Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы

Хохлова, Наталья Валентиновна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы

Год: 2004
Автор научной работы: Хохлова, Наталья Валентиновна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Архангельск
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы"

На правах рукописи

Хохлова Наталья Валентиновна

ЛЕКСИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ И ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА КАК СПОСОБЫ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ МИРА ПРИРОДЫ

(на материале говоров Архангельской области)

Специальность 10.02.01 -русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Работа выполнена на кафедре языкознания Северодвинского филиала государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Поморский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Симашко Татьяна Васильевна

доктор филологических наук, профессор Зотова Клавдия Анатольевна

кандидат филологических наук, доцент Курбангалеева Гузель Манфуровна

Кемеровский государственный университет

Защита состоится ^октября 2004 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета КМ 212.191.01 при Поморском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 164520, Архангельская обл., г. Северодвинск, ул. Тбрцева, 6, ауд. 21.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, 4.

Автореферат разослан «30» августа 2004 г. *

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, профессор

Э.Я. Фесенко

В современной лингвистике ставятся и активно разрабатываются проблемы выделения и описания отдельных фрагментов языковой картины мира (Ю.Д. Апресян, Т.И. Вендина, К.И. Демидова, О.А. Корнилов, Е.С. Кубрякова, СЕ. Никитина, MB. Пименова, Т.В. Симашко, Е.В. Урысон, СВ. Хлыбова, Т.И. Чернетских, А.Д. Шмелев, Е.С Яковлева и др.). Языковая картина мира дифференцируется в том числе в связи с отдельными подсистемами национального языка - литературного или диалектного. На материале словарей литературного языка и произведений литературы реконструкция картины мира осуществляется путем применения разных конкретных методик, однако в разработке актуальной проблемы способов языковой концептуализации диалектной картины мира сделаны лишь первые шаги. Практически не изученной в аспекте языковой картины мира остается диалектная лексика природы, в том числе интересующая нас метеорологическая лексика, а метеонимы архангельских говоров не получали ранее монографического описания с позиций репрезентации особенностей восприятия окружающего мира сельскими жителями.

В настоящем диссертационном исследовании с целью реконструкции фрагментов диалектной картины мира применяется методика систематизации и описания материала, разработанная Т.В. Симашко. Совокупности семантических единиц - денотативные классы - формируются индуктивным путем на собственно лингвистических основаниях. В состав денотативного класса включаются такие единицы, которые содержат в своей семантике признак, указывающий на один и тот же объект мира, что позволяет привлекать к исследованию значительный по объему материал.

Изучение совокупностей денотативно связанных единиц осуществляется с учетом их кумулятивной функции. Поэтому денотативный класс рассматривается как информационное поле, компоненты которого отражают разные представления об одном и том же объекте мира. Обобщение разнообразных сведений об объекте приводит к моделированию совокупного знания о нем, которое служит основанием для установления особенностей языковой концептуализации отдельного фрагмента мира, а значит, и для выявления специфики диалектной картины мира.

Особенности отдельных денотативных классов описывались на разном языковом материале в работах Т.В. Римяпитп, г Бондаревой,

1Р0С. НАЦИОНАЛЬНАЯ I

библиотека [

, .уащ]

Н.В. Анисимовой, С.А. Цапенко, Н.В. Осколковой, однако на материале архангельских говоров в аспекте диалектной языковой картины мира денотативные классы ранее не исследовались. Все сказанное свидетельствует об актуальности темы диссертационного исследования.

Изучение единиц денотативных классов <дождь> и <снег> в рамках обозначенной концепции предполагает описание говоров Архангельской области как диалектной макросистемы. Как известно, впервые теоретическое обоснование такой подход получил в трудах Р.И. Аванесова, который ввел в научный оборот термин «диалектный язык», отстаивая принципиальную возможность его изучения как единой структуры вне ее территориальной проекции. В работах современных диалектологов выявляются и описываются общие черты, присущие областным языковым макросистемам, а также ставятся и решаются проблемы типологии русских говоров (Т.А. Демешкина, Е.В. Демидова, Г.М. Курбангалеева, О.В. Мищенко, Н.Н. Пшеничнова идр.).

Вслед за диалектологами, рассматривающими архангельские говоры как диалектный континуум, мы считаем правомерным описание общеархангельского территориально-языкового образования как системы, состоящей из региональных систем и микросистем (Т.А. Бердникова, О.Г. Гецова, Е.Е. Королева, М.К. Пак, Л.О. Чернейко и др.). Единство говоров Архангельской языковой территории объясняется тем, что частные диалектные системы связаны сложными отношениями, позволяющими рассматривать совокупность говоров как систему систем. Все архангельские говоры являются переселенческими, сформировавшимися примерно в одно и то же время. Кроме того, их единство поддерживается общей территорией распространения и близостью экономических, географических, климатических, социально-культурных условий бытования.

Вместе с тем, наиболее детально любой языковой ярус, включая лексический, может изучаться только на примере микросистемы при непосредственном наблюдении речи диалектоносителей. Поэтому в исследовании осуществляется двухуровневый анализ: микросистемы ленского и пинежского говоров, которые обследовались при личном участии автора работы, рассматриваются на фоне архангельской языковой макросистемы, что дает возможность выявить тонкие различия в

способах концептуализации объектов <дождь> и <снег>, а также в номенклатуре семантических единиц соответствующих денотативных классов.

Предметом исследования в настоящей диссертации является изучение особенностей фрагментов диалектной картины мира, репрезентированных посредством семантических единиц денотативных классов <дождь> и <снег>.

Объектом исследования послужили словари, картотеки и материалы экспедиций, что позволяет в максимально полном объеме представить словарный состав денотативных классов <дождь> и <снег> в архангельских говорах: 1) Опыт областного великорусского словаря / Под ред. А.Х. Востокова, а также Дополнения к нему; 2) Словарь областного Архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении А.О. Подвысоцкого; 3) Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля; 4) Архангельский областной словарь / Под ред. О.Г. Гецовой; 5) Словарь русских народных говоров; 6) Картотека АОС Диалектологического кабинета Московского государственного университета; 7) Картотека «Лексического атласа Архангельской области» Л.П. Комягиной; 8) Картотека Кабинета истории и диалектологии Поморского государственного университета; 9) Материалы диалектологических экспедиций 2000-2004 гг. в Ленский и Пинежский районы Архангельской области, организуемых Северодвинским филиалом Поморского государственного университета им. М.В. Ломоносова. В Ленском районе в 2000 и 2002 гг. опрошено 23 человека в 10 населенных пунктах; в Пинежском районе в 2001-2004 гг. - 243 человека в 22 населенных пунктах.

Необходимость описать состав единиц денотативных классов <дождь> и <снег> с точки зрения их происхождения предопределила обращение к этимологическим и историко-этимологическим словарям: 1) Этимологическому словарю славянских языков / Под ред. О.Н. Трубачева; 2) Этимологическому словарю русского языка М. Фасмера; 3) Этимологическому словарю русского языка ГЛ. Цы-ганенко; 4) Историко-этимологическому словарю ПЯ. Черных; 5) Этимологическому словарю русского языка / Под ред. Н.М. Шанского; 6) Етимолопчному словнику украинской мови / Под ред. О.С. Мельничука (включающему данные всех славянских языков).

Материалом исследования послужили словарные статьи единиц, включенных в денотативные классы <дождь> и <снег>; денотативно ориентированные

контексты, извлеченные из записей речи носителей ленского и пинежского говоров, а также из материалов обследованных картотек.

Критерием для отбора денотативно связанных единиц выступает наличие в их дефинициях идентификаторов соответствующего класса, например: 'дождь', 'о дожде', 'от дождя', 'после дождя', 'дождевой' или 'снег', 'о снеге', 'со снегом', 'снежный', 'из снега' и под. В соответствии с этим критерием в материалы денотативных классов в качестве особых единиц включаются слова и устойчивые сочетания, которые представлены в словарях в виде отдельных значений, оттенков их значения или употреблений и содержат подобные идентификаторы, а также слова и устойчивые сочетания устной речи, для которых установлена устойчивая ориентация на имя соответствующего денотативного класса. Семантические единицы включаются в состав денотативных классов и в том случае, если денотативно направленный идентификатор содержится в их внутренней форме (далее - ВФ), но отсутствует в значении.

На основании анализа дефиниций и ВФ семантических единиц, а также контекстов был определен словник денотативного класса <дождь>, состоящий из 800 единиц, и словник денотативного класса <снег>, включающий 780 единиц. В отдельную группу выделены 134 единицы, в значениях которых содержатся более широкие идентификаторы, позволяющие включать эти единицы в каждый из рассматриваемых денотативных классов, например: 'о дожде и снеге', 'об атмосферных осадках', 'об атмосферных явлениях'. В общей сложности проанализировано 1714 единиц.

Целью настоящего исследования является изучение специфики концептуализации объектов <дождь> и <снег>, осуществляемой посредством ВФ и значения' семантических единиц, и выявление сходств и различий признаков концептуализации.

Реализация данной цели потребовала решения ряда конкретных задач:

1. Обозначить основные направления изучения единиц, включенных в денотативные классы <дождь> и <снег>, и определить теоретические положения, позволяющие рассматривать фрагменты диалектной (региональной) картины мира' на основе денотативного класса.

2. Выяснить особенности состава исследуемых денотативных классов в аспекте лингвогенетических, структурных, частеречных, лингвогеографических характеристик составляющих их единиц.

3. Определить состав и объем информации, зафиксированной посредством ВФ единиц денотативных классов <снег> и <дождь>.

4. Сравнить признаки объектов <дождь> и <снег>, концептуализированные посредством ВФ семантических единиц как ленского, так и пинежского говора, с признаками ВФ семантических единиц других архангельских говоров.

5. На основании анализа значения семантических единиц выявить объем сведений об объектах <дождь> и <снег> и описать основные направления их концептуализации.

6. Установить типы корреляции концептуальных признаков ВФ и значения семантических единиц.

Для решения поставленных задач был использован комплекс методов исследования. Сбор материала осуществлялся методами включенного наблюдения и непосредственного наблюдения в ходе экспедиций в Ленский и Пинежский районы Архангельской области, а также методом сплошной выборки из словарей и картотек. Анкетный метод использовался с целью установления того круга семантических единиц, который обладает живой ВФ для носителей архангельских говоров. При обобщении, систематизации и интерпретации результатов наблюдений применяется метод научного описания. В работе используются отдельные приемы лингвистической географии для характеристики распространения исследуемых семантических единиц в говорах Архангельской области. Кроме того, при изучении и систематизации значений семантических единиц находят применение отдельные элементы компонентного, количественного и контекстологического анализа. С помощью метода моделирования осуществляется реконструкция фрагментов диалектной картины мира на основе выявленных концептуальных признаков.

ческое описание метеонимов архангельских говоров в аспекте диалектной картины мира на значительном по объему материале. Часть анализируемого материала впервые вводится в широкий научный оборот, уточняются значения и ареалы распространения некоторых слов.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что в нем: 1) обосновывается подход к изучению фрагмента диалектной картины мира на основе анализа ВФ и значения денотативно связанных семантических единиц; 2) осуществляется разработка приемов описания диалектной картины мира путем сопоставления концептуальных признаков, зафиксированных во ВФ и значении семантических единиц микросистемы отдельного говора, с признаками концептуализации, представленными во ВФ и значении единиц региональной языковой макросистемы; 3) вырабатываются приемы анализа ВФ семантических единиц как способа концептуализации признаков объектов.

Практическая ценность работы определяется тем, что ее материалы могут быть использованы при создании словаря денотативных классов. Предлагаемый в настоящем исследовании подход к анализу ВФ и значения может применяться при анализе семантических единиц других денотативных классов с целью реконструкции отдельных фрагментов диалектной языковой картины мира. Содержащиеся в работе материалы могут быть включены в системное описание лексики говоров Архангельской области.

Результаты исследования могут найти применение при освещении отдельных тем по курсам «Русская диалектология» и «Общее языкознание», при проведении спецкурсов и спецсеминаров, при написании курсовых и дипломных сочинений. Наблюдения и выводы работы могут быть интересны в школьном преподавании. на уроках русского языка.

Положения, выносимые на защиту:

1. Принципы систематизации денотативно связанных языковых единиц позволяют привлекать к исследованию значительный по охвату и хронологическому периоду материал. Это дает возможность выявлять разнообразные сведения об объектах <дождь> и <снег>, закрепившиеся в семантических единицах соответствующих денотативных классов, а также определять традиционные, архаические и инновационные компоненты информации.

