Категории числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке

Гаряев, Риф Наилович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Категории числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке

Год: 2009
Автор научной работы: Гаряев, Риф Наилович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Тобольск
Код cпециальности ВАК: 10.02.02

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Категории числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Категории числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке"

На правах рукописи ГАРЯЕВ РИФ НАИЛОВИЧ

КАТЕГОРИИ ЧИСЛА И ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ИМЕНИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО И ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ В ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (татарский язык)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тобольск 2009

003465444

Работа выполнена на кафедре татарского языка, литературы и МП ГОУ ВПО «Тобольский государственный педагогический институт им. Д.И. Менделеева»

Научный руководитель

кандидат филологических наук, доцент Хабибов Лутфулла Гайфуллович

Официальные оппоненты:

Ведущее учреждение:

доктор филологических наук, академик Закиев Мирфатых Закиевич

доктор филологических наук, профессор Хакимзянов Фарид Сабирзянович

Елабужский государственный педагогический университет

Защита диссертации состоится «11» апреля 2009 г. в 09.00 часов на заседании объединенного диссертационного совета ДМ 212.316.01 по специальности 10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (татарский язык) в Тобольском государственном педагогическом институте имени Д.И. Менделеева по адресу: 626150 г. Тобольск, ул. Знаменского, 58.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Тобольский государственный педагогический институт им. Д.И. Менделеева» по адресу: 626150 г. Тобольск, ул. Знаменского, 58.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ТГПИ им. Д.И. Менделеева «10» марта 2009 года. Режим доступа: http://www.tobgpi.ru/info/naiikayaspirantura.

Автореферат разослан «10» марта 2009 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета, ^—

доктор филологических наук, доцент Ф.С. Сайфулина

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Проблема изучения и установления генезиса аффиксальных морфем некоторых категорий имени существительного тюркских языков (в том числе и татарского) представляет собой одну из актуальнейших проблем для современного этапа развития тюркологии и урало-алтаистики.

Исследования в отечественной и зарубежной тюркологии последних десятилетий значительно расширили возможности для ведения научных изысканий в области истории отдельного языка или группы языков. Этот период в развитии языковедческой мысли ознаменовался напряженным поиском новых приемов и методов исследования на более высоком теоретическом уровне, чем в предыдущие этапы становления науки о тюркских языках.

Многими современными исследователями признается одним из перспективных направлений в области изучения грамматического строя тюркских языков так называемые функциональный, функционально-семантический подходы к явлению языка. Новейшие достижения исторической тюркологии отражены в научных трудах А.Н. Кононова (1956; i960), Э.В. Севортян (1962; 1966), С.Н. Иванова (1969), Г. Айдарова (1971), Дж.Г. Киекбаева (1972; 1996), Б.А. Серебренникова и Н.З. Гаджиевой (1979; 1983), Э.Р. Тенишева (1976), А.М. Щербака (1977), H.A. Баскакова (1979), И.В. Кормушина (1984), В.М. Насилова (1989), М.З. Закиева (1995), А.Г. Шайхулова (2000), В.А. Андреева (2000), A.B. Дыбо (2007) и др.

На необходимость изучения грамматических категорий тюркских языков в функциональном аспекте во взаимодействии с контекстом обращал внимание Э.В. Севортян (1970).

во главе с членом-корреспондентом РАН Э.Р. Тенишевым [Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков 1984, 1988, 1997, 2002, 2006]. Вместе с тем, ряд изысканий по проблемам исторической грамматики тюркских языков сводится к описанию языковых особенностей письменных памятников в их соотнесении с языковыми явлениями современных языков.

На наш взгляд, это затрудняет исследование грамматических явлений в процессе их исторического развития на современном этапе. Поэтому все большее научное и практическое значение приобретают исследования истории развития форм и аффиксов грамматических категорий отдельных языков, а также групп и семей языков (например, тюркских, монгольских, тунгусских, уральских). В настоящей работе исследование категорий числа и посессивиости проводится в функционально-семантическом аспекте. Попытки системного описания морфологических категорий именных частей речи и глагола как в татарском языкознании (Л.З. Заляй), так и в других областях тюркологии основаны главным образом на бинарно- дихотомическом принципе, который, на наш взгляд, не обеспечивает системного, более осмысленного представления многообразия функционирования этих категорий.

Категория числа и принадлежности в исследуемом языке представляет собой как основные структурные словоизменительных категории, так и правильную интерпретацию сущности, которая может положительно способствовать теоретическому осмыслению и других грамматических категорий языка [См.: Серебренников 1957; Иванов 1969; Гузев 1986, 1990; Андреев 2000].

В силу этого, актуальность проблемы диссертационной работы очевидна. Впервые в татарском языкознании происхождение и дальнейшее развитие показателей категорий числа и принадлежности имени существительного рассматривается на примерах не только из тюркских, но и алтайских, монгольских, тунгусо-маньчжурских, а также уральских (марийский, удмуртский и др.) языков и их диалектов. Собранный материал дает возможность объективно показать определенную последовательность процесса

развития аффиксов множественного числа и принадлежности в диахронии в татарском и в других тюркских языках.

Степень изученности темы. Первым опытом исторической морфологии татарского языка следует считать исследование профессора Л.З. Заляя «Татар диалектологиясе» («Татарская диалектология») [Заляй 1947] и его же «Татар теленец тарихи фонетикасы буенча материаплар» («Материалы по исторической фонетике татарского языка») [Заляй 1954]. В них автор выясняет происхождение форм морфологических категорий некоторых знаменательных частей речи путем сравнений и идентификации с другими тюркскими языками, подтверждая это данными древнетюркского языка. В 2000 году вышла книга Л.З. Заляя «Татар теленец тарихи морфологиясе (очерклар)» («Историческая морфология татарского языка (очерки)»), где собраны и систематизированы очерки, анализирующие исторический путь развития форм и аффиксов морфологических категорий именных частей речи и глагола.

В работе Х.Ч. Алишиной «Тоболо-Иртышский диалект языка сибирских татар» (1994) описывается аналитико-синтетический способ выражения значения принадлежности в диалектах языка сибирских татар. Данное значение выражается с помощью местоимений, имен существительных, снабженных аффиксами -ныкы/-неке, -ныцкы/-нецке. Эта форма употребляется в функции определения, заменяет собой форму родительного падежа в составе изафетной конструкции: Анавы кыс-ныкы китабы (Книга той девушки).

В монографии А.Г. Шайхулова описывается семантическое развитие односложных корневых основ в кыпчакских языках, а также анализируется однофонемные показатели, участвующие в развитии морфологической структуры новых слов и некоторых словоформ [Шайхулов 2000].

грамматические и лексические особенности выражения количественности (множественности), а также освещается вопрос генезиса морфологического показателя множественного числа -пар, где поддерживается автором гипотеза о двусоставности тюркского (в том числе и татарского) аффикса -лар.

Проблема изучения сущности, языковой выраженности категории определенности-неопределенности, а также категории посессивности являлись предметом и объектом научных исследований в славянских и балканских языках [Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках 1979; Категория посессивности в славянских и балканских языках 1989].

Целью диссертационного исследования является изучение генезиса и развития показателей категорий числа и принадлежности имени существительного в татарском языке, попытка реконструкции их начальных форм.

Для достижения данной цели ставились следующие задачи:

- показать историографию изучения проблемы в тюркологии и в татарском языкознании; >

- исследовать и реконструировать процесс становления современных аффиксов множественного числа в татарском языке;

- исследовать происхождение аффиксальных морфем категории принадлежности в татарском языке.

Объектом исследования является становление формообразующих морфем категорий количественности и принад лежности в татарском языке.

Предметом исследования являются происхождение и развитие показателей множественного числа, а также аффиксов принадлежности имени существительного татарского языка в сравнении с другими тюркскими, алтайскими и уральскими языками.

[Иванов 1969: 26; Андреев 2000: 11-12]. Пользуясь случаем, выражаем слова благодарности профессору А.Г. Шайхулову за конкретизацию отдельных акцентов и методологических установок.

Наш подход к решению проблемы происхождения и развития показателей исследуемых категорий основывается на положениях, выдвинутых такими известными учеными в тюркологии и урало-алтаистике, как А.Н. Кононов, Г.Ф. Благова, Б.А. Серебренников, Дж.Г. Киекбаев, Э.Р. Тенишев, С.Н. Иванов, Гаджиахмедов, A.B. Дыбо, И.А. Андреев.

Важный этап в создании исторической морфологии татарского и башкирского языков представляют научные публикации В.Х. Хакова (1965, 2003), Э.Н. Наджипа (1971), А.Х. Нуриевой (1975, 1980, 1984), Ф.С. Хакимзянова (1987), Р.Г. Ахметьянова (1989), а также А.М. Азнабаева, В.Ш. Псянчина (1976, 1983) и да., в которых предлагается этимология формообразующих аффиксов. Много нового в подходах к решению истории форм аффиксов тех или иных морфологических категорий можно найти в работах по алтаистике и сравнительной тюркологии, принадлежащих перу известных зарубежных и отечественных исследователей, таких как Н.К. Дмитриев (1948), В.А. Богородицкий (1953), М. Рясянен (1955), Г. Рамстедт (1957), В. Котвич (1962), Э.В. Севортян (1966), А.Н. Кононов (1969; 1980), Дж.Г. Киекбаев (1972), Б.А. Серебренников (1974), Э.Р. Тенишев (1976), А.М. Щербак (1977), H.A. Баскаков (1979) и др.

Представляющими несомненный интерес, на наш взгляд, являются теоретические положения, изложенные в сравнительно-исторических и историко-типологических исследованиях И.В. Кормушина и В.М. Насилова (1984), С.Н. Иванова (1969 и др.), А.Г. Шайхулова (2000; 2007), В.А. Андреева (2000), Л.Г. Хабибова (2007; 2008), где обнаруживается широкое привлечение материала из алтайских и уральских языков. Несмотря на это, до сих пор по данной проблеме отсутствует монографическое исследование, освещающее происхождение и развитие показателей категорий числа и принадлежности в татарском языке.

Методы исследования. Для достижения поставленной в диссертационной работе цели были использованы такие исследовательские методы, как описательный, сравнительно-исторический (компаративный), структурно-морфологический и метод компонентного анализа.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые на основе функционально-семантического подхода к явлениям языка в татарской лингвистической науке исследуются аспекты становления показателей категорий числа и принадлежности, что с методологической позиции подтверждает идею происхождения и фузионного развития отдельных грамматических категорий агглютинативного строя языков.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что использование идеи плеонастического сращения древнейших показателей морфологических категорий числа и принадлежности предоставляет возможность определить, какую роль выполнял каждый отдельный грамматический показатель в составе ныне функционирующей морфемы.

Практическая значимость работы определяется тем, что её результаты могут внести определенный вклад в разработку вопросов исторического развития татарского языка. Материалы могут быть использованы в преподавании курсов «Историческая грамматика татарского языка», «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков» и ряда спецкурсов по проблемам истории татарского литературного языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В татарском языке (в отличие от индоевропейских языков) категория определенности-неопределенности выражается другими (фонетическими, морфологическими, синтаксическими и лексическими) средствами.

2. Аффикс множественного числа -пар имени существительного татарского языка и других тюркских языков не возник путем присоединения и превращения полнозначного слова нар со значением «совокупность» в аффикс, а образовался путем постепенного наращивания древних однофонемных показателей множественности и неопределенности по мере утраты значения

каждого предыдущего показателя, а именно, к основе имен существительных сперва присоединился показатель -л (общеалтайский показатель множественного числа), к нему наращивался показатель неопределенности и множественности -а, затем общеалтайский показатель множественности -р: -л-а-р = -пар.

3. Форма принадлежности первого и второго лица единственного числа образовалась путем сращения к основе показателя определенности -м и -ц (кул-ым «моя рука» и кул-ыц «твоя рука»), а форма множественного числа -прибавлением показателей множественности -з к основе с показателем единственного числа на -м (-6), -ц (-г): кул-ыб-ыз (кул-ьш-ыз) «наши руки», кул-ыг-ыз (кул-ыц-ыз) «ваши руки». Как показатель определенности выступает аффикс принадлежности третьего лица -ы, который является одновременно показателем винительного падежа в огузских языках в словах с конечным согласным (ат-ы «коня» и ат-ы «его коня»).

4. Показатель множественности -к, соединяясь с другим показателем собирательной множественности -л, образовал осложненный аффикс -лык, выражающий обилие однородных предметов: каен-лык «березняк», имэн-лек «дубрава, дубняк» и др.

