автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI веков"

На правах рукописи

¡7\sCcil

Пшенкин Алексей Александрович

Метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI веков

Специальность 10.02.04 - германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Барнаул — 2006

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Барнаульский государственный педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Козлова Любовь Александровна

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

докгор филологических наук, профессор Рогозина Ирина Владимировна

кандидат филологических наук, доцент Степанова Марина Александровна

Пермский государственный университет

Защита состоится 23 мая 2006 года в 14-30 на заседании диссертационного совета К 212.011.01 в Барнаульском государственном педагогическом университете по адресу: 656031, г. Барнаул, ул. Н. Крупской, д. 108, ауд. 402.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке БГГТУ по адресу: 656031, г. Барнаул, ул. Молодежная, д. 55.

Автореферат разослан « » апреля 2006 года

Ученый секретарь ^Т^г^Р —

диссертационного совета у / Колесо в И.Ю.

ЛООб ^ М7Э

Метафора является эффективным средством создания и модификации образов благодаря своей способности создавать ассоциативные связи между предметами и явлениями, относящимися к различным областям человеческого опыта. Актуализация в сознании новых связей, также как и модификация уже существующих, могут оказывать влияние на способы концептуализации и категоризации мира индивидом. Данная особенность метафоры находит свою реализацию в различных типах дискурса, в том числе и в дискурсе политическом.

Актуальность настоящего исследования определяется рядом факторов, важнейшими из которых являются:

- возрастающая роль различных средств массовой информации в формировании медиа-картины мира индивида и нации;

- необходимость дальнейшего исследования различных видов дискурса и выявления специфики политического дискурса как средства формирования политического сознания индивида и общества;

- недостаточная изученность особенностей функционирования метафоры в политическом дискурсе, а также необходимость исследования потенциала ее воздействия на картину мира индивида.

Объектом исследования послужили метафорические выражения, используемые для описания СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX и начала XXI веков.

Предметом исследования является специфика функционирования метафоры в политическом дискурсе' и ее роль в формировании картины мира индивида и нации.

Основной целью диссертационного исследования является выявление и изучение метафорических моделей, использующихся для описания СССР/России в американском политическом дискурсе в период со второй половины XX века до настоящего времени. Цель исследования определяет ряд задач, главные из которых состоят в:

1) выявлении и описании характерных особенностей политического дискурса и его роли в формировании картины мира индивида;

2) описании механизма метафорического переноса и особенностей функционирования метафоры в политическом дискурсе;

3) раскрытии сущности понятий «метафорическая модель» и «метафорический образ» с позиций когнитивного подхода к изучению языка;

4) выявлении динамики метафорического образа СССР/России в обозначенный исторический период с точки зрения различных областей человеческого опыта, использованных в качестве сфер-источников метафорических выражений;

5) сопоставительном анализе метафорического образа России, создаваемого в американском и российском политическом дискурсе.

Общая цель работы и конкретизирующие ее задачи потребовали применения следующих методов лингвистического анализа: метода компонентного анализа, метода контексту ал ин^щ, : Ц^тода

концептуального анализа, а также сопоставительного метофцБЛИОТЕКл

Материалом исследования послужили около 2000 примеров, отобранных методом сплошной и целенаправленной выборки из печатных и электронных средств массовой информации, а также книг американских авторов, посвященных политической ситуации в СССР/России в период с 50-х годов XX века по настоящее время.

Используемый в работе подход можно в целом охарактеризовать как когнитивно-дискурсивный. Теоретическую базу исследования составили основные положения дискурс-анализа (Дж. Браун, Р. Водак, Т.А. ван Дейк, В.З. Демьянков, H.H. Казыдуб, В.И. Карасик, A.A. Кибрик, М.Л. Макаров, Ю.С. Степанов, М. Фуко, Дж. Юл), когнитивной лингвистики (Р. Абельсон, A.B. Кравченко, Е.С. Кубрякова, М. Минский, Р.И. Павилёнис, И В. Рогозина, Р. Шенк), политической лингвистики (Е.Г. Казакевич, П.Б. Паршин, Е.И. Шейгал), теории метафоры (Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, Г.С. Баранов, М. Блэк, М. Джонсон, Б. Индурхья, Дж. Лакофф, М.В. Никитин, В.Н. Телия). Особую значимость для нашего исследования представляют работы А.П. Чудинова, посвященные метафорическому изображению России и выполненные на материале отечественных средств массовой информации.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в выявлении динамики метафорического образа СССР/России во второй половине XX - начале XXI веков. Исследование фреймов и сценариев, используемых в качестве сфер-источников метафор, позволяет проследить изменения в метафорическом образе России в указанный исторический период. Новизна исследования определяется также выявлением доминантных метафорических моделей, используемых в американском политическом дискурсе в кризисные моменты мировой истории.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении специфики функционирования когнитивной метафоры в политическом дискурсе и ее роли в формировании образа государства в сознании индивида и нации. Проведенный комплексный анализ с использованием данных из области дискурс-анализа, когнитивной и политической лингвистики, а также теории метафоры позволил показать ее сущность как такого компонента концептуальной картины мира лингво-культурного сообщества, который оказывает определенное структурирующее воздействие на эту систему, что также является теоретически значимым.

Практическая значимость диссертации определяется возможностью применения ее материалов при подготовке лекционных и семинарских занятий по стилистике, риторике, политической лингвистике, при разработке спецкурсов по когнитивной лингвистике, теории метафоры и проблемам политического дискурса. Фактический материал диссертации может быть использован при составлении словаря базовых метафор американского политического дискурса.

Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения:

1. Специфической особенностью политического дискурса, отличающей

его от других типов институционального дискурса, является его

аргументативностъ, фантомность, неопределенность и мифологичность. Смена ключевых мифов влечет за собой изменение смыслового содержания и языкового оформления дискурсивного пространства, что ведет к ротации его центральных и периферийных элементов, обусловливая тем самым динамичность политического дискурса.

2. Вследствие невозможности прямого познания многих явлений, описываемых в политическом дискурсе, медиа-текст является инструментом не только описания, но и создания социальной реальности в обществе. Во многом медийный характер политического дискурса способствует его взаимодействию с другими типами дискурса (бытовым, рекламным, научным, религиозным и др.), что обусловливает использование в политическом дискурсе стратегий и тактик, характерных для других типов дискурса.

3. В зависимости от типа дискурса, метафора может выполнять в нем ряд функций, таких как: экспрессивная, номинативная, когнитивная, прескриптивная, одна из которых является доминирующей. В качестве доминирующей в политическом дискурсе выступает прескриптивная функция метафоры, что обусловлено аргументативным характером политического дискурса.

4. Несмотря на устойчивость набора фреймов и сценариев, использующихся в политическом дискурсе в качестве сфер-источников метафор, в разные исторические периоды актуализируются различные фрагменты данных ментальных структур, что обеспечивает динамичность метафорического образа государства. Многие метафорические модели в политическом дискурсе разных исторических периодов характеризуются также гибким прагматическим потенциалом, а их концептуальные векторы меняются под влиянием контекста.

5. Метафорический образ России, созданный в американском политическом дискурсе, в основном совпадает со своим российским аналогом. Основные отличия заключаются в различной степени доминантности некоторых метафорических моделей, отсутствии отдельных моделей в американском политическом дискурсе и их широкой представленности в российском дискурсе, а также в различных концептуальных векторах моделей, характерных как для американского, так и для российского политического дискурса.

Апробация работы. Основные положения работы обсуждались в рамках аспирантских семинаров, на заседаниях кафедры английской филологии Лингвистического института Барнаульского государственного педагогического университета, а также излагались в докладах на международной научно-практической конференции, посвященной 70-летию БГПУ (Барнаул, 2003), II международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2003), конференции молодых ученых (Барнаул, 2003), международной научно-практической конференции «Коммуникативистика в современном мире:

человек в мире коммуникаций» (Барнаул, 2005) и нашли отражение в пяти публикациях автора, общий объем которых составляет 2,3 п.л.

Структура диссертации определена ее целями и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложений. Общий объем диссертации составляет 194 страницы. Работа снабжена библиографическим списком, включающим 198 наименований работ, цитируемых или используемых в диссертации, списком источников фактического материала и тремя приложениями.

В тексте диссертации содержится 7 схем и 3 таблицы.

Во введении обосновывается выбор темы исследования, определяется ее актуальность и научная новизна, формулируется цель и излагаются задачи исследования, раскрывается его теоретическая и практическая значимость, перечисляются методы и источники материала исследования, а также излагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Метафора и особенности ее функционирования в различных типах дискурса» анализируются различные подходы к определению сущности дискурса, принимается его рабочее определение; дается общая характеристика политического дискурса и рассматриваются его институциональные характеристики; уточняется сущность понятий «метафорическая модель» и «метафорический образ», являющихся базовыми для данной работы; анализируется роль метафоры в процессе структурирования концептуальной системы индивида и предлагается модель метафорического переноса с позиций теории интеракции; проводится анализ функций, выполняемых метафорой в различных типах дискурса, в том числе в политическом дискурсе.

Вторая глава «Метафорический образ СССР/России во второй половине XX и начале XXI веков» посвящена анализу метафорических выражений, используемых для описания СССР и России и полученных в результате анализа метафорических моделей, а также их сравнению в выделенные нами исторические отрезки. В заключительном параграфе главы проводится сопоставительный анализ образа России в американском и российском политическом дискурсе, выявляются основные различия в концептуальных векторах используемых общих моделей.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются его дальнейшие перспективы.

Содержание работы

Глава 1 «Метафора и особенности ее функционирования в различных типах дискурса», В первом параграфе приводятся определения терминов дискурс и дискурс-анализ и рассматривается ряд существующих подходов к изучению дискурса.

Поскольку человек представляет собой чрезвычайно сложное явление, предполагающее учет огромного количества переменных, внешних и внутренних динамичных факторов, анализ его коммуникативной деятельности

неизбежно требует особого подхода и способа интерпретации. Когнитивно-дискурсивный подход, развивающийся с середины XX столетия и активно применяемый в современной лингвистике, позволяет делать выводы относительно тех явлений языка, которые не находили достаточно полного объяснения в рамках прежних парадигм. Данный подход представляет собой интеграцию двух парадигм - когнитивной и коммуникативной (Е.С. Кубрякова). В рамках последней и возникли понятия дискурс и дискурс-анализ.

В нашей работе под дискурсом понимается сложное коммуникативное явление, включающее, кроме текста, еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимые для понимания текста (Т.А. ван Дейк, Ю.Н. Караулов, В.В. Петров). Учет перечисленных характеристик позволяет объяснить характерные особенности речевых произведений, порождаемых в особых социально, психологически и культурно значимых условиях и обстоятельствах общения (В.И. Карасик).

Традиционно выделяется два основных типа дискурса: персональный и институциональный. В первом типе говорящий выступает как личность во всем богатстве своего внутреннего мира, во втором - как представитель определенного социального института. Трафаретность общения принципиально отличает институциональный дискурс от персонального (В.И. Карасик). Дискурс любого института содержит в себе ряд убеждений, то есть предполагает определенную позицию и строится в соответствии с четкими канонами, устанавливающими, что может или должно быть сказано в определенной ситуации. Институт внешне представляет собой совокупность лиц или учреждений, осуществляющих конкретную социальную функцию. Функция определяет характеристики, которыми обладает институциональный дискурс.

Во втором параграфе рассматриваются характеристики политического дискурса как вида институционального дискурса, а также механизмы воздействия на структуры сознания индивида в данном типе дискурса.

Политическая деятельность - это активность органов государственной власти и государственного управления, отражающая общественный строй и экономическую структуру страны, а также деятельность партий и других организаций, общественных группировок, определяемая их интересами и целями.

