автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Кавказ под управлением князя М.С. Воронцова 1844-1854 годы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Кавказ под управлением князя М.С. Воронцова 1844-1854 годы"

На правах рукописи

Лазарям Сергей Степанович

КАВКАЗ ПОД УПРАВЛЕНИЕМ КНЯЗЯ М.С.ВОРОНЦОВА 1844-1854 ГОДЫ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

005560014

3 ПАР ¿015

Владикавказ 2014

005560014

Диссертация выполнена на кафедре исторических и социально-философских дисциплин, востоковедения и теологии ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет».

Научный копсультянт: доктор исторических наук, профессор, президент ФГБОУ

ВПО «Северо-Осетинский Государственный университет имени К.Л. Хетагурова», член-корреспондент РАО Магометов Ахурбек Алнханович.

Научный копсультапт: доктор исторических наук, профессор кафедры исторических и социально-философских дисциплин, востоковедения и теологии ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет» Клычппков Юрпй Юрьевич.

Официальные оппопенты: доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры истории России ХХ-ХХ1 вв. ФГБОУ ВПО "Дагестанский государственный университет" (г. Махачкала) Гарупова Нппа Нурмагомедовпа;

доктор исторических наук, профессор кафедры истории России ФГАОУ ВПО "Северо-Кавказский федеральный университет» (г. Ставрополь) Невская Татьяна Александровна;

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник, зав. отделом социально-политических исследований ФГБУН "Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания" (г. Владикавказ) Туаева Берта Владимпровпа.

Ведущая оргапнзацня: ФГБОУ ВПО «Армавирская государственная педагогиче-

ская академия» (г. Армавир).

Защита состоится 11 марта 2015 года в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д.212.248.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» по специальности 07.00.02 — Отечественная история по адресу: 362025 г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46, зал ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «СевероОсетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46. Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации 9 декабря 2014 г., режим доступа: http://vak.ed.gov.ru, и на сайте СОГУ им. К.Л. Хетагурова, режим доступа: Ьир://\\л\л\'. поби ги.

Автореферат разослан « // » февраля 2015 г.

Ученый секретарь ^п

диссертационного совета, профессор/^//' Чеджемов Сергей Русланович

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В настоящее время происходит обновление многих сторон и форм общественного существования в России, определяется сущность, направленность и перспективы российского социума в целом, а многие политические, экономические и духовно-нравственные феномены переживают процесс институализа-ции, получив возможность к возрождению и свободному развитию, возрастает роль историко-политических, историко-экономических и историко-культурных исследований.

Незнание кавказского региона, самонадеянность или чуждость используемых социально-политических технологий, применяемых без учета особенностей русско-кавказских отношений, развивающихся в условиях сохраняющейся социально-культурной фронтирности, приводит к ошибочным решениям в современной административно-правовой практике, экономической и культурной политике, реализуемой на протяжении ряда десятилетий российским правительством в кавказском регионе.

Для выстраивания и конструирования жизнеспособных и созидательных отношений между различными цивилизационными традициями, конфессиями, социально-этническими группами в рамках многонародного современного государства, изучение прошлого опыта становится общественно значимым и своевременным.

В этой связи важнейшей стороной феноменов, большого общественного значения, приобретает и личностный фактор, определяющий качественные способности, как всего исторически сложившегося социума, так и его элит, их умение определять приоритеты и направленность развивающихся процессов, избирать необходимые средства и инструментарий для достижения желаемых целей.

Князь Михаил Семенович Воронцов принадлежит к когорте администраторов Российского государства, давших пример в целом позитивного взаимодействия двух цивилизационных традиций — христианской и исламской в рамках многонародного государства. Его деятельность есть пример и опыт укрепления оснований имперской государственности, которая была инструментом не только сплочения, но и спасения, защиты многих народов, способом обретения исторической перспективы и национальной состоятельности. Его деятельность есть также источник многих весьма эффективных практик, не потерявших своего значения и функциональности до настоящего времени.

Актуализация прошлого, его опыта и результатов, механизмов и практик в репрезентативных сферах социального бытия часто диктует-

ся не столько субъективной прихотью или академической страстью историка, но теми запросами, которые рождаются целенаправленными тенденциями общественного развития.

После распада СССР и начала становления на месте распавшейся государственности новой социально-политической системы более тридцати лет продолжаются поиски модели государственной структуры, способной адекватно отвечать на вызовы современности и продолжать оставаться наследницей российской национальной традиции.

В этой связи возрождается интерес к понятию и практике империи, как формы, в рамках которой Россия самоосуществлялась как социально-политическая и социально-культурная общность многонародной системы российского мира в различных вариациях на протяжении почти трех последних столетий.

Одним из неизбывных процессов российского государствостроения - собирание земель - было изначальным способом устроения русского, а потом и российского миров. Потому российский мир не мог состояться ни в какой иной форме, кроме империи, не мог не сделался «гигантской оболочкой, вмещающей в себя разнородные социально-экономические, политические и культурно-духовные элементы»1.

Более того, Российская империя на всех этапах своего развития представляла собой форму многонародного сосуществования-спасения перед лицом перманентно нараставших внутренних или внешних угроз различного типа и генеза.

Таким образом, актуальность данного диссертационного исследования определяется:

• Научной и политической необходимостью изучения опыта строительства Российской империи как многонародной государственной структуры, в составе которой многие народы не только не теряли своих социокультурных основ, но получали шанс для сохранения и развития своей этно-социальной традиционности;

• Потребностью углубленного научного исследования отношений Российского государства с кавказской периферией, прошедших путь от социокультурной неопределенности и пограничности к устойчивой тенденции поиска путей к взаимопониманию;

• Необходимостью выявления роли личностного фактора (на примере князя Воронцова) и его способности влиять на характер развивающихся процессов, придания им позитивного для имперской государственности направления;

1 Дегоев В.В. Россия, Кавказ и постсоветский мир: прощание с иллюзиями. (Историко-политическая эссеистика). — М.: Русская панорама, 2003. С. 12-13.

• Постоянной потребностью отечественной исторической науки в приращении знаний о путях развития Российского государства и реализации его интересов через посредство аккумуляции и агрегации интересов российского многонародного общества в целом, о процессах политико-административного, правового, социально-культурного развития на территориях, сохраняющих на протяжении длительного исторического периода состояние фронтирности и путей их адаптации к общегосударственным стандартам существования.

Объектом исследования являются аспекты проявления военно-политической, административно-правовой, экономической, социально-культурной и этно-конфессиональной политики российских властей, связанные с колонизационными устремлениями Российского государства в Кавказском крае, направленные на стабилизацию и дальнейшую трансформацию существовавших реалий в целях создания условий по адаптации и инкорпорации края в состав Российской империи.

Предметом исследования выступает деятельность Кавказского наместника князя М.С. Воронцова, как уполномоченного представителя высших имперских властей в Кавказском крае, задачей и обязанностью которого были поиски и определение действенных механизмов по преодолению отчуждения между миром Кавказа и миром России, способствовавших органичной интеграции Кавказского края в общеимперское пространство.

Цель исследования - комплексное изучение принципов, подходов и методов, применявшихся князем-наместником для решения разнородных военно-политических, экономических, социально-культурных и этно-конфессиональных задач в Кавказском крае по включению его в политическую, административную, правовую, экономическую, социальную и культурную систему Российского государства.

В соответствии с поставленной целью были сформулированы следующие взаимосвязанные задачи исследования:

1. Дать характеристику и выявить особенности военно-политической ситуации в Кавказском крае, сложившуюся накануне назначения М.С. Воронцова Кавказским наместником;

2. определить роль Даргинской экспедиции лета 1845 г. в изменении общей стратегии покорения Кавказа;

3. выявить характер и методы влияния наместника Кавказа на развитие военных действий в крае во второй половине 40-х — начале 50-х гг. XIX века;

4. доказать, что дипломатия и разведка в арсенале средств князя М.С. Воронцова были действенным средством борьбы за Кавказ;

5. проследить развитие российской административно-правовой системы в условиях кавказских реалий 40-50-х гг. XIX века;

6. показать, что борьба князя М.С. Воронцова со злоупотреблениями в гражданском и военном управлении в крае, подавление кавказского разбойничества были важным средством оздоровления административной системы и укрепления доверия к имперским властям;

7. выявить роль Кавказского наместника в развитии экономической жизни края, результативность его инициатив по развитию разнородных отраслей сельского хозяйства и промышленности, развитию путей сообщения и создания соответствующей инфраструктуры;

8. определить место и роль торговли в экономической и социальной политике М.С. Воронцова;

9. рассмотреть и выявить особенности этнических и конфессиональных аспектов социокультурных процессов, имевших место в Кавказском крае в 40-50 годы XIX века, а также многозначность межкультурных коммуникаций, разворачивавшихся в ходе и на фоне вооруженного противоборства;

10. проследить как формирование учреждений образования, культурно-просветительских центров влияло на общий характер перемен, произошедших в Кавказском крае, и способствовало сближению куль-турно-цивилизационных различий, закладывало основы для примирения между противоборствующими сторонами;

11. прояснить, как широкомасштабное развитие лечебно-рекреационной среды служило не только оздоровлению и сбережению представителей различных социальных групп, так или иначе связанных с имперскими властями, но и всего населения Кавказского края;

12. выяснить причины борьбы мнений вокруг оценки деятельности и вклада князя М.С. Воронцова в развитие Кавказского края, которая прослеживается на страницах отечественной научно-исторической и общественно-политической литературы на протяжении длительного времени.

Хронологические рамки исследования определяются периодом исполнения графом, а потом князем М.С. Воронцовым обязанностей Кавказского наместника с декабря 1844 г. по октябрь 1854 г. Эти временные границы иногда нарушаются в целях наиболее точного и всестороннего прояснения существа исследуемой проблематики.

Территориальные рамкн исследования охватывают территорию Кавказского края, располагавшегося в 40-е — 50-е гг. XIX века на пространстве между Черным, Азовским и Каспийским морями, и включавшего в свой состав северную и южные части Кавказа, находившиеся под управлением Кавказского наместника, а также частично терри-

тории непокорных горских обществ, находившихся за пределами кордонных линий на Северо-Западном, Центральном и Северо-Восточном Кавказе.

Основные положения, выносимые на защиту, тесно связаны с заявленной темой, целью и задачами исследования. Они могут быть сформулированы следующим образом:

1. Комплексное изучение сущности, подходов, мер и эволюции государственной политики России, осуществлявшейся посредством особого механизма наместничества в отношении народов и социальных групп Кавказского края по их инкорпорации в политическую, правовую, социальную, экономическую и культурную систему российской имперской государственности проясняет многие аспекты утверждения многонародного Российского государства на кавказской почве.

2. После Даргинской экспедиции лета 1845 года князю М.С. Воронцову удалось убедить императора Николая I не только изменить стратегию покорения российской стороной Кавказа, но рядом с военными усилиями широко развернуть гражданскую работу, направленную на глубокое идейно-нравственное, социально-культурное и хозяйственное обновление кавказского мира. Князь Воронцов стремился по большей части мирными созидательными мерами внедрить в повседневное существование кавказских жителей новые ценности и смыслы, способные примирить их с Россией.

3. Здравомыслие, опыт и уроки неудач помогли М.С. Воронцову и его ближайшим соратникам постепенно выработать целесообразный план войны, при котором уже не было таких громадных жертв, как прежде, и одновременно находились все более действенные средства преодолевать упорство горцев. Вместо разовых экспедиций в горы с конца 1845 г. Россия перешла к общему непрерывному и поступательному вытеснению своих противников с жизнеобеспечивавших равнинных районов и предгорий в самые отдаленные горные трущобы, расчленяла территорию, подконтрольную имаму, прорубленными просеками и запирала мюридов в горах системой кордонных линий и крепостей.

4. Дипломатия как средство и эффективный инструмент был важной частью реализации общей стратегии, взятой на вооружение князем М.С. Воронцовым с самого начала его пребывания на Кавказе. Дипломатию дополняла разведка. Как средство борьбы за Кавказ (наряду с дипломатией) она оказалась весьма действенным инструментом реализации планов Российской империи в Кавказском крае. Без хорошо поставленной разведывательной работы трудно было бы ожидать тех результатов, которых сумел добиться князь М.С. Воронцов за отпу-

щенное ему время руководства Кавказским корпусом и Кавказским краем.

5. Во многих местностях и областях жизни Кавказа российской стороне пришлось конкурировать с идеями и ценностями ислама, который превратился в инструмент мобилизации всех несогласных с российским присутствием в крае. Наличие мюридизма в качестве альтернативной русским идеологии и Имамата в качестве политико-правовой альтернативы российской государственности в северной части Кавказа сильно сдерживало колонизаторские усилия России и позволяло непримиримым горцам в течение нескольких десятилетий сопротивляться проникновению российского влияния в горскую среду.

6. Десятилетняя деятельность князя М.С. Воронцова в Кавказском крае оказалась тем положительным примером кропотливой и систематической преобразовательной работы, понимавшейся князем как миссия-модернизация, которая не только постепенно изменила ситуацию в пользу России, но помогла найти путь к той экзистенциальной универсальности, равно приемлемой обеими сторонами, без которой нельзя было надеяться на дальнейшее мирное сосуществование альтернативных по своему генезису миров.

7. Борьба со злоупотреблениями при организации государственного имперского управления Кавказом была первостепенной задачей всех главноуправляющих, назначавшихся руководить Кавказским краем, поскольку административная система и её механизм составляли фундамент всей преобразовательной работы, которая велась Россией в крае.

