автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Мемуарно-биографическое творчество В.Ф. Ходасевича (концепция личности русских писателей-модернистов рубежа XIX-XX веков)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мемуарно-биографическое творчество В.Ф. Ходасевича (концепция личности русских писателей-модернистов рубежа XIX-XX веков)"

На правах рукописи

005019375

Колесников Сергей Александрович

МЕМУАРНО-БИОГРАФИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО В. Ф. ХОДАСЕВИЧА

(концепция личности русских писателей-модернистов рубежа Х1Х-ХХ веков)

Специальность 10.01.01 Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 6 ДПР 2012

Орел-2012

005019375

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Орловский государственный университет»

Научный консультант доктор филологических наук, доцент

Черкасов Валерий Анатольевич

Официальные оппоненты: Полонский Вадим Владимирович,

доктор филологических наук, Институт мировой литературы имени М. Горького РАН, заместитель директора

Розанов Юрий Владимирович, доктор филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет», профессор кафедры литературы

Куделько Наталья Александровна, доктор филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Орловский государственный институт искусств и культуры», проректор по учебно-воспитательной работе, профессор кафедры литературы

Ведущая организация ФГБОУ ВПО «Курский государственный

университет»

Защита состоится 24 мая 2012 г. в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 212.183.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук при ФГБОУ ВПО «Орловский государственный университет» по адресу: 302026, г. Орел, ул. Комсомольская, д. 41.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Орловского государственного университета.

Автореферат разослан «_» апреля 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета гР((Г\—/ О

кандидат филологических наук, доцент ^¿цУ Вельская А. А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность. Социально-духовный кризис, в котором находятся современная цивилизация и личность, приводит к неизбежности процесс формирования оригинальных, позитивно ориентированных жизнетворческих стратегий. Актуальность обращения к мемуарно-биографическому творчеству В.Ф.Ходасевича (1886-1939) определяется тем, что в нем представлена и теоретически обоснована концепция личности русских писателей-модернистов как жизнетворческая модель. В пресуппозиции этой модели лежит установка на функциональность литературы в создании духовно-эстетической реальности, а также в становлении и развитии общества в целом. В мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича проясняются как потенциально деструктивные, так и телеологически-позитивные для литературного и общественного сознания жизнетворческие коды русских писателей-модернистов.

В. Ф. Ходасевич создал оригинальный методологический подход на основе синтеза принципов и приемов мемуаристики и биографики как автономных дискурсов. В советском и зарубежном литературоведении реализация данного подхода имела продуктивный научный результат (Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский, М. Горький, Р. О. Якобсон, Н. Н. Берберова, О. Ронен, Р. Д. Тименчик, Л. Лосев). Современное российское литературоведение находится в состоянии поиска новых методов анализа жизнетворческого дискурса. В этой связи представляется перспективным обращение к творческому наследию В. Ф. Ходасевича.

Генезис жизнетворческой модели современных писателей-постмодернистов, которая в настоящее время переживает свой расцвет, уходит корнями в русскую литературу конца Х1Х-начала XX веков. Для понимания тенденций современного литературного процесса оказывается релевантным изучение ходасевичевской концепции личности русских писателей Серебряного века. Обращение к этой концепции обусловлено пониманием исследуемого периода как «совокупности художественных явлений неканонического характера, новой модели эстетического осмысления»1. Возведение литературы в ранг способа миропознания, признание за художественным текстом герменевтического статуса, осмысление В. Ф. Ходасевичем роли художественного текста как уникального культурного феномена придают его концептуальным построениям современное звучание.

1 Полонский В. В. Мифопоэтика и динамика жанра в русской литературе конца XIX - начала XX века. М., 2008. С.19.

Объектом исследования является мемуарно-биографическое творчество В. Ф. Ходасевича.

Предметом исследования является концепция личности русских писателей-модернистов рубежа Х1Х-ХХ веков в мемуарно-биографических произведениях В. Ф. Ходасевича в свете теоретико- и историко-литературного изучения феномена «жизнетворчества».

В качестве материала для анализа в первую очередь берется центральное произведение В. Ф. Ходасевича, созданное в мемуарно-биографическом жанре: книга очерков «Некрополь» (1939). Кроме того, рассматриваются работы В. Ф. Ходасевича, тематически связанные с данной книгой и посвященные русским писателям-модернистам: А. Белому («Аблеуховы - Летаевы - Коробкины» (1927), «Летучие листы: «На рубеже двух столетий» (1930), «Андрей Белый: черты из жизни» (1934), «Андрей Белый о Брюсове и Блоке» (1933), «От полуправды к неправде» (1938) и др.), В. Я. Брюсову («О дневнике Брюсова» (1927), «Брюсов и Блок» (1928), «Книга о Брюсове» (1930), «Книги и люди: Избранные стихи Брюсова» (1934), «О Брюсове» (1934) и др.), А. А. Блоку («Большевизм Блока» (1928), «Книги и люди: Блок и театр» (1932), «Ирония Блока» (1932) и др.), Н. С. Гумилеву («Из воспоминаний о Гумилеве: к десятилетию со дня смерти» (1931), «Из петербургских воспоминаний» (1933) и др.), В. В. Маяковскому («О Маяковском» (1930), «Книги и люди: «Баня» (1931), «Литературная летопись» из газеты «Возрождение», которую В. Ф. Ходасевич вел совместно с Н. Н. Берберовой под псевдонимом Гулливер и др.) а также другим русским писателям-модернистам («Цыганская власть» (1927), «Литература и власть в советской России» (1931) и др.). В диссертации рассматриваются как единый историко- и мемуарно-биографический текст произведения В. Ф. Ходасевича, посвященные русским писателям ХУШ-ХХ веков и вошедшие в состав следующих книг писателя: «Колеблемый треножник: Избранное» (М., 1991), Собрание сочинений в четырех томах (М., 1996), Собрание сочинений в восьми томах (М., 2008). Рассматриваются также тексты русских писателей-модернистов, жизнетворческие стратегии которых в интерпретации В. Ф. Ходасевича стали объектом диссертационного исследования: собрание сочинений А. Белого в двух томах (М., 1990); собрание сочинений в трех томах (М., 1995), книга «Символизм как миропонимание» (М„ 1994) и др.); собрание сочинений В. Я. Брюсова в семи томах (М., 1973-1975), собрание сочинений А. А. Блока в восьми томах (М.; Л., 1960-1963), полное собрание сочинений и писем А. А. Блока в 20 томах (М., 2010), собрание сочинений

A. А. Ахматовой в шести томах (М., 1998), полное собрание сочинений

B. В. Маяковского в тринадцати томах (М., 1955).

Не менее важным материалом исследования стали воспоминания, дневники и письма современников В. Ф. Ходасевича, необходимые для понимания его собственной жизнетворческой позиции как конструктивного принципа в создаваемом им едином мемуарно-биографическом тексте (Г. В. Адамович, М. А. Алданов, А. Белый, Н. Н. Берберова, В. В. Вейдле, М. Вишняк, 3. Н. Гиппиус, Б. К. Зайцева, Вяч. И. Иванов, Г. В. Иванов, Д. С. Мережковский, К. В. Мочульский, Ю. В. Мандельштам, В. В. Набоков, М. А. Осоргин, Ю. К. Терапиано, А. И. Ходасевич, М. И. Цветаева, Н. Чуковский, 3. Шаховская, В. Яновский и др.).

Целью диссертационного исследования является изучение жизнетворческих моделей русских писателей-модернистов рубежа Х1Х-ХХ веков в контексте концепции личности в мемуарно-биографических произведениях В. Ф. Ходасевича.

Важнейшие задачи исследования:

1. Определение мемуарно-биографического дискурса В.Ф. Ходасевича в его эволюционном развитии.

2. Изучение принципов создания и функционирования концепции творческой личности В.Ф. Ходасевича в контексте развития русской мемуарно-биографической литературы XX века.

3. Определение конструктивных доминант концепции личности в жизнетворческом дискурсе русского модернизма.

4. Анализ жизнетворческих стратегий ведущих представителей основных направлений русского модернизма (символизм, акмеизм, футуризм) в мемуарно-биографической прозе В.Ф. Ходасевича.

5. Установление границ нового мемуарно-биографического («некропологического») жанра, выявление его архитектоники и художественной парадигмы.

6. Рассмотрение структурообразующих принципов концепции личности в мемуарно-биографической прозе В.Ф. Ходасевича в их соотнесенности с религиозно-нравственными воззрениями XX века.

Степень изученности темы. Указанная тема не выступала в качестве целостного объекта научных интересов. Мемуарно-биографическое наследие В. Ф. Ходасевича в силу историко-политических причин долгое время оставалось за рамками отечественного литературоведения, и даже в фундаментальных работах по истории литературы рубежа Х1Х-ХХ веков (М. Л. Гаспаров, С. С. Гречишкин, П. П. Громов, О. А. Клинг, Л. А. Колобаева, И. В. Корецкая, В. И. Кулешов, Ю. М. Лотман,

Д. Е. Максимов, 3. Г. Минц, А. Пайман, А. Г. Соколов, Н. А. Куделько и др.) упоминания о творческом наследии В. Ф. Ходасевича эпизодичны и фрагментарно затрагивают лишь отдельные области его историко-биографических концептуальных построений. Вместе с тем эти исследования в известной мере учитывались при построении концепции диссертации и рассматриваются в качестве базиса для исследования заявленной проблемы.

Более подробно творчество В. Ф. Ходасевича рассматривается в трудах по истории литературы Русского Зарубежья (Г. П. Струве, В. Агеносов, А. Г. Соколов, Р. Гуль, Н. А. Богомолов, Д. Мальмстад, Р. Хьюз, В. В. Полонский, Н. А. Куделько, А. И. Смирнова, В. А. Черкасов и др.), где выявляются роль и значение В. Ф. Ходасевича в формировании и развитии русской литературы XX века, устанавливается его вклад в формирование русской биографики.

Литературоведческие и культурологические работы по модернистским литературным направлениям Серебряного века, в частности, по символизму (Л. Я. Гинзбург, Д. Е. Максимов, Л. К. Долгополов, Л. А. Колобаева, 3. Г. Минц, А. Пайман, Л. Силард, А. В. Лавров, Н. А. Богомолов, В. В. Полонский, Ю. В. Розанов и др.), акмеизму (В. В. Виноградов, В. М. Жирмунский, Б. М. Эйхенбаум, Р. Д. Тименчик, О. Ронен, О. Лекманов и др.), футуризму (В. Б. Шкловский, Р. О. Якобсон, Ю. Н. Тынянов, В. Ф. Марков и др.) создают широкий литературоведческий контекст, в котором выясняются взгляды В. Ф. Ходасевича на основные литературные направления русского модернизма.

Существенное значение для раскрытия темы диссертации имеют исследования жизни и творчества В. Ф. Ходасевича (М. А. Алданов, Д. М. Бетеа, П. М. Бицилли, В. В. Вейдле, М. М. Голубков, А. Л. Зорин, Ю. И. Левин, Д. Мальмстад, И. 3. Сурат, В. А. Черкасов, Р. Хьюз и др.).

Вместе с тем необходимо отметить, что при постоянно растущем интересе к творческому наследию В. Ф. Ходасевича исследователи практически не уделяли пристального внимания изучению его концепции личности русских писателей-модернистов конца XIX - начала XX веков. Подобная ситуация, приведшая к тому, что вне поля зрения исследователей остаются вопросы научного статуса мемуарно-биографического наследия В. Ф. Ходасевича и его оценки модернистских литературных направлений, позволяет констатировать недостаточную степень изученности исследуемой нами темы в современном литературоведении.

Методологическая основа. Теоретически значимыми для диссертации являются работы, посвященные теории биографии. В классических трудах по теории биографии (С. С. Аверинцев, А. Моруа, Б. В. Томашевский и др.)

сформулированы определения теоретической биографики. В исследованиях современных литературоведов (А. Л. Валевский, С. И. Кормилов, Е. Г. Местергази, В. В. Перхин, А. А. Холиков и др.) разрабатываются актуальные аспекты мемуаристики, литературного портретирования, некрологического дискурса и т, д. Особенно хотелось бы выделить исследования В. И. Фатющенко, А. Н. Варламова, В. А. Черкасова, представляющие своеобразную научно-биографическую школу. Установка этих ученых на изучение жизни и творчества русских писателей ХУШ-ХХ веков в религиозно-идеологическом коде и с учетом антибиографических тенденций в биографическом критико-литературоведческом дискурсе оказали значительное влияние на формирование концепции диссертации.

Не менее важными при построении научной гипотезы диссертационного исследования являются работы по теории мемуаристики

A. В. Антюхова, Л. Я. Гинзбург, Г. Г. Елизаветиной, Т. М. Колядич, О. В. Мишукова, Н. Л. Пушкаревой, А. Г. Тартаковского, Ю. Н. Тынянова, И. О. Шайтанова и др., в которых сформулированы принципы и приемы изучения мемуаристики в жанровом аспекте, выявляется значение мемуаров в литературном процессе.

Концептуально значимыми для данного исследования стали работы по теории «литературной личности» (Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов,

B. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум и др.), в которых представлены основные положения теории «литературной личности», «поэта с биографией» и т. п., используемые в диссертации для выяснения концептуальных взглядов В. Ф. Ходасевича на параметры идеала творческой личности.

Методы исследования. Особенности материала и предмета исследования обусловили использование в диссертации историко-литературного, биографического, феноменологического, структурно-функционального методов, а также элементов нарратологического и тендерного подходов.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Субъектно-объектные взаимоотношения В. Ф. Ходасевича и

A. Белого достигают уровня эмпатического сопереживания, или духовного единства на основе совпадающего экзистенциального опыта. По

B. Ф. Ходасевичу, решающую роль в формировании его эмпатического сопереживания с личностью А. Белого играют их общие жизнетворческие принципы. По В. Ф. Ходасевичу, за кажущейся двойственностью А. Белого, за его внешней изменчивостью и мнимой изменой традициям русской культуры, за его косноязычием стоит сверхцельность, формирующаяся единством духовно ориентированной аксиологии.

2. Концепция личности В. Я. Брюсова в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича выполняет функцию обнажения негативных аспектов жизнетворческой модели русского модернизма, а именно: имитационность, нецеломудренное отношение к таинству смерти, «маккиавелевские» установки в деятельности по организации модернистского литературного направления. Данный «псогосный» (осуждающий) дискурс В. Ф. Ходасевича нацелен на создание нравственно-идеологических ориентиров для формирующейся литературы и культуры Русского Зарубежья.

3. В основе концепции личности А. А. Блока в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича лежит идея синтеза бытового и символического измерений, а также таких диаметрально противоположных духовных категорий, как «трагичность» мировоззрения и «религиозное» приятие действительности. По В. Ф. Ходасевичу, этот синтез позволяет расценивать жизнетворческие установки А. А. Блока как наиболее репрезентативные для дискурса русского модернизма.

4. По В. Ф. Ходасевичу, элитарно-аристократическая жизнетворческая модель Н. С. Гумилева генетически восходит к идеологическим и эстетическим традициям русской классической литературы и служит действенной альтернативой явлениям массовой культуры, актуализировавшимся в литературной ситуации конца Х1Х-начала XX веков. Однако допускаемый Н. С. Гумилевым в собственной жизнетворческой практике перенос бюрократических приемов и милитаристских настроений в сферу поэзии вызывает неприятие В. Ф. Ходасевича, отстаивавшего принципы автономности искусства и духовной свободы художника.

5. Центральное положение в ходасевичевской концепции личности

A. А. Ахматовой занимает анализ феномена «женской поэзии», характерной для русской литературы конца Х1Х-начала XX веков. Согласно В. Ф. Ходасевичу, в жизнетворческом тексте А. А. Ахматовой вечная тема любви модифицируется благодаря особому, «женскому», взгляду и становится конструктивным фактором в дискурсе русского модернизма.

6. В. Ф. Ходасевич рассматривал жизнетворческую позицию

B. В. Маяковского как вопиющий пример измены духовным традициям русской литературы. Эта измена, по мнению критика, проявляется в акцентировании в жизнетворческом тексте В. В. Маяковского мотивов, диаметрально противоположных нравственным и художественным ценностям, за которыми стоят имена Г. Р. Державина, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. А. Блока, а именно: сознательный отказ от бытийственного отношения к миру, от поэтически-пророческого

служения и связанный с этим отказом вызывающий аморализм в быту и грубый натурализм в художественном творчестве.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

• впервые рассматривается феномен «эмпатической биографики» в творчестве А. Белого и В. Ф. Ходасевича в качестве метаязыка для анализа концепции личности русских писателей-модернистов.

• впервые выявляются и теоретически обосновываются «иллюзорные», или симулякр-аспекты в жизнетворческой модели В. Я. Брюсова в мемуарно-биографическом творчестве В.Ф. Ходасевича, а именно: имитация жизнетворческих стратегий; количественное увеличение симулякр-продукции за счет подмены принципа творческого вдохновения принципами «производственности», «сделанности», «конвейерности»; создание реальности, имеющей «иллюзорное» содержание.

• впервые выясняется религиозно-мифологический аспект жизнетворческой модели А. А. Блока как идеальный вектор в дискурсе русского модернизма в интерпертации В. Ф. Ходасевича.

• раскрываются взгляды В. Ф. Ходасевича на концепцию личности Н. С. Гумилева в аспекте становления и развития массовой культуры в жизнетворческом дискурсе русского модернизма.

• реконструируются взгляды В. Ф. Ходасевича на генезис идейного мира А. А. Ахматовой как творца женской модернистской литературы в философии Вечной Женственности В. С. Соловьева и в символистской поэзии А. А. Блока.

• впервые рассматривается концепция личности В. В. Маяковского в мемуарно-биографическом творчестве В.Ф. Ходасевича в плане дихотомии телесного и духовного как источника нигилистической жизнетворческой модели русских писателей-модернистов.

Теоретическая значимость работы определяется ее вкладом в решение проблемы взаимодействия мемуарных и биографических жанров, категорий «фикциональности» и «научности» в мемуарно-биографическом дискурсе; выявлением природы жанра «эмпатической» биографики, исследованием ее источников, генезиса и поэтики; определением идейно-эстетических установок, лежащих в основе жизнетворческой модели русских писателей-модернистов; изучением социально-эстетического механизма взаимодействия литературы русского модернизма с проявлениями массовой культуры. В целом данное исследование выводит на качественно новый уровень современные теоретические представления о мемуарно-биографическом дискурсе и жизнетворческих стратегиях русских писателей-модернистов.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее итоги могут найти применение при рассмотрении проблем теории и истории литературной критики, биографики, истории русской литературы рубежа Х1Х-ХХ веков. Материалы и выводы диссертации могут быть востребованы в практике вузовского преподавания: при построении вузовских курсов истории русской литературы Серебряного века, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных творчеству А. Белого, В. Я. Брюсова, А. А. Блока, Н. С. Гумилева, А. А. Ахматовой, В. Ф. Ходасевича; при разработке учебно-методических пособий для студентов-филологов.

Апробация. Основные положения диссертации излагались в докладах на международных (Москва, Санкт-Петербург, Владивосток, Горно-Алтайск, Белгород, Оренбург, Пермь, Иваново), всероссийских (Орел, Иркутск, Кузнецк), межвузовских (Тула, Курск), региональных (Белгород, Воронеж) научных конференциях в период с 2001 по 2011 годы, в 4 монографиях, в 10 статьях, опубликованных в научных изданиях по списку ВАК. Принципы и результаты исследования апробировались в процессе преподавательской деятельности в Национальном исследовательском университете «Белгородский государственный университет» при чтении курсов «История русской литературы», «Православие и русская литература Х1Х-ХХ вв.», «Русская духовно-патриотическая литература», в рамках спецкурса «Эстетические и духовные направлении в литературе Серебряного века», а также как составная часть они вошли в разработку учебно-методических комплексов по указанным дисциплинам.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 480 позиций.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, материал исследования, определяются цели и задачи, методологические принципы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.

В первой главе диссертации «Концепция личности А. Белого в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича» рассматриваются концептуальные взгляды В. Ф. Ходасевича на особенности жизнетворческих стратегий А. Белого.

Параграф первый «Эмпатическая биографика В. Ф. Ходасевича и его рецепция личности А. Белого» посвящен рассмотрению эмпатического (¿V- «в» + тгаОо^ - «страдание») аспекта воззрений В. Ф. Ходасевича на личность А. Белого. Одним из важнейших результатов мемуарно-

биографической деятельности В. Ф. Ходасевича можно считать построение «собственной иерархии русских писателей», в которой главным структурообразующим принципом являлись осмысление «роли и значения религиозно-идеологических моментов в их жизни и творчестве»2.

По В. Ф. Ходасевичу, одной из конструктивных доминант в концепции личности А. Белого является ее незаменимость в жизнетворческом дискурсе русского модернизма. Критик обозначил «симулирование», «клоновость» как один из главных опасных моментов для перспектив развития русской литературы начала XX века. А. Белый для В. Ф. Ходасевича неповторим в своих метаниях, раскачиваниях на «трапециях сознания» (Ф. Степун), в своей двуличности, из которой «мог извлекать выгоду», своими капризами и фобиями.

В парадоксальной двойственности А. Белого проявлялась еще одна линия, вдоль которой выстраивает свою концепцию В. Ф. Ходасевич: понимание особой цельности творческой личности. На первый взгляд, одно из самых частых обвинений в адрес А. Белого, направленных на него из самых различных литературных и политических лагерей, - отсутствие цельности его личности. Однако В. Ф. Ходасевич предлагает увидеть в его двуликости некую «сверхцельность», возвышающуюся над «слишком человеческими» индикаторами целостности.

В этой связи В. Ф. Ходасевич раскрывал и собственное понимание концептуального единства. Именно «единство ценностных ориентиров»3

A. Белого и В. Ф. Ходасевича дает возможность последнему настаивать на целостности личности А. Белого. На наш взгляд, общие аксиологические ориентиры и, главное, близкий духовно-экзистенциальный опыт - вот что объединяет Белого и Ходасевича.

В эмпатической методике проявилось одно из важнейших качеств

B. Ф. Ходасевича как проницательного исследователя эпохи - «поэтический слух»4, позволяющий ему интуитивно обнаружить «родственность» мировоззрений, будь это Г. Р. Державин или А. Белый. На основании детального анализа мемуарно-биографического творчества В. Ф. Ходасевича можно утверждать, что он раскрывал именно те аспекты творческой личности А. Белого, которые характеризуют его как одного из ведущих представителей символизма.

2 Черкасов В. А. Державин и его современники глазами Ходасевича. Белгород, 2009. С. 21.

3 Колобаева Л. А. Концепция личности в русской литературе рубежа Х1Х-ХХ веков. М., 1990. С. 15.

4 Ходасевич В. Ф. Державин. М., 1988. С. 14.

Важно помнить, что «концепции определенных писательских личностей в историко-биографических произведениях Ходасевича были созданы в значительной мере как результат полемического отталкивания от крайностей биографического метода»5. Данное положение относится и к писателям-символистам, в частности к А. Белому. В. Ф. Ходасевич никоим образом не стремился «отделаться от человека его биографией» (Ю. Н. Тынянов), напротив, он старался дать «реальный и биографический комментарий»6 взаимодействия личности и эпохи. А. Белый давал ему уникальную возможность проследить эту неочевидную связь.

