автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Кирилло-Новоезерский монастырь как социокультурное явление средневековой жизни Московского государства

Полный текст автореферата диссертации по теме "Кирилло-Новоезерский монастырь как социокультурное явление средневековой жизни Московского государства"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ

На правах рукописи

Сазонова Татьяна Викторовна

КИРИЛЛО-НОВОЕЗЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЖИЗНИ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА

(1540-е—1660-е гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена в Санкт-Петербургском институте истории РАН и в Европейском Университете в Санкт-Петербурге

Научный руководитель:

доктор исторических наук 3. В. Дмитриева

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор М. С. Черкасова

кандидат исторических наук А. А. Селин

Ведущая организация:

Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена

Защита диссертации состоится 5 июля 2005 г. в 14.30 на заседании Диссертационного совета Д 002.200.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Санкт-Петербургском институте истории РАН по адресу: Санкт-Петербург, ул. Петрозаводская, д. 7.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института истории РАН.

Автореферат разослан "_

2005 г.

И. о. ученого секретаря диссертационного совета доктор исторических наук

А. Нардова

ао<Яг

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы. Монастыри и монашество со времени их появления на Руси оказывали многоаспектное влияние на жизнь общества. Степень влияния неуклонно росла вплоть до конца XVII в. Признание этого исторической наукой крепло по мере введения в научный оборот материалов монастырских архивов и превращения монастырей в специальный объект научного исследования. Вместе с тем в историографии монастырей обращают на себя внимание две ее особенности. Во-первых, среди принадлежащих к ней исследований преобладают работы, посвященные отдельным направлениям функционирования обителей. Во-вторых, основное внимание уделялось крупным монастырям. Между тем, в формировании системы хозяйственных, социально-политических и духовных связей в средневековом русском обществе играли большую роль средние и мелкие монастыри. Их влияние на исторические судьбы страны и ее культуру осуществлялось через повседневную жизнь как насельников обителей, так и входившего с ними в постоянное соприкосновение населения. Поэтому в рамках стоящей перед исторической наукой задачи реконструкции всех сторон жизни средневекового общества комплексное исследование средних и мелких монастырей отличается несомненной актуальностью. Освобождение исторической науки от навязанных ей идеологических предпочтений, вернувшие историю Русской Церкви в круг наиболее разрабатываемых тем, изучение малых и средних монастырей также свидетельствуют об актуальности темы настоящей диссертации, посвященной истории Кирилло-Новоезерского монастыря. Он располагался в Белозерском уезде, являясь одним из небольших монастырей, которых в то время в Белозерье было более 20. Сохранился основной корпус документальных материалов Кирилло-Новоезерского монастыря второй половины XVI—XVII вв.: акты, денежные и хлебные приходные и расходные книги, описи строений и имущества, вкладная книга и другие делопроизводственные материалы. Эти исторические источники позволяют проанализировать функционирование небольшой обители, определить ее место в средневековом обществе.

Степень изученности темы. Интерес к истории русских монастырей возник в начале XIX в. Первыми к этой теме обратились цер-

ковные историки, которые рассматривали монастыри как религиозно-благотворительные учреждения. Основное внимание обращалось в основном на «внешнюю» историю — судьбу основателей монастырей, жизнь игуменов и архимандритов, структуру церковной организации и т. п.1

Огромный фактический материал содержится в трудах Е. Е. Го-лубинского, П. М. Строева, В. В. Зверинскогоидр.2В. О. Ключевский впервые комплексно исследовал жития как исторические источники3. Он же положил начало изучению социально-экономического развития монастырских вотчин4.

В конце XIX—начале XX вв. было положено начало разработке истории отдельных монастырей5. Этому сопутствовало введение в научный оборот материалов монастырского делопроизводства. Классическим примером комплексного изучения отдельной обители стал труд Н. К. Никольского. В нем рассматривались история основания монастыря, его строения, средства содержания, управление, келейная и общинная жизнь, а также богослужение. В качестве приложения Н. К. Никольский опубликовал большое число хозяйственных документов из архива Кирилло-Белозерского монастыря6.

'Амвросий (Орнатский). История Российской иерархии. Ч. 1—6. СПб., 1807—1813. Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской церкви. Т. 1-12. СПб., 1868-1887.

2 Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1—2. М., 1880—1911. Строев П. М. Списки иерархов российской церкви. СПб., 1877. ЗверинскийВ. В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. Т. II. СПб., 1892.

3 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871.

4 Ключевский В. О. Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае//Сочинения в 9 томах. Т. 8. М., 1987. С. 5—30.

5Доброклонский А. П. Солотчинский монастырь, его слуги и крестьяне в XVII в. // ЧОИДР, 1888. Арсений, иеромонах. Доклады, грамоты и другие акты о служках Троицкого Сергиева монастыря. Тверь, 1899. Воронцова Л. Д. Несколько данных о быте монастырей XVII—XVIII вв. //Древности. Труды археографической комиссии Императорского Московского археологического общества. М., 1900.

6 Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII вв. (1397-1625). Т. 1.Вып. 1-2. СПб., 1897-1910.

В советское время изучение монастырей не прекращалось, но с учетом изменившихся идеологических предпочтений монастыри рассматривались, прежде всего, как крупные земельные собственники, игравшие важную роль в социальном и экономическом развитии страны. Со страниц исследований монастыри представали как «коллективные феодалы» и субъекты классовой борьбы7. Особое внимание уделялось изучению землевладения и хозяйственной деятельности8 и истории крестьянства как преобладающего

Он оке. Кирилло- Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII вв. Т. II. Управление (СПб отделение Архива РАН. Ф. 247. Оп. I. Д. 32,35,37). Отдельные фрагменты исследования общинной жизни были опубликованы: Никольский Н. К. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре в XV и XVI вв. и в начале XVII // Христианское чтение. 1907. Август. С. 153—189; 1908. Февраль. С. 267—292; 1908. Июнь-июль. С. 800-907.

7 Тихомиров М. Н. Монастырь-вотчинник XVI в. // Исторические записки. М., 1938. Т. 3. С. 130—161. Будовниц И. У. Монастыри на Руси и борьба сними крестьян в XIV—XVI вв. М., 1966. Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России в конце XV—начале

XVI вв. М., 1977.

х Савич А. А. Монастырское землевладение на Русском Севере XVI—

XVII вв. Пермь, 1930. Веселовский С. Б. Монастырское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в. // Исторические записки. 1943. Т. 10. С. 96—116. Онже. Феодальное землевладение в северо-восточной Руси. М.-Л., 1947. ЩепетовК. Н. Сельское хозяйство в вотчинах Иоси-фо-Волоколамского монастыря в конце XVI века // Исторические записки. М., 1946. Т. 18. С. 92—147. КопаневА. И. История землевладения Белозерского края XV—XVI вв. М.-Л., 1951. Прокофьева Л. С. Вотчинное хозяйство вХУН в.: По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря. М.; Л., 1959. Заозерская Е. И. Из истории феодальной вотчины и положения крестьян в первой половине XVII в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. М., 1960. С. 39—66. Прокофьева Л. С. Вотчинное хозяйство в XVII в.: По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря. М.; Л., 1959. ИвинаЛ. И. Крупная вотчина в северо-восточной Руси конца

XIV—первой половины XVI вв. Л., 1979. Круглик Г. М. ЗемлевладениеТро-ице-Сергиева монастыря в период феодальной войны (1425—1453 гг.) // Аграрный строй в феодальной России XV-начала XVIII вв. М., 1986. С. 4— 25. Назаров Б. Д. Из истории землевладения и хозяйства монастырей Новгорода в XV в. //Аграрный строй в феодальной России XV- начала XVIII вв. М., 1986. С. 26—54. Пономарева И. Г. Крупная вотчина Тверского края

XV—нaчaлaXVIIв.Aвтopeф.диcc. ...к.и.н.М., 1987. Соколова Н. В. Мона-

населения монастырских вотчин в XVI—XVII вв.9 На основе монастырских архивов в отечественной историографии решались и другие проблемы, такие, как проблема монастырской колонизации10, монастырская торговля", вклады и вкладчики монастырей XVI—XVII вв.12, внутренняя жизнь и состав монастырских насельников13.

стырское землевладение и хозяйство в Нижегородском крае в XVI—сер.

XVIII вв. Автореф. дисс.... к.и.н. М., 1990.

9 Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в. М., 1946. Прокофьева JI. С. Вотчинное хозяйство в XVII в.: По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря. М.; JL, 1959. Горская Н. А. Монастырские крестьяне Центральной России в XVII в.: О сущности и формах феодально-крепостнических отношений. М., 1977. Бакланова Е. Н. Крестьянский двор и община на Русском севере (конецХУП—начало XVIII вв.) М., 1976. Водар-ский Я. Е. Население России в конце XVII—начале XVIII вв. М., 1977. Ко-панев А. И. Крестьяне русского Севера в XVII в. JI., 1984. Иванов В. И. Монастырские крестьяне Поморья bXVII в. Автореф. дисс. ...д.и.н.М., 1997. Огризко 3. А. Из истории крестьянства на Севере феодальной России XVII в. М., 1968. Сахаров А. Н. PyccкaядepeвняXVIIв. По материалам патриаршего хозяйства. М., 1966. Шапиро A. JI. Русское крестьянство перед закрепощением (XIV—XVI вв.). JI., 1987. Аграрная история Северо-Запада России. JL, 1971,1974,1978,1989. История северного крестьянства. Т. 1. Крестьянство Европейского Севера в период феодализма. Архангельск, 1984.

10 СавичА. А. Монастырское землевладение на русском Севере XIV—XVII вв. Пермь, 1930. Колесников П. А. Северная деревня в XV—первой половине

XIX в. Вологда, 1976. ИвинаЛ. И. Внутреннее освоение земель России в XVI в. JL, 1985. Водарский Я. Е. Землевладение русской православной церкви и ее хозяйственно-экономическая деятельность (XI—начало XX в.) //Русское православие: Вехи истории. М., 1985.

11 ГорфункельА. X. Перестройкахозяйства Кирилло-Белозерского монастыря в связи с развитием товарно-денежных отношений в XVI в. // Ученые записки Карельского государственного педагогического института. 1956. Т. 2. Вып. 1. С. 90—111. Маньков А. Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI в. M.-J1., 1951. Колычева Е. Я. Приходо-расходные книги XVI в. как источник по истории монастырского хозяйства//Тезисы докладов и сообщений XV сессии межреспубликанского симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М., 1974. С. 45-61.

п СавичА. А. Вклады и вкладчики в севернорусских монастырях XV—XVII в. Пермь, 1929. Ивина Л. И. Вкладная и кормовая книга Симонова монастыря / /Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. II. JI., 1969.

Современная российская историография во многом продолжает традиции отечественной исторической науки. Основное внимание по-прежнему уделяется рассмотрению землевладения монастырей, населению их вотчин, землеустройству, эволюции феодальной ренты, монастырскому иммунитету и вкладам14. Появляются новые подходы к изучению ряда традиционных тем, например, таких, как монастырская торговля (В. Б. Перхавко, А. Е. Чекунова, М. Б. Булгаков, Л. В. Данилова, А. В. Крайковс-кийидр.)15.

Е. И. Колычева в одной из последних работ предприняла попытку показать необходимость всестороннего изучения истории монастырей. Она обратила внимание на то, что многие вопросы монастырской жизни на протяжении последних 70 лет оставались практически не затронутыми исследователями. Среди них — история русского монастырского строительства, его региональные особенности, благотворительность, формы организации монашества и внутреннего устройства обителей, влияние иноческого идеала на мировоззрение и судьбы средневекового человека. Е. И. Ко-

13 Огризко 3. А. Слуги Спасо-Прилуцкого монастыря XVI—XVII вв. //Труды государственного исторического музея. Вып. XXVII. М., 1955. Петров -

B. А. Слуги и деловые люди монастырских вотчин XVI в. // Вопросы экономики и классовых отношений в русском государстве XII—XVII вв. М.-Л., 1960. С. 129-171.

