автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Историография монгольского государства и права

Полный текст автореферата диссертации по теме "Историография монгольского государства и права"

На правах рукописи

ДУГАРОВА Сержена Жигмытовна

I

ИСТОРИОГРАФИЯ МОНГОЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВА И ПРАВА (XIII - начало XIX в.)

Специальность 07.00.09 - историография, источниковедение и методы исторического исследования

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

г 4 ЯНВ 2013

Улан-Удэ 2012

005048556

005048556

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном учреждении науки «Институте монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук»

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Ванчикова Цымжпт Пурбуевпа Официальные оппоненты:

Скрынникова Татьяна Дмитриевна доктор исторических наук, профессор, ФГБУ «Институт восточных рукописей РАН», ведущий научный сотрудник

Железняков Александр Сергеевич, доктор политических наук, ФГБУ «Институт социологии РАН», руководитель Центра политологии и политической социологии Лиштованный Евгений Иванович, доктор исторических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный университет», профессор кафедры мировой истории и международных отношений Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО «Восточно-Сибирский государственный университет технологий и управления»

Защита состоится 7 февраля 2013 г. на заседании диссертационного совета Д 003.027.01 при Учреждении Российской академии наук «Институте монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН» по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Бурятского научного центра Сибирского отделения РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Автореферат разослан 28 декабря 2012 г. Ученый секретарь

диссертационного совета Жамсуева Д. С.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. История кочевников Центральной Азии является неотъемлемой частью всемирной истории. Монголы - древнейший народ Центральной Азии, оказавший серьезное влияние на ход мировой истории, внесший весомый вклад в развитие материальной и духовной культуры человечества. Развитие древнего монгольского общества в процессе освоения степей, полупустынь и горных ландшафтов Центральной Азии послужило важным фактором укрепления межконтинентальных торговых связей и посредничества в материально-культурном обмене.

Состоявшаяся на рубеже ХХ-ХХ1 вв. переоценка исторического вклада кочевых обществ и государств Центральной Азии в сокровищницу мировой цивилизации и необходимость более точного определения их созидательной роли в истории человечества актуализируют исследования проблемы формирования государства и права в эпоху азиатского средневековья.

С древних времен монголы обладали собственными традициями социального управления и нормативного регулирования, определявшими устойчивые особенности их политической истории. Специфичность генезиса государства заключалась в том, что политическая власть и присущие ей организация и структура управления формировались и функционировали в условиях кочевого способа ведения скотоводческого хозяйства.

Возникновение и развитие монгольской государственности являются одним из ярчайших моментов всемирной истории, а сама Монгольская империя представляла сложное политико-территориальное образование, история возникновения, политической кульминации и внезапной гибели которого представляет непреходящий интерес.

Внимание к истории Монголии периода становления государственности не ослабевает, несмотря на то, что целый ряд крупных ученых трудились над воссозданием прошлого, сделав немало открытий. Высоко оценивая сделанное, следует признать, что тема не исчерпана. Многие вопросы политической истории средневековых монголов, в частности возникновение государства, формы политической организации номадов, до сих

пор не получили однозначного разрешения, оставаясь в значительной степени дискуссионными. Необходимо интегрировать исторические знания с достижениями археологии, филологии, правоведения и других наук, с тем, чтобы воссоздать цельную картину эволюции политико-правовых институтов средневековой Монголии.

Государственность средневековых монголов относится к особым историческим феноменам, которые заслуживают в историографии специального комплексного исследования. Обозначенная проблема исследования актуализируется в условиях современного состояния общественных наук, переживающих так называемое состояние «понятийного кризиса», которое отражается на характере научных исследований. Неупорядоченность категориального аппарата, герменевтический анархизм, как нарастающие проблемы обществоведческих наук, существенным образом затрудняют все сферы научных исследований, обращенные не только к прошлому истории, но и на современное состояние общества, существенным образом нивелируют практическое значение гуманитарных знаний и истории в частности.

В результате активной исследовательской работы ученых и накопления огромной массы информации о развитии общества в прошлом происходит размывание важнейших категорий теории истории, большая часть которых была сформулирована еще в XIX в.

Таким образом, работа по уточнению отдельных категорий теории истории как возможный путь преодоления этого кризиса может способствовать более адекватному восприятию и глубокой интерпретации фактов исторического прошлого, более точному анализу многих явлений и процессов современности. Постановка проблемы изучения теории государства в целом и кочевого государства в частности имеет особое значение для современного мира, в котором в настоящее время происходят важные геополитические изменения. В условиях глобализации, неустойчивости геополитической системы возникает объективная необходимость переосмысления прошлого народов Евразии, чья история имела сложное переплетение с исторической судьбой монголов, оказавших серьезное воздействие на ход мировой

истории. Исследования осуществляются с разных методологических позиций, что требует анализа и обобщения результатов изучения. Указанное предопределяет актуальность историографического исследования монгольского государства.

Степень научной разработанности проблемы. Вопросы истории средневекового монгольского общества всегда вызывали огромный интерес у историков и востоковедов. Первые сведения о монголах относятся к XIII в. Однако, несмотря на многовековую традицию изучения истории кочевников, в целом государство и право монголов исследованы недостаточно.

Причина отставания монголоведения от других востоковедных направлений объясняется тремя основными факторами: 1) особенностями методологии советской исторической науки, догматичной по своей сути; 2) объективной сложностью истории Монголии; 3) малочисленностью письменных источников средневекового кочевого общества.

Советская историография занимала противоречивую позицию, рассматривая историю кочевых обществ в рамках официальной методологии. В силу сложившихся в отечественной науке методологических подходов общество номадов не вписывалось в общепринятую систему стадиального развития.

Отказ от догматических устоев советской науки позволил начиная с 80-х гг. XX в. расширить рамки и углубить исследования кочевого общества.

Различным этапам исторического периода развития средневековой Монголии, определяющим хронологические рамки исследования, посвящено значительное число работ выдающихся ученых - историков, философов, юристов, анализирующих историю монголов с позиций соответствующих отраслей научного знания. Это обстоятельство предопределило необходимость обращения к широкому кругу научных источников.

В соответствии с советской историографией, доминировавшей в монгольской науке, общей закономерностью монгольской историографии является ее разграничение на три этапа: досоветский, советский и современные исследования, а также градация по хронологии: Средние века, Новое время, Новейшее время.

Российская научная школа монголоведения традиционно считалась центром исследований Центральной Азии. Наиболее

фундаментальные труды по истории Монголии созданы отечественными монголоведами (В.В. Бартольд, Б.Я. Владимирцов, К.Ф. Голстунский, Ц.Ж. Жамдарано, И.Я. Златкин, С.А. Козин, К.П. Патканов).

Необходимо особо отметить труды монгольского академика TTÍ- Биры, которые явились методологической основой исследований ученых Монголии процесса формирования внутриполитических, идеологических представлений - основ власти правителей монгольской империи.

Вместе с тем всплеск научного интереса к истории средневековой Монголии наблюдается в начале XXI в. (Монгольская империя и кочевой мир, 2004, 2006, 2008), главным образом, в самой Монголии (Баярсайхан Б., 2001, 2003, 2005; Бира LLL, 2006; Батбаяр Б., 2008; Болдбаатар Ж., 2003, 2005; Дашням И., 2006; Ганболд Ж., 2006; Минжин Ц., 2009; Ням-Осор Н„ 2002, 2005; Санждорж М., 2006). Приоритетными стали вопросы политической истории, генезиса государства и права, формы политической организации, характеристики и содержания памятников монгольского права, что означает переход научных исследований на уровень теоретического обобщения. Все это актуализирует проблемы изучения памятников монгольского права, правовых обычаев Монголии, необходимость исследований особенностей функционирования аппарата власти и управления, государственных институтов, законодательных актов средневековой Монголии периода правления династии Юань.

«История изучения МНР (Краткий очерк)» (1952) Н.П. Шас-тиной явилась в советской исторической науке одной из первых работ, в которой был дан анализ трудов исследователей истории Монголии.

Особый интерес с точки зрения историографии представляет работа JI.C. Пучковского «Монгольская феодальная историография XIII—XVII вв.» (1953), в которой подробно рассмотрен вопрос о происхождении монгольских летописей.

В отечественном монголоведении исторически сложились две научные школы. Выявлению характерных черт «казанской» и «петербургской» школ монголоведения посвящены труды Д.Б. Улымжиева (1997а; 19976).

М.И. Гольманом (1988) рассмотрены основные этапы накопления исторических знаний о монголах в Западной Европе и США.

Основные периоды становления монголоведения в Бурятии (XIX - нач. XX в.) стали предметом диссертационного исследования И.С. Даниловой «Становление и развитие монголоведных исследований в Бурятии с XIX в. по 1911 г.» (2001).

В исследованиях Е.И. Лиштованного (2011) раскрыты отдельные проблемы историографии монголоведения в Восточной Сибири первой четверти XX в. Так, в его работах отмечается вклад сибирских ученых в изучение религии, литературы и быта монголоязычных народов. В ракурсе нашего исследования интерес представляют те аспекты работы, которые касаются монгольского правового памятника «Халха Джирум».

Из рассмотренных диссертаций и сопровождающих их публикаций предметно близки настоящему исследованию кандидатские диссертации А.Д. Насилова «Восемнадцать степных законов -памятник монгольского феодального права XVI-XVII вв.» (1987), A.A. Невского «Отечественная историография образования Монгольской империи, конец XIX-XX вв.» (2006).

Первой попыткой исследования памятников монгольского права - Восемнадцати степных законов - явилась диссертация А.Д. Насилова. Значимость исследования А.Д. Насилова определяется введением в научный оборот новых источников по истории Монголии XVI в. - 1-й пол. XVII в. Тем не менее обширный материал памятника монгольского права требует дальнейшего всестороннего изучения.

Докторская диссертация Ц.П. Ванчиковой «"Чаган Тэуке -Белая история" - монгольский историко-правовой памятник XIII-XVI вв.» (2001) является исследованием, в котором осуществлен источниковедческий, текстологический и концептуальный анализ самого раннего и одного из наиболее значительных историко-правовых памятников Монголии XIII-XVT вв. В диссертации отражен позитивный историографический опыт, дана развернутая характеристика степени разработанности источниковедческих работ монгольских законодательных актов XIII-XVIII вв.

Результаты исследований по истории монгольского государства и права данных авторов, а также других ученых подводят к заключению о том, что историография монгольского государства и права не стала предметом комплексного исторического анализа и осмысления. В интересах дальнейшего изучения обозначенной проблемы необходимо историографическое обобщение результатов исследований в различных областях науки — археологии, этнографии, источниковедении, антропологии, кардинально изменивших представления о прошлом кочевников Центральной Азии.

Отсутствие историографического исследования истории изучения развития государства и законодательных актов монголов следует признать существенным недостатком. Историческое, историографическое исследование, проведенное на основе комплексного и междисциплинарного подходов, позволяет восполнить указанный пробел.

Теоретической основой диссертационного исследования послужили положения научных трудов российских и зарубежных ученых, специалистов в области историографии, истории государства и права - В.В. Бартолъда, Б.В. Базарова, Б.Я. Владимир-нова, Г.В. Вернадского, JI.H. Гумилева, А.И. Зевелева, Т.В. Ка-шаниной, М.В. Нечкиной, B.C. Нерсесянца, А.И. Першица, А. Тойнби, A.M. Хазанова, Е.В. Чистякова.

Важную роль в написании диссертации сыграли выводы и заключения русских, советских, российских и зарубежных специалистов в области всеобщей истории, кочевниковедения, монголоведения, истории государства и права: Д. Айалона, П.Б. Балданжапова, Б. Баярсайхана, Б. Батбаяра, Т. Барфильда, Ш. Биры, Ц.П. Ванчиковой, Г.К. Гинса, М.И. Гольмана, К.Ф. Голстунского, С.Д. Дылыкова, Ц. Жамцарано, A.C. Желез-някова, И.Я. Златкина, H.H. Крадина, Е.И. Кычанова, Е.И. Лиш-тованного, JI.C. Пучковского, В.А. Рязановского, М. Санждор-жа, Т.Д. Скрынниковой, А.Т. Тумуровой.

Цель работы. На основе комплексного анализа теоретико-познавательного содержания, источниковой базы и исследовательской проблематики выявить закономерности и основные особенности формирования историографии образования и раз-

вития монгольского государства и права, определить дальнейшие перспективы и направления проблематики исследований.

Определены следующие задачи исследования:

1. Выявить и проанализировать теоретико-методологические проблемы исследований монгольского государства и права.

2. Определить основные концепции генезиса монгольского государства и права, выработанные отечественными и зарубежными исследователями.

