Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России

Бондаренко, Елена Юрьевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России

Год: 2004
Автор научной работы: Бондаренко, Елена Юрьевна
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Владивосток
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России"

Направахрукописи

Бондаренко Елена Юрьевна

ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ (1914-1956 гг.)

Специальность 07. 00. 02— Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Владивосток 2004

Диссертация выполнена на кафедре социальной и политической антропологии Владивостокского института международных отношений Дальневосточного государственного университета

Научный консультант: доктор исторических наук,

профессорА. М. Кузнецов

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор Т. Я. Иконникова;

доктор исторических наук, профессорА. Т. Мандрик;

доктор исторических наук, профессор Н .А. Шабельникова

Ведущая организация: Иркутский государственный

университет

«^У » сентября 2004 г. в « ^

Защита состоится сентября 2004 г. в «_ /О часов на

заседании диссертационного совета Д 212. 056. 07 в Дальневосточном государственном университете по адресу: 690600 г. Владивосток, ул. Алеутская, 56, тел. 45-77-48.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дальневосточного государственного университета по адресу: г. Владивосток, ул. Мордовцева, 12.

Автореферат разослан августа 2004 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат исторических наук, Ц. л

доцент -у/ЬСЛШ^ к ф лыков

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКАДИССЕРТАЦИИ

Актуальность проблемы. XX век вошел в историю человечества не только миллионами жертв двух мировых войн и локальных военных столкновений, по и сотнями тысяч военнопленных различных национальностей. Проблема военнопленных всегда являлась одной из наиболее болезнепных в истории войн и военных конфликтов. Так, общее число военнопленных, захваченных всеми государствами в годы первой мировой войны, составило свыше 10 млн. чел., а численность военнопленных периода второй мировой войны — около 35 млн. чел.1 За время первой мировой войны Россией были взяты в плен 3570858 чел., Германия, Австро-Венгрия и Турция захватили 2765000 чел. военнослужащих русской армии, из них в плену погибли 260000 чел.2

Во второй мировой войне в германском плену находились 5734528 советских военнопленных, из которых 3,3 млн. чел. (57,8%) погибли3. СССР во второй мировой войне захватил в плен свыше 3 млн. чел. (около 2 млн. немцев, свыше 597000 японцев, остальные — финны, венгры, румыны, поляки, испанцы и итальянцы)4.

Уже после второй мировой войны произошло более 150 локальных войн и вооруженных конфликтов, унесших 20 млн. человеческих жизней. Были захвачены тысячи военнопленных. Поэтому вопрос о военнопленных, их правовой защите как жертв войны не может быть снят с повестки дня и требует постоянного внимания не только юристов, политологов и специалистов по международным отношениям, но и историков. Научная неизученность данной темы открывает возможность познать новую грань российской истории в XX веке.

Актуальность избранной темы продиктована и усилившимся интересом российских и зарубежных исследователей к ранее закрытым архивным фондам по проблемам плена, что вызвало появление как множества отдельных статей, так и ряда солидных трудов.

В настоящее время проблемой военнопленных занимается организация международного Красного Креста, которая является меж-

1 Галицкий В. П. Проблема военнопленных и отношение к ней советского

государства //Советское государство и право. 1990. № 4. С.124. 1 Там же.

' Московские новости. 1987. № 35. С. 12; Stern magazine. 1981. № 26. P.74.

1 Правда. 1950. 5 мая; 1969. 24 марта; История международных отноше-

ний и внешней политики СССР. В 3-х томах. Т. 1. 1917. М., 1989. С'. 31; Галицкий В. П. Указ соч. С. 124. .

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ i

БИБЛИОТЕКА | з

дународной неправительственной организацией (НПО). Эту организацию, как и различные общественные объединения бывших военнопленных, созданные в послевоенные годы в Японии, Германии, России и других государствах мира, чьи граждане пострадали от военного плена, отличает международный характер состава и целей, и частный характер учредительства, добровольный характер деятельности.

Пребывание иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в период с 1914 по 1956 гг. составляет одну из важнейших граней комплексного изучения проблемы. Исследуемая автором тема в таком объеме еще не изучалась ни российскими, ни зарубежными историками.

Объектом изучения являются иностранные военнопленные, которые в течение 1914-1922 и 1945-1956 гг. находились на Дальнем Востоке России.

Предметом изучения является режим военного плена и взаимоотношения военнопленных с властными структурами в России и СССР в период 1914-1956 гг., которым в годы первой мировой войны, гражданской войны и военной интервенции, а также после второй мировой войны подверглись бывшие военнослужащие иностранных армий таких государств, как Германия, Австрия, Венгрия, Турция, Чехословакия, Япония.

Хронологические рамки диссертации включают период с августа 1914 г. по декабрь 1956 г. Данный отрезок времени характеризуется прерывностью во времени. Это связано с такими историческими событиями, как начало, ход и окончание первой и второй мировых войн, гражданской войны и военной интервенции на Дальнем Востоке.

Основные этапы пребывания военнопленных зарубежных стран на востоке России включают 1914-1917 гг., 1918-1922 гг., конец 20-х — конец 40-х гг., 1949-1956 гг.

19 июля (1 августа) 1914 г. Россия вступила в войну на стороне Антанты (Англии и Франции) против Тройственного союза, в котором главную роль играла Германия, а союзниками были Австро-Венгрия и Италия. Война приобрела мировой характер и не имела по своим масштабам и последствиям равных во всей предшествующей истории человечества.

На территории России в период с 1914 по 1917 гг. находилось не менее 2 млн. военнопленных из различных стран мира5. Многие из них оказались втянуты в гражданскую войну, ставшую первым итогом Октябрьской революции 1917 г.

Гражданская война и военная интервенция на Дальнем Востоке России, продолжавшаяся с апреля 1918 по октябрь 1922 гг., выделяется в качестве особого этапа, поскольку находившиеся в регионе со времени первой мировой войны военнопленные оказались в новой для себя политической ситуации. Большинство из них, в числе которых были венгры и немцы, оказались втянутыми в военные действия на стороне большевиков.

Представители бывших чехословацких военнопленных стали заложниками планов Антанты и в большинстве своем воевали на стороне «белого движения».

Включение периода с середины 20-х до 1941 г. определяется тем, что именно в этот период разрабатывается мировая система принципов отношений к военнопленным. Принимается целый пакет законодательных актов взаимоотношений между странами по проблемам военного плена.

Отказ СССР от Женевской конвенции 27 июля 1929 г. «Об обращении с военнопленными», которую подписали сорок семь стран мира, еще более усугубил ситуацию. Фашистская Германия и милитаристская Япония, которые никогда не отказывались от планов нападения на СССР, тем самым заранее оправдывали преступные методы борьбы с советскими людьми и освобождали своих солдат от груза юридической и моральной ответственности за нарушение норм международного права.

1 июля 1941 г. «Положение о военнопленных». В годы Великой Отечественной войны СССР с фашистской Германией (22 июня 1941 г. — 9 мая 1945 г.), а также войны с милитаристской Японией (8 августа —

2 сентября 1945 г.) Советский Союз руководствовался внутригоудар-ственными постановлениями СНК СССР по делам военнопленных.

Послевоенный период включается в данную работу, поскольку на территории СССР до 1956 г. находились военнопленные различ-

5 Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сборник документов. В 2-х т. /Сост. Д. Милей, А. А. Ходак, Л. М. Чижова и др. М., 1968. Т. 1. С. VII.

пых национальностей. На советском Дальнем Востоке преобладали японские военнопленные.

В этот же период разрабатывается ряд новых документов международного гуманитарного права, к которым присоединился Советский Союз. Наиболее важным шагом в защите жертв войны явилась Женевская конференция 1949 г., в работе которой приняли участие представители 57 государств. На ней были приняты четыре Женевские конвенции, причем третья — «Об обращении с военнопленными» — насчитывала 143 статьи. 17 апреля 1954 г. все Женевские конвенции 1949 г. были ратифицированы Советским правительством.

13 декабря 1956 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии всех военнопленных, включая военных преступников. В соответствии с Указом из мест заключения были освобождены все осужденные иностранные граждане, в том числе японские военные преступники, отбывавшие свой срок в лагерях Дальнего Востока.

Территориальные рамки охватывают Приморский и Хабаровский края, Амурскую, Камчатскую, Магаданскую и Сахалинскую области в их современных границах. На этих территориях в различные отрезки времени находились иностранные военнопленные.

Основной целью диссертационной работы является комплексное изучение совокупности различных аспектов пребывания иностранных военнопленных на российском Дальнем Востоке и их влияние на экономическое положение и политическую обстановку в различные исторические отрезки. Тема пребывания иностранных военнопленных в регионе в исследуемый период включает в себя исторические, правовые, философские, психологические аспекты. Исходя из необходимости решения данной целевой установки, автором были поставлены следующие задачи:

— Оценить степень изученности проблемы, проанализировать историографию и источниковую базу исследования;

— Изучить международно-правовые аспекты военного плена, теоретическую основу вопроса, его современное состояние;

— Раскрыть причины появления иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в годы первой мировой войны, их размещение и участие в народном хозяйстве региона;

— Проанализировать политику российского и советского государства по отношению к иностранным военнопленным в исследуемый период;

— Рассмотреть участие немецких, австро-венгерских и чехословацких военнопленных в гражданской войне и военной интервенции;

— Показать бытовое устройство иностранных военнопленных в дальневосточных лагерях;

— Выявить психологические, культурные и национальные особенности военнопленных, находившихся на Дальнем Востоке России в период 1914-1956 гг.;

— Раскрыть различные аспекты японского плена на территории Дальнего Востока после второй мировой войны;

— Показать международные, политические, социально-экономические последствия дальневосточного интернирования. Методологической основой диссертационного исследования послужил принцип историзма, с помощью которого выявляются различные стороны функционирования плена, поведение военнопленных, изменения в их состоянии, сравнение основных типов военнопленных в годы первой и второй, мировой и гражданской войн.

Общеисторические подходы в исследовании данной проблемы целесообразно дополнить методологическими принципами и инструментарием, разработанными в смежных гуманитарных дисциплинах, прежде всего в психологии. Из психологических концепций для нашей проблематики имеет особое значение такая прикладная область психологической науки, как психология выживания в экстремальных ситуациях.

Важнейшей методологической основой данного исследования является теория поведения человека на войне и в плену, разработанная современными российскими историками, юристами и психологами. В работах российских исследователей Е. С. Сенявской8, В. В. Серебрянникова7, В. П. Галицкого8 рассмотрены важнейшие теоретические положения, которые помогают раскрыть суть проблемы военного плена в различные периоды XX в. В их трудах прослежена психология человека на войне и сформулировано понятие пограничной ситуации, примером которого становится бытие перед лицом смерти — в бою, в плену.

Всякий человек в экстремальной ситуации подвержен страху, этому одному из сильнейших чувств. Требуется огромная собственная воля или воздействие извне, чтобы победить страх или хотя бы не показать своего истинного состояния.

Исходя из важности сохранения морального духа сражающихся и пленных на войне, одним из важнейших направлений развития военной социологии является применение статистики, «закона боль-

6 Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке: Исторический опыт России. М., 1999.

' Серебрянников В. В. Социология войны. М., 1997.

8 Галицкий В. П. Социально-психологические аспекты межгрупповых отношений в условиях военного плена //Социологические исследования. 1991. № 10. С. 48-63.

ших чисел», для выявления законов динамики морального духа сражающихся людей и масс. Здесь важно нахождение числового значения влияния потерь сражающихся войск на их моральное состояние и боеспособность, «пределов морально-психологической упругости», т. е. соотношения кровавых потерь с количеством пленных для оценки мужества и упорства войск в боевых действиях и т. д.9

Российским исследователям проблемы военнопленных — психологам, историкам, социологам на основе изучения отношений, поведенческих реакций больших и малых групп военнопленных удалось выделить основные факторы, влияющие на их психологию и поведение.

1. До пленения играет важную роль: установка страха перед пленом; обстановка перед пленением, личное отношение к войне, своему правительству; наличие родственников, семьи; знание права о военнопленных (международного, своего государства и государства-противника).

2. Во время пленения имеет значение: обращение с военнопленным в момент и особенно после пленения; наличие рядом близких военнопленному товарищей по фронту, жизни, работе и учебе до фронта; наличие письменной и иной связи с родственниками или близкими; отношение администрации лагерей; качество питания, бытовые и климатические условия, характер взаимоотношений между военнопленными (межличностные, групповые, межнациональные); причастность к военным и другим преступлениям; военно-политическая обстановка на фроптах и в мире; наличие реальной возможности бежать из плена.

3. После объявлениярепатриации и официального включения в списки репатриируемых наблюдается: высокое эмоциональное напряжение, возбуждение, состояние неуверенности в своем будущем, т. е. неизвестность прежде всего отношения к побывавшему в плену со стороны родного государства, подавленность психики у тех, кто открыто или тайно сотрудничал со страной пленения.

4. После прибыт ия на родину большинство военнопленных испытывают чувство вины, стыд за неисполненный воинский и гражданский долг, стремление убедить окружающих в том, что в плен попал по независящим от него обстоятельствам, в плену не совершал действий, порочащих его как гражданина своего государства. В таких обстоятельствах бывшего военнопленного характеризует частая замкнутость в общении, настороженность к тем, кто проявляет любопытство к его поведению в плену.

9 Серебрянников В. В. Социология войны. С. 245 8

Вышеуказанные теоретические подходы по отношению к проблеме военнопленных приняты нами за основу в качестве вариантов систематизации и анализа основных категорий участников военного плена. Независимо от своего отношения к войне и участия в ней представители всех категорий военнослужащих оказываются в результате пленения в одинаковой роли военнопленных.

Раскрытие проблемы потребовало применения следующих методов:

Системный метод является ключевым для задач нашего исследования. Он необходим для раскрытия внутренних механизмов функционирования и развития такого явления, в данном случае, как военный плен. С помощью системного метода исследователь может выявить, что представляет из себя сообщество военнопленных изнутри, каковы особенности этой структуры, проанализировать ее, показать влияние других структур, в частности, органов власти в различные исторические периоды на положение и деятельность контингента военнопленных. В соответствии с системным подходом сообщество военнопленных можно рассматривать как целостное образование, находящееся в особых отношениях с окружающей средой и обладающее собственной структурой и организацией.

Сравнительно-исторический метод позволяет провести анализ и сравнение большого объема исторических и юридических документов на протяжении длительного хронологического периода. Следует отметить, что состояние военнопленных в разные исторические отрезки развития России в XX в. в неодинаковой степени поддаются сравнению. Если численность, состав, уровень заболеваемости, смертности и т. д. являются общими для всех военнопленных, то для психологических, социологических сопоставлений наиболее поддаются сравнению пленные 2-х мировых войн XX века.

Историко-генетический метод, используемый автором в данном исследовании, позволяет в наибольшей мере приблизиться к воспроизведению реальной истории объекта, каковым в данном случае являются иностранные военнопленные. Историко-генетический метод дает возможность выделить конкретное и индивидуальное, с его помощью проводится анализ развития. Он позволяет охарактеризовать исторические события и личности в их образности и неповторимости.

Научная новизна обусловлена системным исследованием проблемы военнопленных на Дальнем Востоке России в течение всего

периода их пребывания — с 1914 по 1956 гг. Научная новизна заключена во введении новых документов и материалов по данной теме, ранее недоступных исследователям.

Впервые на материалах обширного дальневосточного региона всесторонне рассмотрены основные аспекты формирования, трудового использования, бытового содержания многотысячного отряда иностранных военнопленных на протяжении большого хронологического периода. До нашего исследования данные вопросы в подобном объеме детально не изучались. Впервые прослежены международно-правовые аспекты военного плена на Дальнем Востоке, определены особенности политики правительств России и СССР по отношению к военнопленным на протяжении длительного исторического периода — с 1914 по 1956 гг. Автором исследовано пребывание в регионе различных групп военнопленных, составлены сравнительные данные по стране. Изучен трудовой вклад иностранных пленных в экономику Дальнего Востока в различные исторические периоды, составлен ряд таблиц по таким направлениям, как трудовая активность пленных, бытовое устройство, динамика численности, уровень заболеваемости, смертности, травматизма и т. д.

На основе нового архивного материала впервые рассмотрены такие вопросы, как движение мировой общественности за ускорение репатриации иностранцев из советского плена, особенности репатриации австро-венгерских, чехословацких и японских военнопленных в разные исторические периоды. Автору впервые удалось выявить ряд уголовных дел на японских военнопленных, что способствовало их пересмотру на современном этапе развития российско-японских отношений.

Научная новизна темы исследования заключается и в том, что при отсутствии опубликованных научных работ о месте и роли бывших иностранных военнопленных на исторической родине, диссертант предпринял попытку показать деятельность репатриантов и их вклад в экономику не только российского, но и их собственных зарубежных государств после прибытия из плена.

Диссертантом впервые в отечественной историографии предпринята попытка комплексного анализа проблемы пребывания иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в 1914-1956 гг., ее место в системе международных отношений в исследуемый период.

на Дальнем Востоке России в послевоенные годы». Владивосток, 1997; «Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (19141956)». Владивосток, 2002. Данная тема также нашла свое отражение в многочисленных статьях, опубликованных в журналах «Проблемы Дальнего Востока», «Вестник ДВО РАН», «Россия и АТР» и других изданиях. Общий объем опубликованных монографий и научных статей по теме исследования составил 28,5 п. л. Основные выводы диссертационного исследования были озвучены на международных, общероссийских, региональных научных конференциях во Владивостоке (1989, 1991, 1992, 1997, 1999 и 2000 гг.), Уссурийске (1992 г.), Хабаровске (1992 г.), Комсомольске-на-Амуре (1992 г.), на встречах с представителями Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных, при проведении лекций и семинаров для студентов Владивостокского института международных отношений ДВГУ.

Практическая значимость исследования заключается в выявлении и систематизации новых данных о правах человека в военном плену. В работе сформулированы основные права и обязанности военнопленных. Согласно этим основам, допустима лишь война оборонительная в защиту попранных прав. Врагом может быть только государство, а не люди. Отсюда — требования гуманного обращения с военнопленными.

Основные положения и выводы диссертации могут быть исполь-зовапны при создании фундаментальных работ по истории российского Дальнего Востока, истории международных отношений. Выявленные автором материалы могут быть использованы в издании сборника документов по истории военного плена на Дальнем Востоке, в разработке спецкурсов.

Изложенные в диссертации сведения, факты и обобщения могут применяться в курсе лекций по истории Дальнего Востока России, истории международных отношений.

Фактический материал и выводы диссертационной работы, несомненно, важны для администрации Дальнего Востока, которой приходится устанавливать места пребывания военнопленных в регионе, их захоронения и т.д., а также при работе с прибывающими в регион иностранцами. Данное исследование представляет интерес для сотрудников иностранных посольств и консульств, аккредитованных в России.

Структура диссертации. Особенности объекта и предмета научного анализа, постановка широкого круга исследовательских задач обусловили проблемно-хронологический принцип построения диссертации с выделением всех важнейших проблем и аспектов в самостоятельные разделы. Работа состоит из «Введения», шести глав, «Зак-

лючения», «Списка использованных источников и литературы» и « Приложений».

