автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Критическое и релятивистское мышление в онтологии: сравнительное исследование

Полный текст автореферата диссертации по теме "Критическое и релятивистское мышление в онтологии: сравнительное исследование"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

ЕЛИНСКИЙ 0034598 10

МИХАИЛ ВИКТОРОВИЧ

Критическое и релятивистское мышление в онтологии: сравнительное исследование

Специальность 09.00.01 онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

2 3 ЯН В 2ССЭ

Санкт-Петербург 2008

003459810

Работа выполнена на кафедре «Философия» факультета экономики и социального управления Петербургского государственного университета путей сообщения.

Научный руководитель: доктор философских наук, доцент

Щербаков Владимир Петрович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Романенко Юрий Михайлович

кандидат исторических наук Терентьев Андрей Анатольевич

Ведущая организация: Санкт-Петербургский филиал Института

востоковедения РАН

Защита состоится «-/ » февраля 2009 года в часов на заседании совета

Д.212.232.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, факультет философии и политологии, ауд. -/-ЬГУ

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан « » января 2009 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент

Г.П. Любимов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования.

Методологические проблемы являются центральными для современной философии и практически неотделимы от фундаментальной философской проблематики. Без тщательного исследования методологических оснований онтологии невозможно поставить окончательный диагноз современной философской мысли, которая всё больше утрачивает интерес к фундаментальным философским проблемам, переключаясь на более частные вопросы. Подобный поворот может иметь место, но его основания неочевидны. Место онтологии в контексте современного полиморфного знания до настоящего времени остаётся вопросом дискуссионным. Поэтому любой кризис, любой тупик философской мысли сегодня, в первую очередь, означает кризис системного понимания философской методологии.

Онтологическое мышление возникает как прямая реализация претензии рационального мышления на охват опыта человека в его целостности. Это мышление ведёт не столько к позитивному знанию о природе или смысле бытия и сущего, сколько к пониманию способов постановки вопроса о бытии. Поэтому по сути своей оно имеет типологическую направленность. В связи с этим сравнительное исследование методологии различных, в том числе неевропейских философских традиций, актуально с точки зрения современного понимания онтологии. Не в последнюю очередь такое исследование будет полезно и для преодоления европоцентристских предрассудков, успешно преодолеваемых во всех областях современного гуманитарного знания за исключением философии. Тем более что возможности продуктивного взаимообогащения различных философских традиций были уже неоднократно продемонстрированы как в европейской, так и в восточной философских традициях. В связи с этим представляется необходимым обратиться к исследованию методологических оснований онтологии, обращаясь к опыту не только европейского, но и индо-тибетского философствования.

Способ рационализации мира, или мышления о мире в рамках субъект-объектных отношений в широком смысле, включая философское и научное мировоззрение, методологические установки и познавательные модели, получил в современной философии название классической рациональности. В рамках рациональности неклассической принято говорить о критическом и релятивистском мировоззрении. Поэтому отцом европейской неклассической рациональности принято считать И. Канта как автора критической философии. Именно её следствием явилось признание необходимости философски исследовать способы рационализации мира. Берущие начало в кантовской

мысли критические трактовки онтологической проблематики являются в полной мере востребованными и актуальными в современных философских исследованиях. А их сопоставление с аналогичными подходами в независимых, отличных от европейских философских традициях и школах позволяет лучше понять логику критического мышления в онтологии и представить его как самостоятельный философский метод независимо от содержательной конкретики.

Цели и задачи исследования.

Основной задачей сравнительного исследования в настоящей диссертационной работе является систематизация и раскрытие методологического потенциала критического и релятивистского мышления в онтологии. Выявление типологической общности критических онтологий, в том числе и развивавшихся независимо, без взаимного влияния, позволяет определить критическое мышление как самостоятельный философский метод, логическим завершением развития которого является релятивистский тезис.

Поскольку критическое и релятивистское мировоззрение занимает центральное место в современной картине мира, понимание логики и специфики данного мировоззрения является непосредственным инструментом для достижения системного понимания методологии современного знания, в котором каждая познавательная модель требует спецификации её применимости. Косвенным образом, системное понимание методологии даёт ключ к пониманию альтернатив релятивистского и метафизического мышления - наиболее фундаментальной онтологической проблемы 20 в.

Важной задачей настоящего исследования являются выявление возможностей обогащения современной критической философской методологии. Систематизация и обогащение методологии открывает, как видится, возможность не только для более правильного, научного способа постановки философских вопросов современности, но и для поиска их теоретических решений.

Таким образом, в задачи настоящего исследования входит:

• систематизация и раскрытие методологического потенциала критического и релятивистского мышления в онтологии

• выявление типологической общности критических онтологий

• формулировки принципов критического и релятивистского мышления в онтологии

• выявление возможностей обогащения современной критической философской методологии.

Степень разработанности темы.

В качестве основных объектов настоящего сравнительного исследования выступают независимо развивавшаяся критическая методология и сформулированные на её основе релятивистские тезисы в европейской и буддийской философских традициях. В качестве источников для реконструкции критического мышления с целью его сравнительного исследования выступают для европейской онтологии, философии науки и философии культуры тексты и исследования работ И. Канта, Э. Гуссерля, М. Мерло-Понти, А. Бергсона, М. Хайдеггера, В. Гейзенберга, К. Поппера, И. Лакатоса, М. Полани, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Бодрийяра. Особенности и проблемы структурирования метафизики в докантовских учениях многократно становились предметом исследования в историко-философских работах 19-20 вв. Повышенное внимание чаше всего уделялось исследованию взаимосвязи между метафизическими позициями Лейбница, Вольфа и Канта в вопросах о предустановленной гармонии, монадологии, систематизации философского знания. Однако, не менее важным при обсуждении трансцендентальной философии видится и учёт еще более раннего контекста развития метафизического знания, относящийся к XVI в., анализ которого в соотнесении с критицизмом И. Канта и современными интерпретациями онтологического мышления осуществляется в настоящем исследовании на основе текстов Я. Лорхарда, И. Клауберга и др. При исследовании трансцендентальной проблематики уделено внимание работам Э.В. Барбашиной, В.В. Васильева, Ж.Делёза, В. Виндельбанда, Г. Зиммеля, А.Н. Исакова, Э. Кассирера, П. Рикёра, М. Хайдеггера и др.

Богатейший материал сопоставления с критической методологией в европейской онтологии предоставляет индо-тибетская философская традиция буддизма, интерес к которой активно развивается у исследователей во всём мире. Особой чертой данной традиции является сформировавшаяся в Тибете традиция академического школьного философствования. Особенностью университетского изучения философии в Тибете является иерархическое структурирование философских систем буддизма и изучение основной местной философской традиции - мадхьямики - на базе изучения всех остальных буддийских философских систем - вайбхашики, саутрантики и читтаматры -которые никогда не присутствовали в Тибете в виде самостоятельных философских направлений. Поэтому философское наследие тибетской

школьной философии предоставляет богатую почву для сравнительных исследований онтологической проблематики.

Продуктивное исследование философской методологии с необходимостью должно опираться на современные историко-философские исследования рассматриваемых традиций. Если проблемы европейской онтологии и онтологической проблематики философии культуры и философии науки привлекали внимание исследователей постоянно, то наиболее глубокие исследования онтологической проблематики индо-тибетского буддизма появились именно за последнее время. Так весьма интересное и продуктивное исследование института школьной философии и нормативного философского диспута тибетских монастырей и соответствующей учебной литературы провёл A.A. Базаров. По проблемам теоретической философии им проведено исследование синкретизации философии системы мадхьямика-прасангика и буддийской теории познания праманавада в рамках тибетской религиозно-философской традиции Гелуг. Изучением традиции Гелуг занимались также E.H. Афонина и Р.Н. Крапивина, исследование учебной литературы данной школы и перевод отдельных глав философских учебников выполнила А.Ц. Гулгенова. С 1994 по 2001 гг. в Санкт-Петербурге издан русский перевод А. Кугявичуса фундаментального сочинения основателя традиции Гелуг Чже Цонкапы «Большое руководство к этапам пути пробуждения», под редакцией A.A. Терентьева, который использован в настоящем исследовании как источник для реконструкции буддийских философских систем. Также из литературы данной школы использован философский учебник Кёнчог Чжигме Ванпо в русском переводе A.M. Донца.

Работу A.M. Донца следует отметить особо. В 2004 г. в Санкт-Петербурге вышел его русский перевод фундаментального сочинения одного из индийских классиков мадхьямики Чандракирти «Введение в мадхьямику с автокомментарием», использованный в качестве важного источника для настоящего исследования. В 2007 г. вышло исследование праманавады A.M. Донца, проведённое им по литературным источникам традиции Гелуг.

Из англоязычной переводной и исследовательской литературы, которая довольно обширна, для настоящего исследования наиболее интересны работы исследователя и переводчика классической литературы праджняпарамиты Э. Конзе; исследования философских систем буддизма Дж. Хопкинса и Дж. Дрейфуса, а также исследования буддийской феноменологии Д. Лустхауса. Методологические основания исследования.

Настоящее исследование является сравнительным. Суть сравни-тельного анализа критического мышления состоит в сопоставлении его предпосылок,

задач, методологии, содержания и влияния на философскую мысль автономных философских традиций. Основной задачей сопоставления критической мысли автономных философий видится выявление логики критического онтологического мышления как философского метода в том числе и при наличии несопоставимой содержательной конкретики. В отличие от историко-философской компаративистики сравнительное исследование философской методологии опирается не на сопоставимую содержательную конкретику в предмете философствования, а на сопоставимые методологические подходы и следующие из них философские тезисы.

Кантианское прочтение буддийской философии имеет свою историю в отечественной историко-философской школе буддологии. В первой половине 20 в. академик Ф.И. Щербатской установил критерии для выявления философской проблемы в буддизме. Сравнительный метод Ф.И. Щербатского получил название типологического научно-исторического подхода к изучению буддийской философии. Фактическим продолжателем метода Ф.И. Щербатского (по иронии, выступавшим в роли критика его работ) стал американский буддолог Г. Гюнтер, использовавший язык европейской феноменологии для изучения проблематики буддийской философской школы саутрантика.

В начале 20 в. отечественный буддолог О.О. Розенберг впервые выдвинул мысль об аналитическом выделении функционально различных уровней в буддийской литературе - доктринальном, психотехническом и философском, причём именно философия определяет смысловое поле всего буддийского знания. Метод историко-философского изучения буддизма Розенберга получил развитие в Ленинграде в середине 1980-х гг. Переформулировав идею Розенберга, буддологи В.И. Рудой и Е.П. Островская предположили, что реальное функционирование буддийских философских систем осуществляется синхронно на трёх уровнях: доктринальном, религиозно-практическом и философском, иначе говоря, историческое развёртывание конкретной буддийской мировоззренческой системы происходит в рамках полиморфизма.

Идея полиморфизма знания имеет важнейшее значение для настоящего исследования. Именно понимание любого научного и философского знания как ограниченной познавательной модели в контексте полиморфного знания видится решением не только методологических, но и важных фундаментальных проблем современной философской мысли. Научная новизна исследования.

• Впервые проведено систематическое сравнительное исследование критического и релятивистского мышления в европейской онтологии и онтологии буддийских философских систем.

• Выявлена типологическая общность европейских и буддийских критических онтологий.

• Предложены современные формулировки принципа научно-философского критического мышления и современного релятивистского тезиса.

• Указаны возможности обогащения философской методологии критического мышления в современной онтологии.

В соответствии с полученными результатами сформулированы положения, выносимые на защиту:

• Сравнительное исследование концепций современной онтологии и онтологических теорий индо-тибетского буддизма позволяет говорить о том что одной из основополагающих тенденций в развитии этих независимо сложившихся и не соприкасавшихся между собой традиций является критическое направление философской мысли. И в буддизме, и в европейской философии критическое онтологическое мышление возникает на базе сложившейся традиции онтологического мышления и ставит перед собой задачи интеграции онтологии в контекст полиморфного знания, характерные для философского мышления в целом. В обоих случаях критическое мышление выступает как последовательно развиваемый философский метод, логическим завершением развития которого оказывается релятивистский онтологический тезис.

• Несмотря на различия соответствующих онтологий, буддийское и европейское критическое мышление в онтологии имеют общий предмет: теорию объектов во взаимосвязи с теорией познавательного процесса. Это подкрепляется содержательной общностью важнейшей темы критических онтологий: рассматривается механизм феноменализации действительности при понимании её неспособности выступать в качестве онтологической реальности. Это позволяет определить критический метод в онтологии как рассмотрение объекта познания с точки зрения его взаимосвязи с познавательной моделью при понимании ограниченности его бытийной валидности.

