автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.01
диссертация на тему: Лоббизм как политическая коммуникация: основы теоретического моделирования

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лоббизм как политическая коммуникация: основы теоретического моделирования"

Па правах рукописи

БЕЛОУСОВ Александр Борисович

Лоббизм как политическая коммуникация: основы теоретического моделирования

23.00.01 -теория политики, история и методология политической науки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Екатеринбург - 2004

Диссертационная работа выполнена в отделе философии Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук.

Научпый руководи гель: кандидат философских паук, доцент

Киселев Константин Викторович

Официальные оппоненты: доктор политических паук

Голосов Григорий Васильевич

кандидат политических наук, доцент Старцев Ярослав Юрьевич

Ведущая организация Пермский государственный университет

Защита диссертации состоится 16 ноября 2004 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 004.018.01 при Институте философии и права Уральского отделения Российской академии наук по адресу: 620144, Екатеринбург, ул. 8 Марта, 68 (конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук.

Автореферат

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования

Значимость лоббизма на политической сцене современности не только не ослабевает, но с каждым годом возрастает. Лоббизм стал приобретать массовый характер, формируется щедро финансируемая индустрия-лоббизма, отдельные лоббистские кампании приобретают статус социальных движений. Сегодня с точностью никто не может утверждать, существуют ли такие решения, которые принимались бы представителями власти в отсутствие воздействия на них со стороны заинтересованных лиц. В равной степени сложно представить, чтобы крупные экономические структуры не пытались бы решить часть своих проблем за счет взаимодействия с властью.

Повышение роли лоббизма в политике приводит к транец, рмации демократии от гражданского представительства к представительству интересов. Трансформация обусловлена тем фактом, что появляются новые и весьма влиятельные агенты политического поля - группы интересов, которые оказывают воздействие на власть, причем зачастую прямое воздействие, без участия в выборах. Лоббизм выступает не только одним из главных механизмов выработки и принятия государственных решений, но и значимой действующей силой становления плюралистической демократии за счет влияния, оказываемого на органы государственной власти.

Лоббизм и осуществляемые в его рамках политические коммуникации являются тем феноменом, где при ближайшем рассмотрении и лоббистами, и представителями власти задействуются самые разнообразные коммуникационные ресурсы. Феномен лоббизма по своей сути - явление в чистом виде коммуникационное, поскольку основан на оказании воздействия и договоренностях. Коммуникативный характер лоббизма получил признание даже в юриспруденции: так, в законодательных актах, регулирующих лоббизм в США, начинает фигурировать понятие «лоббистской коммуникации».

Особенно отчетливо коммуникативная специфика лоббизма проявилась в последнее время, когда благодаря трансформации политических процессов коммуникация заняла центральное место в политике, став инструментом ее саморепрезентации и воспроизводства. Дело даже не в том, что коммуникативные процессы глубоко проникают в политику. Сегодня сами политические процессы обретают коммуникативный характер. Статус коммуникации меняется с вспомогательного на фундирующий. Трансформация процессов приводит к смене задач, которые стоят перед властью: теперь это задачи в большей степени коммуникативные, нежели административные. Можно утверждать, что сегодня коммуникация является главным механизмом, посредством которого реализуется власть в обществе. Таким образом, исследование коммуникационных процессов возможно не только с учетом влияния политической среды, но также исходя из политической составляющей их представления

становятся ядром нового дискурса в политологии - теоретического дискурса политической коммуникации.

В Советском Союзе лоббизм считался явлением по своему характеру исключительно буржуазным, несмотря на то, что теневые формы лоббизма повсеместно использовались советским директоратом, экономическими и административными элитами. Не случайно лоббизм попал в поле зрения исследователей только в 90-х годах XX в. При этом до сих пор в отечественной политологии отсутствуют теоретические исследования коммуникационных аспектов лоббизма. В результате механизмы эффективного взаимодействия власти и экономических структур во многих случаях вырабатываются без соответствующей помощи со стороны теории, путем проб и ошибок, иногда под воздействием общественного мнения, а политической науке остается лишь фиксировать свершившееся post factum, как изменения во взаимоотношениях между властными акторами.

Кроме того, отсутствие элементарных теоретических представлений о коммуникационных механизмах лоббирования приводит к тому, что отечественная пресса стала порождать и распространять мифологические представления о лоббизме. Так, лоббистами стало принято называть всех, кто имеет хоть какое-то отношение к лоббистской деятельности, в том числе и представителей власти, а наиболее вредоносным из мифов является миф о «диком лоббизме», отождествляющий в общественном сознании лоббизм и коррупцию. Опасность таких представлений заключается в том, что вслед за формированием негативного образа лоббистов в их отношении могут быть предприняты меры деструктивного характера, нарушающие механизмы представительства интересов.

Вышеизложенные обстоятельства указывают на необходимость восполнить возникший пробел в отечественных исследованиях лоббизма и подвести теоретико-методологическую базу под изучение лоббистских коммуникаций с тем, чтобы появилась возможность научного описания и адекватной исследовательской оценки как коммуникационных особенностей отдельных лоббистских кампаний, так и тенденций развития лоббизма в целом.

Объект и предмет исследования

Объектом данного диссертационного исследования является лоббизм как политическая коммуникация или политический феномен лоббистских коммуникаций.

Предметом исследования являются методологические подходы, дискурсивные особенности, базовые концепты и принципы теоретического описания и моделирования лоббистских коммуникаций.

Степень разработанности проблемы

Работы, в которых был бы непосредственно произведен комплексный теоретико-методологический анализ коммуникативных аспектов лоббизма, в отечественной политологии на данный момент отсутствуют. В то же время исследования лоббизма и исследования коммуникации представлены достаточно широко.

Начиная с 90-х годов, как уже было отмечено, проблеме лоббизма уделялось достаточно много внимания. Изучением зарубежного лоббистского опыта занимаются такие исследователи, как В. Белов, К. Вяткин, Н. Зяблюк, Н. Иванов, Л. Корявин, Н. Прохода, А. Сергунин, А. Хомич и др. Их работы дают возможность составить представление о лоббистской деятельности, новых лоббистских технологиях и тенденциях их трансформации в странах, где лоббизм получил наибольшее развитие. В описаниях зарубежного опыта лоббизма его исследователи ориентируются на традицию политического плюрализма, предполагающую множественность институциональных механизмов разделения и распределения правительственной власти.

Проблему лоббизма как системы представительства интересов и взаимодействия государства с группами интересов изучали В.Губернаторов, Н.Лапина, С.Перегудов и др. Данный подход закладывает основу для описания лоббистских возможностей отдельных экономических структур, а также степени влияния, оказываемого ими на государственную власть. Таких описаний в отечественной политологии существует достаточно много. Естественно, что их эвристическая ценность определена текущей расстановкой политических сил. Тем не менее, следует отметить, что данный теоретический подход оказался наиболее востребованным для описания текущих процессов взаимодействия экономических структур и государства.

Отдельного внимания среди работ по лоббизму заслуживают доклады, подготовленные специалистами Экспертного Института Российского Союза Промышленников и Предпринимателей. Политические процессы взаимодействия власти и экономических структур в них рассматриваются комплексно, а прогнозы отличаются высокой степенью точности.

Кроме того, существует достаточно много работ, посвященных как общему анализу лоббизма (Л.Ильичева, В.Лепехин, А.Малько, М.Малютин и др.), так и анализу его отдельных аспектов, таких, например, как роль партий в процессах лоббирования и менеджмент лоббистской деятельности. Во многих из этих исследований отсутствует единая методологическая основа, в некоторых методологическая рефлексия отсутствует в принципе, поэтому выводы, которые в них содержатся, нередко имеют частный или же весьма противоречивый характер.

Наконец, толчком к изучению проблем правового регулирования лоббистской деятельности в отечественной политологии середины 90-х годов стало внесение в 1994 г. на обсуждение в Государственную Думу СФ РФ проекта закона «О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти». В то время темы юридического регулирования лоббистской деятельности касалось большинство исследователей лоббизма, особо же стоит отметить работы С.Боголюбова, В.Вишнякова, К.Киселева, В.Лапаевой, А.Любимова, В.Смирнова и др. Среди подходов к правовому регулированию лоббистской деятельности выделяются два основных: введение в юридическую практику понятия лоббизма и регулирование всего комплекса вопросов, связанных с легитимацией лоббизма, либо же отказ лоббизму в официальном статусе и последующая

юридическая регламентация отдельных сторон взаимодействия государства и негосударственного сектора. По итогам парламентских чтений закон принят не был, однако в изучении правовых аспектов лоббизма он свою роль сыграл.

Параллельно с исследованиями лоббизма в отечественной науке начали изучаться проблемы коммуникации. В настоящий момент можно выделить три основных направления исследований: исследования политической коммуникации (М. Вершинин, М. Грачев, А. Дмитриев, Д. Песков, Э. Попов, Л. Посикера, А. Соловьев, А. Чугунов и др.), исследования массовой коммуникации (И. Дзялошинский, Е. Дьякова, В. Егоров, Б. Кретов, А. Трахтенберг и др.) и общетеоретические исследования коммуникации (Г. Почепцов, А. Ситников и др.). Отправной точкой большинства исследований коммуникативных процессов в политике становится распространение в XX веке новых технических средств донесения информации - средств массовой информации. Поэтому под политической коммуникацией зачастую начинает подразумеваться массовая коммуникация, а большинство исследований коммуникации сводится к изучению роли в политических процессах средств массовой информации. Не обошел медиацентризм стороной и отечественную политологию, где основным объектом коммуникативных исследований также являются массмедиа.

Таким образом, комплексный теоретико-методологический анализ коммуникативных аспектов лоббистской деятельности не просто восполнит очевидно существующий пробел в изучении лоббизма, но и позволит осуществить дискурсивный синтез двух традиций: традиции изучения лоббизма и традиции коммуникативных исследований.

Цель и задачи исследования

Цель - исследование основ теоретического моделирования лоббизма как политической коммуникации и построение теоретической модели лоббистской коммуникации как политической коммуникации.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

1. Определить дискурсивную базу исследования политических коммуникаций;

2. Выявить эвристическую ценность использования существующих теоретических моделей политической коммуникации в анализе лоббизма как политической коммуникации;

3. Определить основания и принципы конструирования коммуникационной модели лоббизма;

4. В контексте конструирования модели лоббистской коммуникации произвести теоретическое описание основных коммуникативных стратегий и тактик лоббистов и представителей власти;

5. Произвести теоретическое описание особенностей производства и восприятия лоббистских сообщений в политике, специфику их трансляции в рамках коммуникационной модели лоббизма;

6. Осуществляя операционализацию коммуникационной модели лоббизма, выявить инстанции реальности лоббистской коммуникации, к которым апеллируют ее непосредственные участники и сторонние наблюдатели.

Теоретико-методологическая основа исследования

Методология диссертационного исследования обусловлена предметом и объектом исследования.

Методология моделирования лоббизма как политической коммуникации была ориентирована на позитивистскую традицию, оперирующую моделями-схемами (П. Лазарсфельд, Г. Лассуэлл и др.). Построение модели лоббистской коммуникации основывалось на принципе дискретности коммуникации, используемого в коммуникативных исследованиях Клода Шеннона и Вильяма Уивера.

В диссертации также на разных стадиях исследования были использованы:

• дискурсивный анализ коммуникативных теорий;

• риторический анализ моделей политической коммуникации и сообщений СМИ;

• метод case-study для изучения лоббистских стратегий и тактик, используемых лоббистами и представителями власти;

• структуралистские методы и методы социальной феноменологии, в том числе анализ структуры знака и редукция социально конструированной реальности.

Апробация результатов исследования

Основные положения диссертации апробированы на международньж конференциях «Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах» (Екатеринбург, 2002, 2003) и «Роль политических партий и общественных организаций в формировании органов власти в соответствии с интересами различных групп населения» (Екатеринбург, 2003), а также на научно-практической конференции «Глобализация: реальность, противоречия, перспективы» (Екатеринбург, 2002). Диссертация обсуждалась на заседании отдела философии ИФП УрО РАН и была рекомендована к защите.

Идеи и содержание исследования отражены в шести научных публикациях автора общим объемом 3,0 п.л.

Научно-практическая значимость работы

Теоретические положения и выводы диссертации могут быть использованы в политической деятельности с целью оптимизации отношений между органами государственной власти и экономическими структурами, в научно-исследовательской деятельности при анализе процессов лоббирования и политических коммуникаций, а также в учебной работе при подготовке курсов для студентов, обучающихся по специальности «Политология».

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих по два параграфа, заключения, библиографии, содержащей 286 наименований, и 14 схем. Общий объем работы - 176 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются объект и предмет исследования, дается оценка степени разработанности темы исследования, формулируются цель и задачи работы, указываются методологические основания, представляется научная новизна и практическая значимость исследования.

В первой главе «Лоббизм в теоретическом дискурсе политической коммуникации» определяются дискурсивные рамки исследования лоббизма как политической коммуникации, производится подробный анализ представлений о сути политической коммуникации, показывается взаимосвязь между моделями политической коммуникации и базовой моделью лоббистской коммуникации.

В параграфе 1 первой главы «Специфика теоретического дискурса политической коммуникации» исследуется влияние дискурса массовой коммуникации и теории коммуникации на изучение политической коммуникации, указываются методологические процедуры, позволяющие провести различия между дискурсом политической коммуникации и дискурсом массовой коммуникации, в рамках межинституциональных обменов формулируется понятие политической коммуникации.

Специфика состояния, в котором находится сегодня теоретический дискурс политической коммуникации, заключается, с одной стороны, в отождествлении эмпирических политических коммуникаций и теоретического дискурса, а с другой стороны, в отсутствии четких ориентиров, отделяющих его от теоретического дискурса массовой коммуникации и теории коммуникации. Опасность, которую являет собой отсутствие демаркационных линий в коммуникативистике, относительно исследований лоббизма как политической коммуникации состоит в следующем: лоббизм исследуется на общих основаниях с другими видами коммуникации, и в итоге вместо коммуникативной специфики лоббизма описанию подлежат признаки, свойственные всем коммуникациям без исключения, либо же лоббизму приписываются несвойственные ему характеристики. Например, исследователи массовой коммуникации X. Молотч и М. Лестер предлагают называть лоббизмом процесс взаимодействия социальных групп, занятых производством новостей.

Представление о том, что политической коммуникацией является та коммуникация, в которой один из ее участников имеет непосредственное отношение к политике, в политологии закреплено на уровне «естественного мышления». Определения политической коммуникации, как правило, сводятся к передаче смыслов, значимых для функционирования политической системы. Для формулировки теоретического концепта «политическая коммуникация» зачастую достаточно того, что атрибут «политического» позволяет безошибочно идентифицировать коммуникацию в эмпирии.

В исследованиях политических и массовых коммуникаций повсеместно используется терминологический аппарат теории коммуникации.

В рамках же теории коммуникации любая коммуникация является оказанием воздействия. Поэтому при использовании ее терминологического аппарата в исследованиях политической коммуникации возникает угроза подмены политического влияния влиянием как таковым, что способно нивелировать в теоретических описаниях особенности политической коммуникации.