Основное содержание диссертации

Во «Введении» обосновывается актуальность проблемы, ее значимость и научная новизна, определяются объект и предмет исследования, устанавливаются хронологические и территориальные рамки, цель и задачи исследования. Введение раскрывает методологическую основу и основные методы исследования, научную новизну, апробацию работы и ее практическую значимость.

Глава 1. «Историография проблемы и источниковая база исследования». Глава состоит из 2-х параграфов, в которых изложена историография проблемы военного плена на Дальнем Востоке России и источниковая база исследования.

В1-ом параграфе «Историография проблемы военного плена на Дальнем Востоке России» анализируется имеющаяся литература по теме иностранных военнопленных 1914—1956 гг., вышедшая в нашей стране в XX — начале XXI вв. Ее можно условно разделить на 2 периода. Советский — охватывает 20-80-е гг. XX столетия. Второй — постсоветский период — датируется концом 80-х гг. XX в. и продолжается в настоящее время. В первом периоде следует отметить несколько этапов. Критерием их выделения является степень изученности имеющейся литературы по проблеме военного плена в различные исторические отрезки данного периода.

20-е — начало 50-х гг. — первый этап исследования проблемы. Можно отметить вышедшие в эти годы по «горячим следам» работы Д. Фрида, В. П. Гирченко, А. Шурыгина, Г. Рейхберга и Р. Ольша10.

Проблема плена в работах данных авторов рассматривается фрагментарно, иностранных военнопленных называют интернационалистами, на первый план выдвигается революционная агитация в лагерях и участие бывших военнослужащих враждебных России армий в гражданской войне на стороне большевиков.

10 Фрид Д. Чешские военнопленные в борьбе с чехословацким мятежом // Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 19171922 гг. М., 1980. С.229; Гирченко В. П. Революционная деятельность иностранных интериационалистов-воениоиленных в Восточной Сибири. Верхнеудинск, 1933; Шурыгия Л. Революционные волнения в интервентских войсках па Дальнем Востоке. 1918-1922 гг. Хабаровск, 1938; Рейх-борг Г., Ольша Р. Международный пролетариат в борьбе против интервенции в СССР. М., 1941.

В 40-е — начало 50-х гг. XX в. тема военнопленных исследовалась мало, что было вызвано разными причинами. В это время на первый план вышли вопросы, связанные с Великой Отечественной войной советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Немаловажной причиной являлся правительственный запрет на освещение вопросов, связанных с положением иностранных военнопленных в СССР, их численностью, социальным и национальным составом, трудовым использованием, бытовым устройством, уровнем заболеваемости, смертностью и т. д.

Вторая половина 50-х — начало 80-х гг. XX в. — второй этап в освещении темы военного плена. Появилась серия книг и статей, в которых освещались многие важные стороны международного содружества военнопленных в годы гражданской войны и военной интервенции в России. Это работы П. А. Голуба, Л. И. Жарова, В. Т. Устинова, А. Кладта, В. Кондратьева, И. Г. Матвеева, Н. С. Колмогорова и др.11 Однако жизнь военнопленных в Сибири и

на Дальнем Востоке были отражены в этих работах фрагментарно, а

порой и с существенными неточностями .

11 Голуб П. А. Братство, скрепленное кровью. М., 1958; Жаров JI. И., Устинов В. М. Интернациональные части в борьбе за власть Советов. М., 1960; Кладт А., Кондратьев В. Братья по оружию. Венгерские интернационалисты в борьбе за власть Советов в России. 1917-1922 гг. М., 1960; Они же. Борьба за власть Советов в Восточном Забайкалье. Иркутск, 1967. С. 67-74; Петрова Т. Н. Международный пролетариат в борьбе против иностранной военной интервенции на Дальнем Востоке в 1918-1922 гг. // Доклады VII науч. конф., посвященной 40-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Томск, 1957. Вып. 1; Матвеев И. Г. У истоков вечной дружбы: О братской помощи зарубежных рабочих в годы военной интервенции и гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке в 1918-1922 гг. Новосибирск, 1959; Колмогоров U.C. Венгерские военнопленные в борьбе за власть Советов в Омске. Омск, 1958; Хаскина С. Ш. Из истории борьбы иностранных граждан против интервентов и белогвардейцев на Советском Дальнем Востоке // Вторая науч. конф. по истории, археологии и этнографии Дальнего Востока. Владивосток, 1960; Чугунов M. II. Участие венгерских интернационалистов в борьбе за власть Советов в Томской губернии. 1917-1919 гт. // Доклады и сообщения науч. конф. по истории Сибири и Дальнего Востока. Томск, 1960; Яковлев JI. И. Интернациональная солидарность трудящихся зарубежных стран с народами Советской России. 19171922 гг. М., 1964; Он же. Дружба, рожденная Октябрем. М., 1968;

12 Шерешевский Б.М. О некоторых вопросах изучения участия венгерских интернационалистов в борьбе за власть Советов в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гт. //Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922. М., 1980. С. 230.

В конце 60-х — середине 80-х гг. стали появляться статьи и монографии, специально посвященные участию иностранных военнопленных в революционных событиях на Дальнем Востоке. В числе авторов данных трудов — А. X. Клеванский, А. И. Крушанов, Г. Е. Рейхберг, Н. А. Авдеева, Б. И. Мухачев, Н. А. Шиндялов, Б. М. Шерешевский, Н. А. Храмцова, Н. А. Попов13.

Несмотря на немалое количество работ по указанной тематике в первый период тема военного плена была как бы вторична для исследователей, рассматривалась эпизодически по сравнению с другими военными проблемами. Стремление максимально приблизить к массам идеи мировой революции приводила к искажению реального положения военнопленных в России после первой мировой войны.

Вместе с тем нельзя не отметить вклада отдельных советских историков в изучение проблемы военного плена. Исследователь А. X. Клеванский в своей монографии рассматривает чехословацкие политические организации и воинские формирования в России с 1914 по 1921 гг. Книга издана в Москве в 1965 г. и является до настоящего времени наиболее крупным исследованием по истории чехословацкого корпуса в России. Впервые в советской и российской исторической литературе А. X. Клеванский с помощью широкого круга отечественных и зарубежных источников рассматривает причины появления чехословаков в России в годы первой мировой войны.

В число вопросов, поставленных автором, вошли такие, как Брестский мир и военнопленные чехословаки; японская иптервенция и чехословацкий корпус; причины и начало чехословацкого мятежа; чехословацкий корпус и интервенция Антанты и США; чехословаки на фронтах гражданской войны.

13 Клеванский А. X. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914-1921 гг. М., 1965; Попов II. А. Революционные выступления военнопленных //Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран — участники борьбы за власть Советов на юге и востоке Респулики. М., 1971. С. 146. В России в годы первой мировой войны // Вопросы истории. 1963. № 2. С. 76-87; Крушанов А. И., Рейхберг Г. Е. Трудящиеся зарубежных стран в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье 163; Храмцова Н. А. Пропагандистская и агитационная деятельность большевиков Дальнего Востока в войсках интервентов, среди военнопленных и иностранного населения (1918-1922 гг.). Автореф. ... дис. канд. ист. наук. Калинин, 1973; Авдеева П. А., Крушанов А. И., Мухачев Б. П., Шиндялов Н. А. Венгерские интернационалисты борются за Советскую власть на Дальнем Востоке //Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. М., 1980. С. 76-90.

В 1965 г. вышел сборник статей «Интернационалисты в боях за власть Советов»14. Данный сборник посвящен проблемам военного плена в период 1914-1920 гг. как в России, так и за ее пределами. Интерес для исследователя в вышеуказанном сборнике представляют работы В. Копылова, С. Штригница15.

Анализ численного состава военнопленных, их национальный расклад, качественные характеристики дают возможность авторам осветить такие аспекты военного плена в России, как вовлечение военнопленных в революционные организации, формы их поддержки российскими коммунистами, деятельность бюро пленных при ВЦИК и Петроградского социал-демократического революционного комитета военнопленных.

Широкий круг источников вводит в научный оборот венгерский исследователь А. Жилак в статье «Великий Октябрь и революционное движение военнопленных венгров в России (1917-1918 гг.»16. На основе архивов министерства внутренних дел бывшего Венгерского королевства, автор устанавливает, что в годы первой мировой войны в плен попали 1693009 австро-венгров. Преобладающее боль-

шинство из них находилось в российском плену .

Интерес представляет статья А. И. Крушанова и Г. Е. Рейхберга «Трудящиеся зарубежных стран в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье»18.

Жизнеописание находившихся в дальневосточных лагерях венгров, немцев, австрийцев, чехословаков, а также корейцев, китайцев и латышей создает картину интернационализации военного плена на Дальнем Востоке России. В статье называются десятки имен венгерских, чехословацких, немецких военнопленных. Это Имре Ланьи,

14 Интернационалисты в боях за власть Советов / Под ред. БирманаМ. А., Манусевича А. Я. и Хренова И. А. М., 1963.

15 Копылов В. Всероссийский съезд военнопленных социал-демократов интернационалистов (апрель 1918 г.) //Интернационалисты в боях за власть Советов. С. 66-89; Штригпиц С. Из истории революционного движения среди немецких военнопленных в России накануне Октябрьской революции //Указ соч. С. 90-116.

16 Жилак А. Великий Октябрь и революционное движение военнопленных венгров в России (1917-1918 гг.). Указ. соч. С. 117-148.

17 Жилак А. Указ. соч. С. 117.

18 Крушанов А. И., Рейхберг Г. Е. Трудящиеся зарубежных стран в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье //Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран — участники борьбы за власть Советов на юге и востоке республики. М., 1971. С. 146-163.

А. Мюллер, И. Конрад, Д. Фрид, Р. Ниландер и другие герои гражданской войны на Дальнем Востоке19.

В 1980 г. был выпущен сборник статей венгерских и российских историков «Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг.»20. Ответственными редакторами сборника явились советский ученый А. П. Окладников и венгр П.-Ж. Пах. Статьи сборника посвящались боевой деятельности венгерских военнопленных, оказавшихся в лагерях Сибири и Дальнего Востока после поражения Австро-венгерских войск в первой мировой войне.

Среди авторов сборника — дальневосточные историки М. А. Авдеева, А. И. Крушанов, Б. И. Мухачев, Н. А. Шиндялов. Ими была опубликована статья «Венгерские интернационалисты борются за Советскую власть на Дальнем Востоке»21. Объект изучения авторов — бывшие венгерские военнопленные, находившиеся под Хабаровском, Спасском, Никольск-Уссурийском, Раздольным, Шкотово, Благовещенском.

Анализируя материалы вышеупомянутого сборника, остановимся на статье Б. М. Шерешевского «О некоторых вопросах изучения участия венгерских интернационалистов в борьбе за власть Советов в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг.22 Заслуга автора состоит прежде всего в написании обстоятельного историографического обзора советской и венгерской литературы по теме участия венгерских военнопленных в революционных событиях в Сибири и на Дальнем Востоке, что вызвано неизученностью ряда вопросов по проблеме военнопленных венгров в России в 1917-1922 гг. Среди исследуемых вопросов многие актуальны до сегодняшнего дня. Это численность военнопленных на Дальнем Востоке и в Сибири в указанный период, отношение самих венгров к вопросу репатриации.

Второй период в разработке исследуемых вопросов военного плена 1914-1956 гг. начался в СССР в конце 80-х гг. XX в., что было связапо с перестройкой и рассекречиванием многих архивных фондов страны.

19 Крушанов А. И., Рейхберг Г. Е. Указ, соч. С. 152,153,154,155.

20 Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917— 1922 гг. /Под ред. А. П. Окладникова и др. М., 1980.

21 АвдеваН. А., Крушанов А. И., Мухачев Б. И., Шиндялов H.A. Венгерские интернационалисты борются за Советскую власть на Дальнем Востоке. С. 76-90.

22 Шерешевский Б.М. О некоторых вопросах изучения участия венгерских интернационалистов в борьбе за власть Советов в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг. // Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. С. 228-237.

Появился ряд солидных трудов по истории иностранных, и основном, немецких и японских военнопленных в СССР. Их авторы — B. П. Галицкий, Т. Я. Иконникова, С. И. Кузнецов, О. Д. Базаров, И. В. Безбородова, О. П. Еланцева, М. Е. Ерин, В. Б. Конасов, С Г. Сидоров, М. Н. Спиридонов и др.23 на основе материалов центральных и местных архивов раскрывают различные аспекты пребывания иностранных военнопленных в российском плену. Таким образом, постсоветский период, начавшийся в конце 80-х гг. XX в. и продолжающийся до настоящего времени, характеризуется созданием ряда солидных трудов по истории иностранных военнопленных в России и СССР.

Монография С. Г. Сидорова «Труд военнопленных в СССР. 19391956 гг.»24 является фундаментальным научным достижением и серьезным вкладом в исследование проблем военного плена, поскольку дает совокупную картину жизни военнопленных в СССР. Впервые читательской аудитории представлен огромный материал о судьбе польских, немецких, венгерских, итальянских, румынских, австрийских и японских военнопленных. Автор поднимает целый комплекс вопросов, проанализированных им на высоком научном уровне. Для

23 Базаров О. Д. «Сибирское интернирование»: японские военпопленные в Бурятии (1945-1948 гг.). Улая-Удэ, 1997; Безбородова И.В. Иностранные военнопленные и интернированные в СССР: из истории деятельности Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД МВД СССР в послевоенный период (1915-1953 гг.) //Отечественная история. 1997. № 5. С. 165-173; Иконникова Т. Я. Военпопленные первой мировой на российском Дальнем Востоке (1914-1918 гг.) // Россия и АТР. 1999. № 1. с. 9094; она же. Дальневосточный тыл России в годы первой мировой войны. Хабаровск, 1999; Галицкий В. П. Архивы о лагерях японских военнопленных в СССР // Проблемы Дальнего Востока. 1990. Ма 6. С.115-123; Еланцева О. II. Строительство № 500 НКВД СССР: железная дорога Комсомольск — Советская Гавань (1930-40-е годы). Владивосток, 1995; Ерин М. Е. Российские и немецкие историки о судьбе воешюплештых в СССР //Проблемы новой и новейшей истории. Сб. науч. тр. Ярославль, 2002. Вып. 4. С. 3-18; Кузнецов С. И. Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после Второй мировой войны. Иркутск, 1994; Конасов В. Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР: дипломатические, правовые и политические аспекты проблемы. Очерки и документы. Вологда, 1996; Конасов В. Б., Кузьминых A. JI. Немецкие военнопленные в СССР: историография, библиография, справочно-понятийный аппарат. Вологда, 2002; Сидоров С. Г. Труд военнопленных в СССР. 1939-1956. Волгоград, 2001; Спиридонов М. Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945-1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования. Красноярск, 2003; и др.

24 Сидоров С. Г. Труд военнопленных в СССР. 1939-1956. Волгоград, 2001.

этой цели ему удалось привлечь и тщательно изучить огромный архивный материал.

В 2002 г. в Вологде была опубликована работа В.Б. Конасова и А. Л. Кузьминых «Немецкие военнопленные в СССР: историография, библиография, справочно-понятийный аппарат»25. Монография наглядно демонстрирует, насколько изменилась ситуация с изучением проблем военного плена за последнее десятилетие. Значение этой книги состоит в том, что авторы собрали огромнейший материал и провели объективный и в то же время доброжелательный анализ имеющейся литературы по теме немецких военнопленных в СССР. В центре внимания историографов — российские и зарубежные исследования по проблеме военного плена последних лет. Из более чем 830 названий книг и статей, приведенных в библиографическом разделе, больше половины — русскоязычные работы. В книге впервые дается подробный и критический анализ отечественной и зарубежной литературы по истории немецких военнопленных в СССР в период 1941-1956 гг.

Особенностью этой работы является справочно-понятийный аппарат, в котором дается развернутое толкование основных понятий и терминов, связанных с историей пребывания бывших солдат и офицеров вермахта в лагерях и тюрьмах Советского Союза. Авторы выделяют три периода в исследовании данной проблемы: 1941-1956 гг., второй — 1957—1989 гг. и третий — с 1990 г. по настоящее время. При этом авторы справедливо замечают, что каждый период характеризуется своими особенностями и обстоятельствами. Однако только во втором периоде происходит, по их мнению, становление официальной историографии, а в третьем периоде — «прорыв в проблему»26.

Важный вклад в освещение проблем японских военнопленных внес сибирский ученый, доктор исторических наук С. И. Кузнецов. Тема его исследования обозначена как «Японские военнопленные в СССР после второй мировой войны (1945-1956 гг.)»27.

В работах С. И. Кузнецова исследуется система лагерей японских военнопленных в СССР, а также жизнь и подневольный труд в лагерях военнопленных. При написании своего труда автор использовал широкий круг неопубликованных и опубликованных источников, прежде всего документов центральных и региональных архивов.

25 Конасов В. Б., Кузьминых А. Л. Немецкие военнопленные в СССР: историография, библиография, справочно-понятийпый аппарат. Вологда, 2002.

26 Конасов В. Б., Кузьминых А. Л. Указ. соч. С.ЗО, 67.

27 Кузнецов С. II. Японские военнопленные в СССР после второй мировой войны (1945-1956 гг.): Автореф. дис. па соискание ... докт. ист. наук. Иркутск, 1994.

Важный вклад в освещение проблемы японских военнопленных в СССР после второй мировой войны внес своими статьями военный историк и юрист В. П. Галицкий. Он одним из первых в России стал разрабатывать тему японских военнопленных на основе изучения ранее неизвестных широкому кругу читателей архивных документов. В настоящее время В. П. Галицкий является автором более десятка статей о японских, а также немецких, венгерских, американских военнопленных на территории России после второй мировой войны. Он же является создателем солидного монографического исследования о военнопленных, включающего правовые, философские, психологические аспекты жизни пленных различных национальностей в России28.

Вместе с тем надо отметить, что обилие разнообразной литературы по проблеме иностранных военнопленных, выпускаемой в России и за ее границами в последние годы, не означает, что в решении данного вопроса не осталось «белых пятен».

Слабо изучена тема пребывания иностранных военнопленных в регионе в годы первой мировой войны, фрагментарно исследована жизнь военнопленных на Дальнем Востоке в период гражданской войны и военной интервенции. Практически не получила своего освещения проблема трудового использования и бытового устройства японских военнопленных в масштабах всего Дальнего Востока. Не раскрыты международно-правовые аспекты военного плена в регионе, остались пока не разработанными вопросы системы идеологического перевоспитания военнопленных, а также международные, политические, социально-экономические последствия дальневосточного интернирования. Все эти вопросы мы стремимся раскрыть в представленной диссертации.

2-ой параграф «Источниковая база исследования» посвящен анализу источников по проблеме пребывания иностранных военнопленных на российском Дальнем Востоке. Они представлены опубликованными и неопубликованными источниками.