14 Черкасова М. С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XVI—XVII вв. М., 1996. Чернов С. 3. Сельские монастыри и великокняжеские волости на северо-востоке Московского княжества в XIV—XV вв. // Церковь в истории России. М., 1997. Николаева С. В. Вклады и вкладчики в Троице-Сергиев монастырь в XVI—XVII вв.//Церковь в истории России. М., 1997.

C. 81—107. Пономарева И. Г. Слуги Троицкого-Макарьева Калягина монастыря//Архив русской истории. Вып. 7. М., 2002. С. 83—101.

15 Перхавко В. Б. Монастыри и торговля в домонгольской Руси // Церковь в истории России. М., 1997. С. 123—130. Прохоров М. Ф., Чекунова А. Е. Вотчинное хозяйство Донского монастыря в XVII—XVIII вв. // Монастыри в жизни России. Калуга, 1997. С. 60—65. Булгаков М, Б. Монастырские ярмарки в XVII в. //Тамже. С. 66—68. Горская Н. А., Данилова Л. В. и др. Собственность в России: Средневековье и раннее новое время. М., 2001. КрайковскийА. В. Торговля солью на Русском Севере в 1630-х—1650-х годах. Автореф. дисс.... к.и.н. СПб., 2005.

лычева наметила новые пути изучения монастырей в контексте русской культуры16.

В последнее время обозначилась тенденция к изучению духовной и повседневной монастырской жизни. В частности, современные авторы исследовали поминальную практику в русских средневековых монастырях17, монастырские уставы18, повседневную жизнь в русских средневековых обителях19.

Пол Бушкович исследовал изменения в религиозном сознании русского общества XVI—XVII вв., в том числе и в монастырской среде20. Его ученица Дженнифер Спок посвятила свою диссертационную работу исследованию вкладов в Соловецкий монастырь в связи с особенностями поминальной практики XVI—XVII вв. Она пришла к выводу, что истинными благотворителями Соловецкого монастыря были не представители московской элиты, делавшие крупные вклады, а жители Русского Севера, которые

16 Колычева Е. И. Православные монастыри второй половины XV—XVI века//Монашество и монастыри в РоссииХ1—XX века. Исторические очерки. М., 2002. С. 81-115.

17 ШтайидорфЛ. Сравнение источников об организации поминания усоп-шихв Иосифо-Волоколамском и Троице-Сергиевом монастырях в XVI веке //Археографический ежегодник за 1996 г. М., 1998. С. 208—239. Алексеев А. И. Под знаком конца времен. Очерки русской религиозности конца XIV—начала XVI вв. СПб., 2002. Шаблова Т. И. Предисловие//Синодик Иосифо-Волоколамского монастыря (1479—1510-егоды). СПб., 2004. Сазонов С. В. О видах синодика-помянника//История и культура Ростовской земли. Ростов, 1993.

18 Белякова Е. В. Скитский устав и его значение в истории русского монашества//Церковь в истории России. М., 1997. С. 21—29. Сергеев А. Г. Житие и устав св. Корнилия Комельского как исторический источник. Автореф. дисс.... к.и.н. СПб., 2001. Сергеев А. Г. К вопросу об источниках Устава св. Корнилия Комельского // Опыты по источниковедению. Древнерусская книжность. СПб., 1997.

19 Романенко Е. В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М. ,2002. НаиденоваЛ. П. Внутренняя жизнь монастыря и монастырский быт (по материалам Соловецкого монастыря) // Монашество и монастыри в России XI—XX века. Исторические очерки. М., 2002. С. 285—301.

20 Bushkovitch P. Religion and Society in Russia. The Sixteenth and Seventeenth Centuries. New York, Oxford, 1992.

считали соловецких чудотворцев своими небесными покровителями21.

3. В. Дмитриевав2003 г. опубликовала монографию о Кирилло-Белозерском монастыре, где анализируются вытные книги, описи строений и имущества, устанавливается полнота и достоверность содержащихся в них сведений. В книге рассмотрен широкий круг вопросов: влияние событий «смутного времени» на состояние хозяйства монастырской вотчины, эволюция землепользования крестьян, их хлебные и денежные платежи в пользу монастыря, развитие ссудно-кредитных отношений и т. д. Широкое сравнительное изучение вотчинных и государственных описаний позволило автору применить антропологический подход к изучению аграрных отношений в российской средневековой деревне и показать влияние субъективного фактора на развитие социальных и экономических процессов XVI—XVII вв.22

В 2004 г. в свет вышла фундаментальная работа М. С. Черкасовой, посвященная социально-экономической истории Троице-Сергиева монастыря. В ней с исчерпывающей полнотой раскрыты эволюция землевладения Троицкой корпорации и этапы расселения сельского населения в ее владениях, структура и динамика пашни и перелога, крестьянское землепользование, размеры феодальной ренты, особенности монастырского иммунитета23.

Расширение проблематики в изучении истории монастырей происходила при сохранении преимущественного внимания ученых к крупным монастырям, архивы которых уже давно вводились в научный оборот. Только в последнее время тенденция была нарушена, о чем свидетельствует защищенная в 2003 г. кандидатская диссертация И. Н. Шаминой, посвященная монастырям Вологодского уезда. Среди обителей, история которых освещена в этой

21 SpockJ. В. The Solovki Monastery 1460—1645: Piety and Patronage in the Early Modern Russian North. Volume I. A Dissertation Presented to the Faculty of the Graduate School of Yale University in Candidacy for the Degree of Doctor of Philosophy. S. 1., 2003.

22 Дмитриева 3. В. Вытные и описные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI-XVII вв. СПб., 2003.

23 Черкасова М. С. Крупная феодальная вотчина в России конца XVI-XVII вв. (по архиву Троице-Сергиевой Лавры) М., 2004.

работе, есть как относительно крупные (Корнильево-Комель-ский), так и средние монастыри (Павлов Обнорский и Николо-Озерский). Хотя И. Н. Шамина затрагивает разные аспекты деятельности монастырей (повседневный быт, состав насельников монастыря, роль вкладчиков), преимущественное внимание она уделяет хозяйственному освоению региона и роли монастырей в нем, а также организации их хозяйства24.

Цели и задачи диссертации. Цель настоящего исследования состоит в раскрытии социальной и культурной роли среднего монастыря в средневековом русском обществе. Это предполагает комплексное исследование становления, развития и функционирования обители на примере Кирилло-Новоезерского монастыря. В соответствии с целью исследования сформулированы основные задачи: источниковедческий анализ документальных материалов Кирилло-Новоезерского монастыря; изучение изменения внешнего облика монастыря; изучение процессов складывания монастырской вотчины и численный состав населения; установление характера управления и распределения обязанностей среди монастырской братии, а также других категорий насельников монастыря; выявление социального происхождения монахов и характеристика их повседневного быта; определение средств содержания монастыря, его связей с государственными структурами, епархиальными властями, вкладчиками, округой.

Хронологические рамки исследования обусловлены сохранностью источников. Нижняя хронологическая грань—1542 г., дата выдачи первой сохранившейся жалованной грамоты монастырю, а верхняя — 1662 г. — определяется датой последней сохранившейся описи строений и имущества Кирилло-Новоезерского монастыря за XVII в.

Методологические основы Общей методологической основой диссертации является объективный подход и конкретный анализ явлений и процессов социально-экономической жизни русского средневекового общества. Диссертация базируется на принципе историзма, ориентированного на факт и источник. В работе ис-

24 Шамина И. И. Монастыри Вологодского уезда в XVI—XVII вв.: землевладение и организация хозяйства. Автореф. дисс.... к.и.н. М.,2003.

пользован метод сравнительного изучения разных по происхождению источников, содержащих однотипную информацию.

Научная новизна работы обусловлена тем, что до сих пор в историографии русского средневековья средний монастырь как социокультурное явление еще не становился объектом комплексного анализа. Основной корпус изученных исторических источников составили приходные и расходные книги, описи и акты, в большинстве своем впервые введенные в научный оборот.

Практическая значимость диссертации состоитвтом, что проанализированные в ней материалы, методы изучения исторических источников, полученные выводы могут быть использованы в научно-исследовательской практике при дальнейшем изучении явлений социокультурной и экономической жизни русского средневековья. Выводы могут найти применение в учебно-педагогической работе при преподавании курса истории России, при написании учебников и учебных пособий. Материалы диссертации могут быть полезны для региональных и краеведческих исследований.

Апробация работы. Главы и текст диссертации обсуждались на заседаниях диссертационных семинаров факультета истории Европейского Университета в Санкт-Петербурге, на заседаниях Отдела древней истории России Санкт-Петербургского института истории РАН. По теме диссертации были сделаны доклады на конференциях: «История православия в России: люди, факты, источники» (Санкт-Петербург, 1995), «XIV Всероссийская конференция писцовые книги и другие историко-географические источники XVI—XX вв., посвященная 70-летию Исторического факультета СПбГУ» (Санкт-Петербург, 18—20 октября 2004 г.), «Культура Белозерья X—XX вв.» (Кириллов, 7—8 сентября 2004 г.). По материалам диссертации опубликовано шесть научных статей общим объемом 5,3 п.л.

II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также 9 приложений.

Во Введении содержится историографический очерк по теме диссертации, обоснована актуальность темы, определяются объекты изучения, хронологические рамки, цели и задачи.

В первой главе «Источники по истории Кирилло-Новоезерского монастыря» дана характеристика исторических источников и определена методика работы с ними.

В диссертации использованы материалы, хранящиеся в архивах Москвы (РГАДА, ОПИ ГИМ), Санкт-Петербурга (СПб ИИ РАН, ОР РНБ), Новгорода (ОПИ НГОМЗ) и Череповца (ЧерМО). Они составляют уникальный по степени сохранности комплекс исторических источников. Однако работа с массовыми источниками, которые в данном случае представлены приходо-расходными хлебными и денежными книгами, а также описями монастырского имущества, сопряжена с рядом сложностей.

Приходные и расходные монастырские денежные и хлебные книги представляют собой учетные документы денежных сумм или зерна, поступавших в монастырь или расходуемых им за определенный период. Денежные книги состояли из текущих записей прихода и расхода, производимые казначеем или другим лицом по его указанию. Хлебные книги, как правило, велись житником или посельским старцем. В работе использованы приходные и расходные книги Кирилло-Новоезерского монастыря с 1562/63 г. по 1664 г. Всего исследовано 50 приходных и расходных денежных книг и 23 хлебные книги.

Денежные и хлебные книги отражают широкий спектр жизнедеятельности монастыря. В частности, в денежных книгах выделяются следующие группы статей, связанных с расходом денег: покупка различного рода товаров и продуктов питания, плата работникам, мастерам, слугам (найм, «зажилое», «месячина», «от дел»), выплата государственных налогов и церковных пошлин, различного рода подношения, «почести» (боярам, вкладчикам, городской администрации, дьякам и их людям при разрешении судебных дел), расходы на дорогу при поездках в Москву, Ростов, Ярославль, Каргополь и др. (корм лошадям, наем проводников и подвод, «постоялое»). С поступлением денег связаны следующие группы статей: вклады, пожалования («государеваруга», «на платье от митрополита», «на гробницу чюдотворцу Кириллу»), доход с мельницы, продажа скота, сбор с крестьян денежного оброка и ряд других поборов («кунишные» деньги, «сырные», «под грамоту и т. д.), «по кабалам». В хлебных книгах зафиксирован приход хлеба в монастырскую житницу и его последующий расход. Как

правило, приходные хлебные книги включают в себя следующие статьи: хлеб, привезенный с монастырской пашни, оброчный хлеб, вкладной, покупной. Расходные хлебные книги содержат записи расхода хлеба на монастырский обиход (на «хлеба», квас, крупу, солод), на корм своим лошадям и на корм приезжим, на посев, на подношения, на оплату труда («месячина», «за труды»).

