Мифолого-игровой элемент в политическом сознании

Иванова, Татьяна Николаевна

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Мифолого-игровой элемент в политическом сознании

Год: 2006
Автор научной работы: Иванова, Татьяна Николаевна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Чебоксары
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

Диссертация по философии на тему 'Мифолого-игровой элемент в политическом сознании'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифолого-игровой элемент в политическом сознании"

Федеральное агентство по образованию Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова» Диссертационный совет по философским наукам /Д 212 301 04/

На правах рукописи

ИВАНОВА ТАТЬЯНА НИКОЛАЕВНА

МИФОЛОГО-ИГРОВОЙ ЭЛЕМЕНТ В ПОЛИТИЧЕСКОМ СОЗНАНИИ

Специальность 09.00.11 — социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Чебоксары - 2006

Работа выполнена на кафедре социально-гуманитарных наук ГОУ ВПО «Самарский государственный архитектурно-строительный университет»

Научный руководитель - Александр Алексеевич Шестаков,

доктор философских наук

Официальные оппоненты - Василий Артемьевич Федотов,

доктор философских наук

Михаил Павлович Желтов, кандидат философских наук

Ведущая организация -

Орский гуманитарно-технологический институт (филиал) ГОУ ВПО «Оренбургский государственный университет»

Защита состоится « » августа 2006 г. ч. на заседании специализированного совета Д212.301.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата философских наук в Чувашском государственном университете им. И.Н.' Ульянова по адресу: 428015, г. Чебоксары, ул. Университетская, д. 38а, корп. 3, зал ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова.

Автореферат разослан « » и^а^сЛ 2006 года.

Ученый секретарь

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Представленное диссертационное исследование посвящено теме мифолого-игрового элемента в политическом сознании. Данная тема исследуется в связи с формированием и функционированием механизмов этой формы общественного сознания.

Исследуемая тема, затрагивая весьма динамичные изменения политиче-'' ского сознания, сегодня все еще представляет широкое поле для изучения. Имея исторические корни, она приобретала многообразные формы, востребована для глубокого исследования в связи с функционированием политического сознания в России на современном этапе кризисного его состояния.

Функционирование мифа в политическом сознании характеризует наличие нестабильности в единстве рациональной и внерациональной (мифологической) его составляющими.

В связи со сложившейся социальной реальностью автор обращается к исследованию этой темы. Процесс, получивший описание в рамках кризиса классической рациональности, изменил представление о границах познаваемости политического сознания: Разочарование в разумных основаниях бытия, постигшее культуру теоретической мысли на рубеже Х1Х-ХХ вв., было связано с необходимостью создания мифологий в качестве досозна-тельных или подсознательных структур сознания.

Достоверность происходящего в современной действительности сменяется ее имитацией. Разочарованное в прогрессе кризисное сознание восстаёт против гармонизирующего философского созидания с помощью рацио, бывшего идеала Просвещения. В XX веке миф становится продуктом субъективной рефлексии.

Информационные инфраструктуры стали' играть ключевую роль в повседневном общении, в формировании современного общественного сознания. Современное информационное пространство способно формировать мифы. Но здесь можно говорить о мифах с элементом игры, так как в современной действительности нельзя вести речь о мифе в его первоначальном, архаическом значении. ■ ■ .

Опираясь на важнейший компонент сознания — мифологический, политический миф воздействует на психологию индивида, его ментальность, поведенческие характеристики.

Актуальность исследования мифолого-игрового элемента в политическом сознании обусловлена современным состоянием российского общест- •■ ва, где политический миф остаётся важнейшим инструментом манипулирования массовым сознанием. Существует необходимость раскрыть соотношение мифа и игры в структуре политического сознания в целях формиро-

вания модели более адекватного восприятия современной политической действительности.

Анализ структур мифа, мифосознания привели автора диссертации к необходимости определить современные трактовки политического сознания, в котором функционирует миф.

Политическое сознание в структурном плане рассматривалось как определённая совокупность идеологических форм. Сознание, по существу, понималось исключительно как идеология. Идеология планировала все без исключения виды и формы современного сознания общества. Выделялись формы целостного общественного сознания: политическое и правовое, мораль, искусство, наука, философия и религия.

Своеобразная и новая точка зрения на структуру общественного сознания обнаружена при исследовании его в гносеологическом и социологическом планах. Сейчас наблюдается попытка понять сознание в его универсальности и в последовательном движении.

Гносеологический аспект раскрывает движение от объективной действительности к сознанию как отражение действительности, а социологический аспект - переход от сознания к действительности, выявляя реализацию идей.

Степень разработанности проблемы. Несмотря на достижения в исследовании рассматриваемой темы, проблема функционирования мифолого-игрового элемента в политическом .сознании недостаточно разработана. В историческом ракурсе можно отметить работы Платона, Аристотеля, Эв-гемера, Ф. Бэкона, Д. Вико, Ф.В. Шеллинга, И.Г. Гердера, Г.В. Гегеля, К. Маркса и др. В XX веке, основываясь на опыте человечества, свидетельствующем о неискоренимой живучести мифа, философы Э. Кассирер и А.Ф. Лосев сделали миф предметом собственной философии. Э. Кассирер анализировал миф с позиций гносеологии и культурологии, а А.Ф. Лосев - с точки зрения диалектики. Оба мыслителя пытались укоренить миф в самом бытии. Подход к мифу М. Элиаде представлен его функционированием в ритуалах. К. Юнг, К. Леви-Стросс пришли к трактовке мифа как к коллективно-бессознательной деятельности. Однако К. Леви-Стросс допускал символизацию не столько предметов или состояний, сколько самих отношений между объектами и лицами. Л. Леви-Брюль и Э. Дюркгейм создали социологическую теорию мифологического мышления. Л. Леви-Брюль раскрыл основные характеристики первобытного мышления. Проблема мифолого-игрового элемента также исследовалась отечественными и зарубежными учёными. М.М. Бахтин раскрыл содержание понятия хронотопа как элемента, который является рамкой существования каждого конкретного коммуникативного акта. В данном случае это понятие было необходимо в связи с изучением хронотопа в политической коммуникации. Политический хроно-

топ исследовали такие отечественные учёные, как С.А. Шомова, Н.Г. Щербинина и др. П.С. Гуревич рассматривает миф как исторически обусловленную разновидность общественного сознания. Многими учёными миф понимается в качестве принимаемых на абсолютную веру стереотипов массового сознания (Р.И. Рубинштейн, A.M. Лобок, Г.В. Осипов и др.). Е.И. Шейгал,

A.Н. Савельев указывают на значимость мифа в политике, так как политика основана не столько на интеллектуальных концепциях, сколько на пропаганде. Игровой аспект в политическом сознании также исследовался отечественными и зарубежными учёными: Й. Хейзингой, Х.Г. Гадамером,

B.В. Ученовой, Ю.А. Левадой, J1.T. Ретюнских, Э. Берном и др. Проблема соотношения мифологического и игрового элементов на социально-культурном уровне общественного сознания также рассматривалась в работах И. Хейзинги, М. Хайдеггера, П.А. Флоренского, О. Шпенглера и др.

Диссертант опирался в своей работе на исследования сущности сознания и общественного сознания Л.А. Микешиной, Э.З. Феизова, A.B. Ерах-тина, А.Н. Емухова, А.И. Арлычева, которые утверждают объективированность сознания в реальной действительности. Автора представленного исследования интересуют не проблемы сознания и общественного сознания как таковых, а их мифолого-игровое проявление. Важным для этого исследования является вопрос о взаимосвязи сознания и языка. В связи с этим автор диссертации вслед за Л.А. Микешиной полагает, что влияние языка на мышление и познание не должно.абсолютизироваться и трактоваться упрощенно.

Согласно исследованиям А. Шюца, П. Бергера, Т. Лукмана, результаты которых автор использовал в своей работе, каждый член общества конструирует социальную реальность как опыт обыденного сознания людей, живущих своей повседневной жизнью среди подобных и связанных с ними разнообразными отношениями интеракции. Уверенность в знании общества любому человеку придается повседневным существованием в нем.

Как показали П. Бергер и Т. Лукман1, теоретические определения реальности, будь они научные, философские или даже мифологические, не исчерпывают всего того, что является «реальным» для членов общества, что люди «знают» как «реальность» в их повседневной, не- или дотеоретической жизни. Это именно то «знание», представляющее собой фабрику значений, без которых не может существовать ни одно общество. В рамках российского национального дискурса социальных проблем важно раскрыть весь «запас» повседневного знания об обществе, социальное распределение знания между специализированными (в плане профессионального политического

1 См.: Бергер, П. Социальное конструирование реальности. Трактат социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. - М.: Ака<1егша, 1995.

сознания) и неспециализированными слоями (в плане массового политического сознания), точки схождения и расхождения. Именно это и создает методологическую основу философского анализа социального знания и социального конструирования реальности.

По определению П. Бергера и Т. Лукмана, социальное конструирование реальности - это процессы, с помощью которых любая система «знания» становится социально признанной в качестве «реальности». П. Бергер и ТУЛукман выделили четыре способа и одновременно уровня социального конструирования реальности: хабитуализация, типизация, институционали-зация и легитимация.

Проблема исследования. Большинство исследований мифа и игры в политическом сознании посвящены изучению либо мифа, либо игры. Проблематику и содержание данного диссертационного исследования определяет ситуация перехода мифологических структур в игровые в современном политическом сознании.

Объектом исследования является мифолого-игровой элемент политического сознания.

Предметом исследования выступает функционально-деятельностное выражение мифолого-игрового элемента в определенных структурах политического сознания.

Целью диссертации является описание мифолого-игрового элемента в политическом сознании.

Для достижения этой цели в данной работе поставлены следующие задачи:

1. Определить границы понятий мифологического и игрового в рамках философского рационального знания;

2. Выявить соотношение мифа, ритуала и игры в политической коммуникации;

3. Смоделировать и практически раскрыть современную социальную реальность России в соответствии с мифолого-игровым элементом политического сознания; ■ •

4. Обосновать мифолого-игровой элемент сознания политического лидера.

Методологическую основу исследования представляют четыре базовых принципа: принцип отражения; принцип единства исторического и логического; принцип восхождения от абстрактного к конкретному; принцип системности. ■ >. . ,

Существенное влияние на выбор метода исследования оказала методология познания в гуманитарных науках, предложенная М.М. Бахтиным1. Им предложена методология участного мышления, исходящего из координации познания объекта с познанием исследующего объект субъекта. М.М. Бахтин предлагает метод познания в гуманитарных науках, особенно в философии, как понимание прошлого в его незавершимости, как диалог двух сознаний.

Автор диссертации использовал методологию социального конструирования реальности в условиях стабильности и в кризисные периоды, основоположниками которой являлись А. Шюц, П. Бергер и Т. Лукман. Представление о социальной реальности как единстве объективного (институционального) и субъективного (содержащегося в сознании людей) идет от А. Шюца2, одного из влиятельных представителей феноменологической традиции в социальном познании. Он отверг натурализм, на веру принимающий социальную реальность как объективную данность.

Научная новизна полученных результатов:

1. Рассматривается мифолого-игровой элемент в единстве составляющих (мифа и игры), свидетельствующем о том, что у этого элемента существует свое уникальное бытие.

2. Выявляется соотношение мифа, ритуала и игры в сфере политической коммуникации.

3. Моделируется и практически раскрывается ситуация в политическом сознании, когда мифы существуют не как архаические (то есть с утратой веры в абсолютность их содержания), а игра также включается в политические процессы в качестве ее отдельных элементов.

4. Мифолого-игровой элемент рассматривается проявленным в сознании политического лидера. .

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Мифолого-ифовой элемент представляет собой сложную понятийную конструкцию. Предлагается поэтапный анализ мифолого-игрового элемента, проявленный в политическом сознании. Основополагающими в рамках данной концепции о коренной взаимосвязи мифа и игры в политическом процессе являются следующие идеи: 1) историческая увязка игры и мифа через существование мифов о культурном герое и его антиподе (брате-близнеце); 2) самодовлеющий принцип игры без оглядки на проблему, «серьезного» (существенным является ответ на вопрос, в какой степени со-

' См.: Бахтин, М.М. К философским основам гуманитарных наук / М.М. Бахтин // Собрание сочинений: в 6 т.— М.: Русские словари, 1996. — Т. 5.

2 См.: Шюц, А. Социология: классическая и современная парадигмы. — М.: АМИКИЛ, 1998.

храняется игровое качество в процессе развития и усложнения политической культуры).

2. Миф актуализируется через ритуал, ритуал поддерживается и обеспечивается мифом. Игра в политической коммуникации в современный момент в России связана с мифологизацией, а также-ритуализаиией новых политических процессов, в совершенность и определенность которых ещё не верят. Происходит переход от мифа, ритуала к игре, игровой интерпретации ещё не оформившегося мифологического содержания.

3. Мифолого-игровой элемент политического сознания проявляет себя и в конструировании современной социальной реальности, который начался в России с отрицания повседневности (советской) во имя будущей. Мифы современного политического сознания не имеют прочной основы для своего практического осуществления, так как.сейчас; когда общество расколото, коллективные ценности (изначально считавшиеся мифологическими) теряют смысл.'Современные мифы политического сознания сегодня разыгрываются, принимая различные формы.

