Крестьянство Северного Кавказа в конце XIX - первой четверти XX в.

Хубулова, Светлана Алексеевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Крестьянство Северного Кавказа в конце XIX - первой четверти XX в.

Год: 2003
Автор научной работы: Хубулова, Светлана Алексеевна
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Владикавказ
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

Диссертация по истории на тему 'Крестьянство Северного Кавказа в конце XIX - первой четверти XX в.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Крестьянство Северного Кавказа в конце XIX - первой четверти XX в."

СЕВЕРО-ОСЕТИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени КЛ.ХЕТАГУРОВА

На правах рукописи

ХУБУЛОВА СВЕТЛАНА АЛЕКСЕЕВНА

КРЕСТЬЯНСТВО СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В КОНЦЕ XIX - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XX в.: ЭТНОДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

ВЛАДИКАВКАЗ 2003

Работа выполнена на кафедре отечественной истории Северо-Осетинс-кого государственного университета им. К.Л. Хетагурова

Научный консультант: доктор исторических наук,

профессор Александр Иванович Козлов

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор Валерий Дударович Дзидзоев;

доктор исторических наук,

профессор Василий Павлович Сидоренко;

доктор исторических наук, профессор Елена Михайловна Трусова

Ведущая организация: Кабардино-Балкарский государственный

университет им. X. М. Бербекова

Защита состоится « » 003 г. ъ / У часов на

заседании диссертационного совета Д 21/2.248.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Северо-Осетинском государственном университете им. К.Л. Хетагурова (362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46, зал заседаний диссертационного совета).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке СевероОсетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова

Автореферат разослан« $ » СЦуЦ^^^-. 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

А.Б. Хозиев

2005-4 5767

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Нынешнее кризисное состояние сельского хозяйства России и предпринимаемые попытки его оздоровления настоятельно диктуют поиск исторических аналогий. Осмысление опыта отечественного сельского хозяйства может во многом облегчить разрешение аграрного вопроса в современной России.

Изучение пути, пройденного крестьянством, даст возможность глубже понять как историю России в целом, так и ответить на вопросы, востребованные самой жизнью. Попытки выхода из стагнирующей экономической системы путем модернизации народного хозяйства еще раз показали всю сложность проблемы преобразования крестьянского двора, невозможность подхода к нему с научным инструментарием прошлого. В советской, а отчасти и в современной историографии сохраняется «обезличенность» исследования социально-экономического развития феномена отечественного крестьянства, между тем каждый регион отличается своеобразием. Исключительность северокавказского крестьянства невозможно объяснить без анализа ряда специфических особенностей этого класса-сословия. Сельский социум Юга России в системе экономических, политических, социальных, демографических, этнических отношений в первой четверти XX в. еще не стал объектом самостоятельного изучения, хотя является частью широкой проблемы истории российского крестьянства.

во-вторых, становится ясно, что без глубокого и всестороннего анализа этнодемографических аспектов и социально-экономической природы различных крестьянских хозяйств, без выявления важнейших тенденций их эволюции анализ современной северокавказской деревни толь. ' I. .¡.'ИЛЬНАЯ ,

с;.^лиотека *

С.Петербург ОЭ 200 » акт

ко как многоукладной структуры не дает нам полного и объективного видения того, что есть на самом деле крестьянское хозяйство и куда в целом идет российская деревня. Необходимость исследования истории крестьянства Северного Кавказа вытекает из особенностей, связанных с нахождением его в специфических геополитических условиях, своеобразной естественно-географической зоне, предопределившей исключительность пути исторического развития полиэтничного населения;

в-третьих, особого внимания и анализа заслуживают вопросы особенностей развития хозяйства, характера и своеобразия взаимоотношений этносов, населяющих регион. Одним из важнейших объективных факторов развития межнациональных отношений является миграция населения. Она многогранно воздействует на процессы национальной консолидации или противостояния. Это в первую очередь относится к полиэтничному Северному Кавказу, где на протяжении XX в. происходили активные миграционные подвижки, изменение этнической карты (например, выселение казачества в 1918-1920 гг.), перекройки земельных территорий (ущемление интересов ряда народов), которым сопутствовали демографические кризисы и катастрофы. Устранение ошибок прошлого будет способствовать решению проблемы межэтнического взаимодействия;

в-четвертых, указанные процессы должны экстраполироваться на крестьянскую семью, которая является не только коллективом, созданным для воспроизводства и воспитания новых поколений, важнее другая ее функция - производственная, неразрывно связанная с демографией и размещением производительных сил деревни. Такая постановка проблемы еще не получила развития;

в - пятых, анализ половозрастной структуры крестьянских семей может быть связан с широким использованием положительного опыта и культурного наследия прошлого. В этой связи изучение демографической модели поведения, института семейно-брачных отношений, а также связанных с ними традиционных ценностей представляет особую значимость и актуальность.

Таким образом, исследование положительного опыта функционирования крестьянского хозяйства на протяжении конца XIX в. - первой четверти XX в. позволит создать новую модель в социальной структуре современного села.

следовании. Дворянско-буржуазные, советские, постсоветские ученые, как правило, активно разрабатывали проблемы социально-экономического положения народов региона, преодолевая ошибки предшественников, дополняя и развивая их достижения.

«Переходное состояние» экономики народов Северного Кавказа отметили исследователи горского быта конца X1X - нач. XX в.1 Этих авторов можно назвать энциклопедистами крестьянской жизни: они рассмотрели как бы изнутри процесс вовлечения горских хозяйств в орбиту капиталистического рынка и его последствия для традиционного общества. Они первыми заметили, что патриархальное горское крестьянство XIX века претерпевает серьезное влияние российской экономики и с точностью описали процесс превращения в деньги всего, что может давать прибыль, т.е. показали на примере горцев генезис капитализма.

Конечно, не все положения, выдвинутые исследователями, являются с высоты современных знаний правильными, но были поставлены проблемы, которые еще предстояло решить.

Советский период историографии также нес на себе груз идеологических пристрастий. Выбор публикаций был традиционный, а многие «неудобные» документы опускались. Однако историки региона, несмотря на эти препятствия, проделали большую работу.

Значительный вклад в анализ социально-экономических, политических, классовых отношений, сложившихся на Северном Кавказе к 1917 году, внес H.JI. Янчевский. На основе комплекса документов он убедительно доказал, что при наличии у горских народов феодальных и даже родовых пережитков плавными тенденциями все же были капиталистические2. Вычленяя аграрный и национальный вопросы, автор показал, что следствием земельных неурядиц, насажденных царизмом, была вражда между иногородними, коренными жителями и казачеством. До сих пор внимание современных историков привлекают труды A.A. Пономарева, Н.П. Слепушкина, М.В. Рклицкого, Г.К.Мартиросиана, В.П.Хрис-тиановича и др., в которых на основе анализа природно-географическо-

' Ардасенов А Г Избранные труды Владикавказ, 1997; Гассиев A.A. Избранные произведения Владикавказ, 1992; Дзасохов Г Статьи и очерки Орджоникидзе, 1970; ЦаголовГМ Край беспросветной нужды Владикавказ, 1912 (Онихсм'ТоггоевМС.Очерки истории культуры и общественной мысли в Северной Осетии в начале XX в Орджоникидзе, 1966); Кудашев В Н Исторические сведения о кабардинском народе. Нальчик, 1991; Шаханов Б. Избранная публицистика. Нальчик, 1992 (О них см: Саблиров М 3 Культура народов Кабарды и Балкарии в конце XIX— начале XX веков. Нальчик, 2001).

2Янчевский Н.Л Гражданская борьба на Северном Кавказе. В 2-х т. Ростав/Д, 1927.

го и экономического районирования Северного Кавказа дана оценка развития крестьянских хозяйств3. Многие данные введены ими впервые.

Ученые опирались на опыт и принципы дореволюционной школы экономистов, но вместе с тем в их работах прослеживаются усилия по-новому, с учетом новой идеологии, взглянуть на проблемы российской экономики. Статистико-демографическое изучение населения Северного Кавказа провели в 20-е гг. XX в. Д.И. Гозулов и П.Н. Раждаев. Последний дал развернутую характеристику крестьянского хозяйства края на основе данных переписи населения 1916 г.4. Д.И. Гозулов обстоятельно проанализировал данные Всесоюзной переписи населения 1926 г. по региону. Это был первый опыт изучения структуры населения региона по данным переписей5. В этом же русле написана работа Н.С. Антонова6. Авторы 20-х гг. пытались предложить каждый свою методику работы с переписями 1916 г. и 1926 г. Главное достоинство работ первого этапа советской историографии состоит в охвате истории, экономики всех народов региона, что позволяло авторам прослеживать причинно-следственные связи многих явлений, ведь этносы, проживающие в крае, не были изолированы друг от друга. В большинстве своем работы исходили из потребностей того времени, задач народного хозяйства, содержали анализ статистического материала предреволюционного и послереволюционного состояния сельского хозяйства. Работы аграрников, экономистов, историков 20-30-х гг., преследуя разные цели, все же составили основу для дальнейших исследований в области социально-экономической истории Северного Кавказа. Однако ученые не делали различия в уровне социально-экономического развития народов Северного Кавказа. Несмотря на некоторые изъяны, данные работы стали первой попыткой статистико-социологического изучения населения края.

После ученых 20-30-х гг. комплексным исследованием социально-экономических, политических процессов в масштабах всего края долгое время никто не занимался.

' Пономарев А А Сельскохозяйственные районы Дона, Северного Кавказа, Черноморья и Дагестана (по материалам Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1917 г) Ростов/ Д., 1924; Слепушкин Н П Сельскохозяйственные районы Осетии Владикавказ, 1926; Рклицкий М В. Главнейшие моменты в истории хозяйственного быта Северной Осетии и современная экономика области // Известия Осетинского НИИ краеведения (далее- Известия Ос. НИИ). Владикавказ, 1926 Вып II; Мартиросиан Г.К Социально-экономические основы революционных движений на Тереке Владикавказ, 1925; Христианович В.П Горная Ингушия. Ростов/Д., 1928.

4 Раждаев П.Н Основные черты организации крестьянского хозяйства на Северном Кавказе Ростов/Д, 1925.

5 Гозулов Д И Морфология населения Ростов/Д, 1929

6 Антонов Н.С. Население Северной Осетии по переписи 1926 г Владикавказ, 1928.

Основательное изучение аграрно-крестьянского вопроса было продолжено лишь в 50-80-х гг. XX в. Высоким профессионализмом отличаются работы В.П. Крикунова, Т.Х. Кумыкова, М.Х. Ацканова, М.И. Гио-ева, и др.7. Во главу угла этих исследований поставлен вопрос об утверждении и развитии в национальных районах капитализма. Ученые подошли к дифференцированному показу экономических явлений у разных народов Северного Кавказа.

Важное значение для темы имеют статьи A.B. Фадеева8. Он доказал, что в степном Предкавказье уровень развития капитализма не уступал Центральной России и это обстоятельство оказывало большое влияние на социально-экономическую жизнь горских народов. Однако автор без должного анализа использовал некоторые данные из работ предшественников, что в дальнейших его выкладках исказило, например, картину количества переселенцев в Терскую область в конце XVIII - первой половине XIX века.

Многие историки-кавказоведы приводят убедительный фактический материал, говорящий о том, что капитализм поднялся в Осетии на более высокий уровень, чем где-либо еще в этом крае. Б.Х. Ортабаев установил, что начиная с 90-х гг. XIX в. промышленность и торговля Северной Осетии стали развиваться сравнительно быстрыми темпами®. Но в то же время исследователь считает, что социально-экономические отношения в горной местности не сложились как вполне капиталистические, мотивируя свою позицию тем, что парцеллярная собственность исключает развитие общественных производительных сил, концентрацию капиталов. Этой же точки зрения в основном придерживается и Ю.В. Хоруев. По его мнению, к моменту Октябрьской революции в Северной Осетии, опередившей в экономическом развитии другие районы Терской области, существовали три формы общественного производства. Было распространено, особенно в горах, простое товарное хозяйство с чертами натурального производства. Имели место феодальные рентные отноше-

7 Крикунов В.П. К изучению иногороднего населения на Северном Кавказе в пореформенный период.//Ученые записки Кабардинского пединститута. Нальчик, 1953. Вып.5; Кумыков ТХ. Вовлечение Северного Кавказа во Всероссийский рынок Нальчик, 1962; Ацканов М.Х. Экономические отношения и экономические взгляды в Кабарде и Балкарии(1860-1917гг) Нальчик, 1967; Гиоев М И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидзе, 1969

• Фадеев А В. Вовлечение Северного Кавказа в экономическую систему пореформенной России (к проблеме развития капитализма вширь) // История СССР 1959. № 6; Его же. Формирование земледельческого капитализма на Северном Кавказе в пореформенный период.// Ежегодник аграрной истории М., 1959.

' Ортабаев Б X Развитие промышленности и торговли в Северной Осетии в конце XIX -начале XX в. Орджоникидзе, 1978.

ния и интенсивно внедрявшийся в экономику и ставший доминирующим капитализм10. В.Д. Кучиев также указывает, что капитализм размывал осетинскую деревню и ликвидировал непрочные, остаточные, предшествовавшие ему формы". По мнению В.Д. Дзидзоева, во многом сохранению пережитков в экономике Осетии способствовала колониальная политика царизма12.

По заключению кабардинских историков, следующей за Осетией по уровню развития капитализма стояла Кабарда". В Чечне и Ингушетии, по мнению Л.Н. Колосова, «преобладал прусский путь развития капитализма в сельском хозяйстве не только у горцев, но и у терских казаков»14.

Примером отхода от стереотипной оценки источников для определения социальных групп крестьянства стали работы Н.П. Гриценко, А.И. Козлова, В.Н. Ратушняка. В них показан ход общероссийских аграрных процессов, а также то особенное, что имело место только в Терской области15.

Историю аграрных преобразований в автономных областях и республиках Северного Кавказа изучали Г.Г.Османов, М.И.Гиоев, М.А.Ха-баев, Т.А.Жакомихов и др.".

В имеющейся литературе не существует единого мнения об этапах аграрной революции на Северном Кавказе по причине той же несовместимости устоявшихся методологических постулатов и реальных выводов. Исследователи разрабатывали проблемы истории крестьянства либо

Хоруев Ю В Аграрный вопрос и крестьянское движение в Северной Осетии в эпоху империализма Орджоникидзе, 1983

11 Кучиев В Д К проблеме капиталистической эволюции экономики Северной Осетии в конце XIX- нач XX в //Северная Осетия история и современность. Орджоникидзе, 1989 Вып.1.

Дзидзоев В Д Экономическое и общественно-политическое состояние Северной Осетии в начале XX в. (1900-1917 гг). Владикавказ, 2002

" Улигов У А. Социалистическая революция и гражданская война в Кабарде и Балкарии и создание национальной государственности кабардинского и балкарского народов (19171937 гт.). Нальчик, 1979. С 22.

14 Колосов Л Н Чечено-Ингушетия накануне Великого Октабря(1907-1917 гг). Грозный, 1968 С. 4.

15 Гриценко Н П Горский аул и казачья станица Терека накануне Великой Октябрьской социалистической революции Грозный, 1972; Козлов А И На историческом повороте Ростов/Д., 1977; Ратушняк В Н Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в конце XIX— начале XX века. Ростов/Д, 1989.

16 Османов ГГ Социально-экономическое развитие дагестанского доколхозного аула М , 196$; Гноев М.И Указ соч, Жакомихов Т А Национализация земли в Кабардино-Балкарии //УЗКБГУ.Сер. сельхоз науки Нальчик, 1960. Вып. 8, ХабаевМ.А Разрешение земельного вопроса в Северной Осетии (1918-1925 гг.) Орджоникидзе, 1963; Овчинникова М И Советское крестьянство Северного Кавказа (1921-1929 гг.). Ростов/Д, 1972; Чернопицкий П Г Деревня северокавказского края в 1920-1929 гт Ростов/Д., 1987

в контексте классовой борьбы в горском ауле, либо в связи с выявлением специфики развития Юга страны, либо для иллюстрации тезиса о переходе к социализму народов, ранее стоявших на феодально-патриархальной стадии развития. Это привело к тому, что крестьянство стало предметом упрощенческого, вульгарного толкования.

Современное состояние исторической науки таково, что дальнейший прогресс возможен лишь в результате интеграции различных гуманитарных дисциплин. Многие особенности северокавказского крестьянского социума долгое время оставались за пределами научных интересов ученых, так как не попадали в сферу какой-то конкретной дисциплины. Утвердившийся в науке междисциплинарный подход открыл новые возможности для комплексного изучения многих проблем, которые могут стать объектом самостоятельного анализа. К таким направлениям по праву относятся историко-демографические исследования крестьянства Северного Кавказа.

Исключительное место в историографии занимает работа Н.Г. Волковой17, главной целью которой стало воссоздание достоверной и достаточно полной этнической карты Северного Кавказа, выявление плавных, узловых этапов ее формирования. Было сделано очень много, но некоторые аспекты проблемы (например, динамика роста ряда этносов) остались в тени. Отчасти эти просчеты восполнены в книге «Народы Северного Кавказа»".

Серьезным приобретением исторической науки стала монография Л.Б. Заседателевой «Терские казаки»19. В работе рассматривается процесс формирования терского казачества, исследована семья терских казаков, материальная культура. Автор привлекает большой корпус источников и литературы для подтверждения концепции, что терское казачество сложилось в своеобразную этнографическую группу русского старожильческого населения. Казачья проблематика пополнилась весомыми работами И.Л. Омельченко и H.H. Великой, которые также рассматривают процесс формирования терского казачества, размещения его на территории области, уделяют внимание особому хозяйственно-культурному типу20.

17 Волкова Н Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII- начале XX века.

М„ 1974.

" Анчабадзе Ю.Д., Волкова Н Г. Этническая история Северного Кавказа XVI-XIX века. М , 1993. Кн. I

" Заседагелева Л.Б. Терские казаки (середина XVI - начало XX в.). М., 1974.

30 Омельченко ИЛ. Терское казачество. Владикавказ, 1991; Великая H.H. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв.Ростов/Д., 2001.

Интерес представляют небольшие по объему, но значимые по содержанию статьи Д. Исмаил-Заде, В.П. Громова и П.П. Матющенко21, которые проанализировали процесс переселения русских крестьян на Кавказ и установили связь между оживившейся экономикой и активизацией колонизации в XIX в. Однако и они не охватывали всего спектра демографических процессов на Северном Кавказе.

В 1980-х гг. проблемами истории осетинского крестьянства занимался Б.П. Берозов. В его трудах нашел место анализ процесса крестьянской колонизации равнинных районов Осетии от пореформенного времени и до завершения переселенческой политики советской власти22. Автор использовал значительный фактический материал для объяснения некоторых аспектов активной миграции кавказского населения.

Большим вкладом в освещение истории народов Северного Кавказа стала монография В.М. Кабузана25. Это первая за многие десятилетия попытка исследования демографической ситуации в регионе (правда, без особого анализа, автора интересовал только статистический срез). Исследователь предпринял попытку сквозного рассмотрения динамики населения Северного Кавказа за большой отрезок времени.

Ученые-кавказоведы разрабатывают отдельные аспекты исторической демографии, но по большей части их изыскания связаны с миграционными процессами, созданием многонационального населения24. Серьезное внимание в последнее время стали уделять проблемам этно-демографии в республиках Северного Кавказа25.

Исмаил-Заде Д Из истории переселения российского крестьянства на Кавказ в конце XIX-начале XX века//Исторические записки М , 1977 Т 99; Громов В П Роль миграции и естественного прироста населения в заселении степного Предкавказья в первой половине XIX века //Известия СКНЦВШ Общественные науки 1985 № 2; Мапошенко П П Аграрная политика царизма по отношению к иногороднему крестьянству Кубани и Терека (вторая половина XIX -начале XX в.).//Проблемы аграрного развития Северного Кавказа Сб научных трудов. Краснодар, 1987.

~ Берозов Б П. Переселение осетин с гор на плоскость Орджоникидзе, 1980, Его же Исторические этюды (Из истории возникновения осетинских сел и казачьих станиц) Владикавказ, 1992.

23 Кабузан В.М Население Северного Кавказа в Х1Х-ХХ веках Этностатистическое исследование. СПб., 1996.

34 Кожанов АПК демографической характеристике казачьего населения Северного Кавказа накануне сплошной коллективизации // Известия СКНЦ ВШ Общественные науки 1986 №3; Канукова 3 В Русское население в этнической структуре Северной Осетии (вторая половина XIX — начало XX вв). //Роль России в истории Осетии. Сб. статей. Орджоникидзе, 1989; Тхамокова И.Х Русское и украинское население Кабардино-Балкарии. Нальчик, 2000

Громов В.П, Ортабаев Б X, Тройно Ф.П Социально-демографические изменения в крестьянском населении Северного Кавказа в XIX—начале XX в. // Известия СКНЦ ВШ Общественные науки 1989 № 2; Бугай Н Ф., Гонов А М Северный Кавказ- границы, конфликты, беженцы (документы, факты, комментарии) Ростов/Д., 1997; Хасбулатов А.И

Анализ степени изученности проблемы показывает, что было бы неверным говорить о ее неразработанности. Вместе с тем в силу общих тенденций советской историографии внимание уделялось политической роли крестьянства как союзника пролетариата в революциях. Авторы вскользь затрагивают отдельные аспекты демографической ситуации в крае, совершенно обходя основу крестьянства - крестьянскую семью. В связи с этим имеется целый ряд научных проблем, требующих пристального внимания.

