автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Изменение социальной структуры населения среднего русского уездного города в первой половине XIX века

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Акользина, Марина Константиновна

Введение.3

Глава 1. Численность и социальный состав населения Моршанска в первой половине XIX в.41

1.1. Общ;ая характеристика Моршанска в первой половине XIX в.41

1.2. Методы определения численности и состава населения среднего русского уездного города в первой половине XIX в.62

1.3. Социальная структура населения Моршанска в первой половине XIX в.76.

Глава 2. Основные демографические процессы в Моршанске в первой половине XIX в.,.111

2.1. Естественное движение населения Моршанска в первой половине XIX в.111

2.2. Когортный анализ демографического поведения населения Моршанска в первой половине XIX в.129

2.3. Структурный анализ провинциальной городской семьи в первой половине XIX в.160

З аключение.,.188

Примечания.193

Введение диссертации2002 год, автореферат по истории, Акользина, Марина Константиновна

Актуальность темы. Изучение русского города первой половины XIX в. весьма актуально. Именно в это время город экономически отделился от деревни, назревание острых противоречий между городской и сельской социальными подсистемами становилось одной из главных особенностей российской модернизации.

В городах России на протяжении XIX в. происходило накопление многих инноваций, они превращались в узловые пункты, связывающие локальные (губернские и уездные) системы поселений не только в административном (как это было в традиционном или феодальном обществе), но и в торгово-промышленном, транспортном, финансовом, культурном отношениях.

Специфика российской истории была такова, что эти связуврщие моменты формировались за счет села, а не на взаимовыгодной основе. Изучение таких отношений города и села важно для современной России, когда в условиях очередной модернизации образовалось немало диспаритетов между городским и сельским социумами.

В первой половине XIX в. в российских городах шло формирование новых, прежде всего предпринимательских слоев населения, очередных «новых русских». Изучение механизма этого процесса также имеет несомненную актуальность.

Как известно, темпы изменений разных пластов социального устройства в истории всегда неодинаковы. В этой связи особый интерес приобретает анализ наиболее глубинных и устойчивых сторон человеческого бытия, таких, как демографическое поведение и семейное положение.

Актуальным в научном и практическом отношениях является изучение «попятных» социально-экономических процессов. В частности, история Моршанска первой половины XIX в. демонстрирует яркий пример «упадка» города в силу изменения экономической конъюнктуры, что отразилось на жизни всех горожан.

Особенно привлекательной чертой социальной истории является применение микроисторического подхода. Изучение исторических процессов на уровне отдельных личностей, семей, малых социально-профессиональных групп позволяет оживить историческое познание, пополнить его неуловимыми при обобщенном взгляде чертами.

Актуальное па^пое значение имеет применение в исторических исследованиях современных компьютерных технологий, щироко использованных и в данной работе. .

Для определения предмета исследования важно выяснить содержание самого понятия город. До настоящего времени ни отечественные, ни западные исследователи не выработали общего определения этого понятия. Остается спорным вопрос о критерии разделения поселений на городские и сельские. Ряд исследователей (Я.Е. Водарский и др.) выделяли два главных признака города: отрыв жителей от земледелия и превращение поселения в торгово-промыщленный центр, складывание особой городской общины со своими жизненными и административными устоями. Другие (В.В. Карлов) основное внимание уделяли функциональным особенностям городов, наличию официального статуса, специфическому быту городской жизни [1].

Я.Е. Водарский классифицировал мнения, высказанные по этому поводу в исторической литературе, выделив четыре точки зрения на то, какое поселение должно считаться городом в феодальной России:

1. Поселение, официально названное городом в источниках (СМ. Соловьев, В.О. Ключевский, А.Д. Чечулин и др.);

2. Торгово-промыпшенное поселение (П.А. Рожков, Б.Д. Греков, СВ. Бахрушин, К.С. Сербина, З.Ю. Копысский, М.Я. Волков и др.);

3. Торгово-промышленное поселение, военно-административный центр или поселение, сочетающее черты того или другого (П.Н. Милюков, Ю.Р. Клокман);

4. Торгово-промышленное поселение с городской, т.е. посадской общиной (Н.И. Костомаров, М.Н. Тихомиров, A.M. Сахаров, Л.В. Черепнин и др.) [2].

В настоящее время ученые все больше сходятся во мнении, что городами являлись те поселения, которые признавали городами современники, которые были официально признаны городами государством. Население официального города автоматически приобретало юридические права городских обывателей

3].

В первой половине XIX в. понятие «город» стало ассоциироваться с поселением, имевшим значительное население, занятое преимущественно в торговле и промышленности [4]. В императорском указе «О выгонной земле для посадов» от 10 августа 1807 г. были определены отличия посадского и городского населения: «. различия между посадами и городами, кроме образа их управления, состоит в том, что между городскими обывателями считаются не одни торговые, но и других состояний люди; посады же в существе своем составляются из одних людей, записанных в купеческое и мещанское звания»

5].

Важным для определения понятия «город» было определение числа жителей в населенном пункте, т.к. от этого зависело административное, экономическое и культурное значение города.

В настоящее время, основываясь на исследованиях ученых середины XIX в., историки разделяют города в зависимости от численности их жителей на три группы:

1. Малые - до 5 тыс. жителей;

2. Средние - от 5 до 25 тыс. жителей;

3. Большие - свыше 25 тыс. жителей.

Типология городов осуществляется по преобладающему виду их деятельности, или по функциям: административно-военные, аграрные, торговые, промышленные, города смешанного типа. В качестве количественного критерия при оценке значения различных функций города обычно принимается число самодеятельного населения, которое реально их выполняет [6].

Объектом изучения выбран город Моршанск Тамбовской губернии, типичный средний русский уездный город, недавно выросший из села. Он входил во вторую, самую многочисленную и активно развивавшуюся группу российских городов.

При определении хронологических рамок учитывалось, что в первой половине XIX в. Моршанск имел официальный статус города, собственную жалованную грамоту от императора, которая создавала самоуправляющееся городское общество с правами юридического лица, имел утвержденный императором герб и план города. В нем сложился специфический уклад и и и и социальной жизни, он был центром административной, судебной, военной и религиозной власти в своем уезде.

История города привлекала постоянное внимание российских историков. Поэтому городоведческая литература достаточно обширна. В XIX в. выходили многочисленные «Описания», «Обозрения», «Материалы» и т.д., вступительные статьи к которым носили характер исторических и демографических исследований. Большое значение для изучения социальной истории русского города имеют обширные статистические материалы, подготовленные в МВД и военном ведомстве по материалам ревизий. Все эти работы содержали общие сведения о городском населении [7 .

Большое внимание в этих работах уделялось определению понятия «город». К.А. Певолин рассматривал понятие «город» в развитии, по периодам. Он пришел к выводу, что «. город стал обозначать общество людей этого сословия, принадлежащих к известному месту, и самое то место, к которому

ОНИ считались принадлежащими. Не требовалось, чтобы это место было укрепленное: для образования города требовалось только, чтоб закон объявил людей, живших в известном месте, которые могли и хотели быть причислены к городскому сословию, «городским обществом» со всеми правами, предоставленными обществам сего рода» [8]. Подобное определение понятия «город» и типология населенных пунктов были разработаны H.A. Милютиным т. к. Герман разделил все городские поселения по типам в зависимости от количества жителей в них:

L 70 тыс. - 30 тыс. жителей 5 городов

2. 30 тыс. -10 тыс. жителей 30 городов

3.10 тыс. - 5 тыс. жителей 91 город

4. 5 тыс. - 2 тыс. жителей 233 города

5. 2 тыс. -1 тыс. жителей 141 слобода

6. менее 1 тыс. жителей 125 слобод [10].

В.П. Семенов-Тян-Шанский в работе «Город и деревня в Европейской России» высказал мысль об очень большом расхождении между контингентом городов, официально признаваемых в качестве таковых, и тех местностей, которые имели основание признаваться городами, но не были ими признаны властями. Он отверг официально признанный список городов и составил собственный на основе показателя «бойкости торгово-промышленной жизни». Это цифра, показывавшая среднюю сумму оборотных капиталов, приходившихся на одного жителя поселения. Он считал, что город - это населенный пункт с числом жителей не менее 1 тыс. и годовым торгово-промышленным оборотом не ниже 10 тыс. руб. Он создал список из 594 селений переходного состояния, которые, по его мнению, должны стать городами [И].

Практические работы по подготовке податной и городской реформ в 5060-е гг. XIX в. вызвали появление ряда сочинений, подытоживавших российское законодательство в соответствующих областях. В работах Л.О. Плошинского [12] и М. Муллова [13] рассматривались права и обязанности городских сословий, их участие в управлении городов. По мнению И.А. Гана, города в России образовались исключительно путем административного насилия, проведением политики искусственного городообразования, экономически села превосходили города [14]. Эту точку зрения разделял и И.И. Дитятин [15].

В середине XIX в. оформилось представление об отсутствии положительной роли русского города. В исторической литературе было распространено мнение о застое и даже упадке городов. Показателями этого упадка считали сокращение численности купечества, особенно богатейшего, ослабление городской промышленности и торговли, бедность городских сословий. Назывались разные причины этого упадка:

- неблагоприятная для городов экономическая конъюнктура;

- тяжесть государственных повинностей, нехватка городской земли, экономическая конкуренция крестьян с горожанами и недостаточная правительственная поддержка городов в финансовом отношении;

- несовершенное торгово-промышленное законодательство.

Такой подход не стимулировало новые исследования в этой области.

Большое значение для изучения социальной структуры городского населения, демографических процессов имеют дореволюционные работы врачей, земских деятелей и т.п. [16 .

В советской историографии не было обобщающих работ по истории русского города. Эта тема не пользовалась популярностью у историков. В 1950-е гг. появился ряд работ, посвященных истории отдельных городов или областных групп. В это время вышли фундаментальные труды по истории Москвы и Ленинграда, Ярославля, городов Урала [17].

Наиболее значительной работой этого периода стала монография П.Г. Рьшдзюнского «Городское гражданство дореформенной России» [18]. В центре исследования - вопросы социально-экономического развития городов в конце XVIII - первой половине XIX вв. Автор рассматривает правовое положение городского населения, городское гражданство в системе сословий, сопоставляет отдельные права и обязанности городских сословий. Он делает вывод о том, что между правовым положением городских сословий и крестьянства не было вполне четкого и резкого различия. По его мнению, больше всего было схожести у меш[ан и государственных крестьян: аналогичные денежные и натуральные повинности в пользу государства, круговая порука и зависимость от мира, почти одинаковые правовые ограничения.

Отдельная часть работы посвяш;ена проблеме выхода крестьян в город и их приписке к городским сословиям. По мнению П.Г. Рындзюнского, городское гражданство и городское население поддерживались лишь притоком жителей из деревни, путем высвобождения крестьян из крепостной зависимости.

Автором приводятся статистические данные об изменении численности городских сословий за первую четверть XIX в. [19], рассматривается городское законодательство 20-30-х гг. XIX в., описываются городские центры России 3050-х гг. XIX в.

В 1957 г. вышла работа А.И. Копанева «Население Петербурга в первой половине XIX в.» [20], в которой рассматриваются следующие проблемы: численность и движение населения столицы, изменения в сословном составе городского населения, сословные различия жителей Петербурга, источники формирования различных сословий, а также занятия населения города. Монография снабжена многочисленными статистическими таблицами.

Большое значение для нашей темы имеет работа А.Г. Рашина «Население России за 100 лет (1811-1913 гг.): Статистические очерки» [21].

В 1960-1980-е гг. историки проявляли повышенный интерес к истории города. В результате историография российской урбанизации пополнилась многими ценными исследованиями [22]. Значительный и постоянный рост литературы по истории городов сопровождался ее систематическим учетом и осмыслением, как в общих, так и специальных историографических очерках и сборниках статей [23].

Особенно велика была группа работ по истории населения отдельных городов. Исследования этой группы можно назвать локальными. К ним относятся работы по истории городов и сел Украины, работы по истории городов Эстонии Р.Н. Пуллата, изучение городов Сибири под руководством О.Л. Вилкова, исследование социальной структуры городов Урала (руководитель A.C. Черкасова), работы В.И. Жукова по истории городов Бессарабии. Сотрудники лаборатории истории русских городов исторического факультета МГУ, руководимой В.Л. Яниным, стали организаторами издания «Русский город» [24].

В это время была проделана большая работа по выявлению источников о городском населении и методике их изучения [25].

