автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: История русской иммиграции в Австралии

Полный текст автореферата диссертации по теме "История русской иммиграции в Австралии"

На правах рукописи

КАНЕВСКАЯ Галина Ивановна

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ИММИГРАЦИИ В АВСТРАЛИИ (конец XIX в. - вторая половина 80-х гг. XX в.)

Специальность 07. 00 02 — Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

г г сг.тк

Санкт—Петербург 2008

003450143

Работа выполнена на кафедре отечественной истории Института истории, философии и культуры Дальневосточного государственного университета

Официальные оппоненты — доктор исторических наук, профессор

Смирнова Тамара Михайловна

— доктор исторических наук, профессор Жуков Алексей Федорович

— доктор исторических наук, профессор Массов Александр Яковлевич

Ведущая организация — Санкт-Петербургский государственный

университет

Защита состоится «12» ноября 2008 г. в ' ^ часов на заседании совета Д 502. 007. 01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Северо-Западной академии государственной службы (199178 Санкт-Петербург, Васильевский остров, Средний проспект, д. 57).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке СЗАГС (Санкт-Петербург, Васильевский остров, 8 линия, д. 61).

Автореферат разослан_ С/Л, ¿V ^-.¿/^12008 г

/

V -

Ученый секретарь диссертационного совета // / / )

кандидат исторических наук ___У Л.И. Комиссарова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы исследования В последние годы история российского зарубежья неизменно остается в сфере общественного внимания, что объясняется спецификой современной ситуации Эмиграция из РФ, в том числе и в Австралию, стала значительным явлением, и вполне закономерен интерес к ней со стороны правительственных и деловых кругов, печати и исследователей Расширяется и тенденция сотрудничества России с соотечественниками за границей, в том числе в странах АТР Одновременно с этим в ближайшем зарубежье оказались фактически на положении эмигрантов массы русскоязычного населения Их состояние, статус и задачи во многом близки тем, какие были характерны для русских в Австралии и других странах

История русской иммиграции в Австралии актуальна еще и потому, что является частью истории российского зарубежья. Перестройка в нашей стране привела к пересмотру истории отечества Возникла потребность воссоздания единой истории России, для чего необходима разработка региональной истории российского зарубежья

Зарубежная Россия - феномен не только отечественной, но и мировой истории. Она выступила активным посредником в диалоге между Россией и Западом, не только познакомила зарубежье с русской культурой, но и донесла до нас лучшие достижения западной культуры, способствуя взаимопроникновению культур Благодаря ее деятельности, XX век отмечен сильнейшим воздействием русских на различные области культуры едва ли не всего земного шара, но о достижениях русских австралийцев знают мало Не имея представление о наследии российского зарубежья в целом, включая его самые отдаленные регионы, невозможно оценить реальный вклад русской культуры в мировую цивилизацию

Русская эмиграция, создав очаги русской культуры в местах своего рассеяния, в том числе и на пятом континенте, сохранила ценности, созданные нашими предками. Обращение к гуманистическим, нравственным истокам национальной культуры может способствовать оздоровлению российского общества, преодолению в нем негативных тенденций вседозволенности, необузданной коммерциализации, некритического восприятия худших образцов зарубежной культуры — всего того, что тревожит нас сегодня.

Степень изученности темы исследования. Сегодня тема российского зарубежья вышла из «подполья» отечественного гуманитарного знания и сделалась одной из ведущих в пространстве академической жизни, но уровень историографической освещенности темы по регионам неодинаков

История русской иммиграции в Австралии долгое время не являлась предметом научного исследования Определенное внимание уделялось лишь деятельности российских социал-демократов, оказавшихся на пятом континенте после революции 1905-1907 гг Впервые упомянул о них в 1971 г австраловед К В Мала-

ховский1 Вконце 1970-х-начале 1980-х годов центром изучения истории русской революционной эмиграции в Австралии стал Днепропетровский университет, где к разработке проблемы приступили историки А М ЧерненкоиАИ Савченко2 Русская эмиграция представлена в их работах как часть российского революционного движения и истории КПСС, в отрыве от австралийской специфики.

В отечественной историографии первую попытку представить общую картину русского присутствия на пятом континенте (XIX в - конец 1980-х годов) сделал в 1991 г сотрудник Дипломатической академии МИД России А Ю Рудницкий3 Анализ истории русской иммиграции дан им на фоне развития межгосударственных отношений России и Австралии Значительная часть материала посвящена деятельности политэмигрантов, рассматриваемой автором в австралийском контексте Он выявил воздействие русских революционеров на общественную жизнь страны, на формирование представлений австралийцев о России, на эволюцию национальной идеологи В результате автору удалось преодолеть односторонний подход, свойственный историографии советских времен

В 1990-е годы тема продолжала привлекать внимание названных выше ученых4 , одновременно круг и география исследователей истории русской иммиграции на пятом континенте расширились Появились новые имена: В И Беликов, АЛ Массов, А С Петриковская, А Н Хохлов, А Б Шатилов5

1 Малаховский К В История Австралийского Союза -М, 1971 -С 195-198

2 Черненко А М Русские рабочие газеты в Австралии как исторический источник(1912-1917 гг) // Некоторые проблемы отечественной историографии и источниковедения -Днепропетровск, 1978 - С 10-18, Российская революционная эмиграция в Австралии (1900-1917 гг) Методические указания Составитель А М Черненко -Днепропетровск, 1978, Савченко А И Формирование и состав российской политической эмиграции в Австралии (1907-1914 гг) - Рукопись депонирована в ИНИОН - № 31063 от 2 сентября 1987 г, Савченко А И В И Ленин, большевики и российская революционная эмиграция в Австралии (1907-1917 гг) Автореф дис канд ист наук - Днепропетровск, 1987

3 Рудницкий А Ю Другая жизнь и берег дальний Русские в австралийской истории — М, 1991

4 Рудницкий А Ю Русские иммигранты и австралийское национальное развитие// Россия и страны Южных морей историко-культурные связи Тезисы докладов XXI научной конференции по изучению Австралии и Океании - М , 1995 - С 33-37, Савченко А И Пресса русских эмигрантов об австралийском обществе помощи политзаключенным в России // Там же - С 37-40, Он же Политическая жизнь Австралии на страницах газет русских эмигрантов (1914-1917 гг) // Страны Южных морей прошлое и современность Тезисы докладов ХХШ научной конференции по изучению Австралии и Океании - М , 1997 -С 45-48

5 Беликов В И Наши соотечественники в Австралии // Россия и страны Южных морей -С 15-19, Массов АЯ Российская эмиграция в Австралию в конце XIX в //Тихоокеанский путь развития Концепции и реальность Тезисы XXII научной конференции по изучению Австралии и Океании - М 1996 - С 32-35, Петриковская А С Россия, старая и

Роль эмигрантов в распространении русского печатного слова в Австралии выявили исследователи С А Пайчадзе (Новосибирск), чья монография посвящена дооктябрьскому периоду, и А И Букреев (Хабаровск), хронологические рамки работы которого охватывают период второй половины XX в6

Мемуаристика и поозия русских австралийцев нашли отражение в отечественной историографии, благодаря исследованиям филологов из Дальневосточного государственного университета (ДВГУ) Статья Л М СвиридоЕой посвящена книге воспоминаний С Дичбалиса, вынужденного «невозвращенца», оказавшегося на пятом континенте с волною перемещенных лиц С Ф. Крившенко в своих публикациях дал анализ поэтического творчества русских поэтов пятого континента на основе их стихотворных сборников и «Антологии русских поэтов Австралии» (Сидней, 1998) Особо он выделил «военную тетрадь «Антологии» - стихи поэтов - фронтовиков7 Работы С Ф Крившенко и Л М. Свиридовой отмечены высоким профессионализмом, что обусловлено глубоким проникновением в содержание анализируемых ими произведений и знакомством с биографиями авторов, благодаря личным контактам с ними

Духовная жизнь русской Австралии отражена в статье АЛ Массова (Санкт-Петербургский государственный морской технический университет), основанной на солидном архивном материале В ней речь идет о деятельности первых российских консулов в конце XIX в, направленной на защиту интересов православной общины Австралии Статья А А Бозкало (Санкт-Петербургская духов-

новая, в австралийском сознании Культурное присутствие в 1920-е — 1940-е годы // Культурно-историческое настедие и современность стран Южных морей Материалы XXTV научном конференции по изучению Австралии и Океании - М, 1998 - С 23-29, Хохлов А Н Иннокентий Серышев в Австралии (Из истории востоковедения русского зарубежья) // Страны Южных морей - С 48-53, Шатилов А Б Эмигранты из России в Австралии в 20-30-е годы//Славяноведение -1997 — №5 - С 9-14

6 Пайчадзе С А Русская книга в странах Азиатско-Тихоокеанского региона (Очерки истории второй половины XIX-началаXX столетия) -Новосибирск, 1995 —С 175185, Букреев А И Книга «восточной ветви» русской эмиграции вторая половина XX

века - Хабаровск, 2003 —С 90-118

1 Свиридова Л М Изменники или патриоты9 (Мемуары русских эмигрантов в Австралии) // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе Сотрудничество на рубеже веков

Материалы первой международной научно-практической конференции Книга вторая -Владивосток, 1998 -С 311-318, КрившенкоСФ Русское дальневосточное литературное зарубежье имена, тенденции, жанры//Там же - С 260-268, Он же С «талисманом русскости бесценным » (О стихах русского поэта из Австралии А М Кареля) // Дальневосточный \ ченый - 1998 - 17 июля, Он же «Ты по-русски со мной говори » (о поэтической книге «Антология русских поэтов Австралии») // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе Сотрудничество на рубеже веков Материалы второй международной научно-практической конференции -Владивосток, 2001 -С 170-174

ная академия) дает общее представление об истории русской православной церкви на пятом континенте в XX в Автор ограничивается хронологическим перечнем событий, не ставя перед собой задачи их анализа и оценки8

Ведущий научный сотрудник Института востоковедения (ИВ) РАН А С. Пет-риковская в ряде своих работ осветила историю австралийского узнавания России через культуру, уделив значительное внимание вкладу русской диаспоры в культурный процесс пятого континента9 Ее монографии основаны на обширном и большей частью малоизвестном материале и представляют ценный вклад в изучение культурной жизни русской иммиграции в Австралии

Обзор отечественной историографии позволяет сделать следующие выводы Долгое время история русской иммиграции в Австралии находилась на периферии интересов советских академических кругов Начало ее изучению было положено в 1970-е годы, постепенно число научных работ по этой проблематике увеличилось, но до середины 1990-х годов география исследований ограничивалась, главным образом, центральной частью России Научной разработке подвергался, в основном, дореволюционный период российской иммиграции в Австралии, причем акцент делался на освещении деятельности российских политэмигрантов

Со второй половины 1990-х годов при сохраняющемся внимании к истории русской иммиграции Австралии в центре страны в круг исследователей этой проблемы вступили ученые Сибири и Дальнего Востока (Новосибирска, Хабаровска, Владивостока) В научный оборот были введены новые разнообразные, в том числе и австралийские источники, расширился диапазон тем исследований Наметился интерес к весьма актуальной сегодня проблеме — культурной и духовной жизни русских австралийцев, их национальной самоидентификации Но в названных выше монографиях история русской иммиграции в Австралии не стала предметом специального изучения, их авторы касались ее в ходе исследования других проблем

В Австралии изучение истории русской иммиграции началось гораздо раньше, в 1950-е годы Инициаторами явились русские австралийцы, а главным центром этих исследований стал Мельбурнский университет, где в 1946 г было основано Отделение русского языка и литературы. Первым в Австралии обратился к

8 Массов А.Я Российские консулы и православная община Австралии в конце XIX в // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе Сотрудничество на рубеже веков Материалы первой международной научно-практической конференции - С 158-165, Бовкало А А Православие в Австралии//Восточная Азия-Санкт-Петербург-Европа межци-вшшзационные контакты и перспекшвы экономического сотрудничества. - СПб 2000 -С 348-353

9 Пеггриковская А С Российское эхо в культуре Австралии (XIX-первая половина XX века) - М, 2002 -С 152-188, Она же Культура Австралии Х1Х-ХХвв -М,2007 -С 227-234

рассматриваемой теме в 1957 г историк КМ Хотимский в очерке «Русские в Австралии», написанном на основе материалов его собственного архива, который он собирал в течение 20-ти лет, личных наблюдений и бесед с непосредственными участниками и очевидцами событий10 В очерке затронуты различные аспекты пребывания русских на пятом континенте, но большая часть его посвящена истории русской иммиграции в Австралии, начиная со второй половины XIX в и заканчивая серединой XX в Особый интерес представляют обзоры истории прессы, православной церкви и искусства русских в Австралии Книга К M Хо-тимского не утратила своей значимости и сегодня, хотя, как указывает сам автор, в ней ощутима нехватка надежных источников

С 1968 г исследование проблем русской иммиграции в Австралии было продолжено изданием Отделением русского языка и литературы Мельбурнского университета монографической серии «Русские в Австралии» под редакцией главы отделения H M Кристесен За период 1968-2002 гг опубликованы 31 книга этой серии 16 из них- биографические очерки о наиболее выдающихся русских австралийцах Основаны очерки, главным образом, на воспоминаниях авторов, содержат большой иконографический материал и библиографии работ

Особо следует отметить биографии четырех архиепископов Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ, написанные протоиереем Михаилом Протопоповым Каждая из них- объемный труд, созданный на базе архивных материалов епархии и воспоминаний очевидцев и выходящий за рамки жизнеописания одного человека, а все вместе представляют, фактически, историю создания и становления Австралийско-Новозеландской епархии11

Две книги серии освещают такую малоизученную область деятельности русских австралийцев, как благотворительность, знакомя с историей русских благотворительных обществ в Сиднее и в Мельбурне Они написаны с привлечением архивов организаций и воспоминаний их активистов12

Серия дает представление и о положении целых социальных групп, составляющих русскую диаспору пятого континента инженеров, чей высокий профессионализм способствовал развитию ведущих отраслей экономики и науки Австралии, и русских женщин, деятельность которых в различных общественных организациях содействовала сокранению национальной культуры'3

10 Хотимский К M Русские в Австралии - Мельбурн, 1957

11 Protopopov M Archbishop Theodosy Putihn 1897-1980 // Monograph séries under the général ed.torship of Nma Christesen Russians m Austraha - University of Melbourne -1995 -N 19, Protopopov M Archbishop Paul 1927-1995 // Op cit - 1997 - No 22, Protopopov M Archbishop SavaRaewsky 1892-1976//Op cit -1999 -No 25, Protopopov M Archbishop Theodore Rafalsky 1895 - 1955 // Op cit - 1999 - No 26

,2KorenefFOS Russian Relief Association in Sydney//Op cit - 1988 -No 11, Kamensky Yu A Russian Weilare Society in Victoria// Op cit -1993 -No 16

13 VinokurofFVJ Russian Engmeers in Austraha//Op cit - 1986 -No 7, VmokuroffVJ, Kamensky YuA Russian Engmeers in Australia//Op cit -1996 -No21,Koreneff-Kuhmch

Значение серии «Русские в Австралии» не ограничивается только вкладом в историографию русской иммиграции Издание большинства книг ее на английском языке преследует цель знакомства австралийцев с достижениями русских на пятом континенте, пробуждает их интерес к русской культуре

Пик возрастания этого интереса пришелся на 19В0-е годы и объясняется произошедшими в австралийском обществе переменами, связанными с переходом к политике мультикультурализма, создающей условия для сохранения культурной самобытности этнических меньшинств, что способствовало укреплению этнокультурной основы русской диаспоры Среди других факторов следует отметить подготовку к празднованию 200-летия Австралии в 1988 г, ознаменованного выходом в свет ряда юбилейных сборников, рассказывающих о культурном наследии иммигрантов. Именно с этого времени австралийские исследователи обратили внимание на историю различных этнических групп, населяющих Австралию, в том числе и русских, тем более что в 1988 г во всех центрах русского рассеяния торжественно отмечалось тысячелетие Крещения Руси

К этому времени открылись ряд отделений русского языка и литературы в университетах Австралии, и появились новые центры изучения истории русской иммиграции, одним из главных стал Квинслендский университет (Брисбен) Характерен качественно новый уровень исследований, благодаря введению в научный оборот огромного пласта источников, извлеченных из австралийских архивов В 1980-1990-е годы свой вклад в разработку проблем истории российской иммиграции в Австралии внесли Е Говор, О Дубровская, М Кравченко, Б Кри-ста, Дж МакНейр, Д Менгетти, Ч Прайс, Т Пул, Э Фрид, Р Эванс Ими были подготовлены диссертации, опубликованы монографии и серьезные научные статьи

В австралийской историографии явственно выделились два основных направления исследований Первое - история русских в штате Квинсленд, который вплоть до Второй мировой войны оставался главным центром русской иммиграции Прослеживается особое внимание к российской революционной иммиграции начала XX в , причем в центре исследований - взаимодействие ее с австралийским обществом и влияние на развитие австралийской национальной идеологии Оценка деятельности российских революционеров принципиально отличается от той, которая характерна была для советских авторов14 Общий очерк истории

O Russian Women in Australia. Biographical Sketches Part one//Op cit - 1992 -No 15, Avramenko K, Koreneva M, Mutscnko-Yakumna K Russian Women in Australia. NSW Part two // Op cit - 1994 - No 17

14 Evans R "Agitation, Ceaseless Agitation" Russian Radicals in Australia and the Red Flag Riots // Russia and the Fifth Continent Aspects of Russian-Australian Relations - Brisbane, 1992 - P 126-171, Evans R The Red Flag Riots A Study of Intolerance - Brisbane, 1988, Poole T, Fried F Artem A Bolshevik in Brisbane // The Australian Journal of Politics and History -University of Queensland, 1985 -Vol 31 -No2 -P 143-254, Fried E The First

русских в Квинсленде дан сотрудником Отделения русского языка Квинслендско-го университета М М Кравченко15

Другое направление исследований - изучение истории русской иммиграции в общеавстралийском масштабе В том же юбилейном 1988 г вышло в свет фундаментальное издание «Австралийский народ Энциклопедия нации» с большой статьей профессора Квинслендского университета Б. Криста, представившего цельную картину истории русской иммиграции на пятом континенте Автор выделяет пять волн русской иммиграции и характеризует каждую, подчеркивая их особенности и вклад в развитие австралийского общества16

Обстоятельный анализ демографической истории русской иммиграции в Австралии за столетний период ее существования (последняя треть XIX в. - середина 1980-х годов) представлен в статье директора Иммиграционного исследовательского центра в Канберре Ч Прайса, основанной на результатах переписей населения и статистических опросах Приводятся статистические данные численности русских различных волн иммиграции, их половозрастной и профессиональной состав17

Весомый вклад в изучение истории русских на пятом континенте внесла Е В. Говор, бывшая научным сотрудником ИВ АН СССР, ас 1990 г живущая в Канберре и защитившая докторскую диссертацию в Австралийском национальном университете (АНУ) Она впервые ввела в научный оборот большой пласт источников, извлеченных из австралийских архивов, дополнив историю русской иммиграции новыми фактами В монографии «Австралия в русском зеркале. Изменение восприятия в 1770—1919 гг »(1997 г ) ею дан анализ имагалогических аспектов взаимного общения русских и австралийцев В книге «Мой темнокожий брат История Ильиных, русско-аборигенской семьи» (2000 г) автор проследила судьбу потомков русского иммигранта Н Д Ильина на протяжении всего XX в В 2005 г вышла книга Е В. Говор «Русские АНЗАКи в австралийской истории», посвященная русским, участвовавшим в Первой мировой войне в составе Австрало-Новозеландского армейского корпуса (АНЗАК)18

Consul Peter Simonov and the Formation of the Australian Communist Party // Russia and the Fifth Continent -P 110-125, Doubrovskaya О Political characteristics of Russians mBnsbane mthe 1900s /'Brisbane The Ethnic Presence since the 1850s -Brisbane, 1993 -No 12 -P 72-81

15 Kravchenko M Russians m Queensland // Multicultural Queensland The people and communities A bicentennial publication - Brisbane, 1988 -P. 187-193

16 Chnsta В Russians // The Australian People An Encyclopedia of the Nation, its People and their Origins - Sydney, 1988 - P 752-757, Chnsta В Great Bear and Southern Cross The Russian Presence in Australia // Russia and the Fifth Continent - P 81-109

17Pricc Ch Russians in Australia A Demographic Sun^ey // Russia and the Fifth Continent -P54-80

18 Govor E Australia in the Russian Minor Changing Perceptions 1770-1919 - Melbourne, 1997, Govor E My Dark Brother The Story of the Illms, Russian-Abongmal Family -Sydney, 2000r Govor E Russian Anzacs m Australian History - Sydney, 2005

С1994 г в Сиднее выходит русский литературно-исторический журнал - ежек-вартальник «Австралиада Русская летопись» (редактор Н.М. Мельникова), представляющий, по замыслу его основателей, «собрание исторической информации о русских и их деятельности в Австралии»19 В «Австралиаде» помещен разнообразный материал, охватывающий буквально все стороны жизни и деятельности русских иммигрантов, анализ которого позволяет сделать вывод, что журнал выполняет двойную функцию С одной стороны, он является ценным источником по истории русской иммиграции, с другой, вносит весомый вклад в историографию проблемы, печатая статьи и сообщения по различным аспектам ее истории, основанные на кропотливых изысканиях сотрудников журнала, среди которых были и историки-профессионалы Из номера в номер появлялись в журнале результаты исследовательской деятельности Е В Говор, которые со временем обобщались ею в монографии, названные выше Другой историк Н И. Дмитровский-Байков представил на страницах «Австралиады» развернутую картину русской общественной и культурной жизни Квинсленда 1920-1940-х годов, опираясь на архивные документы, русскую периодику и интервью с участниками событий или их родственниками

Вклад журнала в изучение истории русской иммиграции на пятом континенте выразился и втом, что собранные редколлегией материалы позволили подготовить ряд специальных изданий20. Редакционный коллектив «Австралиады» совместно с членами Русского исторического общества в Австралии участвовал в написании книги «Русские в Стратфилде Облик общины 1949-1999» Книга представляет полувековую историю жизни русской общины Стратфилда- одного из муниципальных районов Сиднея, который после Второй мировой войны превратился в русский квартал21

Плодом десятилетней деятельности журнала «Австралиада» стал выход в свет в 2004 г первого тома из задуманного многотомного издания «История русских в Австралии» Написан он коллективом авторов (ответственный редактор -Н А Мельникова) и является, как отмечено в предисловии, «введением в Историю русских в Австралии»22 Структура книги своеобразна Каждый раздел делится по главам на две части Первая представляет краткий экскурс в историю рассматриваемой проблемы, основанный на литературе, а во второй, более обширной, приводятся воспоминания очевидцев В книге собрано большое число

"Австралиада Русская летопись -Сидней -1994-2007 -№1-50

20 Русские харбинцы в Австралии Юбилейный выпуск к 100-летию основания города Харбина 1898-1998 КВЖД-К» 1,2 -Сидней, 1998,2000

21 Russians m Strathfield - A Community Profile 1949-1999 - Sydney, 1999

22 История русских в Австралии Т I К 80-летию русских общин в Австралии (1923 -2003) -Сидней,2004 -С 5

редких фотодокументов Наиболее ценной в рассматриваемой книге является ее мемуарная часть, что уже отмечалось в печати23

Итак, изучение истории русской иммиграции в Австралии началось в этой стране 50 лет назад. Сегодняшние итоги австралийской историографии, достигнутые в исследовании отдельных аспектов этой проблемы, позволяют надеяться на появление в будущем фундаментального обобщающего труда.

Как нам представляется, эффективных результатов в написании истории русских в Австралии можно достичь путем сотрудничества российских и австралийских исследователей и русских австралийцев Определенные шаги в этом направлении уже сделаны В 1992 г вышел в свет содержательный сборник «Россия и пятый континент», подготовленный Департаментом истории и русского языка Квинслендского университета и приуроченный к 50-тилетию установления дипломатических отношений между Австралией и СССР24 В сборник включены работы австралийских и российских специалистов по истории отношений между нашими странами и ряд уже упомянутых статьей, посвященных российской иммиграции

Свою лепту в научное сотрудничество России и Австралии внесло и русское отделение Мельбурнского университета публикацией в серии «Русские в Австралии» работ дальневосточных исследователей-ГИ Каневской, С Ф Крившенко, Е А. Неживой и дипломного сочинения M Д Фроловой, выполненного на кафедре этнографии исторического факультета МГУ25

Цель объединить усилия ученых разных стран для изучения истории восточной ветви российской эмиграции поставили перед собой организаторы трех международных научно-практических конференций «Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе», прошедших во Владивостоке в 1997,1999 и 2001 годах О научных результатах конференций можно судить по опубликованным материалам, среди которых статьи австралийских исследователей ЕВ. Говор, H И Дмитровс-кого-Байкова, А В иВВ Ивановых, Т Пула26.Конференции способствовалиуста-

21 Массов А Я Рецензия на книгу «История русских в Австралии» (Отв ред

H А Мельникова. Сидней, изд-во журнала «Австралиада» 2004 Т1 298 с ) // Клио

Ж) риал для ученых -2005 -№3 -С 276-278

24 Russia and the Fifth Continent Aspects of Russian-Australian Relations - Brisbane, 1992

25 Frolova M D Russians m Australia // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen Russians in Australia - University of Melbourne, 1996 -No 20, KnvshenkoSF, Nezhivaya E A , Petrova G N 'Speak to me in Russian" // Op cit - 2001 - No 27

26 Pool T The Hairdresser and the Priest "Russian Fascist" in Queensland during World War II // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе Сотрудничество на рубеже веков Материалы первой международной научно-практической конференции - С 132-146, Иванов А В, Иванов В В К вопросу об этнокучьтурной идентичности русских австралийцев // Там же - С 62-70, GovorE Russian Pre-Revolutionary Emigration to Australia //Там же -С 54-62, Говор Е В Дорога Гадалова, плато Атертон (К истории русской колонии в Австралии) // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе Сотрудничество на рубеже

новлению контактов с русскими австралийцами их воспоминания помещены в сборниках конференции под рубрикой «Говорят наши соотечественники»

Убедительным свидетельством развития научных связей между нашими странами является выход в 2007 г в Австралии коллективной монографии австралийских и отечественных исследователей «Встречи под Южным Крестом Два века российско-австралийских отношений 1807—2007»27 Проблема русской иммиграции как одна из форм контактов между Россией и Австралией также нашла освещение в монографии

В целом, анализ российской и австралийской историографии, представленный выше, приводит к выводу о недостаточной изученности рассматриваемой нами темы Научной разработке подвергалась, главным образом, история дореволюционной русской иммиграции, особенно политической Определенное внимание уделено белой эмиграции, но послевоенная русская иммиграция в Австралии в научной литературе освещена весьма скупо. Актуальной остается не только задача создания комплексного исследования по истории русской иммиграции в Австралии, но и задача выявления и систематизации фактологического материала по рассматриваемой проблеме

Цель исследования-пять комплексный анализ истории становления и развития русской диаспоры в Австралии (конец XIX в. - вторая половина 80-х гт XX в) и показать весь спектр ее жизни в политическом, социальном, материальном и социокультурном измерениях на основе сравнительно-исторического анализа различных волн русской иммиграции

Задачи исследования предполагают освещение следующих аспектов изучаемой проблемы:

- периодизация истории русской иммиграции в Австралии,

- иммиграционная политика страны-реципиента и ее роль в адаптации русских иммигрантов,

- причины эмиграции с исторической родины, география выхода, въезда и расселения русских на пятом континенте, основные центры русской иммиграции,

- количественный и качественный состав каждой волны русской иммиграции, ее социальный и политический портрет, жизненный путь отдельных представителей до и после иммиграции,

веков Материалы второй международной научно-практической конференции - С 3642, Она же Русские анзаки (Россияне в австралийской армии в годы Первой мировой войны) // Российские соотечественники в Азиатско-Тихоокеанском регионе Перспективы сотрудничества. Материалы третьей международной научно-практической конференции Владивосток, 5-7 сентября 2001 г-Владивосток,2003 -С 195-204, " Encounters under the Southern Cross Two Centuries of Russian-Australian Relations 18072007 -Adelaide, 2007

- вопросы социально-политической адаптации русских процессы адсорбции и абсорбции, специфика социокультурной ментальности и ее роль в аккомодации к новой среде, взаимодействия с властями и другими волнами русской иммиграции,

- анализ и оценка различных аспектов деятельности русских, формирование и развитие иммигрантских институтов, выявление их роли в сохранении национальных и культурных традиций, в процессе формирования диаспоры на пятом континенте и во взаимодействии культур,

- характеристика политического менталитета диаспоры на основе анализа русской иммигрантской печати,

- выделение общего и особенного в характеристике русской диаспоры для понимания того, что делало ее подобной в ряду других волн миграций и в чем ее специфические черты, присущие лишь данному феномену

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX в до второй половины 80-х годов XX в Они обусловлены историей формирования и развития р> сской диаспоры в Австралии Массовая иммиграция на пятый континент из Российской империи началась в конце XIX в и продолжается до настоящего времени Однако современный этап русской иммиграции в Австралии (с конца 80-х гг XX в - «перестроечный») не входит в рамки нашего исследования В это время изменились нормативно-правовые у словия выезда за рубеж из нашей страны и характер иммиграции, основные характеристики которой пока не проявились и трудны для формирования выводов

Географические рамки диссертационного исследования охватывают всю территорию Австралии где расселились и проживали русские иммигранты. При выяснении причин эмиграции и географии выхода в рамки исследования попадают Россия, Германия, Китай и остров Тубабао на Филиппинах

Объектом исследования выступает часть русского этноса - русская иммиграция в Австралии, оказавшегося в результате ряда политических событий И социально-экономических причин вне исторической родины

Предметом исследования является процесс формирования и эволюции в определенный хронологический период (конец XIX в - вторая половина 80-х годов XX в) русской диаспоры в Австралии под влиянием конкретно-исторических условий, определивших ее региональный облик и особенности по сравнению с другими центрами русского рассеяния

Методология диссертационного исследования. На сегодняшний день методология и терминология проблемы русского зарубежья окончательно не выработаны и носят дискуссионный характер28 Содержание научных изысканий и выводов диссертации определены рядом методологических и методических

28 Жуков А Ф, Жукова Л Н «Во ты эмиграции» К вопросу о терминологии // Россия в глобальном мире Социально-теоретический альманах Приложение к журналу для ученых «Клио» - СПб, 2007 - С 65

принципов, избранных в соответствии с поставленными целями и требованиями современной исторической науки

Основными научными принципами исследования стали принципы историзма и объективности Принцип историзма, предполагает изучение общественных явлений в развитии и во взаимосвязи с конкретной исторической обстановкой История русской диаспоры в Австралии представлена в динамике, с момента зарождения первых центров локализации диаспоры и до превращения ее в зрелый социальный организм в общеавстралийском масштабе Она рассматривается в контексте локальной истории России, Австралии и мировых событий, оказавших непосредственное влияние на причины эмиграции из стран исхода, на иммиграционную политик принимающего государства, на условия адаптации русских иммигрантов

Принцип объективности предполагает использование всех доступных источников и рассмотрение проблем изучаемого объекта с учетом всей совокупности фактов в их истинном содержании, не искажая и не подгоняя их под заранее определенные стереотипы В соответствии с этим принципом история русской иммиграции в Австралии представлена во всей ее многогранности и противоречивости.

Современный уровень развития отечественной исторической науки расширил методологический арсенал исследователя за счет многовекторных подходов Широкие возможности для понимания тенденций развития и особенностей различных социально-этнических групп, не связанных напрямую с формационным развитием общества, открывает цивилизационный подход, который позволил дать представление о социально-психологическом облике русской диаспоры в Австралии, ее менталитете, рассмотреть культуру русских австралийцев как социальный способ деятельности человека в обществе.

При изучении поставленной научной проблемы, помимо общенаучных методов (диалектического, логического, проблемного), применялись конкретно-исторические методы исследования, в частности, историко-сравнительный и системного анализа Историко-сравнительный метод дал возможность выделить специфические особенности каждого из этапов истории русской иммиграции в Австралии по ряду параметров, характеризующих диаспору, и проводить сравнения и в пространстве, и во времени.

Системный подход позволил из отдельных объектов и элементов проблемной ситуации составить связующее целое, представить русскую диаспору в Австралии как сложную саморазвивающуюся систему, которая, в свою очередь, подверглась координированному изучению В результате осуществления структурного и функционального анализа выявлены внутренние и внешние факторы, определявшие особенности русской диаспоры в Австралии по сравнению с другими странами русского рассеяния

При формировании концепции диссертации автор опирался на диаспораль-ные исследования, являющиеся сравнительно новым направлением в отечественной науке Многообразие проявлений феномена диаспоры (в переводе с греческого языка - «рассеяние») привлекли к нему внимание ученых разных специальностей. историков, лингвистов, этнографов, социальных антропологов и др В 1980-е годы выявились основные направления изучения этого феномена Первое - это работы теоретического и методологического характера, нацеленные на прояснение ряда дискуссионных вопросов2' Второе направление связано с изучением конкретных диаспор в прошлом и настоящем В центре внимания исследователей - история складывания диаспор, их этнокультурные свойства, сравнительный анализ социальных характеристик диаспор и отпускающего общества30 Оба направления исследований совмещают анализ феномена диаспоры с попыткой создания термина, способного вместить всю многогранность явления По этой проблеме в конце 1990-х - начале 2000-х годов развернулась дискуссия на страницах журнала «Диаспоры»31 Наибольшее распространение получила дефиниция, определяющая диаспору как совокупность людей единого этнического происхождения, живущих в иноэтническом окружении за пределами своей исторической родины (или ареала расселения своего народа), сохраняющих свои этнические характеристики, отличающие их от остального населения страны-реципиента, и одновременно приспосабливающихся (осознано или нет) к нормам, традициям, культуре принимающего общества. Изначальным условием образования диаспоры является наличие на территории страны людей, имеющих историческую родину за ее пределами32 Автор придерживается в своей работе данной выше дефиниции

Способствуя сохранению самоидентификации, диаспора выполняет культурную, социальную, экономическую, политическую функции Реализация назван-

29 Тишков В А Исторический феномен диаспоры // Исторические записки - 2000 - № 3 -С 207-237, ГучиноваЭ Обсуждение проблем диаспор на IV Конгрессе российских этнографов и антропоготов // Диаспоры -2002 -№ 3 - С 194-204, Саппова И О Диаспора как исследовательская проблема//Россия и АТР - 2003 -№3 -С 109-115

30 Мосейкин М Н , Мелихов ГВ Российская диаспора в XIX-XX вв выживание или исчезновение // Отечественная история - 2000 - № 1 - С 208-213, Пушкарева Н JI Во шикиовение и формирование российской диаспоры за рубежом // Отечественная история -1996 -№ I -С 53-69, Дуриленс С С Российская диаспора в Китае Маньчжурия Северный Китай Шанхай (1920-50-е гг) Монография - Хабаровск, 2003

"Дятлов В Диаспора, попытка определиться в понятиях // Диаспоры -1999 -№1 -С 8-24, Попков В «Классические» диаспоры К вопросу о дефиниции термина //Там же -2002 1 -С 7-22,Тишков В Увлечение диаспорой (о политических смысчах диаспо-ралыюго дискурса) // Там же - 2003 -№2 -С 160-183, Шеффер Г Диаспора в мировой политике //Там же -2003 1 -162-184

32 Левин 3 И Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) -М, 2001 -С 5, Сагитова И О Указ соч -С 111-112

ных функций еще раз подтверждает тезис о том, что диаспора - сложный социальный феномен со множеством составляющих, цепочка, в которой анализ одного явления неизбежно влечет за собой другое Все черты взаимообусловлены и взаимозависимы, что превращает диаспору в явление со свойственными всякому социальному организму периодами формирования, стабильного сосуществования, расцвета и упадка

Диаспора, по мнению В Л Тишкова «—это явление прежде всего политическое, а миграция - социальное» И потому не все выехавшие из России - это состоявшаяся диаспора или всегда диаспора. Он считает, что ранняя эмиграция из России не стала базой для образования диаспоры. Причинаэтого-сам характер миграции и историческая ситуация в принимающей стране. «Это была отчетливо неидеологическая (трудовая) эмиграция, поглощенная сугубо хозяйственной деятельностью и экономическим выживанием В ее среде было крайне недостаточно представителей интеллектуальной элиты и этнических активистов (диас-порных предпринимателей), которые взяли бы на себя труд политического производства диаспорной идентичности Без интеллектуалов как производителей субъективных представлений нет диаспоры, а есть просто эмигрантское население Возможно, свою роль сыграл также антицаристский содержательный момент ранней российской эмиграции, но этот аспект следует специально изучать »33

Предположение В А Тишкова подчеркивает важность такого аспекта теоретико-методологической базы диссертационного исследования, как региональный подход: в последние годы в историографии все яснее осознается разноплановость процессов, протекающих на разных территориях Это совпадает и с нашей точкой зрения, согласно которой русская диаспора в Австралии имела особые отличительные от других стран черты, проявившиеся уже на раннем этапе ее истории Понимание сущности диаспоры в целом невозможно без прохождения этапа изучения конкретных диаспор, локализирующихся в отдельных регионах

Важной методологической проблемой является проблема периодизации истории русской иммиграции в Австралии, по поводу которой в историографии нет единой точки зрения Свою периодизацию предлагали К М Хотимский, Б Криста,МД Фролова, авторы книг «Русские в Стратфидце Облик общины 19491999» и «История русских в Австралии»

Проблема периодизации истории российского зарубежья активно обсуждалась в отечественной историографии в 1990-е годы В ходе дискуссии рождалось множество разных вариантов и высказывалось мнение, что пора вернуть историческую справедливость по отношению к миллионам наших соотечественников, эмигрировавших до революции 1917 г

В результате академик РАН Ю А Поляков предложил общую схему, в соответствии с которой различаются пять периодов истории российского зарубежья

33 Тишков В А Исторический феномен диаспоры - С 223,227

При этом в общие хронологические рамки этой истории вводится первый период массовой эмиграции из России дореволюционной (XIX - начало XX вв) - так называемой трудовой эмиграции34 Такое нововведение продиктовано требованиями цивилизационного подхода и стало важным шагом в преодолении стереотипа формационной парадигмы в россиеведении

Доктор исторических наук ГЯ Тарле, обосновывая правомерность такого решения и учитывая некорректность пренебрежения укоренившейся в историографии по отношению к послереволюционной эмиграции привычной формулировки «первая волна эмиграции», предложила уточнить терминологию и говорить о «первой постреволюционной волне», что позволит не нумеровать последующие потоки и «волны» и избежать неразберихи в этом вопросе35

Принимая во внимание все вышеизложенное, автор предлагает следующую периодизацию истории русской иммиграции в Австралии

- конец XIX ?- Первая мировая война - дореволюционная трудовая и политическая иммиграция,

- 1923 г — Вторая мировая война - послереволюционная белая эмиграция, -1947-1954 гг - послевоенная иммиграция (перемещенные лица);

- середина 1950-х-вторая половина 1980-х годов —иммиграция из Китая и Европы,

- конец 1980-х годов и до настоящего времени - «перестроечная» волна с территории бывшего Советского Союза

Как нам представляется, точные хронологические рамки каждого периода указать невозможно. Начальная дата истории русской иммиграции в А встралии названа нами, исходя из того, что в это время началась массовая эмиграция из Российской империи в разные страны мира, в том числе и в Австралию Завершение первой и второй волн иммиграции связано с мировыми войнами, так как в военное время иммиграция на пятый континент прекращалась Белая эмиграция началась с 1923 г, то есть с прибытия в Австралию первой группы иммигрантов после снятия запрета, введенного на въезд русских после революции 1917 г Хронологические рамки послевоенной волны русской иммиграции обусловлены заключением Австралией в 1947 г соглашения о приеме перемещенных лиц, действовавшего до 1952 г Но завершением этой волны мы считаем 1954 г.— год, когда закончились двухгодичные контракты последних «ди пи», прибывших в 1952 г, и они получили возможность свободно распоряжаться своей судьбой Хронологические рамки четвертой волны русской иммиграции обусловлены действием программы помощи выезду русских из Китая

Современная волна русской иммиграции - «перестроечная», была продиктована событиями, произошедшими в нашей стране В основе ее лежат, главным

34 История Российского зарубежья Проблемы историографии (конец Х1Х-ХХ вв ) Сбор-

ник статей - М, 2004 — С 37 " Там же

образом, экономические причины, в отличие от предшествующих волн, которые носили политический характер

Создавая периодизацию истории русских в Австралии, автор учитывал политические события, существенным образом повлиявшие на судьбу соотечественников, причины эмиграции, иммиграционную политику страны-реципиента, институциональную эволюцию диаспоры и степень интеграции иммигрантов каждой волны

Следует пояснить термины, употребляемые в диссертации. Понятие «русская иммиграция» подразумевает этнически русских в стране проживания - Австралии, «русская эмиграция»-этнически русских в других странах русского рассеяния Термин «российская эмиграция» употребляется для обозначения всех выходцев из России, независимо от их этнической принадлежности, а термин «белая эмиграция» обозначает всех эмигрантов, не принявших советской власти после революции 1917 г.

