автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг. )

Полный текст автореферата диссертации по теме "Японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг. )"

Иркутский государственный университет

Б ОД

., ^ , | Специализированный совет Д 063.32.01.

На правах рукописи

Базаров Олег Дашиевич -

ЯПОНСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В БУРЯТИИ (1945-1948 гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Иркутск -1997

Работа выполнена на кафедре исторического наследия Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств

Научные руководители: доктор исторических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик РАГН И.И.Кузнецов; доктор исторических наук, доцент Л.В.Курас

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Ь.В.Базаров кандидат исторических наук, доцент В.Н.Качанов

Ведущая организация: Восточно-Сибирский государственный технологический университет, кафедра истории России

Защита состоится 22 мая 1997 года в 10.00 часов на заседании специализированного совета Д 063.32.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Иркутском государственном университете (664003,г. Иркутск, ул. Карла Маркса,!)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Иркутского государственного университета

Автореферат разослан "_"_ 1997 г.

Ученый секретарь специализированного совета, кандидат исторических наук, доцент

А.А.Иванов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Актуальность темы исследования. История российско-японских отношений насчитывает не одно столетие и знает разные времена. Многие из них оцениваются далеко не однозначно. Наиболее драматичные события произошли в новейшее время, когда сотни тысяч японских солдат и офицеров в результате поражения Японии во Второй мировой войне оказались в советском плену. В отличие от своих союзников по антигитлеровской коалиции (США, Великобритании и других) Советский Союз удерживал японских военнопленных в сибирских и дальневосточных лагерях вплоть до декабря 1956 года

Впоследствии, на долгие десятилетия эта тема стала "белым пятном" советской истории.

В Советском Союзе на эту проблему обратили внимание лишь при подготовке официального визита в 1991 году президента СССР М.С.Горбачева в Японию, который передал японской стороне часть списков военнопленных, умерших в советских лагерях и выразил сожаление по поводу их гибели.

В октябре 1993 года президент Российской Федерации Б.Н.Ельцин во время визита в Японию принес извинения японскому народу за негуманное отношение к японским военнопленным и интернированным в лагерях МВД СССР.

Подобные шаги на высоком уровне и участие общественности помогают созданию нового фундамента российско-японских отношений, фундамента добрососедства, сотрудничества и гуманизма. В рамках "народной дипломатии" свой вклад в это строительство внесла общественность Бурятии. Проблема невольного пребывания на ее территории японских военнопленных обсуждались на 1 Международной конференции "Молодые бизнесмены и политики Бурятской ССР и Японии" (11 июня 1991 года), на встречах членов общественного благотворительного Фонда "Сибирское интернирование" (гор .Улан-Удэ) с делегациями буддийской секты Нитирэн во главе с Сато Коосюн, Японской ассоциации бывших военнопленных во главе с Сайго Рокуро, а также в ходе визита делегаций японских городов Румои и Ямагата - побратимов города Улан-Удэ (июль 1996 года).

Практические шаги Фондом проделаны в процессе благоустройства японских кладбищ, мероприятий по перезахоронению останков совместно с Министерством здравоохранения и социального обеспечения Японии.

Таким образом, актуальность данной проблемы обуславливается прежде всего ее практической значимостью, ибо объективное отношение к проблеме военнопленных будет способствовать улучшению взаимоотношений между нашими народами, а знание истоков и последствий репрессивной политики советского государства позволит предотвратить ее повторение. Кроме того, исследования вопросов плена помогут дать не только оценку, но и выработать рекомендации к решению проблем как "сибирского интернирования", так и проблем, возникших в связи с военными конфликтами, происходящими в России и странах СНГ.

Степень изученности темы. В отечественной историографии Второй мировой войны советско-японская война освещена достаточно полно (1). Подробно анализируя ход подготовки и ведения боевых операций советскими Вооруженными Силами, исследователи в основном сосредоточивались на освещении успешного наступления Красной армии в Маньчжурии, влиянии разгрома Японии на социально-политические процессы в Азиатско-Тихоокеанском регионе и т.д. Даже в фундаментальных многотомных работах по истории Второй мировой и Великой Отечественной войн (2), а также во "Всемирной истории" (М.:Наука, 1965.-Т.Х) имеются только упоминания о количестве плененных японцев. Их дальнейшая судьба обойдена вниманием. В литературе по истории советско-японских отношений после Второй мировой войны о проблеме военнопленных имеются лишь косвенные сведения (3). То же самое можно сказать и о работах по истории международных отношений на Дальнем Востоке (4), в которых освещаются различные стороны советско-японских отношений. Но и здесь проблема военнопленных не отражена.