В тот же период начались исследования по социальной истории и структуре населения отдельных, прежде всего, губернских городов [26]. В них обращалось внимание на социальную структуру и численность городского населения, особенно податного. Из городовых сословий рассматривались главным образом купцы, мещане и цеховые.

За весь период историография насчитывала более 500 специальных городоведческих работ. За 1960-1980-е гг. было опубликовано, кроме историографических, более 130 работ, затрагивающих отдельные аспекты истории городов России XVIII - первой половины XIX в. [27], в том числе до 40 монографий. Наибольшее значение для нашей темы имеют работы Я.Е. Водарского, Ю.Р. Клокмана и Г.С. Рабиновича.

В работе Я.Е. Водарского «Население России за 400 лет: (XVI - начало XX в.)» исследуется городское население Российской империи от ее образования до отмены крепостного права. Автор рассматривает структуру городского населения, права и обязанности каждого из разрядов горожан, возможность перехода в сословие посадских людей из других сословий. Я.Е.

Водарский поддерживает точку зрения П.Г. Рындзюнского о том, что именно крестьяне были основным источником пополнения городского населения [28].

В монографии «Промышленные селения центральной России в период генезиса и развития капитализма» [29] Я.Е. Водарский исследует образование фабричных и «кустарных» сел на территории большей части Центрально-промышленного района, каждого промышленного центра в отдельности, а также динамику численности населения в них.

Работа Клокмана Ю.Р. «Социально-экономическая история русского города: Вторая половина XVIII века» [30] посвящена проблемам городского законодательства, правовому положению городского населения во второй половине XVIII в., учреждению новых городов по областной реформе 17751785 гг., социально-экономическому положению русского города в конце XVIII в.

Этнография русского феодального города, общественный и домашний быт горожан, материальная культура и городской образ жизни рассматриваются в работах М.Г. Рабиновича [31].

Работы научно-популярного краеведческого характера насчитывают несколько тысяч наименований [32 .

В этот период наметились основные проблемы современного городоведения. Прежде всего, это - типология городов, критерии разделения поселений на городские и сельские, критерии классификации городских поселений по социально-экономическим типам. Попытка разрешения этих проблем была сделана в работах Б.П. Миронова. В статье «Спорные и малоизученные вопросы истории русского позднефеодального города в современной советской историографии» [33] он отмечал, что, несмотря на размах исследовательской работы по изучению позднефеодального города, практически ни по одному из важнейших вопросов его истории нет полной ясности, некоторые принципиальные вопросы являются предметом острых дискуссий. Кроме того. несмотря на значительную городоведческую литературу, исследователь отмечает недостаточную изученность позднефеодального города.

Б.Н. Миронов считает, что в 1960-1980-е гг. был слабо разработан ряд аспектов городской жизни, необходимых для получения полной и адекватной картины состояния города в первой половине XIX в. Он полагает, что в историографии не только существуют противоречивые, а порой и противоположные точки зрения на некоторые важные вопросы данной темы, но имеются противоположные принципиальные разногласия в понимании существа процесса городообразования в России XVIII - первой половины XIX в. По его мнению, не были разработаны некоторые методологические аспекты изучения истории города, такие как функциональное назначение позднефеодального города, проблема взаимоотношения города и деревни.

Автором были разработаны основные направления дальнейшего изучения численности и социальной структуры русского города:

- изучение миграционных процессов в России, особенности миграций населения между городом и деревней;

- процесс культурного взаимодействия между городом и деревней (общественный и домашний быт, мировоззрение, система ценностей, образование, верования);

- динамика и социальная структура, имущественное и социальное расслоение городского населения в целом по России и в отдельных городах;

- социальная мобильность и важнейшие демографические процессы: рождаемость, смертность, брачность, естественный и механический прирост, происходившие в среде различных сословий горожан.

Б.Н. Миронов указывает на трудности, которые могут возникать у исследователей при изучении истории русского позднефеодального города, например, при подсчете численности горожан, при определении характера воспроизводства городского населения, при анализе социальной мобильности горожан.

В статье «Русский город во второй половине XVIII - первой половине XIX века. Типологический анализ» [34] Б.Н. Миронов пришел к выводу, что наиболее конкретной является типология городов по видам их деятельности, или по их функциям: экономической, культурной, административнои и и А 1 и политической, военной, рекреационной. Автор считает, что функциональный подход к классификации городов в историческом исследовании вполне оправдан, поскольку позволяет охватить все хронологически и географически многообразные их типы, учесть виды деятельности. По мнению Б.Н. Миронова, при определении функционального типа города необходимо сопоставить все виды межгородской деятельности его населения и выявить доминирующую.

В 1990 г. вышла книга Б.Н. Миронова «Русский город в 1740-1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие», самая крупная работа последнего времени [35]. В ней был впервые осуществлен комплексный анализ развития позднефеодального города. Автор основательно рассмотрел следующие проблемы:

- численность городского населения в России второй половины XVIII-первой половины XIX в. (число и распределение городских поселений по числу жителей, динамика городского населения, состояние городов дореформенной России в представлениях современников);

- демографические процессы в городах России (соотношение численности наличного и приходского населения, брачность, рождаемость, смертность, влияние неурожаев и эпидемий на демографические процессы, естественный прирост населения);

- социальная структура городского населения России (классификация сословий в разных видах демографического учета, социальная структура городского населения по данным церковного и ревизско-административного учета, региональные особенности социальной стрзлтуры городского населения, роль миграций, социальной мобильности и естественного прироста в изменении социальной структуры городского населения);

- развитие городской экономики и изменение отраслевой структуры занятости горожан (экономическая структура и типология городов, отраслевая структура занятости горожан, классификация городов по уровню экономического развития).

В данной работе впервые был использован не только марксистский подход, но и современные зарубежные подходы к истории города -цивилизационный и теория модернизации. Для нашей темы особенно важны определение специфики демографических процессов в городах, идея о переходе от городской общины к общественности, а также механизмы социальной мобильности среди отдельных сословий.

Параллельно с общими городоведческими проблемами в 1960-1980-е гг. советские злченые специально занимались вопросами демографии города и городской семьи.

В конце 1970-х гг. вышли два сборника научных работ «Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР» [36] и «Брачность, рождаемость, семья за три века» [37]. В них вопши статьи целого ряда историков, выделявших различные категории населения по их принадлежности к географическому региону, навыкам и производственной деятельности, официальному и этническому статусу.

Особого внимания заслуживают работы В.М. Кабузана, в которых автор использовал итоговые материалы переписей для изучения численности, социального состава населения, основных демографических процессов в России первой половины XIX в. [38].

Историки семьи в 1960-1980-е гг. занимались в основном исследованием русской крестьянской семьи [39]. Большое значение для нашей темы имеет статья В.А. Александрова «Типология русской крестьянской семьи в эпоху феодализма» [40], в которой сделана попытка выяснения структуры большой семьи, кровного родства и свойства членов семьи, их родственные связи. Некоторые положения этих работ применимы и к изучению городской семьи, сравнительно долго сохранявшей традиционные черты.

В советской историографии утвердилась точка зрения, согласно которой русский позднефеодальный город медленно, но неуклонно прогрессировал. Аргументами в пользу этого являлись:

- увеличение числа городов;

- повышение их промышленного и торгового значения;

- рост численности городского населения;

- появление и бурное развитие городов промышленно-капиталистического типа.

Проблемы социальной истории русского города первой половины XIX в. были изучены недостаточно [41]. Возникла необходимость обратить внимание на демографические процессы в городах, на вопросы социальной стратификации, социальной мобильности и другие микросоциальные процессы, происходившие в среде различных сословий горожан.

В 90-е гг. XX в. начался новый этап в развитии городоведения, связанный с учетом разработок современной урбанистики.

В работе Т. М. Мастюгиной «Русский город, гражданское общество и рынок (исторические предпосылки современных урбанизационных процессов)» [42] дана общая картина развития города в России и выявлены различные точки зрения по этой проблематике, сделан обзор основных концепций истории русского города, содержащихся в отечественной историографии. Автор использует «синтезный» подход к определению понятия «город».

В 1994 г. вышла историко-географическая энциклопедия «Города России» [43]. В ней содержится 1200 статей обо всех городах Российской Федерации, и обо всех населенных пунктах, бывших в пропшом городами, но утративших этот статус. В этом издании обобщена и систематизирована информация об истории, географии, планировке, архитектуре, культурном наследии городов России.

Продолжают издаваться работы краеведческого характера [44]. В них по-прежнему основное внимание уделяется вопросам экономического развития городов, встречаются сюжеты по социальной истории, но практически не рассматриваются проблемы демографии.

Серьезным вкладом в отечественную историографию является монография А.И. Куприянова «Русский город в первой половине XIX века: Общественный быт и культура горожан Западной Сибири» [45]. В ней предпринята попытка синтеза исследовательских подходов, сложившихся в отечественной историографии на базе историко-этнографического и историко-культурного изучения русского города. В центре внимания автора - русский горожанин в его повседневной общественной жизни. На материалах Западной Сибири в книге показаны театральная и концертная жизнь русского города, организация праздников и ярмарок, судьбы публичных библиотек.

Значительно увеличилось количество работ по социальной структуре городского населения в первой половине XIX в. [46]. Статья Н.В. Середы посвящена изучению терминов «гражданство», «мещанство», «купечество» по документам городовых магистратов Тверской губернии [47]. Работы Л.В. Прокуниной (Останиной) «Источники формирования Тобольского мещанства в конце XVIII - первой трети XIX в.» и «Мещанство Западной Сибири в конце XVIII - 60-х гг. XIX в.» написаны по материалам обывательских книг городов Западной Сибири за разные годы с конкретными примерами [48]. Статьи М.В. Брянцева «Третье сословие» в российском законодательстве конца XVIII-первой половины XIX века» и «Дворянство и купечество (правовые аспекты отношений)» [49] содержат анализ юридического положения торгово-промышленного населения, в том числе и городского, на основе статей Полного Свода Законов Российской империи. Численность почетных граждан, их правовое и экономическое положение исследуются в работах Нардовой В.А.

Институт почетного гражданства городов в дореволюционной России (Правовой аспект)» [50] и Рикман В.Ю. «Почетное гражданство и его генеалогия» [51].

С 1998 г. начал выходить ежегодник «Социальная история» [52], в котором рассматривается современное состояние изучения социальной и демографической истории русского и западноевропейского города.

В середине 90-х гг. начался новый этап в развитии российской исторической демографии, связанный с введением в научный оборот массовых источников и применением новых методов их обработки.

В книге П.А. Горской «Историческая демография России эпохи феодализма (Итоги и проблемы изучения)» [53] впервые путем историографического анализа обобщено изучение в отечественной науке истории народонаселения доиндустриального общества. Автор проследила и раскрыла ход и результаты исследований историко-демографических аспектов развития народонаселения России в IX-XVШ столетиях. Для нас важным является то, что в работе раскрыта историография изучения городского населения, пертурбационных факторов (войны, голод, эпидемии) и ряда других вопросов развития народонаселения. Автор справедливо отмечает, что слабо изучена демовоспроизводственная функция, поскольку вся отечественная историография затрагивала проблемы семьи, обращаясь к ней, прежде всего, для выяснения численности и состава домохозяйственных групп, выражая стремление в конечном итоге получить представление только о рабочих ресурсах семьи и сводя ее изучение в первую очередь к задачам социально-экономической истории.

В 1998 г. в Тамбове состоялась первая международная конференция «Социально-демографическая история России. Новые методы исследования», в которой приняли участие исследователи из Санкт-Петербурга, Москвы, Тамбова, Петрозаводска, Айовы (США), Саппоро (Япония) [54].

Значительно расширилась семейная проблематика в исторических исследованиях [55]. Но по-прежнему в центре внимания историков остается крестьянская семья.

Наиболее значительной работой по этой теме стала монография А.И. Кузьмина «Семья на Урале (демографические аспекты выбора жизненного пути)» [56], приуроченная к объявленному в 1994 г. ООН Году семьи.

Этой книгой автор завершил большой цикл работ по историко-демографической и социологической тематике исследования воспроизводства населения на Урале. Он рассматривает проблему установления и обоснования достоверности демографического события в истории как самостоятельную, иногда прямо не зависящую от фактов политической истории гражданского общества. Автор пришел к выводу, что исторические катаклизмы резко сказывались на естественном ходе демографических процессов, нарушая плавность трендов рождаемости, брачности и смертности, сдерживали модернизацию установок на число рождений и пол ребенка, на возраст вступления в брак, консервировали архаические представления о смерти. Нримененный автором социодемографический подход позволил опубликовать ряд новых материалов по проблеме самоубийств и мотивов суицида, младенческой смертности, потерь от смертности в трудоспособных и наиболее плодовитых возрастах, смешанных браков, распространение одиноких людей, дробление структуры семьи и др.