Дискурс политической коммуникации испытывает сильнейшее влияние со стороны дискурса массовой коммуникации, политическая коммуникация зачастую отождествляется с массовой, а большинство исследований политической коммуникации видит своей целью изучение участия политических институтов в процессах массовой коммуникации. В отсутствии собственного инструментария теоретический дискурс политической коммуникации вынужден вместе с объектом исследования импортировать и инструментарий исследований массовой коммуникации.

Подобное отождествление вполне сознательно инициируется представителями и исследователями СМИ за счет создания медиакратических мифов, самым известным из которых является миф «четвертой власти». СМИ, согласно данному представлению, играют роль сверхинститута, опосредующего элемента между тремя другими ветвями власти, независимость которых друг от друга вызывает потребность в посреднике, а кроме этого СМИ выступают посредником между политическим институтами и гражданским обществом. В итоге СМИ рассматриваются, как минимум, в качестве автономного политического института.

В диссертации выявляются следующие различия между дискурсом политической коммуникации и дискурсом массовой коммуникации:

• центральное место в политической коммуникации занимает политический субъект, даже если в качестве такового выступают СМИ;

• в политических коммуникациях медиакратические мифы зачастую используются для того, чтобы возложить на СМИ ответственность за политические просчеты; с этой целью медиакратические мифы подвергаются переинтерпретации в пользу иных политических субъектов;

• В ряде политических коммуникаций СМИ используются отнюдь не в силу необходимости оказать воздействие на как можно более широкую аудиторию, а для того, чтобы убедить тех или иных ответственных лиц принять соответствующее решение. Массовая коммуникация, таким образом, встраивается в систему неофициальной межличностной политической коммуникации.

Ядром нового исходного представления о природе политической коммуникации, обращенного к сути коммуникационных процессов в политике, может стать представление о коммуникации как об обмене ресурсами, а также понятия коммуникационного ресурса власти и ресурса властных полномочий. В таком понятии главным ресурсом власти будет выступать коммуникация, поскольку ни деньги, ни производственные фонды, ни властные полномочия не существуют сами по себе, автономно, вне коммуникации: все ресурсы подлежат обмену и опосредованы коммуникацией. Непрерывные обмены ресурсами формируют весьма

изменчивый коммуникационный рынок, на котором ресурсы обмениваются в соответствии с формулируемыми его участниками правилами.

Таким образом, в рамках межинституциональных обменов, типичным примером которых является лоббизм, политическая коммуникация представляет собой конвертацию ресурса властных полномочий на любые прочие ресурсы по наиболее выгодному для власти курсу в ходе обмена между политическими субъектами и агентами других институтов общества.

В параграфе 2 первой главы «Лоббизм и теоретические модели политической коммуникации» выявляется эвристическая ценность использования существующих моделей политической коммуникации в анализе лоббизма и анализируется их роль в формировании базовой модели лоббистской коммуникации.

В параграфе рассматриваются модели политической коммуникации Г. Лассуэлла, Р. Брэддока, М. Дефлера, Й. Бродвика и Б. ван Каама, Ж.-М. Коттрэ.

Основы позитивистской традиции создания моделей политической коммуникации были заложены ее первым исследователем Г. Лассуэллом, который предложил формулу политической коммуникации, состоящую из источника информации, сообщения, средства связи, адресата и результата коммуникации.

Модель Р. Брэддока, модель М. Дефлера, модели Й. Бродвика и Б. ван Каама были созданы на основе модели Г. Лассуэлла и продолжают начатую им позитивистскую традицию моделирования. Р. Брэддок дополняет модель Г. Лассуэлла параметрами «условия коммуникации» и «цель коммуникации». М. Дефлер вводит в модель Г. Лассуэлла «обратную связь». Й. Бродвик и Б. ван Каам используют модель Г. Лассуэлла в качестве основания для того, чтобы в зависимости от характера коммуникации и направления коммуникационного вектора между «центром» и «аудиторией» построить четыре модели политической коммуникации: модель вещания, диалоговую модель, консультационную и регистрационную модели. Исключение составляет лишь модель Ж.-М. Коттрэ, которая явно выбивается из позитивистской традиции, обращаясь к природе политического неравенства и проблеме распределения коммуникационных ролей.

Представленные формулы политической коммуникации способны описать лоббистский контакт как процесс трансляции сообщений лишь с рядом оговорок. Модель Г. Лассуэлла имеет односторонний характер, отсутствие в ней обратной связи лишает лоббизм процессуальности, сводит лоббизм к отдельному единичному акту, а однонаправленность процесса порождает различение участников коммуникации на активного и пассивного, устанавливая между ними иерархию.

Исследуемые модели политической коммуникации сводятся к передаче смыслов, значимых для функционирования политической системы. В современной коммуникативистике представление о коммуникации как о трансляции информации кристаллизовалось в коммуникационной модели передачи. Данная модель остается базовой для формирования представления о

природе политической коммуникации. Ее ядро составляют структурные метафоры - метафора транспортировки и метафора трубопровода. Первая из них работает в сфере массовой коммуникации, вторая - в сфере межличностной коммуникации, и обе были сформированы еще в девятнадцатом веке.

Указанные модели политической коммуникации формируют базовую модель лоббистской коммуникации, совпадающую с процессуальным определением лоббизма: лоббисты оказывают воздействие на представителей власти с целью принятия решений в пользу интересов лоббистов.

Согласно базовой модели лоббистской коммуникации, лоббисты являются активными участниками коммуникационного процесса, тогда как властным структурам отведена пассивная роль. Принадлежность одного из участников лоббистской коммуникации к экономической сфере, а другого - к политической, позволяет рассматривать лоббизм как явление и экономическое, и политическое одновременно. Суть лоббизма как вида экономической деятельности выражается в понятии политического предпринимательства. В рамках политического предпринимательства распределение ролей между участниками лоббистской коммуникации производится в соответствии с логикой экономической выгоды, представители власти становятся все более зависимыми от экономических структур и начинают выполнять несвойственные им функции. Предикат «политическая» применим к такой коммуникации лишь постольку, поскольку один из участников является политическим актором.

С теоретической точки зрения базовая модель лоббистской коммуникации является моделью лоббизма в большей степени как экономической коммуникации, нежели политической. С точки зрения эмпирической верификации, базовая модель сегодня не работает, или работает, но с целым рядом оговорок. И поэтому многие лоббистские процессы, исследуемые на ее основании, могут остаться непонятыми или неправильно понятыми.

Таким образом, в теоретическом моделировании лоббизма как политической коммуникации необходимо отказаться от использования базовой модели лоббистской коммуникации.

Во второй главе «Методологические основания конструирования дискретной модели лоббистской коммуникации» закладываются теоретико-методологические основания и принципы конструирования коммуникационной модели лоббизма.

В параграфе 1 второй главы «Дискретность как теоретический принцип моделирования лоббистской коммуникации» обосновывается использование принципа дискретности в моделирования лоббистской коммуникации.

Понятие дискретности появляется в науке как характеризующая время и пространство противоположность континуальности (апории Зенона Элейского). В XX веке представление о дискретности времени трансформировалось в представление о дискретности социально-

исторических процессов. В политологии понятие используется как для описания политического процесса в целом, так и для описания отдельных политических процессов. Обнаруживается следующая закономерность использования понятия дискретности: от характеристики целого (времени, истории, политического процесса в целом) к характеристике частного (отдельных политических процессов).

Первыми, кто обратил внимание на дискретные свойства коммуникации, были К. Шеннон и В. Уивер. Коммуникационная модель К. Шеннона и В. Уивера состоит из пяти элементов: источника информации, передатчика, канала, приемника и адресата. Работая, так же как и Г. Лассуэлл, в позитивистской традиции, К. Шеннон и В. Уивер дополнили стандартную схему эффектом помех (шума), что значительно приблизило идеализированные схемы позитивистов к реальным процессам. Благодаря этому появилась возможность описывать коммуникационную систему как дискретную, непрерывную и смешанную.

В дискретной системе сообщение и сигнал являются порядком дискретных символов (в телеграфе - точки, тире и пробелы), в непрерывной системе - непрерывные функции (радио и ТВ), в смешанной системе одновременно проявляются свойства дискретности и непрерывности. Из-за появления помех дискретным оказывается и канал, а для их устранения коммуникационная система дополняется системой коррекции. Свойствами дискретности обладают отправитель (источник информации - передатчик -система коррекции) и получатель сообщений (приемник - система коррекции - адресат). В результате использования К. Шенноном и В. Уивером принципа дискретности вся система коммуникационная система целиком, и каждый из ее элементов без исключения, начинают проявлять свойства дискретности.

Принцип дискретности следует использовать при изучении политической коммуникации и лоббистской коммуникации, в частности, в том случае, если в них обнаруживается эффект помех (шума). В политических коммуникациях помехи возникают из-за множества одновременно передаваемых сигналов, в лоббистских коммуникациях источником помех являются действия конкурентов или других противодействующих лиц. Принцип дискретности в моделировании лоббизма как политической коммуникации, таким образом, обладает принципиально значимой эвристической ценностью.

В общем виде теоретический принцип дискретности моделирования лоббистской коммуникации может быть сформулирован следующим образом: вместо единого вектора воздействия лоббиста на представителя власти в ходе коммуникации действует множество различных векторов воздействия, а, значит, в лоббистской коммуникации активность проявляется более чем одним субъектом.

Следует отличать коммуникативную дискретность, от дискретности в классическом понимании - дискретности классической аналитики. Объект, равно как и субъект, делится классической аналитикой на части, подмножества, у него выделяются сущностные признаки - предикаты, а

сумма предикатов составляет целостность объекта. В коммуникации объект и субъект классической аналитики автономны по отношению друг к другу, ибо не может быть никакой иной целостности, кроме целостности суммы предикатов.

Напротив, использование принципа дискретности позволяет выявить формы эффективной интеграции текущих и планируемых коммуникаций лоббистов и представителей власти. Динамика политических процессов такова, что за сравнительно небольшой промежуток времени на одном и том же месте наблюдатель может обнаружить два совершенно разных политических объекта/субъекта: любое изменение коммуникативных конфигураций приводит к новым вариантам дискретизации.

На основании принципа дискретности в диссертации пересматривается проблема идентификации лоббизма как политической/экономической коммуникации. Для оказания длительного воздействия на структуры власти экономические субъекты включаются в политические процессы и начинают действовать в соответствии с их логикой. Сторонние наблюдатели способны идентифицировать таких субъектов и как политических субъектов, и как экономических субъектов: принимая во внимание используемые средства, субъекты идентифицируются как экономические, если же судить по характеру преследуемого интереса - как политические. Проблема институциональной идентификации феномена лоббизма имеет очевидный методологический характер, а ее причиной является использование в анализе лоббизма логики предикатов, тогда как в лоббистской коммуникации повсеместно действует принцип дискретности. Акторы лоббистской коммуникации нарушают границы условной политической и экономической автономности, интегрируясь в ходе коммуникации, вследствие чего в политической науке возникает дисциплинарная пустота, появляются изъяны языка, обвиняющего лоббистов и представителей власти во всех смертных грехах.

Проблему идентификации лоббизма можно решить, только принимая во внимание особенности политической коммуникации как сферы межинституциональных обменов. Когда результатом коммуникации между лоббистом и представителями власти является политическое решение, тогда вне зависимости от характера преследуемых лоббистом интересов, такое решение автоматически включаются в цепь политической коммуникации. Сфера лоббизма как политической коммуникации захватывает зону политической неопределенности, где помимо логики принятия политических решений действуют и законы капитала.

Таким образом, моделирование лоббистской коммуникации на основе теоретического принципа дискретности позволяет решить ряд фундаментальных проблем, с которыми неизбежно сталкиваются исследования коммуникационных аспектов лоббизма, использующие базовую модель лоббистской коммуникации: проблему идентификации акторов лоббистской коммуникации, сведения политического феномена лоббизма к экономическому феномену политического предпринимательства и проблему общей дестабилизации работы властных структур.

В параграфе 2 второй главы «Интеграция акторов в дискретной модели лоббистской коммуникации» исследуются проявления свойств дискретности акторами лоббистской коммуникации, осуществляется теоретическое описание основных коммуникативных стратегий и тактик лоббистов и представителей власти, показывается, что интеграция акторов выступает методологической основой моделирования лоббистской коммуникации.

Анализ практики лоббизма выявляет такие методы лоббистского воздействия, когда непосредственная выгода от их реализации достается не лоббисту и даже не заинтересованному лицу, а некоему третьему субъекту. С целью воздействия на власть к участию в лоббистских мероприятиях привлекаются дополнительные субъекты, что значительно усложняет идентификацию и анализ лоббистских коммуникаций исходя из допущения «лоббист воздействует на представителя власти». На этом основании ставится под сомнение единая коммуникативная субъективность базовой модели лоббистской коммуникации: один субъект - один интерес - одна коммуникация. Лоббистская коммуникация представляет собой ту часть политического пространства, где действует множество субъектов, преследующих разные интересы и осуществляющих в целях их реализации множество коммуникативных актов.

Демонстрация субъектами лоббистской коммуникации свойств дискретности происходит в каждом случае политического или любого иного воздействия на власть. В основе лоббизма лежит конфликт интересов, или соперничество субъектов за право реализации одного и того же интереса. С точки зрения властных структур, коммуникационным процессом является именно процесс соперничества, а не отдельные коммуникативные акты. Следовательно, данный процесс имеет единый конкурентный характер, в том числе и для субъектов интереса.

Одним из самых важных механизмов лоббистского воздействия является «внедрение» заинтересованных лиц в коридоры власти. В дискретной модели лоббистской коммуникации, подобные тактики заключаются в трансгрессии «передатчика» и «приемника». Трансгрессия происходит в одном из двух направлений, либо в обоих направлениях одновременно: элементы передающего устройства внедряются в приемник, или передающее устройство организуется так, что начинает выполнять функции приемника.

Первый случай, когда представители власти фактически являются делегатами экономических структур, известен в политологии как встроенный лоббизм (в Совете Федерации ФС РФ значительную долю сенаторов составляют представители отраслей и отдельных экономических структур). Трансгрессивный процесс, обратный встроенному лоббизму, связан с введением в состав менеджмента или совета директоров корпораций лиц, которые либо работают в органах государственной власти, либо работали в них (явление пантуфляжа во Франции). В результате внедрения в состав руководства таких лиц субъект лоббистской коммуникации не просто

получает дополнительные сведения об устройстве «приемника», а внедряет в передающее устройство «детали» таких «приемников», получая в распоряжение «аппаратные возможности» устройства.

Закономерным результатом трансгрессивных процессов выступает трансформация коммуникативных устройств. В ходе трансгрессии ни субъект, ни объект не являются автономными и самодостаточными. Коммуникация, мобильность, взаимозаменяемость - вот что на теоретическом уровне характеризует отношения между властью и экономическими структурами в настоящее время. Лоббистская коммуникация происходит в замкнутой системе. Смысл автономности лоббистов и представителей власти сводится к тому, чтобы поддерживать определенные демократические (или любые другие) мифы, создавая правила игры, по которым в дальнейшем будут разыгрываться ресурсы и полномочия.