1. См.: СССР в годы Великой Отечественной войны (июль 1941 г.-сенгябрь 1945 г.). Указатель советской литературы за 1941-1967 г.г.-М.: 1977; Историография Великой Отечественной войны.: Сборних статей.-М.: 1980.

2. История второй мировой войны 1939-1945 ГГ.-Т.11.-М.: Восниздат, 1974; История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945.- Т.5.-М.:Военюдат, 1963.

3. См.: Кутаков Л.Н. История советско-японских дипломатических отношений.- М.: Изд-во института международных отношений, 1962; СССР и Япония.-М.: Наука, 1987; СССР и Япония. К 50-летшо установления советско-японских дипломатических отиощений.-М.: Наука, 1978.

4. См.: История международных отношений на Дальнем Востоке.: 1945-1977 гг. - Хабаровск: Хабаровское книжное изд-во, 1978; История внешней политики СССР: 1917-1985 гг. В 2-х томах,- Т.2 (1945-1985 гг.)-М.: Политиздат, 1986;Меяадународные отношения на Дальнем Востоке в послевоенные годы.-Т.1 (1945-1957 гг.).-М.: Наука, 1978; Славянский Б.Н. Внешняя политика СССР на Дальнем Востоке, 1945-1986 гт.М.Международные отношения, 1988 и др.

Об этой важной странице послевоенной японской истории не говорится также в "Истории Японии (1945-1975 гт.)" (М.:"Наука",1978.)

По рассматриваемому вопросу нет ни одного упоминания в "Японском ежегоднике" (5).

Тема военнопленных стала объектом изучения в современной российской историографии лишь с конца 80-х годов. В этот период преобладали публицистические статьи, освещавшие некоторые аспекты проблемы (Ю.Тавровский, В.Цветов, Л.Млечин, А.Кириченко, С.Кондратов и др.).

Заслуживают внимания публикации В.П.Галицкого (6), который ввел в научный оборот ряд архивных документов, касающихся иностранных, в том числе и японских военнопленных в Советском Союзе и попытался прокомментировать их.

Одним из первых стал разрабатывать проблему японских военнопленных в СССР иркутский ученый С.И.Кузнецов. Его выступления на ряде региональных конференций (7), монография и учебное пособие (8), докторская диссертация (9) вывели поставленную проблему в число ведущих в послевоенных советско-японских отношениях.

5. Япония: Ежегодник - М: Наука, с 1973. 6. Галицкий В П. Архивы о лагерях японских военнопленных в СССР//Проблемы Дальнего Воетока 6; он же. Вражеские военнопленные в СССР (194Ы945 г.г.)// Военно-исторический журнал 1990.-N 9; он же. Японские военнопленные в СССР: правда и домыслы*'/ Военно-исторический журнал 1991.-N 4.

7. Кузнецов С.И. Доклад на советско-японском научно-практическом симпозиуме "Сибирское интернирование" 20-21 июня 1990 г. пос. Листвянка; он же. Новое мышление и разработка концепции сотрудничества региона Восточной Сибири со странами АТР. //Политика СССР в ATP: страны-соседи -проблемы и перспективы сотрудничества. Материалы всесоюзной научно-практической конференции. - Алма-Ата: 1989 ;

8. Кузнецов С.И. Ирукуцуку сю-но нихонязин боти {Военнопленные японцы, похороненные в Иркутской области).-Канадзав&, 1993. (на японском языке); он же. Проблемы военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны. - Иркутск, 1994. (учебное пособие).

9. Кузнецов С.И. Японские военнопленные в СССР после второй мировой войны (1945-1956 гг.) Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наух.Иркутек: 1994.

Наибольший интерес по исследуемой теме представляет его учебное пособие, в котором дан анализ советско-японских отношений в военный и послевоенный период, освещается использование японских военнопленных в качестве рабочей силы в Советском Союзе, а также поднимаются важные аспекты идеологической обработки, репатриации японских военнопленных, социально-экономические и политические последствия "сибирского интернирования".

Эта тема нашла логическое продолжение в серии научно-информационных бюллетеней, опубликованных под его редакцией, один из которых посвящен японским военнопленным в Сибири (10). Труды С.И.Кузнецова получили широкий резонанс в Японии. Что касается Бурятии, где содержался значительный контингент японских военнопленных, то здесь имеются лишь публикации автора диссертации (11).

