Мифосемиотика тюремной субкультуры в контексте маргинального сознания

Ткачева, Елена Петровна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Мифосемиотика тюремной субкультуры в контексте маргинального сознания

Год: 2009
Автор научной работы: Ткачева, Елена Петровна
Ученая cтепень: кандидата культурологии
Место защиты диссертации: Киров
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

450 руб.

Диссертация по культурологии на тему 'Мифосемиотика тюремной субкультуры в контексте маргинального сознания'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мифосемиотика тюремной субкультуры в контексте маргинального сознания"

003470238

На правах рукописи

Ткачева Елена Петровна

Мифосемиотика тюремной субкультуры в контексте маргинального сознания

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

Автореферат на соискание ученой степени кандидата культурологии

? 1

Ч Л ~и

2003

п 1 МА-, ?Г]ПГ]

Киров-2009

003470238

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Вятский государственный гуманитарный университет» на кафедре культурологии и рекламы

Научный руководитель

кандидат искусствоведения, доцект Поспелова Наталья Ивановна

Официальные оппоненты:

доктор культурологии, профессор Едошина Ирина Анатольевна

кандидат философских наук, доцент Девонина Влада Анатольевна

Ведущая организация

Московский гуманитарный университет

Защита состоится 28 мая 2009 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.041.02 при ГОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу: 610002, г. Киров, ул. Красноармейская, 26, ауд. 104.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Вятского государственного гуманитарного университета.

Автореферат разослан « ££)-> ¿Ьс^щ^ 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Н. И. Поспелова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено исследованию знакового пространства тюремной субкультуры, рассмотренного в контексте маргинального сознания осужденных.

Актуальность темы исследования.

Мифосемиотика повседневного пространства тюремной субкультуры представляется одной из наиболее многогранных, сложных и малоизученных проблем, перспективность исследования которой определяется рядом факторов:

- во-первых, актуальность темы обусловлена ее междисциплинарным характером. Специфика изучения тюремной субкультуры, представленной в виде сложной многозначной системы, требует использования комплексной методологии, позволяющей выстроить историко-культурный, социальный, философский и психологический контексты явления. Интегративный подход дает возможность представить тюрьму как субкультурное образование, неразрывно связанное с общей динамикой развития современного общества и на разных исторических этапах взаимодействующее с базовыми для культуры нормами и ценностями;

- во-вторых, обозначенная проблема отвечает актуальному для современной науки интересу к маргиналистике, где на первый план выступает концепция пограничного сознания. Развиваясь на периферии общества, на перекрестке сразу нескольких культурных пластов, тюремная община сформировала сложный синтез трансформированных мифологических текстов, представленных в виде четко организованного знакового комплекса. Исследование подобного синкретизма во многом выходит за рамки анализа явлений традиционной культуры, открывая новые перспективы изучения развивающихся в настоящее время концепций культурной маргинальности;

- в-третьих, актуальность работы определяется прикладным значением поднятых в ней проблем, которые связаны с диагностикой и особенностями адаптации бывших осужденных в обществе, а также, с изучением форм и последствий воздействия тюремной субкультуры на современную жизнь.

Степень научной разработанности проблемы

Серьезные достижения, связанные с изучением различных субкультур, в гораздо меньшей степени связаны с тюремной субкультурой, имеющей многовековую историю. Уже в XVIII веке предпринимались отдельные попытки исследования особенностей жизнедеятельности человека в условиях несвободы, носившие, однако, описательно-констатирующий характер. Со второй половины XIX века в России началось изучение тюремной субкультуры, преимущественно в рамках таких направлений, как правовое, историческое и психолого-педагогическое. Одновременно осваивались философские аспекты проблемы самоидентификации и нравственно-культурной трансформации личности в условиях лишения свободы. Последние и соста-

вили основу культурологических исследований феномена русской тюрьмы в ХХ-ХХ1 веках, в том числе и его мифологической составляющей.

Одним из перспективных в сфере пенитенциарных исследований является психологическое направление, выступающее необходимым элементом развития комплексного изучения тюремной субкультуры1. Оно раскрывает специфику субкультурного сознания, определяя тем самым природу данного явления - биологическую или культурную - и отвечая на вопрос, в какой мере тюремная среда является социокультурным феноменом и одновременно результатом бессознательной рефлексии психики человека на заданные условия жизни. Таким образом, становится очевидной необходимость применения принципов психологической методологии в рамках изучения тюрьмы как социально-культурного явления. Одним из первых эту проблему поднял еще в начале XX века М. Н. Гернет2.

Культурологический и социально-антропологический подходы к исследованию тюремной субкультуры представлены работами Л. Самойлова3, В. Р. Кабо4, Г. А. Левинтона5, В. М. Анисимкова6. Важным этапом в формировании культурологической методологии исследований тюремной субкультуры стала публикация монографии Е. С. Ефимовой7. Из работ, посвященных знаковому исследованию феномена тюрьмы, заслуживает внимания статья этнографа В. Р. Кабо «Вечное настоящее»8.

Немаловажное значение имеют исследования структурной специфики тюремной субкультуры. В последние годы был опубликован ряд работ социологической направленности, рассматривающих тюремную субкультуру с позиций структурно-системного подхода9, что позволило выделить наиболее значимые компоненты тюремной действительности, обобщив их в целостную систему.

1 В настоящее время базовой проблемой, выдвигаемой пенитенциарными психологами, является вопрос о влиянии изоляции на человеческое сознание, методах изучения этого влияния и системе коррекции вызванных условиями изоляции деформаций психики. Характерной особенностью современной пенитенциарной науки является тенденция формирования единого психолого-педагогического направления работы с осужденными. См. подробнее: Зелинский А. Ф. Криминальная психология. Киев, 2006; Пирожков В. Ф. Криминальная психология. М., 2001; Поздняков В. М. Отечественная пенитенциарная психология: История и современность. М., 2000.

2 Гернет М. Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. М., 1927.

3 Самойлов Л. Этнография лагеря // Советская этнография. 1990. № 1. С. 96-108.

4 Кабо В. Р. Структура лагеря и архетипы сознания // Советская этнография. 1990. № 1. С. 108-114.

5 Левинтон Г. А. Насколько «первобытна» уголовная субкультура» // Советская этнография. 1990. № 2. С. 96-100.

Анисимков В. Н. Тюремная община: «Вехи истории», Саратов, 1993.

7 Ефимова Е. С. Современная тюрьма: быт, традиции, фольклор. М., 2004.

8 Кабо В. Р. Вечное настоящее // Австралийская мозаика. Сидней. 2004. № 8. С. 57-74.

9 См. работы: Александров Ю. К. Очерки криминальной субкультуры. М., 2001; Олей-ник А. Н. Тюремная субкультура: от повседневной жизни до государственной власти. М., 2001; Корепкий Д. А., Тулегенов В. В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение. СПб., 2006.

Особая роль в познании онтологических характеристик тюремного пространства принадлежит художественно-философскому анализу и осмыслению феномена тюрьмы, начало которого связано с именем Ф. М. Достоевского10. В трагической ретроспективе XX века, в эпоху беспрецедентных репрессий и создания «архипелага ГУЛАГ» экзистенциальная художественная рефлексия идеи несвободы, объединившая представителей различных сфер гуманитарного знания и творчества (П. А. Флоренского, А. И. Солженицына, Д. С. Лихачева, Е. С. Гинзбург, В. Шаламова и др."), открыла новый взгляд на тюрьму как на культурно-исторический феномен. Между тем, эта проблематика пока остается предметом исследования филологов- исключительно в границах литературоведческих работ.

Несмотря на имеющиеся научные разработки тюремной субкультуры, культурологическое осмысление этого феномена только начинается. Причина тому - влияние сложившихся в обществе стереотипов восприятия тюрьмы, что не всегда позволяет ученым воспринимать объект исследования как самоценную систему со своей богатой историей и целостной картиной мира. Выявлению этих глубинных структур и способствует предлагаемый мифо-семиотический подход к исследованию функционирования субкультуры, который не нашел достаточно полного и глубокого осмысления в научной литературе, в том числе и в аспекте маргиналистики.

Гипотеза автора работы заключается в том, что, представители тюремной субкультуры являются носителями маргинального сознания. Несмотря на непосредственную изолированность осужденных от общества, тюремная субкультура - это открытая и динамично развивающаяся мифосе-миотическая система, осуществляющая постоянный информационный обмен с традиционной культурой общества.

Объектом диссертационного исследования является тюремная субкультура как сфера маргинального сознания, рассмотренная в ее онтологических характеристиках.

Предмет исследования- мифосемиотический комплекс тюремной субкультуры, его генезис и трансформация в пространстве маргинального сознания.

Цель исследования состоит в мифосемиотическом анализе тюремной субкультуры, сформировавшей собственную знаковую систему.

10 Достоевский Ф. М. Моя тетрадка каторжная (Сибирская тетрадь) / сост. В. П. Владимирова Красноярск, 1985; Достоевский Ф. М Записки из Мертвого дома II Достоевский Ф. М. Собр. соч.: в 15 т. Т. 3. Л., 1988. С. 205-481.

" Флоренский П. А. Письма с Дальнего Востока и Соловков. М., 1998; Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, 1918-1956. Опыт художественного исследования: в 3 т. Екатеринбург, 2007; Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1995; Лихачев Д. С. Соловки // Распятые: Писатели - жертвы политических репрессий. Вып. 4: От имени живых... / авт.-сост. Динаров 3. СПб., 1998. С. 129-137; Гинзбург Е. С. Крутой маршрут: Хроника времен культа личности: в 2 т. Рига, 1989.

Цель диссертационного исследования предполагает решение следующих задач:

1. Изучить существующие в гуманитарных науках направления изучения мифосемиотических аспектов тюремной субкультуры и обозначить в рамках данного подхода междисциплинарное пространство исследования.

2. Рассмотреть тюремную субкультуру в контексте маргинального сознания.

3. Показать механизмы формирования картины мира и концепции личности в условиях изоляции (то есть, вне традиционного типа пространства, времени, общественных систем).

4. Исследовать сформировавшийся в повседневной культуре феномен «тюремной философии», представленный как способ пространственной самоидентификации тюремной субкультуры и ее репрезентации в знаках фольклорно-мифологического комплекса.

5. Изучить связи тюрьмы как знаковой системы с архаической и традиционной культурой (на материале повседневных форм поведения, ритуальных практик, специфики пространственно-временных отношений, индивидуального творчества).

Источниковая база. В качестве источников были использованы эпистолярное и мемуарное наследие российских осужденных, отбывающих наказания в местах лишения свободы, их фольклор, художественное творчество. Привлекались также документальные, архивные материалы, а также художественные произведения русских писателей.

Теоретическая и методологическая основа исследования

Анализ мифосемиотических компонентов тюремной субкультуры характеризуется спецификой поставленной проблемы, ее сложностью, многогранностью, неоднозначностью, малоизученностью, что определило выбор методологии. В качестве основополагающего избран системно-семиотический метод исследования пространства тюремной субкультуры с привлечением герменевтического принципа интерпретации тюремной повседневности как культурного текста.

Углубленное изучение мифосемиотических компонентов тюремной субкультуры базируется на теоретических и методологических исследованиях по теории и методологии маргинальной антропологии (Р. Парк12, Э. Стоунквист13, С. П. Гурин14 и др.), онтологии и семиотике мифа и мифологического сознания (принципы структурной антропологии К. Леви-Стро-са15, концепция мифологического сознания Л. Леви-Брюля16, исследование

12 Park R. Е. Human migration and the marginal man H Amerikan Journal of Sociology. Chicago, 1928. № 6. Vol. 33.

13 Stonequist E. V. The Marginal Man. A Study in personality and culture conflict. N.Y., 1961.

14 Гурин С. П. Маргинальная антропология. Саратов, 2000.

15 Леви-СтросК. Структурная антропология. М., 2001.

16 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.

архетипов К. Г. Юнга17, психоаналитические концепции 3. Фрейда18, теория мифологического символизма Б. Малиновского19), на семиотических исследованиях Ю. М. Лотмана20 и тартуско-московской семиотической школы, в том числе разработках мифопоэтического подхода В. Н. Топорова21 к явлениям культуры), академических трудах М. Элиаде, теории диалога М. Бахтина22. Анализ фольклорного материала базируется на структурном подходе к фольклорным текстам, представленном трудами В. Проппа23, О. Фрейденберг24, Е. Мелетннского25 и др.).