В большинстве случаев у лоббистов существует возможность выбора, на какого конкретного представителя власти следует оказывать влияние, чтобы реализовать свой интерес. Один и тот же вопрос можно решить, используя разные источники влияния во властных кругах. Зачастую воздействие на представителей власти происходит за счет воздействия на их окружение: чем выше статус представителя власти, тем большее количество доверенных лиц вовлечено в процесс принятия решения. Таким образом, дискретность объекта лоббистского воздействия связана и с интенсивностью коммуникационных потоков вокруг представителей власти.

Фактически лоббистское влияние оказывается не на пассивного объекта, а на активно коммуницирующего субъекта. Одной из тактик лоббистов является тактика опосредованного коммуникативного воздействия: для того чтобы повлиять на коммуникацию, в результате которой может быть принято искомое решение, влияют на ряд других коммуникаций. В поле зрения лоббиста попадает весь спектр коммуникаций, осуществляемых представителями власти. Когда обнаруживаются взаимосвязи между различными типами коммуникации и выявляются зависимости между ними, когда коммуникации поддаются описанию, исчислению и прогнозу, тогда политический объект кристаллизуется в своих коммуникационных особенностях.

При установлении длительных отношений между лоббистами и властными структурами фактически объектом влияния выступает вся система политических коммуникаций, осуществляемых представителями власти. Влияние преимущественно оказывается на коммуникации, которые связанны с борьбой за ресурсы, и за счет которых властное лицо производит накопление своего властного потенциала. Лоббистская коммуникация в таких случаях зачастую способна трансформироваться во вмешательство экономических структур в политические процессы.

Власть широко использует свои полномочия для того, чтобы стимулировать лоббистскую активность («налоговый кнут и пряник», продажа государственной собственности, формирование инвестиционного климата, использование силовых ведомств и судебно-правовой системы и

т.д.). В результате анализа лоббистских процессов выясняется, что пассивность представителей власти, равно как и представление об односторонней направленности лоббистской коммуникации, весьма условны. Во многих случаях имеет смысл говорить не только о давлении на представителей власти со стороны бизнеса, но и о давлении на бизнес со стороны государства.

При обмене ресурсами в лоббистской коммуникации формируются негласные правила их конвертации. Во-первых, ресурсы соответствуют друг другу в той или иной пропорции, поддаются исчислению. Во-вторых, участники стремятся получить на выходе большее количество ресурсов, чем на входе. Наконец, увеличение ресурсной базы происходит, главным образом, за счет обмена коммуникационных ресурсов на любые иные ресурсы.

Исчисляемость ресурсов представляет для власти угрозу, поскольку означает перевод отношений на язык денег и подчинение устойчивым отношениям. Власти более выгодна ситуация неустойчивости и изменчивости, когда конвертация ресурсов происходит в рамках политической игры, правила которой задает сама власть. Единственный способ менять правила игры -нарушать их, максимально используя коммуникационный ресурс, что в ряде случаев может приводить к невыполнению властью своих обязательств перед экономическими структурами.

Дискретность объекта лоббистского воздействия связана с возможностью оказывать влияние на власть. Сильная дееспособная власть допускает воздействие на себя с тем, чтобы самой в ответ оказать более сильное воздействие. Стратегия власти в лоббизме заключается в том, чтобы втягивать не-политические субъекты в политические коммуникации. Для этого власть осуществляет контроль над производством знания и формирует особое представление о себе как о власти, на которую можно оказывать воздействие.

Принятие экономическими субъектами решения о необходимости воздействия на власть означает, что рентабельность политических коммуникаций по сравнению с маркетинговыми и иными коммуникациями экономического характера оценивается ими как более высокая. Власть заинтересована в увеличении числа лоббистов, т.к. чем больше коммуникаций приобретает политический характер, тем большим становится коммуникационный капитал власти.

Если основу интеграции акторов лоббистской коммуникации создает взаимная заинтересованность лоббистов и представителей власти во взаимодействии, значит, интеграция может быть использована властью в управлении процессами лоббирования. Нельзя утверждать, что интеграция складывается исключительно в пользу представителей власти, ведь оказание воздействия лоббистов на представителей власти зачастую оказывается эффективным и приносит ожидаемые результаты. Более того, стремление к трансгрессии как раз и возникает из-за того, что лоббисты адекватно оценивают степень контроля коммуникативного процесса со стороны представителей власти. Таким образом, политическая форма интеграции

устраивает обе стороны: лоббисты продолжают оказывать воздействие, а представители государства, в свою очередь, используют коммуникативный ресурс для наращивания властного потенциала.

В третьей главе «Основные характерные черты и особенности дискретной модели лоббистской коммуникации» в рамках дискретной модели лоббистской коммуникации рассматриваются ее характерные черты и особенности.

В параграфе 1 третьей главы «Лоббистские сообщения как область непрямых значений и специфика их трансляции в медиаполе» показывается специфика сообщений, транслируемых в рамках лоббистской коммуникации и производится оценка роли СМИ в процессах лоббирования.

Анализируя тенденции развития лоббизма, исследователи склонны считать, что кампании в СМИ являются их неотъемлемой частью. Индустрию современного американского лоббизма сложно представить без работы со СМИ. К. Макгрэт обращает внимание на то, что проблема различий между связями с государственными структурами и связями с общественностью является проблемой различных определений одной и той же деятельности, хотя в Великобритании работа со СМИ используется лоббистами в меньшей степени, чем в США. Однако и американские, и британские практикующие лоббисты также указывают на тенденцию слияния лоббистских фирм и фирм, специализирующихся на связях с общественностью.

В диссертации производится анализ соответствия функции лоббистских сообщений функциям сообщения в модели Г. Лассуэлла, модели К. Шеннона и В. Уивера, а также базовой модели лоббистской коммуникации.

В модели Г. Лассуэлла не остается места для уточнения позиции, не предполагается промежуточный результат коммуникации, прохождение ее через несколько стадий, но закрепляется сверхдетерминация реакций реципиента доставленным ему сообщением.

В базовой модели лоббистской коммуникации предполагается наличие одного-единственного базового сообщения лоббистской коммуникации, посредством которого представителю власти излагается интерес лоббиста. Базовое сообщение лоббистской коммуникации с необходимостью содержит интерес лоббиста, интерес представителя власти и презентацию интересов общественности. В таком виде базовое сообщение не более чем фикция, скрывающая истинные намерения сторон. Интересы никогда не озвучиваются в полной мере. То, что озвучивается в ходе коммуникации как интерес, не соответствует реальному интересу. В противном случае налицо давление, подкуп и коррупция.

Модель К. Шеннона и В. Уивера в большей степени, нежели модель Г. Лассуэлла, может быть использована в анализе лоббистских сообщений, поскольку предполагает трансформацию сообщения в сигнал и обратно, т.е. возможность скрыть от общественности подлинный интерес лоббиста.

Существуют следующие отличия лоббистских сообщений от большинства других политических сообщений, например, электоральных. Во-первых, лоббистские сообщения содержат в себе интерес, преследуемый

лоббистами. Во-вторых, лоббистские сообщения в значительной мере опосредуются большим количеством медиашумов, в результате чего подлинные интересы, преследуемые лоббистами, зачастую с трудом поддаются расшифровке. В-третьих, дискретный характер лоббистского сообщения обусловлен необходимостью согласования интересов лоббистов и представителей власти в цепочке информационных обменов.

Лоббистское сообщение имеет знаковую структуру, в котором означающее отсылает к общественному интересу, а означаемое - к частному интересу, преследуемому лоббистами. Знаковая структура лоббистского сообщения функционирует за счет того, что общественный интерес выдается за частный. Поэтому лоббистское сообщение в определенном смысле является обманом общественности.

Любое утверждение лоббистского сообщения может быть воспринято с точностью до наоборот. Таким образом, в лоббистских сообщениях проявляется эффект непрямых значений, исследование которых, как правило, производится риторикой. Большая часть лоббистских сообщений выстроена в виде тропов: метафор, метонимий, синекдох и т.д.

При оценке роли СМИ в лоббистских коммуникациях важно избегать крайностей, а именно: «лоббирование интересов является одной из многочисленных целей осуществления массовых коммуникаций» и «массовые коммуникации - один из множества имеющихся в наличии лоббистов инструментов реализации своих интересов». Наиболее адекватная оценка роли СМИ в лоббистских коммуникациях является следующей: часть лоббистских коммуникаций проходит через медиаполе, или медиаполе влияет на лоббистские сообщения, напрямую или косвенно опосредуя их. Исходя из данной оценки, исследовательская установка заключается в том, чтобы определить место лоббистской повестки в информационной картине дня.

Исследователями повестки дня выделяются политическая и корпоративная повестки, однако гипотезы о существовании специфической лоббистской повестки дня на данный момент не существует. И действительно, место лоббистских сообщений в информационной картине в большей степени связано с темпоральным модусом восприятия медиареальности - историей событий, нежели с пространственным модусом, то есть картиной одномоментно происходящих событий, попавших в повестку дня.

Существует два основных варианта использования медиатехнологий в лоббистских коммуникациях. Во-первых, лоббистами используется сила общественного мнения, формируемого СМИ. Однако для адекватной оценки этого ресурса следует сделать скидку на то, что зачастую общественное мнение - фикция. Во-вторых, воздействие осуществляется специализированными СМИ, поставляющими информацию для элиты. Большинство лоббистских медиа-сообщений циркулирует именно в элитарном медиаполе, а уже оттуда поступает во все остальные СМИ.

Одни сообщения сознательно проводятся лоббистами через медиаполе, используемое в роли «шифровального устройства». Другие просачиваются в СМИ помимо воли лоббистов благодаря вмешательству конкурентов.

Изначальный сигнал искажается, к нему примешивается медиашум. Отчасти появление шума обусловлено тем, что при освещении процессов лоббирования СМИ могут преследовать свои собственные интересы, занимаясь своей обычной работой.

Таким образом, помимо того, что в лоббистской коммуникации сообщения имеют дискретный характер, дискретными являются и медиаканалы: каналы, по которым транслируются сообщения, одновременно являются и производителями шумов, что многократно усиливает воздействие шумов на сигнал.

В параграфе 2 третьей главы «Проблема реальности лоббистской коммуникации: референты, способы легитимации, код» рассматриваются инстанции реальности лоббистской коммуникации, к которым апеллируют ее непосредственные участники и сторонние наблюдатели, выявляются и классифицируются теоретические модели легитимации лоббизма, производится анализ тенденций развития лоббизма в России.

Изучение лоббизма, как правило, производится на основании анализа лоббистских сообщений и экспертных оценок. В связи с этим возникает вопрос о референте понятия «лоббизм», поскольку исследователи лишены возможности использовать метод включенного наблюдения и имеют дело лишь с «вторичным» лоббизмом, например, в виде сообщений СМИ.

В лоббистских коммуникациях в разной степени задействованы несколько групп участников/аудиторий: массы, эксперты, агенты информационного поля, а также лоббисты и представители власти. Доля участия каждой группы регламентирована так, что на месте единого образа лоббистских коммуникаций обнаруживаются отдельные сегменты, обладающие разной степенью реальности, но единой степенью устойчивости.

Массы сводят всю многозначность лоббистских коммуникаций к элементарной формуле коррупции. Агенты информационного поля имеют дело с последовательностями лоббистских сообщений, задают сообщениям меру связности и логичности. Эксперты устанавливают причинно-следственные связи между сообщениями и их видимыми последствиями, выполняя специфическую функцию и объективируя лоббистские коммуникации.

Выделяются следующие механизмы доверительного использования экспертами сообщаемой в СМИ информации. Во-первых, в подаваемой информации всегда присутствуют маркеры достоверности. Во-вторых, любая информация, получаемая из СМИ, при ее анализе экспертами проходит фильтр достоверности. В-третьих, СМИ элитного медиаполя тщательно формируют привычку доверия.

Реальность, с которой имеют дело лоббисты, структурирована темпорально. Без опыта лоббизма в прошлом нет никакого лоббизма в настоящем. Текущие лоббистские проекты происходят за счет активных коммуникаций в настоящем и отсылают в будущее, к искомому референту лоббистской коммуникации - выполнению представителями власти обязательств перед лоббистами. Именно от действий власти зависит

поддержание образа реальности лоббистских коммуникаций, к которой апеллируют лоббисты.

В диссертации выявляются теоретические модели легитимации лоббизма и производится их классификация. В США, Канаде и Австралии лоббизм регламентируется нормами права. Легитимизирующим референтом лоббизма здесь выступают правовые нормы, а модель легитимации следует называть юридической. Лоббизмом здесь является все, чем занимаются официально зарегистрированные лоббисты.

В европейской традиции (Франция, Германия) легитимация происходит в форме групп интересов/давления. Отказывая лоббизму в праве на респектабельное существование, фактически его загоняют в «лазейки» демократических институтов, а взаимодействие представителей власти с группами интересов происходит в рамках деятельности многочисленных консультативных органов. Данная модель легитимации получила название демократической.

В случае, когда законодательство ряда стран (Япония, Индия, Россия) не предусматривает возможностей лоббистской деятельности, преследуя ее как проявление коррупции, референты лоббизма находятся по ту сторону права, и мы имеем дело с особой моделью коммуникативной легитимности лоббизма. В таких случаях под лоббизмом начинают подразумевать наличие неких неофициальных, никем не подтверждаемых договоренностей между представителями власти и лоббистами.

С помощью понятия код лоббистской коммуникации производится анализ тенденций развития лоббизма в России. Под кодом лоббистской коммуникации понимается механизм, обеспечивающий ее расширенное воспроизводство. Примером действия кода является стратегия власти, вовлекающая в лоббистские коммуникации экономических субъектов. В настоящее время реализуется сценарий борьбы лоббистских группировок за право монопольно представительствовать от имени определенной категории общества. Власть предоставляет такую монополию в обмен на политическую поддержку. Монополизация лоббистской коммуникации означает переход к интенсивному развитию лоббистской коммуникации: произошел коммуникационный отбор участников, и установились правила игры, по которым и предстоит играть лоббистам, основные усилия тратятся усилия на детализацию договоренностей, а не на борьбу за право представительства. Монополизация лоббистской коммуникации приводит к персонификации ее кода. Код создается, трансформируется и контролируется отдельными участниками коммуникаций - носителями кода, которые вправе устанавливать собственную мерку лоббизма: лоббисты - это мы, лоббизм - то, чем мы занимаемся. Главная угроза, которую несет в себе монополизация лоббистской коммуникации в России, заключается в замене естественного отбора лоббистов искусственным, что способно привести к деградации взаимоотношений лоббистов и представителей власти.

В Заключении диссертации сформулированы основные результаты и намечены пути дальнейшего исследования лоббизма как политической коммуникации.

На защиту выносятся следующие основные положения исследования, содержащие научную новизну:

1. В результате анализа теоретического дискурса политической коммуникации было установлено, что в рамках межинституциональных обменов между политическими субъектами и агентами других институтов общества политическая коммуникация представляет собой конвертацию ресурса властных полномочий на финансовые, медийные и прочие ресурсы по наиболее выгодному для власти курсу.

