автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Коммуникативные модели в системе социального управления

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникативные модели в системе социального управления"



На правах рукописи

Водопьянов Николай Владимирович

КОММУНИКАТИВНЫЕ МОДЕЛИ В СИСТЕМЕ СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ (СОЦИЕТАЛЬНЫЙ АСПЕКТ)

22.00.04 - социальная структура; социальные институты и процессы 22.00.08 - социология управления

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Ростов-на-Дону 2005

Работа выполнена на кафедре социологии, политологии и права ИППК Ростовского государственного университета.

Научный руководитель - доктор философских наук, профессор Шевелев Владимир Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор социологических наук, профессор

Касьянов Валерий Васильевич;

доктор социологических наук, профессор Самыгии Сергей Иванович

Ведущая организация - Ростовский государственный педагогический университет.

Защита состоится 28 октября 2005 г. в 11 часов на заседании диссертационного совета КМ 203.017.01 по философским и социологическим наукам в Краснодарской академии МВД России по адресу: 350005, г. Краснодар, ул. Ярославская, 128, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией молено ознакомиться в научной библиотеке Краснодарской академии МВД России.

Автореферат разослан 27 сентября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат социологических наук, доцент

М.Ю. Попов

& 2

2.46 £¿7?

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Изменения в государственно-политической идеологии, резкое сокращение государственного участия в экономике в 90-е гг. XX в. на фоне смены социально-экономического уклада сопровождались падением авторитета государства в различных сферах. Негативные тенденции особенно способствовали девальвации представлений о выдвигаемых государством стратегических социальных целях и задачах. Многие россияне как представители социума, который еще недавно подвергался жесткому диктату со стороны партийных органов, постулировавших основные цели социально-экономического развития, в условиях быстрых демократических преобразований оказались в сложной ситуации самостоятельного выбора.

Российское общество в своей исторической ретроспективе всегда функционировало как идеократическое. Этот тип социально-политической организации предполагает использование субъектом социального управления идеологии и пропаганды для прямой коммуникации с социальными массами. При этом в идеологии (религиозной или светской) разъясняется смысл и цель социального управления и тем самым обеспечивается мобилизация масс для достижения поставленных целей и воспроизводства социального порядка. Системный кризис 90-х гг. разрушил советский тип идеократической организации и декларировал отказ от государственной идеологии в любом ее проявлении, при этом разрушилась и сложившаяся идеокра-тическая специфика российского общества, а именно ожидание широких общественных слоев объяснений смысла и цели социальных процессов, инициируемое реформами. Необходимо наладить новые или реконструировать ранее существовавшие в советском обществе эффективные каналы коммуникации, которые сделают понятными большинству населения цели социальной политики государства в новых социально-экономических условиях.

Таким образом, системные реформы в 2000-е гг., проводимые с целью создания более эффективного механизма раз-

вития общества, не мснуг развиваться без создания наиболее эффективного управления, что в свою очередь невозможно без усилий по созданию стратегий взаимной связи между управляющими и управляемыми. Это делает тему диссертационного исследования особенно актуальной.

Степень разработанности темы исследования. В современной социологии управление рассматривается с разных позиций: как многофункциональная, эволюционно развивающаяся, но равновесная, структурированная социальная система, которая действует в рамках более широкой системы (Т. Пар-сонс, Р. Мертон, Ч. Барнард, А. Гоулднер, А.И. Пригожин и др.); как деятельность по разрешению перманентно возникающих конфликтов (К. Маркс, Р. Дарендорф, Л. Козер и др.); как система подготовки и принятия рациональных управленческих решений (М. Вебер, Г. Саймон и др.); как особо сконструированная социальная машина, направленная на коллективное целе-достижение и основывающаяся на максимальной специализации деятельности и формализации отношений (А. Файоль); как тип игры в рамках отношений власти (М. Крозье); как процесс, в котором главным фактором являются человеческие отношения (Э. Мэйо) или взаимодействия, связанные с выдвижением участниками социальных процессов своих требований (М. Спектр и Дж. Китсус).

В последние годы все большую значимость приобретает изучение процессов управления в контексте самобытных социокультурных и цивилизационных особенностей. В XXI столетии развитые страны уверенно входят в стадию информационного общества, при котором получение, хранение, обработка, распространение и использование информации и знания, а также возрастающие возможности коммуникации играют решающую роль. Технологические достижения расширяют горизонты человеческого разума и изменяют способы совместной деятельности и коммуникации внутри социума, Новые информационные и сетевые технологии производят кардинальные изменения во всей общественной жизни, в том числе и в социальных науках.

Датский социолог М. Бертильссон отмечает, что «бремя социальных наук, особенно социологии, пытаться трансцен-

даровать непосредственное настоящее (что постмодернизм сггнас долго скрывал) и посмотреть на долгосрочные социетальные последствия "естественности выбора индивидов", сейчас преследующего всех нас... один из главных вопросов социальной теории эры биотехнологий — поиск новых границ, которые стабилизируют выбор индивидов, новые системные императивы...».

Известный французский социолог А. Турен отмечает, что все три ведущие тенденции современности (разрушение систем политического, социального, правового контроля за экономической деятельностью, разобщенность работы этих систем, господство глобального мировоззрения при подавлении национальных социальных институтов) и соответственно разрушение привычных каналов коммуникации заставляют социологов обратить внимание на социетальность как средоточение личных и общественных качеств индивида, в которой, как в зеркале, мы можем наблюдать закономерности общества, социума и культуры.

' В связи с серьезными изменениями в социальной структуре российского общества, разрушением всех систем политического, социального и правового контроля, которые произошли в России вследствие модернизационных процессов конца XX в., возрастает необходимость в выработке коммуникационной стратегии социального управления, которая основывалась бы на анализе изменений в социетальной сфере, позволяющих изучать движение общества в рамках социальной транзиции и формировать модель управленческого воздействия на основе этих изменений.

Проблема взаимосвязи коммуникации и управления с социокультурными процессами в свое время стала объектом оживленных дискуссий в социологической и социально-психологической литературе. Это работы Т. Иглгтона и С. Холла,

A. Моля и О. Клаппа, У. Онга и Дж. Фиске, Р. Шейона. Теоретические аспекты коммуникативных отношений исследованы в работах Э. Берна, С. Дацюка, Т.М. Дридзе, И.А. Ильяевой,

B.Н. Костюка, Я. Кривохлавы, Г. Лассуэлла, Дж. Линдсея, В. Лоренца, Ч. Мара, 3. Ненцкого, Э. Сепира, Ю. Хабермаса, К. Шеннона и других ученых.

Различные виды социальной коммуникации нашли отражение в работах М. Арджайла, Дж. Бейтса, А.А. Бодалева, А.Ю. Борисова, Э. Гофмана, Н.С. Данакина, М.С. Когана, 3. Ненцкого (межличностная коммуникация); в работах К. Ба-лавайдера, 3. Брешковича (управленческая коммуникация); в работах Т. Барнса, Ф.В. Льюиса, Э. Роджерса (коммуникация в организациях); в работах Я. Гайды, Т. Чобана Класа, Ю. Подгурец-кого, В.П. Терина (коммуникация посредством масс-медиа).

В научной литературе сформировалось представление о том, что функции социальной коммуникации проявляются по-разному, в зависимости от особенностей общающихся людей, стиля их жизни и деятельности (работы Ф.Г. Зимбар-до и Ф.Л. Рача, Л. Гржесика и Е. Тржбинска, С. Мики, 3. Пщел-ковского, Ю. Подгурецкого). Однако до сих пор остаются малоисследованными вопросы специфики выработки коммуникационных стратегий в зависимости от особенностей развития общества, не разработаны вопросы взаимодействия соци-етальной сферы российского общества и сферы управления1.

1 Проблема социетальной сферы в целом является достаточно новой для отечественной социологии, хотя некоторые авторы уже успели создать первые теоретические концепты на ее основе. См., например: Кирдина С.Г. Исследования Новосибирской экономико-социологической школы. Новосибирск: Наука, 1999. Гл. 21. С. 455-478.; Кирдина С.Г. Институциональная модель политической системы России // Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год 1999. М.: Логос, 1999. С. 79-85. Кирдина С.Г. Об институциональной матрице России // Эволюционная экономика и «мэйнстрим»: Сб. М.: Наука, 1999. С. 254-266. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. М.: ТЕИС, 2000. 213 е.; Институциональные матрицы и развитие России/ ИЭиОПП СО РАН. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск, 2001.308 е.; Кирдина С.Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза//СОЦИС. 2001. № 2. С. 13-23.; Кирдина С.Г. Импорт концепций, прежние подходы или новые самостоятельные теории? (О состоянии фундаментальных исследований в российской социологии) Н СОЦИС. 2001. № 8. С. 35-40.; Кирдина С.Г. Теория институциональных магриц: в поисках новой парадигмы // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. № 1. С. 101-115.

Анализ степени научной разработанности темы диссертационного исследования позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на обилие публикаций по различным аспектам социальной коммуникации, ее социетальный потенциал изучен недостаточно. В отечественной социологии социальная коммуникация в контексте социетальности не исследовалась. Нет специальных исследований по использованию коммуникационных стратегий применительно к ценностным установкам и стереотипам российского социума, особенно на микроуровне, уровне коллектива (межличностная, межгрупповая коммуникации). Недостаточно разработаны модели стратегии коммуникационного воздействия.

Целью диссертационного исследования является изучение коммуникативных моделей управления в рамках социе-тальной сферы общества в условиях системных реформ.

Достижение поставленной цели предполагает реализацию следующих исследовательских задач:

1) выделить теоретико-методологические предпосылки рассмотрения управления как коммуникационного процесса;

2) сформулировать методологический конструкт исследования социетальной сферы общества;

3) выявить факторы, определяющие специфику коммуникативных моделей в социальном управлении;

4) выявить вектор изменений коммуникационного пространства российского общества постперестроечного периода;

5) сформировать коммуникативную модель государственного управления российским социумом, основывающуюся на анализе макросоциетальных особенностей;

6) сформировать коммуникативную модель управления трудовым коллективом, основывающуюся на анализе микро-социетальных особенностей.

Объектом исследования является управление в условиях трансформирующегося российского общества.

Предметом исследования является коммуникативная модель управления в рамках социетальной сферы российского общества.

Теоретико-методологическая основа диссертации обусловлена системным, междисциплинарным подходом к исследуемой проблеме. При концептуальной разработке темы были использованы результаты исследований Т.М. Дридзе, С.А. Кравченко, Ю.М. Резника, Ж.Т. Тощенко и других авторов1, в которых утверждается антропоцентрический подход к исследованию социальной реальности. Согласно такому подходу, предмет социологии включает «реальное общественное сознание во всем его противоречивом развитии; деятельность, действительное поведение людей, которые выступают как предметное воплощение (по форме и содержанию) знаний, установок, ценностных ориентаций, потребностей и интересов, фиксируемых в живом сознании; условия, в которых развиваются и осуществляются реальное сознание и деятельность, действительное поведение людей»2.

В диссертационном исследовании нашли отражение достижения зарубежной социологии на основе соединения методологических принципов классической социологии (теория социального действия - Э. Дюкргейм, М. Вебер, Т. Парсонс) и творчества современных авторов (Ю. Хабермас, Н. Луман). Данный методологический выбор связан с рядом принципиальных тезисов, которыми руководствовался автор при разработке методологической основы и гипотезы работы и которые в свою очередь повлияли на логику диссертационного исследования и содержание работы.

1 Дридзе Т.М. Экоантропоцентрическая модель социального познания как путь к преодолению парадигмального кризиса в социологии // Социологические исследования. 2000. № 2. С. 20-28; Кравченко А.И. Социология: Учеб. пособие для студ. вузов. М., 1997; Резник Ю.М. Социальное измерение жизненного мира (введение в социологию жизни). М., 1995; Он же. Социология жизни: новая парадигма или междисциплинарный синтез? // Веста. МГУ. Сер. 18, Социология и политология. 1996. № 4. С. 12-36; Тощенко Ж.Т. Социальное настроение как феномен современной общественной практики // Социология на пороге XXI века: Основные направления исследований / Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хутгера. М., 1999. С. 248-265; Он же. Социология жизни как концепция исследования социальной реальности // Социологические исследования. 2000. № 2. С. 3-12; Он же. Социология: Общий курс. 2-е изд., доп. и перераб. М., 1998.

2 Тощенко Ж.Т. Социология жизни как концепция исследования социальной реальности // Социологические исследования. 2000. № 2. С. 12.

Эмпирическая база исследования основана на вторичной обработке данных социологических исследований, опубликованных в научной литературе и средствах массовой информации, а также социологических исследований, проведенных автором в 2002-2004 гг. Автором диссертации использованы материалы социологических опросов по теме «Структура и динамика ценностей населения России», проводимых с 1990 г. под руководством Н. Лапина (см. прил., табл. 1), материалы развернутого мониторинга «Наши ценности и интересы сегодня» в 1990-2002 гг. (см. прил., табл. 2) и ряда других исследований. Данные социологических опросов, проведенных автором в трех трудовых коллективах по методике Н. Лапина, использованы при теоретическом анализе коммуникативного поведения, построения коммуникационной модели государственной социальной политики и микросоциетальной модели социального управления трудового коллектива.