Научная новизна исследования

Новизна диссертационного исследования заключается в культурологическом осмыслении тюремной субкультуры как знаковой системы, ядро которой составляет мифосемиотический комплекс. В результате:

• обоснована перспективность и результативность мифосемиотиче-ского подхода к изучению маргинального сознания осужденных в его функциональных значениях и влиянии на формирование системных характеристик тюремной субкультуры;

• раскрыты возможности синтеза мифосемиотики и маргиналистики в исследовании тюремной субкультуры;

• в рамках мифосемиотического подхода рассмотрены пространственные, временные, иерархические, игровые и визуальные компоненты тюремной субкультуры, позволяющие выделить архетипическую природу данного феномена и раскрыть его культурологический потенциал;

• систематизирован и проанализирован конкретный материал, отражающий специфику и природу мифологических концептов, составляющих дискурсивное поле тюремной субкультуры.

Положения, выносимые на защиту

1.Тюремная субкультура формируется на пересечении разных типов мировосприятия - массового и элитарного, профанического и сакрального, рационального и иррационального. В результате складывается сложный мифосемиотический комплекс, который может быть представлен в виде системы, включающей институциональный, материальный, ценностный, поведенческий, игровой и другие компоненты.

17 Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991; Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М., 1997.

18 Фрейд 3. Избранное. Книга 1. М„ 1990.

19 Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998.

20 Лотман Ю. М. Семиосфера: Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. (1968-1992). СПб., 2000.

21 Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. М„ 1994.

22 БахтинМ. М. Собр. соч.: в 7 т. М., 1997.

23 Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2004.

24 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

25 Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 2006.

2. Тюремная субкультура функционирует как совокупность знаковых кодов, что позволяет исследовать ее семиотическое пространство.

3. Знаковое поле тюремной субкультуры базируется на синкретизме архаического и религиозного сознания, что формирует устойчивые механизмы трансляции обычаев, опыта, властеотношений (инициальная обрядовость, игра, система заповедей, вербальная магия и т. д.).

3. В основе особого - мифологизированного - типа тюремной философии лежат фольклорно-мифологические установки, характеризующиеся этнокультурными особенностями.

4. Мифологизм, свойственный формам маргинального сознания, определяет семиотику хронотопа тюремной субкультуры. В его основе лежит оппозиция свое/чужое, которая характеризуется многообразием коннотаций, выходящих за пределы замкнутой субкультурной системы и охватывающих практически все сферы жизненного пространства.

Личный вклад автора исследования состоит в культурологическом рассмотрении мифосемиотических смыслов тюремной субкультуры, взятых в аспекте маргинального сознания.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в углублении представлений о механизмах трансляции устойчивых форм культуры в процессе их трансформации в социокультурном пространстве маргинального типа; перспективно в теоретическом отношении использование возможностей разных методологических подходов, позволяющее расширить границы научной интерпретации культурных текстов посредством дальнейшей разработки понятийного аппарата комплексных исследований культуры.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы для дальнейшего изучения истории и теории культуры, социологии культуры, культурной антропологии, семиотики. Основные положения и материалы работы могут найти применение в вузовских учебных курсах соответствующих дисциплин, в системе поствузовского образования. Материалы диссертации могут быть предложены в качестве учебно-практического пособия для социальных педагогов и психологов, работников центров социальной адаптации, специалистов-практиков в сфере организации работы с молодежью.

Апробация работы. Основные положения диссертации апробированы в докладах на международных, всероссийских и региональных конференциях в период 2005-2009 годов и отражены в 9 публикациях.

Результаты работы введены в учебный процесс в ходе преподавания учебных дисциплин «Молодежные субкультуры», «Социальная работа в учреждениях исполнения наказаний», читаемых диссертантом в Вятском государственном гуманитарном университете.

Работа обсуждалась на кафедре культурологии и рекламы Вятского государственного гуманитарного университета и рекомендована к защите.

Структура и объем диссертационного исследования определены постановкой задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка, включающего более 300 наименований. Общий объем диссертационного исследования - 145 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, характеризуется степень ее разработанности, излагаются цели и задачи, методологические основы исследования, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

Первая глава — «Семиотика тюремной субкультуры как культурологическая проблема» — носит теоретический характер и посвящена рассмотрению специфики тюремной субкультуры как знаковой системы, обоснованию маргиналистики как сферы культурологического исследования, предложенного автором для более глубокого анализа субкультурной картины мира. Уточняется понятийный аппарат диссертационного исследования, раскрываются возможности осмысления тюремной субкультуры как феномена, обладающего высокой степенью семиотичности и широкими возможностями философской и социально-психологической интерпретации.

В параграфе 1.1- Тюремная субкультура как проблемное поле культурологических исследований и возможности семиотического подхода» -представлен обзор и анализ методологических подходов и концепций исследования тюремной субкультуры. Основное внимание уделено проблеме генезиса пенитенциарных исследований, обозначены рамки культурологического анализа. Идея полидисциплинарности тюремной субкультуры строится на множественности трактовок. Во-первых, на понимании тюрьмы как правомерной (либо неправомерной) нравственной коррекции личности. Во-вторых, на необходимости изучения тюрьмы с учетом анализа психологических особенностей субкультурного сознания осужденных. Данные исследования позволяют интерпретировать природу тюремной субкультуры: в какой мере тюремная субкультура является философско-культурным феноменом, а в какой- результатом предсказуемой бессознательной рефлексии психики человека на ситуацию лишения свободы. Диссертант полагает, что мифосемиотический подход, предложенный в работе, обладая широкими возможностями, опирается на достижения философской и социальной антропологии, психологии, фольклористики, мифопоэтики. Поскольку миф является одним из самых ранних способов обобщения и сохранения опыта коллективно осуществляемой жизни, то изучение мифологического комплекса субкультуры, в которой он «консервируется», несмотря на многочисленные трансформации, может прояснить глубинные смыслы и динамику культуры на разных этапах ее развития.

В параграфе 1.2- «Феномен маргинального сознания в контексте тюремной субкультуры» — рассматривается маргинальная природа тюремной субкультуры, в соответствии с которой разработаны принципы исследования тюрьмы как знаковой системы.

Тюремная субкультура является одной из самых протяженных в истории маргинальных структур. Понятие маргинапъности предложено в качестве определяющего в исследовании специфики социально-культурного пространства тюремной субкультуры; более того, автор полагает, что именно в изоляции создаются «чистые» условия для складывания маргинальной ситуации и функционирования мифологических моделей.

Диссертант рассматривает маргинальность как непременное условие процесса семиотизации тюрьмы. Маргинальная ситуация всегда семиотич-на, так как определяет пространственную локализацию субкультуры в обществе, что выражается в характерных для традиционной культуры оппозициях: своё (присвоенное)/чужое, порядок/хаос, жизнь/смерть, власть/подчинение и т. д. Эти оппозиции формируют систему символов, посредством которых осужденные маркируют своё пространство повседневности. В связи с этим в работе дан компаративистский срез тюремной субкультуры в отношении других субкультур. В отличие от многих, вытесненных обществом, социальных групп (бомжи, мигранты и т. д.), осужденные находятся в ситуации еще и физической изоляции. В работе исследуется процесс семиотизации и мифологизации тюрьмы, основанный на полном разрыве связей с базовой культурой. Теряя привычные, устойчивые ориентиры, осужденный приходит к необходимости конструирования новой картины мира, способной в какой-то мере воссоздать необходимые для него социально-культурные условия.

Несмотря на то, что тюремная субкультура является изолированной, она представляет собой систему, функционирующую по определенным законам, принятым в обществе. Аргументируя это положение, диссертант раскрывает понятие системы по отношению к тюремной субкультуре. В качестве теоретической основы используется определение культурной системы, предложенное М. С. Каганом26 и позволяющее адекватно характеризовать структурные элементы тюремной субкультуры.

Так, материальный компонент тюремной субкультуры представлен средой и ее особенностями. Одной из таких особенностей тюремного сообщества, отличающего, на первый взгляд, от других форм сообществ, является высокая степень концентрации осужденных и жесткая фиксированность форм поведения. Эти характеристики проникают во все сферы жизни тюрьмы, составляя специфическое пространство ее повседневности. Так, например, условия содержания осужденных раскрываются в диссертации в контексте семантики поведенческих норм (в частности, интерпретируется природа конформистских установок).

Система принуждения также рассматривается как известный во всех традиционных обществах механизм, обеспечивающий саморегуляцию системы. Потребность в принуждении, свойственная тюремной субкультуре, связывается с необходимостью авторитетной интерпретации нормативных

26 Каган М. С. Введение в историю мировой культуры: в 2 т. Т. 1. СПб., 2003.

обязательств. Однако диссертант полагает, что тюремная субкультура не смогла бы поддерживать стабильность в тех агрессивных по отношению к человеческой личности условиях, где она развивается, если бы не существовало такого понятия, как компромисс и солидарные интересы всех осужденных.

Для иллюстрации идеи системности тюремной субкультуры выделен уровень духовной организации системы. Значимым компонентом здесь выступают ценности, если придавать им широкий смысл. В диссертации показано, что тюремная субкультура в целом опирается на систему ценностей, принятых в базовой культуре, но трансформирует их, освобождая от архитепиче-ской памяти и включая в систему бинарных оппозиций. В качестве одного из видов практического выражения ценностных ориентиров осужденных рассматривается религия. На материале творчества заключенных исследуется сложный синтез мифологических и религиозных верований осужденных, что позволяет сделать вывод о том, что религиозность представителей данной субкультуры - это особый феномен, который является исключительно важной мировоззренческой составляющей тюремного сознания. Религиозная позиция позволяет осужденному выстроить целостный образ тюремного мира и своего места в нем. На основе созданного образа происходит ориентация осужденных в пространстве повседневности тюремной субкультуры.

В соответствии с принципом бинарности в тюремной субкультуре обнаруживается существование как ценностей, так и анти-ценностей. Первые представляют собой определенные предпочтительные коммуникативные акты, то есть ту формулу успешного поведения в тюрьме, которая влечет за собой формирование уважительного отношения к индивиду со стороны других осужденных. В среде осужденных эти поведенческие принципы, безусловно, не зафиксированы письменно, а представляют собой синтез образцов, усвоенных в ходе фольклорно или вербально закрепленных моделей, различных коммуникативных ситуаций и т. д.

Подобно ценностям, анти-ценности также представлены в качестве важных регуляторов повседневной жизни. Они являют собой оборотную сторону механизма саморегуляции системы, основанную не на принципе солидарности осужденных, а на механизме подавления. Анти-ценностью здесь выступают формы поведения, отклоняющиеся от общепринятых основной массой осужденных (а главное- от предписанных «тюремным законом»). Так, например, аморальным среди осужденных считается крысятничество -воровство продуктов питания и вещей у других осужденных.

В качестве компонента духовного пласта тюремной субкультуры рассмотрены такие понятия, как образ жизни (что дает возможность комплексно, во взаимосвязи рассмотреть основные сферы жизнедеятельности осужденных) и социальные институты как стандарты поведения осужденных, с помощью которых обеспечивается устойчивость субкультурных связей и отношений. При этом под институализацией тюремной субкультуры мы понимаем относительно устойчивые типы и формы социальной практики, с по-

мощью которых организуется жизнь осужденных, обеспечивается устойчивость субкультурных связей и отношений. Диссертант рассматривает эту внутреннюю субкультурную организацию как набор стандартов поведения осужденных в типичных ситуациях. Эти стандарты поведения не закреплены, в отличие от официального общества, нормами права и другими социальными нормами - они являются своего рода неписаными догматами. Например, институализация власти в тюрьме соотносится с понятием «тюремного закона» и обеспечивающих его выполнение «авторитетов». Он и является основным механизмом упорядочивания субкультурной жизни.

В данном разделе исследованы также возможности преодоления субкультурного вакуума, такие, как культурный обмен с внешней средой (переписка, создающая вокруг осужденного личное информационное пространство, спасающее его от обезличивающего влияния субкультуры) и дистанцирование от субкультурных норм и ценностей, выражающееся в игнорировании принятых в тюрьме стандартов поведения.

Маргинальную концепцию тюремной субкультуры было бы неверно рассматривать как состояние культурной дезориентации и неопределенности, как результат разрушения целостности социально-культурной системы (как принято в ряде работ). Феномен тюрьмы намного сложнее, что делает возможным рассматривать маргинальность осужденных как понятие, коррелирующее с терминами, которые используются сегодня в философских текстах («нетипичность», «отчужденность», «инаковость», «чужеродность» и др.). Автор считает корректным использование в данном контексте получивших философско-культурологическое обоснование названных понятий в концепциях экзистенциалистов (Ф. Кафка, А. Камю), структуралистов и постмодернистов (Ж. Делез, Ж. Деррида).