• Общность европейских и буддийских критических онтологий проявляется в признании несостоятельными претензий рационального познания на охват своего предмета в его полноте, включая и аспект онтологической реальности. Знание оказывается синтетическим

продуктом, пригодность которого определяется не только результатом конструктивного мышления но, также, адекватным выбором познавательного аппарата и правильным определением области применимости знания как синтетического продукта. Таким образом, завершающим элементом развития критической мысли оказывается тезис эпистемологического релятивизма - концепция абсолюта как лишь идеи рационального мышления, предполагающая взаимную зависимость знания и контекста его использования.

• Полиморфный характер буддийского религиозно-философского знания, не только играет важнейшую роль в механизме развития самой буддийской мысли, но в результате её развития предлагает методологически разработанную систему философского мышления. В то же время, несмотря на широчайшее распространение критической методологии и релятивистских идей в современной мысли, спорный характер понимания места онтологии в современном полиморфном знании, отсутствие системного понимания релятивистской идеи как познавательной модели, недостаточный системный подход к философской методологии негативно сказываются на современной философской мысли и гуманитарном знании в целом. Заимствование в современную мысль системного понимания идеи полиморфизма по примеру буддийского полиморфизма предлагает методологическое решение для современной философии в виде систематизации понимания критического метода и релятивистского эпистемологического тезиса как познавательной модели и, в частности, указывает способ преодоления проблемы «бесконтрольного релятивизма» в современной мысли.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты настоящего исследования могут быть использованы для построения интегральной модели научно-философского знания общефилософской и культурологической направленности. Также они открывают возможность новых методологических решений в научно-философском знании, что особенно актуально для современного состояния плюрализма философской и научной мысли, что, в свою очередь, определяет необходимость формирования и развития культуры научной дискуссии. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке методических и учебных пособий по философии, философии науки, культурологи и специальным курсам по философским дисциплинам.

Апробация результатов исследования.

Основные результаты настоящего исследования опубликованы в четырёх научных статьях, три из которых вышли в специальных рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК. Основные положения докладывались на международной научной конференции «Современная онтология III: Категория взаимодействия», доклад публикуется в сборнике материалов конференции. Отдельные положения докладывались в разное время с 2000 по 2007 гг. на ежегодной конференции «Путь Востока», тезисы докладов опубликованы.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографического списка. Первая глава включает в себя два параграфа, вторая глава - три параграфа, третья глава - два параграфа. Библиографический список включает 168 источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования и определяются его методы, цели и задачи.

Глава 1 «Критическое и релятивистское мышление в европейской онтологии» посвящена исследованию критического мышления в европейской онтологии в контексте её специфики как области философского знания. Глава состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Возникновение критического мышления в европейской онтологии» исследуется ориентация онтологического мышления на типологическое структурирование своего предмета, присутствующее в европейской онтологии со времени её оформления как самостоятельной философской дисциплины, и возникновение в ней в данном контексте критического мышления в виде трансцендентальной философии И. Канта.

Во всех случаях упоминания слова «онтология» в философской литературе 17 в. оно обозначает первую философию, или метафизику. Европейские источниковедческие исследования последних лет изменили представления о вероятном авторстве термина. Ныне оно приписывается кальвинистскому теологу и метафизику Якобу Лорхарду, в работе которого под названием Ogdoas scholastica, слово впервые появилось в 1606 г., фигурируя на

титульном листе. Работа Лорхарда представляет собой учебное пособие, излагающее онтологию в табличной форме. Задачей такого схематического изложения является типологизация проблематики.

Немецкий картезианец Йохан Клауберг, использовал слово «онтософия». Его работа «Metaphysica de ente» 1664 г., посвященная бытию как таковому, излагает метафизику в схоластическом ключе, перетолковывая её в картезианском смысле. Таким образом, пропонируя картезианство в схоластической философской традиции немецкого университета, Клауберг демонстрирует изначальный смысл нового термина в обозначении им круга философских проблем, связанных с обоснованием бытия, независимо от содержания философствования, т.е. типологический подход.

Сегодня можно задаться вопросом, почему возник новый термин. Использование разных, но близких по этимологии синонимов разными философами демонстрирует некую тенденцию поиска нового термина, отличного по этимологии от термина «метафизика» или «первая философия», но синонимичного им по области обозначаемого. Ответ видится именно в этимологии слова с двумя корнями ov и Хоуоа или crocpia, обозначающего всё ту же дисциплину о первоосновах вещей, но одновременно методологически отражающего и способ их рационализации. Смысл нового термина можно сформулировать как «дисциплина о первоосновах вещей с точки зрения объекта познания». Появление такого термина как «онтология» по контексту соответствует магистральному направлению классической философии как философии субъект-объектных отношений, а по сути отражает смысл академического философствования - структурирование способов рационального познания. Таким образом, типологический подход к предмету наблюдается в онтологии со времени её возникновения как самостоятельной философской дисциплины, что даёт основание для проведения в рамках онтологии сравнительного анализа философской методологии даже при наличии несопоставимых элементов в предметах философствования различных философских традиций.

В контексте рациональности субъект-объектных отношений термин «онтология» соответствует познавательной установке, направленной на бытие, или иначе на наиболее общий объект познания. Критицизм Канта возникает на почве кризиса классических субъект-объектных познавательных моделей в виде рационализма и эмпиризма, обретающих законченные метафизические формы в философских системах виднейших представителей указанных направлений.

Возникновение критического метода в европейской онтологии следует однозначно отождествить с появлением трансцендентальной философии И.

Канта. Отсюда следует, что для сопоставления предпосылок и направленности критической мысли в онтологии трансцендентальная философия играет важнейшую роль. Она весьма важна также и для сопоставления задач, содержания и развития критической мысли разных философских традиций, однако в данных аспектах должна рассматриваться наряду с последующими критическими концепциями.

Таким образом, важнейшими предпосылками сравнительного исследования критического мышления в онтологии будут показанная типологическая направленность онтологического мышления в целом, наличие базовых предпосылок для возникновения критического мышления, содержательная сторона и методологические особенности критической мысли. Критическое мышление в онтологии возникает как результат конструктивного взаимодействия оппонирующих концепций эмпиризма и рационализма в контексте изменяющихся задач философского познания, принимающих всё более интегративный характер.

Во втором параграфе «Критическое и релятивистское мышление в европейской онтологии» исследуется развитие критического мышления в современной онтологии. Идея критической философии Канта имеет онтологический характер: мир познается лишь в опыте, но чистое чувственное созерцание еще не есть опыт. Таким образом, Канту впервые удаётся отделить картину мира как познаваемого объекта от мира в его собственном бытии. Бытие, становится не реальностью, но способом мышления о ней.

Выйдя за пределы старой метафизической проблематики, критицизм Канта порождает новое проблемное поле, затронувшее практически все области философского и научного знания. В онтологии новая проблематика обозначается в 19 в. сменой метафизических моделей на диалектико-познавательные и волюнтаристские, а в 20 в. переходом к феноменологическим моделям познания и постепенным отказом от метафизического мышления.

Учение о феномене присутствует у Гегеля и обретает развитую метафизическую форму у Э. Гуссерля. В феноменологии проблема движущей силы присутствует наряду с её центральной проблематикой конституирования феномена и решается через представление об интенциональности сознания. Категориальный синтез Канта сменяется у Гуссерля конституированием феноменального мира на основе фундаментального свойства интенциональности. Бытие становится не просто синтетическим, но феноменальным.

Феноменальный характер бытия становится краеугольным камнем неклассической рациональности. В фундаментальной онтологии М. Хайдеггера отделение объекта познания от собственно вещи принимает в вид

окончательного отделения бытия от сущего. Хайдеггеровская критика метафизики ведёт к окончательной утрате бытием статичности, «вещи в себе» и становлению его чистым процессом, временем. Онтологический критицизм М. Хайдеггера поэтому можно считать вполне завешенной формой отказа от метафизического понимания бытия.

Новым шагом в отказе философской мысли от метафизики явилась идея эпистемологической относительности и её логические последствия. Современное релятивистское мышление во многом обязано своим возникновением развитию математики. Пространство и время утратили для математиков абсолютный характер с возникновением неэвклидовых геометрий и развитием теории множеств. Другим мощным фактором, воздействовавшим на философскую мысль стало стремительное развитие неклассической физики, основными вехами которого считаются формулировки теории относительности, квантовой теории, принципа неопределённости и принципа дополнительности.

Принцип критического мышления получил при этом самостоятельное развитие в фундаментальной науке: научные законы действуют безупречно, но лишь в рамках заданной для них области действия. Общий принцип критического мышления формулируется, таким образом, как принцип адекватного выбора области применения заданного познавательного аппарата. Построение познавательного аппарата является функцией конструктивного научного мышления. И позитивная наука, и философия видят своей задачей некую целостную форму знания, пусть и не всегда позитивного. Поэтому обобщённая формулировка принципа критического мышления для науки и философии сегодня может быть представлена как принцип обоснованности критического мышления мышлением конструктивным и необходимости критического мышления как завершающей фазы построения целостного знания.

В данной формулировке необходимо раскрыть содержание конструктивного мышления. Проводя различие между аналитическим и синтетическим мышлением, Кант указывает на конструктивный характер только второго, но никак не первого из них. Однако для научного мышления первостепенное значение имеет его основная задача. Поэтому в первое, конструктивное звено научной мысли сегодня следует включить и аналитическое, и синтетическое мышление. Оба они направлены на синтез нового знания, т.е. являются конструктивными.

Критическое мышление также представляет собой вид анализа, однако этот анализ имеет методологический характер и направлен на «испытание» полученного ранее знания на предмет его применимости. В результате обнаруживается граница применимости конкретного научно-философского

знания. Знание оказывается продуктом конструктивного и критического мышления, существующим относительно познавательного аппарата и области его применения. Эпистемологический релятивизм - логически завершённая идея относительности знания - представляет собой концепцию абсолюта как только идеи рационального мышления, предполагающую взаимную зависимость знания и контекста его использования.

Онтологическая область в теории культуры представляет собой некоторую условность, поскольку философско-культурологическая литература труднее поддаётся систематизации. Онтологией культуры правомерно называть область философской теории культуры и её феноменов, занятую принципами их существования и развития. Основной её проблематикой является проблематика структурализма и постструктурализма, т.е. основанная на толковании культуры как знаковой системы. В этом же русле философская теория культуры толкует и науки, и собственно философию, поскольку всё это с её точки зрения представляет собой феномены культуры.

В контексте общей типологической направленности онтологического мышления критическое мышление как систематический философский метод развивается в виде альтернативы мышлению метафизическому и позволяет обобщить принципы современного онтологического мышления и научной рациональности. Первоначально его основой является взаимодействие оппонирующих философских концепций в рамках их конструктивного диалога. Финальным тезисом развития критического онтологического мышления является концепция эпистемологического релятивизма, обосновывающая принципиально не абсолютный, контекстуальный характер рационального познания при условии его научной достоверности. Эта концепция, предлагая принципиальное методологическое решение для онтологии, одновременно может представлять собой и препятствие для научного знания при недостатке её системного понимания как познавательной модели в контексте полиморфного знания.

Критическая и релятивистская мысль европейской онтологии оказала крайне существенное влияние на методологию философии науки и гуманитарное знание, оставив нерешёнными ряд существенных методологических проблем, чем обуславливается необходимость поиска их решений именно на уровне философской, онтологической проблематики.

Глава 2 «Критическое и релятивистское мышление в буддийской онтологии» состоит из трёх параграфов. Настоящее исследование опирается на проблематику и методологию индо-тибетской буддийской традиции, обзору

которой посвящен первый параграф «Доктриналыше и дисциплинарные основания философских систем индо-тибетского буддизма».

Понятию философии в буддизме соответствует термин «сфера доказанного», или «сфера рационально установленного», имеющий также значение философской системы и философского литературного произведения. Буддийские философские традиции вайбхашика и Саутрантика рассматриваются как две основные философские системы Хинаяны - одного из двух главных направлений буддизма. Другая важнейшая традиция буддизма -Махаяна - основывала все компоненты своей доктрины на общей с Хинаяной базе, но выстраивала свою собственную религиозно-философскую систему.

Основой Махаяны как систематической доктрины стали работы Нагарджуны - основателя философской системы мадьямика. Развитие доктринального и философского аппарата мадхьямики продолжается обширной литературой двух её традиций - мадхьямики-сватантрики и мадхьямики-прасангики. Основателем первой из них стал философ Бхававивека (6 в.), предложивший изложение философии срединности на основе метода собственного тезиса. Одним из его главных идейных оппонентов стал Чандракирти (7в.), отстаивавший метод в чистом виде негативного нормативного опровержения воззрений оппонентов, развитый ранее Буддхапалитой. Использование различных философских методов аргументации вело к формулировкам по сути отличных друг от друга онтологий.

