автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Культурные стратегии региональных средств массовой коммуникации в постсоветский период

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культурные стратегии региональных средств массовой коммуникации в постсоветский период"

КАЗАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

ХОДЖАЕВА Екатерина Анисовна

КУЛЬТУРНЫЕ СТРАТЕГИИ РЕГИОНАЛЬНЫХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД (НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН)

Специальность 22.00.04 — социальная структура, социальные институты и процессы

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Казань - 2003

Диссертация выполнена на кафедре социологии Казанского государственного университета.

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Э.С. Рахматуллин

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Л.А. Волович

V

кандидат философских наук, Г.И. Макарова

Ведущая организация:

Институт социологии Российской Академии наук.

Защита состоится <

•2003 г. в 14 часов на заседании Совета К 212.081.03

по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата социологических наук в Казанском государственном университете по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская. 18, корпус 2, аудитория 1111.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. Н.И. Лэбачевехого Казанского государственного университета.

Автореферат разослан « Л _» октября 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат философских наук, доцент

' /Актуальность темы исследования. Средства массовой коммуникации (СМК или масс-медиа1) — один из немногих социальных институтов, сохранившихся после распада СССР и оказавших большое воздействие на российское общество в последнее десятилетие. Произошла кардинальная трансформация в устройстве отечественной информационной системы, причины которой коренятся как в изменившемся социально-экономическом и политическом контексте, так и в технологических инновациях. В качестве основных тенденций изменений российской масс-медийной системы в 1990-е годы можно указать коммерциализацию, децентрализацию, регионализацию и сегментацию СМК.

Произошел переход от государственно-монополистической формы организации и функционирования СМК, которая сложилась в СССР и характеризовалась бюджетным финансированием масс-медиа, их полным подчинением властным структурам, жестким идеологическим контролем, к смешанной модели: в медийном пространстве сосуществуют и действуют по законам рыночной экономики государственные и коммерческие СМК, каждое из которых в своей деятельности разрабатывает и реализует самостоятельную культурную стратегию. Резко увеличилось количество СМК. изменились старые и возникли новые информационные и развлекательные стратегии, трансформировались интересы аудитории и. как следствие, содержание масс-медийных сообщений. Интенсивное, по сравнению с советской эпохой, развитие региональных медиа-систем, в частности системы СМК Республики Татарстан, делаег особо актуальным исследование того, как в конструируемом средствами массовой коммуникации пространстве происходит взаимодействие глобальных и локальных символических форм.

В настоящее время наблюдается интенсивное развитие отечественной социологии массовой коммуникации, проводятся многочисленные эмпирические исследования, изучаются существующие и разрабатываются новые теории и концепции, большое внимание уделяется методике социологического исследования процесса массовой коммуникации, сложились новые направления исследований, сопряженные с изучением СМК (в частности, социология рекламы). Особое внимание уделяется изучению того, как формируется содержание медиа-сообщений, кто определяет, организует и контролирует его. Исследуются также взаимоотношения СМК с аудиторией, изучается процесс

1 В отечественной социологии «средства массовой коммуникации» и ^средства массовой информации» зачастую понимаются как синонимы. В западно! ррд^НДвиюадяОТУуЗ^ин «масс-медиа», который также вошел в российский научный лексик 1Н. БИБЛИОТЕКА {

восприятия последней как отдельных сообщений, так и в целом самих средств массовой коммуникации.

Вместе с тем. на современном этапе развития отечественной социологии массовой коммуникации выявились пробелы в понятийном аппарате для характеристики наиболее общих и доминирующих тенденций в деятельнос1и масс-медиа. Исследователи и сами деятели масс-медиа определяют символическую деятельность СМК (которая в данной работе называется культурной стратегией) программной или вещательной политикой (в случае вещания), концепцией или информационными приоритетами (в случае печатных масс-медиа), форматом и т.п. Зачастую, для того чтобы охарактеризовать специфику конкретного СМК, исследователи используют термины «имидж», «стиль», «концепция» и даже «философия» телеканала, радиостанции или газеты. Такое разнообразие понятийного аппарата приводит к тому, что при описании одного и того же явления социологами используются различные термины, заимствованные из других дисциплин, в частности, из ж> рналистского дискурса.

Степень научной разработанности темы. В диссертационной работе предлагается авторская концепция культурных стратегий масс-медиа, в основном базирующаяся на достижениях социологической традиции анализа массовой коммуникации и социологии к\льтуры. Однако в процессе разработки темы также использованы работы, осуществленные в рамках других дисциплин: социальной философии, семиологии, социальной лингвистики, теории и практики журналистики, теории рекламы, психологии массовой коммуникации, этносоциологии.

Для выработки определения понятия «культурные стратегии СМК» использована научная литература, в которой обсуждаются наиболее общие вопросы функционирования культуры. Это работы В.М. Межуева, JI.H. Когана, Л.Г. Ионина, В.В. Сильвестрова. При соотнесении термина «культурная стратегия СМК» с другими понятиями использованы источники, в которых представлена наиболее полная их трактовка. Так, понятие «политика СМК» встречается в работах по культурной политике В.С.Жидкова. Журналистское представление о том. как формируются стратегии, имидж, концепция СМК, разработано в публикациях Б.Н. Головко. Г.Г. Почепцова, A.A. Тертычного и др.

Понятия «ценности», «нормы», «идеология», «социальная идентичность», «символические формы», через которые в работе дается определение культурных стратегий СМК, представлены в социологических теориях массовой коммуникации. Так,

сторонники структурно-функционального подхода к исследованию масс-медиа (Г. Лассуэлл. П. Лазарсфельд, Р. Мертон) и развивающий их идеи в рамках своей теории социальной системы Н. Луман большое внимание уделяли не только месту СМК в обществе и их функциям, но и ценностно-нормативному содержанию их деятельности. Критические исследования идеологии в контексте коммуникационных процессов имеют своим источником марксизм, традицию которого продолжили А. Грамши, представители Франкфуртской школы (В. Беньямин, Т. Адорно, М. Хоркхаймер), Л. Альтюссер (сочетавший его со структурализмом Ф. Соссюра), Дж. Томпсон. Теория последнего получила в работе наибольшее освещение, при этом его идеи о процессах кодирования коммуникатором и декодирования реципиентом идеологического содержания масс-медиа соотнесены с достижениями основателей структуралистских и постструктуралистских теорий (Ф. Соссюр. К. Лсви-Стросс, В.Я. Пропп, Р. Барт, У. Эко). При рассмотрении выделенных Дж. Томпсоном стратегий включения идеологии в содержание масс-медиа анализ некоторых из них дополнен идеями основателей и последователей критического дискурс-анализа (Т. Ван Дейк, Дж. Остин, Дж. Серль, В.И Карасик). Понятие «идентичность» было использовано в данной работе в контексте теоретической традиции «культурных исследований» (cultural studies), связанной с именами Р. Уитьямса, С. Холла и др. При рассмотрении идей западной социологии массовой коммуникации в качестве основы представлен анализ, проведенный отечественными исследователями (М.М. Назаров. Л.М. Землянова. В.П. Терин, А.Р. Тузиков).

Выделение субъектов культурных стратегий СМК произведено на основании системной концепции массовой коммуникации, разработанной М. Де Флёром. Кроме того, при рассмотрении каждого из субъектов использованы источники, исслецующие последствия влияния на СМК различных типов коммуникатора: медиа-сообщества (Г. Дэвис. Ф. Элиот. П. Бурдье, М. Г&члахер), экономических структур (М Лемье. Д. Келнер. Л. Склэир), государства и политических структур (Г. Дебор, П. Шампань, В.С.Жидков. Ю.М. Розанова, Е.Ю. Кольцова), субъектов гражданского общества (С. Хилгартнер. Ч.Л. Боек), аудитории (A.B. Ольховников, Э. Ноэль-Нойман, Д. Маккуэйл, Т. 3. Адамьянц).

В целях рассмотрения условий, в которых разворачиваются культурные стратегии СМК. проанализированы работы, исследующие изменения в технологии и организационной структуре медиа-систем и их воздействие на содержание сообщений СМК. Здесь,

в первую очередь, необходимо отметить исследования теоретиков постиндустриального и информационного общества (Д. Белл, М. Маклюэн, М. Кастельс), а также исследователей глобализационных изменений экономической организации систем масс-медиа (С. Хэмлинк, Л. Склэир, Б. Багдикян, У. Шрамм, Д. Маккуэйл). Рассмотрение социокультурных факторов формирования стратегий СМК предполагает анализ традиции изучения глобализации как социокультурного феномена (работы Э. Гидденса, Р. Робертсона. Дж. Томлинсона).

Значительный блок источников, используемых в диссертации при типологизации культурных стратегий, представляют исследования, посвященные различным видам медиа-сообщений: информационным (Р. Эриксон, О.Ф. Пиронкова) и развлекательным (Н. Постман), в том числе телесериалам (М. Браун, В.П. Дубицкая, С. Фурцева, Н. Зоркая. Р.И. Галушко). Значительное внимание также уделено анализу возможных последствий экранного насилия, представленному в работах исследователей Аннебергской школы массовой коммуникации (Г. Гербнер, Л Грос, Н. Синьорелли и др.).

В диссертации при рассмотрении прикладных вопросов функционирования российской медиа-системы использованы работы ведущих журналистов и исследователей журналистики (И. И. Зас\рского, Я.Н. Засурского. Е.Л.Вартановой). При анализе процессов коммерциализации отечественных СМК использованы сведения, полученные из литературы, посвященной становлению рекламного рынка в РФ (исследования В.П. Коломийца и В.Г Кисмерешкина). Помимо журналистских исследований трансформации медиа-системы, проанализированы также результаты социологических работ Е.Л. Омельченко, И.А. Полуэхтовой, Ю.М. Розановой. Динамика татарстанских СМК рассматривается с использованием работ социологов и журналистов, работающих в республике (Ю.Ю. Комлева. Л.Г. Толчинского. Л.Р. Низамовой, С.К. Шайхитдиновой. Л.В. Сагитовой).

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы заключается в выявлении динамики культурных стратегий российских региональных масс-медиа в постсоветский период на примере средств массовой коммуникации Республики Татарстан. Достижение поставленной цели представляется возможным посредством решения следующих задач:

1) дать определение понятия «культурные стратегии СМК» и произвести его теоретическую интерпретацию;

2) выделить основных субъектов культурных стратегий масс-медиа и охарактеризовать их интересы, цели и ресурсы;

3) систематизировать основные факторы развертывания культурных стратегий масс-медиа в глобальном и локальном контекстах;

4) предложить ряд типологий и систему эмпирических показателей (индикаторов) культурных стратегий средств массовой коммуникации;

5) охарактеризовать современное состояние средств массовой коммуникации Республики Татарстан в контексте трансформаций российской медиа-системы;

6) выделить основные тенденции изменения культурных стратегий татарстанских СМК в 1990-е - начале 2000-х гг.;

7) на примере исследования медиа-дискурса языкового неравенства определить масс-медийные стратегии включения этнических ценностей и идеологий в символическое пространство, конструируемое СМК Республики Татарстан.

Объект и предмет исследования. Объектом данной работы являются средства массовой коммуникации, понимаемые как социальный институт, отдельные структуры, организуемые в ходе человеческой деятельности. Под предметом исследования понимаются процессы целенаправленного конструирования символического мсдиа-пространства различными социальными агентами в определенных экономико-организационных и социокультурных условиях.

Методологическая основа исследования заключается в сочетании структурно-функционального и конструктивистского подходов к пониманию социальных явлений и процессов. Такое совмещение характеризует позицию современных теорий, частными примерами которых являются концепция структурации Э. Гидденса, теория полей П. Бурдье, теория систем Н. Лумана, теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса. Не отдавая приоритет ни одной из них, в работе использован основной подход этих теорий, заключающийся в том, что люди, с одной стороны, включены в социальные системы, которые структурно организуют деятельность и ограничивают индивидуальную свободу, а с другой — являясь социальными акторами, обладают возможностями изменения этих систем.

В представленной в работе концепции культурных стратегий СМК сочетаются оба аспекта. Масс-медиа рассматриваются как структуры, функционально связанные с другими общественными подсистемами. Стабильность функционирования масс-медиа

обеспечивается тем, что социальные агенты, включенные в эти структуры, выполняют определенные практики, следуя четким ролевым предписаниям, которые устанавливаются в результате согласования интересов и ресурсов (Э. Гидденс). В ходе профессиональной социализации люди, включенные в производство медиа-сообщений, усваивают определенные знания, ценности и нормы (корпоративный этос), что также обеспечивает стабильность всей медиа-системы (П. Бурлье).

Изменение деятельности отдельного масс-медиума и всей медиа-системы в целом возможно при изменении осознаваемых и бессознательных правил, ценностей, структурирующих практики медиа-агентов. Это является особо заметным в ситуации, когда ф\нкционирование СМК становится неэффективным. В связи с этим культурные стратегии масс-медиа понимаются как гибкие процессы приспособления к изменяющимся условиям. Таким образом, основой методологии диссертации является приоритет конструктивистского подхода над структурно-функциональным, при обозначении необходимости применения обоих.

Эмпирической базой диссертации явились материалы, полученные в ходе исследовательских проектов, осуществленных автором работы как самостоятельно, так и в рамках коллективных усилий. Основные выводы сделаны по эмпирическим данным, полученным в результате экспертных интервью с представителями медиа-сообщества Респ) блики Татарстан. Автором работы в марте-апреле 2002 г. осуществлено 40 экспертных интервью с редакторами и журналистами, работающими в ведущих республиканских и городских масс-медиа. Кроме того, в целях вторичного анализа использованы материалы 46 из 78 интервью, реализованных в 1997-1999 ir. Цен гром социологии культуры КГУ в рамках коллективного исследовательского проекта «Этнические ценности в средствах массовой информации и культурной жизни Татарстана: изменения в 1990-е годы», поддержанного Research Support Scheme, Фонд Сороса. Автор работы участвовала в этом исследовании на этапах сбора и анализа данных. Сравнение интервью, проведенных в конце 1997-1999-х и в 2002-м гг., позволило отразить оценку медиа-сообществом динамики изменений СМК Татарстана.

Эмпирической основой для выводов, представленных в четвертом параграфе в юрой главы, послужили материалы индивидуального исследования динамики прессы Татарстана в постсоветский период, поддержанного Фондом Г. Белля. Так, для дискурс-анализа из всех сообщений, опубликованных с 1990 по 2002 гг. шестью печатными изданиями.

отобраны те из них (238 публикаций), в которых проблематизируется языковое неравенство, сложившееся в системе образования Республики Татарстан. Эти материалы позволили рассмотреть механизм включения этнических ценностей в содержание культурных стратегий СМК.

В работе приведены данные массового анкетного опроса жителей Татарстана (выборка: 960 человек), проведенного на тему «Культуры народов Татарстана» весной 2001 г. Опрос осуществлялся в рамках проекта «Русский язык и культура в языково-культурной политике национальных республик Российской Федерации (на примере Республики Татарстан)» под руководством к.ф.н., старшего научного сотрудника Института социально-экономических и правовых наук при АН РТ Г.И. Макаровой, при материальной поддержке РГНФ. Кроме того, в работе использованы итоги дискурс-анализа. выполненного в рамках этого проекта. Автором диссертации совместно с Н.Ф. Хабибуллиной проведен дискурсивный анализ материалов, опубликованных в 2000 г. гремя самыми массовыми русскоязычными изданиями и освещавших вопросы развития эт нонациональных культур в Татарстане.

В работе нашли отражение результаты двух контент-аналитических исследований сообщений республиканской прессы и телевидения, освещающих вопросы соблюдения прав человека. Первое исследование реализовано в октябре-ноябре 1998 г. (совместно с И.Б. Кузнецовой) но заказу Экспертного центра правовой поддержки реформ (региональное отделение Фонда защиты гласности). Второй контент-анализ проведен с июля 2001 по июнь 2002 гг. в рамках индивидуального проекта, поддержанного Фондом Дж. и К. Макар1уров. Методика исследований практически идентична, что позволяет делать сравнительные выводы.

В эмпирическую базу диссертационной работы также включены результаты исследования аудитории Республики Татарстан, проведенного в ноябре-декабре 2000 г. Фондом «Общественное мнение - Татарстан» по заказу ГТРК «Татарстан». Это исследование осуществлено с использованием двух методов: недельного дневника телезрителя и анкеты (объем выборки составил 1083 человека). Автор работы участвовала в этом исследовательском проекте на этапе разработки инструментария опроса, сттистической обработки данных, а также при составлении научного отчета.