Механизм самовыражения маргинального сознания представлен в исследовании творческого (художественного) компонента тюремной субкультуры. Диссертант рассматривает творчество осужденных как синкретичное явление, определяющую роль в становлении которого играет контекст изоляции и средовые характеристики исправительных учреждений.

Ряд интересных выводов открывает обращение к мифосемиотическому комплексу тюремной субкультуры с позиций психоаналитической теории 3. Фрейда. В частности, автора работы интересовала проблема гипертрофированной агрессии осужденных, связанной, во-первых, с ограничением пространства, свободы действия, во-вторых, с невозможностью адекватно реализовы-вать инстинкгуальное поведение. Кроме того, жесткая структура управления изолированным обществом в сочетании с насаждением официальных норм культуры также способствует формированию агрессивных форм поведения.

Таким образом, маргинальность тюремного мира представлена как неоднозначное, сложное и многоаспектное явление, в рамках которого оформляется система в единстве своих знаковых характеристик.

Во второй главе — «Формы знаковой репрезентации тюремной субкультуры» - в трех параграфах определяется мифосемиотическая природа

коммуникативных моделей тюремной субкультуры, основанных на особенностях трансляции культурных кодов, имеющих мифологическую природу, способных к адаптации в новых условиях.

В параграфе 2.1- «Семантика коммуникативных моделей тюремной субкультуры» - рассматриваются основные виды и механизмы взаимодействия, используемые тюремной субкультурой в процессе самоидентификации.

В качестве наиболее устойчивой формы регуляции жизни тюремной субкультуры диссертант выделяет традиции и обычаи. Подобно способам передачи традиций из поколения в поколение, тюремная субкультура имеет свои механизмы трансляции сформированных обычаев, мифов и накопленного опыта. Институализация тюремной субкультуры находит свое подтверждение в существовании собственной «школы», ее последователей, а также своей мифологии. Данное явление рассматривается и анализируется в сравнении специфического сознания тюрьмы и культурного сознания традиционных обществ.

В качестве иллюстрации «религиозного» канона диссертант предлагает анализ своеобразного «кодекса» тюремной жизни- сформулированные тюрьмой «Правила-заповеди арестанта», моделирующие «идеальный» характер взаимоотношений в тюремном сообществе. Общий смысл «заповедей» сводится к запрету всего того, что может причинить вред тюремной общине; многие из них имеют идентичный общекультурным нормам характер («не донеси на других», «не кради у ближнего» и др.). В работе предлагается возможность рассмотреть механизм действия «заповедей» в процессе освоения тюремного мира: впервые попадая в условия лишения свободы, человек ощущает определенный пространственно-временной вакуум: мир вокруг незнаком, опасен, никак им не маркирован. В этой ситуации у осужденного возникает потребность освоить окружающее его «чужое» пространство и «вписать» в него себя. «Заповеди» четко регламентируют нормы поведения как для всей общины, так и для каждого индивида, давая возможность всем занять свои места в субкультурной иерархии. Подобный способ регуляции коллективной жизни посредством табуирования каких-то элементов проходила и архаическая культура, которая на определенных стадиях своего развития решала проблемы организации и подчинения массового сознания через систему жестких запретов и логику мифа.

Особое внимание диссертант уделяет исследованию коммуникативных процессов в тюремной субкультуре: анализируется роль устойчивой иерархической системы тюрьмы в процессе мифологизации субкультуры. В качестве примера исследована мифологическая основа фигуры «вора в законе», символически воплощающего архетип лидера.

В качестве важнейшей коммуникативной модели исследуется игровое пространство тюремной субкультуры. Диссертант интерпретирует игру в контексте концептуальных идей И. Хейзинги и М. Бахтина - как действо, моделирующее социально значимую и вместе с тем бессознательно выражаемую игровую форму реальности. При анализе тюремной игры выделены,

в первую очередь, игры с символикой переходных обрядов, распространенных среди осужденных и функционирующих в разнообразных обрядовых ситуациях, которые фактически очерчивают зону схождения игры и ритуала. Игра в тюрьме выступает как система знаков и выполняет функции, генетически свойственные мифу. Необходимость реконструкции символов и знаков традиционной культуры, интерпретации их семантики, установления связей между ними обусловила актуальность обращения диссертанта к анализу тюремных игр. В рамках диссертации игры осужденных рассмотрены как трансформированная форма мифоритуального комплекса, сохранившаяся в субкультурном сознании. При этом автор определяет методологию исследования тюремных игр, принимая во внимание устойчивый характер ритуальной игры в традиционной культуре.

С точки зрения временного кода, любое игровое действие создает циклическую модель времени, в которой события прошлого, будущего и настоящего начинаются и завершаются в данный момент, в конкретной игровой ситуации, что определяет феномен ее вневременности, вечной цикличности и повторяемости. Тюремная игра также подчинена этому принципу: она возникает с момента появления человека в исправительном учреждении и продолжается на протяжении всего срока отбывания наказания, фиксируя каждый значимый этап этого срока. Диссертант останавливается на игровом «сопровождении» таких фиксированных моментов, как вхождение в коллектив, процесс социализации в новых условиях, проводы на суд, на этап и, наконец, освобождение.

Отдельное внимание уделено исследованию семантике карточных игр, в ходе которого обозначены важнейшие их функции: онтологическая, прагматическая, регулятивная, развлекательная, компенсаторная. «Сценарии» карточной игры в тюрьме предполагают синтез вербального и невербального кодов игры (что также характерно для ритуально-магических форм культуры) -определенного сленга, разнообразного набора шулерских уловок, системы жестов. Диссертант отмечает, что в повседневном тюремном жаргоне имеется довольно высокий удельный вес слов, пришедших из языка карточной игры.

Помимо карточных, отмечается распространенность других игр ритуального характера, большинство из которых имеют инициальную принадлежность (например, так называемая «прописка»), В работе прослеживается эволюция инициальных игровых действ, их динамика и трансформация от исторически сформировавшихся форм до современных.

Параграф 2.2- «Роль фолъклорно-мифологических стереотипов в формировании "тюремной философии"» - посвящен исследованию понятия «тюремная философия», в основе которого лежит система мировоззренческих суждений, сформировавшихся в рамках повседневности тюремного мира. Диссертант обосновывает понятие «тюремная философия», учитывая то, что речь идет о первичных формах философских универсалий, сохранивших во многом условность мифологических представлений. Это обстоятельство принципиально меняет ракурс исследования тюремной субкульту-

ры (считавшейся ранее достаточно «плоским» социальным образованием), придавая ей статус целостного и многомерного явления, значимого в контексте актуальных проблем современной культурологии. Специфика образа тюрьмы определяет вектор развития последней и формирует особенности русской тюремной субкультуры как своеобразного национального явления, отличающегося от подобных субкультур в других странах. Эти особенности, по мнению диссертанта, определили характер экзистенциальных универсалий, сформировавшихся в рамках «тюремной философии», и их закрепление в мировоззренческом комплексе данной субкультуры. Специальное внимание в работе уделено двум базовым в контексте рассматриваемой проблемы категориям - свободы и судьбы. Обосновывается возможность применения к ним целого спектра методологических подходов, а также определяется, могут ли рассматриваемые универсалии и пространство их интерпретаций участвовать в обосновании философской концепции тюремной субкультуры. Маргинальное сознание тюремной субкультуры выработало свое представление о свободе, «переживаемое» в понятиях народно-мифологической картины мира как «воля». Дуальная оппозиция свобода/несвобода (воля/неволя) представляется достаточно сложным для исследования явлением, состоящим из двух компонентов, находящихся в парадоксальных отношениях друг с другом: формальная несвобода (в условиях заключения) соотносится с внутренней, экзистенциально переживаемой свободой. Противоречие заключается в следующем: какой из этих компонентов имеет статус абсолюта, и может ли человек, ограниченный во внешней свободе, быть свободным внутренне? Или же свобода есть имманентная универсалия, не допускающая никаких форм ограничения - ни внешних, ни внутренних? Закрепленность в национальном сознании подобной рефлексии свободы связана с ее пониманием как неотъемлемой характеристики русской души. Эта особенность сделала семиотически окрашенной связь народного и тюремного сознания: «Россия — страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности...»27. Подобные черты ментальности нашли отражение в рефлексии на те или иные стороны тюремного заключения и ассоциации свободы с душой.

Сам факт лишения воли (=души) сформировал в тюремной лирике (как и в русской поэзии в целом) имеющие фольклорную форму образы-стереотипы тюрьмы-темницы и страдающего узника. Важная особенность представления о свободе в пространстве тюремной повседневности заключается в осознании ее дуалистической природы. Свобода как субстанция начинает осознаваться только в ситуации несвободы. Так, например, один из распространенных тюремных афоризмов - «Никто не ценит так свободу, как тот, кто был ее лишен» — дает основание полагать, что онтологичностью наделяется не только и не столько категория свободы, сколько ее соотношение с оппозиционным понятием несвободы. Именно эта дуальность, по мнению диссертанта,

27 Бердяев Н. Судьба России. М., 1990. С. 16.

является структурно-семантическим компонентом тюремного мироощущения, для которого не характерны ни идея абсолютной свободы, ни идея абсолютной несвободы. Эта идея рассматривается в диссертации на материале фольклора осужденных. Исследуя содержание категории свободы в тюремной субкультуре, автор обращает внимание и на специфику сознания осужденных, представляющего синтез мифологической и религиозной форм мышления.

Мифологическое мышление, безусловно, является определяющим - это мощная бессознательная форма рефлексии, базирующаяся, в том числе, на архетипах коллективного бессознательного (в том числе, и в их юнгианском «изводе»), Если речь идет о местах лишения свободы, то преобладание мифологического мышления становится очевидным и понятным: тюремное сознание характеризуется определенными личностными и интеллектуальными особенностями его носителей - членов искусственно созданной родовой «обшины», а также спецификой условий содержания в учреждении. В этих обстоятельствах возможности социально-культурного регулирования жизни ограничены (как и формы рефлексии на внешние обстоятельства). В тюремной субкультуре мифологическое сознание встроено в религиозную форму, которая является вторичной, адаптированной к потребностям тюремной субкультуры, а потому зачастую внеконфессиональной и внеэтнической. «Тюремная религия» уподобляет арестантскую неволю монашеской. Подобно тому, как христианский аскетизм провозглашает отказ от бренных земных удовольствий, обеспечивая взамен внутреннюю свободу, так и тюремное сознание тоже эксплуатирует идею духовного освобождения в ситуации неволи. Отсюда- особая потребность осужденных к идентификации этой свободы не только через мироощущение, но и через христианскую, отчасти эзотерическую, символику, используемую, прежде всего, в художественном творчестве заключенных.

Религиозная трактовка идеи свободы (прежде всего внутренней, нравственной) во многом обусловлена историческими особенностями развития тюремной практики в России. В качестве исторического примера диссертант приводит заточение арестованных в монастырские тюрьмы, находившихся в ведении Синода В продолжение этой традиции некоторые современные исправительные учреждения занимают территории бывших монастырей, что, безусловно, накладывает определенный отпечаток на самосознание находящихся там осужденных (печально знаменитые Соловки, например).

Автор отмечает, что в коллективном сознании осужденных большое значение уделяется вещам, явлениям и животным, не принадлежащим к тюремному миру, но по каким-либо причинам оказавшимся в нем и получившим мифологический статус. Они воспринимаются как атрибуты свободы и вестники воли. В этой связи диссертант исследует символику птиц, а также других животных, выступающих в качестве вестников свободы (мышь в тюремной субкультуре - символ воли, «животное-душа»).

Для маргинальных систем, в том числе и для тюремной субкультуры, характерно конструирование мифологемы судьбы, предполагающее освоение архетипического компонента сознания. Различные формы обращения к

образам судьбы в среде осужденных наблюдаются в фольклоре, эпистолярных источниках, художественном творчестве. Тюремная субкультура, как среда, сохранившая и постоянно воспроизводящая архаическую модель социума, сформировала и собственную мифологему судьбы, включив ее в свое знаковое пространство.

В параграфе 2.3 - «Семантика хронотопа в тюремной субкультуре»- рассматривается ряд аспектов семиотических оснований тюремной субкультуры, в первую очередь, - в рамках функционирования бинарной оппозиции «свое/чужое», а также в восприятии осужденными категории времени. Тюремный мир представляется сложной самоорганизующейся системой, которая по своей структуре схожа с первичными социальными системами. Одной из ключевых характеристик тюремного пространства является оппозиция «свое/чужое». В диссертации данная оппозиция раскрывается в целом ряде аспектов.

