Китайская миграция в Японию

Ковригин, Никита Евгеньевич

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Китайская миграция в Японию

Год: 2010
Автор научной работы: Ковригин, Никита Евгеньевич
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Санкт-Петербург
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Китайская миграция в Японию'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Китайская миграция в Японию"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

на правах рукописи

003493753 КОВРИГИН Никита Евгеньевич

КИТАЙСКАЯ МИГРАЦИЯ В ЯПОНИЮ: ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА И ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ МИГРАНТОВ

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (древность, античность, средние века, новое время)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1 8 мдр 7915

Санкт-Петербург 2010

003493753

Работа выполнена на Кафедре истории стран Дальнего Востока и кафедре Японоведения Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель доктор исторических наук, профессор

Филиппов Александр Викторович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Стрельцов Дмитрий Викторович

кандидат экономических наук, доцент Тихоцкая Ирина Сергеевна

Ведущая организация

Санкт-Петербургский Институт восточных рукописей РАН

Защита состоится 2010 г. в \ор часов на заседании Совета

212.232.43 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11, аудитория 175.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Университетская наб., д.7/9)

Автореферат разослан 2010 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета ( J H.H. Телицин

Общая характеристика работы

Объектом исследования является миграция китайцев из Китайской Народной Республики в Японию. Однако специфика темы требует анализа миграционного движения китайцев и в друге страны. Временные рамки исследования охватывают период с середины XIX по начало XXI столетия.

Предмет исследования составляют культурно-исторические, этнопсихологические, экономические и политические факторы, обусловившие миграционный процесс, а также вопросы, связанные с социально-культурной адаптацией и взаимодействием китайцев с принимающим (японским) обществом.

Актуальность темы: В мире сложно найти страну, где бы не было китайских мигрантов. В настоящее время за пределами КНР на постоянной или временной основе проживает по разным оценкам от 30 до 40 миллионов этнических китайцев, не считая временных мигрантов. Сама история китайской миграции насчитывает ни одну сотню лет. Китайцы основывали торговые поселения по всей Юго-Восточной Азии, на островах и побережье Индийского океана, переселялись в Корею и Японию. За века проникновения за рубеж «хуацяо» (китайцы, проживающие за границей) сумели глубоко внедриться в экономику и, в особенности, в торговлю многих сопредельных, а порой и весьма удаленных от Китая стран. В Индонезии, Малайзии, Камбодже, на Филиппинах, в Таиланде и других государствах им удалось установить контроль над внутренней и внешней торговлей. В Индонезии, например, составляя около 4% от общей численности населения, этнические китайцы контролируют около 70% экономики. Даже в таком отдаленном месте, как канадский город Ванкувер (провинция Британская Колумбия), около 20% населения составляют хуацяо, а в главном университете провинции число китайских студентов достигает 25% от общего контингента. Фактически, в Восточной Азии только 4 страны избежали контроля китайцев над своей экономикой - это КНДР, Республика Корея, Россия и Япония. Однако численность

китайцев в Японии продолжает неуклонно расти. В иностранной диаспоре Японии китайцы еще недавно занимали второе место, слегка уступая корейцам (28,7%). По официальным данным, на конец 2006 г. в Японии проживало 561 тыс. китайцев, а в 2003 году - 462 тыс. человек. Таким образом, налицо весьма стремительный абсолютный и относительный рост численности китайцев в Японии. К 2008 г. китайская община обогнала корейскую по численности, став самой крупной иноэтнической группой в Японии.

На фоне роста числа китайских мигрантов Япония переживает серьезный демографический кризис, связанный как со старением населения, так и с сокращением численности его работающей части. Согласно отчету ООН, японское население стареет настолько быстро, что к 2050 г. стране ежегодно потребуется «импортировать» около 600 тыс. рабочих, чтобы поддерживать стабильность численности населения, занятого в производстве. Очевидно, что в настоящее время только Китай обладает достаточными ресурсами для того, чтобы обеспечить потребности Японии в рабочей силе, хотя и в нем начинает ощущаться нехватка рабочих рук. Уже сейчас многие отрасли японской экономики - автомобильная, химическая промышленность, строительство и т.д. - функционируют, в основном, за счет трудовых (легальных и нелегальных) мигрантов. Острая нехватка рабочих рук ощущается в ресторанном и гостиничном бизнесе, а также в сфере ухода за пожилыми людьми -пенсионерами, чье количество с каждым годом растет. Расширение китайской диаспоры в Японии оказывает влияние как на повседневную жизнь социумов крупных городов, так и на внутреннюю политику государства. Японское правительство, с одной стороны, ощущает необходимость в привлечении иностранных мигрантов, но с другой, ограничено иммиграционным законодательством. Стремясь сохранить социальную стабильность, руководство страны вынуждено создавать полуофициальные механизмы, обеспечивающие приток иностранных трудовых мигрантов в страну.

Кризис переживает не только экономика Японии, ее сфера услуг и социальной защиты. На пороге затяжного кризиса стоит большинство японских

университетов, что, в первую очередь, связано со снижением рождаемости и начавшимся с 2007 года сокращением населения страны. Система высшего образования очень скоро начнет испытывать нехватку студентов из числа собственного населения. Болезненному сокращению преподавательского состава (в целях экономии) может противостоять только приток иностранных студентов из-за границы. Из-за иероглифической системы письма, принятой в Японии, рассчитывать приходится почти только на молодых китайцев и, в какой-то степени, на корейцев. Жители других азиатских стран, а тем более, европейских и американских, в качестве студентов будут приезжать в Японию лишь в минимальных количествах. Фактически в стране уже развернулась конкуренция за студентов и стажеров из Китая.

Сыграв в 1980-х гг. роль авангарда китайской миграции и заложив основы современной китайской общины в Японии, китайские выпускники японских вузов в последнее время стали играть активную и все возрастающую роль в расширении японо-китайских торгово-экономических связей в качестве сотрудников японских компаний, а также частных предпринимателей. На почве соприкосновения деловых интересов наметилась тенденция к сближению мигрантов новой волны с бизнесменами, представляющими «старую» китайскую общину в Японии. Вероятно, в перспективе в лице китайской диаспоры можно будет наблюдать появление в Восточной Азии новой экономической силы.

Проблема международной миграции, в том числе из КНР, с каждым годом привлекает все больше внимания со стороны социологов, демографов, экономистов, политологов и историков в разных странах мира. В США, Японии, Европе, Австралии и т.д. возникают исследовательские центры, занимающиеся вопросами миграции, проводятся международные конференции и симпозиумы, публикуются монографии. О важности обсуждаемого вопроса говорит и то, что на фоне роста числа китайских мигрантов на Дальнем Востоке России повышается интерес к этой теме со стороны отечественных исследователей. В средствах массовой информации появляются публикации,

посвященные вопросу китайской миграции, которая в ряде регионов превратилась в социальную проблему. Вместе с тем, приходится констатировать, что в отечественной литературе вопросы, связанные с китайской миграцией вне России находят весьма слабое отражение. Проблеме же китайской миграции в Японию не посвящено вообще ни одной работы. Таким образом, важность проблемы и перспективность темы обусловливают актуальность настоящего исследования.

Научная новизна диссертации заключается в том, что на сегодняшний день это первая работа в отечественном востоковедении, посвященная теме миграции китайцев в Японию. Более того, анализ работ западных и японских авторов также свидетельствует о том, что настоящее исследование впервые рассматривает проблемы китайской миграции в контексте «миграционной ментальности» китайцев и особенностей этнопсихологии японского общества. Исследование связанно и с необходимостью заполнения лакуны в отечественном востоковедении.

Цели и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является комплексный анализ китайской миграции в Японию на современном этапе, а также анализ важнейших объективных и субъективных, в том числе и исторических факторов, определивших развитие этого процесса. Цель определила следующие задачи исследования:

1. Анализ исторического развития процесса китайской миграции в Японию, США и некоторые страны Европы в конце XIX - первой половине XX века, выявление закономерностей и отличительных характеристик миграции китайцев на Японские острова.

2. Теоретическое обоснование причин и мотивов миграционного процесса. Анализ группы объективных факторов миграции, т.е. существующих a priori и формирующих психологический фон, как в принимающем обществе, так и в отправляющем.

3. Исследование конкретных механизмов миграции и субъективных условий, обусловивших характер китайской миграции в Японию после 1978г.

4. Выделение категорий мигрантов и особенностей их социально-психологической адаптации. Определение места и роли китайской общины в современном японском обществе.

5. Выявление новых тенденций в развитии китайской общины и определения направления для дальнейших исследований.

Методологическая база. Китайская миграция в Японию рассматривается как комплексное социально-экономическое явление. Анализ миграции китайцев базируется на теории «мотивирующих и стимулирующих факторов» (push-pull factors). Исследование структуры и характера миграционного процесса, его взаимосвязи с политической и экономической ситуацией в Японии и КНР, с национальным менталитетом населения обеих стран потребовало привлечения широкого спектра материалов по истории, политике, экономике, демографии, социологии, миграциологии и социальной психологии.

Источниковедческая база. Современная миграция китайцев в Японию - явление достаточно молодое. В этой связи важными источниками для целей настоящего исследования послужили статистические данные Министерства юстиции Японии, Министерств образования, Японской организации сотрудничества в области международного обучения, японские и китайские законодательные акты, регламентирующие въезд и выезд из страны, а также некоторые публикации в средствах массовой информации.

Пэн (Lynn Pan) и труд этого же автора «Sons of the Yellow Emperor: The Story of the Overseas Chinese». Важно отметить и многотомную монографию «The Chínese Overseas» под редакцией профессора Манчестерского университета Хун Люя, вышедшую в 2006 г. Соавторами этого объемного труда выступили ученые и специалисты из КНР, США, Англии и ряда других стран. Проблемы истории, причины миграции, функционирование миграционных механизмов, факторы миграции китайцев отражены в работах таких исследователей, Р. Скелдон, Ли Лин, Та Чэн, Ли Минхуань, Е Вэньчжэнь, Сян Бяо, Г. Гамильтон, Ван Гунъу, В. Маерс и ряда других специалистов.

Зарубежных исследований по вопросам китайской миграции на Японские острова в последние годы стало значительно больше, но говорить о разработанности темы пока рано. Отсутствуют комплексные труды по данной проблематике. Главы, в которых рассматриваются те или иные аспекты миграции китайцев в Японию, входят в состав коллективных монографий, посвященных темам нелегальной миграции, международного перемещения людей, иноэтническим общинам, иностранным рабочим или меньшинствам в самой Японии. Одной из наиболее комплексных работ, посвященных трудовой миграции в Японию и государственной политике в области регулирования притока иностранной рабочей силы, является глава М. Вейнера в совместной монографии под редакцией М. Дугласа «Japan and Global Migration: Foreign Workers and the Advent of a Multicultural Society».

Несмотря на недостаточную разработку проблемы, некоторые темы все же исследованы относительно неплохо, например, история китайской миграции в Японию. Среди исследований, в которых уделяется внимание этому вопросу, стоит отметить главу А. Васиш (Andrea Vasishth. A model minority: the Chinese Community in Japan) в монографии под редакцией М. Вэйнера. Большой вклад и изучение студенческой миграции в Японию внесла П. Хар-релл (Paula Harrell. Sowing the Seeds of Change: Chinese Students, Japanese Teachers, 1895-1905) и П. Скотт (Paul D. Scott. Chinese Students in Japan: networking Asia). Камати Норико анализирует место и роль китайских торговцев

в Японии в конце XIX. Интересное, хотя и небольшое исследование места гуандунских торговцев в системе японо-китайских экономических отношений в позднецинский период провел Хун Цичэнь. Положение китайских рабочих в Японии в разные периоды анализируется Ямаваки Кэйдзо, Р. Фрай-маном, который также уделяет внимание нелегальной китайской миграции на современном этапе. Наиболее авторитетным специалистом в области иностранных рабочих в Японии является Комаи Хироси. В 1995 г. вышла в свет его книга «Migrant Workers in Japan», в которой рассмотрен целый комплекс тем, связанных с адаптацией иностранных, в том числе китайских, мигрантов в японском обществе. Работы японских и западных исследователей посвящены проблеме самовосприятия японцев, идее гомогенности японской нации и отношениям с иноэтническми и инокультурными группами внутри страны. К числу исследователей, занимавшихся данной проблематикой можно отнести В. Везерала (William Wetherall), Дж. дэ Boca (George A. De Vos), Ито Маюми, M. Вейнера (Weiner Michael), Бэфу Харуми, Ясуи Санкити, Б. Стронака (Bruce Stronach), И.Г. Савельева и пр.

Г. Лю-Фаррер (Gracia Liu-Farrer) из Университета Тохоку в недавно вышедшей монографии «Japan's Minorities: the Illusion of Homogeneity» анализирует новейшие тенденции в развитии китайской общины в Японии. На состоявшейся осенью 2008 г. в итальянском городке Лечче 12-й Международной конференции Европейской ассоциации японоведов Лю-Фаррер отметила, что китайские мигранты начинают играть роль связующего моста между Японией и Китаем. Несмотря на все возрастающий интерес к проблеме китайской миграции в Японию со стороны международной научной общест-вености, отечественные исследования на эту тему, как уже отмечалось, отсутствуют.

Теоретическая значимость работы. Основные положения и выводы настоящего диссертационного исследования могут быть использованы при написании трудов по проблемам китайской миграции в международном контексте, японо-китайским отношениям и этнографии Китая и Японии. Мате-

риал работы также может послужить теоретической основой для исследований, касающихся миграции граждан КНР в Россию.

Практическая значимость работы. Результаты диссертации могут быть использованы при подготовке спецкурсов по истории и демографии Китая и Японии, а также в разработках научных проблем, связанных с миграцией китайцев за рубеж на современном этапе.

Апробацией работы послужили публикации диссертанта по теме исследования, выступление на «XXI научной конференции по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки» в 2001 г., на научной конференция преподавателей, студентов и аспирантов на Восточном факультета СПбГУ в 2008 г. и на Международной конференции «Япония в Азиатско-тихоокеанском регионе», состоявшейся в Москве в декабре 2009 г.

Структура диссертации определяется поставленными задачами и логикой исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Теоретической части исследования предшествует историческая часть, создающая основу для теоретических выводов, на которых базируется завершающая глава. Список использованной литературы включает в себя 151 наименование на русском, английском, китайском и японском языках, из них 13 - источники. Объем диссертации - 178 страниц.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность исследования, формулируются его основные цели и задачи, приводится анализ наиболее важных источников и литературы, освещается история и современное состояния исследований по проблемам, существенным для рассмотрения предмета диссертации.

Глава 1 - «Исторические основы формирования китайской миграции в XIX-XX вв.» - представляет собой компаративный элемент исследова-

ния и посвящена историческому аспекту миграции китайцев со второй половины XIX в. до конца 1970х гг. (в это время сменился политический курс руководства КНР) как в Японию, так и в некоторые другие страны, являвшиеся основными пунктами назначения для мигрантов из Китая. В главе кратко рассматриваются сведения о первых китайцах на Японских островах и формировании первого торгового поселения. Внимание уделено характеристике отличительных особенностей процесса миграции китайцев в США и европейские страны, а также взаимодействию с принимающими обществами. Подробно анализируются социально-экономические, политические и иные факторы, обусловившие начало миграции китайских подданных в Японию, проблемы взаимоотношений китайских мигрантов и местных жителей, эволюция этих отношений. Завершается глава кратким обзором состояния китайской общины в начале современного этапа китайской миграции.