Меньше всего российские ученые занимались изучением материального положения, доходности различных категорий горожан. Теоретически вопрос мало разработан. В литератзфе он рассматривается весьма неконкретно, в виде общих рассуждений. Единственными серьезными работами по этой теме являются: дореволюционный труд ГЦепкина М.Н. «Бюджеты трех московских сословий: купеческого, мещанского и ремесленного» [57], работы В.Н. Яковцевского «Купеческий капитал в феодально-крепостнической России» [58], СИ. Сметанина «Разложение сословий и формирование классовой структуры городского населения России в 1800-1861 гг. (На примере городов

Урала)» [59], и А.И. Куприянова «Представления о труде и богатстве русского купечества дореформенной эпохи» [60].

Изучению занятий населения в городах Курской губернии посвящены работы H.H. Репина «Словарь географический» Афанасия Щекатова о торговле в городах Курской губернии в конце XVIII века» и «Торговля продуктами сельского хозяйства и крестьянского промысла в Курской губернии в 60-х гг. XIX в.» [61].

Своеобразным итогом изучения проблем современного городоведения стали соответствующие главы двухтомника Б.Н. Миронова «Социальная история России периода империи (ХУШ-начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства» [62]. В нем автор подробно рассматривает следующие аспекты:

- сравнительный анализ развития города и деревни на протяжении ХУП-начала XX вв. для выяснения их своеобразия в демографическом, административном, юридическом, социальном, экономическом и культурном отнощениях (численность городских и сельских поселений, их населенность и экономическая ориентация, численность, социальная структура и занятия городского и сельского населения, менталитет городского и сельского населения);

- изменение социальной структуры русского общества (сословия, их стратификация и внутрисословная мобильность, социальная структура населения и межсословная мобильность);

- переход от восточноевропейской к западноевропейской модели брачности, от традиционной к современной модели воспроизводства населения, демографический менталитет православного населения; семья и внутрисемейные отношения (типология семей в России в ее историческом развитии, развитие внутрисемейных отношений в городской семье);

- главные социальные организации городского сословия (городская община и городские корпорации).

Автор строит исследование на обширнейщей источниковой базе с использованием практически всех вышедших на данный момент работ российских и зарубежных ученых. Работа снабжена большим количеством таблиц.

Б.И. Миронов приходит к следующим выводам, имеющим ценность для нашей работы.

Лишь к середине XIX в. большинство российских городов трансформировалось из аграрно-административных в ремесленно-промышленные и торговые центры. Накануне отмены крепостного права разделение города и деревни достигло своего апогея в экономическом, юридическом и культурном отношениях. Параллельно с этим между городом и деревней происходил рост контактов. До последней трети XIX в. можно говорить скорее о влиянии города на деревню, чем деревни на город.

Сословия в России сформировались в основном к концу XVIII в. В наибольшей степени идеальному типу сословия соответствовало дворянство, в наименьшей - крестьянство. Дворянство, духовенство и городские обыватели были разделены внутри себя на страты, существенно отличавшиеся в имущественном отношении. В первой половине XIX в. уровень социальной мобильности горожан был достаточно высоким. Горизонтальная социальная мобильность была незначительной. Роль социального происхождения для карьеры была сравнительно с другими факторами невелика и уступала образованию. т-ч и о

В изучаемый период в городе осуществлялся переход от составной семьи к малой и от абсолютизма к демократизму во внутрисемейных отношениях, происходила рационализация (модернизация) социальных отношений. Все социальные группы, все сословия обладали самоуправлением. В России существовало разделение властных и управленческих функций между верховной властью и ее администрацией, с одной стороны, и городскими и сельскими обгцинами, городскими и дворянскими корпорациями - с другой.

Зарубежные историки неоднократно обраидались к проблеме российского городоведения. Подробному анализу их работ посвящены статьи A.M. Дубровского «Русский феодальный город в современной англо-американской историографии», Б.Н. Миронова «Современная американская историография русского позднефеодального города», «Новая концепция русского доиндустриального города: Манфред Хильдмайер о русском дореформенном городе» [63]. Практически все западные исследователи разделяли точку зрения М. Вебера, считавшего русский город «восточным городом», в котором не складывалось свободное гражданство, город наполнялся в большей своей части присланными на заработки помещичьими крестьянами, которые в полной мере сохранили свою зависимость от помещика и подчинение деревенской общине. Крепостнический комплекс в русском городе сохранял свою силу. По мнению М. Вебера, создавалось не право гражданства в городе, а возникал просто временный союз оседлых в городе людей, объединенных общими повинностями и привилегиями, в конечном счете, М. Вебер определил русский город как символ неподвижности и застоя [64 .

До настоящего времени все исследователи использовали общероссийский, главным образом обобщенный статистический материал. Изучение отдельных городов дает возможность «оживить» тему, показать микроуровень социальных процессов.

Изучению социально-демографической истории Моршанска первой половины XIX в. уделялось недостаточно внимания. Историография темы довольно скудна, несмотря на то, что литературы о городе удалось выявить достаточно. Во многих работах XIX в. Моршанск лишь упоминался как город в составе Тамбовского наместничества или Тамбовской губернии [65'. Подробное описание города встречалось в работах статистического характера или справочных изданиях [66]. Исследования о развитии промышленности и торговли в России отмечали существенное значение Моршанска в этом отношении [67]. Достаточно часто публиковались сведения о Моршанске в центральных и местных периодических изданиях [68], работах краеведов [69 .

В XX в. описания города Моршанска также входили в справочные издания [70], исследования краеведческого характера [71], монографии [72]. В них в основном затрагивались вопросы истории возникновения и социально-экономического развития города.

Наиболее серьезной и единственной специальной работой о Моршанске стала книга тамбовского географа М.К. Снытко [73], написанная по материалам Моршанского краеведческого музея, источникам Архива Академии наук (Ленинград) и ЦГИАЛ. Книга представляет собой краткий экономико-географический очерк, посвященный Моршанску.

Специальных исторических работ о городе до настоящего времени нет.

Таким образом, в настоящее время достаточно хорошо изучено экономическое состояние русских городов в первой половине XIX в., и недостаточно внимания уделено социальным и демографическим процессам.

Целью настоящего исследования является анализ причин, механизмов, последствий, устойчивости формирования новых черт социального облика и демографического поведения населения русского среднего уездного города первой половины XIX в. на микроуровне.

В соответствии с этим основные задачи нашей работы можно определить следующим образом:

- выявление особенностей первичных и обобщенных источников по теме;

- разработка и апробация методики определения численности населения среднего русского уездного города, изучения «низовых» социально-демографических процессов;

- изучение сдвигов в социальной структуре населения среднего русского города;

- выявление новых черт в демографическом поведении и семейной структуре горожан.

Основу источниковой базы исследования составили архивные материалы административной статистики (данные переписей, делопроизводственная документация государственных учреждений и органов городского самоуправления), церковной статистики (метрические книги, исповедные ведомости. Ведомости о состоянии церквей и клировые ведомости церквей Моршанского благочиния), судебно-следственные материалы, географические словари и описания, материалы Генерального межевания.

Подробный источниковедческий анализ материалов ревизий, церковной статистики и административно-полицейского учета был сделан В.М. Кабузаном [74].

Наибольшую по объему и важнейшую по значению представляет собой группа источников церковной статистики, прежде всего, метрические книги, в которых регистрировались акты гражданского состояния. Метрические ведомости о числе родившихся, сочетавшихся браком и умерших охватывали постоянное приходское население. В приходе велись 2 экземпляра метрических книг установленной формы. Один хранился в приходе, а второй по мере окончания отправляли в консисторию. По мнению Б.Н. Миронова, данные метрических книг, при сопоставлении с данными исповедных ведомостей и других источников, могут быть использованы при анализе демографических процессов в России [75]. Российские ученые, проводившие микроисследования на основе метрик считают этот источник достаточно надежным [76].

Сводные метрические ведомости по России в целом, составлявшиеся до 1867 г. в Синоде, постоянно используются историками и демографами. Сведения за 1796-1866 гг. оцениваются ими как малодостоверные. Б.Н. Миронов считает, что причина плохой репутации данных за этот период - их неполнота и неточность. Неполнота обусловливалась тем, что приходские свяп];енники, составлявшие метрические книги, плохо или совсем не учитывали мертворожденных, незаконнорожденных, детей старообрядцев и сектантов, а также всех родившихся, умерших и вступивших в брак вне своего прихода. Неточность происходила оттого, что обобш;ение приходских сведений в консисториях осуш:ествлялось недостаточно качественно [77.

Однако достоверность сводных данных за XIX в. никогда серьезно не проверялась. Впервые такую проверку провел Б.Н. Миронов [78]. По его мнению, метрический учет достиг минимальной для научного анализа точности только к 1830-м гг., так как именно с этого времени соотношение различных демографических показателей (особенно о рождаемости и смертности) стало достаточно правильным. Он объясняет это тем, что с конца 1820-х гг. в формировании массовой документации государственного происхождения и и и и наступил новый этап, связанный с общей тенденцией к кодификации законодательных актов, с укреплением законности и порядка.

В 1860-е гг. церковный демографический учет попал под контроль губернских статистических комитетов, которые готовили данные для публикации в ежегоднике «Движение населения», издаваемом Министерством Внутренних дел с 1867 г. Под давлением гражданской администрации метрические сведения были доведены до необходимой точности, в которой нуждалось правительство для удовлетворительного осуществления функций государственного управления [79].

Б.Н. Миронов отметил также, используя работы зарубежных авторов, что в европейских странах метрические данные стали более или менее надежными также с 1830-х гг. [80].

С середины 1990-х гг. в рамках российско-голландского проекта «Интегральная история на локальном уровне» началось использование первичных данных метрических книг отдельных сельских приходов Тамбовской губернии [81], что дает нам возможность определить специфику демографического поведения горожан в сравнении с сельскими жителями региона.

Одной из главных источниковедческих целей настоящей работы стало выявление метрических книг Моршанска Тамбовской губернии первой половины XIX в., проверка достоверности их данных. Нами использованы метрические книги Софийского собора, Вознесенской церкви. Николаевской

1—1 и и т т и 1—1 и церкви Барашевской пригородной слободы, Николаевской церкви Базиевской пригородной слободы и Федоровской церкви Моршанска за 1795-1870 гг. [82]. Сохранность этих метрических книг составила 83 %, что является достаточным для проведения демографических исследований.

Первая попытка анализа метрических книг Моршанска была предпринята в 1856 г. Тогда по распоряжению Тамбовского губернского статистического комитета в духовную консисторию были направлены чиновники, преимущественно имевшие высшее образование, «для извлечения из метрических документов сведений о числе родившихся, умерших и браком сочетавшихся». Они были снабжены необходимой формой, «удовлетворявшей всем требованиям ведомости о народонаселении» для извлечения метрических сведений с 1850 г. По результатам проверки эти чиновники сделали вывод, что метрические книги содержат много недостатков, и не могут служить хорошими источниками, особенно для научной обработки.

Нами были сделаны следующие наблюдения об особенностях отдельных разделов метрических книг.

Рождения. Учет родившихся велся отдельно для младенцев мужского и женского пола. В конце каждого месяца подводился общий итог. Судя по метрикам, крещение, как правило, записывалось на следующий день после рождения, редко - через день. Столь малый интервал между рождением и крещением с позиций здравого смысла вызывает сомнения и предположение о том, что священник произвольно записывал дату рождения, механически вычитая день-два от даты крещения. Поэтому метрические даты рождения нужно обязательно корректировать.

До 1831 г. при регистрации рождения ребенка указывались только данные отца, матери - для незаконнорожденных детей. С 1831 г. в графе «У кого родился» стали указывать не только сведения об отце, но и о матери ребенка, а также от какого по счету брака он рожден.

Священники в основном выполняли требования, связанные с определением сословной принадлежности родителей. Иногда записывалась профессия отца, например, «цеховой», «церковный сторож», «учитель», «служащий почтовой конторы». Священники подробно указывали место жительства родителей, особенно иногородних. Сведения о профессиях и официальном месте, говоря по-современному, прописки, являются специфическими для городских метрик (в отличие от сельских) и позволяют уточнять профессиональную структуру городского населения, источники его миграционного пополнения.