Произведенный источниковедческий анализ показал, что вследствие особенностей ведения дел, а также специфики их сохранности, документы распределяются во времени неравномерно. В результате целые десятилетия истории монастыря остаются без освещения хозяйственной документацией. Обращает на себя внимание специфика средневекового учета, проявляющаяся в разрыве между поставленными задачами и их реализацией. Судя по количеству разнообразной хозяйственной документации, а также по характеру учитываемого (вплоть до 0,5 деньги, данной в качестве милостыни), учет ставил своей целью фиксацию всей полноты информации. Однако реализация этого намерения не всегда отражалась в сохранившихся документах. В хозяйственных книгах часто оставалась незафиксированной часть сведений, причем их объем мог быть значительным. Кроме того, установленные особенности средневекового учета показали необходимость проверки цифровых данных приходных и расходных книг.

Следующей группой источников являются описи строений и имущества монастырей (описные, отписные и переписные книги, как их называли сами составители), которые представляют собой своего рода инвентари — учетные документы, в которых подробно описывались монастырские строения и находившееся в них имущество.

В диссертации использованы описи имущества Кирилло-Ново-езерского монастыря с 1581 по 1662 г. Все они проводились по указу высших церковных или светских властей при смене игумена или строителя (кроме описи 1628 г., составленной при смене казначея). Описывать монастырь поручалось, как правило, белозерским подьячим или посадским людям. При этом присутствовала братия монастыря, иногда приглашались понятые - окрестные крестьяне и священники приходских церквей. Участники описания получали за работу вознаграждение от монастыря.

В преамбулах к описям чаще всего указывалось, кто, когда и по чьему указу проводил описание, а также на чье имя «отписывался» монастырь. Установлено, что в преамбулах указывались не все лица, участвовавшие в описи (иногда их имена встречаются в расходных денежных книгах в связи с получением платы за участие в описании монастыря). Из 12 описей монастыря 7 проводилось по указу светских властей и 5 по указу церковных. В б случаях монастырь отписывался игумену, в 4 — строителю и один раз — келарю и казначею.

Проверить степень полноты информации и достоверность рассматриваемых описей имущества, как правило, сложно из-за отсутствия иных документов, содержащих сведения об имуществе или строениях монастыря этого периода. Однако существуют два объекта учета, присутствующие в нескольких источниках: поселения и крестьяне монастырской вотчины, а также вклады.

Сравнительный анализ описей имущества и писцовой книги 1626/27 г. с записями в приходных денежных и хлебных книгах позволил установить, что перечни деревень и имен крестьян, содержащиеся в описях имущества и писцовой книге, не отражают реального положения в вотчине. Часть тяглых поселений была записана пустошами, а монастырские крестьяне - бобылями и детенышами. Вероятно, информация сознательно искажалась монастырскими старцами, чтобы облегчить бремя налогообложения. Можно предположить, что такая ситуация в то время носила общерусский характер. Подобное явление отмечено 3. В. Дмитриевой и М. С. Черкасовой на материалах Кирилло-Белозерского и Троице-Сергиева монастырей. Таким образом, сведения этих источников могут служить основой для изучения состояния землевладения и народонаселения в вотчине только в комплексе с другими хозяйственными документами.

Вклады, поступавшие в монастырь, фиксировались во вкладных книгах, в приходных денежных и хлебных книгах, а также некоторых описях имущества.

В архиве Кирилло-Новоезерского монастыря сохранилась только одна вкладная книга, составленная в 1678 г. Наиболее ранний из учтенных в ней вкладов относится к 1627 г. Во вкладной книге содержатся сведения о денежных, вещевых и хлебных вкладах, а

также о дарениях лошадей и скота. По частоте упоминаний записи идут в следующей последовательности: вклады лошадей и коров, далее — хлебные вклады, священнические одеяния, деньги, церковные украшения, книги и различные предметы (пищаль, овчинные шкуры). Следует отметить, что иконы вкладная книга не фиксирует. Эта книга упоминает также о вкладе в виде портновской работы. При неденежных вкладах обычно указывался их денежный эквивалент. Во вкладной книге присутствуют даяния всех социальных категорий - от представителей царской семьи до крестьян.

Денежные вклады также фиксировались в приходных книгах. Самые распространенные из них —1—4 рубля, хотя встречаются и мелкие (от б денег), и крупные (5 рублей и более). В денежных книгах содержатся записи и о натуральных вкладах - хлебом, повседневной одеждой, сохой, ширинкой, двором, лошадьми и коровами. Эти вклады в основном указывались совокупно с деньгами или в связи с продажами вкладного имущества. В денежных книгах также можно найти среди вкладчиков крестьян и князей, приходских священников и белозерских посадских людей. Несмотря на то, что приходные денежные книги сохранились не за весь исследуемый период и данные за каждый конкретный год не всегда отличаются полнотой, именно в них содержится основная часть информации о вкладах.

В хлебных книгах зафиксированы исключительно вклады зерном - рожью, овсом, ячменем, пшеницей, горохом (приведены по частоте упоминаний в порядке убывания). Самый крупный в объемном измерении хлебный вклад — 20 четей ржи, самый мелкий — 0,375 чети ржи. Чаще всего встречается вклады от 0,5 до 3 четей. Вклады хлебом вносили, в основном, крестьяне и духовные лица. Среди жертвователей хлеба встречаются также боярский сын, князья, белозерский помещик.

В отличие от вкладной и приходных книг, описи имущества не ставили своей целью фиксировать вклады. Поэтому упоминания о вкладах в них эпизодические. В описях имущества, в основном, зафиксированы вкладные иконы, священнические одеяния (ризы, епитрахили, подризники и т.д.), церковные украшения (свечи весом в пуд, шелковые кисти и пояса и т. п.), книги, колокола, лошади и хозяйственная утварь (лохань и скатерть).

В описях имущества содержатся записи преимущественно о вкладах представителей царской фамилии, бояр и князей. 9 вкладов из них принадлежат князьям и боярам, 4 — духовным лицам, 3 - посадским людям, 2 — царю Михаилу Федоровичу, 1 — патриарху Филарету. Вкладчиками ценных вещей были, в основном, представители элиты.

Таким образом, во вкладной книге фиксировались как крупные, так и мелкие денежные вклады, в описях имущества, как правило, — крупные, а в приходных книгах — мелкие. При этом сведения вкладной книги не повторяются ни в одном из других источников даже при хронологическом совпадении записей. Поэтому для того, чтобы получить представление о количестве вкладов в монастырь, необходимо использовать разные виды документов в комплексе.

Анализ источников по истории Кирилло-Новоезерского монастыря позволил сделать вывод, что методы, основанные на статистической обработке данных, не могут быть применены при их анализе. Поэтому при использовании монастырской документации следует применять не цифровые, а качественные характеристики явлений средневековой жизни. Только при комплексном использовании всех видов источников возможна реконструкция этих явлений.

Во второй главе «Формирование комплекса построек и вотчины Кирилло- Новоезерского монастыря» рассмотрены процессы изменения облика монастыря и создания его вотчины.

Облик монастыря сложился уже к моменту проведения первой дошедшей до нас описи (1581 г.). В ней упоминаются две церкви, часовня, колокольня, восемь келий, поварня, кузница и гостиный двор. Во время Смуты монастырь избежал полного разорения от нападений интервентов и казаков, опустошавших в то время Белозерский край. Однако, согласно описи 1614 г., монастырь к этому времени постигло запустение. Исчезли колокольня и гостиный двор, келий осталось только пять, причем «кровли на них огнили». В 1620-е гг. происходит восстановление монастыря. В конце 1640-х гг. начинается каменное строительство. Благодаря финансовой помощи боярина Б. И. Морозова отстраивается в камне главная церковь во имя Воскресения Христова, в которой находилась гробница с мощами преп. Кирилла Белого. За пределами

монастырской ограды находились житницы, мельница, конюшенные и коровьи дворы.

Сама земля, на которой возник монастырь (Красный остров), согласно Житию преп. Кирилла Новоезерского, была уступлена крестьянами черносошной деревни Шиднем. Монастырская вотчина, в основном, сложились во время правления Ивана IV (1533— 1584 гг.). В 1542 г. монастырь получил жалованную грамоту, по которой он получил два починка и пустошь. В1551 г. был пожалован еще один починок. В 1581—1582 гг. вотчина увеличилась на 5 поселений, а в 1583 г. - еще на 19. Они располагались в 3 волостях: Замошской, Андопольской и Урозерской.

Сведений об увеличении вотчины за счет покупок или вкладов нет. Однако в хозяйственной документации монастыря упоминаются 7 поселений, которые не упоминаются в жалованных грамотах. В то же время 4 из пожалованных поселений в ней отсутствуют. Возможно, это объясняется изменением названий, а также разделом некоторых поселений. К особенностям вотчины следует отнести ее компактность: все поселения, входившие в ее состав, находились на расстоянии до 30 километров от монастыря.

Расширение вотчины Кирилло-Новоезерского монастыря продолжилось за счет присоединения владений более мелких монастырей. Не позднее 1645 г. к Кирилло-Новоезерскому монастырю был приписан Успенский Андозерский монастырь, в 1652 г. -Никольская пустынь в Становищах. Обе эти обители находились к западу от Кирилло-Новоезерского монастыря в менее освоенной местности. Андозерский монастырь обладал небольшой вотчиной, состоявшей из 4 «живущих» поселений и нескольких пустошей.

В 1581 г. за Кирилло-Новоезерским монастырем числилось 11 крестьянских дворов. Несмотря на то, что вследствие специфики источников расчеты, основанные на точных цифрах, приблизительны и условны, можно утверждать, что увеличение численности населения вотчины шло за счет повышения дворности деревень. В течение XVII в. количество дворов возрастало, колеблясь около 100. Такое число дворов, по мнению В. С. Румянцевой, отличало хозяйства средних монастырей от крупных. В соответствии с этим наблюдением Кирилло-Новоезерский можно отнести к

средним монастырям. В1649 г. количество мужского населения в вотчине составило 412 человек, в 1657 г. — более 460 человек.

Третья глава «Насельники Кирилло-Новоезерского монастыря. Управление монастырем» посвящена распределению обязанностей среди братии, составу насельников и управлению монастырем.

Административное устройство Кирилло-Новоезерского монастыря устанавливается по преамбулам жалованных грамот и частных актов, описей монастырского имущества, а также по соборным приговорам.

Как правило, перед государем, его администрацией и церковным руководством Кирилло-Новоезерский монастырь представлял настоятель «з братьею». Функции настоятеля исполняли игумен или строитель, а в некоторых случаях - иеромонах («черный священник»). Впервые установлено, что, вопреки сложившемуся в исторической литературе мнению, должности игумена и строителя в Кирилло-Новоезерском монастыре имели идентичный характер, отличаясь лишь тем, что строитель не обладал священническим саном. Было возможным одновременное функционирование обеих должностей. В таком случае строитель «строил и ведал» монастырь.

Важным органом самоуправления в монастыре являлся собор, однако из-за малочисленности братии зачастую трудно разграничить собор и собрание всех старцев («черный собор»). Численность братии, зафиксированная описью 1646 г., составляла всего 11 человек, а до этого, возможно, была еще меньшей, что почти соответствовало количеству членов собора. В источниках часто встречаются формулировки: «С брацково приговору». Вопросы о смещении и выборе настоятеля, о крупных денежных тратах, проверке казначея решались при участии братии. Однако независимо от того, каким был собор, при перечислении старцев в монастырских документах на первом месте стоит «черный священник» или келарь, казначей, после них житник и т. д. Очевидно, что занимавшие эти должности старцы пользовались наибольшим влиянием на монастырские дела. Как соборные старцы келарь и казначей, наряду с настоятелем, могли вести переговоры с администрацией, с вкладчиками, могли ездить по монастырским делам в Москву, Ростов, Вологду и Белоозеро.

Круг непосредственных обязанностей келаря, казначея и житника в целом был традиционным, однако в силу малых размеров Кирилло-Новоезерского монастыря исполнявшие их старцы нередко выполняли дополнительные обязанности. В ряду соборных старцев выделялась фигура «черного священника». В братских приговорах, он, как правило, находился на первом месте. В зависимости от ситуации «черный священник» мог исполнять функции настоятеля, но мог и входить в число рядовых старцев.

Характер управления в Кирилло-Новоезерском монастыре был более упрощенным по сравнению с крупными монастырями.