Научная новизна диссертации. Диссертационное исследование выработано в рамках новой для российской социологии парадигмы, основывающейся на анализе социетальной сферы общества1. Содержательно научная новизна исследования может быть сформулирована в следующих положениях:

1) выделены теоретико-методологические предпосылки управления как коммуникативного процесса, которые выявляют его культурные основания для организации эффективного социального взаимодействия;

2) сформулирован методологический конструкт анализа социетальной сферы российского общества, который направлен на обнаружение необходимой взаимосвязи содержания социокультурной коммуникации и базовых ценностей социетальной сферы, поскольку участники коммуникативного акта являются носителями определенного нормативного порядка;

1 Использование элементов социетальной сферы для анализа процессов коммуникативного взаимодействия не проводилось в отечественной и зарубежной социологии, хотя в работах Э. Дгоркгейма, М. Вебера, П. Сорокина, Т. Парсонса, Ю. Хабермаса, Т. Заславской были намечены основные подходы к рассмотрению коммуникации как важнейшего условия социальной интеграции.

3) проанализированы факторы, определяющие специфику коммуникации в социальном управлении, и показана доминирующая роль субъективного элемента, проявляющегося в недостаточной профессиональной компетентности и идеологической ангажированности;

4) обоснована необходимость восстановления в современной модели социального управления принципов и каналов прямой и обратной коммуникации, эффективно зарекомендовавших себя на предшествующих фазах функционирования российского общества;

5) показано негативное влияние неформальных практик и методов управления, которые приводят к искажению коммуникационного пространства российского общества;

6) обоснована эффективность и границы использования культурных норм межличностного взаимодействия в модели социального управления.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Содержание управления, представляющего собой процесс взаимодействия субъектов определенного типа, уместно рассматривать в контексте теорий социального действия и коммуникационной теории Хабермаса, которые позволяют выделить сущностное ядро управления - его нацеленность на формирование социальной интеграции и мобилизацию на совместные действия. В этом контексте определяющей задачей управления выступает выявление, вербализация и обоснование генерализующих культурных ценностей, которые задаются типом социетальной сферы общества.

2. В процессе социальной трансформации значительным изменениям подвергаются институты, которые определяют со-циетальный тип общества (институты власти, собственности) и влияют на процессы социальной коммуникации. Эффективность реализации социального управления предполагает использование доминирующего канала коммуникации, который определяется типом социетальной сферы: для обществ, относящихся к западной институциональной матрице, в этом качестве выступает экономика и политика; для обществ восточной

институциональной матрицы—идеология. Доминирующие каналы коммуникации определяют устойчивые правила социальных взаимодействий, представления о нормативности структурирования общества, задающие ценности и установки массового поведения.

3. Важным аспектом социетального конфликта, развернувшегося на уровне взаимодействия общественных и властных структур, является существенное расхождение смыслов управленческих стратегий, используемых политическими элитами, с ценностями традиционной российской культуры. Факторами, определяющими специфику коммуникативных моделей в социальном управлении России в постсоветский период, являются:

жесткая тотальная критика всех институтов советского общества (включая механизмы социальной защиты населения), которая сформировала недоверие населения к властным институтам и их представителям и способствовала значительному искажению коммуникационного пространства;

некорректное использование западных стратегий управления, в частности опыта школ «чистого» менеджмента, который недостаточно эффективен на российской почве, так как исключает использование ценностного подхода;

негативные процессы на микроуровне (безработица, деквалификация кадров, ослабление профессиональной культуры, рост численности неквалифицированных и сокращение численности квалифицированных работников), которые сокращают возможности и снижают эффективность коммуникации на производстве.

4. Коммуникационная модель госуцарственного (социального) управления должна включать следующие элементы:

а) эффективную систему информирования населения о деятельности властных структур;

б) каналы получения ответной реакции (обратной связи) населения о деятельности властных структур, принятых решениях, проводимой политике;

в) институционализацию способов привлечения граждан и их объединений к решению важнейших проблем региона, процессу принятия управленческих решений.

Эти элементы обеспечат организацию коммуникативного пространства, позволяющего мобилизовывать социальные слои для реализации масштабных социальных целей.

5. Модели коммуникационных технологий в рамках трудовых коллективов должны исходить из культурной специфики функционирования рабочих коллективов в России, которая проявляется в доминировании межличностных отношений и личного доверия, в том числе и при взаимодействии с руководством.

Научно-теоретическая и практическая значимость результатов исследования связана с изучением закономерностей современных коммуникативных процессов в рамках современного этапа социальной транзиции и выработки методологии научного анализа социокультурной реальности на основе применения коммуникационных стратегий и технологий. Созданные в ходе исследования модели коммуникационных стратегий и технологий имеют теоретическое и практическое значение для развития социологии управления. Результаты диссертационной работы позволят в дальнейшем развивать исследование социокультурной коммуникации на основе социеталь-ной парадигмы, примененной в диссертационном исследовании, а также могут использоваться в преподавании курса социологии управления, спецкурса по социальному и стратегическому управлению.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социологии и политологии ИППК при РГУ. Концептуальные идеи диссертации докладывались на научно-теоретических конференциях аспирантов в 2003-2004 гг. Материалы исследования отражены в 4 научных публикациях общим объемом 4,2 п. л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3 глав, включающих 6 параграфов, заключения, списка литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы диссертационного исследования, характеризуется степень разработанности проблемы в социологической науке, определяются объект, предмет, цель, задачи исследования, описывается научная новизна и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Теоретико-методологические проблемы исследования социальных коммуникаций» посвящена изучению основных теоретико-методологических положений, сложившихся в контексте анализа природы и места моделей социальной коммуникации в обществе в рамках теории социального действия (Э. Дюркгейм, М. Вебер, Т. Парсонс), и представителей современного социологического знания (Ю. Хабермас, С. Дацюк). Особое место занимает исследование методологической связи между рассмотрением природы социальной интеграции и процессами коммуникативного взаимодействия, сложившейся в произведениях авторов.

В первом параграфе «Основные подходы к исследованию коммуникации в социологической науке» рассматриваются такие понятия, как общение и коммуникация, которые в социологической литературе характеризуются как пересекающиеся, но несинонимические понятия. Здесь термин «коммуникация», появившийся в научной литературе в начале XX в., используется для обозначения средств связи любых объектов материального и духовного мира, процесса передачи информации от человека к человеку (обмен представлениями, идеями, установками, настроениями, чувствами и т. п. в человеческом общении), а также передачи и обмена информацией в обществе с целью воздействия на социальные процессы в контексте социологии управления. Общение же рассматривается как межличностное взаимодействие людей при обмене информацией познавательного или аффективно-оценочного характера. В числе основных функций общения также выделяются контактная, призванная удовлетворить потребность человека в контакте с другими людьми, и воздейственная, проявляющаяся в посто-

янном стремлении человека определенным образом воздействовать на своего партнера. Поэтому общение означает воздействие, обмен мнениями, взглядами, влияниями, а также согласование или потенциальный либо реальный конфликт.

Кроме того, существует точка зрения, что базовой категорией является коммуникация, которая между людьми протекает в форме общения как обмен знаковыми образованиями (сообщениями). Но существует и противоположная трактовка соотношения понятий «общение» и «коммуникация», в которой основной категорией считается общение, а в структуре последнего выделяются коммуникация (обмен информацией), интеракция (организация взаимодействия и воздействия), перцепция (чувственное восприятие как основа взаимопонимания).

При этом коммуникация выступает своего рода посредником между индивидуальной и общественно значимой информацией. В данном случае нас интересует механизм, который переводит индивидуальный процесс передачи и восприятия информации в социально значимый процесс персонального и массового воздействия1.

Наметившаяся разница в восприятии коммуникации как процесса передачи информации и передачи смыслов, идей, ценностей способствовала возникновению двух общих методологических парадигм в исследовании коммуникации. Исследователи выделяют механистическую и деятельностную парадигмы.

В механистической парадигме под коммуникацией понимается однонаправленный процесс кодирования и передачи информации от источника и приема информации получателем сообщения. Для механистического подхода характерно рассмотрение человека как механизма, действия которого могут быть описаны определенными конечными правилами, контекст внешней среды коммуникации здесь рассматривается как шум, помеха.

1 В качестве основных элементов данного механизма мы рассматриваем терминальные и операциональные ценности, сформировавшиеся в обществе в результате опыта коммуникационного взаимодействия индивидов и оказывающие существенное влияние на участников общественных отношений (см. гл. 2., § 2).

В деятельностном подходе коммуникация понимается как совместная деятельность участников коммуникации (коммуникантов), в ходе которой вырабатывается общий (до определенного предела) взгляд на вещи и действия с ними. Для этого подхода характерны процессуальность, континуальность, контекстуальность.

Во втором параграфе «Коммуникация и коммуникационные стратегии в парадигме социального действия» изучаются факторы коммуникационных процессов, которые связаны с природой самого общества информативно-системными связями и составляют основу социальности человечества.

В работах российских коммуникативистов также сложилось представление о том, что коммуникация является одним из основных социальных процессов, связанных с сотворением, сохранением, поддержанием и преобразованием социальных реальностей. Более того, коммуникация связана с генерированием смысла, т. е. тем, как социальные смыслы создаются, и, таким образом, близка природе социальной интеграции и со-циетальной сфере как средоточию социальных ценностей и смыслов.

В рамках теории социального действия сложилось представление о том, что механизмы социальной интеграции (со-циетальность) и коммуникации взаимопереплетены в обществе, поскольку тип социальной интеграции связан с процессами трудовой деятельности и процессами специализации, обязательным участником которых является общение и коммуникация как процесс передачи опыта, знаний, технологий и т. д.

Таким образом, коммуникация представляется действительным процессом социального взаимодействия акторов. С другой стороны, теоретико-методологические предпосылки изучения управления как коммуникативного процесса связаны с тем, что коммуникация обеспечивает важнейший механизм передачи социальных традиций, ценностей, норм. В рамках данного механизма, основывающегося на закономерностях взаимодействия культуры, социума и индивида, возможно развитие социального управления как коммуникативного процесса.

При этом большую роль играют социальные ценности, которые являются определенным продуктом социальной коммуникации, поскольку основываются на предыдущем опыте социального взаимодействия и сами являются частью, элементами механизма социальной коммуникации. В рамках этого сама социальная коммуникация также может выступать результатом конфигурации тех социальных ценностей и установок, которые сложились ранее, и нуждается в корректировке с точки зрения коммуникативных стратегий и технологий в рамках парадигмы социального управления.

Благодаря работам Ю. Хабермаса, в социологии сформировалось представление о коммуникативных процессах как о явлении, с помощью которого возможно построение специализированных приемов и моделей социального воздействия и управления. Данный ракурс рассмотрения проблемы коммуникации в творчестве Ю. Хабермаса позволяет сделать предварительный вывод о том, что подобные модели и технологии социального управления могут опираться на «прочтение» процесса коммуникативного воздействия как на макроуровне (т. е. уровне взаимоотношений акторов и государства как субъекта социальной политики), так и на микроуровпе в рамках анализа «личных переживаний» в контексте привилегированности их доступа для индивида.

Теория коммуникационной стратегии основана на концепции коммуникативного действия как отношения интеракции и коммуникации, созданной Ю. Хабермасом и основателями школы социального действия в социологии (Э. Дюкргейм, М. Вебер, Т. Парсонс).

Во второй главе «Соцнетальная сфера российского общества и проблемы социального управления» характеризуется социетальная общность, которая выражается в идентификации индивидов по отношению к коллективной среде посредством обращения к тем или иным образцам культуры или ценностям как элементам социальной коммуникации, дающим представление о том, что конкретный индивид принадлежит к данному обществу, является своим.

Парсонс пишет, что «возможно, самой общей функцией социетального общества является сочленение системы норм с гашегаивнсй организацией»'. Как упорядоченная система, как выражение социального порядка социетальная общность должна содержать ценности и дифференцированные и специализированные нормы и правила. Механизм действия социеталь-ной системы, по Парсонсу, формируется при участии нормативной системы и системы ролевых статусов. Особенно важным является то, что поддержание этого порядка предполагает обращение к культуре, в которой элементы этого социетального порядка приобретают свое конкретное, закрепленное значение и легитимацию. Для того чтобы существовать и развиваться, эта система должна, с одной стороны, поддерживать единство общественной культурной ориентации как основание со-циетальной идентификации, а с другой - систематически удовлетворять требованиям нижерасположенных уровней социальной системы (упорядочивание на уровне организма человека и личности).

В первсм параграфе «Методологический конструкт исследования социетальной сферы общества» определяются характеристики основных изменений, которым подвергаются социальные каналы в процессе социальной трансформации, а также рассматриваются возможные подходы к изменению парадигмы социального управления в условиях современной России. Наиболее доступным объектом целевой социальной политики являются институты, в первую очередь те из них, которые определяют социетальный тип общества. По мнению Т.И. Заславской, к их числу относятся институты власти, собственности, гражданского общества, прав и свобод человека. Прямому воздействию поддается только формальная административно-правовая часть этих институтов, в то время как их социокультурное основание может служить объектом лишь косвенного регулирования.