Термин «перемещенные лица» Организации Объединенных Наций, аббревиатура «ди пи» - «DP» (от английского Displaced Persons), появился во время Второй мировой войны и обозначал гражданских лиц, которые по обстоятельствам войны оказались вне родины и стремились или, наоборот, не желали туда возвращаться, но не могли найти другое место жительства без посторонней помощи36 В диссертации термин «перемещенные лица» или «ди пи» применяется относительно всех иммигрантов, въехавших на пятый континент в 1947-1952 гг в соответствии с соглашением, заключенным Австралийским Союзом в 1947 г с Международной организацией по делам беженцев и перемещенных лиц (ИРО)

Термин мультикулыурализм употребляется в диссертации при характеристике иммиграционной политики Австралии Австралийский мультикультура-лизм - понятие многозначное. Оно подразумевает и этническую неоднородность населения, и политику федерального правительства, и идеологию плюралистического существования культур в едином национально-государственном контексте Суть концепции мультикультурализма можно свести к следующему «учет этнического многообразия при сохранении целостности общества, равенство возможностей граждан любой национальности и расы в сферах труца и политики, создание условий для сохранения культурного наследия, культурной самобытности этнических меньшинств (в рамках закона и парламентской демократии)»37

Совокупность теоретико-методологических положений и конкретных методов исторического исследования, упомянутых выше, лежит в основе полученных в диссертации выводов

3° Жуков А Ф , Жукова Л Н История и судьба российской эмиграции Вторая волна эмиграции 1939-1950-е годы Учеб пособие -СПб, 1998 - С 31

37 Петриковская А С Культура Австралии Х1Х-ХХ вв - С 149

Источниковая база исследования. Изучение истории русской иммиграции в странах-реципиенгах имеет свою специфику Анализу подлежит часть отечественной истории, совершающейся за пределами исторической территории и являющейся одновременно как частью истории собственно русской иммиграции, так и частью национальной истории стран проживания, что требует привлечения к исследованию местной источниковой базы, синтеза источников происходящих как из лагеря русской иммиграции, так и из правительственных сфер страны-реципиента Две научные командировки в Австралию предоставили автору возможность познакомиться с необходимыми источниками из Национальных австралийских архивов, Национальной библиотеки Австралии и библиотек Австралийского национального (АНУ) и Квинслендского университетов, а контакты с русскими австралийцами позволили собрать собственный архив по теме диссертации

Основой диссертации стали как неопубликованные источники, так и широкий круг опубликованных материалов

Неопубликованные источники представлены архивными документами га отечественных и австралийских архивов В отечественных архивах выявлены материалы из пяти фондов двух федеральных и двух местных архивов Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК), Государственного архива Приморского края (ГАПК)

В ГА РФ документы по истории русской иммиграции в Австралии представлены фондом 6964 И Н Серышева и фондом 10143 «Коллекция микрофильмов музея Русской культуры в г Сан-Франциско»

Фонд священника Иннокентия Серышева (1883-1976), редактора и издателя ряда русских журналов, содержит источники личного происхождения, отражающие события 1920-1935 гг Особую ценность представляет эпистолярное наследие о Иннокентия, содержащее яркие подробности о материальном положении и духовной жизни белой эмиграции в Австралии

Основной массив неопубликованных источников в диссертации составил фонд 10143 - комплекс микрофильмированных версий ряда документов по истории русского зарубежья из Музея русской культуры в Сан-Франциско В нем много материалов, до сих пор практически не привлекавшихся к изучению истории русской иммиграции в Австралии

Опись 71 содержит микрофильмированные документы священника И Серышева периода 1930-1960-х гг, которые дополняют фонд 6964 и дают исследователю богатый фактический материал о повседневной жизни русских, о развитии издательского дела и становлении русской православной церкви в Австралии

История дальневосточной русской эмиграции конца 1940-1960-х годов нашла отражение в «Документах Ольги Морозовой 1888-1968 гг»(опись48) ОА Морозова (1877-1968), журналистка и писательница, долгие годы жила в Китае, а

в 1949 г. была эвакуирована на о Тубабао, откуда уехала в США. Ее дневник «Тубабао Лагерь ИРО русских белых эмигрантов на острове «Самар» Филиппины 1949-1950 гг» - свидетельство очевидца, позволяющее судить о причинах эмиграции русских из Китая, об условиях их существования в беженском лагере на Филиппинах и о деятельности представителей австралийских властей по отбору кандидатов на иммиграцию в Австралию Другие документы фонда освещают деятельность эмигрантской общественности, направленной на расселение беженцев, и позволяют познакомиться с биографиями русских, оказавшихся в Австралии

В дальневосточных архивах также были выявлены документы, впервые подвергнутые анализу с точки зрения исследования истории русской иммиграции в Австралии В РГИА ДВ в фонде 702 Канцелярии Приамурского генерал-губернатора содержатся делопроизводственные материалы, переписка и отдельные экземпляры изданий иммигрантских компаний, проливающие свет на причины эмиграции с Дальнего Востока, в частности в Австралию, в период реакции в политической жизни и спада экономики России (1906-1912 гг)

В ГАХК хранятся анкеты Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ), заполненные русскими харбинцами (Ф 830), а в ГАПК (Ф 115) - личные дела выпускников Восточного института (ВИ) Они аккумулировали биографические данные и сведения о профессиональной и общественной деятельности дальневосточников, оказавшихся позднее на пятом континенте Хотя эти документы несут информацию только о доавстралийском периоде их жизни, но они позволяют судить о формировании и эволюции творческих судеб выдающихся представителей русской диаспоры в Австралии

Прежде, чем перейти к характеристике австралийских архивных материалов, следует упомянуть о некоторых особенностях архивного дела в Австралии Здесь долгое время отсутствовало специальное архивное ведомство, и потому значительная часть документов попадала и в настоящее время продолжает храниться и обрабатываться в центральных библиотеках штатов и территорий В библиотеках сосредоточены многие русские иммигрантские периодические издания и личные архивы ряда известных представителей русской диаспоры Выявление отложившихся в библиотеках источников, часто относящихся к опубликованным, облегчено устоявшейся методикой библиотечного поиска

Архивное ведомство Австралийского Союза - Национальные австралийские архивы (НАА) - было создано в 1961 г в Канберре, а его отделения - в столицах штатов В НАА (отделение в Канберре) хранятся дела о натурализации русских иммигрантов - достоверный и информативный источник, дающий сведения не только об отдельных иммигрантах, но и о членах их семей

Другая группа документов из фонда НАА (Канберра), использованных в диссертации, представлена материалами австралийских служб безопасности (19401941 гг) Они проливают свет на политические настроения определенной части

русской диаспоры, подозреваемой в фашизме, и знакомят с биографическими данными ее лидеров

В разряд неопубликованных источников входят также материалы личного архива автора, накопленные за годы работы над темой Среди них рукописи и письма русских австралийцев различных волн иммиграции, из которых автор почерпнул много интересных фактов о жизни русской Австралии Имеются в архиве автора магнитофонные, теле и видео записи и фотодокументы

Итак, характеристика информационных возможностей каждого из использованных фондов, извлеченных из отечественных и авс гралийских архивов, приводит к выводу, что наиболее значимым для нас стал фонд «Коллекция микрофильмов музея Русской культуры в г Сан-Франциско» (ГА РФ) Все вместе архивные фонды дают обширный и разноплановый материал для исследования истории русской иммиграции в Австралии, но комплектовались они материалами разного происхождения документы делопроизводства органов власти и упраления (Канцелярия Приамурского генерал-губернатора, австралийские службы безопасности), эмигрантских (БРЭМ) и других (ВИ) учреждений, личные фонды (И Н Серышев, О А Морозова), - и, соответственно, содержат противоречивые сведения и оценочные суждения, требующие проверки и уточнения путем сравнения и дополнения другими видами источников

Опубликованные источники, использованные в диссертации, можно разделить на две группы 1) источники, созданные самими иммигрантами (периодические издания, мемуаристика, эпистолярное наследие, научные и литературные труды русских австралийцев), 2) документы официального происхождения (прав ительственные и дипломатические) и сборники документов

Первостепенное значение для написания диссертации имели источники, накопленные самими русскими австралийцами Кладезь информации - иммигрантские органы печати как рассматриваемого нами периода, так и современные Всего использовано 24 наименования различных русских периодических изданий, выходивших в Австралии со времени появления первой русской газеты «Эхо Австралии» в 1912 г и до настоящего времени Характеристика большинства из них дана в тексте диссертации

Кроме периодики русских австралийцев к исследованию была привлечена и отечественная дореволюционная периодика, центральная и региональная Нами просмотрена de visu выходящая во Владивостоке газета «Далекая окраина» за 1910-1912 годы, когда наблюдался пик эмиграции с Дальнего Востока В этом издани и и в журнале «На чужбине», издаваемом в Дайрене в 1911 г, печатались письма русских иммигрантов из Австралии и заметки о деятельности эмиграционных контор, позволяющие судить о причинах и условиях переселения россиян на пятый континент и их положении там

Одним из главных источников при написании диссертации стала иммигрантская мемуаристика различных жанров воспоминания, литературные записи, ав-

тобиографии Большинство воспоминаний принадлежит перу представителей послевоенных волн иммиграции Более информативны те из них, которые написаны людьми, игравшими активную роль в жизни русской диаспоры (Ю К Амосов, Н М Кристесен).

Разновидностью воспоминаний являются литературные записи Их отличие в том, что написаны они не самими участниками событий, а с их слов другими лицами Литературные записи претендуют на большую объективность, так как в них присутствует и очевидец событий, и автор записей со своим мнением

Среди источников в диссертации использован и другой жанр мемуаристики -автобиографии (В С. Апанаскевич,НМ Кристесен, И В Халафоваидр) Авторы их, как правило, принадлежат к послевоенной и харбинской волне иммиграции и составляют интеллигенцию, имеющую опыт общественной, преподавательской, творческой деятельности Их жизнеописания представляют интерес для изучения различных аспектов истории русской Австралии, создание православных приходов и строительство церквей, появление субботних школ и многочисленных русских общественных и культурных организаций и т.д

Большая часть мемуарных источников была выявлена автором на страницах периодики русских австралийцев, но в последние годы их воспоминания стали выходить отдельными изданиями, как за рубежом, так и в нашей стране (С А Дичбалис, ЕИ Софронова, Г И Кучина и др). Мемуары позволяют получить представление о причинах эмиграции, о мотивах избрания Австралии постоянным местом жительства, об условиях переезда на пятый континент, о трудностях адаптации в новой стране.

Мемуары, дневники, письма принадлежат к группе источников личного происхождения. Как известно, этого рода источники отличаются высокой степенью субъективности, что отчетливо проявилось и в мемуарной литературе русских иммигрантов в Австралии Причины субъективности усматриваются в особенностях эмигрантского менталитета создание ностальгирующего образа идеальной дореволюционной России и нежелание принимать Советскую Россию, стремление к самооправданию, особенно в случаях коллаборационизма в годы Второй мировой войны Критически оценивая мемуаристику русских австралийцев, в то же время следует учесть, что она- ценное свидетельство очевидцев

Для характеристики культурной жизни русских в Австралии значимую роль сыграл особый вид источников - историографический, который представлен научными и литературными трудами иммигрантов, опубликованными в рассматриваемый период Изучение их дало возможность представить круг духовных, художественных, научных интересов, выявить проблематику и концептуальное содержание исследований, степень профессионализма ученых, поэтов, писателей, определив тем самым их место и роль в развитии русской культуры, воскресив их имена из исторического небытия

Официальные документы послужили для характеристики иммиграционной политики Австралии С этой целью были использованы законодательные акты и

парламентские дебаты, включенные в 2-хтомный «Сборник документов по истории Австралии (1788-1901)», составленный профессором АНУ С М Кларком (Сидней, 1955,1977) Аналогичные документы вошли и в другой сборник «Современная Австралия в документах» (Мельбурн, 1973), хронологические рамки которого охватывают более поздний период (1901 г - Вторая мировая война)

Послевоенная иммиграционная политика Австралийского Союза рассматривается на основе ряда международных договоров, заключенных австралийским правительством Эти международные документы хранятся в НАА (Канберра), доступ к ним возможен через Интернет Первостепенную важность представляет «Соглашение между правительством Австралии и Подготовительной комиссией Международной организации по делам беженцев о переселении в Австралию беженцев и перемещенных лиц», подписанное в Женеве 21 июля 1947г,которое определило условия приема перемещенных лиц, в том числе и русских

Анализ и сопоставление значительного комплекса разнопланового документального материала позволяют избежать категоричных утверждений и однозначных оценок, ведущих к упрощенному пониманию истории русской диаспоры в Австралии, что способствует объективности, взвешенности подходов, решению проблемы в рамках новейших методологических концепций

Специфика документальных материалов, на которых построено диссертационное исследование, обусловила необходимость проведения тщательного источ-ниюведческого анализа с целью определен™ степени их достоверности и объективности Анализ источников по этим направлениям проводится непосредственно в тексте диссертации по ходу изложения конкретного материала.

Научная новизна исследования обусловлена как выбором темы, так и подходом к ее разработке Впервые в отечественной историографии на основе широкого круга источников, многие из которых не были еще введены в научный оборот, дан комплексный анализ и предложена оригинальная концепция истории русской диаспоры в Австралии, решена научная проблема, имеющая важное историко-культурное значение Эволюция диаспоры прослеживается через становление структурных элементов и деятельности ее представителей в ходе адаптации различных волн русской иммиграции, в контексте социально-экономического и политического развития страны-реципиента и ведущих тенденций мирового исторического процесса. Впервые в отечественной историографии определены особенности формирования и эволюции русской диаспоры на пятом континенте, представлен ее политический портрет, показано развитие русской духовной и культурной жизни как решающего фактора в сохранении этнической идентичности, предложена авторская периодизация истории русской иммиграции в Австралии, рассмотрена иммиграционная политика страны на протяжении двух веков.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его выводы и фактический материал могут быть использованы при создании

типологии русского зарубежья и обобщающих трудов по истории русской эмиграции, а так же при изучении феномена диаспоры и связанных с ней проблем Материал диссертации пригодится при разработке спецкурсов, учебников, спра-вочно-библиографических и энциклопедических изданий по отечественной истории, истории русской культуры и русского зарубежья Важное практическое значение диссертация может иметь при решении современных проблем, возникающих в процессе выработки государственной политики в отношении русских, оказавшихся в очередной раз в силу исторических событий за рубежом

На защиту выносятся следующие положения:

- русская иммиграции в Австралии, являясь частью истории русского зарубежья, прошла в своем развитии с конца XIX в и до настоящего времени пять периодов;

- в рассматриваемые в диссертации хронологические рамки (конец XIX в -вторая половина 80-х гг XX в) доминирующим фактором эволюции русской диаспоры был фактор политический Динамика и характер каждой волны иммиграции определялись политической ситуацией на исторической родине и за ее пределами (в мире, в Китае), зависели от иммиграционной политики страны-реципиента,

- иммиграционная политика Австралии диктовалась социально-экономическим положением страны и прошла эволюцию от политики «белой Австралии» и ассимиляции, создающей расовые и этнические заградительные барьеры для иммигрантов, до политики мультикультурализма, то есть формирования благоприятных социокультурных условий для развития всех этнических групп,

- возникновение и существование русской диаспоры на пятом континенте было обусловлено объективными предпосылками демографическими (наличие достаточно многочисленной и компактно расселенной русской иммиграции), этнокультурными (стремление к сохранению русского языка, культуры и традиций), организационными (создание институтов этнизации РПЦЗ, национальные школы, пресса, РЭП и др), политическими (общность политических взглядов у большей части русских иммигрантов, основой которых был антисоветизм и национализм),

- главное направление деятельности русской диаспоры и ее институтов - сохранение этнокультурной идентичности в форме русской дореволюционной культуры и духовных традиций,

- наличие двух противоположных тенденций в среде русских иммигрантов С одной стороны, стойкое сохранение традиций и своей этнической самобытности, с другой - ассимиляция, утрата национального самосознания в условиях отрыва отэтнической родины

Структура диссертации. В основу изложения материала положен проблемно-хронологический принцип Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ

Во введении определяются актуальность проблемы, степень ее изученности, цель, задачи, хронологические и географические рамки, объект и предмет исследования, теоретико-методологические основы и источниковая база диссертации, новизна постановки проблемы и ее практическая значимость, положения, выносимые на защиту

Первая глава «Дореволюционная русская иммиграция в Австралии (конец XIX в - Первая мировая война)» анализирует начальный период истории русских в Австралии

В первом параграфе рассматривается становление иммиграционной политики Австралии, специфическими особенностями которой являлись субсидируемая иммиграция, то есть поощрение иммиграции исключительно с Британских островов, и политика «белой Австралии» - недопущение в страну «цветной» иммиграции Они обусловили регулирование численного, профессионального, национального и расового состава иммиграции, создали искусственные ограничения свободным иммигрантам, объясняют причины относительно слабой заселенности Австралии, по сравнению с другими частями света, и малочисленности небританских, в том числе и русских, иммигрантов В 1891 г только 5 % населения Австралии было небританского происхождения

Во второй параграфе характеризуются география выхода, въезда и расселения русских иммигрантов на пятом континенте, их социальная и правовая адаптация

В сравнении с другими странами, иммиграция из России в Австралию в конце XIX в выглядела незначительной по переписи 1891 г число россиян составило 2 881 чел Но причины эмиграции везде были одинаковы, экономические трудности и политические разногласия между личностью и царским режимом

Большая часть российских иммигрантов была сосредоточена в юго-восточных штатах Австралии - Новом Южном Уэльсе (НЮУ) и Виктории, что связано с географией их выхода и путями проникновения на пятый материк Преимущественно это были представители так называемой инородческой эмиграция из юго-западных и прибалтийских областей России

В первые десятилетия XX б национальный состав российской иммиграции в Австралии, география выхода и въезда изменились Введение в эксплуатацию Транссибирской магистрали и КВЖД сделало возможным использовать для выезда дальневосточные порты Поражение России в войне с Японией, революция 1905-1907 гг и столыпинская аграрная реформа способствовали усилению эмиграции. Особое влияние оказал фактор, вступивший в силу в 1910-1911 гг,-перелом в переселенческом движении в Сибирь и на Дальний Восток Австралия привлекала тем, что рабочие руки пользовались здесь постоянным спросом, существовала и возможность приобрести землю на выгодных условиях Въезжали иммигранты через северо-восточные порты Брисбен и Дарвин

Генеральный консул Российской империи в Австралийском Союзе и Новой Зеландии (1911-1917 гг) князь А Н Абаза доносил в 1914 г, что на пятом континенте проживали 11 тыс выходцев из России, из них 5 тыс - в Квинсленде, который с начала XX в в течение 40 лег оставался главным центром русской иммиграции В его столице русские стали четвертой этнической группой По данным генконсула, большинство из вновь прибывших были коренные русские, преимущественно сибиряки Австралийская же статистика не делила российских эмигрантов по национальным группам, относя к русским всех, родившихся в Российской империи

Дореволюционную русскую иммиграцию на пятом континенте можно разделить на две категории трудовая (экономическая) и революционная (политическая) Численно преобладала первая, социальную структуру которой составляли крестьяне и рабочие Положение и той, и другой было одинаковым иммигрантов использовали как малоквалифицированную и дешевую рабочую силу.

Юридический статус русских иммигрантов в Австралии до Первой мировой войны ничем не отличался от статуса других неанглосаксонских национальных групп Они находились под правительственной и консульской правовой зашитой, а через два года после въезда в страну могли принять гражданство После 1917 г русские лишились консульской защиты, а австралийские власти запретили им покидать страну и наложили эмбарго на российскую иммиграцию Затрудняли адаптационный процесс малочисленность русских, изолированность и дисперсность расселения на пятом континенте

Третий параграф посвящен роли политэмигрантов в складывании русской диаспоры в Австралии

К «невольным жителям Австралии», как метко называли политэмигрантов русские австралийцы, относились в основном участники революционных событий 1905-1907 гг, бежавшие с каторги Численность их была невелика, около 500 чел , и они были сосредоточены в Квинсленде Партийно-политический состав политэмигрантов не был однороден Здесь была представлена вся палитра революционных течений России, особую активность проявляли большевики, наиболее известным из которыхбыл Артем-Ф А Сергеев(1883-1921)

Политэмигранты, среди которых было немало людей высокой культуры, хорошо образованных, с богатым жизненным опытом и организаторскими способностями, сыграли решающую роль в становлении русской диаспоры и ее институтов на пятом континенте Ими были созданы достаточно крупные организации Союз русских эмигрантов (СРЭ, 1910), Брисбенский русский рабочий клуб, Австралийское общество помощи политическим ссыльным и каторжникам в России (1912), которые объединяли сотни человек Тысячи других, формально не являясь членами организаций, принимали участие в проводимых ими мероприятиях и поддерживали их материально Велась активная культурно-просветительная работа, открылись библиотеки и школа, устраивались вечера, проводились лекции

27 июня 1912 г в Брисбене под редакцией Артема вышел первый номер газеты «Эхо Австралии» - органа СРЭ, которая явилась первой русской газетой на пятом континенте Газета на русском языке выходила в Австралии до конца 1917 г под разными названиями Она стала объединяющим центром для всей русской иммиграции. В 1915 г. число подписчиков составляло 654 чел

Деятельность политэмигрантов была направлена на интеграцию русской диаспоры, часто иод антицаристскими лозунгами, результаты ее способствовали идентификации русской диаспоры как части австралийского общества Вместе с тем русские политэмигранты своими радикальными выступлениями вызвали волну русофобии в Австралии, нанеся урон развитию австрало-советских отношений

Вторая глава «Послереволюционная русская иммиграция на пятом континенте (1923 г. - Вторая мировая война)» посвящена белой эмиграции

В первом параграфе рассматривается иммиграционная политики Австралии в межвоенный период, характеризовавшаяся усилением контроля со стороны федеральных властей на въезд в страну требовалась виза, выдаваемая британскими консульствами В годы мирового экономического кризиса 1929-1933 гг. квоты на прием иммигрантов были значительно урезаны, но в целом после Первой мировой войны иммиграционная политика Австралии активизировалась, что привело к увеличению небританской иммиграции на пятый континент и расширению ее источников Усилилась и русская иммиграция в Австралию

Во вторам параграфе характеризуется социально-экономическое положение и правовой статус русских белоэмигрантов

Формирование белой эмиграции в Австралии началось позже, чем в Европе и Китае, с прибытия на пятый континент первой группы белоэмигрантов 16 июня 1923 г Всего за период 1920-1940 гг въехало 4711 чел Большая часть, около 60%, прибыли из Китая и осели, главным образом, в Квинсленде Здесь проживало около половины всех русских австралийцев, и образовались компактные поселения (Брисбен, Кордальба, Талли)

Как и в Китае, белая эмиграция в Австралии носила остаточный характер По социальному составу она отличалась от дореволюционной иммиграции преобладанием более состоятельных слоев, военных, особенно казаков, интеллигенции Но материальное положение обеих волн русской иммиграции в Австралии было схожим Со временем, особенно в связи с промышленным подъемом в стране в годы Второй мировой войны, многим русским удалось достичь относительного благополучия, открыть собственные мастерские, предприятия, фирмы Наибольшую известность получила деятельность И Д Репина, горного инженера в прошлом Он стал «кофейным королем», владельцем 7 кафе-ресторанов в Сиднее

Оценивая правовую ситуацию белоэмигрантов на пятом континенте, в сравнении с Европой и Китаем, можно заключить, что условия для получения граж-

данства были здесь более благоприятными Часть белоэмигрантов натурализовались, сделавшись подданными Австралии и Британской империи, другие оставались вне подданства, вынашивая мечту о возвращении на родину В отличие от Китая, для Австралийского Союза была характерна политическая стабильность Власти не препятствовали интеграции российских иммигрантов в социальную и экономическую жизнь страны, не были они втянуты здесь и во внутриполитическую борьбу

Третий параграф освещает общественно-культурную жизнь русской послереволюционной иммиграции

В жизни белой эмиграции первостепенное значение отводилось церкви как центру сосредоточения повседневной жизни и восстановления традиций Появление первых русских православных приходов и храмов в Брисбене (соответственно в 1925 и в 1926 годах) и Сиднее (в 1932 и в 1942 годах) способствовало консолидации разрозненных в политическом отношении групп иммигрантов В 1938 г русские торжественно отпраздновали 950-летний юбилей Крещения Руси Характерной чертой общественной жизни белоэмигрантов в Австралии, как и в других странах русского рассеяния, являлось стремление к организационному оформлению, в результате чего появились новые общественные объединения, школы, периодические издания. Наиболее заметный след в развитии русского печатного дела в Австралии в 1930-е годы оставил священник Иннокентий Серышев, организовавший первое в Сиднее русское издательство «Ориенто» Он издавал несколько журналов, наиболее значительным из которых был «Путь эмигранта» (1935-1945) Но интеграции русских не произошло, не было создано в рассматриваемый период ни единой организации, хотя такие попытки предпринимались, ни общеавстралийской русской газеты

Белая эмиграция стала заметной на шггом континенте тем, что познакомила австралийцев с русской национальной культурой и обогатила австралийскую культурную жизнь Как известно, после революции 1917 г все крупные представители русской культуры оказались на Западе Но и в Австралии в составе иммигрантов послереволюционной волны было много талантливых людей художник, скульптор и педагог Д Васильев, архитектор В Гзель, основатели австралийского балета Э Борованский и К Буслова, преподаватель Сиднейской консерватории пианист А. Свержинский Все они внесли реальный вклад в австралийский культурный процесс

В четвертом параграфе дан анализ идейно-политического размежевания русской иммиграции в Австралии в 1920-1930-е годы

Хотя в политическом отношении белая эмиграция была достаточно однородной, но в ее рядах сохранялись идейные разногласия, которые, правда, не достигали такого накала, как в Европе Основой идеологического размежевания являлось отношение к событиям, происшедшим на родине

Дистанцировались белоэмигранты и от дореволюционной иммиграции, которая продолжала сохранять свои организации и вести политическую деятельность, активизировав работу, направленную на оказание помощи Советской России «Старая гвардия» представляла левое крыло русской иммиграции, но ряды ее постепенно редели, сказывалась и оторванность от Советского Союза, который не имел в Австралии своего представительства из-за отсутствия дипломатических отношений между странами

Белоэмигранты создали собственные организации Воинский Союз (отдепение Русского общевоинского союза), Русская монархическая группа в Сиднее, Национальный союз нового поколения (НСНБ) в Квинсленде, Австралийский отдел Российского императорского союза в Брисбене и др Наиболее массовыми были русские клубы (РК) или «дома», ставшие, после церкви, основными центрами русской иммиграции в Австралии Все организации стремились подчеркнуть свою самостоятельность и отмежеваться от левого крыла русской иммиграции, но и друг к другу они относ ились с недоверием, опасаясь коммунистического проникновения Даже общая враждебность к большевизму создавала питательную почву для всевозможных распрей, так как у различных течений не было единой точки зрения по поводу путей борьбы с ним.

Несмотря на то, что Австралия была удалена от основных центров русского зарубежья, русские здесь не были в полной изоляции от Европы Весь многообразный, противоречивый спектр идей и настроений, который разделял белую эмиграцию в Европе, нашел определенное отражение и на пятом континенте, но борьба идей не достигала такого накала Идеологические взгляды русской иммиграции в Австралии отличались неопределенностью и незавершенностью Здесь не было достаточно крупных мыслителей и политических деятелей, которые могли бы четко сформулировать определенные идеологические концепции и объединить вокруг них значительное число единомышленников Белая эмиграция в Австралии, как и европейская, прошла эволюцию от полного отрицания большевизма до стремления оказать помощь родине в годы войны с фашизмом

Третья глава «Русские перемещенные лица в Австралии (1947-1954 гг.)» посвящена послевоенной волне иммиграции

В первом параграфе акцент сделан на тех изменениях, которые произошли в иммиграционной политике Австралийского Союза в результате Второй мирю вой войны На протяжении всей истории Австралии главным фактором поощрения иммиграции со стороны правящих кругов была нехватка рабочей силы В ходе военных действий на Тихом океане в австралийском обществе стало расти осознание того, что увеличение численности населения страны необходимо для повышения ее обороноспособности

В 1945 г впервые в истории Австралии было создано федеральное Министерство иммиграции С1947 г начала осуществляться правительственная программа иммиграции, цель которой - путем привлечения иммигрантов ежегодно увели-

чивать численность населения Австралии на 1 % Но достичь этого, сохраняя, как и прежде, «британский» характер австралийской нации не удавалось Австралийские власти пошли на расширение источников иммиграции, одним из них стали перемещенные лица

21 июля 1947 г в Женеве было подписано «Соглашение между правительством Австралии и Подготовительной комиссией Международной организации по делам беженцев и перемещенных лиц относительно переселения в Австралию беженцев и перемещенных лиц», по которому в 1947-1952 гг Австралия приняла более 170 тыс «ди пи» разных национальностей На них распространялся принцип субсидируемой иммиграции, применяемый ранее только в отношении иммигрантов из Великобритании. Сразу при въезде в страну они получали статус постоянного жителя Австралии, все права и свободы, гарантированные законом иностранным резидентам Но с ними заключался контракт, по которому «ди пи» должны были отработать два года там, куда их направят австралийские власти По-прежнему в отношении неанглосаксонских иммигрантов проводилась политика ассимиляции

Во втором параграфе показаны причины эмиграции и пути русских перемещенных лиц на пятый континент

Русские «ди пи» в Австралии явились частью послевоенной эмиграции, причинами образования которой стали сталинская политика предвоенных и военных лет и последствия Второй мировой войны, вынесшие за рубеж миллионы советских людей.

Русские прибывали в Австралию в 1948-1952 гг двумя потоками из Европы и из Китая. Иммигранты, приехавшие из лагерей для перемещенных лиц в Европе, сформировались из представителей как новой, так и старой эмиграции Новая послевоенная эмиграция состояла из двух категорий «невозвращенцев», в число которых входили военнопленные и «остовцы», уклонившиеся по той или иной причине от репатриации, и коллаборационистов, сотрудничавших с немцами Представители послереволюционной эмиграции также оказались в составе перемещенных лиц, вторично эмигрировав из восточно-европейских стран, принявших просоветскую ориентацию

Другие прибыли из Китая, но попали они туда не прямо, а через филиппинский остров Тубабао, куда были переселены с помощью ИРО. Причинами русского исхода на Тубабао стали политические события, развернувшиеся в Китае в 1940-х годах. Белоэмигранты, изгои русской революции, оказались беженцами революции китайской

В третьем параграфе рассмотрены численность, социальный состав, условия приема, география расселения и особенности адаптации русских «ди пи» в Австралии

Послевоенная волна русской иммиграции в Австралии была более многочисленной, чем в предшествующие периоды, но точную цифру установить не

представляется возможным. По данным Советского управления по репатриации, она составила 5 700, по австралийской статистике - 4 944 чел. Большинство перемещенных лиц были ввезены а Австралию через юго-восточные штаты, откуда их рассылали на работу в разные концы страны После окончания срока двухгодичных контрактов бывшие «ди пи» могли свободно распоряжаться своей судьбой Проживание русских в Австралии стало более «рассеянным» в том смысле, что они расселились по всему континенту Центр русской иммиграции переместился из Квинсленда в ШОУ и Викторию, индустриально развитые штаты

Несмотря на помощь со стороны государства-реципиента, процесс правовой и социальной адаптации русских перемещенных лиц на пятом континенте проходил достаточно сложно Трудовые контракты, заключаемые с «ди пи», не учитывали квалификацию и прежние профессии Отрабатывающие контракт не могли свободно выбирать себе место жительства, перемещаться по стране или покинуть ее, семьи их были разъединены После окончания контракта из-за незнания английского языка и местных законов при устройстве на работу их права часто нарушались Русские, наряду с «ди пи» других национальностей, составили резервную армию труда для промышленности и способствовали индустриализации Австралии

Особенностью русских, отличавшей их от других национальных групп «ди пи», являлось то, что на их адаптацию существенно влиял политический фактор Они не только не имели каких-либо дополнительных прав, связанных с их прошлым бывших советских граждан, особо пострадавших в годы репрессий и фашистского плена, но часто эти обстоятельства вызывали подозрение и недоверие к ним властей, австралийской общественности и «старых» русских иммигрантов Положение русских осложнилось и общей международной ситуацией в связи с развертыванием «холодной войны» По-прежнему не могли рассчитывать они и на поддержку со стороны дипломатического представительства своей исторической родины

Опыт адаптации русских «ди пи» свидетельствует, что иммиграция явилась для них серьезным испытанием Это были люди различного возраста, образования, профессий, довоенного социального статуса, культуры и воспитания, потому и путь их к самоутверждению в новой стране и интеграции в австралийское общество также был различным Со временем большинство «ди г.и» интегрировались в среду проживания и смогли успешно построить свою личную жизнь и профессиональную карьеру Сказался и специфический опыт, приобретенный «дипийцами» в лагерях, а именно умение приспособиться к минимальной обеспеченности житейскими условиями.

