автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Либеральные реформы и война за независимость Латинской Америки

Полный текст автореферата диссертации по теме "Либеральные реформы и война за независимость Латинской Америки"

Российская акадшия наук Институт Латинской Америки

_ 9 н:пп «07

На правах рукописи

МАРЧУК Николай Николаевич

ЛИБЕРАЛЬНЫЕ РЕФОРМЫ И ВОЙНА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ (последняя треть XVIII - первая треть XIX вз.)

Специальность: 07.00.03 - всеобщая история

Алтореферат диссертации на соискание ученой степам доктора исторических

наук

Москва 1997

Работа выполнена в Российском университете дружбы народов

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Лигаврина ЭЭ_, доктор исторических наук, профессор Гшшкип АЛ., доктор политических наук, профессор Разуваев В.В.

Ведущая организация:

Московский педагогический государственный университет им. ВЮешта

_часов

Защита д иссертации состоится 1997 г. в

на заседании Диссертационного совета Д 003,09.01 в Институте Латинской Америки РАН по адресу: 113035, Москва, Большая Ордынка, 21.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института Латинской Америки РА11.

Ученый секретарь Диссертацио»щ^в^б®гш, у

кандидат исторических наук ' ^егУшева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Послед няя четверть уходящего столетия характеризуется глубокой трансформаций! мирового сообщества Испробованные на странах Латинской Америки й "азиатских тиграх", осуществленные в развитых обществах Европы, Америки и Аз1ш, неолиберальные преобразования достигли и России. Несомненно, что эти реформы и связанное с ними складывание единого пространства мирового рынка финансов, товаров и услуг, единой мировой системы коммуникаций, а также глобальной системы ценностей и культуры будут во многом определять мировые процессы и в XXI столетии. Таким образом, осуществлением идеалов неолиберализма отмечена уже и будет отсчета еще целая эпоха в развитии человечества. Это обстоятельство оправдывает ке только всестороннее изучение современного неолиберализма, но и обращение к его историческим истокам, восходящим к либерализму XIX в.

Либфальньш опыт начала прошлого столетия имеет большую ценность и для понимания сегодняшних проблем России. В самом деле, вед ь в последние годы не было недостатка в пот.Ггках обосновать возможность и полезность заимствования опыта неолиберальных преобразований в послевоенной Германии или Японии, реформаторства Тэтчер в Англии, Рейгана в США или Пиночета в Чили. Однако попытки применить его на практике в России, как показывают результаты деятельности радикальных рыночных реформаторов в 1992-97 гг., приводят к итогам, весьма далеким от ожиданий как общества, так и самой власти. Видимо, не в последнюю очередь это объясняется принципиальным несовпадением конкретно-исторических условий, совершенно разными стартовыми позициями. Ибо России предстоит не совершенствовать уже давно сформировавшиеся (или издавна формирующиеся) рыночную экономику, гражданское общество и соответствующую им форму государства, а строить все это с нуля, примерно так же, как это приходилось делать латиноамериканским странам в прошлом веке. Потому исследование опьгга общественной трансформации в Латинской Америке для условий России не менее полезно и поучительно.

Предает всследовглия. Диссертационная работа посвящена либеральным преобразованиям, осуществлявшимся в ходе революций 1789-1826 гг. во французском Сан-Доминго, Испанской Америке и португальской Бразилии, которые более известны под собирательным названием "Война за независимость Латинской Америки". В ту эпоху латиноамериканцы тоже ради скорейшего прогресса вознамерились скопировать опыт США. И казалось, что для этого у них имелось не меньше, чем у США, оснований - не только общность территории, экономики и истории, но также общность языка, религии, нравов. Латиноамериканские либеральные революционеры принялись безоглядно разрушать вековые устои со5-

слоенной жизни ("варварство") и насаждать железом и кровью общественные порадей передовых стран ("цивилизацию").

Тем не менее результаты их войны за независимость не стали от этого похожими на итоги аналогичной войны в США. Вместо процветания в Латинской Амердае на десятилетия воцарились разруха и нищета, из-за которых пришлось сначала распроститься с надеждами догнать объект подражания, а затем - превратиться в его "задний даор". Вместо правового государства под декорациями президентских республик началась чехарда дерущихся за власть каудильо, а потом пышно расцвели самые разнузданные диктатуры. Вместо грезившихся Соединенных Штатов Латинской или хотя бы од ной Испанской Америки развалились даже те крупные территориально-административные образования, которые достались от времен колонии. Мало того, между теми, кто еще недавно осознавал себя не "мексиканцами" и не "аргентинцами", а только "американцами", распад вызвал братоубийственные войны, которые по цепной реакции перекинулись и на обособившиеся, "самостийные" осколки, на десятилетия столкнув в смертельной схватке уже аргентинцев с аргентинцами, мексиканцев с мексиканцами, бразильце» с бразильцами и тд., и которые в цепом стоили латиноамериканцам гораздо большей крови, нежели завоевание независимости. А при таком хаосе разве могли "цивилизованные" народы мириться с несправедливостью Всевышнего, одарившего богатейшими природными ресурсами не способных ими распорядиться "варваров"? Вот и устремились североамериканцы в одну половину Мексики (ту самую, вде сегодня процветают Техас, Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада, Юга, да аце часта Канзаса, Колорадо, Оклахомы и Вайоминга), французы -в фугую, англичане - на Мальвины и т.д

Словом, Война за независимость Латинской Америки показывает, что либеральные (как, по-видимому, и неолиберальные) преобразования - это процесс весьма длительный, крайне сложный, противоречивый и болезненный, что они способны вызывать последствия, значительно отличающиеся от первоначальных замыслов, и потому заслуживает самого тщательного изучения вопрос о том, что вообще они собой представляют.

Цель и задачи диссертации. В отличие от работ предшественников, вынужденно уделявших большое внимание военным действиям, данная диссертация имеет целью освещение войны за независимость как составной части процесеи экономической, соцшшанш и патитшесксй трансфармации латиноамериканских обществ на принципах либерализма в контексте начинавшегося перехода мировой экономики, по крайней мере по обе стороны Атлантики, к капитализму свободной конкуренции. В этой связи диссертант ставит в работе ряд принципиально важных задач:

1). Исследовать предпосылки трансформации с точки зрения внутренних факторов эволюции колониальных стран Латинской Америки и показать ее вза-

имосвязь с ведущими тенденциями развития на мировом уровне, наметившимися на рубеже ХУП1-Х1Х веков.

2). Вьшвить особетносги формирования принципов и идеологии либерализма в преломлении к латиноамериканской специфике последней трети XVIII -первой трети XIX вв., определить классовую природу латиноамериканского либерализма.

3). Показать специфику аграрного вопроса с точки зрения потребностей капиталистического развития в особых условиях Латинской Америке ХУШ-ХГХ вв., а также различия и несовместимость его решения латиноамериканским либерализмом и аграрным радикализмом.

4). Определить содержание и характер войны за независимость, показать ее движущую и руковод ящую силу, объяснить особую рать в войне латифундистов.

5). Систематизировать буржуазные итоги войны за независимость в каждой стране Латинской Америки с точки зрения процесса либеральной трансформации, т.е. с точки зрения преобразований, напраалашых на создание основ рыночной экономики, гражданского общества и соответствующей им формы государства.

6). Исследовать характер народных движений и революционного демократизма в Латинской Америке, раскрыть их отношение к латиноамериканскому либерализму и воздействие на итоги войны.

Хроишюпгеаские рамки ксслэдовагага. Хота решающий вклад в либеральные преобразования был сделан в годы войны за независимость, ее рамки - от начала "беспорядков" во французском Сан-Доминго в 1789 г. и до капитуляции последнего испанского гарнизона на континенте в 1826 г. - совпадают с темой диссертации лишь частично. Ибо речь вдет об изучении не военных баталий, а процесса революционной трансформации латиноамериканских обществ. Его начало просматривается в известных реформах по "либерализации торговли" уже в конце колониального периода, задолго до начала войны. Его завершение также не совпадает с окончанием войны, так как комплекс радикальных преобразований продолжался и (а в некоторых странах достиг кульминации именно) посте изгнания колонизаторов. Следовательно, "дату" завершения исследуемого процесса можно обозначить лишь началом другого процесса - наступлением "термидора", т.е. победой консервативных сил и "откатом" латиноамериканских революций. Этот новый процесс, заслуживающий отдельного изучеиия, происходит в различных странах в разные сроки, но начинается в основном со второй половины 30-х XIX столетия.

Таким образом, хронологические рамки диссертационного исследования в основном ограничены периодом примерно с пехяедней трети ХУНГ/Ъ конца первой трети XIX столетия. Разумеется, это не исключает обращения диссертанта к более ранним временам в целях выявления отдельных наиболее важных истоков изучаемого процесса, а также выхода за пределы первой трети XIX в. в отношении

тех стран Латинской Америки, ще начало "термидора" не укладывалось в обще-котиненгальные рамки.

Историография проблемы на сегодняшний день насчитывает весьма почтенный возраст (не одно столетие), тысячи имен, десятки исторических школ, сотни точек зрения. Ее подробное освещение потребовало бы проведения специального историографического исследования, что, естественно, не входит в круг задач диссертанта1. Потому в историографическом очерке диссертант ограничивает свою задачу обозначением общих контуров и ключевых лхшелтов основных иатриософ-ских концегщий, имеющих принципиальное значение для изучения важнейших проблем войны за независимость Латинской Америки - ее причин, исторических задач, д вижущих сил, результатов.

Если предельно обобщить великое разнообразие точек зрения, то в концептуальном оааюзаши эпох, отделяемых друг от друга войной за независимость (или, если смотреть шире, связанным с нею циклом либеральной трансформации), а стало быть, и в осмыслении самой войны (и революционного цикла в целом) в историографии истории Латинской Америки можно выделить две основные линии. Принадлежность к той или другой из них не обязательно осознается историческими школами и отдельными авторами. Отсюда обе линии могут самым причудливым образом объединять в своих радах историков разных стран, с весьма различной методологией исследования, с очень разными, подчас и прямо противоположными, политическими взглядами и, наоборот, могут разъединять близких по методу или идейным воззрениям ученых. Обе линии проявляют себя на самых разных этапах развитая историографии, теснейшим образом связаны с проблемой цивилизационной значимости Латинской Америки и уд ивительно созвучны извечной руажой полемике между "западничеством" и "почвеишмеством".

Истоком водораздела послужили труды испанских гуманистов, особенно Бартоломе де Лас Касаса2, которые в знаменитой полемике XVI в. о Новом Свете5 ради защиты короной коренного населения Америки описали жестокости конкисты и обращения с индейцами. Несмотря на односторонность, вытекавшую из "прикладной" цели, а главное - последующие изменения в индейской политике

'Тем более, что трут такого рода в большом хсличесше выходили и продолжают выхолиггь в свет как у нас в стране, так и за рубежом. - См.,например: Алъперович М.С. Советская историография стран Латюксй Америки. М,1968; Лапинская Америка в советских ишкдованинх. М.,1976; Советская латадашериканиоика, 1961-1986. М.,1986; Berta de Moraes R Kbbcgrafia tostara do periocb coiaiial SSo Paulo,1969, Carbia R.D. Hstoricgrafia argentina Buenos Ames, 1940; Сой» Villegas D Nueva hislaiograüipobljcatfcMéxkxjmocfcmo. Móuco, 1966; (nade to tic "Híspame; Arencan i-fatancai Rcwcw", 19461955. Dmfaam, 1938, íntiicc histórico epafiot Bitocgraüa tesuraa de España e Hi^aroemóúa Baicekm,1953-1970 и др.

2Лас Касас Бде. К истории завоевания Америки. М,1966; Он же. История Иддай. Л., 1968.

3Похробнес см.: Земское В.Б. Конкиста, полемика XVI в. о Новом Свете и испжи лаги юамерика! кжей iywai юсшческой чрзд-щии. И Л ¡mu ккая Америка. 1984. № И.С31-48;М212С.

46-59; История литератур Латинской Америки. От дреакшш времен до начала войны за

«зависимость. М.,1985. С.132-151.

Испании, в век Просвещения, когда в запад ных странах в качестве универсальной ценности были подняты на щит "права человека", описанная в их трудах испанская (а с нею и португальская) колонизация с ее навязыванием индейцам европейских ценностей стала удобной мишенью для критики Вальтером, Монтескье, Дидро и другими, главным образом французскими, просветителями. В итоге родилась так называемая "Черная легенда" о колонизации Иберо-Амернки1. Легенда дала подходящее идеологическое оружие борцам за независимость. Она позволяла представить иберийский колониализм "тиранией", попирающей "права человека", обосновать неотъемлемое "право народа на восстание", оправдать разрыв уз между колониями и метрополиями, отречение от колониального прошлого во имя утверждения на американской земле "универсальных", то есть западноевропейских, ценностей.

Первые исгорики; войны за независимость, являвшиеся и ее активными участниками, такие как аргентинец Г. Фунес, венесуэлец М. Паласио Фахардо, колумбиец ХМ. Рестрепо2 и другие, не уделяли внимания концептуальным построен ниям, описывая в основном баталии войны за независимость, помещая в центр своих сочинений ту или иную героическую личность. Их обычно, относят к "традиционалистской" школе, которую можно назвать нарративной. Несмотря на специфический жанр, метко названный аргентинским историком Энрике де Ган-диа "историей лошадей и сабель"3, в этой исторической литературе содержится оправдание войны за независимость во всех ее свершениях: как в низвержении власти метрополии и завоевании независимости, так и в спрсчснии от иберийской традиции колониального прошлого во имя утверждения нового "американизма", основанного на ценностях западноевропейского либерализма, как в QUA. Деструктивные же последствия войны и очевидные провалы в утверждении новых ценностей, если и удостаивались объяснения, изображались следствием недостаточной просвещенности латиноамериканского общества, которая неминуемо исчезнет по мере ассимиляции им нового опыта через массовую европейскую иммиграцию и просвещение народа. В сущности, это историки и заложили фундамент либеральною направления исгжршхрафш

Так же, как в реальной истории выбор пути независимого развития осуществлялся в ожесточенных гражданских войнах либералов и консерваторов, в историографии тоже либеральному "западничеству" противостояло кяжервагпятюе "почветтюгтио". Ведь осуществление либеральной программы, помимо всего прочего, означало бы превращение стран Латинской Америки в сырьевые гтридат-

1 Подробнее см.: Cea Л. Указ.соч. С.155-174.

zFunesGEnsayoefehhis^®il efe Books Aires, Tuaimán у Paraguay Т. 1-3 Bucks Ainx,1816-18l7, Resüq» J.NtHís^acfcbRc\diK3cndebR£pMkadeCdaiiba T.I-5. Maldifa.1974; Palacio F^aubMBosqugocfc b revduam en América Españoia Caracas,1953.

3GandaH.ife (a revisión de la historia agutina Buenos Aires,1952. P.Z3.

ки западных держав и установление новой, хотя и добровольной формы зависимости, которая много позже будет названа неоколониализмом. Этому стремились помешать консерваторы, вьщающийся представитель которых, мексиканец Лукас Аламан, проводя политику индустриализации Мексики, доказывал, что в противном случае "Республика исчезнет из отека наций, и на ее месте образуются провинции, по названию независимые, но на деле рабыни иностранной торговли, что является хуцшей зависимостью из всех, какие можно вообразить"1.

Л. Аламан, венесуэдо-чилиец А. Бельо, колумбиец МА. Каро2 и многие другие стали основателями истори ографичеосого направления, которое выступило с кршикой либеральной линии и потому как самими либералами, так и их последователями именовалось в литературе не иначе, как "клерикально-консервативным" или "реакционно-консервативным", хотя в большей мере его суть могло бы отразить понятие "почвенничество". Мыслители этой струи действительно реабилитировали колониальное прошлое и по этой причине в чем-то совпадали с теми иберийскими авторами, которые, восхваляя колониальные порядки, противопоставили "Черной легенде" так называемую "Розовую легенду". Однако делали они это отнюдь не потому, что были противниками независимости. "Мы считаем достижение нами независимости, - писал Аламан, - великим, необходимым и закономерным событием. Оно было повсеместно встречено с одобрением именно потому, что ориентировалось на благо общества, потому что узы, соединявшие наше прошлое с нашим настоящим и будущим, не были разорваны, но лишь развязаны"3. Однако они полагали, что отказ от материальной и духовной культуры колониального прошлого, стремление насадил, в Латинской Америке чуждые ей устои США и Западной Европы вели вовсе не к свободе, а к хаосу, анархии и распаду общества, чреватым новым рабством. Отсюда и обвинение либералов в том, что они "отняли у родины все: национальность, добродетели, богатства, ее отвагу, силы и надежды"4.