В параграфе втором «Феномен детства как синтез биографических и творческих дискурсов А. Белого и В. Ф. Ходасевича» рассматривается детство А. Белого как экзистенциальный феномен, раскрывающий специфику эмпатической методики В. Ф. Ходасевича.

Общность биографического и творческого пространств А. Белого и В. Ф. Ходасевича и их поколения восходит к детству. Знаковым является повторяющееся у А. Белого и В. Ф. Ходасевича упоминание о раннем пробуждении творческого потенциала личности. Особую роль в формировании взглядов В. Ф. Ходасевича играли оценки родительского влияния на личность писателя-символиста. Примечательно, что в характеристиках, данных Ходасевичем родителям Белого, звучат подчас личные ноты.

В. Ф. Ходасевич проводит анализ детских и взрослых фобий

A. Белого, которые являются импульсом к творчеству. Но вместе с тем для

B. Ф. Ходасевича важен и опыт преодоления страхов. Выводом В. Ф. Ходасевича становится позитивное понимание детства. Образ невинного ребенка, исчезновение которого отчетливо ощущал В. Ф. Ходасевич в современной ему литературе, при обращении к детству

A. Белого обретает четкие очертания. Именно из детства, считал

B. Ф. Ходасевич, возникает то символистическое мировоззрение, в основе которого лежит преодоление «плоскости быта» и многомерность сакрального отношения к реальности.

Ощущение сиротства как метафизической заброшенности в мир, принятие общей судьбы поколения «вывихнутого времени», преодоление страхов и одновременно их культивирование как импульса к творчеству, предупреждение об опасности «исчезновения детства» под давлением жизненных коллизий, изображение атмосферы и условий рождения, - все это

5 Черкасов В. А. Державин и его современники... С. 3.

6 Ходасевич В. Ф. Колеблемый треножник: Избранное. М., 1991. С. 544.

является параметрами построения концепции личности А. Белого в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича.

В параграфе третьем «Экзистенциально-биографический параллелизм биографа и его героя в ходасевичевской концепции личности

A. Белого» рассматриваются дальнейшие этапы взаимоотношений

B. Ф. Ходасевича и А. Белого. Построение концепции личности А. Белого перерастает для В. Ф. Ходасевича в развернутый жизнетворческий проект.

Тесно переплетенный клубок «судьбоносных нитей», позволивший

A. Белому и В. Ф. Ходасевичу почувствовать общность мировоззренческих установок, стал основанием для выстраивания отношений между ними. Вариантов экзистенциально-биографического параллелизма обнаруживается немало: в общий конгломерат соединились литературная деятельность, вынесение и воплощение жизнетворческих идеалов в сферу быта, аспекты личной жизни. Из мировоззренческой близости вырастала поэтическая перекличка между В. Ф. Ходасевичем и А. Белым.

В. Ф. Ходасевич стремился рассмотреть совокупность переломных моментов биографии А. Белого как художественное произведение, созданное в канонах символизма. Литературная личность А. Белого для

B. Ф. Ходасевича, с одной стороны, предстает как ступень к идеальному воплощению писателя-символиста. Но с другой стороны, А. Белый, как никто из символистов, максимально близок В. Ф. Ходасевичу своими страданиями и откровениями. В концептуальном видении В. Ф. Ходасевича отчетливо прослеживается методика слияния позиций биографа и биографируемого, что представляет уникальную страницу в отечественной биографике.

В параграфе четвертом «Понимание символизма А. Белым в интерпретации В. Ф. Ходасевича» отмечается, что для В. Ф. Ходасевича было важно стремление А. Белого обрести свое подлинное имя в сложнейшем симбиозе понятийных определений символизма. В обретении этого имени, в своеобразном эстетическом «крещении» В. Ф. Ходасевич принимал непосредственное и живейшее участие.

По мнению В. Ф. Ходасевича, А. Белый проходит путь от «синтетизма» к «символизму», и в этом заключается глубинное содержание «флористической» метафоры «путь зерна». Динамическое развитие, прорастание из реальности, символистическое возвышение над реальностью -доминанты концепции личности А. Белого, по В. Ф. Ходасевичу.

Личностный аспект символизма для В. Ф. Ходасевича очевиден, символ привлекателен не сам по себе, а в связи с той ролью, с тем влиянием, которое он оказывает на личность. Вместе с тем В. Ф. Ходасевич,

рассматривая личность А. Белого, вносит ряд существенных уточнений, позволяющих увидеть практические результаты «символизма как миропонимания». Практический смысл символического восприятия, по В. Ф. Ходасевичу, - в изменении жизнеустройства, в совершенствовании жизненных ценностей, в разворачивании новой парадигмы ценностей.

Взаимоотношения личности писателя-символиста и истории входят в контекст концептуальных построений В. Ф. Ходасевича. В понимании личности А. Белого для В. Ф. Ходасевича важным было признание принципиальной необходимости преодоления, а то и разрывания границ политизированной истории, прорастания сквозь них, расширение формата только «бытовой» истории. В преодолении ограниченности «только» мистического и «только» конкретного - залог успешной реализации потенциала творческой личности. Настоящая история для поэта, по В. Ф. Ходасевичу, начинается с момента погружения в «поэтический труд»: «миг сравнения и ответственности, миг «молитвы», общения с Богом»7. Из этих молитвенных «мигов», а не из мелькания фактов в газетных передовицах складывается а-хронологичность подлинной поэзии, своеобразная историческая «безответственность» поэта.

Значимость А. Белого как ярчайшего представителя символизма, по В. Ф. Ходасевичу, в том, что он задает метафизическую тональность символистическому алгоритму преображения истории. Биография и личность

A. Белого становятся весомым аргументом в интерпретации

B. Ф. Ходасевича за переосмысление характера и степени исторической ответственности творческой личности: поэт не отвечает перед историей, он -ее спасает, или, по крайней мере, предлагает свои варианты спасения.

Задачей жизнетворчества, считал В. Ф. Ходасевич, обращаясь к личности А. Белого, является отыскание подлинного имени реальности; не политические, экономические и т. п. проекты, а называние эпохи «своим» именем, придание деталям исторического процесса метафизического масштаба. И личность А. Белого предстает в концептуальном изображении В. Ф. Ходасевича как действенный пример того, как может творческая личность явить миру исторический урок символического жизнеустройства.

Вторая глава диссертации «Концепция личности В. Я. Брюсова как реализация имитационно-игровых стратегий русского модернизма в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича» посвящена проблеме развития и маркировки негативных тенденций в личности писателя-символиста.

7 Ходасевич В. Ф. Колеблемый треножник... С. 189.

14

В параграфе первом «Жизнетворческие стратегии В. Я. Брюсоеа в освещении В. Ф. Ходасевича» подчеркивается, что в современном брюсоведении возрастает значимость мемуарно-биографических произведений В. Ф. Ходасевича.

В. Ф. Ходасевич, анализируя личность В. Я. Брюсова, идет на смелый и оригинальный шаг: создание новой нравственно-идеологической парадигмы в условиях эмиграции. Осознание именно такого глобального формата поставленной задачи отчетливо прослеживается в его размышлениях об особой миссии русской эмиграции как «ковчеге памяти». А потому обращение к значению эмигрантской литературы требовало большей рельефности. Указать через призму личности В. Я. Брюсова на то, чем не должна стать эмиграция, отметить негативные тенденции, ведущие к исчезновению подлинного творческого этоса, - вот основания для В. Ф. Ходасевича в создании концепции личности В. Я. Брюсова.

Во взглядах В. Ф. Ходасевича на личность В. Я. Брюсова прослеживается своеобразная позиция, концептуально отличающаяся от его оценок личности А. Белого. Если в концепции личности А. Белого преобладали эмпатические тенденции, то в случае с В. Я. Брюсовым В. Ф. Ходасевич демонстрирует иной методологический подход: изображение личности с максимально удаленной позиции.

В. Ф. Ходасевич не претендует на всю полноту воспроизведения биографии В. Я. Брюсова - «о самых ужасных вещах я: не рассказал». Желание увидеть в мемуарах В. Ф. Ходасевича исключительно стремление «очернить», «исказить», «опорочить» и тем более «установку на сенсационность» не может быть принято с точки зрения профессионального подхода. Кроме того, негативные оценки В. Ф. Ходасевичем личности и творчества В. Я. Брюсова скорее «работают» на расширение масштаба личности поэта. Само обращение к фигуре В. Я. Брюсова - свидетельство его незаурядности для В. Ф. Ходасевича, ведь только; художники, в произведениях которых «не время отразилось, а сами; они создали это время»8, заслуживают иметь, пусть и негативную, но «биографию». Вместе с тем В. Ф. Ходасевич осознавал свою работу над биографией В. Я. Брюсова как исполнение долга, без которого образ В. Я. Брюсова предстает незавершенным.

Теория «литературной личности» как концептуальная доминанта мемуарно-биографического творчества В. Ф. Ходасевича проявляет свою полную релевантность в его концепции личности В. Я. Брюсова.

Ходасевич В. Ф. Державин... С. 138.

Сознательная нацеленность В. Я. Брюсова на игровые стратегии раздвоения личности, по мнению В. Ф. Ходасевича, вела к усилению имитационных аспектов в мировоззрении и творчестве «вождя» символизма. По В. Ф. Ходасевичу, «обманчивость», «неверность» В. Я. Брюсова суть те негативные параметры «иллюзорной» личности в его жизнетворческом тексте. Отсюда и вся суровость приговоров в адрес В. Я. Брюсова со стороны В. Ф. Ходасевича.

Именно стремление раскрыть «реальное сознание поэтической личности Брюсова в соответствии с историческими закономерностями его эпохи»9 (Д. Е. Максимов) и становится главным импульсом в формировании В. Ф. Ходасевичем концепции личности В. Я. Брюсова. В. Ф. Ходасевич выделял в качестве ведущего личностного стиля В. Я. Брюсова стремление к мимесису, или к стилевому парафразированию.

В. Я. Брюсов, по В. Ф. Ходасевичу, являет собой имитацию подлинного поэта-символиста. Фигура В.Я. Брюсова превращается в символ, который ни на что не «кивает». Она предваряет пустотность грядущего постмодернизма, наступление которого прозорливо предвидел В. Ф. Ходасевич и негативными оценками личности В. Я. Брюсова сигнализировал о приближающейся опасности. В. Ф. Ходасевич дал развернутую аналитику биографии на примере В. Я. Брюсова как симулякра еще до теоретических исследований «иллюзорной» симулякр-культуры в постмодернистской гуманитаристике.

В основании ходасевичевской концепции личности В. Я. Брюсова лежит представление о его желании ощущать себя «иллюзией» в массовом восприятии. Осуждающие тенденции в биографике В. Ф. Ходасевича получили выражение в выявлении такой черты личности В. Я. Брюсова, как имитационность.

«Иллюзорность» как личностная доминанта В. Я. Брюсова, в том числе в его личной жизни, отчетливо прослеживается на примере его взаимоотношений с Н. Петровской, к личности и судьбе которой неоднократно обращался В. Ф. Ходасевич. Неслучайно в современном литературоведении она отнесена к чрезвычайно редкому «типу» писателей, после которых, «если что и остается в литературе, так это именно биография»10. Роль В. Я. Брюсова в жизни Н. Петровской позволяет В. Ф. Ходасевичу определить жизнетворческую установку Брюсова как деструктивно маркированную в своей «иллюзорности». .

9 Максимов Д. Е. Русские поэты начала века. Л., 1986. С. 107.

10 Кормилов С. И., Местергази Е. Г. Теоретические аспекты изучения биографии писателя (В. С. Печерин). М„ 2007. С. 38.

В ходасевичевской аналитике творческой биографии В. Я. Брюсова можно обнаружить несколько уровней. Первый - имитация формы, ее предельная пластичность. Второй - количественное увеличение «иллюзорного образа», в основе которого лежит представление о поэзии как о «производственном процессе». В максимальной степени стратегия жизнетворческого поведения В. Я. Брюсова обнаруживалась В. Ф. Ходасевичем на третьем уровне - в создании «иллюзорной» реальности.

Рассмотрение этой реальности, возникающей как продукт жизнетворческой деятельности В. Я. Брюсова, важное подтверждение методологической специфики биографики В. Ф. Ходасевича. Он не придерживается чисто информативной позиции в презентациях биографий своих героев: он эмоционален и риторичен.

В параграфе втором «В. Я. Брюсов как организатор русского символизма в интерпретации В. Ф. Ходасевича» рассматривается особый функционал символистической мемуаристики В. Ф. Ходасевича, выступающей уже не только как фиксация исключительно событий прошлого, но как реальный механизм формирования жизнетворческой личности, существующей «здесь и сейчас».

Важно отметить знаковую закономерность, оказавшую свое влияние на формирование личности русского писателя-символиста «рубежа веков»: именно с расцветом символизма как творческого метода в первой трети XX века в русской литературе возникает «вспышка припоминаний», настоящий «взрыв» (Ю. М. Лотман) мемуарной литературы. И В. Ф. Ходасевич созданием целого направления по-особому звучащей символистической мемуаристики стремился дать новое осмысление культурной памяти.

Мемуары могли использоваться как средство отмщения или оправдания. Например, мемуары А. Белого, где он «окарикатурировал» (В. Ф. Ходасевич) близких ему людей. Или, как в случае с В. Я. Брюсовым, в качестве механизма, обеспечивающего создание новых рецепций собственной личности. Или, как у В. Ф. Ходасевича, становились средством уточнения или переосмысления своей личной жизнетворческой позиции.

Из своеобразного синтеза мемуаристики и автобиографии рождается специфика концептуальных взглядов В. Ф. Ходасевича на личность В. Я. Брюсова как организатора символистического направления в литературе. В. Ф. Ходасевич создает оригинальный жанр в отечественной мемуаристике, который можно обозначить как «damnatio memoriae» (проклятие памяти). При всем понимании значимости роли организаторского таланта В. Я. Брюсова мемуарист реконструирует его аксиологическую

систему как тупиковую для литературного процесса и жизнетворческих стратегий русского модернизма.

Сакральные мотивы в негативных оценках личности В. Я. Брюсова позволяют В. Ф. Ходасевичу не впасть в мелочность «лягания» (М. И. Цветаева) умершего, а выводят его негативные рецепции на символистический уровень. Придают его мемуарам не столько формат приговора, действующего в ограниченных рамках современности, сколько метафизический размах разговора о том, какой этой Литературе не следует быть, а главное каким не должен быть подлинный художник-символист. Особый функционал мемуаристики, создаваемой В. Ф. Ходасевичем, дает ему возможность акцентировать внимание на разрушительных аспектах, которые несет в себе «иллюзорная» модель поведения В. Я. Брюсова.

Социальное звучание мемуаристики В. Ф. Ходасевича, особенно в рамках разговора об организаторском таланте В. Я. Брюсове, несомненно, но эта социальность носит специфический характер. Так, «враждебность» В. Ф. Ходасевича к В. Я. Брюсову вытекает не столько из социально-политических разногласий, сколько из разного представления о том, что скрыто за границами видимого социального. Потому мемуарная позиция В. Ф. Ходасевича столь негативна по отношению к эстетико-этической позиции и организаторскому алгоритму В. Я. Брюсова: это не личная неприязнь, это разные мировоззренческие парадигмы.

Неприемлемой для В. Ф. Ходасевича является танатологическая позиция В. Я. Брюсова, когда смерть воспринималась как импульс к поэтическому творчеству. В. Ф. Ходасевич детально прослеживает процесс превращения смерти в жизнетворческой стратегии В. Я. Брюсова из интимного, камерного события в публичное, площадно-сценическое действо. Для В. Я. Брюсова, как считал В. Ф. Ходасевич, характерны диктаторские наклонности, презрение к чужой личности; индивидуальность в его глазах не имела ценности. Для В. Ф. Ходасевича смерть - важнейший повод к сохранению памяти об умершем. Он стремится выстроить своеобразную литературно-мемуарную «преемственность памяти», продолжая традиции русской некрологической литературы. В. Я. Брюсов же, по мнению В. Ф. Ходасевича, включал смерть в контекст своего жизнетворческого симулякра. Некрологическая тематика многих стихотворений, танатологические опыты по укоренению суицидных установок в общественном сознании, собственный саморазрушительный стиль жизни, -все это, по В. Ф. Ходасевичу, элементы жизнетворческой стратегии В. Я. Брюсова.

Танатология В. Я. Брюсова тесно увязывается В. Ф. Ходасевичем с проблемой взаимоотношений власти и поэта. Власть, предназначенная для разрушения, а не созидания, - вот что, по мнению В. Ф. Ходасевича, определяет диктаторские амбиции «вождя символизма». Биографика В. Ф. Ходасевича фокусируется на рассмотрении властных интенций В. Я. Брюсова на различных этапах его творческого и жизненного пути, выделяет в качестве ведущих личностных принципов поэта «антидемократичность» и императивность. Если принять за сверх-цель символизма «художественное воплощение Божественной целостности»", то, по мнению В. Ф. Ходасевича, В. Я. Брюсов двигался в противоположном направлении, - в сторону дезинтеграции подобной «целостности» в целях борьбы за власть в литературных кругах. По В. Ф. Ходасевичу, принятие на себя лицедейской личины, а именно изобретение «революционной биографии»12 является конструктивным мотивом жизнетворческого текста В. Я. Брюсова.

Единственным приемлемым «форматом» взаимоотношений между художником и властными структурами, по В. Ф. Ходасевичу, могла быть только сакрализация этих отношений, придание им религиозного и глубоко символистического характера. Однако у В. Я. Брюсова подобная позиция подменяется «политическим лукавством»: в его личностной аксиологии преобладает деспотическое создание иерархии в литературном сообществе и вознесение самого себя на ее вершину.

В целом, «придворность», отсутствие даже намека на духовные корни теократических отношений поэта и власти, неискренность, симуляция верноподданнических и политически ангажированных чувств и т. п. составляют список черт личности, вызывающих негативные оценки в концептуальной позиции В. Ф. Ходасевича, и формируют семиотический код «иллюзорного идеала» писателя-модерниста, каковым предстает в изображении В. Ф. Ходасевича В. Я. Брюсов.

Третья глава диссертации «Религиозно-мифологическая жизне-творческая модель А. А. Блока в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича» посвящена рассмотрению параметров идеала творческой личности, олицетворением которой для В. Ф. Ходасевича являлся А. А. Блок.

Параграф первый «Идея «религиозности» в жизнетворческом тексте А. А. Блока в освещении В. Ф. Ходасевича» посвящен

11 Колобаева Л. А. Русский символизм. М., 2000. С. 290.

12 Ходасевич В. Ф. Колеблемый треножник... С. 364.

рассмотрению «религиозности» как конструктивного принципа концепции личности русского писателя-модерниста.

Анализируя данный аспект в концептуальных построениях В. Ф. Ходасевича, нельзя забывать о непростой духовной атмосфере Серебряного века. Ситуация осложнялась тем, что на рубеже веков художественная литература предложила себя в качестве сакрального эквивалента литературе духовной. Происходила некая имитация параметров, свойственных церковной книжности: у писателей и поэтов Серебряного века отчетливо проявляется стремление к имитации литургичности, молитвенности, исповедальности. Однако подобная мимикрия, естественно, не могла укрепить «охранную связь художественного образа с его идеальным подобием и «первообразом»13, скорее провоцировала все большее увеличение дистанции между ними. В. Ф. Ходасевич чутко ощущал разницу между «литературностью» и «молитвенностью». Симуляция, имитация, маскировка под религиозность - существеннейший изъян творческой личности, и этих недостатков, по мнению В. Ф. Ходасевича, был лишен А. А. Блок.

Преодоление разрывающего сознание в эпоху хаоса - доказывал на примере А. А. Блока В. Ф. Ходасевич - возможно только путем духовного «вынашивания плода». Значимость личности А. А. Блока состояла для В. Ф. Ходасевича в том, что тот явил образец преодоления опасных тенденций разрушения границ между «литературностью» и «молитвенностью», сумел уйти от соблазняющей «иллюзорности» вербально-художественной псевдо-сакрализации, а также от погружения в бездны демонизма и радикального мистицизма. Личность А. А. Блока становится аргументом в пользу особого значения религиозности как «реальных запросов человеческого духа», то есть «религиозности» в широком значении этого слова»14. А. А. Блок предстает у В. Ф. Ходасевича как идеальный художник, способный преобразить этот «безбожный мир», устанавливающий неразрывную связь между поэтом и народом, придающий метафизический масштаб проблемам религиозного и национального.

Особое место в концептуальных построениях В. Ф. Ходасевича занимает рассмотрение «вне-церковной» - именно «вне-», а не «анти-» -позиции А. А. Блока. Эту позицию В. Ф. Ходасевич обнаруживает в особых отношениях поэта и церковной культуры - стремление к свободе. «Самостояние» веры, пример которого являет собой личность А. А. Блока по В. Ф. Ходасевичу, - важный параметр духовности, возводимой биографом в

13 Левшун Л. В. История восточнославянского книжного слова Х1-ХУП веков. Мн., 2001. С. 75.

14 Черкасов В. А. Державин и его современники... С. 21.

смыслообразующий принцип. Именно свободолюбие есть самое ценное в завещании, обращенном А. А. Блоком к современности. Свободная и духовная личность - важнейшие параметры, которые определяют концептуальный подход В. Ф. Ходасевича к идеалу художника-символиста, представленному в личности А. А. Блока.

В параграфе втором «Концепция личности А. А. Блока как идеальный вектор жизпетворческих стратегий русского модернизма в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича» представлены концептуальные взгляды В. Ф. Ходасевича на условия возникновения и развития образцовых ориентиров жизнетворческих стратегий символистов на примере концепции личности А. А. Блока.

Символизм для В. Ф. Ходасевича на всех этапах его творческого пути оставался той системой отсчета, с которой должны были соотноситься все иные литературные направления. Но в самом символизме жизнетворческий дискурс А. А. Блока для В. Ф. Ходасевича выполнял функцию эталона.

В концепции личности А. А. Блока раскрывается важнейшая особенность литературного портретирования В. Ф. Ходасевича: если в иных центральных фигурах русского символизма - в личностях А. Белого или В. Я. Брюсова — он стремится представить эмпатически проживаемые черты внутреннего мира или дает глубоко проницательные характеристики исторической эпохи, то личность А. А. Блока позволяет определить параметры целостного жизнетворческого идеала. Можно утверждать, что появление биографического очерка «Гумилев и Блок», структурно находящегося в центре сборника «Некрополь» (1939), знаменует логическое завершение процесса циклизации мемуарных зарисовок В. Ф. Ходасевича. А. А. Блок для В. Ф. Ходасевича не вмещается в формат «монофигурности»15.