Рассматривая указанные работы следует отметить, что пока рано говорить о возникновении общей историографической традиции по проблеме японских военнопленных в России и ее регионах. Тем не менее, значение этих работ несомненно, так как они обогащают методы и подходы при раскрытии проблемы. Кроме того, возникает общетеоретическая база для подготовки исследования на междисциплинарном уровне - история, международное право, политология. Иная ситуация сложилась в Японии, где опубликованы сотни воспоминаний бывших военнопленных (12). Значительный интерес представляет восьмитомная серия воспоминаний "Хорё тайкэн ни" ("Записки военнопленных") (13), где имеются сюжеты, посвященные пребыванию японцев в Забайкалье, Бурятии. Авторы записок и воспоминаний не имея советских архивных документов, опираясь лишь на свою память, как и большинство мемуаристов выражают субъективную точку зрения на рассматриваемые события. Несмотря на злободневность темы в Японии нет серьезных научных

10. Японские военнопленные в Сибири (1945-1956 г.г.) Научно-информационный бюллетень.- 1995.-К 4. - Иркутск: 1995.

11. Базаров О.Д."Сибирское интернирование": японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 г.г.). - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1997 и др.

12. Такасуги Итиро. Сибэриа-ни нэмуру ниховдзин (Японцы, спящие в Сибири).-Токио, 1992; Сайто Рокуро. "Кайсо-но Сибэриа (Воспоминания о Сибири)/ Дзэнёку кё кохо,- 1991.-К 135 и др.

13. Хорё тайкэн ни ("Записки военнопленных"). - Т.1-8. - Токио: 1989.

исследований по проблеме военнопленных японцев, содержавшихся на территории бывшего Советского Союза.

Анализ проблемы позволяет сделать следующие выводы: во-первых, сделаны лишь первые шаги в изучении проблемы японских военнопленных. Причем, в силу отсутствия материалов по всем регионам бывшего СССР сегодня рано говорить о подготовке обобщающих исследований; во-вторых, подавляющая часть работ затрагивает лишь отдельные фрагменты поставленной темы, которая несомненно шире и многогранней; в-третьих, в силу того, что данная проблема только начинает "набирать обороты" самодовлеющее значение имеет количественная сторона. Это в полной мере касается Бурятии.

Территориальные рамки исследования охватывают Республику Бурятия в ее современных границах. В целях лучшего понимания событий и процессов в исследовании используются и материалы, характеризующие положение военнопленных в соседних с ней Иркутской и Читинской областях, тем более, что в Иркутской области (пос.Листвянка) находилось отделение лагеря N 30, дислоцировавшего в Бурятии. Выбор территориальных рамок исследования был обусловлен наличием единого партийного руководства и государственного аппарата, общностью социально-экономического положения, характерной для автономной республики. Кроме того, территория Бурятии имела и ряд специфических особенностей: низкий уровень урбанизации и плотности населения, суровые климатические условия, слабо развитую инфраструктуру, этническую близость коренного населения с японскими военнопленными.

Хронологические рамки исследования охватывают небольшой, но чрезвычайно емкий временной отрезок - 1945-1948 годы: с момента прибытия в октябре 1945 г. первого эшелона с военнопленными и репатриации последних военнопленных в августе 1948 г. Указанная хронология является своеобразным этапом общей хронологии проблемы японских военнопленных на территории бывшего Советского Союза.

Объектом исследования диссертации являются японские военнопленные в Бурятии, идентифицированные общностью судеб, этнической близостью, лагерной системой, динамикой политических и

социально-экономических процессов, происходивших в Бурят-Монгольской АССР.

Специального исторического исследования проблемы японских военнопленных в Бурятии раннее не было. Это обстоятельство и определило цель работы. В этой связи, исходя из указанной цели и практической значимости, в диссертации поставлены следующие конкретные задачи:

- показать организацию и деятельность лагерей МВД для японских военнопленных на территории Бурят-Монгольской АССР;

- рассмотреть медицинское обслуживание японских военнопленных в созданном спецгоспитале N 944 и лагерных лазаретах;

- исследовать использование труда японских военнопленных в народном хозяйстве республики;

- осветить цели и методы идеологической обработки военнопленных и формы их протеста;

- показать взаимоотношения военнопленных с местным населением.