Вкратце же отношение консервативных историков к проблемам войны за независимость сводится, во-первых, к отказу от "Черной легенды" и огульной критики колониального прошлого. Напротив, это прошлое сформировало цивилиза-ционную "самость" народов Латинской Америки и, более того, основу для будущей свободы. "И тот, кто окинет историю нашей борьбы с метрополией взглядом

'Цигло: Soler R Idea у cuestión laünoamencanas efe la ЬЛракЬкм а Ь атадаюа dd imperálmio. México,1980 P128.

гСм., например: Aiamán L Historia ds México... T. 1-5. Méaoo,1942, Bcflo A. Temas dshiáaiaygeogralia Caг tacas*1957; Caro M. A. Aitíaite y Discursos (1872-1Ш) -h: PensamiaitoooDsefva¿br(lS15-1898). Caracas,197X. P. 59-79. К числу "почвенников", несомшшо, саносижя и выдающийся аргатшекий публицист, общественный деятель и поэт Хосе Эрнавдс, воспевший нациоальую самсбьпносгь арютпаакв в гюомс "Маргин Фьсрра",- См.: Эрнацдес X. Марши Фьерро. М.,1985. эЦигло: Cea JI. Указ.соч. С.255. «Цигло: Там же. С.256.

философа, - писал Андрее Бельо, - тотчас же согласится, что победу нам обеспечило не что иное, как наше иберийское начало"1. Во-вторых, иберийское начало, де-лагшее латиноамериканцев латиноамериканцами, подлежало отрицанию в смысле гегелевского "сюпия", ассимиляции из него всего лучшего2. Тсшько так обеспечивалась преемственность между прошлым, настоящим и будущим как главное условие созидания свободы. Отсюда, в-третьих, война мыслилась конструктивной в той мере, в какой независимость утверждалась на основе национальных ценностей, и деструктивной - когда слепо копировался чужой опыт.

Со второй половины XIX в. "западническую" линию общественно-политической и историографической мысли развивали ¿шбсра.'г-павттеисты, выдающимися представителями которых стали аргентинцы Д.Ф. Сармьснто, Х.Б. Альберди, бразилец Ж.Ф. Роша Помбу, колумбиец ХМ. Сампер, венесуэлец X Хиль Фортуль3 и др. Некоторые из них продолжали жанр "истории лошадей и сабель", но в целом именно либерал-позитивисты дали самую разработанную по тем временам концепцию латиноамериканской истории. С их точки зрения, война за независимость, как и аналогичная война в Северной Америке или Французская революция 1789 г., преследовала благородную цель завоевания свободы как необходимого условия для укоренения в Иберо-Америке "цивилизации" в западном варианте. В этой связи движуирй силой войны они были склонны представлять, по аналогии с "третьим сословием" во Франции, "народ", в который включали и трудовой люд, и его просвещенных вождей в борьбе за независимость и "цивилизацию". Однако, в отличие от Северной, в Латинской Америке революции не сумели создать условия для наступления "цивилизации". И объяснялось это тем, что, изгнав колонизаторов, революции натолкнулись на непреодолимую преграду из порядков, которые складывались в течение 300 лег колониализма и оценивались либе-рал-позитивисгами как "варварство". Отсюда вытекает одна из несущих конструкций либерал-позитивистских построений - тезис о пршщипиальном оттмы иберо-католической колонизации Нового Света на юге от анпго-пуританской - на севере.

Северные просторы Америки покорялись "цивилизованной" Англией, поощрявшей заселение Нового Света европейцами. Предприимчивые и трудолюбивые колонисты не смешивались там с индейцами и не навязывали им свое господство, а очищали от них почву для ввозимой "цивилизации", чему во многом спо-

1 ВеПо A. Op.cit. Р. 169.

2Ацзрсе Бсльо, в часпюсш, говорил о необходимости ассимиляции из колониального прошлого института муниципалитетов - кабговдо или агяпаммнго, в которых раздался "первый клич независимости и свободы".- См.: ВсЕо A. Op.cit. P.33I.

'См., например: Сармьепо Дф. Фахуцдо. Цивилизация и варварегао. М.,1988; Sarmiento D.F. Conflicto у armonía de hs razas от América. Méx¡bo,1978; AbcnS J.B. Baas y punios de paitiát para orgaizacicn pofficadí la República Argentina Buenas Aires, 1979; Рила Помбу. История Бразилии. М.,1962; (М Fortoul J. Históacana&jQcoaldí Veneaida Т. 1-5. Caracas, ¡967; ívmipcr JAI Ensrjos sobre hs rcvcluácncs pcKbcas y la ocnScicn soda! efe las Repúblicas ccfcmbianasi Bogo!a,1942.

собсгвовала глубоко ицдивкяуалисгская пуританская религия1, требовавшая не порабощать аборигенов, а подавать им пример или же истреблять, если они оставались глухи к призыву пуритан. В итоге, развивая торговлю и предпринимательство, эти пионеры создали общество еще более свободное и "цивилизованное", чем в метрополии, и колониальное наследство, досгазшееся Соединенным Штатам, уже изначально являлось "цивилизованным".

В Иберо-Америке все было иначе. Покорившие ее "варварские" ("феодально-абсолютистские") державы не поощряли в колониях ни мореплавание, ни торговлю2, ни заселение европейскими колонистами3, и потому там не укоренились предприимчивость и трудолюбие А еще "возникновению столь печального явления во многом способствовало смешение в ходе колонизации с индейцами. Американские расы живут в празд ности и даже в случае принуждения обнаруживают неспособность к тяжелому и постоянному физическому труду. Это породило идею ввоза негров в Америку, что привело к столь роковым последствиям. Однако и испанская раса, оказавшись в американских просторах наедине со своими инстинктами, не показала себя более трудолюбивой"4.

Таким образом, "варварство" самих колонизаторов, разбавленное "варварством" индейцев, а потом и негров, оставило независимым государствам в наследство некую неполноценность, воздвигшую непреодолимые преграды водворению в Иберо-Америке трудолюбия, преярриниматетьского духа и прочих элементов "цивилизации". Такое колониальное наследие подлежало не ассимиляции, а тотальному уничтожению. Не сделав этого, освободительная война ограничилась лишь политической независимостью, первым шагам. И в ходе либеральных революций второй половины XIX в. предстояло довершить искоренение "варварства" и замену его "цивилизацией". Латиноамериканцам надлежало перестать бьпь латиноамериканцами. "Станем Соединенными Штатами!" - восклицал Д.Ф. Сармьенто5. В практическом плане преодоление ущербности латиноамериканского субстрата мыслилось либо посредством этнической "чистки", смены населения (например, путем истребления индейцев и массового переселения европейских колонистов6, как в Аргентине, Уругвае, Чили, Бразилии), либо за счет длительного "воспитания" диктаторскими режимами (типа "порфириаго" 1876-1911 гг. в Мексике).

'Хотя зш идеи созвучны "Прсассгашской этике и духу капитализма" (19(М) Макса Вебера, в зачагоч! юм вод: они встречается у лашноажрикансюк псоишвисгов еще до рождения Вебера. !См, i ихгример: Сармьенто Д .Ф. Указ.соч. C.7S. "См, например: Albenfi JS. Op.riL Р.19-20. ■"Сармьенто Д.Ф. Указхоч. С.20.

sSaimicrto D.F. Carikto у amiaiia de 1аз гаж ai Лтйха МсхкпД978. P.18.

6 Ибо "свобода, - доказывал XJB Альберда, - это машина, которая, как в парс, нуждается в управлении машинистами английского происхождения. Без участия згой расы «возможны приаигае свобода и материальный прогресса ни в одном уюлкс мира".- См.: Albercfi JB. Op.cjL P.168-169.

В результате либеральных революций второй половины XIX в. в основном сбылись идеалы "цивилизации", либералы надолго установили господство во всех сферах жизни общества и заложили в историческую память целых поколений латиноамериканцев свою интерпретацию истории Латинской Амертаг. Но с конца XIX, особенно в первые десятилетия XX в., когда со всей остротой проявились пагубные последствия "цивилизации" в либеральном исполнении, Латинская Америка оказалась на пороге третьей по счету серии революций, а общество жадно искало выход из создавшегося духовно-культурного кризиса, либерально-позитивистскую "нордоманию" начало захлестывать половодье потоков общественной мысли "почвеннической" линии, общим знаменателем которых стала реабилитация латиноамериканской цивилизационной самобытности.

Один из них был представлен выдающимся поколением мыслителей чщш>-ниыю-дежжраттеской ориентации, примыкавших к литературно-философскому течению модернизма1. Кубинец X. Марта, аргеншнец М. У гарте, уругваец Х.Э. Родо, перуанец М. Гонсалес Прада, мексиканец X. Васконселос2 и др. в значительной мере помогли латиноамериканцам преодолеть созданный либералами комплекс ущербности (чувство стыда за свое "варварство" и раболепие перед западной "цивилизацией"), вернув народам Латинской Америки веру в цен;/ость и историческое предназначение своей самобытности3. Этим же они подвергли сомнению либеральную философско-исторотескую традицию, в чем-то повторив основательно забьпыевдеи консервативных мыслителей.

В собственно исторической науке пересмотром либеральной концепции истории занялись различные течения "почвенничества", обозначаемые собирательным названием "историческийревкихжпм'^ В этом направлении имелось и право-националистическое течение, представленное аргентинцами Э. Паласио и Х.М. Росой, бразкльцем С. Буарки даОланда, чилийцем А. Эдвардетм Вивсшм, мексиканцем К. Перейрок4 и т.д. Развивая тезис консерваторов об "иберийском начале", эти исследователи прославляли "цивилизаторскую" миссию Испании и Португалии в Америке, противополагая "Черной легенде" "Розовую", подчеркивали ведущую роль креольской аристократии в формировании латиноамериканских на-

1 Подробное о латиноамериканском модернизме см.: История литератур Латинасой Америки. М.,1994,С.14-27.

>См, например: Марли X. Избрмяюе. М., 1974; Ugaite М. 0 destino de un oortinaíe. Madrid,1923; Rodo J E Ai id. Mcrtevidea, 1917,ton La Amórica nuestra. La Habana,1977; González Piada M Antologa México, 1945; VasoancefasJ. Breve lásücda de México Meráo,1956

'Подробнее об их взгаздах см. главы В.Н.Кугал!Яковой в кн.: Концапии исгорикокультурии! сшобыпгоои Латинской Америки. М.,1978; Сса Л. Указхог С.297-Ш; Шемякин ЯГ. Лашкзсая Америка: традиции и современность. М.,1987.

"Palacio Е Historia (fe la Aigaíina,1515-1957. Т. 1-2. Buenos Aires, 19Й0; Rosa JM HÉSotia aigotóa. T. 1-5. Buenos Aires, i965, Виатфс ¡fc Hofcmcfa S Raias dn Bnsl. R» & lañara; Sao Paulo, 1Ш, Edwads Vhcs A. La fronda aiÉtoo&ica Historia poíiíica de CJab Saríágo de Clifc,1966. Paeyn C. La obra tfc Eraría en America Ma-dnd,1930.

ций, завоевании независимости и в защите совместно с католической церковью национальной самобытности Латинской Америки от натиска внешних и внутренних "цивилизаторов", понимая под последними радикальных либералов.

Ярым антикоммунизмом эти авторы, наверное, заслужили резкое неприятие со стороны очень разных ученых - и левых, и центристских ориентации. Но вряд ли можно считать оправданным придание негативного оттенка самому понятою "исторический ревизионизм" и уподобление этим авторам все более многочисленных исследователей, критиковавших либеральную трактовку в целом или в частных аспектах. Именно так в "ревизионистах" оказались просто патриоты, например, аргентинец А. Гарсиа Мель ид или бразилец Ж Оливейра Лима', за то лишь, что видели истоки независимости не в классовой борьбе и не в деятельности "разрушителей" либералов, а в креольской верхушке общества, унаследовавшей дух народной свободы от Испании (или Португалии) эпохи реконкисты через посредство муниципалитетов и выступавшей защип ¡ицей национальных ценностей. В "ревизионисты" были зачислены и те, кто, не проявив партийно-политических пристрастий, подверг критике либеральную концепцию истории прежде всего как "историю лошадей и сабель"2 или осмелился, подобно аргентинцу С. Багу, высказать мысль о буржуазной природе конкисты и иберийской колонизации".

Хотя развитие историографии в конце ХК и первой половине XX в. проходило под знаком активной ревизии либерально-позитивистских построений, тем не менее до 60-х годов либеральная трад иция оставалась господствующей. Отчасти это объяснялось тем, что либеральные историки стали уделять больше внимания социально-экономическим проблемам ХУ1-Х1Х вв., ках, например, аргентинец Р. Левене, бразилец Ж.О. Родригес, американец А.Б. Томас, англичанин Дж. Линч и др.4 Но в большей мере преобладание традации обусловлено тем, что ее ключевые постулаты были заимствованы целым радом сил, находившихся в политическом раскладе по левую сторону от либерализма.

Солидное подкрепление традиции составили труды сос^шшютов, прежде всего в переселенческих странах - Аргентине и Уругвае, где социалисты сами испытали сильнейшее влияние позитивизма, опирались на иммигрантов, развивались чуть ли не как составная часть европейской социал-демократии и с конца XIX оказались, по сути дела, левым флангом того же либерализма Поэтому вовсе не случайно руководители Социалистической партии Аргентины Х.Б. Хусго и X. Ин-

'GaraaMeffidA PnxxsQalHboaüsmoaigEnÜDC). Bue«sAiics,1957;ObwnaLmiaJ. Omovirncrtodamdqjaiíüb

сй, 1821-1822. Sä> Paulo, 1922.

2GandíaEOp.cit

äBagü S. Estiudna. social de la colonia Ens^ de histeria ccniparada de América Laiina Buenos Aires,1952 P.43.

■См., например: Томас АБ. Искр« Лаготюсой Америки. М.,1960, Линч Дж. Революции в Испанской Америке,1808-1826. М.,1979; LewneR Hmundodeiaskfcasy brevducitohi^aaoQinencaradc 1810. Santiago tfe Chife.1956; Rodrigues J.H mfcpesdmda: ítodufao с Cato-Rcvducäo. T.l-5. Río de Ja-nám,1975.

хдаьерос1 восхищались либеральными деятелями войны за независимость и послевоенной истории, переоценивали их поддержку народными массами и не видели разрушительной стороны проводимых теми преобразований. И так же отнюдь не случайно именно эта социалистические вожди исключили из партии в 1913 г. упомянутого выше видного представителя аргентинского модернизма Мануэля У гарте за "националистический уклон"2.

Каттунасгкаческое движение в Латинской Америке возникало не на дустом месте, поскольку до создания компартий их основатели прошли большую школу и накопили богатый опыт в рядах тех же социалистических партий, синдикалистских или анархо-сшадикалисгских организаций. Выделившись в самостоятельную политическую силу, коммунисты выработали свою оценку настоящего и будущего Латинской Америки. Но относительно ее прошлого в марксистскую концепцию перекочевали, а подчас были доведены до еще большей крайности3, чем у либералов, все главные постулаты традиционной классики: противопоставление иберийской колонизации, приведшей к утверждению в Новом Свете "колониального феодализма" ("варварства"), колонизации англосаксонской, имевшей результатом складывание "колониального капитализма" ("цивилизации"); характеристика войны за независимость Латинской Америки как буржуазной по своим задачам революции, которая, однако, принесла лишь политическую независимость, оставив в неприкосновенности "феодальные" отношения времен колонии, из чего, далее, выводилось крайне замедленное развитие, все большее отставание и наконец закабалите латиноамериканских стран ведущими империалистическими державами4.