2. Коммуникационная трансформация политических процессов приводит к тому, что базовая модель лоббистской коммуникации, совпадающая с классическим определением лоббизма - «лоббисты оказывают воздействие на представителей власти с целью принятия решений в пользу интересов лоббистов» - перестает эффективно работать. Потеря методологической эффективности базовой модели лоббистской коммуникации обусловлена невозможностью отслеживать изменения в коммуникациях лоббистов и представителей власти с помощью существующих теоретических моделей политической коммуникации.

3. В результате применения в моделировании лоббистской коммуникации принципа дискретности построена модель, суть которой заключается в многовекторном характере коммуникации, а также возможности проявления коммуникационной активности более чем одним субъектом.

4. Исследование интеграции акторов в лоббистской модели коммуникации показало, что ее основой выступает трансгрессия «передатчика» и «приемника». В ходе двусторонней интеграции трансгрессия происходит в одном из двух направлений, либо в обоих направлениях одновременно: элементы передающего устройства внедряются в приемник, а передающее устройство организуется так, что начинает выполнять функции приемника.

5. Установлено, что дискретность лоббистских сообщений обусловлена отсутствием в сообщении в открытой форме выраженных интересов лоббистов и представителей власти, а также тем, что лоббистские сообщения относятся к области непрямых значений и зачастую формируются в риторической форме тропов. Дискретный характер медиаканалов обусловлен тем фактом, что, транслируя лоббистские сообщения, СМИ также являются и производителями шумов, т.е. сообщений, искажающих смысл посланий лоббистов представителям власти, что многократно усиливает воздействие помех на передаваемый сигнал.

6. В диссертации выявлены теоретические модели легитимации лоббизма и проведена их классификация: это юридическая легитимация, демократическая легитимация и коммуникационная легитимация. Показано, что отсутствие понятия лоббизма в правовом поле, вызванное негативными оценками роли лоббизма в процессах принятия

государственных решений, означает лишь то, что он легитимирован в форме демократических институтов либо непосредственно в коммуникации.

Основные положения диссертационного исследования отражены в

следующих публикациях:

1. Белоусов А.Б. Глобализация и лоббирование государственных интересов: субъект, объект и понятие лоббизма // Глобализация: реальность, противоречия, перспективы: Тез. докл. V ежегод. науч.-практ. конф. Гуманит. ун-та, Екатеринбург, 15 мая 2002 г.: В 2 т. — Екатеринбург, 2002. — Т. 2. — С. 13—16.

2. Белоусов А.Б. Конфликт интересов как коммуникационный контекст лоббизма // Дискурс-Пи: Науч.-практ. альм. — Екатеринбург, 2002. — Вып. 2. — С. 132—133.

3. Белоусов А.Б. Использование моделей политической коммуникации в мониторинге лоббистской активности // Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах: Сборник научных статей. Часть 2. Екатеринбург: «УралНАУКА», 2002. — С. 8—16.

4. Белоусов А.Б. Методологические основания дискретной модели лоббизма //

Роль политических партий и общественных организаций в формировании органов власти в соответствии с интересами различных групп населения: Сб. статей Междунар. конф., Екатеринбург, 30—31 окт. 2003 г. — Екатеринбург, 2004. — С. 224—234.

5. Белоусов А.Б. Управление коммуникацией (Критические замечания к теории коммуникации) // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук, 2003. — Екатеринбург, 2004. — Вып. 4. — С. 292—314.

6. Белоусов А.Б. Акторы в дискретной модели коммуникации // Политическая

наука и государственная власть в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах: Сборник научных статей. Екатеринбург: УрО РАН, 2004. - С. 227—236.

Подписано в печать 06 .10.2003. Формат 60x84 1/16 Печать офсетная. Бумага писчая. Заказ №181. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз.

Типография УрО РАН

620219, г. Екатеринбург, ГСП-169, ул. С. Ковалевской, 18.

Размножено с готового оригинал-макета в типографии УрО РАН. 620219, Екатеринбург, ГСП-169, ул. С. Ковалевской, 18.

№188 17

РНБ Русский фонд

20Q5-4 17869

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Белоусов, Александр Борисович

Введение.

Глава 1. Лоббизм в теоретическом дискурсе политической коммуникации.

§ 1. Специфика теоретического дискурса политической коммуникации.

§ 2. Лоббизм и теоретические модели политической коммуникации.

Глава 2. Методологические основания конструирования дискретной модели лоббистской коммуникации.

§ 1. Дискретность как теоретический принцип моделирования лоббистской коммуникации.

§ 2. Интеграция акторов в дискретной модели лоббистской коммуникации.

Глава 3. Основные характерные черты и особенности дискретной модели лоббистской коммуникации.

§ 1. Лоббистские сообщения как область непрямых значений и специфика их трансляции в медиаполе.

§ 2. Проблема реальности лоббистской коммуникации: референты, способы легитимации, код.

Введение диссертации2004 год, автореферат по политологии, Белоусов, Александр Борисович

Актуальность исследования

Значимость лоббизма на политической сцене современности не только не ослабевает, но с каждым годом возрастает. Лоббизм стал приобретать массовый характер, формируется щедро финансируемая индустрия лоббизма, отдельные лоббистские кампании приобретают статус социальных движений. Сегодня с точностью никто не может утверждать, существуют ли такие решения, которые принимались бы представителями власти в отсутствие воздействия на них со стороны заинтересованных лиц. В равной степени сложно представить, чтобы крупные экономические структуры не пытались бы решить часть своих проблем за счет взаимодействия с властью.

Повышение роли лоббизма в политике приводит к трансформации демократии от гражданского представительства к представительству интересов. Трансформация обусловлена тем фактом, что появляются новые и весьма влиятельные агенты политического поля - группы интересов, которые оказывают воздействие на власть, причем зачастую прямое воздействие, без участия в выборах. Лоббизм выступает не только одним из главных механизмов выработки и принятия государственных решений, но и значимой действующей силой становления плюралистической демократии за счет влияния, оказываемого на органы государственной власти.

Лоббизм и осуществляемые в его рамках политические коммуникации являются тем феноменом, где при ближайшем рассмотрении и лоббистами, и представителями власти задействуются самые разнообразные коммуникационные ресурсы. Феномен лоббизма по своей сути явление в чистом виде коммуникационное, поскольку основан на оказании воздействия и договоренностях. Коммуникативный характер лоббизма получил признание даже в юриспруденции: так, в законодательных актах, регулирующих лоббизм в США, начинает фигурировать понятие «лоббистской коммуникации»1.

Особенно отчетливо коммуникативная специфика лоббизма проявилась в последнее время, когда благодаря трансформации политических процессов коммуникация заняла центральное место в политике, став инструментом ее саморепрезентации и воспроизводства. Дело даже не в том, что коммуникативные процессы глубоко проникают в политику. Сегодня сами политические процессы обретают коммуникативный характер. Статус коммуникации меняется с вспомогательного на фундирующий. Трансформация процессов приводит к смене задач, которые стоят перед властью: теперь это задачи в большей степени коммуникативные, нежели административные. Можно утверждать, что сегодня коммуникация является главным механизмом, посредством которого реализуется власть в обществе. Таким образом, исследование коммуникационных процессов возможно не только с учетом влияния политической среды, но также исходя из политической составляющей их сущности. Подобные представления становятся ядром нового дискурса в политологии - теоретического дискурса политической коммуникации.

В Советском Союзе лоббизм считался явлением по своему характеру исключительно буржуазным, несмотря на то, что теневые формы лоббизма повсеместно использовались советским директоратом, экономическими и административными элитами2. Не случайно лоббизм попал в поле зрения исследователей только в 90-х годах XX в. При этом, до сих пор в отечественной политологии отсутствуют теоретические исследования коммуникационных аспектов лоббизма. В результате механизмы эффективного взаимодействия власти и экономических структур во многих случаях вырабатываются без соответствующей помощи со стороны теории, путем проб и ошибок, иногда под воздействием общественного мнения, а политической науке остается лишь фиксировать свершившееся post factum, как изменения во взаимоотношениях между властными акторами.

Кроме того, отсутствие элементарных теоретических представлений о коммуникационных механизмах лоббирования приводит к тому, что отечественная пресса стала порождать и распространять мифологические представления о лоббизме.

1 Wisconsin's REGULATION OF LOBBYING Subchapter III, Chapter 13, Wisconsin Statute.

2 См.: Лоббизм в России: этапы большого пути [Доклад Рос. союза промышленников и предпринимателей, Эксперт, ин-т; при участии А. А. Нещадина и др.]. М.: 1995.

Так, лоббистами стало принято называть всех, кто имеет хоть какое-то отношение к лоббистской деятельности, в том числе и представителей власти, а наиболее вредоносным из мифов является миф о «диком лоббизме», отождествляющий в общественном сознании лоббизм и коррупцию. Опасность таких представлений заключается в том, что вслед за формированием негативного образа лоббистов в их отношении могут быть предприняты меры деструктивного характера, нарушающие механизмы представительства интересов3.

Вышеизложенные обстоятельства указывают на необходимость восполнить возникший пробел в отечественных исследованиях лоббизма и подвести теоретико-методологическую базу под изучение лоббистских коммуникаций с тем, чтобы появилась возможность научного описания и адекватной исследовательской оценки как коммуникационных особенностей отдельных лоббистских кампаний, так и тенденций развития лоббизма в целом.

Объект и предмет исследования

Объектом данного диссертационного исследования является лоббизм как политическая коммуникация или политический феномен лоббистских коммуникаций.

Предметом исследования являются методологические подходы, дискурсивные особенности, базовые концепты и принципы теоретического описания и моделирования лоббистских коммуникаций.

Степень разработанности проблемы

Работы, в которых был бы непосредственно произведен комплексный теоретико-методологический анализ коммуникативных аспектов лоббизма, в отечественной политологии на данный момент отсутствуют. В то же время исследования лоббизма и исследования коммуникации представлены достаточно широко.

3 См., например, высказывание Президента РФ Владимира Путина о мерах по борьбе с экстремистским организациями на историческом заседании кабинета министров с участием руководителей субъектов РФ: «Необходимо оперативно выявлять террористические организации, группы, самих террористов, лишать их каналов материальной подпитки, создавать политический и финансовый вакуум вокруг их эмиссаров и лоббистов» (Путин - экстремистские организации, являющиеся «рассадником терроризма», должны быть запрещены // РИА «Новости». 2004.13 сент. http://www.rian.ru).

Начиная с 90-х годов, как уже было отмечено, проблеме лоббизма уделялось достаточно много внимания. Изучением зарубежного лоббистского опыта занимаются такие исследователи, как В. Белов, К. Вяткин, Н. Зяблюк, Н. Иванов, JL Корявин, Н. Прохода, А. Сергунин, А. Хомич и др.4 Их работы дают возможность составить представление о лоббистской деятельности, новых лоббистских технологиях и тенденциях их трансформации в странах, где лоббизм получил наибольшее развитие. В описаниях зарубежного опыта лоббизма его исследователи ориентируются на традицию политического плюрализма, предполагающую множественность институциональных механизмов разделения и распределения правительственной власти.

Проблему лоббизма как системы представительства интересов и взаимодействия государства с группами интересов изучали В. Губернаторов, Н. Лапина, С. Перегудов и др.5 Данный подход закладывает основу для описания лоббистских возможностей отдельных экономических структур, а также степени влияния, оказываемого ими на государственную власть. Таких описаний в отечественной политологии существует достаточно много6. Естественно, что их эвристическая ценность определена текущей расстановкой политических сил. Тем не менее, следует отметить, что данный теоретический подход оказался наиболее востребованным для описания текущих процессов взаимодействия экономических структур и государства.

Отдельного внимания среди работ по лоббизму заслуживают доклады, подготовленные специалистами Экспертного Института Российского Союза

4 Белов В., Вяткин К. Лоббистская деятельность в ФРГ // Бизнес и политика. 1995. №4; Зяблюк Н. Практика лоббистской деятельности в США. М.: ИСКР АН, 1994; Иванов Н. Современные тенденции развития лоббизма в США. Дис. на соиск. учен. степ. канд. полит, наук. Специальность 23.00.02. М.: 1999; Корявин Л. «Третья палата» конгресса: как действуют лоббисты в США // Рос. Федерация. 1995. №24; Прохода Л. Лоббизм: как это делается во Франции // Бизнес и политика. 1995. №8; Сергунин А. США: президентский лоббизм и внешняя политика. М.: Знание, 1989; Хомич А. Лоббизм в странах АСЕАН // Бизнес и политика. 1995. №9 и др.

5 Губернаторов В. Группы влияния российских деловых кругов // Власть. 1995. №7; Лапина Н. Группы интересов и их представительство в структурах власти // Политая. 1997. №2; Перегудов С. Политическое представительство интересов: опыт Запада и проблемы России // Полис. 1993. №4 и др.

6 См., например: Макаркин А. «Альфа-Ренова»: коллективный портрет лоббистов. 13.03.02 http://www.politcom.ru/2002/aaacecon5.php; Медведев О. Российский ВПК: «младший брат в семействе лоббистов» // Бизнес и политика. 1995. №1; Михайлов Р. Кто управляет Советом Федерации: Кремль, ФПГ, КПРФ или региональные элиты? 12.03.2002. http://www.smi.ru/02/03/12/254052.html; Паппе Я. Отраслевые лобби в правительстве России (1992 - 1996) // Pro et Contra. 1996. Т. 1. № 1 и др. п

Промышленников и Предпринимателей . Политические процессы взаимодействия власти и экономических структур в них рассматриваются комплексно, а прогнозы отличаются высокой степенью точности.

Кроме того, существует достаточно много работ, посвященных как общему о анализу лоббизма (Л. Ильичева, В. Лепехин, А. Малько, М. Малютин и др.) , так и анализу его отдельных аспектов, таких, например, как роль партий в процессах лоббирования и менеджмент лоббистской деятельности9. Во многих из этих исследований отсутствует единая методологическая основа, в некоторых методологическая рефлексия отсутствует в принципе, поэтому выводы, которые в них содержатся, нередко имеют частный или же весьма противоречивый характер10.

Наконец, толчком к изучению проблем правового регулирования лоббистской деятельности в отечественной политологии середины 90-х годов стало внесение в 1994 г. на обсуждение в Государственную Думу СФ РФ проекта закона «О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти». В то время темы юридического регулирования лоббистской деятельности касалось большинство исследователей лоббизма, особо же стоит отметить работы С. Боголюбова, В. Вишнякова, К. Киселева, В. Лапаевой, А. Любимова, В. Смирнова и др.11 Среди подходов к правовому регулированию лоббистской деятельности

7 Лоббизм в России: этапы большого пути [Доклад Рос. союз промышленников и предпринимателей, Эксперт, ин-т; при участии А. А. Нещадина и др.] М., 1995; Бизнес и государство. Необходимо новое качество отношений. Анализ Экспертного института Российского Союза Промышленников и Предпринимателей. http://www.rsppr.biz/articles7aicH483 и др.