3. Выявить уровень научной разработанности и обоснованности выдвигаемых в трудах положений по вопросам истории монгольского государства и права в период династии Юань.

4. Проанализировать труды и историографические источники по истории монгольского государства и права в период маньчжурского господства, дать развернутую характеристику степени разработанности законодательных актов Монголии ХУ1-Х1Х вв.

5. Сформулировать общие выводы по результатам проведенного исследования, определить основные направления дальнейшего изучения данной темы.

Объектом диссертационного исследования являются научные работы, в которых нашли отражение проблемы развития государства и права Монголии.

Предметом исследования являются основные закономерности процесса формирования и эволюции научных знаний и концепций о происхождении, развитии и эволюции сущности монгольского государства и права.

Хронологические рамки работы определены временем написания научных трудов, в которых получила отражение история монгольского государства и права в период XIII - начала XIX вв. Хронологические рамки анализируемых историографических фактов и источников ограничены периодом начиная с XIII в. - времени образования Монгольской империи - по начало XIX в. - время окончательного утверждения маньчжурского господства. Выбранные хронологические рамки исследования позволили изучить историографические факты как взаимосвязанный процесс, в котором отдельные этапы и периоды сравниваются с целью раскрыть объективные закономерности накопления и углубления историографических методов знаний, а также рассмотреть движение научной мысли с точки зрения

смены концепций, взглядов в их хронологической последовательности.

Методологическая основа работы. При определении методологии диссертационного исследования автор исходит из многоплановости предмета исследования.

Методологическая основа исследования рассматриваемой проблемы реализуется при помощи общенаучных методов анализа, синтеза, индукции и дедукции; специально-исторических, историографических методов: системного, сопоставительного, каждый из которых позволяет решить задачи исследования.

Метод сравнительного анализа позволил рассмотреть историографию монгольского государства и права на различных ее этапах, определить связь истории и современности, сравнить различные историографические точки зрения на проблему генезиса государства, выявить общие закономерности и особенности эволюционного развития оседлых и кочевых обществ, определить наиболее дискуссионные вопросы (типология монгольского общества, характеристика социально-политической структуры средневековой Монголии, природа и сущность памятников монгольского права).

Использование сопоставительного метода дало возможность провести сравнение достигнутых результатов в рамках каждого из рассмотренных периодов в изучении монгольского государства и права, отметить достижения историографии, определить актуальные направления дальнейших исследований, установить необходимость расширения источниковой базы изучения памятников монгольского права.

При помощи метода логического анализа создана общая, цельная картина эволюции научной мысли на основе всего многообразия накопившихся в исторической науке знаний об истории становления монгольского государства и права, на базе исследуемых историографических фактов выявлены закономерности и особенности его развития.

С учетом специфики предмета исследования использованы многие историографические методы. Так, проблемно-хронологический метод позволил выделить из общей темы исследования частные вопросы по истории Монголии, разработка

каждого из которых рассматривается в хронологической последовательности.

Для историографического исследования особую значимость приобретает принцип историзма, предусматривающий рассмотрение событий и явлений на основе соблюдения временной последовательности, преемственности смены периодов, анализ историографического факта в процессе их возникновения, становления и развития. Принцип историзма позволил рассмотреть развитие исторических знаний по исследуемой теме не только в хронологическом, но и в диалектическом единстве. Методы целого и части, анализа и синтеза, системности позволили сделать обобщающие выводы по рассматриваемой теме, в частности о присутствии преемственности идей в развитии истории изучения монгольского государства.

Основные источники, использованные при выполнении диссертации, можно разделить на следующие группы: 1) историографические источники, представленные общими и специальными исследованиями, научно-справочными изданиями, характеризующими указанную проблему; 2) исторические источники - монгольские летописи, такие как «Сокровенное сказание монголов», памятники монгольского права, послужившие эмпирической основой исследования: «Их засаг», «Чаган тэуке», «Цааджин бичиг», «Их цааз», Уложение Алтан-хана, «Халха Джирум», Монголо-ойратское уложение 1640 г., «Монгол цааз бичиг».

В составе историографических источников следует выделить исследования обобщающего характера: общие фундаментальные труды по истории монгольского государства, а также обобщающие работы по ее отдельным аспектам; фундаментальные труды по истории исторической науки, источниковедению; учебные издания, в которых в обобщенном виде освещены основные периоды истории монгольского государства. Общие фундаментальные труды по истории монгольского государства, по истории исторической науки дали общие представления об историографических тенденциях на различных этапах развития исторической науки, историографических школах и концепциях. Отметим, что в настоящей диссертационной работе вопросы, связанные с накоплением, анализом исторических источников

по исследуемой теме, рассмотрены в общем плане, поскольку их анализ является предметом других исторических дисциплин.

Следующей группой источников явились специальные исследования: 1) специальные монографические исследования; 2) диссертационные исследования; 3) научные статьи; 4) материалы научных конференций; 5) рецензии, обзор литературы.

Проанализированы монографии, в которых исследуемая тема получила отражение (Ш. Вира, Б. Баярсайхан, Б.Я. Владимир-цов, М. Санждорж, Т. Д. Скрынникова, А.Г. Хазанов и др.) либо затронуты отдельные ее аспекты (Ж. Болдбаатар, Е.И. Кычанов, А. Пунсаг, А. Тойнби и др.).

Особым историографическим источником выступили диссертации, позволившие выяснить степень изученности проблемы, определить новые направления в исследовании (Ц.П. Ван-чикова, А.Д. Насилов, A.A. Невский).

В качестве историографических источников рассмотрены материалы научных конференций — статьи, в которых зафиксированы результаты обсуждения наиболее приоритетных направлений исследований истории монгольского государства, позволившие выявить дискуссионные вопросы темы. В диссертации использованы материалы международных, всероссийских, региональных, межвузовских научных конференций, посвященных истории Монголии, истории исторической науки и другим проблемам истории монгольского государства.

Самостоятельную историографическую ценность имеют рецензии, обзоры научной литературы, в которых отражена оценка значимости профессиональным сообществом тех или иных трудов по исследуемой теме, а также характер сложившихся о них представлений в науке (Б.В. Бартольд, Н.С. Смирнов, Г.Н. Румянцев, И.Я. Златкин и др.). Рецензии дали возможность провести сравнительный анализ авторских результатов и оценок по одним и тем же историографическим источникам.

Эмпирической основой исследования послужили исторические сочинения и памятники монгольского средневекового права: «Сокровенное сказание монголов», «Сборник летописей», «Их засаг», «Чаган тэуке», «Цааджин бичиг», «Их цааз», уложение Алтан-хана, «Халха Джирум», Монголо-ойратское уложение 1640 г., «Монгол цааз бичиг». В данной группе предметом

анализа выступили источники, содержащие прямую и опосредованную информацию по истории монгольского государства, введенные и которые могут быть введены в научный оборот.

Научная новизна диссертации заключается в комплексном историографическом исследовании истории изучения монгольского государства и права.

Результаты, определяющие личный вклад в исследовании темы заключаются в том, что:

- установлены основные тенденции историографии исследуемой темы в рамках двух методологических подходов: фор-мационного и цивилизационного, раскрыты достоинства и недостатки рассмотренных работ, защищенных диссертаций, оценены историко-правовые документы;

- охарактеризованы основные периоды и этапы становления историографии монгольского государства и права, выявлены ее особенности, объяснены причины сложившихся историографических ситуаций, обусловленных политической системой, влиянием государственной идеологии, актуализирован накопленный в науке опыт изучения истории монгольского государства и права (XIII - начало XIX в.);

- прослежен процесс создания источниковой базы, накопления и осмысления фактологических знаний, установлена степень их использования учеными в разные периоды времени. Проанализирована взаимосвязь между степенью разработанности исследуемой проблемы, состоянием ее источниковой базы, социально-политической обстановки и другими факторами, определяющими возможности ее изучения;

- проведено комплексное исследование основных трудов ученых по истории монгольского государства, в результате установлены наиболее дискуссионные проблемы по теории возникновения и развития монгольского государства и права. Выявлены новые концептуальные решения по вопросам специфики и характера кочевой экономики, проблемы взаимодействия монголов с оседлыми обществами, проблемы определения уровня исторического развития монгольского общества, типологии социально-политической системы, факторов образования государства, вопроса выработки основных критериев кочевого государства;

- сделан анализ результатов исследований современных ученых Монголии, Китая (Внутренняя Монголия) по проблемам политогенеза, позволивший определить новый уровень изучения — переход к теоретическому анализу проблем истории монгольского государства и права: определение понятия тер улс, этимология политико-правовых терминов, определение социального назначения государства и права;

- освещены концепции современных исследований монгольского кочевого государства и права на основе анализа формы и содержания монгольских исторических сочинений и памятников монгольского права;

- предложены отдельные коррективы в трактовку ряда важнейших вопросов, входящих в предмет исследования проблемы, в том числе теоретических: об определяющем значении признака «население» понятия тер улс (государство); о существовании в правосознании монголов деления права на публичное и частное, что определяло иерархию и систему источников монгольской правовой системы.

Для определения социального назначения государства и права монголов намечены основные направления и пути дальнейшего углубленного исследования темы: совершенствование методологии и методики исследования проблемы, повышение уровня анализа и критики, приведение в систему понятийно-категориального аппарата, раскрытие основных политико-правовых понятий средневековой Монголии, выработка единой методики перевода названий и терминов для решения задачи классификации памятников монгольского права.

На защиту выносятся следующие основные положения и выводы:

1. Ключевым вопросом изучения истории средневекового монгольского государства и права является определение его сущности, социального назначения и природы. Противоречия в подходах различных исследовательских школ к решению обозначенных проблем сосредоточены в рамках концептуальных различий цивилизационного и формационного подходов к типологии государства и права. Важнейшим дискурсивным фоном современной историографии является идея интеграции формационного и цивилизационного подходов, которая позво-

лит рассматривать сообщества средневековых центральноазиат-ских кочевников и их эволюцию как результат внутреннего развития социальных сил и производственных отношений, с учетом их важнейшей характеристики как объекта воздействия общечеловеческих, межцивилизационных процессов.

2. Историографический анализ литературы по различным вопросам кочевниковедения выявляет в качестве исходного пункта сравнительного анализа проблему теоретического уровня развития исторической, обществоведческой науки в целом, ее категориального и терминологического аппарата в частности. С учетом этого фактора в развитии того или иного направления в социологии и конкретно-исторических исследованиях общей задачей монголоведения является изучение истории средневекового монгольского государства и права. Это закономерно актуализирует первоочередную задачу раскрытия основных понятий и терминов монгольского политико-правового словаря, их этимологического содержания, создания современного и исторического глоссариев.

3. Одним из основных объектов исследований для ученых, изучающих историю Монголии, продолжает оставаться «Великая Яса» Чингисхана - «Их засаг» - памятник монгольского права периода формирования Монгольской империи. Сосредоточение изыскательских усилий на данном объекте определяется тем, что «Великая Яса» Чингисхана оставила неизгладимый след в мировой истории. Однако фактическое отсутствие полного текста данного акта определяет методологические трудности в исследовании этого феномена правовой культуры азиатских стран. Следует констатировать, что изучение Ясы сведено к поиску источников, содержащих сведения о содержании и форме данного правового документа, что объединяет работы многочисленной интернациональной по составу группы исследователей в единое научное направление. В XXI в. наметилась новая тенденция научных исследований, заключающаяся в попытках определения правовой природы, основополагающих принципов и характера влияния «Великой Ясы» на развитие правовых систем стран, входивших в ареал контроля Монгольской империи.

4. Важнейшим достижением исследований «Великой Ясы» является установление ее первостепенного значения для законодательной системы Монголии. Основополагающий характер

законодательного акта определяется тремя положениями. Первое — «Их засаг» содержал публично-правовые нормы, направленные на укрепление монгольской государственности как системы централизованных органов государственной власти, публично-правовой системы обеспечения правопорядка на основе обычного права монгольских народов, общеобязательности велений великого хагана на всей территории, контролируемой монгольским государством; второе — Яса основана на идее незыблемости установленных ею принципов. Каждый из правителей, осознававший себя членом Золотого рода, обладавший полнотой власти над территорией или народом в силу принадлежности к чингисидам, исходил из реальности правопорядка, установленного основоположником монгольского государства. Каждое веление правителя содержательно и функционально дополняло Ясу. Преемственность Ясы была официально отменена только с принятием «Халха Джирума» - нормативного правового акта периода правления маньчжурской династии, доминиона Внешней Монголии до начала XX в.; третье - «Великая Яса» закрепила правила и устои собственно монгольской юридической техники, особенности законодательной, правоприменительной (судебной), правообеспечительной техники, заложенные «Великой Ясой», прослеживающиеся на всем протяжении истории Монголии.

