автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Китайская, вьетнамская и северокорейская миграция на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Китайская, вьетнамская и северокорейская миграция на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX века"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ НАРОДОВ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

На правах рукописи

ДУДЧЕНКО ГЕРМАН БОРИСОВИЧ

КИТАЙСКАЯ, ВЬЕТНАМСКАЯ И СЕВЕРОКОРЕЙСКАЯ МИГРАЦИЯ НА ЮГЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ В 80-90-е ГОДЫ XX ВЕКА

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владивосток 2004

Работа выполнена в

Инстшуте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Научный руководитель:

доктор исторических наук Ващук Ангелина Сергеевна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор Шиндялов Николай Антонович кандидат исторических наук, доцент Оврах Наталья Касымовна

Ведущая организация:

Хабаровский государственный технический университет

Защита состоится 28 июня 2004 года в 10.00 на заседании диссертационного совета Д.605.010.01 па защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук по специальности 07.00.02 - Отечественная история, 07.00.03 - Всеобщая история, 07.00.06 - Археология, 07.00.07 - Этнография, этнология и антропология при Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН по адресу: 690950, Владивосток, ул. Пушкинская, д. 89.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.

Авгореферат разослан «_» мая 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандида! исюпических наук

Сухачева ГА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Активизация внешних миграций, происходившая в 80 - 90-е годы XX в., получила большой общественный резонанс, стала предметом исследований в экономических науках, демографии, социологии, политологии. Историческое познание позволяет произвести комплексное исследование в ретроспективе. Обращение к истории различных миграционных потоков дает возможность проследить ход взаимодействия данных групп между собой и общественной средой. Историческое познание располагает исследовательским аппаратом для объяснения подобных взаимодействий.

В то же время международная миграция в концентрированном виде отражает возникшие проблемы внутри страны и региона, служит индикатором социально-экономического положения и общественных настроений. На примере миграций возможен анализ развития определенных исторических эпох и периодов, выделение стадий общественных процессов.

Актуальность исследования миграций определена также тем, что они являются и результатом, и предпосылкой общественного развития. В истории освоения Дальнего Востока России миграции осуществлялись в различных формах и выполняли важнейшие функции.

Степень научной разработанности проблемы. Особенность историографии состоит в том, что большинство авторов, будучи современниками событий, изучали явление по ходу его развития. В историографию следует включать исследовательские работы, которые относятся к разным научным дисциплинам. Такая необходимость продиктована комплексным характером исследования, близостью рассматриваемого периода к современности, связью изучаемого явления с более ранними этапами развития населения региона.

В основном историография вопроса как самостоятельного явления берет начало с 1994 г., когда стали появляться статьи и тезисы с применением исследовательских подходов. Хотя вьетнамская миграция и ранее затрагивалась в публикациях В.А Ионцева1, историография касается исследований не только самой миграционной ситуации, но и работ по экономическому развитию региона, демографии, международному положению Советского Союза и постсоветской России в АТР и т.д.

Большинство московских исследователей являются авторитетными учеными, работавшими ранее в области изучения внутренних миграций (Л.Л. Рыба-

1 Ионцев В.А. Мировые миграции. М., 1992. _ _

ЮС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

ковский, Е.С. Красинец, Ж.А. Зайончковская, Г.С. Витковская, О.Д. Захарова),2 либо в области востоковедения (B.C. Мясников, В.Г. Гельбрас, В.Я. Портяков, А.Д. Воскресенский, Д.В. Тренин)3.

Исследователи на Дальнем Востоке, изучая международную миграцию, рассматривали её в отношении своего края (области) или города. Часто миграция и пребывание иностранцев привязывались к еще более узким аспектам, например, проблемам охраны государственной границы (A.M. Филонов, А.В. Гольбах), рынков труда, безработицы, конверсии оборонных предприятий (A.M. Шкуркин, В.Г. Мысник, Е.Д. Килимник, Е.В. Гудкова), санитарно-эпидемиологической обстановки (Г.В. Андреева), экологии (В.В. Сайков)4 Разнообразен научный профиль исследователей. Среди них есть экономисты и эконом-географы (П.Я. Бакланов, Р.В. Вахненко, В.Л. Ушакова, Ю.А. Авдеев, Е.Л. Мотрич, Д.С. Вишневский, Б.И. Ткаченко)5, социологи (Е.А Плаксен, Л. Л. Ларина, Н.М. Банков)6, специалисты по отечественной истории (А.С. Ващук, Н.А. Шиндялов)7. Есть также публикации, выполненные на научной основе, авторы которых - государственные служащие (С.Г. Пушкарев, А.А. Берестовой, А.Г. Загуменнов, В.В. Миндо-гулов, А.Н. Новиков, Н.Б. Писаренко, СВ. Ходаков, Т.В. Ярополова)8.

1 Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М.,

1999; Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. М., 1999.

3 Мясников B.C. Россия и Китай: перспективы партнерства в АТР в XXI в. // Проблемы Дальнего Востока. 1998. № 6. С. 5-22; Миграционная ситуация на Дальнем Востоке и политика России. М., 1996. С. 87-115; Миграционная ситуация на Дальнем Востоке России / Российский Дальний Восток и Северо-Восточная Азия. М., 1998. С. 175-212; Воскресенский А.Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М., 1999.; Тренин Д.В. Китайская проблема России. М., 1998.

4 Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999; Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999.

5 Бакланов П.Я. Дальневосточный регион России: проблемы и предпосылки устойчивого развития. Владивосток, 2001; Миграционные процессы в Восточной Азии. Владивосток, 1994; Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999; Проблемы экономической политики на Дальнем Востоке. Хабаровск, 2001; Проблемы национальной безопасности Российской Федерации в Дальневосточном и Азиатско-Тихоокеанском регионах и Северо-Восточной Азии. Владивосток, 2003.

' Плаксен Е.А. Интеграция Приморья в структуру АТР // Россия и АТР. 1993. № 2. С. 35-54; Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999; Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999.

7 Ващук A.C. Национальные отношения и проблемы этнических миграций в Приморье (90-е гг. XX в.) // Вестник ДВО РАН. 2000. № 2. С. 20-30; Миграционные процессы в

Восточной Азии. Владивосток, 1994.

' Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999; Перспекти-

вы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999.

Крупный вклад в изучение проблемы внесли В.Л. Ларин, рассмотревший многие вопросы китайской миграции и международного взаимодействия в регионе, Л.В. Забровская, раскрывшая особенности российско-корейских отношений, включая пребывание граждан КНДР на российском Дальнем Востоке и Н.В. Ко-нонкова, применившая комплексный характер исследования международной миграции на примере Амурской области9.

Среди представителей зарубежной науки выделяются исследователи из соседних с Дальним Востоком России стран. Интерес к изучению пребывания своих сограждан в других странах, в том числе и в России, проявлялся у ученых Академий общественных наук и исследовательских центров в КНР. Данные вопросы изучали Ли Цзинцзе, Чжан Шухуа (Пекин), Чжао Личжи, Чжан Цзунхай (Харбин), Ван Шэнцзинь (Чанчунь), которые обратили внимание на взаимосвязи

международной миграции на российском Дальнем Востоке на современном эта-

10

пе и в другие периоды истории .

Разработкой проблемы занимались также исследователи из Японии. Их работы проводились в контексте специфических научных интересов по исследованию России и Северо-Восточной Азии. Акихиро Ивасита, профессор университета Яма-гучи, обратил внимание на характер китайской миграции на Дальнем Востоке России будучи специалистом в области двусторонних российско-китайских отношений и внешнеполитической деятельности государств Северо-Восточной Азии. Профессор университета Кобе Садаёси Оцу изучал данные вопросы как известный специалист и зарубежный эксперт по рынкам труда в России". Немало зарубежных исследователей (А. Тингай, Э. Хайер, Ким Вон Бо, Ш. Гарнетт, М. Алексеев) рассматривали тему в рамках преимущественно политической науки12.

' Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия. Владивосток, 1998; Забровская Л.В. Россия и КНДР: опыт прошлого и перспективы будущего. Владивосток, 1999; Кононкова Н.В. Развитие международных связей Амурской области с государствами Северо-Восточной Азии в конце 80-х - начале 90-х годов XX века: Дис. канд. ист. наук. Благовещенск, 1997.

'"Чжуаньсинци дэ элуосы юаньдун (Перемены в ситуации на Дальнем Востоке России). Харбин, 1998; Wang Shengjin. Study Report on Northeast Asian Labor Force Resource // Far Eastern Studies. Vol. 1. March 2002. P. 1 - 37.

"Ивасита Акихиро. Москва - Пекин: «стратегическое партнерство» и пограничные переговоры // Мировая экономика и международные отношения, 2000. № 11. С. 92 - 96; Оцу Садаёси. Советский рынок труда. Анализ японского специалиста. М., 1992.

12 Гарнетт Ш.У. Ограниченное партнерство: российско-китайские отношения в меняющейся Азии. М., 1999; Алексеев М. Угрожает ли китайская миграция? (Территориальная безопасность и межэтнические отношения в Приморском крае)//Мировая экономика и международные отношения, 2000. № 11. С. 97 - 103; Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблема регионального взаимодействия. Владивосток, 1998.

Итак, историографическая ситуация характеризуется следующими достижениями: в связи с изучением нового разнопланового явления - активизации международной миграции - уделено больше внимания проблемам дальневосточного региона, предприняты попытки выявить взаимосвязи данных процессов с общим социально-экономическим и геополитическим положением Дальнего Востока России; рассмотрены основные положения китайской миграции в России,1 обозначен круг связанных с ней проблем; проведены исторические параллели с другими периодами и отчасти с другими регионами России и зарубежных стран; многие частные вопросы жизни и деятельности иностранцев рассмотрены в динамике, в целом изучены взаимосвязи международной миграции и рынка труда на Дальнем Востоке России.

В то же время тема исследования требует расширения хронологических рамок и комплексного подхода к выявлению причин, предпосылок и условий активизации данных процессов, всестороннего, целостного их изучения в сравнении, более широкого применения методов исторического познания, включения новых источников и материалов. В наименьшей степени проанализированы вьетнамская и северокорейская составляющие миграции.

На современном этапе в недостаточной степени исследованы вопросы обустройства внешних мигрантов, нуждаются в углубленном изучении и такие аспекты, как соотношение потоков, периодизация, уточнение статистических данных. Необходим исторический анализ миграционной политики России на Востоке страны, роли отдельных властных структур в регулировании внешней миграции.

Целью настоящего исследования является воссоздание исторической картины приезда, жизни и деятельности мигрантов из стран традиционного зарубежья, их взаимосвязи с развитием социально-экономической и политической ситуации на Дальнем Востоке России.

В диссертационном исследовании ставятся задачи:

1. Провести детальный анализ предыстории вопроса, предпосылок и факторов активизации потоков международной миграции, раскрыть взаимосвязь между рассматриваемым явлением и процессами, которые ему предшествовали.

2. Сопоставить основные внешнемиграционные потоки между собой. Выявить, что было между ними общего, и в чем состояли особенности каждого из них.

3. Провести анализ развития каждого из основных международных миграционных потоков по событийному ряду на протяжении рассматриваемого периода.

4. Выявить, как посредством миграций российский Дальний Восток постепенно входил в систему международных отношений в АТР, какова была роль Дальнего Востока России в этой системе применительно к международной миграции.

Объектом исследования является международная миграция, её проявление в указанных географических и хронологических рамках исследования, предметом - социально-экономические, демографические, политические, организационно-правовые и коммуникативные проблемы, связанные с пребыванием иностранных граждан на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX в.

Хронологические рамки исследования охватывают два последних десятилетия XX в. Верхний предел ограничен 2000 г. К данному времени в рассматриваемых процессах произошла определенная стабилизация. Географические рамки включают Приморский и Хабаровский края, Амурскую область, которые явились основными территориями принятия иностранных граждан на Дальнем Востоке.

Методология исследования. В работе использованы общие принципы общественных наук. Принцип историзма проводится через подробный факторный анализ предыстории и раскрытие взаимосвязей между общественными явлениями: социально-экономической ситуацией на Дальнем Востоке России, развитием миграционных процессов, динамикой общественного мнения, внутренней и внешней политикой государства.

В структуре миграционных исследований особенно большое значение имеет междисциплинарный подход, использующий принцип взаимодополняемости. Так социология позволила использовать метод опроса общественного мнения, политология - метод сравнительного контент-анализа, экономическая география - метод анализа картограммы. Все эти методики дополняют основные методы исторического исследования.

В исследованиях международных (трансграничных) миграций населения сохраняется ряд теоретических трудностей, которые связаны с недостаточной проработкой понятийного аппарата, например, отношения въездного туризма к международной миграции, критериев нелегальной миграции. Введение широкого нормативного материала дает возможность решения подобных проблем.

Историко-генетический метод применяется при анализе факторов международной миграции, на конкретных примерах раскрывается их взаимная обусловленность. При анализе каждого из основных миграционных потоков избрано следование хронологическому порядку.

Историко-сравнительный метод применен при сопоставлении основных потоков, наибольшее проявление каждого из которых приходилось на разное время.

Историко-типологический метод использован при выявлении общих черт среди различных миграционных потоков, в раскрытии сценария их развития.

Источниковая база исследования предопределена его спецификой. Неопубликованные источники представлены в основном материалами текущих архивов различных государственных организаций и служб на Дальнем Востоке: федеральных миграционных органов на местах, комитетов по туризму, по национальностям и вероисповеданиям, статистических управлений.

Выявлены материалы в фондах государственных архивов - ГАРФ, ГАХК, ГАПК, ГААО, сведения из которых имеют отношение к более раннему времени и касаются предпосылок, успевших сложиться во второй половине XX в., а также непосредственно деятельности северокорейских рабочих на лесозаготовках в Хабаровском крае и вьетнамских гастарбайтеров в Приморье.

Другой значительный круг источников составляют материалы социологических исследований, которые проводились Лабораторией изучения общественного мнения при ИИАЭ ДВО РАН в период 1991-2000 гг., а также инициативной группой ИСАА МГУ в 1998 г. Эти источники были подвергнуты вторичной обработке.

Центром изучения социальной истории и политики ИИАЭ ДВО РАН при участии автора в 2000 г. организован и проведен на территории Приморского края опрос «Мигрант-2000». Летом 2000 г. автором проведены блиц-опрос преподавателей русского языка, работавших в провинции Хэйлунцзян в 1990-е годы, интервью с представителями изучаемых сообществ.

Опубликованные источники представлены сборниками официальных документов и статистическими материалами.

В работе использованы подборки газет на китайском языке - издававшихся в Москве «Лунбао» (газ. «Дракон») и во Владивостоке - «Дунфан Цяо бао» (газ. «Восточный мост»). Из других источников на китайском языке отдельные сведения взяты из справочников «Хэйлунцзян Няньцзянь» («Ежегодник провинции Хэйлунцзян») за 1988 г. и «Цюаньго гаосян 600 со» («600 вузов Китая»).

Изданные картографические материалы представлены «Атласом Приморского края» (1998 г.) и «Хэйлунцзяншэн дитуце» («Атлас провинции Хэйлунцзян»), выпущенным в Харбине в 1999 г.

Ряд источников относится к электронным ресурсам. Они представляют собой общую справочную и картографическую информацию по Дальнему Востоку России, тексты отдельных внутренних правовых актов и международных соглашений.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые проведено исследование, рассматривающее все основные потоки международной миграции на юге Дальнего Востока России в указанный период. Новизной является историческая основа исследования данной проблематики с включением отдельных методов из других научных дисциплин. Проведен анализ развития, выявлены особенности социальной адаптации иностранных работников на юге Дальнего Востока России.

Практическая значимость работы состоит в том, что она способствует проведению дальнейших исследований миграций населения, рынков труда, правового поля, международных отношений. Результаты диссертационного исследования применимы в подготовке обобщающих работ по истории российского Дальнего Востока во второй половине XX в., проведении миграционных исследований в других географических рамках, создании учебных курсов и пособий по данной проблематике.

Основные положения и выводы могут быть использованы при выработке государственной политики России, при составлении и принятии соответствующих правовых документов на всех уровнях власти.

Апробация работы проходила на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, симпозиумах, сессиях Зимне-летнего методологического университета научно-образовательного форума по международным отношениям. Основные результаты исследования приведены в коллективной монографии «Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке», публикациях в журналах «Россия и АТР» и «Вестник Евразии», сборниках материалов конференций.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, степень ее изученности, выделены цель, задачи, предмет, объект, источниковая база, территориальные и хронологические рамки, сформулированы методологические принципы, раскрыты научная новизна, практическая значимость и апробация исследования.

В первой главе «Исторические предпосылки и условия активизации китайской, вьетнамской и северокорейской миграции» исследуются факторы, способствовавшие появлению данных процессов и в дальнейшем оказавшие влияние на ихход.

Первый параграф «Демографические процессы на юге Дальнего Востока России и в Северо-Восточной Азии и их связь с международной миграцией» посвящен анализу формирования населения Дальнего Востока с середины XIX в. до конца XX в. в контексте его общей численности, этнического состава и роли миграций в различные периоды.

Присоединение рассматриваемого региона к России стимулировало приезд, переселение и деятельность мигрантов из других стран, что было взаимосвязано с активно начавшимся заселением и освоением Дальнего Востока с российской стороны.

В 1930-е годы активное переселение жителей других районов СССР и депортация корейцев и китайцев положили начало этапу заселения региона,.кото-рый продолжался с конца 30-х до конца 80-х годов XX в. Он характеризуется отсутствием массовых внешних миграций населения, хотя отмечается опыт привлечения северокорейских работников.

Во второй половине XX в. высокий и неравномерный рост численности населения в КНР оказал влияние на формирование предпосылок китайской миграции в Россию.

Во втором параграфе «Экономические предпосылки активизации международной миграции» рассматривается фактор хозяйственного освоения и сложившейся отраслевой структуры.

