автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Книжность и российская ментальность

Полный текст автореферата диссертации по теме "Книжность и российская ментальность"

Па правах рукописи

Лгесва Галина Михаиловна

КНИЖНОСТЬ И РОССИЙСКАЯ МЕН'ГАЛЫЮСТЬ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МЕМУАРНОГО ДИСКУРСА

Специальность 24.00.01 - Теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

1 4 НОЯ 2013

005538446

Саранск-2013

005538446

Работа выполнена на кафедре культурологии, этнокультуры и театрального искусства ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва»

Научный консультант: доктор философских наук, профессор,

заслуженный деятель науки РФ Воронина Натальи Ивановна

Официальные оппоненты: Спротнна Ирина Львовна

доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой дизайна и рекламы ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени П. П. Огарёва»

Соловьев Александр Васильевич

доктор философских наук, доцент, профессор кафедры культурологии ФГБОУ ВПО «Рязанский государственный университет имени С. Л. Есенина»

Краснлышкова Елена Геннадьевна

доктор культурологии, доцент, ведущий научный сотрудник отдела теории искусств ФГБ НИУ «Государственный институт искусствознания»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Пензенский

государственный университет»

Защита состоится «4» декабря 2013 г. в 11 часов 30 минут на заседании диссертационного совета Д. 212.117.10 при ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва» по адресу: 430005, г. Саранск, ул. Полежаева, д. 44, корпус 3, ауд. 423.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке имени М. М. Бахтина ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва».

Автореферат разослан « » ноября 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Кузнецова Ю. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследовании. Книга - важная составляющая микрокосмоса, которым является история и культура России. Для русского человека книга всегда значила много: являлась неотъемлемым компонентом его образования, воспитания и социализации, средством психологической реабилитации, составляющей менталитета, определяющей нации. «Роль книги в России прямо перекликается с ролыо Библии» (В. К. Кантор)1. Процитируем и известного писателя Л. Г. Битова: «Я не особенно книжный человек, но все цитаты, которые я употребляю... воспринимаю как часть своего текста, они у меня просто выплывают в процессе письма...»2 Начитанность была и остается неизменным атрибутом культуры личности. Л книжность отражает одновременно убеждения, воззрения, ценностные ориентации общества и человека по отношению к этому источнику информации и одновременно являет собой своеобразную субкультуру, обладающую признаками, структурой, функциями и нуждающуюся в осмыслении с позиций сегодняшнего дня. Поэтому о книжности как феномене отечественной культуры, об отношении к книге как способе групповой самоидснтификации российской интеллигенции написано действительно немало.

Вместе с тем вступление человечества в новую эру, порожденную техническим прогрессом и развитием экономики, сопровождается регрессом духовности: в системе социальных ориентации доминирует материальное, книжные ценности вытесняются и не попадают в складывающуюся идентичность (хотя традиционно именно книга эту идентичность во многом и формировала: и в персональном, и в социокультурном смысле). Вызванная к жизни информационно-коммуникационными технологиями сетевая идентичность поколебала статус слова в значительной мерс. Визуализация (экранный тин) культуры, заменившая слово картинкой и активирующая наглядность, также способствовала отторжению чтения как способа восприятия информации и большой душевной работы. Получать удовольствие от чтения (интеллектуальное, эстетическое) современный человек в массе своей не склонен, появилось много других доступных и престижных соблазнов. Хотя противопоставляемое книге телевидение - всегда'констатация чужих впечатлений, а чтение - все-таки действенный способ формирования собственных.

В последние годы значительно изменилась и общая ситуация в книжной сфере: снизился статус книги, сократились тиражи (но активизировалось электронное книгоиздание), упал престиж библиотек, обострились их проблемы. Слова Д. С. Лихачева о том, что главная гордость образованного человека - его библиотека, на веру уже не принимаются. «На самом деле культура давно выглядит не так, это не пыльная книжка, а сериал Lost, Hip Hop,

' Кантор В. К. Русская классика, или Бытие России. М., 2005. С. 10.

" Битов А. Край языка : [фрагмент беседы с писателем А. Битовым] / вел С. Соловьев // Книж. обозрение. 2006. 21-27 окт. (№ 43). С. 10.

порнокинсматограф», - отмечает прозаик и журналист И. 10. Стогов3. Все это вызывает серьезную обеспокоенность деятелей науки и культуры, ряда политиков, требует поиска выхода из создавшегося положения и, конечно, всестороннего глубокого изучения данной проблемы. Хотя звучат мнения о закономерности и неизбежности происходящего, а также бесполезности каких-либо вмешательств в этом направлении.

Книжность эволюционирует вместе с обществом, которое ее порождает. Одновременно социум испытывает на себе книжное влияние, интенсивность которого в разные периоды времени различна. Ключевое содержание книжности меняется в зависимости от актуальности смыслов, претендующих на роль се идейной платформы.

В работе представлено авторское видение вопроса: что есть книжность и какое значение она имеет для отечественной культуры?

Одновременно исследование посвящено анализу образов книжности в модусах прошлого. Данный подход выдержан в русле тенденции, получившей в последние годы в научном мире широкое распространение, когда внимание исследователей сосредоточивается не на прошлом как таковом, а на его интерпретации, образах, запечатленных в сознании и памяти представителей различных социальных групп. Эти образы ложатся в основу коллективных представлений, закрепляются на уровне поведения, объективируются в мифах, оказывают влияние на формирование идентичности. Они - неотъемлемый компонент ценностной составляющей личностного самоопределения.

Масштабный междисциплинарный интерес к памяти, характерный для научного дискурса последних десятилетий, неслучаен. Память является одной из важнейших черт мснтальности, отличающей конкретное общество от других, не только аккумулирует образы прошлого и имеющийся опыт, но и обеспечивает через сложившуюся систему символов передачу накопленных знаний и выработанного к ним отношения.

Важно понять, чем обусловлено содержание коллективной и индивидуальной памяти и характер ее образов, насколько тесно связаны эти два уровня между собой, как они влияют на транслируемые значения. О неразрывном единстве уровней хорошо сказано филологом С. М. Евграфовой: «...память индивида в значительной степени основана на личном опыте, на процессе восприятия, в конечном счете - на ощущениях, а память социума всегда вторична, это память о том, "что было не со мной", она - результат научения, причем идущего извне»4.

«Книжность через память» - интересное и перспективное направление, позволяющее задействовать мемориальные ресурсы, созданные в рамках различных традиций - автобиографической, дневниковой, мемуарной, вплоть до

3 Стогов И. Ю. «Человек, который читает - умный? Это не так» [Электронный ресурс] // Publishit.ru. 2010. 3 июня. URL: http://publishit.ru/?p=3473 (дата обращения: 31.03.13).

4 Евграфова С. М. Память и общество: лингвистические и психологические аспекты // Сотворение истории. Человек. Память. Текст. Казань, 2001. С. 179.

самой современной, порожденной блогосферой и не имеющей пока сложившегося обозначения.

Для изучения книжности во внутриличностном аспекте традиционные авторитетные источники (материалы по истории книги, архивные документы, издательская и библиотечная статистика) не играют определяющей роли. Свидетельства памяти ценны не столько фактологической стороной, сколько возможностью почувствовать настроение пишущего, его отношение к происходящему, ощутить эмоциональный фон. Становится ясным, что является важным для человека с позиций его мироощущения в определенный момент времени, что надолго закрепляется в памяти и претворяется в ярких, насыщенных образами и ощущениями воспоминаниях. Индивидуальное прошлое предоставляет возможность реконструкции макроистории через совокупность разных по степени полноты, достоверности и информативности личных документов. Их создание продиктовано многими факторами: желанием и умением вспоминать, осмысливать и фиксировать собственные ощущения в отношении прошлого, соотносить собственную жизнь с судьбой поколения и историей страны, способностью последовательно и интересно излагать свои мысли.

Исследование книжности в мемориальном контексте интересно вдвойне. Память овеществляется в предметах и текстах. Книга является их уникальным сочетанием: сохраняет память о научной, творческой деятельности человека на протяжении истории, транслирует ценности национальной культуры, просвещает. Системное изучение культурной памяти невозможно без изучения круга чтения общества. Тем более что книжная тема занимает весьма существенное место в воспоминаниях, она так или иначе близка широкому кругу людей. И проявления ее многообразны. Книжность, «врастая» в жизнь человека, организует се особым образом, задавая интеллектуальный вектор. Становится очевиден характер восприятия индивидом событий, особенности его поведения, ценностное поле, ракурс преломления общественных явлений в личной судьбе. Универсальна метафора, вышедшая из книжного мира, - «чтение прошлого»: вспоминать - значит прочитывать прошлое.

Материальная форма, «вещность» книги также предоставляет возможность мемориальной интерпретации, поскольку контакт с изданиями разных лет всегда вызывает эмоции, остается в памяти, побуждает к творчеству. Например, исследование домашних библиотек позволяет идентифицировать тип мировосприятия и культурные приоритеты человека, применить интер-тскстуальное прочтение (включить данную библиотеку-текст в ряд других близких по смыслу текстов, оценить его значение с позиций соотношения часть/целое) и др.

Из воспоминаний складывается некая модель публичного самоопределения человека книги. Она включает осмысление социальной значимости деятельности по созданию, продвижению и потреблению книжных ресурсов и собственного места в ней, глубокий и неравнодушный взгляд на ее специфику, миссию, ключевые моменты.

Какой видели книжность ее носители в конце XIX в., начале и середине прошлого века? Как ощущают ее наши современники на рубеже XX и XXI веков? Что помнят из своих книжных впечатлений ученые, писатели, издатели, библиотекари - люди, профессионально связанные с книгой? Какова специфика отношения к книге библиофилов? В чем выражается книжность рядовых читателей, а сегодня, в первую очередь, пользователей Всемирной сети Интернет с ее изобилием мемориальных проектов, электронных библиотек и прочих ресурсов, ориентированных в том числе и на самый взыскательный читательский вкус? В работе содержатся ответы на эти вопросы.

Степень изученности. Проблемное поле, связанное с книгой, в информационном обществе все более расширяется. Глобализация, трансформация культуры, которая сформировалась как культура книжная, основанная на функционировании традиционной книги, ставят много вопросов о перспективах развития книжного мира, сосуществования традиционных и электронных источников информации. Активизировался процесс переосмысления ценностей, возрос интерес к книге как к памятнику материальной, художественной и духовной культуры, тематически диверсифицировалось исследовательское пространство. Осмыслению различных сторон жизни книги посвящены исследования философов, культурологов, книговедов, историков, социологов, ГГ-специалистов.

Вместе с тем книжность является феноменом, недостаточно разработанным в методологическом и теоретическом планах.

Работы, обусловившие характер и структуру данного исследования, можно условно разделить на несколько групп:

К первой группе принадлежат фундаментальные труды Ж. Деррида, М. Фуко; М. М. Бахтина, Н. А. Бердяева, Г. Д. Гачева, А. В. Гулыги, Н. Б. Кирилловой, В. В. Кожинова, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, В. М. Межуева, А. М. Панченко, Б. А. Успенского и др., посвященные закономерностям и проблемам культурогенеза, диалектике и феноменологии социокультурных систем, методологии анализа культуры, сформировавшие представление о значении духовной составляющей в жизни общества и сыгравшие важную роль в формировании концепции исследования.

Ко второй группе относятся источники, в историко-филологическом и книговедческом смысле затрагивающие проблематику книжности. Это, прежде всего, исследования, посвященные древнерусской книге. Рассматривается деятельность и творчество выдающихся личностей того времени: Стефана Пермского, митрополита Макария, Максима Грека, раскрывается жанровая, тематическая структура древнерусских текстов, подробно анализируются отдельные памятники литературы. Показана роль библиотек и монастырей в трансляции книжности. Для исследований характерно разнообразие подходов, компаративные и междисциплинарные построения. Указанную проблематику отразили в своих трудах М. В. Антонова, О. В. Белова, О. Е. Богородская, В. М. Быкова, Е. М. Верещагин, А. Г. Глухов, А. Л. Голь-дберг, М. А. Ермолаева, Т. А. Исаченко, М. С. Киселева, А. В. Пигин,

А. М. Ранчии, В. Л. и В. В. Роговы, В. К. Ссмибратов, Р. А. Симонов, Л. С. Усачев, А. В. Чернецов, Л. И. Шустова и др.

Источниковедческий аспект русской книжности рассматривался в исследованиях Государственного исторического музея, Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом), Института истории, филологии и философии СО РАН, других научных центров и ведущих российских библиотек.

Изучение феномена русской книжности в ракурсе воссоздания историко-культурной памяти нации - одно из направлений работы НИО книговедения Российской государственной библиотеки (РГБ). Осуществляется воссоздание панорамы воззрений на русскую книжность ХУ1-Х1Х вв., ведутся исследования по истории русской книжной культуры (готовятся антологии, монографии, сборники научных статей, проводятся книговедческие семинары). Бытовая и бытийная атмосфера книжности в ее историческом движении, государственные и социальные институты в пространстве книжной культуры (книгоиздательство, цензура, высшая и средняя школа, библиотеки, православная церковь) и др. — такова тематическая направленность деятельности данного структурного подразделения РГБ.

Региональному аспекту книжности посвятили свои работы Г. П. Волги-рева (Прикамье), П. И. Мангилев (Южный Урал и Зауралье), Н. П. Осипова (Псков), А. В. Пигин (Каргопольс), И. В. Поздеева (Верхокамье), Н. Н. Покровский, Е. К. Ромодановская (Сибирь), В. В. Пугачев (Башкирия), Н. В. Савельева (Пинежье) и др.

Близкое по смыслу понятие «книжная культура» исследовано еще более широко. Вопросы теории книжной культуры рассматриваются в трудах Г. В. Аксеновой, С. Г. Антоновой, Д. Н. Бакуна, В. И. Васильева, В. И. Гуль-чинского, В. В. Добровольского, Б. В. Ленского, В. П. Леонова, Ю. Н. Столярова, Е. П. Шсмстовой, А. В. Штолсра. В исторической ретроспективе книжная культура исследовалась М. П. Ельниковым (Древняя Русь), В. Ф. Молчановым (XIX в., личность Н. П. Румянцева), Б. В. Сапуновым (вторая половина XVII - первая четверть XVIII в.), И. И. Фроловой (российская провинция в начале XX в.), Е. Л. Храмковой (книжная культура 1941-1945 гг.), О. Р. Хромовым (Новое время) и др. Книжную культуру старообрядчества, монастырей отразили в своих трудах Н. Ю. Бубнов, И. В. Поздеева. О читательской культуре (культуре чтения) неоднократно писали В. А. Бородина, Ю. П. Мслентьева, И. И. Тихомирова.