1 Парсонс Т. Система современных обществ / Пер. с англ. Л.А. Седова и А.Д. Ковалева; Под ред. М.С. Ковалевой. М.: Аспект Пресс, 1998. С. 22.

Второй, более глубинный и менее управляемый, слой общественного устройства представлен социальной структурой. Непосредственно реформировать ее невозможно, а желательных сдвигов в ней можно добиться лишь через преобразование соответствующих институтов. В то же время сдвиги в социальной структуре служат гораздо более содержательным, надежным и общественно значимым критерием оценки реформ, чем преобразование формально-правовых основ институтов.

Третьим, по мнению Т.И. Заславской, наиболее фундаментальным и потому стратегическим объектом социального управления служат социокультурные характеристики общества. К ним относится структура доминирующих ценностей, потребностей, целевых ориентации, мотиваций, норм и способов повседневной деятельности1.

Таким образом, чем большее значение играет тот или иной «слой» в жизни общества, тем менее всего он подвержен воздействию в контексте социальной политики, тем меньше происходящие в нем сдвиги зависят от управленческих решений властей, и тем более важным оказывается влияние, оказываемое на него действиями миллионов людей.

Во втором параграфе «Ценности трансформирующегося российского общества и проблемы социального управления» характеризуется воздействие социетальных институтов, определяющих коммуникативные каналы и специфику коммуникативных моделей. К таковым институтам относятся институты власти, собственности, гражданского общества, прав и свобод человека. Как отмечают отечественные (Т. Заславская) и зарубежные (Д. Норт, К. Поланьи) исследователи, социальные институты оказывают решающее влияние на формирование со-циетальности, которая в свою очередь оказывает организующее воздействие на тип коммуникации.

1 Наиболее обоснованно судить о том, что общество движется в направлении прогресса или в сторону деградации, можно по сдвигам в его культурных характеристиках. Эта точка зрения подробно развита, в частности, известным чешским социологом Павлом Махониным (см., например: Pavel Machonin. Social Transformation and Modernization: To Constructing the Theory of Social Changes in the Postcommunist Countries. Praha, 1997.)

Важную роль в процессах социальной коммуникации играют социальные ценности, которые являются элементами-носителями социальной информации, с их помощью осуществляется трансляция социокультурного опыта между поколениями. Коммуникационный процесс включает в себя взаимный обмен ценностными социальными установками, символами, значениями, информацией между двумя и большим количеством личностей, каждая из которых выступает в качестве актора - субъекта социального действия.

Современные социологические исследования показывают, что в России за годы реформ изменилось отношение россиян к такому важному источнику коммуникации в обществе, как средства массовой информации. Наивысшая коммуникативная активность в России осуществляется в рамках семьи, в дружеской среде и в коллективе (коэффициент 15, 7 и 9,6), что связано с особенностями социетальной сферы российского общества.

Исследования, проводимые коллективом под руководством Н. Лапина, свидетельствуют о том, что российское общество переживает конфликт в рамках социетальной сферы российского общества, напрямую связанный с процессами взаимодействия власти и общества, конфликт в рамках социального управления, осуществляемого государством. Данный со-циетальный конфликт развивается на фоне общего недоверия граждан к властным институтам российского общества, к со-циетальному порядку и легитимности власти. Важным аспектом социетального конфликта является существенное расхождение смыслов управленческих стратегий, используемых политическими элитами с ценностями традиционной российской культуры. Подобная ситуация в российском обществе может быть связана с особенностями коммуникативного кода власти, некорректным использованием технологий западного менеджмента, безработицей и деквалификацией кадров.

Особенность современных моделей социетальных институтов российского общества заключается в том, что с точки зрения социального управления и использования социальной коммуникации большинство из них состоит как бы из двух час-

тей: формальная часть подлежит изменению на государственном уровне, тогда как социокультурное основание этих институтов, выраженное в реальном сочетании и конфигурации со-циетального пространства, нормах и традициях, разделяемых большинством населения, опирается на неформальную коммуникацию и повседневные практики.

В третьей главе «Коммуникативная модель управления в российском обществе» изучаются возможности'достижения оптимального коммуникативного взаимодействия, когда в целом на уровне государственной социальной политики осуществляются изменения, связанные с использованием новаций в сфере коммуникационных стратегий и технологий. Чтобы прийти к эффективному решению в этом вопросе, необходимо применять в управленческой деятельности такие знания коммуникационных потребностей и интересов всех участников коммуникативного процесса, которые были бы связаны со знанием коммуникативной среды данного общества. Особенно такие знания необходимы в деятельности руководителей, поскольку они помогают снизить вероятность возникновения неэффективных коммуникаций.

Основываясь на теории социального действия Ю. Хабер-маса и концепции С. Дацюка, автор определяет коммуникационную стратегию как опосредованное и целенаправленное взаимодействие субъектов, включающее в себя процесс передачи информации эмоционального и интеллектуального содержания от источника к получателю, и правильно понятое последним. При этом субъекты коммуникационного взаимодействия находятся в одинаковых ролях субъекта и объекта воздействия.

В первом параграфе «Коммуникативная модель государственного управления российским социумом» рассматриваются основные типы коммуникативных стратегий. Разрабатываемая нами коммуникативная модель государственной социальной политики основана на концепции коммуникационной стратегии С. Дацюка, основные положения которой рассматривались нами в первой главе диссертационной работы, а также на методологической базе исследования социетальной сферы отечественных и зарубежных социологов.

С. Дацюк выделяет три основных типа коммуникационных стратегий (презентация, манипуляция, конвенция), которые, по его мнению, концептуально описывают основные социальные процессы, порождающие коммуникационные действия. По уровню открытости, симметрии и способу производимой коммуникации презентационный тип является пассивной коммуникацией, манипуляционный тип - активной коммуникацией, конвенциональный тип является интерактивной коммуникацией. Различаются и основные средства коммуникационных стратегий: для презентации - это послание, для манипуляции - сообщение, для конвенции - диалог. При этом кон-венционализация как процесс применения конвенциональной коммуникационной стратегии принципиально отличается по содержанию, объекту деятельности и характеру инструментов от манипуляции, т. е. процесса применения манипуляционных коммуникационных стратегий. Особенно важным является то, что объектом деятельности конвенциональных коммуникационных действий являются не граждане (как в манипуляционных действиях), а социальные проблемы, при этом граждане выступают партнерами (инициаторами, помощниками, генераторами идей). Инструменты конвенциональных коммуникационных действий являются открытыми, в отличие от скрытых и тайных инструментов манипуляционных действий. Содержанием конвенционализации является делиберативный процесс, в то время как содержанием манипуляционной коммуникационной стратегии является управление поведением.

Манипуляционные технологии ставят целью управление ситуацией через управление поведением людей. Конвенциональные технологии ставят целью управление ситуацией через взаимодействие и согласование поведения людей.

Задача конвенциональной коммуникационной стратегии некоторого текста или речи - обеспечить коммуникацию между различными сегментами коммуникационной среды - аудитории этого текста или речи, и через целую цепь консенсусов получить как результат конвенцию, т. е. такой содержательный договор внутри определенного сегмента или даже целого об-

щества, который будет позволять, с одной стороны, воплощать в жизнь совершенно практические задачи (реализовывать какой-либо проект), с другой - производить некоторую структуру коммуникационной среды, которая будет позволять воспроизводить конвенциональный коммуникационный процесс в дальнейшем.

В условиях трансформирующейся коммуникативной среды, для которой характерны деформация и нарушение основных коммуникативных закономерностей и избыток социальных проблем, первым этапом было их осмысление или анализ ситуации. И когда гуманитарные технологи начали в массовом порядке влиять через консультации на принятие решений, то естественным для них коммуникационным процессом, который сохранился на уровне структуры коммуникационной среды и на уровне идеологической культуры массового сознания, оказался процесс манипуляции со стороны власти.

Внутри конвенциональной коммуникационной стратегии задачей гуманитарного технолога как консультанта является не просто написание консультационного текста. Его задачей является, например, написание такого политического консультационного текста, где бы содержались сообщения для власти и для граждан. Задача такого конвенционального консультационного текста - донести до власти сообщения от структур гражданского общества внутри проблематики текста-речи и донести сообщения от власти к структурам гражданского общества внутри той же проблематики, затем показать, как это может быть одной и той же проблематикой, и при этом позволить власти и гражданскому обществу встроить эту проблематику вовнутрь более общей стратегии социального развития1.

Презентационные стратегии находятся внутри коммуникационных стратегий и представляют собой способ производства коммуникативного пространства и способ представления этого коммуникативного пространства в среде коммуникации за счет работы по изменению структуры этой среды.

1 Последняя задача означает осмысление проблемы в содержании стратегии и цели.

Таким образом, обозначенная проблема фактически включает в себя два самостоятельных подхода:

1) взаимоотношение граждан с институтами государства и государственными служащими как агентами и модераторами конвенциональной стратегии;

2) взаимоотношение институтов государственной власти с институтами гражданского общества как ответной связи внутри конвенциональной стратегии.

Модель данной конвенциональной стратегии, с учетом содержания институциональной матрицы и вектора социального развития ей присущего, может быть представлена следующим образом:

1) воздействие государственных органов, отвечающих за проведение социальной политики и реализацию социального управления, на общество;

2) воздействие гражданского общества на органы государственной власти.

В рамках данной модели коммуникационной стратегии автор предлагает создать:

1) эффективную систему информирования населения о деятельности властных структур;

2) каналы получения ответной реакции (обратной связи) населения о деятельности властных структур, принятых решениях, проводимой политике;

3) постоянную практику привлечения граждан и их объединений к решению важнейших проблем региона, процессу принятия управленческих решений, что позволит создать: а) содержательное коммуникативное пространство в рамках реализации конкретных совместных проектов; б) данные проекты могут послужить эмпирической базой для дальнейших исследований в сфере социальной коммуникации и развития ее приемов.

Второй параграф «Коммуникативная модель управления трудовым коллективом» посвящен рассмотрению коллектива как объекта социального управления. При рассмотрении материала автор исходит из того, что, по сравнению с изучением

государственной социальной политики на макроуровне, рассмотрение коммуникативных технологий в контексте социального управления коллективом связано с микросоциальным уровнем, на котором проявляются микросоциетальные практики.

По мнению некоторых исследователей, «внешним каркасом коллектива» является дисциплина. Функционально обусловленные различия между членами коллектива и взаимоотношения «ответственной зависимости» закрепляются в уставных положениях и служебных инструкциях, в которых оформляются взаимные права и обязанности. Однако зачастую российские рабочие коллективы представляют собой микроколлективы, которые формируются за счет личного доверия, включая представителей начальства. В данном случае представители руководства сами находятся со своими работниками в неформальных отношениях, что затрудняет поддержание трудовой дисциплины и коммуникации, основанной на формальных отношениях, и, самое главное, формальной структуре. Теневые практики российских рабочих хорошо известны руководителям предприятий, о чем свидетельствует социологический опрос, проведенный среди директоров предприятий военно-промышленного комплекса.

В качестве факторов, отрицательно влияющих на процессы коммуникации на микроуровне, следует отметить:

1) безработица;

2) тенденции деквалификации, которая сокращает возможности коммуникации на производстве вследствие ослабления профессиональной культуры, роста численности неквалифицированных и сокращения численности квалифицированных рабочих;

3) деформация мировоззрения рабочих и служащих, отсутствие классовой солидарности и сознания своих особых классовых интересов;

4) отчуждение от собственности значительной части населения (собственниками средств производства считают себя 4% рабочих);

5) отчуждение от власти и управления;

6) социальная тревожность, обусловленная осознанием перспективы безработицы (2/3 рабочих живут в страхе потерять работу);

7) тенденция смены сегмента сферы занятости: многие рабочие перешли из сферы производства в сферу обслуживания, и, наоборот, многие служащие пополнили ряды предпринимателей, мелких уличных торговцев.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования, определяются перспективы дальнейшего изучения означенной проблематики, даются практические рекомендации.

Материалы диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Водопьянов Н.В. Социальное управление как предмет научного исследования // Путь в науку: Молодые ученые об актуальных проблемах социальных и гуманитарных наук. -Ростов н/Д, 2002. - Вып. 3. - 0,1 п. л.

2. Водопьянов Н.В. Коммуникативные процессы как функциональная и символическая культурная среда // Путь в науку: Молодые ученые об актуальных проблемах социальных и гуманитарных наук. - Ростов н/Д, 2003. - Вып. 4. - 0,2 п. л.

3. Водопьянов Н.В. Коммуникативная модель социального управления: методология исследования // Рубикон: Сб. науч. работ молодых ученых. - Ростов н/Д, 2005. - Вып. 35. -Прил. 3. - 1,9 п. л.

4. Водопьянов Н.В. Социетальная сфера российского общества и проблемы социального управления // Рубикон: Сб. науч. работ молодых ученых. - Ростов н/Д, 2005. - Вып. 35. -Прил. 4. - 2 п. л.