4. В настоящий момент в России наблюдается процесс, когда, с одной стороны, множатся либеральные ценности, а, с другой стороны, стиль политического управления остается первозданно-архаическим. Эта ситуация создает предпосылки для того, чтобы миф переходил в игровые формы. В России очень сильны стереотипы сознания, которые подвергаются символико-культурным трансформациям. Политический лидер зачастую выступает в роли героя и антигероя.

Теоретическая и практическая значимость работы

Теоретическое достижение диссертационного исследования заключается в том, что автором дан системный анализ мифолого-игрового элемента в политическом сознании, так как именно в этом виде общественного сознания наблюдается в наиболее яркой форме взаимосвязь мифа и игры, что представлено: ,... ,

- выявлением соотношения мифа, ритуала и игры в политической коммуникации с использованием примеров из современной политической ситуации в России; '

-конструированием модели современной социальной и политической реальности России с акцентом на мифолого-игровой элемент.;

Практическое значение полученных результатов заключается в следующем:

- выделенные коммуникационные игры (эрудиционные, поведенческие, «игра в молчанку», языковые) могут быть использованы современными политиками для активизации и оживления политического процесса;

- проанализированная ситуация перехода от мифа, ритуала к игре в ещё не сформировавшемся мифологическом политическом пространстве помо-

жет современным политикам реально оценить .ситуацию в отечественном политическом сознании.

Материалы диссертации могут использоваться в лекционных курсах и спецкурсах по философии, социальной философии, истории философии, философии культуры, политологии, социологии.

Апробация работы. Работа обсуждалась на кафедре социально-гуманитарных наук Самарского государственного архитектурно-строительного университета в рамках научно-методического семинара. Материалы диссертации используются при чтении курса философии для студентов Педагогического колледжа г. Орска. Результаты диссертационного исследования докладывались на кафедре гуманитарных дисциплин Педагогического колледжа г. Орска (2002, 2003, 2004, 2005, 2006 гг.)..

Публикации. По материалам данной диссертации были опубликованы девять статей.

Структура и объем работы. Структура диссертации определяется логикой изложения и целью исследования, отражает последовательность поставленных задач и состоит из введения, двух глав (в I главе - 3 параграфа, во II главе - 3 параграфа), заключения и библиографии. Библиография включает 217 наименований.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень разработанности ее в научной литературе, определяются проблема, предмет, цель и задачи исследования, обосновывается методологическая база, раскрывается теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе «Миф и игра в политическом сознании», состоящей из трех параграфов, предлагается анализ понятий мифа и игры, выявляется неоднородность понимания мифологического и игрового элементов сознания в истории философского рационального знания. Также определяется методологическая сложность анализа мифологических и игровых образований. Мифологический и игровой элементы связываются автором с феноменом манипуляции политическим сознанием.

В первом параграфе «Проблемы интерпретации мифа, мифологического сознания в рамках истории философского рационального знания» рассматриваются проблемы данного исследования, которые связаны с необходимостью анализа интерпретаций мифа и мифологического сознания в истории философской мысли.

Миф - это результат работы сознания, объективация определенных представлений о мире в вербальных или иных знаковых формах. В то же

время мифом называют и определенные представления о мире, специфически иррациональное отражение происходящих в нем процессов. Так, В.М. Пивоев1, говоря о многозначности понятия мифа, выделяет:

1) древние представления о мире, результат его освоения;

2) сюжетно-оформленную и персонифицированную догматическую основу религии;

3) используемые в искусстве древние мифы, которые функционально и идейно переосмыслены, превращены в художественные образы;

4) относительно устойчивые стереотипы массового сознания, обусловленные недостаточным уровнем информированности и достаточно высокой степенью достоверности;

5) пропагандистские и идеологические клише, целенаправленно формирующие общественное сознание.

Автор диссертации полагает, что подход к мифу как специфическому способу соперёживания мира, как к особому, ни к чему не сводимому состоянию сознания объединяет все последующие интерпретации, поскольку составляет основополагающий момент каждой из них. Диссертант считает, что целесообразнее говорить не о мифе, а о мифосознании как способе его включенности в мир. Сегодня подобный способ моделирования реальности отнюдь не единственный и не доминирующий. В сфере же социальной ми-фосознание сохраняет прочные позиции, несмотря на то, что научное знание сужает сферу функционирования мифологических содержаний.

Тенденция рассмотрения мифа в этих двух ипостасях сохранилась и поныне. Одни исследователи относят его к вымыслу, заблуждению, иллюзии, другие - отожествляют с самой реальностью. В частности, И.Ю.Филиппова2 такое противопоставление снимает следующим объяснением: мифу как повествованию всегда предшествует реальное событие, а его интерпретация и есть миф. Автор исследования склоняется к её подходу и считает, что миф является следствием ущербности социального освоения мира. .,.,;■'■•

Специфика мифологического сознания, в отличие'от сложного, многослойного современного сознания, заключается главным образом в его континуальности. По определению Ю.М. Лотмана и Б.А. Успенского (которое диссертант разделяет), «мифологическое сознание принципиально не переводимо в план иного описания, в себе замкнуто - и, значит, постижимо

' См.: Пивоев, В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира; диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук / В.М. Пивоев. — Петрозаводск, 1993.

2 См.: Филиппова, И.Ю. Мифологизация массового сознания: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / И.Ю. Филиппова.Ставрополь,2002. " ' ..

только изнутри, а не извне. Это вытекает, в частности, уже из того типа се-миозиса, который присущ мифологическому сознанию и находит лингвистическую параллель в непереводимости собственных имен»1. В их определении представлены важные характеристики мифологического сознания. По мнению диссертанта, уместно их дополнение понятием «дуалистичность» или «двоичность».

Однако, термин «мифопоэтическое сознание» (равно как и «бессознательно-художественное») не может быть принят, потому что, как известно, «поэзия не требует признания за действительность» того мира, который она изображает, творит. Фундаментальным же принципом, с точки зрения автора исследования, исходной аксиомой мифологического сознания является тождество мифологических представлений с действительностью. Если в это отношение привносится допущение «как бы», какая бы то ни было художественная условность - это уведет слишком далеко от древнего мифа. Можно согласиться с С.С. Авериниевым", указывающим на недопустимость смешивания архаического мифа и художественного.

В этом параграфе анализируется история становления знания о мифе в философской традиции и показывается динамика изменения содержания этого знания в зависимости от изменения парадигм рациональности.

В истории философии можно выделить следующие концепции, предметно анализирующие мифологическое мышление:

I. Социологическая концепция. Коллективное сознание мистично, ибо исходит не из чувственного опыта, а разделяет его и ставит мистические свойства вещей выше ощущений. Основной закон, управляющий, по Л. Ле-ви-Брюлю, коллективными представлениями, ассоциациями - это закон сопричастности (партиципации), когда возникает мистическое соответствие человеческого рода, тотема и божества, стран света, животных, растений, минералов, рек, цветов, ветров, стихий, частей тела и т.д.

II. Трансцендентальная концепция. Немецкий философ Э. Кассирер рассматривает мифомышление как целостную способность создания символической системы, наряду с языком и искусством - автономных символических форм культуры - с характерным для него способом символически-ценностной объективации чувственных данных и эмоций. Мифология у Э. Кассирера предстает как замкнутая символическая система, объединенная и характером функционирования, и способом моделирования окружающего мира. Э. Кассирер утверждает, что миф - не система догматических верова-

1 Лотман, Ю.М., Миф - имя - культура / Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский // Теория знаковых систем. - 1973. - Вып.УТ. - С. 293.

2 Аверинцев, С.С. Аналитическая психология К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии / С.С. Аверинцев // Вопросы литературы. - 1970. - № 3. - С. 114.

ний: он состоит не столько из образов и представлений, сколько из действий. Ритуал первичен по отношению к догме как в историческом, так и в психологическом смысле. Мифологическое мышление, таким образом, является априорно заданной символической формой созерцания мира, формирующей особый традиционный тип культуры.

III. Феноменологическая концепция. Основоположником данной концепции был Э. Гуссерль. Общей позицией данного направления является очищение непосредственных впечатлений от индивидуальных и общественных предрассудков в рамках феноменологической рефлексии сознания. Она охватывает весь возможно переживаемый жизненный горизонт сознания, направленного на освоение реальности как части самого себя, как мира для себя. Концепция мифа М. Элиаде основывается на методе феноменологии и выстраивает анализ мифа как того, что является сознанию, то есть мифа как феномена.

IV. Символическая концепция. Анализ мифа будет неполным без рассмотрения позиции русского философа А.Ф. Лосева, сказавшего о диалектике мифа как об онтологически укорененной в человеке и общественном сознании. Миф, по А.Ф. Лосеву, есть эйдос, данный как онтологическая сущностная сила.

О политических мифах в рамках этой концепции, с тех или иных позиций, писали Ж. Сорель, Э. Кассирер, Т. Манн, Р. Нибур, Р. Барт, М. Элиаде.

V. Структуралистическая концепция. Миф, с точки зрения К. Леви-Стросса, трактуется не как недомыслие, а как реальность, обладающая скрытым смыслом. Эта позиция своеобразно представлена в современных социологических исследованиях. В рамках структурапистической концепции рассматриваются, в частности, мифы Р. Барта. Миф является для Р. Барта в книге «Мифологии» не только критическим, но и эстетическим объектом, его анализ функционально аналогичен художественному синтезу.

В работе К. Хюбнера «Истина мифа» предлагается делить все концепции на «нуменозные», анализирующие миф как автономное образование, и «ненуменЬзные»; оценивающие миф скорее как недорациональность или же, напротив, гиперрациональность. В диссертационном исследовании автор опирается по преимуществу на так называемые «нуменозные» концепции мифа.

Тема мифа начала связываться с проблемой политического сознания недавно. Вопрос о мифе в диссертационном исследовании разворачивается на фоне вопроса о структурах массового сознания и о манипуляции сознанием.

Таким образом, в первом параграфе анализируются понятия мифа и мифологического сознания, выявляется неоднородность понимания их в европейской философской рациональной традиции, описываются методоло-

гические проблемы, возникшие в рамках подобного понимания, которые связаны не столько с неточностью, сколько со сложностью предмета исследования. Автор исследования полагает, что миф в современном политическом сознании России это: 1) относительно устойчивые его стереотипы; 2) пропагандистские и идеологические клише, использующиеся для манипуляции им. Исходной аксиомой мифологического сознания, с точки зрения диссертанта, является тождество мифологических представлений с действительностью.

Во втором параграфе «Соотношение мифа и игры в политическом сознании» рассматриваются вопросы массового сознания и манипуляции сознанием через анализ элементов мифа и игры в политическом сознании. Миф в соотнесении с игрой связывается автором с манипуляцией политическим сознанием.

В контексте рациональной культуры представлена традиция восприятия жизни как игры, изменчивой, несогласуемой с логическими определениями, которая идет от немецких романтиков периода «бури и натиска». Не случаен, а во многом иррациональностью, кризисом современной общественной жизни обусловлен выбор О. Шпенглера, К. Юнга, Й. Хейзинги и М. Хайдеггера в пользу «философии жизни». В их трудах отражена тенденция, характеризующаяся регистрацией «закатов» и «концов», в которых представлен перелом в основных традициях западноевропейского мышления. Истину в современный период стали искать в мифологических структурах (досознательном, бессознательном, подсознательном).........

Автор исследования считает миф непременной составляющей политического сознания, поскольку им заполняется тот вакуум, в котором находится сознание людей по отношению к политическим нововведениям. Миф изначально свойствен человеческому сознанию в целях упорядочения хаотичности мыслительного процесса.

Миф в современный период нередко связан с игрой, поэтому актуальным для исследования является рассмотрение игры в многообразии ее форм - как феномена культуры (Й. Хейзинга), как способа коммуникации (Э.Берн), как способа эстетизации, «очеловечивания» человека (Ф.В. Шеллинг), как лингвистической реальности (Л. Витгенштейн), математического алгоритма (теория игр), логического механизма (Л: Кэрролл) и г.д'. Философов, изучавших вопросы игры, можно разделить на трй группы: одни считают, , ее принадлежащей исключительно антропологической реальности (Ф.Щиддер,. Э.Финк и др.), другие расширяют границы ее бытия до живот-, ного сообщества (З.Фрейд, Й.ХейзИнга и др.), третьи универсализируют игру до уровня космической всеобщности (Х.Г.Гадамер, Г.В. Гегель и др.).

В представленной диссертации структура игры, включительно и в политическом сознании, рассматривается в-рамках формальных и экзистенци.-

альных признаков. Л.Т. Ретюнских выделил третий уровень бытия игры -очень важный для представленного диссертационного исследования - коммуникативное бытие, в рамках которого и выстраиваются механизмы политического сознания. Он вводит особый термин «игроизация», «используемый в контексте данной концепции для обозначения процесса проникновения различных элементов игрового мира в другие сферы бытия»1.

