Китайские и корейские рабочие в Забайкальской области

Ланцова, Юлия Николаевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Китайские и корейские рабочие в Забайкальской области

Год: 2009
Автор научной работы: Ланцова, Юлия Николаевна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Чита
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

450 руб.

Диссертация по истории на тему 'Китайские и корейские рабочие в Забайкальской области'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Китайские и корейские рабочие в Забайкальской области"

На правах рукописи

ЛАНЦОВА Юлия Николаевна «-103472288

КИТАЙСКИЕ И КОРЕЙСКИЕ РАБОЧИЕ В ЗАБАЙКАЛЬСКОЙ ОБЛАСТИ (1860-1917 гг.)

Специальность 07.00.02 - отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

о з и юн 2009

Улан-Удэ 2009

003472288

Работа выполнена на кафедре отечественной и всеобщей истории ГОУ ВПО «Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского»

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор исторических наук, профессор Кириллов Игорь Иванович!

доктор исторических наук, профессор Балдано Марина Намжиловна доктор исторических наук, профессор Гордеев Николай Васильевич

ГОУ ВПО «Читинский государственный университет»

Защита состоится 26 июня 2009 г. в 10.00. часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.01 при Учреждении Российской академии наук Институте монголоведения, буддологии, и тибетологии СО РАН (670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6)

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6

Автореферат разослан 25 мая 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Жамсуева Д.С.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Вторая половина XIX - начало XX вв. в истории всего мира в целом, и истории России, Китая и Кореи, в частности, рассматривается как очень сложный и насыщенный событиями период. Он характеризуется также масштабной иммиграцией иностранных подданных в пределы Российской империи.

России исторически было предназначено соседство с такими азиатскими странами как Китай, Корея и Япония, и в силу сложившихся в этих странах политических и социально-экономических условий, обладавших значительным эмиграционным потенциалом, они выступили поставщиком трудовых ресурсов и предпринимательских сил. Природные богатства и возможность найти работу всегда привлекали восточных рабочих в Забайкальской области Российской империи.

Быстрые темпы развития экономики Забайкальской области требовали большого объема рабочих рук. Привлекать отечественную рабочую силу из губерний Центральной России для предпринимателей было дорого и достаточно долго по времени, а китайские и корейские рабочие не требовали таких затрат. Самой многочисленной группой среди них в Забайкалье становятся китайские рабочие. Переселение в основном осуществлялось на российский Дальний Восток (оттуда уже шло пополнение корейской и китайской диаспор в Забайкалье), что вызывало у властей необходимость создания упорядоченного перехода фа-ниЦы и пребывания иностранных подданных на территории России.

Как в XIX в., так и сейчас, в Забайкалье имеется дефицит рабочих рук, а соответственно и заинтересованность местной администрации и предпринимателей в привлечении иностранных рабочих. Однако существование большого процента иностранной рабочей силы на российском рынке труда всегда, а особенно в период экономического кризиса, вызывало определенные опасения. В XXI в. возникают те же проблемы, что и в XIX в. Это и процесс правового урегулирования пребывания китайских и корейских рабочих в Забайкалье, и контроль за их трудовой деятельностью, социальные вопросы, значимость труда иностранцев в развитии экономического сектора Забайкальского края.

Изучение роли китайских и корейских рабочих в истории Забайкалья середины XIX — начала XX в. позволит осветить указанные проблемы, и сможет показать, как они решались и каковы были их последствия. Предшествующий опыт урегулирования этих вопросов является основой для эффективного экономического и политического сотрудничества Китая, Кореи и Российской Федерации на современном этапе. Выстраивание же контактов, именно на уровне регионов является одним из важнейших направлений взаимодействия России и ближайших соседних государств. Изучение характера и форм взаимоотношения в прошлом способствует естественноисторическому развитию и укреплению конструктивных отношений между государствами. Этими фактами и объясняется актуальность нашего исследования.

Степень изученности темы. В изучении проблемы пребывания китайских и корейских подданных в России в середине XIX - начале XX вв. можно выделить три периода: дореволюционный, советский и постсоветский.

К числу работ, вышедших в дореволюционный период, относятся, прежде всего, труды В.К. Арсеньева, В. Вагина, В.В. Граве, А. Комова, В.Д. Песоцкого и др. В этих работах рассматривается вопрос о причинах и времени появления, численности китайских и корейских рабочих на Дальнем Востоке и в Забайкальской области.

Одна из первых попыток всестороннего исследования истории появления китайских и корейских рабочих в Амурской, Приморской и Забайкальской областях принадлежит уполномоченному МИД Российской империи В.В. Граве и поручику первого Сибирского стрелкового Его Величества полка В.Д. Песоц-кому.

В.В. Граве рассматривает причины появления в Российской империи китайцев, корейцев и японцев, их виды деятельности, отношения с русской администрацией. Приводятся также и статистические данные о количестве прибывших в Россию восточных рабочих. По данным В.Д. Песоцкого, количество корейцев в Забайкальской области не превышало 400 человек.

В работе «Корейцы на Амуре» В. Вагин начальной датой переселения в Россию корейских рабочих считает 1863 г. Он также характеризует сферы применения их труда, причины переселения в Россию. Он считает, что нецелесообразно было переселять корейцев из Южно-Уссурийского края и с экономической и даже климатической точки зрения.

В своей книге «Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этнографический» В.К. Арсеньев освещает вопросы численности китайского населения на Дальнем Востоке, начиная с середины XIX в. и заканчивая 1910 г. Автор приходит к выводу, что Амурский край был незнаком для китайцев, и они им заинтересовались лишь тогда, когда стали появляться спорные вопросы между Китаем и Россией. В XVIII - первой половине XIX в. Дальний Восток не был освоен и заселен китайскими подданными, и первые серьезные попытки освоить край предпринимались уже после его присоединения к России.

Особое внимание в дореволюционных работах уделяется освещению вопроса о так называемой «желтой опасности» («желтый вопрос»), под которой понималось вытеснение российского труда в России иностранным. При этом исследователями делались совершенно противоположные выводы о значении и характере труда иностранных подданных.

Сравнивая разные национальности, В.В. Граве самым опасным контингентом считал китайцев, корейцев же он называл «желательным для нас элементом». Аналогично рассматривается вопрос о «желтой опасности» в работе В.Д. Песоцкого. Автор делает акцент на нежелательности притока, прежде всего китайских подданных. Он выделяет из «желтой опасности» так называемый «корейский вопрос».

Главную проблему во взаимодействии с корейцами В. Вагин видел не в «желтой опасности», а в том, что на них смотрят как не на свободных людей, а как на рабочую силу, которой можно распоряжаться как угодно.

Свою точку зрения на «желтый вопрос» отстаивает в статьях А. Комов. Он убежден в том, что, несмотря на избыток китайцев и корейцев, без них нельзя обойтись. Автор видит выгоду для золотопромышленников не только в деше-

визне их труда, но и в том, что китайцы и корейцы идут на самые тяжелые работы. А. Комов согласен с тем, что иностранцы составляли огромную конкуренцию отечественным рабочим, но всю ответственность за нерешение этой проблемы возлагал на местную власть.

Таким образом, он предлагал активно использовать дешевый азиатский труд для развития российской промышленности и при этом всесторонне усиливать контроль над этим процессом.

Говоря о работах дореволюционного периода, следует отметить, что они в большей степени посвящены географическим и этнографическим вопросам, и в меньшей - историческим.

В советский период в историографии также рассматриваются вопросы, касающиеся статуса китайцев и корейцев в России, их сферы деятельности и т.д. Работ, вышедших после Октябрьской революции 1917 г. и отражающих историю китайцев в России, практически нет.

К общим исследованиям 20-х годов, в которых частично освещается вопрос, касающийся истории пребывания в России китайских и корейских подданных, можно отнести работы И.И. Серебренникова, П.Д. Лежнина и Н.М. Пржевальского.

В 1950-е годы появляются работы, посвященные истории пребывания корейских рабочих в России. В 1965 г. вышла в свет монография Ким Сын Хва «Очерки по истории советских корейцев». Автор рассматривает экономическую и политическую деятельность корейских рабочих, а именно деятельность армии «Ый бен» («Армия справедливости») и общества «Кукминхве» («Кук-мш-хой»). Кроме того, деятельности отделения политического общества «Кук-мин-хой» в г. Чите посвящена вышедшая в 1967 г. статья Н.В. Гордеева.

В 1970-80-е годы наблюдается некоторая динамика в изучении истории китайцев и корейцев в России. В этот период наиболее детально изучается проблема занятости азиатских рабочих, сферы применения труда, их роль в развитии экономики Дальнего Востока и России в целом.

Краткие сведения об истории китайских рабочих в Российской империи даются в монографии В.М. Кабузана «Дальневосточный край в XVII - начале XX вв. (1640 - 1917)». В ней автор освещает ход заселения и освоения Дальнего Востока, начиная с середины XVII в. и до конца 1917 г., и указывает, что постоянный спрос на труд китайцев приходится на 70-е годы XIX в. (из-за его дешевизны, по сравнению с оплатой труда русского населения), который сохраняется вплоть до 1917 г.

По данным Ф.В. Соловьева, в Забайкальской области китайских отходников не было, за исключением краткого упоминания о том, что в Забайкальскую область через станции Маньчжурия и Хайлар в 1906 - 1910 гг. было перевезено 4 тыс, человек.

Автор говорит о том, что китайское отходничество на Дальнем Востоке России нельзя охарактеризовать однозначно. С одной стороны, китайские рабочие своим трудом способствовали хозяйственному освоению края, а с другой -наносили серьезный ущерб природным богатствам.

Экономической деятельности восточных подданных в центральной России и на Дальнем Востоке с XVII в. до 1917 г., а так же роли в экономике региона китайских торговцев (без ссылок на Забайкальскую область) посвящена монография Г.Н. Романовой «Экономические отношения России и Китая на Дальнем Востоке XIX - начало XX в.».

Данные об использовании труда китайских и корейских рабочих в золотопромышленном производстве содержатся в статье А.Г. Патроновой «Особенности развития золотопромышленности Забайкалья в конце XIX - начале XX в.». Хозяйственной деятельности корейцев на российском Дальнем Востоке посвящена работа А.И. Петрова «Формирование корейского населения и его хозяйственная деятельность на территории русского Дальнего Востока 1864 - февраль 1917 гг.».

С распадом СССР начинается новый период в отечественной историографии. Изменения касаются и изучения истории китайских и корейских рабочих в России. Выходят научные работы, как обобщающего характера, так и посвященные малоизученным аспектам пребывания китайских и корейских рабочих на Дальнем Востоке.

На наш взгляд, эти изменения были обусловлены рядом причин: во-первых, изменением внешнеполитического курса России и КНР и улучшением отношений между нашими государствами; во-вторых - как следствие первого, - вновь возникшей потребностью в иностранной рабочей силе, увеличением количества китайских рабочих в Российской Федерации. В постсоветское время продолжают изучаться вопросы, связанные с анализом количественной стороны трудовой деятельности китайских и корейских рабочих, рассматривается процесс их проникновения в Российскую империю, формы и характер деятельности восточных рабочих.

В этот период выходит целый ряд монографий и статей, посвященных деятельности китайских и корейских рабочих в России, в частности на Дальнем Востоке, таких авторов как Б.Д. Пака, А.Т. Кузина, Н.Ф. Бугай, В.В. Верхоляк, С.Г. Нама, А.И. Петрова, A.A. Торопова, Т.З. Позняк, Л.И. Галлямовой и др.

Следует отметить, что во всех этих работах практически отсутствуют данные по Забайкальской области. При исследовании истории Приамурского генерал-губернаторства акцент делается на Приморскую и Амурскую области.

В работах историков подробно изучается вопрос о начале китайской и корейской иммиграции в Россию. С.Г. Нам в своей работе «Российские корейцы: История и культура (1860 - 1925 гг.)» говорит о том, что корейские переселенцы появились в Южно-Уссурийском крае с начала 60-х годов XIX в. Начальной датой переселения корейцев А.И. Петров считает 1864 г.

Большинство же авторов согласно с тем, что начальная дата появления китайцев в России относится к 50 - 60 годам XIX в. Например, А.И. Петров определяет более точную дату - 1856 г.

В ряде статей и монографий А.И. Петров также подробно рассматривает причины китайской и корейской иммиграции на Дальнем Востоке. По его мнению, на начальном этапе для корейских рабочих основной причиной является предоставление больших льгот.

Как и в предыдущие периоды, в отечественной историографии конца XX -начала XXI в. остается актуальным вопрос о так называемой «желтой опасности». Этот термин стал широко использоваться в средствах массовой информации и печатных изданиях России еще в конце XIX в., со времен активизации хозяйственно-экономической деятельности русского правительства по освоению дальневосточных земель и китайской колонизации Маньчжурии. Решение этого вопроса рассматривается неоднозначно и на современном этапе.

Так, С.Г. Нам в своей работе говорит о наличии на Дальнем Востоке «желтой опасности». Однако автор вслед за В.Д. Песоцким разграничивает понятия «желтая опасность» и «корейский вопрос». С.Г. Нам считает, что за «корейским вопросом» не стоит «желтой опасности»», а наибольшую же опасность представляли китайские подданные.

В своей статье «Желтый вопрос» А. Ларин говорит о том, что представители китайской диаспоры, плохо соблюдающие российские законы, практически не поддающиеся процессу ассимиляции, постоянно вызывали беспокойство у российских должностных лиц. Однако автор считает, что страхи насчет «желтой опасности» были в значительной мере преувеличены.

Анализирует наличие «желтой опасности» на Дальнем Востоке Ю.Н. По-повичева. По мнению автора, решение «желтого вопроса» показало сильные и слабые стороны администрации края, где ярко проявились умения решать проблемы с наименьшими потерями. В то же время автор отмечает слабости русской бюрократической системы при столкновении с представителями инокуль-турного общества.

На современном этапе изучается новая проблема, а именно адаптация китайских и корейских рабочих в Российской империи в конце XIX - начале XX вв.

В своей статье «Китайцы в Приморье: некоторые аспекты социальной адаптации (конец XIX - начало XX вв.)» Е.И. Нестерова говорит о том, что более корректно говорить о китайском миграционном, а не колонизационном потоке, поскольку его составлявшее большинство не связывало с этой территорией долговременных перспективных планов. В ряде случаев наблюдалось увеличение временного интервала пребывания в России до нескольких лет, реже -десятков лет.

Вопросу о китайских мигрантах на территории Забайкальской области посвящена диссертация Е.Ю. Башкуевой. Автором рассматриваются типы миграции (маятниковая, стационарная), а так же их экономические и социальные проблемы.

Этнокультурной и социально-экономической адаптации корейской диаспоры посвящена статья И.О. Сагитовой. В ней автор приводит периодизацию, характер иммиграции, ее численность и социальный состав переселенцев, отмечая, что из-за регулярных перемещений и недостоверности полицейского

учета населения о численности корейской диаспоры можно судить приблизительно.

Автор говорит о том, что существенную помощь в адаптации переселенцев оказывала миссионерская деятельность Русской Православной церкви.

На сегодняшний момент интерес у исследователей вызывает вопрос распространения официальной в Российской империи православной религии среди китайских, корейских рабочих. Миссионерской деятельности на территории Российской империи посвящена монография под редакцией А.П. Забияко, на территории Забайкальской области - работы В.И. Косых. В своей работе «Маньчжурский клин»: история, народы, религия» А.П. Забияко изучает миссионерскую деятельность русской православной церкви, рассматривая работу архиепископов Камчатских Иннокентия и Вениамина и др., анализирует миссионерство среди китайцев и корейцев. Как отмечает автор, во второй половине XIX в. православие получило значительное распространение среди китайского населения Дальнего Востока России.

В отечественной историографии пристальное внимание уделяется проблемам международно-правового положения, иммиграционной политике правительства России и вопросу подсудности в отношении китайских и корейских рабочих на Дальнем Востоке. Этим вопросам посвящены ряд работ А.И. Петрова и А.Г. Ларина.

Проблема подсудности китайских и корейских рабочих стояла достаточно остро. Как указывает А.Г. Ларин в своей работе «Китайцы в России вчера и сегодня: исторический очерк», до 1882 г. действовало правило, зафиксированное в Уложении о наказаниях 1866 г., по которому иностранцы, совершившие преступление на российской территории, высылались китайскому правительству. В 1882 г. экстерриториальность китайских подданных была отменена. Однако не всегда китайские власти выдавали преступников-китайцев, сбежавших из России на родину. Эту точку зрения поддерживает и А.И. Петров.

Большое количество работ посвящено в той или иной степени вопросу об экономической деятельности китайских и корейских рабочих в конце XIX - начале XX вв. на Дальнем Востоке и в Российской империи в целом.

В работе «Экономическая деятельность китайцев на российском Дальнем Востоке: торговля, предпринимательство, занятость (конец XIX - начало XX в.)» Г.Н. Романова анализирует сферы применения труда китайцев. Она выделяет несколько областей такие как, торговля, предпринимательство, китайское земледелие и различные промыслы.

Следует все же отметить, что существующие на современном этапе научные исследования носят общий характер: тема изучается либо в территориаль-

ных рамках российского Дальнего Востока, либо в рамках всей Российской империи.

Источниковой базой исследования являются законодательные и нормативно-правовые акты Российской империи, а так же, что наиболее важно, большой комплекс неопубликованных документальных источников центрального архива Российской Федерации, архивов Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Первая группа источников включает в себя международные документы и внутренние акты российского правительства. Международные документы представлены различными трактатами, соглашениями и договорами, заключенными Российской империей с соседними государствами (Нерчинский, Кяхтин-ский, Пекинский договоры, Тяньцзинский трактат и т.д.).

В качестве источника о правовом статусе восточных рабочих использовались внутренние акты, в частности Полное собрание законов Российской империи. Вопрос о подсудности китайских и корейских рабочих рассматривался в рамках уложений и уставов.

В процессе исследования пребывания китайских и корейских рабочих в Забайкальской области с 1860 по 1917 г. были проанализированы архивные документы Государственного архива Российской Федерации (г. Москва), Российского Государственного исторического архива Дальнего Востока (г. Владивосток), Государственного архива Читинской области (в ноябре 2008 г. переименован в Государственный архив Забайкальского края) (г. Чита), Национального архива Республики Бурятия (г. Улан-Удэ) и Государственного архива Иркутской области (г. Иркутск). Следует отметить, что большинство документов изучены и введены в научный оборот впервые.

Большинство архивных данных сосредоточено в фондах РГИА ДВ: 1 («Приморское областное правление»), 701 («Главное Управление Восточной Сибири»), 702 («Канцелярия Приамурского генерал-губернатора»), 704 («Канцелярия военного губернатора Амурской области»),

К особо важным документам можно отнести данные фонда 702 («Канцелярия Приамурского генерал-губернатора»). Здесь содержится богатейший материал о правовом положении корейцев и китайцев, как на Дальнем Востоке, гак и в России в целом. Можно отметить, секретную переписку по вопросу о подсудности русским законам китайских подданных, совершивших преступления на российской территории, различные справки по вопросу об издании общего иммиграционного закона, проект этого закона.

В Государственном архиве Читинской области (ГАЧО) было изучено 23 фонда. Большой пласт информации о китайских и корейских подданных содержится в 1 фонде («Забайкальское областное правление»), в общем отделе. В фонде сохранились дела, содержащие официальные прошения военному губернатору о принятии в российское подданство китайцев и корейцев.

Данные о противоправной деятельности китайских и корейских рабочих, о насилии русских над китайцами содержатся в фондах: 1 («Забайкальское областное правление, тюремный отдел»), 24 («Читинское уездное полицейское управление (1856 - 1917 гг.)»), 26 («Читинское городское полицейское управ-

ление (1852 - 1918 гг.)»). Уголовные дела, обвинительные акты, приговоры суда, личные дела иностранцев-правонарушителей, уголовное дело по факту существования в г. Чите тайного политического корейского общества «Кук-мин-хой» находятся в следующих фондах: 43 («Читинский окружной суд (1897 -1917 гг.)»), 50 («Прокурор Читинского окружного суда (1891 - 1917 гг.).»), 104 («Читинский уездный начальник (1857 - 1916 гг.).»), 113 («Забайкальская областная тюремная инспекция (1865 - 1920 гг.)»).