8 Ильичева Л. Лоббизм и интересы предпринимательства М.: Мысль, 2000; Лепехин В. Лоббизм. М.: Российский Юридический Издательский Дом, 1995; Малько А. Лоббизм // Общественные науки и современность. 1995. № 4; Малютин М. Кто такие лоббисты? Сама власть // Деловые люди. 1995. Июнь и др.

9 Автономов А. Лоббизм и политические партии // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1995. №3; Зубков С. Лоббизм в практике менеджмента // Соц. - полит, журн. 1996. №5 и др.

10 См., например, вывод, который делает В. Лепехин: «Лоббизм был, есть и будет жестокой борьбой региональных «элит», супермонополий и отраслевых кланов за власть и контроль за ресурсами. Борьбой, соседствующей с коррупцией и политическим беспределом, дезорганизующей экономику и государство.Вместе с тем, он может быть в той или иной степени контролируем» {Лепехин В. Лоббизм. М.: Российский Юридический Издательский Дом, 1995. С. 14). На той же странице В. Лепехин отличительной чертой советского лоббизма называет «способность брать штурмом любые двери», а одним из первых исследователей этого явления, оказывается, был рок-музыканта Андрей Макаревич.

11 Боголюбов С. Как регулировать лоббизм // Законодательство и экономика. 1994. № 15-16; Вишняков В. Проблемы государственного регулирования «лоббизма» в Российской Федерации // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1995. №3; Киселев К. Лоббизм в правотворческом процессе: проблемы правового регулирования // Правотворческая деятельность субъектов Российской Федерации: теория, практика, методика/Под ред. А.В. Гайды, М.Ф. Казанцева, K.B. Киселева, В.Н. Руденко. Екб: УрО РАН, 2001; Лапаева В, О концепции закона «О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти» // Законодательство и экономика. 1995. Вып. 7/8; Любимов А. Лоббизм как конституционно-правовой институт. М.: ИГП РАН, 1998; Смирнов В., Зотов В. Лоббизм в России и за рубежом: политико-правовые проблемы // Государство и право. 1996. №1 и др. выделяются два основных: введение в юридическую практику понятия лоббизма и регулирование всего комплекса вопросов, связанных с легитимацией лоббизма, либо же отказ лоббизму в официальном статусе и последующая юридическая регламентация отдельных сторон взаимодействия государства и негосударственного сектора. По итогам парламентских чтений закон принят не был, однако в изучении правовых аспектов лоббизма он свою роль сыграл.

Параллельно с исследованиями лоббизма в отечественной науке начали изучаться проблемы коммуникации. В настоящий момент можно выделить три основных направления исследований: исследования политической коммуникации (М. Вершинин, М. Грачев, А. Дмитриев, Д. Песков, Э. Попов, Л. Посикера, А. Соловьев, А. Чугунов и др.)12, исследования массовой коммуникации (И. Дзялошинский, Е. Дьякова, В. Егоров, Б. Кретов, А. Трахтенберг и др.)13, и общетеоретические исследования коммуникации (Г. Почепцов, А. Ситников и др.)14.Отправной точкой большинства исследований коммуникативных процессов в политике становится распространение в XX веке новых технических средств донесения информации - средств массовой информации. Поэтому под политической коммуникацией зачастую начинает подразумеваться массовая коммуникация, а большинство исследований коммуникации сводится к изучению роли в политических процессах средств массовой информации. Не обошел медиацентризм стороной и отечественную политологию, где основным объектом коммуникативных исследований также являются массмедиа.

12 Вершинин М. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2001; Грачев М. Политика, политическая система, политическая коммуникация. М.: НОУ МЭЛИ , 1999; Дмитриев А. Неформальная политическая коммуникация. М.: Росспэн, 1997; Песков Д. Интернет как политический институт в России http://www.isn.ru/public/project.doc; Попов Э. Российская политическая элита на рубеже XX - XXI вв.: Конструирование социального порядка с помощью коммуникативных технологий. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001; Посикера Л. Политическая коммуникация в условиях избирательных кампаний Анализ концепций и технологий: Дис. . канд. политол. наук: 23.00.02. М., 1994; Соловьев А. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации // Полис. 2002. №3; Чугунов А. Политика и Интернет: политическая коммуникация в условиях развития современных информационных технологий: Автореф. дис. . канд. полит, наук: 23.00.02. СПб.: 2000 и др.

13 Дзялошинский ИМ. Методы деятельности СМИ в условиях становления гражданского общества. M.: Пульс, 2001; Дьякова Е. Массовая коммуникация и власть. Екб: УрО РАН, 2002; Егоров В. Телевидение и власть. М.: Изд-во МГУ, 1997; Кретов Б. Средства массовой коммуникации - элемент политической системы общества // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 1; Трахтенберг А. Методология и теория массовой коммуникации в американской политологической традиции. Дис. канд. полит, наук: 23.00.01. Екб: 1998 и др.

14 Почепцов Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 2001; Ситников А., Гундарин М. Победа без победителей: Очерки теории прагматических коммуникаций. М.: Консалтинговая группа «ИМИДЖ-Контакт», 2003 и др.

Таким образом, комплексный теоретико-методологический анализ коммуникативных аспектов лоббистской деятельности не просто восполнит очевидно существующий пробел в изучении лоббизма, но и позволит осуществить дискурсивный синтез двух традиций: традиции изучения лоббизма и традиции коммуникативных исследований.

Цель и задачи исследования

Цель - исследование основ теоретического моделирования лоббизма как политической коммуникации и построение теоретической модели лоббистской коммуникации как политической коммуникации.

Для достижения данной цели были поставлены следующие задачи:

1. Определить дискурсивную базу исследования политических коммуникаций;

2. Выявить эвристическую ценность использования существующих теоретических моделей политической коммуникации в анализе лоббизма как политической коммуникации;

3. Определить основания и принципы конструирования коммуникационной модели лоббизма;

4. В контексте конструирования модели лоббистской коммуникации произвести теоретическое описание основных коммуникативных стратегий и тактик лоббистов и представителей власти;

5. Произвести теоретическое описание особенностей производства и восприятия лоббистских сообщений в политике, специфику их трансляции в рамках коммуникационной модели лоббизма;

6. Осуществляя операционализацию коммуникационной модели лоббизма, выявить инстанции реальности лоббистской коммуникации, к которым апеллируют ее непосредственные участники и сторонние наблюдатели.

Теоретико-методологическая основа исследования

Методология диссертационного исследования обусловлена предметом и объектом исследования.

Методология моделирования лоббизма как политической коммуникации была ориентирована на позитивистскую традицию, оперирующую моделями-схемами (П. Лазарсфельд, Г. Лассуэлл и др.). Построение модели лоббистской коммуникации основывалось на принципе дискретности коммуникации, используемого в коммуникативных исследованиях Клода Шеннона и Вильяма Уивера.

В диссертации также на разных стадиях исследования были использованы:

• дискурсивный анализ коммуникативных теорий;

• риторический анализ моделей политической коммуникации и сообщений СМИ;

• метод case-study для изучения лоббистских стратегий и тактик, используемых лоббистами и представителями власти;

• структуралистские методы и методы социальной феноменологии, в том числе анализ структуры знака и редукция социально конструированной реальности.

Положения, содержащие новизну и выносимые на защиту:

По мнению автора, к положениям, содержащим новизну, в диссертации могут быть отнесены следующие положения:

1. В результате анализа теоретического дискурса политической коммуникации было установлено, что в рамках межинституциональных обменов между политическими субъектами и агентами других институтов общества политическая коммуникация представляет собой конвертацию ресурса властных полномочий на финансовые, медийные и прочие ресурсы по наиболее выгодному для власти курсу.

2. Коммуникационная трансформация политических процессов приводит к тому, что базовая модель лоббистской коммуникации, совпадающая с классическим определением лоббизма - «лоббисты оказывают воздействие на представителей власти с целью принятия решений в пользу интересов лоббистов» — перестает эффективно работать. Потеря методологической эффективности базовой модели лоббистской коммуникации обусловлена невозможностью отслеживать изменения в коммуникациях лоббистов и представителей власти с помощью существующих теоретических моделей политической коммуникации.

3. В результате применения в моделировании лоббистской коммуникации принципа дискретности построена модель, суть которой заключается в многовекторном характере коммуникации, а также возможности проявления коммуникационной активности более чем одним субъектом.

4. Исследование интеграции акторов в лоббистской модели коммуникации показало, что ее основой выступает трансгрессия «передатчика» и «приемника». В ходе двусторонней интеграции трансгрессия происходит в одном из двух направлений, либо в обоих направлениях одновременно: элементы передающего устройства внедряются в приемник, а передающее устройство организуется так, что начинает выполнять функции приемника.

5. Установлено, что дискретность лоббистских сообщений обусловлена отсутствием в сообщении в открытой форме выраженных интересов лоббистов и представителей власти, а также тем, что лоббистские сообщения относятся к области непрямых значений и зачастую формируются в риторической форме тропов. Дискретный характер медиаканалов обусловлен тем фактом, что, транслируя лоббистские сообщения, СМИ также являются и производителями шумов, т.е. сообщений, искажающих смысл посланий лоббистов представителям власти, что многократно усиливает воздействие помех на передаваемый сигнал.

6. В диссертации выявлены теоретические модели легитимации лоббизма и проведена их классификация: это юридическая легитимация, демократическая легитимация и коммуникационная легитимация. Показано, что отсутствие понятия лоббизма в правовом поле, вызванное негативными оценками роли лоббизма в процессах принятия государственных решений, означает лишь то, что он легитимирован в форме демократических институтов либо непосредственно в коммуникации.

Апробация результатов исследования

Основные положения диссертации апробированы на международных конференциях «Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и Новых

Независимых Государствах» (Екатеринбург, 2002,2003) и «Роль политических партий и общественных организаций в формировании органов власти в соответствии с интересами различных групп населения» (Екатеринбург, 2003), а также на научно-практической конференции «Глобализация: реальность, противоречия, перспективы» (Екатеринбург, 2002). Диссертация обсуждалась на заседании отдела философии ИФП УрО РАН и была рекомендована к защите.

Идеи и содержание исследования отражены в шести научных публикациях автора, общим объемом 3,0 п.л.

Научно-практическая значимость работы

Теоретические положения и выводы диссертации могут быть использованы в политической деятельности с целью оптимизации отношений между органами государственной власти и экономическими структурами, в научно-исследовательской деятельности при анализе процессов лоббирования и политических коммуникаций, а также в учебной работе при подготовке курсов для студентов, обучающихся по специальности «Политология».

Структура и объем работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих по два параграфа, заключения, библиографии и перечня схем. Библиография содержит 286 наименования. В диссертации представлено 14 схем. Общий объем работы - 176 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лоббизм как политическая коммуникация: основы теоретического моделирования"

Заключение

Среди существующих моделей политической коммуникации нет ни одной, которая была бы специально создана для анализа лоббизма: модели политической коммуникации, в готовом виде пригодные для анализа различных вариантов лоббизма, в политической теории на данный момент отсутствуют. В исследованиях политической коммуникации наблюдается склонность к созданию позитивистских моделей (модель Р. Брэддока, модель М. Дефлера, модели Й. Бродвика и Б. ван Каама), первой из которых была формула Г. Лассуэлла, описывающая коммуникационные процессы в политике с помощью ответов на вопросы «кто, что, по какому каналу, кому и с каким результатом сообщил?» При анализе коммуникационных аспектов лоббизма с помощью указанных моделей формируется базовая модель лоббистской коммуникации, совпадающая с процессуальным определением лоббизма - «лоббисты оказывают воздействие на представителей власти с целью принятия решений в пользу интересов лоббистов».

И здесь возникает ряд серьезных проблем теоретико-методологического характера. Как проводить идентификацию участников лоббистского контакта, кого идентифицировать как коммуникатора, а кого как реципиента? В соответствии с базовой моделью лоббистской коммуникации в роли коммуникатора выступает лоббист, а в роли реципиента оказывается представитель власти. Однако в данном случае лоббизм сводится к такому экономическому явлению, как политическое предпринимательство, и тогда ничто не гарантирует выполнения представителями властных структур своих полномочий, более того, автономности самого института власти.

С методологической точки зрения, основная проблема заключается в том, что указанные модели политической коммуникации как таковые сводятся к передаче смыслов, значимых для функционирования политической системы. Основу таких моделей политической коммуникации составляет представление о коммуникации как о трансляции. В современной коммуникативистике представление о коммуникации как о трансляции информации кристаллизовалось в коммуникационной модели передачи (transmission model of communication), ядро которой составляют структурные метафоры - метафора транспортировки (transport metaphor) и метафора трубопровода (conduit metaphor), восходящие к наиболее распространенным представлениям о коммуникации ХЕХ века.

В XX и тем более в XXI веке базовая модель лоббистской коммуникации перестает работать, или работает, но с целым рядом оговорок. С помощью существующих теоретических моделей политической коммуникации невозможно отслеживать изменения в лоббистской коммуникации. Это обусловлено тем фактом, что акторы лоббистской коммуникации выполняют иные роли, нежели традиционные роли «активного коммуникатора» и «пассивного реципиента», а сам процесс уже давно не имеет однонаправленного характера. Таким образом, необходим пересмотр базовых методологических принципов теоретического исследования лоббистской коммуникации., исследование основ моделирования лоббизма как политической коммуникации.

В качестве теоретико-методологической основы построения модели лоббистской коммуникации, в которой преодолеваются недостатки базовой модели коммуникации, был взят принцип дискретности. Теоретический принцип дискретности моделирования лоббистской коммуникации предполагает, что вместо единого вектора воздействия лоббиста на представителя власти в ходе коммуникации действует множество различных векторов воздействия, а, значит, в лоббистской коммуникации активность проявляется более чем одним субъектом. Принцип дискретности противопоставляется континуальному вектору воздействия, оказываемого лоббистом на представителя власти в рамках базовой модели. Подобно тому, как вектор континуальности используется при формировании представлений о непрерывном времени, истории и прогрессе, так и рассматривавшиеся в первой главе модели политической коммуникации построены не только на метафорах транспортировки и трубопровода, но и на основании вектора воздействия. Замена континуального вектора воздействия принципом дискретности представляется единственным способом преодолеть ограниченность базовой модели лоббистской коммуникации.

Действие принципа дискретности проявляет себя при теоретическом описании специфических тактик лоббистов и стратегий представителей власти. Субъекты лоббистской коммуникации демонстрируют свойства дискретности абсолютно в любом случае продвижения своих интересов, ибо в основе лоббистской коммуникации лежит конфликт интересов: место для реализации субъектом интереса одно, а фактических субъектов, претендующих на право реализации интереса, -несколько. Данную проблему лоббисты решают за счет внедрения своих агентов во властные структуры (встроенный лоббизм), то есть за счет снижения уровня дискретности коммуникации. С точки зрения дискретной модели коммуникации, подобные тактики заключаются в трансгрессии «передатчика» и «приемника». Трансгрессия происходит в одном из двух направлений, либо в обоих направлениях одновременно: элементы передающего устройства внедряются в приемник, передающее устройство организуется так, что начинает выполнять функции приемника. В результате внедрения во властные структуры лоббисты получают в свое распоряжение «аппаратные возможности» и производят настройку системы коммуникации на уровне ее носителей.