Для решения этих задач особое значение представляет источниковая

база исследования, в основе которой лежат архивы МВД Республики Бурятия, впервые вводимые в научный оборот. Это широкий круг источников, хранящихся в Фонде 57-л (Фонд отдела по делам военнопленных и интернированных МВД Бурятии). В системе отбора и группировки источников автор выстраивал факты по типологии и отражению исторических ситуаций, событий и процессов. По 16-ти описям проанализировано более двухсот дел, которые по происхождению и характеру можно условно разделить на следующие группы:

- переписка МВД Бурят-Монгольской АССР с Главным управлением по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) МВД СССР, ведомственные инструкции, комментарии к ним, записки по ВЧ-связи, распоряжения, запросы.

- отчеты лагерных администраций: по учету военнопленных (дело 17-"Строевая записка о движении и наличии военнопленных в лагерях и спецгоспитале"), по трудоиспользованию военнопленных, идеологической работе среди них и т.д;

- документация оперативно-чекистских отделов: следствия по подпольным организациям военнопленных , организация и деятельность демократических объединений, работа с агентурой, о взаимоотношениях японцев с местным населением, о применении оружия и т.д;

- деятельность спецгоспиталя N 944 и лагерных лазаретов:

организация медико-санитарного обслуживания военнопленных,

обеспечение медикаментами, питанием, топливом и другие хозяйственные вопросы;

- фонд министра Ильина (справки, докладные записки, отчеты);

- репатриация (списки военнопленных, подлежащих репатриации, докладные записки об организации репатриации и ее итогах);

- документация финансово-хозяйственных служб лагерей (акты приема-сдачи материальных ценностей, наличие в лагерях имущества, инвентаря, запасов продуктов питания, лошадей и автомашин); -смертность и места захоронений японских военнопленных.

В эту группу входят документы о причинах гибели военнопленных, акты о смерти, планы-схемы мест захоронений, списки умерших, акты обследования кладбищ;

- фонд военного прокурора Улан-Удэнского гарнизона. 26 октября 1965 года в архив МВД Бурятской АССР поступили материалы расследования причин массовой гибели военнопленных в спецбатальонах на территории Читинской области в 3-х делах (дело 1 на 141-м листе, дело 2 на 285-и листах, дело 3 на 106-и листах и 2 экземпляра описи).

Наибольший интерес вызывают документы, раскрывающие использование труда японских военнопленных. Среди них примечателен "Итоговый доклад о результатах трудового использования военнопленных, содержащихся в лагере МВД N 6, на стройках и предприятиях Бурят-Монгольской АССР" (14).

Автор использовал также документы Национального архива Республики Бурятии (НАРБ) и архива Управления ФСБ Российской Федерации по Республике Бурятия.

14. Архив МВД РБ. Ф.57-Л, оп. I, д. 1, т. 1 .Н-188« 1, т. 1).

В Фонде 1п НАРБ имеется ряд документов Бурятского областного комитета ВКП(б), связанный с японскими военнопленными.

Деятельность политотдела лагерей военнопленных отражается в отчете МВД Бурят-Монгольской АССР о состоянии работы с кадрами, хранящемся в деле 4978.

В архиве КГБ республики (УФСБ РФ по РБ) автор исследовал дела на осужденных Военным трибуналом за принадлежность к японским спецслужбам, Японской военной миссии, за активную антисоветскую деятельность в лагерях, а также за членовредительство (дело N 4086). В диссертации использованы документы из следственного дела генерал-лейтенанта армии Маньчжоу-го Уржина Гармаева, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ РФ (делоН-18861,т. 1).

Автором также использованы документы Особого Архива при Главном архивном управлении СССР (ОА ГАУ СССР) фЛ/п оп.05е (13 дел), в которых находятся планы-схемы мест захоронений японских военнопленных на территории Бурятии, акты проверки состояния кладбищ, списки умерших, переписка с правительственными органами Японии по вопросу посещения могил родственниками умерших.

При работе с источниками автор руководствовался необходимостью выявить как можно больший их круг независимо от происхождения, а также критически осмыслить достоверность, объективность и смысловую сторону информации.

Кроме архивных документов важным блоком источниковедческой основы исследования стали сборники документов, характеризующие международные акты, согласно которых строились послевоенные отношения двух стран. В комплект этих документов входят Конвенции о защите жертв войны и т.д. (15).

Значительную помощь в подготовке исследования оказали словари, справочные издания (16) и периодическая печать, в которой прослеживается интерес общественности к рассматриваемой теме (17).

15. Конвенция об обращении в военнопленными// Женевские конвенции о защите жертв войны. М.: 1969.

16. См. Дипломатический словарь, в 3-х т. М.: 1971-1973 и др.

17. Цепенников Г. Во имя чего страдали?//Комсомолец Забайкалья.-1991. - 22 мая; Самданоз И. Участь японского батальона// Селенга. - 1992. - 25,27 июня, I июля и др.