В Национальном архиве Республики Бурятия (НАРБ) было проработано десять фондов: 10 («Верхнеудинская городская управа. 1874 - 1916 гг.»), 92 («Канцелярия кяхтинского градоначальника»), 102 («Кяхтинская таможня»), 123 («Баргузинское окружное полицейское управление»), 129 («Агинская Степная Дума. 1846- 1909 гг.»), 131 («Агинское инородческое волостное правление»), 177 («Кяхтинская Воскресенская церковь. 1808 - 1916 гг.»), 291 («Че-лутаевская инородческая управа»), 337 («Верхнеудинское окружное полицейское управление»), 350 («Кяхтинский мещанский староста г. Троицкосавск»),

Фонды 10, 92, 102 содержат циркуляры генерал-губернатора Восточной Сибири, переписку верхнеудинской управы по вопросам торговли китайскими подданными, циркулярами МВД, Департамента внешней торговли Главного управления Восточной Сибири, Иркутской казенной палаты, Департамента таможенных сборов и т.д.

В 123 фонде сосредоточены статистические данные о количестве китайских и корейских рабочих в Баргузинском уезде, полицейской управы, а также данные врачебного отделения Забайкальского областного правления.

Фонды 129, 131, 291, 337 и 350 содержат прежде всего статистические данные о числе китайских и корейских рабочих на подведомственных территориях по сословиям, роду деятельности, о крещении инородцев, выписки из метрических книг, переписку с волостными правлениями, полицейскими надзирателями о выдаче паспортов, видов на жительство, дела о взыскании податей и повинностей с китайцев и корейцев и т.д.

В процессе исследования нами использовались так же данные Государственного архива Иркутской области (ГАИО). Были проработаны следующие фонды: 25 («Канцелярия Иркутского генерал-губернатора»), 32 («Иркутское Генерал-губернаторство»), 122 («Иркутский переселенческий пункт») и 175 («Заведующий восточным районом передвижения переселенцев»).

Особое внимание вызывают данные 25 фонда, которые охватывают временной промежуток с 1887 по 1917 гг., т.е. рассматривается именно тот период, когда Забайкальская область входила в состав Иркутского генерал-губернаторства. Наибольший интерес представляют циркуляры, положения,

инструкции, документы об административных делах, штатах, составе и функциях местной администрации.

Характеризуя фонды Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), следует отметить следующие: 102 («Департамент полиции Министерства Внутренних Дел») и 109 («III отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии»). Данные 102 фонда освещают деятельность Департамента государственной полиции МВД с 6 августа 1880 г. по 18 февраля 1883 г. и Департамента полиции МВД с 18 февраля 1883 г. по 10 марта 1917 г.

Департамент полиции являлся центральным учреждением государственной полиции Российской Империи (в системе МВД), осуществлял охрану государственной границы и пограничных сообщений, ведал выдачей паспортов русским подданным и видов на жительство в России иностранцам, а с 24 декабря 1915 г. занимался вопросами применения рабочего законодательства (китайцы и корейцы прибывали по большей части в Забайкальскую область в качестве рабочих) и исполнением «узаконений» и правил о паспортах и о высылке иностранных подданных за границу.

Фонд 109 («III отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии») характеризует работу высшего органа политического розыска в России. Для нашего исследования важно проследить работу, прежде всего, третьей экспедиции, которая с 1826 до середины 1866 г. осуществляла наблюдение за пребыванием иностранцев в России, контроль за их приездом и отъездом, функции контрразведки. Здесь сосредоточены дела, касающиеся процесса визирования паспортов, инструкции об организации негласного надзора за иностранцами, списки прибывших и высланных иностранцев, о российских торговых отношениях с китайцами и др.

Следует отметить, что все документы, принимаемые и издаваемые на местном уровне пересылались в центральные органы, а на месте оставались их копии, поэтому в работе делаются ссылки на ГАРФ только по общим вопросам, касающимся пребывания иностранцев в Российской империи.

Также к источниковой базе нашего исследования следует отнести и периодические издания исследуемого периода: «Забайкальские епархиальные ведомости», «Восточное обозрение», «Сибирский наблюдатель», «Сибирские вопросы».

Цель исследования состоит в изучении и анализе роли китайских и корейских рабочих в экономической, политической и социальных сферах Забайкальской области в 1860 - 1917 гг. Для достижения поставленной цели ставятся следующие задачи:

- определить исторические предпосылки и причины появления в Забайкальской области восточных рабочих;

- выявить основные источники появления китайских и корейских рабочих на территории Забайкальской области;

- установить численность прибывших в Забайкалье китайских и корейских рабочих, а также определить сферы применения их труда;

- дать анализ правового аспекта пребывания иностранцев на территории Российской империи в целом, и на территории Забайкалья в частности, пока-

зать процесс выработки иммиграционного закона, принятие российского подданства и взаимодействие восточных иммигрантов с российскими властями;

- проанализировать взаимоотношения китайских и корейских рабочих с местным населением, рассмотреть миссионерскую деятельность среди китайцев и корейцев как один из путей их социальной адаптации.

Методологическую основу диссертации составляют научные принципы историзма, причинности и объективности. Принцип историзма дал возможность провести анализ событий и рассмотреть исследуемый период как естест-венноисторический процесс.

Следуя принципу причинности, автор пытается выявить причины появления китайцев и корейцев в Забайкальской области в середине XIX в. Нестабильная ситуация в Китае и Корее и, как следствие, необходимость и желание искать решения своих жизненных проблем на территории Российской империи заставили их появиться здесь.

Руководствуясь принципом объективности, оперируя конкретными историческими фактами, подкрепленными архивными данными, автор попытался выявить основную тенденцию развития в рамках указанной проблемы. В работе рассмотрены как положительные, так и отрицательные моменты пребывания китайских и корейских рабочих в Забайкалье.

В ходе исследования использовались и общенаучные методы, такие как: анализ, синтез, аналогия и сопоставление. В ходе работы над проблемой был проведен отбор и классификация документов, отражающих историю китайцев и корейцев в Забайкальской области во второй половине XIX - начале XX вв„ изучена и проанализирована монографическая и статейная литература, проведен статистический анализ.

Кроме вышеперечисленных общенаучных, применялись и специальные научные методы. Проблемно-хронологический, сравнительно-исторический методы позволили рассмотреть процесс пребывания китайских и корейских рабочих на территории Забайкальской области на протяжении всего изучаемого периода, и его зависимость от международной обстановки в целом.

Объект исследования - китайские и корейские рабочие, прибывшие и трудившиеся на территории Забайкальской области Российской империи в 1860 -1917 гг.

Следует уточнить, что российские власти в официальных документах и в научных исследованиях конца XIX - начала XX вв. использовали и другие термины для обозначения этих иностранцев, такие как «дайцинские подданные», «восточные рабочие», «желтая раса». Важно отметить, что все эти термины не носили негативной окраски.

Предметом исследования являются основные сферы жизнедеятельности китайских и корейских рабочих в Забайкальской области, включая виды их трудовой деятельности, правовое положение в России, а также взаимоотношения с российским обществом и официальной православной религией.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1860 по 1917 гг.

Нижние рамки исследования определяет подписание в 1860 г. Пекинского договора, по которому китайские подданные получили возможность торговать

в пределах Российской империи. Именно с этого момента начинают появляться архивные данные об их присутствии на территории Забайкальской области. В 60-е годы XIX в. были установлены первые непосредственные контакты Кореи с Россией, которая тогда осваивала территорию своего Дальнего Востока, в том числе Приморья. В Забайкальской области более или менее постоянный приток корейцев датируется 90-ми годами XIX в.

Верхние рамки определены Октябрьской революцией 1917 г., положившей конец истории Российской империи, а также образованием в марте 1917 г. нового органа революционной власти - Комитета общественной безопасности, сместившего генерал-майора В.И. Мустафина с должности военного губернатора Забайкальской области, и соответственно выработкой новых критериев по отношению к восточным рабочим, приток которых изменился, но не прекратился при новом политическом режиме.

Территориальные рамки - вся территория Забайкальской области Российской империи по административно-территориальному делению на 1860 -1917 гг.

Научная новизна диссертации заключается в том, что на основе впервые введенных в научный оборот исторических источников (архивных материалов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока, Государственного архива Российской Федерации, Национального архива республики Бурятия, Государственного архива Иркутской области, Государственного архива Забайкальского края), а также уже опубликованных материалов, исследованы основные сферы жизнедеятельности китайских и корейских рабочих в Забайкальской области в период с 1860 по 1917 гг.

Впервые в результате комплексного использования опубликованных и неопубликованных источников проанализированы малоизученные аспекты, а именно: сферы применения труда китайских и корейских рабочих, их правовое положение, вопросы подсудности, а так же взаимодействие восточных рабочих и православной религии.

Положения, выносимые на защиту. Исследование, проведенное на базе источников общероссийского и регионального масштаба, позволяет выдвинуть ряд положений:

- источником появления китайских и корейских рабочих в Забайкальской области выступал, прежде всего, российский Дальний Восток, а затем уже непосредственно территории Китая и Кореи;

- причины, заставившие восточных рабочих искать работу в Российской империи в разные периоды, были неодинаковы. Прежде всего, это экономическая привлекательность Забайкальской области для китайских и корейских рабочих и заинтересованность местных предпринимателей в дешевом иностранном труде. Кроме материальной заинтересованности было еще и неблагополучное социально-экономическое положение в родных государствах. Позже добавились и политические причины (войны, аннексия Кореи Японией и др.);

- развитие Забайкальской области требовало большого количества дешевой рабочей силы, и в отличие от российского Дальнего Востока, китайские и корейские рабочие в Забайкалье не создавали серьезной конкуренции россий-

ским рабочим, за исключением золотопромышленности. Область применения их труда была весьма разнообразна, но наибольший процент занятости китайцев и корейцев был в таких сферах как торговля, золотопромышленность, огородничество и так называемые «черные» работы;

- политика местной администрации по отношению к китайским и корейским рабочим развивалась в русле внешнеполитических интересов Российской империи. Количество прибывающих восточных рабочих требовало урегулирования с правовой точки зрения. В истории иммиграционной политики российских властей можно выделить два этапа. На первом этапе отношения строились в русле международных договоров и трактатов, на втором этапе был выработан специальный иммиграционный закон;

- повседневная реальность требовала урегулирования не только международно-правового положения китайских и корейских рабочих, но и решения вопроса в сфере уголовных и административных правонарушений;

- китайцы и корейцы не всегда приезжали в Забайкальскую область для временного получения экономической выгоды, многие из них становились подданными Российской империи, и что не менее важно принимали православие, становились миссионерами, а официальная православная церковь в какой-то мере помогала адаптироваться китайским и корейским рабочим в чужом для них государстве.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные положения и выводы могут быть применены для работы над монографией по истории пребывания китайских и корейских рабочих во второй половине XIX - начале XX вв., как в Забайкальской области, так и в России в целом.

Материалы исследования могут быть использованы в преподавании соответствующего раздела в курсе истории России в средних и высших учебных заведениях, а также при чтении специальных курсов по истории русско-китайских и русско-корейских отношений второй половины XIX - начала XX в., по истории Забайкалья, в подготовке научных статей и оформлении музейных экспозиций.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на следующих научных конференциях: межрегиональной научной конференции «Молодежь и наука - третье тысячелетие» (г. Красноярск, 2002 г.); X международной молодежной научной конференции «Молодежь Забайкалья: культура здоровья - здоровое общество» (г. Чита, 2006 г.); научно-практической конференции «Девятые Иннокентьевские чтения. Историческая связь времен: духовность, нравственность, патриотизм» (г. Чита, 2006 г.); международной научно-практической конференции «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия - Китай - Монголия» (г. Чита, 2006 г.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, практическая значимость, ее новизна. Определены цель, задачи, хронологические и территориальные рамки.

Дан историографический анализ источниковой базы и выбраны методы научного исследования. Обозначены положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Появление китайских и корейских рабочих в Забайкальской области Российской империи и сферы применения их трудовой деятельности (1860- 1917 гг.)» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе раскрываются причины появления китайских и корейских рабочих. Основные причины заключались в экономической привлекательности Забайкальской области, а также этому способствовало нестабильное положение на их родине.

В Забайкальскую область как китайские, так и корейские рабочие в большинстве случаев попадали с российского Дальнего Востока, в основном из Приморья, где они селились первоначально. Следует отметить, что поток иностранцев не всегда был велик и зависел от различных факторов.

Китайцы в Забайкальской области появились раньше, чем корейские рабочие. Взаимодействие с китайскими купцами характерно и для более раннего периода, а после подписания в 1860 г. Пекинского договора торговые отношения вышли на более высокий качественный уровень. Следовательно, количество китайцев прибывающих в Россию возросло. В Забайкальской области, как показывают источники, появляются примерно с этого же времени. Корейские рабочие, по архивным данным, в области появляются в 90-е годы XIX в. Приток восточных рабочих был не всегда равномерным, так с середины 90-х годов XIX в. отмечается усиление притока азиатских рабочих, как и в период русско-японской войны, 1900 г. отмечен снижением переселенческой активности. Как показывает статистика, китайские и корейские рабочие прибывали в Забайкальскую область даже в период революции, затем переселенческая активность практически сошла на нет.

Несмотря на разную активность при переселении восточных рабочих в Российскую империю в целом, и Забайкальскую область, в частности, потребность в рабочей силе была, а китайские и корейские рабочие восполняли ее.

Во втором параграфе дается анализ сфер применения труда китайских и корейских рабочих в Забайкальской области.

В Забайкальскую область в рассматриваемый период прибывали в основном работоспособные мужчины в возрасте от 20 до 50 лет и все они находили себе работу.

С середины 60-х годов XIX в. основным видом занятости иностранцев была торговля. Главными торговыми точками на протяжении всего периода в области являлись слобода Кяхта, города Троицкосавск, Нерчинск, Чита, Верхне-удинск.

Кроме торговли китайцы и корейцы занимались земледелием, по большей части огородничеством. Поскольку иностранцам запрещалось иметь землю в частной собственности, они арендовали ее у городских или сельских управлений, казаков и крестьян.

Помимо огородничества китайцы и корейцы занимались прачечным делом, «черными» работами, производством кирпича и папирос. В архивах содержатся

сведения о том, что иностранцы были также учителями, докторами, чиновниками, фотографами, однако это были единичные случаи.

Особый интерес у восточных рабочих вызывала золотопромышленность Забайкальской области. Корейцы и китайцы по приезду в Забайкалье старались наняться рабочими на золотые прииски и горные промыслы.

Русские же промышленники предпочитали нанимать восточных рабочих из-за дешевизны их услуг. Следует отметить, что были и минусы применения труда китайцев и корейцев: их было невыгодно нанимать на те прииски, которые разрабатывались хозяйственным способом, при помощи разного рода механических приспособлений,

К началу XX в. процент восточных рабочих вырос достаточно заметно. Это стало вызывать опасение у российских властей, ив 1910 г. был принят закон, по которому вводились ограничения при найме китайских и корейских рабочих на территории Забайкальской области, Приамурского и Иркутского генерал-губернаторств. Однако потребность в рабочей силе в связи с первой мировой войной, постройкой КВЖД и т.п. привела к тому, что закон постоянно нарушался. К тому же, в Забайкальской области китайские и корейские рабочие не перекрывали весь рынок рабочей силы, а являлись дополнительным трудовым ресурсом. Таким образом, дешевая рабочая сила китайцев и корейцев всегда находила спрос у российских работодателей.

Во второй главе «Правовой аспект пребывания китайских и корейских рабочих в Забайкальской области (1860 - 1917 гг.)», состоящей из трех параграфов, подробно рассматривается положение китайских и корейских рабочих в России с юридической точки зрения.

В первом параграфе рассматривается иммиграционная политика Российской империи относительно восточных рабочих. Ее можно разделить на несколько этапов. Первоначально контроль над иностранцами должен был осуществлять Кяхтинский пограничный комиссар. В его юрисдикцию входили вопросы о взаимной выдаче людей, перешедших границу незаконно, но не совершивших преступлений, также он должен был решать все возникающие споры между русскими и китайцами. За пограничным комиссаром была закреплена обязанность выдачи русских билетов на проживание и торговлю в России.

С конца XIX в. все китайцы и корейцы, прибывающие в Россию, должны были иметь визированные национальные паспорта и виды на жительство.

После русско-японской войны усиливается поток китайских и корейских подданных, и правительство начинает принимать более активные меры по контролю за иностранцами. Результатом такой законотворческой политики становится «Закон об установлении в пределах Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства, некоторых ограничениях для лиц, состоящих в иностранном подданстве», принятый в 1910 г., просуществовавший до первой мировой войны. В дальнейшем отношения с восточными рабочими стали регулироваться постановлениями властных органов Российской империи.

Второй параграф посвящен вопросу взаимодействия китайских и корейских рабочих с российскими властями, а также вопросу подсудности иностранцев русским законам.

Наличие восточных рабочих на территории Российской империи в целом, и на Дальнем Востоке и в Забайкалье, в частности, неизбежно приводило к активному взаимодействию последних с русскими властями. Местная администрация изначально старалась урегулировать процедуру пребывания иностранных подданных в нашем государстве.

Благодаря активной деятельности генерал-губернатора А.Н. Корфа российские власти стали регулировать этот процесс. Прежде всего, было запрещено прибывать на русскую территорию без национальных паспортов. При въезде в Приамурский край китайцы и корейцы должны были визировать свои паспорта на заставах или в определенных городах.

С 1 июня 1899 г. было постановлено, чтобы китайские и корейские подданные при переходе границы обязательно предъявляли национальный паспорт, на который налагалась обычная виза. С ним можно было жить в России в течение месяца, после чего полагалось получить особый годовой или полугодовой билет с уплатой паспортного сбора. Виды на жительство сроком на год в Забайкальской области выдавал военный губернатор.

Однако процедурой регулирования процесса перехода границы и пребывания на территории России, т.е. административной сферой, взаимодействие китайских и корейских рабочих с властями не ограничивалось.

Особая структура взаимоотношений российских властей и иностранцев складывалась в уголовной сфере. Изначально эти отношения регулировались нормами международных договоров между государствами. Вплоть до начала 80-х годов XIX в. российское правительство постоянно следовало правилу выдачи китайцев, совершивших преступления в пределах империи, национальным властям для наказания по законам их страны.

Затем с развитием норм уголовного права в Российской империи в целом, и на Дальнем Востоке в частности, стали регулироваться российскими законами. В период нахождения на территории России от восточных рабочих требовалось подчиняться российским законам, и все возникающие проблемы решать через русскую администрацию той или иной местности без вмешательства в эти взаимоотношения со стороны иностранных властей.

Такое положение касалось естественно не российско-подданных рабочих. Однако среди тех, кто прибывал на заработки в Забайкальскую область, были и те, кто изъявлял желание принять российское подданство. И данная проблема, безусловно, также требовала правового урегулирования. Этот вопрос рассматривается в третьем параграфе.

Исходя из норм российского законодательства, китайские и корейские подданные могли ходатайствовать о принятии их в подданство. В Забайкальской области прошение подавалось на имя военного губернатора с изложением причин, заставляющих поменять подданство.

Поток желающих принять российское подданство часто был связан с обстановкой на международной арене, так после китайско-корейской, русско-

японской войн и аннексии Кореи Японией количество прошений увеличивалось. Принятие российского подданства для иностранцев давало им множество преимуществ перед своими соотечественниками и в экономической и политической сферах.

Адаптироваться же в духовной, социальной и культурной сферах Российского государства китайцам и корейцам помогала православная церковь. Этой сфере жизни китайских и корейских рабочих посвящена третья глава «Китайские, корейские рабочие и официальная религия в Забайкальской области (1860-1917 гг.)». В двух параграфах раскрывается история взаимодействия китайских и корейских рабочих и православия, как официальной религии в Российской империи, а также развитие миссионерского дела среди восточных рабочих.