Научная новизна исследования прослеживается и в теоретической, и в эмпирической части диссертации. Вводится новое понятие «культурные стратегии СМК»,

использование которого позволяет выделить процессы символической деятельности масс-медиа в качестве предмета социологического анализа. Разработан также механизм анализа процесса формирования и развития культурных стратегий масс-медиа: первым этапом становится выявление основных субъектов, участвующих в создании медиа-продукта; далее необходимо определить условия развертывания символической деятельности масс-медиа; и, наконец, третий шаг — выделение типологических особенностей этой деятельности. В работе впервые систематизированы разработки западных и отечественных обществоведов, рассматривающих основные тенденции изменения медиа-систем на 1 лобальном, региональном и локальном уровне. Новыми являются также представленные в диссертации типологии культурных стратегий масс-медиа.

Использование данных нескольких эмпирических исследований позволяет продемонстрировать прикладные возможности предложенного понятия. Однако материалы исследований, представленных в работе, имеют самостоятельную научную ценность. Некоторые исследовательские проекты и их результаты выявляют ранее не изучавшиеся аспекты медиа-системы Р Г. Так, например, впервые проведено исследование, целью которого являлось выявление механизма репрезентации прав и свобод человека в сообщениях СМК Республики Татарстан.

Теоретическая значимость. Введение в научную терминологию нового понятия «культурные стратегии масс-медиа» позволит нивелировать возможные неточности использования других терминов, заимствованных в основном из публицистического тезауруса и не всегда адекватных для применения в социологических исследованиях. Предложенная концепция раскрывает обусловленный технологическими, экономико-организационными и социокультурными условиями механизм организации символического содержания масс-медиа, формируемый в результате деятельности определенных социальных субъектов. Эти разработки могут найти применение в конкретных социологических исследованиях деятельности СМК различного типа. Кроме того, теоретическое значение представляет собой сама модель культурных стратегий, которая может быть доработана в отношении исследования любых других организаций, а не только масс-медиа.

Практическая значимость. Разработанная в ходе диссертационного исследования концепция культурных стратегий СМК может найти практическое применение в конкретной деятельности руководителей медиа-организаций при формулировании

и

основных целей коммуникационного воздействия, планировании и проведении информационных и развлекательных камланий, при формировании имиджевых компонентов функционирования СМК. Некоторые теоретические и прикладные аспекты работы могут быть использованы при преподавании курсов «Социология массовой коммуникации», «Социология культуры».

Апробация работы. Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры социологии Казанского государственного университета. Основные теоретические положения и результаты исследований получили отражение в статьях и докладах на восьми научных, научно-практических конференциях и двух научных семинарах. Кроме 1ого. некоторые теоретические положения были представлены на дискуссиях международной летней школы «Глобализация и постсоветское общество» (Москва. 26июня-10 июля 2000 г.). международной весенней школы стипендиатов Фонда им. Г. Белля (Москва, 16-22 марта 2003 г.).

Основное содержание работы. Логикой постановки цели и задач обусловлена структура работы, состоящей из введения, двух глав, заключения и приложений.

В первой главе «Культурные стратегии масс-медиа: сущность, субъекты, типология» представлена теоретическая разработка концепции культурных стратегий в контексте обшей теории массовой коммуникации. В первом параграфе «Направления концептуализации культурных стратегий СМК» определяется новое понятие и производится его теоретическая интерпретация в контексте как общих, так и частных терминов.

Для анализа общих характеристик деятельности масс-медиа предлагается использовать понятие «стратегии средств массовой коммуникации», определяемого как обусловленная экономическим, политическим и социокультурным контекстом деятельность включенных в медиа-систему социальных агентов (субъектов) по формулированию целей и задач коммуникационного воздействия, разработке способов и форм их реализации, распределению имеющихся ресурсов (материальных, финансовых, кадровых, информационных и символических).

Характеристика стратегий масс-медиа как «культурных», предполагает широкое понимание этого термина, как «социокультурные». Диссертационное исследование опирается на социологическую интерпретацию культуры, и относит анализ культурных стратегий СМК к изучению символического содержания социальных отношений,

складывающихся в результате деятельности этого института. И здесь важнейшую роль играет процесс репрезентации в масс-медийных сообщениях ценностного и символического содержания. Вслед за Л. Г. Иониным, мы придерживаемся мнения, что наиболее точным для социокультурного анализа является определение «репрезентативной культуры», данное Ф. Тенбруком. Суть культуры составляют все представления, идеи, убеждения людей, определяющие их жизнь в силу своей действенности или признания. В контексте подобного широкого толкования понятия «культура», культурные стратегии СМК определяются в работе как стратегии создания, репрезентации и трансляции определенных ценностей, норм, любых символических форм (в том числе идеологических) и кодов социальных идентичностей. При этом такие термины, как «имидж», «стиль», «концепция» СМК, понимаются как подчиненные понятию «культурные стратегии масс-медиа».

Во втором параграфе «Субъекты культурных стратегий масс-медиа: цели и ресурсы» рассматриваются основные социальные агенты, которые либо непосредственно формируют, либо оказывают влияние на стратегии СМК. Выделены четыре основные группы субъектов культурных стратегий масс-медиа, в той или иной степени определяющих содержание медиа-сообщений: 1) медиа-сообщество, 2) коммерческие организации, 3) политические и общественный структуры, 4) аудитория.

Медиа-сообщество в качестве основного ресурса использует профессиональные наБыки и умения по созданию медиа-продуктов, при этом целью формирования культурных стратегий СМК является обеспечение функционирования медиа-системы. Среди всех групп агентов, включенных в медиа-сообщество, выделены два типа работников, которые определяют символическую деятельность СМК. Первые — менеджеры — организуют и контролируют медиа-производство, в качестве основной задачи своей деятельности представляют достижение экономической эффективности масс-медиа. Вторые — творческие работники — обладают способностями концептуализации, интерпретации, воплощения идей и прочих символических форм в конечный медиа-продукт. Эта группа работников стремится достичь творческого самовыражения, и также определенных политических, социальных и культурных целей, которые представляются ей общественно значимыми.

Структуры, включенные в экономическую подсистему общества, используют свое влияние на масс-медиа с целью информирования аудитории о товарах и услугах,

побуждения к ее потреблению, а также формирования различных социокультурных «стилей» потребительского поведения. Выполняя роли рекламодателей, спонсоров, заказчиков того или иного медиа-продукта, бизнес-структуры используют финансовые средства в качестве основного инструмента своего влияния. Необходимо отметить усложнение системы экономических субъектов, участвующих в формировании культурных стратегий СМК. Так, различные службы изучения рынка и масс-медиа обслуживают интересы коммерческих структур. Эти службы, предоставляя данные исследований, участвуют в символическом обмене рейтинга и финансовых средств. Промежуточное положение занимают также и рекламные агентства, которые представляют собой структуры, производящие и транслирующие такой специфический вид медиа-продукции как рекламные сообщения. Политические и общественные институты в целях обеспечения возможности трансляции соответствующих идеологий и получения одобрения своей деятельности от аудитории, которая предстает для них в качестве электората, воздействуя на культурные стратегии масс-медиа, задействуют помимо финансовых и материальных ресурсов, властный потенциал и авторитет. В качестве основных политических субъектов были выделены государство, политические партии и движения, отдельные политики, общественные организации, структуры 1ражданского общества. РЯ- агентства. Для государства СМК предстают одновременно как объект и канал политики. Соответствующие государственные структуры осуществляют контроль над их деятельностью, а также обеспечивают организационные и нормативно-правовые условия функционирования медиа-системы. Используя масс-медиа, в первую очередь, дотационные, в качестве канала информационной политики, государственные институты обеспечивают формирование общенациональных идеологий, единой культурной составляющей общества. В арсенале ресурсов политических или общественных организаций (партий, движений и пр.) помимо финансовых и материальных вложений, оказываются также способность лоббирования интересов медиа-сообщества в законодательной сфере, авторитет и лидерство мнений, а также организация информационных поводов. Конечной целью партий и общественно-политических организаций при участии в формировании культурных стратегий СМК является обеспечение от аудитории ожидаемого электорального поведения, поддержки решений, имеющих политическое или общественное значение. РЯ-агентства рассматриваются в работе, по аналогии с рекламными агентствами, как структуры, участвующие в создании,

продвижении политических имиджей и других знаковых составляющих, а также способствующие медиатизации и виртуализации политики.

Аудитория среди прочих субъектов культурных стратегий масс-медиа обладает наименьшими возможностями, что позволяет некоторым исследователям определять ее как «псевдоагент» массовой коммуникации. Однако в связи с развитием технологий и возрастающим предложением медиа-продуктов аудитория способна определять деятельность СМК посредством степени своего внимания, выраженного в чтении прессы, радиопрослушивании или телепросмотре и измеряемого в рейтингах. Основной целью аудитории при обращении к конструируемому масс-медиа символическому пространству является удовлетворение своих информационных, рекреативных, образовательных и других потребностей.

В трегьем параграфе «Основные факторы формирования культурных стратегий СМК» представлен анализ условий, возникших на глобальном, национальном и региональном уровнях, и определяющих современное функционирование масс-медиа, в том числе и процессы планирования коммуникационной деятельности.

Первое, что определяет символическое поле, конструируемое масс-медиа, это те> ночогические возможности самих СМК — уровень развития производства и распространения медиа-продукции. Каждое технологически новое средство коммуникации с момента своего возникновения привносит новые компоненты в процесс общения, однако заимствует некоторые черты «старых» медиа. Кроме того, «старые» СМК не прекращают своего существования, а, напротив, занимают свою определенную нишу. Теоретики постиндустриального (информационного) общества отмечают, что многие социокультурные изменения в обществе тесно связаны со способами и формами трансляции и восприятии информации. Так, возникновение неиерархических (нетрадиционных, сетевых) СМК, а также мультимедийных технологий предоставляет аудитории большую степень свободы в выборе сообщений. Кроме того, они трансформируют ее роль в формировании культурных стратегий самих масс-медиа. Технологические новшества изменяют символическое медиа-пространство, когда, во-первых, его виртуальность становится менее очевидной, а во-вторых, оно становится наполненным максимально возможным набором видов и форм культурного выражения (от популярных до элитарных).

Вторым условием формирования медийных культурных стратегий является экономике) организационный или институциональный фактор — порядок функционирования медиа-системы на глобальном и локальном уровне. На глобальном уровне в качестве основного институционального изменения условий формирования культурных стратегий можно обозначить ослабление позиций правительств национальных государств и усиление позиций новых агентов медиа-политики, важнейшими из которых становятся транснациональные компании и конгломераты масс-медиа. Итогом деятельности первых по формированию символического поля СМК является глобальное распространение идеологии потребления и рекламы. Вторые, использующие монопольное положение на рынке, несмотря на количественное увеличение медиа-продукции «сужают» это символическое медиа-пространство, минимизируя разнообразие идей и значений, уменьшая тем самым выбор аудитории. На локальном уровне национальные медиа-сиаемы подверглись существенным изменениям. Классические модели организации СМК (либергарианская. социально-ответственная, авторитарная и государственно-монополистическая) под воздействием, во-первых, технологических факторов, а во-вторых. усиливающейся коммерциализации СМК, были трансформированы.

Третьим фактором формирования культурных стратегий масс-медиа являются социокультурные процессы и контексты, на которые ориентирована и в рамках которых разворачивается символическая деятельность СМК. Здесь необходимо отметить ряд современных тенденций.

«Медиатизация культуры», когда все формы культурной жизни воспроизводятся в сфере масс-медиа

Глобализационные процессы в культуре, имеющие две основные тенденции: гомогенизация и фрагментация символических форм. При этом необходимо подчеркнуть, что гомогенизация медиа-продуктов происходила в два этапа: 1) в ходе преднамеренной вестернизации и модернизации, 2) в настоящее время в результате релятивизации мировых культур

Глобализационные «вызовы» влекут «ответ локальности», что в сфере масс-медиа отражается на включении локальных символических форм в глобально распространяемые сообщения.

В последние два десятилетия произошла резкая дифференциация культурных стилей и практик аудитории, в связи с чем изменились и сами системы масс-медиа в

направлении сегментации и децентрализации. Кроме того, происходят изменения в сознании и поведении людей под воздействием компьютерных и мультимедийных технологий.

В четвертом параграфе «Проблема типологизации масс-медийных культурных стратегий» предлагаются классификации, которые представляются полезными при проведении эмпирических исследований. По доминирующему типу сообщений того или иного СМК можно выделить информационные и развлекательные культурные стратегии. При этом необходимо отметить, что в «чистом» виде эти стратегии встречаются крайне редко. В связи с этим можно выявить промежуточные типы — «информационно-развлекательная» и «развлекательно-информационная» стратегии. Данная типология дополняется более частными классификациями, учитывающими жанрово-тематические особенности как информационных, так и развлекательных сообщений. По типу целевой аудшории нами выделены моностилистические культурные стратегии (когда в качестве целевой группы коммуникаторами предполагается воздействие на гомогенную в социокультурном отношении группу людей) и полистилистические (если, напротив, в качестве объекта коммуникации понимается как можно более широкая и гетерогенная группа аудиюрии). В зависимости от идеологической направленности различаются ориентированные на поддержание доминирующих социальных, политических и экономических отношений и оппозиционные этим отношениям культурные стратегии СМК. Если в основу типоло1 ии положить критерий устойчивости стратегии масс-медиа по времени, то можно выделить жестко сформулированные, когда СМК придерживается одной стратегической линии на протяжении долгого времени, и гибкие, «плавающие» культурные стратегии СМК, подверженные резким и быстрым изменениям под влиянием политических, экономических и социокультурных факторов.

Во второй главе «Трансформация культурных стратегий СМК Республики Татарстан в постсоветский период» представлено применение теоретической модели культурных стратегий для анализа протекающих в региональной медиа-системе процессов. В первом параграфе «Основные тенденции трансформации общероссийских масс-медиа и специфика изменения системы СМК Республики Татарстан» рассматриваются коренные изменения российской медиа-системы, а также дается общая характеристика современного состояния масс-медиа Татарстана. Были выделены четыре основные тенденции изменения российской медиа-системы в постсоветский период.

Во-первых, очевидна децентрализация масс-медиа, когда в ходе трансформации государственно-монополистической модели организации системы СМК произошло ослабление государственного контроля над нею. Децентрализации также способствовало резкое увеличение числа не зависимых от государства масс-медиа. В сфере культурных стратегий эти изменения означают переход от идеологического монизма к плюрализму мнений, оценок и идеологем, или иначе деидеологизацию масс-медийного пространства.

Во-вторых, произошла резкая коммерииализация российских СМК, что проявляется в усилении роли рыночных механизмов функционирования медиа-системы (создании новых СМК, окупающихся за счет рекламных поступлений, а также увеличении значения для государственных масс-медиа доходов от рекламы). На определенном этапе происходит концентрация и диверсификация отечественных СМК, когда наиболее крупные и влиятельные масс-медиа объединяются в единый медиа-конгломерат. При этом выделяемая многими исследователями тенденция политизации российских СМК рассматривается в контексте коммерциализации, поскольку суть политизации коммерческих масс-медиа практически не отличается от механизма получения доходов от рекламы. В одном случае рейтинги и доля медиа-пространства обмениваются на рекламирование товаров и услуг, а в другом — на позитивное отношение и грансляцию положительных имиджей политических лидеров, партий и т.п. Значение коммерциализации медиа-системы в формировании культурных стратегий включенных в нее медиа-организаций трудно переоценить. Так, рыночный фундаментализм и консюмеризм становятся доминирующими идеологическими составляющими коммерческих СМК, ориентирующихся в первую очередь на развлекательные стратегии. Политическая лояльность и ангажированность масс-медиа представляется объектом купли-продажи или взаимовыгодного обмена.

В-третьих, технологические инновации и коммерциализация СМК способствовали возникновению такой тенденции, как сегментация рынка масс-медиа, которая заключается в становлении небольших коммуникационных структур, направленных на удовлетворение информационных запросов узких целевых групп аудитории.

И, наконец, в-четвертых, усиление значимости региональных медиа-рынков как для аудитории регионов РФ, так и для политических элит обозначено термином «регионализация» российских СМК. В области культурных стратегий эта тенденция

проявляется в интенсификации включения в содержание медиа-продуктов локальных компонентов.