Системное философское образование в позднесхоластическом тибетском университете стало не только важнейшим инструментом консервации философской парадигмы древнеиндийского буддизма, но явилось фактором развития теории познания и слияния её с онтологией мадхьямики. Важным базовым принципом изучения буддийской философии в рамках курса мадхьямики является её иерархическое структурирование, согласно которому низшие философские системы не принимают воззрения более высоких, а высшие используют базовые воззрения более низких, указывая на ряд их противоречий в своей интерпретации и достраивая их до собственной системы.

Второй параграф «Буддийская критическая мысль: от Хинаяны к мадхьямике» посвящен развитию критической мысли в буддийской онтологии от систем Хинаяны до философской школы йогачара-сватантрика. Раннее критическое мышление в буддийской онтологии непосредственно основывается на доктринальных положениях буддизма и направлено на критическое переосмысление онтологических воззрений брахманизма. В качестве неклассической системы древне-индийской мысли буддизм пытался создать язык описания психики и её процессов в терминах самой психики, а не внешнего мира. Динамическая концепция индивидуальной психо-физической

организации была построена в буддийской философии таким образом, чтобы элиминировать идею атмана брахманистских систем, которому был противопоставлен поток дхарм.

Специфическим предметом философских систем Хинаяны являются неделимая частица и неделимый момент сознания. Комбинации соединений безразмерных частиц выстраивают материальный мир (атомизм), а последовательность неделимых моментов сознания составляет собственно сознание. Непосредственным условием момента сознания является его предшествующий момент. Таким образом, связка предшествующий-настоящий-будущий момент сознания закрепляет принцип континуальности эквивалентный непрерывности и изолированности потока сознания.

Философы читтаматры и йогачара-сватантрики определяются в тибетской интерпретации как буддийские философы, не признающие внешней данности и признающие истинность зависимого возникновения. Определение онтологии читтаматры как вида субстанциализма точно передаёт воззрение данной философской системы на ум как онтологическую основу всего познаваемого и единственную реальность. Основной темой онтологии при этом является объяснение феноменального мира как зависимого возникновения имеющего место истинно.

Йогачара-мадхьямика-сватантрика, основывая свою онтологию на принципах направления мадхьямика-сватантрика, в отличие от остальной мадхьямики, адаптирует систему субстанциализма читтаматры к своим принципам. В результате в изложении данной школы формулируется версия онтологии, переносящая системный каркас читтаматры в контекст критического принципа философии мадхьямики-сватантрики, которая условно может быть обозначена как «критический субстанциализм». Историографически данное направление представляет собой синкретизацию двух в полной мере сформировавшихся систем воззрений, логически завершающим развитие субстанциализма как онтологической системы в махаяне.

Суть критического субстанциализма состоит в сходной с субстанциализмом концепции всецелой обусловленности бытия умом при условии актуализации самой онтологической основы в моменте достоверного познавательного акта. Достоверность такой актуализации устанавливается взаимным соответствием удостоверения и удостоверяемого в акте познания, суть которого понимается как именование достоверной основы. По этой причине относительная истина получает название истины наименований, а абсолютная - пустоты собственного признака. Абсолютная истина, поэтому, формулируется через отрицание в ином: отрицается собственная реальность

чего бы то ни было, но взамен осуществляется указание на истинную основу существования в виде собственного признака, существующего в контексте зависимого возникновения.

Третий параграф «Критическое и релятивистское мышление в онтологии мадхьямики» исследует критическую методологию и релятивистский тезис в онтологии философской системы Мадхьямика основу которой составляет тезис об эфемерности идеи существования чего-либо в силу собственной реальности, самобытия при условии безупречности зависимого возникновения. Под срединным воззрением понимается невпадение в крайности излишнего, или нигилистического онтологического отрицания, ведущего к неспособности философской системы объяснить и подтвердить доктрину зависимого возникновения, и недостаточного онтологического отрицания, означающего «реалистическое» онтологическое воззрение. Основу всей мадхьямики составляет критическое онтологическое мышление, основанное на опровержении идей подлинной реальности, или самости, и реализуемое в оппонирующих друг другу направлениях сватантрики и прасангики.

Сватантрикой собирательно называются две системы: саутрантика-сватантрика и йогачара-сватантрика. Онтология последних рассмотрена и определена в предыдущем параграфе как критический субстанциализм, тогда как онтология саутрантика-сватантрики, основываясь на общем для сватантрики объекте онтологического отрицания, отличается своим системным каркасом от онтологии йогачара-сватантрики, принимая атомизм в форме внешне близкой атомизму Хинаяны. Принципы онтологии прасангики, хотя и основываются на общем для мадхьямики критическом мышлении, коренным образом отличаются от двух других её онтологий, в силу отличия в формулировке объекта онтологического отрицания. Отличия в формулировках объекта онтологического отрицания сватантрики и прасангики, ведущие к построению разных онтологий, основываются на применяемых ими основных методах философствования.

Так, Бхававивека, анализируя полемику мадхьямики с оппонентами, понимал, что с точки зрения оппонентов их упрёк мадхьямики в неконструктивности позиции мог выглядеть справедливо, поскольку в нормативном контексте им не предлагалось позитивного тезиса для анализа, а предлагалось только опровержение их собственного тезиса. В результате мадхьямику упрекали в абсолютизации опровержения и превращении его в онтологическую реальность пустоты. Это обстоятельство послужило причиной выдвижения Бхававивекой идеи опоры в нормативном диспуте на некий нейтральный первоначальный тезис, принимаемый обеими сторонами. Идея

состояла в демонстрации оппонентам неконструктивности их способа интерпретации действительности как онтологически реальной на основе принимаемых обеими сторонами норм и доктринальных положений. В качестве таковых для Бхававивеки выступали основные доктринальные положения буд дизма и атомистическая интерпретация предметного мира внешне сходная с его интерпретацией саутрантикой за исключением принятия возможности непосредственного самопознания. Однако, логические последствия принятия, пусть и условного, позитивного онтологического тезиса неизбежно вели мадхьямику к признанию истинности существования предметов.

Основной идеей метода нормативного опровержения, разработанного Буддхапалитой, было критическое рассмотрение и опровержение любого позитивного онтологического тезиса, который оппонент мадхьямика должен был выдвинуть в диспуте первым, т.е. должен был утверждать что-либо относительно истинности или реальности бытия. Опровержение представляло собой анализ онтологического тезиса оппонента на предмет его внутренней противоречивости, для которого был разработан ряд логических приёмов и готовых схем рассуждений. Выявление противоречий в позитивном онтологическом тезисе позволяло свести позицию оппонента к абсурдному высказыванию, в чём и заключалось её опровержение. В рамках нормативного, т.е. стандартизированного и закреплённого в качестве образца, философского диспута мадхъямик-прасангик не предлагал какого-либо собственного позитивного онтологического тезиса, намеренно отказываясь от формулировки собственной позиции, что, однако, не означало её действительного отсутствия.

Система нормативного опровержения прасангики представляет собой критический анализ любого позитивного онтологического тезиса каждой из оппонирующих ей систем, основанный на чисто отрицательном рассуждении, т.е. собственный онтологический тезис при этом не допускается. Собственный онтологический тезис рассматривается как отход от срединности к одной из крайностей и означает любое высказывание относительно реальности бытия в рамках тетралемы: существует, не существует, существует и не существует, ни то и не другое. Каждая из указанных альтернатив критикуется прасангиками с точки зрения её противоречия существованию предмета в зависимости от причин. Негативная формулировка онтологии позволяет прасангикам определить приемлемые и неприемлемые для них мировоззренческие тезисы. Система приемлемых тезисов подтверждается прасангикой исключительно на основании негативной онтологии в контексте диспута с оппонирующими системами. Следствием этого является иерархическая модель изучения философии в академической прасангике и возможность адаптации в своей системе широкого спектра философских воззрений.

Никакой предмет познания, имеющий место в рамках зависимого возникновения, не имеет для прасангиков своего собственного, или изолированного бытия. А поскольку единственной формой существования Прасангика признаёт зависимое возникновение, её окончательный онтологический тезис формулируется как отсутствие собственного бытия любого предмета познания. Любой познаваемый предмет является, поэтому, относительным, включая и негативно формулируемый абсолют. Таким образом, логическим следствием концепции зависимого возникновения в контексте критических тезисов мадхьямики оказывается тезис эпистемологического релятивизма.

В тибетском изложении - в школьной онтологии традиции Гелуг - был выделен ряд основных онтологических опровержений, четыре из которых посвящены установлению пустоты собственного признака и называются «тонкими», и ещё ряд - установлению пустоты собственного бытия. Эти опровержения называются «глубокими». Глубокие опровержения можно систематизировать различным образом, но в целом их насчитывается шесть. Фундамент центральноазиатской буддийской философии тесно связан с теоретическим объединением эпистемологической теории праманавада с практикой традиционного нормативного опровержения прасангики.

Глава 3 «Типологическая общность критического и релятивистского мышления» состоит из двух параграфов и непосредственно посвящена сравнительному исследованию критической методологии и релятивистского тезиса в западной и буддийской онтологии. В первом параграфе «Сравнительный анализ трансцендентально-феноменологического и буддийского онтологического критицизма» проводится сравнительный анализ трансцендентально-феноменологического и буддийского онтологического критицизма. Основной задачей анализа является в данном случае раскрытие внутренней логики критического мышления, позволяющее определить его как самостоятельный философский метод, а суть состоит в сопоставлении его предпосылок, задач, методологии, содержания и влияния на философскую мысль.

Принцип обоснованности критического мышления мышлением конструктивным и необходимости критического мышления как завершающей фазы построения целостного знания для в полной мере соответствует основным предпосылкам критического мышления в каждой из рассмотренных философских традиций. Сам предмет предшествующей философии при этом выступает в качестве объекта критического анализа, а сложившаяся традиция задаёт исходную методологическую базу, которая переосмысляется в

критическом русле. Критическое мышление приходит в онтологию как пересмотр сложившихся традиций с целью интеграции онтологии в контекст новых философских, религиозных и научных представлений, лежащих далеко за пределами онтологии. Проблемное поле, или исходная точка для критического мышления в каждом случае представляет собой форму столкновения старых философских позиций с новыми запросами к философскому знанию.

Решаемые теоретические задачи имеют интегративный характер. Так, для Канта важнейшей задачей является обоснование связи целей разума с эмпирическим познанием. Иными словами, критическое онтологическое мышление оказывается ведомым и решает задачи философской пропедевтики. В Хинаяне критический анализ брахманистских представлений о сущности вещей и личности направлен на обоснование буддийской теории дхарм и сотериологии. Развитой формы критическое мышление хинаяны достигает в поздней саутрантике, где оно решает задачу интеграции онтологии, теории познания и доктрины зависимого возникновения в единую доктрину. Ту же самую задачу, дополненную проработкой всех её логических последствий, решает и критическое мышление махаяны.

Ведущая роль в обеих - кантианской и буддийской - версиях интегративного процесса отводится философскому обоснованию нравственной жизни человека в свете научных и философских представлений о мире. В Европе это процесс в контексте переориентации научной рациональности на эмпирический факт как основу достоверности, а в индийской Махаяне -развитие философского обоснования религиозной и йогической практики с точки зрения доктрины зависимого возникновения. Таким образом, и в буддизме, и у Канта критическое онтологическое мышление возникает на базе сложившейся традиции онтологического мышления и обусловлено задачами интеграции онтологии в контекст полиморфного знания, т.е. ставит перед собой задачи, соответствующие задачам философского мышления в целом. Поэтому с точки зрения предпосылок и основных задач можно уверенно говорить о типологической общности буддийского и кантианского философского критического мышления.

Типологическое сходство содержания критического мышления не исчерпывается общностью его предмета, но включает также ряд важных особенностей, из которых наиболее заметна теория элементарных состояний восприятия, на основе которой Кант выстраивает трансцендентальную эстетику, а буддисты теорию континуума. Фундаментальной формой познания a priori является для Канта чистое созерцание, направленное на единичный предмет и дающее о нём непосредственное знание в виде чувственного

представления. Буддийским аналогом данной модели является в значительной мере более детализированные классификации дхарм по познавательным базам и областям, дополняемы теорией мгновенности восприятия. Важным отличием трансцендентальной эстетики от буддийской теории континуума является тот факт, что она оперирует двумя фундаментальными априорными формами созерцания - пространством и временем, тогда как буддисты говорят о шести первичных сознаниях. Способность связи элементарных состояний описывается Кантом как синтез, а в буддийской теории - как двигатели, разновидности которых обеспечивают разнообразие опыта наравне с разновидностями других элементарных состояний. Сам по себе континуум, или поток, в отличие от кантовского трансцендентального единства апперцепции, не является продуктом синтеза. Трансцендентальное единство апперцепции представляет собой действительный продукт синтеза, тогда как в буддийских школах идея «я» отождествляется с атманом, или душой, т.е. базовым неведением, подлежащим преодолению посредством йогической практики. Т.е. является фиктивной с точки зрения онтологии.