Естественно, очень важно, что, прибыв в Российскую империю китайские и корейские рабочие, пытались адаптироваться в условиях нового государства, и это выражалось не только в желании получить материальную выгоду, правовой статус, но и в попытке духовного приобщения к русской культуре, а Забайкальская духовная миссия в свою очередь пополняла ряды последователей православной веры. Этот вопрос рассматривается в первом параграфе.

Анализируя процедуру принятия православия иностранцами, можно выделить несколько моментов. Они состояли в следующем: перед принятием крещения давалась подписка о желании перейти в православие, сам процесс крещения должны были засвидетельствовать два «восприемника» (обычно мужчина и женщина, не состоящие в браке). Всех принявших православие записывали в первую часть церковной метрической книги, в раздел о родившихся детях, и им обычно давались русские имена, о чем также делалась соответствующая запись. Следует отметить, что обряд крещения совершали в это время уже не только русские священники, но и корейские миссионеры.

Как показывают источники, китайские и корейские рабочие не всегда принимали новую веру по велению души. Они поступали как прагматики - это, прежде всего, облегчало процесс принятия в российское подданство, давало возможность вступить в брак с православной, уйти из-под контроля властей Китая и Кореи. Однако не следует забывать и то, что многие, принимая христианство, пытались стать истинно верующими, некоторые из них становились даже миссионерами, что, конечно же, говорит не о меркантильных интересах, а о желании именно духовного просвещения.

Второй параграф посвящен еще одному важному вопросу - миссионерской деятельности среди китайских и корейских рабочих. Изначально развитие миссионерства среди восточных рабочих необходимо рассматривать с деятельности епископа Камчатского Иннокентия на Дальнем Востоке. Благодаря его работе в Камчатской епархии была открыта китайско-маньчжурская миссия, а в Благовещенском духовном училище начато преподавание маньчжурского языка. Он также постоянно контактировал с членами Русской духовной миссии в Пекине.

Следует отметить, что в Забайкальской же области миссионерское дело среди китайцев практически не развивалось, несмотря на солидное количество китайских рабочих, пожелавших присоединиться к православной вере.

Миссионерская деятельность русской православной церкви среди корейских рабочих развивалась на протяжении рассматриваемого периода довольно успешно. Помогло в ее развитии и образование особого прихода из корейцев и их христианское просвещение при Читинской центрально-миссионерской школе Иннокентьевской церкви.

Миссионеры не только крестили восточных рабочих, но и помогали им в повседневной жизни. Поскольку основная масса не знала русского языка, они брали на себя обязанности переводчика и старались разъяснить правила проживания в России, и в целом старались облегчить взаимоотношения китайцев, корейцев и русской администрации Забайкальской области. Одним из центров консолидации и сплочения православных корейцев являлся журнал «Православие». Он издавался на корейском языке с 1911 г., ставил пред собой задачу религиозного просвещения корейцев, кроме этого, в нем печатались материалы о политической и экономической жизни Кореи.

Кроме этого печатного издания в развитии миссионерства в Забайкалье большую роль сыграло и Братство, открытое в честь Святителя и Чудотворца Иннокентия. Эта организация поставила миссионерство на более высокую ступень. Цель ее деятельности заключалась в следующем: распространение и утверждение православия, улучшение материально-экономического и гражданского положения принявших православную веру корейцев.

Следует также указать, что миссионерство поддерживалось и со стороны российского правительства. Как нам кажется, нельзя недооценивать миссионерское дело, поскольку миссионеры (ими нередко становились и сами корейцы) сыграли огромную роль, помогая китайским и корейским рабочим адаптироваться в новых условиях и облегчить их отношения с местной властью.

В заключении подведены итоги проведенного исследования.

С начала XIX в. взаимодействие Китая, Кореи и России характеризовалось установлением торговых отношений, с учетом политического аспекта, причем каждая из сторон отстаивала интересы на территории своего государства. К середине же XIX в. наблюдается процесс переселения иностранцев на территорию других государств (в частности, в Российскую империю), для чего имелись объективные причины.

Основной причиной переселения китайских и корейских рабочих в Российскую империю явилась экономическая и политическая нестабильность на родине, что, прежде всего, сказывалось на увеличение числа безработных рабочих и безземельных крестьян. Еще одной немаловажной причиной было возникновение вооруженных конфликтов (тайпинское восстание, японо-китайская, русско-японская войны и т.п.).

В Забайкалье китайские и корейские рабочие приезжали с Дальнего Востока, в основном из Приморья, где они поселялись первоначально. Следует отметить, что поток иностранцев не всегда был велик и зависел от различных факторов. Так, с середины 90-х годов XIX в. отмечается увеличение притока китайских и корейских рабочих, равно как и в период русско-японской войны, 1900 г. отмечен снижением переселенческой активности из-за обострения отношений с российскими властями.

С середины 60-х годов XIX в. основным видом деятельности китайских и корейских рабочих в Забайкалье являлась торговля. Наиболее активно она велась в слободе Кяхта, городах Троицкосавске, Нерчинске, Чите, Верхнеудин-ске. Кроме торговли, китайцы и корейцы занимались огородничеством, прачечным делом, «черными» работами, производством кирпича и папирос и т.д.

Наиболее же выгодной и привлекательной для китайских и корейских рабочих была работа на золотых приисках Забайкальской области, что естественно объяснялось более выгодной оплатой труда, а иногда, например, возможностью утаить золотоносную руду. Промышленники Забайкальской области, в свою очередь, предпочитали нанимать восточных рабочих из-за дешевизны их услуг.

Некоторые китайские и корейские рабочие, переселившись на территорию Российского государства, принимали решение перейти в российское подданство, нормы законодательства которого давали им такую возможность. В Забайкальской области прошение подавалось на имя военного губернатора с изложением причин изменения подданства.

Взаимодействие властных органов Российского государства и восточных рабочих не ограничивалось вопросами подданства. Еще одной немаловажной сферой, которая проанализирована в исследовании, являлось регулирование иммиграционной политики.

Первоначально контроль над иностранцами осуществлял Кяхтинский пограничный комиссар. В его юрисдикцию входили вопросы о взаимной выдаче людей, незаконно перешедших границу, но не совершивших преступлений; также он призван был решать все возникающие споры между русскими и китайцами. За пограничным комиссаром также закреплялась обязанность выдачи русских билетов на проживание и торговлю в России.

60 - 70-е годы XIX в. определили новый этап в политике российского государства. С этого периода все китайские и корейские рабочие, прибывающие в Россию, должны были иметь визированные национальные паспорта и виды иа жительство.

С 1 июня 1899 г. было решено, чтобы китайские и корейские подданные при переходе границы предъявляли национальный паспорт, на который ставилась обычная виза. По нему разрешалось жить в России в течение месяца, после чего требовалось получить годовой или полугодовой билет с уплатой паспортного сбора. В Забайкальской области виды на жительство сроком на один год выдавались военным губернатором.

Российское законодательство регламентировало как административные вопросы, так и определяло статус восточных рабочих в уголовном праве. Вплоть до начала 80-х годов XIX в. российское правительство постоянно следовало правилу выдачи китайцев, совершивших преступления в пределах империи, национальным властям для наказания по законам их страны. К концу XIX в., с развитием правовых норм, наказание за совершенные преступления на территории Российской империи стало регулироваться местными законами.

Взаимодействие китайских и корейских рабочих и Российского государства развивалось также в социальной и духовной сферах. В этих сферах активную

роль играла православная церковь. Хотя китайцы и корейцы старались сохранить связь с исговедуемой религией, часть их них присоединялись к православию. Однако не всегда китайцы и корейцы принимали новую веру по велению души. Это облегчало восточным рабочим процесс вступления в российское подданство, дазало возможность заключить брак с русскими, уйти из-под контроля властей Китая и Кореи. Однако вышесказанное не позволяет говорить, что все иностранцы руководствовались лишь корыстными мотивами. Многие, принимая хрчстианство, хотели стать истинно верующими, некоторые из корейцев даже занимались миссионерским делом.

Говоря о миссионерстве, акцент стоит сделать именно на деятельности корейских рабочих, поскольку в Забайкальской области среди китайских рабочих оно не развивалось.

Миссионерская деятельность русской православной церкви среди пришлого корейского населения развивалась довольно успешно. Следует также указать, что миссионерская деятельность иногда поддерживалась и со стороны российского правительства, так как это облегчало взаимодействие восточных рабочих и В-шетных органов.

Взаимодействие России, Китая и Кореи имеет многовековую историю. Это развитие политических, экономических и культурных связей. На современном этапе международных контактов очень важно понять историю формирования этих отнош;ний. Важно отметить, что вопрос об использовании труда китайских и корекких рабочих в Забайкальской области был актуален как в XIX, так в XX и в XII вв.

XIX в. ставил задачи первоначального регулирования положения китайцев и корейцев в Российской империи, причем это было напрямую связано с решением терригориального вопроса и проблемы подсудности российским законам восточных рабочих.

Современность ставит перед нами аналогичные проблемы: сейчас крайне актуален вопрос о роли китайских и корейских рабочих в развитии экономической, политической и социальной сфер Забайкальского края.

Следугт отметить, что восточные рабочие сыграли важную роль в развитии региона. Однако, как показали источники, контроль над процессом привлечения иностранной рабочей силы, особенно в период сложной экономической ситуации в России на современном этапе, требует жесткого контроля и регламентации со стороны российских властей.

При/ожения включают не вошедшие в основное содержание статистические данные о численности, занятости китайских и корейских рабочих, образец вида на жительство, данные о штатах по контролю за восточными рабочими, а также образец отчетной ведомости по выдаче русских билетов китайским рабочим.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

Статьи, опубликованные в периодических изданиях перечня ВАК РФ:

1. Ланцова, Ю.Н. Корейская национальная организация «Кук-мин-хой» [Текст] / Ю.Н. Ланцова // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена: Аспирантские тетради: Научный журнал. -СПб.: АНТТ-Принт, 2007. -№ 12 (33).-С. 134-137.

Статьи и тезисы:

2. Ланцова, Ю.Н. Православные корейцы и Иннокентьевское братство [Текст] / Ю.Н. Ланцова // «Молодежь и наука - третье тысячелетие»: сб. материалов межрегиональной научной конференции / сост. В.В. Сувейзда. - Красноярск: ООО Полиграф, 2002. - С. 86-88.

3. Ланцова, Ю.Н. Орган православных корейцев в Забайкалье - журнал «Православие» [Текст] / Ю.Н. Ланцова // Читинский архивный вестник. - Чита: Поиск, 2002. - № 4. - С. 80-83.

4. Ланцова, Ю.Н. Эмиграционная политика Российского государства по отношению к корейским подданным (к. XIX - н. XX в.) [Текст] / Ю.Н. Ланцова // Проблемы гражданского общества и правового государства: сб. статей и материалов. - Чита: Поиск, 2003. - Вып. 4 - С. 35-39.

5. Ланцова, Ю.Н. Отношения российских властей к корейским подданным (на примере политического дела «Кук-мин-хой») [Текст] / Ю.Н. Ланцова // Проблемы гражданского общества и правового государства: сб. статей и материалов- Чита: Поиск, 2004. - Вып. 5. - С. 25-29.

6. Ланцова, Ю.Н. Формирование корейской диаспоры в Забайкалье (¡8941917 гг.) [Текст] / Ю.Н. Ланцова // Молодежь Забайкалья: культура здоровья -здоровое общество: X международная молодежная научная конференция, Чита, 13-14 апреля 2006 г.: тез. докл. - Чита: ИИЦ ЧГМА, 2006. - С. 38-41.

7. Ланцова, Ю.Н. Китайские и корейские подданные в Забайкалье: проблемы адаптации [Текст] / Ю.Н. Ланцова // История России как многоконфессионального государства: Материалы 42-й Всероссийской заочной научной конференции / под ред. С.Н. Полторака. - СПб.: Нестор, 2006. - С. 65-68.

8. Ланцова, Ю.Н. Православные китайцы и корейцы в Забайкалье в конце XIX - начале XX веков [Текст] У Ю.Н. Ланцова // Иннокентьевские чтения: Избранное: Юбилейный сборник статей, посвященный 210-летию прославления Святителя Иннокентия (Вениаминова) и 10-летию «Иннокентьевских чтений». -Чита: Центр, гор. б-ка им. А.П. Чехова, 2006. - С. 169-172.

9. Ланцова, Ю.Н. Российское законодательство и китайские, корейские подданные (конец XIX - начало XX вв.) [Текст] / Ю.Н. Ланцова II Проблемы гражданского общества и правового государства: сб. статей и материалов.- Чита: Поиск, 2006.-Вып. 8.-С. 81-86.

10. Ланцова, Ю.Н. Некоторые аспекты торговых отношений с Китаем в Забайкальской области [Текст] / Ю.Н. Ланцова // История, этнография, антропология и социология трансграничья. Экология, природа, география, охрана окружающей среды трансграничья: материалы международной научно-

практической конференции «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия -Китай - Монголия» (18-20 октября 2006 г.). - Чита: Изд-во ЗабГГПУ, 2006. -С. 165-168.

11. Ланцова, Ю.Н. Восточные рабочие в Забайкалье на рубеже XIX - XX веков [Текст] / Ю.Н. Ланцова // Ученые записки «Кузнецовские чтения». - Чита: Поиск, 2007. - Вып. 1. - С. 96-98.

Подписано в печать 22.05.09. Формат 60x90/16. Бумага офсетная. Способ печати оперативный. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,4. Заказ № 10609. Тираж 100 экз.

Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского 672007, г. Чита, ул. Бабушкина, 129

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Ланцова, Юлия Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Появление китайских и корейских рабочих в Забайкальской области Российской империи и сферы применения их трудовой деятельности (1860 - 1917 гг.).

§ 1. Причины появления китайских и корейских рабочих в

Забайкальской области.

§ 2. Сферы применения труда восточных подданных в Забайкальской области.

ГЛАВА II. Правовой аспект пребывания китайских и корейских рабочих в Забайкальской области (1860 - 1917 гг.).

§ 1. Разработка иммиграционного закона для китайских и корейских подданных.

§ 2. Взаимодействие китайских и корейских рабочих с российскими властями. Вопрос о подсудности иностранных рабочих. Ю

§ 3. Принятие в российское подданство китайских и корейских рабочих.

ГЛАВА III. Китайские, корейские рабочие и официальная религия в

Забайкальской области (1860 - 1917 гг.).

§ 1. Китайские и корейские рабочие и православие в Забайкальской области.

§ 2. Миссионерская деятельность среди китайцев и корейцев.

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Ланцова, Юлия Николаевна

Вторая половина XIX - начало XX вв. в истории всего мира в целом, и истории России, Китая и Кореи, в частности, рассматривается как очень сложный и насыщенный событиями период. Он характеризуется также масштабной иммиграцией иностранных подданных в пределы Российской империи.

России исторически было предназначено соседство с такими азиатскими странами как Китай, Корея и Япония, и в силу сложившихся в этих странах политических и социально-экономических условий, обладавших значительным эмиграционным потенциалом, они выступили поставщиком трудовых ресурсов и предпринимательских сил. Природные богатства и возможность найти работу всегда привлекали иностранных рабочих в Забайкальскую область Российской империи.

В период существования Восточно-Сибирского генерал-губернаторства Забайкалье оставалось в составе Иркутской губернии. Только указом Николая I от 11 июля 1851 г. в составе Иркутской губернии на территории Верхнеудинского и Нерчинского округов была учреждена Забайкальская область с центром в городе Чите.

16 июня 1884 г. область была изъята из ведения восточно-сибирской администрации и передана в состав Приамурского генерал-губернаторства. 17 марта 1906 г. она вновь была включена в состав Иркутского генерал-губернаторства, в котором оставалась до 1917 г.1 Соответственно все вопросы, связанные с пребыванием иностранных рабочих, находились в разное время в ведении администраций разных генерал-губернаторов.

1 Константинова Г.Л. Забайкальская область Российской империи. // Энциклопедия Забайкалья. Читинская область. В 4-х томах. Том II. Новосибирск: Наука, 2004. - с. 366

4 - достаточно долго по времени, а китайские и корейские рабочие не требовали таких затрат. Самой многочисленной группой среди них в Забайкалье становятся китайские рабочие.

Процесс включения иммигрантов в экономику принимающего общества неизбежно требовал включения их и в правовое пространство. Переселение в основном осуществлялось на российский Дальний Восток (оттуда уже шло пополнение корейской и китайской диаспор в Забайкалье), что вызывало у властей необходимость создания упорядоченного перехода границы и пребывания иностранных подданных на территории России. .

Как в XIX в., так и сейчас в Забайкалье имеется дефицит рабочих рук, а соответственно и заинтересованность местной администрации и предпринимателей в привлечении иностранных рабочих. Однако существование большого процента иностранной рабочей силы на российском рынке труда всегда, а особенно в период экономического кризиса, вызывало определенные опасения. В XXI в. возникают те же проблемы, что и в XIX в. Это и процесс правового урегулирования пребывания иностранных рабочих в Забайкалье, и контроль за их трудовой деятельностью, социальные вопросы, значимость труда иностранцев в развитии экономического - сектора Забайкальского края.

Изучение роли китайских и корейских рабочих в истории Забайкалья середины XIX - начала XX в. позволит осветить указанные проблемы, и сможет показать, как они решались и каковы были их последствия. Предшествующий опыт урегулирования этих вопросов является основой для эффективного экономического и политического сотрудничества Китая, Кореи и Забайкальского края Российской Федерации на современном этапе. Выстраивание же контактов, именно на уровне регионов является одним из важнейших направлений взаимодействия России и ближайших -соседних государств. Этими фактами и объясняется актуальность нашего исследования.

К числу работ, вышедших в дореволюционный период, относятся, прежде всего, труды В.К. Арсеньева, В. Вагина, В.В. Граве, А. Комова, В.Д. Песоцкого и др.1

В этих работах рассматривается вопрос о причинах и времени появления, численности китайских и корейских рабочих на Дальнем Востоке и Забайкальской области.

Автор рассматривает причины появления в Российской империи китайцев, корейцев и японцев, их виды деятельности, отношения с русской администрацией. Приводятся также и статистические данные: так, по сведениям российского консульства, в Чифу на 5 октября 1910 г. (по количеству визированных паспортов) в Россию прибыло около 155078 китайце . В Забайкальскую область, по данным Коммерческой части КВЖД, въехало 39023 человека4. По его же данным, число корейцев в Забайкальской области на 1 сентября 1910 г. составило 381 человек5.

1 Арсеньев В.К. Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этнографический. Хабаровск: Типография канцелярии Приамурского Генерал-губернатора, 1914; Вагин В. Корейцы на Амуре. // Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Том 1, выпуск 2. СПб., — 1875; Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. Выпуск XI. Труды командированной по высочайшему повелению амурской экспедиции. СПб.: Типография В.Ф. Киршбаума, 1912; Комов А. Желтая раса и рабочий вопрос в Амурской золотопромышленности. // Сибирские вопросы (Санкт-Петербург). 1909. № 32, 33; О китайцах и корейцах в Приамурском крае. // Сибирские вопросы. 1909. № 27

Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. Выпуск XI. Труды командированной по высочайшему повелению амурской экспедиции. СПб.: Типография В.Ф. Киршбаума, 1912.

3 Там же. с. 12

4 Там же. с. 13

5 Там же. с. 415 —

По данным отчета поручика первого Сибирского стрелкового Его Величества полка В.Д. Песоцкого, количество корейцев в Забайкальской области не превышало 400 человек1.

В работе «Корейцы на Амуре»2 В. Вагин начальной датой переселения в Россию корейских рабочих считает 1863 г. Он также характеризует сферы применения их труда, причины переселения в Россию. Автор считает, что нецелесообразно было переселять корейцев из Южно-Уссурийского края и приводит следующие аргументы: «Мы принуждены тратить деньги на переселение корейцев и на пособия в большем размере.; в то же время мы лишаем этот край производительных сил, недостаток в которых там гораздо ощутительнее, чем на Амуре. Корейцы, прежде всего, теряют время в переходе. они должны переходить в страну, во многом отличную от их родины. Наконец, климат Амурской области гораздо суровее климата Северной Кореи»3.