Одной из основных целей политики является борьба за власть и удержание власти (Ч. Андрейн, Е.И. Шейгал). Властные отношения в обществе претерпевают изменения и, как и любой другой процесс, подвержены эволюции. Эволюция стратегии власти заключается в том, что власть начинает опираться не столько на телесное принуждение и наказание, сколько на легитимизацию силы в форме права, на управление человеческим поведением посредством слова. Можно сделать вывод о том, что политический дискурс также развивается в соответствии с намерением оказания воздействия на адресата и манипулирования последним. В работе под политическим дискурсом мы понимаем речевое произведение, связанное со сферой политической деятельности, продуцируемое с целью оказания воздействия на

адресата, посредством изменений в его картине мира. Такие изменения реализуются с помощью операций над знаниями. Формирование структур знания в политическом дискурсе осуществляется с учетом его характеристик.

К числу этих характеристик относится фантомность, или отсутствие реального предмета обозначения, находящая свое проявление в том, что многие из лексем, часто употребляемых в ходе политической деятельности, не имеют референта. Например:

(1) Bush later flew to Tbilisi, capital of the former Soviet republic of Georgia, for a visit intended to underscore US support for democracy in nations that have shaken off communism (Boston Globe, May 10,2005).

Значение таких лексем как power, legitimacy, communism, socialism, fascism может значительно отличаться в разных политических системах, что зачастую является причиной взаимного непонимания и конфликтов (Г .Г. Почепцов, С. Энгель).

Другой особенностью политического дискурса является его неопределенность. Политическая деятельность имеет преимущественно языковой характер (М. Эдельман). Следовательно, обретете власти в политической деятельности без эффективного использования языка невозможно. Для привлечения максимального количества сторонников, членов различных партий и движений, значение высказываний при необходимости должно изменяться в направлении, нужном политическому деятелю. Приведем пример:

(2) In an icy conference room in West Berlin one day last February, Vyacheslav Mikhailovich Molotov sang an old, sour song (Time, January 3, 1955).

В приведенном примере затруднительно сделать однозначный вывод о том, что имел в виду автор, употребляя лексемы icy или sour.

Мифологичность как третья черта политического дискурса представляет собой результат поиска властными структурами способа легитимизации принимаемых ими решений, средством воздействия на массовое сознание. Мифологические структуры представляют интерес для политических деятелей, поскольку включение в воздействие такого рода структур значительно повышает его эффективность. С психологической точки зрения миф - это способ интерпретации актуальных явлений, вызывающих интерес или беспокойство; не случайно активизация мифологического мышления отмечается именно в кризисных ситуациях. В подобных ситуациях, мифология становится практически единственной формой организации массового сознания, так как, оказавшись перед лицом хаоса, человек начинает повторять более примитивные формы мышления и поведения. Мифы являются или могут стать частью картины мира индивида в ходе взаимодействия последнего с окружающей средой, происходящего в форме межличностного общения индивидов, деятельности социальных институтов, а также активности средств массовой информации. Политика является одним из аспектов социальной реальности, без познания которой человеческая деятельность невозможна. Однако для ее познания индивиду чаще всего приходится опираться на медиа-реальность (И.В. Рогозина).

Преимущественно медийный характер политического дискурса

является следствием фантомности многих событий политической жизни. О большинстве происходящих событий субъект узнает через тексты СМИ, заранее формирующие для него определенное отношение к подобным событиям. Необходимо отметить, что политический дискурс не ограничивается лишь текстами СМИ, однако в работе мы не разделяем тексты по их формальным и стилистическим признакам (речь, репортаж, аналитическая статья и т.д.). Поскольку мы изучаем картинообразующую роль метафоры в политическом дискурсе, в поле наших интересов попадает любой текст, формирующий общественное мнение и, следовательно, отвечающий основному назначению политического дискурса.

Преимущественно медийный характер политического дискурса приводит к тому, что в нем происходит наложение разных видов дискурса. Поскольку тексты СМИ, или медиа-тексты, могут иметь различную форму (речь, интервью, репортаж, аналитическая статья, дебаты и пр.), они объединяют в себе цели, стратегии, тональность, стили, жанры и знаки (вербальные и невербальные) различных видов общения и различных типов дискурса.

Смена ключевой парадигмы ведет к изменению смыслового содержания и языкового оформления дискурсивного пространства, т.е. ротации его центральных и периферийных элементов. Таким образом, политический дискурс является динамичным образованием и, как любой дискурс, несет на себе отпечаток того времени, в котором он существует (H.H. Казыдуб, Е.С. Кубрякова).

По своему определению политическая деятельность предполагает элемент конфликтности, возникающей вследствие конфликта интересов различных групп и отдельных личностей. Это обусловливает аргументативный характер политического дискурса. Для эффективного воздействия на индивида, на смену логическому подходу к аргументации приходит когнитивный. Если в рамках первого аргументацию связывают с достижением истины, то в когнитивном подходе наблюдается примат изменения модели мира реципиента для принятия им решения, нужного продуценту текста (А.Н. Баранов, В.М. Сергеев). Когнитивный подход к аргументации значительно расширил арсенал средств прагматической аргументации, в которой все доступные средства используются для создания у реципиента определенного мнения. Метафора также относится к числу языковых средств, эффективно используемых в данных целях.

В третьем параграфе рассматривается сущность метафоры как феномена языка и сознания.

Метафора, воспринимавшаяся ранее лишь как средство украшения и оживления речи, в реальности представляет собой значительно более сложное явление (Н.Д. Арутюнова, М. Джонсон, Дж. Лакофф, В.Н. Телия и др.). Метафора является незаменимым средством в процессе познания субъектом окружающего его мира. Используя имеющийся опыт и накопленный запас знаний, индивид переносит его на ту сферу опыта, о которой он обладает меньшим запасом знаний. Таким образом, метафора помогает выдвигать

гипотезы, которые затем верифицируются в ходе практической деятельности. Следовательно, метафора является не только феноменом языка, но также и ментальным процессом, осуществляющимся в сознании индивида, целью которого является познание окружающего мира. Однако, ключевые метафоры культуры, усваиваемые в процессе развития и социализации, создают определенный ментальный «каркас», или образ мира, который определяет для субъекта способ восприятия окружающей действительности и мышления вообще. Это обусловлено закономерностями познавательного процесса, а также характеристиками перцептивного аппарата субъекта.

В ходе познавательной деятельности перцептивный аппарат индивида испытывает на себе влияние концептуальной системы, которой он располагает. Концептуальная система заставляет субъекта создавать индивидуальный образ окружающего мира, не являющийся полностью изоморфным образам мира, которыми располагают окружающие. Данный образ может корректироваться в зависимости от степени его адекватности окружающему миру. Концептуальная система субъекта также подвержена эволюции, то есть она может терять свою адекватность отвечать на вызовы внешнего мира, и тогда субъект вынужден вносить в нее определенные коррективы. Наблюдается взаимодействие перцептивного аппарата субъекта, его концептуальной системы и окружающего мира. Теория метафоры Б. Индурхьи, выбранная нами в качестве рабочей, представляет собой комбинацию интеракционистского подхода к метафоре и постулатов когнитивной науки. В рамках данной теории метафорический перенос представляется как один из видов взаимодействия перцептивного аппарата, концептуальной системы и окружающего мира.

Суть метафоры состоит в видении одного объекта через другой. При этом Феномен2, на который направлен вектор метафорического переноса, именуется сферой-целью, а Феномен], при помощи которого происходит осмысление Феномена2 - сферой-источником. Как сфера-источник, так и сфера-цель любой метафоры состоят из двух элементов: концептуальной области, представляющей собой структурированный сценарий, и отображения окружающего мира, воспринимаемого при помощи органов чувств через призму концептуальной области, которой располагает индивид. Метафорическое отношение создается между концептуальной областью сферы-источника и отображением окружающего мира в сфере-цели. Подобное отношение может возникать как между объектами и понятиями окружающего мира, имеющими определенное сходство в сознании индивида (тип 1), так и между теми, в которых такое сходство отсутствует (тип 2). Тип 1 распадается на два подтипа. Особенностью взаимодействия между концептуальной областью сферы-источника и отображением мира в сфере-цели является обусловленность последнего структурой концептуальной области сферы-цели. При образовании подобных метафор сначала выделяются все сходства, существующие между концептуальными областями сферы-источника и сферы-цели, а затем они переносятся на отображение мира в сфере-цели. Механизм образования подобных метафор можно увидеть на схеме 1.

Схема 1. Механизм создания метафор, основывающихся на сходствах сферы-источника и сферы-цели (подтип 1).

Концептуальная область ;ч сферы - источника

Метафора образуется путем соотнесения концептуальных областей сферы-источника и сферы-цели и последующего проецирования подобных концептов из концептуальной области сферы цели на отображение мира в сфере-цели. Та часть отображения мира в сфере-цели, которая становится заметной благодаря метафоре, изображена на схеме при помощи сплошных линий.

Подобный тип метафор используется в политическом дискурсе:

(3) What we are seeing, in short, is a country with nuclear weapons that is enduring a slow-motion version of the medieval Black Death (New York Times, April 28,2005).

При описании демографической ситуации в современной России обстановка в стране сравнивается с ситуацией в средневековой Европе, когда чума стала причиной гибели многих тысяч людей.

Несмотря на то, что этот подтип метафор не предоставляет никакой новой информации о сфере-цели, подобные метафоры способны облегчить ее понимание. Обладая запасом знаний о структуре концептуальной области сферы-источника, субъект может делать выводы относительно отображения мира в сфере-цели. После образования метафор первого подтипа, появляется возможность их расширения путем проецирования концептов, находящихся в отношении связи с концептами сферы-источника, на восприятие мира в сфере-

Щ Отображение Ъ', окружающего мира в сфере - цели

Концептуальная область % сферы - цели

(адаптировано по Indurkhya 1992)

цели. Подобное расширение имеет место без помощи концептуальной области сферы-цели. Так образуется второй подтип метафор, в которых сфера-источник и сфера-цель обладают определенным набором сходных характеристик.

При образовании подобных метафор концептуальная область сферы-цели влияет на то, какие фрагменты концептуальной области сферы-источника будут участвовать в метафорическом переносе. Однако необходимо сказать о том, что в случаях образования подобных метафор субъект обычно недостаточно осведомлен о том что представляет собой отображение мира в сфере-цели, но имеет более глубокие знания относительно сферы-источника. Таким образом, вначале происходит образование метафоры первого подтипа, а затем появляется возможность проецирования концептов, содержащихся в концептуальной области сферы-источника или связанных с нею, на образ мира в сфере-цели. Именно так происходит формирование метафор второго подтипа Механизм их образования представлен на схеме 2.

Схема 2. Механизм создания метафор, основывающихся на сходствах сферы-источника и сферы-цели (подтип 2).

Концептуальная область сферы - источника Ц

Подобные метафоры дают возможность рассуждать о чем-то неизвестном или малоизвестном, используя хорошо известные модели и структурированные концептуальные области. В отличие от первого подтипа, наличие ряда сходств между концептуальными областями сферы-источника и сферы-цели не означает, что они полностью идентичны. Таким образом, фрагменты

Концептуальная область % сферы - цели

Отображение окружающего мира в сфере - цели

(адаптировано по ШигкЪуа 1992)

концептуальной области сферы-источника не всегда имеют аналоги в концептуальной области сферы-цели. В следующем примере стремительно разворачивающиеся события в Советском Союзе вначале уподобляются Большому Взрыву, а затем автор проецирует фрагменты концептуальной области сферы-источника, которые отсутствуют в концептуальной области сферы-цели, тем самым предлагая дополнения к существующему способу восприятия явлений.

(4) It was impossible to predict how much of a counterforce they would exert against the centrifugal strains unleashed by the Big Bang of the failed coup (Time, September 16,1991).

