автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: "Имманентная критика" Ю.И. Айхенвальда доэмигрантского периода: проблема писателя и читателя

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Имманентная критика" Ю.И. Айхенвальда доэмигрантского периода: проблема писателя и читателя"

На правах рукописи

Зуев Дмитрий Владимирович

«ИММАНЕНТНАЯ КРИТИКА» Ю.И. АЙХЕНВАЛЬДА ДОЭМИГРАНТСКОГО ПЕРИОДА: ПРОБЛЕМА ПИСАТЕЛЯ И ЧИТАТЕЛЯ

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2006

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, профессор Бак Дмитрий Петрович Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Богомолов Николай Алексеевич доктор филологических наук, профессор Клинг Олег Алексеевич

Ведущая организация:

Институт мировой литературы им. A.M. Горького

Зашита состоится 12 октября 2006 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.198.04 в Российском государственном гуманитарном университете по адресу: 125993, Москва, ГСП-3, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета

Автореферат разослан « » сентября 2006 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

В.Я. Малкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Настоящая диссертационная работа посвящена исследованию творческого наследия Ю.И. Айхенвальда в контексте тех преобразований, которые претерпевает русская литературная критика на рубеже XIX - XX веков. Роль автора «Силуэтов русских писателей» как одного из наиболее последовательных ее реформаторов общепризнана, однако на данный момент корпус его текстов с достаточной полнотой не изучен и не введен в научный обиход. Единственное современное переиздание книги «Силуэты русских писателей» страдает серьезными недочетами. Этими причинами в первую очередь обусловлена актуальность данного исследования.

Степень разработанности темы исследования. В течение долгого времени имя Ю.И. Айхенвальда, высланного из Советской России в 1922 г., лишь изредка упоминалось в научных трудах. Отдельные попытки изучения его наследия вне идеологических категорий появляются только во второй половине 1970-х годов. Однако приходится констатировать, что с того момента их количество возросло незначительно. Полная библиография работ об Айхенвальде, опубликованных после смерти критика и претендующих на историко-литературное осмысление его творчества, состоит не более чем из двух десятков позиций. В подавляющем большинстве они посвящены проблеме особого критического «метода» Айхенвальда.

Несмотря на небогатую историю исследования за автором «Силуэтов» уже закреплено определенное положение в контексте критики начала XX в. Анализ существующих работ показывает, что все они в большей или меньшей степени соотносят его с «импрессионистической» критикой, к которой также причисляются Мережковский, Анненский, Гер-шензон и др. Именно Айхенвальд, как правило, и рассматривается различными исследователями (Д.Е. Максимов, Л.Г. Андреев) как наиболее по-

следовательный приверженец «импрессионизма» в критике. Наряду с понятием «импрессионистическая» в отношении критики Айхенвальда также используется определение «субъективная». Соотнесение этих характеристик восходит к представлениям о целях и задачах критики, сформулированных автором «Силуэтов» в программном «Вступлении» к первому изданию третьего выпуска «Силуэтов русских писателей».

Значение преобразований, которые произошли в критике на рубеже XIX - XX веков сводится, таким образом, к постепенному смещению центра тяжести от «объективности» к «субъективности». Специфика такого подхода, как представляется, может быть объяснена двумя причинами. Во-первых, в исследовательских трудах долго господствовало представление о критике как элементе науки о литературе, предварительном этапе историко-литературного исследования. Поэтому к критике зачастую неправомерно применялись критерии, обычные для науки. Во-вторых, представление о критике формировалось на материале одного этапа ее истории - середины и второй половины XIX в. Все же остальные явления рассматривались в соотношении с ним. Именно поэтому «субъективная» или «импрессионистическая» критика чаще всего наделяется отрицательными коннотациями.

Начиная с 1990-х годов, интерес к Айхенвальду возрастает, публикуются биографические материалы, переиздаются «Силуэты русских писателей» и отдельные статьи (не только о литературе, но также о психологии и педагогике), защищается ряд диссертационных работ, в которых творческое наследие критика становится объектом монографического исследования (И.Я. Мурзина, М. Риппинг, A.A. Алексеев/ Эти работы в большинстве своем продолжают прежнюю традицию, рассматривают «имманентную» или импрессионистическую критику как особый субъективистский «метод» - своеобразную реакцию на позитивистские штудии предыдущей эпохи.

Таким образом, в критике Айхенвальда основное внимание ученых привлекают объяснительные возможности нового «метода», которые ис-

следуются через призму особой жанровой формы эссе-«силуэта». Однако возможности подхода, который берет за основу высказывания автора о самом себе, уже продемонстрировали свою недостаточность. Признание критики Айхенвальда «субъективной» фактически оставляет место только для оценочных высказываний, которые зависят исключительно от того, совпадают или не совпадают вкусы исследователя и критика.

Методологическая база исследования. Представление о специфике критики как особой сферы литературного труда, использованное в настоящей работе, основывается в первую очередь на концепции литературного факта и литературной эволюции Ю.Н. Тынянова. Очевидно, что под критикой в тот или иной момент ее исторического развития могли пониматься различные явления. Можно говорить о том, что она воспринимает строгую научность либо как ориентир, которому необходимо следовать, либо, наоборот, как отрицательный фактор, ограничивающий свободу интерпретации. И ориентация на науку, и противоположная ориентация на литературу являются в данном случае равнозначными способами лигитимизации суждения критика. Представление о критике как самостоятельной сфере литературного труда, которое положено в основу диссертации, можно сформулировать следующим образом: критика - это авторитетное суждение о произведении искусства. Его авторитетность в каждом отдельном случае может держаться на различных основаниях. Однако в любом случае критика ориентируется на наиболее актуальный подход к художественному творчеству.

Цели и задачи исследования. Как представляется, сложившееся в науке представление о критике Айхенвальда нуждается в существенной корректировке и дополнении, что и является главной целью данной диссертации. Противопоставление «субъективности» и «объективности» не является смыслоразличительным в определении критики как самостоятельной сферы литературного труда. Оно приобретает значение только как часть

выстраиваемой им концепции критики, и в этом отношении само должно стать объектом исследования.

Особое значение в контексте выстраиваемой Айхенвальдом концепции имеет отказ от профессионального подхода к художественному творчеству. Под профессионализмом в данном случае понимаются не внешние особенности критики как профессии в рамках индустрии журнального и издательского дела, а ее специфика как самостоятельной сферы литературного труда. Тем или иным образом определяя отношение к профессионализму, критика определяет свои цели и задачи. Так, для Айхенвальда размежевание с профессионализмом в критике, было сопряжено с отказом от обобщений и выстраивания определенной концепции историко-литературного развития.

Именно на значение проблемы профессионализма как элемента выстраиваемой критиком концепции указывает вторая часть заглавия работы («проблема писателя и читателя»). В этой цепочке характерно прежде всего отсутствие критика, специальное значение которого автор «Силуэтов» последовательно отрицал. При анализе конструируемой Айхенвальдом репутации критика-«дилетанта» за основу взяты работы Б.М. Эйхенбаума, который занимался этой проблемой применительно к литературе.

Поскольку в работе поставлена задача отойти от существующего представления о «субъективизме» критики Айхенвальда, в формулировке темы данного исследования отсутствует определение «импрессионистическая критика». Тем самым, появляется возможность избавиться от заложенных в нем ассоциаций как с «субъективностью», так и с импрессионизмом в изобразительном искусстве. Возможность проецирования его особенностей на хронологически близкие явления в литературе и критике -вопрос дискуссионный. В заглавие вынесена другая предложенная самим автором «Силуэтов» формулировка - «имманентная критика», которая

употребляется Айхенвальдом наравне с определением «импрессионистическая критика».

До настоящего момента выводы о сближении критики с литературой в конце XIX начале XX в. делались на основании анализа образности и стилистики критики. В данной работе предпринимается попытка на примере Айхенвальда проанализировать особенности русской литературной критики указанного периода с точки зрения ее функционального значения. Заданный в творчестве автора «Силуэтов» сдвиг по отношению к существовавшему в тот момент представлению о критике, не является свидетельством утраты ею самостоятельности из-за сближения с художественным творчеством. Можно говорить только о том, что традиционная роль критики в литературном процессе осложняется дополнительными функциями. Новые стилистические особенности можно рассматривать как составную часть этого глубинного процесса трансформации.

Объектом изучения в диссертационной работе будет не «метод» Айхенвальда, а целостная концепция критики. Для реализации поставленных в работе задач необходимо учитывать широкий контекст критики начала XX в., уже в значительной степени изученный в трудах Д.Е. Максимова, Г.М. Пономаревой, В.Ю. Проскуриной. Для реконструкции связей Айхенвальда с психологической теорией искусства использованы, в частности, работы А.П. Чудакова и И.Ю. Светликовой. Основные аспекты дискуссии вокруг творчества Пушкина в начале XX в. описаны в работах И. Паперно. Ключевые принципы эстетики этого периода, регламентирующие отношение литературы и внехудожественной реальности, текста и практической жизни, актуальные для настоящего исследования, сформулированы З.Г. Минц и Л.Я. Гинзбург.

Для реализации поставленных в работе целей сформулирован ряд конкретных задач:

]. Проанализировав восприятие критики Айхенвальда современниками, сформулировать его положение в литературном контексте начала XX в. Определить, как соотносится с ним концепция «имманентной критики», которую автор «Силуэтов» формулирует уже после того, как его книга становится предметом широкого обсуждения. Определить возможные источники концепции Айхенвальда.

2. На основе анализа наиболее актуальных для «имманентной критики» вопросов, реконструировать систему понятий, критериев, которыми оперирует Айхенвальд. Соответственно, сформулировать представления автора «Силуэтов» об искусстве. Определить, как эти представления трансформируют функции критики, как явления типологически близкого художественному творчеству.

3. Восстановить историю публикации «Силуэтов русских писателей» и сформулировать их композиционные принципы в свете концепции «имманентной критики». Рассмотреть в этом же аспекте полемику вокруг статьи о Белинском, реконструировать принципы актуализации указанной статьи Айхенвальда в современном критику контексте.

Хронологические рамки работы. Диссертационная работа посвящена исследованию доэмигрантского периода творчества критика. Ее хронологические рамки определяются не столько формальными причинами -отъездом критика за границу в 1922 г. - сколько спецификой того круга проблем, который является предметом анализа. Концепция «имманентной критики» связана в первую очередь с русским литературным контекстом 1890-1910-х годов. Автор «Силуэтов» неоднократно возвращался к указанной проблематике и в берлинский период, однако это были отголоски прежних споров, к тому моменту еще отчасти сохранивших свою актуальность. В данной диссертационной работе используются также статьи Ай-

хенвальда эмигрантского периода, но только те, в которых затрагивается проблематика, восходящая к более раннему периоду творчества критика.

Источниковая база. Диссертационная работа базируется главным образом на работах самого Ю.И. Айхенвальда. Среди них особое место занимает его главная книга «Силуэты русских писателей», которая рассматривается во всех изданиях. Помимо нее были проанализированы статьи критика, опубликованные в различных периодических изданиях в период с 1894 по 1928 годы. Многие из этих статей до настоящего момента не попадали в поле зрения исследователей критики Айхенвальда да и критики начала XX в. в целом.

Кроме опубликованных статей критика в диссертации использованы архивные материалы, хранящиеся в РГАЛИ, ОР РГБ, ЦГИАМ и ОР РНБ. Они представляют собой главным образом переписку автора «Силуэтов» с различными деятелями культуры начала XX в.( М.О. Гершензоном, А.Г. Горнфельдом и др.), с редакциями различных периодических изданий («Речь»), а также отдельные материалы, связанные с преподавательской работой в Московском городском народном университете Шанявского.

Помимо работ самого Айхенвальда в диссертации использованы другие источники по истории критики, а также религиозно-философской мысли начала XX в., которые в данной работе анализируются с точки зрения актуальных для автора «Силуэтов» вопросов.

Научная новизна исследования. Во-первых, в диссертации введены в оборот новые источники, освещающие различные аспекты истории русской критики рубежа XIX — XX веков. Благодаря им в работе восстановлена история создания и публикации главной книги Айхенвальда «Силуэты русских писателей», выявлены недочеты, допущенные при ее переиздании после смерти критика, и сформулированы новые эдиционные принципы. Во-вторых, старый и новый материал был проанализирован на основе методологических принципов, до настоящего момента в изучении критики

начала XX в. не применявшихся. Новый ракурс позволил на примере критики Айхенвальда по-новому представить значение некоторых наиболее актуальных категорий критики указанного периода, таких как «кризис в критике», «субъективность».

Теоретическая и практическая значимость работы. Методологические основания и выводы работы могут быть использованы для дальнейшей разработки вопросов истории русской литературной критики конца XIX - начала XX веков, а также при разработке курсов по данной тематике. На материале творческого наследия Ю.И. Айхенвальда намечен ряд проблем, значение которых выходит за рамки данной диссертационной работы. В частности, речь идет об особенностях новой сферы бытования литературной критики, ее новых функций. Их исследование может быть продолжено на другом материале.

Основные положения диссертационного исследования были представлены в виде докладов на научных семинарах РГТУ, на конференции «Пятые Майминские чтения» (ПГПУ им С.М. Кирова, 2004 г.), а также на Летней школе «Текстология и источниковедение русской литературы в XXI веке как точные науки» (РГПУ им. А.И. Герцена, 2006 г.).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования. Работа состоит из введения, трех глав (в свою очередь разбитых на разделы), заключения, списка источников (опубликованных и неопубликованных) и литературы, а также Приложения, в котором представлены материалы к библиографии работ Ю.И. Айхенвальда.

Во Введении дано обоснование актуальности и научной значимости темы исследования, сформулированы его цели и задачи, изложены методо-

логические основы, а также обозначены хронологические рамки и круг использованных источников.

В Первой главе диссертации анализируется литературная позиция Айхенвальда в контексте представлений о «кризисе в критике», ставших предметом обширных дискуссий в первое десятилетие XX в. В этот период с особой остротой встает проблема ее самоопределения. Акцент в этих дискуссиях переносится с традиционного вопроса о том, «какой должна быть критика», на вопрос, «что такое критика» как специфическая форма литературного труда.

В разделе 1.1 предпринята попытка реконструкции литературной репутации Айхенвальда, какой она предстает в работах современников. Можно говорить о том, что выход в свет в 1906 г. первого выпуска «Силуэтов русских писателей» стал одним из поводов для широкого обсуждения проблем современной критики. Ведущую роль в этой дискуссии сыграл К. Чуковский. Серия его статей, посвященных специально проблемам критики, открывалась рецензией на сборник И. Анненского «Книга отражений» под названием «Об эстетическом нигилизме», появившейся в № 3-4 «Весов» за 1906 г. В ней Чуковский отмечал, что, избавившись от тяготивших ее функций публицистики, критика вместе с тем утратила и способность к обобщениям, целиком отдалась индивидуальным впечатлениям. Одним из наиболее ярких образцов новой критики Чуковский и называет «Книгу отражений». Об этих же особенностях он пишет спустя почти год в статье «О короткомыслии», посвященной «Силуэтам русских писателей» Ю. Айхенвальда, и в работе «Апофеоз случайности» о сборнике А. Гонфельда «Книги и люди».

Анализ работ Чуковского об Анненском, Айхенвальде и Горнфельде показывает, что кризисное состояние современной критики, с его точки зрения, заключается в отсутствии цельного концептуального подхода. Многочисленные тонкие и проницательные наблюдения, встречающиеся в

работах трех названных авторов, утрачивают свою ценность, поскольку не ведут к обобщающим выводам. Критика не способна осмыслить актуальные проблемы развития литературы и не претендует на прежний авторитет в решении широкого круга вопросов. В этом «эстетическом нигилизме» Чуковский видит один из главных признаков, отличающих «новую» критику от «старой», которая как раз никогда не теряла из виду конечную цель своих наблюдений. При этом Чуковский делает важное уточнение, что Анненский, Айхенвальд и Горнфельд подверглись его критике не как приверженцы определенного направления («эстетизма», «искусства ради искусства»), а потому, что ни к какому направлению не примкнули и сами никакого нового направления не создали. Однако сам Чуковский не готов им что-либо противопоставить. Здесь, очевидно, и следует искать объяснение того парадоксального, на первый взгляд, факта, что в статье «Апофеоз случайности» он и на себя возлагает «вину» за современное состояние критики.