Не всегда соблюдалось единообразие в способе внесения и обозначения различных случаев рождения. Так, в одних книгах незаконнорожденные и подкинутые младенцы обозначались добавлением этих слов под именами родившихся, в других - в графе, где обозначались имя и сословная принадлежность матери. Но чаще священники указывали незаконность рождения сразу в обеих графах. То же самое относилось и к близнецам.

Особое внимание при регистрации священники обращали на законность рождения. Причем незаконными считались не только дети незамужних и вдов, но и рожденные в браке, но при отсутствии по каким-либо причинам мужа матери.

Примером этого может служить запись в метрической книге от 19 февраля 1853 г., в которой отмечалось, что у находившегося в тюремном замке около 6 лет мещанина Никанора Николаева Никанорова и законной жены его Праскевы Евдокимовой родился незаконно сын Тарасий [83]. Такие случаи встречались нечасто. Гораздо чаще встречаются случаи рождения незаконных детей у девушек и солдаток.

Для родившей вдовы обязательно указывался факт и время смерти супруга. 4 октября 1858 г. в Софийском соборе Моршанска была окрепхена новорожденная Екатерина. Родители: коренной житель моршанский мегцанин Павел Потапов Родионов «умер сего года августа 29-го числа» и жена его Матрена Григорьева [84]. 9 июня 1851 г. государственная крестьянка вдова Евдокия Васильева Афонина, «оставшаяся от мужа своего покойного Федора Степанова беременною», родила дочь Акулину, о чем была сделана запись в метрической книге Федоровской церкви Моршанска [85'.

Особое внимание уделяли родившим солдаткам, поскольку их дети принадлежали военному ведомству. 28 ноября 1843 г. у рекрута Наума Александрова Щеголихина из села Новое Грязное Моршанской округи, «поступившего из казенных крестьян в военную службу сего же года ноября 2-го дня», и законной жены его Марфы Севостьяновой была окрещена дочь Варвара [86]. У мещанина Ивана Фокина Фомина, поступившего в военную службу 14 августа того же года, и законной жены его Акилины Петровой, православных, 24 октября 1854 г. родилась дочь Праскева [87Л.

В нарушение правил в раздел «О родившихся» вносились сведения об обратившихся в православие из других христианских и нехристианских исповеданий (для них существовала особый отдел). Например, 16 февраля 1856 г. арестант, содержавшийся в моршанском тюремном замке, из татар Нижегородской губернии Лашман Фектула Арефметумсаев, при святом крещении был наречен Феодором. Восприемниками у него были купец Василий Павлов Николаев и полковница Бутырского пехотного полка Елизавета Михайлова Гордон [88]. 12 мая 1857 г. коренной житель, моршанский мещанин из татар Бахчисарая Керим-Оглы Курпедин был обращен в православие и при крещении наименован Максим Ильин Майоров. Его восприемники: Илья Федоров Майоров, крепостной крестьянин г-на Хомутова, житель деревни Асташевой Рыбинского уезда Ярославской губернии, и крестьянка Муромского уезда Владимирской губернии Павла

Артамонова Неверова [89]. 16 августа 1857 г. военнопленный из французской армии Жан Гироса, католического вероисповедания, был крещен и получил имя Иоанн [90]. 5 марта 1836 г. Моршанской округи С.Грибоедова генерала Кайсарова дворовый человек Василиск Леонтьев «присоединился» к христианской вере из молокан [91]. 16 октября 1836 г. из молоканской секты Моршанска была присоединена к православной вере солдатская дочь Праскева Ананьева Гончарова [92]. 1 февраля 1851г. был крещен из молокан мещанин Петр Иванов Болотин 28 лет [93'.

С одной стороны, записи о крещении взрослых в общем разделе о крещениях нарушают статистику родившихся детей. С другой стороны, они ценны тем, что фиксируют проживание в городе людей, которые зачастую не попадали ни в какие другие документы первичного учета. Сведения об их прописке, а также данные о восприемниках ценны указанием на источники пополнения населения города, на их житейские связи в других регионах и разных сословиях.

В метрических книгах встречаются записи о рождении детей, у которых один из родителей принадлежал к другому вероисповеданию. 26 декабря 1859 г. в Софийском соборе Моршанска была окрещена новорожденная Анастасия. Ее мать, Ирина Саввина Петрова - вдова умершего в том же году купецкого брата Елисея Тимофеева - принадлежала к старообрядцам [94]. 3 сентября 1853 г. у коллежского асессора Эрнеста Карлова Трейтера, лютеранского вероисповедания и его жены Юлии Ивановой, православного вероисповедания, родился сын Александр [95 .

Как правило, имена при крещении давали по святцам, но встречались редкие имена: у священника - дочь Людмила, у дворян - Лариса, Юлия, Клавдий, Маргарита. В сельских метриках первой половины XIX в. такого не было. Подобные имена отразили некоторую модернизацию сознания части горожан.

Во второй части метрических книг, где регистрировались бракосочетания, нередко для обозначения семейного положения вступавших в брак использовались двойные записи, например, «девица - первым браком», «холост - первым браком», а иногда семейное положение не обозначалось совсем. Не соблюдалась четкая форма записи брака, использовались разные обозначения жениха и невесты: отрок, девица, первым браком, первобрачные, вдова, вдовец.

Только с 1828 г. начали писать полностью имя, отчество, фамилию и возраст невесты, имя, сословную принадлежность отца или матери, ее возраст (до этого такие данные были обязательными только для жениха), а также указывать, в какой по счету брак вступают супруги. С 1831 г. подробно указывали место жительства невесты до брака, при повторном браке вдовы -время смерти мужа.

Отклонения от норм брачного права (возраст и родственные связи вступаюш;их в брак) при изучении метрических книг Моршанска первой половины XIX в. не зафиксированы. Источников, свидетельствую^ ;их о нарушении брачного права («Книги для записи браком сочетавшихся» или «Обыскные книги») обнаружено не было.

С 1858 г. в разделе «О бракосочетавшихся» стали полностью указывать сословную принадлежность, имя, отчество, фамилии жениха и невесты, их вероисповедание, номер брака, возраст, поручителей от жениха и от невесты, их сословную принадлежность, имя, отчество, фамилии и место жительства, кто совершал таинство.

Законодательство очень строго регламентировало расторжение брака. Разрешение на развод давалось Тамбовской духовной консисторией. Запись о разводе, его причине и наказании производилась рядом с записью о браке. Если брак был заключен в другом приходе, то при повторном браке указание о разводе отдельно вносилось в графу со сведениями о вступавших в брак.

В разделе «Об умерших» сведения в метрики вносились по определенной форме: номер умершего отдельно по полам, сословная принадлежность, имя. отчество, фамилия, возраст, причина смерти, кто исповедовал и причащал, кто совершал погребение и где погребен умерший. Подсчет умерших велся помесячно. Священники практически ее не нарушали.

Среди недостатков можно отметить то, что в третьей части метрических книг часто неясными цифрами отмечался возраст умерших, годы умершего мужчины нередко выставлялись в женской графе и наоборот. Возраст смерти обычно округлялся и указывался приблизительно.

В метрических книгах учитывали только умерших окрещенных младенцев. Отпевали на 2-3-й день после смерти.

Произвольно и бессистемно указывалась причина смерти, одни и те же болезни обозначались по-разному. Как правило, у детей писали в качестве причин смерти понос, колики, боль в животе, рвота, воспаление в животе, боль в горле, горловая болезнь, удушье, «недоносок», «от слабости». Встречались экзотические записи, например, «английская боль». Взрослым в графе «От чего умер» записывали такие причины, как понос, кровавый понос, колики, колотье, воспаление в животе, простуда, удушье, воспаление, спазмы в горле, паралич, припадок, сухотка, «старость и дряхлость», «натуральная».

С 1858 г. священники стали указывать причины смерти, особенно для взрослых, более квалифицированно, в соответствии с уровнем развития медицины того времени: апоплексический удар, а не боль в груди, белая горячка (вместо «винопитие»), геморрой, воспаление легких, катар в легких или печени, подагра, прилив крови к голове, разрыв легкого, рак. У детей встречаются такие записи, как коклюш, а не кашель, грыжа, родимец и др.

Такое разнообразие записей причин смерти, вероятно, зависело от возраста, уровня образованности, «продвинутости» священника. Например, священник Вознесенской церкви Дмитрий Солертинский указывал причины смерти для умерших в 80-90 лет (удушье, удар). И в то же время другой священник той же церкви Федор Воздвиженский для всех умерших в возрасте старше 50 лет писал «натуральною», или «от старости».

Подробные записи причин смерти и места жительства умерших позволяют выяснить причины эпидемий. Как правило, они «завозились» извне. Так, первым от холеры 16 июля 1830 г. умер московский цеховой Василий Иванов Лобанов [96]. Поскольку до него смертей от холеры в метрических книгах Моршанска не зафиксировано, вполне можно предположить, что холера пришла в город вместе с ним. И даже смерть от рака была впервые зафиксирована 24 января 1851 г. у Константина Егорова Павлова, купеческого сына из Таганрога [97].

В конце метрической книги каждого прихода прилагалась итоговая ведомость, составленная по определенной форме (см. Приложение 1). Часто такие ведомости содержали сведения, не соответствовавшие данным самой метрической книги, так что при проверке этих итогов оказались значительные различия между числовыми данными.

С 1857 г. итоговые ведомости метрических книг стали содержать более подробные сведения, с учетом сословной принадлежности родившихся, вступивших в брак и умерших (см. Приложение 2). В них фиксировались рожденные законно и незаконно, подкидыши, а также двойни, тройни, умершие естественной или насильственной смертью. По сохранились такие ведомости только в Софийском соборе Моршанска.

Метрические книги предоставляют некоторую информацию об имущественном положении крестьян после реформы 1861 г. В них встречаются записи: «безземельный крестьянин», «крестьянин-собственник», временнообязанный крестьянин».

Таким образом, метрические книги, при тщательном изучении и корректировке данных, являются приемлемым первичным источником для изучения демографических процессов на локальном уровне.

Другим массовым источников в исторической демографии являются ревизские сказки. Ревизские сказки - именные списки населения России XVIII -первой половины XIX в., составлявшиеся во время ревизий. Они являются первичным необработанным материалом и содержат основные демографические сведения о лицах, подлежавших переписи. Каждая ревизская сказка сообщает данные об отдельном лице или ряде лиц, составлявших отдельную семью [98 .

Ревизские сказки постоянно используются историками для изучения демографических процессов в России. Но почти все авторы используют итоговые документы ревизий [99]. Лишь в отдельных работах предпринимались попытки исследования первичных материалов ревизских сказок [100\

Впервые источниковедческий анализ ревизских сказок с точки зрения современной методики их обработки и использования полученной информации для анализа демографических процессов в России в ХУШ-первой половине XIX в. был сделан И.А. Троицкой [101]. Она пришла к выводу, что итоговые документы ревизий практически непригодны для демографических исследований. Этому могут служить только первоисточники, на основе которых, при применении современных методов демографического анализа, можно с достаточной степенью точности оценить различные демографические показатели [102\

Первичные материалы ревизий позволяют оценить следующие демографические показатели:

- размер и структуру семьи;

- семейное положение, семейный статус членов семьи по отношению к главе большой и малой семьи;

- сословное положение семьи;

- возрастную структуру населения;

- повозрастные показатели смертности мужского населения, и отчасти женского, в период между ревизиями;

- причины и направления миграции отдельных людей и семей, возраст мигрантов;

- типы семей:

- число поколений в семье.

При "изучении ревизских сказок Морщанска были выявлены следующие их особенности:

- много фактов записей в ревизских сказках «формальных» мещанских семей, состоявших из одних маленьких детей (явно не существовавших реально в качестве самостоятельных);

- очень часто большие купеческие семьи возглавляли женщины-вдовы;

- можно выяснить грамотность главы или других членов семьи;

- часто указывался адрес семьи.

В нашей работе материалы ревизских сказок рассматриваются в комплексе с данными метрических книг всех приходов Моршанска. Это позволило расширить круг материалов для изучения детской и младенческой смертности, причин смертности, распределение вступающих в брак по полу, возрасту, сословной принадлежности.

Таким образом, первичные материалы ревизских сказок являются достаточно точным и надежным источником для изучения социальной структуры и демографии податньтх сословий в России в первой половине XIX в.

Трудностями при анализе ревизских сказок является то, что в них учитывались домохозяйства, а не реальные семьи. Кроме того, не учитывались родившиеся и умершие в период между ревизиями.