Теоретическая база исследования. Концептуальное значение для исследования имеют труды представителей организационно-производственной школы: А.В.Чаянова, Н.Д. Кондратьева, Н.П. Макарова и др.26 Среди современных зарубежных историков, демографов, исследующих проблемы истории крестьянства, в том числе и России, следует отметить Т. Шанина, Джеймса С. Скотта, Ш. Мерля, Э. Россета, А. Сови.27 Теоретико-методологической основой диссертации послужили также труды отечественных ученых в области социально-экономической истории.2'

Методологической основой и сследования являются принципы объективности и историзма, преемственности и системности научного анализа. Автором применен диалектико-материалистический метод познания явлений и процессов в их взаимосвязи и развитии, а также исто-

Этнодемографические процессы и территория Чечни (вторая половина XIX— начало XX в.) // Научная мысль Кавказа 2000. № I; ХубуповаС А Крестьянская семья и двор в Терской области в конце XIX - начале XX в : социально-экономические, этнодемографические и политические аспекты развития. СПб., 2002.

26 Кондратьев Н.Д. Большие циклы конъюнктуры.// Вопросы конъюнктуры. М., 1925.Т.1.Вып.1; Макаров Н.П. Организация крестьянского хозяйства. М., 1926; Челинцев А.Н. О принципах строительства и советских типах колхозов.// Пути сельского хозяйства. 1928, Xsl 1; Чаянов А В. Крестьянское хозяйство. Избранные труды. М ,1989.

27 Shanin Т. Tha Awkward Class.Political Sociologi of the Peasantri in a Defeloping Society: Russia 1910-1925.0xford, 1972; Его же. Peasants and Peasant Societies Harmondsworth, 1971.ed Oxword,1987; Scott J.C. Mora! Economy of the Peasant. Rebellion and subsistence in Southeast Asia. New Haven; L., 1976; Мерль UI. Аграрный рынок и новая политика. Зарождение государственного управления сельским хозяйством в Советском Союзе. 1925-1928 гг. Вена, 1981; РоссетЭ Продолжительность человеческой жизни. М., 1981 (пер. с польск.); Сови А. Общая теория населения. М., 1977.Т. 1 -2.(пер. с фр.)

я Ковальченко И Д, Милов Л.В. Всероссийский аграрный рынок XVIII - начала XIX века. М., 1974; Анфимов А М. Крестьянское хозяйство Европейской России. 1881-1904. М., 1980; Данилов В.П., Шерстобитов В.П. Основные проблемы истории советского доколхозного крестьянства.// Проблемы истории советского крестьянства Сб. статей. М., 1981; История крестьянства СССР в 5 томах. М., 1986; История народов Северного Кавказа. Конец XVIII -1917 г. М., 1988; Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание. М., 1994.

рико-хронологический принцип, помогающий рассмотреть крестьянство в процессе развития.

В работе использован ряд взаимно дополняющих друг друга принципов и методов исторического исследования. Соблюден конкретно-исторический метод, который позволил не только выявить сущностные черты крестьянского социума на рубеже Х1Х-ХХ вв. в развитии северокавказской деревни, но и определить комплекс факторов, обусловивших интеграцию этого социума в процессе модернизации. Логический метод дал возможность сформировать определенную систему исходных теоретических положений и принципов отбора, анализа и обобщения эмпирического материала. При изучении недостаточно освещенных в источниках и литературе вопросов использован метод исторической ретроспекции, который обусловил необходимость обратиться к анализу важнейших черт крестьянского хозяйства на более ранних этапах развития северокавказской деревни, прежде всего периоду с середины XIX в., с тем, чтобы яснее представить новые черты в хозяйственном строе этих больших социальных групп в первой четверти XX в.

В работе соблюден сравнительный метод, дающий возможность выделить общее и особенное, единичное в хозяйственном строе как отдельных крестьянских дворов, так и крестьянского хозяйства в целом. Сравнительный метод позволяет проводить определенные параллели при анализе историко-демографических процессов у разных народов Северного Кавказа

Намного повышает значимость исследования использование социологических методов, которые позволили осуществить обработку количественных показателей материалов переписей населения 1897, 1916, 1920 и 1926 гг., статистических данных, составить социально-демографический портрет северокавказского крестьянства, провести анализ для определения общей и социальной типологии в районах разного уровня социально-экономического развития.

Географические рамки определяются территорией Кабарды, Бал-карии, Осетии, Ингушетии, Чечни, русских анклавов, т. е. основных районов Терской области по административному делению 1917 г. Определенная несопоставимость приведенных данных связана с изменением границ как области в целом, так и ее составляющих. Автор воспользовался методом аппликации-наложения, т.е. приведения территории региона к одному показателю, в данном случае к границам Терской области по административному делению 1917 г. Столь обширный географический срез открывает возможности выявления общих и особенных факторов, составляющих основу национального крестьянства, его психологии и демографических характеристик.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX по первую четверть XX в. Данный временной срез обусловлен

тем, что он позволяет проследить эволюцию сущностных свойств крестьянства Северного Кавказа с момента его вовлечения во Всероссийский рынок вплоть до коллективизации. Материалы переписей 1897 и 1926 гг. как раз дают возможность получения целостной и одновременно неоднозначной картины хозяйственного строя северокавказской деревни. Однако контекст исследуемых событий и процессов предполагает выход из этих рамок для более полного представления динамики демографических и социально-экономических отношений.

Предмет исследования - специфические черты северокавказского крестьянского социума: семейно-трудовой характер производства, особенности демографической структуры, автономная экономика двора.

Цель работы — изучение комплекса проблем хозяйственно-демографической деятельности сельского населения Северного Кавказа с учетом конкретно-исторических условий.

В соответствии с поставленной целью предлагается решение следующих задач, определяющих структуру диссертации:

- раскрыть основные тенденции и закономерности в процессе социально-экономического развития северокавказского села;

- определить основные экономические механизмы сельского двора, обеспечившие ему жизнестойкость на протяжении многих десятилетий вплоть до настоящего времени;

- проследить эволюцию социальных структур деревни на указанном временном отрезке;

• выявить роль государства в процессе эволюции крестьянского социума (трансформация обычно-правовых норм, традиционных культур, социальной структуры, экономики сельского двора);

- с помощью широких исторических аналогий охарактеризовать свойства этнодемографической модели крестьянского социума;

• исследовать процесс формирования и взаимодействия полиэтнич-ного населения Северного Кавказа;

• изучить роль и место мигрантов в социально-экономической системе края;

• установить закономерности и особенности демографических, социально-экономических и политических процессов, происходивших в различных этнических и социальных средах.

Источниковая база исследования. Значимость и репрезентативность многочисленных источников, в большинстве вводимых в оборот впервые, разная.

Опубликованные статистические материалы. Прежде всего, это текущая документация начальника Терской области, статистические сборники, которые дают возможность составить представление об экономи-

ческой и демографической ситуации, сложившейся к 1917 году в сельском хозяйстве края29.

Особый интерес представляют Всероссийские переписи населения 1897, 1916 и 1917 годов30. Советская статистика продолжила лучшие традиции предшественников31. Эти статистические материалы содержат обширную информацию о полиэтничном населении. На основании переписей населения нами собраны данные о численности жителей области, половозрастном составе, размещении, семейно-брачном положении. Важные сведения содержатся в законодательных актах царского, Временного и Советского правительств, напрямую связанных с территориально-административным устройством, размещением этносов на разных исторических этапах32.

Неопубликованные источники, извлеченные из архивохранилищ Москвы, Ростова-на-Дону, Краснодара, Нальчика, Владикавказа, Грозного, Махачкалы, Черкесска, Ставрополя, Майкопа, составляют самую большую группу, которую можно поделить тематически на три подгруппы.

А) Актовые источники. Они отражают законотворчество центральных властей в отношении народов Северного Кавказа: размежевание земель, определение территории проживания каждого этноса. Большое место в этой подгруппе занимают указы, связанные с переселением русско-украинского населения в пределы Терской области. Особенно много актовых материалов относится к периоду смены властей (Государственный архив РФ (далее - ГАРФ). ФР-1318; Центральный госархив Республики Северная Осетия-Алания (далее - ЦГА PCO-А). ФР-39, ФР-47, ФР-50; Государственный архив Краснодарского края (далее - ГАКК). ФР-411). По документам прослеживается своеобразие реализации Декрета

29 Отчеты начальника Терской области за 1896-1916 гг; Кавказский календарь на 18461917 гт Тифлис, 1846-1917; Терские календари на 1892-1915 гг Владикавказ, 1892-1915 50 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г Терская область М,

1904-1905; Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1916 г Владикавказ, 1919; Поуездные итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года по 57 губерниям и областям М., 1923.

" Статистический ежегодник 1921 года. М., 1922; Итоги сельскохозяйственной переписи 1920 г. по округам и географическим полосам Владикавказ, 1923; Краткий статистический справочник Кабардино-Балкарской автономной области. Год 1-й. Нальчик, 1925, Краткий статистический справочник Северо-Осетинской АО. Владикавказ, 1927, Северо-Кавказский край Цифры и диаграммы Ростов/Д, 1927; Всесоюзная перепись населения 1926 года М, 1928 Т V; Казачество Северо-Кавказского края Итоги переписи 1926 г Ростов/Д, 1927 и Великая Октябрьская социалистическая революция: Хроника событий' В 4 т. М , 1957-

1961; Восстановительный период в Северной Осетии 1921-1925 гг' Сб документов. Орджоникидзе, 1965; Документы по истории Бапкарии (конец XIX— начало XX вв.) Нальчик, 1962; Съезды народов Терека: В 2-х т Сб. документов и материалов. Орджоникидзе, 1977.

о земле на территории области, законодательство местных властей по этому поводу.

Б) Текущее делопроизводство. Этот корпус документов включает материалы текущего архива царской администрации, местных органов Временного правительства, советских властных структур (например, ЦГА РСО-А. Ф.120; ЦГА РД. Ф.2; ГАКК. Ф. 454).

В) Статистические материалы, позволяющие раскрыть механизм существования крестьянского хозяйства. Большой источниковедческий интерес представляют посемейные списки сельского населения Терской области за 1886 г. и 1906-1908 гг. (Центральный госархив Кабардино-Балкарской Республики (далее - ЦГА КБР). Ф. 9 и ЦГА РСО-А. Ф. 11). Они весьма информативны, содержат ценнейшие данные по демографической, хозяйственной и социальной структуре традиционного общества, позволяют проследить динамику населения за большой отрезок времени. Ценнейший материал содержится в ЦГА РСО-А. Ф. 20 «Управление Сунженского отдела Терской области» - статистические данные о количестве призванных в регулярную армию в годы мировой войны, о числе раненых, убитых казаков. Значимость фонда заключается еще и в том, что он содержит россыпи документов о военнопленных, беженцах, прибывавших в Терскую область в 1915-1917 гг.

Статистические россыпи поселенных переписей населения 1920 и 1921 гг., которые не вошли в опубликованные сборники, представляют большой аналитический интерес. Важным источником, проливающим свет на хозяйственное, демографическое состояние крестьянского населения XX века, стали бюджетные обследования конца XIX века и первой четверти XX века.

Научная новизна диссертационного сочинения заключается в следующем:

• впервые комплексному исследованию подвергнуто крестьянское и казачье хозяйство на определенном временном отрезке (вторая половина XIX - 20-е гг. XX в.), когда наиболее отчетливо проявились специфические черты северокавказского крестьянского социума в контексте общероссийских экономико-демографических процессов;

• изучена экономика крестьянского двора в разных природно-геогра-фических и этнических средах, выявлен особый статус крестьянства Северного Кавказа;

• использован авторский социолого-статистический метод обработки сведений, позволяющий воссоздать демографические процессы в крестьянской среде, что раздвигает возможности научного анализа поставленной проблемы;

• критически переосмыслены существующие, недостаточно обоснованные представления о демографической динамике в крестьянской среде Северного Кавказа;

• проанализированы причины, ход формирования полиэтничного населения региона, мотивы и результаты переселенческой политики в разные периоды;

• раскрыты как объективные, так и субъективные причины более медленных темпов развития сельского хозяйства горских районов в предреволюционное время и аграрных преобразований в регионе в период установления большевистской диктатуры;

• впервые в научный оборот введены архивные источники, проливающие свет на идеологические, политические и социально-психологические проблемы изучения сложных взаимоотношений крестьянского социума и советской власти.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Выводы и положения работы, впервые вводимые в научный оборот архивные материалы позволяют более глубоко проанализировать роль и место крестьянства Северного Кавказа в российской истории, определить своеобразие его сущности. Значительный интерес представляет рассмотрение динамики крестьянского двора и его экономико-демографических характеристик, а также эволюции двуединой природы крестьянского социума, что является своевременным и важным в связи с реформированием аграрного сектора экономики современной России. Практическая значимость исследования обусловлена тем, что основные положения и обобщения в диссертационной работе способствуют более глубокому пониманию сущности крестьянства, без чего невозможны дальнейшие существенные успехи в изучении современных демографических процессов, разработка эффективных мер воздействия на естественное движение населения, совершенствование теории и практики перспективного прогнозирования, которые в своей совокупности направлены на решение конкретных социальных задач.

Результаты исследования могут быть рассмотрены государственными органами для определения стратегии экономического развития регионов; учтены при внедрении в практику закона о земле, при выработке миграционной политики в полиэтничных областях, а также в координации действий общественно-политических объединений и движений как на Юге России, так и в общероссийском масштабе.

Основные положения и выводы исследования могут бьггь использованы в учебном процессе при подготовке общих и специальных лекционных курсов, спецсеминаров и учебных пособий по истории, этнографии и демографии Северного Кавказа.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в научных публикациях и учебно-методических пособиях общим объемом 67,61 п.л., включая монографии « Дорога к Храму (из истории конфессиональной жизни Владикавказа во второй половине XIX - начале XX вв.)». Владикавказ, 2000. (7,21 пл.), «Крестьянская семья и двор в Терской области в конце XIX - начале XX в.: социально-экономические, этнодемографические и политические аспекты развития». СПб., 2002.(18,4 п.л.), «Неудобный класс»: некоторые проблемы социально-экономического и этнодемографического развития доколхозного северокавказского крестьянства». Владикавказ, 2003. (8,75 п.л.).

Исследовательские проекты «Крестьянство Северного Кавказа в 1917-1929 гг.» и «Гендерные процессы в Северной Осетии» получили поддержку Российского гуманитарного научного фонда в 1998 и 2002 гг. Отдельные аспекты диссертации в виде научных сообщений докладывались автором на научных конференциях: II Всесоюзной конференции «Казачество в революциях и гражданской войне».Черкесск, 1986; Всероссийской научно-практической конференции. Ростов/Д., 1999; Ш, IV, V конгрессах этнографов и антропологов России. М., 1999, 2001, 2003; Международной конференции «Гендер, язык, культура, коммуникаци-я».М., 1999; Межрегиональной научной конференции «Интеллигенция России в истории Северного Кавказа» .Ставрополь, 1999; Международной конференции «Традиции и обычаи народов Россию). СПб., 2000; Региональной конференции «Из истории терского линейного казачества». Армавир, 2000; Региональной конференции «История Северного Кавказа с древнейших времен до настоящего времени». Пятигорск, 2000; Всероссийской научно-практической конференции «Северный Кавказ в условиях глобализации». Майкоп, 2001; и др.

Работа обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры отечественной истории Северо-Осетинского госуниверситета.

Структура диссертации определяется внутренней логикой исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также из 55 таблиц и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяются цели и задачи, методология, хронологические рамки, степень изученности темы, характеризуется источниковая база.

В первой главе «Этнодемографические процессы в Терской области в конце XIX - начале XX века» показан процесс формирования

полиэтничного населения Терской области, рассмотрены его демографические характеристики. В истории любого народа первостепенное значение имеет историко-этническая территория, на которой он живет. На протяжении своего существования народы Северного Кавказа не раз меняли свою первоначальную территорию, широко расселяясь или, наоборот, проживая чрезвычайно скученно. Как показало исследование, вторая половина XIX в. в этом отношении оказалась узловым периодом в истории региона.

Кроме северокавказских народов, в формировании полиэтничного населения Терской области участвовали и другие народы страны и сопредельных территорий: русские, украинцы, немцы, греки, армяне, грузины и т.д. Автором установлено, что первый выброс мигрантов произошел задолго до рассматриваемого периода. Заботясь о южных рубежах государства, российское правительство переселяло в ХУ1-Х1Х вв. на Терек служилых людей — казаков, которые были призваны стать оплотом самодержавия на Кавказе. К моменту заселения их было всего 15 тыс. человек, в начале XX в. казаки составили уже 19,5% населения Терской области.

Автор отмечает, что казачество сделалось военной силой царизма на Юге, а хозяйственное освоение края возлагалось на сельских тружеников. Анализ архивного материала показал, что гражданская колонизация получила развитие лишь с 80-х гг. XIX в.: при высоких темпах переселений количество осевших в области в конце века составило 23% мигрантов, в 1913 г. - 65%. В процессе расселения они, сталкиваясь с разноплеменным населением, по-разному осваивали территорию. Вначале наблюдалось очаговое расселение. В дальнейшем по мере развития хозяйственной жизни устанавливались межэтнические связи и в разных районах своеобразно происходили этносмешения или ассимиляционные процессы.

Авторский социолого-статистический метод анализа материалов позволил изучить демографические типы семей, их средний размер, брачное состояние, трудовую структуру, род занятий членов семьи, социальную принадлежность и другие признаки. Изучение посемейных списков 1886-1906 гг. дает возможность проследить общие тенденции динамики полиэтничного населения, изменения в структуре семьи, брачном составе и т. д. Анализ материалов переписи 1897 г. показывает, что основные демографические показатели социального положения населения -рождаемость, смертность, бракоразводность - имели практически мало меняющийся в течение многих десятилетий характер: неограниченная рождаемость, высокий уровень смертности, ранние браки и практически отсутствие разводов.

Раскрывая систему капиталистической модернизации экономики Северного Кавказа, автор указывает, что крестьянское хозяйство втягивалось в новые отношения, которые трансформировали традиционные устои общества и привели к увеличению количества малых семей (простых и нуклеарных) - наиболее оптимальной ячейки в капиталистических условиях. Расчеты показали, что удельный вес малых семей по Терской области в конце XIX в. составил 48%. Несколько иная ситуация складывалась в Нагорной полосе. В горах по-прежнему сохранялись большие семьи, т.к. технические возможности хозяйства были ограничены и требовались усилия большого трудового коллектива. Из анализа материалов следует, что возросшая мобильность населения, длительное пребывание вне своих родных мест способствовали внесению новых черт в традиционное общество. Некоторые устоявшиеся обычаи (большая семья, статус женщины) также подвергались трансформации. Это в свою очередь изменило внутрисемейные отношения: большую роль играли мужчины, которые добывали средства существования. При всех изменениях в демографических процессах незыблемым оставался предельно высокий уровень деторождения: для горских народов он составил 35%о, для казачества - 32,3%о. Необходимость большого числа детей диктовалась экономической необходимостью, кроме того, высокая смертность, особенно в детском возрасте, заставляла родителей иметь «запасных детей». Особенностью половозрастной структуры Северного Кавказа был высокий удельный вес детской группы и группы активного рабочего возраста, в которых превалировало мужское население. Соотношение возрастных групп составило 4:5:1.

Выявляя роль и место рабочеактивных возрастов, автор пришел к определенным выводам о семейном состоянии северокавказских этносов. Практически все женщины в возрасте от 16 лет состояли в браке. Что же касается мужчин, то у них пик брачности наступал к 40 годам, т.к. традиционный покупной брак был дорогостоящим. Семейное состояние населения характеризовалось почти 100-процентным вступлением в брак. Это также было связано с экономической целесообразностью, с определенным от веков соотношением полов в крестьянском хозяйстве. Заключение брака и рождение большого количества детей регулировались религиозными нормами. Разводов практически не было. Строгий взгляд на неверность супругов предполагал прочность крестьянских семей. Исследование показало, что подобная ситуация во многом связана с устоявшейся моделью демографического поведения в традиционном обществе. Проблемы семейно-брачных отношений рассматриваются на-

укой традиционно с позиции этнографии33, историко-психологические аспекты темы остались в тени. Этот пробел в диссертации восполнен путем синтеза знаний этнографических, исторических и психолого-демографических. Демографическое поведение крестьянства и казачества Северного Кавказа определялось их взглядами на брак, семью, детей. Как было установлено, демографическая модель традиционного общества отражала нормы адатов и шариата, связанные с комплексом социально-экономических причин, среди которых большую роль играли представления о невозможности существования крестьянского хозяйства вне семейной организации. Казачество, заключенное в искусственные сословные рамки, принципиальных изменений в традиционную культуру не внесло, однако сделало ее отдельные сферы более закрытыми и повысило их роль. Казачий сепаратизм сказывался на брачном табу, игравшем роль в выборе брачного партнера. В маргинальной среде иногородних семейно-брачные отношения складывались демократичнее ввиду отсутствия сословных и национальных ограничений. Именно эта категория населения Терской области оказалась более открыта различным новациям.