5. Характерно обращение исследователей в основном к вопросам общей характеристики законодательных актов, проблемам регулирования отношений в монгольском государстве. Это свидетельствует о том, что в период возникновения государства первые законодательные акты регламентировали отношения, ранее не известные обычаю, не затрагивая сферы общественных отношений, регулируемых обычным правом, прежде всего брачно-семейные.

С образованием государства, расширением территории, увеличением численности населения имущественные, в основном торговые, отношения регламентируются законодательными актами. Государство решало главным образом общие вопросы, например обеспечение торговых путей, а также регламентировало новые явления в сфере имущественных отношений, ранее не известные кочевому обществу, например порядок кредитования.

6. Для ранних форм права важное значение играет регулирование брачно-семейных отношений, поскольку форма собственности в период становления зрелых форм права определяется на основе регулирования внутрисемейных отношений. В связи с данной установленной закономерностью обращает внимание фрагментарное освещение в работах исследователей вопросов брачно-семейного права средневековых монголов. Причина такого явления заключается в том, что брачно-семейные отношения определялись нормами обычного права монгольских народов. Отсутствие в законодательных, актах норм обычного права свидетельствует о существовании в правосознании деления права на публичное и частное: законодательное регулирование публичных отношений и обычноправовое регулирование частных отношений. Такое разделение следует признать одной из важнейших особенностей монгольской правовой системы, определяющей иерархию и систему ее источников.

7. Вопросы развития государства и права периода династии Юань были актуализированы в результате развития монгольских исследований по истории монгольского государства и права, начиная с 2000-х гг. Важнейшим итогом их работы является вывод о том, что заимствования китайской административной системы плохо приживались в условиях кочевого образа жизни монгольских скотоводов. Преемственность системы управления свидетельствует о жизнеспособности исконных политических традиций монголов, которые перенесли воздействие китайских административных традиций.

8. В период правления династии Юань не произошло поглощение правовой системы Монголии. Нормы китайского законодательства не использовались на территории Монголии в силу качественных отличий быта и хозяйственного уклада кочевого общества. Законодательные акты, имевшие целью, главным образом, нормативное регулирование отношений среди населения Китая, издавались в соответствии с местными китайскими законодательными традициями. Дальнейшие усилия исследователей должны будут направлены на выработку единой методики перевода названий, терминов для решения задачи классификации памятников права периода династии Юань.

9. Существенное приращение знаний об истории монгольского государства и права, которое может быть оценено как новый этап в исследованиях истории Центральной Азии, связано с введением в научный оборот исследовательских материалов, положений и выводов монгольских и китайских (Внутренняя Монголия) правоведов, историков. Так, новейшие исследования истории монгольского государства и права в период господства маньчжуров заключают, что после вхождения Монголии в состав маньчжурского государства происходит значительное расширение сферы правового регулирования. При этом нормативно-правовые акты, изданные маньчжурскими императорами для управления подвластной территорией, не затрагивали частноправового быта монголов. Основные усилия маньчжуров были направлены на подчинение нойонства, управлявшего Монголией. Характерно обращение к опыту организации традиционной монгольской системы территориального управления, законотворческим традициям монголов, распространению ламаизма, законодательному урегулированию служебных отношений, системе жалованья нойонов, расширение национальной системы наказания путем введения ранее не известных монголам видов и способов наказания.

10. Наиболее изученными в научной литературе являются вопросы развития монгольского права и его роли в истории Монголии в период ХУП-ХУШ вв. Исследователи в целом едины во мнении о том, что основной целью законодательной деятельности монгольских чулганов была борьба за укрепление политического единства монгольских улусов во избежание утраты национальной независимости. Вместе с тем остаются неизученными вопросы об источниках основных правовых памятников данного периода - «Их цааз», «Халха Джирум». В интересах конкретизации структуры и содержания памятников права эпохи ойратских племенных союзов и в целях установления первоисточников требуются новые исследования на основе комплексного подхода.

11. Уложение Алтан-хана - результат законотворческой деятельности монгольского правителя — следует отнести к группе неисследованных историографических фактов. Анализ содержания уложения позволяет рассматривать данный памятник

права как один из источников последующих монгольских законодательных актов: «Восемнадцать степных законов», «Их ца-аз», «Халха Джирум». Уложение Алтан-хана содержит, в отличие от более ранних законодательных актов, нормы частного права, что свидетельствует об изменении принципов законотворческой деятельности монгольских ханов.

12. «Монгол цааз бичиг» - памятник правотворчества монголов XVIII в., объект источниковедческих исследований начиная с середины XIX в. Исследователями в качестве важнейшей его характеристики отмечается то, что «Монгол цааз бичиг» представляет собой оригинальное сочетание как законодательных традиций оседлых народов, так и элементов традиционного мировоззрения кочевников, традиционной системы управления. Следует определить актуальной задачей уточнение даты издания основных редакций закона и сферу его нормативного применения. Разрешение вопроса о точном времени принятия закона позволит более определенно толковать нормы, определить цель и задачи законодательного регулирования и их применения в системе управления.

13. В период маньчжурского господства в Монголии отмечается достаточно активная законотворческая деятельность маньчжурского правительства, целью которой являлось создание правовой основы политического господства во Внешней Монголии. Наиболее активными исследователями истории монгольского государства и права этого периода выступают монгольские ученые, которые представляют научные школы: первая -традиционная школа историков Монголии; вторая - исследователи нового поколения, имеющие юридическое образование. Противостояние двух школ определяет содержание основных и специальных дискуссий по проблемам истории государства и права Монголии.

Теоретическое значение работы заключается в том, что в ней дается подробный анализ достигнутого уровня исследований по истории монгольского государства и права, обозначены основные проблемные вопросы, сформулированы перспективы научного поиска в обозначенной сфере. Систематизированные знания по истории Центральной Азии могут быть востребованы для решения сложного и актуального в свете глобализации во-

проса о соотношении Азии и Европы. Положения и выводы исследования могут представлять интерес для широкого круга исследователей истории Монголии.

Практическая значимость исследования. Положения и выводы, сформулированные в диссертации, могут быть привлечены при подготовке обобщающих трудов по истории кочевых народов, истории монгольского государства.

Материалы исследования внедрены в образовательный процесс ФГБОУ «Бурятский государственный университет», осуществляющего подготовку магистров по программе «теория и история права и государства, история правовых учений».

В процессе исследования разработано и внедрено учебно-методическое сопровождение, ориентированное на формирование компетентности магистров по теории и истории права и государства, которое включает учебную программу и учебно-методический комплекс по дисциплинам: «Генезис права и государства», «История кочевых государств Центральной Азии».

Результаты работы могут быть использованы при разработке учебно-методических материалов в высших учебных заведениях для преподавания всеобщей истории, истории государства и права зарубежных стран, а также других исторических дисциплин.

Достоверность и обоснованность результатов обеспечена использованием взаимодополняющих методов исторического исследования, адекватных цели и задачам диссертации, репрезентативностью выборки, количественным и качественным анализом историографических и эмпирических источников.

Апробация результатов исследования осуществлялась на международных, общероссийских конференциях, симпозиумах, семинарах: «К 800-летию государства "Их Монгол Улс"» (Улан-Батор, 2007), «Чингисхан и судьбы народов Евразии» (Улан-Удэ, 2007), «Обычай и обычное право Монголии и Бурятии» (Улан-Батор, 2008), «Сравнительное правоведение в странах Азиатско-Тихоокеанского региона» (Улан-Удэ, 2007), «Актуальные исследования Байкальской Азии» (Улан-Удэ, 2010), «Государство и правовые системы стран АТР: перспективы сотрудничества с РФ» (Улан-Удэ, 2010), «В поисках монгольской

политии» (Улан-Удэ, 2012), «Взаимодействие народов Внутренней Азии» (Улан-Удэ, 2012);

По теме диссертации опубликованы 3 монографии, 17 статей в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ; 4 учебно-методические пособия, 17 статей в научных сборниках и журналах на русском и иностранном (монгольский) языках.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, содержащих шестнадцать параграфов с выводами по каждому из них, заключения, списка использованной литературы. Общий объем работы - 396 страниц, количество источников использованной литературы — 389.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, показана степень ее разработанности, круг использованных источников, определены цели и задачи исследования, раскрыта его методологическая основа, научная новизна, сформулированы основные положения, выводы, выносимые на защиту, охарактеризовано теоретическое и практическое значение работы, ее апробация.

В первой главе «Методология исследований монгольского государства и права», включающей четыре параграфа, рассмотрены особенности методологических оснований формаци-онного и цивилизационного подходов в изучении государства и права средневековой Монголии.

В первом параграфе «О соотношении формационного и цивилизационного подходов как методологических оснований изучения монгольского государства и права» раскрыты методологические достоинства и недостатки формационной и цивилизационной теорий в изучении природы и сущности государства и права кочевого общества.

В историографии генезиса государства в кочевом обществе выделяется ряд важных методологических аспектов: вопрос о факторах и специфике возникновения кочевого государства, а также об определении понятия государства, его критериев, отличных от норм догосударственных образований.

Указанные теоретические вопросы генезиса кочевого государства, требующие разрешения, учеными рассматриваются

с разных позиций, значительная часть исследований основана на принципах формационной теории, а другая придерживается цивилизационной.

Автор солидарен с мнением о том, что формационная теория при всех ее недостатках системно раскрывает наиболее общие основания и глубинные тенденции исторического процесса и на этой основе позволяет анализировать общие и особенные свойства конкретно-исторических обществ. Таким образом, методология формационного подхода сохраняет эвристическую силу.

Формационный и цивилизационный подходы в основу оценки кочевого общества и его социальной структуры положили особенности культуры земледельческих народов. Ключевые понятия «формация», «цивилизация» применялись по отношению к кочевникам с позиции европоцентристских представлений. Как показали исследования, особенности и признаки, характерные для развития оседлых обществ, не обязательно присутствуют в кочевых обществах, а признаки номадизма, присущие этим обществам, сформировавшиеся на ранних этапах их развития, сохраняются до их гибели (Ш. Бира, М. Санждорж).

Задача, следовательно, состоит в том, чтобы модернизировать формационное учение, попытаться соединить методологические противоположности формационного и цивилизационного подходов.

Во втором параграфе «Формационная теория об обществе номадов и сущности его государства и права» рассмотрены основные этапы изучения кочевого общества с позиции формационной теории. Отмечены основные достижения исторической науки в исследовании истории кочевого общества, причин возникновения государства и права, специфики общественных отношений у кочевников на основе методологии формационной теории.

Появление первых научных работ, содержащих обзор и критический анализ предложенных историко-социологических концепций изучения проблем номадизма и кочевого скотоводства, относится к периоду конца XIX - начала первой четверти XX в., который характеризуется как период становления основ кочевниковедения и основных концептуальных подходов.

К числу наиболее ранних работ, в которых были предприняты попытки анализа подходов к изучению истории кочевых народов и характера их социального и политического развития, следует отнести труды русского востоковеда академика В.В. Бартольда.

В своих статьях и рецензиях именно В.В. Бартольд первым дал критическую оценку взглядов русских и западноевропейских исследователей на природу и сущность истории кочевников и обратился к решению задачи выявления причин возникновения кочевых государств и особенностей их внутреннего устройства.

Советская историческая наука возникновение государственности у кочевников объясняла переходом к новому типу общественных отношений. Государство трактовалось как основной институт политической системы классового общества, используемый «для подавления классовых противников экономически господствующего класса» (К. Маркс, Ф. Энгельс). В связи с этим возникновение ранних форм государства монголов традиционно рассматривалось в отечественной историографии как общий процесс смены первобытной социально-экономической формации феодальной.

Были выдвинуты различные интерпретации «кочевого феодализма».

Проблема выработки нового методологического подхода к изучению процесса становления ранних форм государственной организации у кочевых народов получила развитие на рубеже XX-XXI вв. с появлением ряда работ, посвященных типологии протогосударственных и раннегосударственных образований. На основании анализа археологических памятников и письменных источников исследователям удалось выделить такие формы общественной организации, как «вождество», «дружинное государство», «раннефеодальное государство» (A.M. Хазанов, H.H. Крадин, C.B. Юшков, Ш. Бира).

Среди монгольских историков эволюция номадизма рассматривалась в рамках приспособленной под историю степи пяти-членной схемы, где древние кочевники интерпретировались как племенные союзы или полурабовладельческие общества, а номады средневековья и нового времени - как раннефеодаль-

ные и феодальные государства (Ч. Далай, Б. Ширендыб, Ш. Наца-гдорж, М. Санждорж). В то же время сущность феодального способа производства понималась монгольскими учеными своеобразно. Среди них возобладала точка зрения, выдвинутая Ш. Нацагдоржем, согласно которой земля и скот являются одновременно основными средствами производства при скотоводстве.

