автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.03
диссертация на тему: Политическая субкультура

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политическая субкультура"

- - ЛВГ 1397

На правах рукописи

ТАВА1ПЕВ Виктор Аркалыкович

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СУБКУЛЬТУРА

Специальность 23.00.03 - политическая культура и идеология

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Екатеринбург - 1997

Работа выполнена на кафедре политологии и социологии Инст: тута по переподготовке и повышению квалификации преподавател* социальных и гуманитарных наук при Уральском государственно университете им. А. М. Горького

Научный руководитель - заслуженный деятель науки РФ,

действительный член Российской Академии Гуманитарных наук, доктор философских паук, профессор Л. Н. КОГАН

Официальные оппоненты -доктор философских наук,

профессор В. Б. ЖИТЕНЕВ;

кандидат философских наук, доцент В. Н. РУДЕНКИН

Ведущая организация - Институт философии и права

УО РАН

Защита диссертации состоится " $ " 1997 г.

3 часов на заседении диссертационного совета Д 063.78.04. ] защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филосо' ских и доктора исторических наук в Уральском государственнс университете им. А. М. Горького по адресу: 620083, Екатеринбур К-83, проспект Ленина, 51, комн. 248.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотек! Уральского государственного университета им. А. М. Горького.

Автореферат разослан " 'СЗ " ЩР^иХ^^-^ 1997 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор философских наук, профессор * , Е. С. Баразгоз

Общая характеристика работы

Исследование феномена политической субкультуры, составляющее содержание предлагаемой работы, является попыткой автора шести ясность в одну из злободневных проблем отечественной политической науки.

Актуальность избранной темы определяется высокой степенью голитизированности российского общества. Процессы социальной трансформации и становления новой государственности, с одной сто-юны, сопровождаются острой борьбой политических групп и направ-хений в крайне фрагментированном пространстве современной рос-¡ийской идеологии и культуры, с другой, - придают первостепенное ¡начение поиску критериев государственно-политической идентич-юсти российского социума. Последнее прямо относится к предмету >течественной политологии, переживающей период становления и самоопределения в качестве научной дисциплины.

Формирование российской политологической традиции невозможно без постановки и решения целого ряда методологических проблем. В частности, исследование политических отношений в России 1асто оказывается малопродуктивным при механическом перенесе-ши на анализ феноменов российской политики методов, практикуемых зарубежной политической наукой. Отсюда возникает проблема 1рименимости классической методологии и понятийного аппарата >бщеггризнанных политологических школ и направлений к анализу юлитических отношений в России. При внимательном взгляде на многочисленные политические объединения, выступающие под име-гем партий и движений, обнаруживается, что в большинстве случаев )ти самоназвания - лишь желаемый, а не реальный их статус в отече-¡твенном политическом пространстве. Разумеется, методы традици-)нного партологического анализа неприменимы к изучению таких юлитических общностей. В результате исследователи все чаще дютребляют по отношению к ним понятие "политическая субкультура".

Фрагментированность российской политической культуры, оче-шдная не только для специалистов, но и для всех, кого интересуют гроблемы политики, является еще одним фактором роста популярно-:ти концепта. Между тем, его операциональность остается весьма гроблематичной. В ряде исследований о политических субкультурах дюминается, как о явлениях, не требующих строгого определения и 1етких критериев верификации, либо, как о чем-то само собой разумеющемся.

В других случаях авторы ограничиваются дистриптивными, ни к 1ему не обязывающими аналитика, определениями политической :убкультуры. Предлагаются разнообразные, чаще всего произвольные <ритерии типологии политических субкультур. Количественный рост

эмпирических данных о субкультурных общностях в политике до С1 пор, однако не привел к изменению качественного уровня их научв го анализа. Понятие "политическая субкультура" зачастую прим няется как метафора, или как идеологема, что приводит к разруш нию грани между научными исследованиями и политической публ цистикой. Таким образом, назрела необходимость теоретическо: обоснования и более или менее строгого определения категор! "политическая субкультура".

Степень научной разработанности проблемы. Попытки теоретич ского обоснования понятия "политическая субкультура"были пре приняты американскими политологами У. Розенбаумом и Д. Элаз ром, известным польским социологом Е. Вятром, а в последние го,п - российскими исследователями Э. А. Баталовым и К. С. Гаджиевьп Эти авторы выявили социологические параметры политической су культуры, поддающиеся количественным методам анализа. Наибол1 значимо в их работах указание на автономный характер систем ценностей и норм, отличающий политическую субкультуру от госпо ствующей политической культуры. Однако социологические тракто ки феномена уводят исследователей от анализа его собственно кул турной и политической специфики. Неясно оказывается, чем полит: ческая субкультура отличается от любой другой, и есть ли смы< включать в понятие субкультуры кроме ценностно-нормативной с: стемы еще и группу ее носителей, как это делает У. Розенбаум.