В целом изменения медиа-системы Республики Татарстан в постсоветский период соответствуют обозначенным трансформационным тенденциям, характерным для общероссийских СМК. Однако можно выделить некоторые особенности динамики татарстанской системы масс-медиа. Так, децентрализация, несмотря на численное \величенис СМК, протекает на так интенсивно, как в целом по России, поскольку значительную долю медиа-рынка продолжают занимать государственные СМК. Особенность коммерциализации медиа-системы Татарстана заключается в том, что экономически независимые от государства масс-медиа в условиях конкуренции с дотационными СМК вынуждены повышать качество медиа-продукции, грамотно строить рекламную и развлекательную стратегии. При этом процессы концентрации и диверсификации СМК протекают достаточно медленно, что возможно связано с отсутствием в республике политической оппозиции, способной вкладывать большие средства в сектор независимых медиа. В связи с этим политизация коммерческих СМК становится очевидной лишь в период предвыборных кампаний. Специфика сегментации 1атарсганской медиа-системы заключается в значительной доли масс-медиа, нацеленных на ¡атароязычную аудиторию.

Второй параграф «Ценностно-нормативное содержание татарстанских СМК: влияние политических элит и бизнес-структур» посвящен анализу направлений медиа-политики, осуществляемой государственными структурами Татарстана, а также проблемам доступа региональных политических сил и экономических субъектов к влиянию на символическое медиа-пространство.

Важно отметить, что, по оценкам медиа-сообщества, медиа-политика республиканских властей недостаточно эффективна. Основная цель властной элиты Татарстана — легитимировать посредством масс-медиа собственную деятельность и принимаемые решения. Идеологическая зависимость дотационных СМК препятствует отражению реальной ситуации в конструируемом ими символическом пространстве. Как следствие, те виды политики, которые должны осуществляться посредс1вом государственных масс-медиа и которые с необходимостью предполагают критическое отношение коммуникатора к деятельности власти, неэффективны. В то же время независимые СМК, которые обозначают в качестве своей идеологической стратегии

оппозиционность региональной политической элите, способствуют критическому переосмыслению аудиторией проблемных ситуаций.

В связи с тем. что масс-медиа, создаваемые оппозиционными политическими силами и общественными организациями, не обладают большим потенциалом в связи с незначительным охватом аудитории, то наиболее эффективным способом отразить свои идеи в медиа-пространстве для политической оппозиции республики является создание информационных поводов. При этом необходимо учитывать, что лояльные власти СМК ограничивают оппозиционным силам доступ к информационному пространству. Независимые масс-медиа, напротив, более активно отражают деятельносгь структур, критических к решениям как общероссийских, так и региональных властных элит.

Влияние субъектов экономических отношений на культурные стратегии региональных СМК практически ничем не отличается от характера этого воздействия в целом в России. Так, в ходе учредительства масс-медиа или финансирования их рекламной деятельности бизнес-структуры преследуют утверждение идей потребления посредством трансляции рекламы и образцов популярной культуры. При этом важно отметить, что практически одновременно с коммерциализацией татарстанского медиа-пространства в республике произошло становление рынка рекламных услуг, а также служб изучения общественного мнения, решающих маркетинговые задачи и способствующих более эффективному медиа-планированию.

Одним из значимых выводов работы представляется положение о том. что на фоне обращения коммерческих СМК к трансляции коммерчески выгодных образцов популярной культуры (когда даже программы о культурной жизни создаются в целях рекламы определенного рода товаров и услуг), поддержка государством просветительского потенциала дотационных масс-медиа в РТ выглядит более чем оправданной.

В третьем параграфе «Медиа-сообщество Татарстана: возможности и ограничения в формировании культурных стратегий масс-медиа» анализируются те условия, при которых руководители, редакторы, журналисты и др. работники медиа-организаций наиболее успешно осуществляют стратегическое планирование СМК, а также рассматривается поддержка аудиторией тех или иных культурных стратегий региональных масс-медиа.

В связи с произошедшими изменениями, в первую очередь усилением рыночных механизмов, региональное медиа-сообщество обрело новые возможности в реализации

культурных стратегий СМК. В работе обозначены три типа наиболее экономически успешных стратегий создания региональными СМК собственного медиа-продукта. Первая стратегия заключается в обеспечении внимания как можно более массовой аудитории в целях достижения высокого рейтинга. Эта стратегия присуща всем информационным или развлекательно-информационным телепрограммам, массовым общественно политическим изданиям.

Вторая стратегия нацелена на привлечение внимания определенной части аудитории, являющейся одновременно многочисленной. Такую стратегию реализуют татароязычные СМК, а также те масс-медиа, которые выделяют свою аудиторию по основным социально-демографическим критериям: по половому, возрастному признакам, по семейному статусу (например, телепрограммы, журналы для родителей), по основным социокультурным сферам идентификации (любители спорта, путешествий и пр.), по социально-экономическому положению. В отношении последнего критерия важно обозначить, что большинство коммерческих масс-медиа стремится ориентироваться на наиболее платежеспособную, активно позиционирующую себя в обществе аудиторию, что позволяет получать большие доходы от рекламодателей. Однако ориентированность некоторых масс-медиа, в первую очередь печатных, на пенсионеров, малоимущие слои населения, также может быть экономически состоятельной. Во-первых, эти группы аудитории наиболее постоянны и стабильны в своем выборе, что в ситуации подписной кампании дает преимущество ориентирующимся на них изданиям. Во-вторых, «нацеленность» на социально незащищенные слои населения позволяет получать спонсорскую помощь от политических деятелей в период предвыборных кампаний. В этом случае данная аудитория рассматривается как стабильный электорат, пропагандистское воздействие на который возможно посредством СМК, вызывающими у этой части аудитории доверие. И, в-третьих, такая позиция масс-медиа позволяет получать некоторым масс-медиа спонсорскую помощь от различных организаций, выделяющих гранты.

И, наконец, третья стратегия состоит в обеспечении внимания узкой, специфической группы аудитории, которая обычно является платежеспособной. В качестве примера можно привести СМК, рассчитанные на узкопрофессиональные слои (предприниматели, потребители компьютерной техники, рекламисты и пр.), на представителей различных социокультурных групп (верующие — приверженцы различных конфессий, представителей различных субкультур и т.п.).

Ограничения возможностей медиа-сообщества в формировании культурных, прежде всего идеологических, стратегий СМК зависят от тех рамок, которые заданы учредителями и финансирующими структурами, однако «внутри» этого пространства медиа-сообщество свободно. Важно отметить, что основным механизмом, ограничивающим свободу слова и самовыражения работников СМК, является сохранившаяся с советских времен фоновая практика самоцензуры. Кроме того, осознание журналистами снижения степени своей социальной ответственности также является ограничивающим их свободу фактором.

В постсоветский период благодаря технологическим новшествам и неформальным сетевым связям людей, включенных в медиа-производство, появилась открытость региональных медиа-систем общероссийским и мировым тенденциям. В связи с этим использование новых технологий предоставляет большие возможности для организации творческого процесса и минимизации рутинных практик. Большое распространение получает также заимствование наиболее прогрессивных элементов организации производства и трансляции медиа-сообщений. Основное ограничение этих возможностей медиа-сообщества заключается в том. что в последние годы резко снизился уровень профессионализма журналистских кадров и, как следствие, качество журналистской работы. В этой связи важно отметить, что внутри региональной медиа-системы существует открытость татароязычных СМК к тем новшествам, которые появляются в русскоязычных масс-медиа. С этим связывается повышение профессионального уровня работы СМК, функционирующих на татарском языке. В то же время большинство русскоязычных масс-медиа осуществляют свою деятельность в ситуации игнорирования татароязычного медиа-пространства.

В четвертом параграфе «Репрезентация зтничности в средствах массовой коммуникации Татарстана на примере медиа-дискурса языкового неравенства в системе образования» ка материалах анализа узкой проблемной области, отраженной татарстанскими СМК, рассматриваются процессы инкорпорирования в содержание медиа-сообщений этнически окрашенных ценностей, идеологий и кодов социальных идентичностей.

В качестве основного вектора изменения анализируемого медиа-дискурс а является смена акцента со «старого языкового неравенства» на «новое». Так, в начале 1990-х гг. практически во всех средствах массовой информации констатировалась существующая языковая асимметрия в образовательной системе в пользу русского языка, а также

выдвигались требования обеспечения права граждан получать образование на татарском языке. По мере принятия и реализации политических, организационных решений в образовательной сфере начинают публиковаться материалы, касающиеся «нового языковою неравенства», заключающегося в основном в неравном распределении ресурсов (школьного пространства, количества часов изучения, степени загруженности и пр.) между функционированием татарского и русского языков в образовательной системе. Однако существенным моментом является то, что «новое языковое неравенство» в пользу татарского языка проблематизируется прежде всего в независимой русскоязычной прессе. Татароязычные и официальные русскоязычные издания либо продолжают констатировать языковую асимметрию в системе образования в пользу русского языка (но менее интенсивно, чем в начале 1990-х годов), либо легитимируют деятельность государе I венных структур по снижению этой асимметрии.

Н ходе анализа были также выделены три типа включения этнических ценностей в медиа-тексты. Первый тип «идеологии этничности» (названный нами янонационалистичсским) заключается в актуализации этничности человека как определенной объективной данности. При этом публикации приобретают проблемный характер в результате обсуждений различий между людьми, которым авторы приписывают определенную этническую принадлежность. Чаще всего в подобных материалах подчеркиваются социальные различия (неравный доступ к власти и другим общественным благам и ресурсам), реже психологические (отличия в менталитете народов) и пр. Важно обметить, что обвинения в создании неравных условий могут звучать как напрямую в отношении людей «другой этничности», так и завуалированно в о ¡ношении властных и других групп, латентно подразумеваемых как этнически гомогенных.

Второй тип оперирования этничностью в рамках рассматриваемого медиа-дискурса можно условно назвать «официальной татарстанской идеологией этничности». Здесь также происходит обозначение людей как принадлежащих к определенным этническим группам и подчеркивание этнической принадлежности как чрезвычайно значимой характеристики человека. Однако в отличие от этнонационалистического, официальный идеологический дискурс в основе своей имеет не актуализацию различий, а, напротив, декларацию определенного единства людей на основе надэгнических категорий, таких, как, например, гражданская идентичность. Основная задача этого дискурса — констатация и легитимация обеспечиваемого в Татарстане равенства людей, понимаемых как представители

определенной этнической группы.

И, наконец, третий тип «идеологии этничности» присутствует в тех немногочисленных публикациях, когда этническая принадлежность не обозначается как объективная данность, которой с необходимостью обладают все люди без исключения. В таких материалах подчеркивается, что этнически маркируют и идентифицируют себя далеко не все люди. Также характерной чертой подобных текстов является интенция вскрыть деятельность по насаждению в сознании людей этнических представлений, которая осуществляется государством и «символьными элитами», выступающими от имени и считающими себя выразителями разных этнических групп. Узкая тема языкового неравенства в системе образования рассматривается авторами подобных статей не в контексте соблюдения или нарушения права народа на развитие.своего языка или культуры, а в отношении приоритета интересов личности нал интересами коллективной общности (государства или определенной этнической группы). Необходимо отметить, что среди отобранных для анализа публикаций численно доминируют первые два типа идеологий, третий тип представлен лишь несколькими публикациями.

В заключении приводятся наиболее важные идеи и выводы диссертационной работы и подводится общий итог, соответствующий цели исследования. Изменение культурных стратегий СМК Республики Татарстан в постсоветский период происходило в двух направлениях.

1. Состоялся переход от идеологического монизма к плюрализму мнений. В символическом пространстве, создаваемом масс-медиа Татарстана, можно наблюдать разнообразие идеологем, доктрин и идей. Однако, поскольку государство и политическая элита республики продолжают контролировать значительное количество СМК, практикуемые такими масс-медиа культурные стратегии отвечают в первую очередь задачам легитимации принятых в Татарстане решений и практически не нацелены на критическое отношение к ним. В то же время лишь немногие независимые СМК решаются занять позицию, явно оппонентскую республиканской или местной власти. В связи с этим лишь незначительное число СМК, в первую очередь печатных, обеспечивает разнообразие идеологически оппозиционных медиа-стратегий. Большинство масс-медиа находя 1ся в авторитарно-патерналистских отношениях с властью, характерных для советской медиа-системы.

2. Трансформация экономико-организационных условий обеспечила приток финансовых инвестиций в сферу СМК, что одновременно с освоением новых технологий привело к увеличению числа коммерческих СМК. Коммерциализация медиа-системы РТ имеет следующие последствия в сфере культурных стратегий:

- идеи потребления и идеология консюмеризма стали доминирующим содержанием сообщений СМК;

- усилилась сегментированность, «нишевость» масс-медиа или отдельных медиа-продуктов, нацеленность на четко определенные группы аудитории (чаще всего наиболее платежеспособные) для осуществления направленного рекламного воздействия;

- снизилась просветительская роль СМК — в ситуации, когда коммерческие масс-медиа повысили качество развлекательных и информационных медиа-продуктов, усилия государственных СМК по созданию и трансляции просветительских сообщений, вполне оправданы, но недостаточно эффективны.

В заключении обозначено также направление дальнейшего развития темы исследования — необходимость определения критериев и условий эффективности культурных стратегий СМК.

В приложениях представлены пояснительные тексты и данные исследований, нашедшие отражение в работе, но не вошедшие в основной текст.

Положения, выносимые на защиту:

1. В диссертационной работе предложено новое понятие «культурные стратегии СМК» как адекватный социологический термин для изучения символического и содержательного компонентов деятельности СМК. Использование этого термина позволяет выделить в качестве предмета исследований весь спектр символических форм, включенных в содержание медиа-сообщений, а именно ценности, нормы, идеологемы. коды социальных идентичностей и пр. Понятия «концепция», «имидж», «стиль» СМК трактуются в работе как значимые элементы культурных стратегий.

2. Разработанная в диссертации схема исследования процесса формирования и осуществления культурных стратегий масс-медиа включает в себя три этапа. Первое, что необходимо при проведении такого исследования, — определить основных субъектов, участвующих в создании медиа-продукта, поскольку культурные стратегии СМК всегда агентны и интенциональны, т.е. являются результатом намерений и практик социальных акторов: медиа-сообщества, политических, общественных и бизнес-структур, аудитории.

Следующим этапом является выделение специфики технологических, институциональных (экономико-организационных) и социокультурных условий, которыми обеспечиваются, с одной стороны, возможности самих СМК, с другой — содержание создаваемых и транслируемых «символических форм». Третьим этапом становится выявление типологических особенностей культурных стратегий СМК. В качестве критериев типологий предложены характеристики 1) содержания (такие, как вид или жанр); 2) цели, 3) изменения во времени символической деятельности масс-медиа.