В своей книге «Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этнографический» В.К. Арсеньев освещает вопросы численности китайского населения на Дальнем Востоке, начиная с середины XIX в. и заканчивая 1910 г. Автор приходит к выводу, что Амурский край был незнаком для китайцев, и они им заинтересовались лишь тогда, когда стали появляться спорные вопросы между Китаем и Россией: «Вопреки весьма распространенному, но ничем не основанному мнению, что китайцы владели Уссурийским краем с незапамятных времен, совершенно ясно можно доказать противное: китайцы в Уссурийском крае появились весьма недавно, это важное обстоятельство всегда надо иметь ввиду, когда приходится говорить о прошлом и будущем нашей Далекой окраины»4. В XVIII - первой половине XIX в. Дальний Восток не был

1 Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. Приложение к выпуску XI. Груды командированной по высочайшему повелению амурской экспедиции. Хабаровск: Типография Канцелярии Приамурского Генерал-губернатора, 1913. - с. 95

Вагин В. Корейцы на Л,муре. // Сборник историко-статистическич сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Том I, выпуск 2. СПб., - 1875.

3 Там же. с.26

4 Арсеньев В.К. Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этнографический Записки отдела Императорского Русского Географи чсского Общества, т. X. Хабаровск; Типография канцелярии Приамурского Генерал-губернатора, 1914.-с. I ! освоен и заселен китайскими подданными, и первые серьезные попытки освоить край предпринимались уже после его присоединения к России.

В.В. Граве в своей работе говорит о занятости иностранцев следующее: «.в руках желтых: мелкая торговля и ремесла, рыбная промышленность, все столярные, значительная часть ювелирных заведений, кузнецы, слесарни, каботаж, сельские и черные работы, огородничество, - кирпичное производство.все те отрасли, на развитие которых возможна колонизация в Крае, находятся в руках желтых»1. Исходя из перечисленного, автор с уверенностью заявляет о наличии в Приамурье «желтой опасности» и называет ее «хроническим недугом, на который долго не обращали внимания, залечивали при разных проявлениях и окончательно не вылечили, так как он требует постоянного длительного лечения»2. Сравнивая разные национальности, В.В. Граве самым опасным контингентом считал китайцев, корейцев же он называл «желательным для нас элементом».

Аналогично рассматривается вопрос о «желтой опасности» -в работе В.Д. Песоцкого. Автор делает акцент на нежелательности притока, прежде всего китайских подданных. Он выделяет из «желтой опасности» так называемый «корейский вопрос», так как «.нигде нельзя найти отождествления приходящего в Край корейского элемента с китайским; везде проводится и подчеркивается разница». Корейцы характеризуются как «скромные, послушные, трудолюбивые.»3.

1 Граве В.В. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье. Отчет уполномоченного Министерства Иностранных Дел В.В. Граве. Труды командированной по Высочайшему повелению Амурской экспедиции. Выпуск XI. СПб.: Типография В.Ф. Кмршбаума, 1912.-е. 232 Л .

2 Там же.

3 и

Песоикий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. Приложение к выпуску XI. Труды командированной по высочайшему повелению амурской экспедиции / В.Д. Песоцкий. - Хабаровск: Типография Канцелярии Приамурского Генерал-губернатора, 1913. - с. 95

Главную проблему во взаимодействии с корейцами В. Вагин видел не в «желтой опасности», а в том, что «на них смотрят, не как на свободных людей, предложивших нам свое подданство и свои услуги, и в силу этого подданства совершенно равноправных со всеми остальными гражданами государства, а только как на рабочую силу, которую можно распоряжаться как угодно»1. Автор не видит вреда в поселениях корейцев около государственной-границы. В. Вагин отмечает, что местная администрация стала принимать предупредительные меры только после посещения края Н.М. Пржевальским.

Свою точку зрения на «желтый вопрос» отстаивает в статьях А. Комов". Он убежден в том, что, несмотря на избыток китайцев и корейцев, без них нельзя обойтись. Автор видит выгоду для золотопромышленников не только в дешевизне их труда, но и в том, что китайцы и корейцы идут на самые тяжелые работы. А. Комов согласен с тем, что иностранцы составляли огромную конкуренцию отечественным рабочим, а всю ответственность за нерешение этой проблемы возлагал на местную власть: «Окончательное решейие вопроса передавалось «местным общественным организациям» — а кому точно неизвестно»3. А. Комов в своих статьях указывал и на то, что притеснение китайцев в России, скорее всего, инициирует негативный ответ по отношению к русским в Маньчжурии.

Говоря о работах дореволюционного периода, следует отметить, что они в большей степени посвящены географическим и этнографическим вопросам (что объяснялось объективной причиной: освоением новых территорий, выяснением их значимости), и в меньшей — историческим.

1 Вагин В. Корейцы на Амуре. // Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Том I, выпуск 2. СПб., - 1875.- с. 29 Комов А. Желтая раса и рабочий вопрос в Амурской золотопромышленности. // Сибирские вопросы (Санкт-Петербург). 1909. № 32, 33; О китайцах и корейцах в Приамурском крае. // Сибирские вопросы. 1909. № 27

3 Там -же. С. 20-21

В советский период в историографии также рассматриваются "вопросы, касающиеся статуса иностранцев в России, их сферы деятельности и т.д. Если говорить о работах, отражающих историю китайцев в России, то в силу негативных политических процессов, происходивших между нашими государствами, в период после Октябрьской революции 1917 г., их практически нет.

К общим исследованиям, в которых частично освещается вопрос, касающийся истории пребывания в России китайских и корейских подданных,

1 ^ можно отнести работы ИИ. Серебренникова, П.Д. Лежнина" и Н.М. Пржевальского". В работах И.И. Серебренникова даются краткие данные о «желтолицых», как о пришлом населении, которое делится на две группы: 1. русско-подданное и 2. иностранно-подданное. Китайские и корейские рабочие, например, в его работе характеризуются так: «они играют видную роль в хозяйственной жизни Дальнего Востока, постепенно проникают и в пределы Средней Сибири, захватывая одну за другой отрасли рабочего труда. Экономическое укрепление этих народов на востоке Сибири. и меры борьбы этого укрепления составляют содержание так называемого «желтого вопроса» в Сибири»4. Решение этого вопроса, как в рамках Сибири, так и рамках мирового масштаба, автор относит к «делу будущего времени».

В работе «Богатства Приамурья и Забайкалья», целью которой является прежде всего дать картину разнообразных богатств Дальнего Востока и Забайкалья для развития промышленности, П.Д. Лежнин указывает на большой процент китайских и корейских рабочих, занятых в промышленности Забайкалья.

В своей работе «Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869 гг.» Н.М. Пржевальский относит китайцев к категории инородческого населения

1 Серебренннков И И. Инородческий вопрос в Сибири. - Иркутск , 1917. - 16 с.; Сибириведенис- конспект лекций по Сибириведению, читанных на кооперативных курсах в Харбине в мае - июне 1920 г. - Харбин, 1920. " Лежнин, П.Д. Богатства Приамурья и Забайкалья. — Чита: Типография Забайкальского Объед. Союза Копер,

1922.-335 с.

3 Пржевальский Н М. Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869 гг. М.: Государственное издательство юографической литературы, 1947. - 310 с.

Серебренников И.И. Сибириведение: конспект лекций по Сибириведению, читанных на кооперативных курсах в Харбине в мае - июне 1920 г. - Харбин, 1920. - с. 66 наряду с гольдами и орочами, и характеризует их хозяйственную деятельность в рамках Уссурийского края. Автор указывает на серьезный урон от их деятельности, в частности от истребления лесов для грибного промысла. «В 1860-х годах местная администрация пыталась несколько раз запретить этот промысел, но все запрещения оставались мертвой буквой, так как мы не имели ни средств, ни желания фактически поддерживать наши требования. Во многих, даже очень многих местах Уссурийского края китайцы знали о русских только понаслышке и,, конечно, смеялись над всеми нашими запрещениями, передаваемыми вдобавок через китайских старшин»1, что свидетельствовало о наличии нерешенного вопроса о правовом статусе китайцев в Российской империи.

В 1950-е годы в основном публикуются работы, посвященные истории пребывания корейских рабочих в России. В 1965 г. вышла в свет монография Ким Сын Хва «Очерки по истории советских корейцев». В первой части автор раскрывает причины переселения корейцев в Россию, их экономическое и правовое положение до 1917 г. Очень подробно и детально рассматривается вопрос о категориях прибывающих к нам корейских рабочих. Автор выделяет три группы: первая — лица, получившие право на русское подданство, т.е. прибывшие до 25 июня 1884 г.; вторая группа - прибывшие позже, но желавшие принять русское подданство и обязывавшиеся выполнять все правила, установленные для первой группы; к третьей группе причислялись корейцы, жившие в России, но не осевшие здесь, а приехавшие на заработки". Ким Сын Хва рассматривает также и политическую деятельность корейских рабочих, а именно деятельность армии «Ый бен» («Армия справедливости») и общества «Кукминхве» («Кук-мин-хой»)3. Кроме того, деятельности отделения

1 Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869 гг. М.: Государственное издательство географической литературы, 1947.-е. 85.

2 Ким Сын Хва Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата: Наука, 1965. - С. 38-39

Гам >ке. с.68 политического общества «Кук-мин-хой» в г. Чите посвящена вышедшая в 1967 г. статья Н.В. Гордеева1.

В 1970-80-х гг. наблюдается некоторая динамика в изучении истории китайцев и корейцев в России. В этот период наиболее детально изучается проблема занятости азиатских рабочих, сферы применения труда, их роли в развитии экономики Дальнего Востока и России в целом. В 1979 г. выходит монография Б.Д. Пака «Россия и Корея». Однако посвящена она изучению общих вопросов сосуществования двух государств.

Краткие сведения об истории китайских рабочих в Российской империи даются в монографии В.М. Кабузана «Дальневосточный край в XVII - начале XX вв. (1640 - 1917)»2. В ней автор освещает ход заселения и освоения Дальнего Востока, начиная с середины XVII в. и до конца 1917 г., и указывает, что постоянный спрос на труд китайцев приходится на 70-е годы XIX в. (из-за его дешевизны, по сравнению с оплатой труда русского населения), который сохраняется вплоть до 1917 г. По данным автора, численность китайско-подданного населения Дальнего Востока в 1883 - 1916 гг. постоянно возрастает. В.М. Кабузан указывает, что сведения о численности китайских рабочих гораздо менее достоверны, чем сведения о русском населении. Недоучет касается исключительно сезонных китайских рабочих, которые в зимнее время в основном покидали пределы Дальнего Востока. Учет так называемого «оседлого» китайского и корейского населения, которое, отправляясь на российскую территорию, получало специальные билеты, был гораздо более точным, хотя и здесь, безусловно, имелись пробелы. «Учет корейцев и китайцев полицейскими исчислениями дал цифры, весьма далекие от действительности. Исчисление 1897 г. зафиксировало — 14 382, а перепись —

1 Гордеев II.В. К псгорим тайного корейскою политического общееша «Кук-мин-хой» в Чите. //Материалы XIX научной конференции посвященной 50-летию Советской власти. Чита: Изд-во ЧГПИ, 1967. - С. 37-38 " Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII - начале XX вв. (1640 - 1917). Исшрико-демографическии очерк М Наука, 1985.-260 с

30 699 китайцев и соответственно 17 043 и 24 297 корейцев <.>, а в 1916 г. численность китайских рабочих достигла 78 тыс. человек»1.

По данным Ф.В. Соловьева, в Забайкальской облает- китайских отходников не было, за исключением краткого упоминания о том, что «в Забайкальскую область через станции Маньчжурия и Хайлар в 1906 - 1910 гг. было перевезено 40000 человек»2. Работа Ф.В. Соловьева «Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861 — 1917 гг.)» — первая большая монография, в которой помимо предпосылок появления китайских отходников, их численности, правового положения, социального состава, подробно анализируются их основные виды деятельности.

Причину востребованности труда иностранцев автор видит в интенсивном освоении края. Строительство городов, сел, прокладывание дорог, создание местной промышленности и сельского хозяйства привели в конечном итоге к большому недостатку рабочих рук. Доставка рабочих из центральных губерний России обходилась дорого и занимала длительное время. Китайские же рабочие, непритязательные к условиям работы, чей труд к тому же был и низкооплачиваемый, быстро заполнили свободную нишу в экономике края.

К основным видам деятельности китайцев Ф.В. Соловьев относит торговлю, мелкое предпринимательство, промыслы, земледелие, огородничество и др.

Проанализировав китайское отходничество, автор приходит к следующему выводу: «китайское отходничество на Дальнем Востоке России нельзя охарактеризовать однозначно. С одной стороны, китайские рабочие своим трудом способствовали хозяйственному освоению края — китайское огородничество, торговля и предпринимательство в известной мере восполняли недостаток в товарах и слабую организацию бытового обслуживания населения.

1 Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (J.86.1 — 1917 гг.). М.: Наука, 1989.-е. 37

2 Там же. с. 39

В то же время расхищение природных богатств китайскими промысловиками, распространение ханшина и опиума, а также закабаление аборигенного населения китайскими торговцами, антирусская пропаганда цинских агентов среди местного аборигенного и пришлого китайского населения наносили вред национальным интересам России»

Экономической деятельности иностранных подданных в центральной России и на Дальнем Востоке с XVII в. до 1917 г., а так же роли в- экономике региона китайских торговцев (без ссылок на Забайкальскую область) л посвящена монография Г.Н. Романовой .

Данные об использовании труда китайских и корейских рабочих в золотопромышленном производстве содержатся в статье А.Г. Патроновой «Особенности развития золотопромышленности Забайкалья в конце XIX о начале XX в.» . Хозяйственной деятельности корейцев на российском Дальнем Востоке посвящена работа А.И. Петрова4.

С распадом СССР начинается новый период в отечественной историографии. Изменения касаются и изучения истории китайских и корейских рабочих в России. Выходят научные работы, как обобщающего характера, так и посвященные малоизученным аспектам пребывания иностранных рабочих на Дальнем Востоке.

В постсоветское время продолжают изучаться вопросы, связанные с анализом количественной стороны трудовой деятельности китайских и

1 Соловьев Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861 - 1917 гг.). М.: Наука, 1989.-е. 101

2 Романова Г.Н. Экономические отношения России и Китая На Дальнем Востоке XIX - начало XX в. Владивосток: ДВО PAI1,2000. - 167 с.

3 Патронова А.Г. Особенности развития золотопромышленноеги Забайкалья в конце XIX - начале XX в. // Забайкальский краеведческий ежегодник. № б. Чита: Читинская областная типография ,1972. — С. 62-65

Петров А.И. Формирование корейскою населения и его хозяйственная деятельность на территории русского Дальнего Востока 1864-февраль 1917 гг. Владивосток: Изд-во ДВО АН СССР, 1987.-50 с. корейских рабочих, рассматривается процесс их проникновения в Российскую империю, формы и характер деятельности иностранцев.

В этот период выходит целый ряд монографий и статей, посвященных деятельности китайских и корейских рабочих в России, в частности на Дальнем Востоке, таких авторов, как Б.Д. Пака, А.Т. Кузина, Н.Ф. Бугай, В.В. Верхоляк, С.Г. Мама, А.А. Торопова, Т.З. Позняк, Л.И. Галлямовой и др.1

В монографии «Корейцы в Российской империи» Б.Д. Пак рассматривает истоки и этапы переселения, антияпонскую борьбу корейцев на Дальнем Востоке, различные национальные организации и их деятельность в России и Маньчжурии. Эта работа ценна тем, что в ней содержится богатый фактический материал, и, как нам кажется, объективный анализ происходивших процессов.

Подробно изучается вопрос о начале китайской и корейской иммиграции в Россию". С.Г. Нам в своей работе «Российские корейцы: История и культура (1860 - 1925 гг.)» придерживается точки зрения, которую высказал Ким Сын Хва1, а именно, что корейские переселенцы появились в Южно-Уссурийском крае с начала 60-х годов XIX в.: «В 1863 г. на русскую территорию тайно переправились через Туманган 13 корейских семей. Начальник Новгородского пограничного поста подпоручик Рязанов доносил военному губернатору

1 Пак Б.Д. Корейцы в Российской Империи. Иркутск: Изд-во ИГПИ, 1994. - 238 е.; Кузин А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы (документально-исторический очерк). Южно-Сахалинск: Дальневост. книжное изд-во, 1993. - 368 е.; Бугай Н.Ф. Корейцы в СССР: из истории вопроса о национальной государственности. // Восток. 1993. № 2 - С. 151-156; Верхоляк В.В. Роль средств массовой информации в борьбе корейцев за независимость на территории Приморского края в 1910 году. // Корейцы на российском Дальнем Востоке. Сборник научных трудов. Выпуск I. Владивосток, 1999. - С. 26-30; Нам С.Г. Российские корейцы: История и культура. (I860 - 1925 гг.). М.: Изд-во Института востоковедения РАН, 1998. - 188 е.; Торопов А.А. К вопросу о миграции корейского населения на Дальнем Востоке России (1863 - 1916 гг.). // Федеральная архивная служба России РГИАДВ. Известия РГИАДВ. Т. 1. Сборник научных трудов. Владивосток, 1996. - 196 е., Торопов А.А. Первая перепись корейского населения в Приамурском крае. // Федеральная архивная служба России РГИАДВ. Известия РГИАДВ. 'Г. VI. Сборник научных трудов. Владивосток, 2002. — 212 е., Участие корейского населения в антияпонской освободительной борьбе в 1905 — 1910 гг. (По материалам РГИА ДВ). // Корейцы на российском Дальнем Востоке. Сборник научных трудов. Выпуск I. Владивосток, 1999. - С. 46-51.

2 Нам С.Г. Российские корейцы: История и культура. (1860 - 1925 гг.). М.: Изд-во Института востоковедения РАН, 1998. — 188 е.; Петров А.И. Когда же началась корейская иммиграция в России? //. Россия и АТР. Владивосток, 2000. № 2.; Ларин А.Г. Китайцы в России вчера и сегодня: исторический очерк. М.: Муравей, 2003 и т.д.

Ким Сын Хва Очерки по истории советских корейцев. Алма-Ата: Наука, 1965.-251 с.

Приморской области контр-адмиралу Казакевичу: «. корейцы появились на реке Тизинхэ, где прилежно занимаются хлебопашеством»1.

Начальной датой переселения корейцев А.И. Петров считает 1864 г.: «. в январе 1864 г. началась корейская иммиграция в Россию, происходившая в форме переселения корейских семей на постоянное жительство. Ее предпосылками послужили, во-первых, установление русскими властями полной юрисдикции как де-юре, так и де-факто над Уссурийским краем и, во-вторых, предоставление больших льгот, как русским, так и иностранным переселенцам»2.

Большинство же авторов согласно с тем, что начальная дата появления китайцев в России относится к 50 - 60 гг. XIX в.3, например А.И. Петров, определяет более точную дату — 1856 г.4

В работах исследователей выделяются сходные причины появления китайских и корейских рабочих в России. Например, одной из причин переселения китайцев в Россию А.Г. Ларин считает начавшийся в конце XIX в. экономический подъем Маньчжурии. «В ответ на освоение Россией своих дальневосточных территорий цинское правительство, исходя из военно-стратегических соображений, отменило существовавшие прежде запреты на поселение китайцев в этом регионе и приступило к его организованной колонизации. Северо-восток стал быстрыми темпами заселяться, одновременно превращаясь в базу для миграции через границу»5.