Первая группа — опубликованные источники. Они содержат обширный фактический материал, необходимый для дальнейших науч-

28 Галицкий В. П. Цифры, которых мы но знали //Новое время. 1990. № 24. С. 37-39; Он же. Вражеские военнопленные в СССР (1941-1945 гг.) // Военно-исторический журнал. 1990. № 9. С. 39-46; Он же. Социально-психологические аспекты межгрупповых отношений в условиях военного плена //Социологические исследования. 1991. № 10. С. 48-63; Он же. Венгерские военнопленные в СССР //Военно-исторический журнал. 1991. Кг 10. С. 44-54; Он же. Военнопленные германской армии в Советском Союзе (1941-1955 гг.). М., 1992.

ных исследований. В нашем исследовании опубликованные документы представлены сборниками, в числе которых: «Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР», «Колчак и интервенция на Дальнем Востоке: Документы и материалы», «Подготовка и начало интервенции на Дальнем Востоке России (октябрь 1917 — октябрь 1918 г.). Документы и материалы», «Военнопленные в СССР. 1939-1956. Документы и материалы» и др.29

Уникальными опубликованными источниками являются сборники документов по истории военного плена в России времен гражданской войны и военной интервенции. Сборники опубликованных документов представлены смешанными видами имеющихся источников. Среди них приказы, оперативные сводки, докладные записки, донесения штабов, воззвания, циркуляры и т. д.

Материалы в сборниках делятся на общесоюзные, общероссийские и непосредственно дальневосточные. Обычно все эти документы даны в сборниках вперемешку, что значительно затрудняет розыск нужных источников и их характеристику. Большую группу опубликованных источников представляют документы по венгерским военнопленным. В 50-60-е годы в СССР было опубликовано два сборника документов о венгерских военнопленных в России30.

В 1968 г. в СССР вышел сборник документов «Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР», изданный в двух томах. В его составлении принимали участие как российские, так и венгерские ученые.

В сборнике опубликован ряд документов об участии венгерских военнопленных в боях против иностранных интервентов на Дальнем Востоке, в частности, в сражениях под Никольск-Уссурийском и Хабаровском, имеется список венгерских военнопленных из дальневосточных лагерей, информация о создании Первого Хабаровского и Благовещенского интернациональных отрядов, а также другие документы.

29 Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сб. документов. В 2-х т. /Сост. Д. Милей и др. М., 1968; Колпак и интервенция на Дальнем Востоке: Документы и материалы / Под ред. Б.И. Мухачева и др. Владивосток, 1995; Подготовка и начало интервенции на Дальнем Востоке России (октябрь 1917 — октябрь 1918 г.). Документы и материалы /Под ред. В. Л. Ларина, А. Т. Мандрика и др. Владивосток, 1997; Военнопленные в СССР. 1939-1956. Документы и материалы // Под ред. М. М. Загорулько. М., 2000.

30 Венгерские интернационалисты в Великой Октябрьской социалистической революции /Сост. Б. Дъёркеи и А. Ножа. М., 1959; Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. М., 1968. Т. 1,2.

Ценный фактический материал о деятельности чехословаков во Владивостоке имеется в сборнике документов «Колчак и интервенция на Дальнем Востоке»31. В этом сборнике приведены цифры по численности чехословацких войск на Дальнем Востоке России в 1918 г., а также документы о попытке белочешского мятежа во Владивостоке под командованием Р. Гайды.

Научную ценность для исследователей проблемы иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России представляет сборник документов и материалов «Подготовка и начало интервенции на Дальнем Востоке России»32, выполненный в 1997 г. во Владивостоке под редакцией В.Л. Ларина, А.Т. Мандрика, Б. И. Мухачева и других. В данном сборнике публикуются документы государственных архивов России, материалы из зарубежных документальных сборников (американских, японских, китайских), газетные сообщения о подготовке и начале объединенной интервенции стран Антанты и США на Дальнем Востоке.

В 2000 г. в России вышел сборник документов по истории военного плена «Военнопленные в СССР. 1939—1956»33. Данный сборник, насчитывающий 1118 стр., является научной публикацией наиболее полного корпуса архивных документов и материалов, освещающих пребывание пленных военнослужащих иностранных армий на территории СССР в период 1939—1956 гг. Наряду с документами нормативного характера в сборник включены докладные записки, сводки и другие информационно-аналитические материалы на имя И. В. Сталина, В. М. Молотова, Л. П. Берии, Н. С. Хрущева и других, что позволяет полнее раскрыть политические и экономические мотивы решений, принимавшихся в отношении военнопленных.

Сборник содержит обширный научный и справочный аппарат, интересные комментарии к документам. Все это помогает в работе с текстом документов и служит в качестве дополнительного материала.

В 70-80-е гг. XX в. был опубликован ряд работ мемуарного характера. Их авторы — бывшие военнопленные Е. Дъеркеи, А. Погони, Ш. Сиклаш, Д. Варги. Эти и другие мемуары военнопленных ценны тем, что дают возможность читателю как бы воочию представить то далекое время, поскольку написаны в духе воспоминаний о

31 Колчак и интервенция на Дальнем Востоке: Документы и материалы / Под ред. Б. II. Мухачева и М. И. Свстачсва. Владивосток, 1995.

32 Подготовка и начало интервенции на Дальнем Востоке России (октябрь 1917 г. — октябрь 1918 г.) / Под ред. В. Л. Ларина, А. Т. Мандрика и др.

33 Военнопленные в СССР. 1939-1956 Документы и материалы / Под ред. М. М. Загорулько. М., 2000.

горячих днях сражений, предоставляют массу ценных наблюдений, собранных не просто участниками тех событий, а военнопленными34.

В 90-е гг. стали регулярно публиковаться переводы воспоминаний о японских военнопленных, написанных и выпущенных в Японии репатриантами из советских лагерей. В Японии в настоящее время опубликовано более 2 тыс. книг воспоминаний и дневников бывших военнопленных. Среди них — воспоминания побывавших в плену на Дальнем Востоке Т. Мидзутаки, Киеси Сато, Габунсю, Такусиро Хаттори, Утимура Госука, Хисаэ Савати, Като Кюдзо, Каору Катаока, В. Ниммо и других33, которые стали известны за пределами Японии.

Важным источником изучения проблемы является периодическая печать, представленная газетами и журналами. Интерес представляет пресса 1914-1922 гг., в которой можно найти неоднократные упоминания о пребывании на Дальнем Востоке иностранных военнопленных. В частности, сохранившиеся в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока газеты «Голос Родины», «Владивосток Дейли Ньюс», «Владиво-Ниппо», а также «Родина», «Голос Приморья», «Далекая окраина», «Дальний Восток» и др., которые опубликовали разнообразные материалы по проблеме военнопленных в регионе.

Новым видом опубликованных источников явились выпущенные в 90-х гг. XX века топографические карты — «двухкилометровки» с нанесенными по архивным данным японскими кладбищами и схемами. Данные карты предоставила исследователям хабаровская ассоциация «Справедливость», созданная при дальневосточном аэрогеодезическом предприятии «Дальаэрогеодезия» в 1991 г. Ими совместно с Всеяпонской ассоциацией бывших военнопленных выну-

84 Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке (19171922 гг.). Сб. статей. М., 1980.

35 Мидзутаки Т. Сибэриа нихондзин хоре сюедзе (Лагеря японских военнопленных в Сибири). Токио, 1974; Киеси Сато. Сибориа ресюки (Сибирские записки пленных), Габунсю (фотоиллюстрации). Токио, 1979; Такусиро Хаттори. Япония в войне 1941-1945: (Сокращенный перевод с японского). М., 1973; Утимура Госукэ. Сутарипгоку-но нихондзин (Японцы в сталинской тюрьме). Токио, 1985; Хисаэ Савати. Ватакуси-но Сибириа моногатари (Мои сибирские рассказы). Токио, 1988; Като Кюдзо. Сибирь в сердце японца. Новосибирск, 1992; Ямасита Сидзуо. Рассказ о Сибири: Документальные зарисовки одного японского солдата //Редактор — издатель — составитель Омура Тосия. Япония, 1993; Kaoru Kataoka. Khabarovsk 1945-1949. Tokio, 1989; Nimmo William F. Behind a curtain of silence: Jap in Sov. custody, 1945-1956 /William F. Nimmo — New-York etc.: Creenvood press, 1988. /Японские военнопленные в СССР (1945-1956). Нью-Йорк, 1988.

щен буклет на японском языке для тех, кто едет в Россию поклониться праху своих близких. Кроме этого, ассоциация постоянно работает с запросами японских граждан о судьбах родственников, без вести пропавших в России.

Фотодокументы также являются самостоятельным типом источников по изучению проблемы военнопленных. Так, в военно-историческом музее Дальневосточного военного округа г. Хабаровска и Государственном архиве Хабаровского края собраны фотографии из жизни японских военнопленных, отражающие основные этапы их пребывания в дальневосточном плену.

Основная масса используемых в диссертации источников выявлена автором в следующих архивах: Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), г. Москва; Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), г. Москва; Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ), г. Владивосток; Государственный архив Приморского края (ГАПК), г. Владивосток; Государственный архив Хабаровского края (ГАХК), г. Хабаровск; архив г. Комсомольска-на-Амуре.

Автором изучены письменные источники, сохранившиеся в текущих архивах оперативных отделов Управлений по исправительным делам МВД России по Приморскому краю и Сахалинской области, а также в архиве Тихоокеанского флотского военного суда (г. Владивосток).

В диссертацию введены материалы личных встреч и бесед автора с бывшими японскими военнопленными — писателями Като Кюдзо и Каору Катаока, специалистом по проблемам японского плена Хи-сао Савати, венгерскими историками А. Йожа и Е. Дъёркеи, которые дали ценный материал по теме исследования.

Переписка автора со свидетелями военного плена на Дальнем Востоке А. Андреевой, В. Кобзарь, А. Красновым, В. Бодуновым» А. Скляром, А. Шнурик, Г. Резяйкиной, С. Сомовым и другими соотечественниками, своими глазами наблюдавшими за жизнью и работой военнопленных японцев в дальневосточных городах — Хабаровск, Артем, Комсомольск-на-Амуре, Владивосток — является эпистолярным видом источников и широко привлекается при изучении опыта военнопленных. События, зафиксированные и рассказанные очевидцами, уникальны. Таким образом, совокупность разнообразных источников, использованных автором, позволила решать поставленные в данном исследовании задачи.

Глава 2. «Международно-правовые аспекты военного плена и положение военнопленных па Дальнем Востоке России» состоит из 2-х параграфов.

В 1-ом параграфе «Режим военного плена в международных и внутригосударственных правовых документах (конецXIX в. — 40-е гг. XX в.)» рассмотрен режим военного плена в международных и внутригосударственных правовых документах конца XIX — середины XX вв., а во втором — международно-правовой статус японских военнопленных на Дальнем Востоке СССР в 40-е — 50-е гг. XX в.

До второй половины XIX в. в международном праве не было многосторонних соглашений, устанавливающих режим военного плена. Первыми документами, положившими начало развитию международного гуманитарного права были:

1. Декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль (принята 29 ноября (11 декабря) 1868 г. в С.-Петербурге);

2. Декларация о неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы (принята 17 (29) июля 1899 г. в Гааге);

3. Декларация о неупотреблении легко разворачивающихся или сплющивающихся пуль (принята 17 (29) июля 1899 г. в Гааге);

4. Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны (принята 5 (18) октября 1907 г. в Гааге)36.

Наиболее полно правовой режим военного плена был разработан на второй Гаагской конференции мира в 1907 г. в Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 5 (18) октября 1907 г.

В целом Россия в годы первой мировой войны соблюдала основные положения международных конвенций, касающиеся военнопленных. Однако имелся целый ряд отступлений от этих норм. Это выразилось в разделении пленных по национальностям, клеймении их одежды, использовании на тяжелых, опасных для здоровья работах и т. д.

Во время первой мировой войны в руках России оказалось свыше 3,5 млн. солдат вражеских армий37. 23 апреля 1918 г. декретом СНК РСФСР была образована Центральная коллегия по делам пленных и беженцев. Революционный Военный Совет Республики издал приказ от 21 апреля 1918 г. по строгому соблюдению статьи второй Брест-Литовского мирного договора в отношении иностранных военнопленных, содержавшихся на территории РСФСР. По данному договору советское правительство взяло на себя обязательство воздерживаться от военной агитации или пропаганды против правительств

36 Международное право в избранных документах / Отв. ред. В. Н. Дурде-невский. М., 1957. Т. 3. С. 37-52.

37 Конасов В. Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР: дипломатические, правовые и политические аспекты проблемы. Очерки и документы. Вологда, 1996. С. 17.

или государственных учреждений Германии, Австрии, Турции и Болгарии среди иностранных военнопленных на своей территории, а также своевременно, без задержек, отправлять пленных на родину.

Однако эти условия постоянно нарушались. Использование пленных для военной поддержки той или иной политической силы, «натравливание» военнопленных различных наций друг на друга, поощрение отказа от родного гражданства, собственных имен и фамилий, агитация за массовое вступление в советское гражданство, а также ничем не оправданные задержки с репатриацией пленных на родину — все эти грубые нарушения международного права по отношению к военнопленным имели место на российском Дальнем Востоке в годы гражданской войны и военной интервенции.

27 июля 1929 г. в Женеве на Международной конференции была принята конвенция «Об обращении с военнопленными». Правительство Советского Союза не участвовало в работе этой конференции, назвав ее соглашением капиталистических государств, которое является не гарантией мира, а угрозой войны38. И хотя Женевская конвенция 1929 года на тот период являлась самой гуманной из всех существующих в мире, руководство СССР не решилось признать ее. Конвенция «Об обращении с военнопленными», вплоть до подписания в 1949 г. в Женеве новой конвенции о военнопленных, так и осталась проигнорированной.

Советский Союз заявил, что разрешать проблему военнопленных он будет в порядке своего внутреннего законодательства. Позднее отказ подписать Женевское соглашение 1929 г. имел трагические последствия. Как немецкое, так и японское правительства заранее оправдывали преступные методы достижения победы над СССР, освобождая своих солдат от груза юридической и моральной ответственности за нарушение норм международного права.

После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз СНК СССР 1 июля 1941 г. утвердил «Положение о военнопленных», в котором был закреплен порядок содержания военнопленных в СССР.

Основные пункты принятого Положения соответствовали Женевской конвенции 1929 г. В Положении были записаны условия содержания военнопленных и их правовое положение, трудовое устройство, уголовная и дисциплинарная ответственность за неисполнение приказаний. Однако этот документ имел и существенные отличия от Женевской конвенции 1929 г. По своему объему он был в 3 раза меньше и

" Конасов В. Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР: дипломатические, правовые и политические аспекты проблемы. Очерки и документы. С. 20.

содержал всего 31 статью (Конвенция — 97 статей). Самым большим, на наш взгляд, недостатком «Положения о военнопленных» 1941 г. было отсутствие в нем статей, гарантирующих права, предусмотренные Конвенцией 1929 г. По Положению военнопленные были фактически лишены возможности обращаться к властям с жалобами на режим содержания их в плену. Военнопленный был лишен права обжаловать всякий состоявшийся против него приговор, иметь защитника.

Все имеющиеся отличия свидетельствовали о том, что «Положение о военнопленных» 1941 г. оказалось более неудовлетворительным документом о правах и обязанностях военнопленных, нежели Конвенция 1929 г.

Вместе с тем советское «Положение о военнопленных» не идет ни в какое сравнение с директивами фашистского руководства по обращению с красноармейцами, оказавшимися в германском плену.

. В августе 1949 г. была принята Третья Женевская Конвенция об обращении с военнопленными, к которой присоединились 166 государств, в том числе и СССР. Первым и основным элементом режима военного плена по Конвенции 1949 г. является уважение и соблюдение прав военнопленного со стороны государства, во власти которого он находится.

Властям государства с военнопленными всегда надлежит обращаться гуманно. Они находятся под защитой от актов насилия, запугивания, оскорблений и любопытства толпы, запрещено применение репрессалий. Военнопленные получают необходимую медицинскую помощь.

В Конвенции определены обязанности и права военнопленного. Для получения интересующих сведений о личном составе и расположении войск, видах техники, боеспособности противника государству и его специальным органам запрещено использовать физические, моральные пытки и иные меры принуждения.

Государство, во власти которого находятся военнопленные, может использовать их в качестве рабочей силы с учетом их возраста, пола, звания и физических возможностей.

Военнопленный, находящийся в лагере, выполняет правила, определяющие его режим. Он ограничен в общении с внешним миром. Вместе с тем военнопленный может получать посылки, вести переписку с родными, близкими, заинтересованными лицами.

Важным элементом правового режима является ответственность. Под ответственностью понимается применение к лицам, совершившим правонарушения, предусмотренных законом мер в установленном для этого процессуальном порядке.

Военнопленные подчиняются законам, уставам и приказам, действующим в вооруженных силах держащей в плену Державы. За их нарушение к военнопленным могут применяться меры ответственности. Военнопленный, пытающийся бежать или пойманный на месте, подлежит только дисциплинарному наказанию.

Военный плен возможен только в период вооруженного конфликта международного характера. В период вооруженного конфликта немеждународного характера, т. е. боевых действий между правительственными войсками и подразделениями отрядов вооруженной оппозиции (антиправительственных сил), ограниченного рамками территории суверенного государства, состояние военного плена существовать не может. Однако эти положения в СССР неоднократно нарушались.

Во 2-ом параграфе «Японские военнопленные на Дальнем Востоке СССР и их международно-правовой статус (40-50-е гг. XX в.)» анализируются следующие вопросы: являлись ли захваченные советскими войсками военнослужащие японской армии военнопленными или интернированными, почему они столь длительное время содержались в плену, законной ли была идеологическая обработка бывших японских военнослужащих; почему они не получали материального вознаграждения за свой труд, а также почему до сих пор нет четких официальных данных о количестве умерших военнопленных на территории СССР и о местах их захоронений. Эти вопросы до сих пор волнуют общественное мнение как Японии, так и России.

Японские военнослужащие, захваченные в плен советскими войсками в период войны с Японией, полностью подпадали под статус военнопленных и являлись таковыми.

Советский Союз и Япония с 9 августа 1945 г. находились в состоянии войны. В соответствии с международным правом/следуя его требованиям в плане правил и обычаев ведения как сухопутной, так и морской войны, изложенных в Гаагской конвенции 1907 г., Женевских конвенциях о содержании военнопленных и об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях от 27 июля 1929 г., (последняя конвенция была ратифицирована Советским правительством в 1931 г.), а также четырех Женевских конвенций о защите жертв войны от 12 августа 1949 г.) и др., Советский Союз имел право помещать в лагеря захваченных в плен бывших военнослужащих Квантунской Армии.

Использование Советским Союзом военнопленных в качестве рабочей силы соответствовало положениям международного права. По Соглашению 1956 г. Япония и СССР отказались от всех взаимных претензий, в том числе и по возмещению материального ущерба,

причиненного военнопленным. Но основное бремя юридических проблем в советско-японских послевоенных отношениях до сих пор тяготит Россию и Японию.

Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех союзных держав СССР, США и Великобритании, проходившая с 17 июля по 2 августа 1945 г., опубликовала декларацию глав правительств Соединенных Штатов, Соединенного королевства и Китая о Японии.

В частности, пункт 9 декларации гласит о том, что «Японским вооруженным силам после того как они будут разоружены, будет разрешено вернуться к своим очагам с возможностью вести мирную

трудовую жизнь» .