Традиционно Дальний Восток России испытывал недостаток рабочей силы. Эта проблема решалась за счет «побудительно-мобилизационного распределения». В основе внутренней миграции на Дальнем Востоке, получившей в конце 1980-х- начале 1990-х годов название «отток населения», также проявилась экономическая ситуация. В обеспеченности трудовыми ресурсами существовал и отраслевой дисбаланс.

К началу 1990-х годов в Восточной Азии выделились страны-доноры рабочей силы, для которых характерно отрицательное сальдо трудовой миграции (КНР, КНДР, СРВ), и страны-реципиенты, в которые прибывало трудовых мигрантов больше, чем выбывало (Япония, Россия, Республика Корея).

Советский Союз всемерно содействовал экономическому развитию КНДР. В привлечении северокорейских рабочих на лесозаготовки были не только идеологические, но и экономические мотивы, среди которых освоение малообжитых районов на севере Хабаровского края и Амурской области.

Большое значение в формировании предпосылок китайской миграции имела смена курса в экономической политике государств, направленная на расширение форм собственности, способов хозяйствования и поощрение деловой активнос-

ти. В итоге в начале 1990-х годов сложилась ситуация, когда в России по сравнению с Китаем оказалось множество свободных предпринимательских ниш.

К важнейшим экономическим предпосылкам развития международной миграции и вовлечения в нее дальневосточного региона России относится развитие международного рынка труда. В Северо-Восточной Азии трудовая миграция превосходила переезд на постоянное местожительство.

Общемировые тенденции международных миграционных процессов проявились в последней четверти XX в. Хотя в целом они ярче выражены в соседних зарубежных странах, на юге Дальнего Востока России каждая из них также нашла свое конкретное проявление.

В третьем параграфе «Политические условия миграционных процессов» проанализировано участие государства и общества в становлении предпосылок активизации международной миграции.

После второй мировой войны политика ограждения дальневосточных территорий от соседних зарубежных государств усилилась «железным занавесом» и осложнением отношений в начале 1960-х годов с рядом государств региона, особенно с КНР. В отношениях с Китаем можно выделить три периода: эпоха дружбы, конфронтация и нормализация отношений.

Переход от дружбы к конфронтации приходится на конец 1950-х - начало 1960-х годов. Между советской и китайской сторонами продолжались эпизодические контакты. К 1967 г. была прервана приграничная торговля. В этих условиях не могли возникнуть массовые трансграничные миграции. На советском Дальнем Востоке были лишь единичные случаи появления граждан КНР, бежавших из страны, в том числе из-за преследований в годы «культурной революции».

Привлечение северокорейских работников на советский Дальний Восток, в частности в рыбную отрасль, практиковалось со времени образования КНДР. В 1961 г. дружественные связи СССР и КНДР были закреплены в Договоре о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. В 1967 г. подписан первый долгосрочный договор о совместных лесоразработках в Хабаровском крае.

Одной из форм международного сотрудничества, направленного на подъем экономики и уровня социальных гарантий во Вьетнаме и Северной Корее, стала помощь в получении образования. Временное трудоустройство граждан в СССР представлялось одним из путей решения проблемы безработицы во Вьетнаме. Автор обращает внимание на то, что трудовой миграции вьетнамцев предшествовала высокая активность Вьетнама на международной арене в конце 1970-х - начале 1980-х годов. В 1981 г. было подписано соглашение о временном трудоустройстве граждан СРВ на советской территории.

Курс на участие в мировой интеграции, провозглашенный на XXVII съезде КПСС, предполагал учет глобальных тенденций в трансграничных процессах. В отношении Вьетнама и Северной Кореи экономическая политика определялась, исходя из их членства в СЭВ. В 1980-е годы у советских политиков вновь начали преобладать позитивные оценки роли иммиграции.

Четвертый параграф «Международная миграция и межгосударственные отношения» посвящен анализу внешнемиграционных процессов в контексте международного положения непосредственно в рассматриваемый период.

Встречные векторы экономической политики России и Китая находили конкретное воплощение в двусторонних документах. В 1989 г. были подписаны контракты на предоставление Китаем Советскому Союзу трудовых услуг на 15 тыс. чел., и эта практика расширялась в последующие годы.

Отношения между Россией и КНР в 1990-е годы прошли определенные стадии, общая тенденция которых была направлена на сближение. В 1994 г. стороны заявили о создании «конструктивного партнерства», в 1996 г. - «стратегического партнерства». В феврале 1997 г. китайское руководство официально подтвердило, что Китай не проводит политики «поддержки проникновения граждан КНР на Дальний Восток и в Сибирь».

Основным итоговым документом в развитии российско-китайских отношений за рассматриваемый период стал Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР от 16 июля 2001 г, в котором закреплена стратегия активного сотрудничества в борьбе с нелегальной миграцией и сопутствующими ей процессами.

Политический аспект северокорейской миграции оказался осложненным сегментацией корейского миграционного потока в 1990-е годы. В этой связи в средствах массовой информации возникал вопрос о возможности воссоздания в Приморье корейской национальной автономии, проекты которой выходили на взаимосвязи с КНДР и Республикой Корея.

Развитие российско-вьетнамских отношений в 1990-е годы оказалось связанным с реформами, проводимыми во Вьетнаме. В области международного сотрудничества превалировала политика открытых дверей, основанная на равноправных отношениях со всеми странами вне зависимости от политической и региональной близости, что отличало в международных позициях Вьетнам от Северной Кореи. В 1992 г. вступило в силу новое «Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Социалистической Республики Вьетнам о принципах направления и приема вьетнамских граждан на работу на

предприятиях, в объединениях и организациях Российской Федерации». В 1994 г. между странами был подписан договор «Об основных принципах сотрудничества РФ и СРВ».

В 1990-е годы миграциям из КНР способствовала стратегия экономического взаимодействия в приграничье, осуществляемая в провинциях Хэйлунцзян и Цзи-линь.

Во второй главе «Основные потоки международной миграции на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX в.» рассматривается история каждого из потоков.

В первом параграфе «Вьетнамская миграция» проведено исследование явления, которое на Дальнем Востоке началось с привлечения вьетнамских граждан для работы на предприятиях и в организациях в 1987 г. Сфера деятельности вьетнамских гастарбайтеров охватила узкий набор отраслей - строительство, стройиндустрия, швейная промышленность и незначительно сельское хозяйство.

Прием вьетнамских работников начинался при строгом контроле со стороны различных органов - партийных, государственных, хозяйственных, общественных, хотя возникали трудности организационного характера, которые сказывались при обучении, в преодолении языкового барьера.

С учетом экономических реалий того времени для советских предприятий прием на работу вьетнамцев оказался выгодным. Положительную динамику испытывал самый ценный для того времени экономический показатель — выполнение плана.

В производственных отношениях в среде вьетнамских работников открылись и негативные моменты. Основной претензией к ним со стороны советских работодателей стали невыходы на работу без уважительных причин. Применялось и суровое наказание - лишение визы и отправка на родину. Вьетнамские работники с трудом адаптировались к советским требованиям, действовавшим на предприятиях.

Мотивы работы большинства приезжих вьетнамцев соответствовали обычным устремлениям гастарбайтеров. Приехав на заработки, они воспринимали свое пребывание в Советском Союзе как временное, и были ориентированы на дальнейшее обустройство на родине. В условиях, когда советский рубль оставался неконвертируемым, значительная часть заработанных средств уходила на приобретение потребительских товаров в большом количестве.

В сентябре 1992 г. было заключено новое соглашение о порядке приема граждан СРВ на работу на предприятиях, в организациях и учреждениях России.

В Приморском крае расширение привлечения вьетнамских работников совпало с ростом деловой активности вьетнамских граждан и притоком инвестиций из Вьетнама.

Во втором параграфе «Северокорейская миграция» рассматривается деятельность граждан КНДР - привлечение лесозаготовителей в Хабаровский край и Амурскую область на всем протяжении рассматриваемого периода. В Приморском крае в 1970 - 1980-е годы осуществлялись другие формы международного сотрудничества с КНДР - торговля и производственная кооперация.

В 1980-е годы в Хабаровском крае большое внимание уделялось идеологической работе и культурному обеспечению северокорейских лесорубов. Эта деятельность базировалась на особо дружественных отношениях между СССР и КНДР, идеологических императивах того времени, а также на культурных и информационных потребностях работников из КНДР.

Условия жизни в лагерях северокорейских лесозаготовителей иногда вызывали протест со стороны правозащитных организаций. В поведении и бытовом обустройстве северокорейских рабочих на российской территории во второй половине 1990-х годов со стороны контролирующих соотечественников появилось немало идеологических послаблений.

В Приморском крае в этот период граждане КНДР были заняты главным образом в строительстве и сельском хозяйстве. Контракты на поставку северокорейской рабочей силы заключались с сельскохозяйственным представительством КНДР в Артеме, северокорейскими строительными компаниями. В 1997-1999 гг. появились трудности с обеспечением граждан КНДР работой, часть северокорейских гастарбайтеров была вовлечена в теневой рынок труда.

Во Владивостоке сложилось своеобразное разделение труда: граждане КНР оказались занятыми в основном в торговле и бытовом обслуживании, североко-рейцы — в строительстве и ремонте зданий и помещений.

Контроль над северокорейским миграционным потоком осуществлялся как российскими органами, так и северокорейскими. Нелегальная сторона была менее выраженной. В 1996 -1997 гг. Федеральная миграционная служба РФ и местные органы власти приняли ряд мер по ужесточению правил въезда в Россию граждан КНДР, их перемещению по территории страны.

Некоторые граждане КНДР через российскую территорию нелегально мигрировали в КНР, главным образом в Яньбяньский корейский автономный округ провинции Цзилинь или в приграничные с Приморским краем районы провинции Хэйлунцзян, где также проживало немало этнических корейцев.

В третьем параграфе «Китайская миграция» анализируется самый значительный внешнемиграционный поток. Экспорт рабочей силы из КНР в Советский Союз был начат в 1986 г. В конце 1980-х годов советские предприятия получили право заключать прямые договоры с партнерами в КНР. Сфера деятельности охватывала в основном строительство и сельское хозяйство. Размещение китайских работников на Дальнем Востоке зависело от местонахождения пограничных переходов и расселения рабочей силы вдоль границ.

Присутствие китайцев в данный период было незначительным, но весьма ощутимым по сравнению с предыдущим временем. Относительные успехи в использовании китайской рабочей силы расширяли практику заключения контрактов.

Резкий рост численности китайских мигрантов с 1992 г. был визуально подмечен местным населением и журналистами, которые обратились к развитию темы «желтой опасности». В это время кроме гастарбайтеров стали приезжать граждане КНР, у которых в документах обозначались иные цели въезда. Особенно выделился безвизовый туризм, который перешел в главный канал нелегальной миграции.

Другим проявлением китайского миграционного бума в 1992-1993 гг. явилась учебная миграция. В образовательных институтах российского Дальнего Востока граждане КНР проходили обучение сроком от 1 до 3 лет. Доля студентов в нелегальной миграции была невысокой. В разных интересах они могли использовать преимущества своего положения среди соотечественников, имея долговременный статус пребывания и жилье. По оценкам преподавателей, их было примерно поровну из тех, кто учился, и тех, кто занимался только иной деятельностью.

Характер приграничной активности формировался под влиянием российских реформ, которые непроизвольно усиливали интерес китайских граждан к России. Вслед за потоком китайских товаров пришел и капитал, хотя в общей структуре иностранных инвестиций он был незначительным. Китайские предприниматели стали сами нанимать работников из Китая.

Китайская трудовая миграция в численном отношении была подвержена колебаниям. В 1992 г. рост китайской трудовой миграции на время несколько затормозился, что было связано с падением производства в России, особенно на Дальнем Востоке.

Новый виток китайской трудовой миграции был вызван тем, что многие работники находили более выгодные источники доходов, а также изменениями в

режиме пребывания иностранцев и организации трудовой миграции. Китайские работники стали приезжать по разрешениям, выдаваемым Федеральной миграционной службой, в дальнейшем - местными миграционными органами.

Основная причина сокращения китайской миграции в 1994 г. - экономическая. Китайские товары и услуги перестали пользоваться спросом на российском рынке. В то же время в китайском обществе вырос слой коммерсантов, имевших достаточные капиталы для стабильного сотрудничества с российскими партнерами.

В рассматриваемом регионе расширялась сфера деятельности китайцев. Создавалось положение, когда вместо крупных предприятий и организаций китайцы поступали на работу на множество мелких, многие из которых действовали с участием китайского капитала.

Китайский миграционный поток был крайне неоднородным. В 1994-1998 гг. эта дифференциация стала особенно заметной. Изменился социальный портрет китайского мигранта. В национальном составе граждан КНР на Дальнем Востоке России в это время также прослеживались изменения. Заметно возросла доля этнических корейцев, приезжавших главным образом из Яньбяньского корейского национального округа провинции Цзилинь.

На фоне заметного снижения общего числа въездов граждан КНР в Россию с 1994 г. канал туризма своего значения не терял и повышал долю в общей структуре китайского присутствия по официальным целям приезда. Возрастала также доля туристов, покинувших территорию России в установленные сроки. В целом в период 1994-1998 гг. происходила постепенная стабилизация положения с китайской миграцией на Дальнем Востоке России.

В августе 1998 г. в России разразился финансовый кризис, заметно повлиявший на жизнь и деятельность китайских мигрантов. В Приморском крае произошло некоторое оживление трудового потока, вызванное изменениями в занятости трудовых мигрантов по отраслям. При этом участие КНР как иностранного инвестора в экономике Приморья было незначительным. Рост численности работников из КНР происходил за счет возможности вовлечения их в неформальную трудовую деятельность, на швейные фабрики, созданные южнокорейским капиталом, организацией производства с участием китайского капитала. В то же время в Амурской области благоприятные экономические условия сложиться не успели, и в 1998-2000 гг. наблюдалось сокращение китайской рабочей силы.

Особым населенным пунктом на Дальнем Востоке в отношении пребывания граждан КНР явился Владивосток, куда в летние месяцы 1999-2000 гг. наблюдался

наплыв туристских групп из Китая. Тогда же во Владивостоке появились организованные китайцами специфичные национальные гостиницы, которые уже действовали в некоторых дальневосточных городах - Уссурийске, Благовещенске и др.

Китайский рынок в Уссурийске стал крупнейшей на территории Приморского края оптовой базой товаров из КНР. Вокруг него стал складываться прообраз организованного китайского землячества по типу того, которое действовало в Москве. Также после 1998 г. усилилась дифференциация китайской среды, основанная в первую очередь на видах деятельности. Продолжилось явление учебной миграции. В приеме студентов и стажеров выделился Хабаровск.

В это же время на Дальнем Востоке России появились газеты на китайском языке: «Восточный мост», «Друг китайца», «Коммерческий компас». Распространенным и читаемым изданием у китайцев оказалась издаваемая в Москве газета «Лунбао».

Анализ событийного развития китайской миграции, его динамики за весь период в заданных хронологических рамках позволяет выделить четыре этапа:

1. Становление активных миграционных потоков (конец 1980-х - 1991 г. включительно).

2. Период бума китайской миграции (1992 - 1993 гг.).

3.Период контролируемых миграций (1994 г. - конец 1998 г.).

4. Дифференциация китайского миграционного потока (вторая половина 1998-2000 гг.).

Китайская миграция стала мощным элементом в системе этномиграцион-ных процессов на юге Дальнего Востока, хотя она оказалась по-разному выраженной по субъектам Российской Федерации и отдельным городам.

В четвертом параграфе «Международная миграция вне основных потоков» рассмотрены структура и динамика миграционных потоков из других стран. Несмотря на то, что данные потоки заметно уступали по численности и влиянию на Дальнем Востоке России китайскому, вьетнамскому и северокорейскому, их активизация также имела место в рассматриваемый период.

В 1987 г. предполагалось задействовать на лесозаготовительных предприятиях около 1500 кубинских рабочих. Прецедент состоялся, но их привлечение вскоре прекратилось.

Приморский край среди других дальневосточных субъектов РФ выделялся более заметным разнообразием стран выхода работников из традиционного зарубежья. Происходило как расширение круга стран исхода трудовых мигрантов, так и разнообразия форм, сроков и целей приезда иностранных граждан.

Данные процессы сопровождались увеличением нелегальной миграции. Это было характерно для представителей различных стран, следовавших транзитом на заработки. Через дальневосточные порты прошел один из путей отправки нелегальных мигрантов в Японию из стран Ближнего и Среднего Востока.

Доля работников из европейских стран традиционного зарубежья была незначительной, что связано с отдаленностью региона и его периферийным экономическим положением. Самым заметным среди зарубежных европейских стран — поставщиков рабочей силы в это время была Югославия. В середине 1990-х годов произошло сокращение данного трудового потока.

Структура стран исхода, аналогичная трудовой миграции, проявлялась и в учебной миграции.

После 1991 г.к международной миграции стал относиться приезд представителей нового зарубежья. Их доля в составе трудовых мигрантов по Дальнему Востоку была весьма значительной. Данная категория международных мигрантов имела ряд преимуществ: «прозрачность» границ внутри постсоветского пространства; свободное владение русским языком; знание российской реальности; связь с соотечественниками - старожилами на Дальнем Востоке, проявившаяся в быстрой организации этнических сообществ.

Из стран нового зарубежья активизировался поток трудовой миграции, но распределялся по территории он неравномерно. К 2000 г. больше всего представителей данной категории оказалось в Хабаровском крае. В него и в Амурскую область трудовые мигранты из нового зарубежья приезжали главным образом с Украины. В Приморье более широкой была география исхода работников из нового зарубежья.

Крупной этнической группой в Приморском крае, представлявшей собой выходцев из стран нового зарубежья, стали переселявшиеся из Средней Азии корейцы. Также выделялись азербайджанцы, которые широко обосновались в Приморском и Хабаровском краях. Одни из этнических групп предпочитали переезд на постоянное местожительство и глубокое обустройство, другие - временную сезонную занятость.