Подписано в печать 23.09.2005. Формат 60x84 '/16 Печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 363

Краснодарская академия МВД России 350005, Краснодар, ул. Ярославская, 128

РНБ Русский фонд

2007-4 12488

rf I' Í

L L

I v 4 £

29 ЛЕН 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Водопьянов, Николай Владимирович

Введение.

Глава 1. Теоретико-методологические проблемы исследования социальных коммуникаций.

§ 1. Основные подходы к исследованию коммуникации в социологической науке.

§ 2. Коммуникация и коммуникационные стратегии в парадигме социального действия.

Глава 2. Социетальная сфера российского общества и проблемы социального управления.

§ 1. Методологический конструкт исследования социетальной сферы общества.

§ 2. Ценности трансформирующегося российского общества и проблемы социального управления.

Глава 3. Коммуникативная модель управления в российском обществе.

§ 1. Коммуникативная модель государственного управления российским социумом.

§ 2. Коммуникативная модель управления трудовым коллективом.

Введение диссертации2005 год, автореферат по социологии, Водопьянов, Николай Владимирович

Актуальность темы исследования. Изменения в государственно-политической идеологии, резкое сокращение государственного участия в экономике в 90-е гг. XX в. на фоне смены социально-экономического уклада сопровождались падением авторитета государства в различных сферах. Негативные тенденции особенно способствовали девальвации представлений о выдвигаемых государством стратегических социальных целях и задачах. Многие россияне как представители социума, который еще недавно подвергался жесткому диктату со стороны партийных органов, постулировавших основные цели социально-экономического развития, в условиях быстрых демократических преобразований оказались в сложной ситуации самостоятельного выбора.

Российское общество в своей исторической ретроспективе всегда функционировало как идеократическое. Этот тип социально-политической организации предполагает использование субъектом социального управления идеологии и пропаганды для прямой коммуникации с социальными массами. При этом в идеологии (религиозной или светской) разъясняется смысл и цель социального управления и тем самым обеспечивается мобилизация масс для достижения поставленных целей и воспроизводства социального порядка. Системный кризис 1990-х гг. разрушил советский тип идеократической организации и декларировал отказ от государственной идеологии в любом ее проявлении, при этом разрушилась и сложившаяся идеократическая специфика российского общества, а именно ожидание широких общественных слоев объяснений смысла и цели социальных процессов, инициируемое реформами. Необходимо наладить новые или реконструировать ранее существовавшие в советском обществе эффективные каналы коммуникации, которые сделают понятными большинству населения цели социальной политики государства в новых социально-экономических условиях.

Таким образом, системные реформы в 2000-е гг., преследующие целью создание более эффективного механизма развития общества, не могут развиваться без создания наиболее эффективного управления, что в свою очередь невозможно без усилий по созданию стратегий взаимной связи между управляющими и управляемыми. Это делает тему диссертационного исследования особенно актуальной.

Степень разработанности темы исследования. В современной социологии управление рассматривается с разных позиций: как многофункциональная, эволюционно развивающаяся, но равновесная, структурированная социальная система, которая действует в рамках более широкой системы (Т. Парсонс, Р: Мертон, Ч. Барнард, А. Гоулднер, А.И. Пригожин и др.); как деятельность по разрешению перманентно возникающих конфликтов (К. Маркс, Р. Дарендорф, JI. Козер и др.); как система подготовки и принятия рациональных управленческих решений (М. Вебер, Г. Саймон и др.); как особо сконструированная социальная машина, направленная на коллективное целедостижение и основывающаяся на максимальной специализации деятельности и формализации отношений (А. Файоль); как тип игры в рамках отношений власти (М. Крозье); как процесс, в котором главным фактором являются человеческие отношения (Э. Мэйо) или взаимодействия, связанные с выдвижением участниками социальных процессов своих требований (М. Спектр и Дж. Китсус).

В последние годы все большую значимость приобретает изучение процессов управления в контексте самобытных социокультурных и цивилизационных особенностей. В XXI столетии развитые страны уверенно входят в стадию информационного общества, при котором получение, хранение, обработка, распространение и использование информации и знания, а также возрастающие возможности коммуникации играют решающую роль. Технологические достижения расширяют горизонты человеческого разума и изменяют способы совместной деятельности и коммуникации внутри социума. Новые информационные и сетевые технологии производят кардинальные изменения во всей общественной жизни, в том числе и в социальных науках.

Датский социолог М. Бертильссон отмечает, что «бремя социальных наук, особенно социологии, пытаться трансцендировать непосредственное настоящее (что постмодернизм от нас долго скрывал) и посмотреть на долгосрочные социетальные последствия "естественности выбора индивидов", сейчас преследующего всех нас. один из главных вопросов социальной теории эры биотехнологий — поиск новых границ, которые стабилизируют выбор индивидов, новые системные императивы.».

Известный французский социолог А. Турен отмечает, что все три ведущие тенденции современности (разрушение систем политического, социального, правового контроля за экономической деятельностью, разобщенность работы этих систем, господство глобального мировоззрения при подавлении национальных социальных институтов) и соответственно разрушение привычных каналов коммуникации заставляют социологов обратить внимание на социетальность как средоточие личных и общественных качеств индивида, в которой, как в зеркале, мы можем наблюдать закономерности общества, социума и культуры.

В связи с серьезными изменениями в социальной структуре российского общества, разрушением всех систем политического, социального и правового контроля, которые произошли в России вследствие модернизационных процессов конца XX в., возрастает необходимость в выработке коммуникационной стратегии социального управления, которая основывалась бы на анализе изменений в социетальной сфере, позволяющих изучать движение общества в рамках социальной транзиции и формировать модель управленческого воздействия на основе этих изменений.

Проблема взаимосвязи коммуникации и управления с социокультурными процессами в свое время стала объектом оживленных дискуссий в социологической и социально-психологической, литературе. Это работы Т. Иглгтона и С. Холла, А. Моля и О. Клаппа, У. Онга и Дж. Фиске, Р.

Шейона. Теоретические аспекты коммуникативных отношений исследованы в работах Э. Берна, Т.М. Дридзе, И.А. Ильяевой, В.Н. Костюка, Я. Кривохлавы, Дж. Линдсея, В. Лоренца, Ч. Мара, 3. Ненцкого, Э. Сепира и других ученых.

Различные виды социальной коммуникации нашли отражение в работах М. Арджайла, Дж. Бейтса, А.А. Бодалева, А.Ю. Борисова, Э. Гофмана, Н.С. Данакина, М.С. Когана, 3. Ненцкого (межличностная коммуникация); в работах К. Балавайдера, 3. Брешковича (управленческая коммуникация); в работах Т. Барнса, Ф.В. Льюиса, Э. Роджерса (коммуникация в организациях); в работах Я. Гайды, Т. Чобана Класа, Ю. Подгурецкого, В.П. Терина (коммуникация посредством масс-медиа).

В научной литературе сформировалось представление о том, что функции социальной коммуникации проявляются по-разному, в зависимости от особенностей общающихся людей, стиля их жизни и деятельности (работы Ф.Г. Зимбардо и Ф.Л. Рача, Л. Гржесика и Е. Тржбинска, С. Мики, 3. Пщелковского, Ю. Подгурецкого). Однако до сих остаются малоисследованными вопросы специфики выработки коммуникационных стратегий в зависимости от особенностей развития общества, не разработаны вопросы взаимодействия социетальной сферы российского общества и сферы управления1.

1 Проблема социетальной сферы в целом является достаточно новой для отечественной социологии, хотя некоторые авторы уже успели создать первые теоретические концепты на ее основе См, например Кирдина С Г Исследования Новосибирской экономико-социологической школы Новосибирск Наука, 1999 Гл 21 С 455-478, Кирдина С Г Институциональная модель политической системы России // Куда идет Россия? Кризис институциональных систем Век, десятилетие, год 1999 М Логос, 1999 С 79-85, Кирдина С Г Об институциональной матрице России // Эволюционная экономика и «мэйнстрим» Сб М. Наука, 1999 С 254-266, Кирдина С Г Институциональные матрицы и развитие России М ТЕИС, 2000 213 с, Институциональные матрицы и развитие России / ИЭиОПП СО РАН 2-е изд, перераб и доп Новосибирск, 2001 308 с, Кирдина С Г Институциональные матрицы макросоциологическая объяснительная гипотеза // СОЦИС 2001 № 2 С 13-23,

Кирдина С Г Импорт концепций, прежние подходы или новые самостоятельные теории? (О состоянии фундаментальных исследований в российской социологии) // СОЦИС 2001 № 8 С 35-40, Кирдина С Г Теория инстшуциональных матриц в поисках новой парадигмы//Журнал социологии и социальной антропологии 2001 №1 С 101-115

Анализ степени научной разработанности темы диссертационного исследования позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на обилие публикаций по различным аспектам социальной коммуникации, ее социетальный потенциал изучен недостаточно. В отечественной социологии социальная коммуникация в контексте социетальности не исследовалась. Нет специальных исследований по использованию коммуникационных стратегий применительно к ценностным установкам и стереотипам российского социума, особенно на микроуровне, уровне коллектива (межличностная, межгрупповая коммуникации). Недостаточно разработаны модели разработки стратегии коммуникационного воздействия.

Целью диссертационного исследования является изучение коммуникативных моделей управления в рамках социетальной сферы общества в условиях системных реформ. Достижение поставленной цели предполагает реализацию следующих исследовательских зад?ч

1) выделить теоретико-методологические предпосылки рассмотрения управления как коммуникационного процесса;

2) сформулировать методологический конструкт исследования социетальной сферы общества;

3) выявить факторы, определяющие специфику коммуникативных моделей в социальном управлении;

4) выявить вектор изменений коммуникационного пространства российского общества постперестроечного периода;

5) сформировать коммуникативную модель государственного управления российским социумом, основывающуюся на анализе макросоциетальных особенностей;

6) сформировать коммуникативную модель управления трудовым коллективом, основывающуюся на анализе микросоциетальных особенностей.

Объектом исследования является управление в условиях трансформирующегося российского общества.

Предметом исследования является коммуникативная модель управления в рамках социетальной сферы российского общества.

Теоретико-методологическая основа диссертации обусловлена системным, междисциплинарным подходом к исследуемой проблеме. При концептуальной разработке темы были использованы результаты исследований Т.М. Дридзе, С.А. Кравченко, Ю.М. Резника, Ж.Т. Тощенко, и других авторов2, в которых утверждается антропоцентрический подход к исследованию социальной реальности. Согласно такому подходу, предмет социологии включает «реальное общественное сознание во всем его противоречивом развитии; деятельность, действительное поведение людей, которые выступают как предметное воплощение (по форме и содержанию) знаний, установок, ценностных ориентаций, потребностей и интересов, фиксируемых в живом сознании; условия, в которых развиваются и осуществляются реальное сознание и деятельность, действительное поведение людей»3.

В диссертационном исследовании нашли отражение достижения зарубежной социологии на основе соединения методологических принципов классической социологии (теория социального действия — Э. Дюкргейм, М. Вебер, Т. Парсонс) и творчества современных авторов (Ю. Хабермас, Н. Луман). Данный методологический выбор связан с рядом принципиальных тезисов, которыми руководствовался автор при разработке методологической

Дридзе Т М Экоантропоцентрическая модель социального познания как путь к преодолению парадигмального кризиса в социологии // Социологические исследования 2000 №2 С 20-28, Кравченко А И Социология Учеб пособие для студ вузов М, 1997, Резник Ю М Социальное измерение жизненного мира (введение в социологию жизни) М , 1995, Он же Социология жизни новая парадигма или междисциплинарный синтез? // Вестн МГУ Сер 18, Социология и политология 1996 № 4 С 12-36, Тощенко Ж Т. Социальное настроение как феномен современной общественной практики // Социология на пороге XXI века Основные направления исследований / Под ред С И Григорьева, Ж Коэнен-Хуттера М, 1999. С 248-265, Он же Социология жизни как концепция исследования социальной реальности // Социологические исследования 2000 № 2 С 312, Он же Социология Общий курс 2~еизд,доп иперераб М,1998

3 Тощенко ЖТ Социология жизни как концепция исследования социальной реальности//Социологические исследования 2000 №2 С 12 основы и гипотезы работы и которые в свою очередь повлияли на логику диссертационного исследования и содержание работы.

Эмпирическая база исследования основана на вторичной обработке данных социологических исследований, опубликованных в научной литературе и средствах массовой информации, а также социологических исследований, проведенных автором в 2002-2004 гг. Автором диссертации использованы материалы социологических опросов по теме «Структура и динамика ценностей населения России», проводимых с 1990 г. под руководством Н. Лапина (см. прил., табл. 1), материалы развернутого мониторинга «Наши ценности и интересы сегодня» в 1990-2002 гг. (см. прил., табл. 2) и ряда других исследований. Данные социологических опросов, проведенных автором в трех трудовых коллективах по методике Н. Лапина, использованы при теоретическом анализе коммуникативного поведения, построения коммуникационной модели государственной социальной политики и микросоциетальной модели социального управления трудового коллектива.