2. Устойчивость знаний проявляется в наличии единых принципов концептуализации объектов <дождь> и <снег>, установленных на основе изучения ВФ, и общих направлений их концептуализации, выявленных путем анализа значений единиц. Это свидетельствует о целостности фрагмента диалектной картины мира. Концептуальные признаки необходимо рассматривать на фоне и региональной языковой макросистемы, и микросистемы отдельного говора.

3. Основными принципами концептуализации объектов посредством ВФ являются процессуальный, квалификативный, предметный и локативный, каждый из которых реализуется разным количеством концептуальных признаков. В денотативном классе <дождь> наиболее широко представлен предметный принцип концептуализации (23 признака ВФ), а в денотативном классе <снег> - процессуальный принцип (29 признаков ВФ).

4. Важнейшие направления концептуализации объектов посредством значения — объектно-характеризующее, объектно-объектное, объектно-оценочное и субъектно-объектное. В денотативном классе <дождь> самым большим количеством единиц представлено объектно-характеризующее направление (55% всего объема), а в денотативном классе <снег> - объектно-объектное направление (60% всего объема).

5. Каждый принцип концептуализации объектов посредством ВФ реализуется типичными и нетипичными концептуальными признаками. Первые из них свойственны всему архангельскому диалектному континууму, вторые проявляют специфику отдельных говоров. Анализ значений семантических единиц показывает тождественность концептуальных признаков при наличии разницы в материальной форме выражения отдельных значений.

6. Соотношение концептуальных признаков, фиксируемых посредством ВФ, с одной стороны, и значения, с другой, может быть представлено в виде трех типов корреляции: признак ВФ полностью мотивирует значение; признак ВФ является составляющей частью значения; ВФ и значение закрепляют разные признаки объекта. Преобладает такой тип корреляции, при котором происходит параллельная фиксация разных признаков объекта посредством ВФ и значения.

Апробация работы. Основные положения работы были представлены в форме докладов и сообщений на международных конференциях в Северодвинске

(2002), Архангельске (2002), Кемерово (2002); на межрегиональных конференциях в Кемерово (2003) и в Смоленске (2004); на внутривузовских конференциях Поморского государственного университета им. М.В. Ломоносова (2001-2004). Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры языкознания (2001-2004), на совместном заседании кафедр языкознания и русского языка Северодвинского филиала ПГУ (2004). По теме исследования имеется 9 публикаций, включая 1 методическое пособие (в соавт. с Т.В. Симашко), общим объемом 3,3 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков литературы, источников материала и словарей, а также 12 приложений: 1. Список населенных пунктов и информантов Ленского и Пинежского районов; 2. Словарь денотативного класса <дождь> (на материале говоров Архангельской области); 3. Словарь денотативного класса <снег> (на материале говоров Архангельской области); 4. Словарь комбинированных единиц (на материале говоров Архангельской области); 5. Словарь денотативных классов <дождь> и <снег> (на материале говора Пинежского района); 6. Словарь денотативных классов <дождь> и <снег> (на материале говора Ленского района); 7. Заимствованная лексика в составе денотативных классов <снег> и <дождь> (на материале говоров Архангельской области); 8. Единицы денотативного класса с учетом структурной и часте-речной характеристики; 9. Сопоставление признаков концептуализации объекта <дождь> посредством внутренней формы единиц (на материале говоров Архангельской области); 10. Сопоставление признаков концептуализации объекта <снег> посредством внутренней формы единиц (на материале говоров Архангельской области); 11. Анкеты для проверки живой внутренней формы слов ленского и пинежского говоров; 12. Составные наименования денотативных классов <дождь> и <снег> (на материале говоров Архангельской области).

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность и новизна работы, раскрывается ее теоретическая и практическая значимость, определяются объект, предмет и материал исследования, формулируются его цель и задачи, указываются используемые методы, приводятся положения, выносимые на защиту.

Глава 1 «Характеристика единиц денотативных классов <дождь> и <снег>» состоит из трех разделов. В первом из них освещаются основные направления изу-

чения исследуемой в работе лексики, в том числе бытующей в архангельских говорах. В научной литературе содержится богатая информация о происхождении интересующих нас единиц, о времени их вхождения в словарь, об их лингвогеографиче-ских признаках, об особенностях диалектного словообразования (А.Г. Азим-Заде, Т.И. Вендина, Е.В. Демидова, ОА Кожеватова, Л.П. Комягина, О.С. Мжельская, СА Мызников, Г.Я. Симина, Л.В. Хаджаева, Л.Е. Щербакова и др.). Вместе с тем описанные в литературе совокупносги единиц ограничены чаще всего частеречной принадлежностью и / или узким семантическим признаком (так, И.Н. Суспицына исследует только имена существительные, идентифицируемые макрокомпонентом 'атмосферное вещество (воздух, вода) + движение).

В отличие от этого принятые в работе принципы систематизации материала на основе денотативного класса снимают ряд ограничений на включение в него семантических единиц и обеспечивают их широкий охват. В связи с этим возникает необходимость описать единицы денотативных классов с позиций их лингвоге-нетических, структурных, частеречных, лингвогеографических характеристик. Кроме того, широкий хронологический охват (XIX-XX1 вв.) привлекаемых к анализу единиц, внимание к их кумулятивной функции дает возможность выявить закрепленный в них запас социально значимой информации о соответствующих объектах и особо выделить традиционные, архаические и инновационные компоненты. Так, к традиционным относятся знания о разливе реки весной в результате таяния снега и льда на том основании, что единицы с подобным значением получают фиксацию в различных по времени материалах, представленных в словарях, картотеках и в записях диалектологических экспедиций последних лет, например: водй бопыи&я (вбды большие), мутнйца, вёшница (вёшница), водорбина, боль-шовддьё, водй корённица (корённица) и др.

ВФ. Так, признак сито, который содержится во ВФ наименований сйтуха, си-тушить, ситечком и под., теперь соотносится не с мифологическим образом неба как сита, через которое просеиваются семена (капли дождя), а с тем ситом, которое используется человеком в быту.

Часть единиц фиксируется в словарях не ранее середины XX в., что свидетельствует об инновациях в составе денотативных классов. Например, отражением новой и весьма неблагоприятной экологической обстановки можно считать появление устойчивого сочетания кислой дождь.

Во втором разделе представлена лингвогеиетическая характеристика единиц денотативных классов <дождь> и <снег>. Выявлено, что 94% слов первого из них и 93% - второго представляют собой исконно русскую лексику. В ее составе выделяются разные хронологические пласты: от слов общеиндоевропейского фонда до собственно русских. Большую часть объема каждого из исследуемых денотативных классов составляют слова, существующие с древнейших времен, для многих из которых реконструированы индоевропейские корни, например: снег, таять, веять, вить, мести, брести, дождь, лить, брызгать, сеять, роса, темень и др. При этом некоторые из праславянских корней отличаются высокой продуктивностью. Так, в денотативном классе <дождь> дериваты праславянской лексемы *1Ш насчитывают 50 слов в денотативном классе <снег> содержится 39 слов с праславянским корнем *1;а1- (талик, тЛло, обталёть, тйянец, притййка и др.).

Иноязычная лексика представлена небольшим количеством слов (6% объема денотативного класса <дождь> и 7% объема денотативного класса <снег>), заимствованных из финно-угорских, самодийских, тюркских и западноевропейских языков. Наибольшее количество - 38 слов денотативного класса <дождь> и 54 слова денотативного класса <снег> - составили заимствования из финно-угорских языков, которые органично вошли в лексический состав архангельских говоров. Об этом свидетельствует их широкое распространение на территории Архангельской области и наличие большого количества производных слов. Так, отмечается 15 слов с заимствованным корнем бус- (б^сенец / бусёнец I бусенёц [В.-Т., Лен., Краен., Вил., Котл.], бусйть [Леш., В.-Т., Мез., Лен., Вил., Шенк.] и др.), 13 слов -

с корнем шуг-/шух-/шу]- {шуг [Прим., Онеж., Карг., Плес, Мез.], зашугать И за-шугать [Леш., Пин., Мез., Холм., В.-Т., Онеж.] и др.) и т.д.

Заимствования из других языковых семей незначительны и представлены лишь в отдельных говорах. Большая часть из них является названиями лыж или саней, как, например, слово берлины (польский язык), ган (ненецкий язык) и др.

По структуре единицы денотативных классов <снег> и <дождь> представляют собой слова (простые и сложные), устойчивые словосочетания, в корпусе которых выделяются составные наименования и фразеологизмы. Характеристика слов по частеречной принадлежности показывает преобладание глагольной лексики в денотативном классе <дождь> (~ 36%) по сравнению с денотативным классом <снег> (~ 21%). Интерес представляет также соотношение существительных и глаголов, которое выражается пропорцией 1 : 1 в денотативном классе <дождь> и 1 : 3 - в денотативном классе <снег>. Думается, концептуализацию снега как субстанциональной сущности можно объяснить его способностью образовывать устойчивый покров на поверхности земли. Имена прилагательные и наречия представлены меньшим числом в обоих денотативных классах, при этом они, как правило, являются дериватами наиболее продуктивных корней, к которым в денотативном классе <дождь> относится, например, МОЧ-1 мокр-/ МОК- (замбчливый, мокрый, мокрд, мочливо и др.)» а в денотативном классе <снег> — брод- (убрбдно, вброд, бродкбм, бродндй и др.).

Все выявленные неоднословные номинации являются двучленными. В денотативном классе <дождь> содержатся атрибутивно-именные и субстантивно-субстантивные наименования, а в денотативном классе <снег>, кроме того, гла-гольно-именные. В денотативном классе <дождь> наиболее распространенными являются составные наименования с опорным компонентом дождь {дождик): граи др. В денотативном классе <снег> значительным количеством представлены составные

номинации, именующие половодье, различные его этапы и характеристики; вода быстерная, вода вторая (пдчвенная), водй ходов&я и др.

В третьем разделе единицы исследуемых денотативных классов характеризуются с точки зрения территории их распространения. Задача лингвогеографического описания архангельских говоров до сих пор актуальна, что связано с различной сте-

пенью обследованности населенных пунктов Архангельской области (среди них есть еще не изучавшиеся), а также с тем, что не весь лексический материал (в том числе метеорологическая лексика) описан в указанном аспекте. Существующие классификации архангельских говоров (О.Г. Гецовой, Л.П. Комягиной, Н.Г. Ильинской и др.) нетождественны в выделении ряда ареалов. Дискутируются вопросы, касающиеся разграничения онежской и северо-западной зон, выделения юго-восточного и важ-ского ареалов и др. Это делает ценным накопление сведений о географическом распределении единиц разных семантических совокупностей.

В результате лингвогеографического изучения единиц денотативных классов <снег> и <дождь> установлено, что 14 из них отмечаются во всех архангельских говорах. К ним относятся, например: я&а — 'дождевая лужа', погбдушка — 'сильный снегопад', сумёт - 'большая куча снега, наметенная ветром', затййка - 'тсп-лая погода, сопровождаемая таянием снега' и др.

Вместе с тем, часть изучаемых единиц фиксируется на ограниченной

территории, что дает основания для лингвогеографического членения Архангельской области. При выделении ареалов на обследуемой территории учитывались как противопоставленные, так и ^противопоставленные лексико-семантические различия. Было установлено 7 ареалов: поморский, северо-восточный, северозападный, юго-западный, юго-восточный, важский и двинской.

