автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Концепт, текст, дискурс в структуре и содержании коммуникации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепт, текст, дискурс в структуре и содержании коммуникации"

На правах рукописи

Прохоров Юрий Евгеньевич

Концепт, текст, дискурс в структуре и содержании коммуникации

Специальность 10.02.01 — русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой

степени доктора филологических наук

Екатеринбург 2006

Работа выполнена на кафедре риторики и стилистики русского языка Уральского государственного университета им.А.М.Горького и на кафедре риторики и межкультурной коммуникации Государственного института русского языка им.А.С.Пушкина

Официальные оппоненты: Воротников Юрий Леонидович,

член-корреспондент РАН, доктор филологических наук, профессор

Горба невский Михаил Викторович

доктор филологических наук, профессор

Гриднна Татьяна Александровна

доктор филологических наук, профессор

Ведущая организация: Пермский государственный университет

Зашита состоится 2006 г. в /у часов на заседании

диссертационного совета /Д 212,286.03 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук при Уральском государственном университете им.А.М.Горького (620083, г.Екатеринбург, К-83, пр. Ленина, 51, комн,248). ;

(

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им. А.М.Горького.

Автореферат разослан « /б*»2006 г. 1

Ученый секретарь

специализированного ученого совета доктор филологических наук,

профессор М.А.Литовская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В последние десятилетия современная когнитивная наука и ее составляющая — когнитивная лингвистика - выступают как активно развивающиеся области познания мира и «человека говорящего». Антропологизация научной парадигмы привела к необходимости все более внимательного отношения к структуре коммуникации, реализуемой прежде всего в вербальном общении носителей того или иного языка в пространстве той или иной культуры. С одной стороны, это стимулировало развитие таких дисциплин, как этнопсихолин-гвистика, социолингвистика и лингвокультурология. С другой. - потребовало нового обращения к тем лингвофилософским проблемам, изучение которых восходит к античности. Одним из наиболее ярких проявлений интереса к теоретическим вопросам общения можно считать большое количество появившихся в последние несколько десятилетий отечественных исследований, связанных с такими понятиями, как текст, дискурс, концепт (А.П. Бабушкин, С.Г.Воркачев, В.З.Демьянков, В.И.Карасик, В.В.Красных, Е.С.Кубрякова, Д.С.Лихачев, А.В.Олянич, З.Д. Попова, Г.Г.Слышкин, Ю.С.Степанов, И.А.Стернин; Серио П., Schiffrin D., Stubbs М., van Dijk Т.А., Coulthard M., Hoey M., Burton D., Leech G.N. и др.). В то же время любой всплеск массового исследовательского интереса приводит и к размыванию четкости использования тех или иных терминов, что, в свою очередь, требует нового обращения к их рассмотрению.

Говоря о новой парадигме лингвистического знания, — парадигме когнитивно-дискурсивной, Е.С.Кубрякова справедливо отмечает: «...согласно теоретическим представлениям об этой новой парадигме, по сути своей парадигме функциональной, при описании каждого языкового явления равно учитываются те две функции, которые они неизбежно выполняют - когнитивная (по их участию в процессе познания) и коммуникативная (по их участию в актах речевого общения). Соответственно, каждое языковое явление может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если оно рассмотрено на перекрестке когниции и коммуникации».

МУ

Именно таким подходом и определяется актуальность данного исследованиях

1) во-первых, необходимо описание структуры коммуникации, которое может быть осуществлено только с учетом ее роли в процессе познания бытия;

2) во-вторых, необходимо построение модели коммуникации как феномена существования человеческой личности (шире - определенного лингвокуль-турного сообщества) в данных условиях бытия, которое может быть осуществлено только на основе описания именно вербальной составляющей речевого общения.

Целью работы является установление структурно-содержательных параметров общей модели русского речевого общения, выявление ее базовых единиц и описание этих единиц на основе единых типологических принципов.

В основу выполненного исследования положена гипотеза о том, что структура речевого общения по своей организации должна коррелировать с моделью познания действительности и с правилами вербально-семантической организации языка, обеспечивающего как синхронное бытие человека в окружающем его мире и его практическую деятельность, так и хранение и трансляцию накопленного опыта, отраженного в языковой картине мира той или иной лингвокультурной общности.

Для достижения цели исследования необходимо решение следующих исследовательских задач:

1) описание современного состояния исследования вопроса;

2) определение основных параметров построения модели речевого общения на материале русских речевых образцов;

3) выделение основных структурных единиц модели и выработка соответствующих их определений;

4) на базе языкового материала - примерах русского речевого общения, зафиксированного в текстах разных жанров - подтверждение корректности построенной модели.

С целью решения поставленных задач были использованы определённые исследовательские методы: общая методология исследования основана на философских положениях о всеобщности связи и взаимообусловленности развития реального мира, способов его постижения и языковых средств его номинации; аналитический метод позволил построить непротиворечивую модель структуры и содержания речевого общения, обеспечивающего деятельность человека в системе его бытия; системно-сопоставительный метод позволяет соотнести структурные элементы модели речевого общения и элементы языковой системы представителей русской лингвокультурной общности.

Материалом исследования служат образцы русского речевого общения и собственно языковой материал, зафиксированный в ассоциативном тезаурусе русского языка, литературных произведениях разных жанров и отражающий особенности русской языковой картины мира.

Объектом исследования является речевое общение представителей определенной лингвокультурной общности, рассматриваемое как неотъемлемая часть их бытия. Речевое общение понимается как деятельность, по своим когнитивным параметрам соотносимая с любыми формами процесса познания.

Предметом исследования является структура русского речевого общения, устойчивость которой обеспечивает, во-первых, стабильность процесса взаимного понимания представителей определенной лингвокультурной общности, а, во-вторых, достижения ими прагматических целей общения.

Научная новизна предлагаемого в диссертационном исследовании решения заключается в описании на материале русского языка и русского речевого общения структуры коммуникации, выявлении ее элементов и их взаимосвязи, установлении роли действительности, текста и дискурса в содержании речевого общения. Предложено понимание концептов как базовых элементов национальной языковой картины мира и описана их структура. На языковом материале выявлены способы именований концептов и роль концептуальных пространств в организации речевого общения определенной лингвокультурной общности. Представлены основные характери-

стики нового направления в описании коммуникации - хаосокосмологии общения.

Теоретическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов в трудах по когнитивной лингвистике, разрабатывающих проблемы национально-культурной специфики речевого общения; представленная в диссертации теория хаосокосмологии общения может составить основу самостоятельного направления когнитивной отрасли лингвистической науки.

Практическое значение работы: материалы диссертации внедрены в практику преподавания учебных курсов лингвокультурологии, межкультурной коммуникации и культуры речи в Государственном институте русского языка им. А.С. Пушкина и в Уральском государственном университете им. A.M. Горького, спецкурсов и спецсеминаров для бакалавров и магистров этих вузов.

Апробация. Основные положения и выводы исследования были изложены в течение 2000-2005 гг. на международных и всероссийских конференциях: IX Международная конференция «Европейская русистика и современность» - Познань, 2001; «Русский язык в кругу мировых языков». - Москва, 2001; X Конгресс Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы «Русское слово в мировой культуре». - СПб, 2003; Международный конгресс «Русский язык в сообществе народов СНГ». - Бишкек, 2004; II Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность». - Москва, 2004; VI Международный симпозиум «Проекты по сопоставительному изучению русского и других языков»,- Белград, 2004; X Международная научно-методическая конференция «Современный русский язык: функционирование и проблемы преподавания». - Будапешт, 2005; Международная научная конференция «Взаимодействие языков и культур: русский язык в культурно-коммуникативном пространстве новой Европы». - Рига, 2005; Международная конференция «Проблемы преподавания русского языка в Российской Фе-

дерации и зарубежных странах». - Москва, 2005; Международная научная конференция «Язык вражды и язык примирения в пространстве актуальной культуры». - Екатеринбург, 2005; Всероссийская конференция «Русский язык на рубеже тысячелетий». - СПб, 2000; Всероссийская научно-практическая конференция «Межкультурная коммуникация: к проблеме формирования толерантной языковой личности в системе вузовского и школьного лингвистического образования». - Уфа, 2001; Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы функционирования, преподавания и изучения русского языка и литературы в современных условиях». - Якутск, 2004; «Международное образование: итоги и перспективы». — Москва, 2004 г; XXV Пушкинские чтения «A.C. Пушкин и Россия: язык - литература — культура - методика». - Москва, 2005.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. На материале русского речевого общения представлена модель структуры коммуникации, которая содержит три взаимосвязанных составляющих, находящихся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии: ин-тровертивную фигуру - текст; экстравертивную фигуру — дискурс; реальную фигуру - действительность ситуации общения.

2. Реальная коммуникация всегда происходит в конкретном коммуникативном пространстве. Оно понимается как совокупность сфер речевого общения, в которых языковая личность может реализовать в соответствии с принятыми в данном социуме языковыми, когнитивными и прагматическими правилами необходимые потребности своего бытия.

3. Элементами, постоянно связывающими в процессе коммуникации три ее фигуры, являются прецедентные феномены, стереотипы общения, невербальные и ландшафтные элементы действительности, роль и место которых показаны на фрагментах русского речевого взаимодействия.

4. Каждая языковая единица в процессе своего существования в речевом общении «обрастает» определенной совокупностью ассоциатив»

ных связей с другими единицами - она образует вокруг себя некоторую семантическую сферу, а совокупность семантических сфер, реализуемых в ассоциативно-вербальной сети речевого общения носителей данного языка, образует семантическое пространство.

5. Каждая языковая единица, будучи знаком, фиксирует и именует определенную связь между явлением действительности, значением и смыслом этого явления. Знак должен содержать - пусть виртуально, т.е. на уровне совокупности всех возможных ситуаций речевого общения, — и всю эту совокупность смыслов, проявляющихся с учетом реального процесса общения. При этом собственно знак является и устойчивой, и мобильной структурой, обеспечивающей и единообразное понимание его в определенной языковой среде, и возможность использования его как метафоры в иных условиях речевого общения. Совокупность семиотических сфер образует семиотическое пространство.

6. Совокупность семантических сфер и семиосфер, расположенных во взаимосвязанном пространстве, создает условия для возникновения сфер более высокого порядка - концептосфер, которые, с одной стороны, через семантические сферы связаны с языком, с возможностью именования их или их частей, а с другой - через посредство семиосфер связаны с достаточно устойчивыми моделями восприятия и постижения мира. Совокупность концептосфер создает концептуальное пространство речевого общения той или иной лингвокультурной общности.

7. Взаимодействие семантических, семиотических и концептуальных пространств определенной лингвокультурной общности образуют национальную языковую картину мира. Именно концепт (не как «вероятность вещей», а как «вероятность взаимосвязей»), реализующийся и в каждой отдельной концептосфере, и в их совокупности (концептуальном пространстве), позволяет удерживать «разбегание» семантических и семиотических пространств до полного хаоса. Именно концепт позволяет их взаимосвязывать, создавая при этом каждый раз заново из хаоса понятий, значений,

смыслов и символов космос реального понимания и реального речевого общения. На материале «Русского ассоциативного словаря» показана специфика именования концепта и его места в структуре и содержании русского речевого общения.

Структура работы; основной текст диссертации состоит из введения, двух частей и заключения. Первая часть исследования включает 5 глав (14 параграфов). Вторая часть исследования включает 6 глав (17 параграфов).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая часть исследования — «Действительность, текст и дискурс как элементы структуры и содержания коммуникации» — посвящена рассмотрению внутренней структуры коммуникации.

В первой главе - «Современное состояние изучения проблемы текста и дискурса» - систематизированы основные взгляды лингвистов на текст и дискурс. Мы не разделяем подходы, согласно которым либо текст является разновидностью (частью, способом предъявления) дискурса, либо дискурс является разновидностью (частью, способом предъявления) текста. В нашем понимании текст и дискурс не находятся между собой в родовидовых отношениях (каждый из них не является частью другого); дискурс не является промежуточным явлением между речью, общением и языковым поведением или промежуточным звеном между системой и текстом; он не есть текст в совокупности с экстралингвистическими параметрами, равно как и текст не является дискурсом за вычетом этих параметров. Текст и дискурс равноположены; рассматривать их и их взаимосвязь друг с другом можно только «сверху», от более высокого уровня обобщения, в которое они на равных входят. А выше — действительность и реальная коммуникация в ней, т.е. те два элемента, которые, в принципе, также присутствуют в большинстве имеющихся определений. Однако появляются они там как бы «от текста и дискурса», хотя, по нашему мнению, именно текст и дискурс должны «появляться от них». Ибо любой текст (письменный и устный, художественный и научный и т.д.) создается с целью стать не только фактом «для себя», но и фактом «для других», элементом, участником некоторого более широкого «состояния взаимодействия». Таким же реальным элементом, участником «состояния взаимодействия» является и дискурс — он из него и «родился».

Ряд исследователей справедливо указывает на то, что текст и дискурс и объемны, и линейны, поэтому наиболее подходящим и точным термином для

их обозначения является, на наш взгляд, термин «фигура». Это понятие уже входит и в лингвистическую терминологическую парадигму: «фигура речи», «стилистические фигуры», «фигура знания» (Ю.Н. Караулов) и др. В связи с этим текст нами рассматривается как интровертивная фигура коммуникации, а дискурс как экстравертивная фигура коммуникации. Реальная коммуникация содержит три не слиянных, но и не расторжимых составляющих: саму фигуру действительности, в сфере которой и на основаниях которой осуществляется коммуникация, и две фигуры, обеспечивающие ее содержательно-языковую основу (так как текст во всех его проявлениях, даже в «образе» неотрывен от языка) и содержательно-речевую основу (собственно вербальное — и, обычно, с невербальным компонентом), а также взаимодействие участников коммуникации. Можно, безусловно, говорить о некотором примате фигуры действительности, в чем проявляется социально-историческая детерминированность всей коммуникации. Но при этом все три составляющие находятся в динамическом взаимосоответствии: изменение действительности влечет за собой изменение текста и дискурса; появление новых текстов о том же аспекте действительности приводит к вероятности вариативности дискурса; реализация другого дискурса в коммуникации требует от ее участников обращаться к другим текстам и иначе оценивать фигуру действительности (самый простой пример - иное, чем первоначальное, восприятие социального статуса участника коммуникации при реализации им определенных текстов и дискурсов) и т.д. Специфика каждой из фигур коммуникации раскрыта на анализе примеров русского речевого общения.

Эти составляющие коммуникации определены нами следующим образом: материальная фигура коммуникации - действительность: совокупность материальных условий бытия, в которых осуществляется коммуникация представителей определенной лингвокультурной общности;

интровертивная фигура коммуникации — текст: совокупность правил лингвистической и экстралингвистической организации содержания коммуникации представителей определенной лингвокультурной общности:

экстравертивная фигура коммуникации - дискурс: совокупность вербальных форм практики организации и оформления содержания коммуникации представителей определенной лингвокультурной общности.

Во второй главе - «Взаимосвязь действительности, текста и дискурса в структуре коммуникации» - на примерах представления русского речевого общения в произведениях литературы разных жанров, установлено, что любая коммуникация (вербальная или невербальная, устная или письменная, виртуальная или содержащая реальный диалог) может рассматриваться как явление, реализуемое его участниками на основе двух составляющих: экспликативной (развернутой, явной) коммуникации и импликативной (скрытой, подразумеваемой) коммуникации. При этом каждая из фигур может проявляться в коммуникации в ряде состояний: выделяются реальный дискурс, латентный дискурс, квази-днскурс и виртуальный дискурс (и аналогичные состояния текста и действительности). На русских речевых образцах представлены все указанные состояния фигур коммуникации и примеры их переходов.