Жизнетворческий дискурс А. А. Блока позволяет В. Ф. Ходасевичу обозначить очертания идеала писателя-модерниста. Проявляющаяся у А. А. Блока в каждом биографическом факте символистичность, основными ориентирами которой становятся синтез внешней геаНа и внутренней геаИога - важнейший признак, позволяющий В. Ф. Ходасевичу определить жизнетворческую модель поэта как идеальный вектор русского модернизма. При этом концептуально значимой для В. Ф. Ходасевича является возможность достижения идеала.

Особенностью построения В. Ф. Ходасевичем концепции «идеальной творческой личности» становится детальная фиксация сложности структуры

1! Трыков В. П. Французский литературный портрет. М., 1999. С. 270.

21

этой личности. В отличие от иных концептуальных воззрений Серебряного века на личность А. А. Блока, которых, в завершенной форме, было сформулировано относительно немного, В. Ф. Ходасевич стремился создать объемный литературный портрет поэта с учетом дихотомичных мотивов блоковского религиозно-мифологического жизнетоворческого текста.

Биограф открывает ведущие линии, из которых возникает сложный, но от того не менее целостный облик А. А. Блока, в частности, он рассматривает в личности поэта сложную взаимосвязь таких антагонистических категорий, как трагизм и счастье. Признание трагизма в качестве неотъемлемого условия смысла экзистенции и одновременно как проявление фатального катастрофизма, обнаружение в дихотомичной личности А. А. Блока единого мировоззрения, позволяют В. Ф. Ходасевичу выявить оригинальную личностную аксиологию А. А. Блока и вместе с тем предложить «рецепты» преодоления опасностей символистско-декадентского мировосприятия.

Далее рассматривается вопрос о воплощении В. Ф. Ходасевичем представлений о «нормативной личности» как форме практического воплощения идеала в жизнетворческом дискурсе А. А. Блока и способе преодоления негативных тенденций модернистского мироощущения. Символизация «в себе», символизация для символизации как раз и являлась проявлением того «яда» декадентства, который «бродил в крови» модернизма.

Потому для В. Ф. Ходасевича роль памяти максимально действенна, память предстает как способ позитивного преобразования реальности. В. Ф. Ходасевич сумел произвести процедуру синтетического декодирования целого комплекса кодов - соединить в единый концептуальный комплекс «систему мифологических (античный, библейский), литературных (руссоистский, сервантесовский, шекспировский, байронический и т. д.), философских (локковский) кодов»16. Перенося данный принцип на анализ религиозно-мифологической модели в жизнетворчестве А. А. Блока, В. Ф. Ходасевич обнаруживает в личности поэта способность к метафизическому синтезу, причем именно «сопряжение» многоликих явлений отличает, по В. Ф. Ходасевичу, А. А. Блока от А. Белого. Если для А. Белого задачей обретения цельности личности становился синтез многоликих «я» в индивидуальном сознании, то «синтезийность» Блока обретает миросотворяющий характер.

Прохождение А. А. Блока через «мир релятивной множественности», опасности которого отчетливо виделись В. Ф. Ходасевичем при анализе

16 Черкасов В. А. Державин и его современники... С. 22.

22

личности В. Я. Брюсова, вело, по мнению биографа, к «истинной глубине» и целостности: где «стереоскопичность зрелища и созерцания, многоплановость, выпуклость» создают «тот проницательный реализм, без которого не может быть истинного художества»17.'

«Синтезийность» личности А. А. Блока дает основания В. Ф. Ходасевичу для размышления о специфике религиозно-философского, социально-культурного и реально-биографического контекста мифопоэти-ческого опыта русских писателей-модернистов. Разделение смыслов на «прямой» и «символический» актуализирует тему «мифопоэтической личности». Уравнивание в правах мифа и поэзии, точнее, образование синтезирующей парадигмы, органично объединяющей эти концепты, есть, по В. Ф. Ходасевичу, одна из генеральных линий развития русской литературы, начиная с А. С. Пушкина. «Поэзис» и «праксис» выливались в «судьбу», - в этой «попытке слить воедино жизнь и творчество» для В. Ф. Ходасевича состояла «вечная правда символизма», которой самоотверженно следовал А. А. Блок.

При этом В. Ф. Ходасевич реализует мифопоэтические интенции

A. А. Блока в собственном мемуарном творчестве. Его «Некрополь» можно рассматривать как результат художественного мифотворчества, как творческий вариант некро-мифа. В. Ф. Ходасевич создает новый мемуарно-биографический, «мобильный» (В. В. Полонский) жанр - «некропологи-ческий», включающий в свою архитектонику и зеркально-циклическое жизнеописание, берущее начало с сопоставительных жизнеописаний Плутарха, и моно-биографику.

В. Ф. Ходасевич, создавая новый биографический жанр, идет по пути «нео-мифологизации», то есть делает прозрачными устоявшиеся каноны некролого-биографического очерка и осуществляет синтезирующее взаимодействие с иными мифоструктурами, тем самым структурализируя феномен смерти, придавая ему уже не маскарадно-карнавальное осмысление, как это было в случае с В. Я. Брюсовым, а подлинно трагический и глубоко символический смысл.

Ощущение своей символистической призванности составляет одну из важнейших стратегий в жизнетворческой модели А. А. Блока по

B. Ф. Ходасевичу. Эту категорию биограф обнаружил через акцентировку языковых особенностей эпохи Серебряного века. Сложность языковой личности А. А. Блока - причина отсутствия глубоких мемуарно-

17 Ходасевич В. Ф. Перед зеркалом. М., 2002, С. 41.

23

биографических фиксаций близких ему людей и, одновременно, причина возрастающей значимости концептуальных положений В. Ф. Ходасевича.

Включенность страдания в жизнетворческую стратегию «истинного» художника-символиста - центральный мотив мемуарно-биографической концепции В. Ф. Ходасевича. Через страдание художник-символист перестает быть «вещью-в-себе» и начинает слышать «музыку» мира А. А. Блок). Включенность страдания в судьбу писателя-символиста, убежден В. Ф. Ходасевич, есть та «роковая печать», без которой он - не талант. По мысли В. Ф. Ходасевича, его собственная жизнетворческая концепция может быть объединена с концепциями А. А. Блока и А. Белого по признаку общего понимания страдания как «сораспятия в духе». Истоки «возвышающего», «объединяющего», «примиряющего», «спасающего» страдания В. Ф. Ходасевич обнаруживал в мощной традиции русской классической литературы, преемником которой, по его мнению, являлся символизм.

В. Ф. Ходасевич считал, что А. А. Блок всей своей жизнетворческой стратегией возвращает в мир эпический трагизм. Если индивидуализм А. Белого - путь к усечению эпичности через акцентирование индивидуальности, если «иллюзорное» жизнетворчество В. Я. Брюсова псевдо-эпично, то личность А. А. Блока предстает для В. Ф. Ходасевича как реальное воплощение нового эпического героя.

Вместе с тем В. Ф. Ходасевич обнаруживал в жизнетворческой модели А. А. Блока ироничность. По мнению В. Ф. Ходасевича, сочетание этой категории с трагичностью придавало личности и творчеству А. А. Блока архетипический масштаб «последнего поэта».

Важной особенностью ходасевичевской концепции личности

A. А. Блока является тенденция к транспонированию экзистенциального опыта писателя-модерниста в социальную плоскость. В то время как в большинстве концепций предлагалось обособленное видение «Блока-поэта» или «Блока-человека», основанное на мнимой невозможности вписывания дихотомичной личности А. А. Блока в монофигурный формат,

B. Ф. Ходасевич рассматривает личность поэта в контексте его социальных связей. Так, биограф акцентирует роль семейного начала в формировании и становлении жизнетворческой модели русского писателя-модерниста.

В четвертой главе диссертации «Концепция личности Н. С. Гумилева, А. А. Ахматовой, В. В. Маяковского в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича» рассматриваются жизнетворческие стратегии русских писателей-модернистов, представителей акмеизма и футуризма.

В параграфе первом «Аристократизм» и «плебейство» в жизнетвор-ческом поведении Н. С. Гумилева в интерпретации В. Ф. Ходасевича»

прежде всего выделяются основные моменты ходасевичевской концепции личности Н. С. Гумилева. Обращение к личности ведущего поэта-акмеиста используется В. Ф. Ходасевичем для более рельефного и четкого описания символизма. Данная концепция дает возможность использовать иную, внесимволистскую «систему координат», позволяющую увидеть символизм «со стороны».

Сопоставление жизнетворческой модели А. А. Блока, рассматриваемой В. Ф. Ходасевичем, как было сказано выше, в качестве идеального вектора русского модернизма, с акмеистическим жизнетворческим дискурсом Н. С. Гумилева выполняло функцию максимального раскрытия позитивного потенциала символизма. Ходасевичевская концепция личности Н. С. Гумилева, на наш взгляд, является своеобразным «зеркалом» жизнетворческой модели А. А. Блока и русского символизма в целом. Для придания большей убедительности данному наблюдению В. Ф. Ходасевич идет по следующему пути: дает основные положения концепции личности Н. С. Гумилева в жанре «сравнительных жизнеописаний». Используя классический опыт «сравнительных жизнеописаний», в частности, Плутарха, В. Ф. Ходасевич формирует представление о символизме и акмеизме как двух антагонистичных культурных модусах. Жизнетворческие модели А. А. Блока и Н. С. Гумилева воспринимались В. Ф. Ходасевичем как центральные векторы развития литературы русского модернизма конца XIX - начала XX веков.

Важнейшим моментом в формировании концепции личности Н. С. Гумилева для В. Ф. Ходасевича являлось решение проблемы элитарности и аристократичности в русском модернизме. Именно на примере личности

Н. С. Гумилева В. Ф. Ходасевич по-своему раскрывает одну из сложнейших культурно-социальных проблем периода рубежа веков: значение и роль аристократии в формировании национальной культуры и литературы. Концептуальный контекст позиции В. Ф. Ходасевича включает следующие параметры: построение контуров личности современной аристократии, определенная ироничность по отношению к аристократическому социальному локусу, что особенно явно проступает при описаниях личности Н. С. Гумилева, подчеркивание дистанции между аристократией и современным обществом, определение невключенности сословной аристократии в проблематику литературной современности, нечеткость аристократического социального «фокуса».

Отталкиваясь от проблемы аристократичности в литературе, В. Ф. Ходасевич на примере личности Н. С. Гумилева поднимает вопрос о возможности построения «нового коллективизма». Для В. Ф. Ходасевича единственно возможной формой коллективизма становится идейно-духовное объединение, каковым, по его мнению, являлся символизм как «подлинный случай коллективного творчества». Вместе с тем В. Ф. Ходасевич настойчиво предупреждал, в контексте формирования концепции личности Н. С. Гумилева, об опасности возникновения «эстетического плебейства» и рассматривал элитарно-аристократическую позицию Н. С. Гумилева как один из факторов, противостоящих надвигающемуся омассовлению культуры. Личный героизм Н. С. Гумилева, пусть иногда, по мнению В. Ф. Ходасевича, переходящий в эгоцентричность, являлся той жизнетворческой стратегией, которая придавала этико-эстетическую ценность частному, приватному миру творческой личности. В связи с этим, выстраивая концепцию личности Н. С. Гумилева, В. Ф. Ходасевич поднимал проблему творческого одиночества, маркируя данный феномен по эстетическому признаку, фиксируя параметры одиночества поэта-символиста и поэта-акмеиста.

Важной проблемой, решаемой В. Ф. Ходасевичем при формировании концепции личности Н. С. Гумилева, являлся вопрос социального служения творческой личности. Расхождение траекторий локальных миров Литературы и Государства, проявляющееся в феномене анти-служения, доминирующего в самосознании Серебряного века, еще более способствовало социальному расколу. Свое видение этой проблемы предлагал и В. Ф. Ходасевич, анализируя личность Н. С. Гумилева. Для В. Ф. Ходасевича на первый план выходит «организаторство» Н. С. Гумилева, он дает отрицательные оценки «важно заседающему» Н. С. Гумилеву, который культивировал, по мнению В. Ф. Ходасевича, те принципы формально-театрального стиля поведения, когда форма, декорации служения преобладают над содержанием. В. Ф. Ходасевич акцентирует внимание на модели поэтико-бюрократического «служения» Н. С. Гумилева как «вождя» Цеха поэтов, руководителя коллегии «Всемирной литературы» и т. п. Резким контрастом к чиновничьему служению поэзии Н. С. Гумилева являлась для В. Ф. Ходасевича позиция А. А. Блока.

Особое место занимает в ходасевичевской концепции личности Н. С. Гумилева тема воинского служения. Именно личность Н. С. Гумилева, участвовавшего в реальной войне, позволяла В. Ф. Ходасевичу определить основные контуры проблемы отношения творческой личности к войне как пограничной ситуации. Для В. Ф. Ходасевича тот пафос войны,

воинственности, который декларировал своей жизнетворческой позицией Н. С. Гумилев, был чужд. Война, по В. Ф. Ходасевичу, допустима только как средство для преображения мира, для изменения обывательских, приземленных представлений о мире. «Подлинная» война для символиста только та, которая придает реальности мистическую, символическую глубину. Вместе с тем, не принимая многое в личности Н. С. Гумилева, В. Ф. Ходасевич стремился сохранить максимальную объективность в оценках его жизнетворческих стратегий, отдавая должное таланту и оригинальности творчества Н. С. Гумилева.

В параграфе втором «Феномен «женской поэзии» в жизнетворческом дискурсе А. А. Ахматовой в освещении В. Ф. Ходасевича» рассматриваются особенности видения В. Ф. Ходасевичем дискурса женского литературного творчества. В контексте создания В. Ф. Ходасевичем идеала поэта особое место занимает идеал поэтессы. Женский художественный, как поэтический, так и прозаический, текст, обладающий специфическими тендерными концептами, являлся объектом глубоких размышлений для В. Ф. Ходасевича.

В. Ф. Ходасевич обращается к личности А. А. Ахматовой как «одной из ярчайших звезд на небосклоне женской поэзии». При этом необходимо отметить, что В. Ф. Ходасевич считал женскую поэзию выходящей за рамки того или иного литературного направления, в частности, акмеизма. Талант А. А. Ахматовой, был убежден В. Ф. Ходасевич, не вписывался в догматические контуры акмеизма, представлял собой особое художественное направление, отражающее специфику женского мировосприятия. К особенностям женской поэзии В. Ф. Ходасевич относит целый ряд параметров: обращение к «непосредственным излияниям из области личных переживаний», повышенная, по сравнению с мужской поэзией, «степень напряженности и правдивости», обращение к личному опыту, большее доверие реальности, чем теоретико-абстрактным выкладкам, «интимизм женского стихотворства».

Поэзия и личность А. А. Ахматовой позволяют В. Ф. Ходасевичу говорить о создании особого мира женской поэзии, где поэтически преломляется «женский вопрос», вопросы эмансипации, брака, отношений мужчины и женщины и т. д. Появление целого пласта женской поэзии, возникновение феминного автора как широкомасштабного явления в поэтике Серебряного века выводят В. Ф. Ходасевича к рассуждениям о пафосе свободной любви, мистике материнства, о духовности и плотскости брака, о загадке женственности, телеологии соблазна, проблеме женского «странничества». Подобная развернутая тематика позволяет

В. Ф. Ходасевичу создать концепцию творческой личности женщины-поэта, не похожей на все иные его личностно-эстетические построения. Важную составляющую в этой концепции занимает для В. Ф. Ходасевича концептуальный мистицизм женственности, генетически восходящий к Женственности Вл. Соловьева и А. А. Блока. Образ женщины-поэта, создаваемый А. А. Ахматовой, женский мир, который возникал в качестве особого поэтического пространства, по мнению В. Ф. Ходасевича, должен способствовать преодолению негативных и деструктивных тенденций, свойственных жизнетворческому строительству Серебряного века. Художественные экспликации женского менталитета, представленные в поэзии А. А. Ахматовой, создавали, считал В. Ф. Ходасевич, основы тендерной онто-грамматики, первоначальный фундамент женского поэтического языка, возникающий в результате талантливого слияния женственности и поэтичности.

Формируя концепцию личности А. А. Ахматовой, В. Ф. Ходасевич получает возможность обратиться к центральной поэтической теме — к теме любви. Рассмотрение феномена любви позволяет В. Ф. Ходасевичу на примере личности А. А. Ахматовой сформулировать параметры любви, достойной поэтического изображения: он рассматривает любовь в качестве импульса развития и индивидуального творчества, и собственной личности, и масштабных литературных направлений; предполагает обязательность трагического исхода любви; предупреждает об опасности исчезновения любви под влиянием этико-эстетической «симуляции»; формулирует параметры «настоящего чувства», которое «лично, конкретно, неповторимо». Именно такое изображение любви в основном он обнаруживает в поэзии

A. А. Ахматовой, что определяет высокие оценки ее таланта со стороны

B. Ф. Ходасевича.

Диалектика взаимоотношений мужского и женского в поэтической сфере дает возможность В. Ф. Ходасевичу подойти к одной из самых насущных для него, особенно в последние годы жизни, проблеме взаимоотношений поэтического и прозаического. На основании рассмотрения концептуальных построений В. Ф. Ходасевича можно обнаружить четко обозначенное стремление уйти от предсказанности поэзии, изменить просчитанные линии стихо-текста, что, очевидно, и лежит в основании его перехода от поэтического к прозаическому. Обращаясь к жизнетворческой стратегии А. А. Ахматовой, можно увидеть какими параллельными путями развивались взгляды поэтов на соотношение поэтического и прозаического. В Серебряном веке формируется ситуация обратимости поэзии в прозу, по сути, утрата поэзией своих «берегов», и в

этот процессе оказывались активно вовлеченными и В. Ф. Ходасевич как представитель «мужской», и А. А. Ахматова как представитель «женской» поэзии. Процессы интеграции прозы и поэзии как личностной позиции, культивирование «прорастания» прозы и поэзии сквозь друг друга, стремление соединить сложнейшую диалектику бытия подразумевали и у В. Ф. Ходасевича, и у А. А. Ахматовой сознательный отказ от самодостаточности поэзии, отказ от довлеющих над поэзией ограничений. Поэзия как жизнетворческая стратегия, в осмыслении В. Ф. Ходасевича преломленная через поэтический опыт А. А. Ахматовой, переставала восприниматься как самоценная пифийность, как «состояние, нечто вроде экстаза, или опьянения, или одержимости», но прежде всего как творческое миропреобразование, как вынесение поэтического за рамки исключительно эстетического, как сакральное выпадение из обыденности и соприкосновение с высшей реальностью.

Параграф третий «Декольтированная лошадь»: концепция личности В. В. Маяковского в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича» представляет взгляды В. Ф. Ходасевича на жизнетворческие стратегии, реализуемые русским футуризмом, в частности, В. В. Маяковским. Футуризм как жизнетворческая стратегия играл в концептуально-личностных построениях В. Ф. Ходасевича уникальную роль. Если в тех или иных модернистских литературных направлениях практически все литераторы, даже самые не признаваемые В. Ф. Ходасевичем, никогда не вызывали чувства враждебности, то футуризм дал В. Ф. Ходасевичу возможность увидеть в оппоненте не литературное «alter ego», как это было, например, с В. Я. Брюсовым, - футуризм показал ему врага.

В биографике В. Ф. Ходасевича, посвященной В. В. Маяковскому, возникает, нигде практически не представленное ранее, чувство вражды, чувство крайнего противостояния. Вместе с тем мы встречаем достаточно пристальное внимание В. Ф. Ходасевича к творчеству В. В. Маяковского. Подобная внимательность свидетельствует о том напряжении, с которым относился В. Ф. Ходасевич к соотнесению своей жизнетворческой линии с линией В. В. Маяковского. Даже после самоубийства В. В. Маяковского В. Ф. Ходасевич практически не пересмотрел свою жесткую позицию. Вопреки мнению эмигрантского сообщества, В. Ф. Ходасевич идет на определенную конфронтацию с традициями «уважительной памяти о мертвых» и стремится предельно четко обозначить свою враждебность к тем жизнетворческим стратегиям, которые В. В. Маяковский представлял. Подобная, не свойственная В. Ф. Ходасевичу, беспощадность была вызвана

тем, что противостояние силам, которые олицетворял для В. Ф. Ходасевича В. В. Маяковский, приобретало метафизический характер, представляло собой сакральную по своей сути борьбу против враждебной позиции.

Одним из основных моментов в концепции личности В. В. Маяковского для В. Ф. Ходасевича становится исключительная телесность, плотскость образа автора поэмы «Хорошо!». Телесность как признак отсутствия подлинной духовности, как отсутствие религиозного начала - таким воспринимал В. Ф. Ходасевич В. В. Маяковского и в первую их встречу («декольтированная лошадь»), и на протяжении всей жизни. Телесность личности В. В. Маяковского и просвечивание телесности в его творчестве являлись для В. Ф. Ходасевича признаками надвигающихся деструктивных процессов. Стремление к изображению уродливого тела, уродливых телесных отношений, лишение тела права на гармоничность, приоритетность дестабилизирующей и разрушающей телесной травматургии, искажение человеческого облика, с одной стороны, и формирование представлений о гипер-духовной телесности («облако в штанах»), утрачивающей реальные параметры человеческого, распространение иллюзий по отношению к функциональным возможностям тела, которые провоцировали патологию телесных самоощущений, искажение аутентичного функционала тела, с другой, - вот спектр деструктивных тенденций, по мнению В. Ф. Ходасевича, которые культивировал своей жизнетворческой стратегией В. В. Маяковский. Кроме того, в контексте рассуждений о телесности В. Ф. Ходасевич поднимает проблематику болезненности как источника художественности, вопреки пропаганде культа радикально здорового тела, которую он обнаруживает в этико-эстетической позиции В. В. Маяковского. Придание В. Ф. Ходасевичем, в силу своего личного экзистенциального опыта, метафизического формата болезненному состоянию поэта-модерниста выводила его к совершенно оригинальному мироощущению, к построению уникальной концепции личности болезненного поэта. В. Ф. Ходасевич не принимал «анатомизм» Маяковского, считая, что это способствует оскудению духовного потенциала искусства.

Кроме того, В. В. Маяковский для В. Ф. Ходасевича олицетворяет силы, направленные на искажение традиционного образа писательского служения, на искажение образа поэта как носителя священной истины. В. В. Маяковский в глазах В. Ф. Ходасевича объединяет невозможное -порочность, выливающуюся в аморальный эпатаж, и поэтичность. В парадигме деструктивных тенденций, направленных на разрушение традиционных основ культуры, В. Ф. Ходасевич обнаруживал

криминализацию общества и носителем этих тенденций видел В. В. Маяковского. Художественно яркая аргументация, позволяющая выходить за рамки закона, ощущение неразрывной связи общества и криминала, манифестирование легитимности преступления, диффузия государственного и криминального, провокация общественного сознания на принятие деструктивных парадигм мировосприятия - все эти моменты фиксировал В. Ф. Ходасевич в жизнетворческой позиции В. В. Маяковского. Криминализация, возведенная в поэзию, введенная в поэзию, - этого не приемлет у В. В. Маяковского В. Ф. Ходасевич, как и в целом стремление разрушить фундаментальные культурные основания.

