автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Исторические судьбы шугнанцев и их верований

Полный текст автореферата диссертации по теме "Исторические судьбы шугнанцев и их верований"

российская академия наук ягй од институт востоковедения

2 5 дек 2000

На правах рукописи

КАЛАНДАРОВ Тохир Сафарбекович

ИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ ШУГНАНЦЕВ И ИХ ВЕРОВАНИЙ

Специальность 07.00.03 — Всеобщая история. (Древний мир)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва — 2000

Работа выполнена в Отделе истории и культуры древнего Востока Института востоковедения РАН.

Научный руководитель — академик АН Республики

Таджикистан,

доктор исторических наук, профессор Литвинский Б. А.

Официальные оппоненты — доктор исторических наук,

Моногарофв Л. Ф.

— кандидат филологических наук Микульский Д. В.

Ведущая организация — Кафедра этнологии исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова

Защита диссертации состоится

2000 г. в1 час, на заседании Диссертационного совета Д.003.01.01. по историческим наукам в Институте востоковедения Российской Академии наук (г. Москва, ул. Рождественка, 12).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения Российской Академии наук (г. Москва, ул. Рождественка, 12).

Автореферат разослан Н/'Л^Л^-- 2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

доктор исторических наук Володин А. Г.

(С) Институт востоковедения РАН, 2000 г.

75Z[ZS1 _-7з Uly г), о

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Постановка проблемы и актуальность исследования. Диссертация юсвящена основным этапам истории шугнанцев и их верований. В 'еспублике Таджикистан на территории Горно-Бадахшанской автономной )бласти (ГБАО) в труднодоступных высокогорных долинах притоков реки 1яндж проживают немногочисленные памирские народы - язгулемцы, )ушанцы, бартангцы, орошорцы, шугнанцы, хуфцы, баджуйцы, ишкашимцы, ¡аханцы и др. Ввиду изолированности от равнинных территорий они до [астоящего времени сохраняют свои языки и многие древние обычаи, юторые давно исчезли в других местах Центральной Азии. Рушанцы, цугнанцы, ишкашимцы и ваханцы, в отличие от язгулемцев - мусульман-;уннитов, исповедуют исмаилизм - одно из направлений шиитского ислама. )н проник на Памир более десяти столетий назад и играет в 'жизни [амирских народов огромную роль.

Самый крупный по численности из народов Памира - шугнанцы самоназвание - хиут*, "хугни"). Их численность на территории ГБАО оставляла на июнь 1997 г. более 100 тыс. человек [Эдельман, Юсуфбеко^, :000, с. 225]. Они живут в основном в Шугнанском, Рошткалинском районах . также в областном центре ГБАО - городе Хороге. Кроме того, несколько (есятков тысяч шугнанцев проживают в Северном Афганистане, в [ровинции Бадахшан, и примерно столько же - в Синьцзян-Уйгурском втономном районе Китайской Народной Республики.

Актуальность темы исследования определяется важностью изучения сновных этапов истории шугнанцев в свете их верований. Многие ерования дают нам возможность более отчетливо представить себе [сторические реалии того или иного периода истории Шугнана.

Научная новизна работы определяется тем, что она является первой юпыткой дать во всем объеме анализ религиозной идеологии в исторических удьбах шугнанцев.

Цель и задачи работы. Наша цель заключается в том, чтобы г»л сновании комплекса источников, литературы и этнографических сведений [редставить исторический очерк, связанный с происхождением и развитием энного региона во взаимодействии с религиозными верованиями гугнанцев. Для достижения поставленной цели предполагается решить ледующие задачи:

* Все термины в диссертационной работе даются с использованием [еждународной иранистической транскрипции с дополнением греческих букв и системы иакритик.

1) свести воедино и изложить в диссертации все доступные автор; материалы для освещения основных этапов истории Шугнана;

2) на основе анализа народных верований выявить их роль исторических судьбах шугнанцев.

Методы исследования. В ходе диссертационного исследовани использовался метод сравнительного и системного подхода к изучении народных верований как фактора культурно-исторического процесса Подобный метод позволяет заполнить пробелы в истории Шугнащ поскольку письменные источники дают очень скудную информацию об это! крае, а комплексные археолого-этнографические экспедиции в Шугнане н проводились.

Практическая ценность диссертационной работы определяется тем, чт автор впервые предпринял попытку собрать воедино данные письменны источников, литературу и полевые этнографические материалы, касающиес истории Шугнана и верований шугнанцев.

Материалы и выводы работы, на наш взгляд, окажут существснну1 помощь в преподавании истории шугнанского народа и его верований высших учебных заведениях Таджикистана, так как, к сожалению, ни одном вузе республики не преподается история Шугнана, в отличие о памирских языков, которые изучаются в высших учебных заведения Республики Таджикистан.

Хронологические рамки работы. Тема настоящей работы охватывае период начиная с древнейших времен (по археологическим данным) до кони XX столетия.

Апробация работы. Основные положения диссертационног исследования отражены в пяти научных статьях, а также обсуждались н заседаниях Отдела истории и культуры Древнего Востока Институт востоковедения РАН и на научной конференции "Памирские пароль история и современность", проводившейся в ноябре 1998 г. в Хороге Институте гуманитарных наук Памирского филиала АН Республик Таджикистан.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из "Введения", тре глав, "Заключения", списка использованной литературы.

Во "Введении" обосновывается выбор темы диссертации, е актуальность и значение, определяется степень изученности вопрос, новизна, цели и задачи исследования, а также дается анализ источников историографии проблемы.

Источники. Изучение истории Шугнана и шугнанцев требуе использования различных источников: письменных (сочинения гречески; китайских, арабских и персидских авторов) архивных данны; археологических и этнографических материалов, данных лингвистию антропологии и др. Особое значение имеют сообщения местных таджикских и шугнанских - авторов.

Особое место во "Введении" занимает историография вопроса. Над пучением проблем истории и культуры памирцев трудилось не одно юколение исследователей. Среди их работ особое значение имеют труды юссийских ученых: историков и востоковедов Т.Г. Абаевой, H.A. Аристова, З.В. Бартольда, Б.А. Литвинского, A.M. Мандельштама, A.A. Семенова; 1рхеологов А.Н. Бернштама, М.А. Бубновой, Б.А. Литвинского, В.А. Ранова; штропологов В.П. Алексеева, В.В. Гинзбурга, Т.П. Кияткиной, Л.В. Эшанина, Ю.Г. Рычкова; этнографов М.С. Андреева, Л.Ф. Моногаровой, А.К. Тисарчик; лингвистов И.И. Зарубина, Т.Н. Пахалиной, B.C. Соколовой, Д.И. Эдельман и др.

В разработке указанных проблем активно участвовали также "пджикские и шугнанские ученые: историки Б.И. Искандаров, О.Б. Бокиев, фхеолог А.Д. Бабаев, лингвисты Т. Бахтибеков, Р.Х. Додихудоев, Д. Сарамшоев, Ш.П. Юсуфбеков, этнографы И.М. Мухиддинов, 3. Юсуфбекова 1 др.

Из западноевропейских ученых следует отметить востоковедов И. »Ларкварта и В. Ф. Минорского; археолога А. Стейна; лингвиста Г. Иоргенстьерне.

В Первой главе диссертации "Очерк истории шугнанцев. Исмаилизм" осматриваются основные этапы истории Шугнана и влияние исмаилизма m жизнь и духовный мир его населения. Материалы, собранные и дроанализированные в этой главе, освещаются в двух параграфах. Первый из Iих посвящен историческим корням населения Шугнана.

На основании археологических работ можно утверждать, что на [ерритории Памира первые жители появились уже в каменном веке. Следы ix деятельности обнаружены пока лишь на Восточном Памире. Вместе с тем :пециалисты считают, что они, вероятно, осваивали и Западный Памир. То ке самое можно сказать и об эпохе бронзового века. В середине II тысячелетия до н.э. жители хараппской (древнеиндийской) колонии r местности Шортугай на южном берегу р. Пяндж (Кундузский вилайет Республики Афганистан) получали с Памира лазурит, причем он попадал не только в Индию, но и в государства Переднего Востока.

В конце эпохи бронзы произошло заселение Памира сначала древнеиндийскими племенами, а затем древними иранцами, причем языки и верования этих пришельцев наложились на местные субстратные «индоевропейские языки. В результате на Памире образовалась группа зосточноиранских языков. При этом общепамирского праязыкового юстояния, как полагают сейчас лингвисты, не было. Наличие у шугнанцев и f других памирских народностей отдельных верований, восходящих к древнеиндийским, объясняется названными выше особенностями этногенеза. Зозможно, этим же объясняется дардско-памирские соответствия Литвинский, 19816].

В VII—II вв. до н.э. Памир населяли племена, известные в письменны:, источниках как саки. Их материальная культура, искусство и верования былт

связаны с жителями северных регионов Центральной Азии. Во II в. до н.э. согласно китайским письменным источникам и археологически материалам, часть сакских племен проникла в Кашмир и далее в Северны? Индостан. Другие племена остались на Памире. Исследования антропологе! показали, что эти племена состояли из людей, относившихся i средиземноморской долихоцефальной расе. Современные шугьанцн v другие жители Памира также принадлежат к этой расе б отаичие oí современных таджиков и узбеков.

Есть основания предполагать, что население Шугнана в III-II вв. до н.э находилось в какой-то зависимости от Грекобактрийского, а в первые векг н.э. - от Кушанского государств. В первые века н.э. в Шугнане был! крепости, сельские усадьбы,'культовые места, в том числе храмы огня. Кулы огня играл значительную роль в жизни шугнанцев. В VII—VIII вв наименование владения "Шугнан" зафиксировано в письменных источниках как "Шицзин". В VIII в. китайские авторы именуют эту страну "Шини" причем в состав государства входило девять владений. Позже Шугнаь попадает под власть эфталитов, а затем Тюркского каганата. Он принимал участие в сложных военно-дипломатических событиях VIII в., когда зг гегемонию боролись арабы, Тибет и Китай, и даже установит дипломатические отношения с Тибетом [Мандельштам, 1957, с. 137-141 Малявкин, 1992, с. 162-177]. Затем Шугнан попадает в сферу влияние халифата, позже - государств Тахиридов и Саманидов, но его зависимосп была номинальной, поскольку в стране правила местная династия. Арабские географы IX-X вв. и персидское анонимное географическое сочинение "Худуд ал-Алем" (982 г.) сообщают некоторые сведения о Шугнане, называв его Шикинан. Еще в X в. ислам не получил в Шугнане широкого распространения и этот регион часто прямо называется "страной HeBepHbix"[Minorsky, 1934, р. 416-419; Бартольд, 1965, с. 344-345].

К X-XII вв., как следует думать, окончательно складываете? шугнанский этнос, проживавший на той же территории, что и тенерешние шугнанцы. Само название "шугнанцы" происходит ст топонима "шугнан" которое сами жители этого данного региона произносят как Хиупйп, a cboí язык называют Xufnüni ziv ("язык Шугнана"). Он принадлежит к северовосточной подгруппе памирских языков и относится к числу г.осточно-иранских языков. На этом языке имеется богатейший фольклор, а сами шугнанцы обладают достаточно самобытным духовным миром

Судя по сохранившимся частям фольклора, он имел иранские корни к восходил к древнеиранскому, а в некоторых случаях - к индоиранском) древнему пласту населения Шугнана.

Ситуация значительно меняется в XI в., когда под влиянием проповеди Носира Хосрова начинает распространяться исмаилизм, а Шугнан все больше попадает под власть правителей-мусульман.

В диссертации рассмотрены основные этапы этого процесса, хотя и здесь возможно воссоздать лишь общий абрис историко-политическю

обытий. Обилие полезных ископаемых, в частности драгоценных камней, елает Шугнан лакомой добычей для разного рода завоевателей. Вместе с ем складываются и местные династии правителей. Нередко в этом регионе озникали феодальные распри, а замученное поборами население восставало. Ice это вело к разорению страны. Особенно шугнанцы страдали во время фганской оккупации.

Присоединение к России (1895 г.) рассматривалось местным аселением как величайшее благо.

В послереволюционные годы в жизни шугнанцев произошли многие озитивные перемены. Были проведены современные автомобильные дороги вязавшие Шугнан со столицей Таджикистана городом Душанбе и городом )ш в Киргизии, развита сеть внутрешугнанских дорог. Постройка идроэлектростанций, появление электрического освещения и радиовещания, [естных газет не только изменили быт шугнанцев, но одновременно с азвитием автомобильного транспорта, ликвидировали былую замкнутость 1угнанского общества. Повсеместно открылись школы (правда, реподавание в них велось лишь на таджикском языке, шугнанский ставался лишь языком домашнего общения), библиотеки, медицинские чреждения. Появилась собственная интеллигенция, шугнанцы получали ысшие образование в вузах Душанбе, а также Москвы и Ленинграда, начительные изменения произошли во всех сферах хозяйственной жизни, рудно переоценить роль российских ученых, инженеров, агрономов, врачей, ей самоотверженный труд помог шугнанцам сделать шаг в сторону овременного мира. Вместе с тем проводилась борьба против традиционных бычаев и обрядов, преследовалась исмаилитская идеология.

Второй параграф Первой главы посвящен историческим корням и качению исмаилизма в жизни и деятельности шугнанцев. Мы не ассматриваем в нашей диссертации историю исмаилизма в целом и в том исле его историю на Памире, а также религиозную доктрину исмаилизма, ак как все это детально освещено в капитальных трудах русских и арубежных ученых [см., в частности: Семенов, 1912, с.523-561; 1915, с.247-56; 1919; 1926; 1927, с.59-72; 1928, с. 1-24; 1929, с.51-70; Зарубин, 1917, •ертельс, 1959; Петрушевский, 1966; Levis, 1940; Ivanow, 1952; 1955; 1963; tern, 1953; Madelung, 1977, p.98-206; Daftary, 1990 и др.].

Мусульмане шийа имами исмаили, более известные как исмаилиты, ринадлежат к шиитской ветви ислама. Исмаилиты проживают в 25 странах [ира, главным образом в Центральной и Южной Азии, Африке и на Среднем ¡остоке, а также в Европе, Северной Америке и Австралии.

Религиозная жизнь любого народа, независимо от его численности, [асштабов занимаемой территории, социально-политического положения, сегда уникальна. Неоднозначно и общественно-культурное значение каждой елигиозной конфессии. Все эти многоаспектные проблемы поддаются сследованию значительно труднее, чем какие-либо другие элементы

повседневного быта и традиционной культуры. А на пути исследователе? этих проблем у малочисленных народов стоят и дополнительные преграды.

Будучи мусульманами, исмаилиты исповедуют фундаментальное исламское свидетельство истины - шахада - о том, что нет Бога кроме Аллаха и Мухаммад - посланник его. Они верят, что Мухаммад бьи последним и конечным пророком Аллаха и что Священный Коран -последнее послание Аллаха человечеству - был явлен миру через него Мусульмане-исмаилиты относятся к этому откровению как к кульминации послания, которое было явлено через других пророков традиции от Авраамг до Мухаммада, включая Авраама, Моисея и Иисуса. Каждого из ни> исмаилиты почитают как пророков Аллаха.

Как и мусульмане-шииты, исмаилиты подтверждают, что после смертг пророка Хазрат-и-Али, двоюродный брат и зять пророка, стал первыр. имамом - духовным лидером мусульманского сообщества и что духовное руководство, известное как имамат, является потому наследственным чере: Али и его жену Фатиму, дочь пророка. Наследие имамата, в соответствии < шиитской доктриной и традицией, происходит путем назначения и являете; прерогативой имама - выбирать время назначения и наследника из числ; потомков.

Говоря об исмаилитах Памира и в частности Шугнана, следует подчеркнуть, что бытующий у них исмаилизм имеет не только глубокие корни, но и определенную специфику. Именно эта специфика, о конкретны> проявлениях которой идет речь в диссертации, определяла пути развита; исмаилизма на Памире и в том числе в Шугнанс в XX столетии.

Вторая глава "Магия в семейно-бытозой и хозяйственной жизш-шугнанцев" состоит из двух параграфов. Первый посвящен магические действиям в обрядах жизненного цикла.

Магические представления, несмотря на враждебное отношение к нт ислама, сохранились и поныне у шугнанцев.

Для того чтобы выжить, человечество с древнейших времеч должпс было заботиться о воспроизводстве и сохранении потомства. Именно е обычаях и обрядах, связанных с рождением и воспитанием детей, дс недавнего времени довольно устойчиво сохранялись уходящие своими корнями в глубокую древность верования, прежде всего магические.

Среди шугнанских свадебных обрядов, основанных на магическю представлениях, чаще всего наблюдаются такие, которые связаны с синдиасмической магией, т.е. с магией по сходству и подобию, к которое можно отнести представления шугнанцев о плодовитости. Обычно ш шугнанских свадьбах многодетным женщинам отводилась очень больша? роль. Считалось, что их плодовитость магическим путем переходит к жених) и невесте. Когда новобрачные из дома невесты отправлялись в дом жениха им давали подержать грудного ребенка, что должно было способствоват! плодовитости молодых. Неслучайно в первую брачную ночь постел! молодоженам стелила многодетная женщина. Согласно народным поверьям

эти и другие ритуалы были призваны обеспечить в будущем рождение у новобрачных детей. К обрядам, связанным с синдиасмической магией, можно отнести и осыпание молодых сухофруктами, мукой, сладостями и т.п.

Злые силы, согласно представлениям народов Памира, олицетворяет черная змея. Именно поэтому у шугнанцев в день свадьбы жениху и невесте обязательно проводят по глазам черной краской, приготовленной из двух камней (cercat búnj). Она должна помешать черной змее провести своим хвостом по глазам молодым. Мать при выходе сына-жениха из дома обсыпает его правое плечо мукой. Зажигание благовонной травы «стирахм» (stiraxm), прощание с очагом, называние новобрачных князем (podxó) и княгиней (niwenc) также можно отнести к доисламским верованиям шугнанцев.

Большим несчастьем для женщины и ее семьи было бесплодие. У шугнанцев, как и у многих других народов Средней Азии, бесплодная женщина прежде всего отправлялась к местной святыне - мазару, или остону (ostün), чтобы вымолить ребенка.

В настоящее время эта древняя традиция утратила массовый характер, однако кое-кто из шугнанцев все еще продолжает ходить к святым местам. В этом мы убедились во время нашей экспедиции в Шугнан в 1998 г. «Если ты идешь к святым местам с верой, то мечта твоя сбудется», - говорили нам информаторы.