В целом обсуждение проблем критики обошлось без острых полемических выступлений. Все ее участники предстали скорее в роли исследователей, для которых указанная проблема являлась в первую очередь свершившимся историческим фактом, которому необходимо найти объяснение. В этом смысле анализируемая проблема очень характерна для начала XX в., когда отрезок времени, за который актуальное событие современного литературного процесса переходит в разряд исторических фактов, резко сокращается. На основании новых явлений критика начала XX в. и стремится осмыслить свое положение как специфической сферы литературного труда.

Анненский и Айхенвальд, с точки зрения Чуковского, изменили привычную рхему отношений между автором и критиком, которая действовала в XIX в. Если прежде критик выносил приговор художественному произведению, исходя из собственных представлений о

литературе, то теперь он предпочитает во всем и везде следовать за автором. Преобразования, происшедшие в критике на рубеже XIX - XX веков, тем самым, не столько устанавливают новые законы ее существования в литературном процессе, сколько грозят разрушить все ее здание. В этом отношении показательно представление Чуковского, достаточно широко распространенное в этот период, о том, что книги Айхенвальда и Аннен-ского вообще не являются критикой.

Ситуация, возникшая в литературной критике, - отсутствие концептуального единства и общих критериев оценки - воспринималась на фоне общей культурной жизни России начала XX в. По выражению Чуковского, в ней, как и в литературе этого времени, отразилась «эпоха без программы, без темы, без философии». Таким образом, начало XX в. рассматривалось современниками Айхенвальда как своеобразная переходная эпоха в развитии критики, а новые явления в этой области (в частности, «Силуэты русских писателей») - как форма протеста против предшествующей традиции. Сделав ставку на индивидуальные впечатления, критика не смогла предложить новой обобщающей идеи, а следовательно, и новой концепции истории литературы. Это и было воспринято как нарушение основополагающего принципа критики, ставящее под сомнение ее самостоятельность в качестве особой сферы литературного труда.

В разделе 1.2 анализируются принципы, на основании которых автор «Силуэтов» выстраивает концепцию «имманентной критики» в контексте дискуссии о «кризисе в критике» начала XX в. Систематически идеи Айхенвальда о целях и задачах критики впервые представлены во «Вступлении» к третьему изданию первого выпуска «Силуэтов русских писателей». Непосредственным поводом к этому шагу послужила, очевидно, статья С.А. Венгерова «Критик-импрессионист», вышедшая впервые в газете «Речь» в 1910 г. Профессор Петербургского университета указал на то, что

именно отсутствие объединяющего принципа и является главным связующим элементом «метода» Айхенвальда. Этот «метод» Венгеров называет «импрессионистическим».

Круг проблем, затронутый автором «Силуэтов» во «Вступлении», был очевидным образом сформирован предшествующим обсуждением проблем критики. Айхенвальд воспроизводит венгеровское определение, называя свою критику «импрессионистической» или «имманентной», а также фактически признает справедливость наблюдений рецензентов, обращавших внимание на отсутствие в его статьях единой обобщающей идеи. Однако он видит в этом признаки не кризиса, а наоборот, высокого уровня развития критики.

Характерно, что сам Айхенвальд также, очевидным образом, рассматривает обобщающую идею как родовой признак критики, однако не критики вообще, а только профессиональной. Ее задача состоит в формировании «верного» способа прочтения художественного произведения, а также канонизации его значения и репутации автора. Таким образом, можно говорить о том, что Айхенвальд не только отталкивается от традиции XIX в., но и выстраивает свою парадигму литературной критики. С его точки зрения, логика исторического развития предполагает постепенный отказ критики от специализации и профессионального статуса. Так, «имманентная» критика представлена во «Вступлении» как непрофессиональная.

Более последовательно эта проблема развита уже в поздней статье «Самоупразднение критики», опубликованной в книге «Похвала праздности» (М., 1922). В ней Айхенвальд говорит о том, что переход от профессиональной критики к импрессионистической явился следствием «внутреннего расширения и углубления личности», которое происходит в современном мире. Способность к пониманию художественных произведений, развилась в человеке настолько глубоко, что он в состоянии

сам для себя вырабатывать критерии вкуса, а не брать их из критики. Идеалом для Айхенвальда является полный отказ критики от самостоятельности, ее «самоупразднение». Единственная задача, которая остается у нее состоит в том, чтобы учить читателей пользоваться объективно заложенными в них способностями к восприятию искусства. Исследование теоретических работ Айхенвальда о педагогике показывает, что роль критика и преподавателя для него типологически близки - оба должны стимулировать читателя (ученика) к самосовершенствованию.

Несмотря на то что автор «Силуэтов» считает себя критиком-дилетантом, применительно к журнальной и газетной среде его положение формально мало чем отличается от положения профессионального критика: сотрудничество в различных периодических изданиях было для него зачастую единственным источником заработка. Однако это сотрудничество происходило большей частью на особых условиях. Наиболее показательны в этом отношении переговоры о сотрудничестве Айхенвальда с газетой «Речь», в которых он стремился оставить за собой преимущественное право выбора книг для рецензий, а также отказывался от писания годовых обзоров. Айхенвальд, таким образом, отказывается от одной из основных задач, которые связываются у него с представлением о профессионализме критики, — не выстраивает картину современного положения литературы.

Представление о восприятии художественного творчества как органически присущей человеку способности, а не специального навыка, законы которого устанавливаются извне, свидетельствует о значении для Айхенвальда психологических теорий искусства. В разделе 1.3 анализируется, в чем состояло непосредственное значение для Айхенвальда концепции A.A. Потебни, пользовавшейся в начале XX в. авторитетом. Центральная для Айхенвальда метафора, проходящая через многие его статьи, определяет значение поэзии как познания. Характерно, что впервые

она появляется, в статье о Пушкине, вышедшей в 1906 г. в первом же издании первого выпуска «Силуэтов русских писателей». Критик уподобляет художника, поэта первому человеку, которому Бог повелел дать имена своим творениям и тем самым определить их место в мире. В этой метафоре обращает на себя внимание не только представление о творчестве как познании, мышлении, но и тот факт, что оба они рассматриваются в связи с языком (акт называния, создания нового слова). Такая постановка проблемы отсылает к тем лингвистическим концепциям - в основе своей психологическим, - которые рассматривают процессы, происходящие в языке (а следовательно и в искусстве), как внешнее воплощение скрытых и самих по себе не доступных для изучения процессов мышления. Одна из таких концепций и получила развитие в работах A.A. Потебни. Вопросы теории художественного творчества в данном случае представляют интерес не только сами по себе, но и как основа, на которой формируется целостная концепция критики, пересматривающая взаимоотношения между читателем, критиком и писателем, а также между литературой и внелитературной реальностью.

В первую очередь обращает на себя внимание значение, которое Ай-хенвальд придает восприятию литературы - оно рассматривается как процесс аналогичный творчеству. Согласно представлениям критика, каждый читатель является полноправным соавтором художественного произведения. Вот почему оно обладает множеством смыслов, ни один из которых, включая предполагавшийся автором, не может быть признан единственным. Творческий акт, который совершает художник, только часть единого и непрерывного процесса.

Это представление отсылает к понятию апперцепции, которое Потеб-ня разрабатывал вслед за В. Гумбольдтом. Так, согласно Потебне, процесс передачи мысли от одного человека к другому нельзя в полном смысле слова назвать пониманием. В воспринимающем сознании под воздействи-

ем чужого слова образуются мысли и представления, несхожие с теми, что вкладывал в свои слова говорящий. Это искажение смысла следует рассматривать не как несовершенство, а как непременное условие, объяснимое различием между личностями говорящего и слушающего. Создание художественного произведения и его преобразование в воспринимающем сознании в концепции харьковского ученого рассматриваются как две стороны единого творческого процесса.

Согласно Потебне, нельзя говорить о каком бы то ни было единственном и последнем значении произведения искусства, формирующемся в сознании автора до его претворения в образе. Значение образа шире той идеи, которую апперципирует в нем автор, он может стать для читателя способом уяснения тех представлений, которые самим автором в нем не предполагались. Таким образом, ценность художественного произведения тем выше, чем больше представлений читатель может апперципировать из его образов и чем дольше эти образы сохраняют для него свое значение.

Субъективность любой трактовки художественного произведения, в концепции Айхенвальда, находится в непосредственной связи с творческой природой процесса восприятия. Это сопоставление становится более ясным в связи с идеями Потебни. Можно говорить о том, что при психологическом подходе к художественному творчеству снимается противопоставление объективности и субъективности. Закон апперцепции устанавливает неустранимую субъективность любого восприятия.

Отказ от профессионального статуса и сближение с литературой (или искусством в целом), на котором основана концепция «имманентной критики», проявляется не только на структурном (стилистика, образы), но и функциональном уровне. Айхенвальд освобождает критику от традиционных для нее функций, но в то же самое время наделяет ее теми функциями, которые, с его точки зрения, выполняет литература по отношению к параллельным «рядам» (в первую очередь к практической жизни). Для того

чтобы сформулировать их во Второй главе диссертационного исследования анализируются представления автора «Силуэтов» об искусстве. На материале наиболее значимых статей критика реконструируется актуальная для Айхенвальда система эстетических категорий. В данном случае особый интерес представляет не «объективное», историко-литературное значение характеристик автора «Силуэтов», а то, как он прочитывает писателей XIX и XX вв. и прежде всего Пушкина, который являлся для автора «Силуэтов» воплощением истинного поэта.

В разделе 2.1. анализируется представление автора «Силуэтов» о Пушкине как «всепоэте», основой для которого стали философские идеи В. Соловьева. Первая пушкинская статья Айхенвальда «Пушкин как воспитатель» выходит в 1899 г. в тот момент, когда развивается полемика между критиками-«ницшеанцами» и В. Соловьевым вокруг вопроса о «всеотзыв-чивости» пушкинского гения и проблемы сочетания этики и эстетики в художественном творчестве. Тезис о единстве добра и красоты Айхенвальд помещает в самое начало своей статьи. Представление о красоте как непременном условии воплощения добра в мире, складывается у автора «Силуэтов» под воздействием соловьевской трактовки двуединой природы «идеи» как объекта искусства. С точки зрения ее принадлежности вечной духовной субстанции, она является добром, а как воплощенная в конкретном материале, заключает в себе красоту.

Особое значение в этом контексте приобретают пушкинские статьи В. Соловьева и, в частности, последняя из них — «Значение поэзии в стихотворениях Пушкина». В ней Соловьев ставит целью определить сущность поэзии как таковой, в ее чистом виде. Примечательно, что уже в следующей работе Айхенвальда о Пушкине, появившейся в 1906 г. в составе первого выпуска «Силуэтов», можно обнаружить не только общефилософские и эстетические установки, близкие Соловьеву, как пре-

жде, но и отдельные частные наблюдения, источником которых, очевидным образом, является указанная статья философа.

Для объяснения нравственного значения категории «всеотзывчиво-сти», которая применяется Айхенвальдом при характеристике творчества Пушкина, сам критик апеллирует к этической философии Шопенгауэра. Вместе с тем, было бы преувеличением говорить о том, что этическая составляющая пушкинского мифа Айхенвальдом целиком вписывается в рамки представлений о нравственности в системе немецкого философа. Так, «благоволение к людям», «поэтическое равноправие», которое осуществил в своем творчестве Пушкин, у автора «Силуэтов» непосредственно соотносятся с верой в добрую природу человека и мира. Утверждение доброго смысла жизни, входит в противоречие с главным метафизическим принципом системы немецкого философа, согласно которому первоосновой мира является злая бессознательная воля. Таким образом, репутация автора «Силуэтов» у современников как одного из русских приверженцев идей немецкого философа не вполне верна. Работы Айхенвальда о Шопенгауэре свидетельствуют о том, что представление критика об учении немецкого философа складывалось под воздействием идей В. Соловьева. Так, автор «Оправдания добра», в частности, указывал, что система нравственной философии не может быть выстроена на метафизическом принципе, отрицающем добрую и разумную природу мира в целом.

Устанавливая вслед за В. Соловьевым единство эстетического и нравственного, красоты и добра в художественном творчестве в целом, Айхенвальд и в трактовке основных этических категорий - в первую очередь «сострадания» - следует за автором «Оправдания добра». В статье «Пушкин как воспитатель» критик указывает на то, что именно «всеотзывчивость», т.е. основное свойство пушкинского гения, и является главным воспитательным элементом. Он делает своих читателей «лучше и добрее» благодаря тому, что показывает близость, на первый взгляд,

далекого и чужого и тем самым сглаживает многие противоречия, природа которых заключается в первую очередь в ограниченности человеческого сознания, целиком сосредоточенного на себе.

Представление автора «Силуэтов» о Пушкине как истинном поэте, «всепоэте», формировалось на основании в первую очередь философских идей В. Соловьева, которые он, с точки зрения Айхенвальда, не всегда последовательно развивал в критических статьях. В этом отношении особый интерес представляет выступление автора «Силуэтов» против трактовки Соловьевым (и Мережковским) творчества Лермонтова. Он указывает на то, что перед смертью Лермонтов примирился, поскольку ему открылась добрая природа мира. Это примирение рассматривается Айхенвальдом как свойство пушкинского гения (Лермонтов, согласно автору «Силуэтов» «начал Байроном, а кончил Пушкиным») и одновременно как особенность истинной человеческой личности, которая только так и может предать осмысленность собственному существованию. Таким образом, Пушкин является для критика не только «всепоэтом», но и «всечеловеком».

Соотношения автора-поэта и автора-человека, искусства и жизни анализируются в разделе 2.2, на материале пушкинских статей Айхенвальда. Формулируя концепцию имманентной критики, автор «Силуэтов» выступает против биографических методов исследования, однако в то же самое время отмечает, что художественная литература представляет собой особую «поэтическую биографию», несводимую к «реальной» биографии поэта-человека.

Кажущаяся на первый взгляд двойственность литературно-критической позиции Айхенвальда разрешается в контексте современных эстетических теорий начала XX в. Прежде всего, обращает на себя внимание, что критик фактически размыкает границы между текстом и внетекстовой реальностью. Стремясь подчеркнуть различие между литературой и жизнью, независимость произведения от событий жизни писателя, он на-

оборот указывает на их типологическую близость, изоморфизм. Этот принцип реализуется в статьях Айхенвальда при помощи традиционных для психологической эстетики средств. Автор рассматривается как сумма образов собственных произведений.

В концепции «имманентной критики» Айхенвальда для искусства и жизни существуют единые законы. Различие между «поэтической» и «реальной» биографиями объясняется только большей или меньшей последовательностью в осуществлении этих законов. Представления автора «Силуэтов» близки символистским, описанным З.Г. Минц в работе «Понятие текста и символистская эстетика». В обоих случаях отношения между текстом и практической жизнью иерархические.

Конфликт между идеальным представлением о человеческой личности, которое воплощается в искусстве, и его несовершенным подобием в практической жизни - магистральная тема критики Айхенвальда. В статьях автора «Силуэтов» он воплощается в виде противопоставления мысли и дела, замысла и его воплощения. Наиболее яркий пример в этом отношении прочтение Айхенвальдом Гаршина и Чехова. Позднее в 1917-1920 годах Айхенвальд будет развивать эту проблему в философской публицистике («Похвала праздности», «Бессмертная пошлость»), которая составляет основную часть его творческого наследия этого периода. Резко отрицательное отношение критика к революции 1917 г. как раз и объясняется тем, что свершившийся переворот оказался только внешним и не изменил самих основ жизни.