Основные положения работы изложены автором в следующих публикациях:

1. Телесериал как феномен массовой культуры // Тонус (Научно-публицистический альманах факультета журналистики, социологии и психологии Казанского государственного университета). — Казань, 1998. — №4. — С. 190-194;

2. Результаты контент-анализа сообщений СМИ, затрагивающих права человека // Журналисты и правозащитники: технология взаимодействия — Казань, 1999. — С. 4451 (в соавторстве с И.Б. Кузнецовой);

3. Оценка СМИ Татарстана прав человека сквозь призму социальной справедливости // Тонус (Научно-публицистический альманах факультета журналистики, социологии и психологии Казанского государственного университета) — Казань, 2000. — 5 — С. 220 - 229 (в соавторстве с И.Б. Кузнецовой);

4. Насилие в аудиовизуальной культуре и проблема его влияния на агрессивное поведение молодежи // Материалы межрегиональной научно-практической конференции «Молодежь Поволжья: проблемы и перспективы». Казань, 24-25 октября 2001 г. — Казань: Отечество, 2001. — С. 110-111;

5. Средства массовой коммуникации Республики Татарстан в контексте этнокультурной политики в регионе // Инновации в социальных науках: будущее исследований и преподавания. Тезисы международной научной конференции. Казань, 9-10 ноября 2001 г. — Казань, 2001. — С. 85-87;

6. Освещение средствами массовой информации проблем этнонациональных культур и языков // Информация - Коммуникация - Общество (ИКО - 2001): Тезисы докладов и выступлений Международной научной конференции. Санкт-Петербург, 13-14 ноября 2001 г. —СПб., 2001, —С. 230-232;

7. Свобода слова в Республике Татарстан: давление властей или практика самоцензуры? // Тезисы Всероссийской конференции «Векторы развития современной России». Москва, 19-20 апреля 2002 г. — М., 2002. — С. 59-65;

8. Дискурс прав человека, конструируемый прессой Республики Татарстан: опыт контент-анализа // Информация — Коммуникация — Общество (ИКО — 2002): Тезисы докладов и выступлений Международной научной конференции. Санкт-Петербург, 1213 ноября 2002 г. — СПб, 2002. — С. 298-299;

9. Экологический медиа-дискурс Республики Татарстан // Сборник материалов V Международной научно-практической конференции «Экология и жизнь». Пенза, 28-29 ноября 2002 г. — Пенза, 2002. — С. 314-316;

Ю.Интернет как новое средство политического РИ в России // Российское лицо РЯ. Материалы всероссийской научно-практической конференции. Нижний Новгород, 28 февраля - 1 марта 2003 г. — Нижний Новгород, 2003. — С. 306-308 (в соавторстве с . Е.А. Шумиловой);

11. Освещение в сообщениях средств массовой коммуникации Республики Татарстан прав женщин в контексте медиа-дискурса прав и свобод человека // Тендерное равенство в России: законодательство, политика, практика. Материалы научно-экспертного семинара. Москва, 26 февраля 2003 г. — М.: РОО МЦГИ, 2003. — С. 96-101.

Отпечатано с готового оригинал-макета в Центре оперативной полиграфии «УНИПРЕСС» ЦВИД КГУ Тираж 100 экз. Заказ 10/24 420008, Казань, ул. Университетская, 17 Тел. 31-55-34

о?-А ;

1

116369

i

i (

i <>

H i

П

J

\

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Ходжаева, Екатерина Анисовна

Введение

Глава 1. Культурные стратегии масс-медиа: сущность, субъекты, типология

§1.1. Направления концептуализации культурных стратегий СМК

§ 1.2. Субъекты культурных стратегий масс-медиа: цели и ресурсы

§ 1.3. Основные факторы формирования культурных стратегий СМК

§ 1.4. Проблема типологизации масс-медийных культурных стратегий

Глава 2. Трансформация культурных стратегий СМК Республики Татарстан в постсоветский период.

§ 2.1. Основные тенденции трансформации общероссийских масс-медиа и специфика изменения системы СМК Республики Татарстан.

§ 2.2. Ценностно-нормативное содержание татарстанских СМК: влияние политических элит и бизнес-структур

§ 2.3. Медиа-сообщество Татарстана: возможности и ограничения в формировании культурных стратегий масс-медиа

§ 2.4. Репрезентация этничности в средствах массовой коммуникации Татарстана на примере медиа-дискурса языкового неравенства в системе образования

Введение диссертации2003 год, автореферат по социологии, Ходжаева, Екатерина Анисовна

Актуальность темы исследования. Средства массовой коммуникации (СМК или масс-медиа1) — один из немногих социальных институтов, сохранившихся после распада СССР и оказавших большое воздействие на российское общество в последнее десятилетие. Произошла кардинальная трансформация в устройстве отечественной информационной системы, причины которой коренятся как в изменившемся социально-экономическом и политическом контексте, так и в технологических инновациях. В качестве основных тенденций изменений российской масс-медийной системы в 1990-е годы можно указать коммерциализацию, децентрализацию, регионализацию и сегментацию СМК.

Произошел переход от государственно-монополистической формы организации и функционирования СМК, которая сложилась в СССР и характеризовалась бюджетным финансированием масс-медиа, их полным подчинением властным структурам, жестким идеологическим контролем, к смешанной модели: в медийном пространстве сосуществуют и действуют по законам рыночной экономики государственные и коммерческие СМК, каждое из которых в своей деятельности разрабатывает и реализует самостоятельную культурную стратегию. Резко увеличилось количество СМК, изменились старые и возникли новые информационные и развлекательные стратегии, трансформировались интересы аудитории и, как следствие, содержание масс-медийных сообщений. Интенсивное, по сравнению с советской эпохой, развитие региональных медиа-систем, в частности, системы СМК Республики Татарстан, делает особо актуальным исследование того, как в конструируемом средствами массовой коммуникации пространстве происходит взаимодействие глобальных и локальных символических форм.

1 В отечественной социологии «средства массовой коммуникации» и «средства массовой информации» зачастую понимаются как синонимы. В западной теории используется термин «масс-медиа», который также вошел в российский научный лексикон. См.: Потапов Ю.А. К вопросу о понятии «средства массовой коммуникации и информации»// Средства массовой информации в современном мире. — СПб., 1997. — С.25-26.

В настоящее время наблюдается интенсивное развитие отечественной социологии массовой коммуникации, проводятся многочисленные эмпирические исследования, изучаются существующие и разрабатываются новые теории и концепции, большое внимание уделяется методике социологического исследования процесса массовой коммуникации, сложились новые направления исследований, сопряженные с изучением СМК (в частности, социология рекламы). Особое внимание уделяется изучению того, как формируется содержание медиа-сообщений, кто определяет, организует и контролирует его. Исследуются также взаимоотношения СМК с аудиторией, изучается процесс восприятия последней как отдельных сообщений, так и в целом самих средств массовой коммуникации.

Вместе с тем, на современном этапе развития отечественной социологии массовой коммуникации выявились пробелы в понятийном аппарате для характеристики наиболее общих и доминирующих тенденций в деятельности масс-медиа. Исследователи и сами деятели масс-медиа определяют символическую деятельность СМК (которая в данной работе называется культурной стратегией) программной или вещательной политикой (в случае вещания), концепцией или информационными приоритетами (в случае печатных масс-медиа), форматом и т.п. Зачастую, для того чтобы охарактеризовать специфику конкретного СМК, исследователи используют термины «имидж», «стиль», «концепция» и даже «философия» телеканала, радиостанции или газеты. Такое разнообразие понятийного аппарата приводит к тому, что при описании одного и того же явления социологами используются различные термины, заимствованные из других дисциплин, в частности, из журналистского дискурса.

Степень научной разработанности темы. В диссертационной работе предлагается авторская концепция культурных стратегий масс-медиа, в основном базирующаяся на достижениях социологической традиции анализа массовой коммуникации и социологии культуры. Однако в процессе разработки темы также использованы работы, осуществленные в рамках других дисциплин: социальной философии, семиологии, социальной лингвистики, теории и практики журналистики, теории рекламы, психологии массовой коммуникации, этносоциологии.

Для выработки определения понятия «культурные стратегии СМК» использована научная литература, в которой обсуждаются наиболее общие вопросы функционирования культуры. Это работы В.М. Межуева, Л.Н. Когана, Л.Г. Ионина, В.В. Сильвестрова. При соотнесении термина «культурная стратегия СМК» с другими понятиями использованы источники, в которых представлена наиболее полная их трактовка. Так, понятие «политика СМК» встречается в работах по культурной политике B.C. Жидкова. Журналистское представление о том, как формируются стратегии, имидж, концепция СМК, разработано в публикациях Б.Н. Головко, Г.Г. Почепцова, А.А. Тертычного.

Понятия «ценности», «нормы», «идеология», «социальная идентичность», «символические формы», через которые в работе дается определение культурных стратегий СМК, представлены в социологических теориях массовой коммуникации. Так, сторонники структурно-функционального подхода к исследованию масс-медиа (Г. Лассуэлл, П. Лазарсфельд, Р. Мертон) и развивающий их идеи в рамках своей теории социальной системы Н. Луман большое внимание уделяли не только месту СМК в обществе и их функциям, но и ценностно-нормативному содержанию их деятельности. Критические исследования идеологии в контексте коммуникационных процессов имеют своим источником марксизм, традицию которого продолжили А. Грамши, представители Франкфуртской школы (В. Беньямин, Т. Адорно, М. Хоркхаймер), Л. Альтюссер (сочетавший его со структурализмом Ф. Соссюра), Дж. Томпсон. Теория последнего получила в работе наибольшее освещение, при этом его идеи о процессах кодирования коммуникатором и декодирования реципиентом идеологического содержания масс-медиа соотнесены с достижениями основателей структуралистских и постструктуралистских теорий (Ф. Соссюр, К. Леви-Стросс, В.Я. Пропп, Р. Барт, У. Эко). При рассмотрении выделенных Дж. Томпсоном стратегий включения идеологии в содержание масс-медиа анализ некоторых из них дополнен идеями основателей и последователей критического дискурс-анализа (Т. Ван Дейк, Дж. Остин, Дж. Серль, В.И. Карасик). Понятие «идентичность» было использовано в данной работе в контексте теоретической традиции «культурных исследований» (cultural studies), связанной с именами Р. Уильямса, С. Холла и др. При рассмотрении идей западной социологии массовой коммуникации в качестве основы заимствован анализ, проведенный отечественными исследователями (М.М. Назаров, JI.M. Землянова, В.П. Терин,

A.Р. Тузиков).

Выделение субъектов культурных стратегий СМК произведено на основании системной концепции массовой коммуникации, разработанной М. Де Флёром. Кроме того, при рассмотрении каждого из субъектов использованы источники, исследующие последствия влияния на СМК различных типов коммуникатора: медиа-сообщества (Г. Дэвис, Ф. Элиот, П. Бурдье, М. Галлахер), экономических структур (М. Лемье, Д. Келнер, JL Склэир), государства и политических структур (Г. Дебор, П. Шампань,

B.C. Жидков, Ю.М. Розанова, Е.Ю. Кольцова), субъектов гражданского общества (С. Хилгартнер, 4.JL Боек), аудитории (Э. Ноэль-Нойман, Д. Маккуэйл, А.В. Ольховников, Т.З. Адамьянц).

В целях рассмотрения условий, в которых разворачиваются культурные стратегии СМК, проанализированы работы, исследующие изменения в технологии и организационной структуре медиа-систем и их воздействие на содержание сообщений СМК. Здесь, в первую очередь, необходимо отметить исследования теоретиков постиндустриального и информационного общества (Д. Белл, М. Маклюэн, М. Кастельс), а также исследователей глобализационных изменений экономической организации систем масс-медиа (С. Хэмлинк, J1. Склэир, Б. Багдикян, У. Шрамм, Д. Маккуэйл). Рассмотрение социокультурных факторов формирования стратегий СМК предполагает анализ традиции изучения глобализации как социокультурного феномена (работы Э. Гидценса, Р. Робертсона, Дж. Томлинсона).

Значительный блок источников, используемых в диссертации при типологизации культурных стратегий, представляют исследования, посвященные различным видам медиа-сообщений: информационным (Р. Эриксон, О.Ф. Пиронкова) и развлекательным (Н. Постман), в том числе телесериалам (М. Браун, В.П. Дубицкая, С. Фурцева, Н. Зоркая, Р.И. Галушко). Значительное внимание также уделено анализу возможных последствий экранного насилия, представленному в работах исследователей Аннебергской школы массовой коммуникации (Г. Гербнер, JI. Грос, Н. Синьорелли и др.).

В диссертации при рассмотрении прикладных вопросов функционирования российской медиа-системы использованы работы ведущих журналистов и исследователей журналистики (И.И. Засурского, Я.Н. Засурского, E.J1. Вартановой). При анализе процессов коммерциализации отечественных СМК использованы сведения, полученные из литературы, посвященной становлению рекламного рынка в РФ (исследования В.П. Коломийца и В.Г Кисмерешкина). Помимо журналистских исследований трансформации медиа-системы, проанализированы также результаты социологических работ E.JT. Омельченко, И.А. Полуэхтовой, Ю.М. Розановой. Динамика татарстанских СМК рассматривается с использованием работ социологов и журналистов, работающих в республике (Ю.Ю. Комлева, Л.Г. Толчинского, Л.Р. Низамовой, С.К. Шайхитдиновой, Л.В. Сагитовой).

Цель и задачи исследования. Цель диссертационной работы заключается в выявлении динамики культурных стратегий российских региональных масс-медиа в постсоветский период на примере средств массовой коммуникации Республики Татарстан. Достижение поставленной цели представляется возможным посредством решения следующих задач:

1) дать определение понятия «культурные стратегии СМК» и произвести его теоретическую интерпретацию;

2) выделить основных субъектов культурных стратегий масс-медиа и охарактеризовать их интересы, цели и ресурсы;

3) систематизировать основные факторы развертывания культурных стратегий масс-медиа в глобальном и локальном контекстах;

4) предложить ряд типологий и систему эмпирических показателей (индикаторов) культурных стратегий средств массовой коммуникации;

5) охарактеризовать современное состояние средств массовой коммуникации Республики Татарстан в контексте трансформаций российской медиа-системы;

6) выделить основные тенденции изменения культурных стратегий татарстанских СМК в 1990-е — начале 2000-х гг.;

7) на примере исследования медиа-дискурса языкового неравенства определить масс-медийные стратегии включения этнических ценностей и идеологий в символическое пространство, конструируемое СМК Республики Татарстан.

Объект и предмет исследования. Объектом данной работы являются средства массовой коммуникации, понимаемые как социальный институт, отдельные структуры, организуемые в ходе человеческой деятельности. Под предметом исследования понимаются процессы целенаправленного конструирования символического медиа-пространства различными социальными агентами в определенных экономико-организационных и социокультурных условиях.

Методологическая основа исследования заключается в сочетании структурно-функционального и конструктивистского подходов к пониманию социальных явлений и процессов. Такое совмещение характеризует позицию современных теорий, частными примерами которых являются концепция структурации Э. Гидденса, теория полей П. Бурдье, теория систем Н. Лумана, теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса. Не отдавая приоритет ни одной из них, в работе использован основной подход этих теорий, заключающийся в том, что люди, с одной стороны, включены в социальные системы, которые структурно организуют деятельность и ограничивают индивидуальную свободу, а с другой — являясь социальными акторами, обладают возможностями изменения этих систем.

В представленной в работе концепции культурных стратегий СМК сочетаются оба аспекта. Масс-медиа рассматриваются как структуры, функционально связанные с другими общественными подсистемами. Стабильность функционирования масс-медиа обеспечивается тем, что социальные агенты, включенные в эти структуры, выполняют определенные практики, следуя четким ролевым предписаниям, которые устанавливаются в результате согласования интересов и ресурсов (Э. Гидценс). В ходе профессиональной социализации люди, включенные в производство медиа-сообщений, усваивают определенные знания, ценности и нормы (корпоративный этос), что также обеспечивает стабильность всей медиа-системы (П. Бурдье).

Изменение деятельности отдельного масс-медиума и всей медиа-системы в целом возможно при изменении осознаваемых и бессознательных правил, ценностей, структурирующих практики медиа-агентов. Это является особо заметным в ситуации, когда функционирование СМК становится неэффективным. В связи с этим культурные стратегии масс-медиа понимаются как гибкие процессы приспособления к изменяющимся условиям. Таким образом, основой методологии диссертации является приоритет конструктивистского подхода над структурно-функциональным, при обозначении необходимости применения обоих.

Эмпирической базой диссертации явились материалы, полученные в ходе исследовательских проектов, осуществленных автором работы как самостоятельно, так и в рамках коллективных усилий. Основные выводы сделаны по эмпирическим данным, полученным в результате экспертных интервью с представителями медиа-сообщества Республики Татарстан. Автором работы в марте-апреле 2002 г. осуществлено 40 экспертных интервью с редакторами и журналистами, работающими в ведущих республиканских и городских масс-медиа. Кроме того, в целях вторичного анализа использованы материалы 46 из 78 интервью, реализованных в 1997-1999 гг. Центром социологии культуры КГУ в рамках коллективного исследовательского проекта «Этнические ценности в средствах массовой информации и культурной жизни Татарстана: изменения в 1990-е годы», поддержанного Research Support Scheme, Фонд Сороса. Автор работы участвовала в этом исследовании на этапах сбора и анализа данных. Сравнение интервью, проведенных в конце 1997-1999-х и в 2002-м гг., позволило отразить оценку медиа-сообществом изменений СМК Татарстана.