Иногда бездетность женщины связывали с магическим воздействием на нее болезнетворных свойств человека, умершего в селении в день ее свадьбы, будь то мужчина или женщина. Шугнанцы называли такое воздействие aks (букв, «испуг»), В подобных случаях также прибегали к помощи магии: женщину купали в воде, которой обмывали тело умершего. Причем делала это многодетная женщина, произнося следующие слова: «Ва niyati balógardün, balo ar wi xezat, baéa pi mam xez» («Желаю отвратить несчастье, несчастье - к нему (покойному. - Т.К.), а ребенок - к ней»). После этого отмеряли по росту женщины шерстяные нитки семи разных цветов, наматывали ей на живот, завязав узлом, а затем зарывали нитки в могилу к покойнику. Так болезнь «отправляли в землю», избавляя от нее молодую женщину.

Магические действия были связаны и с процессами беременности и рождения ребенка.

От рождения до годовалого возраста ребенок был уязвим для многих заболеваний, причиной которых считали воздействие злых сил. Поэтому в народе были распространены разные магические способы отвращения последних и защиты ребенка: это различные предметы, пришиваемые к его одежде, например, кусочек ' можжевельника (ambaxc), а также четырехугольные мешочки с клочками бумаги, на которых записаны суры из Корана, черная бусинка с белыми пятнышками (6axmisifc)» и др.

Очень распространенный вид вредоносной магии у шугнанцев - это «ser» (ср.: тадж. «сех,р» - «чародейство»). В наши дни такая магия

приобретает новую жизнь. Дополнительным импульсом к ее популяризации служат, по нашему мнению, «сеансы» различных экстрасенсов, телепатов, ясновидящих и др.

Самым примитивным и универсальным приемом «нанесения» вреда своему недругу было прятанье амулета Оатбг) в одном из углов или у порога его дома. Этот амулет внешне ничем не отличался от других, предназначенных для лечения больного или придания благополучия дому, т.е. он представлял собой все тот же кусок бумаги с написанными на нем сурами из Корана, зашитый в материю. Здесь следует подчеркнуть, что мало кто из просвещенных людей помогал в создании амулетов, приносящих вред людям. Таких священнослужителей шугнанцы называли «сарпа\у1з» («пишущий наоборот»).

Наряду с амулетами в роли вредоносных «вещей» часто выступали предметы домашнего обихода - железные замки, булавки и пр., на которые «начитывали» заклинание. Эта процедура носила название <геегск1» («чародейство»), К лицам, которые совершали подобные действия, народ относился без должного уважения. Именно поэтому они обычно делали свое дело тайно.

Многие магические действия наблюдаются в похоронно-поминальном обряде шугнанцев.

Похоронно-поминальный обряд в сравнении с другими носит более консервативный характер и содержит в себе больше магических приемов. Многие магические верования были связаны с представлениями о вреде, который мог причинить покойник. О некоторых из этих верований, касающихся матери и ее ребенка, говорилось выше. С ними же связано и представление о сакральной нечистоте тела умершего. Так, на территории всего Шугнана соблюдался следующий обычай: войлок, на котором несли покойника к месту погребения, в течение трех дней не использовался для других нужд. На третий день после смерти человека халифа читал специальные очистительные молитвы - скоупйта, и только затем войлок разрешалось употреблять в хозяйстве.

Вредоносными для живых считались и предметы, так или иначе находившиеся в соприкосновении с телом умершего. К примеру, одежду, которая была на покойном в момент смерти, на второй день обязятельно отстирывали и затем либо отдавали кому-нибудь из односельчан, либо выбрасывали. Воду, которой обмывали тело умершего, обычно выливали далеко от дома. В течение трех дней после смерти человека из его жилища было не принято выметать и выносить мусор. Все эти действия обусловливались опасением, что смерть магическим путем может передаться кому-либо из односельчан.

Как мы видим, здесь налицо так называемая контактная, или контагиозная магия. Да и сам по себе обычай как можно быстрее похоронить покойного есть не что иное, как страх перед трупом.

Примером вредоносной магии у шугнанцев может служить и встреча с тохоронной процессией, в результате которой происходит магическая юредача смерти. Так, если несшая воду женщина встречала на своем пути годобную процессию, она выливала воду: считалось, что последняя может триобрести смертоносный «заряд». В Шугнане до сих пор предостерегают молодоженов: встреча свадебной и похоронной процессий - не к добру. Цугнанцы верят, что увидеть во сне умершего - плохая примета. В таких шучаях человеку, которому приснился покойник, наутро следовало что-шбудь пожертвовать. Это могла быть простая лепешка, переданная :лучайному прохожему, а мог быть и заколотый баран для всего села. Но :сли не сделать пожертвования, человека или его близких постигнет беда.

Из приведенного выше материала ясно, что в домашнем быту цугнанцев очень часто встречаются магические представления. Многие из шх оказались достаточно живучими и дошли до наших дней. И сегодня они > трансформированном виде бытуют в жизни народа, играя, правда, уже ;имволическую роль.

Второй параграф посвящен магическим действиям в хозяйственной кизни шугнанцев. На примере одного ирригационного праздника шугнанцев - праздника очистки оросительной системы, мы показали, как древние 1агические верования и обряды, связанные с хозяйственными, в частности, фригационными работами, с течением времени стали интерпретироваться на >снове исмаилизма.

Сохранилась легенда о том, как исмаилитский наставник - пир Побурхон провел канал для сельчан.

Нет ни сведений письменных источников, ни других данных о том, юзник ли этот канал в доисламский период или после него, поскольку время :го постройки не известно (иногда на камнях вдоль каналов высечены годы фоведения каналов). Однако такие древние обычаи, как почитание камней, (еревьев, использование масла в священных ритуалах, почитание источника :ак священного, и другие детали говорят о глубокой древности этого фаздника.

Как известно, культ камней существовал уже у первобытных людей.

Прежде всего камням приписывали сверхъестественные свойства, [аделяли их магическими силами и использовали в магических обрядах подробно о культе камней на Памире см.: Бобринской, 1908, с. 114]. То же южно говорить и о почитании деревьев, которое корнями уходит к яимизму.

Обряды, связанные с «начинателями» (sabuk8ust), все больше и больше водят к тому, что всякий благодатный исход зависит именно от них, а не от (ругих сил. Возможно, приведенные выше ритуалы, имеющие отношение к :начинателю» (в его роли в данном случае выступает пир Шобурхон), - это птолоски древних мифов о местном аграрном божестве. Можно гредположить, что образ этого «начинателя» восходит к образу Бобои 1ехкон (Деда Земледельца) - одного из земледельческих божеств.

Третья глава «Реликты доисламских верований у шугнанцев) посвящена рассмотрению проблемы демонологии, верованиях, свямнных ( животными, и культу огня в жизни шугнанцев. Первый параграф охватывает весь шугнанский пандемониум. Среди народных верований важное местс занимает вера в существование духов - бестелесных или материальны? существ, которые обитают как в человеке, так и в окружающем мире. Ош настроены или благожелательно, или враждебно по отношению к человеку i зависимости от выполняемой ими роли.

Вера в разных духов была настолько велика, что и сегодня в Шугнанс можно услышать о них разные рассказы.

По сведениям исследователей, самыми популярными духами у ropuei являются пари (пери). В представлении народа, они выступают в качестве заступников или заступниц (считалось, что они в основном бывают женскогс рода).

Генезис образа пари своими корнями уходит в глубокую древность Происхождение самого слова "пари" связывают с древнеиранским словол: "pairikä"-. К наиболее архаическому слою верований, связанных с пари относятся также те, которые подчеркивают ночной характер этих существ утрату ими активности при свете дня, что вполне согласуется с зороастрийскими представлениями о pairikä [Литвинский, 1981. с.96].

Наряду с этими духами русские путешественники и ученые отмечали веру шугнанцев в существование eiltanon (чильтаны) - сорок особ. Впервые понятие "чильтанон" упоминается A.A. Бобрииским. Нами приведена нова« легенда о них, и высказаны свои предложения об их истоках

В этом параграфе также анализируются другие демонические существа, как альмасты, лев, «safed yinik» («белая женщина»), «snngzanakx («бросающий камни»), «welambezak» («ночной кошмар»), «siyoi» («чернота») и др.

Второй параграф Третьей главы посвяшен верованиям шугнанцеЕ относительно животных. Животноводство наряду с земледелием играло я продолжает играть существенную роль в жизни шугнанцев. Из домашни* животных они разводят коров, овец, коз, быкоп, ослов, из домашней птицы ■ кур. Кроме того, во многих жилищах живут собаки, кошки и др. В непросты* климатических условиях Горного Бадахшана мясо съедобных домашни* животных остается важной составной частью пищевого рациона и можне даже сказать - единственным спасением для шугнанцев.

Неслучайно поэтому распространение у жителей Шугнана с древнейших времен зоолатрии - почитания животных. Оно проявлялось, i частности, в прямом поклонении им, в вере в зооморфное существование духов и т.д. Некоторые из верований, связанных с животными, сохранилисЕ до наших дней.

Шугнанцы, как и многие другие исповедующие ислам народы Центральной Азии, особо почитали барана (wärg) и овцу (may). Как известно, одна из форм зоолатрии - это суеверный страх перед животными ввиду веры

еловека в их сверхъестественные свойства или в особую связь с миром ухов и богов.

В свое время Э.Тайлор отмечал, что в "примитивных обществах" не уществовало абсолютного психического различия между человеком и сивотным, поскольку первый усматривал во втором такое же существо, как и н сам [Тайлор, 1989, с.235]. С почтением относятся к горным киикам laxcîr).

В Шугнане говорят: "Человек, съевший мясо киика, очищается от рехов на сорок лет". К костям съеденного животного относятся бережно и е кидают собакам, поскольку убеждены, что в таком случае охотнику не удет больше сопутствовать удача.

Покровитель зверей у шугнанцев, как и у других народов, ервоначально был зооморфен. "Антропоморфирование" этого персонажа роизошло много позже. Во многих легендах и рассказах об охотниках окровитель горных козлов кииков находится, а точнее пасется, вместе с ими.

Наряду с овцами и козами важную роль в хозяйстве шугнанцев играют ыки и особенно коровы как основные кормилицы семей.

С коровами и быкам связаны многие, хотя и в меньшей степени, чем с вцами, религиозные верования шугнанцев. В диссертации приведены ерования, связанные с молоком, приведен более полный текст плача озяйки по павшей корове. Возможно, это и были простые стенания убитой эрем женщины, однако в них, как нам представляется, имеется явный намек а плач-причитание. Во время полевых исследований в Шугнане в 1998 г. ам довелось услышать в кишлаке Джавшангоз Рошткалинского района лач, слова которого отличаются от слов, приводимых в работе М.С. лщреева, но тем интереснее сравнить их. Оплакивая павшее животное, ¡угнанка произносила такие слова:

Zowik mund vad yamum navad ar mardum piSindum nasat /am xuvd rigûv rangtîr murd vud /am 5ûy garmindlr mis murd vud anêr pi togaktlr mis vud ioyqoqum red baSand zowik !ay az nurand ûs-ûs tu qiwd".

В переводе на русский язык смысл слов женщины можно передать педующим образом:

Когда коровка у меня была, я беззаботно жила, ! людям на порог не ходила, е молоко как водопад текло, е пахтанья в жару у меня также была,

!ыр на тогаке (деревянный стеллаж в доме для хлеба и молочных продуктов) ежал.

Осталась я с "сухим горлом",

Хорошая коровка,

Кто с нынешнего дня зовет тебя?"

Вероятно, когда-то это и в самом деле был плач-причитание, однако, к сожалению, нам удалось услышать только его фрагменты.

Многие верования в Шугнане связаны с быком как основной рабочей силой земледельца. Согласно представлениям шугнанцев, бык ведет свое происхождение из рая. "Сам дед Адам (ВоЬое Ос1ат) пахал землю с помощью быков", - говорили нам информаторы. С этим животным связан интересный обычай, который жители Шугнана практиковали накануне наступления нового календарного года. Во время празднования Навруза быка вводили в дом и ставили перед ним доски с положенными на них ячменем и травой. Если он сначала съедал ячмень,' то считалось, что новый год будет богат хлебом. Если же бык отдавал предпочтение траве, то ждали скупой на урожай год.

Далее рассматриваются верования, связанные с собаками, конем, петухом и т.д.

Последнний параграф Третьей главы посвящен культу огня в жизни шугнанцев. Рассматривается почтительное отношение к очагу («кюбг») и вообще к огню. Очаг (ккбг) у жителей Шугнана - самое почитаемое место е доме. Он является в жилище шугнанца своеобразным домашним алтарем. Вс всех важнейших случаях жизненного цикла, будь то свадебные, похоронные или иные обряды, на нем возжигается благовонная трава стирахм. Не разрешается переступать через очаг или наступать на края его.

При постройке жилого дома шугнанцы, как и некоторые другие памирские народы, приглашают к себе для возведения очага специального мастера, который обычно имеется в каждом кишлаке. Очаг в Шугнане строят из камня в форме цилиндра, штукатурят изнутри полностью, а с внешпег стороны только по краям специальным раствором (ргау). После этого I течение двух-трех дней делают стяжку. Когда штукатурка г.ысыхает. выбирают специальный день - обычно это средд - и приглашают в дом самук уважаемую в селении женщину, с тем чтобы она зажгла первый огонь I очаге. Этим первым огнем обжигают штукатурку, причем с этой целью оча1 растапливают непрерывно целые сутки.

Во всех обрядах жизненного цикла присутствует огонь (убс). В ходе брачного обряда в доме жениха перед поездкой его к невесте на краях очаг; производится священное курение "стирахм", имеющее своей целые умилостивить духов предков и божества. Жених подходит к очагу и целует его, как это принято делать у многих народов в отношении священны> предметов. При этом жених берет щепоть золы и кладет ее в свою обувь [см. Зарубин, 1960, с.69; Розенфельд, 1970, с.206; Стеблин-Каменский, 1975 с.206]. Считается, что зола из родного очага может защитить молодого ш пути его к дому невесты и при возвращении с ней в родной дом. Пpичe^

1еред отъездом брачующихся из дома невесты в дом жениха происходит та ке процедура с молодой.

Культ огня у шугнанцев освящается параллельно с другими народами Центральной Азии и Ирана.

Многие верования сохранились с золой (ЭТг). Часть из этих верований |риведены Б.А. Литвинским со слов лингвиста Ш.П. Юсуфбекова Литвинский, 2000, с.340].

Рассматривается одно интересное явление как прозвище некоторых юдов в Шугнане, о которых говорят "ЭТгхбгеп" (буквально "съедающие олу"). И сегодня можно услышать это прозвище по отношению к некоторым емьям разных кишлаков. Настоящее значение этого обычая неизвестно. Ложно предполагать, что это отголоски каких-то древних обычаев, вязанных с приобщением к новому роду (например, приобщение овобрачной). Существует специальное выражение: «ЭТг tu zivte naSám- «не ам пробовать языком [даже] золу". Может быть это связано с какими-то ричащением?

В народе сохранились некоторые приметы и поверья, имеющие тношение к огню, например: если огонь вьется вокруг очага, это указывает а приближение смуты, раздоров в крае; если огонь в очаге раздваивается, то коро начнется противостояние двух армий; спокойно горящий огонь к габильной, спокойной жизни.

Таким образом, как видно из изложенного выше, домашний очаг и гонь играли в жизнедеятельности шугнанцев большую роль. Это было бусловлено прежде всего верой в очистительную функцию огня как способа збавиться от духовной скверны. Вместе с тем огонь у шугнанцев ассматривался только как чистая стихия, пусть и имеющая священный арактер. Идея чистоты огня, как писал С.А. Токарев, сохраняется доныне у сех приверженцев "огнепоклоннических" религий, в том числе и у эроастрийцев [см.: Токарев, 1999, с. 191]. К ним вполне можно отнести и [угнанцев, у которых сакрализация и символизация огня самым тесным бразом связаны с их домашней и хозяйственной деятельностью.

В Заключении диссертационного исследования суммируются основные гапы истории шугнанцев и их верований. Далекие предки шугнанцев рошли сложный исторический путь, начиная с каменного века.

В эпоху средневековья на Памире существовало уже самостоятельное зсударство - Шугнан и сложился шугнанский этнос.

Трагическая эпоха в истории шугнанцев начинается с момента захвата 1угнана Тимуридами, которые в конце XIV в. свергли местных правителей. 1висимость от тюркских правителей продолжается практически почти глоть до добровольного присоединения Памира к России.

Многие пробелы древнейшей истории шугнанцев можно восполнить ятерпретацией религиозных верований, отголоски которых сохранились и эныне. В диссертации показано, что народные верования современных угнанцев восходят к разным эпохам их истории, характеризуя разные

пласты шугнанского этногенеза. Так тотемистические, анимистические и частично, магические черты отдельных верований имеют свои корни в не -индоевропейском и древнейшим индоевропейском субстрате. Другие восходят к верованиям древних прото - индийцев и протоиранцев [Стеблин -Каменский, 1981,с.238-242; Карамшоев, 1981,с.230-237 и др.]. Анализданны> верований также позволяет нам отчетливее представить себе исторические реалии того или иного периода истории Шугнана. В настоящее время, как г много веков назад, исмаилизм со своей поразительной приспособляемостьк к политическим и историческим условиям (пример тому - Шугнан) не толькс продолжает сохраняться, но и играет значительную роль в жизни общества Этноконфессиональная целостность Горного Бадахшана (при том, чте миллионы исмаилитов во всем мире не имеют единой территории) в случа< объединения его с исмаилитами некоторых соседних стран, как полагают многие шугнанцы, сделает эту область Памира новым центром исмаилизма При этом следует иметь в виду, что Шугнан с административным центром -городом Хорогом является своеобразной осью исмаилитских вероучений I духовной практики на Памире.

Основные положения диссертации отражены в следующих работа; автора:

1. Чильтаны в верованиях народов Памира // Бадахшон 11 декабря 1998 г. (0,1 п.л.) (натадж. яз.)

2. Об одном ирригационном празднике шугнанцев долин;.' р. Шахдарь (Западный Памир) //Этнографическое обозрение 2000 № 4,с.68-7; (0,4п.л.)

3. Об одном земледельческом празднике долины Шохдары (Западньн Памир) // Вопросы истории и экономики: Сборник аспирантски: статей. - М., 2000,с. 14-20 (0,5 п.л.)

4. Религиозная ситуация на Памире (к проблеме религиозноп синкретизма) // Восток 2000 № 6,с.36-49 (1,4 п.л.)

5. Магия в семейно - бытовой обрядности шугнанцев //Этнографическое обозрение, 2000 № 1. (0,5 п.л.) (в печати)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Каландаров, Тохир Сафарбекович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОЧЕРК ИСТОРИИ ШУГНАНЦЕВ. ИСМАИЛИЗМ

1. Очерк истории шугнанцев.

2. Исмаилизм.

ГЛАВА 2. МАГИЯ В СЕМЕЙНО-БЫТОВОЙ И ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ЖИЗНИ ШУГНАНЦЕВ.

1. Магические действия в обрядах жизненного цикла.