Нам С.Г. Российские корейцы: История и культура. (I860 - 1925 гг.). М.: Изд-во Института востоковедения РАН, 1998.-с. 11

2 Петров А.И. Когда же началась корейская иммиграция в России? // Россия и ATP. Владивосток, 2000. № 2. — с. 103

3 Ларин А.Г. Китайцы i; России вчера и сегодня: исторический очерк. М.: Муравей, 2003; Романова Г.Н. Экономическая деятельность китайцев на российском Дальнем Востоке: торговля, предпринимательство, занятость (конец XIX - начало XX в.). // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. Сборник-научных статей. Владивосток, 2000.; Бугай П.Ф. Корейцы в СССР: из истории вопроса о национальной государственности // Восток. - 1993. № 2; Дацышен В. Уссурийские купцы // Родина. - 1995. - № 7; Волохова А.А. Попытки принятия закона о регулировании китайской и корейской иммиграции на российский Дальний Восток в начале XX в. // Двадца1ь шестая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. — М.: 1995; Галлямова Л.И. Дальневосточные рабочие России во второй половине XIX — начале XX в. - Владивосток: Дальнаука, 2000, Позняк T.3. Иностранные подданные в городах Дальнего Востока России (вторая половина XIX — начало XX вв.). Владивосток: Дальнаука, 2004 и др.

4 Пегров А.И. История китайцев в России. 1856 - 1917 годы. СПб.: ООО «Береста», 2003.-960 с.

1 Ларин А.Г. Китайцы в России вчера и сегодня: исторический очерк. М.: Муравей, 2003. — с. 16

В ряде статей и монографий А.И. Петров1 также подробно рассматривает причины китайской и корейской иммиграции на Дальнем Востоке. По его мнению, на начальном этапе для корейских рабочих основной причиной является предоставление больших льгот «по закону от 27 апреля 1861 г. все поселенцы в Приамурском крае, и русские и иностранцы, бесплатно наделялись в пользование землей с правом ее выкупа по весьма выгодной цене и при всем этом освобождались на 20 лет от уплаты каких бы то ни было налогов»2.

Как и в дореволюционный период, в отечественной историографии конца XX - начала XXI в. остается актуальным вопрос о так называемой «желтой опасности». Этот термин стал широко использоваться в средствах массовой информации и печатных изданиях России еще в конце XIX в., со времен активизации хозяйственно-экономической деятельности русского правительства по освоению дальневосточных земель и китайской колонизации Маньчжурии. Решение этого вопроса рассматривается неоднозначно и на современном этапе.

Так, С.Г. Нам в своей работе говорит о наличии на Дальнем Востоке «желтой опасности»: «Наплыв в край желтого элемента — китайцев и корейцев - правительство России сочло опасным для своих экономических и политических интересов, и этим было вызвано его стремление сделать эту область исключительно русской по национальному составу»3. Однако автор вслед за В.Д. Песоцким разграничивает понятия «желтая опасность» и «корейский вопрос». «За «корейским вопросом» не стоит «желтая опасность»4, он считает, что наибольшую опасность представляли китайские подданные.

1 Петров Л.И. Формирование корейского населения и его хозяйственная деятельность на территории русского Дальнего Востока 1864-февраль 1917 гг. Владивосток: Изд-во ДВО АН СССР, 1987.-50 е.; История корейцев в России в историографии до 1917 года. // Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции «Дальний Восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему». Владивосток, 1996. — С. 95100; Корейцы - переселенцы. // Россия и ЛТР. Владивосток, 1996. № 4. - С. 97-102; Международно-правовое положение корейцев на Дальнем Востоке России (1860 - 1879 гг.). // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. № I. - С. 92-111; Корейская диаспора в России 1897 - 1917 Тг. Владивосток: Дальнаука, 2001, 2001. -400 е.; История китайцев в России. 1856 - 1917 годы. СПб.: ООО «Береста», 2003. -960 с.

2 Петров Л.И. Международно-правовое положение корейцев на Дальнем Востоке России (1860 - 1879 гг.). // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. № 1. - с. 93

Нам С.Г. Российские корейцы: История и культура. (1860 - 1925 гг.). М.: Изд-во Института востоковедения РАН, 1998.-е. 62

4 Там же. с. 63

В своей статье «Желтый вопрос» А. Ларин говорит о том, что «постоянную головную боль у российских должностных лиц вызывало «внеземелье» китайской диаспоры, она воспринималась как инородное образование, плохо подчиняющееся российским законам,^ живущее недоступной для посторонних взоров внутренней жизнью и не поддающееся ассимиляции»1. Независимость китайских рабочих от российских законов, большая доля их наемного труда в экономике Дальнего Востока, вытеснение с золотых приисков русских рабочих, утайка и скупка золота, сбыт некачественных товаров, нечестная торговля, ханшинное производство, все это создавало устойчивое представление о «китайском засилье». Однако автор считает, что «страхи насчет «желтой опасности» были в значительной мере преувеличены. Наплыв не опасен политически»2.

Анализирует наличие «желтой опасности» на Дальнем Востоке Ю.Н. Поповичева. По мнению автора, «желтый вопрос» является «фокусом, в котором сошлись важнейшие для Дальнего Востока проблемы: стратегическая задача удержать край в составе России и поддерживать добрососедские отношения с Китаем, необходимость русской колонизации региона и в то же время невозможность обойтись без трудового участия китайских и корейских иммигрантов. Попытки борьбы с «желтой опасностью» выявили сильные и слабые стороны администрации края. Ярко проявились умения решать проблемы с наименьшими потерями. В то же время налицо и слабости русской бюрократической системы при столкновении с «неформальным^ группами населения, т.е. представителями инокультурного общества, отличающегося от русского по составу, занятиям и образу жизни, и, следовательно, выпадающих из привычного для русских чиновников способа управления»3.

1 Ларин А. Желтый вопрос. И Родина. 1999. № 1. - с. 68

2 Гам -же.

3 Поповичева Ю.Н. «Желтый вопрос» в деятельности высшей дальневосточной администрации (1883-1900) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах.2. Благовещенск: АмГУ, 2001.-е. 19

На современном этапе изучается совершенно новая проблема, а именно адаптация китайских и корейских рабочих в Российской империи в конце XIX — начале XX вв.1

В статье «Китайцы в Приморье: некоторые аспекты социальной адаптации (конец XIX - начало XX вв.)» Е.И. Нестерова дает данные о численности китайцев в Приморской области за 1884-1914 гг. Она выделяет в миграционном потоке две группы: «1) китайцы, проживавшие на территории Приморской области до заключения Пекинского договора; 2) временные мигранты. Вторая категория представлена двумя составляющими, которые можно условно обозначить как краткосрочных (сезонных) и долгосрочных (проживавших в течение нескольких лет) мигрантов»2.

Автор уточняет, что более корректно говорить о китайском миграционном, а не колонизационном потоке, поскольку его составлявшее большинство не связывало с этой территорией долговременных перспективных планов. В ряде случаев наблюдалось увеличение временного интервала пребывания в России до нескольких лет, реже — десятков лет.

В качестве гипотезы Е.И. Нестерова предполагает существование двух основных стратегий адаптации у китайцев па территории российского Дальнего Востока. Первый вариант она связывает с формированием «замкнутой, самоуправляющейся общины, существование которой затрудняло процесс аккультурации на индивидуальном уровне и оберегало этническую идентичность китайцев от трансформации»3.

Автор предполагает, что подобный тип самоорганизации является универсальной чертой процесса социальной адаптации китайских мигрантов. Такой взгляд на остальной мир обусловил потребность воспроизводства в

Нестерова E.H. Китайцы в Приморье: некоторые аспекты социальной адаптации (конец XIX - начало XX вв.) // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. Сборник научных статей Владивосток, 2000. - С. 6981, Сагитова И О. Этнок>льтурная и социально-экономическая адаптация корейской диаспоры на территории Приморского края в дореволюционный период. // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. Сборник научных статей. Владивосток, 2000 - С. 55-67, Петров А.И Адаптационные проблемы корейской диаспоры Дальнего Восюка России начала XX века. // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в Сборник научных статей. Владивосток, 2000. - С. 36-55;

Нестерова Е.Н. Китайцы в Приморье: некоторые аспекты социальной адаптации (конец XIX - начало XX вв.) // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. Сборник научных статей. Владивосток, 2000. — с 71 3 Там же с 72 рамках китайской эмигрантской общины уклада жизни, обеспечивавшего эмигрантам максимальный психологический комфорт - сохранялся родной язык, в том числе и диалекты, кухня, традиционные праздники js. ритуалы, национальный костюм и др.

Ко второй стратегии адаптации Е.И. Нестерова относит попытку вхождения в состав российского общества через принятие подданства Российской империи.

Вопросу о китайских мигрантах на территории Забайкальской области посвящена диссертация Е.Ю. Башкуевой1. Автором рассматриваются типы миграции (маятниковая, стационарная), а так же их экономические и социальные проблемы, вопросы адаптации китайских мигрантов в Российской империи.

Этнокультурной и социально-экономической адаптации корейской диаспоры посвящена статья И.О. Сагитовой «Этнокультурная и социально-экономическая адаптация корейской диаспоры на территории Приморского края в дореволюционный период». В ней автор приводит периодизацию, характер иммиграции, ее численность и социальный состав переселенцев, отмечая, что из-за регулярных перемещений и недостоверности полицейского учета населения о численности корейской диаспоры можно судить приблизительно.

В начале XX в. в результате происходивших процессов адаптации были трансформированы основные сферы этнокультурной и социально-экономической жизни корейского общества. Как отмечает автор, «наряду с сохранением таких традиционных занятий, как земледелие, шелководство, рисоводство, часть корейцев приобрела новые социально-экономические знания, умения и навыки. Была сформирована своеобразная элита корейской диаспоры, представленная промышленниками, торговцами, подрядчиками.

Несмотря на сохранение основ традиционно-бытового уклада жизни, корейское население в результате межэтнических контактов с русскими

1 Башкуева Е.Ю. Китайские мигранты в Забайкальской области. // Автореферат на соисканиёГучёной степени кандидата ист. наук. Улан-Удэ: БГУ, 2004.-25 с. заимствует у них дома европейского типа, одежду, язык и т.д. Существенную помощь в адаптации переселенцев оказала миссионерская деятельность Русской Православной церкви, выражавшаяся в христианизации корейцев и распространении в их среде начального церковноприходского образования»1.

На сегодняшний момент вызывает интерес у исследователей вопрос взаимодействия православной религии и иностранных рабочих. Миссионерской деятельности на территории Российской империи посвящена монография под редакцией А.П. Забияко2, на территории Забайкальской области - работы

•з

В.И. Косых . А.П. Забияко, рассматривая миссионерскую деятельность русской православной церкви в целом, на примере деятельности архиепископов Камчатских Иннокентия и Вениамина и др., анализирует миссионерство среди китайцев и корейцев. «Миссионерская деятельность среди китайского населения Дальнего Востока и Северо-Востока Китая представлялась Иннокентию крайне важной и необходимой. На ее организацию он затратил много времени и сил. Благодаря его участию в Камчатской епархии была открыта китайско-мапьчжурская миссия, а в Благовещенском- духовном училище начато преподавание маньчжурского языка»4. Как отмечает автор, во второй половине XIX в. православие получило значительное распространение среди китайского населения Дальнего Востока России.

В.И. Косых дает краткую характеристику деятельности Забайкальской епархии среди китайских и корейских рабочих. «Не забывала внутренняя миссия корейцев и китайцев, живших и работавших в крае. Для корейцев в 1913 г. открылся приход с причтом «из природных корейцев» <.> для китайцев причта открыть не удалось по причине отсутствия знающих китайский язык клириков.»3. - Сагитова И.О. Этнокультурная и социально-экономическая адаптация корейской диаспоры на территории Приморского края в дореволюционный период. // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. Сборник научных статей. Владивосток, 2000. - с. 66

2 «Маньчжурский клин»: история, народы, религия. Благовещенск, 2005.-315 с.

3 Косых В.И. Корейцы в дореволюционном Забайкалье. Народы Забайкалья: Возрождение и развитие. Сборник материалов научной конференции. Чита, 1997. - С. 36-38; Забайкальская епархия 1908 - 1923 гг. Чита, 2007. -204 с.

4 «Маньчжурский клин»: история, народы, религия. Благовещенск, 2005. - с. 226.

5 Косых В.И. Забайкальская епархия 1908 - 1923 гг. Чита, 2007.-е. 51

В отечественной историографии пристальное внимание уделяется проблемам международно-правового положения китайцев и*, корейцев, иммиграционной политике правительства России и вопросу подсудности в отношении китайских и корейских рабочих на Дальнем Востоке1. Период с 60-х до начала 80-х годов XIX в. можно охарактеризовать как время бесконтрольной иммиграции, как из Китая, так и из Кореи. С 80-х годов ситуация меняется коренным образом — устанавливаются особые паспортные правила: «в соответствии с ними китайцы должны были брать виды на жительство — так называемые «русские билеты».»2.

Главная цель иммиграционной политики России на Дальнем Востоке, по мнению А.И. Петрова, состояла в том, чтобы взять под контроль нелегальную иммиграцию из Кореи. Этот вывод вполне может быть экстраполирован и на китайскую иммиграцию, которая, особенно на первом этапе освоения Приморья и Приамурья, вообще стремилась уйти от всякого рода регистрации со стороны русских властей. А.И. Петров определяет и главное отличие корейской иммиграции. Оно «заключалось в том, что основная часть переселившихся в Россию корейцев стремилась осесть на русской земле на постоянное жительство и принять российское подданство. Так как законодательство нашей страны в рассматриваемый период не только не запрещало такую иммиграцию, но вначале даже предоставляла иностранным переселенцам ряд льгот, местные и центральные власти были вынуждены учитывать это в осуществлении иммиграционной политики»3.

Проблема подсудности китайских и корейских рабочих стояла достаточно остро. Как указывает в своей работе А.Г.Ларин: «до 1882 г. Петров А.И. Международно-правовое положение корейцев на Дальнем Востоке России (1860 - 1879 гг.). // Таможенная полишка России на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. № 1. — С. 92-111; Иммиграционная политика царского правительства России в отношении корейцев на Дальнем Востоке в начале XX в. // Дальний Восток России: исторический опыт и пути развития региона (Первые Крушановские чтения, 1998 г.). Владивосток, 2001. - С. 71-74; История решения вопроса о подсудности китайских иммигрантов в восьмидесятые годы XIX века. // Северо-Восточная Азия: Проблемы регионального взаимодействия (История и современноегь). Владивосток, 2003. - С. 51-65; Волохова А.А. Попытки принятия закона о регулировании китайской и корейской пммш рации на российский Дальний Восток в начале XX в. // Двадцатклнестая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. М., 1995. -С. 81-84

Петров А.И. Международно-правовое положение корейцев на Дальнем Востоке России (1860 — 1879 гг.). // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000. № 1.-е. 101 3 Там же. с. 111 действовало правило, зафиксированное в Уложении о наказаниях 1866 года: Китайцы, учинившие преступление на российской стороне границы, высылаются их правительству»1. В 1882 г. экстерриториальность китайских подданных была отменена. Однако не всегда китайские власти выдавали преступников-китайцев, сбежавших из России на родину. Эту точку зрения в своей статье «История решения вопроса о подсудности китайских иммигрантов в восьмидесятые годы XIX века» поддерживает и А.И. Петров.

Большое количество работ посвящено в той или иной степени экономической деятельности китайских и корейских рабочих в конце XIX -начале XX вв. на Дальнем Востоке и в Российской империи в целом.

В работе «Экономическая деятельность китайцев на российском Дальнем Востоке: торговля, предпринимательство, занятость (конец XIX — начало XX в.)» Г.Н. Романова анализирует сферы применения труда китайцев. Она выделяет несколько областей такие как, торговля, предпринимательство, китайское земледелие и различные промыслы. """

Автор определяет рабочих - «кули» как самую многочисленную группу китайских иммигрантов. Они внесли в хозяйственное освоение российского Дальнего Востока, по мнению автора, ощутимый вклад, поскольку практически все были мужчинами трудоспособного возраста, занимавшиеся неквалифицированным физическим трудом: строительством дорог, добычей угля н золота и т.д.

В торговых отношениях китайцев автор выделяет целый ряд особенностей: а) широкое кредитование мелких фирм крупными; ~ б) тактика ускоренного оборота при наличии даже меньших прибылей; в) минимальные накладные расходы на жалованье служащих, рекламу, помещение; г) участие служащих в прибылях предприятия; д) систематическое уклонение от налогов;

1 Ларин А.Г. Китайцы в России вчера и сегодня: исторический очерк. М.: Муравей, 2003. - с. 15 е) контрабандный ввоз товаров из Китая, что происходило" вследствие слабой охраны государственной границы на Дальнем Востоке; ж) сбыт некачественных товаров, нечестная торговля.

По данным Г.Н. Романовой, «в 1893 г. во Владивостоке существовало 127 китайских магазинов и только 23 русских. В 1909 г. их было уже 447, русских -99, в 1910 г. соответственно - 625 и 181. Уступая русской торговле по объему оборота, китайская занимала ведущее положение по числу торговых предприятий. К концу XIX в. в Приморье китайским купцам принадлежало 56% торговых заведений»1.

Оценивая роль китайского бизнеса в отдельных сферах производства, автор констатировала, что по числу предприятий позиции китайских подданных были наиболее сильными в таких отраслях, как «швейная (61%), кузнечное дело (30%), пошив китайской обуви (100%), пивоварение (41,6%), в хлебопекарной и кондитерской сфере (36,6%), в кожевенной (50%), меховой (100%), известковой (100%), гончарной (100%), в приготовлении краски (50%) и уксуса (100%)»2.

К сферам трудовой деятельности иностранных рабочих относится и их участие в строительстве Китайской Восточной железной дороги. В монографии Н.Е. Абловой «КВЖД и российская эмиграция в Китае: международные и политические аспекты истории (первая половина XX века)» этому вопросу посвящена первая глава «История КВЖД и российской колонии в Маньчжурии в конце XIX - начале XX в.». В ее работе рассматривается история российской послеоктябрьской эмиграции в Китае в системе международных отношений на Дальнем Востоке. Автор отмечает, что для периода, начиная с середины 90-х гг.

XIX века, характерно качественное отличие: «отличие этого этапа от предыдущего - перемещение центра тяжести российской дальневосточной политики с пограничных вопросов и развития торговых отношений в сторону экономического и политического проникновения в Китай, получения прав

Романова Г.Н. Экономическая деятельность китайцев на российском Дальнем Востоке: торговля, предпринимательство, занятость (конец XIX - начало XX в.). // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в

XX в. Сборник научных статей Владивосток, 2000. - с. 92 Там же. с. экстерриториальности и консульской юрисдикции, всевозможных концессий, а также льгот и привилегий для русских предпринимателей»1.

Кроме анализа международных аспектов, Н.Е. Аблова дает характеристику труда китайских рабочих, а также проблем, к которым привело а» » строительство КВЖД. «После подавления боксерского восстания в Маньчжурии русские строители предприняли самые энергичные усилия для ремонта разрушенной дороги. <.> Восстание со всей наглядностью показало, что как сама дорога, так и население полосы отчуждения нуждались в постоянной защите. Еще в 1897 г. началось формирование специальных воинских подразделений для охраны КВЖД и борьбы с хунхузами»". Вопрос участия китайцев в строительстве КВЖД анализируется и в работе А.П. Тарасова3.

Следует все же отметить, что существующие на современном этапе опубликованные научные исследования носят общий характер: тема изучается либо в территориальных рамках российского Дальнего Востока, либо в рамках всей Российской империи.

Наибольшее количество публикаций по исследуемой проблеме относится, конечно же, к современной отечественной историографии.

Объект исследования — китайские и корейские рабочие, прибывшие и трудившиеся на территории Забайкальской области Российской империи в 1860

- 1917 гг.

Предметом исследования являются основные сферы жизнедеятельности китайских и корейских рабочих в Забайкальской области, включая виды их

1 Аблова Н.Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае: международные и политические аспекты истории (первая половина XX века). М., 2004. - с. 48

- Там же. с. 55

3 Тарасов А.П. Забайкалье и Китай: опыт анализа международных связей. - Чита: Изд-во ЗабГПУ, 2003. - 432 с. трудовой деятельности, правовое положение в России, а также взаимоотношения с российским обществом и официальной православной религией.