Эмпирической основой для выводов, представленных в четвертом параграфе второй главы, послужили материалы индивидуального исследования динамики прессы Татарстана в постсоветский период, поддержанного Фондом Г. Белля. Так, для дискурс-анализа из всех сообщений, опубликованных с 1990 по 2002 гг. шестью печатными изданиями, отобраны те из них (238 публикаций), в которых проблематизируется языковое неравенство, сложившееся в системе образования Республики Татарстан. Эти материалы позволили рассмотреть механизм включения этнических ценностей в содержание культурных стратегий СМК.

В работе приведены данные массового анкетного опроса жителей Татарстана (выборка: 960 человек), проведенного на тему «Культуры народов Татарстана» весной 2001 г. Опрос осуществлялся в рамках проекта «Русский язык и культура в языково-культурной политике национальных республик Российской Федерации (на примере Республики Татарстан)» под руководством к.ф.н., старшего научного сотрудника Института социально-экономических и правовых наук при АН РТ Г.И. Макаровой, при материальной поддержке РГНФ. Кроме того, в работе использованы итоги дискурс-анализа, выполненного в рамках этого проекта. Автором диссертации совместно с Н.Ф. Хабибуллиной проведен дискурсивный анализ материалов, опубликованных в 2000 г. тремя самыми массовыми русскоязычными изданиями и освещавших вопросы развития этнонациональных культур в Татарстане.

В работе нашли отражение результаты двух контент-аналитических исследований сообщений республиканской прессы и телевидения, освещающих вопросы соблюдения прав человека. Первое исследование реализовано в октябре-ноябре 1998 г. (совместно с И.Б. Кузнецовой) по заказу Экспертного центра правовой поддержки реформ (региональное отделение Фонда защиты гласности). Второй контент-анализ проведен с июля 2001 по июнь 2002 гг. в рамках индивидуального проекта, поддержанного Фондом Дж. и К. Макартуров. Методика исследований практически идентична, что позволяет делать сравнительные выводы.

В эмпирическую базу диссертационной работы также включены результаты исследования аудитории Республики Татарстан, проведенного в ноябре-декабре 2000 г. Фондом «Общественное мнение — Татарстан» по заказу ГТРК «Татарстан». Это исследование осуществлено с использованием двух методов: недельного дневника телезрителя и анкеты (объем выборки составил 1083 человека). Автор работы участвовала в этом исследовательском проекте на этапе разработки инструментария опроса, статистической обработки данных, а также при составлении научного отчета.

Научная новизна исследования прослеживается и в теоретической, и в эмпирической части диссертации. Вводится новое понятие «культурные стратегии СМК», использование которого позволяет выделить процессы символической деятельности масс-медиа в качестве предмета социологического анализа. Разработан также механизм анализа процесса формирования и развития культурных стратегий масс-медиа: первым этапом становится выявление основных субъектов, участвующих в создании медиа-продукта; далее необходимо определение условий развертывания символической деятельности масс-медиа; и, наконец, третий шаг — выделение типологических особенностей этой деятельности. В работе впервые систематизированы разработки западных и отечественных обществоведов, рассматривающих основные тенденции изменения медиа-систем на глобальном, региональном и локальном уровне. Новыми являются также представленные в диссертации типологии культурных стратегий масс-медиа.

Использование данных нескольких эмпирических исследований позволяет продемонстрировать прикладные возможности предложенного понятия. Однако материалы исследований, представленных в работе, имеют самостоятельную научную ценность. Некоторые исследовательские проекты и их результаты выявляют ранее не изучавшиеся аспекты медиа-системы РТ. Так, например, впервые проведено исследование, целью которого являлось выявление механизма репрезентации прав и свобод человека в сообщениях СМК Республики Татарстан.

Теоретическая значимость. Введение в научную терминологию нового понятия «культурные стратегии масс-медиа» позволит нивелировать возможные неточности использования других терминов, заимствованных в основном из публицистического тезауруса и не всегда адекватных для применения в социологических исследованиях. Предложенная концепция раскрывает обусловленный технологическими, экономико-организационными и социокультурными условиями механизм организации символического содержания масс-медиа, формируемый в результате деятельности определенных социальных субъектов. Эти разработки могут найти применение в конкретных социологических исследованиях деятельности СМК различного типа. Кроме того, теоретическое значение представляет собой сама модель культурных стратегий, которая может быть доработана в отношении исследования любых других организаций, а не только масс-медиа.

Практическая значимость. Разработанная в ходе диссертационного исследования концепция культурных стратегий СМК может найти практическое применение в конкретной деятельности руководителей медиа-организаций при формулировании основных целей коммуникационного воздействия, планировании и проведении информационных и развлекательных кампаний, при формировании имиджевых компонентов функционирования СМК. Некоторые теоретические и прикладные аспекты работы могут быть использованы при преподавании курсов «Социология массовой коммуникации», «Социология культуры».

Апробация работы. Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры социологии Казанского государственного университета. Основные теоретические положения и результаты исследований получили отражение в статьях, устных докладах на Международной научно-практической конференции «Воплощение Конвенции о защите прав человека и основных свобод в России: исторические предпосылки, нормативные акты, политическая и судебная практика», (Екатеринбург, 6-7 апреля 2001 г.), на ежегодных научных конференциях Казанского государственного университета. Также анализ данных эмпирических исследований, легших в основу диссертационного исследования, опубликован в тезисах семинара «Журналисты и правозащитники: технология взаимодействия» (Казань, 27-28 ноября 1998 г.), II и III международных научных конференций «Информация — Коммуникация -Общество» (Санкт-Петербург, 13-14 ноября 2001 г., 12-13 ноября 2002 г.), международной научной конференции «Инновации в социальных науках: будущее исследований и преподавания» (Казань, 9-10 ноября 2001 г.), межрегиональной научно-практической конференции «Молодежь Поволжья: проблемы и перспективы» (Казань, 24-25 октября 2001 г.), Всероссийской конференции молодых обществоведов «Векторы развития современной России» (Москва, 19-20 апреля 2002 г.), V международной научно-практической конференции «Экология и жизнь» (Пенза, 28-29 ноября 2002 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Российское лицо PR» (Нижний Новгород, 28 февраля -1 марта 2003 г.), научно-экспертного семинаре «Гендерное равенство в России: законодательство, политика, практика» (Москва, 26 февраля 2003 г.). Кроме того, некоторые теоретические положения были представлены на дискуссиях международной летней школы «Глобализация и постсоветское общество» (Москва, 26 июня — 10 июля 2000 г.), международной весенней школы стипендиатов Фонда им. Г. Белля (Москва, 16-22 марта 2003 г.).

Положения, выносимые на защиту:

1. В диссертационной работе предложено новое понятие «культурные стратегии СМК» как адекватный социологический термин для изучения символического и содержательного компонентов деятельности СМК. Использование этого термина позволяет выделить в качестве предмета исследований весь спектр символических форм, включенных в содержание медиа-сообщений, а именно ценности, нормы, идеологемы, коды социальных идентичностей и пр. Понятия «концепция», «имидж», «стиль» СМК трактуются в работе как значимые элементы культурных стратегий.

2. Разработанная в диссертации схема исследования процесса формирования и осуществления культурных стратегий масс-медиа включает в себя три этапа. Первое, что необходимо при проведении такого исследования, — определить основных субъектов, участвующих в создании медиа-продукта, поскольку культурные стратегии СМК всегда агентны и интенциональны, т.е. являются результатом намерений и практик социальных акторов: медиа-сообщества, политических, общественных и бизнес-структур, аудитории. Следующим этапом является выделение специфики технологических, институциональных (экономико-организационных) и социокультурных условий, которыми обеспечиваются, с одной стороны, возможности самих СМК, с другой — содержание создаваемых и транслируемых «символических форм». Третьим этапом становится выявление типологических особенностей культурных стратегий СМК. В качестве критериев типологий предложены характеристики 1) содержания (такие, как вид или жанр); 2) цели, 3) изменения во времени символической деятельности масс-медиа.

Структура работы. Логикой постановки цели и задач обусловлена логика структуры работы, состоящей из введения, двух глав, заключения и приложений. В первой главе «Культурные стратегии масс-медиа: сущность, субъекты, типология» представлена теоретическая разработка концепции культурных стратегий в контексте общей теории массовой коммуникации. В первом параграфе «Направления концептуализации культурных стратегий

СМК» определяется новое понятие и производится его теоретическая интерпретация в контексте как более общих, так и частных терминов. В трех последующих параграфах представлена эмпирическая интерпретация понятия «культурные стратегии масс-медиа». Так, во втором параграфе «Субъекты культурных стратегий масс-медиа: цели и ресурсы» рассматриваются основные социальные агенты, которые либо непосредственно формируют стратегии СМК, либо оказывают на них влияние. В третьем параграфе «Основные факторы формирования культурных стратегий СМК» представлен анализ основных условий, возникших на глобальном, национальном и региональном уровнях, определяющих современное функционирование масс-медиа, в том числе и процессы планирования коммуникационной деятельности. В четвертом параграфе «Проблема типологизации масс-медийных культурных стратегий» предлагаются классификации, которые представляются полезными при проведении эмпирических исследований.

Во второй главе «Трансформация культурных стратегий СМК Республики Татарстан в постсоветский период» представлено применение теоретической модели культурных стратегий при анализе протекающих в региональной медиа-системе процессов. В первом параграфе «Основные тенденции трансформации общероссийских масс-медиа и специфика изменения системы СМК Республики Татарстан» рассматриваются коренные изменения российской медиа-системы, а также дается общая характеристика современному состоянию масс-медиа Татарстана. Второй параграф «Ценностно-нормативное содержание татарстанских СМК: влияние политических элит и бизнес-структур» посвящен анализу направлений медиа-политики, осуществляемой государственными структурами Татарстана, а также проблемы доступа региональных политических сил и экономических субъектов к влиянию на символическое медиа-пространство. В третьем параграфе «Медиа-сообщество Татарстана: возможности и ограничения в формировании культурных стратегий масс-медиа» анализируются те условия, при которых руководители, редакторы, журналисты и пр. работники медиа-организаций, наиболее успешно осуществляют стратегическое планирование СМК, а также рассматривается поддержка аудиторией тех или иных культурных стратегий региональных масс-медиа. В четвертом параграфе «Репрезентация этничности в средствах массовой коммуникации Татарстана на примере медиа-дискурса языкового неравенства в системе образования» на материалах анализа узкой проблемной области, отраженной татарстанскими СМК, рассматриваются процессы инкорпорирования в содержание медиа-сообщений этнически окрашенных ценностей, идеологий и кодов социальных идентичностей.

В заключении приводятся наиболее важные идеи и выводы диссертационной работы, а также подводится общий итог, соответствующий цели исследования. В приложениях представлены пояснительные тексты и данные исследований, нашедшие отражение в работе, но не вошедшие в основной текст.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Культурные стратегии региональных средств массовой коммуникации в постсоветский период"

Для анализа общих характеристик деятельности масс-медиа предлагается использовать понятие «стратегии средств массовой коммуникации», определяемого как обусловленная экономическим, политическим и социокультурным контекстом деятельность включенных в медиа-систему социальных агентов (субъектов) по формулированию целей и задач коммуникационного воздействия, разработке способов и форм их реализации, распределению имеющихся ресурсов (материальных, финансовых, кадровых, информационных и символических).Характеристика стратегий масс-медиа как «культурных», предполагает широкое понимание этого термина, как «социокультурные». Диссертационное исследование опирается на социологическую интерпретацию культуры, и относит анализ культурных стратегий СМК к изучению символического содержания социальных отношений, складывающихся в результате деятельности этого института. И здесь важнейшую роль играет процесс репрезентации в масс-медийных сообщениях ценностного и символического содержания. Вслед за Л. Г. Иониным, мы придерживаемся мнения, что наиболее точным для социокультурного анализа является определение «репрезентативной культуры», данное Ф. Тенбруком. Суть культуры составляют все представления, идеи, убеждения людей, определяющие их жизнь в силу своей действенности или признания. В контексте подобного широкого толкования понятия «культура», культурные стратегии СМК определяются в работе как стратегии создания, репрезентации и трансляции определенных ценностей, норм, любых символических форм (в том числе

идеологических) и кодов социальных идентичностей. При этом такие термины, как «имидж», «стиль», «концепция» СМК, понимаются как подчиненные понятию «культурные стратегии масс-медиа».В работе выделены четыре основные группы субъектов культурных стратегий масс-медиа, в той или иной степени определяющих содержание медиа-сообщений: 1) меди-сообщество, 2) коммерческие организации, 3) политические и общественные структуры, 4) аудитория.Медиа-сообщество в качестве основного ресурса использует профессиональные навыки и умения по созданию медиа-продуктов, при этом целью формирования культурных стратегий СМК является обеспечение функционирования медиа-системы. Среди всех групп агентов, включенных в медиа-сообщество, выделены два типа работников, которые определяют символическую деятельность СМК. Первые — менеджеры — организуют и контролируют медиа-производство, в качестве основной задачи своей деятельности представляют достижение экономической эффективности масс медиа. Вторые — творческие работники — обладают способностями концептуализации, интерпретации, воплощения идей и прочих символических форм в конечный медиа-продукт. Эта группа работников стремится достичь творческого самовыражения, и также определенных политических, социальных и культурных целей, которые представляются ей общественно значимыми.Структуры, включенные в экономическую подсистему общества, используют свое влияние на масс-медиа с целью информирования аудитории о товарах и услугах, побуждения к ее потреблению, а также формирования различных социокультурных «стилей» потребительского поведения. Выполняя роли рекламодателей, спонсоров, заказчиков того или иного медиа-продукта, бизнес-структуры используют финансовые средства в качестве основного инструмента своего влияния. Необходимо отметить усложнение системы экономических субъектов, участвующих в формировании культурных стратегий СМК. Так, различные службы изучения рынка и масс-медиа обслуживают интересы коммерческих структур. Эти службы, предоставляя данные исследований, участвуют в символическом обмене рейтинга и финансовых средств. Промежуточное положение занимают также и рекламные агентства, которые представляют собой структуры, производящие и транслирующие такой специфический вид медиа-продукции как рекламные сообщения.Политические и общественные институты в целях обеспечения возможности трансляции соответствующих идеологий и получения одобрения своей деятельности от аудитории, которая предстает для них в качестве электората, воздействуя на культурные стратегии масс-медиа, задействуют помимо финансовых и материальных ресурсов, властный потенциал и авторитет. В качестве основных политических субъектов были выделены государство, политические партии и движения, отдельные политики, общественные организации, структуры гражданского общества, PR- агентства.Для государства СМК предстают одновременно как объект и канал политики.Соответствующие государственные структуры осуществляют контроль над их деятельностью, а также обеспечивают организационные и нормативно правовые условия функционирования медиа-системы. Используя масс-медиа, в первую очередь, дотационные, в качестве канала информационной политики, государственные институты обеспечивают формирование общенациональных идеологий, единой культурной составляющей общества. В арсенале ресурсов политических или общественных организаций (партий, движений и пр.) помимо финансовых и материальных вложений, оказываются также способность лоббирования интересов медиа-сообщества в законодательной сфере, авторитет и лидерство мнений, а также организация информационных поводов. Конечной целью партий и общественно-политических организаций при участии в формировании культурных стратегий СМК является обеспечение от аудитории ожидаемого электорального поведения, поддержки решений, имеющих политическое или общественное значение. PR-агентства рассматриваются в работе, по аналогии с рекламными агентствами, как структуры, участвующие в создании, продвижении политических имиджей и других знаковых составляющих, а также способствующие медиатизации и виртуализации политики.Аудитория среди прочих субъектов культурных стратегий масс-медиа обладает наименьшими возможностями, что позволяет некоторым исследователям определять ее как «псевдоагент» массовой коммуникации.Однако в связи с развитием технологий и возрастающим предложением медиа продуктов аудитория способна определять деятельность СМК посредством степени своего внимания, выраженного в чтении прессы, радиопрослушивании или телепросмотре и измеряемого в рейтингах. Основной целью аудитории при обращении к конструируемому масс-медиа символическому пространству является удовлетворение своих информационных, рекреативных, образовательных и других потребностей.Культурные стратегии СМК развертываются в конкретных условиях.Первое, что определяет символическое поле, конструируемое масс-медиа, это технологические возможности самих СМК — уровень развития производства и распространения медиа-продукции. Каждое технологически новое средство коммуникации с момента своего возникновения привносит новые компоненты в процесс общения, однако заимствует некоторые черты «старых» медиа.Кроме того, «старые» СМК не прекращают своего существования, а, напротив, занимают свою определенную нишу. Теоретики постиндустриального