В пятом параграфе «Социокультурные барьеры в АТР и общественное мнение по отношению к основным потокам международной миграции на юге Дальнего Востока России» исследован вопрос о взаимном восприятии иностранцев и местного населения.

Учитывая этническую структуру населения Дальнего Востока России, диссертант приходит к выводу, что существовали условия, при которых осложнялась кон-

тактная восприимчивость представителей соседних стран АТР. Крушение «железного занавеса» могло способствовать активизации международной миграции на экономической основе, но не устраняло различные этносоциальные барьеры.

На юге Дальнего Востока России во второй половине 1980-х - начале 1990-х годов преобладала миграция из стран, которые для широких слоев дальневосточников были менее привлекательны с точки зрения международного сотрудничества - КНР, КНДР и Вьетнама.

Отношение местного населения в конце 1980-х - начале 1990-х годов к вьетнамским работникам в целом было индифферентным. В отдельных случаях его можно определить как негодование или снисхождение. По поводу китайской миграции прослеживалась настороженность: наряду с тем, что большинство дальневосточников не видели ничего предосудительного в пребывании китайцев, в той или иной степени признавалось существование угрозы китайской экспансии -экономической, культурной, демографической и т.д. Во время выделяемого третьего этапа (1994-1998 гг.) заметна тенденция разнопланового отношения, в том. числе к снижению негативного восприятия китайской миграции.

По ряду моментов настроения дальневосточников относительно китайцев соответствовали устремлениям самих китайских мигрантов. Среди мотивов приезда китайцев преобладал деловой интерес, а не стремление к закреплению на российской территории. К концу 1990-х годов заметна дифференциация в восприятии российской действительности среди граждан КНР не только по социальным стратам, но и по разным городам Дальнего Востока России.

В периодической печати освещение темы вьетнамских работников следовало быстрым переменам в области идеологических императивов. В 1989-1990 гг. газеты стали чаще публиковать материалы, где вскрывались недочеты в организации приема иностранных работников, ставился вопрос о целесообразности их пребывания вообще.

По поводу китайской миграции в прессе делался упор на численность китайцев, пребывавших на российской территории, при этом превалировала тенденция к ее завышению. Был характерен подбор острых эпитетов и определений, подчеркивались негативные стороны китайского присутствия.

Волна алармистских публикаций вместе с отдельными показателями социологических опросов, выражавших настороженное отношение к Китаю и китайцам, свидетельствует о некоторых признаках возрождения «синдрома желтой опасности». Отношение к китайской миграции местных жителей в конце XX в. имеет некоторую историческую аналогию с началом того же века.

Третья глава «Политические и правовые проблемы регулирования международной миграции на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX в.» посвящена изучению явления в контексте государственной политики.

В первом параграфе «Международная миграция и формирование внутренней политики» данные процессы рассматриваются во взаимосвязи с властными и общественно-политическими институтами.

Характерной особенностью рассматриваемого периода является обострение комплекса противоречий. В конце 1980-х годов в Советском Союзе продолжала действовать однопартийная система, были отчетливо расставлены приоритеты интернационального взаимодействия. В 1990 г. решением Хабаровского горисполкома был утвержден Временный порядок согласования предприятиями и организациями использования рабочей силы из числа иностранных рабочих и специалистов. В дальнейшем контроль над международной миграцией стал ослабевать.

Новым составам местных Советов на Дальнем Востоке, избранным в 1990 г., пришлось столкнуться с резким ухудшением экономического положения, которое было вызвано не только общесоюзными кризисными явлениями, но и региональными особенностями. Основной упор делался на международную экономическую кооперацию.

Наиболее актуальными вопросы внутреннего регулирования пребывания иностранцев оказались в отношении китайской миграции. В 1994 г. УВД дальневосточных субъектов Российской Федерации запланировали и провели операции по выявлению и депортации иностранцев-нелегалов. В Приморском и Хабаровском крае они получили название «Иностранец», в Амурской области - «Заслон».

Другим направлением в регулировании присутствия иностранцев в 1990-е годы стала деятельность миграционных органов. Федеральная служба миграции была создана в 1992 г., в дальнейшем ее территориальные подразделения получили определенные полномочия и прерогативы. В 1996 г. миграционные органы приступили к организации постов иммиграционного контроля на пунктах пропуска через границу. К концу рассматриваемого периода в дальневосточном регионе насчитывался 31 ПИК.

На Дальнем Востоке в вопросах регулирования внешних миграций проявилась дифференциация по отдельным субъектам РФ, что явилось следствием положения каждого из них по отношению к зарубежным странам, а также собственной социально-экономической ситуации, политики региональной и местной власти. Государственные органы, на которые возлагались соответствующие функции, работали во взаимодействии друг с другом, но прерогативы были равномер-

но распределены между большим количеством организаций, что усложняло оперативный контроль и непроизвольно стимулировало нелегальную миграцию.

С 1994 г. шло становление нового взаимодействия между контрольными органами, происходила постепенная выработка основ единой иммиграционной политики, выходящей на федеральный уровень.

Во втором параграфе «Формирование правовой основы регулирования международной миграции» рассматривается нормативно-правовой аспект государственного регулирования данного явления.

В 1991-1992 гг. возникла проблема создания нормативно-правовой основы для регулирования всех форм международной миграции в условиях перехода верховенства союзных законов к российскому правовому полю и нестабильности общественно-политической обстановки. К новым правовым проблемам относилась также задача привести в общее соответствие все нормативные акты внутри правовой системы государства и учет опыта зарубежных стран в области иммиграционного законодательства.

В диссертации показана хронология, условия появления правовых актов, дана оценка вхождения России в международное миграционное правовое пространство.

В последние годы XX в. в российском законотворчестве возникла тенденция • к разработке документов концептуального характера, что нашло отражение и в создании правовой базы регулирования международной миграции.

В исследуемый период происходили определенные изменения и в структуре миграционных органов. В 2000 г. была расформирована Федеральная служба миграции и все ее полномочия переданы Министерству по делам Федерации, национальной и миграционной политики.

Законодательство зарубежных государств, которые и ранее являлись странами массового приема иностранцев, в миграционной сфере заметно отличается одно от другого. Оно ориентировано не только на положения многосторонних договоров, но и на определенные внутренние преференции. В основных законах государств - членов Европейского союза заметная либерализация миграционных положений произошла в 1990-е годы. Нормативный опыт зарубежных стран в становлении правового поля регулирования международной миграции на юге Дальнего Востока в рассматриваемый период оказался применим лишь в отдельных моментах.

В заключении диссертации изложены основные выводы исследования. Для всех основных потоков миграции из стран традиционного зарубежья на юге Даль-

него Востока России в 1980-1990-е годы были характерны элементы общего сценария развития.

Вместе с тем для каждого из потоков прослеживается своя специфика. Активизация китайской миграции наступила позже вьетнамской и северокорейской, но проходила быстрыми темпами, приняла самые разные формы въезда и организации на российской территории, в итоге оказалась наиболее существенной из них. Отчетливо выражены четыре этапа, и представленная периодизация неприменима к другим потокам.

Специфика северокорейской миграции заключена в том, что в Хабаровском крае и Амурской области она имела место на протяжении всего рассматриваемого периода в основном в виде привлечения рабочих на лесозаготовительные предприятия. В Приморском крае ее активизация наступила во второй половине 1990-х годов в строительстве и сельском хозяйстве.

Вьетнамская миграция оказалась наиболее выраженной в Приморском крае. Ее активизация проходила в 1987 - 1991 гг. в виде трудового потока, в дальнейшем она претерпела определенные трансформации.

Среди мигрантов из стран традиционного зарубежья наблюдалось явное преобладание китайского, вьетнамского и северокорейского потоков. К концу 1990-х годов возросла роль представителей стран нового зарубежья.

В целом в международной миграции на Дальнем Востоке России к концу 1990-х годов возобладали устойчивые тенденции, хотя отмечались проявления и случайного фактора. В основе взаимоотношений представителей КНР, КНДР и СРВ на юге Дальнего Востока с местным населением были деловые вопросы. Миграция из данных стран не приводила к преодолению социокультурных барьеров. В общественном мнении часто проявлялось негативное восприятие присутствия иностранцев.

В отношении правового поля регулирования международной миграции выделяется два периода- до рубежа 1980-1990-х годов и после него. Первый из них связан с устойчивой правовой системой. Второй период начинался с частичной потери государственного контроля над миграционными процессами, в том числе из-за общей социально-экономической, политической и правовой нестабильности. С 1993 г. происходило формирование нового правового поля в регулировании миграционных процессов, как на федеральном уровне, так и в дальневосточных субъектах РФ.

Международная миграция на юге Дальнего Востока России, основу которой со стороны традиционного зарубежья составили китайский, вьетнамский и севе-

рокорейский потоки, явилась реальным показателем проблем и перспектив международной региональной интеграции - экономических, социальных, политических, правовых и коммуникативных.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Дудченко Г.Б. Китайская миграция в контексте социально-экономической ситуации в России в 90-е годы XX века// Китайской Народной Республике 50 лет: история и современность. Тез. докл. и сообщ. междунар. науч. конф. 18-19 мая 1999 г. Владивосток: Дальнаука, 1999. С. 75-77.

2. Дудченко Г.Б. Отраслевая и территориальная структура китайской трудовой миграции в Россию на современном этапе // 50 лет КНР: история и современность. Владивосток, 1999. С. 44-47.

3. Дудченко Г.Б. Правовое регулирование внешних миграций населения в Приморском крае // Вологдинские чтения: Материалы конф. Владивосток: Изд-воДВГТУ, 1999. С. 32-33.

4. Дудченко Г.Б. Проблемы и перспективы трудовой миграции иностранных граждан на Дальнем Востоке // Экономика Дальнего Востока: проблемы, перспективы, направления: Тез. докл. и сообщ. междунар. молодеж. науч. конф. 2223 нояб. 1999 г. Владивосток: Изд-во ВГУЭиС, 1999. С. 75-77.

5. Дудченко Г.Б. Китайская миграция в Россию в 90-е гг. // Четвертая научная конференция преподавателей и студентов Восточного Института: Тез. докл. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. С. 46.

6. Дудченко Г.Б. Проблемы социальной адаптации вьетнамских гастарбайте-ров в Приморском крае в конце 80-х - начале 90-х гг. XX века // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.: Сб. науч. ст. Владивосток: ДВО РАН, 2000. С. 145-158.

7. Дудченко Г.Б. Китайцы во Владивостоке: положение на 2000 год // Россия - Китай - Япония в Северо-Восточной Азии: проблемы регионального взаимодействия в XXI веке. Владивосток, 2000. С. 71-75.

8. Ващук А.С., Дудченко Г.Б. Китайская миграция в контексте социально-экономической ситуации в России в 90-е годы XX в. // Гуманитарные и социально-экономические аспекты обучения и воспитания кадров военно-морского флота: Сб. науч. статей. Владивосток, 2000. Вып. 4. С. 126-134.

9. Дудченко Г.Б. Международная деятельность Думы Приморского края в 90-х гг. XX в. (исторический аспект) // Законодательные (представительные) органы власти в Приморском крае: история, современность, тенденция развития: Мате-

риалы регион, науч.-практ. конф. (Владивосток, 26-27 октября 1999 г.). Владивосток, 2000. Ч.З. С. 32-35.

10. Ващук А.С., Дудченко Г.Б. Китайский туризм в Приморье как специфическая форма миграции // Власть и управление на Востоке России. 2001. № 1. С. 53-59.

11. Ващук Л.С, Дудченко Г.Б. Адаптация этнических мигрантов в Приморье (90-е годы XX в.) // Дальний Восток России и Северо - Восточная Азия: Материалы междунар. науч. конф. (10 - 12 окт. 2001 г.). Владивосток: Изд-во ВГУЭиС, 2001. С. 131-149.

12. Ващук А.С., Чернолуцкая Е.Н., Королева ВА, Дудченко Г.Б., Герасимова Л.А. Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке. Владивосток: ДВО РАН, 2002. 228 с.

13. Дудченко Г.Б. Китайцы во Владивостоке: реалии современности // Россия и АТР. 2002. № 1. С. 74-80.

14. Дудченко Г.Б. Китай и Дальний Восток России: к вопросу о демографическом дисбалансе// Вестник Евразии. 2002. № 3. С. 142-150.

15. Дудченко Г.Б. Граждане КНДР на Дальнем Востоке России // Россия и АТР. 2003. №3. С. 138-143.

16. Дудченко Г.Б. Восток провинции Хэйлунцзян как перспективный район российско-китайского экономического взаимодействия // Проблемы национальной безопасности Российской Федерации в Дальневосточном и Азиатско-Тихоокеанском регионах и Северо-Восточной Азии: Сб. материалов регион, науч. — практ. конф. Владивосток: Приморский институт переподготовки и повышения квалификации кадров для государственной службы, 2003. С. 12-1А

Герман Борисович ДУДЧЕНКО

КИТАЙСКАЯ, ВЬЕТНАМСКАЯ И СЕВЕРОКОРЕЙСКАЯ МИГРАЦИЯ НА ЮГЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ В 80-90-е ГОДЫ XX ВЕКА

Изд. лиц. ИД№ 05497 от 01.08.2001 г. Подписано к печати 24.05.2004 г. Формат 60x84/16. Печать офсетная. Усл.пл. 1,5. Уч.-издл. 1,49. Тираж 100 экз. Заказ 90.

Отпечатано в типографии ГУП «Издательство "Дальнаука"» ДВО РАН 690041; г. Владивосток, ул. Радио,7

»133 1 2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Дудченко, Герман Борисович

Введение.

Глава 1. Исторические предпосылки и условия активизации китайской, вьетнамской и северокорейской миграции.

1.1 Демографические процессы на юге Дальнего Востока России и в Северо-Восточной Азии и их связь с международной миграцией.

1.2 Экономические предпосылки активизации международной миграции.

1.3 Внутриполитические условия миграционных процессов.

1.4 Международная миграция и межгосударственные отношения.

Глава 2. Основные потоки международной миграции на юге Дальнего Востока России в 80 - 90 - е годы XX века.

2.1 Вьетнамская миграция.

2.2 Северокорейская миграция.

2.3 Китайская миграция.

2.4 Международная миграция вне основных потоков.

2.5 Социокультурные барьеры в АТР и общественное мнение по отношению к основным потокам международной миграции на юге Дальнего Востока России.

Глава 3. Политические и правовые проблемы регулирования международной миграции на юге Дальнего Востока России в 80 - 90 - е годы XX века.

3.1 Международная миграция и формирование внутренней политики.

3.2 Формирование правовой основы регулирования международной миграции.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Дудченко, Герман Борисович

Актуальность темы. Как показывает мировой опыт, миграция является сферой, способной оказать воздействие на экономическое развитие стран и регионов, вызвать определенную степень социальной напряженности, влиять на демографическую ситуацию, межэтнические отношения. Активизация внешних миграций на юге Дальнего Востока России в 1980-е - 1990-е годы получила большой общественный резонанс, стала предметом исследований в экономических науках, демографии, социологии, политологии. Историческое познание позволяет произвести комплексное исследование в ретроспективе.

Международные миграции в современном мире представляют собой объективный процесс. По мнению ряда исследователей (В.А. Ионцев, Е.С. Красинец и др.) в мировой истории в XX в. они приобрели на порядок более весомое значение, чем в предшествующие периоды, и особенно активизировались в последней четверти столетия.1

Обращение к истории различных миграционных потоков дает возможность проследить ход взаимодействия данных групп между собой и общественной средой, формировавшейся местным населением. Историческое познание располагает исследовательским аппаратом для объяснения подобных взаимодействий.

В то же время международная миграция в концентрированном виде отражает возникшие проблемы внутри страны и региона, служит индикатором социально-экономического положения и общественных настроений. Поэтому на примере миграций возможен анализ развития определенных исторических эпох и периодов, выделение стадий общественных процессов.

Изучение истории миграций является одним из путей познания важнейшей проблемы: как население той или иной территории воспринимало масштабные изменения в социально-экономическом положении, переход к новым формам и принципам хозяйствования.

Актуальность исследования миграций определена также тем, что они являются и результатом, и предпосылкой общественных изменений, очевидных или скрытых процессов. В истории формирования населения Дальнего Востока миграции осуществлялись в различных формах и выполняли важнейшие Л функции. Исходя из весомого значения миграции в жизни дальневосточного региона, их исследователи-современники проявляли к этому явлению особый интерес.

Дальний Восток среди российских регионов, несмотря на ярко выраженную специфику, не является в данном вопросе единственным, где возникало либо активизировалось рассматриваемое явление. Приезд граждан из-за рубежа, привлечение иностранной рабочей силы в 1990-е годы быстро стали реальностью не только для России, но и для других территорий постсоветского пространства. Поэтому предлагаемая работа может иметь значение в целях сравнений и сопоставлений общественной практики и исторического опыта.

Миграционные процессы способны влиять на становление социально-экономической и политической ситуации, распределение факторов общественного развития, формирование политической и правовой системы государства. Приобретает важность выявление степени данного влияния, причем как в масштабе страны в целом, так и на уровне регионов.

Историография рассматриваемой темы имеет ряд особенностей. Первая из них состоит в том, что большинство исследователей, будучи современниками событий, изучали явление по ходу его развития. Есть ряд работ В. Л. Ларина, Н.В. Кононковой, Л.В. Забровской, в которых непосредственно по теме на момент их выхода отражена ретроспектива. В целом историография вопроса велика. В нее следует включать все исследовательские работы, которые относятся к разным научным дисциплинам. Такая необходимость продиктована комплексным характером исследования, близостью рассматриваемого периода к современности.

В основной своей массе историография берет начало с 1994 г., когда в описании и объяснении процесса международной миграции на Дальнем Востоке стали появляться статьи и тезисы с применением исследовательских подходов. Хотя вьетнамская миграция и ранее затрагивалась в работах В.А. Ионцева. 3 До этого времени научным публикациям предшествовали волны газетных и журнальных материалов, относящихся скорее к публицистике и не всегда объективных, то есть когда информация бралась из недостоверных или непроверенных источников.