Третья глава - «Коммуникативное пространство личности» - посвящена анализу структуры языковой личности и ее места в коммуникации. Три элемента архитектоники коммуникации — действительность, текст и дискурс, представленные как ее фигуры — позволяют говорить о том, что перед нами - явление пространственное. Термин "пространство" в последние годы стал активно использоваться в работах лингвистов и культурологов, специалистов в области лингводидактики. Привычными стали рассуждения о "пространстве и времени человека культуры", "культурном пространстве человека говорящего" и "человеке, говорящем в пространстве культуры", "ментальном пространстве", «культурном пространстве», «когнитивном пространстве», «языке и его концептуальном пространстве и т.д., и т.п. Очевидно, исследования в этих областях подошли к тому качественному этапу анализа и обобщения, когда возникает естественная потребность выхода на следующий уровень абстракции, потребность более широкого взгляда на полученные результаты.

Этот уровень должен соотноситься с общими глобальными признаками процесса коммуникации, должен быть им "равнозначен" и "равноценен". Но, поскольку в коммуникации реализует себя конкретная общающаяся личность, он должен быть соотносим и с ее структурой, находить отражение своей "глобальности" в частных проявлениях организации и реализации этой личности. Именно от личности, от выявления частных реализаций глобального, очевидно, и следует строить рассуждения, так как, в противном случае, есть опасность "оторваться" от самого субъекта и объекта общения.

В работах последнего времени общепризнанным стал тот конструкт языковой личности, который разрабатывается Ю.Н.Карауловым. Это понятие, с учетом реальной коммуникации, нами уточняется. Выделяется понятие «речевой личности». Если языковая личность - это парадигма речевых личностей, то, наоборот, речевая личность - это языковая личность в парадигме реального общения, в деятельности. В этом случае речевая личность - набор элементов языковой личности, реализация которых связана со всеми экстралингвистическими и лингвистическими характеристиками данной ситуации общения: ее коммуникативными целями и задачами, ее темой, нормой и узусом, ее этнокультурными, социальными и психологическими параметрами. Знание этих параметров и принципов их реализации в конкретной ситуации общения заложено на когнитивном и прагматическом уровнях языковой личности, а выбор конкретных из них для данного речевого общения определяется самим содержанием общения.

Естественно, что все три составляющие языковой личности проявляются в ней и как в личности речевой (более того, можно отметить, что именно в ней они и вообще проявляются, так как языковая личность - в ее соотношении с речевой - есть некоторая "вещь в себе", а не реальный "говорящий"). Их рассмотрение позволит, на наш взгляд, выделить ту специфику организации общения личности, которая имеет самое непосредственное отношение к рассмотренным в первой главе компонентам коммуникации. Наличие пространственных параметров реализации в общении любой и каждой языко-

вой/речевой личности позволяют, на наш взгляд, говорить еще об одном уровне осмысления общения — уровне коммуникативного пространства, в котором личность может себя реализовать. Под коммуникативным пространством нами понимается совокупность сфер речевого общения, в которой определенная языковая личность может реализовать, в соответствии с принятыми в данном социуме языковыми, когнитивными и прагматическими правилами, необходимые потребности своего бытия.

Глава четвертая - «Пространственные характеристики коммуникации» — связана с рассмотрением специфики реализации языковой личности в разных коммуникативных пространствах. Выделены основные типы коммуникативных пространств — планетарное; социумное; национально-культурное; корпоративное и личностное. На примерах русского речевого общения показано, что личностные коммуникативные пространства во многом определяют успешность той коммуникации, в которую вступает человек на социумном, национально-культурном и корпоративном уровнях. Последнее, однако, не означает решающей роли личностных параметров в общении, а лишь свидетельствует о том, что в одних и тех же параметрах социумного, национально-культурного и корпоративного общения сама коммуникация может быть предельно разнообразной с точки зрения ее вербальной организации. Если использовать структурные параметры коммуникации, описанные выше, то можно сказать иначе: при единой фигуре коммуникации - действительности и едином - в принципе - ее тексте дискурс будет организован в зависимости от уровня знания составляющих этого текста.

Коммуникативное пространство, в котором языковая личность может проявлять себя как личность речевая, характеризуется владением этой личностью ее вербально-семантических, когнитивных и прагматических составляющих. И это владение по своей сути - интровертивная основа любой коммуникации, т.е. ее текст, который личность, исходя из фигуры коммуникации - действительности реализует в ее экстравертивной фигуре -дисюфаетаве пятой — «Скрепы коммуникации» — рассмотрены механизмы, ко-

торые, во-первых, должны обеспечивать устойчивость соединения фигур коммуникации в неразрывное целое; во-вторых, позволять им при этом быть достаточно подвижными в зависимости от реальной ситуации общения и проявления в ней речевой личности; в-третьих, по своей природе быть соотнесенными с «материей общения» - языком.

Скрепами, действующими со стороны дискурса, мы определили прецедентные феномены. Мы понимаем под ними вербализованный элемент экстра-вертивной фигуры коммуникации - дискурса, устойчиво эксплицируемый в прагматических целях и являющийся апелляцией к уже имеющейся в имплицитной форме устойчивому элементу интровертивной фигуры коммуникации — тексту или аналогичному элементу фигуры коммуникации — действительности с целью экономии коммуникативных усилий и/или маркированности ситуации общения. При таком понимании прецедентного феномена элементами дискурса можно считать прецедентное именование, прецедентную цитацию, прецедентную аллюзию и прецедентную реминисценцию, специфика проявления которых представлена на примерах реального русского речевого общения.

Рассматривая скрепы, связывающие с другими фигурами действительности текст, мы показали, что ими служат социокультурные стереотипы речевого общения, которые мы определяем как социокультурно маркированную единицу ментально-лингвального комплекса представителя определенной лингвокуль-турной общности, реализуемую в речевом общении в виде локальной ассоциации к стандартной для данной лингвокультуры ситуации общения. Это в полной мере соответствует предложенному выше выделению такой фигуры коммуникации, как текст: являясь интровертивной фигурой коммуникации, он как раз и находится в ментально-лингвальном комплексе человека, где и хранятся знания этих стереотипов. А экстравертивная фигура/дискурс своими вербализованными компонентами/прецедентными феноменами устанавливает связь этих стереотипных ситуаций с теми, в рамках которых осуществляется каждое реальное сиюминутное общение. Формами существования стереотипов являются стереотипный текст как определенная единица, стереотипная ситуация, сте-

реотипный прагмарефлекс и стереотипная шкала оценок. Все они носят «текстовый характер», т.е. имеют некую формальную завершенность, некий закрепленный в них и вытекающий из них смысл и возможность приращения со временем новых смыслов.

К скрепам фигуры коммуникации - действительности нами отнесены ландшафты реальности и паралингвистические модели. Совокупность параметров бытия, в которых «здесь и сейчас» (не зависимо от того, в синхронии или диахронии) осуществляется коммуникация, мы назвали «ландшафтом реальности», понимая под ним всю совокупность материальных условий протекания коммуникации. Именно тем, что действительность, в которой происходит факт «реальной коммуникации», всегда своеобразна, она связывает этой своей скрепой - ландшафтом реальности - и текст, и дискурс. Паралингвистические модели, на наш взгляд, также относятся именно к этой составляющей коммуникации - фигуре действительности, В принципе, конечно, это и прецедентные феномены дискурса, и стереотипные элементы текста (еще раз можно напомнить о неразрывности элементов фигур в коммуникации). Однако, на наш взгляд, с ландшафтом реальности их роднит, во-первых, то, что они также всегда реально и полностью материализованы - этим они отличаются от собственно текста, как интровертивной фигуры коммуникации. Во-вторых, они действительно выступают как часть ее экстравертивной фигуры - дискурса, но только соположе-ны ему и могут играть иную роль; могут сами быть дискурсом (возможна реальная коммуникация только на базе паралингвистических моделей); могут превращать реальный дискурс в квазидискурс — он может сопровождаться невербальными средствами разного характера, вплоть до изменения значения данного высказывания на противоположное семантике составляющих его единиц; могут сами связывать стереотип и прецедентный феномен.

В представленных выводах по первой части исследования отражены основные положения, отражающие авторскую концепцию структуры коммуникации.

Вторая часть исследования — «Концепт в содержании и структуре общения» — посвящена рассмотрению проблемы «концепта» как базового элемента структуры и содержания коммуникации,

В первой главе — «Концепт» как предмет рассмотрения» — представлено понимание термина «концепт» в современных научных исследованиях. Следует отметить, что в этом понимании у специалистов практически нет не только единой, но и приближающейся к единой точки зрения. Наиболее общим можно признать констатацию семы «зачаточность», выдвижение идеи некоторого «исходного начала», на основе которого смыслы развиваются, или которое конкретизируют все дополнительные, «приобретенные» в рамках того или иного научного направления смыслы. С другой стороны, при всей специфике использования слова «концепт», сохраняется его внутренняя связь с «понятием». Вместе это представляет собой нечто вроде «зародыша понятия/понятий», т.е. в идее лежит соотношения концепта как «прото-знания» с другими элементами «сознания».

Предлагаемые в специальной литературе классификации «концептов» строятся по разным принципам, так как сопоставляемые точки зрения находятся в «разных плоскостях»: например, в одном случае речь идет об отношении и к понятию, и к функции; в другом - классифицируются не характерологические признаки собственно термина, а некоторые его стороны, причем на разных основаниях; в третьем - перечисляются разные точки зрения вообще на отсутствующем «основании». Рассматривая природу концепта, исследователи оценивают его как лингвокогнитивное явление, психолингвистическое явление, абстрактное научное понятие, лингвокультурное явление, базовую единицу культуры и т.п. «Концепт» в различных работах может трактоваться как единица: ментальности, сознания, языка мысли, языкового видения мира, ментально-лингвального комплекса, информации о мире. Проведённый нами на этом этапе анализ литературы вопроса позволяет выделить те основные составляющие, которые, в своей совокупности, очевидно, и будут определять понимание термина «концепт»: 1. концепт есть нечто, неразделимо соединяющее в себе элементы

сознания, действительности и языкового знака; 2. концепт есть нечто, объединяющее на разных уровнях людей с точки зрения их отношения к действительности и способов общения в ней; 3. концепт есть нечто виртуальное и реальное одновременно, при этом обе его составляющие и всеобщи, и национально-культурно детерминированы.

Когнитивная лингвистика - не единственная область гуманитарного знания, разрабатывающая теорию концепта. Термин «концепт» в философских трудах употребляется едва ли не чаще, чем в когнитивистике. В следующем разделе диссертации дается критический анализ соответствующих философских интерпретаций.

Во второй главе - «Миф. Символ. Концепт» - отмечается, что философские трактовки «концепта» изначально выделяют в нем те элементы, которые — в большей или меньшей степени - присутствуют впоследствии во всех терминологических системах, включающих концепт в качестве некоторого, но всегда базового, понятия, К этим элементам относятся связанные с концептом миф и символ.

Есть некоторая совокупность мифов — «пред-знаний» как реального, так и виртуального характера: некоторые мифы суть передаваемые из поколения в поколения определенные элементы реального существования человека в реальных условиях; некоторые - созданные воображением человека в силу не постижения этих явлений или в силу получения «знания» о них как мифа, возникшего в иных условиях существования. Постепенно мифы как архетипы некоторого знания, с одной стороны, утрачивают свою исходную «реальность» и также приобретают некоторую виртуальную «субстанцию», а с другой — изменение условий жизни трансформирует, дополняет и изменяет миф с целью его приспособления к этим новым условиям. Миф трансформируется в символ, сопряженный с некоторым ранним, но во многом утерянным «пред-знанием». Л символ, в свою очередь, становится знаком, «сокращенно-обобщенным» означением того, что кроется за символом и, соответственно, за мифом. Однако сам знак — как находящийся на уже значительном отдалении от означаемой им «ре-

альности» - через миф о ней и символ ее - естественно связывается не с каким-то конкретным элементом знания, а со всей совокупностью аналогичных знаний: в одних случаях денотат отражен более отчетливо, в других - менее; в одних случаях сигнификат выражен более полно, в других — менее; однако, как уже говорилось выше, каждый знак может быть соотнесен с множеством объектов и множеством смыслов, что позволяет ему контактировать с другими знаками и служить для означения множества явлений.

В логико-философском понимании «концепта» присутствуют многие из тех элементов, которые в той или иной степени выделяются и лингвистами: 1. концепт есть некоторое представление некоторого знания (пред-знания) в его обобщенном виде; 2. это обобщенное знание в ходе реальной человеческой деятельности как бы «отчуждается» от своего источника и начинает само функционировать как база для создания, развертывания и обоснования новых знаний; 3. концепт не имеет четко фиксированной структуры и четко фиксированного способа его представления; 4. концепт стабилен и динамичен, имеет ядро и периферию; 5. концепт - это и миф, и символ, и знак; концепт - это совокупность мифа, символа и знака; концепт - это и совокупность неконечного числа мифов, неконечного числа символов и неконечного числа знаков.

В третьей главе - «Концепт га Концептуализм» - рассмотрено понимание «концепта/концептуализма» в постмодернистской литературе, которая обладает хорошо разработанной философско-теоретической базой. Представлялось важным выяснить, не придаст ли заложенное в концептуализме (особом направлении постмодернизма) понимание системы терминов, содержание которых обсуждается в работе, какой-то новый взгляд, хотя бы новый «поворот» этого взгляда на предмет исследования. Анализ работ специалистов и самих авторов литературы постмодернизма позволяет утверждать, что, в принципе, в основе понимания концепта лежат те же положения (за некоторым отличием в языке их формулировок), которые уже нашли свое отражение в работах лингвистов и философов. Основное понимание концепта/концептуальности в трудах теоретиков и практиков

концептуализма заключается в том» что: 1, концепт есть некая устойчивая/неустойчивая совокупность некоторого виртуального набора именований, отношений, оценок и подобных явлений действительности; 2. этот набор есть совокупность устойчивых/неустойчивых дискурсов как неких си-мулякров - знаков подобия именования этого концепта в предыдущих аналогичных дискурсах; 3. «текст концепта» не может быть явлен единицами языка (любой их совокупностью), а лишь предъявлен отнесенной к нему совокупностью дискурсов, организованных симулякрами; 4. содержание и структура концепта «проявляет» себя реализуемыми в вербальном общении устойчивыми дискурсивными стереотипами и реминисценциями к предыдущим дискурсивным практикам.

Концепт есть некоторое «замещение» реальности, выработанное в процессе человеческого бытия в этой реальности; это замещение осуществляется не напрямую (А вместо В), а набором различных вербальных и невербальных элементов, которые сами уже использовались ранее в дискурсах в качестве этих знаков замещения, что позволяет на их основе (опираясь на них как на «якобы реальность») выстроить новые дискурсы, и т.п. Причем под концептом можно понимать не только «факт замещения», но и «процесс замещения».

В четвертой главе — «Концепт как модель» - предпринята попытка, на основе наиболее устойчивых составляющих понимания «концепта» в работах лингвистов, философов и постмодернистов, представить процедуру моделирования «концепта» как некоторой сущности, имеющей принципиальное значение, с одной стороны, для познания действительности, а с другой - для структурирования этого познания.

На этом этапе рассмотрения под «концептом» нами понимается некоторое явление, соотносимое с одним из следующих этапов моделирования, или последовательностью этих этапов, или их совокупностью:

- «изначальное», содержащее в себе некоторые основополагающие глобальные принципы отражения мироустройства - А — А1;

- «вторичное изначальное», содержащее в себе некоторые основополагающие глобальные принципы, определяющие бытие человека в этом мироустройстве - В - В1;

- «детерминированное», определяемое реальностью отражения определенной части этого мироустройства, именно в которой происходит деятельность людей (особенности религиозных, исторических, географических, тендерных, национальных, социальных, корпоративных и др. параметров) - А1 -Аь"; (множественность параметров детерминирования обозначена литерой *п\ которая вынесена из общего ряда: это связано с тем, что данные параметры не явлены сами по себе, а проявляются через означенное и именованное);

- «вторично детерминированное», определяемое спецификой человеческого бытия в данной части отражения мироустройства - В1 - В1+п;

- «означенное», фиксируемое спецификой семиотических моделей хранения и трансляции данной части отражения мироустройства - Аь" - А1Л2;

- «вторично означенное», фиксируемое спецификой реализации семиотических моделей человеческого бытия в данной части отражения мироустройства — Вья — Виа+2 ;

- «именованное», конвенционально номинирующее систему описания данной части отражения мироустройства - АьМ - А1+М+3;

- «вторично именованное», конвенционально обеспечивающее вербальное человеческое общение в данной части отражения мироустройства - ВнМ—ВьМ+з.