(информационного) общества отмечают, что многие социокультурные изменения в обществе тесно связаны со способами и формами трансляции и восприятии информации. Так, возникновение неиерархических (нетрадиционных, сетевых) СМК, а также мультимедийных технологий предоставляет аудитории большую степень свободы в выборе сообщений.Кроме того, они трансформируют ее роль в формировании культурных стратегий самих масс-медиа. Технологические новшества изменяют символическое медиа-пространство, когда, во-первых, его виртуальность становится менее очевидной, а во-вторых, оно становится наполненным максимально возможным набором видов и форм культурного выражения (от популярных до элитарных).Вторым условием формирования медийных культурных стратегий является экономико-организаиионный или институциональный фактор — порядок функционирования медиа-системы на глобальном и локальном уровне.На глобальном уровне в качестве основного институционального изменения условий формирования культурных стратегий можно обозначить ослабление позиций правительств национальных государств и усиление позиций новых агентов медиа-политики, важнейшими из которых становятся транснациональные компании и конгломераты масс-медиа. Итогом деятельности первых по формированию символического поля СМК является глобальное распространение идеологии потребления и рекламы. Вторые, использующие монопольное положение на рынке, несмотря на количественное увеличение медиа-продукции «сужают» это символическое медиа пространство, минимизируя разнообразие идей и значений, уменьшая тем самым выбор аудитории. На локальном уровне национальные медиа-системы подверглись существенным изменениям. Классические модели организации СМК (либертарианская, социально-ответственная, авторитарная и

государственно-монополистическая) под воздействием, во-первых, технологических факторов, а во-вторых, усиливающейся коммерциализации СМК, были трансформированы.Третьим фактором формирования культурных стратегий масс-медиа являются социокультурные процессы и контексты, на которые ориентирована и в рамках которых разворачивается символическая деятельность СМК. Здесь необходимо отметить ряд современных тенденций.«Медиатизация культуры», когда все формы культурной жизни воспроизводятся в сфере масс-медиа.Глобализационные процессы в культуре, имеющие две основные тенденции: гомогенизация и фрагментация символических форм. При этом необходимо подчеркнуть, что гомогенизация медиа-продуктов происходила в два этапа: 1) в ходе преднамеренной вестернизации и модернизации, 2) в настоящее время в результате релятивизации мировых культур.Глобализационные «вызовы» влекут «ответ локальности», что в сфере масс-медиа отражается на включении локальных символических форм в глобально распространяемые сообщения.В последние два десятилетия произошла резкая дифференциация культурных стилей и практик аудитории, в связи с чем изменились и сами системы масс-медиа в направлении сегментации и децентрализации. Кроме того, происходят изменения в сознании и поведении людей под воздействием компьютерных и мультимедийных технологий.В работе предложен ряд типологий культурных стратегий, которые были апробированы на эмпирическом материале во второй главе. По доминирующему типу сообщений того или иного СМК можно выделить информационные и развлекательные культурные стратегии. При этом необходимо отметить, что в «чистом» виде эти стратегии встречаются крайне редко. В связи с этим можно выявить промежуточные типы — «информационно-развлекательная» и «развлекательно-информационная» стратегии. Данная типология дополняется более частными классификациями, учитывающими жанрово-тематические особенности как информационных, так и развлекательных сообщений. По типу целевой аудитории нами выделены моностилистические культурные стратегии (когда в качестве целевой группы коммуникаторами предполагается воздействие на гомогенную в социокультурном отношении группу людей) и полистилистические (если, напротив, в качестве объекта коммуникации понимается как можно более широкая и гетерогенная группа аудитории). В зависимости от идеологической направленности различаются ориентированные на поддержание доминирующих социальных, политических и экономических отношений и оппозиционные этим отношениям культурные стратегии СМК. Если в основу типологии положить критерий устойчивости стратегии масс-медиа по времени, то можно выделить жестко сформулированные, когда СМК придерживается одной стратегической линии на протяжении долгого времени, и гибкие, «плавающие» культурные стратегии СМК, подверженные резким и быстрым изменениям под влиянием политических, экономических и социокультурных факторов.Далее рассмотрим основные выводы, полученные в ходе применения концепции культурных стратегий СМК к анализу ситуации, сложившейся в татарстанском масс-медийном пространстве. Были выделены четыре основные тенденции изменения российской медиа-системы в постсоветский период.Во-первых, очевидна децентрализаиия масс-медиа, когда в ходе трансформации государственно-монополистической модели организации системы СМК произошло ослабление государственного контроля над нею.Децентрализации также способствовало резкое увеличение числа не зависимых от государства масс-медиа. В сфере культурных стратегий эти изменения означают переход от идеологического монизма к плюрализму мнений, оценок и идеологем, или иначе деидеологизацию масс-медийного пространства.Во-вторых, произошла резкая коммерциализация российских СМК, что проявляется в усилении роли рыночных механизмов функционирования медиа системы (создании новых СМК, окупающихся за счет рекламных поступлений, а также увеличении значения для государственных масс-медиа доходов от

рекламы). На определенном этапе происходит концентрация и диверсификация отечественных СМК, когда наиболее крупные и влиятельные масс-медиа объединяются в единый медиа-конгломерат. При этом выделяемая многими исследователями тенденция политизации российских СМК рассматривается в контексте коммерциализации, поскольку суть политизации коммерческих масс медиа практически не отличается от механизма получения доходов от рекламы.В одном случае рейтинги и доля медиа-пространства обмениваются на рекламирование товаров и услуг, а в другом — на позитивное отношение и трансляцию положительных имиджей политических лидеров, партий и т.п.Значение коммерциализации медиа-системы в формировании культурных стратегий включенных в нее медиа-организаций трудно переоценить. Так, рыночный фундаментализм и консюмеризм становятся доминирующими идеологическими составляющими коммерческих СМК, ориентирующихся в первую очередь на развлекательные стратегии. Политическая лояльность и ангажированность масс-медиа представляется объектом купли-продажи или взаимовыгодного обмена.В-третьих, технологические инновации и коммерциализация СМК способствовали возникновению такой тенденции, как сегментация рынка масс медиа, которая заключается в становлении небольших коммуникационных структур, направленных на удовлетворение информационных запросов узких целевых групп аудитории.И, наконец, в-четвертых, усиление значимости региональных медиа рынков как для аудитории регионов РФ, так и для политических элит обозначено термином «регионализация» российских СМК. В области культурных стратегий эта тенденция проявляется в интенсификации включения в содержание медиа-продуктов локальных компонентов.В целом изменения медиа-системы Республики Татарстан в постсоветский период соответствуют обозначенным трансформационным тенденциям, характерным для общероссийских СМК. Однако можно выделить некоторые особенности динамики татарстанской системы масс-медиа. Так, децентрализация, несмотря на численное увеличение СМК, протекает на так интенсивно, как в целом по России, поскольку значительную долю медиа рынка продолжают занимать государственные СМК. Особенность коммерциализации медиа-системы Татарстана заключается в том, что экономически независимые от государства масс-медиа в условиях конкуренции с дотационными СМК вынуждены повышать качество медиа-продукции, грамотно строить рекламную и развлекательную стратегии. При этом процессы концентрации и диверсификации СМК протекают достаточно медленно, что возможно связано с отсутствием в республике политической оппозиции, способной вкладывать большие средства в сектор независимых медиа. В связи с этим политизация коммерческих СМК становится очевидной лишь в период предвыборных кампаний. Специфика сегментации татарстанской медиа системы заключается в значительной доли масс-медиа, нацеленных на татароязычную аудиторию.Важно отметить, что, по оценкам медиа-сообщества, медиа-политика республиканских властей недостаточно эффективна. Основная цель властной элиты Татарстана — легитимировать посредством масс-медиа собственную деятельность и принимаемые решения. Идеологическая зависимость дотационных СМК препятствует отражению реальной ситуации в конструируемом ими символическом пространстве. Как следствие, те виды политики, которые должны осуществляться посредством государственных масс-медиа и которые с необходимостью предполагают критическое отношение коммуникатора к деятельности власти, неэффективны. В то же время независимые СМК, которые обозначают в качестве своей идеологической стратегии оппозиционность региональной политической элите, способствуют критическому переосмыслению аудиторией проблемных ситуаций.В связи с тем, что масс-медиа, создаваемые оппозиционными политическими силами и общественными организациями, не обладают большим потенциалом в связи с незначительным охватом аудитории, то наиболее эффективным способом отразить свои идеи в медиа-пространстве для политической оппозиции республики является создание информационных поводов. При этом необходимо учитывать, что лояльные власти СМК ограничивают оппозиционным силам доступ к информационному пространству. Независимые масс-медиа, напротив, более активно отражают деятельность структур, критических к решениям как общероссийских, так и региональных властных элит.Влияние субъектов экономических отношений на культурные стратегии региональных СМК практически ничем не отличается от характера этого воздействия в целом в России. Так, в ходе учредительства масс-медиа или финансирования их рекламной деятельности бизнес-структуры преследуют утверждение идей потребления посредством трансляции рекламы и образцов популярной культуры. При этом важно отметить, что практически одновременно с коммерциализацией татарстанского медиа-пространства в республике произошло становление рынка рекламных услуг, а также служб изучения общественного мнения, решающих маркетинговые задачи и способствующих более эффективному медиа-планированию.Одним из значимых выводов работы представляется положение о том, что на фоне обращения коммерческих СМК к трансляции коммерчески выгодных образцов популярной культуры (когда даже программы о культурной жизни создаются в целях рекламы определенного рода товаров и услуг), поддержка государством просветительского потенциала дотационных масс медиа в РТ выглядит более чем оправданной.В связи с произошедшими изменениями, в первую очередь усилением рыночных механизмов, региональное медиа-сообщество обрело новые возможности в реализации культурных стратегий СМК. В работе обозначены три типа наиболее экономически успешных стратегий создания региональными СМК собственного медиа-продукта. Первая стратегия заключается в обеспечении внимания как можно более массовой аудитории в целях достижения высокого рейтинга. Эта стратегия присуща всем информационным или развлекательно-информационным телепрограммам, массовым общественно политическим изданиям.Вторая стратегия нацелена на привлечение внимания определенной части аудитории, являющейся одновременно многочисленной. Такую стратегию реализуют татароязычные СМК, а также те масс-медиа, которые выделяют свою аудиторию по основным социально-демографическим критериям: по половому, возрастному признакам, по семейному статусу (например, телепрограммы, журналы для родителей), по основным социокультурным сферам идентификации (любители спорта, путешествий и пр.), по социально экономическому положению. В отношении последнего критерия важно обозначить, что большинство коммерческих масс-медиа стремится ориентироваться на наиболее платежеспособную, активно позиционирующую себя в обществе аудиторию, что позволяет получать большие доходы от рекламодателей. Однако ориентированность некоторых масс-медиа, в первую очередь печатных, на пенсионеров, малоимущие слои населения, также может быть экономически состоятельной. Во-первых, эти группы аудитории наиболее постоянны и стабильны в своем выборе, что в ситуации подписной кампании дает преимущество ориентирующимся на них изданиям. Во-вторых, «нацеленность» на социально незащищенные слои населения позволяет получать спонсорскую помощь от политических деятелей в период предвыборных кампаний. В этом случае данная аудитория рассматривается как стабильный электорат, пропагандистское воздействие на который возможно посредством СМК, вызывающими у этой части аудитории доверие. И, в третьих, такая позиция масс-медиа позволяет получать некоторым масс-медиа спонсорскую помощь от различных организаций, выделяющих гранты.И, наконец, третья стратегия состоит в обеспечении внимания узкой, специфической группы аудитории, которая обычно является платежеспособной. В качестве примера можно привести СМК, рассчитанные на узкопрофессиональные слои (предприниматели, потребители компьютерной техники, рекламисты и пр.), на представителей различных социокультурных групп (верующие — приверженцы различных конфессий, представителей различных субкультур и т.п.).Ограничения возможностей медиа-сообщества в формировании культурных, прежде всего идеологических, стратегий СМК зависят от тех рамок, которые заданы учредителями и финансирующими структурами, однако «внутри» этого пространства медиа-сообщество свободно. Важно отметить, что основным механизмом, ограничивающим свободу слова и самовыражения работников СМК, является сохранившаяся с советских времен фоновая практика самоцензуры. Кроме того, осознание журналистами снижения степени своей социальной ответственности также является ограничивающим их свободу фактором.В постсоветский период благодаря технологическим новшествам и неформальным сетевым связям людей, включенных в медиа-производство, появилась открытость региональных медиа-систем общероссийским и мировым тенденциям. В связи с этим использование новых технологий предоставляет большие возможности для организации творческого процесса и минимизации рутинных практик. Большое распространение получает также заимствование наиболее прогрессивных элементов организации производства и трансляции медиа-сообщений. Основное ограничение этих возможностей медиа сообщества заключается в том, что в последние годы резко снизился уровень профессионализма журналистских кадров и, как следствие, качество журналистской работы. В этой связи важно отметить, что внутри региональной медиа-системы существует открытость татароязычных СМК к тем новшествам, которые появляются в русскоязычных масс-медиа. С этим связывается повышение профессионального уровня работы СМК, функционирующих на татарском языке. В то же время большинство русскоязычных масс-медиа осуществляют свою деятельность в ситуации игнорирования татароязычного медиа-пространства.Важно проследить процессы инкорпорирования идеологий, ценностей и кодов социальных идентичностей в культурные стратегии татарстанских СМК. В работе эта задача была решена при анализе конструирования республиканскими печатными СМК узкой проблемной области языкового неравенства, сложившегося в системе образования РТ. В качестве основного вектора изменения анализируемого медиа-дискурса является смена акцента со «старого языкового неравенства» на «новое». Так, в начале 1990-х гг. практически во всех средствах массовой информации констатировалась существующая языковая асимметрия в образовательной системе в пользу русского языка, а также выдвигались требования обеспечения права граждан получать образование на татарском языке. По мере принятия и реализации политических, организационных решений в образовательной сфере начинают публиковаться материалы, касающиеся «нового языкового неравенства», заключающегося в основном в неравном распределении ресурсов (школьного пространства, количества часов изучения, степени загруженности и пр.) между функционированием татарского и русского языков в образовательной системе. Однако существенным моментом является то, что «новое языковое неравенство» в пользу татарского языка проблематизируется прежде всего в независимой русскоязычной прессе. Татароязычные и официальные русскоязычные издания либо продолжают констатировать языковую асимметрию в системе образования в пользу русского языка (но менее интенсивно, чем в начале 1990-х годов), либо легитимируют деятельность государственных структур по снижению этой асимметрии.В ходе анализа были также выделены три типа включения этнических ценностей в медиа-тексты. Первый тип «идеологии этничности» (названный нами этнонационалистическим) заключается в актуализации этничности человека как определенной объективной данности. При этом публикации приобретают проблемный характер в результате обсуждений различий между людьми, которым авторы приписывают определенную этническую принадлежность. Чаще всего в подобных материалах подчеркиваются социальные различия (неравный доступ к власти и другим общественным благам и ресурсам), реже психологические (отличия в менталитете народов) и пр. Важно отметить, что обвинения в создании неравных условий могут звучать как напрямую в отношении людей «другой этничности», так и завуалированно в отношении властных и других групп, латентно подразумеваемых как этнически гомогенных.Второй тип оперирования этничностью в рамках рассматриваемого медиа дискурса можно условно назвать «официальной татарстанской идеологией этничности». Здесь также происходит обозначение людей как принадлежащих к определенным этническим группам и подчеркивание этнической принадлежности как чрезвычайно значимой характеристики человека. Однако в отличие от этнонационалистического, официальный идеологический дискурс в основе своей имеет не актуализацию различий, а, напротив, декларацию определенного единства людей на основе надэтнических категорий, таких, как, например, гражданская идентичность. Основная задача этого дискурса — констатация и легитимация обеспечиваемого в Татарстане равенства людей, понимаемых как представители определенной этнической группы.И, наконец, третий тип «идеологии этничности» присутствует в тех немногочисленных публикациях, когда этническая принадлежность не обозначается как объективная данность, которой с необходимостью обладают все люди без исключения. В таких материалах подчеркивается, что этнически маркируют и идентифицируют себя далеко не все люди. Также характерной чертой подобных текстов является интенция вскрыть деятельность по насаждению в сознании людей этнических представлений, которая осуществляется государством и «символьными элитами», выступающими от имени и считающими себя выразителями разных этнических групп. Узкая тема языкового неравенства в системе образования рассматривается авторами подобных статей не в контексте соблюдения или нарушения права народа на развитие своего языка или культуры, а в отношении приоритета интересов личности над интересами коллективной общности (государства или определенной этнической группы). Необходимо отметить, что среди отобранных для анализа публикаций численно доминируют первые два типа идеологий, третий тип представлен лишь несколькими публикациями.Таким образом, разработанная концепция культурных стратегий СМК позволяет раскрыть основные изменения медиа-системы Республики Татарстан, и отражает в первую очередь процессы включения различных символических форм (ценностей, идеологий, кодов социальных идентичностей) в содержание медиа-сообщений.Изменение культурных стратегий СМК Республики Татарстан в постсоветский период происходило в двух направлениях.Состоялся переход от идеологического монизма к плюрализму мнений. В символическом пространстве, создаваемом масс-медиа Татарстана, можно наблюдать разнообразие идеологем, доктрин и идей. Однако, поскольку государство и политическая элита республики продолжают контролировать значительное количество СМК, практикуемые такими масс-медиа культурные стратегии отвечают в первую очередь задачам легитимации принятых в Татарстане решений и практически не нацелены на критическое отношение к ним. В то же время лишь немногие независимые СМК решаются занять позицию, явно оппонентскую республиканской или местной власти. В связи с этим лишь незначительное число СМК, в первую очередь печатных, обеспечивает разнообразие идеологически оппозиционных медиа-стратегий.Большинство масс-медиа находятся в авторитарно-патерналистских отношениях с властью, характерных для советской медиа-системы.2. Трансформация экономико-организационных условий обеспечила приток финансовых инвестиций в сферу СМК, что одновременно с освоением новых технологий привело к увеличению числа коммерческих СМК. Коммерциализация медиа-системы РТ имеет следующие последствия в сфере культурных стратегий: • идеи потребления и идеология консюмеризма стали доминирующим содержанием сообщений СМК; • усилилась сегментированность, «нишевость» масс-медиа или отдельных медиа-продуктов, нацеленность на четко определенные группы аудитории (чаще всего наиболее платежеспособные) для осуществления направленного рекламного воздействия; • снизилась просветительская роль СМК — в ситуации, когда коммерческие масс-медиа повысили качество развлекательных и информационных медиа-продуктов, усилия государственных СМК по созданию и трансляции просветительских сообщений, вполне оправданы, но недостаточно эффективны.Дальнейшее развитие модели культурных стратегий СМК необходимо осуществлять в направлении определения критериев и механизмов обеспечения эффективности символической детяльености масс-медиа.