Самым главным негативным аспектом личности В. В. Маяковского В. Ф. Ходасевич считал отсутствие символической глубины в его поэзии и восприятии реальности. Для В. В. Маяковского реальность, по В. Ф. Ходасевичу, плоскостна и одномерна. В. Ф. Ходасевич не обнаруживал в личности В. В. Маяковского, главного, по его мнению, что делает поэта поэтом - таланта и духовности. Культивирование «социального заказа», который сделал своим трендом послереволюционный В. В. Маяковский, в целом превращение поэзии в идеологический продукт, трансполяция поэтического в политическое воспринималось В. Ф. Ходасевичем как недостойное и унизительное явление. Иллюзорность, симуляция, дезинформация как жизнетворческий прием рассматривались В. Ф. Ходасевичем в качестве доминант личностной стратегии В. В. Маяковского. В своей концепции В. Ф. Ходасевич подбирает жесткое понятие «измены» подлинно поэтическому призванию со стороны В. В. Маяковского, измены, прежде всего духовному поэтическому идеалу, который для В. Ф. Ходасевичу был священен.

Привнесение В. В. Маяковским в поэзию цирка, буффонады, кинематографичное™ категорически не принималось В. Ф. Ходасевичем. Деструктивность, настигшая самого В. В. Маяковского, для В. Ф. Ходасевича еще одно подтверждение порочности позиции одномерного, политически ориентированного, анти-традиционного и, как следствие, самоубийственного искусства.

В заключении диссертации подводятся выводы, намечаются перспективы дальнейшей работы в рамках заявленной тематики. Концепция личности писателя-модерниста как творческого медиатора между культурой и индивидуумом, формируемая В. Ф. Ходасевичем на протяжении всего своего непростого творческого пути, предстает как масштабный проект

осмысления путей развития русской литературы в целом. Одним из важнейших результатов мемуарно-биографической деятельности В. Ф. Ходасевича можно считать построение «собственной иерархии русских писателей», в которой одним из главных структурообразующих принципов

являлись «роль и значение религиозно-идеологических моментов в их жизни

18

и творчестве» .

В. Ф. Ходасевич выходит на продуктивное решение проблемы соотнесенности жизни и творчества - одной из важнейших проблем как рубежа Х1Х-ХХ вв., так и сегодняшнего дня. Концепция личности писателей-модернистов в мемуарно-биографическом наследии В. Ф. Ходасевича раскрывает значимость его биографики в истории литературы, позволяет увидеть его как одного из крупнейших писателей-мемуаристов и биографов, сформировавших общий интерес гуманитаристики XX века к человеческой личности.

Необходимо отметить, что масштаб мемуарно-биографического наследия В. Ф. Ходасевича настолько объемен, что, естественно, весь он не может вместиться в отдельное исследование. Поэтому вполне обоснованно за рамками нашего исследования остается значительное количество вопросов, касающихся нюансировки взглядов В. Ф. Ходасевича на те или иные личностные стратегии писателей-модернистов начала XX в. Как перспективные направления могут рассматриваться темы взаимовлияния В. Ходасевича и «старших» символистов - Вяч. Иванова, К. Д. Бальмонта, Д. С. Мережковского, И. Ф. Анненского, 3. Н. Гиппиус, Ф. К. Сологуба. Не менее интересным и продуктивным может стать исследование взаимоотношений и взаимовлияний В. Ф. Ходасевича и символистов «второго», а то и «третьего» рядов, таких, как Н. Петровская, С. Кисин (Муни), Б. Садовский, А. Тиняков и др. В качестве необычайно перспективной тематики должен рассматриваться столь мало изученный значительный блок отношений В. Ф. Ходасевича с писателями-реалистами (И.А. Бунин, А И. Куприн, М. Горький и др.).

Концепция личности русских писателей-модернистов рубежа Х1Х-ХХ веков в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича являет собой актуальное и востребованное для современности интеллектуально-художественное построение, позволяющее увидеть литературный процесс с оригинальной точки зрения, открыть новые грани значения русской

18 Черкасов В. А. Державин и его современники... С. 21.

32

литературы и русских писателей в становлении вербально-художественной культуры, которая, в свою очередь, лежит в основании всего человеческого бытия.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографические исследования:

1. Колесников, С. А. Диалоги зеркал: стратегии развития художественной культуры в России первой трети XX века : монография [Текст] / С. А. Колесников. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2010. - 135 с. (11 п. л.).

2. Колесников, С. А. Концепция реальности: фикциональность и фактуальность. К типологии направлений русской литературы первой трети XX в.: монография [Текст] / С. А. Колесников. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2011.- 124 с. (8,3 п. л.).

3. Колесников, С. А. Андрей Белый: философия спасения личности : монография [Текст] / С. А. Колесников. - Белгород: ИПК НИУ «БелГУ»,

2011.-264 с. (20 п. л.).

4. Колесников, С. А. Концепция личности русских писателей-модернистов рубежа Х1Х-ХХ веков в биографике В. Ф. Ходасевича: монография [Текст] / С. А. Колесников. - Белгород: ИПК НИУ «БелГУ»,

2012.-226 с. (18 п. л.).

Издания, рекомендованные ВАК для публикации основных результатов докторских диссертаций:

5. Колесников, С. А. Новаторство и традиционализм культурологических концептов теории «жизнетворческой эгокультуры» Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Вестник Белгородского университета потребительской кооперации - 2005. - № 2 (11). - С. 260-264 (0,8 п. л.).

6. Колесников, С. А. Культурологическое значение концепции сотериологической символологии Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Научная мысль Кавказа. - 2005. - № 16. - С. 210-214. (0,8 п. л.).

7. Колесников, С. А. Письмо и насилие: формирование антидеструктивной концепции личности писателя в литературе XVIII века [Текст] / С. А. Колесников // Научные ведомости БелГУ. Серия «Гуманитарные науки». - 2011. - № 6. - Вып. 9. - С. 13-20 (1 п. л).

8. Колесников, С. А. Своеобразие организаторских стилей в творческом наследии В. Брюсова и В. Ходасевича [Текст] / С. А. Колесников // Гуманитарные и социальные науки (электронный журнал). - 2011. - № 4. -С. 120-132 (0,5 п. л.).

9. Колесников, С. А. В. Я. Брюсов и В. Ф. Ходасевич: аспекты жизнетворческого проектирования [Текст] / С. А. Колесников // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2011. - № 5. - С. 112-116 (0,9 п.л.).

10. Колесников, С. А. Параметры концепции личности Андрея Белого в осмыслении В. Ф. Ходасевича [Текст] / С. А. Колесников // Вестник Волгоградского государственного педагогического университета. - 2011. -№4.-С. 45-49 (0,9 п. л.).

11. Колесников, С. А. Концепция личности Н. С. Гумилева в биографических исследованиях В. Ф. Ходасевича [Текст] / С. А. Колесников // Филологос. - 2011. - № 11.-С. 42-48(1 п. л.).

12. Колесников, С. А. Личностные стратегии Н. С. Гумилева и В. Ф. Ходасевича: синтез «жизни» и «творчества» [Текст] / С. А. Колесников // В мире научных открытий. - 2011. - № 11.7. - С. 54-58 (1 п. л.).

13. Колесников, С. А. Церковь и художественная литература Серебряного века: диалог и противостояние [Текст] / С. А. Колесников // Научные ведомости БелГУ. Серия «Гуманитарные науки». - 2011. - № 24. -Вып. 12.-С. 5-12(1 п. л).

14. Колесников, С. А. Аспекты тематики «женской поэзии» в концептуальных построениях В. Ф. Ходасевича (на примере творчества А. А. Ахматовой) [Текст] / С. А. Колесников // Вестник ЦМО МГУ. Филология. Культурология. Педагогика. Методика. - 2012. - № 1. - С. 99-102 (1 п. л.).

Сборники материалов научных конференций и иные периодические издания:

15. Колесников, С. А. Эстетико-культурологические особенности художественного языка А. Белого в становлении концепции «жизнетворческой личности» [Текст] / С. А. Колесников // Развитие личности в дошкольном и школьном образовании: опыт, проблемы, перспективы: материалы Международной научно-практической конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2003. - С. 63-67. (0,5 п. л.).

16. Колесников, С. А. Актуальные проблемы философско-культуроло-гической концепции «жизнетворчества» в творческом осмыслении А. Белого

[Текст] / С. А. Колесников // Духовная жизнь и культура российской провинции : материалы III межвузовской конференции студентов, молодых ученых, аспирантов и докторантов. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2003. -С. 84-89 (0,3 п. л.).

17. Колесников, С. А. Религиозно-философский аспект «жизне-творческой» концепции А. Белого в 1900-х гг. [Текст] / С. А. Колесников // Иоасафовские чтения : материалы Международной научно-практической конференции. - Белгород: Антиква, 2003. - С. 118-122 (0,3 п. л.).

18. Колесников, С. А. Проблема взаимоотношений культуры и личности в философско-культурологическом наследии А. Белого [Текст] / С. А. Колесников // Наука и образование: материалы V Международной научной конференции. - Белово: Беловский институт (филиал) Кемеровского государственного университета, 2003. - С. 76-91 (0,4 п. л.).

19. Колесников, С. А. Категория «общечеловечности» как структурообразующий принцип философско-культурологической концепции «жизнетворческой эгокультуры» Андрея Белого в 1920-х годах [Текст] / С. А. Колесников // Общечеловеческие ценности и профессиональное становление личности : материалы Всероссийской конференции. - Смоленск: Смоленский институт культуры, 2004. - С. 75-79 (0,4 п. л.).

20. Колесников, С. А. Гуманистический аспект философско-культурологической концепции «жизнетворческой эгокультуры» А. Белого [Текст] / С. А. Колесников // Актуальные проблемы науки в России: материалы заочной научно-практической конференции. - Кузнецк: Кузнецкий институт информационных и управленческих технологий, 2004. - С. 119-125 (0,4 п. л.).

21. Колесников, С. А. Особенности мифологического творчества Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Актуальные проблемы науки в России: материалы заочной научно-практической конференции. - Кузнецк: Кузнецкий институт информационных и управленческих технологий, 2004. -С. 124-129 (0,4 п. л.).

22. Колесников, С. А. Философско-культурологическая позиция А. Белого в диалоге интеллигенции и Церкви в начале XX века [Текст] / С. А. Колесников // Интеллигенция и Церковь: прошлое, настоящее, будущее: материалы XV Международной научно-теоретической конференции. - Иваново: Ивановский государственный университет, 2004. -С. 114-118(0,4 п. л.).

23. Колесников, С. А. «Вопрос семейный» в интуитивно-символической концепции «спасения эгокультуры» А. Белого [Текст] / С. А. Колесников // Опыт духовного просвещения в современной системе образования : научно-

богословский сборник. - Белгород: Крестьянское дело, 2004. - С. 86-90 (0,4 п. л.).

24. Колесников, С. А. Символическое мировосприятие как ведущий принцип философско-культурологических концепций А. Бергсона и А. Белого [Текст] / С. А. Колесников // Философия в XXI веке: международный сборник научных трудов. - Вып. 3. - Воронеж: Воронежский госпедуниверситет, 2004. - С. 137-141 (0,4 п. л.).

25. Колесников, С. А. Теоретические основы философско-культу-рологической концепции А. Белого [Текст] / С. А. Колесников // Философия в XXI веке : международный сборник научных трудов. - Вып. 3. — Воронеж: Воронежский госпедниверситет, 2004. - С. 157-160 (0,4 п. л.).

26. Колесников, С. А. А. Белый и А. Бергсон: «память о памяти» // Философия в XXI веке : международный сборник научных трудов. - Вып. 3. -Воронеж: Воронежский госпедуниверситет, 2004. - С. 150-154. (0,4 п. л.).

27. Колесников, С. А. Интуитивизм как системообразующий метод в концепциях А. Бергсона и А. Белого [Текст] / С. А. Колесников // Философия в XXI веке : международный сборник научных трудов. - Вып. 26. - Воронеж: Воронежский госпедуниверситет, 2004- С. 92-97 (0,4 п. л.).

28. Колесников, С. А. Светское и религиозное в концепции «жизнетворческой эгокультуры» Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Светское и религиозное взаимодействие в меняющейся России : материалы Всероссийской научной конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2004. -С. 47-51 (0,3 п.л.).

29. Колесников, С. А. Духовные мотивы в русской литературе «серебряного века» [Текст] / С. А. Колесников // Иоасафовские чтения: материалы II международной научно-практической конференция. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2005. - С. 54-58 (0,3. п. л.).

30. Колесников, С. А. Петербург в «Петербурге» (особенности трактовки А. Белым урбанистической культуры в романе «Петербург») [Текст] У С. А. Колесников // Проблемы духовно-культурного и исторического развития России и российского общества: материалы межвузовской научно-практической конференции. - Белгород: ИПЦ «Политерра», 2005. - С. 65-71 (0,3 п. л.).

31. Колесников, С. А. Культурологические концепты социокультурной динамики философии культуры Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Социокультурная динамика региона: материалы межрегиональной научно-практической конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2005. - С. 77-81 (0,3 п. л.).

32. Колесников, С. А. Своеобразие урбанистической социоэкокультуры в философско-культурологической концепции Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Социально-экологическая культура как основа экологической безопасности регионов: материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2005. - С. 136-140 (0,4 п. л.).

33. Колесников, С. А. Особенности фонетической «онтологии» Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Язык, фольклор, культура: проблемы взаимодействия : материалы межрегиональной межвузовской научно-практической конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2005. - С. 307-310 (0,5 п. л.).

34. Колесников, С. А. Специфика русской культуры и ее отражение в творчестве А. Белого [Текст] / С. А. Колесников, В. В. Бахарев // Общество. Личность. Культура (социально-гуманитарные исследования): сборник научных трудов. - Белгород; СПб.: Изд-во БелГУ, 2006. - С. 48-52 (0,2 п. л.).

35. Колесников, С. А. Философско-антропологическая концепция «жизнетворчества» Андрея Белого [Текст] / С. А. Колесников // Философско-антропологические исследования: сборник научных трудов. - Вып. 1. -Курск: Курский гос. ун-т, 2006. - С. 177-181 (0, 5 п. л.).

36. Колесников, С. А. Специфика взаимовлияния церковной и вербально-художественной культур рубежа Х1Х-ХХ вв. [Текст] / С. А. Колесников // Государственно-конфессиональные отношения : материалы международной конференции. - Оренбург: Уральская академия госсслужбы, 2010 г. - С. 116-120 (0,4 п. л.).

37. Колесников, С. А. Влияние художественной литературы Серебряного века на духовно-нравственные ориентиры семейного воспитания [Текст] / С. А. Колесников // Духовно-нравственные и культурные традиции России как основа социального образования: материалы научно-практической конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2010.-С. 189-194(0,5 п. л.).

38. Колесников, С. А. Художественная литература Серебряного века и духовно-нравственные ориентиры семейного воспитания [Текст] / С. А. Колесников // Ценностные ориентации студенческой молодежи в свете духовно-нравственных и культурных традиций российского общества: материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Белгород: Изд-во БелГУ, 2010. - С. 86-91 (0,5 п. л).

39. Колесников, С. А. Деструктивные концепции литературного творчества во взаимоотношениях церковной и вербально-художественной культур Серебряного века [Текст] / С. А. Колесников // Макарьевские

чтения: материалы IX международной конференции. - Горно-Алтайск: РИО Горно-Алтайского госуниверситета, 2011. - С. 222-226 (0,4 п. л.).

40. Колесников, С. А. Проблемы взаимоотношений Русской Православной церкви и литературных направлений рубежа Х1Х-ХХ вв. [Текст] / С. А. Колесников // Русская православная церковь. История и современность: материалы межвузовской конференции. - Тула: Изд-во Тульского госуниверситета, 2011. - С. 169-173 (0,3 п. л.).

41. Колесников, С. А. Стратегии искажения вербально-художественной культурой Серебряного века национальной аутентичности [Текст] / С. А. Колесников // Национальный вопрос в России: прошлое, настоящее, будущее : материалы Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. - Белгород: БелГУ, 2011. - С. 139-142 (0,3 п. л.).

42. Колесников, С. А. Аспекты духовной деструктивности художественной литературы Серебряного века: уничтожение детства [Текст] / С. А. Колесников // Социальная безопасность молодежи: социокультурный аспект: материалы Всероссийской заочной научно-практической конференции с международным участием. - Белгород: БелГУ, 2011. -С. 95-99 (0,4 п. л.).

Подписано в печать 21.03.2012.Times New Roman. Формат 60x84/16. Усл. п. л. 2,0. Тираж 100 экз. Заказ 71. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в ИПК НИУ «БелГУ» 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Колесников, Сергей Александрович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. КОНЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ А. БЕЛОГО

В МЕМУАРНО-БИОГРАФИЧЕСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ В. Ф. ХОДАСЕВИЧА / ЭМПАТИЧЕСКАЯ БИОГРАФИКА В Ф ХОДАСЕВИЧА

И ЕГО РЕЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ А БЕЛОГО 2 ФЕНОМЕН ДЕТСТВА КАК СИНТЕЗ БИОГРАФИЧЕСКИХ

И ТВОРЧЕСКИХ ДИСКУРСОВ А БЕЛОГО И В Ф ХОДАСЕВИЧА

1 3 ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-БИОГРАФИЧЕСКИЙ ПАРАЛЛЕЛИЗМ

БИОГРАФА И ЕГО ГЕРОЯ В ХОДАСЕВИЧЕВСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ЛИЧНОСТИ А БЕЛОГО

14 ПОНИМАНИЕ СИМВОЛИЗМА А БЕЛЫМ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ В Ф ХОДАСЕВИЧА

ГЛАВА 2. КОНЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ В. Я. БРЮСОВА КАК РЕАЛИЗАЦИЯ ИМИТАЦИОННО-ИГРОВЫХ СТРАТЕГИЙ РУССКОГО МОДЕРНИЗМА

В МЕМУАРНО-БИОГРАФИЧЕСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ В. Ф. ХОДАСЕВИЧА.

2 1 ЖИЗНЕТВОРЧЕСКИЕ СТРАТЕГИИ В Я БРЮСОВА В ОСВЕЩЕНИИ В Ф ХОДАСЕВИЧА 102 22 В Я БРЮСОВ КАК ОРГАНИЗАТОР РУССКОГО СИМВОЛИЗМА

В ИНТЕРПРЕТАЦИИ В Ф ХОДАСЕВИЧА

ГЛАВА 3. РЕЛИГИОЗНО-МИФОЛОГИЧЕСКАЯ ЖИЗНЕТВОРЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ А. А. БЛОКА В МЕМУАРНО-БИОГРАФИЧЕСКОМ

ТВОРЧЕСТВЕ В. Ф. ХОДАСЕВИЧА.

3 1 ИДЕЯ «РЕЛИГИОЗНОСТИ» В ЖИЗНЕТВОРЧЕСКОМ

ТЕКСТЕ А А БЛОКА В ОСВЕЩЕНИИ В Ф ХОДАСЕВИЧА.

3 2 КОНЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ А А БЛОКА

КАК ИДЕАЛЬНЫЙ ВЕКТОР ЖИЗНЕТВОРЧЕСКИХ СТРАТЕГИЙ РУССКОГО МОДЕРНИЗМА В М ЕМУ АР НО БИОГРАФИЧЕСКОМ

ТВОРЧЕСТВЕ В Ф ХОДАСЕВИЧА.

ГЛАВА 4. КОНЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ Н. С. ГУМИЛЕВА, А. А. АХМАТОВОЙ, В. В. МАЯКОВСКОГО В МЕМУАРНО-БИОГРАФИЧЕСКОМ

ТВОРЧЕСТВЕ В. Ф. ХОДАСЕВИЧА.

4 1 «АРИСТОКРАТИЗМ» И «ПЛЕБЕЙСТВО» В ЖИЗНЕТВОРЧЕСКОМ

ПОВЕДЕНИИ Н С ГУМИЛЕВА В ИНТЕРПРЕТАЦИИ В Ф ХОДАСЕВИЧА.

4 2 ФЕНОМЕН «ЖЕНСКОЙ ПОЭЗИИ» В ЖИЗНЕТВОРЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ А А АХМАТОВОЙ

В ОСВЕЩЕНИИ В Ф ХОДАСЕВИЧА.

4 3 «ДЕКОЛЬТИРОВАННАЯ ЛОШАДЬ» КОНЦЕПЦИЯ ЛИЧНОСТИ В В МАЯКОВСКОГО В МЕМУАРНО-БИОГРАФИЧЕСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ В Ф ХОДАСЕВИЧА.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Колесников, Сергей Александрович

Актуальность. Социально-духовный кризис, в котором находятся современная цивилизация и личность, приводит к неизбежности процесс формирования оригинальных, позитивно ориентированных жизнетворческих стратегий. Актуальность обращения к мемуарно-биографическому творчеству В. Ф. Ходасевича (1886-1939) определяется тем, что в нем представлена и теоретически обоснована концепция личности русских писателей-модернистов как жизнетворческая модель. В пресуппозиции этой модели лежит установка на функциональность литературы в создании духовно-эстетической реальности, а также в становлении и развитии общества в целом. В мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича проясняются как потенциально деструктивные, так и телеологически-позитивные для литературного и общественного сознания жизнетворческие коды русских писателей-модернистов.

В. Ф. Ходасевич создал оригинальный методологический подход на основе синтеза принципов и приемов мемуаристики и биографики как автономных дискурсов. В советском и зарубежном литературоведении реализация данного подхода имела продуктивный научный результат (Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский, М. Горький, Р. О. Якобсон, Н. Н. Берберова, О. Ронен, Р. Д. Тименчик, Л. Лосев). Современное российское литературоведение находится в состоянии поиска новых методов анализа жизнетворческого дискурса. В этой связи представляется перспективным обращение к творческому наследию В. Ф. Ходасевича.

Генезис жизнетворческой модели современных писателей-постмодернистов, которая в настоящее время переживает свой расцвет, уходит корнями в русскую литературу конца Х1Х-начала XX веков. Для понимания тенденций современного литературного процесса оказывается релевантным изучение ходасевичевской концепции личности русских писателей Серебряного века. Обращение к этой концепции обусловлено пониманием исследуемого периода как «совокупности художественных явлений неканонического характера, новой модели эстетического осмысления»1. Возведение литературы в ранг способа миропознания, признание за художественным текстом герменевтического статуса, осмысление В. Ф. Ходасевичем роли художественного текста как уникального культурного феномена придают его концептуальным построениям современное звучание.

Объектом исследования является мемуарно-биографическое творчество В. Ф. Ходасевича.

Предметом исследования является концепция личности русских писателей-модернистов рубежа Х1Х-ХХ веков в мемуарно-биографических произведениях В. Ф. Ходасевича в свете теоретико- и историко-литературного изучения феномена «жизнетворчества».