Точная численность насельников Кирилло-Новоезерского монастыря известна только с 1646 г. По косвенным данным устанавливается, что в середине XVI в. в пустыни было не более 4 старцев. В середине XVII в. численность старцев возросла: в 1646 г. в монастыре их было 11, в 1649 г. — 16, в 1657 г. — 24. В тех случаях, когда известно их происхождение, оказывается, что они были выходцами либо из представителей среднего слоя населения Белозерского края (помещик, посадский человек, священник), либо из крестьян.

Материалы Кирилло-Новоезерского монастыря подтверждают мнение Н. К. Никольского о дезорганизации в это время общежительного строя в его основных особенностях. Имеются свидетельства, что новоезерские старцы могли обладать деньгами или даже имуществом. В 50-е гг. XVII в. прослеживается тенденция к получению денежного вознаграждения за исполнение священнических и церковных функций, а иногда и хозяйственных работ старцами монастыря.

Помимо братии, монастырские источники фиксируют проживание в монастыре и других категорий насельников — слуг, служебников и детенышей. Слуги выполняли ответственные поручения, в том числе связанные с дальними поездками. Им доверяли доставку денежных и иных ценностей, они могли заведовать монастырскими службами, охранять монастырь или нести военную службу. Служебники выполняли работы по обслуживанию братии, привлекались к рыбной ловле и сельскохозяйственным работам. Упоминания о детенышах наиболее скудны. Из них ясно, что детеныши работали на монастырской пашне и в «шваленном дворце». Опись 1614 г. противопоставляет детенышей и найми-

тов, что свидетельствует о зависимости первых от монастыря. Однако установлено, что большинство работ для нужд монастыря — от писания икон до копания могил — выполнялось по найму, то есть оплачивалось деньгами. В основном, нанимали людей из округи, однако на примере дьячков видно, что они могли происходить из самых разных местностей. Таким образом, монастырь в то время являлся открытой системой, в которой, помимо братии, составлявшей ядро монастыря, было значительное число свободных людей, которые на некоторое время входили в орбиту влияния монастыря и взаимодействовали с ним, в большей или меньшей степени включаясь в монастырскую жизнь.

Четвертая глава «Средства содержания Кирилло-Новоезерско-го монастыря в XVI—XVII вв.» посвящена выявлению источников дохода, обеспечивавших существование и развитие монастыря. Средства содержания монастыря на ранних этапах его существования известны только из Жития Кирилла Новоезерского: окрестные крестьяне уступили преподобному Красный остров, на котором был построен монастырь, а князь В. И. Пенков дал ему ругу, состоявшую из хлеба, масла и сыра. С 1546/47 г. монастырь стал ежегодно получать государеву ругу, состоявшую из хлеба и денег. Хлебная часть была достаточной для пропитания четырех человек, что, вероятно, соответствовало числу монахов во второй половине XVI в. Денежная часть формально предназначалась для покупки воска, ладана и соли на монастырский обиход. Обе части руги старцы получали «на Николин день осенний» (26 ноября), при этом хлеб доставлялся на подводах дворцовых крестьян, а деньги монахи получали сами на белозерской таможне.

Сведения о получении хлебной руги ограничиваются XVI в. Денежную ругу монастырь получал вплоть до декабря 1626 г. В1627 г. руга была заменена безоброчным владением рыбными ловлями на трех соседних озерах — Андоозере, Ровоозере и Новоозере. Монастырь стал получать денежный оброк с крестьян, промышлявших рыбной ловлей, сам ловил рыбу на продажу и на монастырский обиход. В 1651 г. монастырь получил право на безоброчную ловлю рыбы на Белом озере, в 1658 г. — в реках, впадающих в Андоозеро, крупнейшей из которых была Ухтома. Рыболовные угодья сдавались в аренду местным крестьянам, что приносило значительные доходы. Они складывались из рыбных оброчных

денег и сборов с мережей, неводов и тагасов и в совокупности превышали размеры государевой руги.

Важным источником дохода были вклады. Всего известны 268 вкладов в Кирилло-Новоезерский монастырь. Цель, с которой было сделано большинство из них (212), в источниках не указывается. Оставшиеся распределяются следующим образом: 49 заупокойных, 4 заздравных, 3 вклада при пострижении. В денежных и хлебных книгах Кирилло-Новоезерского монастыря упоминаются следующие формулировки заупокойных вкладов: «записать в сенаник», «по родителех», «по отце», «по себе», «по муже», «по сыне упокойном», «на сорокоустье». Две первых преобладают. В какой из видов синодиков («сенаников») вносились имена поминаемых в Кирилло-Новоезерском монастыре, установить не удалось. Фиксированной платы за внесение имени в синодик в Но-воезерском монастыре не было, хотя наиболее часто встречается денежная сумма, равная рублю. Кормовое поминание в приходных книгах зафиксировано лишь дважды.

В приходных книгах Кирилло-Новоезерского монастыря молебны упомянуты четырежды - три раза в 1563 г. и один раз в 1605 г. За них получены относительно малые суммы - от 20 до 64 денег. Иногда в денежных и хлебных книгах встречаются такие формулировки: «на гробницу дал», «на гроб положил», «к чудотворцу дал». Вероятно, эти деньги и хлеб давались за молебны. Вклады при пострижении упоминаются в денежных приходных книгах лишь четырежды. Их размеры колеблются в пределах от 1 до 3 рублей.

Существенную часть дохода составляли деньги, которые приносились благочестивыми паломниками на гробницу Чудотворца, находившуюся в особой часовне на территории монастыря. Монастырский казначей собирал деньги из ящика несколько раз в год. Единственная фиксированная дата выемки - 4 февраля, день памяти Кирилла, когда число посещавших монастырь паломников увеличивалось. В основном каждая выемка приносила полтину—рубль денег. После канонизации преп. Кирилла прослеживается тенденция к увеличению поступления денег «на гробницу». Кроме того, после приписки к монастырю пустыни Николы Чудотворца в Становищах оттуда также стали поступать деньги «из ящика».

Определенную часть дохода Кирилл о-Новоезерскому монастырю приносили крестьяне его вотчины. Денежный оброк составлял стабильную величину. В 20—50-е гг. XVII в. он ежегодно пополнял монастырскую казну на сумму около 20—23 рублей. Кроме того, монастырь собирал дополнительные сборы («подцым-ные», «кунишные», «масляные», «за овчины», «свадебные», «в петровские бараны», «новоженные», «сырные»), однако из-за нерегулярности или частичности записей поступлений оценить их суммарный доход невозможно.

Определенную часть дохода составлял хлебный оброк, однако из-за специфики учета прихода хлеба трудно рассчитать долю оброчных овса и ржи в общем объеме монастырского хлеба. Можно утверждать только, что в совокупности с хлебом с собственной пашни, а также вкладным, оброчный хлеб позволял монастырю сводить к минимуму покупку зерна на рынке.

Во всех приходных книгах Кирилло-Новоезерского монастыря фиксируются доходы от торговли. Обычно в год учитывалось порядка десяти операций продажи. Среди продаваемых товаров наиболее часто встречались домашние животные (полученные вкладом или выращенные в монастырской вотчине) и их мясо. Кроме того, начиная с 30-х годов XVII в. монастырь продавал рыбу. Как правило, продажи осуществлялись в осенний и зимний периоды.

В источниках отмечаются единичные случаи перепродажи товаров монастырем (одежда, сукно, соль). Покупателями в таких случаях выступали окрестные крестьяне или монастырские служебники. Наибольший доход приносила перепродажа соли монастырским крестьянам и слугам.

Кирилло-Новоезерский монастырь получал доходы отсдачи земли в аренду, от работы монастырской мельницы (с 1659 г. их стало две), продажи свечей и мест на кладбище. С1657/58 г. монастырь добавил к своим доходам полавочный сбор от ярмарки, проводившейся у его стен дважды в год.

Кирилло-Новоезерский монастырь не имел такой статьи, которая стабильно давала бы основную часть дохода, какой, например, в Кирилло-Белозерском и Спасо-Прилуцком монастырях была продажа соли. В 1623/24 г. на первом месте был крестьянский оброк, в 1657/58 г. в равной пропорции находились вклады и торговля, в 1658/59 г. - торговля. В 50-е гг. XVII в. наблюдается

увеличение доли дохода от «могилы чудотворца», которое следует объяснить активизацией почитания преп. Кирилла в округе, обретением его мощей и причислением к лику святых, после чего увеличилось количество паломников в монастырь. С этими же событиями связано появление двух новых статей дохода — свечных денег и полавочного сбора с ярмарки, проводившейся в день празднования «чудотворцевой памяти».

Пятая глава «Монастырь в структуре средневекового общества» посвящена изучению взаимоотношений Кирилло-Новоезерской обители с окружающим миром. Монастырь был органично вписан в структуру Московского государства XVI—XVII вв. Царь покровительствовал монастырю и его насельникам, которые, в свою очередь, рассматривали себя как государевых богомольцев. При этом старцы периодически получали освобождение от уплаты государственных налогов.

Кирилло-Новоезерский монастырь входил в состав Ростовской епархии, которая после введения патриаршества получила статус митрополии. К 1649 г. он вошел в состав Вологодской епархии, возглавлявшейся архиепископом. Отношения монастыря с вышестоящими церковными инстанциями отражены в источниках в гораздо меньшей степени, чем с государевыми. Зависимость от ростовского митрополита выражалась в основном в его участии в поставлении настоятеля, в санкционировании постройки новых храмов и в сборе церковной десятины.

Контакты новоезерских старцев с другими монастырями не отличались интенсивностью и происходили эпизодически. На этом фоне выделяются отношения с Кирилло-Белозерским монастырем - одним из важнейших в России и крупнейшим на Северо-Западе и в Белозерском крае. Белозерские старцы регулярно посещали Новоезерскую обитель. В свою очередь, новоезерские старцы также часто ездили в Кирилло-Белозерский монастырь. Они пользовались выгодой от географической близости к этой крупной обители, приобретая товары на проводившихся у ее стен ярмарках, нанимая ремесленников из его вотчины. В ряде случаев Кирилло-Белозерский монастырь становился посредником между Новоезерским монастырем и государством. В частности, через Кирилло-Белозерский монастырь была получена крупная сумма денег, пожертвованных Б. И. Морозовым на каменное строитель-

ство. Кроме того, зафиксированы случаи, когда настоятелями Новоезерского монастыря становились белозерские старцы, и наоборот, лишившиеся своего поста новоезерские настоятели переходили в Кирилло-Белозерский монастырь. Однако если и существовало какое-либо подчинение Новоезерского монастыря Ки-рилло-Белозерскому, то оно не имела законодательного выражения и по документам не прослеживается.

Кирилло-Новоезерский монастырь находился на территории Белозерского уезда, центром которого являлся город Белоозеро. В нем в начале XVII в. находились 2 двора, принадлежавшие Ки-рилло-Новоезерскому монастырю. Поездка в Белоозеро являлась обычным событием в жизни монастыря. В отдельные месяцы старцы посещали город по три раза. Во время поездок монахи старались выполнить много разных, зачастую трудно совместимых дел. Они делали подношения белозерскому воеводе и подьячим, нанимали работников, совершали покупки. В конце лета «волочили» лук и чеснок со своего огорода. Вероятно, поездки совершались по мере накопления дел, которые необходимо было совершить в городе.

О степени распространения влияния Кирилло-Новоезерского монастыря можно судить по росту числа его вкладчиков. Вкладчики имели большое значение в монастырской жизни. Они не только обеспечивали поступление значительных денежных сумм, но также в необходимых случаях оказывали покровительство. Они составляли круг лиц, к которым в случае необходимости монастырь мог обратиться за помощью.

Вкладчики Кирилло-Новоезерского монастыря не представляли собой однородной группы. Они разделяются на две основные категории - представители московской элиты, для которых Кирилло-Новоезерский монастырь был всего лишь одним из объектов благотворения (члены царской фамилии, бояре, московские дьяки, монахи московских монастырей), и жители близлежащих волостей Белозерья, для которых Кирилло-Новоезерский монастырь был духовным центром (крестьяне, помещики, посадские люди, духовенство и монахи). Первая группа жертвовала от случая к случаю, но в основном крупные суммы, вторая группа жертвовала регулярно, но суммы их вкладов были значительно меньше. Основатель монастыря Кирилл Белый воспринимался ими как

святой покровитель, на праздник которого они посещали его «гроб».