Можно предположить, что «на самой глубине» любого концепта находится набор архетипических - наиболее общих и фундаментальных - изначальных понятий, логических связей, образных представлений и выработанных на их основе принципов, правил человеческого существования. Этот «первый пласт» можно рассматривать как совокупность некоторых примитивных, имеющих общечеловеческий характер попыток организации хаоса человеческого бытия. Они, безусловно, напрямую связаны и с местом проживания некоторой общности людей (его климатическими, географическими, физическими и другими ус-

21

ловиями), и временем этого существования, и со способами добывания людьми, образующими общность, средств существования. Но это не только «коллективное бессознательное» (в понимании архетипа у КХ.Юнга), этот термин имеет сегодня и более широкий культурный смысл. Исследователи (Г.С.Кнабе и др.) полагают, что на основе примигивно-архетипических связей или в дополнение к ним в сознании языкового коллектива и в сознании личности образуется некоторый фонд представлений, которые опираются на некоторую генетическую память и не соответствуют актуальному эмипирическому опыту, или даже прямо противоречат ему.

«Вторым пластом» - по значимости и времени включения его элементов в содержание «концепта» — будет, очевидно, идеологическая составляющая, связанная с основополагающими принципами того или иного религиозного учения, т.е. правила уже выработанной и реализуемой в тех или иных формах системы бытия. Если принципиальное соотношение в модели «жизнь - смерть» можно рассматривать на архетипическом уровне как «есть - нет», «появился -исчез», «существовал - перестал существовать», «начало — конец», т.е. А - Б / Аг - В1, то также можно утверждать, что историческое существование людей в сфере действия конкретного религиозного учения вносило определенные коррективы в содержание этого «концепта» именно в силу особенностей того или иного учения. Например, в православии самоубийство рассматривалось как грех, а в буддизме - как высшее проявление честности и твердости духа. По-разному расценивались и ситуации рождения и смерти: в одних религиях только благой жизненный путь открывал после смерти иную жизнь, срок перехода в которую определял Бог, в других - не отрицался самостоятельный уход из этой жизни в иную и вся жизнь рассматривалась как временное существование человека перед жизнью иной.

Кроме религиозных принципов, в ходе развития определённого «концепта» в нем находили свое место и закреплялись новые принципы, связанные с реальными историческими условиями существования людей, их социальной организацией, которые детерминировались конкретным историческим этапом

развития социума. Так, при единстве религии можно все же увидеть принципиальное различие, например, в восприятии рождения ребенка или его смерти в разных социальных слоях общества; в факте рождения девочки или мальчика; в разных религиях принципиально по-разному - в силу не столько религиозных правил, сколько реалий среды проживания и на фоне этих религиозных правил — осуществлялось погребение и т.п. Все это вносило в изначальный «концепт жизни - смерти» принципиальные множественные различия для разных народов, создавая модели Ai - Bi / Ait" - Bi+n.

При этом предыдущий уровень - «первый пласт» - объективно переходил в латентное состояние, становился скрытым, как бы «утерянным» в сфере нового реального существования и человеческого общения, не теряя, однако, при этом своей базовой сущности.

Постепенно исторически складывается - на основе первых двух пластов -некоторая система «неустойчивого равновесия» содержания того или иного «концепта» как его семиотическая структура. Неустойчивая - как постоянно подвергающаяся влиянию практически всех параметров уровня последующего. Равновесная — как являющаяся стабилизирующим фактором организации жизни и способов общения, определенной ритуализации, присущей проявлению каждой семиотической структуры.

Поскольку семиотическая структура и складывалась, и закреплялась, и транслировалась не сама по себе, а в ходе реальной практической деятельности людей, можно отметить, что с точки зрения деятельности как формы и средства существования человека (и его становления как личности) совершенно логичным и непротиворечивым является факт его экзистенции не собственно в том реальном мире, который явлен, а в том «вторичном» мире, который организован в качестве результата его (многих «их») деятельности, построен как система некоторых символов. Наиболее существенным является то, что: 1) человеческая социальная деятельность рассматривается как исходная универсальная целостность значительно более широкая, чем сами "люди"; 2) тайна знака (и речи-языка) как элемента и организованности дея-

телыгости состоит как раз в том, что все формы существования знака являются подлинными и одинаково реальными, а сам знак (или речь-язык) существует как системное единство всех этих форм; 3) смыслы и значения — разные компоненты знака, придающие ему вместе с тем разные способы и формы существования, соответственно — в синтагматике и в парадигматике, социальных ситуациях и в культуре, в реализациях и в нормах, а связь между ними может трактоваться как совершенно особое отношение конструктивного замещения. С точки зрения общения (как деятельности) можно сказать, что его составляющими всегда являются не непосредственными отсылками к реальности (А - А1; В - В1) и даже не к тем смыслам, которые организуются в процессе деятельности как освоения модели действительности, а к собственно к той уже смоделированной семиотической системе, в которой эти значения закрепились - т.е. собственно процесс коммуникации начинается как факт сиюминутного общения - на основе уже установленных элементов модели А1+М+3 - Вип+г+з . При этом, очевидно, любые изменения параметров «Аьп+2+з» будут отражаться в конечной составляющей этого общения — его вербальном (и невербальном) компоненте. Как и во всякой равновесной системе, изменение одного из параметров - собственно, например, вербального кода, приводит к определенным изменениям и в других элементах модели: новая, заимствованная из другой семантической/семиотической системы языковая единица — с иным смыслом или иным значением — первоначально и «ощущается» как чужая, «инородная», однако затем она постепенно находит свое место в новой семантической/семиотической системе и определяется в своем взаимоотношении с другими составляющими новой для нее модели.

В главе пятой — «Концепт» в сферах и пространствах структуры коммуникации» — проанализировано понятие «концептосферы» и рассмотрена структура сфер, организующих речевое общение.

I. Есть некоторая совокупность языковых единиц, которая позволяет некоторой совокупности человеческих единиц осуществлять с помощью этих языковых единиц общение. Эта совокупность устойчива в своем ядре и

24

вариативна в своей периферии, незамкнута, структурно организована и в каждый конкретный момент самодостаточна — она может рассматриваться как феномен языка определенного этноса.

2. Каждая языковая единица в процессе своего существования в речевом общении «обрастает» определенной совокупностью ассоциативных связей с другими единицами - т.е. с одними единицами она может создавать такие связи (количество которых устанавливается в ходе ее реализации в различных сферах общения), с другими - не может (в каждый конкретный момент; диахронически состав этих возможных связей может быть различен). Таким образом, эта языковая единица образует вокруг себя некоторую семантическую сферу, элементы которой находятся или ближе, или дальше от нес - той конкретной языковой единицы, семантика которой рассматривается, но сфера эта замкнута, так как эта ассоциативная связь или наличествует, или отсутствует. Эти связи и способствуют организации реального речевого общения представителей определенного этноса — носителей данной языка.

3. Совокупность семантических сфер, реализуемых в ассоциативно-вербальной сети организации речевого общения носителей данного языка, образует семантическое пространство. Поскольку отдельные элементы в системе ассоциативных связен могут принадлежать нескольким семантическим сферам, это пространство и дискретно, и нерасторжимо — оно есть совокупность значений и смыслов, которыми оперирует определенный этнос в процессе своего речевого общения на определенном языке.

4. Каждая языковая единица, будучи знаком, фиксирует и именует определенную связь между явлением действительности, значением и смыслом этого явления. Если признать, что смысл есть «общая соотнесенность и связь всех относящихся к ситуации явлений» (Г.П. Щедровиц-кий), то и знак должен содержать - пусть виртуально, т.е. на уровне совокупности всех возможных ситуаций речевого общения, — всю эту совокупность смыслов, проявляющихся с учетом реального процесса общения. В этих условиях знак может быть соотнесен, с одной стороны, с

конкретной семиотической сферой, которая, так же, как и семантическая сфера, имеет ядерные знаковые характеристики (параметры) и характеристики периферийные, соотносимые с менее частотными ситуациями коммуникации. При этом собственно знак является и устойчивой, и мобильной структурой, обеспечивающей и единообразное понимание его в определенной языковой среде, и возможность использования его как метафоры в иных условиях речевого общения.

5, Совокупность семиотических сфер образует семиотическое пространство, в котором они, с одной стороны, располагаются в определенном взаимном соответствии, связанным с некоторыми параметрами их взаимного уподобления на уровне ядерных элементов семиосфер (схожие семиосферы, имеющие некоторый набор одинаковых элементов, будут находиться ближе друг к другу, что и способствует их более быстрой воспроизводимости в процессе общения по аналогии, по сходству), С другой стороны, их периферийные элементы могут входить и в другие семиосферы (в любом качестве, в том числе и ядерных элементов), что позволяет им всем контактировать на ассоциативном уровне в процессе построения речевого общения в зависимости от реальной ситуации этого общения.

6, Совокупность семантических сфер и семиосфер, расположенных во взаимосвязанном пространстве, создает условия для возникновения сфер более высокого порядка — концептосфер, которые, с одной стороны, через семантические сферы связаны с языком, с возможностью именования их или их частей, а с другой — через посредство семиосфер - связаны с достаточно устойчивыми моделями восприятия и постижения мира. Концептосфера построена по тому же принципу, что и две предыдущие: в ней также есть ядро и периферия, она также и дискретна, и нерасторжима. Она также связана своими отдельными элементами с множеством других концептосфер и также «цельна» в совокупности своих базовых элементов семантических сфер и семиосфер.

Совокупность всех отдельных и «в меру» самостоятельных концептосфер образует концептуальное пространство. В связи с тем, что единицы ка-

ждого из двух других пространств объективно и планетарно (общечеловечески) и национально детерминированы (и элементы семантики, и элементы семиотики), то, естественно, такие же общечеловеческие и национально-специфические элементы входят и в концептуальное пространство «пребывания» любого этноса.

Данная совокупность сфер соотносима с предложенной выше моделью структуры и организации содержания «концепта», так сказать, в «обращенном виде»:

1. Аг+п+г+з + В1Л2+3 — «именованное» и «вторично именованное»: то, что конвенционально номинирует систему описания данной части отражения мироустройства и конвенционально обеспечивает вербальное человеческое общение в данной части отражения мироустройства - семантические сферы и семантическое пространство.

2. (А1Л2+3 + А:+п+г) + (В1+п+г+з + Вь^г) — «означенное» и «вторично означенное»: то, что фиксируется спецификой семиотических моделей хранения и трансляции данной части отражения мироустройства и спецификой реализации семиотических моделей человеческого бытия в данной части отражения мироустройства — семиосферы и семиотическое пространство.

3. (Аь"+2*з + Анп+2 + Аи-") + (В1Л2+3 + Вь"+2 + Вип) - «детерминированное» и «вторично детерминированное»: то, что определяется реальностью отражения определенной части мироустройства и специфическими правилами человеческого бытия в данной части отражения мироустройства — концептосфсры и концептуальное пространство.

Исходя из приведенного выше построения, предлагаются следующие определения перечисленных пространств:

Семантическое пространство - совокупность единиц, именующих элементы картины мира, сложившейся у данного этноса в ходе его бытия и определяющей национально-культурную специфику построения и реализации ассоциативно-вербальной сети ее языковых личностей.

Семиотическое пространство - совокупность бытии но сложившихся моделей понимания, оценки и организации хаоса человеческого бытия, исторически вселенски, этнически и социально закрепленных в семиотических системах, регулирующих человеческое существование и специфически означаемых в разных языках.

Концептуальное пространство - совокупность исторически сложившихся базовых структурных элементов организации человеческого бытия, закрепленных в наборе семиотических сфер, именованных в наборе семантических сфер и обеспечивающих существование человека в реальном пространстве.

Взаимодействие национальных семантических, семиотических и концептуальных пространств образуют национальную языковую картину мира. Совокупность входящих в них элементов всеобщего характера (как человеческого бытия вообще) образует планетарную составляющую любой национальной картины мира. Совокупность присвоенных каждым отдельным человеком элементов этих пространств образует личностную составляющую той национальной картины мира, в которой осуществляет свою деятельность данный индивид.

Глава шестая — «Имя концепта. Формы представления концепта». Исходя из того, что единственным реальным предъявлением «концепта» (или некоторых его составляющих элементов) может служить язык, некоторая совокупность соотносимых значений языковых единиц с элементами картины мира, которую мы интуитивно-условно обобщаем в «концепт», логично предположить, что именно анализ совокупности этих языковых единиц и предъявит нам набор тех значений, которые сопряжены с данным концептом. Анализ был проведён на материале «Русского ассоциативного тезауруса», в котором отражена ассоциативно-вербальная сеть носителя русского языка (естественно, определенного периода - периода проведения эксперимента), т.е. как раз набор тех значений, которые носители этого языка и сопрягают как с действительностью, так и с тем виртуальным объектом, который, базируясь на его отражении в языковых единицах, организует языковую картину мира. В качестве примера была

избрана заголовочная единица «дом», поскольку она представлена не только в тезаурусе, но рассматривается как «концепт» еще в целом ряде работ.

Анализ словарных статей позволяет сказать, что в их основе, во-первых, лежит безусловная реальность ассоциаций: в принципе, каждый носитель языка может определить некую логику возникновения данных ассоциативных пар и, во-вторых, ее хаотичность — и принципиальную, и индивидуальную для каждого носителя языка. Есть уровень некоторой достаточно общей ассоциации, есть абсолютно индивидуальные варианты. Но и они - по условиям выбора вариантов - являются первыми реакциями реципиента, т.е. являются для него наиболее существенными и значимыми (в силу некоторых обстоятельств его существования и характера речевого общения). Это значит, что, будучи элементами некоторого неупорядоченного хаоса для одного, для другого они — важная часть системы, его «языковой картины мира». И так - по отношению к любому слову, что всегда четко можно увидеть в ассоциативном словаре - в каждой словарной статье присутствует весьма значительная часть индивидуальных реакций, которые для кого-то выступают как первые, наиболее значимые. Анализ же частотности тех или иных ассоциаций на примере слова «дом» (и проверка результатов этого анализа на материале других единиц, также традиционно относимых к «концептам») позволяет сделать еще один важный вывод. Нам представляется, что принципиальным для понимания специфики именования того феномена, который мы называем «концепт», является тот факт, что само имя «концепта» функционирует в ассоциативно-вербальной сети как стимул к реакции значительно слабее, чем как реакция к иному стимулу. Это имя обладает не центростремительной силой («притягивания к себе»), а центробежной («разбегания от самого себя»). Этим «разбеганием» имя концепта как бы соединяет воедино другие семантические пространства, относя их (при всей их самостоятельности и разрозненности) к некоторому общему концептуальному пространству. Можно предположить, что имя «концепта» - дом обладает центростремительной силой в ассоциативно-вербальной сети, тогда как «концепт 'дома'» обладает центробежной силой по отношению к семиотическому и семантическому про-

странствам. Исходя из понимания языковых единиц, которые могут рассматриваться как имена «концепта», и их роли в ассоциативно-вербальной сети как структурно-содержательной модели общения определенной лингвокультурной общности, можно констатировать, что те конструкты, которые мы именуем «концептами», реально в языке (общении на этом языке) служат «скрепляющим» элементом, который обеспечивает устойчивость соотношения и взаимосвязи семантического и семиотического полей: на основании именно организованного в национальной (языковой) картине мира концептуального поля участники общения - в данных условиях и на данном языке — «единообразно» выделяют и реализуют те значения языковых единиц, которые релевантны в традиционной для их модели общения.