Научная новизна диссертации. Диссертационное исследование выработано в рамках новой для российской социологии парадигмы, основывающейся на анализе социетальной сферы общества4. Содержательно научная новизна исследования может быть сформулирована в следующих положениях:

1) выделены теоретико-методологические предпосылки управления как коммуникативного процесса, которые выявляют его культурные основания для организации эффективного социального взаимодействия;

2) сформулирован методологический конструкт анализа социетальной сферы российского общества, который направлен на обнаружение

4 Использование элементов социетальной сферы для анализа процессов коммуникативного взаимодействия не проводилось в отечественной и зарубежной социологии, хотя в работах Э Дюркгейма, М Вебера, П Сорокина, Т Парсонса, Ю Хабермаса, Т Заславской были намечены основные подходы к рассмотрению коммуникации как важнейшего условия социальной интеграции необходимой взаимосвязи содержания социокультурной коммуникации и базовых ценностей социетальной сферы, поскольку участники коммуникативного акта являются носителями определенного нормативного порядка;

3) проанализированы факторы, определяющие специфику коммуникации в социальном управлении, и показана доминирующая роль субъективного элемента, проявляющегося в недостаточной профессиональной компетентности и идеологической ангажированности;

4) показано негативное влияние неформальных практик и методов управления, которые приводят к искажению коммуникационного пространства российского общества;

5) обоснована необходимость восстановления в современной модели социального управления принципов и каналов прямой и обратной коммуникации, эффективно зарекомендовавших себя на предшествующих фазах функционирования российского общества;

6) обоснована эффективность и границы использования культурных норм межличностного взаимодействия в модели социального управления.

Основные положения выносимые на защиту:

1. Содержание управления, представляющего собой процесс взаимодействия субъектов определенного типа, уместно рассматривать в контексте теорий социального действия и коммуникационной теории Хабермаса, которые позволяют выделить сущностное ядро управления - его нацеленность на формирование социальной интеграции и мобилизацию на совместные действия. В этом контексте определяющей задачей управления выступает выявление, вербализация и обоснование генерализующих культурных ценностей, которые задаются типом социетальной сферы общества.

2. В процессе социальной трансформации значительным изменениям подвергаются институты, которые определяют социетальный тип общества (институты власти, собственности) и влияют на процессы социальной коммуникации. Эффективность реализации социального управления предполагает использование доминирующего канала коммуникации, который определяется типом социетальной сферы: для обществ, относящихся к западной институциональной матрице, в этом качестве выступают экономика и политика, для обществ восточной институциональной матрицы — идеология. Доминирующие каналы коммуникации определяют устойчивые правила социальных взаимодействий, представления о нормативности структурирования общества, задающие ценности и установки массового поведения.

3. Важным аспектом социетального конфликта, развернувшегося на уровне взаимодействия общественных и властных структур, является существенное расхождение смыслов управленческих стратегий, используемых политическими элитами с ценностями традиционной российской культуры. Факторами, определяющим специфику коммуникативных моделей в социальном управлении в России в постсоветский период, являются: жесткая тотальная критика всех институтов советского общества (включая механизмы социальной защиты населения), которая сформировала недоверие населения к властным институтам и их представителям и способствовала значительному искажению коммуникационного пространства; некорректное использование западных стратегий управления, в частности опыта школ «чистого» менеджмента, который недостаточно эффективен на российской почве, так как исключает использование ценностного подхода; негативные процессы на микроуровне (безработица, деквалификация кадров, ослабление профессиональной культуры, рост численности неквалифицированных и сокращение численности квалифицированных работников), которые сокращают возможности и снижают эффективность коммуникации на производстве.

4. Коммуникационная модель государственного (социального) управления должна включать следующие элементы: а) эффективную систему информирования населения о деятельности властных структур; б) каналы получения ответной реакции (обратной связи) населения о деятельности властных структур, принятых решениях, проводимой политике; в) институционализацию способов привлечения граждан и их объединений к решению важнейших проблем региона, процессу принятия управленческих решений.

Эти элементы обеспечат организацию коммуникативного пространства, позволяющего мобилизовывать социальные слои для реализации масштабных социальных целей.

5. Модели коммуникационных технологий в рамках трудовых коллективов должны исходить из культурной специфики функционирования рабочих коллективов в России, которая проявляется в доминировании межличностных отношений и личного доверия, в том числе и при взаимодействии с руководством.

Научно-теоретическая и практическая значимость результатов исследования связана с изучением закономерностей современных коммуникативных процессов в рамках современного этапа социальной транзиции и выработки методологии научного анализа социокультурной реальности на основе применения коммуникационных стратегий и технологий. Созданные в ходе исследования модели коммуникационных стратегий и технологий имеют теоретическое и практическое значение для развития социологии управления. Результаты диссертационной работы позволят в дальнейшем развивать исследование социокультурной коммуникации на основе социетальной парадигмы, примененной в диссертационном исследовании, а также могут использоваться в преподавании курса социологии управления, спецкурса по социальному и стратегическому управлению.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на заседании кафедры социологии и политологии ИПГЖ при РГУ. Концептуальные идеи диссертации докладывались на научно-теоретических конференциях аспирантов в 2003-2004 гг. Материалы исследования отражены в 4 научных публикациях общим объемом 4,2 п. л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, 3 глав, включающих 6 параграфов, заключения, списка литературы и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативные модели в системе социального управления"

Результаты исследования показали, что 8% рабочих используют материально-техническую базу предприятия в личных целях, 12% - часть рабочего времени тратят на собственные нужды, у 14% — имеет место рост заработка за счет использования материальной базы предприятия101 (см. прил., табл. 4).

Таким образом, 32%, т. е. свыше трети опрошенных, по мнению руководителей предприятий, так или иначе связаны с неформальными,

101 Рывкина Р От теневой экономики к теневому обществу // Pro et contra 1999 Т 4 // Электронный ресурс http //pubs carnegie ru/russian/ теневыми практиками на производстве, что не может не сказываться на особенностях внутренней организации и коммуникации в рабочих коллективах. Зарубежные исследователи отмечают, что такие коллективы «представляют собой скорее социальные сети, участники которых взаимно выручают и помогают друг другу. Эти сети представляют собой идеальные рамки для неформальных практик приспособления, «выкручивания» участвующих в них»102.

Для налаживания! дисциплины, повышения производительности труда и создания благоприятного психологического климата руководителю необходимо знать межличностные отношения в коллективе. Возникает неформальная структура, строящаяся на симпатиях и антипатиях членов коллектива. Известно, что внутригрупповые конфликты, как правило, зарождаются в неформальной структуре, а затем перемещаются в сферу формальных отношений, выбивая коллектив из нормального ритма работы. Как считают многие социальные психологи, сработанность, слаженность коллектива определяется степенью единства формальной и неформальной структур. И чем выше эта степень, тем больших успехов может достичь коллектив.

В связи с этим хотелось бы обратить внимание на завершающую часть тезиса, высказанного французским социологом, специалистом парижского Института труда и мобильности К. Клеманом. Речь идет о том, что дисциплина на предприятии поддерживается не просто директивными, командными методами, жестким стилем руководства, а основывается на использовании элементов неформальной коммуникации в коллективе и на участии рабочих в этих социальных сетях. При этом обе стороны, и рабочие, и работодатели, оказываются заложниками такой ситуации: первые вынуждены соглашаться с нарушениями норм выработки, нерегулярными выплатами заработной платы и, порой, просто с пренебрежительным

102 Клеман К Неформальные практики российских рабочих // Социс 2003 № 5 // Электронный ресурс http //socis isras ru/Soc!sArticles/200305/Kleman doc отношением со стороны руководства предприятия, вторые вынуждены идти на поводу у работников, если тот или иной рабочий важен в рамках технологического процесса. Так, например, социологические исследования показывают, что рабочие осознают, что администрация нарушает нормы выработки, но часто мирятся с этим. Респонденты отмечают следующее: «Мы хорошо знаем, как должна начисляться зарплата, но эти правила не соблюдаются, в начислении зарплаты существует произвол начальства. Постоянно за что-нибудь недоплачивают или снимают, но жаловаться бесполезно. Начальство отвечает: «Не те времена, не качайте свои' права». Иногда мы поработали — ждем одно, а нам дают другое. Но, когда приходишь выяснить, они всегда могут доказать, что все правильно (доводчица машзавода)103. Рабочие отмечают тот факт, что их дополнительные трудозатраты не учитываются при оплате труда. Например, это касается, трудозатрат на подготовку станка к окраске, промывку оборудования и т. п. «Ремонтный станок стоит больше, но все равно все работы не учитываются» (работница лакокрасочного цеха самарского завода). Как отмечает К. Клеман, на многих предприятиях «оборудование. чаще всего на грани износа. Действует оно лишь потому, что рабочие за многие годы обслуживания научились поддерживать его в рабочем состоянии. Но их находчивость, изобретательность не оплачивается и фактически не признается»104.

Таким образом, в рамках ситуации, сложившейся в российских производственных коллективах, возможна либо жесткая модель управления, основанная на «выкручивании» рук посредством угроз о том, что тот или иной работник занимается неформальными практиками или даже представляет определенный элемент внутренней организации, сложившейся в рамках трудового коллектива, либо модель частичного соглашательства с неформальными практиками и нарушениями дисциплины, которая

103 Клеман К Указ. соч

104 Там же девальвирует сами представления о производственной дисциплине, организации труда и разрушает каналы формальной коммуникации.

Первая модель управления неэффективна с точки зрения социальной коммуникации и развития предприятия, так как ставит в отношения коммуникативного тупика и социальной деструкции отношения между работодателем и рабочим, так как последний подвергается нелегитимному и неинституционализированному насилию, и данный факт не может не вызывать отторжения среди работников. Такая модель управления не может быть, по определению, социальной вследствие негуманности и порочности средств реализации.

Вторая модель также не можется являться таковой, так как она не формирует позитивного ценностного баланса на предприятии, не ведет к созданию новой морально-психологической атмосферы в коллективе.

Таким образом, неформальные практики и неформальная коммуникация в них формируют на российских предприятиях сложный симбиоз между стилем и методами управления и типом коллектива, когда многие руководители по-прежнему видят в коллективе рабочих «принудительную» организацию, а рабочие фактически в рамках неформальных практик реализуют собственные устремления, что в результате не позволяет развиться новому типу коммуникативной культуры и организации и, как следствие, на макроуровне, социальному порядку более высокого уровня, основанному не на личных, неформальных взаимоотношениях и практиках рабочих, а на легитимных, формально институционализированных практиках. Сочетание типа рабочего коллектива, с которым тесно связан характер управления и организации производства, и повседневных практик рабочих создает среду, которая не способствует формированию на микросоциальном уровне новых коммуникативных каналов.

Как отмечал Н. Луман, властные полномочия, которые реализуют представители управления производством разного уровня и которые выполняют катализирующие функции при построении цепочек действия103, могут создавать властные барьеры на пути использования власти, чуждой для системы. При этом власть препятствует созданию «ответной» власти, идущей в противоположном направлении, поскольку власть системы превышает потенциальную избирательную способность одного власть имущего, а способность средних звеньев вмешиваться выступает для них личным источником власти. В этом и заключается предпосылка разделения кодов власти на «формальные» и «неформальные» и возрастания риска разрыва цепочки вследствие формируемой контрвласти. Неформальная власть возникает вследствие возрастания комплексности социальных систем и функционирует как субкод. Вследствие меньшей легитимности субкод неформальной власти более чувствителен к организационным' условиям среды, истории отношений, доверию и недоверию между людьми. При этом неформальная власть выполняет свою долю функций власти, которая в особых случаях может бесконечно возрастать, а формальная власть становится лишь фасадом.

Феномен микросоциетальности в российском обществе еще пока слабо изучен. Микросоциетальная среда общества базируется на повседневных практиках, в рамках которых вырабатывается привычный способ объяснения происходящего, и нормах поведения, которые воспроизводятся в их непосредственном окружении. По мнению авторов, «микросоциальная среда это своего рода социальный капитал, пользуясь которым люди решают свои повседневные проблемы и, тем самым, приспосабливаются к переменам. Под социальным капиталом обычно подразумевают связи и отношения, регулируемые нормами реципрокности - взаимности в признании прав и в исполнении обязанностей между людьми. Следуя этим нормам, они проникаются доверием друг к другу, а также охотнее вовлекаются в общие

105 А имеет власть над В, В - над С, С - над D и так до тех пор, пока цепочка не заканчивается на участнике, не имеющим ниже себя никого дела. Так поддерживают между собой связи родственники, друзья, хорошие знакомые, иногда соседи»106.