В 1842 г. по условиям Нанкинского договора Сянган официально стал британской колонией, и практически сразу после этого через него началась эмиграция китайцев в различные уголки земного шара. Таким образом было положено начало первому периоду китайской миграции. Наиболее активное развитие миграция получила после «опиумных» войн 1840-42 и 1856-60 гг., а после того, как в 1860 г. цинским правительством были сняты запреты на выезд из страны, миграционные потоки набрали еще большую силу. Второй период охватывает социалистическую эпоху Мао Цзэдуна и его непосредственных преемников. В это время, как и в эпоху Цин, были годы, когда выезд из страны находился под плотным контролем со стороны государства, и эмиграция была практически запрещена. Третий период миграции начинается с приходом к власти руководства КНР во главе с Дэн Сяопином в 1978 г. и провозглашения «политики реформ и открытости», после чего миграционные потоки из КНР год за годом увеличивались.

Выходя за обозначенные временные рамки исследования, необходимо отметить, что Китай и Японию связывают многовековые отношения, причем первые упоминания о Японии содержатся уже в «Шань хай цзин» (Каталог

гор и морей), памятнике китайской литературы, относящемуся к концу первого тысячелетия до нашей эры. О Японии также говорится в "Исторических записках" Сыма Цяня. Однако всплеск межгосударственных контактов, обмена посольствами, людскими потоками и пр., пришелся на время правления в Китае династии Тан (618-907 г.).

Согласно легендам, первым китайцем, попавшим в Японию был Сюй Фу, служивший при дворе императора Цинь Шихуана и отправленный им в 209 г. д.н.э. в морскую экспедицию на поиски «эликсира бессмертия». Однако подтвержденные данные о присутствии китайцев на территории современной Японии относятся уже к нашей эре. Интенсивное переселение китайских колонистов из Китай и Кореи происходило уже в IV-V вв. Китайская миграция в Японию была весьма многочисленной и состояла из политических эмигрантов (членов или сторонников очередной свергнутой династии), монахов-проповедников, ремесленников, торговцев и представителей прочих профессий. Китайцы не только проживали на территории Японии, но и играли важную роль в ознакомлении японцев с достижениями китайской цивилизации. Сохранились сведения о миграции под данных Поднебесной на Окинава в ХШ-ХУ вв., т.е. в период Сандзан.

Несмотря на самоизоляцию Японии после издания в 1639 г. указов о закрытии страны, китайцам было позволено приезжать и жить в Японии. Но в XVII - первой половине XIX вв. миграции из Китая в Японию препятствовала также и изоляционистская политика самого цинского государства. Конец политике самоизоляции обеих стран положили в XIX в. западные державы, дав тем самым толчок началу массовой внешней миграции китайцев.

Началу миграции из цинского Китая в другие страны способствовало ухудшение внутренней экономической и политической ситуации, а также целый ряд внешних факторов, а именно, ситуация в принимающих странах. Фундамент, заложенный первыми китайскими мигрантами во второй половине XIX в., обусловил характер и схемы дальнейшей миграции китайцев во

многие регионы мира, которые в настоящее время являются основными пунктами её назначения.

По окончании Первой «опиумной» войны (1840-42 гг.) китайское правительство было вынуждено открыть для иностранной торговли портовые города: Гуанчжоу, Сямынь (Амой), Фучжоу, Нинбо и Шанхай. Через эти порты, а также через Гонконг и Макао и началась активная миграция. Обнаружение золота в горах на западе Соединенных Штатов в 1848, в Южной Австралии в 1851 и на западе Канады в 1858 гг., а также начало крупномасштабных инженерных проектов в этих странах дало толчок началу мощного миграционного движения из Китая. Несмотря на важную роль, которую играли китайцы в жизни американского общества, вскоре после начала миграции обозначился существенный поворот в отношении к ним белого населения и политиков. Возникшие социальные противоречия вынуждали правительства США, Канады, Австралии и Новой Зеландии вводить антикитайские законы и постоянно ужесточать иммиграционную политику. В результате подобных действий вокруг этих стран постепенно выросла «Великая белая стена». Миграция китайцев была фактически запрещена, более того, китайские мигранты становились объектом дискриминации не только со стороны государства, но и со стороны местного населения. Реакцией китайцев стала консолидация китайских общин в локальные анклавы - «чайнатауны». В отличие от Соединенных Штатов, китайские общины в странах Западной Европы стали формироваться позже, поскольку Европа не сулила возможностей получения такого высокого дохода как в США; ситуация на европейских рынках труда во второй половине XIX в. отличалась от американской. Тем не менее, как и в Соединенных Штатах, в европейских центрах сформировалась принимающая база, хотя и в меньших масштабах. Китайские общины поддерживали почти неразрывную связь с отправляющим их китайским обществом, обеспечивая возвращение «старых» мигрантов и приезд новых. После открытия КНР внешнему миру и начала нынешнего этапа миграции китайские диаспоры, сложившиеся в начале XX в., стали принимающим базами

для новых мигрантов. В Японии, несмотря на значительный объем миграции из Китая, к 1980-м гг. подобной базы так и не сформировалось.

Первыми китайцами, начавшими приезжать в Японию во второй половине XIX в. были торговцы, компрадоры и обслуга представителей западных держав, включая также и ремесленников. Именно благодаря торговцам-компрадорам и трудовым мигрантам в разных городах Японии начали появляться китайские анклавы, развитие которых пришлось на очень сложный этап японо-китайских отношений: ломки старых стереотипов взаимного восприятия и формирования новых. Роль китайских торговцев в экономике Японии была велика. Они контролировали всю торговлю Японии не только с Китаем, но также значительную часть товарооборота с Индией, Гавайями и другими территориями. Китайцы вносили весомый вклад в знакомство Японии с некоторыми техническими достижениями Запада.

Китайские общины на первоначальном этапе своего существования обладали значительными привилегиями. В них существовали организации взаимопомощи, собственные банки и разветвленные органы самоуправления, официально признаваемые японскими властями. Более того, до 1899 г. китайские подданные пользовались в Японии правом экстерриториальности. Китайцы были крупнейшей иноэтнической группой в стране.

Успехи Японии на пути модернизации, знакомство с внешним миром, разочарование в Цинской империи как источнике силы и культуры способствовало развитию у японцев чувства превосходства по отношению к китайцам. В прессе и на высшем уровне ширилась дискуссия о том, есть ли необходимость в нахождении китайцев в Японии. Однозначного отношения к китайским мигрантам не существовало. Несмотря на наличие взаимной неприязни между китайцами и японцами, в Японии не было расового антагонизма, сравнимого с тем, что имел место в США. Удар по китайской общине, ядром которой являлись торговцы и компрадоры, нанесла японо-китайская война 1894-95 гг. Вследствие войны изменилась расстановка сил в Восточной Азии, структура торгово-экономических отношений и политические устремления

японского руководства. Китайские торговцы утратили лидирующие позиции, необходимость в компрадорах отпала, и китайская община стала терять свой вес.

Однако, на смену торговцам на рубеже Х1Х-ХХ в. пришли китайские студенты. По выражению Джона Фэрбэнка, китайская студенческая миграция в Японию в первом десятилетии XX в. была на тот период крупнейшим массовым выездом студентов за границу за всю мировую историю. В отличие от миграции торговцев и рабочих, студенческая миграция из Китая в Японию определялась не объективными экономическими факторами, а внешне- и внутриполитическими соображениями руководства обеих стран. В отправке китайских студентов в Японию было заинтересовано как цинское правительство, так и правящие круги Японии. Решение об отправке в Японию студентов определили новые взгляды китайской правящей элиты, что реформа общенациональной системы образования - это ключевой фактор модернизации страны. Переход к обучению за границей - результат ломки традиционного сознания китайской элиты, осознания слабости Китая перед техническими достижениями Запада и формирования более прагматичного подхода к развитию страны. Хотя китайские студенты отправлялись и в США, и в Европу, Япония стала основным пунктом их назначения.

Появление китайских студентов приветствовала и японская правящая элита. Обучение китайских студентов виделось реализацией миссии Японии как лидера Азии. В подходе японской стороны отражался и прагматизм в отношении Китая. Япония рассчитывала, что будущая китайская элита будет способствовать распространению японского влияния, воспитанию в студентах лояльности к Японии, надеясь в дальнейшем на продвижение своих политических и экономических интересов в Китае.

Первоначальный стимул для студентов-мигрантов дали цинские власти, и в конце 90-х гг. XIX в. основную массу студентов составляли отпрыски элиты и лица с государственными стипендиями. Однако в начале XX века большую часть составляла уже молодежь, прибывшая за свой счет. Япон-

ские образовательные учреждения оказались не готовыми дать надлежащий уровень знаний такой массе студентов, многие из которых так и не овладевали японским и были слабо подготовлены в принципе. Это приводило к низкому качеству обучения.

Период студенческой миграции совпал с периодом роста в Японии националистических и шовинистических настроений. Китайские студенты, как и прочие категории мигрантов, часто становились объектами презрительного отношения со стороны японцев. Но культурная составляющая общего отношения к китайцам не оказывала сколько-нибудь серьезного влияния на развитие китайской общины в Японии. Численность студентов-мигрантов росла за счет цепной реакции, характерной для китайской миграции в целом: возвращавшиеся на родину агитировали за отправку на учебу в Японию.

Негативное влияние на численность китайских студентов, их положение и характер миграции оказала их растущая политическая активность, вызвавшая противодействие как цинского, так и японского правительства. Для большинства китайского студенчества того периода Япония не являлась источником материальных благ - у мигрантов не было стимула оставаться в стране и укреплять свои позиции. Студенты были уверены, что возвращение в Китай с японскими дипломами обеспечит им карьеру и статус более высокий, чем в Японии. Учитывая высокую политизированность китайских студентов, представляется неудивительным, что после свержения цинской династии в 1911 г. большинство из них вернулось на родину.

Несмотря на резкий спад студенческой миграции, с 1917 г. численность китайцев в Японии вновь стала увеличиваться, в этот раз за счет такой категории, как рабочие. Очередной виток экономического развития страны пришелся на годы Первой мировой войны, и японская экономика испытывала временную нехватку рабочих рук. Правительство решило справиться с этой проблемой путем привлечения иностранной рабочей силы - корейских и китайских рабочих. Они рассматривались как удобная и сравнительно недорогая рабочая сила, чей въезд и срок пребывания можно легко контролировать.

Таким образом, привлечение рабочих мигрантов из Китая было обусловлено как политическими расчетами японского руководства, так и объективной экономической ситуацией в стране.

Японское правительство регулировало приток китайских трудовых мигрантов законодательными актами, их численность корректировалась скорее реальной экономической ситуацией в стране и потребностью в рабочей силе. Введение ограничений на въезд китайских рабочих привело лишь к увеличению числа нелегальных мигрантов. А с началом «восстановительного бума» в Японии, продлившегося с 1923 г. до начала «великой депрессии» 1929-32 гг. численность китайской общины только увеличилась, достигнув к концу 1920-х гг., по разным оценкам, 30-40 тыс. человек.

На фоне общего негативного отношения японцев к выходцам из Китая нарастали конфликты между китайскими и японскими рабочими, нередко переходя в открытые столкновения. Воздействие экономических, политических и, отчасти, социальных факторов периодически приводило к существенному сокращению числа китайских мигрантов. Но межэтнические противоречия не стали решающими во влиянии на число мигрантов.

Очередной удар по общине хуацяо нанесло вторжение японских войск в Манчжурию в 1931 г. Вследствие этого события численность китайцев в Японии упала до 17 тыс. человек. С другой стороны, антикитайская политика японского руководства привела к росту национального самосознания и сплочению оставшихся в Японии членов китайской общины. Японские власти стремились поставить под контроль деятельность общинных институтов. В результате разрозненные региональные ассоциации и связанные с ними организации (школы и т.п.), ранее фактически не контактировавшие между собой, вливались в более крупные объединения. Комплекс этих и ряда других факторов, с одной стороны, законсервировал ставшую немногочисленной китайскую общину, которую теперь принято называть «старой», а с другой, позволил ей просуществовать в течение следующих 40 лет, т.е. до начала новой волны китайской миграции в Японию.

На протяжении второго периода миграции, пришедшегося на 1940-70-е гг., китайские общины в западных странах имели возможность, пускай и минимальную, поддерживать связь с родственниками на материке (в основном через Гонконг). Контакты же малочисленной китайской общины в Японии с родиной отсутствовали. Это привело к некоторому ее размыванию, переориентированию на Японию и утрачиванию связей с родными «регионами-экспортерами». С началом в 1978 г. третьего периода миграции за рубеж, новым китайским мигрантам в Японии пришлось формировать базу и налаживать миграционный механизм с «чистого листа».

Глава 2 - «Китай и Япония: миграционная и «антимиграционная» ментальность» - рассматривает «объективные» миграционные факторы и посвящена двум аспектам китайской миграции в Японию: месту иноэтниче-ских и инокультурных групп в структуре современного японского общества и механизмам, побуждающим китайцев к миграции. В первой части анализируются некоторые особенности этнопсихологии японцев, рассматриваются различные концепции организационной структуры японского общества. Большое внимание уделено положению социальных групп в составе японского общества и иноэтнических общин. Рассмотрены особенности взаимоотношений японцев с представителями корейской общины и этническими японцами - выходцами из Южной Америки (никкэйдзин).

Необходимость этого раздела вызвана спецификой общества с жесткой внутренней структурой отношений, с которым вынуждены взаимодействовать китайские мигранты. Система отношений и дистанция между группами, существующими внутри этого общества, обусловлена наличием и влиянием ряда моральных категорий. Только поняв характер этих отношений можно понять место китайских мигрантов в этом обществе.

Большинство исследователей представляет структуру японского общества в виде схемы внутренних и внешних кругов (модель «сото-ути»), в которые входят те или иные индивидуумы. Такая схема характеризует структуру отношений как в пределах одной семьи, так и в масштабах всего общества.

Иностранцы не вписываются ни в один из внутренних кругов, фактически всегда оставаясь для японцев чужими. Учитывая чувство превосходства, с которым современные японцы относятся к выходцам из Азии, можно понять, что степень инкорпорированности китайцев здесь остается минимальной и будет углубляться весьма медленно.

Японское общество глубоко структурировано. Но существует нечто, что делает японцев единой нацией. Это нечто - национальное сознание и японский национализм. В основе японского национализма лежит идея уникальности японского народа. Одна из важнейших пресуппозиций тезиса о национальной уникальности - вера в гомогенность японской нации. Степень близости «чужака» к японскому обществу зависит от степени «кровной» и «культурной» близости. В международной научной среде до сих пор отсутствует единое мнение по поводу основных компонентов идеи о гомогенности японцев. Ведь, даже среди самих японцев существуют группы, дискриминируемые по разным основаниям. Например, так называемые «парии», потомки бывших «эта», ныне именуемые «буракумин», т.е. люди из особых поселений, подвергаются дискриминации, а точнее даже отторгаются большинством, именно вследствие своего происхождения и низкого социального статуса. С другой стороны, японцы, пережившие атомные бомбардировки, и их потомки, именуемые «хибакуся», считаются генетически нечистыми. При этом и те, и другие являются японцами, как в культурном, так и в этническом плане.

Особое место в структуре японского общества занимают «никкэйдзин» - потомки бывших эмигрантов из Японии, покинувших страну во второй половине XIX - первой половине XX в. На волне экономического бума на рубеже 1980-90-х гг. японский рынок труда испытывал нехватку рабочих рук, и японской администрации казалось, что в лице никкэйдзин она нашли отличную замену нелегальным и полулегальным рабочим с Ближнего Востока и Азии, во многом благодаря их этнической близости. Считалось, что они будут легко приняты японским обществом, потому что они не выглядят как

иностранцы. Для них были созданы особые условия, и даже внесены изменения в иммиграционное законодательство. Однако никкэйдзин не удалось вновь стать частью японской нации. "Кровная" близость оказалась не единственным определяющим фактором. При межкультурном взаимодействии очень резко обозначились культурные различия.