Иерархичность познавательных способностей, описываемая в трансцендентальной теории, отсутствует в буддийских системах, подчёркивающих одинаковый статус дхарм в перечнях их классификаций, что демонстрирует различие в задачах теорий: для трансцендентальной философии - это задача теоретического обоснования связи опыта с рациональным мышлением, а для буддийского рассмотрения - редукция опыта и мышления к их элементарным состояниям, находящая практическую реализацию в йогической практике. Таким образом, схожая по теоретической сути теория элементарных состояний познания имеет разное содержание для буддистов и Канта: иерархичность познавательных способностей в трансцендентальной философии демонстрирует приоритет разума, находящего свое теоретическое и практическое выражение; а буддийская теория познания - приоритет запредельной для философии неконцептуальной мудрости. Существенным для вскрытия связи между теоретическими задачами метода и содержательной стороной критических онтологий является тот факт, что при постановке в западных критических онтологиях схожей с буддийской задачи редуцирования феноменальной действительности к элементарным состояниям познания результат в виде отсутствия иерархичности познавательных способностей оказывается таким же как и у буддистов.

Важным общим магистральным положением критической онтологии Махаяны и трансцендентальной философии является тенденция к элиминированию позитивных формулировок онтологической реальности. Разумеется, ни Кант, ни буддисты не преследуют цели исключения реальности

из философского рассмотрения, однако общность критического метода проявляется в признании несостоятельными претензий рационального познания на охват своего предмета в его полном аспекте, включающем и аспект онтологической реальности.

Наиболее последовательную критику позитивных формулировок онтологической реальности демонстрирует метод нормативного опровержения мадхьямики-прасангики, разработанный именно как система деконструктивного критического анализа буддийских онтологических систем. Любая онтологическая теория, предлагаемая оппонентами, в том числе и вполне устраивающая прасангиков в относительном или практическом аспекте, подлежит в окончательном смысле опровержению путём её деконструкции. Деконструкция онтологической системы устанавливает границу её применимости. Устанавливая бытийную неопределяемость реальности, прасангики задают, таким образом, область применимости философского знания, отделяя его от знания йогического.

В данном контексте сходство критического подхода к действительности буддийской и трансцендентальной философии оказывается налицо: и та, и другая представляют каждый её момент продуктом психической деятельности, элиминируя из действительности онтологическую реальность. Ни буддийская, ни трансцендентальная философия не способны при этом создать некой фиксировано завершённой и полностью логически непротиворечивой конструкции, демонстрируя свою методологическую направленность: в случае буддийской мысли это ориентация на йогическую практику, а в случае трансцендентальной философии - на методологию научно-философского познания. Критический подход к религиозному и научно-философскому познанию раскрывается тем самым как философский метод.

Типологическое содержательное сходство между критическими онтологиями Хинаяны, Махаяны и Канта, прослеживается, таким образом, на уровне общности основного предмета, теории элементарного познавательного акта и тенденции к элиминированию позитивно-онтологических формулировок относительно реальности, подчёркивающую методологическую направленность трёх философий и раскрывающую суть критического онтологического мышления как философского метода. Антиномичные формулировки важных логических следствий критических онтологий генетически автономных философий относительно фундаментальных принципов устройства мира демонстрируют общность принципов критического мышления. Типологические содержательные различия генетически автономных критических философий устанавливаются на уровне их предпосылок и теоретических задач. Правомерно говорить о наличии связи в способах

структурирования познавательных способностей в зависимости от теоретических задач онтолого-эпистемологической теории.

Во втором параграфе «Критический метод и релятивистский тезис в современной и буддийской онтологии» сопоставляются критическая методология и релятивистские тезисы в современной и буддийской онтологии. Критическая методология философствования приводит поздне-схоластический тибетский буддизм к интеграции религиозно-философской теории и практики в единую систему философского образования, важнейшими чертами которого являются иерархическое структурирование буддийских и небуддийских философских систем по дисциплинарно-типологическому принципу, интеграции онтолого-эпистемологической теории и развития диспутальной теории и практики. Философия является, по мнению прасангиков Гелуг, совершенно самостоятельной областью теоретического познания, однако она может включаться в ту или иную религиозную систему, приобретая статус философии религиозной.

Важнейшей особенностью критической философской методологии буддизма является её функционирование как неотъемлемой части замкнутой полиморфной системы. Критическая методология прасангики является деконструктивной: критический анализ состоит из системы типовых онтологических опровержений, систематизированных тибетской традицией Гелуг. Проводя анализ онтологической конструкции, прасангика деконструирует анализируемую систему и обнаруживает тем самым границу её применимости. Объектом деконструкции являются, в первую очередь, валидные для буддистов онтолого-эпистемологические системы. Система, таким образом, может оставаться вполне пригодной с точки зрения относительного знания. Итоговый тезис относительности знания представляет собой тезис эпистемологического релятивизма.

Развитие теории познания и интеграция её в общую модель критического философствования является отличительной чертой тибетской академической прасангики, где теоретические философские изыскания уступают место систематическому философскому образованию. Тибетскую академическую философию, поэтому, отличает иерархическая модель изучения философских систем, систематизация методологии и развитие института академического философского диспута. Таким образом, познавательный аппарат тибетского школьного философствования, имея задачу интеграции и систематизации философской теории и методологии, сам имеет иерархическую структуру: иерархическое изучение онтологических систем, овладение критической методологией и практическая реализация теоретической базы в философском диспуте. Т.е. задачи практической реализации философии смещаются в

тибетской Прасангике в область задач академического образования, что и изменяет структуру познавательного аппарата. Редукция к элементарным познавательным актам остаётся в области йогической практики, на смену ей приходит задача детальной проработки схоластической теории и, как результат, структура познавательного аппарата изменяется. Таким образом, связь предмета познания, познавательного аппарата и области применения знания в контексте тезиса эпистемологического релятивизма обнаруживает себя вполне наглядно.

Систематизация современной философской мысли представляет собой задачу более сложную, нежели систематизация мысли схоластической. В 20 в. феноменологическое направление критической онтологической мысли в лице его виднейших представителей - Гуссерля, Левинаса, Мерло-Понти и Хайдеггера - наследует основную метафизическую традицию западноевропейской философии, противопоставляя свой критический метод позднейшей версии подхода классической онтологии, например, Н. Гартмана.

Критическая научно-философская рациональность с её финальным онтологическим тезисом эпистемологического релятивизма приходит в неопозитивистскую философию науки. Релятивистские тезисы критической научно-философской рациональности и поздней мадхьямики демонстрируют высокую степень их типологического сходства при наличии существенных расхождений в предметном содержании и детализации методологии.

Проблемой концепции современного релятивизма является отсутствие вплоть до настоящего времени чёткого понимания границ и методологической специфики её применимости. В интерпретации философии науки эта проблема выражается в поиске критерия научности знания. Важнейшие методологические решения представляет в данном русле методология фальсификационизма. Так, И. Лакатос предлагает методологическое решение задачи вписывания релятивистского познавательного тезиса в современные научно-познавательные модели. Однако, его методика «твёрдого ядра», не подлежащего отрицанию в рамках исследовательской программы, видится довольно локальным методологическим решением в рамках научных программ и не предлагает в подлинном смысле философской познавательной стратегии.

В отличие от неопозитивистского, буддийский релятивистский тезис строго ограничен задачами и методологией буддизма как полиморфной системы. Попытку решения проблемы неопозитивистского релятивизма в аналогичном ключе, но без методологической детализации представляет, например, концепция личностного знания М. Полани. Критическое и релятивистское мышление остаётся в области теории объектов, а проблема истинности знания трактуется как личностная. Концепция Полани видится

сегодня вполне приемлемым решением для ряда познавательных моделей, ограниченным, однако, фактором личности, а потому также не вполне системным.

Бессистемный характер заимствования идеи эпистемологического релятивизма в гуманитарное знание является одной из главных проблем постмодернистского образа мышления, разрушительно отражающейся на философской методологии. Для преодоления проблемы бесконтрольного релятивизма релятивистский тезис должен быть осознан как одна из познавательных моделей которая сама по себе не является целостным знанием, но также является предметом критического анализа. Парадоксальность проблемы релятивизма заключается в том, что при тщательном её рассмотрении она, как оказывается, не представляет собой никакой проблемы. Критическая методология мышления ведёт к формулировке релятивистского тезиса и сама же критическая методология является системным методом контроля над идеей релятивизма.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования и направление дальнейшей работы по систематизации критической методологии в онтологии. Систематизация идеи эпистемологического релятивизма, понимание её как стратегии познания в рамках полиморфного знания, а не как независимой и самодостаточной идеи видится ближайшей перспективой. Именно понимание релятивистского тезиса как метода познания позволяет перейти к детализации критической методологии, и именно по причине отсутствия стратегического понимания релятивизма детализация критической методологии оказывается недостаточной в современной мысли. Детальная систематизация деконструктивно-критической методологии, которая практически отсутствует в современной мысли, как показано в п.З гл.2 диссертационного исследования, была разработана тибетской академической схоластикой. Заимствование данной методологии при правильном системном понимании её механизма и задач представляется перспективным направлением.

Список работ, опубликованных по теме диссертации.

Статьи в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК:

1. Дисциплинарная онтология и неклассическая рациональность. // Вестник ЛГУ им. Пушкина, серия философия, №4,2008, с. 46-54 - 0,52 п.л.

2. Критическое мышление в трансцендендальной философии и онтологии буддийских философских систем. // Вестник ЛГУ им. Пушкина, серия философия, №3,2008, с. 29-38 - 0,53 п.л.

Статьи в других изданиях:

1. Критическое и релятивистское мышление в онтологии и её специфика как научно-философской дисциплины. // Известия ПГУПС, №2, 2008, с. 99-111 -0,82п.л.

2. Аспекты взаимосвязи поздне-схоластической философии и социально-политической жизни Центральной Азии. // Путь Востока. Материалы X молодёжной научной конференции. СПб, Санкт-петербургское философское общество, 2007, с.74-78 - 0,29 п.л.

Подписано в печать 12.01.2009 г. Заказ № 2.

1,45 п. л. Тираж 100 экз.

Отпечатано на факультете философии и политологии СПбГУ. 199034, С.-Петербург, Менделеевская лин., д. 5.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Елинский, Михаил Викторович

Введение 3

Глава 1. Критическое и релятивистское мышление в европейской онтологии. 16

1.1. Возникновение критического мышления в европейской онтологии. 16

1.2. Критическое и релятивистское мышление в европейской онтологии. 34-

Глава 2. Критическое и релятивистское мышление в буддийской онтологии. 46

2.1. Доктринальные и дисциплинарные основания философских систем индо-тибетского буддизма. 46

2.2. Буддийская критическая мысль: от Хинаяны к Мадхьямике 59

2.3. Критическое и релятивистское мышление в онтологии Мадхьямики. 77-

Глава 3. Типологическая общность критического и релятивистского мышления. 100

3.1. Сравнительный анализ трансцендентальнофеноменологического и буддийского онтологического критицизма. 100

3.2. Критический метод и релятивистский тезис в современной и буддийской онтологии. 119-135 Заключение. 136-139 Библиографический список. 140

Введение диссертации2008 год, автореферат по философии, Елинский, Михаил Викторович

Актуальность темы исследования.

Методологические проблемы являются центральными для современной философии, однако для онтологии как философской дисциплины они имеют ещё большее значение. Предмет онтологии всегда представлял собой почву для дискуссий. «Говорят: «бытие» наиболее общее и наиболее пустое понятие. Как таковое оно не поддается никакой попытке дефиниции. Это наиболее общее, а потому неопределимое понятие и не нуждается ни в какой дефиниции. Каждый употребляет его постоянно и уж конечно понимает, что всякий раз под ним разумеет».1 Поскольку именно понимание сути онтологии как области знания позволяет исследовать её проблематику, «вопрос о смысле бытия должен быть поставлен»2 снова и снова.

В современном мультикультурном мире стереотипы мышления являются проблемой не только коммуникативного и практического характера, но и серьёзным препятствием для теоретических областей знания. «Тенденция к приспособлению, укладыванию непонятного в рамки привычных представлений — универсальная человеческая слабость, проявляющаяся постоянно и повсеместно на уровне высокого интеллекта и обыденного сознания». , Стереотипы мышления препятствуют пониманию незападных философий, либо интерпретируя инокультурные явления в рамках привычных западных представлений, либо отказывая философскому мышлению в надкультурном статусе и сводя его лишь к антично-европейской системе мысли.