В настоящем исследовании представлена и группа источников, находящихся в личном архиве автора (записи личных бесед с бывшими военнопленными, переписка с правительственными и общественными организациями Японии).

Все источники, несмотря на разницу их происхождения раскрывают идеологическую основу решений директивных органов, которые регламентировали деятельность лагерей для японских военнопленных, отражали дух и противоречия своего времени и стремление решить экономические задачи методами внеэкономического принуждения. Донесения, сводки, отчеты, справки, протоколы допросов военнопленных создают тот фон, который необходим для понимания всей сложности и особенности работы над поставленной темой. Все это помогло достаточно полно отразить важнейшие процессы в организации и деятельности лагерей для японских военнопленных в Бурятии.

Научная новизна и практическая значимость исследования выражаются в том, что оно является первой работой, в которой на базе неизвестных документальных источников проведено специальное конкретно-историческое исследование проблемы японских военнопленных в национальном регионе Сибири. Научное осмысление этой проблемы в Бурятии и фактологический материал помогут в освещении как масштабных тем истории и перспектив российско-японский отношений после Второй мировой войны, так и в изучении отечественной послевоенной истории и истории Бурятии. Кроме того, это будет способствовать и решению прагматических задач: укреплению связей породненных японских городов и Улан-Удэ, развитию специализированного туризма в республике (посещение кладбищ и мест лагерей) и т.д.

Исследование охватывает наиболее существенные стороны лагерной жизни японских военнопленных, что позволило автору использовать в методологическом плане исходные принципы исторической науки: историзм и объективность, способствующие преодолению известных стереотипов, сложившихся в общественном сознании в отношении военнопленных. При этом исследователь исходил из необходимости изучения как отдельных

фактов жизни военнопленных на территории Бурятии, так и всей Совокупности взаимосвязей, происходивших событий.

Автором также применялись и специальные методы исследования к числу которых относятся компаративный, социологический, системный, хронологический, статистический. На основе указанных методов можно говорить о проблеме японских военнопленных не только как о явлении, но и как о системе интегрированной в процесс развития советского общества. В этой связи систему лагерей для японских военнопленных и всю политику советского государства по отношению к ним можно рассматривать, как составляющую более сложного явления - как внутреннюю и внешнюю политику тоталитарного государства.

II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Диссертационная работа состоит из введения, четырех разделов, заключения, приложений, списка использованных источников и литературы.

Во введении показана актуальность проблемы, ее значимость и новизна, определяются объект, цель и задачи исследования, выделены основные теоретико-методологические принципы, территориальные и хронологические рамки, дана историография рассматриваемой темы и охарактеризована источниковая база исследования. Содержание введения отражено в первой части автореферата.

В первом разделе - "Организация и деятельность лагерей МВД для японских военнопленных" освещается процесс создания и функционирования лагерей и органов по управлению делами военнопленных, положение японских военнопленных в лагерях, предпринята попытка проанализировать данные об общей численности японских военнопленных и другие проблемные вопросы.

Пребывание японцев в лагерях регламентировалось "Положением о военнопленных", утвержденным постановлением СНК N 1798-800 СС от 1 июля 1941 г. Анализ содержания "Положения" показывает, что в нем соблюдены основные требования международного права об обращении с военнопленными. Однако следует признать, что реальная практика лагерей

для японских военнопленных не всегда была адекватной нормам гуманности.

Всего в октябре-декабре 1945 г. по решению ГКО СССР в Бурят-Монгольскую АССР было направлено 17817 японских военнопленных и интернированных. В последующем эта цифра уменьшалась за счет умерших, переведенных в другие регионы страны, осужденных, репатриированных и т.д.

Сравнительно небольшая концентрация японцев в Бурятии (в Иркутской области - 70 тыс. чел., Читинской - 40 тыс. чел.) объясняется следующими факторами: во-первых, в республике, в послевоенные годы не велось крупное строительство и потому не было нужды в большем количестве рабочей силы; во-вторых, местные власти были не в состоянии разместить даже такое количество военнопленных, обеспечить их питанием, обмундированием, медико-санитарным и культурным обслуживанием.

Для приема военнопленных на территории республики были созданы два лагеря - NN 28 (гор.Городок, ныне гор. Закаменск) и 30 (гор. Улан-Удэ), а также спецгоспиталь N 944 (гор.Улан-Удэ). В апреле 1946 года в результате разукрупнения лагеря N 30 образовались лагерь N 6 (гор.Улан-Удэ) и N 30.