Параграф четвертый посвящен одному из главных событий послевоенной истории русской иммиграции на пятом континенте - учреждению в 1946 г и становлению Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ, первым архиепископом которой стал Феодор (Рафальский). Церковь сыграла большую роль в адап-

тации русских «ди пи» Православные лампады зажглись не только в крупных городах, но и в самых отдаленных районах Австралии, где были образованы приходы и возведены храмы Разрозненные и лишенные общерусской организации иммигранты видели в церкви то единственное начало, которое объединяло их Заработали церковно-приходские школы, начала проявляться церковная соборность и благотворительность. Особое значение церковь имела для русской молодежи, растущей в инокультурной среде Вокруг церкви в приходах развивалась чисто светская жизнь Благодаря РПЦЗ, представлявшей иммигрантов и на местном уровне (приходы), и на общеавстралийском (Епархиальное управление), они смогли занять свое место в общественной жизни Австралии РПЦЗ стала главным оплотом русских в их борьбе за самосохранение в чуждой этнокультурной среде И в этом заключается главный вклад «ди пи» в становление русской диаспоры на пятом континенте

Пример Австралии подтверждает выводы исследователей, что послевоенная русская эмиграция «проявилась как эмиграция религиозная», сыгравшая миссионерскую роль в утверждении церковности в своей среде

В пятом параграфе представлен политический портрет русских перемещенных лиц в Австралии

Русские «ди пи» включали людей самых различных социальных слоев, политических убеждений, идеологии и ценностных ориентации, объединенных, однако, (хотя и по различным причинам) непримиримостью к политическому режиму в СССР, и потому послевоенная иммиграция, как и белая эмиграция, носила политический характер Белоэмигранты из числа «дипистов» находили своих единомышленников и вливались в уже существующие организации Оказавшиеся в Австралии члены Национально-Трудовою Союза российских солидаристов (НТС), Русского освободительного движения (РОД), казаки, скауты, как и в других странах, образовали отделы соответствующих организаций

Хотя вышеназванные организации и были созданы по принципу объединения людей, придерживающихся общих политических взглядов, в реальных австралийских условиях деятельность их, в основном, сводилась к культурно-благотворительной Они не были многочисленными, не занимались политиканством, не стали лабораторией идей Много внимания организации «ди пи» уделяли молодежи, преследуя при этом политическую цель—воспитание антисоветизма В то же время они стремились сохранить русскость молодого поколения

Исключением из общего правила являлся НТС - самая активная антикоммунистическая организация Более многочисленная, по сравнению с другими политическими объединениями русских, она обладала опытом работы в эмиграции и разработанными программными установками, была тесно связана с центром Благодаря своей активной деятельности и печатному органу- еженедельной общеавстралийской газете «Единение», первый номер которой вышел 2 декабря 1950 г в Мельбурне, НТС сумел распространить свое влияние на значи-

тельную часть русской диаспоры в Австралии и определи политическое лицо русской послевоенной иммиграции

В силу международной ситуации, связанной с началом «холодной войны», русские перемещенные лица, пережившие лихолетье сталинского террора и Второй мировой войны, вызвали больший, чем белая эмиграция, интерес со стороны австралийских правящих кругов и общественности. Они оказали определенное влияние на политическую ситуацию в стране и на очередное охлаждение австрало-советских отношений

В четвертой главе «Русская иммиграция в Австралии (середина 50-х-вто-рая половина 80-х годов XX в.)» дан анализ самой многочисленной волны русских. Иммигранты прибывали из Китая, Европы и Советского Союза. Численно преобладали приехавшие из Китая (около 15 тыс), они и определили лицо новой волны русской иммиграции, которую можно рассматривать как продолжение белой эмиграции

В первом параграфе отмечена дальнейшая либерализация иммиграционной политики Австралии, выразившаяся в отмене политики «белой Австралии» и в переходе от ассимиляции к мультикультурализму Мультикультурализи возник в результате изменений этнической ситуации в стране, к которым привелаэволю-ция австралийского общества и иммиграционного законодательства, и на волне неолиберальных реформ лейбористского правительства Г Уитлема (1972-1975) Политика мультикультурализма существенно изменила формат адаптационных процессов новой волны русской иммиграции

Во втором параграфе выявлены причины и пути исхода русских из Китая, который, начиная с первых послевоенных лет, растянулся на два десятилетия К 1949 г почти полностью разъехалась русская колония Шанхая, но другие центры русской эмиграции продолжали существовать Крупнейшим из них являлась Маньчжурия, где в январе 1945 г. проживало более 70 тыс чел Говоря о причинах, приведших к исходу русских из Китая, безусловно, следует учесть тяжелую экономическую ситуацию в стране, но решающую роль, как и в судьбе русских «ди пи», сыграл политический фактор Предпосылками массового выезда явились события, происходившие не только в Китае, но и в СССР, и в мире, сделавшие пребывание русских в КНР нежелательным

Содействие в выезде из Китая русским, не уехавшим в СССР, оказал Всемирный совет церквей (ВСЦ), который обеспечивал получение въездной визы и брал на себя расходы на оплату проезда от Гонконга и на содержание эмигрантов в городе на период ожидания транспорта Австралийская направленность миграционного потока объяснялась заинтересованностью Австралии в иммигрантах и тем, что там уже проживало значительное число русских с китайским прошлым, которые активно помогали своим землякам

Эмиграция русских из Китая, как и «ди пи», была вынужденной, однако «принуждение к переселению» здесь следует понимать не только как прямое физи-

ческое вытеснение этнической группы с уже освоенных территорий, но и как применение мер экономического и политического воздействия

В третьем параграфе анализируются особенности адаптации на пятом континенте русских иммигрантов из Китая

В Австралии обязанность оказания помощи беженцам по программе ВСЦ взял на себя являющийся его отделом Австралийский совет церквей (АСЦ) Он и оплачивал проезд от Гонконга до Австралии После устройства на работу иммигранты должны были возвратить долг в рассрочку Обязательство «ди пи» об отработке в течение двух лет на русских из Китая не распространялось Активное содействие вывозу русских из Китая оказала РПЦЗ в лице Епархиального беженского комитета во главе с архиепископом Саввой (Раевским).

Русские иммигранты новой волны были весьма разнородны по социальному и конфессиональному составу Они расселились по всему континенту, но общая тенденция была та же, что и в первые послевоенные годы большая часть осела в крупных городах на юго-востоке страны Прибывшие из Трехречья, Синьцзяня и других сельских местностей Китая предпочли поселиться в южных штатах Внутри русской диаспоры начали возникать отдельные маргинальные группы в соответствии с географией выхода, которые создавали свои организации и церкви, но в 1980-е годы различия между ними стали исчезать

Новая адаптационная стратегия государства-реципиента, а именно, переход к мультикультурализму, создавала более благоприятные, чем в предшествующие годы, условия для вхождения иммигрантов в принимающее общество Но и в рассматриваемый период социальная адаптация для русских оказалась связанной с рядом трудностей, вызванных необходимостью овладения языком, выплатой долга за переезд, поисками работы, жилья и другими обычными для иммигрантов проблемами. Социальная адаптация во многом зависела от профессии В наиболее выгодном положении оказались инженеры - выпускники Харбинского политехнического института (ХПИ), дипломы которого в Австралии признавались Русские инженеры были заняты во всех ведущих отраслях экономики и внесли весомый вклад в индустриализацию страны Возможность проявить инициативу в соответствии со своими обычаями и культурой, предоставленная русским иммигрантам в новой стране, способствовала развитию их деловой инициативы В основном русские открывали малые предприятия («шоколадный король» В И Пулковник), но нередко становились основателями и крупного бизнеса (А А. Логунов, М М. Овчинников)

В целом, русские с китайским прошлым, имея за плечами многолетний опыт жизни в эмиграции и большую поддержку со стороны соотечественников, оказались лучше подготовленными, чем «ди пи», к жизни на новом месте и адаптировались более легко и успешно

Четвертый параграф посвящен анализу деятельности Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ и ее значению в жизни русской диаспоры

Церковь в Австралии, возглавив движение по переселению русских из Китая, способствовала значительному увеличению прихожан, возникновению новых приходов и храмов К1970 г общее число зарегистрированных прихожан в епархии достигло 2,5 тыс чел , а обслуживаемых приходами - около 9 тыс чел , в ней насчитывалось 25 храмов, два монастыри, пятнадцать приходов и пять общин, число священнослужителей увеличилось до 41 чел Церковь проявляла заботу о религиозно-нравственном воспитании и просвещении прихожан, в чем важную роль играл епархиальный духовный журнал «Церковное слово», издававшийся с 1956 г

В то же время Австралийско-Новозеландская епархия пережила тяжелый кризис, связанный с опасностью ее раската В 1968 г Церковно-приходской совет Св Петропавловского Кафедрального собора, в котором сильны были позиции мирян, попытался ограничить епископскую власть, свести ее лишь к духовному руководству, всецело сосредоточив в своих руках административно-хозяйственную полноту власти, а для этого превратить приход в отдельную единицу, находящуюся в непосредственном подчинении Синоду РПЦЗ Попытка создания «независимой церкви» порождала опасения не просто раската Австралийско-Новозеландской епархии, а возможного перехода ее части в Московскую Патриархию Кризис в Австралийско-Новозеландской епархии затянулся на десять лег, разрешать его выпало на долю архиепископа Феодосия (Путшшна).

Преодолению кризиса способствовал наплыв на пятый континент русских с китайским прошлым, у которых с колыбели была воспитана убежденность в незыблемости церковных устоев Стабилизация церковной жизни содействовала дальнейшему росту Австралийско-Новозеландской епархии и превращению ее в самую крупную составляющую РПЦЗ

В пятаи параграфе дана характеристика институтов этнизации русской диаспоры в Австралии и прослеживается их роль в эволюции этого феномена

Приезд на пятый континент русских с китайским прошлым способствовал быстрому росту диаспорных институтов конфессиональных, благотворительных, молодежных, образовательных и др Прежде всего общественная активность русских из Китая вылилась в создание корпоративных организаций, наиболее значительной из которых являлось Сиднейское объединение инженеров, окончивших ХПИ / Северо-Маньчжурский университет (СМУ)

По инициативе вновь образованных в Мельбурне (1955 г) и Сиднее (1957 г) Русских благотворительных обществ (РБО), появились Русские старческие дома, первыми насельниками которых стали русские, приехавшие из Китая Позднее РБО (1964 г) и Дом для престарелых были основаны и в Брисбене

Дальнейшее развитие получило молодежное движение Организация русских юных разведчиков (ОРЮР), Национальная организация русских скаутов (НОРС), Свято-Владимирская молодежь, Национальная организация витязей (НОВ) выполняли общую задачу воспитания русской молодежи в православном, нацио-

нально-патриотическом духе Объединению их деятельности способствовали ежегодно проводимые с 1965 г съезды Русской Православной молодежи

Приехавшие из Китая русские вливались и в уже существующие на пятом континенте национальные организации, активизируя их деятельность и постепенно занимая в них лидирующие позиции Очагом русской культуры и местом общения для русских в Аьстралии оставались Русские клубы, которые существовали почти во всех крупных городах страны

К1970-м годам русская диаспора на пятом континенте имела развитую инфраструктуру, но не представляла собой целостного образования и не имела единого механизма управления, что мешало ее объединению в общеавстралийском масштабе, не останавливая, однако, работы по сохранению ее этнокультурной идентичности

Произошедшие в австралийском обществе перемены в русле политики муль-тикупьтурализма привели в 1970-е годы к созданию этнических представительств различных национальностей, проживающих на пятом континенте Одним из главных инициаторов этого движения стал известный политический и общественный деятель Австралии В.С Егоров (1934, Вильнюс-2006, Сидней) Велики его заслуги и перед русской диаспорой Именно под его руководством в 1975 г было сформировано первое Русское этническое представшельство (РЭП) штата НЮУ В 1970-1980-е годы РЭП были созданы и в других штатах Цель их-объединение всех русских общественных организаций д ля совместной работы на благо национальной общины и защиты интересов этнических русских на официальном государственном уровне. Позднее, в апреле 1997 г, была создана конфедерации РЭП Австралии, которая стала представлять интересы русской диаспоры в общеавстралийском масштабе С образованием Русских этнических представительств завершился процесс эволюции русской диаспоры в относительно устойчивый социальный организм

В шестом параграфе речь идет о политических организациях и средствах массовой информации русской иммиграции в Австралии

Как и в предшествующий период, русская иммиграция 1950-1980-х годов носила политический характер, но особенность заключалась в том, что политические интересы иммигрантов выражали, в основном, представители предшествующих волн По-прежнему самой активной политической частью иммиграции оставались члены НТС, в первую очередь группа солидаристов в Мельбурне Она работала в двух направлениях Легальная деятельность заключалась в пропаганде идей и целей НТС, в издании и распространении литературы «Закрытый сектор» НТС был засекречен, чтобы предотвратить репрессии со стороны органов власти В его задачи входила передача антисоветской литературы в СССР

В 1950-1980-е годы заметно увеличилось число русских периодических изданий, расширилась и читательская аудитория Всего в это время выходило более 50 наименований периодических изданий, из них—6 газет По числу газет русская

диаспора значительно уступала другим национальным общинам, что можно объяснить та большей численностью и состоятельностью Газета «Единение» оставалась ведущей и единственной общеавстралийской русской газетой С 1956 г пост главного редактора газеты бессменно вплоть до 1996 г занимал Ю К Амосов В 1977 г издательство и редакция «Единения» переехали в Сидней, где проживало около 60 % читателей газеты

Основную массу изданий составляли журналы, бюллетени, сборники и другая периодика Наиболее многочисленными являлись корпоративные периодические издания - органы различных организаций, которые информировали читателей о своей деятельности, имея хождение среди достаточно узкого круга лиц Наиболее значимым среди них был орган Сиднейского объединения инженеров, окончивших ХПИ/СМУ журнал «Политехник», начавший выходить в 1969 г

Общественно-политическая периодика отразила присущую русской диаспоре пестроту идеологических взглядов, разброс мнений и интересов различных групп и отдельных личностей Общим был антикоммунистический, антисоветский настрой Особенностью русской периодики было то, что издателями всех газет и журналов были представители или довоенной белой эмиграции, или бывшие «ди пи» Русские с китайским прошлым, приехавшие на пятый континент в 1950-1980-е годы, громко не заявляли о своих политических взглядах Причины, видимо, кроются в том, что русская политическая эмиграция в Китае была обезглавлена репрессиями 1945 г и лишилась своих лидеров

Периодическая печать в рассматриваемый период перестала быть единственным средством массовой информации для русских иммигрантов. В 1970-е годы государство предоставило возможность осуществлять многонациональное радиовещание, чем воспользовалась и русская диаспора Впервые русское слово зазвучало в эфире 26 июня 1975 г в Мельбурне В области телевидения одним из достижений политики мультикультурализма явился государственный многонациональный канал СВС, основанный в 1978 г

Период 1950-1980-х годов можно считать временем расцвета этнических средств массовой информации, что имело большое значение для русской диаспоры Русская община не только получила доступ к информации о разных аспектах русской и австралийской жизни, но и свой независимый голос, что способствовало сохранению и развитию русского самосознания Но самое главное -периодика и радио удовлетворяли потребность в объединении, которая особенно велика в зарубежье, и являлись эффективным средством для поддержания культурного единства и сохранения русского языка

Пятая глава «Культурная жизнь русской иммиграции в Австралии (19501980-е годы)» представляет самый большой по объему раздел диссертации, так как сохранение этнической культуры является основной функцией диаспоры

В первом параграфе рассматривается изучение русского языка в Австралии Средством сохранения языка являлось создание русских субботних школ, боль-

шинство из которых возникло в 1950-1970-е годы с наплывом русских иммигрантов из Китая Школы были двух типов приходские, образованные при храмах, и так называемые родительские, открывавшиеся там, где приходов еще не было

Структура русской школы в Австралии не была застывшей, а видоизменялась в зависимости от веления времени Скромные церковно-приходские школы с несколькими учениками со временем развернулись в десятиклассные учебные заведения, в каждом из которых обучалась более сотни детей, при них появились детские сады и подготовительные группы С переходом к политике мультикульту-рализма государство начало оказывать финансовую поддержку школам национальных общин, а их языки стали признавать в качестве иностранного при сдаче экзаменов на аттестат зрелости в австралийских школах В результате многие русские школы открыли специальный одиннадцатый класс для подготовки учеников к государственным экзаменам. К 1990-м годам в Австралии было 20 церковноприходских русских школ

Условия иммиграции предъявляли свои требования к программе и методике работы русских школ в специфических условиях, когда ученики для изучения родного языка имеют всего несколько часов в неделю и окружены чуждой языковой средой Основное внимание было сосредоточено на гуманитарных дисциплинах русский язык, литература, история, так как основная цель образования заключалась в сохранении русского самосознания Да и образцом для школ, основанных диаспорой, служила старая русская гимназия с ее акцентом на гуманитарные науки Большое значение придавалось также религиозному воспитанию В начальный период существования русские школы испытывали немалые трудности с преподавательскими кадрами Ситуация изменилась с приездом учителей из Китая, среди которых наиболее яркой фигурой являлась В С Апанаске-вич, воспитавшая вдали от родины за 65 лет своей педагогической деятельности несколько поколений учеников

В 1946 г началось изучение русского языка в Австралии на университетском уровне, в чем немалая заслуга принадлежит русским иммигрантам. Основательницей русистики на пятом континенте стала Н М Кристесен-Максимова (1911, Санкт-Петербург - 2001, Мельбурн) К концу 1970-х годов в Австралии в пяти университетах Мельбурнский университет, АНУ, Университет Монаша (Мельбурн), Квинслендский университет, Университет НЮУ (Сидней) - существовали русские кафедры и аспирантуры при них Общее число студентов насчитывало около 500 чел , а общий штат преподавателей - 29 чел. К 1976 г 32 выпускника русских кафедр стали магистрами, 9 - защитили докторские диссертации Русские кафедры не только давали знание языка, русской истории и культуры, но и вели научную работу. В 1967 г в Мельбурнском университете начал издаваться журнал «Melbourne Slavonic Studies» под редакцией Н М Кристесен, а в 1970 г под ее руководством была образована Ассоциация австралийских и новозеландских славистов

Во втором параграфе представлена литературная и издательская деятельность русских австралийцев в 1950-1980-е годы.

Литературная жизнь русских иммигрантов в Австралии имеет не столь уж длинную историю, начало ее относится к середине прошлого века. Среди приехавших на пятый континент были как профессиональные литераторы (Н А Бай-ков, Э.М Крук,СИ Ражев,ОВ Софонова), так и проявившие себя уже в Австралии поэты (М М Г'олубен, А М Карель, И М Смолянинов), прозаики (В М Пугачев, А А Федорович), журналисты (Б С Домогацкий, Е Н Ширинская)

В 1952 г появилось первое литературное общество «На пятом материке», организованное поэтом, прозаиком и артистом П А Сухатиным и объединившее почти все литературные силы русского Сиднея В последующие годы подобные организации возникли и в других центрах русского рассеяния В1970 и 1983 годах в Мельбурне были проведены фестивали русских поэтов Итогом их стали два сборники стихов «Русские поэты Австралии» (Мельбурн, 1971 и 1987)

Знакомство читателей с произведениями русских писателей и поэтов происходило, благодаря изданию литературно-художественных журналов Наиболее значительными из них являлись «Берега» (Мельбурн, 1957-1959) и «Вести» (Аделаида, 1971-1990)

Со второй половине 1950-х годов русские иммигранты начали издавать свои произведения, часто самиздатовским способом. В рассматриваемый период было опубликовано более 80 книг Анализ их позволяет сделать следующие выводы Все они написаны по-русски, видимо, их авторы еще не испытали влияния английского языка, как это произошло позднее Из всех литературных жанров наибольшее развитие получила поэзия Стихи разные по поэтическому строю, лирическому пафосу, жанровым формам и по уровню поэтического мастерства, но все они-бесценное свидетельство духовной жизни русской иммиграции Прозаиков среди русских авторов было гораздо меньше В 1980-е годы увидели свет и первые, пока еще немногочисленные, воспоминания

Большую роль в сохранении русской литературы в Австралии сыграли библиотеки, которые повсеместно являются сокровищницей национального наследия Они были созданы во всех главных центрах русского рассеяния при церквах, Русских клубах, домах престарелых и школах Наиболее крупными являлись библиотека РК в Сиднее, библиотеки при Св Петропавловском Кафедральном соборе и приСв Николаевском соборе (Брисбен), а также Епархиальная библиотека в Кройдоне Русские иммигранты интересовались литературой и любили книгу, так как многие, особенно приехавшие из Китая, были хорошо образованы, и потребность в чтении именно русской литературы была заложена в них с детства и юности в семье и школе Известными библиографами в Австралии были КМ Хо-тимский.ЛВ Сейфулин, А Г ТаралаиВ И Степаненков

Печатание и распространение русского слова позволяли эмигрантам продолжать творческую деятельность и поддерживать развитие их интеллектуальной и культурной жизни

В третьем параграфе выясняется вклад русских австралийцев в развитие науки и образования страны.

Научная деятельность русских иммигрантов на пятом континенте свидетельствует об их весомом вкладе в науку Австралии Они достигли высоких научных степеней, заняли посты в ведущих научных учреждениях, стали профессорами австралийских высших учебных заведений Им принадлежат научные открытия, изобретения, патенты

Многие, прежде всего это относится к русским с китайским прошлым, приехали уже сложившимися учеными Синолог АII Хионин, археолог и этнолог В В. Поносов, исследователь истории Дальнего Востока И И Гапанович, энтомолог М.И Никитин, экономист и географ В Н Жернаков продолжили свою деятельность и в Австралии

Русские иммигранты проявили себя в различных отраслях научных знаний, внесли вклад в медицину, в изучение флоры и фауны пятого континента Заслуги русских инженеров оказались весьма внушительными не только в развитии австралийской экономики, но и в науке. Одно из наиболее громких имен среди них -А Ю Самарин, академик, изобретатель, педагог

Результаты научной деятельности русских иммигрантов нашли отражение и в публикациях на русском языке В 1950-1980 гг в Австралии увидели свет около 30 изданий, относящихся к научной и научно-публицистической литературе, что составило свыше 35 % всей русской книжной продукции этого периода Вышли первые исследования К М Хотимского и В Н Жернакова по истории русской иммиграции, монографии Д В Гришина, одного из ведущих специалистов по изучению творчества Ф М Достоевского, книги М Н Никитина, обобщившие результаты его исследований в Китае

При этом следует учесть, что русским иммигрантам, дипломы которых не признавались, пришлось преодолеть немало трудностей, чтобы доказать свой профессионализм и подтвердить свои ученые степени. Некоторые из них (инженер М С Носарь, стоматолог И Н Чернавин) сами стали членами комиссий по признанию иностранных квалификаций и дипломов В Австралии работали русские ученые с мировым именем, но в России о них мало кто знает

В четвертой параграфе представлена одна из наиболее ярких страниц в истории русской культуры на пятом континенте - музыкальная жизнь русской Австралии.

Русские музыканты в зарубежье оказались в более благоприятных условиях, чем представители других профессий, так как язык музыки интернационален За редким исключением, в Австралии все они успешно продолжили свою профессиональную карьеру, добившись известности и способствуя популяризации русской музыки Заметный след в музыкальной жизни пятого континента оставил выдающийся русский дирижер Н А Малько, музыкальный директор Сиднейского симфонического оркестра, которого австралийцы считают основоположни-

ком австралийской симфонической школы Многое сделали русские и для совершенствования музыкального образования в Австралии, создав русскую школу и подготовив сотни учеников Артисты Харбинской оперетты основали русскую оперетту в Сиднее Появились оркестры легкой и танцевальной музыки Всемирную известность завоевали певцы С Байгильдин, В Троицкая и А Шахматов, пианист А. Бетхер, аккордеонист-виртуоз П Борейко, скрипачка Г Солодчина, получившие образование уже в Австралии

В отличие от классической музыки, народная музыка не может быть столь понятна и популярна в инокультурной среде И ее носители, будучи не в состоянии обеспечить пропитание за счет концертной деятельности, занимались ею только в свободное от работы время Но исполнительский уровень созданных на пятом континенте русских народных ансамблей и хоров был достаточно высок Руководили ими всегда талантливые профессионалы, имеющие музыкальное образование (А А Коробко, Д И Мошняга, В Д Сергий), то же можно сказать и о солистах Да и большинство участников ансамблей имели хотя бы начальное музыкальное образование или опыт пения в церковных хорах, которые существовали при всех русских православных церквах пятого континента Церковное пение имело совершенно особое значение для сохранения русской культуры и русской традиции в Австралии Во многом благодаря деятельности русских хоров и регентов, и не только на пятом континенте, но и во всем русском зарубежье, эта традиционная музыка не угасла и в настоящее время возвращается в Россию

Бытие русской музыки в Австралии в рассматриваемый период, как и на Западе, осуществлялось в основном силами иммигрантов, так как гастролеры из СССР приезжали редко, репертуар привозили цензурированный Музыканты стали проводниками русской культуры в австралийском обществе, русская музыка интегрировалась в австралийскую культуру и обогатила ее, а многие русские австралийцы прочно утвердились в музыкальном мире Австралии и стали неотъемлемой частью его истории

В пятам параграфе речь идет о русском драматическом театре на пятом континенте Русская иммиграция, хлынувшая в Австралию в середине XX в принесла не только выдающихся музыкантов и певцов, но и блестящих артистов и режиссеров В результате в Австралии в главных центрах русского рассеяния образовалось несколько коллективов драматического искусства, деятельность которых в 1950-1960-е годы была довольно активной и разнообразной Начиная с 1960-х годов, следующие поколения стали создавать свои «молодые театры» Но в 19701980-е годы наступил спад русской театральной деятельности профессиональный театр создать не удалось, а драматическая постановка требует значительных материальных и временных затрат, что не всегда по силам любителям Драматические студии, организованные М С Стефании в Сиднее и Мельбурне, просуществовали недолго

Несмотря на все трудности, отдельные труппы (Мельбурнский драматический ансамбль, Русский ансамбль драмы в Сиднее) существовали более десяти лет В большинстве театральных коллективов работали и профессионалы высшей художественной пробы (В И Томский, М С Стефании, В И Д'Аквино,ЛН Васильева-Лебедева, Л Г. Наталенко, И В Перекрестов), и любители Появилась в Австралии и русская театральная пресса в лице театрального критика Б С Домогацкого

Особо следует подчеркнуть просветительскую миссию русского театра в Австралии, его заслуги в духовном воспитании молодежи Театральное искусство давало возможность русским иммигрантам чувствовать сопричастность с потерянной родиной Репертуар был преимущественно классический из русской драматургии XIX в, но ставшись и пьесы советских авторов, которые шли на харбинской сцене Произведения австралийских авторов в репертуаре отсутствовали, хотя в конце 1960-х годов наблюдался подъем австралийского театра, связанный с деятельностью экспериментальных и университетских театров, которые поддерживали новые веяния в мировом театральном искусстве и были проникнуты духом протеста Эти новации не находили отклика в русской среде

В отличие от музыкантов, русским драматическим артистам войти в австралийскую театральную жизнь не удалось. Не работали русские артисты и в области австралийской театральной педагогики

В шестом параграфе речь идет об изобразительном искусстве и архитектуре русских в Австралии

В области изобразительного искусства костяк русских профессионалов в Австралии составили представители творческой интеллигенции, получившие специальное образование и признание еще за пределами пятого континента скульптор Г М Вирин (Езерский), художница харбинской школы А А Азовцева, архитектор М А Бакичидр

После Второй мировой войны в искусстве Австралии усилилось влияние модернизма, но русские мастера изобразительного искусства оставались верны традициям русской классической школы. Особенно наглядно это проявилось в живописи, которая получила наибольшее развитие В условиях иммиграции художники оказались разобщенными, но их объединяло то, что образцом для большинства было творчество великих русских мастеров XIX в Молодые русские живописцы, выросшие и обучавшиеся в Австралии (Е Верстак, Е Груздева), оказались более подвержены современным веяниям в искусстве и стали работать в другой манере Преданность русских иммигрантов церкви и православной вере положила начало необычному для Австралии, но традиционному для России виду живописи-иконописи

Русские живописцы, скульпторы, архитекторы познакомили австралийцев с национальными художественными традициями В пространстве австралийского искусства они заняли определенную нишу и оказали влияние на развитие реали-

стического направления Активное участие русских в выставках, высокие награды, членство в Королевском обществе художников и других творческих организациях свидетельствует о том, что русское изобразительное искусство, как и русская музыка, интегрировалось в австралийскую культуру

В заключении диссертации изложены основные выводы, полученные в результате комплексного исследования истории русской иммиграции в Австралии (конецXIXв -втораяполовина 1980-хгг)

Русская иммиграция в Австралию - многоступенчатый процесс Началась она в конце ХЕХ в одновременно с началом массового исхода из России Характер переселения и причины эмиграции (политическая оппозиция режиму на родине и экономические трудности) русских, оказавшихся на пятом континенте, были сходны с другими странами

Основными факторами, оказавшими влияние на ход иммиграционного процесса на протяжении всего рассматриваемого периода, являлись политическая ситуация на исторической родине и за ее пределами (в мире, в Китае) и особенности иммиграционной политики страны-реципиента, которая прошла эволюцию от ассимиляции до мультикультурализма В начальный период истории русской иммиграции, наряду с прочими факторами, свою роль сыграла и тирания расстояний - географическая отдаленность пятого континента

Изложенные выше факторы, институциональная эволюция русской диаспоры и степень интеграции иммигрантов послужили критерием авторской периодизации истории русской иммиграции на пятом континенте

В рассматриваемые в диссертации хронологические рамки (конец XIX в — вторая половина 80-х годов XX в) автор выделил четыре периода (волны) русской иммиграции Сравнительно-историческое исследование показало, что каждая из них имела свои отличительные черты Специфика связана с особенностями политических и социокультурных условий, сложившихся в тот или иной период, и действиями имманентных факторов, численность и характер расселения иммигрантов, социально-экономическое положение и правовой статус, идейно-политическое противостояние, степень структурирования и интеграции иммигрантской общности

В целом русская иммиграция в Австралии как часть русского зарубежья имела свою специфику, отличающую ее от подобных феноменов в других странах В конце XIX - первые десятилетия XX веков она являлась не столь многочисленной, для нее была характерна дисперсность расселения Рассеянность русских на большой территории, жесткость условий существования и отсутствие элиты, сравнимой с цветом интеллигенции, собравшейся в Европе,тормозили интеграционные процессы внутри диаспоры Но в послевоенный период, после прибытия на пятый континент русских в составе перемещенных лиц, а затем и из Китая, численность их значительно возросла, и они сосредоточились в крупных городах, что способствовало консолидации и структурированию диаспоры

Спецификой генезиса русской диаспоры в Австралии явилась решающая роль в этом процессе политэмигрантов, которые положили начало этнической активности и самоорганизации русских, создав первые национальные структуры (СРЭ, РК, печать, школу, библиотеки), и способствовали идентификации русской диаспоры как части австралийского общества

Завершение структурирования русской диаспоры в Австралии произошло к концу рассматриваемого в диссертации периода (вторая половина 1980-х годов) К этому времени диаспора имела сложившиеся социальные институты, которые представляли собой достаточно стройную и разветвленную систему национальных организаций, охватывающую практически все области общественной жизни. Она включала ряд церковных, культурно-просветительных, политических, корпоративных, молодежных, благотворительных организаций, призванных способствовать сохранению этнической идентичности русских Как и в других странах русского рассеяния, большое значение для русских имела РПЦЗ Она объединяла иммигрантов, приобщала к православной вере и помогала сохранить тот уровень духовности, который позволял им оставаться русскими

Специфической особенностью эволюции русской диаспоры в Австралии явилось то, что завершению ее структурирования способствовало проведение государственной политики мультикультурализма, в русле которой в стране были созданы этнические представительства, в том числе и русские РЭП появились в отдельных штатах в 1970-1980-х годах, цель их-объединение всех русских общественных организаций для совместной работы на благо национальной общины и развития ее культуры Кроме того, они представляли диаспору перед австралийскими властями и осуществляли связи с исторической родиной.

Главное направление деятельности русской диаспоры и ее институтов в Австралии-поддержание, развитие и укрепление духовных традиций и этнокультурной идентичности в форме русской дореволюционной культуры Наиболее полно эта функция диаспоры проявилась в 1950-1980-е годы с созданием русских субботних школ и появлением русистики на пятом континенте, что имело большое значение в сохранении русского языка как механизма первичной социализации, воспроизводящего диаспору Важными факторами сохранения национально-культурной идентичности явилось развитие средств массовой информации (периодика, радио, телевидение), национальной литературы и искусства

Спецификой культурной жизни русских австралийцев стала особая роль дальневосточной эмиграции, то есть русских с китайским прошлым, которые начали прибывать на пятый континент еще с довоенных времен Они были наиболее многочисленными среди других групп русской иммиграции и представляли на пятом континенте русскую образованную элиту По сравнению с русскими, прибывшими непосредственно из России или Европы, у русских иммигрантов из Китая, прежде всего из Харбина, уникального в своей русскости, действовал особый механизм адаптации к новой культурной среде Возможно, долгое прожива-

ние в Китае (многие родились там) и успешное противостояние воздействию «чужой» культуры выработало у них своеобразный этнокультурный иммунитет к ассимиляции и стойкую установку к сохранению русскости, которая и была перенесена ими в Австралию в процессе миграции Австралийский «плавильный котел» не только не включил механизм аккультурации, а напротив - вызвал своеобразное усиление степени «русскости»

В целом русские австралийцы идентифицировали себя с дореволюционной или зарубежной Россией, то есть с эмиграцией Советский Союз они не признавали и к советской власти относились отрицательно Это объясняет другую характерную черту русской иммиграции в Австралии, а именно, ее политический характер, то есть выход за рамки исключительно культурно-просветительной деятельности Судя по содержанию русской периодики, подобно русским эмигрантам в других странах, русские в Австралии были различны по своим политическим взглядам и убеждениям Сфера политического сознания часто становилась для них дестабилизирующим фактором Объединяли все политические группировки антисоветизм, национализм и общая цель - возрождение Великой России Итак, историческое прошлое, русский язык, православие, национальные институты и культура, общие политические установки, растущая численность русских на пятом континенте, компактность расселения являлись системообразующими факторами формирования и эволюции русской диаспоры в Австралии

Русские австралийцы успешно адаптировались и стали частью австралийского общества, привнеся в него не только элементы русской культуры, но и свои знания, опыт, способности И русское влияние на австралийскую среду не осталось незамеченным

Н Н Миклухо-Маклай явился одним из основоположников австралийской науки Гастроли русского классического балета способствовали становлению этого вида искусства в Австралии и знакомству с русской музыкой, живописью, фольклором Э Еорованский и К Буслова считаются родоначальниками национального балета Австралии, а Н А Малько - основателем азстралийской симфонической школы Русские инженеры внесли весомый вклад в индустриализацию страны, работая в ведущих отраслях ее экономики В анналы австралийской истории вошли как «великие австралийцы» основательница русистики на пятом континенте Н М Кристесен и «гигант мультикультурной политики», стоящий у ее истоков В С Егоров.