Однако историография касается не только непосредственного исследования миграционной ситуации, но и работ по экономическому развитию региона, демографии, международному положению Советского Союза и постсоветской России в Азиатско-Тихоокеанском регионе, политическим процессам и т.д. Обращение к широкому кругу литературы позволяет определить степень изученности, причины, предпосылки и условия исследуемых процессов, раскрыть историческую ситуацию в анализе их предыстории, взаимосвязей международной миграции с различными сторонами внутренней ситуации.

Обращает на себя внимание специфика географии проведения миграционных исследований. В территориальном отношении большинство авторов, занимавшихся данной проблематикой, могут быть разделены на несколько групп, по принципу их проживания и местонахождения базовых организаций. От этого обстоятельства отчасти зависел характер исследований и видение проблемы.

Первая группа - московские ученые. Международная миграция на Дальнем Востоке вызвала интерес в академических и вузовских учреждениях столицы. Объясняется это не только тем, что к данному времени там был в целом сосредоточен наибольший научный потенциал среди регионов и городов России - это традиционно. С международной миграцией оказались связаны новые области знаний, исследовательские сферы, к этому времени уже заявившие о себе и активно развивавшиеся именно в Москве - вопросы геополитики, национальной безопасности, политического прогноза и т.д. Большинство столичных исследователей являлись авторитетными учеными, работавшими ранее в области изучения внутренних миграций (Л.Л. Рыбаковский, Е.С. Красинец, Ж.А. Зайончковская, Г.С. Витковская, О.Д. Захарова), 4 либо в области востоковедения (B.C. Мясников, В.Г. Гельбрас, В.Я. Портяков, А.Д. Воскресенский, Д.В. Тренин). 5 В контексте своих исследований они затрагивали темы международной миграции в России, уделяя по отношению к Дальнему Востоку большое внимание близкому расположению Китая.

Наиболее детально и всесторонне вопросы китайской миграции рассмотрены в работах В.Г. Гельбраса. Об этом свидетельствует как большой объем публикаций, так и тематика научного анализа. Она охватывает всё от освещения результатов специальных социологических опросов до соизмерения китайской миграции в Россию с состоянием китайской экономики и ролью Китая в современном мире. 6 Среди работ В.Г. Гельбраса по тематике нашего исследования есть выпущенная в 2001 г. монография «Китайская реальность России». В ней представлены результаты многолетнего исследования китайских землячеств в России, рассмотрено положение двух стран в системе международных отношений. 7

Вторая группа исследователей - это дальневосточные авторы. Они непосредственно жили и работали в регионе, для которого вопросы, связанные с близостью стран АТР и появления иностранцев на Дальнем Востоке оказались актуальными. Часто наблюдаются различия и в тематике работ между московскими и дальневосточными авторами. Первые больше склоняются к теоретизированию, устанавливают более широкие географические рамки исследований, реже посвящают миграции отдельные работы и чаще их рассматривают в контексте общероссийских социально-экономических и политических проблем, а также двусторонних отношений, в особенности российско-китайских, и внешней политики. Миграционные вопросы затрагиваются в этих работах, как правило, в контексте общего анализа ситуаций.

Исследователи на Дальнем Востоке, изучая международную миграцию, рассматривали её в отношении своего края (области) или города. Часто миграция и пребывание иностранцев привязывались к ещё более узким аспектам. Например, проблемам охраны государственной границы (A.M. о

Филонов, A.B. Гольбах), рынков труда, безработицы, конверсии оборонных предприятий (A.M. Шкуркин, В.Г. Мысник, Е.Д. Килимник, Е.В. Гудкова), 9 санитарно-эпидемиологической обстановки (Г.В. Андреева), 10 экологии (В.В. Сайков). 11 Разнообразен научный профиль исследователей. Среди них есть экономисты и эконом-географы (П.Я. Бакланов, Р.В. Вахненко, B.JI. Ушакова,

I 9

Ю.А. Авдеев, Е.Л. Мотрич, Д.С. Вишневский, Б.И. Ткаченко), историки

1 "2 востоковеды (B.JI. Ларин, JI.B. Забровская), социологи (Е.А. Плаксен, JI.JL

Ларина, Н.М. Байков), 14 специалисты по отечественной и всеобщей истории

A.C. Ващук, H.A. Шиндялов, Н.В. Кононкова). 15 Есть также публикации, выполненные на научной основе, авторы которых - государственные служащие

С.Г. Пушкарев, A.A. Берестовой, А.Г. Загуменнов, В.В. Миндогулов, А.Н.

Новиков, Н.Б. Писаренко, C.B. Ходаков, Т.В. Ярополова). 16 Они хорошо знакомы с административной практикой и ориентируются в данных вопросах согласно своим служебным обязанностям.

Общая черта работ дальневосточных авторов состоит в том, что они прибегают, главным образом, к тезисам сообщений и небольшим статьям. Из крупных работ выделяются три: монография В.Л. Ларина «Китай и Дальний

Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия», монография Л.В. Забровской «Россия и КНДР: опыт

18 прошлого и перспективы будущего» и диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук Н.В. Кононковой «Развитие международных связей Амурской области с государствами Северо-Восточной Азии в конце 80-х - начале 90-х годов XX века». 19 На них следует остановиться подробней.

В монографии В.Л. Ларина отдельная глава посвящена китайской миграции на Дальнем Востоке России. Но её вопросы затрагиваются также в других главах. Вообще к теме исследования имеет отношение, прямое или косвенное, всё содержание монографии. Автор книги и до её выхода в свет опубликовал немало работ по данной теме. Заслуживает признания обширная источниковая база и то, что В.Л. Ларин в работе использовал много литературы, изданной в разных странах и на разных языках. Это сделало возможным, особенно при выходе на политические вопросы, учесть весь спектр не только отечественной, но и мировой науки. Содержание работы открывает обзор и анализ историографии, который использован при проведении нашего диссертационного исследования.

Исследователь В.Л. Ларин приводит исчерпывающие сведения по рассматриваемому в монографии периоду - первой половине 1990-х годов (хотя затронуты и предыдущие годы), даёт характеристики каждой из форм миграции и самих мигрантов. Большое внимание в книге уделено критике алармизма, ярко проявившегося в периодической печати и среди высказываний политиков и представителей силовых структур.

В своем монографическом исследовании В.Л. Ларин предпринял попытку применить сравнительный метод и сопоставить китайскую миграцию, соответственно, в начале и в конце XX в. В результате обнаружено много схожих сюжетов и проблем. Это касается как массового притока иностранцев из соседних стран и сфер их деятельности, так и отношения к ним властей -местных и центральных (соответственно, санкт-петербургских и московских). Автор книги считает, что «во всем этом сказывалось общее отношение центра к дальневосточной окраине России как к второстепенному, с точки зрения интересов России, региону». 20

В этом же разделе книги В.Л. Ларин касается немаловажного аспекта, связанного с китайской миграцией - так называемой «желтой опасности». Он констатирует, что в конце XIX - начале XX вв. под данным словосочетанием имелась в виду конкуренция русским работникам со стороны неприхотливой китайской рабочей силы. В конце XX в. подобные эпитеты подходили к широкому диапазону проявления антиазиатских, в первую очередь антикитайских, общественных настроений. Хотя данному аспекту уже было уделено много внимания, тем не менее - в чем их истоки, и насколько они являются наследием каких-то более ранних эпох, - в этом состоит одна из задач в проведении нашего диссертационного исследования.

Тема китайской миграции на юге Дальнего Востока России во второй половине XIX - начале XX вв. обладает весьма высокой степенью изученности. Среди авторов работ - В.Ф. Соловьев, А.Г. Ларин, Г.Н. Романова, Е.И. Нестерова. 21 Основные достижения этих авторов позволили нам поставить обозначенную выше задачу.

В монографии Л.В. Забровской дан обстоятельный анализ экономического и политического положения Северной Кореи в 90-е гг. XX в. В целом монография выдержана в традициях отечественной исторической науки, поскольку в ней использован один из основных методов - историко-генетический. В книге исследуется жизнь граждан КНДР в России, главным образом, на примере Приморского края. Автору удается связать положение Северной Кореи с вопросами российско-северокорейских отношений. К заслуге автора следует также отнести то, что в книге собраны сведения из различных, но заслуживающих доверия источников, которые найти и скомпоновать в должной конфигурации бывает непросто. Л.В. Забровская приводит немало статистической информации, а также интересных фактов из жизни северокорейских рабочих в Приморье. Обращено внимание на то, что в данном регионе пребывают разные сегменты потока корейской миграции. Поэтому в книге рассматривается взаимодействие граждан КНДР с российскими корейцами, чему посвящен отдельный параграф.

В литературе предпринимались попытки классификации иностранцев по различным признакам. В диссертации Н.В. Кононковой внешним миграциям посвящена отдельная глава. В ней рассмотрены вопросы международной миграции на примере Амурской области применительно к периоду конца 1980х - начала 1990-х годов. Автор проводит деление всех прибывших иностранцев на 4 категории: 1) иностранные граждане, оседающие в области на постоянное место жительства; 2) иностранные рабочие и специалисты, прибывшие по прямым и межправительственным договорам, работники совместных предприятий, студенты; 3) различные категории бизнесменов, приезжающих в область для проработки и заключения контрактов; 4) туристы, въезжающие в y-y область на срок от 1 до 15 дней. Н.В. Кононкова замечает, что приведенная классификация подходит также для других дальневосточных субъектов РФ и для Дальнего Востока России в целом.

Диссертационное исследование Н.В. Кононковой ограничено территориальными рамками Амурской области. Но в рассматриваемый период для других территорий юга Дальнего Востока процессы международной миграции были не менее актуальны. С другой стороны, диссертация Н.В. Кононковой претендует на анализ всего спектра международных связей области.

Среди представителей отечественной науки есть те, кого трудно причислить к двум названным группам. К ним относится известный профессор Иркутского государственного университета В.И. Дятлов. От других исследователей он отличается тем, что приступил к изучению китайской миграции, сравнив её с положением и деятельностью так называемых «торговых меньшинств» на Ближнем Востоке в древности и средневековье. Будучи ученым-арабистом В.И. Дятлов изучал эти вопросы, отразив результаты в монографии «Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки, или посланные Богом?». 23 Он исследовал китайскую миграцию на примере Иркутской области, проделав длительную работу. И хотя данная территория не относится к Дальнему Востоку, работы В.И. Дятлова представляют с точки зрения нашего исследования интерес, так как в развитии ситуации по китайской миграции в разных регионах много схожего. В частности, представленная в нашем исследовании типология китайских мигрантов составлена на основе его статей, в которых приводится социальный портрет среднестатистического китайского мигранта, описываются изменения в его образе жизни и положения в российской среде. Нами систематизирована данная типология и раскрыты взаимосвязи с периодизацией в развитии китайской миграции.

Другой сибирский исследователь, Д.А. Дорохов, провел диссертационное исследование «История формирования отношения к мигрантам в современной иркутской прессе» (1987-1999 гг.). По его мнению, внимание прессы было сосредоточено на двух мигрантских группах - кавказцах и китайцах, что они представляли интерес не только в качестве мигрантов, но и «торговых меньшинств». 24

Третью группу исследователей составляют представители зарубежной науки. Это, в первую очередь, исследователи из соседних с Дальним Востоком России стран. Интерес к изучению пребывания своих сограждан в других странах, в том числе и в России, проявлялся среди ученых Академий общественных наук и исследовательских центров вузов в КНР. Но в Китае исследование темы затруднено тем обстоятельством, что статистика по проблемам китайской эмиграции ведется Управлением общественной

ЛС безопасности и не публикуется. Поэтому работы китайских ученых основаны на материалах, полученных из России. Исследовательские интересы проявлялись по отношению к разным эпохам, не только к концу XX в. Среди исследователей по данной тематике в КНР весьма авторитетные ученые: Ли Цзинцзе, Чжан Шухуа (Пекин), Чжао Личжи, Чжан Цзунхай (Харбин), Ван Шэнцзинь (Чанчунь).

Разработкой проблемы занимались также исследователи из Японии. Но эти работы проводились в контексте специфических научных интересов по изучению России и Северо-Восточной Азии. Например, Акихиро Ивасита, профессор университета Ямагучи, рассматривал китайскую миграцию на Дальнем Востоке России, будучи специалистом в области двусторонних российско-китайских отношений и внешнеполитической деятельности государств в Северо-Восточной Азии. Профессор университета Кобе Садаёси

Оцу изучал эти же вопросы как известный специалист и зарубежный эксперт по рынкам труда в России. 27

Ученые из более отдаленных стран касались данных вопросов в контексте международных отношений. Немало зарубежных исследователей рассматривали тему в рамках преимущественно политической науки. Среди них: А. Тингай, Э. Хайер, Ким Вон Бо, Ш. Гарнетт, М. Алексеев. 28

Заслуга М. Алексеева, доцента университета Сан-Диего состоит в том, что он впервые предпринял попытку связать китайскую миграцию в Приморском крае с теориями международных отношений. Это теории эссенциализма, конструктивизма и политического реализма. 29 В то же время возникли и новые направления (постмодерн, теории глобализации и т.д.), которые также могут быть использованы в изучении международной миграции. Исследования М. Алексеева касаются исключительно китайской миграции в Приморье. Он провел параллели с жизнью китайцев в других странах, обнаружив, что данный регион в этом отношении представляется совершенно особым и проблемным.

Ш. Гарнетт высказал спорное мнение, что «Давление рыночных сил и открытой границы может со временем привести к глубокой «китаизации» региона, что, в свою очередь, изменит его лицо и трансформирует его связи, как с Москвой, так и с Пекином». 30 Прогнозы исследователя, к сожалению, даны на очень узкой источниковой базе. Поэтому изучение социокультутных барьеров, а также аспектов деятельности китайских мигрантов, включенное в диссертацию, позволяет выяснить и уточнить эти тезисы.

Несмотря на некоторые различия в выводах, к которым пришли в конце 1990-х годов зарубежные ученые, можно заметить общее в их аналитике: выделение «проблемности» в социально-экономическом и политическом развитии Дальнего Востока, возникающей под влиянием азиатского сегмента международной миграции.

Итак, историографическая ситуация характеризуется следующими достижениями: в связи с изучением нового разнопланового явления активизации международной миграции, уделено больше внимание проблемам дальневосточного региона, предприняты попытки выявить взаимосвязи данных процессов с общим социально-экономическим и геополитическим положением Дальнего Востока России; рассмотрены основные положения китайской миграции в России, обозначен круг связанных с ней проблем; проведены исторические параллели с другими периодами и отчасти - с другими регионами России и зарубежных стран; многие частные вопросы жизни и деятельности иностранцев рассмотрены в динамике; в целом изучены взаимосвязи международной миграции и рынка труда на Дальнем Востоке России.

В то же время тема исследования требует расширения хронологических рамок, выявления причин, предпосылок и условий активизации данных процессов, всестороннего, целостного их изучения в комплексе и динамике, более широкого применения методов исторического познания, включения новых источников и материалов.

На современном этапе малоисследованны вопросы обустройства внешних мигрантов в рассматриваемом регионе, нуждается в углубленном изучении и такой аспект, как соотношение потоков в их исторической динамике, уточнении статистических данных.

Целью настоящей работы является воссоздание исторической картины приезда, жизни и деятельности мигрантов из стран традиционного зарубежья, их взаимосвязи с развитием социально-экономической и политической ситуации на Дальнем Востоке России, сравнительного анализа китайского, вьетнамского и северокорейского потока.

В диссертационном исследовании ставятся следующие задачи:

1. Провести детальный анализ предыстории вопроса, предпосылок и факторов активизации потоков международной миграции, раскрыть взаимосвязь между рассматриваемым явлением и процессами, которые ему предшествовали. Эти процессы касались общественной, экономической и политической жизни как советского (российского) Дальнего Востока, так и соседних стран.

2. Сопоставить основные внешнемиграционные потоки между собой. Выявить, что было между ними общего, и в чем состояли особенности каждого из них.

3. Провести анализ развития каждого из основных международных миграционных потоков по событийному ряду на протяжении всего рассматриваемого периода.

4. Выявить, как посредством миграций российский Дальний Восток постепенно входил в новую систему международных отношений в АТР, какова была роль Дальнего Востока России в этой системе применительно к международной миграции.

Выделение объекта и предмета предлагаемого исследования исходит из общенаучных принципов. В данном исследовании объектом является международная миграция, её проявление в указанных географических и хронологических рамках исследования, предметом - социально-экономические, демографические, политические, организационно-правовые и коммуникативные проблемы, связанные с пребыванием иностранных граждан на юге Дальнего Востока России в данный период.

Хронологические рамки исследования охватывают два последних десятилетия XX в. Пределы выбраны по десятилетиям, то есть они не имеют жесткого закрепления по конкретным датам, взятым на основе тех или иных событий. Это объясняется тем, что в конце XX в. вовлечение юга Дальнего Востока в процессы международной миграции проходило без четко обозначенных временных рубежей. Межправительственные соглашения о привлечении иностранных работников применительно к Дальнему Востоку, как к региону периферийному, на практике осуществлялись лишь через некоторое время после их подписания. К тому же каждый из миграционных потоков начинался в разных условиях, масштабах и имел разную степень влияния. Неоднородным по времени было возобновление международной миграции, что проявлялось и относительно дальневосточного пространства. Например, привлечение северокорейских работников на предприятие «Ургаллес» в

Хабаровском крае началось ещё в конце 1960-х годов. Единичные случаи приезда иностранцев, в том числе на постоянное местожительство, отмечались также в 1970 - 1980-е годы. Но о международной миграции как явлении массовом, влияющем на положение в структуре временного населения, на рынке труда и в деловой сфере приходится вести речь, только начиная с конца 1980-х годов.

Верхний предел исследования ограничен 2000 г. К данному времени в рассматриваемых процессах произошла определенная стабилизация.