Апробация работы. Основные результаты исследования были апробированы в форме докладов на ежегодных итоговых научных конференциях Башкирского государственного педагогического университета имени Мифтахетдина Акмуллы в 2006-2008 гг. Отдельные положения диссертационного исследования были также представлены в виде докладов на Всероссийских научно-практических конференциях «Филологическая наука конца XX - начала XXI вв. Проблемы, опыт, исследования, перспективы» (Елабуга, 2007) и «Проблемы сохранения этнического самосознания, языка и культуры сибирских татар в XXI веке» (Тобольск, 2008).

По теме диссертации опубликовано 10 научных работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Основное содержание диссертации Во введении обосновывается выбор темы, актуальность ее изучения, определяется научная новизна исследования, формулируются цель и задачи работы, дается характеристика объекта и предмета исследования, обозначаются методологическая база и методы исследования, раскрывается теоретическая значимость работы, освещается степень изученности проблемы.

Первая глава - «Историография проблемы в контексте теории определенности и неопределенности» - включает в себя три параграфа.

В первом параграфе - «Сущность и логико-грамматическая характеристика категории определенности-неопределенности» -рассматривается понятие и сущность категории определенности-неопределенности. По утверждению многих исследователей, категория определенности-неопределенности присуща только западноевропейским языкам, также указывается на ее неразвитость в урало-алтайских, в том числе и в тюркских языках [Рясянен 1955: 17]. Такой общепризнанный подход к рассматриваемому вопросу впервые пересматривался профессором Дж.Г. Киекбаевым. В ряде своих статей он подверг сомнению подобный подход [Киекбаев 1965: 104; 1966: 175-190]. В частности, автор высказывает взгляд на явление определенности и неопределенности, прежде всего как на логическую категорию, отражающуюся «...в сознании всех людей одинаково...» и находящую «...свое конкретное грамматическое выражение в разных языках в разнообразной форме...» [Киекбаев 1966:248-249].

Разъясняя суть понятий определенности и неопределенности, Дж.Г. Киекбаев отмечает, что «...сущность грамматической категории определенности-неопределенности в урало-алтайских языках сводилась, в основном, к артиклю и тем самым подход к этой грамматической категории был узкоконтекстовым. В сущности же дело заключается вовсе не в артикле как препозитивной или постпозитивной частице, а в самой идее определенности и неопределенности, которая основана на принципе противопоставления определенных и неопределенных предметов и явлений в окружающей нас действительности. В

этом плане идея определенности и неопределенности тесно связана с мыслительной деятельностью человека» [Киекбаев 1972: 76-77]. Как известно, в тюркских языках отсутствуют артикли, являющиеся средствами выражения понятий определенности и неопределенности, поэтому в них должны формироваться другие средства, выражающие эти понятия. На основе этого Дж.Г. Киекбаев выявил в урало-алтайских языках лексические, фонетические, морфологические, синтаксические средства для выражения этих понятий [Киекбаев 1966: 248-249]. Данный объективный вывод этого исследователя оформился в так называемую «Теорию определенности и неопределенности», благодаря которой успешно разработаны вопросы исторической и сравнительной грамматики тюркских языков, а также выдвинута гипотеза о генетическом и типологическом родстве урало-алтайских языков [Киекбаев 1967; 1972].

Как и во всех урало-алтайских языках, в татарском языке выраженное именем существительным прямое дополнение всегда находится перед сказуемым и имеет форму неопределенного винительного падежа: Ana су кертэ (Сестра заносит воду, доел. «Сестра вода вносит»). Ул щилэк ядыя (Он собирает ягоды, доел. «Он ягода собирает»). Собранный нами материал показывает, что аналогичное явление наблюдается во всех урало-алтайских языках. На одинаковость форм винительного падежа и именительного падежа обратил внимание Д.В. Бубрих, который пишет, что в эрзянском языке «...винительный падеж сходствует с именительным в том случае, если предмет мыслится как неопределенный (какой-то)»: Неян кудо (Вижу какой-то дом) [Бубрих 1953: 40]. Благодаря теории определенности и неопределенности объяснимы причины многих языковых явлений. Наблюдения показывают, что в татарском и башкирском языках (а также в других алтайских, шире - уральских языках) функцию неопределенного артикля часто выполняет нулевой аффикс. Этим, на наш взгляд, объясняется наличие определенных и неопределенных падежных форм одного и того же падежа в

агглютинативных языках. Например, в татарском языке притяжательный, винительный, направительный падежи имеют две формы, выражающие определенность или неопределенность предмета. Ср.: этинец сэгате - эти сэгате; Мин китап эзлим. — Мин китапны укыдым; Алар шэьэргэ киттелэр. - Алар шэнэр баралар (диал.).

Во втором параграфе - «Грамматические средства, выражающие категорию определенности-неопределенности в татарском языке» -рассматриваются лексико-грамматические средства выражения категории определенности-неопределенности.

По утверждению Дж.Г. Киекбаева, широкие гласные нижнего подъема -а, -э в алтайских языках (в том числе - в татарском) служат для выражения понятия неопределенности, а остальные полуширокие и узкие -определенности. По нему «...в личных местоимениях некоторых урало-алтайских языков идея множественности-неопределенности грамматически выражается путем замены узких передних гласных широким или задним» [Киекбаев 1972: 96]. Ср. догурское би (я) - баа (мы), ин (он) - ан (они). Замена узкого гласного широким наблюдается и в местоимениях татарского языка: ул (он) - алар (они). Как видно, форма единственного числа личных местоимений связана с понятием определенности, а форма множественного числа - с понятием неопределенности: мин (я), син (ты), ул (он) - конкретное лицо (человек), без (мы), сез (вы), алар (они) - сколько лиц (людей), нам неизвестно.

Теорией определенности и неопределенности можно объяснить и синтаксическое явление, заключающееся в частом отсутствии согласования подлежащего и сказуемого в числе: Хатлар язылды (Письма писались, доел. «Письма писалось»). Нэтижрлэр булмады (Результаты не получились, доел. «Результаты не получился»). В современном татарском языке невозможны конструкции типа: Хатлар язылдылар. Нэтиэкрлэр булмадылар и т.д. Подлежащее в этих предложениях выражено именем существительным со значением неопределенного множества: хатлар (письма), нэтижрлэр (результаты).

В татарском языке, как и во всех тюркских языках, неопределенное состояние предмета, обозначенного существительным, выражается с помощью многозначного слова бер (один; некий; какой-то), часто выступающего к этому существительному определением. Например: Бер хикэят килде телемэ (Кисекбаш) (Одна (некая) история пришла мне на язык). Гэудэм илэ углымны бер дию ашады (Кисекбаш) (Один (некий) див съел мое тело и моего сына). На неопределенность предмета также указывают и неопределенные местоимения ншдидер (какой-то), эмэ кем (кто-то), эллэ нзрсз (что-то). Например: Ншдидер кечкенэмалай тегелэргэ капка ачты (И. Гази) (Какой-то маленький мальчик открыл им ворота).

Неопределенности, выраженной словом бер, противопоставляется определенность, показателями которой выступают: а) указательные местоимения бу, шуты, ул, щул «этот, тот»; б) личные местоимения; в) аффиксы принадлежности; г) имена прилагательные на -дагы.

Значение определенности или неопределенности предметов выражается и путем изменения порядка слов (места прямого дополнения) в предложении. В предложении Мин китап укыйм речь идет о неопределенной, любой книге. Если изменить порядок слов в этом предложении, то слово кипит (книга) принимает аффикс определенного винительного падежа, и становится определенным: Китапны мин укыйм. Здесь невозможен вариант: Китап мин укыйм. Данный способ выражения определенности или неопределенности предметов и явлений называется синтаксическим.

В третьем параграфе - «Историография проблемы и новый подход в объяснении происхождения показателей числа и принадлежности» - дается хронологическое описание изученности категории числа и принадлежности (посессивности) в тюркологии и в татарском языкознании. В нем также предлагается новый подход в объяснении процесса становления показателей числа и принадлежности во многих тюркских языках, в том числе и в татарском языке в свете теории определенности и неопределенности. Проблема генезиса показателей категорий числа и принадлежности интересовала многих

тюркологов. Относительно ее решения высказывались различные мнения, которые, по нашему мнению, можно объединить в три направления.

Приверженцы первого направления признают, что современные формообразующие морфемы тюркских языков восходят к полнозначным словам (О. Бётлингк, В. Радлов, Н.К. Дмитриев, Э.В. Севортян). Например, аффикс типа татарского -ча, -чэ, встречающийся в словах кыш-ка-ча (до зимы), квн-гэ-чэ (до самого (этого) дня), возводится к самостоятельному слову с реальным значением (чак/сак/шак) [Щербак 1977: 54]. Примерно такой же подход к возникновению аффиксов обнаруживается у Г.И. Рамстедта, считавшего, что тюркский аффикс множественного числа -пар восходит к монгольскому слову нар, обозначающего «совокупность, совместность» и употребляющегося в роли аффикса множественного числа в тех же языках [Рамстедт 1957: 59-60].

По нашему мнению, подобный подход к исследованию вопроса возникновения и развития формообразующих морфем не всегда оправдывается. При упомянутом подходе к решению истории развития аффиксов довольно часто вне поля зрения исследователей остаются такие важные вопросы, как механизм превращения полнозначных самостоятельных слов в соответствующие аффиксы.

Сторонники второго промежуточного направления (А.М. Щербак, H.A. Баскаков, JI.C. Левитская) считают, что аффикс множественного числа -лар образован из аффикса -ла, участвующего в образовании от имен глагольных форм, и элемента -р с невыясненной этимологией.

Сторонники третьего направления считают, что в тюркских языках наблюдаются и такие языковые явления, когда отдельно взятый однофонемный элемент или иная часть аффикса осложненного типа в отдельных языках и диалектах может функционально заменить целый комплекс, состоящий из нескольких фонем, куда входит и данный элемент [Кононов 1954, 1969, 1971, 1974, 1976; Серебренников 1970, 1971, 1974; Киекбаев 1958, 1966, 1978, 1996; Благова 1968 и др.]. Например, по предположению А.Н. Кононова, аффикс

множественного числа -лар произошел в результате фузионного сплавления общеалтайских однофонемных показателей: -л + -р, а чувашек, -сем от <-сен<-с + -н [Кононов 1969:29].

Дж.Г. Киекбаев отмечает, что широкий гласный -а, находящийся в составе аффикса -лар, восходит к показателю множественного числа [Киекбаев 1972: 110], хотя, по мнению других лингвистов, он возводится только к соединительному гласному. На наш взгляд, показатель -а в составе современного аффикса множественного числа является показателем неопределенности, а неопределенность тесно связана с идеей множественности.

Вторая глава - «Место категории числа и принадлежности в системе грамматических категорий имени существительного в татарском языке» -включает в себя четыре параграфа.

В первом параграфе - «Хронологический анализ изученности морфологических категорий имени существительного в татарском языке» -дается историографическое описание таких основных категорий имени существительного, как категория числа и категория принадлежности. В большинстве случаев морфологические категории рассматриваются в отрыве от частей речи, т.е. они не трактуются как признаки той или иной части речи. Только в грамматиках И. Гиганова и И. Хальфина выделяются такие грамматические свойства имен, как род, число, падеж. Категория принадлежности долгое время не рассматривалась в качестве морфологического признака имени существительного. Аффиксы принадлежности квалифицировались как один из разрядов местоимений (слитные местоимения). До тридцатых годов XX века из морфологических признаков имени существительного указываются лишь категории числа и падежа, а в грамматиках Г. Ибрагимова и Дж. Валиди - лишь категория числа. В истории изучения частей речи особое место занимает работа Г. Алпарова. Он в именах существительных, наряду с категориями числа и падежа, смог выделить также и категорию принадлежности, представив образцы изменения существительных по этой категории.

Во втором параграфе - «Лексико-грамматические особенности имени существительного в татарском языке» - дается лексико-грамматическое описание отдельных категорий имени существительного. В морфологическом плане имена существительные в татарском языке, как и в остальных тюркских языках, характеризуются категориями числа, падежа, принадлежности и сказуемости. Как мы полагаем, в именах существительных также существует категория определенности-неопределенности, выраженная различными грамматическими средствами.

Особенностью собирательных имен существительных в форме единственного числа является способность выражения значения сплошного множества. Эта множественность воспринимается как единое, неделимое целое. Основным средством выражения этого значения выступает аффикс -лык. Например: таш-лык, каен-лык. Среди собирательных имен существительных встречаются и безаффиксальные: гаскэр (войско), коту (стадо) и т.д.