Таким образом, культурная роль русской диаспоры была двоякой С одной стороны, она была направлена внутрь, на поддержание и сохранение традиций предков Но с другой стороны, имела и внешнюю направленность адаптация и включение в обшеавстралийский оборот своих национальных богатств Приоритетной все же являлась культурная деятельность диаспоры как важнейший фактор этнической самоидентификации и сохранения культурно-идеологических традиций

В силу идеологических причин русские австралийцы в рассматриваемый период оказались в изоляции от исторической родины Они попали в условия господствующей англо-саксонской цивилизации, в английскую языковую среду и неизбежно должны были включаться в систему австралийских общественных отношений Фактор доминирующего общества оказывал влияние на иммигрантов по нескольким каналам, обучение в австралийских школах и высших учебных заведениях, производственная деятельность, бытовое общение, смешанные браки Неизбежно шел процесс ассимиляции русских Русский язык, особенно во втором поколении иммигрантов, стал терять свою коммуникативную функцию Языковая ассимиляция дополнялась ассимиляцией в сфере духовных ценностей, традиций, бытового уклада Молодежь, не имеющая национальной образовательной и воспитательной базы своих предков, из русских австралийцев превращалась в австралийцев русского происхождения и отделялась от диаспоры Поэтому в рассматриваемый период наблюдалось наличие в русской среде двух противоположных, хотя и вполне гармонично сопрягающихся тенденций- с одной стороны, стойкая приверженность традициям и своей этнической самобытности, с другой - постепенная ассимиляция в условиях господствующей англосаксонской цивилизации и отрыва от исторической родины

В перспективе русская диаспора имеет два варианта эволюции Первый из них—это ассимиляция англоавстралийцами и постепенное растворение в австралийской среде Второй вариант - превращение в этнокультурную группу, являющуюся органической частью страны проживания Учитывая новую историческую ситуацию, сложившуюся в результате перестройки в нашей стране, можно предположить, что русская диаспора в Австралии сохранится В пользу этого предположения свидетельствует то, что с ликвидацией идеологических препон и изменением государственной политики РФ по отношению к зарубежным соотечественникам возникли широкие возможности для развития контактов русских австралийцев с исторической родиной в различных сферах деятельности деловых, научных, культурных, образования, туризма, благотворительности Русская диаспора в Австралии значительно пополнилась за счет экономической иммиграции из стран СНГ Современные иммигранты в век информационных технологий, способных преодолеть тиранию расстояний, не порывают связей со страной исхода и являются носителями русского языка Сохранению этнической идентичности способствует и проводимая австралийскими властями политика мульти-культурализма, которая поддерживает культурные традиции небританских групп, создавая возможность выхода локального и этнически окрашенного в общее социокультурное пространство

Подводя итог диссертационному исследованию, необходимо заметить, что оно не является исчерпывающим в изучении истории русской иммиграции в Австралии По-прежнему остается простор для научного освоения одного из отдаленных участков русского зарубежья Необходим дальнейший поиск архи-

вных документов и накопление фактического материала Более глубокого анализа требуют ряд проблем заявленной темы политическая деятельность русских иммигрантов на пятом континенте, их повседневная жизнь, судьба второго поколения иммигрантов, современный период русской иммиграции, взаимодействие русской и австралийской культур, взаимоотношения русской диаспоры с исторической родиной

АПРОБАЦИЯ НАУЧНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ

Основные положения и выводы диссертации отражены в 61 публикациях, общим объемом 91,3 пл (из них - 0,2 п л в неразрывном соавторстве), в том числе 3 монографии, 8 публикаций в ведущих реферируемых журналах, рекомендовать« ВАК РФ («Этнографическое обозрение», «Вестник ДВО РАН», «Россия и АТР»), в докладах на международных, общероссийских и региональных конференциях Результаты исследования использованы при написании учебного пособия с грифом УМО «Культура Австралии и Новой Зеландии», при чтении спецкурсов «Русская иммиграция в Австралии», «История русского Харбина» и «Российско-австралийские отношения в ХГХ-ХХ вв » в Институте истории, философии и культуры Дальневосточного государственного университета

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИПОТЕМЕДИССЕРТАЩШ

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1 Каневская, Г.И Россияне в АТР на рубеже веков / Г.И. Каневская, Е Н Черно-луцкая // Вестник Дальневосточного отделения РАН. -1997 -№б -С 175-176 (0,2п л)

2. Каневская, Г И Русское образование в Харбине / ГИ Каневская // Россия и АТР-1997 -№3 -С.51-58 (0,6пл)

3 Каневская,ГИ Путь к федерации /ГИ Каневская//Россия и АТР-2000

4 -С 128-137 (0,8 пл.)

4 Каневская, ГИ Секреты и шпионы Рецензия на книгу Moustafine М Secret

and Spies The Harbin Files Sydney Vintage 2002 468 p / Г И Каневская // Россия и ATP-2004 -№1 -С 142-146 (0,5 пл)

5 Каневская, Г И Русская иммиграция и российско-австралийские отношения

(К 200-летию контактов между Россией и Австралией) / ГИ Каневская // Вестник Дальневосточного отделения РАН -2007 -№ 5 -С 110-119 (0 8пл )

6 Каневская, ГИ Русские из Китая в Австралии особенности адаптации (1950-

1980-е годы)/ГИ Каневская // Этнографическое обозрение -2008.-№2 -С 106-120 (1 пл)

7 Каневская, Г.И Исход русских из Китая (по воспоминаниям русских австралий-

цев) /Г.И Каневская //Вестник Дальневосточного отделения РАН -2008 -№2 -С 125-132 (0,6пл)

8 Каневская, ГИ Россияне в Австралии-во времена, когда мир был широк/ГИ

Каневская// Вестник Дальневосточного отделения РАН -2008 -№2 -С 142147 (0,4 пл.)

Монографии

9 Kanevskaya, GI Russian Migrant Community in Australia / GI Kanevskaya // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen Russians m Australia -Melbourne University of Melbourne, 1998 -No 24 -84p (7п л )

10 Каневская, Г И «Я бездомный, но зато на воле » Русские перемещенные лицав Австралии(1947-1954гг)/ПИ Каневская -Владивосток Изд-воДаль-невост ун-та,2005 -232с (17пл)

11 Encounters under the Southern Cross. Two Centuries of Russian-Australian Relations 1807-2007 -Adelaide, Crawford House Publishing, 2007 -419 p (25 пл :2пл авт)

Научные статьи, доклады, научные сообщения

12 Каневская, ГИ Изменения в иммиграционной политике Австралийского Союза после Второй мировой войны / Г И. Каневская // Конференция по изучению Австралии и Океании -М..Воет лит,1989 -С 34-41 (0,5)

13 Каневская,ГИ Иммиграцияв Австралию в XIX веке/ГИ Каневская//Проблемы истории Австралии и Океании Сб. науч трудов. - Иркутск Иркут ун-т, 1990 -С 45-62.(1 пл)

14 Каневская, Г И Австралийские исследования по истории русской иммиграции в Австралии /ГИ. Каневская //Тихоокеанский путь развития концепции и реальность XXII научная конференция по изучению Австралии и Океании -М Институт востоковедения РАН, 1996 -С.38-40 (0,3 пл)

15 Каневская, ГИ Идейно-политическая жизнь русской иммиграции в Австралии в 30-е годы (по материалам журнала «Путьэмигранта»)/ГИ Каневская // Культурно-историческое наследие и современность стран Южных морей Материалы XXIV научной конференции по изучению Австралии и Океании. -M Институт востоковедения РАН, 1998 -С 30-34 (0,3 пл)

16. Каневская, Г И. Первое русское издательство в Австралии и журнал «Путь эмигранта» / Г И Каневская // Россияне в АТР Сотрудничество на рубеже веков Материалы первой международной научно-практической конферен-

ции Владивосток,24-26сентября 1997 г Книга вторая -Владивосток Изд-во Дальневост ун-та, 1999 -С 245-253 (0,6пл)

17 Каневская, Г И Добрые дела русских австралийцев (Благотворительная помощь наших соотечественников России) / ГИ Каневская // Духовная жизнь Дальнего Востока России Материалы региональной научно-практической конференции (Хабаровск, 24-26 октября 2000 г) / Государственный архив Хабаровского края -Хабаровск Издат Дом «Частная коллекция», 2000 -С 201207 (0,5 пл)

18 Каневская, ГИ Оправдавший надежды Приамурского генерал-губернатора/ Г И Каневская // Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета -2001.-№6-С 19-27 (0,7пл)

19. Каневская, Г И Русская эмиграция из Европы в Австралию после Второй мировой войны / Г И Каневская // Росси я и Европа на пути к единой формуле Сборник научных трудов -СПб «Нестор», 2001 -С 279-285 (0,5 п л).

20 Каневская, ГИ Вклад русских иммигрантов в культурную жизнь Австралии (20^40 гг XX в) / Г И Каневская // Россия в глобальном мире Социально-теоретический альманах № 2 Приложение к журналу для ученых «Клио» -СПб «Нестор»,2002.-С 249-254 (0,4пл)

21. Каневская, ГИ Русское православие под Южным крестом (основание русского православного прихода в Австралии) / Г И Каневская // Дальний Восток России основные аспекты исторического развития во второй половине XIX -началеXX века (Вторые Крутиановские чтения,2001 г)-Владивосток Даль-наука, 2003 -С 171-174 (0,3пл)

22 Каневская, Г И Создание первой общеавстралийской русской газеты/ГИ Каневская // Россия в глобальном мире Социально-теоретический альманах №7 Приложение к журналу для ученых «Клио»-СПб <<Нестор», 2004 - С 240-243 (0 3 пл)

23 Каневская, ГИ Австрало-советские отношения и русские «дипи» (конец 40-х - начало 50-х годов XX в) / Г И Каневская // Международные отношения в новое и новейшее время Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора К Б Виноградова СПб Дек 2004 г -СПб. Изд-во С-Петерб ун-та, 2005 -С 335-338 (0,3 пл)

24 Каневская, ГИ Русская песня в чужой стороне (Из музыкальной жизни русских австралийцев второй половины XX в) / Г И Каневская // Дальний Восток России в системе международных отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе история, экономика, культура. (Третьи Крушановские чтения, 2003 г)-Владивосток Дальнаука,2006 -С 608-616 (0,6пл )

25 Каневская, ГИ Правовая адаптация российских иммигрантов в Австралии (10—30-е гг ХХв.)/ГИ Каневская// Правовое положение российской эмиграции в 1920-1930-е годы Сборник научных трудов -СПб «Сударыня», 2006 -С 196-204 (0,6пл)

26 Каневская, Г И Правовое положение русских «ди пи» в Австралии/ГИ Каневская // Ленинградский юридический журнал -2006 -№2(6) -С 61-69 (0,6 ил )

27. Каневская, ГИ География расселения русских иммигрантов в Австралии (конец XIX-XX в) / Г И Каневская // Известия Русского географического общества. Т 140 Вып 1 -СПб «Наука», 2008 -С 50-55 (0,5 пл)

Учебные пособия

28 Каневская, ГИ Культура Австралии и Новой Зеландии Учебное пособие / Г И Каневская.-Владивосток Изд-воДальневост ун-та, 2000 -112с (7 п.л)

КАНЕВСКАЯ Галина Ивановна

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ИММИГРАЦИИ В АВСТРАЛИИ (конец XIX в. — вторая половина 80-х гг. XX в.)

АВТОРЕФЕРАТ

Подписано в печать 10 07 2008 Формат 60x84'/16 Уел печ л 1,62 Уч изд л 1,70 Тираж 100 экз Заказ

Издательство Дальневосточного университета 690950, г Владивосток, ул. Октябрьская, 27

Отпечатано в типографии Издательско-полиграфического комплекса ДВГУ 690950, г Владивосток, ул Алеутская, 56

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Каневская, Галина Ивановна

Введение

Глава I. Дореволюционная русская иммиграция в Австралии (конец XIX в. - Первая мировая война)

1.1. Становление иммиграционной политики Австралии

1.2. География выхода и расселения русских иммигрантов. Их социальная и правовая адаптация

1.3. Роль политэмигрантов в складывании русской диаспоры

Глава II. Послереволюционная русская иммиграция на пятом континенте (1923 г. - Вторая мировая война)

2.1. Иммиграционная политика Австралийского Союза в межвоенный период

2.2. Социально-экономическое положение и правовой статус русской иммиграции в Австралии

2.3. Общественно-культурная жизнь белоэмигрантов

2.4. Идейно-политическое размежевание русской иммиграции в Австралии в

1920-1930-е годы

Глава III. Русские перемещенные лица в Австралии (1947-1954 гг.)

3.1. Изменение иммиграционной политики Австралийского Союза после Второй мировой войны

3.2. Причины эмиграции и пути русских перемещенных лиц на пятый континент

3.3. Численность, социальный состав, условия приема, география расселения и особенности адаптации русских «ди пи»

3.4. Становление Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ

3.5. Политический портрет русских перемещенных лиц в Австралии

Глава IV. Русская иммиграция в Австралии (середина 50-х - вторая половина 80-х годов XX в.)

4.1. От ассимиляции к мультикультурализму: иммиграционная политика Австралийского Союза в 1950-1980-е годы

4.2. Исход русских из Китая

4.3. Особенности адаптации русских иммигрантов из Китая на пятом континенте

4.4 Австралийско-Новозеландская епархия РПЦЗ и ее значение в жизни русских

4.5. Институты этнизации и их роль в эволюции русской диаспоры

4.6. Политические организации и средства массовой информации русской иммиграции

Глава V. Культурная жизнь русской иммиграции в Австралии (19501980-е годы)

5.1. Изучение русского языка в Австралии

5.2. Литературная и издательская деятельность русских австралийцев

5.3. Вклад русских иммигрантов в развитие науки и образования

5.4. Музыкальная жизнь русской Австралии

5.5. Русский драматический театр на пятом континенте

5.6. Русское изобразительное искусство и архитектура

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Каневская, Галина Ивановна

Актуальность исследования. В последние годы история российского зарубежья неизменно остается в сфере общественного внимания, что объясняется спецификой современной ситуации. Эмиграция из РФ, в том числе и в Австралию, стала значительным явлением, и вполне закономерен интерес к ней со стороны правительственных и деловых кругов, печати и исследователей. Расширяется и тенденция сотрудничества России с соотечественниками за границей, в том числе в странах АТР. Одновременно с этим в ближайшем зарубежье оказались фактически на положении эмигрантов массы русскоязычного населения. Их состояние, статус и задачи во многом близки тем, какие были характерны для русских в Австралии и других странах.

История русской иммиграции в Австралии актуальна еще и потому, что является частью истории российского зарубежья - явления совершенно уникального в отечественной и мировой истории. В 1917 г. прежде единая российская цивилизация раскололась и стала развиваться в двух направлениях - «советском» и «альтернативно-российском». При всем идеологическом, мировоззренческом, эстетическом различиях культуры метрополии и российской диаспоры они являлись частями единой, целостной системы - русской национальной культуры.1 Перестройка привела к пересмотру истории и изменила практику исследования зарубежной России. В поисках самоидентичности новая Россия обратилась к зарубежной. При этом история русской иммиграции рассматривается не столько как «параллельная» отечественная история, а скорее как ее ответвление, то есть как часть общероссийской истории, но проходившей за рубежом. Возникла потребность воссоздания единой истории России, для чего необходима разработка региональной истории российского зарубежья.

Русская эмиграция, создав очаги русской культуры в местах своего рассеяния, в том числе и на пятом континенте, сохранила ценности, созданные нашими предками. Обращение к гуманистическим, нравственным истокам национальной культуры может способствовать оздоровлению российского общества, преодолению в нем негативных тенденций: вседозволенности, необузданной коммерциализации, некритического восприятия худших образцов зарубежной культуры -всего того, что не может не тревожить нас сегодня.

Зарубежная Россия - феномен не только отечественной, но и мировой истории XX в. Русская эмиграция выступила активным посредником в диалоге между Россией и Западом. Благодаря ее деятельности, XX век отмечен сильнейшим воздействием русских на различные области культуры едва ли не всего земного шара. В последние годы стали известны достижения многих представителей русской эмиграции Европы и Америки, но о русских в Австралии знают мало. Не имея представление о наследии российского зарубежья в целом, включая его самые отдаленные регионы, невозможно оценить реальный вклад русской культуры в мировую цивилизацию.

Степень изученности темы исследования. Сегодня, после многих лет забвения, история зарубежной России находится в центре внимания отечественных исследователей. Сложились центры изучения российского зарубежья, состоялись конференции, опубликованы монографии, подготовленные на основе новейших методологических и теоретических концепций с использованием обширного комплекса ранее не известных архивных материалов. Разработаны теоретические проблемы истории зарубежья, что весьма значимо, в том числе и для нашего ису следования. Результаты достигнутого обобщены в историографических трудах." Появились периодические и продолжающиеся издания по истории российской эмиграции, вышла справочная и энциклопедическая литература, библиографические указатели, свидетельствующие о необходимости систематизации знаний, накопленных о российском зарубежье.3 Но уровень историографической освещенности темы по регионам неодинаков.

История русской иммиграции в Австралии до недавнего времени вообще не являлась предметом научного исследования в нашей стране. Определенное внимание уделялось лишь деятельности российских социал-демократов, оказавшихся на пятом континенте после революции 1905-1907 гг. Впервые упомянул о них в 1971 г. известный австраловед К.В. Малаховский.4 В конце 1970-х - начале 1980-х гг. появились специальные исследования, посвященные этой теме.5 Центром изучения истории русской революционной эмиграции на пятом континенте стал Днепропетровский университет, где к разработке проблемы приступили историки А.И. Савченко и A.M. Черненко.6 В 1987 г. А.И. Савченко защитил кандидатскую диссертацию «В.И. Ленин, большевики и российская революционная эмиграция в п

Австралии (1907-1917 гг.)», название которой говорит само за себя. Эмиграция в Австралии представлена в ней как часть российского революционного движения, как часть истории КПСС, в отрыве от австралийской специфики. Для советских исследователей был присущ односторонний взгляд на деятельность российских революционеров, которые, по их мнению, способствовали росту революционности, организованности и интернациональной солидарности австралийских рабочих, нацеливая их на борьбу с капиталом.

Первой попыткой в отечественной историографии представить общую картину русского присутствия на пятом континенте (XIX в. - конец 1980-х годов) стала книга сотрудника Дипломатической академии МИД России, д.и.н. А.Ю. Рудницо кого «Другая жизнь и берег дальний.» (1991). Монография написана с привлечением широкого круга австралийских исследований и периодики. История русской иммиграции, которой уделено две трети книги, рассматривается на фоне развития межгосударственных отношений России и Австралии в австралийском контексте. Автор выявляет воздействие русских революционеров на общественную жизнь, на формирование представлений австралийцев о России, на эволюцию национальной идеологи. В результате автору удалось преодолеть односторонний подход, свойственный историографии советских времен.

В 1990-е годы круг и география исследователей истории русской иммиграции на пятом континенте расширились. Как свидетельствуют опубликованные материалы конференций, ежегодно проводившихся в 1995-1998 гг. Отделом южнотихоокеанских исследований Института Востоковедения РАН (ИВ РАН), тема продолжала привлекать внимание названных выше ученых,9 появились и новые имена: В.И. Беликов, А.Я Массов, A.C. Петриковская, А.Н. Хохлов.10

Историк из Санкт-Петербурга А.Я. Массов в докторской диссертации «Становление и развитие русско-австралийских связей (1807-1901 гг.)» и в монографии убедительно доказал, что появление россиян в Австралии в конце XIX в. явилось существенным фактором в развитии отношений между нашими странами.11

Краткий обзор истории белой эмиграции в Австралии в 1920-1930-е гг. дан в статье преподавателя Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) А.Б. Шатилова.12 Автор ее, опираясь на очерк русского австралийца K.M. Хотимского (1957), не только повторяет допущенные в ней неточности (например, о первой в Австралии газете на русском языке), но и добавляет к ним собственные. Так, он сообщает, что «наиболее ранние русские поселения датируются еще серединой XIX в.», или говорит о «весьма пестром в этническом отношении населении Австралии» в начале XX в. Ни то, ни другое не соответствует истине. Нельзя согласиться и с выводами А.Б. Шатилова, который, оперируя добротными источниками (русская периодика 1930-х гг.), круг которых, однако, ограничен, явно недооценивает уровень развития культурной и общественной жизни белой эмиграции в Австралии, доказательством чего могут служить исследования A.C. Петриковской.

Ведущий научный сотрудник ИВ РАН A.C. Петриковская в монографиях «Российское эхо в культуре Австралии (XIX - первая половина XX века)» (2002) и «Культура Австралии: XIX-XX вв.» (2007) осветила историю австралийского узнавания России через культуру, уделив значительное внимание вкладу русской

1 о диаспоры в культурный процесс пятого континента. Главы монографий, посвященные этой проблеме, основаны на обширном и большей частью малоизвестном материале. Книги A.C. Петриковской - ценный вклад в изучение культурной жизни русской иммиграции в Австралии.

Роль эмигрантов в распространении русского печатного слова в Австралии выявили новосибирский исследователь С.А. Пайчадзе, чья монография «Русская книга в странах Азиатско-Тихоокеанского региона» (1995) посвящена дооктябрьскому периоду, и директор Дальневосточной государственной научной библиотеки (ДВГНБ, Хабаровск) А.И. Букреев в кандидатской диссертации и в работе «Книга «восточной ветви» русской эмиграции: вторая половина XX в.» (2003).14

Мемуаристика и поэзия русских в Австралии нашли отражение в отечественной историографии, благодаря исследованиям филологов из Дальневосточного государственного университета (ДВГУ). Статья доцента JI.M. Свиридовой «Изменники или патриоты?» посвящена книге воспоминаний С. Дичбалиса, вынужденного «невозвращенца», оказавшегося на пятом континенте с волною перемещенных лиц.15 Профессор С.Ф. Крившенко в своих публикациях дал блестящий анализ поэтического творчества целого ряда русских поэтов пятого континента на основе их стихотворных сборников и «Антологии русских поэтов Австралии» (Сидней, 1998). Особо он выделил «военную тетрадь «Антологии», то есть стихи поэтов - фронтовиков.16 Рецензия С.Ф. Крившенко на «Антологию русских поэтов Австралии», по достоинству оцененная русскими австралийцами, была опубликована в Мельбурне. Работы С.Ф. Крившенко и JI.M. Свиридовой отмечены высоким профессионализмом, что обусловлено глубоким проникновением в содержание анализируемых ими произведений и знакомством с биографиями их авторов, благодаря личным контактам с ними.

К сожалению, сказанное выше не отличает анализ другого поэтического сбор

17 ника (1971) русских поэтов Австралии, предпринятый в 2002 г. С.И. Якимовой. Она сделала заявку на рассмотрение содержания стихотворений «в историко-функциональном аспекте», однако незнание австралийских реалий и истории русской иммиграции привели к серии досадных ошибок в тексте статьи. Например, один из известных русских поэтов и общественных деятелей Австралии A.M. Карель, член Союза писателей России, награжденный медалью Ордена Австралии, о творчестве которого ко времени написания статьи существовала уже достаточно обширная отечественная литература, представлен С.И. Якимовой «поэтессой».

Духовная жизнь русской Австралии отражена в статье А.Я. Массова, основанной на солидном архивном материале. В ней речь идет о деятельности первых российских консулов в конце XIX в., направленной на защиту интересов православной общины Австралии. Статья A.A. Бовкало (Санкт-Петербургская духовная академия) дает общее представление об истории русской православной церкви на пятом континенте в XX в. Автор ограничивается хронологическим перечj о нем событий, не ставя перед собой задачи их анализа и оценки.

Обзор отечественной историографии позволяет сделать следующие выводы. Долгое время история русской иммиграции в Австралии находилась на периферии интересов советских академических кругов. Начало ее изучению было положено в 1970-е гг., постепенно число научных работ по этой проблематике увеличилось, но до середины 1990-х гг. география исследований ограничивалась, главным образом, центральной частью России. Научной разработке подвергался в основном дореволюционный период российской иммиграции в Австралии, причем акцент делался на освещении деятельности российских политэмигрантов.

Со второй половины 1990-х гг. при сохраняющемся внимании к истории русской иммиграции Австралии в центре страны в круг исследователей этой проблемы вступили ученые Сибири и Дальнего Востока (Новосибирска, Хабаровска, Владивостока). В научный оборот были введены новые разнообразные, в том числе и австралийские источники, расширился диапазон тем исследований. Наметился интерес к весьма актуальной сегодня проблеме - культурной и духовной жизни русских австралийцев, их национальной самоидентификации. Но в названных выше монографиях история русской иммиграции в Австралии не стала предметом специального изучения, их авторы касались ее в ходе исследования других проблем.

В Австралии изучение истории русской иммиграции началось гораздо раньше, в 1950-е гг. Инициаторами явились русские австралийцы, а главным центром этих исследований стал Мельбурнский университет, где в 1946 г. было основано Отделение русского языка и литературы. Первым в Австралии обратился к рассматриваемой нами теме историк K.M. Хотимский в очерке «Русские в Австралии» (Мельбурн, 1957), написанном на основе материалов его собственного архива, который он собирал в течение 20-ти лет.19 Подробная характеристика работы K.M. Хотимского дана в тексте диссертации.

С 1968 г. исследование проблем русской иммиграции в Австралии было продолжено изданием Отделением русского языка и литературы Мельбурнского университета монографической серии «Русские в Австралии» под редакцией главы отделения Н.М. Кристесен. За период 1968-2002 гг. опубликованы 31 книга этой серии. Большинство из них - биографические очерки о наиболее выдающихся русских австралийцах: писатель и натуралист H.A. Байков, историк И.И. Гапо-нович, археолог В.В. Поносов, востоковед А.П. Хионин, экономист и географ В.Н. Жернаков, основательница балета в Западной Австралии К. Буслова, четыре архиепископа Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ и др.20 Очерки написаны, главным образом, на основе воспоминаний авторов, содержат большой иконографический материал и библиографии работ героев очерков.

Особо следует отметить биографию первого архиепископа (1946-1955) Австралийско-Новозеландский епархии РПЦЗ Феодора Рафальского, воссозданную протоиереем Михаилом Протопоповым. Этот объемный труд написан на основе архивных материалов епархии и воспоминаний очевидцев и выходит за рамки жизнеописания одного человека, представляя собой, фактически, историю создания и становления Австралийско-Новозеландский епархии. К числу достоинств книги следует отнести персонифицированность изложения материала. Автор не только подробно анализирует события церковной жизни и биографии главного его персонажа, но и приводит биографические данные и характеристику деятельности всех первых русских священнослужителей в Австралии.21

Две книги серии «Русские в Австралии» освещают такую малоизученную область деятельности русских австралийцев, как благотворительность, и знакомят с историей русских благотворительных обществ в Сиднее и в Мельбурне. Они на

22 писаны с привлечением архивов этих обществ и воспоминаний их активистов.

Серия дает представление и о положении целых социальных групп, составляющих русскую диаспору пятого континента. В двух изданиях вышла книга В.Я. Винокурова «Русские инженеры в Австралии», знакомящая с деятельностью наших соотечественников, чей высокий профессионализм способствовал развитию ведущих отраслей экономики и науки Австралии. В первом издании речь идет о приехавших из Китая выпускниках Харбинского политехнического института (ХПИ) и созданном ими Сиднейском объединении инженеров, окончивших ХПИ. Второе - дополнено творческими биографиями инженеров, прибывших из других стран.23

Еще одна социальная группа - русские женщины, о самоотверженной многогранной деятельности которых в различных общественных организациях (церковных, благотворительных, молодежных и других), об их роли в становлении русской школы и в сохранении национальной культуры на пятом континенте повествуют два сборника серии. Кроме того, сборники содержат более 40 биографий русских австралиек разных волн иммиграции и разных судеб.24

Значение серии «Русские в Австралии» не ограничивается только вкладом в историографию русской иммиграции. Издание большинства книг ее на английском языке преследует цель знакомства австралийцев с достижениями русских на пятом континенте, содействуя тем самым пробуждению их интереса к русской культуре.

Пик возрастания этого интереса пришелся на 1980-е годы и объясняется произошедшими в австралийском обществе переменами, связанными с переходом к политике мультикультурализма, которая способствовала укреплению этнокультурной основы русской диаспоры страны. Среди других факторов следует отметить подготовку к празднованию 200-летия Австралии в 1988 г., ознаменованного выходом в свет ряда юбилейных сборников, рассказывающих о многообразном культурном наследии иммигрантов. Именно с этого времени австралийские исследователи обратили внимание на историю различных этнических групп, населяющих Австралию, в том числе и русских, тем более что в 1988 г. во всех центрах русского рассеяния торжественно отмечалось тысячелетие Крещения Руси.

К этому времени открылись ряд отделений русского языка и литературы в университетах Австралии, и появились новые центры изучения истории русской иммиграции, одним из главных стал Квинслендский университет (Брисбен). Характерен качественно новый уровень исследований, благодаря введению в научный оборот огромного пласта источников, извлеченных из австралийских архивов: русские периодические издания; эпистолярное наследие; официальная статистика и документы. К сказанному следует добавить, что австралийские исследователи знакомы и с архивами нашей страны.

В 1980-1990-е гг. свой вклад в разработку проблем истории российской иммиграции в Австралии внесли Е. Говор, О. Дубровская, М. Кравченко, Б. Криста, Д. Менгетти, Ч. Прайс, Т. Пул, Э. Фрид, Р. Эванс и другие. Ими были подготовлены диссертации, опубликованы монографии и серьезные научные статьи.

В австралийской историографии явственно выделились два основных направления исследований. Первое - это история русских в Квинсленде, который вплоть до Второй мировой войны оставался главным центром русской иммиграции в Австралии. Прослеживается особое внимание к российской революционной иммиграции начала XX в., причем в центре исследований - взаимодействие ее с австралийским обществом и влияние на развитие австралийской национальной идеологии. Оценка деятельности российских революционеров принципиально отлича

25 ется от той, которая характерна была для советских авторов. Общий очерк истории русских в Квинсленде дан доктором Отделения русского языка Квинсленд-ского университета М.М. Кравченко. Он вошел в юбилейный сборник «Многокультурный Квинсленд», изданный в 1988 г. по поводу 200-летнего юбилея Австралии.26

Другое направление исследований - продолжение изучения истории русской иммиграции в общеавстралийском масштабе. В том же юбилейном 1988 году вышло в свет фундаментальное издание «Австралийский народ. Энциклопедия нации» с большой статьей профессора Квинслендского университета Б. Криста, представившего цельную картину истории русской иммиграции на пятом континенте.27 Автор выделяет пять волн русской иммиграции и характеризует каждую, подчеркивая их особенности и вклад в развитие австралийского общества.

Обстоятельный анализ демографической истории русской иммиграции в Австралии за столетний период ее существования (последняя треть XIX в. - середина 1980-х гг.) представлен в статье директора Иммиграционного исследовательского центра в Канберре Ч. Прайса, основанной на результатах переписей населения и статистических опросах. Приводятся статистические данные численности русских различных волн иммиграции, их половозрастной и профессиональной со-28 став.

Весомый вклад в изучение истории русских на пятом континенте внесла Е.В. Говор, бывшая научным сотрудником ИВ АН СССР, а с 1990 г. живущая в Канберре и защитившая докторскую диссертацию в Австралийском национальном университете (АНУ). Ее труды, написанию которых предшествовала многолетняя источниковедческая работа по выявлению русской печатной австралианы и публикация двух томов «Библиографии Австралии», отличает обширная документальная база. Она впервые ввела в научный оборот большой пласт источников, извлеченных из австралийских архивов, дополнив историю русской иммиграции новыми фактами. В монографии «Австралия в русском зеркале. Изменение восприятия в 1770-1919 гг.» (1997 г.) дан анализ имагологических аспектов взаимного общения русских и австралийцев. Е.В. Говор предприняла, по словам рецензента, «воистину ювелирное исследование, стремясь разобраться в национальном, социальном и профессиональном составе выходцев с территории обширной Российской империи». В книге «Мой темнокожий брат. История Ильиных, русско-аборигенской семьи» (2000 г.) автор избрала другое направление исследования, проследив судьбу потомков русского иммигранта Н.Д. Ильина на протяжении всего XX в. В 2005 г. вышла книга Е.В. Говор «Русские АНЗАКи в австралийской истории», посвященная русским, участвовавшим в Первой мировой войне в составе Австрало-Новозеландского армейского корпуса (АНЗАК). Книга написана на основе личных досье военнослужащих.29

С октября 1994 г. в Сиднее начал издаваться новый русский литературно-исторический журнал - ежеквартальник «Австралиада. Русская летопись», который, по замыслу его основателей, представляет собой «собрание исторической информации о русских и их деятельности в Австралии». Конечная цель журнала -способствовать написанию книги «История русских в Австралии». Основателями журнала явилась группа энтузиастов во главе с редактором Н.М. Мельниковой

30

Грачевой и заместителем редактора Л.Я. Ястребовой.

За годы существования журнала, на его страницах помещен разнообразный материал о жизни и деятельности русских иммигрантов (о созданных ими организациях, церквях и школах, о русской прессе, радио, литературе, музыке, театре, изобразительном искусстве, о выдающиеся представителях русской диаспоры и др.). Анализ этого материала позволяет сделать вывод, что журнал выполняет двойную функцию. С одной стороны, он является ценным источником по истории русской иммиграции, с другой, вносит весомый вклад в историографию проблемы, печатая статьи и сообщения по различным аспектам ее истории, основанные на кропотливых изысканиях сотрудников журнала.

Научный уровень журнала заметно повысился, когда в редколлегию его вошли и начали печататься историки - профессионалы: Е.В. Говор и Н.И. Дмитровский-Байков. Результаты исследовательской деятельности Е.В. Говор регулярно появлялись на страницах каждого номера журнала, со временем они обобщались ею в монографии, названные выше.

Историк из Брисбена Н.И. Дмитровский-Байков прослеживает на страницах журнала историю белой эмиграции в Квинсленде, опираясь на архивные документы, русскую периодику и интервью с участниками событий или их родственниками, которые предоставляют ему не только устные, но и документальные материалы. Автору удалось представить развернутую картину русской общественной и культурной жизни Квинсленда 1920-1940-х гг.31

И.Н. Суворов вел в журнале рубрику «О создании церквей». Он не является профессиональным историком, и источниковая база его исследований не столь обширна, как у Е.В. Говор и Н.И. Дмитровского, его очерки о русской православной церкви и ее священнослужителях в Австралии основаны на материалах периодики и охватывают хронологические рамки вплоть до 1960-х гг.32

Вклад журнала в изучение истории русской иммиграции на пятом континенте выразился и в том, что собранные редколлегией материалы позволили подготовить ряд специальных изданий. В 1998-2000 гг. в связи со 100-летием со дня основания Харбина вышли два выпуска приложения к «Австралиаде» - «Русские харбинцы в Австралии». Издание знакомит с биографиями наиболее известных русских австралийцев с китайским прошлым.33

В 1999 г., по инициативе Русского этнического представительства НЮУ, была опубликована книга «Русские в Стратфилде. Облик общины. 1949-1999», в написании которой участвовали редакционный коллектив «Австралиады» и члены Русского исторического общества в Австралии. Книга представляет полувековую историю жизни русской общины Стратфилда - одного из муниципальных районов Сиднея, который после Второй мировой войны превратился в русский квар

34 тал.

Плодом десятилетней деятельности журнала «Австралиада» стал выход в свет в 2004 г. первого тома из задуманного многотомного издания «История русских в о с

Австралии». Этот объемный труд, написанный коллективом авторов (ответственный редактор - H.A. Мельникова), является, как отмечено в предисловии, «в некотором роде введением в Историю русских в Австралии. В нем даются ответы на вопросы: КОГДА, ОТКУДА, ПОЧЕМУ и КАК прибывали русские эмигранты в Австралию? ЧТО их объединяло и КАКИМ ОБРАЗОМ им удалось не раствориться в иностранной среде?»36

Структура книги своеобразна. Она включает семь разделов, каждый из которых делится по главам на две части. Первая представляет краткий экскурс в историю рассматриваемой проблемы, основанный на литературе, вышедшей в России и за рубежом, а во второй части, более обширной, приводятся воспоминания очевидцев - русских австралийцев, являющиеся своего рода иллюстрациями к приводимому экскурсу. В книге собранно большое число редких фотодокументов.

Три первых раздела «Истории русских в Австралии» повествуют о формировании российского зарубежья в целом в период с 1917 до начала 1950-х годов. Четвертый и пятый дают общую картину переселения россиян на пятый континент, и краткий обзор развития Австралии в XX в. Шестой и седьмой разделы книги посвящены духовной жизни русской общины и ее связям с исторической родиной.

Наиболее привлекательной, на наш взгляд, в рассматриваемой книге является ее мемуарная часть. Публикация воспоминаний, более чем сорока, участников событий предоставляет ценный материал для исследователя.

Такого же мнения придерживается и рецензент книги А .Я. Массов: «К сожалению, аналитическая часть рецензируемого издания оказалась гораздо менее интересной по сравнению со страницами, посвященными воспоминаниям и документам». Рецензент справедливо считает, что «полученные результаты с научной точки зрения весьма и весьма спорны», и объясняет это «непрофессионализмом составителей, ибо большинство из них не являются профессиональными историками».37

Нельзя не согласиться с автором рецензии и по поводу крайней политизированности издания, что стало характерным и для журнала «Австралиада». «Вполне понятно, что эмигрантское издание, посвященное такой болезненной для эмигрантов проблеме, как исход русских людей со своей Родины, виной чему стал большевистский режим, будет стоять на жестоко антикоммунистических позициях. Можно объяснить, хотя и трудно принять в издании, претендующим на научность, крайний национализм в духе неоднократно цитируемого В. Кожина, а также истовую приверженность авторов к «особому» пути России. И уж совсем непонятен откровенный антидемократизм, когда в ряде разделов книги инвективы против демократии формулируются в виде примитивных обвинений «современных "вождей" России», которые «мечутся между бездуховным западным демократизмом и безнравственным американским монополизмом», - пишет А.Я. Мае-сов.38

Можно предъявить претензии и к включенному в книгу историографическому обзору и библиографии истории русской иммиграции на пятом континенте, которые весьма поверхностны. Вызывает возражение и предложенная авторами периодизация истории русских в Австралии, о чем подробно будет сказано ниже.