В третьем параграфе «Государство и право центрально азиатских кочевников с позиции цивилизационной теории» дан обзор научной литературы, посвященной характеристике кочевого общества с позиции цивилизационного подхода, составляющей альтернативу работам, основанным на формацион-ном подходе. Это труды А.И. Мартынова, JI.H. Гумилева, А. Тойнби, H.H. Крадина, Г.К. Пикова. По мнению А.И. Мартынова, ученого-археолога, придерживавшегося концепции «городской революции» В.Г. Чайлда, взаимоотношения обществ оседлых цивилизаций и степной Евразии не рассматривались как система отношений двух параллельно развивающихся миров. И связано это с тем, что оседлые общества — явление историческое, а кочевая степь Евразии — археологическое, филологическое, описываемое достаточно тенденциозно на основе оценок, которые давали современники кочевой цивилизации.

Вопросы возникновения государственности у номадов получили отражение в работах JI.H. Гумилева, интерпретировавшего номадизм в рамках классической цивилизационной теории. Согласно основополагающим постулатам доктрины JT.H. Гумилева, государство появляется только в определенной фазе этногенеза, а именно в фазе подъема, когда пассионарная энергия сплачивает этнос и создает первые политические формы выражения этой консолидации в виде государства. По глубокому убеждению ученого, следует признать специфику появления кочевого государства, которое возникло не только и не столько из необходимости классового принуждения, сколько из необходимости внутренней консолидации этноса. Государство номадов Центральной Азии есть объективное завершение процесса консолидации этноса и закономерный продукт этнополитогенеза в фазе подъема.

Причиной возникновения цивилизаций, по теории А. Тойнби, служила внешняя среда. Каждая цивилизация проходит в своем

развитии стадии возникновения, развития и распада. В системе цивилизаций Тойнби выделял кочевую, называя ее неразвивающейся.

H.H. Крадин определяет монгольскую империю периода расцвета как стадию степной цивилизации. Как отмечают C.B. Данилов, C.B. Киселев, H.H. Крадин, в этот период на территории монгольских степей был выстроен громадный город - столица трансконтинентальной империи Хархорум. Иноземными мастерами были сооружены дворец хагана и дворец племянника Чингисхана Есунге в Забайкалье.

В 80-90-х гг. XX в. получило развитие несколько разных интерпретаций цивилизационного подхода, разработанного первоначально А. Тойнби: цивилизация как локальный вариант развития какой-либо формации; как стадия исторического развития после первобытной; преимущественное изучение идеологии, религии, культуры; как история крупномасштабных локальных исторических обществ. Последняя трактовка, согласно цивили-зационной теории Н.Я. Данилевского, рассматривает исторический процесс в горизонтальном измерении. По мнению Г.Г. Пи-кова, кочевая цивилизация - это особый мир, отличающийся как от западной, так и от восточной цивилизации, а степной образ жизни - такой же исторический феномен, как и городской, сельский, морской. Исследователем предложены цивилизационные признаки территории расселения кочевников.

В настоящее время большое значение приобретает сравнительное исследование цивилизаций. Не противоречат цивилиза-ционным концепциям многолинейные теории, ориентированные, как отмечает последователь данной теории С.А. Васютин, на изучение уникальных черт в эволюции обществ, выявление альтернативных форм социально-политической организации.

Таким образом, признавая достоинства цивилизационного подхода в изучении кочевого общества, следует заключить, что предстоит проработать многие аспекты как общей теории цивилизации, так и вопроса о кочевой скотоводческой цивилизации. Значимым является вопрос о выработке объективных критериев и оценок изучения кочевой цивилизации, поскольку критерии характеристики оседлых обществ не соответствуют и не могут

быть применены по отношению к кочевым обществам в силу социокультурных различий.

В четвертом параграфе «Особенности историографического исследования монгольского государства и права» рассмотрены основные методологические проблемы в изучении монгольского общества, его государства и права.

В историографии проблемы генезиса монгольского государства в основном сосредоточены на решении следующих задач: выявление предпосылок образования кочевого государства, соотношения внутренних и внешних факторов; определение понятия «улс тер» и его признаков.

Проанализированы выводы: 1) советского академика Б.Я. Владимирцова об особенностях родовых отношений в монгольском обществе того периода. Ученый на примере монгольских ханств определил признаки вождества как протогосударст-венных образований. Его суждения о том, что объединения родов — ханства — нельзя рассматривать как настоящие государства, а их правителей - ханов - настоящими государями, в целом они аналогичны заключениям современных антропологов о чифдоме как о догосударственном политическом образовании (Ш. Вира);

2) монгольских исследователей, в частности академика Ш. Виры, в работах которого подробно освещаются проблемы как сущности, так и формирования механизма монгольского государства в Средние века. В монографиях ученого в целом реализуются методологические разработки, характерные для ряда зарубежных антропологов: О. Латгимора, Т. Барфильда, Л. Крэ-дера, Д. Роджерса, А. Хазанова и др.

В монгольской историографии выделяют пять значений, определяющих понятие «улс», которое по традиции, заложенной еще в XIX в. российскими монголоведами, переводится на русский язык как «государство»:

—улсхумуус, тулгар тутам улс, эхнийулс, тер улс, гурулс.

Анализ источников, включая памятники монгольской письменности, фольклора, устного народного творчества, показывает, что в период средневековья у монголов были в широком обиходе понятия «улс» и «тер улс» (С.А. Козин).

Ученые, исследовавшие значение этого слова, отмечают, что в монгольском кочевом обществе слово нуле» означает политико-правовое единство людей, которое исключает признак территориальности (Ш. Бира, Ж. Болдбаатар).

В результате объединения людей, состоявших в родовых связях, в политические союзы под предводительством хагана появилось понятие «улс», содержание которого совпадает с современным значением понятия «государство».

Основанное Чингисханом в XIII в. государство в монгольской историографии называется «Монголии тулгар тер», или нуле тулгар тутам» (Ж. Болдбаатар). На старомонгольском «тутам» звучит как «тугтам». Часто термин употребляется в сочетании с «эх-эи тутам», что в смысловом значении близко к обозначению ранней формы государства (Ц. Дамдинсурэн). Исходя из этого «тулгар улс» вполне можно определить как «раннее государство».

Современная теория государства предполагает обязательность трех элементов для существования государственности. Таковыми являются: во-первых, территория, во-вторых, население, в-третьих, публичная власть. Эти наиболее общие признаки государства были присущи политическому образованию Чингисхана.

Требует разрешения проблема определения типологии и формы средневековой политической организации монголов. Одна группа ученых определяет государство Чингисхана как «Монголии тулгар тер» (раннее государство), другая группа ученых называет «Хамаг монгол улс», признавая политическую организацию Чингисхана сложившимся государством (The Mongol Empire, 2005). Согласно теории государства политическое образование Чингисхана можно определить как государство с присущими ему тремя признаками государственности. При этом признак «население» у монголов имело определяющее значение, тогда как два других находятся в скрытом, неясном виде.

Проблема идентификации монгольских средневековых законодательных актов носит актуальный характер для уточнения юридической природы и содержания памятников права. Для разрешения проблемы разночтений политико-правовых понятий в современной историографии исследователям предстоит выра-

ботать единые определения терминов и названий правовых актов.

Поэтому задачи исследования вопросов происхождения правовых документов являются первостепенными для характеристики государственно-правовых систем Монголии.

Вторая глава «Историография генезиса и начальных форм монгольского государства и права» посвящена историографическому анализу вопроса политогенеза в монгольском обществе.

В первом параграфе «Историография вопроса об основных факторах образования монгольского государства, о форме политической организации монголов в XIII в.» основное внимание уделено проблеме изучения дискуссионного вопроса об основных факторах образования монгольского государства.

Традиционно среди условий его возникновения выделяют социально-экономические факторы. Монгольское общество в конце XII - начале XIII в. базировалось на кочевом скотоводстве, представлявшем специфическую хозяйственную систему. Стадо в хозяйстве кочевника было способно не только удовлетворить практически все жизненные потребности скотовода и его семьи. Постоянное воспроизводство стада являлось источником богатства, поскольку могло быть выгодно обменено на разнообразные товары.

Особенностью современного кочевниковедения является отчетливое деление всех исследователей на две «непримиримые» группы. Одни утверждают, что более всего были заинтересованы в таком обмене сами кочевники (Т. Барфильд, H.H. Крадин, A.M. Хазанов). Другая группа стоит на позиции, что не существовало такой односторонней заинтересованности (Е.И Кычанов, С.А. Васютин, Д. Роджерс) И к этой группе следует отнести, главным образом, монгольских исследователей, которые утверждают, что торговля представляла взаимовыгодный для обеих сторон динамичный процесс взаимодействия кочевого и земледельческого обществ (М. Санждорж, Ц. Дамдинсурэн, Ч. Далай, Ш. Нацагдорж, Ш. Вира, И. Дашням).

Причиной такой «несогласованности» исследовательских позиций, как нам кажется, является элементарная логическая ошибка. Монгольские исследователи со своей, по сути социоло-

гической, точки зрения метода исследования выражают понимание того, что кочевники могут стабильно, на протяжении длительного исторического времени жить обособленно, практически не нуждаясь в продуктах земледельческого труда. Они не разделяют мнение о том, что кочевники не могут жить самостоятельно без продуктов земледельческих центров, и потому, испытывая в них нужду, организовывают войска для постоянных набегов с целью грабежа.

Соглашаясь с выводами монгольских ученых о том, что в XIII в. в Монголии сложились необходимые социально-экономические условия для возникновения государства, заметим, что наличие одних внутренних объективных условий недостаточно для возникновения государства. Возникновение кочевого государства монголов в XIII в. было обусловлено совокупностью объективных и субъективных факторов.

При определении типа и формы политической организации монголов в XIII в. ученые обращают внимание на существенные изменения в общественно-политическом строе. Ш. Бира считает, что распад старой племенной системы был обусловлен закономерным формированием новой системы централизованной власти, исключавшей проявление сепаратизма, что политическая организация монголов в середине XIII в. может быть определена как раннее государство. Е.И. Кычанов, определяя форму политической организации монголов как сложившееся государство, утверждает, что аппарат власти и управления, основанный на десятеричном исчислении, представлял собой систему государственных органов, связанных иерархической подчиненностью. Исследователь, выделяя характерные признаки политической организации монголов в XIII в., доказывает, что механизм управления располагал средствами для обеспечения своих властных решений, а правовой основой государства был «Их за-саг», закрепивший новый порядок организации власти, управления и суда.

Во втором параграфе «Монгольская историография об этимологии и содержании понятия их засаг» дан анализ трудов, посвященных изучению «Их засаг» - сборника законодательных актов основателя Монгольской империи — Чингисхана. В настоящее время исследования по истории монгольского пра-

ва периода Чингисхана сосредоточены на решении следующих вопросов:

- происхождение названия закона «Их засаг»;

- определение содержания понятия га засаг.

Ученые, прежде всего монгольские (Ш. Бира, И. Дашням, Ч. Далай, Ц. Минжин и др.), в чью сферу интересов входят вопросы исследования времени возникновения названия закона «Их засаг», по-разному определяют значение слова засаг.

Разночтения названия монгольского памятника права в современной историографии свидетельствуют об отсутствии четкой дифференциации политико-правовых понятий во времена существования Великого монгольского государства.

При дальнейшем исследовании проблемы интерпретации названия закона «Их засаг» необходимо учитывать, как следует из анализа монгольской средневековой политико-правовой терминологии, что в процессе исторического развития объем содержания политико-правовых понятий меняется.

Третий параграф «Историографический анализ источников «Их засаг» Чингисхана, структура и содержание «Их засаг» в трудах современных исследователей» посвящен анализу трудов по исследованию источников закона Чингисхана.

В связи с отсутствием подлинника «Их засаг» с точностью установить содержание и структуру этого выдающегося в истории монгольского права законодательного акта не представляется возможным. Исследование содержания «Их засаг» и его структуры как правового феномена осуществляется на основе отрывочных сведений из косвенных по происхождению письменных источников, в которых упоминается или описывается памятник монгольского права или приводятся отдельные статьи из него. В связи, с чем приобретает большое значение метод, заключающийся в сопоставлении таких сведений с известными историческими фактами, свидетельствующими об особенностях исторической эпохи, общественного устройства, политики монгольского государства и т.д. Ценным научным исследованием, в котором предпринята попытка реконструкции содержания «Их засаг», является работа израильского ученого Д. Айалона «Великая Яса Чингисхана. Пересмотр» (1969). По обоснованному заключению Айалона, труд египетского историка периода мам-

люков Макризи (1364—1442) является копией работы арабского историка ал-Умари (1301—1349), написавшего свою книгу на основе сочинения персидского историка Джувейни (1226-1283). Многолетние исследования Д. Айалона привели его к убеждению, что «Их засаг» является реально существовавшим законодательным актом. Основное внимание исследователя было направлено на поиск достоверных первоисточников «Их засаг». Между тем работа Айалона об историографическом значении трудов Макризи о законодательном акте Чингисхана до сих пор не получила отражения в монгольской историографии.