2. Магические действия в хозяйственной жизни шугнанцев.

ГЛАВА 3. РЕЛИКТЫ ДОИСЛАМСКИХ ВЕРОВАНИЙ У ШУГНАНЦЕВ.

1. Демонология.

2. Верования, связанные с животными.

3. Культ огня у шугнанцев.

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Каландаров, Тохир Сафарбекович

Актуальность темы. Диссертация посвящена основным этапам истории шугнанцев и их верований. В Республике Таджикистан на территории Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) в труднодоступных высокогорных долинах притоков реки Пяндж проживают немногочисленные памирские народы - язгулемцы, рушанцы, бартангцы, орошорцы, шугнанцы, хуфцы, баджуйцы, ишкашимцы, ваханцы. Ввиду изолированности от равнинных территорий они до настоящего времени сохраняют свои языки и многие древние обычаи, которые давно исчезли в других местах Средней Азии. Рушанцы, шугнанцы, ишкашимцы и ваханцы, в отличие от язгулемцев - мусульман-суннитов, исповедуют исмаилизм - одно из направлений шиитского ислама. Он проник на Памир более десяти столетий назад и играет в жизни памирских народов огромную роль.

Самый крупный по численности из народов Памира - шугнанцы (самоназвание - хиуш*, "хугни"). Их численность на территории ГБАО составляла на июнь 1997 г. более 100 тыс. человек [Эделъман, Юсуфбеков, 2000, с. 225]. Они живут в основном в Шугнанском, Рошткалинском районах, а также в областном центре ГБАО - городе Хороге. Кроме того, несколько десятков тысяч шугнанцев проживают в Северном Афганистане, в провинции Бадахшан, и примерно столько же - в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китайской Народной Республики.

Актуальность темы исследования определяется важностью изучения основных этапов истории шугнанцев в свете их вервований. Многие верования дают нам возможность более отчетливо представить себе исторические реалии того или иного периода истории Шугнана.

Субстратным фоном этногенеза шугнанцев были тохары и древние сак Все термины в диссертационной работе даются с использованием международной иранистической транскрипции с дополнением греческих букв и системы диакритик. ские племена [Литвинский, 1972, с. 174]. Что касается их языка, то они говорят на шугнанском языке, принадлежащем к восточноиранской группе индоевропейской семьи. Этот язык до последнего времени был бесписьменным, что осложняет исследования в области истории этого народа. В 1930-е годы известный таджикский поэт - шугнанец по происхождению Нодир Шанбезода (1911-1991) составил шугнанский алфавит на основе латинской графики. Однако он тогда не нашел своего применения, поскольку его автора власти обвинили в шовинизме. И только в 1990-е годы вернулись к нему. Правда, дальнейшего развития письменность на базе этого алфавита не получала до сих пор [Эделъман, Юсуфбеков, 2000, с. 226]. В 1996 г. Институт гуманитарных наук Памирского филиала Академии наук Таджикистана подготовил и выпустил "Букварь шугнанского языка" на основе таджикского алфавита и русской графики [Карамшоев, 1996].

Основой хозяйственной деятельности шугнанцев начиная с древности и до сих пор остается поливное земледелие. Выращивают пшеницу, ячмень, горох, просо и др. Чем выше над уровнем моря располагаются селения, тем большую роль играет там скотоводство, которое в прошлом также составляло важную часть хозяйственных занятий шугнанцев. Они разводят мелкий и крупный рогатый скот, в верховьях р.Шахдары держат яков. Что касается ремесленного производства, то в прошлом у шугнанцев-мужчин было достаточно развито ткачество. Сегодня же им занимаются лишь мастера-одиночки. Из женских ремесел широкое распространение имеет прядение шерсти, вязание цветных шерстяных носков, валяние кошм с разнообразными узорами.

Практические до XIX столетия в Шугнане занимались добычей драгоценных камней - лалов, а также серебра, что не раз служило поводом для правителей других стран захватить представлявшие большую ценность рудники.

Жилище шугнанцев (cid) ныне, как и в прошлом, не отличается от жилища других народов Памира, т.е. имеет общепамирский тип и представляет собой однокамерное помещение с кровлей в виде ступенчатого свода (cor xuna) на столбах-опорах [подробно о жилище памирцев см.: Моногарова, 1975, с. 174—191; Мамадназаров, 1980].

Несмотря на длительный период существования на Памире исмаилизма, до настоящего времени в жизни памирских народов, в том числе шугнанцев, можно наблюдать многие традиционные обычаи и верования, которые не связаны с исмаилизмом. Они имеют иные, доисламские корни, что, впрочем, не мешает им мирно уживаться с канонами и практикой исмаилизма. Хорошо известно, что в реальной жизни любая религия находится в тесном взаимодействии с верованиями, которые она унаследовала от более ранних религий, образуя тем самым синкретическую слитность. Именно это можно наблюдать ныне у шугнанцев.

Религиозный синкретизм характерен для религиозных верований шугнанцев, как и для других народов Памира. Ислам у них не только вобрал в себя те верования, обычаи и традиции, которые ему предшествовали, но и переосмыслил их, приспособив к собственным канонам.

Отечественное востоковедение имеет давнюю историю и накопило солидный багаж научных, в том числе религиоведческих, знаний. Сильные исламоведческие школы сложились не только в Москве и Санкт-Петербурге, но и в среднеазиатских республиках бывшего СССР - Таджикистане. Узбекистане, Туркмении, Киргизии.

Вместе с тем сегодня, когда в этих республиках происходит бурное возрождение ислама, совершенно очевидна некоторая односторонность исламоведческих штудий. Причем эта односторонность прослеживается как в исследованиях советского периода, так и в работах, подготовленных в постсоветское время. Если в годы существования СССР в подавляющем большинстве случаев ученые делали упор на изучении доисламского наследия, то в постсоветский период стали писать исключительно о "богословском" исламе суннитского толка.

Резко меняющаяся ныне религиозная ситуация настоятельно требует, чтобы историк - исследователь ислама разбирался во всех тонкостях как основных проблем богословия, так и вопросов конкретного бытования ислама, т.е. "народного" ислама у изучаемых народов.

Верования шугнанцев исследованы достаточно слабо, хотя вопросы, связанные с влиянием ислама на жизнедеятельность шугнанцев, затрагивались в работах ряда русских и советских ученых, таких, как А.А.Бобринской, А.А.Семенов, А.Е.Снесарев, П.М.Майский, И.М.Зарубин, М.С.Андреев и др. Вместе с тем проблема религиозного синкретизма у шугнанцев в целом не была не только решена, но даже и не ставилась в сколько-нибудь четкой форме. Именно поэтому она остается открытой до сих пор. Попытка дать во всем объеме анализ религиозной идеологии в исторических судьбах шугнанцев предпринимается впервые, что свидетельствует об актуальности и новизне предлагаемой к защите темы исследования.

Кроме того, актуальности ее разработки способствуют некоторые факторы, которые выдвигает в настоящее время действительность. Во-первых, это возрождение духовной жизни и древних доисламских и исмаилитских традиций в Шугнане (последнее связано со значительным повышением интереса населения к исмаилизму). После распада Советского Союза и создания новых независимых государственных образований ослабла, а вскоре и прекратилась как борьба государства против религии и церкви, так и атеистическая пропаганда. Визит главы исмаилитов мира Ага-хана IV в мае 1995 г. на Памир (под этим термином мы подразумеваем Горно-Бадахшанскую автономную область Республики Таджикистан. Материалы по верованиям шугнанцев, проживающих в афганистанской части Памира, а также в Синцзян-Уйгурском автономном районе КНР, могли быть использованы в данной работе лишь частично), в том числе в Шугнан, явился поистине историческим событием в жизни памирских народов. Без преувеличения можно сказать, что он открыл новую эпоху в религиозной жизни шугнанцев.

Во-вторых, в настоящее время вызывает беспокойство наблюдающееся столкновение традиционных и экстремистских взглядов на религиозное развитие ряда исламских стран. С распадом Советского Союза и ликвидацией господства официальной коммунистической идеологии среди исламского населения ряда республик бывшего СССР распространились различные формы исламского фундаментализма, объединяемые общим названием "ваххабизм". Экстремизм фундаменталистов представляет большую опасность и прежде всего потому, что талибский режим в соседнем Афганистане, являясь по своей сути ваххабитским, открыто поддерживает ваххабитов на территории некоторых бывших советских республик.

В этой ситуации исмаилизм как вероучение и практика мог бы стать своего рода адекватным ответом фундаменталистам, которые выступают против "падения нравов" у мусульман Центральной Азии, Казахстана и России.

Цель и задачи работы. Наша цель заключается в том, чтобы на основании комплекса источников и литературы дать общую картину исторического развития Шугнана начиная с древнейших времен; выявить и охарактеризовать доисламские верования в Шугнане, бытование у шугнанцев в сответский и постсоветский периоды исмаилизма; на примере взаимопроникновения различных форм религии у этого памирского народа осветить проблему религиозного синкретизма. Для достижения поставленной цели предполагаются следующие задачи:

1. Свести воедино и изложить в диссертации все доступные автору настоящего исследования материалы с тем, чтобы, во-первых, дать общее представление об историческом развитии Шугнана в древности, средневековье и на последующих этапах, во-вторых, систематизировать сведения о традиционных верованиях шугнанцев; в-третьих, проанализировать семейно-бытовые воззрения и ритуалы народа и попытаться выяснить их истоки.

2. Рассмотреть проблемы современного духовного развития у шугнанцев для того, чтобы а) охарактеризовать общую современную религиозную ситуацию в Шугнане; б) дать анализ некоторым доисламским элементам, мирно уживающимся до сегодняшних дней с исмаилизмом (религиозный синкретизм).

Объект и предмет исследования. Объектом данной диссертационной работы являются шугнанцы, живущие на правом берегу реки Пяндж, в современных Шугнанском и Рошткалинском районах и городе Хороге ГБАО. Эти шугнанцы представляют собой довольно крупный и компактный этнический массив, прочно сохраняющий свою самобытную культуру.

Под Шугнаном мы подразумеваем территорию современных Шугнанского и Рошткалинского районов, а также г.Хорог. В течение последних десятилетий Шугнан все более претендует на роль своеобразного центра возрождения религии. Сами же шугнанцы, как признают многие исследователи, "составляют ядро консолидации памирских народов" [Народы и религии мира. 1998, 648], а их язык (наряду с таджикским) - это lingua franca на Памире. Кроме того, в Хороге располагается офис Фонда Ага-хана по образованию, который занимается проблемами не только религиозного просвещения студентов и школьников, но и религиозной жизни населения в целом.

Предмет исследования составляют история Шугнана, современная ситуация с верованиями в этом регионе, а также проблема религиозного синкретизма у шугнанцев. Под синкретизмом в науке понимается теснейшее "переплетение местных домусульманских религиозных традиций с нормами, установлениями, идеями и обрядами ислама. В сознании самих мусульман все в совокупности поверья и ритуалы, вне зависимости от их действительного происхождения, представали и предстают как истинный ислам" [Религиозные верования, 1993, с. 193].

Для более полного и целостного раскрытия сути религиозного синкретизма в верованиях шугнанцев в настоящем исследовании освещаются доисламские элементы в семейно-бытовой и хозяйственной жизни шугнанцев, которые в религиоведческой литературе называются "народным" или "бытовым" исламом [Голъдциэр, 1938, с.122; Басшов, 1970, с.6; Басшов, 1986, с/96и др.]. Однако, на наш взгляд, у шугнанцев "народный" ("бытовой") ислам представляет собой органическую часть их мусульманского, а конкретно - исмаилитского мировоззрения.

Хронологически исследование охватывает период с первобытности (по археологическим данным) до конца XX в. Уходящее столетие знаменовалось фундаментальным переворотом в сознании шугнанцев, ведших в досоветский период патриархальный образ жизни, основанный на институте родства - авлоде. Вместе с тем многие пережиточные формы общественного сознания продемонстрировали поразительную стойкость перед социально-политическими катаклизмами, происшедшими в указанное время. Это касается прежде всего периода господства коммунистической идеологии. Именно поэтому исследование бытования доисламских верований и исмаилизма у шугнанцев в советское и постсоветское время представляет большой научный интерес.

Степень научной разработки проблемы. В научных изданиях - книгах и статьях, посвященных современной ситуации в Республике Таджикистан, определенное место уделяется и религии. Однако даваемые авторами по этому вопросу характеристики и оценки, как правило, страдают обобщенностью и не содержат необходимой в данном случае конкретизации. Между тем в действительности религиозная ситуация в разных регионах республики далеко неоднозначна. Она существенно различается, и при этом

Памир и в частности Шугнан занимают на религиозном пространстве Таджикистана особое место.

Из семи районов ГБАО в четырех, а именно в Шугнанском, Рушанском, Рошткалинском и Ишкашимском районах население исповедует исмаилизм. Начало его распространения на Памире относится к X-XI вв. н.э. Огромный вклад в распространение исмаилизма в этом регионе внес выдающийся поэт и ученый Носир Хосров (1004-1088).

В данной работе не рассматриваются вопросы возникновения исмаилизма и не анализируется его доктрина, так как об этом написано достаточно много работ на русском и иностранных языках [см., напр.: Бертелъс, 1959; Ivanow, 1948 и др.]. Мы остановимся на проблеме изучения памирского исмаилизма, современном положении исмаилитских общин, а также рассмотрим вопрос о религиозном синкретизме.

Из русских ориенталистов значительный вклад в изучение памирского исмаилизма внес A.A. Семенов (1873-1958). В 1912 г. в журнале "Мир ислама" была опубликована его статья "Из области религиозных верований шугнанских исмаилитов", в которой автор пишет о роли пиров в повседневной жизни горцев. "Последним (пирам. - Т.К.) принадлежит, что называется и душа, и тело исмаилита" [Семенов, 1912, с.547]. Зная язык и традиции памирских таджиков, А.А.Семенов довольно быстро нашел взаимопонимание с духовными, представителями исмаилитов - пирами и халифами и другими религиозно образованными и вообще просвещенными людьми. Эти знакомства помогли ему составить каталог исмаилитских рукописей и дать описание девяти из них [Семенов, 1919].

Именно сущность исмаилитского учения занимала центральное место в работах A.A. Семенова, посвященных исмаилизму. В его вышедшей в 1927 г. статье "Взгляд на Коран в восточном исмаилизме" был дан перевод на русский язык главы девятой фундаментального труда Носира Хосрова "Ваджхи дин" ("Лицо Веры") [Хосров, 1924] и подробно изложены основы исмаилитского учения [Семенов, 1927]. Таким образом, благодаря A.A. Семенову эта важнейшая. глава стала достоянием европейской ориенталистики.

Особое внимание автора статьи привлекло философское обоснование некоторых положений исмаилизма, предложенное Носиром Хосровым -апостолом памирских исмаилитов. A.A. Семенов писал: ".Мы едва ли погрешим замечанием, что заключающиеся в этой главе (IX) взгляды настолько подвижны и далеки от окостенелых форм ортодоксального мусульманства, что легко могут быть видоизменены с потребностями времени и обстановки" [Семенов, 1927, с.60].

Следует отметить такой же мастерский перевод A.A. Семеновым и главы одиннадцатой, которая имеет название «О слове свидетельства: "Нет божества, кроме Аллаха"» и затрагивает, по словам ее переводчика, почти все положения исмаилитской догматики [Семенов, 1926]. Думаем, прав был И.А. Смирнов, когда писал, что A.A. Семенов - "лучший знаток исмаилизма" [Смирнов, 1954, с.226. Подробно о вкладе A.A. Семенова в ориенталистику см.: Литвинский, Акрамов, 1971].

Большое число работ в области исмаилизма принадлежит В.А. Иванову (1886-1970), выпускнику факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета. С исмаилистскими сочинениями он впервые познакомился благодаря собранию исмаилитских рукописей И.И. Зарубина. В 1918 г. Иванов уехал из России и всю оставшуюся жизнь провел за границей, главным образом на Востоке - в Индии и Иране.

В 1933 г. в Бомбее ученый организовал Комитет исламских исследований, который собирал и публиковал исмаилитские рукописи. Близкое знакомство В. А. Иванова с Ага-ханом III - Султоном Мухаммадшахом позволило ему финансировать издание исмаилитских рукописей и многочисленных исследований по исмаилизму и его истории.

До этого времени проблемами исмаилизма занимались различные, подчас враждебно относящиеся к нему ученые. Поэтому не удивительно, что выходившие в свет исследования не всегда отличались объективностью и уж тем более не отражали истинных взглядов исмаилитов. Дополнительным импульсом к критическому анализу подобных трудов послужила организация в 1946 г. Исмаилитского общества в Бомбее. В.А. Иванов стал главным редактором серии изданий, осуществленных Обществом. В 1963 г. был опубликован его капитальный труд "Исмаилитская литература" [Иванов, 1963].

Уже в средние века исмаилиты подвергались самым различным нападкам, их даже называли приверженцами секты магов \Bagdadi, 1920, р.35]. В.А. Иванов в своих работах опровергал подобные обвинения и критиковал необъективные взгляды по отношению к исмаилизму [Ьапом, 1942, р.ХУП]. Часть рукописей исследователя находится в настоящее время в Архиве Санкт-Петербургского отделения Института востоковедения РАН. Однако по техническим причинам доступ к Фонду В.А. Иванова до конца 2000 г. закрыт.

Заметим, что во все времена оппозиционные идеология и вероучения подвергались нападкам со стороны адептов официальных доктрин. Не стал в этом отношении исключением и исмаилизм как феномен оппозиции ортодоксальному исламу. Ныне даже в научной литературе можно встретить необоснованные суждения в адрес приверженцев исмаилизма. Например, такой серьезный исследователь, как К. Йеттмар, сообщает своим читателям, что на Памире существует связанный с виноделием праздник, после которого в темноте якобы происходят беспорядочные половые сношения между мужчинами и женщинами [Йеттмар, 1986, с.276].

В 1901 г. Западный Памир посетил ученый и путешественник А.А.Бобринской. В 1902 г. он опубликовал краткий обзор об исмаилитах, проживавших в русских и бухарских пределах Средней Азии. Особый интерес в этом обзоре представляют легенды о мазаре Мухаммада Бокира на реке Гунт [Бобринской, 1902, с. 8]. Позже им был подготовлен подробный материал о ваханцах и ишкашимцах - исмаилитах, проживавших вдоль реки Пяндж (современный Ишкашимский район ГБАО). Примечательно, что автор не ограничился только их духовной культурой, в его труде нашла свое отражение и материальная культура ваханцев и ишкашимцев. В книге A.A. Бобринского содержится много важных для исследователей сведений и о других районах Западного Памира, в том числе о Шугнане [.Бобринской, 1908, с. 93 и далее].