Поморский ареал (говоры Мезенского, Приморского и Онежского районов по побережью Белого моря) обособляется на основе распространения слов с общим значением 'дождь с туманом': челуга, чйпега, чйдра, чипу uta, чамрй / чимрй и др. В других архангельских говорах единицы с таким значением не отмечаются. В северно-восточной зоне (мезенские (по течению р. Мезени), лешу-конские и пинежские говоры) отмечены слова: 'холодный мелкий затяжной дождь, идущий чаще всего осенью', рябйть / каревйть - 'идти (о холодном мелком затяжном дожде, характерном для осени)' и др. В пределах ареала не встречаются слова лОва - 'дождевая лужа' и глаголы линуть / лен$тъ - 'пройти сильному непродолжительному дождю', представленные в остальных архангельских говорах. Юго-западный ареал (кар-гопольские, Плесецкие, няндомские и шенкурские говоры) выделяется бытованием единиц: моросйха и моросуха -'мелкий дождь', кйпнуть с нбса на губу -'пройти

быстро, в небольшом количестве (о дожде)', лисья погдда - 'дождь при солнце' и др. Северо-западный ареал (говоры деревень в бассейне р. Онеги) вычленяется на основе таких единиц: подкапёльная (подкапная) вода - 'дождевая вода, набравшаяся с крыши', бочага - 'глубокая лужа в поле', Маковёи мокнул (Маковёя мокнула) - 'о выпадении дождя на Макковеи (1 или 14 августа)' и др. В юго-восточном ареале (котласские, ленские и вилегодские говоры) фиксируются следующие единицы: - 'идти (о мелком дожде)', - 'о слабом непродолжительном дожде' и др. Важский ареал (коношские, вельские, устьянские, шенкурские и виноградовские говоры по течению р. Ваги) выделяется на основе бытования слов: морозгй - 'мелкий дождь', 'дождь со снегом', морождйть /мортжйть /морозжйть - 'моросить,

идти (о мелком дожде)' и др. В двинском ареале (говоры по течению р. Северной Двины - холмогорские, виноградовские, верхнетоемские, красноборские и часть котласских) отмечаются слова КОЛдбье (КОЛОбье) — 'подмоченное дождем и затем смерзшееся сено на верху зарода', мукосёять - 'о мелком дожде: идти, моросить', мукосёя,мукосёйко,мукосёй - 'мелкий дождь* и др.

Кроме того, противопоставляются архангельские говоры северной и южной зон, граница между которыми подвижна. Так, на южной территории бытуют слова бфтора — 'сильный ветер со снегом', бутбрить - 'мести, заметать снегом', а в северных говорах - - 'сильный ветер со снегом'. Интерес представляет распространение слова которое в значении, 'мелкий осенний дождь' встречается только на юге обследуемой территории, а в значении 'дождевое облако' - во всех архангельских говорах. Этот факт свидетельствует о необходимости учитывать при лингвогеографическом описании прежде всего содержание слов, а не просто его материальное выражение.

Отчетливо намечается противопоставление говоров западной и восточной зон. Граница, пролегающая по водоразделу р. Онеги и р. Северной Двины, представлена распространением слов с корнем бус-, которые отмечаются только на востоке Архангельской области; в западной части употребляется слово вИпадка - 'первый снег', а в восточной в том же значении бытует слово кижа /Кижй и др.

Распространение ряда единиц позволяет предположить пути продвижения колонизационных потоков по территории Архангельской области в период ее за-

селения: 1) распространение слов курева - 'метель, вьюга', обложнйк - 'затяжной дождь при сплошной облачности' и др. позволяет проследить их движение с бассейна р. Онеги на р. Емцу, по р. Емце в басейн р. Северной Двины, отсюда на р. Пине-гу, затем на р. Кулой и р. Мезень; 2) единицы падера - 'погода с сильным ветром, дождем или снегом', погода разбилась (изломалась) - 'установилась холодная и дождливая погода' и др. характеризуются важско-онежской линией распространения (с р. Онеги через р. Мошу в р. Вагу или от Каргополя «волоком» на р. Вагу и ее притоки); 3) важско-двинская линия (с р. Ваги и ее притоков к верховьям р. Северной Двины и далее по р. Вычегде к р. Печоре или к низовьям р. Северной Двины) представлена словами - 'одежда из грубой ткани, одеваемая в непогоду'; 4) распространение слов мочливый - 'дождливый (о погоде)', пошавни (пошевни) - 'зимние выездные сани со спинкой' и др. позволяет предположить их движение с р. Ваги по р. Северной Двине, от устья р. Ваш до р. Пинеги, отсюда вниз по р. Северной Двине в Поморье и вниз по р. Пинеге на р. Мезень. Сопоставление полученных данных с данными историков, антропологов, этнографов, археологов показывает, что первые две линии распространения слов соответствуют направлениям новгородской колонизации, третья и четвертая - ростово-суздальским колонизационным потокам.

Глава 2 «Внутренняя форма как способ концептуализации объектов мира» включает три раздела. В первом содержится анализ разных подходов к изучению ВФ, среди которых выделяются три основных: номинативный, мотивационный и когнитивный. При номинативном подходе ВФ рассматривается как признак, положенный в основу наименования; описываются разные средства, способы и принципы номинации объектов; с целью восстановления мертвой ВФ используется этимологический анализ. В теории мотивации ВФ трактуется как связующее звено между производным и производящим словами; исследуются семантические процессы, связанные с утратой ВФ. Наименее разработан когнитивный подход, при котором ВФ анализируется как способ закрепления особенностей осознания человеком объекта мира в момент создания семантической единицы.

В реферируемой работе ВФ единиц исследуется комплексно: прежде всего, как способ концептуализации объектов, а также как отношение семантической деривации и как признак номинации. При анализе слов привлекаются этимологиче-

ские данные, что позволяет установить признаки «первоначального» именования в единицах с затемненной ВФ. Так, этимология слова сувбй - 'куча снега, наметенная ветром' - позволяет прояснить его ВФ как 'то, что свито, сплетено'. Кроме того, учитываются те представления носителей ленского и пинежского говоров о живой ВФ слов, которые были выявлены с помощью анкет.

Во втором и третьем разделах представлена разработанная нами процедура анализа ВФ семантических единиц, которая включает два этапа. На первом этапе выявляется весь корпус признаков объекта, получивших закрепление во ВФ единиц соответствующего денотативного класса. Затем на основе анализа концептуальных признаков ВФ устанавливаются принципы концептуализации, представляющие собой сформировавшиеся тенденции наименования однородных объектов. Соответствие признака ВФ одному из принципов концептуализации определяется с помощью формальных операторов. Признаки ВФ, выявляемые формальными операторами 'связан с действием' и 'подобен действию', являются процессуальными; операторами 'быть каким-л.', 'характеризуется чем-л.', 'становиться ка-ким-л.', 'делать каким-л.' - квалификатнвными; операторами 'подобен чему-л.', 'в форме чего-л.', 'связан с чем-л.' - предметными; оператором 'находиться где-л.' -локативными.

Конкретное наполнение каждый из операторов получает по отношению к отдельному слову. Так, процессуальный признак ВФ глагола выполоскать эксплицируется оператором 'связан с действием полоскать'. Проекция признака ВФ на имя денотативного класса <дождь> позволяет интерпретировать ВФ этого глагола следующим образом: 'промыть, отмыть дождем'.

Установлено, что все принципы концептуализации представлены в каждом из денотативных классов, однако реализуются разным количеством признаков: в денотативном классе <дождь> предметный принцип концептуализации представлен 23 признаками ВФ, квалификативный - 13, процессуальный - 7, локативный - 3; в денотативном классе <снег> процессуальный принцип реализуется 29 признаками ВФ, предметный - 23, квалификативный - 9, локативный - 1 .

Выявлены типичные и нетипичные концептуальные признаки объектов <дождь> и <снег>. Типичные признаки получили отражение во ВФ значительного количества слов, распространенных во многих архангельских говорах. В денота-

тпвном классе <дождь> к ним относятся признаки ВФ 'мокрый' (36 слов: мок-ринка, моьруиш и др.), 'капля' (14 слов: капнйца, канпить и др.), 'морок' (14 слов: и др.) и т.д. В денотативном классе <снег> - признаки

ВФ 'таять' (23 слова: и др.), 'мести' (16 слов: и

др.), 'липкий' (11 слов: и др.) и т.д. Нетипичные концептуаль-

ные признаки представлены в ограниченном количестве слов, распространенных в немногих архангельских говорах. К ним относятся признаки концептуализации объекта <дождь>: 'мелкий' (1 слово: мелкйш), 'север' (1 с л оС&вриШь'к о -лос'(1 слово: колосовик), 'заплата' (2 слова: заплйтка НЗЧПЛ&ПШНКа) и др.; объекта <снег>: 'лапа' (1 слово: лйпа), 'горб' (2 слова: горб и горб/Иш), 'лопух' (1 слово: лопухи) и др.

Сопоставление признаков концептуализации объектов <снег> и <дождь> показывает наличие как интегральных, так и дифференциальных признаков. К первым относится, например, признак ВФ 'пыль', который представлен в каждом из денотативных классов, однако закрепляется в разных корневых морфемах: в денотативном классе <снег>, например: порбха, пбрхлой, скуревйть и др. (34 слова), в денотативном классе <дождь> - бусёнчик, кдпоть, трухнуть и др. (19 слов). Дифференциальные признаки включают признаки объекта <дождь> 'мокрый', 'капля', 'сито' и др.; объекта <снег> - 'мести', 'брести', 'таять' и др.

В отличие от ВФ слова, ВФ фразеологизма отражает не отдельный признак объекта, а связанную с объектом ситуацию. В денотативном классе <дождь> ВФ наибольшего количества фразеологических единиц фиксирует ситуации, связанные с отсутствием дождя {вёдро кйменное, стоЛпь сухопутом, водй сухбя и др.), а во ВФ фразеологизмов денотативного класса <снег> - ситуации, определяемые таянием снега и др.).

Глава 3 «Значение как способ концептуализации объектов мира» объединяет три раздела. В первом из них предпринимается анализ основных принципов и направлений изучения семантики в когнитивной лингвистике. Он преследует цель обосновать предлагаемый нами подход к анализу значений единиц, а также определить его специфику на фоне других когнитивных подходов. В когнитивной лингвистике разрабатываются разные структуры представления знаний: фрейм, геш-тальт, кластер, скрипт, схема, сценарий, семантическая сеть и некоторые другие,

при этом теория фрейма считается одной из центральных. Сопоставление названных когнитивных структур с денотативным классом как моделью организации знаний в языке показывает ряд существенных отличий.

Денотативный класс формируется и изучается индуктивным путем с учетом кумулятивной функции языка. Основная задача его исследования - экспликация того объема сведений об отдельном участке мира, который получил объективацию средствами языка. Поэтому денотативно ориентированные единицы группируются на сугубо лингвистических основаниях. Фрейм, как и другие названные когнитивные модели, имеет целью объяснить, как человек оперирует знаниями в ежедневной практической деятельности. Структура фрейма имеет экстралингвистические основания: она формируется на основе дедуктивно заданной понятийной сферы и представляет собой модель знаний о некой рутинной ситуации, а также о стереотипных стратегиях поведения в той или иной ситуации.

Нетождественность целевых установок и принципов формирования денотативного класса и других когнитивных моделей обусловливают различия частного характера. Так, в пределах фрейма центром организации разных типов знаний является не отдельный объект, как в денотативном классе, а некая социально значимая ситуация, которая концептуализируется целиком, со всеми ее составляющими. Этим предопределяется обязательная «заполняемость» всех позиций фрейма. Напротив, в разных денотативных классах регулярно проявляется наличие лакун, которое обусловлено свойством избирательности процесса концептуализации, а значит, представляет собой одну из закономерностей этого процесса.

Во втором и третьем разделах значения единиц денотативных классов описываются на основе направлений концептуализации. Путем обобщения и систематизации типов знаний, представленных в значениях единиц, выявлены четыре направления концептуализации: объектно-характеризующее (характеристики физических свойств объектов), объектно-объектное (взаимосвязи отдельных объектов), объектно-оценочное (оценка свойств объектов), субъектно-объектное (испытываемые субъектом на себе воздействия объекта).

Данные, полученные в результате изучения разных направлений концептуализации объектов <дождь> и <снег>, свидетельствуют о том, что наименьшее количество единиц (1% объема каждого из классов) охвачено субъектно-объектным на-

правлением: дожжовшпься - 'о плохом физическом самочувствии человека во время дождя', запуржить — 'быть заметенным снегом (о человеке)' и др.

В денотативном классе <дождь> наиболее распространенным является объектно-характеризующее направление (~ 55% всего объема). Свойства объекта могут получать как симметричное, так и несимметричное выражение. Так, параметр 'размер дискретных частиц дождя' объективируется несимметрично представленными признаками 'мелкий размер' (193 единицы: кивус- 'мелкий дождь' и др.) и 'крупный размер' (10 единиц: кыча — 'крупный дождь' и др.), а параметр 'степень теплоты дождя' - симметрично концептуализированными признаками 'теплый* (20 единиц: горячем дожжик — 'теплый дождь' и др.) и 'холодный' (21 единица: каревй — 'холодный дождь, характерный для осени* и др.).