Цель работы состоит в изучении и анализе роли китайских и корейских рабочих в экономической, политической и социальной сферах Забайкальской области в 1860 - 1917 гг. Для достижения поставленной цели ставятся следующие взаимосвязанные задачи: определить исторические предпосылки и причины появления в Забайкальской области восточных рабочих; выявить основные источники появления китайских и корейских рабочих на территории Забайкальской области; установить численность прибывших в Забайкалье китайских и корейских рабочих, а также определить сферы применения их труда; дать анализ правового аспекта пребывания иностранцев на территории Российской империи в целом, и на территории Забайкалья в частности, показать процесс выработки иммиграционного закона, принятие российского подданства и взаимодействие восточных иммигрантов с российскими властями; проанализировать взаимоотношения китайских и корейских рабочих с местным населением, рассмотреть миссионерскую деятельность среди китайцев и корейцев как один из путей их социальной адаптации.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1860 по 1917 гг.

Нижние рамки исследования определяет подписание в 1860 г. Пекинского , договора, по которому китайские подданные получили возможность торговать в пределах Российской империи. Именно с этого момента начинают появляться архивные данные об их присутствии на территории Забайкальской области. В 60-х годах XIX в. были установлены первые непосредственные контакты Кореи с Россией, которая тогда осваивала территорию своего Дальнего Востока, в том числе Приморья. В Забайкальской области более или менее постоянный приток корейцев датируется 90-ми годами XIX в.

Верхние рамки определены Октябрьской революцией 1917 г., положившей конец истории Российской империи, а также образованием в марте 1917 г. нового органа революционной власти — Комитета общественной безопасности, сместившего генерал-майора В.И. Мустафина с должности военного губернатора Забайкальской области1, и соответственно выработкой новых критериев по отношению к иностранным рабочим, приток которых изменился, но не прекратился при новом политическом режиме.

Территориальные рамки - вся территория Забайкальской области Российской империи, по административно-территориальному делению на 1860 - 1917 гг.

Методологическую основу диссертации составляют научные принципы историзма, причинности и объективности. Принцип историзма дал возможность провести анализ событий и рассмотреть исследуемый период как естественно-исторический процесс.

1 Константинова Т.Л Мустафин Владимир Иванович. // Энциклопедия Забайкалья. Читинская oojiacib. В 4-х томах. Том III. Новосибирск: Наука, 2006.-е. 301 изучена и проанализирована монографическая и статейная литература, проведен статистический анализ.

Источниковой базой нашего исследования являются законодательные и нормативно-правовые акты Российской империи, а так же, что наиболее важно, большой комплекс неопубликованных документальных источников центрального архива Российской Федерации, архивов Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Первая группа источников включает в себя международные документы, и внутренние акты российского правительства. Международные документы представлены различными трактатами, соглашениями и договорами, заключенными Российской империей с соседними государствами1, х&кими как:

- Нерчинский договор между Россией и Китаем о русско-китайской государственной границе и условиях торговли от 27 августа 1689 г.;

- Кяхтинский договор о политических и экономических взаимоотношениях между Россией и Китаем от 21 октября 1727 г.;

- Тяньцзинский трактат от 1 июня 1858 г. между Россией и Китаем об условиях политических взаимоотношений, торговле, определении границ, об изменении регламента и порядка финансирования Пекинской духовной миссии;

- Пекинский дополнительный договор от 2 ноября 1860 г. об определении восточного и западного участков русско-китайской .границы, порядке дипломатических отношений и о торговле в Кульдже и т.д.;

Законодательство России отражено на страницах Полного собрания законов Российской империи (ПСЗ). Например, статьи 40588 «О правилах

1 Русско-китайские до1 оворно-правовые акты. 1689-1916 / Под общ ред B.C. Мясникова. М. Памятники исторической мысли 2004 - 696 с. принятия и оставления иностранцам русского подданства»1, 41558 «О сроке в течение коего иностранцы могут проживать в России по своим национальным паспортам, а также и выезжать из оной по сим паспортам»", 4085 «О воспрещении прибывающим в Россию корейцам и др. из китайских и корейских пределов выходцам селиться на пограничных с Китаем и Кореею з местностях» служат источником данных о правовом статусе иностранцев в нашем государстве. Вопрос о подсудности китайских и корейских рабочих рассматривался в рамках уложений и уставов4.

В процессе исследования пребывания корейских и корейских рабочих в Забайкальской области с 1860 по 1917 г. были проанализированы архивные документы Государственного архива Российской Федерации (.С- .Москва), Российского Государственного исторического архива- Дальнего Востока (г. Владивосток), Государственного архива Читинской области (в конце 2008 г. переименован в Государственный архив Забайкальского края) (г. Чита), Национального архива Республики Бурятия (г. Улан-Удэ) и Государственного архива Иркутской области (г. Иркутск). Следует отметить, что большинство документов изучены и введены в научный оборот впервые.

К наиболее ценным по содержательности можно отнести фонды Российского Государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА* ДВ) и Государственного архива Читинской области (Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК)) (ГАЧО).

1 Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. T.XXX1X отделение первое 1864. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1867.-е. 107

2 Там же. с. 469

3 Полное собрание законов Российской Империи. Собрание третье. Т. VI отделение первое 1886. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1888.-е. 493

4 Уложение о наказаниях уголовных и исправлениях. СПб., 1885. - 429 е.; Устав о предупреждении и пресечении преступлений. Т. 14. СПб., 1890.-92 с.

В фонде 1 («Приморское областное правление») содержатся статистические данные о количестве выданных русских билетов иностранным подданным за 1862 - 1917 гг. В 701 фонде («Главное Управление Восточной Сибири») хранится переписка губернаторов о высылке за границу иностранных подданных в период с 1822 по 1884 гг.

К особо важным документам можно отнести данные -фонда 702 («Канцелярия Приамурского генерал-губернатора»). Здесь содержится богатейший материал о правовом положении корейцев и китайцев, как на Дальнем Востоке, так и в России в целом. Можно отметить секретную переписку министра юстиции, статс-секретаря Д. Н. Набокова и Н. К. Гирса по вопросу о подсудности русским законам китайских подданных, совершивших преступления на российской территории, различные справки по вопросу об издании общего иммиграционного закона, проект этого закона.

Кроме перечисленного, в фонде содержится огромное количество прошений китайцев и корейцев о принятии их в российское подданство. Большой ценностью для нашего исследования явилась переписка Приамурских генерал-губернаторов и военных губернаторов (в т.ч. и Забайкальского военного губернатора) по вопросам пребывания иностранцев на территории Дальнего Востока и Забайкальской области.

Большая часть данных о китайских и корейских рабочих сконцентрирована, прежде всего, в ГАЧО. В государственном архиве Читинской области было изучено 23 фонда. Большой пласт информации о китайских и корейских подданных содержится в 1 фонде («Забайкальское областное правление»), в общем отделе. В Забайкальском областном правлении сосредотачивались данные о численности иностранцев в Забайкальской области. В фонде сохранились дела, содержащие официальные прошения военному губернатору о принятии в российское подданство китайцев и корейцев. Особый интерес вызвали такие дела: «по вопросу о допущении иностранцев к производству горного и золотого промыслов по границе прилегающей к Китаю в Забайкальской области»; «проект положений о китайских и корейских подданных», который четко определяет"" положение иностранных подданных, их род занятий, взаимоотношения с властями. Также здесь находится отчет работы «комиссии по изысканию мер к упорядочению положения китайских и корейских подданных в Приморской области», в котором раскрыты причины обсуждения и результаты работы комиссии. Кроме этого, в фонде имеется еще и переписка военных губернаторов Забайкальской области с Приамурским и Иркутским генерал-губернаторами и т.д.

Данные о противоправной деятельности китайских и корейских рабочих и о насилии русских над китайцами содержатся в фондах: 1 («Забайкальское областное правление, тюремный отдел»), 24 («Читинское уездное полицейское управление (1856 — 1917 гг.)»), 26 («Читинское городское полицейское управление (1852 - 1918 гг.)»). Уголовные дела, обвинительные акты, приговоры суда, личные дела иностранцев-правонарушителей, уголовное дело по факту существования в г. Чите тайного политического корейского общества «Кук-мин-хой» находятся в следующих фондах: 43 («Читинский окружной суд (1897 - 1917 гг.)»), 50 («Прокурор Читинского окружного суда (1891 - 1917 гг.).»), 104 («Читинский уездный начальник (1857 - 1916 гг.).»), 113 («Забайкальская областная тюремная инспекция (1865 - 1920 гг.)»).

Материалы о взаимодействии с православной церковью (принятие христианства, миссионерская деятельность, данные об учениках миссионерских школ и т.д.) сосредоточены в 7 фонде («Забайкальский областной епархиальный училищный совет»). 8 фонд («Забайкальская духовная консистория») - самый обширный. В нем представлены отчеты о лицах, принявших христианскую веру, содержатся статистические данные «о присоединении иноверных к христианству», прилагаются подписки, ведомости, выписки из метрических книг. Особое место занимают личные дела корейских священников Константина Кима и Романа Кима. Также этот фонд содержит отчеты Забайкальской епархии. В 282 фонде («Церкви Забайкальской области») следует отметить отчеты о состоянии Забайкальской духовной миссии за 1914 г., переписку об открытии миссионерского совета в области за 1914— 1916 гг., отчет Братства св. Иннокентия при Читинской миссионерской церкви за 1916 г. Здесь же содержится история переселения корейцев в Забайкалье, деятельность Забайкальской духовной миссии и др. ,

Данные фондов 13 («Военный губернатор Забайкальской области (1857 -1919 гг.)»), 14 («Особая канцелярия военного губернатора Забайкальской области (1866 - 1915 гг.)»), 19 («Забайкальский областной статистический комитет (1857 - 1919 гг.)») освещают вопросы о численности, прибытии, расположении и деятельности китайских и корейских рабочих, о политической благонадежности обществ иностранцев, донесениях полиции о проживающих корейских и китайских подданных в Забайкальской области.

Фонды, освещающие деятельность Агинского инородческого, Титовского, Кенонского, Болдовского, Кударинского и Павловского станичных правлений, содержат статистический материал о численности на их территории китайцев и корейцев, а также выделяют виды деятельности, интересующие иностранцев и т.п.

В Национальном архиве Республики Бурятия (НАРБ) было проработано десять фондов: 10 («Верхнеудинская городская управа. 1874 - 1916 гг.»), 92 («Канцелярия кяхтинского градоначальника»), 102 («Кяхтинская таможня»), 123 («Баргузинекое окружное полицейское управление»), 129 («Агинская Степная Дума. 1846 — 1909 гг.»), 131 («Агинское инородческое волостное правление»), 177 («Кяхтинская Воскресенская церковь. 1808 - 1916 гг.»), 291 («Челутаевская инородческая управа»), 337 («Верхнеудинское окружное полицейское управление»), 350 («Кяхтинский мещанский староста г. Троцкосавск»).

В 10 фонде проработаны циркуляры генерал-губернатора Восточной Сибири о запрещении китайским подданным вести торговлю дальше 50 верст от государственной границы и переписка верхнеудинской управы по вопросам торговли китайскими подданными.

92 фонд представлен циркулярами МВД, Департамента внешней торговли Главного управления Восточной Сибири, Иркутской казенной палаты.

102 фонд содержит приказы, циркуляры Департамента таможенных сборов, смета расходов, торговые счета о продаже и вывозе товаров через Кяхту в города России, а так же годовые, месячные отчеты о деятельности таможни, сведения о вывозе в Китай серебра, акты задержания китайских рабочих при незаконном переходе границы и провоза контрабанды, осмотра грузов и т.п.

Фонды 129, 131, 291, 337 и 350 содержат, прежде всего, статистические данные о числе китайских и корейских рабочих на подведомственных территориях по сословиям, роду деятельности, о крещении инородцев, выписки из метрических книг, переписку с волостными правлениями, полицейскими надзирателями о выдаче паспортов, видов на жительство, дела о взыскании податей и повинностей с китайцев и корейцев и т.д.

Данные фонда 25 («Канцелярия Иркутского Генерал-губернатора») охватывает временной промежуток с 1887 по 1917 гг., т.е. рассматривается именно тот период, когда Забайкальская область входила в состав Иркутского генерал-губернаторства.

Канцелярия была учреждена на основании указа Сената в 1887 году как административный орган, власть которого распространялась на Енисейскую, Иркутскую, Якутскую губернии, а с 1906 г. и на Забайкальскую область. Наибольший интерес представляет первое делопроизводство, в котором собраны циркуляры, положения, инструкции, документы об административных делах, штатах, составе и функциях местной администрации.

Общий 32 фонд («Иркутское губернское управление») содержит данные по первому отделению за 1840 - 1916 гг., которые представлены протоколами и журналами заседаний Иркутского губернского управления и Совета при нем, а также отчетами и обзорами губернаторов об управлении и статистическими ведомостями и материалами об экономическом состоянии губерний и областей. Кроме перечисленного, в этом фонде содержатся дела о высылке за границу иностранных подданных, о выдаче видов на жительство китайцам и корейцам, прошениях о принятии в российское подданство и др.

В делах фондов 122 («Иркутский переселенческий пункт») и 175 («Заведующий восточным районом передвижения переселенцев») приводятся списки китайцев, высланных на родину, а также данные о перевозке китайцев и корейцев для работы в Российской империи.

Поскольку департамент полиции являлся центральным учреждением государственной полиции Российской Империи (в системе МВД), то он стоял во главе политического и уголовного розыска, осуществлял разработку мер по охране безопасности общества и государственного строя России, руководство, координацию, контроль за деятельностью полицейских, жандармских, охранных и сыскных органов. Также он был обязан осуществлять наблюдение за деятельностью общественных, революционных движений в стране, осуществлял охрану государственной границы и пограничных сообщений, ведал выдачей паспортов русским подданным и видов на жительство в России иностранцам. Департамент состоял из 9 делопроизводств и Особого отдела. Важны данные, прежде всего, второго делопроизводства, которое осуществляло организацию и контроль за деятельностью полицейских учреждений, разработку инструкций, циркуляров и т.д. С 24 декабря 1915 г. оно занималось вопросами применения рабочего законодательства (китайцы и корейцы прибывали по большей части в Забайкальскую область в качестве рабочих) и исполнением «узаконений» и правил о паспортах и о высылке иностранных подданных за границу. В частности, это вопросы о выдворении из России китайских подданных, подозреваемых в шпионаже и относящихся к категории бродячих, о допуске китайских рабочих к работам в горнопромышленных и золотопромышленных предприятиях, об условиях применения в Российской империи труда китайцев и корейцев.

Фонд 109 («III отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии») характеризует работу высшего органа политического розыска в России. III отделение также осуществляло охрану государственного порядка, надзор и контроль за всеми сторонами политической и общественной жизни России, а также за деятельностью государственного аппарата управления и выборных учреждений. В его составе первоначально было четыре экспедиции, а в 1842 г. была создана пятая, которая отвечала за цензуру.

Для нашего исследования важно проследить работу, прежде всего, третьей экспедиции, которая с 1826 до середины 1866 г. осуществляла наблюдение за пребыванием иностранцев в России, контроль за их приездом и отъездом, функции контрразведки. Здесь сосредоточены дела, касающиеся процесса визирования паспортов, инструкции об организации негласного надзора за иностранцами, списки прибывших и высланных иностранцев, о российских торговых отношениях с китайцами и др.

Следует отметить, что все документы, принимаемые и издаваемые на местном уровне пересылались в центральные органы, а на месте оставались их копии, поэтому в работе делаются ссылки па ГАРФ только по общим вопросам, касающимся пребывания иностранцев в Российской империи.

Также к источнике»вой базе нашего исследования следует отнести и периодические издания исследуемого периода: «Забайкальские епархиальные ведомости» за 1904, 1913, 1914 гг., «Восточное обозрение» за 1890, 1894 гг., «Сибирский наблюдатель» за 1903 г. и «Сибирские вопросы» за 1909, 1912 гг. В них освещен ряд проблем, таких как: взаимодействие православной церкви и иноверцев, торговые отношения, характеристика внешности и привычек корейцев и китайцев, отношение к ним русского населения.

Положения, выносимые на защиту. Исследование, проведенное на базе источников общероссийского и регионального масштаба позволяет выдвинуть ряд положений: источником появления китайских и корейских рабочих на российском Дальнем Востоке были непосредственно территории Китая и Кореи, а затем уже Дальний Восток выступал поставщиком иностранной рабочей силы для Забайкальской области; причины, вынуждавшие восточных рабочих искать работу в Российской империи в разные периоды, были неодинаковы. Прежде всего, это экономическая привлекательность Забайкальской области для китайских и корейских рабочих и заинтересованность местных предпринимателей в дешевом иностранном труде. Кроме материальной заинтересованности было еще и неблагополучное социально-экономическое положение в родных государствах. Позже добавились и политические причины (войны, аннексия Кореи Японией и др.); развитие Забайкальской области требовало большого количества дешевой рабочей силы, и в отличие от российского Дальнего Востока, китайские и корейские рабочие в Забайкалье не создавали серьезной конкуренции российским рабочим, за исключением такой сферы как золотопромышленность. Области применения их труда были весьма разнообразны, но наибольший процент занятости китайцев и корейцев был в торговле, золотопромышленности, огородничестве и так называемых «черных» работох;

- политика местной администрации по отношению к китайским и корейским рабочим развивалась в русле внешнеполитических интересов Российской империи. Количество прибывающих восточных рабочих требовало урегулирования с правовой точки зрения. В истории иммиграционной политики российских властей в середине XIX - начале XX вв. можно выделить два этапа. На первом этапе отношения строились в русле международных договоров и трактатов, а па втором этапе был выработан специальный иммиграционный закон;

- китайцы и корейцы приезжали в Забайкальскую область не только для получения экономической выгоды, многие из них становились подданными Российской империи, и что не менее важно принимали православие, становились миссионерами, а официальная православная церковь в какой-то мере помогала адаптироваться китайским и корейским рабочим в чужом для них государстве.

Научная новизна диссертации заключается в том, что на основе впервые введенных в научный оборот исторических источников (архивных материалов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока, Государственного архива Российской Федерации, Национального архива республики Бурятия, Государственного архива Иркутской области, Государственного архива Читинской области (Государственного архива Забайкальского края)), а также уже опубликованных материалов, исследованы основные сферы жизнедеятельности китайских и корейских рабочих в Забайкальской области в период с 1860 по 1917 гг.

Впервые в результате комплексного использования опубликованных и неопубликованных источников проанализированы малоизученные аспекты, а именно: сферы применения труда китайских и корейских рабочих, их правовое положение, вопросы подсудности, а так же взаимодействие иностранных рабочих и православной религии.

Материалы исследования могут быть использованы в преподавании соответствующего раздела в курсе истории России в средних и высших учебных заведениях, а также при чтении специальных курсов по истории русско-китайских и русско-корейских отношений второй половины XIX — начале XX в., по истории Забайкалья, в подготовке научных статей, и оформлении музейных экспозиций.

Основные положения диссертации были представлены на следующих научных конференциях: межрегиональной научной конференции «Молодежь и наука - третье тысячелетие» (г. Красноярск, 2002 г.); X международной молодежной научной конференции «Молодежь Забайкалья: культура здоровья - здоровое общество» (г. Чита, 2006 г.); научно-практической конференции «Девятые Иннокентьевские чтения. Историческая связь времен: духовность, нравственность, патриотизм» (г. Чита, 2006 г.); международной научно-практической конференции «Трансграничье в изменяющемся мире: Россия — Китай - Монголия» (г. Чита, 2006 г.). Также по теме диссертации опубликован ряд научных статей, в том числе и в научном журнале «Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена», определенном перечнем ВАК РФ в качестве рецензируемого издания.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Китайские и корейские рабочие в Забайкальской области"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Взаимодействие России, Китая и Кореи имеет многовековую историю. Это развитие политических, экономических и культурных связей. На современном этапе международных отношений очень важно понять историю формирования этих отношений. Важно отметить, что вопрос об использовании труда китайских и корейских рабочих в Забайкальской области был актуален как в XIX, так в XX и в XXI вв.