1. Тюрьма как «чужое» пространство / воля как «свое».

Исследуется подобное разделение пространственных характеристик в их

амбивалентной сущности: большинство сужденных воспринимает территорию исправительного учреждения как «чужую» независимо от срока отбывания наказания, условий содержания и степени адаптации к ним. Обращается внимание на то, что «очерчивается» в данном случае «не-свое» пространство, то есть тюрьма. «Своим» же будет считаться весь мир за стенами тюрьмы, при этом границы «своего» расширяются, а «чужого» сужаются до пределов исправительного учреждения. Подобное явление можно считать редким в современном обществе, тяготеющем к локализации «своего» пространства, однако оно как нельзя ярче иллюстрирует явную мировоззренческую деформацию осужденных. Автор связывает это с возвратом к мифологическому стереотипу.

Наряду с пространственными, анализируются функциональные характеристики, маркирующие «свое/чужое» пространство в тюремной субкультуре. Тюрьма- вполне обжитое в бытовом плане место — представляет собой все же некий антипод «дому». С одной стороны, пространство освоено, досконально (порой на протяжении многих лет) изучено; с другой - психологически чуждо. Отсюда- огромное количество ассоциаций, возникающих при попытке осмыслить семантику тюремного мира. Например, «Мертвый дом» Достоевского - все же «дом», несмотря на свою далеко не позитивную знаковую окраску. На первый план здесь выходит не столько отрицание этого мира, сколько его инаковость: тюрьма представляется семантически полноценным пространством, включающим всю атрибутику жизни, однако вывернутой и превращенной в анти-жизнь. Схожей является характеристика тюрьмы у П. Ф. Якубовича (Л. Мельшина), который также усматривает в оппозиции «свое/чужое» мифологический акцент, вписывая ее в древнюю традицию маркировки «своего» пространства как жизни, а «чужого» - как смерти.

2. Тюрьма как «свое» пространство / воля как «чужое».

Выстраивая ассоциацию тюрьмы как «своего» пространства, автор

указывает на феномен осмысления неволи как самоочищения, так как в про-

цессе отбывания наказания многие осужденные приходят к осознанию вины и раскаянию. Однако по мере отбывания срока наказания и освобождения внешний мир, враждебно настроенный по отношению к бывшему осужденному, становится «чужим», а прошлое (тюремное) пространство - «своим».

3. Индивидуальное («свое») и коллективное («чужое») в камере/бараке.

Значимость данной оппозиции, представленной в тюремной субкультуре, определяется спецификой пространства, в котором приходится проживать подследственным и осужденным преступникам. Проблема заключается в дефиците территории, занимаемой человеком. Данный факт определяет вероятные тенденции поведения в тюрьме. Во-первых, возможна социально-культурная адаптация к новым условиям жизни с формированием четких представлений о негативных аспектах влияния субкультуры. Во-вторых, отсутствие возможности самоидентификации может привести к регрессу, что связано с неспособностью человека противопоставить себя установленным в данном сообществе нормам и ценностям; в этом случае адаптация будет носить негативный характер. Как бы то ни было, формирование оппозиции «я/другие» определяет преобладание индивидуальной либо коллективной форм сознания.

Известно, что исторически коллективное всегда преобладало над индивидуальным, обеспечивая тем самым более надежную защиту общины; этим объясняется преобладание инстинктуальных коллективных форм поведения человека, особенно в незнакомых условиях и опасных ситуациях (так называемый «феномен толпы»). По мнению диссертанта, подобное явление в тюремной субкультуре представляет собой специфический социально-культурный феномен, являющийся одним из аспектов репрезентации знаковой оппозиции «свое/чужое».

Исследуя семантику хронотопа, диссертант рассматривает категорию времени в тюремной субкультуре. Акцентируется внимание на отличии восприятия времени в тюрьме и на воле: время в сознании осужденного взаимосвязано с пространственными характеристиками (время в тюрьме неподвижно). Рассматривается механизм визуализации времени, распространенный в среде осужденных. Потребность материализовывать ход времени представлена как возможность сохранения связи с реальностью. В контексте мифосе-миотического подхода отдельное внимание семантика сновидений в тюремной субкультуре: сон воспринимается осужденными как иная, отличная от тюремной, реальность. На материале дневниковых записей и писем осужденных автор анализирует сакральные образы тюремных снов. В частности, интерес представляет сон-путешествие как мифологический компонент тюремной повседневности.

Знаковые характеристики хронотопа в тюремной субкультуре рассматриваются во взаимосвязи со спецификой маргинального сознания осужденных.

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и намечается дальнейшая перспектива разработки проблемы. В частности, по мнению диссертанта, научный интерес представляют следующие направления: исследование феномена тюрьмы в кон-

тексте постмодернистского сознания и в контексте массовой культуры; анализ факторов проникновения тюремной субкультуры в пространство общечеловеческой культуры; расширение методологического аппарата работы; привлечение к работе нового литературно-художественного материала, а также изучение тюремной субкультуры в аспекте компаративистики.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

В изданиях, рецензируемых ВАК:

1. Ткачева, Е. П. Феномен русской тюремной субкультуры в комплексных гуманитарных исследованиях [Текст] / Е. П. Ткачева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2008.- № 1.— С. 134-140.

2. Ткачева, Е. П. Функции игры в тюремной субкультуре [Текст] / Е. П. Ткачева // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2008. -№ 4. - С. 130-132.

3. Ткачева, Е. П. Мифологема судьбы в знаковом пространстве тюремной субкультуры [Текст] / Е. П. Ткачева // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. - 2008. - № 4. - С. 315-317.

4. Ткачева, Е. П. Мифологические стереотипы в системе тюремной субкультуры [Текст] / Е. П. Ткачева // Вопросы культурологии. - 2009. -№5.-С. 80-83.

В других изданиях:

5. Ткачева, Е. П. Семантика пространства в тюремной субкультуре [Текст] / Е. П. Ткачева // Вестник культурологии. Вып. 3. - Киров, 2005. -С. 30-32.

6. Ткачева, Е. П. Проблема нейтрализации негативных явлений тюремной субкультуры: исторический аспект [Текст] / Е. П. Ткачева // Гуманитарные проблемы современного информационного общества: сб. материалов. Вып. 4. - Киров, 2007. - С. 195-197.

7. Ткачева, Е. П. Знаковое пространство тюремной субкультуры в контексте мифо-ритуальной традиции [Текст] / Е. П. Ткачева И Культура и образование: реальность и перспективы: сборник материалов межрегион, на-уч.-практ. конф. - Киров, 2007. - С. 69-73.

8. Ткачева, Е. П. Оппозиция «свое/чужое» в знаковом пространстве тюремной субкультуры [Текст] / Е. П. Ткачева // Знаковое пространство культуры в комплексных гуманитарных исследованиях: материалы между-нар. интернет-конф. в рамках научного семинара молодых ученых «Культурологические штудии». - Киров, 2008. - С. 50-55.

9. Ткачева, Е. П. Семантика властеотношений в тюремной субкультуре [Текст] / Е. П. Ткачева И Образы и символы власти в русском искусстве: история и современность: материалы междунар. науч. конф. - Киров, 2008. -С.119-123.

Подписано в печать 24.04.2009 г. Формат 64x80/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ № 1151.

Издательский центр Вятского государственного гуманитарного университета 610002, г. Киров, ул. Ленина, 111, т. (8332) 673-674

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Ткачева, Елена Петровна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. СЕМИОТИКА ТЮРЕМНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ КАК КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА.

1.1. Тюремная субкультура как проблемное поле культурологических исследований и возможности семиотического подхода.

1.2. Феномен маргинального сознания в контексте тюремной субкультуры.

Глава 2. ФОРМЫ ЗНАКОВОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ТЮРЕМНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ.

2.1. Семантика коммуникативных моделей тюремной субкультуры.

2.2. Роль фольклорно-мифологических стереотипов в формировании тюремной философии».

2.3. Семантика хронотопа в тюремной субкультуре.

Введение диссертации2009 год, автореферат по культурологии, Ткачева, Елена Петровна

Актуальность темы исследования.

- в-третьих, актуальность работы определяется прикладным значением поднятых в ней проблем, которые связаны с диагностикой и особенностями адаптации бывших осужденных в обществе, а также с изучением форм и последствий воздействия тюремной субкультуры на современную жизнь.

Степень научной разработанности проблемы

Одним из перспективных в сфере пенитенциарных исследований является психологическое направление, выступающее необходимым элементом развития комплексного изучения тюремной субкультуры1. Оно раскрывает специфику субкультурного сознания, определяя тем самым природу данного явления - биологическую или культурную — и отвечая на вопрос, в какой мере тюремная среда является социокультурным феноменом и одновременно результатом бессознательной рефлексии психики человека на заданные условия жизни. Таким образом, становится очевидной необходимость применения принципов психологической методологии в рамках изучения тюрьмы как социально-культурного явления. Одним из ry первых эту проблему поднял еще в начале XX века М. Н. Гернет".

1 В настоящее время базовой проблемой, выдвигаемой пенитенциарными психологами, является вопрос о влиянии изоляции на человеческое сознание, методах изучения этого влияиия и системе коррекции вызванных условиями изоляции деформаций психики. Характерной особенностью современной пенитенциарной науки является тенденция формирования единого психолого-педагогического направления работы с осужденными. См. подробнее: Зелинский А. Ф. Криминальная психология. Киев, 2006; Пирожков В. Ф. Криминальная психология. М., 2001; Поздняков В. М. Отечественная пенитенциарная психология: История и современность. М., 2000.

2 Гернет М. Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. М., 1927.

Культурологический и социально-антропологический подходы к исследованию тюремной субкультуры представлены работами JL Самойлова3, В. Р. Кабо4, Г. А. Левинтона5, В. М. Анисимкова6. Важным этапом в формировании культурологической методологии исследований тюремной субкультуры стала публикация монографии Е. С. Ефимовой7. Из работ, посвященных знаковому исследованию феномена тюрьмы, о заслуживает внимания статья этнографа В. Р. Кабо «Вечное настоящее» .

3 Самойлов Л. Этнография лагеря // Советская этнография. 1990. № 1. С. 96-108.

4 Кабо В. Р. Структура лагеря и архетипы сознания//Советская этнография. 1990. № 1.С. 108—114.

5 Левинтон Г. А. Насколько «первобытна» уголовная субкультура» // Советская этнография. 1990. №2. С. 96-100.

6 Анисимков В. II. Тюремная община: «Вехи истории». Саратов, 1993.

7 Ефимова Е. С. Современная тюрьма: быт, традиции, фольклор. М., 2004.

8 Кабо В. Р. Вечное настоящее // Австралийская мозаика. Сидней. 2004. № 8. С. 57-74.

9 См. работы: Александров Ю. К. Очерки криминальной субкультуры. М., 2001; Олейник А. Н. Тюремная субкультура: от повседневной жизни до государственной власти. М., 2001; Корецкий Д. А., Тулегенов В. В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение. СПб., 2006.

10 Достоевский Ф. М. Моя тетрадка каторжная (Сибирская тетрадь) / сост. В. П. Владимирцева. Красноярск, 1985; Достоевский Ф. М. Записки из Мертвого дома // Достоевский Ф. М. Собр. Соч: :в 15 т. Т. 3. Л., 1988. С. 205-481.

Т. Шаламова и др.11), открыла новый взгляд на тюрьму как на культурно-исторический феномен. Между тем, эта проблематика пока остается предметом исследования филологов — исключительно в границах литературоведческих работ.

Несмотря на имеющиеся научные разработки тюремной субкультуры, культурологическое осмысление этого феномена только начинается. Причина тому - влияние сложившихся в обществе стереотипов восприятия тюрьмы, что не всегда позволяет ученым воспринимать объект исследования как самоценную систему со своей богатой историей и целостной картиной мира. Выявлению этих глубинных структур и способствует предлагаемый мифосемиотический подход к исследованию функционирования субкультуры, который не нашел достаточно полного и глубокого осмысления в научной литературе, в том числе и в аспекте маргиналистики.

Гипотеза автора работы заключается в том, что, представители тюремной субкультуры являются носителями маргинального сознания. Несмотря на непосредственную изолированность осужденных от общества, тюремная субкультура — это открытая и динамично развивающаяся мифосемиотическая система, осуществляющая постоянный информационный обмен с базовой культурой общества.