Концепт есть некоторая референция, определяющая взаимосвязь, отношения между действительностью ситуации общения и теми семиотическими и семантическими полями, которые на данном языке в данной культуре устойчиво с этой ситуацией соотносятся. Референция определяется в лингвистике как отнесенность актуализированных (включенных в речь) имен, именных выражений (именных групп) или их эквивалентов к объектам действительности. В философии и социологии используется понятие «референтная группа», которое возникло для описания и объяснения того факта, что в своем поведении человек ориентируется на некоторую эталонную группу, которая может выступать как стандарт для самооценки (компаративные референтные группы) и источник его установок, норм и ценностей (нормативные референтные группы). Все это вполне сопоставимо с предлагаемым пониманием существа концепта.

Реальная реализация концепта - это некоторая преференция, некоторый выбор, некоторое предпочтение тех или иных правил, способов и средств организации данного конкретного общения: не случайно в различных коммуникативных пространствах об одном и том же можно сказать одной и той же конструкцией, а в одном коммуникативном пространстве об одном и том же можно сказать по-разному, с учетом личностных характеристик общающихся.

Очевидно, все, что относится к концепту, обладает двумя взаимосвязанными характеристиками: это и некоторое множество существующих понятий и их вербальных именований, исторически сложившихся в общении на данном языке в данных условиях действительности - с одной стороны, и, с другой - правил личностного включения индивцда в процесс социально, исторически и корпоративно установленных на данный момент правил этого общения, закрепленных в концептах. Во-первых, индивид попадает в уже имеющийся набор правил, которые для него на определенном уровне их постижения неясны, неопределенны и непостижимы - но они уже существуют. Во-вторых, в процессе социализации, он их «систсматизиру-ет», приводит в некоторый порядок, начинает осознавать и «следовать» им. Это следование приводит к тому, что он начинает четко представлять себе, в какой ситуации, в каком коммуникативном пространстве те или иные вербальные средства «подходят» для достижения целей своего общения. То есть уровень его референции, которой он овладел, позволяет находить средства для реализации - личностно и ситуативно - его преференций, И так происходит в каждый момент общения.

Очевидно, что специфика формы выражения концепта не может не соответствовать и его сущности: концепт - это то, на базе чего происходит, с одной стороны, построение - в данных условиях на данном языке - всей системы коммуникации, а с другой — то, что объединяет разрозненные элементы семиотических и семантических структур (самих по себе - сложных замкнуто-открытых сфер) в процессе коммуникации, организует, «строит» в некоторую упорядоченную (для данной действительности и средствами данного языка!) логическую определенность.

В других терминах речь идет о том, что «владея хаосом» организации общения, индивид в каждый конкретный его момент строит космос общения.

Нам кажется принципиально важным учет в любом лингвистическом исследовании тех элементов общей логики построения человеческого мышления и человеческого познания, принципы которой разработаны специалистами других фундаментальных наук. И понятие «вероятности» в полной мере соотносимо с объектом данного исследования. Концепт действительно есть именно «тенденция к сущсст-

вованию», что вовсе не делает его абсолютно виртуальным, или абсолютно непознаваемым, или абсолютно не именуемым — ведь вероятность не уничтожает логики реального общения. Концепт - это, действительно, не вероятность вещей, а вероятность взаимосвязей. Последнее позволяет удерживать «разбегание» семантических и семиотических пространств до полного хаоса: наоборот, именно концепт позволяет удерживать их и взаимосвязывать, создавая при этом каждый раз заново из хаоса понятий, значений, смыслов и символов космос реального понимания.

Может ли концепт быть именован конкретной языковой единицей? И да, и нет. В каких-то ситуациях общения (как деятельности) он может во всей своей пол-ноге быть сопряженным с отдельным словом - «счастье», «смерть». Иногда некоторые параметры общего содержания концепта лучше всего могут быть выражены (здесь и сейчас! — вспомним единичные ассоциации, которые у кого-то - первые) некоторой совокупностью единиц. Именно в этом и проявляется прежде всего потребность в прецедентных высказываниях данной культуры, позволяющих и культурно детерминировать участников общения, и опираться на некоторое присущее данной культуре единство в понимании как этой совокупности единиц, так и концепта в целом - «счастливые часов не наблюдают», «на миру и смерть красна». Концепт может быть невербально означен - «белый цвет» платья невесты у русских и белый цвет платья вдовы на Востоке.

Но, с другой стороны, концепт не есть «слово» - концепт есть совокупность разноуровневых элементов, объединенных для обозначения определенного фрагмента картины мира, детерминированного целым рядом параметров, о которых говорилось выше, и именованных данным языком. Поэтому нам представляется более точным говорить, например, не о концепте «счастье» или концепте «смерть», а о «концепте счастья» и «концепте смерти», устойчиво реализуемых в общении представителей тех или иных культур (что, естественно, не отрицает наличия в них общечеловеческих составляющих).

На основании логики этих рассуждений в работе предлагается следующее определение концепта: концеггг - сложившаяся совокупность правил и оценок организации элементов хаоса картины бытия, детерминированная особенностями дея-

тельности представителен данного л ин гвокультур н ого сообщества, закрепленная в их национальной картине мира и транслируемая средствами языка в их общении.

В заключении диссертации обобщаются основные результаты исследования, намечаются перспективы дальнейшей разработки выдвинутых научных положений.

При понимании структуры речевого общения, которое предложено в данном исследовании, представляется перспективным рассмотрение с феноменологической точки зрения (Э.Гуссерль) каждой из ее составляющих. Например, дискурс, с одной стороны, задан (в каждом конкретном моменте общения) чем-то базовым-интровертивным, но, с другой, его экспликация это базовое-интровертивное проявляет далеко не в полной мере, а лишь подразумевает факт его наличия. С этих позиций отчетливо прослеживается феноменологический характер дискурса: 1) во-первых, дискурс сеть определенная смысловая структура, описание которой может осуществляться в процессе "вынесения за скобки" как факта существования или бытия предмета, так и психологической деятельности направленного на него сознания (это — суть лингвистического описание всего речевого общения); 2) дискурс можно рассматривать феноменологически с точки зрения его интенцио-нальной природы. Интенциональность дискурса проявляется в направленности актов сознания на предмет. Интенциональный акт, направленный на предмет, должен быть наполнен бытием этого предмета (это - суть когнитивного описание речевого общения); 3) дискурс безусловно связан с внутренним временем-сознанием как предпосылкой понимания сознания как потока определенных отношений к фигуре действительности и тексту. Исходным моментом в этом потоке является точка "теперь" настоящего времени, вокруг которой — в горизонте сознания — собраны только-что-бывшее и возможное будущее. Сознание в точке "теперь" постоянно соотнесено со своим временным горизонтом. Эта соотнесенность позволяет воспринимать, вспоминать и представлять в дискурсе только возможное; 4) именно дискурс, как внешнее проявление внутреннего Я, опредмечивает то, с чем имеет дело - действительность и текст. Однако опредмечивание никогда не совершает-

ся абсолютно и раз и навсегда, т.к. оно совершается в сознании-горизонте и открывает все новые способы данности предметов в нем, что в сфере речевого общения создает возможности множественного опредмечивания различными дискурсами одной и той же действительности и на базе одного и того же текста; 5) дискурс есть реальное воплощение мира через языковую картину мира, которая находится между субъектами этого мира, выступая средой их жизненного опыта и придавая этому жизненному опыту определенные формы. Интерсубъективность языковой картины мира есть условие возможности мира, как и условие объективности всякого знания, которое в "жизненном мире" из моего, субъективного, превращается в принадлежащее всем - объективное в процессе речевого общения через посредство дискурсивной практики.

С позиций феноменологии, на наш взгляд, может быть разработана и типология дискурса с точки зрения опредмечивания им некоторого элемента действительности, или типология его интенциональных параметров. Аналогично могут быть рассмотрены — как элементы структуры и содержания коммуникации - и действительность, и текст, и концепт.

Выводы проведенного исследования, таким образом, могут стимулировать, на наш взгляд, дальнейшие изыскания в области когнитивной лингвистики.

Основные положения исследования изложены в следующих публикациях:

Монографические издания

1. Русское коммуникативное поведение. - М., Гос. ин-т рус.яз. им. A.C. Пушкина, 2002. - 277 с. (в соавт. с И.А.Стерниным)

2. Действительность. Текст. Дискурс. РКИ. - М., Гос. ин-т рус. яз. им. А.С.Пушкина, 2003. - 266 с.

3. В поисках концепта. — М.: Икар, 2004 - 204 с.

4. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. Изд.4. — М.: КомКнига, 2005. - 224 с.

5. Русские; коммуникативное поведение. Изд. 2-е, испр. и перераб. - М.; Флинта: Наука, 2006 - 328 с. (в соавт. С И.А.Стерниным)

Учебные издания

6. Национальная социокультурная специфика речевого общения. Методическая разработка для студентов-филологов. - М., Гос. ин-т рус.яз. им. A.C. Пушкина, 1999. - 25 с.

7. Действительность, Текст. Дискурс. - М., Флинта: Наука. 2004. - 224 с.

Главы в коллективных монографиях, статьи и тезисы

8. Еще раз о концепте: лингвокультурологические рассуждения // Известия Уральского государственного университета. 2005. 35. Серия «Гуманитарные науки». Вып.9, - С. 216-223.

9. В поисках имени «концепта» // Русский язык за рубежом, № 3-4, 2005.-С.60-70.

10. Действительность, текст, дискурс и коммуникативная компетенция иностранцев, изучающих русский язык // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Русский язык нефилологам. Теория и практика». 2004, N 5. - С. 89-98.

11. Национально-культурная специфика речевого общения и сё роль в диалоге культур //Русский язык и литература в Азербайджане, 1998, № 2, - С. 6-12 (в соавт. с В.Г. Костомаровым).

12. Особенности реализации национально-культурных стереотипов речевого общения в диалоге культур //Русский язык в контексте современной культуры. Тезисы докладов международной конференции. Екатеринбург 29-31 октября 1998 г. - Екатеринбург, 1998. - С.115-117.

13. Понимание языковой и речевой личности// Теория и практика преподавания русского языка иностранным учащимся в вузе: Тезисы докладов на межвузовском научно-практическом семинаре (Москва, МГИМО, 14 мая 1998 г.). - М., МГИМО. 1998. - С.53-54.

14. Коммуникативное пространство речевой личности//Виноградовские чтения: Когнитивные и культурологические подходы к языковой семантике.

Тезисы докладов научной конференции (5 февраля 1999 года), - М. Изд-во МГУ, 1999. -С.40-41.

15. Национально-культурные стереотипы речевого общения в диалоге культур // Русский язык в контексте культуры. Коллективная монография. /Под ред. Н.А. Купиной. - Екатеринбург. Изд-во Урал, ун-та, 1999. - С.21-30.

16. Коммуникативное пространство языковой личности в национально-культурном аспекте // Язык, сознание, коммуникация. Вып.8, М., МАКС Пресс, 1999.-С. 52-61.

17. Коммуникативное пространство языковой личности и национальные социокультурные стереотипы речевого общения // Национально-культурный компонент в тексте и языке: Материалы П Международной научной конференции, 7-9 апреля 1999 г., г.Минск. В трех частях. Часть 1, Минск, 1999 -С.13-16.

18. Коммуникативное пространство языковой личности и перспективы изучения его национально-культурной специфики// Лингвистические и методические проблемы преподавания русского языка как иностранного в современных условиях. Материалы Всероссийской научно-методической конференции (Пенза, 17-19 мая 1999 г.). - Пенза, 1999. - С.3-4.

19. Социокультурные стереотипы речевого общения и их реализация вне языковой среды: теоретические и методические аспекты // Республиканская научно-практическая конференция "XXI век: взаимодействие языков и культур (бесконфликтное сосуществования)". (Материалы конференции) - Сыктывкар, 1999.-С.19-27.

20. Коммуникативное пространство языковой личности в национально-культурном аспекте //Материалы IX Конгресса МАПРЯЛ. Братислава, 1999 г. Доклады и сообщения российских ученых. - М., 1999 - с.450-464; тезисы — IX М еждународны й конгресс МАПРЯЛ. Русский язык, литература и культура на рубеже веков. Т.2. Тезисы докладов и сообщений. - Братислава, 1999. - С.169-170.

21. Культуроведение и обучение межкультурному общению // Новое в теории и практике описания и преподавания русского языка. (Материалы науч-

нометодическои конференции, проходившей 27-28 мая 1998 г. в Варшаве, Вып. V.) - Варшава, 1998. - С145-151.

22. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения в межкультурной коммуникации //Язык в мультикультурном мире. Тезисы и материалы международной конференции. Самара, 1999 - С.118-120.

23. -Язык и «язык культуры» в межкультурном общении //Россия - Восток -Запад. М,, Наследие, 1998. - С.349-356 (в соавт. с В.Г.Костомаровым).

24. В пространстве речевого общения: технология описания и обучения // Культурно-речевая ситуация в современной России: вопросы теории и образовательных технологий. Коллективная монография. / Отв.ред. H.A. Купина -Екатеринбург. Изд-во Урал, ун-та, 2000 - С.147-148.

25. Социокультурные стереотипы речевого общения и их реализация вне языковой среды //Язык диаспоры: проблемы и перспективы. Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика, Новая серия. Ш. Тарту, 2000. - С.108-119.

26. Традиционное, новое и заимствованное в современном русском речевом общении и преподавании русского языка как иностранного // VI Международный симпозиум «Проекты по сопоставительному изучению русского и других языков»: Тезисы докладов, (Белград, 1-4 июня 2004 г.) - Белград, 2004. -С.68-70.

27. Иноязычные социокультурные феномены: почему, чему и как они мешают в инокультурном образовании? // Inonarodne sociokulturne fenomeny а cudzojazycne vzdelavanie. Zbornik anotacii vedeckych prac z mcdzinarodnej konferencie. - Nitra, 2004. - S.19-29.

28. Традиционное, новое и заимствованное в современном русским речевом общении и преподавании русского языка как иностранного // Гуманитарные исследования. Журнал фундаментальных и прикладных исследования. 2004. N 3 (И). Спецвыпуск. «Современная филология в международном пространстве языка и культуры». Труды и материалы Международной научной конференции. - Астрахань, 2004. - С.54-57.

29. Коммуникативные пространства современного русского речевого общения и преподавание русского языка как иностранного //Международное образование: итоги и перспективы. Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 50-летнему юбилею Центра международного образования МГУ им. М.ВЛомоносова (22-24 декабря 2004 года). В трех томах. Том 3 - М. Изд-во МГУ, 2004. - С.46-49.

30. Культуроведческие основы преподавания русского языка как иностранного //Методическое пособие к дистанционному курсу повышения квалификации преподавателей русского языка как иностранного: В 2-х частях: Часть I: Методика преподавания русского языка как иностранного. — М.:МАКС Пресс, 2002.-С.70-101.

31. Традиционное, новое и заимствованное в современном русском речевом общении и преподавание русского языка как иностранного Л VI Международный симпозиум «Проекты по сопоставительному изучению русского и других языков»: Тезисы докладов (Белград, 1-4 июня 2004 г.). - Белград, 2004.-С. 68-73.

32. Концепты в диалоге культур. - «Проблемы преподавания русского языка в Российской Федерации и зарубежных странах. Материалы международной конференции (26-28 октября 2005 года). В двух томах. Том 2, - М,: Ред,-изд. совет ЦМО МГУ, 2005. - С. 221-223.

33. Рассуждения о сферах общения и общении сфер... //Русский язык в филологическом вузе. Актуальные проблемы изучения и преподавания: Сборник научных трудов / М.: Гос.ИРЯ им,А.С.Пушкина; Филоматис, 2006. - С. 211-222.

ЗАО «Издательство ИКАР» Москва,ул. Академика Волгина, б. тел. 936-83-28, тел./факс 330-89-77

Формат 60x84/16. Гарнитура «0Шс1па$ап$С». Бумага офсетная. Печать офсетная. Заказ № 23. 18,7 усл. леч. л. Тираж 500 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Прохоров, Юрий Евгеньевич

Введение 4 Часть I. Действительность, текст и дискурс как элементы структуры и содержания коммуникации.