Дискретность объекта лоббистского воздействия напрямую связана с возможностью влиять на него. В противном случае феномена лоббизма не существовало бы в принципе. Практика лоббизма показывает: возможность оказывать влияние на власть властью же и демонстрируется, по крайней мере, как видимость возможности. Такова одна из фундаментальных властных стратегий: втягивать неполитические субъекты в политические коммуникации. Выбор в пользу политических коммуникаций (а не экономических коммуникаций: производственных, маркетинговых и корпоративных) является единоличной заслугой власти. Чем больше коммуникаций приобретает политический характер, тем большим становится коммуникационный капитал власти хотя бы уже потому, что необходимы соответствующие ресурсы для поддержания коммуникационной активности. С этой целью властные институты в процессе производства знания формируют особое целевое представление о возможности оказывать влияние на принимаемые властью решения (базовая модель лоббистской коммуникации).

Таким образом, взаимная заинтересованность акторов в лоббистской коммуникации создает основу их интеграции, которая является особым способом управления представителями власти процессом лоббирования. Более того, интеграция - весьма эффективная форма управления коммуникациями, поскольку она стимулирует активность управляемых лоббистов: стремление к трансгрессии как раз и возникает из-за того, что лоббисты адекватно оценивают степень контроля коммуникативного процесса со стороны представителей власти. При такой форме коммуникативного управления нельзя сказать, что коммуникатор оказывает воздействие на реципиента, ибо отсутствует единый центр коммуникационной активности, он равномерно распределен между лоббистами, представителями власти и другими акторами.

В рамках дискретной модели анализ лоббистских сообщений отличается и от контент-анализа, предложенного Г. Лассуэллом, и, прежде всего, методологически. В модели Г. Лассуэлла для того, чтобы оказать воздействие на реципиента, достаточно элементарно донести до него сообщение, воспроизводя которое реципиент "выполняет волю" коммуникатора. В случае с воздействием лоббистов на представителей власти данная схема по понятным причинам не срабатывает. Отличие лоббистских сообщений от большинства других политических сообщений (например, электоральных) заключается не просто в том, что они адресуются представителям власти, а в том, что содержат интерес, преследуемый лоббистами. Тем не менее, интересы никогда не озвучиваются в полной мере. То, что озвучивается в ходе коммуникации как интерес, не соответствует реальному интересу. В противном случае мы имеем дело с явлениями совсем иного характера: давлением, подкупом, коррупцией или, как минимум, торгом, - чреватыми для властных институтов деформацией и деградацией. Второй главной особенностью лоббистских сообщений, определяющей их дискретный характер, является то, что они относятся к области непрямых значений и зачастую формируются в риторической форме тропов, в частности, оксюморонов и метонимий. Что же касается дискретного характеров медиаканалов, он обусловлен тем фактом, что каналы, по которым транслируются сообщения, одновременно являются и производителями шумов, что многократно усиливает воздействие шумов на сигнал. Факторы шума многократно усиливают дискретность сообщений. Получаемый в результате уровень дискретности сообщений может привести к успешному завершению лоббистских коммуникаций только при условии интеграции акторов, которая значительно снижает уровень медиашумов, сокращая этап доставки сообщений и устраняя препятствия в понимании взаимных интересов лоббистов и представителей власти.

Исследование проблемы реальности лоббистской коммуникации приводит к выводу, что существует три теоретических модели легитимации лоббизма: юридическая легитимация, демократическая легитимация и коммуникационная легитимация. Лоббизм обязательно легитимируется одним из трех способов. Отсутствие понятия лоббизма в правовом поле, вызванное представлением о лоббизме как о чем-то постыдном или связанном с коррупцией, означает лишь, что он легитимирован в форме демократических институтов либо непосредственно в коммуникации.

В настоящий момент главной угрозой для лоббистской коммуникации является попытка ее монополизировать, которая способна привести к персонификации кода лоббистской коммуникации. В этом случае код создается, трансформируется и контролируется ограниченным количеством участников коммуникаций. Носителем кода становятся отдельные представители, которые вправе устанавливать собственную мерку лоббизма: лоббисты - это мы, лоббизм - то, чем мы занимаемся. По их воле из кода бесконтрольно стираются одни элементы и прописываются другие, способные встроить в код лоббистской коммуникации управляющие элементы других кодов. Данная угроза является весьма актуальной для российской политики, поскольку, как отмечают эксперты, развитие лоббизма в России пошло по пути борьбы лоббистских группировок за право монопольно представительствовать от имени определенной категории общества. Проигравшие в борьбе «олигархи» обвиняются во всех смертных грехах, и никто не может гарантировать, что следующими «врагами народа» не окажутся лоббисты.

В то же время совокупный потенциал лоббистской активности (а не только отдельных групп влияния) может успешно использоваться в государственном управлении, как для реализации коммуникационного ресурса власти, так и для решения стратегических задач на всех уровнях власти. В этой связи открывается перспектива дальнейших исследований коммуникационных аспектов лоббизма и моделирования взаимоотношений власти и бизнеса, и, прежде всего, теоретических исследований, которые могут продолжить изучение дискретного характера коммуникационных аспектов лоббизма, либо же использовать в качестве теоретико-методологической базы иные принципы, но в любом случае принципы, альтернативные тем, что заложены в базовой модели лоббистской коммуникации.

Список научной литературыБелоусов, Александр Борисович, диссертация по теме "Теория политики, история и методология политической науки"

1. Автономов А. Лоббизм и политические партии // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1995. № 3. С. 69 75.

2. Анохин М., Зотов С. Зарубежные теории и российская практика: О лоббистской деятельности. // Предпринимательство. Политика. Наука. 1996. № 2. С. 50 — 57.

3. Аравина Т.И., Кузнецов Ю.Ю. Лоббизм: национальные образцы и степень социальной приемлемости // Социс. 2000. №9. С. 59-63.

4. Белл Д. Социальные рамки информационного общества // Новая технократическая волна на Западе. М.: Прогресс, 1986. С. 330 342.

5. Белов В., Вяткин К. Лоббистская деятельность в ФРГ // Бизнес и политика. 1995. № 4. С. 34-39.

6. Белоусов А. Управление коммуникацией. Критические замечания к теории коммуникации // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. Вып. 4. Екб.: УрО РАН, 2004. С. 292 314.

7. Бирнбаум П., Барук Ш., Беллэш М., Марие А. Французский правящий класс. М.: Прогресс, 1981.255 с.

8. Боголюбов С. Как регулировать лоббизм // Законодательство и экономика. 1994. № 15-16. С. 7-10.

9. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000.387 с.

10. Ю.Большаков А. Особенности политической коммуникации в современной Франции.

11. Автореф. дис. канд. филос. наук: 23.00.03. М.: 1999.161 с.

12. Булкина И. Теория политической коммуникации Гарольда Д. Лассуэлла. Дис. .д-ра. социол. наук: 22.00.05. Казань: 2000.159 с.

13. Бурсов А.В., Подберезкин А.И. Лоббисты катастрофы (О военно-промышленном комплексе США). М.: Моск. рабочий, 1987.127 с.

14. Василенко А.Б., Разуваев В.В. Нефтяной лоббизм: опыт американских и российских корпораций // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1997. № 2-3. С. 77 96.

15. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб. : Изд-во Михайлова В. А., 2001. 252 с.

16. Виноградова Т.И. Лоббирование в процессе принятия политических решений. Дис. . .канд. полит, наук. Специальность 23.00.02. СПб.: 1999.204 с.

17. Вишняков В. Проблемы государственного регулирования «лоббизма» в Российской Федерации // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1995. № 3. С. 62 68.

18. Вяткин К. Лоббизм по-немецки // Полис. 1993. № 1. с. 179 -182.

19. Гельман В .Я. Институциональное строительство и неформальные институты в современной российской политике // Полис. 2003. № 4. С. 6 25.

20. Гидценс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: «Академический проект, 2003.528 с.

21. Гобешия Н.Д. Трудности законодательного регулирования лоббизма в России // Общество, политика, наука: новые перспективы. М.: 2000. С. 360 376.

22. Гончар Б.М, Мингазутдинов И.А. Этнический лоббизм в США и внешняя политика. Киев: Киев. гос. ун-т им. Т.Г. Шевченко, 1987.31с.

23. Грачев М.Н. Политика, политическая система, политическая коммуникация. М.: НОУ МЭЛИ, 1999.166 с.

24. Губернаторов В. Группы влияния российских деловых кругов // Власть. 1995. №7. С. 53-57.

25. Дегтярев А.А. Политический анализ как прикладная дисциплина: предметное поле и направления развития // Полис. 2004. №1. С. 154 168.

26. Дзялошинский И.М. Методы деятельности СМИ в условиях становления гражданского общества. М.: Пульс, 2001.48 с.

27. Дмитриев А. Неформальная политическая коммуникация. М.: Росспэн, 1997.197 с.

28. Дьякова Е. Власть и массовая коммуникация (опьгг теоретического моделирования). Дис. .д-ра. полит, наук. Специальность 23.00.01. Екб.: 2003. 301 с.

29. Дьякова Е. Массовая коммуникация и власть. Екб: УрО РАН, 2002.278 с.

30. Дьякова Е. Массовая коммуникация как объект и предмет политологического исследования // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. Вып. 4. Екб.: УрО РАН, 2004. С. 144 168.

31. Дюверже М. Партийная политика и группы давления // Социально-гуманитарные знания. 2000. №4. С. 261 -272.

32. Егоров В. Телевидение и власть. М.: Изд-во МГУ, 1997.314 с.

33. Зеленевский В.А. Сионистское лобби в США и его реакционная роль. Минск: о-во "Знание" БССР, 1984.20 с.

34. Золотарева Е.В. Группы интересов в политике // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер.: Политология. 2000. №1. С. 63 75.

35. Зотов С. В. Лоббизм как институт политического представительства интересов в современной России: автореф. дис. канд. политол. наук: 23.00.02. М.: 1997.24 с.

36. Зяблюк Н. Лоббизм и судебная система США М.: Ин-т США и Канады РАН, 2002. 60 с.

37. Зяблюк Н., Сахаров Н. Лоббизм как инструмент политики // Актуальная политика. 1993. №2-6. С. 29-33.

38. Зяб люк Н. Финансирование федеральных избирательных кампаний в США. М.: ИСКРАН, 1999.122 с.

39. Зяблюк Н. США: лоббизм и политика. М.: Мысль, 1976.207 с.43.3яблюк Н. Соединенные Штаты Америки: новый закон о лоббистской деятельности // Бизнес и политика. 1996. №3. С. 43 48.

40. Иванов Д. Эволюция критической теории общества. Афтореф. дис. .канд. социол. наук.: 22.00.01 СПб.: 1998. 18 с.

41. Иванов Д. Постиндустриализм и виртуализация экономики // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. № 1. С. 81 90.

42. Иванов Н. Организация наиболее влиятельных иностранных лобби в США // Мировая экономика и международные отношения. 1999. №3. С. 24 27.

43. Иванов Н.Б. Современные тенденции развития лоббизма в США. Дис. .канд. полит, наук: 23.00.02. М.: 1999.181с.

44. Изгаршев В.В. Методы и формы представительной деятельности организаций крупной буржуазии в начале XX века // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1997. №4. С. 94 107.

45. Ильичева JI.E. Лоббизм и интересы предпринимательства. М.: Мысль, 2000.253 с.

46. Ильин М.В. Ритмы и масштабы перемен. О понятиях "процесс", "изменение" и "развитие" в политологии // Полис. 1993. №2. С. 57 68.

47. Каптерев С. Политическая коммуникация: основы управления избирательным процессом: учеб. пособие. Н. Новгород: М-во образования Рос. Федерации. Нижегород. гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского, 2003.340 с.

48. Киселев К.В. Лоббизм в правотворческом процессе: проблемы правового регулирования // Правотворческая деятельность субъектов Российской Федерации: теория, практика, методика/Под ред. А.В. Гайды, М.Ф. Казанцева, К.В. Киселева,

49. B.Н. Руденко. Екб: УрО РАН, 2001. С. 257 304.

50. Киселев К.В. Лоббизм: метода легального влияния // ЧиновникЪ. 2002. № 6 (22).1. C. 22-25.

51. Киселев К.В. Правовые основания осуществления лоббистской деятельности в законодательных (представительных) органах государственной власти субъектов

52. Российской Федерации // Взаимодействие политической науки с органами государственной власти в формировании политических процессов в Российской Федерации и новых независимых государствах. Часть I. Екб.: Изд-во «УралНаука», 2002. С. 182-188.

53. Клименко В. Российский лоббизм и проблемы его законодательного регулирования // Бизнес и политика. 1995. № 2. С. 36 40.

54. Королева В.Ю. Государственная Дума: технология экономического лоббирования хозяйствующих субъектов // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1997. № 2 3. С. 69 - 77.

55. Корявин JL «Третья палата» конгресса: как действуют лоббисты в США // Рос. Федерация. 1995. №24. С. 51 53.

56. Косопкин А.С., Т.И. Нефедова Психологические особенности парламентской деятельности на примере Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. М.: Верста, 2002. 159 с.

57. Кочерян С.А. Лоббизм в Соединенных Штатах // Законодательный процесс в США. М.: 1990. С. 35-60.

58. Кравченко А.И. Лоббизм в России: этапы большого пути: постперестройка // Социс. 1996. №4. С. 3-10.

59. Кретов Б. Средства массовой коммуникации элемент политической системы общества// Социально-гуманитарные знания. 2000. № 1. С. 101-115.

60. Крутикова Т.В. Национализация и политическая борьба во Франции (опыт правительства левых сил). М.: Наука, 1988.134 с.

61. Кузнецов В. Интегрированные политические коммуникации в процессе формирования социального государства в современной России: Автореф. дис. д-ра. полит, наук: 23.00.02. М.: 2002.44 с.

62. Куме К. Лоббизм и его регулирование: советы британского эксперта // Бизнес и политика. 1994. № 1. С. 34 39.

63. Кучеров А.Л. Правовое регулирование лоббистской деятельности в Российской Федерации: Дис. канд. юрид. наук: 12.00.02. М.: 1998. 149 с.

64. Кучма Л. Украина не Россия. М.: Время, 2003. 560 с.

65. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. С. 126 -170.

66. Лапаева В.В. О концепции закона «О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти» // Законодательство и экономика. 1995. №7/8. С. 5-7.

67. Лапина Н. Группы интересов и их представительство в структурах власти // Политая. 1997. №2. С. 5 -14.

68. Лепехин В. Лоббизм. М.: Российский Юридический Издательский Дом, 1995. 116 с.

69. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. Спб.: Алетейя, 1998.159 с.

70. Лоббизм и отношения с властными структурами / Бунин И.М., Зудин А.Ю., Крашенинников Ю.В. и др. // Бизнес и политика. 1997. № 1. С. 43 48.

71. Лоббизм в России: этапы большого пути Доклад Рос. союз промышленников и предпринимателей, Эксперт, ин-т; при участии А. А. Нещадина и др. М.: 1995. 50 с.

72. Луман Н. Понятие общества // Проблемы теоретической социологии / Под. ред. А.О. Бороноева. СПб., 1994. С. 25-42.