Предмет исследования — мифосемиотический комплекс тюремной субкультуры, его генезис и трансформация в пространстве маргинального сознания.

11 Флоренский П. А. Письма с Дальнего Востока и Соловков. М., 1998; Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, 1918-1956. Опыт художественного исследования: в 3 т. Екатеринбург, 2007; Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1995; Лихачев Д. С. Соловки // Распятые: Писатели - жертвы политических репрессий. Вып. 4: От имени живых. / авт.-сост. Динаров 3. СПб., 1998. С. 129-137; Гинзбург Е. С. Крутой маршрут: Хроника времен культа личности: в 2 т. Рига, 1989. Шаламов В. Т. Собрание сочинений. М., 1998

Цель диссертационного исследования предполагает решение следующих задач:

1. Изучить существующие в гуманитарных науках направления, связанные с анализом мифосемиотических аспектов тюремной субкультуры и обозначить в рамках данного подхода междисциплинарное пространство исследования.

2. Рассмотреть тюремную субкультуру в контексте маргинального сознания.

Источниковая база. В качестве источников были использованы эпистолярное и мемуарное наследие российских осужденных, отбывающих наказания в местах лишения свободы, их фольклор, художественное творчество. Привлекались документальные, архивные материалы, а также художественные произведения русских писателей.

Теоретическая и методологическая основа исследования

Углубленное изучение мифосемиотических компонентов тюремной субкультуры базируется на теоретических и методологических исследо

1 ^ ваниях по теории и методологии маргинальной антропологии (Р. Парк Э. Стоунквист13, С. Г1. Гурин14 и др.), онтологии и семиотике мифа и мифологического сознания (принципы структурной антропологии К. Ле-ви-Стросса15, концепция мифологического сознания JL Леви-Брюля16,

17 исследование архетипов К. Г. Юнга , психоаналитические концепции 3. Фрейда18, теория мифологического символизма Б. Малиновского19), на семиотических исследованиях Ю. М. Лотмана" и тартуско-московской семиотической школы, в том числе разработках мифопоэтического подхода

21 22 В. Н. Топорова к явлениям культуры), академических трудах М. Элиаде ,

У'У теории диалога М. М. Бахтина" . Анализ фольклорного материала основан на структурном подходе к фольклорным текстам, представленном трудами В. Я. Проппа24, О. М. Фрейденберг25, Е. М. Мелетинского26 и др.). Научная новизна исследования

12 Park R. Е. Human migration and the marginal man // Amerikan Journal of Sociology. Chicago, 1928. №6. Vol. 33.

13 Stonequist E. V. The Marginal Man. A Study in personality and culture conflict. N.Y., 1961.

14 Гурин С. П. Маргинальная антропология. Саратов, 2000.

15 Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 2001.

16 Леви-Брюль JI. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.

17 Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991; Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М., 1997.

18 Фрейд 3. Избранное. Книга 1. М„ 1990.

19 Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998.

21 Топоров В. И. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. М., 1994.

22 Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995.

23 Бахтин М. М. Собр. соч.: в 7 т. М., 1997.

24 Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 2004.

25 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.

26 Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 2006.

• обоснована перспективность и результативность мифосемиотического подхода к изучению маргинального сознания осужденных в его функциональных значениях и влиянии на формирование системных характеристик тюремной субкультуры;

• раскрыты возможности синтеза мифосемиотики и маргиналистики в исследовании тюремной субкультуры;

Положения, выносимые на защиту

1.Тюремная субкультура формируется на пересечении разных типов мировосприятия- массового и элитарного, профанического и сакрального, рационального и иррационального. В результате складывается сложный мифосемиотический комплекс, который может быть представлен в виде системы, включающей институциональный, материальный, ценностный, поведенческий, игровой и другие компоненты.

4. Фундамент особого - мифологизированного — типа тюремной философии составляют фольклорно-мифологические установки, характеризующиеся этнокультурными особенностями.

5. Мифологизм, свойственный формам маргинального сознания, определяет семиотику хронотопа тюремной субкультуры. В его основе лежит оппозиция свое/чулсое, которая характеризуется многообразием коннотаций, выходящих за пределы замкнутой субкультурной системы и охватывающих практически все сферы жизненного пространства.

Практическая значимость работы заключается в том, что его результаты могут быть использованы для дальнейшего изучения истории и теории культуры, социологии культуры, культурной антропологии, семиотики. Основные положения и материалы диссертационного исследования могут найти применение в вузовских учебных курсах соответствующих дисциплин, в системе поствузовского образования. Материалы диссертации могут быть предложены в качестве учебно-практического пособия для социальных педагогов и психологов, работников центров социальной адаптации, специалистов-практиков в сфере организации работы с молодежью.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мифосемиотика тюремной субкультуры в контексте маргинального сознания"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам:

1. Тюремная субкультура как сфера культуры может быть рассмотрена в рамках интегративного подхода к анализу явлений маргинального типа, на разных этапах вступающих во взаимодействие с базовыми для культуры нормами и ценностями. В границах маргинальное™ формируются условия для функционирования мифологических моделей в их семиотической представленности.

2. Мифосемиотический комплекс тюремной субкультуры предполагает учет ее системных характеристик, включающих материальный, духовный, институциональный компоненты, которые влияют на организацию времени и пространства, фольклорно и вербально закрепленные модели, специфику разнообразных коммуникативных ситуаций.

3. Семантика коммуникативных моделей тюремной субкультуры обусловлена функционированием бинарных оппозиций, составляющих мифоритуальный код знакового пространства (система социальных и нравственных императивов, игровое пространство, символика переходных обрядов, иерархичности и др.).

4. В рамках мифологической сферы формируются стереотипы так называемой «тюремной философии», в основе которой лежат мировоззренческие установки, сформировавшиеся в условиях повседневности тюремного мира. Центральным ядром в этой системе являются экзистенциальные универсалии, связанные с дуальностью оппозиций свободы/несвободы, мифологемой судьбы и характером проявления ментальных характеристик в условиях маргинального сознания. Своеобразная рефлексия этих категорий осуществляется в понятиях народно-мифологической картины мира, что отражается в образах-стереотипах, имеющих фольклорную основу (образы птиц, животных, вещей и т.д.).

5. Одним из системообразующих элементов субкультуры, восходящих к архаической традиции, является категория хронотопа, который строится по модели мифологического времени-пространства, имеющего циклическую природу, обретающего материализованный характер и собственную систему символов.

6. Наиболее последовательным проявлением знаковых характеристик тюремной субкультуры является творчество заключенных, их дневники, письма, воспоминания, устные рассказы.

Следует отметить, что проблема, поставленная в диссертации, не может считаться исчерпанной. В частности, в дальнейшем исследовании нуждается анализ других сфер повседневности, не получивших полного отражения в работе: семантика пищи, вещного мира, религиозной атрибутики, организация праздничного пространства и др.

Одна из перспективных для исследователя проблем — расширение методологического аппарата работы за счет методов, применяющихся в психологии, социологии, исторической и философской антропологии.

Актуальным признаем также дальнейшее исследование характера взаимодействия и взаимопроникновения субкультур и базовой культуры. Процесс влияния на современное общество (вплоть до высших его «эшелонов») вербальных и невербальных компонентов тюремной субкультуры, инвективных форм поведения и речи приобретает особую остроту и носит деструктивный характер, сопровождая кризисные явления в экономике и политической сфере социума.

Тщательного изучения и интерпретации в ракурсе обозначенной темы требуют многочисленные источники, рассказы (так называемая «устная история»), созданные на разных этапах функционирования пенитенциарной системы России в их многоаспектной представленности (социальной, религиозной и др.).

Плодотворным и перспективным, на наш взгляд, является сравнительный анализ пенитенциарных систем (в том числе, и в культурологическом аспекте) Запада и России. В рамках компаративистского подхода представляется возможным проследить типологически общее и особенное в генезисе, эволюции и трансформации различных систем тюремной субкультуры в контексте истории, ментальных характеристик, этнической и национальной составляющих.

Список научной литературыТкачева, Елена Петровна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Агеев, В. С. Межгрупповое взаимодействие. Социально-психологические проблемы Текст. / В. С. Агеев. М., 1990. - 239 с.

2. Аксенов, В. П. Московская сага Текст. Кн. 1. / В. П. Аксенов. М., 2002.-461 с.

3. Александров, А. А. Утомленные зоной Текст. / А. А. Александров. -М., 2006.-384 с.

4. Александров, Ю. К. Очерки криминальной субкультуры Текст. / А. А. Александров. -М, 2001. 152 с.

5. Алексеевский, М. Д. Застолье в обрядах и обрядовом фольклоре русского севера XIX XX Текст.: Автореф. дисс. канд. филол. наук. 10.01.09. /М. Д. Алексеевский. - М., 2005. 20 с.

6. Алферов, Ю. А. Пенитенциарная социология Текст. Домодедово, 1995.- 178 с.

7. Анисимков В. М. Тюремная община: «Вехи истории» Текст. / Ю. А. Алферов. Саратов, 1993. — 67 с.

8. Анисимков, В. М. Криминальная субкультура Текст. / В. М. Анисимков. Уфа, 1998. - 170 с.

9. Анисимков, В. М. Россия в зазеркалье уголовных традиций тюрьмы Текст. / В. М. Анисимков. М., 2004. - 204 с.

10. Анисимков, В. М. Тюрьма и её законы Текст. / В. М. Анисимков. — Саратов.-1998,- 104 с.

11. И. Апинян, Т. А. Игра в пространстве серьезного: Игра, миф, ритуал, сон, искусства и другие Текст. / Т. А. Апинян. СПб., 2003. - 400с.

12. Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти Текст. / Ф. Арьес. М., 1992. — 528 с.

13. Архетип веры: от язычества к христианству Текст.: сб. очерков и эссе. -Екатеринбург, 1998.

14. Атоян, А. И. Социальная маргиналистика. О предпосылках нового междисциплинарного и культурно-исторического синтеза Текст. / А. И. Атоян // Политические исследования. 1993. - № 6. - С. 29-39.

15. Афанасьев, А. Н. Народные русские легенды Текст. / А. Н. Афанасьев. -М, 1990.-270 с.

16. Архетипические образы в мировой культуре Текст.: сб. докл. / Под ред. Г. В. Вилинбахова. СПб., 1998. - 106с.

17. Байбурин, А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян Текст. / А. К. Байбурин. Л., 1983. - 191 с.

18. Байбурин, А. К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточно-славянских обрядов Текст. / А. К. Байбурин. СПб., 1993.-237 с.

19. Байм, С. Общие места: Мифология повседневной жизни Текст. / С. Бойм. -М., 2002. -320 с.

20. Банников, К. JI. Антропология экстремальных групп Текст. / К. JI. Банников. М., 2002. - 363 с.

21. Баньковская, С. П. Роберт Парк Текст. / С. П. Бапьковская // Современная американская социология / Под ред. В. И. Добренькова. — М., 1994.-С. 3-49.

22. Барабанова, А. И., Вершевская, М. В., Тихонова Н. С. Тайны «Русской Бастилии» Текст. / А. И. Барабанова, М. В. Вершевская. СПб., 2000. - 158 с.

23. Барт, Р. Мифологии Текст. / Р. Барт. М., 2000. - 320 с.

24. Бахтин, В. С. «Гоп со смыком»: История песни Текст. В. С. Бахтин // Нева. 1997.-№ 11.-С. 234-237.

25. Бахтин, М. М. Собрание сочинений Текст. / М. М. Бахтин: в 7 тт. — М., 1997.

26. Бахтин, М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике Текст. / М. М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. — М., 1975. — С. 234-407.

27. Бережной, Н. М. Человек и его потребности Текст. / TI. М. Бережной. -М., 2000.- 170 с.

28. Бернштам, Т. А. Сказка в быту и культуре русского крестьянства (с украинско-белорусскими параллелями) Текст. / Т. А. Бернштайм // Традиционная культура. 2000. - № 1. - С. 26-33.

29. Блажес, В. В. Солдатский юмор Текст. / В. С. Блажес // Традиционная культура. 2000. - № 1. - С. 53-61.

30. Богданова, М. М. Декабрист Ф. П. Шаховской в Туруханском крае Текст. М. М. Богданова // Енисей. 1973. - № 6. - С. 65-68.

31. Больнов, О. Ф. Философия экзистенциализма Текст. / О. Ф. Больнов. -СПб., 1999.-224 с.