Главный способ преодоления этой раздвоенности - преображение жизни через искусство. Это представление Айхенвальда в критике рубежа веков получило воплощение в оживленных дискуссиях о соотношении в единой личности автора-поэта и автора-человека. Их основным объектом стал Пушкин. С точки зрения Айхенвальда, именно Пушкину удалось объединить «поэтическую» и «реальную» биографии и тем самым добиться

«единства жизни», которое является целью каждого человека. Таким образом, критик вновь полемизирует с Соловьевым - опираясь, тем не менее, на его же философские идеи, - который в знаменитой статье «Судьба Пушкина», говорил о том, что Пушкин-человек являл собой полную противоположность Пушкин-поэту.

В этом же контексте необходимо рассматривать и основную категорию «имманентной» критики — «естественность». Сам Айхенвальд нигде специально не оговаривает ее значения. Не стремясь закрепить какое-либо понятие в термине, он использует целый ряд синонимичных определений, входящих в единое семантическое поле и определяющих его с разных сторон. Все они, так или иначе, предполагают неразрывное единство формы и содержания, «поэтической» и «реальной» биографии.

Типологическое родство литературы и критики, художественного творчества и его восприятия, на котором основывается концепция «имманентной критики», предполагает, что обе они выполняют общую функцию. Способностью к преображению жизни, свойственной искусству, в той же мере обладает и критика. Таким образом, есть основания критические статьи Айхенвальда рассматривать как его собственную «поэтическую биографию», конструируемый им самим образ, костяк которого составляют философские идеи В. Соловьева. Этот образ самим автором «Силуэтов» представляется как «пушкинский», т.е. выстроенный на тех элементах, которые, по Айхенвальду, были свойственны Пушкину — «всечеловеку» и «всепоэту».

Эти выводы позволяют сформулировать еще одну проблему: насколько сочеталась личность, конструируемая автором «Силуэтов» в критике с личностью Айхенвальда-человека? Едва ли «имманентную критику» можно рассматривать как еще один «жизнетворческий» эксперимент, однако, очевидно, что указанные явления типологически близки друг другу. Эта проблема едва ли может найти окончательное разрешение в связи с

недостатком биографических источников о жизни Айхенвальда и их спецификой. По немногим мемуарным свидетельствам легко реконструируется образ, который в основных чертах встраивается в концепцию человеческой личности, развиваемую самим Айхенвальдом. Вместе с тем, необходимо учитывать и то, что авторы большинства этих мемуарных свидетельств были читателями «Силуэтов», а следовательно, на их представление о личности критика не могли не оказать влияние его статьи.

В Третьей главе диссертации выявленные функции «имманентной критики» как явления типологически близкого литературе рассматриваются с точки зрения их влияния на стилистические и композиционные особенности сборника «Силуэты русских писателей», а также на то, как Ай-хенвальд встраивает свои статьи в существующий литературный контекст.

Раздел 3.1 посвящен исследованию истории публикации и композиционных особенностей главной книги Айхенвальда. В научной литературе уже предпринимались подобные попытки. Все они были направлены на то, чтобы на основе композиции «Силуэтов» попытаться восстановить историко-литературную концепцию критика. Прежде всего этой исходной посылке противоречит тот факт, что книга имела подвижный состав. Само ее разделение на выпуски не входило в первоначальный план критика, который был сформирован к концу 1904 г., и объясняется случайными причинами: автору не удалось закончить в срок все необходимые статьи. Характерно при этом, что каждый из выпусков «Силуэтов» формально никак не связан с другими. Они живут самостоятельной жизнью, что отчетливо прослеживается и на датах их выхода в свет: в целом для Айхенвальда в порядке вещей было, если первый выпуск в новом издании появлялся раньше, чем третий выпуск в предыдущем.

Изначально в каждом отдельно взятом выпуске очерки помещались в соответствии с хронологическим принципом. Только начиная с четвертого издания третьего выпуска, вышедшего в свет в 1923 г. в Берлине, Айхен-

вальд предпринял попытку выстроить единую хронологию во всех выпусках и с этой целью поменял местами отдельные статьи. Таким образом, о композиции «Силуэтов» целиком можно говорить только начиная с четвертого издания. Очевидно, что и в контексте отдельного сборника, и в контексте книги в целом хронологический принцип необходимо рассматривать как максимально формальный, который в данном случае означает отсутствие какой бы то ни было специальной композиции.

Планы по выстраиванию общей хронологии книги не были до конца воплощены, следствием чего стала некоторая путаница с составом различных выпусков в обоих современных изданиях «Силуэтов». Составители современной книги брали за основу последние издания каждого выпуска и не учитывали, что имеют дело с неокончательным вариантом. Из-за этого десять очерков, которые Айхенвальд намеревался, но не успел перенести из третьего выпуска в первый, были «потеряны» и публиковались только в качестве приложения. Тем самым, составители нарушили избранный Айхенвальдом принцип издания, выделив из общего ряда несколько статей, хотя сам критик никакого специального значения им не придавал.

Помимо новых очерков, которые включались в состав «Силуэтов», изменения претерпевали и отдельные статьи, они пополнялись целыми отрывками. Очевидно, что оба типа правки, объединяет общий принцип. В том, и в другом случае критик предпочитает вносить дополнения в уже существующее единство (сборника в целом или отдельной статьи). Приращение, таким образом, происходит изнутри, а не при помощи присоединения новых частей. Сборник разрастается, подобно капле воды, вбирающей в себя другие капли.

Статьи Айхенвальда в периодических изданиях выполняют двойную функцию. С одной стороны, они представляют собой подготовительный материал, который перерабатывается и вводится в состав «Силуэтов». Но

вместе с тем, единство, оформленное автором «Силуэтов» на уровне сборника, поддерживается и во всех его статьях, опубликованных отдельно и формально друг от друга независимых. Каждая из них является подобием единого, общего текста. З.Г. Минц в работе «Понятие текста и символистская эстетика» анализирует подобный принцип отношения части к целому в современных Айхенвальду эстетических системах. Их главная особенность заключается прежде всего в представлении о мире как иерархии текстов различного типа (в том числе и «текстов жизни»). Каждый из них является конкретной манифестацией единственного универсального Текста («мифа о мире»), и одновременно повторяет, воспроизводит его структуру на определенном уровне. Таким образом, любая множественность всегда оборачивается единством, любое количество текстов в конечном итоге восходит к одному.

«Силуэты русских писателей» - главная книга Айхенвальда. Критик составлял и дополнял ее в течение всей жизни, и она представляет собой аналог всего его творчества. Есть все основания утверждать, что этот универсальный текст и воспринимался им как собственная «поэтическая» биография, собственное преображенное воплощение в искусстве.

В разделе 3.2 анализируется скандально известная статья Айхенвальда о Белинском в контексте попыток переоценки наследия русского критика XIX в. в новую эпоху. В данном случае интерес представляет то, как Айхенвальд вписывает свою статью в контекст современных историософских идей.

Автор «Силуэтов» называет Белинского «легендой» и говорит, что существующее представление о критике нуждается в пересмотре. Пафос развенчания легенды, безусловно, отсылал к статьям главного «врага Белинского» А. Волынского. Однако, при схожести главной установки, позиции Айхенвальда и Волынского различны, и во многом даже противоположны. Айхенвальд также видит историческое значение

Белинского в том, что он увел русскую критику от вечных эстетических проблем и «покорил искусство эпохе». Однако, в отличие от Волынского, автор «Силуэтов» видит причину этого шага не в недостаточной философской образованности, а в отсутствии собственных твердых представлений, единства личности. Подчинив критику, внешним для нее целям общественного служения, он увел ее от истинной философской цели самопознания, и последствия этого шага в первую очередь сказались на нем самом, на его личности. Однако влияние Белинского, согласно Айхенвальду, распространилось не только на критику, но и на культурную традицию в целом, изменяющуюся вместе с требованиями современности и не обладающую прочными ориентирами и ценностями.

Статья Айхенвальда воспринималась оппонентами в традиционном ключе не только как очередной этап наступления на Белинского и русскую критику с ее демократическими идеалами, но и как выпад против ценностей русской культуры в целом. Она встраивалась в один ряд с другими типологически близкими явлениями и в первую очередь с «Вехами».

Широко известен тот факт, что сборник «Вехи» представлял собой собрание авторов, стоящих на различных философских позициях/Возможность их появления под одной обложкой объясняется именно общим подходом к проблеме русской интеллигенции, который был сформулирован в предисловии Гершензоном. Критике подвергся центральный принцип традиции русской интеллигенции, а именно общественное переустройство путем изменения внешних институтов, которому противопоставлялся принцип внутреннего развития личности.

Айхенвальд несомненно соотносил свое выступление с «Вехами». Однако между ними и характеристикой Белинского в «Силуэтах русских писателей» существует весьма примечательное расхождение, которое, как представляется, и определяет особенность полемики, возникшей вокруг статьи Айхенвальда. Исследователями уже было отмечено, что редактор и

автор идеи «Вех» Гершензон, имел четкую стратегию, которую последовательно воплощал в жизнь. Авторы сборника, безусловно, понимали, что ставят себя под удар критики, и шли на это сознательно. Гершензон, предугадывая реакцию критики и общественного мнения, пытался использовать их в своих целях для достижения желаемого результата - спровоцировать активное обсуждение роли русской интеллигенции в истории. Айхен-вальд также предугадывал реакцию критики на свою статью, однако провоцирование новой полемики не входило в его планы.

Эта особенность выступления автора «Силуэтов» против Белинского была отмечена критиками. С самого начала они обратили внимание на отсутствие каких бы ни было видимых причин, побудивших Айхенвальда вернуться к обсуждению литературной репутации уже не раз становившейся предметом полемики. Очевидно, именно тот факт, что оппоненты критика не увидели в выступлении Айхенвальда определенной стратегии, повлиял на ход всей полемики. Она фактически сосредоточилась на принципах «имманентной критики», которые были объявлены еще в программном «Вступлении» 1911 г., но не ставшие в тот момент предметом дискуссии.

Можно сказать, что отсутствие четкой литературной стратегии в привычном смысле является для Айхенвальда осознанной позицией по аналогии с композиционным принципом «Силуэтов русских писателей». При всей актуальности разбираемой критиком темы и прямых отсылках к современному полемическому контексту, связанному, в частности, с относительно недавним скандальным выступлением «Вех», критик подчеркнуто не сопоставляет свою характеристику Белинского ни с какой традицией. Она представляется не столько как факт истории литературы, сколько как событие «внутренней жизни» критика.

В Заключении формулируются выводы диссертационной работы. Особенность «имманентной критики» Айхенвальда на фоне предшест-

вующей традиции заключается прежде всего в трансформации привычных для критики функций. Ее задачи как «профессиональной» сферы, формирующей представление о современном литературном процессе и писательские репутации, отходят на второй план. Вперед же выдвигаются те функциональные особенности, которые критика перенимает у литературы: в первую очередь, это функции критики как опыта самопознания через искусство. Однако тот подход к художественному творчеству, который, по словам самого Айхенвальда, является непосредственным выражением его личности, в действительности в значительной степени выстраивается самим критиком на основании актуальных философских концепций.

Основные положения диссертации отражены в публикациях:

Зуев Д.В. «Имманентная критика» Ю.И. Айхенвальда как наука о литературе // Забытые и «второстепенные» критики и филологи XIX - XX веков. Материалы научной конференции «Пятые Майминские чтения» (14-17 ноября 2004 г. Псков). Псков: ПГПУ им. С.М. Кирова, 2005. С. 196-202. Зуев Д.В. «Силуэты русских писателей» Ю.И. Айхенвальда: особенности композиции и история публикации сборника // Лесная текстология. Работы по текстологии и источниковедению. СПб.: ИПЦ СПГУТД, 2007. С. 75-80.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Зуев, Дмитрий Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. «Кризис в критике» начала XX в. и литературная позиция Ю.И. Айхенвальда.

1.1. Понятие «кризис в критике» в литературных дискуссиях 1900-х годов.

1.2. Проблема профессионализма в контексте «имманентной критики» Ю.И. Айхенвальда.

1.3. Концепция «имманентной критики» в контексте психологической теории искусства.

ГЛАВА 2. Пушкинский миф Ю.И. Айхенвальда.

2.1. Концепция Пушкина как «всепоэта»: Ю.И. Айхенвальд и В. Соловьев.

2.2. Понятие «поэтической биографии» в критике Ю.И. Айхенвальда.

ГЛАВА 3. «Силуэты русских писателей»: текстологические особенности и литературная стратегия сборника.

3.1. Композиционные особенности «Силуэтов русских писателей».

3.2. Спор о наследии Белинского 1913-1914 годов: современный контекст и его преломление в статье Ю.И. Айхенвальда.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Зуев, Дмитрий Владимирович

Настоящая диссертационная работа посвящена исследованию творческого наследия Ю.И. Айхенвальда в контексте тех преобразований, которые претерпевает русская литературная критика на рубеже XIX - XX веков. Роль автора «Силуэтов русских писателей» как одного из наиболее последовательных ее реформаторов общепризнана, однако на данный момент корпус его текстов с достаточной полнотой не изучен и даже не введен до конца в научный обиход. Единственное переиздание книги «Силуэты русских писателей» страдает серьезными недочетами. Этими причинами в первую очередь обусловлена актуальность данного исследования.

В течение долгого времени имя Ю.И. Айхенвальда, высланного из Советской России в 1922 г., лишь изредка упоминалось в научных трудах. Автор «Силуэтов» рассматривался как представитель «напуганной революцией кадетствующей буржуазии»1. Отдельные попытки изучения его наследия вне идеологических категорий появляются только во второй половине 1970-х годов. Однако приходится констатировать, что с того момента их количество возросло незначительно. Полная библиография работ об Айхенвальде, опубликованных после смерти критика и претендующих на историко-литературное осмысление его творчества, состоит не более чем из двух десятков позиций. В подавляющем большинстве они посвящены не анализу каких-либо отдельных аспектов (эстетических и философских представлений , истории отдельных

1 История русской критики: В 2 т./ Отв. ред. Б.П. Городецкий. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. Т.2. С. 424.

Связи Айхенвальда с религиозно-философскими идеями в России на рубеже XIX - XX в. частично затрагиваются в диссертации: Мурзина И.Я. Творчество Ю.И. Айхенвальда в дооктябрьский период: особенности мировоззрения и литературной критики: Дис. . публикаций и полемик), а проблеме особого критического «метода» Айхенвальда.

Несмотря на небогатую историю исследования за автором «Силуэтов» уже закреплено определенное положение в контексте критики начала XX в. Анализ существующих работ об Айхенвальде показывает, что все они в большей или меньшей степени соотносят его с «импрессионистической» критикой, к которой также причисляются Мережковский, Анненский, Гершензон и др. Термин «импрессионизм» применяется исследователями с различной степенью обобщения. В книге Л.Г. Андреева он обозначает целое направление в критике, связанное с о общемировым течением в искусстве . В работе Д.Е. Максимова «Поэзия и проза Ал. Блока»4, - только одну из тенденций в развитии критики.

Книга Максимова представляет особый интерес. Это фактически первая попытка анализа широкого поля критики рубежа веков, задавшая вектор ее изучения. Именно поэтому необходимо подробнее остановиться на разборе этого авторитетного исследования.

На основе противопоставления двух способов познания Максимов выделяет в критике начала XX в. две тенденции: логическую, опирающуюся на дискурсивное познание, и импрессионистическую, в основе которой лежит интуиции. Первая, с точки зрения Максимова, является традиционной для критики, а вторая знаменует ее сближение с литературой. Такое двуначалие в той или иной степени присуще критике на всем протяжении ее истории, и отделить собственно критику от канд. фил. наук. Челябинск, 1995. Значение для Айхенвальда философского учения Шопенгауэра намечено в работе: Коробова Т. Литературная современность в оценке Ю.И. Айхенвальда // Русская филология 16. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 2005. С. 70-76.