Глава I. Современное состояние изучения проблемы текста и дискурса.

§ 1. Текст и дискурс в современной когнитивной

Ч лингвистике.

§ 2. Действительность, текст и дискурс как элементы структуры коммуникации.

Глава II. Взаимосвязь действительности, текста и дискурса в структуре коммуникации.

§ 1. Текст vs дискурс. Дискурс vi' текст. Текст и дискурс vi' действительность. Et cetera.

§ 2. Специфика реализации действительности, текста и дискурса в коммуникации.

§ 3. «Внутреннее» и «внешнее» состояние коммуникации. v

Глава III: Коммуникативное пространство речевой личности.

§ 1. Структура языковой личности.

§2. Вербалъно-семантический уровень личности.

§3. Когнитивный уровень языковой/речевой личности,

§4. Прагматический уровень языковой/речевой личности.

Глава IV. Пространственные характеристики коммуникации

§ 1. Реализация языковой личности в коммуникативных 97 Ч пространствах.

§2. Типология коммуникативных пространств.

Глава V. Скрепы коммуникации

§ 1. Скрепы экстравертивной фигуры коммуникации дискурса: прецедентные феномены.

§ 2. Скрепы интровертивной фигуры коммуникации текста: стереотипы. 140 ^

§ 3. Скрепы фигуры коммуникации - действительности: ландшафты реальности и паралингвистические модели.

§.4. Феноменология структуры коммуникации.

Выводы по I части:

Часть II. Концепт в содержании и структуре общения

Введение

Ч Глава I. «Концепт» как предмет рассмотрения.

§ 1. Понимание термина «концепт» в современных научных исследованиях.

§ 2. Современная типология «концепта»

§ 3. Концепт как «явление».

Глава II. Миф. Символ. Концепт.

§ 1. Теория «концепта» в философских исследованиях

§ 2. «Концепт» как миф и символ.

Глава III. Концепт vs Концептуализм. v

§ 1. Понимание концептуализма в постмодернизме.

§ 2. Симулякр v,s' интертекст vs концепт vs дискурс.

Глава IV. Концепт как модель.

§ 1. Знаковая сущность языка и знаковая интерпретация речевого общения.

§ 2. Концепт как модель.

§ 3. Содержание концепта как модели.

Глава V: «Концепт» в сферах и пространствах структуры коммуникации.

4 §1. К пониманию термина «концептосфера».

§ 2. Структура сфер речевого общения.

§ 3. Пространственные параметры речевого общения и языковая картина мира.

Глава VI. Имя концепта. Формы представления концепта.

§ 1. Принципы выбора именования концепта.

§ 2. Концепт в ассоциативно-вербальной сети речевой личности.

§ 3 .В поисках имени концепта.

§ 4. Хаосокосмология общения.

Выводы по II части

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Прохоров, Юрий Евгеньевич

В последние десятилетия современная когнитивная наука и ее составляющая - когнитивная лингвистика - выступают как активно развивающиеся области познания мира и «человека говорящего». Антропологи-зация научной парадигмы привела к необходимости все более внимательного отношения к структуре коммуникации, реализуемой прежде всего в вербальном общении носителей того или иного языка в пространстве той или иной культуры. С одной стороны, это стимулировало развитие таких дисциплин, как этнопсихолингвистика, социолингвистика и лингвокульту-рология. С другой, - потребовало нового обращения к тем лингвофило-софским проблемам, изучение которых восходит к античности. Одним из наиболее ярких проявлений интереса к теоретическим вопросам общения можно считать большое количество появившихся в последние несколько десятилетий отечественных исследований, связанных с такими понятиями, как текст, дискурс, концепт (А.П. Бабушкин, С.Г.Воркачев, В.З.Демьянков, В.И.Карасик, В.В.Красных, Е.С.Кубрякова, Д.С.Лихачев, А.В.Олянич, З.Д. Попова, П.Серио, Г.Г.Слышкин, Ю.С.Степанов, И.А.Стернин; Schiffrin D., Stubbs М., van Dijk Т.А., Couithard M., Hoey M., Burton D., Leech G.N. и др.). В то же время любой всплеск массового исследовательского интереса приводит и к размыванию четкости использования тех или иных терминов, что, в свою очередь, требует нового обращения к их рассмотрению.

Говоря о новой парадигме лингвистического знания, - парадигме когнитивно-дискурсивной, Е.С.Кубрякова справедливо отмечает: «.согласно теоретическим представлениям об этой новой парадигме, по сути своей парадигме функциональной, при описании каждого языкового явления равно учитываются те две функции, которые они неизбежно выполняют - когнитивная (по их участию в процессе познания) и коммуникативная (по их участию в актах речевого общения). Соответственно, каждое языковое явление может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если оно рассмотрено на перекрестке когниции и комммуникации».

Именно таким подходом и определяется актуальность данного исследования:

1) во-первых, необходимо описание структуры коммуникации, которое может быть осуществлено только с учетом ее роли в процессе познания бытия;

2) во-вторых, необходимо построение модели коммуникации как феномена существования человеческой личности (шире - определенного лингвокультурного сообщества) в данных условиях бытия, которое может быть осуществлено только на основе описания именно вербальной составляющей речевого общения.

Целью работы является установление структурно-содержательных параметров общей модели русского речевого общения, выявление ее базовых единиц и описание этих единиц на основе единых типологических принципов.

В основу выполненного исследования положена гипотеза о том, что структура речевого общения по своей организации должна коррелировать с моделью познания действительности и с правилами вербально-семантической организации языка, обеспечивающего как синхронное бытие человека в окружающем его мире и его практическую деятельность, так и хранение и трансляцию накопленного опыта, отраженного в языковой картине мира той или иной лингвокультурной общности.

Для достижения цели исследования необходимо решение следующих исследовательских задач:

1) описание современного состояния исследования вопроса;

2) определение основных параметров построения модели речевого общения на материале русских текстов;

3) выделение основных структурных единиц модели и выработка соответствующих их определений;

4) на базе языкового материала - примерах русского речевого общения, зафиксированного в текстах разных жанров - подтверждение корректности построенной модели.

С целью решения поставленных задач были использованы определённые исследовательские методы: общая методология исследования основана на философских положениях о всеобщности связи и взаимообусловленности развития реального мира, способов его постижения и языковых средств его номинации; аналитический метод позволил построить непротиворечивую модель структуры и содержания речевого общения, обеспечивающего деятельность человека в системе его бытия; системно-сопоставительный метод позволяет соотнести структурные элементы модели речевого общения и элементы языковой системы представителей русской лингвокультурной общности.

Материалом исследования служат образцы русского речевого общения и собственно языковой материал, зафиксированный в литературных произведениях разных жанров и отражающий особенности русской языковой картины мира.

Объектом исследования является речевое общение представителей определенной лингвокультурной общности, рассматриваемое как неотъемлемая часть их бытия. Речевое общение понимается как деятельность, по своим когнитивным параметрам соотносимая с любыми формами процесса познания.

Предметом исследования является структура русского речевого общения, устойчивость которой обеспечивает, во-первых, стабильность процесса взаимного понимания представителей определенной лингвокультурной общности, а, во-вторых, достижения ими прагматических целей общения.

Научная новизна предлагаемого в диссертационном исследовании решения заключается в описании на материале русского языка и русского речевого общения структуры коммуникации, выявлении ее элементов и их взаимосвязи, установлении роли действительности, текста и дискурса в содержании речевого общения. Предложено понимание концептов как базовых элементов национальной языковой картины мира и описана их структура. На языковом материале выявлены способы именований концептов и роль концептуальных пространств в организации речевого общения определенной лингвокультурной общности. Предложены основные принципы описания хаосокосмология коммуникации, которая может рассматриваться как направление в изучении организации коммуникации и ее концептуального наполнения, реализуемого через пространственные характеристики фигур коммуникации.

Теоретическая значимость исследования определяется возможностью использования его результатов в трудах по когнитивной лингвистике, разрабатывающих проблемы национально-культурной специфики речевого общения; представленная в диссертации теория хаосокосмологии общения может составить основу самостоятельного направления когнитивной отрасли лингвистической науки.

Практическое значение работы: материалы диссертации внедрены в практику преподавания учебных курсов лингвокультурологии, межкультурной коммуникации и культуры речи в Государственном институте русского языка им. A.C. Пушкина и в Уральском государственном университете им. A.M. Горького.

Апробация. Основные положения и выводы исследования были изложены в течение 2000-2005 гг. на российских и зарубежных конференциях: IX Международная конференция «Европейская русистика и современность»: «Стереотипность как концептосфера в русском языкознании, литературоведении, культурологии и лингводидактике». Познань, 11-13 сентября 2001 г.; Всероссийская конференция «Русский язык на рубеже тысячелетий». СПб, 25 - 27 октября 2000 г.; Всероссийская научно-практическая конференция «Межкультурная коммуникация: к проблеме формирования толерантной языковой личности в системе вузовского и школьного лингвистического образования», Уфа, 1-3 ноября 2001 г.; «Русский язык в кругу мировых языков». Москва, 14-16 ноября 2001 г.; X Конгресс Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы «Русское слово в мировой культуре». СПб, 30 июня - 5 июля 2003 г.; «Русский язык в Эстонии: реальность и перспективы». Таллин, 9 -10 декабря 2003 г.; Международный конгресс «Русский язык в сообществе народов СНГ». Бишкек, 4-6 марта 2004 г.; II Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность». Москва, 18-21 марта 2004 г.; VI Международный симпозиум «Проекты по сопоставительному изучению русского и других языков». Белград. 1 - 4 июня 2004 г.; «Проблемы современной лингвистики и методики преподавания русского языка». Ереван, 19-20 октября 2004 г.; Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы функционирования, преподавания и изучения русского языка и литературы в современных условиях». Якутск, 17-19 ноября 2004 г.; «Международное образование: итоги и перспективы». Москва, 22 - 24 ноября 2004 г.; X Международная научно-методическая конференция «Современный русский язык: функционирование и проблемы преподавания». Будапешт, 1819 марта 2005 г.; Международная научная конференция «Взаимодействие языков и культур: русский язык в культурно-коммуникативном пространстве новой Европы». Рига, 28-30 апреля 2005 г.; Международная научно-практическая конференция Мотинские чтения «Профессионально-педагогические традиции в преподавании русского языка как иностранного. Язык - речь - специальность». Москва, 12-13 октября 2005 г.; Международная конференция «Проблемы преподавания русского языка в Российской Федерации и зарубежных странах». Москва, 26 - 28 октября 2005 г.; Международная научная конференция «Язык вражды и язык примирения в пространстве актуальной культуры». Екатеринбург. 11-13 ноября 2005 г.; XXV Пушкинские чтения «A.C. Пушкин и Россия: язык - литература - культура - методика». Москва. 24 -25 ноября 2005 г.

Основные положения, выносимые на защиту:

1.Структура коммуникации содержит три взаимосвязанных составляющих, находящихся в постоянном взаимодействии и взаимовлиянии: интровертивную фигуру - текст, экстравертивную фигуру - дискурс, реальную фигуру - действительность ситуации общения.

2. Реальная коммуникация всегда происходит в конкретном коммуникативным пространстве: под ним понимается совокупность сфер речевого общения, в которой определенная языковая личность может реализовать в соответствии в принятыми в данном социуме языковыми, когнитивными и прагматическими правилами необходимые потребности своего бытия.

3. Элементами, постоянно связывающими в процессе коммуникации три ее фигуры, являются прецедентные феномены, стереотипы общения, невербальные и ландшафтные элементы действительности.

4. Каждая языковая единица в процессе своего существования в речевом общении «обрастает» определенной совокупностью ассоциативных связей с другими единицами - она образует вокруг себя некоторую семантическую сферу, а совокупность семантических сфер, реализуемых в ассоциативно-вербальной сети речевого общения носителей данного языка, образует семантическое пространство.

5. Каждая языковая единица, будучи знаком, фиксирует и именует определенную связь между явлением действительности, значением и смыслом этого явления. Знак должен содержать - пусть виртуально, т.е. на уровне совокупности всех возможных ситуаций речевого общения, - и всю эту совокупность смыслов, проявляющихся с учетом реального процесса общения. При этом собственно знак является и устойчивой, и мобильной структурой, обеспечивающей и единообразное понимание его в определенной языковой среде, и возможность использования его как метафоры в иных условиях речевого общения. Совокупность семиотических сфер образует семиотическое пространство.

6. Совокупность семантических сфер и семиосфер, расположенных во взаимосвязанном пространстве, создает условия для возникновения сфер более высокого порядка - концептосфер, которые, с одной стороны, через семантические сферы связаны с языком, с возможностью именования их или их частей, а с другой - через посредство семиосфер, связаны с достаточно устойчивыми моделями восприятия и постижения мира. Совокупность концептосфер создает концептуальное пространство речевого общения той или иной лингвокультурной общности.

7. Взаимодействие семантических, семиотических и концептуальных пространств определенной лингвокультурной общности образуют национальную языковую картину мира. Именно концепт - не как «вероятность вещей», а как «вероятность взаимосвязей» - реализующийся и в каждой отдельной концептосфере, и в их совокупности (концептуальном пространстве), позволяет удерживать «разбегание» семантических и семиотических пространств до полного хаоса. Именно концепт позволяет удерживать их и взаимосвязывать, создавая при этом каждый раз заново из хаоса понятий, значений, смыслов и символов космос реального понимания и реального речевого общения.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух частей и заключения. Первая часть исследования состоит из 5 глав (14 параграфов). Вторая часть исследования состоит из 6 глав (17 параграфов).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепт, текст, дискурс в структуре и содержании коммуникации"

Выводы проведенного исследования, таким образом, могут стимулировать, на наш взгляд, дальнейшие изыскания в области когнитивной лингвистики.

Заключение.

1. Проведенное исследование позволяет рассматривать структуру коммуникации как взаимосвязь и взаимодействие трех составляющих: реальной фигуры - действительности ситуации общения, интровертивной фигуры - текста и экстравертивной фигуры - дискурса. Под ними в работе понимаются:

- материальная фигура коммуникации - действительность: совокупность материальных условий бытия, в которых осуществляется коммуникация представителей определенной лингвокультурной общности;

- интровертивная фигура коммуникации - текст: совокупность правил лингвистической и экстралингвстической организации содержания коммуникации представителей определенной лингвокультурной общности;

- экстравертивная фигура коммуникации - дискурс: совокупность вербальных форм практики организации и оформления содержания коммуникации представителей определенной лингвокультурной общности.

При этом каждая из фигур может существовать в коммуникации по крайней мере в следующих состояниях: реальной, латентной, квази и виртуальной.

Реальная коммуникация всегда происходит в конкретном коммуникативном пространстве: под ним понимается совокупность сфер речевого общения, в которой определенная языковая личность может реализовать в соответствии в принятыми в данном социуме языковыми, когнитивными и прагматическими правилами необходимые потребности своего бытия.

3. Элементами, постоянно связывающими в процессе коммуникации три ее фигуры, являются прецедентные феномены, стереотипы общения, невербальные и ландшафтные элементы действительности.

4. Каждая языковая единица в процессе своего существования в речевом общении «обрастает» определенной совокупностью ассоциативных связей с другими единицами - она образует вокруг себя некоторую семантическую сферу, а совокупность семантических сфер, реализуемых в ассоциативно-вербальной сети речевого общения носителей данного языка, образует семантическое пространство, под которым понимается совокупность единиц, именующих элементы картины мира, сложившейся у данного этноса в ходе его бытия и определяющей национально-культурную специфику построения и реализации ассоциативно-вербальной сети ее языковых личностей.