В третьем параграфе - «Морфологическая категория числа имени существительного в татарском языке» - выявляются и описываются лексико-семантические и грамматические особенности форм единственного и множественного числа имени существительного в татарском языке.

Категория числа является одной из основных категорий имени существительного. Агентивное существительное в форме единственного числа способно выражать понятие множественности: Башкортстан - язучыга (язучыларга) бай як (Башкортостан - богатый край на писателя (писателей)).

Множественное число в именах существительных обычно выражает неопределенное множество (неединичность): вйлэр (дома), кешелзр (люди), атлар (лошади). Противопоставление реальной единичности и множественности четко проявляется лишь в именах существительных, обозначающих считаемые предметы. Такие существительные имеют соотносительные формы единственного и множественного числа: китап (книга) - китаплар (книги), ей (дом) - вйлэр (дома). Собирательные

существительные в форме множественного числа обозначают раздельное множество совокупных единиц. Например: Безнец илдэ халыкпар узара дус яшилэр (В нашей стране народы живут между собой дружно).

В четвертом параграфе - «Морфологическая категория принадлежности имени существительного в татарском языке» - дается лексико-семантическая и морфологическая характеристика категории принадлежности.

Явление принадлежности в тюркологии получило статус грамматической категории благодаря Н.К. Дмитриеву, который охарактеризовал ее способной «...выражать одновременно и предмет обладания, и лицо обладателя...» [Дмитриев 1948: 54].

Аффиксальный способ выражения посессивных отношений является основополагающим. Категория принадлежности представляется формами трех лиц единственного и множественного числа: I лицо китаб-ым (моя книга) -китаб-ыбыз (наша книга), II лицо китаб-ыц (твоя книга) - китаб-ыгыз (ваша книга), III лицо китаб-ы (его/ее книга) - аларныц китаб-ы (китап-лары) (их книга).

Формы посессивности первого и второго лица выражают определенность, так как формой первого лица выражается принадлежность предмета конкретно говорящему, а формой второго лица - собеседнику, т.е. слушающему. Для первого лица собеседник (слушающий) всегда представляется определенным, конкретным лицом. Однако, у формы третьего лица значение слишком широкое. Она указывает не только на третье конкретное лицо, не участвующего в речи, но также указывает на различные предметы, которые принадлежат ему.

Третья глава - «Категория числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке» -включает в себя два параграфа.

В первом параграфе - «Возникновение и становление показателей категорий множественного числа в татарском языке» - исследуется процесс формирования современной формы множественного числа имени существительного татарского языка -пар.

В тюркских языках обнаруживаются явные следы показателей собирательной множественности [Серебренников, Гаджиева 1979: 90]. В древние времена их было несколько. По предположению Б.А. Серебренникова и Н.З. Гаджиевой, таковыми являются форманты з, к, л,р, с, ч, ш.

Вопрос происхождения аффикса множественного числа -пар был предметом научных изысканий многих исследователей. Относительно решения данного вопроса было предложено немало гипотез и предположений. Их можно объединить в три группы. Сторонники первой склонны считать, что данный аффикс происходит из самостоятельного слова нар со значением «совокупность», существовавшего в монгольском языке. По мнению Г.И. Рамстедта, оно встречается и в якутском, в виде наар (вместе с, совместность), а в гольдском записано как лари (рядом у, вместе) [Рамстедт 1957: 59]. Такая точка зрения обнаруживается у таких исследователей, как Т. Ковальский, А.М. Щербак, H.A. Баскаков, Э.В. Севортян и др.

Сторонники второй точки зрения (А.М. Щербак, H.A. Баскаков, J1.C. Левитская) считают, что аффикс -пар образован из аффикса -ла, участвующего в образовании от имен глагольных форм, и элемента -р с невыясненной этимологией. Так, по мнению А.М. Щербака, в древнюю эпоху развития тюркских языков, значительное число корней одновременно выполняло функцию глагольных и именных основ [Щербак 1970: 129]. Как он полагает, функционирование элемента -ла из форманта множественного числа -пар в роли аффикса, образующего глаголы от имен вполне допустимо. Однако при таком подходе, остается невыясненным происхождение конечного элемента -р в составе аффикса -пар. В своих исследованиях H.A. Баскаков высказывает два утверждения относительно происхождения исследуемого нами аффикса. Согласно первому утверждению, элемент -ла происходит из аффикса многократности -кыпа «делать, действовать многократно», а -р «действующее лицо или предмет». В результате сложения этих элементов образовался сложный аффикс множественного числа -пар «действующие многократно предметы или лица > множественное число», например: таш «камень» + -пар =

камень + предметы, действующие многократно > камни» [Баскаков 1979: 91]. Согласно второму утверждению, данный аффикс образовался путем слияния аффикса образования глагола от имен на -ла, -ле и аффикса причастия будущего времени -р: -ла + -р = -пар. Например, иш «дело», работа», иш-ле «работать, производить работу», иш-ле-р «производящий работу ~ объекты производства работы», иш-лер «работы» [Баскаков 1979: 221]. На наш взгляд, подобное объяснение происхождения аффикса -лар является малоубедительным и оставляет много неясностей.

Приверженцы третьей группы (А.Н. Кононов, Б.А. Серебренников, Г.Ф. Благова, Дж.Г. Киекбаев и др.) утверждают, что аффикс множественного числа -лар происходит путем наращения одноэлементного аффикса на другой по мере утери грамматического значения первым. По их мнению, аффикс -лар образовался в результате фузии древнейших общеалтайских однофонемных показателей множественности (-л и -р), по Дж.Г. Киекбаеву -л-а-р. Мы также придерживаемся этой точки зрения.

В монгольских языках возникли сложные аффиксы множественного числа путем редупликации одного и того же простого показателя множественности: -д-нар, -д-нар-ууд, -д-нууд [Рамстедт 1957: 58]. В тунгусо-маньчжурских языках также обнаруживаются аффиксы множественного числа, которые образовались сложением простых показателей множественности -с и -л. Например, в эвенкийском языке формы множественного числа с аффиксом -сал, -сол употребляются параллельно с обычными формами на -р: единственное число орон (домашний олень) - множественное число оро-р/оро-сал', единственное число мурин (лошадь) - множественное число мури-р/мури-сал. Они идентичны тюркским формам билиц-из/билщ-лэр. Это показывает, что в составе аффикса -сал имеются два показателя множественного числа -с и -л.

Итак, можно сделать вывод о том, что тюркский, в том числе и татарский, показатель множественного числа -лар переживал становление в течение большого отрезка времени. В общеалтайскую и пратюркскую эпоху грамматическое значение множественности, видимо, выражался показателем -л.

Например: *ат-а-л (кони), *када-л (горы), *ура-л/урэ-л (горы). Со временем показатель -л стал утрачивать свою семантику множественности. Затем к этой форме прибавился новый показатель множественности -а, -э(-е), образовавший новый комплекс -ла, -лЫ-ле (под влиянием губной гармонии -ло, -лв). Однако, аффикс -ла в значении множественного числа начинает терять свою функцию, оставляя за собой следы в говорах и диалектах тюркских языков. Он сохранился полностью лишь в балкарском и кумыкском языках, отчасти - в диалектах уйгурского языка [Тенишев 1963 : 245]: бала-ла (дети), чел-ле-де (в пустынях).

Реликты аффикса -ла обнаружены в татарских и башкирских топонимических терминах в Республике Башкортостан. Например, кырла (гребни горы) или кырла (поля) четко видны в топонимических названиях Озын кырла, что означает название продолговатой горы с четырьмя гребнями в Гафурийском районе и в Чекмагушском районе около деревни Калмашбаш череда пригорков и полей. В этой связи, мы выдвигаем предположение о том, что в составе ойконима Кырлай и топонима Кырлай урманнары также обнаруживается аффикс множественности -ла, состоящая из древнего общеалтайского показателя собирательной множественности -л и показателя неопределенной множественности -а. На наш взгляд, элемент -й по теории определенности и неопределенности является показателем определенности. Этот показатель, присоединяясь к аффиксу множественности -ла, придает законченность этой морфеме и одновременно придает единичность образовавшегося топонима.

После утраты значения множественности аффикса -ла в тюркских языках (кроме якутского и чувашского) прибавился к этой форме новый показатель множественности -р. По всей вероятности, аффикс -пар - явление позднее, потому что в древнетюркских надписях данный осложненный аффикс употреблялся редко. Функцию множественного числа в прааптайскую и пратюркскую эпоху выполнял аффикс -т.

Следует заметить, что Дж.Г. Киекбаевым обнаруживается возможное образование формы множественного числа по монгольско-якутскому типу в башкирском языке от одного слова, но без аффикса -тар, -тгр, например, ир (муж, мужчина) и ират (из ир-а-т) (мужья, мужчины).

Мы также полагаем, что и в татарском языке от слова ир (мужчина) в прежнее времена образовалась его форма множественного числа аналогичным путем: ир-а-т (мужчины). Однако в современном татарском языке имеется парное слово ир-ат со значением (мужчины). В этом слове часть ат в словообразовательном отношении имеет значение (конь). Видимо, этому способствовало восприятие древних тюрок коня как самого необходимого верного спутника в их жизнедеятельности. Теперь в этом парном слове часть ат (конь) совершенно утратила свое первоначальное значение и, являясь частью этого слова, участвует, на наш взгляд, в выражении некой множественности. Поэтому мы рассматриваем часть ат не как самостоятельное слово со значением «конь», а как слившуюся морфему, состоявшую из древних показателей неопределенности и множественности -а и -т.

По вопросу образования аффикса -лык высказано немало гипотез и предположений. Г.И. Рамстедт сближает тюркский -лик с тунгусским -рук. Н.А. Баскаков, признавая генетическую близость аффиксов -лик и -ли, высказал мнение о том, что аффикс -лик возможно связан с самостоятельным словом лик со значением «обильный, полный». На наш взгляд, близка к правильному объяснению происхождения аффикса -лик точка зрения В. Котвича. Он выделяет показатель -л, как аффикс множественности алтайских языков [Котвич 1962:109].

Татарский лингвист Л.З. Запяй, ссылаясь на высказывания А.Г. Бессонова о двусоставности аффикса -лык, -лек, где первая часть состоит из аффикса -ла, -лэ и аффикса -к, восходящего к самостоятельному слову лак со значением «место», также считает, что основным источником происхождения аффиксов -лук, лук, -лык, -лик, -лу, -лу, -ла, -ле является слово лак, лаг (место, удобство). В качестве подтверждения приводит такие примеры: кышлак -

кыш-лак(зюловьё), аупак - ау-лак (место обитания зверей), кашлак - каш-лак (возвышенное место) и др. [Заляй 2000: 71]. Как видно, в этой трактовке происхождение аффиксов -лук, -лук, -лык, -лик, -лу, -лу, -ла, -ле возводится к самостоятельному слову лак, лаг. Здесь не выяснена причина и, самое главное, путь превращения самостоятельного слова в аффикс. Естественно, что с таким объяснением происхождения аффикса -лык мы не можем согласиться. По нашему убеждению, сложный аффикс -лык!-лек в татарском языке по теории определенности и неопределенности происходил путем плеонастического слияния древнейших однофонемных показателей множественности -л и -к, а элемент -ы/-е является показателем определенности, указывающим на определенность предмета, находящегося в неопределенном количестве на данной территории: чыршы-лык (ельник), имэн-лек (дубняк).

Аффикс множественного числа -з в исходе представлял собой звук -т, который развивался в родственных языках по схеме -т> -д> -з ~ -р.

Во втором параграфе - «Происхождение показателей категории принадлежности имени существительного в татарском языке» - исследуется формирование и становление аффиксальных морфем принадлежности в татарском языке.

В тюркских языках, в том числе и в татарском, при помощи специальных аффиксов одновременно выражается и предмет обладания, и лицо обладателя: йорт-ым (мой дом), йорт-ьщ (твой дом), йорт-ы (его/ее дом) и тд. Также понятие принадлежности может передаваться лексико-граммагшческим способом: минем йорт-ым (мой дом) или минем йорт (мой дом) и др.

О происхождении и развипш аффиксов принадлежности имеется немало публикаций. Многие тюркологи по сегодняшний день склонны считать, что аффиксы принадлежности происходят из личных местоимений.