Изучением духовной жизни шугнанцев занимался И.И. Зарубин (1887— 1964) - лингвист и этнограф, многократно бывавший на Памире. Он впервые попал туда в 1914 г. вместе с французским иранистом Р. Готио. Около месяца они пробыли в Бартанге (современный Рушанский район) и в результате чуть позже И.И. Зарубин опубликовал заметки по этнографии бартангцев [Зарубин, 1917]. В 1914 г. в Шугнане и Рушане он обнаружил несколько исмаилитских рукописей, которые через два года передал в Азиатский музей Санкт-Петербурга Щафтари, 1999, с. 37].

Исследуя структуру шугнанского языка, он в качестве учебных текстов использовал легенды о святых людях ислама. Как пример этого можно привести его рассказ о четвертом шиитском имаме — духовном лидере шиитов и исмаилитов Мухаммаде Бокире [Зарубин, 1960, с. 81]. В своем кратком сообщении об истории Шугнана, вышедшем в 1926 г., И.И. Зарубин особое внимание уделил проповедникам исмаилизма [Зарубин, 1926, с. 20].

Особо следует остановиться на архиве И.И. Зарубина, который хранится в Архиве Санкт-Петербургского отделения Института востоковедения РАН. Нам известно, что большую часть собранного материала исследователь не успел опубликовать. В итоге материалы по этнографии Шугнана до сих пор остаются вне поля зрения специалистов [Архив СпбОИВ РАН, ф.121, оп.1, д.242]. Важные сведения в архиве содержатся о пире Юсуф-Алишо [там же, л. 196-200]. В архиве И.И.Зарубина находится также небольшая рукопись о мазарах Западного Памира. Она написана на бадахшанском диалекте персидского языка. Судя по этому, а также по многочисленным грамматическим ошибкам, И.И.Зарубин приобрел ее у кого-то из местных жителей. В рукописи содержатся многие интересные сведения об исторических личностях, таких, как Носир Хосров, Мухаммад Бокир, Шобурхон и др. [там же, д.336. О жизни и деятельности И.И.Зарубина см.: Иранский сборник, 1963; Росторгуева, 1964. с.273-275/ Розенфельд, 1975, с.296-297; Рахимов, 1989, c.l 11-121; Юсупов, 1985, с.34-49 и др.].

Истории и культуре памирцев много лет своей жизни посвятил известный востоковед, крупный этнограф и лингвист М.С. Андреев (18731948). Трудно найти другого ученого, сделавшего так много для развития науки, народного образования, сохранения культуры народов Средней Азии, как он. По словам академика Академии наук Таджикистана Б.А. Литвинского, "природа наделила М.С. Андреева исключительными способностями, он был воистину талантливым человеком, как будто специально созданным для полевых этнографических и лингвистических исследований. Но еще более поражает в нем трудолюбие: неустанно, месяц за месяцем, год за годом, десятилетие за десятилетием собирал он материал, не признавая никаких трудностей" [.Литвинский, 1973, с.З].

М.С.Андреев впервые приехал на Памир в 1902 г. и побывал в Хороге, Вахане и Ишкашиме. В этой поездке он в основном собирал материал по язгулемскому языку. В следующий раз ученый посетил Памир в 1903 г. и объектом его исследований вновь стал язгулемский язык. В 1907 г. М.С. Андреев ненадолго посетил долину . Хуф и горячо полюбил ее. Используя собранные материалы, он в 1911 г. издал большой труд по этнографии Памира "Материалы по этнографии иранских племен Средней Азии. Ишкашим и Вахан". На титульном листе стояла и фамилия A.A. Половцева, который помог ему с поездкой на Памир и изданием этой книги [Андреев, Половцев, 1911].

Двухтомный труд М.С.Андреева "Таджики долины Хуф" - поистине капитальный, поражающий широтой охватываемого материала. Отмечая его научную ценность, видные этнографы Л.Ф. Моногарова и И. Мухиддинов пишут: "Ценность этого обобщающего труда заключается в том, что впервые введенный в нем в научный оборот материал тщательно исследуется и поэтому является важным источником для сравнительного этнографического изучения остальных групп таджиков ГБАО, других оседлых земледельческих народов Средней Азии, и особенно сопредельных высокогорных долин Гиндукуша и Гималаев" [.Моногарова, Мухиддинов, 1985, с. 366].

После смерти М.С. Андреева [подробно о жизни и деятельности М.С.Андреева см.: Памяти Михаила Степановича Андреева, 1960; Лунин, 1976, с. 22-33; Акрамова, Акрамов, 1973 и др.] в его научном архиве осталось много материалов и незавершенных трудов. Подготовку их к печати взяла на себя супруга Андреева А.К.Писарчик (1907-1995). Она проделала большую и кропотливую работу. В итоге этнографическая наука пополнилась новыми исследованиями: это двухтомный труд "Таджики долины Хуф" [Андреев, 1953; 1958], "Материалы по этнографии Ягноба" [Андреев, 1970], а также ряд статей М.С. Андреева. Как справедливо отмечает Б.А.Литвинский, "труды, изданные после его (М.С. Андреева. - Т.К.) смерти А.К.Писарчик, по своему объему7 и значению превосходят все то, что было опубликовано им при жизни" [Латвийский, 1985 а, с. 139].

Кроме подготовки и издания части научного архива М.С.Андреева, А.К.Писарчик опубликовала собственный этнографический материал о памирцах [см: Народы Средней Азии и Казахстана, 1962, с.657-682].

Наряду с крупными учеными, о которых говорилось выше, на Памире, в том числе и в Шугнане, бывали любители истории, путешественники, врачи, биологи, военные специалисты и другие, которые помимо своей основной работы занимались сбором материала о верованиях и обычаях памирских народов. Так, в 1882 г. Памир посетил русский ботаник А.Э.Регель. Он стал первым еврепейцем, обследовавшим Шивинское озеро [Регелъ, 1884, с.272].

Заметный след в освещении истории и культуры памирцев оставил Д.Л.Иванов, выпускник геологического факультета Петербургского университета. В 1883 г. он принял участие в Памирской экспедиции, возглавляемой капитаном Д.В.Путятой. Через год в "Известиях Русского географического общества" появилась его статья-отчет об этой экспедиции. Для нас важно сообщение исследователя о враждебном отношении суннитов к исмаилитам [Иванов, 1884, с.242-244]. Д.Л.Иванов имел специальность геолога, тем не менее благодаря собранным им материалам был составлен русско-шугнанский словарь [Иванов, 1895].

В 1894 г. в Шугнан с ознакомительной целью приехал А.Г.Серебренников. Помимо официального задания он интересовался историческими памятниками, в том числе мазарами и крепостями. Он одним из первых написал о мазаре Шоабдола в селе Нимос в верховьях реки Шахдары [Серебренников, 1896, № 58]. А.Г. Серебренников сообщал о наличии в Шугнане мечетей и 30-дневного поста [Серебренников, 1895, с.422, 428]. Трудно сказать, на каких данных он основывался, поскольку все исследователи - как до, так и после него - указывали на отсутствие у шугнанских исмаилитов мечетей и поста.

Об отношении бухарских и афганских чиновников к местным памирским исмаилитам сообщал А.Е. Снесарев, бывший в 1902-1904 гг. начальником Памирского отряда. "В Афганистане исмаилитов режут без суда, бухарцы их бьют", - писал он о враждебном настрое властей по отношению к своим подданным по той лишь причине, что они были исмаилитами [Снесарев, 1904, № 91].

Побывавший в Гунте (современный Шугнанский район) русский, советский путешественник П.М. Майский в своей статье "Следы древних верований в памирском исмаилизме" приводил очень важные сведения о мазаре Зайн-ал-Обидина и описал обряд davati baqo - посвящения нового адепта в исмаилизм и т. д. [Майский, 1935, с. 54].

До середины 1950-х годов в СССР кроме указанных выше научных статей и монографий выпускались и справочники по исмаилизму для служебного пользования, в частности, для органов госбезопасности. В одном из таких справочников, вышедшем в 1943 г., содержались как общеизвестные сведения по истории исмаилизма, так и различные небылицы из личной жизни главы исмаилитов мира Ага-Хана III [Об исмаилизме, 1943, с. 25-28].

Можно сказать, что новая волна научного интереса к истории, традициям и верованиям народов Памира, в частности шугнанцев, пришлась на конец 1950-х - начало 1960-х годов. В научных и учебных заведениях Советского Союза появилась целая плеяда талантливых ученых, продолжавших традиции довоенной школы в ориенталистике. Так, в 1959 г. на Памир отправилась научная экспедиция в целях сбора, систематизации и изучения разнообразных рукописей, в том числе религиозных трактатов. Деятельность сотрудников экспедиции продолжалась вплоть до 1963 г. и результатом ее стал выпуск специального каталога [Бертелъс, Бакоев, 1967].

Одним из составителей каталога был А.Е. Бертельс (1926-1995) -большой знаток персидского и арабского языков, а также исмаилизма. Еще в 1959 г. он подготовил монографическое исследование "Насир-и Хосров и исмаилизм", в котором подробно освещается учение исмаилитов и рассказывается о борьбе с ним властей в эпоху Насира Хосрова. Зная о тенденциозности средневековых авторов в отношении исмаилитского учения, А.Е. Бертельс, используя первоисточники и прежде всего труды Хосрова, пытался воссоздать истинную картину. Он писал: "Авторы, зачастую отдаленные от описываемых ими событий значительным промежутком времени, основывались на очень ограниченном количестве ранних источников, по большей части антиисмаилитских полемических трактатов" [Бертельс, 1959, с. 52].

Некоторым вопросам демонологии посвящена статья А.З. Розенфельд (1910-1990). Автор называет одно из демонических существ, а имено женщину в белом, термином 'Ч'аусГ' [Резенфелъд, 1959, с.62]. Однако для обозначения этого существа имеется специальный термин "Ба^с! уатк" ("женщина, одетая в белое"), который используют и бартангцы, у которых собирала полевой материал Розенфельд.

До конца 1960-х годов в целом проблема религиозных верований шугнанцев не нашла своего отражения в выходивших в СССР научных публикациях. Сдвиг в изучении их духовной культуры начался с 1970-х годов, когда стали публиковаться работы, посвященные народам Памира [.Розенфельд, 1970; Литвинский, 1972; 1975; 1981; 1985; Моногарова, 1972; 1983; 1992; 1992а; Сказки, 1976; Сказки и легенды, 1990; Мухиддиное, 1985; 1986; 1989; 1992; Юсуфбекова, 1979; 1980; 1985; 1985а; 1987; 1989; Элъчибеков, 1974; \911\ Додихудоев, 1987; Шохуморов, 1997 и др].

В 1972 г. вышла в свет книга Б.А. Литвинского «Древние кочевники "Крыши мира'"». Четвертая глава ее посвящена верованиям древних саков, которые, как уже указывалось, послужили субстратным фоном этногенеза шугнанцев. Автор пишет: «По-видимому, не существовало единой "сакской религии", а имелись сходные в основном, но различающиеся в частностях религии отдельных конфедераций или даже племен [Литвинский, 1972, с.155].

На этнографическом материале построена его работа о космологии в верованиях памирцев, в том числе шугнанцев. Привлекая аналоги у народов сопредельных стран, автор строит памирскую космологию, которая собственно является и шугнанской, в виде диаграммы [.Литвинский, 1975, с. 258].

Также на этнографическом материале базируется и другая работа Б.А. Литвинского, посвященная семантике древних верований на Памире. Используя этнографические данные, касающиеся практически всех памирских народов, а также жителей соседних с ними областей - Гильгита, Афганского Бадахшана и Индии, он пришел к выводу, что "материалы, связанные с разными сторонами жизни памирцев, показывают, что у них продолжали существовать и даже эволюционировать (что доказывает их внутреннюю жизнеспособность) народные представления, обычаи и обряды, генетически не связанные с исламом и на самом деле восходящие к индоиранской (в исходе - к индоевропейской) традиции, наложившейся на местный доиндоевропейский субстрат" [.Литвинский, 1981а, с. 116].

В 1980-е годы в Китае нашла распространение точка зрения о том, что на Памире некогда жили китайцы. Отсюда делался далекоидущий геополитический вывод, что Памир - это часть территории КНР. Б.А. Литвинский в вышедшей в 1985 г. статье "Ареал древнепамирской культуры" убедительно доказал необоснованность подобной точки зрения. Он писал: "Никаких, даже малейших примесей дальневосточной расы (китайцы) не обнаруживается (на Памире. - Т.К.). Нет китайских элементов и в культуре. Отсюда следует вывод: на Памире никогда не было китайского населения и китайская культура не оказала никакого влияния на культуру древнего и средневекового Памира" [.Литвинский, 1985, с. 103].

В связи со сказанным выше можно привести пример и недавно вышедшей работы А. Шохуморова [Шохуморов, 1997]. В ней доказывается, что ареалом происхождения ариев также является Памир. Однако эта точка зрения, на наш взгляд, достаточно спорна и требует дополнительных исследований и обоснований.

В течение многих десятилетий этнографией памирских народов, в частности их семейными отношениями, обрядами и верованиями, активно занимается видный этнолог Л.Ф. Моногарова. В книге "Преобразования в быту и культуре припамирских народностей" она пишет об эволюции семейных отношений на Памире и в качестве примера использует материалы по самым крупным кишлакам Шугнана [Моногарова, 1972, с. 103-147]. Представляет научный интерес и ее серьезное исследование похоронного танца у памирцев, в том числе у шугнанцев [.Моногарова, 1983]. Говоря о жизнедеятельности городской семьи, она привела солидные материалы по городу Хорог}- [Моногарова, 1992а]. В 1993 г. на основе указанных материалов, а также сведений по общетаджикским семейным отношениям Л.Ф. Моногаровой была защищена докторская диссертация в форме научного доклада [Моногарова, 1993].

Несмотря на то, что объектом специальных исследований этого этнографа являлись язгулемцы, во всех ее работах приводятся общепамирские параллели [см., напр.: Моногарова, 1949; 1959]. Ряд статей Л.Ф. Моногаровой посвящены проблемам национального самосознания памирцев [.Моногарова, 1973; 1973а; 1980]. Некоторые пережитки язычества, такие, как похоронный танец, ритуальные магические действия, в быту шугнанцев и других народов Памира проанализированы ею в статье "Пережитки язычества в мусульманской обрядности исмаилитов Западного Памира" [.Моногарова, 1992]. Ее совместно с И.М.Мухиддиновым статья посвящена проблеме изучения этнографии памирцев [Моногарова, Мухиддинов, 1985, с.352-384].

К чести Л.Ф. Моногаровой необходимо сказать, что в течение многих лет она в одиночку занималась полевыми исследованиями в сложных климатических, социально-политических и других условиях и написала много специальных исследований и обобщающих трудов, в которых с большой глубиной осветила ряд проблем памирской этнографии, в том числе связанных с верованиями.

Этнограф И.М.Мухиддинов исследовал цикл сельскохозяйственных работ у памирцев. Не касаясь специально этой проблемы у шугнанцев, автор тем не менее приводит аналогии тех или иных обычаев у них при описании других народов Памира [Мухиддинов, 1989]. Многие магические действия, относящиеся к хозяйственной жизни шугнанцев, приводятся в его статье "Проявление астральных представлений в быту исмаилитов Западного Памира". "В стремлении обеспечить хороший урожай зерновых культур. и умножить поголовье скота, памирцы, - пишет он, - сочетали традиционные навыки ведения хозяйства, учитывающие особенности природной среды с магическими обрядами, связанными с анимистическими верованиями, в том числе и с астральными культами" [Мухиддинов, 1992, с. 131].

Проблемам собственно духовной культуры шугнанцев посвящены работы З.Ю. Юсуфбековой - шугнанки по происхождению. Это предсвадебные, свадебные и погребальные обычаи и обряды, отношения внутри большой неразделенной семьи и др. Говоря о феномене поминок при жизни в Шугнане, она пишет, что особенностями погребальных обрядов шугнанских таджиков исмаилитов были приготовление могилы и устройства собственных поминок старыми людьми еще при жизни. Но некоторые суннитские обряды, по ее словам, отсутствовали, например обряд выкупа грехов покойника (давра), посыпание сладостями и т. д. [Юсуфбекова, 1979, с.11]. Вместе с тем позднее, в другой работе эта исследовательница, указывая на то же явление, отмечала наличие обряда выкупа покойника [Юсуфбекова, 1987, с.185]. К достоинствам работ Юсуфбековой следует отнести ее точные определения многих терминов предсвадбеного ритуала у шугнанцев.

Для исследования религиозной жизни исмаилитов представляет интерес исследование Х.Додихудоева. Автор подчеркивает огромную роль исмаилизма в жизни народов Памира и отмечает, что отличие его от других направлений в исламе заключалось "прежде всего в его связях с философской мыслью античности и эпохи средневековья. Догматика исмаилизма - это не простое повторение шиитских или суннитских религиозных догм и даже не их модификация, обновление или приспособление к новым историческим условиям арабского халифата. Она нечто другое. можно сказать, что возникновение исмаилизма как течения общественной мысли явилось повортным пунктом в интеллектуальной жизни мусульман" [Додихудоев, 1987, с Л 9-20].

Иерархии духовенства в исмаилизме и ее политической роли посвящены работы К. Эльчибекова. Автор рассматривает проблему обоснования иерархии с двух точек зрения: религиозно-философской и фольклорно-мифологической [Элъчибеков, 1974; ■:. 1977].

В зарубежной литературе рассматриваемые в данной диссертационной работе проблемы не нашли отражения. В ней содержатся лишь краткие или общие сведения о религии шугнанцев [Olufsen, 1904; Schultz, 1914; Sköld, 1936;Ivanow, 1963; Daftary, 1990].

Таким образом, обзор литературы, касающейся темы диссертационного исследования, свидетельствует о том, что вопросы истории шунганцев в свете бытования у них ислама и мирно уживающихся с ним доисламских верований у шугнанцев разработаны неравномерно и в целом слабо. Следовательно, предлагаемая к защите работа представляет собой первую попытку дать полную картину религиозной идеологии в исторических судьбах шугнанцев и осветить элементы доисламских верований у них в советский и постсоветский периоды.

Источники. Изучение истории Шугнана и шугнанцев требует использования различных источников: письменных (сочинения греческих, китайских, арабских и персидских авторов), археологических и этнографических материалов, данных лингвистики, антропологии и др. Особое значение имеют сообщения местных - таджикских и шугнанских -авторов.

К сожалению, письменные источники не дают возможности создать подробную политическую историю Шугнана. События этой истории, разумеется, не могут рассматриваться изолированно, в отрыве от истории всего Памира и всех памирских народностей. Причем многие события можно понять лишь в контексте истории всей Центральной Азии.