Таким образом, в конце XIX - нач. XX века в развитии крестьянской семьи выявились серьезные изменения. У разных этносов по-разному проходили процессы трансформации патриархальных семей. Но генеральная тенденция была все же одна - налицо признаки демографического перехода.

Вторая глава «Крестьянское хозяйство и особенности развития региона в эпоху модернизации» посвящена исследованию проблем взаимовлияния и взаимообусловленности демографической структуры населения и социально-экономических процессов. Являясь основной производительной силой пореформенной России, крестьянство в то же время выступало потребителем материальных и духовных благ.

Таким образом, экономика оказывалась тесно связанной с населением: на недостаточное развитие основных экономических законов капитализма конца XIX века чутко реагировал крестьянин - носитель трудового начала.

На основе анализа конкретно-исторического материала автор пришел к выводу, что на Северном Кавказе не оформился до конца ни один тип аграрной эволюции. Специфика региона состояла в том, что сельс-

" Магометов А.Х Культура и быт осетинского крестьянства Орд жоникид зе, 1963; Смирнова Я.С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. М , 1983; Мусукаев А.И., Першиц А.И. Народные традиции кабардинцев и балкарцев. Нальчик, 1992; Бабич И. Народные традиции в общественном быту кабардинцев. М., 1995;

кое хозяйство развивалось в обстановке непрерывного соревнования обоих («прусского» и «американского») типов, которое проходило в своеобразных условиях. Все это проецировалось на крестьянство - мелкого капиталистического производителя, воплотившего в себе поступательное буржуазное развитие и отсталые феодально-патриархальные черты. Носителями феодальных устоев были не столько помещичьи латифундии, которых в Терской области было мало, сколько казачья муниципализация и общинная форма земельной собственности. Явственно проглядывавшие черты американского типа аграрного капитализма в русских районах и Осетии затухали в казачьих станицах и горной части региона.

Исследование показало, что формирование местного фермерства явилось непосредственным результатом развития российского капитализма «вширь». С этой категорией населения было связано образование в Терской области более или менее крупных капиталистических хозяйств. Благоприятные условия для развития капиталистических отношений складывались также в связи с переселением значительной части русскоязычного населения, обосновавшегося на равнине. Было установлено, что крестьянская колонизация, стихийная миграция способствовали быстрому росту населения, что в условиях нехватки земельных площадей стимулировало развитие различных форм землепользования. Развитие капитализма в сельском хозяйстве способствовало имущественному неравенству внутри самого крестьянства, что в свою очередь вело к социальным и классовым конфликтам. Наряду с общероссийскими закономерностями в национальных районах, проявлялись специфические. Автор выявляет взаимосвязанность замедленности капиталистического развития социально-экономических отношений с консервацией патриархально-феодальных форм хозяйствования и быта, а также с аграрным курсом царского правительства. В диссертации указывается, что особенностью аграрного сектора экономики Северного Кавказа было то, что основными производителями сельскохозяйственной продукции и поставщиками ее на рынок являлись крестьянские и казачьи хозяйства. Более 80% всей земли в регионе сосредоточилось в надельной собственности34. Нехватка земли ставила крестьян в тяжелое положение. Это явление носило общероссийский характер. Однако специфические условия региона накладывали отпечаток на поземельные отношения. Аграрный вопрос теснейшим образом переплетался с национальным. Аграрная политика царизма привела к тому, что казачьи наделы вклинивались в земли горцев, создавая чересполосицу.

» ЦГА РСО-А. Ф. И. Оп. 8. Д. 3 (подсчет)

По мнению диссертанта, в тесной связи с составом семьи, ее возрастной и трудовой структурой, находились и хозяйственные возможности населения. Не последнюю роль играли такие факторы, как хозяйственное положение, доходы и расходы населения, питание и др. Все это стало известно благодаря бюджетным обследованиям. Они позволяют во всей полноте увидеть различия между социально-экономическими группами хозяйств.

Автор провел анализ крестьянских хозяйств Терской области конца XIX — начала XX века по собственной методике. Прожиточный минимум для данной местности был установлен исходя из количества зерна, необходимого для внутреннего потребления, и доли товарной продукции35. Продукция, полученная сверх указанной нормы, шла либо на рынок, либо на расширение хозяйства. Эти же нормы автором использовались при анализе крестьянства Терской области, условно распределенного по четырем группам. Исследование показало, что беспосевные и малопосевные группы крестьян не имели земли и скота в количестве, удовлетворяющем хозяйственные потребности. Таких хозяйств в области было 44,6%. По размерам посевной площади хозяйства от 2 до 5 десятин можно отнести к средней группе, так как прожиточный уровень с трудом, но обеспечивался (47,1%). Кроме того, в этой группе было достаточно скота. Остальные хозяйства относились к зажиточным и кулацким (8,3%). Основные тенденции дифференциации крестьянских дворов прослеживаются и в Нагорной части. При относительно равных земельных условиях имущественное неравенство проявлялось во владении скотом. К маломощным автор отнес те хозяйства, которые имели до 40 голов мелкого сшга (прожиточный минимум), т.е. 36,4%; 43,2% - вели потребительское производство, по необходимости выступая в качестве продавцов, а 6,8% - занимались предпринимательством.

Автор также пришел к выводу, что несмотря на казачью муниципализацию, процесс социальной поляризации набирал силу и в станицах: бедняцкие дворы составляли 29%, середняцкие - 63%, зажиточные кулацкие - 8%.

Предложенная методика позволяет выявить степень вовлеченности сельского населения в капиталистическое производство. Высокие товарные возможности хозяйств предполагали и большую занятость населения. Расширение товарного производства в земледелии, естественно, привело к купле-продаже рабочей силы. Из анализа материалов следует, что к 1917 г. в Терской области насчитывалось около 20,5 тыс. сельскохозяй-

55 См: Козлов А.И. На историческом повороте. С. 99.

ственных рабочих3*. Однако сельское хозяйство в крае не было развито настолько, чтобы потребить всю резервную армию работников. Отходничество стало прогрессивным явлением в социально-экономической жизни деревни. Оно наносило удар по феодальным пережиткам, подрывая замкнутость горных районов и вовлекая их в сферу капиталистического развития.

Процесс концентрации земли и скота в группах зажиточных казаков и крестьян имел много сходного. Отличительной особенностью социальной структуры было наличие в терской казачьей станице мощного слоя середнячества, которое было экономически сильнее крестьянского середняцкого слоя. В диссертации установлено, что средние и зажиточные слои казачества и крестьянства были зажиточнее общероссийских аналогов и вели активную предпринимательскую деятельность.

Автор критически анализирует выводы некоторых исследователей о том, что основными поставщиками товарного зерна выступали середняцкие хозяйства37. Используя результаты собственных подсчетов с помощью указанной методики, диссертант приходит к выводу: основным поставщиком зерна на северокавказском рынке было кулачество, а также часть середняков. Бедняки значительную часть зерна потребляли сами.

Капитализм проникал в край, в большей степени подчиняя себе крестьянские хозяйства степных, экономически более развитых, и передовых районов Северного Кавказа. В горских крестьянских дворах происходила трансформация традиционных форм и методов ведения хозяйства. Развитие капиталистических отношений способствовало подрыву замкнутости крестьянского мира, о чем свидетельствовало большое количество отходников.

С нашей точки зрения, в сельском хозяйстве Северного Кавказа в начале XX в. произошли определенные позитивные подвижки, выразившиеся в превращении земли в объект купли-продажи, в увеличении числа лиц, занятых предпринимательской деятельностью, в улучшении состояния материально-технической базы. Анализ экономической эволюции крестьянских и казачьих хозяйств Северного Кавказа показал, что все сословные и этнические группы местного населения были втянуты в процесс капиталистического развития. Уровень этого развития, концентрированным выражением которого являлась степень капиталистической организации материально-производственной базы сельскохозяйствен-

36 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г 57 Тройно Ф.П. Земельная аренда у горских народов Северного Кавказа в конце XIX -

начале XX века. //История горских и кочевых народов Северного Кавказа Ставрополь, 1976. Вып. III.

ного производства, был неодинаков и зависел от многих социально-экономических, исторических и иных факторов. Однако по мере развития капитализма вглубь на основе товарно-производственных связей внутри региона и с центром страны происходило не только экономическое сближение сословно-этнических групп крестьянства и казачества, нивелирование их сословных особенностей, но и постепенное стирание граней в уровне социально-экономического размежевания и оснащения этих групп основными элементами капиталистического производства.

В третьей главе «Крестьянское население в военные годы (19141920 гг.)» исследуется влияние пертурбационных процессов на политику, экономику и демографию Терской области. Поступательное развитие России в начале XX века было прервано первой мировой войной, затем революциями 1917 г. и не менее кровопролитным гражданским противостоянием. Именно в этот период обозначилось сильнейшее воздействие политических императивов на демографическое и социально-экономическое развитие страны.

На основе анализа статистических данных, прежде всего материалов переписей 1916 и 1917 гг., путем использования методики прогнозирования численности населения диссертантом определены основные направления демографических процессов в 1914-1920 гг.

Расчеты показали, что в мирный период (1900-1914 гг.) население Терской области увеличивалось ежегодно на 2,57% (общероссийский показатель - 1,97%). Если бы заданные темпы роста сохранились, то гипотетических 1916 г. численность населения составила бы 1 млн. 356,9 тыс. чел. (в том числе 1 млн. 252,9 тыс. сельских жителей). По статистическим данным, реальные общие показатели перекрывали гипотетические ввиду высокого механического прироста. В военные годы он составлял, по вычислениям автора, 36,7%о. Первая мировая и гражданская войны вызвали определенные миграционные процессы. Причины, обусловившие размеры, интенсивность, характер и особенности миграции гражданского населения, весьма различны.

В 1915 г., затем 1918 г. в Терскую область хлынул поток беженцев-армян из Турции. По некоторым данным, их число достигало 50 тыс.38 Около 30 тыс. преследуемых грузинским правительством повстанцев из Южной Осетии обосновались в Терской области в 1918-1920 гг. Не поддающиеся контролю миграции как местного, так и пришлого населения дополняли неразбериху.

Естественный прирост населения за этот же период понизился до 25,2%о. Серьезные потери в военные годы понесли все возрастные группы населения Терской области. Анализ материалов переписи 1916 г. указывает на сокращение количества новорожденных по сравнению с довоенным периодом на 18%, хотя в ряде научных изданий отмечается, что

м ЦГА РСО-А Ф 20.0п 1 Д 80 Л.37 (об).

снижения естественного прироста в годы войны не произошло39. В основе уменьшения коэффициента рождаемости в военные годы лежит разрыв семейно-брачных отношений, связанный с мобилизацией мужс-I кого населения. Даже при традиционно высокой рождаемости все же ее

( уровень снизился, особенно в казачьем сословии. Показатель рождаемо-

сти в военные годы среди казачества составил всего 17%о, а в 1916 г. 1 упал до небывало низкой цифры - 8,7%о, что свидетельствует о нарас-

' тавших негативных явлениях в казачьей среде. Несколько сократилась

' рождаемость и среди осетин, т.к. мобилизация коснулась и их.

** Но самые значительные сокращения (24,1%) происходили в группах

1 военнообязанных (т.е. рабочеактивных возрастов). Военные потери к

1 переписи 1917 г. составили приблизительно 35% призванных в армию.

1 К 1918 г. население Терской области вместо прогнозируемых 1 млн. 413,3

' тыс. человек составило 1 млн. 280,7 тыс. человек, уменьшившись на 132,6

' тыс. Большая часть потерь приходилась на территориально-демографи-

' ческие, свыше 40% - на косвенные (вследствие возникновения «демог-

1 рафической ямы» и «демографического эха»).

* Пертурбационные процессы, отмеченные в годы первой мировой,

' имели продолжение в ходе гражданской войны. Статистика не распола-

гает полными данными о потерях населения в 1918-1920 гг., поэтому ' автору пришлось решать сложную задачу, привлекая скупые сведения о

' количестве переселенцев, беженцев, расстрелянных и убитых в ходе граж-

данского противостояния. Сведения о демографических потерях насе-J ления в период деникинской оккупации Терской области отрывочны. В

отечественной науке принято было учитывать потери в революционном ' лагере, не принимая в расчет противоположный. В результате исследо-

вания автор пришел к выводу, что потери с обеих сторон в годы граж-' данской войны составили не менее 5 тыс. человек.

Демографическая ситуация оказалась под сильным воздействием тя-' желейшей экономической и сложной политической обстановки, которая

1 на Тереке вылилась в столкновения под националистическими лозунга-

' ми «Долой русских с горской территории!»40. Автор установил, что при-

' близительно 13 тыс. русскоязычных жителей области в качестве бежен-

цев покинули свои дома. Ошибочная аграрная политика местного большевистского правительства привела к тому, что около 26 тыс. казаков были подвергнуты геноциду и выселены в другие местности. Политика ' «расказачивания» привела к деформации этнодемографической струк-

I _

39 Например: Кабузан В М Демографическая ситуация в годы первой мировой войны // ' Население России в 1920-1950-е годы- численность, потери, миграции. М., 1994 С 10,18

1 40 Терский вестник, 1917, №52.

туры, разрушила экономическую базу казачьей станицы, вызвала рост антисоветских и антигорских выступлений.

В целях определения действительной численности населения ко времени окончания гражданской войны были проанализированы данные переписи 1920 (1921) г.41 Перепись 1920 г. имеет определенные изъяны, для устранения которых автор использовал статистические методы, прежде всего метод экстраполяции и метод интерполяции42. Было определено количество населения - 1 млн. 39 тыс. чел (в том числе в сельской местности 866 254 чел.). Исследование показало, что пертурбационные процессы коснулись, прежде всего, детской возрастной группы, а также группы мужчин в возрасте 20-39 лет и 59 и старше. Женское население, также пострадавшее от негативного воздействия двух войн, сократилось меньше и не так резко. В младших возрастах, а равно и в возрасте старше 60 лет соотношение полов по переписям 1897 и 1920 гг. близки между собой и близки к единице; но средние и призывные возраста ко времени переписи 1920 г. жестоко пострадали: в возрастной когорте 20-24 года на 1000 мужчин приходилось 1007 женщин, а в группе 25-30 лет более 1150 женщин.

Эти потери оказали существенное влияние на распределение рабо-чеактивного населения. Группа мужчин рабочих когорт по разным этносам составляла: у чеченцев - 44,2%, у ингушей - 44,0%, у осетин - 24,0%, у кабардинцев - 34,5%, у казаков - 23,1%. Менее половины мужского населения оказалась способна к труду, остальная масса - это дети и старики. Проведя соответствующие расчеты, автор заключил, что война с учетом «демографического эха» унесла 23,5% мужского населения рабочего возраста.

Женское население также примерно наполовину было представлено группами рабочего возраста: от 42,3% в Кабарде до 48,7% - у казачества. Эти катастрофические процессы нашли отражение в уменьшении состава семьи: в 1914 г. он составил на равнине 7,0 чел., в горах - 9,6; в 1920 г. - на равнине - 6,5, в горах - 7,2. Существенные изменения претерпел и половозрастной состав семей. В 1920-1921 гг. оказалось, что в 45% осетинских семей отсутствовали взрослые мужчины, в 14,6% семей проживали мужчины пожилого и старого возрастов. Росло число неполных семей.

Необходимо отметить, что одним из важнейших последствий продолжавшегося несколько лет гигантского перенапряжения всех средств и сил, людских ресурсов стал спад экономики, следовательно, ухудшил-

41 Итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1920 г. М., 1922. Вып. VI. С. 3.

43 Об этом подробнее см: Пресса Р. Народонаселение и его изучение. (Демографический анализ). М., 1966.

ся жизненный уровень населения. Это не мопто не отразиться на демографической ситуации в целом. Первая мировая война значительно изменила демографическую картину региона. Рождаемость в 1914-1920 гг. оставалась еще на достаточно высоком уровне, хотя на ней сказывались убыль мужского населения и тяжелые экономические условия. Разрыв между мужским и женским населением сокращался, а у некоторых народов области даже был преодолен в пользу женской части населения. Смертность же неуклонно возрастала, особенно в годы гражданской войны, которая усугублялась межнациональным военным противостоянием.

В четвертой главе «Северокавказское село в восстановительный период (1920-1927 гг.)» выявляются специфика и особенности основных направлений развития сельскохозяйственной отрасли в период нэпа, а также анализируются причины противостояния власти и крестьянского мира.

В истории отечественного, в том числе и северокавказского крестьянства, первая половина 20-х гг. была временем глубоких перемен. Общей их тенденцией стал подъем сельскохозяйственной отрасли на основе нэпа. Из анализа архивного и статистического материала следует, что перестройка аграрного сектора имела дискретный характер, отличалась непоследовательностью, волюнтаризмом, проводимые мероприятия давали непредсказуемые результаты. Подобные шатания были связаны с тем, что складывавшиеся не одно столетие принципы жизнедеятельности крестьянства, подкрепленные национальными традициями, предполагалось подчинить социалистическим законам одномоментно. А если сделать это не удастся, то разрушить их и строить на развалинах другие общественные отношения. Новая власть пыталась противостоять частнособственническим наклонностям крестьянства путем кооперирования и создания колхозов43. Большевики не поняли, что, несмотря на социальную неоднородность, общность интересов крестьянства в целом оставалась связующим звеном, обеспечивающим сохранение крестьянства как целого вплоть до коллективизации.

Доколхозное северокавказское село переживало в 20-е гг. серьезнейшие социально-экономические и политические трансформации. В это время шел двуединый процесс - с одной стороны, народное хозяйство восстанавливалось, с другой - новые тенденции, связанные с нэпом, подняли сельское хозяйство на качественно новый уровень. В 1926-1927 гг. крестьяне Северного Кавказа потребляли 85% собственной продукции. С середины десятилетия каждая новая закупочная кампания давала государству зерна меньше, чем предыдущая. Крестьянские хозяйства региона более «натурализировались». Важным средством подъема и вов-

4' Галас М Л Разгром аграрно-экономической оппозиции в начале 1930-х годов' дело ЦК Трудовой крестьянской партии // Отечественная история, 2002 №5 С 91

лечения в социалистическое строительство сельских тружеников являлась земельная реформа, которая создавала благоприятные условия для хозяйствования в интересах трудовых слоев крестьянства. Она должна была упорядочить землепользование: устранить чересполосицу, вклинивание, дальноземелье.

Материалы диссертационного исследования показывают, что земельная реформа в регионе, вследствие своеобразия существующих в нем социальных отношений, оказалась непоследовательной и потому незавершенной. Это была одна из особенностей аграрной революции на Северном Кавказе. Другой ее отличительной чертой являлось то, что в 19201922 гг. в казачьих областях не произошло коренного перераспределения земель по уравнительной норме, как в центре России в 1918 г. Наконец, решение аграрного вопроса в районах Северного Кавказа происходило по-разному: от экспроприации помещичьих земель (в Кабарде), переселения горцев на земли репрессированных казаков (в Чечне и Ингушетии) до уплотнения казачьих станиц и богатых сел (в Осетии). Проблемы земельной тесноты осложнялись непродуманными действиями местных политических элит; не был снят с повестки и казачий вопрос -выселенные казаки настаивали на своих правах. И все же процесс землеустройства, проводимого властями в 20-е гг., дал определенные результаты. Площадь трудового землепользования по сравнению с дореволюционным временем увеличилась вместо 2,9 га до 3,5. Земельная реформа предполагала переселение с гор на равнинные земли тысяч крестьянских дворов. Только в Осетии в первой половине 20-х гг. было основано 12 новых сел с населением в 17 тыс. чел.; из горных обществ Ингушетии было переселено на бывшие казачьи земли свыше 13 тыс. чел.44 Главная политическая цель земельной реформы заключалась в фактическом осуществлении прав иногородних на землю, уравнении фактического землепользования крестьянина и казака.

Большинство сельских жителей получило земельные наделы, деревня постепенно осереднячивалась, наблюдалась нивелировка социальных групп. В исследовании отмечается примерная социальная структура сельского общества: в 1924 г. бедняки составили 42,3%, середняки - 51,6%, кулаки - 6,1%. Низшие группы быстрее переходили в середняки, гораздо медленнее осуществлялся переход в высшие группы, о чем свидетельствуют данные за 1927 г.: бедняков стало 35,2%, середняков - 58,4%, кулаков - 6,4%. Можно констатировать, что при быстром сокращении маломощных хозяйств, некотором росте зажиточных слоев определяющим было укрепление середняцкого ядра.

44 ЦГА РСО-А ФР-50.0П. 1 .Д 25.Л.Л.4-8.