3 Андреев Л.Г. Импрессионизм. М.: Изд-во МГУ, 1980

4 Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. JL: Сов. пис., 1981. критики, пронизанной поэтической стихией», нет возможности. Вместе с тем, согласно Максимову, «поэтизация» критики, превращение ее в новый вид художественного творчества набирает силу именно на рубеже XIX -XX веков. Обе эти тенденции свойственны всем критикам указанного периода5, но в разной степени. Уподобление критики литературе наиболее ярко выразилось в отказе от системности, - различные высказывания объединяются уже вокруг личности критика. Впрочем, сам Максимов признает, что об «импрессиониме» в критике можно говорить только «в плане широко обобщенной «прямолинейной» классификации», поскольку он не определяет творчества того или иного критика целиком. Так, например, И.Ф. Анненский, которого сам исследователь относит к «импрессионистическому» направлению, при более детальном рассмотрении оказывается в значительной степени связан с критикой XIX в.

Айхенвальд рассматривается исследователем как наиболее последовательный приверженец импрессионизма в критике6. Так, в книге Максимова и других научных работах о критике Айхенвальда рядом с определением «импрессионистическая» стоит определение «субъективная». Соотнесение этих характеристик восходит к представлениям о целях и задачах критики, сформулированных в программном «Вступлении» к первому изданию третьего выпуска «Силуэтов русских писателей».

5 См., например, о Блоке: «Проза Блока развивалась между двумя отмеченными выше зонами современной ему критики - зоной импрессионистического и логического (коммуникативно-дискурсивного) мышлении, - не смыкаясь полностью ни с одной из них и вместе с тем тесно соприкасаясь с ними» (Там же, с. 321).

6 «Наиболее последовательным и популярным в широких читательских кругах представителем литературной импрессионистической критики, стоявшей вне символизма, был Юлий Айхенвальд» (Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. JL: Сов. пис, 1981. С. 211.

Возможности подхода, который берет за основу высказывания автора о самом себе, уже продемонстрировали свою недостаточность. Признание критики Айхенвальда «субъективной» фактически оставляет место только для оценочных высказываний, которые зависят исключительно от того, совпадают или не совпадают вкусы исследователя и критика. Так, с одной стороны, появляются обвинения во «вкусовщине» и апелляция к п объективному» значению художественного произведения , а с другой -указание на тонкий вкус, безошибочное литературное чутье, а также честность, последовательность в своих симпатиях и антипатиях и независимость от каких бы то ни было направлений8.

7 «. он <Айхенвальд - Д.3> был критиком одаренным, обладавшим тонкостью, определенной наблюдательностью, - удивляя при этом «вкусовщиной», царящей в его «Силуэтах»! В результате теоретических блужданий возникал вывод о «произволе вкуса и недоказуемости субъективных впечатлений». Само по себе это бесспорно и с полным основанием может быть названо «невинным в своей бесспорности положением». Как, однако, недостаточно такой «невинности» для суждений об искусстве»! Есть в произведениях искусства некое объективное содержание, не зависящий от интерпретации смысл, если невыносимо субъективными кажутся такие, например, суждения Айхенвальда, как «Тютчев - поэт хаоса», «Некрасов топтал ногами красоту. мелкое оставалось у него мелким», "Тургенев не глубок, и во многих отношениях его творчество - общее место. Турист жизни, он все посещает, всюду заглядывает, нигде подолгу не останавливается"» (Андреев Л.Г. Импрессионизм. М.: Изд-во МГУ, 1980. С. 227).

8 «Чтобы завоевать себе прочное место в истории литературы, критику нужно хорошо владеть словом, обладать тонким вкусом, давать оригинальные трактовки литературных произведений, и, наконец, быть идеологом какой-либо литературной группы или направления. Юлий Исаевич Айхенвальд, видный критик первой четверти XX в., которому посвящена эта статья, был наделен всеми перечисленными качествами, за исключением последнего, поскольку являлся последовательным индивидуалистом» (Рейтблат А.И. «Подколодный эстет» с «мягкой душою и твердым сердцем»: Ю. Айхенвальд на родине и в эмиграции // Евреи в культуре русского зарубежья. Вып. 1. Иерусалим, 1992. С. 35). «Айхенвальд восхищал современников блестящим литературным стилем, тонкостью и точностью анализа, глубиной проникновения в замысел писателя, умением любоваться художественной формой, если она казалась ему совершенной. Но более всего - свободой и независимостью суждений. Для него существовал один-единственный критерий: собственное эмоциональное восприятие того или иного произведения» (Главацкий М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й. Историографические этюды. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. С. 80).

Значение преобразований, которые произошли с критикой на рубеже XIX - XX веков сводится, таким образом, к постепенному смещению центра тяжести от «объективности» к «субъективности». Специфика такого подхода, как представляется, может быть объяснена двумя причинами. Во-первых, в исследовательских трудах долго господствовало представлении о критике как элементе науки о литературе, предварительном этапе историко-литературного исследования. Поэтому к критике зачастую неправомерно применялись критерии, обычные для науки. Во-вторых, представление о критике формировалось на материале одного этапа ее истории - середины и второй половины XIX века. Все же остальные явления рассматривались в соотношении с ним. Максимов видит в импрессионистической тенденции или «субъективизме» непосредственную причину «кризиса в критике», который он определяет как сужение максимально возможного ракурса, заложенного традицией XIX в., отказ от обобщений и тем самым утрату прежнего авторитета критики при решении широкого круга проблем. Именно поэтому «субъективная» или «импрессионистическая» критика чаще всего наделяется отрицательными коннотациями.

Начиная с 1990-х годов интерес к Айхенвальду увеличивается. Публикуются биографические материалы, переиздаются «Силуэты русских писателей» и отдельные статьи (не только о литературе, но так же о психологии и педагогике9), проходят защиты ряда диссертационных работ, в которых критика Айхенвальда становится объектом монографического исследования10. Эти работы по большому счету продолжают прежнюю

9 Айхенвальд Ю.И. Литература в школе / Публ. вступ. ст и коммент. А.А. Алексеева // Зачем литература в школе. Коломна, 2006. С. 184-192.

10 Мурзина И.Я. Творчество Ю.И. Айхенвальда в дооктябрьский период: особенности мировоззрения и литературной критики: Дис. . канд. фил. наук. Челябинск, 1995; Риппинг М. Литературная критика Ю. Айхенвальда периода эмиграции: Дис. . канд. фил. наук. Вологда, 2003; Алексеев А.А. Литературно-критическая эссеистика Ю. Айхенвальда: Дис. . канд. фил. наук. Б.м., 2000 традицию, рассматривая «имманентную» или импрессионистическую критику как особый субъективистский «метод» - своеобразную реакцию на позитивистские штудии предыдущей эпохи, - открывающий новые познавательные возможности. Вместе с тем отрицательное отношение к субъективизму как к характеристике самих суждений критика остается. Примечательны в этом отношении некоторые парадоксальные суждения исследователей о том, что субъективизм «метода» не предполагает субъективизма мнений11.

Таким образом, критика Айхенвальда рассматривается с точки зрения, объяснительных возможностей нового «метода». Одним из наиболее распространенных способов решения этой задачи является анализ особой жанровой формы эссе как последовательного воплощения в жизнь заявленных авторов «Силуэтов» теоретических установок. Однако при подобном подходе к проблеме нивелируется специфика критики как самостоятельной сферы литературного труда, она рассматривается только как одна из разновидностей историко-литературного исследования или только предварительный этап научных изысканий.

Как представляется, сложившееся в науке представление о критике Айхенвальда нуждается в существенной корректировке и дополнении.

Противопоставление «субъективности» и «объективности», на котором базируется существующее представление о творчестве Айхенвальда, не является смыслоразличительным в определении критики как самостоятельной сферы литературного труда. Оно приобретает

11 См. в диссертации Михаэллы Риппинг со ссылкой на слова Ф. Степуна: «Кажущейся объективности и рациональности академизма он противопоставляет свой субъективизм и иррациональность. Но пользуясь субъективным методом Айхенвальд никогда не впадает в субъективизм. В его критических суждениях всегда чувствуется "правда здорового вкуса и мера объективной справедливости"» (.Риппинг М. Литературная критика Ю.И. Айхенвальда периода эмиграции: Дис. . канд. фил. наук. Иваново, 2003. значение только в контексте представлений того или иного критика о собственной роли в современном литературном процессе, а также о целях и задачах критики. В таком виде понятие «субъективности», которое использует автор «Силуэтов», не может служить отправной точкой для дальнейшего исследования, а само требует комментария. В диссертационной работе оно будет рассмотрено как элемент целостной концепции «имманентной критики» Айхенвальда, затрагивающей различные сферы - от литературного быта и до представлений о природе текста. Именно в этом ракурсе можно будет точно определить ее значение. Таким образом, объектом изучения в диссертационной работе будет не «метод» Айхенвальда, а его концепция критики.

Так представление о «субъективности» критики в контексте выстраиваемой автором «Силуэтов» системы связано с отказом от профессионального подхода к художественному творчеству. Под профессионализмом в данном случае понимаются не внешние особенности критики как профессии в рамках индустрии журнального и издательского дела, а ее специфика как самостоятельной сферы литературного труда. Тем или иным образом определяя свое отношение к профессионализму, критика формулирует свои цели и задачи. Так, для Айхенвальда размежевание с профессионализмом в критике, было сопряжено с отказом от построения обобщений и выстраивания определенной концепции историко-литературного развития.

Именно на значение проблемы профессионализма как элемента концепции критики указывает вторая часть заглавия работы («проблема писателя и читателя»). Предложенная формулировка восходит к названиям статьей Айхенвальда, опубликованным в периодической печати как в

России, так и в эмиграции . В этой цепочке характерно прежде всего отсутствие критика, специальное значение которого автор «Силуэтов» последовательно отрицал. При анализе конструируемой Айхенвальдом репутации критика-«дилетанта» мы будем прежде всего ориентироваться на

13 работы Б.М. Эйхенбаума , который занимался этой проблемой применительно к литературе.

Поскольку в работе поставлена задача отойти от существующего представления о «субъективизме» критики Айхенвальда в формулировку темы данного исследования не включено определение «импрессионистическая критика». Таким образом, появляется возможность избавиться от заложенных в нем ассоциаций как с «субъективностью», так и с импрессионизмом в изобразительном искусстве. Возможность проецирования его особенностей на хронологически близкие явления в литературе и критике - вопрос дискуссионный. В заглавие вынесена другая предложенная самим автором «Силуэтов» формулировка -«имманентная критика», которая употребляется Айхенвальдом наравне с определением «импрессионистическая критика».

Для достижения поставленной в диссертации цели необходимо видоизменить применявшиеся до настоящего момента методологические принципы и сформулировать определение критики как системы, принятое в работе.

На рубеже 1970-1980-х годов в свет выходит большое количество сборников, посвященных вопросам теории и методологии критики (понятия

12

Айхенвалъд Ю.И. Писатель и читатель (Заметка) // Утро России. 1916. 25 июня. № 176. С. 5. Айхенвалъд Ю.И. Проблема читателя // Руль. 30 мая. №2280. С 2-3; Он же Проблема писателя // Руль. 6 июня. №2286. С 2-3.

13 Эйхенбаум Б.М. Литература и писатель // Эйхенбаум «Мой временник.» Художественная проза и избранные статьи 20-30-х годов. СПб.: ИНАПРЕСС, 2001. теория» и «методология» встречаются почти в каждом названии)14. Одной из наиболее актуальных оказывается проблема взаимоотношений критики и истории литературы15, а также критики и самого художественного творчества16. От их решения в значительной степени зависит формулировка особого метода, которым обладает критика. В большинстве случаев исследователи приходят к выводу, что она не может быть напрямую отождествлена ни с историей литературы, ни с самим художественным творчеством, но при этом находится с ними в постоянном взаимодействии. Исходя из этого, исследователи формулируют особый «метод» литературной критики. Однако свести все возможные варианты взаимодействия к определенной схеме едва ли возможно. Из наблюдений исследователей становится очевидно, что в истории критики встречаются взаимоисключающие случаи. Чтобы найти для них объединяющий принцип, необходимо отойти от статичного понимания критики и поисков некоторого имманентно присущего ей метода.

Представление о специфики критики как особой сферы литературного труда, использованное в настоящей работе, основывается в первую очередь на концепции литературного факта и литературной

14 Проблемы теории литературной критики / Сб. ст. под ред. П.А. Николаева и JI.B. Чернец. М.: Изд-во МГУ, 1980; Актуальные проблемы методологии литературной критики (Принципы и критерии) / Отв. ред. Г.А. Белая. М.: Наука, 1980; Современная литературная критика. Вопросы теории и методологии / Отв. ред. В.В. Кожинов. М.: Наука, 1977 и др.

15 Поспелов Г.П. Литературоведение и литературная критика // Проблемы теории литературной критики. М.: Изд-во МГУ, 1980. С 20-35; Иезуитов А.Н. О соотношении исторического и теоретического аспектов в литературной критике // Там же, с. 36-48; Хализев В.Е. Интерпретация и литературная критика // Там же, с. 49-92. Суровцев Ю. О научно-публицистической природе критики // Современная литературная критика. Вопросы теории и методологии. М.: Наука, 1977. С. 15-51.

16 Бурсов Б. И. Критика как литература // Современная литературно-художественная критика (Актуальные проблемы). Л.: Наука, 1975 (см. также книгу Б.И. Бурсова с таким же названием); Ермилова Е.В. Взаимопроникновение поэзии и критики // Актуальные эволюции Ю.Н.Тынянова . Очевидно, что под критикой в тот или иной момент ее исторического развития могли пониматься различные явления. Если вернуться к разбиравшимся выше соотношениям критики с наукой и искусством, можно говорить о том, что она воспринимает строгую научность либо как ориентир, которому необходимо следовать, либо, наоборот, как отрицательный фактор, ограничивающий свободу интерпретации. Здесь в силу вступает представление о творческой роли непосредственного восприятия. Д.П. Бак в работе «"Теория искусства" и "самое искусство" (Московская журналистика 1830-х годов и

1Я университетская наука)» продемонстрировал, что даже в среде ученых, выступающих параллельно в качестве журналистов, критика может восприниматься и как еще одна область применения научного знания (московская традиция) и как особая сфера литературного труда, наоброт, противостоящая науке (петербургская традиция). И ориентация на науку, и ориентация на литературу являются в данном случае противоположными, но при этом равнозначными способами лигитимизации суждения критика. Представление о критике как самостоятельной сфере литературного труда, которое положено в основу диссертации, можно сформулировать следующим образом: критика - это авторитетное суждение о произведении искусства. Его авторитетность в каждом отдельном случае может держаться на различных основаниях. Однако в любом случае критика ориентируется на наиболее актуальный подход к художественному творчеству. В тот или иной момент ее развития либо научность, либо проблемы методологии литературной критики (Принципы и критерии). М.: Наука, 1980. С. 321-337.

17

Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. Он эюе,

Проблема стихотворного языка. Л.: Academia, 1924.

18

Бак Д.П. «Теория искусства» и «самое искусство» (Московская журналистика 1830-х годов и университетская наука) // Москва и московский текст русской культуры / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М.: РГГУ, 1998. С. 26-62. непосредственное восприятие выступают на первый план и в своем стремлении занять определяющие позиции отталкиваются друг от друга.

Избранный в работе подход в определенном отношении модифицирует тот, которого придерживается в своей книге Д.Е. Максимов. Сближение критики со сферой художественного творчества (с прозой) устанавливается им на основании анализа стилистической и образной структуры статей Блока, для которых он предлагает специальную формулировку - «критическая проза». Эта особенность подхода Максимова зафиксирована и в названии работы - «Поэзия и проза Ал. Блока» <курсив мой - Д.3.>. Уподобление критики прозе производится в частности благодаря введенному Максимовым понятию поэтической идеи или «символа-категории». С «символом-образом» блоковской поэзии его роднит многозначность и отсутствие жесткой логической структуры, но в то же время оно отличается от него тем, что представлено в более обнаженной форме, «названо по имени». Выводы, к которым пришел исследователь в этой области представляют большую научную ценность. Недаром его метод был использован в целом ряде исследовательских работ в области русской критики начала XX в., затрагивающих в первую очередь критическое наследия поэтов19. Главная их особенность заключается в том, что критика рассматривается здесь как продолжение художественного творчества. Определение «проза» применительно к критическим выступлениям поэтов начала XX в. после книги Максимова получило

20 широкое распространение и сохраняет актуальность и на данный момент .