В 20-е года основоположник перуанского ащлаят, политического д вижения социал-реформистской и одновременно "национальной" орие!пации, В.Р. Айя де ла Toppe, отражая специфику андских стран, приобрел большую известность защитой самобытности Ицдо-Америки, увязыванием будущего юлпинента с индейской революцией, а также "конструктивным ашиимпериализмом". Этим его взгляды существенно отличались от воззрений и либералов, и социал-демократов, и коммунистов. Однако в оценке прошлого и современного ему состояния koiith-ненга Айя де ла Toppe не только исходил из господства "феодализма", но даже вы-

1 Juso JB Teoría у ргайкл de !а hstena. Buenos Aircs,l $17, baseras J. [л erohomd; hs kte i-jotras Tl-2. Buenas Aircs, 1951

2GalassoN. (^eseisoœdismoniK3cnà?BœTsAins.l973. P44.

'В частности, аргентинский ди&рал-пазишвист ХБА'йбср;1И предостерегал ог ушдобшшя общественных порядков колониальной Ла-Платы европейскому феодалюму, да бы не велика» ощущение, будто "у нас, как и во Фра} паи накануне 1789 г., господствовали клерикализм, феодализм, знать и сеньориальные привила ни".- См.. АЪегй J.B. Grandes у pequeños hombres de h Piala. Bubûs Airss,1962. P.274. Марксисты же были склонны отоядалвляп, колониальные порядки Иберо-,Америки имезмо с европейским феодализмом.

•См., например: Mzriékgñ J.C Siae ensayos de iríarpretaaói de la realidad решат. La Шаги, 1975. P. 1-22,3334,36,38,41-45,144,150-151,161-163.

двинул тезис о том, что в Латинской Америке империализм, т.е. ввоз с конца XIX в. иностранного монополистического капитала, являлся не "высшим" и "последним", а наоборот, "первым и низшим этапом капитализма", выполнявшим на континенте "ту же роль, что и европейский капитализм в период крушения феодализма и становления нового способа производства"1.

На рубеке 40-50-х гг. наиболее значительное подкрепление либеральная традиция получила от крупного реформистского направления - "десщ>ралыалшп (от испанского "desarrollo" - развишс). Р. Пребиш, А. Феррер, А. Пигао, О. де ла Пенья и другие его представители занимались, правда, не столько историей, сколько современностью континента. Они внесли большой вклад в изучение причин отсталости и механизмов ограбления Латинской Америки передовыми державами, наметили пути модернизации и развитая латиноамериканских стран2 на основе рецептов, напоминающих "конструктивный ашиимпериализм" Айя де ла Торре. Они вскрыли роль либералов XIX в. в превращении континента в отсталую и эксплуатируемую периферию мирового капитализма. Несмотря на это, главный де-саррольисгский тезис о "дуализме" латиноамериканского общества, о сосуществовании в нем "трад иционного" и "современного" секторов перекликается с либеральной антиномией "варварства" и "цивилизации". Да и рецепт преодоления отсталости за счет скорейшего превращения общества в "современное", прежде всего с помощью иностранного капитала, являет собой то же "западничество" и по суш идентичен борьбе либералов XIX в. за "цивилизацию".

Таким образом, несмотря на различия в интерпретации настоящего и будущего континента и серьезные попытки ревизии его прошлого, главные причинно-следсгеен-ные связи классической либеральной концепции латиноамериканской истории продолжали свою жизнь в трактовках многих школ - как преемников, так и идейных противников либерализма. Но на рубеже 60-70-х годов зарубежная историческая наука о Латинской Америке испытала потрясение в результате выхода на арену еще одной "ревизионистской" школы, которая основательно подорвала фундамент либеральной традиции. Основоположником ее стал американский экономист и социолог Ацдре Гуцдер Франк, начинавший свою научную карьеру как десаррольист, исследуя проблематику зависимости и отсталости "периферии" мирового капитализма и ограбления ее "центрами". Однако, если логика десарро-льистов выводила зависимое и эксплуатируемое положение Латинской Америки из ее отсталости по отношению к "центрам", отсталость - из "дуализма" общества, а "дуализм" - из истории континента в либеральном изложении, то А.Г. Франк сформулировал новую "теорию зависимости" (а от испанского "dependencia" -

'Подообнсс см.: Национализм в Латанской Америке: политические и идеолоптжие течения. М.,1976. С.43-62.

^Подробнее о взглядах дссаррольиегев см.: Шесюпал AS. Миражи Эльдорадо в XX веке. М.,1974. С.22-50.

"зависимость" его сторонников назвали депендегвтшегтш), которая переворачивала прежнюю логическую цепь: не отсталость порождает зависимость, а наоборот, зависимость порождает и постоянно "развивает недоразвитость". Суп. в том, доказывал Франк, что "дуализма" в Латинской Америке нет и не было, «по с момента конкисты она была включена в мировую систему капитализма, чьим важнейшим отношением является отчуждение прибавочного продукта ("экономического излишка") слабых стран ("сателлитов") и его присвоение сильными ("мировой метрополией"). До войны за независимость прибавочный продукт. Латинской Америки отчуждался Испанией и Португалией, а после ее "мировой метрополией" стали Англия и другие передовые державы. Как бы "сателлиты" ни стремились догнать передовые державы и стать частью "мировой метрополии", этому препятствует господствующее в мировой капиталистической системе отношение "отчуждения-присвоения", и утечка "экономического излишка" с периферии в центр всегда ведет к развитию и дальнейшему отрыву "мировой метрополии" их "развитою недоразвитости" в "странах-сателлитах".

Впрочем, в периоды мировых войн, кризисов и других потрясений связи мевду "сателлитами" и "мировой метрополией" ослабевают и у них появляется исторический шанс для прорыва, поскольку действие отношения "отчуждения-присвоения" нарушается и они получают возможность обратить свой прибавочный продукт на нужд ы собственного развития. Подобный шанс постился и у Ибе-ро-Америки с окончанием войны за независимость, когда она порвала отношения со старыми метрополиями и еще не установила связей с новыми. Его и пытались использован, латаноамершанские консерваторы, когда, отстранив от власти либералов, с помощью протекционистской политики начали создавать местную промьшиенную базу. Но с победой либералов и их проекта "цивилизации" связи с "мировой метрополией" упрочились, а ограбление континента посредством "отчуждения-присвоения" многократно усилилось. Так Латинская Америка обрекла себя на "недоразвитость".

Коль скоро состоялась ревизия прошлого и настоящего Латинской Америки, моталось представление и о ее будущем. Десаррольисты видели выход го зависимости в скорейшем преодолении отсталости за счет модернизации латиноамериканского капитализма, превращали общества в "современное". Депецдентист-ская же логика привела А.Г. Франка к противоположному выводу: народа Латинской Америки не преодолеют отсталости и будут обречены на расширенное воспроизводство "недоразвитости" до тех пор, поха они не вырвутся из сферы действия закона "отчуждения-присвоения", пока не покончат с капитализмом, как это уже сделала Куба1. (Этот тезис о необходимости разрыва с Западом созвучен извечной идее латиноамериканского "почвенничества").

'См., например: FrankAG. CapiüümoуsubdesarroíbenAmcricaLatina. Виеасв Aires, 197л

В концепции имелось немало уязвимых точек, однако несомненной ее заслугой было то, что она никого не оставила равнодушным и послужила стимулом к переосмыслению или перепроверке тех проблем латиноамериканской истории, которые превде казались давно решенными. У Франка (несмотря на то, что сам он сегодня разделяет совсем иные взгляды) появилось множество последователей1, включая коммунистов2, которые с каждой новой работой углубляли разработку его ццен, преодолевая и очевидные слабости в его первоначальной трактовке. К изучению подшых дискуссиями проблем подключились ученые США3, Англии4, Франции5, Италии6, Швеции7 и других стран, которые, обладая прекрасной профессиональной подготовкой, внесли свой вклад и в разработку проблем, касающихся войны за независимость Латинской Америки. Оппоненты А.Г. Франка тоже были вынуждены развивать свои постулаты и изыскивать новые аргументы. А в итоге повысился интерес к латиноамериканской истории в целом, резко возросло число исторических исследований, широкое распространение получила так называемая региональная история, в которой объектом изучения становится отдельный регион, город и даже предприятие или поместье8, значительное место заняли конкретные исследования народных движений в прошлом9, обогатился круг источников, - словом, наступил расцвет исторической науки. И ныне непросто отыскать либеральные схемы в их изначальном виде.

В отечественной иащяюгршрии первым крупным исследователем колониальной истории и Войны за независимость Латинской Америки стал В.М. Миро-шевский, главный труд которого увидел свет только в 1946 г., уже после гибели ученого. Он выявил противоречие между ростом товарности экономики испанских колоний с конца XVIII в. и сдерживавшим его колониальным режимом, которое

■Cm., mnpHMep: TaneaKO 3. BocptiiMe eani JlaronoccH Amcpmkh. M.,1986; Cantea F.H, Faictto E Do

pendmey and Dewfcpraetn in Latín Anwica. Bcrftdcy, LüsAng^l978;CucH¡ABdesanoaodelcapi!al^

América Latina. México, 1979, Dos SantosT. Imperialar» y dqpaidcnaa. Móuco, 1985.

''Cm., HanpaMep: López Seguía F. Cuba; capíaliano dependiente y aibdesandb (1510-1959). La Habana, 1981;

Tctícfixmi V. El amanecer <fcl capflaSsno y la ccrxjuisto de América. La Habana,1979.

5Cm., jjanpjaKji: Braáqg DA Mineros y amcroartcs en el México botóaoo (1763-1810) MáxKO.1975;

BuechlCTRM.TlEMm!ngSo<3etyofI*3te^l77frl8W

"Fiáa J.R Silva mires and süvcr miras in colonial Peni, 1776 -1824. LmapocJ,1977, McAHaer L.N. Spain arti Portugal intbe New Worid,1492-1700.0xíbrcla.o.,1984.

5Bpo^3n> O. MaTEpuanfetiaa hkbjtiirauffw, 3ko»omhka h kujoi&3íim,XV-XVI 11 bb.T.1-3. M,19'dó-1992; CtewtoF.Iafannac^deioslaüfiiiiíosenM Tjerraysocacdadentossiglci5X\lyX\TLMexica,1982. 'Caniiagnani M. Formación y crisis de un siSema ía*M América Uto ddsigfaXVIaffiiesíios días. Mé^

7Gu±nundx» L. Hacendados, pcJiQoos y precaristas la ganaderia y d laffimismo guanasteco,1800-1850. San Josá,1983, Mtar M Op.rit.

sCm., hanpiimqs: Puebla en d siglo XIX. Gitábución al estudio de su historia México,1983; Hadadas, btifiwücs y platíacjcces en América Latina Méska, 1975.

'Historia potóka de los campeara lal¿noairerica¡K& T.l. MexkxU984;H¡sto

Latina /Coatí por P.Gcnzákz Casanova T. 14. Módco,1984-19í¡5, Huizer G. Ptnsití. rebe&cn in Latín América Thecr$№fcnraofEKpnsskn,aidpctai^ Hammlsv\adh,1973; Reina L. Las

luchas populares en M6¿»endsiglo XIX Méxioo,1983.

лежало а основе подъема освободительного движения. Вместе с тем он тоже противопоставлял англосаксонской испанскую колонизацию, в результате которой в Америке утвердился "поздний феодализм" - монополия земельной собственности, феодальный и отчасти рабовладельческий способ производства Зачатки капиталистического уклада в недрах колониального общества были, по его мнению, ничтожны, что обусловило отсутствие общности экономической жизни, единого рынка, незавершенность процесса национальной консолидации, разобщенность освободительных потоков и по региональному, и по этническому признакам. Как результат, войну за независимость Мирошевский посчитал движением "креольских сепаратистов", чей успех был немыслим без благоприятных внешних факторов - ослабления метрополии, поддержки Англии и т.п.1

Новый этап в ее изучении был открыт совместной статьей М.С. Альперови-ча, В.И. Ермолаева, И.Р. Лаврецкого и С.И. Семенова. Эта ученые также исходили из противоречия между товарностью экономики и колониальным режимом, но сделали решительный поворот к оценке войны за независимость как буржуазной революции. Она, доказывали авторы, не только уничтожила колониализм, но также освободила индейцев от подушной подати и трудовой повинности, почти везде ликвидировала рабство негров, покончила с инквизицией, урезала права церкви, установила республиканский строй, отменила дворянские титулы. "Таким образом, - заключали авторы, - в результате войны за независимость частично были осуществлены задачи буржуазной революции"2. В том же ключе вели разработки ученые ГДР3.

Для того времени это был целый переворот в нашей науке, ибо Латиносая Америка, оказавшаяся в состоянии порождать "собственные" революции, впервые представала не объектом, а субъектом истории, притом еще до того, как в том успел убедиться и мир на примере Кубинской революции. Потому новая концепция по праву на десятилетия завоевала умы иегоршеов, разрабатывавших ее применительно как к отдельным странам, гак и к Испанской Америке в целом4. Огромна заслуга названных ученых и в том, что их идеи воспитали поколения учеников (в их числе и дассергаот), усвоившие мысль о буржуазности войны за независимость как само собою разумеющуюся истину.

'Мирошевский В.М. Освободительное дежаие в американосих колониях Испании от их

завоевания до войны за независимость (1492-1810). М.; Л., 1946. С.61,140-143.

2Алыкрович М.С., Ермолаев В.И., Лгврещмй И.Р., Семенов СИ. Об освободительной войне

испанских ко: юнии в Амсрнхе (1810-1826) // Вопросы ипорш. 1956. № 11. С.55-56,7!.

<Каник М Н virreyrtüD сН Rfo cfe !а Plata; su estmama eccnömiaKsaal Bums Aires.1959; letan. H rido

revdudenario ibäico (1789-1830) // Cuademns de Histaa. BuaBsAms,19S5. Xs9. P. 14-32.

См., например: Альлерович М.С. Война за независимость Мексики (1810-1824). М,1964; Он же.

Рождаме мехекк ¡некого 1псуддрсгеа. М.,1%7; Он же. Испанская Америка в борьбе за

игаавиеимоаь. М.,1971; Скзкин Л.Ю. Россия и воши за незагисимосп» в Испанской Амсрихс.

М.,1964; Война за игаависимосп, в Латинской Америке (18)0-5826). М.,1%4; Ильина Н.Г. Колумбия:

сггкатсяшикнезавжимосш. М„1976; ШграховА.И. Воши за «зависимость Аргагопгы. М.,1976.

Вместе с тем концепция формулировалась, когда ревизия либеральной традиции еще только намечалась, когд а было трудно понял, смысл полемики и сущность "исторического ревизионизма" и уж вовсе невозможно - предвидеть его расцвет и результаты затеянной дискуссии. Поэтому в первых "ревизионистских" тезисах основоположники новой трактовки войны, как и в целом марксистская историография, усмотрели происки "консервашвно-клфикальных" историков1. Более того, издание позже в Москве знаменитой книги Эдуардо Галеано "Вскрытые вены Латинской Америки" осуществлялось, как явствует из презентационной статьи2, без осознания неразрывной связи автора и всех его постулатов с "историческим ревизионизмом". А раз так, то через посредничество латиноамериканских марксистов концепция войны за независимость не мота не впитать краеугольные тезисы либеральной схемы: деление колонизации Америки на "буржуазную" и "феодальную"3; сохранение в нетронутом виде социально-экономической структуры времен колонии4; оценку консервативных режимов послевоенных времен как правления помещиков, верхушки церкви и реакционной военщины, цеплявшихся за старые привилегии и колониальные структуры5

Разумеется, проблема не в заимствовании и не в том, что навеянные латиноамериканскими коммунистами тезисы оказались на поверку идеями либералов XIX в. - каждая точка зрения содержит рациональное зерно или хотя бы крупицу. Сложность же в том, что при современном состоянии историографии, достигнутом на почве вековой ревизии именно либеральной схемы, усвоение традиционных постулатов означало усвоение и очевидных сегодня для многих историков уязвимых точек той схемы.