Региональному аспекту книжной культуры посвящены работы Р. Б. Ажеевой (Бурятия), Т. А. Камсковой, Т. Н. Савиновой, Д. В. Шаргалова (Оренбуржье), М. В. Курмаева (Поволжье), С. В. Максимовой, С. А. Пайчад-зс, Л. Н. Потаповой (Якутия), 3. М. Монгуш (Тыва), Д. Ф. Полознева (Ярославский край), Ю. В. Тимофеевой, И. А. Шереметовой (Сибирь), И. С. Трояк, И. В. Филаткиной (Дальний Восток) и др.

Третья группа источников рассматривает книжность в литературоведческом аспекте (как синоним литературоцентризма) и литературоцентризм как феномен отечественной культуры. Сюда относятся монографии и критические статьи Л. А. Аннинского, А. Ю. Арьева, Д. В. Бавильского, Д. П. Бака,

М. Ю. Берга, Л. Б. Галкина, Б. В. Дубина, Е. Л. Ермолина, Л. Н. Мартынова, Л. Н. Турбиной, С. И. Чупринина, М. Н. Эпштсйна и, собственно, художественные произведения - стихи М. Л. Денисова, Л. С. Кушнера, Н. Н. Матвеевой.

В последние годы в понимании книжности ощущается «перевес» фило-софско-культурологических значений: от анализа отдельных произведений, экземпляров (памятников эпохи) и деятельности лиц (творцов и носителей книжной культуры) заметен переход к поиску первопричин, обусловивших тот или иной ее образ. В этой связи выделяется четвертая группа источников - труды книговедов В. П. Леонова, М. М. Панфилова, А. В. Соколова, активно разрабатывающих «личностную» проблематику книжности (в ракурсе образа жизни, способностей человека, стиля общения, характера коммуникации, вектора мыследеятельности, содержания памяти). Предпринимаются попытки реконструкции связи книжности и идейного настроя соответствующего исторического промежутка.

К пятой группе источников отнесены труды Г. Бутуля, Ж. Дюби; Е. В. Бакшутовой, А. О. Бороносва, Н. И. Ворониной, Л. Я. Гуревича, В. В. Егорова, В. К. Кантора, А. С. Кармина, И. В. Кондакова, Л. В. Лесной, Е. В. Мельниковой, С. Л. Никольского, Л. С. Панарина, С. Б. Переслегина, Л. Н. Пушкарева, Н. Л. Пушкаревой, А. В. Сергеевой, И. Л. Сиротиной, П. И. Смирнова, Л. Л. Шумихиной, И. Г. Яковенко и др., посвященные менталитету, а также специфике русского национального характера.

К шестой группе источников относятся работы по теории концептов и практике дискурса, позволяющие представить книжность единицей концеп-тосферы отечественной культуры и объектом дискурс-анализа. Это труды В. 3. Демьянкова, А. С. Игнатенко, В. И. Карасика, И. Т. Касавина, А. В. Михайловского, С. С. Неретиной, А. Л. Никифорова, Л. П. Огурцова, А. В. Оля-нича, Ю. С. Степанова, В. П. Филатова, А. А. Филатовой и др.

В осмыслении менталитета и книжности следует подчеркнуть значение мемуарных источников. Эти свидетельства обогащают образный ряд книжности, придавая описываемому эмоциональную живость, усиливая восприятие. Мемуары интеллигенции позволяют сфокусироваться на исследовании феномена книжности особенно детально, так как эта группа тесно связана с книгой на профессиональном и досуговом уровне и сохранила преданность данному источнику информации в компьютерный век. В этой связи седьмую, самую многочисленную, группу составляют собственно мемуарно-автобиографические тексты авторов, профессионально связанных с книгой, -писателей (О. Ф. Берггольц, Д. А. Гранин, М. М. Пришвин, К. И. Чуковский), ученых (С. Н. Есин, О. Г. Ласунский, Е. В. Немировский, Ю. М. Овсянников, В. А. Петрицкий, М. В. Рац), библиотекарей (С. В. Житомирская, Т. Ф. Каратыгина, В. П. Леонов, М. И. Рудомино, Н. И. Тюлина), библиофилов (С. Г. Боровиков, В. С. Голубовская, В. А. Матуссвич, М. В. Сеславинский, В. Н. Сидоров, М. Д. Эльзон).

Отдельно следует назвать авторов из числа интеллигенции Республики Мордовия, отразивших в своих воспоминаниях книжную тему. Это ученые:

A. В. Ллсшкин, Л. Г. Васильев, Н. И. Воронина, Л. Е. Дураев, В. Б. Естифее-ва, И. В. Капитонов, П. Н. Кириче'к, С. С. Конкин, Н. Г. Куканова, В. Ф. Ку-тергин, II. П. Макаркин, В. Е. Осовская, П. Ф. Потапов, Ф. И. Сстин, Л. Д. Шулясв; врачи: I I. А. Пятаев, В. С. Поросенков; художник Е. А. Нозд-рин; писатель И. М. Девин; библиотекари: Р. Н. Борискина, Н. А. Бушуева, М. Ф. Жиганова, А. И. Калинина, Л. Е. Куликова, Л. И. Маркина, Л. М. Орехова, О. В. Пашутина, Е. Л. Токарева, И. А. Шабалова и др.

Воспоминания интеллигенции наглядно представляют эволюцию книжности этой социальной группы, однако наша задача осмыслить книжность глубже - в структуре ментального пространства русского человека - и доказать ее принадлежность коллективному мировоззрению россиян, то есть представить в качестве ментального концепта. Поэтому была задействована восьмая группа источников - мемуарные свидетельства самых разных людей, содержащиеся главным образом в блогах и социальных сетях.

К девятой группе источников относятся труды, отражающие специфику мемуарного жанра (М. В. Ардов, П. В. Басинский, А. М. Борщаговский, С. М. Гандлсвский, О. Г. Егоров, Л. И. Куштанина и др.).

Наконец, к десятой группе принадлежат исследования, посвященные сущности исторической (Б. Андерсон, Я. Ассман, А. Варбург, Ф. Витлинг, Э. Дюркгсйм, Ф. Йейтс, Р. Маккпттерик, А. Мегилл, П. Нора, П. Рикср, П. Томпсон, Б. Фаулср, М. Хальбвакс, П. Хаттон, Э. Хобсбаум; А. Г. Васильев, Л. С. Выготский, С. М. Евграфова, Ю. М. Логман, А. Р. Лурия, А. В. Полетаев, Л. П. Репина, И. М. Савельева, И. Е. Суриков, В. А. Тишков) и автобиографической (М. Вагнср-Эгсльхаф, Б. Росс; В. Г. Безрогов, И. В. Нарский,

B. В. Нуркова, А. А. Сальникова и др.) памяти.

Гипотеза исследовании. В русской культуре книжность занимает особое место, является ментальным концептом и особенно наглядно постижима через память. Именно в памяти (исторической, автобиографической) образы книжности запечатлеваются наиболее ярко, сохраняя палитру ощущений, вызванных общением с книгой. Неслучайно мемуарный аспект лежит в основе исследования, организуя его, определяя логику, путь осуществления.

Целесообразность выдвижения данной гипотезы обусловлена наличием значительного массива эмпирических источников (воспоминаний), появившихся главным образом в последние два десятилетия, а также возникновением такого явления, ставшего приметой новейшего времени, как блогосфера. Эти множественные примеры обеспечивают проверяемость данной гипотезы, вычленение ряда неоспоримых фактов, говорящих о се действенности. Гипотеза совместима со знанием о русской ментальное™, концсптосферс личности и общества, практикой дискурса. Гипотеза может быть применима и к другим факторам ментального порядка, которые также могут быть исследованы через память.

Из данной гипотезы может быть выведено несколько следствий:

- образы памяти тесно связаны с менталыюстыо, определяющей приоритеты запоминания;

- книжная тема в воспоминаниях интеллигенции занимает существенное место, что свидетельствует о се укорененности в ментальном пространстве носителей русской культуры.

- гарантией будущего книжности в компьютерный век выступают ряд факторов: активное осмысление явления (в том числе и в социальных сетях), электронное книгоиздание и оцифровка, библиофильство.

Объект исследовании - феномен книжности как характеристика духовной жизни личности и общества, ментальная составляющая.

Предмет исследования - сущность и структура книжности, книжность как ментальный концепт, тенденции и механизмы формирования книжности в рамках социокультурного бытия (на материалах воспоминаний интеллигенции).

Цель исследования - анализ книжности с культурологических позиций как ментального явления посредством реализации принципа «книжность через память».

Определение цели позволяет сформулировать ряд научно-исследовательских задач:

- историко-культурный анализ книжности, определение се роли в развитии отечественной культуры;

- исследование генезиса и эволюции понятия, соотнесение смыслов, вкладываемых в него конкретными людьми, с философской, культурологической, литературоведческой и книговедческой традицией;

- выявление сущности, структуры, тенденций, динамики развития явления;

- определение специфики концепта «книжность», выстраивание системы взаимосвязей с явлениями ментального порядка, исторической и автобиографической памятью;

- изучение факторов, формирующих книжность на этапе развития личности;

- исследование медиального формата книжности;

- осмысление содержательного наполнения концепта «книжность», присутствующего в воспоминаниях и автобиографиях ученых, писателей, специалистов библиотечной и издательской сферы, библиофилов, научно-творческой интеллигенции;

- синтез разнообразия исследовательских позиций, связанных с книгой;

- формулировка собственного определения книжности.

Методология и методы исследования. За основу взят культурологический подход, позволяющий показать контекстное преломление книжности, соединить ее разноплановые трактовки, привлечь внимание к проблемам национальной идентичности, русской мснтальности, культурной преемственности, социальной памяти, представить книгу артефактом, дающим возможность разностороннего познания отечественной культуры. Это основной методологический принцип работы.

Книга - явление и памятник культуры, носитель и выразитель ее идей и смыслов, своеобразный барометр состояния, средство познания и совершенствования. Книжное влияние на определенных этапах жизни общества трудно переоценить. Культурологический аспект позволяет выявить внутренние механизмы явлений. Книжная культура обладает в этой связи большими возможностями, даст понимание многих проблем общественного бытия, культурной эволюции.

В работе использованы общенаучные, междисциплинарные и специальные методы исследования.

1. Общенаучные (анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия, моделирование, сравнение, обобщение).

В процессе анализа предмет изучения (книжность) расчленяется на составляющие (книжная культура, книжное дело, литсратуроцентризм, книжное общение и др.) и уровни проявления (книжность ученых, писателей, библиофилов, библиотекарей). Каждая из частей исследуется отдельно. Метод синтеза позволяет соединить результаты, полученные при исследовании частей, в единое целое и познать книжность в совокупности проявлений. Поскольку методы анализа и синтеза в научном познании всегда тесно взаимосвязаны, в нашем исследовании они также используются одновременно.

Метод индукции через анализ отдельных аспектов бытия книжности способствует выработке общего знания, принципов и закономерностей развития явления, формулированию гипотезы исследования. Дедукция соотносит общетеоретические положения, касающиеся русской мснталыюсти, кон-цсптосфсры личности и общества, дискурсивных практик, исторической (культурной) и автобиографической памяти, с конкретными фактами и формами организации книжной жизни. Частные положения, характеризующие состояние книжной сферы, закономерно вытекают из общих - ментального, историко-культурного порядка, обусловливаются контекстом и доминирующими в социуме ценностями. Индукция и дедукция также являются неотъемлемыми и неразрывно связанными компонентами научного исследования, являющими собой разные пути познания книжности.

Метод аналогии базируется на перенесении смыслов и значений, актуальных в масштабах одних явлений, на другие на основании взаимного сходства. Так, знание о книжности общероссийской достигается в том числе и путем исследования бытия книги в провинции. И наоборот, образы, запечатленные в памяти интеллигенции Республики Мордовия, соотносятся с аналогичным содержанием памяти столичной интеллигенции - известных писателей, библиофилов, сотрудников крупнейших московских и петербургских библиотек. Принцип аналогии позволяет проецировать хорошо изученное и известное на менее разработанное и требующее осмысления.

Моделирование позволяет выстроить модель (структуру) книжности, логически обосновать взаимосвязь элементов.

Сравнение дает возможность представления книжности в динамике, посредством выявления изменений в одних и тех же составных компонентах в разные временные промежутки (например, в начале XX и XXI века). Инте-

ресно также сравнить книжность в традиционных писательских дневниках и в дневниках сетевых — блогах, доступных для прочтения самой широкой аудитории.

Обобщение обеспечивает постижение сути книжности посредством сведения воедино промежуточных результатов исследования, выявления глобальных смыслов. Метод способствует глубокому проникновению в сущность феномена, переходу на более высокую ступень абстракции, получению фундаментального знания, появлению новых научных понятий, теорий.

2. Междисциплинарные (историко-книговелчсский. опирающийся на конкретные источники - в данном случае издания конца XIX - начала XX века; культурно-исторический, встраивающий анализ и оценку явлений в культурно-исторический процесс).

3. Специальные (методы исторической антропологии и «родственных» ей направлений — истории ментальностей, микроистории, истории повседневности; лингвокультурной концептологии; контент-анализ; биографический метод).

Исследование мышления и поведения людей, связанных с книгой, бытия этого источника информации и культурного артефакта невозможно без изучения русского национального характера, особенностей исторической и автобиографической памяти, концептосфсры личности, что требует движения на стыке исторического, культурологического и антропологического знания. Антропоцентризм помещает в центр научных изысканий человека, его проблемы, впечатления (в том числе и книжные). Антропологические вопросы рассматриваются на пересечении ряда наук. В данном случае ключевое внимание уделено таким «человеческим документам», как дневники, мемуары и автобиографии, книжная тема пропущена через призму личностного восприятия.