Князю М.С. Воронцову удалось добиться перелома лишь там, где его действия соответствовали природе человеческой натуры, социальных потребностей и нравственному состоянию общества. Хорошо зная природу человека, князь М.С. Воронцов стремился никогда не выходить за пределы здравого смысла, потому его борьба со злом неправомерных действий состояла в том, чтобы поставить их под контроль, иметь возможность влиять на ход событий так, чтобы они не слишком мешали реализации обозначенных ему задач.

8. Погрузившись в мир Кавказа, Россия столкнулась с неизвестным её культурному коду явлением - набеговой практикой, характерному для Кавказа (в данном случае для первой половины XIX века) способу и разновидности экономической деятельности и форме социализации индивидуумов в этнокультурном мире горских обществ.

Борьба с этим явлением не имела заметного успеха, поскольку не представлялось возможным за короткое время переменить сущностных оснований традиционного быта кавказских горцев и духа их цен-

ностей не только по масштабам их существования, но и по глубине укоренения.

По этой причине покончить с набеговой практикой не представлялось возможным до решения задачи замирения Кавказа и проведения культурных преобразований, связанных с переформатированием базовых устоев горской жизни.

Комбинацией мер силового и культурного характера князь-наместник добивался такого состояния существования этнокультурной среды на Кавказе, при котором разбойничество переставало восприниматься как естественный и традиционно возможный образ жизни.

9. Деятельность наместника, направленная на развитие аграрного сектора в Кавказском крае, носила активный характер. Каждый шаг им тщательно планировался, с учётом местных особенностей. Для каждой социальной группы или этнического сообщества избирались соответствовавшие их духу и традициям меры. В разных частях Кавказского края наместник использовал определенный набор средств, способствовавших наилучшему раскрытию имевшегося там экономического и социального потенциала. В результате в крае увеличивались не только общие объемы производства сельскохозяйственной продукции, но и постоянно расширялась её номенклатура. В эти процессы стали активно вовлекаться все социальные слои, хотя и в разной степени, но в растущей тенденции.

Влияние князя Воронцова на развитие сельского хозяйства в районах расселение горских обществ было опосредованным, так как активному продвижению новаций имперской экономики препятствовало сохранявшееся вооруженное противоборство между сторонами. Однако общий характер перемен, происходивших в экономической жизни Кавказского края, постепенно становился привлекательным и для горцев. Даже в самые напряженные периоды Кавказской войны, когда мусульманское духовенство разжигало ненависть ко всему имперско-русскому среди горских народов, экономические связи в крае между сторонами не только не прерывались, но год от года расширялись и крепли.

Существенной стороной, мешавшей полномасштабному развитию промышленности, являлось не только медленное преодоление последствий вооруженного противоборства в крае, но и его общая экономическая отсталость, отсутствие инфраструктуры, из-за чего перед наместником вставала задача не столько развивать ту или иную отрасль промышленности, сколько создавать для неё элементарный фундамент.

Эти мероприятия виделись князю-наместнику событиями первостепенной важности в деле умиротворения Кавказского края, создания условий для развития кавказской экономики, приобщения его населения к жизни в составе Российской империи.

Используя торговлю, как инструмент воздействия на основы кавказской цивилизационной парадигмы, князь М.С. Воронцов не преследовал быстрых и всеобъемлющих результатов, но в то же время, надеялся на её способность пробивать бреши для культурного проникновения даже в самой непримиримой к русским части горского этнического мира.

Князь М.С. Воронцов видел в торговле не только преимущественно орудие политического давления, каким её видели в Петербурге, сколько важным средством сближения с кавказским миром, в основе которого лежали экономические условия получения материального благосостояния всем без исключения субъектам торговых отношений.

10. В 40-50 годы XIX века продолжался поступательный процесс насыщения Кавказского края российским элементом, все прочнее связывавшего край с империей (к середине XIX века на Кавказе существовала минимальная достаточность славянского элемента, чтобы приступить к построению основ имперских гражданских структур и государственных институтов).

Справедливость такой оценки зиждется на тех основаниях и обстоятельствах, которые позволили России, не только завоевать Кавказ, но и приступить к его культурно-хозяйственному и нравственному переустройству во второй половине XIX века.

11. Религиозный вопрос в деятельности кавказской администрации в 40-50 е гг. XIX века занимал одно из первостепенных мест. Дело заключалось не только в том, чтобы стоять на стороне единственно православной веры или в том, чтобы избегать ненужных столкновений с представителями и приверженцами иных вероисповеданий, не в том, чтобы показать, что российские власти не собираются препятствовать их обычаям и правам, но, прежде всего, в том, чтобы способствовать укреплению позиций и множить число приверженцев России в Кавказском крае.

Власти надеялись, что распространение и возобновление христианства среди горских народов, приведет к нравственному обновлению и исправлению способов их жизни. Российские власти стремились оказать духовное воздействие на умы и души ещё колеблющихся в вопросах веры горцев с тем, чтобы оживить в них христианские добродетели и христианский образ мысли, и тем самым, добиться понимания сути и духа русского мира, сблизить их с Россией.

Социальная организация, как христианских, так и мусульманских провинций Закавказского края облегчала князю М.С. Воронцову задачу вовлечения их в имперскую среду, имея в данных провинциях близкую социальную основу — местную феодальную элиту. Ловко используя все наличные рычаги воздействия, выступив на страже сохранения сословных привилегий, князь-наместник сумел склонить к сотрудничеству большую часть местной закавказской знати.

12. Объединяя многие народы, российские власти не подавляли их самобытности и, как отметил В.А. Матвеев, развитие российской государственности происходило при конструктивном, а не взаиморазру-шающем взаимодействии русских и азиатских структурообразующих

элементов. Таким способом складывался общий для них цивилизаци-2

онныи контекст .

Князь-наместник считал, что адаптация местных традиций к новым условиям их существования, а не тотальная борьба с ними есть наиболее приемлемый способ сделать имперскую социально-политическую структуру естественной для Кавказа. В своей деятельности Кавказский наместник был прагматиком, а потому требовал от всех субъектов имперской политики в Кавказском крае недопущения того положения дел, чтобы инновации могли нести в себе изъяны, способные дискредитировать саму идею благости имперских ценностей.

В свою очередь кавказский мир для русских был не только местом приложения их преобразовательных усилий, но и особой социокультурной субстанцией, которая преобразовывала их самих. Многие русские обретали на Кавказе новое для них состояние социального бытия и состояния духа, выражавшегося в чувстве свободы от многих пут и социальных условностей, которыми изобиловала их прошлая жизнь, которую они вели до приезда на Кавказ.

От этого среди русских появилась даже особенная порода людей — кавказцы, чьи социально-культурные основания зарождались отчасти метафизическим отношением и любовью к Кавказу. В них произошло нравственное обновление и преображение, не только внутреннее, которое воплощалось в разрыве с прошлым, но и внешнее — переодевание в кавказский костюм и приобретение характерных черт кавказской повседневной жизни, а для некоторых - переход в кавказскую среду.

13. Само пространство кавказского мира, его реакция на приближение к нему мира России, самый экстраординарный способ его освоения, вылившийся в форму Кавказской войны, порождал своеобразные,

: Матвеев В.А. Российский универсализм и этничность на Северном Кавказе (вторая половина XIX в. - 1917 г.). - Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2008. С.55-56.

неизвестные в других обстоятельствах площадки межкультурного взаимодействия, невозможные во всех иных условиях.

Кавказская война сделалась своеобразным способом диалога и познания, предлагая её участникам, на выбор, элементы межкультурного взаимодействия, которыми были военные акции (экспедиции и набеги), плен, аманаты, торговля пленными, кавказские милиции, постои войск в горских аулах, русские крепости и города, преобразования окружающих ландшафтов посредством экономической деятельности, кардинальные перемены в способах невоенного существования.

Князь М.С. Воронцов стремился убеждать горские и все другие народы Кавказа в том, что русский мир не только не враждебен их историческим перспективам, но с Россией они наилучшим образом способны будут самоопределиться в мире, предъявлявшем новые вызовы.

Важнейшим и наиболее действенным средством в решении задачи слить Кавказ с Россией сделались учебные заведения различного профиля и направления. Князь М.С. Воронцов способствовал лично учреждению многих учебных заведений на Южном и Северном Кавказе или предоставлял условия для проявления инициативы на данном поприще всем желающим и пекущимся об образовании местных народов.

В процессе преобразования кавказского мира и сближения его с миром России образовательные и культурно-просветительские учреждения приобретали важное значение как одно из средств проникновения российской цивилизации на территорию Кавказского края и как одно из средств преобразовательной работы, направленной на духовное обновление кавказского мировидения.

В тоже время в 40-50-е гг. XIX века культурное развитие туземных народов, как таковое, не было ещё первостепенной задачей центральных и региональных российских властей. Однако им предстояло посредством русской культуры и внедрения элементов имперской образовательной системы создать благоприятные условия для укоренения российского присутствия на Кавказе. Им предстояло подготовить социальное пространство Кавказа к восприятию России, в качестве той основополагающей социально-культурной среды, в рамках которой будет осуществляться жизненная программа каждого жителя Кавказского края на исторически длительную перспективу.

Посредством образования надеялись в скором времени приобрести в крае пророссийски ориентированный слой местной социальной и культурной элиты. Наличие таких людей уже само по себе способствовало бы росту доверия со стороны жителей Кавказа к деятельности российских властей в крае.

14. Князь М.С. Воронцов, как реформатор, многое черпал из английского культурно - цивилизационного опыта, на котором был воспитан. В то же время, используя подходы и механизмы, в основу которых были встроены элементы английского культурного кода, князь-наместник созидал на кавказской социокультурной почве новые для неё начала российской имперской государственности, которые на Кавказе выступали в двуединой роли: как Россия и как Европа.

Социально-культурные перемены, хотя тем или иным образом затрагивали все социальное пространство Кавказа, но оставались по сути сословными. Объектом перемен первостепенной важности стали представители местных дворянских обществ, которым князь М.С. Воронцов предложил культурный фундамент, на котором могли бы соединиться начала России и кавказского мира.

Потому не случайными были центры европеизма, в качестве которых выступали театры, библиотеки, редакции газет, общественные собрания и мн. др. Посредством театра князь-наместник старался насытить жизнь кавказских дворян новыми смыслами и ощущением праздника, радостью бытия, направлял к повседневной деятельности, которая разительно отличалась от всего прежнего туземного существования.

Важной стороной культурной деятельности князя М.С. Воронцова и его окружения была благотворительность. Благотворительность была той деятельностью, которая позволяла каждому человеку публично проявить собственное отношение к острым нуждам общества или оказать помощь отдельным людям, нуждавшимся в поддержке со стороны самого общества.

Благотворение понималось М.С. Воронцовым как нравственное начало, как проявление естественного состояния человеческой природы, как богоугодная общественная миссия для людей достаточных и способных откликаться на чужую боль и проявлять активное сострадание. К тому же его английское воспитание внушило ему, что обязанность аристократа быть филантропом.

Князь М.С. Воронцов нес прямую ответственность за использование и результаты тех или иных решений и мероприятий, направленных на сбережение, как военных чинов, так и гражданского населения края. Сбережение людей всегда, на протяжении всей государственной службы князя, оставалась основополагающей целью всех его поприщ.

Целям сбережения людей способствовали самые разнообразные средства, в том числе целебные минеральные источники, которые в изобилии находились во многих местах Кавказа. Они сделались хо-

рошими помощниками врачам, несмотря на общее неудовлетворительное положение в лечебных заведениях края.

Князь М.С. Воронцов приложил немало усилий, чтобы целебные источники вышли из своего первобытного состояния и были преобразованы в рекреационно-курортные центры, в которых могли получать исцеление и облегчение от недугов и ран, как воины Отдельного Кавказского корпуса, так и все остальное население Кавказского края и России.

Князь М.С. Воронцов, организуя меры по борьбе с опасными эпидемиями и бытовыми болезнями, никогда не только не препятствовал контактам горцев с русскими, но поощрял это общение, видя в том ещё один способ сближения сторон и росту понимания между ними.

15. Результаты деятельности князя Михаила Семеновича Воронцова, составляющие его Кавказское наследие, оцениваются неоднозначно разными фигурантами отечественной историографии прошлого или настоящего в силу самых разных причин и обстоятельств. Личные пристрастия, обида, банальная зависть или партийные цели — все вместе оказывали прямое влияние на оценку сделанного князем М.С. Воронцовым в Кавказском крае.

Не прощали князю М.С. Воронцову его выдающиеся способности в гражданских областях, его неутомимую деятельность в обустройстве территории, которая сделалась одной из значимых частей Российской империи. Раздражала способность князя претворять в жизнь преобразования, которые послужили к общему благоустройству Кавказского края и непосредственному благосостоянию весьма многих его жителей, внушив им доверие к Российскому государству и его Государю.

Исторические недруги князя Воронцова, не имея достаточных собственных сил и возможностей, выбрали себе в союзники и в средства громкую славу общенационального поэта России — A.C. Пушкина, чтобы разрушать славой одного славу и памятники, устроенные благодарными современниками другому. На определенный период ложь преуспела, но дела говорят сами за себя. То, что Кавказ до сих пор неотъемлемая часть Российского государства есть лучшее подтверждение исторической правоты совершенного князем М.С. Воронцовым, старавшимся заложить фундамент всей преобразовательной и созидательной работе, с помощью которой Кавказский край узнал и принял основные ценности русско-европейской цивилизации.