В диссертации использованы два типа источников: во-первых, письменные источники, начиная с сообщения буддийского путешественника Сюань Цзяна (VII в.) и заканчивая "Историей Бадахшана" Курбона Мухаммадзода и Мухаббата Шохзода, во-вторых, этнографические данные, собранные автором во время научно-исследовательских экспедиций в Шугнан в 1996-1998 гг.

Диссертационное исследование в значительной мере основано на этнографических материалах. Диссертанту, шугнанцу по происхождению, выросшему в шугнанской семье, с детства знакомы многие обычаи, верования и обряды. Ряд важных дополнительных материалов собраны во время специальных экспедиционных поездок в Шугнан, осуществленных диссертантом в 1996-1998 гг. Выяснилось, в частности, что многие верования и ритуальные действия, не имеющие ничего общего с исламом, бытуют и поныне.

Ситуация с верованиями в Шугнане в дореволюционный период основана на данных, полученных из самых различных публикаций. Естественно, литературные источники требуют критического анализа, поскольку иногда представляют ситуацию в неполном и даже искаженном виде. Многие субъективные факторы, такие, как личные симпатии и антипатии авторов к исмаилизму, недостаточная наблюдательность, поспешность в выводах, плохое, а иногда и вообще незнание языка, могли оказывать влияние на авторов.

Сложные 1930-е годы не нашли отражения в публикациях. Исследование избранных нами по теме работы вопросов в этом случае основано на архивных источниках. Привлечены материалы фондов Центрального Государственного архива Республики Таджикистан (ЦГА РТ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Рукописного фонда Института гуманитарных наук Памирского филиала АН Республики Таджикистан (РФ ИГН РТ), Государственного областного архива ГБАО (ГА ГБАО), Личного фонда И.И.Зарубина (Архив Спб ОИВ РАН).

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, состоящих из более мелких параграфов, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений. Во «Введении» рассмотрены актуальность темы, цели и задачи исследования, помещен историографический обзор.

В первой главе диссертации "Очерк истории шугнанцев. Исмаилизм" рассматриваются основные этапы истории Шугнана и влияние исмаилизма на жизнедеятельность его населения. Материалы, собранные и проанализированные в этой главе, освещаются в двух параграфах. Первый из них посвящен историческим корням населения Шугнана. Ввиду того, что история Шугнана еще не написана, здесь хотелось бы остановиться на ряде важных, с нашей точки зрения, моментов истории шугнанцев.

На основании археологических работ можно утверждать, что на территории Памира первые жители появились уже в каменном веке. Следы их деятельности обнаружены пока лишь на Восточном Памире. Вместе с тем специалисты считают, что они, вероятно, осваивали и Западный Памир. То же самое можно сказать и об эпохе бронзового века, когда в конце ее произошло заселение Памира сначала древнеиндийскими племенами, а затем древними иранцами, причем языки и верования этих пришельцев наложились на местные субстратные неиндоевропейские языки. В результате на Памире образовалась группа восточноиранских языков.

Наличие у шугнанцев и у других памирских народностей отдельных верований, восходящих к древнеиндийским, объясняется названными выше особенностями этногенеза. Возможно, этим же объясняется дардско-памирские соответствия.

В УИ-Н вв. до н.э. Памир населяли племена, известные в письменных источниках как саки. Исследования антропологов показали, что эти племена состояли из людей, относившихся к средиземноморской долихоцефальной расе. Современные шугнанцы и другие жители Памира также принадлежат к этой расе в отличие от современных таджиков и узбеков.

В VII—VIII вв. наименование владения "Шугнан" зафиксировано в таком письменном источнике, как "Шицзин". В VIII в. китайские авторы именуют эту страну "Шини", причем в состав государства входило девять владений. Позже Шугнан попадает под власть эфталитов, а затем Тюркского каганата. Он принимал участие в сложных военно-дипломатических событиях VIII в., когда за гегемонию боролись арабы, Тибет и Китай, и даже установил дипломатические отношения с Тибетом.

Шугнан не раз попадал в сферу влияния различных госдударств, но его зависимость была нередко номинальной. Арабские географы IX-X вв. и персидское анонимное географическое сочинение "Худуд ал-Алем" (982 г.) сообщают некоторые сведения о Шугнане, называя его Шихинан. Еще в X в. ислам не получил в Шугнане широкого распространения и этот регион часто прямо называется "страной неверных". К этому времени, как следует полагать, окончательно сложился шугнанский этнос, проживавший на той же территории, что и теперешние шугнанцы. Само название "шугнанцы" происходит от топонима "шугнан". На шугнанском языке имеется богатейший фольклор, имевший иранские корни и восходивший к древнеиранской, а в некоторых случаях - к индоиранскому древнему пласту населения Шугнана.

Ситуация значительно меняется в XI в., когда под влиянием проповеди Носира Хосрова начинает распространяться исмаилизм, а Шугнан все больше подпадает под власть правителей-мусульман.

В диссертации рассмотрены основные этапы этого процесса, хотя и здесь возможно воссоздать лишь общий абрис историко-политических событий. Обилие полезных ископаемых, в частности драгоценных камней, делает Шугнан лакомой добычей для разного рода завоевателей. Вместе с тем складываются к местные династии правителей. Нередко в этом регионе возникали феодальные распри, а замученное поборами население восставало. Все это вело к разорению страны. Особенно шугнанцы страдали во время афганской оккупации.

Присоединение к России (1895 г.) рассматривалось местным населением как величайшее благо. Но приход советской власти резко изменил положение шугнанцев. Они на себе испытали всю тяжесть коллективизации, гонений на их родной язык и культуру, попытки искоренения исмаилизма, который на протяжении столетий играл чрезвычайно важную роль в духовном мире шугнанцев. Народ понес большие потери, но атеистическая идеология, которую многие были вынуждены принимать, оставалась амальгамой, под которой скрывалось ядро складывавшихся столетиями верований.

Параграф второй первой главы "Исмаилизм" посвящен историческим корням и значению исмаилизма в жизни и деятельности шугнанцев.

Глава вторая "Магия в семейно-бытовой и хозяйственной жизни шугнанцев" посвящена рассмотрению вопросов магических действий в церемониях основных этапах жизни (рождение, свадьба, смерть и т.д.). Третья глава "Реликты древних религиозных верований у шугнанцев" характеризует демонологию, верования, связанные с животными, культ огня в жизни шугнанцев. В "Заключении" даны основные выводы по теме. * *

Диссертант выражает глубокую благодарность за оказанную помощь и научные консультации сотрудникам Хорогского университета и АН Республики Таджикистан, Отдела истории и культуры Древнего Востока Института востоковедения РАН, Отдела Средней Азии и Казахстана Института этнологии и антропологии РАН. Персональную благодарность диссертант приносит Л.Ф. Моногаровой, Ш.П. Юсуфбекову и Л.А. Чвырь.

27

Особо я хочу поблагодарить своего научного руководителя академика АН Республики Таджикистан Б.А. Литвинского, который не только помог мне сформулировать идею этой диссертации, наставлял и направлял меня при ее написании, но и щедро делился своими поистине энциклопедическими знаниями в области истории и этнографии Средней Азии и особенно Памира.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Исторические судьбы шугнанцев и их верований"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История шугнанцев и их верований неразрывно связана с историей Памира и населяющих его народов - рушанцев, ишкашимцев, хуфцев, бартангцев, а также таджиков и др. Родственные связи между памирскими народами сложились к X в. на базе сакских племен, чему способствовали наличие общего субстрата, особые исторические, социальные, экономические и природные условия, а также единое для большинства памирских народов исмаилитское вероучение.

Над проблемами изучения истории и культуры народов Памира в целом трудилось не одно поколение российских, таджикских, памирских и западноевропейских исследователей: историки, востоковеды, археологи, антропологи, этнографы, лингвисты. Вместе с тем история Шугнана до сих пор не написана. И главных причин тому несколько.

Во-первых, сообщения письменных источников для древнего и средневекового периода Шугнана очень отрывочны. Они не дают представления о происходивших там политических событиях, не говоря уже о социально-экономической, культурной и этнической истории. Во-вторых, до настоящего времени в этом регионе не проводились какие-либо комплексные историко-археолого-этнографические исследования, которые могли бы дать достоверный материал о материальной и духовной культуре шугнанцев. В-третьих, в силу сложных природно-климатических условий и обособленности памирского региона изучение населяющих его народов, в том числе шугнанцев, было для иностранцев до конца XIX столетия почти невозможно. В-четвертых, практически до сегодняшнего дня шугнанцы не имеют собственной письменности, что серьезно затрудняет сбор научной информации об их прошлой истории и духовной жизни.

В итоге в настоящее время весьма сложно реконструировать целостную политическую и социально-экономическую историю шугнанцев и их верований. Именно поэтому в диссертационной работе была предпринята попытка хотя бы в общих чертах рассмотреть исторические судьбы шугнанцев и их верований. Автор, будучи шугнанцем по этнической принадлежности, с детства много слышал в семье, от родственников и соседей об истории, обычаях, традициях и верованиях своего народа, а часть материалов, касающихся духовной культуры шугнанцев, была им собрана во время научно-исследовательских экспедиций в Шугнан. Причем он сознавал важность привлечения археологических, антропологических, этнографических и фольклорных материалов, а также результатов исследований лигвистов.

На базе археологических работ можно утверждать, что на территории Памира первые жители появились уже в каменном веке, а в период бронзового века продолжалось освоение как восточной, так и западной частей этого региона. В VII—II вв. до н.э. здесь обосновались сакские племена, которые, согласно исследованиям антропологов, относились к средиземноморской долихоцефальной расе. К ней принадлежат и современные шугнанцы наряду с другими жителями Памира.

В III-II вв. до н.э. население Шугнана находилось в зависимости от Греко-Бактрийского, а в первые века н.э. - от Кушанского государств. Начиная с первых веков н.э. в жизни шугнанцев, имевших крепости и сельские усадьбы, большую роль играли земледелие и скотоводство, а в духовной сфере - культ огня. К сожалению, ни письменные источники, ни археологические раскопки не дают сведений относительно сельского хозяйства шугнанцев. Однако, согласно косвенным, в том числе лингвистическим, данным, они скорее всего выращивали пшеницу, ячмень, бобовые, бахчевые культуры, разводили сады. Кроме того, начиная по крайней мере с X-XII вв. шугнанцы добывали драгоценные камни и металлические ископаемые, в том числе серебро.

Именно к X-XII вв. относится формирование ядра шугнанского этноса. Он сложился в основном на той территории, на которой шугнанцы проживают проживают в настоящее время. В указанный период укоренился и топоним "Шугнан", от названия которого происходят этноним "шугнанцы". Их язык принадлежит к северо-восточной подгруппе памирских языков и относится к числу восточноиранских языков.

Что касается хозяйственной деятельности шугнанцев в средневековье, то она включала в себя поливное земледелие, отгонно-пастбищное скотоводство и достаточно развитое горное дело. В сфере духовной культуры доминировали восточноиранский язык и фольклор, обычаи и верования, имевшие древнеиранские и даже индоиранские корни. В указанный период на Памире, в том числе и в Шугнане, широкое распространение получил исмаилизм.

Религиозные верования, будучи одной из форм общественного сознания, образуют особую сферу в идеологической жизни любого общества. Это подтверждает и пример памирских народов, в частности шугнанцев. Возникновение на Памире исмаилизма было обусловлено политическими и социально-экономическими противоречиями, которые в VIII в. охватили Багдадский халифат. Среди части шиитов, ожидавших наступления общества социального равенства, зародилось течение исмаилизма, идеологом и проповедником которого впоследствии стал философ и мыслитель Носир Хосров.

Особенно сильным влияние исмаилизма на Переднем Востоке было в период Фатимидского халифата, где халиф одновременно считался и исмаилитским имамом. Именно в это время произошло разделение исмаилитов на две ветви - мусталифов и низаритов. Памирцы относятся к последним. В течение многих столетий, начиная с VIII в., исмаилиты, отойдя от ортодоксального ислама, испытывали на себе последствия гонений не только от мусульманского духовенства, но и от официальных властей.

Конец XIX столетия стал переломным в судьбе шугнанцев. В 1895 г. между Российском империей и Афганистаном была установлена новая граница по р. Пяндж. Почти все памирские народы, в том числе и шугнанцы, оказались разделенными между Афганистаном и Бухарой, а с 1904 г. Шугнан фактически был присоединен к России.

Находясь на окраине многонациональной Российской империи, а позднее СССР, Шугнан, тем не менее, испытывал не себе влияние политических катаклизмов, происходивших в центре страны. Особенность заключалась лишь в том, что они "докатывались" до Памира с некоторым опозданием. Однако сила их воздействия от этого не уменьшалась. Как и на всей советской территории, в Шугнане осуществлялись такие преобразования, как создание колхозов, строительство промышленных предприятий, ликвидация неграмотности среди населения и др.

Следует признать, что за небольшой по времени исторический отрезок Шугнан проделал в социально-экономическом плане огромный путь: из региона с фактически патриархальными отношениями и феодальной экономикой он превратился в достаточно развитый аграрный регион с собственной инфраструктурой и широкой сетью социально-культурных учреждений. Уровень жизни шугнанцев, их образовательный и культурный потенциал значительно повысились за годы советской власти.

Вместе с тем влияние коммунистической идеологии и господства атеизма в Советском Союзе негативным образом отразились на духовной культуре жителей Шугнана. Преследования духовенства в лице пиров и халифов, попытки искоренения или трансформации традиционных верований и обычаев вызывали, как правило, глухое недовольство шугнанцев. Подвергавшиеся на протяжении многовековой истории гонениям исмаилиты Шугнана и в новых, советских, условиях смогли сохранить духовное наследие и верования своих предков. Молитва, отправление обрядов, передача традиций и знаний своего народа молодежи осуществлялись тайно.

Серьезным ударом для исмаилитов Шугнана стало закрытие в 1936 г. советско-афганской границы, что привело не только к нарушению торговых и родственных отношений между жителями по обоим берегам р. Пяндж, но и к ослаблению духовных связей шугнанцев-исмаилитов с единоверцами в Афганистане, Китае и Индии. Несмотря на закрытие границы, исмаилиты Шугнана благодаря духовным наставникам - пирам и халифам продолжали тайно поддерживать связи с внешним миром. Самым главным связующим звеном и идейным вдохновителем для них всегда оставался имам - Ага-хан.

Время с конца 1930-х и до 1960-х годов ознаменовалось на Памире суровыми гонениями против исмаилитского духовенства и верующих, когда даже самый обыкновенный текст, написанный арабской графикой, воспринимался органами государственной безопасности как "антисоветская пропаганда". Из опасений быть арестованными и посаженными в тюрьму или концентрационный лагерь, исмаилиты Шугнана вынуждены были закапывать рукописи и книги духовного содержания в землю за селением. В итоге безвозвратно погибли многие ценные сочинения.

Следует сказать, что с распадом СССР и затем с началом "перестройки" в Шугнане наблюдался процесс возрождения традиционной исмаилитской веры, когда шугнанцы могли свободно выражать свои убеждения. Кульминацией этого процесса стал приезд на Памир в 1995 г. духовного лидера исмаилитов Ага-хана IV.

В Шугнане наряду с исмаилизмом до настоящего времени бытуют различные доисмаилитские культы и обряды, что объясняется прежде всего спецификой восточнобадахшанского ареала. Изолированность памирских ущелий способствовала тому, что в каждом из них сохранились не только самобытные языки и обычаи, но и доисламские представления о мире, природе и человеке. Это прежде всего магия в семейно-бытовой и хозяйственной жизни, вера в демонов, верования, связанные с животными, культ огня и др.

Так, среди шугнанских свадебных обрядов, основанных на магических представлениях, чаще всего наблюдаются такие, которые связаны с синдиасмической магией - по сходству и подобию и направлены на повышение плодовитости. Еще относительно недавно у шугнанцев практиковалось посещение женщинами в случае бездетности святых мест -остонов, привязывание к деревьям или шестам на могилах святых платков, лоскутков ткани и т.п. Некоторые обряды были призваны защитить новобрачных от влияния злых духов и представляли собой охранительные магические действия. Магические обряды у жителей Шугнана присутствуют и в период рождения и первых лет жизни ребенка.

Больше чем в каких-либо других обрядах жизненного цикла магические действия наблюдаются в похоронно-поминальном обряде шугнанцев. Это связано с их представлениями о вреде, который мог причинить покойник. В этом обряде отчетливо прослеживается и культ предков, в котором шугнанцы усматривают связь между живыми и мертвыми: первые в ответ на свои ритуальные действия ожидают получение помощи от умерших предков в своих начинаниях. Умилостивление покойных предпринималось и с целью обезопасить себя от враждебных действий с их стороны.

Реальная сторона хозяйственной деятельности жителей Шугнана также отразилась в их религиозно-мистических суевериях. Древние магические верования и обряды, связанные с хозяйственными, в частности ирригационными, работами, с течением времени и в виду новых обстоятельств начали принимать новую форму и интерпретироваться на основе исмаилизма.

Наличие реликтов доисламских верований у шугнанцев обусловлено тем, что люди, не будучи способны объяснить многие явления природы и жизни, ищут причину их возникновения в воздействии бесчисленных духов, которые окружают человека. Они могли являться в виде человека, животного или камня, покровительствовать или вредить людям.

Самыми популярными у жителей Шугнана, как, впрочем, и у других памирских народов, являются пари (пери), образ которых своими корнями уходит в глубокую древность. Не менее популярны у шугнанцев и чильтаны - сорок особ, вера в которых некогда зародилась из чувства страха перед стихийными бедствиями. Согласно народным представлениям, один из вредоносных демонологических образов - алмасты (албасты), выступающий в виде существа женского рода и представляющий опасность прежде всего для рожениц и младенцев. Домусульманское происхождение имеют и верования шугнанцев в девов, всегда враждебных людям.

Следует подчеркнуть, что для противодействия злым духам памирцы до сих пор используют исмаилитские молитвы-заклинания, а также суры из Корана, что свидетельствует о тесном переплетении народных верований и традиционного исмаилизма.

Существование ныне у шугнанцев зоолатрии - очевидное свидетельство тесной связи между почитанием животным и традиционным для жителей этого региона занятием животноводством. Примером может служить особое почитание жителями Шугнана барана и овцы, образ которых и даже изображение представляют своеобразный апотропей, способный отвратить от человека и его семьи вредоносное воздействие злых сил и принести благополучие. В Шугнане до сих пор можно наблюдать обряд жертвоприношения животных в целях умилостивления духов перед началом строительства жилища.

Немаловажную роль в верованиях шугнанцев играют корова, конь и собака как животные, необходимые человеку в его хозяйственной деятельности в условиях высокогорья. При этом конь и собака, согласно представлениям жителей Шугнана, способны отгонять злых духов.

Занимаясь охотой, шугнанцы продолжают сохранять обычаи и нормы поведения, связанные с промысловыми культами, которые отражают архаичные представления людей о животном мире и направлены на поддержание успеха в охоте. Обнаруженные в пещерах изображения сцен охоты - доказательство религиозно-магических взглядов их создателей.