Таким образом, изучив различные интерпретации мифа и игры в политическом сознании, автор диссертации пришел к выводу о том, что миф в сочетании с игрой приводит к манипуляции политическим сознанием. Автор диссертации рассматривает игру как добровольное действие, совершаемое внутри установленных границ места и времени по добровольно принятым, но абсолютно обязательным правилам, с целью, заключённой в нём самом, сопровождаемое чувством напряжения и радости, а также сознанием «иного бытия», нежели «обыденная жизнь». Однако, в современный период можно говорить не об игре, а об игроизации в политическом сознании. В ходе этой игроизации, наряду с элементами подлинной игры и параллельно им в политико-коммуникативном акте интенсивно используются и псевдоигровые отношения, отличающиеся отсутствием добровольности включения в игру со стороны определённых субъектов, нарушением партнёрских отношений в ней, односторонним игнорированием правил и т.д.

В третьем параграфе «Мифологический и игровой элементы политического сознания в контексте проблемы манипуляции сознанием» анализируется включенность мифологического и игрового элементов в процесс манипуляции сознанием.

Под манипуляцией сознанием предлагается понимать, во-первых, вид духовного, психологического воздействия (а не физическое насилие или угрозу насилия), во-вторых, выделение фальшивой действительности, в-третьих, манипуляция требует значительного мастерства и знаний. Отсюда необходимость технологий, которые, в свою очередь, отсылают к мифолого-игровым структурам (С.Г. Кара-Мурза).

На основании работ С. Московичи предлагается различать два типа деспотизма - восточный и западный. Современный французский философ видит главное отличие западного типа в том, что он опирается на контроль не над средствами производства, а над средствами информации. Различаются такие близкие по структуре, но разные по сути явления общественной жизни, как технологии манипуляции, религия, идеология идеократического общества. Аспекты мифа напрямую задействованы в организации механизмов манипуляции. В этом параграфе предлагается к рассмотрению проблема

' Ретюнских, Л.Т. Философия игры / Л.Т. Ретюнских. — М.: Вузовская книга, 2002. -С. 162.

возможностей политического хронотопа (мифологического политического времени и мифологического политического пространства, на базе которых образуются определенные мифологемы («столица», «Москва», «провинция» и т.п.)). Хронотоп представляет собой такой структурообразующий элемент, который становится своеобразной «рамкой существования» каждого конкретного коммуникативного акта. Под политическим хронотопом С.А. Шо-мова подразумевает «пространственно-временную систему координат, структурирующую и организующую политико-коммуникативную деятельность»1.

Миф действительно требует «выполнения определенных обрядов», приобретающих в сфере политической коммуникации облик политических ритуалов, своего рода игры в сообщество. Миф стал мощным инструментом встраивания любого коммуникативного замысла, любой коммуникации в политическую реальность. Миф в данном случае облекают в игровые формы, так как манипуляторы создают фальшивую действительность, используя фантазию, эмоционально насыщая информацию.

Современные отечественные ученые, изучающие проблему мифа, часто применяют ее к общественным преобразованиям в России: В.Г. Щукин, И.И. Кравченко, А.Ф. Косарев, Г.В. Осипов и другие. Так, Г.В. Осипов показывает несостоятельность социальных мифов, имевших распространение в советский период, и современных мифов. С его точки зрения, «сейчас главное заключается в том, чтобы преодолеть нынешнее социальное мифотворчество»2.

Таким образом, в данном параграфе утверждается, что политический миф остаётся важнейшим инструментом манипулирования массовым сознанием в современный период. Он проявляется в игровых формах, что позволяет манипуляторам успешнее добиваться своих целей. Автор исследования рассматривает манипуляцию как духовное воздействие, создающее фальшивую действительность, требующее значительного мастерства и знаний.

Итак, в первой главе диссертации автором проанализированы проблемы мифологического и игрового элемента в политическом сознании. Современные отечественные учёные чаще всего применяют проблему мифа к общественным преобразованиям в России либо с позитивной, либо с негативной оценкой её: В.Г. Щукин, И.И. Кравченко, Г.В. Осипов, С.А. Шомова, С.В.Лурье, Е.И. Шейгал. Диссертант полагает, что политический миф жив сейчас, поскольку в обществе существуют стереотипы мышления, которые

1 Шомова, С.А. Политические шахматы / С.А. Шомова. - М.: Рипхоллинг, 2003. -С. 28. .

2 Осипов, Г.В. Социальное мифотворчество и социальная практика / Г.В. Осипов. -М.: Норма, 2000. - С. 10.

мешают людям мыслить творчески. Мифы сейчас заполняют тот идеологический вакуум, в котором находится Россия. Бытие игры в повседневной жизни, истории, культуре, языке изучались многими учёными: Й. Хейзин-гой, Л.Т. Ретюнских, Х.Г. Гадамером, Э. Бёрном, Ю.А. Левадой, В.В. Учё-новой. В современном политическом сознании речь идёт не об игре, а о псевдоигре, то есть элементах игроизации, так как наблюдаются сейчас сущностные нарушения понятия игры: использование манипулирования общественным сознанием; не всегда соблюдающиеся параметры добровольности, свободы, искренности и партнёрства; использование не столько творческой, сколько коммуникативно-прагматической структуры. Мифологический и игровой элементы непосредственно связаны с феноменом манипуляции политическим сознанием. :

Во второй главе «Мифолого-игровой элемент в структуре политического сознания», состоящей из трех параграфов, рассматриваются механизмы проявления мифолого-игрового элемента в политическом сознании.

В первом параграфе «Политическое сознание в мифолого-игровой ситуации» определяется понятие политического сознания в контексте мифоло-го-ифовой ситуации современной российской социальной реальности.

Политическое сознание обычно не существует б «чистом» виде, а тесно взаимосвязано с другими видами и формами сознания, например, с формами искусства, моральными, юридическими и т.п. формами (К. Шмйтт). В политическом сознании отражается система политических явлений, которая представляет'сложное структурное образование (В.Д. Перевалов).

В диссертации исследуется воздействие на массы политического сознания. Этим, с точки зрения автора диссертации, обусловлены такие черты, как мифологизация и игроизация политических процессов.

Идеология рассматривается как поле мифотворчества с целью проводимых властью манипуляций. Именно идеология, как ; утверждает Н.С. Гаджиев в книге «Политическая идеология: концептуальный аспект», призвана решать эту задачу обоснования. Идеология понимается здесь как «поле молчаливой легитимации политических смыслов»'. В рамках идеоло-гемы, использующейся в политическом сознании, в частности, анализируется образ врага, отсылающий к мифологической парадигме своего и чужого.

Взаимосвязью мифа и игры следует объяснить многие политические явления современности. Их сущность не проста и не всегда раскрывается.

Основополагающими в обосновании взаимосвязи мифа й игры в политическом процессе являются следующие идеи. Во-первых, существует историческая связанность игры и мифа через существование мифов о культур-

1 Гаджиев, Н.С. Политическая идеология: концептуальный аспект / Н.С. Гаджиев //' Вопросы философии. - 1998.-№ 12.-С.19. , . . !

ном герое и его антиподе (брате-близнеце): один культурный герой (мифологическое начало) — творец всего положительного, другой - трикстер (игровое начало) — творец всего отрицательного. Мифологическая пара «культурный герой - трикстер» имеет глубокий философский смысл. В ней зафиксирована диалектическая идея, раскрывающая сущность развития и творчества.

Следующей идеей, необходимой для обоснования взаимосвязи мифа и игры, является принцип игры вне проблемы «серьезного». Необходимым для подтверждения этой идеи является довод Й. Хейзинги, который считает, что, если серьезное понимать как то, что может быть до конца выражено на языке бодрствующей жизни, то поэзия (и политическое сознание тоже) никогда не представима совершенно серьезной. Существенно, что на вопрос, в какой степени сохраняется игровое качество поэзии в процессе развития и усложнения культуры и, в частности, политической культуры, Й. Хейзинга утверждает: «Миф всегда есть поэзия. И поэзия, и миф пребывают в области игры»'. По мере развития цивилизации из мифа исчезает элемент веры. Все сильнее звучит игровой тон, который присутствует в нем с самого начала.

Таким образом, в результате анализа феномена политического сознания в контексте мифолого-игровой ситуации современной российской социальной реальности выявлена неустранимость из него мифолого-игрового элемента. Эта позиция основана на утверждении автора представленного' исследования о коренной взаимосвязи мифа и игры в культуре. Политическое сознание определяется автором диссертации как система политических явлений, имеющих определенную структуру. Взаимосвязанному с другими видами и формами общественного сознания, ему в наибольшей степени свойственны мифологизация и игроизация политических процессов.

Во втором параграфе «Миф, ритуал и игра в политической коммуникации и в конструировании современной политической реальности» рассматривается взаимодействие мифа, ритуала и игры в различных вариантах политической коммуникации и в конструировании современной социальной и политической реальности России. ,

Некоторые культурологи, антропологи, историки считают ритуал первичным по отношению к мифу (В.В. Учёнова, М.И. Старуш). Специалисты зачастую рассматривают миф как словесное выражение той идеи, которая порождает очередные ритуалы (Э. Кассирер). Миф актуализируется через ритуал, ритуал поддерживается и обеспечивается мифом. Одно без другого в политическом сознании может потерять смысл.

1 Хейзинга, Й. В тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга // Homo Ludens: пер. с нидерландского В. Ошиса. - М.: Изд-во ACT, 2004. - С. 78.

В жизни'любой нации существуют такие варианты политического и государственного ритуала, как национально-политический ритуал (празднование Дня города, парад в честь победы над врагом, торжества в честь национальных юбилеев и т.д.), имперский ритуал, утверждающий величие страны, (он связан с избранием политиков на высшую государственную должность, праздниками инаугурации и др.).

Ритуал представляет собой публичную форму обмена информацией и коммуникации индивида с обществом через посредство коллективного иносказательного опыта, закодированного в мифологии, замечает B.C. Полосин.

. > В исследовании анализируются также те противоречия, в которые подчас приходят внешний обряд и его внутреннее идеологическое содержание (Н.И. Шестов).

Новые «либеральные» мифы ещё не сложились, вера в них не утвердилась. В этих обстоятельствах даже такое изначально демократическое действо, как выборы, по-прежнему не воспринимается народом как ритуал честного, демократического, равноправного избрания власти. Этим обусловлена «низкая» активность электората.

В диссертации уделено внимание взаимоотношению двух понятий «игра» и «ритуал». Ритуал очень часто сравнивают с игрой по признаку подчиненности правилам, отождествляют их (Й. Хейзинга, Р. Кеилиос и др.). Л.Т. Ретюнских рассматривает ритуал как некое действие, совершение поступка, поведение, то есть определённая деятельность со строго очерченными границами и правилами. Ритуал чрезвычайно важен для каждой культуры именно тем, что в нём абсолютно однозначно соотносятся действие и смысл. , ..,.'• -

По мнению автора диссертации, если внутри игрового действия непременным условием является осознание и признание его условности, искусственности, то ритуальное действие наполнено магическим ощущением подлинности.

■ Игровая реальность, осуществляющаяся и оформляющаяся через дея--тельность, одновременно локальна и всепроникающа. Действительно, ритуальные действия нельзя считать игрой до тех пор, пока субъект действия не противопоставит его подлинному бытию. Но историческая и культурная практика свидетельствует о том, что ритуальные действия обладают гораздо большей степенью подлинности и значимости, нежели иные формы бытия и, тем более, игра.

Анализу подвергнуты также-понятие праздника, содержащего в себе механизм перехода от жесткости ритуала к необязательности игры.

Праздник, карнавал — непременные спутники пороговых состояний общества. Действительно, кризисная эпоха с ее фамильярностью, театральностью напоминает карнавал. Но праздники советского общества прежде всего

были официальными; даже карнавалы официально санкционировались - они высмеивали прошлое (за исключением революционного) и ¿.различных формах выражали благоговение перед будущим. Сами праздничные дни олицетворяли мифологическую пустоту начала отсчета нового времени с максимально точной, достоверностью на специально отведенной пространстве. Важно и замечание В.П. Топорова о переходе (с потерей статуса) праздника в иной знаковый ряд — игру, в том числе и детскую, что позволяет объединить эти два феномена древнейшей человеческой культуры в соотнесении их с эпохой «сотворения нового мира» и определить их базовое значение в становлении механизмов советской индоктринации.

В диссертации проанализирована современная социальная и политическая реальность. Показано, что начало этому положено отрицанием советской повседневности (и ее мифов, значений) во имя будущей. Хабитуализа-ция, то есть превращение в повседневность новых идей, осуществлялась на двух уровнях - выживания и обогащения. Их типизация не осуществлена, коллективные представления разрушены, общество расколото. Не происходит инстигуционализации, то есть придания объективной значимости для общества в целом культурных образов. Тем более нет легитимизации сложившихся институтов. Такой результат обусловлен выделением и действием так называемого «политического класса», не обретшего ответственности и . за функционирование общества. Из этого исходят кризис идентичности и разрушенность социальной структуры, институтов и механизмов наследования культуры.

В условиях провозглашенной демократии в большей степени, чем в ус- . ловиях советского общества наблюдается слияние элементов мифа и игры в процессе социального конструирования реальности. В советское время мифы действительно несли на себе отпечаток сакральности, первозданности в сотворении Нового мира (СССР). Если и существовали игры, сопровождающие мифологические процессы, то они были ритуализированными., Примером являются детские игры. Они были направлены на утверждение мифологического содержания («В СССР - счастливое детство и будущее») в реальности, в которое безоговорочно верили.,,

В российском расколотом обществе коллективные ценности теряют свой смысл. Современный миф, например, о том, что Запад поможет России, то и дело разыгрывается в реальности России: то в виде различных акций (понижение цен на импортные товары, подарки к праздникам); то в виде копирования шоу-передач телевидением и тем самым подключением страны к западной жизни. В разыгрывании современного мифа принимают участие все известные компоненты игры. ."'•.„.■

Политики успешно принимают участие в различных шоу, понимая зна- -у,-, чимость такого' участия в СМИ, снимая всякий официоз своего поведения.