Вместе с тем земельная реформа вскрыла ряд проблем, вызвавших межнациональное напряжение. Вопрос о выселении сунженских станиц требовал немедленного вмешательства Центра. В докладе согласительной комиссии подчеркивалось, что выселение казачества - акт непродуманный и его надо остановить. Земельный вопрос рекомендовалось решать не путем выселения казачьих станиц, а посредством их уплотнения, проведения уравнительного землепользования, а также путем «отчуждения» излишков казачьих земель для постоянного наделения безземельных горцев45. В исследовании указывается, что эволюционный процесс «расказачивания», начатый еще в пореформенный период, был насильственно прерван в 20-е гг. XX в. Наряду с генеральным направлением политики большевиков в отношении крестьянства, к которому они стремились приравнять казаков, власть преследовала также цель наказать последних за неприятие новых порядков.

Взаимоотношения власти и доколхозного крестьянства складывались непросто. Ломка устоявшихся социальных отношений неизбежно вызывала болезненную реакцию у сельского населения, чутко реагировавшего на все изменения в аграрной политике государства. Милитаризация хлебозаготовок привела к тому, что крестьянство стало в оппозицию к власти, усиливалась социальная напряженность. В начале 20-х гг. Горская республика оказалась в эпицентре политического противостояния власти и крестьянства. Из-за специфики социальной структуры общества и ошибок, допускаемых местными властями, недовольство крестьянства и казачества Северного Кавказа приобрело особую острот/16. Автор критически оценивает деятельность большевиков, которые, стремясь покончить с инакомыслием в крае, проводили «Недели Красного террора», массовые казни подчас безвинных людей47. В отчете Тероблпартко-ма за 1920 г. отмечалась главная причина крестьянского недовольства: «Нет уверенности, что мы навсегда и бесповоротно утвердились здесь... Станицы и аулы после реквизиций вооружаются и уходят в горы...»4". Получив от советской власти землю, крестьянство Северного Кавказа «закрылось» для проведения дальнейших социалистических преобразований. Форсирование процесса социалистического переустройства сельского хозяйства вызвало новый всплеск бандитизма, который был самым мощным в Чечне49. Анализ материалов позволил установить, что в 1921 - 1925 гт. на территории бывшей Терской области действовали 13 политических и 12 «национально-бытовых» банд обшей численностью свыше 1900 человек50, не считая мелких групп.

45 ЦГА РСО-А ФП -4 Оп 1. Д. 8

46 Цит по- Текуев А К Осуществление ленинского кооперативного плана Нальчик, 1960 С. 46

47 ЦГА РСО-А.ФП-1849,Оп1 Д.45Л 17

« ЦГА РСО-А ФП-1849 Оп. 1. Д 46 Л.27

49 ЦГА РСО-А ФП -1848 Оп. 1 Д. 31. Л 267

50 ЦГА РСО-А.ФП-1849 Оп.2 Д 35.Л.Л 227-

Карательные меры новой власти вызывали как тайное, так и открытое сопротивление населения: бичераховское восстание в 1918 г., восстание казаков на Сунженской линии в 1920 г., баксанские события в 1928 г.

Нередко крестьяне, особенно середняцкая и зажиточная группы, выражали свое недовольство тем, что новая власть, стараясь сделать что-либо полезное для сельского населения, «не уважала крепкого хозяина». Если в центральных районах страны в 1918-1920 гг. экономическая мощь кулака была основательно подорвана и осереднячивание происходило плавным образом за счет сокращения кулацких слоев, то на Северном Кавказе аграрная революция осуществлялась в эпоху нэпа в совершенно других условиях, когда кулак получил возможность, используя рыночную свободу, наращивать свою экономическую мощь. Анализируя источники, автор пришел к выводу, что, например, в 1923 г. наиболее зажиточные слои сосредоточили в своих хозяйствах свыше 52% арендного фонда, 17,6% - рабочего скота, примерно 36,8% - наемной рабочей силы, к концу восстановительного периода соответственно: 65% - арендного фонда, 23,1 % - рабочего скота, около 40% - наемной рабочей силы51. На Кавказе меры экономического воздействия не давали существенного эффекта.

Таким образом, в 20-е гг. в среде крестьянства совершались три основных процесса: пролетаризация некоторой части, особенно в трудные, кризисные для сельского хозяйства Северного Кавказа годы; переход в середняцкую группу хозяйств; усиление мощи крепких, кулацких хозяйств. Особенности социально-экономического развития крестьянства на Северном Кавказе заключались в более высоком, по сравнению с другими районами страны, темпе расслоения, сравнительно меньшем удельном весе бедняков, мощности кулацких хозяйств. Такое соотношение социальных групп прямо или косвенно влияло на ход развития сельского хозяйства региона.

В пятой главе «Крестьянская семья и хозяйство» анализируются проблемы динамики сельского населения и состояния производительных сил крестьянского двора в 20-е гг. XX в.

Автор считает, что для периода нэпа в условиях сложившегося сочетания рыночных и планово-директивных принципов управления особый интерес представляет взаимосвязь социально-экономических и демографических процессов. Изучение этой проблемы - одно из приоритет-

51 Сельское хозяйство СССР 1925-1928 гг М , 1929 С.98-99.

ных и чрезвычайно слабо разработанных направлений историографии применительно ко всей советской эпохе.

Аграрные преобразования не могли не затронуть и сферы демографии: внутри- и межобластные перемещения, создание новых населенных пунктов приводили к существенному изменению демографических характеристик крестьянства. Исследование показало, что демографическая ситуация в национальных автономиях Северного Кавказа в 20-е гг. имела свою специфику. За период с 1897 по 1926 гг. увеличение населения произошло в среднем в 1,5 раза: осетин - с 97666 чел до 131771, кабардинцев - соответственно с 86390 до 122181, чеченцев - с 187635 до 293784. Хотя национальное крестьянство всегда отличала высокая рождаемость, кризисные политические и экономические явления отрицательно влияли на демографическую ситуацию.

Прежде всего изменения коснулись половозрастной структуры населения. Если до войны коэффициент феминизации не превышал 0,70,8, то, по данным переписи 1926 г., у осетин он составил 1,3, у остальных народов - 1. Это свидетельствует о сокращении мужского населения Северного Кавказа. Еще более контрастны данные по возрастному составу: у казачества удельный вес рабочеактивной части населения -57,2%, осетин-49,6%, чеченцев - 48,5%. Перепись 1926 г. зафиксировала повышение рождаемости, что являлось следствием компенсаторного процесса, связанного с окончанием войны, некоторым улучшением экономического положения. Так, среди детей до 14 лет удельный вес послевоенных поколений составил среди казачества 40,5%, ингушей - 37,5%, осетин - 43,0%. Однако эти цифры были ниже довоенных на 30-45%. Значительное сокращение количества детей происходило в возрастных когортах, родившихся в годы войны: среди казачества их удельный вес 25,0%, ингушей - 34,6%, осетин - 22,1%.

Так как крестьянское хозяйство представляло собой семейно-трудо-вой коллектив, то и в 20-е гг. на него оказывала влияние экономическая политика государства. Анализ материалов показал, что более всего в детях были заинтересованы середняки, которые стремились за счет новых членов семьи увеличить свой надел. Иными словами, ориентация в те годы крестьянского хозяйства на многодетность была детерминирована социальными факторами. Одновременно распространялся трезвый и рациональный подход к деторождению. В основе происходивших в 20-е гг. процессов снижения среднего числа детей лежал целый комплекс причин, в основном социального и политического характера.

Произошла деформация в рабочеактивных группах. Из анализа статистического материалов следует, что в первой половине 20-х гг. состав работников пополнялся за счет лиц, родившихся в 1907-1910 гг., а во второй половине указанного периода в активный трудовой возраст вошли лица 1911-1915 годов рождения. Следовательно, уже к концу 20-х гг.

рабочий состав деревни должен был испытать на себе последствия низкого прироста («демографическое эхо»), отмечавшегося в 1915-1922 гг. Но особенно сказались эти последствия в первой половине 30-х гг.

Немаловажным фактором, изменявшим демографическую модель традиционного общества, как отмечено в диссертации, следует считать вовлечение женщин в общественное производство. Большевистская идея «раскрепощения горянок» повлекла за собой качественно новый этап в меняющемся статусе женщины в обществе. Местные власти отчетливо понимали роль последних в революционных подвижках. В грядущей перестройке всей общественной системы им нужна была мощная опора, которую, среди прочих, они искали в женщинах. Заслугой большевиков стало перенесение проблемы женского пространства из религиозно-нравственного в социально-политический контекст. Большевики добились того, что эмансипация женщин, связанная с системой социальных отношений, из сферы индивидуальной, частной жизни постепенно переходила в публичный дискурс, становилась центром политических дебатов 20-х годов.

Все изменения в социально-экономической и демографической сферах отразились на крестьянском дворе. Исследование статистических материалов показало, что из всех аграрно-статистических источников только бюджетные обследования крестьянских дворов позволяют установить взаимосвязь между различными хозяйственными показателями. Сошасно теории А.В.Чаянова, развитие крестьянского двора определялось стадиями эволюции сельской семьи. Анализ имеющихся данных указывает, что состав семей менялся на протяжении 1917-1926 гг. в сторону его сокращения при неуклонном росте общей численности населения: в равнинных семьях - с 6,4 до 5,8, в горных - с 7,3 до 6,9 человек. Это является убедительным доказательством того, что в середине 20-х гг. происходили изменения в семейных отношениях, выражающиеся, прежде всего, в уменьшении числа традиционно больших семей.

Автор отмечает различия в социально-экономическом, производственном, агротехническом отношениях, по географическому положению, длительности существования хозяйств. Все это накладывало отпечаток на численность и структуру крестьянского двора. Большая часть крестьянского населения концентрировалась в середняцких хозяйствах. Несмотря на нивелировку социальных групп, часть крестьянского населения была сосредоточена и в бедняцких хозяйствах. Например, в Сунженском округе бедняцкие хозяйства включали 32,8% населения, в Ингушетии - 64,1%, Кабарде и Балкарии - 55,3%, Осетии - 53,3%. Собственной продукции для удовлетворения личных потребностей В бедняцких хозяйствах не хватало, поэтому у бедных крестьян мелкое товарное производство на принципах семейной кооперации совмещалось с отходничеством.

Анализ материалов бюджетов показал, что крестьянское хозяйство не оставалось безучастным к тем изменениям, которые происходили в

аграрном секторе экономики, однако пока оно развивалось по внутренним, присущим только ему законам, не были еще разрушены традиции хозяйствования.

Таким образом, советское государство в 20-е гг. проводило единую стратегию развития во всех регионах России: создание в масштабах всей страны социально однородного общества индустриально-аграрного типа. Восточные народы противопоставляли этой стратегии упорное стремление сохранить фундаментальные черты своей традиционной социальной организации и ценности национальной культуры.

В заключении сформулированы основные выводы проведенного исследования.

Анализируя изменения в экономике народов Северного Кавказа в конце XIX - первой четверти XX в., следует подчеркнуть, что они характеризовались переплетением сложных, противоречивых, порой взаимоисключающих тенденций.

Поскольку вплоть до коллективизации крестьянское хозяйство Северо-Кавказского региона оставалось семейно-индивидуальным, а его связи в основном носили рыночный характер, постольку сохранялась и двойственность социально-экономической природы крестьянства: это и непосредственный производитель - труженик, и мелкий частный собственник. В этой двойственности крестьянского хозяйства заключалась объективная возможность как капиталистического, так и социалистического пути его дальнейшего развития.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Монографии:

1. Дорога к Храму (Из истории конфессиональной жизни Владикавказа во второй половине XIX - начале XX в). Владикавказ, 2000. 120 с. (в соавт.).

2. Крестьянская семья и двор в Терской области в конце XIX - начале XX в: этнодемографические, социально-экономические и политические аспекты развития. СПб., 2002. 252 с.

3. «Неудобный класс»: некоторые проблемы социально-экономического и этнодемографического развития доколхозного северокавказского крестьянства. Владикавказ, 2003. 144 с.

Учебные пособия, статьи, материалы, тезисы выступлений:

4. Влияние пролетариата Терека на революционное движение крестьянства и казачества (Итоги и задачи изучения).//Материалы Всесоюзной конференции. Грозный, 1988. С.121-125.

5. Казачество и горцы Северного Кавказа в борьбе за Советскую власть.// Материалы Ш Всесоюзной конференции «Казачество в революциях и гражданской войне». Черкесск, 1988. С. 131-134.

6. Россия XX века: откуда и куда идем (Новый взгляд на старые проблемы). Учебное пособие. Владикавказ, 1997. 129 с.

7. Население Терской области накануне Октябрьской революции.// Национально-государственное и федеративное строительство на Северном Кавказе: опыт, проблемы, специфика. Владикавказ, 1998. С.67-74.

8. Этнодемографическая ситуация в Терской области в конце XIX-начале XX века: к постановке вопроса. //Ш конгресс этнографов и антропологов: Тезисы докладов. М., 1999. С.318-319.

9. Социально-политическая напряженность в национальных районах Северного Кавказа в конце 20-х годов. //Вестник СОГУ. Общественные науки, 1999. №1. С.110-120 (в соавт.).

10. Тендерный аспект в социокультурных исследованиях.//! Международная конференция «Тендер, язык, культура, коммуникация». М., 1999. С.110-111.

11. Но гражданином быть обязан. //История и философия культуры: актуальные проблемы. Вып.4. Владикавказ, 1999. С.3-10.

12. «Насущные вопросы» в публицистике К.Л.Хетагурова. //Международная конференция. Владикавказ, 1999. С. 67-70.

13. Общественно-политическая мысль и аграрно-национальный вопрос на Тереке в конце XIX - нач. XX вв.// Материалы межрегиональной научной конференции «Интеллигенция России в истории Северного Кавказа». Ставрополь, 2000. С.291-295.

14. Сельское население Северного Кавказа в зеркале крестьянских бюджетов. //Вестник СОГУ. Общественные науки.2000. №2. С.63-71.

15. Национальные окраины Российской империи: Терская область на рубеже Х1Х-ХХ веков.//Актуальные проблемы истории, культуры, образования. Вып.2. Владикавказ, 2000. С.77-86.

16. Меняющийся статус женщины.//Кавказские чтения. Ростов/Д., 2000. С.89-94.

17. Бичераховщина (К постановке проблемы).//Региональная конференция «История Северного Кавказа с древнейших времен до настоящего времени». Пятигорск, 2000. С.62-65.

18. Казачество Терской области в планах советской власти. //Экономическая история России: проблемы, поиски, решения. Ежегодник. Вып. 2. Волгоград, 2000. С. 161-170.

19. Народы Северного Кавказа в социокультурном пространстве Советского Союза (на материалах 20-х годов).//Актуальные проблемы истории, культуры, образования. Вып.2. Владикавказ, 2000. С.86-97.

20. Тендерный аспект в социокультурных исследованиях./ Всероссийская научно-практическая конференция «Кавказский регион: пробле-

мы культурного развития и взаимодействия». Ростов/Д., 2000. С.23-25.

21. Казачество Терской области: традиции и быт воинства.//Матери-алы Второй Российской конференции «Традиции и обычаи народов России» с международным участием. СПб., 2000. С.161-164.

22. Некоторые проблемы демографии Терской области (1914-1918 гг.).// Северная Осетия: история и современность. Владикавказ, 2000.Вып.2. С.37-47.

23. Церковная интеллигенция Осетии (вторая половина XIX - начало XX в).// Международный научный симпозиум «Православие и культура этноса». М., 2000. С.144-145.

24. Терское казачество в первой мировой войне.// Материалы Второй Международной Кубано-Терской научно-просветительской конференции «Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа». Армавир, 2000. С.63-65.

25. Социальная напряженность в Терской области в первые годы советской власти. //Всероссийская научно-практическая конференция «Северный Кавказ в условиях глобализации». Майкоп, 2001. С.456-460.

26. Первая мировая война и население Терской области. //Вторые Петровские чтения. СПб.:, 2001.Т. 1. С.85-89.

27. Население Северного Кавказа// Вестник СОГУ. Общественные науки. 2001, №3. С.51-56.

28.Религиозная политика большевиков на Кавказе./ЯУ конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2001. С.262-263.

29.Некоторые проблемы этнографии и исторической демографии крестьянства Северного Кавказа.//Известия вузов. Северо-Кавказский регион. 2003. № 1. С. 16-22.

30. Терские казаки в Сибири.//У конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2003. С. 367.

РНБ Русский фонд

2005-4 5767

-V \

Подписано в печать 06.07.03. Усл. п. л. 2. Заказ № 104. Тираж'ЮО^й^ "

[ \\\

Полиграфический центр Северо-Осетинского государственного Л *

■4. * у

университета им. К.Л.Хетагурова, 362025, г. Владикавказ, ул. Ватутина^?

2 2 ЛВГ 2003

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Хубулова, Светлана Алексеевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Этнодемографические процессы в Терской области в конце XIX - начале XX века

1.1. Территория и расселение

1.2. Демографическая ситуация

1.3. Семейный быт

ГЛАВА П. Крестьянское хозяйство и особенности развития региона в эпоху модернизации

2.1. Новые тенденции в экономике

2.2. Социально экономические отношения

ГЛАВА Ш. Динамика экономики и населения в военные годы

1914-1920 гг.)

3.1. Пертурбационные процессы в годы первой мировой войны

3.2. Демографические последствия гражданской войны

ГЛАВА IV. Северокавказское село в восстановительный период

1920-1927 гг.)

4.1. Трудности и успехи НЭПа

4.2. Земельные преобразования 20-х гг.

4.3. Рост социальной напряженности

ГЛАВА V. Крестьянская семья и хозяйство

5.1. Демографические изменения 20-х гг.

5.2. Тендерные аспекты социальной политики

5.3. Крестьянский двор

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Хубулова, Светлана Алексеевна

Актуальность темы исследования.

Нынешнее кризисное состояние сельского хозяйства России и предпринимаемые попытки его оздоровления настоятельно диктуют поиск исторических аналогий. Осмысление опыта отечественного сельского хозяйства может во многом облегчить разрешение аграрного вопроса в современной России.

Изучение пути, пройденного крестьянством, даст возможность глубже понять как историю России в целом, так и ответить на вопросы, востребованные самой жизнью. Бытовавший долгое время прямолинейный, упрощенный подход к сути крестьянства не позволял ответить на целый ряд вопросов методологического свойства Известный ученый И.Д. Ковальченко не раз отмечал, что исследование аграрной истории России «принадлежит к числу наиболее актуальных проблем советской и зарубежной историографии. Именно ее развитие и ее противоречия оказывали сильнейшее воздействие на весь ход исторического развития страны»1. Главная проблема социальной истории России, до сих пор не утратившая своей актуальности, почему стало возможным существование такого класса-сословия на протяжении многих веков, что обеспечивало ему жизнестойкость; как оценивать замкнутость крестьянского мира — не получила обстоятельного объяснения. В отечественной историографии укоренилось мнение о том, что новации, направленные на изменение традиционного крестьянского уклада, наталкивались на консервативность общины, вызывали ее противодействие, тормозили прогресс сельского хозяйства страны2. Отчасти с этим постулатом можно согласиться. Однако община выполняла и другую социальную функцию — она амортизировала все новации, представлявшие угрозу целостности сельского мира, уменьшала, по возможности, пауперизацию своих членов. Такая постановка вопроса может пролить свет на объяснение живучести общины и общинных устоев.

Попытки выхода из стагнирующей экономической системы путем модернизации народного хозяйства еще раз показали всю сложность проблемы преобразования крестьянского двора, невозможность подхода к нему с научным инструментарием прошлого. В советской, а отчасти и в современной историографии сохраняется «обезличенность» исследования социально-экономического развития феномена отечественного крестьянства, между тем каждый регион отличается своеобразием. Исключительность северокавказского крестьянства невозможно объяснить без анализа ряда специфических особенностей этого класса-сословия. Сельский социум Юга России в системе экономических, политических, социальных, демографических, этнических и др. отношений в первой четверти XX в. еще не стал объектом самостоятельного изучения, хотя является частью широкой проблемы истории российского крестьянства.

В этой связи актуальность исследования обусловлена рядом факторов: во-первых, на современном этапе необходимость изучения крестьянства, различных групп российской деревни приобретает особую значимость, так как сторонники цивилизационного и миросистемного подходов свели на нет социально-классовую интерпретацию развития современных обществ, несмотря на то, что почти вся отечественная и значительная часть зарубежной историографии на протяжении 60-80-х гг. XX в. в основу характеристики аграрного социума клали именно формационный и социально-классовый подход. Изменение условий международного сотрудничества ученых создало широкие возможности для дискурса по общетеоретическим проблемам аграрно-крестьянской истории; во-вторых, становится ясно, что без глубокого и всестороннего анализа этнодемографических аспектов и социально-экономической природы различных крестьянских хозяйств, без выявления важнейших тенденций их эволюции анализ современной северокавказской деревни только как многоукладной структуры не дает нам полного и объективного видения того, что есть на самом деле крестьянское хозяйство и куда в целом идет российская деревня. Необходимость исследования истории крестьянства Северного Кавказа вытекает из особенностей, связанных с нахождением его в специфических геополитических условиях, своеобразной естественно-географической зоне, предопределившей исключительность пути исторического развития полиэтничного населения; в-третьих, особого внимания и анализа заслуживают вопросы особенностей развития хозяйства, характера и своеобразия взаимоотношений этносов, населяющих регион. Одним из важнейших объективных факторов развития межнациональных отношений является миграция населения. Она многогранно воздействует на процессы национальной консолидации или противостояния; Это в первую очередь относится к полиэтничному Северному Кавказу, где на протяжении XX в. происходили активные миграционные подвижки, изменения этнической карты (например, выселение казачества в 1918-1920 гг.), перекройки земельных территорий (ущемление интересов ряда народов), которым сопутствовали демографические кризисы и катастрофы. Устранение ошибок прошлого будет способствовать решению проблемы межэтнического взаимодействия; в-четвертых, указанные процессы должны экстраполироваться на крестьянскую семью, которая является не только коллективом, созданным для воспроизводства и воспитания новых поколений, важнее другая ее функция — производственная, неразрывно связанная с демографией и размещением производительных сил деревни. Такая постановка проблемы еще не получила развития; в-пятых, анализ поло-возрастной структуры крестьянских семьей может быть связан с широким использованием положительного опыта и культурного наследия прошлого. В этой связи изучение демографической модели поведения, института семейно-брачных отношений, а также связанных с ними традиционных ценностей представляет особую значимость и актуальность.