В выполнении человеком хозяйственной и промысловой деятельности важное значение придавалось огню, а очаг считался самым почитаемым местом в доме. Причем во всех случаях жизненного цикла шугнанцев присутствует огонь, а на очаге возжигается благовонная трава стирахм. О том, что огонь продолжает играть значительную роль в жизни жителей Шугнана свидетельствует тот факт, что они клянутся им, и клятва эта считается одной из самых святых. Вера в очистительную функцию огня как способа избавиться от духовной нечистоты, сакрализация и символизация огня и очага самым тесным образом связаны с домашней и хозяйственной деятельностью шугнанцев.

Таким образом, в домашнем быту и в хозяйственной практике жителей Шугнана реликты доисламских верований, в частности магические представления, продолжают бытовать и в наши дни. Некогда они входили в сложную идеологическую систему и оказались столь живучими, что, трансформировавшись, просуществовали до начала XXI столетия. Не случайно Э.Тайлор подчеркивал, что "некоторые религиозные обряды отличаются удивительным постоянством, сохраняя, в сущности, ту же форму и значение в течение длительных периодов времени, выходящих далеко за пределы истории" [Тайлор, 1989, с.458].

Многие пробелы древнейшей истории шугнанцев можно восполнить интерпретацией религиозных верований, отголоски которых сохранились и поныне. В диссертации показано, что народные верования современных -шугнанцев восходят к разным эпохам их истории, характеризуя разные пласты шугнанского этногенеза. Так, тотемистические, анимистические и частично магические черты отдельных верований имеют свои корни в неиндоевропейском и древнейшем индоевропейском субстрате. Другие восходят к верованиям древних протоиндийцев и протоиранцев [Стеблин

187

Каменский, 1981, с.238-241; Карамшоев, 1981, с.230-237 и др.]. Анализ данных верований также позволяет нам отчетливее представить себе исторические реалии того или иного периода истории Шугнана.

В настоящее время доисламские верования и обычаи у шугнанцев играют в целом символическую роль. Возрождение же исмаилизма как-традиционного вероисповедания памирских народов, в частности шугнанцев, может иметь в новом XXI столетии далеко идущие последствия. В условиях продолжающейся нестабильности в Таджикистане Шугнан и его жители, исповедующие исмаилизм как наиболее веротерпимое по отношению к другим религиозным конфессиям учение, вполне могли бы стать той консолидирующей и миротворческой осью, вокруг которой объединятся силы, выступающие против дестабилизации политической обстановки в указанном регионе. Неучастие памирцев-исмаилитов в вооруженных конфликтах, шугнанский язык как средство общения между народами Памира, огромное влияние имама исмаилитов Ага-хана IV в политических кругах Европы и Азии - определенная гарантия успеха.

Список научной литературыКаландаров, Тохир Сафарбекович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Аристов, 1901 Аристов H.A. Этнические отношения на Памире и в прилегающих странах по древним, преимущественно китайским источни-кам//Русский антропологический журнал. 1901. № 2.

2. Авеста, 1990 Авеста: Избранные гимны/Пер. и коммент. И.М. Стеб-лин-Каменского. Душанбе, 1990.

3. Авеста, 1998 Авеста: Авеста в русских переводах (1861-1996). СПб.,1998.

4. Бируни, 1957 БируниА. Избранные произведения. Т.1. Ташкент, 1957. Бируни, 1963 - Бируни (Абу-р-Райхан Мухалшед ибн Ахмед ал-Бируни). Собрание сведений для познания драгоценностей (Минералогия)/Пер. A.M. Беленицкого. Л., 1963.

5. Иностранцев, 1907 Иностранцев К.А. Материалы из арабских источников для культурной истории сасанидской Персии. Приметы и поверья. СПб., 1907.

6. История, 1917 История Шугнана/Пер. A.A. СеменоваУ/Протоколы заседания и сообщения членов Туркестанского кружка любителей археологии. Год XXI. Ташкент, 1917. С.1-17.

7. Курбон Мухаммад-зода, Мухаббат Шох-зада, 1973 Курбон Мухам-мад-зода (Охун-С.улаймон), Мухаббат Шох-зада (С.ейид-Футур-шо). История Бадахшана. М., 1973.

8. Марко Поло, 1956 Марко Поло. Книга Марко Поло/Пер. И.П.Минаева. М., 1956.

9. Мухаммед Юсуф Мунши, 1956 Мухаммед Юсуф Мунши. Муким-ханская история/Пер. A.A. Семенова. Ташкент, 1956.

10. Рашид ад-дин, 1952 Рашид ад-дин. Сборник летописей. T.I. Кн.2/Пер. О.И. Смирновой. М.-Л., 1952.

11. Сказки, 1976 Сказки народов Памира/Пер. с памирских языков. Сост. и коммент. А.Л. Грюнберга и И.М. Стеблин-Каменского. М., 1976.

12. Сказки и легенды, 1990 Сказки и легенды горных таджиков/Сост., пер. с тадж. и коммент. А.З. Розенфельд и Н.П. Рычковой. М., 1990.

13. Ta'püx-и Бадахшан, 1997 Та'рих-и Бадахшан ("История Бадахшана")//Пер. А.Н. Болдырева при участии С.Е. Григорьева. М., 1997.

14. Фидои, 1959 Фидои. Китаб би хидайат ал-му'минин атталибин (История исмаилизма). М., 1959 (на фарси).

15. Фольклор народов Памира, т.2 Фольклор народов Памира. Т.2 (рукопись). Находится в Институте гуманитарных наук АН Таджикистана в г.Хороге.

16. Хафт боб, 1934 Хафт боб ё Каломи пир. Бомбей, 1934 (на фарси).

17. Хусроу, 1924 Носири Хусроу. Ваджи дин. Берлин, 1924 (на фарси).

18. Hudud а1-лА1ат, 1972 Hudud al^Alam. The Religions of the World. A Persian Geography 372 A.H. - 982 A.D./Translated and edited by V. Minorsky. Sec. ed. L., 1972 (E.J.W. Gibb Memorial Series. New Series, XI).1. Литература

19. Абаева, 1964 Абаева Т.Г. Очерки истории Бадахшана. Ташкент, 1964.

20. Абаева, 1987 Абаева Т.Г. Памиро-Гиндукушский регион Афганистана в конце XIX - начале XX века (очерки истории). Ташкент, 1987.

21. Абрамзон, 1960 Абрамзон С.М. Свадебные обычаи киргизов Памира-Тр. ИИАЭ. Т. СХХ. Сталинабад, 1960.

22. Агаханянц, 1965 Агаханянц O.E. Основные проблемы физической географии Памира. 4.I-II. Душанбе, 1965-1966.

23. Акрамов, 1974 Акрамов И.М. Вопросы истории, археологии и этнографии народов Памира и Припамирья в трудах Б.Л. Громбчевского. Душанбе, 1974.

24. Акрамов, 1975 Акрамов Н.М. Русские исследователи и их вклад в изучение истории, археологии и этнографии народов Памира и Припамирья. Дис. .д-ра ист. наук. М., 1975.

25. Акрамова, Акрамов, 1973 Акрамова Х.Ф., Акрамов Н.М. Востоковед Михаил Степанович Андреев (научно-биографический очерк). Душанбе, 1973.

26. Александрович, 1984 Александрович. Краткий очерк Шугнана по данным рекогносцировки. 1894//ТВ. 1895. № 12.

27. Аль-Мансури, 1997 Аль-Мансури И. Мусульманские праздники и обряды. М., 1997.

28. Андреев, 1924 Андреев М.С. Краткие сведения об этнографической экспедиции, предпринятой летом 1924 г. к горным таджикам Матчи, Каратегина, Гиссарского края и Ягноба. Ташкент, 1924.

29. Андреев, 1924а Андреев М.С. Некоторые результаты этнографической экспедиции в Самаркандскую область в 1921 г.//Изв. Туркестанского отдела Русского географического общества. Т. XVII. Ташкент, 1924. С. 121-140.

30. Андреев, 1925 Андреев М.С. По этнографии таджиков. Некоторые сведения. Ташкент, 1925.

31. Андрееве, 1927 Андреев М.С. Чильтаны в среднеазиатских верованиях//В.В. Бартольду. Ташкент, 1927. С.334-348.

32. Андреев, 1927а Андреев М.С. По поводу процесса образования примитивных среднеазиатских древних цехов и цеховых сказаний (рисаля)//Этнография. 1927. № 2. С.323-326.

33. Андреев, 19276 Андреев М.С. По Таджикистану. Краткий отчет о работах этнографической экспедиции в Таджикистане в 1925 г. Вып.1. Ташкент, 1927.

34. Андреев, 1927в Андреев М.С. По этнологии Афганистана. Долина Панджир (Материалы из поездки в Афганистан в 1926 г.). Ташкент, 1927.

35. Андреев, 1928 Андреев М.С.. Поездка летом 1928 г. в Касанский район (север Ферганы)//Изв. Общества для изучения Таджикистана и иранских народностей за его пределами. Т.1. Ташкент, 1928. С.109-128.

36. Андреев, 1949 Андреев М.С. К характеристике древних таджикских семейных отношений//Изв. Таджикского филиала АН СССР. N 15. Сталинабад, 1949. С.3-19.

37. Андреев, 1951 Андреев М.С. О первоначальном способе добывания огня в Средней Азии и в сопредельных с нею странах//Тр. Таджикского филиала АН СССР. Т. XXIX. Сталинбад,' 1951. С.75-87.

38. Андреев, 1953 Андреев М.С. Таджики долины Хуф (верховья Аму-Дарьи). Вып.1. Сталинабад, 1953.

39. Андреев, 1958 Андреев М.С. Таджики долины Хуф (верховья Аму-Дарьи). Вып.2. Сталинабад, 1958.

40. Андреев, 1970 Андреев М.С. Материалы по этнографии Ягноба (записи 1927-1928 гг.). Душанбе, 1970.

41. Андреев, Пещерева, 1957 Андреев М.С., Пещерева Е.М. Ягнобские тексты. Душанбе, 1957.

42. Андреев, Половцев, 1911 Андреев М.С., Половцев А.А. Материалы по этнографии иранских племен Средней Азии (Ишкашим и Вахан). СПб., 1911.

43. Андрианов, 1971 Андрианов Б.В. Изучение горной ирригации на юге Таджикистана и на Памире. Итоги полевых работ Института этнографии в 1970 году. М., 1971. С.60-67.

44. Анисимов, 1967 Анисимов А.Ф. Этапы развития первобытной религии. М.-Л., 1967.

45. Антирелигиозная пропаганда//Правда. 1937. 9 мая.

46. Арабзода, 1997 Арабзода Н. Исмаилитская философия Носира Хусрава. Душанбе, 1997.

47. Бабаева, Бахтоваршоева, 1979 Бабаева Н., Бахтоваршоева Л. Саван//Костюм народов Средней Азии. М., 1979. С. 127-133.

48. Бабаева, 1993 Бабаева Н.С. Древние верования горных таджиков Южного Таджикистана в похоронно-поминальной обрядности (конец XIX -начало XX века). Душанбе, 1993.

49. Багдасаров, 1995 Багдасаров С. Исмаилиты, Ага-хан IV и перспективы возможного сотрудничества с Россией//Независимая газета. 1995. 26 января.

50. Басилов, 1963 Басилов В.Н. О пережитках тотемизма у туркмен//Тр. ИИАЭ. Т.VII. Ашхабад, 1963. С.135-150.

51. Басилов, 1968 Басилов В.Н. Некоторые пережитки культа предков у туркмен//СЭ. 1968. № 5. С.53-64.

52. Басилов, 1992 Басилов В.Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. М., 1992.

53. Басилов, Кармышева, 1997 Басилов В.Н., Кармышева Дж.Х. Ислам у казахов (до 1917 г.). М., 1997.

54. Бауман, 1939 Бауман К.Я. Превратить Таджикистан в образцовую советскую социалистическую республику (Доклад на декабрьском 1933 г. объединенном пленуме ЦК и ЦИК ВКП(б) Таджикистана. Ташкент, 1939. С.21-24.

55. Бахтовашоева, 1989 Бахтоваршоева Л. Набедренная одежда таджиков Горного Бадахшана//Этнография в Таджикистане. Душанбе, 1989. С.165-185.

56. Баялиева, 1972 Баялиева Т.Дж. Доисламские верования и их пережитки у киргизов. Фрунзе, 1972.

57. Баялиева, 1981 Баялиева Т.Дж. Религиозные пережитки у киргизов и их преодоление. Фрунзе, 1981.

58. Беленицкий, 1950 — Беленицкий A.M. Историко-географический очерк Хутталя с древнейших времен до X в. н.э.//Материалы и исследования по археологии СССР. № 15. М.-Л., 1950. С.109-127.

59. Беленицкий, 1953 Беленицкий A.M. Бадахшанский лал//Тр. АН Таджикской ССР. Т. XVII. Сталинабад, 1953. С.25-31.

60. Беленицкий, Маршак, Распопова, 1990 Беленицкий A.M., Маршак Б.И., Распопова В.И. Работа на городище древнего Пенджикента в 1982 г.//Археологические работы в Таджикистане. Вып.ХХП (1982 г.). Душанбе, 1990. С.105-143.

61. Беляев, 1957 Беляев Е.А. Мусульманское сектантство (Исторические очерки). М., 1957.

62. Бертелъс, 1959 -Бертельс А.Е. Насир-и Хосров и исмаилизм. М., 1959.

63. Бертелъс, Бакоев, 1967 Бертелъс А., Бакоев М. Алфавитный каталог рукописей, обнаруженных в Горно-Бадахшанской автономной области экспедицией 1959-1963 гг. М., 1967.

64. Бобринской, 1902 Бобринской A.A. Секта Исмаилья в русских и бухарских пределах Средней Азии. Географическое распространение и организация. М., 1902.

65. Бобринской, 1908 Бобринской A.A. Горцы верховьев Пянджа (ваханцы и ишкашимцы). М., 1908.

66. Богомолова, 1952 Богомолова К.А. Следы древнего культа воды у таджиков//ИООН АН Таджикской ССР. Вып.2. Сталинабад, 1952. С. 109-120.

67. Бойс, 1987 -Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. М., 1987.

68. Бойс, 1994 -Бойс М. Зороастрийцы. Верования и обычаи. СПб., 1994.

69. Болдырев, 1945 Болдырев А.Н. Бадахшанский фольклор//Советское востоковедение. Т. V. М.-Л., 1945. С.275-295.

70. Брушлинская и др., 1999 -Брушлинская О., Емельянова Н., ¡Ценников В. Империя Ara Хана 1У//Наука и религия. 1999. № 1. С.21-25.

71. Бубнова, 1971 Бубнова М.А. Рудник Кух-и-лал//Материальная культура Таджикистана. Вып.2/Под ред. Б.А. Литвинского. Душанбе, 1971. С.120-142.

72. Бубнова, 1975 Бубнова М.А. Древние серебряные рудники в Шугнане (Западный Памир, полевые исследования 1971 г.)//Археологические работы в Таджикистане. Вып.Х1 (1971 г.)/Под ред. Б.А. Литвинского, В.А. Ранова. Душанбе, 1975. С.236-248.

73. Бубнова, 1987 Бубнова М.А. К вопросу о земледелии на Западном Памире. IX-XI вв.//Прошлое Средней Азии (Археология, нумизматика и эпиграфика, этнография). Душнабе, 1987. С.59-66.

74. Бубнова, 1991 Бубнова М.А. Кадастр древних рудников Горно-Бадахшанской автономной области Таджикской ССР. Душанбе, 1991.

75. Бубнова, 1996 Бубнова М.А. Охрана природно-культурных заповедников долины Шахдары (Западный Памир). Душанбе, 1996.

76. Бубнова, 1996 Бубнова М.А. Охрана природно-культурных заповедников долины Шахдары (Западный Памир). Душанбе, 1996.

77. Бубнова, 1997 Бубнова М.А. Горно-Бадахшанская область. Западный Памир (памятники II тыс. до н.э. - XIX в.). Душанбе, 1997 (Археологическая карта Таджикистана).

78. Бубнова, 1998 Бубнова М.А. Древние памятники Горно-Бадахшанской автономной области. Западный Памир (II тыс. до н.э. - начало XX в.). Душанбе, 1998.

79. Булатов, 1990 Булатов А.О. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX - начале XX в. Махачкала, 1990.

80. Бурхан-уд-Дин-хан-и-Кушкеки, 1926 Бурхан-уд-Дин-хан-и-Кушкеки. Каттаган и Бадахшан. Ташкент, 1996.

81. Вавилов, 1964 Вавилов Н.И. У Памира (Дарваз, Рошан, Шугнан)!/Баранов ПЛ., Гурский A.B., Остановим Л.Ф. Земледелие и сельскохозяйственные. Т.2. Душанбе, 1964. С. 10-25.

82. Валидов, 1937 Валидов В. Поднять антирелигиозную пропаганду//Коммунист Таджикистана. 1937. 18 апреля.

83. Валихонов, 1961 -Валихонов Ч.Ч. Собр. соч. В 5 т. Т.1. Алма-Ата, 1961.

84. Васильев, 1998 Васильев Л. С. История религий Востока. М., 1998.

85. Верховский, 1937 Верховский В. Кто преследует советскую женщину в Таджикистане?//Правда. 1937. 15 сентября.

86. Воробъева-Десятовская, 1992 Воробъева-Десятовская М.И. Тибетцы/ЛЗосточный Туркестан в древности и раннем средневековье. Этнос. Языки. Религии/Под ред. Б.А. Литвинского. М., 1992. С.157-193.

87. Вострое, 1956 Вострое В.В. Казахи Джаныбекского района Западно-Казахстанской области//Тр. ИИАЭ АН Казахской ССР. Т.З. Алма-Ата, 1956. С.5-104.

88. Гаджиев, 1961 Гаджиев А. Коммунистическое строительство и борьба с религиозными пережитками/УКоммунист Таджикистана. 1961. 17 марта.

89. Гаджиев, 1992 Гаджиев Г.А. Домонотеистические верования и обряды народов Дагестана: Рудименты язычества в традиционной духовной культуре дагестанцев. Дис. д-ра ист. наук. Махачкала, 1992.

90. Гаджиев, 1993 Гаджиев Г.А. Домонотеистические верования и обряды народов Дагестана. Махачкала, 1993.

91. Гамкрелидзе, Иванов, 1984 Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и пракультуры. Т.2. Тбилиси, 1984.

92. Гафуров, 1939 Гафуров Б.Г. Религиозные пережитки и антирелигиозная пропаганда в Таджикистане//Антирелигиозник. 1939. № 12. С.30-32.