Лингвокультурнос концептирование позволяет рассмотреть концепт «книжность» как единицу ментальной и вербальной репрезентации культурного опыта личности и социума.

Контент-анализ необходим при использовании интернет-источников, содержание которых (блогов, мемориальных сайтов и др.) в большом объеме задействовано в работе, а также текстов воспоминаний и дневников.

Биографический метод опирается на информацию, полученную из интервью, автобиографий, свидетельств очевидцев, дневников, писем, и даст возможность реконструкции жизненного пути человека книги.

Необходимость привлечения источников личного происхождения отмечается сегодня многими учеными как один из путей обновления источниковедения. В данном случае мемуары и автобиографии - бесценные свидетельства памяти, открывающие новые возможности в исследовании книжности.

Потребность обновления методологии исследований книжной сферы обусловлена ее современным состоянием: сближением гуманитарного и технического знания (электронные технологии в книгоиздании, книгопотребле-нии), соединением социально-философского и собственно книговедческого

подходов в осмыслении сс развития. Все это позволяет говорить о методологическом синтезе, реализованном в данной работе достаточно широко. Его применение было продиктовано логикой исследования, характером рассматриваемой проблематики, спецификой эмпирического материала. Вся совокупность методологического инструментария позволила расширить границы понятия «книжность», выделив ментальный аспект.

Изучение книжности в контексте исторической и автобиографической памяти, русской мснтальности, теории дискурса невозможно без междисциплинарного синтеза, использования методов и наработок социальных и гуманитарных наук - философии, культурологии, социальной психологии, культурной антропологии, истории, литературоведения, лингвистики и книговедения.

В исследовании автор ставил четкую цель и одновременно боялся ее не достигнуть: выйти за пределы традиционно апологетической трактовки книжности, показать все противоречия и проблемы явления и, главное, реконструировать культурный и идейный контекст, определяющий развитие книжности во всех сс проявлениях и одновременно этим развитием определяемый. Исследование местами, возможно, излишне цитатно, но подбор чужих высказываний в данном случае - метод составления собственного представления о проблеме, своеобразный прием комментирования ее состояния.

Новые подходы в понимании книжности обогащают арсенал методов историко-культурных исследований и могут использоваться при изучении других феноменов культуры. Через анализ книжности как ментальной составляющей возможно осознание специфики менталитета как сущностной характеристики нации.

Научная новизна исследования выражена в авторской концепции «книжность через память», согласно которой восприятие книжности как ментальной составляющей возможно через образы (свидетельства) памяти. В диссертации на обширном конкретном материале раскрывается смысл книжности, разворачивающийся эволюционно (от традиционного дневника, мемуаров к сетевым мемориальным практикам). Также:

- книжность впервые представлена как ментальный концепт - понятие-образ - незавершенный, развивающийся, эмоционально окрашенный, имеющий ментальную природу, объективирующийся в дискурсе;

- книжность осмыслена с культурологических позиций: как транслятор культуры и системы ценностей в обществе и одновременно явление, испытывающее на себе влияние социально-культурных факторов;

- выявлены аспекты преломления книжности, впервые выстроена ее системно-целостная концепция, организующая и оптимизирующая восприятие;

- дастся авторское определение книжности, в котором акцентировано личностное измерение феномена.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Понятие «книжность» соединяет в себе множество смыслов (совокупность произведений/изданий, книжная культура, книжное дело, ли-тсратуроцентризм, образ жизни/мыслей книжника, книжное обще-

ние/воспитанис книгой, врожденная программа человека, компонент интеллигентности) и представляет собой, с одной стороны, объективные условия и обстоятельства; с другой - факторы, пропущенные через внутренний мир личности, отнесенные к событиям частной жизни, связанные с эмоциями и ощущениями. Оба уровня взаимообусловлены, степень их взаимовлияния очень высока.

2. Книжность является ментальным феноменом и оказывает воздействие на духовный мир человека и систему ценностей социума. Русская мснтальность имеет литературные основания, а книжность может претендовать на место глубинной установки индивидуального сознания и коллективного мировоззрения, поскольку именно книга традиционно являлась главным источником представления литературных произведений массам. Анализ черт, лежащих в основе менталитета (доминирование моральных .ценностей, широта духовных запросов, склонность к раздумьям, поиски смысла жизни, стремление к идеалу, обращенность к вневременной метафизической проблематике), невозможен без знания отечественной литературы и понимания книжного влияния.

3. Концепт «книжность» вербализует сочетание мыслей и чувств, связанных с литературой и книгой и свойственных носителю русской культуры (приоритет книжного слова, литературного творчества, возведение его в центр социокультурной жизни и утверждение источником/результатом духовных поисков и средством формирования мировоззрения). Этот концепт представлен не столько в языке (широко не распространен), сколько в мсн-тальности и отчасти в художественной литературе и мемуарно-автобиографичсском дискурсе. Поэтому последнему принадлежит в исследовании столь существенное место. В дискурсе всегда объективируются наиболее значимые для общества коммуникативные ситуации (социализация, аккультурация, письмо/чтение и др.), а его структура, как зеркало, отражает окружающую среду во всей совокупности принадлежащих ей актуальных идей (развитие средств информации, доминирующие концепты, их влияние на деятельность человека и др.).

4. «Концептность» книжности передает ее проектный, модельный, реконструктивный характер, акцентирует незавершенность и нацеленность на развитие. В широком смысле концепт - это модель чего-то, еще нс приобретшего устойчивые очертания, но имеющего объективный характер; понимание, не ставшее массовым. Неслучайно сегодня существует тенденция трактовать философскую деятельность как творчество концептов, «отличающихся от достаточно строгих и однозначных понятий многослой-ностыо и открытостью для различных интерпретаций» (В. П. Филатов)5. Книжность неоднозначна, понимание варьируется в широком смысловом диапазоне, открыта для исследований, побуждает к построению оригипаль-

5 Обсуждаем статью «концепт» / В. П. Филатов [и др.] // Эпистемология & Философия науки. 2009. Т. XXII, № 4. С. 149.

пых концепций. Теория концептов предоставляет подходящий инструментарий.

5. Книжность как уникальное социокультурное явление претерпевает множественные влияния, отражает исторические традиции, образ мышления и поведения членов общества и молсет быть реконструирована через образы памяти. Мснтальность книжника невозможно осмыслить без учета знаний и опыта, вынесенных из прошлого, системы коллективных и индивидуальных представлений, во многом сформировавших личность.

6. Историческая и автобиографическая память тесно взаимосвязаны, хотя и имеют разные ракурсы освещения. Книжность сочетает в себе оба преломления.

Историческая (культурная) память делает упор на глобальные события, отразившиеся в судьбах многих людей, ценностные системы. Это массовые представления социума об общем прошлом.

Автобиографическая память акцентирует личностные миры, содержание которых объясняет человеческое поведение, поступки, отношение к фактам бытия и восприятие социально-культурных перемен.

7. Обращение к памяти групп, связанных с книжной и литературной деятельностью, открывает для исследователя ментальности новые горизонты, позволяет сфокусировать внимание на книжности как одной из важнейших составляющих русской культуры.

Книжность профессионала сложнее организована, нежели книжность рядового читателя. Читательские впечатления сопровождаются оценкой влияния книги не только на собственную судьбу, но и на судьбу поколения, общества, культуры в целом. Акцентируется и аргументированно рассматривается как положительное влияние книги на человека (импульс к самопознанию, духовному росту), так и отрицательное (приверженность книжным идеалам, не находящим подтверждения в реальности).

В библиофильском контексте материальность книги, се вещественная сторона доминирует над информационной: читательских впечатлений (сильные и слабые стороны произведений, влияние на личность) здесь, напротив, почти нет.

8. Использование культурологического подхода дает наиболее целостное представление о влиянии книжности на бытие личности и общества. Понятие «книжность» пришло главным образом из прикладных (историко-литературных) исследований, на теоретическом уровне получило осмысление в основном в книговедческом аспекте, автором рассматривается с культурологических позиций. Совокупность контекстов, через которые «пропущена» книжность (ментальный, мемориальный, социальный, профессиональный, медиальный), позволяет постичь се как культурное явление, даст понимание закономерностей и механизмов развития отечественной культуры.

9. Иа современном этапе в компьютерный век книжность не утратила своего значения, преломляясь в электронных технологиях. Книжная тема получила новый импульс развития в блогах и социальных сетях, что го-

ворит о ее востребованности у молодого поколения и относительной независимости от формата представления текста и трансформаций медийной индустрии.

Теоретическая значимость исследовании. Анализ книжности в разных социокультурных контекстах позволил расширить рамки осмысления явления, систематизировать связанные с ним значения. Впервые в отечественной науке книжность явилась объектом комплексного культурологического рассмотрения, что существенно изменило понимание книжности как в целом, так и в частности (на уровне отдельных социальных и профессиональных групп).

Практическая значимость исследования. Выявлен и проанализирован широкий круг источников — мемуаров интеллигенции, где книжная тема занимает важное место, введен в научный оборот значительный массив электронных ресурсов (сетевых дневников, мемориальных сайтов), отражающих книжную проблематику. Результаты исследования будут полезны в преподавании библиотечно-информационных и культурологических дисциплин, в организации книжной и библиотечной деятельности, помогут в решении проблем информационной сферы в цифровую эпоху, обогатят представления аудитории о ситуации в современном книжном мире.

Апробация работы. Материалы исследования были представлены на научных конференциях разного уровня: международных (Москва, Екатеринбург, Сыктывкар, Саранск, 2004-2013), всероссийских (Санкт-Петербург, Казань, Саранск, 2005-2013), региональных (Саранск, 2003-2012). Тема исследования отражена в 2 индивидуальных и 3 коллективных монографиях, 17 публикациях в рецензируемых и рекомендуемых ВАК изданиях, многочисленных статьях.

Работа обсуждена и рекомендована к защите на кафедре культурологии, этнокультуры и театрального искусства Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева в июне 2013 г.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3 глав (13 параграфов), заключения. Библиографический список включает 390 источников. Объем работы составляет 360 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрывается актуальность темы исследования, оценивается степень ее изученности, формулируются гипотеза, объект, предмет, цель, задачи, новизна исследования, теоретическая и практическая значимость результатов работы, приводятся положения, выносимые на защиту, дается общая характеристика структуры диссертации.

В первой главе «Феноменология книжности в современном гуманитарном знании» автором реконструируются контексты осмысления книжности: историко-культурный, философский, литературоведческий, кни-

говсдчсский; обосновывается значимость обращения к идеям, высказанным в рамках гуманитарных наук, для всесторонней характеристики феномена книжности.

В первом параграфе «Соотношение понятий "книжность" и "книжная культура"» диссертант анализирует смысловое наполнение данных понятий, свойственное отечественной гуманитаристикс Х1Х-ХХ1 вв., утверждает, что в терминологическом аспекте книжность не имеет сложившегося обозначения, и выделяет следующие ключевые трактовки:

1. Книжность = совокупность печатных или рукописных произведений определенного периода, отдельные книжные/литературные памятники. Примеры, являющиеся характерными для своего времени, позволяют осмыслить книжную культуру конкретной эпохи.

2. Книжность = книжная культура:

- книжность разных стран и исторических периодов, история книги, чтения, характеристика деятельности книжных центров (монастырей, библиотек), отдельных лиц;

- православие и книжность (книжность Древней Руси, старообрядцев, рукописная, духовная; певческая культура и книжность). Православная книжность сравнивается с католической, униатской. Книжные образы соотносятся с иконописью и фольклором;

- книжность малых народов России (просвещение, создание письменности, перевод книг на языки этносов). Автор отмечает, что на начальном этапе книжность малых народов России в значительной мере была связана с религиозным аспектом, а сегодня обусловлена политикой национального возрождения, мероприятиями, направленными на сохранение языков и культур этносов многонациональной страны.

3. Книжность = книжное дело - «система взаимодействующих отраслей культуры и народного хозяйства, связанных с созданием и изготовлением книги, се распространением и использованием»,6 - издательское и полиграфическое производство, книжная торговля, библиотечно-библиографическое дело. В рамках этого подхода дастся характеристика тематических направлений, отдельных экземпляров, издательских серий, осмысливается роль редактора, художника, составителя, а также лиц, занимающихся продвижением книги. Выделяется направление «культура книги» (культура издания, издательская культура, искусство книги).

4. Книжность = литературоцентризм:

- связи с произведениями литературы, фольклора разных стран, творчеством отдельных писателей, литературными течениями и школами (методы, стили, жанры);

- прочитанное в процессе жизни, сформированные под влиянием книг представления о действительности;

6 Книжное дело /Е. Л. Немировский // Книга : энциклопедия. М., 1999. С. 326.

17

- насыщенность творчества литературными сюжетами и аллюзиями (то, что критики называли «литературщина», «окультурснность», «вторич-ность»);

- стремление подчеркнуть чистоту, богатство и правильность устной и письменной речи, тяготение к фразеологизмам, цитатам, афоризмам (в языковом контексте);

- такие качества, как мечтательность, идеалистичность, неумение вписаться в окружающую жизнь (при характеристике литературных персонажей и реальных людей);

- ярко выраженная увлеченность книгами (противопоставляется естественным желаниям, проявлениям человеческой натуры).

Автор также замечает, что термин «книжность» используют, когда обращаются к стилистике, образному ряду, сюжетным и жанровым формам главным образом древнерусской литературы, учитывая ее своеобразие, и хотят акцентировать это сходство, например, говоря о современной словесности.

5. Книжность = характеристика личности:

- книжность как образ жизни (профессиональная деятельность, связанная с книгой, а также бытование книги в руках читателей (чтение, собирание домашней библиотеки, общение на книжные темы в том числе и в сети Интернет) - читательская культура). Состав коллекций свидетельствует об интересах и увлечениях владельцев, уровне их образования, достатке. В рамках направления может быть выделена этическая составляющая книжности;

- книжность как образ мыслей. Без внимания диссертанта не остался тот факт, что в России книга никогда не была только/просто источником информации. Это гораздо более сложная «материя», сочетающая в себе способ познания мира, форму общения с живыми и ушедшими, хранимую и передаваемую из поколения в поколение ценность, таящую в себе глубину человеческих отношений. От того, какие книги прочитаны, в определенной степени зависит идейный настрой человека, транслируемые знания. На уровне группы, общества в целом это также имеет значение;

- книжность и память (читательские и владельческие воспоминания, связанные с чтением, приобретением, дарением изданий).