Структура всех лагерей выглядела следующим образом: всей их деятельностью руководило Управление лагеря во главе в начальником, в состав которого входили политотдел, оперативно-чекистский отдел, отделы снабжения, транспорта, санитарный, финансово-хозяйственный, планово-производственный, учета.

Все лагеря имели отделения, которые дробились на командировки, бригады - небольшие группы военнопленных, работающих отдельно от основного контингента. В лагере N 30 в начале 1946 года насчитывалось до двух десятков лаготделений. Дислокация последних была обширна -несколько аймаков республики и даже Иркутская область - поселок Листвянка (л/о N 18, впоследствии 5 л/о лагеря N 6).

Лагерь N 28 имел 6 л/о и пересыльный пункт на станции Джида ВСЖД.

Все лагеря и спецгоспиталь N 944 создавались в спешном порядке и на голом месте. Нехватка ощущалась во всем: продуктах питания, жилье, одежде, транспорте, инструментах, медикаментах, переводчиках.

Режим в лагерях был суровым. Охрану военнопленных осуществлял 416 полк 38 дивизии Конвойных войск НКВД, не подчинявшийся ни администрации лагерей, ни МВД республики.

Таким образом, размещение военнопленных и развертывание лагерей на территории Бурят-Монгольской АССР было осуществлено без учета местных условий.

Пребывание японских военнопленных в Бурятии завершилось в августе 1948 года.

Во втором разделе - "Спецгоспиталь N 944 н медицинское обслуживание японских военнопленных" - рассматривается деятельность спецгоспиталя и постановка медико-санитарного обеспечения лагерей.

"Положение о военнопленных" предполагало медицинское обслуживание японцев на одинаковых условиях с военнослужащими Советской Армии.

Госпиталь N 944 состоял из трех отделений: терапевтического на 260 коек, хирургического на 100 коек, инфекционного на 140 коек - всего 500 койко-мест. Спецгоспиталь постоянно испытывал нужду в медперсонале, продуктах питания, медикаментах, инструментарии, топливе, белье, транспорте. Средний медперсонал составлял всего 46% от штатного расписания. Вместо положенных по штату 18 врачей имелось всего 5, из них 4 - военнопленные японцы.

Не лучшим образом обстояло дело с постановкой медико-санитарного обеспечения непосредственно в лагерях, где были свои лазареты и санитарные отделы.

. По состоянию здоровья военнопленные подразделялись на четыре категории. Причисленные к первой и второй направлялись на общие работы, к третьей - на легкие, а к четвертой (физически ослабленные) -направлялись в оздоровительные команды и хозобслугу.

За период существования лагерей для японских военнопленных в Бурятии умерло и захоронено 1076 человек, из них по лагерю N 6 - 36

человек; лагерю N 28 - 157 человек; лагерю N 30 - 345 человек; госпиталю N 944 - 538 человек.

Наибольшее количество умерших военнопленных приходится на первый год пребывания в плену - с октября 1945 г. по сентябрь 1946 г. -всего 887 человек.

Позднее в результате принятых мер удалось стабилизировать положение как в целом, так и в постановке лечебно-оздоровительного дела. За лето военнопленные смогли несколько поправить свое здоровье за счет добавления в рацион питания свежих овощей, ягод, рыбы.

Областной комитет ВКП(б) поставил на контроль вопрос о благоустройстве лагерных отделений для военнопленных на предприятиях лесозаготовительной промышленности. Центром были приняты нормативные документы о дополнительном питании, о дистрофичных пайках. Спецгоспиталь был укомплектован средним медперсоналом полностью, в октябре 1946 г. врачей работало 10 чел., из них 5 японцев, а в декабре из лагеря N 64 (гор.Моршанск Тамбовской области) прибыло 10 военнопленных врачей.

Спецгоспиталь просуществовал до августа 1948 г., когда последние больные в количестве 21 человек были переданы в спецгоспиталь N 1937 на ст.Хилок Читинской области.

Таким образом, в деятельности медицинских учреждений для японских военнопленных можно выделить два этапа: первый - начальный период, охватывающий около года. Характеризуется неудовлетворительным положением военнопленных и, как следствие этого, высокой смертностью среди них; второй - с конца 1946 года до закрытия летом 1948 года лагерей и спецгоспиталя, когда положение стабилизировалось.