Поиски ответов на эти вопросы привели диссертанта к изучени второй группы публикаций, которую составили работы по социолог! культуры, конфликта, молодежи, альтернативных (новых социал ных, неформальных) движений. Монографин и статьи А. С. Ахиез ра, И. Н. Андреевой, А. И. Атояна, Е. Г. Бааля, 3. Баумал (Германия), Ю. Р. Вишневского, Э. Гидденса (БРИГ,); В. В. Грибан ва, А. В. Громова, Ю. Н. Давыдова, Р. Дарендорфа (Германия), л Запесоцкого, Г. Е. Зборовского, А. Г. Здравомыслова, Л. Г. Ионин О. С. Кузина, Н. Курека, Н. Лумана (Германия), С. Я. Матвеевой, ! А. Орловой, Г. П. Орлова, Л. А. Радсвховского, И. Б. Роднянско; М. В. Розина, А. Ю. Согомонова, Н. Смелзера (США), И. Ю. Сую. диева, М. Сэвиджа (Великобритания), А. Уорде (Великобритания), < А. Ушакина, Ю. Хабермаса (Германия), В. Т. Шапко дают предста ление о роли культурных факторов социальной трансформации и с циального конфликта. Осмысление "ненормативных" видов челов ческой деятельности привело некоторых из перечисленных авторов выходу за рамки классической научной: парадигмы, задающей анал1 социальных феноменов на базе троичной эпистемы "субъект-объек отношение (функция)", и к созданию нетрадиционнных моделей о циологической теории. К таковым относятся междисциплинарна концепция социальной маргиналистики А. Атояна, теория соци культурной динамики А. С. Ахиезера, теория структурации Э. Ги, денса, теория самореференции Н. Лумана, теория коомуникативно]

действия Ю. Хабермаса. Все они объединяются сосредоточенность

♦

на проблемах соотношения чувственных и рациональных компонентов социального действия, условий возможности рационального акта, возникновения субъектных свойств и становления субъекта социальных отношений. Другие исследователи, представленные в этой группе, обосновали необходимость изучения автономных культурных образований в процессе анализа макросоциальных систем, попытались дать общее определение понятию "субкультура". Однако попытки теоретического обоснования понятия свелись к фиксации феноменологических проявлений культурного отличия той или иной социальной группы от макросоциальной общности, в которую она входит. Это привело к весьма разноречивым трактовкам понятий субкультуры, контркультуры, культурной нормы. Релятивность предложенных интерпретаций субкультуры порождает сомнение в возможности операционального применения термина.

Тем не менее, анализ третьей группы публикаций, которую составили исследования политической культуры, принадлежащие перу Г. Алмонда (США), Ф. М. Бурлацкого, С. Вербы (США), П. Вивре (Франция), Ю. Владсковой, А. А. Галкина, Г. В. Голосова, Ю. В. Градсковой, Д. В. Гудименко, В. Дахина, А. И. Дженусова, М. Дю-верже (Франция), Ю. В. Ирхина, В. А. Житенева, Г. В. Каменской, А. Б. Каримовой, Н. В. Казариновой, Н. М. Кейзерова, Л. Н. Когана, Д. Кэвенега (Великобритания), М. М. Лисенкова, Ю. П. Лисовского, И. М. Моделя, Б. С. Орлова, Ю. С. Пивоварова, В. А. Решетникова, П. Розанваллона (Франция), Е. П. Старостиной, Р. Такера (США), Н. Д. Тотьмянина, М. X. Фарукшшга, Дж. Хана (США), Л. Херсона (США), А. П. Чередниченко, В. А. Щегорцова позволил выявить тенденцию к устойчивому росту случаев применения термина "политическая субкультура" как в общетеоретическом плане, так и при анализе политических культур конкретных стран. Становится ясно, что давление огромного эмпирического материала, накопленного за более чем тридцатилетний период интенсивных политико-культурных исследований, вынуждает аналитиков выйти за границы сложившихся теоретических моделей политической культуры в поисках адекватного научного инструментария для изучения политико-культурных феноменов, которые не вписываются в традиционные объяснительные конструкции. Однако эти поиски пока не привели к конвенциональному пониманию термина "политическая субкульту- • ра".