Взять хота бы тезис о принципиальной разнице между англосаксонской (а также голландской и французской) и иберийской кодонизациями Нового Света. Допустим, что для Латинской Америки он помогает обосновать буржуазный характер войны за независимость, позволяя представить дело так, будто нарождавшемуся там капитализму, наряду с колониальным режимом, мешал "феодализм" - латифундизм, принудительный труд индейцев, рабство негров. Но тогда, во-первых, на какой основе оценивать такие же войны в "буржуазных" ко-

'См„ например: Ашкрович М.С. Войн за независимость Мжсики (1810-1824). М.,1%4. С.377,404, 416-417; Ильина Н.Г. Укач.соч. С.21-22; Штрахов АН. Указам. С.2&-38; Марков В, Коссок ЬЛ. О попьпках реакционной историографии реабилитировать испанский ксиюниалшм в Амфике // Новая и новейшая история. 1960. № 4. С.45-66. !ГалеаноЭ. Указ.соч.С.5-25.

См., например: Атьпсрович М.С., Сзезкин Л.Ю. История Латинской Америки (С древнейших времен до начала XX в.). М.,1981. С.17, 31; Романова З.И. Развитие капшачгома в Аргапипс. М.Д985.С.14.

См., например: Альперович М.С. Указ.соч. С.371-372; Вопросы истории. 1956. № 11. С.71; Ильиш НГ. Указ.соч. С.298-300; Ш1рахов А.И. Указ.соч. С.344-346; История Латинской Америки. Докслумбовая эпоха -70-е года XIX века. М.Д991.С.192.

'См., например: Очерки новой и новейшей истории Мексики. М.,1960. С125-130, 134-135; Очерки истории Аргапипы. М,1961 .С.140-167; Очерки истории Чили. М.,1967. С.93-96,99-105.

лониях? Во-вторьгх, как бьпъ с изобилием в "буржуазных" колониях крупных латифундий в вцде плантаций и принудительного труда каторжников и "законтрактованных", не говоря уже об изрздном их превосходстве над "феодальными" в масштабах распространения рабства и жестокости обращения с нефами? С другой стороны, отождествление латифундий Иберо-Америки с "феодальными поместьями" вынуждает и хозяев поместий назвать "феодалами". Однако Боливар, Итурбвде, Сан-Мартин, Ривадавиа, Пуэйрредон, О'Хиггинс и вообще подавляющее большинство деятелей войны за независимость - это именно латифундисты (и зачастую рабовладельцы тоже), а главным итогом самой еойны в аграрной сфере явилось громадное увеличите латфуцдизма Вот и образуется логический нонсенс, преодолеть который можно, либо отказав войне за независимость в буржуазном характере, либо сияв с латифундизма и латифундистов "феодальные" ярлыки.

Видимо, именно "болевые" точки в трактовке М.С. Альперовича и его коллег под толкнули отечественных ученых к поиску альтернативных ранений по трем разным направлениям. Первое из них разработала группа специалистов Института Латинской Америки во главе с В.В. Вольским. Отреагировав на появление работ А.Г. Франка и иных депенденшстов, она в 70-х гг. выдвинула ксящгщаю "зависимого капитализма", "скрестив" в ней идею Франка о порождало! отсталости зависимостью с десаррольисгасим тезисом о "дуализме" латиноамериканского общества на современном этапе и его проекцией на историю континента.

В основание концепции заложена посылка о "двух важнейших "врожденных" чертах латиноамериканского капитализма" 1) сосуществовании капитализма с докапиталистическими структурами и формами собственности на землю, сохранении латифундий; 2) экономической зависимости латиноамериканских стран от империализма". Их происхождение объясняется "запоздалым" генезисом капитализма на когаиненте - только с конца XIX в., когда передовые державы вступили уже в стадию империализма и ввозом своего капитала деформировали, а то и вовсе им заменили местное первоначальное накопление. В этом пункте легко узнать мысль Айя де ла Toppe об империализме как о "первом и низшем этапе капитализма" в Латинасой Америке. Разница лишь в том, что у того империализм, разрушая местный "феодализм", содействовал развитию капитализма между тем как у авторов , "зависимого капитализма" он делал местное первоначальное накопление "ущербным", консервируя "феодализм", порождая "дуализм", усугубляя отсталость. "Запоздалость" генезиса латиноамериканского капитализма объясняется "феодальным" наследством колониальной эпохи, "феодальное" наследие - коренным отличием иберийской колонизации от той, какую осуществляли в Америке Англия и Франция (а также Голландия)1.

' Капитализм в Латинасой Америке: Очерки генезиса, жстоции и кризиса. М., 1983. С.8-! 1,24.

Иными словами, упомянутый нонсенс авторы "зависимого капитализма" устранили за счет лишения войны за независимость оснований считаться буржуазной революцией. Ибо какое вообще отношение она мота иметь к капитализму и буржуазии, которые будут "зачаты" едва ли не через столетие и "извне"? Да и Латинскую Америку такой подход лишает внутренней силы и вновь превращает в объект чужой истории.

Второе направление наметили историки Ссвваппетербургского университета во главе с Б.Н. Комиссаровым. Новое в нем - это попытка отойти от жесткого деления колонизации Америки на "буржуазную" и "феодальную", признав, что и передовые колонизаторы принесли туда "европейско-североамериканский феодализм" (майораты, сеньориальную систему, маноры, копигольды, фригольда) и "плантации, основанные на крупной феодальной собственности на землю, обрабатывавшиеся трудом рабов"1.

Хотя освоение Испанской Америки "было связано с началом эры капитализма и знаменовало закат феодализма", синтез индейских и испанских порядков имея результатом "колониальный феодализм". Конечно, за 300 лет начали складываться "благоприятные условия для развития капиталистических отношений в горной промышленности", возникать "мануфактуры европейского типа". Но в целом экономика изображается преимущественно натуральной, с господством крупного землевладения как фундамента "феодальной системы" и "торгового капитала", которые "являлись существенным тормозом на пути развития капиталистических отношений". И к войне общество подошло в той же фазе, с какой 300лет тому начинало свой путь, - "позднего феодализма". Неудивительно, что при таком подходе война за независимость не только лишается буржуазности, но и вместе со всей последующей историей континента предстает творением потусторонних сил: "Экономическим условием побед.! колоний в войне за независимость был не столько рост отечественного капитализма, сколько ослабление самой метрополии, место которой спешили занять теперь другие державы. Они перехватили знамя свободы из рук Латинской Америки. Внутренняя экономическая слабость привези к возникновению новой колониальной зависимости рыночного типа... Под влиянием стран с высоким уровнем развития капитализма в Испанской Америке усилилась тенденция к вторичной консервации феодальных отношений"2.

Третье направление складывалось вокруг таких ученых, как Б.И. Коваль, С.И. Семенов и А.Ф. Шульговский3, в жарких д искуссиях 70-80-х гг. с "зависимым капитализмом" по вопросам латиноамериканской современности. Эти ученые

'Три веха колониальной Америки. Отипажиии феодалюмав Западном полушарии. Cn6.,199Z C.I8, 26,117.

!Там ж. С.Щ 127, i 55.

3Ковая> Б.И., Семенов С.И., Щуяьговскии А.Ф. Революционные процэсеы в Латинской Америке. М.,1974.

предложили концепцию "дхднеразвитаю капитализма", чье достоинство состояло в переносе акцентов на внутреннюю динамику латиноамериканских процессов, позволявшую одним странам совершать "экономическое чудо", другим - внезапные и для Москвы, и для Вашингтона революции, третьим - дергать за усы самого "британского льва" на Мальвинах и тд. Словом, эта концепция "возвращала" коншненту роль субъекта истории.

Некоторые ее сторонники обратились с критикой к "депендешисгской" трактовке прошлого, справедливо полагая, чт в этой части несостоятельность "зависимого капитализма" наиболее очевидна Это вывело их на исходные постулаты либералов XIX в. и слабые места в аргументах подлинных депендентистов, а в целом - на необходимость новых подходов к Латинской Америке ХУ1-Х1Х вв. В этом смысле ценный вклад внесли короткие, но емкие доклады А.И. Строганова и Э.Э. Литавриной1. В первом докладе показано, как за время от конкисты до XX столетия Ла-Плата проделала путь от первобытнообщинной к капиталистической стадии. Иное дело, что при этом сохранялись многоукладность, преобладание консервативных вариантов буржуазного прогресса, болезненные социальные последствия, как повсюду во "втором эшелоне" капитализма Э.Э. Литаврина провела весьма обоснованное различие между крупным и феодальным землевладением, показав, как в Новой Гранаде ХЛП-ХУШ вв. "феодальный уклад утратил свое значение", "феодальные формы собственности... превратились в буржуазную частную собственность", что именно "на этой юридической основе происходило складывание системы асьенд - крупных латифундий" и что пеонаж и подобные ему формы эксплуатации, несмотря на внешнее сходство с феодальными, покоились "не на внеэкономическом принуждении, а на экономической зависимости крестьян". Н.Г. Ильина, отметив рост латифундизма в войне за независимость Колумбии, связала его не с консервацией "феодализма", а с "прусским путем" капитализма2. Так же К.В. Комаров в аграрном вопросе в войне за независимость Аргентины усмотрел борьбу "прусского" и "американского" путей3. Примерно в таком же ключе пытался внести посильный вклад и диссертант, когда, начав с проблем современ-

'Строганов АЛ. Из истории разклия капитализма в Аргаггаие: Атроокспсршая экономика XVIII-XIX вв.- В кн.: Исторические су;д/>ы Лита юсой Америки. Между! иродам кошюквиум. Моасва, 4-

6 сенкбря 1989 г. М.,1992. С.159-166; Люавриш ЭЭ. К проблеме >д югоукладносги экономической структуры юго-запада Колумбии а колониальную эпоху - В кн.: Латинская Америка в исторической рсгроспаствс ХУ1-Х1Х вз. Материалы Воесокгаюйксифренпиг!. Моасва, 14-16 мая 1990 г. М.,1994. С.45-58.

'Ильина Н.Г. Война за нсзависимосп. Колумбии (1810-182-1). Автореферат днес. на соиск. учен, сгепаш докг. истлаук. М, 1984. С.49-51.

'Комаров К.В. Аграрный вопрос и война за независимость Аргапины. М.,1988. С.34, 52, 55,58-59, 62-63.

носги, перевел полемику с "зависимым капитализмом" в плоскость исторического прошлого Латинской Америки1.

Источники. Характер поставленных цела» и задач исследования диктует необходимость обращения в первую очередь к исгочтжам, а также критерии отбора используемых документов. В библиотеках России их достаточно много, а последние годы ознаменованы переизданием старых и публикациями новых сборников документов, которые диссертантом используются в нашей стране впервые.

Отобранные источники в целом автор делит на 4 большие группы. Первую составляют многочисленные законодательные акты властей метрополий и органов колониальной администрации2, церковных учреждений3, органов местного самоуправления и предпринимательских организаций4, многотомные сборники документов по колониальной истории в целом5, а также разнообразные тематические сборники документов, отражающие состояние колониальных экономик, режимы землевладения и землепользования, трудовые отношения, первые антиколониальные заговоры и выступления6 и тд. В совокупности зги источники позволяют достаточно точно воспроизвести картину экономических, социальных и подитиче-

Юр., например: Марчук НЛ. Латшкжая Америка: противоречия нового пат // Мировая экономика и международные отношения. 1985. Н« 8. С.104-107 и Он же. От вдяяогии к науке: Якобгаюсая модель революции и войт за независимость // Латинская Америка. 1994. № 9. С.37-46. См., например: Abascal у Sousa, Jetó Femancbtfc. Moraría tfcGotear*). Sevilla,1944. T. 1-2, Artocodcntcsd: la Mítica Earámca ra d Río cfc la Plata. DoarmMos originales de ks sgks XVI al XIX Т. 1 -2. Madrid, 1915; O dulario Апикапо ífcl siglo XVffi. Colccbfo tfc (feposiacnes kgsles indianas desde 1Ш a La admimstiadín de Den Fray Ademen Мала Bucatdi y üraia, cradrogésimosexlo Virrey de Mcxico. T. 1-2. M6áco,1936, Oficies <fcsVia>eás do Brasil: brice di con^xixfeádii^aG*tedePMti®ddel763al808. Vol2. Rwtfclai*^,1970,RaAstiiilas, rute lima,1947;RflxplacióD(fcle5CS

tfc los Rcynos tfc las Indias; Rdaocns cfc mando de los Virreyes tfc la Nueva Granada Nfarionas econámcas. Bo-0зй,1954и,др.

'См., например: Doamirtoeparabhistoiadchlgle^cckiBalmVencaxla T.l-Z Caracas, 1965. См., например: AdasсЫСаЫИоЛ Caracas. Т.2-ЗДП. Caracas,(<>(6-1969, Caíáfcga cfc los faxbs dd Real Consulado de Agricultura, lactaria у Сашею y de la Junta <te Fcmerto. La Habana, 1943; Documato dd Real Consulado ds Caracas. Cantas,1964; Ршйз pera la histeria de la ciudad cfc México. T.l-2.Míxico,1984, Memorias políticas y cccrcmicas dd Ccosulado de Voaau^l796-1822. Sevdla,1985; El Real Consulado de Caracas. Cara-саз,1957идр.

См., например: Coiccoái ti; docunxitos para la tetona de Cuba T, 1-2. La Шита, 1937-1939, Qtoxn de libios y documentos referentes a la tetona dd Peni T. 1-12. lima, 1916-1919; Documentos tatooos VoL 3-4,6,8110. Rio de Janeiro; Porto,1928-1955; Documentos importarte de Nueva Gnnada, Vasaieia y Colombia T. 1-2 Bog^I%9-I970;DcxrerKntQ5¿iátaoinuyifflra T.l-7,10-11,32-34. MCXÍCQ,19G5-

1911; Documente» pata la historia ds Airáica: %xa atoal T.l. Mérida, 1976, Doajmoüs para b histeria atgeiv tina T. 1-10. Bumos Aires, 1913-1955 итд

См., например: Carlas de dalas de lena. Publkacao da SubAisao de documectacao histórica. T.5-7,16,18. SfcPffito,1937-1939,DeonmBidativcsahRcvohCOT Caracas, 1949, Documentos parad

esludio de los esclavos negras en Venezuela. Cataas.1969; Dcx^iotopaalahiáariagpogiá&adelaRqjúlámde Botnia. Epracoioraal T.l. 1аРа2,1906; Docmrento; toaíriccs. Rcroíuíao ds 1817. T.97,99,102-103,109. Rio tfc Janeiro,1952-1955; Ысе de dtxajrm^sndativ«^ 1Ы» de Mercedes ítíAntivo

Geroald: la Nación. T.l-2 Módco,1967; Katíáce R. Сокюзж cfc documi^p^k historia de la fbn^^ cial de lísparcarrcnca, 1493-1810. Vol 1-3. Madití,1953-1962; Mercales de tora hechas per los gcbonadoes a mnbiedeI^.l^P!ataJ979;OntamMddirab^

ских отношений в колониях, а также основные линии, характер и остроту противоречии, лежавших в основе последующей трансформации латиноамериканских обществ в целом и войны за независимость в частности.

Вторая группа источников позволяет воспроизвести широкий комплекс экономических, социальных и политических преобразований, осуществленных в ходе войны за независимость и первые послевоешпле годы. В диссертации широко используются воззвания, мемуары, эпистолярное наследие предшественников и видных деятелей войны за независимость1. Однако решающее значение имеют не они, а документы, отражающие конкретную преобразующую деятельность революционных властей. Воссоздать ее картину помогают позволяют тексты конституций2, а также огромное множество законов и декретов законодательной и исполнительной ветвей федеральных властей3, законы и декрехы провинциальных и городских органов власти4, прочие документы.