Главным фактором, характеризовавшим неудовлетворительное состояние медицинского обслуживания японских военнопленных являлось тяжелое послевоенное социально-экономическое положение Бурят-Монгольской АССР, что привело к дефициту медикаментов и инструментария, неукомплектованности медицинского персонала, недостатку продуктов питания. Это усугублялось неразворотливостью, халатностью хозяйственных служб лагерей и спецгоспиталя, ранами и

болезнями, полученными в период военных действий и длительной транспортировки в места дислокации лагерей, суровым климатом и плохими жилищно-бытовыми условиями в местах заключения, тяжелым физическим трудом, производственным травматизмом и моральной угнетенностью.

В третьем разделе - "Использование труда японских военнопленных в народном хозяйстве Бурятии" рассматриваются вопросы, связанные с участием японских военнопленных в послевоенном экономическом развитии.

Подавляющее большинство японцев, прибывших в Бурятию были трудоспособного возраста - от 18 до 45 лет насчитывалось 96,3% (подсчитано автором).

50-я и 52-я статьи Женевской конвенции запрещают использование военнопленных на работах, имеющих военный характер или назначение; угрожающих здоровью или опасных. Однако, общеизвестно, что труд японских военнопленных в СССР широко применялся на именно таких производствах, в частности в Бурятии в авиационной и железнодорожной промышленности, на гусиноозерских угольных шахтах, на подземной добыче вольфрама и молибдена в Закамне, на таежных лесоповалах.

Масштабы использования военнопленных как рабочей силы, их конкретный вклад в развитие народного хозяйства Бурятии велик.

Так, если в ноябре 1945 года в республику прибыло всего 3161 демобилизованный воин, то японцев - более 17 тыс. чел.

В период с 1946 по 1948 годы на Улан-Удэнском паровозовагонном заводе в среднем работало 1978 японцев (30% об общего количества работников). Военнопленные произвели 71 паровоз серии СО-17 на общую сумму 38 млн. 56 тыс. рублей. Бригады пленных на строительных участках УКС ПВРЗ за два года построили 42 жилых, культурно-бытовых, технических и производственных объекта.

Японцы составляли до 85% всех рабочих треста "Бурмонголстрой".

Военнопленные составляли большинство среди шахтеров и строителей Гусиноозерска. В Управлении новошахтного строительства их насчитывалось 416 чел., или 61,5% трудового коллектива. Непосредственно в шахтах работало в среднем 216 чел. (20% от всех горнорабочих).

Военнопленные лагеря N 6 работали в цехах авиазавода, на табачной фабрике, гортопе, Селенгинском леспромхозе, нефтебазах NN 1 и 2, заводе "Металлширпотреб", городской электростанции, хлебозаводе N 1, кирпичном заводе N 2, судоремонтном заводе, пристани, элеваторе, горкомхозе, 13 дистанции пути и путевой строительной конторе (ПСК) ВСЖД и др.

Всего военнопленные лагеря N 6 освоили 122 млн 201 тыс. рублей капиталовложений и заработали 35 млн. 202 тыс. рублей в ценах 1948 года.

Военнопленные лагеря N 30 трудились на лесоразработках в Заиграевском, Хоринском, Прибайкальском аймаках республики.

Японские военнопленные из лагеря N 30 в 1946-47 гг. заготовили 875,7 тыс. куб.м. (90% ежегодного объема треста "Бурмонголлес").

Спецконтингент лагеря N 28 (гор. Городок) на руднике Инкур добывал вольфрамовый концентрат вместе с заключенными Джидалага, на Первомайском руднике - молибден, на Баянгольском каменноугольном месторождении - уголь, а также строил Баянгольскую ЦЭС.

Лагерные администрации и хозяйственные органы стремились максимально использовать труд японских военнопленных.

В этой связи вводилось дифференцированное питание, премирование, развертывалось трудовое соревнование и т.д. Кроме этого предпринимались попытки привлечения к труду офицеров, больных, использование нетрудоспособных японцев в артели инвалидов "Труд" и во внутрилагерных мастерских.

В процессе трудоиспользования грубо нарушались международные правовые нормы в отношении военнопленных, что повлекло за собой неоправданную смертность - 6% контингента в Бурят-Монгольской АССР.

В четвертом разделе - "Идеологическая обработка японских военнопленных и формы их протеста" рассматриваются действия советских властей по "перевоспитанию" заключенных, формы и методы их работы. Активная кампания по идеологической обработке японцев началась в лагерях весной 1946 г.

Постановкой идеологической работы среди военнопленных в лагерных администрациях занимались политические и оперативно-

чекистские отделы. Политотделы в своей структуре имели антифашистские отделения и культурно-воспитательные части (КВЧ).