16. Исследование всех сторон стратегии и методов реализации российской политики в регионе в период наместничества князя М.С. Воронцова позволяет освободиться от целого ряда мифов, искажений, субъективных оценок, основывавшихся не столько на исторических

реалиях, сколько опиравшихся на антагонизмы политико-идеологического доктринёрства более позднего времени.

Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что впервые:

предпринят комплексный подход при рассмотрении деятельности Кавказского наместника князя М.С. Воронцова, как представителя верховной власти Российской империи в Кавказском крае, которая получила форму культурно-цивилизаторской миссии;

обращено внимание на то, что действия князя-наместника носили часто новаторский характер и приобретали форму модернизационного переустройства кавказского мира, реализуясь и связываясь с параметрами имперского модернизационного проекта;

выявлено, что князь М.С. Воронцов коренным образом изменил структуры повседневности и социального сознания многих представителей местных кавказских элит, особенно грузинских и армянских, отчасти горских. Меры и средства, применявшиеся князем-наместником, постепенно убеждали жителей Кавказского края в преимуществах пророссийской ориентации и способствовали не только военной, но и социокультурной победе над имаматом Шамиля в борьбе за умы народов Кавказа;

доказано, что поставив в центр своей преобразовательной деятельности смыслы и ценности созидательного характера, князь М.С. Воронцов подготовлял условия для преодоления социокультурных барьеров, существовавших между коренными жителями Кавказа и носителями социокультурных традиций империи, заложил основы для изживания фронтирной неопределенности в регионе;

во главу угла исследования была поставлена преимущественно не военно-политическая проблематика, как то обычно происходит с работами, посвященными колонизационным усилиям Российской империи на Кавказе, но, не избегая и не умаляя этой стороны вопроса, автор впервые показал, что, начиная с середины 40-х годов XIX века, центральной задачей российских властей в интерпретации князя М.С. Воронцова, была задача преобразовательная, мироустроительная, которая предлагала народам Кавказа занять подобающее им место в составе многонародного государства и обрести новые исторические перспективы своего развития;

была отмечена важная сущность и содержание социально-культурной политики, проводимой князем М.С. Воронцовым, направленной на всемерное сбережение людей, как русских, так и кавказцев. Князю-наместнику удалось так повести дело при помощи развития сети рекреационных площадок и лечебно-профилактических мест, ко-

торые в изобилии предоставляли естественные условия Кавказского края, и которые в умелых руках не только помогали бороться с телесными недугами, но сделались мощным средством культурного обновленчества;

показано, что проводившиеся в Кавказском крае российскими властями экономические преобразования, направлялись на пользу всех жителей без различия их этносоциальной принадлежности, поскольку князь-наместник видел в том универсальный инструмент убеждения всех несогласных или сомневавшихся;

само многосложное явление — Кавказская война — представлено в работе не как столкновение цивилизационное или военно-политическое по преимуществу, но как коммуникационная реакция архаики на модернизацию, поводом в которой было не столько зло-умыслие, а скорее предубеждения сторон, находившихся в условиях фронтира и не нашедших на то время адекватных форм приемлемого взаимодействия и понимания целей друг друга.

Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые в отечественной историографии, с опорой на обширную источниковую базу и научную литературу, проведен комплексный анализ политики, методов и результатов деятельности царского наместника на Кавказе князя М.С. Воронцова, который был призван императором Николаем I переформатировать кавказский социокультурный мир таким образом, чтобы тот хотел быть с Россией и увидел себя органической частью России.

Научная значимость и практическая необходимость исследования проблем, поднятых в диссертации, определяется тем обстоятельством, что в ней анализируется исторический опыт обустройства Кавказского края, бывшего проблемной территорией Российской империи. Многие подходы и методика решения задач прошлого не только не устарели, но приобретают новое звучание в силу своей актуализации к началу XXI века.

Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке новых исследований по истории отдельных частей Кавказа, при подготовке новых исследований, посвященных взаимодействию Российской империи с народами Кавказского края.

Они также могут способствовать разработке учебных курсов по военной, социально-политической, экономической и социально-культурной истории России XIX века.

Результаты данной работы будут способствовать подготовке исследований по истории взаимодействия государства и этно-

конфессиональных групп в Российской империи в целом и на Северном Кавказе в частности.

Полученные результаты исследования могут быть использованы в административно-политической практике соответствующими специалистами и уполномоченными лицами на территории республик и краев Северного Кавказа, могут быть задействованы в качестве успешных подходов во взаимодействии государственных структур различных уровней: федерального центра и периферийных регионов страны.

Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут способствовать выработке методолого-теоретических подходов при разработке путей и определения механизмов практической реализации государственной политики во многих сферах взаимодействия федерального правительства с северокавказскими территориями.

Отдельные главы и положения диссертации могут быть полезными представителям других общественных дисциплин, в частности: политологам, этнологам, культурологам и религиоведам.

Апробация результатов исследования. Представленное диссертационное исследование является результатом многолетней работы, в процессе которой большинство идей, положений и выводов, содержащихся в данном исследовании, тем или иным образом неоднократно были представлены на суд научной общественности.

Различные аспекты диссертационной работы были представлены в качестве научных докладов и сообщений на: межрегиональной научной конференции «Северный Кавказ: перспективы исследования и исторические вызовы». Армавир, АГПУ, 2008 г.; на ежегодных региональных научных конференциях «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа». - Пятигорск, ПГЛУ, 2009, 2010, 2011, 2012, 2013, 2014 гг.; на международной научной конференции. «Образ войн и революций в исторической памяти» Пятигорск, 24-25 апреля 2009 г.; на международной научной конференции «Историческая память, власть и дисциплинарная история». Пятигорск, 23-25 апреля 2010 г.; на VI международном конгрессе «Мир через языки, образование, культуру: Россия - Кавказ - Мировое сообщество». Пятигорск, ПГЛУ, 11-15 октября 2010 г.; на международной научной конференции «Образ «Другого» в поликультурных обществах». Пятигорск, ПГЛУ, 22-24 апреля 2011 г.; на Всероссийской научной конференции: Армяне юга России: история, культура, общее будущее. Ростов-на-Дону, ЮНЦ РАН, 30 мая-2 июня 2012 г.; на международной научно-практической конференции «Общероссийская и национальная идентичность». Пятигорск, ПГЛУ, 19-20 апреля 2012 г.; на VII Международном конгрессе «Кавказ: исторические вызовы и современная

практика их преодоления. Мир через языки, образование, культуру: Россия - Кавказ - Мировое сообщество». Пятигорск, ПГЛУ, 14-18 октября 2013 г.; на III Международной научно-практической конференции «Кавказ: история и современность». Пятигорск, РАНХиГС, 26-27 сентября 2013 г.; на II Ставропольском форуме Всемирного Русского Народного Собора. Ставрополь, 20-21 декабря 2013 г.; на International scientific-practical conference "Innovations in science, technology and the integration of knowledge". Held in London 27-28 February 2014.

Полученные результаты легли в основу учебного курса «История народов Северного Кавказа», преподаваемого в ФГБОУ ВПО «ПГЛУ», с использованием электронного учебного пособия «История народов Северного Кавказа», получившего свидетельство о государственной регистрации программы для ЭВМ №2014611404 (дата государственной регистрации в Реестре программ для ЭВМ 3 февраля 2014 г.).

Основные положения и выводы диссертации были обсуждены на заседании кафедры исторических и социально-философских дисциплин, востоковедения и теологии ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет».

Диссертационное исследование соответствует паспорту специальности 07.00.02. — Отечественная история, а именно положениям пп: 2. Предпосылки формирования, основные этапы и особенности развития российской государственности; 3. Социально-экономическая политика Российского государства и ее реализация на различных этапах его развития; 4. История взаимоотношений власти и общества, государственных органов и общественных институтов России и её регионов; 7. История развития различных социальных групп России, их политической жизни и хозяйственной деятельности; 8. Военная история России, развитие ее Вооруженных сил на различных этапах развития; 10. Национальная политика Российского государства и ее реализация. История национальных отношений; 12. История развития культуры, науки и образования России, её регионов и народов; 13. История взаимоотношений государства и религиозных конфессий; 17. Личность в российской истории, ее персоналии; 18. Исторические изменения ментально-стей народов и социальных групп российского общества.

Структура диссертации соответствует поставленной цели и сформулированным задачам. Работа состоит из введения, шести глав, которые (кроме первой и второй глав) каждая содержат по четыре параграфа, заключения, списка источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяется его объект, предмет, хронологические и территориальные рамки, формулируется цель и задачи работы, выявляется её научная новизна, теоретическая и практическая значимость, приводятся сведения об апробации полученных результатов.

Ключевыми понятиями диссертационного исследования являются: «социально - культурная среда», «российская государственность», «социальное пространство Кавказа», «имперские цели», «адаптация кавказских народов», «новая имперская идентичность», «горские общества», «этно-конфессиональные отношения», «военно-политическое противоборство», «трансформация архаики», «традиция», «переформатирование», «обновленчество», «фронтир», «модернизация», «империя». Некоторым из данных понятий дается авторская интерпретация, которая увязывается с целями исследования.

В первой главе «Теоретико-методологическая и источнико-историографическая база исследования» раскрывается сущность наиболее значимых для данной работы концептов, таких как «империя», «фронтир», «модернизация», заложенных в авторской интерпретации событий, происходивших в Кавказском крае в течение 40-50-х гг. XIX столетия.

Общеметодологическая основа исследования опирается на фундаментальные положения, исходящие из диалектической логики познания, а также трактовки всеобщей корреляции, взаимообусловленности и причинности явлений истории. Собственно теоретическая часть диссертационного исследования опирается на принципы историзма, научной объективности, системности и аксиологизма. При этом использование общенаучных теоретических положений в целом сочеталось с конкретными методами исторической науки, а также подходами междисциплинарного анализа.

В главе подробно описывается широкая по своему охвату и формату историографическая база, выстроенная на принципах проблемно-сти. Выделяется в этой связи шесть крупных проблем, вокруг которых строится историографическое обозрение.

Историографический обзор открывается характеристикой вопросов общетеоретического плана, которые позволяют осмыслить и интерпретировать важные для данного исследования концепты и исторические факты.

Второй группе проблемных вопросов посвящены работы авторов досоветского, советского и постсоветского периодов российской исто-

риографии, а также иностранных наблюдателей, большей частью англичан, но не только их, освещавших многие стороны военно-политической ситуации в обозначенный период.

Третий проблемный блок освещается в работах, связанных с административно-территориальными и правовыми преобразованиями, произошедшими в Кавказском крае за годы наместничества М.С. Воронцова.

Четвертый проблемный блок связан с различными сторонами экономического развития Кавказа в исследуемый период. Следует подчеркнуть, что экономическая тематика в истории Кавказа достаточно хорошо исследована учеными разных поколений, и к настоящему времени, накоплен обширный фонд работ, содержащий самый разнообразный материал, в котором хозяйственная жизнь кавказских народов и колонистов представлена во всем разнообразии и многоцветий.

Пятый проблемный блок связан и освещает многочисленные аспекты социокультурных преобразований, которые происходили в Кавказском крае, результативность, формы и способы взаимодействия мира России с миром Кавказа. Наконец важной стороной исследуемой проблематики становится общая оценка усилий, предпринятых российской стороной на Кавказе (в том числе князем М.С. Воронцовым).

Перечисленная проблемная группа вопросов исследовалась давно. При этом внимание исследователей было часто сосредоточено не на всей совокупности исторических коррелятов, но каждый из них рассматривался в отдельности.

Историография социокультурной проблематики представлена большим количеством работ, освещающих аспекты колонизации и переселения в качестве фундамента, на котором стали строиться новые коммуникационные связи в Кавказском крае, связи новых этносоциальных элементов с элементами автохтонными3.

1 Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа. 4.1. — СПб., 1869; Берозов Б.П. Переселение осетин с гор на плоскость (XVIII - XX вв.). - Орджоникидзе, 1980, Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX век) // Вопросы истории. - 1995. №9; Бурыкина A.B. Заселение Северо-Восточного берега Черного моря в 3040-е гг. XIX в. в проектах H.H. Раевского, А.И. Будберга, М.С. Воронцова // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру. Материалы докладов IV Международного конгресса 21-24 сентября 2004 г. — Пятигорск, 2004; Кипкеева З.Б. Абазины Северного Кавказа: внутренние и внешние миграции в XVIII - XIX вв. - Ставрополь, 2005; Чернова-Деке Т.Н. Немецкие поселения на периферии Российской империи. Кавказ: взгляд сквозь столетие (1818-1917 гг.). - М.: МСНК, 2008; Клычников Ю.Ю., Лаза-рян С.С. Внутренние миграции на Северном Кавказе как продолжение переселенческой политики российских властей в первой половине XIX века // Проблемы российской и

Шестой проблемный блок составили работы, в которых выявляется оценка деятельности князя М.С. Воронцова его современниками и потомками, а также представлены сюжеты того множества разноречий, которыми окружено его кавказское наследие.

В данной главе анализируется степень изученности исследуемой тематики, показано, что источниковой базой диссертационной работы послужили материалы фондов центральных, республиканских, краевых архивохранилищ, а также целый ряд уже опубликованных документов, получивших новую интерпретацию.

Использовавшиеся источники автором разделены на группы для удобства их описания: архивные материалы, документы, собранные в тематические сборники, периодические издания, разнородные справочные издания, письма и воспоминания очевидцев и прямых участников исследуемых событий, записки писателей, путешественников и исследователей.