Вместе с тем 10-я статья этой же декларации позволяла трактовать проблему японских военнопленных более жестко: «Мы не стремимся к тому, чтобы японцы были порабощены как раса или уничтожены как нация, но все военные преступники, включая тех, которые совершили зверства над нашими пленными, должны понес-

ти суровое наказание» .

Факт довольно длительного содержания военнопленных в СССР нельзя считать правомочным. По международной договоренности пленные после окончания военных действий должны быть сразу же репатриированы. Японцев же более четырех лет держали в СССР в качестве практически бесплатной рабочей силы для послевоенного строительства.

Нарушением международных прав по отношению к военнопленным была также репатриация в первую очередь тех военнопленных, которые проникались «духом сталинского сознания», являлись агентами-осведомителями в советских лагерях. В частности, материалы Государственного архива Хабаровского края свидетельствуют о том, что одним из условий репатриации являлась подписка военнопленного о его обязательном вступлении в Японскую Коммунистическую партию по возвращению на Родину41.

Важное место в числе вопросов, задаваемых представителями японской общественности российской стороне, занимают вопросы о причинах высокой (по их мнению) смертности в период пребывания японцев в советском плену, официальные данные о количестве умерших пленных на территории СССР, а также о местах их захоронения.

39 Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны. 1941-1945 гг. Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании. 17 июля — 2 августа 1945 г. Сб. документов в 6 т. М., 1984. Т. 6. С. 358.

40 Там же.

41 ГАХК. Ф.1036. Оп.1. Д.447. Л.56. 28

Многолетнее игнорирование просьб японской стороны о передаче списков умерших военнопленных и сведений о местах их захоронений на территории СССР ничем не может быть оправдано. Согласно требованиям международного права о военнопленных после окончания военных действий государства-участники вооруженного конфликта обязаны обменяться списками не только военнопленных, находящихся в их власти, но и прежде всего данными о количестве умерших, погибших и местах их захоронения.

Возможно, причина постоянных отказов МИДу Японии со стороны МВД СССР состояла в том, что большинство захоронений японских военнопленных на советской территории вплоть до 90-х гг. XX в. находилось в неудовлетворительном состоянии. Разрушение могил военнопленных, а также их массовые захоронения в безымянных могилах являлись нарушением элементарных требований международного права о военнопленных и тем самым негативно влияли на авторитет как Советского государства, так впоследствии и России в их взаимоотношениях с Японией.

Дольше других в России задержались японцы, признанные военными преступниками и осужденные на Хабаровском судебном процессе 1949 г., а также военнопленные, выступившие в качестве свидетелей на Токийском и Хабаровском международных судебных процессах. Токийский процесс проходил с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г., международный трибунал в г. Хабаровске состоялся 25-30 декабря 1949 г. На обоих процессах использовались свидетельские показания военнопленных, находившихся в дальневосточных лагерях.

Конкретные имена японских военных преступников, уничтоживших десятки тысяч военнопленных различных национальностей, прозвучали на Хабаровском международном процессе по делу бывших военнослужащих Квантунской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия на территории Китая и Кореи в годы второй мировой войны.

Глубокое, всестороннее изучение личности каждого подсудимого на Хабаровском процессе, гуманное отношение советского суда к японским военным преступникам не могло остаться незамеченным как самими японцами, так и всей мировой общественностью.

Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии японских граждан, осужденных в Советском Союзе» от 13 декабря 1956 г. в связи с прекращением состояния войны и установлением мирных отношений между СССР и Японией все осужденные японцы были освобождены из мест заключения и возвращены на родину42.

42 Находкинский рабочий. 1956. 15 дек.

В 90-е гг. Тихоокеанский Флотский военный суд (г. Владивосток) провел большую работу по реабилитации незаконно осужденных японцев. В соответствии с законом РСФСР от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий»43 Тихоокеанский Флотский военный суд реабилитировал за 1991-1992 гг. 16 незаконно осужденных японских военнослужащих, впоследствии были отменены приговоры еще 26 японцам. Работа по реабилитации незаконно осужденных в 40-50 гг. японских военнослужащих продолжается44.

Глава III: «Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России в годы первой мировой войны (1914—1918 гг.)» состоит из 2-х параграфов.

В 1-ом параграфе «Формирование контингента военнопленных на Дальнем Востоке» анализируются причины появления тысяч военнопленных из Германии, Австро-Венгрии и Турции на Дальнем Востоке России. 19 июля (1 августа) 1914 г. Россия вступила в войну на стороне Антанты (Англии и Франции) против Тройственного союза, в котором главную роль играла Германия, а союзниками были Австро-Венгрия и Италия.

С началом первой мировой войны Россию захлестнула волна германофобии. Боязнь военного и экономического шпионажа со стороны многочисленного немецкого населения России привели правительство к необходимости принятия неординарных решений. В частности, приказом Министерства внутренних дел России от 12 августа 1914 г. все австрийские и германские подданные мужского пола в возрасте от 18 до 45 лет, проживавшие на территории Российского государства, способные носить оружие, считались военнопленными и подлежали немедленному аресту и высылке из Европейской части России как лица, склонные к шпионажу и измене.

В результате массовых арестов и высылки иностранных подданных, включавших немцев, австрийцев, а с открытием Кавказского фронта и турок, греков, армян, болгар и т. д., Россия и ее Дальний Восток, еще не захватив ни единого вражеского военнослужащего на поле сражений, уже обладала армией иностранных подданных, признанных военнопленными.

Несмотря на то, что Дальний Восток был одним из самых удаленных от театра военных действий регионом, в первые же месяцы войны с нолей сражений сюда стали поступать пемецкие и австрийс-

43 Ведомости Совета народных депутатов и Верховного Суда РСФСР. М., 1991. № 44. Ст. 1428.

44 Архив Тихоокеанского Флотского военного суда. Копии определений по надзорным делам. С. 31, 35, 38.

кие военнопленные. Это было вызвано успешными операциями на фронте. В сентябре — октябре 1914 г. русские войска заняли половину Галиции. Удачно осуществили Лодзинскую операцию, результатом которой стало пленение нескольких сотен тысяч военнослужащих австрийской и немецкой национальностей. После взятия русскими войсками Перемышля число военнопленных еще более возросло. Большую роль сыграл и тот факт, что солдаты славянских национальностей, в особенности чехи и словаки, тысячами добровольно сдавались в русский плен. На Дальний Восток России в 1915 г. поступило 30595 чел., среди которых были как офицеры, так и рядовые.

Наибольшие по численности партии военнопленных направлялись на строительство Дальневосточного участка Транссибирской магистрали, укладку шоссейных дорог, на сельскохозяйственные работы. Среди военнопленных было немало высококлассных специалистов — профессиональных строителей, печников, стекольщиков, печатников, сапожников, портных и т. д.

В области сельского хозяйства труд иностранных военнопленных отличался рядом особенностей. Прежде всего, на сельскохозяйственные работы допускались в основном пленники-славяне, как на более легкие, по сравнению со строительством железных дорог, трудом в угольпых копях и в рудниках, где работали, в основном, немцы, австрийцы, венгры и турки. Подобная дискриминация пленных приводила к их скорому революционизированию, способствовала усилению внимания к большевистской пропаганде, провоцировала на массовые побеги.

После Октябрьской революции 1917 г. Советская республика была также заинтересована в использовании иностранных военнопленных в своих экономических и политических целях. Особенностью дальневосточного плена в первые годы Советской власти являлся тот факт, что до 1920 г. значительная часть иностранных пленных продолжала оставаться в лагерях. Это было связано с опасностью неизбежного столкновения между представителями отрядов Красной Армии и германскими соединениями военнопленных, в особенности офицеров, резко настроенных против революции.

Во 2-ом параграфе главы III «Бытовое устройство иностранных военнопленных в дальневосточных лагерях» характеризуется распределение и устройство пленных, исследуется их национальный состав, степень обеспеченности продовольствием, одеждой, охраной, уровень заболеваемости, а также побеги военнопленных. Делается вывод о резком разграничении пленных славян, а также офицеров и солдат в организации быта, что также способствовало революционизированию основной массы военнопленных. В результате раскола пленные венгры, австрий-

цы и немцы после Октябрьской революции массово переходили на сторону большевиков и принимали российское гражданство.

Бытовое содержание нескольких десятков тысяч военнопленных в Приамурском крае в целом отвечало правовому статусу, определенному нормами международного права. Это подтверждали как международные миссии отделений Красного Креста, так и инспекционные проверки центральных и краевых властей.

Глава IV. «Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России в годы гражданской войны и военной интервенции (1918— 1922 гг.)» рассматривает пребывание различных групп иностранных военнопленных в регионе.

В 1-ом параграфе «Иностранные формирования на Дальнем Востоке России» охарактеризовано участие зарубежных формирований на стороне трудящихся масс Дальнего Востока России в годы гражданской войны и военной интервенции. Особенностью военно-политической обстановки в регионе в исследуемый период явилось наличие большого числа военнопленных, находившихся в лагерях с первой мировой войны.

К сентябрю 1917 г. на территории Приамурского военного округа в лагерях военнопленных преобладали венгры, австрийцы и немцы. Многие из них видели в победе революции залог скорого освобождения из плена. Революционизированию воешюплепных способствовала деятельность ЦК РКП (б), в частности, его Центральная федерация иностранных групп (ЦФИГ РКП (б).

Приказом Реввоенсовета Республики в 1919 г. был составлен план формирования иностранных частей Красной Армии на территории РСФСР. В соответствии с данным планом в местах наибольшего скопления военнопленных были открыты агитационно-вербовочные пункты.

Бывшие военнопленные, подавляющее большинство которых являлось представителями стран-агрессоров первой мировой войны — Германии, Австро-Венгрии и Турции, также принадлежали к бывшим рабочим и крестьянам, что лишило их всевозможных льгот в лагерях до революции, массово вступали в ряды Красной Армии. Были созданы «интернациональные социалистические отряды», мадьярский кавалерийский гарнизон. С переходом к партизанским методам борьбы бывшие военнопленные вошли во многие партизанские соединения Сибири и Дальнего Востока. Число иностранных формирований в регионе, как и в целом по стране, росло с каждым годом.

Вместе с тем пропагандистская деятельность большевиков противоречила статье 2 Брестского договора 1918 г., запрещавшего

ведение пропаганды среди военнопленных. Это являлось грубейшим нарушением норм международного права, поскольку советское правительство пыталось использовать иностранных военнопленных в своих целях, массово подвергая их политической и идейно-воспитательной обработке.

Во 2-ом параграфе «Венгерские военнопленные на Дальнем Востоке России» рассматривается деятельность военнопленных венгров в регионе периода 1918-1922 гг.

После победы советской власти на Дальнем Востоке, в результате проведения большевистской пропаганды среди военнопленных, многие из них, особенно представители венгерской национальности, уже в конце 1917 г. стали вступать в ряды Красной Армии. Венгерские военнопленные вступали в Красную Армию по договору и принимались Советом рабочих и крестьянских депутатов в русское подданство немедленно по подаче ими прошений. Разрешалась даже перемена фамилий, чем воспользовались многие венгры. Начиная с первой половины 1918 г. из венгров стали формироваться самостоятельные отряды и подразделения Красной Армии.

Так, летом 1918 г. для Уссурийского фронта из бывших военнопленных венгров был образован отряд численностью 1200 чел. Отряд получил название Первого Хабаровского интернационального отряда. Комиссаром и начальником данного отряда был назначен венгр Караич.

Многие венгры совместно с немцами, поляками, австрийцами, чехами, словаками участвовали в партизанском движении на Дальнем Востоке. В 1919 г. на Дальнем Востоке действовал Первый Благовещенский коммунистический интернациональный полк, который получил название «Легион». В составе «Легиона» насчитывалось до 800 иностранцев. Более половины из них составляли венгры.

Начиная с 1921 г. многие венгры уезжали с Дальнего Востока на родину с удостоверением о том, что они подлежат репатриации в качестве военнопленных. Массовый отъезд бывших военнопленных венгров на родину сопровождался многотысячными митингами, напутствиями представителей Дальбюро ЦК РКП (б) к отъезжающим вести в Венгрии активную революционную работу, используя полученный в ДВР военный опыт. Репатриация бывших венгерских пленных продолжалась и после окончания гражданской войны и военной интервенции на Дальнем Востоке.

В параграфе 3 « Чехословацкие военнопленные на Дальнем Востоке России» анализируется деятельность чехословацких военнопленных на Дальнем Востоке в П9ри?д 8—.1.Я70 гг.

РОС НАЦИОНАЛЬНА* БИБЛИОТЕКА СПгтг^ург 03 » «г

Гражданская война и военная интервенция в России были значительно осложнены присутствием на обширной территории от Пензы до Владивостока военизированного чехословацкого корпуса, состоявшего из бывших военнопленных чехов и насчитывавшего, по разным данным, от 30 до 50 тыс. чел.

В начале 1917 г. при поддержке западных союзпиков перед русским командованием был поставлен вопрос о переброске чехословацких частей во Францию для участия в боевых действиях против Германии в качестве добровольцев. Вместе с чехословаками из Владивостока на родину американскими пароходами должны были выехать германские и австрийские военнопленные, находившиеся здесь со времен первой мировой войны.

Задержка с отправкой на родину, предательство со стороны руководства и подстрекательство союзников подтолкнули чехослова-ков к вооруженному мятежу во Владивостоке.

Основная масса чехословаков на Дальнем Востоке действовала под руководством лидера Временного Правительства Автономной Сибири П. Я. Дербера. Вспоминая о чехословацко-белогвардейском перевороте во Владивостоке, очевидцы называют бывших чехословацких военнопленных обманутыми.

Вместе с тем использование чехословаков в качестве военной силы как союзными войсками, так и большевиками привело к явному идеологическому расколу в чехословацком корпусе. Политическое разобщение среди членов чехословацкого легиона серьезно беспокоило командование Владивостокской группировки корпуса чехос-ловаков. В результате командующим штабом корпуса генералом М. К. Дитерихсом была создана специальная дисциплинарная комиссия, собиравшая сведения о чехах, подозреваемых в намерении выйти из корпуса или в симпатиях к коммунистам. Два полка че-хословаков, отказавшиеся выступить против Советской власти, были разоружены и интернированы в тюрьму па Русский остров, где выпускали рукописную подпольную газету «Сиротек» («Сирота»), в которой разоблачалась чехословацкая авантюра в Сибири и на Дальнем Востоке, выражались симпатии русскому народу.

Репатриация чехословаков из Владивостока началась в 1920 г. и продолжалась вплоть до 1923 г. Использование иностранных, в том числе чехословацких военнопленных в боях гражданской войны и военной интервенции 1918-1922 гг. явилось грубым нарушением норм международного права, поскольку, в соответствии с положениями IV Гаагской конвенции 1907 г. о законах и обычаях войны, военнопленные не должны быть непосредственно связаны с военными действиями.

Глава V. •Военно-политическое положение СССР в 30-50-е гг. XX в. и проблемы иностранных военнопленных». Глава состоит из 2-х параграфов.

В 1-ом — «Формирование политики советского государства по отношению к военнопленным» раскрывается формирование и деятельность управления по делам военнопленных и интернированных НКВД — МВД СССР на Дальнем Востоке России. Зарождение лагерной системы для военнопленных и интернированных происходило в самом начале второй мировой войны.

Руководство НКВД тщательно готовилось к приему пленных на западе и в центре СССР на протяжении всей Великой Отечественной войны и на востоке страны в период военных действий с милитаристской Японией в августе 1945 г. В тыловых лагерях работа разворачивается по нескольким направлениям: поиск военных преступников, агентов иностранных разведок среди общей массы военнопленных.

Одним из основных направлений работы ГУПВИ НКВД — МВД в послевоенный период стала организация приемных и пересыльных пунктов для отправки пленных на советские промышленные предприятия, обеспечение их жильем, продовольствием и одеждой.

К 1950 г. началась массовая репатриация военнопленных различных национальностей из СССР. Однако репатриация в силу многих причин проходила хаотично, нередко откладывалась на неопределенный срок. Недостатки в работе с военнопленными различных национальностей признавали сами работники МВД.

13 декабря 1956 г. был издан указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии осужденных в Советском Союзе японских граждан. В связи с указом 23 декабря 1956 г. последняя группа японских военнопленных в количестве 1025 чел. была отправлена из Находки на родину.

В параграфе 2-ом «Боевые действия советских вооруженных сил против Квантунской Армии и захват японских военнопленных. Размещение пленных на территории региона и их трудовое использование» исследуются причины вступления СССР в войну против милитаристской Японии, проведение основных боевых операций, захват японских военнопленных и размещение в советских, в том числе дальневосточных лагерях. Также в параграфе рассматривается трудовое использование пленных на предприятиях региона.

Война СССР против Японии явилась логическим продолжением Великой Отечественной войны. Согласно доклада МВД советскому правительству общее количество японских солдат и офицеров, захваченных Советской армией, составила после капитуляции Японии

639635 чел., в том числе 170 генералов, 26345 офицеров, 613120 унтер-офицеров и рядовых.

Размещением военнопленных в советских лагерях занималось созданное еще в 1939 г. Государственное управление по делам о военнопленных и интернированных. На ГУПВИ НКВД СССР возлагалась организация приемных пунктов и лагерей, содержание и трудовое использование военнопленных, проведение с ними политической работы.

Комплекс развернувшихся на советском Дальнем Востоке лагерей ставил своей целью привлечение к труду военнопленных японцев на предприятия таких хозяйственных наркоматов страны, как Наркомуголь, Наркомлес, Наркомстрой, Госрыбтрест.

С этой целью в дальневосточные лагеря НКВД было завезено 170 тыс. военнопленных японцев, что составило 27% всех представителей этого контингента, находившихся в СССР. Пленные были распределены по крупнейшим промышленным предприятиям и стройкам Дальнего Востока— трестам «Приморскуголь», «Приморсклес», «Хабаровсклес», «Дальнефть», «Хинганолово», дальневосточному отделению Госрыбтреста и др.

С помощью массового притока такой нетребовательной и подневольной рабочей силы, как пленные японцы, руководители ряда промышленных предприятий Дальнего Востока первоначально намеревались решить проблему рабочих кадров на предприятиях с тяжелыми производственными условиями труда, где была особенно велика текучесть рабочих кадров из-за отсутствия жилья, минимальных бытовых удобств и низкой заработной платы.

Однако пленные в силу своего слабого здоровья, вызванного недоеданием и разного рода болезнями, неприспособленностью к суровым климатическим условиям региона не всегда могли выполнять ту тяжелую физическую работу, ради которой были привезены в Советский Союз. Труд пленных японцев и их существование на Дальнем Востоке СССР были неразрывно связаны с организацией быта в лагерях.

Глава VI. Бытовое устройство и политическое перевоспитание японских военнопленных на Дальнем Востоке России в послевоенные годы» состоит из 3-х параграфов.