До недавнего времени самой крупной и в какой-то степени влиятельной иноэтнической общиной Японии были корейцы. Однако это одновременно была и сама дискриминируемая часть общества. Причиной такой ситуации, помимо влияния исторических стереотипов, является этническое или «кровное» различие. Оберегая свою кровь от «загрязнения», японцы отторгают тех, кто по их мнения, является, в той или иной степени, носителем «нечистой» крови, тем более не-японской. А ведь, помимо иной этнической принадлежности, представители корейской общины, особенно последних поколений, в культурном смысле являются чистыми японцами. Многие из них даже не говорят по-корейски. В этом случае причина дискриминации лежит в области «расовых» различий. Практика функционирования корейской общины имеет и еще аспект, на который обращает внимание как японский истеблишмент, так, вероятно, и рядовые японцы. Корейцы пользуются поддержкой со стороны правительства Южной Кореи и весьма успешно отстаивают свои права. Мысль о возможности развития китайской диаспоры в столь же сильный механизм, учитывая все возрастающую внешнеполитическую роль КНР, не может не вызывать опасения у японцев.

Структура взаимоотношений внутри японского общества, особенности национального менталитета, «антимиграционная» ментальность, глубоко укоренившийся национализм и одержимость идей «этнической» чистоты обусловливают отторжение этим обществом иностранных мигрантов. Если даже этнически близкие никкэйдзин и культурно близкие корейцы оказываются за пределами внутренних кругов системы общественных взаимоотношений, то китайским мигрантам уготовано место на самой периферии японского общества.

Во второй части Главы 2 раскрываются аспекты психологической атмосферы отправляющего общества. Рассмотрены факторы, обусловливающие и определяющие характер миграции из Китая. Предпринята попытка найти теоретическое обоснование китайской миграции. В главе даны определения типов миграции (постоянная и временная), кратко рассмотрены наиболее распространенные теории международной миграции. Размещение теоретической составляющей диссертационного исследования именно в этом разделе неслучайно. Предшествующий материал, обеспечив богатую историко-фактологическую базу, дает основу для некоторых теоретических выводов. Только с опорой на эту базу становятся доступными осознанное и точное применение существующих миграционных теорий для объяснения феномена китайской миграции.

Большинство китайских мигрантов в Японии - это временные мигранты, стремящиеся вернуться в Китай по достижении своих целей. Временный характер, с одной стороны, обусловливает способы адаптации и функционирования мигрантов в принимающем обществе, а с другой сам обусловлен наличием ряда структурных факторов. Среди них важную, если не ключевую, роль играет традиция. Именно наличием миграционной традиции в приморских провинциях (Гуандун, Чжэцзян, Фуцзянь) объясняется то, что их население выбирает внешнюю миграцию как средство увеличения благосостояния и расширения экономической базы своей семьи. Население внутренних провинций, хотя и мигрирует в пределах КНР (внутренняя миграция достигает гигантских объемов - около 100 млн. чел.), фактически не оказывает влияния на рост внешней миграции. Традиция миграции в другие страны отсутствует, так же как и механизм, обеспечивающий и определяющий вектор и характер этой миграции. Для населения приморских провинций таким механизмом выступает семья. Она формирует миграционные ожидания в отношении потенциального мигранта, она стимулирует его выезд за границу, она обеспечивает связь мигранта с родиной и его поддержку, она же является гарантом легкой реинтеграции возвращающегося мигранта. Таким образом, от-

правка мигранта за границу - это семейная стратегия. Для жителей регионов-экспортеров миграция является способом экономического воспроизводства.

Однако в случае с китайской миграцией в Японию все сказанное выше справедливо лишь отчасти. С началом политики «реформ и открытости» миграция китайцев в страны Запада начала набирать обороты. Относительно быстрый рост миграционного движения был обусловлен активизацией семейного механизма: возобновились связи регионов-экспортеров с заграничными диаспорами, включились родственно-семейные связи. Миграция же в Японию на рубеже 1970-80-х годов была едва заметна. В Японии отсутствовала принимающая база. Главным фактором, обусловившим начало и рост миграционных потоков в Японию, оказалась политика руководства КНР и Японии по отправке и привлечению китайских мигрантов. Решающую роль сыграли внесистемные факторы, которые не могут быть обоснованы и учтены в рамках существующих миграционных теорий.

Глава заключается выводом, что существующие теории не объясняет миграции китайцев в Японию. Тем не менее диссертант предлагает рассматривать китайскую миграцию в Японию сквозь призму теории pull и push (т.е. мотивирующих и стимулирующих) факторов .

Несмотря на частую критику в адрес этой теории, она, вследствие гибкости своего применения, наилучшим образом подходит для объяснения и понимания особенностей конкретных миграционных потоков. Смысл теории состоит в том, что в принимающем обществе существует ряд факторов мотивирующих, побуждающих человека к миграции, в то время как в отправляющем обществе существуют условия, подталкивающие потенциального мигранта к действию. Таким образом, в схему «push-pull» можно поместить любые факторы, выстроив тем самым структуру миграции.

В Главе 3 - Формирование китайской общины и китайские мигранты в современной Японии - речь идет уже о "субъективных" факторах китайской миграции в Японию, ее механизмах, категориях мигрантов, офи-

циальных и неофициальных институтах, обеспечивающих приезд и функционирование новых хуацяо, т.е. о том, что можно объединить в понятие «миграционные условия».

С началом современного этапа миграции китайцев за рубеж в Японии не существовало базы, способной принять новых мигрантов. Китайская община формировалась с нуля. Начало миграции в Японию было обусловлено потребностями и задачами, которые ставило перед собой японское и китайское руководство. Для осуществления реформ и модернизации страны Китаю были необходимы новые квалифицированные кадры, но система образования была почти разрушена в годы «культурной» революции. Единственный выход состоял в отправке студентов за границу. В то же время, японское правительство, озабоченное идеей «интернационализации» страны решило резко увеличить число иностранных студентов. Таким образом, сложились предпосылки и возникли условия для поступательного роста миграционных потоков из КНР.

Итак, первыми китайскими мигрантами в Японии после 1978 г. были в основном студенты, отправленные на учебу за рубеж по правительственным программам, а позже и за свой счет. Именно они во многом заложили фундамент, на котором зиждется современная китайская община в Японии.

Стремясь привлечь больше иностранных студентов, японское правительство шло по пути упрощения визовых требований и расширения категорий студентов. Помимо студентов вузов («рюгакусэй»), развивались и возможности для «довузовских» студентов («сюгакусэй»), то есть учащихся кратковременных курсов, в первую очередь языковых школ. Из-за несовершенства японского законодательства, языковые школы (многие из которых оказались фиктивными) стали играть роль механизма для привлечения и трудоустройства китайской неквалифицированной рабочей силы; размеры новой китайской общины стали быстро расти. В 1983 г. в Японию прибыло 160 студентов по линии «довузовского» образования, а в 1988 г. их было уже 28 тыс. 256 чел. Бывшие студенты, просрочившие визу и незаконно оставшиеся

в стране, помогали другим перебраться в Японию - очень часто для обеспечения собственного бизнеса дешевой рабочей силой. Увеличению числа сю-гакусэй объективно способствовали растущие потребности японской экономики в трудовых ресурсах, которые собственное население не восполняло. Приток трудовых мигрантов извне соответствовал интересам страны, противореча нормам японского законодательства. Экономика требовала расширения этого источника, несмотря на то, что формально иммиграционное законодательство запрещало иностранцам заниматься неквалифицированным трудом. Японское правительство было вынужденно искать лазейки, чтобы обеспечить рынок рабочей силой, но в то же время не раздражать общественность, сохранив, тем самым, status quo.

И такая лазейка была найдена в форме «Программы обучения техническим специальностям иностранных граждан», проще говоря - стажировка. С начала 1980-х гг. программа для «стажеров» (кэнсюсэй, в англоязычной литературе - trainee) являлась и по настоящее время является единственным законным способом трудоустройства для неквалифицированных рабочих. Программа импорта стажеров осуществляется при участии большого числа японских министерств, ведомств и межведомственных организаций. С китайской стороны в программе принимают участие государственные органы, включая Госсовет КНР. Китайские организации, сотрудничающие с японскими и обеспечивающие отправку стажеров, имеют отделения как в крупных городах, так и в провинциях, не являющихся традиционными экспортерами мигрантов. Благодаря этому в миграционную схему включаются новые источники, что приводит к увеличению объемов миграции.

Реальная цель создания системы стажеров предельно ясна - поставить поток неквалифицированной рабочей силы под контроль (но все же сохранить его) и не позволить рабочим надолго оставаться в Японии (срок стажировки изначально не превышал двух лет), чтобы избежать проблем, которые иностранная рабочая миграция создала на Западе. Впрочем, учитывая ухудшение демографической ситуации в стране, японское правительство вынуж-

дено идти на расширение сферы применения китайских стажеров и увеличения срока их пребывания (в 2003 максимальный срок нахождения кэнсюсэй в Японии был увеличен до 5 лет). С начала 1990-х гг. число стажеров-кэнсюсэй стремительно росло: 7 тыс. 624 в 1990 г. и 10 тыс. 688 в 1991 по сравнению со 3 тыс. 496 в 1989 году. В 1997-99 гг. из КНР в Японию ежегодно въезжало в среднем по 20 тыс. человек по линии программы технической стажировки. Всего же с 1992 по 2005 г. только по линии ЛТСО (Japan International Training Cooperation Organization - ведущей организации по содействию импорту стажеров) в Японии работало 287 тыс. китайцев.

По сравнению с потоком сюгакусэй, программа стажеров превратилась в работающий и, главное, контролируемый механизм снабжения японской экономики трудовыми ресурсами, который позволяет крупным и мелким японским компаниям практически не нарушать закон.

Но заметную долю в общем объеме китайской миграции в Японию занимают и нелегальные иммигранты. В параграфе, посвященном этой проблеме, рассматриваются психологические мотивы нелегальной миграции, механизмы проникновения мигрантов в Японию. Особое внимание уделено функционированию и роли различных организаций и группировок, обеспечивающих весь процесс нелегальной перевозки китайцев в Японию. В Китае люди, вовлеченные в деятельность такого рода, именуются «шэтоу» (змеиные головы). В последнее время наблюдается тенденция координации действий группировок шэтоу с представителями японкой мафии - якудза. Хотя объемы нелегальной миграции и степень ее общественной опасности сильно преувеличены как в японских средствах массовой информации, так и на официальном уровне, но это одна из серьезных проблем, оказывающих негативное воздействие на отношение японцев к китайским мигрантам в целом.

Далее в главе исследуются проблемы социальной адаптации китайских мигрантов и способы их обустройства в повседневной жизни. Значительное внимание уделено современному состоянию традиционной китайской общины. Сама прежняя община и общинообразующие институты постепенно ас-

симилируются и распадаются. «Новая» община хуацяо создает собственные организации и механизмы, обеспечивающие ее. Более того, мигранты новой волны стремятся дистанцироваться от старой общины, называя себя «синь хуацяо» (новые хуацяо), подчеркивая свое отличие от «старых» хуацяо. Новая община развивается очень быстрыми темпами, создавая элементы обеспечения собственной жизнедеятельности: банки, газеты, теле- и радиоканалы, магазины и т.п. Облик некоторых районов крупных японских городов уже начал меняться, приобретая черты классических чайнатаунов.

Один из разделов главы посвящен анализу проблемы повседневных контактов китайских мигрантов с местными жителями. Внимание уделяется таким важным элементам адаптации, как поиск жилья, виды работ, на которых заняты мигранты, психологические проблемы, с которыми сталкиваются китайцы в Японии. В отдельном параграфе рассматривается вопрос китайской преступности, поскольку, исходя из количества публикаций в японских СМИ - это один из ключевых оценочных моментов, касающихся жизнедеятельности мигрантов в Японии. Диссертантом аргументировано сделан вывод, что этот аспект (как и проблема нелегального проникновения в страну) во многом раздут прессой и заявлениями полицейских чиновников. Именно это часто дает козыри в руки националистически настроенным политикам и общественным деятелям, требующим изгнать китайцев из Японии.

В последнем параграфе главы кратко анализируются новые тенденции в развитии китайской общины. За прошедший с начала 1980-х гг. срок, несмотря на серьезные социальные противоречия, китайская община в Японии значительно окрепла и стала заметной частью жизни крупных японских городов. Общая численность китайцев, проживающих в Японии, превысила 700 тыс. человек, сделав их самой крупной иноэтнической группой в стране. Уже сейчас можно говорить, что к концу первого десятилетия XXI в. община вступила в стадию зрелости. Соответственно, значительные перемены произошли и в характере китайской миграции. Все большое количество ее членов прибегает к натурализации, т.е. становится гражданами Японии или «по-

стоянными жителями». Это совершенно новая тенденция, которая заставляет по-иному взглянуть на весь характер китайской миграции. Если на предыдущем этапе роль механизма, обеспечивавшего набор новых мигрантов, играли правительственные организации, крупные корпорации, китайские шэтоу и брокеры в самой Японии, то в будущем «новые» японцы (бывшие граждане КНР) на вполне законных основаниях смогут выступать в качестве формальной приглашающей стороны. Иными словами, может возникнуть очередная цепная миграция неопределенных размеров.

Китайцы сумели, и главную роль в этом сыграли студенты, получившие образование в Японии, глубже проникнуть в жизнь местного общества. На фоне все большего возрастания важности китайского рынка для японских компаний и развития двусторонних торгово-экономических связей произошло некоторое смыкание экономических интересов китайских мигрантов и японского бизнеса. Все большее число китайцев занимают позиции консультантов и представителей в японских компаниях, работающих на китайский рынок. Многие, набрав опыт, открывают собственный бизнес. Занимая все более высокую социально-экономическую нишу в японском обществе, новые мигранты неизбежно приходят к соприкосновению с представителями общины «старых хуацяо», многие из которых заняты в крупном и успешном бизнесе. Возможно, уже сейчас начинает формироваться новый мощный сегмент всемирной сети китайских мигрантов - экономически активная китайская община в Японии.

В Заключении подводятся итоги исследования становления и развития китайской диаспоры в современной Японии.

I. За прошедшие полтора века китайская миграция прошла сложный путь, пережив немало взлетов и падений. На некоторых этапах своего развития китайская община в Японии играла заметную роль не только в жизни местного общества, но и в японской внешней торговле, другие же периоды оказывались временем ее угасания и сокращения численности. Но каждый раз, когда в Японии, да и в Китае возникали условия,

хотя бы в минимальной мере способствовавшие продолжению миграции, китайцам удавалось в максимальной степени использовать открывшиеся возможности. Именно благодаря гибкости и потрясающей способности адаптации к новым реалиям, в начале XXI в. общине китайских мигрантов удалось стать самой крупной иноэтнической общиной в Японии и начать играть заметную роль в жизни станы, успешно повторив путь предшественников, проделанный ими на столетие раньше.

II. Диссертационное исследование завершается следующим основным выводами:

1. Во второй половине XIX - первой половине XX в. в Японии существовали более благоприятные, по сравнению со странами Старого и Нового Света, условия для миграции китайцев и развития китайской общины. В отправке разных категорий мигрантов, на определенных этапах, было заинтересовано и китайское и японское правительства. Несмотря на это, под воздействием ряда внесистемных (для миграции) факторов к 1978 г. в Японии так и не сложилась база для приема мигрантов новой волны. В то же время, в западных странах, несмотря на жесткие антикитайские законы, уже в первой половине XX в. сформировались устойчивые общины хуацяо, поддерживающие неразрывную связь с родиной, и обеспечившие прием мигрантов после открытия Китая внешнему миру.