XIX в. ставил задачи первоначального регулирования положения китайцев и корейцев в Российской империи, причем это было напрямую связано с решением территориального вопроса и проблемы подсудности российским законам восточных рабочих.

Современность ставит перед нами схожие проблемы: сейчас крайне важен вопрос о роли китайских и корейских рабочих в развитии экономической, политической и социальной сфер Забайкальского края.

С начала XIX в. взаимодействие государств характеризовалось установлением торговых отношений, с учетом политического аспекта, причем каждая из сторон отстаивала интересы на территории своего государства. К середине XIX в. наблюдается процесс переселения иностранцев на территории других государств (в частности, в Российскую империю), для чего имелись объективные причины.

Основной причиной переселения китайских и корейских рабочих в Российскую империю явилась экономическая и политическая нестабильность на родине, что, прежде всего, сказывалось на увеличении числа безработных рабочих и безземельных крестьян. Еще одной немаловажной причиной было возникновение вооруженных конфликтов (тайпинское восстание, японо-китайская, русско-японская войны и т.п.).

Как показывают источники, первые восточные переселенцы использовали для поправки своего материального положения отхожий промысел. Отработав несколько сезонов, практически все китайские и корейские рабочие возвращались к себе на родину. К концу XIX в. иностранцы стали задерживаться в России на более длительное время и даже переселяться в Российскую империю на постоянное место жительства.

В Забайкалье китайские и корейские рабочие приезжали с Дальнего Востока, в основном из Приморья, где они поселялись первоначально. Следует отметить, что поток иностранцев не всегда был велик и зависел от различных факторов. Так, с середины 90-х годов XIX в. отмечается увеличение притока китайских и корейских рабочих, равно как и в период русско-японской войны, а 1900 г. отмечен снижением переселенческой активности из-за обострения отношений с российскими властями.

С середины 60-х годов XIX в. основным видом занятости китайских и корейских рабочих являлась торговля. По трактатам и договорам между Россией и Китаем китайские торговцы пользовались определенными льготами (беспошлинная торговля в приграничных местностях на расстоянии 50-ти верст от границы и дальше по Забайкальской области). Наиболее активно торговля велась в слободе Кяхта, городах Троицкосавске, Нерчинске, Чите, Верхнеудинске. Кроме торговли, китайцы и корейцы занимались земледелием, работая па арендованных площадях, поскольку иностранцам запрещалось иметь землю в частной собственности. Огородничеством занимались в основном корейцы и добивались при суровой забайкальской погоде достаточно хороших урожаев.

Помимо огородничества, китайские и корейские рабочие занимались прачечным делом, «черными» работами, производством кирпича и папирос. В архивных источниках зафиксированы случаи, когда китайцы и корейцы становились учителями, докторами, чиновниками, фотографами, но они были единичными.

Наиболее же выгодной и привлекательной для китайских и корейских рабочих была работа на приисках Забайкальской области, что естественно объяснялось более выгодной оплатой труда, а иногда, например, возможностью утаить золотоносную руду.

Промышленники Забайкальской области, в свою очередь, предпочитали нанимать восточных рабочих из-за дешевизны их услуг. Кроме этого, китайские и корейские рабочие были менее прихотливы к условиям труда и крайне редко брали кредиты в отличие от русских рабочих. Однако не на всех приисках были готовы использовать рабочую силу китайцев и корейцев, их считалось невыгодным нанимать на те прииски, которые разрабатывались хозяйственным способом, при помощи разного рода технических приспособлений. Однако заинтересованность в дешевом труде была настолько высока, что китайские и корейские рабочие, как показывает статистика, практически вытеснили отечественную рабочую силу из этого сектора экономики области.

К началу XX в. процент китайских и корейских рабочих в Российской империи вырос достаточно заметно. Это стало вызывать опасение у российских властей, и в 1910 г. принимается «Закон об установлении в пределах Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области, Иркутского генерал-губернаторства некоторых ограничений для лиц состоящих в иностранном подданстве». Тем не менее, необходимость в дешевой рабочей силе у российских работодателей была высокой, а средств и желания для увеличения заработной платы не всегда было достаточно. И поэтому закон постоянно нарушался, а с началом первой мировой войны был практически забыт.

Большое количество китайцев и корейцев, желающих „перейти в российское подданство было связано, прежде всего, с обстановкой на международной арене. Так, после китайско-корейской, русско-японской войн и аннексии Кореи Японией количество прошений о смене подданства увеличилось. i

В 50-е годы XIX в. все отношения с иностранцами строились на основании международных договоров с Китаем и Кореей. 60 - 70-е^годы XIX в. определили новый этап в политике российского государства. С этого периода все китайские и корейские рабочие, прибывающие в Россию, должны были иметь визированные национальные паспорта и виды на жительство.

До 1899 г. при въезде в Приамурский край китайским и корейским рабочим полагалось визировать свои паспорта на заставах или в определенных городах (за визирование взималась плата в размере 30 коп.). С 1 июня 1899 г. было решено, чтобы китайские и корейские подданные при переходе границы предъявляли национальный паспорт, на который ставилась обычная виза. По нему разрешалось жить в России в течение месяца, после чего -требовалось получить годовой или полугодовой билет с уплатой паспортного сбора. В Забайкальской области виды на жительство сроком на год выдавались военным губернатором.

Необходимо отметить, что российское законодательство регламентировало не только процедуру перехода границы и пребывания на своей территории китайских и корейских рабочих (административные вопросы), но и их статус в уголовном праве.

Изначально эти отношения регулировались нормами международных договоров между государствами. Вплоть до начала 80-х годов XIX в. российское правительство постоянно следовало правилу выдачи китайцев, совершивших преступления в пределах империи, национальным властям для наказания по законам их страны. К концу XIX в., с развитием правовых норм, наказание за совершенные преступления на территории Российской империи, стало регулироваться местными законами.

При нахождении на территории России от китайских и, корейских рабочих требовалось подчиняться российским законам и все возникающие проблемы решать через местную администрацию, без вмешательства в это со стороны корейских и китайских властей;

Взаимодействие китайских и корейских рабочих и Российского государства, складывалось не только в административно-правовой, но и в социальной, духовной сферах. Здесь адаптации восточных рабочих помогало православие, официальная религия на территории Российской империи. Как показывают архивные источники, многие из них изъявляли желание присоединиться к православной вере. -

Процедура принятия новой веры состояла в следующем: перед принятием крещения давалась подписка о желании перейти в православие, сам процесс полагалось засвидетельствовать двум «восприемникам» (мужчине и женщине, не состоящим в браке). Всех принявших православие записывали в первую часть церковной метрической книги, в раздел о родившихся детях, им обычно давались русские имена, о чем также делалась соответствующая запись. Следует отметить, что обряд крещения совершали в это время уже не только русские священники, но и корейские миссионеры.

Однако следует уточнить, что не все иностранцы принимали»новую веру по велению души. Это облегчало китайским и корейским рабочим процесс вступления в российское подданство, давало возможность заключить брак с русскими, уйти из-под контроля властей Китая и Кореи. Однако вышесказанное не позволяет говорить, что все иностранцы руководствовались лишь корыстными мотивами. Многие, принимая христианство, хотели стать истинно верующими, а например, некоторые даже начинали заниматься миссионерским делом. .

Говоря о миссионерстве, акцент стоит сделать именно на деятельности корейских рабочих, поскольку в Забайкальской области среди китайских рабочих оно практически не развивалось, несмотря на солидное количество желающих присоединиться к православной вере.

Миссионерская деятельность русской православной церкви среди пришлого корейского населения развивалась на протяжении рассматриваемого периода довольно успешно. Помогло в ее развитии образование особого прихода из корейцев и их христианское просвещение при Иннокентьевской церкви Читинской центрально-миссионерской школы. -

Миссионеры не только крестили китайских и корейских рабочих, но и помогали им в повседневной жизни. Поскольку основная масса последних не знала русского языка, деятели православной церкви брали на себя обязанности переводчика, стремясь разъяснить правила проживания в России, и в целом старались облегчить взаимоотношения восточных рабочих и русской администрации Забайкальской области.

Одним из центров консолидации и сплочения православных корейцев стал журнал «Православие». Он издавался на корейском языке с 1911 г., ставил перед собой задачу религиозного просвещения корейцев, -публиковал материалы о политической и экономической жизни Кореи. Журнал, по требованию Японии, подозревавшей издателей в антияпонской пропаганде, неоднократно закрывался российскими властями, его номер последний вышел в 1914 г.

Кроме этого печатного издания, в развитии миссионерства в Забайкалье большую роль сыграло и Братство, открытое в честь Святителя и Чудотворца Иннокентия, что поставило миссионерство на более высокую ступень. Следует

177 - также указать, что миссионерская деятельность иногда поддерживалась и со стороны российского правительства, так как облегчало взаимодействие восточных рабочих и властных органов.

Изучив в исследовании и проанализировав роль китайских и корейских рабочих в экономической, политической, правовой и социальной сферах Забайкальской области, следует отметить, что восточные рабочие сыграл важную роль в развитии региона. Однако, как показала исследование, контроль над процессом привлечения иностранной рабочей силы, особенно в период тяжелой экономической ситуации в России на современном этапе, требует жесткого контроля и регламентации со стороны российских властей.

178

Список научной литературыЛанцова, Юлия Николаевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Фонд 1. Приморское областное правление. Опись 1. д. 1428; Опись 3. д. 953;

2. Фонд 701 Главное Управление Восточной Сибири. Опись 1. д. 108;

3. Фонд 702. Канцелярия Приамурского Генерал-губернатора.

4. Опись 2. дд. 14, 46, 94, 359, 476, 884;

5. Опись З.дд. 514, 579, 596;1. Опись 4. дд. 40,351,757;

6. Опись 5. дд. 323, 462, 469, 615а;1. Опись 7. дд. 40, 97.

7. Фонд 704. Канцелярия военного губернатора Амурской области. Опись 1. д. 46.

8. Государственный архив Иркутской области .г. Иркутск)

9. Фонд 25. Канцелярия Иркутского Генерал-губернатора. 1881-1918 гг. Опись 3. картон 210, д. 73; картон 327, д. 3339; Опись 11. д. 125;

10. Фонд 32. Иркутское Генерал-губернаторство.

11. Опись 1. дд. 154, 276, 1576, 1995, 4674, 4900, 5298, 5614, 5733;1. Опись 6. д. 301; .

12. Опись 15. д. 10; Опись 34. дд. 50, 53;

13. Фонд 122. Иркутский переселенческий пункт. Опись 1. дд. 7, 45, 46, 47;

14. Фонд 175. Заведующий восточным районом передвижения переселенцев. 18991920.

15. Опись 1. дд. 12, 78, 174, 283, 284,285.

16. Государственный архив Российской Федерацииг. Москва) ~

17. Фонд 102. Департамент полиции. 1880- 1917. Опись 43од. дд. 245 ч.1, 245 ч.З; Опись 49. д. 113; Опись 55. д. 8 ч. 163; Опись 58. д. 71;

18. Опись 60. дд. 8 4.101, 19 ч.5 Л.А.; Опись 65. д.2 ч. 102; Опись 66. д.8 ч.69;

19. Опись 67. дд. 3 ч. 104, 3 ч. 107; ~

20. Опись 68. дд. 8 ч.82, 8 4.140, 8 4.166, 8 4.207, 8 ч.22;

21. Опись 69. дд. 3 ч.23, 3 ч.35, 3 ч. 141;

22. Опись 71. дд. 3 4.208, 54, 56, 105;

23. Опись 73. дд. 3 ч.64, 10 ч. 47, 56;

24. Опись 74. дд. 3 ч.41, 3 ч. 45;

25. Опись 75. дд. 10 ч.7, 10 ч.26, 10 ч. 32, 25.

26. Фонд 109. III отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии.

27. Опись 3.дд.1306т.1, 1309; Опись 3 а т.11. д. 2364; Опись 30. д. 312;1. Опись 145. д. 204;1. Опись 159. д. 326;1. Опись 164. д. 91;

28. Опись 227. дд. 14, 15, 16, 138.

29. Национальный архив республики Бурятия (г. Улан-Удэ)

30. Фонд 10. Верхнеудинская городская управа. 1874 1916 гг. Опись 1. д. 1627.

31. Фонд 92. Канцелярия кяхтинского градоначальника.

32. Опись 2. дд. 344, 423, 712,

33. Опись 3. дд. 39, 84, 123, 280, 320, 394, 592.

34. Фонд 102. Кяхтинская таможня.

35. Опись 1. дд. 336,360, 783.

36. Фонд 123. Баргузинское окружное полицейское управление. Опись 1. дд. 403,472

37. Фонд 129. Агинская Степная Дума. 1846 1909 гг. Опись 1. дд. 2383, 3059, 3275

38. Фонд 131. Агинское инородческое волостное правление. Опись 1. д. 97.

39. Фонд 177. Кяхтинская Воскресенская церковь. 1808 — 1916 гг. Опись 1. д. 419

40. Фонд 291. Челутаевская инородческая управа. Опись 1. д. 118.

41. Государственный архив Забайкальского края)г. Чита)

42. Фонд 1. Забайкальское областное правление, строительный отдел. -Опись 2. д. 89

43. Забайкальское областное правление, тюремный отдел.1. Опись 1. д. 175;

44. Опись 2. дд. 2024, 2235, 2267;1. Опись 4. д. 246

45. Фонд 7. Забайкальский областной епархиальный училищный совет. Опись 1. д. 7;

46. Фонд 8. Забайкальская духовная консистория.

47. Опись 1. дд. 11, 26, 56, 93, 172, 284, 303, 325, 371, 382, 387, 480, 5&5,-569, 919, 929, 1014, 1078, 1081, 1151, 1214, 1218, 1219, 1929, 3064,3074,3090, 3719; Опись 1 .том 1. дд. 107,382, 480, 883, 1081, 1134, 1175, 1218; Опись 3. дд. 127, 292;

48. Фонд 13. Военный губернатор Забайкальской области (1857-1919 гг.). Опись 1. д. 1; Опись 2. дд. 29, 55;

49. Фонд 14. Особая канцелярия военного губернатора Забайкальской области (1866-1915 гг.).1. Опись 1. д. 24;

50. Фонд 19. Забайкальский областной статистический комитет (1857-1919 гг.). Опись 1. д. 91;

51. Фонд 24. Читинское уездное полицейское управление (1856-1917 гг.).

52. Опись 1. дд. 169,206; Опись 2. д. 171;

53. Фонд 26. Читинское городское полицейское управление (1852-1918 гг.). Опись 1.дд. 44,260, 263; Опись 2. д. 55;

54. Фонд 36. Агинское инородческое волостное правление (1906-1915 гг.). Опись 1. д. 5;

55. Фонд 40. Титовское станичное правление (1886-1916 гг.). Опись 1. дд. 217, 283;

56. Фонд 41. Кенонское волостное правление (1884-1917 гг.). Опись 1. дд. 346,425;

57. Фонд 43. Читинский окружной суд (1897-1917 гг.).

58. Опись З.дд. 32, 33, 182,248, 251,286;1. Опись 5. д. 185;

59. Фонд 50. Прокурор Читинского окружного суда (1891-1917 гг.). Опись 1.дд. 484, 506, 569;

60. Фонд 104. Читинский уездный начальник (1857-1916 гг.). Опись 1. д. 67;

61. Фонд 113. Забайкальская областная тюремная инспекция (1865-1920 гг.). Опись 2. том 1. дд. 2611, 2612, 3044, 3046, 3511, 3512, 3756, 3763, 5203, 5204 5210;

62. Фонд 123. Горный исправник Шилкинско-Аргунского горного округа (1903 1917 гг.).1. Опись 1. дд. 3, 11;

63. Фонд 210. Нерчинский горный округ (1838-1920 гг.). Опись 1. д. 269;

64. Фонд 282. Церкви Забайкальской области. Опись 1. дд. 284, 325, 1175, 2716, 2719, 3064, 3074, 3090; Фонд 291. Болдовское станичное правление (1912-1919 гг.). Опись 1. д. 61;

65. Фонд 294. Кударинское волостное правление (1863-1917 гг.). Опись 1. дд. 53;

66. Фонд 307. Павловское станичное правление (1916-1917 гг.). Опись 1. д. 14;

67. Фонд 334. Забайкальский областной комиссар Временного правительства (1917-1919 гг.). Опись 1. дд. 66, 67;

68. Опись 2. дд. 20,30, 31,54, 66.

69. Забайкальские епархиальные ведомости (Чита). 1904. № 1 4-15. Отдел неофициальный.

70. Забайкальские епархиальные ведомости. 1913. -№ 22. Отдел неофициальный. Забайкальские епархиальные ведомости. 1914. — № 7, 20. Отдел неофициальный.I

71. Законодательные и нормативные акты Российской империи:

72. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. T.XXXIV, отделение первое 1859. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1862.

73. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. T.XXVI. отделение первое 1861. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1863.

74. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. T.XXXVIII. отделение первое 1863. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1866.

75. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. T.XXXIX отделение первое 1864. СПб.: Типография И собственной Е.И.В. Канцелярии, 1867.

76. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. T.XXXIX отделение второе 1864. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1867.

77. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание третье. Т. VI отделение первое 1886. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1888.

78. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание третье. T.XII отделение первое 1892. СПб.: Типография II собственной Е.И.В. Канцелярии, 1895.

79. Положения о видах на жительство. Петроград, 1895. 47 с.

80. Русско-китайские договорно-правовые акты. 1689-1916 Текст. / под общ. ред. B.C. Мясникова. М.: Памятники исторической мысли, 2004. — 696 с.

81. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Том II, выпуск III. Иркутск: Типография штаба ВосточноСибирского военного округа, 1884. 434 с.

82. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Том VTT, часть II. Иркутск: Типография штаба ВосточноСибирского военного округа, 1884. 396 с.

83. Сборник главнейших официальных документов по управлению Восточной Сибирью. Том VIII, часть II. Иркутск: Типография штаба ВосточноСибирского военного округа, 1884. 396 с.

84. Уложение о наказаниях уголовных и исправлениях. СПб., 1885г- 429 с.

85. Устав о предупреждении и пресечении преступлений. Т. 14. СПб., 1890. — 92 с.1861. Общие работы:1. «Маньчжурский клин»: история, народы, религия Текст.: монография / под ред. А.П. Забияко. Благовещенск: АмГУ, 2005. - 315 с.

86. Аблова, Н.Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае: международные и политические аспекты истории (первая половина XX века) Текст.: монография / Н.Е. Аблова М.: 2004. - 432 с.

87. Арсеньев, В.К. Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этнографический Записки отдела Императорского Русского Географического Общества, т. X Текст. / В.К. Арсеньев Хабаровск: Типография канцелярии Приамурского Генерал-губернатора, 1914. — 203 с.

88. Барсуков, И. Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский (материалы для биографии) Текст.: Книга вторая / И. Барсуков — М.: Синодальная типография 1891. 108 с.

89. Башкуева, Е.Ю. Китайские мигранты в Забайкальской области Текст.: автореф. дис. канд. ист. наук / Е.Ю. Башкуева. Улан-Удэ: ЁГУ, 2004. -25 с.

90. Баянова, Б. Народная Корея на пути к социализму. Текст. / Б. Баянов М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. — 210 с.

91. Боголюбский, И.С. Сведения о добыче золота в областях Забайкальской, Амурской и Приморской и в Иркутской губернии с начала открытия россыпей до 1 января 1892 г. Текст. / И.С. Боголюбский Томск: Изд-во ТГУ, 1894.-64 с.

92. Бугай, Н.Ф. Корейцы в СССР: из истории вопроса о национальной государственности Текст. / Н.Ф. Бугай // Восток. 1993. № 2. - С. 151-156

93. Ю.Буксгевдепь, А. Русский Китай: Очерки дипломатических отношений с Китаем Текст. / А. Буксгевдень Порт-Артур: Издание книжного склада «Новый Край», 1902. - 240 с.