В 1-ом параграфе «Бытовые условия японских военнопленных в дальневосточных лагерях» рассматриваются проблемы жилья, питания, обеспечения одеждой и медицинского обслуживания военнопленных японцев в лагерях Дальнего Востока СССР. Отсутствие опыта в организации лагерей для пленных на территории СССР усугубилось еще и том, что свыше 70% бывших японских военнослужащих,

прибывших на советский Дальний Восток из фронтовых приемо-пересыльных пунктов, были больными или ослабленными. Это произошло из-за формальной сортировки пленных на пересыльных пунктах, неудовлетворительного бытового обслуживания в пути, плохой санитарной обработки раненых.

Массовое поступление военнопленных на Дальний Восток СССР создало ряд трудноразрешимых проблем, основной из которых стала проблема жилья как для японских пленных, так и для советских кадровых военных, несших службу в спецлагерях.

После прибытия основной массы военнопленных на Дальний Восток выяснилось, что большинство предприятий региона, на которых планировалось использовать этот спецконтингент в качестве рабочей силы, к приему и размещению японцев оказались не готовы.

Зоны сдавались без пищеблоков, столовых, дезокамер и бань. Особенно страдали военнопленные японцы, попавшие в традиционные отрасли народного хозяйства Дальнего Востока — угольную, лесную и рыбную. Первоначальная неподготовленность к приему пленных сменилась дальнейшими срывами в программе строительства жилья для японцев. Их размещали в палатках, землянках и недостроенных бараках, что приводило к высокой смертности пленных от простудных заболеваний и холода в условиях жестокой зимы 1945-1946 гг.

Руководители ряда промышленных предприятий региона, с трудом решавшие проблемы разрушенной войной советской экономики, оказались перед необходимостью строительства в кратчайшие сроки приемлемого жилья для японцев. Опыт зимы 1945-1946 гг. не прошел бесследно. В последующие годы большая часть японцев из землянок и палаток была переселена в бараки с электрическим освещением, строились бани, дезокамеры, столовые.

Строительство жилья для пленных стало хотя и важным, но не единственным фактором, определившим уровень бытового состоя-пия пленных японцев в советских лагерях. Недостаточное обеспечение японцев продовольствием являлось также сложнейшей проблемой, которую в послевоенные годы пришлось решать дальневосточникам. Заболевания дистрофией и смертность военнопленных от истощения приняли на Дальнем Востоке угрожающие размеры.

Страдания японских военнопленных, вызванные убогим жилищем и плохим питанием, еще более усугублялись в связи с недостатком или полным отсутствием теплой одежды. Как правило, в дальневосточные лагеря пленные прибывали в изорванном летнем обмундировании, практически не пригодном к носке. Хроническая нехватка комплектов одежды приводила к тому, что многие пленные и

в зимнее время вывозились на работы в своем летнем обмундировании, что приводило к массовым обморожениям.

Многие японцы, стараясь выжить, заводили дружеские и деловые контакты с местными жителями. В документах дальневосточных архивов, в воспоминаниях очевидцев сохранились многие факты, свидетельствующие о чрезвычайно участливом и сердечном отношении большинства дальневосточников к военнопленным японцам, хотя случаи общения японцев с местными жителями являлись чрезвычайным происшествием, за которое в административном и даже в уголовном порядке наказывались как замеченные в таких контактах военнопленные, так и конвоиры, допустившие подобное общение.

Анализ бытового устройства пленных японцев в дальневосточных лагерях будет неполным, если не упомянуть о специфических отношениях, которые складывались между бывшими офицерами и солдатами Квантунской армии.

Издевательства над рядовыми японцами со стороны японских командиров при попустительстве советской охраны стали в послевоенные годы настолько распространенным явлением, что по распоряжению ГУПВИ НКВД-МВД СССР, начиная с 1946 г., в лагерях стали проводиться периодические перевыборы командиров японских подразделений. Это позволяло своевременно заменять офицеров, замеченных в грубом отношении с подчиненными.

Во 2-ом параграфе «Идеологическая обработка военнопленных» рассматриваются способы идеологического прессинга японских военнопленных в советских лагерях. Анализируется деятельность специальных «школ коммунизма» для перевоспитания японцев, которые подразделялись на молодежные, смешанные и школы для среднего поколения. В таких школах идеологическая обработка пленных велась ежедневно. Параллельно проводилось систематическое вытравливание из памяти военнопленных традиций и обычаев японского народа, воспитание у пленных неприятия всех политических систем, кроме советской.

Для усиления действенности пропагандистской работы в лагерях существовали оперативно-чекистские отделы, которые занимались формированием агентурно-осведомительной сети из военнопленных японцев. В задачи агентов входило выявление бывших работников управлений внутренних дел Японии, а также служащих полиции, жандармерии и вообще всех пленных, враждебно настроенных к СССР.

Большие надежды возлагались органами НКВД, а впоследствии и МВД СССР на издаваемую в Хабаровске на японском языке газету военнопленных «Ниппон симбун» («Японская газета»), которая яв-

лялась важным элементом в системе идеологической обработки военнопленных. Первоначально «Ниппон симбун» являлась лишь способом информирования военнопленных о действиях советских властей посредством публикации для них различных инструкций. Со временем газета разворачивает активную антиамериканскую деятельность, которая к концу 40-х годов стала доминирующей.

Таким образом, «воспитание в духе коммунизма» стало обязательным для тысяч японских военнопленных. Расслоение японцев на «коммунистов» и «оппортунистов» приводило к ожесточенным стычкам, перераставшим в настоящие бойни при отправке на родину.

По прибытии в Японию свыше 400 бывших военноплепных обратились в специальный совет по делам репатриированных с обвинениями генерального секретаря КПЯ К. Токуда в поощрении насильственной коммунистической обработки соотечественников в советском плену и преднамеренной задержки их возвращения на родину. Этот факт был подтвержден специально созданной независимой комиссией. В итоге 24 члена КПЯ, в том числе и сам К. Токуда были отстранены от политической деятельности. Вместе с тем многолетнее «обучение» военнопленных в советских лагерях потеряло на родине для японцев всякий смысл. Правительство Японии неоднократно рассматривало вопросы обеспечения бывших пленных работой. Создавались различные японские общественные организации, которые помогали вчерашним военнопленным пройти начальный период адаптации,

В 3-ем параграфе главы «Международные, политические, социально-экономические последствия военного плена» характеризуется деятельность японской и международной общественности по возвращению японцев из плена. Переговоры о возвращении из советского плена велись на уровне глав правительств заинтересованных государств и ООН;

Немаловажную роль в ускорении репатриации японцев играла организация Международного Красного Креста. Кроме того, большую работу по возвращению соотечественников проводил японский парламент, общественные организации Японии и представители семей военнопленных.

В парламенте Японии с 1946 г. действовала специальная комиссия по делам реабилитированных соотечественников. Был также создан Контрольный Совет при парламенте, в обязанности которого входила публикация подробных отчетов о жизни военнопленных в СССР, написанных на основе бесед с бывшими пленными.

В период с 1946 по 1950 гг. по Японии периодически прокатывались волны митингов и забастовок в защиту соотечественников, орга-

низаторами которых становились жены, сестры, матери военнопленных. Они требовали продолжения репатриации в зимнее время, обнародования фамилий тех, кто умер в плену и кто был задержан в СССР в качестве военных преступников.

Японцы, признанные военными преступниками и осужденные на Хабаровском судебном процессе 1949 г., а также военнопленные, выступавшие в качестве свидетелей на Токийском и Хабаровском международных судебных процессах, дольше других задержались в СССР.

Вместе с тем военными судами в СССР было осуждено немало солдат и офицеров Квантунской армии, захваченных советскими частями на территории Маньчжурии в августе 1945 г.

Начиная с первых послевоенных лет, японская и международная общественность ждала от СССР официальной правовой оценки самого факта перемещения огромной массы японских военнослужащих Квантунской армии на советскую территорию уже после окончания боевых действий и капитуляции Японии.

Поместив в сибирские и дальневосточные лагеря многотысячную армию японских военнопленных и заставив их работать в различных отраслях народного хозяйства, СССР нарушил многие пункты международных соглашений, касающиеся правил обращения с военнопленными, их содержания и обеспечения, репатриации. Кроме этого Советский Союз практически игнорировал требования международной общественности приоткрыть завесу тайны над японским интернированием, предоставить реальные цифры по количеству находившихся в плену японцев. Поэтому с точки зрения международного права действия Советского Союза, взявшего на себя роль мирового судьи, были небезупречны.

В Заключении подводятся основные итоги исследования, делаются выводы по результатам исследования.

Вопросы, связанные с военным пленом на территории российского Дальнего Восюка в период 1914-1956 гг., являются важными как для отечественной истории, так и для всей сферы международных отношений. В конце XIX-XX вв. был разработан ряд международных и внутригосударственных конвенций, правил и положений, касающихся норм поведения иностранных военнопленных на территории воюющих государств и их защиты. Дореволюционная Россия взяла на вооружение решения о военнопленных, разработанные в 1899 и 1907 гг. в Гааге. После Октябрьской революции отношение к военнопленным на территории РСФСР также первоначально регулировалось международно-правовыми нормативными актами.

Материалы диссертации еще раз подтвердили трагические последствия отказа Советского правительства от подписания Женевской

конвенции 1929 г. «Об обращении с военнопленными». В этом выразилось прежде всего пренебрежение к человеческой личности в СССР.

Более того, Советское правительство издало ряд собственных документов по вопросам плена, не имевших международного признания.

С началом Великой Отечественной войны десятки тысяч советских военнослужащих, попавшие в немецкий и японский плен, остались без международного покровительства и защиты родного государства. К ним применялись самые изощренные пытки и способы уничтожения. Это усугубило и без того тяжелое положение военнопленных. И только участие СССР в подписании Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 г. (Третьей конвепции) стало реальным шагом в решении вопроса о гуманном обращении с военнопленными и своевременном возвращении их на родину.

Анализ выявленных документов свидетельствует, что наиболее тяжелыми в истории военного плена были периоды первой и второй мировых войн.

В 1914 г. Германия и Австро-Венгрия планировали установить свою гегемонию в Европе, поработить миллионы людей славянских национальностей. В результате сражепий первой мировой войны были уничтожены и взяты в плен сотни тысяч военнослужащих. Их содержание в плену растянулось на годы, что явилось главным нарушением международных конвенций конца XIX — начала XX вв.

Интенсивные военные действия, в которые была втянута Россия в годы первой мировой войны, привели к массовой сдаче в плен представителей немецкой, австрийской и венгерской армий. Добровольно сдавались в русский плен не желающие воевать на стороне Германии и Австро-Венгрии чехи, поляки, словаки и представители других славянских народов. Вступление в войну на стороне Германии государства Турции привело к массовому исходу в лагеря военнопленных бывших турецких военнослужащих. Закономерным явилось пребывание иностранных военнопленных в лагерях Дальнего Востока России, где особенно ощущалась нехватка рабочих рук в различных отраслях народного хозяйства, как правило, в наиболее трудоемких, таких как лесная, горнодобывающая, горнорудная, деревообрабатывающая, рыбная, а также в железнодорожном и дорожном строительстве, машиностроении, нефтедобыче, ремесленном производстве и т. д. Содержание нескольких тысяч военнопленных в Приамурском крае в основном отвечало правовому статусу военнопленных, определенному нормами международного права.

В диссертации выявлены и раскрыты негативные факторы в содержании иностранных военнопленных на Дальнем Востоке в годы

первой мировой войны: деление военнопленных по национальному признаку, по привилегированной принадлежности к офицерскому званию и унизительной — к солдатскому составу, что обусловило различие в их содержании.

Особенностью участия иностранных военнопленных в гражданской войне и военной интервенции на Дальнем Востоке явилось революционизирование основной солдатской массы пленных, среди которых особенно выделялись венгры. Материалы диссертации свидетельствуют, что венгерские военнопленные, как представители наиболее угнетаемой нации в период первой мировой войны, стремились скорее вырваться из лагерей и получить гарантированные гражданские права. С началом гражданской войны военнопленные венгры массово принимали российское гражданство, производили смену имени и фамилии, вступали в ряды Красной Армии. Вместе с тем среди военнопленных, находившихся в дальневосточных лагерях, было немало и тех, кто еще раньше, у себя на родине участвовал в революционной работе.

В диссертации на основе документальных источников выявлен исторический этап нахождения в дальневосточном плену бывших чехословацких военнослужащих в период 1918-1920 гг. В результате добровольного участия в борьбе против немцев на стороне России в годы первой мировой войны, чехословаки оказались втяпуты во внутренние дела России. Вместо обещанной репатриации чехослова-ки были брошены Антантой и собственным правительством на борьбу с большевиками в Сибири и на Дальнем Востоке. Дальнейший раскол чехословацкого корпуса на «белочехов» и чехов-революционеров еще более усугубил их положение в российском плену.

Выявленный документальный материал свидетельствует о том, что лагерная система для военнопленных и интернированных как в целом по СССР, так и на его Дальнем Востоке зародилась в 30-е гг. XX в. Руководство НКВД с началом второй мировой войны тщательно готовилось к приему пленных. При развертывании лагерей военнопленных часто прибегали к помощи работников ГУЛАГа, накопивших к тому времени богатый опыт по обращению с заключенными. После победы СССР над фашистской Германией и милитаристской Японией деятельность ГУПВИ НКВД всецело была направлена на подготовку резервных лагерей для размещения иностранных военнопленных, на распределение военнопленных из армейских и фронтовых лагерей в тыловые, производилась фильтрация пленных, собиралась и обобщалась информация о смертности в лагерях.

После поражения Квантунской армии (сентябрь 1945 г.) положение японских военнопленных на Дальнем Востоке было таким же, как и европейских, только усугублялось суровыми климатическими условиями региона.

На Дальнем Востоке военнопленные японцы трудились в ведущих отраслях промышленности: в строительстве, включая дорожное и железнодорожное, заготовке и вывозке леса, в угольной и горнорудной, и т. д. На отдельных предприятиях их доля в общем балансе рабочей силы доходила до 98%.

Диссертантом выявлены уникальные материалы о протестах военнопленных, недовольных участью в советских лагерях. Некоторые из пленных японцев отказывались работать, совершали побеги, другие ломали и выводили из строя оборудование, в отчаянии наносили себе увечья.

Один из наиболее болезненных вопросов военного плена — это репатриация. Откладывание сроков репатриации на неопределенный срок не могло не вызвать протеста среди военнопленных. Именно задержки с отправкой на родину вызывали в лагерях массовые самоубийства, побеги, социальные взрывы. Отсутствие репатриации из Советского Союза в течение длительного времени или отправка военнопленных мелкими группами вызывало недовольство японской и мировой общественности, порождало недоверие к законности в СССР.

Негативное отношение у военнопленных имел и идеологический прессинг, выразившийся в необходимости активного изучения коммунистической литературы, обязательств по приезду на родину немедленно вступить в Коммунистическую партию Японии и т. д.

Нарушение норм международного права со стороны СССР по отношению к военнопленным японцам проявилось также и в отсутствии передачи пленным так называемого «Удостоверения о труде» — зарплаты в виде персонального счета, по которому пленные после возвращения на родину получили бы компенсацию от своего правительства. Все союзные державы, кроме СССР (а это США, Англия и Китай), указанные удостоверения выдали в установленном порядке. Таким образом, труд всех военнопленных (кроме находившихся в Советском Союзе), был оплачен японским правительством.

Антигуманный характер в отношении к военнопленным распространялся не только на живущих, но и на умерших. Это выразилось в том, что в течение долгих лет Советский Союз не сообщал полной информации о числе погибших японских военнопленных и местах их захоронений, необоснованно затягивая передачу списков.

И только серьезные изменения, происшедшие в Советском Союзе после 1985 г., дали толчок к разрешению наболевшей проблемы военного плена в СССР, в том числе и на его Дальнем Востоке. Начались розыск и публикация документов о пребывании японцев в советском плену, приведение в порядок кладбищ, помощь родственникам погибших в посещении мест захоронений.

Прошлый опыт воюющих государств свидетельствует о необходимости гуманного отношения к пленным. Это сможет не только улучшить участь военнопленных, обеспечить им на деле защиту и своевременную репатриацию, но и даст понимание недопустимости решения любых межгосударственных противоречий посредством войн и вооруженных конфликтов.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА:

1. Интернациональные связи трудящихся советского Дальнего Востока с народами зарубежных стран (1938—1960). — Владивосток: Изд-во ДВО АН СССР, 1992. — 110 с.

2. Японские военнопленные на Дальнем Востоке России в послевоенные годы. — Владивосток: Изд-во ДВ ун-та, 1997. — 85 с.

3. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914 — 1956). — Владивосток: Изд-во ДВ ун-та, 2002. — 309 с.

4. Жестокий русский плен? (Свидетельствуют японцы) // Проблемы Дальнего Востока. — М., 1989. — № 3. — С. 204-206.

5. Правда и ложь о японских военнопленных в России //Блокнот агитатора. — Владивосток, 1989. — № 2. — С. 18-21.

6. Harsh Russian captivity // Far affairs, 1989. — № 4. — P. 123-128.

7. Голос народной памяти (читатели о статье о японских военнопленных) // Проблемы Дальнего Востока. 1991. — № 2. — С. 214-216.

8. Конец молчанию: Новые страницы о жизни японских военнопленных в бывшем СССР: Документы рассказывают // Россия и АТР. — Владивосток, 1992. — № 2. — С. 96-108.

9. Японские военнопленные на территории советского Приморья в послевоенные годы // Арсеньевские чтения: Тез. докл. регион. науч. конф. по пробл. истории, археологии и краеведения. — Уссурийск, 1992. — С. 55-57.

10. Судьбы пленных: Токийский и Хабаровский международные процессы над японскими военными преступниками и последствия:

К истории второй мировой войны //Россия и АТР. — Владивосток, 1993. — № 1. — С. 117-123.

11. Трудовое использование японских военнопленных на промышленных предприятиях и стройках Дальнего Востока // Исторический опыт освоения восточных районов России. — Владивосток, 1993. — Кн. 3. — С. 103-106.

12. Долгое возвращение из плена: (О репатриации японцев из совет-

ского плена) // Проблемы Дальнего Востока. — М., 1994. — №4.— С. 102-107.

13. «Школы коммунизма» для японских военнопленных // Россия и АТР. — Владивосток, 1994. — № 1. — С. 133-140.

14. Тяжелое наследие второй мировой войны: японские военнопленные в российских лагерях // Вестник ДВО РАН. — Владивосток, 1994. — № 5-6. — С. 221-226. В соавторстве с Афониным Б. М.

15. Exploitation of Japanese POW Labor in the USSR // Problems of the Far East. — M., 1995. — № 1. — P. 72-85.

16. Японские военнопленные в российских лагерях // Тез. сообщ. международно-практ. конф. «Социально-экономические и политические процессы в странах АТР» (23-25 апреля 1997 г.). — Владивосток, 1997. — С. 41-42.

17. Военнопленные венгры 1918-1922 гг. // Россия и АТР. — Владивосток, 2000. — N° 4. — С. 64-69.

18. Чехословацкие военнопленные на дальневосточной земле // Россия и АТР. — Владивосток, 2001. — № 4. — С. 13-21.

19. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России в годы первой мировой войны (1914-1918 гг.) // Вглядываясь в прошлое: дальневосточное общество в 1917-40-е годы XX в. Сб. науч. ст. — Владивосток, 2002. — С. 27-43.

20. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России в XX в. (Концепция проблемы) // Россия и АТР. — Владивосток, 2002. — № 4. — С. 70-79.

21. Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России в XX в. (Историография проблемы) // Россия и АТР. Владивосток, 2003. № 1.— С. 99-113.

22. Военнопленные ... Формирование и деятельность управления по делам военнопленных и интернированных НКВД — МВД СССР на Дальнем Востоке России (30-50-е годы XX в.) //Россия и АТР. — Владивосток, 2003. — № 4. — С. 52-61.

23. Военный плен на Дальнем Востоке России в XX в. Международно-правовые аспекты // Россия и АТР. — Владивосток, 2004.— № 3.— С. 57-73.

Бондаренко Елена Юрьевна

ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ (1914-1956 гг.)

АВТОРЕФЕРАТ

Подписано в печать 05.08.2004 г. Формат 60x84 4/16. Усл. печ. л. 2,79; уч. изд. л. 2,51 Тираж 100 экз. Заказ /50

Издательство Дальневосточного государственного университета 690950, г. Владивосток, ул. Октябрьская, 27.

Отпечатано в типографии Издательско-полиграфического комплекса ДВГУ 690950, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56.

Н5526

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Бондаренко, Елена Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА I.

ИСТОРИОГРАФИЯ ПРОБЛЕМЫ И ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ.33

1.1 Историография проблемы военного плена на Дальнем Востоке России.

1.2. Источниковая база исследования.

ГЛАВА II.

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ВОЕННОГО ПЛЕНА И ПОЛОЖЕНИЕ ВОЕННОПЛЕННЫХ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ.97

2.1. Режим военного плена в международных и внутригосударственных правовых документах (конец XIX в. - 40-е гг. XX в.).

2.2. Японские военнопленные на Дальнем Востоке СССР и их международно-правовой статус (40-50-е гг. XX в.).

ГЛАВА III.

ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ НА ДАЛЬНЕМ

ВОСТОКЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

ВОЙНЫ (1914-1918 гг.).155

3.1. Формирование контингента военнопленных на Дальнем Востоке.

3.2. Бытовое устройство иностранных военнопленных в дальневосточных лагерях.

ГЛАВА IV.

ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И ВОЕННОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ (1918-1922 гг.).219

4.1. Иностранные формирования на Дальнем Востоке России.

4.2. Венгерские военнопленные на Дальнем Востоке России.

4.3. Чехословацкие военнопленные на Дальнем Востоке России.

ГЛАВА V.

ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ СССР В 30-50-е гг. XX в. И ПРОБЛЕМЫ ИНОСТРАННЫХ ВОЕННОПЛЕННЫХ.290

5.1. Формирование политики советского государства по отношению к военнопленным.

5.2. Боевые действия советских вооруженных сил против Квантунской Армии и захват японских военнопленных. Размещение пленных на территории региона и их трудовое использование.

ГЛАВА VI.

БЫТОВОЕ УСТРОЙСТВО И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПЕРЕВОСПИТАНИЕ ЯПОНСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ.358

6.1. Бытовые условия японских военнопленных в дальневосточных лагерях.

6.2. Идеологическая обработка военнопленных.

6.3. Международные, политические, социально-экономические последствия военного плена.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Бондаренко, Елена Юрьевна

Актуальность проблемы. XX век вошел в историю человечества не только миллионами жертв двух ¿мировых войн и локальных военных столкновений, но и сотнями тысяч военнопленных различных национальностей. Проблема военнопленных всегда являлась одной из наиболее болезненных в истории войн и военных конфликтов. Так, общее число военнопленных, захваченных всеми государствами в годы первой мировой войны, составило свыше 10 млн. чел., а численность военнопленных периода второй мировой войны — около 35 млн. чел.1

За время первой мировой войны Россией были взяты в плен 3570858 чел., Германия, Австро-Венгрия и Турция захватили 2765000 чел. военнослужащих русской армии, из них в плену погибли 260000 чел.2

Во второй мировой войне в германском плену находились 5734528 сол ветских военнопленных, из которых 3,3 млн. чел. (57,8%) погибли . СССР во второй мировой войне захватил в плен свыше 3 млн. чел. (около 2 млн. немцев, свыше 597000 японцев, остальные - финны, венгры, румыны, поляки, испанцы и итальянцы)4.

В настоящее время проблемой военнопленных занимается организация международного Красного Креста, которая является международной неправительственной организацией (НПО). Эту организацию, как и различные общественные объединения бывших военнопленных, созданные в послевоенные, годы в Японии, Германии, России и других государствах мира, чьи граждане пострадали от военного плена, характеризует международный характер состава и целей, и частный характер учредительства, добровольный характер деятельности. Данные общественные организации военнопленных (примером одной из них может служить Всеяпонская ассоциация военнопленных), выступая в защиту пленных и жертв войны, становятся реальной силой. Основным оружием этих организаций в сфере международной политики является мобилизация международного общественного мнения, а методом достижения целей - оказание давления на международные правительственные организации, созданные в целях поддержания международного мира и безопасности между государствами, прежде всего на ООН.

Таким образом, военнопленных можно назвать негосударственными участниками международных отношений, которые ставят задачи, требующие серьезных уступок со стороны государства, хотя принимаемые организациями военнопленных решения, как правило, не имеют для государства юридической силы. И все же им все чаще удается добиваться выполнения тех задач, которые они ставят перед правительством.

В частности, в результате воздействия общественных организаций военнопленных на представителей международного права, им удалось добиться от воюющих сторон надлежащим образом содержать, лиц,- захваченных в плен, обеспечивать реализацию для них основных прав человека (право на жизнь, труд, переписку и т. д.), реализовывать их репатриацию после окончания военных действий, либо в некоторых случаях во время войны, а также осуществлять правовую защиту своих граждан (военнослужащих и гражданских лиц), захваченных в плен другой стороной.

Однако опыт воюющих государств показывает, что решить данные проблемы не так-то просто, особенно, если число пленных составляют десятки, а то и сотни тысяч человек. Необходимо знать социальные и культурные особенности пленных различных национальностей, их возрастную групповую, государственную принадлежность. Ведь незнание основной массой пленных международно-правовых норм, затруднения с языком страны пленения, сложности в общении с администрацией лагерей и сообществом других военнопленных различных возрастов и национальностей значительно ухудшают их состояние.

Следует отметить, что на поведение военнопленных в неприятельском плену определенное воздействие оказывают их национально-психологические и культурные особенности. Так, японские военнопленные периода второй мировой войны были более подвержены влиянию суеверий, предрассудков и всяких примет, чем, к примеру, немецкие военнопленные в этот же период.

На поведение военнопленных существенное влияние оказывает так же принадлежность к той или иной профессиональной группе, социальному составу, возрастной группе. Так, генеральский и старший офицерский состав в редких случаях открыто и активно выступал против действий и распоряжений администрации лагерей для военнопленных, а напротив, выступает преимущественно скрытно. Из числа военнопленных младшего офицерского состава негативные или враждебные действия совершают открыто или скрытно в основном выходцы из реакционной среды (по отношению к политической линии страны пленения). Изучение поведения японских военнопленных после второй мировой войны показало, что лица в возрасте до 30 лет более воеприимчивы к политико-воспитательной работе в лагерях, более покорны, неф. жели пленные старшего возраста.

Характерными национальными чертами немецких военнопленных (солдат и офицеров) в годы первой мировой войны во время содержания в русском плену были: высокомерное отношение ко всему русскому; демонстрация интеллектуального, социального, культурного, психологического превосходства над русскими, пренебрежительное отношение к военнопленным других национальностей; требование отдельного содержания в лагерях, уверенность в случайности происшедшего с ними и в превосходстве своих армий.

Чехи в плену оставались очень сплоченными, дисциплинированными, обладали высокими боевыми качествами, были известны как прекрасные рабочие на фабриках, в шахтах, на строительстве дорог и в сельском хозяйстве.

Турки, попав в плен в годы первой мировой войны, неуклонно соблюдали национальные традиции, а именно: отказывались от мяса, подозревая, что им дают запрещенную религией свинину, соблюдали время молитв и постов.

Характерными национальными чертами японских военнопленных солдат и офицеров периода второй мировой войны были: непризнание себя военнопленными, а признание военнослужащими, которые по приказу императора разоружились и добровольно сдались в плен; любовь к императору и его почитание; настороженное, недоверчивое отношение к администрации советских лагерей для военнопленных; строгое соблюдение своих национальных, государственных и некоторых военных традиций и праздников; вера в процветание Японии, сильная вера разным слухам; спокойное выдержанное отношение к своей судьбе, стойкое перенесение тягот и лишений, забота о ра-^ неных и больных, стремление соблюдать традиции в приготовлении и употреблении пищи, искренний и глубокий интерес к русской, литературе и искусству.

Для психологии и поведения русских людей во вражеском-плену характерны: высокая психическая устойчивость, взаимовыручка, отсутствие в условиях плена национальной розни, стремление нанести ущерб врагу плохой работой, вредительством, диверсиями. В настроении преобладала подавленность, тоска по родине, ненависть к врагу, страх перед возможными репрессиями со стороны своего государства после возвращения из плена, сильные переживания за судьбы родных и близких. Тоска по родине являлась доминирующим переживанием в состоянии военнопленных из СССР в годы второй мировой войны. Аналогичное чувство наблюдалось в условиях плена у японских военнослужащих.

Для изучения самых разнообразных категорий военнопленных в различные исторические отрезки времени необходимо исходить из общеизвестного положения о том, что любой конкретный человек живет и действует в системе развивающихся общественных отношений: политических, экономических, культурных, социальных (гражданских) и т. д. Поэтому без социально-психологического анализа общественных отношений, в системе которых жили бывшие военнослужащие в плену, вряд ли можно понять закономерности формирования и развития их мотивационной сферы, их установок и субъектных отношений к окружающему миру и плену, их способностей, характера, психологического склада.

Война, как широкомасштабный социальный вооруженный конфликт, оказывает сильное морально-психологическое воздействие на людей. Опыт прошедших войн свидетельствует о том, что в период войны люди относятся к ней и ведут себя по-разному. Однако доминирующим в поведении всех людей, независимо от национальной и государственной принадлежности является чувство боязни за свою жизнь, нежелание быть раненым, плененным.

Война приводит в движение всех граждан государств-участников вооруженного конфликтного противоборства. Экстремальные условия^ воздействуя комплексно на психику человека, формируют отношение к войне, к себе, к противоборствующей стороне, к окружающей его действительности.

Пребывание иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в период с 1914 по 1956 гг. составляет одну из важнейших граней комплексного изучения проблемы. Более того, исследуемая автором тема в таком объеме еще не изучалась ни российскими, ни зарубежными историками. Тем актуальнее обращение к ней диссертанта. Вопрос о военнопленных как основном «продукте» войн и военных конфликтов не может быть в настоящее время снят с повестки дня и требует постоянного внимания с точки зрения политики, экономики, психологии, национальной культуры. Постановка данной проблемы позволяет выявить основные закономерности и особенности нахождения иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России, ибо объективная картина может быть воссоздана лишь путем глубокого изучения исторического процесса как в центре, так и на окраинах страны.

Предметом изучения является режим военного плена и взаимоотношения военнопленных с властными структурами в России и СССР в период 1914-1956 гг., которому в годы первой мировой войны, гражданской войны и военной интервенции, а также после второй мировой войны подверглись бывшие военнослужащие иностранных армий таких государств, как Германия, Австрия, Венгрия, Турция, Чехословакия, Япония.

Хронологические рамки диссертации включают период с августа 1914 г. по декабрь 1956 г. Заметим, что данный отрезок времени характеризуется прерывностью во времени. Это было связано с такими историческими событиями, как начало, ход и окончание первой и второй мировых войн, гражданской войны и военной интервенции на Дальнем Востоке.

На территории России в период с 1914 по 1917 гг. находилось не менее 2 хмлн. военнопленных из различных стран мира5. Многие из них оказались втянуты в гражданскую войну, ставшую первым итогом Октябрьской революции 1917 г.

В конце 20-х — начале 30-х гг. индустриально развитые страны проявляли интерес к улучшению отношений с СССР, но приход к власти парламентским путем фашистов в Германии (январь 1933 г.) усложнил международную обстановку.

В период 30-х гг. в связи с охлаждением отношений СССР и Германии Советский Союз принимает ряд внутригосударственных постановлений по положению военнопленных. Важнейшим из этих документов являлось постановление СНК СССР № 1798-800 «сс» от 1 июля 1941 г. «Положение о военнопленных». В годы Великой Отечественной войны СССР с фашистской Германией (22 июня 1941 г. - 9 мая 1945 г.), а также войны с милитаристской Японией (8 августа - 2 сентября 1945 г.) Советский Союз руководствовался внутригосударственными постановлениями СНК СССР по делам военнопленных.

2 сентября 1945 г. Япония признала свое поражение во второй мировой войне. С этого момента ведется отсчет послевоенного пребывания на Дальнем Востоке СССР японских военнопленных, бывших военнослужащих Квантунской армии, захваченных советскими войсками в ходе боев за освобождение Северной Кореи и Северо-Восточного Китая.

Дальнейшим шагом в развитии международного гуманитарного права в вопросах защиты жертв войны явилась Женевская конференция 1949 г., в работе которой приняли участие представители 57 государств. На ней были приняты четыре Женевские конвенции, причем третья — «Об обращении с военнопленными» - насчитывала 143 статьи. 17 апреля 1954 г. все Женевские конвенции 1949 г. были ратифицированы Советским правительством.

13 декабря 1956 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии всех военнопленных, включая: военных преступников. В соответствии с Указом из мест заключения были освобождены все осужденные иностранные граждане, в том числе японские военные преступники, отбывавшие свой срок в лагерях Дальнего Востока.

Учитывая недостаточную изученность проблемы пребывания иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в период 1914— 1956 гг., основной целью диссертационной работы является комплексное изучение совокупности различных аспектов пребывания иностранных военнопленных на российском Дальнем Востоке и их влияние на экономическое положение и политическую обстановку в различные исторические отрезки. Тема пребывания иностранных военнопленных в регионе в исследуемый период включает в себя исторические, правовые, философские, психологические аспекты. Исходя из необходимости решения данной целевой установки, автором были поставлены следующие задачи:

Оценить степень изученности проблемы, проанализировать историографию и источниковую базу исследования;

Изучить международно-правовые аспекты военного плена, теоретическую основу вопроса, его современное состояние;

Раскрыть причины появления иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в годы первой мировой войны, их размещение и участие в народном хозяйстве региона;

Проанализировать политику российского и советского государства по отношению к иностранным военнопленным в исследуемый период;

Рассмотреть участие немецких, австро-венгерских и чехословацких военнопленных в гражданской войне и военной интервенции;

Показать бытовое устройство иностранных военнопленных в дальневосточных лагерях;

Выявить психологические, культурные и национальные особенности военнопленных, находившихся на Дальнем Востоке России в период 1914-1956 гг.;

Рассмотреть различные стороны японского плена на территории Дальнего Востока после второй мировой войны;

Показать международные, политические, социально-экономические последствия дальневосточного интернирования.

Методологическая основа и методы исследования. Методология изучаемой проблемы — неразрывный составной компонент исторического исследования. Она представляет собой итог, результат предшествующего развития знаний о предмете исследования, теоретически осмысленный и переработанный.

К числу коренных вопросов методологии относятся: определение предмета и границ изучаемого события прошлого; соотношение ее с другими отраслями знания; социальная функция и действенность; проблема познаваемости и объективный критерий истины в исследовании прошлого; понятия как основное средство познания и непосредственный предмет исследования, воспроизводящий историческую действенность; исторический факт и его место в реконструкции прошлого; специфичность исторического исследования, последовательность и взаимосвязь его ступеней и форм.

Определяя методологию исследования избранной нами проблемы, следует учитывать несколько. моментов. Во-первых, конкретно-исторический характер нашего исследования. Во-вторых, междисциплинарность проблемы по самой ее сути, требующей не только заимствования и использования методов таких смежных научных дисциплин, как психология, социология и другие, но и их синтеза при-главенстве собственно исторических методов.-Отсутствие аналога подобных исследований, бедность историографии по данной тематике предопределили необходимость для автора уделить особое внимание как теоретическому осмыслению основ избранной тематики, так и методологических подходов к ее изучению.

Методологической основой диссертационного исследования послужил принцип историзма, который способствует выявлению основных закономерностей в политическом и культурном развитии контингента военнопленных в исследуемый период. Этот принцип реализуется через несколько конкретных методов.

Сравнительно-исторический метод позволяет провести анализ и сравнение большого объема исторических и юридических документов на протяжении длительного хронологического периода. Следует отметить, что состояние военнопленных в разные исторические отрезки развития России в XX в., в неодинаковой степени поддаются сравнению. Если численность, состав, уровень заболеваемости, смертности и т. д. являются общими для всех военнопленных, то для психологических, социологических сопоставлений наиболее сопоставимы пленные 2-х мировых войн XX века.

Ключевым для задач нашего исследования является историко-системный метод. Исходя из общеизвестного положения о том, что любой конкретный человек живет и действует в системе развивающихся общест венных отношений: политических, экономических, культурных, социальных (гражданских) и других, историко-системный метод необходим для раскрытия внутренних механизмов функционирования и развития такого явления, в данном случае, как военный плен. Изучаемая система рассматривается автором не со стороны ее отдельных аспектов и свойств, а как целостная качественная определенность с комплексным учетом как ее собственных основных черт, так и ее места и роли в иерархии систем. С помощью историко-системного метода-исследователь может выявить, что представляет из себя сообщество военнопленных изнутри, каковы особенности этой структуры, проанализировать ее, показать влияние других структур, в частности, органов власти в различные исторические периоды на положение и деятельность контингента военнопленных. В соответствии с системным подходом сообщество военнопленных можно рассматривать как целостное образование, находящееся в особых отношениях с окружающей средой и обладающее собственной структурой и организацией.

Наряду с вышеуказанными методами в исследовании применяется сравнительно-культурный метод, который дает возможность сопоставить культурные особенности личностей военнопленных различных национальностей в их темпоральном измерении, в динамике. Признание факта существования культурного разнообразия, значимых различий между культурами разных народов легли в основу характеристики личностей иностранных военнопленных, находившихся на Дальнем Востоке России в различные исторические отрезки XX столетия.

Вместе с тем недостаток историко-генетического метода состоит в опи-сательности и фактографии.- Поэтому при использовании этого метода в данном исследовании автору приходилось исходить из того, что, сколько бы ни было фактов и какими бы яркими они ни были, эмпирическое наблюдение само по себе не может доказать достаточным образом закономерность данного состояния или развития. Это можно сделать лишь на основе теоретического анализа фактов, касающихся, в данном исследовании, иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в 1914-1956 гг.

Таким образом, изучение проблемы о пребывании иностранных военнопленных на востоке России в исследуемый период опирается на различные методы исследования в соответствии с избранными ракурсами изучения темы.