5. Каждая языковая единица, будучи знаком, фиксирует и именует определенную связь между явлением действительности, значением и смыслом этого явления. Знак должен содержать - пусть виртуально, т.е. на уровне совокупности всех возможных ситуаций речевого общения, - и всю эту совокупность смыслов, проявляющихся с учетом реального процесса общения. При этом собственно знак является и устойчивой, и мобильной структурой, обеспечивающей и единообразное понимание его в определенной языковой среде, и возможность использования его как метафоры в иных условиях речевого общения. Совокупность семиотических сфер образует семиотическое пространство -совокупность бытийно сложившйхся моделей понимания, оценки и организации хаоса человеческого бытия, исторически вселенски, этнически и социально закрепленных в семиотических системах, регулирующих человеческое существование и специфически означаемых в разных языках.

6. Совокупность семантических сфер и семиосфер, расположенных во взаимосвязанном пространстве, создает условия для возникновения сфер более высокого порядка - концептосфер, которые, с одной стороны, через семантические сферы связаны с языком, с возможностью именования их или их частей, а с другой - через посредство семиосфер, связаны с достаточно устойчивыми моделями восприятия и постижения мира. Совокупность концептосфер создает концептуальное пространство речевого общения той или иной лингвокультурной общности - совокупность исторически сложившихся базовых структурных элементов организации человеческого бытия, закрепленных в наборе семиотических сфер, именованных в наборе семантических сфер и обеспечивающих существование человека в реальном пространстве.

7. Взаимодействие семантических, семиотических и концептуальных пространств определенной лингвокультурной общности образуют национальную языковую картину мира. И именно концепт, не как «вероятность вещей», а как «вероятность взаимосвязей», реализующийся и каждой отдельной концептосфере, и в их совокупности (концептуальном пространстве), позволяет удерживать «разбегание» семантических и семиотических пространств до полного хаоса. Концепт - сложившаяся совокупность правил и оценок организации элементов хаоса картины бытия, детерминированная особенностями деятельности представителей данного лингво-культурного сообщества, закрепленная в их национальной картине мира и транслируемая средствами языка в их общении.

Именно на основе универсальных и национально-специфических концептов в общении определенного лингвокльтурного сообщества и в общении различных лингвокультурных сообществ каждый раз заново из хаоса понятий, значений, смыслов и символов создается космос реального понимания и реального речевого общения.

Представленное в работе понимание структуры речевого общения, на наш взгляд, в полной мере соотносится с феноменологическими принципу рассмотрения явлений и процессов (в понимании Э.Гуссерля и его последователей).

Хаосокосмология коммуникации может рассматриваться как направление в изучении и описания принципов организации коммуникации и ее концептуального наполнения, реализуемого через пространственные характеристики фигур коммуникации.

Список научной литературыПрохоров, Юрий Евгеньевич, диссертация по теме "Русский язык"

1., 1999 - Азимов Э.Г, Щукин А.Н. Словарь методических терминов (теория и практика преподавания языков). - СПб: «Златоуст», 1999.-472 с.

2. Азнаурова, 1997 Азнаурова Т.Н. Стратегии коммуникативного поведения в профессионально-значимых ситуациях межкультурного общения (лингвистический и дидактический аспекты). Автореф. дисс.д-ра пед.наук. — М.: 1997. — 41 с.

3. Айзенберг, 1991 Айзенберг М. Вместо предисловия //Личное

4. ДЕЛО №: Литературно-художественный альманах. М.: «Союзтеатр»,1991.-С.5-18

5. Акимова, 1997 Акимова И.И. Способы выражения имплицитной информации художественного дискурса (на материале произведений В.Набокова). - Автореф.дис.канд.филол.наук. Москва, 1997, 20 с.

6. Аманбаева, 2003 Аманбаева Г.Ю. Дискурсивное направление и современная лингвистическая методология // Русский текст и русский дискурс, 2003, с.9-17

7. Анисимова, 1988 — Анисимова Е.Е. Коммуникативно-прагматические нормы // Философские науки. 1988. N6, с.64—69

8. Апресян, 1995;11 Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т.П. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - С. 351-354

9. Апресян, 1995 Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // "Вопросы языкознания", 1995, N1, с.37-67

10. Арват, 2003 Арват Н. Н. Концептосфера лексемы душа в русском языке // Концептосфера, 2003, с. 94-97

11. Арутюнова, 1990 Арутюнова Н.Д. Дискурс / Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: 1990. - С. 136—137

12. Арутюнова, 1993 Арутюнова Н.Д. Введение //Логический анализ языка: Ментальные действия. - М.: Наука, 1993

13. Арутюнова, 2003 Арутюнова Н.Д. О движении, заблуждении и восхождении // Логический анализ языка. Космос и хаос: Концептуальные поля порядка и беспорядка. - М.: Индрик, 2003. - С. 3-10

14. Аскольдов, 1928 Аскольдов С.А. Концепт и слово //Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. - М.: Academia, 1997.- С. 267-279

15. Бабушкин, 1996 Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. - Воронеж: Изд-во ВГУ, 1996. - 104 с.

16. Баранов, 1993 Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. - Ростов н/Д: Изд-во Рост.ун-та, 1993. - 182 с.

17. Бартминский, 1995 Бартминский Е. Этноцентризм стереотипа: результаты исследования немецких (Бохум) и польских (Люблин) студентов в 1993-1994 г. // «Речевые и ментальные стереотипы».- М., 1995. -С.7-9

18. Басин и др., 1971 Басин Е.Я., Краснов В.М. Социальный символизм (Некоторые вопросы взаимодействия социальной структуры и культуры) // "Вопросы философии", 1971, N 10, с.164-172

19. Батыгин, 1980 Батыгин Г.С. Стереотипы поведения: распознавание и интерпретация // "Социологические исследования", 1980, N4, с.96-102

20. Белякова, 2003 Белякова Л. Ф. Концепт «престиж» в языковом сознании студенческой молодежи конца XX в. (по материалам лингвистического эксперимента) // Концептосфера, 2003, с. 200-203

21. Белякова, 2003 Белякова С. М. Глаголы играть и гулять в кон-цептосфере русского языка. // Концептосфера, 2003, с.98-102

22. Белянко и др., 1994 Белянко О.Е., Трушина Л.Б. Русские с первого взгляда. Что принято и что не принято у русских: Книга для чтения и тренировки в коммуникации. - М., 1994. - 75 с.

23. Берестнев, 2000 Берестнев Г. Особенности концептуального абсурда у Д.А.Пригова // Балтийский филологический курьер. - Калининград, изд-во Калининград, ун-та 2000, №1. - С. 87-96

24. Берестнев, 2003 Берестнев Г. «В культуре возникла потребность нового, искреннего высказывания.»: Беседа с Д.А.Приговым // Балтийский филологический курьер. - Калининград, изд-во Калининград.ун-та, 2003, №3.-С.114-117

25. Бессонова, 2003 Бессонова Е.Е. Языковая личность как система в русском дискурсе//Концептосфера, 2003, с. 303-306

26. Блохина, 2003 Блохина Н. Г. Концептосфера русского языка: константы и динамика изменений (на примере анализа концепта, репрезентируемого словом «Бог») // Концептосфера, 2003, с.103-107

27. Богин, 1984 Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов. - Автореф. дисс. д-ра филолог, наук. - JL, 1984.-44 с.

28. Богушевич, 1998 Богушевич Д.Г. Коммуникативная модель языка //Полилог. Вып.1. - Минск, Белорусская ассоциация коммуникативной лингвистики, 1998. - С.7-11

29. Борисова, 1999 Борисова И.Н. Прототипические тексты в структуре разговорного диалога // Русский язык в контексте культуры. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. - С. 152—171

30. Борисова, 2003 Борисова С.А. Пространство - Человек - Текст. -Ульяновск: УлГУ, 2003. - 327 с.

31. Брагина, 2005 Брагина Н.Г. Социокультурные конструкты в языке. - М.: Гос.ИРЯ им.А.С.Пушкина, 2005. - 360 с.

32. Булатова, 1999 Булатова А.П. Концептуализация знания в искусствоведческом дискурсе //Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. -1999. -N 4. - С. 34-49

33. Булыгина и др., 1997 Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). - М.: Языки русской культуры, 1997. - 576 с.

34. Буянова и др., 2003 Буянова Л.Х., Ерошенко А. Р. Константы «Жизнь», «Душа», «Любовь» как основа русской ментальности и культуры: специфика вербализации // Концептосфера, 2003, с. 204-209

35. Вавилова, 2001 Вавилова E.H. Жанровая квалификация дискурса телеконференций Фидонет. - Автореф. диссс.канд. филол. наук. -Томск, 2001.-24 с.

36. Вдовиченко, 2003 Вдовиченко A.B. Хаос в лингвистическом материале как проблема метода. Актуализация вербального феномена // Логический анализ языка. Космос и хаос: Концептуальные поля порядка и беспорядка. - М.: Индрик, 2003. - С. 248-255.

37. Вежбицкая, 2001 Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. - М.: Языки славянской культуры, 2001 - 288 с.

38. Вежбицкая, 2001 Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. - М.: Языки славянской культуры, 2001. - 272 с.

39. Вернадский, 2000а Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление // Труды по философии естествознания. М.: Наука, 2000. 504 с.-с.316-651

40. Вернадский, 20006 Вернадский В.И. Несколько слов о ноосфере // Труды по философии естествознания. М.: Наука, 2000. 504 е.- с.308-315

41. Виноградов, 1995 — Виноградов С.И. К вопросу о нормативности языкового сознания //Этническое и языковое самосознание: Материалы конференции (Москва, 13—15 декабря 1995 г.). М., 1995, с.24—25

42. Вишнякова, 2002 Вишнякова О.Д. Язык и концептуальное пространство /на материале современного английского языка/. - М.: МАКС Пресс, 2002. - 380 с.

43. Воркачев, 2001 Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании //Филологические науки. - 2001.- N1.-0. 64-72

44. Воркачев, 2004 Воркачев С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. -М.: ИТДГК "Гнозис", 2004. - 236 с.

45. Воркачев, 2003 Воркачев С.Г. Эталонность в сопоставительной семантике //Язык, сознание, коммуникация: Сб.статей. - М.: МАКС Пресс, 2003.-С. 6-15

46. Воротников, 1995 —Воротников Ю.Л. "Картина мира" и грамматика смыслов //Этническое и языковое самосознание: Материалы конференции (Москва, 13—15 декабря 1995 г.). — М., 1995. — С.27—28

47. Габдуллина, 2004 Габдуллина С.Р. Концепт ДОМ/РОДИНА и его словесное воплощение в индивидуальном стиле М.Цветаевой и поэзии русского зарубежья первой волны (сопоставительный аспект). Автореф. дисс. .канд. филол. наук. - М., 2004. - 24 с.

48. Гаспаров, 1996 Гаспаров Б.М. Язык, память, образ: Лингвистика языкового существования. - М.: «Новое литературное обозрение», 1996. -352 с.

49. Гафарова и др., 1998 Гафарова Г.В., Кильдибекова Т.А. Когнитивные аспекты лексической системы языка (на материале функционально-семантической сферы «жить»). - Уфа, 1998. - 182 с.

50. Гербик, 1998 Гербик Л.Ф. Слово НАРОД в концептосфере русского языка // Полилог. Вып.1. - Минск, Белорусская ассоциация коммуникативной лингвистики, 1998. - С.22-26

51. Гершунский, 2002 Гершунский БС. Философия образования для XXI века: Учебное пособие для самообразования. Изд.2—е. - М.: Педагогическое общество России, 2002. - 512 с.

52. Глазанова, 2001 Глазанова Е.В. Типы связей в ментальном лексиконе и экспериментальные методы их исследования. - Авто-реф.дис.канд.филол.наук. СПб., 2002, 22 с.

53. Грузберг, 2003 Грузберг Л.А. Концепт // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. - М.:Флинта: Наука, 2003. - 696 с.

54. Гудков, 1996 — Гудков Д.Б. Лингвистические и методические проблемы межкультурной коммуникации // Лингвостилистические и лин-гводидактические проблемы коммуникации. М., 1996, с.45—57

55. Гудков, 1999 Гудков Д.Б. Прецедентное имя и проблемы преце-дентности. - М.: Изд-во Москв. ун-та, 1999. - 152 с.

56. Гуслякова, 1977 Гуслякова Л.Г. Стереотипы обыденного сознания // "Философское освоение мира человеком. Сб.научн.трудов". -Л., 1977. - С.57- 68

57. Денисенко, 2004 Денисенко В.Н. Концепт изменение в русской языковой картине мира. - М.: Изд-во РУДН, 2004 - 306 с.

58. Демьянков, 2001 Демьянков В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и научном языке //Вопросы филологии. - М., 2001, N 1(7). С.35-46

59. Десюкевич, 2003 Десюкевич О. И. Концепт профессор в русской литературе XX века // Концептосфера, 2003, с. 222-230

60. Дискомфорт, 2001 Дискомфортная стилистика и стилистика дискомфорта: материалы рабочего совещания (Москва, Институт языкознания РАН, сектор психолингвистики и теория комуникации). - М.: МАКС Пресс, 2001.-20 с.

61. Дискуссия, 1998 «Феномен прецедентности и прецедентные феномены»: Дискуссия, которая состоялась в ИЯ РАН 28.01.98 // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей. - М.: «Филология», 1998. - Вып.4. - 128 с.

62. Долбина, 2004 Долбина И.А. Художественный концепт брат и его языковая репрезентация в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы». Автореф. дис.канд. филол. наук. - Томск, 2004. - 18 с.

63. Дымарский, 1999 Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы XIX—XX вв.). -СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1999. - 284 с.

64. Елистратов, 1996 Елистратов B.C. Онтология языковых стилей (На материале русской литературы XX века). - Автореф. дис. д-ра культуролог, наук. -М., 1996, 26 с.

65. Елухина, 2002 Елухина Н.В. Роль дискурса в межкультурной коммуникации и методика формирования дискурсивной компетен-ции//Иностранные языки в школе. М., 2002, N 3, с.9—13

66. Ефремова, 2000 Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково—словообразовательный. - М.: Русский язык, 2000. -T.I: А-О. - 1209 е.; T.II: П—Я. - 1088 с.

67. Жаркынбекова, 2003 Жаркынбекова Ш. К. Моделирование концепта как метод выявления этнокультурной специфики // Концептосфера, 2003, с. 108-113

68. Желтухина, 2003 Желтухина М.Р. Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ. - М.: Ин-т языкознания РАН; Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2003.- 656 с.

69. Жинкин, 1998 Жинкин Н.И. Четыре коммуникативные системы и четыре языка // Язык - речь - творчество. (Избранные труды). - М.: «Лабиринт», 1998.-С.8-36

70. Залевская, 2001 Залевская A.A. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методические проблемы когнитивной лингвистики. -Воронеж: Изд-во Воронеж.ун-та, 2001. - С. 36-44

71. Залевская, 2002 Залевская A.A. Концепт как достояние индивида //Психолингвистические исследования слова и текста: Сб. научн. тр. -Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002 - С. 5 - 18

72. Зернецкий, 1988 Зернецкий П.В. Лингвистические аспекты теории речевой деятельности // Языковое общение: Процессы и единицы. -Калинин: 1988.-С. 36—41

73. Ильин, 1998 Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. - М.: Интрада, 1998. - 255 с.

74. Каменская, 1996 Каменская О.Л. Лингвистика на пороге XXI века // Лингвистические маргиналии. Сб. научн. трудов. Вып.432. - М.: Моск. гос. лингв, ун-т, 1996. - С. 13-21

75. Канонич, 1987 Канонич С.И. Виды пресуппозиции коммуникантов // "Язык как коммуникативная деятельность человека. Сб.научных трудов. Вып.284. МГПИИЯ". - М.Д987.- С.20-26

76. Карасик, 1996 Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр./ВГПУ, ПМПУ. -Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. - С.3-16

77. Карасик, 1997 Карасик В.И. Субкатегориальный кластер темпо-ральности: (К характеристике языковых концептов) // Концепты. - Архангельск, 1997.-Вып.2.-С. 154-173

78. Карасик, 2002 Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.