Несмотря на указанные недостатки «История русских в Австралии», благодаря включенным в издание материалам мемуарного характера, представляет собой существенный вклад в литературу по истории русской иммиграции в Австралии.

Итак, изучение истории русской иммиграции в Австралии началось в этой стране почти 50 лет назад. Сегодняшние итоги австралийской историографии, достигнутые в исследовании отдельных аспектов этой проблемы, позволяют надеяться на появление в будущем фундаментального обобщающего труда.

Как нам представляется, эффективных результатов в написании истории русских в Австралии можно достичь путем сотрудничества российских и австралийских исследователей и русских австралийцев. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. В 1992 г. вышел в свет содержательный сборник «Россия и пятый континент», подготовленный Департаментом истории и русского языка Квинслендского университета и приуроченный к 50-тилетию установления дилл пломатических отношений между Австралией и СССР. В сборник включены работы австралийских и российских специалистов по истории отношений между нашими странами и ряд уже упомянутых статьей, посвященных российской иммиграции. Реферат статьи Ч. Прайса и часть статьи Э. Фрида в русском переводе были перепечатаны позднее в сборнике «Российская эмиграция на Дальнем Востоке», изданном Институтом истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН в 2000 г.40

Свою лепту в научное сотрудничество России и Австралии внесло и русское отделение Мельбурнского университета публикацией в серии «Русские в Австралии» ряда работ российских авторов. В 1996 г. вышла книга М.Д. Фроловой «Русские в Австралии» - дипломная работа, выполненная на кафедре этнографии исторического факультета МГУ.41 Автор рассматривает историю русской иммиграции в Австралии с точки зрения этнографа, анализируя причины эмиграции русских, основные этапы формирования русской диаспоры на пятом континенте, ее состав и численность, географию расселения и степень подверженности ассимиляции, дает прогноз относительно судьбы русских в Австралии. Общественная жизнь русских, их вклад в материальное и культурное развитие страны пребывания не входит в предмет исследования. Несомненной заслугой М.Д. Фроловой является то, что она сумела собрать и обобщить большой материал, в основе которого данные, полученные в результате сделанных ею опросов 78 информаторов, принадлежащих к различным волнам русской иммиграции. В серии «Русские в Австралии» вышли и работы ряда дальневосточных исследователей: Г.И. Каневской, С.Ф. Крившенко, Е.А. Неживой.42

Цель объединить усилия ученых разных стран для изучения истории восточной ветви российской эмиграции поставили перед собой организаторы трех международных научно-практических конференций «Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе», прошедших во Владивостоке в 1997, 1999 и 2001 гг. На них присутствовали исследователи и соотечественники из Австралии, Канады, Китая, Новой Зеландии, России, США и Японии. О научных результатах конференций можно судить по опубликованным материалам.

Интересно исследование доктора Квинслендского университета Т. Пула, выступившего с докладом на конференции 1997 г. На основе скрупулезного анализа архивных документов Службы безопасности Австралии он попытался ответить на вопросы, существовало ли в годы Второй мировой войны фашистское движение в среде русских иммигрантов и могло ли оно представлять угрозу для госу

43 дарства.

В коллективной статье A.B. и В.В. Ивановых «К вопросу об этнокультурной идентичности русских австралийцев» рассмотрена проблема будущего русской диаспоры в Австралии. Авторы, сравнивая положение русских в Китае и на пятом континенте, пришли к выводу, что в условиях господствующей англо-саксонской цивилизации русская диаспора из этнокультурной общности эволюционировала в национально-культурное объединение. Они выражают опасение, что без помощи России русская общественная жизнь в Австралии постепенно сойдет на нет.44

В сборники конференций вошли также три статьи Е.В. Говор, позволяющие получить представление о ее монографиях, речь о которых шла выше и которые недоступны российским читателям.45 В материалах конференции 1999 г. опубликована и статья Н.И. Дмитровского-Байкова о его деде известном русском писателе и исследователе Маньчжурии H.A. Байкове, последние годы жизни которого прошли в Австралии.46 Конференции способствовали установлению контактов с русскими австралийцами: их воспоминания помещены в сборниках под рубрикой «Говорят наши соотечественники».

В Москве в 2005 г. издательством «Русский путь» была напечатана книга главы Русского отделения Университета Макуори (Сидней) Н.М. Райан «Россия -Харбин - Австралия: Сохранение и утрата языка на примере русской диаспоры, проживший XX век вне России». Часть книги посвящена русским иммигрантам в Австралии, приехавшим из Китая.47 На основе большого исследовательского материала: записей устной речи, интервью с представителями разных поколений иммигрантов, анонимных анкет, анализа периодики и литературы - автор дает характеристику культурно-речевого положения русской диаспоры в Австралии, определяет уровень сохранения языка и культурно-речевого этикета русских с китайским прошлым и прослеживает степень влияния на них австралийской культуры.

В 2007 г. в Австралии вышла коллективная монография австралийских и отечественных исследователей «Встречи под Южным Крестом. Два века российско-австралийских отношений 1807-2007», приуроченная к юбилею в истории двух стран. Проблема русской иммиграции как одна из форм контактов между Россией и Австралией также нашла освещение в монографии.48

Анализ российской и австралийской историографии, представленный выше, позволяет сделать вывод о недостаточной изученности рассматриваемой нами темы. Наиболее разработанной является история дореволюционной русской иммиграции, особенно политической. Определенное внимание уделено белой эмиграции, но послевоенная русская иммиграция в Австралии в научной литературе освещена весьма скупо, а людям, ее составлявшим, «недодано» исторического и общечеловеческого внимания. Актуальной остается задача не только создания комплексного исследования по истории русской иммиграции в Австралии, но и задача выявления и систематизации фактологического материала по рассматриваемой проблеме.

Цель исследования - дать комплексный анализ истории становления и развития русской диаспоры в Австралии на протяжении столетия (конец XIX в. - вторая половина 80-х годов XX в.) и показать весь спектр ее жизни в политическом, социальном, материальном и социокультурном измерениях на основе сравнительно-исторического анализа различных волн русской иммиграции.

Задачи исследования предполагают освещение следующих аспектов изучаемой проблемы:

- периодизация истории русской иммиграции в Австралии;

- иммиграционная политика страны-реципиента и ее роль в адаптации русских иммигрантов;

- причины эмиграции с исторической родины, география выхода, въезда и расселения русских на пятом континенте, основные центры русской иммиграции;

- количественный и качественный состав каждой волны русской иммиграции, ее социальный и политический портрет, жизненный путь отдельных представителей до и после иммиграции;

- вопросы социально-политической адаптации русских: процессы адсорбции и абсорбции, специфика социокультурной ментальности и ее роль в аккомодации к новой среде, взаимодействия с властями и другими волнами русской иммиграции;

- анализ и оценка различных аспектов деятельности русских, формирование и развитие иммигрантских институтов, выявление их роли в сохранении национальных и культурных традиций, в процессе формирования диаспоры на пятом континенте и во взаимодействии культур;

- характеристика политического менталитета диаспоры на основе анализа русской иммигрантской печати;

- выделение общего и особенного в характеристике русской диаспоры для понимания того, что делало ее подобной в ряду других волн миграций и в чем ее специфические черты, присущие лишь данному феномену.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX в. до второй половины 80-х годов XX в. Они обусловлены историей формирования и развития русской диаспоры в Австралии. Массовая иммиграция на пятый континент из Российской империи началась в конце XIX в. и продолжается до настоящего времени. Однако современный этап русской иммиграции в Австралии (с конца 80-х годов XX в. - «перестроечный») не входит в рамки нашего исследования. В это время изменились нормативно-правовые условия выезда за рубеж из нашей страны и характер иммиграции, основные характеристики которой пока не проявились и трудны для формирования выводов.

Географические рамки диссертационного исследования охватывают всю территорию Австралии, где расселились и проживали русские иммигранты. В соответствии с административно-территориальным устройством Австралийского Союза в него входят шесть штатов: Новый Южный Уэльс (НЮУ), Виктория, Квинсленд, Южная Австралия, Западная Австралия и Тасмания, а также две территории: Столичная и Северная. В разные периоды тот или иной из названных регионов становился главным очагом локализации русской диаспоры. При выяснении причин эмиграции и географии выхода в рамки исследования попадают Россия, Германия, Китай и остров Тубабао на Филиппинах.

Объектом исследования выступает часть русского этноса - русская иммиграция в Австралии, оказавшегося в результате ряда политических событий и социально-экономических причин вне исторической родины.

Предметом исследования является процесс формирования и эволюции в определенный хронологический период (конец XIX в. - вторая половина 80-х годов XX в.) русской диаспоры в Австралии под влиянием конкретно-исторических условий, определивших ее региональный облик и особенности по сравнению с другими центрами русского рассеяния.

Методология диссертационного исследования. Содержание научных изысканий и выводов определены рядом методологических и методических принципов, избранных в соответствии с целями, поставленными в диссертации, и требованиями современной исторической науки. Основными научными принципами исследования стали принципы историзма и объективности.

Методологическим фундаментом является принцип историзма, предполагающий изучение общественных явлений в развитии, в неразрывной связи между прошлым, настоящим и будущем. История русской диаспоры в Австралии представлена в динамике, то есть с момента зарождения первых центров локализации диаспоры и до превращения ее в зрелый социальный организм в общеавстралийском масштабе. Эволюция русской диаспоры изучается поэтапно, каждый этап исторически определен и оценивается в сравнении с предыдущим и последующим.

Кроме того, принцип историзма предусматривает всестороннее исследование всякого общественного явления во взаимосвязи с конкретной исторической обстановкой, выявляя присущие ему внутренние закономерности. Эволюция русской диаспоры на пятом континенте рассматривается в контексте локальной истории России, Австралии и мировых событий, которые оказывали непосредственное влияние на причины эмиграции из стран исхода, на иммиграционную политику принимающего государства и условия адаптации русских иммигрантов.

Принцип объективности предполагает использование всех доступных источников и рассмотрение проблем изучаемого объекта с учетом всей совокупности фактов в их истинном содержании, не искажая и не подгоняя их под заранее определенные стереотипы. В соответствии с этим принципом история русской иммиграции в Австралии представлена во всей ее многогранности и противоречивости, в совокупности как положительных, так и отрицательных сторон. По возможности приводились различные точки зрения, имеющиеся в литературе по определенным аспектам изучаемого явления: периодизация иммиграции, ее численность, характерные особенности каждого из этапов и др.

Современный уровень развития отечественной исторической науки расширяет методологический арсенал исследователя за счет многовекторных подходов, разрабатываемых мировой и отечественной историософской мыслью. Для исследования истории русской диаспоры, находящейся в условиях чуждого этнокультурного пространства, продуктивным является цивилизационный подход, открывающий широкие возможности для понимания генезиса, тенденций развития и особенностей различных социально-этнических общностей, которые не связаны на прямую с формационным развитием общества. Цивилизационный подход позволил дать представление о социально-психологическом облике русской диаспоры в Австралии, ее менталитете, рассмотреть культуру русских австралийцев как социальный способ деятельности человека в обществе.

При изучении поставленной научной проблемы, помимо общенаучных методов (диалектического, логического, проблемного), применялись различные конкретно-исторические методы исследования, в частности, историко-сравнительный и системного анализа. Историко-сравнительный метод позволил выделить специфические особенности каждого из этапов истории русской иммиграции в Австралии по ряду параметров, характеризующих диаспору (происхождение, условия пребывания, степень адаптированности, политические взгляды, вклад в сохранение русскости, роль в становлении диаспоры, влияние на различные стороны жизни стран-реципиентов), и проводить сравнения и в пространстве, и во времени.

Системный подход позволил из отдельных объектов и элементов проблемной ситуации составить связующее целое, представить русскую диаспору в Австралии как сложную саморазвивающуюся систему, которая, в свою очередь, подверглась координированному изучению. В результате осуществления структурного и функционального анализа, выявлены внутренние и внешние факторы, определявшие особенности русской диаспоры в Австралии по сравнению с другими странами русского рассеяния.

Синтез различных методологических принципов и методов исследования в совокупности с признанием общечеловеческих ценностей в качестве основного критерия, позволил более глубоко понять и проанализировать предмет изучения -формирование и эволюцию русской диаспоры в Австралии.

Диаспоральные исследования в отечественной науке - сравнительно новое направление. Многообразие проявлений феномена диаспоры (в переводе с греческого языка - «рассеяние») привлекает к нему внимание ученых разных специальностей: историков, лингвистов, этнографов, социальных антропологов и др. В 1980-е годы выявились основные направления изучения этого феномена. Первое - это работы теоретического и методологического характера, нацеленные на прояснение ряда дискуссионных вопросов.49 Второе направление связано с изучением конкретных диаспор в прошлом и настоящем. В центре внимания исследователей - история складывания диаспор, их этнокультурные свойства, сравнительный анализ социальных характеристик диаспор и отпускающего общества.50

Оба направления исследований совмещают анализ феномена диаспоры с попыткой создания термина, способного вместить всю многогранность явления. По этой проблеме в конце 1990-х - начале 2000-х годов развернулась дискуссия на страницах журнала «Диаспоры».51 По мнению В.А. Тишкова, существующие в отечественной историографии дефиниции имеют ряд недостатков. Одни толкуют категорию «диаспоры» слишком расширено, включая все случаи крупных человеческих перемещений на транснациональном и даже на внутригосударственном уровнях в исторически обозримой перспективе. Другие не учитывают сферу самосознания и эмоционального выбора, что тоже следует считать объективными факторами. «Именно эти два аспекта исторической ситуативности и личностной идентификации не учитывает господствующий в отечественной науке традиционный (объективистский) подход к феномену диаспоры», - считает исследова

52 тель.

Наибольшее распространение получила дефиниция, определяющая диаспору как совокупность людей единого этнического происхождения, живущих в иноэт-ническом окружении за пределами своей исторической родины (или ареала расселения своего народа), сохраняющих свои этнические характеристики, отличающие их от остального населения страны-реципиента, и одновременно приспосабливающихся (осознано или нет) к нормам, традициям, культуре принимающего общества. Изначальным условием образования диаспоры является наличие на территории страны людей, имеющих историческую родину за ее пределами.53 Автор диссертации придерживается в своей работе данной выше дефиниции.

Как считает В. Попков, «критерии, по которым можно как-то классифицировать этнические рассеяния на предмет образования диаспоры, пока не имеют в науке четкого определения». Необходимо также учитывать, что диаспоры - динамичное социальное явление. Сохраняя себя, она вынуждена постоянно изменяться в ответ на внутреннее и внешнее воздействие.54

Способствуя сохранению самоидентификации, диаспора выполняет культурную, социальную, экономическую, политическую функции. Реализация названных функций еще раз подтверждает тезис о том, что диаспора - сложный социальный феномен с множеством составляющих, цепочка, в которой анализ одного явления неизбежно влечет за собой другое. Все черты взаимообусловлены и взаимозависимы, что превращает диаспору в явление со свойственными всякому социальному организму периодами формирования, стабильного сосуществования, расцвета и упадка.

Диаспора, по мнению В.А. Тишкова: « - это явление прежде всего политическое, а миграция - социальное». И потому не все выехавшие из России - это состоявшаяся диаспора или всегда диаспора. Он считает, что ранняя эмиграция из России не стала базой для образования диаспоры. Причина этого - сам характер миграции и историческая ситуация в принимающей стране. «Это была отчетливо неидеологическая (трудовая) эмиграция, поглощенная сугубо хозяйственной деятельностью и экономическим выживанием. В ее среде было крайне недостаточно представителей интеллектуальной элиты и этнических активистов (диаспорных предпринимателей), которые взяли бы на себя труд политического производства диаспорной идентичности. Без интеллектуалов как производителей субъективных представлений нет диаспоры, а есть просто эмигрантское население. Возможно, свою роль сыграл также антицаристский содержательный момент ранней российской эмиграции, но этот аспект следует специально изучать. ,».55

Предположение В.А. Тишкова подчеркивает важность такого аспекта теоретико-методологической базы диссертационного исследования, как региональный подход: в последние годы в историографии все яснее осознается разноплановость процессов, протекающих на разных территориях. Это совпадает и с нашей точкой зрения, согласно которой русская диаспора в Австралии имела особые отличительные от других стран черты, проявившиеся уже на раннем этапе ее истории. Понимание сущности диаспоры в целом невозможно без прохождения этапа изучения конкретных диаспор, локализирующихся в отдельных регионах.

Поскольку одна из задач нашего исследования - выявление особенностей адаптации русских иммигрантов в Австралии, следует остановиться на некоторых теоретических вопросах этнокультурного взаимодействия. Под адаптацией принято понимать процесс приспособления человека к природной и культурной среде. Выделяют два типа адаптации: природно-производственную и социально-этническую. Последнюю определяют как приспособление человека или человеческой общности к изменениям социальной или этнической обстановки. Существуют объективные и субъективные факторы адаптации. К первым относятся: иммиграционная политика страны-реципиента, язык, уровень правовой и экономической защищенности, характер местной культуры, этническая принадлежность иммигрантов, отношение к ним коренного населения, наличие институтов этнизации (религиозные и светские общины, землячества, союзы, объединения и т.д.) и другие социально-экономические обстоятельства, возникающие в стране въезда. Субъективный фактор связан с психологической структурой личности иммигранта.

В рамках социально-этнической адаптации можно выделить две категории -это инкультурация и аккультурация. Под первой понимают процесс вхождения индивида в культуру своего народа, под второй - приспособление человека к иноэтнической среде. Выделяют четыре стратегии аккультурации: ассимиляция, сепарация, маргинализация и интеграция.

Под ассимиляцией понимается процесс, при котором эмигрант полностью идентифицируется с новой культурой и отрицает культуру этноса, к которому принадлежит. Сепарация - это отрицание культуры страны - реципиента и сохранение этнической культуры. Маргинализация - отсутствие этнической идентичности как с собственной культурой, так и с культурой принимающей страны. Интеграция - это идентификация мигранта с культурами страны-реципиента и собственной этнической группы.56

Степень адаптации иммигрантов во многом зависит от иммиграционной политики государства-реципиента, которая в Австралии прошла эволюцию от ассимиляции до мультикультурализма. Австралийский мультикультурализм - понятие многозначное. Оно подразумевает и этническую неоднородность населения, и политику федерального правительства - с вариациями в штатах, и идеологию плюралистического существования культур в едином национально-государственном контексте. Суть концепции мультикультурализма можно свести к следующему: «учет этнического многообразия при сохранении целостности общества, равенство возможностей граждан любой национальности и расы в сферах труда и политики, создание условий для сохранения культурного наследия, культурной самобытности этнических меньшинств (в рамках закона и парламентской демократии)».57

Следует пояснить и другие термины, употребляемые в диссертации. Понятие «русская иммиграция» подразумевает этнически русских в стране проживания

Австралии, а «русская эмиграция» - этнически русских в других странах русского рассеяния. Термин «российская эмиграция» употребляется для обозначения всех выходцев из России, независимо от их этнической принадлежности, а термин «белая эмиграция» обозначает всех эмигрантов, не принявших советской власти после революции 1917 г.

Термин «перемещенные лица» Организации Объединенных Наций, аббревиатура «ди пи» - «DP» (от английского Displaced Persons), появился во время Второй мировой войны и обозначал гражданских лиц, которые по обстоятельствам войны оказались вне родины и стремились или, наоборот, не желали туда возвращаться, но не могли найти другое место жительства без посторонней посо мощи. В диссертации термин «перемещенные лица» или «ди пи» применяется относительно всех категорий иммигрантов, въехавших на пятый континент в 1947-1952 гг. в соответствии с соглашением, заключенным Австралийским Союзом в 1947 г. с Международной организацией по делам беженцев и перемещенных лиц.

Важной методологической проблемой является проблема периодизации истории русской иммиграции в Австралии, по поводу которой в историографии нет единой точки зрения. Раньше других еще в 1957 г. свою периодизацию предложил K.M. Хотимский, выделив четыре волны (потока, периода).59 Первая охватывает период с конца XIX в. до начала XX в., ее составляли, по словам автора: «преимущественно евреи из юго-западных и прибалтийских областей России». Вторая волна (между двумя революциями в России - 1905-1917 гг.) «принесла представителей политической оппозиции царскому режиму», позднее «последовали дезертиры, спасавшиеся от воинской повинности». Третий период 19201939 гг. «тесно связан с крушением Белой Армии в Сибири». Четвертый - начался после Второй мировой войны. Автор не называет точные хронологические рамки послевоенного периода русской иммиграции, но указывает, что он состоял из двух потоков: с Дальнего Востока - продолжение эмиграции русских из Китая; и из Европы - перемещенные лица и русские военнопленные. K.M. Хотимский считал, что эмиграция из России «в большинстве случаев, являлась результатом политической оппозиции режиму». Именно этот критерий и лег в основу предложенной им периодизации.

Тридцать лет спустя, в 1988 г. периодизацию истории русской иммиграции в Австралии дал Б. Криста, выделив пять групп или волн: иммигранты, прибывшие с 1905 г. до Первой мировой войны, которых он делит на две категории (поселенцы и ссыльные); так называемые «белые русские», прибывшие в Австралию в межвоенный период; перемещенные лица (1947-1952 гг.); русские из Китая (середина 1950-х - начало 1970-х гг.); русские евреи (с начала 1970-х гг.). В отличие от K.M. Хотимского, автор не включает в периодизацию русской иммиграции период конца XIX - начала XX вв. Кроме того, он не просто выделяет послевоенный период русской иммиграции, а обозначает его четкие хронологические рамки - 1947-1952 гг. и дает его определение как «перемещенные лица». Б. Криста, как и K.M. Хотимский, считает, что русская иммиграция в Австралию носила политический характер и явилась результатом войн и революций, потрясших Россию в XX в.60

М.Д. Фролова в книге, вышедшей в 1996 г., уточняет периодизацию пяти «миграционных волн русских в Австралию», конкретно обозначив хронологические рамки каждой: первая - 1881/91-1917/20 гг.; вторая - 1920/21-1940/1945гг.; третья - 1947-1952 гг.; четвертая - 1952-1986 гг.; пятая - с конца 1980-х по настоящее время. Началом русской иммиграции она считает 1881 г. - год выделения в переписях населения Австралии в отдельную графу выходцев из Российской империи. Другие даты, определяющие хронологические рамки волн иммиграции, ею не обоснованы. Автор приходит к выводу, что из пяти волн русской иммиграции в Австралию первая (частично) и пятая - обусловлены экономическими причинами, а остальные - политическими.61

Свой вариант периодизации дали в 1999 г. авторы книги «Русские в Стратфил-де. Облик общины. 1949-1999». Они выделяют пять волн иммиграции: 1. 19051917 гг. - революционеры - большевики; 2. с начала 1920-х гг. - белые русские -антикоммунисты; 3. 1947-1952 гг. - перемещенные лица; 4. 1949 г. - русские из Китая, приехавшие через Филиппины; 5. середина 1950-1970-е гг. - русские из Маньчжурии и Северного Китая. Таким образом, в данном варианте периодизации, в отличие от других, послевоенная иммиграция разделена на две волны: перемещенные лица из Европы и русские, приехавшие из Китая через Филиппи-ны.62

Еще один вариант периодизации предложен в «Истории русских в Австралии» (2004 г.). Этой проблеме посвящено одно из приложений книги, озаглавленное «Вопросы периодизации», где дается критический анализ имеющейся в работах разных лет периодизации иммиграционного процесса русских в Австралию.63 Критика эта, к сожалению, явно демонстрирует инструменталистский и субъективистский подход.

В предисловии книги сказано: «Первая волна русской эмиграции, так называемая белая русская эмиграция, покинула Россию в начале 1920-х годов и расселилась по всему миру. В Австралию эти эмигранты стали прибывать с 1923 года, и именно они заложили основы русских общин на Пятом континенте».64 Руководствуясь этим тезисом, авторы книги стараются подогнать под него мнения других исследователей или бездоказательно опровергают их точку зрения, видимо, потому, что она не соответствует их концепции. Например, выделяя отдельный период «1977-1984 - русская эмиграция из Синьцзяна (Китай)», они основываются на утверждении, что в это время «стали приезжать синьцзянцы по 500 человек в год», ссылаясь при этом на Ч. Прайса. На самом деле этот авторитетный исследователь иммигрантской статистики указывает, что по 500 человек в год в начале 1980-х гг. приезжали русские со всего Китая.65

Огонь критики в «Истории русских в Австралии» обрушивается на периодизацию М.Д. Фроловой, с которой авторы книги выражают несогласие «даже в общих чертах». По их мнению, «совершенно бессмысленно включать переселенцев конца XIX - начала XX вв. в какую-либо "русскую волну"», так как никакой волны не было, а процент русских среди въехавших в это время из России был незначителен. Хронологические рамки второй волны (1920/21-1940/1945гг.), приводимые М.Д. Фроловой, «вообще ошибочны» считают авторы «Истории русских в Австралии», с чем следует согласиться. В 1920-1921 гг. въезд русских был запрещен австралийскими властями, запрет был снят только в 1922 г. А в годы Второй мировой войны всякая иммиграция в Австралию прекратилась. Протест вызывает у авторов книги и четвертая волна (1952-1986 гг.), приводимая М.Ф. Фроловой. Они считают, что нельзя объединить в одну волну иммигрантов, которые из разных стран и даже материков, «по разным океанам, по крайней мере по Индийскому и Тихому, прибывали к берегам Пятого материка. Как можно объединить их в одну волну?!», - эмоционально восклицают авторы «Истории русских в Австралии», не приводя другого обоснования своей точке зрения.66

В книге предложена собственная «периодизация, в которой выделяются 8 миграционных волн россиян, прибывших на Пятый континент из разных стран, в разное время и по разным причинам». Основана она, как заявляют авторы, на анализе «статистики приездов и выездов россиян (в Австралию и из Австралии) в течение прошлого столетия», но никаких статистических данных или сносок на них они не приводят. Итак, периодизация включает «8 сравнительно значительных по численности потоков эмигрантов из России, из Европы, из Китая, из СССР, из Российской Федерации и бывших республик Советского Союза:

1) 1871 - 1910 - экономическая эмиграция из России

2) 1911 - 1920 - экономическая и политическая эмиграция из России

3) 1923 - 1939 - послереволюционная (белая) эмиграция из России

4) 1947 - 1952 - послевоенная эмиграция из Европы и Китая

5) 1952 - 1964 - русская эмиграция из Маньчжурии (Китай)

6) 1977 - 1984 - русская эмиграция из Синьцзяна (Китай)

7) 1972 - 1989 - евреи из СССР

8) 1990 - 2000 - эмиграция из бывшего СССР».67

Хронологические рамки каждого потока, таким образом, строго определены, но лишены научного обоснования и вызывают возражение и не только у диссертанта, но и у других исследователей.68 Почему именно 1871 г. избран началом российской иммиграции в Австралию? Что означают указанные в рамках периодизации цифры, которые не связаны ни с какими значимыми событиями или датами? Вряд ли целесообразно выделять в самостоятельные периоды отдельные потоки в процессе русской иммиграции из Китая 1950-1980-х годов, отличающиеся по географии выезда (из различных районов Китая), так как причины эмиграции, условия въезда и адаптации для всех иммигрантов этой волны были одинаковы.

Авторы «Истории русских в Австралии» подчеркивают: «Переселенцы, приехавшие во время Первого, Второго и Седьмого периодов, не принимали участия в создании Зарубежной Руси на берегах Пятого континента».69

Отвечая на это утверждение Е.В. Говор, автор трех монографий о ранней истории русских на пятом континенте и, безусловно, самый крупный специалист в этой области, справедливо замечает: «Составители стоят на позиции, что история русских в Австралии начинается только с 1920-х годов, когда сюда стали прибывать люди, покинувшие Россию в результате большевистского переворота. Тысячи иммигрантов из России, которые приехали сюда до этого - не в счет, это так, всего лишь предыстория. Мне такой подход очень напомнил советские времена, когда из истории выбирали только то, что соответствовало доктрине, а все остальное как бы и не существовало. Но оно существовало, и русское рассеяние началось не после прихода к власти большевиков, а намного раньше, когда миллионы (миллионы!) россиян бежали из Российской Империи в Западную Европу, Северную и Южную Америку, на Гавайи, в Австралию. Среди них было множество

70 православных русских - крестьян, рабочих, моряков».

Автор разделяет точку зрения Е.В. Говор и поддерживает мнение тех отечественных исследователей, которые считают, что пора вернуть историческую справедливость по отношению к миллионам наших соотечественников, эмигрировавших до революции 1917 г.

В отечественной историографии проблема периодизации истории российского зарубежья активно обсуждалась в 1990-е годы, и в ходе дискуссии рождалось множество разных вариантов. В результате академик РАН Ю.А. Поляков предложил общую схему, в соответствии с которой различаются пять периодов истории российского зарубежья. При этом в общие хронологические рамки этой истории вводится первый период массовой эмиграции из России дореволюционной

71

XIX - начало XX вв.) - так называемой трудовой эмиграции. Такое нововведение продиктовано требованиями цивилизационного подхода и стало важным шагом в преодолении стереотипа формационной парадигмы в россиеведении.

Доктор исторических наук Г.Я. Тарле, обосновывая правомерность такого решения и учитывая некорректность пренебрежения укоренившейся в историографии по отношению к послереволюционной эмиграции привычной формулировки «первая волна эмиграции», предложила уточнить терминологию и говорить о «первой постреволюционной волне», что позволит не нумеровать последующие

79 потоки и «волны» и избежать неразберихи в этом вопросе.

Принимая во внимание все вышеизложенное, предлагается следующая периодизация истории русской иммиграции в Австралии:

- конец XIX в. - Первая мировая война - дореволюционная трудовая и политическая иммиграция;

- 1923 г. - Вторая мировая война - послереволюционная белая эмиграция;

- 1947-1954 гг. - послевоенная иммиграция (перемещенные лица);

- середина 1950-х - вторая половина 1980-х гг. - иммиграция из Китая и Европы;

- конец 1980-х годов и до настоящего времени - «перестроечная» волна с территории бывшего Советского Союза.

Как нам представляется, точные хронологические рамки каждого периода указать невозможно. Начальная дата истории русской иммиграции в Австралии названа нами, исходя из того, что в это время началась массовая эмиграция из Российской империи в разные страны мира, в том числе и в Австралию. Завершение двух первых волн иммиграции связано с мировыми войнами, так как в военное время иммиграция на пятый континент прекращалась.

Белая эмиграция началась с 1923 г., то есть с прибытия в Австралию первой группы иммигрантов после снятия эмбарго на русскую иммиграцию в 1922 г.

Хронологические рамки послевоенной волны русской иммиграции обусловлены заключением Австралией в 1947 г. соглашения о приеме перемещенных лиц, действующего до 1952 г. Но завершением этой волны мы считаем 1954 г. - год, когда закончились двухгодичные контракты последних «ди пи», прибывших в 1952 г., и они получили возможность свободно распоряжаться своей судьбой. Послевоенная волна русской иммиграции состояла из двух потоков: перемещенные лица, прибывшие из Европы, и приехавшие из Китая через филиппинский остров Тубабао. И те, и другие въехали на пятый континент на одинаковых условиях, заключив двухгодичный контракт.

Хронологические рамки четвертой волны русской иммиграции обусловлены действием программы помощи выезду русских из Китая. Современная волна русской иммиграции - «перестроечная», была продиктована событиями, произошедшими в нашей стране. Начало ее - конец 1980-х годов объясняется общепринятой в отечественной историографии периодизацией «перестроечной» волны

73 эмиграции из России. В основе ее лежат, главным образом, экономические причины, в отличие от предшествующих волн, которые носили политический характер.

Создавая периодизацию истории русских в Австралии, автор учитывал: политические события, существенным образом повлиявшие на судьбу соотечественников, причины эмиграции, иммиграционную политику страны-реципиента, институциональную эволюцию диаспоры и степень интеграции иммигрантов каждой волны.

Источниковая база исследования. Изучение истории русской иммиграции в странах-реципиентах имеет свою специфику. Анализу подлежит часть отечественной истории, совершающейся за пределами исторической территории и являющейся одновременно как частью истории собственно русской иммиграции, так и частью национальной истории стран проживания, что требует привлечения к исследованию местной источниковой базы, синтеза источников, происходящих как из лагеря русской иммиграции, так и из правительственных сфер страны-реципиента. Две научные командировки в Австралию предоставили автору возможность познакомиться с необходимыми источниками из Национальных австралийских архивов, Национальной библиотеки Австралии и библиотек Австралийского национального (Канберра) и Квинслендского (Брисбен) университетов, а контакты с русскими австралийцами позволили собрать собственный архив по теме диссертации.

Основой диссертации стали как неопубликованные источники, так и широкий круг опубликованных материалов.

Неопубликованные источники представлены архивными документами из отечественных и австралийских архивов. В отечественных архивах выявлены материалы из пяти фондов двух федеральных и двух местных архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК), Государственного архива Приморского края (ГАПК).

В ГА РФ документы по истории русской иммиграции в Австралии представлены фондом И.Н. Серышева и фондом «Коллекция микрофильмов музея Русской культуры в г. Сан-Франциско».

Священник Иннокентий Серышев (1883-1976) являлся в 1930-1940-х годах значимой фигурой в общественной жизни русской Австралии. Священнослужитель, редактор и издатель ряда русских журналов, он был представителем Русского зарубежного исторического архива в Праге (РЗИА) в Австралии. В этот архив о. Иннокентий и передал свои документы в 1934-1935 г., а из Праги они в 1946 г. попали в ГА РФ. Фонд 6964 И.Н. Серышева содержит источники личного происхождения, отражающие события 1920-1935 гг.: биографию и газетные вырезки о его деятельности, опубликованные и неопубликованные труды, а так же обширную переписку с зарубежными издательствами и частными лицами. Особую ценность для нас представляет эпистолярное наследие о. Иннокентия и его статья «Наши под Южным Крестом», содержащие яркие подробности о материальном положении и духовной жизни белой эмиграции в Австралии.74

Основной массив неопубликованных источников в диссертации, составил фонд 10143 - комплекс микрофильмированных версий ряда документов по истории русского зарубежья из Музея русской культуры в Сан-Франциско (основан в 1948 г.). ГА РФ получил этот фонд в 2002 г. в порядке взаимного обмена, и в нем много материалов, до сих пор практически не привлекавшихся к изучению истории русской иммиграции в Австралии.

Опись 71 содержит микрофильмированные документы священника И. Серыне шева периода 1930-1960-х годов, которые дополняют фонд 6964. Опись включает его биографию (1918-1965 гг.), библиографию работ, корреспонденцию за сорок лет (1915-1955), лекции, доклады, статьи, сборник проповедей и бесед, ряд номеров издаваемых им журналов и фотографии 1916-1953 гг. Документы дают исследователю богатый фактический материал о повседневной жизни русских, о развитии издательского дела и становлении русской православной церкви в Австралии.

История дальневосточной русской эмиграции конца 1940-1960-х годов нашла отражение в «Документах Ольги Морозовой. 1888-1968 гг.» (опись 48). O.A. Морозова (1877, Харьков - 1968, Лос-Анджелес), журналистка и писательница, долгие годы жила в различных районах Китая, а в 1949 г. была эвакуирована на о. Тубабао, откуда уехала в США. Свой дневник «Тубабао. Лагерь ИРО русских белых эмигрантов на острове «Самар». Филиппины. 1949-1950 гг.» O.A. Морозова в 1953 г. передала в Музей русской культуры в Сан-Франциско. Дневник отпечатан на пишущей машинке и содержит около 300 страниц. Он начинается 18 февраля 1949 г. и заканчивается 11 ноября 1950 г.76 Дневник - свидетельство очевидца, позволяющее судить о причинах эмиграции русских из Китая, об условиях их существования в беженском лагере на Филиппинах и о деятельности представителей австралийских властей по отбору кандидатов на иммиграцию в Австралию. В документах О. Морозовой сохранились газетные вырезки с хроникой собы

77 тий периода тубабаовской эпопеи русских эмигрантов (опись 20). Они повествуют о деятельности эмигрантской общественности, направленной на содействие

78 в расселение беженцев, содержат воспоминания О. Скопиченко и К. Гелета о Тубабао.79

Бумаги O.A. Морозовой также включают папку, озаглавленную «Культурные силы Российской эмиграции, покинувшие Россию после революции 1917 г. и работавшие заграницей» (опись 48/1). Обнаруженные в ней документы позволили получить биографические сведения о священнослужителях (архиепископ Феодор, протопресвитер А. Шабашев), общественных деятелях (Н.Ю. Фомин, А.Г. Доможиров) и других представителях русской иммиграции, оказавшихся в Австра

80

ЛИИ. .