Микросреда образуется из одной или нескольких групп лично знакомых людей, между которыми складываются доверительные отношения, построенные на принципах взаимности и исключающие нарушение моральных норм среди «своих». Интеграция макросреды социетальной сферы предполагает распространение норм взаимности на людей, которые в повседневной жизни той или иной микросреды непосредственно не участвуют, но своими решениями или действиями могут повлиять на ее организацию. Большое значение для макросреды социетальной сферы российского общества, таким образом, приобретают непродуманные политические и экономические действия правительства, властных структур, которые способны привести к хаосу, столкнуть интересы отдельных людей или их общностей. Это особенно важно, если учитывать, что традиционно все изменения в российском обществе происходят «сверху», имеют характер политического решения со стороны государства. Таким образом, противоречие, антагонизм и, соответственно, антагонизм между группами и классами российского общества связан с особенностями взаимодействия макро- и микросоциетального уровня социетальной сферы российского общества, а действия правящей экономической и политической элиты в рамках модернизации общественных структур наталкиваются на противодействие со стороны элементов микроуровня социетальной сферы и, в свою очередь, делают очень проблемным взаимодействие в рамках реформ класса хозяйственников, менеджеров и ведомого ими рабочего класса. Данный конфликт может принимать форму, когда представители управленцев исповедуют одни жизненные ценности, а наемные работники другие, основанные на ценностной базе предыдущих этапов.

106 Хлопин А Модернизация и аномия постсоциализм в ловушке перемен // Pro et contra 2000 Т 5 № 1

Проявления стабильности микроуровня социетальной сферы отмечены в рамках модернизации болгарского общества. Болгарские ученые Ж.

107

Владимиров, Т. Тодоров, И. Кацарски и М. Баджаков отмечают, что в транзитивном обществе могут существовать две противоположные тенденции: «На макроуровне развиваются процессы аномии, а на микроуровне можно обнаружить скрытые структуры стабильности и

1 OS потенциальной интеграции» .

В своем развитии коллектив проходит несколько этапов. Первая стадия — начальная, когда коллектив только начинает формироваться. На этом этапе люди присматриваются друг к другу и к руководителю. Связи между ними еще слабы и неустойчивы, товарищеские контакты часто меняются. Нередко возникают конфликты вследствие недопонимания. Необходимо подчеркнуть, что если на этом этапе руководитель не проявит разумную твердость в организации коллектива, то эта стадия может затянуться. Направляющей силой, стержнем развития должна быть цель. Она мобилизует коллектив. И каждый его член должен четко осознать значимость своей работы. Чем престижнее задача, тем легче объединить людей для ее решения. Причем значение цели должно быть понятно не только логически, но и «пропущено сквозь сердце». В этом случае ее достижение станет кровным делом каждого члена коллектива.

Одно из условий успешного продвижения к намеченной цели — дисциплина. Вот почему на первой стадии становления коллектива руководитель может пользоваться директивным стилем управления. Этот стиль характеризуется тем, что сам руководитель предъявляет требования к подчиненным и неукоснительно следит за выполнением отданных распоряжений. Поощряя и наказывая подчиненных, он может не

107 Владимиров Ж, Тодоров Т, Кацарски И, Баджаков М Болгария в кольце аномии / Comparative Anomie Research Hidden Barriers - Hidden Potential for Social Development / P Atteslander, В Granshow, J Western (eds) / Swiss Academy for Development Aldershot, Brookfield, USA, Singapore, Sydney Ashgate, 1999

08 Хлопин А Модернизация и аномия постсоциализм в ловушке перемен // Pro et contra 2000 Т 5 № 1 советоваться ни с кем, принимая всю ответственность за принятые решения на себя.

Вторая стадия характеризуется тем, что в коллективе почти завершается изучение друг друга и определяются личные позиции каждого члена. На основании взаимных психологических притяжений (симпатий), общих интересов происходит образование микрогрупп. Может образоваться группа с исполнительской психологией. Входящие в нее осознают необходимость дисциплины и порядка и добросовестно выполняют поручения, но инициативы не проявляют и стремятся работать не перегружая себя. При пассивности руководителя может сформироваться группа, в которую войдут недисциплинированные люди с чрезмерными амбицией и тщеславием. Влияние такой группы снизит продуктивность коллективной деятельности и отрицательно скажется на морально-психологическом климате всего коллектива.

В задачу руководителя на этой стадии входит создание ядра единомышленников. Психологи давно установили, что если требования исходят от руководителя, то они воспринимаются подчиненными как внешние. Если же их выдвигают и поддерживают свои же товарищи, то коллектив такие требования рассматривает как собственные, и они значительно сильнее влияют на личность.

После создания ядра единомышленников руководитель начинает переходить от директивного стиля управления к коллегиальному (демократическому), который отмечается стремлением как можно больше вопросов ставить на обсуждение коллектива.

Третья стадия развития коллектива характеризуется тем, что в нем постепенно возникает интеллектуальное, эмоциональное и волевое единство. Интеллектуальное единство определяется осведомленностью всех членов о возможностях коллектива, взаимопониманием (психологической совместимостью) в процессе деятельности, стремлением находить общий язык, единством мнений.

Эмоциональное единство отличает атмосфера сопереживаний всеми работниками событий, происходящих в коллективе и вне его, забота о судьбе товарищей, проявление чуткости по отношению к ним. Ни один человек в таком коллективе не чувствует себя обособленным и беззащитным, каждый уверен, что он не останется в беде один.

Единство воли проявляется в способности коллектива преодолевать возникающие трудности, препятствия и доводить дело до конца, а также в способности каждого подчинять личные интересы общественным.

Таким образом, на этой стадии в коллективе окончательно утверждаются отношения, товарищеского сотрудничества и взаимопомощи. Этому особенно способствует общение людей вне производственной сферы, например совместное проведение досуга.

На третьей стадии не только руководитель, но и все сотрудники чувствуют ответственность за деятельность всего коллектива. На этой стадии руководитель полностью переходит на демократический стиль управления и, проводя деловые совещания, старается вместе с сотрудниками находить оптимальные решения производственных и других задач. Руководитель начинает действовать не как стоящий над коллективом, а как равный его член, наделенный функциями руководства. Если на первой стадии руководитель воспринимается подчиненными как внешняя по отношению к ним сила, то на третьей стадии он выступает как авторитетный представитель и выразитель интересов коллектива.

Интересы людей в коллективе также выходит за рамки производственных задач. Потребность человека в общении, взаимной симпатии и других отношениях с коллегами служит почвой, на которой внутри производственного коллектива, насчитывающего 20—30 человек, неизбежно возникают неформальные малые группы из 2-3, реже 7-8 человек. Члены неформальной группы стремятся к тесным личным контактам не только на производстве, но и в нерабочее время, при этом они сохраняют некоторый психологический барьер по отношению к другим лицам.

В социологии под лидерством в малых группах понимается деятельность человека, ведущего группу к достижению цели, взаимодействующего с другими ее членами. К характеристике самого понятия «лидер» при групповой деятельности можно отнести следующие обстоятельства: во-первых, он* не выдвигается формально на соответствующий пост, а занимает руководящую позицию с открытого или скрытого согласия группы; во-вторых, с его личностью идентифицируется? система принимаемых группой норм и ценностей; в-третьих, лидер выдвигается на соответствующую роль в условиях не только специфической, но и всегда достаточно значимой для жизненности группы ситуации.

Естественно, что для выдвижения на роль лидера человек должен обладать определенной совокупностью личностных качеств, в частности достаточно высоким уровнем инициативы и активности, опытом и навыками организаторской деятельности, заинтересованностью в делах группы и, наконец, достаточной общительностью w личной привлекательностью, высоким уровнем авторитета в группе.

Существует большое количество видов деятельности, в каждом из которых может выявиться свой лидер. Существуют лидеры-организаторы, которые быстро и четко могут распределить задания, принять решение, осуществить контроль. Для лидеров-инициаторов свойственна способность выдвигать предложения, проявлять почин, увлекать собственным примером. Для эмоциональных лидеров характерны жизнерадостность, оптимизм, чувство юмора. Они обычно поддерживают позитивное настроение в группе.

Поэтому каждый руководитель должен стремиться выявить в своем коллективе неформальных лидеров-организаторов и облечь их официальными полномочиями. Ведь чем выше авторитет формального лидера, тем выше производительность труда и воспитательный эффект в группе.

Если в группе нет обмена идеями, эмоциями, сведениями, социальные связи в ней начинают исчезать. Постоянное получение впечатлений или, иными словами, информации в процессе коммуникации - это одна из существенных потребностей человека. Как показывают исследования, для удовлетворения потребности в информации человек, порой бессознательно, выбирает для общения того, кто может быть ее источником. Важную часть проблемы составляет то, что вообще часть процессов коммуникации протекает вне работы, в тех малых группах, которые формируются в условиях определенной архаизации отношений, на приусадебных участках, в домашнем хозяйстве в условиях неполной занятости рабочих. Особенно это касается жителей небольших городов и поселков, которые, несмотря на достаточно большое количество граждан, живущих в условиях мегаполисов, составляют большинство в Российской Федерации.

Реструктуризация и перепрофилирование производства вызвали в России явление неполной занятости - занятости неполный рабочий день или практику неоплачиваемых рабочих отпусков, которые вводились для сохранения кадрового состава при фактическом простое предприятий или организаций. Масштабы вынужденной неполной занятости в Российской Федерации составили в 2002 г. 3 млн 104 тыс. чел.

Продолжительность годового рабочего времени в российской промышленности сокращалась на протяжении 1970-х гг. и первой половины 1980-х гг. и сократилась с 1895 часов в 1970 г. до 1847 ч в 1983 г., т. е. уменьшилась на 48 ч, или примерно 6 рабочих дней. Это было связано с увеличением числа праздничных и отпускных дней, однако значительную часть составили потери рабочего времени из-за прогулов (по вине рабочих), простоев (по вине администрации предприятий) и отвлечения работников на различную общественную деятельность (по вине партийного руководства). В середине 1980-х гг. продолжительность годового рабочего времени удалось стабилизировать, а в 1987-1988 гг. она даже немного увеличилась — до 1855 ч (на 8 часов, или один рабочий день). Однако начиная с 1989 г. процесс сокращения рабочего времени возобновился, причем с постепенным ускорением. Отчасти это связано с сокращением в конце 90-х гг. XX в. масштабов вынужденной неполной занятости.

В.Д. Патрушев на основании материалов советско-американского (Псков и Джексон, 1986), советско-финляндского (Псков и города Финляндии, 1986/1987) исследований бюджетов времени населения, а также аналогичных исследований в Пскове (1995 и 1997/1998) приводит следующие данные: продолжительность оплачиваемой работы (включая время на передвижения от дома и обратно и другие затраты) у рабочих-мужчин в Пскове была на 9,0 ч в неделю больше, чем у их американских коллег, и на 2,2 ч больше, чем у рабочих Финляндии; у женщин аналогичный показатель в Пскове больше, чем в Финляндии, и меньше, чем в США; вместе с тем продолжительность непосредственно оплачиваемой работы в Пскове и Финляндии почти не различается, составляя у мужчин 43,2-44,0 ч в неделю, у женщин - 38,7 и 38,9 ч. В Джексоне этот показатель меньше у мужчин — 39,1 ч и больше у женщин — 49 ч в неделю (см. прил., табл. 5, 6). Такие расхождения определяются прежде всего неодинаковыми затратами времени на передвижения от дома до работы и обратно, что, в свою очередь, связано с использованием личных автомобилей, меньшими размерами предприятий в небольших городах Финляндии и меньшим расстоянием от них до места жительства рабочих.

Не может служить каналом коммуникации и профессиональное образование. С этим явлением связано и другое противоречие — разрыв между уровнем квалификации и уровнем образованности рабочего класса. Динамика структуры наемных работников по уровню образования свидетельствует о том, что за последние годы (например, за 1999-2001) происходит преимущественный рост доли лиц, имеющих профессиональное образование различного уровня: высшего - в 1,04 раза; неполного высшего -в 1,04; среднего - в 1,17; начального - в 1,22 раза. В то же время сокращается контингент с полным общим средним в 1,2 раза и основным общим, т. е. непрофессиональным образованием, - в 1,02 раза109. Эти данные показывают, что на рынке труда все более усиливается тенденция получения профессионального образования. Однако речь идет преимущественно о высшем и среднем специальном профессиональном образовании вообще, независимо от его содержательной направленности. С другой стороны, в 1990-е гг. была разрушена система подготовки кадров по рабочим профессиям. Система подготовки квалифицированных кадров на крупных предприятиях опиралась на специализированные центры и оказалась разваленной вместе с этими предприятиями. За годы экономического кризиса сложились диспропорции в подготовке трудовых кадров. Многие рабочие растеряли квалификацию, ушли с производства. Таким образом, отсутствие жесткой связи между профилем образования и наймом на конкретную вакансию приводит к тому, что уровень образования рабочей силы постепенно повышается, а уровень квалификации остается низким.