Среди них следует выделить материалы из архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). Здесь изучались дела №84 и №123 фонда — Канцелярия, с помощью которых были прослежены события начального этапа Крымской (Восточной) войны, прежде всего, связанные с кавказскими делами.

В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) очень важными оказались документы из личного фонда российского императора Николая Павловича Романова - фонд 672 — Николай I. 1796-1855. Здесь сосредоточены материалы, характеризующие личность Николая I, его семейные и дружеские отношения.

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) исследовался фонд 1261 — Воронцовы, в котором главное внимание уделялось документам, связанным с именем М.С. Воронцова, входящими в состав описей №1 и №3. Дела этих описей содержат сведения по военной деятельности, по внутреннему управлению, внешним сношениям и торговле с другими государствами. Многочисленные документы данных описей представляют собой записки, относящиеся к служеб-

европейской истории и историографии: общественно-политический и социально-экономический аспекты. Ученые записки. Вып. 12 / Под общ. ред. В.П. Ермакова. — Пятигорск: ПГЛУ, 2009; Гранкин Ю.Ю. Из истории колонизации Северо-Западного Кавказа в 40-50-е гг. XIX века // Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - III. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск 26-28 ноября 2010 г. - Пятигорск: ПГЛУ, 2011; Кауфман A.A. Переселение и колонизация. Государственная политика и крестьянское землевладение в пореформенной России. Изд. 2-е — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012.

ной деятельности М.С. Воронцова на Кавказе, заметки, отношения, отдельные замечания по вопросам организации военного дела, военных походов, мероприятиям по управлению и развитию богатств Кавказа, письма к М.С. Воронцову от многих корреспондентов, служебные документы, рескрипты и указы императоров.

Интересной информацией обладают фонды Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), которые характеризуют в широком спектре военно-политическую и военно-организационную обстановку на Кавказе, общую политику имперских властей, как перед воссозданием Кавказского наместничества, так и происходившие события в течение всего срока его функционирования (1844-1882 гг.).

Данный архив представлен документами, содержащими сведения о деятельности учреждений центрального военного управления, фонд 38 - Департамент Генерального штаба; фонд 400 - Главный штаб; фонд 404 — Военно-топографическое управление Главного штаба и военно-топографические съемки.

По документам, находящимся в данных фондах можно проследить процессы формирования, комплектования, боевой подготовки и снабжения войск всеми видами довольствия, в том числе казачьих полков и различных милиций. Здесь же находится большое количество материалов, повествующих о строительстве и ремонте крепостей, укреплений, мостов, переправ и дорог, об организации охраны путей сообщения. Кроме того, там содержатся сведения об основных эпизодах военных действий, проходивших в горах Северо-Западного Кавказа, в Чечне и Дагестане, начиная с 1830-х годов по 1864 год.

Фонды: 481 - Восточная война 1853-1856 гг.; 482 - Кавказские войны 1735-1879 гг.; 846 - Военно-ученый архив Главного управления Генерального штаба; 2691 - 77-й пехотный Тенгинский полк; 2692 -78-й пехотный Навагинский полк; 2693 - 79-й Куринский пехотный полк; 14719- Главный штаб Кавказской армии - являются одними из самых ценных для данного исследования, поскольку в них можно проследить динамику изменений политики центральных властей на Кавказе, планы военных кампаний и их результаты — в частности — Даргинской летней экспедиции 1845 г., осады горских аулов Салты (1847 г.), Гергебиль (1847 г.), Чох (1849 г.). Кроме того, здесь содержатся документы, повествующие о боевых действиях в Кабарде, Чечне и Дагестане, о сооружении укрепленных линий, о строительстве Военно-Грузинской дороги.

Были проработаны также фонды местного военного управления 1058 — Кавказское линейное казачье войско; 13454 - Штаб войск Кавказской линии и Черномории; 15264 — Штаб войск Кубанской линии.

Здесь содержаться не только приказы по штабам, укреплениям и войскам, расположенным на кордонных линиях, но также прокламации, воззвания российского правительства, наместников и генералов, направлявшихся к горцам с целью воздействия на их умы. Особую ценность представляют документы данных фондов, которые содержат описания быта и нравов, верований горских народов.

Существенная информация, посвященная организации работы с ранеными воинами и мерами благотворительного попечения о них, содержится в фонде 16070 — Александровский комитет о раненых. 16921918 гг. Здесь же храниться «Краткий очерк деятельности Комитета о раненых за 1814-1864 гг.»

Много интересной информации о Кавказской войне содержится в личных фондах высокопоставленных военных деятелей на Кавказе, например, 62 - генерала от кавалерии П.Х. Граббе; 232 - Фонд В.О. Гурко. Последний был с 1845 г. начальником штаба Отдельного Кавказского корпуса, а потому материалы, посвященные военно-политической ситуации и боевым действиям на Кавказе, становятся свидетельствами непосредственных их участников и вдохновителей.

Ценные сведения были найдены в делах, хранящихся в Российском государственном историческом архиве (РГИА). В фонде 391 - Переселенческое управление (1867-1918 гг.) исследовалась информация, относящаяся к мерам по улучшению организации и проведения переселенческого дела в России и на Кавказе; в фонде 932 — Дондуков-Корсаков Александр Михайлович, князь (1820-1893), участник войн на Кавказе в 1840-х- 1850-х гг. и т.д. изучались записки, рапорты и другие документы о состоянии русских войск на Кавказе, об их действиях против горцев, об экономическом состоянии Кавказского края и деятельности гражданского управления в 1840-е — 1850-е гг., статистические обзоры, записки, ведомости и письма.

В фондах: 1263 - Комитет министров (1802-1906 гг.); 1268 - Кавказский комитет (1833-1881 гг.) - находятся журналы заседаний Кавказского комитета за 1837-1882 гг., отчеты, рапорты наместников, генерал-губернаторов, гражданских губернаторов о состоянии дел на Кавказе и Закавказском крае; 1281 - Совет Министерства внутренних дел -хранятся журналы Совета МВД, отчеты губернаторов (автора интересовали в первую очередь отчеты за 1840-1849 гг. и 1850-1854 гг.), докладные записки о поземельных отношениях, об управлении учебной частью, дела по вероисповедным вопросам; 1287 - Хозяйственный де-

партамент Министерства внутренних дел - изучались дела об устройстве ярмарок, гостиных дворов, базаров, о благоустройстве городов и о внутренней и внешней торговле; 1297 — Медицинский департамент МВД — изучались материалы о прививке оспы по губерниям, об эпидемических заболеваниях, об открытии больниц и аптек, о минеральных водах с 1846 по 1850 гг.

Фонд 1661 - Сербинович Константин Степанович (1798-1879 гг.)-интересен тем, что содержит материалы, отражающие служебную деятельность директора канцелярии обер-прокурора, а также дневники, другие личные документы, работы по русской истории, по которым можно проследить правительственную политику в вероисповедных вопросах.

Среди региональных архивов следует выделить Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Содержащаяся информация в фондах: 249 - Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска; 250 - Войсковая канцелярия Черноморского казачьего войска; 252 - Войсковое правление Кубанского казачьего войска; 254 — Войсковое дежурство Кубанского казачьего войска; 260 — Гражданская канцелярия Командующего Правого фланга Кавказской линии и наказного атамана Черноморского казачьего войска; 261 — Канцелярия начальника Нижнекубанской кордонной линии Кубанского казачьего войска, Екатеринодар 1794-1864 гг.; 427 - Попечитель Кавказского учебного округа; 574 — Кубанская областная межевая чертежная комиссия Кубанского казачьего войска; 638 - Канцелярия начальника портового города Ейска; 690 — Екатеринодарское духовное правление Екатеринодарской духовной консистории; 774 — Канцелярия помощника начальника Кубанской области по управлению горцами - позволяет исследовать документы, посвященные военно-политическим, экономическим и социально-этническим процессам и событиям, локализованным территориями Черномории, Закубанья, Кубанского казачьего войска и кордонными линиями, существовавшими в северозападной части Кавказа.

Кроме того, из материалов, представленных в фондах ГАКК, были почерпнуты сведения этнографического характера об особенностях повседневного быта горских народов, их общественной организации, верованиях, хозяйственных занятиях, механизмах общественной социализации. В данных фондах широко представлен материал о жизненном (повседневном и военном) укладе казаков, бывших важнейшей силой и средством не только завоевания или охранения новоприобре-тенных территорий, но общих колонизационных усилий российских

властей, направленных на освоение и закрепление их за Российской империей.

В перечисленных фондах ГАКК также исследованы документы, раскрывавшие сложности вероисповедной жизни, а также становление и развитие светской системы образования, как среди русского, так и среди горского населения, усилия гражданских и военных властей в данном вопросе.

Много существенного и разнообразного материала содержится в фондах Государственного архива Ставропольского края (ГАСК), где изучались фонды: 8 — Ставропольский городничий г. Ставрополь; 15 — Кавказская дирекция училищ Ставропольской губернии 1847-1876 гг.; 55 — Кавказская палата государственных имуществ; 68 — Ставропольское губернское правление; 79 — Общее управление Кавказской областью (1822-1847 гг.); 87-Канцелярия гражданского губернатора Кавказской губернии; 101 — Канцелярия гражданского губернатора Ставропольской губернии; 249 — Управление главного пристава кочующих народов Ставропольской губернии; 298 - Ставропольская казенная палата; 444 - Канцелярия гражданского губернатора Кавказской области.

Документы перечисленных фондов отличаются широким разнообразием, охватывают многие стороны административной, правовой, хозяйственной и социальной жизни Ставропольской губернии и Предкавказья, что позволило автору диссертации самым внимательным образом проследить не только общественно-политическую и связанную с ней военно-политическую обстановку в регионе, но сделать углубленную проработку социокультурных процессов как в городах, так и в сельских и казачьих поселениях Ставрополья.

В Центральном государственном архиве Республики Северная Осетия — Алания (ЦГА РСО-А) исследовались фонды: 2 — Управление наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска; 12 — Канцелярия начальника Терской области; 13 — Войсковое правление терского казачьего войска; 104 - Штаб Чеченского отряда; 290 — Управление начальника Владикавказского военного округа.

В представленных фондах изучались журналы военных действий, рапорты кордонных командиров, списки переселенцев с гор, выходившим к укреплениям, списки офицеров и нижних чинов, сведения о полковых командирах и штаб-офицерах, переписка начальника левого фланга Кавказской линии, рапорты командиров линейных казачьих полков, которые в совокупности позволили выяснить особенности военного быта в регионе, специфические хозяйственные задачи, которые

решались местными властями в условиях военного времени, этнические и конфессиональные отношения в казачьей и горской среде.

Интересную группу источников составили документальные свидетельства, собранные в тематические сборники. Среди них центральное место принадлежит Актам, собранным Кавказской археографической комиссией.

Акты Кавказской археографической комиссии были изданы по инициативе барона А.П. Николаи, которому принадлежала также инициатива создания самой комиссии для извлечения из архива Главного управления Кавказского наместника документов, имеющих историческое значение для развития и понимания Кавказа.

До сих пор Акты остаются образцовым и основным собранием документов, в концентрированной форме выражающем официальный имперский подход по самому широкому кругу вопросов, отражавшим события и процессы военной, административно-правовой, экономической, сословной, этнокультурной, конфессиональной и иной жизни, реализовывавшейся в Кавказском крае в течение всего XIX столетия.

Информационная насыщенность АКАК дала возможность детально изучить многие аспекты исследуемой проблематики, составив существенный пласт документов, образовавших базовый корпус доказательной базы представленной диссертационной работы.

В дальнейшем корпус источников был расширен. Появились тематические подборки материалов4, в которых собраны документы из

4 Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-е гг. XIX века. Сборник документов. - Махачкала: Дагестанское книжное издательство,1959; Из документальной истории кабардино-русских отношений (вторая половина XVIII - первая половина XIX вв.). - Нальчик: Эльбрус, 2000; Кабардино-русские отношения XVI - XVIII вв. В 2 т. Т.2.

- М: Изд-во АН СССР, 1957; Кисловодск в исторических документах (1803-1917 гг.): Сборник документов. - Ставрополь: Книжное изд-во, 1998; Колониальная политика российского царизма в Азербайджане в 20-60 годы XIX века. Сборник документов. -Баку: Азгосиздат, 1966; Материалы по истории Осетинского народа. Сборник документов по истории завоевания Осетии русским царизмом. - Орджоникидзе, 1942. Т.П; Наказ Главному управлению Закавказским краем. - СПб., 1842; Народно -освободительная борьба Дагестана и Чечни под руководством имама Шамиля. Сборник документов. - М.: Эхо Кавказа, 2005; Наш край. Документы и материалы. 1777-1917 гг. -

- Ставрополь: Книжное изд-во, 1977; Положение о Кавказском учебном округе и учебных заведениях, оному подведомственных. - СПб., 1853; Пятигорск в исторических документах. 1803-1917 гг. - Ставрополь: Кн. изд-во, 1985; Свод Законов Российской Империи. Т.2. Ч.Н. Особенные губернские учреждения. Ст.48-104. - СПб.: Тип. СЕИВК, 1857; Торгово-экономические связи России и Северного Кавказа в период Кавказской войны (40-50-е гг. XIX в.). Сборник архивных документов / Выявление, археография и составление Т.Х Кумыков. - Нальчик: Издательский центр «Эль-Фа», 2005; Шамиль -ставленник султанской Турции и английских колонизаторов (сборник документальных материалов) / Под ред. Ш.В. Цагарейшвили. - Тбилиси: Госиздат Груз. ССР, 1953.