79. Карасик, 2000 Карасик В.И. Структура институционального дискурса // Проблемы речевой коммуникации. - Саратов: изд-во Саратовского ун-та, 2000.-215 с.

80. Карасик и др., 2001 Карасик В.И. Слышкин Г.Г. Лингвокуль-турный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб.науч.тр. - Воронеж: ВГУ, 2001. - С. 75-80

81. Караулов, 1987 — Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. 263 с.

82. Караулов, 1989 — Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения //Язык и личность. М.,1989, с.3-8

83. Караулов, 2003 Караулов Ю.Н. Языковое сознание, языковая картина мира, менталитет // Вавилонская башня-2: Слово. Текст. Культура. Ежегодные чтения памяти кн. Н.С.Трубецкого 2002-2003 «Евразия на перекрестке языков и культур». - М.: 2003. - С. 17-28

84. Кибрик, 1994 Кибрик A.A. Когнитивные исследования по дискурсу//Вопросы языкознания. 1994, №5. С. 126-139

85. Клаус, 1967 Клаус Г. Сила слова. Гносеологический и прагматический анализ языка.- М., 1967. - 215 с.

86. Клобукова, 1995 ■—Клобукова Л.П. Феномен языковой личности в свете лингводидактики //Международная юбилейная сессия, посвященная 100-летию со дня рождения академика Виктора Владимировича Виноградова: Тезисы докладов. М.,1995, с. 321—323

87. Клюканов, 2003 Клюканов И.Э. К вопросу о развитии значения //Материалы международной конференции, посвященной 60-летию факультета иностранных языков. - 4.1: Сборник научных трудов. Тверь: ТВГУ, 2003. - С.78-90

88. Кнабе, 1993 Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. -М.: Индрик, 1993. - 528 с.

89. Колесов, 1999 Колесов В.В. «Жизнь происходит от слова.». -СПб., 1999.

90. Колесов, 2004 Колесов B.B. Язык и ментальность. - СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2004. - 240 с.

91. Колесов, 2002 Колесов В.В. Философия русского слова. -СПб.: ЮНА, 2002.-448 с.

92. Коломинский, 1972 Коломинский Я.Л. Социальные эталоны как стабилизирующие факторы "социальной психики" // "Вопросы психологии", 1972, N1, с.24-32

93. Колосов, 2004 Колосов С.А. Конструирование социальной ненависти в дискурсе. - Автореф. дис.канд. филол. наук. Тверь, 2004. - 19 с.

94. Кон, 1967 Кон И.С. Социология личности. - М.,1967. - 383 с.

95. Корнилов, 2003 Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. - М.: ЧеРо, 2003. - 349 с.

96. Косарев, 2000 Косарев А.Ф. Философия мифа: мифология и ее эвристическая значимость. - М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. - 304 с.

97. Костомаров и др., 2001 Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Старые мехи и молодое вино: Из наблюдений над русским словоупотреблением конца XX века. - СПб.: Златоуст, 2001. - 72 с.

98. Кравченко, 1999 Кравченко А.В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания //Вопросы языкознания, 1999, № 6. С.З-12

99. Красных, 1997а — Красных В.В. Когнитивная база vs культурное пространство в аспекте изучения языковой личности //Язык, сознание, коммуникация: Выпуск 1. М., 1997, с. 128—144

100. Красных, 19976 — Красных В.В. Коммуникация в свете лингво-когнитивного подхода // Функциональные исследования: Сб. статей по лингвистике. Вып.З. М., 1997, с.67—83

101. Красных, 1997в — Красных В.В. Коммуникативный акт и его структура // Функциональные исследования: Сб.статей по лингвистике. Вып.4. М., 1997, с.34-49

102. Красных, 1997г — Красных В.В. К вопросу о русской когнитивной базе и русском культурном пространстве //Сопоставительная грамматика и теория коммуникации. М.,1997, с.23—33.

103. Красных, 1997г — Красных В.В. К вопросу о русской когнитивной базе и русском культурном пространстве //Сопоставительная грамматика и теория коммуникации. М.,1997, с.23—33.

104. Красных, 1997д — Красных В.В. О чем не говорит "человек говорящий"? (к вопросу о некоторых лингво-когнитивных аспектах коммуникации) //Лингвокогнитивные аспекты межкультурной коммуникации: Сб.статей. М., 1997, с.81—91

105. Красных, 1998 Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). - М.: Диалог—МГУ, 1998.-352 с.

106. Красных, 2001а Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации: Курс лекций. -М.: Гнозис, 2001. - 270 с.

107. Красных, 20016 Красных В.В. Точки над i или многоточие?. (к вопросу о современной научной парадигме) // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей. -М.: МАКС Пресс, 2001. - Вып. 16. - С.5-12

108. Красных, 2002 Красных B.B. Этнопсихолингвистика и лингво-культурология: Курс лекций. - М.: ИТДК Гнозис, 2002. - 284 с.

109. Красных, 2003 Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность?. - М.: ИТДК Гнозис, 2003. - 375 с.

110. Красных и др., 1996 — Красных В.В., Гудков Д.Б., Багаева Д.В. О témpora, о mores! Новые структуры русской когнитивной базы // Лин-гвостилистические и лингводидактические проблемы коммуникации. М.,1996, с.107-120

111. Красс, 2000 Красс H.A. Концепт дерева в лексико-фразеологической семантике русского языка (на материале мифологии, фольклора и поэзии): Автореф. дис. канд. филол. наук. - М., 2000. - 20 с.

112. Красухин, 1996 Красухин К.Г. О загадке слова (слово как узел лингвоилософских проблем) // АРХЭ: Ежегодник культуро-логического семинара. Вып.2. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1996. - С. 377-397

113. Крейдлин, 2002 Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык. -М.: Новое литертурное обозрение, 2002

114. Крюкова, 2003 Крюкова Г. А. Социолингвистический аспект русского слова на материале концепта «государство» // Концептосфера, 2003, с. 238-242

115. Кубрякова и др. 1996 Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Пан-крац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. - М.1997.-245 с.

116. Кубрякова, 2004 Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики, 2004 № 1. - С. 6-17.

117. Кузнецов, 2000 Кузнецов A.M. Когнитология, «антропоцентризм», «языковая картина мира» и проблемы исследования лексической семантики / РАН. ИНИОН. Центр гуманит. науч.- информ. исслед., Отд. языкознания. - М.: 2000. - С. 8-22.

118. Купина и др., 1994 Купина H.A., Битенская Г.В. Сверхтекст и его разновидности // Человек - Текст — Культура. - Екатеринбург, 1994. -С. 214-233

119. Кучеренко, 2000 Кучеренко О.И. Формирование дискурсивной компетенции в сфере устного общения. - М., 2000.

120. Лебедько, 2002 Лебедько М.Г. Когнитивные аспекты взаимодействия языка и культуры: сопоставление американской и русской темпоральных концептосфер: Автореф. дис.д-ра филол. наук. - М., 2002. - 44 с.

121. Леонтович, 2005 Леонтович O.A. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения. - М.: Гнозис, 2005. - 352 с.

122. Леонтьев, 1996 Леонтьев A.A. Язык не должен быть "чужим" // Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков.— М., 1996.— С.41—47

123. Ли, 2000 Ли B.C. О языковой концептуализации мира и концептуальном анализе // Язык образования и образование языка: Материалы международной научной конференции. - Великий Новгород, 2000. - С. 184185

124. Лихачев, 1993 Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв.АН. Серия литературы и языка. - Т.52. -N 1. - 1993. - С.3-9

125. Лосев, 1991 Лосев A.B. Философия. Мифология. Культура. -М.: Политиздат, 1991. - 525 с.

126. Лотман, 1992 — Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.,1992, 272с.

127. Лотман, 1999 Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек-текст-семиосфера-история. - М.: «Языки русской культуры», 1999. - 464 с.

128. Лотман, 2002 Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. - СПб.: «Искусство-СПБ», 2002. - 768 с.

129. Лотман и др., 1971 Лотман Ю.М., Успенский Б.А. О семиотическом механизме культуры //Труды по знаковым системам Y. Уч. зап. Тартусского гос.у-та. Вып.284. Тарту, 1971, с. 144-166

130. Лыткина, 2003 Лыткина И.В. Обучение студентов потреблению прецедентных текстов. Авторф. дис.канд. филол. наук. - М., 2003. -15 с.

131. Ляпин, 1997 Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода // Концепты. Научные труды Центрконцепта. - Архангельск. - 1997. -Вып.1. - С. 11-35

132. Макаров, 1998 Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. - Тверь: 1998. - 200 с.

133. Матвеева, 2003 Матвеева Т.В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика - М.: Флинта; Наука, 2003. - 432 с.

134. Методика, 1990 — Методика преподавания русского языка как иностранного. —М., 1990. — 268 с.

135. Милевская, 2003 Милевская Т.В. Дискурсивные цели и коммуникативные стратегии // Русский текст и русский дискурс, 2003, с. 60-67

136. Миллер, 2000 Миллер Л.В. Художественный концепт как смысловая и эстетическая категория // Мир русского слова. -№ 4, 2000. - С. 3945

137. Миллер, 2004 Миллер Л.В. Оценка в концептосфере художественной картины мира русской литературы // Язык и ментальность: Текст и концепт: Вып. 1. - СПб.: Политехника, 2004. - С. 16-25

138. Миронюк и др., 2003 Миронюк Л., Каминьски В. Нечто об эмоциональных концептах в русском языке // Концептосфера, 2003, с. 127-131

139. Морковкин и др., 1994 Морковкин В.В., Морковкина A.B. Язык, мышление и сознание и vice versa // Русский язык за рубежом, 1994, №1. - С.63-70

140. Морковкин и др., 1997 Морковкин В.В., Морковкина A.B. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем). - М., 1997. - 414 с.

141. Назаров, 1990 — Назаров С.И. Языковая норма и языковая культура с позиции психолингвистики// Нормы человеческого общения. Тезисы докладов научн. конф. — Горький, 1990 — с. 19-20

142. Налимов, 1979 Налимов В.В. Вероятностная модель языка. О соотношении естественных и искусственных языков. - Изд. 2- е, М.: Наука, 1979.-303 с.

143. Налимов, 1989 Налимов В.В.Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. - М.: Прометей, 1989.-287 с.

144. Нерознак, 1998 Нерознак В.П. От концепта к слову: к проблеме филологического концептуализма // Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. - Омск, 1998. - С.81

145. Никитин, 2004 Никитин М.В. Развернутые тезисы о концептах // Вопросы когнитивной лингвистики, № 1, 2004. - С. 53-64

146. Николаева, 1997 Николаева Т.М. Текст //Русский язык. Энциклопедия. - М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997. - 703 с.

147. НФЭ, 2001 Новая философская энциклопедия. Т.2 - М.: «Мысль», 2001.

148. Оганджанян, 1989 Оганджанян P.C. Некоторые вопросы формирования этнических стереотипов в мононациональной среде // "Психологический журнал", т. 10, N1, 1989, с.49-55

149. Олянич, 2004 Олянич A.B. Презентационная теория дискурса. -Волгоград: Парадигма, 1004. - 507 с.

150. Панков, 1995 Панков A.B. Разгадка М.Бахтина. - М.: «Ин-форматик», 1995 - 256 с.

151. Панова, 2005 Панова М.Н. Языковая личность государственного служащего: дискурсивная практика, типология, механизмы формирования. - Автореф. дис. д-ра филол. наук, М., 2005. - 32 с.

152. Панченко, 1999 Панченко H.H. Средства объективации концепта «обман» (на материале английского и русского языков). - Ав-торф.дисс.канд.филол.наук. - Волгоград, 1999.

153. Пассов, 2000 — Пассов Е.И. Программа-концепция коммуникативного иноязычного образования. — М.: Просвещение, 2000. — С. 3— 62

154. Персикова, 2002 Персикова Т.Н. Межкультурная коммуникация и корпоративная культура: Учебное пособие. - М.: Логос, 2002. - 224 с.

155. Попова и др. 2002 Попова З.Д., Стернин И.А. Концептосфера и картина мира // Язык и национальное сознание. Вып. 3. - Воронеж: Истоки, 2002. - С. 4-8

156. Попова и др., 1999 Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. - Воронеж. - 1999. - 30 с.

157. Почепцов, 1990 — Почепцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопросы языкознания. 1990, N6, с.110—122

158. Проскуряков, 1998 Проскуряков М.Р. Концепт из хаоса //Материалы XXVII межвузовской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов: Вып. 12. Секция стилистики русского языка. Часть I. - СПб., 1988. - С. 13-22

159. Прохоров, 1998 Прохоров Ю.Е. Лингвострановедение. Куль-туроведение. Страноведение: Теория и практика обучения русскому языку как иностранному. - М., 1998. - 108 с.

160. Прохоров, 1997 Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. - М., 1997, 228 с.

161. Прохоров, 1999 Прохоров Ю.Е. Коммуникативное пространство языковой личности в национально-культурном аспекте // Язык, сознание, коммуникация. Вып.8. - М., 1999, с. 52—61

162. Прохоров, 2003 Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. - Изд. 3 - е: М.: УРСС, 2003.

163. Прохоров, 2003 Прохоров Ю.Е. Действительность. Текст. Дискурс. РКИ. - М.: Икар, 2003. - 266 с.

164. Прохоров, 2004 Прохоров Ю.Е. Действительность. Текст. Дискурс. - М.: Наука: Флинта, 2004. - 224 с.

165. Раппопорт, 1999 Раппопорт Н.В. Лингвокультурологический концепт «французская национальная личность» (на материале афористики). - Автореф.дисс. .канд. филол.наук. - Уфа, 1999. - 23 с.

166. Румянцева, 2004 Румянцева И.М. Психология речи и лингво-педагогическая психология. - М.: ПЕР СЭ; Логос, 2004. - 319 с.

167. Ручина и др., 2003 Ручина Л. И., Горшкова Т. М. Лексикографическое исследование концептосферы русского фольклора // Концепто-сфера, 2003, с. 148-153

168. Рябова, 1991 Рябова Н.К. «Вопрос»: прототипическое значение концепта // Логический анализ языка: Культурные концепты. - М., 1991. -С.72-78

169. Савельева, 2003 Савельева Л.В. К проблеме адекватности перевода русских этнокультурных концептов // Русский язык как иностранный: Теория. Исследования. Практика. - Вып.VI. - СПб.: «Сударыня», 2003. - С. 44-51

170. Сазонова, 2000 Сазонова Т.Ю. Различные подходы к проблеме концепта // Слово и текст в психолингвистическом аспекте. - Тверь, 2000.

171. Саксонова, 2001 Саксонова Ю.Ю. Прецедентный интекст: проблема межъязыковой эквивалентности в художественном переводе (на материале английского, немецкого и русского языков). - Автореф. дисс.канд.филолог.наук. - Екатеринбург, 2001. -24 с.

172. Сафарян, 2002 Сафарян Р.Д. Концептосфера русского языка: сложности в обучении. - Русистика в СНГ: Сборник. - СПб.: «Златоуст», 2002. С.158-171

173. Седов, 1999 Седов К.Ф. Становление дискурсивного мышления языковой личности: Психо- и социолингвистические аспекты. - Саратов: Изд-во Сарат.ун-та, 1999. - 180 с.

174. Седов, 2004 Седов К.Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции. - М.:Лабиринт, 2004. - 320 с.

175. Селиванова, 2003 Селиванова Е. А. Мотивационные процессы в концептосфере русского языка // Концептосфера, 2003, с. 156-160

176. Селиверстова, 2001 Селиверстова О.Н. Когнитивная и концептуальная лингвистика // Язык и культура. Факты и ценности. - М.: Языки славянской культуры, 2001.

177. Семендяева, 1986 Семендяева О.Ю. Стереотип как социальный и социально-психологический феномен.- Автореф.дисс. канд.филос.наук.-М., 1986.-20 с.

178. Сепир, 1993 Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи. -М., 1993. - 656 с.

179. Серебренников, 1983 Серебренников Б.А. О материалистическом подходе к явлениям языка. - М., 1983. - 319 с.