Помимо метафор, образованных на основании определенного сходства структуры концептуальных областей сферы-источника и сферы-цели, существует возможность образования метафор, в которых подобное сходство отсутствует. Таким образом, в отличие от метафор, о которых шла речь выше, сходство актуализируется после образования метафоры. В ходе образования подобных метафор не учитывается восприятие мира в сфере-цели, которое было опосредовано концептуальной областью данной сферы, то есть фрагменты из концептуальной области сферы-источника проецируются на восприятие мира в сфере-цели, структурируя его совершенно по-новому. В результате метафоры восприятие мира в сфере-цели структурируется под влиянием концептуальной области сферы-источника, при полном исключении из процесса концептуальной области сферы-цели. На схеме 3 представлен механизм образования подобных метафор.

Схема 3. Механизм создания метафор, не основывающихся на сходствах сферы-источника и сферы-цели.

Концептуальная область

сферы - источника

Отображение окружающего в сфере - источнике

Концептуальная область сферы - иели

Отображение окружающего мира в сфере- цели

Концептуальная область сферы - источкк

Отображение окружающего

в сфере* источнике

Концептуальная область сферы ' цели

Перегруппировка

отображения окр мира под влиянием концептуальной

области

сферы - источника

(адаптировано по Indurkhya 1992)

Восприятие внешнего мира происходит через органы чувств, но одновременно проходит и когнитивную обработку, таким образом, понимание метафоры, создающей сходство, заключается в сохранении структуры концептуальной системы и изменении восприятия объекта или феномена,

являющегося сферой-целью метафоры. В следующем примере можно увидеть реализацию данного типа метафоры.

(5) In Korea the Russians presented a check which was drawn on the bank account of collective security". Acheson claimed. "The Russians thought the check would bounce.. .But to their great surprise, the teller paid it" (LaFeber 1985, 103).

Госсекретарь США Д. Ачесон говорит о вооруженном конфликте в Корее, используя при этом понятия, относящиеся к области банковских отношений. Образ мира в сфере-цели - это внезапное наступление северокорейских войск, которое, по мнению американских политиков, было спланировано в СССР. Данное событие воспринимается через призму концептуальной области сферы-источника, которая относится к сфере банковских отношений. Обращение в банк с просьбой выдать нереально крупную сумму денег обычно ведет к отказу банком в выплате, что может привести к краху финансового учреждения. Таким образом, конфликт воспринимается как определенный вид коммерческих отношений.

С точки зрения когниции, данный тип метафор позволяет изменить образ окружающего мира, которым располагает субъект и предложить неконвенциональный способ его концептуализации и категоризации.

В дискурсе метафора может выполнять целый ряд функций. Экспрессивная функция метафоры, суть которой состоит в украшении речи и создании образности, чаще всего реализуется в поэтических и художественных текстах, относящихся к бытийному дискурсу, в котором предпринимается попытка раскрытия внутреннего мира человека во всем его богатстве.

Номинативная функция, помогающая давать наименования предметам и явлениям, может реализовываться в различных типа дискурса, к числу которых относятся бытовой, научный и др. Функцией бытового дискурса является решение обиходных проблем и поддержание общения, а функцией научного дискурса - вывод нового знания о предмете, явлении, его свойствах и качествах.

Когда метафора, имеющая своим источником конкретное имя, используется в комбинации с уже поименованным предметом или классом предметов, она выступает средством создания образности и смысловых нюансов. Подобные ситуации также представляют собой реализацию номинативной функции метафоры, оставляя адресату возможность творческой интерпретации.

Когнитивная функция метафоры реализуется преимущественно в научном дискурсе, и ее суть заключается в обогащении запаса знаний через соотнесение различных понятий и обнаружение сходств между внешне непохожими феноменами окружающего мира.

Одной из особенностей политического дискурса, названных нами выше, является использование жанров и стратегий, относящихся к различным типам дискурсов и подчинение функций различных дискурсов основной функции политического дискурса - борьбе за власть. Например, функцией как религиозного, так и политического дискурса является объединение в вере, часто через мифологизацию сознания:

(6) Stalin was Satan, supreme in his craft and power, an adversary fit to grapple with the Good Lord himself, and perhaps to triumph. Just as witches were Satan's agents, their supernatural power being his power, so the sinister conspirators for whom the whole American society was now combed were the agents of Stalin and his Satanic court in the Kremlin (Halle 238).

В данном примере реализуется номинативная функция метафоры, которая пересекается при этом с экспрессивной. Автор пытается создать яркий образ, который надолго запомнится читателю.

Когнитивная функция метафоры также часто реализуется в политическом дискурсе. Это происходит при возникновении необходимости в объяснении сложных явлений политической жизни обывателю, по большей части не имеющему возможности прямо наблюдать их.

(7) After the collapse of communism in the Soviet Union, Western observers assumed that Russia would follow the path of Poland in jump-starting capitalism (Foreign Policy, Winter 1999-2000).

Появляясь как когнитивная и используясь для описания сложного для понимания явления политической жизни, метафора в скором времени входит в широкое употребление и становится социоинтерпретативной (Г.С. Баранов), объясняя происходящие в обществе процессы на бытовом уровне. Метафора прочно входит в концептуальную систему индивида и ассоциируется у него с той ситуацией, для описания которой она впервые была задействована. Если при первом восприятии явление получает отрицательный ярлык, оно и далее будет приобретать отрицательные характеристики, в то время как положительно «маркированное» явление будет лишь накапливать положительные оценки. В этом заключается прескриптивная функция метафоры, характерная преимущественно для политического дискурса в силу того, что язык политики является скорее побудительным, чем констатирующим. Любая метафора в политическом дискурсе способна выполнять прескриптивную функцию, что является следствием аргументативного характера данного типа дискурса. Прескриптивная функция не является отдельно взятой, а представляет собой реализацию экспрессивной, номинативной и когнитивной функций. Отличительной чертой прескриптивной функции является наличие определенного прагматического мотива у продуцента. Данная функция метафоры реализуется в политическом дискурсе для убеждения, манипуляции или воздействия на индивида. Таким образом, несмотря на присутствие и сочетаемость в политическом дискурсе экспрессивной, номинативной или когнитивной функций метафоры, что обусловлено использованием в нем стратегий и практик, характерных для других типов дискурса, по нашему мнению, ведущей функцией метафоры в политическом дискурсе является прескриптивная.

В четвертом параграфе определяются понятия метафорической модели и метафорического образа. Метафорическая модель - это устойчивое соположение концептуальных областей, представляющих собой фрейм/сценарий. Язык фреймов удобен для описания процессов метафоризации потому, что это типичный метаязык представления знаний,

который не делает различий между лингвистической и экстралингвистической информацией. Применительно к модели механизма метафорического переноса, разработанной Б. Индурхьей, метафора - это структурация восприятия мира в сфсре-цели под совместным влиянием концептуальных областей сферы-источника и сферы-цели или только сферы-источника (в зависимости от типа метафоры). Метафорические модели формируют метафорический образ государства, под которым мы понимаем ментальную единицу, устойчивое представление об объекте окружающего мира, структурированное при помощи набора метафорических моделей, не обладающее точным сходством с оригиналом и формирующее у реципиента совокупность культурноспецифических ассоциативных связей.

В главе 2 «Метафорический образ СССР/России во второй половине XX и начале XXI веков» анализируются метафорические модели, используемые в американском политическом дискурсе для описания СССР/России и выделенные нами в качестве доминантных. Опираясь на работы А.П. Чудинова, мы выделяем в качестве доминантной метафорическую модель, которая обладает следующими характеристиками:

• высокая частотность использования;

• развернутость;

• использование соответствующих метафор в разных частях текста;

• использование не только стандартных, но и ярких индивидуально-авторских образов;

• детализация фреймов;

• использование ресурсов интертекстуальности;

• применение разнообразных стилистических фигур.

В первом параграфе кратко характеризуется исторический контекст дискурса, являющегося источником фактического материала для диссертации.

В следующих трех параграфах анализируются метафорические модели, используемые для описания СССР/России и отдельных ключевых политических фигур в период «холодной войны», перестройки и после распада Советского Союза. Большинство отобранных нами метафорических моделей были сгруппированы в четыре субсферы: «Человек», «Социум», «Артефакты» и «Природа». Субсфера - это конструкт, включающий в себя метафорические модели, сферы-источники которых объединены вокруг определенного концепта. Это своего рода гиперфрейм, в который включена информация о типичных ситуациях и возможных сценариях, связанных с определенным концептом.

В субсферу «Человек» вошли метафорические модели, сферой-источником которых является фрейм «человеческий организм». В период «холодной войны» в метафорических выражениях, относящихся к модели СССР - ЭТО ЧЕЛОВЕК, делается акцент на его большом росте и внушительной физической силе. При этом профилируются в основном отрицательные черты человека, например его агрессивность, неуемный аппетит к экспансии и др.

(8) Tito and his followers, by holding their own against these heavy attacks, at last brought worldwide humiliation on the Russian Goliath who could not overcome them (Halle 228).

В данном примере эффективное использование прецедентного имени, представляющего собой свернутую метафору (В.В. Красных), позволяет продуценту дать исчерпывающую характеристику СССР и представить его в образе гиганта, потерпевшего поражение от противника, намного уступающего ему в физической силе.

(9) "If Soviet Communism is permitted to gobble up other parts of the world one by one," Dulles warned, "the day will come when the Soviet world will be so powerful that no corner of the world will be safe" (Callahan 155).

(10) On Aviation Day 1955 the Soviets flexed awesome military muscles by flying unit after unit of new jet planes over Moscow (LaFeber 173).

В период перестройки в метафорическом образе СССР, создаваемом в американском политическом дискурсе, наблюдается ряд изменений. Государство больше не воспринимается как мускулистый гигант. В сферах-источниках метафор, используемых для категоризации событий в Советском Союзе, преобладают фреймы «болезнь», «ранение» и «смерть».

(11) Не is profoundly sincere in wanting to rescue the Soviet system from a terminal illness (Time, December 18,1989).

(12) Their increasingly strident pleas for billions of dollars in aid carry a subtext: if the United States and its industrialized allies do not come up with the money, a disintegrating Soviet Union may bleed all over them (Time, June 17,1991).

(13) Knell of the Union? (Time, September 16,1991)

По мнению некоторых авторов, Россия после перестройки уже не может соперничать с США на мировой арене.

(14) Putin has sought to use the Middle East conflict to help restore Russia's stature on the international stage, where its presence is dwarfed bv the United States (Washington Post, April 27,2005).

В американском политическом дискурсе этого периода по-прежнему встречаются метафорические выражения, в которых Россия описывается при помощи вербализованных фрагментов фрейма «болезнь».

(15) A summer of paralysis took its toll (Time, October 4,1993).

Необходимо отметить, что данная модель является одной из

доминантных как в американском, так и в российском политическом дискурсе (А .П. Чудинов). Как в России, так и в США для метафорического описания проблем, с которыми столкнулась Россия, используются схожие фрагменты фрейма и сценария «болезнь» и «лечение», имеющие отрицательные концептуальные векторы в дискурсах обеих стран. В нашей работе под концептуальным вектором метафоры понимается определенный способ концептуализации окружающего мира индивидом, который задается метафорой, а также определяемый этим способом эмоциональный настрой.

Отличительной особенностью американского политического дискурса является отсутствие в нем метафорических выражений, описывающих сексуальную активность человека. В отечественном политическом дискурсе,

как показывают специальные исследования, подобные метафоры представлены достаточно широко.