В попытке найти однозначные критерии идентификации политической субкультуры диссертант обратился к работам по философии, социологии и психологии политики. Эта четвертая группа публикаций включает в себя исследования П. Бурдье (Франция), Р. А. Бур-ханова, К. С. Гаджиева, Г. В. Голосова, Л. Я. Гозмана, Р. Даля (США), Г. Г. Дилигенского, М. Догана (Франция), М. Енике (Германия), Н. В. Иванчука, М. В. Ильина, Ю. Л. Качанова, Л. Н. Когана, Г. Лассуэлла (США), У. Матца (Австрия), К. Миллет (США), К. Мушаходзи (Япония), П. Ордешука (США), А. С. Панарина, Д.

Пеласси (Франция), В. А. Подороги, Э. А. Позднякова, В. П. Пугаче ва, Дж. Ролза (США), В. Н. Руденкина, Л. Санистебана (Испания] Дж- Сартори (США), А. И. Соловьева, Н. Н. Целшцева, В. Л. Цьш бурского, Й. Шапиро (США), П. И. Шереля (Франция), Е. Б. Шестс пал, К. Эдера (Великобритания). Анализ этих работ позволил устанс вить рост интереса политологов к коммуникативным и психологиче ским аспектам политических отношений, политической мифологии лингво-аналитическим, герменевтическим, семиотическим, структу ралистским, антропологическим интерпретациям политики. Назван ные направления политологической рефлексии, сохраняя некоторуг обособленность друг от друга, расширяют проблемное поле полити ческой науки и смещают ее дисциплинарные границы к области фи лософии и теории культуры.

Таким образом, поиск непротиворечивой трактовки полити ческой субкультуры иривел диссертанта к изучению обширного з многообразного круга культурологической литературы, составившего пятую группу публикаций, связанных с темой исследования. Сюд вошли труды М. М. Бахтина, В. С. Библера, Р. Барта (Франция), М Вебера (Гермния), В. Виндельбанда (Германия), А. Г. Габричевского Г. Г. Гадамера (Германия), Р. Гвардини (Италия), Л. Н. Гумилева, П С. Гуревича, Н. Я. Данилевского, Ж. Делеза (Франция), Ж. Деррид; (Франция), К. Касьяновой, Л. Н. Когана, Ж. Лакана (Франция), Ю М. Лотмана, Э. С. Маркаряна, В. М. Межуева, X. Ортеги-и-Гассет; (Испания), В. М. Полищука, Г. Риккерта (Германия), Э. Сепир! (США), П. А. Сорокина, Л. Н. Столовича, А. Тойнён (Великобритания), В. Н. Топорова, А. Флиера, Э. Фромма (США), М Фуко (Франция), Й. Хейзинги (Нидерланды), О. Шпенглер! (Германия), К.-Г. Юнга (Швейцария), К. Ясперса (Германия). В ши роком спектре философских интерпретаций, приемов теоретическое и прикладного анализа культуры, предложенных перечисленным! авторами, диссертант нашел ряд эвристически продуктивных прин ципов и методик, применимых к сфере политологии. Вместе с тем этот методологический потенциал до сего времени слабо востребова! специалистами по исследованию политических отношений, что созда ет известные трудности, в том числе и при поиске конвенциональны? принципов выделения, определения и анализа политических суб культур. Отсюда возникает необходимость и возможность продол жить попытки инструментального обоснования концепт! "политическая субкультура" с привлечением методов исследования которые не считаются пока традиционными для политической науки.

Цель диссертационного исследования - теоретическое обосновали! и операционализация понятия "политическая субкультура" в ка честве инструментальной категории политологического анализа. Этил определяется философско-методологический характер работы. Реали зация поставленной цели предполагает решение следующих задач ис следования:

б

1. Уточнение методологического статуса понятия "субкультура" и поиск адекватного исследовательского подхода к феноменам, обозначаемым при помощи этого понятия.

2. Выявление сущности субкультуры, в том числе:

- анализ условий возникновения субкультур;

- определение субкультуры;

- реконструкция морфогенеза субкультуры, выделение этапов (фаз) развертывания ее структуры и дифференциации ее функций;

- поиск универсальных критериев типологии субкультур.