В татарском языкознании также утвердилось мнение, что аффиксы принадлежности всех трех лиц происходят из личных местоимений. Так, по утверждению Л.З. Заляя, «нет никакой разницы в выражениях мин килдем (я пришел) и минем килуем (мой приход): аффикс лица (-м) в слове килдем, а

также аффикс принадлежности (-м) в слове килуем образованы от одного и того же личного местоимения мин (я)» [Заляй 2000: 32]. Мы не согласны с подобным утверждением. Оно, по сути, противоречит агглютинативному построению урало-алтайских языков.

На наш взгляд, аффиксы принадлежности -ым/-ем, -ыц/-ец исторически состоят из двух элементов (-ы и -м, -ы и -//), которые являются показателями определенности. По утверждению ДжГ. Киекбаева, «...в тюркских языках -ы в составе аффиксов принадлежности -ым, -ыц, -ымыз, -ыцыз, -ыгыз исторически также следует выделить особо, так как элемент -ы вошел в состав в этих аффиксов в результате сращения нескольких показателей определенности» [Киекбаев 1996:275].

Форма принадлежности первого лица множественного числа образовалась от формы единственного числа путем присоединения общетюркского показателя множественности -(ы)з: ата-б-ыз (наш отец), йорт-ыб-ыз (наш дом). Ср. тур., азер. баба-м-ыз (наш отец).

Аффикс принадлежности второго лица единственного числа -ц считается древним показателем определенности. Форма множественного числа образовалась от основы определенности на -г<*-ц: бала-г-ыз (ваш ребенок) и йорт-ыг-ыз (ваш дом).

Особенностью категории принадлежности третьего лица является наличие специального аффикса -ы и -сы: ат-ы, бала-сы. Аффикс -ы, который нами обнаруживается в винительном падеже огузских языков, и аффикс -ы, являющийся показателем принадлежности в тюркских языках, по мнению В.А. Богородицкого, имеют одинаковые корни. У формы принадлежности третьего лица множественного числа не имеется специального аффикса. При указании на множественное число обладателя (в единственном числе) присоединяется аффикс множественного числа -лар/-лэр: авыл-лар-ы (их деревня), кумаре (их озеро). Здесь аффикс -лар указывает не на множественное число предмета, а на множественное число обладателей.

Форма типа ата-сы образовалась от более древней формы принадлежности на -с. Аффикс -с впоследствии утратил свое значение. Но он не исчез бесследно, а

образовал согласную основу определенности, к которой затем наращивался аффикс принадлежности -ы, -и, как и ко всем именам на согласную основу по общей модели, например, ата-с- и ата-с-ы- > ата-сы (его отец), ини (младший брат), ини-с и ини-с-и > ини-си (его младший брат) и т.д. [Киекбаев 1996:273].

В заключении излагаются общие выводы диссертационного исследования.

1. В татарском языке, как и во всех урало-алтайских языках, показатели той или иной морфологической категории, помимо выполнения своей основной функции, способны выражать понятие определенности и неопределенности. Категория определенности-неопределенности представляет собой универсальное языковое явление и в отличие от индоевропейских языков выражается в татарском языке другими (фонетическими, морфологическими, лексическими и синтаксическими) средствами.

2. Идея фузионного развития тюркских языков, теория определенности и неопределенности находит свое реальное воплощение в становлении и развитии отдельных грамматических категорий в истории татарского языка.

3. Аффикс множественного числа -пар не возник путем присоединения и превращения самостоятельного слова нар, а образовался путем постепенного наращения древних однофонемных показателей множественности и неопределенности по мере утраты значения каждого предыдущего показателя: -л (древнейший общеалтайский показатель множественного числа) + -а (показатель неопределенности и множественности) + -р (древнейший общеалтайский показатель множественного числа): -л-а-р.

4. Показатель множественности -к, соединяясь с другим показателем собирательной множественности -л, образовывает осложненный аффикс -лык, выражающий обилие однородных предметов: каен-лык (березняк), имзн-лек (дубрава, дубняк) и др.

5. Форма принадлежности первого и второго лица единственного числа в татарском языке образовалась путем сращения к основе показателя определенности -м и -ц (кул-ым (моя рука) и кул-ыц (твоя рука)), а форма множественного числа - прибавлением таких показателей множественности, как -з к основе с показателем единственного числа на -м (-6), -ц (-г): кул-ыб-ыз/кул-ым-ыз (наши руки), кул-ыг-ыз/кул-ыц-ыз (ваши руки). Аффикс принадлежности третьего лица -ы, как показатель определенности, является одновременно показателем и определенного винительного падежа в огузских языках в словах с конечным согласным: ат-ы (коня) и ат-ы (его коня) и др.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Гаряев, Р.Н. История формирования аффикса множественного числа имени существительного -лар, -лэр в татарском языке / Р.Н.Гаряев // Вопросы филологии: Спецвыпуск «Регионы России-2». - М., 2006. - №6. - С. 123-127.

2. Гаряев, Р.Н. История развития некоторых аффиксов принадлежности в татарском языке / Р.Н. Гаряев // Вестник Башкирского университета. Научный журнал, том 13. - Уфа, 2008. - № 3,- С. 582-585.

3. Гаряев, Р.Н. Происхождение глагольных личных аффиксов, сказуемости и принадлежности имени существительного в татарском языке / Р.Н. Гаряев, Л.Г. Хабибов // Искусство и образование. - Уфа, 2008. - № 9. - С. 158-164.

Другие публикации:

4. Гаряев, Р.Н. История развития аффикса винительного падежа в языках кипчакской группы / Р.Н. Гаряев // Проблемы филологии народов Поволжья. Московский сб. научн. статей. Выпуск 1. - Москва-Ярославль, 2007. - С. 64-67.

5. Гаряев, Р.Н. И^ел-Урал буйы терки хальжтары телендэ зат алмаштарыныц тарихи у9еше I Р-Н. Гаряев // Дцкяр. Вестник гуманитарных наук Академии наук РБ. - Уфа, 2007. - № 2 (37). - С. 84-85.

6. Гаряев, Р.Н. История развития исходного падежа в северной подгруппе языков кипчакской группы / Р.Н. Гаряев // РАН Институт языкознания. Аспекты алтайского языкознания. Материалы Тенишевских чтений: Сб. ст. - М.: Советский писатель, 2007. - С.60-63.

7. Гаряев, Р.Н. Татар телендэ сыйфат дэрэжэлэренец барлыкка килу тарихы / Р.Н. Гаряев // Бапгкортостан укытыусыЬы (Учитель Башкортостана). - Уфа, 2007. - № 9. - С. 62-64.

8. Гаряев, Р.Н. Тэртип саннарыныц тарихи усеше / Р.Н. Гаряев // Филологическая наука конца XX - начала XXI вв.: проблемы, опыт исследования, перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 75-летию заслуженного деятеля науки РТ и РФ, доктора филологических наук, профессора Л.Ш. Арсланова. - Елабуга, 2007. -С. 210-214.

9. Гаряев, Р.Н. Грамматик килешлэрдэге аффиксларныц тарихи усеше / Р.Н. Гаряев // Филологическая наука конца XX - начала XXI вв.: проблемы, опыт исследования, перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 75-летию заслуженного деятеля науки РТ и РФ, доктора филологических наук, профессора Л.Ш. Арсланова. -Елабуга, 2007. - С. 215-220.

10. Гаряев, Р.Н. История происхождения основы глагола на -й настоящего времени изъявительного наклонения в татарском языке / Р.Н. Гаряев, Л.Г. Хабибов // Сулеймановские чтения: Материалы XI Всероссийской научно-практической конференции. — Тобольск: ТШИ им. Д.И. Менделеева, 2008.-С. 198-200.

Отпечатано с оригинал-макета. Подписано в печать Формат 60x84 1/16. Усл. печ. 1,2 л. Тираж 100 экз. Заказ №. Печать, брошюровка и переплет минитипографии ГОУ ВПО «Тобольского государственного педагогического института им. Д.И. Менделеева» 626150, г. Тобольск, ул. Знаменского, 58.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гаряев, Риф Наилович

Введение.

Глава 1. Историография проблемы в контексте теории определенности и неопределенности

1.1. Сущность и логико-грамматическая характеристика категории определенности-неопределенности.

1.2. Грамматические средства, выражающие категорию определенности-неопределенности в татарском языке:.

1.3. Историография проблемы и новый подход в объяснении происхождения показателей категории числа и принадлежности.

Краткие выводы.

Глава 2. Место категории числа и принадлежности в системе грамматических категорий имени существительного в татарском языке

2.1. Хронологический анализ изученности морфологических категорий имени существительного в татарском языке.

2.2. Лексико-грамматические особенности имени существительного в татарском языке.

2.3. Морфологическая категория числа имени существительного в татарском языке.

2.4. Морфологическая категория принадлежности имени существительного в татарском языке.

Краткие выводы.

Глава 3. Категория числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке

3.1. Возникновение и становление показателей категории множественного числа в татарском языке.

3.2. Происхождение показателей категории принадлежности имени существительного в татарском языке.

Краткие выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Гаряев, Риф Наилович

Актуальность исследования. Проблема изучения и установления генезиса аффиксальных морфем некоторых- категорий имени существительнрго тюркских языков (в том числе и татарского) представляет собой одну из актуальнейших проблем для современного этапа развития тюркологии и урало-алтаистики.

Исследования в отечественной и зарубежной тюркологии последних десятилетий значительно расширили возможности для ведения научных изысканий в области истории отдельного языка или группы языков. Этот период в. развитии языковедческой мысли ознаменовался напряженным поиском новых приемов и методов исследования на более высоком теоретическом уровне, чем в предыдущие этапы- становления науки о тюркских языках.

Многими современными исследователями признается одним из перспективных направлений в области изучения грамматического строя тюркских языков так называемые функциональный, функционально-семантический подходы к явлению языка. Новейшие достижения исторической тюркологии отражены в научных трудах А.Н. Кононова (1956; 1960), Э.В. Севортян (1962; 1966), С.Н. Иванова (1969), Г. Айдарова (1971), Дж.Г. Киекбаева (1972; 1996), Б.А. Серебренникова и Н.З. Гаджиевой (1979; 1983), Э.Р. Тенишева (1976), A.M. Щербака (1977), H.A. Баскакова (1979), И.В. Кормушира (1984), В.М. Насилова (1989), М.З. Закиева (1995), А.Г. Шайхулова (2000), В.А. Андреева (2000), A.B. Дыбо (2007) и др.

Следует также отметить, что в течение последних десятилетий была проделана большая работа в плане сравнительно-исторического изучения грамматики и лексики тюркских языков коллективом московских тюркологов во главе с членом-корреспондентом РАН Э.Р. Тенишевым [Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков 1984, 1988, 1997, 2002, 2006]. Вместе с тем, ряд изысканий по проблемам исторической грамматики тюркских языков сводится к описанию языковых особенностей письменных памятников в их соотнесении с языковыми явлениями современных языков.

На наш взгляд, это затрудняет исследование грамматических явлений в процессе их исторического развития на современном этапе. Поэтому все большее научное и практическое значение приобретают исследования истории развития форм и аффиксов грамматических категорий отдельных языков, а таюке групп и семей языков (например, тюркских, монгольских, тунгусских, уральских). В настоящей работе исследование категорий числа и посессивности проводится в функционально-семантическом аспекте. Попытки системного описания морфологических категорий именных частей речи и глагола как в татарском языкознании (Л.З. Заляй), так и в других областях тюркологии основаны главным образом на бинарно-дихотомическом принципе, который, на наш взгляд, не обеспечивает системного, более осмысленного представления многообразия функционирования этих категорий.

В силу этого, актуальность проблемы диссертационной работы очевидна. Впервые в татарском языкознании происхождение и дальнейшее развитие показателей категорий числа и принадлежности имени существительного рассматривается на примерах не только из тюркских, но и алтайских, монгольских, тунгусо-маньчжурских, а также уральских марийский, удмуртский и др.) языков и их диалектов. Собранный материал дает возможность объективно показать определенную последовательность процесса развития аффиксов множественного числа и принадлежности в диахронии в татарском и в других тюркских языках.

Степень изученности темы. Первым опытом исторической морфологии татарского языка следует считать исследование профессора Л.З. Заляя «Татар диалектологиясе» («Татарская диалектология») [Заляй 1947] и его же «Татар теленец тарихи фонетикасы буенча материаллар» («Материалы по исторической фонетике татарского языка») [Заляй 1954]. В них автор выясняет происхождение форм морфологических, категорий некоторых знаменательных частей речи путем сравнений и идентификации с другими тюркскими языками, подтверждая это данными древнетюркского языка. В 2000 году вышла книга Л.З. Заляя «Татар теленец тарихи морфологиясе (очерклар)» («Историческая морфология татарского языка (очерки)»), где собраны и систематизированы очерки, анализирующие исторический путь развития форм и аффиксов морфологических категорий именных частей речи и глагола.