Объектно-характеризующее направление концептуализации (~ 24% всего объема) может получать несимметричное выражение и в значениях единиц денотативного класса <снег>. Так, параметр 'периодичность появления* представлен одним признаком - 'вновь появившийся' (перенова - 'свежевыпавший снег' и др.), параметр 'очередность появления' - только признаком 'первый' (кйжица - 'первый снег' и др.). Симметрично представлен параметр 'степень плотности снежного по-кроса', который реализуется признаками 'неплотный, рассыпчатый' (12 слов: глубёть - 'становиться рыхлым, глубоким (о снеге)' и др.) и 'плотный, твердый' (16 слов:убой - 'плотный снег, твердая дорога по снегу' и др.).

Для некоторых концептуальных признаков устанавливаются отношения взаимозависимости. Выявлены следующие пары признаков объекта <дождь>: 'незначительный по силе проявления' - 'мелкий размер частиц' (попестрйло - 'поморосило (о мелком, слабом дожде)' и др.); 'кратковременный' - 'значительный по силе проявления' (заливный дождь - 'интенсивный, непродолжительный' и др.); 'длительный' - 'мелкий размер частиц' (хйрить - 'идти (о мелком продолжительном дожде)' и др.); 'холодный' - 'осенний' (осёнко - 'холодный дождь, характерный для осени' и др.). Объект <снег> характеризуется взаимообусловленными признаками 'крупный размер частиц' - 'сырой, влажный' (шелепуги — 'хлопья мокрого снега' и др.) и 'мелкий размер частиц' - 'сухой' (крупа - 'мелкий сухой снег' и др.).

В денотативном классе <снег> самым большим количеством единиц представлено объектно-объектное направление ( 60% всего объема), следовательно, соответствующий объект чаще концептуализируется как причина, результат или участник какой-либо ситуации. Наибольшее количество ситуаций обусловлено его способностью изменять агрегатное состояние: 'освобождение почвы от снежного покрова' (мураток - 'участок почвы, раньше других освободившийся от снега' и др.); 'разлив реки весной' (понос - 'быстрое стремительное течение реки во время весеннего половодья' и др.); 'результаты воздействия половодной воды на разные объекты' (буга - 'затопляемый весенним разливом береговой лес и кустарник' и др.); 'результаты обращения снега в лед' (череп - 'ледяная корка по снегу' и др.) и под. Объектно-объектное направление концептуализации получили также следующие типичные свойства снега: 'передвигаться под воздействием ветра' (кутельга -'сильная метель' и др.); 'скапливаться большими массами в результате передвижения' (зажучить - 'замести снегом' и др.); 'быть липким' (лёпко - 'о прилипании снега к обуви, полозьям и т.п.' и др.) и т.д.

В денотативном классе <дождь> объектно-объектное направление концептуализации ( 30% всего объема) охватывает единицы, в значениях которых получают выражение следующие типичные ситуации: 'сбор дождевой воды' (водо-лейка - 'кадка, подставляемая для стока дождевой воды с крыши' и др.); 'воздействие дождя на почву' (розмдкнуть - 'промокнуть насквозь, впитать дождевую воду (о почве)' и др.); 'воздействие дождя на растения' (придождить - 'прибить траву к земле (о дожде)' и др.) и т.д.

Сравнение единиц, объединенных объектно-объектным направлением концептуализации, позволило установить отсутствие в денотативном классе <снег> единиц, в значениях которых отражаются условия выпадения снега, тогда как в денотативном классе <дождь> представлено значительное их количество (дож-жаной - 'связанный с дождем, приносящий дождь (о ветре)' и др.). Кроме того, в денотативном классе <снег> содержатся единицы, значение которых закрепляет информацию об использовании снега с целью развлечения {горушка - 'детская ледяная горка из снега' и др.) при отсутствии единиц с тождественной семантикой в денотативном классе <дождь>.

Анализ единиц, отнесенных к объектно-оценочному направлению концептуализации, показывает однообразие выражаемых оценок (хороший / плохой), которые, как правило, проясняются через контекст: сеногной - 'дождливо-солнечная погода во время сенокоса': Сеногной, дожлива погода, плохое погддье [Леш.].

Сопоставление характера и объема концептуальных признаков, выявленных во ВФ и значении семантических единиц, позволяет выделить три типа корреляции между признаками ВФ и значения. Первую группу составили единицы, признак ВФ которых полностью мотивирует значение (скрипун - 'снег, который скрипит' и др.). Для единиц второй группы характерно то, что признак ВФ является составляющей частью значения (морева - 'туманно-дождливая погода, идущая с моря' и др.). В третью группу включены единицы, в которых ВФ и значение закрепляют разные признаки объекта (лединка - 'крепкий наст' и др.).

Обобщение результатов исследования ВФ и значения как способов концептуализации знаний позволяет реконструировать фрагменты диалектной картины мира, представленные единицами денотативных классов <дождь> и <снег>. Так, в единицах, ориентированных на объект <дождь>, закрепляется информация о его свойствах и качествах (мелкий размер и форма капель дискретных частиц; способы выпадения - сеяться, литься сплошным потоком; степень тепла - холодный и теп-

лый; способность увлажнять, звучать, каузировать гниение сена и рост грибов и др.); содержатся данные о том, с какими другими объектами мира - реальными и вымышленными - связывается дождь в языковом сознании диалектоносителей (дождевое облако и дождевая лужа, ветер, радуга, гроза, туман, дождевая вода, роса, пыль, сито, сеть, Бог, мифическое существо баба и др.); актуализируются сведения об оценке свойств дождя субъектом, об испытываемой человеком необходимости защитить себя от приносимой дождем влаги, а также о физическом недомогании человека в дождливую погоду и др.

В единицах, денотативно направленных на объект <снег>, фиксируются свойства и качества снега, как сходные с качествами и свойствами дождя, так и отличные от них (крупный размер и форма хлопьев дискретных частиц, способы выпадения - валить, драть, кутить и др.; способность изменять агрегатное состояние - становиться водой или льдом; свойства быть липким, глубоким, первым и др.); получают закрепление только реальные объекты внешнего мира (в том числе - артефакты), связываемые со снегом (ветер, половодье, лыжи, сани, инструменты для отгребания снега, погреб для хранения продуктов и др.); представлена информация об оценке свойств снега субъектом, об использовании снега для строительства ледяных горок, для игры в снежки, для лепки фигур и др.

В заключении подводятся итоги исследования. Привлечение к анализу всего корпуса единиц, денотативно ориентированных на объекты <дождь> и <снег>, позволяет описывать названные объекты в их целостности, а значит, моделировать соответствующие им фрагменты диалектной картины мира. Намечаются перспективы исследования, которые прежде всего связаны с выявлением на основе предложенной методики инвариантных черт концептуализации. различных объектов природы как в архангельских, так и в других русских говорах.

Основные положения диссертации отражены в публикациях автора:

1. Способы мотивации диалектной лексики (на материале говоров Архангельской области) // С именем Ломоносова. Сб. науч. статей и тезисов докладов / Отв. ред. А.О. Подоплекин. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2002. -С. 180-182.-0,1 пл.

2. Диалектная лексика в аспекте языковой картины мира // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: Материа-

лы Междунар. науч. конф. / Отв. ред. Т.В. Симашко. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2002.-С. 99-101.-0,1 п.л.

3. Параметризация единиц денотативного класса, отраженная во внутренней форме и лексическом значении // Res philologica: Ученые записки. Вып. 3 / Отв. ред. Э.Я. Фесенко. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2002. - С. 13-17. - 0,4 пл.

4. К вопросу о мотивации наименований объектов природы (на материале говоров Архангельской области) // Sprache. Kultur. Mensch. Ethnie / Hrsg. von M.V. Pimenova. - Landau: Verlag Empinsche Padagogic, 2002. - C. 206-208.-0,1 пл.

5. Концептуализация объекта <дождь> в лексическом значении и внутренней форме глаголов (на материале архангельских говоров) // Язык. Миф. Этнокульту-ра: Материалы межрегион, науч. конф. / Отв. ред. Л.А. Шарикова. - Кемерово: ИПК "Графика", 2003. - С. 174-177. - 0,2 п.л.

6. Сравнительный анализ лексики природы в говорах Ленского и Пинежского районов // Славянское слово в литературе и языке: Материалы Междунар. науч. кснф. / Отв. ред. А,В. Петров. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2003. - С. 69-75.

- 0,5 п.л.

7. Составные наименования в говоре Ленского района Архангельской области // Проблемы культуры, языка, воспитания: Сб. науч. трудов. Вып. 5 / Науч. ред. Т.В. Симашко. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2003. - С. 108-111. - 0,2 пл.

8. Методические рекомендации к сбору диалектного материала по программе «Русская языковая картина мира» (в соавт. с Т.В. Симашко). - Архангельск: По-морск. гос. ун-т, 2003. - 1 пл.

9. Концептуализация объекта 'снег' посредством внутренней формы слов (на материале говоров Архангельской области) // Культура как текст. Сб. науч. трудов. Вып. 4 / Отв. ред. Л.М. Борисенкова. - Смоленск: Изд-во «Универсум», 2004.

- С. 45-54. - 0,7 пл.

Печать ПАРТНЕР. Тираж 120 экз. 164500, г. Северодвинск, а/я 3, тел. 2-44-43 Объем— 1,0п. л.

# 1 5 93 0

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Хохлова, Наталья Валентиновна

Введение

Глава 1. Характеристика единиц денотативных классов <дождь> и <снег>

1.1. Аспекты изучения единиц, включенных в состав исследуемых денотативных классов

1.2. Общая характеристика языковых единиц исследуемых денотативных классов

1.3. Территориальные различия единиц в составе исследуемых денотативных классов

Глава 2. Внутренняя форма как способ концептуализации объектов мира

2.1. Аспекты исследования внутренней формы слова

2.2. Концептуализация объекта <дождь> посредством внутренней формы семантических единиц

2.3. Концептуализация объекта <снег> посредством внутренней формы семантических единиц

Глава 3. Значение как способ концептуализации объектов мира

3.1. Денотативный класс как модель представления знаний в языке

3.2. Концептуализация объекта <дождь> посредством значения семантических единиц

3.3. Концептуализация объекта <снег> посредством значения семантических единиц

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Хохлова, Наталья Валентиновна

На протяжении многих столетий в ходе практической деятельности складывается определенная система представлений человека об окружающем мире, поскольку «нет иного способа видения действительности, кроме как сквозь призму практики» [Михайловский 1981: 20]. Знания человека о мире объективируются посредством языковых единиц, при этом коллективное сознание интегрирует все виды информации в составе обобщающей идеальной модели действительности - картины мира, которая является «своеобразным концентратом успехов познания человечеством объективного мира и самого себя за всю историю своего существования» [Астафьев 1981: 165].

В лингвистических исследованиях выделяются различные способы репрезентации картины мира [Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира 1998; Корнилов 1999; Новикова, Черемисина 2000 и др.]. Языковая картина мира дифференцируется в том числе в связи с отдельными подсистемами национального языка - литературного или диалектного.

На материале словарей литературного языка и произведений литературы реконструкция фрагментов картины мира осуществляется путем применения разных конкретных методик, например: выявление и описание отдельных концептов [Чернейко, Долинский 1996; Белицына, Камалова 1998; Кубрякова 1999; Пименова 1999а; Вежбицкая 2001; Воркачев 2001; Шмелев 2002 и многие др.]; интерпретация ассоциативного поля того или иного слова-стимула [Уфимцева 2000; Мягкова 2000 и др.]; семантический анализ лексических, фразеологических и грамматических значений языковых единиц [Яковлева 1994; Апресян 1995; Симашко 1998; Урысон 2003 и др.]; анализ идиостиля с целью воссоздания индивидуальной картины мира писателя [Арутюнова 1999; Григорьев 1999; Нефедова 2001; Каневская 2002; Степанова 2002 и др.].

В разработке актуальной проблемы реконструкции диалектной картины мира и способов ее концептуализации посредством языковых единиц сделаны лишь первые шаги. Более исследованной в этом отношении является этнографическая лексика, анализ и описание которой осуществляется, как правило, с точки зрения семантических и словообразовательных моделей и принципов наименования реалий [Чернетских 2000; Журавская 2002; Чижова 2002; Демидова 2003 и др.]- Немногие работы последних лет посвящены изучению фрагментов диалектной языковой картины мира на основе анализа отдельных концептов [Вендина 2002; Демидова 2003]. Активизируются исследования, направленные на изучение структуры диалектной языковой личности [Никитина 1989, 1993, 1999; Пауфошима 1989; Чернетских 2000; Нефедова 2003а и др.]. Однако практически не изученной в аспекте языковой картины мира остается диалектная лексика природы, в том числе интересующая нас метеорологическая лексика [Вендина 1998; Симашко 1998; Потапова 1999], а метеонимы архангельских говоров не получали ранее монографического описания с позиций репрезентации особенностей восприятия окружающей действительности сельскими жителями.