Важным дополнением ревизских являются данные исповедных ведомостей изучаемого периода. Нами использованы исповедные ведомости Софийской соборной церкви Моршанска за 1850 г., единственные из сохранившихся по городу [103]. В них зарегистрированы все жители - члены данного прихода, пришедшие (или не пришедшие по каким-либо причинам) на исповедь и причастие, обязательные для каждого православного.

Кроме данных, аналогичных ревизским (состав и размер семьи, возраст членов семьи, количество детей), исповедные ведомости позволяют составить представление о сословной принадлежности всех жителей прихода, а не только податных слоев, их религиозной принадлежности. Кроме того, изученные исповедные ведомости дали сведения о наличии недвижимой собственности у горожан: домовладелец или квартирант (часто встречается запись «проживающий в том же доме», «квартирующий»), об использовании наемного труда («проживающий в услужении»), а также о месте жительства прихожан («казенный крестьянин Пригородной слободы», «проживающие за рекою Цной»). Ценность исповедных ведомостей городов заключается в том, что в них, в отличие от ревизских сказок, представлены реальные семьи, а не домохозяйства.

В источниковедении исповедным ведомостям уделялось не так много внимания, как метрическим книгам и ревизским сказкам. Лищь в последнее десятилетие выщло несколько работ источниковедческого характера [104]. Как показал источниковедческий анализ, проведенный Б.П. Мироновым, исповедные ведомости содержат достаточно надежную информацию и могут быть использованы в историко-демографических исследованиях.

В качестве еще одного источника церковной статистики для изучения социально-демографических процессов нами использованы Рапорты мо-рщанского благочинного. Ведомости о состоянии церквей и Клировые ведомости церквей Морщанского благочиния [105]. Они содержат сведения о численности, сословной принадлежности прихожан, о количестве неправославного населения, проживающего в приходе, а также подробные данные о священно- и церковнослужителях каждой церкви (чин, образование, возраст, семейное положение, состав семьи, поощрения и наказания).

Важным источником по социально-демографической истории города является делопроизводственная документация государственных учреждений и органов городского самоуправления, прежде всего, статистические отчеты городских учреждений, которые составлялись ежегодно: Рапорты моршанского городничего за 1832, 1854, 1855 и 1861 гг. [106], Отчеты моршанской городской думы за 1861, 1864 и 1866 гг. [107], Рапорт уездного исправника за 1850 г.

108], Отчеты моршанского полицмейстера за 1863, 1864, 1866 и 1868 гг. [109], Журналы Тамбовского губернского статистического комитета за 1856-1860 гг. [ПО]. В них содержатся сведения о местности, народонаселении (общее количество жителей, сколько исключено и причислено, число родившихся и умерших, количество браков), состоянии сельского хозяйства, торговли и промышленности, судопроизводства, податях и повинностях жителей города, о зданиях, дорогах, мостах и переправах, о количестве раскольников и иноверцев, об иностранцах и военнослужащих.

Делопроизводственная документация может служить источником по изучению имущественного положения населения Моршанска, поскольку прямых источников по этой достаточно сложной теме не выявлено. Обывательские книги Моршанска первой половины XIX в. не сохранились. Маклерские книги, сохранившиеся в достаточном количестве, не содержат сведений о торговых сделках, только о заемных операциях и протестах по векселям.

Поэтому в нашей работе использованы источники, содержащие косвенные сведения о доходах населения. Это протоколы Моршанского городового магистрата за 1812, 1830 и 1846 гг. [111], маклерские книги за 1812 и 1853 гг.

112], в которых записывались контракты. Книга явочных прошений на 1830 г., содержащая сведения о выдаче и потере паспортов, о взысканиях по векселям [113], Книга на записку контрактов на 1844 г., в которой имеются контракты того же типа, что и в маклерских книгах [114]. Описная книга оброчным статьям Моршанского уезда, казне принадлежащим [115], Окладные книги о доходах удельных крестьян за 1834 и 1835 гг. [116], Тамбовская книга указов Департамента уделов за 1807, 1808 и 1816 гг. [117] содержат сведения о наличии имущества жителей города в уезде. Тетрадь для записи сбора повинностей с семей моршанского мещанского общества за 1863 г. [118] включает сведения о платежеспособности налогов мещанами Моршанска. Данные о владельцах промышленных предприятий и судов сохранились в

Ведомости водных перевозок грузов из Моршанска за 1826 г. [119], Ведомостях о количестве и работе фабрик и заводов в Тамбовской губернии за 1830 и 1838 гг. [120].

К делопроизводственной документации близки по содержанию судебно-следственные материалы, зафиксировавшие косвенные сведения об имуш;естве и доходах отдельных жителей Моршанска: Книга с продажи домов Тамбовской пататы гражданского суда на 1828 г. [121], Книги протоколов Тамбовского гражданского суда на 1853, 1858, 1863 и 1867 гг. [122], содержащие различные иски, Книга на записку протоколов Моршанского уездного суда на 1831 г. [123].

Важными источниками для изучения социальной структуры среднего русского уездного города первой половины XIX в. являются географические словари и описания. В исторической литературе уделялось достаточно внимания их источниковедческому анализу [124]. Ученые пришли к выводу, что «Словари» и «Описания» являются полными сводами достаточно достоверных сведений о состоянии российских городов в первой половине XIX в., поскольку в них при оценке города принимались в расчет все сведения: время его образования, количество и состав жителей по сословиям и занятиям, число торговых, промыпшенных и ремесленных заведений, наличие ярмарок, базарных дней и оборот торговли, городские земли и состав угодий, число купцов и величина объявленного ими капитала, расположение города, его статус, развитие хозяйства [125 .

Нами использованы материалы, содержащиеся в Географическом словаре Тамбовской губернии конца ХУШ-начала XIX столетий. Обозрении состояния городов Российской империи в 1833 г., Географическо-статистическом словаре Российской империи П.П. Семенова и др. [126 .

К источникам этого типа относится Историко-статистическое описание Тамбовской епархии [127]. Оно предоставляет сведения об общем количестве жителей, числе священно- и церковнослужителей, а также о количестве раскольников.

Важным источником для изучения социально-экономической структуры городов являются материалы Генерального межевания. Нами использованы «Экономические примечания» к материалам Генерального межевания за 1825 и 1828 гг., в которых описание каждого уезда начинается с характеристики уездного города (площадь, население, количество частных и казенных зданий, промышленных предприятий и т.д.) [128]. По мнению историков, проводивших источниковедческий анализ этого источника, его информация отличается высокой достоверностью, поскольку содержащиеся в нем сведения были не приблизительными, а предоставленными городскими учреждениями [129 .

Нами использованы материалы справочных изданий, прежде всего. Памятных книжек, которые содержали следующие сведения по городам:

- количество жителей по сословиям;

- количество жителей по вероисповеданиям;

- количество родившихся, умерших и бракосочетавшихся православных жителей города (законнорожденных и незаконнорожденных, умерших - по возрастам);

- количество зданий;

- количество заводов и фабрик;

- число ремесленников в городе;

- количество выданных торговых свидетельств;

- состав городской думы, городового магистрата [130'.

К ценным источникам относится периодическая печать первой половины XIX в. Нами использованы материалы газеты «Санкт-Петербургские ведомости», «Биржевые ведомости». Журнал МВД, Журнал Министерства Государственных имуществ, содержащие сведения о торговле и судоходстве 131"

В целом ИСТ0ЧНИ1СИ позволяют изучить численность и социальную структуру населения, основные демографические процессы, проходившие в русском городе в первой половине XIX в.

Методология. В работе методология рассматривается как принятое в мировой исторической науке сочетания теоретических, источниковедческих, инструментальных подходов к познанию истории.

Автор руководствовался основными принципами исторического познания. Принцип научной объективности применительно к данной теме предполагал отказ от всякой идейно-политической предвзятости в оценке всех слоев населения формирующегося «буржуазного» города. Реализация принципа усиливалась применением количественных методов и ЭВМ.

Применение принципа историзма предполагает анализ экономических, социальных и демографических изменений с учетом конкретно-исторических условий. В нашей работе использование этого принципа было особенно важно для избежания преувеличения степени модернизации Моршанска в первой половине XIX в.

Основным теоретическим подходом к изучению темы стал цивилизационный подход. В данном исследовании особую важность имеют такие его аспекты, которые связаны с переходом от традиционного к современному обществу. В работе учтены важнейшие положения теории модернизации, в особенности касающиеся демографического перехода и социальной мобильности городского населения в процессе становления индустриального социума.

Серьезной опорой нашего исследования стали теоретические работы специалистов по экономической географии П. Мерлена «Город: Количественные методы изучения» [132] и Боже-Гарнье Ж., Шабо Ж. «Очерки по географии городов» [133], в которых дается определение функции города: «Функция - это в некотором роде профессия города, смысл его существования, это та форма, в которой он предстает перед внешним миром» [134].

Деятельность, удовлетворяющая исключительно внутренние потребности жителей города, не поднимается до зфовня функций: она не обусловливает возникновение города и не объясняет смысл его бытия. С точки зрения П. Мерлена, функциями города считаются: экономическая (промышленная, торговая, транспортная, хозяйственная), культурная (религиозная, научная, образовательная, литературно-художественная), административнополитическая, военная, рекреационная (деятельность, связанная с туризмом, отдыхом, и т.д.) [135]. т~ч и и и и

Важной методической проблемой является определение точной численности городского населения прединдустриального города. В нашей работе этому посвящен специальный параграф.

Большое значение для изучения социальной структуры русского города имеют опубликованные в 1990-е гг. работа П.А. Сорокина «Социальная стратификация и мобильность» [136] и учебное пособие «Социальная стратификация» [137], в которых дается трактовка понятий «социальная структура», «статус», «социальная группа», раскрываются сущность и функции социальной стратификации, приводится типология стратификационных систем, дается характеристика сущности, типов и форм социальной мобильности и социального воспроизводства.

Важное значение для нашей темы имеет учебное пособие Л. Анри и А. Блюма, в которой подробно описаны методы анализа первичных данных о брачной рождаемости, брачности, смертности, семьи и др. [138] В качестве специфических методов исследования демографического поведения населения использованы общеприходской статистический анализ прихожан всех церквей Моршанска и когортный анализ - анализ изменений основных демографических показателей когорт (выборок) по рождению 1810 и 1830 гг. на протяжении их жизни и сравнение изменений демографического поведения двух поколений, родившихся с интервалом в 20 лет.

40

Обработка первичных демографических и других массовых источников велась с помощью статистико-математических методов и компьютерных технологий. Надеемся, что использование наряду с традиционными описательными современных методов исторического исследования позволило не только усилить объективность полученных результатов, но и их новизну.

РОССИЙСКАЯ

41 Г0СУДАРСТ2Е1ЩЛ БИБЛИОТЕКА

Заключение научной работыдиссертация на тему "Изменение социальной структуры населения среднего русского уездного города в первой половине XIX века"

Эти выводы, сделанные на микроуровне, подтверждают основные тенденции развития средних уездных городов России, выявленные Б.Н. Мироновым [81].

1.3. Социальная структура населения Моршанска в первой половине XIX в.

Сразу оговоримся, что применительно к первой половине XIX в. при изучении социальной структуры городского населения источники позволяют говорить главным образом о его сословном составе. Понятие «сословие» по существовавшей в российском законодательстве терминологии было весьма неопределенным. В Своде Законов этот термин встречался всего несколько раз и притом употреблялся в разных значениях. Пе было четкости и в научной литературе [82]. В законодательстве Российской империи этому понятию соответствовал термин «состояние» [83]. Обычно термином «сословие» обозначали отдельную группу подданных, своим юридическим положением каким-либо определенным образом отличавшихся от остального населения, причем отличия эти передавались по наследству [84Л.

В советской историографии сословия трактовались как «социально-правовые группы, каждая из которых отличалась своим юридическим положением, определенными правами и обязанностями в обществе. В развитом, сложившемся виде сословия характеризовались наследственностью, относительной замкнутостью, осознавали свое единство, закрепленное в общегосударственном масштабе» [85]. С точки зрения историков 1970-1980-х гг., чистых сословий в России не существовало [86Л. т-ч и о

В современной отечественной науке признаки сословия определяются следующим образом: каждое сословие имеет специфические права и социальные функции, которые закреплены юридически в обычае или законе, и передаются по наследству; представители сословий объединяются в сословные организации или корпорации; сословия обладают специфическим менталитетом и сознанием; они имеют право на самоуправление и участие в местном управлении; существуют внешние признаки сословной принадлежности [87].