В современной исторической науке существуют три точки зрения о содержании «Их засаг», утверждающие, что это:

- свод законов, содержавший предписания права;

- совокупность обычаев, традиций средневековых монголов;

- сборник изречений, поучений Чингисхана.

Исследования вопросов содержания и структуры «Их засаг»,

главного памятника средневекового монгольского права, ставят задачу раскрытия смысла основных правовых терминов.

В четвертом параграфе «Историография основных институтов монгольского права по «Их засаг» дан анализ научных трудов, посвященных проблемам регулирования имущественных, брачно-семейных отношений, раскрытию содержания норм, институтов уголовного права.

Имущественные отношения в средневековом монгольском обществе регулировались нормами обычного права. По мнению исследователей, отсутствие частной собственности на землю у народов Восточной Азии объяснялось природно-климатическими условиями огромной территории, начиная от пустыни Сахара до монгольской Гоби (Ч. Онорбаяр). Несмотря на последнее замечание, юридическая природа освоения и особенности монгольского землевладения остаются нерешенной проблемой.

Историографический анализ трудов ученых, посвященных исследованию средневекового права Монголии, обращает внимание на фрагментарное освещение вопросов брачно-семейного права монголов. Обращение исследователей в основном к вопросам общей характеристики законодательных актов, проблемам регулирования отношений государства в лице хана и насе-

ления обусловлено тем, что в период возникновения государства первые нормативные акты регламентировали публичные отношения, не затрагивая сферы частных отношений, определяемых обычным правом. С расширением территории, увеличением численности населения, развитием торговых отношений государство законодательно обеспечивало безопасность торговых путей, а также регламентировало новые явления в сфере имущественных отношений, ранее не известные кочевому обществу и обычаю, например, порядок кредитования.

Отметим, что Ц. Минжин совершенно правильно определяет цели уголовного права, говоря, что нормы уголовного права в составе «Их засаг» были направлены на укрепление нового политического устройства общества, власти хана на подвластной монголам территории, обеспечение равноправных связей империи с иностранными государствами в сфере торговли, договорных отношений. Ц. Минжин подчеркивает, что «Великая Яса» - «Их засаг» - предписывала обязанность всех подданных, независимо от происхождения, строго соблюдать закон. Далее ученый отмечает, что если ранее все конфликты и споры разрешали главы родов на основе норм традиций и обычаев, то с утверждением «Их засаг» нарушения должны были рассматривать специальные должностные лица - заргачи, назначаемые ханом, устанавливая наказание от имени государства.

Следует согласиться с выводом исследователей (Г.В. Вернадский, Г.К. Гинс, И. Дашням, Ц. Минжин) о том, что нормы «Их засаг» были направлены на укрепление правопорядка путем установления наказаний за правонарушения, а также их предупреждения. Уголовное право, обладая самым мощным и ярко выраженным карательным инструментарием, делало процесс наказания наглядным, демонстративным и было направлено на упорядочение общественных отношений.

Глава третья «Историография монгольского государства и права периода Юаньской империи» посвящена проблеме изучения государственно-правовых институтов в период династии Юань.

В первом параграфе «Характеристика государственного строя Монголии в период династии Юань в научной литературе» диссертантом проанализированы труды отечественных

и зарубежных, прежде всего монгольских, ученых в области истории государства и права Монголии в Юаньский период (Ц. Бат, Ш. Вира, Ц.П. Ванчикова, С.А. Васютин, Ж. Ганболд, Ч. Далай, Дорнотив, Е.И. Кычанов, М. Санждорж, Г. Франке и др.).

Значительная часть научных работ по истории Юаньской империи выполнена во Внутренней Монголии КНР с 80-х гг. XX в. до настоящего времени (Н. Бадмаа, Буян-блзий, Дорнотив, Лю Цзинь Со).

Если для ранних трудов характерна отрицательная оценка образования империи Юань для экономического, культурного развития Монголии (Ч. Далай, М. Санждорж), то в работах последних лет сделаны попытки раскрыть историческое значение деятельности Хубилай-хана в истории Монголии и Китая. Характерно, что юаньский период истории рассматривается как составная часть истории не только Монголии, но и Китая (Ц. Бат, И. Дашням, Дорнотив, Т. Менхцэцэг, Д. Наран, А. Пун-саг).

В коллективных трудах монгольскими учеными рассмотрены вопросы истории монгольского права, также в рамках общей истории и философии Монголии (Ш. Бира, Ж. Болдбаатар, Ч. Далай, Д. Лундээжанцан, С. Нарангэрэл, М. Санждорж). Оценивая степень изученности вопросов развития монгольского государства и права в период правления династии Юань, диссертант приходит к выводу о том, что вопросы развития монгольского государства и права в период Юаньской империи еще не получили должного освещения. Учеными ставится задача углубления исследований путем привлечения новых, ранее не-использовавшихся источников на китайском и маньчжурском языках.

Во втором параграфе «Особенности управления Монголией в Юаньской империи в трудах монгольских исследователей» рассмотрены работы, в которых исследованы особенности системы управления Монголии в период династии Юань.

И. Дашням утверждает, что с образованием Юаньской империи с центром в Китае был установлен новый порядок управления Монголией. Территорией Монголии должен был управлять наследник престола, сын великого хагана, наделенный статусом

держателя алтан тамги (золотой печати). Следует согласиться с исследователем в том, что с этого времени были конкретизированы права и обязанности наследника ханского престола. Практика назначения сына хагана во главе Монголии как официального наследника, по мнению монгольских ученых, имела целью предотвратить междоусобную борьбу за престол (Б. Ба-ярсайхан).

Порядок, установленный Хубилай-ханом, когда великий ха-ган управлял всей империей, а его наследник — Монголией, соблюдался до падения династии Юань. В целом, по заключению ученых, исследовавших вопросы государственного строя Юань-ской империи, политика хаганов, направленная на распространение в Монголии опыта государственного строительства Китая, не достигла цели (Ж. Болдбаатар, И. Дашням, Г. Франке). Для Юаньской империи характерно сочетание китайских и монгольских учреждений. Заимствования из традиционной китайской административной системы плохо приживались в условиях кочевого образа жизни монгольских скотоводов. Как отмечает И. Дашням, преемственность системы управления свидетельствует о жизнеспособности исконных политических традиций монголов, которые подверглись влиянию китайских административных традиций.

В третьем параграфе «Историографический анализ литературы о налоговой системе, организации уртонной службы империи Юань» охарактеризована научная литература, в которой получили отражение вопросы внутренней политики династии Юань.

Налоги в империи Юань - основной источник пополнения казны, гарантия развития экономики. Интересно мнение А. Пун-сага о том, что государство, учитывая объективные условия функционирования экономик Северного и Южного Китая, использовало разные правила налогообложения. Исследователь отмечает, что в 1236 г. Угэдэй-хан, взяв за основу правило налогообложения Северного Китая, издал новый закон о налогах. По утверждению монгольского историка, в период правления Хубилай-хана закон Угэдэй-хана действовал без изменений.

Анализ содержания норм налогового законодательства династии Юань позволил ученым сделать вывод о наличии в Юань-

ском государстве развитой системы налогообложения, предусматривавшей сбор натурального, подушного налогов, дополнительных выплат. Заслуживает внимания утверждение монгольских ученых Ж. Ганболда, А. Пунсага о том, что вопреки сложившимся представлениям установлено, что значительная часть доходов от налогов направлялась на социально-экономическое развитие общества, укрепление торговых отношений между Севером и Югом, Западом и Востоком. Об этом свидетельствуют, по мнению Д. Наран, усилия государства, направленные на организацию сухопутного и водного транспорта, имевшей целью соединение огромного территориального пространства надежными транспортными путями. Правовой основой деятельности сухопутных транспортных магистралей являлся закон 1263 г. Хубилай-хагана об организации уртонной службы.

Деятельность аппарата власти и управления Юаньской империи обеспечивалась сложившейся системой налогообложения, развитой инфраструктурой.

В четвертом параграфе «Исследование вопросов развития законодательства империи Юань» обобщены и проанализированы концепции и взгляды ученых, исследовавших нормативно-правовые акты, документы правового содержания династии Юань. Обобщенный их анализ приводит к выводу о признании наиболее изученным из законодательных актов империи Юань историко-правового памятника — «Цагаан ту ух». Вместе с тем в исследовании «Цагаан туух» общие итоги его изучения не подведены. В частности, вопросы об атрибуции, датировке и источниках «Цагаан туух» остаются предметом научных дискуссий.

По утверждению Б. Баярсайхана, в целом исследование законодательных актов данного исторического периода затруднено вследствие того, что большинство законодательных актов Юаньской империи не переведено на монгольский язык и до конца не изучено. Соглашаясь с выводом монгольского ученого, добавим, что решение задачи выявления всех памятников монгольского права Юаньского периода, их классификация, выработка единой методики перевода их названий, раскрытие содержания политико-правовых терминов позволят создать не-

обходимую научную основу для изучения одного из важнейших периодов в истории монгольского права.

Глава четвертая «Историография монгольского государства и права периода маньчжурского господства» посвящена анализу научной литературы об изменении статуса Монголии, особенностях развития права в период маньчжурского господства.

В первом параграфе «Политико-административное устройство Монголии в период маньчжурского господства в трудах ученых» рассмотрены работы монгольских ученых, в которых получили отражение вопросы политического и административного устройства Монголии в период маньчжурского протектората.

Б. Баярсайхан, работы которого следует выделить, в своем исследовании отмечает, что маньчжуры, начав в 1691 г. реорганизацию системы управления Монголии, обратились к опыту традиционной монгольской системы территориального управления. Б. Баярсайханом изучена правовая основа реформирования монгольской системы управления - законодательный акт «Монгол цааз бичиг» (1643), определявший порядок созыва съездов нойонов - чулганов в хошунах и аймаках. Изданный в 1789 г. закон «Хууль зуйл бичиг» более подробно изложил систему управления, в частности организацию министерства управления Внешней Монголией и его полномочия, заключает Б. Баярсайхан. Реорганизация системы управления, административно-территориального устройства Монголии, по мнению Г. Сономдагвы, проводилась в целях ослабления влияния монгольской знати в сфере управления. По общему мнению исследователей, в результате реформы в Монголии была утверждена новая система государственной службы, основанная на законодательных актах маньчжуров.

Во втором параграфе «Проблемы развития монгольского права в период маньчжурского господства в историко-правовой науке» проанализированы основные выводы исследований развития монгольского права в XVII—XVIII вв. Как отмечают некоторые исследователи (Б. Батбаяр, Ц. Бат, Дорно-тив), в этот период маньчжуры активно создают нормативную базу, ориентированную на управление монголами. В частности,

согласно китайским архивным данным, в 1631 г. был издан сборник законов, направленный на упорядочение управления монгольскими улусами. По заключению Б. Батбаяра, данный сборник следует считать основным источником «Монгол цааз бичиг», его редакций 1643, 1667, 1795 гг., а также закона «Хууль зуйл бичиг» (1789). В свою очередь, «Хууль зуйл бичиг» (1789) является прямым продолжением «Монгол цааз бичиг». Издание маньчжурами закона «Хууль зуйл бичиг» (1789) имело целью законодательное закрепление системы управления Внутренней Монголией. Проведенный монгольскими учеными анализ содержания нормативно-правовых актов периода маньчжурского господства в Монголии позволяет заключить, что в целом политика маньчжуров не преследовала цель уничтожить монгольское государство и его политико-правовую культуру. Ярким подтверждением этому служит факт принятия в 1709 г. нормативно-правового акта «Халха Джирум», закрепившего преемственность монгольских государственно-правовых традиций.

По мнению Б. Баярсайхана, в рассматриваемый период наблюдается значительное расширение сферы правового регулирования. При этом ученый отмечает, что нормативно-правовые акты, изданные маньчжурскими императорами для управления подвластной территорией, не затрагивали частноправового быта монголов.