В современной лингвистике разрабатываются различные способы фрагментации языковой картины мира. В настоящем исследовании фрагменты диалектной картины мира реконструируются на основе наиболее конкретных семантических совокупностей языковых единиц - денотативных классов [Симашко 1998]. Изучение совокупностей денотативно связанных единиц осуществляется с учетом их кумулятивной функции. Поэтому денотативный класс рассматривается как информационное поле, компоненты которого отражают разные представления об одном и том же объекте мира. Обобщение разнообразных сведений об объекте приводит к моделированию совокупного знания о нем, которое служит основанием для установления особенностей языковой концептуализации отдельного фрагмента мира, а значит, и для выявления специфики диалектной картины мира. Особенности отдельных денотативных классов описывались на разном языковом материале в работах Т.В. Симашко, Т.С. Нифа-новой, А.Г. Бондаревой, Н.В. Анисимовой, С.А. Цапенко, Н.В. Осколковой, однако на материале архангельских говоров в аспекте диалектной языковой картины мира денотативные классы ранее не исследовались. Все сказанное свидетельствует об актуальности темы диссертационного исследования.

Изучение единиц денотативных классов <дождь> и <снег> в рамках обозначенной концепции предполагает описание говоров Архангельской области как диалектной макросистемы. Как известно, впервые теоретическое обоснование такой подход получил в трудах Р.И. Аванесова, который ввел в научный оборот термин «диалектный язык», отстаивая принципиальную возможность его изучения как единой структуры вне ее территориальной проекции [Аване-сов 1949: 9; 1970: 24]. В работах современных диалектологов, развивающих это направление исследований, выявляются и описываются общие черты, присущие областным языковым макросистемам, а также ставятся и решаются проблемы типологии русских говоров [Пшеничнова 1996; Демидова 1997; Демеш-кина 2000; Мищенко 2000; Курбангалеева 2001 и др.].

Вслед за диалектологами, рассматривающими архангельские говоры как «один большой диалектный континуум» [Пак 1993: 7], мы считаем правомерным описание общеархангельского территориально-языкового образования как системы, состоящей из региональных систем и микросистем [см. также: Чер-нейко 1980; Королева 1985 и др.]. Единство говоров Архангельской языковой территории объясняется разными факторами. Так, отмечается, что «частные диалектные системы - это не внешние по отношению друг к другу объекты» [Королева 1985: 11]. Частные диалектные системы связаны сложными отношениями, позволяющими рассматривать совокупность говоров как систему систем. Подчеркивается, что все архангельские говоры являются переселенческими, сформировавшимися примерно в одно и то же время; на современном этапе развития их единство поддерживается общей территорией распространения и близостью экономических, географических, климатических, социально-культурных условий бытования [Савелова 1999: 16].

Вместе с тем представляется очевидным, что наиболее детально любой языковой ярус, включая лексический, может рассматриваться только на примере микросистемы при непосредственном наблюдении речи диалектоносителей. Поэтому в исследовании осуществляется двухуровневый анализ: микросистемы ленского и пинежского говоров, которые обследовались при личном участии автора работы, рассматриваются на фоне архангельской языковой макросистемы, что дает возможность выявить тонкие различия в способах концептуализации объектов <дождь> и <снег>, а также в номенклатуре семантических единиц соответствующих денотативных классов.

Объектом исследования послужили словари, картотеки и материалы экспедиций, что позволяет в максимально полном объеме представить словарный состав денотативных классов <дождь> и <снег> в архангельских говорах: 1) Опыт областного великорусского словаря / Под ред. А.Х. Востокова, а также Дополнения к нему; 2) Словарь областного Архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении А.О. Подвысоцкого; 3) Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля; 4) Архангельский областной словарь / Под ред. О.Г. Гецовой; 5) Словарь русских народных говоров; 6) Картотека АОС Диалектологического кабинета Московского государственного университета; 7) Картотека Лексического атласа Архангельской области Л.П. Ко-мягиной; 8) Картотека Кабинета истории и диалектологии Поморского государственного университета; 9) Материалы диалектологических экспедиций 20002004 гг. в Ленский и Пинежский районы Архангельской области, организуемых Северодвинским филиалом Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова. В Ленском районе в 2000 и 2002 гг. опрошено 23 человека в 10 населенных пунктах; в Пинежском районе в 2001-2004 гг. - 243 человека в 22 населенных пунктах.

Необходимость описать состав единиц денотативных классов <дождь> и <снег> с точки зрения их происхождения предопределила обращение к этимологическим и историко-этимологическим словарям: 1) Этимологическому словарю славянских языков / Под ред. О.Н. Трубачева; 2) Этимологическому словарю русского языка М. Фасмера; 3) Этимологическому словарю русского языка Г.П. Цыганенко; 4) Историко-этимологическому словарю П.Я. Черных; 5) Этимологическому словарю русского языка / Под ред. Н.М. Шанского; 6) Етимо-лопчному словнику украшскоУ мови / Под ред. О.С. Мельничука (включающему данные всех славянских языков).

Материалом исследования послужили словарные статьи единиц, включенных в денотативные классы <дождь> и <снег>; контексты, характеризующиеся устойчивой направленностью на имя соответствующего денотативного класса, извлеченные из записей речи носителей ленского и пинежского говоров, а также из материалов обследованных картотек.

Семантические единицы включаются в состав денотативных классов и в том случае, если денотативно направленный идентификатор содержится в их внутренней форме (далее - ВФ), но отсутствует в значении.

Целью настоящего исследования является изучение специфики концептуализации объектов <дождь> и <снег>, осуществляемой посредством ВФ и значения семантических единиц, и выявление сходств и различий признаков концептуализации.

Реализация данной цели потребовала решения ряда конкретных задач:

1. Обозначить основные направления изучения единиц, включенных в денотативные классы <дождь> и <снег>, и определить теоретические положения, позволяющие рассматривать фрагменты диалектной картины мира на основе денотативного класса.

6. Установить типы корреляции концептуальных признаков ВФ и значения семантических единиц.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем предлагается модель реконструкции фрагментов диалектной картины мира, репрезентированных семантическими единицами денотативных классов <снег> и <дождь>. Выделены принципы концептуализации названных объектов посредством ВФ и направления их концептуализации посредством значения единиц. Новым является монографическое описание метеонимов архангельских говоров в аспекте диалектной картины мира на значительном по объему материале. Часть анализируемого материала впервые вводится в широкий научный оборот, уточняются значения и ареалы распространения некоторых слов.

Положения, выносимые на защиту:

3. Основными принципами концептуализации объектов посредством ВФ являются процессуальный, квалификативный, предметный и локативный, каждый из которых выражен разным количеством концептуальных признаков. В денотативном классе <дождь> наиболее широко представлен предметный принцип концептуализации (23 признака ВФ), а в денотативном классе <снег> - процессуальный принцип (29 признаков ВФ).

4. Важнейшие направления концептуализации объектов посредством значения - объектно-характеризующее, объектно-объектное, объектно-оценочное и субъектно-объектное. В денотативном классе <дождь> самым большим количеством единиц представлено объектно-характеризующее направление (55% всего объема), а в денотативном классе <снег> - объектно-объектное направление (60% всего объема).

5. Каждый принцип концептуализации объектов посредством ВФ представлен типичными и нетипичными концептуальными признаками. Первые из них свойственны всему архангельскому диалектному континууму, вторые проявляют специфику отдельных говоров. Анализ значений семантических единиц показывает тождественность концептуальных признаков при наличии разницы в материальной форме выражения отдельных значений.

Апробация работы. Основные положения работы были представлены в форме докладов и сообщений на международных конференциях в Северодвинске (2002), Архангельске (2002), Кемерово (2002); на межрегиональных конференциях в Кемерово (2003) и в Смоленске (2004); на внутривузовских конференциях Поморского государственного университета им. М.В. Ломоносова (2001-2004). Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры языкознания (2001-2004), на совместном заседании кафедр языкознания и русского языка Северодвинского филиала ПГУ (2004). По теме исследования имеется 9 публикаций, включая 1 методическое пособие (в соавт. с Т.В. Симашко), общим объемом 3,3 п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков литературы, источников материала, словарей и 12 приложений:

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы"

Выводы

1. Анализ литературы показывает, что разные направления лингвистических когнитивных исследований направлены на решение сходных задач, связанных с выявлением и описанием способов репрезентации знаний о мире в языке. Следование антропоцентрическому принципу изучения языка закономерно приводит к признанию нерелевантности противопоставления лингвистических и экстралингвистических знаний. Это особенно актуально при изучении диалектных слов, открывающих «сокрытые смыслы языка русской культуры» [Вендина 2002: 14].

2. В когнитивной лингвистике разрабатываются различные структуры закрепления знаний в языке - фрейм, гештальт, кластер, скрипт, схема, сценарий, семантическая сеть и некоторые др. Перечисленные структуры представляют собой дедуктивно сформированные модели закрепления стереотипных (рутинных) ситуаций в сознании человека, обеспечивающие их адекватную когнитивную обработку в процессах ежедневной языковой коммуникации.

3. Моделирование денотативного класса осуществляется индуктивным путем на строго лингвистических основаниях, что позволяет аккумулировать значительный запас сведений об одном и том же объекте мира, получивших объективацию средствами языка. Изучение единиц денотативного класса с точки зрения кумулятивной функции языка позволяет описывать отдельные фрагменты языковой картины мира на основе понятия "денотативный класс".

4. Наблюдения над материалом показывают отсутствие значимых отличий в тех сведениях об объектах <дождь> и <снег>, которые представлены в значениях семантических единиц ленского и пинежского говоров по сравнению с другими архангельскими говорами. На наш взгляд, полученные данные позволяют судить о единстве языковой картины мира для всего архангельского диалектного континуума и объясняются как общими климатическими особенностями обследуемого региона, так и во многом сходными условиями формирования различных архангельских говоров.

5. Наличие в составе денотативного класса семантических единиц, закрепляющих разнообразные сведения об одном и том же объекте, делает необходимой систематизацию материала в соответствии с направлениями концептуализации. Выявлено четыре направления концептуализации: объектно-характеризующее, объектно-объектное, объектно-оценочное, субъейгй^-рбэцеинщий анализа разных направлений концептуализации установлено, что наименее представленным в рассматриваемых денотативных классах является субъектно-объектное направление (менее 1% всего объема каждого из классов). В денотативном классе <дождь> наиболее представленным оказывается объектно-характеризующее направление (~ 55% всего объема), в денотативном классе <снег> - объектно-объектное направление (~ 60% всего объема).

7. Анализ объектно-характеризующего направления концептуализации показывает взаимозависимость значений ряда параметров. Выявлены следующие пары соотносительных признаков объекта <дождь>: 'незначительный по силе проявления' - 'идущий мелкими каплями'; 'непродолжительный, кратковременный' - 'значительный по силе проявления'; 'длительный, идущий в течение долгого времени' - 'мелкий размер дискретных частиц'; 'холодный, не содержащий тепла' - 'идущий осенью' ('характерный для осени'); а также объекта <снег>: 'неплотный, рассыпчатый' - 'глубокий'; 'мелкий размер дискретных составляющих' - 'лишенный влажности, не сырой'; 'крупный размер дискретных частиц' - 'сырой, влажный'.

8. Сопоставление тождественных значений параметров концептуализации объектов <дождь> и <снег> показывает наличие существенных различий. Так, в значениях единиц каждого из сравниваемых денотативных классов представлен параметр 'размер дискретных частиц', однако в денотативном классе <дождь> в подавляющем большинстве случаев он реализуется признаком 'мелкий размер дискретных частиц', а в денотативном классе <снег> - 'крупный размер дискретных частиц'.

9. Сравнение единиц рассматриваемых денотативных классов, объединенных объектно-объектным направлением концептуализации, позволило установить отсутствие в денотативном классе <снег> единиц, в значениях которых находят отражение условия выпадения снега, тогда как в денотативном классе <дождь> представлено значительное количество единиц с подобной семантикой. Кроме того, в денотативном классе <снег> содержатся единицы, значение которых закрепляет информацию об использовании снега с целью развлечения при отсутствии единиц с тождественной семантикой в денотативном классе <дождь>.