Список научной литературыХоджаева, Екатерина Анисовна, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Адамьянц Т.З. К диалогической телекоммуникации: от воздействия — к взаимодействию — М.: Институт социологии РАН, 1999. — 136 с.

2. Адорно Т. Новый подход к индустрии культуры // Контексты современности: актуальные проблемы общества и культуры в западной социальной теории. — Казань: «Форт Диалог», 1995. — С. 105-106.

3. Актуальные экологические проблемы Республики Татарстан — Казань: Изд-во КГУ, 1995. — 315 с.

4. Алексеев А.Н. Газетный мир постсоветской России: подход к построению типологии // Вестник МГУ. Сер. 10. Журналистика — М.: Изд-во МГУ, 1998. — N 3. — С.14-30.

5. Андриянова Т.В., Ракитов А.И. Современные тенденции информатизации и медиатизации общества: Научн.-анал. обзор — М.: ИНИОН, 1991. — 115 с.

6. Антология исследований культуры. Т.1. Интерпретация культуры — СПб.: Университетская книга, 1997. — 728с.

7. Антонцев Г. Провинциальные СМИ беззащитны перед местной властью // Год 1998: Что происходит с независимостью прессы в России? — М., 1999. — С. 73-76.

8. Багдикян Б. Монополия средств массовой информации — М.: Прогресс, 1987. —316 с.

9. Бакулев Г.П. Аудитория кабельного телевидения в США // Техника кино и телевидения — М., 1995. — № 7 С. 48-53.

10. Бакулев Г.П. Кабельно-спутниковое телевидение: мировой опыт — М., 1999. —98 с.

11. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика — М., 1994. — 615с.

12. Барт Р. Мифологии — М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. — 312 с.

13. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости: Избр.эссе — М.: Медиум, 1996. — 240с.

14. Богомолова Н.Н. Социальная психология печати, радио и телевидения — М.: Изд-во МГУ, 1991. — 127 с.

15. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляции // Философия эпохи постмодернаМинск, 1996. — С. 32-47.

16. Бодрияр Ж. Реквием по масс-медиа // Поэтика и политика. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии РАН —СПб.: Алетейя, 1999. —С. 193-226.

17. Бореев В. Ю., Коваленко А.В. Культура и массовая коммуникация — М.: Наука, 1986. — 302 с.

18. Бурдье П. Начала. Choses dites. — М.: Sosio-Logos, 1994. — 288 с.

19. Бычков И. Четвертая власть // Средства массовой коммуникации России: история и современность. Сб. науч. трудов — Чебоксары: Изд-во Чувашек, унта, 1999. —С. 239-241.

20. Ван Дейк Т. Язык. Познание. Коммуникация — М.: Прогресс, 1989. — 312с.

21. Вартанова E.JI. Медиа в постсоветской России: их структура и влияние // Pro et Contra. — М., 2000. — Том 5, № 4. — С. 61-81.

22. Вартанова E.JT. Современная медиаструктура // Средства массовой информации постсоветской России — М.: Аспект Пресс, 2002. — С. 10-85.

23. Воробьев A.M. Средства массовой информации как фактор формирования гражданского общества: процесс, тенденции, противоречия — Екатеринбург: Изд-во УрЮИ МВД России, 1998. — 183 с.

24. Воронова О.В. Динамика типологической структуры региональной прессы // Вестн. МГУ. Сер. 10. Журналистика — М.: Изд-во МГУ, 2000. — № 5.С.3-23.

25. Галушко Р.И. Западное телевидение и «массовая культура» М., 1991. — 340с.

26. Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология — М.: Academia, 1999. — С. 101-122.

27. Гидденс Э. Социология — М.: Эдиториал УРСС, 1999. — 704 с.

28. Головко Б. Н. Масс-медиа России: историко-аналитический очерк теории и практика — М. 1999. — 444 с.

29. Грабельников А.А. Русская журналистика на рубеже тысячелетий. Итоги и перспективы — М.: РИП-холдинг, 2000.— 334 с.

30. Грабельников А.А. Средства массовой информации постсоветской России: Учеб. пособие для вузов по спец. «Журналистика» — М.: Изд-во РУДН, 1996.—167 с.

31. Грамши А. Избранные произведения в 3-х т. Т.З. Тюремные тетради — М.: Изд-во иностранной литературы, 1959. 566с.

32. Григорьев М. Мины на информационном поле. Воздействие на общественное мнение: выявление, изучение, анализ // Открытая политика — М., 1999. — № 11-12. — С. 82-89.

33. Грушин Б. А. Эффективность массовой информации и пропаганды: понятие и проблемы измерения — М.: Знание, 1979. — 69 с.

34. Гуревич П.С. Приключения имиджа: типология телевизионного образа и парадоксы его восприятия — М.: Искусство, 1991. — 219 с.

35. Гуревич П.С. Философия культуры — М., 1994. — 242 с.

36. Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы М.: Наука, 1977. - 318 с.

37. Дебор Г. Общество спектакля — М: Логос, 2000. — 184 с.

38. Дубицкая В.П. Телесериалы на экране и в постсоветской мифологии // Социологические исследования. М, 1996. - № 2. - С. 77-82.

39. Дьякова Е.Г., Трахтенберг А.Д. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов — Екатеринбург: Изд-во УрО РАН, 1999. — 130 с.

40. Дэннис Э., Мэррилл Дж. Беседы о масс-медиа — М.: Рос.-америк. информ. Пресс-центр «Вагриус», 1997. — 383 с.

41. Жабский М., Тарасов К., Фохт-Бабушкин Ю. Кино в современном обществе: Функции — воздействие — востребованность — М., 2000. — 376 с.

42. Жидков B.C. Что такое культурная политика? // Культура в современном мире: опыт, проблемы, решения — М., 1994. — Вып. 10. — С. 53-60.

43. Засурский И. И. Реконструкция России. Масс-медиа и политика в 90-е годы М.: Изд-во МГУ, 2001. - 288 с.

44. Засурский И.И. Масс-медиа второй республики // Свободная мысль. — М., 1999, — № 4. С. 44-59.

45. Засурский И.И. Масс-медиа второй республики — М.: Изд-во МГУ, 1999. — 270 с.

46. Засурский И.И. Политика, деньги и пресса в современной России // Свободная мысль —М., 1996. — № 10. —С. 3-18.

47. Засурский И.И. СМИ и власть. Россия девяностых // Средства массовой информации постсовесткой России — М.: Аспект Пресс, 2002. — С. 86-134.

48. Землянова JI. М. Современная американская коммуникативистика: теоретические концепции, проблемы, прогнозы М., Изд-во МГУ, 1995. — 271с.

49. Зоркая Н. Чары многосерийности //Многосерийный телефильм: истоки, практика перспекивы — М.: Искусство, 1976. — С. 21-36.

50. Иванов Д.В. Виртуализация общества. Версия 2.0. — СПб.: «Петербургское Востоковедение», 2002. — 224 с.

51. Ионин JI. Г. Основания социокультурного анализа — М.: Изд-во Рос. гос. гуманит. ун-та, 1996.— 151с.

52. Ионин Л.Г. Социология культуры — М.: Логос, 1998. — 280 с.

53. КарасикВ.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности — М., 2000. — С. 37-63,

54. Карасик В.И. Язык социального статуса — М.: Институт языкознания РАН; Волгоградский пединститут, 1992. — 329 с.

55. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура — М., 2000. — 608 с.

56. Кастельс М., Киселева Э. Россия и сетевое общество: аналитическое исследование //Мир России — М, 2000.— №1. — С. 23-45.

57. Кисмерешкин В.Г. Реклама в производстве российских товаров. — М.: Экономика, 2000. — 190 с.

58. Коган Л. Н. Человек и его судьба. — М.: Мысль, 1988. — 283 с.

59. Коган Л.Н. Социология культуры: (Учебное пособие). — Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 1992. — 118 с.

60. Козырева Л.Г. Типологические черты комического киногероя и прогнозирование посещаемости // Социально-эстетические характеристики фильма —М., 1984. —С. 120-139.

61. Коломиец В.П. Рынок телевизионной рекламы: тенденции и перспективы // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. — М.: Изд-во МГУ, 1999. — №4. —С. 98-106.

62. Кольцова Е.Ю. Институт СМК в современной России: производство новостей как система властных взаимоотношений. Автореф. дис. на соискание уч. степ. канд. социол. наук — СПб, 1999. — 23 с.

63. Кольцова Е.Ю. Кто и как влияет на производство новостей в современной России — Pro et Contra.—М., 2001. — Т.6, №2. — С. 80-106.

64. Комлев Ю.Ю. Органы внутренних дел и СМИ: от общественной осведомленности к оптимальному взаимодействию — Казань: Изд-во КГУ, 2001 —172 с.

65. Комлев Ю.Ю. Средства массовой информации в избирательной кампании (по материалам Республики Татарстан) — Казань, 1998. — 39 с.

66. Конецкая В.П. Социология коммуникации — М., 1997. — 302 с

67. Костенко Н.В. Ценности и символы в массовой коммуникации — Киев,Hayкова Думка, 1993. — 128 с.

68. Котельников М.В. О некоторых особенностях художественных вкусов молодежи // Социальная жизнь фильма. Проблемы функционирования репертуара. — М., 1978, — С. 32-47.

69. Кузнецова И. Б. Ходжаева Е. А. Результаты контент-анализа сообщений СМИ, затрагивающих права человека // Журналисты и правозащитники: технология взаимодействия — Казань, 1999. — С. 44-51.

70. Курран Дж. Медиа и демократия: переосмысление // Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования —М.: УРСС, 2000. — С. 189-200.

71. Кустарев А. Конкуренция и конфликт в журналистике // Pro et Contra. — М., 2000. — Том 5, №4. — С. 7-30.

72. Ланге Я. Средства массовой информации в странах СНГ: Анализ политической, законодательной и социально-экономической структур — Brussels, 1997. —326 е.,

73. Леви-Строс К. Первобытное мышление М.: Республика, 1994. — 384с.

74. Медиа и политика в переходный период. Культурная идентичность в эпоху глобализации. М.: Наука, 1998. — 278 с.

75. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XIX века) // Ученые записки Тартуского гос. ун-та.Тарту, 1977. —Вып. 14. —С. 3-36.

76. Луков В.А. Читательская аудитория как неконтактная социокультурная общность (по материалам исследования читательской аудитории журнала «Смена») // Социологический сборник. Вып. 4. — М.: Социум, 1998. — С. 2436.

77. Мадияров А.Б. Средства массовой информации и межнациональные отношения — Казань: Изд-во ООО РИЦ «Дом печати», 1999. — 132 с.

78. Майерс Д. Социальная психология — СПб.: Питер, 1997. — 684 с.

79. Макарова Г.И. Культурная политика в полиэтническом обществе // Кому принадлежит культура? Общественные науки и перспективы исследований социокультурных перемен: 4.1. — Казань: Терра-консалтинг, 1999. — С. 173186.

80. Малькова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации — М., 2002. — 348 с.

81. Матвеева Л.В., Аникеева Т.Я., Мочалова Ю.В. Психология телевизионной коммуникации — М.: РИП-холдинг, 2002. — 316 с.

82. Межуев В. М. Культура и история. — М.: Политиздат, 1977. — 199 с.

83. Межуев В. М. Философия культуры как специфический вид знания о культуре // Alma mater. — М., 2000. — N5. — С.11-15.

84. Михайлов А.В. Региональные СМИ России: состояние и перспективы развития // Россия в зеркале времени: Духовная культура. Философия. История. Социология. Политика: Сборник научных трудов. — Ульяновск: УлГТУ, 2001.С. 65-72.

85. Моль А. Социодинамика культуры — М.: Прогресс, 1973. — 406 с.

86. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований — М.: УРСС, 2000. — 240 с.

87. Низамова Л.Р. Масс-медиа в постсоветском Татарстане: бикультурализм или параллельные культуры? // Кому принадлежит культура? Общественныенауки и перспективы исследований социокультурных перемен: 4.1. — Казань: Терра-консалтинг, 1999. — С. 206-226.

88. Низамова JI.P. Медиа-продукт и «национальная идеология»: кейс-стади Всемирного конгресса татар // Постсоветская культурная трансформация: медиа и этничность в Татарстане 1990-х гг. — Казань: Изд-во КГУ, 2001. — С. 166-233.

89. Ноэль-Нойман Э. Общественное мнение. Открытие спирали молчания. — М.: Прогресс-Академия, Весь Мир, 1996. — 352 с.

90. О работе редакций газет «Татарстан Хэбэрлэре» и «Известия Татарстана»: Постановление Президиума Верховного Совета РТ от 12.08.93 г. N 1940-XII // Ведомости Верховного Совета Татарстана. — Казань, 1993. — № 8-9. — С. 204

91. Ольховников А.В. Построение показателей аудитории СМИ: Автореф. дис. на соискание уч. степ. канд. социол. наук. — М., 1990. — 28 с.

92. Ольховников А.В., Уварова А.А. Типология телевизионной аудитории // Социологические исследования. — М., 1992, — №3.— С. 99- 102.

93. Остин Дж. Избранное. М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. —329 е.,

94. Пикулева М.В. Аудитория рекламы: система характеристик и социологические измерения (на материалах исследований средств массовой информации). Автореф. дис. на соискание уч. степ. канд. социол. наук. — М., 1999. —25 с.

95. Пиронкова О.Ф. «Живые новости», или о времени и пространстве в телевизионном эфире // Социологические исследования. — М., 2000. — № 8. — С. 65-74.

96. Политология: Энциклопедический словарь — М.: Изд-во Моск. коммерч. ун-та: 1993. — 431 с.

97. Полуэхтова И.А. Американское кино как средство кульутрной экспансии: Автореф. дис. на соискание уч. степ. канд. социол. наук. — М., 1993. — 22 с.