3. Выбор метода исследования политических субкультур, что предполагает:

- анализ эффективности традиционных методов политологии в применении к проблематике политической субкультуры;

- анализ познавательного потенциала культурологических методов исследования политической культуры и субкультуры;

- реконструкция генезиса политических культур современного общества, форм их актуализации и функционирования.

4. Анализ сущности политической субкультуры, включающий в себя:

- дефиницию понятия; .

- выявление условий и обстоятельств зарождения политической субкультуры;

- анализ процесса и направлений ее морфологических превращений;

- анализ роли политической субкультуры в политическом самоопределении человека и политических трансформациях общества.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили труды отечественных и зарубежных авторов в области философии, теории и социологии политики, гносеологии, социальной философии, культурологии, этнологии, социальной и политической психологии, лингвистики.

Диссертант опирался на выводы и достижения Баденской и Франкфуртской школ социальной философии, Ереванской, Московской и Уральской школ философии и теории культуры, Московско-Тартусской школы семиотики, таких направлений современной научно-философской мысли, как герменевтика, психоанализ, постструктурализм, деконструктивизм, эстетическая аксиология, интуитивизм, экзистенциализм, социальная маргиналистика, теории мифа, цивилизаций и этногенеза.

Научная новизна исследования. В диссертации предлагается оригинальная методологическая концепция исследования политических субкультур, в частности:

- анализируется культурно-исторический контекст современных исследовательских подходов к проблемам субкультуры и контркультуры, в результате чего формулируется вывод об эффективности коммуникативной интерпретации субкультурных феноменов;

- обосновывается социально-философский статус категории "субкультура" и необходимость междисциплинарного синтеза методов социологии, культурологии, психологии, эстетики, этнологии и других отраслей знания при анализе субкультур;

- предлагается новое прочтение темы субкультуры, согласно которому она является способом субъектной идентификации маргинальных индивидов и групп, а маргинальность понимается как периферийное местонахождение человека и сообщества в социальном пространстве, лишающее последних признанного социального статуса;

- реконструируется процесс развертывания структуры и дифференциации функций субкультуры;

- вводится критерий относительной маргинальности в качестве универсального основания типологии субкультурных образований;

- выявляются пределы познавательной продуктивности традиционных методов политологии и анализируются причины ограниченной эффективности их применения к проблематике политической культуры и субкультуры;

- анализируется возможность применения к исследованию политической культуры и субкультуры методов культурологических дисциплин - лингвоанализа, герменевтики, семиотики, структурной антропологии, "археологии гуманитарного знания" М. Фуко;

- реконструируется генезис политических культур современных обществ, а также идеологии либеральной демократии;

- выявляется интегральная форма актуализации и функционирования политической культуры;

- дается сущностное определение политической субкультуры и ее операциональная дефиниция как подвижного мезоуровня политических отношений, опосредующего политическую коммуникацию между человеком, общностью, гражданским обществом, государством, региональным и мировым сообществом государств.

Практическая значимость исследования определяется его теоретико-методологическим содержанием. Основные положения и выводы диссертации могут использоваться в профессиональной политической деятельности, в научной экспертизе и консультациях по вопросам современного состояния, а также перспектив развития политических субкультур России.

Выводы диссертации могут использоваться в преподавании общего курса политологии, служить основой спецкурсов по культурологическим аспектам политики и политическим субкультурам.

Апробадия результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации излагались на внутривузовских научных конференциях Орского государственного педагогического института 1992, 1995 гг., обсуждались на заседании кафедры политологии и социологии Института по переподготовке и повышению квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук при Уральском государственном университете им. А. М. Горького. Результаты исследо-

вания нашли отражение к тезисах и статье, опубликованной в научно-теоретическом и методическом журнале "ВУЗ и школа".

Структура и объем диссертация. Работа состоит из введения, двухглав и заключения. Список литературы содержит 219 наименований. Объем диссертации - 179 страниц.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность проблемы, раскрывается степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи исследования, определяется его научная новизна и практическая значимость.

В первой главе - "Сущность, методологический статус и познавательный потенциал категории "субкультура" рассматривается методология исследования и сущностные характеристики субкультуры, динамика ее структуры и функций, проблема типологии субкультур.

В первом параграфе - "Понятие субкультуры в методологии социальных исследований" анализируются методологические подходы к исследованию субкультур и мбсто понятия в категориальном аппарате социальной теории. Термин "субкультура" был введен в научный оборот исследователями молодежного движения на Западе, однако первоначально более широко применялось слово "контркультура". Оно объединяло разнообразные группы молодежи, противостоявшие культурным традициям респектабельного буржуазного общества.