Третью группу источников составляют мемуары, путевые дневники и географические описания, составленные европейскими путешественниками, а также историческая статистика5. Хронологически эти источники относятся и к колониальному периоду, и к войне за независимость, и к послевоенному времени. Ценность их заключается прежде всего в том, что их авторами являлись известнейшие ученые того времени и специалисты высочайшей квалификации в различных об-

'См., например: Банкир С. Избранные проюяедапм. Рсш, статьи, письма, воззюлия. 1812-1830. М., 1983; Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.,1993; ¡hjrbicfc у Aramburu A de. Tneii&y-meve caitas inófas efe Den Agustín de ВшЪйгуА1шЛищ МйнсоД960идр.

2См., например: laGrcliíuáánlafaaldeViiKzuefaite 1811. Caracas,1958; MencsesP.B. de. As Constituías «agidas ao Império do Brasil e аэ Reino de Portugal Rio de Janeiro,1974; El pensamierto ccnsriíucianal hs-panoameñeanohasta 1830.. T1-5 Caracas, l%2 и,тр.

'См., например: Acias dd Congreso áe AngCKtura,1819-1820. Bogctó,1988; Arrimo Ai%s 'Г.1-3. Montevi-deo,1950-1952; Archiro (fc Suae. T. 1-12. Caracas,1973-1988; Asmbfcyas constituyentes ai^síinas. T. 1-6, Buenos Aircs,1937-1939; Alas do Cosío de Estad). Vot 1-2,9. Bra¿ía,1973; CaMaxofn Nacicnal de taifas ¡as fcv-os tfc Cofcnüiatkafedaño<fel821. T.4.11,15-16. Bq3otí,1925-1929;Cürgreso(fc las Provincias Uniífes,1811-1815. T.l-2. Водэй,1989; DeMia'RianoJM ta Gran Cofcmhia Deaetos de la Secretara ttí Eaado y dd Inferior (18211830). T.l-7. Bogotá,1983, H goaal Andrés tfe Sarta-Cruz, gran mariscal de Zcpia y d Gran Pciú: Doeunxtíos históricos. La Paz,1924; librad: actas dd Suprano Ccngresode Vaiezuda 1811-1812. T. 1-2 Caracas, 1959; RegK-troOfioafcfcfclRepúblicaAgenta... T.I-3. Визкв.Ащ^1879-1882;Г)эайа5(Н Libertador. Tl-3. Caracas.1961, Textos ofenis de la pnman República de Vercaxía Т. 1 -2 Caracas,1959 и др.

См., например: Actas (И Cabildo cfc Caracas T.l-2. Caucas, 1971-1972; Cartas beianas (1821-1824) Subsidios para o edueb das probbtias chopera Bxwxmx xgitinos. Tu-cumán,1957;FreifcGnffli2Dj. Resúraacsds acias republicanas CaMcb rfc Oü\ob - Sigb XIX. <^гЬЛ 980; Moisés de losgobernadora debProrárátte Buenos Aires,18ZMW^

Ч:м., например: AJgandroti: 1 bimbeidt en Cdanba. Bqyíá,1982; Apolait JA Padronesohitfados ti; tevsd^ddsj^XW.Nfatevidco.lSóóiC^^ 1810. Ca-

racas, 1959; Casa de 1813. Saríégotfc Chilí;1953; Un Censo Ganaderoen 1791: Cotíribudcn а la historia de la ganadería en Veneajeb. Caiacas,1980; históricas. Bogatá,1975; Historia documalal dd Chocó. Во-gatá,1954; El Perú visto pwlosvÍ3jar&T.l-ZlJn^l973;SaiM+í!aireAd£i Vragm peto Distrito cbs Diamantee litoral do Brasil Befa torrarte; S3o Paufo,1974; TriíSo S. La Aigatira vtóa por los videros irises: 1810-1852. Buenas Aáes.1959; USca J.J. y A de. Noticias secutes de América (Sigjo XVIII). T. 1-2. Madrid,1918; Ven Giafen-stdn J. (Cxmp ) Haití T1-2 Mádco,1988; WarJHG. Méxicoea 1827. Sdcccm México,1981 и др.

ластах знания. Благодаря образованности, наблюдательности и беспристрастности, они, как и статистика, оставили бесценные свидетельства изучаемой эпохи, во многом дополняющие официальные документы.

К четвертой группе источников автор отнес периодику1. В некоторых случаях, воспроизводя те или иные декреты, газеты позволяют восполнить лакуны в сборниках официальных документов. Однако основная их ценность состоит в публикации документов частных организаций и лиц, позволяющих гораздо точнее уловить дух эпохи.

О методологии исследования. Полагая, что утверждающаяся в науке "свобода совести" способствует обогащению исследовательских методов и приемов, диссертант с пониманием относится к стремлению ученых преодолеть "формационный редукционизм"2 и считает перспективными опыты применения "цивилизационного" подхода к истории Латинской Америки3.

Тем не менее специфика исследуемого в диссертации предмета вынуждает автора обращаться в первую очередь к разработкам социально-жонаммесжой про-(шматиш. В этой связи в его поле зрения оказываются идеи широкого спектра школ - от позшивистов и отцов марксизма до таких крупных современных мыслителей, как выдающийся представитель "школы Анналов" Ф. Бродель4 или его последователь И. Валлерсгайн5, и их не менее именитых оппонентов - Р. Бреннера6, В. Кулы1 и др. Не собирается диссертант посягать и на методологию изучения буржуазных революции и их эпохи в применении к Западной Европе, разработанную такими учеными, как A.B. Адо, МА. Барг, ЕМ. Жуков, Б.Ф. Поршнев, Е.Б. Черняк, А.Н. Чистозвонов8.

■См., например: 1лАЬфЯфиЬ1капа,1822-1Ш. Lima,1971. ЗтоЬ, Gaceta Ministerial de Chile. Santiago deChile,1964-l%6, Gaceta de Caracas (1808-1822). T.I-10. Gkk^I983-1^;GaoetatHGcbien»(fcLirrafo-

deponíale. Buenos Aires,1950; Gacela efe Lima. Vd.5: De 1793 ajm» de 1ЖШа,1983; Gaceta de Mortevidao. VoLl-4. Matoidco, 1948-1982идр.

!См., например: Дьяконов И.М. Пути историк от древнейшего человека до наших даей. М.,1994. -'Гончарова ТВ., Сгадако А.К., Шемяхин ЯГ. Универсальные ценности и цивилюациеивия специфика Латмхжой Америки. Кн. 1-Z М.,1995.

■•Бродель Ф. Материа:1шая ¡цшюппация, экономика и каптализмХУ-ХУШ вв. Т. 1-3. М-,1986-1992

5WaHsstein IM The Modau Worij-Sjilan Capäaid agriculture a¡¡d the СспзоЫа&ю of the European Worid-Eocnany in the sbdeetíh century. New Yaícao. 1974; Idem. The Modan World-System II: Mercartilisn and lie Ccnsoiidaticn of the European WoddBxmny,1600-1750. New Yode ao.,1980; toa Tb Wcrid-Syston Ш: Пе saccrri era of great e>pmsiai of the optáis SanDi^oao.,1989.

'Вгатсг R. The Ori¿ns cí"Capálalian: a critique of пеодайшптатот//f^l^ Review. Lcnd^ P.25^2.

7KulaW. Problemas y itóodos de la historia occmémica Barcefcna,1977.

8Адо AJ5. Великая французская революция и се современные кригикию,- В кн.: Буржуазные революции XVII-XIX вв. в современной зарубежной историографии. М.,1986. С96-126; Барг МА, Черняк ЕБ. Великие социальные революции XVI1-XVIII веке® в структуре переходной эпохи от феодавсма к кашталюму. М.,1990, Жуков Е.М. Очерки методологии истории. М.,1987; Поршне» Б.Ф. Роль социальных революций в смене формаций. - В кн.: Проблемы соииальножошмическис формаций. Исгорико-тшают ичссхие исследования. М.,1975. А.25-39, Чисгоавонов АД Генезис капитализма: проблемы методологии. М.,1985

Вместе с тем приходится констатировать, что методы, оправдывающие себя при изучении Европы, часто не обладают достаточной универсальностью. И уже историографический очерк на примере латифундизма показывает, насколько рискованным приемом является некритическое прикладывание к Латинской Америке европейских мерок. Кроме того, во все времена на разработку методологии так или иначе влияла идеология, а потому даже ключевые понятия приходится использовать с большой осторожностью. Во всяком случае явный разрыв между сутью буржуазных преобразований, выявленной в свершениях войны за независимость Латинской Америки, и всем знакомым со школьной скамьи "героическим эпосом" о буржуазных революциях заставляет задуматься о многом. Если так хороша "цивилизация", с какой бы стати народным массам стоять насмерть за "варварство"? Да и вообще, если "объективная цель" буржуазной революции - наделение крестьян землей, то откуда браться крестьянской Вацдее, антистолыпинской "реакции" и тд.? И, как итог, достаточно ли точно бытующее у нас понятие "буржуазная революция" отражает реальное содержание обозначаемого общественного явления?

В.И. Ленин учил1, что прежде, чем браться за решение частных вопросов, надо решить общие. Диссертант тоже полагает, что вечным, общечеловеческим, ни от какой идеологии не зависящим является закон познания, требующий адекватного соотнесения общего и мастного. Однако немаловажно и то, как получено общее и что считать частным. Ведь вряд ли правомерно, давая определение человеку вообще, указать на Петра, каким бы "хорошим" он ни был. Иначе кто же тотд а Павел? А кто такая Анна?

Но попробуем приглядеться к привычным определениям буржуазной революции вообще. Мы легко обнаружим, как в тезисе о том, что ее "основной задачей... является уничтожение феодального строя или его остатков, расчистка путей для развития буржуазного государства" (а именно: "ранение аграрного вопроса.. уничтожение феодальной монархии, установление буржуазной республики, демократизация общественного строя") даже "в тех случаях, когда непосредственной причиной буржуазной революции является иноземное угнетение или стремлегше объединить страну", - уже проступает европоцентрюм. А если принять во внимание, как "наиболее значительный успех" такой революции увязан с ситуациями, когда "трудящиеся "низы" деревни и города... захватывали в свои руки инициативу" (а указаны три конкретные ситуации: французская революция и две первые - в России)2, то как раз и получптся, что буржуазная революция вообще - это французская революция, притом не 1789, а 1793 г. - в якобинской фазе. А от нее через "генеральные репетиции" переброшен мостик прямо к Октябрю 17-го.

'См., например: Лашн В.И. Палн.собр.соч. Т.15. С.36К.

гДрабхин Я.С., Паршнев Б.Ф. Буржуазная революция.- В кн.: Философский энциклопедический словарь. М.,1989. С.73,74.

Автор не собирается оспаривать ценность такого определения для Европы, тем более - формулировать новую методологию изучения буржуазных революций в целом, полагая, что такая задача по плечу ученым масштаба тех, кто разрабатывал прежнюю. В то же время он убежден, что "офранцуженносгь" данного определения, отсутствие в нем места дня латиноамериканской специфики, а также вытекающее из него "народническое" представление о буржуазной революции - как о революции, в которой все вершит народ, а почву для развития капитализма расчищает именно крестьянская аграрная реформа, привносят в оценки латиноамериканских революций XIX в. указанные выше логические противоречия и не позволяют разглядеть в них радикальную и подлинно буржуазную аграрную реформу.

Научная новюна д иссертации. Крупные перемены в российском обществе и в науке, итоги недавней дискуссии о французской революции, развитие историографии истории стран Латинской Америки в последние десятилетия, - все это в сумме ставит целый ряд важнейших вопросов и о сути войны за независимость, требующих осмысления на концептуальном уровне. Попытка ответить на них неизбежно сопряжена с необходимостью разрабатывать новую концгпцию Войны за независимость Латинской Америки. Благодаря работам предшественников диссертант имеет возможность подойти к войне не с точки зрения военных баталий, а как к составной части процесса общественной трансформации arpan Латинской Америки на принципах либерализма. Развивая идею предшественников о войне как о буржуазной революции, диссертант исходит из того, что старое представление о буржуазной революции не исчерпывает многообразия данного общественного явления, стремится строить свою концепцию на основе не европейских мерок, а конкретно-исторической специфики самой Латинской Америки конца XVIII - начала XIX вв. и в итоге приходит к выводам, значительно отличающимся от выводов предшественников.

Пытаясь отразить буржуазную революцию в Латинской Америке такой, "какой видят ее плаза", автор в тексте диссертации часто показывает ее расхождение с прежним определением. Делается это для того, чтобы грядущее новое понятие стало на самом деле универсальным, чтобы посредством исключения специфических черт Франции (или Европы) конца XVIII в. его содержание стало шире и могло поместил, особенности Латинской Америки. (Подобно тому, как устранением сугубо мужских признаков объединяются в понятии "человек" мужчина и женщина).

Структура д иссертации. В первой главе в поисках источника войны за независимость автор анализирует механизмы функционирования экономики колоний и "отчуждения - присвоения" их прибавочного продукта метрополиями, выявляет характер назревавшего конфликта, определяет социально-экономическую природу требования "свободы торговли".

Во второй главе рассматриваются основные противоречия и, следовательно, направления и характер предстоявшего переворота в отношениях собственности на средства производства, чему посвящен подробный анализ отношений между укладами колониального хозяйства.

Третья глот посвящена выявлению движущих сил, гегемона и содержания всего комплекса экономических, социальных и политических преобразований. Основное внимание здесь уделено первому, проигранному этапу войны за независимость (1810-1815) в Венесуэле и Новой Гранаде, а также отстоявшим себя революциям в Рио-де-ла-Плате и в Бразилии.

По очерченным контурам преобразований на первом, самом "откровенном", этапе в четвертой гжюе диссертант анализирует и систематизирует итоги войны в каждой или почти каждой латиноамериканской стране с точки зрения широкого комплекса преобразований по либеральным рецептам - утверждению принципа свободы торговли и предпринимательства, строительству основ рыночной экономики, гражданского общества и соответствующего им государства.

Тогда какова природа "параллельных" народных движений н как они соотносились с войной за независимость и утверждавшимися идеалами либерализма? Эти вопросы подробно рассматриваются в пятой главе диссертации, вде раздельно анализируются освобод ительные движения индейского общинного крестьянства, негров-рабов, а также свободного мелкопарцелльного крестьянства и городских низов, в том числе уделяется большое внимание революциям на Гати и в Парагвае.

Практическое значение диссертации. На основе полученных в ходе исследования результатов разработан курс лекций и опубликован ряд учебных и учебно-мегодаческих пособий, которые применяются в курсе истории стран Латинской Америки, читаемом в Российском университете дружбы народов. Основные положения диссертации могут использоваться также при дальнейшей разработке теоретических проблем отечественной исторической науки, при чтении общих и специальных курсов в высших учебных заведениях России.

Апробация работы. Результаты исследования опубликованы автором в монографии, научных статьях, вышедших в различных изданиях в России, Аргентине и Мексике. Основные научные идеи неоднократно излагались и обсуждались на международных коллоквиумах (Москва, 1988 и 1989), Всесоюзной (Москва, 1990) и Международной (Москва, 1992) конференциях по истории стран Лажнскон Америки (См. прилагаемый список основных публикаций по теме).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация состоит из введения, пята гаав; заключения и библиографии.

Во введении обосновываются выбор темы, ее актуальность, научная и практическая значимость, определяются цель и задачи диссертации, анализируются историография и источники, раскрываются методология и научная новизна исследования.

Первая глава диссертации посвящена проблеме источника войны. Как ни велика сила привычки в отождествлении его с политикой или влиянием ведущих держав, уместно напомнить, что даже самой великой и могущественной державе той эпохи, Англии, нанесли жестокое поражение в 1806-1807 гг. жители Ла-Платы, когда она против их воли пыталась "освободить" вице-королевство. Продолжая линию В.М. Мирошевского, М.С. Альперовича и его коллег, в поисках внутреннего источника войны диссертант анализирует механизмы функционирования экономики колоний и "отчуждения-присвоения" их прибавочного продукта метрополиями, характер назревавших) конфликта, социально-экономическую природу требования "свободы торговли".