Китайский историк Ц. Бат (Внутренняя Монголия), анализируя политику маньчжурских императоров, указывает на то, что маньчжуры не стремились полностью изменить традиционный уклад монголов. Основные усилия маньчжуров, по мнению Ц. Бат, были направлены на подчинение нойонства, управлявшего Монголией. Б. Баярсайхан, чьи выводы согласуются с утверждениями Ц. Бат, отмечает, что для привлечения монгольской знати на свою сторону маньчжуры прибегали к разным способам: обращение к опыту организации традиционной монгольской системы территориального управления, законотворческим традициям монголов; законодательное урегулирование служебных отношений, системы жалованья нойонов. Использование принципа коллегиальности в сфере законотворчества с участием на чулгапах знатных и титулованных нойонов, по заключению ученых, имело целью ослабить родовые связи

в монгольском обществе. Чулганы в XVII в., в отличие от родовых собраний раннего периода, представляли объединения, не связанные с родовой организацией.

Следует согласиться с выводом монгольских ученых о том, что маньчжуры, учитывая местные этнические и культурные особенности, активно использовали нормы монгольского законодательства. Вместе с тем, на наш взгляд, традиционная система наказания была расширена в результате введения ранее не известных монголам видов и способов наказания.

В целом, заключают исследователи, политика, направленная на распространение ламаизма, покровительство родовой монгольской знати с целью укрепления власти маньчжуров сохранила свою преемственность при последующих императорах.

В третьем параграфе «Характеристика монгольских правовых памятников периода маньчжурского господства» в хронологическом порядке дана подробная характеристика и анализ содержания «Восемнадцати степных законов», «Их ца-аз», «Халха Джирум», «Монгол цааз бичиг», уложения Алтан-хана.

Обобщенный анализ исследований работ ученых (Б. Бат, Б. Батбаяр, С.Д. Дылыков, К.Ф. Голстунский, Г.К. Гинс, Ф.И. Леонтович, П. Паллас, В.А. Рязановский) позволяет сгруппировать перечисленные правовые памятники по времени их принятия и действия. Первую группу составляют уложение Ал-тан-хана, «Восемнадцать степных законов», «Их цааз», «Халха Джирум» — памятники, явившиеся результатом правотворческой деятельности монгольских племенных союзов, их представительных органов - чулгаиов. Акты «Монгол цааз бичиг», «Хууль зуйл бичиг», принятые маньчжурами для управления монголами, следует отнести ко второй группе. Обоснован вывод современных ученых Б. Батбаяра, Ц. Бат о том, что в исследовании памятников монгольского права данного периода актуальными являются вопросы установления источников исследуемых законодательных актов.

Анализ трудов ученых Г.К. Гинса, В.А. Рязановского, И. Дашняма, посвященных монгольским законодательным актам периода раздробленности показывает, что в условиях распада единого монгольского государства и ослабления его военного

могущества на первый план вышли общие интересы монголов в укреплении политического единства во избежание утраты национальной независимости.

В заключительном параграфе «Исследование вопросов правового регулирования общественных отношений в Монголии в период маньчжурского господства» рассмотрены особенности исследований в области правового регулирования общественных отношений в Монголии на основе анализа научной литературы, содержания маньчжурских и монгольских законодательных актов (К. Алинге, Б. Баярсайхан, Б. Батбаяр, С. На-рангэрэл, А. Очир и др.).

Как утверждает Б. Батбаяр, в законодательной сфере маньчжуры ограничивались областью административного и уголовного права, регулирование же частноправовых отношений осуществлялось нормами обычного права. Вместе с тем, изменения в брачно-семейном праве были связаны с политикой маньчжуров, направленной на закрепление привилегий монгольских феодалов и в интересах государства.

Б. Баярсайхан отмечает, что вопросы правопорядка в Монголии находились в центре внимания маньчжуров в период их политического господства. При общей характеристике их законодательной политики в Монголии, по мысли ученого, необходимо подчеркнуть стремление маньчжурской администрации учитывать правовые традиции монголов. Эта характерная черта ярко проявлена в «Монгол цааз бичиг» - основном правовом документе, созданном в период господства маньчжурской династии в Монголии. Современные исследователи сосредоточивают свое внимание на разработке проблемы правового регулирования общественных отношений в период господства маньчжуров (Б. Баярсайхан, Б. Батбаяр, Ц. Бат). Ученые указывают, что в рассматриваемый период времени наказание — цааз - определялось как мера принуждения за совершение преступления, налагаемая по решению хана или специального органа, обладавшего правом осуществления правосудия от его имени. По утверждению Б. Батбаяра, одной из основных целей уголовного наказания в законодательстве маньчжуров являлось устрашение. Ужесточение уголовной репрессии получило отражение в содержании норм «Монгол цааз бичиг». Так, представляется обос-

нованным замечание ученого о том, что если традиционная система наказания монголов предусматривала преимущественно наложение имущественного штрафа в виде определенного количества скота, то «Монгол цааз бичиг» устанавливал новые виды наказания, такие как ссылка, общественные работы, лишение титулов, званий, вычет из жалованья. Уголовное законодательство маньчжуров, закрепляя систему наказаний, устанавливало четкую градацию мер уголовного наказания по их тяжести, что означало стремление законодателя при назначении определенной меры уголовного наказания исходить из представлений о справедливости, зависимости наказания от степени вины.

Исходя из изучения содержания законодательных актов Б. Баярсайхан делает выводы о том, что: 1) в уголовном законодательстве маньчжуров, в отличие от монгольского, классификация нормативного материала осуществлялась в соответствии с китайской законодательной техникой; 2) виды преступлений разграничивались на преступления против личности, посягательства на чужое имущество, разграбление мест погребения, нарушение правил охраны окружающей среды, должностные преступления, нанесение телесных повреждений.

Активная законотворческая деятельность маньчжурского правительства имела целью создание юридической основы политического господства во Внешней Монголии.

В заключении диссертации подведены итоги диссертационной работы.

Результаты комплексного анализа историографических источников, в которых получила отражение история монгольского государства и права периода с XIII в. - времени образования Монгольской империи - по начало XIX в. - время окончательного утверждения маньчжурского господства в Монголии сводятся к следующим выводам:

Историография темы исследования прошла детерминированный конкретно- исторической обстановкой противоречивый путь становления, совершенствования и дальнейшего развития. В ней выделяют следующие этапы: досоветский, советский и современный.

На первом этапе (конец XIX в. -1 четверть XX в.) - в период становления концептуальных подходов и основ кочевниковеде-

ния, основным вопросом исследования была характеристика социально-политического развития кочевых обществ. Характерна взаимная критика русских и западноевропейских исследователей по проблемам возникновения кочевых государств. Заслуга русских ученых заключается в том, что именно они положили начало изучению монгольских источников, ввели в научный оборот богатый материал по итогам крупных научных экспедиций по исследованию Монголии. Вместе с тем выполнить задачу научного обобщения большого материала по истории Монголии исследователям первого периода не удалось. Несмотря на интерес к истории монгольского общества, к изучению социально-политической системы кочевников в досоветской науке, исследования этих вопросов стали актуализироваться в советский период. Были продолжены исследования ряда проблем: специфики общественного строя, определение сущности производственных отношений и уровня развития кочевых обществ. На основе концепций К. Маркса о путях становления и развития общины возникновение кочевого государства рассматривалось как процесс смены первичной социально-экономической формации феодальной. Отмечалась относительная свобода в трактовке данного вопроса: от отрицания наличия классов в кочевом обществе до признания общества скотоводов социально-дифференцированным. Период советской историографии определяется как время господства теории кочевого феодализма, признания официальной точку зрения о кочевом феодализме в соответствии с формационной теорией. В зарубежной историографии также обсуждались вопросы общественно-экономического строя кочевников. В противоположность концепции смены общественно-экономической формации в зарубежной историографии были предложены разные идеи: об особых экономических и политических свойствах кочевого хозяйства, психологии кочевников, в силу которых набеги, захватнические войны объяснялись как неизбежность. Получила распространение идея цикличности истории кочевников. В отличие от советской зарубежная историография использовала разные теоретико-методологические приемы. Так, например, вопросы социальной истории кочевого общества получили отражение в рамках антропологических, экономических и других подходов.

Заметим, что именно под влиянием зарубежной методологии в российских исследованиях получили распространение и развитие теории вождества, циклов, внешней адаптации.

Между тем в отечественной науке на базе обширного материала был изучен широкий круг вопросов по истории Монголии. В условиях идеологической заданное™, политизации науки, тем не менее, учеными сделаны теоретические выводы, обобщения, которые представляют несомненный научный интерес. Отдельные из них не потеряли актуальности и в настоящее время. Вместе с тем в советский период исследователями не были преодолены расхождения по ряду узловых вопросов истории Монголии (о форме собственности на средства производства, сущности производственных отношений в условиях кочевого хозяйства).

В социалистический период в монгольской научной литературе широко использовалась марксистская методология, в соответствии с которой исследователи поддерживали феодальную интерпретацию развития Монголии. В монгольской историографии получила развитие концепция о двух средствах производства: земле и скоте. В целом работы монгольских исследователей носили преимущественно описательный характер истории отечественного государства. На рубеже XX—XXI вв. в Монголии изучение проблем государства и права получило более интенсивный характер, расширилась источниковая база исследований, предпринимаются активные попытки теоретического анализа проблем генезиса и эволюции государственно-правовых институтов. Среди исследователей Монголии следует выявить деление исследовательских школ на два направления: первая — традиционная школа историков Монголии; вторая — исследователи нового поколения, имеющие юридическое образование. Противостояние двух школ определяет содержание основных и специальных дискуссий по проблемам истории государства и права Монголии.

Следует признать, что несмотря на известные сложности, преемственность идей в развитии истории изучения монгольского государства в целом присутствует.

В настоящее время многие теоретические аспекты изучения истории монгольского государства остаются дискуссионными.

Потому развитие современной историографии монгольского кочевого общества характеризуется постановкой широкого круга сложнейших проблем. Важное место среди них занимают вопросы теории и методологии научного познания вопросов происхождения государства и права. Выдвижение их на первый план обусловлено появлением нового эмпирического и теоретического знания, оформлением на стыке с исторической наукой новых этнографических субдисциплин, общей переориентацией понятийно-категориального аппарата многих концепций, научных направлений, необходимостью совершенствования средств и методов теоретико-познавательного процесса, анализа специфики и организации научного знания о происхождении государства и права.

В историографии идет переосмысление многих проблем истории монгольского кочевого общества, существенно изменились научные приоритеты в изучении государственно-правовых институтов. Основные направления современных исследований монгольского государства и права связаны главным образом с противостоянием теоретико-методологических и концептуальных подходов. Вместе с тем интеграция научных методов, в частности формационных и цивилизационных подходов к типологии государства и права, позволит рассмотреть генезис и эволюцию монгольского государства и права как результат внутреннего развития кочевого общества.

Как показывает проведенный анализ, перспективными направлениями историографии монгольского государства являются: совершенствование методологии и методики исследования проблемы, повышение уровня анализа и критики, построение серьезных научных дискуссий исследователями разных стран, специализирующимися на проблемах истории монгольского государства.

Аналитическое осмысление научной литературы, документальных источников, отражающих тему диссертационного исследования, доказывает, что монографии, диссертации, научные статьи, эмпирические источники являются историографическими источниками, которые определяют и в дальнейшем будут определять основное направление развития и накопления знаний в исследуемой области.

Отмечая достижения отечественной и зарубежной историографии монгольского государства, нельзя признать ее всесторонне изученной. Необходимо продолжить целенаправленный анализ, координируя усилия многочисленной интернациональной по составу группы ученых.

Констатируя необходимость серьезной разработки по широкому спектру проблем рассматриваемой темы, выделены следующие вопросы: приведение в систему понятийно-категориального аппарата, раскрытие основных политико-правовых понятий средневековой Монголии; выработка единой методики перевода названий и терминов для решения задачи классификации памятников монгольского права в интересах создания общих концепций истории кочевых народов; исследование ряда уже изученных вопросов (характеристика стадиально-эволюционных и цивилизационных особенностей номадизма, генезис кочевого государства) с позиций новых теоретико-методологических подходов современной исторической науки; количественное и качественное приращения историографии монгольского государства и права, расширение источниковой базы исследований, синтезирование методологических приемов формационной и цивилизационной теорий при анализе предмета и объекта настоящего исследования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки России:

1. Дугарова С.Ж. Судебная система и судопроизводство в монгольском средневековом государстве / С.Ж. Дугарова // Вестник Бурятского государственного университета. - 2008. -Вып. 2. Экономика и право. - С. 115-118.

2. Дугарова С.Ж. К вопросу об интерпретации названия монгольского закона «Их засаг» / С.Ж. Дугарова // Власть. - 2009. -№9. -С. 151-153.

3. Дугарова С.Ж. К проблеме уточнения названия закона Чингисхана «Их засаг» / С.Ж. Дугарова // Вестник Бурятского государственного университета. - 2009. - Вып. 2. Экономика и право.-С. 113-118.

4. Дугарова С.Ж. Сравнительный историко-правовой анализ «Монгол цааз бичиг» / С.Ж. Дугарова // Вестник Бурятского го-

сударственного университета. - 2010. - Вып. 7. Востоковедение. -С. 199-202.