В связи с этим, сравнительное исследование онтологической проблематики различных, в т.ч. незападных философских традиций, представляет ценность именно с точки зрения современного понимания онтологии. Онтологическое мышление возникает как прямая реализация

1 Хайдеггер М. Бытие и время. / М.: Ас! Мш^тет, 1997, с. 4. л

Там же, с. 5.

3 Степанянц М.Т. Восточная философия. / М., Вост. лит., 2001, с. 4. претензии рационального мышления на охват опыта человека в его целостности путём абстрактного обобщения. Это мышление - скорее творческое, чем научное — ведёт не к позитивному знанию о природе или смысле бытия, сущего и т.д., но, скорее, к пониманию способов постановки вопроса о бытии. Поэтому по сути своей оно имеет типологическую направленность. Словами Л. Витгенштейна, «решение проблем даёт не новая информация, но структурирование известного».4 Типология способов рационализации мира в его всеобщности с точки зрения его самотождественности оказывается в этом случае единственным позитивно-научным смыслом онтологии как дисциплины, а её главной задачей — понимание этих способов в их разнообразии, деталях и контекстуальных связях. Поэтому методологические вопросы выходят в онтологии на первое место, будучи неотделимыми от её предмета.

Способ рационализации мира, или мышления о мире в рамках субъект-объектных отношений в широком смысле, включая философское и научное мировоззрение, методологические установки и познавательные модели, получил в наше время название классической рациональности. В рамках рациональности неклассической принято говорить о критическом и релятивистском мировоззрении. Поэтому отцом неклассической рациональности считают И. Канта как автора критической философии. Именно её следствием явилось признание необходимости философски исследовать способы рационализации мира. В частности, современное понимание онтологии как, прежде всего, онтологии рациональности унаследовано нами именно от кантовского понимания онтологии.5 Таким образом, берущие начало в кантовской мысли критические трактовки онтологической проблематики являются в высокой степени востребованными в современной философии и актуальны для современных

4 Wittgenstein L. Philosophical Investigations. / Oxford, 1984, p. 109.

5 Барбашина Э.В. Онтология и история в философии И. Канта. / Дис. . .д-ра филос. наук: 09.00.03 - Новосибирск, с. 4. исследований. А их сопоставление с аналогичными подходами независимых, незападных философий позволяет лучше понять логику критического мышления в онтологии и представить его как самостоятельный философский метод независимо от содержательной конкретики.

Цели и задачи исследования.

Основной задачей сравнительного исследования в настоящей диссертационной работе является систематизация и раскрытие методологического потенциала критического и релятивистского мышления в онтологии. Выявление типологической общности критических онтологий, в том числе и развивавшихся независимо, без взаимного влияния, позволяет определить критическое мышление как самостоятельный философский метод, логическим завершением развития которого является релятивистский тезис.

Поскольку критическое и релятивистское мировоззрение занимает центральное место в современной картине мира, понимание логики и специфики данного мировоззрения является непосредственным инструментом для достижения системного понимания методологии современного знания, в котором каждая познавательная модель требует спецификации её применимости. Косвенным образом, системное понимание методологии даёт ключ к пониманию альтернатив релятивистского и метафизического мышления - наиболее фундаментальной онтологической проблемы 20 в.

Важной задачей настоящего исследования являются выявление возможностей обогащения современной критической философской методологии. Систематизация и обогащение методологии открывает, как видится, возможность не только для более правильного, научного способа постановки философских вопросов современности, но и для поиска их теоретических решений.

Таким образом, в цели настоящего исследования входит:

• систематизация и раскрытие методологического потенциала критического и релятивистского мышления в онтологии

• выявление типологической общности критических онтологий

• формулировки принципов критического и релятивистского мышления в онтологии

• выявление возможностей обогащения современной критической философской методологии.

Степень разработанности темы.

В качестве источников для реконструкции критического мышления с целью его сравнительного исследования выступают для европейской онтологии, философии науки и философии культуры тексты и исследования работ И. Канта, Э. Гуссерля, А. Бергсона, М. Хайдеггера, В. Гейзенберга, К. Поппера, И. Лакатоса, М. Полани, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Бодрийяра. Особенности и проблемы структурирования метафизики в докантовских учениях многократно становились предметом исследования в историко-философских работах 19-20 вв. Повышенное внимание чаше всего уделялось исследованию взаимосвязи между метафизическими позициями Г. Лейбница, X. Вольфа и И. Канта в вопросах о предустановленной гармонии, монадологии, систематизации философского знания. Однако, не менее важным при обсуждении трансцендентальной философии видится и учёт еще более раннего контекста развития метафизического знания, относящийся к XVI в., анализ которого в соотнесении с критицизмом Канта и современными интерпретациями онтологического мышления осуществляется в настоящем исследовании на основе текстов Я. Лорхарда, И. Клауберга и др. Краткая реконструкция онтологической проблематики трансцендентальной философии как основы европейского критического мышления в онтологии проведена при использовании исследований Э.В. Барбашиной, В.В.

Васильева, Ж.Делёза, В. Виндельбанда, Г. Зиммеля, А.Н. Исакова, Э. Кассирера, П. Рикёра, М. Хайдеггера и др.

Кантианское прочтение буддийской философии имеет свою историю в отечественной историко-философской школе буддологии. В 1-й половине 20 в. академик Ф.И. Щербатской установил критерии для выявления философской проблемы в буддизме. Исследуя буддийскую теорию о достоверном познании (праманавада), он обнаружил в ней ряд параллелей с кантианским пониманием познания. Сравнительный метод Щербатского получил название типологического научно-исторического подхода к изучению буддийской философии.6 Уровень исследований Щербатского был настолько высок, что, как отмечает В.К. Шохин, в Индии его почитали как буддийского философа, открывшего индийскую философию самим индийцам.7 Однако и критика работ Щербатского была также весьма активной как со стороны востоковедов, так и со стороны академических философов. «Некоторые видят его значение в привлечении новых источников в буддологию, но считают ненадежными его «идеи», других, напротив, не устраивает работа русского буддолога со сравнительно ограниченным материалом буддийской философии, доступным науке его времени, и преобладание генерализаций, оправданных только на ранней стадии изучения соответствующих текстов. Однако, как ни удивительно, еще чаще имеет место сочетание резкой критики «компаративизма» Щербатского с частичным, а то и полным фактическим признанием его сравнительного метода».8 Так, например, фактическим продолжателем метода Ф.И. Щербатского, выступавшим в роли критика его работ, стал американский буддолог Г. Гюнтер, использовавший язык европейской феноменологии для изучения проблематики буддийской философской школы Саутрантика.

6 Базаров A.A. Буддийская школьная философия Центральной Азии. / Дис. . .д-ра филос. наук: 09.00.03 - СПб, с. 8.

7 Шохин В.К. Ф.И. Щербатской и его компаративистская философия. / ИФРАН, М., 1998, с. 4.

8 Там же, с. 6.

Часть критики работ Щербатского могла быть справедливой. Например, перенесение таких кантианских понятий как синтез или коррелят на феноменализацию реальности в изложении буддийских систем, по меньшей мере, требовало обоснования. В настоящее время некоторые предположения и выводы Щербатского считаются явно устаревшими.9

Богатейший материал сопоставления с критической методологией в европейской онтологии предоставляет индо-тибетская философская традиция буддизма, интерес к которой активно развивается у исследователей во всём мире, о чём свидетельствует наличие современных работ ряда зарубежных учёных: Э. Конзе, А. Наутона, Д. Руегг, Дж. Хопкинса, Д. Джексона, Дж. Дрейфуса, Д. Лустхауса, Ш. Оноды, Т. Тиллеманса, Д. Пердью и др. Особой чертой данной традиции является сформировавшаяся в Тибете традиция академического школьного философствования, исследовавшаяся за последние годы E.H. Афониной, Базаровым, А.Ц. Гулгеновой, A.M. Донцом, Дж. Дрейфусом, Р.Н. Крапивиной, и др. Особенностью университетского изучения философии в Тибете является иерархическое структурирование философских систем буддизма и изучение основной местной философской традиции - Мадхьямики - на базе изучения всех остальных буддийских философских систем - Вайбхашики, Саутрантики и Читтаматры - которые никогда не присутствовали в Тибете в виде философских направлений. Поэтому философское наследие тибетской школьной философии предоставляет богатую почву для сравнительных исследований онтологической проблематики.

Несмотря на разработанность сравнительного метода Щербатского и наличие многочисленных современных исследований буддийской философии, систематического сравнительного исследования критической методологии в европейской и буддийской онтологии до сих пор не

9 Базаров A.A. Буддийская школьная философия Центральной Азии. / Дис. . .д-ра филос. наук: 09.00.03 - СПб, с. 16. проводилось, хотя попытки сопоставлений и предпринимались.10 Внимание Щербатского было направлено в основном на вопросы логики и теории познания, а его кантианство послужило предметом многочисленных спекуляций, которые, возможно, стали препятствием для беспристрастного научного сопоставления проблем трансцендентальной философии и онтологии буддийских философских систем. Настоящая работа призвана хотя бы отчасти восполнить данный пробел, основываясь на современной исследовательской базе. В то же время, философию Канта, в отличие от воззрений, например, А. Шопенгауэра, никак нельзя заподозрить в каком-либо культурном влиянии восточных воззрений. Таким образом, в качестве объекта типологического сравнительного исследования в настоящей работе принимаются как генетически связанные, так и полностью автономные воззрения.

Философская литература индо-тибетского буддизма написана либо на древне-индийских языках, либо представляет собой тибетские переводы и оригинальные произведения. В её исследовании отечественным первопроходцем является В.П. Васильев, в середине 19 в. описавший философские системы буддизма по тибетским источникам. Г.Ц. Цыбиков и Б.Б. Барадийн впервые обратились к систематическому изучению тибетской монастырской системы образования. Щербатской первым исследовал философскую проблематику и проблему философского перевода. Другой отечественный буддолог О.О. Розенберг впервые выдвинул мысль об аналитическом выделении функционально различных уровней в буддийской литературе — доктринальном, психотехническом и философском, причём именно философия определяет смысловое поле всего буддийского знания. По мысли Розенберга ни доктрина, ни буддийская йога не могут быть адекватно осмыслены без обращения к классическим философским работам буддийской традиции (шастрам). А.И. Востриков впервые дал определение учебной литературы жанра «собрание тем» (тиб. Ьэскю §пуа), Е.Е.

10 Чаттерджи А.К. Идеализм йогачары. / М., Шечен, 2004, с. 9.

Обермиллер - обратился к исследованию сотериологической литературы, Б.Д. Дандарон в ряде статей познакомил с элементами проблематики буддийских философских систем.

Метод историко-философского изучения буддизма Розенберга получил развитие в Ленинграде в середине 1980-х гг. Переформулировав идею Розенберга, буддологи В.И. Рудой и Е.П. Островская предположили, что реальное функционирование буддийских философских систем осуществляется синхронно на трёх уровнях: доктринальном, религиозно-практическом и философском, иначе, историческое развёртывание конкретной буддийской мировоззренческой системы происходит в рамках полиморфизма.11 Задачей философского исследования по мысли авторов является разбор буддийского философского текста с выделением в нём понятийно-терминологических коррелятов двух других уровней с дальнейшей демонстрацией замкнутости всей системы на самое себя. Предполагается, что таким образом может быть реконструирована вся синхронная версия системы, т.е. философский уровень и является структурообразующим началом, отвечающим за смысловые связи всей системы. За методом В.И. Рудого и Е.П. Островской закрепилось наименование структурного полиморфизма. Однако, в задачу авторов входила не только собственно разработка научного метода для правильного толкования внутрисистемных связей буддийского текста, но и наглядная демонстрация присутствия полиморфизма в исследуемом объекте. Это было сделано на основе перевода работы одного из индийских классиков буддизма Васубандху (4-5 вв.) «Абхидхармакоша», использованного в настоящем исследовании в качестве одного из исследуемых источников.

Современные исследования института нормативного философского диспута тибетских монастырей и соответствующей учебной литературы (тиб.