32. Бортникова, О. Н. Сибирь тюремная: пенитенциарная система Западной Сибири в 1801—1917гг. Текст. / Бортникова О. М. Тюмень, 1999.-301 с.

33. Борцов, А. Концепт и архетип сатаны: современное состояние Электронный ресурс. — Режим доступа: http://warrax.net/76/arhetupe.html. Проверено 26.11.2008.

34. Бродский, И. Писатель в тюрьме Текст. / И. Бродский // Старое литературное обозрение. 2001. - № 2 (278). - С. 9-11.

35. Быков, В. История и современность русского арго Текст. / В. Быков. — Берлин, 1991, № 2. С. 50-59

36. Быков, В. Русская феня Текст. / В. Быков. Смоленск, 1994. - 224 с.

37. Бэрон, Р., Ричардсон, Д. Агрессия Текст. / Р. Бэрон, Д. Ричардсон. — СПб., 1997.-336 с.

38. Валенцова, М. М. Магические функции еды / М. М. Валенцова // Традиционная культура. 2002. - № 2. - С. 32-40.

39. Василькова, В. В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. Синергетика и теория социальной самоорганизации Текст. / В. В. Василькова. СПб., 1999. - 480 с.

40. Вебер, М. Основные понятия стратификации Текст. / М. Вебер // Социологические исследования. 1994. — № 5. -С. 169-183.

41. Ветров, А. А. Семиотика и её основные проблемы Текст. / А. А. Ветров. М., 1968. - 263 с.

42. Виноградова, JI. Н. Стереотипы игрового поведения в рамках обряда Текст. / Jl. Н. Виноградова // Традиционная культура. 2001. - № 1. — С. 39-45.

43. Вильде, Б. Дневник и письма из тюрьмы Текст. / Б. Вильде. М., 2005. - 158 с.

44. Витаньи, И. Общество, культура, социология Текст. / И. Витаньи. — М., 1984.-288 с.

45. Владимиров, Е. Декабристы в Заполярье (Лисовский, Аврамов, Шаховской, Бобрищев-Пушкин, Кривцов) Текст. / Е. Владимиров // Советская Арктика. 1939. - № 1. - С. 76-77.

46. Власкина, Т. Ю. Похоронно-поминальные обряды донских казаков Текст. / Т. Ю. Власкина // Традиционная культура. 2004. - № 4. - С. 35-48.

47. Власов, А. Н., Бунчук, Т. Н. Фольклорный текс и методы его интерпретации Текст. А. Н. Власов, Т. Н. Бунчук // Традиционная культура. 2004. - № 2. - С. 3-10.

48. В нашу гавань заходили корабли. Песни Текст. / Сост. Э. IT. Успенский, Э. Н. Филина. Вып. 3. - М., 2000. - 256 с.

49. Волыюв, В. В. Феномен свободы Текст. / В. В. Вольнов. СПб., 2002. -416с.

50. Волков, Ю. Г., Поликарпов, В. С. Человек Текст. / Ю. Г. Волков, В. С. Поликарпов.- М., 2002. 518 с.

51. Габышев, JI. А. Одлян или воздух свободы Текст. / JI. А. Габышев. -М., 1994.-649 с.

52. Гадамер, Г-Г. Актуальность прекрасного Текст. / Г-Г. Гадамер. М., 1991.-367с.

53. Гадамер, Г.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики Текст. / Г-Г. Гадамер. М., 1988. - 704 с.

54. Геворкян, Е. «Вахта в прокуренных кухнях»: история мифа // От заката до рассвета: ночь как культурологический феномен Текст. / Е. Геворкян: сб. статей СПб., 2005. - С. 174-182.

55. Геннеп, А., Ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов Текст. / А., Ван Геннеп. М., 1999. - 198 с.

56. Гернет, М. Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии Текст. / М. Н. Гернет. -М., 1927. 264 с.

57. Гернет, М. Н. История царской тюрьмы Текст. / М. Н. Гернет: В 5 т. — М., Т. 1,- 1960,-384 е.; Т.2- 1961.-582 е.; Т.З 1961. - 430 е.; Т. 4. ~ 1962. - 302 е.; Т. 5. - 1963. - 340 с.

58. Гилинский, Я. И. Субкультура за решеткой Текст. / Я. И. Гилинский // Советская этнография. — 1990. № 2. — С. 31—39.

59. Гречишников, С. Е. Магия как социокультурный феномен Текст. С. Е. Гречишников. Калуга, 1999. - 151 с.

60. Гогель, С. К. Значение тюремного заключения в прошлое и настоящее время Текст. / С. К. Гогель. СПб., 1899. - 32 с.

61. Голенкова, 3. Т. Динамика социокультурной трансформации в России Текст. / 3. Т. Голенкова // Социологические исследования. 1998. — № 5.-С. 77-84.

62. Голенкова, 3. Т., Ичитханян, Е. Д., Казаринова И. В. Маргинальный слой: феномен социальной идентификации Текст. / 3. Т. Голенкова,

63. Е. Д. Ичитханян // Социологические исследования. 1996. - № 8. - С. 12-17.

64. Горшков, В. С. Тюрьма особого назначения Текст. / В. С. Горшков. -М., 2006.-448 с.

65. Гриценко, В. В. Вынужденные переселенцы и наркогенная субкультура: мифы и реальностью Текст. / В. В. Гриценко. Балашов, 2002.- 118 с.

66. Гуревич, П. С. Проблема субкультур в современной западной социологии Текст. / П. С. Гуревич // Субкультурные объединения молодежи. М., 1987. - С. 24-31.

67. Гурин, С. П. Маргинальная антропология Текст. / С. П. Гурин. -Саратов, 2000. 366 с.

68. Гуров, А. И. Профессиональная преступность: Прошлое и современность Текст. / А. И. Гуров. — М., 1990. 304 с.

69. Джекобсон, М., Шерер, Д. Песни советских заключённых как исторический источник Текст. М. Джекобсон, Д. Шерер // Живая Старина. 1995. -№ 1,- С. 9-10.

70. Довлатов, С. Д. Записки надзирателя Текст. / С. Д. Довлатов. — М., 2007.-224 с.

71. Доддс, Э. Р. Образы сновидений и образы культуры// Греки и иррациональное Текст. / Э. Р. Доддс. СПб., 2000. - 512 с.

72. Дорошевич, В. М. Сахалин Текст. / В. М. Дорошевич. М., 1996. -540 с.

73. Дубягин, Ю. П., Теплицкий, Е. А. Краткий англо-русский и русско-английский словарь уголовного жаргона Текст. / Ю. П. Дубягин, Е. А. Теплицкий М., 1993. - 288 с.

74. Дубягин, Ю. П. Культ тату (криминальная и художественная татуировка) Текст. / Ю. П. Дубягин. — М., 2003. — 240 с.

75. Едошина, И. А. Художественное сознание модернизма: истоки и мифологемы Текст. / Е. И. Едошина. — М. — Кострома, 2002. 252 с.

76. Ефимова, Е. С. Современная тюрьма: быт, традиции, фольклор Текст. / Е. С. Ефимова. М., 2004. - 398 с.

77. Жан, Ж. Знаки и символы Текст. / Ж. Жан. М., 2003. - 208 с.

78. Жидков, В. С., Соколов, К. Б. Искусство и картина мира Текст. / В. С. Жидков, К. Б. Соколов. СПб., 2003. - 464 с.

79. Жигалин, А. П. Долгое эхо зоны Текст. / А. П. Жигалин. М., 2007. -320 с.

80. Жиганец, Ф. «Мой дядя, падло, вор в законе.» (русская классическая поэзия в блатных переводах) Текст. / Ф. Жиганец. Ростов-на-Дону, 1995.

81. За железной решеткой. Журнал заключенных Вятского исправтруддома.

82. Заворин, А. В. Об устойчивости процессов маргинализации Текст. А. В. Заворин // Современные проблемы гуманитарных дисциплин. Сборник статей молодых ученых. Вып. 2. - С. 40-42.

83. Змановская, Е. В. Девиантология: Психология отклоняющегося поведения Текст. / Е. В. Змановская. М., 2006. - 228 с.

84. Зуева, М. Ночи черные Текст. / М. Зуева // От заката до рассвета: ночь как культурологический феномен: сб. статей СПб., 2005. - С. 197-220.

85. Иванов, В. В., Топоров, В. Н., Исследования в области славянских древностей Текст. / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. М., 1974.

86. Ильин, И. П. Постмодернизм. Словарь терминов Текст. / И. П. Ильин. -М., 2001.-С. 342.

87. Империя страха. Правители преступного мира Текст. // Под ред. А. И. Гурова. М., 1992. - 278 с.

88. Ионин, Л. Г. Идентификация и инсценировка (к теории социокультурных изменений) Текст. / Л. Г. Ионин // Социологические исследования. 1995. - № 4. - С. 3-14.

89. Ионин, Л. Г. Культура и социальная структура Текст. / Л. Г. Ионин // Социологические исследования. — 1996. — № 2. С. 3-12.

90. Ионин, JI. Г. Основания социокультурного анализа Текст. / Л. Г. Ионин.-М., 1995.- 151 с.

91. Кабо, В. Р. Структура лагеря и архетипы сознания Текст. / В. Р. Кабо // Советская этнография. 1990. - № 1. - С. 18-24.

92. Кабо, В. Р. Круг и крест. Размышления этнолога о первобытной духовности Текст. / В. Р. Кабо . — Канберра, 2002. 393 с.

93. Кабо, В. Р. Происхождение религии: История проблемы Текст. / В. Р. Кабо. Канберра, 2002. - 149 с.

94. Кабо, В. Р. Австралийская община как модель первобытного этноса (к проблеме возникновения этноса) Текст. / В. Р. Кабо: материалы 18-й научной конференции по изучению Австралии и Океании. — М., 1987. — С. 54-58.

95. Кабо, В. Р., Говор Е. В. «Закурите трубку мира!» Текст. / В. Р. Кабо // Наука и религия. 1987. - № 6. - С. 62-64.

96. Кабо, В. Р. Модель мира у охотников и собирателей Текст. / В. Р. Кабо // Природа. 1988. - № 3. - С. 26-31.

97. Кабо, В. Р. Этот другой мир Текст. / В. Р. Кабо // Моя Австралия. -Сидней. 1999. - № 3. - С. 18-29.

98. Кабо, В. Р. Вечное настоящее. Время и пространство как категории священного Текст. / В. Р. Кабо // Австралийская мозаика. — Сидней, 2004.-№6.-С. 41-53.

99. Кабо, В. Р. Вечное настоящее. Народ и власть Текст. / В. Р. Кабо // Австралийская мозаика. Сидней. - 2005. - № 7. - С. 62-74.

100. Кабо, В. Р. Вечное настоящее. Тюрьма и общество: архетипы социального поведения Текст. / В. Р. Кабо // Австралийская мозаика. — Сидней. 2006. - № 8. - С. 57-74.

101. Каган, М. С. Введение в историю мировой культуры Текст. / М. С. Каган; в 2 т. СПб., 2003.

102. Каганский, В. В. Вопросы о пространстве маргинальное™ Текст. / В. В. Краинский // Новое литературное обозрение. — 1999. — № 37 (3).

103. Калашникова, М. В. Альбомы современной детской колонии// Фольклор и культурная среда ГУЛАГа Текст. / М. В. Калашникова / Сост. В. С. Бахтин, Б. Н. Путилов. СПб., 1994.

104. Камю, А. Бунтующий человек Текст. А. Камю. 1990. - 415 с.

105. Кандини, Ф. Истоки средневекового рыцарства Текст. — М., 1987.106. «Кирпичики»: Фольклористика и культурная антропология сегодня Текст. / Ф. Кандини: сб. статей / Сост. А. С Архипова, М. А. Гистер. — М., 2008.-588 с.

106. Касавин, И. Т., Щавелев, С. П. Анализ повседневности Текст. / И. Т. Касавин, С. П. Щавелев. М., 2004. - 432 с.

107. Козьякова, М. И. История. Культура. Повседневность. Западная Европа: от античности до 20 века Текст. / М. И. Козьякова. М., 2002. -360 с.

108. Комисаренко, С. С. Культурные традиции русского общества Текст. / С. С. Комиссаренуо. СПб., 2003. - 304 с.

109. ПО.Корель, Л. В. Социология адаптаций: этюды апологии Текст. / Л. В. Корель.-Новосибирск, 1997.

110. Костина, А. В. Теоретические проблемы современной культурологии. Идеи. Концепции. Методы исследования Текст. / А. В. Костина. М., 2009.-288 с.