10. Анализ семантических единиц, отнесенных к объектно-оценочному направлению коцептуализации, свидетельствует об однообразии выражаемых в их значениях оценок (хороший / плохой), которые, как правило, проясняются только через контекст.

11. В результате сопоставления ВФ и значения семантических единиц как способов концептуализации знаний о мире установлено, что преобладает такой тип корреляции между признаками ВФ и значения, при котором происходит параллельная фиксация различных, не совпадающих признаков объекта.

Заключение

Реконструкция определенного фрагмента языковой картины мира предполагает обращение к кумулятивной функции языка, обеспечивающей закрепление, обогащение и хранение вербализованной информации в памяти людей. Ин-териоризация знаний средствами языка происходит в процессе предметно-практического освоения человеком окружающего мира, в результате чего объективный мир эксплицируется в идеальной модели - языковой картине мира.

Как известно, вербализованный опыт познания человеком внеязыковой действительности фиксируется в грамматических и лексико-фразеологических значениях. При такой классификации значений учитывается способ их выражения, а именно, стратификационный характер выражающих значения языковых единиц. Считается, что единицы лексико-фразеологического уровня и грамматического строя языковой системы неодинаково объективируют в своем содержании результаты познавательно-практической деятельности субъекта. Так, если значение слова или устойчивого сочетания является когнитивной единицей, которая номинирует отдельный предмет мысли и, соответственно, моделирует определенные области объективной действительности, то грамматическое значение, будучи связанным с определенным смыслом, само по себе не способно номинировать этот собственный его смысл. Следовательно, «наиболее явное и прямое отражение явлений реальной действительности в их познаваемых человеком связях и отношениях осуществляется в области лексики» [Шмелев 1982: 4].

С целью реконструкции фрагментов диалектной картины мира мы сосредоточились на исследовании таких единиц, значения и / или ВФ которых обнаруживают жесткую ориентацию на определенные объекты внешнего мира -<дождь> и <снег>. Анализ ВФ и значения показывает возможность выделения принципов концептуализации, реализуемых концептуальными признаками ВФ, и направлений концептуализации, выражаемых разными типами значений единиц денотативных классов <дождь> и <снег>. Выделение принципов и направлений концептуализации служит обобщению и систематизации различных представлений носителей архангельских говоров о соответствующих объектах.

В единицах, ориентированных на объект <дождь>, закрепляются разные представления: о его свойствах и качествах (мелкий размер и форма капель дискретных частиц; способность увлажнять, звучать, быть теплым или холодным, влиять на состояние дорог, рост грибов, гниение сена и др.); о способах его выпадения (сеять, лить, капать, драть и др.); об объектах внешнего мира - реальных и вымышленных, - с которыми дождь связывается в языковом сознании диалек-тоносителей (дождевое облако, ветер, радуга, Бог, мифическое существо баба, гроза, туман, роса, пыль, сито и др.); об оценке свойств дождя субъектом; об испытываемой человеком потребности защитить себя от приносимой дождем влаги, а также о физическом недомогании человека в дождливую погоду и др.

Концептуализация объекта <снег> имеет как черты сходства, так и черты отличия по сравнению с концептуализацией объекта <дождь>. В единицах денотативного класса <снег> получают выражение следующие сведения: о свойствах и качествах снега (крупный размер и форма хлопьев дискретных частиц; способность таять или смерзаться, влиять на состояние дорог и уровень воды в реках в период половодья; быть липким, глубоким, первым и др.); о способах выпадения снега (веять, вить, мести, падать, кутить и др.;); об объектах внешнего мира (в том числе - артефактах), связываемых со снегом (ветер, лед, сугроб, проталина, пыль, крупа, пух, лыжи, сани, инструменты для отгребания снега и др.); об оценке свойств снега субъектом; о разных способах использования снега человеком (строительство ледяных горок и специальных дорог для вывоза леса; устройство погребов для хранения продуктов и др.) и т.д.

Сравнение признаков объектов <снег> и <дождь>, содержащихся во ВФ и значении семантических единиц ленского и пинежского говоров, с признаками концептуализации этих объектов, отмеченными во ВФ и значении единиц других архангельских говоров, показывает отсутствие существенных различий в типах концептуализируемой информации. Так, типичные концептуальные признаки ВФ тождественны, хотя выделяются нетипичные признаки, отмеченные во ВФ только пинежских слов: 'мороз' (подморозбк), 'кора' (закорёть), 'оборка' (оборки), 'жидкий' (разжйжа); или только ленских слов: 'выдра' (вйдра), 'кислый' (покйснуть), 'ползти' (оползень), 'куча' (накучивать). Сопоставление значений ленских и пинежских семантических единиц с значениями единиц других архангельских говоров выявляет тождественность закрепляемых знаний. Сделанные наблюдения свидетельствуют, на наш взгляд, о большей абстрактности значения как способа концептуализации объектов по сравнению с ВФ, а также позволяют судить о единстве диалектной картины мира. ф Широкий хронологический охват (XIX-XXI вв.) привлекаемых к анализу единиц, внимание к их кумулятивной функции позволяет не только выявлять закрепленный в них запас социально значимой информации о соответствующих объектах, но и особо выделять традиционные, архаические и инновационные компоненты. Так, к традиционным относятся знания о разливе рек весной в результате таяния снега и льда на том основании, что единицы с подобным значением получают фиксацию в различных по времени материалах, представленных в словарях, картотеках и в записях диалектологических экспедиций последних лет, например: вода большая {воды большие), мутнйца, вёшница {вёшница) и др.

Единицы, отражающие архаичные представления, вышли из употребления и отмечаются словарями не позднее начала XX в., что свидетельствует об изменении уклада жизни. К ним относятся, например, слова, закрепляющие сведения об ш отбеливании тканей на снегу: бёльник, частить, бёлево и др.; о мифологическом существе, инициирующем выпадение дождя: баба; наименования обозов: рыош, чом, Лбурь и др. Интересно отметить, что некоторые единицы, изначально содержавшие архаичные компоненты, получают в настоящее время переосмысление их ВФ. Так, признак сито, который содержится во ВФ наименований ситуха, ситушйть, ситечком и под., теперь соотносится не с мифологическим образом неба как сита, через которое просеиваются семена (капли дождя), а с тем ситом, которое используется человеком в быту.

Часть единиц фиксируется в словарях не ранее середины XX в., что свидетельствует об инновациях в составе денотативных классов. Например, отражени-ф ем новой и весьма неблагоприятной экологической обстановки можно считать появление устойчивого сочетания кислой дождь.

Как представляется, реализованный в настоящем исследовании подход к описанию фрагментов диалектной картины мира на основе сопоставительного изучения языковых микросистем отдельных говоров в соотношении с языковой макросистемой Архангельской области является перспективным. Такое исследование, осуществляемое на основе денотативных классов, отображающих семантическое пространство «человек - природа», позволяет выявлять инвариантные черты концептуализации различных объектов природы и устанавливать их частные манифестации в отдельных говорах. Предлагаемый подход дает возмож-^ ность реконструировать отдельные фрагменты диалектной картины мира без утраты идеи соответствия общего частному.

Список научной литературыХохлова, Наталья Валентиновна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аванесов Р.И. О двух аспектах предмета диалектологии // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1969. М.: Наука, 1970. -С. 24-35.

2. Аванесов Р.И. Описательная диалектология и история языка // Славянское языкознание. Доклады советской делегации. V Международный съезд славистов. -М.: Наука, 1963. С. 293-315.

3. Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. Часть первая. М.: Гос. уч.-пед. изд-во Мин-ва просвещения РСФСР, 1949. - 335 с.

4. Азарх Ю.С. Контаминация в диалектном словообразовании // Современные русские говоры. М.: Наука, 1991. - С.110-120.

5. Азарх Ю.С. Русское именное диалектное словообразование в лингвогеографи-ческом аспекте. М.: Наука, 2000. - 178 с.

6. Азгш-заде А.Г. Русско-славянская астрономическая и метеорологическая терминология в сравнительно-историческом и типологическом плане. Дис. . к. филол. н. М., 1979. - 227 с.

7. Анисимова Н.В. Особенности выражения чувственного, рационального и прагматического компонентов в единицах научных и художественных текстов (на материале денотативного класса <облака>). Дис. к. филол. н. Северодвинск, 2003.-213 с.

8. У Апресян ЮД. Избранные труды. Т. 2: Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 347 с. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - М.: Наука, 1974. - 367 с.

9. Арутюнова НД. Логические теории значения // Принципы и методы семанти-Р ческих исследований. М.: Наука, 1976. - С. 92-119.

10. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-338 с.

11. Астафьев А.К. Понятие картины мира и изменения эволюционных концепций в биологии // Философия и развитие естественнонаучной картины мира. JL: Наука, 1981.-С. 162-168.

12. Афанасьев А.Н. Мифы, поверья и суеверия славян. В 3 т. Т. 1. М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2002. - 800 с.

13. Ашхарава А.Т. Концепт 'дитя' в русской языковой картине мира. Автореф. дис. . к. филол. н. Архангельск, 2002. - 22 с.

14. Бакиева Г.Х. Фрейм и моделирование ситуации // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. Том I. М.: Моск. гос. открытый пед. ун-т, 1998.-С. 6-7.

15. Баранов А.Н., Добровольский Д. О. Внутренняя форма идиом и проблема толкования // Известия АН. Серия литературы и языка. 1998. - Том 57. - №1. - С. 36—44.

16. Бернштам Т.А. Роль верхневолжской колонизации в освоении Русского Севера (IX-XV вв.) // Фольклор и этнография Русского Севера. Л.: Наука, 1973. - С. 5-29.

17. Блинова О.И. Введение в современную региональную лексикологию. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1973. -251 с.

18. Блинова О.И. Лексическая мотивированность и некоторые проблемы региональной лексикологии. Диалектная лексика. - Л.: Наука, 1971. - С. 92-104. Блинова О.И. Проблемы диалектной лексикологии. Дис. .д-ра филол. н.Томск, 1974.-465 с.

19. Блинова О.И. Явление мотивации слов (лексикологический аспект). Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1984. - 192 с.

20. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по общему языкознанию. В 2 т. Т. 2. -М.: Наука, 1963.-568 с.

21. Бондарева А.Г. Формирование и развитие состава денотативного класса <лес>. Дис. к. филол. н. Северодвинск, 2003. - 186 с.

22. Булаховский Л.А. Введение в языкознание. В 2 частях. Часть 2. М.: Гос. уч.-пед. изд-во Мин-ва просвещения, 1953. - 178 с.

23. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Русская языковая картина мира в зеркале системных связей: феномен «народной этимологии» // Русский язык сегодня. Вып. 2. Сб. статей. М.: «Азбуковник», 2003. - С. 66-75.

24. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Наука, 1997. - 425 с.

25. Варбот Ж.Ж. К этимологии праславянского названия инея // Этимология 19971999. М.: Наука, 2000. - С. 12-16.

26. Варина В.Г. Лексическая семантика и внутренняя форма языковых единиц // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 233244.

27. Васильев С.А. Философский анализ гипотезы лингвистической относительности. Киев: Наукова думка, 1974. - 135 с.

28. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 272 с.

29. Вендина Т.И. Лексический атлас русских народных говоров: проблемы и перспективы // Известия АН. Серия литературы и языка. 2000. - Том 59. - № 5. -С. 3-13.

30. Вендина Т.И. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм). М.: Изд-во «Индрик», 1998. - 240 с.

31. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М.: Русский язык, 1980. - 320 с.

32. Взаимодействие лингвистических ареалов. Теория, методика, источники исследования. Л.: Наука, 1980. - 272 с.

33. Войлова К.А. К истории просторечия в русском языке. М.: Московск. пед. унт, 2000. - 303 с.

34. Войлова К.А. Русские народные говоры как один из источников пополнения словарного состава русского литературного языка // Семантика языковых единиц русского языка. М., 1987. - С. 74-80.

35. Воркачев СТ. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты // Известия АН. Серия литературы и языка. 2001. - Том 60. - № 6. - С. 47-58.

36. Выготский Л. С. Мышление и речь // Выготский JI.C. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2. Проблемы общей психологии / Под ред. В.В. Давыдова. М.: Педагогика, 1982.-С. 295-361.

37. Глущенко О.А. Наречия образа действия в архангельских народных говорах (семантический аспект). Дис. . к. филол. н. -М., 2001.-417 с. Голев Н.Д. Динамический аспект лексической мотивации. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1989. - 252 с.