Таким образом, исследование положительного опыта функционирования крестьянского хозяйства на протяжении конца ХЕХ в. — первой четверти 20-х гг. XX в. позволит создать новую модель в социальной структуре современного села.

Степень научной разработанности. Историография аграрной истории Северного Кавказа развивалась в русле общероссийской и поэтому имеет те же положительные и негативные черты3. Аграрно-крестьянская проблематика относится к числу самых многогранных. Одни ее стороны изучены уже достаточно глубоко, другие нуждаются в дальнейшем исследовании. Дворянско-буржуазные, советские, постсоветские ученые, как правило, активно разрабатывали проблемы социально-экономического положения народов региона, преодолевая ошибки предшественников, дополняя и развивая их достижения. Накопление историко-этнографических знаний о народах Терской области прошло этапы от невежественно-высокомерного до глубоко аналитического4. Вне поля зрения этих исследователей не остался ни один народ из населявших Терскую область. Являясь объективистами, они, тем не менее, всячески избегали острых углов и замалчивали причины столь скорбного положения5.

Переходное состояние» экономики народов Северного Кавказа конца XIX века отметили современники: А. Ардасенов, Г. Цаголов, Б. Шаханов, В. Кудашев, Ч. Ахриев, Г. Дзасохов, А. Гассиев. Этих авторов можно назвать энциклопедистами крестьянской жизни: они рассмотрели как бы изнутри процесс вовлечения горских хозяйств в орбиту капиталистического рынка и его последствия для традиционного общества. Каждый из указанных авторов был блестящим исследователем. Так, А. Ардасенов одним из первых заметил, что патриархальное горское крестьянство XIX века претерпевает серьезное влияние российской экономики. Он с точностью описал процесс превращения в деньги всего, что может давать прибыль, т.е. показал на примере горцев генезис капитализма: «В ущерб питанию семьи, малых деток, значительную часть молока, мяса, сыра и пшеницы сносить на рынок и превращать в деньги»6.

Общество раскалывалось на тех, кто уловил новые веяния и строил свое хозяйство по-новому, и тех, кто с большой опаской взирал на совершенно неизведанное. Но и последние волею судеб вынуждены были постепенно вносить изменения в хозяйственную, бытовую стороны своей жизни.

Осетинскому ученому А. Ардасенову вторили балкарский просветитель Б. Шаханов, кабардинский исследователь В.Н. Кудашев, ингушский этнограф Ч. Ахриев, которые чутко уловили те же изменения в экономическом и общественном быту кабардинцев, балкарцев и ингушей. Они также проанализировали землеобеспеченность крестьян и указывали на пути решения аграрного вопроса посредством превращения земли в общенародную собственность 7.

Выдающимся вкладом в историческую науку России стали труды Г.М. Цаголова. Исследователь провел анализ уже «зрелого» капитализма. Его работы являются, пожалуй, первой попыткой историко-демографического и социологического изучения населения Нагорной полосы Терской области. Проанализировав землеобеспеченность крестьянства, автор пришел к неутешительному выводу: «Это не рациональное хозяйство, а какой-то каторжный труд, отчайнейшая борьба человека с природой, борьба, в которой сила - на стороне природы»8. Проблему численности населения Нагорной полосы он прослеживает с давних времен, когда загнанные в глухие горные углы жители боролись за сохранение генофонда. Спустя много лет «наступил в горах тот ужасный момент, который именуется перенаселением. «Решетки» Нагорной полосы переполнились до краев»9. Из создавшейся ситуации, по мнению Цаголова, было три выхода: регулирование рождаемости, высокая смертность, активная миграция. Автор указал несколько источников устроения новоселов на равнине, в том числе на казенных землях и на купленных частновладельческих участках.

Конечно, не все положения, выдвинутые указанными авторами, являются с высоты современных знаний правильными, но были поставлены проблемы, которые еще предстояло решить. Работы дореволюционных авторов (несмотря на определенные политические издержки) проложили путь последующим поколениям ученых.

Советский период историографии также нес на себе груз идеологических пристрастий. Выбор публикации был традиционный, а многие «неудобные» документы опускались. Однако историки региона, несмотря на эти препятствия, проделали большую работу.

В 20-е гг. обозначилась необходимость развития и конкретизации марксизма. Данное обстоятельство способствовало самостоятельной разработке исследователями проблем хозяйственного строительства, что стало невозможным в последующие годы. Ученые этого времени опираются на опыт и принципы дореволюционной школы экономистов, но вместе с тем прикладываются усилия по-новому, с учетом новой идеологии, взглянуть на проблемы российской экономики. Осмыслению накопленного материала помогли дискуссии, которые прошли в 20-30-е гг. в ученом мире страны. Они были посвящены обсуждению проблем общественно-экономических формаций. Ряд вопросов (в том числе об «азиатском» способе производства) имел общеметодологическое значение, что отразилось на дальнейших исследованиях.

Значительный вклад в анализ социально-экономических, политических, классовых отношений, сложившихся на Северном Кавказе к 1917 году, внес Н.Л. Янчевский. На основе комплекса документов он убедительно доказал, что при наличии у горских народов феодальных и даже родовых пережитков главными тенденциями все же были капиталистические. Вычленяя аграрный и национальный вопросы, автор показал, что следствием земельных неурядиц, насажденных царизмом, была вражда между иногородними, коренными жителями, казачеством10. Другим заметным представителем историков советской эпохи был И.П. Борисенко, много сделавший для изучения социально-экономических и политических процессов в крае. Исследователь пошел дальше Н. Янчевского в определении классового состава северокавказского крестьянства. Однако при аналгое положения казачества он ограничился подразделением его на фронтовиков и нефронтовиков11.

До сих пор внимание историков привлекают труды А. А. Пономарева, Н.П. Слепушкина, Д.И. Гозулова, М.В. Рклицкого и др., в которых на основе анализа природно-географического и экономического районирования Северного Кавказа дана оценка развития крестьянских хозяйств12.

Одним из первых исследователей по данной проблеме был Г.К. Мартиро-сиан. В его исследованиях содержится богатый материал, на основе которого автор пытался разобраться в сложной системе социально-экономических отношений13. Однако он не делал различия в уровне социально-экономического развития народов Терека и считал, что накануне революции 1917 г. все они жили в условиях господства патриархально-феодальных отношений14.

В 1928 г. под общим названием «Труды по естественноисторическому и экономическому обследованию Кабарды» были опубликованы работы С.И. Месяца, В.П. Пожидаева, В.П. Христиановича15. Они не ставили перед собой задачу определить характер социально-экономических отношений, однако подвергли тщательному анализу развитие сельского хозяйства Кабарды, особенности землепользования в сельской общине. Отдельно была выпущена работа В.П. Христиановича «Горная Ингушия», в которой автор предпринял попытку анализа «сельскохозяйственной экономии» горной части Ингушетии со второй половины ХЕХ в. до середины 20-х гг. XX в. В.П. Христианович подробно охарактеризовал общинное устройство, занятия горцев на протяжении большого временного отрезка16. Многие данные введены им впервые.

Н.П. Слепушкин и М.В. Рклицкий изучили хозяйственные занятия сельского населения Осетии с пореформенного времени до середины 20-х гг.: обстоятельно рассмотрено земледелие в горах и на равнине, определена структура зерновых культур, их роль в развивавшихся товарно-денежных отношениях.

Статистико-демографическое исследование народов Северного Кавказа провели в 20-е гг. XX в. Д.И. Гозулов и П.Н. Раждаев. Последний дал развернутую характеристику крестьянского хозяйства края на основе данных переписи населения 1916 г. Автор указал на природно-климатический фактор, определявший занятия и уклад крестьянского населения. Рассматривая горные районы бывшей Терской области, П.Н. Раждаев также констатировал сильное аграрное перенаселение17. Д.И. Гозулов обстоятельно проанализировал данные Всесоюзной переписи населения 1926 г. по региону. Это был первый опыт изучения структуры населения Северокавказского края по данным переписей18. Особое внимание Гозулов уделил горским народам, которые имели своеобразные «морфологические» характеристики. В работе рассмотрены основные демографические показатели, которые различались в зависимости от размещения этносов, их занятий и т.д. Недостатком работы явилось чрезмерное увлечение автора статистикой во вред историческому анализу, поэтому не всегда понятна причина изменений каких-то статистических показателей. В этом же стиле написана работа Н.С. Антонова19.

Авторы 20-х гг. пытались предложить свою методику работы с переписями 1916 и 1920 гг. Ввиду того, что в исследованиях отсутствует единый метод подсчета, наблюдается разнобой в цифрах. Хотя иногда эти работы носят описательный характер из-за отсутствия многих статистических данных, по сути, это была первая попытка статистико-социологического изучения населения края. Правда, увлечение экономическими проблемами привело к представлению, что народонаселение наряду с географической средой является лишь одним из условий жизни общества; народонаселение стало фактически рассматриваться как что-то внешнее по отношению к обществу20.

Главное достоинство исследований 20-30-х гг. состоит в охвате истории, экономики всех народов региона, что позволяло авторам прослеживать причинно-следственные связи многих явлений, ведь этносы, проживающие в крае, не были изолированы друг от друга. В большинстве своем работы исходили из потребностей того времени, задач народного хозяйства, содержали анализ статистического материала предреволюционного и послереволюционного состояния сельского хозяйства. Труды аграрников, экономистов, историков, преследуя разные цели, все же составили основу для дальнейших исследований в области социально-экономической истории народов Северного Кавказа.

После ученых 1920 — 1930-х гг. комплексным исследованием социально-экономических, политических процессов в начале XX в. в масштабах всего края долгое время никто не занимался. Само по себе такое положение какое-то время было оправданно, так как шел интенсивный сбор материала, осмысление его. Но этносы Северного Кавказа тесно связаны уже не одно столетие, и события, происходящие в рамках одной территории, неизбежно распространялись на соседние народы. Поэтому только комплексный подход к изучению аграрно-крестьянского вопроса по всему региону в целом может стать основой для воссоздания реальной исторической картины.

Основательное комплексное изучение аграрно-крестьянского вопроса было продолжено в 50-70-х гт. XX в. Большое влияние на глубину исследований оказали дискуссии 60-х гг. об уровне развития капитализма в России. Основные проблемы аграрной истории получили освещение в капитальных исследованиях В.П. Данилова, П.Н. Першина, Ю.А. Полякова, С.П. Трапезникова21. В этом же русле работали региональные историки. Высоким профессионализмом отличаются работы В.П. Крикунова, Т.Х. Кумыкова, М.Х. Ацканова, М.И. Гиоева22. Во главу угла этих исследований поставлен вопрос об утверждении и развитии в национальных районах капитализма Исследователи подошли к дифференцированному показу экономических явлений у разных народов Северного Кавказа. Реформы 60-х гт. XIX в., указывается ими, подорвали крепостничество, но продолжали сохраняться пережитки в устаревших формах землевладения и кабальной эксплуатации.

Другая группа историков находит, что не было ярко выраженного антагонизма между крестьянами и помещиками, так как помещичье землевладение не было достаточно сильно развито на окраинах империи23.

Важное значение имеют работы A.B. Фадеева24. Ученый на богатом историческом материале показал особенности формирования и развития капитализма на Северном Кавказе, попытался установить соотношение влияний российского капитализма и внутренних социально-экономических условий на развитие капиталистических отношений в регионе. Он доказал, что в степном Предкавказье уровень развития капитализма не уступал Центральной России, и это обстоятельство оказывало большое влияние на социально-экономическую жизнь горских народов. Однако автор без должного анализа использовал некоторые данные из работ предшественников, что в дальнейших его выкладках исказило, например, количественные показатели миграций в Терскую область в конце XVIII — первой половине XIX в.25.

В исследовании Р. X. Гугова проводится мысль о том, что национальные окраины Северного Кавказа не пережили стадии промышленного капитализма, хотя в них начала складываться и своя торгово-промышленная буржуазия. Основными занятиями населения оставались земледелие и скотоводство, но преимущественно они развивались уже в товарно-капиталистическом направлении26.

Многие историки-кавказоведы приводят убедительный фактический материал, говорящий о том, что капитализм действительно поднялся в Осетии на более высокий уровень, чем где-либо еще в этом крае27. Б.Х. Ортабаев установил, что, начиная с 90-х гг. ХЗХ в., промышленность и торговля Северной Осетии стали развиваться сравнительно быстрыми темпами. После первой русской революции этот процесс ускорился еще больше28. Но в то же время исследователь считает, что социально-экономические отношения в горной местности не сложились как вполне капиталистические, мотивируя свою позицию тем, что хозяйства горцев были столь мелкими и слабыми, что их можно назвать парцеллярными, а парцеллярная собственность исключает развитие общественных производственных сил, концентрацию капиталов.

Этой же точки зрения в основном придерживается и Ю.В. Хоруев. По его мнению, к моменту Октябрьской революции в Северной Осетии, опередившей в экономическом развитии другие районы Терской области, существовали три формы общественного производства. Было распространено, особенно в горах, простое товарное хозяйство с чертами натурального производства. Имели место феодальные рентные отношения и интенсивно внедрявшийся в экономику и ставший доминирующим капитализм. «Сосуществуя и переплетаясь, эти формы. создавали сложную социально-экономическую струк

29 туру» .

В.Д. Кучиев указывает, что капитализм размывал осетинскую деревню и ликвидировал непрочные, остаточные, предшествовавшие ему формы30. По мнению В.Д. Дзидзоева, во многом сохранению пережитков в экономике Осетии способствовала колониальная политика царизма31

По заключению историков, следующей за Осетией по уровню развития капитализма стояла Кабарда. У.А. Улигов, изучавший социально-экономическое развитие Кабарды и Балкарии, констатировал, что внедрение российского капитализма требовало ликвидации патриархально-феодальных отношений в этом районе32.

В Чечне и Ингушетии, по мнению Л.Н. Колосова, «преобладал прусский путь развития капитализма в сельском хозяйстве не только у горцев, но и у терских казаков, хотя у них земли было больше, чем у горцев»33.

Присущая советской историографии политизированность проявлялась в определении социальной структуры сельского населения. Исследование социального расслоения подчас велось «на глаз», ученые оперировали общими цифрами. Примером отхода от стереотипной оценки источников для определения социальных групп крестьянства стали работы Н.П. Гриценко, А.И. Козлова, В.Н. Ратушняка. В них показан ход общероссийских аграрных процессов, а также то особенное, что имело место только в Терской области . А. И. Козлов предложил оригинальную методику подсчета социальных групп крестьянства и казачества. В.Н. Ратушняк вскрыл причины и особенности крестьянской колонизации на Северном Кавказе во второй половине XIX века.

Устоявшиеся ошибочные методологические постулаты мешали ученым рассматривать феномен дореволюционного и послереволюционного крестьянства в неразрывной временной связи. Необходимо признать недостаточность марксистско-ленинской характеристики крестьянства в России до и после октября 1917 г. как мелкой буржуазии. Такая характеристика сельского социума даже в условиях господствующих капиталистических отношений была бы неполной, т.к. не отражала особенностей крестьянства в целом. Но даже в рамках жесткого идеологического диктата отечественные ученые проделали значительную работу. Историю аграрных преобразований в автономных областях и республиках Северного Кавказа изучали Т.А. Жакомихов, Г.Г. Османов, М.И. Гиоев, М.А. Хабаев, и др.35 В имеющейся литературе не существует единого мнения об этапах аграрной революции на Северном Кавказе. МИ. Гиоев выделяет две стадии в истории этой революции. Особо он утверждает, что на втором этапе она была направлена против кулачества36. Социально-экономическое развитие чечено-ингушского аула исследуется в монографии А .Г. Попова. В ней дается характеристика классовых групп крестьянства, объясняются причины социальных изменений в соотношении этих групп, раскрывается содержание патриархально-феодальных пережитков, специфика проведения аграрных мероприятий советской властью37. Процессы, происходившие в 20-е гг. в аграрном секторе, оказались не изученными по причине той же несовместимости ошибочных методологических постулатов и реальных выводов. А ведь перспектива существования села в условиях нэпа в начале 20-х гг. выдвинулась на одно из главных мест в жизни общества. Вопрос о путях развития деревни и крестьянства в этот период не являлся риторическим, актуален он и по сей день.

Поколения советских историков, не выходя за рамки марксистско-ленинской методологии, разрабатывали тему социально-экономических отношений в Терской области: проблема крестьянства рассматривалась либо в контексте классовой борьбы в горском ауле, либо в связи с выявлением специфики развития Юга страны, либо для иллюстрации тезиса о переходе к социализму народов, ранее стоявших на феодально-патриархальной стадии развития. Многие годы для советской историографии интерес представлял анализ положения крестьянина-бедняка и середняка, зажиточные рассматривались как враги пролетарской революции. Это привело к тому, что крестьянство стало предметом упрощенческого толкования.

Новейшая история в своем становлении заставляет переосмысливать многие, уже свершившиеся события, без чего невозможно правильно оценить происходящее. Современное состояние исторической науки таково, что дальнейший прогресс возможен лишь в результате интеграции различных гуманитарных дисциплин. Ученые-аграрники вплотную подошли к проблеме меж-дисциплинарности, которая помогает выработать новый подход к решению насущных проблем38.

Современная отечественная историография, накопив значительные исследовательские силы, имеет возможность по-новому взглянуть на историю аг-рарно-крестьянского вопроса. Все больше внимания стали уделять проблемам, которые искаженно освещались в период господства тоталитаризма. Первостепенное внимание обращено на историю крестьянства, его трудовую деятельность. Наряду с изучением экономических, политических и социальных явлений серьезное внимание должно быть обращено на демографические процессы, протекавшие по-разному как в различные периоды истории нашего государства, так и в многонациональных культурах полиэтничной страны.

В работах отечественных исследователей вопросы исторической и этнической демографии рассматриваются с разной степенью интенсивности39, поставлены теоретические вопросы, связанные с анализом воспроизводства населения, законами и закономерностями демографического развития, раскрывается методология изучения народонаселения.

Многие особенности северокавказского крестьянского социума долгое время оставались за пределами научных интересов ученых, так как не попадали в сферу какой-то конкретной дисциплины. Утвердившийся в науке междисциплинарный подход открыл новые возможности для комплексного изучения многих проблем, которые могут стать объектом самостоятельного анализа. К таким направлениям по праву относятся историко-демографические исследования крестьянства Северного Кавказа. Ученые Северного Кавказа разрабатывают некоторые аспекты исторической демографии, но по большей части их изыскания связаны с миграционными процессами, созданием многонационального населения, этническими процессами40. Серьезное внимание в последнее время стали уделять отдельным аспектам этноде-мографии в республиках Северного Кавказа41.

Исключительное место в историографии истории народов Северного Кавказа занимает монография Н.Г. Вожовой «Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX века» . Исследователем была поставлена цель — воссоздание достоверной и достаточно полной этнической карты Северного Кавказа, выявление главных, узловых этапов ее формирования. Было сделано очень много, но некоторые аспекты проблемы (например, динамика численности ряда этносов) остались в тени. Отчасти эти просчеты восполнены в работе «Народы Северного Кавказа»43. Авторы пытались на фоне социально-экономической и политической жизни этого края исследовать различные аспекты этнического развития северокавказских народов: динамику этнических территорий и границ, формирование этнического состава населения, многообразные миграционные процессы и т.д. Однако и это исследование ограничивается XIX веком, хотя многие демографические процессы имели продолжение в XX веке. К сожалению, интересные миграционные подвижки, происходившие в XX веке, не были освещены. Более того, исследователи не использовали в должной мере даже те материалы, которые уже были введены в оборот в дореволюционной историографии.

Серьезным приобретением исторической науки стала монография Л.Б. Заседателевой «Терские казаки»44. В работе рассматривается процесс формирования терского казачества, исследована семья терских казаков, материальная культура. Автор привлекает большой корпус источников и литературы для подтверждения концепции, что терское казачество сложилось в своеобразную этнографическую группу русского старожильческого населения. Казачья проблематика пополнилась весомыми работами И.Л. Омельчен-ко, H.H. Великой, которые также рассматривают процесс формирования терского казачества, размещения его на территории области, уделяют внимание особому хозяйственно-культурному типу45.