11 См. историко-философское введение в Энциклопедию абхидхармы Васубандху В.И.Рудого и Е.П.Островской, Васубандху. Энциклопедия Абхидхармы или Абхидхармакоша, разделы 1,2, М.: НИЦ «Ладомир», 1998, с. 18,20. bsdus grwa) провёл A.A. Базаров. По проблемам теоретической философии им проведено исследование синкретизации философии системы Мадхьямика-прасангика и буддийской теории познания праманавада в рамках тибетской религиозно-философской традиции Гелуг. Изучением традиции Гелуг занимались также E.H. Афонина и Р.Н. Крапивина, исследование учебной литературы данной школы и перевод отдельных глав философских учебников выполнила А.Ц. Гулгенова. С 1994 по 2001 гг. в Санкт-Петербурге издан русский перевод А. Кугявичуса фундаментального сочинения основателя традиции Гелуг Чже Цонкапы «Большое руководство к этапам пути пробуждения» под редакцией A.A. Терентьева, который использован в настоящем исследовании как источник для реконструкции философских воззрений. Также из литературы данной школы использован философский учебник Кёнчог Чжигме Ванпо в русском переводе A.M. Донца. Работу A.M. Донца следует отметить особо. В 2004 г. в Санкт-Петербурге вышел его русский перевод фундаментального сочинения одного из индийских классиков Мадхьямики Чандракирти «Введение в Мадхьямику с автокомментарием», использованный в качестве объекта изучения.

Из русских переводов и исследований индийской классики буддизма использован перевод «Бодхичарьяаватары» Шантидэвы (691-743), выполненный Ю.С. Жиронкиной, а также ряд переводов и исследований В.П. Андросова и В.И. Рудого. Из работ современных индийских исследователей философии буддизма для реконструкции воззрений философских школ использован широко известный учебник индийской философии С. Радхакришнана и исследование философской системы Читтаматра А.К. Чаттерджи. Следует отметить, что некоторые авторские позиции, излагаемые в последнем исследовании, видятся весьма спорными, что, однако, не препятствует использованию материала данной работы.

Из англоязычной переводной и исследовательской литературы, которая довольно обширна, повышенное внимание уделено работам исследователя и переводчика классической литературы Праджняпарамиты Э. Конзе, ряду других переводов классики индийской Махаяны; исследованию литературы индийской Махаяны Д.Руэг; использовано исследование философских систем буддизма Дж. Хопкинса «Meditation On Emptiness», содержащее перевод части двенадцатой главы «собрания тем» Джамьяна Шепа «Объяснение принципов», посвященной онтологии школы Мадхьямика-прасангика. Особое внимание также исследованию философии Дхармакирти и её тибетских интерпретаций Дж. Дрейфуса, а также исследованию буддийской феноменологии Д. Лустхауса.

Методологические основания исследования.

Настоящее исследование является сравнительным. Суть сравнительного анализа критического мышления состоит в сопоставлении его предпосылок, задач, методологии, содержания и влияния на философскую мысль автономных философских традиций. Основной задачей сопоставления критической мысли автономных философий видится выявление логики критического онтологического мышления как философского метода в том числе и при наличии несопоставимой содержательной конкретики. В отличие от историко-философской компаративистики сравнительное исследование философской методологии опирается не на сопоставимую содержательную конкретику в предмете философствования, а на сопоставимые методологические подходы и следующие из них философские тезисы.

Идея полиморфизма знания имеет важнейшее значение для настоящего исследования. Именно понимание любого научного и философского знания как ограниченной познавательной модели в контексте полиморфного знания видится решением не только методологических, но и важных фундаментальных проблем современной философской мысли. Таким образом, важнейшим методологическим основанием настоящего исследования является сравнение развития критической философской методологии в независимых полиморфных системах мысли.

Научная новизна исследования.

• Впервые проведено систематическое сравнительное исследование критического и релятивистского мышления в европейской онтологии и онтологии буддийских философских систем.

• Выявлена типологическая общность европейских и буддийских критических онтологий.

• Предложены современные формулировки принципа научно-философского критического мышления и современного релятивистского тезиса.

• Указаны возможности обогащения философской методологии критического мышления в современной онтологии.

В соответствии с полученными результатами сформулированы положения, выносимые на защиту:

• Сравнительное исследование концепций современной онтологии и онтологических теорий индо-тибетского буддизма позволяет говорить о том что одной из основополагающих тенденций в развитии этих независимо сложившихся и не соприкасавшихся между собой традиций является критическое направление философской мысли. И в буддизме, и в европейской философии критическое онтологическое мышление возникает на базе сложившейся традиции онтологического мышления и ставит перед собой задачи интеграции онтологии в контекст полиморфного знания, характерные для философского мышления в целом. В обоих случаях критическое мышление выступает как последовательно развиваемый философский метод, логическим завершением развития которого оказывается релятивистский онтологический тезис.

• Несмотря на различия соответствующих онтологий, буддийское и европейское критическое мышление в онтологии имеют общий предмет: теорию объектов во взаимосвязи с теорией познавательного процесса. Это подкрепляется содержательной общностью важнейшей темы критических онтологий: рассматривается механизм феноменализации действительности при понимании её неспособности выступать в качестве онтологической реальности. Это позволяет определить критический метод в онтологии как рассмотрение объекта познания с точки зрения его взаимосвязи с познавательной моделью при понимании ограниченности его бытийной валидности.

• Общность европейских и буддийских критических онтологий проявляется в признании несостоятельными претензий рационального познания на охват своего предмета в его полноте, включая и аспект онтологической реальности. Знание оказывается синтетическим продуктом, пригодность которого определяется не только результатом конструктивного мышления но, также, адекватным выбором познавательного аппарата и правильным определением области применимости знания как синтетического продукта. Таким образом, завершающим элементом развития критической мысли оказывается тезис эпистемологического релятивизма — концепция абсолюта как лишь идеи рационального мышления, предполагающая взаимную зависимость знания и контекста его использования.

• Полиморфный характер буддийского религиозно-философского знания, не только играет важнейшую роль в механизме развития самой буддийской мысли, но в результате её развития предлагает методологически разработанную систему философского мышления. В то же время, несмотря на широчайшее распространение критической методологии и релятивистских идей в современной мысли, недостаточный системный подход к философской методологии негативно сказываются на современной философской мысли и гуманитарном знании в целом. Заимствование в современную мысль системного понимания идеи полиморфизма по примеру буддийского полиморфизма предлагает методологическое решение для современной философии в виде систематизации понимания критического метода и релятивистского эпистемологического тезиса как познавательной модели и, в частности, указывает способ преодоления проблемы «бесконтрольного релятивизма» в современной мысли.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Результаты настоящего исследования могут быть использованы для построения интегральной модели научно-философского знания общефилософской, научно-философской и культурологической направленности. Также они открывают возможность новых методологических решений в научно-философском знании, что особенно актуально для современного состояния плюрализма философской и научной мысли. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке методических и учебных пособий по философии, философии науки, культурологи и специальным курсам по философским дисциплинам.

Апробация результатов исследования.

Основные результаты настоящего исследования опубликованы в четырёх научных статьях, две из которых вышли в специальных рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК. Основные положения докладывались на международной научной конференции «Современная онтология III: Категория взаимодействия», доклад опубликован в сборнике материалов конференции. Отдельные положения докладывались в разное время с 2000 по 2007 гг. на ежегодной конференции «Путь Востока», тезисы докладов публикуются.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Критическое и релятивистское мышление в онтологии: сравнительное исследование"

Заключение.

В настоящей диссертационной работе проведено систематическое сравнительное исследование проблематики критического и релятивистского мышления в европейской онтологии и онтологии буддийских философских систем. Показана актуальность критического метода для современной онтологии как альтернативы метафизическому мышлению. Указаны возможности обогащения современной философской методологии. Продемонстрирована эффективность научно-типологического подхода к изучению онтологии как генетически связанных, так и генетически автономных философских систем. В исследовании предложена формулировка принципа современного критического мышления и релятивистского тезиса. Обработаны новейшие данные европейских источниковедческих исследований относительно возникновения онтологии как философской дисциплины.

Типологизация проблематики наблюдается в европейской онтологии с самого момента её оформления как самостоятельной философской дисциплины. Типология способов рационализации мира в его всеобщности с точки зрения его самотождественности оказывается сегодня позитивно-научным результатом онтологии как дисциплины, а её основной задачей — понимание этих способов в их разнообразии, деталях и контекстуальных связях.

В отличие от историко-философской компаративистики, с точки зрения онтологии как дисциплины, в сравнительном анализе философской методологии содержание анализируемых философских концепций вполне может быть определено как существенно отличное без ущерба для анализа концепций методологических. Сравнительное исследование философской методологии различных философских традиций, представляет ценность с точки зрения современного понимания онтологии, и дальнейшая деятельность в данном направлении представляется продуктивной. Так, сопоставление влияния критического мышления в онтологии на философскую мысль генетически автономных философий демонстрирует его ценность как методологии научно-философского познания.

Возникновение критического метода в европейской онтологии отождествляется с появлением трансцендентальной философии И. Канта, обнаружевшей обширный пласт конструктивной познавательной деятельности между феноменальной действительностью и сферой «вещей в себе», недоступной для науки. С этих пор неклассическую онтологию перестала удовлетворять роль метафизики как системы представлений о первоосновах мироздания. Её интерес переключился на механизм феноменализации реальности и вопрос о том, каково в ней место человека и человеческого познания. Исходя из этого, критическое мышление в онтологии возникает как результат конструктивного взаимодействия оппонирующих концепций эмпиризма и рационализма в контексте изменяющихся задач философского познания, принимающих всё более интегративный характер.

Принцип критического мышления получил самостоятельное развитие в ряде направлений современной мысли: познавательные модели действуют безупречно, но лишь в рамках заданной для них области действия. Правильность мышления ставится в зависимость от адекватного выбора области применения заданного познавательного аппарата. В настоящем исследовании предложена формулировка принципа научно-философского критического мышления в виде принципа обоснованности критического мышления мышлением конструктивным и необходимости критического мышления как завершающей фазы построения целостного знания. Вопрос о соотношении онтологии и теории познания находит, таким образом, решение в трансцендентальном способе рассмотрения любой познавательной модели, которая занимает место трансцендентального субъекта. Конструктивное мышление выступает в рамках познавательной модели как онтологический способ рассмотрения предмета и делает акцент на его основной семантике.

Тогда как критическое мышление соответствует эпистемологическому способу его рассмотрения и имеет методологическую направленность.

Критическое мышление присутствует как в современной онтологии, так и в онтологии индо-тибетской Махаяны как независимо сложившиеся, не соприкасавшиеся между собой и методологически развитые системы мысли. В обеих системах критическое мышление предстаёт как последовательно развиваемый философский метод, а финальным онтологическим тезисом оказывается тезис эпистемологического релятивизма. Эпистемологический релятивизм - логически завершённая идея относительности знания -представляет собой концепцию абсолюта как лишь идеи рационального мышления, предполагающую взаимную зависимость знания и контекста его использования.

Критическая философская методология буддизма функционирует в рамках замкнутой полиморфной системы. В связи с доктринальным уровнем буддизма как полиморфной системы критический дискурс его онтологии развивается в Прасангике как система критического анализа любой вписываемой в общебуддийскую систему онтологической конструкции. Критическая методология Прасангики является деконструктивной: критический анализ состоит из системы типовых онтологических опровержений. Проводя анализ онтологической конструкции, Прасангика деконструирует анализируемую систему и обнаруживает тем самым границу её применимости. Объектом деконструкции являются, в первую очередь, валидные онтолого-эпистемологические системы, которые могут быть вполне пригодными для прасангиков с точки зрения относительного знания, но всегда требуют методологического ограничения своей применимости. Таким образом, логическим следствием концепции зависимого возникновения в контексте критических тезисов Мадхьямики оказывается тезис эпистемологического релятивизма.

Сравнение методологического дефицита ряда современных концепций при условии недостаточно определённой области применимости их релятивистского тезиса с диаметрально противоположной ему методологической разработанностью академической Мадхьямики при условии строгой полиморфной ограниченности её релятивистского тезиса даёт основание говорить о недостаточной эффективности релятивистского тезиса в его постнеопозитивистских и постмодернистских трактовках. Поэтому систематизация идеи эпистемологического релятивизма, понимание её как стратегии познания в рамках полиморфного знания, а не как независимой и самодостаточной идеи видится сегодня ближайшей перспективой дальнейшей научной работы. Более долгосрочные перспективы также представляются достаточно обширными: до настоящего времени отсутствуют комплексные работы, в которых бы раскрывалось многозначное содержание онтологии в контексте полиморфного знания.

Именно понимание релятивистского тезиса как метода познания позволяет перейти к детализации критической методологии, и именно по причине отсутствия стратегического понимания релятивизма детализация критической методологии оказывается недостаточной в современной мысли. Детальная систематизация деконструктивно-критической методологии, которая практически отсутствует в современной мысли, как показано, была разработана тибетской академической схоластикой. Заимствование нормативного применения критической методологии при трансцендентальном способе рассмотрения любой познавательной модели — философской или научной представляется перспективным направлением для современной мысли. Систематизация критической методологии и системное понимание релятивистского тезиса как познавательной модели в контексте полиморфного знания, присутствующие в подне-тибетской буддийской традиции, либо отсутствуют, либо недостаточно развиты в современной мысли, что показывает перспективный характер развития современной критической философской методологии в направлении её систематизации.