19 Федоров А. Иннокентий Анненский: Личность и творчество. Л.: Худ. лит., 1984; Он же, Стиль и композиция прозы Анненского // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 543-576; Подольская И. И. Анненский - критик // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 501-542.

20

См.: Паолини Марианджела Критическая проза Зинаиды Гиппиус (1899-1918): Дис. . канд. фил. наук. М., 2003.

Однако до настоящего момента все выводы делались на основании анализа образности и стилистики критики, которые дают только косвенные доказательства ее сближения с литературой. Нет серьезных оснований полагать, что критика в противовес литературе (художественному творчеству) оперирует строгими логическими понятиями, а не образами, и поэтому ей не свойственна сложная смысловая структура. Поэтому обогащение образности и многозначность суждений свидетельствуют в первую очередь о структурных изменениях, происходящих внутри системы критики, а не о ее объединении с литературой.

В диссертационной работе творческое наследие Айхенвальда будет проанализировано с точки зрения институциональных особенностей критики как самостоятельной сферы литературного труда. Преобразования, происшедшие в русской критике рубежа веков затронули систему критики, изменили ее, но не разрушили окончательно. Заданный в творчестве Айхенвальда сдвиг по отношению к существовавшему в тот момент представлению о критике, не является свидетельством утраты ей самостоятельности из-за сближения с художественным творчеством. Можно говорить только о том, что традиционная роль критики в литературном процессе осложняется дополнительными функциональными значениями.

Новые стилистические особенности, отмеченные Максимовым и знаменующие сближение критики и прозы, можно рассматривать как составную часть этого глубинного процесса трансформации. В этом отношении рубеж XIX - XX веков - показательный этап истории русской литературной критики, главной отличительной чертой которого является возросшая актуальность вопросов, затрагивающих ее институциональные характеристики, т.е. особенности критики как самостоятельной сферы литературного труда.21

Для реализации поставленных в работе задач необходимо учитывать широкий контекст критики начала XX в. Помимо уже упоминавшейся книги Д.Е. Максимова о Блоке следует отметить еще ряд работ о современниках Айхенвальда, в которых в той или иной степени затрагивается проблемы, актуальные и для автора «Силуэтов». В статьях Г.М. Пономаревой было указано на значение, которое имели идеи А.А. Потебни для критиков начала XX в.22 Круг близких Айхенвальду религиозно-философских вопросов затронут в книге В.Ю. Проскуриной о О

Гершензоне . Особое значение для данной работы (в частности для анализа статьи Айхенвальда о Белинском) имеют выводы исследовательницы относительно принципов издания и литературной стратегии сборника «Вехи», главным редактором и вдохновителем которого и был М.О. Гершензон. Здесь же необходимо отметить работы о русских религиозно-философских сборниках М. Колерова24.

Другой круг научных работ, на которые опирается данное диссертационное исследование, затрагивает вопросы психологической

21 В этом отношении указанный исторический период типологически близок моменту становления русской литературной критики, происходившему столетием раньше, в начале XIX века.

22 Пономарева Г.М. И.Ф. Анненский и А.Н. Веселовский (Трансформация методологических принципов акад. Веселовского в «Книгах отражений» Анненского) // Уч. зап. / Тартуск. гос. ун-т. Труды по русской и славянской филологии. Вып. 683 (Литература и публицистика. Проблемы взаимодействия). Тарту, 1986. С. 84-93. Пономарева Г.М. И. Анненский и А. Потебня (К вопросу об источнике концепции внутренней формы в «Книгах отражений» И. Анненского) // Ученые зап. / Тартуск. гос. ун-т. Труды по русской и славянской филологии. Вып. 620 (Типология литературных взаимодействий). Тарту, 1983. С. 64-72.

23 Проскурина В.Ю. Течение Гольфстрема: Михаил Гершензон, его жизнь и миф (серия «Исследования по истории русской мысли», том второй), СПб.: Алетейя, 1998. 512 с.

24 Колеров М.А. Не мир, но меч: Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех». 1902-1909. СПб.: Алетейя, 1996. теории искусства, в контексте которой формировалась концепция критики

Айхенвальда. Здесь необходимо отметить прежде всего недавнюю монографию И.Ю. Светликовой25, посвященную главным образом проблемам, связанным со становлением формалистской теории. Для данной работы эта книга имеет большое значение, поскольку психология рассматривается в ней как методологическая основа целого ряда языковых и эстетических концепций, актуальных на рубеже XIX - XX веков. Это позволяет установить источник некоторых ключевых для Айхенвальда эстетических представлений, которые восходят к теории искусства

А.А. Потебни. В этом же контексте отметим две более ранние работы,

26 затрагивающие тот же круг проблем. В статье А.П. Чудакова в коллективной монографии «Академические школы в русском литературоведении» рассматривается специфика психологической теории искусства в целом. Книга О. Преснякова «Поэтика познания и творчества:

27

Теория словесности А.А. Потебни» посвящена не только теоретическим вопросам, но и значению работ харьковского ученого для формирования эстетических представлений отдельных критиков начала XX в., например, А. Белого.

Третий круг научных трудов, составивших базу для диссертационного исследования, затрагивает проблему соотношения практической жизни и искусства, а также автора-поэта и автора-человека в эстетике начала XX в. Основные вехи дискуссии вокруг этих тем применительно к творчеству Пушкина обозначены И. Паперно в

Светликова И.Ю. Истоки русского формализма: Традиции психологизма и формальная школа. М.: НЛО, 2005.

Чудаков А.П. Психологическое направление в литературоведении. А.А. Потебня // Академические школы в русском литературоведении. М., 1975.

21 Пресняков О. Поэтика познания и творчества: Теория словесности А.А. Потебни. М.: Худ. лит., 1980. нескольких работах, опубликованных в сборниках Cultural Mythologies of Russian Modernism: From the Golden Age to the Silver Age (Berkeley, 1992), Creating Life: The Aesthetic Utopia of Russian Modernism (Standford, 1994), Nietzsche and Soviet culture: ally and adversary (Cambridge, 1994). В статьях других авторов указанных сборников В.М. Тодда III, Д.Д. Гроссман, Б. Гаспарова анализируется восприятие Пушкина В. Соловьевым, В. Брюсовым и другими критиками, поэтами и философами начала XX в. Здесь же необходимо отметить книгу И.З. Сурат, в которой разбираются пушкинистские опыты В. Ходасевича28, а также работы Брайна Горовица и В.Ю. Проскуриной, характеризующих восприятие Пушкина М.О. Гершензоном29.

Ключевые представления эстетики этого периода об отношениях литературы и внехудожественной реальности, текста и практической жизни, актуальные для настоящего исследования, сформулированы З.Г.

30

Минц в работе «Проблема текста и символистская эстетика» . Для верного понимание принципов построения личности по литературным образцам невозможно обойтись без книги Л.Я. Гинзбург «О психологической прозе»31. Философские идеи B.C. Соловьева, оказавшие большое влияние на формирование концепции критики Айхенвальда, анализируются в

28

Сурат И.З. Пушкинист Владислав Ходасевич. М.: Лабиринт, 1994.

29 Горовиц Б. Михаил Гершензон - пушкинист. Пушкинский миф в Серебряном веке русской литературы / Пер. с англ. А.В. Хрусталевой. М.: Минувшее, 2004; Проскурина В.Ю. Течение Гольфстрема: Михаил Гершензон, его жизнь и миф, СПб.: Алетейя, 1998 (см. в особенности главу «Пушкинский миф М.О. Гершензона»),

30 Минц З.Г. Понятие текста и символистская эстетика // Минц З.Г. Блок и русский символизм: В 3 т. Т. 3. (Поэтика русского символизма). СПб.: Искусство-СПб, 2004. С. 96-102.

31

Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. 2-е изд. Л.: Худ. лит., 1976. фундаментальной работе А.Ф. Лосева32, в книге П.П. Гайденко33 значение идей Соловьева разбирается в контексте русской философии рубежа веков.

В соответствии целями и методологическими установками работы сформулирован ряд положений, выносящихся на защиту.

1. Концепция «имманентной критики» Айхенвальда формируется в контексте дискуссий о «кризисе в критике» начала XX в. В этом явлении автор «Силуэтов», в отличие от современников, видит положительную сторону - кризис знаменует начало нового этапа ее истории. Критика должна будет отказаться от своих специальных функций, а именно от претензий на определение «верных» трактовок художественных произведений и формирование репутации писателя. Она останется только одним из способов восприятия мира через призму художественного творчества, а функции критика перейдут к каждому отдельному читателю. Теоретической основой выстраиваемой Айхенвальдом концепции является психологическая теория искусства А.А. Потебни, которая рассматривает способность к творчеству, а также его восприятие как органические свойства человеческой психики.

2. Декларируемые особенности «имманентной критики» позволяют проецировать на нее представления Айхенвальда об искусстве. Их типологическое родство предполагает не только общую природу, но и общую функцию по отношению к параллельным «рядам» (т.е. к практической жизни). Искусство рассматривается автором «Силуэтов» не как специфическая область, а как явление изоморфное жизни. Они существуют по единым законам, однако искусство воплощает их более последовательно и поэтому представляет собой более совершенную

32 Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время / Предисл. А.А. Тахо-Годи М.: Молодая гвардия, 2000. целостную» жизнь. Истинное назначение человека состоит в том, чтобы преобразить жизнь средствами искусства («перевести свою жизнь на язык искусства») и тем самым преодолеть свою несовершенную земную природу. Тем, самым, «имманентная критика», подобно искусству, может рассматриваться как опыт самопознания посредством существующих литературных образцов.

Представления автора «Силуэтов» о природе искусства объединяются вокруг фигуры Пушкина и формируют единый пушкинский миф. Традиционное для русской критики представление о «всеотзывчивости» Пушкина Айхенвальд трактует, основываясь на философских идеях В. Соловьева, утверждавшего единство добра и красоты в художественном творчестве. «Всеотзывчивость», является свойством не только истинного поэта, «всепоэта», но и «всечеловека». Эстетические представления, которые Айхенвальд ставит в основу концепции «имманентной критики» он стремится представить как продолжение и развитие пушкинских идей. То же происходит и с концепцией личности. Есть основания предполагать, что она развивается автором «Силуэтов» не только в критике, но и в повседневной жизни, что позволяет рассматривать «имманентную критику» как явление типологически близкое практике «жизнетворчества».

3. Представления Айхенвальда о природе текста, которые реконструируются на основе анализа истории и принципов публикации, а также композиционных особенностей сборника «Силуэты русских писателей», позволяют говорить о том, что критик рассматривал свою главную книгу как собственную «поэтическую биографию». Ее

33 Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс -Традиция, 2001. организующим принципом является не определенная модель историко-литературного развития, а целостная концепция личности, выстраиваемая критиком.

В структуре диссертации каждому из указанных положений, соответствует отдельная глава, состоящая, в свою очередь, из двух или трех (в первой главе) разделов. Материал в диссертации выстроен не в хронологической последовательности, а в соответствии с наиболее значимыми для критика проблемами.

Диссертационная работа посвящена исследованию доэмигратского периода творчества критика. Ее хронологические рамки определяются не столько формальными причинами - отъездом критика за границу в 1922 г. -сколько спецификой того круга проблем, который является предметом анализа. Репутация критика-«дилетанта», которую выстраивает Айхенвальд, целиком и полностью связана с русским литературным контекстом 1890-1910-х годов, с активной дискуссией о проблемах критики и ее новыми формальными особенностями. Автор «Силуэтов» неоднократно возвращался к указанной проблематике и во время жизни в Берлине, однако это были отголоски прежних споров, к тому моменту еще отчасти сохранивших свою актуальность. С другой стороны - после 1922 г. в критику Айхенвальда входит круг тем, затрагивающих специфические проблемы культуры и литературы русского зарубежья. На страницах берлинского «Руля», рижской газеты «Сегодня» и других изданий он регулярно рецензирует книги советских писателей. Эти работы дают богатый материал для изучения истории восприятия в эмиграции литературы метрополии 1920-х годов. Все это может составить предмет отдельного исследования. Таким образом, в данной работе будут использованы статьи Айхенвальда эмигрантского периода, но только те, в которых затрагивается проблематика, восходящая к более раннему периоду творчества критика.

Диссертация базируется главным образом на работах самого Ю.И. Айхенвальда. Среди них особое место занимает его главная книга «Силуэты русских писателей», которая рассматриваются во всех изданиях и вариантах. Помимо нее к анализу были привлечены статьи критика, опубликованные в различных периодических изданиях в период с 1894 по 1928 годы. До настоящего момента в таком объеме они не привлекались к исследованиям критики Айхенвальда и критики начала XX века в целом. В ходе подготовки работы был осуществлен сквозной просмотр журналов и газет, в которых сотрудничал Айхенвальд как в России, так и в эмиграции. Среди них самый ценный материал представляют «Русская мысль», «Научное слово», «Речь», «Утро России» и «Руль». Результаты этой работы представлены в Приложении в виде материалов к библиографии статей Айхенвальда. В их число входят работы, затрагивающие не только проблемы искусства и литературы, но также и общественно-политические и этические вопросы. Это единство связано со спецификой поставленных в диссертации проблем. Привлечение к анализу широкого круга статей из периодики стало большим подспорьем при анализе представлений автора «Силуэтов» о целях и задачах критики. Они представляют собой своеобразную критическую лабораторию Айхенвальда, в которой и формируется книга «Силуэты русских писателей».

Кроме опубликованных статей Айхенвальда в диссертации использованы архивные материалы, хранящиеся в РГАЛИ, ОР РГБ, ЦГИАМ и ОР ГПБ. Они представляют собой главным образом переписку автора «Силуэтов» с М.О.Гершензоном, А.Г. Горнфельдом, с редакцией газеты «Речь», а также отдельные материалы, связанные с преподавательской работой в Московском городском народном университете Шанявского. Указанные документы были использованы главным образом для реконструкции отношений Айхенвальда с различными редакциями и, как следствие, его позиции в рамках журнальной и газетной критики начала XX в.

Помимо работ самого Айхенвальда в диссертации использован широкий круг источников по истории критики, а также религиозно-философской мысли начала XX в. В той или иной степени они уже были использованы в других работах, затрагивающих близкий нам круг вопросов. В данной диссертации они анализируются как составные части критики Айхенвальда.

Научная новизна исследования заключается, во-первых, в том, что в оборот введены новые источники, освещающие различные аспекты истории русской критики рубежа XIX - XX веков. Благодаря им в диссертационной работе восстановлена история создания и публикации главной книги Айхенвальда «Силуэты русских писателей», выявлены недочеты, допущенные при ее переиздании после смерти критика, и сформулированы новые эдиционные принципы. Впрочем, указанные недочеты связаны главным образом с композицией сборника, а не собственно с текстом, поэтому во избежание путаницы в различных выпусках все ссылки при цитировании даются по современному изданию34.

Во-вторых, и старый и новый материал был проанализирован на основе методологических принципов, до настоящего момента на материале критики начала XX в. не принявшихся. Новый ракурс позволил на примере критики Айхенвальда по-новому представить значение некоторых наиболее актуальных категорий критики указанного периода, таких как «кризис в критике», «субъективность». Это стало возможным только в историческом контексте, а именно применительно к представлениям о целях и задачах

34 Айхенвалъд Ю.И. Силуэты русских писателей. М.: Республика, 1994. критики, существовавших в начале XX в., в соотношении с которыми и формировалась литературная позиция Айхенвальда. Его творчество представлено в диссертационной работе в виде единой системы, в которую входят сфера литературного быта, теория искусства, поэтика, а комплекс религиозно-философских представлений.