В ГА РФ из Музея русской культуры в Сан-Франциско поступила и коллекция документов под названием «Христианский Союз Молодых Людей в Харбине» опись 82), содержащая материалы об учебных заведениях XCMJI в Харбине и о союзах выпускников этих заведений, действующих в США и в Австралии. Документы содержат обширный пласт сведений о многих русских с китайским прошлым, оказавшихся на пятом континенте.81

В дальневосточных архивах также были выявлены документы, впервые подвергнутые анализу с точки зрения исследования истории русской иммиграции в Австралии. В РГИА ДВ в фонде Канцелярии Приамурского генерал-губернатора (фонд 702) содержатся делопроизводственные материалы, переписка и отдельные экземпляры изданий иммигрантских компаний, проливающие свет на причины эмиграции с Дальнего Востока, в частности в Австралию, в период реакции в поол литической жизни и спада экономики России (1906-1912 гг.).

В ГАХК хранятся анкеты Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ), заполненные русскими харбинцами (Ф. 830), а в ГАПК -личные дела выпускников Восточного института (Ф. 115). Они аккумулировали биографические сведения о профессиональной и общественной деятельности дальневосточников, оказавшихся позднее на пятом континенте.83 Хотя эти документы несут информацию только о доавстралийском периоде их жизни, но они позволяют судить о формировании и эволюции творческих судеб писателей, ученых, музыкантов, артистов, составивших русскую диаспору в Австралии.

Прежде, чем перейти к характеристике австралийских архивных материалов, следует упомянуть о некоторых особенностях архивного дела в Австралии. Здесь долгое время отсутствовало специальное архивное ведомство, и потому значительная часть документов попадала и в настоящее время продолжает храниться и обрабатываться в центральных библиотеках штатов и территорий. В библиотеках сосредоточены многие русские иммигрантские периодические издания и личные архивы ряда известных представителей русской диаспоры (H.A. Байкова, И.И. Гапановича, K.M. Хотимского и др.). Выявление отложившихся в библиотеках источников, часто относящихся к опубликованным, облегчено устоявшейся методикой библиотечного поиска.

Архивное ведомство Австралийского Союза - Национальные австралийские архивы (НАА) - было создано в 1961 г., оно разместилось в Канберре, а его отделения - в столицах штатов. В НАА (отделение в Канберре) хранятся дела о натурализации (Applications for naturalization) русских иммигрантов - ценный источник, дающие персональную информации.84 Каждое дело о натурализации состоит из двух документов: заявления, написанного самим иммигрантом, с просьбой о получении гражданства, и из установленной законом декларации (Statutory declaration), которую заявитель заполнял лично. Декларация - составленный по форме официальный бланк, включала следующие вопросы, которые до Первой мировой войны умещались на двух страницах: фамилия, имя, отчество иммигранта, подавшего заявление о натурализации; дата и место его рождения; прежнее гражданство; где и сколько лет жил до приезда на пятый континент; откуда, когда и на чем приехал; какой срок находится в Австралии; род занятий; женат ли и сколько детей, их пол. К декларации прилагались рекомендации трех граждан страны пребывания, подтверждающие благонадежность иммигранта.

После Первой мировой войны в декларации прибавились новые вопросы, занимающие шесть страниц: национальность родителей; имя отца; пребывание за границей (где находился между выездом из своей страны и въездом в Австралию); более подробные сведения о жене и детях (имя, место рождения, возраст); адрес проживания в Австралии; регистрировался ли в полиции как иностранец (alien); описание внешности (рост, цвет волос и глаз). В декларации указывалась дата ее заполнения. В 1940-х гг. в делах о натурализации появились фотографии.

Анализ дел о натурализации, которые являются достоверным и информативным источником, позволил получить важные биографические сведения не только о самих иммигрантах, которые их заполняли, но и о членах их семей.

Другая группа документов из фонда НАА (Канберра), использованных в диссертации, представлена материалами австралийских служб безопасности (19401941 гг.). Они проливают свет на политические настроения определенной части русской диаспоры, подозреваемой в фашизме, и знакомят с биографическими данными некоторых ее представителей.85

В разряд неопубликованных источников входят также материалы личного архива автора, накопленные за годы работы над темой. Они предоставлены автору русскими австралийцами различных волн иммиграции. Среди них рукопись активного члена Народно-Трудового Союза российских солидаристов Н.И. Коваленко о деятельности этой организации в Мельбурне (1950-1980-е годы), открытое письмо доктора АНУ Е.В. Говор составителям «Истории русских в Австралии» и др.86 Много интересных фактов почерпнуто автором из многолетней переписки с русскими австралийцами: О.Ф. и В.Я. Винокуровыми, H.H. Дмитровской, Н.И. Дмитровским-Байковым, A.M. Карелем, А.П. Кокшаровой, О.С. Кореневой-Кулинич, И.В. Черноус, Е.А. Якуповой и JI.A. Ястребовой. Имеются в архиве автора магнитофонные, теле и видео записи и фотодокументы.

Итак, характеристика информационных возможностей каждого из использованных фондов, извлеченных из отечественных и австралийских архивов, приводит к выводу, что наиболее значимым для нас стал фонд «Коллекция микрофильмов музея Русской культуры в г. Сан-Франциско» (ГА РФ). Все вместе архивные фонды дают обширные и разноплановые сведения для исследователя истории русской иммиграции в Австралии, но комплектовались они материалами разного происхождения: документы делопроизводства органов власти и управления (Канцелярия Приамурского генерал-губернатора, австралийские службы безопасности), эмигрантских (БРЭМ) и других (ВИ) учреждений; личные фонды (И.Н. Серышев, O.A. Морозова), - и, соответственно, содержат противоречивые сведения и оценочные суждения, требующие проверки и уточнения путем сравнения и дополнения другими видами источников.

Опубликованные источники, использованные в диссертации, можно разделить на две группы: 1) источники, созданные самими иммигрантами (периодические издания, мемуаристика, эпистолярное наследие, научные и литературные труды русских австралийцев); 2) документы официального происхождения (правительственные и дипломатические) и сборники документов.

Первостепенное значение для написания диссертации имели источники, накопленные самими русскими австралийцами. Кладезь информации - иммигрантские органы печати, как рассматриваемого нами периода, так и современные. Всего нами использовано 24 наименования различных русских периодических изданий, выходивших в Австралии со времени появления первой русской газеты «Эхо Австралии» в 1912 г. и до настоящего времени. История русской периодики на пятом континенте до второй половины 1980-х годов, дана в тексте диссертации.

Что касается современной периодики, то в работе нашли отражение материалы русской общеавстралийской еженедельной газеты «Единение» за последнее деся

Я7 тилетие (1996-2007 гг.), журнала «Австралиада. Русская летопись» (1994— 2007гг.), о значении которого в историографии изучаемой нами проблемы уже было сказано выше, и журналов «Австралийская мозаика» (2001-2008) и «Жемоо чужина» (2000-2006). Опубликованные на страницах современных периодических изданий воспоминания, интервью, некрологи и хроника событий последних лет, происходящих в основных центрах русского рассеяния на пятом континенте, содержат фактические сведения не только о настоящем, но и о прошлом русских австралийцев, об участии иммигрантов разных волн в общественной жизни диаспоры.

Кроме периодики русских австралийцев, к исследованию была привлечена и од отечественная дореволюционная периодика, центральная и региональная. Нами просмотрена de visu выходящая во Владивостоке газета «Далекая окраина» за 1910-1912 годы, когда наблюдался пик эмиграции с Дальнего Востока. В этом издании и в журнале «На чужбине», издаваемом в Дайрене в 1911 г., печатались письма русских эмигрантов из Австралии и заметки о деятельности эмиграционных контор, позволяющие судить о причинах и условиях переселения россиян на

90 пятый континент и их положении там.

Одним из главных источников при написании диссертации стала иммигрантская мемуаристика различных жанров: воспоминания, литературные записи, автобиографии. Большинство воспоминаний принадлежит перу представителей послевоенных волн иммиграции. Более информативны те из них, которые написаны людьми, игравшими активную роль в жизни русской диаспоры (Ю.К. Амосов, Н.М. Кристесен, П.М. Химин и др.).

Разновидностью воспоминаний являются литературные записи. Их отличие в том, что написаны они не самими участниками событий, а с их слов другими лицами. Литературные записи достоверны и информативны и претендуют на большую объективность, так как в них присутствует и очевидец событий, и автор записей со своим мнением. В отличие от воспоминаний, они дают представление не только о прошлом русской диаспоры, но освещают и современную жизнь.

Среди источников диссертации представлен и другой жанр мемуаристики -автобиографии (B.C. Апанаскевич, Н.М. Кристесен, И.В. Халафова и др.). Авторы их, как правило, принадлежат к послевоенной и харбинской волне иммиграции и составляют интеллигенцию, имеющую опыт общественной, преподавательской, творческой деятельности. Их жизнеописания представляют интерес для изучения различных аспектов истории русской Австралии: создание православных приходов и строительство церквей, появление субботних школ и многочисленных русских общественных и культурных организаций и т.д.

Большая часть мемуарных источников была выявлена автором на страницах периодики русских австралийцев, но в последние годы их воспоминания стали выходить отдельными изданиями, как за рубежом, так и в нашей стране.91 Мемуары позволяют получить представление о причинах эмиграции, о мотивах избрания Австралии постоянным местом жительства, об условиях переезда на пятый континент, о трудностях адаптации в новой стране.

Из эпистолярного наследия русских иммигрантов были использованы письма из Австралии русского революционера Ф.А. Сергеева (1911-1913 гг.) и певца Ф.И. Шаляпина (1926 г.).92 Интерес представляют и письма русских казаков периода 1920-1930-х гг. из разных стран русского рассеяния, в том числе из Австралии и Китая, которые свидетельствуют о жизни русских на пятом континенте, проливают свет на причины их выезда из Китая и позволяют сделать сравнительный анализ положения иммигрантов в разных странах. Письма казаков были выявлены на страницах эмигрантских изданий и собраны в книгу В. Сидоровым, ко

93 торая вошла в один из томов серии «Библиотека истории казачества» (1996).

Мемуары, дневники, письма принадлежат к группе источников личного происхождения. Как известно, этого рода источники отличаются высокой степенью субъективности, что отчетливо проявилось и в мемуарной литературе русских иммигрантов в Австралии. Причины субъективности усматриваются в особенностях эмигрантского менталитета: создание ностальгирующего образа идеальной России и нежелание принимать Советскую Россию; стремление к самооправданию, особенно в случаях измены Родине и коллаборационизма в годы Второй мировой войны. Критически оценивая мемуаристику русских австралийцев, в то же время следует учесть, что она - ценное свидетельство очевидцев о социально-экономическом положении иммигрантов и их общественной деятельности. На ее основе выявляются такие черты и подробности их жизни, которых не найдешь в официальных источниках.

Для характеристики культурной жизни русских в Австралии значимую роль сыграл особый вид источников - историографический, который представлен научными и литературными трудами иммигрантов, опубликованными в рассматриваемый период. Изучение их дало возможность представить круг духовных, художественных, научных интересов, выявить проблематику и концептуальное содержание исследований, степень профессионализма ученых, поэтов, писателей, определив тем самым их место и роль в развитии русской культуры, воскресив их имена из исторического небытия.

Официальные документы послужили для характеристики иммиграционной политики Австралии. С этой целью были использованы законодательные акты и парламентские дебаты, включенные в 2-хтомный «Сборник документов по истории Австралии (1788- 1901)», составленный профессором АНУ С.М. Кларком.94 Аналогичные документы вошли и в другой сборник «Современная Австралия в документах», хронологические рамки которого охватывают более поздний период (1901 г. - Вторая мировая война).95

Послевоенная иммиграционная политика Австралийского Союза рассматривается на основе ряда международных договоров, заключенных австралийским правительством. Эти международные документы хранятся в НАА (Канберра), доступ к ним возможен через Интернет.96 Первостепенную важность представляет «Соглашение между правительством Австралии и Подготовительной комиссией Международной организации по делам беженцев о переселении в Австралию беженцев и перемещенных лиц», подписанное в Женеве 21 июля 1947 г., которое определило условия приема перемещенных лиц, в том числе и русских.97

В 2007 г. в связи с двухсотлетним юбилеем в истории российско-австралийских отношений в России и в Австралии были опубликованы ряд сборников документов, включающие материалы различного характера. Они не только характеризуют развитие контактов между нашими странами, но и содержат упоминания о русских иммигрантах, дают представление о русском восприятии пя

98 того континента.

В целом выявленные источники составили во многом уникальную источнико-вую базу исследования и содержат информацию самого широкого спектра, охватывающую практически все стороны жизни русских пятого континента в рассматриваемый период.

Анализ и сопоставление значительного комплекса разнопланового документального материала позволяют избежать категоричных утверждений и однозначных оценок, ведущих к упрощенному пониманию истории русской диаспоры в Австралии, что способствует объективности, взвешенности подходов, решению проблемы в рамках новейших методологических концепций.

Специфика документальных материалов, на которых построено диссертационное исследование, обусловила необходимость проведения тщательного источниковедческого анализа с целью определения степени их достоверности и объективности. Анализ источников по этим направлениям проводится непосредственно в тексте диссертации по ходу изложения конкретного материала.

Научная новизна исследования обусловлена как выбором темы, так и подходом к ее разработке. Впервые в отечественной историографии на основе широкого круга источников, многие из которых не были еще введены в научный оборот, дан комплексный анализ и предложена оригинальная концепция истории русской диаспоры в Австралии, решена научная проблема, имеющая важное историко-культурное значение. Эволюция диаспоры прослеживается через становление структурных элементов и деятельности ее представителей в ходе адаптации различных волн русской иммиграции, в контексте социально-экономического и политического развития страны-реципиента и ведущих тенденций мирового исторического процесса. Впервые в отечественной историографии определены особенности формирования и эволюции русской диаспоры, представлен ее политический портрет, показано развитие русской духовной и культурной жизни на пятом континенте как решающего фактора в сохранении этнической идентичности, предложена авторская периодизация истории русской иммиграции в Австралии, рассмотрена иммиграционная политика страны на протяжении двух веков.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его выводы и фактический материал могут быть использованы при создании типологии русского зарубежья и обобщающих трудов по истории русской эмиграции, а так же при изучении феномена диаспоры и связанных с ней проблем.

Материал диссертации пригодится при разработке спецкурсов, учебников, справочно-библиографических и энциклопедических изданий по отечественной истории, истории русской культуры и русского зарубежья.

Важное практическое значение диссертация может иметь при решении современных проблем, возникающих в процессе выработки государственной политики в отношении русских, оказавшихся в очередной раз в силу исторических событий за рубежом.

На защиту выносятся следующие положения:

- русская иммиграций в Австралии, являясь частью истории русского зарубежья, прошла в своем развитии с конца XIX в. и до настоящего времени пять периодов;

- в рассматриваемые в диссертации хронологические рамки (конец XIX в. - вторая половина 80-х годов XX в.) доминирующим фактором эволюции русской диаспоры был фактор политический. Динамика и характер каждой волны иммиграции определялись политической ситуацией на исторической родине и за ее пределами (в мире, в Китае), зависели от иммиграционной политики страны-реципиента;

- иммиграционная политика Австралии диктовалась социально-экономическим положением страны и прошла эволюцию от политики субсидируемой иммиграции и ассимиляции, создающей расовые и этнические заградительные барьеры для иммигрантов, до политики мультикультурализма, то есть создания благоприятных социокультурных условий для развития всех этнических групп;

- возникновение и существование русской диаспоры на пятом континенте было обусловлено объективными предпосылками: демографическими (наличие достаточно многочисленной и компактно расселенной русской иммиграции), этнокультурными (стремление к сохранению русского языка, культуры и традиций), организационными (создание институтов этнизации: РПЦЗ, национальные школы, пресса, РЭП и др.), политическими (общность политических взглядов у большей части русских иммигрантов, основой которых был антисоветизм и национализм);

- главное направление деятельности русской диаспоры и ее институтов - сохранение этнокультурной идентичности в форме русской дореволюционной культуры и духовных традиций;

- наличие двух противоположных тенденций в среде русских иммигрантов. С одной стороны, стойкое сохранение традиций и своей этнической самобытности, с другой - ассимиляция, утрата национального самосознания в условиях отрыва от этнической родины.

Структура диссертации. В основу изложения материала положен проблемно-хронологический принцип. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы и списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "История русской иммиграции в Австралии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Комплексное исследование истории русской иммиграции в Австралии (конец XIX в. - вторая половина 1980-х годов) привело к следующим выводам.

Русская иммиграция в Австралию - многоступенчатый процесс. Началась она в конце XIX в. одновременно с началом массового исхода из России и продолжается до настоящего времени. Характер переселения и причины эмиграции (политическая оппозиция режиму на родине и экономические трудности) русских, оказавшихся на пятом континенте, были сходны с другими странами.

Основными факторами, которые влияли на ход иммиграционного процесса на протяжении всего рассматриваемого периода, являлись политическая ситуация на исторической родине и за ее пределами (в мире, в Китае) и особенности иммиграционной политики страны-реципиента, которая прошла эволюцию от политики субсидируемой иммиграции и ассимиляции до политики мультикультурализма. В начальный период истории русской иммиграции, наряду с прочими факторами, свою роль сыграла и тирания расстояний - географическая отдаленность пятого континента, объясняющая малочисленность выходцев из России в Австралии.

Изложенные выше факторы, а так же институциональная эволюция русской диаспоры и степень интеграции иммигрантов послужили критерием авторской периодизации истории русской иммиграции на пятом континенте. В рассматриваемые в диссертации хронологические рамки автор выделил четыре периода (волны) русской иммиграции.

Конец XIX в. - Первая мировая война - дореволюционный период иммиграции русских из Российской империи. В это время выходцы из России в Австралии были представлены двумя категориями - экономической и политической иммиграцией. Численно преобладала первая, социальную структуру которой составляли, в большинстве своем, крестьяне и рабочие, внесшие вклад в освоение пятого континента. Русская иммиграция сосредоточилась, главным образом, в северо-восточном штате Квинсленд. В его столице Брисбен русские по численности стали четвертой этнической группой. Здесь в центре локализации русских началось формирование институтов иммигрантской диаспоры. Были созданы достаточно крупные русские организации, начала издаваться первая газета на русском языке, работали школа и библиотеки, велась активная культурно-просветительная деятельность, что способствовало сохранению этнической основы русской диаспоры. Особенностью первой волны стало довольно прочное укоренение большинства иммигрантов в новой демографической и культурной среде. Затрудняли адаптационный процесс малочисленность, изолированность и дисперсность расселения русских на пятом континенте.

Решающую роль в становлении русской диаспоры и ее институтов на пятом континенте сыграли политэмигранты. Численность их была невелика, но они представляли наиболее интеллектуальную и организованную часть русской иммиграции. Деятельность политэмигрантов была направлена на интеграцию русской диаспоры, часто под антицаристскими лозунгами, результаты ее способствовали идентификации русской диаспоры как части австралийского общества. Вместе с тем русские политэмигранты своими радикальными выступлениями вызвали волну русофобии в Австралии, нанеся урон развитию австрало-советских отношений.

1923 г. - Вторая мировая война - послереволюционный период, белая эмиграция. Формирование белой эмиграции в Австралии началось позже, чем в Европе и Китае, с прибытия на пятый континент первой группы белоэмигрантов 16 июня 1923 г. Как и в Китае, белая эмиграция в Австралии носила остаточный характер. По социальному составу она отличалась от дореволюционной иммиграции преобладанием более состоятельных слоев, военных, интеллигенции. Но материальное положение обеих волн русской иммиграции в Австралии было схожим. По-прежнему основным центром русского рассеяния оставался Квинсленд.

В жизни белой эмиграции первостепенное значение отводилось церкви как центру сосредоточения повседневной жизни и восстановления традиций. Появление первых русских православных приходов и храмов в Брисбене и Сиднее способствовало консолидации разрозненных в политическом отношении групп иммигрантов. Но интеграции русских не произошло, не было создано в рассматриваемый период ни единой организации, хотя такие попытки предпринимались, ни общеавстралийской русской газеты.

Причина кроится в том, что хотя в политическом отношении белая эмиграция была достаточно однородной, но в ее рядах сохранялись идейные разногласия, которые, правда, не достигали такого накала, как в Европе. Дистанцировалась она и от дореволюционной иммиграции. Белая эмиграция в Австралии, как и европейская, прошла эволюцию от полного отрицания большевизма до стремления оказать помощь родине в годы войны с фашизмом.

Если русские политэмигранты в начале XX в. получили громкую известность в Австралии, благодаря своим революционным выступлениям, то белая эмиграция стала заметной тем, что познакомила австралийцев с русской национальной культурой и обогатила австралийскую культурную жизнь.

1947 - 1952 гг.- послевоенная иммиграция перемещенных лиц из Европы и Китая. Русские «ди пи» в Австралии явились частью послевоенной эмиграции, причиной которой была сталинская политика предвоенных и военных лет и последствия Второй мировой войны. В число перемещенных лиц, оказавшихся на пятом континенте, входили бывшие советские граждане и белоэмигранты, приехавшие из Европы, а так же русские беженцы из Китая, прибывшие в Австралию через филиппинский остров Тубабао. Послевоенная волна была многочисленней, чем предшествующие ей, и проживание русских в Австралии стало более «рассеянным» в том смысле, что они расселились по всему континенту. Главными центрами русской иммиграции в послевоенный период стали индустриально развитые штаты НЮУ и Виктория с городами -Сидней и Мельбурн, а Квинсленд и Брисбен переместились на третье место.

Изменились и условия въезда. Если русские иммигранты довоенных волн въезжали в Австралию поодиночке или небольшими группами, с трудом оплачивая свой проезд и ожесточенно сражаясь за выживание в новой стране, то по соглашению от 21 июля 1947 г., заключенному австралийским правительством с ИРО, на перемещенных лиц распространялся традиционный принцип субсидируемой иммиграции, ранее применимый только по отношению к британцам. Вся организация переезда «ди пи» на пятый континент и устройства их на новом месте находилась в руках правительства. Но и на долю перемещенных лиц выпало немало трудностей, в том числе трудовые контракты, не учитывающие квалификацию и профессию иммигрантов. Местное население Австралии также не всегда дружелюбно встречало иммигрантов, что создавало дополнительные проблемы. По-прежнему в отношении неанглосаксонских иммигрантов проводилась политика ассимиляции.

Русские перемещенные лица в Австралии включали людей самых различных социальных слоев, политических убеждений, идеологии и ценностных ориентаций, объединенных, однако, (хотя и по различным причинам) непримиримостью к политическому режиму в СССР, и потому послевоенная иммиграция, как и белая эмиграция, носила политический характер. Белоэмигранты из числа «дипистов» находили своих единомышленников и вливались в уже существующие организации, другие - члены НТС, РОД, казаки, скауты - образовали отделы соответствующих организаций в Австралии. Наиболее значительной из них был Австралийский отдел НТС.

Члены НТС способствовали созданию первого русского общеавстралийского печатного органа, которым в 1950 г. стала газета «Единение», выполнявшая коммуникационную и информационную функции и выступавшая в качестве одного из системообразующих факторов русской диаспоры на пятом континенте.

Наряду с политизированностью, другой своеобразной чертой всей русской послевоенной эмиграции, в том числе и в Австралии, была религиозность. Не исключено, что повышенный интерес к религии был проявлением инстинктивного стремления сохранить русскость. В 1946 г. была учреждена Австралийско-Новозеландская епархия РПЦЗ, русские православные общины и храмы появились буквально по всей Австралии, вокруг них и происходило объединение иммигрантов. И в этом заключается главный вклад «ди пи» в становление русской диаспоры на пятом континенте.

Середина 1950-х - вторая половина 1980-х гг. - иммиграция русских из Китая и Европы. Иммиграционная волна в этот период была самой многочисленной за всю историю русской Австралии и самой неоднородной в культурном, политическом и религиозном плане: иммигранты прибывали из Китая, Европы и Советского Союза. Численно преобладали приехавшие из Китая (около 15 тыс.), они и определили лицо русской иммиграции данного периода.

Исход русских из Китая являлся вынужденным и был продиктован политическими событиями, развернувшимися в этой стране. Большую помощь русским во въезде на пятый континент оказали международные организации (ООН, ВСЦ) и русская общественность Австралии под руководством Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ.

Со второй половины 1960-х годов произошел отказ австралийских властей от проводимой ранее по отношению к иммигрантам политики ассимиляции и поворот к политике интеграции, а с начала 1970-х годов - к политике мультикультурализма, направленной на поддержание культурных традиции небританских групп и на выход их в общее социокультурное пространство. Новая адаптационная стратегия способствовала созданию РЭП и завершению, таким образом, структурирования институтов русской диаспоры и эволюции ее в относительно устойчивый социальный организм.

Как и в предшествующие периоды, русская иммиграция носила политический характер. Периодические издания отразили присущую русской диаспоре пестроту идеологических взглядов. Но особенность заключалась в том, что политические интересы иммигрантов выражали, в основном, представители предшествующих волн - довоенная белая эмиграции или перемещенные лица. Русские с китайским прошлым лишились своих лидеров вследствие послевоенных репрессий в Китае, и их деятельность в политической области интенсивностью не отличалась. Заметней они проявили себя в культурной сфере.

Сравнительно-историческое исследование четырех волн русской иммиграции в Австралии показало, что каждая из них имела свои отличительные черты. Специфика каждой волны связана с особенностями политических и социокультурных условий, сложившихся в тот или иной период, и с действием имманентных факторов: численность и характер расселения иммигрантов, социально-экономическое положение и правовой статус, идейно-политическое противостояние, степень структурирования и интеграции иммигрантской общности.

В целом русская иммиграция в Австралии как часть русского зарубежья имела свою специфику, отличающую ее от подобных феноменов в других странах. В конце XIX - первые десятилетия XX вв. она являлась не столь многочисленной, по сравнению с США и другими странами, и для нее была характерна дисперсность расселения. Рассеянность русских на большой территории, жесткость условий и отсутствие элиты, сравнимой с цветом интеллигенции, собравшейся в Европе, тормозили интеграционные процессы внутри диаспоры. Но в послевоенный период, после прибытия на пятый континент русских в составе перемещенных лиц, а затем и из Китая, численность их значительно возросла, и они сосредоточились в крупных городах, что способствовало консолидации и структурированию диаспоры.

Спецификой генезиса русской диаспоры в Австралии явилась решающая роль в этом процессе политэмигрантов, которые положили начало этнической активности и самоорганизации русских, создав первые национальные структуры (СРЭ, РК, печать, школу, библиотеки и др.), и способствовали идентификации русской диаспоры как части австралийского общества.

Завершение структурирования русской диаспоры в Австралии произошло к концу рассматриваемого в диссертации периода (вторая половина 1980-х гг.). К этому времени диаспора имела в своей структуре сложившиеся социальные институты, которые представляли собой достаточно стройную и разветвленную систему национальных организаций, охватывающую практически все области общественной жизни. Она включала ряд церковных, общественных, культурно-просветительных, политических, корпоративных, молодежных, благотворительных организаций, призванных способствовать сохранению этнической идентичности русских. Как и в других странах русского рассеяния, большое значение для русских имела РПЦЗ. Она объединяла иммигрантов, разбросанных на обширной территории пятого континента, приобщала их к православной вере и помогала сохранить тот уровень духовности, который позволял им оставаться русскими.

Специфической особенностью эволюции русской диаспоры в Австралии явилось то, что завершению ее структурирования способствовало проведение государственной политики мультикультурализма, в русле которой в стране были созданы этнические представительства, в том числе и русские. РЭП появились в отдельных штатах в 1970-1980-х гг., цель их - объединение всех русских общественных организаций для совместной работы на благо национальной общины и развития ее культуры. Кроме того, они представляли диаспору перед австралийскими властями и поддерживали связи с исторической родиной.

Главное направление деятельности русской диаспоры в Австралии и ее институтов - поддержание, развитие и укрепление этнокультурной идентичности в форме русской дореволюционной культуры и духовных традиций. Наиболее полно эта функция диаспоры проявилась в 1950-1980-е годы и выразилась в создании русских субботних школ, преподавании русского языка в вузах и появлении русистики на пятом континенте, что имело большое значение в сохранении русского языка как механизма первичной социализации, воспроизводящего диаспору. Важными факторами сохранения национально-культурной идентичности явилось развитие средств массовой информации (периодика, радио, телевидение), национальной литературы и искусства.

Спецификой культурной жизни русских австралийцев, по сравнению с русскими диаспорами в других страна, стала особая роль дальневосточной эмиграции, то есть русских с китайским прошлым, которые начали прибывать на пятый континент еще с довоенных времен. Они были наиболее многочисленными среди других групп русской иммиграции и представляли на пятом континенте русскую образованную элиту. По сравнению с русскими, прибывшими непосредственно из России или Европы, у русских иммигрантов из Китая, прежде всего у харбинцев, действовал особый механизм адаптации к новой культурной среде. Возможно, долгое проживание в Китае (многие родились там) и успешное противостояние воздействию «чужой» культуры с сильной ассимилирующей традицией выработало у них на бессознательном уровне своеобразный этнокультурный иммунитет к ассимиляции и стойкую установку к сохранению русскости, которая и была перенесена ими в Австралию в процессе миграции. Австралийский «плавильный котел» не только не включил механизм аккультурации, а напротив - вызвал своеобразное усиление степени «русскости».

Харбинцы, проявляя большую общественную активность, заняли лидирующие позиции во многих областях иммигрантской жизни и привнесли в русскую общину новые формы и способы этнонационального самопроявления. Они, аккумулировав и сохранив русские эмигрантские традиции, основанные на реминисценциях о Руси Златоглавой и воспоминаниях о Харбине как неком граде Китяже, стремились воссоздать русскую общественную жизнь по образцу и подобию жизни в Харбине.

В целом, русские австралийцы идентифицировали себя с дореволюционной или зарубежной Россией, то есть с эмиграцией. Советский Союз они не признавали и к советской власти относились отрицательно. Это объясняет другую характерную черту русской иммиграции в Австралии, а именно, ее политический характер, то есть выход за рамки исключительно культурно-прсветительной деятельности. Судя по содержанию русской периодики, подобно русским эмигрантам в других странах, русские в Австралии были различны по своим политическим взглядам и убеждениям. Сфера политического сознания часто становилась для них дестабилизирующим фактором, но объединял все политические группировки антисоветизм и национализм, а так же общая цель - возрождение Великой России.

Итак, историческое прошлое, русский язык, православие, национальные институты и культура, общие политические установки, растущая численность русских на пятом континенте, компактность расселения являлись системообразующими факторами формирования и эволюции русской диаспоры в Австралии.

Русские австралийцы успешно адаптировались и стали частью австралийского общества, привнеся в него не только элементы русской культуры, но и свои знания, опыт, способности. И русское влияние на австралийскую среду не осталось незамеченным.

H.H. Миклухо-Маклай явился одним из основоположников австралийской науки. Феномен русского классического балета дал мощный импульс становления этого вида искусства в Австралии и шире распахнул двери для знакомства с русской музыкой, живописью, фольклором. Э. Борованский и К. Бу-слова считаются родоначальниками национального балета Австралии, Д. Васильев - «отцом австралийского модернизма», а H.A. Малько - основателем австралийской симфонической школы. Русские инженеры внесли весомый вклад в индустриализацию страны, работая в ведущих отраслях ее экономики. В анналы австралийской истории вошли как «великие австралийцы» Русский Джек, основательница русистики на пятом континенте Н.М. Кристесен и «гигант мультикультурной политики», стоящий у ее истоков B.C. Егоров.

Русские проявили выдающуюся активность и широкий кругозор, не замыкались в узких национальных рамках и играли лидирующую роль во многих областях профессиональной и общественной жизни на общеавстралийском уровне, внеся весомый вклад во взаимодействие культур.

Таким образом, культурная роль русской диаспоры была двоякой. С одной стороны, она была направлена внутрь, на поддержание и сохранение традиций предков. Но с другой стороны, имела и внешнюю направленность: адаптация и включение в общеавстралийский оборот своих национальных богатств. Приоритетной все же являлась культурная деятельность диаспоры как важнейший фактор этнической самоидентификации и сохранения культурно-идеологических традиций.

В силу идеологических причин русские австралийцы в рассматриваемый период оказались в изоляции от исторической родиной. Они попали в условия господствующей англо-саксонской цивилизации, в английскую языковую среду и неизбежно должны были включаться в систему австралийских общественных отношений. Фактор доминирующего общества оказывал влияние на иммигрантов по нескольким каналам: обучение в австралийских школах и высших учебных заведениях, производственная деятельность, бытовое общение, смешанные браки. Неизбежно шел процесс ассимиляции русских. Русский язык, особенно во втором поколении иммигрантов, стал терять свою коммуникативную функцию. Языковая ассимиляция дополнялась ассимиляцией в сфере духовных ценностей, традиций, бытового уклада. Молодежь, не имеющая национальной образовательной и воспитательной базы своих предков, из русских австралийцев превращалась в австралийцев русского происхождения и отделялась от диаспоры. Поэтому в рассматриваемый период наблюдалось наличие в русской среде двух противоположных, хотя и вполне гармонично сопрягающихся тенденций: с одной стороны, стойкая приверженность традициям и своей этнической самобытности, с другой - постепенная ассимиляция в условиях господствующей англосаксонской цивилизации и отрыва от исторической родины.

В перспективе русская диаспора имеет два варианта эволюции. Первый из них - это ассимиляция англоавстралийцами и постепенное растворение в австралийской среде. Второй вариант - превращение в этнокультурную группу, являющуюся органической частью страны проживания. Учитывая новую историческую ситуацию, сложившейся в результате перестройки в нашей стране, можно предположить, что русская диаспора в Австралии сохраниться. В пользу этого предположения свидетельствует то, что с ликвидацией идеологических препон и изменением государственной политики РФ по отношению к зарубежным соотечественникам возникли широкие возможности для развития контактов русских австралийцев с исторической родиной в различных сферах деятельности: деловых, научных, культурных, образования, туризма, благотворительности. Русская диаспора в Австралии значительно пополнилась за счет экономической иммиграции из стран СНГ. Современные иммигранты в век информационных технологий, способных преодолеть тиранию расстояний, не порывают связей со страной исхода и являются носителями русского языка. Сохранению этнической идентичности этносов, населяющих сегодня пятый континент, способствует и проводимая уже более тридцати лет австралийскими властями политика мультикультурализма, которая поддерживает культурные традиции небританских групп, создавая возможность выхода локального и этнически окрашенного в общее социокультурное пространство.

Подводя итог диссертационному исследованию, необходимо заметить, что оно не является исчерпывающим в изучении истории русской иммиграции в Австралии. По-прежнему остается простор для научного освоения одного из отдаленных участков в пространстве русского зарубежья. Необходим дальнейший поиск архивных документов и накопление фактического материала. Более глубокого анализа требуют ряд проблем заявленной темы: политическая деятельность русских иммигрантов на пятом континенте, их повседневная жизнь, судьба второго поколения иммигрантов, современный период русской иммиграции, взаимодействие русской и австралийской культур, взаимоотношения русской диаспоры с исторической родиной и др.

Список научной литературыКаневская, Галина Ивановна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные источники:

2. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ):

3. Фонд 6964. Иннокентий Николаевич Серышев. 1920-1935. О. 1. Д. 1-23. Фонд 10143. Коллекция микрофильмов музея Русской культуры в г. Сан-Франциско. Оп. 71. Innokenti Sheryshev. Д. 1-13.

4. Фонд 10143. Оп. 48. Morozova Olga Papers. 1888-1968. Д. 1.3.1.6. Фонд 10143. On. 48/1. Д. 1.7.2-1.7.6; Д. 1.10.17-1.10.20; Д. 1.10.8.; Д. 1.14.28-1.14.29.

5. Фонд 10143. Оп. 20. Деловая комиссия помощи русским (Тубабао). Records 1948-1966. Д. 1.2.8-1.2.11; Д. 1.2.17 1.2.19; Д. 1.2.46; Д. 1.2.107; Д. 1.2.110; Д. 1.4.33.

6. Фонд 10143. Оп. 20/1. Д. 1.2.3-1.2.6. Фонд 10143. Оп. 20/92. Д. 1.2.27.

7. Фонд 10143. Оп. 82/5. Христианский Союз молодых людей в Харбине. Коллекция. Д. 3.1.802.; Д. 3.1.848.

8. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ).

9. Говор Е.В. Ненужный юбилей, «беглые революционеры-каторжане» и наша история. Открытое письмо составителям «Истории русских в Австралии». T. I. (Сидней, 2004). 2 с.