73. Луман. Н. Власть. М.: Праксис, 2001.256 с.

74. Любимов А.П Актуальные вопросы лоббизма в Парламенте России // Представительная власть. 1997. №10. С. 81 -92.

75. Любимов А.П. Гражданский лоббизм. Процедуры и технологии обращений граждан. М.: Мэйн, 1998.120 с.

76. Любимов А.П. Классификация видов лоббизма. Материалы к международному "круглому столу» в МПОА. М.: АНО КиАЦ «Россия - США: XXI век», 1999. 103 с.

77. Любимов А.П. Конституционно-правовые основы формирования лоббистских отношений в открытом обществе. (Антикоррупционный проект). М.: Издание Государственной Думы, 2000.391 с.

78. Любимов А.П. Лоббизм как конституционно-правовой институт. М.: ИГЛ РАН, 1998.255 с.

79. Любимов А.П. Правовые институты демократии России и стран Европы. Выборы, лоббизм, парламентаризм. М.: Институт Европы РАН, 1999. 57 с.

80. Любимов А.П. Профессиональный лоббизм: технологии лоббирования М.: Издание Государственной Думы, 1998.199 с.

81. Любимов А.П. Российский лоббизм и налоги // Законодательство. 1999. №2. С. 66 — 73.

82. Любимов А.П. Формирование лоббистских правоотношений в российском обществе: конституционно-правовое исследование. Автореф. дис. . д-ра юрид. наук: 12.00.02. М.: 2002.42 с.

83. Механизм регулирования лоббистской деятельности в современной России : (Материалы "круглого стола") // Государство и право. 1998. №1. С. 100 -106.

84. Маклюэн Г.М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека. М., Жуковский: КАНОН-пресс-Ц, Кучково поле, 2003.464 с.

85. Малаканова О. Политическая коммуникация // Полис. 2000. №2. С. 88 100.

86. Малько А. В. Лоббизм // Общественные науки и современность. 1995. №4. С. 58 -65.

87. Малько А.В. Лоббизм и право // Изв. вузов. Правоведение. 1995. № 2. С. 18 28.

88. Медведев О. Российский ВПК: «младший брат в семействе лоббистов» // Бизнес и политика. 1995. №1. С. 12 -15.

89. Можаев В. Профсоюзное лоббирование // Профсоюзы и экономика. 1995. № 2. С. 67-72.

90. Монтиджелли А.А. О проекте федерального закона «О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах власти» // Представительная власть: мониторинг, анализ, информация. 1995. № 3. С. 76 80.

91. Мухин А.А., Козлов П.А. "Семейные" тайны, или Неофициальный лоббизм в России: Семья Ельциных. М.: Центр полит, информ., 2003.301с.

92. Нагайчук А.Ф. Политический лоббизм: понятие, механизмы, роль заинтересованных групп. Автореф. дис. . канд. социол. наук.: 22.00.05. Кемерово, 1999.159 с.

93. Ненашев Д.А. Лоббирование посредством компьютерных сетей: новый инструмент политического влияния // Политическая наука. 2002. № 1. С. 126 136.

94. Нечаев А. Наступило хрупкое равновесие между разными группами влияния // Власть. 1994. № 7. С. 19 26.

95. Нещадин А., Блохин А., Верещагин В. Лоббизм в России: (Подражание худшему или переход к лучшему?) // Безопасность. 1995. № 5-6. С. 78 98.

96. Новая философская энциклопедия: в 4 т. Т. 1: А Д. /Ин-т философии РАН, Нац. Общ.-научн. Фонд; Научно-ред. Совет: преде. B.C. Степин, заместители преде.: А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. Секр. А.П. Огурцов. М.: Мысль, 2000.723 с.

97. Ольшанский Д. О группах влияния некоторых «влияющих» в российской политике // Бизнес и политика. 1995. № 1. С. 2 7.

98. О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти //Дум. вестн. 1996. №10. С. 137 -148.

99. Павлов В.Г. Лоббизм по-русски // Президент. Парламент. Правительство. 1997. №6. С. 20-23.

100. Павлов В.Г. Лоббизм в России: проблемы и перспективы // Российский юридический журнал. 1998.№3. С. 45 56.

101. Паппе Я. Отраслевые лобби в правительстве России (1992 1996) // Pro et Contra. 1996. Т. 1. № 1. С. 61 - 78.

102. Перегудов С. Политическое представительство интересов: опыт Запада и проблемы России // Полис. 1993. №4. С. 115 124.

103. Перегудов С. Организованные интересы и государство: смена парадигм // Полис. 1994. №2. С. 76 87.

104. Перегудов С., Лапина Н, Семененко И. Группы интересов и российское государство. М.: Эдиториал УРСС, 1999. 350 с.

105. Перегудов С., Семененко И. Лоббизм в политической системе России // Мировая экономика и международные отношения. 1996. № 9. С. 28-42.

106. Политическая коммуникация в постсоветской России: проблемы формирования и парадигмы развития. Улан-Удэ: Респ. тип., 2003.333 с.

107. Попов Э. Российская политическая элита на рубеже XX XXI вв.: Конструирование социального порядка с помощью коммуникативных технологий. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001.142 с.

108. Посикера Л. Политическая коммуникация в условиях избирательных кампаний: анализ концепций и технологий. Дис. . канд. политол. наук: 23.00.02. М.: 1994. 163 с.

109. Почепцов Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. К.: Ваклер, Рефл-бук, 2001.352 с.

110. Почепцов Г. Теория и практика коммуникации. М.: Изд-во Центр, 1998.349 с.

111. Почепцов Г. Теория коммуникации. М.: Рефл-бук, К. : Ваклер, 2001. 651 с.

112. Проблемы правового регулирования лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти // Дум. веста. 1995. №5. С. 20 24.

113. Прохода Л. Лоббизм: как это делается во Франции // Бизнес и политика. 1995. №8. С. 36-41.

114. Пузырев И.Р., Пузырев Р.Ф. Российские банки в сфере политики и власти. Иваново: Иван. гос. хим.-технол. ун-т., 1999.238 с.

115. Радкевич С. О деятельности предпринимателей в сфере лоббизма. М.: Парламентский Центр Российской Федерации, 1993.14 с.

116. Романихин А. В. Лоббирование отраслевых интересов // ЭКО. 2003. № 7. С. 17 -20.

117. Росс У. Лоббисты в конгрессе // США: Экономика, политика идеология. 1994. №4. С. 91-95.

118. Сабитов Р. Политический анализ теории коммуникативного процесса Г. Лассуэлла и его роль в формировании информационной политики. Краснодар: Кубан. гос. технол. ун-т. каф. политологии и права, 1999. 35 с.

119. Сатпаев Д. А. Особенности лоббизма в политической системе Республики Казахстан. Автореф. дис. канд. полит, наук: 23.00.02. Алматы, 1999.27 с.

120. Сахаров Н. Лоббизм как фактор политической жизни // Бизнес и политика. 1994. № 1.С. 30-33.

121. Семененко И.С. Лоббизм и представительство интересов в Европейском Союзе // Бизнес и политика. 1995. № 2. С. 44 49.

122. Семененко И.С. Группы интересов на Западе и в России. Концепции и практика. М.: ИМЭИМО, 2001.153 с.

123. Сергунин А.А. Законодательное регулирование лоббизма в США. Горький: Горьк. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского, 1989.28 с.

124. Сергунин А.А. Президентский лоббизм и разработка американской политики в отношении региональных конфликтов (1970-е 1980-е тт.): Учеб. Пособие. Горький: Горьк. гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского, 1989.67 с.

125. Сергунин А.А. США: президентский лоббизм и внешняя политика. М.: Знание, 1989.62 с.

126. Ситников А., Гундарин М. Победа без победителей: Очерки теории прагматических коммуникаций. М.: Консалтинговая группа «ИМИДЖ-Контакт», 2003.256 с.

127. Скорин В. Лоббизм в России: проблемы законодательного регулирования // Бизнес и политика. 1995. № 3(4). С. 35 38.

128. Смирнов В.В., Зотов С.В. Лоббизм в России и за рубежом: политико-правовые проблемы // Государство и право. 1996. №1. С. 112 120.

129. Соболева М. К концепции философии языка Юргена Хабермаса // Логос. 2002. №2(33). С. 97-119.

130. Соловьев А.И. Политическая коммуникация: к проблеме теоретической идентификации // Полис. 2002 г. №3. С. 5 -18.

131. Субочев В. В. Правовая политика современной России в сфере лоббизма: теоретические проблемы. Автореф. дис. . канд. юрид. наук: 12.00.01. Саратов, 2002.240 с.

132. Сулакшин С.С. Лоббизм. Открывая рубрику // Новые рынки. 2002. №2. С. 24 -27.

133. Сулакшин С.С. Практика промышленного лоббизма. Как делать законы своими руками. М.: ФРПЦ, 2001.215 с.

134. Тенов Т.З. Лоббизм как политико-правовой институт. Автореф. дис. . канд. юрид. наук: 23.00.02 Ростов-на-Дону, 2001.22 с.

135. Тодоров. Ц. Семиотика литературы // Семиотика. М.: Прогресс, 1983. С. 355 -369.

136. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: Издательство ACT, 2002.672 с.

137. Тоффлер Э. Третья волна. М.: Издательство ACT, 1999.261 с.

138. Травкина Н.М. "Бюджетные кормушки" политической системы в США // США. Канада: Экономика. Политика. Культура. 2003. № 4. С. 72 90.

139. Трахтенберг А. Методология и теория массовой коммуникации в американской политологической традиции. Дис. канд. полит, наук: 23.00.01. Екб: 1998.124 с.

140. Федеральный закон "О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти": проект // Государство и право. 1998. №1. С. 106-111.

141. Фритчлер А.Л., Росс, Б.Х. Как работает Вашингтон: Путеводитель делового человека по американскому правительству. М.: 111111,1995.224 с.

142. Фуко М. Археология знания. К.: Ника-Центр, 1996.206 с.

143. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Kami, Academia, 1995. 245 с.

144. Ховренко Н. Природа лоббизма // Наука. Политика. Предпринимательство. 1997. №4. С. 83-89.

145. Хомич А. Лоббизм в странах АСЕАН // Бизнес и политика. 1995. №9. С. 44 49.

146. Хоренко Н. Российский лоббизм: саморегуляция или государственный контроль? //Бизнес и политика. 1996. №5. С. 36 37.

147. Чебыкин И.В. Правовое регулирование лоббизма: американский вариант // Правовое регулирование отношений с участием организаций и граждан. Иваново: 1995. С. 73-78.

148. Чугунов А. Политика и Интернет: политическая коммуникация в условиях развития современных информационных технологий. Автореф. дис. . канд. полит, наук.: 23.00.02. СПб.: 2000. 18 с.

149. Шамхалов Ф.И. Государство и экономика: Власть и бизнес. М.: Экономика, 1999. 414 с.

150. Шепелев JI.E. Царизм и буржуазия в 1904—1914 гг. Проблемы торгово-промышленной политики. Л.: Паука, 1987.272 с.

151. Шульга Р.Ю. О роли лоббистской деятельности неправительственных организаций в становлении гражданского общества в России // Россия и соврем, мир. 1999. №4(25). С. 169-181.

152. Шуровский М. Законодательное регулирование лоббистской деятельности в органах представительной власти: опыт США // Бизнес и политика. 1995. № 3(4). С. 40-42.

153. Шуровский М. Соединенные Штаты Америки: может ли аппарат Конгресса стать лоббистом собственных интересов? // Бизнес и политика. 1995. №7. С. 49 -55.

154. Эко У. Отсутствующая структура. СПб: «Петрополис», 1998.432 с.

155. Эриксон О. Лоббирование Конгресса основной способ воздействия американцев на внешнюю политику // США. Канада экономика, политика, культура. 2001. №9. С. 112 -115.159. 26 основных понятий политического анализа // Полис. 1993. № 1. С. 77 91.

156. Научные монографии и статьи на иностранных языках.

157. Austen-Smith D., Wright J. Competitive Lobbying for a Legislator's Vote // Social Choice and Welfare. 1992. N9. P. 229 257.

158. Beer S. Pressure Groups and Parties in Great Britain // American Political Science Review. 1956.Vol. 50. P. 1 -23.

159. Bentley A The Process of Government. A Study of Social Pressures. Chicago: The Univ. Of Chicago Press, 1908. 501 p.

160. Berry J.M. Lobbying for the People: The Political Behavior of Public Interest Groups. Princeton (N.J.): Princeton Univ. Press, 1977.331 p.

161. Berry J.M. The Interest Group Society. Boston: Little, Brown, 1984.237 p.

162. Bordewijk J.L., Kaam B. van. Allocutie: enkele gedachten over communicatievrijheid in een bekabeld land. Baarn: Bosch & Keuning, 1982. 104 p.

163. Bordewijk J.L., Kaam B. van. Towards a Classification of New Teleinformation Services // Intermedia. 1986. Vol. 14. N1. P. 16 21.

164. Braddock R. An Extension of the "Lasswell Formula" // Journal of Communication. 1958.Vol. 8. P. 88-93.

165. Cammisa A.M. Governments as Interest Groups: Intergovernmental Lobbying and the Federal System. Westport (Conn.): Praeger, 1995. 160 p.

166. Carey J. Communication as Culture: Essays on Media and Society. N.Y., L.: Routledge, 1992.256 p.

167. Choate P. Agents of Influence: How Japan Manipulates America's Economic System. NY.: A Touchstone Book, 1991.307 p.

168. Christiansen P.M., Rommetvedt H. From Corporatism to Lobbyism? Parliaments, Executives, and Organized Interests in Denmark and Norway // Scandinavian Political Studies. 1999.Vol. 22 (3). P. 195 220.

169. Communist Lobbying Activities in the Nation's Capital. Report by the Committee on Un-American Activities, House of Representatives, Eighty-six Congress, first session. Wash.: U.S. Govt. Print. Off, 1959.12 p.

170. Cotteret J. -M. Gouvemants et Gouvernes: La Communication Politique. P.: 1973.

171. Crawford K. G. The Pressure Boys; the Inside Story of Lobbting in America. NY.: J. Messner, 1939.308 р.

172. Davies M. Politics of Pressure: The Art of Lobbying. London: BBC, 1985.174 p.j

173. DeFleur M. Theories of Mass Communication. 2 ed. New York: David McKay Company, 1970. 185 p.

174. Doig A. 'Cash for Questions': Parliament's Response to the Offence That Dare Not Speak its Name // Parliamentary Affairs. 1998. Vol. 51, N1. P.36 50.

175. Eastman H. Lobbying: A Constitutionally Protected Right. Wash.: American Enterprise Institute, 1977.35 p.

176. European Union Lobbying: Changes in the Arena / Ed. by Robin Pedler. Houndmills, Basingstoke, Hampshire; NY.: Palgrave, 2002.331 p.

177. Finer S. E. Anonymous Empire; a Study of the Lobby in Great Britain. L.: Pall Mall Press, 1958.150 p.

178. Goldstein K.M. Interest Groups, Lobbying and Participation in America. N.Y.: Cambridge University Press, 1999.158 p.