Игра в политике, создавая атмосферу зрелищности, увлекательности, стимулирует динамику политических событий, заинтересовывает массы в активном участии в них.

В диссертации дан анализ соотношения мифа и игры в политической коммуникации в прессе. В настоящее время в данном направлении развивается два варианта отношений: 1) политики с политиками (борьба за власть); 2) политики с «безмолвствующим» народом.

Соотношение мифа и игры имеет не только негативный, но и положительный смысл. В настоящее время часто ритуализированные события стремятся представить не только доступными массовому пониманию, но и увлекательными, способными вызвать интерес, воздействуя на эмоции, способствуя мотивации массового реципиента.

Одним из ведущих механизмов в политической коммуникации являются игры: эрудиционные (игры — загадки, связанные с решением той или иной умственной задачи), поведенческие, языковые.

Таким образом, в данном параграфе автор диссертации утверждает, что игра и ритуал (актуализация мифа) предназначены для разных целей. Игра в отличие от ритуала не связана с решением смысложизненных проблем. Содержание же ритуала строго определено и закреплено правилами, которые, как и в игре, есть необходимое условие его существования. Мифы в современной социальной реальности России разыгрываются, принимая различные формы (эрудиционные, поведенческие, языковые, шоу и т.д.). Описав в целом процесс социального конструирования реальности в России советской эпохи и на сегодняшнем этапе, введя в размышление соотношение двух элементов - мифа и игры, диссертант утверждает, что в демократическом государстве наблюдается их слияние.

В третьем параграфе «Мифолого-игровая характеристика сознания политического лидера» утверждается, что мифолого-игровой элемент представлен в сознании политического лидера. В данном параграфе механизм этого проявления рассматривается на примере современных политических лидеров России.

Современное население России представляется некоей массой, равнодушной к политике, покорно манипулируемой современными технологиями воздействия. С одной стороны, множатся либеральные ценности, а с другой, стиль политического управления остаётся первозданно-архаическим.

Далее анализируется стиль политического лидерства, характер управления в России, которые, с точки зрения диссертанта, остаются незыблемыми. В сфере традиционного'политического руководства необходим поиск базовых стереотипов мышления.

Диссертант полагает, что зачастую в обеих ролях выступает один,и тот же лидер, совершая цепь символических цветовых превращений. Лидер соз-

нательно эксплуатирует мифологическую составляющую при выстраивании своего образа, ибо лидерство й руководство в политике в своей основе ценностно. ....■■

Политический лидер в России традиционно венчает иерархию политических ценностей. Неформальный лидер, устанавливающий эмоциональную связь с последователями, неизбежно является в виртуальной ипостаси спасителя или погубителя, положительного или отрицательного персонажа политики. .

К классификации имиджей российских лидеров имеет несомненное отношение проблема цветовосприятия образов населением. Так, в исследовании Е.Б. Шестопал и М.В. Новиковой-Грунд, включающем бессознательные ассоциации по цвету, делается важный вывод о России, в которой практически все политики видятся «в тёмной, холодной и тусклой гамме цветов»'.

Далее рассматривается и базовая инверсия, произошедшая в массовой культуре. В современный период место истинных харизматических политиков заняли псевдохаризматики, манипуляторы современных массовых коммуникаций.

М.М. Бахтин, Д.С. Лихачёв в своих работах говорят о некоем «комплексе» двоящегося мира, временами разделяющегося на мир серьёзный и антимир, то есть мир смеховой. Основу этого подхода заложила концепция культуры М.М. Бахтина как взаимодополняющего чередования обыденного и праздника. М.М. Бахтин писал, что,«в эпохи великих переломов и переоценок, смены правд вся жизнь в известном смысле принимает карнавальный характер: границы официального мира сужаются, й сам он утрачивает свою строгость и уверенность, границы же площади расширяются, атмосфера её начинает проникать повсюду»2. По мнению Д.С. Лихачёва, полагавшего культуру феноменом сугубо историческим, «смеховой мир недолговечен, динамичен и балансирует на грани исчезновения, потому он и делится надвое, двоится»3.

Действительно, в карнавальном действе происходит опрокидывание обычного и даже священного порядка. Так, если взять отношения господства, то король и шут в результате метаморфозы меняются местами, а символом власти выступает уже не корона, а колпак с бубенчиком.

«Смеховой» мир лидеров постоянно обнаруживает себя в СМИ, где даже высокий рост является составной частью образа «идеального вождя».

' Шестопал, Е.Б. Восприятие образов двенадцати ведущих политиков России / Е.Б. Шестопал, М.В. Новикова-Грунд // Полис. - 1996. -№ 5. - С. 15.

2 Бахтин, М.М. Дополнения и изменения к «Рабле» / М.М. Бахтин // Собрание срчи-нений: в 6 т. - М.: Русские словари, 1996. - Т. 5. - С. 112. :

3 Лихачев, Д.С. Смех как мировоззрение // Д.С. Лихачев. Историческая поэтика русской литературы. - СПб.: Наука, 1997. - С. 369.

Таким образом, в данном параграфе можно выделить тенденцию • к «серьезной» (мифологической) и «смеховой» (игровой) интерпретации образа современного политического лидера России, которая выражается в нерасчлененности понятий добра и зла в политической символике современной России. Харизматический лидер, по мнению автора исследования, - это лидер, в экстраординарные способности которого безоговорочно верит коллектив подчиненных ему людей в условиях интенсивных социальных изменений и кризисов. Однако харизма в политическом лидерстве современности.- это миф, превращенный в игру, где на смену харизматическим лидерам пришли манипуляторы современных массовых коммуникаций.

Итак, во второй главе диссертант рассмотрел механизмы проявления мифолого-игрового элемента в политическом сознании в следующих частных аспектах:

1) с точки зрения соотношения мифа, ритуала и игры в политической коммуникации;

2) с точки зрения мифолого-игрового конструирования социальной и политической реальности;

3) с точки зрения мифолого-игровой характеристики сознания политического лидера.

В политическом сознании миф актуализируется через ритуал; ритуал поддерживается и обеспечивается мифом. Ритуал служит для закрепления в массовом сознании мифологических представлений; его активно используют для «оправдания» новых политических традиций. Игровой элемент в ритуальных политических действиях используется для того, чтобы сделать их доступными массовому пониманию, воздействующими на интерес массового реципиента.

Современная российская реальность конструируется с момента отрицания советской повседневности во имя будущей. Современный миф разыгрывается в реальности России в виде различных акций. Политический лидер в современной политической ситуации России теряет харизматические черты, он выступает и в роли героя, и в роли антигероя.

В Заключении подводятся итоги и намечаются пути дальнейшего развития философско-методологических оснований процессов изучения мифолого-игрового элемента в политическом сознании.

Основные идеи и результаты диссертационного исследования изложены в следующих публикациях

1. Бездудная, Т.Н. Искусство, мифология и мистика (от мифологии немецких романтиков к современной мистике) / Т.Н. Бездудная И Материалы 60-й юбилейной региональной научно-технической конференции по итогам

НИР СамГАСА за 2002 год / под ред. д. т. н., проф. Н.Г. Чумаченко. - Самара: СамГАСА, 2003. - Ч. 1. - С, 29-32.

2. Бездудная, Т.Н. К проблеме общественного сознания / Т.Н. Бездуд-ная // Актуальные проблемы в строительстве и архитектуре. Образование. Наука. Практика: материалы 61-й региональной научно-технической конференции по итогам НИР СамГАСА за 2003 год / под ред. д. т. н., проф. Н.Г. Чумаченко. - Самара: СамГАСА, 2004. - Ч. 1. - С. 38-39.

3. Бездудная, Т.Н. Функция мифа в искусстве / Т.Н. Бездудная // Актуальные проблемы в строительстве и архитектуре. Образование. Наука. Практика: материалы 61-й региональной научно-технической конференции по итогам НИР СамГАСА за 2003 год / под ред. д. т. н., проф. Н.Г. Чумаченко. -Самара: СамГАСА, 2004. - Ч. I.- С. 39-41.

4. Бездудная, Т.Н. Архетипы мифосознания в современном искусстве / Т.Н. Бездудная // Современные технологии обучения: сборник статей и тезисов Всероссийской научно-практической конференции на базе СевероОсетинского государственного педагогического института. - Владикавказ: Олимп, 2004.-Вып. 4,-Ч. И.-С. 176-179.

5. Бездудная, Т.Н. Мифологический элемент в общественном сознании / Т.Н. Бездудная Н Материалы региональной научно-практической конференции молодых ученых и специалистов Оренбуржья: сб. материалов. -Оренбург: РИК ГОУ ОГУ, 2004. - Ч. II!.-С. 30-31.

6. Бездудная, Т.Н. К вопросу о смысловых характеристиках мифологического сознания в социуме / Т.Н. Бездудная // Состояние и проблемы развития среднего профессионального образования в системе многоуровневой подготовки специалистов: материалы Всероссийской научно-методической конференции (9-10 декабря 2003 г.): в 2 ч. - Ижевск: Ижевский государственный технический университет, 2003. - Ч. II. - С. 122-126.

7. Иванова, Т.Н. Миф в структуре общественного сознания / Т.Н. Иванова // Актуальные проблемы в строительстве и архитектуре. Образование. Наука. Практика: материалы 62-й региональной научно-технической конференции по итогам НИР СамГАСА за 2004 год / под. ред. д. т. н„ проф. Н.Г. Чумаченко. - Самара: СГАСУ, 2005. - Ч. I.-C. 25-27.

8. Иванова, Т.Н. Проблемы изучения политической формы общественного сознания / Т.Н. Иванова // Актуальные проблемы в строительстве и архитектуре. Образование. Наука. Практика: материалы 62-й региональной научно-технической конференции по итогам НИР СамГАСА. за 2004 год / под ред. д. т. н., проф. Н.Г. Чумаченко. - Самара: СГАСУ, 2005. - Ч. 1. - С. 28-30.

9. Иванова, Т. Н. Мифолого-игровой элемент в конструировании политической реальности современной России: сборник научных статей. - Ка-

зань: Издательство Казанского государственного педагогического университета, 2005. - С. 40-44.

Подписано в печать 19.06.2006 г. Формат 60x84/16. Объем 1,0 п. л. Тираж 100 экз. Заказ 193.

Отпечатано в издательстве Орского гуманитарно-технологического института (филиала) Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Оренбургский государственный университет»

462403, г. Орск Оренбургской обл., пр. Мира, 15 А

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Иванова, Татьяна Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. МИФ И ИГРА В ПОЛИТИЧЕСКОМ СОЗНАНИИ.

1.1. Проблемы интерпретации мифа, мифологического сознания в рамках истории философского рационального знания.

1.2. Соотношение мифа и игры в политическом сознании.

1.3. Мифологический и игровой элементы политического сознания в контексте проблемы манипуляции сознанием.

ГЛАВА II. МИФОЛОГО-ИГРОВОЙ ЭЛЕМЕНТ В СТРУКТУРЕ

ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ.

2.1. Политическое сознание в мифолого-игровой ситуации.

2.2. Миф, ритуал и игра в политической коммуникации и в конструировании современной политической реальности.

2.3. Мифолого-игровая характеристика сознания политического лидера.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Иванова, Татьяна Николаевна

Исследуемая тема, затрагивая весьма динамичные изменения политического сознания, сегодня все еще представляет широкое поле для изучения. Имея исторические корни, она приобретала многообразные формы, востребована для глубокого исследования в связи с функционированием политического сознания в России на современном этапе кризисного его состояния.

В связи со сложившейся социальной реальностью автор обращается к исследованию этой темы. Процесс, получивший описание в рамках кризиса классической рациональности, изменил представление о границах познаваемости политического сознания. Разочарование в разумных основаниях бытия, постигшее культуру теоретической мысли на рубеже XIX-XX вв., было связано с необходимостью создания мифологий в качестве досознательных или подсознательных структур сознания.

Информационные инфраструктуры стали играть ключевую роль в повседневном общении, в формировании современного общественного сознания. Современное информационное пространство способно формировать мифы. Но здесь можно говорить о мифах с элементом игры, так как в современной действительности нельзя вести речь о мифе в его первоначальном, архаическом значении.

Опираясь на важнейший компонент сознания - мифологический, политический миф воздействует на психологию индивида, его ментальность, поведенческие характеристики.

Актуальность исследования мифолого-игрового элемента в политическом сознании обусловлена современным состоянием российского общества, где политический миф остаётся важнейшим инструментом манипулирования массовым сознанием. Существует необходимость раскрыть соотношение мифа и игры в структуре политического сознания в целях формирования модели более адекватного восприятия современной политической действительности.

Политическое сознание в структурном плане рассматривалось как определенная совокупность идеологических форм. Сознание, по существу, понималось исключительно как идеология. Идеология планировала все без исключения виды и формы современного сознания общества. Выделялись формы целостного общественного сознания: политическое и правовое, мораль, искусство, наука, философия и религия.