Географические рамки исследования охватывают территории субъектов РФ на юге Дальнего Востока - Приморский и Хабаровский края, Амурскую область. Данные административно-территориальные единицы РСФСР (РФ) сложились задолго до рассматриваемого периода. В 1992 г. после подписания Федеративного договора они наряду с Еврейской АО стали субъектами Российской Федерации. Территории именно этих субъектов РФ в целом относятся к понятиям Приамурье и Приморье, юг Дальнего Востока. По большей части эти земли вошли в состав Российской Империи по условиям Айгуньского (1858 г.) и Пекинского (1860 г.) договоров.

По сравнению с другими районами России, юг Дальнего Востока имеет ряд особенностей в историческом развитии. Войдя в состав Российской Империи он активно заселялся не только российскими подданными, но и иностранцами. В XX в. Приамурье и Приморье оказались более густо заселены и освоены, чем другие районы Дальнего Востока. Кроме того, в хозяйственном освоении и развитии региона в конце XIX - начале XX вв. и в советское время чрезвычайно важную роль сыграл железнодорожный транспорт. Были проложены магистрали - Транссибирская и Байкало-Амурская. Приграничное положение юга Дальнего Востока России благоприятствовало внешнеэкономическим связям, прежде всего - с соседними странами Азиатско-Тихоокеанского региона.

Методология исследования принята как его теоретическая основа, представляющая собой систему принципов научного исследования. В работе использованы общие принципы общественных наук и более специализированные методы.

К общему принципу относится принцип историзма. В соответствии с ним вещи и явления должны рассматриваться в их развитии, в связи с конкретными условиями их существования. Для соблюдения принципа историзма большое значение придается анализу и синтезу причинно-следственных связей. Сам принцип находит своё выражение в тезисе о том, что всякое общественное явление (свойство, процесс, состояние) является следствием предшествующего развития. История любого вопроса имеет свою предысторию. Таким образом, история и предыстория в познании взаимосвязаны, предстают как крупные элементы одной системы.

В нашем исследовании принцип историзма, как обществоведческое проявление общенаучного системного подхода проводится через подробный факторный анализ предыстории и раскрытие взаимосвязей между общественными явлениями: социально-экономической ситуацией на Дальнем Востоке России, развитием миграционных процессов, динамикой общественного мнения, внутренней и внешней политикой государства.

Кроме того, в структуре миграционных исследований находит свое проявление свойство междисциплинарности. Объект исследования входит в научные интересы экономистов, географов, историков, юристов, политологов, социологов. Это обстоятельство существенно осложняет методологические поиски в решении поставленных научных задач.

В частности и в предлагаемой работе применяются методы из разных научных дисциплин. Из методики социологии использован метод опроса общественного мнения, из политологии - метод сравнительного контент-анализа, из экономической географии - метод анализа картограммы. Все эти методики дополняют основные методы исторического исследования: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический и историко-системный.31

Несмотря на то, что систематические миграционные исследования проводятся в России - со второй половины XIX в.,32 и здесь имеются свой комплекс традиций и новаций, свои концепции и модели, в исследованиях именно международных (трансграничных) миграций населения сохраняется ряд теоретических трудностей. Они связаны с недостаточной проработкой понятийного аппарата, наличием в этом вопросе разночтений. Например, остается дискуссионным вопрос, кого считать мигрантом или иммигрантом? Имеет ли отношение въездной туризм к международной миграции? Каковы критерии нелегальной миграции? Одним из путей решения данной проблемы является обращение к законодательству зарубежных стран, в которых массовый приток иностранцев в силу разных причин стал устойчивым и значительным явлением. Другим регламентирующим началом могут служить международные документы, в особенности многосторонние конвенции, принятые в разные годы XX в. Они также использованы в работе.

Возникает необходимость использования разработок различных научных дисциплин еще и от того, что предмет исследования по хронологии близок к современности. Автор исходит из потребности привлечения широкого круга источников и исследовательских публикаций, учитывая, что научная база строится на основе методологии исторического познания. Таким путем история находит свое место в дисциплинарной структуре знаний по международной миграции.

В обозначенной нами методологической вертикали «подход - принцип -метод» первое понятие соотносится с общей теорией научного познания и в нашем случае представлено системностью. Второе понятие имеет отношение к комплексу общественных наук, и наше исследование основано на принципе историзма. Что касается теоретических методов, то они опираются на сложившиеся традиции исторической науки.

Историко-генетический нами он более всего применяется в первой главе диссертации, которая называется «Причины, предпосылки и условия возникновения международной миграции». В ней разбираются факторы международной миграции, на конкретных примерах раскрывается их взаимная обусловленность. В главе показано, как процессы, происходившие в Советском Союзе вообще и на Дальнем Востоке в частности, подготавливали почву для начавшегося позже рассматриваемого явления. Во второй главе «Основные миграционные потоки из стран традиционного зарубежья» историко-генетический метод применяется при исследования общественного мнения по отношению к иностранцам, при анализе становления правовых основ регулирования внешних миграций. Данный метод нашел здесь свое проявление еще в двух моментах. Во-первых, при анализе каждого из основных миграционных потоков избрано следование хронологическому порядку. Во-вторых, причинно-следственные связи раскрываются в конкретных сюжетах развития явления. Например, трансформация трудового потока вьетнамской миграции в коммивояжерский объясняется через прежде сложившуюся к тому времени экономическую ситуацию.

Историко-сравнительный метод в нашем исследовании тесно связан с историко-типологическим. В диссертации применено сравнение основных потоков, наибольшее проявление каждого из которых приходилось на разное время. Также метод сравнения использован при анализе различий по территории внутри региона в развитии международной миграции. Эти различия прослеживаются по каждому из субъектов Федерации. В отдельных чертах сопоставляется явление в начале и в конце XX в.

Историко-типологический метод использован при выявлении общих черт среди различных миграционных потоков, в раскрытии сценария их развития. Кроме того, к данному методу имеет отношение любой вариант упорядочения совокупности объектов или явлений на типы или классы на основе присущих им общих существенных признаков. В предлагаемой диссертации эта процедура применена во второй главе при периодизации китайской миграции и выявлении характерных типов мигрантов.

В нашей работе широко применен историко-системный метод, особенно в третьей главе «Политические и правовые проблемы международной миграции», когда процессы на юге Дальнего Востока России рассматриваются в русле процессов в России в целом и в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Источниковая база предлагаемого исследования предопределена его спецификой. Прежде всего, это хронологические рамки. Поскольку рассматривается наиболее поздний период истории, охвативший также 1990-е годы, неопубликованные источники представлены в основном материалами текущих архивов различных государственных организаций и служб на Дальнем Востоке, имеющих отношение к вопросам международной миграции. К ним относятся краевые (областные) и местные миграционные органы, краевые (областные) комитеты по туризму, по национальностям и вероисповеданиям, статистические управления. Текущее делопроизводство этих государственных учреждений содержит источники, которые можно разделить на несколько групп:

1. Справки, информационные отчеты, аналитические записки об использовании иностранной рабочей силы. В частности, об эффективности ее применения в Приморском и Хабаровском краях и по городам. Документы Дальневосточного информационно-аналитического центра (создан в 2000 г.), отделов краевых, областных администраций. Пресс-релизы Тихоокеанского регионального управления ФПС России. Особое значение для историков имеет новый вид документа - паспорта территориальных органов миграционной службы. В работе использован аналитический отчет территориального органа Министерства по делам Федерации и национальностей по Приморскому краю, выполненный в 2001 г.; паспорт миграционной программы Хабаровского края 1999-2000 гг.

2. Оригиналы постановлений Губернатора Приморского края, копии официальных документов. В частности, копии нот от 17 февраля 1998 г. об упрощенном пропуске через границу в торговые комплексы в г. Хэйхэ и г. Суйфэньхэ, копия Соглашения между Правительством РФ и Правительством КНР о взаимных поездках граждан от 29 февраля 2000 г.

3. Доклады о развитии туристской отрасли в Приморском крае, содержащие информацию о китайских туристах, отчеты о туристских ресурсах региона;

Были получены материалы государственных архивов: ГАРФ, ГАХК, ГАПК, ГААО. Эти сведения имеют отношение к более ранним временам и касаются предпосылок, успевших сложиться во второй половине XX в., а также непосредственно деятельности северокорейских рабочих на лесозаготовках в Хабаровском крае и вьетнамских гастарбайтеров в Приморье. Это материалы партийных и общественных организаций, отражающие главным образом особенности организации труда и быта иностранных рабочих, проведения культурно-познавательных и спортивных мероприятий, которым придавалось важное интернациональное значение. Документы периода 1990-х годов, в том числе по китайской миграции, в указанных архивах еще не отложились.

Другой значительный круг источников составляют материалы социологических исследований. Они проводились Лабораторией изучения общественного мнения при Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН в период с 1991-2000 гг., а также инициативной группой Института стран Азии и Африки МГУ в 1998 г.

Центром изучения социальной истории и политики ИИАЭ ДВО РАН при участии автора в 2000 г. был организован и проведен на территории Приморского края опрос «Мигрант - 2000». Выборочное социологическое обследование представителей различных этнических групп, переселившихся в Приморье в 1990-е годы, проходило во многих городах и районах. В том же году автор самостоятельно и по собственной инициативе провел в г. Владивостоке опрос граждан КНР. Текст анкеты был составлен на китайском языке (Прил. 6). Было собрано 154 анкеты, по принципу случайной выборки респондентов - граждан КНР в наиболее оживленных местах города. В обоих опросах затрагивались темы материального положения и обустройства мигрантов, выявление особенностей их социального портрета (уровень образования, владение специальностями, языками), городов и районов выхода, отношения с местным населением и властями.

Летом 2000 г. автором проведен блиц-опрос преподавателей русского языка, работавших в провинции Хэйлунцзян в 1990-е годы, причем как российских, так и китайских граждан. Его результаты использованы во второй главе, в параграфе «Социокультурные барьеры в АТР и общественное мнение по отношению к основным потокам международной миграции на юге Дальнего Востока России».

Также опрошены влиятельные во Владивостоке представители изучаемых сообществ - генеральный директор ООО «Кимэкско» Нгуен Ким Тхюи (СРВ) и редактор газеты «Дунфан Цяо бао» (Восточный мост) Сюэ Хуэйлинь (КНР).

Опубликованные источники представлены, прежде всего, статистическими материалами («Население СССР. 1988», «Численность и • миграция населения Российской Федерации в 1994 г.», Демографический ежегодник России за 2000 г. и другие официальные издания Госкомстата РФ, издания статистических управлений дальневосточных субъектов РФ). Также в работе использованы сборники официальных документов, такие как «Бюллетень международных договоров», «Отношения Советского Союза с народной Кореей», «Советский Союз - Вьетнам: 30 лет отношений», Ведомости высших законодательных и представительных органов власти СССР, РСФСР и РФ, Материалы съездов КПСС, «Собрание актов Президента и Правительства РФ», «Собрание законодательства РФ».

Одним из наиболее важных источников, в особенности при анализе общественного мнения и поиске фактического материала по мигрантам, явились публикации российской прессы - центральных и местных периодических изданий. В работе использованы подборки газет на китайском языке - издававшейся в Москве «Лунбао» (газета «Дакон»), и во Владивостоке - «Дунфан Цяо бао» (Восточный мост). Эти материалы позволяют судить об информационных потребностях граждан КНР, пребывавших на российской Ш территории, о деятельности их сообществ.

Из других источников на китайском языке отдельные сведения взяты из справочников «Хэйлунцзян Няньцзянь» (ежегодник провинции Хэйлунцзян) за 1988 г. и «Цюаньго гаосян 600 со» (600 вузов Китая).

Изданные картографические материалы представлены «Атласом Приморского края» (1998 г.) и «Хэйлунцзяншэн дитуце» (Атлас провинции Хэйлунцзян), выпущенный в Харбине на китайском языке в 1999 г. Эти атласы содержат картограммы распределения плотности населения.

Ряд источников относится к электронным ресурсам, полученным из Интернета. Они представляют собой общую справочную и картографическую информацию по Дальнему Востоку России, тексты отдельных внутренних правовых актов и международных соглашений.

Таким образом, в работе применен широкий круг источников. При этом архивные и опубликованные материалы носят официальный характер, социологические опросы достаточно репрезентативны. Все это позволяет сделать вывод о достоверности использованной источниковой базы.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые проведено исследование, рассматривающее все основные потоки международной миграции в регионе юга Дальнего Востока России в указанный период. Новизной является также историческая основа исследования данной проблематики с включением отдельных методов из других научных дисциплин. Впервые проведен анализ развития и других, не основных миграционных потоков, выявлены особенности социальной адаптации иностранных работников на юге Дальнего Востока России.

Комплексный характер исследования предоставляет возможность изучения процессов международной миграции в контексте внутренней социально-экономической и политической ситуации, которая в исследуемый период была сложной и изменчивой. В работе также проанализирована роль миграций в системе международных отношений, в которой определенное место отводилось российскому Дальнему Востоку.

Практическая значимость работы состоит в том, она способствует проведению дальнейших исследований миграций населения, рынков труда, правового поля, международных отношений. В частности, результаты диссертационного исследования применимы в подготовке обобщающих работ по истории российского Дальнего Востока во второй половине XX в., в проведении миграционных исследований в других географических рамках, создании учебных курсов и пособий по данной проблематике.

Основные положения и выводы могут быть использованы при выработке государственной политики России, при составлении и принятии соответствующих правовых документов на всех уровнях власти.

Апробация работы произведена на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, симпозиумах, сессиях Зимне-летнего Методологического университета научно-образовательного форума по международным отношениям. Данные мероприятия проходили во Владивостоке, Звенигороде, Смоленске, Чанчуне, Киото. Основные результаты исследования приведены в коллективной монографии «Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке», в публикациях в журналах «Россия и АТР» и «Вестник Евразии», многочисленных сборниках материалов конференций.

1 Ионцев В.А. Мировые миграции. М., 1992. 62 е.; Красинец Е.С. Международная миграция населения в России в условиях перехода к рынку. М., 1997. 192 с.

2 Рыбаковский Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. М., 1990. 138 с.

3 Ионцев В.А. Мировые миграции. М., 1992. 62 с.

4 Рыбаковский Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет. М., 1990. 138 е.; Рыбаковский Л.Л. Исследования миграции в России // Социология в России. М., 1998. С. 536-552; Рыбаковский Л.Л. Захарова О.Д. Внешний миграционный обмен России и специфика Дальнего Востока // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 22-26; Красинец Е.С. Международная миграция населения в России в условиях перехода к рынку. М., 1997. 192 е.; Витковская Г.С., Зайончковская Ж.А. Новая столыпинская политика на Дальнем Востоке России: надежды и реалии // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. М., 1999. С. 80-120; Зайончковская Ж.А. О миграционной политике России на Дальнем Востоке // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 56-57; Зайончковская Ж.А. Можно ли организовать переселение на Дальний Восток? // Миграция. 1997. № 3. С. 13-14.

5 Мясников B.C. Россия и Китай: перспективы партнерства в АТР в XXI в. // Проблемы Дальнего Востока. 1998. № 6. С. 5-22; Мясников B.C. Взаимодействия России с Китаем: тенденции, динамика, перспективы // Китай в Северо-Восточной Азии: история и современность. Владивосток, 1999. С. 838; Гельбрас В.Г. Самое слабое звено в экономической безопасности России // Миграционная ситуация на Дальнем Востоке и политика России. М., 1996. С. 87-115; Гельбрас В.Г. Китайский фактор внутренней и внешней политики России // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. М., 1999. С. 43-73; Гельбрас В.Г. Россия и внешнеэкономическая стратегия КНР // Дальний Восток России и СевероВосточная Азия. Владивосток, 2001. С. 14-27; Портяков В.Я. Современные проблемы миграции на Дальнем Востоке и политика России // Миграционная ситуация на Дальнем Востоке России / Российский Дальний Восток и СевероВосточная Азия. М., 1998. С. 175-212; Воскресенский А.Д. Китай во внешнеполитической стратегии России // Свободная мысль. 1996. № 1. С. 94105; Воскресенский А.Д. Россия и Китай: теория и история межгосударственных отношений. М., 1999. 408 е.; Тренин Д.В. Китайская проблема России. М, 1998. 57 с.

6 Гельбрас В.Г. Предварительные итоги изучения проблем китайской миграции в Москве, Хабаровске, Владивостоке и Уссурийске (результаты анкетных опросов) // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.,

1999. С. 9-36; Гельбрас В.Г. Сколько китайцев в России? // Вестник Евразии. 2001. № 1. С. 71-87; Гельбрас В.Г. Китайские землячества в российских регионах // Диаспоры. 2001. № 2-3. С. 113-125.

7

Гельбрас В.Г. Китайская реальность России. М., 2001. 320 с.

8 Филонов А. Пограничная политика России в Дальневосточном регионе // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 36-40; Гольбах А. Некоторые аспекты реализации пограничной политики на участке Дальневосточного регионального управления // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 69-77.

9 Шкуркин A.M. Дальневосточный рынок труда как фактор китайской трудовой миграции // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 81-86; Шкуркин А. Рынок труда и занятость на российском Дальнем Востоке // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 40-47; Мысник В. Социальная характеристика регионального рынка труда // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынка труда. С. 48-51; Килимник Е. Еврейская автономная область: вопросы иностранного инвестирования и трудовой иммиграции // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 70-72; Гудкова Е. Проблемы конверсии оборонной промышленности российского Дальнего Востока // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 7376.

10 Андреева А. Китайская миграция и санитарно-эпидемиологическая обстановка в Приморском крае // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 65-69.

11 Сайков В. Региональное межгосударственное сотрудничество и влияние миграции граждан КНР на состояние окружающей среды в бассейне Амура //

Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 95-97.