10. Коваленко Н.И. Н.Т.С. в Мельбурне. Рукопись. 11 с. Кокшаровова А.П. Воспоминания. Рукопись. - 4 с.б) Письма:

11. Национальные архивы Австралии (Территория федеральной столицы) National Archives of Australia. (Australian Capital Territory). NAA (ACT):

12. Series No: Al/15. Item No: 1925/16677. Item Title: V.G. Starshinov-Naturalization Certificate.

13. Series No: Al/15. Item No: 1934/101. Item Title: V.A. Kotov. Naturalization Certificate.

14. Series No: Al/15. Item No: 1935/7255. Item Title: S.G. Vologodsky. -Naturalization Certificate.

15. Series No: A435 / 1. Item No: 1944/4/1103. Item Title: George Davidenkov. -Naturalization Certificate.

16. Series No: A435. Item No: 1946/4/2185. Item Title: Constantin A. Lubarsky. -Naturalization Certificate.

17. Series No: A440/1. Item No: 1952/12/5456. Item Title: V. Davidenkov. -Naturalization Certificate.

18. Австралиада. Русская летопись. Сидней. - 1994-2007. Австралийская мозаика. Художественно-познавательный альманах. Ред. и изд. Т. Торлина. - Сидней. - 2001-2008.

19. Азия. Azio. Непериодический журнал. Ред.-изд. о. И. Серышев. Сидней. - 1935-1937.

20. Беседа. Австралийско-Тихоокеанский вестник. Независимый ежемесячник. Мельбурн. - 1995-1996.

21. Богатыри. Общественно-политический и литературно-художественный журнал. Ред. Г.А. Кизило. Сидней: Изд. «Единение». - 1955.

22. Вестник. Бюллетень Русского Этнического Представительства штата Виктория. Мельбурн. - 2002; 2006.

23. Вестник РЭП НЮУ. Сидней, 2001.

24. Вестник финансов промышленности и торговли. СПб., 1907; 1910; 1911;1913.

25. Далекая окраина. Владивосток. -1910-1912. Для Вас. - Брисбен. - 1977.

26. Единение. Мельбурн. - 1954; Сидней. - 1996-2008. Жемчужина. Литературно-художественный журнал. - Брисбен. - 20002006.

27. Записки Русского кружка изучения Австралии в Сиднее. Ред. С.Г. Вологодский. Сидней. - 1940.

28. Известия Союза русских эмигрантов. Брисбен, 1913; 1915; 1916.

29. Лекционный альманах Русского Дома в Сиднее за 1943 год. / Сборник лекций, зачитанных в Русском Доме /. Сидней: «Ориенто», 1943.

30. Моя Австралия. Иллюстрированный художественно-познавательный альманах. Сидней. - 1998; 1999.

31. На сопках Маньчжурии Новосибирск: Ассоциация «Харбин». - 19942004.

32. На чужбине. Дальний. - 1911.

33. Политехник. Сидней: Объединение инженеров, окончивших ХПИ. -1969-2004.

34. Путь эмигранта. Ред.-изд. о. Иннокентий Серышев Сидней: «Ориенто». -1936-1940.

35. Россияне в Азии. Литературно-исторический ежегодник. Торонто: Центр по изучению России и Восточной Европы. - 1994-2000.

36. Русская мысль. СПб. - 1898.

37. Русская правда. Russian Truth. Редактор-издатель Г. Коринфский. -Мельбурн, 1964-1968.

38. Русский бюллетень. Издание Объединения Русских, Поселившихся в Новом Южном Уэльсе. The Russian Bulletin. Redactor N. Nikov. Сидней. -1971, 1972.

39. Русский в Австралии. The Russian in Australia. Издатель - Русский центральный благотворительный комитет. Ред. Ю. Давиденков. - Сидней. -1953.

40. Сборник памяти 1-го ХРРУ. Альманах. Сидней: Изд. Объединение реалистов. - 1985; 1987.1. Слово. Сидней. - 2001.

41. У нас. Бюллетень Русского благотворительного общества. Мельбурн.2001.

42. Церковное слово. Ежемесячный орган Австралийско-Новозеландской Епархии Русской Православной Церкви Заграницей. - Сидней. - 1997.

43. Церковь и наука. Ежемесячник. Орган независимой православной мысли.- Сидней 1936.

44. Эхо Австралии. Брисбен. - 1912. Communist Review. - 1938.

45. Russia and Us. Official Organ of the N.S.W. Aid Russia Committee. Sydney.- 1942-1952.

46. The Australian Sketcher with Pen and Pencil. Melbourne. - 1880. б) Мемуарные источники:

47. Август Атаназьевич Пашкевич. Автобиография /A.A. Пашкевич // Австралиада. 1995. - № 4.- С. 17-21.

48. А.Е.С. Людмила Павловна Наумова / А.Е.С. // Австралиада. 1995. - № 2. -С. 36-37.

49. Алексей Павлович Кисляков. Автобиография / А.П. Кисляков // Австралиада. 1999. - № 21. - С. 7-8.

50. Алмазова, Л. Русский бизнес лучший в Австралии / Л. Алмазова // Австралиада. - 2004. - № 38. - С. 28-30.

51. Андерсен, Л. Король шоколадных конфет / Л. Андерсен // Австралиада. -1996,-№7.-С. 39-40.

52. Алявдин, А. Рассказы об охоте в Китае / А. Алявдин. Сидней: Объединение Инженеров окончивших ХПИ, 1984. - 85 с.

53. Апанаскевич, B.C. Мой маленький мир. (Выписки из дневника) / B.C. Апанаскевич // Австралиада. 1995. - № 5. - С. 9-11; 1996. - № 6. - С. 9-12.

54. Артем (Сергеев Ф.А.). Статьи, речи, письма / Ф.А. Сергеев. М.: Политиздат, 1983.-351 с.

55. Бантос, С. Соня Бантос. Автобиография / С. Бантос. // Австралиада. -1998.-№ 16.-С. 30-31.

56. Блинов, Н. Моя жизнь в Австралии. Воспоминания рабочего / Н. Блинов. -М.: Профиздат, 1933. 80 с.

57. Богут, И.П. Жизненный путь артиста и певца / И.П. Богут // Австралиада.- 1996-№8.-С. 25-26.

58. Богут, И. Котэк / И. Богут // Австралиада. 1996 - № 9. - С. 34-35. Брюханов, А.И. Вот как это было. О работе миссии по репатриации советских граждан. Воспоминания советского офицера. / А.И. Брюханов. - М.: Госполитиздат, 1958. -208 с.

59. Винокурова, О. Княжна Ухтомская / Винокурова О. // Австралиада. 1998. -№ 18. - С. 24-26.

60. Гайдарова, Н. Нина Гайдарова / Н. Гайдарова // Австралиада. 1998. - № 18.-С. 33-37.

61. Ганусовский, Б.К. 10 лет за железным занавесом. 1945-1955. Записки жертвы Ялты. Выдача XV казачьего корпуса / Б.К. Ганусовский. Сан-Франциско: «Глобус», 1983. - 415 с.

62. Гартунг, Т. Семья Буровниковых Максимовых - Гартунгов // Т. Гартунг. Австралиада. - 2006. - № 48. - С. 18.

63. Гартунг, Т. Вадим (Bill) Егоров AM, МВБ (1934 2006) / Т. Гартунг // Австралиада. - 2006. - № 49. - С. 25-26.

64. Гинце, М.А. Русская семья дома и в Маньчжурии. Воспоминания. / М.А. Гинце Сидней: «Инсерч Лимитед», 1986. - 428 с.

65. Глувчинский, A.A. Моя работа в Австралии. 1958-83 г. / A.A. Глувчинский // Политехник. 1989. - № 12. - С. 62-64.

66. Голиков, П.В. Краткая техническая биография инж. П.В. Голикова. Моя работа в Австралии / П.В. Голиков // Политехник. 1989. - № 12. - С. 55-56.

67. Д'Аквино, В.И. «Моя жизнь в искусстве». (Автобиография В.И. Д'Аквино - Морозовой) / В.И. Д'Аквино // Австралиада. - 1996. - № 6. - С. 33-36; № 8. - С. 33-35.

68. Дичбалис, С. (А. Дубов). Детство, отрочество, юность. Не по Льву Николаевичу Толстому / С. Дичбалис ( А. Дубов). СПб.: Изд. «Сатис», 1995. -208 с.

69. Дичбалис, С. А. Зигзаги судьбы. Воспоминания / С. А. Дичбалис. М.: ИПВА, 2003.-272 с.

70. Дмитровская, H.H. Как мы жили. Воспоминания о моем отце H.A. Байкове / H.H. Дмитровская // Австралиада. 2002. - № 33. - С. 7-13.

71. Доманский, Ю.М. Библиотека при Св. Петропавловском соборе в Сиднее / Ю.М. Доманский // Австралиада. 1995 - № 5. - С. 13-14.

72. Доманский, Ю. Из Австрии в Австралию / Ю. Доманский // Единение. -1997.-5 января.-С. 15; 10 января.-С. 12-13.

73. Доманский, Ю. Сидней 50 лет тому назад / Ю. Доманский // Австралиада. -2004. -№41. -С. 39-42; 2005.-№ 42. - С. 35-36; №43.-С. 39-41.

74. Дмитровский-Байков, Н.И. Памяти князя В.И. Гантимурова / Н.И. Дмитровский-Байков // Австралиада. 1998. - № 15. - С. 27-28.

75. З.Л. Начало занятий в Джилонге / З.Л. // Австралиада. 1995. - № 4. - С. 10-11;

76. Золотарева, Т.И. Маньчжурские были / Т.И. Золотарева. Сидней: Харбинское и Маньчжурское Историческое Общество, 2000. - 267 с.

77. Золотарева, Т.И. Первый день в Австралии / Т.И. Золотарева // Политехник. -1984.-№ 11.-С. 71-73.

78. Ильин, A.A. Александр Александрович Ильин. Автобиография / A.A. Ильин // Австралиада. 2000. - № 24. - С. 13-14.

79. Ильина, Н.И. Дороги и судьбы / Н.И. Ильина. М.: Моск. рабочий, 1991.656 с.

80. Интервью с Александром Ильиным // Доступно из URL: http://www.argo.net.au/andre/alexanderilin.html Дата обращения 7 января 2008 г..

81. Интервью с русским со скульптором Г.М. Вириным // Австралиада. 1997. -№ 13.-С. 24-26.

82. И.Ч. О наших женщинах устроителях многочисленных мероприятий Объединения инженеров / И.Ч. // Политехник. - 1992. - № 13. - С. 154-157.

83. Карель, А.В память скромного труженика культуры / А.В Карель // Австралиада. 2001. - № 26. - С. 49.

84. Картузов, Г.А. Харбин. Затон Пески. Осколки. / Г.А. Картузов // Политехник. - 1999. - № 15. - С. 95-98.

85. Киреевский, Д. К 20-летию Объединения 1ХРРУ / Д. Киреевский // Австралиада. 2000. - № 22. - С. 26-27.

86. Князев, А.Н. Политехники на Тубабао / А.Н. Князев // Политехник. 1976. - № 8. - С. 17-26.

87. Князь Георгий Федорович Ухтомский. Автобиографический очерк / Г.Ф. Ухтомский // Австралиада. 2001. - № 26. - С. 28-30.

88. Коваленко, Н.И. Начало газеты «Единение» / Н.И. Коваленко // Австралиада. 2000. - № 25. - С. 1-5.

89. Козин, О. Василий Николаевич Резников. 1897-1991. Поэт и художник / О. Козин // Австралиада. 1996. - № 7. - С. 19-20.

90. Коренева, О. Литературно-историческое общество имени A.C. Пушкина в Сиднее / О. Коренева // Австралиада. 1996. - № 7. - С. 16-18.

91. Коренева, О. Ольга Стефановна Коренева о себе / О. Коренева // Австралиада. 2006. - № 49. - С. 27-31.

92. Корецкий, А.П. Эпопея русского эмигранта (без героики) / А.П. Корецкий // Россияне в Азии. Литературно-исторический ежегодник. Торонто: Центр по изучению России и Восточной Европы, 1996. - № 3. - С. 111-168.

93. Косицин, Г. «Александр Иванович» / Г. Косицин // Австралиада. 1995. - № З.-С. 29-32.

94. Косицин, Г. 20 лет служения Русскому клубу. Николай Петрович Хохлов / Г. Косицин // Австралиада. 1996. - № 7. - С. 13-16.

95. Косицин, Г. Достойный почести и славы / Г. Косицин // Австралиада. -1997.-№ 13.-С. 30-35.

96. Косицын, Г. Серж Ермол и его оркестр / Г. Косицын // Австралиада. -1955.-№5.-С. 21-23.

97. Косицин, Г. Мики Кэй / Г. Косицын // Австралиада. 1996. - № 6. - С. 1820.

98. Косицин, Г. Иван Дмитриевич Репин / Г. Косицын // Австралиада. 1996.- № 8. С. 28-31.

99. Косицин, Г. Нонна Репина / Г. Косицын // Австралиада. 1996. - № 9. -С.29-30.

100. Косицин, Г. Доктор Георгий Иванович Репин / Г. Косицын //Австралиада.- 1997.-№ 11.-С. 18-20.

101. Косицин, Г. Пионер изобретатель Георгий Косов / Г. Косицын // Австралиада. - 2000. - № 22. - С. 7-10.

102. Косицин, Г. Игорь Каземирович Савицкий. Инженер. Предприниматель. Администратор / Г. Косицын // Австралиада. 2000. - № 24. - С.25-27; № 25. -С. 1-22.

103. Косицин, Г. Геннадий Погодин / Г. Косицын // Австралиада. 1997. - № 12.-С. 31-33.

104. Кристесен, Н.М. Воспоминания о создании и работе первого в Австралии Отделения русского языка и литературы / Н.М. Кристесен // Австралиада. 1998.- № 16.-С. 8-13.

105. Крук, Н. Нам улыбалась Кван Инь / Н. Крук // Россияне в Азии. Литературно-исторический ежегодник. Торонто, 2000. - № 7. - С. 151-197.

106. Кучина Г.И. Минувшие развертывает свиток. Рассказ о жизни русской австралийки из Китая. СПб.: Нестор-История, 2007. - 480 с.

107. Л.А.Я. Мария Стефани / Л.А.Я. // Австралиада. 1997. - № 12. - С. 34-35. Л.А.Я. Драматический ансамбль имени В.И. Томского / Л.А.Я. // Австралиада. - 1998. -№ 17. - С. 28-30.

108. Лебедев, М.И. Воспоминания о Ленских событиях 1912 г. / М.И. Лебедев.- М.: Соцэгиз, 1962. 327 с.

109. Лебедев, Н. Русский геолог из Аделаиды / Н.Лебедев, Н. Мельникова // Австралиада. 2000. - № 25. - С. 14-15.

110. Лебедева, 3. Педагогическая деятельность B.C. Апанаскевич в Австралии, в Мельбурне / 3. Лебедева // Австралиада. 1996. - № 8. - С. 15-16.

111. Лебедева, З.И. Педагогическая деятельность B.C. Апанаскевич в Сиднее / З.И. Лебедева // Австралиада. 1996. - № 9. - С. 19-22.

112. Л.О. Художница Елена Верстак / Л.О. // Австралиада. 1997. - № 11. - С. 29-30.

113. Логунов, A.A. Механический завод «ЛОГА». (Воспоминание о создании завода.) / A.A. Логунов // Политехник. 1984. - № 11. - С. 15-18.

114. Людмила Гавриловна Наталенко. Автобиография / Л.Г. Наталенко // Австралиада. 1995. - № 3. - С. 20-23; № 4. - С.25-27.

115. Малиевская, Т.Н. Светлой памяти Лидии Александровны Ястребовой / Т.Н. Мал невская // Жемчужина. Брисбен, 2004. - № 20. - С. 5.

116. Мельникова, H.A. Русский клуб в Сиднее к 75-летию. Интервью с Игорем Михайловичем Нестеровым / H.A. Мельникова // Австралиада. - 2000. - № 22. -С. 17.

117. Мельникова, H.A. Три медали. О жизни Клавдии Муценко-Якуниной // Австралиада. 1999. - № 20. - С. 14-16; № 21. - С. 25-27; 2000. - № 22. - С. 2325; №23.-С. 18-19.

118. Мельникова, H.A. Героическая борьба за русский язык. (Преподавание русского языка в университете Макуори). О докторе филологических наук Н.В. Райан / H.A. Мельникова // Австралиада. 2005. - № 42. - С. 2-5; № 43. - С. 2627.

119. Мигунова-Климик, И. Доктор Александр Александрович Жемчужный (James) / И. Мигунова-Климик //Австралиада. 2001. - № 28. - С. 4-5.

120. Мигунова-Климик, И. Драматический кружок «Нива» / И. Мигунова-Климик // Австралиада. 2003. - № 34. - С. 31-33.

121. Михаил Николаевич Чуркин. Автобиография / М.Н. Чуркин // Австралиада. 1997.-№ 12.-С. 20-22.

122. Мишеле (Михайлов), B.C. Автобиография инженера / B.C. Мишеле (Михайлов) // Австралиада. 1996. - № 8. - С. 40-43.

123. Михайлов (Мишеле), B.C. Первый балалаечный оркестр в Мельбурне / B.C. Михайлов (Мишеле) // Австралиада. 1997. - № 11. - С. 23-24.

124. Морозова, JI. Краткий обзор моей 75-летней жизни / JI. Морозова // Австралиада. 2002. - № 30. - С. 32-35.

125. Моя жизнь в Австралии. Записано со слов Ф. Карлова // На чужбине. -Дальний, 1911.-№ 1.-С. 35-38.

126. Наседкин, В.Н. Пятнадцать лет скитаний по земному шару. / В.Н. Наседкин. М.: Географгиз, 1963. - 140 с.

127. Наша школа. 1961 1991. - Сидней, 1991.- 199 с.

128. Некрасов, Г.М. Георгий Михайлович Некрасов. Капитан Королевского ВМФ Австралии (в отставке). (Автобиография) / Г. Некрасов // Австралиада. -2005.-№43.-С. 32-34.

129. Н.М. Директриса школы Лариса Никифоровна Трескина / Н.М. // Австралиада. 1997. - № 12. - С. 24-25.

130. Парке, Г. 50 лет общественной деятельности в Австралии / Г. Парке. М., 1894.-452 с.

131. Полчанинов, Р. Ирина Владимировна Халафова. 90 лет со дня рождения / Р. Полчанинов // Австралиада. 1998. - № 18. - С. 15-16.

132. Почему мы вернулись на Родину: Свидетельства реэмигрантов. М.: Прогресс, 1987.-400 с.

133. Прокопович, В.А. Биография Владимира Анатольевича Иванцова / В.А. Прокопович // Австралиада. 1995. - №3. - С. 15-16.

134. Редактор газеты "Единение" Юрий Константинович Амосов // Австралиада. 1995. - № 2. - С. 18-20.

135. Резаева, И.И. Мир детей / И.И. Резаева // Австралиада. 1997. - № 10. -С. 23-24; № 11.-С. 16-17.

136. Росс (Новикова), И. Иван Васильевич Ватаманов и его сыновья Николай Иванович Росс и Борис Иванович Ватман / И. Росс (Новикова) //Австралиада. -1996.-№ 7.-С. 27-30.

137. Русские харбинцы в Австралии. Юбилейный выпуск к 100-летию основания города Харбина 1898 1998. КВЖД. № 1. - Австралия, Сидней: «Аш1:гаПас1а». - 1998. - 89 с.

138. Русские харбинцы в Австралии. Юбилейный выпуск к 100-летию основания города Харбина 1898 1998. КВЖД. № 2. - Австралия, Сидней: «Аш^аНаёа». - 2000. - 132 с.

139. Светлой памяти инженера Бориса Павловича Стоянова // Политехник. -1989. -№ 12.-С. 4-5.

140. Старновская, А.Е. Олег Козин / А.Е. Старновская // Австралиада. 1995.- № 2. С. 25-28

141. Старновская, А.Е. "Русское творчество" / А.Е. Старновская // Австралиада. 1995.-№3.-С. 11-14.

142. Старновская, А.Е. А.Ю. Самарин академик, изобретатель, педагог / А.Е. Старновская // Австралиада. - 1995. - № 4. - С. 33-36.

143. Семья Бакич. Памяти Михаила Андреевича Бакича, архитектора и художника / Семья Бакич // Австралиада. 2003. - № 37. - С. 1-4.

144. Скорбная страница. Владимир Васильевич Поносов // Политехник. 1975.- № 7. С. 125-126.

145. Софронова, Е.И. Где ты, моя Родина? / Е.И. Софронова. М.: ИНТЕЛЛЕКТ, 1999. - 392 с.

146. Стрит, Дж. В поисках правды / Дж. Стрит. М.: Прогресс, 1967. - 222 с. Судьбы поколения 1920-1930-х годов в эмиграции: Очерки и воспоминания / Ред.-сост. Л.С. Флам. - М.: Русский путь, 2006. - 472 с.

147. Супрунович, Т. О библиотеке / Т. Супрунович // Австралиада. 2000. -№25.-С. 31-33.

148. Трескин, Н.С. О жизни и о себе / Н.С. Трескин // Россияне в Азии. Литературно-исторический ежегодник. Торонто: Центр по изучению России и

149. Восточной Европы, 1998. № 5. - С. 127-144.

150. Троицкая, В. Воспоминания. / В. Троицкая. Сидней, 1995. - 44 с. Троицкая, С.С. Школа русского языка при Св.-Николаевском Соборе в Брисбене в 1965-1968 годах / С.С. Троицкая // Австралиада. - 1998. - № 18. - С. 12-14.

151. Федор Иванович Шаляпин. Литературное наследство, письма. / Ф.И. Шаляпин. Т. I. М.: Искусство, 1976. - 760 с.

152. Филадельфов, A.C. Первые шаги в Австралии / A.C. Филадельфов // Политехник. 1984. -№ 11. - С. 14-15.

153. Харбин. Класс 58 года и соученики. Сидней, 1999. - 308 с.

154. Химин, П. Бонегилла 1997 / П. Химин // Австралиада. 1999. - № 20. - С.28.30.

155. Химин, П. Виктор Петрович Бурлин / П. Химин // Австралиада. 1999. -№20.-С. 20-21.

156. Чернавин, И.Н. Семья Чернавиных заграницей. (Автобиография доктора Игоря Николаевича Чернавина) / И.Н. Чернавин // Австралиада. 2003. - № 34. -С. 22-23.

157. Чижова, Т.Н. «Минувшее проходит предо мной.» / Т.Н. Чижова // Австралиада. 2004. - № 38. - С. 39-40; № 39. - С. 12-13; № 40. - С. 27-29; № 41. - С. 37-38; 2005. - № 42. - С. 33-34; 2005. - № 43. - 35-36.

158. Чуркин, М.Н. Российский общественный центр в Аделаиде / М.Н. Чуркин // Австралиада. 1996. - № 6. - С. 30; № 7. - С. 33.

159. Шаповалова, А. О Вадиме Лаптеве / А. Шаповалова // Австралиада. -2000.-№23.-С. 28-30.

160. Шеломова, Л. Евгений Николаевич Ющенко / Л. Шеломова // Австралиада. 2001. - № 22. - С. 21; № 23. - С. 20-23.

161. Шеломова, Л. Людмила Михайловна Морозова. К 85-летию со дня рождения / Л. Шеломова // Австралиада. 2001. - № 27. - С. 30-32.

162. Ширинская, Е. Сиднейская знаменитость певица Алиса Тикстон / Е. Ширинская // Австралиада. - 2002. - № 30. - С. 36-37.

163. Ширинская, Е. Поэтесса Ольга Софонова (1907-1992 гг.) / Е. Ширинская // Австралиада. 1998. - № 18. - С. 24-26.

164. Ширинская, Е. Поэт и общественный деятель И.М. Смолянинов / Е. Ширинская // Австралиада. 1997. -№ 12. - С. 29-30.

165. Ширинская, Е. Портрет из слов художник Н.Г. Никол / Е. Ширинская // Австралиада. - 1999. - № 19. - С. 28-29.

166. Ширинская, Е. Памяти Витязя / Е. Ширинская // Австралиада. 1999. - № 20.-С. 2-3.

167. Ширинская, Е. Тубабао. 50 лет со дня эвакуации русских эмигрантов из Китая / Е. Ширинская // Австралиада. 2000. - № 22. - С. 32-36.

168. Шундат, Н. Где нас только нет! / Н. Шундат //Австралиада. 1997. - № 11.-С. 31-34.

169. Ющенко, Е. Неизвестное об известной Марии Степановне Стефани -Марии Мар. Воспоминания / Е. Ющенко // Австралиада. 1999. - № 20. - С. 38-39.

170. Ястребова, Л. Валентина Абаза / Л. Ястребова // Австралиада. 1998. - № 17.-С. 36-38.

171. Ястребова, Л. Лика Груздева / Л. Ястребова // Австралиада. 1995. - № 5. -С. 34-35.

172. Ястребова, Л. Лука и Тамара Амброс / Л. Ястребова // Австралиада. -2003.-№33.-С. 32-35.

173. Ястребова, Л. Елена Чупрова / Л. Ястребова // Австралиада. 1997. - № 14.-С. 25-27.

174. Ястребова, Л. Алексей Сухинин / Л. Ястребова // Австралиада. 2001. -№ 28. - С. 26-27.

175. Ястребова, Л. Николай Николаевич Доннер / Л. Ястребова // Австралиада. 2001. - № 27. - С. 40-42.

176. Ястебова, Л. Художник Леонид Васин / Л. Ястребова // Австралиада. -2000.-№24.-С. 33-34.

177. Ястребова, Л. Австралийские зарисовки художника Павла Химина / Л.

178. Ястребова 11 Австралиада. 2000. - № 23. - С. 22-23.

179. Ястребова, J1.A. Это началось в Дальнем. Повести, рассказы, воспоминания / J1.A. Ястребова. Сидней: Изд-во «Австралиада», 1999. - 200 с.

180. Avramenko К. Russian women in Australia. Part two. N.S.W. / K. Avramenko, M. Koreneva, K. Mutsenko-Yakunina, OAM // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. -1994.-No 17.-236 p.

181. Christesen Nina. A Russian migrant / N. Christesen // The Half Open Door. Sixteen modern Australian women look at professional life and achievement. / Ed. by P. Grimshow and L. Strahan. - Sydney: Hale & Iremonger, 1984. - P. 54-77.

182. Koreneff-Kulinich, O. Russian women in Australia. Biographical Sketches. Part one / O. Koreneff-Kulinich // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1992. - No 15. -44 p.

183. Nina Christesen Remembered // Russians in Australia series (founded, sponsored and edited by Nina Christesen), now under the general editorship of Prof. Oleg Donskikh. University of Melbourne. - 2003. - No. 30. - 159 p.

184. Pickunoff, T. Russian Workers in Australia / T. Pickunoff // Communist Review. 1938. - February. - P. 59-61.e) Официальные издания и сборники документов:

185. Австралия в русском восприятии 1807 2007. Впечатления. Образы. Идеи / сост. И.Н. Васильева-Южина. - М.: «Рудомино», 2007. - 317 с.

186. Когда мир был широк. Российские моряки и путешественники в Австралии. Документы. Письма. Воспоминания / сост. и ред. Е.В. Говор, А .Я. Массов. Канберра: Алчеринга, 2007. - 315 с.

187. Российские моряки и путешественники в Австралии / сост. Е.В. Говор, А.Я. Массов. М.: Вост. лит., 1993. - 302 с.

188. Российские моряки и путешественники в Австралии / сост. Е.В. Говор, А.Я. Массов. М.: Вост. лит., 2007. - 383 с.

189. Charteris, A. Australian Immigration Laws and their Working. Preliminary Paper Prepared for Second General Session. July 15 29, 1927 / A. Charteris. -Honolulu, Hawaii: Institute of Pacific Relations, 1927. - 10 p.

190. Fact Sheet. Department of Foreign Affairs and Trade, International Public Affairs Branch. Canberra. - 1994. - April. - 6 p.

191. Fact Sheet. Department of Foreign Affairs and Trade, International Public Affairs Branch. Canberra. - 1995 - May. - 8 p.

192. Migrant hostels in New South Wales, 1946—78. — Доступно из URL: www.naa.gov.au/Publications/factsheets/FS170.html 24k (Дата обращения: 24 мая 2007).

193. Modern Australia in Documents. Vol. I. 1901-1939 / By F. Crowley. -Melbourne: Wren Publishing Pty Ltd., 1973. 625 p.

194. Official Year Book of the Commonwealth of Australia 1901-1907. No 1. -Melbourne: Commonwealth Statistian, 1908. 930 p.

195. Select Documents in Australian History (1788-1850) / Select and ed. by Ch. M. Clark. Sydney: Angus and Robertson, 1955. - 560 p.

196. Select Documents in Australian History (1851-1900) / Select and ed. by Ch. M. Clark. Sydney: Angus and Robertson, 1977. - 866 p.

197. The Royal Commission on Espionage, 1954-55. Доступно из URL: www.naa.gov.au (Дата обращения: 25 марта 2008).

198. The teaching of English to WWII Migrant. New South Wales State Archives. -Доступно из URL: www.records,nsw.gov.au/publications/migranteduc/page3.htm Дата обращения: 20 апреля 2008.г) Дипломатические документы:

199. Антология русских поэтов Австралии. Сидней: Изд. «Австралиада», 1998.-94 с.

200. Гришин, Д.В. Достоевский человек, писатель и мифы / Д.В. Гришин.

201. Мельбурн: Изд. Мельбурнского университета, 1971. 369 с.

202. Жернаков, В.Н. Национальный парк Костюшко / В.Н. Жернаков // Австралиада. 2001. - № 29. - С. 39-40.

203. Иммиграция и земельный вопрос в Австралии // Записки русского кружка изучения Австралии в Сиднее. Сидней, 1940. - № 1. - С. I—VII.

204. Карель, А. Закат. Стихи / А. Карель. М.: «Наш современник», 1996.112 с.

205. Пестрово, К. «Лирная Пристань. Стихи». / К. Пестрово, Г. Соболева, О. Софонова. Сидней, 1984. - 123 с.

206. Пугачев, В.М. Без тебя, Россия. Стихи, рассказы, статьи. / В.М. Пугачев. Сидней: «Австралиада», 1996. - 48 с.

207. Терехов, B.C. Русская национальная архитектура. Альбом рисунков с текстами. / B.C. Терехов. Мельбурн: Изд. «Посев», 1983. - 128 с.

208. Хотимский, К.М. Русские в Австралии / К.М. Хотимский. Мельбурн: Единение, 1957. - 33 с.

209. Федорович, А.А. Андрюшкина молитва / А.А. Федорович. Мельбурн, 1974.-255 с.

210. Jernakov, V.N. Nikolai Apolonovich Baikov / V.N. Jernakov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. -University of Melbourne, 1968. No 1. - 19 p.

211. Jernakov, V.N. Ivan Ivanovich Gapanovich / V.N. Jernakov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. -University of Melbourne, 1971.-No2.-7p.

212. Jernakov, V.N. Vladimir Vasilievich Ponosov / V.N. Jernakov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. -University of Melbourne, 1972. No 3. - 16 p.

213. Jernakov, V.N. Aleksei Pavlovich Hionin / V.N. Jernakov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1973. - No 4. - 5 p.

214. Results of an Archaeological Survey of the Southern region of Moreton Bay and of Moreton Island (1963-1964). Department of Psychology. University of Queensland, 1967. - 120 p., 21 pis.1. Литератураа) Отечественные исследования:

215. Аблова, H.E. КВЖД и российская эмиграция в Китае: международные и политические аспекты истории (первая половина XX в.) / Н.Е. Аблова. М.: НП ИД «Русская панорама», 2004. - 432 с.

216. Алексеев, Д.Ю. Российский солидаризм: теория, история и современность / Д.Ю. Алексеев, В.Ф. Печерица. Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2000. - 184 с.

217. Артемьев, А.Р. России верное служение (Род князей Гантимуровых) / А.Р. Артемьев // Забытые имена. Статьи и очерки. Выпуск I. Владивосток: Дальнаука, 1995. - С. 47-59.

218. Аурилене, Е.Е. Российская диаспора в Китае: Маньчжурия. Северный Китай. Шанхай (1920 50-е гг.): Монография / Е.Е. Аурилене. - Хабаровск: Хабаровский пограничный институт Федеральной службы безопасности РФ, 2003.-214 с.

219. Аурилене, Е.Е. Российская эмиграция в Китае (1920-1950-е гг.). Автореф. дис. док. ист. наук. 07.00.02 / Е.Е. Аурилене. Хабаровск, 2004. - 46 с.

220. Батожок, И.А. Русская эмиграция из Китая в Калифорнию: Специфика миграционного процесса (1920-1950-е гг.). Автореф. дис. канд. ист. наук. 07.00.02 / И.А. Батожок. СПб., 1996. - 16 с.

221. Беликов, В.И. Наши соотечественники в Австралии / В.И. Беликов // Россия и страны Южных морей: историко-культурные связи. Тезисы докладов XXI научной конференции по изучению Австралии и Океании. М.: ИВРАН, 1995.-С. 15-19.

222. Бовкало, A.A. Православие в Австралии / A.A. Бовкало // Восточная Азия Санкт - Петербург - Европа: межцивилизационные контакты и перспективыэкономического сотрудничества. СПб.: Фонд восточных культур, 2000. - С. 348-353.

223. Букреев, А.И. Книга «восточной ветви» русской эмиграции: вторая половина XX века / А.И.Букреев. Хабаровск: ДВГНБ, 2003. - 208 с.

224. Букреев, А.И. Русская книга на юге Австралии / А.И. Букреев // Вестник Дальневосточной государственной научной библиотеки. Хабаровск. - 2001. -№ 1 (10).-С. 66-67.

225. Вальская, Б.А. Проект H.H. Миклухо-Маклая о создании на остовах Тихого океана русской вольной колонии / Б.А. Вальская // Австралия и Океания (история и современность). М.: Наука, 1970. - С. 35-52.

226. Бахтина, П.Л. Группы русской эмиграции в Европе в начале 1950-х годов: из архива Р.Ф. Келли / П.Л. Бахтина // Берега. Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. 2002. - Выпуск 1. - С. 43-47.

227. Горкавенко, Н.Л. Российская интеллигенция в изгнании: Маньчжурия 1917-1946 гг.: Очерки истории / Н.Л. Горкавенко, Н.П. Гридина. -Владивосток: Институт истории ДВ ДВО РАН, 2002. 148 с.

228. Гучинова, Э. Обсуждение проблем диаспор на IV Конгрессе российских этнографов и антропологов / Э. Гучинова // Диаспоры. 2002. - № 3. - С. 194204.

229. Дятлов, В. Диаспора: попытка определиться в понятиях / В. Дятлов // Диаспоры. 1999. - № 1. - С. 8-24.

230. Ермакова Э.В. История российской эмиграции в дальневосточной историографии / Э.В. Ермакова // Берега: Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. СПб. : ИЦК «Русская эмиграция», 2007- Вып. 7.-С. 35-37.

231. Ерофеев, H.A. Английский колониализм в середине XIX века. Очерки / H.A. Ерофеев. М.: Наука, 1977. - 256 с.

232. Земсков, В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан / В.Н. Земсков // История СССР. 1990. - № 4. - С. 26-41.

233. Земсков, В.Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба /

234. B.Н. Земсков // Социологические исследования. 1995. -№ 5. - С. 3-13; № 6.1. C. 3-13.

235. Жарова, О.В. Борьба рабочего класса Австралии за социально-экономические преобразования и политические права в 50-70-х годах XIX в. / О.В. Жарова // Страны южных морей (История, экономика, этнография, география). М: Наука, I960. - С. 55-57.

236. Жуков, А.Ф. «Волны эмиграции». К вопросу о терминологии / А.Ф. Жуков, JI.H. Жукова // Россия в глобальном мире. Социально-теоретический альманах. Приложение к журналу для ученых «Клио». СПб.: Нестор, 2007. -С. 65-70.

237. История Российского зарубежья. Проблемы историографии (конец XIX-XX в.). Сборник статей. М.: ИРИ РАН, 2004. - 255 с.

238. Комисарова, E.H. Белогвардейская эмиграция в Синьцзяне в 1920-1935 гг. Автореф. дис. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. 07.00.02 / E.H. Комиссарова- Барнаул, 2004. 25 с.

239. Кочубей, О.И. Исход и возвращение. Русская эмиграция в Китае в 2040-е годы / О.И. Кочубей, В.Ф. Печерица. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998.-250 с.

240. Крившенко, С.Ф. «С талисманом русскости бесценным.» (О стихах русского поэта из Австралии A.M. Кареля) / С.Ф. Крившенко // Дальневосточный ученый. Владивосток, 1998. - 17 июля. - С. 9-10.

241. Крившенко, С.Ф. «Ты по-русски со мной говори.» (о поэтической книге «Антология русских поэтов Австралии») / С.Ф. Крившенко // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков:

242. Материалы второй международной научно-практической конференции. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001. С. 170-174.

243. Левин, З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) / З.И. Левин М.: Институт востоковедения РАН. Изд-во «Крафт +», 2001.- 170 с.

244. Левошко, С.С. Новый взгляд Китая на русское архитектурное наследие Харбина / С.С. Левошко // Берега: Информационно-аналитический сборник о русском зарубежье. Вып. 7. СПб., 2007. - С. 103-104.

245. Ленинская гвардия на Дальнем Востоке / Ред.-сост. Г.С. Чечулина. -Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1970. 510 с.