В субсферу «Социум» нами были включены следующие метафорические модели: СССР/РОССИЯ - ЭТО ВРАГ (ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СССР/РОССИЕЙ и США -ЭТО ВОЙНА/ДРАКА), СССР/РОССИЯ - ЭТО СОПЕРНИК (ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СССР/РОССИЕЙ И США - ЭТО ИГРА) и СССР/РОССИЯ - ЭТО ТЕАТР (ПОЛИТИКА В СССР/РОССИИ-ЭТО ТЕАТР)

СССР и господствующая в нем идеология воспринимались в период «холодной войны» по большей части отрицательно. Для описания отношений двух стран, а также внешней и внутренней политики Советского Союза часто использовалась метафорическая модель СССР/КОММУНИЗМ - ЭТО ВРАГ Фрейм «война» и сценарий «боевые действия» часто используются в качестве источников метафор, входящих в эту модель.

(16) What had been promised in the Marshall Plan became solid fact, and the U.S. moved into its massive counterattack against the enemy (Time, January 3, 1949).

(17) The contestants have confronted each other, they have shouted threats and abuse at each other, they have flexed their military muscles to intimidate each other -but they have not struck at each other. One side or the other has sometimes advanced or backed off a few inches (Halle 8).

(18) His enemies within the Presidium struck quickly. Khrushchev survived this time (Salisbury 34).

В эпоху перестройки изменяется набор феноменов, описываемых при помощи метафорических выражений, относящихся к данной модели. Акценты смещаются с отношений между двумя странами на сложную обстановку внутри СССР.

(19) When George Bush took office in Januaiy 1989, Gorbachev was in retreat-But was it permanent or tactical? (Time, August 5,1991).

В третьем периоде данная модель используется только для описания политической жизни внутри России.

(20) Yeltsin has signaled he'll fight for his government at the Congress, but his success could depend on what alliances are formed between warring political factions (Time, December 7,1992).

Как в российском, так и в американском политическом дискурсе милитарные метафоры представлены достаточно широко. В моменты кризиса данная метафорическая модель является эффективной благодаря предлагаемому в ней сценарию выхода из него. Кроме того, данная метафорическая модель отражает такую универсальную особенность политической деятельности, как ее конфликтность.

Менее конфликтной является игровая метафорическая модель, в которой *

СССР и Россия представляются в образе соперников. Эта модель репрезентируется обширным корпусом примеров во всех трех из описываемых нами периодов. Здесь также можно отметить смещение акцентов с контактов между государствами на обстановку внутри страны.

(21) "The Soviet Union was playing one of the greatest gambles in history at minimal cost", Acheson concluded. "We and we alone are in a position to break up the play" (LaFeber 53).

В качестве источников метафор чаще всего используется фрагменты сценария «настольная или азартная игра». В подобных играх от участника требуется умение концентрироваться и просчитывать каждый шаг.

(22) Berlin was the "one area where the local Soviet cards were always much stronger than those in the western hand." observed Nitze's Soviet specialist Thomas Wolfe (Callahan 219).

Другие виды спорта тоже используются для описания и осмысления событий, происходящих в стране.

(23) Far from throwing in the towel, Gorbachev came out fighting, lambasting the leaders of Russia, Belorussia, and Ukraine for theii declaration of a 'commonwealth' to replace the U.S.S.R. (Time, December 23,1991).

(24) For Russian democracy, the bar was set even higher (Foreign Policy, Winter 1999-2000).

Милитарная и спортивная модели имеют существенный недостаток. Они заставляют воспринимать события политической жизни как конфликт или соперничество, в котором есть только выигравшая и проигравшая стороны. В реальности, победы в политике достигаются через достижение компромисса, когда обе стороны вынуждены идти на уступки. Данный аспект политической жизни выражается в метафорической модели СССР - ЭТО БИЗНЕС-ПАРТНЕР (ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ СССР и США - ЭТО БИЗНЕС) Эта модель появляется В дискурсе, когда противостояние не приносит желаемого результата.

(25) Detente remains the keystone policy, and Carter intends to try to drive a harder bargain than either Nixon or Ford (Time, January 3,1977).

Метафорическая модель ПОЛИТИКА - ЭТО БИЗНЕС, широко представленная в американском политическом дискурсе, лишь недавно стала активно использоваться в качестве источника метафорических выражений в отечественном дискурсе. В отличие от американского политического дискурса, где данная модель может бьпь средством поиска компромисса и характеризуется нейтральным или положительным концептуальным вектором, в российском дискурсе она несет отрицательный эмоциональный заряд.

Метафоры, в которых сферой-источником являются слоты фрейма «театр» или сценария «театральная постановка», являются достаточно частотными в американском политическом дискурсе всех трех исследуемых нами периодов.

(26) But in his own peculiar way, Khrushchev dropped his surliness, if not his grudges when he began to tangle with Nixon: Old Politico Nikita Khrushchev, the world's most colorful showman, can never resist an argument in the spotlight and Old Politico Richard Nixon, with the eye of U.S. television and the pencils of the nation's press at his elbow, was ready for one (Time, August 3, 1959).

(27) What motivates Yeltsin above all else is his sense that he is a player in the drama of history (Time, March 25,1991).

(28) Russia's next leader - whoever he is and wherever he would like to take the country - will find a script already written for him (Foreign Policy, Winter 19992000).

Присутствие метафорических выражений, относящихся к данной модели, обусловлено определенным сходством политической деятельности с актерской профессией. Как политики, так и актеры не могут позволить себе забыть о присутствии зрителей, поэтому и те, и другие играют, исполняя свои роли, пытаясь предстать в выгодном для себя свете и получить главную роль, затмив других актеров.

В субсферу «Артефакты» мы включили метафорические модели СССР/РОССИЯ - ЭТО МЕХАНИЗМ/РУКОТВОРНЫЙ ПРЕДМЕТ, а также СССР/РОССИЯ -ЭТО ДОМ

Метафорические выражения, относящиеся к этим моделям, являются частотными во всех трех изучаемых нами периодах.

Во время «холодной войны» СССР представляется в образе здания, имеющего все соответствующие атрибуты.

(29) It is not a monolith but it can wear a pretty monolithic facade and the outsider can miss entirely the intangibles and the invisible mechanisms that set it and its people apart from America, the West, and even Eastern Europe (Smith 19).

Советский Союз мог также изображаться в виде шаткой конструкции.

(30) Russia under Brezhnev had become a military colossus with feet of economic clay (Hyland 173).

Политическая жизнь и атмосфера внутри Советского Союза описываются как котел с растущим внутри него давлением.

(31) When the lid was removed would the pot boil over? (Halle 309)

Во втором и третьем периодах преобладают метафоры, сферами-источниками которых являются такие фрагменты фрейма «дом», как «разрушение», «реконструкция» и «наведение порядка в доме».

(32) Housecleaning. Gorby-Style (Time, March 5,1990).

(33) It will take at least a generation for Russia to build the foundation for a modern market economy and democracy (Foreign Policy, Jan/Feb 2005).

В этих же периодах сферами-источниками многих метафор выступают слоты фрейма «средство передвижения».

(34) The Depression was one rough patch in American history; for the Soviet Union, history itself has been 72 years of bad road (Time, January 1,1990).

Транспортные метафоры пересекаются с метафорической моделью ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ - ЭТО ДВИЖЕНИЕ. Она представлена во всех трех изучаемых нами периодах, а также в российском политическом дискурсе.

(35) The Soviet decision to scuttle its trade accord with the U.S. constituted a major reversal of Kremlin policy (Time, Januaiy 27,1975).

(36) During his nearly six years in power, Gorbachev has zigzagged repeatedly between right and left, trying to stay in command of a center that he kept moving slowly leftward, toward greater democracy (Time, December 31,1990).

В предложенных примерах направление движения играет очень важную роль. Метафоры, в которых описывается прямолинейное движение вперед,

имеют положительную коннотацию. Случаи употребления метафор, в которых сферами-источниками являются аспекты сценария, связанные с движением назад или отходом от чего-то, по-видимому, имеют целью создание у адресата неблагоприятного образа ситуации или явления. Кроме того, в политике указание на направление движения, например left - right (см. пример 36), всегда несет определенную смысловую нагрузку.

В американском политическом дискурсе встречаются также метафорические выражения, в которых описывается движение в вертикальной плоскости. В подобных примерах адресату предлагается упрощенное видение изменений, происходящих в СССР и России. Такие метафоры являются расширением метафоры GOOD IS UP, являющейся одной из базовых ориентационных метафор (Дж. Лакофф).

(37) Russia's slide is not, mind you, a failure of Clinton's personal diplomacy (Time, January 31,1994).

На разных исторических этапах в качестве источников метафор, относящиеся к субсфере «Природа», используются фрагменты одних и тех же фреймов и сценариев: «царство животных», «поведение животных», «взаимодействие человека и животных» и др. При этом наблюдается изменение сфер-целей подобных метафор. В образе животного может представляться само государство, существующие проблемы, население и т.д., что сопровождается изменением концептуальных векторов метафор.

(38) But we shall always hope to find them strongly supporting their own freedom - and to remember that, in the past, those who foolishly sought power by riding the back of the tiger ended up inside (The Inaugural Addresses of the Presidents 428).

(39) We gave bear stroking a try. It did not work (Time, January 31,1994).

(40) Although the legislative details remain unwritten, recent experience would suggest few regional bodies would dare buck the Kremlin (New York Times, September 15,2004).

В периоды значительных изменений политического устройства в Советском Союзе в дискурсе появляются метафорические выражения, сферой-источником которых являются фрагменты фрейма «стихийные бедствия».

(41) When the successor Government to Stalin's tried to effect a limited disengagement - in Austria, in Hungary, and in Poland - it thereby produced, in the uprisings of 1956, a political earthquake that shook the very seat of its power in Moscow (Halle 18).

(42) That is the lesson we learn from the earthquakes in China and the Soviet Union and Lithuania and Poland and Hungary (Time, June 5,1989).

Подобные метафорические выражения менее характерны для российского политического дискурса.

Другой отличительной чертой американского политического дискурса является наличие синестезических метафор во втором и третьем из изучаемых нами периодов. Синестезия - это возможность восприятия посредством одних органов чувств сенсорной информации, обычно получаемой с помощью других органов чувств.

(43) Since Gorbachev's ascendancy, Reagan's rhetoric had dramatically softened (Callahan 491).

(44) But in recent weeks, there have been signs that Mr. Putin's reputation for stability has, if not exactly crumbled, than at least cracked a bit (New York Times, September 1,2004).

Концептуальный вектор метафорических выражений, относящихся к данному типу, зависит от контекста.

Появление подобных метафорических выражений свидетельствует о постоянной динамике развития дискурсивного пространства. Эпоха конфронтации в отношениях двух стран сменилась эпохой сотрудничества, поэтому весь потенциал метафорических моделей, применявшихся для придания СССР образа врага, оказался выработанным. Это обусловило появление новых неконфликтных метафорических моделей и новых фреймов, предлагающих способы концептуализации и категоризации окружающего мира.

В результате проведенного исследования представляется возможным сделать вывод о динамичном характере метафорического образа СССР/России, о чем свидетельствует как появление новых метафорических моделей в разные периоды отношений между двумя странами, так и актуализация в эти периоды различных фрагментов одних и тех же фреймов и сценариев. Наряду с этим, представляется возможным выделить и ряд устойчивых сочетаний сфер опыта, присутствующих в дискурсе всех рассмотренных периодов. В дополнение необходимо отметить наличие в американском политическом дискурсе исследованного периода как универсальных, так и культурноспецифических моделей. При сопоставлении полученных метафорических моделей с моделями, имеющими ту же сферу-цель и встречающимися в российском политическом дискурсе, наряду с наличием ряда сходств, нами были сделаны выводы относительно отличий, носящих культурноспецифический характер.