Колонизация Иберо-Америки, при всех ее частных отличиях от колонизации владений Англии, Голланд ии и Франции, имела и рад принципиально одинаковых, общих для всех колонии Нового Света характеристик. Она тоже была связана с "утренней зарей капиталистического эры производства", вела к формированию в той или иной мере переселенческих стран, а прибывавшие колонисты руководствовались мотивами буржуазного производства - "не продуктом, а продажей продукта"(К. Маркс). В результате испанской и португальской колонизации осуществлялись не только грабежи. Как и повсюду в Новом Свете, ибероамери-канские колонии с самого начала создавались как сырьевая периферия Европы, и с помощью европейских капиталов в них складывались экспортные отрасли хозяйства, основанные на передовых для того времени технических, организационных и прочих достижениях В свою очередь, от процветания экспортных отраслей зависело благополучие других отраслей хозяйства колоний и внутреннего рынка в целом. Так, например, не менее половины серебра, добытого в Потоси, уплывало не в Европу, а оседало в карманах поставщиков всевозможных товаров в Погаси, ввозившихся даже го самых отд аленных уголков веет Южной Америки.

Точно так же принципиально одинаковыми во всей Америке являлись механизмы ограбления колоний метрополиями, покоившиеся на системе меркантилистских ограничений. Потому нище в Новом Свете колониальный режим не сводился лишь к политической зависимости, а составлял и базис, и надстройку колониального общества Его разрушение, следовательно, являлось разрушением меркантилистской основы всей системы производственных отношений и охранявшей ее надстройки, т.е. политшеской революцией. Следовательно, одним только унич-

тожением колониализма все освободительные войны в Америке трансформировали как базис, так и надстройку и потому застуживают оценки как "революции", даже если бы только этим и ограничились.

В основе латиноамериканских освободительных революций лежали не сами по себе события в метрополиях или влияние новых ведущих держав мира, а не менее объективный, чем в Америке Северной и других "буржуазных" колониях, процесс роста производительных сил, ускоренный в особенности со второй половины XVIII в., и обострения на этой почве их конфликта с колониальной системой меркантилистсжих ограничений. На большом фактическом материале в главе показано, как бреши, пробивавшиеся, расширявшиеся и множившиеся в колониальных редутах в течение всего XVIII в., были результатом не только могущества иностранной, в первую очередь английской, торговли, но также и рвавшегося ей навстречу товарного производства в ибероамериканасих колониях. Это двойное давление - извне и изнутри - образовывало молот и наковальню, которые именно совместными усилиями сокрушили иберийский колониальный режим.

Какова социально-экономическая природа этого внутреннего давления? Какой строй рвался из колониальных оков на свободу? Поиски ответа на поставленные вопросы вынуждают диссертанта включиться в давнюю дискуссию о характере колонизации и способов производства, сложившихся в колониальной Иберо-Америхе. Анализируя основные точки зрения и разбирая доводы участников дискуссии, диссертант формулирует и собственную позицию. Она весьма далека от утверждения А.Г. Франка, будто Латинская Америка фазу же превратилась в капиталистическую, едва лишь на ее берега ступила нога конкистадора. Напротив, диссертант считает чтобы стать господствующим общественным отношением, "выплеснувшемуся" в Америку европейскому, а потом и "не помнящему родства" креольскому капиталу предстояло еще слишком многое там искоренить, истребить, испепелить и слишком многое - построить.

Вторая глава посвящена выяснению того, что в этом смысле удалось и что не удалось сделать капиталу за 300 лет колониальной эпохи или, иными словами, какие задачи внутреннего строительства предстояло решить войне за независимость.

В этой связи диссертант обращается к анализу от/юшг/вш между укладами колониального хозяйства. Он полностью разделяет идею Э.Э. Литавриной о складывании крупных асьечд как буржуазной частной собственности и форм эксплуатации, основанных на экономической зависимости работника. Однако проведенный анализ показывает: хотя за 300 лег колониализма в этой области было сделано немало, доделывать предстояло еще так много, что серьезнейшими аграрными преобразованиями занималась не только воина за независимость, но даже и революции второй половины XIX в. Их направленность обусловливалась тем, что препятствовало капитализму не пресловутое "засилье феодального латифувдизма", а

наоборот, его недостаточное распространение и, как следствие, слабая экономическая зависимость работника

Главные направления преобразований в надвигавшейся войне за независимость заключались в решении двух разных, но взаимосвязанных комплексов задач. Во-первых, рост товарности колониальных экономик поставил задачу интеграции Иберо-Америки в новую систему мирового хозяйства, складывавшуюся вокруг будущей фабрики мира и владычицы морей Англии на фундаменте краеугольного принципа политэкономии либерализма - свободы торговли и предпринимательства. В качестве же основного препятствия такой интеграции разрушению подлежал колониальный режим с сю жркантилисгпскими монополиями, запретами, ограничениями, регламенгациями, налогами.

Второй комплекс задач в самом общем виде состоял в том, чтобы всю совокупность социально-экономических отношений Латинской Америки привести в соответствие с той же свободой торговли и предпринимательства. Поскольку для историка наиболее интересны сферы, определяющие судьбы миллионов людей, основное внимание было уделаю анализу тех общественных отношений, которые сложились вокруг двух из трех главных факторов производства - земли и труда.

Относительно первого из названных факторов производства - земли - буржуазные задачи войны за независимость состояли в том, чтобы устранить помехи превращению ее в товар. В этой связи упразд нению или максимально возможному сокращению под лежали формы неотчуждаемого землевладения - церковные имош-апырские владения, майорат, общинные и часть коммунальных земельных владений. Наряду с приватизацией громадных массивов неосвоенных реаленговых хмель, отмена неотчуждаемости владений означала бы складывание более или менее полноценного рынка земли (главного средства производства для условий Латинской Америки) или, иными словами, превращение значительной части земельной собственности в частную собственность буржуазного типа, при которой земля является свободным объектом всякого рода экономических сделок (отчуждения, продажи, дробления, дарения, сдачи в аренду и т.п.). А такое содержание буржуазных аграрных преобразований не только не предполагало разрушшия "феодального" латифувдизма, а наоборот, было немыслимо без существенного увеличения числа и размеров частных земельных владений.

Что же касается зад ачи формирования нормального рынка труда, т.е. рынка не просто свободной наемной (каковая имелась всегд а), но еще и достаточно многочисленной и дешевой рабочей силы, то и в этом вопросе основное препятствие развитою капитализма состояло не в "феодальном" латифундизме, а в неосвоенных реа-ленговых землях, которые вместе с землями индейских общин и редук}(ий все еще оставались "народ ной собственностью" и обеспечивали миллионам людей вполне удобное, по их понятиям, и независимое существование. Это обстоятельство крайне негативно влияло на состояние рынка труда В частности, проведенные в главе

сопоставления между чернорабочими Иберо-Амерши и Англии как по размеру заработков, так и по их реальной покупательной способности показывают, что в некоторых случаях вознаграждение даже индейцев-общинников, отрабатывавших повинность по системе репартнмьенто (или мшы), было в ту пору выше, чем у европейских рабочих. Что же касается труда свободных наемных рабочих, то в зависимости от конкретной страны Иберо-Америки его оплата порой в 5 - 6 раз и более превышала оплату аналогичных категорий работников в Англии (при ценах на продукты питания, например мясо, в 7 -10 и более раз ниже, чем на внутренних рынках Англии). Жалобы лаплатских скотоводов, к примеру, свидетельствуют, что даже за сравнительно легкую работу они были вынуждены платить свобод ным гаучо (Певной заработок, эквивалентный стоимости целой коровьи

Но и столь непомерные для Европы заработки не могли обеспечить в Ибо ро-Америке ни необходимой капитализму численности, ни нужней ему трудовой дисциплины наемных рабочих (об этом тоже свидетельствуют приводимые в главе многочисленные жалобы ибероамериканских предпринимателей самых разных отраслей), и потому приходилось широко применять различные формы принудительного труда, которые обходились значительно д ешевле наемного. Подсчитано, например, что труд негра-раба во всей Иберо-Америке обходился в среднем вдвое дешевле труд а свободных наемных рабочих.

Таким образом, без экспроприации этих миллионов общинников и мелких нелегальных землепользователей ни развитое товарное производство, ни развитое товарное обращение еще не делали капитал господствующим производственным отношением. Поэтому, чтобы ибероамериканский капитал мог действительно встать на свою "естественную" основу - наемный труд, буржуазным революциям предстояло довершить тах называемое "первоначальное накопление" хорошо известными по Европе методами, а именно: насильственной экспроприацией непосредственных производителей и их принуждением к наемному труду захонами о "бродяжничестве". Тем самым и в данном вопросе буржуазной революции предстояло не уничтожать, а наоборот - развивать и далее "феодальный" латафундизм, многократно увеличивая число и размеры крупных частных владений.

Некоторые из необходимых преобразований либерального толка начались уже во второй половине XVIII в. под давлением ибероамериканских предпринимателей (падение в 1788 г. древнего запрета огораживать поместья, конфискация и распродажа собственности иезуитского и некоторых других монашеских орденов, "умиротворение" кочевых индейских гтлемеи с захватом и распродажей их земель, усиление процесса обезземеливания индейцев-общинников, реальная приватизация "ничейных" прежде земли и скота в венесуэльских льяносах и лаплатской пампе). Однако массовые народные восстания против грабительских реформ, заинтересованность колониальных властей в сохранении стабильности и многие другие

факторы способствовали тому, что основное решение буржуазных вопросов предстояло осуществить войне за независимость.

Третья глава посвящена исследованию вопросов о движущих силах, гегемоне и конкретном содержании экономических, социальных и политических преобразований в войне за независимость. Хотя и по сей день встречаются описания войны в духе креольскочщдейско-негриганского братства в борьбе с колонизаторами, над такой идиллией уже многие десятилетия, как Дамоклов меч, висит резонный "ревгаионистский" вопрос. Ведь оккупированная Наполеоном, Испания до 1814 г. была не в состоянии посылать войска в колонии. Тем не менее первый этап войны за независимость Испанской Америки (1810-1815) почти повсюду окончился поражением. Кто же с кем сражался и кто кого победил?

В поисках ответов на эта вопросы диссертант выясняет, почему именно латифундисты явились инициатором и гегемоном войны, какие реформы они затеяли. При этом особое внимание уделяется не замеченному старшим поколением ученых рад икальному перевороту в отношениях собственности на землю, который очень во многом объясняет ожесточенность народного сопротивления осуществлявшимся рыночным реформам.

В качестве объективных задач войны за независимость искоренение колониального режима, включение в новую систему мирового хозяйства на основе свободы торговли и предпринимательства, а также трансформация всей совокупности общественных отношений отвечали в наибольшей мере интересам креольских латифундистов. Это объяснялось самим их положением в колониальном производстве, которое в течение 300 лет развивалось в тесной связи с Европой, к началу XIX в. переросло отведенные ему колонизаторами рамки и для дальнейшего роста нуждалось в свободном выходе на мировой рынок. Правда, латифундистам, связанным с внутренним рынком колоний (а многие из них являлись и владельцами мануфактур), свободная конкуренция в пределах мирового хозяйства внушала и опасения за судьбу местных мануфактур и ремесел. Однако же латифундистам ведущих, сырьеэкспортных отраслей экономики такая конкуренция не сулила ничего, кроме заманчивой перспективы быстрого процветания за счет "сравнительных преимуществ" - климата, изобилия, дешевизны и девственного плодородия земли в Новом Свете.

Креольская верхушка оказалась достаточно образованной, чтобы уловить едва наметившуюся тенденцию мирового развитая, определить место своих стран и просчитать свои выгоды в будущем мировом порядке. Это оказалось возможным благодаря не поверхностному знакомству с "протестантской этикой", а весьма глубокой проработке трудов физиократов и Адама Смита, в том числе в "Экономических обществах друзей страны". Потому идеи либерализма, очертившие конгуры грядущего международного разделения труда, были для креольской верхушки не очередной модой, вроде сюртука, а готовой программой действия. По

мере роста экономического могущества быстро возрастала и организованность креольских латифундистов, особенно со второй половины XVIII в., когда возникли отраслевые корпорации (генеральные хутгш) и новые консунадо. Все это увеличило вес и влияние креольских латифундистов, и в их лице буржуазное освободительное движение находило не отдельных "диссидентов", готовых возглавить борьбу народа-революционера, а такого же своего адекватного инициатора и гегемона, каким в Европе выступала, видимо, промышленная буржуазия. Иными словами, надвигавшаяся буржуазная революция была именно рееалкпр/ей латифундистов и для латифундистов. Поскольку же перестройка общественных отношений на принципах свободной конкуренции неизбежно вела к ухудшению положения низов и обострению социальных противоречий, то д ля такой буржуазной революции идеальной движущей силой являлось колониальное ополчение, чью ударную силу составляли опять-таки руководимые латифундистами вооруженные отряды.

На первом, самом "откровенном", этапе войны за независимость (1810-1815) в Испанской Америке, когда "параллельные" потоки народной борьбы либо не успели еще, либо не смогли вовсе (как в том числе в Бразилии в 1822 г.) "замутить" освободительную борьбу креольской верхушки Иберо-Америки, наиболее четко, по мнению диссертанта, проявляется направленность революционных преобразований. Во всех рассмотренных случаях креольская верхушка не только проявила понимание стоящих перед обществом зад ач и решимость в их выполнении, но еще и реально приступила к осуществлению широкого комплекса экономических, социальных и политических преобразований. И везде она руководствовалась при этом рецептами классически буржуазной доктрины либерализма. Этим она очертила для условий континента контуры "чисто" буржуазной революции, которые в самом общем виде представляли собой следующее:

1. Снятие меркантилистских оков с торговли и производства и утверждение свободы торговли и предпринимательства.

2. Разрушение посредством отмен, приватизации, экспроприации, борьбы с "бродяжничеством" и тд. старых форм поземельных, трудовых и товарно-денежных отношений и их замена новыми - буржуазной частой собственностью (рынком средств производства), рынком наемной рабочей силы и денежным рынком (кредишо-финансовой системой). Иными словами, закладка основополагающих конструкций в фундамент рыночной экономики.

3. Разрушение старого сословного общества и его замена обществом гражданским.

4. Низвержение старой "деспотической" власти и построение независимых государств на основе либеральных рецептов.

Проведенный в четвертой главе анализ конечных итогов войны, то есть уже посте завершения второго этапа (1816-1826), а также реформ первых послевоенных

лет не нарушил выявленного направления преобразований ни в одной стране Латинской Америки (исключая только Гати и Парагвай). Абсолютно везде разрушением колониального режима (торговой и иных монополий, запретов, ограничений, регламентации, налогов и т.п.) уже в ходе войны за независимость и первые же послевоенные годы революционеры в той или иной мере решили две взаимосвязанные задачи.

Во-первых, освободили от прежних оков внешнюю и внутреннюю торговлю, чем создали условия дня более тесной интеграции своих стран в мировое хозяйство и многократно увеличили стимулы развитию товарного производства. Во-вторых,' освободили от старых оков само производство, в том числе позволив участвовать иностранному капиталу в прежде совершенно недоступных ему отраслях, разработали и начали осуществление целых государственных программ массового приема европейских иммигрантов. Тем самым революционеры делали экономику максимально открытой для свободной конкуренции, положив в основание всей пирамиды производственных отношений важнейший принцип либерализма и капитализма стадии свободной конкуренции - свободу торговли и предпринимательства.