Диссертант считает, что все пять выделенных аспектов, активно разрабатывающих проблематику книжности, способствуют постижению отечественной культуры, направлений движения общественной жизни и мысли.

Во втором параграфе «Осмысление книжности в трудах российских книговедов» автор дает понимание феномена М. М. Панфиловым, В. П. Леоновым и А. В. Соколовым, расширяющее традицию, акцентирующее культурно-философские аспекты явления.

Диссертант выделяет в трудах вышеназванных ученых следующие ключевые идеи:

1. Книжность = книжное общение, воспитание книгой (М. М. Панфилов). Прочитанные книги формируют характер межличностного общения, определяют направленность дальнейших интересов, позволяют поддержи-

вать живую связь поколений. Читательское восприятие носит характер диалога с автором. Формируется «личностное соприсутствие в книжной культуре», происходит движение к «личностно-общественной соборности в пространстве книжной культуры»7. Через произведения от производителей к потребителям «исходит книжная энергетика». Книжность синонимизирустся с книжной культурой (деятельностью на ниве книгоиздания, книгопродвиже-ния и книгопотребления; духовно-материальной реальностью, «в пространстве которой осуществляются многообразные процессы межличностного общения посредством произведений письменности и печати»8), однако акцентируется информационно-коммуникационная, человеческая суть книжной деятельности. Книжность отождествляется с книжной культурой исключительно в духовном измерении, а объектом исследования является идейная составляющая книжного бытия. История книжной культуры связывается с историей образования, идеями просвещения, общественно-нравственными традициями «народности», книжная проблематика соотносится с наследием славянофилов.

2. Книжность = совокупность способностей человека, необходимых для занятий книжной деятельностью, умение эстетически переживать наслаждение книгой (по аналогии с музыкальностью) (В. П. Леонов). В рамках этого тезиса вызывают интерес идеи Леонова о книге как «врожденной программе человека», о поиске механизма влияния книги на личность и управления им, интуитивном озарении - серендипности, привлечении мелодии «Bésame mucho» как образа и метафоры, иллюстрирующей значение воспоминаний и ощущений, связанных с книжной деятельностью.

Диссертант подчеркивает, что категория музыкальности сегодня широко представлена не только в музыковедении. В данном случае она лежит в основе мышления исследователя книжности.

3. Книжность = единство эмоциональной и интеллектуальной отзывчивости на книгу и чтение (В. П. Леонов). Этот подход включает в себя анализ проявлений книжности выдающихся писателей (насколько часто, например, они использовали всемирное литературное наследие в своих произведениях). Книжность в этом значении пересекается с литературоцентризмом. К нему же отсылает и принцип «неконтактного резонанса» — «некой духовной силы образов, позволяющей преодолеть расстояние между различными эпохами культуры»9, - диалогизма, полифонизма. Книжность по данной теории выступает хранительницей «высших смыслов мировой культуры, постижение которых является искусством»10, книга представляет собой космический субъект и «акт коммуникации с человеком, присутствие которого отложено»'1, а собственное предназначение коррелируется с сохранением «тонкой и

7 Памфилов М. М. Феномен книжности в мировоззрении славянофилов. М., 2004. С. 26.

8 Там же. С. 13.

9 Леонов В. П. Bésame mucho: путешествие в мир книги, библиографии и библиофильства. М., 2008. С. 36.

10 Там же. С. 138.

"Там же. С. 130.

хрупкой нити человсчсской памяти, запечатленной в изобретении Гутенберга»12.

Леонов разделяет книжность на книжность библиографическую и книжность библиофильскую. Объединяет их общий признак - переживание книги как выражение некоторого содержания11.

Под книжной культурой, в свою очередь, понимается библиотечно-библиографический и, шире, книжный мир - издательства, книжные магазины—данность, а не выкристаллизовавшиеся в процессе общения с книгой человеческие качества и склонности.

Диссертант отмечает, что изложенные идеи (книжность - музыкальность, значение воспоминаний, серсндипность, «неконтактный резонанс», книга как мировоззрение и др.), открывающие новые горизонты в исследовании книжности, являют собой новый этап изучения мира книжной культуры. Леонов называет этот этап психологическим, поскольку основное внимание здесь уделяется «пониманию механизмов преобразования культуры в мир личности и особенно порождения в процессе развития личности иной куль-

14

туры» .

4. Книжность = неотъемлемая составляющая интеллигентности (лежит в основе выделения интеллигенции как социальной группы) (А. В. Соколов). Па уровне смыслов просматривается связь книжности с ли-тературоцентризмом, формирующим мировоззрение, убеждения, идеалы всех поколений интеллигенции, так как именно в книжном оформлении литература долгое время доходила до читателей. Исчезновение слоя русской интеллигенции связывается Соколовым с двумя факторами - утратой воспитывающей нравственную чуткость русской литературы и слабой востребованностью молодым поколением книжной коммуникации.

В другом значении книжность отождествляется с книжной культурой -«коммуникационной культурой, обеспечивающей создание письменных или печатных сообщений (документов) и организующей их движение в обществе»15. Ученый не акцентирует мысль о преимущественном создании разного рода текстов представителями интеллигентских профессий, однако это ясно и так, то есть русская книжность создавалась главным образом интеллигенцией.

В русле вышесказанного диссертант делает акцент на том, почему сегодня книжность особенно важна? Информационные технологии, темп жизни, прагматические устремления уводят человека в сторону от освоения культуры традиционными способами, например, посредством чтения: этот процесс представляется исключительно утилитарным и не доставляет того удовольствия, которое ранее было знакомо многим, в том числе и далеким от гуманитарной деятельности людям. В современном обществе с миром знаний установились деловые, предельно конкретные отношения: перед знанием нет

12 Леонов В. П. Bésame mucho... С. 17,

13 Там же. С. 137.

14 Там же. С. 44.

15 Соколов А. В. Книжность. Интернет. Интеллигентность // Библиотековедение. 2010. № 3. С. 22.

пиетета, информация доступна, се добывание не влечет за собой отрицательных последствий. В литературе, музыке, изобразительном искусстве традиционно синтезируется образ породившей их эпохи, через средства выразительности он «доходит» до конкретного человека, влияет на формирование его менталитета. Утрата книжным каналом его ведущей, пожалуй, роли в трансляции культурных смыслов неизбежно переносит «нагрузку» на оставшиеся, которые оказываются не готовы к выполнению этой миссии (пониманию искусства необходимо учиться, в силу чего многие люди элементарно не воспринимают транслируемое на этом уровне, книжное же слово, как правило, понятно веем).

В третьем параграфе «Содержание и средства объективации концепта "книжность"» книжность впервые позиционируется как единица концеп-тосфсры отечественной культуры, ментальный концепт. Автор вводит в исследование дополнительный термин - «копцепт». Он выступает инструментом, позволяющим рассмотреть в единстве языковой и ментальный мир русского человека. Вводя концепт как единицу анализа, диссертант получает возможность соотнести содержательно-образный уровень осмысления явлений с общекультурными и национальными доминантами. Концепты осмысливаются сегодня в широком культурно-историческом контексте, в качестве основных единиц культурологии. Существующие значения при этом приобретают открытость, подвижность, новые смыслы. Концепты определяют мышление и деятельность людей, задают ракурс восприятия событий, формируют оценку социально-культурных явлений. По мнению лингвиста Ю. С. Степанова, отличие концепта от понятия состоит в том, что понятие понимается, а концепт переживается.

С одной стороны, книжность объективна (в значении совокупности материальных продуктов человеческой мысли конкретной эпохи и присутствующих смысловых оттенков) (понятие). С другой - неоднозначна, воображаема, психологична, вызывает затруднения при анализе (концепт). Книжность как ментальный концепт обусловливает реакции, отношения, открывает новые смысловые горизонты.

Концептуальный анализ феномена книжности, предпринятый диссертантом, затрагивает несколько уровней:

- гуманитарного дискурса, рассматривающего понятие «концепт»;

- концсптосфсры личности и общества, где книжность занимает определенное место;

- русской ментальное™, опирающейся на книжность;

- мсмуарно-автобиографичсского дискурса, представляющего концепт «книжность» в вербальном и невербальном качестве.

Автор делает вывод, что концепт «книжность» составляет одно из важнейших ментальных образований, репрезентируется преимущественно неязыковым образом (в мышлении и поведении) и реализуется в большей степени в художественной литературе, мемуарах и автобиографиях.

В четвертом параграфе «Книжность как сегмент ментального ноля нации» диссертант структурирует ментальное пространство русского чело-

века и выявляет роль литературы и книги в его формировании. Истоки русского национального характера - «особенного способа видеть, чувствовать и жить» — традиционно связываются исследователями с географией, климатом, историей и политическим положением страны. Россияне - наполовину европейский, наполовину азиатский народ, испытавший множественные влияния других культур. Диссертант концентрируется на литературных основаниям русской ментальности и даст ответ на вопрос: может ли книжность претендовать на место глубинной установки индивидуального сознания и коллективного мировоззрения в России, где роль литературы и книги традиционно велика?

В параграфе отмечается, что к повсеместно акцентированным особенностям русского архетипа относятся: пассивно-созерцательное отношение к треволнениям бытия, фатализм, сопровождающийся раздумьями о прошлом и будущем, приоритет нематериальных ценностей и стремление к идеалу. Автор связывает перечисленное в значительной мерс с влиянием отечественной литературы и доминированием в мснталыюсти книжности.

Произведения русской классической литературы считаются воплощением русской духовности. Вместе с тем духовное развитие русских осуществлялось во многом благодаря чтению, увлеченности идеями, высказанными в текстах русских классиков, умению присовокупить вынесенные «уроки» к собственной жизни.

«В России наиболее глубокие и значительные мысли и идеи были высказаны не в систематических научных работах, а в литературной форме» (С. Л. Франк)16. Диссертант убежден, что анализ черт, лежащих в основе менталитета, невозможен без знания отечественной литературы и понимания книжного влияния.

Вторая глава «Книжность и намять: пути реконструкции взаимодействия» посвящена анализу книжности в мемориальном контексте. Здесь обосновывается авторская концепция «книжность через память».

В первом параграфе «Книжность в исторической (культурной) памяти» представлена экстраполяция современных мемориальных исследовательских стратегий на книжный мир и дастся понимание менталитета книжника через коллективную память.

Автор делает акцент на том, что в современном гуманитарном знании изучение культурной памяти приобрело черты мсждисциплинарности. Память присутствует в каждой социальной группе. Связанные с ней теории динамично развиваются. Ее прикладной характер находит выражение в комме-моративных практиках, социальном и профессиональном воспитании. Большое внимание сегодня уделяется раскрытию художественных образов, с помощью которых воспроизводится прошлое.

В параграфе обозначены основные положения исследований в указанном направлении: взаимосвязь социальной памяти и коллективной идентичности, разработка проблематики в культурно-историческом аспекте, разли-

16 Франк С. Л. Русское мировоззрение. СПб., 1996. С. 151.

22

чия между публичной и приватной памятью, расширение тематического диапазона исследований и др. Сфера Memory studies, как междисциплинарное направление, открыта для концептов, пришедших из разных социогумани-тарных наук, связана с многими дисциплинами, вовлеченными в изучение прошлого.

По мысли диссертанта, наработанный в ее рамках материал и исследовательский инструментарий чрезвычайно важны для изучения памяти книжной, а через нее и книжности в целом. Например, сформированный в рамках такой научной дисциплины, как история книги, образ книжности является «официальным», каноническим и не имеет «живого» преломления. Он существенно отличается от представленного в свидетельствах памяти - коллективной (устоявшиеся, повторяющиеся значения) и индивидуальной, привносящей каждый раз нечто принципиально новое в понимание влияния книги на жизнь социума и отдельного человека.

Автор полагает, что для исследователя книжности значимы все срезы исторической памяти (миметическая, предметная, коммуникативная), так как книжность в той или иной степени проходит по каждому из них, а также свойства (отнесенность к пространству и времени, группе, воссоздающий характер). Современная проблематика культурной памяти (вопросы границ и взаимодействия видов памяти, пластичности, доминирующих функций, трансформации носителей, динамики содержания, соотношения памяти и истории) находит отражение и на книжном уровне. В этой связи мемуары книжников - библиотекарей, издателей, библиофилов, ученых, писателей, намять которых воспроизводит, хранит и передает последующим поколениям общую культурную память общества, одной из составляющих которой является память книжная, представляют несомненный интерес и являют собой ценнейший мемориальный источник, одновременно позволяющий осмыслить феномен книжности.

Второй параграф «Книжность в контексте исследований автобиографической памяти личности» посвящен индивидуальному уровню книжной памяти.

В параграфе рассмотрены базовые смыслы явления, именуемого автобиографической памятью. Это было необходимо, чтобы понять, каким образом в памяти человека запечатлеваются этапы и обстоятельства его собственной жизни, что влияет на характер фиксации информации. Память о личном прошлом является средством построения истории человека, инструментом конструирования и поддержания идентичности, формой коммуници-рования с другими людьми и самим собой. Значение имеет то, что человек о себе помнит, а о чем предпочитает умалчивать. Память о личном прошлом включает в себя компоненты воображения, оценки и реконструкции. Внутренними мотивами создания воспоминаний являются: самоактуализация, желание осмыслить происходящее, найти ответы на волнующие, вопросы, сделать свою личность более совершенной, потребность в творчестве. Оценочную шкалу формируют нравственные, философские, религиозные и другие критерии. Определенную роль играют и книжные впечатления, являющиеся

итогом перенесения опыта героев на собственную жизнь. Мемуары, дневники, другие автобиографические тексты в этой связи интересны как источники проявления книжности.

Автор отмечает, что специфика автобиографической памяти (словесное или визуальное воплощение, потребность в коммуникации, отсутствие полной объективности, конъюнктурность и избирательность, четкая обусловленность, объективизация во многих жанрах - дневниках, мемуарах, автобиографиях) отчетливо просматривается на уровне воспоминаний, затрагивающих книжную тему.