В качестве материала для анализа в первую очередь берется центральное произведение В. Ф. Ходасевича, созданное в мемуарно-биографическом жанре: книга очерков «Некрополь» (1939). Кроме того, рассматриваются работы В. Ф. Ходасевича, тематически связанные с данной книгой и посвященные русским писателям-модернистам: А. Белому («Аблеуховы - Летаевы -Коробкины» (1927), «Летучие листы: «На рубеже двух столетий» (1930), «Андрей Белый: черты из жизни» (1934), «Андрей Белый о Брюсове и Блоке» (1933), «От полуправды к неправде» (1938) и др.), В. Я. Брюсову («О дневнике Брюсова» (1927), «Брюсов и Блок» (1928), «Книга о Брюсове» (1930), «Книги и люди: Избранные стихи Брюсова» (1934), «О Брюсове» (1934) и др.), А. А. Блоку («Большевизм Блока» (1928), «Книги и люди: Блок и театр» (1932), «Ирония Блока» (1932) и др.), Н. С. Гумилеву («Из воспоминаний о Гумилеве: к десятилетию со дня смерти» (1931), «Из петербургских воспоминаний» (1933) и др.), В. В. Маяковскому («О Маяковском» (1930), «Книги и люди: «Баня» (1931), «Литературная летопись» из газеты «Возрождение», которую В. Ф. Ходасевич вел совместно с Н. Н. Берберовой под псевдонимом Гулливер и др.) а также другим русским писателям-модернистам («Цы

Полонский В. В. Мифопоэтика и динамика жанра в русской литературе конца XIX -ка. М, 2008. С. 19. начала XX ве-4 ганская власть» (1927), «Литература и власть в советской России» (1931) и др.). В диссертации рассматриваются как единый историко- и мемуарно-биографический текст произведения В. Ф. Ходасевича, посвященные русским писателям ХУШ-ХХ веков и вошедшие в состав следующих книг писателя: «Колеблемый треножник: Избранное» (М., 1991), Собрание сочинений в четырех томах (М., 1996), Собрание сочинений в восьми томах (М., 2008 -). Рассматриваются также тексты русских писателей-модернистов, жизнетвор-ческие стратегии которых в интерпертации В. Ф. Ходасевича стали объектом диссертационного исследования: собрание сочинений А. Белого в двух томах (М., 1990); собрание сочинений в трех томах (М., 1995), книга «Символизм как миропонимание» (М., 1994) и др.); собрание сочинений В. Я. Брюсова в семи томах (М., 1973-1975), собрание сочинений А. А. Блока в восьми томах (М.-Л., 1960-1963), полное собрание сочинений и писем А. А. Блока в 20 томах (М., 2010 -), собрание сочинений А. А. Ахматовой в шести томах (М., 1998), полное собрание сочинений В. В. Маяковского в тринадцати томах (М., 1955).

Не менее важным материалом исследования стали воспоминания, дневники и письма современников В. Ф. Ходасевича, необходимые для понимания его собственной жизнетворческой позиции как конструктивного принципа в создаваемом им едином мемуарно-биографическом тексте (Г. В. Адамович, М. А. Алданов, А. Белый, Н. Н. Берберова, В. В. Вейдле, М. Вишняк, 3. Н. Гиппиус, Б. К. Зайцева, Вяч. И. Иванов, Г. В. Иванов, Д. С. Мережковский, К. В. Мочульский, Ю. В. Мандельштам, В. В. Набоков, М. А. Осор-гин, Ю. К. Терапиано, А. И. Ходасевич, М. И. Цветаева, Н. Чуковский, 3. Шаховская, В. Яновский и др.)

Целью диссертационного исследования является изучение жизнетвор-ческих моделей русских писателей-модернистов рубежа Х1Х-ХХ веков в контексте концепции личности в мемуарно-биографических произведениях В. Ф. Ходасевича.

Важнейшие задачи исследования:

1. Определение мемуарно-биографического дискурса В. Ф. Ходасевича в его эволюционном развитии.

2. Изучение принципов создания и функционирования концепции творческой личности В. Ф. Ходасевича в контексте развития русской мему-арно-биографической литературы XX века.

3. Определение конструктивных доминант концепции личности в жиз-нетворческом дискурсе русского модернизма.

4. Анализ жизнетворческих стратегий ведущих представителей основных направлений русского модернизма (символизм, акмеизм, футуризм) в мемуарно-биографической прозе В. Ф. Ходасевича.

5. Установление границ нового мемуарно-биографического («некропо-логического») жанра, выявление его архитектоники и художественной парадигмы.

6. Рассмотрение структурообразующих принципов концепции личности в мемуарно-биографической прозе В. Ф. Ходасевича в их соотнесенности с религиозно-нравственными воззрениями XX века.

Степень изученности темы. Указанная тема не выступала в качестве целостного объекта научных интересов. Мемуарно-биографическое наследие В. Ф. Ходасевича в силу историко-политических причин долгое время оставалось за рамками отечественного литературоведения, и даже в фундаментальных работах по истории литературы рубежа Х1Х-ХХ веков (М. Л. Гас-паров, С. С. Гречишкин, П. П. Громов, О. А. Клинг, Л. А. Колобаева, И. В. Корецкая, В. И. Кулешов, Ю. М. Лотман, Д. Е. Максимов, 3. Г. Минц, А. Пайман, А. Г. Соколов, Н. А. Куделько и др.) упоминания о творческом наследии В. Ф. Ходасевича эпизодичны и фрагментарно затрагивают лишь отдельные области его историко-биографических концептуальных построений. Вместе с тем эти исследования в известной мере учитывались при построении концепции диссертации и рассматриваются в качестве базиса для исследования заявленной проблемы.

Более подробно творчество В. Ф. Ходасевича рассматривается в трудах по истории литературы Русского Зарубежья (Г. П. Струве, В. Агеносов,

A. Г. Соколов, Р. Гуль, Н. А. Богомолов, Д. Мальмстад, Р. Хьюз, В. В. Полонский, Н. А. Куделько, А. И. Смирнова, В. А. Черкасов и др.), где выявляются роль и значение В. Ф. Ходасевича в формировании и развитии русской литературы XX века, устанавливается его вклад в формирование русской биографики.

Литературоведческие и культурологические работы по модернистским литературным направлениям Серебряного века, в частности, по символизму (Л. Я. Гинзбург, Д. Е. Максимов, Л. К. Долгополов, Л. А. Колобаева, 3. Г. Минц, А. Пайман, Л. Силард, А. В. Лавров, Н. А. Богомолов, В. В. Полонский, Ю. В. Розанов и др.), акмеизму (В. В. Виноградов, В. М. Жирмунский, Б. М. Эйхенбаум, Р. Д. Тименчик, О. Ронен, О. Лекманов и др.), футуризму (В. Б. Шкловский, Р. О. Якобсон, Ю. Н. Тынянов, В. Ф. Марков и др.) создают широкий литературоведческий контекст, в котором выясняются взгляды

B. Ф. Ходасевича на основные литературные направления русского модернизма.

Существенное значение для раскрытия темы диссертации имеют исследования жизни и творчества В. Ф. Ходасевича (М. А. Алданов, Д. М. Бетеа, П. М. Бицилли, В. В. Вейдле, М. М. Голубков, А. Л. Зорин, Ю. И. Левин, Д. Мальмстад, И. 3. Сурат, В. А. Черкасов, Р. Хьюз и др.).

Вместе с тем необходимо отметить, что при постоянно растущем интересе к творческому наследию В. Ф. Ходасевича исследователи практически не уделяли пристального внимания изучению его концепции личности русских писателей-модернистов конца XIX - начала XX веков. Подобная ситуация, приведшая к тому, что вне поля зрения исследователей остаются вопросы научного статуса мемуарно-биографического наследия В. Ф. Ходасевича и его оценки модернистских литературных направлений, позволяет констатировать недостаточную степень изученности исследуемой нами темы в современном литературоведении.

Методологическая основа. Теоретически значимыми для диссертации являются работы, посвященные теории биографии. В классических трудах по теории биографии (С. С. Аверинцев, А. Моруа, Б. В. Томашевский и др.) сформулированы определения теоретической биографики. В исследованиях современных литературоведов (А. Л. Валевский, С. И. Кормилов, Е. Г. Мес-тергази, В. В. Перхин, А. А. Холиков и др.) разрабатываются актуальные аспекты мемуаристики, литературного портретирования, некрологического дискурса и т. д. Особенно хотелось бы выделить исследования В. И. Фатю-щенко, А. Н. Варламова, В. А. Черкасова, представляющие своеобразную научно-биографическую школу. Установка этих ученых на изучение жизни и творчества русских писателей ХУШ-ХХ веков в религиозно-идеологическом коде и с учетом антибиографических тенденций в биографическом критико-литературоведческом дискурсе оказали значительное влияние на формирование концепции диссертации.

Не менее важными при построении научной гипотезы диссертационного исследования являются работы по теории мемуаристики А. В. Антюхова, Л. Я. Гинзбург, Г. Г. Елизаветиной, Т. М. Колядич, О. В. Мишукова, Н. Л. Пушкаревой, А. Г. Тартаковского, Ю. Н. Тынянова, И. О. Шайтанова и др., в которых сформулированы принципы и приемы изучения мемуаристики в жанровом аспекте, выявляется значение мемуаров в литературном процессе.

Концептуально значимыми для данного исследования стали работы по теории «литературной личности» (Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов, В. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум и др.), в которых представлены основные положения теории «литературной личности», «поэта с биографией» и т. п., используемые в диссертации для выяснения концептуальных взглядов В. Ф. Ходасевича на параметры идеала творческой личности.

Методы исследования. Особенности материала и предмета исследования обусловили использование в диссертации историко-литературного, биографического, феноменологического, структурно-функционального методов, а также элементов нарратологического и тендерного подходов.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Субъектно-объектные взаимоотношения В. Ф. Ходасевича и А. Белого достигают уровня эмпатического сопереживания, или духовного единства на основе совпадающего экзистенциального опыта. По В. Ф. Ходасевичу, решающую роль в формировании его эмпатического сопереживания с личностью А. Белого играют их общие жизнетворческие принципы. По В. Ф. Ходасевичу, за кажущейся двойственностью А. Белого, за его внешней изменчивостью и мнимой изменой традициям русской культуры, за его косноязычием стоит сверхцельность, формирующаяся единством духовно ориентированной аксиологии.

2. Концепция личности В. Я. Брюсова в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича выполняет функцию обнажения негативных аспектов жизнетворческой модели русского модернизма, а именно: имитаци-онность, нецеломудренное отношение к таинству смерти, «маккиавелевские» установки в деятельности по организации модернистского литературного направления. Данный «псогосный» (осуждающий) дискурс В. Ф Ходасевича нацелен на создание нравственно-идеологических ориентиров для формирующейся литературы и культуры Русского Зарубежья.

3. В основе концепции личности А. А. Блока в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича лежит идея синтеза бытового и символического измерений, а также таких диаметрально противоположных духовных категорий, как «трагичность» мировоззрения и «религиозное» приятие действительности. По В. Ф. Ходасевичу, этот синтез позволяет расценивать жизнетворческие установки А. А. Блока как наиболее репрезентативные для дискурса русского модернизма.

4. По В. Ф. Ходасевичу, элитарно-аристократическая жизнетворче-ская модель Н. С. Гумилева генетически восходит к идеологическим и эстетическим традициям русской классической литературы и служит действенной альтернативой явлениям массовой культуры, актуализировавшимся в литературной ситуации конца Х1Х-начала XX веков. Однако допускаемый Н. С. 9

Гумилевым в собственной жизнетворческой практике перенос бюрократических приемов и милитаристских настроений в сферу поэзии вызывает неприятие В. Ф. Ходасевича, отстаивавшего принципы автономности искусства и духовной свободы художника.

5. Центральное положение в ходасевичевской концепции личности А. А. Ахматовой занимает анализ феномена «женской поэзии», характерной для русской литературы конца Х1Х-начала XX веков. Согласно В. Ф. Ходасевичу, в жизнетворческом тексте А. А. Ахматовой вечная тема любви модифицируется благодаря особому, «женскому», взгляду и становится конструктивным фактором в дискурсе русского модернизма.

6. В. Ф. Ходасевич рассматривал жизнетворческую позицию В. В. Маяковского как вопиющий пример измены духовным традициям русской литературы. Эта измена, по мнению критика, проявляется в акцентировании в жизнетворческом тексте В. В. Маяковского мотивов, диаметрально противоположных нравственным и художественным ценностям, за которыми стоят имена Г. Р. Державина, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. А. Блока, а именно: сознательный отказ от бытийственного отношения к миру, от поэтически-пророческого служения и связанный с этим отказом вызывающий аморализм в быту и грубый натурализм в художественном творчестве.

Научная новизна исследования состоит в следующем: • впервые рассматривается феномен «эмпатической биографики» в творчестве А. Белого и В. Ф. Ходасевича в качестве метаязыка для анализа концепции личности русских писателей-модернистов. впервые выявляются и теоретически обосновываются «иллюзорные», или симулякр-аспекты в жизнетворческой модели В. Я. Брюсова в ме-муарно-биографическом творчестве В.Ф. Ходасевича, а именно: имитация жизнетворческих стратегий; количественное увеличение симулякр-продукции за счет подмены принципа творческого вдохновения принципами производственности», «сделанности», «конвейерности»; создание реальности, имеющей «иллюзорное» содержание.

• впервые выясняется религиозно-мифологический аспект жизне-творческой модели А. А. Блока как идеальный вектор в дискурсе русского модернизма в интерпертации В. Ф. Ходасевича.

• раскрываются взгляды В. Ф. Ходасевича на концепцию личности Н. С. Гумилева в аспекте становления и развития массовой культуры в жиз-нетворческом дискурсе русского модернизма.

• реконструируются взгляды В. Ф. Ходасевича на генезис идейного мира А. А. Ахматовой как творца женской модернистской литературы в философии Вечной Женственности В. С. Соловьева и в символистской поэзии А. А. Блока.

• впервые рассматривается концепция личности В. В. Маяковского в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича в плане дихотомии телесного и духовного как источника нигилистической жизнетворческой модели русских писателей-модернистов.

Теоретическая значимость работы определяется ее вкладом в решение проблемы взаимодействия мемуарных и биографических жанров, категорий «фикциональности» и «научности» в мемуарно-биографическом дискурсе; выявлением природы жанра «эмпатической» биографики, исследованием ее источников, генезиса и поэтики; определением идейно-эстетических установок, лежащих в основе жизнетворческой модели русских писателей-модернистов; изучением социально-эстетического механизма взаимодействия литературы русского модернизма с проявлениями массовой культуры. В целом данное исследование выводит на качественно новый уровень современные теоретические представления о мемуарно-биографическом дискурсе и жизнетворческих стратегиях русских писателей-модернистов.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее итоги могут найти применение при рассмотрении проблем теории и истории литературной критики, биографики, истории русской литературы рубежа Х1Х-ХХ ве

11 ков. Материалы и выводы диссертации могут быть востребованы в практике вузовского преподавания: при построении вузовских курсов истории русской литературы Серебряного века, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных творчеству А. Белого, В. Я. Брюсова, А. А. Блока, Н. С. Гумилева, А. А. Ахматовой, В. Ф. Ходасевича; при разработке учебно-методических пособий для студентов-филологов.

Апробация. Основные положения диссертации излагались в докладах на международных (Москва, Санкт-Петербург, Владивосток, Горно-Алтайск, Белгород, Оренбург, Пермь, Иваново), всероссийских (Орел, Иркутск, Кузнецк), межвузовских (Тула, Курск), региональных (Белгород, Воронеж) научных конференциях в период с 2001-го по 2011 годы, в 4 монографиях, в 10 статьях, опубликованных в научных изданиях по списку ВАК. Принципы и результаты исследования апробировались в процессе преподавательской деятельности в Национальном исследовательском университете «Белгородский государственный университет» при чтении курсов «История русской литературы», «Православие и русская литература 19-20 вв.», «Русская духовно-патриотическая литература», в рамках спецкурса «Эстетические и духовные направлении в литературе Серебряного века», а также как составная часть они вошли в разработку учебно-методических комплексов по указанным дисциплинам.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии, насчитывающей 480 позиций.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мемуарно-биографическое творчество В.Ф. Ходасевича (концепция личности русских писателей-модернистов рубежа XIX-XX веков)"

Заключение

В. Ф. Ходасевич в биографике XX столетия, несомненно, занимает одно из важнейших мест. Его значительное мемуарное и литературоведческое наследие позволяет увидеть в нем носителя той культуры, которая является одним из условий полноценного существования человеческого сообщества, культуры уважительной памяти к прошлому и вместе с тем, трезвомыслящего взгляда на современность. Воззрения В. Ф. Ходасевича на творческую личность отличались весьма насущной для современности спецификой: стремлением к цельному пониманию процессов, происходящих в литературной среде. Его творческое наследие как художественно-поэтическое, так и мемуарно-биографическое может рассматриваться в качестве мета-текста, сквозь призму которого совершенно в оригинальном свете предстает вся история русской литературы Серебряного века. И именно концепция личности писателя-модерниста как творческого медиатора между культурой и индивидуумом, формируемая В. Ф. Ходасевичем на протяжении всего своего непро

372 стого творческого пути, предстает как масштабный проект осмысления путей развития русской литературы в целом. Одним из важнейших результатов ме-муарно-биографической деятельности В. Ф. Ходасевича можно считать построение «собственной иерархии русских писателей», в которой одним из главных структурообразующих принципов являлись «роль и значение религиозно-идеологических моментов в их жизни и творчестве» [Черкасов 2009: 21].

Посредством этой концепции В. Ф. Ходасевич выходит на решение проблемы соотнесенности жизни и творчества - одной из важнейших проблем как рубежа Х1Х-ХХ вв., так и сегодняшнего дня.

Идеал творческой личности представал в концептуальных воззрениях В. Ф. Ходасевича преимущественно в рамках символистического мировоззрения. Уникальной являлась эмпатическая «методика», используемая В. Ф. Ходасевичем при построении концепции личности А. Белого. Одна из важнейших отличительных особенностей этой концепции - ее продуктивность в решении сложнейшей проблемы в беловедении: двойственность, «изменчивость» позиции А. Белого, как творческой, так и жизненной. В. Ф. Ходасевич смог предложить свой аргументированный ответ на своеобразие целостного восприятия мира А. Белым и художественного отражения реальности в его творчестве. По В. Ф. Ходасевичу, эта целостность была основана на специфическом восприятии символистами, и, в первую очередь, А. Белым, действительности как пространства символов - «кивающих», «недоговаривающих», «призрачных» и т. д. В этом предчувствии «дрожания» смыслов, в постоянной готовности к восприятию «тремора» бытия, считал В. Ф. Ходасевич, и состояла целостность «непостоянного» А. Белого. Через концептуальные построения личностных стратегий А. Белого В. Ф. Ходасевич выходил к изображению контуров личности писателя-модерниста в целом, формулировал четкие параметры аксиологической парадигмы русского модернизма рубежа Х1Х-ХХ в.

Индивидуальный опыт пограничной экзистенции, обретенный А. Белым в детстве, стал для В. Ф. Ходасевича основанием для глубокого психолого-литературоведческого анализа личности автора «Петербурга». Конкретное детство конкретного писателя, в рецепции В. Ф. Ходасевича, превращается в «кивающий» символ, обнажающий основания творчества в целом. Подобный метафизический масштаб детства позволил раскрыть ранее не акцентированные аспекты возникновения личности писателя-символиста, установить факторы, обеспечивающие продуктивность творческой личности, обнажает «корни» «пути зерна» (В. Ф. Ходасевич), который проходит «истинный» писатель-символист. Рассмотрение биографии А. Белого как художественного произведения, понимание самого «носителя» биографии как своеобразного литературного персонажа позволяло В. Ф. Ходасевичу декодировать проблему идеала творческой личности символиста. Литературная личность А. Белого для В. Ф. Ходасевича, с одной стороны, - ступень к идеальному воплощению писателя-символиста, но, с другой, - этот писатель, как никто из символистов, максимально близок своими страданиями и откровениями В. Ф. Ходасевичу, экзистенциальный опыт А. Белого-биографируемого - это во многом опыт самого В. Ф. Ходасевича-биографа. Потому и становится возможным вывод, важный для экзистенциально-литературоведческих прогнозов В. Ф. Ходасевича, о личности А. Белого как продуктивной модели взаимоотношений творческой личности и истории. Признание ответственности перед историей и внесение в эту ответственность сотериологической составляющей - залог подлинного, по В. Ф. Ходасевичу символистического преображения действительности.

Контрастом по отношению к личностным стратегиям А. Белого, по мнению В. Ф. Ходасевича, выступает жизнетворческая позиция В. Я. Брюсо-ва. Однако и при формировании концептуальных взглядов на личность В. Я. Брюсова В. Ф. Ходасевич выступает как объективный биограф, способный отметить как негативные, так и позитивные стороны творческой личности. В отличие от А. Белого, чье «непостоянство» было определено, по мнению В.

374

Ф. Ходасевича, своеобразным символистическим мировосприятием, В. Я. Брюсов предстает у биографа как личность «фикциональная», сознательно идущая на построение мистификационной, лицедейской модели поведения, -и в жизни, и в творчестве. В. Ф. Ходасевич, задолго до теоретических исследований симулякр-культуры в постмодернистской гуманитаристике, придает конкретные очертания нарастающей тенденции «иллюзорной» культуры, предупреждает об опасности - на конкретных биографических примерах из жизни В. Я. Брюсова - надвигающейся «прозрачности зла». Анализу вариаций этой опасной жизнетворческой установки, явленных в личности В. Я. Брюсова, В. Ф. Ходасевич посвящает значительную часть своих концептуальных рассуждений. Эстетическая «лживость», мимикрия, подражательство, пусть весьма талантливое, и т. п., - все это неприемлемо для идеального видения В. Ф. Ходасевичем личности писателя-модерниста.

Однако даже в негативных оценках личности В. Я. Брюсова В. Ф. Ходасевич являет своеобразную для своей эпохи модель «damnatio memoriae» (проклятие памяти), восходящую к эпохе теоцентризма мировой культуры и утраченной рациональной культурой XX столетия. Осуждение с метафизической точки зрения, некролого-«псогическая» (С. С. Аверинцев) тональность, присущая рассуждениям В. Ф. Ходасевича о В. Я. Брюсове, в конечном итоге выводило концептуальную позицию В. Ф. Ходасевича на позитивную семиотику, повышала результативность его прогнозов о наиболее продуктивных тенденциях развития литературного процесса.

При этом отличительной чертой концептуальных конструкций В. Ф. Ходасевича являлась масштабность охвата, способность к глобальному панорамному зрению на экзистенциальный вектор развития творческой личности. Если в концепции личности А. Белого внимание В. Ф. Ходасевича-биографа акцентировано на феномене детства как начальной точке формирования личности писателя-символиста, то при обращении к личности В. Я. Брюсова в качестве центрального параметра концептуальных воззрений В. Ф. Ходасевича может рассматриваться танатологический аспект. Отношение В. Я.

375

Брюсова к смерти, естественно, к чужой смерти, для В. Ф. Ходасевича - яркий маркер всей жизнетворческой позиции «вождя» русского символизма: обширная некро-тематика В. Я. Брюсова, опыты по укоренению танатосно-суицидного «прайминга» в сознании окружающих его людей, собственный саморазрушительный стиль жизни - все это элементы танатологической парадигмы В. Я. Брюсова, неприемлемые для В. Ф. Ходасевича, а главное, недопустимые для его идеальных представлений о творческой личности писателя-модерниста.