Степень разработанности проблемы. Несмотря на достижения в исследовании рассматриваемой темы, проблема функционирования мифолого-игрового элемента в политическом сознании недостаточно разработана. В историческом ракурсе можно отметить работы Платона [117], Аристотеля [117], Эвгемера [117], Ф.Бэкона [117], Д. Вико [31], Д.В. Шеллинга [186], И.Г. Гердера [117], Г.В. Гегеля [38], К. Маркса [117] и др. В XX веке, основываясь на опыте человечества, свидетельствующем о неискоренимой живучести мифа, философы Э. Кассирер [74] и А.Ф. Лосев [99] сделали миф предметом собственной философии. Э. Кассирер анализировал миф с позиций гносеологии и культурологии, а А.Ф. Лосев - с точки зрения диалектики. Оба мыслителя пытались укоренить миф в самом бытии. Подход к мифу М. Элиаде [203] представлен его функционированием в ритуалах. К. Юнг [207], К. Леви-Стросс [93] пришли к трактовке мифа как к коллективно-бессознательной деятельности. Однако К. Леви-Стросс допускал символизацию не столько предметов или состояний, сколько самих отношений между объектами и лицами. Л. Леви-Брюль [92] создал социологическую теорию мифологического мышления. Л. Леви-Брюль раскрыл основные характеристики первобытного мышления. Проблема мифолого-игрового элемента также исследовалась отечественными и зарубежными учёными. М.М. Бахтин [15] раскрыл содержание понятия хронотопа как элемента, который является рамкой существования каждого конкретного коммуникативного акта. В нашем случае это понятие было необходимо в связи с изучением хронотопа в политической коммуникации. Политический хронотоп исследовали такие отечественные учёные, как С.А. Шомова [192], Н.Г.Щербинина [199] и др. П.С. Гуревич [51] рассматривает миф как исторически обусловленную разновидность общественного сознания. Многими учёными миф понимается в качестве принимаемых на абсолютную веру стереотипов массового сознания (Р.И.Рубинштейн [140], A.M. Лобок [98], Г.В.Осипов [124] и др.). Е.И. Шейгал [185],' А.Н. Савельев [142] указывают на значимость мифа в политике, так как политика основана не столько на интеллектуальных концепциях, сколько на пропаганде. Игровой аспект в политическом сознании также исследовался отечественными и зарубежными учёными: Й. Хейзингой [179], Х.Г. Гадамером [33], В.В. Ученовой [160], Ю.А. Левадой [91], JI.T. Ретюнских [138], Э. Берном [24] и др. Проблема соотношения мифологического и игрового элементов на социально-культурном уровне общественного сознания также рассматривалась в работах Й. Хейзинги [179], М. Хайдеггера [177], П.А. Флоренского [169], О. Шпенглера [193] и др.

Мы опирались в своей работе на исследования сущности сознания и общественного сознания J1.A. Микешиной [115], Э.З. Феизова [128], А.В. Ерахтина [60], А.Н. Емухова [58], А.И. Арлычева [7], которые утверждают объективированность сознания в реальной действительности. Автора представленного исследования интересуют не проблемы сознания и общественного сознания как таковых, а их мифолого-игровое проявление. Важным для нашего исследования является вопрос о взаимосвязи сознания и языка. В связи с этим автор диссертации вслед за JI.A. Микешиной полагает, что влияние языка на мышление и познание не должно абсолютизироваться и трактоваться упрощенно.

Согласно исследованиям А. Шюца [194], П. Бергера [21], Т. Лукмана [21], результаты которых автор использовал в своей работе, каждый член общества конструирует социальную реальность как опыт обыденного сознания людей, живущих своей повседневной жизнью среди подобных и связанных с ними разнообразными отношениями интеракции. Уверенность в знании общества любому человеку придается повседневным существованием в нем.

Как показали П. Бергер и Т. Лукман, теоретические определения реальности, будь они научные, философские или даже мифологические, не исчерпывают всего того, что является «реальным» для членов общества, что люди «знают» как «реальность» в их повседневной, не- или дотеоретической жизни. Это именно то «знание», представляющее собой фабрику значений, без которых не может существовать ни одно общество. В рамках российского национального дискурса социальных проблем важно раскрыть весь «запас» повседневного знания об обществе, социальное распределение знания между специализированными (в плане профессионального политического сознания) и неспециализированными слоями (в плане массового политического сознания), точки схождения и расхождения. Именно это и создает методологическую основу философского анализа социального знания и социального конструирования реальности.

По определению П. Бергера и Т. Лукмана, социальное конструирование реальности - это процессы, с помощью которых любая система «знания» становится социально признанной в качестве «реальности». П. Бергер и Т. Лукман выделили четыре способа и одновременно уровня социального конструирования реальности: хабитуализация, типизация, институционализация и легитимация.

Объектом исследования является мифолого-игровой элемент политического сознания.

Целью диссертации является описание мифолого-игрового элемента в политическом сознании.

Для достижения этой цели в данной работе поставлены следующие задачи:

1. Определить границы понятий мифологического и игрового в рамках философского рационального знания;

2. Выявить соотношение мифа, ритуала и игры в политической коммуникации;

3. Смоделировать и практически раскрыть современную социальную реальность России в соответствии с мифолого-игровым элементом политического сознания;

4. Обосновать мифолого-игровой элемент сознания политического лидера.

Успешное достижение цели согласно намеченным задачам требует специфической методологии.

Существенное влияние на выбор метода исследования оказала методология познания в гуманитарных науках, предложенная М.М. Бахтиным [16]. Им предложена методология участного мышления, исходящего из координации познания объекта с познанием исследующего объект субъекта. М.М. Бахтин предлагает метод познания в гуманитарных науках, особенно в философии, как понимание прошлого в его незавершимости, как диалог двух сознаний.

Автор диссертации использовал методологию социального конструирования реальности в условиях стабильности и в кризисные периоды, основоположниками которой являлись А. Шюц [194], П. Бергер [21] и Т. Лукман [21]. Представление о социальной реальности как единстве объективного (институционального) и субъективного (содержащегося в сознании людей) идет от А. Шюца, одного из влиятельных представителей феноменологической традиции в социальном познании. Он отверг натурализм, на веру принимающий социальную реальность как объективную данность.

Научная новизна полученных результатов:

2. Выявляется соотношение мифа, ритуала и игры в сфере политической коммуникации.

4. Мифолого-игровой элемент рассматривается проявленным в сознании политического лидера.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Мифолого-игровой элемент представляет собой сложную понятийную конструкцию. Предлагается поэтапный анализ мифолого-игрового элемента, проявленный в политическом сознании. Основополагающими в рамках данной концепции о коренной взаимосвязи мифа и игры в политическом процессе являются следующие идеи: 1) историческая увязка игры и мифа через существование мифов о культурном герое и его антиподе (брате-близнеце); 2) самодовлеющий принцип игры без оглядки на проблему «серьезного» (существенным является ответ на вопрос, в какой степени сохраняется игровое качество в процессе развития и усложнения политической культуры).

2. Миф актуализируется через ритуал, ритуал поддерживается и обеспечивается мифом. Игра в политической коммуникации в современный момент в России связана с мифологизацией, а также ритуализацией новых политических процессов, в совершенность и определенность которых ещё не верят. Происходит переход от мифа, ритуала к игре, игровой интерпретации ещё не оформившегося мифологического содержания.

3. Мифолого-игровой элемент политического сознания проявляет себя и в конструировании современной социальной реальности, который начался в России с отрицания повседневности (советской) во имя будущей. Мифы современного политического сознания не имеют прочной основы для своего практического осуществления, так как сейчас, когда общество расколото, коллективные ценности (изначально считавшиеся мифологическими) теряют смысл. Современные мифы политического сознания сегодня разыгрываются, принимая различные формы.

4. В настоящий момент в России наблюдается процесс, когда, с одной стороны, множатся либеральные ценности, а, с другой стороны, стиль политического управления остается первозданно-архаическим. Эта ситуация создает предпосылки для того, чтобы миф переходил в игровые формы. В нашей стране очень сильны стереотипы сознания, которые подвергаются символико-культурным трансформациям. Политический лидер зачастую выступает в роли героя и антигероя.

Теоретическая и практическая значимость работы.

- выявлением соотношения мифа, ритуала и игры в политической коммуникации с использованием примеров из современной политической ситуации в России;

- конструированием модели современной социальной и политической реальности России с акцентом на мифолого-игровой элемент.

Практическое значение полученных результатов заключается в следующем:

- проанализированная ситуация перехода от мифа, ритуала к игре в ещё не сформировавшемся мифологическом политическом пространстве поможет современным политикам реально оценить ситуацию в отечественном политическом сознании.

Апробация работы.

Работа обсуждалась на кафедре социально-гуманитарных наук Самарского государственного архитектурно-строительного университета в рамках научно-методического семинара. Материалы диссертации используются при чтении курса философии для студентов Педагогического колледжа г. Орска. Результаты диссертационного исследования докладывались на кафедре гуманитарных дисциплин Педагогического колледжа г. Орска (2002, 2003, 2004, 2005, 2006гг.).

Публикации. По материалам данной диссертации были опубликованы девять статей.

Структура работы соответствует вышеуказанным целям и задачам.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифолого-игровой элемент в политическом сознании"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проблема мифологического и игрового элементов общественного сознания в последнее время является достаточно перспективной для изучения. Но изучение данной проблемы затрагивало или мифологический или игровой элементы в данном виде общественного сознания. Большинство учёных отталкивается от того, что миф в политическом сознании часто тормозит развитие новых демократических процессов в нашей стране. Мифологизация отождествляется со стереотипизацией мышления граждан. Сейчас игровой элемент способен придать живость современным процессам в политической и эстетической сферах общественной жизни. Именно чувства напряжения и радости, эмоциональный подъём и азарт, творческое горение и стимуляция интереса к движению вперёд, неизменно сопровождающее игру, и делают её такой привлекательной для включения в разнообразные типы человеческого взаимодействия, в том числе в политические отношения.

Сейчас учёные говорят о псевдоигре, то есть об элементах игроизации, так как нередко наблюдаются нарушения в понимании игры: использование манипулирования общественным сознанием; не всегда соблюдающиеся параметры добровольности, свободы, искренности и партнёрства; использование не столько творческой, сколько коммуникативно-прагматической структуры.

Действительно, в современный период миф в архаическом своём значении утратил элемент веры, и всё больше наблюдается потребность в элементах игры, которые придают живость, яркость, динамизм жизни.

В диссертации мы выяснили, что понятие «игры» в современном общественном контексте включает в себя мифологический компонент. Это произошло потому, что игра сейчас в современных общественных отношениях более востребована, а миф в архаическом своём значении утратил свою силу (исчез первобытный элемент веры в истинность содержания мифа). Современная жизнь, полная динамизма, яркости, погоней за новым, требует элементов игры.

Мы также выяснили, что уже многие ученые ставят под сомнение абсолютную серьёзность мифа, так как рядом со всем, что выходит за границы логически выверяющего суждения, миф пребывает в области игры. При этом миф, играя, поднимается до высот, куда за ним не в силах последовать разум. По мере развития цивилизации из мифа исчезает элемент веры. Всё сильнее звучит игровой тон, который присутствует в нём с самого начала. Для того, чтобы остаться в почёте в качестве священного элемента культуры, миф должен либо получить мистическую интерпретацию, либо культивироваться исключительно как литература. Поэтому даже писатели-христиане описывают мифологические события в шутливом, юмористическом тоне. Функция олицетворения в мифе является игрой духа. Игровое пространство у святых и мистиков поднимается над сферой рационального мышления и недоступно мысли, привязанной к логическим понятиям. Понятия игры и святости постоянно соприкасаются. У человека есть склонность олицетворять вещи, с которыми человек имеет дело в своей жизни. И эта склонность коренится в игровом отношении, которая, вероятно, была задана уже в самые ранние времена. Игра является колыбелью всего нового в человеческом мире. Она многомерна, так как ей чужда линейная односторонность, в ней органично сочетаются и уживаются ценностное, эмоционально-волевое, интеллектуальное и действенное «измерения», реализуемые через игровую деятельность, игровое сознание и игровые отношения.

Многими учёными отмечается значимость мифа в политической коммуникации, которая связана с тем, что политика основана не столько на проработанных интеллектуальных концепциях, сколько на пропаганде, а пропаганда, в свою очередь, является элементом игровой культуры. Политические мифы действительно предназначены не только для сведущих в политике людей, творцами которых могут быть политические эксперты, но и для всех людей, так как люди изначально стремятся к мифу, преодолевая мучительные коллизии жизни.

Существование мифологического сознания в мышлении людей, наличие «готовых» мифологических конструкций могут определять развитие политической жизни общества. Исследователи обнаруживают в российской политической коммуникации отзвуки различных древних мифов.

Главным каналом передачи архаического мифа был ритуал. Но, в отличие от современного периода, он не ставился как театральная постановка, а воспроизводился в действительности. Когда в реальность мифа перестали верить, появилось понятие вымысла. Но политический миф жив и сейчас. В условиях политического перелома политические мифы вновь оживают. Они возникают спонтанно и существуют в бинарных оппозициях, где одно без другого не может существовать.