В параграфе проанализирован блок воспоминаний о детстве и юности, где присутствуют множественные книжные впечатления, становящиеся автобиографическим фактом, частью личной истории. Образный и событийный ряд, представленный в текстах, заставляет серьезно задуматься о масштабах влияния, оказанного художественными произведениями на детское сознание. Автор считает, что читательские ощущения способны осуществлять мотива-ционную, интегрирующую, стратегическую функции и во взрослом возрасте, так как многие мемуаристы истоки своей неординарности и непростой судьбы связывают именно с прочитанными в детстве книгами. Не остаются без внимания диссертанта и размышления мемуаристов о том, почему книжные истории сохраняются в памяти лучше всего. Автор подчеркивает, что интерпретация и оценка явлений и состояний, связанных с книжной культурой, осуществляемые спустя большой промежуток времени, позволяют отнести их к чрезвычайно важным вехам жизни, сохранившимся во взрослой памяти несмотря ни на что. Таким образом, книжная тема входит в число наиболее устойчивых детских воспоминаний, наряду с жизныо семьи, родственников, яркими событиями детства. По характеру рассказов о детских книжных впечатлениях можно определить особо страстных любителей книг (изящество повествования, метафорический ряд, степень обобщения ощущений, широкий кругозор).

В подгруппе воспоминаний, посвященных образованию, также затронутых в параграфе, доминируют описания способов приобретения знаний, жизненных уроков, оценок собственного социального статуса. О роли книги здесь также написано немало. Особенно интересны размышления на эту тему ученых, не являющихся представителями информационной отрасли в се институциональном понимании. Но именно у них можно прочитать, что книга (особенно долгожданная) способна «вступать» во взаимоотношения с читателем, что она является полноценным собеседником и наставником, найти отсылки к истории и философии.

В третьем параграфе «Книжность в писательских дневниках» изучены особенности проявления писательской книжности на уровне такого жанра, как писательский дневник.

Автор делает акцент на том, что писательский дневник - это гораздо больше, чем ежедневник, фиксирующий текущие события. Он позволяет судить о личности автора, его мировоззрении, взглядах, общественной позиции, почувствовать характер, оттенки настроения, особенности языка, со-

держит разнообразный материал о жизни и деятельности персоны: идеи, увлечения, встречи, планы; часто выходит за конкретно биографические рамки и воссоздает широкий историко-культурный контекст, является средством самовоспитания, самодисциплины, местом для самокритики. Иногда это сочетание различных жанров: очерка, рассказа, мемуаров. В общественном сознании этот жанр всегда расценивался как источник претворения глубоко личных переживаний. Огромное значение ведение дневника имеет на стадии индивидуации. К нему обращаются в эмоционально неустойчивом состоянии, в моменты грусти и непонимания со стороны окружающих. Важно, что именно в такие минуты человек тянется к книгам, находит в них отдохновение и переносит эти ощущения на страницы дневника. Описание «по живым следам» позволяет сохранить свежесть впечатлений.

Диссертант утверждает, что писательский дневник предоставляет уникальную возможность анализа книжности авторов, профессионально связанных с литературой, даст понимание отличий литературоведческого взгляда на свои и чужие произведения от впечатлений читателя. Круг чтения, цитирование, авторские комментарии - свидетельства и факторы самообразования и духовного становления человека. Неслучайно писатели сравнивают себя с книжными персонажами (характер, поступки), проводят параллели между собственным поведением в трудной ситуации и «поведением» литературных героев. Исследователь дневникового жанра О. Г. Егоров называет книжную культуру «вторым по значимости элементом процесса индивидуации, отраженным в дневнике»17. Первым он считает составление жизненного плана, присущее, так или иначе, большинству авторов.

По мнению диссертанта, книжность авторов рассмотренных дневников (О. Ф. Берггольц, С. Н. Есин, М. М. Пришвин, Л. Н. Толстой, К. И. Чуковский) проявляется в следующем:

- в постоянном присутствии на страницах книжной темы;

- в сравнении себя с книжными персонажами, своей судьбы - с перипетиями литературных сюжетов;

- в приравненном положении выписок из чужих сочинений и результатов собственных жизненных наблюдений, чужих фантазий и глубоко выстраданного, пережитого;

- в дальнейшей реализации идей и смыслов, почерпнутых из прочитанного, на страницах собственных произведений;

- в понимании и констатации книжного влияния на сознание, мироощущение, творчество;

- в неразрывной связи списка чтения и направленности интересов.

Вместе с тем специфика литературного труда не могла не сказаться на

восприятии и проявлении писательской книжности:

- отзывы о прочитанном не просто читательские. Литературоведческий компонент неизменно присутствует в оценке чужих текстов и анализе образ-

17 Егоров О. Г. Русский литературный дневник XIX века. История и теория жанра. М., 2003. С. 25.

25

ной составляющей собственных. Профессиональным литераторам освободиться от этого, по-видимому, невозможно;

- отчетливо звучит тема взаимоотношений писателя и читателя: для кого, прежде всего, работает писатель, как важно учитывать особенности читательского восприятия и т. д.;

- по-разному преподносится и видится книжное влияние, так как чтение авторов дневников в разные периоды жизни имеет специфические в основном профессионально обусловленные черты.

Четвертый параграф «Книжность в библиофильской рефлексии» позволяет сосредоточиться на особенностях книжности библиофилов.

Автор считает, что для культурологического осмысления массив этих материалов представляет несомненный интерес, поскольку акцентирует личностный аспект развития книговедения, истории коллекционирования. Эти тексты показывают, насколько живым и личностным является общение владельца с книгой. Изложение библиофильского опыта, богатый фактологический ряд, реконструкция социально-политических событий, в контексте которых развивалось увлечение, внимательный неравнодушный взгляд также очень важны. В мемуарах описаны существующие в тот или иной период формы библиофильства, способы пополнения коллекций, причины переориентации собирательских интересов, взаимоотношения внутри этого мира — так называемая «неофициальная» история.

Библиофилы - люди разных профессий, судеб, но среди всех ракурсов бытия книжный является для них самым значимым, а среди тем, затронутых в воспоминаниях, собирательской отводится центральное место. Какой бы уникальной по содержанию книга не была, без соответствующего внешнего оформления, владельческой принадлежности в прошлом (инскринты и экслибрисы) библиофилу она не важна. Впечатлений от прочитанного, напротив, здесь минимум, упор сделан именно на коллещиоиироваиии оригинальных экземпляров. В этом собственно и состоит отличительная особенность книжности библиофилов.

С другой стороны, собирательство требует высокой концентрации интеллектуальных усилий, погружения в предмет, обширных сопутствующих знаний. Это, безусловно, отражается на уровне читательской культуры и, как следствие, общей культуры человека. Сосредоточенность на качестве представления текста ведет к достижению максимальной глубины его восприятия. Мемуары библиофилов позволяют почувствовать их интеллигентность, развитый литературный вкус.

Диссертант отмечает, что библиофильство очень важно для ощущения и понимания времени. Содержательно тексты представляют культурный пласт, освоение которого для современной молодежи несвойственно. У современного поколения отсутствует трепетное отношение к книге (старопечатные редкости для компьютерного сознания тем более чужды). Книга не является ценностью столь высокого ранга, как у предшественников. Поэтому факт появления подобных текстов в будущем вызывает сомнения. Библиофильство невозможно и без увлечения литературой (книги с автографами пи-

сатслсй имеют значение только в литературоцентричной культуре), причастности к интеллектуальной и художественно-творческой деятельности. Писательский, редакторский труд сегодня не в почете, духовные поиски мыслящей части общества приобретают иное, несловесное претворение.

Пятый параграф «Рецепции книжности в мемуарах н автобиографиях библиотечных профессионалов» посвящен анализу книжности библиотечных специалистов.

Автор считает, что свод мемуаров библиотечных профессионалов представляет собой ценнейший материал для исследований автобиографической и культурной памяти, менталитета интеллигенции, истории библиотечного дела и, конечно, книжности, объясняет их появление личностной доминантой современного гуманитарного знания и, как следствие, интересом к частной жизни, внутреннему миру не только знаменитых людей, но и рядовых профессионалов. Диссертант отмечает, что происходит формирование нового вида источников библиотсчно-библиографической информации, которые, благодаря своему главному свойству — субъективности, способны отражать внутреннее состояние человека, его самоощущение, место профессии в частной жизни.

По мнению автора, главной особенностью этих текстов является профессиональное измерение (детальное описание профессионального пути, жизни библиотечных учреждений страны, позиционирование библиотечно-информационной деятельности), а уже через него происходит «выход» на цснностно-мотивационную и эмоциональную сферу личности (осмысление причин выбора профессии, масштабов книжного влияния, констатация «пожизненной» увлеченности чтением и др.). Мемуары библиотечных специалистов позволяют понять природу их книжности. Она отлична от писательской, библиофильской книжности, рядового читательского отношения к книге.

В параграфе присутствует также анализ мемуарного наследия библиотечных специалистов Республики Мордовия. Диссертант отмечает, что провинциальная книжность в силу территориального фактора (удаленность провинции от цстров научных и творческих инноваций, иного темпа жизни, экзистенциальной парадигмы) является интересным явлением. В провинции лучше сохраняется духовное и этническое наследие, питавшее на протяжении столетий великую русскую культуру, культурные процессы более приближены к человеку, что означает высокую степень вовлеченности жителей небольших населенных пунктов в культурные мероприятия.

В этой связи мемуары в информационном иоле провинции — важная составляющая и одновременно мощная фактологическая база, позволяющая оценить природу, специфику этого мира, отследить проблемы, наметить пути позитивных изменений в жизни края, одновременно являющая собой действенный способ анализа интеллигентского менталитета. Воспоминания -«связующая нить», творящая коллективную память людей и одновременно являющая собой уникальный источник изучения провинциальной книжности.

Диссертант подчеркивает, что пропущенная через человеческую жизнь часто на всем ее протяжении книжность провинциальных библиотекарей не выражается эмоционально и ярко. Здесь нет тех масштабов и степени причастности к глобальным историческим событиям и выдающимся людям, которые просматриваются в мемуарах столичных библиотечных специалистов. Сотрудникам библиотек Мордовии свойственен скорее спокойный, глубокий небезразличный взгляд - качество, чрезвычайно значимое для творца региональной культурной среды.

Вместе с тем в воспоминаниях и столичных, и провинциальных библиотекарей имеются общие темы, поднимаются общие проблемы, совпадают акценты и оценки. Проанализированные тексты это доказывают.

Труд библиотекарей в обществе никогда не ценился высоко как с материальной точки зрения, так и в социальном смысле, не был окружен романтическим ореолом и не отличался особой привлекательностью. Судьба библиотечного работника, особенно в провинции, его жизнь, работа и проблемы не становились объектом внимания общественности, за исключением персон, снискавших популярность и признание на другом поприще (литературном, научном и др.). Этот аспект также затрагивается в текстах воспоминаний.

Автор считает, что, несмотря на широкую читательскую адресацию, библиотечные мемуары в большей степени ориентированы, конечно, на профессионалов, имеющих оби/ее прошлое (пусть даже на уровне знаний, традиций - воспитательного элемента), общую «парадигму памяти» и общее отношение к книге.

Шестой параграф «Книжность в ментальном мире интеллигенции Мордовии (по материалам мемуаров деятелей науки и культуры республики)» содержит анализ книжной темы в воспоминаниях интеллигенции РМ.

Проанализированные тексты созданы представителями разных профессий в разное время: самая ранняя публикация датируется 1990-м годом, последняя - 2012-м (публикаций мемуарного характера, созданных в более ранний период - 70-80-с годы XX в., - обнаружить не удалось). И все двадцать лет в воспоминаниях ученых, писателей, врачей Мордовии книжная тема звучит рефреном, на диалогическом уровне связывает мемуаристов в единое целое - интеллигенцию. Предпринимаются попытки классификации прочитанного в процессе жизни, анализа собственного круга чтения и книжного влияния. Интересен задействованный образный ряд, ракурс книжности. Присутствует описание традиций семейного чтения, состава домашних библиотек.

В выводах к параграфу отмечается, что ничего кроме уважения книге в мемуарных текстах интеллигенции республики не высказывается, книга не рассматривается средством достижения цели, с ней связаны самые добрые и лучшие человеческие чувства. То, что книги присутствуют в пространстве повседневности, сопровождают авторов воспоминаний с юности до старости, позволяет отнести книжные издания к базовым ценностям нескольких поколений, имеющим непреходящее значение.

Выдержки из воспоминаний иллюстрируют книжность авторов, характер и степень влияния литературы на их сознание и мировоззрение, акцентируют культурную составляющую их менталитета, наследуемого в том числе и через приобщение к чтению. По крайней мере собственные духовные поиски мемуаристы объясняет именно этим увлечением и главным образом из книг черпают темы для размышлений. Прочитанное и осмысленное формирует «строй» их души, в немалой степени способствуя становлению национального характера, свойственного всем носителям русской культуры.

Диссертант акцентирует тот факт, что ментапыюсть авторов воспоминаний определяется, во-первых, особенностями социокультурного мира, к которому они принадлежат (интеллигенция) и, во-вторых, особенностями русской национальной культуры (литературоцентричной и книгоцентрич-ной): «Книги для меня действительно что-то очень важное. Почти так же необходимое, как воздух» (И. В. Капитонов)18. В обоих смыслах доминирующей культурной формой является чтение, а книжные ценности сохраняют свое значение и в компьютерный век.

Третья глава «Медиатизация памяти: мемуарные свидетельства п блогах п социальных сетях» посвящена репрезентации образов памяти в мсдиасрсдс, анализу форм аккумуляции и трансляции прошлого в цифровую эпоху.

В нервом параграфе «Особенности представления мемуарных текстов в блогосферс» показаны особенности мсмуарно-автобиографических медиатекстов, акцентирована их роль в гуманитарных исследованиях на современном этапе.

Основное внимание диссертантом уделяется блогам и социальным сетям как источникам генерации воспоминаний. Акцентировано значение мемориальных сетевых форм для изучения особенностей ремедиатизации памяти: представления образов памяти различными типами се носителей - от книги к визуальным и аудиовизуальным средствам, а также интернет-ресурсам. Автор считает, что мемориальная традиция в контексте глобализации трансформируется, жанр литературных мемуаров «перетекает» в новые формы, порожденные блогосферой.