Психология человека, попавшего в плен, является предметом изучения такой научной дисциплины как военная психология, которая имеет целью решение собственно прикладных задач военной науки и практики и находится на стыке психологической, социологической и военной наук.

Историко-психологическое исследование проблемы военного плена также является междисциплинарным. Однако относится оно к отрасли исторической науки и опирается прежде всего на конкретно-научную историческую методологию и методику исследования, как это было показано выше.

Единого теоретического подхода к данной проблеме не существует. Вместе с тем, опираясь на теоретические разработки российских ученых -историков, социологов, психологов, мы можем сформулировать основные подходы к изучению проблемы военнопленных. Это классификация военнопленных по возрасту, социальному положению, званию, психологическому состоянию в плену; влияние плена на личность, умение военнопленного преодолеть негативные эмоции и выжить в плену; изменения, произошедшие в личности военнопленного после освобождения; отношение к военнопленному со стороны пленившего его государства.

В работах российских исследователей Е.С. Сшявской7, В.В. Серебрянникова8, В.П. Галицкого9 даны положения, которые послужили отправными точками изучения нами исследуемой проблемы.

Попытка проследить психологию человека на войне приводит Е.С. Се-нявскую к рассмотрению важного методологического принципа, имеющего первостепенное значение при изучении личности в экстремальных обстоятельствах. Это сформулированное автором понятие пограничной ситуации, примером которого становится бытие перед лицом смерти — в бою, в плену. ЕЬеняая обстановка выявляет те свойства личности, которые в мирное время оказываются в какой-то мере второстепенными и не требуют крайних проявлений.

А поскольку жизнь на войне насыщена экстремальными ситуациями, то они обостряют до предела человеческие чувства, вызывают необходимость принятия немедленных решений, предельной четкости в своих действиях. В то же время необходимость подчинения приказу, однообразность военного быта, обстановка постоянной опасности и в бою и в плену притупляет чувство страха, заставляют человека заботиться о своем самосохранении.

По мнению Е.С. Сенявской, существует несколько стереотипов поведения людей в сходных ситуациях (в зависимости от характера, воли, темперамента и т. п.), их оценок и восприятия действительности. Исходя из этого, автор строит психологическую модель поведения человека на войне. В подтверждение своих слов автор цитирует английского военного психолога Нормана Коупленда: «Из поколения в поколение оружие меняется, а человеческая природа остается неизменной»10.

Доктор философских наук В.В. Серебрянников в своей монографии «Социология войны» рассматривает такой интересующий нас теоретический аспект проблемы, как внутренняя сторона войны, проявляющаяся в действиях, поведении, морально-психологических состояниях человека в вооруженной борьбе и в плену.

Автор в качестве основного теоретического подхода к проблеме войны и плена выделяет стихию опасности, которая составляет в этой ситуации главное содержание обстановки. Всякий человек в бою и в плену подвержен страху, этому одному из сильнейших чувств. Требуется огромная собственная воля или воздействие извне, чтобы победить страх или хотя бы не показать своего истинного состояния.

Исходя из важности сохранения морального духа сражающихся и пленных на войне В.В. Серебрянников считает одним из важнейших направлений развития военной социологии количественные социологические измерения явлений вооруженной борьбы, применение статистики, «закона больших чисел», для выявления законов динамики морального духа сражающихся людей и масс. Здесь важно нахождение числового значения влияния потерь сражающихся войск на их моральное состояние и боеспособность, «пределов морально-психологической упругости», т. е. соотношения кровавых потерь с количеством пленных для оценки мужества и упорства войск в боевых действиях и т. д.11 Теорию «закона больших чисел» на войне автор иллюстрирует множеством таблиц для выявления различных количественных показателей и их соотношений, например, таблицы соотношения убитых на поле боя и попавших в плен для офицерского и солдатского состава русской армии в годы первой мировой войны; количество военнослужащих русской армии взятых в плен и бежавших из плена в 1914-1918 гг.; пропорции между потерями и попавшими в плен представителями различных категорий войск и т. д.

Составление подобных таблиц характеризует различную степень боевого духа военнослужащих и пленных, показывает, по мнению автора, их боеготовность и боеспособность, морально-психологическое состояние. Так, в процессе анализа составленных таблиц автор приходит к выводу об особом мужестве русских солдат, т. к. из немецкого плена в годы первой мировой войны бежал каждый седьмой рядовой Российской армии, тогда как это число среди офицеров было намного ниже. Показательным для морально боевой характеристики войск является и наименьший процент пленных среди казаков и гвардии, а наибольший - в ополчении12.

Таким образом, бесстрастная статистика отражает характер и масштабы тех бедствий, которые обрушивает на человека война. Она позволяет выявить численность пленных среди различных категорий личного состава. На динамике убитых и попавших в плен воинов сказывается также накопление опыта войны, уровень военного искусства в боевых условиях.

Психологию комбатантов, попавших в плен, также исследует военный юрист В.П. Галицкий. Он разделил всех военнослужащих на 4 категории по их отношению к войне до и после пленения.

1. Это лица, желающие вооруженного конфликтного противоборства и активно в нем участвующие. Они составляют около 65 % всех изученных.

2. Лица, желающие вооруженного противоборства, но не стремящиеся к активному участию в нем. Эти лица составляют 20 % всех изученных.

3. Лица, не желающие участвовать в вооруженном конфликтном противоборстве на стороне своего государства, и открыто или скрыто поддерживающие идеологию и'политику противоборствующей стороны или сочувствующие ей. Данная категория лиц малочисленна и составляет не более 5 % всех попавших в плен.

4. Лица, не желающие участвовать в вооруженном конфликтном противоборстве ни на той, ни на другой стороне в силу своего мировоззрения (пацифисты, баптисты и т. д.), но попавшие на фронт в силу закона о всеобщей воинской повинности. Количество таких лиц колеблется в пределах 10 %

11 всех, находившихся в районе боевых действий .

Исходя из предложенной В.П. Галицким классификации комбатантов можно предопределить их поведенческие реакции при нахождении в плену, которые как правило, соответствуют их внутренним убеждениям, внутреннему пониманию и мироощущению.

При этом важно учитывать, что после пленения война для них еще продолжается, просто военнопленные временно выключены не из конфликтных отношений сторон, а только из самого процесса вооруженного или иного противоборства. Держащая в плену страна расценивает военнопленного как врага, но только обезоруженного, и в силу этого соответствующим образом к нему относится, а именно: заключает в специально создаваемые лагеря с достаточно строгим режимом, жестко ограничивает контакты с согражданами и внешним миром, принимает меры, исключающие проведение военнопленными каких-либо враждебных действий.

Несомненно, водворение в лагерь влияет на поведение военнопленных всех категорий. Так, после пленения лица 1-й категории (патриоты) стремятся продолжить борьбу с противником, используя любые возможности: побег из мест содержания, саботаж организационных, политических, производственных и иных мероприятий, таких, как шпионаж, диверсии, вредительство (особенно в процессе трудового использования). Вместе с тем численность лиц 1-й категории в плену значительно уменьшается и составляет 10—15 % от их первоначального числа.

Доля военнослужащих, относящихся ко 2-й категории (лжепатриоты) в процентном плане значительно увеличивается в плену и достигает примерно 35 %, а в некоторых случаях и 70 %. Они обычно занимают внешне нейтральную позицию по отношению к окружающей действительности, их поведение пассивно, но для них характерны внутренняя психическая напряженность, они находятся во внутриличностном конфликте, переходящем иногда в межличностные конфликты. Отношение таких военнопленных к мероприятиям, проводимым администрацией лагеря, зависит от непосредственного окружения в плену, т. е. они могут быть втянуты, приобщены к процессу продолжения борьбы, или же их поведение останется пассивным.

Третья категория лиц (сочувствующие врагу) при попадании в плен увеличивается, но не более чем на 10-15 %. Такие военнопленные обычно вступают в открытое сотрудничество с держащей их в плену стороной, активно и открыто участвуют во всех формах и видах вооруженного конфликта против своего государства. У таких пленных в большинстве случаев отсутствует внутреннее психическое напряжение, борьба мотивов. Вместе с тем, когда военно-политическая обстановка начинает складываться не в пользу пленившего государства, то среди этой категории военнопленных происходит расслоение: одна часть начинает искать выход из создавшегося положения, а другая продолжает идти до конца, не меняя принятого решения, что зависит от характера и индивидуально-психологических особенностей военнопленного.

Четвертая категория (не желающие участвовать в конфликте) составляет в плену не более 15 %14. В подавляющем большинстве эта категория лиц не вступает в активное сотрудничество с противником, но выполняет все распоряжения и требования администрации мест содержания и трудового использования. Политическое поведение этих лиц, как правило, пассивно. Они рады, что случай вывел их из вооруженного конфликта, которого они не желали, а вступили в него в силу принуждения или закона о воинской повинности.

Необходимо вместе с тем отметить, что на поведение лиц всех перечисленных выше категорий сильнейшее воздействие оказывает такой фактор, как ход боевых действий на фронтах. У военнопленных, являющихся гражданами страны, ведущей успешные боевые действия, поведение более активное в негативном (враждебном) отношении к противнику (большей частью подобные действия совершаются скрыто), количество лиц, открыто показывающих свое лояльное отношение к держащей их в плену стране уменьшается. И наоборот, поведение военнопленных, являющихся гражданами государства, терпящего поражения, становится более нейтральным, пассивным, настроение у них подавленное, количество лиц, показывающих свою лояльность, увеличивается.

Российским исследователям проблемы военнопленных - психологам, историкам, социологам на основе изучения отношений, поведенческих реакций больших и малых групп военнопленных удалось выделить основные факторы, влияющие на их психологию и поведение вне зависимости от национальной и государственной принадлежности и сгруппировать их по четырем периодам.

1. До пленения: установка страха перед пленом; степень осведомленности об истории плена и прежде всего об отношении к плену и пленным соотечественников в прошлом и настоящем; обстановка перед пленением, личное отношение к войне, своему правительству, а также к мировоззрению, политике и культуре противоборствующей стороны; наличие родственников, семьи и отношение к ним; знание права о военнопленных (международного, своего государства и государства-противника); тип личности военнопленного.

2. Во время пленения имеет значение: обращение с военнопленным в момент и особенно после пленения; наличие рядом близких военнопленному товарищей по фронту, жизни, работе и учебе до фронта (при условии совместного содержания в одном лагере); наличие письменной и иной связи с родственниками или близкими; обстановка в месте содержания или трудового использования, отношение администрации, лагерей; качество питания, бытовые и климатические условия, характер взаимоотношений между военнопленными (межличностные, групповые, межнациональные); причастность к военным и другим преступлениям; военно-политическая обстановка на фронтах и в мире; наличие реальной возможности бежать из плена; тип личности военнопленного и отношение его к судьбе своей родины и своих близких родственников.

3. После объявления репатриации и официального включения в списки репатриируемых наблюдается: высокое эмоциональное напряжение, возбуждение, расторможенность психики, состояние неуверенности в своем будущем, т. е. неизвестность прежде всего отношения к побывавшему в плену со стороны родного государства, подавленность психики у тех, кто открыто или тайно сотрудничал со страной пленения.

4. После прибытия на родину большинство военнопленных испытывают чувство вины, стыд за неисполненный воинский и гражданский долг, чувство собственной неполноценности в присутствии участников войны, не прошедших через вражеский плен, стремление убедить окружающих в том, что в плен попал по независящим от него обстоятельствам, вел себя достойно, в плену не совершал действий, порочащих его как гражданина своего государства. В таких обстоятельствах бывшего военнопленного характеризует частая замкнутость в общении, настороженность к тем, кто проявляет любопытство к его поведению в плену.

Исходя из опыта прошедших войн и поведения военнопленных, хможно высказать мнение о том, что предвосхищение военнопленным несоответствия между своими жизненно важными потребностями и действительностью вызывает у него тревожное состояние, которое он пытается всячески скрыть, что в свою очередь, создает еще большее внутреннее напряжение. Тревожное состояние военнопленного особенно усиливается в случае его вызова к администрации лагеря, а также при их одиночном перемещении с одного на другое место. Усиление тревожности обусловлено осознанием военнопленным того факта, что для лиц, захвативших его в плен, он продолжает в прямом и переносном смысле оставаться врагом, который с оружием в руках боролся с ними. Сознание этого приводит военнопленного к пониманию того, что захватившие его в плен лица имеют моральное право относиться к нему худшим образом.

Возникшая эмоциональная напряженность, а также стрессогенные ситуации режима военного плена порождают внутриличностные конфликты. В основе их лежит, как правило, борьба мотивов между долгом гражданина и воина и потребностью выжить, сохранить себя, свою индивидуальность.

Долг требует от каждого военнопленного сохранить верность своему народу, государству; ненавидеть врага, под которым подразумевается противоборствующая сторона, даже в плену продолжать бороться с ним всеми доступными средствами, используя любые возможности, сохраняя свою честь и достоинство.

Вместе с тем опыт прошедших войн показывает, что не все военнопленные строго выполняют данные предписания. Естественная потребность в сохранении своей физической индивидуальности, жизни, здоровья, стремление возвратиться к своей семье живым и здоровым требуют от военнопленного такого поведения, которое бы способствовало удовлетворению этой потребности. Держащая в плену страна, понимая полную зависимость судьбы военнопленного от нее и будучи заинтересованной в максимальном использовании пленных в своих интересах, стремится с помощью идеологического и психологического воздействия усилить все те чувства, которые связаны с потребностью сохранения жизни и здоровья.

Часто страна пленения не только понимает, но и активно использует то обстоятельство, что военнопленные, лишенные связи с внешним миром и со своей родиной, являются фактически беззащитными и бессильными что-либо противопоставить ей во всех отношениях. Все это порождает порой сильные внутриличностные конфликты на морально-нравственной почве, приводящие часто к самоубийствам пленных. В частности, на такой основе среди японских военнопленных, находившихся в СССР в период с сентября 1945 по декабрь 1956 гг. происходили массовые самоубийства15.

Внутриличностные конфликты на морально-нравственной основе возникают у военнопленных под воздействием социальной среды. Для военнопленных среда плена состоит как бы из двух частей: первая - это своя родина в лице соотечественников, а также соотечественники, находящиеся вместе с ними, предъявляющие к нему достаточно жесткие требования: не нарушать долга, присяги, не предавать родину, воздерживаться от какого-либо сотрудничества с противной стороной и т. д. Вторая сторона — это страна пленения, которая через своих полномочных представителей в лице администрации мест содержания и трудового использования предъявляет к военнопленным требования быть послушным, соблюдать режим военного плена, идти на активное сотрудничество. Для усиления идеологического и психологического воздействия в этом направлении широко применяются как поощрения в виде особых льгот содержания, улучшения питания, так и наказания в виде ужесточения режима содержания.

Столкновение этих взаимоисключающих воздействий социальной среды приводит к внутриличностному психическому напряжению, страху за свое настоящее и будущее. Особое место при этом занимает страх, который опосредуется в сознании военнопленных часто очень неприятным представлением о потере своего социального статуса. При этом военнопленные находятся как бы между двух огней. С учетом этого отдельные военнопленные обращаются иногда с просьбой к администрации лагеря перевести их в другое место содержания с целью ухода от контроля со стороны соотечественников.

Находясь в состоянии внутреннего напряжения и тревожности, большинство военнопленных постоянно осуществляют поиск выхода из трудной ситуации. Причем усилия пленных обычно распределяются по следующим направлениям:

1. Самостоятельное освобождение из плена (это побег, вступление в мнимое сотрудничество с администрацией лагеря в политической, военной, научной и других областях с целью облегчения побега из плена, а также самоубийства).

2. 20—40 % всех военнопленных с целью облегчения своей жизни в плену вступали в фактическое, честное сотрудничество с представителями страны пленения в обмен на улучшение условий содержания, а также с целью сохранения своей жизни16.

Одним из способов выхода из трудной ситуации, к которому нередко прибегали военнопленные, явился пассивный отказ от возможности повысить безопасность своего нахождения в плену (обычно выражается в апатии, безразличном отношении к администрации лагеря, своей судьбе, жизни). Такое поведение характерно прежде всего для военнопленных с подавленной психикой, находящихся в состоянии нервного и физического истощения, общего переутомления. Вместе с тем наиболее сильные личности иногда при бегают к скрытому, а иногда и открытому сопротивлению по отношению к деятельности и мероприятиям администрации лагеря.

Исходя из того, что военнопленные представляют собой модель не только всех слоев общества, в котором они выросли и воспитались, но и армии, в которой они служили, воевали до пленения, среди них всегда есть лица, являющиеся как приверженцами этого общественного строя, так и его сознательными противниками. Поэтому поведение военнопленных носит самую разнообразную направленность. Определенная часть сознательных противников своего государства, как правило, становится на открытые лояльные позиции по отношению к противнику. Такие военнопленные впервые получают возможность трезво оценить сложившуюся обстановку, безболезненно выразить истинное отношение к общественному строю и политике родного ^ государства, оценить свое место и роль в данной войне, в судьбе своей страны и своего народа. В силу этого практически уже в первые месяцы плена происходит резкое расслоение, а также социальная и политическая переориентация, что приводит к достаточно четкому разделению военнопленных на малые и большие группы, имеющие собственных лидеров, определенные позиции, отношения и микроклимат.

На основе известного положения о том, что любая социальная общность состоит из разных индивидуальностей, микро- и макро- групп, нами было выдвинуто предположение: все военнопленные, как представители этих социальных общностей, также делятся на разные группы по своему отношению к общественной системе родной страны и страны пленения. Выделилось три группы, к первой из которых относились военнопленные, остающиеся на патриотических позициях в отношении своей родины, государства, являю-^ щиеся твердыми приверженцами господствующего в их стране общественного строя, мировоззрения и занимающие активную позицию продолжения борьбы с вражеской стороной доступными им способами, методами и средствами (побег из плена, саботаж, диверсия, вредительство, сбор разведывательных сведений, вступление в мнимое сотрудничество с противником с целью решения своих задач и т. п.). В эту группу входит более 30 % от числа всех попавших в плен.

Вторую группу составляют военнопленные, которые активно принимают участие во всех мероприятиях, проводимых администрацией лагерей, что позволяет противнику привлекать их к сотрудничеству (открытому или скрытому) в своих интересах. Военнопленные второй группы составляют не более 15-20 % всех попавших в плен.

К третьей группе относятся военнопленные, остающиеся на нейтральных позициях. Данная группа военнопленных обычно составляет наибольший процент от всех военнопленных - не менее 55 %17. Эти люди преследуют сугубо эгоистические цели: выжить в плену (иногда любой ценой) и поскорее возвратиться на родину; не совершать никаких действий, которые могут быть расценены противником как враждебные, предоставляющие для него угрозу; не допускать каких-либо политических и иных разговоров, чтобы не дать повода администрации для проведения репрессий; пассивное ожидание конца войны и освобождения из плена.

Весьма характерны взаимоотношения между этими группами военнопленных. Отношения между первой (патриотами) и второй (пособниками противоборствующей стороны) носит острый конфликтный характер, отличающийся как открытым, так и скрытым резким противоборством, что активно используется страной пленения в своих целях. Следует подчеркнуть, что таким конфликтным отношением присущ антагонизм, сопровождающийся часто агрессивными действиями, наносящими ущерб здоровью отдельных членов этих групп, а иногда приводящими и к физическому уничтожению отдельных военнопленных (со стороны «патриотов» - тайное уничтожение, со стороны пособников - выдача патриотов карательным органам противника и т. д.).