Список научной литературыЕлинский, Михаил Викторович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Абдуллин А. Р. Онтологическое мышление: виды и сущность. Уфа: Изд-е Башкирск. ун-та, 2002 - 481с.

2. Автономова Н. С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарньк науках. М., 1977. 271 с.

3. Алиева Ч.Э. Философская компаративистика: проблема концептуализации. / Электронный ресурс.: Дис. .д-ра филос. наук: 09.00.03 СПб: РГБ, 2006. Полный текст доступен в электронных читальных залах РГБ: http://diss.rsl.ni/diss/06/0046/060046038.pdf- 364с.

4. Алмазная сутра. / Калм. кн. изд-во, Элиста, 1993, ISBN 5-7539-0253-7, 157с.

5. Андреева И. С, Гулыга А. В. Шопенгауэр. М.: Мол. гвардия, 2003 ISBN 5-235-02551-2-367с.

6. Андросов В.П. Буддизм Нагарджуны. М., Восточная литература, РАН, 2000, ISBN 5-02-018115-3 799с.

7. Андросов В.П. Буддийская классика Древней Индии, Слово Будды и трактаты Нагарджуны. М., Открытый Мир, 2008, ISBN: 9785974300943 -512с.

8. Базаров A.A. Буддийская школьная философия Центральной Азии. / Электронный ресурс.: Дис. .д-ра филос. наук: 09.00.03 СПб: РГБ, 2005. Полный текст доступен в электронных читальных залах РГБ: http://diss.rsl.ru/diss/05/0679/050679045.pdf-324c.

9. Базаров A.A. Институт философского диспута в тибетском буддизме. -СПб: Наука, 1998, ISBN 5-02-028348-7 185с.

10. Барбашина Э.В. Онтология и история в философии И. Канта. / Электронный ресурс.: Дис. .д-ра филос. наук: 09.00.03 Новосибирск: РГБ, 2006. Полный текст доступен в электронных читальных залах РГБ: http://diss.rsl.ru/diss/06/0469/060469049.pdf-364c.

11. Беспрозванных E.JI. Лидеры Тибета и их роль в тибето-китайских отношениях XVII-XVIII вв. Волгоград: Изд-во ВГУ, 2001, ISBN 5-85534-462-2-356с.

12. Богданов В.В. Понятие субстанции в классической европейской философии. Таганрог: Изд-во ТРТУ. 2002, ISBN 5-7280-0058-4 193с.

13. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2000 257с.

14. Будон Ринчепдуб. История буддизма (Индия и Тибет). СПб: Евразия, 1999, ISBN-5-8071-0025-5 - 336 стр.

15. Вангчук Дордже, Беру Кьенце Ринпоче. Махамудра рассеивающая тьму неведения. -М.: Шанг-Шунг, 2002, ISBN 5-902303-01-Х 128с.

16. Васильев В.В. Кант: пробуждение от догматического сна. Вопросы философии 1, 1999, 84-104.

17. Васильев В.В. Подвалы кантовской метафизики. / М., Наследие, 1998, 160с.

18. Васильев В.П. Буддизм, его догматы, история и литература. 4.1. СПб, 1857.

19. Васубандху. Энциклопедия Абхидхармы или Абхидхармакоша, разделы 1,2 / Перевод с санскрита, введение, комментарий и реконструкция системы Е.П.Островской и В.И.Рудого. М.: НИЦ «Ладомир», 1998, ISBN 5-86218-2802 670с.

20. Васубандху. Энциклопедия Абхидхармы или Абхидхармакоша, разделы 3,4 / Перевод с санскрита, введение, комментарий и реконструкция системы Е.П.Островской и В.И.Рудого. М.: НИЦ «Ладомир», 2001, ISBN 5-86218-0915 755с.

21. Васубандху. Энциклопедия буддийской канонической философии (Абхидхармакоша) / Составление, перевод, комментарии, исследование

22. Е.П.Островской, В.И.Рудого. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006, ISBN 5-28803880-5 - 523с.

23. Вахтомин Н.К. Теория научного знания Иммануила Канта: Опыт современного прочтения «Критики чистого разума». М.: Наука, 1986 205с.

24. Виндельбанд В. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. Том 2. От Канта до Ницше. М.: Терра-Канон-Пресс-Ц, 2000,512с.

25. Вольф X. Пролегомены к первой философии или онтологии. // Христиан Вольф и философия в России. СПб.: Университетская жизнь, 2001. — 393с.

26. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988 704с.

27. Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М.: ПЭР СЭ, СПб.: Университетская книга, 2000 - 455с.

28. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. Новая онтология XX в. — М.: Республика, 1997 495с.

29. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М.: Прогресс-Традиция, 2003 - 528 с.

30. Гайденко П.П. Учение Канта и его экзистенциальная интерпретация. / Философия Канта и современность. М.: Мысль, 1974, с.378-469.

31. Гартман Н. К основоположению онтологии. СПб: Наука, 2003 640с.

32. Гейзенберг В. Физика и философия / М., Наука, 1989, с. 3-132.

33. Геше Джампа Тинлей. Ум и пустота. / М., Московский буддийский центр Ламы Цонкапы, 1999, ISBN 5-88230-081-9, 236с.

34. Геше Джамьян Кьенце. Лочжонг. / М., Московский буддийский центр Ламы Цонкапы, 1998, 126с.

35. Гулыга A.B. Коперниканский поворот Иммануила Канта. // Гулыга A.B. Немецкая классическая философия. М: Мысль, 1986 - с.43-104.

36. Гунчен Жамьян Шадба. Золотые четки, кратко разъясняющие некоторые аспекты логики. / Пер. с тибетского Б. Б. Дампилон. Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 2000 — 136 с.

37. Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Деррида Ж. Оставь это имя (Постскриптум), Как избежать разговора: денегации. Минск, Экономпресс, 2001, ISBN 985-6479-20-7 - 320 с.

38. Гурко Е. Тексты деконструкции. Деррида Ж. Difference. Томск, Водолей, 1999-160 с.

39. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М.: Лабиринт, 1994 104 с.

40. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. И др. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000 752с.

41. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. // Вопросы философии. — 1992, № 75 с. 136-176.

42. Дандарон Б.Д. Буддизм. Сб. статей. СПб, Дацан Гунзэчойнэй, 1996, ISBN 5-87882-007-4 - 144с.

43. Делёз Ж. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. М.: "ПЕР СЭ", 2000, ISBN 5-9292-0001-7 351с.

44. Делёз Ж., Гваттари Ф. Ризома. // Философия эпохи постмодерна. Сборник. Мн., Красико-принтД996.

45. Дже Гампопа. Драгоценное украшение освобождения. / Фонд «Карма Йеше Палдрон» Культурный центр «Уддияна», СПб, 2001, ISBN 5-94121005-1, 340с.

46. Дзунба Кунчок Джигме Ванбо. Драгоценное ожерелье учений философских школ. / Буддийский институт Дашичойхорлин, Улан Уде, 1998, ISBN 5-7411-0784-2, 160с.

47. Дильтей В. Сущность философии, -М.: Интрада, 2001 155 с.

48. Донец A.M. Доктрина зависимого возникновения в тибето-монгольской схоластике. / Улан-Удэ, Издательство БНЦ СО РАН, 2004, ISBN 5-7925-01505-268 с.

49. Донец A.M. Учение о верном познании в философии мадхьямики-прасангики. Улан-Удэ, БНЦ СО РАН, 2007 251с.

50. Дугач Т.Б. Проблема бытия в немецкой философии и современность. М.: ИФ РАН, 2002, ISBN 5-201-02084-4 222с.

51. Дхармакирти. Обоснование чужой одушевлённости. / СПб, Ясный свет, 1992, ISBN 5-87761-004-Х 80с.

52. Елинский М.В. Аспекты взаимосвязи поздне-схоластической философии и социально-политической жизни Центральной Азии. // Путь Востока. Материалы X молодёжной научной конференции. СПб, Санкт-петербургское философское общество, 2007, с.74-78.

53. Елинский М.В. Буддийское понимание механизма кармы по литературе тибетской традиции Гелуг. // Путь Востока. Материалы V молодёжной научной конференции. СПб, Санкт-петербургское философское общество, 2003, с.21-28.

54. Елинский М.В. Взаимодействие оппонирующих концепций как основа критического метода в онтологии. // Материалы научной конференции Современная онтология III: Категория взаимодействия (СПб, 25 27 июня 2008 г.), СПбГУ, 2008 - 0,56 п.л.

55. Елинский M.B. Критическое и релятивистское мышление в онтологии и её специфика как научно-философской дисциплины. // Известия ПГУПС, №2, 2008, с. 99-111 -0,82 п.л.

56. Елинский М.В. Дисциплинарная онтология и неклассическая рациональность. // Вестник ЛГУ им. Пушкина, серия философия, №4, 2008, с. 46-54 0,52 п.л.

57. Елинский, М.В. Критическое мышление в трансцендендальной философии и онтологии буддийских философских систем. // Вестник ЛГУ им. Пушкина, серия философия, №3, 2008, с. 29-38 0,53 п.л.

58. Елинский М.В. О комментировании «Сутры сердца совершенства мудрости» в традиции Гелуг. // Путь Востока. Материалы IV молодёжной научной конференции. СПб, Санкт-петербургское философское общество, 2001, с.40-45.

59. Жучков В.А. Система кантовской философии и ее трансформация в неокантианстве // Кант и кантианцы. Критический очерк одной философской традиции. М.: Наука, 1978 - с. 10-97.

60. Зиммель Г. 16 лекций, прочитанных в Берлинском университете. 19021903. / Избранное. Том 1. Философия культуры М.: Юрист, 1996 - 671 с.

61. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., Интрада, 1998, ISBN 5-87604-038-Х 256с.

62. Исаков А.Н. Опыт метафизики в трансцендентальной философии / Наука и альтернативные формы знания. СПб.: Университетская книга, 1995, с. 5978.

63. Исаков А. Н., Сухачев В. Ю. Этос сознания. — СПб.: Издательство СПбГУ, 1999-264с.

64. Камалашила. Средняя ступень созерцания. / В кн. Дхарма в Австрии. Грац 2002. СПб, Нартанг, 2002, ISBN 5-901941-08-Х, 102с., с.29-71.

65. Кант И. О вопросе, предложенном на премию королевской Берлинской академии наук в 1791 году: Какие действительные успехи сделаламетафизика в Германии со времени Лейбница и Вольфа? / Соч. в 6 т., т. 6, М., Мысль, 1966. с. 200.

66. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появится как наука. / Соч. в 6 т., т. 4, ч. 1, М., Мысль, 1965. 544 е., с.67-209.

67. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. СПб, Университетская книга, 1997 -447с.

68. Кёнчог Чжигме Ванпо. Драгоценное ожерелье: Краткое изложение концепций буддийских и небуддийских философских школ. / Пер. с тиб. A.M. Донец. Улан-Удэ, Изд-во Ринпоче-багша, 2005 - 70с.

69. Колесников A.C. Философская компаративистика. Восток Запад. / СПб, Изд-во СПбГУ, 2004, ISBN: 5288033935 - 390с.

70. Корнеев М.Я., Торчинов Е.А. (отв.ред.) Хайдеггер и восточная философия: поиски взаимодополнительности культур. / 2-е изд. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001, ISBN 5-93597-007-4 324с.

71. Крапивина Р.Н. Ум и знание. Традиция изучения теории познания в Гоман-дацане тибетского могастыря Дрэпун. / СПб, Изд-во СПбГУ, 2005, ISBN 5-288-03736-1, 307с.

72. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М.: Медиум, 1995. 236 с.

73. Левинас Э. Философская интуиция. / Интенциональность и текстуальность, сборник, общ. ред.: Е. А. Найман, В.А. Суровцев. Томск, "Водолей", 1998, с. 110-140.

74. Лейбниц Г.В. Монадология. / Сочинения в четырёх томах. Том 1. М., Мысль, 1982, с. 413-429.

75. Лейбниц Г.В. Абсолютно первые истины. Сочинения в четырёх томах. Том 3. М., Мысль, 1984, 734 е., с.123-126.

76. Лидовский В.В. Теория информации: учебное пособие. М., Спутник+, 2004, ISBN 5-93406-661-7 111с.

77. Мамардашвили М.К. Априоризм Канта и содержательная логика Гегеля // Мамардашвили М.К. Формы и содержания мышления. М., 1968, с. 15-124.