Проанализирована терминосистсма, затрагивающая различные аспекты медиа: «медиакультура», «медиатскст», «мсдиавосприятис», «медиатизация». Обсуждается сегодняшнее противопоставление «старых», традиционных массовых коммуникаций (кино, пресса, радио, телевидение) и новых, компьютерно ориентированных, цифровых медиа, обладающих широкими выразительными возможностями, обратной связью. Рассмотрены особенности медиатизации информационной сферы (рост производства и использования информационных продуктов и услуг, сочетающих в себе разные типы и виды информации), сферы культуры, образования и воспитания, коллективной и индивидуальной памяти.

18 Капитонов И. В. Повседневность. Саранск, 2009. С. 100.

29

Осуществлен анализ семантики и других параметров биографических ресурсов масс-медиа, названы их генераторы, источники и особенности наполнения и репрезентации. Эти медиатексты стирают традиционные границы между чтением текста и его созданием, активизируя креативность потенциальных авторов и порождая у них желание присоединиться. Мемуарно-автобиографические медиатексты имеют большой успех у массовой аудитории, поскольку отвечают реальным, достойным уважения и изучения потребностям публики, а именно: информационным, компенсаторным, гедонистическим, рекреативным, моральным и т. д.

Охарактеризованы наиболее интересные сетевые проекты memory studies: «Культурная память и текст», «Современная российская идентичность: ее возможные основания и воплощения. Точка зрения культурологов», «Культура памяти» и др. Раскрыто содержательное наполнение ряда тематических мемориальных проектов (Великая Отечественная война, репрессии, детство, история семей и др.).

Проведенный анализ позволил автору вычленить следующие особенности мемориальных практик в цифровой среде:

1. Фотопамять.

2. Доминирование семейной, личной памяти.

3. Персонификация памяти (внимание к персонифицированной информации-любой информации, относящейся к человеку).

4. Демократизм и анонимность памяти.

Автор считает, что за несколько лет сложилось инновационное информационное пространство - независимое и сложно контролируемое. Главная особенность мемориальных медиатскстов в том, что они интерактивны: степень их взаимодействия с читателем и зрителем гораздо выше, чем у книги, газетно-журнальной статьи, телевизионной передачи. Комментарии - пульс блога, портала, сайта — наглядное доказательство жизни ресурса.

Диссертант отмечает, что значимость интерпретации и использования сетевого материала, медиадокументов в историко-культурологических и социально-психологических исследованиях сегодня не вызывает сомнения. Поэтому важно определить место данного типа информационных ресурсов в формировании единого и комплексного знания по наиболее дискуссионным, недостаточно изученным проблемам памяти, популяризировать сетевые мемориальные проекты и активно задействовать их в междисциплинарных исследованиях.

Диссертант подробно рассматривает мемориальный сегмент блогосфе-ры с целью выявления и структуризации проявлений книжности. Поиски оказались результативными: книжная тема, проходя сквозь человеческую жизнь, оставляет след на всех се этапах. Это неизменная составляющая воспоминаний о детстве и юности блогеров, советском прошлом (к которому многие имеют отношение). Для автора особенно важно, как современные молодые люди (а именно они главным образом создают аккаунты в социальных сетях, коммуницируют посредством Интернета) относятся к книгам, свойственно ли им книжное восприятие, характерное для старшего поколения.

Была выявлена интересная тенденция: при обращении к прошлому (пусть и совсем недавнему) оценки книжного влияния у представителей разных поколений совпадают (добрые и светлые ностальгически окрашенные воспоминания), при анализе настоящего молодежи свойственна более критичная и прагматичная позиция.

Во втором параграфе «Книжность в сетевых мемориальных практиках» охарактеризованы наиболее интересные «профильные» проекты -формы аккумуляции и трансляции книжной памяти.

Диссертант акцентирует внимание на том, что книжная тема занимает в блогах и социальных сетях важное место. Блогсры активно «продвигают» свои ресурсы, стараются сделать их как можно более популярными, развивая параллельно и книжную тему в ее литературоведческом и читательском измерениях.

Подробно анализируются блоги, проблематика которых в той или иной степени является книгоцентричной (писательские онлайн-дневники; ресурсы мемориального характера, где книжная тема почти всегда находит воплощение; тематические сообщества, посвященные детскому чтению, современному бук-дизайну, творчеству конкретных писателей, литературным жанрам и другим аспектам проявления литературной и книжной культуры).

Особое внимание уделено писательским сетевым дневникам как источникам проявления книжности. Проанализированы ощущения и размышления людей, профессионально связанных с литературой. Глобальные мировоззренческие вопросы, воспоминания о событиях и современниках, размышления о природе творчества, социокультурной обусловленности литературы, читательские предпочтения — все это присутствует в писательских блогах наряду с оценкой своих и чужих текстов, анализом проблем современности. Есть посты, целиком посвященные литературе, а есть - «за жизнь», но книжная тема иногда присутствует и там. Читателей вовлекают в дискуссию о современных произведениях, их проблематике, качестве текстов. Духовный мир многих одаренных людей становится зримым, осязаемым, открытым для участия.

Книжность здесь проходит через два измерения: писательское и читательское. Отношение к тексту его создателя (творца) принципиально отличается от позиции потребителя. Оно несравнимо и с подходом другого профессионала - библиотечно-информационного специалиста. Книжность представителей каждой группы имеет свои особенности.

Диссертант проводит аналогию между писательским блогом и классическим литературным дневником, проанализированным в предыдущей главе на предмет воплощения книжности, и считает, что изменения не затрагивают основ: метода, стиля, идейной составляющей, то есть при всем многообразии форм сохраняются общие структурно-типологические черты. А литературная проблематика составляет основу тематической представленности.

В третьем параграфе «Блогосфсра о чтении» внимание уделяется содержанию записей в социальных сетях, посвященных чтению, осмыслению

его сущности, особенностей, значения в жизни человека. Подобный анализ открывает новые горизонты в познании читательского мира.

Автор акцентирует внимание на том, что о причинах снижения в обществе интереса к серьезной литературе задумываются в том числе и далекие от библиотечного и книжного дела люди. Пользователи сети Интернет размышляют о содержательной стороне, терапевтических функциях литературы, сравнивают се с кинематографом. Особенно пристально рассматриваются проблемы детского чтения. Блогеры проводят параллели между собственной биографией и приключениями героев любимых книг, цитируют фразы из прочитанного и надолго оставшегося в памяти, разоблачают литературные обманы, критикуют школьные методики по развитию культуры чтения. В интернет-дневниках много книжных впечатлений, присутствует желание поделиться собственными открытиями, нередко сквозит ностальгия по советской читающей стране.

Мысль, принадлежащая одному из участников дискуссии: «Никто, по-моему, не догадался проследить связь между тем, что ребенку читали в детстве и его поведением во взрослой жизни...», - является ключевой и для данного диссертационного исследования. Одновременно она констатирует его незавершенность, невозможность стопроцентно ответить на многие вопросы.

Диссертант отмечает, что читательская среда в блогосфсре представлена разнообразием мнений, обсуждаемых тем, ракурсов освещения проблем. Оценку произведениям и явлениям литературного мира дают как профессионалы, так и рядовые читатели. Мнение последних выражает, как правило, позицию большинства. Книжная вселенная никого не оставляет равнодушным. Впечатления от встреч с книгой в настоящем соседствуют с воспоминаниями о прошлом, детскими ощущениями, связанными с чтением и т. д.

Как и в писательских блогах, в журналах рядовых пользователей обращают на себя внимание различные проявления книжности:

- характеристика собственного мировоззрения посредством литературных образов;

- обширное цитирование;

- укорененность чтения в структуре повседневности;

- собирание домашней библиотеки.

Автор замечает, что книжность блогеров проявляется не только в любви к чтению, но и в приверженности традиционной бумажной литературе. Многие пользователи Сети предпочитают привычные способы потребления текстов, не хотят читать с экрана и игнорируют распечатки. Хотя немало сторонников и у электронного книгоиздания и книготорговли.

Диссертант обращает внимание на ситуацию, обусловленную информационной революцией, когда люди с легкостью транслируют свои идеи широкой аудитории, дополняют и исправляют созданное другими, противопоставляет ее канонической модели «пишущий - читающий» и акцентирует основную идею блогосферы (важность мнений авторов дневников и комментаторов). Все эти тенденции получили распространение и на книжном уровне.

В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейших изысканий. Автор делает вывод о результативности концепции, положенной в его основу («книжность через память»), позволившей установить закономерности проявления книжности, как на социальном, так и на личностном уровне, выявить изменения, обусловленные современным этапом.

Обращение к прошлому позволяет вычленить различные проявления книжности, соотнести отдельно взятую личную историю с судьбой российской интеллигенции, се образом жизни и деятельности. Уникальным источником в этом смысле выступают автобиографии, дневники, воспоминания. Включенные в историю жизни события мира книг позволяют оценивать их как яркие и значительные.

Автор определяет книжность как неотъемлемую составляющую духовной жизни индивида и общества, выражающуюся в совокупности представлений, установок, мнений, оценок, культурных проявлении, прямо или косвенно связанных с книгой.

Движение в русле инновационных исследовательских направлений -историософии книговедения, книжного культуроведения - позволило автору ощутить «концептность» книжности, связать ее с индивидуальным и групповым мировосприятием, вывести на национально-культурный уровень, то есть рассмотреть как ментальный концепт. Доминирующие значения концепта показаны как в языковом воплощении, так и на уровне сознания носителей русской культуры (именно таким образом данный концепт воплощен в мемуарном дискурсе, отражающем влияние книжности на авторскую интерпретацию собственной жизни). В работе показано, как репрезентируется книжность в интеллигентском менталитете (общность оценок свидетельствует о единодушии в отношении к книге, мировоззренческой преемственности), однако доказывается, что рамками только этой социальной группы репрезентация не ограничивается.

В диссертации также были получены ответы на следующие вопросы: как взаимосвязано содержание коллективной и индивидуальной памяти? от чего зависит характер транслируемых образов прошлого и придаваемых им значений? чем обусловлены изменения смыслового наполнения ряда мемориальных концепций, понятий, текстов? Это было необходимо для изучения книжности в мемориальном аспекте.

Русскую культуру считают преимущественно литературной, словесной. Исследователями неоднократно подчеркивалась связь восприятия литературы и книги с особенностями русского национального характера или менталитета. Русская литература отобразила этот характер в своих произведениях. Через книги как единство вербального и визуального (иллюстрации, конструкция) высказанные идеи доходили до широкой аудитории, укоренялись. В цифровую эпоху книжность обретает новые проявления, новые возможности для развития. В совокупности значений она не исчезнет, пока у человека сохранится потребность в самопознании и духовном развитии.

Дальнейшее исследование книжности может быть осуществлено в следующих направлениях:

- сравнение российской и западноевропейской книжности (на примере мемуарных источников, принадлежащих представителям книжного мира зарубежья);

- осмысление образов книжности в изобразительном искусстве, художественной литературе.

Также могут быть углублены аспекты, частично затронутые в работе (книжность в контексте культурогенеза, в эпоху постмодерна, мистический аспект книжности). «Концептность» книжности, се открытость идеям и подходам привлекает возможностью нахождения новых точек роста проблемы и тем для дискуссий. Это и вопросы книжной духовности (В. И. Васильев), посткнижной культуры (Т. А. Бруева). Опыт отечественного книговедения, расширяющего свои границы, задействующего методологию ряда гуманитарных наук, показывает перспективность междисциплинарного движения, результативность применения культурологического инструментария, побуждает к анализу книжности в культурфилософском аспекте.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

Публикации в рецензируемых и рекомендуемых ВАК изданиях:

1. Агеева, Г. М. Качество подготовки библиотечно-информационных специалистов с позиций компетснтностного подхода / Г. М. Агеева // Вести. Каз. гос. ун-та культуры и искусств. - 2007. - № 1. - С. 107-109.

2. Агеева, Г. М. Феноменология библиотечной профессии в портретной галерее ее представителей / Г. М. Агеева // Библиотековедение. - 2007. -№ 3. - С. 128-131.

3. Агеева, Г. М. О книгоцентризме романа М. Елизарова «Библиотекарь» / Г. М. Агеева // Библиотековедение. - 2010. - № 1. - С. 50-54.

4. Агеева, Г. М. Библиофильская рефлексия в дневниках, мемуарах, художественных произведениях / Г. М. Агеева // Обсерватория культуры. -2011.-№3.~ С. 110-117.

5. Агеева, Г. М. Библиофильство как культурная практика / Г. М. Агеева // Регионология. - 2011. - № 2. - С. 276-278.

6. Агеева, Г. М. Воспоминания интеллигенции мордовского края как репрезентация провинциального менталитета / Г. М. Агеева // Регионология.-2011.-№ 1.-С. 221-228.

7. Агеева, Г. М. Информационно-ресурсный центр «Наследие финно-угорских народов» в деятельности Национального исследовательского университета / Г. М. Агеева, Т. Н. Сидоркина // Информационные ресурсы России.-2011,-№4.-С. 15-18.

8. Агеева, Г. М. Финно-угорский мир: электронный формат. Проблемы библиографического отражения в цифровой среде / Г. М. Агеева // Финно-угорский мир. — 2011. — № 1. - С. 82-87.

9. Лгесва, Г. М. Информационное взаимодействие в образовательной сфере (на примере финно-угорских регионов России) / Г. М. Лгеева // Регионо-логия. - 2012. -№ 2. - С. 175-176.

10. Лгесва, Г. М. Медиатизация памяти: мемуарные свидетельства в блогах и социальных сетях / Г. М. Агеева // Вестн. Том. гос. ун-та. - 2012. -№363.-С. 68-74.

11. Агеева, Г. М. Мемуары интеллигенции Мордовии в едином информационном пространстве финно-угорского мира / Г. М. Агеева // Регионоло-гия. - 2012. - № 3. - С. 191-193.

12. Агеева, Г. М. Книжность в личной судьбе (по материалам воспоминаний интеллигенции Мордовии) / Г. М. Агеева // Регионология. - 2013. - № 3. -С. 105-106.