Такой идеальной, нормативной личностью писателя-модерниста для В. Ф. Ходасевича являлся А. А. Блок. При анализе концепции личности А. А. Блока в интерпретации В. Ф. Ходасевича выявляется весьма важная черта, характеризующая в целом постулаты биографической теории: принципиальное признание существования идеала, принципиальная возможность воплощения идеала в реальной литературно-художественной практике. Традиции литературоведения «золотого», девятнадцатого, столетия русской литературы, воплощенные, в частности, в этико-литературоведческой концепции «эстетической критики» в лице А. В. Дружинина, П. В. Анненкова, В. П. Боткина, нашли в В. Ф. Ходасевиче талантливого продолжателя. Через осмысление личности А. А. Блока В. Ф. Ходасевич постулировал в условиях культурно-художественной ситуации «рубежности» образцовые параметры личности писателя-модерниста.

Проявляющаяся в каждом биографическом поступке А. А. Блока символистичность, особым образом стилизованная модель поведения, основными ориентирами которой становятся синтез внешней геаНа и внутренней ге-аИога - важнейший признак, позволяющий В. Ф. Ходасевича определить личность А. А. Блока как «идеальную». «Придворность» как модель поведения, столь осуждаемая В. Ф. Ходасевичем, преодолевалась независимостью поэтической позиции, свойственной А. А. Блоку. Эта позиция органично включала, казалось бы, сложно совместимые концепты - трагизм и счастье. Но именно в этом символистическом синтезе и являет себя А. А. Блок как идеал

376 писателя-модерниста, убежден В. Ф. Ходасевич. Признание трагизма в качестве неотъемлемого условия смысла экзистенции и одновременно как проявление фатального катастрофизма, обнаружение в «пастише» личности А. А. Блока единого мировоззренческого стержня позволяют В. Ф. Ходасевичу выявить оригинальную личностную аксиологию А. А. Блока и вместе с тем предложить «рецепты» преодоления опасностей символистко-декадентского мировосприятия.

Личность А. А. Блока, как никакая другая личность представителя русского литературного модерна рубежа Х1Х-ХХ веков, служила для В. Ф. Ходасевичем гарантом принципиально возможного преодоления тех негативных тенденций, которые фиксировались в личностных стратегиях символизма. Жизнетворческий опыт А. А. Блока являл, по В. Ф. Ходасевичу, практическое воплощение идеи метафизической фелицитологии, «перерастающей» таким признаки личности писателя-символиста, как разорванность, олицетворением которой был А. Белый, и «фикциональность», доминирующая в личности В. Я. Брюсова. Оксюморонность понятия «трагическое счастье» в личностных стратегиях А. А. Блока трансформировалось в ответственную позицию художника, сознательно включающего трагизм в формат своей творческой фелицитологии. При этом важнейшей составляющей личности А. А. Блока В. Ф. Ходасевич считал религиозность, глубокую духовность, позволяющую синтезировать «молитвенность» и «литературность» в яркую жизнетворческую линию поведения.

Концепция личности писателей-модернистов в мемуарно-биографическом наследии В. Ф. Ходасевича раскрывает значимость его биографики в целом, позволяет увидеть его как одного из крупнейших писателей-мемуаристов, сформировавших общий интерес гуманитаристики XX века к человеческой личности.

Особое место в концептуальных воззрениях В. Ф. Ходасевича занимают писатели Серебряного века вне-символисткого круга. Символизм признавался В. Ф. Ходасевичем как наиболее перспективная линия возможного раз

377 вития литературного процесса. Но рассмотрение символизма исключительно в рамках безальтернативной аксиологической парадигмы для В. Ф. Ходасевича не могло соответствовать требования объективности. Концептуально значимыми являлись для него рассуждения о ино-вариантных моделях писательства, позволяющих дать объемный, панорамный взгляд на отечественный литературный процесс - как в советской России, так и за рубежом - в целом. Поэтому взгляды В. Ф. Ходасевича на концепцию личности писателя-модерниста более полно выявляются в нашем исследовании в контексте принципиально оригинальных оценок акмеизма (Н. С. Гумилев, А. А. Ахматова) и футуризма (В. В. Маяковский). Обращение к анализу личностных стратегий представителей вне-символистского круга русской литературы позволяли В. Ф. Ходасевичу более четко маркировать преимущества и опасности символизма, с одной стороны, а, с другой, - с помощью расширенного литературоведческого инструментария выделить в ино-символистких литературных и жизнетворческих линиях максимально перспективные тенденции.

Личность Н. С. Гумилева и его поэтическая позиция выводила В. Ф. Ходасевича к описанию и монтажу аксиологической системы, во многом лишенной символистического мирочувствования. Личность Н. С. Гумилева «зеркальна» личностному идеалу символизма, считал В. Ф. Ходасевич. Стремление Н. С. Гумилева воплотить в жизнетворчестве свое представление об аристократичности поэта, «монаршая» элитарность, обнаруживаемая В. Ф. Ходасевичем, приводили его к фиксации слабости и малой перспективности подобных личностных установок. Для В. Ф. Ходасевича более актуальной являлась проблема «нового коллективизма», основания которого он видел в духовной соборности, основанной на символико-эстетическом восприятии реальности. Анализ связи художника и реальности, проводимый на примере личности Н. С. Гумилева, позволял В. Ф. Ходасевичу подойти к решению проблемы общественного служения поэта. Принципы формально-декоративного, театрального стиля социального служения писателямодерниста, которые В. Ф. Ходасевич обнаруживал у Н. С. Гумилева, не могут быть приняты как перспективные в творческом плане.

Весьма своеобразны концептуальные построения В. Ф. Ходасевича, относящиеся к личности А. А. Ахматовой. Ее творчество и личность рассматривается В. Ф. Ходасевичем за рамками литературных направлений, различного рода «-измов». А. А. Ахматова для В. Ф. Ходасевича прежде всего представительница «женской поэзии», со своим специфическим набором признаков, со своим оригинальным характером взаимоотношений с реальностью. Масштабность взгляда В. Ф. Ходасевича на поэзию и личность А. А. Ахматовой расширяется за счет использования тендерного подхода, выявляющего особенности феминного и маскулинного способов художественного отражения действительности. При этом оппозиция «мужское»-«женское» перетекала для В. Ф. Ходасевича в оппозицию «поэтическое»-«прозаическое». Этот процесс «исхода» из поэзии, утраты поэзией своих «берегов», прорастания поэзии сквозь прозу, творческое миропреобразование, представал в интерпретации В. Ф. Ходасевича как вынесение поэтического за рамки исключительно эстетического, как сакральное выпадение из обыденной реальности и соприкосновение с высшей реальностью.

Личность В. В. Маяковского занимала особое место в биографических построениях В. Ф. Ходасевича. В биографике В. Ф. Ходасевича, посвященной В. В. Маяковскому, возникает нигде практически не представленное ранее чувство вражды, чувство крайнего противостояния. В. В. Маяковский для В. Ф. Ходасевича - область анти-поэтического, талант, который сознательно культивирует в себе все самое негативное и деструктивное, присущее поэтике «рубежа веков». Отсутствие духовности, тотальная телесность, анатомизм поэзии В. В. Маяковского, - черты, которые, иногда подчас в ущерб объективности, акцентирует В. Ф. Ходасевич. В. В. Маяковский для него разрыв традиции, «провал», «пустота» анти-эстетичности. Одним из главных обвинений в адрес В. В. Маяковского В. Ф. Ходасевич выдвигал оскудение символистической глубины в творчестве. В своей концепции В. Ф. Ходасевич

379 подбирает жесткое понятие «измены» подлинно поэтическому призванию со стороны В. В. Маяковского, измены прежде всего духовному поэтическому идеалу, который для В. Ф. Ходасевича был священен. Анти-идеал, который олицетворял В. В. Маяковский для В. Ф. Ходасевича, становится той крайней линией, за пределом которой прекращается подлинное искусство. Идеал личности Поэта, который фиксировал В. Ф. Ходасевич в личности А. А. Блока, входил в непримиримое противостояние с анти-идеалом в лице В. В. Маяковского. Тем самым, мы можем говорить о законченной, целостной системе взглядов В. Ф. Ходасевича на стратегические линии развития личности писателя-модерниста рубежа ХХ-ХХ веков.

Вместе с тем необходимо отметить, что масштаб мемуарно-биографического наследия В. Ф. Ходасевича настолько объемен, что, естественно, весь он не может вместиться в отдельное исследование. Поэтому вполне обоснованно за рамками нашего исследования остается значительное количество вопросов, касающихся нюансировки взглядов В. Ф. Ходасевича на те или иных личностные стратегии писателей-модернистов начала XX в. Как перспективные направления могут рассматриваться темы взаимовлияния В. Ходасевича и «старших» символистов - Вяч. И. Иванова, К. Д. Бальмонта, Д. С. Мережковского, И. Ф. Анненского, 3. Н. Гиппиус, Ф. К. Сологуб. Несмотря на то, что, по нашему мнению, генеральные линии личностных стратегий русских символистов в интерпретации В. Ф. Ходасевича сосредоточены именно в рассмотренных выше личностях, однако каждая из тем, фокусирующая внимание на теме «В. Ф. Ходасевич и «старшие» символисты» представляет собой отдельное крупномасштабное монографическое исследование.

Не менее интересным и продуктивным может стать исследование взаимоотношений и взаимовлияний В. Ф. Ходасевича и символистов «второго», а то и «третьего» рядов, таких, как Н. И. Петровская, С. Киссин (Муни), Б. А. Садовский, А. И. Тиняков и др.

За рамками нашего исследования остаются немаловажные темы, связанные с концептуальными рассмотрением В. Ф. Ходасевичем личностных стратегий имажинизма, и, в первую очередь, С. А. Есенина. Его трагическая судьба в определенной мере интересовала В. Ф. Ходасевича, хотя он не видел в С. А. Есенине проявления тех генеральных линий жизнетворчества, которые были маркированы как нормативные для В. Ф. Ходасевича. Однако личность С. А. Есенина рассматривалась В. Ф. Ходасевичем в контексте национального своеобразия русской поэзии и в этом направлении возможны весьма интересные исследования.

За рамками нашего исследования в силу ограниченности объема остаются необычайно интересные размышления В. Ф. Ходасевича по поводу футуризма - в его широком спектре от Игоря Северянина до Д. Д. Бурлюка. Фигура В. В. Маяковского, рассматриваемая в нашей работе, не исчерпывает, естественно, всего футуризма, и В. Ф. Ходасевич четко обнаруживал отличия и нюансы в произведениях художников, маркирующих себя как футуристы.

И, конечно же, еще в качестве необычайно перспективной тематики должен рассматриваться столь мало изученный значительный блок отношений В. Ф. Ходасевича с писателями-реалистами, особенно с М. Горьким. Сюда же необходимо отнести оценки - весьма оригинальные и проницательные! - В. Ф. Ходасевича в адрес произведений, созданных в духе социалистического реализма. Особенно показательными в этом направлении могут быть исследования, рассматривающие параметры личности советского писателя в противостоянии или в соглашательстве с идеологическими установками государственности. Советское писательство как особая форма существования литературы вызывало у В. Ф. Ходасевича огромное желание понять механизмы подавления художественной свободы, а также способы противостояния этому давлению, способы сохранения принципов подлинного искусства в условиях диктата моно-политической системы.

Перечень неохваченных и перспективных тем можно было бы продолжать. Однако необходимо заключить, что концепция личности писателя

381 модерниста рубежа Х1Х-ХХ веков в мемуарно-биографическом творчестве В. Ф. Ходасевича являет собой актуальное и востребованное для современности интеллектуально-художественное построение, позволяющее увидеть литературный процесс с оригинальной точки зрения, открыть новые грани значения русской литературы и русских писателей в становлении вербально-художественой культуры, которая, в свою очередь, лежит в основании всего человеческого бытия.

Список научной литературыКолесников, Сергей Александрович, диссертация по теме "Русская литература"

1. А. Л. 1930, Чествование В.Ф. Ходасевича // Возрождение (Париж). № 1776. 13 апреля 1930. С. 4

2. Аверинцев С. С. 1973, Плутарх и античная биография: к вопросу о месте классика жанра в истории жанра. М.: Наука

3. Адамович Г. В. 1996, Одиночество и свобода. М.: Республика

4. Адамович Г. В. 1994, Литературные беседы // Российский литературоведческий журнал. 1994. № 4. С. 213-216

5. Адамович Г. В. 2002, Собрание сочинений. Литературные заметки. Кн. 1. («Последние новости» 1928-1931). СПб.: Алетейя

6. Айхенвальд Ю. И. 1910, Валерий Брюсов // Силуэты русских писателей. Вып. 3. М., 1910

7. Айхенвальд Ю. И. 1994, Силуэты русских писателей. М.: Республика

8. Алданов М.А. 1931, В. Ф. Ходасевич. Державин. Издательство «Современные Записки». Париж, 1931 г. <Рецензия> // Современные Записки (Париж). 1931. № 46. С. 496-497

9. Алданов М.А. 2004, В. Ф. Ходасевич // Современники о Владиславе Ходасевиче. СПб.: Алетейя, 2004. С. 357-366

10. Александр Блок и Андрей Белый 1940, Переписка. М.: ГИХЛ382

11. Алексеев А. H. 2003, Драматическая социология и социологическая ауторефлексия. СПб.: Норма

12. Альтман М. С. 1968, Из бесед с поэтом Вяч. Ивановым (Баку, 1921 г.). // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Вып. 209. Тарту. 1968. С. 112-124

13. Андреева И. 1993, Переписка В. Ф. Ходасевича и М. О. Гершен-зона // De Visu. 1993. № 5(6). С. 14-20

14. Андрей Белый. Письма к М. К. Морозовой 1994, Андрей Белый в поисках Рудольфа Штайнера. Письма Андрея Белого А. Д. Бугаевой и М. К. Морозовой // Новое литературное обозрение. 1994. № 9. С. 125-149

15. Андрей Белый: Pro et Contra 2004, Андрей Белый: pro et contra: Личность и творчество Андрея Белого в оценках и толкованиях современников: антология. СПб.: РХГИ

16. Белый 1988, Андрей Белый: Проблемы творчества; Статьи; Воспоминания; Публикации. М: Советский писатель

17. Анненков П.В. 1960, Литературные воспоминания. М.: ГИХЛ

18. Антон Крайний 1904, Что и как. Вишневые сады // Новый путь. 1904. №5. С. 24-27

19. Аршинов В. И. 1999, Синергетика как феномен постнеклассиче-ской науки. М.: Наука

20. Асеев H. Н. 1990, Родословная поэзии. М.: Советский писатель

21. Аскин Я.Ф. 1966, Проблемы времени. М.: Мысль

22. Ахматова A.A. 2001, Собр. соч. в 6 т. Т. 5. Биографическая проза.- М.: Эллис Лак

23. Ахматова без глянца. 2007, Ахматова без глянца. М.: Амфора

24. Базанов П.Н., Шомраева И.А. 2001, Книга русского зарубежья.- СПб.: Петербургский институт печати

25. Баранов C.B. 2007, В. Ф. Ходасевич о призвании поэта и поэтическом творчестве // Вестник Волгоградского государственного ун-та. Сер. 8. Литературоведение. Журналистика. Волгоград, 2007. Вып. 6. С. 147-152

26. Баранов C.B. 2007, Тема поэта и поэзии в творчестве В.Ф. Ходасевича // Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов. Волгоград, 2007. Т. 2. С. 221-226

27. Барахов В. С. 1985, Литературный портрет. Л.: Искусство

28. Барковская Н.В. 1996, Поэтика символистского романа. Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. Екатеринбург, 1996

29. Батракова С.П. 1990, Искусство и утопия. М.: Наука

30. Батюшков К.Н. 1989, Собрание сочинений. М.: Советский писатель

31. Бахрах A.B. 2005, Владислав Ходасевич // Бахрах A.B. Бунин в халате. По памяти, по записи. М.: Вагриус, 2005. С. 286-297

32. Бахтин М.М. 1963, Литературно-критические статьи. М.: Гос.изд-во

33. Бахтин М.М. 1975, Вопросы литературы и эстетики. М.: Наука

34. Бахтин М.М. 1979, Эстетика словесного творчества. М.: Искусство

35. Бахтин М.М. 1979, Проблемы поэтики Достоевского. М.: Художественная литература

36. Бахтин М.М. 1986, К философии поступка // Философия и социология науки и техники. М.: Наука

37. Бекетова М.А. 1990, Воспоминания об Александре Блоке. Москва: Правда

38. Беленкин Б. 2005, Маргинальные биографии: нарушение словарных схем // Вторые чтения памяти В. Иофе. Право на имя. Биография как парадигма исторического процесса. Спб., 2005. С. 9-15

39. Белецкий А.И. 1940, Первый исторический роман В. Я. Брюсова П Научные записки Харьковского государственного педагогического института. Харьков, 1940. Т. 3. С. 5-32

40. Белый Андрей 1921, Дневник писателя // Записки мечтателей, 1921. №2-3. С. 20-25

41. Белый Андрей. 1922, Записки чудака. М.; Берлин, 1922

42. Белый Андрей 1922, Рембрандтова правда в поэзии наших дней: (О стихах В. Ходасевича) // Записки мечтателей. 1922. № 5. С. 136-139

43. Белый Андрей 1923, Тяжелая Лира и русская лирика // Современные записки (Париж). 1923. № 15. С. 371-388

44. Белый Андрей 1966, Стихотворения и поэмы. М.-Л.: Советский писатель

45. Белый Андрей 1986, Сочинения. В 2 т. М.: Художественная литература.

46. Белый Андрей 1989, На рубеже двух столетий. М.: Художественная литература

47. Белый Андрей 1989, Между двух революций. М.: Художественная литература

48. Белый Андрей 1990, Начало века. М.: Художественная литература

49. Белый Андрей 1995, Воспоминания о Блоке. М.: Республика

50. Белый Андрей 1995а, Собрание сочинений. Серебряный голубь: Рассказы. М.: Республика

51. Белый Андрей 1999, Символизм как миропонимание. М.: Республика.

52. Белый Андрей 2002, Глоссолалия. М.: Буква

53. Бем А. Л. 2001, Исследования. Письма о литературе. М.: Языки славянской культуры

54. Бем А. Л. 2.06.1931, Спор о Маяковском Электронный ресурс: http://wvvw.silverage.ru/stat/bem/bemmayak.htm.

55. Бем А. Л. 1996, Письма о литературе. РгаЬа: ЭЬуапБку \istav Еи-гоз1ау1са

56. Берберова Н. Н. 1999, Курсив мой: Автобиография. М.: Согласие

57. Берберова Н. Н. 1999а, Блок и его время: Биография. М.: Изд-во Независимая газета

58. Бергсон А. 1998, Творческая эволюция. М.: Камон-Пресс

59. Бердяев Н. А. 1990, Кризис искусства. М.: Репринт

60. Бердяев Н. А. 1991, Проблема человека. К построению христианской антропологии // Бердяев Н. А. Самопознание. Л.: Лениздат, С. 341366

61. Бердяев Н. А. 2004, Смысл творчества. М.: ACT

62. Бердяев Н. А. 1989, Человек и машина // Вопросы философии. 1989. №2. С. 147-162

63. Бердяев Н. А. 1990, Самопознание (опыт философской автобиографии). М.: Международные отношения

64. Бернхардт Л. 1974, В. Ф. Ходасевич и современная еврейская литература // Russian Literature. 1974. № 6. С. 21-31

65. Бетеа Д. Обретение дома Электронный ресурс: http://lib.babr.ru/?autor=l 79.

66. Блок в воспоминаниях современников 1980, Александр Блок в воспоминаниях современников. В 2 т. - М.: Художественная литература

67. Блок А. А. 1960-1963, Собрание сочинений в восьми томах. М.; Л.: Художественная литература

68. Блок А. А. 1965, Записные книжки. 1901-1920. М.: Художественная литература

69. Блок А. А. 1971, Собрание сочинений в шести томах. М.: Правда

70. Богомолов Н. А. 1996, В. Ф. Ходасевич в московском и петроградском кругу // Вопросы литературы, 1996. № 4. С. 85-99

71. Богомолов Н. А. 2004, От Пушкина до Кибирова. Статьи о русской поэзии. М.: Новое литературное обозрение

72. Богомолов Н. А. 1999, Русская литература начала XX века и оккультизм. М.: Новое литературное обозрение

73. Бодрийяр Ж. 2000, Прозрачность зла. М.: Добросвет

74. Бодрийяр Ж. 2000а, Соблазн. М.: Ad marginem

75. Больнов О. Ф. 1999, Философия экзистенциализма. СПб.: Лань

76. Борев Ю. 2005, Эстетика. Учебное пособие. М.: Гардарика

77. Боровиковский Л. 16.09.1922, Все на писателей! // Голос России (Берлин). 1922. № 1060. 16 сентября 1922

78. Боцяновский А. Ф. 1911, Богоискатели. М., 1911

79. Брандт Г. А. 2003, Философская антропология феминизма. М.: Алетейя

80. Бреева Т. Н. 2011, Концептуализация национального в русском историософском романе ситуации рубежности. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Екатеринбург, 2011

81. Брюсов В. Я. 1908, Дебютанты // Весы. 1908. № 3. С. 80-81

82. Брюсов В. Я. 1913, Новые течения в русской поэзии: Футуризм // Русская мысль. 1913. № 3. С. 24-29

83. Брюсов В. Я. 1914, Здравого смысла тартарары: Диалог о футуризме // Русская мысль. 1914. № 3. С. 16-21

84. Брюсов В. Я. 1920-1921, Смысл современной поэзии Электронный ресурс: http://dugward.ru/library /brusov/brusovsmyslsovremennoy.html.

85. Брюсов В. Я. 1923, Ходасевич В. Ф. Тяжелая лира: Четвертая книга стихов. М.-Пг., 1922 <Рецензия> // Печать и Революция. 1923. № 1. С. 70-78

86. Брюсов В. Я. 1927, Дневники. М.: Никитинские субботники

87. Брюсов В. Я. 1961, Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель

88. Брюсов В. Я. 1973-1975, Собрание сочинений в семи томах. М.: Художественная литература

89. Брюсов В. Я. 1980, Избранные сочинения. М.: Художественная литература

90. Брюсов В. Я. Петровская Н. И. Переписка. 2004, Брюсов В. Я. - Петровская Н. И. Переписка. - М.: Новое литературное обозрение

91. Брюсова И. М. 1933, Материалы к биографии В. Брюсова // Брюсов В. Я. Избранные произведения. М., 1933

92. Буданов В. Г. 2008, Методология синергетики в постнеклассиче-ской науке и в образовании. М.: ЛКИ

93. Бурлюк Д. Д. 1994, Фрагменты из воспоминаний футуриста. -М.: Пушкинский фонд

94. Бычков В. В. 1999, Эстетические пророчества русского символизма//Полигнозис 1999. № 1. С. 83-104

95. В. X. 13.01.1934, Андрей Белый // Возрождение (Париж). № 3147. 13.01.1934. С. 2.