2. Структура взаимоотношений внутри японского общества, особенности национального менталитета, «антимиграционная» ментальность, глубоко укоренившийся национализм, одержимость идей этнической чистоты и восприятие японцами любого индивида в рамках жесткой системы «свой - чужой» обусловливают отторжение этим обществом иностранных мигрантов, в первую очередь азиатских. Для японцев китайцы не принадлежат не к этнически, ни культурно близким меньшинствам. С другой стороны, традиция и миграционная ментальность китай-

цев, отношение к миграции как к способу экономического воспроизводства, привлекательность Японии как источника получения дохода побуждают китайцев к миграции в эту страну.

3. Всего за три десятилетия после 1978 г., начавшись почти с нуля, общность китайских мигрантов превратилась в самую крупную иноэтниче-скую общину в Японии. Особенностью китайской миграции в Японию явилось то, что на определенном историческом этапе она оказалась необходимой для социально-экономического развития обеих стран. Объективно, обе страны извлекают огромную пользу от присутствия в Японии мигрантов из КНР: Япония спасает от распада целые сектора своей экономики. Для КНР же, особенно для прибрежных провинций, китайская община генерирует значительные денежные потоки, питающие экономику страны.

4. Китайская миграция в Японию носит преимущественно временный характер, что является еще одним фактором, затрудняющим вхождение китайцев в японское общество. Среди китайских мигрантов выделены три наиболее крупные категории: студенты, стажеры и нелегальные мигранты. Студенты заложили основу современной китайской общины. Система стажеров является единственным легальным механизмом для проникновения китайских трудовых мигрантов на японский рынок. Миграция студентов и стажеров существенно расширяет географию «регионов-экспортеров» мигрантов. Нелегальная миграция оказывает негативное влияние на отношение местного населения к китайцам.

5. За истекшие 30 лет взаимное восприятие китайцев и японцев ухудшилось. Одновременно с этим китайцы, получившие образование в Японии, стали занимать более высокую нишу в кадровой системе японских предприятий, что объективно ведет к более тесному взаимодействию двух социумов, возникновению новых отношений, сближению обеих стран и дальнейшему взаимопроникновению в экономику друг друга. Происходит смыкание деловых интересов представителей традицион-

ной и новой китайской общины. Растет число китайцев, принявших японское гражданство или получивших статус «постоянного жителя».

III. Тема китайской миграции в Японию требует более подробного изучения. Перспективными направлениями дальнейших исследований является жизнь и механизмы функционирования китайских кварталов, участие мигрантов в политической жизни японского общества, влияние обратных мигрантов на японо-китайские отношения и на восприятие Японии в КНР и многое другое. Тенденции последних лет позволяют говорить о том, что китайская община в Японии будет продолжать развиваться и крепнуть, поскольку это отвечает интересам обеих стран. Однако в настоящее время трудно предполагать, каковы будут последствия кризиса для китайских мигрантов.

По теме исследования опубликованы следующие работы:

1. Ковригин Н.Е. Нелегальные китайские мигранты в современной Японии (по материалам японской прессы) // XXI научная конференция по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки, СПбГУ. СПб.: 2002. С. 141-148.

2. Ковригин Н.Е. Формирование китайской общины в современной Японии: роль студенческой миграции // Вестник СПбГУ, Сер. 9 "История. Языкознание. Литература". 2009. Вып.1. С. 95-104.

3. Ковригин Н.Е. Китайская миграция в Японию: история, современность и специфика // Россия и АТР . 2009. № 4. С. 123-134.

4. Ковригин Н.Е. Китайская община в Японии: вчера и сегодня // Япония 2009. Ежегодник. -М.: АИРО-ХХ1,2009. С. 189-214.

Подписано в печать 15.02.2010. Формат 60x90/16 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2 Тираж 70 экз. Заказ 65

Отпечатано в типографии ООО «Адмирал»

199048, Санкт-Петербург, В. О., 6-я линия, д. 59 корп. 1, оф. 40Н

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Ковригин, Никита Евгеньевич

Введение.

Глава 1. Исторические основы формирования китайской миграции в Х1Х-ХХ вв.

Китайцы в Японии до второй половины XIX в.

Периодизация современной китайской миграции.

Миграция китайцев в страны Запада. Формирование общин.

Начало китайской миграции в Японию: особенности и тенденции.

Китайские студенты в Японии: крупнейшая миграционная волна (1896-1911).

Трудовая миграция в 1920-х гг. XX в.

Особенности существования китайской общины в Японии в 30-40-х гг. XX в.

Миграция из КНР в 1950-70-х гг.: период затишья.

Глава 2 Китай и Япония: миграционная и «антимиграционная» ментальность.

Национальная психология японцев и структура японского общества.

Никкэйдзин - этническая близость, культурные различия.

Корейцы - культурная близость, этнические различия.

Понятие и виды миграции.

Миграционные теории и особенности китайской миграции.

Характеристика и структурные факторы китайской миграции.

Глава 3 Формирование китайской общины и китайские мигранты в современной Японии

Внешние и внутренние предпосылки китайской миграции в Японию.

Миграция и миграционные условия в Японии.

Студенческая миграция.

Система стажеров - легальная возможность трудоустройства.

Нелегальные китайские мигранты в Японии.

Адаптация к среде проживания.

Проблема китайской преступности: миф или реальность?.

Новые тенденции в развитии китайской общины.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Ковригин, Никита Евгеньевич

Уже не первое десятилетие внимание политиков, экономистов, бизнесменов, ученых и широкой общественности приковано к такому явлению, как глобализация, или, выражаясь более точно, «международная экономическая интеграция». Либерализация национальных рынков приводит к увеличению товарных потоков, перетеканию капиталов, появлению новых производств. Экономики крупнейших стран все более зависят друг от друга. Одновременно с процессом глобализации наблюдается и другое явление - регионализм, который, с одной стороны, можно рассматривать как контртенденцию, а с другой, как частный случай международной экономической интеграции. Южная и Северная Америка, Европа, страны бывшего СССР создают собственные экономические пространства. Не обошли стороной интеграционные процессы и Восточную Азию, в том числе и Японию. Боле того, если еще в 1980-х. гг. Япония видела себя бесспорным лидером и двигателем интеграции в регионе, то уже в 90-х она ощутила нарастающую конкуренцию со стороны КНР. Неотъемлемой частью международных интеграционных процессов, будь то на глобальном или региональном уровне, является перетекание людских потоков - миграция; и чем плотнее связь экономик разных стран, тем более интенсивным оказывается перемещение рабочей силы, а перед наиболее экономически развитыми странами эта проблема встает наиболее остро. Наибольший вклад в развитие глобальной миграции внесли и продолжают вносить китайцы. Учитывая географическую близость и весь комплекс взаимоотношений между КНР и Японией, вопросу о миграции китайцев в эту страну необходимо уделить пристальное внимание.

В мире вообще сложно найти страну, где бы не было китайских мигрантов. В настоящее время за пределами КНР на постоянной или временной основе проживает по разным оценкам от 30 до 40 миллионов этнических китайцев, не считая временных мигрантов. Да и сама история китайской миграции насчитывает ни одну сотню лет. Китайцы основывали торговые поселения по всей Юго-Восточной Азии и даже в Индийском океане, переселялись в Корею и Японию. За века проникновения за рубеж общины «хуацяо» (китайцев проживающих за границей) сумели глубоко внедриться в экономику и, в особенности, в торговлю многих сопредельных, а порой и весьма удаленных от Китая стран. В Индонезии, Малайзии, Камбодже, на Филиппинах, в Таиланде и прочих государствах им удавалось установить контроль над внутренней и внешней торговлей. В Индонезии, например, составляя около 4% от общей численности населения, этнические китайцы контролируют около 70% экономики. Даже в таком отдаленном месте как канадский город Ванкувер (провинция Британская Колумбия) около 20% населения составляют хуацяо, а в главном университете провинции число китайских студентов достигает 25% от общего контингента. Фактически, в Восточной Азии только 3 страны избежали контроля китайцев над своей экономикой — это Северная Корея, Южная Корея и Япония. Однако численность китайцев в Японии продолжает неуклонно расти. В иностранной диаспоре Японии китайцы еще недавно занимали второе место, слегка уступая только корейцам (28,7%). По официальным данным, на конец 2006 г. в Японии проживала 561 тыс. китайцев, а в 2003 году - 462 тыс. человек. Таким образом, налицо весьма стремительный абсолютный и относительный рост численности китайцев в Японии. К 2008 г. китайская община обогнала корейскую по численности, став самой крупной иноэтнической группой в Японии.

Одновременно с этим Япония переживает серьезный демографический кризис, связанный как со старением населения, так и с сокращением численности его работающей части. Если верить японским и международным расчетам, то японское население стареет настолько быстро, что до 2050 г. стране ежегодно потребуется «импортировать» около 600 тыс. рабочих, чтобы поддерживать стабильность численности населения занятого в производстве1. Очевидно, что в настоящее время только Китай обладает достаточными ре

1 Рамзес В.Б. Два облика рынка труда. (11Пр://о1с1.1арап-ая5ос.ги/риЬПск/сопГегепсекДех1яА14/1пс]ех.Ыт1') (доступ: 7.05.2009). сурсами для того, чтобы обеспечить потребности Японии в рабочей силе. Уже сейчас многие отрасли японской экономики - автомобильная, химическая, промышленность, строительство и т.д. — функционируют в основном за счет трудовых (легальных и нелегальных) мигрантов. Острая нехватка рабочих рук ощущается в ресторанном и гостиничном бизнесе, а также в сфере ухода за пожилыми людьми - пенсионерами, чье количество с каждым годом растет. Расширение китайской диаспоры в Японии оказывает влияние как на повседневную жизнь социумов крупных городов, так и на внутреннюю политику государства, которое, осознавая и ощущая потребность в иностранных мигрантах, но будучи ограниченным законодательством, и стремясь сохранять социальную стабильность, создает полуофициальные механизмы, обеспечивающие приток иностранных трудовых мигрантов в страну.

Кризис переживает не только экономика Японии, ее сфера услуг и социальной защиты. На пороге затяжного кризиса стоит большинство японских университетов, что, в первую очередь, связанно со снижением рождаемости и начавшимся с 2007 г. сокращением населения страны. Система высшего образования очень скоро начнет испытывать нехватку студентов из числа собственного населения. Болезненному сокращению преподавательского состава (в целях экономии) может противостоять только приток иностранных студентов из-за границы. Из-за иероглифической системы письма, приятой в Японии, рассчитывать приходится почти только на молодых китайцев и, в какой-то степени, на корейцев. Жители других азиатских стран, а тем более, европейских и американских, в качестве студентов будут приезжать в Японию лишь в минимальных количествах. Фактически в стране уже развернулась конкуренция за студентов и стажеров из Китая.

Сыграв в 1980-х гг. роль авангарда китайской миграции и заложив основы современной китайской общины в Японии, китайские выпускники японских ВУЗов в последнее время стали играть активную и всевозрастающую роль в расширении японо-китайских торгово-экономических связей, как сотрудники японских компаний, а также как частные предприниматели. На почве соприкосновения деловых интересов наметилась тенденция на сближение мигрантов новой волны с бизнесменами, представляющими «старую» китайскую общину в Японии. Вероятно, в перспективе, в лице китайской диаспоры мы сможем наблюдать появление в Восточной Азии новой экономической силы.

Проблема международной миграции, в том числе из КНР, с каждым годом привлекает все больше внимания со стороны социологов, демографов, экономистов, политологов, историков в разных странах мира. В США, Японии, Европе, Австралии и т.д. возникают исследовательские центры, занимающиеся вопросами миграции, проводятся международные конференции и симпозиумы, публикуются монографии. О важности обсуждаемого вопроса говорит и то, что на фоне роста числа китайских мигрантов на Дальнем Востоке России, происходит развитие интереса к этой теме со стороны отечественных исследователей. В средствах массовой информации появляются публикации, посвященные вопросу китайской миграции, которая в ряде регионов превратилась в социальную проблему. Вместе с этим приходится констатировать, что в отечественной русскоязычной литературе вопросы, связанные с международной китайской миграцией находят весьма слабое отражение. Проблеме же китайской миграции в Японию не посвящено вообще ни одной работы. Таким образом, важность и перспективность темы позволяют понять ее высокую актуальность. А наличие названного значительного пробела в отечественном востоковедении совершенно явно свидетельствует о научной новизне данного диссертационного исследования.

Китайская миграция в Японию, как, впрочем, и любой миграционный процесс, представляет собой чрезвычайно сложное и комплексное явление, изучение которого, находится на стыке нескольких научных дисциплин. Составляющие миграционного процесса представляют интерес для истории, социологии, специалистов по международным отношениям и даже юристов. В основе формирования и развития миграции китайцев в Страну восходящего солнца лежит целый комплекс внутренних и внешних факторов. Основную миграционную базу формирует население приморских провинций Гуандун, Чжэцзян и Фуцзянь. При этом главным стимулирующим фактором для потенциальных мигрантов оказывается так называемая «миграционная мен-тальность» присущая жителям этих провинций. Китайская миграция в другие страны базируется на сложном миграционном механизме, связанном с уже существующими зарубежными диаспорами, родственными связями, государственными организациями, отвечающими за экспорт рабочей силы, неофициальными контактами и преступными организациями, переправляющими нелегальных китайских мигрантов в другие страны.

Миграцию принято разделять на постоянную (иммиграцию), при которой происходит существенное сокращение (или даже разрыв) контактов мигранта с родиной, и временную. Наибольший интерес и значение имеет, конечно, временная миграция, которой и посвящено исследование. При этом виде миграции субъект имеет цель вернуться домой, повысив свой материальный или иной статус. Временный мигрант взаимодействует с принимающим обществом, влияет на него и одновременно испытывает влияние с его стороны. В то же время, он сохраняет прочные и активные связи с домом, выступая своеобразным связующим звеном между принимающим обществом (Японией) и отправляющим (Китаем). В центре внимания настоящего исследования находятся мигранты из Китайской Народной Республики. Соответственно, под термином «китайский мигрант» в большинстве случаев понимается гражданин КНР, выехавший в Японию на временной основе и имеющий цель вернуться обратно. Более подробно миграция как явление рассмотрена в Главе 2, раздел «Понятия и виды миграции».

Среди временных китайских мигрантов в Японию выделяется несколько категорий: студенты, технические стажеры и нелегальные мигранты. Миграция каждой из этих категорий имеет характерные, и далее уникальные, особенности. Каждая из этих категорий сыграла и продолжает играть свою особую роль, как в самом миграционном процессе, так и во влиянии на японское общество. Студенты, стажеры и нелегальные мигранты взаимодействуют с местным обществом на разных уровнях и в разных социально-экономических условиях. Значительное влияние на процесс адаптации китайских мигрантов оказывают особенности менталитета японцев, закрытость по отношению к «чужакам». Интересно то, что структура взаимоотношений с китайскими мигрантами отражает структуру взаимоотношений внутри самого японского общества. Изучение и сравнение системы взаимоотношений групп внутри японского общества дает ключ к пониманию характера взаимоотношений китайских мигрантов и местных жителей. Более того, становятся понятны мотивы решений и действий японского правительства и законодателей. В подобном ключе тема китайской миграции в Японию не рассматривалась даже в западной литературе, где в последние годы вышло большое количество работ, посвященных различным аспектам этой проблемы.

Анализ особенностей китайской миграции в Японию был бы неполным без привлечения материалов по истории китайской миграции, как в эту страну, так и на Запад. Будучи активной в конце XIX - начале XX века, к 1940-м годам миграция китайцев в Японию сошла на нет, в то время как, несмотря на фактически полный запрет внешней миграции при Мао Цзэдуне, китайские общины в США, Европе и Австралии и других станах, продолжали принимать мигрантов из Китая и поддерживать связь с родиной. Когда же после 1978 г. страна стала открывать двери внешнему миру, за границу хлынули людские потоки. Зарубежные китайские диаспоры выступили в качестве принимающей базы для новых мигрантов. В Японии такой базы не существовало. Тем не менее, за три десятилетия община китайских мигрантов сумела не только развиться с «чистого листа», но и начать играть заметную роль в жизни принимающего общества, став самой крупной иностранной диаспорой Японии.