111. Котенев, А. А. Архетипы власти Текст. / А. А. Котенев. М., 2000. — 61 с.

112. Кравченко, А. И. Социология девиантности Текст. / А. И. Кравченко. — М., 2003.

113. Краткий каталог блатных татуировок Текст. // Авантюрист. — 1993. — № 3. С. 10-12.

114. Криничная, Н. А. Культурно-религиозные символы мироздания в русских народных легендах Текст. / Н. А. Криничная // Традиционная культура. № 4. - 2006. - С. 20-24.

115. Кропоткин, П. А. В русских и французских тюрьмах Текст. / П. А. Кропоткин. СПб., 1906. - 242 с.

116. Кропоткин, П. А. Тюрьмы, ссылка, каторга в России Текст. / П. А. Кропоткин. СПб., 1908. - 63 с.

117. Кузнецова, В. С. Дуалистические легенды о сотворении мира в восточнославянской фольклорной традиции Текст. / В. С. Кузнецова. Новосибирск, 1997. - 136 с.

118. Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении Текст. -М., 1994.-608 с.

119. Левикова, С. И. Молодежная субкультура Текст. М., 2004. - 607 с.

120. Левинтон, Г. А. Насколько «первобытна» уголовная субкультура? Текст. // Советская этнография. 1990. — № 2. — С. 25-31.

121. Леви-Стросс, К. Первобытное мышление Текст. — М., 1994. — 384 с.

122. Леви-Стросс, К. Структурная антропология Текст. -М., 2001. 512 с.

123. Леви-Стросс, К. Мифологики: Сырое и приготовленное Текст. — М., 2006.-399 с.

124. Леви-Стросс, К. Мифологики: От меда к пеплу Текст. М., 2007. -441 с.

125. Леви-Стросс, К. Мифологики: Человек голый Текст. М., 2007. -784 с.

126. Леви-Стросс, К. Мифологики: Происхождение застольных обычаев Текст.-М., 2007.-461 с.

127. Лекомцева, М. И. Устроение языка: сб. трудов Текст. М., 2007. — 592 с.

128. Лелеко, В. Д. Пространство повседневности в европейской культуре Текст. СПб., 2002. - 320 с

129. Лисин, А. Г., Петренко Н. И., Яковлева Е. И. Тюремная система Российского государства в XVIII начале XX вв. Текст. - М., 1996. -60 с.

130. Либина, А., Либин А. Стили реагирования на стресс: психологическая защита или совладание со сложными обстоятельствами? Текст. // Стиль человека: психологический анализ. М., 1998. - С. 4-9.

131. Линьков, В.В. Смысл жизни аномального человека как философская проблема Текст. // Философские исследования. — 1998. № 4. - С. 63— 78.

132. Липе, Ю. История древних цивилизаций Текст. М., 1999. - 480 с.

133. Лихачев, Д. С. Следы примитивизма воровской речи Текст. // Язык и мышление. М.; Л., 1935. - Т. 3-4. - С. 47-100.

134. Лихачев, Д. С. Картежные игры уголовников: Текст. // Соловецкие острова.- 1930. №1. - С. 46-53

135. Лихачев, Д. С. Соловки 1928- 1931гг. Текст. // Фольклор и культурная среда ГУЛАГа. СПб., 1994.

136. Лич, Э. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии Текст. / Э. Лич. М., 2001.- 142 с.

137. Локерман, А. По царским тюрьмам Текст. // Каторга и ссылка. — 1926. -№ 1 (22).-С. 163-182.

138. Ломброзо, Ч. Преступный человек Текст. М., 2005. - 880 с.

139. Лотман, Ю. М. Семиосфера: Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки. (1968-1992) Текст. — СПб., 2000. 704 с.

140. Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства ХУШ-нач.Х1Х века Текст. СПб., 1994. - 414 с.

141. Львов В. И. Таланты и поклонники: (Уголовный кодекс в картинках) о татуировках Текст. // Столица. 1991. — № 1. — С. 34-36.

142. Любимые песни для хорошего настроения Текст.: сб. / Под ред. И. Ильиченко. М., 2005. - 302 с.

143. Майер, В. Рисунки на теле: Татуировка: от египетских фараонов до русских зеков Текст. // Независимая газета. 1997. — 11 янв. — С. 8.

144. Максимов, С. В. Сибирь и каторга Текст.: в 3-х частях. СПб., 1871. — 1224 с.

145. Малиновский, Б. Магия, наука и религия Текст. М., 1998. - 304 с.

146. Малкольм, Н. Состояние сна Текст. -М., 1993 176 с.

147. Марголис, А. Д. Тюрьма и ссылка в императорской России Текст. -М., 1995.- 208 с.

148. Маслова, Г. С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах 19- начала 20 века Текст. — М. 1984. 216 с.

149. Махмутов, Т. А. Маргинальность в общественных трансформациях Текст. -М., 2003. 180 с.

150. Махов, А. Е. Антиномии игры Текст. // Традиционная культура. № 1.-2001.-С. 3-6.

151. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа Текст. М., 2006. - 406 с.

152. Меркулов, Г. А. Тюремные сны. Сто стихотворений из Бутырки Текст. — б.м., б.и., б.г. 133с.

153. Мертон, Р. Социальная структура и аномия Текст. // Социология преступности. М., 1996. - С. 299-313

154. Миллер, С. Психология игры Текст. СПб., 1999. - 317 с.

155. Мороз, А.Б. Стол в северорусских повериях и обрядах Текст. // Традиционная культура. 2002. - №2. - С. 26-31.

156. Морозов, И. А. «Игра» и «ритуал» в современном научном дискурсе Текст. // Традиционная культура. 2001. - № 1. - С. 20-28.

157. Морозов, И. А. Структура и семантика традиционного застолья Текст. // Традиционная культура. 2002. - № 2. - С. 41-46.

158. Мосс, М. Очерк о даре. Форма и основание обмена в архаических обществах Текст. // Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии. — М., 1996. — С. 83—217.

159. Мурашкова, А. А. Быт заключенных в Вятской губернской тюрьме в нач. XX века Текст. // Европейский север в культурно-историческом процессе. Киров, 1999.

160. Навджавонов, Н. О. Проблема маргинальной личности: постановка задачи и определение подходов Текст. // Социальная философия в конце XX века. -М., 1991.-С. 149-158.

161. Наши любимые песни Текст. / Авт.-сост. JI. И. Кузнецова. — Ярославль, 1995.

162. Неклюдов, С. Ю., Христофорова О. Б. Миф, символ, ритуал. Народы Сибири Текст. М., 2008. - 354 с.

163. Неклюдов, С. Ю. Структура и функция мифа Текст. // Мифы и мифология в современной России. Под ред. К. Аймермахера, Ф. Бомсдорфа, Г.Бордюкова. М., 2000. С. 17-38.

164. Нижегородские пенитенциарные учреждения в XVII 20-х гг. XX века: Историко-правовой анализ Текст. — Нижний Новгород, 2005.

165. Никитин, В. Н. Жизнь заключенных: Обзор петербургских тюрем и относящихся до них узаконений и административных распоряжений Текст. СПб., 1871.

166. Николаев, В. Г. Проблема маргинальное™: ее структурный контекст и социально-психологичекие импликации Текст. // Социальные и гуманитарные науки. — Серия 11. — Социология. М., 1998. - № 2.

167. Невская JI. Г. Семантика дороги и смешанных представлений в погребальном обряде Текст. // Судьба традиционной культуры. — СПб., 1998.-С. 228-230.

168. Новик, Е. С. Архаические верования в свете межличностной коммуникации Текст. // Историко-этнографические исследования по фольклору. М., 1994.-С. 110-163.

169. Олейник, А. Н. Тюремная субкультура: от повседневной жизни до государственной власти Текст. М., 2001. - 416 с.

170. Парсонс, Т. О социальных системах Текст. М., 2002. - 832 с.

171. Песни неволи Текст. / Сост. Ю. П. Дианов, А. Д. Мучник, Т. Н. Фабрикова. М.-Минск, 1996. - 224 с.

172. Петров, Д. В. Молодежные субкультуры Текст. / Под ред. В.Н. Ярской. Саратов, 1996. 161 с.

173. Пирожков, В. Ф. Законы преступного мира молодежи (криминальная субкультура) Текст. Тверь, 1994. - 164 с.

174. Пирожков, В. Ф. Криминальная психология Текст. М., 2007. — 704 с.

175. Плюснин, Ю. М. Проблемы социализации маргинальной личности Текст. // Гуманитарные науки в Сибири. Серия «Философия и социология». 1994. - № 1. - С. 49-55.

176. Плюснин, Ю. М. Личность на перекрестке культур: модели социализации в условиях межкультурного взаимодействия Текст. -Новосибирск, 1995. -26 с.

177. Праздник-обряд-ритуал в славянской и еврейской культурной традиции Текст.: сб. статей / Под ред. О. В. Беловой. М., 2004. — 440 с.

178. Пропп, В. Я. Фольклор и действительность Текст. М., 1976. - 328 с.

179. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки Текст. М., 2004.-332 с.

180. Пругавин, А. С. В казематах. Очерки и материалы по истории русских тюрем Текст. СПб., 1909. - 370 с.

181. Пругавин, А. С. Монастырские тюрьмы Текст. М., 1905. - 130 с.

182. Пругавин, А. С. Декабрист князь Ф. П. Шаховской в Спасо-Евфимиевском монастыре (по неизданным данным) Текст. // Русское богатство. 1911.-№ 1.-С. 55-83.

183. Поздеев, В. А. «Третья культура»: проблемы формирования и эстетики Текст. / В. А. Поздеев. М., 2000. - 134 с.

184. Познышев, С. В. Очерки тюрьмоведения Текст. — М., 1912. 669 с.

185. Политические ссыльные в Сибири (XVIII начало XX в.) Текст.: сб. статей / Под ред. JI. М. Горюшкина. — М., 2007. — 237 с.

186. Полная энциклопедия символов Текст. / Сост. В.М. Рошаль. М., 2006. - 520 с.

187. Полное собрание законов Российской империи Текст. Собрание 1. — № 29128.-§ 32.

188. Польский, А. А. Феноменология этносоциальных архетипов в опыте философской интерпретации Текст.: Дисс. канд. филос. наук: 09.00.11. Ставрополь, 2000. - 150 с.

189. Померанцева, Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре Текст. -М., 1975.- 183 с.

190. Попова, И. П. Новые маргинальные группы в российском обществе Текст. // Социологические исследования. — 1999. — № 2. С.62-71

191. Постой, паровоз! Блатные песни Текст. / Сост. И. В.Луговая. М., 2001.-336 с.

192. Преступление и наказание. Ежемесячный общественно-политический и научно-методический пенитенциарный журнал.

193. Преступники и преступления: Законы преступного мира: Обычаи. Язык. Татуировки Текст. / Сост. А. В. Кучинский. — Донецк, 1997. — 448 с.

194. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки Текст. М., 2004.- 332 с.

195. Пропп, В. Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне) Текст. М., 2007. - 256 с.

196. Поэзия узников ГУЛАГа Текст. / Сост. С. С. Виленский. М., 2005. -992 с.

197. Рахманов, В. Уголовная шифровка: татуировки Текст. // Ваше право. -1994. -№ 9. -С. 6.

198. Резникова, И. К. Православие на Соловках. Материалы по истории Соловецкого лагеря Текст. М., 1994. - 208 с.

199. Рывкина, Р. В. Социальные корни криминализации российского общества Текст. // Социологические исследования. 1997. - № 4. - С. 73-83.

200. Саломон, А. П. Тюремное дело в России Текст. — СПб. — 1898. — 206 с.

201. Самойлов JI. Этнография лагеря Текст. // Советская этнография. — 1990. — № 1.-С. 12-18.

202. Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии Текст. М., 2000. — 638 с.

203. Сашин, Ю. А. Религия и молодежная субкультура Текст.: Автореф. дисс. канд. филос. наук: 09.00.06. -Ростов-на Дону, 1999. 24 с.

204. Седов, Б. К. Владимирский централ. Зэк. СПб., 2003. - 384 с.

205. Симатов, А. А. Тюремная реформа в России (1860-90-е гг.) Текст. Автореф. дисс. . канд. истор. наук. Иркутск, 1998. — 24 с.

206. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона Текст. / Авт.-сост. Д. С. Балдаев, В. К. Белко, И. М. Исупов. М., 1992. - 256 с.

207. Сны и видения в русской культуре Текст.: сб. статей / Под ред. О. Б. Христофоровой. М., 2002. - 382 с.