Интерес представляют небольшие по объему, но значимые по содержанию статьи Д. Исмаил-Заде и В.П. Громова46, которые проанализировали процесс переселения русских крестьян на Кавказ и установили связь между оживившейся экономикой и активизацией колонизации в XIX веке. Однако и они не охватывали всего спектра демографических процессов на Северном Кавказе.

АЛ ния переселенческой политикой советской власти . Автор использовал значительный фактический материал для объяснения некоторых аспектов активной миграции кавказского населения.

Большим вкладом в освещение истории народов Северного Кавказа стала монография В.М. Кабузана48. Эта первая за многие десятилетия попытка исследования демографической ситуации в регионе (правда, без всестороннего анализа - автора интересовал только статистический срез). Исследователь предпринял попытку сквозного рассмотрения динамики населения Северного Кавказа за большой отрезок времени с использованием всего круга доступных источников - это, по словам автора, «может помочь хотя бы отчасти разрешить ряд этнических и политических проблем нашего времени»49. Однако заметим, что некоторые данные взяты им без анализа, поэтому расходятся с другими статистическими сведениями (например, численность населения Терской области в 1915-1917 гг.). Кроме того, работу отличает некоторая описатель-ность без должного анализа исторической подоплеки происходивших процессов.

Отдельные аспекты темы нашли освещение в диссертационных работах50.

Существующая разноплановая литература не вносит полной ясности в ряд проблем истории северокавказского крестьянства указанного отрезка времени, связанного с серьезными изменениями во всех сферах жизнедеятельности сельских тружеников. Имеется целый ряд научных проблем, требующих пристального внимания.

Теоретическая база исследования. Концептуальное значение для исследования имеют труды представителей организационно-производственной школы: Н.Д.Кондратьева, Н.П.Макарова, А.Н.Челинцева, А.В.Чаянова и др51. В 20-е гг. в отечественной науке были предприняты удачные попытки всестороннего анализа крестьянского хозяйства на основе учета экономических законов.

Среди современных зарубежных историков, демографов, исследующих проблемы истории крестьянства, в том числе и России, следует отметить Т. Шанина, Джеймса С. Скотта, 111. Мерля, Э. Россета,52.

Теоретико-методологической основой диссертации послужили также труды отечественных ученых в области социально-экономической истории53.

Методологической основой исследования являются принципы объективности и историзма, преемственности и системности научного анализа. Автором применен диалектико-материалистический метод познания явлений и процессов в их взаимосвязи и развитии, а также историко-хронологический принцип, помогающий рассмотреть крестьянство в процессе развития.

В работе использован ряд взаимно дополняющих друг друга принципов и методов исторического исследования. Соблюден конкретно-исторический метод, который позволил выявить не только сущностные черты крестьянского социума на рубеже XIX -XX вв. в развитии северокавказской деревни, но и определить комплекс факторов, обусловивших интеграцию этого социума в модернизацию. Логический метод дал возможность сформировать определенную систему исходных теоретических положений и принципов отбора, анализа и обобщения эмпирического материала. При изучении недостаточно освещенных в источниках и литературе вопросов использован метод исторической ретроспекции, который обусловил необходимость обратиться к анализу важнейших черт крестьянского хозяйства на более ранних этапах развития северокавказской деревни, прежде всего периоду с середины XIX в., с тем, чтобы яснее представить новые черты в хозяйственном строе этих больших социальных групп в первой четверти XX в.

В работе соблюден сравнительный метод, давший возможность выделить общее, особенное, единичное в хозяйственном строе как отдельных крестьянских дворов, так и крестьянского хозяйства в целом. Сравнительный метод позволяет проводить определенные параллели при анализе историко-демографических процессов у разных народов Северного Кавказа.

Структурно-функциональный метод акцентирует внимание на роли семьи в процессе создания нового поколения и шире - всего населения, определяя ее как социальный институт, осуществляющий воспроизводство.

Географические рамки определяются территорией Кабарды, Балкарии, Осетии, Ингушетии, Чечни, русских анклавов, т. е. основных районов Терской области по административному делению 1917 г. Определенная несопоставимость приведенных данных связана с изменением границ как области в целом, так и ее составляющих. Автор воспользовался методом аппликации-наложения, т.е. приведения территории региона к одному показателю, в данном случае к границам Терской области по административному делению 1917 г. Столь обширный географический срез открывает возможности выявления общих и особенных факторов, составляющих основу национального крестьянства, его психологии и демографических характеристик.

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX по первую четверть XX в. Данный временной срез обусловлен тем, что позволяет проследить эволюцию сущностных свойств крестьянства Северного Кавказа с момента его вовлечения во Всероссийский рынок вплоть до коллективизации. Материалы переписей 1897 и 1926 гг. как раз дают возможность получения целостной и одновременно неоднозначной картины хозяйственного строя северокавказской деревни. Однако контекст исследуемых событий и процессов предполагает выход из этих рамок для ясного представления динамики демографических и социально-экономических отношений. Вопрос об этапах исторического и историко-демографического развития обозначенного периода имеет важнейшее значение. Более глубокому и научному анализу способствует периодизация в рамках указанного хронологического среза: 1. конец XIX века - середина 1914 г. (период модернизации); 2. середина 1914 - конец 1920 г. (мировая и гражданская войны, сопровождавшиеся пертурбационными процессами); 4. 1921-1927 гг. (восстановительный период, отмеченный изменением демографических и социальных показателей). Каждая веха связана с определенными ритмами в социально-экономической и политической жизни региона (войны, революции, создание национально-государственных образований, все это сопряжено с перекройками этнических границ, активной миграцией, изменением демографических характеристик и т.д.).

Объектом исследования является крестьянское хозяйство в системе этнодемографических, социально-экономических и политических отношений в конце XIX - первой четверти XX в. В Земельном кодексе РСФСР 1922 г. крестьянский двор определен как семейно-трудовое объединение лиц, совместно ведущих сельское хозяйство. Следовательно, крестьянское хозяйство должно анализироваться как симбиоз производительных сил (семьи) и производственных отношений.

Выбор темы, отбор материала определил задачи исследования:

• раскрыть основные тенденции и закономерности в процессе социально-экономического развития северокавказского села;

• определить основные экономические механизмы сельского двора, обеспечившие ему жизнестойкость на протяжении многих десятилетий вплоть до настоящего времени;

• проследить эволюцию социальных структур деревни на указанном временном отрезке;

• исследовать процесс формирования и взаимодействия полиэтничного населения Северного Кавказа;

• изучить роль и место мигрантов в социально-экономической системе края;

• установить закономерности и особенности демографических, социально-экономических и политических процессов, происходивших в различных этнических и социальных средах;

• с помощью широких исторических аналогий охарактеризовать свойства этнодемографической модели крестьянского социума.

Опубликованные статистические материалы. Прежде всего, это текущая документация начальника Терской области, статистические сборники дают возможность составить представление об экономической и демографической ситуации, сложившейся к 1917 г. в сельском хозяйстве края54.

Особый интерес представляют Всероссийские переписи населения 1897, 1916 и 1917 гг.55. Эти статистические материалы содержат обширную информацию о полиэтничном населении. На основании переписей населения нами собраны данные о численности жителей области, половозрастном составе, размещении, семейно-брачном положении. Советская статистика продолжила лучшие традиции предшественников56.

Важные сведения содержатся в законодательных актах царского, Временного и Советского правительств, напрямую связанных с территориальноадминистративным устройством, размещением этносов на разных исторических этапах57.

A) Актовые источники. Они отражают законотворчество центральных властей в отношении народов Северного Кавказа: размежевание земель, определение территории проживания каждого этноса. Большое место в этой подгруппе занимают указы, связанные с переселением русско-украинского, армянского и немецкого населения в пределы Терской области. Особенно много актовых материалов относится к периоду смены властей [Государственный архив РФ (далее - ГАРФ). ФР-1318; Центральный госархив Республики Северная Осетия-Алания (далее - ЦТ А РСО-А) ФР-39, ФР-47, ФР-50; Государственный архив Краснодарского края (далее - ГАКК) ФР-411]. По документам прослеживается своеобразие проведения Декрета о земле на территории области, законодательство местных властей по этому поводу.

Б) Текущее делопроизводство. Этот корпус документов включает материалы текущего архива царской администрации, местных органов Временного правительства, советских учреждений. Судебные тяжбы по спорным вопросам, связанные с неправильным размежеванием, вооруженные столкновения между жителями станиц и аулов, между коренными жителями, рост преступности — все это нашло место в фонде «Прокурора Владикавказского суда» (ЦТА РСО-А. Ф. 120), «Революционного комитета Нальчикского округа» [Госархив Кабардино-Балкарской Республики (далее - ЦГА КБР) ФР-201] и др.

B) Статистические материалы, позволяющие раскрыть механизм существования крестьянского хозяйства Большой источниковедческий интерес представляют посемейные списки сельского населения Терской области за 1886 г. и 1906-1908 гг. (ЦГА КБР.Ф. 9, ЦГА РСО-А.Ф. И). Они весьма информативны, содержат ценнейшие данные по демографической, хозяйственной и социальной структуре традиционного общества. Анализ их позволяет проследить динамику населения за большой отрезок времени.

Ценнейший материал содержится в ЦТ А РСО-А. Ф. 20 «Управление Сунженского отдела Терской области»: статистические данные о количестве призванных в регулярную армию в годы мировой войны, о числе раненых, убитых казаков. Значимость фонда заключается еще и в том, что он содержит россыпи документов о военнопленных, беженцах, прибывавших в Терскую область в 1915-1917 гг.

Статистические материалы поселенных переписей населения 1920 и 1921 гг., которые не вошли в опубликованные сборники, представляют большой аналитический интерес. Важным источником, проливающим свет на хозяйственное, демографическое состояние крестьянского населения XX века, стали бюджетные обследования конца XIX века и 20-х гг. XX века.

Таким образом, анализ источников позволяет рассмотреть крестьянское население Северного Кавказа с новых позиций.

Научная новизна диссертационного сочинения заключается в следующем:

• впервые комплексному исследованию подвергнуто крестьянское и казачье хозяйство на определенном временном отрезке (вторая половина XIX — 20-е гг. XX в.), когда наиболее отчетливо проявились специфические черты северокавказского крестьянского социума в контексте общероссийских экономико-демографических процессов;

• изучена экономика крестьянского двора в разных природно-географических и этнических средах, выявлен особый статус крестьянства Северного Кавказа;

Теоретическая и практическая значимость исследования. Выводы и положения работы, впервые вводимые в научный оборот архивные материалы, позволяют более глубоко проанализировать роль и место крестьянства Северного Кавказа в российской истории, определить своеобразие его сущности. Значительный интерес представляет рассмотрение динамики крестьянского двора и его экономико-демографических характеристик, а также эволюции двуединой природы крестьянского социума, что является своевременным и важным в связи с реформированием аграрного сектора экономики современной России.

Практическая значимость исследования обусловлена тем, что основные положения и обобщения в диссертационной работе способствуют более глубокому пониманию сущности крестьянства, без чего невозможны дальнейшие существенные успехи в изучении современных демографических процессов, разработка эффективных мер воздействия на естественное движение населения, совершенствование теории и практики перспективного прогнозирования, которые в своей совокупности направлены на решение конкретных социальных задач.

Результаты исследования могут быть рассмотрены государственными органами для определения стратегии экономического развития регионов; при внедрении в практику Закона о земле, при выработке миграционной политики в полиэтничных областях, а также в координации действий общественно-политических объединений и движений как на Юге России, так и в общероссийском масштабе.

Основные положения и выводы исследования используются в учебном процессе при подготовке общих и специальных лекционных курсов, спецсеминаров и учебных пособий по истории, этнографии и демографии Северного Кавказа.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в научных публикациях и учебно-методических пособиях общим объемом 67,61 п. л., включая монографии « Дорога к Храму (из истории конфессиональной жизни Владикавказа во второй половине XIX — начале XX вв.). Владикавказ, 2000. (7,21 п.л.) - в со авт., «Крестьянская семья и двор в Терской области в конце XIX - начале XX в.: социально-экономические, этнодемографи-ческие и политические аспекты развития». СПб., 2002. (18,4 п.л.), «Неудобный класс»: некоторые проблемы социально-экономического и этнодемографиче-ского развития доколхозного северокавказского крестьянства». Владикавказ, 2003. (8,75 п.л.).

Исследовательские проекты «Крестьянство Северного Кавказа в 19171929 гг.» и «Гендерные процессы в Северной Осетии» получили поддержку Российского гуманитарного научного фонда в 1998 и 2002 гг.

Отдельные аспекты диссертации в виде научных сообщений докладывались автором на научных конференциях: II Всесоюзной конференции «Казачество в революциях и гражданской войне».Черкесск, 1986;

Всероссийской научно-практической конференции. Ростов/Д., 1999; Ш, IV, V конгрессах этнографов и антропологов России. М.,1999, 2001, 2003; Международной конференции «Тендер, язык, культура, коммуникация». М., 1999; Межрегиональной научной конференции «Интеллигенция России в истории Северного Кавказа». Ставрополь, 1999; Международной конференции «Традиции и обычаи народов России». СПб., 2000; Региональной конференции «Из истории терского линейного казачества». Армавир, 2000; Региональной конференции «История Северного Кавказа с древнейших времен до настоящего времени». Пятигорск, 2000; Всероссийской научно-практической конференции «Северный Кавказ в условиях глобализации». Майкоп, 2001; и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Крестьянство Северного Кавказа в конце XIX - первой четверти XX в."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, представление о месте и роли крестьянства в социально-экономическом и политическом развитии Северного Кавказа было составлено: во-первых, путем определения произошедших в конце XIX — первой четверти XX в. основных трансформаций способа производства, во-вторых, выявлением роли крестьянства в развитии экономики региона.

В ходе анализа было сделано заключение о том, что северокавказский социум (а шире общероссийское крестьянство) в указанный период отличали специфические черты: семейно-трудовой характер хозяйства; неразрывное единство крестьянской семьи с необходимыми средствами производства; связь семьи с результатами своего труда, которые принадлежат ей на праве частной собственности и которыми семья распоряжается, исходя из потребностей хозяйства; автономное управление двора. Самое главное отличие крестьянского двора — семейно-трудовой характер — естественно исчезает лишь на стадии зрелого капитализма (в России же это произошло в ходе коллективизации), когда исчезает мелкое крестьянское хозяйство как специфическая форма производства. В виду слабости американского типа капитализма, регулируемых капиталистических процессов в годы нэпа происходила медленная эволюция семейной структуры сельского общества. Этому же способствовала и система тотального государственного контроля и давления в сфере товарно-рыночных отношений как царской, так и большевистской власти. В конце XIX — 20-гг. XX в. крестьянское хозяйство во многом развивалось в рамках рыночных отношений и своеобразно подчинялось его законам. Но в виду обусловленности государственного регулирования аграрного рынка крестьянская семейная модель во многом зависела от направленности и результативности государственно-рыночной политики. Крестьянское хозяйство чутко реагировало на колебание цен, возможность свободы торговли, которые в России во многом определялись мудростью или недальновидностью власти. Изучение крестьянского хозяйства как особого социально-экономического явления, и системы его отношений, его связей с внешним миром позволило выявить общие и специфические черты северокавказского крестьянского двора, проследить механизмы его включенности в широкие общественные связи.

Наиболее общим итогом перемен стала дальнейшая модернизация сельскохозяйственной отрасли. Капитализм проникал в край, в большей степени подчиняя себе крестьянские хозяйства степных, экономически более развитых и передовых районов Северного Кавказа. В горских крестьянских дворах происходила трансформация традиционных форм и методов ведения хозяйства. Развитие капиталистических отношений способствовало подрыву замкнутости крестьянского мира, о чем свидетельствовало большое количество отходников. Отличительной особенностью развития капитализма вширь явилась широкая крестьянская колонизация. Пришлые крестьяне стали важнейшей составной частью сельскохозяйственных производительных сил края.

В сельском хозяйстве Северного Кавказа в начале XX в. произошли определенные позитивные подвижки, выразившиеся в превращении земли в объект купли-продажи, в увеличении числа лиц, занятых предпринимательской деятельностью, в улучшении состояния материально-технической базы. Вследствие этого землевладение и землепользование крестьянского населения следует рассматривать не только по его видам и формам, но и по национально-сословным группам.

Вместе с тем имелись и пережитки. Казачья муниципализация сильно тормозила проникновение капиталистических отношений в станицу. Терский аул был опутан многочисленными налогами и повинностями. Тем не менее, в начале XX в. буржуазные отношения стали преобладающими.

Анализ экономической эволюции крестьянских и казачьих хозяйств Северного Кавказа показал, что все сословные и этнические группы местного населения были втянуты в процесс капиталистического развития. Уровень этого селения были втянуты в процесс капиталистического развития.

Уровень этого развития, концентрированным выражением которого являлась степень капиталистической организации материально-производственной базы сельскохозяйственного производства, был неодинаков и зависел от многих социально-экономических, исторических и иных факторов. Однако по мере развития капитализма вглубь на основе товарно-производственных связей внутри региона и с центром страны происходило не только экономическое сближение сословно-этнических групп крестьянства и казачества, нивелирование их сословных особенностей, но и постепенное стирание граней в уровне социально-экономического размежевания и оснащения этих групп основными элементами капиталистического производства.

Своеобразием отличались аграрные отношения в первые годы советской власти. Ликвидация помещичьей и войсковой земельной собственности означала уничтожение феодальных пережитков и носила буржуазно-демократический характер. Вместе с тем, поскольку аграрная революция в 1920-1922 гг. на Северном Кавказе совершалась совершенно в иной обстановке, резко отличной от 1918 г., то происходила экспроприация и части кулацкой земли. Она носила уже социалистический характер. Таким образом, если в Центральной России эти этапы были различны, то на Северном Кавказе они тесно переплетались. Следующей особенностью аграрной революции в регионе было то, что в казачьих областях не происходило коренного передела земли и на основании декрета о землепользовании и землеустройстве в бывших казачьих областях в 1920-1922 гг. за трудовыми казаками, и прежде всего за середнячеством, сохранялась сравнительно высокая земельная обеспеченность. Землю получила лишь часть безземельных иногородних и коренных крестьян. В 1923 г. развернулся новый период в аграрной революции. В это время в регионе происходит землеустройство, главной политической целью которого было фактическое осуществление прав иногородних на землю, уравнение фактического землепользования крестьянина и казака.

Эти преобразования носили характер земельной реформы.

Она привела к перераспределению земли в пользу бедняцко-середняцких масс, что упрочило их положение.

Крестьянское хозяйство как производственная ячейка не смогла порвать с общиной, оказывавшей этому хозяйству важную помощь в критические моменты его жизнедеятельности. Анализ повседневности крестьянского двора продемонстрировал обусловленность отдельных статей бюджета природно-климатическими, традиционными и экономическими факторами. Типологические группировки крестьянских хозяйств со всей очевидностью показали важность изучения эластичности крестьянских бюджетов. Применение новых статистических методов исследования позволило значительно повысить информативную отдачу территориальных сводок данных о крестьянском хозяйстве. С помощью различных вариантов факторного анализа установлен характер взаимосвязей различных сторон и черт аграрных отношений для выявления общего уровня и структуры крестьянских хозяйств разных социально-экономических типов. Такой анализ данных не только позволил выделить местности с преимущественной тенденцией образования в среде крестьянства сельской буржуазии или пролетариата, что необходимо для изучения общего характера разложения крестьянства и региональных особенностей этого процесса, но и получить представление о степени внутриобщинной дифференциации крестьянства.

Мелкое семейно-индивидуальное крестьянское хозяйство является одной из традиционных социальных форм организации производительных сил. Реальное экономическое положение крестьянской семьи зависело от массы факторов, не учитывать которые нельзя. Это и традиционная крестьянская мораль, и непосредственно не возникающие из сельского, крестьянского мира явления, но встречаться с которыми даже ведущий замкнутое хозяйство, крестьянин просто обречен, и которые обязательно оказывают воздействие, трансформируют крестьянский мир.

Особенностью северокавказского крестьянского социума была тесная связь производственной деятельности с демографической моделью. Трудовое семейное крестьянское хозяйство предполагало наличие родственных отношений как условий его существования. В конце XIX — первой четверти XX века в развитии крестьянской семьи произошли определенные изменения. У разных этносов по-разному проходили процессы трансформации патриархальных семей. Там, где вовлеченность в рыночные отношения была сильнее, тенденцией социально-демографической структуры стали малые семьи. Некоторые устоявшиеся обычаи (большая семья, статус женщины) подверглись трансформации. Это в свою очередь изменило внутрисемейные отношения: большую роль стали играть те мужчины, которые приносили в семью значительный доход.

Демографическое поведение крестьянства и казачества Северного Кавказа определялось их взглядами на брак, семью и детей. Оно отражало нормы адатов, связанные с комплексом социально-экономических причин, среди которых большую роль играли представления о невозможности существования крестьянского хозяйства вне семейной организации. Казачий сепаратизм сказывался на брачном табу, игравшем роль в выборе брачного партнера В маргинальной среде иногороднего крестьянства семейно-брачные отношения имели более демократичный характер.