Цель определила следующие задачи исследования:

Структура работы несколько отличается от общепринятого построения, при котором конкретному исследованию проблемы обычно предшествует теоретическая часть. По мнению автора, необходимо учитывать (1) специфику темы, требующую привлечения материалов из разнообразных научных областей и (2) современный аспект миграции как центр тяжести исследования. В этой связи, представляется логичным сначала изложить общеисторические аспекты проблемы и уже на этом фоне представить психолого-теоретическую составляющую взаимодействия между японцами и переселенцами из Китая в неразрывной связке с прикладной частью исследования, обеспечивая тем самым комплексное восприятие явления.

Степень изученности проблемы. Теме китайской миграции в мировой научной литературе посвящено немало самостоятельных публикаций и разделов в комплексных трудах. Среди наиболее известных общих работ, несомненно, следует выделить «Энциклопедию зарубежных китайцев» под редакцией британской исследовательницы китайского происхождения Линн Пэн (Lynn Pan), в которой приводится краткая, но подробная информация о структуре китайской миграции, ее истории, зарубежных общинах, и прочих аспектах развития и существования мировой китайской диаспоры2. Еще одной важной работой является книга того же автора «Дети желтого императора», в которой исследуются первоначальные причины миграции из Китая, исторические события и факторы, повлиявшие и определившие ход миграционного процесса, показана жизнь диаспоры изнутри3. Ряд работ миграции китайцев посвятил крупный британский ученый, специалист по миграции из Университета Сассекса (University of Sussex) Рональд Скелдон (Ronald Skeleton). В своих исследованиях, помимо исторических вопросов, он рассматривает и анализирует тенденции миграционного движения. Скелдон одним из первых обратил внимание на возникновение новых регионов-экспортеров мигрантов в Китае. В его работах большое внимание также уделено экономической роли китайской миграции. Важно отметить и многотомную монографию «Зарубежные китайцы» под редакцией профессора Манчестерского университета Хун Люя, вышедшую в 2006 г4. Соавторами этого объемного труда выступили ученые и специалисты из КНР, США, Англии и ряда других стран. Главы монографии посвящены концептуальному осмыслению китайской миграции, вопросам самоидентификации китайцев за рубежом, особенностям развития общин хуацяо в разных регионах земного шара, миграционной культуре китайцев и тем факторам, которые определяют особенности миграционного процесса. Рассматривается роль китайских сетей (networks) в мировой экономике и иные аспекты.

Национальный состав исследователей-авторов монографии «Зарубежные китайцы», да и другие тоже, свидетельствует об интернационализации и глобализации научного знания, особенно когда дело касается тех актуальных международных проблем, к которым принадлежит рассматриваемая нами китайская миграция. В этой связи традиционное деление научных трудов по национальной или географической принадлежности авторов выглядит не слишком продуктивным. Более логичным представляется рассмотрение ас

2 Pan, Lynn. The encyclopedia of the Chinese overseas. Chinese Heritage Center, Singapore, 1999.

3 Pan, Lynn. Sons of the Yellow Emperor: The Story of the Overseas Chinese. Published by Kodansha Globe, 1994.

4 The Chinese Overseas. Ed. by Hong Liu. Taylor & Francis, 2006.

11 пектов проблемы китайской миграции не по принципу происхождения авторов, а по степени их актуальности. Однако, вступая в некоторое противоречие со сказанным выше, важно отметить, что в российском востоковедении тема внешней китайской миграции, а тем более их миграции в Японию, не часто привлекла внимание специалистов. Истории китайской миграции на рубеже Х1Х-ХХ вв. в 1975 г. посвятила свою кандидатскую диссертацию С.Р. Лайнгер5. В.И Бирюков рассматривал вопросы современной, на тот период, миграции китайцев в США6. Основные же, крайне немногочисленные работы отечественных ученых связаны с проблемой китайцев в России. Одну из первых работ по истории пребывания китайцев на Дальнем Востоке России опубликовал Ф.В. Соловьев7. Этому вопросу уделяли внимание Т.Н. Сорокина, А. Лукин, А. Жуков и др. Несколько лет назад серьезное исследование, о посвященное китайцам в России, опубликовал А.Г. Ларин . Проблеме китайцев на территории современной России посвящены две книги выдающегося отечественного китаиста В.Г. Гельбраса. В одной из них («Китайская реальность России») автор не только подробно анализирует особенности жизни и ведения бизнеса китайцами в разных городах России, но и рассматривает эту проблему в контексте внешнеполитической концепции китайского руководства «Идти во вне». Вместе с этим, вопросы миграции китайцев в соседнюю с нами Японию пока не привлекли внимания российских востоковедов.

Зарубежных исследований по вопросам китайской миграции на японские острова в последние годы стало значительно больше, но говорить о разработанности темы пока рано. Отсутствуют комплексные труды по данной проблематике. Главы, в которых рассматриваются те или иные аспекты миграции китайцев в Японию, входят в состав коллективных монографий, посвященных темам нелегальной миграции, международного перемещения людей, иноэтническим общинам, иностранным рабочим или меньшинствам в

5 Лайнгер С. Р. Из истории китайского эмиграционного движения середины XIX - начала XX веков. Автореферат дис. к.и.н. - М., 1975.

6 Бирюков В.И. Китайцы в США и американо-китайские отношения на современном этапе. - М., 1983.

7 Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861 -1917 гг.). - М., 1989.

8 Ларин А.Г. Китайцы в России. - М., 2003 самой Японии. Основную массу актуальных новостей и статистических данных дают публикации (в том числе и электронные) государственных министерств, а также средства массовой информации: японские и азиатские газеты и журналы. Темой отдельного исследования должны стать газеты, издаваемые китайским общинами в Японии, и радиостанции на китайском языке.

Несмотря на недостаточную разработку проблемы, некоторые темы все же исследованы достаточно неплохо, например, история китайской миграции в Японию. Среди исследований, в которых уделяется внимание этому вопросу, стоит отметить комплексную работу Андреа Васиш (Andrea Vasishth)9. Автор рассматривает историю развития китайской миграции в Японию, категории мигрантов (торговцы, студенты, рабочие) и особенности их взаимоотношений с местным обществом в контексте всей китайской миграции. Большой вклад в изучение студенческой миграции в Японию на рубеже XIX-XX вв. внесла Пола Харрелл (Paula Harreil)10. Помимо истории возникновения, студенческая миграция рассмотрена в контексте внешне- и внутриполитических задач, которые ставило перед собой правительство Японии и Китая. Автор воссоздает картину повседневного быта студенческих мигрантов, анализирует образовательный процесс. Политическая активность студенчества, названа одним из главных противоречий в его взаимоотношениях с японским правительством. Темы политической активности китайских студентов затрагивается и Р. Скалапино11, Р. Скелдоном. Ю. В. Каткова и 3. Д. Чудодеев также касаются вопроса политической активности студентов и психологической атмосферы, в которой оказались китайские мигранты в первом десятилетии XX в. Отечественные авторы придерживаются традиционной точки зрения о тотальной дискриминации и унижении, которым подвергались китайцы. В то же время, Камати Норико, анализируя место и роль китайских

9 Vasishth, Andrea. A model minority: the Chinese Community in Japan // Japan's Minorities: The Illusion of Homogeneity / ed. by Michael Weiner, Routledge, 1997.

10 Harrell, Paula. Sowing the Seeds of Change: Chinese Students, Japanese Teachers, 1895-1905. Stanford University Press, 1992. Scalapino, R. Yu, G.T. The Chinese Anarchist Movement. 1961. http://dwardmac.pitzer.edu/Anarcliist Archives/worldwidemovements/scalapino.html') (доступ 4.05.2009) торговцев в конце XIX в. приходит к менее однозначным выводам. Согласно ее видению, китайские торговцы не только вносили значительный вклад во внешнюю торговлю Японии, но и принимали заметное участие в жизни городов, в которых находились китайские кварталы. Наличие национально-культурных антагонизмов соседствовало с проявлениями взаимной дружбы и симпатии. Вопросов роли и места китайских торговцев, а также торговых объединений и землячеств касались Т. Брук (Timothy Brook), Вакабаяси Та-даси (Wakabayashi Tadashi), Дж. Хоаре (James Ноаге). Интересное, хотя и небольшое исследование места гуандунских торговцев в системе японокитайских экономических отношений в позднецинский период провел Хун 12

Цичэнь . Еще одна категория китайских мигрантов - рабочие рассмотрена в работе Ямаваки Кэйдзо (Yamawaki Keizo)13. Автор привлекает богатый документальный материал и на его основе демонстрирует, что проблемы, связанные с присутствием в Японии иностранных рабочих, обсуждались как на высшем уровне, так и в прессе, уже в начале XX в. Формулировка многих из них, а также отношение в обществе к китайским рабочим, во многом, остались неизменными и в наши дни. Исследователь также подчеркивает роль государственной политики в регулировании китайской миграции. Положению китайских рабочих уделяет внимание и такой крупный специалист по международной миграции как Р. Фрайман (Richard Friman), профессор Университета Маркет (Marquette University) в США.

Вопросы эволюции общины, а точнее общинообразующих институтов, рассмотрены профессором Гонконгского университета Нг Вай Минном14. В основу работы положена история существования китайских школ в Японии. Автор приходит к выводу, что до начала японо-китайской войны 1937-45 гг.

12 Хун Цичэнь. Циндай хоюэ цзай чжунжи иаои цзи жибэнь ганши гуандун шанжэнь (Шй Щ./РН^/ЙК-бЕФ

0 5SШЖ 0 Ф'/ЙЖЙЛЖ^Л Роль Цинской империи в японо-китайской торговле и гуандунские торговцы в японских портовых городах), www.chinarevievvnews.com 2006-03-08. (доступ 4.02.2009)

13 Yamawaki Keizo. Foreigners in Japan: a histórica] perspective // Japan and Global Migration: Foreign Workers and the Advent of a Multicultural Society / Ed. by Mike Douglass and Glenda S. Roberts. Honolulu, 2003.

14 Ng Wai Ming. Chínese Education and Changing National and Cultural Identity among Overseas Chínese in Modem Japan // Chínese Migrants Abroad: Cultural, Educational, and Social Dimensions of the Chínese Diaspora / Ed. Michael W. Chamey, Brenda S. A. Yeoh, Chee Kiong Tong. World Scientific, 2003.

14 китайская община была разрознена и земляческие объединения практически не контактировали друг с другом. Политика японского руководства, направленная на усиление контроля над китайцами и сама война привели к росту национального самосознания и сплочения китайской диаспоры. В последующие десятилетия китайские школы оказались в эпицентре борьбы между гоминдановским правительством и руководством КНР за влияние в среде китайских мигрантов. Итогом этого стало размежевание общины по политическому признаку и ее размывание. Анализу роли китайских школ как общино-образующего элемента, но уже на современном этапе уделяет внимание Чжу Хуэйлин, бывший руководителем одного из отделов Комитета по делам зарубежных китайцев Госсовета КНР15. По его наблюдениям, традиционная община китайских хуацяо продолжает распадаться под воздействием социальных факторов, в первую очередь дальнейшей ассимиляции членов этой общины.

Проблема адаптации китайских мигрантов в Японии тесно связана с менталитетом японской нации, самовосприятием ее как уникальной общности, которую следует оберегать от «загрязнения», как генетического, так и культурного. В этой связи в данной работе затронут целый комплекс проблем, связанных со структурой взаимоотношений внутри самого японского общества. Анализу фундаментальных принципов, которые определяют отношения одних групп японцев с другими, посвящены уже ставши классическим труды японских ученых Дои Такэо и Наканэ Тиэ. Их концепции подробно рассмотрены в Главе 2. Весьма важной работой, в которой раскрываются такие важные элементы японского менталитета как представления о расовой и культурной чистоте, является кандидатская диссертация Хаясида Та-дао, написанная им в Вашингтонском университете в 1976 г. К сожалению, эта работа недоступна российскому читателю. Хаясида всесторонне анализирует понятия чистоты крови для японцев, считая его более важным, нежели

15 Чжу Хуэйлин. Цхун жибэнь хуацяо цзяою дэ дандихуа цинсян кань жибэнь хуацяо шэхуй дэ дандихуа цюши (Ассимиляция зарубежных китайцев в Японии с свете ассимиляции их образовательных институтов)// The Last Half Century of Chinese Overseas / ed. by Elizabeth Synn. Hong Kong University Press, 1998. культурная близость. Особое внимание уделено наличию и функционированию официальных институтов защиты расовой «чистоты». Проблемы культурной близости затрагиваются в работах Бэфу Харуми, Ясуи Санкити и ряда других авторов. Б. Стронак (Bruce Stronach)16 поднимает вопрос японского национализма, как социо-культурного явления, рассматривая, как и Бэфу, некоторые пресуппозиции японского менталитета: гомогенность нации, уникальность культуры, как основу пренебрежительного отношения к азиатским мигрантам. О месте иностранных общин в Японии в последнее время написано немало работ. К числу исследователей, занимавшихся данной проблематикой можно отнести В. Везерала (William Wetherall), Дж. дэ Boca (George А. De Vos), Ито Маюми, M. Вейнера (Weiner Michael,), И.Г. Савельева и пр. В своей работе Савельев уделяет внимание отношениям, складывающимся между коренным населением и «никкэйдзин» потомками японцев, эмигрироi и вавших в Южную Америку в конце XIX в . Он отмечает, что, несмотря на этническую, близость никкэйдзин так и не были приняты японским обществом. В целом, большинство ученых приходит к выводу о том, что особенности японского менталитета еще долго будут выступать серьезным препятствием на пути сближения с общинами иностранных мигрантов.

Антиподом японской «антимиграционной ментальности», является «миграционная ментальность» китайцев. Проблемы истории, причины миграции, функционирование миграционных механизмов, факторы миграции китайцев отражены в работах таких исследователей, Р. Скелдон, Ли Лин, Та Чэн, Ли Минхуань, Е Вэньчжэнь, Сян Бяо, Г. Гамильтон, Ван Гунъу, В. Ма-epc (Willard H. Myers) и ряда других. В изучении миграции важное место занимает такой вид, как полевые исследования, позволяющие получить многие сведения из «первых уст», оценить социально-экономическое положение потенциальных или состоявшихся мигрантов, ощутить психологическую атмосферу, окружающую мигрантов. Серьезное исследование в этом направлении

16 Stronach, Bruce. Beyond the Rising Sun: nationalism in contemporary Japan. Praeger, 1995.

17 Савельев И.P. Японцы за океаном. История японской иммиграции в северную и южную Америку. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1997. провела специалист по миграции Ли Минхуань из Сямыньского университета18. Она отметила интересный факт, свидетельствующий о том, что даже в границах одного региона-экспортера мигрантов существуют районы, целиком полагающиеся на миграцию, как источник экономического благополучия, в то же время, жители соседней деревни никогда не мигрируют заграницу. Она^же рассматривает китайскую семью, как механизм, обеспечивающий миграционную ротацию. Схожей темы касается и американский исследователь В. Маерс, говоря о роли родственных связей в обеспечении адаптации мигрантов на новом месте, возвращении их обратно и экономического значения миграции для отправляющего общества.