В первой половине XIX в. сословно-социальный состав населения Моршанска был достаточно разнообразным. В городе проживали дворяне, потомственные и личные, их дворня, купцы (в основном, 2-й и 3-й гильдий), как моршанские, так и других городов России, почетные граждане, мещане (местные и приписанные к другим городам), различные категории крестьян (больщинство из них были удельными и экономическими сел Морщанской округи, меньшую часть составляли частновладельческие крестьяне и однодворцы). Также в состав населения города входили духовенство, военнослужащие (офицерский и рядовой состав, находившиеся на и и и \ с» действительной военной службе и вышедшие в запас), служащие инвалидной и пожарной команд.

Изменения социальной структуры городского населения зависели от глубоких, качественных изменений, происходивших внутри сословий. Для выявления этих изменений необходимо проанализировать динамику каждой группы городского населения. ,

Микроанализ позволяет конкретнее представить причины пребывания в конкретном городе тех или иных сословий, объяснить различия в их удельном весе с другими городами, динамику абсолютного и относительного их числа в зависимости от общероссийских и местных процессов.

К началу XIX в. дворянство приобрело все признаки сословия, консолидировалось в единое сословие, независимо от источников получения дворянства и имущественного положения [88].

С середины 1850-х гг. до 1861 г. росла численность потомственного дворянства. После незначительного снижения, с середины 60-х гг. XIX в. количество потомственных дворян оставалось постоянным. Доля личного дворянства уменьшалась с середины 1850-х гг. до 1864 г., и после незначительного увеличения в середине 1860-х гг., практически не изменялась. Личных дворян (и абсолютно, и в %) в Моршанске с 1854 по 1868 гг. было больше, чем потомственных, за исключением 1861 г.

Потомственное дворянство в уездных городах состояло преимущественно из чиновников. Государственная служба открывала широкие возможности получения для чиновников, имевших статус личного дворянства, потомственного дворянства, которое приобреталось после 20-30 лет службы почти автоматически [89]. Поскольку «служебный» и «орденский» цензы постоянно повышались, личные дворяне преобладали в городе.

Состав моршанского дворянства был разнообразным. В городе проживали дворяне, состоявшие на военной службе в званиях от подпоручика (XII класс) до генерал-майора (IV класс), и на гражданской службе от коллежского регистратора (XII класс) до действительного статского советника (IV класс).

С точки зрения доходов, образования, престижа дворянство разделялось на три страты - низшую (беспоместные и мелкопоместные дворяне с числом крепостных мужского пола менее 20, бедные), среднюю (среднепоместные дворяне, с числом крепостных от 21 до 100, достаточные) и высшую (крупнопоместные дворяне с числом крепостных более 100, богатые) [90].

В первой половине XIX в. основным фактором материальной состоятельности дворянства было число крепостных крестьян. Сохранившиеся источники не позволяют составить полное представление о количестве крепостных у дворян. Но материалы ревизий позволяют сделать вывод о количестве дворовых, живших с господами в городе. По данным ревизии 18331834 гг. в среднем на дворянина Моршанска приходилось по 4,2 ревизских души обоего пола [91]. Всего из 42 моршанских дворян по 1 дворовому было у 21,4%, от 2 до 5 - у 54,7%, от 6 до 10 - у 23,9%. Свыше 10 дворовых проживало у 2,4% дворян. Наибольшее число дворни, 12 душ, проживало в хозяйстве коллежской секретарши Прасковьи Степановой Стежинской, по 10 душ - у титулярного советника Петра Васильева Слепнева и у поручицы Татьяны Бардиной [92]. Среди владельцев дворовых в 1834 г. преобладали женщины-дворянки: 26, или 61,9%.

Основными занятиями дворян в городе были государственная служба и ростовщичество. В «Списке чиновников, состоящих по Тамбовской губернии при должностях» в 1815 г. в Моршанске значились городничий, коллежский асессор Дмитрий Семенович Кологривов, уездный предводитель дворянства, кавалер ордена св. Анны 2-го класса, генерал-майор Петр Осипович Глазов, уездный судья поручик Иван Михайлович Шибаев, заседатели от дворянства - подпоручик Василий Григорьевич Кудрин и поручик Петр Андреевич Татаринов, в земском суде исправник, коллежский асессор князь Николай Иванович Челокаев, заседатели от дворянства - штабс-капитан Петр Максимович Варламов, подпоручик Андрей Николаевич Татаринов и подпоручик Марк Семенович Семенов, секретарь - губернский секретарь Фома Осипович Островский, уездный казначей, титулярный советник Олимпий Степанович Попов, уездный стряпчий, титулярный советник Филимон Дементьевич Наумов, пристав, коллежский регистратор Лев Алимпиевич Попов [93]. В 1816 г. уездным предводителем дворянства был действительный статский советник Николай Степанович Тютчев. Поменялся состав заседателей от дворянства в земском суде: поручик Савва Васильевич Бардин, коллежский регистратор Федор Николаевич Дочкин и поручик Тимофей Михайлович Тверитинов [94А.

В маклерских книгах содержались сведения о занятии дворян ростовщичеством. Так, в маклерской книге за 1812 г. только в один день, 7 января, было зафиксировано 4 случая ссуды денег купцам дворянами: коллежской секретаршей Авдотьей Александровной Ивановой (1000 руб.), коллежской асессоршей Дарьей Николаевой (500 руб.), коллежским секретарем Петром Максимовичем Варламовым (500 руб.) и прапорщиком Яковом Прокофьевичем Катовым (1000 руб.) «за указанные % сроком на 1 год вперед» [95]. Такие контракты были частым явлением.

Исключительным явлением в дворянской среде было занятие торговлей и предпринимательством. В изученных источниках встретился только один случай, когда моршанскому помещику, полковнику Александру Салькову было отдано на 4 года с 1833 по 1837 г. место, принадлежавшее Департаменту уделов, «. в дачах с. Карелей при р. Цне по течению ея по левой стороне, занимаемое складкою сплавливаемого на судах хлеба» с ежегодным платежом по 115 руб. [96]. Дворяне-помещики предпочитали отдавать в аренду купцам имевшиеся у них мельницы и другие предприятия.

Духовенство к началу XIX в. превратилось во второе свободное сословие [97]. Для изучения положения моршанского духовенства были использованы материалы Ведомостей о состоянии церквей Моршанского благочиния за 1827 г., Клировых ведомостей церквей Моршанска за 1852 и 1857 гг. [98], исповедных ведомостей [99], Историко-статистического описания Тамбовской епархии [100'

Заключение.

1. См.: Яковлева В.П. Рынок и сельское хозяйство. Структура помещичьего и крестьянского хозяйства кануна отмены крепостничества в России //Отв. ред. Л.В. Милов. Йощкар-Ола, 1997. С. 188.

Список научной литературыАкользина, Марина Константиновна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные источники:

2. Российский Государственный архив древних актов.

3. Фонд 1355. Экономические примечания. Тамбовская губерния. Он. 1. Д. 1629, 1632.

4. Государственный архив Тамбовской области.

5. Фонд 4. Тамбовский наместник. Канцелярия Тамбовского губернатора. Оп. 1. Д. 681, 712, 728, 923, 1087, 1263, 1302, 1390, 1508, 1554, 1639, 1730, 1856.

6. Фонд 12. Тамбовская казенная палата. Оп. 1. Д. 289, 681, 1048, 1102, 1373, 1374, 1757, 1759.

7. Фонд 20. Тамбовская удельная экспедиция. Тамбовская удельная контора (1798-1837 гг.). Оп. 1. Д. 20, 22,40, 42, 74, 76, 94, 100.

8. Фонд 29. Тамбовская губернская чертежная (1696-1911 гг.). Оп. 2. Д. 9.

9. Фонд 63. Тамбовский губернский статистический комитет. Оп. 1. Д. 3,4.

10. Фонд 67. Тамбовская палата гражданского суда (1780-1871 гг.).

11. Фонд 81. Моршанский уездный суд (1780-1888 гг.). Оп.1. Д. 5.

12. Фонд 142. Моршанский городовой магистрат (1802-1861 гг.). Оп. 1. Д. 15, 30,51.

13. Фонд 160. Моршанская мещанская управа (1862-1917 гг.). Оп. 1. Д. 2.

14. Фонд 181. Тамбовская духовная консистория. Оп. 1. Д. 716, 721, 722, 1276, 1349.

15. Фонд 890. Моршанское духовное правление. Оп. 2. Д. 50.

16. Ведомости о мануфактурах в России за 1813 и 1814 годы. СПб., 1816.

17. Воейков Л. Сборник материалов для описания Тамбовской губернии. СПб., 1872.

18. Географический словарь Тамбовской губернии в конце XVIII и в начале XIX столетий. Тамбов, 1902. Т. IV.

19. Географическо-статистические заметки по Тамбовской губернии. Сост.1. Ф.А.З. СПб., 1870.

20. Герман К.Ф. Статистические исследования относительно Российской империи. СПб., 1819.

21. Кишкин-Жгерский В. Торговый адрес-календарь, или Всеобщий коммерческий указатель Российского государства на 1836 год. СПб., б.г.

22. Лунгерсгаузен Ф.В. Из жизни и истории р. Цны. Б.г.

23. Петров А. Памятная книжка Российской промышленности на 1843 год. М.,1843.

24. Пискарев П.И. Писцовая книга старых сел Верхоценской волости Тамбовского уезда. Тамбов, 1888.

25. Полное собрание ученых путешествии по России, издаваемое императорской Академией наук. Т. 6. Записки путешествия акад. Фалька. СПб., 1824.

26. Семенов П.П. Географическо-статистический словарь Российской империи. ТЗ. СПб., 1867.

27. Список фабрикантам и заводчикам Российской империи 1832 года. Сост. в Департаменте мануфактур и внутренней торговли. Ч. 2. СПб., 1833.

28. П.Хитров Г.В. Историко-статистическое описание Тамбовской епархии. Тамбов, 1861.

29. Хозяйственно-статистический атлас Европейской России, изданный Департаментом сельского хозяйства Министерства государственных имуществ. СПб., 1857.

30. Штер М.П. Статистическое изображение городов и посадов Российской империи по 1825 год. Сост. из офиц. сведений. СПб., 1829.

31. Экономическое состояние городских поселений Европейской России в 1861-1862 гг. Ч. 1-2. СПб., 1863.

32. Вакуловский П. Столетие Моршанска//Новости. 1878. № 199.

33. Выставка произведений всей губернии. 1837 //Сын Отечества. 1838. № 8.

34. Краткое описание Моршанской мельницы графа Кутайсова //Земледельческая газета. 1837. № 51.

35. Леопольдов А. Судоходство в Тамбовской губернии // Журнал

36. Министерства внутренних дел. 1860. Ч. XLV. Кн. П. Отд. XI. 19.Обозрение состояния городов Российской империи в 1833 году. СПб., 1834.

37. Памятная книжка для Тамбовской губернии на 1861 год, изданная

38. Тамбовским губернским статистическим комитетом. Тамбов, 1861.

39. Памятная книжка Тамбовской губернии на 1864 год. Тамбов, 1863.

40. Памятная книжка Тамбовской губернии на 1868 год. Тамбов, 1866.

41. Памятная книжка Тамбовской губернии на 1868 год. Тамбов, 1868.

42. Партия сала из Моршанска //Биржевые ведомости. 1861. № 62.

43. Перечень внутренних водных путей Европейской России. СПб., 1892.

44. Протопопов. Описание города Моршанска и уезда его //Казанские известия. 1818. №18.2 8. По дробная характеристика торговли Моршанска //Санкт-Петербургские ведомости. 1838. № 265.

45. Разписание губернским и уездным штатным городам по новому разделению губерний устроенным с показанием разстояния от обеих столиц и от губернского города. СПб., 1797.

46. Сведения о родившихся и умерших по городам Тамбовской губернии за 1819 год //Санкт-Петербургские ведомости. 1820 .№39.

47. Состав товаров, отправленных в навигацию этого года с Моршанской, Орловской и Гжатской пристаней //Санкт-Петербургские ведомости. 1824. №42.

48. Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел. СПб., 1861-1885.1. Монографии.

49. Андреев П., Генкин Л., Дружинин П. Ярославль, очерки по истории города

50. XI- октябрь 1917 года). Ярославль, 1954. 3. Андреев Н.И., Скворцов А.И. Гороховец: Ист.-краевед. очерк. Ярославль, 1989.

51. Анохина Л.А., Шмелева М.Н. Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем: На примере городов Калуга, Елец, Ефремов. М., 1977.

52. Анри Л., Блюм А. Методика анализа в исторической демографии. 2-е изд. М., 1997.