98. Постман Н. «А теперь. о другом» // Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования — М.: УРСС, 2000. — С. 161-169.

99. Потапов Ю.А. К вопросу о понятии «средства массовой коммуникации и информации»// Средства массовой информации в современном мире. Тезисы науч.-практ.конф., СПб, 23-24 апр. 1997г. — СПб., 1997. — С.25-26.

100. Почепцов Г.Г. Имиджеология. — М.: «Релф-бук», К.: «Вакпер», 2001. — 704 с.

101. Пропп В. Я. Морфология волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 1998. — 512 с.

102. Республика Татарстан, 1996: Статистический сборник. — Казань.: Карпол, 1998. —461 с.

103. Розанова Ю.М. Взаимодействие телевидения и государства в США, Западной Европе и России: сравнительный анализ. Автореф. дис. на соискание уч. степ. канд. социол. наук — М., 1999. — 29с.

104. Розанова Ю.М. Государственная культурная политика и коммерческие интересы: западноевропейские модели функционирования телевидения // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. — М.: Изд-во МГУ, 1999. — №2. —С. 87-131.

105. Розанова Ю.М. Телевидение и государство: теоретические модели взаимодействия и российская практика // Вестн. МГУ. Сер. 18. Социология и политология. — М.: Изд-во МГУ, 1999. — №4. — С. 107-122.

106. Роль прессы в формировании культурной политики. Материалы круглого стола в рамках программы «Культурная столица Поволжья». Ульяновск, 25-26 октября 2001 г. — Н.Новгород, 2002. — 64 с.

107. Российские средства массовой информации, власть и капитал (к вопросу о концентрации СМИ в России). — М.: Центр «Право и средства массовой информации», Сер. «Журналистика и право», вып. 18. — 80 с.

108. Руденко М.О. Новые казанские FM-радиостанции: между рынком и искусством // Постсоветская культурная трансформация: медиа и этничность в Татарстане 1990-х гг. — Казань: Изд-во КГУ, 2001. — С. 145-165.

109. Сагитова JI.B. СМИ в Татарстане: стимулы толерантности и интолерантности в контексте современного развития республики // Диагностика толерантности в средствах массовой информации. — М.: ИЭА РАН, 2002. —С. 188-221.

110. Сагитова JI.B. Этничность в современном Татарстане. Воспроизводство этничности в татарстанском обществе на рубеже 1980-1990-х гг. — Казань: Татполиграф, 1998.— 184с.

111. Сергеев С.А., Сергеева З.Х. Этнокультурная политика и этнический национализм в Татарстане // Кому принадлежит культура? Общественные науки и перспективы исследований социокультурных перемен: 4.1 — Казань: Терра-консалтинг, 1999. — С.187-198.

112. Серль Дж. Что такое речевой акт? // Зарубежная лингвистика. — М.: Прогресс, 1999. — №2. — С. 210-228.

113. Сёрль Дж. Классификация иллокутивных актов // Зарубежная лингвистика. — М.: Прогресс, 1999. — №2. — С. 229-253.

114. Сильвестров В.В. Культура. Деятельность. Общение — М., 1998. — 480 с.

115. Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры. — М., 1990. —239 с.

116. Система средств массовой информации России / Под ред. Я.Н. Засурского. — М.: Аспект Пресс, 2001, — 259 с.

117. Скворцов J1.B. Информационная культура и цельное знание: Избранные труды. — М., 2001. — 288 с.

118. Склэир Л. Культурно-идеологические транснациональные практики // Хрестоматия в кн. Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. — М.: УРСС, 2000. — С. 216224.

119. Сосновская A.M. Социальные и политические трансформации, возникающие в результате развития СМИ // СМИ в современном мире. — СПб., 1997. —С. 50-52.

120. Социология и пресса в период парламентских и президентских выборов 1995 и 1996 гг. — М.: Права человека, 1996. — 149 с.

121. Средства массовой информации России, 1997 год: анализ, тенденции, прогноз — М.: Союз журналистов России, 1998. — 229 с.

122. Средства массовой информации России: аудитория и реклама. — М.:НИСПИ, 2000. — 383 с.

123. Средства массовой информации, издательства и полиграфия Татарстана в 2000 г. (Цифры и факты) — Казань, 2001. — 15 с.

124. Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. Хрестоматия. — Казань: Изд-во КГУ, 2000. — 224 с.

125. Тарасов К. А. В поисках выхода из ловушки экранного насилия // Вестн. МГУ. Сер. 18. Социология и политология — М.: Изд-во МГУ, 1999. — № 4. С. 123-136.

126. Терин В.П. Массовая коммуникация. Исследование опыта Запада. — М. 2000. —224 с.

127. Тертычный А.А. Жанры периодической печати: Учеб. Пособие. — М.: Аспект Пресс, 2002. — 320 с.

128. Тимченко Н.С. Культура в современном социогуманитарном знании // Социологические исследования. — М., 1998. — № 8. — С. 109-112.

129. Типология изданий. — М.: Книжная палата, 1990. — 230 с.

130. Типология периодических изданий — Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1983. — 157 с.

131. Типология периодической печати: Проблемы и тенденции развития типологической структуры современной периодики — М.: Изд-во МГУ, 1995.137 с.

132. Тузиков А.Р. Западная теория идеологии: от критики «ложного сознания» к анализу дискурса масс медиа. — М.: Социально-гуманитарные знания, 2002.289 с.

133. Указ Президента Республики Татарстан «О создании Агентства Республики Татарстан по массовой коммуникации «Татмедиа». — Республика Татарстан. — Казань, 2003. — №88-89. — С. 1

134. Усачева В. Власть и СМИ в России: как изменились их взаимоотношения? // Pro et Contra. — М., 2000. — Том 5, № 4. — С.109-128.

135. Федотов М. Попечительские советы при редакциях — оптимальная форма профессионального самоконтроля // Год 1998: Что происходит с независимостью прессы в России? — М., 1999. — С. 25-28.

136. Федотова JI.H. Анализ содержания — социологический метод изучения средств массовой коммуникации. — М.: Институт социологии РАН, 2001. — 202 с.

137. Фурцева С. Американские серии и сериалы: путь или тупик? // Многосерийный телефильм: истоки, практика, перспективы. — М.: Искусство, 1976. —С.223-233.

138. Ходжаева Е.А. Свобода слова в Республике Татарстан: давление властей или практика самоцензуры? // Тезисы Всероссийской конференции «Векторы развития современной России». Москва, 19-20 апреля 2002. — М., 2002. — С. 59-65.

139. Ходжаева Е.А. Телесериал как феномен массовой культуры// Тонус (Научно-публицистический альманах факультета журналистики, социологии и психологии Казанского государственного университета). — Казань, 1998. — №4.— С. 190-194.

140. Ходжаева Е.А. Экологический медиа-дискурс Республики Татарстан // Сборник материалов V Международной научно-практической конференции «Экология и жизнь». Пенза, 28-29 ноября 2002 г. — Пенза, 2002. — С. 314-316.

141. Ходжаева Е.А., Шумилова Е.А. Интернет как новое средство политического PR в России // Российское лицо PR. Материалы всероссийской научно-практической конференции. Нижний Новгород, 28 февраля -1 марта 2003. — Нижний Новгород, 2003. — С. 306-308.

142. Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика просвещения: Философские фрагменты — М.; СПб.: Медиум: Ювента, 1997.— 311с.

143. Художественная жизнь современного общества. Т. 1. Субкультуры и этносы в художественной жизни — СПб.: Издательство «Дмитрий Буланин», 1996. —236 с.

144. Чрезвычайная ситуация на страницах газет: сенсация или социальная проблема? (По следам события) — Казань: Изд-во «Мастер Лайн», 2002. — 216 с.

145. Шайхитдинова С.К. «Четвертая власть» по порядку рассчитайсь! Пресса Татарстана в середине 1990-х годов. Материалы к курсам по «Основам журналистики». —Казань: Изд-во КГУ, 1999. — 48 с.

146. Шампань П. «Делать мнение»: новая политическая игра — М.: Socio-Logos, 1997. — 317 с.

147. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов — М.: Мысль, 1997. — 215 с.

148. Шрамм У., Сиберт Ф., Питерсон Т. Четыре теории печати М.: Вагриус, 1998. —223 с.

149. Язык и этнос на рубеже веков: Этносоциологические очерки о языковой ситуации в Республике Татарстан. — Казань: Магариф, 2002. 204 с.

150. Яницкий О.Н. Модели и механизмы реализации российской экологической политики // Социологические исследования. — М., 1995. — № 4.С. 34-45.

151. Althusser L. Ideology and Ideological State Apparatuses // Lenin and Philosophy and Other Essays. — N.Y., London: Monthly Review Press, 1 971. — P. 127-186.

152. Ang, I. Culture and communication: Towards an ethnographic critique of media consumption in the transnational media system // European Journal of Communication. London, 1990. - Vol. 5, — # 2/3. - P. 239-260.

153. Bouquillon P. La marchandisation du spectacle vivant et de la television: l'echec d'un projet d'entreprise // Loisir & Societe. — Monreal, 1994. — Vol. 17, #2.P. 349-368.

154. Bourdieu P. On television and journalism — L.: Pluto Press 1998. — 104 p.

155. Brown M. Soap opera and women's talk: the pleasure of resistance — London: Sage, 1994. —213 p.

156. De Bens E., Kelly M., Bakke M. Television content: Dallasification of culture? // Dynamic of Media Politics: Broadcast and Electronic Media in Western Europe. — London: Sage publication, 1994. — P. 75-99

157. DeFleur M.L. Ball-Rokeach S.J. Theories of Mass Communication. — N.Y.: Longman, 1989.— 368 p.

158. Eco U. Does the audience have bad effects of television // Eco U. Apocalypse Postponet. — Bloomington: Indiana University Press, 1994. — P. 119-140.

159. Eco U. Narrative structure in Flemming // The Bond Affair. — London: Macdonald, 1966. —P.35-75.

160. Elliott P. Media organizations and occupations: an Overview // Mass communication and society/ ed. Curran, J., Gurevitch, M., Woollacott, J. — London: Edward Arnold, 1977. —P. 143-173.

161. Ericson R.V., Baranek P.M., Chan J.B.L. Representing Order: Crime, Law, Law and Justice in the News Media. — Toronto, Buffalo, London: University of Toronto Press, 1991. — 383 p.

162. Fairclough N. Language and power. London; N.Y.: Longman, 1989. - 259 p.

163. Fowler R. Power // Handbook of discourse analysis / Ed. By Dijk T.A. van. Vol. 4. Discourse analysis in society. — London: Academic press, 1985. — P. 61-82.

164. Fowles J. Advertising and popular culture. — London, Thousand Oaks, New Dehli: Sage, 1996. —278 p.

165. Friedman J. Cultural identity and global process. — London, Thousand Oaks, New Dehli: Sage Publication, 1995. — 270 p.

166. Gallagher M. Negotiation of control in media organizations and occupations // Culture, society and media. — London, N.Y.: Routledge, 1994. — P. 151-173.

167. Gerbner G., Gross L., Jackson-Beeck M., Jeffries-Fox S., Signorielli N. Cultural indicators: Violence Profile // Journal of Communication. — Oxford: Oxford University Pres, 1978. — Vol. 28, #9; — P. 176-207.

168. Gerbner G., Gross L., Signorielli N. The mainstreaming of America: Violence Profile. // Journal of Communication. — Oxford: Oxford University Pres, 1980. — Vol. 30, #12. — P. 10-29.

169. Gerbner G., Gross L., Signorielli N., Morgan M., Jackson-Beeck M. The demonstration of Power: Violence Profile // Oxford: Oxford University Pres, Journal of Communication. — 1979. — Vol. 29, #10. — P. 177-196.

170. Golding P., Murdok G. Culture, communication and political economy // Mass Media and Society. — London: Edward Arnold, 1991. — P. 17-32.

171. Hall S. The centrality of culture: note on the cultural revolutions of our time // Media and cultural regulation. — London, Thousand Oaks, New Delhi:Sage Publication, 1997. —P. 207-238.

172. Hamelink C.J. The polities of World Communication: A human rights perspective London, Thousand Oaks, New Delhi: Sage Publication, 1994. — 337 p.

173. Herman E., McChesney R. The global media in the late 1990s // The media reader: continuity and transformation. — London, Thousand Oaks, New Delhi: Sage, Open University, 1999. — P. 178 206.

174. Innis H. The Bias of Communication. — Toronto: Toronto University Press, 1951.-226 p.

175. Kellner D. Media culture: cultural studies, identity and politics between the modern and postmodern. — London, New York: Routledge, 1998. — 357 p.

176. Lasswell H.D. The structure and function of communication in society // In Mass communications. A book of reading. — Urbana: Illinois University Press, 1960. — P. 117-130.

177. Lazarsfeld P., Merton R. Mass communication, popular taste and organized social action. // In M ass Communications. A book о f reading. — Urbana: Illinois University Press, 1960. — P. 492 512.

178. Lemieux M. L'affreuse television: pamflet. Montreal: Geurin litterature, 1990.—194 p.

179. Luhmann N. The reality of Mass Media — Cambridge, Oxford: Polity Press, 2000—152 p.

180. Lyotard J.-F. The postmodern condition: a report on knowledge. — Manchester: Manchester University Press, 1984. — 110 p.

181. Mazzoleni G., Palmer M. The building of Media Empires // Dynamic of Media Politics: Broadcast and Electronic Media in Western Europe. — London: Sage publication, 1994. —P. 26-41.

182. McLuhan M. Understanding media. The extensions of man. — London: Routledge, 1997. —359 p.

183. McQuail D. Western Europen Media. The mixed model under threat // Media, Power and control. — Oxford: Oxford Univerity Press, 1997. — P. 147-164.

184. McQuail D. Audience analysis. — Thousand Oaks: Sage, 1997 166 p.

185. McQuail D. Mass Communication Theory. An Introduction — London: Sage, 1994.— 416 p.

186. Merrin W. Television in Killing the Art of Symbolic Exchange: Baudrillard's Theory of communication // Theory, Culture and Society. — Cleveland, 1999.— Vol. 16, №3. —P.l 19-140.

187. Morley D., Robins K. Spaces of Identity: Global Media, Electronic Landscapes and Cultural Boundaries. — London, N.Y.: Routledge, 1997. — 257 p.

188. O'Shaughnessy M. Media and society. An Introduction. — Oxford: University Press, 1999. — 311 p.

189. Picard R.G., McCombs M., Winter J.P., Lacy S. Press Concentration and Monopoly. — Norwood, New Jersey: Ablex, 1988. — 231 p.

190. Postman N. Amusing ourselves to death: public discourse in the age of show business. N.Y.: Penguin Books, 1986, — 184 p.

191. Power G. Media image and the culture of homelessness: possibilities for identification // Reading the homeless: the media's image of homeless culture. — Westport, London: Praeger, 1999. — P. 65-83.

192. Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. London: Sage, 1994. —211 p.

193. Television and its audience: international research perspectives — London: British film institute, 1989. 334 p.

194. Tomlinson J. Cultural globalisation: placing and displacing the West // The media reader: continuity and transformation. — London, Thousand Oaks, New Delhi: Sage, Open University, 1999. — P. 165-177.

195. Tompson J. B. Ideology and modern culture. Critical social theory in the era of mass communication. — Cambridge, Oxford: Polity Press, 1996. — 362 p.

196. Tompson J. B. The media and modernity. A social theory of the media. — Cambridge, Oxford: Polity Press, 1995. —314 p.

197. Turkle S. Identity in the age of internet // The media reader: continuity and transformation. — London, Thousand Oaks, New Delhi: Sage, Open University, 1999. —P. 287-304.

198. Webster D. New Communication Technology and the International political process // The Media and the Foreign Policy. — Houndmils, Basingstoke, Hampshire, London: MacMillan, 1990. — P. 219-227.

199. Wedell G. Prospects for TV in Europe // Government and Opposition. — London, 1995. — Vol. 45, №2. — P. 315-331.

200. Tompson J. Ideology and modern culture. —P. 143.

201. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994.

202. Eco U. Narrative structure in Flemming // The Bond Affair. — London: Macdonald, 1966. — P.35-75.

203. Вещание в Европе обычно носило национальный характер.

204. Розанова Ю.М. Государственная культурная политика и коммерческие интересы: западноевропейские модели функционирования телевидения // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. — М., 1999. — №2. —С. 118-131.