Как уже отмечалось выше, работ посвященных непосредственно китайской миграции в Японию не так уж много. О китайских мигрантах в Японии, как правило, пишут в рамках таких тем, как иммиграционная политика японского правительства и контроль над миграцией, проблема иностранных рабочих в стране, нелегальная миграция, внутриэкономическая ситуация. Одной из наиболее комплексных работ, посвященных вопросу трудовой миграции в Японию, государственной политики в области регулирования притока иностранной рабочей силы является глава М. Вейнера в совместной монографии под редакцией М. Дугласа «Япония и мировая миграция»19. По его мнению, иностранная рабочая миграция - это неизбежное будущее Японии, и ей необходимо выработать механизмы взаимодействия с новой группой в составе своего общества. Схожей точки зрения в своей статье, посвященной проблеме иностранных мигрантов в Японии, придерживается и отечественная исследовательница С.Б. Маркарьян . О роли иммиграции в формировании будущего Японии пишут Д. Пападеметриоу и К. Гамильтон21. В числе рекомендаций и прогнозов, данных авторами, содержится утверждение о том, что

18 Li Minghuan. То Get Rich Quickly in Europe! Reflections of Migration Motivation in Wenzhou // The Chínese Overseas / ed. Hong Liu. Taylor & Francis, 2006.

19 Weiner, Michael. Japan in the age of migration // Japan and Global Migration: Foreign Workers and the Advent of a Multicultural Society / Ed. by Mike Douglass and Glenda S. Roberts. Ilonolulu, 2003.

20 Маркарьян С.Б. Новые подходы к проблеме иммиграции // Япония 2002-2003 Ежегодник — М.: Издательство «МАКС-Пресс», 2003.

21 Papademetriou, Demetrios and Hamilton, Kimberly. Reinventing Japan: immigration's role in shaping Japan's future. Carnegie Endowment for International Peace, 2000.

Японии, в конечном счете, придется найти способ инкорпорирования иностранных трудовых мигрантов в свою экономическую систему, что должно привести к перемене в отношении к иноэтническим группам, т.е. к ломке национальных стереотипов. Сходные вопросы в своих работах затрагивают Ха-цусэ Рюхэй, Дж. Ли, А. Имтиаз (Ahmed Imtiaz). Комаи Хироси, пожалуй, является наиболее авторитетным специалистом в области иностранных рабочих в Японии. В 1995 г. вышла в свет его книга «Рабочие мигранты в Японии», в которой рассмотрен целый комплекс тем, связанных с адаптацией иностранных, в том числе китайских, мигрантов в японском обществе . Комаи обращает внимание как на легальную сторону вопроса, так и на проблемы трудоустройства, найма жилья, бытовых отношений китайцев с японцами.

Среди немногочисленных работ, непосредственно посвященных китайским мигрантам, стоит выделить исследование П. Скотта (Paul D. Scott). В его работе речь идет об истории китайской студенческой миграции в Японию и современном положении студентов. Подробно исследуются категории китайских студентов, причины роста студенческой миграции. Скотт раскрывает полулегальные механизмы, обеспечивавшие японский рынок труда дешевой рабочей силой, основу которой составляли китайские студенты. О китайской студенческой миграции, как канале, по которому китайские трудовые, мигранты попадают в Японию, пишет Р. Фрайман. Прослеживая эволюцию китайской миграции от студенчества к техническим стажерам, автор делает основной акцент на нелегальную миграцию. Тема нелегальной китайской миграции вообще занимает важное место не только в научных исследованиях, но, в первую очередь, в японской прессе. В этой связи Фрайман демонстрирует адаптивный характер китайской миграции, указывая на то, что как легальная, так и нелегальная китайская миграция тесно связана с изменениями японской иммиграционной политики, чутко реагируя на них. В других работах Фрайман затрагивает тему китайской преступности, которая не сходит со страниц японской прессы. Проблемы китайской преступности освещает в

22 Komai Hiroshi. Migrant Workers in Japan. Kegan Pail International, London and NY, 1995.

18 своих работах такой крупный специалист как Mo Банфу. Сам Mo Банфу являет собой пример успеха китайского мигранта в Японии. Он является авторитетнейшим специалистом по Китаю, к чьему мнению прислушиваются на самом высоком уровне. В течение нескольких лет Mo был советником Нип-пон Кэйданрэн, ведущей организации японских промышленников. Пример Mo Банфу безусловно выдающийся, но в последние годы становящийся не таким редким. Г. Лю-Фаррер (Gracia Liu-Farrer) из Университета Тохоку в недавно вышедшем исследовании анализирует новые тенденции в развитии ло китайской общины в Японии" . Она отмечает, что бывшие студенты, а также квалифицированные специалисты, приглашенные из КНР, оказываются незаменимы для японских компаний, ведущих бизнес с КНР, занимая новую социальную нишу в структуре японского общества.

На состоявшейся осенью 2008 г. в итальянском городке Лечче 12-й Международной конференции Европейской ассоциации японоведов, Лю-Фаррер отметила, что китайские мигранты начинают играть роль связующего моста между Японией и Китаем24.

По теме диссертации на «XXI научной конференции по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки» в 2001 г. автором был сделан доклад, посвященный исследованию публикаций о современных китайских мигрантах в японской прессе. На Международной конференции «Япония в Азиатско-тихоокеанском регионе», состоявшейся в Москве в декабре 2009 г. был сделан доклад о китайской студенческой миграции в Японию. В 2009 г. в «Вестнике СПбУ» опубликована статья «Формирование ки

9 S тайской общины в современной Японии: роль студенческой миграции» , в Ежегоднике «Япония» за 2009 г. вышла статья «Китайская община в Японии: вчера и сегодня»26.

23 Liu-Farrer, Garcia. Creating a transnational community: Chinese newcomers in Japan // Japan's Minorities: the illusion of homogeneity / ed. Michael Weiner, Routledge, 2009, 2nd ed.

24 12th International Conference of the EAJS. September 20-23 / 2008. Salento University, Italy.

25 Ковригин H.E. Формирование китайской общины в современной Японии: роль студенческой миграции // Вестник СПбГУ, Сер. 9 "История. Языкознание. Литература", Вып.1. 2009, с. 95-104.

26 Ковригин И.Е. Китайская община в Японии: вчера и сегодня //Япония 2009. Ежегодник. -М. 2009. С. 189214.

Автор выражает благодарность своему научному руководителю проф. СПбГУ A.B. Филиппову, доц. СПбГУ Б.М. Новикову, доц. СПбГУ H.A. Самойлову, а так же профессору Университета Нагоя И.Р. Савельеву, оказавшему неоценимую помощь в предоставлении материалов, профессору Университета Сэйнан Гакуин Е.Б. Ковригину, президенту Национального бюро азиатских исследований (NBR) проф. К. Пайлу, своему научному руководителю в Вашингтонском университете проф. Г. Гамильтону. Особую благодарность выражаю ныне покойному Биллу Эллисону (Bill Ellison) и профессору Вашингтонского университета Герберту Эллисону (Herbert Ellison) -людям, без которых эта работа никогда бы не состоялась.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Китайская миграция в Японию"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

За прошедшие полтора века китайская миграция в Японию прошла очень неровный путь, пережив несколько взлетов и падений. На некоторых этапах своего развития китайская община в Японии играла заметную роль как в жизни местного общества, так и в экономике этой страны. Бывали также и периоды, когда эта роль, казалось, почти угасала. Но каждый раз, когда в Японии и в Китае на одном временном отрезке возникали условия, хотя бы в минимальной мере стимулирующие миграцию, китайцам удавалось в полную мощь использовать открывающиеся возможности. Именно благодаря гибкости и потрясающей способности адаптироваться к новым реалиям, в начале XXI общине китайских мигрантов удалось стать самой крупной ино-этнической диаспорой в Японии и начать играть заметную роль в жизни страны, повторив то, что в иных условиях сделали их предшественники более ста лет назад.

Китайская миграция в Японию в конце второй половины XIX и в первой половине XX в., а также процесс складывания здесь китайской диаспоры весьма отличались от аналогичных процессов в Северной Америке, Австралии, Новой Зеландии и странах Европы. В большинстве «белых» развитых стран Запада китайцев привлекали широкие экономические возможности и надежды на обогащение, а иммиграционная политика местных властей в начале массовой миграции китайцев способствовала их притоку. «Золотая лихорадка» и наличие крупных инженерных проектов в США и Канаде стали мощнейшим ри11-фактором - «фактором привлечения» - обусловившим миграцию большой массы китайцев в эти страны, где для китайцев оказались открыты обширные рынки труда. Западные экономики нуждались в дешевой и массовой рабочей силе, и китайцы среагировали на этот «зов». Однако по мере проникновения китайских мигрантов в социально-экономическую структуру западных обществ, между ними и представителями местного населения постепенно начали возникать серьезные противоречия, вызываемые, в первую очередь, конкуренцией за рабочие места, где у китайцев были сравнительные преимущества, ибо они были готовы работать за гораздо меньшую зарплату. Правительства стран-реципиентов не могли игнорировать рост общественного возмущения и были вынуждены идти на все более жесткие меры по ограничению не только объемов китайской миграции, но и прав переселенцев. Политика ограничения китайской миграции, проводимая в США, Канаде и южной Океании, привела к созданию того, что в западной литературе принято назвать «великой белой стеной». Подобная политика практически замораживала миграционные потоки из Китая, но вместе с этим имела и обратный эффект. Дискриминация в отношении китайцев, фактическое вытеснение их в города, ограничения на въезд и выезд привели к формированию замкнутых китайских анклавов - чайна-таунов. Китайцам удалось не только закрепиться в западных странах и создать механизмы саморегуляции, но и найти свою нишу в городской экономике этих стран. Некоторые сектора стали в прямом смысле слова китайскими. Замкнутость общин, наличие экономической базы, непрекращающиеся контакты с родиной (или её частью - Гонконг, Тайвань), несмотря на ограничения миграции, позволили китайской диаспоре впоследствии значительно окрепнуть.

Когда в 1978 г. Китай начал открываться внешнему миру, тысячи новых мигрантов устремились в США, Европу и другие «белые» страны. Массовость потоков была во многом обеспечена наличием в этих странах принимающей базы в виде традиционных общин мигрантов-хуацяо, которые сумели не утратить связей со своими родственникам и земляками в КНР. Китайской же миграции в Японию предстояло пройти иной, пожалуй, более сложный путь.

В Японию китайцы попали задолго до своего первого появления в США. К моменту открытия японских портов для западных держав в Нагасаки уже существовала, правда, немногочисленная китайская диаспора, состоявшая преимущественно из торговцев. Поэтому не странно, что вскоре после «открытия» страны в середине XIX в. число китайских торговцев, компрадоров и ремесленников начало резко увеличиваться за счет мигрантов, прибывавших вместе с «белыми» иностранцами. Вместе с тем Япония в ту пору была страной бедной и не столь привлекательной для китайцев в экономическом плане, как западные государства. Такой ситуацией, во многом, объясняется характер и структура миграции китайских подданных в эту страну в конце XIX - начале XX в. Её характерной особенностью было то, что её крупные волны инициировалось в первую очередь правительствами Китая и Японии.

Китайская миграция в Японию не была спонтанной, а отвечала объективным экономическим и политическим интересам обеих стран. Хотя японское правительство на разных этапах держало под контролем объемы миграционных потоков, его ограничительные меры не шли ни в какое сравнение с "великой белой стеной", которую воздвигли на пути китайской миграции Соединенные Штаты, Канада и британские доминионы в южной Океании. Проживавшие в Японии китайцы имели значительно больше свобод и привилегий, чем хуацяо в других странах. Вплоть до начала «второй японо-китайской войны» 1937-45 гг. китайцы могли относительно свободно приезжать и уезжать из Японии. Как ни удивительно, на характер китайской миграции в Японию основное влияние оказывали не естественные для временной миграции факторы, а совсем другие - внесистемные и случайные. Численность, демографический и социальный состав миграционных потоков из Китая постоянно менялся. В связи с этим, устойчивым связям по типу «регион-экспортер - община мигрантов» на протяжении десятилетий не удавалось закрепиться. Миграционное движение, в большинстве случаев, инициировалось политической волей правительств, которой во многом определялся регион-экспортер. Под влиянием политических факторов, миграция определенных категорий китайского населения прекращалась. Иными словами, отсутствовала комплексная стабильность миграционного процесса.

Первый удар по положению китайской общины нанесла японо-китайская война 1894-95 гг. В результате почти полностью приостановилась двусторонняя торговля. В связи с этим многие компрадоры и торговцы покинули Японию и уже не вернулись назад. На положении китайских торговцев в Японии сказался рост антияпонских настроений непосредственно в Китае. До войны китайские торговцы контролировали практически всю торговлю между Японией и Китаем, но когда китайское население начало бойкотировать японские товары, их бизнес быстро пришел в упадок. С окончанием войны Япония уже иначе стала оценивать собственную роль в Восточной Азии, в том числе и в Китае. Одновременно с этим индустриальное развитие создавало необходимость в большом количестве сырья, основным поставщиком которого были северные районы Китая. Торговля с Китаем приобрела стратегический характер, и перешла под контроль японских компаний. Таким образом, на сокращение размеров китайской общины повлияли экономические факторы, ставшие следствием изменения политического фона в Восточной Азии, а не какие-то меры властей, направленные против китайских мигрантов.

Следующий приток китайских мигрантов в Японию был не то что обусловлен, а напрямую инициирован цинским двором - при активной поддержке японского правительства. Сразу после окончания войны на учебу в Японию стали приезжать китайские студенты. Отправка студентов в Японию казалась китайским политикам удачной возможностью изучить западный опыт, не вступая в непосредственный контакт с самим Западом. Однако очень быстро число студентов едущих за свой счёт, превзошло число «казенных» студентов. Создавая условия для приема китайских учащихся, Япония надеялась получить собственные политические дивиденды, выставив себя в качестве «просветителя» Азии, и воспитывая в китайцах потенциальных проводников своего влияния в Китае. На протяжении первого десятилетия XX в. численность китайских студентов быстро росла, однако, студенчество не могло стать базой для формирования будущей общины. У китайских студентов первой волны не было экономического интереса в Японии, их главной целью было получение знаний и дальнейшее продвижение у себя на родине.

Китайских студентов характеризовало повышенное чувство патриотизма и стремление изменить ситуацию в Китае. Именно крайняя политизация студенчества оказалась фактором, определившим резкий отток китайских студентов из Японии после Синьхайской революции 1911 г.

Национальное самосознание китайцев и чувство патриотизма на протяжении всей первой половины XX в. играло роль внесистемного фактора, регулирующего численность китайской общины и объемы миграции. И действительно, ситуация складывалась в какой-то степени парадоксальная: к уменьшению численности китайской общины приводили не столько притеснения со стороны японцев внутри страны (хотя они также подпитывали про-тестные настроения китайцев), сколько протест против действий Японии в самом Китае (вторжение в Манчжурию в 1931 г., японо-китайская война 1937-45 гг. и т.п.).

Несмотря на весь комплекс географических, культурно-исторических, этнических, экономических и иных факторов, которые, казалось бы, должны были обеспечить формирование диаспоры, крупной общины китайских мигрантов с устойчивыми связями с материком, в Японии так и не сложилось. «Вторая японо-китайская война» и последующие политические события в Китае вообще положили конец миграции материковых китайцев на японские острова на долгие десятилетия. После войны немногочисленная традиционная китайская община, которую часто называют «старой» общиной, утратила связь с Китаем. Это фактически привело к ее распаду и ассимиляции ее членов. И если к началу современного этапа миграции из КНР в западных странах уже существовала принимающая база для новых мигрантов, то в Японии такой базы не было.