93. Гафуров, 1989 Гафуров Б.Г. Таджики: древнейшая, древняя и средневековая история. Кн.2. Душанбе, 1989.

94. Голъдциэр, 1938 Голъдциэр И. Культ святых в исламе (Мухаммеданские эскизы). М., 1938.

95. Громбчевский, 1891 Громбчевский В.Л. Доклад о путешествии в 1889 и 1890 гг.//Изв. РГО. Т.27. Вып.2. СПб., 1891.

96. Грум-Гржимашо, 1886 Грум-Гржимайло Г.Е. Очерк Припамирских стран//Изв. ИРГО. Т.22. Вып.2. СПб., 1886. С.81-109.

97. Грюнберг, 1971 Грюнберг А.Л. Нуристан. Этнографические и лингвистические заметки//Страны и народы Востока. Вып. 10. М., 1971. С.264-287.

98. Грюнберг, Стеблин-Каменский, 1974 Грюнберг А.Л., Стеблин-Каменский ИМ. Этнолингвистическая характеристика Восточного Гиндукуша/ТПроблемы картографирования в языкознании и этнографии. Л., 1974. С.276-283.

99. Гундогдыев, 1999 Гундогдыев О. Конь и конница у туркмен. Ашгабат,1999.

100. Давлатбеков, 1995 Давлатбеков Н. Доисламские верования населения Западного Памира (по материалам русских исследований). Душанбе, 1995.

101. Давудов, 1966 Давудов И. Земной рай Ага-Хана//Наука и религия. 1966. № 12. С.48-49.

102. Дафтари, 1999 Дафтари Ф. Исмаилиты: история и учение/Пер. А.Махмадназар. М., 1999 (на тадж. яз.).

103. Джикиев, 1963 Джикиев А. Свадебные обряды у туркмен-салыров в конце XIX - начале XX в.//Тр. ИИАЭ АН Туркменской ССР. Т.7. Сер. этнографическая. Ашхабад, 1963. С.151-164.

104. Джикиев, 1972 Джикиев А. Этнографический очерк населения юго-восточного Туркменистана (конец XIX - начало XX в.). Ашхабад, 1972.

105. Джонбабаев, 1963 Джонбабаев Н. Антирелигиозная пропаганда -дело каждого лектора/УКоммунист Таджикистана. 1963. 13 марта.

106. Додихудоев, 1976 Додихудоев Х.Д Очерки философии исмаилизма. Душанбе, 1976.

107. Додихудоев, 1987 Додихудоев XД. Философия крестьянского бунта (о роли средневекового исмаилизма в развитии свободомыслия на мусульманском Востоке). Душанбе, 1987.

108. Додхудоева, 1973 Додхудоева Л.Н. Свадебные обряды исмаилитов Памира//Проблемы истории, культуры, филологии стран Азии. JL, 1973. С.31-39.

109. Додыхудоев, 1975 Додихудоев РХ. К семантическому анализу микротопонимии Западного Памира//Памироведение. Вопросы филологии. Душанбе, 1975. С.58-70.

110. Додыхудоев, 1985 Додыхудоев РХ. Термины материальной и духовной культуры в топонимике Памира//Вопросы памирской филологии. Вып.З. Душанбе, 1985. С.108-120.

111. Дурасов, 1988 Дурасов ГЛ. Обряды, связанные с домашним скотоводством на Каргополье, в конце XIX - начале XX в.//Культура Русского Севера. Л., 1988. С.99-107.

112. Ершов, 1968 Ершов H.H. Народная медицина таджиков Каратегина и Дарваза//История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С. 349357.

113. Ершов, 1985 Ершов H.H. Похороны и поминки у таджиков Исфары//Этнография Таджикистана. Душанбе, 1985. С.48-54.

114. Зарубин, 1917 Зарубин И.И. Материалы и заметки по этнографии горных таджиков. Долина Бартанга. Отдельный оттиск из V тома "Сборника Музея Антропологии и Этнографии при Российской Академии наук". Пг., 1917. С.97-148.

115. Зарубин, 1926 Зарубин И.И. К истории Шугнана/Ютдельный оттиск из: Доклады Академии наук СССР. 1926 г. С. 19-22.

116. Зарубин, 1926а Зарубин И.И. Сказание о первом кузнеце в Шугнане/Юттиск из: Изв. Академии наук СССР. 1926. С. 1166-1170.

117. Зарубин, 1927 Зарубин И.И. Рождение шугнанского ребенка и его первые шаги//В.В. Бартольду. Ташкент, 1927. С.361-373.

118. Зарубин, 1927а Зарубин И.И. Отчет об этнологических работах в Средней Азии летом 1926 года//Изв. Академии наук СССР. Сер. 6. Т.21. Л., 1927. С.351-360.

119. Зарубин, 1960 Зарубин И.И. Шугнанские тексты и словарь. М.-Л.,1960.

120. Иванов, 1963 Иванов В. Исмаилитская литература. Тегеран, 1963 (на фарси).

121. Иванов, 1884 Иванов Д.Л. Путешествие на Памир//Изв. РГО. Т.ХХ. Вып.З. СПб., 1884. С.209-252.

122. Иванов, 1895 Иванов Д.Л. Шугнанский словарь Д.Л.Иванова//Восточные заметки. Сб. статей и исследований профессоров и преподавателей факультета восточных языков Императорского Санкт-Петербургского университета. СПб., 1895. С.269-320.

123. Икрамов, Семенов, 1960 Икрамов К., Семенов К. Мулла и поток. Заметки об антирелигиозной пропаганде/УИзвестия. 1960. 25 мая.

124. Иностранцев, 1909 Иностранцев К.А. Сасанидские этюды. СПб.,

125. Иранский сб., 1963 Иранский сб. К семидесятипятилетию профессора И.И. Зарубина. М., 1963.

126. Искандаров, 1960 Искандаров Б.И. Восточная Бухара и Памир в период присоединения Средней Азии к России. Сталинабад, 1960.

127. Искандаров, 1962-1963 Искандаров Б.И. Восточная Бухара и Памир во второй половине XIX в. Ч. 1-2. Душанбе, 1962-1963 (Тр. АН Таджикской ССР. Т.32, 39).

128. Искандаров, 1983 Искандаров Б.И. Социально-экономические и политические аспекты истории памирских княжеств (X в. - первая половина XIX в.). Душанбе, 1983.

129. Историия, 1964 История таджикского народа. T.III. Кн. 1/Под ред. Б.А.Антоненко. М., 1964.

130. Йеттмар, 1986 Иеттмар К Религия Гиндукуша. М., 1986.

131. Кагаров, 1917 Кагаров Н. О значении некоторых русских свадебных обрядов//Изв. Академии наук СССР. Сер.6. T.l 1. № 9. Пг., 1917. С.645-652.

132. Карамшоев, 1981 Карамшоев Д. Значение памирских языков для определения этногенеза древних иранцев//Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности (И тысячелетие до н.э.). М., 1981. С.230-237.

133. Карамшоев, 1985 Карамшоев Д. Особенности памирских имен// Памироведение. Вып.2. Душанбе, 1985. С.263-285.

134. Карамшоев, 1996 Карамшоев Д. Букварь шугнанского языка. Хорог, 1996 (на тадж. и шугн. яз.).

135. Кисляков, 1934 Кисляков Н. Бурх - горный козел (Древний культ в Таджикистане)//СЭ. 1934. № 1-2. С.181-189.

136. Кисляков, 1959 Кисляков H.A. Семья и брак у таджиков по материалам конца XIX - начала XX века. M.-JI., 1959.

137. Кисляков, 1960 Кисляков H.A. Некоторые материалы по этнографии таджиков верховий Кашка-Дарьи//Тр. ИИАЭ. 1960. Т.СХХ. С.77-90.

138. Кисляков, 1968 Кисляков H.A. Сохранение экзогамных норм у народов Средней Азии и Казахстана в XIX - начале XX в.//История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С.291-299.

139. Кисляков, 1969 Кисляков H.A. Очерки по истории семьи и брака у народов Средней Азии и Казахстана. Л., 1969.

140. Климович, 1937 Климович Л. Исмаилизм и его реакционная роль//Антирелигиозник. 1937. № 8. С.34-40.

141. Климович, 1965 Климович Л.И. Ислам. М., 1965.

142. Кузьмина, 1977 Кузьмина Е.Е. Распространение коневодства и культа коня у ираноязычных народов Средней Азии и других народов Старого Света//Средняя Азия в древности и средневековье (история и культура). М., 1977. С.28-52.

143. Ленин, соч., т.36 Ленин В.И. Собр. соч. Т.36.

144. Литвинский, 1958 Литвинский Б.А. О древности одного среднеазиатского обычая//КСИЭ. Вып.30. 1958. С.31-33.

145. Литвинский, 1968 Литвинский Б.А. Кангюйско-сарматский фарн. Душанбе, 1968.

146. Литвинский, 1968а Литвинский Б.А. Среднеазиатские народы и распространение буддизма (И в. до н.э. - III в. н.э., письменные источники и лингвистические данные)//История, археология и этнография Средней Азии. М., 1968. С.128-135.

147. Литвинский, 1972 Литвинский Б.А. Курганы и курумы Западной Ферганы. М., 1972.

148. Литвинский, 1972а Литвинский Б.А. Древние кочевники "Крыши мира". М., 1972.

149. Литвинский, 1973 Литвинский Б.А. Михаил Степанович Андреев и его наследие. Пр&тсповш//Акрамова Х.Ф., Акрамов Н.М. Востоковед Михаил Степанович Андреев (научно-биографический очерк). Душанбе, 1973. С.3-7.

150. Литвинский, 1975 Литвинский Б.А. Памирская космология (опыт реконструкции)//Страны и народы Востока. Вып. 16. М., 1975. С.251-261.

151. Литвинский, 1981а Литвинский Б.А. Семантика древних верований и обрядов памирцев//Средняя Азия и ее соседи в древности и средневековье. (История и культура). М., 1981. С.90-121.

152. Литвинский, 19816 Литвинский Б.А. Проблемы этнической истории Средней Азии во II тысячелетии до н.э. (Среднеазиатский аспект арийской проблемы)//Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности (II тысячелетие до н.э.). М., 1981. С. 154-166:

153. Литвинский, 1985 Литвинский Б.А. Ареал древнепамирской культуры//Памироведение. Вып.2. Душанбе, 1985. С. 102-122.

154. Литвинский, 1985а Литвинский Б.А. Страницы из истории этнографического изучения Средней Азии//Этнография Таджикистана. Душанбе, 1985. С. 132-142.

155. Литвинский, 1991 Литвинский Б.А. Семиреченские жертвенники (иранские истоки сакского культа огня)//Проблемы интерпретации памятников культуры Востока. М., 1991. С.66-87.

156. Литвинский, 2000 Литвинский Б.А. Медные котелки из Индостана и Памира (древние связи двух регионов)//Археология, палеоэкология и палеодемография Евразии. М., 2000. С.277-295.

157. Литвинский, Акрамов, 1971 Литвинский Б.А., Акрамов Н.М. Александр Александрович Семенов (научно-биографический очерк). М., 1971.

158. Литвинский, Пичикян, 2000 Литвинский Б.А., Пичикян И. Р. Эллинистический храм Окса в Бактрии. Т. 1. М., 2000.

159. Литвинский, Седов, 1984 Литвинский Б.А. Седов А.В. Культы и ритуалы кушанской Бактрии. М., 1984.

160. Лобачева, 1960 Лобачева Н.П. Свадебный обряд хорезмских узбеков//КСИЭ. Вып.34. 1960. С.39-48.

161. Лобачева, 1975 Лобачева H.П. Формирование новой обрядности узебков. M., 1975.

162. Лобачева, 1995 Лобачева Н.П. Огни Сафара в Хорезме (о забытых праздниках)//Э0. 1995. № 5. С.24-36.

163. Лунин, 1973 Лунин Б.В. Памяти виднейшего среднеазиатского этнографа/УВсесоюзное археолого-этнографическое совещание по итогам полевых исследований 1972 года. Ташкент, 1973. С.65-67.

164. Лунин, 1973 а.- Лунин Б.В. Памяти видного среднеазиатского востоковеда Михаила Степановича Андреева (к 100-летию со дня рождения)//Научные труды ТашГУ. Вып.456. Востоковедение. Ташкент, 1973. С.22-33.

165. Маджидов, 1973 Маджидов P.M. Преодоление религиозности в условиях перехода к социализму. Душанбе, 1973.

166. Маджидов, Баймурадов, 1974 Маджидов P.M., Баймурадов Н. Атеизм в наступлении//Коммунист Таджикистана. 1974. 14 августа.

167. Майский, 1934 Майский Л. Исчисление полевого периода сельскохозяйственных работ у горцев Памира и Верхнего Ванча//СЭ. 1934. № 4. С.102-107.

168. Майский, 1935 Майский 77. М. Следы древних верований в памирском исмаилизме//СЭ. 1935. № 3. С. 102-107.

169. Максуд, 1999 -Максуд Р. Ислам/Пер. с англ. В.Новикова. М., 1999.

170. Малышева, 1977 Малышева Д.Б. Исмаилиты//Вопр. истории. 1977. № 2. С.138-149.

171. Малявкин, 1988 Малявкин А.Г. (с дополнениями Б.А. Литвинского). История Восточного Туркестана в VII-X вв.//Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. Очерки истории/Под ред. C.J1. Тихвинского, Б.А. Литвинского. М., 1988. С.297-351.

172. Малявкин, 1992 Малявкин А.Г. Борьба Тибета с Танским государством заКашгарию. Новосибирск, 1992.

173. Мамадназаров, 1980 Мамадназаров М.М. Народная архитектура Западного Памира. Душанбе, 1980.

174. Мандельштам, 1957 Мандельштам A.M. Материалы к историко-географическому обзору Памира и Припамирских областей. Сталинабад, 1957.

175. Мардонова, 1989 Мардонова А. Архаические обряды и верования гиссарских таджиков. Похоронно-поминальный цикл. Дис. .канд. ист. наук. М., 1989.

176. Мардонова, 1990 Мардонова А. Прижизненные поминки у гиссарских таджиков//Краткое содержание докладов Среднеазиатско-Кавказских чтений. Май 1989 г. М., 1990. С.41-43.

177. Мардонова, 1995 Мардонова А. Культ коня в семейных обрядах таджиков Гиссарской долины/УКультура кочевников на рубеже веков (XIX-XX, XX-XXI вв.): проблема генезиса и трансформации. Материалы международной конференции. Алматы, 1995. С.203-239.

178. МИТТ, т.1, 1939 Материалы по истории туркмен и Туркмении. T.I. М.-Л., 1939.

179. Мейтарчиян, 1996 Мейтарчиян М.Б. Сведения о погребальной практике иранских зороастрийцев в XVII-XX вв.//ЭО. 1996. № 1. С.61-72.

180. Мейтарчиян, 1997 Мейтарчиян М.Б. О пережитках зороастризма в погребальном обряде мусульман Средней Азии//Верования и культы домусульманской Средней Азии. М., 1997. С.36-39.

181. Мейтарчиян, 1999 Мейтарчиян М.Б. Погребальный обряд зороастрийцев. М., 1999.

182. Мец, 1966 -МецА. Мусульманский ренессанс. М., 1966.

183. Миррахимов, 1985 Миррахимов М. Праздник Навруз. Душанбе, 1985.

184. Мифологический словарь, 1992 Мифологический словарь. М., 1992.

185. Мифы народов мира, 1991 Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2 т. М, 1991-1992.

186. Моногарова, 1949 Моногарова Л.Ф. Материалы по этнографии язгулемцев//СЭС. Т.47. М., 1959. С.3-94.

187. Моногарова, 1971 Моногарова Л.Ф. Материалы по скотоводству у населения Южного Таджикистана и Западного ПамираУ/Итоги полевых работ Института этнографии в 1970 году. М., 1971. С.68-72.

188. Моногарова, 1972 Моногарова Л.Ф. Преобразования в быту и культуре припамирских народностей. М., 1972.

189. Моногарова, 1973 Моногарова Л.Ф. Памирцы//Вопр. истории. 1973. №2. С.213-219.

190. Моногарова, 1973а Моногарова Л.Ф. Национальное самосознание памирских таджиков/УВсесоюзное археолого-этнографическое совещание по итогам полевых исследований 1972 года. Тезисы докладов и сообщений по этнографии. Ташкент, 1973. С.75-76.

191. Моногарова, 1975 Моногарова Л.Ф. Этнический состав и этнические процессы в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикской ССР//Страны и народы Востока. Bbin.XVI. Памир. М., 1975. С. 174-191.

192. Моногарова, 1980 Моногарова Л.Ф. Эволюция национального самосознания припамирских народностей//Этнические процессы у национальных групп Средней Азии и Казахстана. М., 1980. С.125-135.

193. Моногарова, 1983 Моногарова Л.Ф. Архаичный элемент похоронного обряда у памирских таджиков (ритуальный танец)//Полевые исследования Института этнографии 1979 г. М., 1983. С. 155-164.

194. Моногарова, 1992 Моногарова Л.Ф. Пережитки язычества в мусульманской обрядности исмаилитов Западного Памира//Ислам и проблемы межцивилизационного взаимодействия. М., 1992. С. 124-127.

195. Моногарова, 1992а Моногарова Л.Ф. Современная городская семья таджиков//Материалы к серии "Народы содружества независимых государств". Вып.УШ. Таджики. 4.2. М., 1992.

196. Моногарова, 1993 Моногарова Л. Ф. Современная семья таджиков и памирских народов. Дис. .д-ра ист. наук в форме научного доклада. М., 1993.

197. Моногарова, Мухиддинов, 1985 Моногарова Л.Ф., Мухиддинов И.М. Этнографическое изучение Советского Бадахшана/Ючерки по истории Советского Бадахшана. Душанбе, 1985. С.352-384.

198. Муродов, 1979 Муродов О. Древние образы мифологии у таджиков долины Зеравшана (этнографические исследования к истории религии и атеизма). Душанбе, 1979.

199. Мухиддинов, 1984 Мухиддинов И.М. Особенности традиционного земледельческого хозяйства припамирских народностей в XIX - начале XX века. Душанбе, 1984.

200. Мухиддинов, 1985 Мухиддинов И.М. Обычаи и обряды, связанные со строительством жилища у припамирских народностей в XIX - начале XX в.//Этнография Таджикистана. Душанбе, 1985. С.24-29.

201. Мухиддинов, 1986 Мухиддинов И.М. Обряды и обычаи припамирских народностей, связанные с циклом сельскохозяйственных работ//Древние обычаи, верования и культы народов Средней Азии. Историко-этнографические очерки. М., 1986. С.70-93.

202. Мухиддинов, 1989 Мухиддинов И.М. Реликты доисламских обычаев и обрядов у земледельцев Западного Памира (XIX-начало XX в.). Кн.1. Душанбе, 1989.