53. Асфандияров А.З. Башкирская семья в прошлом; XVIII-первая половина XIX в. Уфа, 1997.

54. Ю.Балацкая Н. Источники по истории населенных пунктов дореволюционной

55. России. СПб., 1996. 11 .Боже-Гарнье Ж., Шабо Ж. Очерки по географии городов. М., 1967.

56. Брамбе Р.К. Ревизские списки населения г. Риги как источник по исторической демографии СССР. Таллин, 1977.

57. Будина Г., Шмелева М.Н. Город и народные традиции русских: По материалам Центрального района РСФСР. М., 1987.

58. Вебер М. Город. Пг., 1923.

59. Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI-начало XX в.). М., 1973.

60. Водарский Я.Е. Население России в конце ХУП-начале XVIII в. М., 1977. П.Водарский Я.Е. Промышленные селения Центральной России в периодгенезиса и развития капитализма. М., 1972.

61. Гарин Г.Ф., Савоскул С.С., Шилов В.В. Серпухов. М., 1989.

62. Гербы городов губерний, областей и посадов Российской империи, внесенные в ПСЗ с 1649 по 1900 г. Соч. П.П. фон Винклера. М., 1991. С. 95; Обозрение состояния городов Российской империи в 1833 году.

63. Гниловский В.Г. Территориальное развитие города Ставрополя в первой половине XIX века. М., 1952.

64. Горловский М.А. Горный город Екатеринбург. 1807-1863. Свердловск, 1948.

65. Горская H.A. Историческая демография России периода феодализма (Итоги и проблемы изучения). М., 1994.

66. Горюшкин Л.М., Миненко Ю.Р. Историография Сибири дооктябрьскогопериода; (конец XVI-начало XX вв.). Новосибирск, 1984.

67. Дитятин И.И. Устройство и управление городов России. Т. 1-2. Ярославль, 1875-1877.

68. Дубасов И.И. Очерки из история Тамбовского края. 1993.

69. Житков СМ. Исторический обзор устройства и содержания водных путей и портов России за столетний период. 1798-1898. СПб., 1900.

70. Жуков В.И. Города Бессарабии. 1812-1861 гг.; Очерки социально-экономического развития. Кишинев, 1964.

71. Иофа Л.Е. Города Урала. М., 1951.

72. Истомина Э.Г. Водные пути России во второй половине XVni-начале XIX века. М., 1982.

73. Историография городов Сибири конца XVI-начала XX в. Новосибирск, 1987.

74. История Тамбовской области. Изд. 2-е. Воронеж, 1971.

75. Источниковедение и историография городов Сибири конца XVI-первой половины XIX в. Новосибирск, 1987.

76. Источниковедение истории СССР Х1Х-начала XX вв. М., 1970.

77. Кабузан В.М. Изменения в размегцении населения России в XVШ-первой половинеХ1Хв. М., 1971.

78. Кабузан В.М. Народонаселение России в ХУШ-первой половине XIX века. М., 1963.

79. Кабузан В.М. Народы России в первой половине XIX в. Численность и этнический состав. М., 1992.

80. Казанцев Б.П. Рабочие Москвы и Московской губернии в середине XIX века (40-50-е годы). М., 1976.

81. Кауфман И.М. Географические словари. М., 1964.

82. Клокман Ю.Р. Социально-экономическая история русского города; Вторая .половина XVIII века. М., 1967.

83. Ключевский В.О. История сословий в России //Ключевский В.О. Соч.; В 8 т. М., 1959. Т. 6.

84. Ковальченко И. Д. Крестьяне и крепостное хозяйство Рязанской и

85. Тамбовской губерний. М., 1959.

86. Колесников П.А. Устюжна: очерки истории города и района. Архангельск, 1979.

87. Константинов В.К., Коробов В.В. Город старый, город новый: Мичуринск Воронеж, 1980.

88. Копанев А.И. Население Петербурга в первой половине XIX века. М.-Л., 1957.

89. Корсаков Н.М. Краснослободск. Ист. очерк. Саранск, 1966.

90. Куприянов А.И. Русский город в первой половине XIX века. М., 1995.

91. Кузьмин А.И. Семья на Урале (демографические аспекты выбора жизненного пути). Екатеринбург, 1993.

92. Литвак Б.Г. Очерки источниковедения массовой документации XVIII-XIX вв. М., 1979.

93. Лютый A.M. Города Белоруссии в период разложения феодализма (конец XVIII-30-e годы XIX века). Минск, 1978.

94. Макашев А.И. Мценск. Тула, 1980.

95. Малоярославец: очерки по истории города. Малоярославец, 1992.

96. Мерлен П. Город: Количественные методы изучения. М., 1977.54. мизис Ю.А. Заселение Тамбовского края в XVII-XVIII веках. Тамбов, 1990.

97. Милов Л.В. Исследование об «Экономических примечаниях» к Генеральному межеванию. М., 1965.

98. Милонов П., Сальников А. Скопин. Рязань, 1960.

99. Миненко H.A. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII-первой половине XIX в.). Новосибирск, 1979.

100. Миненко H.A., Рабцевич В.В. Любовь и семья у крестьян в старину: Урал и Сибирь в XVII-XIX вв. Челябинск, 1997.

101. Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е годы: демографическое, социальное и экономическое развитие. Л., 1990.

102. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало

103. Павлово-на-Оке. 1566-1991: К 425-летию города. Ниж. Новгород, 1991.

104. Плошинский Л.О. Городское или среднее состояние русского народа в его историческом развитии от начала Руси до новейпгего времени. СПб., 1852.

105. Полякова Л.Л. Юрьевец: Ист.-краевед. очерк. Ярославль, 1984.

106. Полянчев В. Зарайск (история города). М., 1972.

107. Проскурин А.И. Жиздра: Ист.-краевед. очерк. Калуга, 1993.

108. Прохоров В.А. Надпись на карте. Геогр. названия Центр. Черноземья. Воронеж, 1977.

109. Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988.

110. Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города: Горожане, их общественный и домашний быт. М., 1978.

111. Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811-1913 гг.). М., 1956.

112. Резун Д.Я. О составе источников сибирского городоведения ХУШ-первой половины XIX в. Новосибирск, 1987.

113. Рьшдзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958.

114. Семенов-Тян-1Панский В.П. Город и деревня в Европейской России: Очерк по экономической географии. СПб., 1910.75. снытко М.К. Город Моршанск. Тамбов, 1963.

115. Сорокин H.A. Социальная стратификация и мобильность //Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992

116. Сперансов H.H. Земельные гербы России. М., 1974.

117. Тенгоборский Л.В, О производительных силах России. М., 1855. Ч. 1.

118. Тельчаров А.Д. Вязники: Ист.-краевед. очерк. Ярославль, 1986.80. тишин П.П. Белев: очерки истории города и района. Тула, 1981.

119. Трубников А.Д., Ершов СП., Силаев М.Ф. и др. Елец. Липецк, 1961.

120. Хагимонов А.Д. Острогожск. Воронеж, 1978.

121. Хок СЛ. Крепостное право и социальный контроль в России: Петровское, село Тамбовской губернии. М., 1993.

122. Чагин Г. Чердынь. Краткий исторический очерк. Пермь, 1972.

123. Чаславский В. Хлебная торговля в Центральном районе России. Т. 3. СПб.,86.1873.

124. ЧерменскийП.Н. Прошлое Тамбовского края. Тамбов, 1961.

125. Чернухин A.A. Темников. Саранск, 1973.

126. Шмырев П.П. Троицк. Саранск, 1982.

127. П1устрова И.Ю. Этнография русских Верхнего Поволжья: Семья и семейный быт крестьян в XIX-начале XX в. Ярославль, 1997.

128. Щепкин М.Л. Бюджеты трех московских сословий: купеческого, мещанского и ремесленного. М., 1865.

129. Юданевич М.И. Барнаул (1730-1917). Барнаул, 1992.

130. Юхнева П.В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Л., 1984.

131. Яковлева В.П. Рынок и сельское хозяйство. Структура помещичьего и крестьянского хозяйства кануна отмены крепостничества в России //Отв. ред. Л.В.Милов. Йошкар-Ола, 1997. С. 188.

132. Яковцевский В.Н. Купеческий капитал в феодально-крепостнической России. М., 1953.1. Сборники статей.

133. Брачность, рождаемость, семья за три века /Вишневский А.Г., Кон И.С. (ред.). М., 1979.

134. Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР /Вишневский А.Г. (ред.). М., 1977.

135. Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма) /Вилков О.Н. (ред.). Новосибирск, 1978.

136. Города феодальной России /Шунков В.И. (ред.). М., 1966.

137. Проблемы женщин и семьи глазами социологов /Ачильдиева Е.Ф., Пешкова Е.Д.(ред.). М., 1997.

138. Русский город /Янин В.Л. (ред.). М., 1975-1990. Вып. 1-10.

139. Социальная история. Ежегодник /Андерсен K.M., Бородкин Л.И. (ред.). М.,

140. Социально-политические институты провинциальной России (XVI-начала XX веков) /Андреева Т.А. (ред.). Челябинск, 1993.1988.1. Статьи.

141. Александров В. А. Типология русской крестьянской семьи в эпоху феодализма //История СССР. 1981. № 3. С. 78-96.

142. Александров В.А. Черты семейного строя у русского населения Енисейского края //Сибирский этнографический сборник. М.; Л., 1961. С. 3-26.

143. Александрова Т.М. Виды массовых архивных источников для исследования семейного быта населения Петербурга XVIII-начала XX вв. //Этнографические исследования Северо-Запада СССР. Л., 1977. С. 77-85.

144. Арсентьев Н.М., Першин СВ., Щербаков В.В. Особенности формирования демографической структуры населения Примокшанья в конце XVII-начале XIX в. //Круг идей: макро- и микроподходы в исторической информатике. Т. 2. Минск, 1998. С. 15-23.

145. Белявский М.Т. Классы и сословия феодального общества в свете ленинского наследия //Вестник Московского университета. 1970. Серия 9: История. № 2. С. 42-46.

146. Бояршинова З.Я. Крестьянская семья Западной Сибири феодального периода //Вопросы истории Сибири. Томск, 1967. Вып. 3. С. 34-57.

147. Брянцев M.B. Дворянство и купечество (правовые аспекты взаимоотношений)//Право; история, теория, практика. Вып. 2. Брянск, 1998. С. 51-60.

148. Брянцев М.В. «Третье сословие» в российском законодательстве конца XVIII-первой половины XIX века //Право: история, теория, практика. Брянск, 1997. С. 34-39.

149. Власова И.В. Структура и численность семей русских крестьян Сибири в XVII-первой половине XIX в. //Советская этнография. 1980. № 3. С. 41-46.

150. Ю.Водарский Я.Е., Кабузан В.М. Демографические проблемы истории СССР досоветского периода //Историческая демография: Проблемы, суждения, задачи. М., 1989. С. 110-119.

151. П.Водарский Я.Е., Кабузан В.М. Население городов России XVI-XX вв. (К вопросу о методике изучения численности и состава) //Численность и классовый состав населения России и СССР. Таллин, 1979. С. 67-80.

152. Водарский Я.Е., Кабузан В.М. Обзор статистических источников о численности и составе городского населения России XVIII-начала XX в. (1719-1917гг.)//Изв.АНЭССР.Т 24. Общ. науки. 1975. № 2. С. 33-41.

153. Генкин Л.Б. Книги по истории городов СССР //История СССР. 1959. № 5. С. 148-156.

154. М.Данилова Л.В., Клокман K.P. Изучение истории России в период позднего феодализма //Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1985. С. 113132.

155. ДИЧК0ВСКИЙ СВ. К вопросу о сословно-классовой структуре населения Тулы в первой половине XIX в. //Вопросы экономической и социальной истории России XVIII-XIX вв. Тула, 1973. С. 55-63.

156. Дубровский A.M. Русский феодальный город в современной англоамериканской историографии //Русский город. М., 1986. Вып. 8. С. 17-28.

157. Дьячков В.Л. О женской доле, мужской роли и нашем месте под солнцем, или о том, что бывает за неправильное и несознательное демографическоеповедение //Ежегодник социальной истории. 2000. М., 2000. С. 202-210.

158. Елпатьевский A.B. Законодательные источники по истории документирования сословной принадлежности в царской России: (XVIII-начало XX в.) /Буганов В.И. (ред.). Источниковедение отечественной истории. 1984. М., 1986. С. 119-150.