В работе Х.Ч. Алишиной «Тоболо-Иртышский диалект языка сибирских татар» (1994) описывается аналитикотсинтетический способ выражения значения принадлежности в диалектах языка сибирских татар. Данное значение выражается с помощью местоимений, имен существительных, снабженных аффиксами -ныкы/-неке, -ныцкы/-иецке. Эта форма употребляется в функции определения, заменяет собой форму родительного падежа в составе изафетной конструкции: Анавы кыс-ныкы китабы «Книга той девушки».

Вместе с тем, морфологические категории имени существительного стали предметом специального исследования лишь в последние годы. Так, в 2004 году вышла монография Р.Ф. Фаттаховой «Категория числа в современном татарском литературном языке», где освещаются общетеоретические вопросы относительно категории числа, раскрываются грамматические и лексические особенности выражения количественности (множественности), а также освещается вопрос генезиса морфологического показателя множественного числа -лар, где поддерживается автором гипотеза о двусоставности тюркского (в том числе и татарского) аффикса -лар.

Целыо диссертационного исследования является изучение генезиса и развития показателей категорий числа и принадлежности имени существительного в татарском языке, попытка реконструкции их начальных форм.

Для достижения данной цели ставились следующие задачи:

- показать историографию изучения проблемы в тюркологии и в татарском языкознании;

- исследовать' и реконструировать процесс становления современных аффиксов множественного числа в татарском языке;

- исследовать происхождение аффиксальных морфем категории принадлежности в татарском языке.

Методологическую основу исследования составляют учение и категории диалектической логики, выражающееся в следующих конкретных методологических принципах: принцип системности; принцип относительности; принцип субстанциальности; принцип противоречивости [Иванов 1969: 26; Андреев 2000: 11-12]. Пользуясь случаем, выражаем слова благодарности профессору А.Г. Шайхулову за конкретизацию отдельных акцентов и методологических установок.

Важный этап в создании исторической морфологии татарского и башкирского языков представляют научные публикации В.Х. Хакова (1965, 2003), Э.Н. Наджипа (1971), А.Х. Нуриевой (1975, 1980, 1984), Ф.С. Хакимзянова (1987), Р.Г. Ахметьянова (1989), а также A.M. Азнабаева, В.Ш. Псянчина (1976, 1983) и др., в которых предлагается этимология формообразующих аффиксов. Много нового в подходах к решению истории форм аффиксов тех или иных морфологических категорий можно найти в работах по алтаистике и сравнительной тюркологии, принадлежащих перу известных зарубежных и отечественных исследователей, таких как Н.К. Дмитриев (1948), В.А. Богородицкий (1953), М. Рясянен (1955), Г. Рамстедт (1957), В. Котвич (1962), Э.В. Севортян (1966), А.Н. Кононов (1969; 1980), Дж.Г. Киекбаев (1972), Б.А. Серебренников (1974), Э.Р. Тенишев (1976), A.M. Щербак (1977), H.A. Баскаков (1979) и др.

1984), С.Н. Иванова (1969 и др.), А.Г. Шайхулова (2000; 2007), В.А. Андреева (2000), Л.Г. Хабибова (2007; 2008), где обнаруживается широкое привлечение материала из алтайских и уральских языков. Несмотря на это, до сих пор по данной проблеме отсутствует монографическое исследование, освещающее происхождение и развитие показателей категорий числа и принадлежности в татарском языке.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В татарском языке (в отличие от индоевропейских языков) категория определенности-неопределенности выражается другими фонетическими, морфологическими, синтаксическими и лексическими) средствами.

2. Аффикс множественного числа -лар имени существительного татарского языка и других тюркских языков не возник путем присоединения и превращения полнозначного слова нар со значением «совокупность» в аффикс, а образовался путем постепенного наращивания древних однофонемных показателей множественности и неопределенности по мере утраты значения каждого предыдущего показателя, а именно, к основе имен существительных сперва присоединился показатель -л (общеалтайский показатель множественного числа), к нему наращивался показатель неопределенности и множественности -а, затем общеалтайский показатель множественности -р: -л-а-р = -лар.

3. Форма принадлежности первого и второго лица единственного числа образовалась путем сращения к основе показателя определенности -м и -// (кул-ым «моя рука» и кул-ыц «твоя рука»), а форма множественного числа - прибавлением показателей множественности -з к основе с показателем единственного числа на -м (-6), -ц (-г): кул-ыб-ыз (кул-ым-ыз) «наши руки», кул-ыг-ыз (кул-ыц-ыз) «ваши руки». Как показатель определенности выступает аффикс принадлежности третьего лица -ы, который является одновременно показателем винительного падежа в огузских языках в словах с конечным согласным (ат-ы «коня» и ат-ы «его коня»),

4. Показатель множественности -к, соединяясь с другим показателем собирательной множественности -л, образовал осложненный аффикс -лык, выражающий обилие однородных предметов: каен-лык «березняк», гшэн-лек «дубрава, дубняк» и др.

Апробация работы. Основные результаты исследования были апробированы в форме докладов на ежегодных итоговых научных конференциях Башкирского государственного педагогического университета имени Мифтахетдина Акмуллы в 2006-2008 гг. Отдельные положения диссертационного исследования были также представлены в виде докладов на Всероссийских научно-практических конференциях «Филологическая наука конца XX — начала XXI вв. Проблемы, опыт, исследования, перспективы» (Елабуга, 2007) и «Проблемы сохранения этнического самосознания, языка и культуры сибирских татар в ХХГ веке» (Тобольск, 2008).

По теме диссертации опубликовано 10 научных работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Категории числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке"

Заключение

В тюркском языкознании категорию числа изучали такие видные тюркологи как Т. Ковальский, К. Гренбек, А.Н. Кононов, а в татарском и башкирском язб1кознании — JI.3. Заляй, Н.К. Дмитриев, Дж.Г. Киекбаев.

Изначально категория числа рассматривалась изолированно, т.е. вне связи с другими грамматическими категориями. Только Н.К. Дмитриев попытался установить связь этой категории с категорией определенности-неопределенности, находящейся с ней в непосредственных функциональных отношениях. Однако, он не до конца раскрыл природу категории определенности-неопределенности и ее связь с категорией числа. Он также не смог объяснить, почему многие имена существительные, имея форму единственного числа, способны выражать множественность предметов: Мин дщалэк эщыям '«Я собираю ягоды» (доел. «Я ягода собираю»); Укучылар башак чуши «Ученики собирают колосья» (доел. «Ученики колос собирают»). Не раскрыта им также природа такого явления, как отсутствие согласования между главными членами в предложениях тюркских (в том числе и в татарском и башкирском) языков: Коишар кайтты «Птицы вернулись» (доел. «Птицы вернулся или вернулась»); Каникуллар баишанды «Каникулы начались» (доел. Каникулы начался»).

Эту проблему в урало-алтаистике наиболее полно осветил Дж.Г. Киекбаев. Он, применив теорию определенности и неопределенности, объяснил ряд фактов, раскрывающих природу категории числа. Профессор Дж.Г. Киекбаев впервые в истории урало-алтаистики разработал теорию определенности и неопределенности (ОПНО), доказав, что грамматическая категория определенности-неопределенности присутствует не только в индоевропейских языках, но она характерна и для всех урало-алтайских языков. Разница между этими языками в том, что в индоевропейских языках идея определенности или неопределенности предметов и явлений выражается при помощи артиклей. Например: Ich lese das Buch. — Я читаю книгу определенную, известную), но Ich lese ein Buch. - Я читаю книгу (неопределенную). Определенность или неопределенность в урало-алтайских языках должны выражаться другими средствами, а не при помощи артиклей. В урало-алтайских языках нет артиклей и их не должно быть, ибо они относятся к совершенно другой типологической семье языков. Если в них были бы артикли, то подобное явление было бы случайностью; или же алтайские языки были бы типологически родственными с индоевропейскими. Рассуждая таким образом, Дж.Г. Киекбаев обнаружил и аргументировал следующие пути или грамматические средства выражения определенности и неопределенности предметов и явлений:

1) фонетический путь или средство. В урало-алтайских языках широкие гласные (в тюркских - а и э, в других родственных языках могут быть другие, близкие к ним варианты) способны выражать идею неопределенности, а узкие гласные - идею определенности. Это ярко видно из монгольских языков, например, в дагурском: би «я» - баа «мы», ии «он» — ан «они». Надо заметить, что в своем историческом развитии татарский язык в выражении идеи определенности и неопределенности прошел такой путь: *ол > ул «он» - а-лар «они».

Теперь мы можем объяснить необъяснимое до сих пор явление, почему в аффиксах множественного числа всегда употребляются широкие гласные а или э, нарушая закон губной гармонии, проводимый по губным гласным о и о в остальных, например, падежных аффиксах: [болон — болонно, болонноц] или аффиксах принадлежности: [болоном, болоноц, болонноко, но болоп-иар] (вместо ожидаемой по закону губной гармонии болон-нор).

По теории определенности и неопределенности идея неопределенности, выражаемая широкими гласными, тесно связана с идей множества, а форма множественности не указывает на определенное количество: китап-лар «книги», здесь посредством аффикса -лар, где имеется широкий гласный -а, выражается некое множество книг от двух до бесконечности. Например: Партада китаПлар ята «На парте лежат книги». Сколько книг лежит на парте, мы не знаем;

2) морфологический путь выражения категории определенности-неопределенности заключается в том, что одна группа аффиксов выражает определенность предметов и явлений, другая — неопределенность предметов и явлений. Так, аффиксы родительного и винительного падежей (их называют грамматическими) выражают определенность предметов: Мин кеше-не курдем «Я видел того человека»; Шэнэр-нец бакчасы матур «Сад города (определенного) красив». В примере Шэнэр бакчасы матур «городской сад (неопределенный) красив», как видим, неопределенность предмета выражается так называемым нулевым аффиксом, т.е. лишь формой основы. Профессор Дж.Г. Киекбаев указывал, что «.в большинстве урало-алтайских языков категория неопределенности характеризуется тем, что у грамматически неопределенной формы часто отсутствует формальный показатель как в сфере имени, так и в сфере глагола». А идея неопределенности тесно связана со значением множественного числа: Коиигар кайтты «прилетели птицы». Сколько птиц прилетело — никто не ответит, вернее, их количество от двух до бесконечности. По мнению Дж.Г. Киекбаева, безаффиксальная основа имени в урало-алтайских' языках может передавать не только идею неопределенности, но и идею множественности. Так, в татарском предложении Ул авылда сыер карый «В деревне он ухаживает за коровами» прямое дополнение сыер «корова» формально стоит в единственном числе. Но и говорящий, и слушающий подразумевают неопределенное множество коров (стадо). Поэтому в приведенном примере нет необходимости ставить дополнение во множественном числе в виде сыерлар «коровы»;

3) синтаксический путь выражения категории определенности-неопределенности заключается в том, что, изменив порядок слов (место прямого дополнения) в предложении, можно выразить определенность или неопределенность объекта. В предложении Мин китап укыйм «Я читаю книгу» речь идет о неопределенной книге. Здесь дополнение китап стоит непосредственно перед сказуемым в форме неопределенного винительного падежа, т.е. без аффикса. Когда переставляем слово китап на начало предложения, оно принимает форму определенного винительного падежа китап-ны. Например: Китапны минукыйм «Книгу (определенную) я читаю», где не допускается форма Китапминукыйм букв. «Книга я читаю».

Характерно, что в синтаксисе ряда тюркских языков согласование подлежащего й сказуемого в числе отсутствует в безлично-пассивных конструкциях, так именно актуализируется факт неизвестности, кем совершается действие: Хатлар эцибэрелде wide «Письма отправлены уже» (доел. Письма отправлено уже). Здесь формально-грамматическое подлежащее хатлар «письма» принимает форму множественного, а сказуемое эщибэрелде «отправлено» в форме единственного числа;

4) лексический путь или средство. В татарском языке, как и во всех тюркских языках, неопределенное состояние предмета, обозначенного существительным, выражаются с помощью многозначного слова бер «один; некий; какой-тб». Например: Минем алдан бер кыз бала атлый (И. Гази) «Передо мной шагает какая-то девочка». Неопределенности, выраженной словом бер противопоставляется определенность, показателями которой выступают а) указательные местоимения; б) личные местоимения; в) аффиксы принадлежности; г) прилагательные, оканчивающиеся на -дагы.