Мы отдаем себе отчет в значительной исторической протяженности исследуемого нами периода, а также в наличии динамики в метафорическом образе СССР и России внутри выделенных нами периодов, анализ каждого из которых мог бы стать предметом отдельного исследования. Перспективным представляется также изучение как отдельных метафорических выражений, не составляющих отдельную метафорическую модель, так и метафорических моделей, имеющих универсальный и культурноспецифический характер с их последующим лингвокультурологическим анализом. Подобные исследования позволят получить новые данные относительно значимости определенных концептов в различных культурах.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Пшенкин A.A. Анализ метафорического образа Советского Союза в американском политическом дискурсе второй половины XX столетия (на материале инаугурационных выступлений президентов) И Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике: Материалы междунар. науч.-практ. конф. - Барнаул: Изд-во БГПУ, 2003. - С. 223-228.

2. Пшенкин АЛ. Роль метафоры в описании политической жизни в России (на материале англоязычных публикаций): Материалы конференции молодых ученых- Барнаул: Изд-во БГПУ, 2003. - Часть 2. - С. 94-105.

3. Пшенкин А А. Феномен картины мира и его реализация в языке // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Материалы II Междунар. науч. конф. -Челябинск: Челяб. гос.ун-т, 2003.-С. 179-181.

4. Пшенкин A.A. О некоторых направлениях исследований концептуальных метафор // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистические и когнитивные аспекты / Под ред. ВА. Пищальниковой. - М.: МГЭИ, 2004. - Вып. 7. - С. 169-173.

5. Пшенкин АА. Об использовании метафор в политической коммуникации // Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков: Межвуз. сб. науч. ст. В 2-х частях,- Ростов н/Д: Изд-во РИНЯЗа, 2005. - Часть 1. - С. 148-158.

¿473

73

Подписано в печать 17.04.2006 г. Гарнтура Тайме. Тираж 100 экз. Заказ № 118 Отпечатано в типографии «ГРАФИКС» Лицензия ПД №12-0150 or 14 ноября 2001 г. г. Барнаул, ул. Крупской, 108 оф. 105 тел. 388-499, тел/факс 628-337 e-mail- graphx@dsmail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Пшенкин, Алексей Александрович

Введение.

Глава I. Метафора и особенности ее функционирования в различных типах дискурса.

1.1. Дискурс: определение и некоторые из направлений изучения.

1.2. Специфика политического дискурса и его роль в формировании картины мира индивида.

1.3. Метафора и ее функции в политическом дискурсе.

1.3.1. Метафора как феномен языка и сознания.

1.3.2. Механизм создания метафоры. 1.3.3. Основные функции метафоры. Взаимосвязь между видом дискурса и функцией метафоры.

1.3.4. Основные функции метафоры в политическом дискурсе и ее картиноформирующая роль.

1.4. Понятие метафорической модели и метафорического образа.

Критерии отбора моделей.

Выводы по главе.

Глава II. Метафорический образ СССР и России*во второй половине XX и начале XXI веков.

2.1. Особенности исторического контекста, повлиявшие на формирование метафорического образа СССР и России во второй половине XX и начале XXI веков.

2.2. Метафорический образ СССР в период «холодной войны».

2.3. Метафорический образ СССР и России во второй половине

80-х и начале 90-х годов XX столетия.

2.4. Метафорический образ России в конце XX - начале XXI веков.

2.5. Метафорический образ России в американском и российском

Ш политическом дискурсе (сопоставительный анализ).

Выводы по главе.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Пшенкин, Алексей Александрович

В представленной работе исследуется метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI веков. В силу того что индивид имеет определенное представление о большинстве вещей еще до того, как столкнуться с ними в жизни, наличие набора образов определяет для него способ восприятия и взаимодействия с окружающим миром. Устойчивые ассоциативные связи, которые актуализируются в сознании индивида набором образов, являются результатом его когнитивной деятельности, которая включает в себя познание мира как при помощи органов чувств, так и через использование знаковых систем (языка, искусства и др.). С помощью языка возможно как создание новых образов, так и модификация старых, что позволяет их продуценту через активизацию знаний о тех или иных фрагментах действительности в сознании адресата играть организующую роль в самом членении и восприятии мира последним. Благодаря своей способности создавать ассоциативные связи между предметами и явлениями, относящимися к различным областям человеческого опыта, метафора является эффективным средством создания и модификации образов. Данная особенность метафоры часто находит свою реализацию в политическом дискурсе.

Актуальность настоящего исследования определяется целым рядом факторов, важнейшими из которых являются:

- возрастающая роль различных средств массовой информации в формировании медиа-картины мира индивида и нации;

- необходимость дальнейшего исследования различных видов дискурса и выявления специфики политического дискурса как средства формирования политического сознания индивида и общества; недостаточная изученность особенностей функционирования метафоры в политическом дискурсе, а также необходимость исследования потенциала ее воздействия на картину мира индивида.

Объектом исследования послужили метафорические выражения, используемые для описания СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX и начала XXI веков.

Предметом исследования является специфика функционирования метафоры в политическом дискурсе и ее роль в формировании картины мира индивида и нации.

Основной целью диссертационного исследования является выявление и изучение метафорических моделей, использующихся для описания СССР/России в американском политическом дискурсе в период со второй половины XX века до настоящего времени. Цель исследования определяет ряд задач, главные из которых состоят в:

1) выявлении и описании характерных особенностей политического дискурса и его роли в формировании картины мира индивида;

2) описании механизма метафорического переноса и особенностей функционирования метафоры в политическом дискурсе;

3) раскрытии сущности понятий «метафорическая модель» и «метафорический образ» с позиций когнитивного подхода к изучению языка;

4) выявлении динамики метафорического образа СССР/России в обозначенный исторический период с точки зрения различных областей человеческого опыта, использованных в качестве сфер-источников метафорических выражений;

5) сопоставительном анализе метафорического образа России, создаваемого в американском и российском политическом дискурсе.

Общая цель работы и конкретизирующие ее задачи потребовали применения следующих методов лингвистического анализа: метода компонентного анализа, метода контекстуального анализа, метода концептуального анализа, а также сопоставительного метода.

Материалом исследования послужили около 2000 примеров, отобранных методом сплошной и целенаправленной выборки из печатных и электронных средств массовой информации, а также книг американских авторов, посвященных политической ситуации в СССР/России в период с 50-х годов XX века по настоящее время.

Используемый в работе подход можно в целом охарактеризовать как когнитивно-дискурсивный. Теоретической основой исследования послужили основные положения дискурс-анализа (Дж. Браун, Р. Водак, Т.А. ван Дейк, В.З. Демьянков, Н.Н. Казыдуб, В.И. Карасик, А.А. Кибрик, M.JT. Макаров, Ю.С. Степанов, М. Фуко, Дж. Юл), когнитивной лингвистики (Р. Абельсон, А.В. Кравченко, Е.С. Кубрякова, М. Минский, Р.И. Павилёнис, И.В. Рогозина, Р. Шенк), политической лингвистики (Е.Г. Казакевич, П.Б. Паршин, Е.И. Шейгал), теории метафоры (Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, Г.С. Баранов, М. Блэк, М. Джонсон, Б. Индурхья, Дж. Лакофф, М.В. Никитин, В.Н. Телия). Особую значимость для нашего исследования представляют работы А.П. Чудинова, посвященные метафорическому изображению России и выполненные на материале отечественных средств массовой информации.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в выявлении динамики метафорического образа СССР/России во второй половине XX - начале XXI веков. Исследование фреймов и сценариев, используемых в качестве сфер-источников метафор, позволяет проследить изменения в метафорическом образе России в указанный исторический период. Новизна исследования состоит также в выявлении доминантных метафорических моделей, используемых в американском политическом дискурсе в кризисные моменты мировой истории.

Теоретическая значимость исследования заключается в выявлении специфики функционирования когнитивной метафоры в политическом дискурсе и ее роли в формировании образа государства в сознании индивида и нации. Проведенный комплексный анализ с использованием данных из области дискурс-анализа, когнитивной и политической лингвистики, а также теории метафоры позволил показать ее сущность как такого компонента концептуальной системы лингво-культурного сообщества, который оказывает определенное структурирующее воздействие на эту систему, что также является теоретически значимым.

Практическая значимость диссертации определяется возможностью применения ее материалов при подготовке лекционных и семинарских занятий по стилистике, риторике, политической лингвистике, при разработке спецкурсов по когнитивной лингвистике, теории метафоры и проблемам политического дискурса. Фактический материал диссертации может быть использован при составлении словаря базовых метафор американского политического дискурса.

Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения:

1) Специфической особенностью политического дискурса, отличающей его от других типов институционального дискурса, является его аргументативность, фантомность, неопределенность и мифологичность. Смена ключевых мифов влечет за собой изменение смыслового содержания и языкового оформления дискурсивного пространства, что ведет к ротации его центральных и периферийных элементов, обусловливая тем самым динамичность политического дискурса.

2) Вследствие невозможности прямого познания многих явлений, описываемых в политическом дискурсе, медиа-текст является инструментом не только описания, но и создания социальной реальности в обществе. Во многом медийный характер политического дискурса способствует его взаимодействию с другими типами дискурса (бытовым, научным, рекламным, религиозным и др.), что обусловливает использование в политическом дискурсе ценностей и стратегий, характерных для вышеуказанных типов дискурса.

3) В зависимости от типа дискурса, метафора может выполнять в нем ряд функций, таких как: экспрессивная, номинативная, когнитивная, прескриптивная, одна из которых является доминирующей. В политическом дискурсе в качестве доминирующей выступает прескриптивная функция метафоры, что обусловлено аргументативным характером политического дискурса.

4) Несмотря на устойчивость набора фреймов и сценариев, использующихся в политическом дискурсе в качестве сфер-источников метафор, в разные исторические периоды актуализируются различные фрагменты данных ментальных структур, что обеспечивает динамичность метафорического образа государства. Многие метафорические модели в политическом дискурсе разных исторических периодов характеризуются также гибким прагматическим потенциалом, а их концептуальные векторы меняются под влиянием контекста.

5) Метафорический образ России, созданный в американском политическом дискурсе, в основном совпадает со своим российским аналогом. Основные различия заключаются в различной степени доминантности некоторых метафорических моделей, отсутствии отдельных моделей в американском политическом дискурсе и их широкой представленности в российском дискурсе, а также в различных концептуальных векторах моделей, характерных как для американского, так и для российского политического дискурса. Апробация работы. Основные положения работы обсуждались в рамках аспирантских семинаров, на заседаниях кафедры английской филологии Лингвистического института Барнаульского Государственного Педагогического Университета, а также излагались в докладах на конференции молодых ученых (Барнаул 2003), международной научно-практической конференции, посвященной 70-летию БГПУ (Барнаул 2003), II международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск 2003), международной научно-практической конференции «Коммуникативистика в современном мире: человек в мире коммуникаций» (Барнаул 2005) и нашли отражение в пяти публикациях автора, общий объем которых составляет 2,3 п.л.

Структура диссертации определена ее целями и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и трех приложений. Общий объем диссертации составляет 194 страницы. Работа снабжена библиографическим списком, включающим 198 наименований работ, цитируемых или использованных в диссертации, и списком источников фактического материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Метафорический образ СССР/России в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI веков"

Выводы по главе

1. В американском политическом дискурсе 1945-1985 гг. метафорический образ СССР формируется при участи следующих моделей: СССР - ЭТО (ЗЛОБНЫЙ) ГИГАНТ, СССР - ЭТО ВРАГ, КОММУНИЗМ - ЭТО БОЛЕЗНЬ, СССР - ЭТО РАССАДНИК БОЛЕЗНЕЙ/БОЛЬНОЙ ОРГАНИЗМ, СССР - ЭТО СОПЕРНИК В СПОРТИВНОМ СОСТЯЗАНИИ /ОППОНЕНТ В ИГРЕ, СССР - ЭТО ПАРТНЕР ПО БИЗНЕСУ, СССР - ЭТО АРТЕФАКТ, СССР - ЭТО ХИЩНИК (НАСЕЛЕНИЕ СССР - ЭТО СКОТ), СССР - ЭТО ЧУДОВИЩЕ, ПОЛИТИКА - ЭТО ТЕАТР, ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ - ЭТО ДВИЖЕНИЕ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ - ЭТО ПРИРОДНЫЕ КАТАКЛИЗМЫ. Концептуальный вектор большинства метафорических выражений является отрицательным, в отношении к Советскому Союзу преобладают недоверие, страх и враждебность.