159. Елпатьевский A.B. К истории документирования актов гражданского состояния в России и СССР (с XVIII в. по настоящее время) /Актовое источниковедение. М., 1979. С. 67-83.

160. Иванов Л.М. О сословно-классовой структуре городов капиталистической России //Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971. С. 312-340.

161. Кабузан В.М. Демографическая статистика России в XVIII-первой половине XIX в. //Московский историко-архивный институт. Труды. Т. 17. М., 1963. С. 77-95.

162. Кабузан В.М. Материалы ревизий как источник по истории населения России XVIII-первой половины XIX в. (1718-1858 гг.) //История СССР. 1959. № 5. С. 35-48.

163. Кабузан В.М. Население Центрально-земледельческого района в конце XVIII-первой половине XIX века /Историческая география Черноземного центра России (дооктябрьский период). Воронеж, 1989. С. 19-31.

164. Кабузан В.М., Троицкий СМ. Изменения в численности, удельном весе и размещении дворянства в России в 1782-1858 гг. //История СССР. 1971. № 4. С. 22-28.

165. Кабузан В.М., Троицкий СМ. Численность и состав населения Сибири в первой половине XIX века /Русское население Поморья и Сибири. М., 1973. С. 50-72.

166. Канищев В.В., Кончаков Р.Б., Мизис Ю.А. Соотношение когортного и сплошного анализа демографического поведения российского крестьянства

167. XIX начала XX в. (по материалам прихода с. Малые Пупки Тамбовской губернии) //Социально-демографическая история России XIX - XX вв. Современные методы исследования. Материалы научной Конференции (апрель 1998 г.). Тамбов. 1999. С. 60-71.

168. Карлов В.В. О факторах экономического и политического развития русского города в эпоху средневековья //Русский город. М., 1976. С. 35-67.

169. Куприянов А.И. Представления о труде и богатстве русского купечества дореформенной эпохи //Пушкарев Л. (ред.). Менталитет и культура предпринимателей России XVII-XIX вв. М., 1996. С 94-115.

170. Ласлетт П. Семья и домохозяйство: исторический подход //Брачность, рождаемость, семья за три века. Сб. статей /Вишневский А.Г., Кон И.С (ред.). М., 1979. С. 132-157.

171. Лебедев С.К., Миронов Б.Н. Новая концепция русского доиндустриального города. Манфред Хильдмайер о русском дореформенном городе //Государственные институты и обЕцественные отношения в России XVIII

172. XX веков в зарубежной историографии. СПб., 1994. С. 173-196.

173. Миронов Б.Н. Американский историк о русском духовном сословии //Вопросы истории. 1987. № 1. С. 153-158.

174. Миронов Б.Н. Исповедные ведомости источник о численности и социальной структуре православного населения России XVIII-первой половины XIX в. //Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. XX. Л., 1989. С. 102-117.

175. Миронов Б.Н. О достоверности метрических ведомостей важнейшего источника по исторической демографии России XVlII-начала XX вв. //

176. Россия в Х1Х-ХХ вв. Сборник статей к 70-летию со дня рождения Р.Ш. Ганелина. СПб,, 1998. С. 41-47.

177. Миронов Б.Н. Русский город во второй половине ХУШ-первой половине XIX века. Типологический анализ //История СССР. 1988. № 5. С. 150-168.

178. Миронов Б.Н. Семья: нужно ли оглядываться в прошлое? //Вишневский А.Г. (ред.). В человеческом измерении. М., 1989. С. 53-69.

179. Миронов Б.Н. Современная американская историография русского позднефеодального города//Вопросы истории. 1984. № 7. С. 16-24.

180. Миронов Б.Н. Социальная структура городского населения России во второй половине ХУШ-первой половине XIX в. //Проблемы отечественной и всеобщей истории. Вып. II. Л., 1988. С. 78-102.

181. Миронов Б.Н. Спорные и матоизученные вопросы истории русского позднефеодального города в современной советской историографии /Генезис и развитие феодализма в России. Проблемы историографии. Л., 1983.С. 165-188.

182. М И Л 0 В Л.В. К истории создания "Географического словаря Афанасия Щекатова" //Археографический ежегодник за 1968 год. М., 1969.

183. Нардова В.А. Институт почетного гражданства городов в дореволюционной России (Правовой аспект) //Население России и СССР: новые источники и методы исследования. Екатеринбург, 1993. С. 69-80.

184. Нащокин Н.В. Население городов Ярославской губернии во второй трети XIX в. Источники формирования и социальный состав //Верхнее Поволжье в период разложения феодализма. Ярославль, 1978. С. 71-80.

185. Петров Б.Д. Медико-топографические описания в России (до 1861 года) //Советское здравоохранение. 1960. № 1. С. 11-18.

186. Петухов П.А. Изучение численности и социального состава населения Тулы (60-е гг. XVIII в.- 60-е гг. XIX в.) //Из истории Тульского края. Тула, 1973. С. 118-131.

187. Панин Л.И. "Списки населенных мест Российской империи" как исторический источник //Археографический ежегодник за 1959 год. М., 1960. С. 132-144.

188. Прокунина Л.В. Источники формирования Тобольского мещанства в конце XVIII-первой трети XIX в. //Тобольский исторический сборник. Вып. 1. Ч. 2. Тобольск, 1994. С. 99-106.

189. Рабинович М.Г. Город и городской образ жизни //Рыбаков Б.А. (ред.). Очерки русской культуры XVIII века. М., 1990. С. 192-245.

190. Рикман В.К. Почетное гражданство и его генеалогия //Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма: Чтения памяти В.Б. Кобрина. М., 1992. С.Л54-156.

191. Рутц М.Г. Население г. Тары в первой половине XIX в. //Таре 400 лет. ОмскЛ994. С. 26-43.

192. Рутц М.Г. Социальный состав городского населения Западной Сибири в первой половине XIX в. /Демографическое развитие Сибири периода феодализма. Новосибирск, 1991. С. 97-112.

193. Сатлыкова Р.К. Вопросы исторической демографии тарских татар по материалам ревизских сказок (1795-1858 гг.) //Проблемы истории СССР. Вып. 8. М., 1979. С. 68-81.

194. Середа Н.В. К изучению терминов «гражданство», «мещанство», «купечество» (по документам городовых магистратов Тверской губернии) //Мир источниковедения. М., 1994. С. 16-28.

195. Сметанин СИ. Маклерские и обывательские книги городов как источник по социально-экономической истории России (по материалам городов Урала 1800-1861 гг.) //Археографический ежегодник за 1967 год. М., 1969. С. 115135.

196. Сметании СИ. Разложение сословий и формирование классовой структуры городского населения России в 1800-1861 гг. (На примере городов Урала) //Исторические записки. 1978. Т. 102. С. 153-182.

197. Сорина Х.Д. К вопросу о процессе социального расслоения города в связи с формированием капиталистических отношений в России в XVIII-начале XIX в. (г. Тверь) //Учен. зап. Калининского пед. ин-та. 1964. Т. 38. С. 281-300.

198. Шевченко Г.Н. Социально-экономическая структура городов Кубани в дореформенный период (Новейшие исследования по социально-экономической и культурной истории дореволюционной Кубани). Краснодар, 1989. С. 18-25.

199. Ширина Д. А. Русский средневековый город в дореволюционной историографии; (середина XIX-1917 г.) //Исторические записки. 1982. Т. 10. С. 188-204.

200. Шитова М.А. Сарапул как типичный уездный город периода капитализма //Удмуртия: Новые исследования. Ижевск, 1991.

201. Шпалтаков В.П. Динамика численности и структура городского населения Западной Сибири в дореформенный период (1795-1860-е гг.) /Проблемы исторической демографии СССР. Вып. 2. Томск, 1982.

202. Yuri Mizis and Vera Orlova. Sources for cohort analysis. The case of Malye Pupki, Tambov region //Where the twain Meet. Dutch and Russian Demographic development in a comparative perspective. 1800-1917. Groningen Wageningen, 1998. P. 125-130.

203. Справочно-статистическая литература.

204. Андреев K.A. О таблицах смертности: Опыт теоретического исследования о законах смертности и составления таблиц смертности для России. М., 1871.

205. Андросов В. Статистические записки о Москве. М., 1832.

206. Арсеньев К.И. Исследования о численном соотношении полов в народонаселении России //Журнал Министерства внутренних дел. 1844. № 1. Ч. 5. С. 5-47.

207. Арсеньев К.И. Статистические очерки России. СПб., 1848.

208. Архангельский Г.И. Влияние неурожаев на рождаемость, браки и смертность в Европейской России //Сборник судебной медицины. СПб., 1872. №1.0.235-288.

209. Архангельский Г.И. Холерные эпидемии в Европейской России за 50-летний период 1823-1872 гг. СПб., 1874.

210. Багалей Д.П., Миллер Д.П. История города Харькова за 250 лет его существования (с 1655 по 1905 г.). Харьков, 1912.

211. Бунге Н.Х. Изменение сословного состава населения России в промежутках времени между 7-ю, 8-ю и 9-ю ревизиями //Экономический указатель. 1857. №44. С. 1022-1030.

212. Бушей А. Статистические таблицы Российской империи. СПб., 1863. Вып. 2.

213. Ю.Буняковский В.Я. Опыт о законах смертности в России и о распределенииправославного народонаселения по возрастам. СПб .,1865.

214. БСЭ. Изд. 2-е. Т. 28. М., 1962.

215. БСЭ. Изд. 3-е. Т. 16. М., 1974.

216. Гастев М. Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы. М., 1841. Т. 1.

217. Герсеванов П.Б. О влиянии неурожая на увеличение смертности в Новороссийском крае в 1849 и 1859 годах /Сборник статистических сведений о России. СПб. 1854. Кн. П.

218. Гиляровский В.Ф. Исследования о рождении и смертности детей в Новгородской губернии. СПб., 1866.

219. Гольшец А. Медико-топографическое описание г. Могилева, Могилев, 1871.

220. Гюбнер Ю. Очерк санитарного состояния С.-Петербурга в 1870 г. СПб., 1872.

221. Демографический энциклопедический словарь /Валентей Д.И. (ред.). М., 1985.

222. Икавитц Э. Медико-топографическое описание Тамбовской губернии. М., 1865.

223. Kennen П.И. Девятая ревизия: Исследования о числе жителей в России в 1851 году. СПб., 1857.

224. Kennen П.И. О городах в России и их народонаселении //Журнал министерства Государственных имуществ. 1841. № 2.

225. Kennen П.И. О городах Российской империи //Санкт-Петербургские ведомости. 1841. № 127.

226. Краткая географическая энциклопедия. Т. 3. М., 1962.

227. Лаппо Г.М. Города России: Энциклопедия. М., 1994.

228. Милютин H.A. Число городских и земледельческих поселений в России /Сборник статистических сведений о России, изданный Статистическим отделением Русского географического общества. Кн. 1. СПб., 1851.

229. Моршанск (Краткая историческая и географическая характеристика) //Тамбовская область. Краткий краеведческий справочник. Воронеж, 1965.

230. Снегирев B.C. О смертности детей на первом году жизни: Опыт медико-статистического исследования в Ставропольской губернии с 1857 по 1862 год. СПб., 1863.

231. Словарь названий жителей СССР. М., 1975.

232. Спасский М.Ф. О влиянии внешних условий на долголетие /Сборник статистических сведений о России. СПб., 1854. Кн. П.

233. Списки населенных мест Российской империи. Вып. 42. Тамбовская губерния, СПб., 1866.

234. Статистические таблицы Всероссийской империи или физическое, политическое, статистическое начертание России. М., 1807.

235. Статистические таблицы Российской империи за 1856 год. СПб., 1858.

236. Статистический временник Российской империи. Издание Центрального статистического комитета. Серия П. Вып. 6. СПб., 1872.

237. Столетие Моршанска //Санкт-Петербургские ведомости. 1878. № 234.275

238. Ткачев П.К. О городских поселениях в России //Библиотека для чтения. 1864. № 9.

239. Ткачев П.К. Русский город //Библиотека для чтения. 1864. № 4-5.

240. Финкель М. Исследование о смертности в Одессе в десятилетний период, с 1851 по 1861 год. Одесса, 1865.

241. Шелгунов П.В. Экономическое значение наших городов //Русское слово. 1864. №7. Отд. II.

242. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Эфрона. СПб., 1896. Т. 16,33,60.

243. Диссертационные работы. 1. Кончаков Р.Б. Демографическое поведение крестьянства Тамбовской губернии в Х1Х-начале XX в. Новые методы исследования. Диссертация на соиск. канд. ист. наук. Тамбов, 2001.