центральных и региональных архивов, представляющие немалую ценность и оказавшие существенную помощь в постижении исследуемых процессов.

Содержащийся там материал принадлежит не только различным государственным учреждениям, военным и гражданским ведомствам и лицам официальной России, но также, что весьма примечательно, содержит свидетельства, связанные с деятельностью представителей горских обществ, религиозных и политических лидеров Имамата.

Этот существенный массив документов позволяет проследить этапы и характер развития Имамата, его структуру, военно-организационные, официально-правовые, социальные и иные действия администрации имама Шамиля, особенности функционирования отдельных звеньев горского государства, выступившего в качестве альтернативы российским преобразовательным усилиям на Северном Кавказе.

В данных сборниках отражены особенности взаимодействия отдельных горских обществ и народов Кавказа с российскими властями по самому широкому кругу вопросов, требовавших решения в тот или иной период развития истории края.

Были также использованы документы законодательного характера от Высших российских властей, опубликованные в 1-м и 2-м издании Полного собрания законов Российской империи .

Во второй главе «Военно-политическая ситуация иа Кавказе в 40-50-е гг. XIX века» дается характеристика военно-политических процессов, разворачивавшихся в регионе, а также отмечается, что к середине 40-х гг. XIX века в северной части Кавказа Россия вдруг утратила свое стратегическое преимущество, которого с большим напряжением сил удалось достичь за многие предшествующие годы. Перманентные волнения в кавказских горах казались Петербургу особенно опасными и необъяснимыми, если учесть, что эта территория, как и вся восточная часть кавказского массива, уже прочно вошла в состав империи.

Все применявшиеся ранее средства приручения горцев и установления контроля над долинами и горными районами девальвировались после укрепления в горах позиций мюридизма. В этой связи в среде российской политической и военной элиты существовало большое разнообразие мнений по поводу решения возникшей проблемы, но

5 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собрание I: 1649-1825 гг. Т.1-45. - СПб : Тип СЕИВК, 1830-1884; ПСЗРИ. Собрание II: 1825-1881 гг. Т.1-55. - СПб.: Тип. СЕИВК, 1830-1884.

долгое время не могли определиться с общей стратегией, способной обеспечить поворот событий в пользу России.

Немало беспокойства российским властям стали приносить также провинции Южного Кавказа, где местные элиты начали игру против центральных властей, намереваясь добиться большего для себя суверенитета и прав.

Важной вехой, повлиявшей на общий ход событий, стала летняя 1845 г. Даргинская экспедиция российских войск в горы, призванная положить конец многолетней войне, одним массированным ударом разрубить гордиев узел накопившихся проблем.

План экспедиции, составленный в Петербурге, несмотря на усилия и людские потери со стороны русских, потерпел крах, поскольку сама идея одним ударом покончить с сопротивлением непокорных горцев, захватив их военно-политический центр, была порочна. В Петербурге не приняли во внимание того обстоятельства, что в условиях отсутствия в горах прочной государственности, нельзя было выделить не только сколько-нибудь постоянных и ключевых военно-политических центров, но и добиться однозначной подчиненности многих горских обществ какой-либо общей для Кавказа воле.

Неудача вынудила Петербург согласиться на полную ревизию всей предшествующей практики. Император Николай I был вынужден признать, что в столкновении двух военных тактик, двух разных армий -российской, действующей по европейским военным правилам, и горской, непредсказуемой и мобильной, ведущей партизанскую войну, Россия имела мало шансов на скорую военную победу. Надо было изыскивать новые приёмы не только военных действий, но новые принципы общей стратегии водворения Кавказа в состав Российской империи.

Император Николай осознал особенный характер Кавказской войны, «то необыкновенное соединение всякого рода материальных и нравственных препятствий, о которое в продолжение полувека сокрушались усилия могущественной империи. Упорство сопротивления превзошло все ожидания»6. Покорение Кавказских гор, как восточных, так и западных, требовало великого таланта, необычайной энергии со стороны руководителей, а не только мужества и опытности.

После Даргинской экспедиции было принято решение отказаться от масштабных наступательных действий в северной части Кавказа. От стратегии штурма и натиска решено было перейти к стратегии осады -медленного, но неуклонного и поступательного преобразующего про-

6 Фадеев P.A. Кавказская война. - М.: Эксмо, 2003. С. 127.

движения в горы, изменяя попутно коренным образом не только систему военных действий, но всю систему социально-культурных, экономических и правовых отношений, приближая их к имперским стандартам.

В военно-политической сфере стали тщательно планировать операции, приступили к масштабной рубке лесных просек, которые позволяли русским войскам добираться до самых отдаленных и наиболее укрепленных мест Кавказа, широко прибегали к средствам разведки и разнообразию приемов дипломатии, стремясь, по возможности, склонять горцев к мирным взаимодействиям. Меры военно-силового воздействия стали применяться избирательно, когда все иные способы исчерпывались и не приносили ожидаемых результатов.

Такой подход со стороны главкома Отдельным Кавказским корпусом М.С. Воронцова вызывал осуждения в военной среде, но тот оставался непреклонным, считая, что время и перемены общих условий кавказского существования склонят несогласных горцев к мирным взаимодействиям с Россией. Кроме того, данная тактика сохраняла жизни многим людям, как русским, так и горцам, предполагая их активное участие в мирной и созидательной деятельности.

В третьей главе «Административно-территориальные и правовые преобразования в Кавказском крае в 40-50-е гг. XIX века» отмечается, что развитие административно-правовой системы на любой территории, в том числе на Кавказе, опирается на универсальный принцип - она привязывается к политическим целям и обеспечивается соответствующими мероприятиями, соотносящимися с общей политической стратегией и направляющей её политической волей.

Устройство эффективной административно-территориальной и правовой системы на Кавказе было важнейшей политической задачей исследуемого периода. Поскольку она сама как таковая должна была состояться не только как эффективный инструмент управления одной из имперских провинций, но внедрять в рамках всего социально-культурного и географического пространства Кавказа дух и принципы российской государственности, имперского подданства, принадлежности великому и могущественному государю.

Поручить реализацию новой стратегической установки, было решено тогда ещё графу М.С. Воронцову. По воле императора он был назначен Кавказским наместником и возведен вскорости князем. Получив особые полномочия и став представителем высших российских властей в Кавказском крае, М.С. Воронцов постепенно превратил свое поприще в цивилизаторскую миссию, приступив к созданию основа-

ний для всесторонней модернизации повседневной жизни кавказского мира.

В то же время отмечается, что далеко не все в петербургской бюрократической среде одобряли выбор императора, а вокруг наместнических полномочий развернулась нешуточная борьба, завершившаяся отставками и потерей императорского доверия, как то случилось с М.П. Позеном или бароном П.В. Ганом.

Император рассчитывал, что в наместничестве «опытный военачальник и администратор, имея в своих руках военную и гражданскую власть, обеспечил бы победоносное завершение войны и спокойствие на всех присоединенных и завоеванных территориях Кавказа»7.

Приступив к воплощению предначертанного императорской волей, князь М.С. Воронцов действовал осторожно, но систематически и целенаправленно, избегая пороков предшествующих начальников, которые не сумели в должной мере согласовать преобразования с местными особенностями и потребностями населения. Большим препятствием был многоуровневый характер самого кавказского социокультурного пространства, без понимания сущности которого, и без нахождения коммуникативных связей с которым, долгое время не удавалось уполномоченным представителям имперских властей составить номенклатуру и иерархию хотя бы основных интересов и приоритетов имперской политики в регионе.

Центральным местом своей преобразовательной деятельности князь М.С. Воронцов избрал Грузию, бывшую главной базой присутствия России на кавказской земле. Постепенно преобразуя эту территорию в административном, правовом, хозяйственном и культурном отношениях, князь-наместник превратил Тифлис в выставочную витрину, должную демонстрировать Кавказу образцы новой жизни под патронажем и в рамках имперской системы.

Штабом преобразовательной деятельности наместника была его канцелярия, имевшая сложную, но рационально упорядоченную структуру, составленная из отпрысков аристократического общества Российской империи, как людей опытных, так и молодых, полных задора и амбиций, способных решать самые трудные задачи. При этом наместник не только не сторонился, но активно содействовал продвижению по службе многих представителей местных элит, без поддержки которых никакие реформы в крае не могли рассчитывать на долговременный успех.

7 Лисицина Г.Г. «Гражданское управление краем, самое трудное...»// Кавказ и Российская империя, проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX — начало XX вв. - СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 2005. С. 122.

В своей кавказской деятельности князь М.С. Воронцов использовал административный опыт его прежнего поприща в Новороссийском крае. С первых дней пребывания на кавказской земле он озаботился тем, чтобы вернуть доверие к имперской администрации со стороны местных жителей, безжалостно искореняя злоупотребления и нерадивость в делах чиновников всех рангов, находившихся в его подчинении.

Не меньшего внимания требовала организация пребывания российских войск в Кавказском крае. Злоупотреблений в данном сегменте управления было немало в силу того, что в армейской среде наряду со многими людьми, преданными служебному долгу, было предостаточно людей с сомнительными нравственными устоями.

В целом, усилия князя М.С. Воронцова увенчались определенными позитивными результатами, но видимых успехов удалось добиться там и тогда, где и когда действия наместника соответствовали естественной природе человека, социальным потребностям и нравственному состоянию общества. В то же время многое было оставлено без особого внимания в пользу существа дела или традиции.

Немало усилий наместника было затрачено к достижению сколько-нибудь приемлемых результатов в решении непреходящей проблемы Кавказа - уголовному разбойничеству и так называемому «хищничеству», в котором виртуозно преуспевали северокавказские горцы. Если уголовные элементы удалось худо-бедно обуздать жесткими мерами и удерживать на приемлемом уровне, то «хищничество» обузданию поддавалось с большим трудом и на непродолжительное время. Эта проблема требовала разнообразных усилий не только карательных, но и социокультурных. Препятствовали скорым позитивным результатам и сами масштабы явления, поскольку Россия столкнулась на Кавказе «с лишком миллиона таких удальцов, засевших в неисследимых трущобах Кавказа, препятствующих на целые сотни верст кругом всякой мирной оседлости»8.

Несмотря на труднопреодолимые обстоятельства, комбинацией мер силовой и культурной направленности, князь-наместник добивался такого состояния существующей на Кавказе этнокультурной среды, при котором разбойничество переставало восприниматься как естественный и традиционно возможный образ жизни все большим числом местных жителей.

В четвертой главе «Роль Кавказского наместника в системе экономической жизни края» рассматриваются действия князя-

8 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М.: Эксмо, Алгоритм, 2003. С.46.

наместника по превращению Кавказского края в одну из развитых в хозяйственном отношении провинций Российской империи.

Будучи предпринимателем, по своей натуре, князь-наместник предложил Кавказу обновление мотиващюнных основ его повседневной жизни при сохранении и поддержании устоявшихся между жителями социальных состояний. Он предложил новые условия благополучного существования, опиравшегося на мирные и созидательные способы деятельности без перманентной вражды и непримиримого противоборства.

Не все и не сразу откликнулись на его предложения. Не все горцы могли избавиться от вражды и нелюбви к русским, ворвавшимся в их мир традиционной замкнутости. Не всегда у князя-наместника находилось достаточно аргументов и средств придерживаться избранной стратегии, но его никогда не покидало терпеливое спокойствие и уверенность в том, что мирная и благоустроенная жизнь, в конце концов, сделается выбором подавляющего большинства жителей Кавказа.

Трудностей добавляло то обстоятельство, что М.С. Воронцов, осуществлял свою деятельность на территории, которая представляла тогда контактную зону неустойчивости и пограничности социально-культурных, политических и иных процессов, возникших от столкновения разнохарактерных цивилизационных потоков — русско-европейского модернизационного и кавказского традиционно-восточного.

Не отвергая военные меры в системе покорения Кавказа, князь на первое место ставил несиловые способы его включения в состав империи. Кроме того, будучи человеком практического ума, он невоенными мерами стремился не допустить бесконечного увеличения финансовых расходов на содержание постоянно растущих армейских континген-тов.

Кавказский наместник вел дело так, чтобы наряду с военным покорением Кавказа, всё активнее вести его хозяйственное освоение, которое постепенно должно было сделаться основным способом вовлечения кавказских жителей в мир имперских обыкновений. Как подчеркивает по этому поводу В.В. Дегоев: «Воронцов мечтал превратить этот край в мирную и процветающую провинцию империи — источник благоденствия, как для России, так и для местных народов»9.

В Закавказье центральным местом социально-экономических усилий наместника была избрана Грузия. Развитие Грузии должно было подтвердить благостность модернизации всех сторон жизни туземцев.

9 Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. - М.: Русская панорама, 2001. С. 181.

Именно здесь в наибольшей степени и усердием разворачивались преобразовательные действия кавказской администрации.

В Предкавказье задача была иной — укрепить позиции русского (христианского) населения, способствовать скорейшему его укоренению в местную почву, создать крепкое «русское ядро» - надёжную опору для всей совокупности преобразовательной деятельности, вносимой в регион российскими властями; быть плацдармом всех инноваций, распространяемых по всему Кавказу.

В районах расселения кочевых народов и горских обществ Северного Кавказа российская администрация стремилась содействовать тем процессам, которые бы наилучшим образом сблизили их с империей, сделали их неотъемлемой частью российского мира. Это касалось не только тех, кто принял и примирился с теми новациями, которые принесла с собой на Кавказ Россия, но и тех, кто видел в России противника своей традиционности.