2. В период с 1985 по 1992 гг. в метафорическом образе СССР происходят позитивные изменения. Хотя набор доминантных метафорических моделей остался прежним, можно отметить перемену концептуальных векторов относящихся к ним метафорических моделей. Советский Союз уже более не воспринимается как устрашающий, всесильный гигант, отлаженный механизм или свирепый хищник. Несмотря на факт использования практически того же набора слотов и типовых сценариев, вербализация последних в определенных контекстах позволяет заменить существующий у аудитории образ на противоположный. Метафоры политического дискурса данного исторического периода отличаются также смещением акцентов в области сфер-целей. Отношения двух стран, отходя на задний план, уступают место описанию обстановки внутри Советского Союза. Использование в качестве сфер-источников лексем, относящихся к семантическим полям «война», «болезнь», «смерть» и т.д., свидетельствует о характерном для американского политического дискурса способе осмысления кризисных ситуаций.

3. Во втором и третьем периодах для описания России к уже названным доминантным метафорическим моделям добавились ориентационные и синестезические метафорические выражения. Последние используются для концептуализации и категоризации отношений двух стран на современном этапе, когда появилась необходимость в нейтральных метафорических выражениях, не обладающих мелиоративным или пейоративным потенциалом. Концептуальный вектор метафорических выражений, относящихся к данному типу, определяется контекстом.

4. Во всех рассмотренных периодах преобладают антропоморфные метафорические выражения. Это обусловлено рядом причин, в число которых, помимо прочих, входит наличие глобального информационного пространства, под влиянием которого осуществляется медиатизация сознания индивида.

5. Метафорический образ России, созданный в американском политическом дискурсе, частично совпадает с образом России в российском дискурсе. В частности, схожими являются многие формирующие его метафорические модели, а также набор фреймов и сценариев, использующихся в качестве сфер-источников метафор. Однако, наряду с имеющимися сходствами, можно выделить и ряд отличительных особенностей. Во-первых, это концептуальный вектор некоторых моделей (напр. ПОЛИТИКА - ЭТО БИЗНЕС). Во-вторых, на материале нашего исследования мы можем сделать вывод о существовании в американском политическом дискурсе табу на сексуальные метафоры. В-третьих, в американском дискурсе для описания кардинальных изменений используется метафорическая модель ИЗМЕНЕНИЯ - ЭТО СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ, не являющаяся частотной в российском политическом дискурсе. В-четвертых, достаточно частотными в американском политическом дискурсе являются ориентационные метафорические выражения, описывающие движение в вертикальной плоскости. Наконец, в-пятых, для создания образа России в американском политическом дискурсе используется значительное число синестезических метафорических выражений. I

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе была предпринята попытка исследования метафорического образа СССР и России, создаваемого в американском политическом дискурсе с момента окончания второй мировой войны до настоящего времени.

Как и любой тип институционального дискурса, политический дискурс является средством общения применительно к определенной социальной группе или речеповеденческой ситуации. Поскольку основной функцией политического дискурса является убеждение и побуждение к действию, а политика как специфическая сфера человеческой деятельности по своей природе является совокупностью речевых действий, данный тип дискурса обладает рядом отличительных характеристик. К ним можно отнести: фантомность, неопределенность, динамичность и мифологичность данного типа дискурса, его преимущественно медийный характер, смешение политического дискурса с другими типами дискурсов, а также его аргументативный характер. Перечисленные особенности политического дискурса обусловлены его основным назначением - участие в борьбе за власть.

Прежде чем приступить к описанию функционирования метафоры в политическом дискурсе, мы охарактеризовали картинообразующую функцию данного феномена сознания и языка, а также рассмотрели ряд подходов к механизму метафорического переноса. В результате проведенного анализа были сделаны следующие выводы. Метафора помогает структурировать многие концепты, как универсальные, так и культурноспецифические, репрезентируясь при этом в языке в форме метафорических выражений. В процессе метафорического переноса в результате взаимодействия фреймов сферы-источника и сферы-цели, перцептивного аппарата и окружающего мира субъект получает определенный способ восприятия, являющийся образом окружающего мира.

При рассмотрении функций, реализуемых метафорой в различных типах дискурса, было установлено, что в политическом дискурсе метафора реализует как функции, являющиеся универсальными для разных типов дискурса, так и специфические функции, которые характерны лишь для данного типа дискурса. К универсальным можно отнести экспрессивную, номинативную и когнитивную функции. Метафора традиционно используется для придания сообщению образности, яркости и наглядности, а в политическом дискурсе она позволяет «навешивать ярлыки», помогая при этом избежать возможной ответственности за свои слова. Так реализуются экспрессивная и нейтрализующая функции метафоры. Последняя является специфической, характерной для политического дискурса. В политической деятельности субъекты по большей части имеют дело с социальной реальностью, которая относится к сфере идеального и производится при помощи языка. Эпистемический потенциал метафоры, реализуемый ею в процессе познания субъектом явлений окружающего мира, обусловливает частотность метафор в данном типе дискурса. Отмеченная характеристика социальной реальности способствует реализации в нем метафорой номинативной и когнитивной функций. Вследствие аргументативного характера политического дискурса метафора реализует в нем еще одну специфическую функцию, называемую прескриптивной и являющуюся основной для данного типа дискурса. Характеристикой, отличающей прескриптивную или воздействующую функцию метафоры от трех универсальных функций, названных выше, является наличие у продуцента прагматического мотива или цели, заключающейся в завоевании и удержании власти.

В исследовательской части нашей работы проведен анализ метафорических моделей, использующихся в американском политическом дискурсе второй половины XX - начала XXI веков для описания СССР и России, оценена продуктивность сочетаний сфер человеческого опыта, являющихся сферами-источниками и сферами-целями метафор.

В результате проведенного исследования представляется возможным сделать вывод о динамичном характере метафорического образа России, о чем свидетельствует как появление новых метафорических моделей в разные периоды отношений между двумя странами, так и актуализация в эти периоды различных фрагментов одних и тех же фреймов и сценариев. Наряду с этим, представляется возможным выделить и ряд устойчивых сочетаний сфер опыта, присутствующих в дискурсе всех рассмотренных периодов. В дополнение необходимо отметить наличие в американском политическом дискурсе исследованного периода как универсальных, так и культурноспецифических моделей.

При сопоставлении полученных метафорических моделей с моделями, имеющими ту же сферу-цель и встречающимися в российском политическом дискурсе, наряду с наличием ряда сходств, нами были сделаны выводы относительно отличий, носящих культурноспецифический характер.

Мы не ставили своей целью регистрацию и описание всех метафорических моделей, встречающихся в политическом дискурсе исследуемого периода. Однако выделение основных метафорических моделей позволяет сделать вывод об основных концептуальных векторах высказываний о России, а следственно, и способах ее восприятия в той части общества, картина мира которого формируется под влиянием СМИ.

Мы отдаем себе отчет в значительной исторической протяженности исследуемого нами периода, а также в наличии динамики в метафорическом образе СССР и России внутри выделенных нами периодов, анализ каждого из которых мог бы стать предметом отдельного исследования. Перспективным представляется также изучение как отдельных метафорических выражений, не составляющих отдельную метафорическую модель, так и метафорических I моделей, имеющих универсальный и культурноспецифический характер с их последующим лингвокультурологическим анализом. Подобные исследования позволят получить новые данные относительно значимости определенных концептов в различных культурах.

Список научной литературыПшенкин, Алексей Александрович, диссертация по теме "Германские языки"

1. Алексеева Л.М. Метафоры, которые мы выбираем (опыт описания индивидуальной концептосферы) // С любовью к языку: Сб. науч. трудов. Посвящается Е.С. Кубряковой. - Москва - Воронеж: ИЯ РАН, Воронеж, гос. ун-т, 2002. - С. 288-298.

2. Алпатов В.М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходах к языку // Вопросы языкознания. 1993. - №3. - С. 15-26.

3. Аристотель. Риторика. Поэтика. М.: Лабиринт, 2000. -221 с.

4. Арош К., Анри П., Пешё М. Семантика и переворот, произведенный Соссюром: язык, речевая деятельность, дискурс // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1999. - С. 137-157.

5. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: Сб. статей. -М.: Прогресс, 1990. С. 5-33.

6. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 136-137.

7. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999.-896 с.

8. Баранов А.Н. Что нас убеждает? (Речевое воздействие и общественное сознание). М.: Знание, 1990а. - 64 с.

9. Баранов А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход). Дис. . д-ра филол. наук. - М., 19906. - 372 с.

10. Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты: традиции и новации. М.: Знание, 1991.-42 с.

11. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора: Материалы к словарю. М.: Ин-т рус. яз. АН СССР, 1991. - 193 с.

12. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики // Известия АН. Серия литературы и языка. 1997. - Т. 56. - №1. - С. 11-21.

13. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику: Учебное пособие. Изд. 2-е, исправленное. М.: Едиториал УРСС, 2003а. 360 с.

14. Баранов А.Н. О типах сочетаемости метафорических моделей // Вопросы языкознания. 20036. - №2. - С. 73-94.

15. Баранов А.Н., Михайлова О.В., Сатаров Г.А., Шипова Е.А. Политический дискурс: методы анализа тематической структуры и метафорики. М.: Фонд ИНДЕМ, 2004. - 94 с.

16. Баранов А.Н. Метафорические грани феномена коррупция // Общественные науки и современность. 2004а. - №2. - С. 70-79.

17. Баранов А.Н. Предисловие редактора: Когнитивная теория метафоры: почти двадцать пять лет спустя // Дж. Лакофф, М. Джонсон. Метафоры, которыми мы живём. М.: Эдиториал УРСС, 20046. - С. 7-21.

18. Баранов Г.С. Роль метафоры в теории познания и репрезентации социальной реальности (философский анализ). Дис. . д-ра философ, наук, Новосибирск, 1994. - 340 с.

19. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994. -616с.

20. Бессонова О.М. Очерк сравнительной теории метафоры // Научное знание: логика, понятие, структура. Новосибирск, 1987. - С. 205-227.

21. Блэк М. Метафора // Теория метафоры: Сб. статей М.: Прогресс, 1990.-С. 153-172.

22. Бондаренко И.В. Исследование метафоры на семантическом и когнитивном уровнях // Проблемы семантики и прагматики: Сб. науч. тр. / Калинингр. ун-т. Калининград, 1996. - С. 7-13.

23. Бондарко А.В. О стратификации семантики // Общее языкознание и теория грамматики. СПб., 1988. - С. 51-63.

24. Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем. Волгоград: Перемена, 1997.- 139 с.

25. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Д.: Прибой, 1929.188 с.

26. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - С. 11-26.

27. Галумов Э.А. Международный имидж России: стратегии формирования. М.: Известия, 2003. - 450 с.

28. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М.: Наука, 1977.-703 с.

29. Герман И.А., Пищальникова В.А. Введение в лингвосинергетику: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. 130 с.

30. Герман И.А. Лингвосинергетика: Монография. Барнаул: Изд-во Алтайской академии экономики и права, 2000. 168 с.

31. Гудков Д.Б. Функционирование прецедентных феноменов в политическом дискурсе России // Политический дискурс в России 4: Материалы рабочего совещания / Под ред. В.Н. Базылева и Ю.А. Сорокина. -М.: Диалог-МГУ, 2000. - С. 45-52.

32. Гусев С.С. Наука и метафора. Л.: Изд. Ленингр. гос. ун-та, 1984.152 с.

33. Дейк Т.А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. - М.: Прогресс, 1988.-С. 153-211.

34. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. - №4. - С. 17-33.

35. Демьянков В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования: Учебное пособие / Отв. ред. М.Н. Володина. М.: Изд-во МГУ, 2003. - С. 116-133.

36. Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.). М.: Автор, 1997. - 688 с.

37. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры: Сб. статей. -М: Прогресс, 1990.-С. 173-193.

38. Казыдуб Н.Н. Концептуальные основы моделирования дискурсивного пространства // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2005. Т.З. Вып. 1. С. 32-35.

39. Карасик В.И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 1999.-С. 5-19.

40. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000а. С. 5-20.

41. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 20006.-С. 37-64.

42. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. -Волгоград: Перемена, 2002а. 447 с.

43. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Гнозис, 20026. - 333 с.

44. Карасик В.И. Предисловие в "Основы теории дискурса" М.: Гнозис, 2003.-С. 5-8.

45. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.264 с.

46. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. М.: Едиториал УРСС, 2002. - 220 с.

47. Керимов Р.Д. Артефактная концептуальная метафора в немецком политическом дискурсе. Автореф. дис.канд. филол. наук. Барнаул, 2005. -18 с.

48. Кибрик А.А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкознания 1994.-№5.-С. 126-139.

49. Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога / Пер. с нем. М.: Прогресс-Традиция, 1998. - 384 с.

50. Кобозева И.М. Семантические проблемы анализа политической метафоры // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. - 2001. - №6. - С. 132-148.

51. Козлова JT.A. Концепт личного пространства и способы его языковой представленности (на материале английского языка в сопоставлении с русским) // Вестник БГПУ: Гуманитарные науки. 2001. - №1. - С. 30-36.

52. Кравченко А.В. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1996. - 159 с.

53. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: Гнозис, 2003.-375 с.

54. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. -М.: Наука, 1988.-С. 141-172.

55. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. - 1994. -№4.-С. 34-47.

56. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во 2-й половине XX века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. -М.: Рос. гос. гуманитар, ун-т, 1995.-С. 144-238.

57. Кубрякова Е.С. О понятии дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 2000.-С. 7-21.

58. Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке. -М.: Языки славянской культуры, 2004. 560 с.

59. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении: Пер. с англ. И.Б. Шатуновского. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 792 с.

60. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём: Пер. с англ. / Под ред. и с предисловием А.Н. Баранова. М.: Эдиториал УРСС, 2004. -256 с.

61. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1977.-304 с.

62. Леонтьев А.Н. Образ мира // Избранные психологические произведения. М.: Педагогика, 1983. - С. 251-261.

63. Лешкевич Т.Г. Философия науки: традиции и новации: Уч. пособ. д. вузов. М.: Изд-во ПРИОР, 2001. - 428 с.

64. Лобок A.M. Антропология мифа. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. 688 с.

65. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - история. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 464 с.

66. Лузина Л.Г. Виды информации в дискурсе // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 2000. - С. 137-151.

67. Макаров М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. -Тверь: Изд-во Твер. ун-та, 1998. 200 с.

68. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. - 280 с.

69. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры: Сб. статей М.: Прогресс, 1990. - С. 358-386.

70. Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике: Когнитивные аспекты языка: Пер. с англ. -М.: Прогресс, 1988. Вып. 23. - С. 281-310.

71. Миронова Н.Н. Дискурс-анализ оценочной семантики. М.: НВИ -Тезаурус, 1997.- 158 с.

72. Молчанова Г.Г. Некоторые языковые механизмы вариативной интерпретации действительности (эволюция метафоры — метафора эволюции?) // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2002. - №2. - С. 7-12.

73. Назаретян А.П., Розов В.Б. Психический процесс как деятельность (Управленческая концепция общения и внутренняя коммуникация) // Общение: теоретические и прагматические проблемы. М., 1978. С. 72-79.

74. Никитин М.В. Метафорический потенциал слова и его реализация / Проблемы теории европейских языков. СПб.: Тригон, 2001. - С. 36-50.

75. Никитин М.В. Основания когнитивной семантики: Учебное пособие. -СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2003. 277 с.

76. Опарина Е.О. Исследование метафоры в последней трети XX в. // Лингвистические исследования в конце XX века. М., 2000а. С. 186-203.

77. Опарина Е.О. Язык текст - культура // Дискурс, речь, речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров. - М.: ИНИОН РАН, 20006. - С.152-170.

78. Орлова О.Г. Структурные признаки концепта «РОССИЯ»: Человек. Природа. Социум // Язык. Этнос. Картина мира: Сборник научных трудов / Отв. ред. М.В. Пименова. Кемерово: Комплекс «Графика», 2003. - С. 109-116.

79. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991.-587 с.

80. Осиновская Г.В., Москвичева Л.Н. Социология. Основы общей теории -М.: Аспект пресс, 1996.-461 с.

81. Павилёнис Р.И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983. - 286 с.

82. Павловская А.В. Россия и Америка. Проблемы общения культур. Россия глазами американцев 1850-1880-е годы. М.: МГУ, 1998. -303 с.

83. Паршин П.Б. Исследование практики, предмет и методы политической лингвистики // Scripta linguisticae applicatae. Проблемы прикладной лингвистики 2001. Сборник статей / Отв. ред. А.И. Новиков. - М.: Азбуковник, 2001.-С. 181-208.

84. Петров В.В. Метафора: от семантических представлений к когнитивному анализу //Вопросы языкознания. 1990. -№3. - С. 135-146.

85. Политическая психология. / Под общей редакцией А.А. Дергача, В.И.Жукова, Л.Г. Лаптева. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. 859 с.

86. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С. 869.

87. Потебня А.А. Мысль и язык. Киев: СИНТО, 1993.- 192 с.

88. Почепцов Г.Г. Психологические войны. М.: Рефл-бук, Киев: Ваклер, 2000.-528 с.

89. Пропп В. Морфология сказки. Л.: Academia, 1928. - 152 с.

90. Пшенкин А.А. Роль метафоры в описании политической жизни в России (на материале англоязычных публикаций) // Материалы конференции молодых ученых. Часть 2. Барнаул, 2003а. - С. 94-105.

91. Пшенкин А.А. Об использовании метафор в политической коммуникации // Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков.' Межвузовский сборник научных статей. В 2-х частях. Часть 1. Ростов н/Д: Изд-во РИНЯЗа, 2005. - С. 148-158.

92. Рахилина Е.В. Основные идеи когнитивной семантики // Фундаментальные направления современной американской лингвистики / Под редакцией А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой и И.А. Секериной. М.: Изд-во МГУ, 1997.-С. 370-389.

93. Рогозина И.В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект. Автореф. дис. докт. филол. наук. Барнаул, 2003а. -42 с.

94. Рогозина И.В. Медиа-картина мира: сущность, структура, категории и функции // Аспекты исследования картины мира: Коллективная монография / Под общ. ред. В.А. Пищальниковой и А.А. Стриженко. Москва-Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 20036. - С. 59-131.

95. Рогозина И.В. Функции и структура медиа-картины мира // Методология современной психолингвистики. Сб. статей. Москва; Барнаул, 2003в. - С.121-137.

96. Сергеев В.М. Структура диалога и «неклассические логики» // Уч. записки Тартуского гос. ун-та: Труды по знаковым системам. Вып. 17. -Тарту, 1984.-С. 24-32.

97. Сергеев В.М. Структура аргументации в «Мелосском диалоге» Фукидида // Математика в изучении средневековых повествовательных источников М.: Наука, 1986. - С. 49-62.

98. Сергеев В.М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия: Переводы /Под общ. ред. В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. - С. 3-20.

99. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1999. - С.12-54.

100. Серль Дж. Метафора // Теория метафоры: Сб. статей М.: Прогресс, 1990.-С. 307-342.

101. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб.: Наука, 1993.151 с.

102. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Труды по языкознанию. -М.: Прогресс, 1977. С 31-269.

103. Степанов Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманитар, ун-т, 1995. - С. 7-34.

104. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принципы причинности // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманитар, ун-т, 1995. - С. 35-73.

105. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке / АН СССР. Ин-т языкознания. М.: Наука, 1981. - 269 с.

106. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988.-С. 173-204.

107. Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М., СПб.: Прогресс, Культура, Ювента, 1995. - 474 с.

108. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. -Вып.5. М.: Прогресс, 1970. - С. 250-299.

109. Федорик С.А. Метафорический концепт «корабль» в английском языке // Проблемы теории европейских языков. СПб.: Тригон, 2001. С. 438443.

110. Французская семиотика: От структурализма к постструктурализму / Пер. с фр. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 2000 - 536 с.

111. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977.-487 с.

112. Фуре В.Н. Философия незавершённого модерна Юргена Хабермаса. Минск: Экономпресс, 2000. - 224 с.

113. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания. 1996. - №2. - С. 68-78.

114. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики / Под редакцией А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой и И.А. Секериной. М.: Изд-во МГУ, 1997. - С. 340369.

115. Чернявская В.Е. От анализа текста к анализу дискурса: немецкая школа дискурсивного анализа // Филологические науки. 2003. - №3. - С. 6876.

116. Чудинов А.П. Реализация метафорической модели как сверхтекст // Текст-2000: Теория и практика. Междисциплинарные подходы: Материалы Всероссийской научной конф. Часть I / УдГУ. Ижевск, 2001а. С. 163-166.

117. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000): Монография. -Екатеринбург: Урал, госпедуниверситет, 20016. -238 с.

118. Чудинов А.П. Метафорическое моделирование действительности в политическом нарративе // С любовью к языку: Сб. науч. трудов. Посвящается Е.С. Кубряковой. Москва-Воронеж: Ин-т языкознания РАН, Воронеж, гос. унт, 2002.-С. 298-310.

119. Чудинов А.П. Когнитивно-дискурсивное исследование политической метафоры // Когнитивная лингвистика. 2004. -№1. - С. 91-102.

120. Шаповалов В.Ф. Восприятие России на Западе: мифы и реальность // Общественные науки и современность. 2000. -№1. - С. 51-68.

121. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М.: Гнозис, 2004. - 326 с.

122. Шейгал Е.И., Черватюк И.С. Власть и речевая коммуникация // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2005. - Т. 64. - №5. - С. 11-21.

123. Шибанова Е.О. Метафорические концептуальные системы в сфере экономики и политики (на материале англоязычной прессы). Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1999.-25 с.

124. Acheson D. Present at the Creation: My years in the State Department. New York: Norton, 1969. 798 p.

125. Althusser L. Lire le Capital, I. Paris: Maspero, 1965.

126. Althusser L. Ideologie et Apparelis ideologiques d'Etat 1970. La Pensee, 1970, № 151.

127. Andrain C.F. Political life and social change: An introduction to political science. Belmont: Duxbury Press, 1970. 306 p.

128. Barbera M.L. Metaphor in the 19th-century medicine // Knowledge and language. Dordrecht etc., 1993. - Vol. 3: Metaphor and knowledge. - P. 143-153

129. Bennett W. L. News. The politics of illusion. New York: Longman, 1983.

130. Black M. Metaphor // M. Black Models and metaphors, Ithaca: Cornell Univ. Press, 1962.-P. 25-47.

131. Brown G., Yule G. Discourse analysis. Cambridge: Cambridge University Press, 1983.-288 p.

132. Chomsky N. Syntactic structures. La Haye: Mouton, 1957. 116 p.

133. Coseriu E. Lenguaje у polftica // M. Alvar ed. El lenguaje politico. -Madrid: Fundacion Friedrich Ebert, Instituto de Cooperation Iberoamericana, 1987. -P. 9-31.

134. Coulthard M. An introduction to discourse analysis. Longman Group Limited, 1985.-212 p.

135. Dieckmann W. Politische Sprache, politische Kommunikation: Vortrage, Aufsatze, Entwurfe. Heidelberg: Winter, 1981.-279 S.