180. Силинский, 1991 Силинский C.B. Национальные стереотипы мышления и речевая коммуникация // «Психолингвистика и межкультурное взаимодействие». - М., 1991. - С.273-275

181. Слышкин, 1999 Слышкин Г.Г. Концепты прецедентных текстов: классификация по степени опосредованности восприятия// Языковая личность: проблема лингвокультурологии и функциональной семантики. -Волгоград, 1999. - С. 73-79

182. Слышкин, 1999 Слышкин Г.Г. Текстовая концептосфера и ее единицы // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики. -Волгоград. 1999.-С. 18-26

183. Слышкин, 2000 Слышкин Г.Г. Прецедентный текст: структура концепта и способы апелляции к нему //Проблемы речевой коммуникации: Межвуз.сб.научн.тр. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. - С.62-68

184. Слышкин, 2000 Слышкин Г.Г. От текста к символу. Лингво-культурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. - М. -2000.

185. Слышкин, 2002 Слышкин Г.Г. Тендерная концептосфера современного русского анекдота //Тендер как интрига познания. - Альманах. Пилотный выпуск. - М., 2002.

186. Смыкунова, 2003 Смыкунова H.B. Прецедентные феномены в речевом общении русской языковой личности и процессе обучения русскому языку как иностранному. Автореф. дис. канд. пед. наук. М., 2003. -19 с.

187. Социальная идентификация личности, 1993 «Социальная идентификация личности». - М., 1993. - 167 с.

188. Степанов, 1985 — Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. —М.,1985.-334 с.

189. Степанов, 1997 Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. - М.: Школа «Языки русской культуры»,1997.-824 с.

190. Степанов, 1998 Степанов Ю.С. Язык и Метод. К современной философии языка. - М.: «Языки русской культуры», 1998. - 784 с.

191. Степанов, 2002 Степанов Ю.С. Интертекст и некоторые современные расширения лингвистики. // Языкознание: Взгляд в будущее. — Калининград: ФГУИПП «Янтарный сказ», 2002. - С. 100-105

192. Стереотипы, 1988 «Стереотипы в общественном сознании: (Социально-философские аспекты): Научно-аналитический обзор». /Авт.: Васильева Т.Е./. - М.,1988. - 42 с.

193. Стернин, 2001 Стернин И.А. Введение в речевое воздействие. -Воронеж: 2001.-252 с.

194. Стернин и др., 1998 Стернин И.А., Быкова Г.В. Концепты и лакуны//Языковое сознание: формирование и функционирование. - М.,1998.- С.55-67

195. Стернин, 2005 Стернин И.А. Значение и концепт: сходства и различия // Общение. Языковое сознание. Межкультурная коммуникация. Сб. статей / Институт языкознания РАН. - Калуга: КГПУ им. К.Э. Циолковского, 2005. - С. 135-143

196. Стукаленко, 1992 Стукаленко Н.И. Отражение обыденного сознания в образной языковой картине мира. - Киев, 1992. - 162 с.

197. Сулимов, 2005 Сулимов В.А. Философия и логика русского языкового континиума. - Сыктывкар: Изд-во КГПИ, 2006. - 128 с.

198. Султанов, 2001 Султанов А.Х. Слово как вещь, явленная в смысле / Scripta linguisticae applicatae. Проблемы прикладной лингвистики - 2001: Сборник статей. - М.: «Азбуковник», 2001 - С.277-293

199. Тазетдинова, 2004 Тазетдинова P.P. Информационный потенциал единиц конфептосферы жилище. - Автореф. дис.канд. филол. наук. Уфа, 2005, 24 с.

200. Тарасов, 1992 — Тарасов Е.Ф. Проблемы теории речевого общения. Научн. доклад по опубл. трудам, пред ст. к защите. д-ра филол. наук. -М.,1992, 55 с.

201. Тер-Минасова, 2000 Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация.— М.: Слово, 2000. — 624 с.

202. Токарев, 1999 Токарев Г.В. Лингвокультурологическое осмысление отношений концептов «труд» и «календарь» //Язык образования и образование языка: Материалы международной научной конференции. -Великий Новгород, 2000. - С.307-308

203. Толстая, 1993 Толстая С.И. Этнолингвистика в Люблине // "Славяноведение", 1993, N3, с. 47-59

204. Толстая, 1995 Толстая С.М. Стереотип в этнолингвистике // «Речевые и ментальные стереотипы». - М., 1995. - С.124-127

205. Фадеева, 2004 Фадеева И.Е. Теория и культурно-историческая феноменология символа. Автореф. дис. д-ра культурологии. СПб., 2004, 47 с.

206. Фесенко, 1999 Фесенко Т.А. Этноментальный мир человека: опыт концептуального моделирования. - Автореф. дис. д-ра филол.наук. -Москва, 1999.-52 с.

207. Филиппович, Шпарага см. htth.://www.velikanov.ru/philosophy/ fenomenologija.asp.

208. Флоренский, 1990 Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. - Собр. соч. в 2 тт. Т. 1. - М.: «Правда», 1990 - 839 с.

209. Формановская, 1998 — Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. — М., 1998 — 292 с.

210. Фундаментальные исследования, 1997 — Фундаментальные исследования современной американской лингвистики / Под ред. А.А.Кибрика, И.М.Кобозевой и И.А.Секериной. М.: Изд-во МГУ, 1997. -455 с.

211. ФЭС, 1983 Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1983. - 840 с.

212. Хаймс, 1975 Хаймс Д.Х. Этнография речи // Новое в лингвистике: Вып. VII: Социолингвитика. - М., 1975. - 486 с.

213. Хазагеров, 2002 Хазагеров Г. Персоносфера русской культуры// Новый мир, 2002, №!, с. 134-145

214. Хамитова, 2004 Хамитова Г.А. Культурная концептосфера в языке и принципы ее вычленения // Хабарши вестник: Филология сериясы № 2 (74) Серия филологическая. - Алматы «Казак университет!», 2004. -С.68-71

215. Харитончик, 1992 Харитончик З.А. Способы концептуальной организации знаний в лексике языка // Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной психологии: Хрестоматия. - Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2001.-С. 87-94

216. Худяков, 1996 Худяков A.A. Концепт и значение // Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч.тр. / ВГПУ, ПМПУ. - Волгоград-Архангельск: Перемена, 1996. - С.97-103

217. Чан Ким Бао, 2000 Чан Ким Бао. Текст и дискурс (через призму иньян концепции). -М.: Изд-во «Творчество», 2000. - 180 с.

218. Чернейко, 1997 Чернейко Л.О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени. - М.; 1997. - 320 с.

219. Чернейко и др., 1996 Чернейко Л.О., Долинский В.А. Имя СУДЬБА как объект концептуального и ассоциативного анализа // Вестник МГУ. Сер.9. Филология. 1996, №6. - С.20-41

220. Чернобров, 1999 Чернобров A.A. Теория имени: язык-философия-культура. Философские и логико-методологические основы теории номинации. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 1999. - 210 с.

221. Чернявская, 2004 Чернявская В.Е. Интертест и интердискурс как реализация тестовой открытости //Вопросы когнитивной лингвистики, 2004, № 1, с.106-111

222. Чулкина, 2004 Чулкина Н.Л. Мир повседневности в языковом сознании русских: лингвокультурологическое описание. - М.:Изд-во РУДН, 2004.-256 с.

223. Чулкина, 2005 Чулкина Н.Л. Концептосфера русской повседневности как объект лингвокультурологии и лексикографии. - Ав-тореф. дис.д-ра филол.наук. -М., 2005. - 36 с.

224. Шалина, 1998 Шалина И.В. Взаимодействие речевых культур в диалогическом общении: аксиологический взгляд. Автореф. дисс.канд.филол.наук.—Екатеринбург, 1998.—21 с.

225. Швец, 2002 Швец Н.О. Концептуальные пространства в трактовке П.Гэрденфорса // Психолингвистические исследования: слово и текст: Сб. научн. тр. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2002. - С. 115-124

226. Шейгал, 2000 Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. - М.; Волгоград: Перемена, 2000. - 368 с.

227. Шихирев, 1985 Шихирев П.Н. Современная социальная психология в Западной Европе. Проблемы методологии и теории. - М.,1985. -175 с.

228. Щедровицкий, 1973 Щедровицкий Г.П. Структура знака: смыслы и значения // Проблемы лексикологии: Сб. статей. - Минск, 1973. -С. 225-238

229. Щедровицкий, 1975 Щедровицкий Г.П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности // Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (теория и методология). -М.: Стройиздат, 1975.

230. Юнг, 2001 Юнг К.Г. Психолингвистические типы. - СПб., Азбука, 2001. -цит. по: www.lib.ru/PSIHO/JUNG/psytypes.txt

231. Языкознание, 2002 Языкознание: Взгляд в будущее. - Ка-линиград: ФГУИПП «Янтарный сказ», 2002. - 288 с.

232. Ballmer, 1985 Ballmer Т. Т. (ed.) Linguistic Dynamics: Discourses, Procedures, and Evolution. - Berlin; New York, 1985.

233. Bartminsky, 1985 Bartminsky J. Stereotyp jako przedmiot ling-wistyki (1)// Z probleow frazeologii polskiej i slowianskiej. III. Wroclaw, 1985, s.25-53

234. Beaugrande, 1980 Beaugrande R. de. Text, Discourse and Process. - Norwood, 1980.

235. Beaugrallde, 1991 Beaugrallde R. de. Linguistic Theory: The Discourse of Fundamental Works. - London; New York, 1991

236. Bracher, 1994 Bracher M. (ed.) Lacanian Theory of Discourse:

237. Subject, Structure, and Society. New York, 1994.

238. Bracher, 1993 Bracher M. Lacan, Discourse, and Social Change: A Psychoanalytical Cultural Criticism. - Ithaca, 1993.

239. Brown, Yule, 1983 Brown G., Yule G Discourse Analysis. - Cambridge, 1983.

240. Brunner, Grafen, 1994 Brunner G., Grafen G (Hrsg.) Texte und Diskurse: Methoden und Forschunger-gebnisse der funktionalen Pragmatik. -Opladen, 1994.

241. Burton, 1980 Burton D. Dialogue and Discourse. - London, 1980.

242. Burton, Carlen, 1979 Burton F., Carlen P. Official Discourse: On Discourse Analysis, Government Publications, Ideology and the State. - London, 1979.

243. Carlson, 1983 Carlson L. Dialogue Games: An Approach to Discourse Analysis. - Boston, 1983.

244. Chock, Wyman, 1986 R. Chock P. P., Wyman J. R. (eds.) Discourse and the Social Life of Meaning. - Washington, 1986.

245. Cmejrkova, Danes, Havlova, 1974 Cmejrkova S., Danes F., Hav-lova E. (eds.). Writing vs. Speaking: Language, Text, Discourse, Communication. - Tübingen, 1994.

246. Colleyn, 1982 J.-P. Colleyn. Element d'antropologie social et culturelle. - Bruxelle, 1982, 192 p.

247. Coulthard, 1992 Coulthard M. (ed.). Advances in Spoken Discourse Analysis. - London, 1992.

248. Coulthard, 1994 Coulthard M. (ed.). Advances in Written Text Analysis. - London, 1994.

249. Coulthard, 1985 Coulthard M. An Introduction to Discourse Analysis. - 2nd ed. - London, 1985.

250. Crombie, 1985 Crombie W. Process and Relation in Discourse and Language Learning. - Oxford, 1985.

251. Crusius, 1989 Crusius T. W Discourse: A Critique and Synthesisof Major Theories. New York, 1989.

252. Dant, 1991 Dant T. Knowledge, Ideology, and Discourse: A Sociological Perspective. - London, 1991.

253. Dijk, 1997(b) Dijk T. A. van (ed.). Discourse as Social Interaction. - London, 1997(b).

254. Dijk, 1997 (a) Dijk T. A. van (ed.). Discourse as Structure and Process. - London, 1997(a).

255. Dijk, 1985 Dijk T. A. van (ed.). Handbook of Discourse Analysis. -Vol. 1--4.-London, 1985.

256. Dijk, 1993 Dijk T. A. van. Principles of critical discourse analysis //Discourse and Society. - 1993. - Vol. 4 (2). - P. 249-283.

257. Dijk, 1981 Dijk T. A. van. Studies in the Pragmatics of Discourse. -The Hague, 1981.

258. Dijk, 1997 Dijk T. A. van. Text and Context: Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse. - London; New York, 1977.

259. Doise, 1978 Doise W. Images, representations collectives et ideologies dans la psychologie sociale // Soc.sci.Inf., 1978, vol.17 (1), p.41-69

260. Eco, 1986 Eco U. Semiotics and the Philosophy of Language. -Bloomington, 1986.

261. Edmondson, 1981 Edmondson W. Spoken Discourse: A Model for Analysis. - London. 1981.

262. Edwartls, Potter, 1992 Edwartls D., Potter J. Discursive Psychology. - London. 1992.

263. Fairclough, 1992 Fairclough N. Discourse and Social Change. -Cambridge. 1992.

264. Fillmore, 1981 Fillmore C. J. Pragmatics and Te description of discourse //Radical Pragmatics. - New York. 1981. - P. 143-166.

265. GuTperz, 1982 GuTperz J. J. Discourse Strategies. - Cambridge, MA, 1982.

266. Johnson-Laird, 1983 Johnson-Laird P. Mental Models: Towards a

267. Cognitive Science of Language, Inference, and Consciousness.- Cambridge, 1983.

268. Leech, 1983 Leech G. N. Principles of Pragmatics. - London,1983.

269. Lippmann, 1922 Lippmann W. Public Opinion. NY, Harcourt,1922

270. Longacre, 1983 Longacre R. E. The Grammar of Discourse. -New York; London, 1983.

271. Maingueneau, 1992 Maingueneau D. et. al. (eds.) La Pragmatique: discours et action. - Quebec, 1992.

272. Nunan, 1993 Nunan A. Introducing Discourse Analysis. - London, 1993.

273. Ochs, 1974 Ochs E/ Planned and unplanned discourse 11 Syntax and Semantics. - Vol. 12: Discourse and Syntax. New York, 1979. - P. 51-80.

274. Pirotte, 1982 Pirotte J.- P. Stereothypes nationaux et préjugés ra-ciaus aux X1X-XX siecle. Louvain, 1982. 182 p.

275. Rickheit, Habel, 1995 Rickheit G., Habel C. (eds.). Focus and Coherence in Discourse Processing. - Berlin, 1995.

276. Schiffrin, 1994 Schiffrin D. Approaches to Discourse. - Oxford; Cambridge, MA, 1994.

277. Schutz, 1940 Schutz A. Phenomenology and the social sciences/1 Philosophical Essays in Memory of Edmund Husserl. - Cambridge, MA, 1940. -P. 164-186.

278. Shotter, 1993 Shotter J. Conversational Realities: Constructing Life through Language. - London, 1993.

279. Sinclair, 1992 Sinclair J. Priorities in discourse analysis /1 Advances in Spoken Discourse Analysis. - London; New York, 1992. - P. 79-88.

280. Sinclair, Coulthard, 1992 Sinclair J. Coulthard M. Towards an analysis of discourse // Advances in Spoken Discourse Analysis. London; New York, 1992.-P. 1-34.

281. Sperber, Wilson, 1995 Sperber D., Wilson D. Relevance: Communication and Cognition. - 2nd ed. - Oxford; Cambridge, MA, 1995.

282. Stubbs, 1983 Stubbs M. Discourse Analysis: The Sociolinguistic Analysis of Natural Language. - Oxford, 1983.

283. Sumner, 1940 Sumner W.G. Folkways. - Boston a.o, 1940

284. Tajfel, 1981 Tajfel H. Human groups and social categories // Studies in social psychology.- Cambridge: Univ.press, 1981

285. Tyler, 1987 Tyler S. A. The Unspeakable: Discourse, Dialogue, and Rhetoric in the Postmodem World. - Madison, 1987.