96. Вайскопф М. Я. 2003, Птица тройка и колесница души. М.: Новое литературное обозрение

97. Валевский А. Л. 1993, Основания биографики. Киев: Науковадумка

98. Валевский А. Л. 1995, Биографика как дисциплина гуманитарного цикла // Лица: Биографический альманах. М.; СПб., 1995. Вып. 6. С. 3268

99. Валентинов Н. 2000, Два года с символистами. М.: XXI век-Согласие

100. Варламов А. Н. 2008, Алексей Толстой. М.: Молодая гвардия

101. Вейдле В. В. 1973, О поэтах и поэзии. Париж, 1973

102. Вейдле В. В. 03.04.1930, Владислав Ходасевич // Возрождение (Париж). № 1766. 3 апреля 1930. С. 4

103. Вейдле В. В. 1996, Ходасевич издали вблизи // Ходасевич В.Ф. По бульварам: Стихотворения, 1904-1937 гг. Литературно-исторические статьи. - М.: Центр - 100, 1996. С. 5-29

104. Венгеров С. А. 1909, Победители или побежденные. Спб., 1909

105. Виленкин В. Я. 1990, В сто первом зеркале. М.: Советский писатель

106. Виноградов В. В. 1980, О художественной прозе. М.: Наука

107. Винокур Г. О. 1997, Биография и культура. М.: Русские словари

108. Вольпе Ц. С. 1934, О мемуарах Андрея Белого // Белый Андрей. Между двух революций. Л.: Художественная литература, 1934. С. 3-24

109. Воррингер В. 2000, Абстракция и «вчувствование» во всемирной истории искусства // Полигнозис. 2000. № 4(12). С. 37-43

110. Воспоминания о Серебряном веке. 1993, Воспоминания о Серебряном веке. М.: Республика

111. Вторые чтения памяти В. Иофе. 2005, Вторые чтения памяти Вениамина Иофе: Право на имя: Биография как парадигма исторического процесса. 16-18 апреля 2004. СПб., 2005

112. Выготский Л. С. 1987, Психология искусства. М.: Просвещение.

113. Выготский Л. С. 1984, Собрание сочинений. М.: Просвещение

114. Высотский О. Н. 2004, Николай Гумилев глазами сына. М.: Молодая Гвардия

115. Габор Т. Риттершпорн 2005, Жизненный путь, индивид, масса, история, биография и автор // Вторые чтения памяти Вениамина Иофе: Право на имя: Биография как парадигма исторического процесса. 16-18 апреля 2004. -Спб., С. 29-36

116. Гаврилова JI. И. 2003, Русская литература в критике В. Ф. Ходасевича. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Курск, 2003

117. Гайденко П. П. 1996, Соблазн «святой плоти» // Вопросы литературы, 1996. №4. С. 18-24

118. Гаранин Л. Я. 1986, Мемуарный жанр советской литературы: Историко-теоретический очерк. Минск: Наука и техника

119. Гаспаров М. Л. 1997, Избранные статьи. В 3 т. М.: Языки русской культуры.

120. Гаспаров М. Л. 2001, Русский стих начала XX в. в комментариях. М.: Фортуна Лимитед

121. Гера Рене. 2004, Они унесли с собой Россию. Спб.: Исток

122. Гинзбург Л. Я. 1971, О психологической прозе. М.: Наука

123. Гиппиус 3. Н. 1990, «Знак»: О Владиславе Ходасевиче // Литературное обозрение. 1990. № 9. С. 102-104

124. Гиппиус 3. Н. 2003, Арифметика любви (1931-1939). СПб.: ООО Издательство Росток

125. Голофаст В. 2003, Концепции индивида и пространство биографий // Чтения памяти Вениамина Иофе: Право на имя: биографии XX века: Биографический метод в социальных и исторических науках. 18-19 апреля 2003.-Спб., 2004. С. 5-17

126. Гольцев В. А. 1931, Блок как литературный критик // Новый мир. 1931. № 10. С.163-173

127. Гончаров П. Б. 1976, Маяковский и Хлебников. К проблеме концепции слова // Филологические науки. 1976. № 3. С. 8-18

128. Горбачев А. М. 2004, Неоклассический стиль лирики В. Ф. Ходасевича. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ставрополь, 2004

129. Гордин Я. М. 1989, Право на поединок. Роман в документах и рассуждениях. JI.: Художественная литература

130. Горлов Н. 1988, Футуризм и революция: Поэзия футуристов. Факс.изд. London: Flegon press

131. Горький Максим 1950, Полное собрание сочинений. В тридцати томах. М.: ГИХЛ

132. Грейвс Р. 1999, Белая богиня. Историческая грамматика поэтической мифологии. М.: Аргентум

133. Гречишкин С. С., Лавров А. В. 2004, Символисты вблизи. -Спб.: Алетейя

134. Григорьев В. П. 1983, Грамматика идиостиля: В. Хлебников. -М.: Искусство

135. Грифцов Б. А. 1988, Психология писателя. М.: Художественная литература

136. Гроссман-Рощин И. 1924, Социальный замысел футуризма // ЛЕФ. 1924. №4. С.14-19

137. Гулливер 03.07.1930, Литературная летопись // Возрождение. № 1857. 03.07.1930. С. 4

138. Гулливер 28.12.1932, Воспоминания Б. Лившица // Возрождение. № 3131.28.12.1932. С. 5

139. Гулыга А. В. 1975, Принципы эстетики. М.: Искусство

140. Гумилев Н. С. 1989, Стихи. Поэмы. Тбилиси: Мерани

141. Гумилев без глянца 2009, Гумилев без глянца. СПб.: Амфора

142. Давыдов Ю. Н. 1978, Бегство от свободы: Философское мифотворчество и литературный авангард. М.: Художественая литература

143. Дворянская семья. 2000, Из истории дворянских фамилий России. / Сост. и науч. ред. В. П. Старк. СПб.: Учение

144. Дворяшина Н. А. 2009, Феномен детства в творчестве русских символистов (Ф. Сологуб, 3. Гиппиус, К. Бальмонт). Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук. Сургут, 2009

145. Демин В. Н. 2007, Андрей Белый. М.: Молодая гвардия

146. Долгополов Л. К. 1981, Творческая история и историко-литературное значение романа А. Белого «Петербург». Л.: Наука

147. Долгополов Л. К. 1985, На рубеже веков. О русской литературе конца 19 начала 20 вв. - Л.: Наука

148. Дол и некий М., Шайтанов И. 1994, Владислав Ходасевич и поэты «Перекрестка» // Арион: Журнал поэзии. 1994. № 3. С. 68-71

149. Дубин Б. В. 2001, Обращенный взгляд / Слово письмо - литература: Очерки по социологии современной культуры. - М.: Новое литературное обозрение

150. Дурасов В. 1912, Дуэльный кодекс. СПб., 1912

151. Дымшиц А. Л. 1968, Звенья памяти: портреты и зарисовки. М.: Советский писатель

152. Евреинов Н. Н. 1913, Театр как таковой. Спб., 1913

153. Елизаветина Г. Г. 1982, Становление жанров автобиографии и мемуаров // Русский и западноевропейский классицизм. Проза. М., 1982. С. 243-255

154. Еремин И. П. 1947, «Повесть временных лет»: Проблемы ее историко-литературного изучения. М.: ГИХЛ

155. Ермилова Е. В. 1989, Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука

156. Есаулов И. А. 1992, Генеалогия авангарда // Вопросы литературы. 1992. №3. С. 176-191

157. Жеребкина И. А. 2007, Субъективность и тендер. Спб.: Алетейя

158. Жирмунский В. М. 1977, Избранные труды: Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука

159. Жолковский А. К. 2007, Как организовано «Бегство» Ходасевича Электронный ресурс: http://magazines. russ.ru/zvezda/2007/7/zhl l.html.

160. Зайцев Б. К. 1992, Воспоминания. М.: Русский путь

161. Замятин Е. И. 1999, Я боюсь: Литературная критика. Публицистика. Воспоминания. М.: Советский писатель

162. Зись А. Я. 1980, Конфронтации в эстетике. М.: Искусство

163. Зорин А. Л. 1988, Начало // Ходасевич В. Ф. Державин. М.: Книга, 1988. С. 5-28

164. Зорин А. Л. 2006, Понятие «литературного переживания» и конструкция психологического протонарратива // История и повествование. -М.: Новое литературное обозрение, 2006. С. 12-27

165. Зоркая Н. Л. 1976, На рубеже столетий. У истоков массового искусства в России 1900-1910 годов. М.: Наука

166. Иванов Вяч. И. 1910, Заветы символизма // Аполлон. 1910. № 8.1. С. 5-20

167. Иванов Вяч. И. 1912, Мысли о символизме. // Труды и дни. М. : Мусагет, 1912. № 1.

168. Иванов Вяч. И. 1916, Борозды и межи. Опыты эстетические и критические. М., 1916

169. Иванов Вяч. И. 1994, Родное и вселенское. М.: Республика

170. Иванов-Разумник Р. В. 1922, Владимир Маяковский («Мистерия» или «Буфф»), Берлин: Скифы

171. Иванюшина И. Ю. 2003, Русский футуризм: идеология, поэтика, прагматика. Саратов: Изд-во Саратовского университета

172. Ивин А. А. 2006, Аксиология. М.: Наука

173. Из истории русской культуры. 2000, Из истории русской культуры. М.: Языки русской культуры, 2000. Т. 4

174. История детства 2008, Городок в табакерке. Детство в России от Николая II до Бориса Ельцина. М.; Тверь: Научная книга

175. История русской литературы 1995, История русской литературы: XX век: Серебряный век. М.: Изд. группа «Прогресс» - «Литера»

176. Канетти Э. 1988, Превращение // Проблема человека в западной философии. М.: Наука, 1988. С. 483-503

177. Кант И. 1999, Основы метафизики нравственности. М.: Алетейя

178. Карабчиевский Ю. А. 2004, Воскрешение Маяковского. М.: Скрепы

179. Караулов Ю. Н. 2010, Русский язык и языковая личность. М.:1. URRS

180. Катанян В. А. 1956, Маяковский. Литературная хроника. М.: Гос. изд-во художественной литературы

181. Керенский А. Ф. 1939, На смерть Ходасевича Электронный ресурс: http://www.azHb.ru/h/ hodasewichwf/text0330. shtml.

182. Кириллова Е. Л. 2004, Мемуаристика как метажанр и ее жанровые модификации (На материале мемуарной прозы русского зарубежья первой волны). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Владивосток, 2004

183. Ключевский В. О. 2003, Древнерусские жития святых как исторический источник. М.: Просвещение

184. Князева Е. Н., Курдюмов С. П. 2007, Основания синергетики. Человек, конструирующий себя и свое будущее. М.: КомКнига

185. Ковтун Е. Ф. 1989, Русская футуристическая книга. М.: Книга

186. Кодзис Б. 2002, Литературные центры русского зарубежья: 1919-1939.-Мюнхен, 2002

187. Кожевникова H.A. 1986, Слово в прозе А. Белого // Проблемы структурной лингвистики. 1983.-М., 1986. С. 140-163

188. Козлов С. Л. 1994, Любовь к андрогину: Блок Ахматова - Гумилев // Блоковский сборник. Пятые Тыняновские чтения. - М., 1994. С. 160170

189. Колесников С. А. 2011, Андрей Белый: философия спасения личности. Белгород: ИПК БелГУ

190. Колкер Ю. И. 1986, Письма В. Ф. Ходасевича к А. И. Тинякову // Континент. 1986. № 50. С. 353-370

191. Колобаева Л. А. 1990, Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. М.: Изд-во МГУ

192. Колобаева Л. А. 2000, Русский символизм М.: Наука

193. Колядич Т. М. 1998, Воспоминания писателей: Проблемы поэтики жанра. М.: Мегатрон

194. Кормилов С. И., Местергази Е. Г. 2007, Теоретические аспекты изучения биографии писателя (В. С. Печерин). М.: Флинта; Наука

195. Кормилов С. И., Федорова Л. 1999, Собираемый Ходасевич // Вопросы литературы. 1999. № 3. С. 330-345

196. Короленко В. Г. 1930, Письма к П. С. Ивановской. М., 1930

197. Коростелев О. А., Федякин С. Р. 1994, Полемика Г. В. Адамовича и В. Ф. Ходасевича (1927-1937) // Российский Литературоведческий журнал. 1994. № 4. С. 204-250

198. Коростелев О. А. 1997, Г. Адамович, В. Ходасевич и молодые поэты эмиграции: (Реплика к старому спору о влияниях) // Российский литературоведческий журнал. 1997. № 11. С. 282-292

199. Коршкова Е. А. 2005, Фразеология в поэзии Владислава Ходасевича. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Челябинск, 2005

200. Косиков Г. К. 1993, Шарль Бодлер между «восторгом жизни» и «ужасом жизни» // Бодлер Ш. Цветы зла. Стихотворения в прозе. Дневники. -М.: Высшая школа, 1993. С. 5-40

201. Котрелев Н. В. 1989, К 75-летию «Счастливого домика» и 50-летию «Некрополя» // Памятные книжные даты. М., 1989

202. КПСС в резолюциях и решениях съездов 1983, КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М.: Политиздат, 1983. Т. 2

203. Крусанов А. В. 2003, Русский авангард: 1907-1932: Футуристическая революция: Исторический обзор. М.: Новое литературное обозрение

204. Крученых А. Е. 1923, Апокалипсис в русской литературе. М.:1. ЦИТ

205. Крученых А. Е. 2006, К истории русского футуризма: воспоминания и документы. М.: Гилея

206. Крученых А. Е. 1996, Наш выход: к истории русского футуризма. М.: Лит.- худ. агентство «RA»

207. Кузмин М. А. 1923, Условности. Статьи о литературе. М.: Полярная звезда

208. Кузнецов К. 2005, Биография поколения как художественный образ // Третьи чтения памяти В. Иофе. Право на имя. Биография вне шаблона.-Спб., 2005. С. 98-104

209. Куликова И.С. 1980, Философия и искусство модернизма. М.: Политиздат

210. Кульюс С. К. 1983, Формирование эстетических взглядов В. Брюсова и философия Лейбница // Ученые записки Тартуского ун-та. 1983. Вып. 620. С. 139-143

211. Кульюс С. К. 1988, Несколько замечаний о «толстовском слое» трактата В. Брюсова «О искусстве» // Ученые записки Тартуского государственного университета. 1988. Вып. 822. С. 63-74

212. Кумок Я. 1973, Биография и биограф // Вопросы литературы. 1973. № ю. С. 75-90

213. Лавров А. В. 1995, Андрей Белый в 1900-е годы. М.: Новое литературное обозрение

214. Лавров А. В. 2004, Символисты вблизи. Очерки и публикации. -Спб.: Скифия, ИД «Талас»

215. Лавров А. В. 2007, Андрей Белый. Разыскания и этюды. М.: Новое литературное обозрение

216. Левин Ю. И. 1986, Заметки о поэзии Вл. Ходасевича // Wiener slawistischer Almanach. 1986. № 17. С. 43-129

217. Левин, Ю. И. 1998, О поэзии Вл. Ходасевича // Левин Ю.И. Избранные труды. М., 1998. С. 209-267

218. Левшун Л. В. 2001, История восточнославянского книжного слова XI-XVII веков. Мн.: Экономпресс

219. Лейии Р. Н. 2000, Экзистенциальная ирония в творчестве Вл. Ходасевича и Г. Иванова // Филологические этюды: Сборник науч. ст. молодых ученых. Вып. 3. Саратов, 2000. С. 69-71

220. Ленин В. И. 1967, Полное собрание сочинений. М.: Изд-во политическая литература

221. Леонтьев А. Н. 1975, Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат

222. Лившиц Б. К. 1991, Полутороглазый стрелец. М.: Художественная литература

223. Литературная жизнь русского Парижа 1987, Терапиано Ю. К. Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924-74). Эссе, воспоминания, статьи. Париж; Нью-Йорк, 1987

224. Литературное зарубежье 2002, Литературное зарубежье: Национальная литература две или одна? Выпуск II. - М.: ИМЛИ РАН, 2002

225. Литературное наследство 1937. Литературное наследство. Т. 27/28. М.: Журнально-газетное объединение

226. Литературное наследство 1976, Литературное наследство: Валерий Брюсов. Т. 85. М.: Наука

227. Литературное наследство 1980-1993, Литературное наследство: Александр Блок: Новые материалы и исследования: В 5 кн. М. : Наука, 19801993

228. Литературное наследство 1991-1994, Литературное наследство: Валерий Брюсов и его корреспонденты: В 2 кн. Т. 98. М.: Наука, 1991-1994

229. Литературно-эстетические концепции 1975, Литературно-эстетические концепции в России конца Х1Х-начала XX века. М: Наука

230. Литературные архетипы и универсалии 2001, Литературные архетипы и универсалии. М.: РГГУ

231. Лихачев Д. С. 1970, Человек в литературе древней Руси. М.:1. Наука

232. Лосев А. Ф. 1957, Античная мифология в её историческом развитии. М.: Наука

233. Лосев А. Ф. 1976, Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство

234. Лосев А. Ф. 1982, Эстетика Возрождения. М.: Искусство

235. Лосиевский И. Я. 1998, Научная биография писателя: проблемы интерпретации и типологии. Харьков: Свита

236. Лотман Ю. М. 1992, Культура и взрыв. М.: Гнозис

237. Лотман Ю. М. 1994, Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). - СПб.: Искусство - СПБ

238. Лотман Ю. М. 1996, О поэтах и поэзии. СПб.: Искусство - СПб

239. Лукницкая В. К. 1990, Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л.: Лениздат

240. Луначарский А. В. 1967, Об изобразительном искусстве. М.: Политиздат

241. Мазаева О. Г. 2008, К вопросу о ракурсе рассмотрения А. Белого Ф. А. Степуном // Вестник Томского государственного университета. 2008. №1(2). С. 44-53

242. Максимов Д. Е. 1969, Брюсов. Поэзия и позиция. Л.: Советский писатель

243. Максимов Д. Е. 1986, Русские поэты начала века. Л.: Советский писатель

244. Мальмстад Джон Э. 1993, Ходасевич и формализм: несогласие поэта // Русская литература XX века: Исследования американских ученых. -СПб.: Петро-РИФ, 1993. С. 284-301

245. Мальмстад Джон Э. 1995-1996, По поводу одного «ненекролога»: Ходасевич о Маяковском // Тыняновские сборники. Выпуск 9. Седьмые тыняновские чтения: Материалы для обсуждения. Рига - Москва, 1995-1996. С. 189-199

246. Мальмстад Джон Э. 2001, // Ходасевич В.Ф. Стихотворения. -СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект»

247. Мамардашвили М. К. 1993, Картезианские размышления. М.:1. Наука

248. Мандельштам О. Э. 1990, Собрание сочинений. В 2 т. М.: Художественная литература

249. Мандельштам Ю. В. 17.03.1939, «Некрополь» // Возрождение (Париж). № 4175. 17 марта 1939. С. 9

250. Мандельштам Ю. В. 31.08.1931, О Гумилеве (К девятилетию его смерти: 31-го августа 1921 г.) // Возрождение (Париж). № 1916. 31 августа 1930. С. 2

251. Маринетти Ф.-Т. 1914, Футуризм. СПб.: Прометей

252. Марков В. Ф. 2000, История русского футуризма. СПб.: Алетейя

253. Мартынов Е. И. 2003, Политика и стратегия. Политика и стратегия. М.: Изд. дом «Финансовый контроль»

254. Марченко А. М. 2009, Ахматова: жизнь. М.: ACT: Астрель

255. Маслов Ф. (Ходасевич) 21.03.1926. По советским журналам // Дни, 1926. 21 марта. С. 4

256. Гулливер (Ходасевич) 19.06.1930, Литературная летопись // Возрождение. № 1843. 19.06.1930. С. 6

257. Маяковский В. В. 1955, Полное собрание сочинений. В 13 т.-М.: Художественная литература

258. Маяковский в воспоминаниях 1963, В. Маяковский в воспоминаниях современников. М.: Государственное издательство художественной литературы,

259. Маяковский Владимир: pro et contra 2006, В. В. Маяковский: pro et contra: Личность и творчество Владимира Маяковского в оценках и толкованиях современников: антология. СПб.: РХГИ

260. Мережковский Д. С. 1995, Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика

261. Меринг Ф. 1934, Литературно-критические статьи. М.-Л.: Академия.

262. Местергази Е. Г. 2008, Художественная словесность и реальность (документальное начало в отечественной литературе XX века). Автореферат диссертации на соискание степени доктора филолог, наук. М.: ИМЛИ им. A.M. Горького РАН, 2008

263. Минц 3. Г. 2004, Поэтика русского символизма. СПб.: Искусство - СПб.

264. Мирза-Авакян М. Л. 1972, Поэтика символа в русском модернизме конца XIX- начала XX вв. // Историко-филологический журнал (АН Армянской ССР). 1972. № 3. С. 95-109

265. Мириманов В. Б. 1995, Русский авангард и эстетическая революция XX века. М.: РГГУ

266. Моруа А. 1978, О биографии как художественном произведении. // Писатели Франции о литературе. Сб. статей. М.: Прогресс

267. Мочульский К. В. 1955, Андрей Белый. Париж, 1955

268. Мочульский К. В. 1999, Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты. Томск: Водолей

269. Мочульский К. В. 26.02.1923, Валерий Брюсов. Мне. Стихи 1920-1921 г. Изд-во. З.И. Гржебина. Берлин-Петербург <Рецензия> // Звено. 1923. №4. 26.02.1923

270. Мочульский К. В. 1995, «Хороший поэт или плохой? Не знаю»: Творческие портреты русских поэтов. // Дружба народов. 1995. № 5/6. С. 219233

271. Муромцева-Бунина В. Н. 2004, Ходасевич // И.А. Бунин: Новые материалы. Вып. I. М.: Русский путь. С. 213-218

272. Мусолов А. А. 1992, При дворе последнего императора. Спб.: Лениздат

273. На Склоне Серебряного века 2000, На Склоне Серебряного века: Последняя осень Андрея Белого. Дневник 1933 г. Электронный ресурс: http://magazines.russ.ru/nlo/2000/46/osen.htmll

274. Николай Гумилев в воспоминаниях 1990, Николай Гумилев в воспоминаниях современников. М.: Вся Москва

275. Николай Гумилев 1994, Николай Гумилев: Исследования. Материалы. Библиография. Спб.: Наука

276. Новоселов В. Р. 2001, Дуэльный кодекс: Теория и практика дуэли // Одиссей. Человек в истории. Сборник. М., 2001. С. 216-233

277. Овчарова Р. В. 2006, Родительство как психологический феномен. -М.: Московский психолого-социальный институт

278. Одоевцева И. В. 2009, На берегах Невы. М.: ACT

279. Озеров И. X. 1915, О кинематографе // Вестник кинематографии. 1915. № из.