5. Дугарова С.Ж. Историография генезиса монгольского государства / С.Ж. Дугарова // Федерализм. - 2010. - № 2. -С. 143-152.

6. Дугарова С.Ж. Учение о небесном происхождении Монгольской империи // Федерализм. - 2010. - № 4. - С. 145-158.

7. Дугарова С.Ж. К вопросу о влиянии канонического права на романо-германскую правовую систему / С.Ж. Дугарова, Н.В. Шатуев // Вестник Бурятского госуниверситета. — 2010. - Вып. 8. Экономика и право. - С. 34-40. - 0,6 п. л., авторский вклад -0, 3 п.л.

8. Дугарова, С.Ж. Определение понятия тер улс (государство) и его признаков в монгольской историографии / С.Ж. Дугарова // Вестник Бурятского государственного университета. -20И.-Вып. 8. Востоковедение. - С. 155-157.

9. Дугарова С.Ж. Монгольская историография об этимологии и содержании понятия «Их засаг» / С.Ж. Дугарова // Исторические, философские, политические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2011. — № 4 (10).-4.2.-С. 63-66.

10. Дугарова С.Ж. Законодательный акт Монголии XVHI в. «Монгол цааз бичиг»: проблемы изучения / С.Ж. Дугарова // Исторические, философские, политические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2011. — № 8 (14), ч.1.-С. 85-88.

П. Дугарова С.Ж. Проблема идентификации правовых памятников средневековой Монголии (по материалам монгольской историографии) / С.Ж. Дугарова // В мире научных открытий. Гуманитарные и общественные науки. — 2011. — № 4 (16). — С. 96-105.

12. Дугарова С.Ж. Структура и содержание «Их засаг» в трудах современных исследователей / С.Ж. Дугарова // В мире научных открытий. Гуманитарные и общественные науки. -2011.-№ 11.5.-С. 1410-1425.

13. Дугарова С.Ж. Монгольское право в период Юаньской империи / С.Ж. Дугарова // Гуманитарный вектор. - 2011. - № 4. - С. 240-244.

14. Дугарова С.Ж. Историографический обзор монгольских законодательных актов эпохи ойратских союзов (XV-XVIII) / С.Ж. Дугарова // Европейский журнал социальных наук. — 2011. -№ 12(15).-С. 323-328.

15. Дугарова С.Ж. Характерные черты монгольского кочевого государства / С.Ж. Дугарова // Федерализм. — 2012. - № 2. -С.147-154.

16. Дугарова С.Ж. Памятники средневекового монгольского права: проблемы изучения (по материалам монгольской историографии) / С.Ж. Дугарова, Н.В. Шатуев // Вестник Бурятского государственного университета. — 2012. — Вып. 2а. — С. 37—41. -0,6 п.л., авторский вклад — 0,5 п.л.

17. Дугарова С.Ж. Историографический обзор источников «Великой Ясы» Чингисхана / С.Ж. Дугарова // Гуманитарный вектор. - 2012. - № 4 (32). - С. 204-213.

Монографии:

18. Дугарова С.Ж. Право и религия как социальные нормативные регуляторы / С.Ж. Дугарова, Н.В. Шатуев, A.B. Семенов. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. — 142 с. - 8,3 пл., — авторский вклад 4,5 п.л.

19. Дугарова, С.Ж. Государство и право средневековой Монголии: проблемы изучения / С.Ж. Дугарова. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2012. — 145 с.

20. Дугарова С.Ж. Актуальные вопросы исследования истории монгольского государства: пер. с монг. яз. / С.Ж. Дугарова; Ш. Бира «Монгол улсын туухийн зарим онцлог асуудлууд». — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2012. - 96 с.

Статьи в сборниках международных и всероссийских конференций:

21. Дугарова С.Ж. Организация самостоятельной работы студентов на юридическом факультете. / С.Ж. Дугарова // Вопросы правоведения: теория и практика: материалы науч.-практ. конф. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2004. — С.103-106.

22. Дугарова С.Ж. Место и роль судопроизводства в системе власти и управления Монголии в XIII в. / С.Ж. Дугарова // К 800-летию Их Монгол Улс: материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 800-летию государства «Их Монгол Улс». —

Улан-Батор: Изд-во университета «Шихи-Хутуг», 2007. -С. 244-249.

23. Дугарова, С.Ж. Судебная система Монголии в XIII в. по Голубой книге указов Чингисхана / С.Ж. Дугарова // Сравнительное правоведение в странах Азиатско-Тихоокеанского региона: материалы междунар. науч.-практ. конф. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. — С. 42^45.

24. Дугарова С.Ж. Порядок судопроизводства в средневековом монгольском государстве / С.Ж. Дугарова // Чингисхан и судьбы народов Евразии — 2: материалы междунар. науч.-практ. конф. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2007. -С. 134-136.

25. Тумурова А.Т. Проблемы методологии востоковедных сравнительно-правовых исследований / А.Т. Тумурова, С.Ж. Дугарова // Сравнительное правоведение в странах АТР: материалы междунар. науч.-практ. конф. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2008. — С. 33-35. — 0,4 пл., авторский вклад — 0,2 п.л.

26. Дугарова С.Ж. Источники права средневекового монгольского государства / С.Ж. Дугарова // Обычай и обычное право Монголии и Бурятии: материалы межд. науч.-практ. конф. — Улан-Батор: Изд-во Национального монгольского юридического центра, 2008. - С. 90-94.

27. Дугарова С.Ж. К проблеме изучения законодательных актов Монголии XVIII в. / С.Ж. Дугарова // Конституционное (уставное) законодательство субъектов РФ как составная часть конституционного законодательства России: материалы междунар. науч.- практ. конф., посвящ. 15-летию Конституции Республики Бурятия. — Иркутск: Репроцентр А 1, 2009. — С. 157— 161.

28. Дугарова, С.Ж. Уложение 1789 г. — источник монгольского права периода маньчжурского господства / С.Ж. Дугарова // Сравнительное правоведение в странах АТР - 2: материалы междунар. науч.-практ. конф. — Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2009. — С. 33-36.

29. Дугарова С.Ж. Проблема уточнения названия закона «Их засаг» в историко-правовой науке Монголии (на примере монгольской историографии) / С.Ж. Дугарова // Формы государства

и права в России и в странах АТР: Научный электронный архив Академии естествознания. Режим доступа: http:// econf.rae.ru/conference/529 (дата обращения 16.12. 2010).

30. Дугарова С.Ж. К вопросу о государственно-правовом регулировании религиозных отношений в Монголии XVII-XVIII вв. / С.Ж. Дугарова // Формы государства и права в России и в странах АТР: Научный электронный архив Академии естествознания. - Режим доступа: http:// econf.rae.ru/conference/ 529.

30. Дугарова С.Ж. Государственно-правовая политика в Монголии в период маньчжурского господства / С.Ж. Дугарова // Актуальные исследования Байкальской Азии: материалы междунар. науч.-практ. конф. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2010. - С. 29-32.

31. Дугарова С.Ж. Монгольские законодательные памятники эпохи ойратских союзов / С.Ж. Дугарова // Государство и правовые системы стран АТР: перспективы сотрудничества с РФ: материалы III Междунар. науч.-практ. конф. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2010. — С. 68—75.

32. Дугарова С.Ж. Уложение 1815 г. - правовая основа реформ в Монголии в период маньчжурского господства / С.Ж. Дугарова // Материалы всерос. науч.-практ. конф. - Оренбург: Изд-во Оренбургского гос. аграрного университета, 2011.

- С. 43^16.

Статьи в иных научных изданиях:

33. Дугарова С.Ж. К вопросу об общественном строе Киевской Руси (сравнительный анализ) / С.Ж. Дугарова // Вестник Бурятского госуниверситета. - 2006. - Сер. 12. Юриспруденция.

- С. 43—46.

34. Дугарова С.Ж. Дундад зууны уеийн Монгол улсын эрх зуйн эх сурвалж / С.Ж. Дугарова // Монгол ба буриадын заншил, заншлын эрх зуй. - Улаанбаатар: Хууль зуйн уидзсний тев, 2008.-Х. 90-94.

35. Дугарова С.Ж. К вопросу изучения монгольского законодательного акта XVIII в. «Монгол цааз бичиг» / С.Ж. Дугарова // Научная жизнь. - 2009. - № 6. - С. 61-65.

36. Дугарова С.Ж. Особенности нормативного регулирования отношений, возникающих из правонарушений в средневековой

Монголии / С.Ж. Дугарова // Наука Красноярья. - 2012. - № 5 (05).-С. 188-197.

37. Дугарова С.Ж. Военное законодательство Монгольской империи / С.Ж. Дугарова // Апробация. - 2012. - № 10. - С. 5661.

38. Дугарова С.Ж. Договорное право средневековых монголов / С.Ж. Дугарова // Проблемы современной науки и образования. - 2012. - № 3 (12). - С. 28-30.

Учебно-методические пособия, методические разработки:

38. Дугарова С.Ж. История государства и права зарубежных стран / С.Ж. Дугарова // Программа основных курсов юридического факультета БГУ: метод, пособие для самостоятельной работы студентов очного отделения юридического факультета. — Улан-Удэ: Изд-во Бурят, госуниверситета, 2002.-28 с.

39. Дугарова С.Ж. История кочевых государств Центральной Азии: учеб.-метод, пособие / С.Ж. Дугарова. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2011. - 98 с.

40. Тумурова А.Т. Основы правовых знаний / А.Т. Тумурова, С.Ж. Дугарова, О.М. Хубриков, Н.В. Шатуев // Учебно-методическое пособие для студентов высшего и среднего профессионального образования неюр. спец-тей. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2008. - 134 с. - 12,73 п.л., — авторский вклад - 2,4 п.л.

41. Дугарова, С.Ж. Основы правовых знаний: учеб.-метод. пособие / С.Ж. Дугарова, Н.В. Шатуев, П.Н. Дудин. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2010. - 135 с. — 12,8 п.л. — авторский вклад — 2,4 п.л.

Подписано в печать 24.12.12. Формат 60 х 84 1/16. Усл.-печ. л. 2,90. Тираж 100 экз. Заказ 343.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а riobsu@gmail.com

Текст диссертации на тему "Историография монгольского государства и права"

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт монголоведения, будцологии и тибетологии Сибирского отделения РАН

На правах рукописи

Дугарова Сержена Жигмытовна

Историография монгольского государства и права

Специальность 07.00.09 - историография, источниковедение и методы

исторического исследования

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Научный консультант: Ванчикова Ц.П. д.и.н., профессор

Улан-Удэ, 2013

Оглавление

Введение...................................................................................3

ГЛАВА 1. Методология исследований монгольского государства и права..................................................................................................................................23-85

1.1. О соотношении формационного и цивилизационного подходов как методологических оснований изучения истории монгольского государства и права.........................................................................................23

1.2. Формационная теория об обществе номадов и сущности его государства и права .......................................................38

1.3. Государство и право центральноазиатских кочевников с позиции цивилизационной теории..............................................................50

1.4. Особенности историографического исследования монгольского государства и права......................................................................62

ГЛАВА 2. Историография генезиса и начальных форм монгольского государства и права...............................................................86-190

2.1. Историография вопроса об основных факторах образования монгольского государства, о форме политической организации монголов в XIII в...............................................................86

2.2. Монгольская историография об этимологии и содержании понятия Их засаг...................................................................................................111

2.3. Историографический анализ источников Их засаг Чингисхана, структура и содержание Их засаг в трудах современных исследователей.............120

2.4. Историография основных институтов монгольского права по Их засаг................................................................................................149

ГЛАВА III. Историография монгольского государства и права периода Юаньской империи...............................................................190-250

3.1. Характеристика государственного строя Монголии в период династии Юань в научной литературе ..................................................190

3.2. Особенности управления Монголией в Юаньской империи в трудах

ВВЕДЕНИЕ

История кочевников Центральной Азии является неотъемлемой частью всемирной истории. Монголы — древнейший народ Центральной Азии, принимали активное участие в событиях мировой истории, оказывали серьезное воздействие на ход мировой истории, внесли весомый вклад в развитие материальной и духовной культуры человечества. Достижения в социальном развитии монголов, выработанные в процессе освоения степей, полупустынь и горных ландшафтов Центральной Азии, послужили важным фактором развития межконтинентальных торговых связей и посредничества в материально-культурном обмене.