В татарском языке множественное число, кроме своего основного значения, имеет различные переносные значения, т.е. оно по своей семантике и функции весьма многогранно.

Как известно, категория множественности в татарском литературном языке может выражаться тремя способами: а) аффиксально или морфологически (посредством использования аффикса -лар и его алломорфов -лэр, -нарАнэр); б) лексически (путем детализации семантической структуры используемых в речи парных имен существительных); в) синтаксически (в виде сочетания существительного с количественным определением).

К этим трем способам можно добавить четвертый — безаффиксальный способ, или форму с нулевым показателем, больше известную в лингвистической литературе как форма единственного числа, стилистический потенциал которой характеризуется широким спектром эмоционально-экспрессивных значений.

Семантическая и грамматическая функция множественного числа в татарском языке применительно к именам существительным сводится к следующему: а) аффикс -лар/-лэр, присоединяясь к именам существительным с обобщенным значением собирательности или совокупности (карлар «снега», свтлэр «всякое молоко», керосиннар «всякие керосин» и т.д.) обозначает их различные виды, сорта или повторяющиеся явления; б) при присоединении к личным именам и терминам родства аффикс -лар/-лэр, наряду с конкретным лицом охватывает и других лиц, которые сопровождают или окружают его: этиемиэр килде «приехали отец и другие», Артурларда булдым «был у Артура (в его семье)»; в) присоединяясь к существительным с темпоральным значением {ел «год», кон «день», сэгатъ «час» и др.) аффикс -лар/-лэр выражает приблизительность или примерное определение чего-либо: сэгатъ алтыларда «около шести часов», майпыц егермелэрендэ «около двадцатого мая» и др.

Категория принадлежности в татарском языке, как и в остальных тюркских языках, выражается тремя способами: а) морфологическим, б) морфолого-синтаксическим, в) синтаксическим. Основным значением этой категории является значение посессивности, т.е. притяжательности. С помощью специальных аффиксов выражается принадлежность предмета к лицу, одновременно указывается при этом и на предмет обладания и на лицо обладателя. Поэтому она бывает представлена формами трех лиц (единственного и множественного числа): кое-м, кое-ц, кое-сы и кое-быз, кое-гыз, кое-сы или {-лар)ы.

Принадлежность предмета третьему лицу (или третьим лицам) обычно выражается сочетанием личного местоимения третьего лица в притяжательном падеже с существительным с аффиксом принадлежности этого же лица: аныц эте «его/ее собака», аларныц эте «их собака».

В татарском языке можно выделить три морфологические формы, выражающие отношение посессивности: а) аффикс принадлежности — абый буреге; б) притяжательный падеж - абыйпыц буреге-, в) аффикс -иыкы, падежообразная форма — бурек абыйпыкы.

По степени присоединения аффиксов по отношению к корню аффикс принадлежности следует за аффиксом числа: китап-лар-ыбыз «наши книги», гол-лэр-ем «мои цветы» и др. В разговорной речи и в диалектах аффикс принадлежности порою присоединяется непосредственно к корню, предшествуя аффиксу числа. Это происходит в именах существительных, которые обозначают лица: апа-м-нар «мои сестры (тети)», баба-ц-нар «твои дедушки». Мепэ бу апамнар белэи сойлэшергэ телгш «Хочу поговорить вот с этими моими тетями». Здесь аффикс -м обозначает конкретность и занимает позицию перед аффиксом множественности. А в литературном языке утвердилась норма: минем апалар или апа-лар-ым.

Аффикс множественного числа -лар генетически восходит не к полнозначному слову, а древним простым формантам, выражающим множественность (-л, -р) и неопределенность (-а, -э): л-а-р.

Итак, результаты настоящего сравнительно-исторического исследования дают нам основание полагать, что аффикс множественного числа -лар в тюркских языках формировался в течение длительного времени как итог фузии совпадающих по функции трех однофонемных элементов. Каждый элемент, состоящий из одного звука, в процессе развития целого форманта наращивался на другой по мере утраты первым своего грамматического значения. В диалектах и говорах до сих пор сохранились следы функционирования однофонемного элемента из аффикса -лар в качестве множественного числа в родственных языках.

Сложный аффикс -лык, -лек в татарском языке, по теории определенности и неопределенности происходил путем плеонастического слияния древнейших однофонемных показателей множественности -л и -к, а элементы -ы,-е являются связующим гласным между аффиксами, состоящими из согласных.

Аффикс множественного числа -з в исходе представлял собой звук -т, который развивался в родственных языках по схеме -т > -д > -з~р.

В татарском языке, как и во всех тюркских языках, при помощи специальных аффиксов одновременно выражается и предмет обладания, и лицо обладателя: йорт-ым (мой дом), гюрт-ьщ (твой дом), йорт-ы (его/ее дом) и т.д.

О происхождении и развитии показателей принадлежности имеется немало публикаций. Многие тюркологи по сегодняшний день склонны считать, что аффиксы принадлежности происходят из личных местоимений. Такого мнения придерживаются и по настоящее время многие представители татарского языкознания. Так, по утверждению Л.З. Заляя, «.нет никакой разницы в выражениях мин килдем (я пришел) и минем килуем (мой приход): аффикс лица (-м) в слове килдем, а также аффикс принадлежности (-м) в слове килуем образованы от одного и того же личного местоимения мин (я)» [Заляй 2000: 32].

Мы не согласны с подобным утверждением. Оно, по сути, противоречит агглютинативному построению татарского языка (а также всех урало-алтайских языков).

На наш взгляд, аффиксы принадлежности -ым/-ем, -ыц/-ец исторически состоят из двух элементов (-ы и -м, -ьг и -ц), которые являются показателями определенности. По утверждению Дж.Г. Киекбаева, «.в тюркских языках -ы в составе аффиксов принадлежности -ым, -ъщ, -ымыз, -ыцыз, -ыгыз исторически также следует выделить особо, так как элемент -ы вошел в состав в этих аффиксов в результате сращения нескольких показателей определенности» [Киекбаев 1996: 275].

Форма принадлежности первого лица множественного числа образовалась от формы единственного числа путем присоединения общетюркского'' показателя множественности ~(ы)з: ата-б-ыз (наш отец), йорт-ыб-ыз (наш дом). Ср. тур., азер. баба-м-ыз (наш отец).

Аффикс принадлежности второго лица единственного числа -ц считается древним показателем определенности. Форма множественного числа образовалась от основы определенности на -г<*-ц\ бала-г-ыз (ваш ребенок) и йорт-ыг-ыз (ваш дом).

Особенностью категории принадлежности третьего лица является наличие специального аффикса -ы и -сы: ат-ы, бала-сы. Аффикс -ы, который нами обнаруживается в винительном падеже огузских языков, и аффикс -ы, являющийся показателем принадлежности в тюркских языках, по мнению В.А. Богородицкого, имеют одинаковые корни. У формы принадлежности третьего лица множественного числа нет специального аффикса. При указании на множественное число обладателя (в единственном числе) присоединяется аффикс множественного числа -лар/-лэр: аеыл-лар-ы (их деревня), куллэре (их озеро). Здесь аффикс -лар указывает не на множественное число предмета, а на множественное число обладателей.

Форма типа ата-сы образовалась от более древней формы принадлежности на -с. Аффикс -с впоследствии утратил свое значение. Но он не исчез бесследно, а образовал согласную основу определенности, к которой затем наращивался аффикс принадлежности -ы, -и, как и ко всем именам на согласную основу по общей модели, например, ата-с- и ата-с-ы- > ата-сы (его отец), ини (младший брат), ини-с и иии-с-и > ини-си (его младший брат) и т.д. [Киекбаев 1996: 273].

Список научной литературыГаряев, Риф Наилович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдуллаев, Ф.А. Фонетика хореземских говоров Текст. / Ф.А. Абдуллаев. - Ташкент, 1967. - 246 с.

2. Абдурахмонов, Д. Тешкент шеваси Текст. / Д. Абдурахманов // УТА. — 1964. — № 2.

3. Абуханов, Г.А. Семантика и синтаксическая функция притяжательных аффиксов в современном казахском языке Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Г.А. Абуханов. — Алма-Ата, 1950. — 24с.

4. Азнабаев, A.M. Историческая грамматика башкирского языка Текст.: учебное пособие / A.M. Азнабаев, В.Ш. Псянчин. Уфа: Изд. БашГУ, 1983.-244 с.

5. Айдаров, Г. Язык орхонских памятников древнетюркской письменности VIII века Текст. / Г. Айдаров. Алма-Ата, 1971. - 380 с.

6. Ализаде, А. Категория числа в азербайджанском языке Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / А. Ализаде. — Баку, 1966. 24 с.

7. Алишина, Х.Ч. Тоболо-Иртышский диалект языка сибирских татар: Монография Текст. / Х.Ч. Алишина. — Казань, 1994. —119 с.

8. Алпаров, Г. Сайланма хезмэтлэр (татар грамматикасы Ьэм гомуми тел белеме мэсьэлэлэре) Избранные труды (татарская грамматика и вопросы общего языкознания) Текст. / Г. Алпаров. Казан: Татгосиздат, 1945.-380 с.

9. Андреев, И.А. Происхождение формы множественности имен в свете диалектных данных Текст. / И.А. Андреев // Материалы по чувашской диалектологии, вып. 3. Чебоксары, 1969.

10. Андреев,, И.А. Аффиксы чувашского языка. Категория множественности и аффиксы множественности в чувашском языке Текст. / И.А. Андреев // Записки (Чувашского) НИИЯЛИ. Чебоксары, 1952.

11. Андреев, И.А. Чувашский язык Текст. / И.А. Андреев // Языки народов СССР, т. 2. М., 1966.

12. Аслиддинов, С. Категория принадлежности в современном узбекском литературном языке Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / С. Аслиддинов. Самарканд, 1964. - 22 с.

13. Ахатов, Г.Х. Язык западно-сибирских татар Текст. / Г.Х. Ахатов. Уфа: Изд. БашГУ, 1961.

14. Ахатов, Г.Х. Татар телендэ тошем килешнец бирелуе (Передача винительного падежа в татарском языке) Текст. / Г.Х. Ахатов // Совет мэктэбе (Советская школа). 1965. - № 1. - С. 27-30.

15. Ахметьянов, Р.Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков Текст. / Р.Г. Ахметьянов. М.: Наука, 1989. — 248 с.

16. Ашмарин, Н.И. Материалы для исследования чувашского языка, ч. 2. Учение о формах (морфология) Текст. / Н.И. Ашмарин. Казань, 1898.

17. Баскаков, H.A. К вопросу о происхождении условной формы на — са, -се в тюркских языках Текст. / H.A. Баскаков // «Академику В.А. Гордлевскому к его семидесятилетию». — М., 1953.

18. Баскаков, H.A. Каракалпакский язык. Т. 2. Фонетика и морфология Текст. / H.A. Баскаков. М., 1952. - 543 с.

19. Баскаков, H.A. Историко-типологическая морфология тюркских языков Текст. / H.A. Баскаков. М., 1979. - 273 с.

20. Баскаков, H.A. Северные диалекты алтайского (ойротского) языка. Диалект кумандинцев (куманды-кижи) Текст. / H.A. Баскаков. М., 1972.Т — 279 с.

21. Баскаков, H.A. Алтайская семья языков и ее изучение Текст. / H.A. Баскаков.-М.: Наука, 1981. 135 с.

22. Бертагаев, Т.А. Морфологическая структура слова в монгольских языках Текст. / Т.А Бертагаев. М., 1969. - 185 с.

23. Благова, Г.Ф. Тюркский аффиксальный плеоназм Текст. / Г.Ф. Благова // Вопросы языкознания. 1968. — № 6.

24. Бурганова, Н.Б. Особенности говора татар нагорной стороны ТАССР Текст. / Н.Б. Бурганова // Материалы по диалектологии. Казань, 1955.-С 28-69.

25. Богородицкий, В.А. Введение в татарское языкознание в связи с другими тюркскими языками Текст. / В.А. Богородицкий. — Казань, 1953. — 220 с.

26. Валиди, Ж^. Татар теленец грамматикасы (Грамматика татарского языка) Текст. / Ж,. Валиди. — Казань, 1919.

27. Валиди, Д. Татар теленец имла Ьэм сарыф вэ нэху кагыйдэлэре (Правила орфографии, морфологии и синтаксиса) Текст. / Ж^. Валиди. — Казань: Миллият, 1915.-171 с. (араб. граф.).