208. Соколов, К. Б. Субкультурная стратификация и городской фольклор Текст. // Традиционная культура. 2000. - № 1. - С. 10-17.

209. Сорокин, П. Человек, цивилизация, общество Текст. / Под ред. А. Ю.Согомонова. М., 1992. - 468 е.212. «Споем, жиган.» Антология блатной песни Текст. / Авт.-сост. М. Шелег. СПб., 1995. - 382 с.

210. Степаненко, П. Н. Как выжить в современной тюрьме Текст. Минск, 1999.

211. Степанов, Ю. С. Семиотика. Текст. М., 1971. - 167 с.

212. Сушков, И. Р. Психологические отношения человека в социальной системе Текст. М., 2008. - 214 с.

213. Таганцев, Н. С. Русское уголовное право Текст. СПб., 2001. - 1488 с.

214. Тайбаков, А. А. Преступная субкультура Текст. // Социологические исследования. — 2002. — № 3. — С. 17—26.

215. Тальберг, Д. К. Исторический очерк тюремной реформы и современные системы европейских тюрем Текст. Киев, 1875. с.

216. Терц Абрам (Синявский А. Д.) Отечество. Блатная песня Текст. // Нева.-1991.-№4.-С. 14-19.

217. Токарев, С. А. Ранние формы религии и их развитие Текст. М., 1990. - 622 с.

218. Толстая, С. Н. Труды по знаковым системам Текст.: Типология культуры: Взаимное взаимодействие культур. Тару, 1982.

219. Толстой, Н. И. Язык и традиционная культура: очерки по славянской мифологии и этнолингвистике Текст. М., 1995. - 511 с.

220. Топоров, В. Н. Об «эктропическом» пространстве поэзии (поэт и текст в их единстве) Текст. // От мифа к литературе: сб. статей. М., 1993. — С. 21-39.

221. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического Текст. — М., 1994. 621 с.

222. Топоров, В. Н. Пространство и текст Текст. // Из работ московского семиотического круга. — М., 1997. — С. 455-515.

223. Трахтенберг, В. Ф. Блатная музыка (Жаргон тюрьмы) Текст. / Под ред. И. А.Бодуэн-де-Куртенэ. СПб., 1908г. - 116 с.

224. Тыдман, JI. В. Дом, изба, дворец: Жилой интерье России с 1700 по 1840-е годы Текст. М., 2000. - 336 с.

225. Тэрнер, В. Символ и ритуал Текст. М., 1983. - 280 с.

226. Уайт, Лесли А. Работы Л. А. Уайта по культурологии Текст.: сб. работ / Вступ. ст. Е. М. Лазаревой. М., 1996. - 169 с.

227. Упоров, И. В. Пенитенциарная политика России в XVIII-XX вв.: Историко-правовой анализ тенденций развития Текст. СПб., 2004. -610 с.

228. Уличные песни Текст. / Сост.: Т. В.Ахметова. М., - 2000. - 478 с.

229. Уличные песни Текст. / Сост. А. Добряков. М., 1997. - 544 с.

230. Урманцев, Ю. А. Природа адаптации (системная экспликация) Текст. // Вопросы философии. 1998. -№ 12. - С. 21-36.

231. Успенский, Б. А. Культ Николы на Руси в историко-культурном освещении Текст. // Семиотика культуры. Тарту, 1978.

232. Фадеева, Л. В. Символика Страстных икон Богородицы в заговорах Текст. // Традиционная культура. 2000. - № 2. - С. 35-42.

233. Фарж, А. Маргиналы: 50/50. Опыт словаря нового мышления Текст. / Под общ. ред. Ю. Афанасьева и М.Ферро. М., 1989. - 145 с.

234. Фарино, Е. Введение в литературоведение Текст. — СПб., 2004. 639 с.

235. Фельдштейн, Г. С. Ссылка, очерки ее генезиса, значения, истории и ее современного положения Текст. М., 1893. с.

236. Фирсова, А. М. Социокультурная трансформация ритуалов и обрядов инициации в мировой традиции Текст.: Авгореф. дисс. канд. филос. наук: 09.00.01. Н. Новгород, 2005. - 26 с.

237. Феофанов, К. А. Социальная маргинальность: характеристика основных концепций и подходов в современной социологии. (Обзор) Текст. // Общественные науки за рубежом, РЖ серия 11 Социология. М., 1992.-№2.-С. 70-83.

238. Фойницкий, И. Я. Ссылка или тюрьма? Текст.// Юридический вестник. 1881. Кн. IV. - С. 686-698.

239. Фойницкий, И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением Текст. СПб., 1889. - 504 с.

240. Фрейд, 3. Избранное Текст.: Книга 1. -М., 1990. 160 с.

241. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра Текст. М., 1997. - 448 с.

242. Фролова, Н.А. Маргинализация как социальный феномен Текст. / Дисс. канд. социол. наук. — М., 1994. — 158 с.

243. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности Текст. М., 2006. -635 с.

244. Фуко, М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы Текст. М., 1999.-454 с.

245. Фуко, М. Рождение клиники Текст. М., 1998. - 310 с.

246. Хабаров, А. И. Тюрьма и зона Текст. М., 2003. - 368 с.

247. Хейзинга Й. Homo Ludens. Статьи по истории культуры Текст. М., 1997.-416 с.

248. Хёсле, В. «Кризис индивидуальной и коллективной идентичности» Текст. // Вопросы философии. 1994. - № 10. - С. 112-124.

249. Хренов, Н. А. Игра в истории культуры Текст. // Традиционная культура. 2001. - № 1. - С. 7-20.

250. Хренов, Н. А. Игровые проявления личности в переходные эпохи истории культуры Текст. // Общественные науки и современность. — 2001.-№2.-С. 167-180.

251. Хренов, Н. А. Роль мифа в интегральной культуре века Текст. // Тадиционная культура. — 2000. № 1. - С. 63-76.

252. Цеханская, К. В. Икона в родильных и похоронных обрядах русских Текст. // Традиционная культура. 2000. - № 2. - С. 19-26.

253. Черванева, В. А., Артеменко Е. Б. Пространство и время в фольклорно-языковой картине мира Текст. Воронеж, 2004. - 184 с.

254. Чехов,. А. П. Остров Сахалин: Текст. // Собр. соч. в 18т. Т. 16—17. — М., 1978.

255. Шапт, А. А. Тюрьма не школа: поэзия и проза Текст. - Кострома, 1991.

256. Шапинская, Е.М., Шапинский В.А. Постановка и разработка проблемы культурной маргинальное™ теоретиками постмодернизма Текст. // Постмодернизм и культура. М., 1991. - С. 8-33.

257. Шапинский, В. А. Культурная маргинальность как социально-философская проблема Текст.: Дисс. канд. филос. наук. М., 1990. — 146 с.

258. Шевеленко, А. Апокалипсис и его сюжеты в истории культуры Текст. // Вопросы истории. 1996. - № 11. - С. 43-49.

259. Шелег, М. Споем, жиган. Антология блатной песни Текст. М., 1993.

260. Шинкаренко, В. Д. Смысловая структура социокультурного пространства: игра, ритуал, магия Текст. — М., 2005. 231 с.

261. Шкаратан, О. И., Ильин В. И. Социальная стратификация современной России и Восточной Европы: сравнительный анализ Текст. М., 2006. -472 с.

262. Шкуратов, В. А. Историческая психология Текст. — М., 1997. — 505 с.

263. Шлиссельбург. Суздальская тюрьма. Петропавловская крепость Текст. СПб., 1909.-283 с.

264. Штейнгейль, В. И. Записки несчастного, содержащие путешествие в Сибирь по канату Текст. // Отечеству драгие имена. -42.— Челябинск, 1975.

265. Штернберг J1. Я Первобытная религия в свете этнографии Текст. Д., 1936.-584 с.

266. Шумов, К. Э. Кучевасов С. В. Розы гибнут на морозе, малолетки — в лагерях. Тетради из камеры малолетних преступников Текст. // Живая старина. 2001. - № 1. - С. 20-26.

267. Щеглова, С. Н. «Своя» комната как артефакт молодежной субкультуры Текст. // Социологические исследования. — 2003. — № 3. С. 119—122.

268. Щеголев, П. Е. Алексеевский равелин: Книга о падении и величии человека Текст. -М., 1989. 388 с.

269. Щеголев, П. Е. Декабрист князь Ф.П. Шаховской (Биографическая заметка) Текст. // Былое. 1907. - № 8. - С. 274-289.

270. Щепанская, Т. Б. Система: тексты и традиции субкультуры Текст. — М., 2004.-286 с.

271. Щепановская, Е. М. Архетипический подход как метод гуманитарных наук Текст. // Философские проблемы социальных и гуманитарных наук. Т. 1. - СПБ., 2008. - С. 70-74.

272. Шюц, А. Структура повседневного мышления Текст. // Социологические исследования. 1988. - № 2. - С. 130-141.

273. Элиаде, М. Аспекты мифа Текст. М., 1995. - 240 с.

274. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении: архетипы и повторяемость Текст. СПб., 1998. - 249 с.

275. Элиаде, М. Мифы, сновидения, мистерии Текст. — Киев, 1996. 288 с.

276. Элиаде, М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения Текст. — М.-СПб., 1999. 352 с.

277. Энциклопедия символов, знаков, эмблем Текст. / Авт.-сост. К. Королев. М., 2003. 608 с.

278. Юнг К.- Г. Архетип и символ Текст. -М., 1991.-304 с.

279. Юнг, К.-Г. Душа и миф. Шесть архетипов Текст. М., 1997. - 382 с.

280. Ядринцев, Н. М. Русская община в тюрьме и ссылке Текст. СПб., 1872. -719 с.

281. Ядринцев, Н. М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении Текст. СПб., 2003. -560 с.

282. Якубович, П. Ф. (Мелынин). В мире отверженных. Записки бывшего каторжника Текст. — М., 1964. — 420 с.286. «Я раб судьбы, но не лакей закона» (о татуировках) Текст. // Родник. — 1992.-№ 1.-С. 27-31.

283. Banerjee, N. Modernisation and marginalization Текст. // Social scientist. Trivandrum, 1985.-Vol. 13.

284. Bunis, W. K., Yancik A., Snow D. A. The cultural pattering of sympathy toward the homeless and other victims of misfortune Текст. // Social problems. Berkeley, 1996. Vol. 43. - № 4.

285. Cohen, E. A. Human Behavior in the Concentration Camp Текст. / E. A. Cohen London, 1954.

286. Dickie-Clark, H. F. The marginal sitation: A cjontribution to marginal theory Текст. // Social forces. Chapel Hill, 1966. - Vol. 44. - P. 363-370.

287. From Death-Camp to Existentialism. A Psychiatrist's Path to a New Therapy Текст. Boston, 1959.

288. Germani, G. Marginality Текст. -NJ., 1980.

289. Samenow, S. Inside the Criminal Mind: Revised and Updated Edition (Hardcover) Текст. / S. Samenow// Hardcover Publisher. 1984.

290. Stonequist, E. V. The Marginal Man. A Study in personality and culture conflict Текст. New Jork, 1961. - 218 p.

291. Hughes, E. C. Social change and status protest: An essay on the marginal man Текст. // Phylon-Atlanta, 1945. № 1- Vol. 10.

292. Hunt, Riegel St., Morales T. Changes in prison culture: Prison gangs and the case of the "pepsi generation" If Social problems Текст. Bercley, 1993. -Vol 40, N3.-P. 398-409.

293. Kerckhoff, A. C., McCormick Т. C. Marginal status and marginal personality Текст. // Social forces. 1955. - № 1. — Vol. 34.

294. Mizruchi, E. H. Regulating society: Marginality a. Social control in hist. Perspective Текст. -N.Y.; L., 1983.

295. Nardini, J. E. Survival Factors in American Prisoners of War of the Japanese Текст. / J. E. Nardini 1952. - P. 242.

296. Park, R. E. Human migration and the marginal man Текст. // Amerikan Journal of Sociology.-Chicago, 1928. № 6. Vol. 33.-P. 881-893.

297. Rutter, M. Psychosocial adversity: risk, resilience and recovery Текст. // Conflict and development in adolescence [Текст] / L. Verhofstadt-Deneve et al., eds. Leiden University, DSWO Press, 1996.

298. Wardwell, W. I. A marginal profesional role: The chiropractor Текст. // Social Forces. Chapel Hill, 1962. № 3. - Vol. 30.