13. Агеева, Г. М. Книжность в этнокультурном измерении / Г. М. Агеева // Финно-угорский мир. - 2013. -№ 2. - С. 21.

14. Агеева, Г. М. Слово о библиотечном созидателе / Г. М. Агеева // Библиография. - 2013. -№ 5. - С. 127-129.

15. Агеева, Г. М. Специальные библиотеки в зеркале памяти / Г. М. Агеева // Библиотековедение. - 2013. -№ 4. - С. 122-123.

16. Агеева, Г. М. Традиции книжной культуры финно-угорских народов в век электронных технологий / Г. М. Агеева// Интеграция образования. — 2013.-№3.-С. 102-103.

17. Лгеева, Г. М. Феноменология книжности в современном гуманитарном знании / Г. М. Лгесва // Обсерватория культуры. - 2013. - № 1. - С. 114— 121.

Монографии:

18. Лгесва, Г. М. Образы книжности в мсмуарно-автобиографическом дискурсе / Г. М. Лгеева. - Саранск, 2012. - 156 с.

19. Лгеева, Г. М. Концепт «книжность»: опыт ментальной реконструкции (по материалам воспоминаний интеллигенции Республики Мордовия) / Г. М. Агеева. - Саранск, 2013.- 108 с.

20. Лгеева, Г. М, Мемуарное творчество как дискурсивная практика / Г. М. Лгеева // Философия, вера, духовность: истоки, позиция и тенденции развития : коллектив, моногр. - Воронеж, 2008. - Кн. 17, гл. 25. -С. 326-337.

21. Агеева, Г. М. Писательский дневник: от классиков до современников. Коэволюция форм и смыслов / Г. М. Лгесва // Наука и эпоха : коллектив, моногр. - Воронеж, 2011. - Кн. 7, гл. III. - С. 35-49.

22. Лгеева, Г. М. Концепт «книжность» и способы его репрезентации в российской культурной традиции / Г. М. Лгеева // Научные исследования: информация, анализ, прогноз : коллектив, моногр. (междунар.). - М. ; Воронеж, 2012. - Кн. 38, гл. II. - С. 22-36.

Прочие публикации:

23. Агеева, Г. М. О мистической природе книги / Г. М. Агеева // Книга и мировая цивилизация : материалы XI Мсждунар. науч. конф. по проблемам книговедения (Москва, 20-21 апр. 2004 г.). В 4 т. - М., 2004. - Т. 1. -С. 8-10.

24. Агеева, Г. М. Читающий герой: образ книги в современной литературе / Г. М. Агеева // Наука и инновации в Республике Мордовия : материалы III респ. науч.-практ. конф. «Роль науки и инноваций в развитии хозяйственного комплекса региона» (Саранск, 25-26 дек. 2003 г.). - Саранск, 2004. - С. 553-554.

25. Агеева, Г. М. «Личностные миры» будущих библиотечных специалистов: раскрытие и взращивание / Г. М. Агеева // Оценка качества образования в вузе культуры и искусств: методические проблемы, опыт, перспективы : материалы Всерос. науч.-мстод. конф. (Казань, 24-25 февр. 2005 г.). - Казань, 2005. - С. 69-73.

26. Агеева, Г. М. Профессиональная идеология как основа системы координат библиотечно-информационного пространства / Г. М. Агеева // Инновационные механизмы и стратегические приоритеты библиотечно-информационной деятельности в современном социокультурном пространстве : материалы респ. науч.-практ. конф. (Саранск, 3 апр. 2006 г.). - Саранск, 2006. - С. 13-18.

27. Агеева, Г. М. Биографика в библиотечном деле Республики Мордовия / Г. М. Агеева // Эффективные модели и методы государственного и муниципального управления : материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Саранск, 17 мая 2007 г.). - Саранск, 2007. - С. 127-131.

28. Агеева, Г. М. Персонификация библиотечного дела республики Мордовия как исследовательское направление / Г. М. Агеева // Русский язык и чтение. Региональный аспект : материалы II краевед, чтений (Саранск, 31 мая 2007 г.). - Саранск, 2007. - С. 56-61.

29. Агеева, Г. М. Чтение в современной России: проблемы, особенности, формы поддержки / Г. М. Агеева // Актуальные проблемы детского и юношеского чтения и подготовка библиотечных специалистов : материалы междунар. науч.-практ. конф. (Москва, 21-23 марта 2007 г.). - М., 2007.-С. 11-15.

30. Агеева, Г. М. Библиотечная мемуаристика в контексте исследований автобиографической памяти личности / Г. М. Агеева // П Яушевские чтения : материалы респ. науч.-практ. конф. (Саранск, 23 апр. 2008 г.). - Саранск, 2008.-С. 99-102.

31. Агеева, Г. М. Рецепция книжности в мемуарах и биографиях библиотечных профессионалов / Г. М. Агеева // Феникс - 2008 : ежегодник каф. культурологии. - Саранск, 2008. - С. 73-76.

32. Агеева, Г. М. Библиотечная интеллигенция: особенности этического самоопределения на современном этапе / Г. М. Агеева // Феникс - 2009 : ежегодник каф. культурологии. - Саранск, 2009. - С. 188-193.

33. Лгссва, Г. М. Книжность в русской культуре: современный взгляд / Г. М. Агеева//Регион: культура в поиске самоидентичности : материалы Вссрос. науч. конф. с междунар. участием (Саранск, 29-30 сент. 2009 г.).

- Саранск, 2009. - С. 185-187.

34. Лгссва, Г. М. Концепт «книжность» в воспоминаниях библиотечных специалистов / Г. М. Лгссва // Румянцевские чтения - 2009. Историко-культурные традиции и инновационные преобразования России. Просветительская ответственность библиотек : материалы Междунар. науч. конф. (Москва, 21-23 апр. 2009 г.): [в 2 ч.]. - М., 2009. - Ч. 2. - С. 5-9.

35. Лгссва, Г. М. Семиотика мемуарного дискурса / Г. М. Агеева // Семиозис и культура: философия и феноменология текста : сб. науч. статей [по материалам VI Междунар. науч. конф. по семиотике культуры (Сыктывкар, 14-15 мая 2009 г.)]. - Сыктывкар, 2009. - Вып. 5. - С. 78-84.

36. Агеева, Г. М. Чтение как социальный феномен / Г. М. Агеева // Библиотека и чтение в структуре современного образования : материалы Межрегион. науч. конф. (Москва, 29 окт. 2009 г.). - М., 2009. - С. 5-8.

37. Агеева, Г. М. Библиофильство в сети Интернет: реконструкция, репрезентация или инновация? / Г. М. Агеева // Феникс - 2010 : ежегодник каф. культурологии. — Саранск, 2010. - С. 41-45.

38. Лгссва, Г. М. Деятельность библиотек в контексте исследований социальной памяти / Г. М. Агеева // Скворцовские чтения. Библиотечное дело

- 2010: интеграция в мировое образовательное пространство : материалы XV междунар. науч. конф. (Москва, 28-29 апр. 2010 г.). В 2 ч. - М., 2010. -Ч. 1.-С. 11-15.

39. Лгссва, Г. М. История в человеке: судьба ученого-библиотековеда в контексте социально-политических событий в России первой половины XX века / Г. М. Лгссва // Библиотечные технологии: наука о мастерстве. -2010.-№3,-С. 66-68.

40. Агеева, Г. М. Культурная память: источники, образы, способы репрезентации / Г. М. Агеева // Румянцевские чтения - 2010. Вехи истории России в зеркале книжной культуры. Историческая память народа: из прошлого к будущему : материалы междунар. науч. конф. (Москва, 20-22 апр. 2010 г.) : [в 2 ч.]. - М., 2010. - Ч. 1. - С. 5-8.

41. Лгссва, Г. М. Мемориальная функция библиотек: особенности реализации на современном этапе / Г. М. Агеева // Музейная деятельность публичных библиотек : материалы Вссрос. науч.-практ. конф. (Санкт-Петербург, 30 июня - 2 июля 2010 г.). - СПб., 2010. - С. 118-121.

42. Лгсева, Г. М. Мемуарное творчество в структуре социальной коммуникации / Г. М. Агеева // Философия творчества, дискурс креативности и современные креативные практики : материалы междунар. науч.-практ. конф. (Екатеринбург, 10-11 июня, 2010 г.). - Екатеринбург, 2010. -С. 312-317.

43. Лгсева, Г. М. Мемориальные практики в цифровой среде: особенности контента, контекста и конситуации общения / Г. М. Агеева // Феникс -

2011 : науч. ежегодник каф. культурологии, этнокультуры и театр, искусства. - Саранск, 2011. - С. 31-35.

44. Агеева, Г. М. Ресурсы блогосферы в развитии культуры чтения / Г. М. Агеева // Чтение в образовании и культуре : докл. и тез. междунар. науч. конф. (Москва, 22-23 нояб. 2011 г.).-М., 2011.-С. 110-112.

45. Агеева, Г. М. Роль традиции в формировании и структуризации коллективной памяти и системы ценностей социума / Г. М. Агеева // Трансформация социокультурного пространства в XXI веке: современные реалии и культурные стратегии : материалы Вссрос. науч. интсрнст-конф. с междунар. участием (Саранск, февр. - апр. 2010 г.). - Саранск, 2011. -С. 75-79.

46. Агеева, Г. М. Практики виртуальной коммеморации в библиотечно-информационной сфере / Г. М. Агеева // Скворцовские чтения. Библиотечное дело - 2012: библиотечно-информационная деятельность в пространстве науки, культуры и образования : материалы XVII междунар. науч. конф. (Москва, 25-26 апр. 2012 г.). - М., 2012. - С. 156-159.

47. Агеева, Г. М. Социальная память в библиотечных экспозициях / Г. М. Агеева // ХЬ Огаревские чтения : материалы науч. конф. В 3 ч. -Саранск, 2012.-Ч.З.-С. 184-188.

48. Агеева, Г. М. «Жили книжные дети, не знавшие битв...» Проблема в литературоведческом аспекте / Г. М. Агеева // Библиотечное дело. - 2013. -№2.-С. 41-44.

49. Агеева, Г. М. Концепт «книжность»: типология и области бытования / Г. М. Агеева // Румянцевские чтения - 2013 : материалы междунар. науч. конф. (Москва, 16-17 апр. 2013 г.). В2ч.-М., 2013.-Ч. 1.-С. 8-13.

50. Агеева, Г. М. Книжная тема в воспоминаниях интеллигенции Мордовии / Г. М. Агеева // Феникс - 2012 : науч. ежегодник каф. культурологии, этнокультуры и театр, искусства. - Саранск, 2013. - С. 76-80.

51. Агеева, Г. М. Книжность в модели мира российской библиотечной интеллигенции / Г. М. Агеева // Скворцовские чтения. Библиотечное дело -2013: библиотечно-информационная деятельность в современной системе информации, документальных коммуникаций и культуры: материалы XVIII междунар. науч. конф. (Москва, 24-25 апр. 2013 г.). В 2 ч. - М., 2013.-Ч. 1.-С. 10-13.

52. Агеева, Г. М. Осмысление книжности в трудах М. М. Панфилова, В. П. Леонова, А. В. Соколова / Г. М. Агеева // Российские «духовидцы»: традиции, современность : материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием (Саранск, 13 дек. 2012 г.). - Саранск, 2013. - С. 26-33.

53. Агеева, Г. М. Специальные библиотеки в историко-культурном измерении / Г. М. Агеева // Библиотечное дело. - 2013. — № 3. - С. 42-43.

Электронные ресурсы:

54. Агеева, Г. М. Современное библиофильство: новый виток развития / Г. М. Агеева// Скворцовские чтения. Библиотечное дело-2011: библио-течно-информационная деятельность в условиях модернизации общества

: материалы XVI мсждунар. науч. конф. (Москва, 27-28 апр. 2011 г.). -Электрон, дан, - М., 2011.- 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

55. Лгссва, Г. М. Роль блогосферы в продвижении ресурсов по культуре и искусству / Г. М. Лгсева // XIII Международная конференция «EVA -2011. Москва. Информационное общество, культура, образование» (Москва, 28-30 нояб. 2011 г.). - Электрон, дан. - М., 2011. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

56. Агеева, Г. М. Книжность в социальных медиа / Г. М. Агеева // XIV Международная конференция «EVA - 2012. Москва. Информационное общество, культура, образование» (Москва, 26-28 нояб. 2012 г.). - Электрон, дан. - М., 2012. - Режим доступа: http://cva.rsl.ru/ru/2012/report/list/1138 ; 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

Подписано в печать 18.10.13. Объем 2,25 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1463. Типография Издательства Мордовского университета 430005, г. Саранск, ул. Советская, 24

Текст диссертации на тему "Книжность и российская ментальность"

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева»

На правах рукописи

05201450246

Агеева Галина Михайловна

КНИЖНОСТЬ И РОССИЙСКАЯ МЕНТАЛЬНОСТЬ: КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МЕМУАРНОГО ДИСКУРСА

Специальность 24.00.01 - Теория и история культуры

Диссертация на соискание ученой степени доктора культурологии

Научный консультант

заслуженный деятель науки РФ доктор философских наук, профессор Воронина Наталья Ивановна

Саранск 2013

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ................................................................................................................................................................4

ГЛАВА I. ФЕНОМЕНОЛОГИЯ КНИЖНОСТИ

В СОВРЕМЕННОМ ГУМАНИТАРНОМ ЗНАНИИ......................................................................24

§1.1. Соотношение понятий «книжность» и «книжная культура»........................24

§ 1.2. Осмысление книжности в трудах российских книговедов......................................60

§1.3. Содержание и средства объективации концепта «книжность»..................92

§ 1.4. Книжность как сегмент ментального поля нации..................................................103

ГЛАВА II. КНИЖНОСТЬ И ПАМЯТЬ:

ПУТИ РЕКОНСТРУКЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ..........................................................................129

§2.1. Книжность в исторической (культурной) памяти....................................................129

§ 2.2. Книжность в контексте исследований автобиографической памяти

личности..........................................................................................................................................................................145

§ 2.3. Книжность в писательских дневниках................................................................................164

§ 2.4. Книжность в библиофильской рефлексии......................................................................182

§ 2.5. Рецепция книжности в мемуарах и автобиографиях

библиотечных профессионалов ............................................................................................................202

§ 2.6. Книжность в ментальном мире интеллигенции Мордовии (по материалам мемуаров деятелей науки и культуры республики)............................................229

ГЛАВА III. МЕДИАТИЗАЦИЯ ПАМЯТИ:

МЕМУАРНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА В БЛОГАХ И СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ..............251

§3.1. Особенности представления мемуарных текстов в блогосфере................251

§ 3.2. Книжность в сетевых мемориальных практиках........................................................279

§3.3. Блогосфера о чтении............................................................................................................................294

ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................................................................................315

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК..................................................................................................324

ВВЕДЕНИЕ

Книга - важная составляющая микрокосмоса, которым является история и культура России. Для русского человека книга всегда значила много: являлась неотъемлемым компонентом его образования, воспитания и социализации, средством психологической реабилитации, составляющей менталитета, определяющей нации. «Роль книги в России прямо перекликается с ролью Библии» (В. К. Кантор) [111, с. 10]. Процитируем и известного писателя А. Г. Битова: «Я не особенно книжный человек, но все цитаты, которые я употребляю... воспринимаю как часть своего текста, они у меня просто выплывают в процессе письма...» [33, с. 10] Начитанность была и остается неизменным атрибутом культуры личности. А книжность отражает одновременно убеждения, воззрения, ценностные ориентации общества и человека по отношению к этому источнику информации и одновременно являет собой своеобразную субкультуру, обладающую признаками, структурой, функциями и нуждающуюся в осмыслении с позиций сегодняшнего дня. Поэтому о книжности как феномене отечественной культуры, об отношении к книге как способе групповой самоидентификации российской интеллигенции написано действительно немало.