28. Виноградов, В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове Текст. / В.В. Виноградов. М.-Л.: Учпедгиз, 1947.

29. Гаджиахмедов, Н.Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками) Текст. / Н.Э. Гаджиахмедов. Махачкала: Изд-во «Юпитер», 2000. - 385 с.

30. Гаджиева, Н.З. Проблемы тюркской ареальной лингвистики Текст. / Н.З, Гаджиева. М.: Наука, 1975.-303 с.

31. Галкин, И.С. Историческая грамматика марийского языка, ч. 1 Текст. / И.С. Галкин. Йошкар-Ола, 1964.

32. Галкин, И.С. Историческая грамматика марийского языка, ч. 2о

33. Текст. / И.С. Г&лкин. Йошкар-Ола, 1966.

34. Ганиев, Ф.А. К вопросу о классификации частей речи в современном татарском языке Текст. / Ф.А. Ганиев // Вопросы тюркологии. Баку, 1971. - 274-284.

35. Гарипов, Т.М. Кыпчакские языки Урало-Поволжья: Опыт синхронической и диахронической характеристики Текст. / Т.М. Гарипов. — М.: Наука, 1979.-303 с.

36. Гаряев, Р.Н. История формирования аффикса множественного числа имени существительного -лар, -лэр в татарском языке Текст. /

37. Р.Н.Гаряев // Вопросы филологии: (Спецвыпуск «Регионы России-2»). — М.,2006.-№6.-С. 123-127.

38. Гаряев, Р.Н. История развития некоторых аффиксов принадлежности в татарском языке Текст. / Р.Н. Гаряев // Вестник Башкирского университета. Научный журнал. — Уфа, 2008. № 3, том 13. — С. 582-585.

39. Гаряев, Р.Н. История развития аффикса винительного падежа в языках кипчакской группы Текст. / Р.Н. Гаряев // Проблемы филологии народов Поволжья: сб. научных статей. Выпуск 1. — М.,-Ярославль: Ремдер,2007.-С. 64-67!

40. Гиганов, И. Грамматика татарского языка Текст. / И. Гиганов. — СПб., 1801.- 187 + 75 с.

41. Грамматика хакасского языка Текст. М., 1975. - 420 с.

42. Грамматика алтайского языка Текст. — Казань 1869.

43. Грунина, Э.А. Историческая грамматика турецкого языка Текст. / Э.А. Грунина. -М.: Изд-во МГУ, 1991.

44. Гулямов, Я.Г. Категория множественности в узбекском языке Текст. / Я.Г. Гулямов. — Ташкент, 1969.

45. ГуЛямов, Я.Г. Грамматика ташкентского говора. Морфология Текст. / Я.Г. Гулямов. Ташкент, 1965.

46. Гузев, В.Г. К интерпретации категории числа имен существительных в тюркских языках Текст. / В.Г. Гузев, Д.М. Насилов // Вопросы языкознания. — 1975. № 3. — С. 98-111.

47. Диалектологический словарь татарского языка Текст. Казань: Таткнигоиздат, 1969. - 643 с.

48. Дмитриев, Н.К. Категория числа Текст. / Н.К. Дмитриев // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, ч. 2. Морфология.-М., 1956.

49. Дмитриев, H.K. Категория принадлежности Текст. / Н.К. Дмитриев // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, ч. 2. — М., 1956.

50. Дмитриев, Н.К. Грамматика башкирского языка Текст. / Н.К. Дмитриев. М. - JL, 1948. -276с.

51. Дмитриев, Н.К. Грамматика кумыкского языка Текст. / Н.К. Дмитриев. M.v 1940.

52. Дыренкова, Н.П. Грамматика шорского языка Текст. / Н.П. Дыренкова. M.-JL, 1941.

53. Дыренкова, Н.П. Тофаларский язык Текст. / Н.П. Дыренкова // Тюркологическое исследование. — M.-JL, 1963.

54. Дыбо, A.B. Лингвистические контакты ранних тюрков. Лексический фонд: пратюркский период Текст. / A.B. Дыбо. — М.: Восточная литература, 2007. 323 с.

55. Дульзон, А.П. Некоторые вопросы методики реконструкции общетюркской *'" системы звуков Текст. / А.П. Дульзон // Советская тюркология. 1971. — №2.

56. Дульзон^ А.П. Происхождение алтайских показателей множественного числа Текст. / А.П. Дульзон // Советская тюркология. —1972.-№2.

57. Дульзон, А.П. Чулымско-тюркский язык Текст. / А.П. Дульзон // Языки народов СССР, т. 2. М., 1966. - 531 с.

58. Заляй, Л.З. Историческая грамматика татарского языка Текст. / Л.З. Заляй. Казань: Фикер, 2000. - 288 с.

59. Закйев, М.З. Классификация частей речи и аффиксов в тюркских языках Текст. / М. 3. Закиев // Советская тюркология. — 1973. — №6.

60. Закиев, М.З. Этнические корни татар — носителей восточного диалекта Текст. /М.З. Закиев // Проблемы сохранения этническогосамосознания, языка и культуры сибирских татар в XXI веке. — Тобольск, 2008.-С. 134-138.

61. Ибрагимов, Г. Татар сарыфы (Татарская морфология) Текст. / Г. Ибрагимов. К., 1915.

62. Иванов, М. Татар грамматикасы (Татарская грамматика) Текст. / М Иванов. Казань, 1842.

63. Иванов, С.Н. Тюркские атрибутивные конструкции с показателем относительной связи Текст. / С.Н. Иванов // Ученые записки Ленинградского государственного университета, № 282, серия востоковедческих наук. — 1959.

64. Иванов, С.Н. Родословное древо тюрок Абу-л-гази-хана. Грамматический очерк Текст. / С.Н. Иванов. — Ташкент: Фан, 1969. — 203 с.

65. Иванов, С.Н. К истолкованию категории принадлежности Текст. / С.Н. Иванов // Советская тюркология. 1973. - № 1.

66. Ирисов, Н.И. Дифференциальные признаки категорий падежа и принадлежности Текст. / Н.И. Ирисов // Тюркологик малому га (Тюркологический сборник), 1 выпуск. — Елабуга, 2003. — С. 16-22.

67. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, ч. 2 Текст.-М., 1956.

68. Исхаков, Ф.Г. Грамматика тувинского языка: Фонетика и морфология Текст. / Ф.Г. Исхаков, А.А. Пальмбах. М., 1961. - 472 с.

69. Казем-Бек, A.M. Общая грамматика турецко-татарского языка Текст. / A.M. Казем-Бек. Казань: Изд-во Казанского университета, 1846. — 457 с.

70. Категория посессивности в славянских и балканских языках Текст. /-М.: Наука, 1989.-261 с.

71. Кацнельсон, С.Д. Общее и типологическое языкознание Текст. / С.Д. Кацнельсон. Л.: Наука, 1986. - 297 с.

72. Кацнельсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление Текст. / С.Д. Кацнельсон. Л.: Наука, 1972. - 216 с.

73. Кейекбаев, Ж.Г. Баштхорт теленец тарихи морфологияЬы мэсьэлэлэре (Вопросы исторической морфологии, башкирского языка») Текст. / Дж.Г. Киекбаев // Башкортостан укытыусыЬы. 1960. — № 10.

74. Киекбаев, Дж. Г. Введение в урало-алтайское языкознание Текст. / Дж.Г. Киекбаев. Уфа: Башкнигоиздат, 1972. - 152 с.

75. Киекбаев, Дж. Г. Основы исторической грамматики урало-алтайских языков Текст. / Дж.Г. Киекбаев. — Уфа: Китап, 1996. — 376 с.

76. Киекбаев, Дж. Г. Современный башкирский язык Текст. / Дж.Г. Киекбаев. Уфа: Башкнигоиздат, 1966 (на башкирском языке).

77. Киекбаев, Дж.Г. Программа курса «Сравнительная грамматика тюркских языков» Текст. / Дж.Г. Киекбаев. Уфа, 1967.

78. Киекбаев, Дж.Г. О диалектах башкирского языка Текст. / Дж.Г. Киекбаев // В помощь учителям башкирского языка. — Уфа, 1960.

79. Козин, С.А. К вопросу о показателях множественности в монгольском языке Текст. / С.А. Козин // Ученые записки ЛГУ. Серия филологических наук, вып. 10.— Л., 1946.

80. Кондратьев, В.Г. Очерк грамматики древнетюркского языка Текст. / В.Г. Кондратьев. Л., 1970.

81. Кононов, А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка Текст. / А.Н. Кононов. — М. -Л., 1960.

82. Кононов, А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка Текст. / А.Н. Кононов. М. - Л., 1956.

83. Кононов, А.Н. Показатели собирательности-множественности в тюркских языках Текст. / А.Н. Кононов Л.: Наука, 1969. — 32 с.

84. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников VII-IX вв. Текст. / А.Н. Кононов. Л.: Наука, 1980. - 255 с.

85. Кононов, А.Н. О фузии в тюркских языках Текст. / А.Н. Кононов // Структура и история тюркских языков М., 1971. - 311 с.

86. Кормушин, И.В. Системы времен глагола в алтайских языках Текст. / И.В. Кормушин. М.: Наука, 1984. - 84 с.

87. Котвич, A.B. Исследования по алтайским языкам Текст. / A.B. Котвич. -М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1962. 371 с.

88. Курбангалиев, М. Ана теле сарыфы (Морфология родного языка) Текст. / М. Курбангалиев, Г. Баттал , X. Габдельбадиг. — Казань, 1918.

89. Левитская, Л.С. Историческая морфология чувашского языка Текст. / Л.С. Левитская. М.: Наука, 1976. - 256 с.88. , Ломоносов, М.В. Российская грамматика Текст. / М.В. Ломоносов. — М., 1755.

90. Майзель, С.С. Изафет в турецком языке Текст. / С.С. Майзель. -М.-Л. Изд-во АН СССР, 1957. 186 с.

91. Максютова, Н.Х. Восточный диалект башкирского языка в сравнительно-историческом освещении Текст. / Н.Х. Максютова. — М.: Наука, 1976. 292 с.

92. Малов, С.Е. Памятники древнетюркской письменности Текст. / С.Е. Малов. М. - Л, 1951.

93. Махмудов, М. Практическое руководство к изучению татарского языка Текст. / М. Махмудов. Казань, 1857. - 6 + VII + 255 (араб. гр.).

94. Махмутова, Л.Т. Мензелинский говор Текст. / Л.Т. Махмутова // Материалы по диалектологии. Казань, 1962.

95. Махмуд, Кошгарий. Девону луготит турк Текст. / Махмуд, Кошгарий. — Тошкент, 1960-1963. т. 1-3 (на узбекском языке).

96. Махмуд, Кашгари. Девону лугат турк Текст. / Махмуд, Кашгари. -Ташкент, 1967.

97. Мещанинов, И.И. Соотношение логических и грамматических категорий Текст. / И.И. Мещанинов // Язык и мышление. М., 1967. — С. 716.

98. Мусаев, K.M. Грамматика караимского языка. Фонетика и морфология Текст. / K.M. Мусаев. М.: Наука, 1964. - 344 с.

99. Наджип, Э.Н. Исследования по истории тюркских языков XI -XIV вв. Текст. / Э.Н. Наджип. М., 1989. - 281 с.

100. Насилов, В.М. Язык средневековых древнетюркских памятников уйгурского письма Текст. / В.М. Насилов // Вопросы языкознания. — 1971. — № 1.

101. Насилов, В.М. Язык орхоно-енисейских памятников Текст. / В.М. Насилов. -М., 1960. 87 с.

102. Насилов, Д.М. Проблемы тюркской аспектологии. Акциональность Текст. / Д.М. Насилов. Д.: Наука, 1989. - 207 с.

103. Насыйри, К. Энмузэж; (Татар теле грамматикасы) Эндмюзяж (Грамматика татарского языка) Текст. / К. Насыйри. — Казань, 1975. — 213 с.

104. Никифоров, Г.А. Об аффиксе множественного числа -т в якутском языке Текст. / Г.А. Никифоров // Труды ИЯЛИ. — Якутск, 1963.

105. Никифоров, Г.А. О значениях аффикса -лар в якутском языке Текст. / Г.А. Никифоров // Тюркологический сборник. — М. -Л., 1951.

106. Нугайбек, Г. Терлек (Грамматика) Текст. / Г. Нугайбек. — Казань, 1911. 80 с. (араб, гр.)