38. Горячева Т.В. К изучению славянской метеорологической терминологии // Этимология. 1984. -М.: Наука, 1986. -С.43^19.

39. Горячева ТВ. Этимологические заметки // Этимология. 1981. М.: Наука, 1983. - С. 72-77.

40. Григорьев В. П. Маяковский в зеркале судьбы Хлебникова // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М.: Изд-во «Индрик», 1999. - С. 367-377.

41. Гридина Т.А. Народная этимология в диалектной речи (к вопросу об основаниях народно-этимологической мотивировки) // Слово в системных отношениях на разных уровнях языка. Сб. науч. трудов. Свердловск: Свердловск, пед. ин-т, 1984.-С. 67-75.

42. Грузберг JI.A., Денисова Н.П. Семантика диалектного слова (к проблеме отражения в языке видения мира) // Живое слово в русской речи Прикамья. -Пермь: Пермск. ун-т, 1985. С.15-21.

43. Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. М.: Изд-во «Индрик», 1997.-912 с.

44. Гынгазоеа Л.Г. Лексика природы в системе одного говора // Сибирские русские говоры. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1984. - С. 98-110.

45. Демешкина Т.А. Теория диалектного высказывания. Аспекты семантики. -Томск: Изд-во Томск, ун-та, 2000. 190 с.

46. Демидова Е.В. Лексика природы говоров Поморья в ареально-типологическом аспекте (к истории формирования говора). Дис. . к. филол. н. СПб., 1997. -218 с.

47. Демидова К. И. О возможностях изучения языковой картины мира в региональном аспекте // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования. 2000. СПб.: Наука, 2003. - С. 45-51.

48. Демидова К.И. Проблемы изучения местных народных говоров. Материалы для спецкурсов и факультативов. Свердловск. Труды Свердловск, пед. ин-та, 1976.-108 с.

49. Дерягин В.Я., Комягина Л.П. Из истории и географии финно-угорских заимствований в северно-русских говорах // Диалектная лексика. JL: Наука, 1971. -С. 32—49.

50. Елизаровский И.А. К вопросу о происхождении и распространении поморских говоров. Часть 1. Архангельск, 1946. - 166 с.

51. Елизаровский И.А. К вопросу о происхождении и распространении поморских говоров. Часть 2. Архангельск, 1948. - 224 с.

52. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. Исследования по семиотике, психолингвистике, поэтике. М.: Лабиринт, 1998. - 366 с.

53. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов: Учеб. пособие. М.: Просвещение, 1978. - 160 с.

54. Загоровская О.В. Семантика диалектного слова и проблемы диалектной лексикографии. Дис. д-ра филол. наук. Сыктывкар, 1991. - 438 с. Закуткина Н.А. Феномен диалектной картины мира в немецкой философии языка XX в. Дис. к. филол. н. -М., 2001. - 147 с.

55. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1999.-382 с.

56. Иванов Д.В. Значение как объект гносеологического исследования. Дис. . к. филос. н. -М., 2001. 122 с.

57. Ивашко JI.A. Лексические варианты фразеологизмов в севернорусских говорах // Севернорусские говоры. Выпуск 5. Межвуз. сб. Л.: Изд-во Ленинградск. унта, 1989.-С. 182-187.W

58. Ивашко JI.A. Очерки русской диалектной фразеологии. Л.:Ленинградск. гос. ун-т, 1981.-109 с.

59. Ивашова Н.М. Западноевропейские заимствования в говорах Русского Севера: Дис. к. филол. н. Екатеринбург, 1999. - 294 с.

60. Касьянова В.М. Русская метеорологическая лексика (история и функционирование). Дис. к. филол. н. М., 1984. - 258 с.

61. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. M.-JI.: Наука, 1965.- 109 с.

62. Кириллова Т.В. О семантике слова погода в тверских говорах // Лексический атлас русских народных говоров. Материалы и исследования. 2000. СПб.: Наука, 2003.-С. 100-103.

63. Кияк Т. Р. Мотивированность лексических единиц. Львов: Вища шк.: Изд-во при Львовск. гос. ун-те, 1988. - 160 с.

64. Кияк Т. Р. О видах мотивированности лексических единиц // Вопросы языкознания. 1989. - №1. - С. 98-106.

65. Коготкова Т.С. Русская диалектная лексикология (состояние и перспективы). -М.: Наука, 1979.-315 с.

66. Кожеватова О.А. Заимствования в лексике говоров Русского Севера и проблема общего регионального лексического фонда: Дис. . к. филол. н. — Екатеринбург, 1997.-187 с.

67. Колшанский Г. В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. -С. 5-31.

68. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. М.: Изд-во Мос-ковск. ун-та, 1969. - 192 с.

69. Комлев Н.Г. Слово в речи: денотативные аспекты. М.: Изд-во Московск. гос. ун-та, 1992.-216 с.

70. Комягина Л.П. Лексические диалектные различия в говорах Архангельской области. Автореф. дис. к. филол. н. М., 1972а. - 23 с.

71. Комягина Л.П. Лексические диалектные различия в говорах Архангельской области. Том I. Дис. к. филол. н. М., 19726. - 253 с.

72. Комягина Л.П. Об основных границах архангельских диалектов // СистемныеУотношения в лексике севернорусских говоров. Вологда: Вологодск. гос. пед. ин-т, 1982.-С. 8-21.

73. Кравченко А.В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1996. - Том 55. - № 3. -С. 3-25.

74. Кронгауз М.А. Семантика: Учебник для вузов. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т,2001.-399 с.

75. Крылова О.Н. Принципы номинации в тематической группе «Одежда» в севернорусских говорах // Актуальные проблемы диалектологии. Тезисы докладов межвузовской научной конференции 24-26 ноября 1999 г. Вологда: «Русь», 2000. - С. 63-64.

76. Кубрякова Е.С. Когнитивные аспекты в исследовании семантики слова // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. Том I. -М.: Моск. гос. открытый пед. ун-т, 1998. С. 47-50.

77. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во втор. пол. XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века. Сб. статей / Под ред. Ю.С. Степанова. М.: РАН. Ин-т языкознания. Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. -С. 210-221.

78. Кубрякова Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) // Известия АН. Серия литературы и языка. 1999. - Том 58. -№ 6. - С. 3-12.

79. Кудряшова Р.И., Брысина Е.В., Тарабанова Е. Метеорологическая лексика в одном донском говоре Волгоградской области // Лексический атлас русских народных говоров. (Материалы и исследования). 1999. СПб.: Изд-во ИЛИ РАН,2002. С. 234-238.

80. Кузнецова О.Д. Заповедные говоры Пинежья // Русская речь, 1978, № 2. С. 134-139.

81. Кузнецова О.Д. Слово в говорах русского языка. СПб.: Изд-во ИЛИ РАН, 1994.-88 с.

82. Кузнецова О.Д. Форма и семантика диалектного слова // Диалектная лексика, 1987: Сб. ст..-СПб.: Наука, 1991.-С. 112-117.

83. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М.: Высш. шк., 1989. - 216 с. Куликова КС. Слова с образной экспрессией в диалектном словаре // Диалектное слово в лексикографическом аспекте. - Л.: Ленинградск. гос. пед. ин-т, 1986.-С. 25-32.

84. Курбангалеева Г.М. Лексика леса в русских говорах Башкирии: Дис. . к. фи-лол. н. Уфа, 2001. - 275 с.

85. Куркина J1.B. Славянские этимологии // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1981. М.: Наука, 1984. - С. 331-338. Куркина Л.В. Славянские этимологии // Этимология 1985. - М.: Наука, 1988. -С. 10-17.

86. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10.-М.: Прогресс, 1981. С. 350-369.у

87. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М.: Прогресс, 1988. - С. 12-52.

88. Лангаккер Рональд В. Модель, основанная на языковом употреблении // Вестник Московского университета. Серия 9. - Филология. - 1997. - № 4. - С. 159-175. Левицкий В.В. Фонетическая мотивированность слова // Вопросы языкознания. - 1994.-№ 1.-С. 26-37.

89. Леонтьев А.А. Психолингвистический аспект языкового значения // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. - С. 46-73. Леонтьев А.А. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова. - М.: Наука, 1971. - С. 7-19.

90. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996.-416 с.

91. Макушева О.А. Метеорологическая лексика в орловских говорах. Дис. . к. филол. н. Орел, 1994. - 220 с.

92. Маслов В.Г. Лексико-фразеологическая система современного говора. Автореф. дис. д-ра филол. н. Уфа, 2000. - 34 с.

93. Маслов Ю.С. Введение в языкознание: Учеб. для филол. спец. вузов. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Высш. шк., 1987. - 272 с.

94. Матвеев А.К. Финно-угорские заимствования в говорах Русского Севера. I. // Этимология. 1994-1996. -М.: Наука, 1997.-С. 125-133.

95. Мжельская О. С. Из наблюдений над лексикой некоторых говоров Архангельской области // Ученые записки ЛГУ № 161. Серия филологических наук. Вып. 18. Изд-во Ленинградск. гос. ун-та, 1952. - С. 100-128.

96. Мигирина Н.И. Внутренняя форма как важнейший узел системных связей в языке. Кишинев: Штиница, 1997. - 119 с.

97. Морковкин В.В., Морковкина А.В. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем).-М., 1997.-415 с.

98. Мызников С.А. Атлас субстратной и заимствованной лексики русских говоров Северо-Запада. СПб.: Наука, 2003. - 360 с.

99. Мызников С.А. Русские говоры Обонежья. Ареально-этимологическое исследование лексики прибалтийско-финского происхождения / Ин-т лингв, исслед. -СПб.: Наука, 2003а. 540 с.

100. Мягкова Е.Ю. "Русский ассоциативный словарь" и проблемы исследования эмоциональности лексики / Этнокультурная специфика языкового сознания. -М.: Институт языкознания РАН, 2000. С. 176-181.

101. Народный календарь / Сост., автор вступит, ст., пер. с древнегреч. и латин. яз. и коммент. к ним А.А. Угрюмов. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1993. - 221 с. (в тексте - Угрюмов 1993)

102. Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М.: Наука, 1951. - 315 с.

103. Нестерова Н.Г. Мотивационное значение слова и его статус. Дис. . к. филол. н.-Томск, 1987.-238 с.

104. Нефедова Е.А. Микологическая лексика архангельских говоров. Дис. . к. филол. н.-М., 1977.-218 с.

105. Нефедова Е.А. Экспрессивная лексика языковой (диалектной) личности и аспекты ее лексикографического описания // Русский язык сегодня. Вып. 2. Сб. статей. М.: «Азбуковник», 2003а. - С. 189-201.

106. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. Учебное пособие к курсам языкознания, лексикологии и теоретической грамматики. СПб.: Научный центр проблем диалога, 1996. - 760 с.

107. Никитина С.Е. Сердце и душа фольклорного человека // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М.: Изд-во «Индрик», 1999. - С. 26-39.

108. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М.: Наука, 1993.- 189 с.

109. Никитина С.Е. Языковое сознание и самосознание личности в народной культуре // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - С. 34-40.

110. Новикова Н.С., Черемисина Н.В. Многомирие в реалии и общая типология языковых картин мира // Филологические науки. 2000. - № 1. - С. 40-49. Оссовецкий И.А. Лексика современных русских народных говоров. - М.: Наука, 1982.-382 с.

111. Пак М.К. Многократные глаголы в архангельских говорах. Дис. . к. филол. н. -М., 1993.-291 с.

112. Пауфошима Р.Ф. Житель современной деревни как языковая личность // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - С. 41^8.

113. Петлева И.И Скласть. Шляпа // Русские диалекты. Лингвогеографический аспект. М.: Наука, 1987. - С. 211-214.

114. Петров В.В., Герасимов В.И. На пути к когнитивной модели языка (вступительная статья) // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М.: Прогресс, 1988.-С. 5-12.

115. Пименова М.В. Совесть как составная часть внутреннего мира человека // Этно-герменевтика: фрагменты языковой картины мира / Отв. ред. Е.А. Пименов,

116. М.В. Пименова. Кемерово: Кузбассвузиздат: Landau: Verlag Empirische Pada-gogik, 1999. - С. 62-70.

117. Пименова М.В. Этногерменевтика языковой наивной картины внутреннего мира человека. Кемерово: Кузбассвузиздат: Landau: Verlag Empirische Padagogik, 1999a.-262 с.