В районах существовавшей конфликтности между горцами и империей, повлиять на ситуацию в направлении заявленной цели у кавказской администрации до определенного времени не было больших возможностей, но в то же время, сами военные действия, рубка лесов и все иные способы изменения ландшафтов вносили коррективы в жизнь и хозяйственную деятельность горцев.

По свидетельству князя A.M. Дондукова-Корсакова: «Воронцова всегда интересовало экономическое развитие вверенного ему края. На Кавказе, как и в Новороссийском крае, князь чрезвычайно заботился о разведении полезных растений, усовершенствовании виноделия и лучших способах обработки земли и извлечения доходов от плодородной почвы Кавказа»10.

М.С. Воронцов, человек опытный и сам предприниматель11, понимал значение удачного примера, особенно если это касалось выгоды частных лиц. Администрирование здесь приобретало отрицательное звучание и могло восприниматься как навязывание способов и целей деятельности. Примеры же успешной частной хозяйственной деятельности «действуют гораздо сильнее на убеждение толпы и увлекают за собою из среды её более последователей»1'.

10 Воспоминания князя A.M. Дондукова-Корсакова. Князь М.С. Воронцов // Старина и новизна. 1902. №5. С.134.

11 Письма C.B. Сафонова к князю М.С. Воронцову // Архив князей Воронцовых (АКВ). -СПб, 1892. Т.38. С.313-382.

12 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Архив главного управления наместника Кавказского/ Под ред. А.П. Берже. - Тифлис: Типография Главнона-чальствующего гражданской частью на Кавказе, (далее АКАК), 1885. Т.Х. С.156; РГАДА. Ф. Воронцовы. On. 1. Д.2478. Лл.1-17.

Кроме того, «побуждение к выгодам есть всегда и везде главнейшая пружина деятельности и предприимчивости», а выгоды, которые частные лица от того получать будут, «могут служить самым надёжным ручательством в общем стремлении к подражанию»13.

По распоряжению князя М.С. Воронцова была преобразована деятельность «Закавказского общества сельской и мануфактурной промышленности и торговли». Близ Тифлиса был заведен питомник для разного рода виноградных лоз, лесных и плодовых деревьев, огородных овощей. Он предназначался быть примером для жителей Закавказского края, а также для безденежного снабжения желающих деревьями, семенами и прочим.

Кроме того, чтобы распространять по всему Кавказскому краю сведения и желание заниматься передовым садоводством, виноделием и другими земледельческими занятиями, в разных местах, как Закавказья, так и в Кавказской области, была организована сеть небольших опытно-показательных питомников. В самом Тифлисе - устроен ботанический сад, для наблюдения за которым был выписан из Петербурга опытный садовник.

М.С. Воронцов и сам был первый зачинщик всего нового и выгодного в хозяйственных усилиях. Он по собственной инициативе «снабжал всех желающих виноградными крымскими лозами из своих садов и вообще его чрезвычайно занимали и служили ему развлечением успехи в крае той или иной отрасли садоводства»14.

На одной только опытной ферме в Тифлисе в течение 1846-1848 гг. было посажено на приготовленных для посадки местах большое число виноградных лоз, выписанных из Крыма, фруктовых деревьев и других растений до 170 ООО штук15.

С середины 1850-х гг. стала заметной тенденция неуклонного роста населения Грузии и усиления стимулов к хозяйственной деятельности. В сельском хозяйстве отмечаются качественные сдвиги, поскольку усилилось проникновение в эту отрасль товарно-денежных отношений, укрепилась связь сельского хозяйства с рынком, произошло расширение объемов и номенклатуры производства товарной продукции.

Успешно приживались посевы табачных семян в Эриванском уезде, дав изобильный урожай уже на первом году культивации (1846 г.). Опыт первого посева указал возможность разведения и здесь лучших сортов американского табака. Предстояло только найти достаточное количество людей, способных к усердной работе на данном поприще.

"Там же. С. 157.

14 Воспоминания князя A.M. Дондукова-Корсакова. Указ. соч. С.134.

15 АКАК. Т.Х. С.865.

Не меньше обращалось внимания на разведение красящих и мануфактурных растений. Первый опыт разведения красящей гречки, из которой получали краску, был сделан одним частным лицом «из рвения к этому делу»16, а для изучения технологии приготовления этой краски в Индию посылали одного тифлисского жителя.

Весьма важной отраслью закавказского сельского хозяйства было шелководство. Для перемены дела к лучшему на средства, находившиеся в ведении Кавказского наместника, было закуплено несколько мотовил, которые были переданы бесплатно всем желающим, преимущественно в Нухинском уезде, где шелководством занималось больше людей, чем в других местах.

Много усилий потратил М.С. Воронцов для сохранения лесов в Закавказском крае. По его распоряжению местные власти и специалисты исследовали леса и проводили межевание, приступили к созданию лесничеств, постепенному введению правильного лесоводства, которого там никогда не знали.

В Эриванском, а также в восточных уездах Закавказья важнейшим условием ведения продуктивного земледельческого хозяйства было орошение полей. По этой причине большого внимания заслуживало устройство водоносных каналов в тех «знойных местах»17. Проводились исправления и расчистка каналов, устроенных в прежние годы, засорившихся от разлива рек, а также производились работы по подготовке к проведению большого канала из реки Арапчай на Талышскую и Сардар-абазскую равнины.

Наместник не мог оставаться безучастным к развитию скотоводства, имея опыт и пример улучшения овцеводства в Новороссийском крае, которые доказали огромную от этого выгоду местному населению. Кроме того, наместник сам был профессиональный и успешный овцевод, имея свои хозяйства в Крыму.

Получая большой доход от овец, он хотел распространить свой опыт в Закавказье, помочь, прежде всего, здешним помещикам и всем другим заинтересованным хозяйственникам. Как предприниматель, наместник не мог примириться с тем, что благоприятные условия края не используются должным образом. По его мнению: «Овцеводство за Кавказом должно быть в самом цветущем положении и дать большое богатство. Поля везде прекрасны, климат хороший, и во многих местах местная порода требует только некоторого улучшения»18.

Для пропаганды достижений сельского хозяйства в крае наместни-

16 Там же.

" Там же.

18 Письма М.С. Воронцова к C.B. Сафонову// АКБ. Т.38. - СПб., 1892. С.418.

ком инициировались выставки, которые проводились под присмотром кавказской администрации и с разрешения императора.

Что касается всех других районов Кавказского края, то и тут для инициативы князя-наместника существовало широкое поле деятельности. Кроме зернового производства, животноводства и коневодства культивировалось разведение садов, виноделие и связанное с ним виноградарство, шелководство, производились посевы картофеля.

Картофель, как культуру, способную заменить хлеб в голодные неурожайные годы, стали постепенно внедрять, прежде всего, среди переселенцев-колонистов. Распространение картофеля было очень медленным и представляло общее правило и не только на российской имперской периферии, не только в России вообще, но и во всем ми-

ре'9.

Проживавшие на равнине так называемые «мирные горцы», те, кто признавали над собой власть имперской администрации, активно сотрудничали с русскими поселенцами и перенимали у них передовой агротехнический опыт. По этому поводу интересным можно признать мнение У. Лаудаева, который отмечал, что «основав на плоскости аулы, чеченцы тотчас воспользовались выгодами, которые могли извлечь из своей земли, подражая русским, они заменяют горные сохи плугами, производят правильное хлебопашество и по этой отрасли превосходят прочие племена окружных стран»20.

Участие российских властей в хозяйственной жизни горцев было по большей части косвенным, и состояло, главным образом, в создании благоприятных условий тем, кто перешел к сотрудничеству с российской стороной. Уполномоченные представители имперских властей поощряли «мирных горцев» к мирным и прибыльным занятиям, тем или иным образом способствуя росту их благосостояния, чтобы предъявить получаемые выгоды в качестве козырей и примеров тем, кто продолжал упорствовать и отказывался от сотрудничества с российской стороной, предпочитая оставаться на стороне Имамата.

Главная задача имперской политики в крае заключалась не только в «приобретении границ безопасных со стороны азиатских соседей наших, с тем и средств к большему развитию народной торговли и промышленности», а <«...> все частные распоряжения <...> должны клониться к упрочению приобретенных выгод, <...> во всем Кавказском

19 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, У-ХУШ вв. Т.1. Структуры повседневности: возможное и невозможное/ 2-е изд.; пер. с фр. Л.Е. Куббеля. -М.: Весь мир, 2006. С.138.

Лаудаев У. Чеченское племя // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып.4. — Тифлис, 1873. С.22.

крае, раскрытия всех источников промышленности и торговли для обоюдной пользы вновь приобретённых земель и собственно империи так, чтобы со временем первая связывалась с последнею взаимными выгодами и нуждами, представляя единое целое»21.

По мере роста российского присутствия в Кавказском крае и по мере углубления связей и близости российского и кавказского миров -все более насущной становилась задача промышленного обеспечения жителей региона, удовлетворения всех хозяйственных и бытовых запросов разных слоев населения, а также нужды Кавказской армии.

Жизнь предъявляла естественные требования осваивать природные богатства края и формировать многие отрасли промышленности22. Кроме того, обозначенные императором цели требовали комплексного подхода в решении многих связанных с ними задач.

Наместником были инициированы поисковые изыскания угля, руд цветных металлов, нефти, и в местах их промышленного залегания организовывались заводские производства, как то было, например, в Садонском ущелье, в Грузии или Казикумухе, в Алаверди23.

Повсеместно наместник широко привлекал частную инициативу и заинтересованность людей всех сословий организовывать промышленные производства. Например, в Грузии, кроме купцов в промысловом бизнесе активно стали участвовать местные помещики. М.С. Воронцов покровительствовал всем и любым начинаниям предприимчивых людей, поощрял их усилия.

Важной стороной развития экономики Кавказского края была потребность в создании прочных и безопасных путей сообщения и связанной с ними системой инфраструктуры, как по всему Кавказскому краю, так и для связи края с центральными губерниями империи.

Князь-наместник на протяжении всего периода своего наместничества первостепенное внимание уделял прокладке дорог, устройству новых и возобновлению старых мостов, открытию судоходных сообщений по Черному, Азовскому и Каспийскому морям.

Торговля в руках М.С. Воронцова выступала не только как средство экономического характера, но также как средство политическое и социокультурное. Посредством торговли российские власти надеялись

21 Движение горцев Северного Кавказа в 20-50-х гг. XIX века. Сборник документов(ДГСВК). - Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1959. С. 103104.

22 Мунаев В С. Северный Кавказа и Закавказье во время управления князя Михаила Семеновича Воронцова 1844-1854 гг. — Ставрополь: Ставропольбланкиздат, 2012. С. 164.

23 АКАК. Т.Х. С.867 .

подготовить кавказский мир к восприятию инокультуриых феноменов, привносящихся туда Россией.

Используя торговлю, как инструмент косвенного воздействия на основы кавказской культурной парадигмы, князь Воронцов не преследовал быстрых и всеобъемлющих результатов, но надеялся на способность торговли пробивать бреши для культурного проникновения даже в самой непримиримой к русским части горского этнического мира.

В разных частях Кавказского края торговля решала разные задачи, исполняла различные роли, исходя из местных обстоятельств, социокультурных оснований и политической ситуации.

В пятой главе «Этнические, конфессиональные и другие социальные процессы в Кавказском крае в 40-50-е гг. XIX века» рассматривается деятельность князя М.С. Воронцова, направленная на преобразование социальной среды Кавказского края. Наместник стремился убеждать горские и все другие народы края в том, что русский мир не только не враждебен их историческим перспективам, но с Россией они наилучшим образом смогут самоопределиться в мире, предъявлявшем им новые вызовы. Кроме того, князя М.С. Воронцов пытался приучить горские народы видеть в качестве своей родины не только их горы и аулы, но и всю Россию.

Князь Воронцов считал, что многие из тех, кто не соглашался с русскими начинаниями на Кавказе или вооруженной рукой противился им, поступали так не в силу какой-то изначальной несовместимости русского и кавказского миров, а только по причине незнания или непонимания сути предлагавшихся инноваций. Они противились в силу непривычной новизны предлагавшихся ценностей и смыслов, а также малого по историческим меркам периода их взаимодействия.

Для достижения обозначенных целей князю-наместнику не хватало достаточной социальной среды, опираясь на которую, можно было бы начинать активную работу по модернизации социально-культурного пространства Кавказского края.

В связи с этим он продолжил усилия по насыщению Кавказа российскими переселенцами и колонистами-христианами, чтобы иметь возможность сцементировать Кавказ с Россией, создать тот социальный фундамент, на который могло бы опереться строившееся здание российской государственности и гражданских устоев в Кавказском крае.

Разные части края насыщались разными социальными группами колонистов. Кроме того, производилось и выселение части горских народов с гор на равнину, где русско-кавказское взаимодействие приобретало новое измерение, поскольку горские народы могли непосред-

ственно знакомиться с новым для них устройством поселений или городской жизнью, с новым типом обустройства социального пространства и территории.

Кавказ, многие годы изнуряемый противоборствами и ненавистью в ходе войн и набегов, нуждался в нравственном обновлении, без которого трудно было надеяться переменить отношения между народами, а также ввести отношения между русскими и горскими народами в русло мирного и созидательного сосуществования.

Вместе с преобразованием управления и экономических отношений в Кавказском крае «правительство начало целую серию религиозных реформ, игравших порой не менее важную роль при определении отношений северокавказского фронтира с имперскими центрами в Тифлисе и Петербурге»24.