Смысловая оппозиция терминов "контр-" и "субкультура" скрывает исторически и социально опосредованное различие исследовательских позиций. Это заставляет предположить вариативность взаимоотношения между универсальными и локальными культурными формами, доступную изучению в конструктивной модели "доминирующая/доминируемая культуры". Выявляются три типа взаимоотношений доминирующей и домийируемой культуры, свойственные консервативному, тоталитарному и либеральному режимам.

Для первого типа характерно воспроизводство средневековой ав-горитарно-теократической модели отрицания нетрадиционных культурных феноменов, противостоящих доминирующей культурной традиции. Второй тип связан с контркультурами, противостоящими тоталитаризму. К ним относятся антисталинистская контркультура, созданная частью российско-советской интеллигенции, контркультуры антифашистского Сопротивления. Их значение - в сохранении традиций и преемственности национальной культуры от попыток тотального разрушения.

Несколько иными свойствами характеризуется третий тип. Либеральный режим демонстрирует более изощренный и менее наглядный механизм культурного доминирования, чем предыдущие. Этим, в 1астности обусловлено введение в научный оборот понятия

"субкультура", которое определяло комплекс, набор или конфигурацию (М. Йингер), в другом варианте дефиниции, - систему групповых норм и ценностей (Н. Смелзер), противоречащих нормам и ценностям, господствующим в обществе, либо отличающих последнюю от общества в целом. Здесь внимание акцентируется на ценностно-нейтральном понятии "культурного отличия". Тем не менее, анализ либерально ориентированных зарубежных исследований субкультур, а также отечественных публикаций о неформальных объединениях периода "перестройки" привел диссертанта к выводу о наличии властной асимметрии в классической субъект-объектной познавательной парадигме вне зависимости от ее политико-идеологических коннотаций. При оперировании* термином "субкультура" эта асимметрия приобретает латентный характер. Префикс "sub-", понимаемый однозначно, придает изучаемому явлению подчиненное значение "докультуры", т. е. "еще-не-культуры".

После распада СССР субкультурный статус приобрели не только бывшие, во и новые элиты, пришедшие к власти. Несостоятельность прежних культурных образцов в качестве интегрирующей общество нормативной системы стала очевидной. Термин "субкультура" получил широкое распространение в социологических, культурологических, политологических исследования, хотя до сих пор он не является конвенционально признанным, нй в одной из социогуманитарных дисциплин. Это обстоятельство привело автора к обоснованию междисциплинарного статуса понятия. Отсюда возникает необходимость, во-первых, философского осмысления понятия "субкультура", во-вторых, методологического синтеза дисциплинарных подходов к изучаемому явлению и, в-третьих, исследования субкультур на стыке классической, модернистской и постмодернисткой познавательных парадигм.

Неразрывность упорядоченного систематизированного множества социальных связей и того, что мы называем доминирующей культурой, не вызывает сомнения. В то же время, абсурдно было бы отрицать обширный массив эмпирических данных об автономных по отношению к "большой" культуре субкультурных образованиях. Налицо два активных начала, каждое из которых утверждает свой онтологический статус за счет отрицания бытия другого. Иными словами, в обоих случаях устанавливается граница бытия и небытия, как сущностное свойство культуры.

Искомыми свойствами, на наш взгляд, обладает коммуникативный подход, сосредотачивающий внимание на феномене опредмечен-ного общения, точнее, со-общения.

Во втором параграфе - "Специфика и сущность субкультуры" выявляются сущностные характеристики и дается общее определение субкультуры, анализируется динамика ее структуры и функций, вводится универсальный критерий типологии субкультур.

Субкультуры отличаются от исторических типов культуры синхронностью и интерлокальностью существования. Исследователи субкультурных объединений обращают внимание на присущие им черты архаических обществ: синкретизм мировосприятия, тотемизм, ритуально-игровой характер действия, фетишизацию звезд шоу-бизнеса и предметов жизненной среды.

Общности такого рода не обязательно обусловлены сложившейся социальной структурой. Современные субкультуры - это продукт урбанизации, которая разрушила или сделала проницаемыми расовые, этнические, сословно-профессиональные и прочие перегородки, "спрессовав" людей в уплотненном пространстве мегаполисов. Здесь перемешались не только фрагменты культурных традиций, но и мировоззренческие матрицы прежде локальных цивилизаций.