12

Бакланов П.Я. Географические, социально-экономические и геополитические факторы китайской миграции на российский Дальний Восток // Перспективы

Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 37-39; Бакланов П.Я. Дальневосточный регион России: проблемы и предпосылки устойчивого развития. Владивосток, 2001. 144 е.; Вахненко Р.В. Миграция иностранцев в Приморский край // Миграционные процессы в Восточной Азии. Владивосток, 1994. С. 110-111; Ушакова В.А. Внешняя трудовая миграция в Приморском крае // Вестник Дальневосточной государственной академии экономики и управления. 1999. № 2. С. 62-66; Ушакова В.А. Проблемы трудовой иммиграции в приграничных районах Дальнего Востока // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 2. Благовещенск, 2001. С. 90-93; Ушакова В.А. Проблемы незаконной миграции в приграничных районах Дальнего Востока // Россия и Китай на Дальневосточных рубежах. Вып. 3. Благовещенск, 2002. С. 356-358; Авдеев Ю., Пушкарев С., Ушакова В. Миграционная ситуация и рынки труда в Приморском крае: проблемы трудовой иммиграции // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 64-69; Мотрич Е.Л. Демографические процессы и занятость на Дальнем Востоке // Экономическое развитие и международное сотрудничество на Дальнем Востоке России. Хабаровск, 1996. С. 29-31; Мотрич Е.Л. Иностранная рабочая сила на рынке труда в Хабаровском крае // Проблемы экономической политики на Дальнем Востоке. Хабаровск, 2001. С. 178-183; Мотрич Е. Китайские мигранты в Хабаровске // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М, 1999. С. 47-52; Мотрич Е. Население Дальнего Востока и стран СВА: современное состояние и перспективы развития // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 13-21; Мотрич Е.Л. Население стран Северо-Восточной Азии: настоящее и будущее // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков. Владивосток, 1999. С. 62-67; Вишневский Д., Мотрич Е. Миграционные процессы на Дальнем Востоке России (80 - 90-е годы) // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 6-12; Ткаченко Б.И. Экономические и социально-демографические угрозы России на Дальнем

Востоке в XXI веке // Проблемы национальной безопасности Российской Федерации в Дальневосточном и Азиатско-Тихоокеанском регионах и СевероВосточной Азии. Владивосток, 2003. С. 188-192.

13 Ларин B.JI. Россия в Восточной Азии накануне XXI века: этнодемографические и цивилизационные стимулы и барьеры // Народонаселенческие процессы в региональной структуре России XVIII-XX вв. Новосибирск, 1996. С. 23-32; Ларин В.Л. Россия и Китай на пороге третьего тысячелетия: кто же будет отстаивать наши национальные интересы? // Проблемы Дальнего Востока. 1997. № 1 С. 15-26; Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в 1990-е годы: проблемы взаимодействия на региональном уровне // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановые взаимодействия. М., 1999. С. 74-79; Ларин В.Л. Дальний Восток России в фокусе китайской геополитики // Вестник ДВО РАН. 2000. № 2. С. 3-20; Ларин

B.Л. Посланцы Поднебесной на Дальнем Востоке: ответ алармистам // Диаспоры. 2001. № 2-3. С. 76-112; Забровская Л.В. Политика КНДР и Республики Корея в отношении российских дальневосточных корейцев в 1990-е годы // Дальний Восток России и Северо-Восточная Азия. Владивосток, 2001.

C. 237-251.

14 Плаксен Е.А. Интеграция Приморья в структуру АТР // Россия и АТР. 1993. № 2. С. 35-54; Ларина Л.Л. Образ Китая и китайцев в представлении дальневосточников // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 95-97; Байков Н. Китайцы в общественном мнении жителей дальневосточного города // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 92-95.

15 Ващук A.C. Корейская диаспора в Приморье сквозь призму миграций (90-е гг. XX в.) // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. 1999. № 3. С. 38-51; Ващук A.C. Национальные отношения и проблемы этнических миграций в Приморье (90-е гг. XX в.) // Вестник ДВО РАН. 2000. № 2. С. 20-30; Ващук A.C. Социально-экономические ориентации этнических иммигрантов в приграничных территориях на рубеже XX - XXI вв. (по материалам

Приморского края) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3. Благовещенск, 2002. С. 329-334; Шиндялов H.A., Шиндялова И.П. К вопросу о возможных последствиях миграционных процессов в Приамурье // Миграционные процессы в Восточной Азии. Владивосток, 1994. С. 41-44; Шиндялов H.A. 50 лет российско-китайского сотрудничества // Из истории российско-китайских отношений. Благовещенск, 1999. С. 3-10; Кононкова Н.В., Оськина И.В. Внешние миграции в Амурской области // Миграционные процессы в Восточной Азии. Владивосток, 1994. С. 18-20.

16 Пушкарев С. Особенности китайской миграции в Приморском крае // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 45-47; Авдеев Ю., Пушкарев С., Ушакова В. Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 64-69; Берестовой A.A. Изменения в китайской миграции после августовского кризиса 1998 г. // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 53-55; Загуменнов А. Роль связей с Китаем в социально-экономическом развитии Приморского края // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 42-45; Новиков А. Иностранцы в Хабаровском крае: проблемы и решения // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 32-35; Ходаков С. Иммиграция и иммиграционная политика в Хабаровском крае // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 9899; Ярополова Т.В. Китайская миграция в Амурскую область и ее проблемы // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М., 1999. С. 97-98.

1 7

Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблема регионального взаимодействия. Владивосток, 1998. 284 с.

1Я

Забровская Л.В. Россия и КНДР: Опыт прошлого и перспективы будущего (1990-е годы). Владивосток, 1988. 115 с.

19 Кононкова Н.В. Развитие международных связей Амурской области с государствами Северо-Восточной Азии в конце 80-х - начале 90-х годов XX века. Дисс. канд. ист. наук. Благовещенск, 1997. 238 с.

20

Ларин B.JI. Китай и Дальний Восток России. С. 124.

2\ 1

Соловьев Ф.В. Китайские отходники на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861-1917 гг.). М., 1989. 127 е.; Ларин А.Г. Ретроспектива: китайцы в России // Миграция. 1997. № 1. С. 21-24; Романова Г.Н. Экономическая деятельность китайцев на российском Дальнем Востоке: торговля, предпринимательство, занятость (конец XIX - начало XX в.) // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.: Сб. науч. ст. Владивосток, 2000. С. 83-101; Нестерова Е.И. Взаимодействие русской администрации и китайских мигрантов на юге Дальнего Востока России (вторая половина XIX - начало XX вв.): исторический опыт. Дисс. канд. ист. наук. Владивосток, 2000. 284 с.

22 Кононкова Н.В. Развитие международных связей Амурской области. С. 130.

23 Дятлов В.И. Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки или посланные Богом?: Симбиоз, конфликт, интеграция в странах Араб. Востока и Троп. Африки. М., 1996. 255 с.

24 Дорохов Д.А. История формирования отношения к мигрантам в современной Иркутской прессе (1987-1999 гг.). Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Иркутск, 2003. 27 с.

25 Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России. С. 104. л/

Чжуаньсинци дэ элуосы юаньдун (Перемены в ситуации на Дальнем Востоке России). Харбин: Хаэрбин гунчен дасюэ чубаныпэ чубаныиэ фасин. 1998. 321 е.; Wang Shengjin. Study Report on Northeast Asian Labor Force Resource // Far Eastern Studies. Vol. 1. March 2002. P. 1 - 37.

27 Ивасита Акихиро. Москва - Пекин: «стратегическое партнерство» и пограничные переговоры // Мировая экономика и международные отношения, 2000. № 11. С. 92 - 96; Оцу Садаёси. Советский рынок труда. Анализ японского специалиста. М., 1992. 431 с.

Ой

Гарнетт Ш.У. Ограниченное партнерство: российско-китайские отношения в меняющейся Азии. М., 1999. 53 е.; Алексеев М. Угрожает ли китайская миграция? (Территориальная безопасность и межэтнические отношения в

Приморском крае) // Мировая экономика и международные отношения, 2000. № 11. С. 97 - 103. Зарубежная историография рассмотрена также в монографии: Ларин В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблема регионального взаимодействия. Владивосток, 1998. 284 с.

90

Алексеев М. Угрожает ли китайская миграция? (Территориальная безопасность и межэтнические отношения в Приморском крае) // Мировая экономика и международные отношения, 2000. № 11. С. 97 - 103. Гарнетт Ш. Ограниченное партнерство: Российско-китайские отношения в меняющейся Азии. М.: 1999. С. 37-38.

2 1

Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. С. 169. 32 Рыбаковский Л.Л., Захарова О.Д. Внешний миграционный обмен России и специфика Дальнего Востока // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда. М., 1999. С. 22-26.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Китайская, вьетнамская и северокорейская миграция на юге Дальнего Востока России в 80-90-е годы XX века"

Заключение

Проведенное исследование в целом позволяет сделать вывод о том, что активизация приезда на юг Дальнего Востока России граждан КНР, КНДР и СРВ явилась следствием определенных процессов, происходивших как на российской территории, так и в данных странах. Основанием международной миграции стало сочетание экономического положения Советского Союза (России) в мире, в особенности дальневосточных территорий, и зарубежных стран в регионе. Данный фактор испытывал на себе сильное влияние со стороны сферы политики. Это влияние до рубежа 1980-1990-х годов выражалось в действии идеологических императивов соцлагеря при выборе стран для сотрудничества в области трудовой миграции, в последующее время - в зависимости от политической конъюнктуры, то есть отношений России с другими странами и проблем экономических и политических взаимоотношений внутри страны, например, между центром и регионами. Но в целом для 1990-х годов в данном вопросе характерно явное преобладание экономических мотивов над политическими. Хотя ряд факторов, среди которых отсутствие достаточного опыта трансграничных взаимосвязей и социокультурные барьеры, сдерживал рост и развитие международной миграции.

Для всех основных потоков миграции из стран традиционного зарубежья на юге Дальнего Востока России в 1980-1990-е годы были характерны элементы общего сценария развития. Он оказался присущ как для китайской, так и для северокорейской и вьетнамской миграции. Данный сценарий объединяет ряд тенденций, неравных между собой по значимости. К ним относятся:

1. Усиление экономической мотивации международного сотрудничества в регионе, которое имело ключевое значение, как в самом факте инициации международной миграции, так и в формах и методах ее организации и регулирования.

2. Активизация всех трех основных миграционных потоков начиналась исключительно в виде трудовой миграции. При этом правовой основой служили соответствующие межправительственные отношения. В дальнейшем внутри каждого из потоков появлялись новые формы организации.

3. Происходила частичная трансформация легальной миграции в нелегальную. Во всех трех случаях она начиналась с того, что часть новых трудовых мигрантов отходила от деятельности, предусмотренной в договорах, от выполнения условий договоров. Они находили новые виды деятельности и источники доходов.

Вместе с тем для каждого из потоков, рассмотренных в рамках нашего исследования, ярко выражена отдельная специфика.

В отношении китайской миграции она заключается в следующем:

1. Активизация китайской миграции наступила позже вьетнамской и северокорейской, но проходила быстрыми темпами, приняла самые разные формы въезда и организации на российской территории, в итоге оказалась наиболее существенной из них для рассматриваемого региона, оказавшей самое заметное влияние на социально-экономическое и политическое положение юга Дальнего Востока.

2. Отчетливо выражены четыре этапа: 1) Становление активных миграционных потоков (конец 1980-х- 1991 г. включительно); 2) Период бума китайской миграции (1992 - 1993 гг.); 3) Период контролируемых миграций (1994 - конец 1998 гг.); 4) Дифференциации китайского миграционного потока (вторая половина 1998 - 2000 гг.). Данная периодизация неприменима к другим потокам.

3. Из всех форм въезда нелегальная составляющая китайской миграции более всего оказалась характерной для туризма, а самым распространенным нарушением явилось невозвращение на родину в установленные сроки.

Что касается северокорейской миграции, то ее специфика заключена в различиях внутри региона. Если в Хабаровском крае и в Амурской области она имела место на протяжении всего рассматриваемого периода и в основном заключалась в привлечении рабочих на лесозаготовительные предприятия, то в Приморском крае ее активизация наступила только во второй половине 90-х годов, и рабочая сила привлекалась в строительство и в сельское хозяйство. В сравнении же с другими потоками специфика выражена в том, что северокорейская миграция на юге Дальнего Востока России так и осталась исключительно трудовой, ее других форм (деловой, учебной, переезда на постоянное местожительство) не появилось. Элементы нелегальной миграции для северокорейского трудового потока были в рассматриваемый период менее характерны, чем для китайской и вьетнамской миграции. Самым распространенным явлением в нелегальной составляющей северокорейской миграции была передача работников другим компаниям без оформления документов.

Внутрирегиональные различия выявлены и в отношении вьетнамской трудовой миграции. Она оказалась наиболее выраженной для Приморского края, в других дальневосточных субъектах получила гораздо меньшее распространение. Активизация вьетнамской миграции проходила в 1987 - 1991 гг. в виде трудового потока, в дальнейшем она претерпела определенные трансформации и приобрела разные формы, такие как предпринимательская деятельность, учебная миграция.

Среди мигрантов из стран традиционного зарубежья наблюдалось явное преобладание трех рассмотренных потоков - китайского, вьетнамского и северокорейского. Но в целом в международной миграции к концу 1990-х годов возросла роль представителей стран нового зарубежья. Данный процесс был выражен в России повсеместно, отчетливо проявился и на Дальнем Востоке. Среди отдельных субъектов Федерации он в большей степени коснулся Приморского края, в меньшей - Амурской области, где международная миграция приобрела черты стабильности, и граждане КНР и КНДР сохраняли позиции в сферах своей деятельности.

Ключевое значение, как в самом факте активизации международной миграции, так и в формах и методах ее осуществления имел переход от идеологических мотивов к экономическим. Интересы российских граждан на Дальнем Востоке и приезжих граждан КНР, КНДР и СРВ встречались на деловой основе. Данная тенденция усиливалась с начала 1990-х годов, т.е. со времени быстрого расширения рыночных отношений.

Сложность экономического фактора состоит в том, что он оказался представлен не только в вопросах рынка труда и трудовой миграции, но также связан с другими факторами и явлениями, присущими международной миграции: обустройством, деловой активностью, учебной миграцией, сферой потребления, нелегальной стороной миграционных процессов.

На протяжении всего рассматриваемого периода международные отношения приводили к инициации того или иного потока международной миграции. Вопросы ее регулирования относились к внутренней политике.

В целом во всех сторонах международной миграции на Дальнем Востоке России к концу 1990-х годов возобладали устойчивые тенденции. Рубеж XX-XXI вв. характеризуется стабилизацией внешнемиграционных процессов, хотя отмечались проявления и случайного фактора, например, смена администраций в дальневосточных субъектах Федерации в 1993-1994 гг., российский финансовый кризис августа 1998 г. Подобные события вызывали на некоторое время отход от складывавшихся тенденций.

В основе взаимоотношений представителей КНР, КНДР и СРВ на российской территории с местным населением юга Дальнего Востока России располагались также деловые вопросы. Миграция из данных стран не приводила к преодолению социокультурных барьеров, слабо способствовала развитию отношений другого рода - дружеских, семейных, познавательных, гуманитарных. Стереотипы в восприятии представителей данных стран и народов, складывавшиеся у местного населения в течении многих десятилетий, в основном только укреплялись. С другой стороны, не было значительных открытых проявлений разного рода конфликтов - этнических, расовых, социальных, не создавалось и основы их углубления. Последнее связано с незначительными масштабами международной миграции по сравнению с другими странами региона, особенностями российского населения Дальнего Востока, среды самих мигрантов и политикой, проводимой на различных ветвях и уровнях власти.

В разработке и проведении политики регулирования международной миграции учитывалось общественное мнение по отношению к ней, выраженное в разных формах - в позициях политических партий и движений, в высказываниях известных и популярных личностей, в публикациях в прессе, в оценках исследователей и ведомственных аналитиков.

В общественном мнении часто проявлялось негативное восприятие присутствия иностранцев. Вьетнамская трудовая миграция в конце 1980— начале 1990-х годов у многих жителей вызывала сомнения в ее экономической целесообразности. Настороженность по поводу активизации китайской миграции и связанной с ней возможности формирования вызовов безопасности России на Дальнем Востоке активно высказывались в средствах массовой информации. Данное восприятие носило признаки возрождения т.н. «синдрома желтой опасности», имевшего место в рассматриваемом регионе в начале XX в. Как показывает наше исследование, негативные моменты в восприятии китайцев, вьетнамцев и северокорейцев были связаны не столько с социально-экономической реальностью, сколько с комплексом традиций и пережитков.

В отношении правового поля регулирования международной миграции выделяется два периода - до рубежа 1980-1990-х годов и после него. Первый период связан с устойчивой правовой системой, опиравшейся на союзное и республиканское законодательство и ведомственные правовые акты. Второй период начинался с частичной потерей государственного контроля над миграционными процессами, в том числе из-за общей социально-экономической, политической и правовой нестабильности, отсутствием достаточного правового поля и специальных правовых актов. С 1993 г. происходило формирование нового правового поля в регулировании миграционных процессов, как на федеральном уровне, так и в дальневосточных субъектах РФ. На региональном уровне правовым актам, связанным с международной миграцией, более всего внимания уделялось в Амурской области.

В 1998 - 2000 гг. в России появилась тенденция к принятию в данном вопросе внутренних документов концептуального характера и разработке единой политики управления миграционными процессами. Осуществление данной тенденции на практике было затруднено рядом обстоятельств, среди которых дифференциация рассматриваемого региона по субъектам РФ, ведомственная разобщенность, необходимость учета положения России на международной арене и опыта зарубежных государств.

В целом процессы международной миграции, основу которых со стороны традиционного зарубежья составили рассмотренные нами потоки - китайский вьетнамский и северокорейский, явились реальным показателем проблем и перспектив международной региональной интеграции: экономических, социальных, политических, правовых и коммуникативных. В конце XX в. они приобрели особую актуальность в контексте общих вопросов места и роли России на Дальнем Востоке.