136. Dijk van T.A. Macrostructures: An interdisciplinary study of global structures in discourse, interaction and cognition. Hillsdale: Lawrence Erlbaum Assoc. Inc, 1980. 317 p.

137. Dijk van T.A. Structures of News in the Press // Discourse and Communication (ed. by Teun A. van Dijk). Berlin: de Gruyter, 1985. P. 69-93.

138. Dijk van T.A. The Analysis of News as Discourse // News Analysis. Case Studies of International and National News in the Press (Ed. by Teun A. van Dijk). Hillsdale: New Jersey, 1988.-P. 1-30.

139. Dijk van T.A. Ideology and Discourse. A Multidisciplinary Introduction. UOC, Catalunya, 2001.

140. Dinneen F.P. General Linguistics. Washington: 1995.

141. Drinan R.F. The rhetoric of peace. College Composition and Communication, 23, 1972. - 300 p.

142. Eco U. Strategies of lying // On signs. Ed. by M. Blonsky. Baltimore: John Hopkins University Press, 1985. P. 3-12.

143. Edelman M. The symbolic uses of politics. Urbana: University of Illinois Press, 1964.- 164 p.

144. Edelman M. Constructing the political spectacle. Chicago: University of Chicago Press, 1988. 137 p.

145. Edie J.M. Metaphorical expressions / Speaking and meaning. The phenomenology of language. Bloomington, London: Indiana University Press, 1976. -P. 151-194.

146. Edwards P.N. The closed world. Computers and the politics of discourse in Cold War America. Cambridge, London: The MIT Press, 1996. 450 p.

147. Engel S.M. Fallacies and pitfalls of language. The language trap. NY: Dover Publications, Inc., 1994. 192 p.

148. Fairclaugh N. Critical discourse analysis. The critical study of language. London and New York: Longman, 1995. 265 p.

149. Fauconnier G. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural Language. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1998. 190 p.

150. Fauconnier G. Mappings in Thought and Language. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1999. 205 p.

151. Fiske J. Television culture. London and New York: Routledge, 1993.353 p.

152. Gentner D. and Gentner D.R. Flowing Water or Teeming Crowds: Mental Models of Electricity // D. Gentner & A.L. Stevens (eds.) Mental Models, Lawrence Erlbaum Associates, Hillsdale, NJ, 1983. P. 99-129.

153. Glick M.L. and Holyoak K.J. Analogical problem solving // Cognitive Psychology 1980, 12.-P. 306-355.

154. Gwyn R. "Captain of my own ship". Metaphor and the discourse of chronic illness // Researching and applying metaphor. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 203-219.

155. Habermas J. Hermeneutik und Ideologie Kritik. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1972.

156. Halle L.J. The cold war as history. New York and Evanston: Harper & Row Publishers, 1967. 434 p.

157. Howe N. Metaphor in contemporary American political discourse. // Metaphor and Symbolic Activity, 1988 #3(2). P. 87-104.

158. Indurkhya В. Metaphor and cognition. An Interactionist Approach. Dordrecht/Boston/London: Kluwer Academic Publishers, 1992. 456 p.

159. Jamieson K.H., Campbell K.K. The interplay of influence. News, advertising, politics and the mass media. Third edition. Belmont: Wadsworth Publishing Company, 1992. 304 p.

160. Kuhn T.S. The Copernican revolution. Cambridge: Harvard University Press, 1957.-297 p.

161. Kuhn T.S., 1962 The structure of scientific revolutions, Chicago: Univ. of Chicago Press 2nd enlarged ed., 1970. 212 p.

162. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago and London: The University of Chicago Press, 1980. 242 p.

163. Lakoff G. Women, fire and dangerous things. What categories reveal about the mind. Chicago and London: The University of Chicago Press, 1987. -614 p.

164. Lakoff G. The contemporary theory of metaphor // Metaphor and Thought, A. Ortony (ed.), 2nd ed., Cambridge: Cambridge University Press, 1993. -P. 202-251.

165. Lakoff G. and Nunez R. Conceptual metaphor in mathematics // Discourse and Cognition. Bridging the Gap. Ed. by J.-P. Koenig. Stanford: Center for the Study of Language and Information, 1998. P. 219-238.

166. Langacker R. A view of linguistic semantics // Current issues in linguistic theory. Topics in Cognitive Linguistics. Ed. by B. Rudzka-Ostyn. Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1988. P. 49-90.

167. Littlejohn S.W. Theories of Human Communication. Belmont: Wadsworth Publishing Company, 1999. 409 p.

168. Lustig M.W., Koester J. Intercultural competence: interpersonal communication across cultures. NY: Addison Wesley Longman, Inc. 1999. 401 p.

169. Mahnke M.K., Duffy C.B. TOEFL preparation course. Oxford: Macmillan Publishers Limited, 1998. 600 p.

170. Marx K. Capital. An abridged edition. Oxford: Oxford University Press, 1995.-520 p.

171. Marx K. The Communist Manifesto. Oxford: Oxford University Press, 1998.-68 p.

172. Medhurst M.J. (Ed.) Cold War Rhetoric. NY: Greenwood Press, 1990.240 p.

173. Minogue K. The Place of metaphor in the construction of political reality // Language and politics. Ed. by M Cranston. & P. Mair. Firenze: Institut Universitaire Europen, 1982.-P. 123-136.

174. Mio J. Metaphors and politics. // Metaphor and Symbolic Activity, 1997. #12(2). -P. 113-133.

175. Ortony A. Metaphor, language and thought // Metaphor and Thought, Ortony A. (Ed.): Cambridge: Cambridge University Press, 1979. P. 1-18.

176. Papp D.S. Contemporary international relations. Frameworks for understanding. New York, Toronto: Macmillan Publishing Company, 1991. 626 p.

177. Schon D.A. Displacement of Concepts. New York: Humanities Press, 1963.-208 p.

178. Schon D.A. Generative Metaphor: A Perspective on Problem-Setting in Social Policy // Metaphor and Thought. A. Ortony (ed.). Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1979.-P. 154-283.

179. Schank R., Abelson R. Scripts, plans, goals and understanding: An inquiry into human knowledge structures. Hillsdale: Lawrence Erlbaum, 1977. 266 p.

180. Snell B. The Discovery of the Mind // Greek Philosophy and Literature. New York: Harper and Brothers, 1960. 325 p.

181. Ungerer F., Schmid H.J. An introduction to cognitive linguistics. London and New York: Longman, 1996. 306 p.

182. Weinstein A., Rubel D. The story of America. Freedom and crisis from settlement to superpower. New York: DK Publishing, Inc., 2002. 688 p.

183. Whorf B.L., 1941 Languages and Logic // Language, Thought, and Reality: Selected Papers of Benjamin Lee Whorf. J.B. Carroll (ed.), Cambridge: MIT Press, 1956.-P. 233-245.

184. СПИСОК МАТЕРИАЛОВ ИЗ ГЛОБАЛЬНОЙ СЕТИ ИНТЕРНЕТ

185. Чудинов А.П. Метафорическая мозаика в современной политической коммуникации. Екатеринбург, 2003. -248 с. http://www.philology.ru/news.htm

186. Anderson, Jr. R.D. Metaphors of dictatorship and democracy: change in the Russian political lexicon and the transformation of Russian politics. (2001). http://www.sscnet.ucla.edu/polisci/faculty/anderson/Metaphorl3.htm

187. Anderson, Jr. R.D. The causal power of metaphor in politics. (2002). http://www.sscnet.ucla.edu/polisci/faculty/anderson/MetaphorsCauses.htm

188. Feiler D. Anti-Abortion Rhetoric and Cold-War Rhetoric: Metaphor and Strategy. (1996). http://www.psa.ac.uk/cps/1996/feil.pdf

189. Lakoff G. Metapor and War: The Metaphor System Used to Justify War in the Gulf (1990) http:// lists.village.virginia.edu/sixties / HTMLdocs / Texts / Scholarly / LakoffGulfMetaphorl.html1. СЛОВАРИ И ЭНЦИКЛОПЕДИИ

190. Краткий словарь когнитивных терминов. Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. Под общ. редакцией Е.С. Кубряковой. М.: Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996.-245 с.

191. НБАРС Новый Большой англо-русский словарь: В 3 т. / Ю.Д. Апресян, Э.М. Медникова, А.В. Петрова и др.; Под общ. рук. Ю.Д. Апресяна и Э.М. Медниковой. - М.: Рус. яз., 2002.

192. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с.

193. Microsoft Encarta World English Dictionary 2001. Encarta® World English Dictionary © & (P) 1987 2000 Microsoft Corporation.

194. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. Fifth edition. Crowther J. (Ed). Oxford: Oxford University Press, 1995. 1428 p.

195. The free dictionary by Farlex Электронный ресурс. Режим доступа: www.thefreedictionary.com

196. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

197. Callahan D. Dangerous capabilities. NY: HarperCollins Publishers, 1990.572 p.

198. Eisenhower speaks. Dwight D. Eisenhower in his messages and speeches. Selected and edited by Rudolph L. Trenenfels. N.Y.: Farrar, 1948. 299 p.

199. Gunther J. Inside Russia today. NY: Harper & Brothers, 1957. 550 p.

200. Halle L.J. The cold war as history. New York and Evanston: Harper & Row Publishers, 1967. -434 p.

201. Headline Scries. Foreign Policy Association. U.S. Foreign Policy 1945 -1955. Paul H. Nitze, 1956. 62 p.

202. Holloway D. The Soviet Union and the arms race. New Heaven and London: Yale University Press, 1983. 211 p.

203. Hyland W.G. The cold war is over. NY: Random House Inc., 1990. 222 p.

204. LaFeber W. America, Russia, and the Cold War 1945 1984. NY: Alfred A. Knopf, 1985.-348 p.

205. Salisbury H.E. Russia. NY: New York Times Byline Book, 1965. 144 p.

206. Smith H. The Russians. NY: Ballantine Books, 1976. 775 p.

207. The Inaugural Addresses of the Presidents. From George Washington to George W. Bush / Ed. by with introductions by J.G. Hunt. NY: Gramercy Books, 2003.-520 p.

208. Weinstein A., Rubel D. The story of America. Freedom and crisis from settlement to superpower. New York: DK Publishing, Inc., 2002. 688 p.

209. Yergin D. and Gustafson T. Russia 2010 and What It Means for the World. NY: Vintage Books, 1995. 327 p.

210. СПИСОК ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА ИЗ ГЛОБАЛЬНОЙ СЕТИ1. ИНТЕРНЕТ

211. Бизнес Владимира Путина http://lenta.rU/articles/2005/l l/08/business/

212. Загадка Владимира Путина http://lenta.ru/articles/2006/03/06/riddle/

213. Самая удачная сделка Абрамовича http://lenta.ru/articles/2005/09/28/kupil/

214. CBS News. Feb. 22, 2005. http://www.cbs.com

215. Nation R.C. and McFaul M. The United States and Russia into the 21st century. Oct. 1, 1997. http://www.carlisle.army.mil/ssi/pubs/1997/usrus21.pdf

216. National Center for Public Policy Research, http://www.nationalcenter.org

217. New York University Conference Report. Feb. 2005. http://www.mbktrial.com/pdfs/NYU4252005.pdf

218. Post-Soviet Russia and its Significance for the United States. http://www.fas.org/asmp/rcsources/govern/crs-ib92089.pdf

219. Reagan R. The Farewell Address. 11.01.1989. http://www.seattleu.edu/artsci/history/usl945/docs/frwell.htm

220. Truman H. Soviet Intentions and Capabilities. 20.02.1950. http://www.trumanlibrary.org/index.html

221. Vershbow A. Feb. 8, 2005. We are aiming to achieve a broader strategic relationship with Russia.http://moscow.usembassy.gov/statement.php?recordid=120t