Состоявшаяся переоценка на рубеже XX -XXI вв. исторического вклада кочевых обществ и государств Центральной Азии в сокровищницу мировой цивилизации и необходимость более точного определения их созидающей роли в - истории человечества актуализируют проблемы изучения процессов формирования государства и права в эпоху азиатского средневековья1. ■

С древних времен монголы обладали национальными традициями социального управления и нормативного регулирования, определявшими устойчивые особенности их политической истории. Специфичность генезиса государства заключалась в том, что политическая власть и присущие ей организация и структура управления формировались и функционировали в условиях кочевого способа ведения скотоводческого хозяйства. 14 Возникновение и развитие монгольской государственности является одним из интереснейших моментов во всемирной истории. Монгольская империя представляла сложное политико-территориальное образование, тайна возникновения, политической кульминации и внезапной гибели представляют непроходимый интерес.

Внимание к истории средневековой Монголии, к становлению государственности и права монголов не ослабевает, несмотря на то, что целый

Базаров Б.В. Кочевые цивилизации Центральной Азии: общественный потенциал истории // Монгольская империя и кочевой мир. - Улан-Удэ, 2005. - С.254,259.

ряд крупных ученых, в том числе наших современников, трудились над воссозданием прошлого, сделав немало открытий. Высоко оценивая сделанное, следует признать, что тема не исчерпана. Многие вопросы политической истории средневековых монголов, в частности, возникновения государства, формы политической организации номадов до сих пор не получили однозначного разрешения, оставаясь в науке в значительной степени дискуссионными. Необходимо интегрироватьь исторические знания с достижениями археологии, филологии, правоведения и других наук, с тем, чтобы создать цельную картину эволюции политико-правовых институтов средневековой Монголии.

Государственность средневековых монголов относится к особым историческим феноменам, которые заслуживают в историографии специального комплексного исследования. Обозначенная проблема исследования актуализируется в условиях современного состояния общественных наук, переживающих так называемое состояние «понятийного кризиса», которое отражается на характере научных исследований2. Неупорядоченность категориального аппарата, герменевтический анархизм как нарастающие проблемы всех обществоведческих наук существенным образом затрудняет все сферы научных исследований, обращенные не только в древнюю историю, но и на современное состояние общества, существенным образом нивелирует практическое значение гуманитарных знаний и истории, в частности.

: В результате активной исследовательской работы ученых XX в. и накопления огромной массы информации о развитии общества в прошлом, происходит размывание важнейших категорий теории истории, большая часть которых была сформулирована еще в XIX в.

Таким образом, работа по уточнению отдельных категорий теории истории, как возможный путь преодоления этого кризиса, может способствовать более

? Любимов Ю.В. Государство в истории общества (к проблеме критериев государственности). 2-е издание. - М., РАНИВ, 2000.-С. 4.

адекватному восприятию и интерпретации фактов исторического прошлого, более точному анализу многих явлений и процессов современности. Постановка проблемы государства в целом, и кочевого государства в частности, имеет особенную актуальность для современного мира, где в настоящее время происходят важные геополитические изменения, что предопределяет актуальность цивилизационных характеристик государств Центральной Азии.

Степень научной разработанности проблемы. Первые сведения о монголах относятся к XIII в. Вопросы истории средневекового монгольского общества всегда вызывали огромный интерес у историков и востоковедов. Несмотря на многовековую традицию изучения истории кочевников, в целом государство и право монголов, исследованы недостаточно.

Причиной сравнительного отставания монголоведения от других востоковедных направлений объясняется тремя основными факторами:

1) особенностями методологии советской исторической науки, догматичной по своей сути; 2) объективной сложностью истории Монголии; 3) малочисленностью письменных источников средневекового кочевого общества.

Советская историография занимала противоречивую позицию, рассматривая историю кочевых обществ в рамках официальной методологии. В силу сложившихся в отечественной науке методологических подходов общество номадов не вписывалось в принятую официальной методологией систему стадиального развития.

Начиная с 80 -х г. XX столетия отказ от догматических устоев советской науки, позволил расширить рамки и углубить исследования кочевого общества.

Различным этапам исторического периода развития средневековой Монголии, определяющим хронологические рамки исследования, посвящено значительное число работ выдающихся ученых — историков, философов, юристов, анализирующих историю монголов с позиций соответствующих отраслей научного знания. Это обстоятельство предопределило необходимость обращения к широкому кругу научных источников, относящихся к различным

периодам исторической, правовой мысли.

Общей закономерностью отечественной историографии проблемы является ее разграничение на три этапа: досоветский, советский и современные исследования, а также градация по хронологии: средние века, новое, новейшее время.

Российская научная школа монголоведения традиционно считалась центром исследований Центральной Азии. Наиболее фундаментальные труды по истории средневековой Монголии созданы отечественными монголоведами3.

Вместе с тем всплеск научного интереса к истории средневековой Монголии наблюдается в начале XXI в4, главным образом, в самой Монголии5. Приоритетными стали вопросы политической истории, генезиса государства и права, формы политической организации, характеристики и содержания памятников монгольского права, что означает переход научных исследований на уровень теоретического обобщения. Все это актуализирует проблемы изучения памятников монгольского права, правовых обычаев средневековой Монголии. Требуется исследовать особенности функционирования аппарата власти и управления, государственные институты, законодательные акты средневековой Монголии в период правления династии Юань.

Несмотря на значительное число работ по истории Монголии, историографических исследований мало.

«История изучения МНР (Краткий очерк)» (1952) Н.Н. Шастиной явилась в

Бартольд В.В. История изучения Востока в Европе и России. - Л., 1926; Туркестан в эпоху монгольского нашествия. Собрание соч. - т.1, 1963 г.; Образование империи Чингисхана СПб.1911г.; Голстунский К. Монголо-ойратские законы 1640 г. Дополнительные указы Галдан-хунтайджи и законы, составленные для волжских калмыков при калмыцком хане Дондук-Даши. - СПб., 1880.

Жамцарано Ц.Ж. Монгольские летописи XVII в. / Тр. Института востоковедения. - М., - Л., 1936. - Т. 16.; Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов: монгольский кочевой феодализм. - Л., 1934.; Козин С А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. под названием Юань чао би ши. - Т. 1: Введение в изучение памятника, перевод, тексты, глоссарии. - М.-Л., 1941.; Златкин И. Я. Основные закономерности развития феодализма у кочевых скотоводческих народов // Типы общественных отношений на Востоке в средние века. - М, 1982. Патканов К.П. История монголов инока Магакия, XIII в. - СПб, 1871.

4 Результаты исследований в рамках приоритетных направлений исследований ИМБИТ СО РАН «Кочевые, земледельческие и индустриальные цивилизации Северной, Восточной и Центральной Азии: традиции и преемственность в современных взаимодействиях» изданы в трех фундаментальных сборниках: «Монгольская империя и кочевой мир» в 2004,2006,2008 гг.

5 Дашням И. Монгол Улсын тер, эрх зуйн туух. - Улаанбаатар, 2006; Минжин Ц. Их засаг. - Улаанбаатар: Монгол улсын шинжлэх ухааны академийн туухийн хурээлэн, 2009; Болдбаатар Ж. Монголын эзэнт гурэн. -Улаанбаатар, 2005; Баярсайхан Б. Монгол цаазын бичиг-т хийсэн эрх зуйн судалгаа. - Улаанбаатар, 2005.

советской научной литературе одной из первых работ, где был дан анализ трудов исследователей истории Монголии.

Особый интерес с точки зрения историграфии представляет работа JI.C. Пучковского «Монгольская феодальная историография XIII-XVII вв.» (1953), в которой подробно рассмотрен вопрос о происхождении монгольских летописей6.

В отечественном монголоведении исторически сложились две научные школы. Выявлению характерных черт «казанской» и «петербургской» школ монголоведения посвящены труды Д.Б. Улымжиева7.

М.И. Гольманом рассмотрены основные этапы накопления исторических знаний о монголах в западной Европе и США8.

Основные периоды становления монголоведения в Бурятии (XIX - нач. XX) стали предметом исследования И.С. Даниловой.

В исследованиях Е.И. Лиштованного (2011) раскрыты отдельные проблемы историографии монголоведения в Восточной Сибири первой четверти XX в. Так, в его работах отмечается вклад сибирских ученых в изучение религии, литературы, быта монголоязычных народов9. В ракурсе нашего исследования интерес представляют те аспекты работы, которые касаются памятника монгольского права «Халха Джирум».

Из рассмотренных диссертаций и сопровождающих их публикаций предметно близки настоящему исследованию кандидатские диссертации A.A. Невского «Отечественная историография образования монгольской империи конец XIX -XX вв.» (2006), А.Д. Насилова «Восемнадцать степных законов -памятник монгольского феодального права XVI-XVII вв.» (1987).

Диссертация A.A. Невского посвящена анализу отечественной

6 Пучковский Л.С. Монгольская феодальная историография ХШ-ХУПв.в.// Ученые записки института востоковедения. - Т.VI. - М., - Л., 1953.

7 Улымжиев Д.Б. Монголоведение в России во второй половине XIX- нач. XX вв.: Казанская школа монголоведов. - Улан-Удэ, 1997; Монголоведение в России во второй половине XIX- нач. XX вв.: Петербургская школа монголоведов. - Улан-Удэ, 1997.

8 Гольман М.И.Изучение истории Монголии на западе (XIII- сер.ХХ в.) - М., 1988.

® Лиштованный Е.И. Сибирское монголоведение в первой четверти XX в.// Вестник БНЦ СО РАН. - Улан-Удэ,

2011.' , 1

монголоведной историографии образования монгольской империи.

Первой попыткой исследования памятников монгольского права — восемнадцати степных законов, явилась диссертация А.Д. Насилова. Значимость исследования А.Д. Насилова определяется введением в научный оборот новых источников по истории Монголии XVI- I пол. XVII вв. Обширный материал памятника монгольского права требует дальнейшего всестороннего изучения.

Докторская диссертация Ц.П. Ванчиковой «Чаган Тэуке - Белая история» -монгольский историко-правовой памятник XIII- XVI вв.» (2001) является исследованием, в котором осуществлен источниковедческий, текстологический и концептуальный анализ одного из значительных историко-правовых памятников Монголии XIII-XVI вв. В диссертации отражен позитивный историографический опыт, дана развернутая характеристика степени разработанности источниковедческих работ монгольских законодательных актов XIII-XVIII вв.

Отдельно в изучении темы необходимо сказать о трудах монгольского академика Ш. Виры10, которые явились методологической основой исследований ученых Монголии процесса формирования внутриполитических, идеологических представлений - основ власти хаганов монгольской империи.

Результаты исследований по истории средневекового монгольского государства и права данных авторов, а также других ученых подводят к заключению о том, что историография средневекового монгольского государства и права не стала предметом комплексного исторического анализа и осмысления. Отсутствие историографического исследования истории изучения развития государства и законодательных актов средневековых монголов следует признать существенным пробелом.

В интересах дальнейшего изучения обозначенной проблемы необходимо историографическое обобщение результатов исследований в различных

10 Вира Ш. Монгольская историография ХШ-ХУП в. М., 1978; Анализ основных данных «Белой истории» и время ее составления. - Улаанбаатар, 1970г.; К итогам изучения закона «Их засаг» (Великая Яса) Чингисхана за последний период / Бюллетень международной ассоциации монголоведов. - № 2 (20) 1997.

областях науки - археологии, этнографии, источниковедения, антропологии, кардинально изменивших представления о прошлом кочевников Центральной Азии.

Историческое, историографическое исследование, проведенное на основе комплексного и междисциплинарного подхода, позволит восполнить указанный пробел.

Теоретической основой диссертационного исследования послужили положения научных трудов российских и зарубежных ученых, специалистов в области историографии, истории государства и права - В.В. Бартольда, Б.В. Базарова, Б.Я. Владимирцова, Г.В. Вернадского, JI.H. Гумилева, А.И. Зевелева, Т.В. Кашаниной, М.В. Нечкиной, B.C. Нерсесянца, А.И. Першица, А. Тойнби,

A.M. Хазанова, Е.В. Чистякова.

Важную роль в написании диссертации сыграли выводы и заключения русских, советских, российских и зарубежных специалистов в области всеобщей истории, кочевниковедения, монголоведения, истории государства и права: Д. Айалона, П.Б. Балданжапова, Б. Баярсайхана, Б. Батбаяра, Т. Барфильда, Ш. Биры, Ц.П. Ванчиковой, Г.К. Гинса, М.И. Гольмана, К.Ф. Голстунского, С.Д. Дылыкова, Ц. Жамцарано, A.C. Железнякова, И.Я. Златкина, H.H. Крадина, Е.И. Кычанова, Е.И. Лиштованного, JI.C. Пучковского,

B.А. Рязановского, М. Санждоржа, Т.Д. Скрынниковой, А.Т. Тумуровой. Цель работы. На основе комплексного анализа теоретико-познавательного

содержания, источниковой базы и исследовательской проблематики выявить закономерности и основные особенности фор