94. Вагин, В. Корейцы на Амуре Текст. / В. Вагин // Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. Том 1, выпуск 2. СПб. 1875. - С. 1-29

95. Василенко, Н.А. Русские и китайские рабочие в зоне КВЖД. Очерки истории интернациональных связей трудящихся. 1903 — февраль 1917 гг. Текст.: автореф. дис. канд. ист. наук / Н.А. Василенко. — Владивосток: ДВО АН СССР, 1986. 19 с.

96. Вестник Маньчжурии Текст. / под ред. И.С. Горшенина Харбин, 1927. -№ 6 -74 с.

97. Владимиров, А. Ураган над «Желтороссией» Текст. / А. Владимиров // Родина. 2001. - № 7. - С. 72-77

98. Воробьев, В. Неизвестные страницы пограничных переговоров с Китаем Текст. / В. Воробьев // Международная жизнь. 2006. - № 12. - С. 57-61

99. Галлямова, Л.И. Дальневосточные рабочие России во второй половине XIX начале XX в. Текст.: монография / Л.И. Галлямова. — Владивосток: Дальнаука, 2000. - 222 с.

100. Галлямова, Л.И. Китайское предпринимательство в Приморье на рубеже XIX XX вв. (по данным анкетирования 1904 г.) Текст. / Л.И. Галлямова

101. Китайской Народной Республике 50 лет: история и современность: Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции, 18 -19 мая 1999 г. Владивосток: ДВО РАН, 1999. С. 15-19

102. Гафуров, Б.Г. История Кореи (с древнейших времен до наших дней) Текст.: учеб. для вузов. / под ред. Б.Г. Гафурова, Ю.В. Ванина, Г.Ф. Ким. — М.: Наука, 1974.-Т. I.-470 с.

103. Головачев, П. Россия на Дальнем Востоке Текст. / П. Головачев. СПб., 1904.-216 с.

104. Гордеев, Н.В. К истории тайного корейского политического общества «Кук-мин-хой» в Чите Текст. / Н.В. Гордеев //Материалы ЖХ научной конференции посвященной 50-летию Советской власти. — Чита: Изд-во ЧГПИ, 1967.-С. 37-38

105. Гребенщиков, А.В. Проблемы эмиграции в Китае Текст. / А.В. Гребенщиков // Экономическая жизнь Дальнего Востока. Хабаровск, - 1929. -№ 3. - С. 54-55

106. Дацышен, В. Уссурийские купцы Текст. / В. Дацышен // Родина. 1995. -№ 7. - С. 54-57

107. Дацышен, В.Г. Новая история Китая Текст.: учеб. для вузов / В.Г. Дацышен. Красноярск: Изд-во КГПУ, 2003. - 300 с.

108. Дубровская, Д. Ворота в империю Цинн Текст. / Д. Дубровская // Родина. -2004.-№ 10.-С. 13-20

109. Ипатьева, А.А. Миссионерская деятельность русской православной церкви на юге Дальнего Востока во второй половине XIX начала XX века Текст.: автореф. дис. канд. ист. наук / А.А. Ипатьева. — Красноярск: Изд-во КГПУ, 1999.-с. 30

110. Кабузан, В.М. Дальневосточный край в XVII начале XX вв. (1640 - 1917). Историко-демографический очерк Текст.: монография / В.М^Кабузан. — М.: Наука, 1985.-260 с.

111. Кеннан, Д. Сибирь и ссылка. Путевые заметки (1885-1886 гг.) Текст.: Том II / Д. Кеннан. СПб., 1999. - 399 с.

112. Ким, Сын Хва Очерки по истории советских корейцев Текст.: монография / Ким Сын Хва. Алма-Ата: Наука, 1965. - 251 с.

113. Козулин, А.В. Демографические процессы в Забайкалье (конец XIX — начала XX века) Текст.: монография / А.В. Козулин. Улан-Удэ: Издательство Бурятского государственного университета, 2004. — 210 с.

114. Комаровский, JI.A. О допущении и изгнании иностранцев .Текст. / J1.A. Комаровский // Юридический вестник. Т. III. М., 1889. - № 12. - С. 519-533.

115. Комов, А. О китайцах и корейцах в Приамурском крае Текст. / А. Комов. // Сибирские вопросы. СПб. 1909. -№ 27. - С. 18-27

116. Комов, А. Желтая раса и рабочий вопрос в Амурской золотопромышленности Текст. / А. Комов. // Сибирские вопросы. СПб. — 1909. №. 32.-С. 15-21

117. Комов, А. Желтая раса и рабочий вопрос в Амурской золотопромышленности Текст. / А. Комов. // Сибирские вопросы. СПб. -1909.-№.33.-С. 18-25

118. Константинов, А.В. История Забайкалья (с древнейших времен до 1917года) Текст.: учеб. пособие / А.В. Константинов, Н.Н. Константинова. -Чита: Изд-во ЗабГПУ, 2002. 248 с.

119. Константинова, Т.А. Забайкальская область Российской империи Текст. / Т.А. Константинова // Энциклопедия Забайкалья. Читинская область, в 4-хIт. Новосибирск: Наука, 2004. Т. II. - С. 366-369

120. Константинова, Т.А. Мустафин Владимир Иванович Текст. / Т.А. Константинова // Энциклопедия Забайкалья. Читинская область, в 4-х т. Новосибирск: Наука, 2006. Т. III. - С. 301

121. Корейцы на российском Дальнем Востоке (1917 1923 гг.). Документы и материалы Текст. / под ред. А.А. Торопова. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та , 2004. - 320 с.

122. Корейцы на российском Дальнем Востоке (вт. пол. XIX — нач. XX вв.). Документы и материалы Текст. / под ред. А.А. Торопова. — Владивосток:I

123. Изд-во Дальневост. ун-та , 2001. 380 с.

124. Косых, В.И. Забайкальская епархия 1908 1923 гг. Текст.: монография / В.И. Косых. - Чита: Изд-во ЗабГГПУ, 2007. - 204 с.

125. Косых, В.И. Корейцы в дореволюционном Забайкалье Текст. / В.И. Косых // Народы Забайкалья: Возрождение и развитие: сб. материалов научной конференции. Чита, 1997. - С. 36-38

126. Кузин, А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы (документально-исторический очерк) Текст.: монография / А.Т. Кузин. -Южно-Сахалинск: Дальневост. книжное изд-во, 1993. — 368 с.

127. Лайнгер, С.Р. Из истории китайского эмиграционного движения середина XIX начало XX в. Текст.: монография / С.Р. Лайнгер. - М.: Восточная литература, 1992. - 173 с.

128. Ланцова, Ю.Н. Восточные рабочие в Забайкалье на рубеже XIX XX веков Текст. / Ю.Н. Ланцова // Ученые записки «Кузнецовские чтения». - Чита: Поиск, 2007. - Вып. 1. - С. 96-98

129. Ланцова, Ю.Н. Орган православных корейцев в Забайкалье — журнал «Православие» Текст. / Ю.Н. Ланцова // Читинский архивный вестник. — Чита: Поиск, 2002. № 4. - С. 80-83

130. Ланцова, Ю.Н. Православные китайцы и корейцы в Забайкалье в конце XIX начале XX веков Текст. / Ю.Н. Ланцова // Иннокентьевские чтения: Избранное: Юбилейный сборник статей, посвященный 210-летию прославления Святителя Иннокентия (Вениаминова) и 10-летию

131. Иннокентьевских чтений». — Чита: Центр, гор. б-ка им. А.П. Чехова, 2006. -С. 169-172

132. Ланцова, Ю.Н. Православные корейцы и Иннокентьевское брат-етво Текст. / Ю.Н. Ланцова // «Молодежь и наука третье тысячелетие»: сб. материалов межрегиональной научной конференции / сост. В.В. Сувейзда. - Красноярск: ООО Полиграф, 2002. - С. 86-88

133. Ланцова, Ю.Н. Российское законодательство и китайские, корейские подданные (конец XIX начало XX вв.) Текст. / Ю.Н. Ланцова // Проблемы гражданского общества и правового государства: сб. статей и материалов - Чита: Поиск, 2006. - Вып. 8. - С. 81-86

134. Ларин, А. Желтый вопрос Текст. / А. Ларин // Родина. -1999. —№ 1. — С. 66-72 '

135. Ларин, А.Г. Китайцы в России вчера и сегодня: исторический очерк Текст.: учеб. пособие для студентов и аспирантов / А.Г. Ларин. — М.: Муравей, 2003.-223 с.

136. Лежнин, П.Д. Богатства Приамурья и Забайкалья Текст. / П.Д. Лежнин. — Чита: Типография Забайкальского Объед. Союза Копер, 1922. 355 с.

137. Лыцусь, А.И. Территория Забайкальской области в 1917 1937 гг. Текст. / А.И. Лыцусь // Энциклопедия Забайкалья. Читинская область, в 4-х т. Новосибирск: Наука, 2000. - Т. I. - С. 66-68

138. Менгден, О. Желтая опасность или эмиграция китайцев и влияние оказываемое ею на белую и желтую расу Текст. / О. Менгден. — СПб., 1906.-68 с.

139. Мясников, В. Три нормы и пять прельщений Текст. / В. Мясников // Родина. 2004. - № 10. - С. 19-22

140. Надаров, И. Материалы к изучению Уссурийского края. Доклады в Обществе изучения Амурского края Текст. / И. Надаров. Владивосток, 1886.-с. 27

141. Нам, С.Г. Российские корейцы: История и культура. (1860 — 1925 гг.) Текст.: монография / С.Г. Нам. М.: Изд-во Института востоковедения РАН, 1998.- 188 с.

142. Нестерова, Е.Н. Взаимодействие русской администрации и китайских мигрантов на юге Дальнего Востока (вт. пол. XIX начало XX вв.) Текст.: монография / Е.Н. Нестерова. - Владивосток: ДВО РАН, 2000. - 196 с.

143. Нестерова, Е.Н. Китайцы в Приморье: некоторые аспекты социальной адаптации (конец XIX начало XX вв.) Текст. / Е.Н. Нестерова // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.: сб. науч. статей. -Владивосток: ДВО РАН, 2000. - С. 69-81

144. Нюрнберг, A.M. Положения о видах на жительство. М.:, 1895. 53 с.710 причинах упадка сухопутной торговли чаем Текст. // Восточное обозрение. (Иркутск) 1890. - 10 июня - № 23.720 состоянии миссионерского вопроса в Забайкалье Текст. — СПб., 1892. — 48 с.

145. Обзор Забайкальской области за 1900 г. Текст. Чита, 1901. - 16 с.

146. Описание Забайкальского переселенческого района (Справочная книжка для ходоков и переселенцев на 1911 г.) Текст. СПб., 1911. - 57 с.

147. Отчет о состоянии Забайкальской Духовной Миссии в 1907 г. Текст. — Чита, 1907.-126 с.

148. Пак, Б.Д. Корейцы в Российской Империи Текст.: монография / Б.Д. Пак. Иркутск: Изд-во ИГПИ, 1994. - 238 с.

149. Пак, Б.Д. Россия и Корея Текст.: монография / Б.Д. Пак. М.: Наука, 1979. -303 с.

150. Пак, Б.Д. Россия и Корея Текст.: монография, издание 2, дополненное / Б.Д. Пак. М.: Наука, 2004. - 502 с.

151. Пак, Б.Д. Россия и Корея в середине XIX — начале XX веков Текст.: автореф. дисс. доктора ист. наук. / Б.Д. Пак. М.: МГПИ, 1974. - 40 с.

152. Патронова, А.Г. Особенности развития золотопромышленности Забайкалья в конце XIX начале XX в. Текст. / А.Г. Патронова // Забайкальский краеведческий ежегодник. № 6. - Чита: Читинская областная типография, 1972.-С. 62-65

153. Песоцкий, В.Д. Корейский вопрос в Приамурье. Приложение к выпуску XI. Труды командированной по высочайшему повелению амурской экспедиции Текст. / В.Д. Песоцкий. Хабаровск: Типография Канцелярии Приамурского Генерал-губернатора, 1913. - 188 с.

154. Петров, А.И. Адаптационные проблемы корейской диаспоры Дальнего Востока России начала XX века Текст. / А.И. Петров // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.: сб. науч. статей. Владивосток: ДВО РАН, 2000.-С. 36-55 - .

155. Петров, А.И. История китайцев в России. 1856 1917 годы Текст.: монография / А.И. Петров. - СПб.: ООО «Береста», 2003. - 960 с.

156. Петров, А.И. Когда же началась корейская иммиграция в России? Текст. / А.И. Петров // Россия и АТР. Владивосток: ДВО РАН, 2000. № 2. - С. 93105

157. Петров, А.И. Корейская диаспора в России 1897 1917 гг. Текст.: монография / А.И. Петров. - Владивосток: Дальнаука, 2001. - 400 с.

158. Петров, А.И. Корейцы переселенцы Текст. / А.И. Петров // Россия и АТР. - Владивосток: ДВО РАН, 1996. - № 4. - С. 97-102

159. Петров, А.И. Корейцы на Русском Дальнем Востоке в эпоху -российского капитализма, 1861 февраль 1917 гг. Текст.: автореф. дис. канд. ист. наук / А.И. Петров. - Владивосток: ДВО АН СССР, 1988. - с. 21

160. Петров, А.И. Международно-правовое положение корейцев на Дальнем Востоке России (1860 1879 гг.) Текст. / А.И. Петров // Таможенная политика России на Дальнем Востоке. - Владивосток, 2000. - № 1. — С. 92111

161. Петров, А.И. Формирование корейского населения и его хозяйственная деятельность на территории русского Дальнего Востока 1864 февраль 1917 гг. Текст.: монография / А.И. Петров. - Владивосток: Изд-во ДВО АН СССР, 1987.-50 с.

162. Пискунов, С.А. Китайская и корейская иммиграция на Российский Дальний Восток в конце XIX- начала XX века Текст. / С.А. Пискунов // Россия и Корея на дальневосточных рубежах. 2 — Благовещенск: АмГУ, 2001. С. 20-23

163. Поздняк, Т.З. Иностранные подданные в городах Дальнего Востока России (вторая половина XIX — начало XX века) Текст.: автореф. дисс. канд. ист. наук / Т.З. Поздняк. Владивосток: ДВО РАН, 2001. - с. 25

164. ЮО.Позняк, Т.З. Иностранные подданные в городах Дальнего Востока России (вторая половина XIX начало XX вв.) Текст.: монография / Т.З. Поздняк.- Владивосток: Дальнаука, 2004. 316 с.

165. Поповичева, Ю.Н. «Желтый вопрос» в деятельности высшей дальневосточной администрации (1883-1900) Текст. / Ю.Н. Поповичева // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. 2. Благовещенск: АмГУ, 2001. - С.14-19

166. Пржевальский, Н.М. Путешествие в Уссурийском крае 1867-1869 гг. Текст. / Н.М. Пржевальский. М.: Государственное издательство географической литературы, 1947. — 310 с. ^

167. Приамурье Текст. // Сибирский Вопрос. СПб., 1912.- 28 июня № 18. -С. 16-25.

168. Решетников, Н.И. Китайские земледельцы на русском Дальнем Востоке в начале XX в. Текст. / Н.И. Решетников // Россия Корея на дальневосточных рубежах. — Благовещенск: АмГУ, 2001. — С. 36-39

169. Романова, Г.Н. Экономические отношения России и Китая На Дальнем Востоке XIX начало XX в. Текст.: монография / Г.Н. Романова. - М.: Наука, 1987.- 167 с.

170. Россов, П. Национальное самосознание корейцев Текст. / П. Россов — СПб.: Изд-ва П.А. Артемьева, 1906. - 40 с.

171. Россов, П. Очерки состояния Кореи в конце 1905 года и в начале 1906 года Текст. / П. Россов. Харбин: Типография штаба войск, 1906. — 85 с.

172. Рыженков, М.Р. Документы Российского государственного военно-исторического архива по истории Кореи и русско-корейских отношений в XIX начале XX в. Текст. / М.Р. Рыженков // Восток. - 2000.""-№ 2. - С. 26-31

173. Серебренников, И.И. Инородческий вопрос в Сибири Текст. / И.И. Серебренников. Иркутск, 1917. - 16 с.

174. Серебренников, И.И. Сибири ведение: конспект лекций по Сибириведению, читанных на кооперативных курсах в Харбине в мае — июне 1920 г. Текст. / И.И. Серебренников. Харбин, 1920. - с. 18

175. Сидоркина, З.И. Исторические аспекты демографического развития и региональная политика Текст. / З.И. Сидоркина // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. 2. Благовещенск: АмГУ, 2001. - С. 4-14

176. Соловьев, Ф.В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (1861 1917 гг.) Текст.: монография / Ф.В. Соловьев. -М.: Наука, 1989.- 127 с.

177. Строгова, Е.А. Китайские мигранты в Якутии (конец XIX — 30-е годы XX в.) Текст. / Е.А. Строгова // Вопросы истории. 2007. - № 3. - С. 135-142

178. Сухачева, Г. Хунхузы в России Текст. / Г.Сухачева // Россия и АТР. -Владивосток: ДВО РАН, 1996. № 4. - С. 90-96

179. Сухопутная торговля России с Китаем через Кяхту в 1893 году Текст. // Восточное обозрение. (Иркутск). 1894. - 8 мая. - № 52. - С. 1-2.

180. Тарасов, А.П. Забайкалье и Китай: опыт анализа международных связей Текст.: монография / А.П. Тарасов. Чита: Изд-во ЗабГПУ, 2003. - 432 с.

181. Торговля России с Китаем через Кяхту в 1889 году Текст. // Восточное обозрение. (Иркутск). 1890. - 17 июня. - № 24. - С. 1 ~

182. Торопов, А.А. К вопросу о миграции корейского населения на Дальнем Востоке России (1863 1916 гг.) Текст. / А.А. Торопов // Федеральная архивная служба России РГИАДВ. Известия РГИАДВ.: сб. науч. трудов. -Владивосток, 1996.-Т. 1.-С. 101-111

183. Торопов, А.А. Корейские национальные организации на российском Дальнем Востоке Текст. / А.А. Торопов // Корейцы на российском-Дальнем Востоке: сб. науч. трудов Владивосток: ДВО РАН, 1999. — Вып. I.-C. 61-69.

184. Торопов, А.А. Первая перепись корейского населения в Приамурском крае Текст. / А.А. Торопов // Федеральная архивная служба России РГИАДВ. Известия РГИАДВ: сб. науч. трудов. Владивосток, 2002. - Т. VI.-С. 147-151

185. Фаттхова, Е.Н. Корейские диаспоры в России и США: история, адаптация и интеграция (конец XIX XX в.) Текст.: автореф. дисс. канд. ист. наук / Е.Н. Фаттхова. - Краснодар, 2004. - 30 с.

186. Фусата-Сузуки Легковерие корейцев (страничка из жизни корейцев) Текст. / Фусата-Сузуки // Сибирский наблюдатель. Книга 5. Томск, 1903. -май-С. 91-95

187. Хан, М. Освободительная борьба корейского народа в годы японского протектората. (1905 1910 г.) Текст. / М. Хан. - М.: Изд-во восточной литературы, 1961. - с. 71

188. Чернавская, В.Н. Иностранцы в дальневосточных городах России /

189. B.Н. Чернавская // Россия и АТР. Владивосток: ДВО РАН, 2004. - № 4.

190. C. 170-171. Рец. на кн.: Поздняк Т.З. Иностранные подданные в городах Дальнего Востока России (вторая половина XIX — начало XX вв.): научная монография / Т.З. Поздняк. Владивосток: Дальнаука, 2004. - 316 с.

191. Шипилов, В. Откуда есть — пошли корейцы на Руси? Текст. / В. Шипилов // Родина. 2006. - № 5. - С. 43-46

192. Шрейдер, Д.И. Наш Дальний Восток. (Три года в Уссурийском крае) Текст. / Д.И. Шрейдер. СПб.: Изд-во А.Ф. Девриена, 1897. - 468 с.

193. Экономическое положение переселенцев, водворившихся в Забайкальской области до 1912 года Текст. Чита, 1913. - 143 с.