Кирилло-Новоезерский монастырь постоянно взаимодействовал с окрестным населением, активно отстаивая свои интересы в конфликтных ситуациях. Контакты затрагивали все социальные слои — белозерских горожан, приходское священство, местных помещиков, крестьян. Впрочем, особенности происхождения исторических источников позволяют судить преимущественно об экономической стороне этого процесса. Благодаря ежегодной ярмарке монастырь выполнял функции торгового центра. Для части населения региона он выступал как работодатель. Кроме того, монастырь являлся кредитным центром для округи и более отдаленных мест. Монастырь органично вошел в жизнь Белозерского края, в которую он был вписан экономическими и — более широко - социальными связями.

В заключении подводятся итоги работы. На основании сохранившегося уникального комплекса документов Кирилло-Новоезер-ского монастыря изучены не только облик, устройство и функционирование средней обители русского средневековья, но и определено ее место в обществе. Рассмотрено место монастыря в системе отношений с государством и Церковью, с вкладчиками и местной администрацией. Отмечены особенности связей монастыря с другими обителями. Особо исследованы взаимоотношения монастыря и представителей разных слоев общества. Кирилло-Новоезерский монастырь показан как организатор духовного и экономического пространства округи. На примере действий но-воезерских монахов показаны модели поведения средневекового человека. Установлено что, Кирилло-Новоезерский монастырь являлся не замкнутой в себе корпорацией, а открытым миру коллективным членом социума. Он был представителем неэлитной среды русского средневекового общества, наравне с другими ее членами взаимодействуя в экономическом и социокультурном пространстве.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы: 1. Кирилло-Новоезерский Воскресенский монастырь по описям имущества ХУ1-ХУП вв. // История православия в России: люди,

факты, источники. Материалы научной конференции. СПб., 1995. 0,2 п.л.

2. Опись строений и имущества Кирилло-Новоезерского монастыря (публикация текста, вводная статья) // Белозерье. Краеведческий альманах. Вып. 2. СПб., 1998.1,8 пл.

3. Средства содержания Кирилло-Новоезерского монастыря ХУ1-ХУП вв. (руга и ее эволюция) // Источник. Историк. История. Сб. научных работ. Вып. 1. СПб., 2001.0,8 п.л.

4. Управление в средневековом русском монастыре: проблема игумена и строителя (на примере Кирилло-Новоезерского монастыря) // Вестник молодых ученых. Исторические науки. СПб., 2003. № 1.1 п.л.

5. К вопросу о достоверности писцовых книг Московского государства 20-х гг. XVII в. // Тезисы докладов XIV Всероссийской конференции «Писцовые книги и другие историко-геогра-фические источники XVI—XX вв.», посвященной 70-летию Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. СПб., 2004.0,1 п.л.

6. Особенности управления в средневековом монастыре на примере деятельности келаря // Кириллов. Краеведческий альманах. Вып. VI. Вологда. 0,4 п.л. (в печати).

Подписано в печать 12.05.2005. Формат 60х84'/16. Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Бумага для множительных аппаратов

Отпечатано на полиграфической базе ООО «Перспектива-Просвет». Санкт-Петербург, Петровский пр., д. 3, лит. А.

РНБ Русский фонд

2007-4 12067

1 5 ЙЮЛ 2005

К". ч

г

«Eiiv..;.. v „

-I' ••« , ; 1 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Сазонова, Татьяна Викторовна

Введение.

Глава 1. Источники по истории Кирилло-Новоезерского монастыря.

§ 1. Приходные и расходные книги.

§ 2. Описи имущества.

§ 3. Анализ полноты источников.

Глава 2. Формирование комплекса построек и вотчины Кирилло-Новоезерского монастыря.

§ 1. Храмы и хозяйственные постройки.

§ 2. Формирование вотчины Кирилло-Новоезерского монастыря.

Глава 3. Насельники Кирилло-Новоезерского монастыря. Управление монастырем.

§ 1. Проблема управления монастырем.

§ 2. Игумен и строитель.

§3. Собор.

§ 4. Черный священник.

§ 5. Келарь.

§ 6. Казначей.

§ 7. Житник, посельский и мельничный старцы.

§ 8. Дьяконы и клирошане.

§ 9. Происхождение и численность старцев.

§ 10. Слуги.

§11. Служебники.

§ 12. Другие работники.

Глава 4. Средства содержания Кирилло-Новоезерского монастыря в XVI—XVII вв.

§ 1. Государева руга.

§ 2. Доходы от рыбных ловель.

§ 3. Вклады.

§ 4. Пожертвования «о чюдотворцевой памяти».

§ 5. Крестьянские повинности.

§ 6. Доходы от торговли.

§ 7. Прочие доходы.

Глава 5. Монастырь в структуре средневекового общества.

§ 1. Монастырь и Москва: «государевы богомольцы».

§ 2. Монастырь в структуре Церкви.

§ 3. Монастырь и Белоозеро.

§ 4. Монастырь и округа.

§ 5. Монастырь и его вкладчики.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Сазонова, Татьяна Викторовна

Интерес к истории русских монастырей возник в начале XIX в. Первыми к этой теме обратились церковные историки, которые рассматривали монастыри как религиозно-благотворительные учреждения. Основное внимание обращалось в основном на «внешнюю» историю - судьбу основателей монастырей, жизнь игуменов и архимандритов, структуру церковной организации и т. п.1 Огромный фактический материал содержится в трудах Е. Е. Голубинского, П. М. Строева, В. В. Зверинского и др.2 В. О. Ключевский впервые комплексно исследовал жития как исторические источники3. Он же положил начало изучению социально-экономического развития монастырских вотчин4.

В конце XIX—начале XX вв. было положено начало разработке истории отдельных монастырей5. Этому сопутствовало введение в научный оборот материалов монастырского делопроизводства. Классическим примером комплексного изучения отдельной обители стал труд Н. К. Никольского. В нем рассматривались история основания монастыря, его строения, средства содержания, управление, келейная и общинная жизнь, а также богослужение. В качестве приложения Н. К. Никольский опубликовал большое число хозяйственных документов их архива Кирилло-Белозерского монастыря6.

В советское время изучение монастырей не прекращалось, но с учетом изменившихся идеологических предпочтений монастыри рассматривались, прежде всего, как крупные земельные собственники, игравшие важную роль в социальном

1 Амвросий (Орнатский). История Российской иерархии. Ч. 1—6. СПб., 1807—1813. Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской церкви. Т. 1—12. СПб., 1868—1887.

2 Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. 1—2. М., 1880—1911. Строев П. М. Списки иерархов российской церкви. СПб., 1877. Зверинский В. В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. Т. II. СПб., 1892.

3 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871.

4 Ключевский В. О. Хозяйственная деятельность Соловецкого монастыря в Беломорском крае // Сочинения в 9 томах. Т. 8. М., 1987. С. 5—30.

3 Доброклонский А.П. Солотчинский монастырь, его слуги и крестьяне в XVII в. // ЧОИДР, 1888. Арсений, иеромонах. Доклады, грамоты и другие акты о служках Троицкого Сергеева монастыря. Тверь, 1899. Воронцова JI. Д. Несколько данных о быте монастырей XVII—XVIII вв. // Древности. Труды археографической комиссии Императорского Московского археологического общества. М., 1900.

6 Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII вв. (1397— 1625). Т. 1. Вып. 1—2. СПб., 1897—1910. Он же. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII вв. Т. II. Управление (СПб отделение Архива РАН. Ф. 247. On. 1. Д. 32,35,37). Отдельные фрагменты исследования общинной жизни были опубликованы: Никольский Н. К. Общинная и келейная жизнь в Кирилло-Белозерском монастыре в XV и XVI вв. и в начале XVII // Христианское чтение. 1907. Август. С. 153—189; 1908. Февраль. С. 267—292; 1908. Июнь—июль. С. 800—907. и экономическом развитии страны. Со страниц исследований монастыри представали как «коллективные феодалы» и субъекты классовой борьбы7. Особое о внимание уделялось изучению землевладения и хозяйственной деятельности , история крестьянства как преобладающего населения монастырских вотчин в XVI—XVII вв.9 На основе монастырских архивов в отечественной историографии решались и другие проблемы, такие, как проблема монастырской колонизации10,

7 Тихомиров М.Н. Монастырь-вотчинник XVI в. // Исторические записки. М., 1938. Т. 3. С. 130—161. Будовниц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV—XVI вв. М., 1966. Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России в конце XV-начале XVI вв. М., 1977.

8 Савич А. А. Монастырское землевладение на Русском Севере XVI—XVII вв. Пермь, 1930. Веселовский С. Б. Монастырское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в. // Исторические записки. 1943. Т. 10. С. 96—116. Он же. Феодальное землевладение в северо-восточной Руси. М.-Л., 1947. Щепетов К. Н. Сельское хозяйство в вотчинах Иосифо-Волоколамского монастыря в конце XVI века // Исторические записки. М., 1946. Т. 18. С. 92—147. Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV—XVI вв. М.-Л., 1951. Прокофьева Л. С. Вотчинное хозяйство в XVII в.: По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря. М.; Л., 1959. Заозерская Е. И. Из истории феодальной вотчины и положения крестьян в первой половине XVII в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. М., I960. С. 39—66. Прокофьева Л. С. Вотчинное хозяйство в XVII в.: По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря. М.; Л., 1959. Ивина Л. И. Крупная вотчина в северо-восточной Руси конца XIV—первой половины XVI вв. Л., 1979. Круглик Г. М. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в период феодальной войны (1425—1453 гг.) // Аграрный строй в феодальной России XV — начала XVIII вв. М., 1986. С. 4—25. Назаров В. Д. Из истории землевладения и хозяйства монастырей Новгорода в XV в. // Аграрный строй в феодальной России XV - начала XVIII вв. М., 1986. С. 26—54. Пономарева И. Г. Крупная вотчина Тверского края XV—начала

XVII в. Автореф. дисс. . к.и.н. М., 1987. Соколова Н. В. Монастырское землевладение и хозяйство в Нижегородском крае в XVI—сер. XVIII вв. Автореф. дисс. . к.и.н. М., 1990.

9 Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в. М., 1946. Прокофьева Л. С. Вотчинное хозяйство в XVII в.: По материалам Спасо-Прилуцкого монастыря. М.; Л., 1959. Горская Н. А. Монастырские крестьяне Центральной России в XVII в.: О сущности и формах феодально-крепостнических отношений. М., 1977. Бакланова Е. Н. Крестьянский двор и община на Русском севере (конец XVII—начало

XVIII вв.) М., 1976. Водарский Я. Е. Население России в конце XVII—начале XVIII вв. М„ 1977. Копанев А. И. Крестьяне русского Севера в XVII в. Л., 1984. Иванов В. И. Монастырские крестьяне Поморья в XVII в. Автореф. дисс. . д.и.н. М., 1997. Огризко 3. А. Из истории крестьянства на Севере феодальной России XVII в. М., 1968. Сахаров А. Н. Русская деревня XVII в. По материалам патриаршего хозяйства. М., 1966. Шапиро А. Л. Русское крестьянство перед закрепощением (XIV—XVI вв.). Л., 1987. Аграрная история Северо-Запада России. Л., 1971, 1974, 1978, 1989. История северного крестьянства. Т. 1. Крестьянство Европейского Севера в период феодализма. Архангельск, 1984.

10 Савич А. А. Монастырское землевладение на русском Севере XIV—XVII вв. Пермь, 1930. Колесников П. А. Северная деревня в XV—первой половине XIX в. Вологда, 1976. Ивина Л. И. Внутреннее освоение земель России в XVI в. Л., 1985. Водарский Я. Е. Землевладение русской православной церкви и ее хозяйственно-экономическая деятельность (XI—начало XX в.) // Русское православие: Вехи истории. М., 1985.

II 12 монастырская торговля , вклады и вкладчики монастырей XVI—XVII вв. внутренняя жизнь и состав монастырских насельников13.