Историческая память, безусловно, является фактором, влияющим на отношения между китайцами и местным населением на нынешнем этапе. Вместе с этим, воздействие этого фактора не стоит преувеличивать. Имея весьма слабые связи с традиционной общиной в Японии, современные китайские мигранты (или «новые» хуацяо) в первую очередь оказываются под воздействием ряда психологических факторов. Приехав в Японию или даже прожив в этой стране продолжительное время, китайцы испытывают трудности при вхождении в социальную структуру японского общества. Особенности восприятия японцами любого индивида в рамках жесткой системы «свой - чужой» препятствуют сближению китайских мигрантов с местным обществом, вынуждая их искать отдельную нишу в границах выделенной им «территории». Причина отторжения японцами представителей иных этносов в первую очередь кроется в идее гомогенности японской нации, стремлении сохранить ее «расовую чистоту» и культурное своеобразие. Даже потомки японских эмигрантов из Южной Америки (никкэйдзин), по сути, этнические японцы, не принимаются японским обществом, поскольку они являются носителями чуждой культуры. И это происходит притом, что именно в лице никкэйдзин в начале 1990-х гг. японское правительство видело удачную альтернативу иностранным рабочим с Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. До недавнего времени крупнейшей иноэтнической группой в Японии была корейская диаспора. Ее представители, в особенности молодые корейцы, являются японцами в культурном плане. Корейская молодежь зачастую даже не говорит на родном языке. Тем не менее, даже корейцам в японском обществе выделена «маргинальная» область именно в силу их принадлежности к другому этносу. Китайские мигранты, не обладая ни этнической, ни культурной близостью к японцам находятся на периферии схемы взаимоотношений японцев с чужими этно-культурными группами. Однако вопреки этому, миграционные потоки из КНР в Японию растут, а сама современная община становится все более прочной.

Подобное явление объясняется временным, в своей массе, характером китайской миграции в Японию. Основное значение для мигрантов имеют экономические возможности, открывающиеся в этой стране, причем в последние годы спектр таких возможностей значительно расширился. Огромную роль в миграционном процессе играет влияние традиции или связанной с ней «миграционной ментальности» жителей некоторых областей Китая.

Под влиянием этих факторов определенные группы населения КНР выбирают внешнюю миграцию в качестве способа реализации экономических и социальных целей. Отправка одного из своих членов за границу отвечает, в первую очередь, экономическим интересам китайской семьи. В этой связи миграция предстает семейной стратегией. Система прочных родственных связей обеспечивает выполнение мигрантом обязательств перед своим обществом, а также сохранение обществом обязательств по отношению к мигранту.

На фоне этой структуры некоторым особняком стоит студенческая миграция. Не будучи в массе своей подвержена влиянию миграционной традиции, студенческая миграция существенно расширила географию регионов-экспортеров. Источники миграции перешагнули границы традиционных районов и возникли в других провинциях, причем не только в прибрежных, но и во внутренних. С начала 2000-х гг., существенно увеличился поток мигрантов из провинций Ляонин и Хэйлунцзян. Эти северо-восточные провинции Китая в наибольшей степени пострадали от японской оккупации в 1930-40-х гг. Именно в пров. Хэйлунцзян с 1932 г. действовал печально известный

Отряд 731» (731 нана сан ити бутай), проводивший бесчеловечные эксперименты на людях. Китайское правительство предпринимает значительные усилия для того, чтобы память о японской агрессии не угасала. До сих пор в КНР выходит журнал "Анти-японская война" (й 0 Канжи чжаньчжэн яньцзю). К историческим датам приурочиваются массовые демонстрации. Однако в отличие от китайской миграции начала XX в. роль политического фактора и «патриотизма» в современном миграционном процессе оказывается практически незаметной.

В этой связи не взывает удивления, что всего за три десятилетия после 1978 г., китайские мигранты превратилась в самую многочисленную иностранную общину в Японии. Такой результат во многом обусловлен корреляцией ряда объективных и субъективных факторов. Отличительной чертой китайской миграции на современном этапе стала ее необходимость для социального и экономического развития обеих стран. Основа нынешней китайской общины была заложена студентами. После «культурной революции» отправка студентов за границу, в том числе и в Японию, была для КНР единственной возможностью быстрого восполнения нехватки образованных кадров. Для Японии китайские студенты были также очень важны, особенно в рамках политики «интернационализации» страны, проводимой при правительстве Накасонэ. Старт студенческой миграции был дан на официальном уровне. Однако очень скоро миграция по линии образования превратилась в канал поставки в Японию неквалифицированной рабочей силы, в которой в 1980-х гг. так нуждались частные компании страны. Поскольку использование нелегальной иностранной рабочей силы запрещено законодательством, то японское правительство было вынуждено допустить полуофициальные механизмы привлечения и трудоустройства мигрантов. Вместе с этим, для японского руководства важно не только обеспечить внутренний рынок труда иностранными рабочими, но и контролировать этот процесс. С этой целью в начале 1990-х гг., с однй стороны, на студенческую миграцию были наложены серьезные ограничения, с другой стороны, была существенно расширена программа для стажеров - кэнсюсэй. Постоянный рост числа китайских стажеров и ослабление визовых ограничений для них говорит об успешности политики японского руководства в этой области и растущем интересе к Японии потенциальных мигрантов из КНР.

Создавая условия для начала миграции, руководство Японии и Китая, разумеется, не могло предвидеть, что результатом подобной политики станет создание в Японии столь многочисленной китайской диаспоры. Очевидно, что и та и другая сторона извлекают пользу от присутствия в китайских мигрантов в Японии: мигранты спасают от упадка целые сектора японской экономики; окончившие японские вузы китайцы работают в компаниях, ведущих бизнес с Китаем. Экономики прибрежных провинций-экспортеров мигрантов питаются за счет крупных денежных потоков, текущих из доходов этих мигрантов. Те студенты и стажеры, которые возвращаются назад, привозят с собой современные знания, опыт и связи с японскими коллегами. Безусловно, китайская миграция не лишена негативных явлений, присущих почти любому внешнему миграционному процессу. В число таких явлений входит нелегальная миграция. Причина того, что китайцы выбирают нелегальный способ проникновения в Японию, с одной стороны, связана с тем, что китайцы не воспринимают это как криминал. С другой стороны, японские механизмы, призванные обеспечить экономику иностранной рабочей силой, на данном этапе не в состоянии «пропустить» через себя всю массу потенциальных китайских мигрантов. Большинство нелегалов выполняет, по сути, те же функции, что и легальные трудовые мигранты. Однако само наличие в Японии нелегальных рабочих негативно сказывается на отношении к китайцам со стороны японского населения. Судя по некоторым опросам общественного мнения, негативное отношение к китайцам в последнее время усилилось. Китайцы, как и раньше, время от времени являются предметом нападок в японской прессе. От китайцев многие японцы заранее ожидают неприятностей. Они испытывают затруднения в общении с японцами на обыденном уровне. Бытовые противоречия особенно остро проявляются при съеме китайцами жилья, разрешении трудовых споров, общении с японскими коллегами на работе.

На фоне существующих противоречий между представителями двух этносов и сохранения старых проблем, в настоящее время явным образом обозначились новые тенденции в характере миграции и развитии общины «новых» хуацяо. Китайские мигранты значительно изменили облик некоторых кварталов в крупных японских городах, вытеснив оттуда прежних обитателей. О «врастании» новой китайской общины в структуру японских мегаполисов говорит обилие китайских предприятий сферы обслуживания и разнообразных СМИ. Китайская община в Японии вступила в период зрелости. Со своей стороны Япония приветствует въезд в страну квалифицированных специалистов (по крайней мере, так было до мирового финансового кризиса, начавшегося в 2008 году).

Недавние инициативы правящей Либерально-демократической партии также позволяют надеяться на дальнейшее улучшение положения иностранных мигрантов, правда, не в самом ближайшем будущем. В 2008 г. инициативная группа в количестве 80 парламентариев во главе с бывшим председателем ЛДП Накагава Хидэнао обратилась к премьер-министру страны с проектом «Иммиграционной политики Японии». Проект предусматривает совершенствование иммиграционного законодательства, создание отдельного Миграционного агентства (сейчас иммиграционное бюро входит в структуру Министерства юстиции). Наибольший интерес представляет предложение: в течение следующих 50 лет довести число мигрантов до 10% от всего населения Японии против нынешнего 1%304. Летом 2009 г. представители Демократической партии в парламенте добились существенного смягчения мер в отношении нелегальных мигрантов, предусмотренных в готовящемся пакете иммиграционных актов. Принятие новых законов со всеми поправками, позволит выйти из «тени» значительному числу китайских нелегалов.

Начинает меняться положение китайских мигрантов в японской системе занятости. Все большее число получивших японское образование китайцев занимает должности консультантов и даже управленцев на японских предприятиях, переходя тем самым на более высокий социальный уровень. Японские фирмы ценят китайцев, как специалистов по китайскому рынку и особенностям ведения бизнеса в КНР. В последние годы растущее число китайских мигрантов принимает статус "специальных постоянных жителей". Однако в массе своей китайцы продолжают чувствовать себя в Японии чужаками. И если смягчение законодательства и дальнейшее расширение механизмов, способствующих миграции китайцев в Японию, является делом времени, то говорить о психологическом сближении двух социумов можно лишь в весьма отдаленной перспективе. Живущие в Японии китайцы в конечном итоге, как правило, планируют возвращение на родину.

В настоящем диссертационном исследовании предпринята попытка выделить основные проблемы, связанные с таким сложным явлением, как миграция китайцев в Японию. Многие вопросы требуют отдельного и специального анализа. Более того, поскольку миграция представляет собой процесс весьма динамичный и чутко реагирующий на изменения в политической и экономической сфере, необходимо ее систематическое изучение в контексте китайской миграции в глобальном масштабе. Такое изучение необходимо еще и потому, что в современной мировой экономике происходят зачастую непредсказуемые события, которые оказывают влияние на структуру миграции и, что еще важнее, на положение мигрантов, уже находящихся в принимающей стране. Так, в первом квартале 2009 г., в связи с мировым экономическим кризисом, затронувшим и Японию, правительство предложило ник-кэйдзин вернуться в Латинскую Америку. Вероятно, глобальные экономические сложности скажутся и на ситуации с китайскими мигрантами. Какими будут эти изменения, покажет время.

Резюмируя заключение, можно сказать:

2. Структура взаимоотношений внутри японского общества, особенности национального менталитета, «антимиграционная» ментальность, глубоко укоренившийся национализм, одержимость идей этнической чистоты и восприятие японцами любого индивида в рамках жесткой системы «свой — чужой» обусловливают отторжение этим обществом иностранных мигрантов, в первую очередь азиатских. Для японцев китайцы не принадлежат не к этнически, ни культурно близким меньшинствам. С другой стороны, традиция и миграционная ментальность китайцев, отношение к миграции как к способу экономического воспроизводства, привлекательность Японии как источника получения дохода побуждают китайцев к миграции в эту страну.

Миграция студентов и стажеров существенно расширяет географию «регионов-экспортеров» мигрантов. Нелегальная миграция оказывает негативное влияние на отношение местного населения к китайцам.

Список научной литературыКовригин, Никита Евгеньевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. На русском языке:

2. Бирюков В.И. Китайцы в США и американо-китайские отношения на современном этапе. -М., 1983.

3. Гельбрас В.Г. Россия в условиях глобальной китайской миграции. М. Муравей, 2004.

4. Каталог гор и морей (Шань хай цзин). М.: Наталис, 2004.

5. Каткова З.Д. Чудодеев Ю.В. Китай Япония: любовь или ненависть. К проблеме эволюции социально-психологических и политических стереотипов взаимовосприятия. М.: Институт Востоковедения РАН, 2001.

6. Ковригин Н.Е. Нелегальные китайские мигранты в современной Японии (по материалам японской прессы) // XXI научная конференция по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки, СПбГУ, С.-Петербург, 2002.

7. Ковригин Н.Е. Формирование китайской общины в современной Японии: роль студенческой миграции // Вестник СПбГУ, Сер. 9 "История. Языкознание. Литература", Вып.1. 2009.

8. Ковригин Н.Е. Китайская община в Японии: вчера и сегодня // Япония 2009. Ежегодник. М.: "АИРО-ХХГ, 2009. С. 189-214.

9. Конрад Н.И. Избранные труды. История. М., 1974.

10. Лайнгер С. Р. Из истории китайского эмиграционного движения середины XIX начала XX веков. Автореферат дис. на соискание степени к.и.н. -М., 1975.

11. Ю.Ларин А.Г. Китайцы в России. М., 2003.

12. П.Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. Владивосток, 1998.

13. Магомедов А.Г. Экономико-демографические аспекты внешней миграции в России: Сборник статей. / Гл. ред. Ионцев В.А. М., 2006.

14. Маркарьян С.Б. Новые подходы к проблеме иммиграции // Япония 2002-2003 . Ежегодник. М.: Издательство «МАКС-Пресс», 2003.

15. М.Маркарьян С.Б. Проблема иммиграции в контексте демографической ситуации в Японии // Япония, открытая миру / Рук. проекта Э.В. Мо-лоднякова. -М.: АИРО-ХХ1. 2007.

16. Рамзес В.Б. Два облика рынка труда. ПШр.У/оЩарап-assoc.ru/publics/conferences/texts/tl4/index.htmn (доступ: 7.05.2009).

17. Савельев И.Р. Японцы за океаном. История японской иммиграции в северную и южную Америку. СПб.: Центр «Петербургское востоковедение», 1997.

18. Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1860-1917 гг.). -М., 1989.

19. Сыма Цянь. Исторические записки. Т.2. М., 1975.

20. Ханин 3. Я. Социальные группы японских париев: (Очерк истории до XVII в.).-М, 1973.

21. Ханин 3. Я. Парии в японском обществе. М., 1980.

22. Ханин 3. Я. Буракумины — дискриминируемое меньшинство Японии: Ист. очерк (1900—1937). -М., Наука, 1989 г.1. На английском языке:

23. Beech, Hannah. Chasing the Japanese Dream // Time. Dec. 6, 2007.

24. Befu, Harumi. Hegemony of Homogeneity. Trans Pacific Press, Melbourne. 2001.

25. Braun, T. The Heritage We Renounce. 19th Century Images and Stereotypes of Chinese/Chinese-Americans in the United States: Media Portrayal and Historical Basis, (http://ereview.com/archive/erickao2/paper.htmn (доступ 4.05.2009)

26. Brook, Timothy. Wakabayashi Tadashi. Opium Regimes: China, Britain, and Japan, 1839-1952. University of California Press, 2000.

27. Brownlee, Patrick. Migration Research in Japan. February 2001 (The Asia Pacific Migration Research Network.http://www.unesco.org/most/apmrjap2.htm ) (доступ 29.10.2005)

28. Chang, Yvonne. Japan Chinatown changes, but culture lives on / Reuters. (World Huaren Federationhttp://huaren.Org/diaspora/asia/iapan/news/l 12498-2.html) (доступ 13.07.2003)

29. Chiavacci, David. Nikkeijin in Japan: Institutional Framework and Issues of Reintegration. Third Consultative Meeting of the MIREM Project, European University Institute, Florence, 3-4 November 2008.

30. Chin, Ko-lin. Smuggled Chinese: Clandestine Immigration to the United States. Temple University Press, 1999.

31. Chin, Ko-lin. The Social Organization of Chinese Human Smuggling // Global Human Smuggling: comparative perspectives. Ed. by David Kyle, Rey Koslowski, 2001.

32. Chinese invasion making waves in Japan / The Japan Times, June 28, 2002.

33. The Chinese Overseas, ed. by Hong Liu. Taylor & Francis, 2006.

34. Chu, Samuel C. Liu, Kwang-Ching. Li Hung-chang and China's Early Modernization. M.E. Sharpe, 1994.

35. Chua Lee-Beng. Psycho-Social Adaptation and the Meaning of Achievement for Chinese Immigrants. New York, 2002.

36. Coming to America: The long, harsh odyssey of a Chinese illegal smuggled from Fujian province to New Jersey / Time, May 1, 2000 n. 18.