Список научной литературыДудченко, Герман Борисович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) Ф.Р. 9576 Союз советских обществ дружбы Оп. 20. Д. 1739.

2. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК)

3. Ф.П.35 Хабаровский краевой комитет КПСС Оп. 108. Д. 308; Оп. 110. Д. 76; Оп. 111. Д. 196. Ф.П. 512 Верхнебуреинский районный комитет КПСС Оп. 44. Д. 3.

4. Ф. 904 Исполнительный комитет Хабаровского городского Совета народныхдепутатов1. Оп. 10. Д. 2527.

5. Ф. 1663 Хабаровский краевой Совет народного хозяйства Оп. 43. Д. 55.

6. Государственный архив Приморского края (ГАПК) Ф.П. 68 Приморский краевой комитет КПСС Оп. 115. Д. 103; Оп. 115. Д. 103.

7. Ф.П. 147 Первичная организация КПСС Артемовской швейной фабрики, г.1. Артем1. Оп. 1. Д. 28.

8. Ф.П. 337 Первичная организация КПСС швейной фабрики «Молодежная», г.1. Партизанск1. Оп. 1.Д. 27, 28.

9. Ф.П. 1070 Комитет ВЛКСМ треста «Дальморгидрострой», г. Находка Оп. 1. Д. 113.

10. Ф.П. 1137 Первичная организация КПСС Партизанского горисполкома, г. Партизанск Оп. 1. Д. 49.

11. Ф.П. 4192 Первичная организация КПСС Артемовской фабрики бельевого трикотажа, г. Артем Оп. 1. Д. 14.

12. Ф.П. 4265 Комитет ВЛКСМ Артемовской фабрики бельевого трикотажа, г. Артем1. Оп. 1.Д. 3,5,7.

13. Государственный архив Амурской области (ГААО)

14. Ф.П. 1434 Первичная организация КПСС Амурского производственногообъединения «Амурлес», г. Благовещенск1. Оп. 1. Д. 32.

15. Базы данных Центра изучения социальной истории и политики ИИАЭ ДВО РАН

16. Материалы социологического опроса «Мигрант-2000», проведенного Центром изучения социальной истории и политики Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН.

17. Материалы социологического опроса граждан КНР, находившихся во Владивостоке, проведенного в августе и сентябре 2000 г., проведенного автором.

18. Материалы опроса преподавателей русского языка, работавших в учебных заведениях провинции Хэйлунцзян в 90-е годы XX века, проведенного автором.

19. Интервью с г.-ном Нгуен Ким Тхюи, генеральным директором ООО «Кимэкско» (Владивосток). Записано 14.10.2001.

20. Интервью с г.-ном Сюэ Хуэйлинь, главным редактором газеты «Восточный мост» (Владивосток). Записано 02.06.2002.

21. Аналитический отчет Территориального органа Министерства по делам Федерации и национальностей по Приморскому краю за 2000 г.

22. Текущий архив Администрации Хабаровского края

23. Паспорт миграционной программы Хабаровского края на 1999-2000 гг.; Информация об использовании иностранной рабочей силы.

24. Текущий архив Администрации Приморского края

25. Миграционная программа Приморского края на 1999-2000 гг.

26. Текущий архив миграционной службы Приморского краятексты нормативных актов по регулированию миграционных процессов, информация об использовании иностранной рабочей силы.

27. Текущий архив администрации г. Находка

28. Информация об эффективности использовании иностранной рабочей силы за 1998 г.

29. Текущий архив миграционной службы Амурской области

30. Копии нормативных актов по регулированию миграционных процессов.

31. Образцы визовых документов.

32. Информация о посещении Амурской области иностранными гражданами за1998 г.1.. Список опубликованных источников:1. На русском языке

33. Амурская область округ Хэйхэ. Показатели развития. Амурский областной комитет государственной статистики; Хэйхэское статистическое управление провинции Хэйлунцзян. Благовещенск, 2002. - 35 с.

34. Аналитическая информация о ситуации на рынке труда Амурской области в 1997 г. Благовещенск, 1998. С.2.

35. Атлас Приморского края. Владивосток, 1999. 48 с.

36. Бюллетень международных договоров. М., 2002. № 8. С. 56-62.

37. Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. Ст. 836.

38. Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР, 1990, № 26. Ст. 4, Ст. 6.

39. Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 25. Ст. 1422.

40. Ведомости Съезда народных депутатов РФ. 1993. № 20. 20 мая.

41. Владивосток, 1998 (краткий стат. сб.). Владивосток, 1999. С. 20.

42. Демографический ежегодник России: Ст.сб. / Госкомстат России. М., 2000. 405 с.

43. Материалы XXVI съезда КПСС. М.: Политиздат, 1982. - 223 с.

44. Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. -М.: Политиздат, 1986. 352 с.

45. Население СССР. 1988: Статистический ежегодник / Госкомстат СССР. -М.: Финансы и статистика, 1989. 704 е.

46. Нации и этносы в современном мире. Словарь-справочник. СПб.: Петрополис, 1999. 132 с.

47. Национальные отношения: Словарь / Под общ. ред. Проф., чл.корр. Международ. Славянской академии B.JL Калашникова. М.: Гуманит. Изд. центр ВЛАДОС, 1997. - 208 с.

48. Отношения Советского Союза с народной Кореей, 1941 1980: Документы и материалы / Ин-т востоковедения АН СССР и др. Сост. И.Ф. Чернов и др.. - М.: Наука, 1981.-424 с.

49. Россия и страны мира. 2002.: Стат. сб. / Госкомстат России. М., 2002. -398с.

50. Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. №51. Ст. 4934,4935.

51. Собрание актов Президента и правительства РФ. 1993. № 10. Ст. 836.

52. Собрание законодательства РФ. 1997. № 47. 24 ноября.

53. Собрание законодательства РФ. № 4. Ст. 397.

54. Советский Союз Вьетнам: 30 лет отношений, 1950 - 1980. Документы и материалы / М-во иностр. дел СССР; Редкол.: Фирюбин Н.П. и др. (сов. часть); Хоанг Бить Шон и др. (вьет, часть). - М.: Политиздат, 1982. 655 с.

55. Труд и занятость в Приморском крае: Стат. сб. Владивосток, 2000. С. 31.1. На восточных языках

56. Хэйлунцзян Няньцзянь (ежегодник провинции Хэйлунцзян) кит. яз.. 1988. -Харбин, 1989.-568 с.

57. Хэйлунцзяншэн дитуцэ (Атлас провинции Хэйлунцзян) кит. яз.. Харбин, 1999.- 187 с.

58. Цюаньго гаосян 600 со: тяньбао гаоке (600 вузов Китая: справочник -путеводитель) кит. яз.. Харбин, 2003. - 432 с.1. Электронные ресурсы

59. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством

60. Информация о Зейском районе Амурской области, его администрации и населенных пунктах. Доступно из URL: http://www.zeva.ru/region

61. Субъекты ДВФО. Амурская область. Основные сведения. Доступно из URL:http://www.bs-dv.ru/dv-amur.html

62. Материалы периодической печати Центральные газеты

63. Аргументы и факты 1990 - 2002 гг.2. Известия 1995 - 2000 гг.

64. Коммерсантъ Daily - 1991 - 2000 г.

65. Коммерсантъ 1992 - 1999 гг.5. Культура 1997 г.

66. Лунбао (газета «Дракон») кит. яз. 2000 г.

67. Независимая газета 1998 - 2002 гг.

68. Парламентская газета 1999 - 2003 гг.9. Правда- 1988- 1990гг.

69. Пульс планеты. АТР (ИТАР ТАСС) - 1997 - 2000 гг.

70. Российская газета 1995-2003 гг.

71. Российские вести 1993 - 1998 гг.

72. Труд- 1996-2000 гг. 14. Юридическая газета 1994 г.1. Местные газеты

73. АиФ Дальинформ (Хабаровск) - 1995 - 2002 гг.

74. Благовещенск (Благовещенск) 1995 - 2000 гг.

75. Владивосток (Владивосток) 1991 - 2001 гг.

76. Дунфан Цяо бао (газета «Восточный Мост») кит. яз. (Владивосток) 1999 -2000 гг.

77. Ежедневные Новости (Владивосток) 1997 - 2003 гг.

78. Золотой Рог (Владивосток) 1997 - 2003 гг.

79. Красное Знамя (Владивосток) 1987 - 1990 гг.

80. Тихоокеанская звезда (Хабаровск) 1990 - 2002 гг.

81. Тихоокеанский комсомолец (Владивосток) 1988 - 1990 гг.

82. Утро России (Владивосток) 1990-2000 гг.

83. I. Список использованной литературы:1. На русском языке

84. Абашидзе, А.Х. Применение норм международного и российского права в сфере миграции / А.Х. Абашидзе // Миграции в России: проблемы правового обеспечения. Саратов, 2001. - С. 24 - 36.

85. Аблажей, H.H. Миграционный обмен России (СССР) и Китая: основные этапы и тенденции развития в XX в. / H.H. Аблажей // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3 / АмГУ. Благовещенск, 2002. - С. 300 -308.

86. Азовский, И. Россия Китай. Этапы и перспективы делового сотрудничества / И. Азовский // Азия и Африка сегодня. - 1998. - № 4. - С. 2 -3.

87. Алексеев, В.В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. Постановка проблемы / В.В. Алексеев // Вестник ДВО РАН. -1998. -№3. С. 63 -66.

88. Алексеев, М. Угрожает ли китайская миграция? (Территориальная безопасность и межэтнические отношения в Приморском крае) / М. Алексеев // Мировая экономика и международные отношения. 2000. - № 11.-С. 97- 103.

89. Баженова, Е.С. Население Китая / Е.С. Баженова, A.B. Островский. М.: Мысль, 1991.-235 с.

90. Баженова, Е.С. Приграничные районы Дальнего Востока: современные проблемы миграций и пути их решения / Е.С. Баженова // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3 / АмГУ. Благовещенск, 2002. - С. 319 -323.

91. Байков, Н. Китайцы в общественном мнении жителей дальневосточного города / Н.Байков // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 92 - 95.

92. П.Бакланов, П.Я. Геополитические факторы в формировании экономического мышления / П.Я. Бакланов // Вестник Дальневосточной государственной академии экономики и управления. 1999. - № 2. - С. 3 -10.

93. Бакланов, П.Я. Дальневосточный регион России: проблемы и предпосылки устойчивого развития. / П.Я. Бакланов. Владивосток: Дальнаука, 2001. -144 с.

94. Бакланов, П.Я. Проблемы устойчивого развития приграничных районов / П.Я. Бакланов // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. 1998. - № 1. . с. 53 - 62.

95. Балуев, Д. Конфликт, которого никто не ждет / Д. Балуев // Pro et Contra. Т. 3. - 1998. - № 1. - Зима. - С. 88 - 100.

96. Баринова, Н. Трудовая миграция на Дальнем Востоке / Н. Баринова // Экономист. 1997. -№ 3. - С. 73 - 79.

97. Бергер, Я.М. Планирование семьи в Китае: итоги и перспективы / Я.М. Бергер // Проблемы Дальнего Востока. 2001. - № 2. - С. 76 - 91.

98. Берестовой, A.A. Изменения в китайской миграции после августовского кризиса 1998 г. / A.A. Берестовой // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 53 - 55.

99. Богатуров, А.Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (1945-1995) / А.Д. Богатуров. М.: Сюита, 1997. - 352 с.

100. Бровко, П.Ф. Вот такое «коромысло»: под тяжестью не гнется и от работы не ломается / П.Ф. Бровко // Океанские вести. 1999. - № 15. - С. 6 - 8.

101. Василенко, H.A. Об основных демографических процессах в СевероВосточном Китае в 1949-82 гг. / H.A. Василенко // Из истории российско-китайских отношений. Благовещенск: Изд-во АмГУ, 1999. - С. 97 - 99.

102. Вахненко, Р.В. Миграция иностранцев в Приморский край / Р.В. Вахненко // Международная научная конференция «Миграционные процессы в Восточной Азии»: Тез. докл. и сообщений. Владивосток, 1994. - С. 110 -111.

103. Ващук, A.C. Корейская диаспора в Приморье сквозь призму миграций (90-е гг. XX в.) / A.C. Ващук // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. 1999. -№3. - С. 38-51.

104. Ващук, A.C. Национальные отношения и проблемы этнических миграций в Приморье (90-е годы XX в.) / A.C. Ващук // Вестник ДВО РАН. 2000. - № -2. - С. 20 - 30.

105. Ващук, A.C. Политические процессы в Приморском крае в 90-е гг. XX в. (теоретические и практические аспекты) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3 / АмГУ. Благовещенск, 2001. - С. 374 -380.

106. Ващук, A.C. Социальная политика СССР и ее реализация на Дальнем Востоке / A.C. Ващук. Владивосток: Дальнаука, 1998. - 212 с.

107. ЗО.Ващук, A.C. Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке / A.C. Ващук, E.H. Чернолуцкая, В.А. Королева, Г.Б. Дудченко, JI.A. Герасимова. -Владивосток: ДВО РАН, 2002. 228 с.

108. Верченко, В. Северо-Восточный Китай и Россия / В. Верченко // Проблемы Дальнего Востока. 1994. - № 5. - С. 42-46.

109. Воскресенский, А.Д. Китай во внешнеполитической стратегии России / А.Д. Воскресенский // Свободная мысль. 1996. - № 1. - С. 94 - 105.

110. Воскресенский, А.Д. Россия и Китай: теория и история международных отношений / А.Д. Воскресенский. М.: Московский общественный научный фонд; ООО «Издательский центр научных и учебных программ», 1999. - 408 с.

111. Гаврилова, И. Бич миграции / И. Гаврилова // Свободная мысль. 1997. - № 7. - С. 93 - 98.

112. Гарнетт, Ш.У. Ограниченное партнерство: Российско-китайские отношения в меняющейся Азии. Доклад Группы по изучению российско-китайских отношений / Ш.У.Гарнетт. Пер. с англ. М.: Московский Центр Карнеги, 1999.-53 с.

113. Гельбрас, В. Китайский фактор внутренней и внешней политики России / В. Гельбрас // Перспективы Дальневосточного региона: межстрановыевзаимодействия / Под. ред. Г. Витковской и Д. Тренина; Моск. Центр Карнеги. М.: Гендальф, 1999. - С. 43 - 73.

114. Гельбрас, В.Г. Китайская реальность России / В.Г. Гельбрас. М.: Муравей, 2001.-320 с.

115. Гельбрас, В.Г. Китайские землячества в российских регионах / В.Г. Гельбрас //Диаспоры.-2001.-№2-3. С. 113-125.

116. Гельбрас, В.Г. Россия и внешнеэкономическая стратегия КНР / В.Г. Гельбрас // Дальний Восток России и Северо-Восточная Азия: Материалы международной научной конференции (10-12 октября 2001 г.). -Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2001. С.14 - 27.

117. Гельбрас, В.Г. Самое слабое звено в экономической безопасности России / В.Г. Гельбрас // Миграционная ситуация на Дальнем Востоке и политика России. М.: Моск. Центр Карнеги, 1996. - С. 87 - 115.

118. Гельбрас, В.Г. Сколько китайцев в России? / В.Г. Гельбрас // Вестник Евразии. 2001. - № 1. - С. 71 - 87.

119. Гольдин, Г.Г. Международная миграция: зарубежный опыт и Россия: Дис. . канд. полит, наук. / Г.Г. Гольдин. М., 1997. - 164 с.

120. Грешных, А. Демографическое наступление на Дальний Восток / А. Грешных // Дальний Восток. 1999. - № 1. - С. 276 - 284.

121. Дальний Восток России: экономическое обозрение / под ред. П.А. Минакира. В 2 ч. Ч 1. М.: Прогресс, 1993.- 156 с.

122. Дикарев, А.Д. Демографические проблемы национальных меньшинств Китайской Народной Республики / А.Д. Дикарев. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996. - 176 с.

123. Долгопольский, А.Б. Какие языки родственны индоевропейским? / А.Б. Долгопольский // Наука и человечество. 1971-1972. Международный ежегодник. М.: Знание, 1971. - С. 106 - 119.

124. Дробижева, Л.М. История и социология / Л.М. Дробижева М.: Мысль, 1971. - 157 с.

125. Дудченко, Г.Б. Китай и Дальний Восток России: к вопросу о демографическом дисбалансе / Г.Б. Дудченко // Вестник Евразии. 2002. - № 3. - С. 142 - 149.

126. Дудченко, Г.Б. Китайцы во Владивостоке: реалии современности / Г.Б. Дудченко // Россия и АТР. 2002. - № 1. - С. 74 - 80.

127. Ч.З. Владивосток, 2000. - С. 32 - 33.

128. Дятлов, В.И. Китайцы в Сибири: отношение общества и политика властей /

129. B.И Дятлов // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда / Под. ред. Г. Витковской и Д. Тренина. М.: Гендальф, 1999.1. C. 85 94.

130. Дятлов, В.И. Предпринимательские меньшинства: торгаши, чужаки или посланные Богом? Симбиоз, конфликт, интеграция в странах Араб. Востока и Троп. Африки / В.И Дятлов. М., 1996. - 255 с.

131. Зайончковская, Ж.А. О миграционной политики России на Дальнем Востоке / Ж.А. Зайончковская // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 56 -57.

132. Зайончковская, Ж.А. Можно ли организовать переселение на Дальний Восток? / Ж.А. Зайончковская // Миграция. 1997. - № 3. С. - 13-14.

133. Ивасита, Акихиро. Москва-Пекин: «Стратегическое партнерство» и пограничные переговоры / Акихиро Ивасита // Мировая экономика и международные отношения. 2000. - № 11. - С. 92 - 96.

134. Ионцев, В.А. Мировые миграции / В.А. Ионцев. М.: Знание, 1992. - 62 с.

135. История международных отношений на Дальнем Востоке. 1945 1977 гг. -Хабаровск: Хабаровское кн. изд., 1978. - 566 с.