В диссертационном исследовании мы проанализировали современное понимание манипуляции общественным сознанием. Механизм манипуляции основан на недоверии и стереотипах самоидентификации. Все смыслы для мифа воспроизводятся через традицию, которая не предполагает никакого личного усилия. Высказывание лидера программирует массу, что является видимой стороной основ манипуляции сознанием. Манипуляцией мы обозначаем то воздействие, которое оказывается на объекты с определенными намерениями, требующее ловкости и сноровки при обращении с людьми, как с объектами, вещами.

Игра и миф связаны исторически через существование мифов о культурном герое и его антиподе (брате-близнеце). Действия культурного героя уравновешиваются, как правило, противодействием его брата-близнеца. Мифологическая пара «культурный герой - «трикстер» кладёт начало двум великим культурным традициям. Одна происходит от трикстера и ведёт к «игровой», «сме-ховой», «карнавальной» культуре. Другая традиция, происходящая от культурного героя, кладёт начало космогоническим (о происхождении Вселенной) и космологическим (об её устройстве) мифам.

В диссертации мы выявили, что сегодня человечество нуждается не только в повторяемых, устойчивых структурах сознания и поведения, выраженных в мифе и ритуале, но и в неожиданной, мобилизующей динамике развития событий. Эта динамика развития может быть основана на метафоре, ассоциации, театрализации, включённых в игровые приёмы. В политике используется игра как приём, как частная технология воздействия. В данном исследовании мы выделили следующие игры. В частности, языковая игра выполняет целый комплекс функций: от разрушения старой политической реальности до «карнавального» осмысления и переживания нового состояния общества.

К языковым приёмам политической игры можно отнести политический лозунг, неологизмы, рифму, каламбур, игры с заголовками, приёмы разворота политической темы и т.д. Политическая игра проявляется как испытание возможностей и лидера, и команды, и социальной основы в виде граждан. Игра в политической коммуникации в современный момент в России связана с мифологизацией, а точнее, ритуализацией новых политических процессов, в совершенность и определённость которых ещё не верят. И поэтому здесь легко происходит переход от мифа, ритуала к игре, игровой интерпретации ещё не оформившегося мифологического содержания.

Нельзя говорить об игре в общественных видах сознания в истинном смысле, но можно говорить об элементах игры или игроизации, которая тесно связана с жизнью современных политических мифов.

Миф актуализируется через ритуал, ритуал поддерживается и обеспечивается мифом, одно без другого в политическом сознании может потерять смысл. Ритуал часто служит для закрепления в массовом сознании мифологических представлений, и поэтому его активно используют для «оправдания» новых политических традиций.

Игровой элемент в ритуальных политических действиях используется для того, чтобы сделать их не только доступными массовому пониманию, но и воздействующими на интерес, эмоцию, мотивацию массового реципиента. Сегодня политическая коммуникация нуждается не только в повторяемых, устойчивых структурах сознания и поведения, выраженных в мифе и ритуале, но и в неожиданной, мобилизующей динамике развития событий. Эта динамика может быть основана на игровых приёмах, проанализированных в диссертационном исследовании.

Выделяются следующие игры в политической коммуникации: эрудици-онные, поведенческие, «игра в молчанку», языковые политические игры. Языковая игра, например, выполняет следующие функции: от разрушения старой политической реальности до «карнавального» осмысления и переживания нового состояния общества. Игра в политической коммуникации в современной России связана с мифологизацией, а точнее ритуализацией новых политических процессов, в совершенность и определённость которых ещё не верят. И поэтому здесь наблюдается переход от мифа, ритуала к игре в ещё не сформировавшемся мифологическом политическом пространстве.

Политический лидер в России выступает и в роли героя, и в роли антигероя. В политическом сознании закреплён миф борьбы лидера-героя со «змеем»-врагом. Мифологизированное сознание в России считает, что святость в русской власти есть антиномия эмоциональных категорий «суровости» и «ласковости». Псевдомифы возникают, потому что имиджмейкеры используют мифо-элементы для работы на уровне массового сознания.

В настоящий момент в России наблюдается процесс, когда, с одной стороны, множатся либеральные ценности, а с другой стороны, стиль политического управления остаётся первозданно-архаическим. Эта ситуация и создаёт предпосылки для того, чтобы миф переходил в игровые формы. В нашей стране очень сильны стереотипы сознания, которые подвергаются символико-культурным трансформациям.

Имеются две тенденции в символическом универсуме России:

1) нерасчленённость добра и зла в её политической символике вообще и актуализация феномена в современной ситуации;

2) тенденция к мифологизации образа современного политического лидера.

Карнавальный мир находится вне времени и не дифференцирует «свет» и «тьму». Высмеивание власти позволяет совершать «обряд перехода», ритуально закрепляющий иерархию ценностей.,

Игровая ситуация заключается в том, что, «посадив» на трон дурачка, сознание показывает нелепость, абсурдность антимира и провоцирует социум интернализировать самую упорядоченность как обновлённую ценность. С этим связана и ситуация «новичка» - двойника, копирующего граждан.

Выделяются три модели понимания мира, основанные на бинарных оппозициях:

1) переворачивание мира - оно необходимо для возвращения консервации и дальнейшего закрепления унитарного мира;

2) раскалывание мира - необходимо для поляризации социального мира на «мы» (друзей) и «они» (врагов);

3) дробление (фрагментирование) политического мира - необходимо для того, чтобы показать, что в мире, где манипулируют манипуляторами, теряются очертания и границы, и он фрагментируется.

На современном этапе можно говорить о псевдохаризматиках, так как в рациональном обществе верования в экстраординарные способности политического лидера практически исчезли, отсюда харизма возможна лишь в ранние эпохи. Однако некоторые харизматические черты продолжают существовать и поныне (в России правитель-мессия), но часто они также обыгрываются, становясь доступными массам.

Сейчас наблюдается обстановка, когда социально признанные значения рассредоточились по разным слоям общества, формируя противостоящие друг другу реальности и отсутствие прежних норм и ценностей.

Российская демократия находится в идеологической пустоте. Эта пустота заполняется сегодня простыми «идеями» обыденного сознания (например, «стать как все цивилизованные страны»). Положительным в плане «высокого морального содержания» является растущий в России с 1988 года в обществе авторитет Православия. Негативным, с нашей точки зрения, является культ псевдозвезд, сочиняющих «мифы» о собственной жизни.

На уровне политического сознания сейчас тоже создаются новые праздники, которые далеко не все в обществе поддерживаются (например, День Конституции («ельцинской»), День Всеобщего примирения). К этим праздникам, несущим в себе высокое, мифологическое содержание придумываются ритуалы (которые похожи на старые). И сами эти новые политические праздники воспринимаются массами в качестве «пира во время чумы», осмеиваются. Официоз современной политики, в том числе и официоз «вождизма» виднейших руководителей страны «снимается» с помощью различных шоу, развлекательных передач по телевидению; разнообразных рекламных трюков (например, во время выборов); информацией в газетах, журналах об их частной жизни и т. д.

Политические игры, замешанные только на собственных меркантильных интересах, не несут стране стабильности, заставляя народ бояться нового, держась за «старых» начальников, если даже политика «новых» более прогрессивна. Власть часто «играет» с народом, тем самым отдаляя его от себя и плодя все новые и новые мифы.

Пространство современного политического сознания находится в вакууме, и помочь ему выбраться из этой ситуации, на наш взгляд, сможет смелая, неоднозначная, глубокая, смоделированная в игровом ключе точка зрения, пропущенная через СМИ; подлинные, а не «игровые» отношения власти с массами; продолжающийся процесс «антивождизма» с использованием игровых форм.

Однако мифолого-игровой элемент проявляет себя в политическом сознании прежде всего в качестве преодоления хаоса современной общественной жизни, созданием космоса - гармоничной связи человека с природой, понятой в ее первозданном виде, и коллективом - народом, свято чтящим историческое прошлое и с надеждой смотрящим в будущее.

Дальнейшее развитие этой проблематики видится в применении принципа историзма в исследовании мифолого-игрового элемента не только в политическом сознании, но и в эстетическом, правовом и т. д. Также необходимо увеличить в последующих исследованиях данной проблематики особую программу мероприятий «игрового» плана, способствующих формированию в России лидера с «человеческим» лицом, то есть не закрытого никакими идеологическими масками.

Список научной литературыИванова, Татьяна Николаевна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абельс, X. Интеракция, идентификация, презентация / X. Абельс. -Санкт-Петербург : Алетейя, 1999. 272 с.

2. Аверинцев, С.С. Аналитическая психология К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. 1970. - № 3. - С. 114-140.

3. Аверинцев, С.С. Византия и Русь: два типа духовности / С.С. Аверинцев // Новый мир. 1998. - № 9. - С. 227, 230-232.

4. Алексеев, Н.Г. Заметки к соотношению мыследеятельности и сознания/Н.Г. Алексеев//Вопросы методологии. 1991. -№ 3. - С. 3-8.

5. Антоновский, А.О. О специфике мифологической ориентации / А.О. Антоновский // Религия. Магия. Миф. Современные философские исследования. М.: УРСС. - С. 100-111.

6. Арендт, X. Массы и тоталитаризм / X. Арендт // Вопросы Социологии.- 1992.- №2.- Т. 1.- С. 27.

7. Арлычев, А.Н. Саморегуляция, деятельность, сознание / А.Н. Арлы-чев // РАН / Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока: Дальневосточное отделение. СПб.: Наука, 1992. - 146 с.

8. Арон, Р. Демократия и тоталитаризм / Р. Арон. М. : Текст, 1993.254 с.

9. Барабан : журнал юных пионеров. 1926. - № 6 (53). - С. 23

10. Барт, Р. Основы семиологии // Структурализм : «за» и «против». -М.: Наука.-С. 110.

11. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Прогресс, 1989.-616 с.

12. Барт, Р. Мифологии / Р. Барт. М.: Изд-во им. Себашниковых, 2000. - 320 с.

13. Барт, Р. Семиотика как приключение. Arbor mund / Мировое дерево. - 1993. - №2.-с. 82-83.

14. Барыгин, Г.С. Миф о качественной социологии / Г.С. Барыгин, И.Ф. Девятко // Социологический журнал. 1994. -№ 2. - С. 30-35.

15. Бахтин, М.М. Дополнения и изменения к «Рабле» / Собрание сочинений : в 6 т. / М.М. Бахтин. М.: Русские словари, 1996. - Т. 5. - С. 112.

16. Бахтин, М.М. К философским основам гуманитарных наук / Собрание сочинений: в 6 т. / М.М. Бахтин. М.: Русские словари, 1996. - Т. 5. - С. 7-10.

17. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин. М. : Советская Россия, 1979. - 318 с.

18. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1965. -525 с.

19. Бауман, 3. Мыслить социологически / 3. Бауман. М. : Аспект-Пресс, 1996.-255 с.

20. Березкина, Э.И. Математика древнего Китая. М. : Наука, 1980.311с.

21. Бергер, П. Социальное конструирование реальности / П. Бергер, Т. Лукман; пер. Е. Руткевич. СПб : Медиум, 1995. - 334 с.

22. Бергсон, А. Два источника морали и религии / А. Бергсон. М. : Канон, 1994.-384 с.

23. Бердяев, Н.А. Смысл истории / Н.А. Бердяев. М. : Мысль, 1990.176 с.

24. Берн, Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений. Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы / Э. Берн. Л.: Литур, 1992. - 320 с.

25. Боброва, С.П. Мифологическое сознание / С.П. Боброва // Методологические проблемы исслед. семиотич. компонента: дисс. канд. фил. наук. -Иваново, 1997.- 199 с.

26. Бодрайяр, Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального / Ж. Бодрайяр. Екатеринбург : Банк культурной информации, 2000. -С. 12-17.

27. Бультман, Р. Новый завет и мифология. Проблема демифологизации новозаветного провозвестия / Р. Бультман // Вопросы философии. 1992. -№ 11.-С. 54-70.

28. Бурдье, П. Социальное пространство и генезис «классов» / П. Бурдье // Вопросы социологии. 1992. -№ 1. - Т. 1. - С. 20.

29. Бурдье, П. Социология политики / П. Бурдье. М. : Социо-логос, 1973.-336 с.

30. Вебер, М. Избранные работы / М. Вебер. М. : Университетская книга, 1990.-880 с.

31. Вико, Д. Основания новой науки об общей природе нации / Д. Вико. J1.: Художественная литература, 1940. - 150 с.

32. Витгенштейн, JI. Избранные работы. Пер. с англ. В. Руднева. М. : Территория будущего, 2005. - 440 с.

33. Гадам ер, Х.Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики / Х.Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988. - 280 с.

34. Гаджиев, Н.С. Политическая идеология: концептуальный аспект / Н.С. Гаджиев // Вопросы философии. 1998. - № 12. - С. 19-24.

35. Гайденко, П.П. История и рациональность / П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдов. М.: Изд-во политической литературы, 1991. - 228 с.

36. Гак, Г.М. Диалектика коллективности и индивидуальности. Языки русской культуры / Г.М. Гак. М.: Мысль, 1967. - 467 с.

37. Гак, Г.М. Учение об общественном сознании в свете теории познания / Г.М. Гак. М.: Изд-во ВПШ АОН, 1960. - 200 с.