37. Corbett, John. Ernest George Ravenstein: The Laws of Migration, 1885. http://www.csiss.org/classics/content/90 (доступ: 13.11.2008)

38. Crime By Illegal Aliens / Japan Echo Vol. 25, No. 1, February 1998;

39. Crispin, Shawn W. Overland bridge / Far Eastern Economic Review, Jan 21, 1999.

40. Disdainful of Foreigners, the Japanese Blame Them for Crime / New York Times. September 30, 1999.

41. Fairbank, John King. Twitchett, Denis Crispin. Liu, Kwang-Ching. The Cambridge History of China: Volume 11, Late Ch'ing, 1800-1911, Part 2. Cambridge University Press, 1980.

42. Friedland, Jonathan. Traffic problem / Far Eastern Economic Review, Aug 4, 1994.

43. Friman, Richard H. Immigrants, Smuggling and Threats to Social Order in Japan // Global Human Smuggling: comparative perspectives / ed. by David Kyle and Rey Koslowski. The John Hopkins University Press, Baltimore, 2001.

44. Friman, Richard H. Gaijinhanzai: immigrants and drugs in contemporary Japan / Asian Survey, October 1996. vol. 36.

45. Friman, Richard H. Evading the Devine Wind Through the Side Door: The Transformation of Chinese Migration to Japan // Globalizing Chinese Migration: trends in Europe and Asia / ed. by Pal Nyiri and Igor Saveliev, Ash-gate Publishing, 2002.

46. Hamilton, Gary G. Temporary Migration and Institutionalization of Strategy / International Journal of Intercultural Relations, vol. 9. 1985.

47. Harrell, Paula. Sowing the Seeds of Change: Chinese Students, Japanese Teachers, 1895-1905. Stanford University Press, 1992.

48. Hatsuse Ryuhei. Governance, Asian migrants and civil society // Contested Governance in Japan / ed. by Glenn D. Hook. Routledge, 2005.

49. Hayashida, Cullen Tadao. Identity, Race and the Blood Ideology of Japan / Doctoral Dissertation, University of Washington, 1976.

50. History of International Migration. Universiteit Leiden. (http://www.let.leidenuniv.nl/history/iTiigration/chapter3.html) (доступ 4.05.2009)

51. Hoare, James. The Chinese in the Japanese treaty ports, 1858-1899: the unknown majority; Proceedings of the British Association for Japanese Studies 2, 1, 1977.

52. Hood, Marlowe. Sourcing the Problem: Why Fuzhou? // Human Smuggling: Chinese migrant trafficking and the challenge to America's immigration tradition / ed. by Paul J. Smith, CSIS, Washington DC, 1997.

53. Mori Hiromi. Immigration Policy and Foreign Workers in Japan. New York: St. Martin Press, 1997.

54. Hsu, Madeline Y. Dreaming of Gold, Dreaming of Home. Stanford University Press, Stanford, 2000.57.1mtiaz, Ahmed. The Construction of Diaspora. South Asians Living in Japan. The University Press, 2000.

55. Itoh, Mayumi. Globalization of Japan: Japanese Sakoku Mentality and U.S. Efforts to Open Japan. Palgrave Macmillan, 2000.

56. Japan Migration In 2000 ('http://www.scalabrini.asn.au/atlas/iapanOO.htm') (доступ: 4.05.2009)

57. Kamachi, Noriko. The Chinese in Meiji Japan // Race, Ethnicity and Migration in Modern Japan / ed. By Michael Weiner. RoutledgeCurzon, London and New York, 2004.

58. Kajita Takamichi. The Challenge of Incorporating Foreign Workers in Japan // Temporary Workers or Future Citizens / ed. by Myron Weiner and Tada-shi Hanami. New York University Press, 1998.

59. KeiT, George H. Okinawa: the History of an Island People. (Окинава: история островного народа). Boston: Tuttle Publishing. 2000.

60. Komai, Hiroshi. Migrant Workers in Japan. Kegan Pail International, London and NY, 1995.

61. Kowalczuk, Magda. Snakehead-yakuza Links Help Illegal Chinese Immigrants / Inter Press Service; New York; Apr. 2, 1997.

62. Kwong, Peter. China's human traffickers / The Nation. October 17, 1994.

63. Li Minghuan. To Get Rich Quickly in Europe! Reflections of Migration Motivation in Wenzhou // The Chinese Overseas / ed. Hong Liu. Taylor & Francis, 2006.

64. Liu-Farrer, Gracia. Creating a transnational community: Chinese newcomers in Japan // Japan's Minorities: the illusion of homogeneity / ed. Michael Weiner, Routledge, 2009, 2nd ed.

65. Liu-Farrer, Gracia. 12th International Conference of the EAJS. September 20-23 / 2008. Salento University, Italy.

66. Lie, John. Multiethnic Japan. Harvard University Press, 2004.

67. Lydia N. Yu Jose. Why are Most Filipino Workers in Japan Entertainers?: Perspectives from History and Law / Kasarinlan: Philippine Journal of Third World Studies 2007 22(1).

68. Matsuda Mitsugu. The government of the kingdom of Ryukyu, 1609-1872. Okinawa, Japan: Yui Pub. Co., 2001.

69. Mo Bangfu. The Rise of the Chinese Mafia in Japan. Japan Echo, Vol. 25, No. 1, February, 1998.

70. Moore, Marketa and Tubilewicz, Czeslaw. Chinese Migrants in the Czech Republic: perfect strangers / Asian Survey, Vol. XLI, July-August. 2001.

71. Murakami, Mutsuko. Japan Is the New Frontier: Behind the influx of Chinese illegal immigrants / Asiaweek, 2001.

72. Nakane, Chie. Japanese Society, University of California Press, 1970.

73. Ng Wai Ming. Chinese Education and Changing National and Cultural Identity among Overseas Chinese in Modern Japan // Chinese Migrants Abroad: Cultural, Educational, and Social Dimensions of the Chinese Diaspora / ed.

74. Michael W. Charney, Brenda S. A. Yeoh, Chee Kiong Tong. World Scientific, 2003.

75. No way to treat a guest / The Economist. June 2, 1990 vol. 315 no. 7657.

76. Nyiri, Pal. Expatriating is patriotic? The discourse on 'new migrants' in the People's Republic of China and identity construction among recent migrants from the PRC / Journal of Ethnic and Migration Studies, October 2001 vol. 27.

77. Pan, Lynn. The encyclopedia of the Chinese overseas. Chinese Heritage Center (Singapore), 1999.v

78. Pan, Lynn. Sons of the Yellow Emperor: The Story of the Overseas Chinese. Published by Kodansha Globe, 1994

79. Papademetriou, Demetrios. Hamilton, Kimberly. Reinventing Japan: immigration's role in shaping Japan's future. Carnegie Endowment for International Peace, 2000.

80. Paske-Smith, Montague. Western Barbarians in Japan and Formosa in To-kugawaDays, 1603-1868. Paragon Press, 1968.

81. Peng Xizhe, Guo Zhigang. The Changing Population of China. Blackwell Publishing, 2000.

82. Podmore, David. The Population of Hong Kong. // Hong Kong: The Industrial Colony / ed. by Keith Hopkins. Hong Kong: Oxford University Press, 1971.

83. Purcell, Victor. The Chinese in Southeast Asia. London: Oxford University Press, 1965, 2nd ed.

84. Pyle, Kenneth B. The Making of Modern Japan. D.C. Heath and Company: Lexington Toronto, 1996.

85. Sato Hideo. Japan's China Perceptions and its Policies in the Alliance with the United States. University of Tsukuba, 1998.

86. Scalapino, R. Yu, G.T. The Chinese Anarchist Movement. 1961.http://dwardmac.pitzer.edu/Anarchist Archives/worldwidemovements/scala pino.html) (доступ 4.05.2009)

87. Scott, Paul D. Chinese Students in Japan: networking Asia // Japanese Influences and Presence in Asia / ed. by Söderberg and Reader. Curson, 2000.

88. Shih-Shan, Henry Tsai. The Chinese Experience in America. Bloomington: Indiana University Press, 1986.

89. Sinn, Elizabeth. Emigration from Hong Kong Before 1941 // Organization and Impact in Emigration from Hong Kong: Tendencies and Impacts / ed. by Ronald Skeldon. Hong Kong: The Chinese University Press, 1995

90. Skeldon, Ronald. Migration from China // Journal of International Affairs, Winter 96, Vol. 49, Issue 2.

91. Stronach, Bruce. Beyond the Rising Sun: nationalism in contemporary Japan. Praeger, 1995.

92. Ta Chen. Emigrant Communities in South China: A study of Overseas Migration and Its Influence // New York: Institute of Pacific Relations, 1940.

93. Takaki, Ronald. A different mirror/ A history of multicultural America -LB&C Ltd.: USA,1993.

94. The Buraku Station (http.7/www.uncc.edu/~medomoto/3209/minorities/buraku.html) (доступ 23.11.2007)

95. Thuno, Metre. Chinese Immigrants in Denmark after 1949. // The Last Half Century of Chinese Overseas / ed. by Elizabeth Sinn. Hong Kong University Press, 1998.

96. Vasishth, Andrea. A model minority: the Chinese Community in Japan // Japan's Minorities: The Illusion of Homogeneity / ed. by Michael Weiner, Routledge, 1997.

97. Wang Gungwu. Upgrading the Migrant: neither Huaqiao nor Huaren // The last half century of Chinese overseas / ed. by Elizabeth Sinn. Hong Kong University Press, 1998.

98. Wehrfritz George and Takayama Hideko. The Japan That Can Say Yes / Newsweek, Jun 5, 2000.

99. Weiner, Michael. Japan in the age of migration // Japan and Global Migration: Foreign Workers and the Advent of a Multicultural Society / ed. by Mike Douglass and Glenda S. Roberts. Honolulu, 2003.

100. Wetherall, William. De Vos, George A. Minorities in Japan. (http://members.icom.home.ne.ip/yosha/main/minorities.html) (доступ: 29.09.2007)

101. Xiang Biao. Emigration from China: a sending country perspective // The Chinese Overseas / ed. by Hong Liu. Taylor & Francis, 2006.

102. Xian Zheng. The T'ung-meng-hui: its organization, leadership and finances, 1905-1912 / Ph.D. Thesis, University of Washington, 1962.

103. Yamawaki Keizo. Foreigners in Japan: a historical perspective // Japan and Global Migration: Foreign Workers and the Advent of a Multicultural Society / ed. by Mike Douglass and Glenda S. Roberts. Honolulu, 2003.

104. Ye Wenzhen. International Migration Patterns // The Changing Population of China / ed. by Peng Xizhe and Guo Zhigang. Blackwell Publishing, 2000.

105. Yin Qian. The Operation of Beijing's Fifth Column // Hong Kong in Focus: Political and Economic Issues / ed. S. G. Rioni. Nova Publishers, 2002

106. Yu Chukun. Overseas Chinese and Ethnic Chinese in Japan // The YOKE No. 87, December 1998.

107. Zha Daojiong. Chinese Migrant Workers in Japan: Policies, Institutions and Civil Society // Globalizing Chinese Migration: Trends in Europe and Asia / ed. by Pal Nyiri and Igor Saveliev. Ashgate, 2002.

108. Zolberg A.R. The Next Waves: Migration Theory for a Changing World // International Migration Review. 1989. № 3.1. На восточных языках:

109. Чжоу Юаньхэ. Циндай жэнькоу янцзцю Исследование народонаселения в эпоху Цин) // Чжунго шэхуэй кэсюэ. 1982. №2.

110. Хун Цичэнь. Циндай хоюэ цзай чжунжи иаои цзи жибэнь ганши гуандун шанжэнь (ИВ 0 0

111. Роль Цинской империи в японо-китайской торговле и гуандунские торговцы в японских портовых городах.), www.chinareviewnews.com 200603-08. (доступ 4.02.2009)

112. Мао Цзяци. Сун Чжуншань пинчжуань 7<Ь Ф \М Критическая биография Сунь Ятсена) Нанкин, 2001.

113. Ники Фумико. Канто дайсинсай тюгокудзин дайякусацу

114. ИЖЛШ^ФШЛЛ/йШ Резня китайцев во время Токийского землетрясения). Tokyo: Iwanami Shoten, 1991.

115. Тити-га нокоситэкурэта нихон-но кё:до омотя Ь Т < tl tc 0

116. Ь^тиД, Японские глиняные игрушки, сохраненные отцом) (http://kzcori.com/kids/kl9-42-9 001 .htm) (доступ: 4.05.2009)

117. Сян Бао. Тунго цяоминь ванло цунцзинь кэцзи чжиши цзяолю

118. Способствовать научно-техническому обмену через миграционные сети). Пекин, 2005.

119. Ясуи Санкити. Шэньху дэ чжунгожень ю чжунгожэнь шэхуй (^^Н

120. Д . ОД Ф Китайцы и их община в г. Кобэ) // The1.st Half Century of Chinese Overseas / ed. by Elizabeth Synn. Hong Kong University Press, 1998.

121. Asahi Shimbun. Oct. 5, 1997.

122. Asahi Evening News. Sept. 18, 1997.

123. Asahi Evening News. Oct. 5, 1997.

124. Asahi Shimbun. Dec. 2, 1998.

125. Asahi Shimbun. Feb. 21, 1999.

126. Asahi Evening News. Jan. 27, 1999.

127. Asahi Evening News. Dec. 22, 1999.

128. Asahi Evening News. Nov. 2, 1999.178

129. Asahi Evening News, Sep. 25, 2000.

130. Japan Times. Jun. 13, 2008.

131. Japan Times. Jul. 16, 2009.132. Nikkei Weekly (1990-92).

132. Renmin Ribao. http://english.peopledailv.com.cn/90001/90777/6263369.html (доступ: 2.02.2009).

133. The New York Times. Sep. 22, 1909.135. Xinhua, Dec. 05, 2008.

134. World Journal. Oct. 17, 1997.

135. Yomiuri Shimbun. Mar. 5, 1997.1. Источники:138. «Договор Берлингейма» http://immigrants.harpweek.com/ChineseAmericans/2KeyIssues/Burlingame Treatyl868.htm (доступ: 20.12.2008).

136. Посольство КНР в Австралии, 14 апреля 2000 г. (http://www.chinaembassy.org.aU/eng/l 1014.html") (доступ: 29.02.2003).

137. Энциклопедия Байду http://baike.baidu.com/view/41778.htm (доступ 12.11.2008).

138. Chinese Chamber of Commerce South Australia Inc. http://www.chinesechamber.com.au/ (доступ: 2.02.2009).

139. Chinese Exclusion Act 1882: PBS the west documents on anti Chinese immigration policy:http://www.pbs.0rg/weta/thewest/res0urces/archives/seven/chinxact.htm#ac t (доступ: 9.10.2008).

140. JET Alumni Association (http://www.ietaa.org.uk/columns/nippon/iulOO.htm) (доступ: 9.01.2003).

141. JITCO. http://www.iitco.or.ip/eng/contents/09 01.htm (доступ: 12.01.2008).

142. Law of the People's Republic of China on the Control of the Exit and Entry of Citizens http://www.novexcn.com/entry exit citizens.html (доступ 4.04.2009).

143. Ministry of Justice of Japan. Immigration Control and Refugee Recognition Act http://www.moi.go.ip/ENGLISH/information/icrr-02.html (доступ 4.04.2009).

144. Ministry of Justice of Japan. Alien Registration Law (No. 125 of 1952, Latest Amendment: Law No. 134 of 1999)http://www.moi.go.ip/ENGLISH/information/tarl-01 .html (доступ 4.04.2009)

145. National Police Agency Report May 1997.

146. NBR's Japan Forum discussion (http ://lists.nbr.org/j ap an forum/) (закрытый форум. Доступ: 8.11.2002).

147. SCAP. 1952. History of Non Military Activities of the Occupation of Japan Volume VI, Part 4.

148. The Liverpool Chinatown Business Association (http://web.ukonline.co.uk/lcba/ba/history-html) (доступ 12.10.2008).