Современная российская историография во многом продолжает традиции отечественной исторической науки. Основное внимание по-прежнему уделяется рассмотрению землевладения монастырей, населению их вотчин, землеустройству, эволюции феодальной ренты, монастырскому иммунитету и вкладам14. Появляются новые подходы к изучению ряда традиционных тем, например, таких, как монастырская торговля (В. Б. Перхавко, А. Е. Чекунова, М. Б. Булгаков, JI. В. Данилова, А. В. Крайковский и др.)15.

Е. И. Колычева в одной из последних работ предприняла попытку показать необходимость всестороннего изучения истории монастырей. Она обратила внимание на то, что многие вопросы монастырской жизни на протяжении последних 70 лет оставались практически не затронутыми исследователями. Среди них - история русского монастырского строительства, его региональные особенности, благотворительность, формы организации монашества и внутреннего устройства обителей, влияние иноческого идеала на мировоззрение и судьбы

11 Горфункель А. X. Перестройка хозяйства Кирилло-Белозерского монастыря в связи с развитием товарно-денежных отношений в XVI в. // Ученые записки Карельского государственного педагогического института. 1956. Т. 2. Вып. 1. С.90—111. Манъков А. Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI в. M.-JL, 1951. Колычева Е. И. Приходо-расходные книги XVI в. как источник по истории монастырского хозяйства // Тезисы докладов и сообщений XV сессии межреспубликанского симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. М., 1974. С. 45—61.

12 Савич А. А. Вклады и вкладчики в севернорусских монастырях XV—XVII в. Пермь, 1929. ИвинаЛ. И. Вкладная и кормовая книга Симонова монастыря // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. II. JL, 1969.

13 Огризко 3. А. Слуги Спасо-Прилуцкого монастыря XVI—XVII вв. // Труды государственного исторического музея. Вып. XXVII. М., 1955. Петров В. А. Слуги и деловые люди монастырских вотчин XVI в. // Вопросы экономики и классовых отношений в русском государстве XII—XVII вв. M.-JL, 1960. С. 129—171.

14 Черкасова М.С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XVI—XVII вв. М., 1996. Чернов С. 3. Сельские монастыри и великокняжеские волости на северо-востоке Московского княжества в XIV—XV вв. Н Церковь в истории России. М., 1997. Николаева С. В. Вклады и вкладчики в Троице-Сергиев монастырь в XVI—XVII вв. // Церковь в истории России. М., 1997. С. 81—107. Пономарева И. Г. Слуги Троицкого-Макарьева Калягина монастыря // Архив русской истории. Вып. 7. М., 2002. С. 83—101.

15 Перхавко В. Б. Монастыри и торговля в домонгольской Руси // Церковь в истории России. М., 1997. С. 123—130. Прохоров М. Ф., Чекунова А. Е. Вотчинное хозяйство Донского монастыря в XVII—XVIII вв. // Монастыри в жизни России. Калуга, 1997. С. 60—65. Булгаков М. Б. Монастырские ярмарки в XVII в. // Там же. С. 66—68. Горская Н. А., Данилова Л. В. и др. Собственность в России: Средневековье и раннее новое время. М., 2001. Крайковский А. В. Торговля солью на Русском Севере в 1630-х—1650-х годах. Автореф. дисс. . к.и.н. СПб., 2005. средневекового человека. Е. И. Колычева наметила новые пути изучения монастырей в контексте русской культуры16.

В последнее время обозначилась тенденция к изучению духовной и повседневной монастырской жизни. В частности, современные авторы исследовали поминальную практику в русских средневековых монастырях17, монастырские 1 б уставы , повседневную жизнь в русских средневековых обителях (Е. В. Романенко, JI. П. Найденова и др.)19.

Пол Бушкович исследовал изменения в религиозном сознании русского общества XVI—XVII вв., в том числе и в монастырской среде. Его ученица Дженнифер Спок посвятила свою диссертационную работу исследованию вкладов в Соловецкий монастырь в связи с особенностями поминальной практики XVI— XVII вв. Она пришла к выводу, что истинными благотворителями Соловецкого монастыря были не представители московской элиты, делавшие крупные вклады, а жители Русского Севера, которые считали соловецких чудотворцев своими небесными покровителями.

3. В. Дмитриева в 2003 г. опубликовала монографию, о Кирилло-Белозерском монастыре, где анализируются вытные книги, описи строений и имущества, устанавливается полнота и достоверность содержащихся в них сведений. В книге рассмотрен широкий круг вопросов: влияние событий «смутного времени» на состояние хозяйства монастырской вотчины, эволюция землепользования крестьян, их хлебные и денежные платежи в пользу монастыря, развитие ссудно-кредитных отношений и т. д. Широкое сравнительное изучение вотчинных и государственных описаний позволило автору применить антропологический подход к изучению

16 Колычева Е. И. Православные монастыри второй половины XV—XVI века // Монашество и монастыри в России XI—XX века. Исторические очерки. М., 2002. С. 81—115.

17 Штайндорф Л. Сравнение источников об организации поминания усопших в Иосифо-Волоколамском и Троице-Сергиевом монастырях в XVI веке // Археографический ежегодник за 1996 г. М., 1998. С. 208— 239Алексеев А. И. Под знаком конца времен. Очерки русской религиозности конца XIV—начала XVI вв. СПб., 2002. Шаблова Т. И. Предисловие // Синодик Иосифо-Волоколамского монастыря (1479—1510-е годы). СПб., 2004. Сазонов С. В. О видах синодика-помянника // История и культура Ростовской земли. Ростов, 1993.

Щ 18 Белякова Е. В. Скитский устав и его значение в истории русского монашества // Церковь в истории

России. М., 1997. С. 21—29. Сергеев А. Г. Житие и устав св. Корнилия Комельского как исторический источник. Автореф. дисс. к.и.н. СПб., 2001. Сергеев А. Г. К вопросу об источниках Устава св. Корнилия Комельского // Опыты по источниковедению. Древнерусская книжность. СПб., 1997. аграрных отношений в российской средневековой деревне и показать влияние субъективного фактора на развитие социальных и экономических процессов XVI— XVII вв.20 ф В 2004 г. в свет вышла фундаментальная работа М. С. Черкасовой, посвященная социально-экономической истории Троице-Сергиева монастыря. В ней с исчерпывающей полнотой раскрыты эволюция землевладения Троицкой корпорации и этапы расселения сельского населения в ее владениях, структура и динамика пашни и перелога, крестьянское землепользование, размеры феодальной ренты, особенности монастырского иммунитета21.

Характерной особенностью как отечественной, так и зарубежной историографии является использование материалов в основном наиболее крупных монастырей. В то же время мелкие и средние монастыри остались практически вне сферы научного интереса историков. Это отчасти объясняется плохой сохранностью архивов этих монастырей. От многих из них вообще не осталось никаких документов. В то же время архивы таких крупных монастырей, как Троице-Серигиев, Кирилло-Белозерский, Иосифо-Волоколамский или Соловецкий, в значительной степени дошли до нас и находятся в распоряжении историков.

Вместе с тем, в России того времени преобладали малые монастыри. По росписи 1661 г., «какова взята из Монастырского приказу за дьячьею приписью, сколько за всеми монастырями крестьянских дворов», в Московском государстве XVII в., существовало 476 монастырей22. В историографии используются разные принципы классификации монастырей. В. С. Румянцева разделила их на четыре разряда в зависимости от числа имеющихся в их распоряжении крестьянских дворов. Она выделила наиболее крупные (свыше 1000 дворов), крупные (от 1000 до

19 Романенко Е. В. Повседневная жизнь русского средневекового монастыря. М., 2002. Найденова Л. П. Внутренняя жизнь монастыря и монастырский быт (по материалам Соловецкого монастыря) // Монашество и монастыри в России XI—XX века. Исторические очерки. М., 2002. С. 285—301.

20 Дмитриева 3. В. Вытные и описные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI—XVII вв. СПб., 2003.

21 Черкасова М. С. Крупная феодальная вотчина в России конца XVI—XVII вв. (по архиву Троице-Сергиевой Лавры) М., 2004.

22 Роспись 170 году, какова взята из Монастырского приказу за дьячьею приписью, сколько за всеми монастырями крестьянских дворов // Записки Отделения русской и славянской археологии Императорского Русского археологического общества. 1861. Т. 2 (далее - Роспись 170 году). С. 401 —422.

100 дворов), средние (от 100 до 10 дворов) и мелкие (менее 10 дворов) . Е. И. Колычева классифицировала монастыри по-другому. Она также распределяла их на четыре категории. К первой относились монастыри, «обладавшие десятками тысяч десятин, разбросанных во многих уездах». Ко второй Е. И. Колычева отнесла средние и малые обители, чьи вотчины находились в пределах одного уезда. В третью категорию входили малоземельные и безземельные обители, а в четвертую - преимущественно северные обители, чье богатство основывалось не на землевладении, а на промыслах, в частности, соледобыче24.

В фокусе изучения отечественной историографии традиционно находились обители, классифицируемые В. С. Румянцевой как «наиболее крупные». А таких, по ее подсчетам, было на 1661 г. всего 17, что составляло лишь 3,5% от общего числа всех русских монастырей. Только в последнее время тенденция была нарушена. В 2003 г. была защищена кандидатская диссертация И. Н. Шаминой, посвященная монастырям Вологодского уезда. Среди обителей, история которых затронута в этой работе, есть как относительно крупные (Корнильево-Комельский), так и средние монастыри (Павлов Обнорский и Николо-Озерский). Хотя И. Н. Шамина затрагивает разные аспекты деятельности монастырей (повседневный быт, насельники монастырей, роль вкладчиков), но преимущественное внимание она уделяет хозяйственному освоению региона и роли монастырей в нем, а также организации их хозяйства25.

Являющийся предметом настоящего исследования Кирилло-Новоезерский монастырь владел в 1581 г. 5 дворами, в 1646 г. - 107, а в 1657 г. - 128 дворами. л/

Официальная роспись 1661 г. насчитывает в его вотчине 119 дворов . По классификации Е. И. Колычевой, Кирилло-Новоезерский монастырь входил во вторую категорию, а по классификации В. С. Румянцевой находился на грани второй и третьей. Если принять в расчет не размер вотчины, а численность братии, то Новоезерский окажется среди мелких монастырей. В середине XVI в. в

23 Румянцева В. С. Монастыри и монашество в XVII веке // Монашество и монастыри в России. XI— XX века. Исторические очерки. М., 2002. С. 173.

24 Колычева Е. И. Православные монастыри второй половины XV—XVI века // Монашество и монастыри в России. XI—XX века. Исторические очерки. М., 2002. С. 100—101.

25 Шамина И. И. Монастыри Вологодского уезда в XVI—XVII вв.: землевладение и организация хозяйства. Рукопись диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2003.

26 Роспись 170 году. С. 420. монастыре было, судя по размеру государевой руги, 4 монаха. Максимальное известное по источникам количество старцев в монастыре - 24 человека. Таким образом, Кирилло-Новоезерский монастырь представлял собой небольшую обитель, которая за полтора столетия проделала путь от пустыньки до крупного (по типологии В. С. Румянцевой) монастыря.

Кирилло-Новоезерский монастырь находился в Белозерье. Этот регион выделялся по высокой степени концентрации монастырей, в связи с чем в литературе его именуют Белозерской Фиваидой. В XVII в. Белозерье насчитывалось 28 монастырей27, однако, судя по росписи 1661 г., только 8 из них владели крестьянскими дворами. При этом один из них - Кирилло-Белозерский -владел 3855 дворами, два - Новоезерский и Усть-Шехонский - свыше 100 дворов, остальные 5 - от 1 до 38 дворов28. До наших дней в значительной степени дошел архив крупного и влиятельного Кирилло-Белозерского монастыря. Однако архивов от остальных монастырей, помимо отдельных документов, практически не сохранилось. Единственным исключением является Кирилло-Новоезерский монастырь.