38. Гегель, Г.В. Феноменология духа / Г.В. Гегель. СПб. : Наука, 1992. -445 с.

39. Голосовкёр, Я.Э. Логика мифа. М.: Наука, 1986. - 216 с.

40. Голосовкёр, Я.Э. Миф моей жизни (Автобиография). Интересное // Вопросы философии. 1989. - №2. - с. 106-142.

41. Голубчиков, В.В. Основания игротехники: о людях и машинах / В.В. Голубчиков // Управленческие нововведения и игропрактика: сборник. -М.: АН СССР: Институт социологии, 1990. С. 53-69.

42. Гофман, И. Представление себя другим в повседневной жизни / И. Гофман. М.: Канон-Пресс-Ц, 2000. - 304 с.

43. Грейвз, Р. Мифы древней Греции / Р. Грейвз; пер. с англ. М.: Прогресс, 1999.-432 с.

44. Григорьев, Л.Г. Социология повседневности А. Шюца / Л.Г. Григорьев // Социологические исследования. 1998. - № 2. - С. 17-18.

45. Грушин, Б.А. Массовое сознание. Опыт определения и проблемы / Б.А. Грушин. М.: Политиздат, 1987. - 367 с.

46. Грушин, Б.А. Мнение о мире и мир мнений. Проблемы методологии и исследования общественного мнения / Б.А. Грушин. М. : Политиздат, 1967. -400 с.

47. Губман, Б.Л. Западная философия культуры XX века / Б.Л. Губман. -Тверь: Леан, 1997. -288 с.

48. Гулыга, А.В. Миф как философская проблема / А.В. Гулыга // Античная культура и современная наука. М.: Наука, 1985. - 344 с.

49. Гуревич, А.Я. Народная магия и церковный ритуал / А.Я. Гуревич // Механизм культуры. М.: Искусство, 1990. - С. 6-7.

50. Гуревич, П.С. Мифология наших дней / П.С Гуревич // Свободная мысль.- 1992.-№11.-С. 43.

51. Гуревич, П.С. Социальные мифы / П.С. Гуревич // Реклама: внушение и манипуляция. Медиаориентированный подход. Самара : Самарский университет, 2001. - 369 с.

52. Демидов, А.Б. Феномены человеческого бытия / А.Б. Демидов. М. : Экономпресс, 1999. - 180 с.

53. Демин, М.В. Анализ структуры сознания / М.В. Демин. М. : МГУ, 1980.-38 с.

54. Дильтей, В. Наброски к критике исторического разума / В. Дильтей // Вопросы философии. 1988. - № 4. - С. 135-152.

55. Древняя Китайская философия: в 2 т. М. : Мысль, 1973. - Т. 2.129 с.

56. Дубинин, И.И. Динамика обыденного сознания / И.И. Дубинин, Л.Г. Гуслякова. Минск : Изд-во Университетское, 1985. - 135 с.

57. Евгеньева, Т.В. Предисловие / Т.В. Евгеньева // Формирование и функции политических мифов в постсоветских обществах. М.: Полис, 1998. -С. 8.

58. Емухов, А.Н. Познание и миф / А.Н. Емухов. Минск : Мысль, 1984. -С. 5-11.

59. Ерахтин, А.В. Диалектика становления мышления и сознания /

60. A.В. Ерахтин. Свердловск : Изд-во УГУ, 1984. - 150 с.

61. Ерахтин, А.В. Проблема мышления и сознания в философии и научном познании / А.В. Ерахтин. Иваново : Ивановский государственный университет, 1990. - 94 с.

62. Ерахтин, А.В. Структура индивидуального сознания / А.В. Ерахтин // Природа общественного и индивидуального сознания: межвузов, сб. научн. тр-в / под ред. Г.Н. Гумницкого. Иваново : ИвГУ, 1989. - 124 с.

63. Жирмунский, В.М. Немецкий романтизм и современная мистика /

64. B.М. Жирмунский. СПб.: АХЮМА, 1996. - 232 с.

65. Зенкин, С.Н. Ролан Барт теоретик и практик мифологии / С. Зенкин // Мифологии / Р. Барт. - М.: Изд-во им. Себашниковых, 2000. - С. 5-53.

66. Иванов, В.В. Заметки о типологическом и сравнительно-историческом исследовании и индоевропейской мифологии / В.В. Иванов // Теория знаковых систем. Вып. IV. - 1969. - С. 44-75.

67. Ионин, Л.Г. Альфред Шюц и социология повседневности / Л.Г. Ио-нин // Американская социология. М.: Наука, 1994. - 460 с.

68. Ионин, Л.Г. Понимающая социология / Л.Г. Ионин. М. : Наука, 1999.-500 с.

69. Ионин, Л.Г. Феноменологическая социология / Л.Г. Ионин // Критика современной буржуазной теоретической социологии. М. : Наука, 2003. -450 с.

70. Ионов, И.Н. Мифы в политической истории России / И.Н. Ионов. -М.: Наука, 1999.-С. 99.

71. Каган, М.С. Человек. Деятельность. Опыт системного анализа / М.С. Каган. М.: Политиздат, 1974. - 328 с.

72. Калугин, О.А. Механизмы элитообразования в регионе. На историческом опыте формирования калужских административных групп / О.А. Калугин//Полис.- 1998.-№4.-С. 144-147.

73. Канетти, Э. Масса и власть / Э. Канетти. М.: Прогресс, 1997. - 300 с.

74. Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием. М. : Алгоритм, 2001.501 с.

75. Карцева, Н.Е. Общество, лишенное мифов (изложение доклада проф. Мичиганского ун-та В.Э. Шляпентоха в ин-те социологии АН СССР) / Н.Е. Карцева//Социологические исследования. 1991.-№ 1.-С. 156-158.

76. Кассирер, Э. Избранное. Опыт о человеке: введение в человеческую культуру / Э. Кассирер // Проблема человека в западноевропейской философии. М.: Гардарики, 1998. - 779 с.

77. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Вестник Московского университета. Серия 7. 1990. - №2. - С. 63.

78. Кессиди, Ф.Х. От мифа к логосу / Ф.Х. Кессиди. М. : Мысль, 1972. -С. 41-50.

79. Клочков, И.С. Духовная культура Вавилонии: человек, судьба, время / И.С. Клочков // Очерки. М.: Наука, 1983. - 207 с.

80. Кон, И.С. Психология предрассудка / И.С. Кон // Новый мир. 1996. - № 9. - С. 6-7.

81. Кон, И.С. Социологическая психология / И.С. Кон // Избр. психологические труды / Акад. пед. и соц. наук. М.: МПСИД999. - 554 с.

82. Конев, В.А. Критика способности быть / В.А. Конев. Самара : Самарский Университет, 2000. - 174 с.

83. Косарев, А.Ф. Философия мифа / А.Ф. Косарев. М. : Университетская книга, 2000. - 304 с.

84. Кошелюк, М.Е. Выборы: Магия игры. Технологии победы / М.Е. Кошелюк. -М.: Макцентр, 2000. 192 с.

85. Козлова, Н.Н. Социология повседневности: переоценка ценностей / Н.Н. Козлова // Общественные науки и современность. 1992. - № 3. -С. 15-30.

86. Кравченко, И.И. Модернизация и сегодняшняя Россия. Выход из кризиса / И.И. Кравченко // Вопросы философии. 2000. - № 9. - С. 12-15.

87. Кравченко, И.И. Политическая мифология: вечность и современность / И.И. Кравченко // Вопросы философии. 1998. -№ 12. - С. 8-12.

88. Краткая философская энциклопедия / под ред. Е.Ф. Губского М. : Прогресс, 1994.-576 с.

89. Куприянычева, Э.Б. Особенности политической элиты Самарской области / Э.Б. Куприянычева // Полис. 1999. -№ 3. - С. 114-117.

90. Кэмпбелл, Д. Герой с тысячью лицами / Д. Кэмпбелл. Киев : София, 1997.-336 с.

91. Кэрролл, J1. Логическая игра. М.: Наука, 1991. - 192 с.

92. Леббок, Д. Начало цивилизации: Умственное и общественное состояние дикарей. Пер. с англ. СПб.: Изд. ж-ла «Знание», 1976. - 350 с.

93. Левада, Ю.А. Игровые структуры в системах социального действия / Ю.А. Левада // Системные исследования. М., 1984. - 278 с.

94. Леви-Брюлль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюлль. М.: Педагогика-Пресс, 1994. - 602 с.

95. Леви-Стросс, К. Первобытное мышление / К. Леви-Стросс. М. : Республика, 1994.-382 с.

96. Леви-Стросс, К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс. М. : Наука, 1985.-535 с.

97. Ленк, X. Спорт как современный миф? / X. Ленк // Религия, магия, миф: современные философские исследования: сборник. М. : УРСС, 1997. -С. 156-179.

98. Лиотар, Ф. Переписать современность / Ф. Лиотар // Ступени: философский журнал. 1994. - № 2. - С. 50-60.

99. Лихачёв, Д.С. Смех как мировоззрение / Д.С. Лихачев // Историческая поэтика русской литературы / Д. С. Лихачев. СПб. : Наука, 1997. -С. 369-370.

100. Лобок, A.M. Антропология мифа / A.M. Лобок. Екатеринбург : Банк культурной информации, 1997. - 688 с.

101. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа / А.Ф. Лосев // Из ранних произведений / А.Ф. Лосев. М.: Правда, 1990. - 260 с.

102. Лосев, А.Ф. Теория мифического мышления у Э. Кассирера / А.Ф. Лосев // Опыт о человеке / Э. Кассирер. М.: Правда, 1990. - С. 3-30.

103. Лосев, А.Ф. Философия имени / А.Ф. Лосев. -М.: МГУ, 1990.-269 с.

104. Лотман, Ю.М. О динамике культуры / Ю.М. Лотман // Семиотика. История трудов по знаковым системам. Вып. XXV. - 1992. - С. 21.

105. Лотман, IO.M. Миф имя - культура / Ю.М. Лотман, Б.А Успенский // Теория знаковых систем. - Вып. VI. - 1973. - С. 293.

106. Лукашева, Е.А. Право, законность, нравственность / Е.А. Лукашева,

107. B.А. Лекторский // Вопросы философии. 2003. - № 11. - С. 19-24.

108. Лурье, С.В. Армянская политическая мифология и её влияние на формирование политики Нагорного Карабаха / С.В. Лурье. Ереван : SVION, 2002.- 120 с.

109. Малиновский, Б.К. Магия, наука и религия // Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев. М.: Республика, 1992. - С. 84-127.

110. Мамлеев, Ю.В. Судьба бытия // Вопросы философии. 1993. - №10.1. C.169-182.

111. Маршал, А. Люди незапамятных времен. Пер. с англ. М.: Гослитиздат, 1958.- 155 с.

112. Матье, М.Э. Древнеегипетские мифы. М.: Наука, 1956. - 173 с.

113. Манин, Ю.И. «Мифологический плут» по данным психологии и культуры / Ю.И. Манин // Природа. 1987. - № 7. - С. 42.

114. Мелетинский, Е.М. Мифологические теории XX века / Е.М. Меле-тинский // Культурология XX век: энциклопедия. - СПб. : Университетская книга, 1998. - Т. 2. - С. 55-60.

115. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа: энциклопедия: в 2 т. / Е.М. Мелетинский. М.: РАН, 1991-1992.-500 с.

116. Мириманов, В.Б. Искусство и миф. Центральный образ картины мира/ В.Б. Мириманов. М.: Согласие, 1997. - 327 с.

117. Мисюков, Д.А. Политическая символика: между идеологией и рекламой /Д. А. Мисюков//Полис.- 1999.-№ 1. С. 168-173.

118. Микешина, Л.А. Ценностные предпосылки в структуре научного знания. М.: ВЛАДОС, 1990. - 240 с.

119. Мошджян, К.Х. Социум. Общество. История / К.Х. Мошджян. -М.: Мысль, 1994. -324 с.

120. Найдыш, В.М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма / В.М. Найдыш. М.: Гардарики, 2002. - 554 с.

121. Нарахно, К. Песни просвещения / К. Нарахно. СПб. : Университетская книга, 1997. - 58 с.

122. Ницше, Ф. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль, 1997. - Т. 2. - 829 с.

123. Нечаев, В.Д. Региональный миф в процессе становления российского федерализма / В.Д. Нечаев // Политика. 1999. - № 1. - С. 53-54.

124. Новикова-Грундт, М.В. «Свои» и «чужие», маркеры референтной группы в политическом дискурсе / М.В. Новикова-Грундт // Полис. 2000. -№4.-С. 92.

125. Носов, Н.С. Психологические виртуальные реальности / Н.С. Носов. М.: РАН. Институт человека; Лаборатория виртуалистики, 1994. - 196 с.

126. Оксфордский словарь английского языка. М.: Локад, 2001. - 1020с.

127. Осипов, Г.В. Социальное мифотворчество и социальная практика / Г.В. Осипов. М.: Норма, 2000. - 543 с.

128. Паптыкина, М.И. Взаимосвязь символа и социального опыта: дисс. канд. фил. наук / М.И. Паптыкина. Самара : СамГУ, 1996. - 186 с.

129. Педагогическая энциклопедия / Под ред. А.Г. Калашникова. М. : Просвещение, 1927. - Т. 2. - С. 380.