136. Китайские «гнезда» против русских «скворечников» (интервью с М. Алексеевым) // Океанские вести. 2000. - № 7. - С. 2-3.

137. Климов, М. Австралиец Родионов на нашей земле / М. Климов // Экономика и жизнь. 1991. - № 42. - С. 13.

138. Ковальченко, И.Д. Методы исторического исследования / И.Д. Ковальченко. М.: Наука. - 1987. - 440 с.

139. Кононкова, Н.В. Развитие международных связей Амурской области с государствами Северо-Восточной Азии в конце 80-х начале 90-х годов XX века: Дис. . канд. ист. наук / Н.В. Кононкова. - Благовещенск, 1997. - 238 с.

140. Красинец, Е.С. Международная миграция населения в России в условиях перехода к рынку / Е.С. Красинец. М.: Наука, 1997. - 192 с.

141. Крестьянство Дальнего Востока СССР XIX-XX вв.: Очерки истории / Под общ. ред. А.И. Крушанова. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1991. -416 с.

142. Крушанов, А.И. Территориальные «претензии» маоистов и правда истории: Стенограмма лекции, прочитанной для пропагандистов Приморья в г. Владивостоке / А.И. Крушанов. Владивосток, 1970. - 20 с.

143. Лазыкин, А. Прямое и приграничное торгово-экономическое сотрудничество / А. Лазыкин // Проблемы Дальнего Востока. 1994. - № 5. - С. 53-60.

144. Ларин, А.Г. Ретроспектива: китайцы в России / А.Г. Ларин // Миграция. -1997. -№ 1.-С.21 -24.

145. Ларин, В.Л. Дальний Восток России в фокусе китайской геополитки / В.Л. Ларин // Вестник ДВО РАН. 2000. - № 2. - С. 3 - 20.

146. Ларин, В.Л. Китай и Дальний Восток России в первой половине 90-х: проблемы регионального взаимодействия / В.Л. Ларин. Владивосток: Дальнаука, 1998. - 284 с.

147. Ларин, В.Л. Посланцы Поднебесной на Дальнем Востоке: ответ алармистам / В.Л. Ларин // Диаспоры. 2001. - № 2-3. - С. 76 - 112.

148. Ларин, В.Л. Россия и Китай на пороге третьего тысячелетия: кто же будет отстаивать наши национальные интересы? / В.Л. Ларин // Проблемы Дальнего Востока. 1997. - № 1. - С. 15-26.

149. Ларин, В.Л. Синдром «желтой опасности» в дальневосточной политике . России в начале и конце XX в. / В.Л. Ларин // Известия РГИАДВ. Вып.1. -1996. С. 34 - 52.

150. Ларина, Л.Л. Образ Китая и китайцев в представлении дальневосточников / Л.Л. Ларина // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда / Под. ред. Г. Витковской и Д. Тренина. М.: Гендальф, 1999.-С. 95 -97.

151. Макаренко, В.Г. На фоне реформы (Международные связи вузов Дальнего Востока России в конце 80-х 90-е годы XX века) / В.Г. Макаренко // Россия и АТР. - 2000. - № 3. - С. 88 - 95.

152. Матвеев, Н.П. Краткий исторический очерк г. Владивостока / Н.П. Матвеев. Владивосток: Уссури, 1990. - 304 с.

153. Миграционные процессы после распада СССР (Докл. конф., 29-30 сент. 1993 г. / Науч. ред. Ж.А. Зайочковская); руководители прогр. Дж. Р. Азраэл, Ж.А. Зайончковская. Вып. 5. М.: Ин-т народнохоз. прогнозирования, 1994. 235 с.

154. Мотрич, E.JI. Демографические процессы и занятость на Дальнем Востоке / E.JI. Мотрич // Экономическое развитие и международное сотрудничество на Дальнем Востоке России. Хабаровск, 1996. - С. 29 - 31.

155. Мотрич, E.JI. Иностранная рабочая сила на рынке труда в Хабаровском крае / E.JI. Мотрич // Проблемы экономической политики на Дальнем Востоке. Материалы международной научно-практической конференции. Хабаровск: РИОТИП, 2001. С. 178 - 173.

156. Мотрич, E.JI. Китайские мигранты в Хабаровске / E.JI. Мотрич // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 47 - 52.

157. Мясников, B.C. Взаимодействия России с Китаем: тенденции, динамика, перспективы / B.C. Мясников // Китай в Северо-Восточной Азии: история и современность. Владивосток: Дальнаука, 1999. - С. 8 - 38.

158. Мясников, B.C. Россия и Китай: перспективы партнерства в АТР в XXI в. // Проблемы Дальнего Востока. 1998. - № 6. - С. 5 - 22.

159. Нестерова, Е.И. Взаимодействие русской администрации и китайских мигрантов на юге Дальнего Востока России (вторая половина XIX начало XX вв.): исторический опыт. Дисс. канд. ист. наук / Е.И. Нестерова. -Владивосток, 2000. - 284 с.

160. Новиков, А. Иностранцы в Хабаровском крае: проблемы и решения / А. Новиков // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда / Под. ред. Г. Витковской и Д. Тренина. М.: Гендальф, 1999. - С. 32-35.

161. Организованная преступность Дальнего Востока: Общие и региональные черты: Учеб. пособие. Отв. ред. В.А. Номоконова. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998. - 313 с.

162. Осипов, Ю.Н. Начало заселения и освоения дальневосточных окраин России в 50-х гг. XIX в. / Ю.Н. Осипов // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. -Вып. 3 / АмГУ. Благовещенск, 2002. - С. 160 -166.

163. Оцу, Садаёси. Советский рынок труда: анализ японского специалиста / Садаёси Оцу. М.: Мысль, 1992. - 431 с.

164. Ощепков, В.П. Россия и Китай в зеркале региональной геополитики / В.П. Ощепков. М.: Научная книга, 1998. - 163 с.

165. Петров А.И. Адаптационные проблемы корейской диаспоры Дальнего Востока России начала XX века / А.И Петров // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.: Сб. науч. ст. Владивосток: ДВО РАН, 2000. -С. 36-55.

166. Плаксен, Е.А. Интеграция Приморья в структуру ATP / Е.А Плаксен // Россия и АТР. 1993. - № 2. - С. 35 - 54.

167. Понкратова, Л.А.Китайская рабочая сила на региональном рынке труда / Л.А. Понкратова // Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Вып. 2. Финансы и внешнеэкономическая деятельность регионов / АмГУ. -Благовещенск, 2000. С. 362- 371.

168. Понкратова, Л.А. Международные трудовые миграции в Амурской области: оценка и тенденции / Л.А. Понкратова // Из истории российско -китайских отношений. Благовещенск: Изд-во АмГУ, 1999. - С. 137 - 140.

169. Понкратова, Л.А. Особенности динамики и структурымеждународных миграций в приграничных регионах Дальнего Востока / Л.А. Понкратова // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3 / АмГУ. - Благовещенск, 2002. - С. 308 - 319.

170. Портяков, В.Я. Современные проблемы миграции на Дальнем Востоке и политика России / В.Я. Портяков // Миграционная ситуация на Дальнем Востоке России / Российский Дальний Восток и Северо-Восточная Азия. -М.: Эдиториал УРСС, 1998.- С. 175 212.

171. Пушкарев, С. Особенности китайской миграции в Приморском крае / С. Пушкарев // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. -М.: Московский Центр Карнеги, 1999. С. 45 - 47.

172. Рахманин, В. Россия и Китай: на пути к стратегическому взаимодействию / В. Рахманин // Проблемы Дальнего Востока. 1997. - № 1. - С. 10 - 14.

173. Романов, М.Т. Проблемы устойчивого развития российского Дальнего Востока в геополитической динамике в Азиатско-тихоокеанском регионе / М.Т. Романов // Вестник Дальневосточной государственной академии экономики и управления, 1999. № 2. - С. 11 - 16.

174. Романов, Н. Некоторые аспекты пребывания граждан КНР в Приморском крае / Н. Романов // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 90 - 92.

175. Романова, Г.Н. КЧЖД: экономическое сотрудничество России и Китая в сфере транспортных коммуникаций (1940-е годы) / Г.Н. Романова // Китай в

176. Северо-Восточной Азии: история и современность. Владивосток: Дальнаука, 1999. - С. 120- 138.

177. Роскошинский, Ф. Миграция граждан Китая и ее влияние на обстановку в Приморском крае / Ф. Роскошинский, П. Тарасенко // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги. - 1999. - С. 77 - 79.

178. Рузавин, Г.И. Методология научного исследования: Учеб. пособие для вузов / Г.И. Рузавин. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 1999. - 317 с.

179. Рыбаковский, Л.Л. Исследования миграции в России / Л.Л. Рыбаковский // Социология в России / Под. ред. В.А. Ядова. 2-е изд. перераб и дополн. М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998. - С. 536 - 552.

180. Рыбаковский, Л.Л. Население Дальнего Востока за 150 лет / Л.Л. Рыбаковский. М.: Наука, 1990. - 138 с.

181. Рябченко, Н.П. О феномене китайско-советской дружбы / Н.П. Рябченко // Китай в Северо-Восточной Азии: история и современность. Владивосток: Дальнаука, 1999. - С. 74 - 88.

182. Сидоркина, З.И. Социально- демографическое развитие

183. Приморского края с позиций системного анализа / З.И. Сидоркина, Г.Ш. Цициашвили // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 5 / АмГУ. Благовещенск, 2003. С.186 190.

184. Сладковский, М.И. История торгово-экономических отношений СССР с Китаем (1917 1974) / М.И. Сладковский. - М.: Наука, 1977. - 368 с.

185. Соколенко, Т.В. Социально-экономическая значимость развития иностранного туризма в Амурской области / Т.В. Соколенко // Из истории российско-китайских отношений. Благовещенск, 1999. - С. 145 - 147.

186. Соловьев, Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861-1917 гг.) / Ф.В. Соловьев / АН СССР. Дальневост. отделение. Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока М.: Наука, 1989. - 127 с.

187. Социальная и культурная дистанции. Опыт многонациональной России / Институт этнологии и антропологии РАН. 2-е изд. - М.: Изд-во Института социологии РАН, 2000. - 388 с.

188. Тишков, В.А. Этнология и политика. Научная публицистика. / В.А. Тишков. М.: Наука, 2001. 240 с.

189. Ткаченко, Б.И. Россия Китай: восточная граница в документах и фактах / Б.И. Ткаченко. - Владивосток: Уссури, 1999. - 376 с.

190. Тренин, Д. Введение / Д. Тренин, Г. Витковская // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 5 - 8.

191. Тренин, Д.В. Китайская проблема России / Д.В. Тренин. М.: Московский Центр Карнеги, 1998. - 57 с.

192. Троякова, Т.Г. Приморье провинции КНР: качество отношений / Т.Г. Троякова // Россия и АТР. - 1998. - № 3. - С. 79-85.

193. Узянов, А.Н. Юго-Восточная Азия в 70-е годы / А.Н. Узянов, Ю.П. Дементьев // Юго-Восточная Азия в 70-е годы (Социально-политические и идеологические проблемы). М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1979. - С. 3 - 21.

194. Ушакова, В.Л. Внешняя трудовая миграция в Приморском крае / В.А. Ушакова // Вестник Дальневосточной Государственной Академии Экономики и Управления. 1999. - № 2. - С. 62 - 66.

195. Ушакова, В.Л. Проблемы незаконной миграции в приграничных районах Дальнего Востока / В.Л. Ушакова // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3 / АмГУ. Благовещенск, 2002. - С. 356 - 358.

196. Ушакова, В.Л. Проблемы трудовой иммиграции в приграничных районах Дальнего Востока / В.Л. Ушакова // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 2 / АмГУ. Благовещенск, 2001. - С. 90 - 93.

197. Филиппов, Н.И. Исторические аналогии в демо-экономическом развитии Дальнего Востока / Н.И. Филиппов // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3 / АмГУ. Благовещенск, 2002. - С. 350 - 355.

198. Филонов, А. Пограничная политика России в Дальневосточном регионе / А. Филонов // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. -М.: Московский Центр Карнеги, 1999. С. 36 - 40.

199. Ходаков С. Иммиграция и иммиграционная политика в Хабаровском крае / С. Ходаков // Перспективы Дальневосточного региона: население, миграция, рынки труда / Под. ред. Г. Витковской и Д. Тренина. М.: Гендальф, 1999. - С. 27 - 31.

200. Хрестоматия по отечественной истории (1946 1995 гг.) / Ред. А.Ф. Киселев и Э.М. Щагин; Кол. авт. МПГУ. - М.: ВЛАДОС, 1996. - 602 с.

201. Чжан, Шухуа. Миграция между Россией и Китаем: реальные масштабы и перспективы / Чжан Шухуа // Перспективы дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 98 -99.

202. Чжао, Личжи. О региональном сотрудничестве между Китаем и Россией в XXI веке / Чжао Личжи // Проблемы экономической политики на Дальнем Востоке. Материалы международной научно-практической конференции. -Хабаровск: Риотип, 2001. С. 82 - 84.

203. Чичканов, В.П. Дальний Восток: стратегия экономического развития / В.П. Чичканов. М.: Экономика, 1988. - 247 с.

204. Чой, Сеонг Аэ. Эволюция отношений России с государствами СевероВосточной Азии (80-90 годы XX в.) / Чой Сеонг Аэ. М.: Научная книга, 1998.-210 с.

205. Шиндялов, H.A. 50 лет российско китайского сотрудничества / H.A. Шиндялов // Из истории российско - китайских отношений. -Благовещенск: Изд-во АмГУ, 1999. - С. 3 - 10.

206. Шкуркин, A.M. Дальневосточный рынок труда как фактор китайской трудовой миграции / A.M. Шкуркин // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 81 -86.

207. Ядов, В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы / В.А Ядов. Самара: Изд-во «Самарский ун-т», 1995. - 332 с.

208. Якимович, М.Ф. О миграционных процессах на Дальнем Востоке и использовании китайской рабочей силы / М.Ф. Якимович // Россия и Китайна дальневосточных рубежах. Вып. 3 / АмГУ. Благовещенск, 2001. - С. 74 -78.

209. Ярополова, Т.В. Китайская миграция в Амурскую область и ее проблемы / Т.В. Ярополова // Перспективы Дальневосточного региона: китайский фактор. М.: Московский Центр Карнеги, 1999. - С. 97 - 98.

210. На западноевропейских языках

211. Kerr, D. Chinese Relations with the Russian Far East / D. Kerr // The Russian Far East and Pacific Asia: Unfulfilled Potential. Ed. by M. Bradshaw. Curzon Press, 2001. - Richmond Surrey. - P. 182 - 203.

212. Myth, Simbol and Culture: Essays by Clifford Geertz, James W. Fernandez, Mary Douglas et al // Ed. by Clifford Geertz. New York: Norton, 1971. - 227 p.

213. Ni, Xiaoquan. China's Threat Perceptions and Policies toward the Russian Far East / Ni Xiaoquan // Russia's Far East: A Region at Risk. Ed. by Judith Thornton and Charles E. Ziegel. Seattle and London, 2002. - P. 375 - 395.

214. Regional Economic Change in Russia / Edited by Philip Hanson and Michael Bradshaw. MPG Books, Cornwall, 2000. 300 p.

215. Russia and the Soviet Union in the Far East / By Victor A. Yakhontov. London, George Allen & Unwin Lmt. Museum street, 1953. - 454 p.

216. Stephan John J. The Russian Far East: A History / J. Stephan. Standford. Standrord Univ. Press, 1994. XIII. 481 p.

217. Theorising Transition. The Political Economy of Post-Communist Transformations / Edited by John Pickles and Adrian Smith. London and New York: Routlege, 1998. 172 p.

218. Troyakova T. A View from the Russian Far East / T. Troyakova // Rapprochment or Rivalry? : Russian-China Relations in a Changing Asia. Washington, 2000. -P. 203 - 225.

219. Van Evera, S. Nationalism and the Causes of War / S. Van Evera // Nationalism and Nationalities in the New Europe. Ithaca, 1995. - P. 146 - 147.

220. Vitkovskaya, G. Chinese Migration into Russia / G. Vitkovskaya, Zh. Zayonchkovskaya, K. Newland // Rapprochment or Rivalry? : Russian-China Relations in a Changing Asia. Washington, 2000. - P. 347 - 371.

221. Wang Shengjin. Study Report on Northeast Asian Labor Force Resource / Wang Shengjin // Far Eastern Studies. Vol. 1. March 2002. Center for Far Eastern Studies, Toyama University. P. 1 - 37.

222. Wishnik, E. Mending Fences: The Evolution of Moscow's China Policy from Brezhnev to Yeltsin / E. Wishnik. Seattle and London: University of Washington Press, 2000. - 306 p.

223. Wishnik, E. Regional Dynamic in Russia's Asia Policy in the 1990s / E. Wishnik // Russia's Far East: A Region at Risk. Ed. by Judith Thornton and Charles E. Ziegel. Seattle and London. 2002. - P. 293 - 317.1. На восточных языках

224. Дунбэйя цюйюй жэнькоу юй фасянь (Северо-Восточная Азия: население и развитие) кит. яз. / Цзилинь дасюэ Дунбэйя яньцзююань (Институт

225. Северо Восточной Азии при Цзилиньском университете) кит. яз.; Под. ред. Ван Шэнцзинь. - Чанчунь: Цзилинь дасюэ чубаньшэ, 2001. - 405 с.

226. Ма, Иньчу. Синь жэнькоу лунь (новая теория демографии) кит. яз. / Ма Иньчу. Гуанчжоу: Гуандун Цзинцзи чубаньшэ. 1998. - 102 с.

227. Хэйлунцзян сыши нянь (провинция Хэйлунцзян за 40 лет) кит. яз.. -Харбин, 1986.-472 с.

228. Чжуаньсинци дэ элуосы юаньдун (Перемены в ситуации на Дальнем Востоке России) кит. яз.. Харбин: Хаэрбин гунчен дасюэ чубаньшэ фасин. 1998. - 321 с.