Часть документов была вывезена из монастыря в 1913 г., тогда же, когда по приказу Новгородского митрополита Арсения большая часть книг из его библиотеки была перевезена в библиотеку Новгородского церковного Археологического общества. В настоящее время часть документов хранится в Новгородском музее-заповеднике в Отделе письменных источников. Это акты, приходные и расходные хлебные книги и другие делопроизводственные документы. Член Археографической комиссии М. Г. Курдюмов в 1919 г. вывез из монастыря два сборника, состоящих из описей имущества и приходных и расходных денежных книг, которые в настоящее время хранятся в архиве СПб ИИ РАН в коллекции Археографической комиссии (Кол. 115). Вкладная книга XVII— XVIII вв. и синодики хранится в Череповецком музее-заповеднике. Часть документов, в основном акты, хранится в Москве, в фонде Кирилло-Новоезерского монастыря (Ф. 1606) и в фонде Государственной коллегии экономии (Ф. 281)

27 Раков И. Г. Монастыри Белозерья. Северная Фиваида // Русские монастыри. Север и Северо-Запад России. Б. м., 2001.C. 26.

28 Роспись 170 году. С. 419—420.

РГАДА, а в отделе письменных источников Государственного исторического музея - одна из описей имущества.

Эти источники позволяют показать развитие Кирилло-Новоезерской обители от пустыни до среднего монастыря, определить его размеры, проследить, как складывалась монастырская вотчина, за счет чего он жил, как осуществлялось управление, выяснить состав братии, определить его место в средневековом обществе.

Первый краткий очерк истории Кирилло-Новоезерского монастыря был написан Амвросием Орнатским в его «Истории Российской иерархии». Однако исследователь коснулся только истории монастыря конца XVII—начала XVIII в.29 П. М. Строев в работе «Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви» привел неполный перечень строителей и игуменов монастыря с момента основания до XVIII в.30 Ряд авторов конца XVIII—XIX вв. оставил отчеты о своих поездках по Северу России, в которых наряду с описанием Кирилло-Новоезерского монастыря приведены краткие исторические сведения о нем31. Существует несколько статей, посвященных настоятелю Кирилло-Новоезерского монастыря XIX в. архимандриту Феофану . В работе А. Е. Викторова, посвященной рукописным собраниям монастырей, была описана библиотека Кирилло-Новоезерского монастыря в XIX в.33 В 1919 г. М. Г. Курдюмов, член Археографической комиссии, дал описание монастыря к началу XX в., опубликованное лишь в

1994 г.34 Начало исследованию формирования вотчины Новоезерского монастыря было положено А. И. Копаневым в его труде, посвященном землевладению Белозерского края35.

29 Амвросий (Орнатский). История Российской иерархии. СПб., 1812. Ч. 4. С. 507—516.

30 Строев П. М. Списки иерархов российской церкви. СПб., 1877. Стб. 1128.

31 Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. Ч. 1—2. М., 1850. Титов Н. 77. Путевые очерки от Вологды до Новоезерского монастыря // Вологодские губернские ведомости. 1848. № 21. С. 229—235. Он же. Дневник на пути из Новоезерского монастыря в Вологду. 1848. № 32. С. 357—360. Челищев П. И. Путешествие по Северу России в 1791 г. СПб., 1886.

32 Морошкин М. Я. Записка о Феофане, архимандрите Кирилло-Новоезерского монастыря, бывшего келейника преосвященного Гавриила // Странник. 1862. № 2. С. 33—59. Субботин Н. Архимандрит Феофан - настоятель Кирилло-Новоезерского монастыря // Странник. 1862. № 3. С. 89—145.

33 Викторов А. Е. Описи рукописных собраний в книгохранилищах Северной России. СПб, 1890.

34 Курдюмов М. Г. Отчет об археографической поездке в Белозерский край в августе 1919 года // Памятники Отечества. Вып. 30. Северная Фиваида. М., 1994.

35 Копанев А.И. История землевладения Белозерского края XV—XVI вв. М., 1951.

В настоящее время Кирилло-Новоезерский монастырь является предметом изучения преимущественно искусствоведов и филологов. В частности, в 7-м выпуске «Известий Вологодского общества изучения Северного края» опубликованы две статьи, посвященных иконографии преподобного Кирилла Новоезерского36. Сотрудница Пушкинского дома Т. Б. Карбасова занимается библиотекой Новоезерского монастыря и Житием преп. Кирилла Новоезерского. Ею опубликовано несколько работ по этой теме . Таким образом, история монастыря XVI—XVII в. остается практически не исследованной.

В связи с этим целью настоящей диссертации является исследование особенностей развития и функционирования средней обители на примере Кирилло-Новоезерского монастыря. В соответствии с целью исследования сформулированы основные задачи: проведение источниковедческого анализа источников, связанных с Кирилло-Новоезерским монастырем, и выработка методов работы с ними; восстановление внешнего облика монастыря; реконструкция процессов складывания монастырской вотчины и численный состав населения; установить характер управления и распределения обязанностей среди монастырской братии, а также других категорий насельников монастыря; выявить социальное происхождение старцев и восстановить элементы их повседневного быта; реконструировать средства содержания монастыря; осветить связи монастыря с государством, епархиальными властями, вкладчиками, округой, то есть определить место монастыря в структуре средневекового общества.

36 Хрусталёв М. Ю. Преподобный Кирилл Новоезерский и основанный им Воскресенский Новоезерский монастырь в иконографии первой половины XVII - начала XX века // Известия Вологодского общества изучения Северного края. Вып. 7. Вологда, 2000. С. 58—63. Петрова Т. Г. Преподобный Кирилл Новоезерский и памятники его иконографии в собрании Вологодского музея-заповедника // Там же. С. 64— 71.

37 Карбасова Т. Б. Библиотека Кирилло-Новоезерского монастыря в XVI — сер. XVII вв. // Опыты по источниковедению. Древнерусская книжность: Сб. статей в честь В. К. Зиборова. СПб., 1997. С. 27—36. Она же. Житие Кирилла Новоезерского (Белого) // Словарь книжности и книжников. Вып. 3.4.4. Дополнения. СПб., 2004. С. 842—850. Она же. История почитания преподобного Кирилла Новоезерского // Русская агиография. Исследования. Публикации. Полемика. Под ред. С. А. Семечко. В печати. С. 51fr—533. Благодарю Т. Б. Карбасову за предоставленную возможность ознакомиться с неопубликованными материалами.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Кирилло-Новоезерский монастырь как социокультурное явление средневековой жизни Московского государства"

Заключение

От Кирилло-Новоезерского монастыря сохранился комплекс источников, в , который вошли описи строений и имущества, денежные и хлебные приходные и расходные книги, вкладная книга и актовый материал. Уникальность комплексу источников Кирилло-Новоезерского монастыря придает его «компактность». Это означает, что при разнообразии документов из-за небольших размеров делопроизводства они могут быть рассмотрены в рамках одной работы, что невозможно сделать при работе с материалами крупных монастырей.

Особую сложность представляла работа с массовыми источниками. Критический анализ этих источников показал, что часть содержащихся в них сведений по ряду причин была искажена. В частности, подтверждена установленная на материалах крупных монастырей возникшая в 20-е гг. XVII в. тенденция скрывать крестьянское население вотчин от государства, что было связано с введением нового принципа налогообложения. Не менее важной проблемой является то, что реализация стремления монастырских казначеев к полному учету информации противоречит современному представлению о точности. Из этого следует, что при работе с источниками Кирилло-Новоезерского монастыря невозможно применять методы, основанные на их статистической обработке. При работе с монастырскими книгами следует делать акцент не на цифрах, а на фиксируемых в связи с ними фактах и явлениях жизни средневекового общества. Только при комплексном использовании всех видов источников возможна реконструкция этих явлений, поэтому важным моментом и является их «компактность».

В результате проведенной работы установлено, что Кирилло-Новоезерский монастырь был основан как пустынь, в местности, лежавшей вдали от основных путей сообщения. Комплекс построек монастыря в основном сложился уже в царствование Ивана IV. Это же касается и монастырской вотчины. В качестве ее особенностей следует выделить компактность вотчины - все ее поселения Ф находились в трех соседних волостях Белозерского уезда. К началу XVII в.

Кирилло-Новоезерский монастырь представлял собой небольшую обитель, сохранявшую название пустыни. Состояние источников не позволяет проследить точную динамику численности населения вотчины, однако ясно, что оно постоянно росло. Особенно явно приток населения прослеживается между 1638 и 1646 гг. В остальное время увеличение численности населения шло за счет повышения дворности деревень. В 1657 г. количество мужского населения в вотчине составило 465 человек, что, однако, было в 26 раз меньше численности населения в вотчине Кирилло-Белозерского монастыря.

Характер управления в Кирилло-Новоезерском монастыре отличался упрощенным по сравнению с крупными монастырями характером. Функции настоятеля исполняли игумен или строитель, а в некоторых случаях - черный священник. Впервые установлено, что, вопреки сложившемуся в историографии убеждению, должности игумена и строителя в Кирилло-Новоезерском монастыре имели практически идентичный характер, отличаясь лишь тем, что строитель не обладал священническим саном. Было возможным одновременное функционирование обеих должностей, в таком случае строитель «строил и ведал монастырь». Из остальных должностей наиболее важными являлись келарь, казначей и житник. Круг их обязанностей в целом был традиционным, однако в силу малых размеров Кирилло-Новоезерского монастыря исполнявшие их старцы нередко выполняли обязанности, выходившие за пределы их компетенции. Отдельно стоит фигура черного священника, которая выделялась в братских приговорах, в которых он, как правило, стоит на первом месте в ряду соборных старцев. В зависимости от ситуации, черный священник мог как исполнять функции настоятеля, так и входить в число рядовых старцев.

Точная численность насельников Кирилло-Новоезерского монастыря известна только за период с 1646 г. По косвенным данным устанавливается, что в середине XVI в. в пустыни было не более 4 старцев. В середине XVII в. численность старцев возросла: в 1646 г. в монастыре их было 11, в 1649 г. - 16, в 1657 г. - 24. В тех случаях, когда известно их происхождение, оказывается, что они были выходцами либо из представителей среднего слоя белозерского края (помещик, посадский человек, священник), либо из крестьян.

Материалы Кирилло-Новоезерского монастыря подтверждают мнение Н. К. Никольского о дезорганизации в это время общежительного строя в его основных особенностях. Имеются свидетельства, что новоезерские старцы могли обладать деньгами или даже имуществом. В 50-е гг. XVII в. прослеживается тенденция получения денежного вознаграждения за выполнение священнических и церковных функций, а иногда и хозяйственных работ старцами монастыря.

Помимо братии, монастырские источники фиксируют проживание в монастыре и других категорий насельников - слуг, служебников и детенышей. Слуги выполняли ответственные поручения, в том числе связанные с дальними поездками. Им доверяли доставку денежных и иных ценностей, они могли охранять монастырь и нести военную службу. Служебники выполняли работы по обслуживанию братии и привлекались к рыбной ловле и сельскохозяйственным работам. Упоминания о детенышах наиболее скудны. Из них ясно, что они работали на монастырской пашне и в «шваленном дворце». Однако установлено, что большинство работ для нужд монастыря - от писания икон до копания могил -выполнялось по найму, то есть оплачивалось деньгами. Таким образом, монастырь являлся открытой системой, в которой с ним взаимодействовало значительное число людей из округи и других местностей.

Средства содержания монастыря на ранних этапах его существования известны только из жития Кирилла Новоезерского: окрестные крестьяне уступили преподобному Красный остров, на котором был построен монастырь, а князь В. И. Пенков дал ему ругу, состоявшую из хлеба, масла и сыра. В 50-е гг. XVI в. основными источниками дохода Кирилло-Новоезерского монастыря были государева руга, состоявшая из денег и хлеба, а также вклады и мельничные деньги. Определить долю каждого из этих источников для этого периода невозможно. В 50-е гг. XVII в. монастырь получал доход от рыбного оброка, сборов с «могилы чудотворца», свечных денег, пошлины от ярмарки, сдачи земель в аренду. В 1623/24 г. основной статьей дохода был крестьянский оброк, в 1657/58 г. - в равной пропорции вклады и торговля, в 1658/59 г. - торговля (в основном вкладным имуществом). Кирилло-Новоезерский монастырь не имел такой статьи дохода, которая стабильно давала бы основную часть дохода, какой, например, в Кирилло-Белозерском и Спасо-Прилуцком монастырях была продажа соли.