Стремясь упрочить свой контроль над деятельностью мусульманских подданных империи, государство, в то же время, старалось избегать конфронтации с ними. Много содействовал этому князь М.С. Воронцов. Будучи приверженцем православия, князь при этом не разделял религии на правильные или ложные. Опыт истории и опыт собственной жизни внушил ему понимание того, что противопоставление одних религий другим ведет к враждебности между народами.

В то же время, князь-наместник не мог не позаботиться в первую очередь о распространении и укреплении на Кавказе православной веры. Власти в православии видели фундамент, на который могла опираться империя в своих действиях и планах в крае. Русская колонизация Кавказа открыла новый период в истории распространения христианства на этой обширной территории. Успехи колонизации позволяли восстанавливать и расширять пространство православия на земле Кавказа, что способствовало делу упрочения мира в этом регионе.

С июля 1845 г. центром управления православным священством на Кавказе стал Тифлис. Православное духовенство линейных казачьих станиц было отделено от Кавказской епархии и передано в управление обер-священнику Отдельного Кавказского корпуса Лаврентию Михайловскому. Обер-священник и всё православное духовенство были подчинены наместнику Кавказа25.

Понимая всю важность и фундаментальность вероисповедных вопросов, на основаниях которых строились почти все существующие

:4 Бабич ПЛ., Бобровников В О., Соловьева Л.Т. Ислам и православное миссионерство в эпоху реформ и контрреформ// Северный Кавказ в составе Российской империи. — N1.: Новое литературное обозрение, 2007. С.250-251.

25 Знаменский П. В. История Русской Церкви. - М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. С.370-371.

виды жизнедеятельности народов, М.С. Воронцов не мог не учитывать этой стороны взаимодействия между людьми. По этой причине конфессиональные мотивы искусно вплетались в механизмы реализации планов наместника, создавали тот или иной фон и основания, способствуя достижению позитивных результатов предпринимаемых усилий.

Князь М.С. Воронцов также понимал, что поддержка религиозных деятелей сильно содействует осуществлению любого дела, позволяет разрешить многосложные задачи в ситуациях наибольшего благоприятствования.

Полиэтнический и поликонфессиональный Кавказ требовал особых подходов и тщательности в подготовке и проведении административной деятельности и не прощал ошибок или нерадивости. Нельзя было забывать того обстоятельства, что конфессиональность в кавказских условиях теснейшим образом соединялась с этничностью, а потому здесь остро реагировали на любые проявления, как неуважительного высокомерия, так и дружественной доверительности при обращении к мерам, так или иначе затрагивавшим религиозные чувства местных жителей.

Князь М.С. Воронцов покровительствовал местному населению Кавказского края, прежде всего тем, кто был готов к сотрудничеству, стремился адаптировать к новым условиям их традиции, обычаи, сложившиеся порядки, обогатив их имперскими смыслами26.

М.С. Воронцову не было свойственно пассивное созерцание действительности или создание теоретических программ её улучшения. Он стремился активно участвовать в устройстве и организации жизни27.

Он много работал над тем, чтобы переформулировать сложившиеся основы социального пространства, застывшего в своей локальности, вывести его из вековой замкнутости, преобразовав в открытую структуру, способную воспринимать инновации без предубеждения и враждебности. Им создавались условия, которые должны были способствовать тому, чтобы «обычаи и традиции сменила власть закона и порядка»28, чтобы имперская социально-культурная структура стала естественным основанием существования кавказского мира. Но для этого нужно было культивировать взаимопонимание, терпимость, взаимовыгоду в отношениях между империей и Кавказом.

26 Манько A.B. Выдающиеся деятели XIX века. — М., 2003. С.89.

27 Захарова О.Ю. Генерал-фельдмаршал светлейший князь М.С. Воронцов. Рыцарь Российской империи. — М.: Центрполиграф, 2001. С.365.

"8 Чжунг Сечжин. Идеология и характер исламского государства на Северном Кавказе в XIX в. // Вопросы истории. 2013. №9. С.78.

М.С. Воронцов понимал, что «многоликий, формировавшийся веками этнический и культурный мир Кавказа не способен в принципе стать абсолютно русским», но «его можно превратить в неотъемлемую часть Российской империи»'9.

В этой связи предстояло внести в понятие их чести не столько удальство, сколько служение императору и научить представлять империю. Предстояло ввести кавказские элиты на равных в состав имперской элиты и обязать их сословной корпоративностью, которая замыкалась бы на императоре Всероссийском. Предстояло преобразовывать не только жизнь и быт, но сам строй мыслей и чувств. Предстояло предъявить новые духовные ориентиры и образцы для подражания, выявить новые святыни и ценности, дорогие всем и каждому жителю Российской империи. Предстояло вырастить людей (элиты), которые бы приняли имперский патриотизм, заменив им приверженность к прежнему и естественному для них местному патриотизму, противоречившему основам имперского устройства.

Одновременно князь М.С. Воронцов внимательно следил за тем, чтобы прибывавшие в Кавказский край из России люди не теряли каким-либо образом своего статуса и прав, которыми их наделяли имперские законы, а сами законы не теряли своей однозначной императивности на кавказской земле.

В Закавказском крае реализовывались не просто адаптационные меры, которые могли подстроить местную структуру к структуре империи, но там создавалась сама имперская структура на кавказском материале.

Князь М.С. Воронцов был озабочен тем, чтобы из местной сословной основы вылепить социальную основу имперского содержания, при помощи которой российская имперская государственность и социум приобрели бы в крае законченную форму и правовое обоснование.

В свою очередь социально-статусные приобретения получали и местные элиты. Вместе с новым общественным состоянием откликавшиеся на обольщения князя-наместника местные дворянско-княжеские сословия приобретали возможность решения многих и многолетних собственных неустройств, а также разрешить существовавшие в туземной среде конфликты интересов в свою пользу.

Претворяя в жизнь принцип: интересы России и интересы Кавказа едины, князь-наместник проявлял осторожную настойчивость в реализации социально-политических предприятий, стремясь так устроить дело, чтобы сохранять основания традиционным в кавказской среде

Дегоев В.В. Большая игра на Кавказе: история и современность. — М.: Русская панорама, 2001. С.326..

статусам и правам, и в то же время, чтобы традиционность работала в новой ипостаси и служила фундаментальным основам общей государственности.

Следует подчеркнуть, что характер и содержание межэтнических контактов зависят от способности и желания их участников понимать друг друга и достигать согласия, которые предопределяются их этни-

«30

ческой культурой .

В силу ограниченности ресурсов и своей исторической локальности, большинство архаических обществ Кавказа не могли остановить культурной экспансии со стороны России, но отчаянно сопротивлялись, противопоставляя силе модерна трудносокрушимую силу традиции.

Кроме того, в пространстве кавказского мира помимо российского модернизационного проекта действовал исламский модернизационный проект, внедрявшийся Имаматом, сумевшим до определенной степени и на продолжительное время убедить кавказские горские народы в своей способности защитить их традиционность и выступить культурной альтернативой российским преобразовательным усилиям.

И хотя исламская культурная парадигма не сразу и повсеместно была принята в качестве нового ресурса в противостоянии с российской имперской структурой (это особенно касалось этнических обществ северо-западной части Кавказа), её императивная природа, основанная на универсализме традиционного типа, способствовала укоренению в культурном поле горских обществ. Кроме того, на определенном этапе военного и социально-культурного противостояния с Российской империей у горских этнических сообществ не осталось иных аргументов.

В то же время, при взаимодействии противоборствующие культуры вступали друг с другом в сложные отношения, обнаруживая каждая из них свою самобытность и специфику. Неизбежно происходили культурные заимствования, обусловливающие изменения социокультурных форм существования, вынуждая приспосабливаться, осваивать и использовать новые элементы в каждодневной жизни, т.е. происходил процесс аккультурации31.

Аккультурация как результат длительного контакта горских этнических сообществ и России, представлявших разные формы культуры, стал выражаться в изменениях исходных культурных моделей, которыми оперировали стороны до начала культурной коммуникации.

Садохин А.П. Этнология. - М.: Гардарики, 2001. С.201. " Садохин А.П. Межкультурная коммуникация. — М.: Альфа-М; Инфра-М, 2004. С.115.

В существовавшей раньше и продолжающейся сегодня полемике в социально-гуманитарной среде России вокрут сущности и последствий Кавказской войны мало кто замечает, что «Кавказская война — это не сплошная цепь сражений, растянувшаяся на многие десятилетия. Это еще и сложная история жизни людей разных племен и культур на протяженном и весьма условном стыке между русским и кавказским миром», жизнь, «наполненная самыми разнообразными проявлениями человеческих отношений»32. Социокультурное пространство Кавказской войны «было пространством парадоксальным, не сводившимся только к жестокости и взаимной ненависти»33.

Само пространство кавказского мира, его реакция на приближение к нему мира России, самый экстраординарный способ его освоения, вылившийся в форму Кавказской войны, порождал своеобразные, неизвестные в других обстоятельствах площадки межкультурного взаимодействия, невозможные во всех иных условиях.

Сама Кавказская война одновременно сделалась своеобразным способом диалога и познания, предлагая её участникам, на выбор, элементы межкультурного взаимодействия, которыми были военные акции (экспедиции и набеги), плен, аманаты, торговля пленными, кавказские милиции, постои войск в горских аулах, русские крепости и города, преобразования окружающих ландшафтов посредством экономической деятельности, кардинальные перемены в способах невоенного существования.

В свою очередь кавказский мир для русских был не только местом приложения их преобразовательных усилий, но и особой социокультурной субстанцией, которая преобразовывала их самих. Многие русские обретали на Кавказе новое для них состояние социального бытия и состояния духа, выражавшегося в чувстве свободы от многих пут и социальных условностей, которыми изобиловала их прошлая жизнь, которую они вели до приезда на Кавказ. В связи с этим среди части русских людей родилась особая кавказская романтика, которую в концентрированном и наиболее проявленном виде предъявили русские поэты, писатели или композиторы, остававшиеся на протяжении нескольких поколений певцами кавказской экзотики и духа свободы. От этого среди русских появилась даже особенная порода людей - кавказцы, чьи социально-культурные основания зарождались отчасти метафизическим отношением и любовью к Кавказу. В них произошло

,2 Дегоев В.В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. - М.. Русская панорама, 2001. С.242.

" Гордин Я.А. Ничего не утаю, или Мир погибнет, если я остановлюсь. - СПб.: ЗАО журнал «Звезда», 2008. С.110.

нравственное обновление и преображение, не только внутреннее, которое воплощалось в разрыве с прошлым, но и внешнее - переодевание в кавказский костюм и приобретение характерных черт кавказской повседневной жизни, а для некоторых - переход в кавказскую среду.

В шестой главе «Формирование учреждений образования, культурно-просветительских центров и рекреационной среды на Кавказе в 40-50-е гг. XIX века» показывается, что одним из главных средств преобразовательных усилий князя М.С. Воронцова стала система учебных заведений и культурно-просветительских учреждений, которые его усилиями постепенно получили новые основания и способы функционирования по всему Кавказскому краю.

Не только разнообразные по своему назначению школы, но публичные библиотеки, драматические и музыкальные театры, новые формы городской жизни, новые для края люди - все вместе открывали Кавказу новый мир, с которым пришла в край Россия.

Необычайной стороной для местной обновлявшейся кавказской жизни предстала благотворительность, которая всегда есть показатель не только общего состояния социального устройства, царящих там нравов, но есть показатель глубины проникновения человеколюбия и цивилизованности.

Непосредственными шагами за внесением феномена благотворения в повседневную жизнь края должны были последовать меры по сбережению и сохранению здоровья людей, прибывавших на Кавказ или населявших этот край.

Как это ни парадоксально для условий продолжавшихся военных столкновений, князь М.С. Воронцов один из первых, кто ставил перед собой такую задачу, прибегая использовать для этого естественные средства оздоровления в избытке представленные на Кавказе - целебные минеральные источники.

В этой работе М.С. Воронцов не знал устали, не жалел для роста общего благосостояния и благоустройства ни своих сил, ни своих личных средств. Своей деятельностью и её результатами даже в неблагоприятных условиях войны, вражды и ненависти, он показал всем жителям Кавказа путь к общему сосуществованию в рамках большого и могучего государства — Российской империи.

В трактовке князя М.С. Воронцова Российская империя представляла пространство и структуру, спасительную для тех, кто нуждался в защите и покровительстве, кто мог и хотел посвятить себя осмысленному, просвещенному и созидательному существованию.

Труды князя М.С. Воронцова были высоко оценены современниками, несмотря на все прижизненные и последующие разноречия. По-

тому его фигура по праву присутствует среди самых выдающихся деятелей российской истории.

В заключении диссертационного исследования отмечается, что важнейший опыт участия в государствостроении, основывавшийся на фундаменте полиэтнической и поликонфессиональной среды с сильно развитым социально-культурным и этно-конфессиональным полиморфизмом, продемонстрировала деятельность князя М.С. Воронцова на Кавказе.

Его созидательная работа не только способствовала преобразованию Кавказского края, стимулировала обновление его вековечных устоев, насыщала все его структуры русско-европейскими цивилиза-ционными смыслами, позволившими в дальнейшем не только значительно расширить рубежи Российской империи, но превратить ново-приобретенный край в одну из определяющих частей организма российской государственности.