В качестве факторов, отрицательно влияющих на процессы* коммуникации на микроуровне, необходимо отметить следующее:

1) безработица;

2) тенденции деквалификации, которая сокращает возможности коммуникации на производстве вследствие ослабления профессиональной культуры, роста численности неквалифицированных рабочих и сокращение численности квалифицированных;

3) деформация мировоззрения рабочих и служащих, отсутствие классовой солидарности и сознания своих особых классовых интересов;

4) отчуждение от собственности значительной части населения (собственниками средств производства считают себя 4% рабочих);

5) отчуждение от власти и управления;

6) социальная тревожность, обусловленная осознанием перспективы безработицы (2/3 рабочих живут в страхе потерять работу);

109 Обследование населения по проблемам занятости Февраль 2001 г М Госстат, 2001 С. 37

7) тенденция смены сегмента сферы занятости: многие рабочие перешли из сферы производства в сферу обслуживания, а многие служащие, наоборот, пополнили ряды предпринимателей, мелких уличных торговцев;

Исследования показывают, что наряду с правильной организацией труда и решением технических задач большое внимание следует уделять расстановке людей по рабочим местам. Если в коллективе возникают трения между людьми, работающими на совместных операциях, то на это должны чутко реагировать бригадир или начальник смены; причем перемещение с одного рабочего места на другое следует делать очень тактично, чтобы человек и не знал истинной причины его перевода. Это не унижает его достоинства и в то же время оздоровляет обстановку в коллективе.

В рамках становления зарубежной теории менеджмента широкую известность получила «теория человеческих отношений» (human relations). В результате Хоторнского эксперимента, проведенного в конце 20-х — начале 30-х гг. под руководством Э. Мэйо, эмпирически было доказано, что производительность труда работника в современном промышленном производстве не находится в прямой зависимости от материально-вещественных факторов организации труда, в том числе и от заработка. В некоторых случаях, наоборот, повышение заработка приводит к понижению эффективности труда из-за того, что эта новация может вызывать напряженность в социальных отношениях и разрушать сложившиеся структуры и производственные коллективы. Фактор человеческих отношений в процессе внутригрупповой коммуникации был выделен как самостоятельный компонент в организации трудового процесса, подчеркнуты значение уважительного отношения к личности работника и необходимость понимания социальной психологии в рамках любого производственного коллектива. Это стимулировало новое направление в изучении внутригрупповых отношений, получившее название «групповой динамики».

Российские исследователи в этой области продолжили традиции Хоториских экспериментов. Исследования, проведенные группой социологов под руководством В. Васильева, показали, что только благодаря перемене мест рабочих с учетом их желания работать вместе повышается производительность труда на 10-12%. В г. Краснодаре в ПО «Веста» людей в бригадах стараются ставить на совместные операции с учетом их психологической совместимости. В результате этого темпы роста производительности труда там были в 1,5 раза выше, чем в среднем по району, где находится ПО «Веста», а текучесть кадров в 2,5 раза ниже, чем в среднем по городу.

Таким образом, коммуникативная рациональность в современном российском обществе основывается на неформальных практиках и неформальной- коммуникации в них, что формирует на российских предприятиях сложный симбиоз между стилем, методами управления и типом коллектива, когда многие руководители по-прежнему видят в коллективе рабочих «принудительную» организацию, а рабочие фактически в рамках неформальных практик реализуют собственные устремления. В результате такая ситуация на микроуровне российского коллектива не позволяет развиться новому типу коммуникативной культуры и организации и, как следствие, на макроуровне, социальному порядку более высокого уровня, основанному не на личных, неформальных взаимоотношениях и практиках рабочих, а на легитимных, формально институционализированных практиках.

Отсутствие жесткой связи между профилем образования и наймом на конкретную вакансию приводит к тому, что уровень образования рабочей силы постепенно повышается, а уровень квалификации остается низким. Разрыв между уровнем квалификации и уровнем образованности рабочего класса способствует развитию противоречий и не позволяет сделать каналом коммуникации профессиональное образование.

В качестве факторов, отрицательно влияющих на процессы коммуникации на микроуровне, следует отметить безработицу, тенденции деквалификации, которая сокращает возможности коммуникации на производстве вследствие ослабления профессиональной культуры, рост численности неквалифицированных и сокращение численности квалифицированных рабочих, деформацию мировоззрения рабочих и служащих, отчуждение от собственности значительной части населения, отчуждение от власти и управления, тенденция смены сегмента сферы занятости, когда многие рабочие перешли из сферы производства в сферу обслуживания, а многие служащие пополнили ряды предпринимателей, мелких уличных торговцев.

Заключение

Коммуникация, с одной стороны, представляется действительным процессом социального взаимодействия акторов, а с другой — является частью процесса передачи социального знания в целом; коммуникативные процессы обеспечивают важнейший механизм передачи социальных традиций, ценностей, норм и связаны с общими закономерностями взаимодействия культуры, социума и индивида. При этом большую роль играют социальные ценности, которые являются определенным продуктом социальной коммуникации, поскольку основываются на предыдущем опыте социального взаимодействия и сами являются частью, элементами механизма социальной коммуникации.

В результате социальная коммуникация является неотъемлемой составляющей социокультурного процесса, обеспечивает саму возможность формирования социальных связей, управления совместной жизнедеятельностью людей и регулирования ее отдельных областей, накопление и трансляцию социального опыта.

В работах российских коммуникативистов также сложилось представление о том, что коммуникация является одним из основных социальных процессов, связанных с сотворением, сохранением, поддержанием и преобразованием социальных реальностей. Благодаря работам представителей теории социального действия и школы функционализма, коммуникация перестала рассматриваться в качестве способа передачи-приема информации и стала связываться с созданием некой общности. В связи с этим ведущие социологи (Т. Парсонс) особое внимание отводят проблеме генерирования ценностного смысла в коммуникативном взаимодействии. Коммуникация связана с генерированием смысла, т. е. тем, как социальные смыслы создаются, и поэтому близка природе социальной интеграции и социетальной сфере как средоточию социальных ценностей и смыслов. Механизмы социальной интеграции и коммуникации взаимосвязаны, потому что тип социальной интеграции связан с процессами трудовой деятельности и процессами специализации, обязательным участником которых является коммуникация как процесс передачи опыта, знаний, технологий и т. д. На основе этой взаимосвязи возможна выработка коммуникационной стратегии как опосредованного и целенаправленного взаимодействия субъектов, включающего в себя процесс передачи информации эмоционального и интеллектуального содержания от источника к получателю и правильно понятое последним.

Состоявшиеся эпохальные изменения в жизни российского социума способствовали изменению каналов коммуникации и заметно сказались на социетальной сфере. В ходе реализации методологической парадигмы диссертационного исследования автор пришел к следующим выводам.

1. Методологический конструкт анализа социетальной сферы может быть связан с основными элементами: социетальными институтами, определяющими коммуникативные каналы, следует признать институты власти, собственности, гражданского общества, прав и свобод человека

2. Социальная коммуникация в рамках российского социума затруднена, так как наряду с новыми элементами в социетальной сфере существует большое количество устоявшихся, ядерных, относительно социетальной сферы, ценностей и норм.

3. Современные социологические исследования показывают, что наивысшая коммуникативная активность в России осуществляется в рамках семьи, в дружеской среде и коллективе (коэффициент 15; 7 и 9,6), что связано с особенностями социетальной сферы российского общества.

4. Исследования, проводимые коллективом под руководством Н. Лапина, свидетельствуют о том, что российское общество переживает конфликт в рамках социетальной сферы российского общества, напрямую связанный с процессами коммуникативного взаимодействия власти и общества, конфликт в рамках социального управления, осуществляемого государством. Данный социетальный конфликт развивается на фоне общего недоверия граждан к властным институтам российского общества, к социетальному порядку и легитимности власти, что также затрудняет социальную коммуникацию.

5. Особенность современных социетальных институтов российского общества заключается в том, что с точки зрения социального управления и использования социальной коммуникации большинство из них состоит как бы из двух частей: формальная часть подлежит изменению на государственном уровне, тогда как социокультурное основание этих институтов, выраженное в реальном сочетании и конфигурации социетального пространства, нормах и традициях, разделяемых большинством населения, опирается на неформальную коммуникацию и повседневные практики

6. Факторами, затрудняющими создание коммуникационных стратегий взаимодействия между государственной властью и гражданами, следует признать: а) деятельность государственных служащих, подвергаемая отрицательной оценке; б) оторванность власти и ее представителей от народа; в) «закрытость», непрозрачность в своей работе государственного аппарата; г) недоверие, проявляемое к государственной политике.

7. Использование моделей PR-технологий, сложившихся в коммерческой сфере, в рамках государственной социальной политики связано с определенными сложностями. Различия системы связей с общественностью в структуре государственного управления (PR-структур) с подобными структурами коммерческого менеджмента можно классифицировать по следующим признакам: а) коммерческие PR-технологии различаются от PR-технологий государственных структур по целям: цели PR-структуры государственного управления многообразны, чаще всего они носят неэкономический и обобщенный характер, а для коммерческого PR характерно стремление способствовать достижению главной цели организации - получению высокой прибыли; б) PR-технологии различаются по ресурсам: отношения в коммерческой сфере строятся на договорной основе, в качестве основополагающего фактора выступают финансовые возможности предприятия; государственные органы обладают большими информационными ресурсами, а в отношении финансовых, человеческих, технических ресурсов часто возникают проблемы из-за их недостаточности, однако государственные органы могут воспользоваться административным ресурсом; в) PR-технологии различаются по степени социальной ответственности: ответственность в коммерческой сфере связана с внутренней составляющей компании - непродуманная PR-компания может привести к разорению; в государственном секторе ответственность носит внешний характер, т. е. государство в своих действиях и решениях ответственно перед обществом; г) PR-технологии различаются в связи с тем, что для государственного управления характерен особый стиль отношений с общественностью и средствами массовой информации, определяемый обоснованным стремлением общественности знать через СМИ все, что происходит в государственных учреждениях; решения коммерческих предприятий не так регулярно обсуждаются в прессе.

8. В рамках создания модели коммуникационной стратегии государственной политики^ следует отметить: презентация государственной политики может подразумевать два принципиально разных типа коммуникации - и соответственно два типа знания. Первый тип — коммуникация в пространстве преобразования, где знание выступает как форма общения или сообщенности. Второй тип - коммуникация как взаимодействие, где знание выступает в фундаментальном смысле множественно расположенным, т. е. как континуум понимания. В практике общественного преобразования конвенциональные стратегии коммуникации опираются на первый тип знания, и для них характерны такие способы структурирования, как проект и стратегия. За счет этого затем осваивается второй тип знания. Манипуляционные стратегии коммуникации в практике общественного преобразования опираются на второй тип знания, и для них характерен такой способ структурирования, как идеология, пропаганда и реклама. И только за счет этого затем осваивается первый тип знания.

9. Модель государственной коммуникационной стратегии может включать: 1) взаимоотношение граждан с институтами государства и государственными служащими как агентами и модераторами конвенциональной стратегии; 2) взаимоотношение институтов государственной власти с институтами гражданского общества как ответной связью внутри конвенциональной стратегии. Модель данной конвенциональной стратегии с учетом содержания институциональной матрицы и вектора социального развития, ей присущего, может быть представлена следующим образом: 1) воздействие государственных органов, отвечающих за проведение социальной политики и реализацию социального управления, на общество; 2) воздействие гражданского общества на органы государственной власти. Таким образом, в рамках конвенциональной стратегии коммуникации предметом пристального внимания должно стать социальное взаимодействие между субъектами государственной власти и гражданского общества. Результатом коммуникационной стратегии должно стать оформление специального социального пространства взаимодействия власти и общества, основой которого будет являться коммуникация между органами государственной власти и гражданами и их организациями в рамках специально организованной совокупности процессов взаимодействия и взаимобмена значимой информации между субъектами государственной службы и представителями гражданского общества. Особенность этого пространства связана прежде всего с доминирующим способом информационного обмена со стороны органов власти и типом социального взаимодействия, в которых реализуется коммуникация. В рамках данной модели коммуникационной стратегии автор предлагает создать:

1) эффективную систему информирования населения о деятельности властных структур;

2) каналы получения ответной реакции (обратной связи) населения о деятельности властных структур, принятых решениях, проводимой политике;

3) постоянную практику привлечения граждан и их объединений к решению важнейших проблем региона, процессу принятия управленческих решений, что позволит создать: а) содержательное коммуникативное пространство в рамках реализации конкретных совместных проектов; б) данные проекты могут послужить эмпирической базой для дальнейших исследований в сфере социальной коммуникации и развития ее приемов.

9. Модели коммуникационных технологий в рамках российских трудовых коллективов должны исходить из того факта, что российские рабочие коллективы представляют собой микроколлективы, которые формируются за счет личного доверия, включают представителей начальства. В данном случае представители руководства сами находятся со своими работниками в неформальных отношениях, что затрудняет поддержание трудовой дисциплины и коммуникации, основанной на формальных отношениях, и, самое главное, формальной структуре

10. В рамках ситуации, сложившейся в российских производственных коллективах, возможна либо жесткая модель управления, основанная на «выкручивании» рук посредством угроз о том, что тот или иной работник занимается неформальными практиками или даже представляет определенный элемент внутренней организации, сложившейся в рамках трудового коллектива, либо модель частичного соглашательства с неформальными практиками и нарушениями дисциплины, которая девальвирует сами представления о производственной дисциплине, организации труда и разрушает каналы формальной коммуникации.