В полном согласии с этим новым основополагающим принципом латиноамериканские революционеры проделали хращдаозную перестройку всей системы социально-экономических отношений. Во-первых, отменой майоратов, полным или частичным разрушением церковного и монастырского землевладения, землевладения индейских общин и редукций, физическим истреблением кочевых племен и широкой приватизацией государственных (бывших реаленговых), а кое-вде и муниципальных земель латиноамериканские революционеры осуществили радикальную аграрную ре^юрму. В сумме с освящением неприкосновенности (мерами вплоть до смертной казни) и свободы распоряжения собственностью это способствовало максимально возможному расширению и укреплению буржуазной частной собственности (созданию необходимого капитализму рынка средств производства, и прежде всего - земли). Во-вторых, значительным сокращением "народной собственности", "раскрестьяниванием" и "разремесливанием" миллионов ицдейцев-общинников, мелких нелегальных землепользователей, вольных охотников на одичавший скот, ремесленников и т.п. - с одной стороны, изданием и реализацией законов против "брод яг", нищих и тд - с другой, запретом работорговли и началом ликвидации рабства, окончательным запретом внеэкономических форм принуждения к труду - с третьей, они осуществляли переворот в трудовых отношениях (формировали рынок наемной рабочей силы). В-третьих, учреждая банки, страховые компании и прочие кредитные учреждения, снимая законами о свободе ростовщичества ограничения процентной ставки, широко привлекая в финансовую сферу иностранный каптал и т.п., они создавали и необходимую капитализму кредит/ ю-финажовую систему (денежный рынок, рынок капиталов). Тем самым

они перестраивали социально-экономические отношения по всем трем факторам производства - земле, труду и капиталу.

Стоит особо подчеркнуть, что нигде латиноамериканские революционеры не проявили якобы присущую буржуазии трусость, непоследовательность и т.п. и якобы тождественные либерализму "излишнюю терпимость, снмсходшельностъ, вред ное попустительство"1. Совсем напротив, нигде они не стесняли себя в выборе средств и не останавливались ни перед чем - ни перед принесением в жертву территориальной целостности и суверенитета своих государств (например, в Мексике и Сальвадоре2) ни перед применением "революционного насилия", даже если это грозило ответным насилием со стороны народных масс, а то и расправой с радикал-реформаторами (лучший тому пример - Гватемала при Мариано Гальвесе).

Повсюду отменой наследственных привилегий, дворянских званий, сословных профессий, налогов, прав и т.п., разработкой гражданских кодексов, заменой сословных судов гражданскими и судом присяжных, началом отмены рабства негров, уравнением всех гражд ан перед законом и т.д. революционеры разрушали сословное общество и строили взамен гражданское общество, опять же в полном соответствии с постулатами буржуазного либерализма

За исключением правительства М. Гачьвеса в Гватемале, тпЕгде более латиноамериканские революционеры не пытались "забежать" преобразования в вопросе о религии до отделения церкви от государства, введения свободы вероисповеданий, гражданского брака и даже развода, т.е. тех реформ, до которых латано-американские общества и даже католические страны Европы в основном дорастут лишь к концу XIX, а то и в XX в. Но зато повезоду в той или иной мере они нанесли серьезный урон позициям католической церкви и монашеских орденов в обществе разрушением или сокращением церхозного и монастырского землевладе-Н!1Я, ограничением их финансовой и благотворительной деятельности, упразднением или сокращением церковного образования и заменой его светским, а во многих государствах - и введением веротерпимости.

Повсюду была низверокена старая, абсолютистская, "Ьеспотииеасая" власть метрополии. Взамен везде в Латинской Америке, даже там, где устанавливалась монархия (Мексика и Бразилия), революционны по тем же либеральным чертежам возводили над реформированным базисом такую надстройку, которая бы по форме республика или конституционная монархия), внутренней структуре

'См., например: Словарь иностранных слов. Изд. 11 -е. стереотипное. М.,1984. С.277.

2Видный деятель мексиканского либерализма Лоренсо Савала стал d 1836 г. вице-президентом независимого Техаса. - См.: El pensamiento político de México. México,1987. T.2. P.163. А в Сальвадоре аремление креошжих ревалюцияюров поскорей прио&щеться к "цивилизации" стало одной из причин пргаитя правительством в декабре 1822 г. решения о включении страны в США в качестве одюго кз платов и направления с этой целью в Вашингтон официальной деля ai (ии, которая, правда, не успела вступить в официальные переговоры. - См.: Duírénit S. El Salvador. México, 1988. P 75.

(разделение властей), принципу устройства (федерализм) и функционирования (народовластие) превращала государство в "ночного сторожа", не вмешивающегося в свободную игру рыночных сил, но охраняющего свободную рыночную экономику. Везде центральное место в государственных приоритетах заняли права главного субъекта рыночной экономики - "человека и гражданина", чей портрет опять же везде (как и в передовых странах) был строго очерчен имущественными и образовательными цензами, отстранившими от какого бы то ни было участия в пришлии политических радений едва ли не 99% населения.

Таким образом, проделанный анализ полностью подтверждает принципиальную правоту ученых-первопроходцев - М.С. Альперовича, И.Р. Г ригулевича, В.И. Ермолаева, Н.М. Лаврова, СИ. Семенова, А.И. Штрахова и др., доказывавших, что война за независимость Латинской Америки являла собой не только шпиколониальную, но и буржуазную революцию. В то же время полученные результаты несколько расходятся с оценками старших коллег главным образом в трех частных, но важных вопросах - о церкви, латифундизме и главной д вижущей силе.

У этих исследователей война за независимость была "по своим историческим задачам антифеодальной". И "ее главной движущей силой... были народные массы", невзирая на то, что им крайне редко удавалось поставить в повестку революции "вопрос о конфискации латифунд ий и проведении других демократических преобразований", а также несмотря и на то, что "наиболее отсталые слои подчас не ввдели разницы между испанскими колонизаторами и креольскими землевладельцами" и что "в отдельных случаях они даже сражались на стороне испанцев". Однако, поскольку война "не привела к коренной перестройке социально-экономической структуры стран Испанской Америки", поскольку "крупное землевладение в основном осталось в неприкосновенности, латифундисты и католическая церковь полностью сохранили свои позиции" и поскольку "большая часть крестьянства продолжала подвергаться жестокой эксплуатации", а "индейцы и негры при помощи имущественного и образовательного цензов... фактически лишались политических прав", то она "носила, по существу, характер незавершенной буржуазной революции"1.

Во-первых, о позициях церкви. Разумеется, нельзя отрицать, что в период консервативного "отката" буржуазных революций (30-60-е гг. XIX в.) почти везде в Латинской Америке церкви и монашеским орденам было возвращено многое, хота далеко не все из отнятого революционерами. Но это никак не опровергает того факта, что позиции церкви и монашеских орденов войной за независимость все же были основательно подорваны, особенно в вопросе о владении землей.

'История Латинской Америки...С. 192.

Во-вторых, стоит уточнить, что в результате войны крупное землевладение (латифуцдизм) не просто "в основном осталось в неприкосновенности", а весьма и весьма выросло и по числу хозяйств, и по размерам за счет деления майоратов, скупки конфискованной церковной и монастырской собственности, распродажи реаленговых и даже муниципальных земель, разграбления земель индейских общин и редукций. Но именно ради этой радикальней буржуазной аграрной реформы, а не ради некой "конфискации латифундий и других демократических преобразований", задумывалась и вершилась война за независимость, и прежде всего в этом, а не в некой "антифеодальной" направленности, состоял ее буржуазный харахпкр.

В-третьих, эта буржуазная революция вфшилась не народными массами, а против них совершенно определенным веши конституциями "человеком и гражданином" и таким же определенным "народом".

В этой связи в пятой главе диссертант стремится выяснить, где во время войны за независимость находились собственно народные массы, за что и с кем они боролись и как их борьба соотносилась с вфшизшейся б}ржуазной революцией. Проделанный анализ "параллельных" потоков освободительного движения -борьбы индейцев, негров-рабов, мелкопарцелльного крестьянства и городских низов - подсказывает ряд соображав« принципиального, как кажется, характера.

Можно согласиться с мнением ученых старшего поколения, что могучим стимулом для возникновения массовых движений низов являлись социальные противоречия внутри колониальных обществ. Однако следует подчфкнугь, что их обострение с особой очевидностью наметилось со второй половины XVIII в. и было связано с реформами по либфализации торговли и невиданным взлетом товарного производства

Непосредственными причинами возшжновения крупных социальных движений являлись разворачивавшееся обезземеливание индейцев в результате наступления латифундий на общинные земли, начинавшаяся ликвидация "народной собственности" в ходе бурной приватизации реаленговых земель и, как результат, активизация "походов в пустыню", "умиротворение" кочевых индейских племен, массовая экспроприация нелегальных землепользователей, свободных охотников на одичавший скот и т.д., а также законы по борьбе с "бродяжничеством" и резкое ужесточение режима рабского и всякого иного труда.

Большинство массовых народных движений Латинской Амфики несомненно обнаружило в себе "бескомпромиссную революционность, т.е. готовность бороться против социального, национального и религиозного гнета любыми, в том числе насильственными федствами", "искренний и глубокий демократизм, выражающийся в последовательной и самоотвфженной защите интфесов трудящихся масс", "вфу в необходимость социалистического переустройства общества" или как минимум "экономическое равенство", т.е. те признаки, которые в фавни-тельно недавней дискуссии В А. Дьяков и В.Я. Гросул считали обязательными для

революционного демократизма1. И в этом качестве массовые социальные движения низов, конечно же, оказывали воздействие и на войну за независимость Латинской Америки, в том числе вносили свой вклад и в ее конечные результаты.

Тем не менее конкретное содержание социально-экономических и политических преобразований в войне за независимость, сама природа социальных противоречий в латиноамериканских обществах и обусловленные ими расклад сил и характер их столкновения вынуждают к определенным коррективам общепринятой схемы, в соответствии с которой крестьянство выступало "естественным" союзником буржуазии в революции, массовые социальные движения низов в целом считались обреченными на роль "лишь вспомогательного момента самой буржуазной революцийна то, чтобы "плебейским способам разделаться с врагами буржуазии' (К. Маркс и Ф. Энгельс), а революционный демократизм неизбежно испытывал тяготение к буржуазному демократизму и либерализму, а также к борьбе за установление "обществе/ шьи: отношений последовательно буржуазного хараюпера" (В. А. Дьяков).

Во-первых, неуместны, на наш взгляд, попытки отождествлять социальные движения, будь то индейцев, негров-рабов или мелкопарцелльного крестьянства и городских низов, с войной за независимость (или ее назреванием). Ибо война имела четкие хронологические границы, между тем как социальные движения, не меняя своего качества, происходили всегда - не только до и во время, но и много позже завоевания независимости.

Во-вторых, соглашаясь с исследователями старших) поколения в том, что народные массы участвовали в войне за независимость, оговоримся, что иного выбора у них и не было. Хотя бы потому, что ни национальные революционеры, ни роялисты широкими принудительными мобилизациями населения в воевавшие армии и жестокими карами уклонявшихся, дезертиров и их семей не позволяли народным массам оставаться в стороне. Уже только по одной этой причине тот факт, что "именно широкие слои трудящегося населения... вели вооруженную борьбу, одерживали победа и гибли на полях сражений или при труднейших переходах чер» горы", нельзя считать достаточным основанием для их характеристики как главной д вижущей силы "могучего народного движения за независимость"(М.С. Альперович, В.И. Ермолаев, И.Р. Лаврецкий, С.И. Семенов). Ведь как минимум то же самое можно сказать и о противостоявшем ему целых 16 лет роялистском движении.

В-третьих, д аже если абстрагироваться от рекрутских наборов и концентрировать внимание лишь на социальных интересах как побудительных мотивах вовлечения масс в войну за независимость, то и тогда приходится признать, что

'Дьяков ВА. Некоторые тсорешко-мегодатогичохие вопросы истории революционного демократизма XIX и XX вв. И Новая и новейшая история. 1987. № 3. С.149-162; Гросул В-Я. К вопросу о критериях революцией п юго демократизма // Там Ясс. 1987. № 6. С.93-103.

пизы отнюдь не собирались подчинять собственные интересы интересам инициатора и гегемона войны за независимость или его противникам. Поскольку именно социальные интересы, а не "общенациональные ценности", являлись определяющей константой массового поведения, то племена кочевников, индейское общинное или свободное мелкопарцелльное крестьянство, ремесленники, негры-рабы и т.д. ради достижения своих интересов могли сражаться и на стороне национальных революционеров (Мексика 1810-1815 гг.), и подавлял, национально-освободительную революцию под лозунгами реставрации колониального прошлого (Венесуэла 1810-1815 гг., Гаити 1791-1801 гг.), и громить креольских революционеров вкупе с роялистами под "самостийными" флагами (Ла-Плата 1810-1835 тт.). Впрочем, даже в тех случаях, когда низы сражались под знаменами независимости, это никак не мешало им расправляться не с "врагами буржуазии", а с буржуазией в целом, в том числе и даже прежде всего с креольской буржуазией - гегемоном войны за независимость.

Однако же наибольшего успеха в реализации своих социальных интересов народные движения добивались отнюдь не тогда, когда они "сливались" или развивались "параллельно" с борьбой буржуазных национал-революционеров, а прежде всего тогда, когда они обрушивались именно на класс-гегемон в войне за независимость. Так, в Мексике в 1810-1815 гг. крестьянство, несмотря на национальные знамена в руках Идальго и Морелоса, вершило расправу над креольскими помещиками и даже толкнуло их в лагерь роялистов. Тоща же в Венесуэле лья-неро, а в Новой Гранаде индейские крестьяне оказали большую помощь в разгроме национал-революционеров. На Ла-Плате крестьянская "монтонера" делала то же самое под "самостийными" знаменами. Но зато именно в этих случаях в конечных итогах войты за независимость присутствует хотя бы наделение землей рядовых бойцов освободительных армий, чего не было в других странах. Стоит также сравнить итоги войны за независимость в Венесуэле, где "вавдейские" негры-рабы в 1810-1815 гг. восстали в тылу у "освободителей" с лозунгом "Да здравствует Фердинанд VII!", но в 1816 г. таки вырвали себе у национал-революционеров декрет о "свободном чреве", с результатами революции в Бразилии, где негры-рабы не только не помешали, но и помогли своим фазецдейро "черными батальонами" быстро завоевать независимость и, как результат, дождались аналогичного декрета лишь в 1870 г.

В-четвертых, ни одно из рассмотренных массовых социальных движений в Латинской Америке ни в малейшей степени не проявило тяготения к буржуазному демогратизму и либерализму. Но зато в борьбе и кочевых племен, и ицдейцев-общинников, и негров-рабов, и даже мелкопарцеяльного крестьянства и городских гшзов можно обнаружить бесчисленное множество случаев враждебного отношения к буржуазному либерализму, вплоть до физического уничтожения носителей либеральной идеологии (например, в кампании "национальной мести" 1804 г. на

Гаити или в Парагвае после заговора 1820 г.). А объясняется это тем, что и "походы в пустыню", и разрушение общинного землевладения, и экспроприация "народной собственности" у миллионов мелких нелегальных землепользователей или охотников на одичавший скот, и стремление оттянуть или растянуть во времени отмену рабства норов ради "экономической целесообразности", и законы против "бродяжничества" и общее ужесточение режима труда, - словом, все то, что вызывало обострение социальных противоречий и массовые восстания и движения, в условиях Латинской Америки исходит именно от буржуазного либерализма и составляло главное социально-экономическое содержание трансформации общественных отношений в ходе войны за независимость.

Наконец, нигде в Латинской Америке ни кочевые племена, ни ицдейцы-общинники, ни негры-рабы, ни даже межопарцелльные крестьяне и городские ремесленники не предоставили доказательств того, что представлявшие их массовые революционно-демократические движения боролись за "общественные отношения последователыю буржуазного характера". Вполне возможно, что для условий Европы, не знавшей д лительного существования ни огромных пространств, населенных только кочевыми племенами, ни очагов народной свободы, подобных "империи" Сантоса Атауальпы в Перу, паленке в Испанской Америке и киломбо в Бразилии, венесуэльским льяносам, аргентинской пампе и другим районам преобладания "народ ной собственности" на землю и скот, ни д аже подлинно народных революций, которые бы не обрывались буржуазными "термидорами" спустя 13 месяцев, - вполне может быть, что для таких условий завоевание отдельных уступок (вроде того, как в Венесуэле негры своими восстаниями ускорили решение вопроса об отмене рабства, а борьба венесуэльских льянеро, аргентинских гаучо или мексиканских крестьян предопределила появление декретов о наделении землей простых содцат освободительных армий), выступало пределом мечтаний и потому кажется сущностью революционного демократизма.