Старцы Кирилло-Новоезерского монастыря рассматривали себя как государевых богомольцев. Они часто добивались поддержки с его стороны. В 40-е гг. XVI в. обители была дана государева руга и началось формирование вотчины, в основном сложившейся в 80-е гг., периодически предоставлялись налоговые льготы, не исчезнувшие даже после официальной отмены тарханов. В 20-е гг. XVII в. монастырь добился выгодной для себя замены руги на рыболовные промыслы на прилегающих озерах, а в 50-е гг. - и на Белом озере. В 40-е гг. к Новоезерскому монастырю были приписаны две небольшие обители, располагавшиеся неподалеку

- Андозерский Успенский монастырь и Никольская пустынь в Становищах. Новые земли сдавались в аренду местным крестьянам, что увеличивало доход обители.

Все эти успехи были невозможны без содействия влиятельных покровителей. В 20-е гг. на эту роль можно определить Годуновых, затем в источниках фигурирует имя боярина Б. И. Морозова, благодаря которому в монастыре началось каменное строительство.

Несмотря на важную роль монастырей в обществе, не все они выживали, превращаясь в приписные или исчезая совсем. Новоезерские старцы сумели, используя популярность своей обители, добиться увеличения ее благосостояния. Особенно важные последствия имело прославление Кирилла Белого и его канонизация. Культ преподобного благодаря стараниям старцев получил распространение за пределами Белозерья, затронув ряд городов, включая Москву. Новоезерские старцы активно прославляли основателя обители преп. Кирилла Белого, распространяя его жития, иконы, «чудотворцеву воду», что увеличивало престиж монастыря. Об успехе этого прославления свидетельствует увеличение доходов от кружечного сбора от могилы чудотворца и ярмарки, проводившейся у стен обители в дни монастырских праздников, а также рост числа его вкладчиков.

Вкладчики Кирилло-Новоезерского монастыря состояли из двух основных групп

- представителей московской элиты, для которых Кирилло-Новоезерский монастырь был всего лишь одним из объектов благотворения, и жителей близлежащих волостей Белозерья, для которых Кирилло-Новоезерский монастырь был духовным центром. Первая группа жертвовала спорадически, но в основном крупные суммы, вторая группа жертвовала регулярно, но суммы их вкладов были значительно меньше. Основатель монастыря Кирилл Белый воспринимался ими как святой покровитель, на праздник которого они посещали его «гроб», куда привозили хлеб и деньги, приводили скот. С 50-х гг. XVII в. местные крестьяне стали покупать места на монастырском кладбище. По отношению к обеим группам вкладчиков монастырь выступал в первую очередь как центр культа преп. Кирилла. Не менее важным было и то, что он осуществлял поминальную практику, которая могла помочь душе умершего в загробном мире. Предполагалось, что молитвы монахов более действенны, чем простых мирян, особенно если обращены к авторитетному святому чудотворцу.

Монастырь использовал характерные для общества того времени модели поведения. В частности, при контактах с представителями государственной и церковной администрации в Москве, Белоозере, Ростове и Вологде им делались подношения. Кирилло-Новоезерский монастырь активно взаимодействовал с окрестным населением, активно отстаивая свои интересы в конфликтных ситуациях. Контакты затрагивали все социальные слои - белозерских горожан, приходское священство, местных помещиков, крестьян. К сожалению, специфика источников позволяет судить почти исключительно об экономической стороне этого процесса. Благодаря ежегодной ярмарке монастырь выполнял функции торгового центра. Для части населения региона он выступал как работодатель, а также являлся кредитным центром для округи и более отдаленных мест. Монастырь органично вошел в жизнь края, в которую он был вписан экономическими и - более широко - соседскими отношениями.

Таким образом, Кирилло-Новоезерский монастырь, помимо того, что являлся духовным центром, не был замкнутой на себя корпорацией, являясь открытым миру коллективным членом социума. Он был представителем неэлитной среды, русского средневекового общества наравне с другими его членами взаимодействуя в экономическом и социокультурном пространстве.

Список научной литературыСазонова, Татьяна Викторовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные материалы

2. Российский государственный Архив древних актов

3. Фонд 196. Рукописное собрание Ф. Ф. Мазурина.

4. Фонд 281. Грамоты Коллегии экономии.

5. Фонд 1404. Кирилло-Белозерский монастырь.

6. Фонд 1606. Кирилло-Новоезерский монастырь.1.. Архив Санкт-Петербургского института истории РАН

7. Коллекция 115. Коллекция Археографической комиссии.

8. I. Собрание Череповецкого объединенного музея-заповедника1.. Отдел письменных источников Новгородского государственного объединенного музея-заповедника

9. V. Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва).1. Собрание Уварова.

10. VI. Российская Национальная библиотека. 1. ОСРК.1. Опубликованные источники

11. Вотчинно-хозяйственные книги XVI в.: Ужинно-умолотные книги Иосифо-Волоколамского монастыря. 1590-1600 // Под ред. А. Г. Манькова. М.; JL, 1976.

12. Вотчинно-хозяйственные книги XVI в.: Книги денежных сборов и выплат Иосифо-Волоколамского монастыря. 1573-1595 // Под ред. А. Г. Манькова. М.; Л., 1978.

13. Вотчинно-хозяйственные книги XVI в.: Приходные и расходные книги Иосифо-Волоколамского монастыря. 80-90-х гг. // Под ред. А. Г. Манькова. М.; Л., 1987.

14. Дозорная книга города Белоозера «письма и дозору» Г. И. Квашнина и подьячего П. Дементьева 1617/18 г. // Белозерье. Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994.

15. Донесение патриарху Иосифу архиепископа Вологодского Маркелла // Вологодские епархиальные ведомости. 1865. № 22.

16. Житие Кирилла Новоезерского / Подготовка текста, перевод и комментарий Т. Б. Карбасовой // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 13. В печати.

17. Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. Москва и Европа. М., 2000.

18. Описи Новгородского Софийского собора XVIII — нач. XIX в. / Сост. Э. А. Гордиенко, Г. К. Маркина. М.; Л., 1988.

19. Описи Саввина Сторожевского монастыря XVII в. М., 1994.

20. Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 года / Сост. 3. В. Дмитриева, М. Н. Шаромазов. СПб., 1998.

21. Хозяйственные книги Чудова монастыря. 1585/86 г. / Подготовка текста С. Н. Богатырёва. М., 1996.1. Список литературы

22. Аграрная история Северо-запада России XVII в. JI., 1989.

23. Алексеев А. И. Под знаком конца времен. Очерки русской религиозности конца ф XIV—начала XVI вв. СПб., 2002.

24. Амвросий (Орпатский). История Российской иерархии. Ч. 1—6. СПб., 1807—1813.

25. Арсений, иеромонах. Доклады, грамоты и другие акты о служках Троицкого Сергиева монастыря. Тверь, 1899.

26. Бакланова Е. Н. Крестьянский двор и община на Русском севере (конец XVII— начало XVIII вв.) М., 1976.

27. Барашкова С. В. Торговые связи Белозерского края в XVI—начале XVII в. // Вопросы истории хозяйства и населения России XVII в.: очерки по исторической географии XVII в. М., 1974.

28. Бахрушин С. В. Очерки по истории ремесла, торговли и городов Русского централизованного государства XVI-начала XVII вв. // Научные труды. М., 1952. Т. 1.

29. Белякова Е. В. Скитский устав и его значение в истории русского монашества // Церковь в истории России. М., 1997. С. 21—29.

30. Богословский М. М. Земское самоуправление на Русском севере. М., 1909—1912.

31. Будовниц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV—XVI вв. М., 1966.

32. Булгаков М. Б. Вологодско-белозерские торговые связи в первой половине XVII века// Белозерье. Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994.

33. Булгаков М. Б. Монастырские ярмарки в XVII в. // Монастыри в жизни России. Калуга, 1997. С. 66—68.

34. Булгаков М. Б. Белозерские кузнецы XVII в. // Белозерье. Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1998.

35. Булыгин И. А. Земельная аренда монастырских крестьян в первой четверти XVIII в. // История СССР. 1974. № 4. С. 164—175.

36. Веселовский С. Б. Монастырское землевладение в Московской Руси во второй половине XVI в. // Исторические записки. 1943. Т. 10. С. 96—116.

37. Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в северо-восточной Руси. M.-JL, 1947.

38. Викторов А. Е. Описи рукописных собраний в книгохранилищах Северной России. СПб, 1890.

39. Водарский Я. Е. Население России в конце XVII—начале XVIII вв. М., 1977.

40. Водарский Я. Е. Землевладение русской православной церкви и ее хозяйственно-экономическая деятельность (XI начало XX в.) // Русское православие: Вехи истории. М., 1985.

41. Воронцова JI. Д. Несколько данных о быте монастырей XVII—XVIII вв. // Древности. Труды археографической комиссии Императорского Московского археологического общества. М., 1900.

42. Голубинский С. История канонизации святых в русской церкви. М., 1903.

43. Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1—2. М., 1880—1911.

44. Горская Н. А. Монастырские крестьяне Центральной России в XVII в.: О сущности ф и формах феодально-крепостнических отношений. М., 1977.

45. Горская Н. А., Данилова Л. В. и др. Собственность в России: Средневековье и раннее новое время. М., 2001.

46. Горфункель А. X. Вотчинное хозяйство и крестьяне Кирилло-Белозерского монастыря в XVII в. JL, 1956.

47. Горчаков М. И. О земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и святого Синода (988-1738 гг.). Из опытов исследования в истории русского права. СПб., 1871.

48. Греков Б. Д. Новгородский дом Святой Софии (опыт изучения организации и внутренних отношений крупной церковной вотчины). СПб., 1914.

49. Греков Б. Д. Монастырское хозяйство XVI-XVII веков. JL, 1924.

50. Греков Б. Д. Монастырские детеныши // Вопросы истории. 1945. № 5-6.

51. Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в. М.; JL, 1946.

52. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб., М., 1907.

53. Дмитриева 3. В. Вытные и описные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI—XVII вв. СПб., 2003.

54. Доброклонский А. П. Солотчинский монастырь (его слуги и крестьяне в XVII веке). М„ 1888.

55. Дьяконов М. А. Очерки из истории сельского населения в Московском государстве (XVI—XVII вв.). СПб., 1898.

56. Емченко Е. Б. Стоглав. Исследование и текст. М., 2000.

57. Енин Г. П. Воеводское кормление в России в XVII в. (содержание населением уезда государственного органа власти). СПб., 2000.

58. Заозерская Е. И. Из истории феодальной вотчины и положения крестьян в первой половине XVII в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. М., 1960. С. 39—66.

59. Зверинский В. В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. Т. II. СПб., 1892.

60. Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России в конце XV начале XVI вв. М., 1977.

61. Зимин А. А. К истории восстания Болотникова // Исторические записки. Т. 24. 1947.

62. Иванов В. И. О достоверности монастырских приходных книг XVII в. // Источниковедческие исследования по истории феодальной России. Сб. статей. М.,1981.

63. Иванов В. И. Приходо-расходные книги северных монастырей как источник по социально-экономической истории России XVII в. Автореф. дисс. . к.и.н. М.,1982.

64. Иванов В. И. Монастырские крестьяне Поморья в XVII в. Автореф. дисс. . д.и.н. М„ 1997.

65. ИвинаЛ. И. Вкладная и кормовая книга Симонова монастыря // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. II. JL, 1969.

66. Ивина Л. И. Крупная вотчина в северо-восточной Руси конца XIV—первой половины XVI вв. JI., 1979.

67. ИвинаЛ. И. Внутреннее освоение земель России в XVI в. JL, 1985.

68. История северного крестьянства. Т. 1. Крестьянство Европейского Севера в период феодализма. Архангельск, 1984.

69. Карбасова Т. Б. Библиотека Кирилло-Новоезерского монастыря в XVI — сер. XVII вв. // Опыты по источниковедению. Древнерусская книжность: Сб. статей в честь В. К. Зиборова. СПб., 1997. С. 27—36.50,51.