Первая модель управления неэффективна с точки зрения социальной коммуникации и развития предприятия, так как ставит в отношения коммуникативного тупика и социальной деструкции отношения между работодателем и рабочим, так как последний подвергается нелегитимному и неинституционализированному насилию, и данный факт не может не вызывать отторжения среди работников. Такая модель управления не может быть, по определению, социальной вследствие негуманности и порочности средств реализации.

Вторая модель таюке не можется являться таковой, так как она не формирует позитивного ценностного баланса на предприятии, не ведет к созданию новой морально-психологической атмосферы в коллективе.

11. В качестве факторов, отрицательно влияющих на процессы коммуникации на микроуровне, следует отметить: безработицу, тенденции деквалификации, которые сокращают возможности коммуникации на производстве вследствие ослабления профессиональной культуры; рост численности неквалифицированных и сокращение численности квалифицированных рабочих; деформацию мировоззрения рабочих, отсутствие классовой солидарности и сознания своих особых классовых интересов; отчуждение от собственности значительной части населения, отчуждение от власти и управления от граждан.

Таким образом, коммуникативная рациональность в современном российском обществе основывается на неформальных практиках и неформальной коммуникации в них, что формирует на российских предприятиях сложный симбиоз между стилем и методами управления и типом коллектива, когда многие руководители по-прежнему видят в коллективе рабочих «принудительную» организацию, а рабочие фактически в рамках неформальных практик реализуют собственные устремления. В результате такая ситуация на микроуровне российского коллектива не позволяет развиться новому типу коммуникативной культуры и организации и, как следствие, на макроуровне — социальному порядку более высокого уровня, основанному не на личных, неформальных взаимоотношениях и практиках рабочих, а на легитимных, формально институционализированных практиках. Сочетание типа рабочего коллектива, с которым тесно связан характер управления и организации производства, и повседневных практик рабочих создает среду, которая не способствует формированию на микросоциальном уровне новых коммуникативных каналов.

Список научной литературыВодопьянов, Николай Владимирович, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Аберкромби Н.И и др. Социологический словарь / Пер. с англ.; Под ред. С.А. Ерофеева. М., 2000.

2. Афанасьев В.Г. Социальная информация и управление обществом. М., 1975.

3. Баженов А. А. Коммуникация, дискурс, понимание. Иркутск, 1994.

4. Балл Т. Власть // Полис. 1993. № 5.

5. Беккер К. Межличностная коммуникация в органах местного самоуправления / Пер. с англ. Обнинск: Институт муниципального управления, 2002.

6. Блэк С. Введение в паблик рилейшнз. Ростов н/Д, 1998.

7. Бортник Е.М. Управление связями с общественностью. М., 2002.

8. Бурдье П. Начала. Choses Dites. М., 1994.

9. Валовая М.Д. Паблик рилейшнз (PR) как технология диалога госслужбы с общественностью // Госслужба России: диалог с обществом. 1998. №3. С. 89-100.

10. Василькова В.В., Демидова И.Д. Социология коммуникаций -дисциплинарный статус и методологические очертания // Общество и социология: новые реалии и новые идеи: Тезисы Первого Всероссийского социологического конгресса. СПб., 2000. С. 348—349.

11. Вебер М. Изб. произв. М.: Прогресс, 1990.

12. Винер Н. Человек управляющий / Пер. с англ. СПб., 2001.

13. Вкеллер К. Без эффективной коммуникации нет эффективного управления. Отличительный облик и имидж местной администрации / Пер. с англ. Обнинск: Институт муниципального управления, 2002.

14. Власть и общественность: социальные аспекты взаимодействия. Н. Новгород, 1997.

15. Всемирный доклад ЮНЕСКО по коммуникации и информации, 1999-2001 гг. / ООН ЮНЕСКО; Пер. В.В. Анашина. М., 2000.

16. Гавра Д. Социально-коммуникативная технология // Электронный ресурс: http://www.pr-dialog.ru/issuearticles.

17. Ганжа А.О., Зотов А.А. Гуманистическая социология Флориана Знанецкого. М., 1998.

18. Гнатюк O.JI. Из истории американской коммуникологии и коммуникативистики: Гарольд Лассуэлл (1902-1978) // Актуальные проблемы теории коммуникации: Сб. науч. тр. СПб.: Изд-во СПбГПУ, 2004.

19. Горохов В.М. Связь с общественностью в органах государственной службы. М., 1996.

20. Госслужба России: диалог с обществом. Изучение и формирование общественного мнения как технология «Паблик рилейшнз». М., 1998.

21. Государственная служба Российской Федерации: современное состояние, проблемы функционирования и первоочередные направления дальнейшего развития. М., 2003.

22. Громов И.В., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная социология. СПб., 1997.

23. Дацюк С. Коммуникативные стратегии // Электронный ресурс: http:// dere. com.ua/library/datsyuk/kommstrat. shtml

24. Джерилевская М.А. Установки коммуникативного поведения: диагностика и прогноз в конкретных ситуациях. М.: Смысл, 2000.

25. Дридзе Т.М. Экоантропоцентрическая модель социального познания как путь к преодолению парадигмального кризиса в социологии // Социологические исследования. 2000. № 2. С. 20-28.

26. ДюркгеймЭ. Самоубийство. М., 1994.

27. Жарникова Э.Б. Организация служб «PR» в органах власти (региональный аспект) // Экономика и право: Сб. ст. М., 2001.

28. Заславская Т.И. О социальном механизме развития экономики // Пути совершенствования социального механизма развития советской экономики ИЭиОПП СО АН СССР. Новосибирск, 1985.

29. Знанецкий Ф. Мемуары как объект исследования // Социологические исследования. 1989. № 1. С. 47.

30. Иноземцев B.JI. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2000.

31. Интерпретация коммуникационного процесса: межпредметный подход: Сб. докл. намежвуз. науч. конф., 25-26 июня 2001 г. Барнаул, 2001.

32. Карапетян JL Концептуальные вопросы социального управления // Электронный ресурс: http://www.ptpu.ru/issues/599/10599.htm

33. Кашкин В. Введение в теорию коммуникации // Электронный ресурс: http://dere.com.Ua/library/kashkin/01 .shtml

34. Кирдина С.Г. Институциональная модель политической системы России // Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год 1999. М.: Логос, 1999. С. 79-85.

35. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. 2-е изд., перераб. и доп. Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 2001.

36. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы: макросоциологическая объяснительная гипотеза // СОЦИС. 2001. № 2.

37. Кирдина С.Г. Об институциональной матрице России // Эволюционная экономика и «мэйнстрим»: Сб. М.: Наука, 1999.

38. Кирдина С.Г. Импорт концепций, прежние подходы или новые самостоятельные теории? (О состоянии фундаментальных исследований в российской социологии) // СОЦИС. 2001. № 8. С. 35-40.

39. Кирдина С.Г. Теория институциональных матриц: в поисках новой парадигмы // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. № 1. С. 101-115.

40. Кирдина С.Г. Институциональный подход к изучению социально-региональной структуры российского общества // Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологи-ческой школы. Новосибирск: Наука, 1999.

41. Клеман К. Неформальные практики российских рабочих // Социс. 2003. № 5 // Электронная версия: http://socis.isras.ru/SocIsArticles/200305/ Kleman.doc

42. Козлова О.Н. Повседневность как источник и итог социального бытия // Соц.-гуманитар. знания. 2001. № 6. С. 69-82.

43. Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах: Материалы Международной науч.-практ. конф. «Коммуникация-2002» («Communicationg Across Differences»). Ч. 1. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2002.

44. Кордонский С. Рынки власти. Административные рынки СССР и России. М.: ОГИ, 2000 // Электронный ресурс: http://www.polittech.ru/libertarium/ lknigknig.

45. Косалс Л.Я. Центр реформ микроуровень // НГ-Политэкономия. 2000. 18 янв. № 1 (42) // Электронный ресурс: http://politeconomy.ng.ru/real/ 2000-01-18/5microlevel.html.)

46. Кравченко А.И. Социология: Учеб. пособие для студ. вузов. М.,1997.

47. Кузнецов М.М. Философия Маршалла Маклюэна и коммуникативные стратегии Интернета // Электронный ресурс: http://www.countries.ru/library/era/ ff.htm

48. Куренной В. Власть как коммуникация // Журнал «Отечественные записки» // Электронный ресурс: http://www.strana-oz.ru

49. Латов Ю.В. Длинные тени общества «светлого будущего»: два опыта интерпретации // Вопросы экономики. 2000. № 8.

50. Латов Ю.В. Институциональная, коррупция. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2000.

51. Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

52. Латов Ю.В. Экономическая теория преступлений и наказаний («экономические империалисты» в гостях у криминологов) // Вопросы экономики. 1999. № 10. С. 60-75.

53. Луман Н. Власть / Пер. с нем. А. Антоновского. М.: Праксис, 2001.

54. Матьяш О.И. Что такое коммуникация и нужно ли нам коммуникативное образование // Электронный ресурс: oimatyas@ori.net

55. Модель социальной коммуникации Шеннона-Вивера // Электронная версия: http://www.bashstat.ru/Docs/Perepis/USA2002.htm

56. Нагель С.С., Миллс М.К. Методы поиска супероптимальных решений // Эффективность государственного управления. М., 1999.

57. Найшуль В.А. Либершшзм, обычные права и экономические реформы // Электронный ресурс: http://www.communi ware.ru/libertarium/llibnaulcright).

58. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Пер. с англ. А.Н. Нестеренко; Предисл. и науч. ред. Б.З. Мильнера. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997.

59. Нугаев P.M. Смена базисных парадигм: концепция коммуникативной рациональности // Вопросы философии. 2001. № 1.

60. Основные факты и выводы аналитического доклада по результатам четырех всероссийских исследований в рамках мониторинга «Наши ценности и интересы сегодня»: 1990-1994-1998-2002 гг. // Электронный ресурс: http://www.liberal.ru

61. Остин Дж. JI. Избранное. М., 1999.

62. Павленко С.Ю. Неформальные управленческие взаимодействия // М.: Прогресс, 1989.

63. Павлов А.П. Природа коммуникативного порядка // Электронный ресурс: http://res.la-asu.rU/paradigma/2/2.htm

64. Панфилова А.П. Деловая коммуникация в профессиональной деятельности. СПб., 2001.

65. Парсонс Т. Система современных обществ / Пер. с англ. JI.A. Седова и А.Д. Ковалева / Под ред. М.С. Ковалевой. М.: Аспект Пресс, 1998.

66. Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996.

67. Парсонс Т. Система координат действия и общая система действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. М., 1996.

68. Парсонс Т. Система координат действия и общая система действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. М., 1996.

69. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии XX века. М., 2000.

70. Почепцов Г.Г. Теория и практика коммуникации. М.: Центр, 1998.

71. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. М., 2001. С. 651.

72. Рывкина Р. От теневой экономики к теневому обществу // Pro et contra. 1999. Т. 4 // Электронный ресурс: http://pubs.carnegie.ru/russian/

73. Резник Ю.М. Социальное измерение жизненного мира (введение в социологию жизни). М., 1995.

74. Резник Ю.М. Социология жизни: новая парадигма или междисциплинарный синтез? // Вестн. МГУ. Сер. 18, Социология и политология. 1996. № 4. С. 12—36.

75. Сорокин П. Система социологии: В 4 т. Сыктывкар: Коминвест,1991-1998. Т. II.

76. Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.

77. Социальная коммуникация в современных условиях: состояние, проблемы, перспективы: Материалы Межд. рос. полит, симпозиума, 13-14 апр. 2000 г. Белгород, 2000.

78. Тощенко Ж.Т. Социальное настроение как феномен современной общественной практики // Социология на пороге XXI века: Основные направления исследований / Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера. М., 1999.

79. Тощенко Ж.Т. Социология жизни как концепция исследования социальной реальности // Социологические исследования. 2000. № 2. С. 3-12.

80. Тугаринов В.П. О ценностях жизни и культуры. JL: Изд-во ЛГУ,1960.

81. Тулугоева М.С. Социальные особенности коммуникаций в государственной гражданской службе // Электронный ресурс: http / ://www. diss .rsl .ru

82. Турен А. Социальные изменения XX столетия / Пер. с фр. В.Н. Фоминой // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2. № 4 // Электронный ресурс: http://www.sociologica.ru/s6/06tra4.pdf.

83. Узнадзе Д.Н. Основные положения теории установки // Труды. Тбилиси; Мецниереба, 1977. Т. 6.

84. Узнадзе Д.Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси, 1961.

85. Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М, 1994.

86. Философская энциклопедия. М., 2001.

87. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. М, 2000.

88. Хабермас Ю. Вовлечение другого: Очерки политической теории / Пер. с нем. Ю.С. Медведева; Под ред. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука, 2001.

89. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Отв. ред. Б.В. Марков; Пер. с нем. под ред. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука, 2000.

90. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000.

91. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000.

92. Хабермас Ю. Теория коммуникативного действия. Т.1 / Сокр. пер. с нем. А.В. Назарчука//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1993. № 4. С. 61.

93. Хлопин А. Модернизация и аномия: постсоциализм в ловушке перемен // Pro et contra. Т. 5. № 1. 2000.

94. ШтомпкаП. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс,1996.