Методологические оснований и выводы работы могут быть использованы для дальнейшей разработки вопросов истории русской литературной критики конца XIX - начала XX веков, а также при разработке курсов по данной тематике. На примере творчества Ю.И. Айхенвальда намечен ряд проблем, значение которых выходит за рамки данной диссертационной работы. В частности, речь идет об особенностях новой сферы бытования литературной критики, ее новой функции. Их исследование может быть продолжено на другом материале. Выявленные в ходе данного исследования композиционные принципы «Силуэтов» могут послужить основой при последующих переизданиях главной книги Ю.И. Айхенвальда.

Основные положения диссертационного исследования были представлены в виде докладов на научных семинарах РГГУ, на конференции «Пятые Майминские чтения» (ПГПУ им. С.М. Кирова -Псков, 2004 г.), а также на Летней школе «Текстология и источниковедение русской литературы в XXI в. как точные науки» (РГПУ им. А.И. Герцена -Санкт-Петербург, 2006 г).

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Имманентная критика" Ю.И. Айхенвальда доэмигрантского периода: проблема писателя и читателя"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертационной работе было проведено систематическое исследование творческого наследия Ю.И. Айхенвальда. Представления автора «Силуэтов» о целях и задачах критики рассматривались не как формулировка особого «метода», открывающего новые познавательные возможности, а как целостная концепция, которая определяет положение критики как самостоятельной сферы литературного труда в конкретных исторических условиях. Такой подход к проблеме позволил по-новому сформулировать специфику критики Айхенвальда. Ее отличие от предшествующей традиции заключается не столько в структурных (стилистика, образность), сколько в функциональных особенностях.

В первой главе диссертации было показано, что авторское «Вступление» к третьему изданию первого выпуска «Силуэтов русских писателей», в котором впервые обосновывается концепция «имманентной критики», в значительной степени исходит из дискуссий вокруг проблемы «кризиса в критике». Книга Айхенвальда наряду со сборниками И. Анненского «Книга отражений» и А. Горнфельда «Книги и люди» по сути дела и спровоцировала широкое обсуждение этой проблемы. Одним из самых активных участников дискуссии был К. Чуковский. На материале его статей, а также работ других критиков было реконструировано значение, которое вкладывалось современниками Айхенвальда в понятие «кризиса». Под «кризисом» понималось в первую очередь положение современной критики как особой сферы литературного труда, потерявшей способность к обобщениям, и, тем самым, утратившей самостоятельность.

То, что многими современниками автора «Силуэтов» расценивалось как проявление «кризиса», он воспринимал, наоборот, как свидетельство перехода критики на новый уровень развития. Характерно, что и Айхенвальд видит в единой идеи, главную особенность критики, однако не всей критики, а только профессиональной. Отказ от внешних организующих идей сопряжен для него с развитием способности к восприятию художественного творчества, как некоторого свойства психики человека. Таким образом, развитие критики заключается в постепенном отказе от самостоятельности, ее «самоупразднении» в качестве специальной сферы литературного труда. Роль критика-профессионала, находящего «верное» прочтение художественного произведения, а также писательские репутации отрицается. В противовес предшествующей традиции Айхенвальд формулирует концепцию «непрофессиональной» критики.

Для многих читателей книги Айхенвальда явились протестом против устаревших позитивистских методов исследования. Однако, очевидно, что ее значение выходит за рамки только протеста. На примере автора «Силуэтов», можно говорить о том, что специфика преобразований, происходящих в критике на рубеже веков, заключаются не в переходе от «объективности» к «субъективности», от системного подхода к собиранию субъективных впечатлений, а в смене двух различных систем критики.

Главным источником для концепции «имманентной критики» является психологическая теория искусства, в частности, концепция А.А. Потебни, которая рассматривает художественное творчество как способ мышления, органически присущий психике человека. Писатель, таким образом, только развивает те способности, которыми обладает каждый человек. Восприятие, чтение рассматриваются Потебней, как процесс типологически близкий художественному творчеству, воспроизводящий его, но с меньшей полнотой.

При этом художественное творчество понимается не как специальная сфера, существующая по своим законам, для понимания которых необходим специальный инструментарий, но как органически присущая человеку способность познания мира и себя в нем. Тем самым, необходимость в критике как специальной области, которая изучает и формулирует эти законы, отпадает. Человек, обладающий способностью к восприятию художественного творчества по факту рождения, не нуждается в критике как специальной сфере знаний. Критик является только более искушенным читателем, развившим в себе эту общечеловеческую способность. Задача его сводится к тому, чтобы помогать и другим совершенствовать ее.

Ключевую роль для Айхенвальда сыграла развивавшаяся Потебней вслед за Гумбольдтом теория понимания как апперцепции, которая предполагает трансформацию смысла слова и художественного произведения (их типологическое родство - одна из центральных идей харьковского ученого) в воспринимающем сознании под воздействием уже существующего в нем уникального набора представлений. Восприятие рассматривается как составной элемент творческого процесса, завершающий его. Писатель, таким образом, является только одним из соавторов художественного произведения, а его замысел - только один из элементов его значения. Перенос значения произведения искусства в сферу понимания, фактически нивелирует разницу между «объективностью» и «субъективностью», поскольку не может быть никакого другого понимания кроме субъективного.

Таким образом, декларируемый Айхенвальдом «субъективизм» критики следует понимать не как объективное свойство его суждений, а как указание на их новую функцию. Критика стремится уподобиться литературе не только по форме (стилистика, образность), но функционально. Автор «Силуэтов» проецирует на нее те специфические особенности, которые, с его точки зрения, свойственны самой литературе. Вслед за ней критика воспринимается как своеобразный опыт самопознания.

Анализ основных категорий «имманентной критики», осуществленный во второй главе диссертации, позволил реконструировать представления Айхенвальда о литературе и, в частности, о ее соотношении с параллельными «рядами» (практической жизнью). Центром эстетической концепции автора «Силуэтов» является миф об истинном поэте, «всепоэте», воплощением которого для него был Пушкин. В основе этого мифа лежит философское учение В. Соловьева, и ,в частности, его представление о красоте как форме проявления добра и, следовательно, о единстве этической и эстетической ценности произведения. «Всеотзывчивость» как главное свойство пушкинского гения, развивавшееся русской критикой от Гоголя до Достоевского, трактуется автором «Силуэтов» вслед за Соловьевым как свойство истинного поэта. Его задача заключается только в том, чтобы воплотить открывающийся ему смысл жизни (добро) в совершенной форме (в красоте). Айхенвальд следует за Соловьевым и в трактовке этического значения категории «всеотзывчивости». Она означает способность преодолевать границы собственной личности, свойственный человеку эгоизм, видеть в других людях свое подобие. Этот принцип сострадания, центральный для этики Айхенвальда, непосредственно вытекает из представления об осмысленности и единстве бытия в целом. Только при таком условии (в противовес шопенгауэровской идеи мира как бессмысленной воли) становится возможным само представление о нравственности. Приятие доброй природы мира в целом придает смысл каждой отдельной жизни. Таким образом, пушкинская «всеотзывчивость» представляет собой качество, свойственное не только «всепоэту», но и всечеловеку». Проблема соотношения человека и поэта, практической жизни и искусства - одна из ключевых для эстетики начала XX в. и центр пушкинистских дискуссий этого периода.

В программном «Вступлении» автор «Силуэтов» отрицает возможность применения биографического метода исследования к литературе, поскольку он затрагивает только случайные и внешние явления, не оказывающие непосредственного влияния на художественное творчество. Вместе с тем он называет творчество автора его «поэтической биографией». Возникающее здесь противоречие только кажущееся. Проделанный анализ понятия «поэтическая биография» дал возможность реконструировать представления Айхенвальда о соотношении практической жизни и искусства (литературы). Для автора «Силуэтов» они представляют собой явления изоморфные, существующие по одним и тем же законам, воплощающие единый образец, но с разным совершенством. Искусство - это жизнь, но жизнь «целостная», эстетически преображенная, которая противопоставляется несовершенной практической жизни. Истинное назначение человека заключается в том, чтобы описать свою жизнь «перевести на язык искусства», и, следовательно, осмыслить. Таким образом, Пушкин как истинный поэт, «всепоэт», осуществляет одновременно и истинное назначение человека. Ему удалось объединить «поэтическую» и «реальную» биографию. Ключевая для критики Айхенвальда категория «естественности», которая реконструируется в первую очередь из его статей о Пушкине, как раз и означает нерасторжимое единство содержания и формы, т.е. добра и красоты, «поэтической» и «реальной» биографии творца.

Представления Айхенвальда о критике как о явлении типологически близком литературе, позволяет и его критическое наследие рассматривать как своего рода «поэтическую биографию». Можно полагать, что концепция истинной человеческой личности могла развиваться им не только в критических статьях, но и в практической жизни. Проведенный в работе анализ мемуарных источников показал, что образ Айхенвальдачеловека, создаваемый современниками, в основных чертах встраивается в концепцию человеческой личности, создаваемую самим критиком.

В различных статьях теоретического характера автор «Силуэтов» указывал на то, что все суждения об искусстве являются непосредственным выражением его личности с ее пристрастиями и антипатиями, которые в основе своей остаются непознаваемыми. Однако, очевидно, что для формулировки этих уникальных особенностей он использует уже существующий язык, в основе которого лежат современные эстетические концепции. Этот опыт самосознания через призму существующих литературных образцов приобрел особое значение именно для культурного сознания эпохи рубежа веков.

Представление о жизни и искусстве как явлениях изоморфных определяют также и подход к проблеме текста. Анализ истории публикации, а также текстологических и композиционных особенностей сборника «Силуэты русских писателей», осуществленный в третьей главе, показал: каждая отдельная статья Айхенвальда представляет собой подобие его главной книги, которая в свою очередь является аналогом критического творчества в целом. «Силуэты» автор создавал в течение всей жизни. Отдельные впуски пополнялись новыми статьями, а у лее опубликованные тексты целыми фрагментами. Этот общий принцип «единственности» (один текст, воплощающий в себе все творчество; каждая отдельная статья является его подобием в миниатюре) позволяет рассматривать книгу Айхенвальда, как аналог личности критика, его «поэтическую» биографию.

Основываясь на выявленных отношениях между отдельной статьей и книгой в целом, был проанализирован «силуэт» о Белинском, ставший причиной ожесточенной полемики. В этом разделе все внимание было сосредоточено на том, как критик вписывает свои выступления в современный литературный контекст, какие внешние цели он преследует и какими средствами стремится их осуществить. Многие источники говорят о том, что Айхенвальд был прекрасно осведомлен о своих непосредственных предшественниках, также выступавших за пересмотр «легенды», сформировавшейся вокруг Белинского, и о перипетиях недавнего спора об исторической роли русской интеллигенции, поводом для которого послужили «Вехи». Однако сам он подчеркнуто избегает всех сопоставлений, представляя собственную статью только как элемент «поэтической биографии». Отсутствие какой бы то ни было литературной стратегии, подобной веховской, рассчитанной на провоцирование полемики, привело к тому, что все споры вокруг его характеристики Белинского свелись к обсуждению «метода» «имманентной критики».

Систематический анализ концепции «имманентной критики» Айхенвальда показал, что ее ядро составляют наиболее актуальные для того времени эстетические и философские вопросы. Основные принципы исследования, применявшиеся в диссертационной работе, а также полученные выводы могут быть использованы для дальнейшего изучения критики рубежа XIX - начала XX веков.

Список научной литературыЗуев, Дмитрий Владимирович, диссертация по теме "Русская литература"

1. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ А. СТАТЬИ И КНИГИ Ю.И. АЙХЕНВАЛЬДА (цитируемые в работе)

2. Ю. Алъд Айхенвальд Ю.И. Заметка о В.М. Гаршине // Русская мысль. 1904. №8. С. 115-126;

3. Айхенвалъд Ю.И. Рец. на кн.:. Байрон Каин / Перев. с англ. И.Бунина. СПБ.: Шиповник, 1907 // Русская мысль. 1907. № 4. С. 63-64.

4. Айхенвалъд Ю.И. Введение в философию Программа курса. // Вестник Высших женских юридических курсов в Москве. 1908. №5-6. С. 18-19

5. Айхенвалъд Ю.И. Где начинается литература? // Новая русская книга. Берлин. 1922. № 10. С. 1-7.

6. Айхенвалъд Ю.И. Депутаты человечества // Руль. 1924. 29 октября. № 1188. С. 2-3.

7. Айхенвалъд Ю. Конец мужчины? // Сегодня. 1927. 26 июня. № 138. С. 6

8. Айхенвалъд Ю.И. Лермонтов и В. Соловьев // Утро России. 1916. 16 июля. № 197. С. 5.

9. Айхенвалъд Ю.И. Литература в школе / Публ. вступ. ст и коммент. А.А. Алексеева // Зачем литература в школе. Коломна, 2006. С. 184-192.

10. Айхенвалъд Ю.И. Литературные заметки // Руль. 1926. 5 мая. №1647. С. 3.

11. Айхенвальд Ю.И. Отдельные страницы: В. 2 т. / Сб. статей. М.: Заря, 1910.

12. Айхенвальд Ю.И. Отрицание театра // В спорах о театре / Сб. ст. под ред. С. Глаголя и С. Разумовского. М.: Книгоизд-во писателей, 1914.

13. Айхенвальд Ю.И. Памяти Гейне // Руль. 1926. 24 февраля. №1590. с. 2-3.

14. Айхенвальд Ю.И. Писатель и читатель // Огни. Литературный альманах. М.: Семенцов, 1918.

15. Айхенвальд Ю.И. Похвала праздности / Сб. статей. М.: Костры, 1922. С. 99.

16. Айхенвальд Ю.И. Проблема писателя // Руль. 1926. 26 октября. № 1777. С. 2.21 .Айхенвальд Ю.И. Проблема читателя // Руль. 30 мая. №2280. С 2-3.

17. Айхенвальд Ю.И. Пушкин как воспитатель (Эскиз) Оттиск из журнала "Вестник воспитания". М., 1899.

18. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. М.: Республика, 1994. 591 с.2А.Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. Вып. 1. 2-е изд. М.: Мир, 1908.

19. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. Вып. 2. 4-е изд. М.: Мир, 1917.277 с.

20. Айхенвальд Ю.И. Следует ли печатать письма писателей? // Сегодня. 1925. 15 февраля. № 37. С. 10.

21. Айхенвальд Ю.И. Слово о словах. Критические статьи / Сб. ст. Пг.: Книгоизд-во бывшее М.В. Попова, 1916. 156 [2] с.

22. Айхенвальд Ю.И. Существуют ли писатели-евреи? // Сегодня. 1927. №202.

23. Айхенвальд Ю.И. Чехов. Основные моменты его произведений Оттиск из журнала «Научное слово». М., 1905.

24. Каменецкий Б. Айхенвальд Ю.И. Страна воспоминаний // Руль. №1229. 17 декабря. С. 2-3.

25. Эмерсон Р. У. Избранники человечества / Пер. с англ. С.Г. Займовского; Введ. Дж. Морлея; Вступ. ст. Ю. Айхенвальда. М.: Проблемы эстетики, 1912. 228 с.1. Б. ДРУГИЕ ИСТОЧНИКИ

26. Айхенвальд Ю.А. Последние страницы: Воспоминания, проза, стихи / Сост. А.Ю. Айхенвальд, Ю.М. Каган, Е.П.Шумилова. М.: РГГУ, 2003. 525 с.

27. Абрамович Н.Я. Литературно-критические очерки: В 2 т. СПб.: С. Скирмунд, 1909-1911.

28. А-вич Н.Я. Рец. на кн.:. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. Вып. 1. М., 1906 // Вестник знаний. 1906. № 6. С. 8-9.

29. Адамович Г. Литературные заметки // Адамович Г. Литературные беседы: В 2 т. Т. 1. СПб.: Алетея, 1998. 570 с.

30. Аз О. Значение спора о Белинском (По поводу ответной книги Ю.И. Айхенвальда) // Утро России. 1914. 6 июня. № 129. С. 1.

31. Анненский И.Ф. Книги отражений. М.: Наука, 1979. 680 с.

32. Анненский И.Ф. Письмо в редакцию «Аполлона» // Аполлон. 1909. №2. С. 34.