Посев новых форм жизнесуществования, новых жизненных ценностей, новых межчеловеческих отношений, произведенный князем Михаилом Семеновичем Воронцовым дал впоследствии здоровые и созидательные всходы, которые позволили постепенно определить пути взаимопонимания и приближения России и Кавказа.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Рецензируемые издания, рекомендованные ВАК при Минобрнауки РФ и приравненные к ним (SCOPUS)

1. Лазарян С.С. Даргинская экспедиция 1845 г. и её значение для планов российского командования // Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал. Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Вып. 4. - Пятигорск, 2009. С.52-57. (0, 4 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.

2. Лазарян С.С. Необходимость, назначение и характер кавказского наместничества в правление Николая VI Вестник ПГЛУ. — Пятигорск, 2012. №1. С.375-379. (0, 25 пл.).

3. Лазарян С.С. Авторитаризм в политической истории России// Вестник ПГЛУ.- Пятигорск, 2012. №1. С.364-369. (0, 25 п.л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.

4. Лазарян С.С. Феномен путешественников и «культурных гнёзд» в истории Северного Кавказа первой половины XIX века// Вестник ПГЛУ. - Пятигорск: ПГЛУ, 2013. №2. С. 170-173. (0, 25 п. л.) в соавторстве A.B. Барнаш. Доля авторского вклада 70%.

5. Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов: аспекты сельскохозяйственной политики наместника в Предкавказье // Вестник ПГЛУ. — Пятигорск: ПГЛУ, 2013. №2. С.184-189. (0, 25 п. л.).

6. Лазарян С.С. Развитие конфессиональных отношений в системе мер Кавказского наместника (40-е гг. XIX века) // Вестник ПГЛУ. -Пятигорск: ПГЛУ, 2013. №3. С.231-238. (0,5 п. л.).

7. Лазарян С.С. Торговля в экономической и социальной политике Кавказского наместника князя М.С. Воронцова // Культурная жизнь Юга России. - Краснодар, 2013. №4. С.71-77. (0,5 п. л.).

8. Лазарян С.С. Мусульмане Кавказа в религиозной политике князя М.С. Воронцова // Вестник СКФУ. - Ставрополь, 2013. № 6. (39). С.123-127. (0,25 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Кпычниковым. Доля авторского вклада 60%.

9. Лазарян С.С. Дипломатия как действенное средство борьбы в арсенале князя М.С. Воронцова за Северный Кавказ в 40-50-е годы XIX века // Научная мысль Кавказа. - Ростов-на-Дону, 2014. №1. С.134-139. (0,4 п. л.).

10. Лазарян С.С. Особенности межкультурных коммуникаций в ходе Кавказской войны // Вестник СКФУ. - Ставрополь, 2014. №3. С. 143-149. (0,4 п. л.)

11. Лазарян С.С. English Cultural Footprint in the Activity of M.S. Vorontsov// International scientific-practical conference "Innovations in science, technology and the integration of knowledge" 27-28 February 2014, London. P. 203-216. (0,9 п.л.).

12. Лазарян С.С. Российская имперская идентичность в условиях северокавказских реалий первой половины XIX века // Вестник ПГЛУ. -Пятигорск, 2014. №3. С.209-213. (0,3 п. л.) в соавторстве с О.О. Рож-ковской. Доля авторского вклада 50%.

13. Лазарян С.С. Russian's Northern Caucasus provinces or why the metropoly proved to be unprepared for the "Reconquista" of the provinces // Life Science lournal. Zhengzhou, Henan Province, 2014. #11 (lis). P.473-476. (ISSN: 1097-8135). (0,25 п.л.) в соавторстве с В.П. Ермаковым и Л.И. Миляевой. Доля авторского вклада 70%.

14. Лазарян С.С. Имперская образовательная система на Кавказе в 40-50-е годы XIX века: задачи и пути развития // Диалог со временем. Институт Всеобщей истории РАН. Центр интеллектуальной истории. -М„ 2014. Выпуск 48. С. 181-193. (0,75 п. л.).

15. Лазарян С.С. Негласное участие А.П. Ермолова в делах Кавказа в годы наместничества князя М.С. Воронцова // Вестник МГОУ. Серия: история и политические науки. — М., 2014. №4. С.88-94. (0,4 п. л.).

16. Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и развитие культурно-просветительской и научной деятельности на Кавказе // Вестник СОГУ. - Владикавказ, 2015. №1. С. ( 0,5 п.л.) Соавтор A.A. Магометов. Доля авторского вклада 50%.

Монографии

17. Лазарян С.С. Становление предпринимательства в регионе КМВ. 1780-1917 гг. - Пятигорск: Изд-во «Спецпечать», 2003. - 196 с. (12,25 п. л.).

18. Лазарян С.С. Очерк культурного развития СевероКавказского края: начало XIX - начало XX вв. - Пятигорск: Изд-во «Спецпечать», 2006. - 178 с. (11,12 п. л.) в соавторстве с A.B. Барнаш. Доля авторского вклада 70%.

19. Лазарян С.С. Воронцовский Кавказ. Исторические очерки. -Пятигорск: Изд-во РИА на КМВ, 2009.-248 с. (15,5 п. л.).

20. Лазарян С.С. Северный Кавказ с древнейших времен до начала XX столетия (историко-этнографические очерки). - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2010. — 318 с. (40 п.л.) в коллективе авторов. Доля авторского вклада 10%.

21. Лазарян С.С. Мозаика северокавказской жизни: события и процессы XIX - начала XX веков (исторические очерки). - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2012. - 330 с. (20,6 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Кпычни-ковым. Доля авторского вклада 60%.

22. Лазарян С.С. Военно-политическая и административно-правовая деятельность князя М.С. Воронцова в Кавказском крае. 18451854 гг. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2012. - 323 с. (20,19 п.л.).

23. Лазарян С.С. Экономическая, социальная и этно - конфессиональная политика князя М.С. Воронцова в Кавказском крае. 18451854 гг. - Пятигорск: ПГЛУ, 2014. - 398 с. (24,7 п. л.).

24. Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и Кавказ: экономический и социально-культурный контекст. - Saarbruken: Lambert Pablishing, 2014.-457 с. (28,56 п.л.).

25. Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и Кавказ: аспекты социально-культурной деятельности и разноречия вокруг кавказского наследия. - Пятигорск: ПГЛУ, 2014. - 217 с. (13,56 п. л.).

Статьи в научных журналах и сборниках

26. Лазарян С.С. Деятельность наместников Кавказа как условие развития курортов и предпринимательства в регионе КМВ // Научные

труды 111 ТУ №8. Серия «Гуманитарные науки». — Пятигорск, 2001. -С.29-38. (0,5 п. л.).

27. Лазарян С.С. Армяне на Кавказе в годы наместничества князя М.С. Воронцова // Материалы второй региональной научно-практической конференции по арменистике 29 февраля 2004. — Пятигорск, 2004. - С.53-60. (0,4 п. л.).

28. Лазарян С.С. Развитие путей сообщения и транспортных средств в Кавказском крае в годы наместничества князя М.С. Воронцова // Стратегическое управление социально-экономическими и политическими процессами в регионе: история, современность, перспективы. Материалы научно-практической конференции. — Ростов-на-Дону-Пятигорск, 2004. -С.330-344. (0,5 п. л.).

29. Лазарян С.С. Сюжеты религиозной политики Кавказской администрации в середине 40-х — середине 50-х гг. XIX в. // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.2.

- Пятигорск, 2005. - С.68-76. (0,4 п. л.).

30. Лазарян С.С. М.С. Воронцов: первые страницы кавказской биографии // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.З. — Пятигорск, 2005. — С.77-89. (0,6 п. л.).

31. Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и проблема кавказского разбойничества // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.5. — Пятигорск, 2006. — С.43-55. (0,6 п. л.).

32. Лазарян С.С. Театрально-концертная деятельность в XIX — начале XX века как способ утверждения российского культурного пространства на Северном Кавказе // Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал. Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Вып. 1. - Пятигорск, 2007. - С.67-76. (0,5 п. л.).

33. Лазарян С.С. К вопросу о борьбе со злоупотреблениями на Кавказе в годы наместничества князя М.С. Воронцова // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.7.

- Пятигорск, 2007. - С.59-66. (0,5 п. л.).

34. Лазарян С.С. Кавказ и особенности управленческой практики князя М.С. Воронцова // История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.8. — Пятигорск, 2007. — С.75-83. (0,5 п. л.).

35. Лазарян С.С. Приоритеты в переселенческой политике российских властей на северном Кавказе в 40-50-е годы XIX в.// История и культура народов северного Кавказа. Сборник научных трудов. Вып.9. - Пятигорск, 2008. - С.65-75. (0,5 п. л.).

36. Лазарян С.С. Административно-хозяйственная деятельность князя М.С. Воронцова на Кавказских Минеральных водах// Материалы межрегиональной научной конференции «Северный Кавказ: перспективы исследования и исторические вызовы». — Армавир, 2008. — С. 124129. (0,3 п. л.).

37. Лазарян С.С. Внутренние миграции на Северном Кавказе как продолжение переселенческой политики российских властей в первой половине XIX века // Проблемы российской и европейской истории и историографии: общественно-политический и социально-экономический аспекты. Ученые записки. Выпуск 12. Пятигорск, 2009. - С.89-101. (0,8 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.

38. Лазарян С.С. О некоторых особенностях военных традиций в реалиях Кавказской войны // Образ войн и революций в исторической памяти: Материалы международной научной конференции. Пятигорск, 24-25 апреля 2009 г. - Пятигорск-Ставрополь-Москва, 2009. - С.118-124. (0,4 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.

39. Лазарян С.С. Английский культурный контекст в деятельности и личности М.С. Воронцова в период его наместничества в Новороссийском и Кавказском крае // Материалы региональной научной конференции «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - II». — Пятигорск, 2010. С. 191-202. (0,7 п. л.).

40. Лазарян С.С. Экспедиция графа М.С. Воронцова в Дарго летом 1845 г. (свидетельства и оценка современников) // Университетские чтения - 2010. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. Часть 15. -Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2010. -С.54-57. (0,25 п. л.).

41. Лазарян С.С. Религиозные конфессии и политика российских властей в Кавказском крае в 40-50-е гг. XIX в. // Теодицея. Альманах. №1. -Пятигорск, 2010. -С.56-59. (0,25 п. л.).

42. Лазарян С.С. Реалии войны на Кавказе глазами её участников (на примере событий первой половины XIX века)// Материалы региональной научно-практической конференции 26-28 ноября 2010 г. «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа -III». - Пятигорск, 2011. - С.161-176. (1,2 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.

43. Лазарян С.С. Кавказское наместничество и развитие предпринимательства на Кавказских Минеральных Водах (40-70-е годы XIX века) // Материалы региональной научно-практической конференции 26-28 ноября 2010 г. «Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа - III». - Пятигорск, 2011. - С.161-176. (0,9 п. л.).

44. Лазарян С.С. М.С. Воронцов и проблема злоупотреблений в войсках Отдельного Кавказского корпуса // Российский Кавказ: исторический альманах. - Пятигорск, 2012. -№1. С.58-65. (0,9 п. л.).

45. Лазарян С.С. Роль армян в политике Кавказского наместника М.С. Воронцова// Арменоведческий журнал. -2012. №3. С.68-76. (0,4 п. л.).

46. Лазарян С.С. Russia and Caucasus: Historical Factors of Unsuccessful Incorporation // Creative Innovations & Innovative Creations. PSLU bulletin. International version. -2011-2012. №1-2 (2-3). P.45-55. (0,9 п. л.) в соавторстве с В.П. Ермаковым и Л.И. Миляевой. Доля авторского вклада 70%.

47. Лазарян С.С. Князь М.С. Воронцов и армяне // Армяне юга России: история, культура, общее будущее: материалы Всероссийской научной конференции (30 мая-2 июня 2012 г., Ростов-на-Дону) / отв. ред. акад. Г.Г. Матишов. - Рстов-на-Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2012. С.71-75. (0,25 п.л.).

48. Лазарян С.С. Армяне в национальной политике князя М.С. Воронцова// Общероссийская и национальная идентичность». Материалы международной научно-практической конференции. 19-20 апреля 2012 г. - Пятигорск: ПГЛУ, 2012. С.452-456. (0,25 п. л.).

49. Лазарян С.С. Разведка в арсенале средств кавказского наместника князя М.С. Воронцова // Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа — VI. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск, 22-23 ноября 2013 г. — Пятигорск: ПГЛУ, 2013. С. 186-194. (0,5 п. л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.

50. Лазарян С.С. Приоритеты переселенческой политики российских властей на Кавказе в 40-50-е годы XIX в. // Российская государственность в судьбах народов Кавказа-VII. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск, 12-13 декабря 2014 г. — Пятигорск: ПГЛУ, 2014. С.134-138. (0,25 п. л.).

51. Лазарян С.С. Города как пространство социокультурной адаптации автохтонного населения Северного Кавказа в процессе осуществления российского модернизационного проекта // Город в этнокультурном пространстве народов Кавказа / Ред. коллегия: Ю.Д. Анчабадзе (ответ, ред.), Н.Д. Пчелинцева, Л.Т. Соловьева. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2014. С.21-34. (0,81 п.л.) в соавторстве с Ю.Ю. Клычниковым. Доля авторского вклада 60%.

Научное издание

Лазарян Сергей Степанович

КАВКАЗ ПОД УПРАВЛЕНИЕМ КНЯЗЯ М.С. ВОРОНЦОВА 1844-1854 ГОДЫ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Подписано в печать 08.12.2014. Формат 60x84 '/16. Печать на ризографе. Усл. п.-л. 2,4. Тираж 100 экз. Заказ № 121. Издательство Северо-Осетинского государственного университета имени К. Л. Хетагурова, 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46.