246. Малаховский, К.В. История Австралийского Союза / К.В. Малаховский. -М.: Наука, 1971.-400 с.

247. Малаховский, К.В. Участие русских революционеров в рабочем движении Австралии / К.В. Малаховский // Идеи социализма и рабочее движение в Австралии. М.: Мысль, 1981. - С.67-85.

248. Массов, А .Я. Становление и развитие русско-австралийских связей (1807-1901 гг.). Автореф. дис. док. ист. наук. 07.00.03 / А.Я Массов. СПб.: СпбГУ, 1995.-43 с.

249. Массов, А.Я. Россия и Австралия во второй половине XIX века / А.Я Массов. СПб.: МТУ, 1998. - 240 с.

250. Массов, А.Я. Российская эмиграция в Австралию в конце XIX в. / А.Я Массов // Тихоокеанский путь развития: концепции и реальность. Тезисы XXII научной конференции по изучению Австралии и Океании. М.: ИВРАН, 1996. - С.32-35.

251. Массов, А.Я. Австралия в русском зеркале / А.Я Массов // Россия и АТР. 1999,-№2.-С. 100-103.

252. Массов, А.Я. Рецензия на книгу «История русских в Австралии» (Отв. ред. Н.А.Мельникова. Сидней, изд-во журнала «Австралиада». 2004. Т.1. 298 с.) / А.Я Массов // Клио. Журнал для ученых. СПб.: «Нестор». - 2005. - № 3. - С. 276-278.

253. Мосейкин, М.Н. Российская диаспора в XIX-XX вв.: выживание или исчезновение / М.Н. Мосейкин, Г.В. Мелихов // Отечественная история. 2000. -№ 1. - С. 208-213.

254. Наука, культура и политика русской эмиграции: Сб. ст. и материалов всероссийской научной конференции: Санкт-Петербург 24-26 июня 2002 г. -СПб.: Санкт-Петербургский гос. ун-т культуры и искусств, 2004. 256 с.

255. Неживая, Е.А. Художественный мир H.A. Байкова. Автореф. дис. канд. фил. Наук. 10.01.01 / Е.А. Неживая. Владивосток, 2000. - 18 с.

256. Оболенский (Осинский), В.В. Международные и межконтинентальные миграции в довоенной России и СССР /. В.В. Оболенский (Осинский). М.: ЦСУ, 1928.- 132 с.

257. Окороков, A.B. Молодежные организации русской эмиграции (1920 -1945 гг.) / A.B. Окороков. М.: РИВПА, 2000. - 120 с.

258. Пайчадзе, С.А. Русская книга в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. (Очерки истории второй половины XIX начала XX столетия) / С.А. Пайчадзе. - Новосибирск: ГПНТБСОРАН, 1995. - 225 с.

259. Петриковская, A.C. Российское эхо в культуре Австралии (XIX первая половина XX века) / A.C. Петриковская. - М.: ИВРАН, 2002. - 200 с.

260. Петриковская, A.C. Русские в Австралии: Вклад в культуру (первая половина XX века) / А.С.Петриковская // Проблемы этнографии и истории культуры народов Азиатско-Тихоокеанского региона. СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2004. - С. 272-279.

261. Петриковская, A.C. Австралийский мультикультурализм: опыт этнической политики / А.С.Петриковская // Этнографическое обозрение. 1993. - № 2. - С. 28-44.

262. Петриковская, A.C. Культура Австралии: XIX-XX вв. / A.C. Петриковская. М.: Вост. лит., 2007. - 257 с.

263. Печерица, В.Ф. Восточная ветвь русской эмиграции / В.Ф. Печерица. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1994. 188 с.

264. Печерица, В.Ф. Духовная культура русской эмиграции в Китае /В.Ф. Печерица. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998. - 276 с.

265. Пивовар, Е.И. Российское зарубежье XIX первой половины XX в.: некоторые итоги изучения проблемы / Е.И. Пивовар // Исторические записки. -2000. -№3.~ С. 237-152.

266. Попков, В. «Классические» диаспоры: К вопросу о дефиниции термина / В. Попков // Диаспоры. 2002. - № 1. - С. 7-22.

267. Потехин, A.B. Дипломатия США в Восточной Европе: 1945-1950 гг. / A.B. Потехин. Киев: Наук, думка, 1991. - 138 с.

268. Пушкарева, H.JI. Пути формирования русской диаспоры после 1945 г. / Н.Л. Пушкарева // Этнографическое обозрение. 1992. - № 6. - С. 18-30.

269. Пушкарева, Н.Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом / Н.Л. Пушкарева // Отечественная история. 1996. - № 1. - С. 5369.

270. Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток: Дальнаука, 2000.- 186 с.

271. Рудницкий, А.Ю. Другая жизнь и берег дальний. Русские в австралийской истории / А.Ю. Рудницкий. -М: Наука, 1991. 192 с.

272. Рудницкий, А.Ю. Русские иммигранты и австралийское национальное развитие / А.Ю. Рудницкий // Россия и страны Южных морей: историко-культурные связи. Тезисы докладов XXI научной конференции по изучению Австралии и Океании. -М.: ИВРАН, 1995. С.33-37.

273. Русская диаспора в Китае: история и современность. Стенограмма круглого стола, состоявшегося 6 октября 2002 г. в г. Шанхае, КНР. Доступно из URL :http://russianshanghai.com/news/ Дата обращения: 26 июля 2007.

274. Савченко, А.И. В.И. Ленин, большевики и российская революционная эмиграция в Австралии (1907-1917 г.г.): Автореф. дис. канд. ист. наук. 07.00.02 / А.И. Савченко. Днепропетровск, 1987. - 16 с.

275. Савченко, А.И. Австралийские адреса в документах большевистской партии (1912-1917 гг.) / А.И. Савченко // XVIII научная конференция по изучению Австралии и Океании. Тезисы докладов. М.: ИВРАН, 1987. - С. 121-126.

276. Савченко, А.И. Большевики и российская трудовая эмиграция в Австралии (1907-1917 гг.). / А.И. Савченко // Девятнадцатая научная конференция по изучению Австралии и Океании. Тезисы докладов. Часть П. -М.: ИВРАН, 1988.-С. 155-162.

277. Савченко, А.И. Первая русская рабочая газета в Австралии / А.И. Савченко // Конференция по изучению Австралии и Океании. Тезисы докладов. М.: ИВРАН, 1989. - С. 67-75.

278. Савченко, А.И. Первые русские газеты в Австралии / / А.И. Савченко // Австралиада. 1998. - № 15. - С. 12

279. Сагитова, И.О. Диаспора как исследовательская проблема / И.О. Сагитова // Россия и АТР. 2003. - № 3. - С. 109-115.

280. Скоробогатых, Н.С. Австралийский мультикультурализм: путь к гражданскому согласию или к расколу общества? / Н.С. Скоробогатых // Общественные науки и современность. 2004. - № 1. - С. 135-145.

281. Скоробогатых, Н.С. Вехи конституционного пути Австралии (1788-2000 гг.) / Н.С. Скоробогатых. М.: Институт востоковедения РАН, 2006. - 240 с.

282. Союз русских рабочих в Австралии // Коммунистический интернационал. 1920.-№ 11.-С. 1845-1848.

283. Тихонов А.К. Католики, мусульмане и иудеи Российской империи в последней четверти XVIII начале XX вв. / А.К. Тихонов. - СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. - 355 с.

284. Тишков, В.А. Исторический феномен диаспоры / В.А. Тишков // Исторические записки. 2000. -№ 3. - С. 207-237.

285. Тишков, В. А. Увлечение диаспорой (о политических смыслах диаспорального дискурса) / В.А. Тишков // Диаспоры. 2003. - № 2. - С. 160183.

286. Тудоряну, H.JI. Миграция населения из России в период империализма (1890-1914) / H.JI. Тудоряну // Проблемы исторической географии России. Выпуск 1.-М., 1982. С. 202-212.

287. Фрейнкман-Хрусталева, Н.С. Эмиграция и эмигранты. История и психология / Н.С. Фрейнкман-Хрусталева, А.И. Новиков. СПб.: СПбГАК, 1995.- 154 с.

288. Хисамутдинов, А.А По странам рассеяния: Монография. В 2-х ч. Ч. 2. Русские в Японии, Америке и Австралии / A.A. Хисамутдинов. Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2000. - 172 с.

289. Хисамутдинов, A.A. Инокентий Серышев востоковед и эсперантист / A.A. Хисамутдинов // Проблемы Дальнего Востока. - 2001. - № 2. - С. 135-138.

290. Хисамутдинов, A.A. Следующая остановка Китай: Из истории русской эмиграции / A.A. Хисамутдинов. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2003. - 244 с.

291. Хисамутдинов, A.A. Судьба эмигранта-географа / A.A. Хисамутдинов. // Австралиада. 2001. - № 29. - С. 40.

292. Черненко, A.M. Русские рабочие газеты в Австралии как исторический источник (1912-1917 гг.) / A.M. Черненко // Некоторые проблемы отечественной историографии и источниковедения. Днепропетровск, 1978. -С. 10-18.

293. Шатилов, А.Б. Эмигранты из России в Австралии в 20-30-е годы / А.Б. Шатилов // Славяноведение. 1997. - № 5. - С. 9-14.

294. Шеффер, Г. Диаспора в мировой политике / Г. Шеффер // Диаспоры. -2003.-№ 1.-С. 162-184.

295. Эмиграция и репатриация в России / В.А. Ионцев, Н.М. Лебедева, М.В. Назаров, А.В. Окороков. М.: Попечительство о нуждах российских репатриантов, 2001. - 490 с.

296. Frolova, M.D. Russians in Australia / M.D. Frolova // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne, 1996.-No. 20-215 p.

297. Айрлэнд, P. Русский язык в Австралийском национальном университете. Краткий исторический очерк / Р. Айрлэнд // Моя Австралия. Иллюстрированный художественно-познавательный альманах. Сидней. -1999. - № 2. - Июнь-июль. - С. 52-54.

298. Ангелуца, П. Австралия необычайная /. П. Ангелуца М.: Су Джок Академия, 2001. - 322 с.

299. Арсентьева, Ю. Русская Австралия / Ю. Арсентьева // Беседа. -Мельбурн. 1995. - Июль. - С. 13.

300. Говор, Е. Судьба превратного счастья или тайна Джона Потоцкого / Е. Говор // Австралиада. 1996. - № 7. - С. 3-7.

301. Говор, Е. Миклухо-Маклай и русская утопия в южных морях / Е. Говор // Австралиада. 1996. - № 8. - С. 37-39.

302. Говор, Е. Ильины из племени нгаджан / Е. Говор // Австралиада. 1997. -№ 10.-С. 5-9.

303. Говор, Е. Русский, голландец, индеец-тлинкит (к истории ссыльных россиян в Австралии) / Е. Говор // Австралиада. 2000. - № 22. - С. 3-7.

304. Говор, Е.В. Мой темнокожий брат: История Ильиных аборигенской семьи. / Е.В Говор // Австралийская мозаика. - Сидней. - 2006. - № 9. - С. 2740, № 10. - С. 65-80; 2007. - № 11. - С. 27-44, № 12. - С. 60-68; 2008. - № 13. -С. 52-57.

305. Гунько, В.Г. Деятельность Объединения Инженеров, окончивших ХПИ и СМУ, проживающих в Сиднее, за последние четыре года (199-2003) / В.Г. Гунько // Политехник. 2004. - № 116. - С. 8-10.

306. Де Леперванш, М. Иммиграция в Австралию в 1947-1979 годах / М. Де

307. Леперванш // Советская историография. 1981. - № 14. - С.63-82.

308. Дмитровский, Н.И. Николай Апполонович Байков / Н.И. Дмитровский // Австралиада. 1995 - № 5. - С. 41-42.

309. Дмитровский-Байков, Н.И. Тамара Владимировна Джура / Н.И. Дмитровский-Байков // Австралиада. 1997. -№ 11.-С. 13-15.

310. Дмитровский-Байков, Н.И. Сергей Ильич Ражев (С. Яворский) / Н.И. Дмитровский-Байков // Австралиада. 1998. - № 18. - С. 20-23; 1999. - № 19. -С. 23-24.

311. Дмитровский-Байков, Н.И. Художник-портретист и иконописец Арсений Иосифович Савицкий / Н.И. Дмитровский-Байков // Австралиада. 1998. - № 17.-С. 39-40.

312. Дмитровский-Байков, Н.И. Жизнь и творчество H.A. Байкова / Н.И. Дмитровский-Байков. Брисбен: Издание наследников H.A. Байкова, 2000. -25 с.

313. Дмитровский-Байков, Н.И. По следам Давида Бурлюка в Брисбене / Н.И. Дмитровский-Байков // Австралиада. 2001. - № 28. - С. 22-25.

314. История русских в Австралии. Т. I. К 80-летию русских общин в Австралии (1923-2003). Сидней: «Австралиада», 2004. - 298 с.

315. Камаралли, А. Бывшие жаровцы в Австралии / А. Камаралли // Австралиада. 1997. - № 11. - С. 25-28.

316. К.Д.К. Первые русские балерины и танцовщики в Австралии / К.Д.К. // Австралиада. 1994. - № 1. - С. 35-36.

317. Коренева, О. Гимназия ХСМЛ (Христианский союз молодых людей) / О. Коренева // Политехник. 1979. - № 10. - С. 123-124.

318. Коренева, О. Союз окончивших гимназию Христианского Союза Молодых Людей / О. Коренева // Австралиада. 2005. - № 42. - С. 22-24.

319. Косицин, Г. Празднование «Дня Русского Ребенка» в Австралии / Г. Косицин // Австралиада. 2005. - № 43. - С. 20-21.

320. Лебедева, З.И. История создания Св. Серафимовской приходской школы в Брисбене / З.И. Лебедева // Австралиада. Сидней. - 1995. - № 2. - С. 9-14.

321. Лю-Чупров, И. История основания Объединения инженеров окончивших Харбинский политехнический институт / И. Лю-Чупров // Политехник. 1969. -№ 1. - С. 16-25.

322. Малеевская, Т.Н. День скорби / Т.Н. Малеевская // Жемчужина. -Брисбен. 2004. - № 19. - С. 2-4.

323. Малеевская, Т.Н. Что значит быть русским в эмиграции? / Т.Н. Малеевская // Жемчужина. Брисбен, 2004. - № 20. - С. 14-15.

324. Малеевский, В.А. В горниле испытаний (По звукозаписи доклада, который был прочитан в «День Скорби» в Св. Серафимовском храме в июле 1981 года доктором В.А. Малеевским.) / В.А. Малеевский // Жемчужина. -Брисбен, 2004. № 19. - С. 5-13.

325. Мацумура, Мияко. Журнал «Политехник» источник сведений о восточной ветви русского зарубежья / Мияко Мацумура // Политехник. - 2004. -№ 16. - С. 226-229.

326. Мельникова, Н. День Русской Культуры в Сиднее / Н. Мельникова // Австралиада. 2005. - № 45. - С. 23-25; 2006. - № 47. - С. 26-28; № 49. - С. 2021.

327. Мельникова, Н. Из истории празднования Дня Русской Культуры (ДРК) / Н. Мельникова // Австралиада. 2005. - № 45. - С. 21-22.

328. Мигунова-Климик, И. Краткая история Национальной Организации Витязей (НОВ) / И. Мигунова-Климик // Австралиада. 2004. - № 39. - С. 1516.

329. Моравский, Н.В. Остров Тубабао. 1949-51 г. Последнее пристанище российской дальневосточной эмиграции / Н.В. Моравский //Россияне в Азии. Литературно-исторический ежегодник. Торонто, 1997. - № 4. - С. 265-303; 1998.-№ 5.-С. 161-185.

330. Раев, М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919 1939 / М. Раев. - М.: Прогресс - Академия, 1994. - 296 с.

331. Райан, Н. Россия Харбин - Австралия: Сохранение и утрата языка на примере русской диаспоры, прожившей XX век вне России / Н. Райан. - М.: Русский путь, 2005. - 208 с.

332. Смолянинов, И. В поисках исторической правды. «Что делать?» / И. Смолянинов // Австралиада. 2005. - № 45. - С. 41-42.

333. Суворов, И.Н. Иннокентий Серышев. Биография / И.Н. Суворов // Австралиада. 1995. - № 4. - С. 7-8.

334. Суворов, И.Н. Иерей Адриан Турчинский / И.Н. Суворов // Австралиада.- 1996.-№6.-С. 5-7.

335. Суворов, И.Н. Биография о. Архимандрита Мефодия (Шлемина) / И.Н. Суворов // Австралиада. 1996. - № 7. - С. 8-11.

336. Суворов, И.Н. Краткая история первого православного русского прихода в гор. Сиднее, Австралия / И.Н. Суворов // Австралиада. 1996. - № 8. - С. 1014.

337. Суворов, И.Н. Новые страницы истории Св. Владимирского храма в г. Сиднее / И.Н. Суворов //Австралиада. 1996. - № 9. - С. 16-18; 1997. - № 10. -С. 19-22;

338. Суворов, И.Н. Третий период обустройство церковной жизни Св. Владимирского прихода «Административный» (в собственном помещении) / И.Н. Суворов // Австралиада. - 1997. -№ 11. - С. 10-13.

339. Суворов, И.Н. Административный период / И.Н. Суворов // Австралиада.- 1997.-№ 12.-С. 15.

340. Суворов, И.Н. Св. Владимирский храм Кафедральный собор Сиднея / И.Н. Суворов//Австралиада,-1997.-№ 13.-С. 3;№ 14.-С. 11-17; 1998.-№ 16. - С. 22-23; № 17. - С. 16-18; № 18. - С. 8-11.

341. Суворов, И.Н. Из ранней истории русской православной церкви в Австралии. Протоиерей Иаков Корчинский / И.Н. Суворов // Австралиада. -1998.-№ 15.-С. 8-10.

342. Суворов, И.Н. Краткая биография Владыки Архиепископа Феодора / И.Н. Суворов // Австралиада. 1998. - № 15. - С. 10; № 19. - С. 19-21.

343. Суворов, И.Н. Св. Николаевский приход в г. Ньюкасле / И.Н. Суворов // Австралиада. 2000. - № 23. - С. 5-10.

344. Суворов, И.Н. Храм Пресвятой Богородицы Всех Скорбящих Радости в

345. Джилонге / И.Н. Суворов // Австралиада. 2005. - № 42. - С. 19-21; № 45. - С. 11-14; 2006. - № 46. - С. 13-16.

346. Толстой, Н.Д. Жертвы Ялты / Н.Д. Толстой. М.: Русский путь, 1996.644 с.

347. Фортунатов, А.Ф. Население и хозяйство Австралии / А.Ф. Фортунатов // Русская мысль. 1898. - № 6. - 204-219; № 7. - С. 71-99.

348. Шаповалова, А. «Голос, полный тепла и музыкальной красоты» / А. Шаповалова // Австралиада. 1999. - № 20. - С. 17-19.

349. Шеломова, Л. Анатолий Мирошник / JI. Шеломова // Австралиада. 2002. -№31.-С. 17-19.

350. Якупова, Е.А. Ольга Спесивцева / Е.А. Якупова // Австралиада. 1996. -№7.-С. 31-32.

351. Ястребова, Л. Тамара де Фонтейн / Л. Ястребова //Австралиада. 1999. -№21.-С. 39-41.

352. Ястребова, Л. Последний русский эмигрант / Л. Ястребова // Австралиада. -2000.-№23.-С. 31-33.

353. Adams, B.F. The Re-emigration of Russians from China (1921-1960) / B.F. Adams // История и культура Востока Азии. Материалы международной научной конференции. Новосибирск, 9-11 декабря 2002 г. Т. I. Новосибирск: РАН СОИАЭ, 2002. - С. 124-127.

354. Australia and the Non-White Immigration / Ed. by Kenneth Rivett for the Immigration reform group. Careton (Vic.): Melbourne University Press, 1975. -323 p.

355. Australia's Immigration Policy / Ed. H. Roberts. Nedlands: University of Western Australia press, 1972. - 125 p.

356. Ball D. and D. Parker. Breaking the Codes. Sydney, 1998. - Доступно из URL: www.argo.net.au/andre (Дата обращения: 20 марта 2008).

357. Borrie, W. 'British' Immigration to Australia / W. Borrie //Australia and Britain / Ed. W. Moris-Jones. London: University of Manchester. - 1980. -P. 101116.

358. Christa, B. Russians / B. Christa // The Australian People. An Encyclopedia of the Nation, its People and their Origins. Ed. J. Jupp. Sydney, 1988. - P. 752-757.

359. Christa, B. Great Bear and Southern Cross: The Russian Presence in Australia /

360. B. Christa // Russia and the Fifth Continent: Aspects of Russian-Australian Relations / Ed. J. McNair and T. Poole. Brisbane: University of Queensland Press, 1992. - P. 81-109.

361. Cole, A. Russians in Australia /А. Cole // Russian-British Links Proceedings of the Conferences Held in Saint Petersburg in 2000 and 2001. St. Petersburg: St. Petersburg Depart of Foreign Languages Russian Academy of Sciences, 2002. - P. 108-113.

362. Cowall, L. Zinaida Geogievna (Sika) Kerry / Cowall L. // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1990. -No. 13. - 8 p.

363. Dolgopolova, Zh. Vladimir Innokentievich Gan-Timur / Zh. Dolgopolova // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1987. - No. 8. - 12 c.

364. Encounters under the Southern Cross: two centuries of Russian-Australian Relations 1807-2007 / Ed. by A. Massov, J. McNair, T. Poole. Adelaide: Crawford House Publishing, 2007. - 419 p.

365. Evans, R. Red Flag Riots, 1919 / R. Evans // Radical Brisbane / Ed. R. Evans,

366. C. Ferrier. Carlton North: The Vulgar Press, 2004. - P. 167-174.

367. Evans, R. The Red Flag Riots: A Study of Intolerance / R. Evans. Brisbane: University of Queensland Press, 1988. - 252 p.

368. Evans, R. "Agitation, Ceaseless Agitation": Russian Radicals in Australia and the Red Flag Riots / R. Evans // Russia and the Fifth Continent: Aspects of Russian

369. Australian Relations. Brisbane: University of Queensland Press. / Ed. McNair J. and T. Polle. Brisbane: University of Queensland Press, 1992. - P. 126-171.

370. Fitzpatrick, B. Saddled Cats and Royal Commissions / B. Fitzpatrick. Melbourne: The National Press PTD. LTD., 1955. 16 p.

371. Govor, E. Australia in the Russian Mirror. Changing Perceptions 1770-1919 / E. Govor. Melbourne: Melbourne University Press, 1997. - 275 p.

372. Govor, Е. My Dark Brother. The Story of the Illins, Russian Aboriginal Family / E. Govor. - Sydney: UNSW Press, 2000. - 385 p.

373. Govor, E. Russian Anzacs in Australian History / E. Govor. Sydney: University of New South Wales Press, 2005. - 310 p.

374. Jipp, J. Immigration / J. Jipp. Sydney: Sydney University Press, 1991.131 p.

375. Kamensky, Yu. A. Russian Welfare Society in Victoria / Yu. A. Kamensky // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1993. - No 16. - 43 p.

376. Karnup, V.P. The Political Economy of the Displaced Persons Immigration. 1947-1954 / V.P. Karnups // Доступно из URL: www.lituanus.org H9844/84405 .htm-13k (Дата обращения: 20 марта 2007).

377. Koreneff, O.S. Russian Relief Association in Sydney / O.S. Koreneff // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1988. - No 11. - 24 p.

378. Kravchenko, M. Russians in Queensland / M. Kravchenko // Multicultural Queensland. The people and communities: A bicentennial publication / Eds. M. Brandle, S. Karas. Brisbane: University of Queensland Printer, 1988. - P. 187-193.

379. Morrison, R. H. Valentina Georgievna Szobovits / Morrison R. H. // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne, 1984. - No 6. - 10 p.

380. Moustafine, Mara. Secrets and Spies. The Harbin Files / Mara Moustafme. -Sydney: Vintage, 2002. 468 p.

381. Ochert, S. M. The Jewish People in Queensland / S.M. Ochert // Multicultural Queensland. The people and communities of Queensland / Eds. M. Brandle, S. Karas. Brisbane: University of Queensland Printer, 1988. - P. 146-152.

382. Poole, T. Artem: A Bolshevik in Brisbane / T. Poole, E. Fried // The Australian Journal of Politics and History. University of Queensland, 1985. - Vol. 31. - No 2. -P. 143-254.

383. Potter, М. Kira Bousloff. Founder of the Australian Ballet / M. Potter // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. -1991.-No 14.-31 p.

384. Price, Ch. Overseas Migration to Australia: 1947-70 / Ch. Price // Australian immigration. A bibliography and digest / Ed. Ch. Price. 1970. - No 2. - Canberra: Australian National University Press, 1971. - P. A1-A 23.

385. Price, Ch. Russians in Australia: A Demographic Survey / Price Ch. // Russia and the Fifth Continent: Aspects of Russian-Australian Relations / Eds. J. McNair, T. Polle. Brisbane: University of Queensland Press, 1992. - P. 54-80.

386. Protopopov, M. Alexis Dimitrievitch Poutiata. 1st Imperial Russian Consul to the Australian Colonies / M. Protopopov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. -1995.-No 18.-50 p.

387. Protopopov, M. Archbishop Theodosy Putilin. 1897-1980 / M. Protopopov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1995. - No 19. - 480 p.

388. Protopopov, M. Archbishop Paul. 1927-1995 / M. Protopopov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. -University of Melbourne. 1997. - No 22. - 525 p.

389. Protopopov, M. Archbishop Sava Raewsky. 1892-1976 / M. Protopopov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1999. - No 25. - 1034 p.

390. Protopopov, M. Archbishop Theodore Rafalsky. 1895-1955 / M. Protopopov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1999. - No 26. - 410 p.

391. Russia and the Fifth Continent: Aspects of Russian-Australian Relations / Eds. J. McNair and T. Poole. Brisbane: University of Queensland Press, 1992. - 292 p.

392. Russians in Strathfield A Community Profile 1949-1999. - Sydney: The Russian Ethnic Community Council of NSW Inc., 1999. - 167 p.

393. Schnitzer-Smolianinov, I.M. Michail Nikolaevich Yolin / I.M. Schnitzer-Smolianinov // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1989. - No 12.-20 p.

394. Sherington, G. Australia's Immigrants / G. Sherington. Sydney: Allen &1. Unwin, 1990.-199 p.

395. Vinokuroff, V.J. Russian engineers in Australia / V.J. Vinokuroff // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1986. - No 7. - 33 p.

396. Vinokuroff, V.J. Boris Nikolaevich Koreneff / V.J. Vinokuroff // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. -University of Melbourne. 1987. - No 9. - 11 p.

397. Vinokurov, V.J. Russian engineers in Australia / V.J. Vinokuroff, Yu. A. Kamensky. // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1996. - No 21. - 107p.

398. Willard, M. History of the "White Australia" Policy to 1920 / M. Willard. -Melbourne: Melbourne University Press, 1967. 217 p.

399. Willey, K. Australia's Population: A Demographic Summary / K. Willey // Who are Our Enemies? Racism and the Australian Woking Class / Ed. Ann Curthoys, Andrew Markus. Sydney: Hale & Iremonger, 1978. - P. 1-10.

400. Yarwood, A. Asian migration to Australia. The background to exclusion 18961923 / A. Yarwood. Melbourne: Melbourne University Press, 1967. - 242 p.

401. Zissermann, N. V. Vladimir Nikolaevich Jernakov / N. V. Zissermann // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. University of Melbourne. - 1986. - No 5. - 19 p.

402. Zubrzycki, J. Immigrants in Australia Statistical / J. Zubrzycki Canberra. Australian National University, 1960. - 68 p.в) Неопубликованные исследования:

403. Савченко А.И. Формирование и состав российской политической эмиграции в Австралии (1907-1914 гг.). Рукопись депонирована в ИНИОН. -№ 31063 от 2 сентября 1987 г. - 20 с.

404. Doubrovskaya, О. Russian Emigration and Australia, 1947-1951. В.A. (Honours), Department of History, University of Queensland, 1985. 145 p.

405. Fried, E. Russians in Queensland, 1886-1925. B.A. (Honours). Russian Department, University of Queensland, 1980. 196 p.

406. Govor E. Russian Perceptions of Australia, 1799-1919, PhD Thesis. -Canberra: The Australian National University, 1996. 266 p.г) Учебно-методическая литература:

407. Аронов, A.A. Культурный ренессанс Русского Зарубежья / A.A. Аронов. М: Экон - Информ, 2007. - 264 с.

408. Ершов, В.Ф. Российская военно-политическая эмиграция в 1920-1945 гг. (учебное пособие по спецкурсу) / В.Ф. Ершов. М.: МГОУ, 2003. - 146 с.

409. Жуков, А.Ф. История и судьба российской эмиграции. Вторая волна эмиграции. 1939-1950-е годы: Учеб. пособие / А.Ф. Жуков, Л.Н. Жукова. -СПб.: Изд. СПбГТУ, 1998. 124 с.

410. Жуков, А.Ф. Отечественная история. Российская эмиграция. 1917-1930-е годы / А.Ф. Жуков, Л.Н. Жукова. СПб.: Нестор, 2002. - 64 с.

411. Лебедева, Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. Уч. пособие / Н.М. Лебедева. М.: Ключ-С, 1999. - 223 с.

412. Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг.; Документы и материалы: Учеб. пособие / Под. Ред. А.Ф. Киселева. М.; Гуманит. Изд. центр ВЛАДОС, 1999. - 776 с.

413. Российская революционная эмиграция в Австралии (1900-1917 гг.): Методические указания / Составитель A.M. Черненко. Днепропетровск, 1978. -76 с.д) Художественная литература:

414. Киш, Э.Э. Приключения на пяти континентах: Худож. публицистика. Пер. с нем. / Э.Э. Киш. М.: Прогресс, 1985.-352 с.

415. Пушкин, A.C. Собрание сочинений в десяти томах. Том второй. Стихотворения 1823-1836 гг. / A.C. Пушкин. М.: Гос. изд-во худ лит-ры, 1950. 799.е) Аудио- и видеоматериалы:

416. Денисов А. Русская Австралия. Документальный телефильм. Канал «Россия». 29 сентября 2006 г. Видео запись.

417. Интервью Г.И. Каневской русской редакции радиостанции 3ZZZ 17 июля 1998 г. Магнитофонная запись.

418. Празднование русской диаспорой Мельбурна 100-летия основания Харбина. Мельбурнский университет, 14 июня 1998 г. Видеозапись Н. Коваленко.

419. Празднование 200-летнего юбилея со дня рождения A.C. Пушкина в русском отделении Мельбурнского университета, 28 мая 1999 г. Видеозапись Н. Коваленко.ж) Справочные издания:

420. Библиография Австралии (1710-1983) / Составитель Е.В. Говор. М.: Наука, 1985.-380 с.

421. Библиография Австралии (1984-1988) / Составитель Е.В. Говор. М.: Наука, 1989.- 142 с.

422. Мельникова, H.A. Библиография русских периодических изданий и книг в Австралии / H.A. Мельникова. Сидней: Изд. «Австралиада - Русская Летопись», 1997. - 40 с.

423. Путеводитель. Фонды Государственного архива РФ по истории белого движения и эмиграции. Том 4. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 798 с.

424. Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века: Энциклопедический биографический словарь. М.: РОССПЭН, 1997. - 742с.

425. Современная Австралия. Справочник. М.: Наука, 1976. - 448 с.

426. Фонды русского заграничного архива в Праге. Межархивный путеводитель. М.: Российская полит, энциклопедия (РОССПЭН), 1999. -671 с.

427. Хисамутдинов, А.А. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке: Библиографический словарь / А.А. Хисамутдинов. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. 384 с.

428. Russian Sources in Australia 1788-1990 / Сотр. and Ed. by T. Poole, J. McNair, L. Morgan. Brisbane: University of Queensland Press, 1993. - 140 p.

429. The Australian Encyclopedia. Vol. 5. Sydney: Angus and Robertson, 1956.500 p.

430. The Australian People. An Encyclopedia of the Nation, its People and their Origins. Sydney, 1988. - 940 p.

431. ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ АВТОРА ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

432. Каневская, Г.И. Россияне в АТР на рубеже веков / Г.И. Каневская, Е.Н. Чернолуцкая // Вестник Дальневосточного отделения РАН. 1997. - № 6. - С. 175-176. (0,2 п.л.: неразр. соавт.).

433. Каневская, Г.И. Русское образование в Харбине / Г.И. Каневская // Россия и АТР. 1997. -№ 3. - С. 51-58.(0,6 п.л.).

434. Каневская, Г.И. Путь к федерации / Г.И. Каневская // Россия и АТР. -2000. № 4. - С. 128-137. (0,8 п.л.).

435. Каневская, Г.И. Секреты и шпионы. Рецензия на книгу: Moustafine М. Secret and Spies. The Harbin Files. Sydney. Vintage. 2002. 468 p. / Г.И. Каневская // Россия и ATP. 2004. - № 1. - С. 142-146. (0,5 п.л.).

436. Каневская, Г.И. Русская иммиграция и российско-австралийские отношения. (К 200-летию контактов между Россией и Австралией) / Г.И.

437. Каневская // Вестник Дальневосточного отделения РАН. 2007. - № 5. -С. 110-119. (0,8 п.л.).

438. Каневская, Г.И. Русские из Китая в Австралии: особенности адаптации (1950-1980-е годы) / Г.И. Каневская // Этнографическое обозрение. -2008. № 2. - С. 106-120. (1 пл.).

439. Каневская, Г.И. Исход русских из Китая (по воспоминаниям русских австралийцев) / Г.И. Каневская // Вестник Дальневосточного отделения РАН. 2008. - № 2. - С. 125-132. (0,6 пл.).

440. Каневская, Г.И. Россияне в Австралии во времена, когда мир был широк / Г.И. Каневская // Вестник Дальневосточного отделения РАН. -2008. - № 2. - С. 142-147. (0,4 пл.).1. Монографии

441. Kanevskaya, G.I. Russian Migrant Community in Australia / G.I. Kanevskaya // Monograph series under the general editorship of Nina Christesen. Russians in Australia. Melbourne: University of Melbourne, 1998. - No 24. - 84 p. (7 пл.).

442. Ю.Каневская, Г.И. «Я бездомный, но зато на воле.». Русские перемещенные лица в Австралии (1947-1954 гг.) / Г.И. Каневская. -Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2005. 232 с. (17 пл.)

443. Encounters under the Southern Cross. Two Centuries of Russian-Australian Relations 1807-2007. Adelaide, Crawford House Publishing, 2007. - 419 p. (25 пл.: 2 пл. авт.).

444. Научные статьи, доклады, научные сообщения

445. Каневская, Г.И. Изменения в иммиграционной политике Австралийского Союза после Второй мировой войны / Г.И. Каневская // Конференция по изучению Австралии и Океании. М.: Вост. лит., 1989. - С. 34-41. (0, 5 пл.).

446. Каневская, Г.И. Иммиграция в Австралию в XIX веке / Г.И. Каневская // Проблемы истории Австралии и Океании: Сб. науч. трудов. Иркутск: Иркут. ун-т, 1990. - С. 45-62. (1 пл.)

447. Каневская, Г.И. Оправдавший надежды Приамурского генерал-губернатора / Г.И. Каневская // Известия Восточного института Дальневосточного государственного университета. 2001. - № 6 - С. 1927. (0,7 п.л.).

448. Каневская, Г.И. Русская эмиграция из Европы в Австралию после Второй мировой войны / Г.И. Каневская // Россия и Европа на пути к единой формуле. Сборник научных трудов. СПб.: «Нестор», 2001. - С. 279-285. (0,5 п.л.).

449. Каневская, Г.И. Создание первой общеавстралийской русской газеты / Г.И. Каневская // Россия в глобальном мире. Социально-теоретический альманах № 7. Приложение к журналу для ученых «Клио». СПб.: «Нестор», 2004. - С. 240-243. (0,3 п.л.).

450. Каневская, Г.И. Правовая адаптация российских иммигрантов в Австралии (10-30-е гг. XX в.) / Г.И. Каневская // Правовое положение российской эмиграции в 1920-1930-е годы. Сборник научных трудов. -СПб: «Сударыня», 2006. С. 196-204. (0,6 п.л.).575

451. Каневская, Г.И. Правовое положение русских «ди пи» в Австралии / Г.И. Каневская // Ленинградский юридический журнал. 2006. - № 2 (6). - С. 61-69. (0,6 п.л.).

452. Каневская, Г.И. География расселения русских иммигрантов в АвстралииIконец XIX-XX в.) / Г.И. Каневская // Известия Русского географического общества. Т. 140. Вып. 1. СПб.: «Наука», 2008. - С. 50-55. (0,5 пл.).1. Учебные пособияi

453. Каневская, Г.И. Культура Австралии и Новой Зеландии: Учебное пособие / Г.И. Каневская. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2000. -112 с. (7 п.л.).