33. Арбатов 3. Ноллендорфплатцкафе // Грани. Франкфурт. 1959. №41. С. 106-122.

34. Бахрах А.В. Силуэт русского критика // Бахрах А.В. По памяти, по записям. Литературные портреты. Париж: Lapresse libre, 1980. С. 85-88.

35. Белый А. Мысль и язык (Философия языка А.А. Потебни) // Логос. 1910. №2. С 240-258.

36. Белый А. Символизм, М.: Мусагет, 1910. 633 с.

37. Белый А. На рубеже двух столетий. М.: Худ. лит., 1989. 542 с.

38. Белый А. Начало века. М.: Худ. лит., 1990. 687 с.

39. Белый А. Об идейном искусстве и презрительном Терсите // Русская мысль. 1911. №12. С. 15-20.

40. Бенуа А. Художественные письма. Утверждение театра // Речь. 1912. 14 (27) декабря. № 343. С. 3.

41. Блок А.А. О современной критике // Блок А.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 7 (Проза, 1903-1907). М.: Наука, 2003.

42. Бродский H.JI. Развенчан ли Белинский // Вестник воспитания. 1914. №1. С. 106-139.

43. Брюсов В.Я. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. 2- изд. Л.: Советский писатель, 1961. 910 с.

44. Брюсов В.Я. Собрание сочинений в 7 т. Т 6. М.: Худ. лит, 1975.

45. Булдеев А. К спору о Белинском // Утро России. 1914. 28 июня. № 148. С. 2.

46. Венгеров С.А. Юлий Исаевич Айхенвальд // Новый энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. Т. 1. СПб, б.г. С. 607-609.

47. Венгеров С.А. Критик-импрессионист // Речь. 1910. 26 июля (8 августа). №202. С.З.

48. Венгеров С.А. Критико-биографический словарь русских писателей и учены. (Историко-литературный сборник). Т. 6. С алфавитным указателем ко всем VI томам. Спб., 1904. 465 с.

49. Вехи. Сб. ст. о русской интеллигенции. М.: В.М. Саблин, 1909. 211 с.

50. Волынский А. Русские критики. СПБ.: тип. М. Меркушева, 1896. 827 с.

51. В. Фр. Фриче В.М. Юлий Исаевич Айхенвальд // Энциклопедический словарь т-ва «Гранат и К0». 7-е перераб. изд./ Под ред. Проф. В .Я. Железнова, М.М. Ковалевского, С.А. Муромцева и К.А. Тимирязева. Т. 1.М, б.г. С 540-541.

52. Гершензон М.О. Избранное: В 4 т. М.; Иерусалим: Университетская книга; Gesharim, 2000. (Российские пропилеи).

53. Гершензон М.О. Рец. на кн.:. Чуковский К. Леонид Андреев большой и маленький, СПб.: Издательское бюро, 1908 // Вестник Европы. 1908. №9. С. 365-367.

54. Голиков В.Г. Имманентная критика (Ю. Айхенвальд Силуэты русских писателей. Вып. III, 2-е изд) // Вестник знания. 1914. № 4. С. 274-286.

55. Горнфелъд А.Г. Боевые отклики на мирные темы. Л.: Колос, 1924. 280 с.

56. Горнфелъд А.Г. Книги и люди СПб.: Жизнь, 1908.

57. Горнфелъд А.Г. Критика и лирика // Русское богатство. 1897. №3. С. 2965.

58. Горнфелъд А.Г. О русских писателях: В 2 т. Т. 1 (Минувший век). СПб.: Просвещение, 1912. 292 с.

59. Горнфелъд А.Г. Рец. на кн.:. Анненский И. Вторая книга отражений // Русское богатство. 1909. №12. С. 96-97.

60. Горнфелъд А.Г. [Рец. на кн.:] Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. Вып. 1 //Русское богатство. 1906. №12. С. 128-130.

61. Горнфелъд А.Г.\ [Рец. на кн.:. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. Вып. 2 // Русское богатство. 1908. №11. С. 224-226.

62. Горнфелъд А.Г.\ [Рец. на кн.:. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. Вып. 3//Русское богатство. 1910. №9. С. 180-182.

63. Горнфелъд А.Г. [Рец. на кн.:] Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. Вып. 2. 2-е изд // Русское богатство. 1911. №12. С. 139-140.

64. Грифцов Б. Метод Ю. Айхенвальда // Русская мысль. 1913. № 11. С 2730.

65. Грифцов Б. Письма Белинского // София. 1914. №4. С 89-92.

66. Николай Яковлевич Грот в очерках, воспоминаниях и письмах товарищей и учеников, друзей и почитателей. СПб., 1911. 410 с.

67. Данилов В. Рец. на кн.:. Айхенвальд Ю. Спор о Белинском. Ответ критикам. М., 1914//Исторический вестник. 1914. №12. С. 1011-1012.

68. Дерман А.Б. Айхенвальд о Белинском (.Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. Вып. 3, 2-е изд. М.: Мир, 1913) // Русское богатство. 1914. №2. С. 348-353.

69. Диспут о Белинском // Русские ведомости. 1913. №269. 21 ноября. С. 6

70. Иванов-Разумник Р.В. Литература и общественность. «Полемика» и «критика» // Заветы. 1913. №5. С 138-151.

71. Иванов-Разумник Р.В. Письмо в редакцию газеты «Речь». // Речь. 1913. №126. И (24) мая. С. 6.

72. Иванов-Разумник Р.В. Письмо в редакцию газеты «Речь». // Речь. 1913. №133. 18 (31) мая. С. 6.

73. Иванов-Разумник Р.В. Правда или кривда? // Заветы. 1913. №12. С. 7584

74. Иванов-Разумник Р.В. Рец. на кн.:. Григорьев Р. На ущербе. Спб., 1913 // Заветы. 1913. №3. С. 223-224.

75. Иванов-Разумник Р.В. Силуэт г. Айхенвальда // Русские ведомости. 1914. №142. 21 июня. С. 2-3.

76. Козловский Л. О субъективном методе в критике (По поводу «Силуэтов» Ю. Айхенвальда) // Утро России. 1910. 24 июля. № 206. С. 2.

77. Кондаков Н.П. Отзыв на кн: . Айхенвалъд Ю.И. Силуэты русских писателей. Вып. I и II (Москва, 1908) [Отт. из Сборника отделения русского языка и словесности имп. Акад. наук. XXXIX] СПб., 1910.

78. Краков А. Рец. на кн.:. Айхенвальд Ю.И. Пушкин. 2-е, знач. доп. изд. М.: Мир, 1916 // Наука и школа. Научно-педагогический журнал-сборник. Харьков. 1916. № 4-5. С. 469-472.

79. Кранихфелъд В. Литературные отклики. О критике и критиках // Современный мир. 1911. №8. С. 327-342.

80. Лавров П.Л. Томас Карлейль // Этюды о западной литературе. Пг.: Колос, 1923. С 136-152.

81. Левитский А. Из студенческих воспоминаний // Вестник воспитания. 1906. №8. С 83-117.

82. Лернер Н. Критик-импрессионист // Речь. 1911. 20 июня (3 июля). № 166. С.З.

83. Литературный распад (Критические сборники): В 2 вып. Вып. 1. СПб.: Зерно, 1908. Вып. 2. СПб.: Зерно, 1909.

84. Ляцкий Е.А. Рец на кн. Анненский И. Книга отражений. СПб., 1906 // Вестник Европы. 1906. №6. С. 801-804.

85. Ляцкий Е.А. Господин Айхенвальд около Белинского // Современник. 1914. №1. С. 111-118.

86. Матусевич И.В. Затаенная пламенность // Современные записки. 1929. Т. 39. С. 475-491.

87. Мережковский Д.С. Вечные спутники (Портреты из всемирной литературы). Спб., 1897.

88. Мейерхольд В.Э. Глоссы доктора Дапертутто к «Отрицанию театра» Ю. Айхенвальда // Любовь к трем апельсинам. Журнал Доктора Дапертутто, 1914. №4-5. С. 67-80.

89. Михайловский Н.К. Статьи о русской литературе конца XIX начала XX в. Л.: Худ. лит., 1989.

90. Московские вести: В литературно-художественном кружке // Русские ведомости. 1914. №17. 22 января. С. 4.

91. Московский Городской Народный университет им. А. Л. Шанявского (Общие сведения. Учебные планы) 1911-1918 уч. годы. М., 1911-1917.

92. О. Троцкий Л. Диктатура, где твой хлыст? // Правда. 1922. 2 июня. № 121.

93. О критике и критиках. М.: Заря, 1909. 147 с.

94. Перцов П.П. Литературные воспоминания 1890-1902 годов / Вступ. ст., сост., подг. текста и коммент. А.В. Лаврова. М.: НЛО, 2002. 496 с.

95. Протопопов М. Критика критиков (Общественное сознание в русской литературе. Критические очерки. Аре. И. Введенского Спб., 1900; Меньшиков М.О. Критические очерки Спб., 1899) // Русская мысль. 1900. №8. С. 200-215.

96. Розанов В.В. В.Г.Белинский (К 100-летию со дня рождения) 1 июня (30 мая) 1811 1911 года // Розанов В. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995. С 501-507. (Впервые: Новое время. 1911. 28 мая. № 12646).

97. Розанов В.В. Белинский и Достоевский // Розанов В. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995. С. 592-600. (Впервые: Новое время. 1914. 8 июля. № 13764).

98. Розанов В.В. Споры около имени Белинского // Розанов В. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995. С. 585-591. (Впервые: Новое время. 1914. 27 июня. № 13753).

99. Розанов В.В. О трех фазисах в развитии нашей критики // Русское обозрение. 1892. № 8. С. 576-594.

100. Розанов И.Н. Встречи с Брюсовым // Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. М.: Наука, 1976. С. 759-772.

101. Русская критика современной литературы. СПб.: Вестник знания, 1912. 104 с.

102. Русская литература XX в. (1890-1910) / Под ред. проф. С.А. Венгерова. М.: Мир, 1914-1915.

103. Русское общество и евреи: забытые и неопубликованные статьи Ю. Айхенвальда / Публ., предисл. и коммент. А.И. Рейтблата // Вестник Еврейского университета в Москве. 1992. № 1. С. 134-150.

104. Сакулин П.Н. Белинский миф // Русские ведомости. 1913. №228. 4 октября.

105. Сакулин П.Н. Психология Белинского // Голос минувшего. 1914. №4. С. 85-121.

106. Сакулин П.Н. Итоги спора о Белинском // Русские ведомости. 1914. №129. 6 июня. С. 2-3.

107. Сиповский В. Пушкинская юбилейная литература 1899-1900 годов. Критико-библиографический обзор. СПб.: Издание Пушкинского Лиценского Общества, 1902. 344 с.

108. Сообщение о смерти Ю. Айхенвальда. // Москва. 1929. № 3. С. 17.

109. Соловьев B.C. Оправдание добра / Вступ. ст. А.Н. Голубева и Л.В. Коноваловой; прим. А.Н. Голубева, Н.А. Кормина и С.Л. Кравца. М.: Республика, 1996. 479 с. (Б-ка этической мысли).

110. Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. / Общ. ред. и сост. А.В. Гулыги, А.Ф. Лосева; Прим.С.Л. Кравца и др. М.: Мысль, 1998.

111. Соловьев B.C. Чтения о богочеловечестве. СПб.: Худ. лит., 1994.

112. Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М.: Искусство, 1991. 701 с.

113. Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1956.

114. Степун Ф.А. Памяти Ю.И. Айхенвальда // Степун Ф.А. Портреты. СПб.: Изд-во РГХИ, 1999. С. 135-140.

115. Струве П.Б. Памяти Ю.И. Айхенвальда // Струве П.Б. Дух и слово: Статьи о русской и западно-европейской литературе. Paris: YMCA-PRESS, 1981. С. 301-303.

116. Тарле Е. О Томасе Карлейле (очерк) // К свету. Научно-литературный сборник под ред. Е.П. Летковой и Ф.Д. Батюшкова. СПб.: Издание Комитета Общества доставления средств С-Петербургским Высшим Женским курсам, 1904. С. 438-447.

117. Философские течения русской поэзии / Сост. П.Перцов. СПБ.: тип. М. Меркушева, 1896. 394 с.

118. Франк С.Л. Памяти Ю. Айхенвальда//Путь. 1929. №15. С. 125-126.

119. Фомин А. Рец. на кн.:. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. М., 1906//Исторический вестник. 1906. №12 (т. 106). С. 1096-1097.

120. Фомин А. Рец. на кн.:. Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. Вып. II. М., 1908 // Исторический вестник. 1908. №8 (т. 106). С. 687688.

121. Ходасевич В.Ф. Сахарный Пушкин // Русские ведомости. 1916. 9 ноября. № 259. С. 7.

122. Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Согласие, 1997.

123. Ч. В-ий Чешихин В.Е. . [Рец. на кн.:] Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. Выпуск III. 2-е, значит, доп. изд. М.: Мир, 1913. 223 с. // Вестник Европы. 1913. №12. С. 402-407.

124. Чуковский К.И Апофеоз случайности (О современной критике) // Свободные мысли. 1908. 25 февраля. № 42. С. 2-3.

125. Чуковский К.И. Дневник 1901-1929. М.: Современный писатель, 1997. 541 2. с.

126. Чуковский К.И. О короткомыслии // Речь. 1907. 21 июля. №170. С. 2.

127. Чуковский К.И. О мозаике // Речь. 1907. 29 июля. №177. С. 3.

128. Чуковский К.И. Об эстетическом нигилизме // Весы. 1906. №3-4. С. 79-81.

129. Чулков Г. Траурный эстетизм // Аполлон. 1910. №4. С. 9-10.

130. Шебуев В. Господа Чукопильские // Раннее утро. 1908. 5 декабря.

131. Шопенгауэр А. Полное собрание сочинений / В пер., с предисл. и под ред. Ю.И. Айхенвальда. В 4 т. М.: Книжное дело, 1901-1910.

132. Эйхенбаум Б.М. Рец. на кн.:. Айхенвалъд Ю.И. Силуэты русских писателей Вып.П. 3-е изд. М., 1913 // Русская мысль. 1913. №9. С. 330331.

133. Эйхенбаум Б.М. Рец. на кн.:. Айхенвалъд Ю.И. Пушкин. М., 1916 // Эйхенбаум Б.М. О литературе: Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987. 544 с.

134. Эрберг К. О воздушных мостах критики // Аполлон. 1909. №2. С. 5462.144. «.я очень слежу за Вашими отзывами.» (Письма В.Ф.Ходасевича Ю.И. Айхенвальду) / Публ. Е.М. Беня // Встречи с прошлым. Вып. 7. М.: Советская Россия, 1990. С. 89-102.

135. Ярцев П. Театральные очерки. Умонастроение // Речь. 1912. №344. 15 (28) декабря. С. 5.

136. И. НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

137. Айхенвалъд Ю.И. Письма в редакцию газеты «Речь» // РГАЛИ Ф. 1666. On. 1. Ед. хр. 28.

138. Айхенвалъд Ю.И Письма к Андрею Белому // ОР РГБ Ф. 25. Карт. 8. Ед. хр.З.

139. Айхенвальд Ю.И Письма к Бунину Ю.А. // РГАЛИ. Ф. 1292. Он. 1. Ед. хр. 5.

140. Айхенвальд Ю.И. Письма к Гернету М.Н. // ОР РГБ Ф. 603. Карт. 9. Ед. хр. 18.

141. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1898 г. // ОР РГБ Ф. 746. Карт. 27. Ед. хр. 9.

142. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1901 г. янв. 9 дек. 26 // ОР РГБ Ф. 746. Карт. 27. Ед. хр. 10.

143. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1902 г. янв. 12 дек. 31 // ОР РГБ Ф. 746. Карт. 27. Ед. хр. 11.

144. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1903 г. янв. 13 авг. 8 // ОР РГБ Ф. 746, карт. 27, Ед. хр. 12.

145. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1904 г. мая 19 дек 24 // ОР РГБ Ф. 746. Карт. 27. Ед. хр. 13.

146. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1905 г. янв. 5 июля 31 // ОР РГБ Ф. 746. Карт. 27. Ед. хр. 14.

147. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1906 г. фев. 8 дек. 26 // ОР РГБ Ф. 746. Карт. 27. Ед. хр. 15.

148. Айхенвальд Ю.И. Письма Гершензону М.О. 1910-е годы. б.д. // ОР РГБ Ф. 746. Карт. 27. Ед. хр. 16.

149. Айхенвальд Ю.И. Письма Горнфельду А.Г. // РГАЛИ Ф. 155. On. 1. Ед. хр. 204.

150. Айхенвальд Ю.И. Письма Лернеру И.О. // ОР РНБ Ф. 430. Он. 1. Ед.хр. 133.

151. Айхенвальд Ю.И. Письма Ремизову A.M. // ОР РНБ Ф. 634. Он. 1. Ед.хр 39.

152. Айхенвальд Ю.И. Письма Садовскому Б.А. // РГАЛИ Ф. 464. On 1. Ед. хр. 16.

153. Айхенвальд Ю.И Письма Тинякову А.И. // ОР РНБ Ф. 774. Ед. хр. 1.

154. Айхенвалъд Ю.И. Программа по курсу «Обзор новой русской литературы» //ЦИАМ ф. 635. Оп 3. Д. 7. Л. 18.

155. Айхенвалъд Ю.И. Программа по курсу «Обзор современной литературы» //ЦИАМ Ф.635. Оп 3. Д. 7. Л. 73.

156. I. НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

157. Академические школы в русском литературоведении. М.: Наука, 1975. С. 515.

158. Актуальные проблемы методологии литературной критики (Принципы и критерии) / Отв. ред. Г.А.Белая. М.: Наука, 1980. 339 с.

159. Алексеев А.А. Литературно-критическая эссеистика Ю.И. Айхенвальда («Силуэты русских писателей») / Дис. канд фил. наук. Б.м., 2000. 168 с.

160. Алексеев А.А. Парадокс Айхенвальда, или Что делать с литературой в школе? // Педагогические идеи русской литературы. Материалы конференции 20-22 августа 2003. Коломна: КГПИ, 2003. С. 31-35.

161. Алексеев А.А. Русские писатели и их «силуэты» (О методе Ю. Айхенвальда) // Genus poetarum. Сб. науч. трудов к семидесятипятилетию проф. К.Г. Петросова. Коломна: КГПИ, 1995. С. 52-59.

162. Алимова Н.В. Ю. Айхенвальд: слово как осознанное бытие // Филологические этюды: Сб. науч. ст. молодых ученых / Отв. ред. И.Ю.Иванюшина. Вып. 2. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1998. С. 74-76.

163. Алимова Н.В. «Слово о словах» Ю. Айхенвальда // Филологические этюды. Сб. науч. ст. молодых ученых. Вып. 1 / Отв. ред. И.Ю. Иванюшина. Саратов: Изд-во Саратовского гос. ун-та, 1998. С. 85-89.

164. Андреев Л.Г. Импрессионизм. М.: Изд-во МГУ, 1980.250 с.

165. Бак Д.П. «Теория искусства» и «самое искусство» (Московская журналистика 1830-х годов и университетская наука) // Москва и московский текст русской культуры / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М.: РГГУ, 1998. С. 26-62.

166. Баранов В.И., Бочаров А.Г., Суровцев Ю.И. Литературно-художественная критика / Учеб. пособие для фак-тов и отд-ий журналистики. М.: Высш. школа, 1982. 207 с.

167. Белъкинд Е.А. А. Белый и А.А. Потебня: (К постановке вопроса) // Тезисы I Всесоюзной конференции. Тарту, 1975. С. 160-165

168. Богуславский М.В. Развитие гуманистической парадигмы образования в отечественной педагогике начала XX в. // Российский исторический журнал. 2000. № 2. С. 14-24.

169. Бойд Б. Владимир Набоков: русские годы: Биография / Пер. с англ. Г.Лапиной. М.; СПб., Независимая газета; Симпозиум, 2001. 695 е., илл. (Серия «Биографии»).

170. Выготский JJ.C. Психология искусства. М.: Педагогика, 1987. 344.

171. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс Традиция, 2001. 470 с.

172. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. 2-е изд. Л.: Худ. лит., 1976. 448 с.

173. Главацкий М.Е. «Философский пароход»: год 1922-й. Историографические этюды. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. 222 с.

174. Горовиц Б. Михаил Гершензон пушкинист. Пушкинский миф в Серебряном веке русской литературы / Пер. с англ. А.В. Хрусталевой. М.: Минувшее, 2004. 267 с.

175. Гроссман Л.П. Жанры художественной критики // Искусство. 1925. №2. С. 61-81.

176. Долинин А.А. Истинная жизнь писателя Сирина. Работы о Набокове. СПб.: Академический проект, 2004. 398 с.

177. Драное А.В. Рейтблат А.И. Айхенвальд Юлий Исаевич // Литературная энциклопедия русского зарубежья. Т. 1: Писатели русского зарубежья. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1997. С. 17-19.

178. Евгенъев-Максимов В.Е., Максимов ДЕ. Из прошлого русской журналистики. Л., 1930. 302 с.

179. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики: Жанры. Композиция. Стиль. Л.: Сов. пис., 1980. 318 с.

180. Иванова Е.В. Литературная критика начала XX века в газетах и журналах // Критика начала XX в./ Сост., вступ. ст., преамбулы и прим. Е.В. Ивановой. М.: Олимп ACT, 2002. (Библиотека русской критики). С. 3-28.

181. Иванова Е. Неизвестный Чуковский // Чуковский К. Собрание сочинений в 15 т. М.: Терра Книжный клуб, 2002. Т. 6. С. 5-26.

182. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник 1981. Л.: Наука, 1983. С. 61-146.

183. Из истории русской журналистики начала XX в. / Сб. ст. под ред. Б.И. Есина. М.: Изд-во МГУ, 1984. 237 с.

184. Из истории создания «Вех» / Публ. В. Проскуриной и В. Аллоя // Минувшее. Исторический альманах. 11. М.; СПб.: Atheneum; Феникс, 1992. С. 249-291.

185. История русской критики. В 2 т. / Отв. ред Б.П. Городецкий. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1958.

186. Каган Ю.М. Юлий Исаевич Айхенвальд // Русские писатели. 18001917: Биографический словарь. Т. 1 / Редкол. П.А. Николаев и др. М.: Советская энциклопедия, 1989 С. 27-28.

187. Колеров М.А. Индустрия идея (Русские общественно-политические и религиозно-философские сборники 1887 / 1947). М.: ОГИ, 2000. 132 с.

188. Колеров М.А. Не мир, но меч: Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех». 1902-1909. СПб.: Алетейя, 1996.

189. Кормин Н.А. Философская эстетика В.Соловьева: В 2 ч. Ч. 1: Святая гармония. М.: Болын. энц., 2001. 187 с.

190. Коробова Т. Литературная современность в оценке Ю.И. Айхенвальда // Русская филология 16. Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 2005. С. 70-76.

191. Крейд В. О Юлии Айхенвальде // Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. М.: Республика, 1994. С. 5-12.

192. Кулешов В.И. История русской критики XVIII начала XX веков: Учеб. для студентов пед ин-тов по спец. «Рус. яз. и лит.». 4-е изд., дораб. М.: Просвещение, 1991. 432 с.

193. Лавров А.В. И.Ф. Анненский в переписке с А. Веселовским // Русская литература, 1978, №1. С 176-180.

194. Ланин Б.А. Айхенвальд Юлий Исаевич // Литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918-1940. Т. 3: Книги. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2002. С. 28-29.

195. Литература русского зарубежья. 1920-1940 / Под общ. ред О.Н. Михайлова; Отв. ред. Ю.А. Азаров. Вып. 3. М.: ИМЛИ РАН, 2004. 592 с.

196. Литературно-эстетические концепции в России конца ХГХ-начала XX в. М.: Наука, 1975.416 с.

197. Литературный процесс и русская журналистика конца ХГХ-начала XX века. (1890-1904). Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1982. 372 с.

198. Лосев А. Ф. Владимир Соловьев и его время / Предисл. А.А. Тахо-Годи М.: Молодая гвардия, 2000. 613 е.: илл. (Жизнь замечат. людей; Сер. биогр.; Вып. 782).

199. Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. 2-е изд. Л.: Сов. пис., 1981. 522 с.

200. Минц З.Г. У истоков «символистского Пушкина» // Пушкинские чтения в Тарту: Тезисы докладов научной конференции 13-14 ноября 1987 года. Таллин, 1987. С. 72-77.

201. Минц З.Г Понятие текста и символистская эстетика // Минц З.Г. Блок и русский символизм: В 3 т. Т. 3. (Поэтика русского символизма). СПб.: Искусство-СПб, 2004. С. 96-102.

202. Мурзина И.Я. Творчество Ю.И. Айхенвальда в дооктябрьский период: особенности мировоззерния и литературной критики / Дис. канд. фил. наук Челябинск, 1995.

203. Немзер А. Масскульт эпохи модерна // Немзер А. Памятные даты: От Гаврилы Державина до Юрия Тынянова. М.: Время, 2002. С. 233-237.

204. Осъмаков Н.В. Психологическое направление в русском литературоведении: Д.Н. Овсянико-Куликовский. Учеб. пособие по спецкурсу для студентов пед. ин-тов по спец. №2101 «Рус. яз. и лит.». М.: Просвещение, 1981. 160 с.

205. Паолини Марианджела Критическая проза Зинаиды Гиппиус (18991918): Дис. . канд. фил. наук. М., 2003.

206. Песков A.M. К истории происхождения мифа о всеотзывчивости Пушкина // Новое литературное обозрение. 2000. №42 (2). С. 230-238.

207. Петрова М.Г. Горнфелъд // Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь. Т. 1 / Ред. П.А.Николаев и др. М.: Советская энциклопедия, 1989 С. 637-638.

208. Подольская И. И. Анненский критик // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 501-542.

209. Пресняков О. Поэтика познания и творчества: Теория словесности А.А. Потебни. М.: Худ. лит., 1980. 218 с.

210. Проблемы теории литературной критики / Сб. ст. под ред. П.А. Николаева и Л.В. Чернец. М.: Изд-во МГУ, 1980. 262 с.

211. Проскурина В.Ю. Течение Гольфстрема: Михаил Гершензон, его жизнь и миф, СПб.: Алетейя, 1998. 512 с. (Серия «Исследования по истории русской мысли», Т. 2)

212. Проблемы теории литературной критики. М.: Изд-во МГУ, 1980. 262 с.

213. Рейтблат А.И От Бовы к Бальмонту. Очерки по истории чтения в России во второй половине XIX в. М.: Изд-во МПИ, 1991. 224 с.

214. Рейтблат А.И. «Подколодный эстет» с «мягкой душою и твердым сердцем»: Ю. Айхенвальд на родине и в эмиграции // Евреи в культуре русского зарубежья. Вып. 1. Иерусалим, 1992. С. 32-54.

215. Риппинг М. Литературная критика Ю.И. Айхенвальда периода эмиграции /Дис. канд. фил. наук. Иваново, 2003.

216. Русская литература и журналистика начала XX века (1905-1917). Буржуазные и модернистские издания. М.: Наука, 1984. 367 с.

217. Светликова И.Ю. Истоки русского формализма: Традиции психологизма и формальная школа. М.: Новое литературное обозрение, 2005. 176 с.

218. Современная литературная критика. Вопросы теории и методологии / Отв. ред. В.В. Кожинов. М.: Наука, 1977. 272 с.

219. Современная литературно-художественная критика (Актуальные проблемы) / Отв. ред. Ю.А. Андреев. Л.: Наука, 1975. 264 с.

220. Стернин Г.Ю. Зритель и художник в России на рубеже XIX-XX веков // Стернин Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX начала XX века. М.: Сов. художник, 1984. С. 28-52.

221. Струве Г.П. Русская литература в изгнании. 3-е исправ. и доп. изд. Париж; М.: YMCA-Press; Русский путь, 1996. 448 с.

222. Сурат И.З. Пушкинист Владислав Ходасевич. М.: Лабиринт, 1994. 112 с.

223. Тынянов Ю.И. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. 574 с.

224. Тынянов ЮЛ. Проблема стихотворного языка. JL: Academia, 1924. 138 с.

225. Федоров А. Стиль и композиция прозы Анненского // Анненский И. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 543-576.

226. Федоров А. Иннокентий Анненский: Личность и творчество. Л.: Худ. лит., 1984. 255 с.

227. Ханзен-Леве О. Русский формализм: Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения / Пер. с нем. С.А. Ромашко. М.: Языки русской культуры, 2001. 672 с. (Studia philologica).

228. Чурсина Л.К. К проблеме «жизнетворчества» в литературно-эстетических исканиях начала XX в. (Белый и Пришвин) // Русская литература. 1988. № 4. С. 186-199

229. Штейнголъд A.M. Анатомия литературной критики: Природа, структура, поэтика. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. 208 с.

230. Эйхенбаум Б.М. «Мой временник.» Художественная проза и избранные статьи 20-30-х годов. СПб.: ИНАПРЕСС, 2001. 650 с.

231. Ярошевский М.Г. Психология в XX столетии. Теоретические проблемы психологической науки. 2-е, доп. изд. М.: Политиздат, 1974. 447 с.1.. НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

232. Creating Life: The Aesthetic Utopia of Russian Modernism / Ed. by Irina Paperno and Joan Delaney Grossman. Stanford (California): Stanford University Press, 1994.

233. Cultural Mythologies of Russian Modernism: From the Golden Age to the Silver Age / Ed. by Boris Gasparov, Robert P. Hughes, and Irina Paperno (Papers delivered at a conference held at the University of California,

234. Berkley, In May 1987, sponsored by the Center for Slavic and East Europian Studies). Los Angeles, Berkeley, Oxford, 1992. 494 p. (California Slavic Studies, 15).

235. Paperno I. Nietzscheanism and the return of Pushkin in twentieth-century Russian culture (1899-1937) // Nietzsche and Soviet culture: ally and adversary / Ed. by Bernice Glatzer Rosenthal. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 211-232.

236. Tiergen P. Probleme der russischen Schopenhauer-Rezeption // Gottingische Gelehrte Anzeigen, 1986, №238. S. 240-266.

237. Wellek R. Consepts of Criticism. New-Haven; London, 1964.

238. VI. СПРАВОЧНО-БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

239. Абызов. Ю. Русское печатное слово в Латвии. 1917-1944.: Библиографический справочник. В 4 т. Т. 1. Stanford, 1990. 424 с. (Stanford Slavic Stadies. Vol. 3).

240. Библиография русской зарубежной литературы. 1918 1968: В 2 т. / Сост. Л.А. Фостер. Boston: G.H.Hall С0, 1970.

241. Газета «Сегодня» 1919-1940: роспись: В 2 ч. / Сост. и авт. предисл. Ю. Абызов. Рига: Латвийская. Нац. Б-ка, 2001. Ч. 1 (1919-1930). 416 с.

242. Летопись литературных событий в России конца XIX начала XX в. (1891 - октябрь 1917). Вып. I. 1891-1900. М.: ИМЛИ РАН, 2002. 528 с. Вып. 3.1911- октябрь 1917. М.: ИМЛИ РАН, 2005. 627 с.

243. Русская эмиграция. Журналы и сборники. 1920-1980. Сводный указатель статей / Под ред. Т.Л. Гладковой и Т.А. Осоргиной. Paris: Institute d'etudes slaves, 1988. 661 с.

244. Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий Русского зарубежья в библиотеках Москвы. (1917 1996 годы). М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1999. 464 с.

245. Философское содержание русских журналов начала XX века. Статьи, заметки и рецензии в литературно-общественных и философских изданиях 1901-1922. Библиографический указатель / Отв. ред. А.А. Ермичев. СПб.: Изд-во РГХИ, 2001. 480 с.