203. Мухиддинов, 1992 Мухиддинов И.М. Проявление астральных представлений в быту исмаилитов Западного Памира//Ислам и проблемы межцивилизационного взаимодействия. М., 1992. С. 130-134.

204. Назаршоев, 1970 Назаршоев М.Н. Партийная организация Памира в борьбе за социализм и коммунизм (1918-1968). Душанбе, 1970.

205. Назаршоев, 1985 Назаршоев М.Н. Добровольное вхождение Памира в состав России и его прогрессивное значение/Ючерки по истории Советского Бадахшана. 2-е изд. Душанбе, 1985. С.36-65.

206. Наливкин, Наливкина, 1886 Наливкин В., Наливкина М. Очерк быта женщины оседлого туземного населения Ферганы. Казань, 1886.

207. Народы и религии мира, 1998 Народы и религии мира. Энциклопедия. М., 1998.

208. Народы Средней Азии и Казахстана, 1962 Народы Средней Азии и Казахстана. Т.1. М., 1962.

209. Негмати, 1989 Негмати А.Э. Земледельческие календарные праздники древних таджиков и их предков. Душанбе, 1989.

210. Неменова, 1998 Неменова Р.Л. Таджики Варзоба. Душанбе, 1998.

211. Николаевский, 1983 Николаевский И. Государство без территории//Азия и Африка сегодня. 1983. № 9. С.38-39.

212. Об исмаилизме, 1943 Об исмаилизме. Сталинабад, 1943.

213. Олещук, 1934 Олещук Ф. Обдуманно и настойчиво вести пропаганду среди национальностей//Безбожник. 1934. 10 февраля.

214. Олещук, 1938 Олещук Ф. О реакционной роли мусульманского духовенства//Коммунист Таджикистана. 1938. 5 февраля.

215. Олещук, 1938 Олещук Ф. Почему коммунисты ведут борьбу против религии//Коммунист Таджикистана. 1938. 2 сентября.

216. Очерки истории, 1964 — Очерки истории Коммунистической партии Таджикистана. Душанбе, 1964.

217. Павлычев, 1974 Павлычев Б. Не обороняться - наступать. Два подхода к работе с верующими//Коммунист Таджикистана. 1974. 23 марта.

218. Памяти Михаила Степановича Андреева, 1960 Памяти Михаила Степановича Андреева. Сб. статей по истории и филологии народов Средней Азии. Сталинабад, 1960.

219. Персидско-русский словарь, 1983 Персидско-русский словарь. T.I-II. М., 1983.

220. Петров, 1950 Петров И. Религиозные предрассудки и борьба против них//Коммунист Таджикистана. 1950. 24 мая.

221. Петрушевский, 1966 Петрушевскйй И.П. Ислам в Иране в VII-XV веках. М., 1966.

222. Пещерева, 1959 Пещерева Е.М. Гончарное производство Средней Азии//Тр. Института этнографии. Т.42. М.-Л., 1959.

223. Пещерева, 1976 Пещерева Е.М. Ягнобские этнографические материалы. Душанбе, 1976.

224. Писарчик, 1949 Писарчик Ä.K. Кулябская этнографическая экспедиция 1948 года//Изв. Таджикского филиала АН СССР. №15. Сталинабад, 1949. С. 85-97.

225. Писарчик, 1980 Писарчик А.К. К вопросу о припамирско-кавказских параллелях/ЛТамяти Александра Александровича Семенова. Душанбе, 1980. С.261-276.

226. Писарчик, 1989 Писарчик А.К. H.A. Кисляков //Этнография в Таджикистане. Душанбе, 1989. С.5-8.

227. Потанин, 1881 Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. 2. Материалы этнографические. СПб., 1881.

228. Поярков, 1891 Поярков Ф. Из области киргизских верований//ЭО. 1891. №4. С.21-43.

229. Проблемы этногенеза, 1991 Проблемы этногенеза и этнической истории народов Средней Азии и Казахстана. Вып.З. Этнография. М., 1991.

230. Пропаганда, 1963 Пропаганда научного атеизма - наша почетная задача//Коммунист Таджикистана. 1963. 15 июня.

231. Рак, 1998 Рак КВ. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана (зороастризм). СПб., 1998.

232. Ранов, 1985 Ранов В.А. Археологическое изучение ПамираУ/Очерки по истории Советского Бадахшана. Душанбе, 1985. С.385-424.

233. Рапопорт, 1971 Рапопорт Ю.А. Из истории религии древнего Хорезма (оссуарии). М., 1971.

234. Рапопорт, 1996 Рапопорт Ю.А. Религия древнего Хорезма: некоторые итоги исследований//ЭО. 1996. № 6. С.53-77.

235. Расторгуева, 1964 Расторгуева B.C. Зарубин И.И. (некролог)//Народы Азии и Африки. 1964. № 4. С.273-275.

236. Рахимов, 1953 Рахимов М.Р. Обычаи и обряды, связанные со смертью и похоронами, у таджиков Кулябской области// ИООН АН Таджикской ССР. Вып.З. 1953. С.107-130.

237. Рахимов, 1956 Рахимов М.Р. Некоторые результаты работы во время Гармской этнографической экспедиции 1954 Г.//ИООН АН Таджикской ССР. Сталинабад, 1956. С.61-72.

238. Рахимов, 1956а Рахимов М.Р. Следы древних верований в земледельческих обычаях и обрядах таджиков Каратегина и Дарваза до революции//ИООН АН Таджикской ССР. Вып.10-11. Сталинабад, 1956. С.73-83.

239. Рахимов, 1957 Рахимов М.Р. Земледелие таджиков бассейна р.Хингоу в дореволюционный период (историко-этнографический очерк)//Тр. ИИАЭ АН Таджикской ССР. Т.43. Сталинабад, 1957.

240. Рахимов, 1959 Рахимов М.Р. Пережитки древних верований в современном быту таджиков Каратегина и Дарваза//Материалы второго совещания археологов и этнографов Средней Азии. М., 1959. С. 115-119.

241. Рахимов, 1960 Рахимов М.Р. Некоторые обычаи и обряды, связанные со скотоводством, у таджиков Каратегина и Дарваза//Тр. ИИАЭ. Т.СХХ. 1960. С.181-187.

242. Рахимов, 1989 Рахимов P.P. Иван Иванович Зарубин (1887-1964)//СЭ. 1989. № 1. С.111-121.

243. Рахимов, 1993 Рахимов P.P. Двурогие люди, цари и боги//Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып.2-3. СПб., 1993. С.33-42.

244. Рахимов, 1998 Рахимов P.P. Дети: путь просветления (к проблеме традиционной этнопедагогики Таджикистана)//Детство в традиционной культуре народов Средней Азии, Казахстана и Кавказа. СПб., 1998. С. 148230.

245. Рахимова, 1971 Рахимова И. По всем направлениям/УСоветская культура. 1971. 2 декабря.

246. Регелъ, 1884 Регелъ А.Э. Путешествие в Шугнан//Изв. РГО. Т.ХХ. Вып.З. 1884. С.268-274.

247. Религиозные верования, 1993 Религиозные верования: свод этнографических понятий и терминов. Вып.5. М., 1993.

248. Розенфелъд, 1959 Розенфелъд А.З. О некоторых пережитках древних верований у памирских народов (в связи с легендой о "снежном человеке")//СЭ. 1959. № 4. С.55-66.

249. Розенфелъд, 1970 Розенфелъд А.З. Материалы по этнографии и пережиткам древних верований таджикоязычного населения Советского Бадахшана//СЭ. 1970. № 3. С. 114-119.

250. Розенфелъд, 1975 Розенфелъд А.З. Личный фонд проф. И.И.Зарубина (предварительное сообщение)//Страны и народы Востока. Вып. 16. Памир. М., 1975. С.296-297.

251. Розенцвейг, 1933 Розенцвейг Г.Л. Почтеннейший Шахзаде//Вечерняя Москва. 1933. 9 февраля.

252. Семенов, 1912 Семенов A.A. Из области религиозных верований шугнанских исмаилитов//Мир ислама. Т.1. № 4. СПб., 1912. С.523-561.

253. Семенов, 1917 Семенов A.A. Послесловие к "Истории Шугнана'У/Протоколы заседания и сообщения членов Туркестанского кружка любителей археологии. Год XXI. Ташкент, 1917. С.1-23.

254. Семенов, 1919 Семенов A.A. Описание исмаилитских рукописей, собранных A.A. Семеновым. Пг., 1919.

255. Семенов, 1926 Семенов A.A. К догматике памирского исмаилизма (XI глава "Лицо Веры" Носыр-и Хосрова). Ташкент, 1926.

256. Семенов, 1927 Семенов A.A. Взгляд на Коран в восточном исмализме//Иран. Сб. статей. Т.1. Л., 1927. С.59-72.

257. Сергеев, 1965 Сергеев Л. Империя Ага-хана IV//Азия и Африка сегодня. 1965. № 9. С.22-23, 37.

258. Серебренников, 1895 Серебренников А.Г.. Очерк Шугнана//Военный сб. СПб., 1895. № 12. С.405-436.

259. Серебренников, 1896 Серебренников А.Г. Рекогносцировка Шугнана в 1894 год}7 (Страничка истории Памирского вопроса)//ТВ. 1896. № 58.

260. Сечкина, 1960 Сечкина Л.П. Трудовой подвиг таджикского народа в годы Великой Отечественной войны. Сталинабад, 1960.

261. Сечкина, 1975 Сечкина Л.П. Вклад таджикского народа в победу над фашистской Германией//Советский Таджикистан в Отечественной войне. Душанбе, 1975. С.5-20.

262. Смирнов, 1954 Смирнов H.A. Очерки истории изучения ислама в СССР. М., 1954.

263. Снесарев, 1904 Снесарев А.Е. Религия и обычаи горцев Западного Памира//ТВ. 1904. № 89-93.

264. Снесарев, 1921 Снесарев А.Е. Афганистан. М., 1921.

265. Снесарев, 1960 Снесарев Г.П. Обряд жертвоприношения воде у узбеков Хорезма, генетически связанный с древним культом плодородия/Материалы Хорезмской экспедиции. Вып. 4. М., 1960. СЛ98-202.

266. Снесарев, 1969 Снесарев Г.П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. М., 1969.

267. Снесарев, 1973 Андрей Евгеньевич Снесарев (жизнь и научная деятельность). М., 1973.

268. Соколова, 1959 Соколова B.C. Рушанские и хуфские тексты и словарь. М.-Л., 1959.

269. Соколова, 1972 Соколова З.П. Культ животных в религиях. М., 1973.

270. Стеблин-Каменский, 1974 — Стеблин-Каменский И.М. О ваханском этимологическом словаре/УПисьменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. М., 1974. С. 155-160.

271. Стеблин-Каменский, 1981 Стеблин-Каменский И.М. Памирские языки о мифологии древних иранцев//Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности (II тысячелетие до н.э.). М., 1981. С.238-241.

272. Стеблин-Каменский, 1982 Стеблин-Каменский И.М. Очерки по истории лексики памирских языков. Названия культурных растений. М., 1982.

273. Стеблин-Каменский, 1995 Стеблин-Каменский И.М. Прижизненные поминки - зороастрийский обряд в мусульманском обиходе//Эрмитажные чтения 1986-1994 годов. Памяти В.Г. Луконина. СПб., 1995. С.101-105.

274. Сухарева, 1929 Сухарева O.A. Мать и ребенок у таджиков. Иран. Вып. III. Л., 1929. С.107-154.

275. Тайжанов, Исмаилов, 1986 Тайжанов К, Исмаилов X. Особенности доисламских верований у узбеков-карамуртов//Древние обряды, верования и культы народов Средней Азии. М., 1986. С.110-138.

276. Тайлор, 1989 Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1989.

277. Токарев, 1990 Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1990.

278. Токарев, 1999 Токарев С.А. Избранное. Т.2. М., 1999.

279. Толеубаев, 1991 Толеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов. Алма-Ата, 1991.

280. Толстое, 1932 Толстое С. Очерки первобытного ислама//СЭ. 1932. № 2. С.24-82.

281. Толстое, 1948 Толстое С.П. Древний Хорезм. М., 1948. Троицкая, 1935 - Троицкая А.Л. Рождение и первые годы жизни ребенка у таджиков долины Зеравшана//СЭ. 1935. № 6. С.109-135.

282. Троицкая, 1971 Троицкая А.Л. Некоторые старинные обычаи, обряды и поверья таджиков долины верхнего ЗеравшанаУ/Занятия и быт народов Средней Азии/ СЭС. Вып.Ш. Л., 1971. С.224-255.

283. Усмонов, 1996 Усмонов М.А. Исмаилизм в Афганистане (историко-этнографическое исследование). Автореф. .канд. ист. наук. СПб., 1996.

284. Ферсман, 1920 Ферсман А.Е. Драгоценные и цветные камни России. T.I. Пг., 1920.

285. Фрай, 1972 Фрай Р. Наследие Ирана. М., 1972.

286. Фрэзер, 1928 Фрэзер Дж. Золотая ветвь. Вып. 1. Магия и религия. М.,1928.

287. Хайтун, 1958 -Хайтун Д.Е. Тотемизм. Его сущность и происхождение. Сталинабад, 1958.

288. Хамиджанова, 1960 Хамиджанова М. Некоторые представления таджиков, связанные со змеей//Тр. ИИАЭ АН Таджикской ССР. Т. 120. Сталинабад, 1960. С.215-223.

289. Ханыков, 1843 -Ханыков Н. Описание Бухарского ханства. СПб., 1843. Харузин, 1905 Харузин Н. Этнография. Bbin.IV. Верования. СПб.,1905.

290. Харюков, 1995 Харюков Л.Н. Англо-русское соперничество в Центральной Азии и исмаилизм. М., 1995.

291. Хедайат, 1956 -Хедайат С. Нейрангистан. Тегеран, 1956 (на фарси). Хисматулин, Крюкова, 1997 Хисматулин A.A., Крюкова В.Ю. Смерть и похоронный обряд в исламе и зороастризме. СПб., 1997.

292. Худой офаринанда, 1995 Худой офаринанда ("Бог - Творец"). Лондон, 1995 (на тадж. яз.)

293. Хушкадамова, 1996 Хушкадамова X. Ага-хан IV или новый взгляд на жизнь//Деловой мир содружества. 1996. Ноябрь. С.24-27.

294. Хушкадамова, 1996 Хушкадамова X. "Мир вашему дому!" Ага-хан IV на Памире/Югонек. 1996. С.46-47.

295. Чвырь, 1985 Чвырь Л.А. "Три чилла" у таджиков//Этнография в Таджикистане. Душанбе, 1985. С.69-77.

296. Чибиров, 1976 Чибиров Л.А. Народный земледельческий календарь осетин. Цхинвали, 1976.

297. Чурсин, 1949 Чурсин Г.Ф. Очерки по этнологии Кавказа. Тифлис,1913.

298. Шефер, 1981 Шефер Э. Золотые персики Самарканда. Книга о чужеземных диковинах в империи Тан. М., 1981.

299. Шокиргизов, 1949 Шокиргизов Ш. Патриотки Родины//Красный Бадахшан. 1949. 14 декабря.

300. Шокур-заде, 1968 Шокур-заде И. 'Агайед ва росуме 'аммэйе мардоме Хорасан. Мешхед, 1968 (на фарси).

301. Шохуморов, 1997 Шохуморов А. Памир - страна ариев. Душанбе,1997.

302. Штернберг, 1936 Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии (исследования, статьи, лекции). Л., 1936.

303. Эделъман, 2000 Эдельман Д.И. Шугнанско-рушанская группаУ/Иранские языки. Вып.Ш. Восточноиранские языки. М., 2000 ("Языки мира"). С.208-225.

304. Эделъман, Юсуфбеков, 2000 Эдельман Д.И., Юсуфбеков Ш.П. Шугнанский язык//Иранские языки. Вып.Ш. Восточноиранские языки. М., 2000 ("Языки мира"). С.225-242.

305. Элъчибеков, 1974 Эльчибеков К. Общие религиозно-философские и фольклорно-мифологические обоснования иерархии духовенства в суфизме иисмаилизме/УРелигия и общественная мысль стран Востока. М., 1974. С.299-319.

306. Элъчибеков, 1977 Эльчибеков К. Иерархия духовенства в исмаилизме и ее политическая роль (на основе материалов, собранных экспедицией в ГБАО Таджикской ССР в 1959-1970 гг.). Дис. канд. ист. наук. М., 1977.

307. Юсупов, 1985 Юсупов Ш. И.И. Зарубин на Памире//Памироведение. Вып.2. Душанбе, 1985. С.34-49.

308. Юсуфбекова, 1979 Юсуфбекова 3. Некоторые особенности шугнанских погребальных обрядов/УКраткое содержание докладов Среднеазиатско-Кавказских чтений. Август 1979 г. JL, 1979. С.11.

309. Юсуфбекова, 1980 Юсуфбекова З.Ю. Прижизненные поминки в Шугнане//Краткое содержание докладов Среднеазиатско-Кавказских чтений. Ноябрь 1980 г. Д., 1980. С.25-26.

310. Юсуфбекова, 1985 Юсуфбекова 3. Свадьба внутри одной большой семьи в Шугнане/ЛТамироведение. Вып.2. Душанбе, 1985. С.236-250.

311. Юсуфбекова, 1985а Юсуфбекова 3. Семейные отношения внутри большой неразделенной семьи в Шугнане (конец XIX - начало XX в.)//Этнография Таджикистана. Душанбе, 1985. С.77-86.

312. Юсуфбекова, 1987 Юсуфбекова 3. Поминки при жизни в Шугнане//Полевые исследования Института этнографии 1983 г. М., 1987. С.182-189.

313. Юсуфбекова, 1989 Юсуфбекова 3. Некоторые предсвадебные обычаи и обряды шугнанцев//Этнография в Таджикистане. Душанбе, 1989. С. 147157.

314. Я.Н., 1937 Я.Н. Развернуть антирелигиозную пропаганду среди молодежи//Коммунист Таджикистана. 1937. 9 мая.

315. Bagdadi, 1920 Abd-al-Kahir ibn Tahir al-Bagdadi. Moslem Shaism and Sects. Pt.l. № 4. 1920.

316. Boyce, 1977 Boyce M. A Persian stronghold of Zoroastrianism. Oxford,1977.

317. Daftary, 1990 Daftaiy F. The Isma'ilis: the History and Doctrines. Cambrige, 1990.

318. Marshak, Raspopova, 1987 Marshak B., Raspopova V. Une image Sogdienne du dieu - patriarche de l'agriculture. PI. VII-VIII//Studia Iranica. T.16. Paris, 1987. P. 193-199.

319. Minorsky, 1934 Minorsky V. Shughnan//Enzyklopaedia des Islam. Bd.IV. Leiden-Leipzig, 1934. S.410-421.217