179. Grande E. The State and Interest Groups in a Framework of Multi-Level Decision-Making: The Case of the European Union // Journal of European Public Policy. 1996. № 3 (3). P. 318-338.

180. Gray V., Loweiy D. To Lobby Alone or in a Flock: Foraging Behavior Among Organized Interests // American politics quarter. 1998. Vol. 26, N1. P. 5 34.

181. Graziano L. Lobbying, Pluralism, and Democracy / Foreword by Robert H. Salisbury and David Cohen. Houndmills, Basingstoke, Hampshire; NY.: Palgrave, 2001.

182. Hamlin С. H. Lobbyist and Lobbying in the North Carolina Ligislature; a Study in Pressure Politics. Raleigh, N.C.: 1933.43 p.

183. Harmon R.B. Interest Groups and Lobbying in American Politics: a Bibliographical Checklist. Monticello, 111.: Council of Planning Librarians, 1978. 13 p.

184. Hansen J.M. Gaining access: Congress and the Farm Lobby, 1919-1981. Chicago; L.: University of Chicago press, 1991.265 p.

185. Hrebenar R.J. Interest Group Politics in America. 3rd Ed. NY.: M.E. Sharp, 1997. 383 P

186. Interest Group Politics in America / Ed. By Robert H. Salisbury. NY.: Harper & Row, 1970.437 р.

187. Kingdon J. Agendas, Alternatives and Public Policies. NY: Harper Collins, 1984. 241 P

188. Koen R. The China Lobby in American Politics. NY, et. al.: Harper & Row, 1974. 279 p.

189. Kollman К. Inviting Friends to Lobby: Interest Groups, Ideological Bias, and Congressional Committees // American Journal of Political Science. 1997 . Vol. 41, N2. P. 519-544.

190. Lasswell H.D. Theory of Political Propaganda // American Political Science Review. 1927. Vol. XXI. N3. P. 627 631.

191. Lasswell H.D. Describing the Contents Communication // B. Smith, H. Lasswell, R. Casey. Propaganda Communication and Public Opinion; a comprehensive reference guide. Princeton: Princeton university press, 1946. P.73 -85.

192. Lasswell H.D. Nation and Classes: The Symbol of Identification // World Politics and Personal Insecurity. N.Y.: The free-press, 1965. P. 28 38.

193. Lazarsfeld P., Berelson В., Gaudet H. The People Choice. How The Voter Makes Up his Mind in a Presidential Campaign. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1948.198 p.

194. Lewis C. The Buying of the President. NY.: Avon Books, 1996.271 p.

195. Lewis R. Lobbying and the Damages Act 1996: "Whispering in Appropriate Ears" // Modem Law Review. 1997. Vol. 60, N2. P. 230 237.

196. Lobbying Disclosure Act of 1993: Hearing before the Subcomm. on Administrative Law and Goverment Relations of the Comm. on the Judiciary, House of Representatives, 103dCongr., 1stsess. onH.R. 823.,Mar. 31,1993. Wash.: Gov. Print. Off., 1994. 310p.

197. Lobbying in Congress / Compiled by Helen M. Miller. NY.: H. W. Wilson, 1931.122 P

198. Lobbying in the European Community / Ed. by Mazey S., Richardson J. Oxford: Oxford University Press, 1993.263 p.

199. Lobbying the European Union: Companies, Trade Associations and Issue Groups / Ed. by R.H. Pedler and M.P.C.M. van Schendelen. Aldershot, England; Brookfield, Vt., USA: Dartmouth, 1994. 311 p.

200. Logan E.B. Lobbying. Phil.: American Academy of Political and Social Science, 1929.91 p.

201. Loomis B.A. A New Era: Groups and the Grass Roots // Interest Group Politics / Ed. By Cigler A.J., Loomis B.A. Wash.: CQ Press, 1983. P. 169 190.

202. Mazey S., Richardson J. The Logic of Organisation Interest Groups // European Union: Power and Policy-Making/Ed. by Richardson J. L.: Routledge, 1996.P. 200-215.

203. Milbrath L.W. The Washington Lobbyists. Chicago: McNally, 1963.431 p.

204. Miller C. Lobbying: Understanding and Influencing the Corridors of Power. Oxford; Cambridge, Mass.: B. Blackwell, 1990.250 p.

205. Naert F. Pressure Politics and Government Spending in Belgium // Publ. choice. The Hague etc. 1990. Vol. 67, N1. P. 49 63.

206. Potters J., Van Windern F. Lobbying and Asymetric Information // Public Choice. 1992. Vol. 74. P. 269 292.

207. Pressure Groups in Britain: a Reader / Ed. by Richard Kimber and J.J. Richardson. L.: Dent; Totowa, N.J.: Rowman and Littlefield, 1974.304 p.

208. Reddy M. The Conduit Metaphor: A Case of Frame Conflict in Our Language About Language // Metaphor and Thought (Ed. by Ortony A.). Cambridge: Cambridge University Press, 1979. P. 284 297.

209. Rosenthal A. The Third House: Lobbyists and Lobbying in the States. Wash.: CQ Press, 1993.242 р.

210. Schaffner M. A. Lobbying. Madison, Wis.: Wisconsin Free Library Comission, Ledislative Reference Department, 1906.31 p.

211. Shannon C., Weaver W. The Mathematical Theory of Communication. Urbana: University of Illinois Press, 1949.117 p.

212. Silverstein К. Washington on $ 10 Million a Day: How Lobbyists Plunder the Nation. Monroe (ME): Common Courage Press, 1998.251 p.

213. Smith M.J. Pressure, Power and Policy: State Autonomy and Policy Networks in Britian and the US. Pittsburgh: Univ. of Pittsburgh press, 1993.262 p.

214. Smith H. Old-breed Lobbying, New-breed Lobbying // American Politics: Classic and Contemporary Readings / Ed. By Cigler A J., Loomis. B. A. Boston: Houghton Miffin Co., 1989. P. 335-342.

215. Smucker B. The Nonprofit Lobbying Guide. 2nd Ed. Washington, DC: Independent Sector, 1999.144 p.

216. Souza C. So You Want to Be a Lobbyist: the Inside Story of the Political Lobbying Industry. L.: Politico's, 1998.

217. The Grassroots Lobbyist Manual / By H. Lou Ivey, etc. Wash.: NCA, 1982.19 p.

218. Thieffiy P., Doom P.van. Lobbying in Brussels and Strasbourg // European Community Law After 1992: A Practical Guide for Lawyers Outside the Common Market. Deventer; Boston, 1993. P. 77 92.

219. The Interest Group Connection: Electioneering, Lobbying and Policymaking in Washington./ Ed. By Hermson P.S., Shaiko R.G., Wilcox C. Chatham, NJ: Chatham House, 1998.376 p.

220. Thomas C.S., Hrebenar RJ. Nationalization of Interest Groups and Lobbying in the States // Interest Group Politics. 3rd Ed./Ed. by Cigler A.J., Loomis B. A. Wash.: CQ Press, 1991. P. 63-80.

221. Tivnan E. The Lobby: Jewish Political Power and American Foreign Policy. NY.: Simon and Schuster, 1987. 304 p.

222. Tunstall J. The Westminster Lobby Correspondents: a Sociological Study of National Political Journalism. L.: Routledge & K. Paul, 1970.142 p.

223. Weaver W. The Mathematics of Communications // Communications and Culture.: Readings in the Codes of Human Interaction. N.Y.: Holt, Rinehart, and Winston, 1966. P. 15-24.

224. Welch, M.R, Leege D.C., Woodberry R Pro-life Catholics and Support for Political Lobbying by Religious Organizations // Social Science Quart. 1998. Vol. 79, N3. P. 649 -663.

225. Wittenberg E. How To Win In Washington: Very Practical Advice about Lobbying, the Grassroots and the Media. 2nd ed. Cambridge (MA): Blackwell, 1994.163 p.

226. Wolpe B.C., Levine B.J. Lobbying Congress: How the System Works. 2nd Ed. Wash.: Congressional Quarterly Inc., 1996. 206 p.

227. Women and American Foreign Policy: Lobbyists, Critics, and Insiders / Ed. by Edward P. Crapol. 2nd ed. Wilmington, Del.: SR Books, 1992.198 p.

228. Wright J. R. Interest Groups and Congress: Lobbying, Contributions, and Influence. Boston: Allyn and Bacon, 1996.214 p.

229. Zeigler L.H., Baer M.A. Lobbying: Interaction and Influence in American State Legislatures. Belmont (Calif.): Wadsworth, 1969.210 p.

230. Zeigler L.H., Peak G.W. Interest Groups in American Society. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1972.309 p.

231. Общественно-политические периодические издания236. Ведомости 2003,2004.

232. Вьюгин М. Сделка. Продать аэропорт можно за год // Аргументы и Факты. Урал. 2003.15 янв.238. Деловой квартал 2003.

233. Еженедельный журнал 2002,2004.240. Известия 2003.

234. Ишмухаметов А., Стрелков А. Лоббирование на российском фармацевтическом рынке // Ремедиум. 2002. №7.

235. Квателадзе И., Гордиевских В. Основы моделирования // БОСС. 2003.№12.

236. КоммерсантЪ-Урал/Новости 2003.244. Компания. 2004.

237. Малютин М. Кто такие лоббисты? Сама власть // Деловые люди. 1995. Июнь.

238. Независимая газета 2001,2004.247. Областная газета 2003.248. Подробности 2003.

239. Российская газета 2003,2004.

240. Собянин А., Новосильцева М. Универсальная машина. Лоббистские возможности нового состава Думы // Поглощения и слияния. 2004. №3.251. Уральский рабочий 2003.252. Эксперт-Урал 2002.

241. Источники в сети Internet и прочие источники

242. Агентство «Новый Регион», http://region.urfo.org

243. Бизнес и государство. Необходимо новое качество отношений. Анализ Экспертного института Российского Союза Промышленников и Предпринимателей. http://www.rsppr.biz/articles?aid=483

244. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия (2 CD). © 2004.

245. Вексельберг В. У меня не так много Фаберже (интервью главному редактору Московского бюро Русской службы Би-би-си Константину Эггерту 5 февраля 2005 года), http://news.bbc.co.uk/hi/mssian/russia/newsid3462000/3462983.stm

246. ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 37 от 25.11.2003. Завершение следствия по делу «Юкоса»: vox populi. http://www.wciom.ru/?pt=46&article=24

247. Газета.БШ http://www.gazeta.ru

248. Жукова Я., Ширков Ю. Модели массовой коммуникации. Научный отчет. М.: Гостелерадио СССР, 1989. http://zhukova.newmail.ru/papers/mcmodel/mcmodels.htm

249. Луман Н. Решения в информационном обществе. http://www.soc.pu.ru: 810 l/materials/golovin/readeMuhmann/rluhmann3 .html

250. Марков Б. Демократия и интернет http://ims2000.nw.ru/src/TEXT74.HTML.

251. Минченко Е.Н. Следуй чиновничьему ритуалу. Лоббизм как техника коммуникации http://www.stratagema.org/lobbizm.php

252. Михайлов Р. Кто управляет Советом Федерации: Кремль, ФПГ, КПРФ или региональные элиты? 12.03.2002. http://www.smi.ru/02/03/12/254052.html

253. Официальное представительство Президента России, http://president.kremlin.ru

254. Первый канал. Официальный сайт. http://www.ltv.ru

255. Песков Д. Интернет как политический институт в России http://www.isn.ru/public/project.doc

256. ПОЛИТКОМ.РУ: Информационный сайт политический комментариев. http://www.politcom.ru

257. Правительство отложило продажу госпакета «Иркутскэнерго» в 2004 г. // МФД Инфо-Центр. 2004.30 янв. http://mfd.ru/news

258. Правительство России определит форму проведения выдачи лицензии на разработку Удоканскош месторождения до конца этого года // ИА "Финмаркет". 2002.21 ноября. http://www. finmarket.ru

259. РИА «Новости», http://www.rian.ru/

260. Россия в цифрах и фактах (Выпуск #2) // http://www.inosmi.ru. 2004. 7 мая

261. CrpaHa.RU Национальная информационная служба, http://www.strana.ru.

262. Трегубова Е. Байки кремлевского диггера. М.: «Ad Marginem», 2003.384 с.

263. УралПолитЛи: Экспертный информационный канал, http://www.uralpolit.ru.275. .Hndex. Энциклопедии, http://encycl.yandex.ru

264. Chandler D. Transmission model of communication. http://www.aber.ac.uk/media/Dcrcuments/short/traM.html#Top

265. Lobbying Disclosure Act of 1995.

266. Maletzke's Model of the Mass Media //http://www.cults^k.ndirectco.uk/MUHome/csh1ml/media/maletzke.htrd

267. McGrath C. Comparative Lobbying Practices: Washington, London, Brussels. http://www.psa.ac.uk/cps/2002/mcgrath2.pdf

268. REGIONS.RU/Россия. Регионы. Агентство Региональных Новостей. http://www.regions.ru.

269. REGNUM информационное агентство, http://www.regnum.ru

270. ROMIR monitoring. Граждане России о деле Юкос. Ноябрь 2003 г. http://www.romir.ru/socpolit/socio/l 1 2003/iukos.htm

271. Shannon С. Е. The Mathematical Theory of Communication // The Bell Technical Journal. Vol.27, P. 379 423, 623 - 656, July, October, 1948. http://cm.bell-labs.com/cm/ms/what/shannonday/shannonl948.pdf

272. The 100 Top Brands 2003. Special Report. Interbrand. http://www.ourfishbowl.com/images/surveys/IBSVBW842003.pdf

273. The Lasswell formula http://www.culteock.ndirect.co.uk/MUHome/cshtnil/introducto

274. Wisconsin's REGULATION OF LOBBYING. Subchapter Ш, Chapter 13, Wisconsin Statute.1. Перечень схем

275. Схема 1. Интеграция межличностной коммуникации в модели массовойкоммуникации.с. 22

276. Схема 2. Реинтеграция межличностной коммуникации в модели массовойкоммуникации.с. 22

277. Схема 3. Модель политической коммуникации Г. Лассуэлла.с. 44

278. Схема 4. Лоббистская цепочка.с. 47

279. Схема 5. Модель политической коммуникации М. Дефлера.с. 50

280. Схема 6. Цепочка согласований интересов.с. 51

281. Схема 7. Вещательная модель политической коммуникации Й. Бродвика и Б. ван1. Каама.с. 52

282. Схема 8. Диалоговая модель политической коммуникации Й. Бродвика и Б. ван1. Каама.с. 53

283. Схема 9. Консультационная модель политической коммуникации Й. Бродвика и Б. ван1. Каама.с. 53

284. Схема 10. Регистрационная модель политической коммуникации Й. Бродвика и Б. ван1. Каама.с. 54

285. Схема 11. Модель политической коммуникации Шеннона Уивера.с. 68

286. Схема 12. Система коррекции в модели политической коммуникации Шеннона1. Уивера.с. 70

287. Схема 13. Модель коммуникации Г. Малецке.с. 75

288. Схема 14. Трансгрессия «передатчика» и «приемника».с. 92