Для идеологической обработки японских военнопленных лагерные администрации широко применяли формы и методы, давно вошедшие в практику партийных и советских органов.

Активно использовались в пропагандистской деятельности средства массовой информации. В лагеря поступали "Правда", "Известия", "Комсомольская правда", "Красная звезда", "Большевик", "Огонек", "Крокодил", "Агитатор", "Красноармеец", "Ниппон Симбун" (на японском языке). Последняя начала поступать в Бурятию с 20 января 1946 года в количестве 1600 экз., позднее - 2500 экз.

МВД республики создает в лагерях различные "антифашистские комитеты", "демократические кружки". Один из таких кружков под названием "Томо-но кай" ("Общество друзей") существовал во многих сибирских лагерях военнопленных, в том числе в Улан-Удэ. В лагерях военнопленных на территории Бурятии существовали "Демократическая лига", "Мусанся" ("Общество пролетариев"), "Сякайсюги кэнккжай" ("Общество по изучению социализма").

В лагере N 28 делались попытки создания группы под названием "Антивоенный союз японцев" ("Нихондзин хансэн домэй").

Создание разноименных групп отвечало интересам лагерных администраций, демонстрировавших таким образом свою активность в идеологическом перевоспитании японских военнопленных. В этой работе имело место и очковтирательство. Особенно ярко это проявлялось в деятельности политотделов и оперативно-чекиспсих отделов. Последние в свой актив вписывали любые проявления лояльности японцев к властям (как своих агентов и осведомителей) и враждебности (как организованные действия фашистов, как осознанное вредительство и т.д.)

Длительное содержание в плену без ясной перспективы на скорейшее возвращение домой, тяжелые условия быта и труда, хроническое недоедание вызывали не только апатию, но и чувство протеста.

Формы протеста японских военнопленных были разнообразны - от . невыполнения плановых заданий до прямого саботажа, от антисоветских и

антикоммунистических высказываний до создания нелегальных организаций, хотя случаи эти единичны.

В целом же в лагерях для военнопленных на территории Бурятии, подавляющее большинство японских солдат вели себя индифферентно. Активных демократов и антикоммунистов относительно общего количества спецконтингента было около 2-3%. Большинство безропотно несло на себе все тяготы плена. Лишь иногда поддавшись отчаянию, потеряв терпение эти люди решались на побеги.

Своеобразной формой протеста военнопленных являлось членовредительство, что расценивалось властями как политическая диверсия и преследовалось в уголовном порядке.

Существовали и другие формы протеста. Говорить же о массовых протестах и крупных выступлениях военнопленных в лагерях на территории Бурят-Монгольской АССР не приходится. Во многом этому способствовала и идеологическая обработка японских военнопленных.

В заключении подведены итоги исследования, сделаны выводы и даны практические рекомендации.

Реальная практика лагерей для японских военнопленных была далека от деклараций Женевских конвенций о защите жертв войны, советского "Положения о военнопленных".

В рамках поставленной темы автор исследования рассматривает создание системы лагерей для японских военнопленных как важную составляющую внутренней и внешней политики тоталитарного государства, каким являлся СССР.

Апробация работы осуществлена в монографии (6,54 п.л.), брошюре (2,32 п.л.), ряде статей, а также участии автора в международном симпозиуме и региональной научной конференции.

По теме диссертации опубликованы:

1. "Сибирское интернирование": японские военнопленные в Бурятии (1945-1948 гг.) - Улан-Удэ: 1997. - 6,54 пл.

2. "В сибирском плену (Японские военнопленные в Восточной Сибири). - Улан-Удэ: 1994. - 2,32 п.л. (В соавторстве).

3. Что известно о японских военнопленных содержавшихся в Бурятии после окончания Второй мировой войны// История Бурятии в вопросах и ответах. Вып.З.- Улан-Удэ: 1992. - 0,3 пл.

4. Японские военнопленные в Сибири (1945-1956 г.г. (источниковедческий аспект)// Байкальская историческая школа: проблемы. региональной истории. Тезисы докладов научной конференции. - Иркутск: 1994.- ОД п.л. (В соавторстве).

5. Использование труда японских военнопленных в народном хозяйстве Бурятии (1945-1948 гг.)//Историческое, культурное и природное наследие (Состояние, проблемы, трансляция). Выпуск II. - Улан-Удэ: 1997. -1 п.л.

Подписано к печати 10.04.97. Заказ 96. Тираж 100 экз. Объем 1.0 пл.

ИПК ВСГАКИ. 670031, г. Улан-Удэ, ул. Терешковой. Д. 1.