Необходимо отметить, что и первая и вторая группы военнопленных ведут упорную конфликтную борьбу за захват влияния над третьей группой (нейтральными военнопленными). Пример такой борьбы мы могли наблюдать в годы первой мировой войны, в преддверии Октябрьской революции в России, когда большевистски и антибольшевистски настроенные иностранные военнопленные в лагерях прилагали немало усилий по оказанию влияния на «нейтральных» пленных. Другим примером борьбы за захват влияния над «нейтральными» служат отношения- между различными группами японских военнопленных в СССР после второй мировой войны. Причем страна пленения в этой борьбе всегда оказывала активную помощь и поддержку второй группе (пособникам). ф Вышеуказанные теоретические подходы по отношению к проблеме военнопленных приняты нами за основу в качестве вариантов систематизации и анализа основных категорий участников военного плена. Независимо от своего отношения к войне и участия в ней представители всех категорий комбатантов оказываются в результате пленения в одинаковой роли военнопленных. С этого момента на социально-волевую сферу и поведенческие мотивы человека начинает оказывать воздействие целая система специфических факторов.

Научная новизна обусловлена системным исследованием проблемы военнопленных на Дальнем Востоке России в течение всего периода их пребывания — с 1914 по 1956 гг. Научная новизна заключена во введении новых документов и материалов по данной теме, ранее недоступных исследователям.

Впервые на материалах обширного дальневосточного региона всесторонне рассмотрены основные аспекты формирования, трудового использования, бытового содержания многотысячного отряда иностранных военнопленных на протяжении большого хронологического периода. До нашего исследования данные вопросы в подобном объеме детально не изучались. При этом ряд аспектов темы подвергся специальному анализу. Впервые прослежены международно-правовые аспекты военного плена на Дальнем Востоке, определены особенности политики правительств России и СССР по отношению к военнопленным на протяжении длительного исторического периода — с 1914 по 1956 гг. Автором исследовано пребывание в регионе различных групп военнопленных, составлены сравнительные данные по стране. Изучен трудовой вклад иностранных пленных в экономику Дальнего Востока в различные исторические периоды, составлен ряд таблиц по таким направлениям, как трудовая активность пленных, бытовое устройство, динамика численности, уровень заболеваемости, смертности, травматизма и т. д.

На основе нового архивного материала впервые рассмотрены такие вопросы, как движение мировой общественности за ускорение репатриации иностранцев из советского плена, особенности репатриации австро-венгерских, чехословацких и японских военнопленных в разные исторические отрезки. Автору впервые удалось выявить ряд уголовных дел на японских военнопленных, что способствовало их пересмотру на современном этапе развития российско-японских отношений.

Научная новизна темы исследования заключается в том, что при отсутствии опубликованных научных работ о месте и роли бывших иностранных военнопленных на исторической родине, диссертант предпринял попытку показать деятельность репатриантов и их вклад в экономику не только российского, но и их собственных зарубежных государств после прибытия из плена.

Диссертантом впервые, в отечественной историографии предпринята попытка комплексного анализа проблемы пребывания иностранных военнопленных на Дальнем Востоке России в 1914—1956 гг., ее место в системе международных отношений в исследуемый период.

Апробация работы. Основные положения, выводы и отдельные главы данного диссертационного исследования были опубликованы в 3-х монографических исследованиях: «Интернациональные связи трудящихся советского Дальнего Востока с народами зарубежных стран (1938-1960)». Владивосток, 1992; «Японские военнопленные на Дальнем Востоке России в послевоенные годы». Владивосток, 1997; «Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России (1914-1956)». Владивосток, 2002. Данная тема также нашла свое отражение в~ многочисленных статьях,-опубликованных в журналах «Проблемы Дальнего Востока», «Вестник ДВО РАН», «Россия и АТР» и других изданиях. Общий объем опубликованных монографий и научных статей по теме исследования составил 28,5 п. л. Основные выводы диссертационного исследования были использованы на международных, общероссийских, региональных научных конференциях во Владивостоке (1989, 1991, 1992, 1997, 1999 и 2000 гг.), Уссурийске (1992 г.), Хабаровске (1992 г.), Комсомольске-на-Амуре (1992 г.), на встречах с представителями Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных, при проведении лекций и семинаров для студентов Владивостокского института международных отношений ДВГУ.

Основные положения и выводы диссертации могут быть использованы при создании фундаментальных работ'по истории российского Дальнего Востока, истории международных отношений. Выявленные автором материалы могут быть использованы при издании сборника документов по истории военного плена на Дальнем Востоке.

Изложенные в диссертации сведения, факты и обобщения могут использоваться в курсе лекций по истории Дальнего Востока России, истории международных отношений.

Фактический материал и выводы диссертационной работы, несомненно, важны для административного использования при работе с прибывающими в регион иностранцами, представляют интерес для сотрудников иностранных посольств и консульств, аккредитованных в России.

Структура-диссертации. Особенности объекта и предмета научного анализа, постановка широкого круга исследовательских задач обусловили проблемно-хронологический принцип построения диссертации с выделением всех важнейших проблем и аспектов в самостоятельные разделы. Работа состоит из «Введения», шести глав, «Заключения», «Списка использованных источников и литературы» и «Приложений».

Галицкий В.П. Проблема военнопленных и отношение к ней советского государства //Советское государство и право. 1990. № 4. С. 124.

2 Там же.

3 Московские новости. 1987. № 35. С.12; Stern magazine. 1981. № 26. Р.74.

4 Правда. 1950. 5 мая; 1969. 24 марта; История международных отношений и внешней политики СССР. В 3-х томах. Т.1. 1917. М., 1989. С.31; Галицкий В.П. Указ соч. С.124.

5 Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сборник документов. В 2-х т. /Сост. Д. Милей, A.A. Ходак, Л.М. Чижова и др. М., 1968. Т.1. С.VII.

6 Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: Исторический опыт России. М., 1999. С.27.

7 Там же.

8 Серебрянников В.В. Социология войны. М., 1997.

9 Галицкий В.П. Социально-психологические аспекты межгрупповых отношений в условиях военного плена//Социологические исследования. 1991. №10. С.48-63.

10 Сенявская Е.С. Человек на войне: опыт историко-психологической характеристики российского комбатанта//Отечественная история. 1995. № 3. С.9.

11 Серебрянников В.В. Социология войны. М., 1997. С.245.

12 Серебрянников В.В. Указ. соч. С.245, 246, 247.

13 Галицкий В.П. Социально-психологические аспекты межгрупповых отношений в условиях военного плена //Социологические исследования. 1991. № 10. С.52, 54.

14 Там же. С. 58, 62.

15 Государственный архив Хабаровского края (далее ГАХК). Ф.1036. Оп.1. Д.477. Л. 152.

16 Галицкий В.П. Социально-психологические аспекты межгрупповых отношений в условиях военного плена. С.58.

17 Там же. С.51.

Список научной литературыБондаренко, Елена Юрьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Мухачева и М;И. Светачева. В этом сборнике приведены цифры, по численности чехословацких войск на Дальнем Востоке России в 1918 г., а также документы о попытке белочешского мятежа во Владивостоке под командованием Р. Гайды. В сборнике также приводятся документальные факты, свидетельст>ш вующие о характере поведения чехословаков во Владивостоке, отношение к ним союзников, Колчака, большевиков.

2. Базаров О.Д. «Сибирское интернирование»: японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.). Улан-Удэ, 1997; Безбородова И.В. Иностранные военнопленные и интернированные в СССР: из истории деятельности Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД МВД СССР в послевоенный период (1945-1953 гг.) //Отечественная история. 1997. 5.

3. Интернационалисты в боях за власть Советов /Под ред. Бирмана М.А., Манусевича А.Я. и Хренова И.А. М., 1

4. Клеванский А.Х. Военнопленные центральных держав в царской и революционной России (1914-1918 гг.) //Интернационалисты в боях за власть Советов. 23. Там же. 24. Там же.

5. Тамже. 63. Там же. 64.

6. Копылов В. Указ. соч. 72. Там же. Документы внешней политики СССР /Ред. А.А. Громыко. Т. 1.

7. Копылов В. Указ. соч. 83. ОТ Штригниц с Указ. соч. И5-116. Ч а м ж е 92, 98, 101,

8. Жилак А. Великий Октябрь и революционное движение военнопленных W венгров в России (1917-1918 гг.). 117-

9. Жилак А. Указ. соч. 117. Там же.

10. Тамже. 133. Там же. 137. Там же.

11. Щербаков Ю.Н. Зарубежные интернационалисты в борьбе против интервентов и белогвардейцев на Урале и в Сибири //Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран участники борьбы за власть Советов на юге и востоке Республики. М 1971.

12. Крушанов А.И., Рейхберг Г.Е. Трудящиеся зарубежных стран в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье //Интернационалисты. Трудящиеся зарубежных стран участники борьбы за власть Советов на юге и востоке республики. М., 1971. 146-163.

13. Крушанов А.И., Рейхберг Г.Е. Указ. соч.

14. Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 19171922 гг. /Под ред. А.П. Окладникова и др. М., 1

15. Авдева Н.А., Крушанов А.И., Мухачев Б.И., ШиндяловН.А. Венгерские интернационалисты борются за советскую власть на Дальнем Востоке. С,7690. Н.А. Авдеева, А.И. Крушанов, Б.И. Мухачев, Н.А. Шиндялов. Указ. соч. 76. Там же.

17. Шерешевский Б.М. О некоторых вопросах изучения участия венгерских интернационалистов в борьбе за власть Советов в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг. //Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. М., 1980. 228-

18. Шерешевский Б.М. Указ. соч.

19. Конасов В.Б., Кузьминых А.Л. Немецкие военнопленные в СССР: историография, библиография, справочно-понятийный аппарат. Вологда, 2002. 4-5. Там же. G.30,

20. Кузнецов С И Японские военнопленные в СССР после второй мировой войны (1945-1956 гг.). Автореф. дис. д-ра ист. наук. Иркутск, 1

21. Кузнецов С И Ирукуцуку сю-но нихондзин боти (Военнопленные японцы, похороненные в Иркутской области). Канадзава, 1993. (Наяп. яз.). Кузнецов С И Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны. Иркутск, 1

22. Кузнецов С И Указ. соч. 70, 71.

23. Спиридонов М.Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (19451948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования. Красноярск, 2

24. Базаров О.Д. «Сибирское интернирование»: японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.). Улан-Удэ, 1

25. Кузьмина М.А. Плен: Японские военнопленные в Хабаровском крае. Комсомольск-на-Амуре, 1

26. Базаров О.Д. «Сибирское интернирование»: японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.). Улан-Удэ, 1

27. Еланцева О.П. Строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (30-е начало 50-х годов). Исторический опыт. Автореф. дис. докт. ист. наук. Владивосток, 1

28. Еланцева О.П. Указ. соч.

29. Кузьмина М.А. Плен: (Японские военнопленные в Хабаровском крае). Комсомольск-на-Амуре, 1

30. Галицкий В.П. Архивы о лагерях японских военнопленных в СССР //Проблемы Дальнего Востока. 1990. 6. 115-

31. Галицкий В.П. Проблема военнопленных и отношение к ней советского государства//Советское государство и право. 1990. 124-

32. Безбородова И.В. Иностранные военнопленные и интернированные в СССР: из истории деятельности Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД МВД СССР в послевоенный период (1945-1953 гг.) //Отечественная история. 1997. 5. 165-

33. Безбородова И.В. Управление по делам военнопленных и интернированных Н К В Д МВД СССР. (1939 1953 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1

34. Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сб. документов. В 2-х т. /Сост. Д. Милей и др. М., 1968; Колчак и интервенция на Дальнем Востоке: Документы и материалы /Под ред. Б.И. Мухачева и др. Владивосток, 1995; Подготовка и начало интервенции на Дальнем Востоке России (октябрь 1917 октябрь 1918 г.). Документы и материалы /Под ред. В.Л. Ларина, А.Т. Мандрика и др. Владивосток, 1997; Военнопленные в СССР. 1939-1

35. Документы и материалы //Под ред. М.М. Загорулько. М., 2

36. Венгерские интернационалисты в Великой Октябрьской социалистической революции/Сост. Е. Дъёркеи и А. Иожа. М., 1959; Венгерские интернацио37. Венгерские интернационалисты в Великой Октябрьской социалистической революции /Сост. Е. Дъёркеи и А. Иожа. М., 1

38. Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. М., 1968. Т.1,

39. Колчак и интервенция на Дальнем Востоке: Документы и материалы. Владивосток, 1

40. Подготовка и начало интервенции на Дальнем Востоке России (октябрь 1917-октябрь 1918 г.). Документы и материалы. Владивосток, 1

41. Русский архив: Иностранные военнопленные второй мировой войны в СССР. Документы и материалы. Т. 13. М., 1

42. Военнопленные в СССР. 1939-1

43. Документы и материалы. Манхарт Г. Записки интернационалиста. Благовещенск, 1

44. Гольдфингер А.Ф. Венгерские партизаны //Этих дней не смолкнет слава. Хабаровск, 1

45. Мюллер А.А. В пламени революции (1917-1920). Иркутск, 1

46. Венгры на берегу Амура. Сб. статей. Будапешт, 1

47. Авдеева Н.А., Крушанов А.И., Мухачев Б.И. и др. Венгерские интернационалисты борются за советскую власть на Дальнем Востоке //Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. М., 1980. 76-

48. Венгерские интернационалисты в Великой Октябрьской социалистической революции /Под ред. Е. Дъёркеи и А. Йожа. М., 1

49. Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке (1917 1922 гг.). Сб. статей. М., 1980. 232. 1 ам же. Там ж е

50. Tokio, 1989; Nimmo William F. Behind a curtain of silence: Jap in Sov. custody, 1945 1956 /William F. Nimmo New-York etc.: Creenvood press, 1988. /Японские военнопленные в СССР (1945-1956). Нью-Йорк, 1

51. Кузнецов С И Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны. С И Там же. 87 Бюллетень Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных. Цуруока, 1990. 5 июля. №123. С6-

52. Кузнецов С И Указ. соч. 12.

53. Декларация- об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль (принята 29 ноября (11 декабря) 1868 г. в -Петербурге);

54. Декларация о неупотреблении снарядов, имеющих единственным

55. Декларация о неупотреблении легко разворачивающихся или сплющивающихся пуль (принята 17 (29) июля 1899 г. в Гааге);

56. Международное право в избранных документах /Отв. ред. В.Н. Дурденевский.М., 1957.Т.З.С.37-52. Там же. 37. Там же. 39. Там же. 43. Там же. 44. Там же. Там же. Там же. Там же. 46 Т а м ж е 47.

57. Документы внешней политики СССР /Ред. А.А. Громыко. М., 1957. Т,1. 639. Там же.

59. Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сб. документов в 2-х т. /Сост. Д. Милей, Н.А. Ходак, Л.М, Чижова и др. М., 1968. Т.1.

60. Документы внешней политики СССР Т.1.

61. Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Т.1.С.

63. Съезд Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях. М., 1939.

64. Галицкий В.П. Проблема военнопленных и отношение к ней советского государства. 126-

65. Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сб. документов. Т.1. 112. то Венгерские интернационалисты в Октябрьской революции и гражданской войне в СССР. Сб. документов. Т. 1. 106.

66. Сталин И.В. Сочинения. М., 1947. Т.7. G.275-

67. Конасов В.Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР.

68. Конасов В.Б. Указ. соч. 21. Там же. Военнопленные в СССР. 1939-1956. Под ред. М.М. Загорулько. М., 2000. 27. Там же. Конасов В.Б. Указ. соч.

69. Судебный процесс по делу Верховного главнокомандования гитлеровского вермахта. Пер. с нем. М., 1964. 109-

70. Военнопленные в СССР

71. Международное право в избранных документах 211-

72. Алешин В.В. Режим военного плена//Московский журнал международного права. 1999. 2 153. J. I Международное право в избранных документах 216. Там же. 219-220. 43 Там же. 225-226. Там же. 226. Там же. G.240. Там же. С,242. Там же. 242-

73. Алешин В.В. Указ. соч. 159. J.Q Советский Союз на международных конференциях периода Великой ОтеW чественной войны. 1941-1945 гг. Берлинская (Потсдамская) конференция ру74. Еланцева О.П. Лагеря японских военнопленных на строительстве железной дороги Комсомольск Советская Гавань (к вопросу о количественном составе) //Социально-экономические и политические процессы в странах АТР. Материалы и тез. докл. к междунар. научно-практ. конф. Владивосток, 1997. Кн.2. 43-44. ГАХК. Ф.1036. Оп.1. Д.447. Л.56; Ф.1456. Оп.1. Д.696. Л.68-а. Всеяпонская Ассоциация бывших военнопленных. Цуруока, 1991. 15-

75. Кузнецов С И Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны. Иркутск, 1994. 155. >«i Кузнецов С И Указ. соч. 76. Комсомольская правда. 1993. 6 окт. Галицкий В.П. Архивы о лагерях японских военнопленных в СССР //Проблемы Дальнего Востока. 1990. 6.

77. Галицкий В.П. Указ соч. С120. Там же. 61 ГАХК. Ф.1036. Оп.1. Д.447. Л.

78. Галицкий В.П. Указ. соч. С122. Там же. Кузнецов С И Указ. соч. С127. ГАХК. Ф.1036. Оп.1. Д.447. Л.75. Там же. »«Г Ш. Известия. 1982. 8 мая. Кузнецов С И Указ. соч. С131,

79. Кузнецов С И Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны.

80. Правда. 1949. 31 дек. Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. М., 1950. 521-522. ГЛХК. Ф.1036. Оп.1. Д.483. Л.105,

81. Находкинский рабочий. 1956. 15 дек. Галицкий В.П. Японские военнопленные в СССР: правда и домыслы //Военно-исторический журнал. 1991. 4. G.72-73. ГАХК. Ф.1036. Оп.1. Д.483. Л. 108. Там же. Д.484. Л.ЗЗ об. Архив Тихоокеанского Флотского военного суда. Копии определений по надзорным делам. G.21, 22, 27, 28, 31, 32; Красная звезда. 1992. 6 окт.; Владивосток. 1992. 19 июня. Архив Тихоокеанского флотского военного суда. Копии определений по надзорным делам. 34, 35,

82. Ведомости Совета народных депутатов и Верховного Суда РСФСР. М., i4 1991.№44. Ст.1428.

83. Было прекращено действие льгот и преимущественное предоставление договоров.

84. Приостановлены платежи фирмам и предприятиям, основанным гражданами враждебных России государств. 3. Был разработан проект об учреждении правительственного надзора за деятельностью акционерных обществ, в состав которых входили иностранцы.

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02 диссертация на тему: Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Бондаренко, Елена Юрьевна

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Бондаренко, Елена Юрьевна

Список научной литературыБондаренко, Елена Юрьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Иностранные военнопленные на Дальнем Востоке России