130. Песни о Сталине. М.: Художественная литература, 1945. - 32 с.

131. Петров, Ю.А., Феизов, Э.З. Методология научного познания. Чебоксары : Чебоксарский государственный университет, 2001. - 590 с.

132. Пивоев, В.М. Мифологическое сознание как способ освоения мира: дисс. д-ра филос. наук / В.М. Пивоев. Петрозаводск, 1993. - 280 с.

133. Пирогова, Ю.К. Языковая игра в коммерческой рекламе. Рекламный текст: семиотика и лингвистика / Ю.К. Пирогова. М. :Издательский дом Гребенникова, 2000. - С. 171,190.

134. Пивоварова, JI.M. Общественная палата // Аргументы и факты. -2005.-№12.-С. 2.

135. Потебня, А.А. Из записок по теории словесности. Мышления поэтическое и мифическое. Слово и миф / А.А. Потебня. М. : Правда, 1989. -С. 236-244.

136. Политология / под ред. В.Д. Перевалова. М.: Норма, 2001. - 392 с.

137. Полосин, B.C. Миф. Религия. Государство / B.C. Полосин. М. : Ла-домир, 1999.-С. 169,170.

138. Плюханова, М.Б. Сюжеты и символы московского царства / М.Б. Плюханова. СПб : Акрополь, 1995. - С. 14.

139. Померанц, Г.С. Проблема Воланда / Г. Померанц // Померанц Г. Выход из транса / Г.С. Померанц. М.: Юристъ, 1995. - С. 149-150.

140. Пропп, В.Я. Морфология сказки / В.Я. Пропп. М. : Наука, 1998.512 с.

141. Ретюнских, Л.Т. Философия игры / Л.Т. Ретюнских. М.: Вузовская книга, 2002.-255 с.

142. Риккерт, Г. Философия истории. Введение / Г. Риккерт; пер. с нем. -СПб : Университетская книга, 1908. С. 2.

143. Рубинштейн, Р.И. Древнеегипетская литература / Р.И. Рубинштейн // Сказки и повести древнего Египта. Л.: Наука, 1979. - 150 с.

144. Рыбаков, О.Ю. Политическое творчество и игра / 0.10. Рыбаков // Общество. Право. Саратов, 2001. - Вып. 3. - С. 42.

145. Савельев, А.Н. Образ врага в политической теории / А.Н. Савельев // Политический маркетинг. 2000. - № 2. - С. 39,42.

146. Самосознание европейской культуры XX века / под ред. Р. А. Галь-цева. М.: Изд-во политической литературы, 1991. - 366 с.

147. Сартр, Ж.П. Очерк теории эмоций / Ж.П. Сартр // Психология эмоций. Тексты. М.: Издательство Московского университета, 1984. - С. 20-38.

148. Свасьян, К.А. Проблема символа в современной философии. Критика и анализ / К.А. Свасьян. Ереван : АНАРМ ССР, 1980. - 226 с.

149. Серов, Ю.М. Общественное и индивидуальное сознание / Ю.М. Серов. М.: Мысль, 1964. - 92 с.

150. Серов, Н.В. Хроматизм мифа / Н.В. Серов. JI. : Васильевский остров, 1990. - 140 с.

151. Соколов, А.В. Метатеория социальной коммуникации / А.В. Соколов. СПб : РНБ, 2001. - С. 26-27.

152. Соловьев, А.И. Культура власти российской элиты: искушение конституционализмом / А.И. Соловьев // Полис. 1999. - № 2. - С. 64-69.

153. Стеблин-Каменский, М.И. Миф / М.И. Стеблин-Каменский. JI. : Наука, 1976.- 104 с.

154. Тавризян, Г.М. Hoto Ludens. Культура игра / Г.М. Тавризян // Две концепции кризиса культуры / Г.М. Тавризян, О. Шпенглер, Й. Хейзинга. -М.: Искусство, 1989. - С. 220-270.

155. Тард, Г. Мнение и толпа / Г. Тард // Психология толпы. М.: Институт психологии РАН, 1998. - 188 с.

156. Ташевский, С. Белые против неопределённости / С. Ташевский // Большой бизнес. 2003. - Август. - С. 112.

157. Тимофеев, Т.Т. Становление и развитие концепции культуры мира / Т.Т. Тимофеев // Полис. 1998. - № 5. - С. 96-97.

158. Топоров, В.Н. О ритуале. Введение в проблему / В.Н. Топоров // Архаический ритуал в фольклорных и ранних литературных памятниках. М. : Главная редакция восточной литературы, 1988. - С. 120-200.

159. Тэйлор, Э. Первобытная культура / Э. Тейлор. М. : Соцэкгиз, 1939. -570 с.

160. Тэрнер, В. Символ и ритуал / В. Тэрнер. М. : Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1983. - С. 81-84.

161. Угланов, А. Выборы. Скандалы. Загадки «Единой России» / А. Угланов. Аргументы и факты. - 2005. - Март. - № 12. - С. 2.

162. Уледов, А.К. Структура общественного сознания / А.К. Уледов. М. : Мысль, 1968.-310 с.

163. Учёнова, В.В. «Философский камешек» рекламного творчества. Культурология и гносеология рекламы / В.В. Ученова, М.И. Старуш. М. : Максима, 1996. - 106 с.

164. Учёнова, В.В. Полифония текстов в культуре / В.В. Ученова, С.А. Шомова. М.: Омега-Л, 2003. - 392 с.

165. Федяев, Д.М. Духовное творчество: типы субъективности / Д.М. Фе-дяев // Становление человека как субъекта социального творчества. Омск : Омский университет, 1997. - С. 105.

166. Феизов, Э.З., Милюхин, К.В. Опережающее отражение саморегуляции личности. Чебоксары : Изд-во Чувашского государственного университета, 2003.-44 с.

167. Филатов, В.П. Современная западная философия /В.П. Филатов; под ред. B.C. Малахова. М.: Остасье, 1998. - Т. 6. - 542 с.

168. Филатов, С.Б. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ/С.Б. Филатов//Полис. 1999.-№ 1.-С. 138-141.

169. Филиппова, НЛО. Мифологизация массового сознания: дисс. канд. фил. наук / И.Ю. Филатов. Ставрополь, 2002. - 142 с.

170. Философский энциклопедический словарь / под ред. Л.Ф. Ильичева. М.: Советская энциклопедия, 1983. - 840 с.

171. Финк, Э. Основные феномены человеческого бытия / Э. Финк // Проблемы человека в Западной философии. М.: Прогресс, 1988. - 520 с.

172. Флоренский, П.А. Священник Павел Флоренский: сочинения: в 4 т. / П.А. Флоренский. М.: Мысль, 1994. - Т. 1. - 797 с.

173. Франке, Г. Манипулируемый человек / Г. Франке. М. : Мысль, 1964.- 190 с.

174. Фрейд, 3. Психология масс и анализ человеческого «Я» // Преступная толпа. -М.: Наука, 1998. 173 с.

175. Фромм, Э. Душа человека / Э. Фромм. М.: ACT, 1992. - 430 с.

176. Фромм, Э. Ситуация человека ключ к гуманистическому психоанализу / Э. Фромм // Проблема человека в западной философии. - М. : Минск, 1990.-С. 470-500.

177. Фрэзер, Д. Золотая ветвь / Д. Фрэзер. М.: Политиздат, 1980. - 831с.

178. Хабермас, Ю. Теория коммуникативного действия / Ю. Хабермас // Вестник МГУ. Сер. 7. - № 6. - С. 62.

179. Хайдеггер, М. Время и бытие / М. Хайеггер. М.: Республика, 1997. - 302 с.

180. Хайдеггер, М. Искусство и пространство / М. Хайдеггер // Время и бытие / М. Хайдеггер. М.: Республика, 1993. - С. 3-103.

181. Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики / М. Хайдеггер // Вопросы философии. 1989. -№ 9 - С. 116-163.

182. Хейзинга, Й. В тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга // Homo Ludens -М.: ACT, 2004. 539 с.

183. Хоружий, С.С. Арьергардный бой и миф Алексея Лосева // Вопросы философии.- 1992.-№10.-С. 12-30.

184. Хоркхаймер, М. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты / М. Хоркхаймер, Т.В. Адорно. М.: Мысль, 1997. - 280 с.

185. Хюбнер, К. Истина мифа / К. Хюбнер. М. Республика, 1996. - 250 с.

186. Цепляев, В. Золотая середина / В. Цепляев // Аргументы и факты. -Ноябрь, 2004.-№44.-С. 4.

187. Цуладзе, А. Большая манипулятивная игра / А. Цуладзе. М. : Алгоритм, 2000. - 336 с.

188. Шейгал, Е.И. Семиотика политического дискурса / Е.И. Шейгал. -Волгоград : Волгоградский университет, 2000. 148 с.

189. Шеллинг, Ф.В. Введение в философию мифологии : сочинения : в 2 т. / Ф.В. Шеллинг. М.: Мысль, 1989. - Т.2. - 636 с.

190. Шестов, Н.И. Мифологический фактор российского политического процесса / Н.И. Шестов. Саратов : Издательство Саратовского университета, 1999.- 148 с.

191. Шиллер, Ф. О возвышенном / Собрание сочинений: в 7 т. / Ф. Шиллер. М.: Гослитиздат, 1957. - Т. 6. - 217 с.

192. Шиллер, Г. Манипуляторы сознанием / Г. Шиллер. М. : Мысль, 1980.-655 с.

193. Шестопал, Е.Б. Восприятие образов двенадцати ведущих политиков России / Е.Б. Шестопал, М.В. Новикова-Грунд // Полис. 1996. - № 5. - С. 1520.

194. Шмитт, К. Понятие политического / К. Шмитт // Вопросы социологии. М.: Адапт, 1992. - Т. 1.-С. 40.

195. Шомова, С.А. Политические шахматы / С.А. Шомова. М.: Рипхол-динг, 2003.-214 с.

196. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер // Самосознание европейской культуры XX века. М. : Изд-во политической литературы, 1991. - С. 2354.

197. Шюц, А. Социология: классическая и современная парадигмы / А. Шюц. М.: АМИКИЛ, 1998. - 248 с.

198. Шюц, А. Социология повседневности / А. Шюц // Социологические исследования. 1998. - № 2. - С. 19-22.

199. Щербинин, А.И. Тоталитарная индсщринация: у истоков системы. Политические праздники и игры / А.И. Щербинин // Полис. 1990. - № 5.• 197. Щербинина, Н.Г. Герой и антигерой в политике России / Н.Г. Щербинина. М.: Весь мир, 2002. - 115 с.

200. Щербинина, Н.Г. «Герой» воспетый. Политологический анализ песен о Сталине / Н.Г. Щербинина // Полис. 1998. -№ 6. - С. 103-112.

201. Щербинина, Н.Г. Политика и миф / Н.Г. Щербинина // Вестник МГУ. Сер. 12. - (Политические науки). - 1998. - № 2. - С. 45.

202. Щукин, В.Г. В мире чудесных упрощений (к феноменологии мифа) / В.Г. Щукин // Вопросы философии. 1998. -№ 11. - С. 19-22.

203. Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М. : Инвест-111II1, 1996.240 с.

204. Элиаде, М. Космос и история : избранные труды : пер. с франц. / М. Элиаде. М.: Прогресс, 1987. - 312 с.

205. Элиаде, М. Мифы. Сновидения. Мистерии / М. Элиаде. Киев : Государственная библиотека Украины для юношества, 1996. - 160 с.

206. Юм, Д. Естественная история религии: сочинения: в 2 т. / Д. Юм. -М.: Мысль, 1965. Т. 2. - С. 369-443.

207. Юнг, К.Г. Аналитическая психология / К. Г. Юнг. СПб : Наука, 1994.-240 с.

208. Юнг, К.Г. Психология бессознательного. Пер. с нем. М. : Канон, 1994.-319 с.

209. Юнг, К.Г. Архетип и символ / К.Г. Юнг; пер. с нем. М.: Ренессанс, 1991.-297 с.

210. Юнг, К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов / К.Г. Юнг. Киев : Государственная библиотека Украины для юношества, 1996. - 384 с.

211. Юнг, К.Г. О современных мифах / К.Г. Юнг. М.: Практика, 1994.252 с.

212. Юнг, К. Г. Психология нацизма / К. Г. Юнг // О современных мифах / К. Г. Юнг. -М.: Практика, 1994. С. 214-251 .

213. Юнг, К.Г. Современный миф о «небесных знамениях» / К.Г. Юнг. -М.: Практика, 1994-С. 19-210.

214. Юркевич, П.Д. Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению слова Божия. Из науки о человеческом духе // Юркевич П.Д. Философские произведения. М.: Правда, 1990. - С. 69-192.

215. Якуба, Е.А. Общественное сознание и его структура / Е.А. Якуба, А.И. Бурдина // Философские науки. 1972. - № 2. - С. 5-9.

216. Gaillios R. Man, Play and Games. L., 1962. - P. 8-9

217. Huserl, E. Die Krisis der europnischen Wissenschaften und die tran-szendentale Phenomenology / E. Huserl. Hamburg, 1977.

218. Piaget J. Play, Dreams and Imitation. -L., 1951. -P. 90.

219. Schutz, A. Phenomenology and the Social Sciences. L., 1970. - P. 125.