Во многом более устойчивое положение северокавказского крестьянского хозяйства связано с традиционно высоким удельным весом рабочеактивно-го населения и, прежде всего мужского. С другой стороны, почти 100% вступление в брак способствовала предельно высокому уровню деторождения. Эти явления были связаны с экономической целесообразностью, с определенным от веков соотношением полов в крестьянском хозяйстве. Значительные деформации в половозрастной структуре населения произошли в военные годы. Пертурбационные процессы военных лет оказали существенное влияние на экономико-демографическую ситуацию в регионе. Заметное сокращение рабонеактивного населения имело следствием нарушение экономики крестьянского двора и в целом снижение экономического роста Северного Кавказа.

Немаловажным фактором, изменившим демографическую модель традиционного общества, следует считать вовлечение женщин в общественное производство. Демографическая модель традиционного общества переживала стадию эволюции. Но генеральная тенденция была все же одна — налицо признаки демографического перехода.

Имеющийся круг источников как непосредственно о крестьянском хозяйстве, так и других сторонах агарного развития Северного Кавказа позволил развернуть систематическое и скоординированное исследование производственно-экономического и социально-экономического строя крестьянского хозяйства во всех районах региона. Апробированный метод определения социальной принадлежности крестьянских хозяйств позволил заключить, что социальное развитие северокавказской деревни также отличалось некоторым своеобразием. До революции в ней преобладал середняк. Такое положение оставалось и к началу мирного строительства. Социальные итоги аграрной революции стали выявляться уже в 1920 г. наделение землей привело к сокращению пролетарской прослойки, возрос удельный вес середняцкого слоя. Но в нем оказалось значительное число бывших кулацких хозяйств, особенно казачьих, и меньше бывших бедняков, так как аграрные преобразования советской власти только начинались. Данный факт нельзя упускать из виду при характеристике расстановки классовых сил в селе и станице края в те годы и решении вопроса об установлении союза с середняком-казаком.

Но тяжелые испытания 1921-1922 гг. привели к значительному уменьшению середняцкого слоя. После преодоления стихийного бедствия вновь начинается рост середняка, но более медленными темпами, чем в других районах.

В конце 20-х гг. началось сокращение кулацкого слоя. Однако, несмотря на большую в тех условиях помощь советского государства и сужение сферы капиталистической эксплуатации, бедняцкие и маломощные слои еще подвергались ее воздействию.

Специфичная социальная структура определила политический курс местных властей. Решалась неосуществимая задача расчленения неразделимых свойств крестьянства. Это привело к тяжелым катаклизмам накануне и во время сплошной коллективизации. Подчас непредсказуемое, с точки зрения большевиков, поведение крестьянства объяснялось тем, что в политических решениях не учитывалось главное, отличавшее крестьянина от рабочего. Суть этого главного заключалась в принципиальном отличии способа и форм включения крестьянского хозяйства в общественное производство, что и определило своеобразие крестьянства как класса-феномена.

Изучая политическую психологию крестьянства Северного Кавказа, необходимо заметить, что политические настроения в деревне формировались, несомненно, под влиянием традиционных представлений. Крестьяне резко отвергали нарушение и искажение традиций. Если нововведения властей и воспринимались остро, то не только потому, что они жестко осуществлялись на практике, а и потому, что разлагали обычные нормы. Как явствует из материалов, отвергались не повинности, а их превышение без необходимости; ненор-мированность налога являлась главной причиной волнений. Отвергался не столько практический инструментарий взыскания платежей, нападкам в первую очередь подвергались такие параметры налоговых операций, как перечень, масштабы повинностей. Крестьяне не отказывались от уплаты налогов вообще, но без особых колебаний они соглашались лишь на те из них, которые не противоречили их традиционным политико-этическим представлениям.

Поскольку вплоть до коллективизации крестьянское хозяйство оставалось семейно-индивидуальным, а его связи в основном носили рыночный характер, постольку сохранялась и двойственность социально-экономической природы крестьянства: это и непосредственный производитель — труженик, и мелкий частный собственник. В этой двойственности крестьянского хозяйства заключалась объективная возможность как капиталистического, так и социалистического пути его дальнейшего развития. Большевики, вульгарно трактуя двойственность крестьянства, исключили первый путь, используя все методы от экономического давления до террора, вытравливая в крестьянине мелкого собственника. Это продолжалось до тех пор, пока крестьянство, как социально-экономический феномен, не прекратило существовать, уступив место колхознику - сельскому труженику, отстраненному от средств производства.

Указанные особенности крестьянского хозяйства и экономики позволяют определиться в современном экономическом состоянии сельскохозяйственной отрасли России. Чтобы вывести из глубокого кризиса аграрный сектор России и обеспечить его нормальное функционирование, необходимо, прежде всего, определить соответствующие современным условиям формы организации сельскохозяйственного производства и его экономических связей с промышленностью и сферой обращения. Эта задача вряд ли может быть решена без учета волеизъявления и устремлений тружеников села.

В свою очередь понять их интересы и позицию возможно лишь на основе тщательного осмысления исторического опыта и уроков развития аграрного сектора страны, неоднократных попыток его модернизации, ибо неизбежно сопровождалось постепенным изменением облика сельских тружеников.

Список научной литературыХубулова, Светлана Алексеевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ АКТЫ И ПОСТАНОВЛЕНИЯ ВЫСШИХ ОРГАНОВ ВЛАСТИ

2. Аграрная политика Советской власти (1917-1918 гг.). Док-ты и мат-лы.-М.: Изд-во АН СССР, 1954. 551 с.

3. Декреты Советской власти. М.: Политиздат, Т. 13.- 1989. - 574 с.

4. Земельный кодекс РСФСР 1922 г. М., 1923. -53 с.

5. Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства (1927-1935 гг.). М.: Изд-во АН СССР, 1957. - 575 с.

6. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд.8, доп. и испр. М.: Изд-во политической литературы, 1970. - Т.2. -431 е.; Т.3.-568 с.

7. Съезды народов Терека. Орджоникидзе: ИР,1978,- Т.1.- 350 е.; Т.2.-279 с.

8. Четвертая Северо-Кавказская краевая конференция ВКП (б). Бюллетень. -Ростов/Д., 1927. №6. - 23 с.

9. Четвертый Горский съезд Советов. Стенографический отчет.1. Владикавказ, 1924. 58 с.2. ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ

10. Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Сб. док-тов и материалов. Орджоникидзе: Сев.-Осет. кн. изд-во, 1957. - 357 с.

11. Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Северный Кавказ: границы, конфликты, беженцы (документы, факты, комментарии). Ростов/Д.: РВШ МВД РФ, 1997. -204 с.

12. Восстановительный период в Северной Осетин. 1921-1925 гг. Сб. док-тов и материалов. Орджоникидзе: Сев-Осет. кн. изд-во, 1965. - 371 с.

13. Германские источники о геноциде армян. Период первой мировой войны. Сб. док-тов и материалов. Ереван, 1991. -201 с.

14. Документы по истории Балкарии (конец XIX начало XX в.). - Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд-во, 1962. - 308 с.

15. Документы по истории борьбы за Советскую власть и образования автономии Кабардино-Балкарии (1917-1922 гг.). Нальчик: Каб.Балк. кн. изд-во, 1983. - 800 с.

16. За власть Советов в Кабарде и Балкарии (1917-1920 гг.). Сб. док-тов и материалов. Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд-во, 1957.- 538 с.

17. История российских немцев. Сб. док-тов и материалов. М.: Наука, 1986.568 с.

18. История Владикавказа (1781-1990 гг.). Сб. док-тов. Владикавказ: Ир, 1991.-836 с.

19. Культурное строительство в Северной Осетии. 1917-1941 гг. Сб. док-тов и материалов. В 2-х тт. Орджоникидзе: Ир, 1978. -Т.1.- 547 с.

20. Материалы по истории Осетии. Дзауджикау, 1950.- Т. Ш. - 350 с.

21. Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Научно-популярный сборник. /Сост. Л.А. Чибиров,- Цхинвали: Ирыстон, 1981.-Вып.1.- 303 с.

22. Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи (20-70-е годы XIX века). Сб. архивных документов. /Подред. Т.Х. Кумыкова-Нальчик: Эльбрус, 2001.- 619 с.

23. Русские на Северном Кавказе. 20-30-е годы. Документы, факты, комментарии. /Предисловие, составление, комментарии A.M. Гонова. М., 1996. -392 с.

24. Сборник речей Петра Аркадьевича Столыпина, произнесенных в заседаниях Государственного Совета и Государственной Думы (1906-1911 гг.).-СПб, 1911.-130 с.

25. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т.1. 1918-1922. Док-ты и материалы. /Под ред. А. Береловича и В. Данилова. М.: РОССПЭН, 1998.- 864 с.

26. Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII начале XXвв. Сб. док-тов. /Сост. Х.М. Думанов. Нальчик: Нарт, 1992. - 271 с.

27. Экономическое положение России. Док-ты и материалы. М.: Изд-во АН СССР, 1957-1967. - Т.З.- 540 с.3. СТАТИСТИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ

28. Бюджетные обследования Горной Ингушетии. Владикавказ, 1926.- 47 с.

29. Восемь крестьянских бюджетов Горной полосы. Владикавказ, 1925.- 9 с.

30. Всероссийская сельскохозяйственная перепись 1916 г. Терская область-Владикавказ, 1919. 43 с.

31. Всесоюзная перепись населения 1926 года. T.V. Крымская АССР. СевероКавказский край. Дагестанская область. -М., 1928. 169 с.

32. Горское Центральное Статистическое Управление. Итоги сельскохозяйственной переписи 1920 г. Владикавказ, 1923. - 48 с.

33. Итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1920 г. М., 1922.-Вып.6. - 57 с.

34. Итоги сельскохозяйственной переписи 1920 г. по округам и географическим полосам. Владикавказ, 1923. - 39 с.

35. Известия ЦСУ ГССР. Владикавказ, 1922. - Вып.1.- 18 с.

36. Крестьянские бюджеты 1924-1925 гг. М, 1925. - 42 с.

37. Крестьянские бюджеты Ингушетии. Владикавказ, 1926. - 16 с.

38. Крестьянские бюджеты Северной Осетии. Владикавказ, 1926.- Вып.1.-28 с.

39. Краткий статистический справочник Кабардино-Балкарской автономной области. Год 1-й. — Нальчик, 1925. 52 с.

40. Краткий статистический справочник Северо-Осетинской АО. — Владикавказ, 1927. 136 с.

41. Кавказские календари на 1846-1917 гг. Тифлис, 1846-1917.

42. Казачество Северо-Кавказского края. Итоги переписи 1926 года. -Ростов/Д., 1928. -74 с.

43. Контрольные цифры народного хозяйства Северо-Кавказского края на 1929-1930 г. Ростов/Д., 1930. -15 с.

44. Кубанская справочная книжка. Екатеринодар, 1910. -32 с.

45. Материалы по текущей статистике 1923/1924 -1924/1925 г.г. М., 1929. - 109 с.

46. Отчеты начальника Терской области за 1896-1916 гг. Владикавказ, 1897-1916.

47. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Терская область. -М., 1904-1905. -291 с.

48. Посемейные списки населенных пунктов Нальчикского округа. 1886 и 1905 годы. Нальчик: Эль-Фа, 2000. -485 с.

49. Поуездные итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1917 года Терская область. Владикавказ, 1921. -53 с.

50. Поуездные итоги Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года по 57 губерниям и областям. М., 1923. -58 с.

51. Предварительные данные о площадях посева зерновых хлебов и других важнейших полевых растений в 73-х губерниях и областях империи. -СПб., 1916. -215 с.

52. Предварительные итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 г. -Пг., 1916.-Вып. 1. -242 с.

53. Предварительные итоги переписи 1921 г. Владикавказ, 1922. -46 с.

54. Россия в мировой войне. 1914-1918. (в цифрах). М., 1925. -216 с.

55. Сборник статистических сведений по Союзу ССР. 1918-1923. М., 1924. -320 с.

56. Северная Осетия. К 10-летию Октября. Владикавказ, 1927. - 58 с.

57. Северо-Кавказский край. Цифры и диаграммы.- Ростов/Д., 1926. 63 с.

58. Северный Кавказ после районирования. Ростов/Д., 1925. - Т.2. -145 с.

59. Северо-Кавказский край. Бюллетень. Ростов/Д., 1927. - №17. - 18 с.

60. Список населенных мест Терской области. Владикавказ, 1915.-510 с.

61. Список населенных мест ГАССР. Владикавказ, 1923. - 32 с.

62. Советское народное хозяйство в 1921-1925 гг. Статистический сборник. М.: Финансы и статистика, 1960. - 386 с.

63. Состояние питания плоскостной Северной Осетии. — Владикавказ, 1925.-Бюллетень №4. 24 с.

64. СССР по районам. Северный Кавказ. М.-Л., 1928. -179 с.

65. Статистические таблицы населенных мест Терской области (по округам и отделам). Владикавказ, 1890-1912. -Т.1-И. - Вып. 1-УИ.

66. Статистический ежегодник. 1918-1920 гг. вып.1. - М., 1921. -196 с.

67. Статистический ежегодник. 1921 г. Вып. первый. М., 1922. - 235 с.

68. Статистический сборник. 1913-1917 гг. М., 1921. - Вып.1. - 268 с.

69. Статбюро ГАССР. Бюллетень. 1925. - №1. - 26 с.

70. Статистический справочник по Северо-Кавказскому краю. Ростов/Д., 1930. - 80 с.

71. Терские календари на 1892-1915 гг. Владикавказ, 1891-1914.

72. Три крестьянских бюджета сел. Зильги. Владикавказ, 1925.- Вып. 1. -12 с.

73. Четыре крестьянских бюджета сел. Ардон. Владикавказ, 1925. Вып.З. 8 с.

74. Шесть крестьянских бюджетов ст. Николаевской. Владикавказ, 1924. 16 с.

75. Юго-Восточный статистический сборник. Ростов/ Д., 1918. - Вып. 1. -83 с.4. ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ПЕЧАТЬ1. ГАЗЕТЫ

76. Власть труда. 1924-1932 г.г.

77. Вольный горец, 1919-1920 г.г.43. Горская жизнь, 1917 г.

78. Горская правда, 1921-1923 гг.45. Кавказ, 1894-1920 г.г.

79. Кубанские областные ведомости, 1914 г.47. Народная власть, 1917 г.

80. Приазовский край, 1913-1916 г г.49. Пятигорское эхо, 1915 г.410. Терек, 1899-1910 гг.

81. Терские ведомости, 1802-1914 гг.412. Терский вестник, 1917 г.

82. Терский казак, 1918 г. ЖУРНАЛЫ414. Источник, 2003, №1.

83. Революция и горец, 1926-1929 г.г.

84. Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис. - 1878. Вып.1. - 252 с. Вып. Ш. - 1890.- 296 с.

85. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис. Вып. П-У. - 1882-1886. 4.18. Северо-Кавказский край, 1924-1928 гг.5. СПРАВОЧНЫЕ ИЗДАНИЯ

86. Демографический энциклопедический словарь. /Под ред. Д.И. Валентая.

87. М.: Советская энциклопедия. 1985. - 608 с.

88. Казачий словарь-справочник. В 3-х т. Филадельфия. - 1968. - Т.1. - 612 с.6. АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

89. Государственный архив Российской федерации (ГАРФ)

90. Фонд -1788. Министерство внутренних дел Временного правительства

91. Оп.1.-Д.Д. 41;95, 98. Фонд 1791.— Главное управление по делам милиции и обеспечения личной и имущественной безопасности Оп.1.-Д. 130. Оп.2. Д. Д. 140; 143. Фонд 1797. — Министерство земледелия Временного правительства Оп.1. - Д. 132

92. Фонд ФР-1318 Народный комиссариат по делам национальностей

93. Оп.1. — Д.Д.240; 243. Фонд ФР-1235 ВЦ ПК. Иногородний отдел Оп.95. - Д.Д. 405; 407; 518.1. Фонд 330

94. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА) — Главное управление казачьих войск

95. Оп.51.— Д.Д. 96, 1622, 1623, 1624,1627,1629, 1630, 2284, 2292, 3207,4151. Фонд 400 Главный Штаб Кавказских войск (Азиатская часть)

96. Оп.1. -Д.Д. 96,2904, 3207. Фонд 1300 Управление военных округов Оп. 1. - 36, 64,67, 69, 76, 118, 295. Оп.7. - Д.Д. 42,47, 100, 104, 113. Оп.46,- Д.Д.12,22,512. Фонд 2000. - Главное управление Генерального Штаба Оп.2. -Д. 1621. ч. 1.

97. Государственный архив Ростовской области (ГАРО)

98. Фонд 26. Управление Владикавказской железной дороги

99. Оп.1. Д. Д. 107,124,125,126, 171 Фонд 232. — Крестьянский поземельный банк

100. Оп.1.- Д.Д. 41, 63,6136 Фонд 826. -Донское охранное отделение Оп.1.Д.285

101. Центральный государственный архив Республики Северная Осетия Алания (ЦГА РСО-А)

102. Фонд 11 -Терское областное правление

103. Оп.1.- Д.Д.34,504-506, 530, 534, 926, 1335.1. Оп.4. -Д.3611. Оп.5.-Д.Д.83, 84, 116.

104. Оп.8. -Д.Д.3,46,48,49,61, 62, 74,77.

105. Оп. 10- Д.Д.208-218, 6267, 6341.

106. Оп.11.- Д.Д. 107,224,289, 6295, 6341.1. Оп.13 Д.Д.479.1. Оп.14.-Д.Д.694, 791.

107. Оп.15. -Д. Д.5,24, 143,467-481,1203. Оп.17.-Д.Д.16,22, 62, 348, 349. Оп.31. Д.Д.1335.

108. Оп.1.-Д.Д.26, 41, 45, 46, 75, 76, 78, 80, 81, 89, 382, 389, 2547, 2571, 25733302,3312,3316,3336,3340. Оп.2.- Д.1, 42, 47, 49-54, 61. Фонд 24 Управление Владикавказского военного округа

109. Оп.1.- Д.Д.20,21, 26, 34, 76, 80, 83, 89,106,108,110, 112,113. Оп.2.-Д. 1203. Фонд 52. Штаб Кавказского военного округа Оп.1.-Д. 54.

110. Фонд 54 Войсковой штаб Терского казачьего войска Оп.5 - Д. 4463а. 0п.10-Д.Д.265,267. Фонд 123 - Дирекция народных училищ Терской области Оп.1.- Д.4.

111. Фонд 168. Ставропольско - Терское управление земледелияи госимуществ Оп.1. -Д.Д.63,74, 78. Фонд 191. Канцелярия начальника работ Терского отдела Кавказского округа путей сообщения Оп.1.-Д.226.

112. Фонд 224 Баев Георгий Васильевич, городской головаг. Владикавказа Оп.1.-Д.Д. 8, 83, 90, 168.

113. Фонд 261 Терская областная чертежная Оп.1.-Д.Д.17,24,158.

114. Фонд 270 Комиссия по землеустройству населения Нагорной полосы

115. Терской и Кубанской областей Оп.1.-Д.Д. 3, 4, 6, 7, 12, 13, 23, 24, 31, 34.

116. ФР-1. Войсковое правительство Терского казачьего войска Оп.1.-Д.Д. 3,130,131.

117. ФР-5. Большой Войсковой круг ТКВ1. Оп.1.-Д. 14.

118. ФР-6. Малый Войсковой круг ТКВ Оп.1. -Д.З. Оп.2.-Д.Д.4,7.

119. ФР -8.- Управление правителя Осетии полковника Я.В. Хабаева Оп.1.- Д.З.

120. ФР-9. Временное правительства Союза горцев Кавказа ОП.1.-Д.Д, 4, 6, 8.

121. ФР-10. -Центральный комитет Союза объединенных горцев Оп.1.-Д.7.

122. ФР -36. Исполнительный комитет Терского областного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Оп.1. -Д.Д.5,21-27, 31-38, 52, 53-58, 67, 71.

123. ФР-39. Владикавказский окружной революционный комитет Оп.1.-Д. Д. 1,4,6,23,26,30.

124. ФР-41. Владикавказский окружной революционный комитет Оп. 1.-Д.Д. 5, 6,115,116, 253,268. Оп.2. -Д. Д. 4-6,13.

125. ФР-45. Северо-Осетинское представительство при ВЦИК в Москве Оп.1.-Д.186.

126. ФР-47. Исполнительный комитет Владикавказского окружного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Оп.1. -Д.Д. 115,137, 142, 144, 147.

127. ФР-50.-Земельный отдел исполнительного комитета Владикавказского окружного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов

128. Оп.1. -Д.Д. 12-14, 16, 24, 27, 28, 31, 34, 47-86, 52-57, 67, 68, 71, 70, 79, 82-85, 89-92.

129. ФР.53. -Алагиро-Ардонский окружной исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Оп.1. -Д.Д.3,31, 36, 52, 72, 74,78.