78. Мамардашвили М.К. Кантианские вариации. М., Аграф, 1997 309с.

79. Мамардашвили М.К. Классический и неклассические идеалы рациональности. М., 1994, изд. 2., 90 с.

80. Мамардашвили М.К., Соловьев Э.Ю., Швырев B.C. Классика и современность: две эпохи в развитии буржуазной философии. / Философия в современном мире. М., 1972, с.28-94.

81. Микешина Л.А. (отв. ред.-сост.) Философия науки: Общие проблемы познания. Методология естественных и гуманитарных наук: хрестоматия. М.: Прогресс-Традиция, 2005, ISBN 5-89826-208-3 992с.

82. Минлинг Тэрчен Дорджи, Камтрул Ринпоче. Драгоценная лестница. — СПб: Ясный Свет, 1997, ISBN 5-87761-017-1 250 с.

83. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента, Наука, 1999-606 с.

84. Мотрошилова Н.В. Гуссерль и Кант: проблема «трансцендентальной философии». / Философия Канта и современность. М.: Мысль, 1974, с.329-377.

85. Мотрошилова Н.В. Идеи Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. М.: Феноменология—-Герменевтика, 2003, ISBN 5-94478006-1 -720 с.

86. Огородников В.П. Познание необходимости. Детерминизм как принцип научного мировоззрения — М.: Мысль, 1985 207с.

87. Ойзерман Т.И., Нарский И.С. Теория познания Канта. М.: Наука, 1991 -198с.

88. Полани М. Личностное знание. М., Прогресс 1985 — 344с.

89. Поппер К. Логика научного исследования: пер. с англ. М., Республика, 2005, ISBN: 5-250-01903-Х, - 447с.

90. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой: пер. с англ. / М.: Прогресс, 1986.—432 с.

91. Радхакришнан С. Индийская философия. / В 2-х т., М., 1956.

92. Рикер П. Кант и Гуссерль. Интенциональность и текстуальность. / Философская мысль Франции XX века. Томск, Водолей, 1998, 320с.

93. Рудой В.И. Истоки идеологии индо-буддийской традиции. // Буддизм в переводах альманах, вып.2, СПб, Андреев и сыновья, 1993, ISBN 5-87452039-2, с.339-356.

94. Сафронов П.А. Учение о феномене в фундаментальной онтологии. / Электронный ресурс.: Дис. .канд. филос. наук: 09.00.01 М: РГБ, 2006. Полный текст доступен в электронных читальных залах РГБ: http://diss.rsl.ru/diss/06/0628/060628041 .pdf, 128с.

95. Спиноза Б. Этика. СПб.: Азбука-классика, 2007, ISBN 978-5-91181453-3 - 352с.

96. Степанянц М.Т. Восточная философия. / М., Вост. лит., 2001, 511с.

97. Тензин Гьяцо, Далай Лама. Мир тибетского буддизма. / СПб, Нартанг, 1996, 230с.

98. Торчинов Е.А. Философия китайского буддизма. СПб: Азбука-классика, 2007, ISBN 978-5-91181-357-4 - 256с.

99. Туган Лопсан-Чойкьи-Ньима. Хрустальное зерцало философских систем. СПб: Дацан Гунээчойнэй, 1995, ISBN 5-S78S2-003-X- 196с.

100. Фуко М. Археология знания: Пер. с фр./Общ. ред. Бр.Левченко.— К.: Ника-Центр, 1996, ISBN 966-521-002-5 -208с.

101. Хайдеггер М. Бытие и время. / М.: Ad Marginem, 1997. 452 с.

102. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. / М.: Логос, 1997. 176 с.

103. Хайдеггер М. Время Картины Мира. // Время и бытие. М., Республика 1993, с.41-63.

104. Хайдеггер М. Онто-тео-логическое строение метафизики. / Тождество и различие. М., Логос, 1997, С.29-60.

105. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск, Водолей, 1998-384с.

106. Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001 445с.

107. Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии. // Время и бытие. М.: Республика, 1993. с.361-380.

108. Хокинг С., Млодинов JI. Кратчайшая история времени. СПб.: Амфора, 2006, ISBN 5-367-00164-5 180с.

109. Чандракирти. Введение в Мадхьямику. / Переводчик-составитель Д. Устьянцев, М., Шечен, 2001, ISBN 5-93980-007-6, 330с.

110. Чандракирти. Введение в Мадхьямику. / Пер. с тиб., предисловие, комментарий, глоссарий и указатели Донца A.M. СПб, Евразия, 2004, ISBN 5-8071-0165-0-464с.

111. Чаттерджи А.К. Идеализм йогачары. / М., Шечен, 2004, ISBN 5-93980-011-4-268с.

112. Чернов В.А. Субъект и субстанция: трансцендентализм в философии науки. СПб.: ВРФШ, 1993. 260с.

113. Чже Цонкапа. Большое руководство к этапам пути пробуждения. / СПб, Изд-е А. Терентьева, 2007, т.1: ISBN 978-5-901941-21-8, т.2: ISBN 978-5901941-23-2, сквозная нумерация 1596с.

114. Шантидева. Путь Бодхисаттвы. / Фонд «Карма Йеше Палдрон» -Культурный центр «Уддияна», СПб, 2000, ISBN 5-87908-001-Х 232с.

115. Шохин В.К. Ф.И. Щербатской и его компаративистская философия. / ИФРАН, М., 1998, ISBN 5-201-01983-8, 155с.

116. Щербаков В.П. Социо-культурные механизмы становления человека: антропотехники и антропотехнологии. СПб, 2007 228с.

117. Щербатской Ф.И. Теория познания и логика по учению позднейших буддистов. / СПб, Аста-Пресс Ltd, 1995. 4.1: ISBN 5-85962-050-6, 393с.; / 4.2: ISBN 5-85962-049-7, 277с.

118. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М.: "Наука", 1988.

119. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. / А.Шопенгауэр. Собр. соч. в пяти томах, т.1 М., Московский Клуб, 1992.

120. Элиас С. Теория причинности у Д.Юма и её влияние на Канта. / Дис. .канд. филос. наук: 09.00.03 Л., ЛГУ, 1990, 194л:+автореф.16л.

121. Юм Д. Исследование о человеческом познании. / Соч. в 2-х томах, т.2, М.: Мысль, 1965.

122. Юнг К.Г. Тэвистокские лекции. Исследования процесса индивидуации. / М.: Рефл-бук, 1998, 295с.

123. Ameriks К. Interpreting Kant's Critiques. Oxford University Press, 2003, ISBN: 9780199247318-360pgs.

124. Anacker S. Seven Works of Vasubandhu, The Buddhist Psychological Doctor / Corrected edition, Delhi, 2002, ISBN: 81-208-0203-9 491pgs.

125. Asanga. Abhidharmasamuccaya = the Compendium of the Higher Teaching (philosophy) / translated and annotated by Walpola Rahula ; English version by Sara Boin-Webb, ISBN 0-89581-941-4, Asian Humanities Press, Fremont, California, 2001 -327pgs.

126. Bergson, H.L. Introduction a la métaphysique. / Revue de Métaphysique et de Morale 29: 1-36, 1903; trans. Т.Е. Hulme, Introduction to Metaphysics, New York: Putnam, 1912.

127. Conze E. Buddhism. Its Essence and Development. / London, 1951.

128. Conze E. The Prajnäpäramitä Literature / Tokyo, The Reiyukai, 1978.

129. Conze E. (tr. by) Astasähasrikä Prajnäpäramitä. / Bibliotheca Indica, Calcutta, India, 1958.

130. Conze E (tr. by) The Large Sutra on Perfect Wisdom. / University of California Press, USA, 1975.

131. Conze E. (tr. by) Perfect Wisdom. The Short Prajnäpäramitä Texts. / Cromwell Press, Great Britain, 1993.

132. Couturat L. Opuscules et fragments inédits de Leibniz Paris, Alcan, 1903. Reprinted Hildesheim, Georg Olms, 1961.

133. Dalai Lama. Awakening the Mind Lightening the Heart. Delhi: HarperCollins Pubs., 1997, ISBN 0-00-220045-7 - 238c.

134. Dalai Lama and Berzin A. The Gelug/Kagyü Tradition of Mahamudra. Ithaca, Snow Lion, 1997.

135. Derrida J. Of Grammatology. London, 1980.

136. Dreyfus G. Recognizing Reality / Sri Satguru Pubs., Delhi, 1997, ISBN 817030-561-6, 622pgs.

137. Garber D. Clauberg, Johannes (1622-65). / In Routledge Encyclopedia of Philosophy Электронный ресурс.: CD-ROM for Microsoft Windows, Version 1.0, London: Routledge, 1998.

138. Gockel (Goclenius) Rudolf. Lexicon philosophicum. / Francofurti, 1613. Reprographic reproduction: Georg Olms Verlag, Hildesheim, 1964.

139. Henrich D. The Proof-Structure of Kants Transcendental Deduction. // The Review of Metaphysics. Washington: The Catholic University of America. 1969, №22., pp.640-659.

140. Hopkins J. Meditation on Emptiness. London: Wisdom Pubs., 1983, ISBN 0-86171-014-2, 1015.

141. Hopkins J. Tantra in Tibet. — London: George Allen & Unwin, 1976.

142. Naughton A.T. An annotated translation of chaptersl-7 of Haribhadra's Short Commentary on the Abhisamayälamkära known as Sphutärtha. / Tokyo, 1991.

143. Jackson D. Enlightenment by a Single Means. / Beitrage zur Kultur- und Geistesgeschichte Asiens Nr. 12, Der Osterreichischen Akademie Der Wissenschaften, Wien 1994, ISBN 3-7001-2162-8, 221.

144. Lankävatära Sutra. / Tr. by D.T. Sudzuki, George Routledge & Son, London, 1932.

145. Lorhard Jacob. Ogdoas scholastica. / Sangalli, 1606.

146. Lusthaus Dan Buddhist Phenomenology. / Simultaneously published in the USA and Canada by RoutledgeCurzon, New York, 2002, ISBN10: 0-7007-1186-4 (hbk), ISBN 10:0-415-40610-2 (pbk) 61 lpgs.

147. Martin G., Lucas P. G. Kant's Metaphysics and Theory of Science. / Manchester University Press, England, 1955, 218.

148. Mora J. F. On the early history of 'Ontology'. / Philosophy and Phenomenological Research, 24, 1963 pp. 36-47.

149. Obermiller E.E. Analysis of the Abhisamayälamkära. / London, 1933, Fasc. 1.

150. Obermiller E.E. (tr. and ed. by) The Sublime Science Of The Great Vehicle To Salvation, Being A Manual Of Buddhist Monism. // Acta Orientalia, vol. IX, 1931.

151. Ohrstrem P., Uckelman S.L., Schärfe H. Historical and Conceptual Foundation of Diagrammatical Ontology. / 15th International Conference on

152. Conceptual Structures, ICCS 2007, Sheffield, UK, July 22-27, 2007, ISBN 978-3540-73680-6, 374-386.

153. Pabongka Rinpoche. Liberation in Our Hands. New Jersey: Mahayana Sutra And Tantra Press - Part 2: 1994, ISBN 0-918753-084 - 404pgs.; Part 3: 2001, ISBN 0-918753-12-0 - 393pgs.

154. Poli R. Ontology for knowledge organization. // Knowledge organization and change. Frankfurt: Indeks, 1996 - pp.313-319.

155. Poli R. and Simons P. (ed. by). Formal ontology. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers 1996 290pgs.

156. Ruegg D. The literature of the Madhyamaka School of Philosophy in India / Wiesbaden : Harrassowitz, 1981, (A history of Indian literature ; Vol. 7, Fase. 1) ISBN 3-447-02204-3, 146pgs.

157. Tillemans T. Scripture, Logic, Language. Essays on Dharmakirti and his Tibetan Successors. / Boston, Wisdom Publications, 1999, ISBN 0-86171-156-4 -393c.

158. Tucci G. Minor Buddhist Texts Part I. Roma, Is.M.E.0., 1956, Serie Orientale Roma Volume IX 3 lOpgs.

159. Turchin V.F. The phenomenon of science. N.Y., Columbia University Press, 1977, ISBN 0-231-03983-2 -261pgs.

160. Vollrath E. Die Gliederung der Metaphysik in eine Metaphysica Generalis und eine Metaphysica Specialis. / Zeitschrift für Philosophische Forschung AprilJune 1962, XVI, 2 pp. 265-266.

161. Wittgenstein L. Philosophical Investigations. / Oxford, 1984.

162. Wolff C. Preliminary discourse on philosophy in general. Indianapolis & New York: The Bobbs-Merrill Companylnc., 1963 - p. 17.