280. Пайман А. 2000, История русского символизма. М.: Республика

281. Пайман А. 2004, Ангел и камень: Жизнь Александра Блока. В 2 т. М.: Наука

282. Панченко А. М., Смирнов И. П. 1971, Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и в поэзии начала XX в. // Труды отдела Древнерусской литературы. 1971. Т. XXVI. С. 33-49

283. Паперно И. Б. 1999, Самоубийство как культурный институт. М.:1. Псюхе

284. Парето В. 1996, О применении социологических теорий: (О деградации аристократического сословия). // Социологические исследования. 1996. №2. С.76-85

285. Парнис А. 1994, Зачем так опрометчиво я взял твою тетрадь?.: Блок, Маяковский, Ходасевич и другие в парижском альбоме. Очерк первый //Опыты. 1994. № 1. с. 149-176

286. Парусимова Я. В. 2003, Страдание как философская категория. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Оренбург, 2003

287. Пастернак Б. Л. 1982, Воздушные пути. Проза разных лет. М.: Советский писатель

288. Пелипенко А. А., Яковенко И. Г. 1998, Культура как система. -М.: Языки русской культуры

289. Перцов В. О. 1965, Маяковский. Жизнь и творчество в последние годы. М.: Наука

290. Перцов П. П. 1933, Литературные воспоминания. М.; Л.: ГИХЛ

291. Петровская Е. М. 1998, Поэтика прозы В.Ф. Ходасевича. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М, 1998

292. Петровская И. Ф. 2003, Биографика: Введение в науку и обозрение источников биографических сведений о деятелях России 1801-1917 годов. СПб.: Издательство "Logos"

293. Пискунов В. М. 2005, Чистый ритм Мнемозины. М.: Альфа-М

294. Письма А. Блока родным 1927, Письма Александра Блока к родным. В 2 т. Л.: Academia

295. Письма Ходасевича Садовскому 1983, Письма В. Ф. Ходасевича Б. А. Садовскому Электронный ресурс: http://az.lib.rU/h/hodasewichwf/textl lOO.shtmll

296. Письма Андреева 1924, Письма Леонида Андреева. Л., 1924

297. Пицкель Ф. Н. 1979, Маяковский: художественное постижение мира. М.: Наука

298. Плотников Н. 2008, От «индивидуальности» к «идентичности» (история понятий персональности в русской культуре) Электронный ресурс: http://magazines.russ.ru/nlo/2008/91/pl5.html.

299. Плутарх 2004, Сравнительные жизнеописания. Трактаты. Диалоги. Изречения: Сборник. М.: Наука

300. Полонский В. В. 2008а Мифопоэтические аспекты жанровой эволюции в русской литературе конца XIX начала XX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. - М., 2008

301. Полонский В. В. 2008, Мифопоэтика и динамика жанра в русской литературе конца XIX начала XX века: Монография. - М.: Наука

302. Полушин В. Л. 2007, Николай Гумилев. М.: Молодая гвардия

303. Поляков М. Я. 1986, Велимир Хлебников. Мировоззрение и поэтика. М.: Наука

304. Пономарев Е. 2002, Распад атома в поэзии русской эмиграции: Георгий Иванов и Владислав Ходасевич // Вопросы литературы. 2002. № 4. С. 48 -81

305. Поршнева О. С. 2004, Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН)

306. Последние дни Ходасевича 16.06.1939, Последние дни Ходасевича//Возрождение. № 4188. 16.06.1939. С. 2-9

307. Поспелов Г. Н. 1984, Искусство и эстетика. М.: Искусство

308. Постман Н. 2004, Исчезновение детства // Отечественные записки. 2004. №3. С. 17-30

309. Потебня А. А. 1926, Мысль и язык. Харьков, 1926

310. Поуп А. 1988, Поэмы. М.: Художественная литература

311. Пощечина общественному вкусу 1913, Пощечина общественному вкусу: В защиту свободного искусства: Стихи, проза, статьи. М.: Изд-во Г. А. Кузьмина

312. Пржиборовская Г. А. 2008, Лариса Рейснер. М.: Молодая гвардия

313. Пригожин И., Стернин И. 1986, Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс

314. Проблема человека 1988, Проблема человека в западной философии. М.: Наука

315. Прокофьев В. Ю. 2003, Символизм. Акмеизм. Футуризм. -Оренбург: Изд-во ОРГУ

316. Протест 12.07.1930, Протест русских писателей // Возрождение. № 1866. 12.07.1930.

317. Пумпянский JI. В. 2000, Классическая традиция. Собрание трудов по истории русской литературы. М.: Языки русской культуры

318. Пушкин А. С., 1949, Полное собрание сочинений. В 10 т. М.;1. Л.

319. Разумова А. О. 2005, «Филологический роман» в русской литературе XX века (генезис, поэтика). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2005

320. Ранович А. 1961, Как создавались жития святых. М.: Политиздат

321. Ратгауз М. Г. 1990, 1921 год в творческой биографии Ходасевича // Блоковский сборник. Т. X. Тарту. 1990, С. 117-129

322. Рейтблат А. И. 2003, Биографируемый и его биограф // Чтения памяти Вениамина Иофе: Право на имя: биографии XX века: Биографический метод в социальных и исторических науках. 18-19 апреля 2003. Спб., 2004. С. 52-61

323. Рейтблат А. И. 2004, Нравственные мотивации биографа // Вторые чтения памяти Вениамина Иофе: Право на имя: Биография как парадигма исторического процесса. 16-18 апреля 2004. СПб., 2005. С. 3-11

324. Рейтблат А.И. 2008, Что не попадает в биографию? // Пятые чтения памяти В. Иофе. Право на имя. Спб., 2008. С. 2-13

325. Рейфман И. М. 2002, Ритуализованная агрессия: Дуэль в русской культуре и литературе. М.: Новое литературное обозрение

326. Розенблюм О. 2008, Каналы опыта и структура переживания // Пятые чтения памяти В. Иофе. Право на имя. СПб., 2008. 138-153

327. Руднев В. М. 2003, Энциклопедический словарь культуры XX века: ключевые понятия и тексты. М.: Азбука-классика

328. Русская литература 1972, Русская литература конца XIX начала XX в.-М.: Наука

329. Русская религиозно-философская мысль 1975, Русская религиозно-философская мысль XX в.: Сборник статей. Питтсбург

330. Русская художественная культура 1980, Русская художественная культура конца XIX-начала XX в. М.: Наука

331. Русский Берлин 1983, Русский Берлин: 1921-1923. По материалам архива Б. И.Николаевского в Гуверовском институте. Париж

332. Русский футуризм 1999, Русский футуризм: Теория. Практика. Критика. Воспоминания. М.: Наследие

333. Русский футуризм. 2002, Русский футуризм. СПб.: Дмитрий Буланин

334. Русское зарубежье Есенине 1993, Русское зарубежье о Сергее Есенине: Воспоминания, эссе, очерки, рецензии, статьи. В 2 т. М.: Русский путь

335. Русское литературное зарубежье 1991, Русское литературное зарубежье: Сборник обзоров и материалов. М.: ИНИОН

336. Сакулин П. Н. 1925, Социологический метод в литературоведении. М.: Мир

337. Светлов М., Багрицкий Э. 1933, Критический случай с Андреем Белым // Литературная газета. 1933. № 13. 17 марта. С. 3

338. Селиванов В. В. 1977, Русская эстетика начала XX века. Лекции по истории эстетики. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та

339. Семенов Ю. 16.06.1939, Русский поэт // Возрождение. 1939. 16июня

340. Семенов-Тянь-Шанский А. 1954, О детях // Вестник РХСД. 1954. №32

341. Серебрянский Н. 1915, Древнерусские княжеские жития. (Обзор редакций и тексты). М., 1915

342. Серебряный век в России 1993, Серебряный век в России. Избранные страницы. М.: Культура

343. Сикорин Д. 1936, Эмигрантские судьбы. I. Владислав Ходасевич. К пятидесятилетию поэта // Наш Союз (Париж). 1936. № 5-6. С. 22

344. Синергетическая парадигма 2007, Синергетическая парадигма. М.: Прогресс-Традиция

345. Сиривля Н. 2008, Драма в 5 актах Электронный ресурс: http://magazines.russ.rU/october/2008/4/si7.html.

346. Сирин В. 1939, О Ходасевиче. Электронный ресурс: http://www.lib.ru/NABOKOW/hodas.txt.

347. Смирнов И. П. 1977, Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М.: Наука

348. Советские писатели 1959, Советские писатели. Автобиографии. В 2 т. М.: Советский писатель

349. Современники о Ходасевиче 2004, Современники о Владиславе Ходасевиче. СПб.: Алетейя

350. Современницы о Маяковском 1993, Имя этой теме: любовь! Современницы о Маяковском. М.: Дружба народов

351. Соловьев В. С. 1990, Сочинения. В 2 т. М.: Мысль

352. Соловьев С. М. 1909, Валерий Брюсов. Огненный ангел. Повесть XVI века // Русская мысль. 1909. № 2

353. Сорокин П. А. 1992, Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат

354. Сорокина В. В. 2007, Формирование литературной критики русского зарубежья: берлинский период. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 2007

355. Спивак Р. С. 1980, Дооктябрьская лирика В. Маяковского. Социально-философская проблематика. Пермь: ПТУ

356. Спивак Р. С. 2006, Русская философская лирика. М.: Мысль

357. Стариков М. В. 1999, Густав Шпет: некролог как жанр письма. -М.: Параграф

358. Стасов В. В. 1894, Собрание сочинений. В двух томах. СПб.,1894

359. Степанов Н. Л. 1975, Велимир Хлебников. Жизнь и творчество. -М.: Советский писатель

360. Степун Ф. А. 1998, Встречи. М.: Аграф

361. Степун Ф. А. 1968, Памяти Андрея Белого // Степун Ф. А. Встречи. -Нью-Йорк: Товарищество Зарубежных Писателей, 1968. С. 160-186

362. Столович Л. Н. 1994, Красота. Добро. Истина: Очерки истории эстетической аксиологии. М.: Республика

363. Стоун И. 1966, Биографическая повесть. М.: Прометей

364. Струве Г. П. 1996, Русская литература в изгнании. Париж -Москва: УМСА-РгеББ - Русский Путь

365. Струве Н. А. 1978, «Некрополь» В. Ходасевича // Вестник Русского Христианского Движения. 1978. № 127. С. 105-116

366. Сурат И. 3. 1994, Пушкинист Владислав Ходасевич. М.: Лабиринт

367. Тард Г. 1902, Преступность толпы. Социальные этюды. Спб.

368. Тартаковский А. Г. 1991, Русская мемуаристика XVIII первой половины XIX вв. От рукописи к книге. М.: Наука

369. Таставен Г. 1914, Футуризм: На пути к новому символизму. -М.: Ирис

370. Тацит К. 1969, Сочинения. В 2 т. (Серия «Литературные памятники»), Л.: Наука

371. Терапиано Ю. К. 1953, Встречи. Нью-Йорк: Изд. им. А. П. Чехова

372. Терапиано Ю. К. 2002, Встречи: 1926-1971. М., 2002

373. Ткаченко О. С. 2001, Жанровое своеобразие прозы В. Ф. Ходасевича. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тверь, 2001

374. Томашевский Б. В. 1923, Литература и биография // Книга и революция. 1923. № 4 (28). С.8

375. Троцкий JI. Д. 1991, Литература и революция. М.: Политиздат

376. Трыков В. П. 1999, Французский литературный портрет XIX века. М.: «Наука», «Флинта»

377. Тынянов Ю. Н. 2001, История литературы. Критика. СПб.: Азбука-классика

378. Унамуно, Мигель де 1997, О трагическом чувстве жизни. Киев: Символ

379. Филин М. Д. 1998, В краю чужом.: Зарубежная Россия и Пушкин. М.: Русский мир; Рыбинск, Рыбинское подворье

380. Флейшман Л. 2003, В тисках провокации: Операция «Трест» и русская зарубежная печать. М.: Новое литературное обозрение

381. Флоренский П. А. 1990, Сочинения. М.: Правда

382. Флоренский П. А. 1997, О символе и бытии. Спб.: РХГИ

383. Фомин С. Б. 1998, Ходасевич // Литература в школе. 1998. № 2. С21.38

384. Фридан Б. 1994, Загадка женственности. М.: Алетейя

385. Фуко М. 2008, Технологии делания себя // Логос. 2008. № 2

386. Хализев В. Е. 1999, Теория литературы. М.: Высшая школа

387. Хансен-Леве Ore А. 2001, Русский формализм: Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения. М.: Языки русской культуры

388. Хансен-Леве Ore А. 1999, Русский символизм: Система поэтических мотивов. Ранний символизм. СПб.: Гуманитарное агенство «Академический Проект»

389. Харджиев H. X., Тренин В. А. 1970, Поэтическая культура Маяковского. М.: Искусство

390. Ходасевич В. Ф. 23. 06. 1927, Цыганская власть. // Возрождение. № 751.23.06. 1927. С.3-4

391. Ходасевич В. Ф. 15.11.1928, Большевизм Блока // Возрождение. № 1262. 15.11.1928. С. 3-4

392. Ходасевич В. Ф. 11.10.1928, Брюсов и Блок // Возрождение. № 1227. 11.10.1928. С. 3-4

393. Ходасевич В. Ф. 11.04.1929, Литературная панорама (Vladimir Pozner. Panorama de la littérature russe contemporaine. Ed. Kra. Paris, 1929) // Возрождение. № 1409. 11.04.1929. С. 3-4

394. Ходасевич В. Ф. 24.04.1930, О Маяковском Электронный ресурс: http://dugward.ru/ library/mayakovskiy/hodasevich о mayakovskom. Html.

395. Ходасевич В. Ф. 29.5.1930, Летучие листы. На рубеже двух столетий. // Возрождение. № 1182. 29.05.30. С. 3

396. Ходасевич В. Ф. 12.03.1931, Книги и люди: «Баня» // Возрождение. №2109. 12.03.1931. С. 3-4

397. Ходасевич В. Ф. 30.06.1931, Ни сон, ни явь // Возрождение. 30.07.1931. С. 3

398. Ходасевич В. Ф. 30.07.1931. Книги и люди: О Маяковском // Возрождение. 30.06.1931. С. 3-4

399. Ходасевич В. Ф. 10.12.1931, Литература и власть в советской России//Возрождение. 10.12.1931. С.3-4

400. Ходасевич В. Ф. 31.03.1932, Ирония Блока // Возрождение. № 2494. 31.03.1932. С.4

401. Ходасевич В. Ф. 11. 5. 1933, «Тело» Бакуниной // «Возрождение». 11.05.1933. С.3-4

402. Ходасевич В. Ф. 21.09.1933, Андрей Белый о Брюсове и Блоке // Возрождение. № 3033. 21.09.1933. С.4

403. Ходасевич В. Ф. 08.02.1934, Андрей Белый: черты из жизни // Возрождение. № 3173. 08.02.1934. С.3-4

404. Ходасевич В. Ф. 5.04.1934, Люди и книги // Возрождение. 05.04. 1934. С. 3

405. Ходасевич В.Ф. 12.04.1934, Кризис поэзии // Возрождение. № 3235. 12.04.1934. С.3-4

406. Ходасевич В. Ф. 31.05.1934, Книги и люди: «Современные Записки», книга 55. «Пленный дух» М. Цветаевой // Возрождение. № 3284. 31.05.1934. С. 3-4

407. Ходасевич В. Ф. 08.11.1934, Книги и люди: «Современные Записки»: книга 56. Ф. А. Степун «Памяти Андрея Белого» // Возрождение. № 3445. 08.11.1934. С. 3-4

408. Ходасевич В. Ф. 20.12.1934, О Брюсове // Возрождение. № 3487. 20.12.1934. С.3-4

409. Ходасевич В. Ф. 21.10.1938, Война и поэзия // Возрождение. № 4154. 21.10. 1938. С. 4

410. Ходасевич В. Ф. 31.10.1936, Книги и люди. «Иридион» // Возрождение. № 4050. 31.10.1936. С.3-4

411. Ходасевич В. Ф. 27.5. 1938, От полуправды к неправде. // Возрождение. № 4133. 27.05. 1938. С. 9

412. Ходасевич В. Ф. 1988, Державин. М.: Книга

413. Ходасевич В. Ф. 1989, Стихотворения. Л.: Советский писатель

414. Ходасевич В. Ф. 1991, Колеблемый треножник. М.: Советский писатель

415. Ходасевич В. Ф. 1996-1997, Собрание сочинений. В 4 т. М.:1. Согласие

416. Ходасевич В. Ф. 2002, Перед зеркалом. М.: ОЛМА-ПРЕСС

417. Ходасевич В. Ф. 2002а, Камер-фурьерский журнал. Без места издания.: Эллис Лак 2000, 2002

418. Ходасевич В. Ф. 2010, Собрание сочинений. В 8 т. Том 2. М.: Русский путь

419. Холиков А. А. 2010, Биография писателя как жанр. М.: Либроком

420. Хомяков А. С. 1988, О старом и новом. М.: Наука

421. Хроника литературы и искусства 10.09.1923, Хроника литературы и искусства: «Эпопея» № 4 // Звено. № 32. 10.09.1923

422. Хьюз Роберт 1987, Белый и Ходасевич: к истории отношений // Вестник Русского Христианского Движения. 1987. № 151. С. 144-165

423. Хьюз Роберт 1999, В.Ф. Ходасевич: Письма к М.А. Цявловскому <Предисловие к публикации> // Русская литература. 1999. № 2. С. 214-217

424. Цветаева М. И. 1994, Собрание сочинений. В 7 т. М.: Эллис1. Лак

425. Цветаева М. И. 1969, Письма к Анне Тесковой. Прага: Academia

426. Цветаева М. И. 1988, Сочинения. В 2 т. Мн.: Народная асвета

427. Черкасов В. А. 2001, Литературная критика о В. В. Набокове и полемика с ней в творчестве писателя (20-е-30-е гг.). Белгород: Изд-во Белгородского государственного университета

428. Черкасов В. А. 2003, В. В. Набоков и А. И. Куприн // Филологические науки. 2003. № 3. С. 3-11

429. Черкасов В. А. 2004, «Виноград созревал.» (И. Анненский в оценке В. Ходасевича) // Русская литература. 2004. № 3. С. 188-197

430. Черкасов В. А. 2009, Державин и его современники глазами Ходасевича. Белгород: Изд-во Белгородского государственного университета

431. Чернов Г. Ю. 2005, Социально-массовые явления: исследовательские подходы. Дубна: Феникс

432. Чуковский Н. К. 2010, Литературные воспоминания. М.: Советский писатель

433. Шагинян М. С. 1914, В. Ф. Ходасевич «Счастливый домик. Вторая книга стихов». Москва: «Альциона». 1914 Рецензия. // Приазовский край. №71. 16.03.1914

434. Шайтанов И. О. 1979, «Непроявленный жанр» или литературные заметки по мемуарной форме // Вопросы литературы. 1979. № 2. С. 50-77

435. Шайтанов И. О. 1981, Как было и как вспомнилось (Современная автобиографическая и мемуарная проза). М.: Знание

436. Шайтанов И. О. 2000, Попытка прогноза // Вопросы литературы. 2000. № 1. С 80-98

437. Шакиров С. М. 1997, Мотив дороги в поэзии Владислава Ходасевича // Вестник Челябинского университета. Сер. 2. Филология. 1997. № 2. С. 45-52

438. Шершеневич В. Г. 1913, Футуризм без маски: Компилятивная интродукция. М, 1913

439. Шестаков В. П. 1983, Эстетические категории: опыт системного и исторического исследования. М.: Искусство

440. Шипилов А. 2007, Была ли честь? // Человек. 2007. № 6. С. 90102

441. Шкловский В.Б. 1990, Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (1914 - 1933). М.: Советский писатель

442. Шнейдер Л. Б. 2005, Основы семейной психологии. М.; Воронеж

443. Шопенгауэр А. 1992, Избранные сочинения. М.: Политиздат

444. Шпенглер О. 1989, Закат Европы. М.: Политиздат

445. Штейникова Н. В. 2006, Жанр литературного портрета в творчестве В. Ходасевича. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Астрахань, 2006

446. Шулепова Э. А. 1999, Роль и место Православной Церкви в процессе адаптации русской эмиграции // Культурная миссия Российского Зарубежья. История и современность. Сборник статей. М.: Российский институт культурологии, 1999. С. 21-27

447. Щепанская Т. Б. 2002, Антиматеринство: К народной эсхатологии XX в. // Христианство в регионах мира. СПб., 2002. С. 219-230

448. Эйхенбаум Б. М. 1923, Анна Ахматова. Опыт анализа. Петербург

449. Эйхенбаум Б. М. 1986, О прозе. О поэзии: Сборник статей. Л.: Художественная литература

450. Эйхенбаум Б. М. 1987, О литературе: Работы разных лет. М.: Советский писатель

451. Эпштейн М. Н. 2006, Слово и молчание. Метафизика русской литературы. М.: Высшая школа

452. Эткинд Е. Г. 1995, Кризис символизма и акмеизм // История русской литературы: XX век: Серебряный век. М.: Наука

453. Эткинд Е. Г. 1997, Там внутри. О русской поэзии XX века. -СПб.: Максима

454. Эфрон А. С. 1989, О Марине Цветаевой. М.: Художественная литература

455. Юнг К. Г. 1998, Практика психотерапии. СПб.: Псюхе.

456. Юсиф-заде Айгюн Фуаз Кьези 2001, Литературно-критическая и историко-биографическая проза Владислава Ходасевича. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2001

457. Я лучшей доли не искал. 1988, Я лучшей доли не искал.: Судьба Александра Блока в письмах, дневниках, воспоминаниях. М.: Правда

458. Якобсон Р. О. 1987, Работы по поэтике: Переводы. М.: Прогресс

459. Ямпольский М. Б. 1996, Демон и Лабиринт. (Диаграммы, деформации, мимесис). М.: Новое литературное обозрение

460. Янгфельдт Б. 1991, Любовь это сердце всего. В. В. Маяковский и Л.Ю. Брик. Переписка 1915-1930. М.: Книга

461. Яновский В. С. 1983, Поля Елисейские. Нью-Йорк: Серебряный век

462. Benedict Ruth 1934, Patterns of Culture. Boston-New York: Houghton, Mifflin and Company

463. Bethea D. M. 1989, The Shape of Apocalypse in Modern Russian Fiction. Princeton university press

464. Bethea D.M. 1983, Khodasevich: His Life and Art. Princeton university press

465. Clifford J. 1966, Biography as an art. New York: Oxford University Press

466. Kendall P. 1985, The art of biography. New York-London: W. W. Norton and Company

467. Ludmila Lucewicz. 2009, Эго мемуарного текста Электронный ресурс: http://www.utoronto.ca/tsq/28/lucewicz28.shtml.

468. Maurois А. 1966, The ethics of biography // Biography as an art. -New York: Oxford University Press

469. Shumaker W. 1954, English autobiography: Its emergence, materials and form. Berkeley; Los Angeles

470. Silbereisen R. K., Eyferth K. 1986, Development as Action in Context. Berlin; N.Y.

471. Strachey L. 1921, Queen Victoria. London

472. Volkmann H. E. 1966, Die Russische Emigration in Deutschland, 1919-1929.- Wiirzburg.

473. Williams R. C. 1972, Culture in Exile. Russian Émigrés in Germany. 1881-1941.-Cornell