118. Пирогова JT.И. Говор Холмогорского района Архангельской области. Автореф. дис. . к. филол. н. М., 1962. - 20 с.

119. Платонов С.Ф. Прошлое Русского Севера. Очерки по истории колонизации Поморья. Петербург: Изд-во «Время», 1923. - 80 с.

120. Плотников Б.А. О форме и содержании в языке. Минск: Вышэйш. шк., 1989. -254 с.

121. Попов И.А. Лексика природы как объект лингвогеографического изучения // Лексика и фразеология севернорусских говоров. Вологда: Вологодск. гос. пед. ин-т, 1980.-С. 12-20.

122. Попов И. А. Лексический атлас русских народных говоров (Проспект) / Под ред. Ф.П. Филина. Ленинград: Наука, 1974. - 45 с.

123. Попов И. А. Русские народные говоры и влияние иноязычных соседей (этимологические этюды) // Вопросы изучения лексики русских народных говоров. Диалектная лексика. 1971. Л.: Наука, 1972. - С. 5-14.

124. Потебня А.А. Полное собрание трудов: Мысль и язык. М.: Лабиринт, 1999. -300 с.

125. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. - 614 с. Программа собирания сведений для региональных словарей и атласов. Оперативно-информационный материал / Сост. И.А. Попов. - М., 1987. - 38 с. (в тексте -Попов 1987).

126. Пшеничнова Н.Н. Типология русских говоров. М.: Наука, 1996. - 385 с. Пылаева О.Б. Лакунарность лексико-семантического поля «природа» (на материале русского и эвенкийского языков). Автореф. дис. к. филол. н. - Кемерово, 2002.-21 с.

127. Пыхтеева А.А. Наименования явлений природы в говорах Среднего Прииртышья. Дис. к. филол. н. Л., 1978. - 253 с.

128. Рахилина Е.В. О цветном и бесцветном // Русистика сегодня. Отделение литературы и языка Российской академии наук. Институт русского языка РАН. 1995. -№1.-С. 50-69.

129. Ройзензон Л.П. К изучению диалектной фразеологии // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1970. М.: Наука, 1972. - С. 306-322.

130. Савелова Л.А. Наречие в севернорусских говорах (на материале двух частных диалектных систем). Дис. . к. филол. н. Северодвинск, 1999. - 243 с.

131. Селигей Ф.А. Внутренняя форма наименований эмоций в украинском языке. Автореф. дис. к. филол. н. Киев, 2001. - 19 с.

132. Селиверстова О.Н. Об объекте лингвистической семантики и адекватности ее описания // Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976.-С. 119-147.

133. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление. -М.: Наука, 1988.-242 с.

134. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи: Пер. с англ. / Общ. ред. и вступ. ст. А.Е. Кибрика. М.: Издательская группа «Прогресс», «Уни-верс», 1993. - 656 с.

135. Симашко Т.В. Внутренняя форма слова как один из способов концептуализации объектов // Res philologica: Ученые записки. Вып. 3. Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2002.-С. 8-13.

136. Симашко Т. В. Принципы отбора материала для структурирования денотативной сферы // Семантика слова, образа, текста: Сб. науч. статей. Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 1998а. - С. 5-15.

137. Симашко Т.В., Цапенко С.А. Типы денотатов как основание для структурирования денотативной сферы // Res philologica: Ученые записки. Вып. 3. Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2002. - С. 17-23.

138. Симина Г.Я. Особенности словообразования и семантики имен прилагательных (по материалам пинежского говора) // Вопросы семантики. Выпуск 2. Л.: Изд-во Ленинградск. ун-та, 1976. - С. 131-138.

139. Симина Г.Я. Пинежский говор. Материалы по русской диалектологии. Калининград: Калининграде^ гос. ун-т, 1977. - 172 с.

140. Симина Г.Я. Семантические диалектизмы и условия их образования (по материалам пинежского говора) // Диалектная лексика. 1979. Ленинград: Наука, 1982.-С. 110-118.

141. Соломоник А. Семиотика и лингвистика. М.: Молодая гвардия, 1995. - 352 с. Сороколетов Ф.П. Семантическая структура слова в диалектных словарях // Диалектная лексика. - Л.: Наука, 1971. - С. 181-190.

142. Степанов Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения (Семиологическая грамматика). М.: Наука, 1981.-360 с.

143. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Изд. 2-е, испр. и доп. -М.: Академический Проект, 2001. 990 с.

144. Степанова И.Ж. Фрагменты картины мира семейских в идиостиле романов И. Калашникова. Улан-Удэ: Изд-во Бурятск. гос. ун-та, 2002. - 186 с. Стернин И.А. Лексическое значение слова в речи. - Воронеж: Изд-во Воронежем ун-та, 1985. - 172 с.

145. Супрун-Белевич JJ.P. Метеорологическая лексика в славянских языках. Дис. к. филол. н. Минск, 1987. - 143 с.

146. Суспицына И.Н. Метеорологическая лексика в говорах Русского Севера. Автореф. дис. к. филол. н. Екатеринбург, 2000. - 21 с.

147. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие). -М.: Слово/Slovo, 2000. 624 с.

148. Тихонова Н. Концепт в системе современных лингвистических представлений //

149. Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. Том I. М.: Моск. гос. открытый пед. ун-т, 1998. - С. 67-69.

150. Толстая С.М. Диалектные ареалы литературных слов: (Заметки на полях «Лексического атласа белорусского языка») / Dialektologia slavica: Сб. к 85-летию С.Б. Бернштейна. -М., 1995. С. 263-273.

151. Толстой Н.И. Из географии славянских слов: 8. 'Радуга' // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1974. М.: Наука, 1976. -С. 22-76.

152. Тюрина Р.Я. Лексика природы в русских старожильческих говорах Среднего Приобья: (К вопросу об особенностях диалектных лексико-семантических систем): Автореф. дис. . к. филол. н. Томск, 1972. - 21 с.

153. Уорф Б. Лингвистика и логика // Новое в лингвистике. Вып. 1. М.: Прогресс, 1960.-С. 3-57.

154. Урысон Е.В. Проблемы исследования языковой картины мира: Аналогия в семантике. М.: Языки славянской культуры, 2003. - 224 с. ^ Уфимцева А.А. Лексическое значение: Принцип семиологического описаниялексики. М.: Едиториал УРСС, 2002. - 240 с.

155. Филин Ф.П. Историческая лексикология русского языка. Проспект / Отв. редак-* тор д.ф.н. В.Я. Дерягин. М.: Наука, 1984. - 175 с.

156. Филин Ф.П. Некоторые проблемы русской диалектологии // Бюллетень диалектологического сектора Института русского языка. Выпуск 5. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1949. - С. 3-21.

157. Филин Ф.П. О лексикализованных фонетико-морфологических вариантах слов в русских говорах // Лексика русских народных говоров. М.-Л.: Наука, 1966. -С. 27-34.

158. Хаджаева JI.B. Уменьшительно-оценочные существительные в архангельских народных говорах. Дис. к. филол. н. М., 1979. - 185 с.

159. Хазимуллина Е.Е. О внешней и внутренней мотивированности языка // Актуальные проблемы современной русистики. Материалы Всероссийской научно-практической конференции памяти В.И. Чернова: В 2 ч. Ч. 2. Киров: Изд-во ВГПУ, 2000.-С. 98-100.

160. Циммерлинг А.В. Субъект состояния и субъект оценки (Типы предикатов и эпи-стемическая шкала) // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и в языке. М.: Изд-во «Индрик», 1999. - С. 221-229.

161. Чесноков П.В. Слово и соответствующая ему единица мышления. М.: Просвещение, 1967. - 192 с.

162. Четыркина И.В. Внутренняя форма слова: историко-культурологические аспекты (на материале русского и немецкого языков X-XVII вв.). Дис. . к. филол. н. Краснодар, 1996 - 170 с.

163. Шелепова Л.И. Диалекты и этимология (источниковедческий аспект). Барнаул: Изд-во Алтайск. гос. ун-та, 1994. - 158 с.

164. Шмелев Д.Н. Введение // Способы номинации в современном русском языке. -М.: Наука, 1982.-С. 3^15.

165. Шмелев Д.Н. О переносных значениях слов // Избранные труды по русскомуязыку. М.: Языки славянской культуры, 2002. - С. 30-37.

166. Шмелев Д.Н. Семантические признаки слов // Избранные труды по русскомуязыку. М.: Языки славянской культуры, 2002а. - С. 17-30.

167. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова (этюды и вариации на темы Гумбольдта).

168. Иваново: Ивановск. гос. ун-т, 1999. 304 с.

169. Щербакова Л.Е. Формирование русской метеорологической лексики (наименования осадков, наименования состояний погоды). Дис. . к. филол. н. Пермь, 1983.- 176 с.

170. Эфендиева А.Г. Соотношение книжно-письменных и народно-разговорных элементов в диалектной лексике (на материале архангельских народных говоров). Автореф. дис. . к. филол. н. -М., 1989. -23 с.

171. Янценецкая М.Н., Резанова З.И. К проблеме внутренней формы слова // Вопросы словообразования в индоевропейских языках: Проблемы семантики. -Томск: Изд-во Томского университета, 1991. С. 17-32.208 Словари

172. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка / Российская АН., Российский фонд культуры; 2-е изд., испр. и доп. - М.: АЗЪ, 1994. - 928 с. (в тексте - СОШ)

173. Русский ассоциативный словарь. Книга 2. Обратный словарь: от реакции к стимулу. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Часть 1 / Ю.Н. Караулов, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Г.А. Черкасова. М.: «ИРЯ РАН», 1994. - 358 с.

174. Словарь говора деревни Акчим Красновишерского района Пермской области: В 4 вып. / Гл. ред. Ф.Л. Скитова. Пермь: Изд-во Пермск. гос. ун-та, 1984-1999. (в тексте - Акчимский словарь)

175. Словарь русских говоров Низовой Печоры. Т. 1 / Под ред. Л.А. Ивашко. СПб.: Филологический ф-т СПбГУ, 2003. (в тексте - СГП)

176. Тематический словарь говоров Тверской области. Вып. 1 / Под ред. Т.В. Кирилловой, Л.Н. Новиковой. Тверь: Изд-во Тверск. гос. ун-та, 2002. (в тексте -Тверской словарь)

177. Толковый словарь русского языка. В 4 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 19351940. (в тексте - СУ)

178. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. / Пер. с нем. и доп. О.Н. Трубачева; Под ред. Б.А. Ларина. М.: «Прогресс», 1986-1987. (в тексте -Фасмер)

179. Цыганенко Г.П. Этимологический словарь русского языка. Киев: Радяньска школа, 1989. - 511 с. (в тексте - Цыганенко)

180. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: В 2 т. 5-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 2002. (в тексте - Черных)

181. Архангельский областной словарь. Вып. 1-11 / Под ред. О.Г. Гецовой. М.: Изд-во МГУ (вып. 1-9); Наука (вып. 10-11), 1980-2001. (в тексте - АОС) Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - М.: Терра, 1994. (в тексте - Даль)

182. Картотека Кафедры истории и диалектологии Поморского государственного университета им. М.В. Ломоносова, (в тексте КПГУ)

183. Картотека Л.П. Комягиной к Лексическому атласу Архангельской области, (в тексте КЛАК)

184. Кораблев С. П. Этнографический и географический очерк г. Каргополя Олонецкой губернии, с словарем особенностей тамошнего наречия. М., 1851. (в тексте - Кораблев)

185. Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М.: Мысль, 1984. - 653 с. (в тексте - Мурзаев)

186. Опытъ областнаго великорусскаго словаря, изданный вторымъ отделешемъ Императорской Академш Наукъ. Санктъ-Петербургь: Въ типографш Императорской Академш Наукъ, 1852. (в тексте - Опыт)

187. Подвысоцкий А.О. Словарь областного Архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., Типография Императорской Академии наук, 1885. (в тексте - Подвысоцкий)

188. Профессиональная лексика рыболовства. Словарь / Сост. Пономарев Ф.А. -Архангельск: Поморск. пед. ун-т, 1996. 40 с. (в тексте - Пономарев) Словарь русских народных говоров: В 30 вып. - М.-Л.: Наука, 1965-1996. (в тексте - СРНГ)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Хохлова, Наталья Валентиновна

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Хохлова, Наталья Валентиновна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексическое значение и внутренняя форма как способы концептуализации мира природы"

Список научной литературыХохлова, Наталья Валентиновна, диссертация по теме "Русский язык"

Похожие темы диссертаций