107. Нуриева, А.Х. Татар теле тарихыннан материаллар. Лексикология (Материалы по истории татарского языка. Лексикология) Текст. / А.Х. Нуриева. Казань: Изд-во КГУ, 1975. - 97 с.

108. Нуриева, А.Х. Татарско-монгольские лексические параллели и определение монголизмов Текст. / А.Х. Нуриева // Языкознание. — Ташкент: Изд-во «Фан», 1980. С. 225-226.

109. Нуриева, Ф.Ш. Исторические и лингвистические условия формирования тюрко-татарского литературного языка золотоордынского периода Текст. / Ф.Ш. Нуриева. Казань: КГУ, 2004. 376 с.

110. Общее языкознание. Методы лингвистических исследований Текст. -М.: Наука, 1973. 318 с.

111. Плунгян, В.А. Общая морфология: Введение в проблематику Текст. / В.А. Плунгян. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 384 с.

112. Покровская, Л.А. Грамматика гагаузского языка. Фонетика и морфология Текст. / Л.А. Покровская. М., 1964.

113. Покровская, Л.А. Гагаузский язык Текст. / Л.А. Покровская // Языки народов СССР, т. 2. М., 1966.

114. Потебня, A.A. Из записок по русской грамматике Текст. / A.A. Потебня. -М.: Наука, 1968. 551 с.

115. Псянчин, В.Ш. Развитие форм именных частей речи башкирского языка Текст.: автореф. дис. . докт. филол. наук / В.Ш. Псянчин. — Алма-Ата, 1978.-48 с.

116. Рамстедт, Г.И. Введение в алтайское языкознание: Морфология Текст. / Г.И. Рамстедт. М., 1957. -254 е.

117. Рахимова, Э.Ф. Категория числа в русском и башкирском языках (на материале имен существительных): монография Текст. / Э.Ф. Рахимова. Уфа: Изд-во БГПУ, 2007. - 152 с.

118. Реформатский, A.A. Введение в языкознание Текст. / A.A. Реформатский. -М., 1967. 542 с.

119. Ромбандеева, Е.И. К вопросу о ' противопостановлении определенности и неопределенности в мансийском языке Текст. / Е.И. Ромбандеева // Советское финноугроведение. — 1966. -№ 4.

120. Рясянен, М. Материалы по исторической фонетике тюркских языков Текст. /М. Рясянен. -М., 1955.

121. Садвакасов, Г. Язык уйгуров Ферганской долины и проблема взаимодействия уйгурских и узбекских диалектов Текст.: автореф. дис. . докт. филол. наук / Г. Садвакасов. Алма-Ата, 1972. - 36 с.

122. Сафиуллина, Ф.С. Хэзерге татар эдэби теле (Современный татарский литературный язык) Текст. / Ф.С. Сафиуллина, М.З. Закиев. — Казан: Магариф, 2002. 217 с.

123. Санжеев, Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков, т. 1 Текст. / Г.Д. Санжеев. М., 1953.

124. Саяргалиевл Б.С. Служебные слова в башкирском языке Текст. / Б.С. Саяргалиев. Уфа, 1960.

125. Севортян, Э.В. Крымско-татарский язык Текст. / Э.В. Севортян // Языки народов СССР, т. 2. М., 1966.

126. Севортян, Э.В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском языке Текст. / Э.В. Севортян. М., 1962.

127. Севортян, Э.В. Аффиксы именного словообразования в азербайджанском языке Текст. / Э.В. Севортян. — М., 1966. — 437 с.

128. Севортян, Э.В. Категория принадлежности Текст. / Э.В. Севортян // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, ч. 2.-М., 1956.

129. Севортян, Э.В. Морфологическое строение слова в связи с другими характеристиками (по данным тюркских языков) Текст. / Э.В. Севортян // Тюркологический сборник. М., 1971.

130. Сергеев, В.И. Лексический способ выражения множественности в чувашском языке (единственное, множественное число и роль интонвции в выражении множественности) Текст. • / В.И. Сергеев // Советская тюркология. — 1973. — № 3.

131. Серебренников, Б.А. О некоторых частных деталях процесса образования аффикса множественного числа -лар в тюркских языках Текст. / Б.А. Серебренников // Советская тюркпология. 1970. -№1.

132. Серебренников, Б.А. Историческая морфология пермских языков Текст. / Б.А. Серебренников. М., 1963.

133. Серебренников, Б.А. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков Текст. / Серебренников, Б.А., Гаджиева Н.З. — Баку, 1979. -304 с.

134. Серебренников, Б.А. Вероятностные обоснования в компаративистике Текст. / Б.А. Серебренников. М.: Наука, 1974. — 352 с.

135. Серебренников, Б.А. О некоторых проблемах исторической морфологии тюркских языков Текст. / Б.А. Серебренников // Структура и история тюркских языков. М., 1971.

136. Серебренников, Б.А. К проблеме происхождения притяжательных суффиксов в тюркских и уральских языках Текст. / Б.А. Серебренников // Фонетика. Фонология. Грамматика: К 70-летию А.А.Реформатского. М., 1971.

137. Серебренников^ Б.А. О некоторых трудных проблемах исторической грамматики тюркских языков Текст. / Б.А. Серебренников // Советская тюркология. — 1979. — № 3.

138. Смирнова, И.А. Категория числа и определенность-неопределенность в современных иранских языках Текст. / И.А. Смирнова // Межкатегориальные связи в грамматике. СПб., 1996. - С. 124-144.

139. Современный татарский литературный язык. Лексикология, фонетика, морфология Текст.-М.: Наука, 1969.

140. Соколов, С.А. Категория числа в турецком литературном языке и её взаимосвязь со смежными лексико-грамматическими категориями Текст. / С.А. Соколов // Советская тюркология. 1970. — № 4.

141. Соколов, С.А. Категория определенности-неопределенности как система выражения коммуникативных и семантико-синтаксических отношений (на примере турецкого языка) Текст. / С.А. Соколов // Советская тюркология. 1989. - № 1.

142. Соссюр, Ф. Труды по языкознанию Текст. / Ф. Соссюр. М.: Прогресс, 1977.-695 с.

143. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Лексика Текст. -М.: Наука, 1997. 800 с.

144. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Фонетика Текст. М.: Наука, 1984. - 484 с.

145. Сравнительно-историческое изучение языков разных семей: Теория лингв. Реконструкции Текст. — М., 1988. — 237 с.

146. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Фонетика Текст. М.: Наука, 1984. - 484 с.

147. Сравнительно-историческое изучение тюркских языков разных. Региональные конструкции Текст. — М., 2002. — 767 с.

148. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Морфология Текст. М.: Наука, 1988. - 560с.

149. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Пратюркский язык основа. Картина мира пратюркского этноса по данным языка Текст. - М.: Наука, 2006. - 908 с.

150. Суник О.П. Существительные в тунгусо-маньчжурских языках: В сравнении с другими алтайскими языками Текст. Л.: Наука, 1982. — 247 с.

151. Татарская грамматика, т.2. Морфология Текст. Казань: Татарское кн. изд-во, 1993. — 397 с.

152. Татар грамматикасы (татарская грамматика), т. 2 Текст. — М.: «Инсан», Казань: Фикер, 2002. 448 с.

153. Тачмурадов, Т. Категория принадлежности в современном туркменском языке Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т. Тачмурадов. Ашхабад, 1956. - 22 с.

154. Тенишев, Э.Р. Об уйгурских диалектах Синьцзяна Текст. / Э.Р. Тенишев // Тюркологические исследования. — М. — Л., 1963.

155. Тенишев, Э.Р. Строй саларского языка Текст. / Э.Р. Тенишев. — М.: Наука, 1976.-576 с.

156. Тенишев, Э.Р. Язык желтых уйгуров Текст. / Э.Р. Тенишев, Б.Х. Тодаева. М., 1966.

157. Тумашева, Д.Г. Современный татарский литературный язык. Морфология Текст. / Д.Г. Тумашева. Казань, 1978. - 222 с.

158. Тумашева, Д.Г. Восточный диалект татарского языка и его отношение к татарскому литературному языку и другим диалектам Текст. /Д.Г. Тумашева // Вопросы диалектологии тюркских языков. Баку, 1960. — С. 127-140.

159. Тодаева, Б.Х. Грамматика современного монгольского языка Текст. /Б.Х. То даева. — М., 1951.

160. Убрятова, Е.И. Задачи сравнительного изучения тюркских языков Текст. / Е.И. Убрятова // Тюркологический сборник. — М., 1970.

161. Убрятова, Е.И. Историческая грамматика якутского языка Текст. / Е.И. Убрятова. Якутск, 1985. - 61 с.

162. Фазылов, Э. Материалы по истории узбекского языка. Из истории категории множественного числа в тюркских языках Текст. / Э. Фазылов // Вопросы тюркологии. Ташкент. 1965.

163. Фаттахова, Р.Ф. Категория числа в современном татарском литературном языке Текст. / Р.Ф. Фаттахова. Казань: Гуманитария, 2004. — 152 с.

164. Федотов, М.Р. Чувашский язык в семье алтайских языков, ч.1 Текст. / М.Р. Федотов. — Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1980. 136 с.

165. Федотов, М.Р. Чувашский язык в семье алтайских языков, ч. 2 Текст. / М.Р. Федотов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1983. - 172 с.

166. Федотов, М.Р. Чувашский язык в семье алтайских языков, ч. 3 Текст. / М.Р. Федотов. Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1986. - 128 с.

167. Феоктистов А.П. Категория притяжательности в мордовских языках Текст. / А.П. Феоктистов. Саранск, 1966.

168. Хал'икова, Р.Х. Язык башкирских шежере и актовых документов 17 19 вв. Текст. / Р.Х. Халикова - М.: Наука, 1990. - 200 с.

169. Харитонов, JI.H. Современный якутский язык: Фонетика и морфология Текст. / JI.H. Харитонов. Якутск, 1947.

170. Хакимзянов, Ф.С. Язык эпитафий волжских булгар Текст. / Ф.С. Хакимзянов. М.: Наука, 1978. - 207 с.

171. Хаков, В.Х. Тел тарих кезгесе (Язык - зеркало истории) Текст. / В.Х. Хаков. - Казань: Татарское кн. изд-во, 2003. - 295 с.

172. Хангильдин, В.Н. Татар теле грамматикасы (Грамматика татарского языка) Текст. / В.Н. Хангильдин. — Казань: Татгосиздат, 1959. -631 с.

173. Хисамова, Ф.М. Татар теле морфологиясе (Морфология татарского языка) Текст. / Ф.М. Хисамова. Казань: Магариф, 2006. - 335с.

174. Цинциус, В.И. Множественное число имени в слове в тунгусо-маньчжурских языках Текст. / В.И. Цинциус // Ученые записки ЛГУ. Серия филологическая, вып. 10. — Л., 1946.

175. Цинциус, В.И. Эвенский (ламутский) язык Текст. / В.И. Цинциус // Ученые записки ЛГУ, Серия филол. наук, вып. 10. Л., 1946.

176. Цинциус, В.И. К истории форм множественности в алтайских языках Текст. / В.И. Цинциус, Н.И. Летягина // Очерки сравнительной морфологии алтайских языков. — Л., 1978.

177. Ширалиев, М.Ш. Второе лицо категории принадлежности и сказуемости (на материале диалектов и говоров азербайджанского языка) Текст. / М.Ш. Ширалиев // Вопросы диалектологии тюркских языков. — 4. — Баку, 1966.

178. Щербак, A.M. Грамматический очерк языка тюркских текстов X -XIII вв. из Восточного Туркестана Текст. / A.M. Щербак. М.-Л., 1961. -204 с.

179. Щербак, A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (имя) Текст. / A.M. Щербак. JL, 1977. - 191 с.

180. Щербак, A.M. Формы числа у имен в тюркских языка Текст. / A.M. Щербак // Вопросы языкознания. 1970. - № 3.

181. Юлдашев, A.A. Говор тептярей Учалинского района Башкирской АССР Текст. / A.A. Юлдашев // Академику В.А.Гордлевскому к его семидесятипятилетию. М.,: Изд-во АН СССР, 1953. — С. 329-344.

182. Языки народов СССР, т. 2 Текст. М. Наука, 1966. - 531 с.D

Полный текст автореферата диссертации по теме "Категории числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гаряев, Риф Наилович

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Гаряев, Риф Наилович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Категории числа и принадлежности имени существительного и происхождение их показателей в татарском языке"

Список научной литературыГаряев, Риф Наилович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

Похожие темы диссертаций