Но доя условии Латинской Америки, где все перечисленное было и где, следовательно, народные массы обладали достаточным пространством и временем для самостоятельного исторического творчества, как раз завоевание отдельных уступок являлось "вспомогательным моментом", побочным результатом деятельности революционной демократии и никак не исчерпывало его сущности. Однако же везде, включая обе истинно народные революции на Гаити и в Парагвае, продуктом борьбы революционной демократии оказывалось установление таких общественных порядков, какие могли означать либо возврат к некоему традиционализму, либо же скачок в будущий "реальный" социализм, - словом, могли означать что угодно, только не "общественные отношения последовательно буржуазного характера", да и буржуазного тоже.

В заключав») подводятся основные итоги исследования. Автор приходит к выводу, «по либеральные преобразования в целом и война за независимость Ла-

тинской Амфики в частости были вызваны не только переменами в мире - началом складывания новой системы международного разделения труда вокруг будущей "фабрики мира" и "владычицы морей" Англии на принципах свободы торговли и предпринимательства. В не меньшей степени они были подготовлены предшествующим развитием колоний в Новом Свете, в первую очередь товарного производства, которое к началу XIX в. переросло узкие рамки колониальной организации и нуждалось в свободном выходе на просторы складывавшегося нового мирового рынка. В этом одна состоит одна из важнейших причин войны за независимость и ликвидации колониального режима.

Вмесге с тем, чтобы включиться в новую систему международного разделения труда, складывавшуюся на основе краеугольного принципа либерализма - свободе торговой и предпринимательства, латиноамериканским национальным революционерам предстояло еще и перестроить внутренние структуры своих стран в соответствии с тем же принципом, т.е. осуществить широкий комплекс экономических, социальных и политических преобразований либерального толка, затрагивавших суд ьбы миллионоз людей. Эта преобразования означали в первую очередь переворот в отношениях собственности т землю, важнейшим содержанием которого стала ликвидация или существенное сокращение форм неотчуждаемого землевладения, а также свободных реаленговых земель и значительное расширение и укрепление частной собственности буржуазного типа (т.е. в конкретных условиях Латинской Америки - существенное увеличение латифундизма). Эпми же мерами в сочетании с законами о неприкосновенности частной собственности и решительной борьбой с "бродягами" и "нищими" решалась и задача "раскрестьянивания" миллионов тщцешет-общинников и "незаконных" мелких свободных землепользователей - задана формирования необходимого капитализму "нормального" рынка труда.

Для такого содержания буржуазной реессЕсщия б конкретно-исторической действительности Латинской Америки начала XIX в. адеквтпным инициатором и гегемоном выступали не народные массы, но именно латифундисты, включая рабовладельцев, а идеальной движущгй силой - креольское ополчение, руководимое опять же латифундистами. Поэтому можно сказать без преувеличения, что война за независимость была буржуазной революцией прежде всего латифундистов и для латифундистов.

Об этом же говорит и выраставшая из революций политическая надстройка, которая везде в Латинской Америке по своей форме, внутренней структуре, принципу устройства и функционирования, во-первых, превращала государство в "ночного сторожа", не вмешивающегося, но охраняющего свободную игру рыночных, а во-вторых, поставила в центр государственных приоритетов права главного субъекта рыночной экономики - "человека и гражданина", очертив его портрет столь строгими

имущественными и образовательными цензами, что от какого бы то ни было участия в принятии политических решений оказалось отстраненным едва ли не 99% населения.

Совершенно очевидно также, что лозунги французской революции, откровенно заимствованные латиноамериканскими революционерами, воплотились в странах Латинской Америке не совсем или совсем не по-французски. Конечно, полученные результаты исследования могут служить основанием и для того, чтобы во имя мнимой универсальности старой идеологизированной схемы снова объявить свершения войны за независимость не совсем или совсем не буржуазными и вернуться к "креольскому сепаратизму", как у В.М. Мирошевского. Однако проведенный анализ подсказывает диссертанту иное направление мысли.

Скорее всего, то обстоятельство, что в крохотной (по (равнению с Америкой) Западной Европе грязную работу - "раскрестьянивание" и борьбу с "бродяжничеством" - успел проделать абсолютизм, создает иллюзию об универсальном (т.е. пригодном для любых пространственно-временных условий) тождестве "объективной потребности" капитализма не с "раскрестьяниванием", а с "конфискацией латифундий", либерализма - не с жесточайшим насилием над народом, а с "излишней терпимостью, снисходительностью, вредным попустительством", а "наибольшего успеха" буржуазной революции - с социальными завоеваниями народных масс. На громадных же просторах Нового Света абсолютизм не только не успел сам выполнть необходимую капитализму грязную работу, но еще и активно мешал ее проводить местной буржуазии, особенно в индейском вопросе. Потому рада торжества идей того же либерализма и развития того же капитализма буржуазным революциям в Латинской Америке, их руководящей (латифундистам) и пивной движущей силе (креольскому ополчению) все пришлось делать самим и тахи вымарать руки и грязью и кровью.

Иными словами, более чем очевидно, что все дело в различии конкретно-исторических условий. И детальный анализ осуществленных в войне за независимость революционных преобразований позволяет увидеть, что для условий Латинской Америки первой трети XIX в. они были вполне адекватны и капитализму, и буржуазному либерализму, и буржуазной революции. А если они, образуя резкий контраст по отношению к "классической" революции во Франции, кажутся не совсем или совсем не буржуазными, то это прежде всего потому, что неадекватным ("офранцуженным" и крайне идеализированным) является прежнее определение буржуазной революции как таковой. Ведь если все дело в различии конкретно-исторических условий, но их-то и неспособно учесть такое определение; то оно не только не является универсальным инструментом научного познания, но наоборот, затрудняет познание, вынуждая проводить различие там, где в действительности речь идет о тождестве.

Точно так же не адекватна реальной буржуазной революции "народническая" часть "якобинского" определения, представляющая народные массы главной движущей силой революции, а социальные завоевания, вырванные у буржуазии или навязанные ей самим народом, - некой "объективной" потребностью самого капитализма. Конечно, как и в Европе, народные массы Латинской Америки не только участвовали в буржуазной революции (как правило, и по ту и по другую сторону баррикад), но и нередко добивались отдельных уступок от революционеров (ускорения начала освобождения рабов, наделения простых солдат революции землей, смягчения непримиримости революционеров в отношении индейского общинного землевладения и т.п.). Однако для условий Латинской Америки такие уступки вряд ли означали "наибольший успех" буржуазных революций (и потому многие го них были впоследствии ликвидированы следующим циклом либеральных преобразований во второй половине XIX в.).

Более того, когда народным массам Латинской Америки действительно удавалось надолго "захватить инициативу в свои руки", создать мошные движения, по всем параметрам отвечавшие критериям революционного демократизма, совершить собственные революции (например, на Гаити и в Парагвае) и осуществить именно свою аграрную реформу, то результатом борьбы революционной демократии оказывалось не "тяготение к буржуазному демократизму и либерализму", а наоборот, физическое истребжше буржуазии , носительницы идей либерализма, и установление таких общественных порядков, какие могли означать либо возврат к некоему традиционализму, либо же скачок в какой-то "реальный" и "тоталитарный" крестьянский социализм, - словом, могли означать что угодно, только не "общественные отношения последовательно буржуазного характера", да и буржуазного тоже.

В свете сказанного, становится очевидным, что и в данном вопросе европейские мерки - тезисы о крестьянстве как о "естественном" союзнике буржуазии, о борьбе низов лишь как о "вспомогательном моменте" самой буржуазной революции, о крестьянской аграрной реформе как об "объективной" потребности самого капитализма прочие связанные с "якобинской" схемы элементы - не обладают достаточной универсальностью и "не работают" в конкретных условиях Латинской Америки XVIII - XIX вв. Если они и представляют ценность, то скорее всего для тех условий, когда, как в Англии и остальной Западной Европе после проведенных абсолютизмом "раскрестьянивания" и борьбы с "бродяжничеством", как в США в XIX в. или в той же Латинской Америке в XX в., возникновение настоящей про-мышлешюсти и формирование на этой основе внутреннего рынка создают густую сеть товарно-денежных отношений, пронизывающих все поры общества. Вот тогда-то крестьянству (уже совсем другому крестьянству) крайне трудно уйти назад, "вперед" или в сторону от капитализма, а капитализм оказывается не только в состоянии "переварить" крестьянскую аграрную реформу, но и в какой-то мере заин-

тересован в ней как в одном из условий необход имого ему расширения внутреннего рынка.

Но для условий Латинской Америки XVIII-XDC вв., где содержание общественной трансформации рада развития капитализма (агроэкспорга) состояло не в наделен™ крестьян землей, а в их "раскрестьянивании", где имело место не взаимное "тяготение" буржуазного либерализма и революционного демократизма, а по сути война буржуазии против громадного большинства народа, европейские критерии способны лишь искажать реальную действительность континента, вьщавая за "самоо-самое" буржуазное то, что на деле являлось антибуржуазны», за "феодальное" - то, что выстраивалось по рецептам классически буржуазного либерализма, за кровавую оргию "многочисленных бацд... полудиких пастухов-льянеро" - то, что в действительности было глубоко народным, и за "народное" -то, что по своей сути являлось антинародным.

Сегодня многое меняется на глазах. В жарких дискуссиях по поводу недавнего юбилея французской революции миф о ее классическом характере, похоже, развеян и в нашей стране. На смену якобинской модели грядет иное понимание как буржуазных, так и всяких других революций. Каким оно будет, не подвергнется ли вновь деформации в угоду очередной мод ной идеологии, найдется ли в нем место для латиноамериканской специфики - во многом будет зависеть и от отечественных латиноамериканисгов. Так что пришло время для решительного поворота в исследованиях от идеологии к науке.

Основные публикации и выступления ш теме диссертации I. Монографии, учебные пособия и ешвьг в учебниках

1. К вопрос,' о социальных революциях. Якобинская схема и освободительная борьба в Латинасой Америке конца XVHI - начала XIX в. М.: Изд-во Российского уни-верситегадружбы народов, 1993. (10 ал.). 2 Борьба за независимость в Латинасой Америке в конце XVIII - начале XIX в. М.: Изд-во Университета дружбы народов, 1988. (5,75 ал.).

3. Буржуазные преобразования шорой половины XIX в. в странах Латинской Америки. М.: Изд-ro Университета дружбы i иродов, 1990. (5,0 ал).

4. Становление национальных государств в Латинской Америке. М: Изд-во Университета дружбы народов, 1989. (5,5 ал.).

5. Главы по истории Латинской Америки к учебнику "Новая история стран Европы и Америки: первый период" (Под pea, Е.Е Юровской и И.М. Кривогу»). М.: Высшая школа (находится в печати). (1,3 ал.).

6. Главы по истории Латинской Америки к учебнику "История и культура народов Азии, Африки и Латинасой Амфики" (Под ред. А А. Иасецдфова). (находится в печали в журнале "Вопросы истории"). (2 ал).

7. Программа и литература по курсу истории стран Латинской Амфики. Для студентов II-ÍV курсов специальности "История". М: Изд-во Университета дружбы народов, 1988. (в соавторстве С Ю.Н. Королевым). (1,5 ал.).

П. Статья в сбсртжах, тршхЪческах и справсювлх издашях

1. Войны за независимость в Латинской Америке, 1789-1826 гг. - В кн.: Энциклопедический словарь юного историка. М.: Педагогика-Пресс, 1993. (0,2 ал).

2. Войны за независимость в Латинской Америке, 1789-1826 гг. - В кн.: Энциклопедический словарь юного историка. М.: Педагогика-Пресс; АСТ-Г1ресс,1994. (0,2 ал.).

3. Войны за независимость в Латинской Америке, 1789-1826 гг. - В кн.: Энциклопедический словарь юного историка М.: Педагогика-Пресс; АСТ-Пресс, 1995. (0,2 ал.).

4. От идеологии к нзуке. Якобинская модель революции и война за независимость //Латинская Америка 1994. №9. (1,0 ал.).

5. О типологии национальноосвободегельных революций конца XVIII - начала XIX вв. в Лашнсасой Америке // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История и философия. 1995. № 2 (1,0 ал).

6. EN BUSCA DE NUEVOS ENFOQUES A LA HISTORIA LATINOAMERICANA. I. Cuáles colonÍ2adores fueron los mejores? // Novedades de Mosca I99I.№40.(0,17 а.л.).

7. EN BUSCA DE NUEVOS ENFOQUES A LA HISTORIA LATINOAMERICANA. 2. "Abrir la vena" de quien? // Novedades de Moscú. 1991.№41. (0,25 ал).

8. EN BUSCA DE NUEVOS ENFOQUES A LA HISTORIA LATINOAMERICANA. 3. Colonización ibérica: feudalismo o capitalismo? // Novedades de Moscú.1991. №41 (0,25 а.л.).

9. EN BUSCA DE NUEVOS ENFOQUES A LA HISTORIA LATINOAMERICANA, 4. Teoría de las revoluciones burguesas y !a guerra de Independencia//Novedades de Moscú. 1991. №№ 43-46. (0,93 а.л.).

10. EN BUSCA DE NUEVOS ENFOQUES A LA HISTORIA LATINOAMERICANA. 5. Cómo se debe evalúa- el conservadurismo latinoamericano del siglo XIX? //Novedades de Moscú. 1991. №№47-49. (0,6 а.л.).

11. EN BUSCA DE NUEVOS ENFOQUES A LA HISTORIA LATINOAMERICANA. 6. Revoluciones liberales del siglo XIX: se ajustan al esquema europeo? II Novedades de Moscú. 1991. №№ 50-51; 1992. №№ 1,5. (0,6 а.л.).

12. EN BUSCA DE NUEVOS ENFOQUES A LA HISTORIA LATINOAMERICANA. 7. Contradicciones del modelo liberal del desarrollo en América Latina//Novedades de Moscú. 1991 №№6-8. (0,7 а.л.).

13. Revoluciones liberales dd siglo XIX: se ajustan a! esquema europeo? // Locus Amenus. Buenos Aires, 1993.№ 1. (0,25 а.л.).

14. Cuales colonizadores fueron los mgores? // Locus Amenus. Buenos Aires, i 993. №2. (0,2 а.л.).

15. Como se debe evaluar el conservadurismo latinoamericano dd siglo XIX? // Locus Amenus. Buenos Aires, 1993-1994. №3. (0,25 а.л.).

16. Tipología de las revoluciones burguesas en América Latina (finales del si^lo XVIII -principios del siglo XIX) // Clío. Revista de la Escuela de Histeria Culiacan (Sinaloa, México). 1992. №3.(0,9 а.л.).

Ш. Выступления на конференщгях и коллоквиумах

1. Доклад "Диалектика нащютльнск>гаободнгельной и классовой борьбы в войне за независимость Латинской Америки". - В кн.: I коллоквиум историков СССР и Мексики. М: ИВИ АН СССР, 1990. (0,3 ал.)

2. Дохлад "Якобинская модель буряо'азной революции и война за независимость Лазиносой Америки". - В кн.: 500-летие открытия Нового Света. Исторические судьбы Лашнской Америки. Международный коллоквиум. М.: Инсппуг всеобщей истории РАН, 1992 (0,6 ал).

3. Доклад "Типология национальночхвободщельных революций в Латинской Америке конца XVIII - начала XIX вв." - В кн.: Латинская Амфика в исторической ретроспективе XVi-XIX вв. Материалы Всесоюзной конференции. М.: Институт всеобщей истории РАН, 1994.(0,6 ал.).

4. Доклад "К оценке буржуазных преобразований второй половины XIX века в Латинской Америке". - В кн.: Латинская Америка в исторической ретрошасшве XVI-XIX вв. Материалы Всесоюзной конференции. М.: Институт всеобщей истории РАН, 1994. (0,5 ал).

Всего по теме диссертации и смежной тематике на 17 апреля 1997 г. опули-

ковано 27 работ общим объемом 40,45 ал.