Вместе с тем вступление человечества в новую эру, порожденную техническим прогрессом и развитием экономики, сопровождается регрессом духовности: в системе социальных ориентаций доминирует материальное, книжные ценности вытесняются и не попадают в складывающуюся идентичность (хотя традиционно именно книга эту идентичность во многом и формировала: и в персональном, и в социокультурном смысле). Вызванная к жизни информационно-коммуникационными технологиями сетевая идентичность поколебала статус слова в значительной мере. Визуализация (экранный тип) культуры, заменившая слово картинкой и активирующая наглядность, также способствовала отторжению чтения как способа восприятия информации и большой душевной работы. Получать удовольствие от чтения (интеллектуальное, эстетическое) со-

временный человек в массе своей не склонен, появилось много других доступных и престижных соблазнов. Хотя противопоставляемое книге телевидение -всегда констатация чужих впечатлений, а чтение - все-таки действенный способ формирования собственных.

В последние годы значительно изменилась и общая ситуация в книжной сфере: снизился статус книги, сократились тиражи (но активизировалось электронное книгоиздание), упал престиж библиотек, обострились их проблемы. Слова Д. С. Лихачева о том, что главная гордость образованного человека - его библиотека, на веру уже не принимаются. «На самом деле культура давно выглядит не так, это не пыльная книжка, а сериал Lost, Hip Нор, порнокинематограф», - отмечает прозаик и журналист И. Ю. Стогов [258]. Все это вызывает серьезную обеспокоенность деятелей науки и культуры, ряда политиков, требует поиска выхода из создавшегося положения и, конечно, всестороннего глубокого изучения данной проблемы. Хотя звучат мнения о закономерности и неизбежности происходящего, а также бесполезности каких-либо вмешательств в этом направлении.

Книжность эволюционирует вместе с обществом, которое ее порождает. Одновременно социум испытывает на себе книжное влияние, интенсивность которого в разные периоды времени различна. Ключевое содержание книжности меняется в зависимости от актуальности смыслов, претендующих на роль ее идейной платформы.

В работе представлено авторское видение вопроса: что есть книжность и какое значение она имеет для отечественной культуры?

Одновременно исследование посвящено анализу образов книжности в модусах прошлого. Данный подход выдержан в русле тенденции, получившей в последние годы в научном мире широкое распространение, когда внимание исследователей сосредоточивается не на прошлом как таковом, а на его интерпретации, образах, запечатленных в сознании и памяти представителей различных социальных групп. Эти образы ложатся в основу коллективных представлений, закрепляются на уровне поведения, объективируются в мифах, оказывают

влияние на формирование идентичности. Они - неотъемлемый компонент ценностной составляющей личностного самоопределения.

Масштабный междисциплинарный интерес к памяти, характерный для научного дискурса последних десятилетий, неслучаен. Память является одной из важнейших черт ментальности, отличающей конкретное общество от других, не только аккумулирует образы прошлого и имеющийся опыт, но и обеспечивает через сложившуюся систему символов передачу накопленных знаний и выработанного к ним отношения.

Важно понять, чем обусловлено содержание коллективной и индивидуальной памяти и характер ее образов, насколько тесно связаны эти два уровня между собой, как они влияют на транслируемые значения. О неразрывном единстве уровней хорошо сказано филологом С. М. Евграфовой: «...память индивида в значительной степени основана на личном опыте, на процессе восприятия, в конечном счете - на ощущениях, а память социума всегда вторична, это память о том, "что было не со мной", она - результат научения, причем идущего извне» [86, с. 179].

«Книжность через память» - интересное и перспективное направление, позволяющее задействовать мемориальные ресурсы, созданные в рамках различных традиций - автобиографической, дневниковой, мемуарной, вплоть до самой современной, порожденной блогосферой и не имеющей пока сложившегося обозначения.

Для изучения книжности во внутриличностном аспекте традиционные авторитетные источники (материалы по истории книги, архивные документы, издательская и библиотечная статистика) не играют определяющей роли. Свидетельства памяти ценны не столько фактологической стороной, сколько возможностью почувствовать настроение пишущего, его отношение к происходящему, ощутить эмоциональный фон. Становится ясным, что является важным для человека с позиций его мироощущения в определенный момент времени, что надолго закрепляется в памяти и претворяется в ярких, насыщенных образами и ощущениями воспоминаниях. Индивидуальное прошлое предоставляет воз-

можность реконструкции макроистории через совокупность разных по степени полноты, достоверности и информативности личных документов. Их создание продиктовано многими факторами: желанием и умением вспоминать, осмысливать и фиксировать собственные ощущения в отношении прошлого, соотносить собственную жизнь с судьбой поколения и историей страны, способностью последовательно и интересно излагать свои мысли.

Исследование книжности в мемориальном контексте интересно вдвойне. Память овеществляется в предметах и текстах. Книга является их уникальным сочетанием: сохраняет память о научной, творческой деятельности человека на протяжении истории, транслирует ценности национальной культуры, просвещает.

Системное изучение культурной памяти невозможно без изучения круга чтения общества. Тем более что книжная тема занимает весьма существенное место в воспоминаниях, она так или иначе близка широкому кругу людей. И проявления ее многообразны. Книжность, «врастая» в жизнь человека, организует ее особым образом, задавая интеллектуальный вектор. Становится очевиден характер восприятия индивидом событий, особенности его поведения, ценностное поле, ракурс преломления общественных явлений в личной судьбе. Универсальна метафора, вышедшая из книжного мира, - «чтение прошлого»: вспоминать - значит прочитывать прошлое.

Материальная форма, «вещность» книги также предоставляет возможность мемориальной интерпретации, поскольку контакт с изданиями разных лет всегда вызывает эмоции, остается в памяти, побуждает к творчеству. Например, исследование домашних библиотек позволяет идентифицировать тип мировосприятия и культурные приоритеты человека, применить интертекстуальное прочтение (включить данную библиотеку-текст в ряд других близких по смыслу текстов, оценить его значение с позиций соотношения часть/целое) и др.

Из воспоминаний складывается некая модель публичного самоопределения человека книги. Она включает осмысление социальной значимости дея-

тельности по созданию, продвижению и потреблению книжных ресурсов и собственного места в ней, глубокий и неравнодушный взгляд на ее специфику, миссию, ключевые моменты.

Какой видели книжность ее носители в конце XIX в., начале и середине прошлого века? Как ощущают ее наши современники на рубеже XX и XXI веков? Что помнят из своих книжных впечатлений ученые, писатели, издатели, библиотекари России и Мордовии - люди, профессионально связанные с книгой? Какова специфика отношения к книге библиофилов? В чем выражается книжность рядовых читателей, а сегодня, в первую очередь, пользователей Всемирной сети Интернет с ее изобилием мемориальных проектов, электронных библиотек и прочих ресурсов, ориентированных в том числе и на самый взыскательный читательский вкус? В работе содержатся ответы на эти вопросы.

Степень изученности. Проблемное поле, связанное с книгой, в информационном обществе все более расширяется. Глобализация, трансформация культуры, которая сформировалась как культура книжная, основанная на функционировании традиционной книги, ставят много вопросов о перспективах развития книжного мира, сосуществования традиционных и электронных источников информации. Активизировался процесс переосмысления ценностей, возрос интерес к книге как к памятнику материальной, художественной и духовной культуры, тематически диверсифицировалось исследовательское пространство. Осмыслению различных сторон жизни книги посвящены исследования философов, культурологов, книговедов, историков, социологов, Неспециалистов.

Вместе с тем книжность является феноменом, недостаточно разработанным в методологическом и теоретическом планах.

Работы, обусловившие характер и структуру данного исследования, можно условно разделить на несколько групп:

К первой группе принадлежат фундаментальные труды М. М. Бахтина, Н. А. Бердяева, Г. Д. Гачева, А. В. Гулыги, Ж. Деррида, Н. Б. Кирилловой,

В. В. Кожинова, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, В. М. Межуева, А. М. Панчен-ко, Б. А. Успенского, М. Фуко и др., посвященные закономерностям и проблемам культурогенеза, диалектике и феноменологии социокультурных систем, методологии анализа культуры, сформировавшие представление о значении духовной составляющей в жизни общества и сыгравшие важную роль в формировании концепции исследования.

Ко второй группе относятся источники, в историко-филологическом и книговедческом смысле затрагивающие проблематику книжности. Это, прежде всего, исследования, посвященные древнерусской книге. Рассматривается деятельность и творчество выдающихся личностей того времени: Стефана Пермского, митрополита Макария, Максима Грека, раскрывается жанровая, тематическая структура древнерусских текстов, подробно анализируются отдельные памятники литературы. Показана роль библиотек и монастырей в трансляции книжности. Для исследований характерно разнообразие подходов, компаративные и междисциплинарные построения. Указанную проблематику отразили в своих трудах М. В. Антонова, О. В. Белова, О. Е. Богородская, В. М. Быкова, Е. М. Верещагин, А. Г. Глухов, А. Л. Гольдберг, М. А. Ермолаева, Т. А. Исаченко, М. С. Киселева, А. В. Пигин, А. М. Ранчин, В. А. и В. В. Роговы, В. К. Семибратов, Р. А. Симонов, А. С. Усачев, А. В. Чернецов, Л. И. Шустова и др.

Источниковедческий аспект русской книжности рассматривался в исследованиях Государственного исторического музея [233; 234], Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом) [78], Института истории, филологии и философии СО РАН [189], других научных центров и ведущих российских библиотек.

Изучение феномена русской книжности в ракурсе воссоздания историко-культурной памяти нации - одно из направлений работы НПО книговедения Российской государственной библиотеки (РГБ). Осуществляется воссоздание панорамы воззрений на русскую книжность ХУ1-Х1Х вв., ведутся исследования по истории русской книжной культуры (готовятся антологии, монографии,

сборники научных статей, проводятся книговедческие семинары). Бытовая и бытийная атмосфера книжности в историческом времени, государственные и социальные институты в пространстве книжной культуры (книгоиздательство, цензура, высшая и средняя школа, библиотеки, православная церковь) и др. -такова тематическая направленность деятельности данного структурного подразделения Российской государственной библиотеки.

Региональному аспекту книжности посвятили свои работы Г. П. Волгире-ва (Прикамье), П. И. Мангилев (Южный Урал и Зауралье), Н. П. Осипова (Псков), А. В. Пигин (Каргополье), И. В. Поздеева (Верхокамье), Н. Н. Покровский, Е. К. Ромодановская (Сибирь), В. В. Пугачев (Башкирия), Н. В. Савельева (Пинежье) и др.

Близкое по смыслу понятие «книжная культура» исследовано еще более широко. Вопросы теории книжной культуры рассматриваются в трудах Г. В. Аксеновой, С. Г. Антоновой, Д. Н. Бакуна, В. И. Васильева, В. И. Гуль-чинского, В. В. Добровольского, Б. В. Ленского, В. П. Леонова, Ю. Н. Столярова, Е. П. Шеметовой, А. В. Штолера. В исторической ретроспективе книжная культура исследовалась М. П. Ельниковым (Древняя Русь), В. Ф. Молчановым (XIX в., личность Н. П. Румянцева), Б. В. Сапуновым (вторая половина XVII -первая четверть XVIII в.), И. И. Фроловой (российская провинция в начале XX в.), Е. Л. Храмковой (книжная культура 1941-1945 гг.), О. Р. Хромовым (Новое время) и др. Книжную культуру старообрядчества, монастырей отразили в своих трудах Н. Ю. Бубнов, И. В. Поздеева. О читательской культуре (культуре чтения) неоднократно писали В. А. Бородина, Ю. П. Мелентьева, И. И. Тихомирова.

Региональному аспекту книжной культуры посвящены работы Р. Б. Ажеевой (Бурятия), Т. А. Камсковой, Т. Н. Савиновой, Д. В. Шаргалова (Оренбуржье), М. В. Курмаева (Поволжье), С. В. Максимовой, С. А. Пайчадзе, Л. Н. Потаповой (Якутия), 3. М. Монгуш (Тыва), Д. Ф. Полознева (Ярославский край), Ю. В. Тимофеевой, И. А. Шереметовой (Сибирь), И. С. Трояк, И. В. Фи-латкиной (Дальний Восток) и др.

Третья группа источников рассматривает книжность в литературоведческом аспекте (как синоним литературоцентризма) и литературоцентризм как феномен отечественной культуры. Сюда относятся монографии и критические статьи Л. А. Аннинского, А. Ю. Арьева, Д. В. Бавильского, Д. П. Бака, М. Ю. Берга, А. Б. Галкина, Б. В. Дубина