130. ФР-56. -Исполнительный комитет Орджоннкидзевского городского Совета депутатов трудящихся Северо-Осетннской АССР Оп.2.-Д.Д.36,112-123.

131. ФР-81 Совет народных комиссаров ГАССР Оп.1. -Д.Д.10,23,41,45,47,80, 84, 99-101.

132. ФР-84 Общеплановая комиссия при экономическом совете Горской АССР Оп.1. -Д. Д. 2-6.

133. ФР-.91- Владикавказское окружное отделение Северо-Кавказской конторы Государственного банка Оп.1. -Д.Д.26,28-33. Оп.2. -Д.52.

134. ФР-94. Народный комиссариат земледелия Горской АССР Оп.1. -Д.Д. 2,12-30, 328.

135. ФР-97. Северо-Осетннское областное земельное управление Оп.1. -Д.Д.1,381. Оп.2.-Д.Д. 2, 14-18, 52. ФР-121 - Народный комиссариат просвещения Терской области

136. Оп.1.-Д.Д. 3, 4, 5. ФР-123. Народный комиссариат просвещения ГАССР

137. Оп.1. -Д.Д.1,12. ФР-160.- Революционный трибунал Горской АССР

138. Оп.1.-Д.Д.4,63, 66, 68-84. ФР-211 Облсовпроф ВЦСПС Северо-Осетинекой АССР Оп.1. —Д.Д.1, 49.

139. ФР-384 Статистическое управление Северо-Осетинской АССР Оп.1.-Д. 11.

140. ФР-.627 Моздокский отдел Терского окружного управленияколлективов по оказанию трудовой помощи безработным Оп.1. -Д. 12.

141. ФП.-2.- Владикавказский окружной комитет ВКП (б) г. Владикавказа

142. Оп.1. -Д.Д. 30,43, 221. ФП-4. Владикавказский окружной комитет ВКП (б) г. Владикавказа

143. Оп.1.-Д.Д. 1,5, 7, 8,17,23, 54. ФП-204 Горский областной комитет РКП (б) Оп.1. -Д.Д. 1-4, 7, 13, 14, 59, 74. Оп.2. -Д.Д. 8,17. ФП-1848 - Северо-Осетинский областной комитет партии

144. Оп.1. —Д.Д.31,32, 34, 44,132. ФП-1849. Истпарт

145. Оп.1.-Д. Д.45,46,1321, 1327. Оп.2. Д.Д34,1302,1320,1324, 1329. Оп.4. -Д.Д. 19-27, 1209, 1213,1215.

146. Оп.5. -Д.Д.50, 1346,1350. ФП-1956. Терский областной комитет РКП(б)

147. Оп.1.-Д. Д. 1,4,32, 33, 39.

148. Архив УФСБ по РСО-Алания Д.Д. 5787. Т.1.; 7144.

149. Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР)

150. Ф 6-Управление Нальчикского округа Терской области Оп.1.-Д.Д. 4,10.

151. ФР-96.-Сельские революционные комитеты Кабардино-Балкарии Оп.1.—Д.Д. 2-4

152. ФР-151. -Кабардино-Балкарское статистическое управление

153. Оп. 1-Д.Д. 3,4,5,27,33-35,75-76,82. ФР-201. Революционный комитет Нальчикского округа Оп.1.-Д. 16,31

154. ФР.-376. -Революционный комитет Кабардинского округа Оп.1. —Д. 9

155. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК)

156. Ф. 454.-Канцелярия начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска

157. Оп. 1-Д.Д.356,. 1063. Оп.2. -Д.793 а.

158. Ф. 574. Межевая комиссия Черноморского казачьего войска. Кубанская областная чертежная

159. Оп.1. -Д.Д. 525,618, 3171, т.ЗЗ. ФР.-2324 Архивный отдел Крайисполком Оп.1-Д.Д.92, 94.

160. Архив Чеченской Республики (ЦГА ЧР)

161. Ф.32. Межевая комиссия Оп.1.-Д.Д. 55,615.

162. Государственный архив Ставропольского края1. ГАСК)

163. Ф-65. Ставропольский земельный комитет

164. Оп.1.-Д. 133,137. ФР-128. Архивный отдел крайисполкома Оп.1.-Д. 1341.

165. Государственный архив Адыгейской Республики1. ТАРА)

166. Ф.600.— Майкопский Совет рабочих, солдатских и казачьих депутатов Оп.1.-Д.2.

167. Государственный архив Республики Дагестан1. ЦГА РД)

168. Ф.2.- Канцелярия военного губернатора Дагестанской области Оп.1.-Д.Д.З, 5,27.

169. Рукописный фонд Северо-Осетинекого институтагуманитарных исследований (СОИГСИ)1. Ф.1.1. Оп.1.-Д253.

170. Рукописный фонд Карачаево-Черкесского институтагуманитарных исследований (КЧИГИ)1. Ф.6.1. ОП.6.-Д.Д.1, И.

171. Рукописный фонд Института истории и экономики Дагестанского научного центра (ИИЭ ДНЦ РАН)1. Ф.1.1. Оп.1. -Д.103.1. Ф.2.1. Оп.1.-Д.З.1. Ф.8.1. Оп.1-Д. 6.7. ИССЛЕДОВАНИЯ

172. Абазатов М.А. Борьба трудящихся Чечено-Ингушетии за Советскую власть (1917-1920 гг.).- Грозный: Чеч-Инг-кн.изд-во, 1968. -218 с.

173. Антонов Н.С. Население Северной Осетии по переписи 1926 г. -Владикавказ, 1928.- 67 с.

174. Анфимов A.M. В.И. Крестьянское хозяйство Европейской России. 18811904 гг. М.: Наука, 1980. - 367 с.

175. Анчабадзе Ю.Д., Волкова Н.Г. Народы Кавказа. Этническая история Северного Кавказа. XVI-X1X века. М.: Изд-во РАН, 1993. Кн.1.- 296 с.

176. Ардасенов А.Г. Избранные труды. Владикавказ: РИПП им. Гассиева, 1997.-335 с.

177. Аристова Т.Ф. Развитие народного просвещения. /Культура и быт народов Северного Кавказа (1917-1967 гг.). Под ред. В.К. Гарданова. М.: Наука, 1968. - С.274-302.

178. Асташов А.Б. Русский крестьянин на фронтах первой мировой войны. // Отечественная история, 2003. №2. С.72-85.

179. Ахиезер A.C. Самобытность России как научная проблема. //Отечественная история, 1994. №4-5.- С.3-25

180. Ахриев Ч. Этнографический очерк ингушевского народа с приложением его сказок и преданий. //Терские ведомости, 1872. №32.

181. Ацканов М.Х. Экономические отношения и экономические взгляды в Кабарде и Балкарии (1860-1917 гг.). Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд., 1967.130 с.

182. Бабич И. Народные традиции в общественном быту кабардинцев. М.: Изд-во Ин-та этнологии и антропологии. 1995.-126 с.

183. Баев А. Устройство горцев-переселенцев Северной Осетии. //Известия Северо-Осетинского НИИ, 1926. Вып.2. С.277-285.

184. Баранов A.B. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики (1921-1929 гг.). СПб.: Нестор, 1996.-354 с.

185. Бартеле Т., Шалда В. Латышские беженцы в России в годы Гражданской войны. //Отечественная история, 2000. № 1. С. 18-31.

186. Бахметова Г.Ш. Методы демографического прогнозирования. М.: Финансы и статистика, 1982. -152 с.

187. Безнин М.А. Крестьянский двор Российского Нечерноземья в 1950-1965 годах. //Отечественная история, 1992. №3. С. 16-29.

188. Березов Б.П. Переселение осетин с гор на плоскость. Орджоникидзе. Ир. 1980,-240 с.

189. Березов Б.П. Аграрный вопрос и крестьянское движение в пореформенной Северной Осетии. Орджоникидзе: Изд. СОГУ, 1980. - С. 126.

190. Берозов Б.П. Исторические этюды (Из истории возникновения осетинских сел и казачьих станиц). Владикавказ: Изд-во СОГУ, 1992.- 56 с.

191. Берже А.П. Чечня и чеченцы. Тифлис, 1859. - 36 с.

192. Бесланеев B.C. Малая Кабарда. Нальчик, 1995. - 237 с.

193. Битова Е.Г. Социальная история Балкарии XIX века: (Сельская община). Нальчик: Эльбрус, 1997.- 176 с.

194. Блиев М.М., Бзаров P.C. История Осетии с древнейших времен до конца XIX в.: Учебник для старших классов средней школы. Владикавказ: Ир,2000.-С.351.

195. Блок М. Апология истории. М.: Наука, 1973. - 232 с.

196. Бокарев Ю.П. Бюджетные обследования крестьянских хозяйств 20-х годов как исторический источник. М.: Наука, 1981. - 309 с.

197. Бондарь Н.И. Традиционная культура кубанского казачества. Избранные работы. Краснодар: Изд-во КГУ, 1999. -148 с.

198. Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году. -Ростов/Д., 1930. Т. II. - 270 с.

199. Боров А.Х., Думанов Х.М., Кажаров В.Х. Советская государственность Кабардино-Балкарии: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик: Эль-Фа, 1999. -184 с.

200. Боярский А .Я. К вопросу о естественном движении населения России и в СССР в 1915-1923 гг. //Население и методы его изучения. М.: Финансы и статистика, 1975. С. 29-35.

201. Боярский А .Я. Курс демографии. М.: Финансы и статистика, 1985.-391с.

202. Боярский А.Я., Валентай Д.И., Кваша А.Я. Основы демографии. М.: Статистика, 1980. - 295 с.

203. Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. СПб., 1823. 4.1. - 465 с.

204. Брук С.И., Кабузан В.М. Динамика и этнический состав населения России в эпоху империализма (конец XIX в. 1917 г.). //История СССР, 1980. №3.-С. 74-94.

205. Бутаев К.С. Экономическое и политическое положение Горской Республики. Владикавказ, 1921. - 46 с.

206. Великая H.H. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-XIX вв. Рос-тов/Д.: Изд-во РГУ, 2001. - 278 с.

207. Венецкий И.Г. Математические методы в демографии. М.: Статистика, 1971.-296 с.

208. Венецкий И.Г. Статистические методы в демографии. М.: Статистика, 1977.- 208 с.

209. Вертепов Г. Ингуши. //Терский сборник. Владикавказ, 1892. Вып.2.1. С.71-131.

210. Вертепов Г. Хозяйственное положение низовьев реки Терека.//Терский сборник.-Владикавказ, 1903. Вып. 6. -С.3-76.

211. Вишневский А.Г. Ранние этапы становления нового типа рождаемости в России./Брачность, рождаемомсть и смертность в России и СССР. Сб. статей. Под ред. А.Г.Вишневского.- М.: Статистика, 1977.- С. 105-134.

212. Вишневский А.Г. Воспроизводство населения и общество: История, современность, взгляд в будущее. М.: Финансы и статистика, 1982. - 287 с.

213. Воинская повинность казачьих войск. Исторический очерк. СПб, 1907.112 с.

214. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII-начале XX века. М.: Наука, 1974. - 274 с.

215. Воспроизводство населения СССР. /Под ред. А.Г. Вишневского, А.Г. Волкова. М.: Финансы и статистика 1983. - 303 с.

216. Востриков П.А. Станица Наурская Терской области. //Сборник для описания местностей и племен Кавказа. Вып.ЗЗ. Тифлис, 1904. -С.135-158.

217. Всеподданнейший отчет за 8 лет управления Кавказом генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова. СПб., 1910. - 36 с.

218. Гаврилов П. Устройство поземельного быта горских племен Северного Кавказа //ССКГ. Тифлис, 1869. Вып.2. - С.89-117.

219. Гаибов Н.Д. О поземельном устройстве горских племен Терской области. Тифлис, 1905. - 38 с.

220. Галас М.Л. Разгром аграрно-экономической оппозиции в начале 1930-х годов: дело ЦК Трудовой крестьянской партии. //Отечественная история, 2002. №5. - С.89-112.

221. Гапоненко Л.С., Кабузан В.М. Материалы сельскохозяйственных переписей 1916-1917 гг. как источник определения населения России накануне Октябрьской революции. //История СССР, 1961. №6. С. 97-115.

222. Гарданов МИ. Селение Христиановское в фактах жизни. //Известия Ос-НИИ. -Владикавказ, 1925. Вып.1. С. 151-222.

223. Гатагова Л.С. Империя: идентификация проблемы. //Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. - С. 123-136.

224. Гиоев М.И. Ленинская аграрная политика в горском ауле. Орджоникидзе: Ир, 1969. - 342 с.

225. Гозулов Д.И. Экономическая география Северного Кавказа. Ростов/Д., 1927.-124 с.

226. Гозулов Д.И. Морфология населения. Ростов/Д., 1929. - 416 с.

227. Городецкий Б.М. Развитие крестьянского землевладения на Северном Кавказе в связи с деятельностью Крестьянского поземельного банка. //Кубанский сборник, 1913. T. XVIII. - 517 с.

228. Горинов М.М., Цакунов C.B. Ленинская концепция нэпа: становление и развитие. //Вопросы истории, 1990. №4. - С.20-39.

229. Горюшкин Л.М Развитие капитализма вширь и характер аграрной капиталистической эволюции в России периода империализма. //История СССР, 1974. -№2. С. 49-70.

230. Гриценко Н.П. К вопросу о социально-экономических отношениях в Чечено-Ингушетии в пореформенный период. //Известия ЧИНИИИЯЛ. Вып.1. T.V. -Грозный. 1964. С. 3-11.

231. Гриценко Н.П. Горский аул и казачья станица Терека накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Грозный: Чеч.-Инг. кн. изд-во, 1972. - 278 с.

232. Громов В.П. Роль миграции и естественного прироста населения в заселении степного Предкавказья в первой половине XIX в. //Известия СКНЦ ВШ. Общественные науки, 1985. №2. С.76-80.

233. Громов В.П., Ортабаев Б.Х., Тройно Ф.П. Социально-демографические изменения в крестьянском населении Северного Кавказа в XIX нач. XX в. //Известия СКНЦ ВШ. Общественные науки, 1989. №2. - С. 23-34.

234. Гугов Р.Х. Совместная борьба народов Терека за Советскую власть. -Нальчик: Эльбрус, 1975. -495 с.

235. Гугов Р.Х., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Великого Октября на Дону и Северном Кавказе. Нальчик: Эльбрус, 1988. - 284 с.

236. Далгат Б. Материалы по обычному праву ингушей. //Известия Инг. НИИ. Владикавказ, 1929. Вып.1. - С. 17-29.

237. Данилов В.П. Социально-экономические отношения в советской деревне накануне коллективизации. //Исторические записки, 1956. Т.55.-С. 89-138.

238. Данилов В.П., Шерстобитов В.П. Основные проблемы истории советского доколхозного крестьянства. //Проблемы истории советского крестьянства. Сб. статей. М.: Наука, 1981. - С.6-30.

239. Датиев И. Земельный вопрос в Горской Советской республике. Владикавказ. 1921.-18 с.

240. Дзагурова Г. Т. Под российскими знаменами. Владикавказ: Алания, 1995.-240 с.

241. Дзамихов К.Ф. Адыги и Россия (формы исторического взаимодействия).-М.: ПОМАТУР, 2000. 288 с.

242. Дзидзоев В.Д. Национальная политика: уроки опыта. Изд. П. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 1997.- 257 с.

243. Дзидзоев В.Д. Белый и красный террор на Северном Кавказе. 1917-1918 гг. Изд.2-е, испр. и доп. Владикавказ: Алания, 2000. - 176 с.

244. Дзидзоев В.Д. Неисследованные страницы истории Осетии (к вопросу оботходническом движении). //Вестник Владикавказского научного центра 2001. №2. С. 9-18.

245. Дзидзоев В.Д. Экономическое и общественно-политическое состояние Северной Осетии в начале XX в. (1900-1917 гг.). Владикавказ: изд-во СОГУ (изд. 2-е, испр., доп.). 2002. -184 с.

246. Дзуцев Х.В. Эволюция осетинской семьи и межсемейных отношений: этносоциологический анализ. Владикавказ: Проект-Пресс, 1998. - 264 с.

247. Дзокаев К.Х. Экономическое развитие осетинского крестьянства от пореформенного периода до 1925 г. //Известия СОНИИ. Дзауджикау, 1948. Т. XI. Вып. I. -107 с.

248. Дзуев Г.К. Кровавое лето 1928-го. Нальчик: Эльбрус, 1997. - 105 с.

249. Долгушин A.A. О переселении в Терскую область из внутренних губерний. Владикавказ, 1907. - 73 с.

250. Дробижев В.З., Поляков Ю.А. Народонаселение СССР и история советского общества. //Вопросы истории, 1974. №4. С.30-38.780. .Думанов Х.М. Некоторые вопросы изучения большой семьи и патронимии у адыгов. //Вестник КЕНИИ. Нальчик, 1970. №4. С. 24-29.

251. Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920). М.: Мысль, 1982.224 с.

252. Жакомихов Т.А. Национализация земли в Кабардино-Балкарии. //УЗКБГУ. Серия сельскохозяйственных наук. Вып.8. Нальчик, 1960.-С. 127-136.

253. Жемухов У.Г. Приспособление мусульманского духовенства к положению женщины в социалистическом обществе, к современным брачно-семейным условиям. //УЗКБНИИ, 1967. Т. XXV. С. 102-112.

254. Заседателева Л.Б. Терские казаки (сер. XVI нач. XX вв.). Историко-этнографические очерки. - М: МГУ, 1974. - 422 с.

255. Иваненков Н.С. Горные чеченцы. //Терский сборник. Владикавказ, 1910.-223 с.

256. Ивницкий H.A. Коллективизация и раскулачивание.(начало 30-х годов). Учебное пособие для вузов и школ. Изд. 2-е, доп. и перераб. М.: изд-во Магистр, 1996. - 288 с.

257. Из культурного наследия славянского населения Кубани (материалы к лекционным курсам и практическим занятиям). /Научный ред. и сост. Н.И. Бондарь. Краснодар: изд-во Краснодарского экспериментального центра развития образования, 1997. - 304 с.

258. Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. Мат-лы П международной научно-просветительской конференции. -Армавир, 2000. 106 с.

259. Из кабардинской народной лирики. /Сост. 3. Налоев.- Нальчик: Каб.-Балк. кн. изд-во, 1958.-152 с.

260. Икскуль В.Я. Кавказские повести. Цхинвали: Ирыстон, 1969. - 317 с.

261. Исмаил-Заде Д. Из истории переселения российского крестьянства на Кавказ в конце XIX — нач. XX вв. //Исторические записки, М, 1977.-Т.99. -С.322-339.

262. Историческая демография: проблемы, суждения, задачи. /Под ред. С.И. Брук. М.: Наука, 1989. - 288 с.

263. История Кабарды с древнейших времен до наших дней. /Под ред. Н.А. Смирнова. М.: Изд-во АН СССР, 1957.- 393.

264. История Кабардино-Балкарской АССР. В 2-х тт. М.: Наука, 1967. Т.1,-481 с.;Т.2.-440 с.

265. История России XIX начала XX в. Учебник для вузов. /Под ред. В.А. Федорова М.: изд-во Зерцало, 1998. - 752 с.

266. История народов Северного Кавказа Конец ХУШ 1917 г. М.: Наука, 1988.-659 с.

267. История крестьянства СССР. В 5-ти тт. М. Наука. 1986. - 468 с.

268. Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века Историко-демографические очерки. -Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. 244 с.

269. ДИССЕРТАЦИИ И АВТОРЕФЕРАТЫ

270. Бзаров P.C. Социальная структура осетинских обществ в XVIII- первой половине XIX в.: Автореф. дис. д-ра ист. наук. Владикавказ, 2000. -40 с.

271. Великая H.H. Политические, социально-экономические, этнокультурные процессы в Восточном Предкавказье (XVIII-XIX вв.): Автореф. дис.д-ра ист. наук. Ставрополь, 2001. - 45 с.

272. Гантемирова Г.А. Вовлечение Чечено-Ингушетии в экономическую систему России (вторая половина XIX в.): Дис.канд. ист.наук: 07.00.02/ даг.гос.ун-т. Махачкала, 1981. - 176 с.

273. Забугина B.C. Казачество Дона и Терека в Февральской и Октябрьской революциях и гражданской войне: Автореф. дис.канд. ист. наук.-Владикавказ, 1996. 25 с.

274. Махмудов М.Г. Участие дагестанских конных полков в первой мировой войне: Автореф. дис.канд .ист. наук. Махачкала, 1999. -24 с.

275. Трут В.П. Казачество Дона, Кубани и Терека накануне и в ходе осуществления Великой Октябрьской социалистической революции: Автореф. дис.канд. ист. наук. Ростов/Д., 1988. - 25 с.

276. Хабаев М.А. Земельный вопрос и его разрешение в Северной Осетии: Автореф. дис.канд. ист. наук. -М., 1963. -28 с.

277. Хубулова С.А. Борьба крестьянства национальных районов Северного Кавказа за землю накануне и в ходе Октябрьской революции: Дис.канд. ист. наук. / 07.00.02: РГУ. Ростов/Д., 1984. -124 с.