Таким образом, субкультур^ возникают в поле межцивилизаци-онных контактов, в хаотическом нагромождении и конфликтных столкновениях традиций. Информационная проницаемость регионально-этнических и межгосударственных границ создает антиномическое единство взаимопроникновения языков локальных культур и борьбы каждого из них за выживание.

Другой общепризнанный фактор распада социокультурного канона - деградация формально-логического (линейно-дискретного, в терминологии Ю. М. Лотмана) мышления. Человек освобождается от рутинных мыслительных операций и получает вместо языка рукописи или полиграфического текста язык зрительных, звуковых, перцептивных образов. Это радикально меняет семиосферу, воссоздавая синкретическое единство чувственного восприятия, этического акта и рационального осмысления символических текстов окружающего мира, характерное для мифологии архаических обществ. Индивид, оторванный от привычных связей, оказывается перед разноцветным и разноголосым коллажем культурных фрагментов, на которые распадается целостный образ мироздания. Субкультура выступает как необходимый способ освоения хаотического информационного пространства, ориентации в нем человека.

Феноменология субкультур проясняет ряд дуальных оппозиций, создающих поле напряжения, в котором и возникает субкультурная общность: центр-периферия, столица-провинция, цивилизация-варварство. Последняя антиномия приобретает вид, заданный Н. Я. Данилевским, К. Н. Леонтьевым, О. Шпенглером - "цивилизация-культура". Цивилизация здесь - синоним этикетности, омертвления культуры, заключенной в косные рамки традиции и нормы. Культура же понимается как жизненная энергия творения, преодолевающая цивилизационный код. Исходя из этого, можно уточнить представление о пространстве возникковения субкультуры. Это периферия цивилизации, пограничье, где происходит конфликтное столкновение культур. Здесь всегда найдется группа людей, не идентифицированных с конкретной традицией. Это значит, что пространство субкуль-

тур существует постоянно, возрастая в динамической фазе цивилиза-ционного цикла и уменьшаясь в стабильные периоды истории.

В плюралистическом обществе или в периоды социальной трансформации субкультура становится своего рода медиатором, опосредующим связь между индивидом и макросоциальной общностью и в таком виде представляет собой канал социализации, альтернативный традиционным социальным институтам, но не заменяющий их полностью.

Концептный анализ позволяет выявить взаимосвязь между категориями "субъект", "субстанция" и "субкультура" (освоение предметов социальной природы-культуры через осмысление сущностной связи с ними индивида).

Все сказанное выше дает возможность вывести общее определение субкультуры:

Субкультура - это способ субъектной идентификации индивидов, оказавшихся на периферии системы социальных отношений, который заключается в групповом освоении социального времени-пространства, приобретении устойчивого социального статуса и, таким образом, в конституировании новой социальной общности.

Такое определение предполагает анализ морфогенеза субкультуры. Процесс развертывания ее структуры моделируется в виде трехфазового динамического цикла, включающего в себя стилизацию, институциализацию и трансформацию субкультурной общности.

В первой фазе формируются стилевые отличия субкультурной общности - вкус, манеры, групповой слэнг, эстетические ценности.

Институциональная фаза начинается с упорядочением группового взаимодействия. Это приводит к оформлению вертикальной трансляции символического кода субкультуры, оформлению этических норм, ценностей, интересов, внутригрупповой иерархии. В результате субкультура переходит в фазу распада и трансформации. Фазовые переходы в процессе морфогенетического развертывания субкультуры имеют вероятностный характер.

Генезис структурных форм обусловлен дифференциацией субъ-ектно-идентификационной функции субкультуры. Жизненная потребность в идентификации придает субкультуре значение способа жизнедеятельности человека в социальном времени-пространстве.

В работе показывается подобие функций субкультуры - аксиологической, репрезентативной, когнитивной, регулятивной - функциям культуры вообще. Заметное отличие можно усмотреть лишь в том, что человекотворческая функция дополняется в субкультуре конститутивной, которая проявляется в генезисе новой социальной общности.

Определение субкультуры позволяет сформулировать универсальный критерий типологии субкультурных общностей. Им является относительная маргиналъностъ носителей субкультуры. Относи-

тельность здесь характеризует разницу между статусами индивидов в различных сферах социальной жизнедеятельности. Личностное и групповое ощущение принадлежности к дискриминируемому меньшинству, придает субкультурные свойства общностям, образующимся по демографическому, этническому, экономическому, профессиональному, политическому и другим признакам.

Во второй главе - "Политическая субкультура. Выбор метода исследования и обоснование понятия" анализируются методологические проблемы исследования политической культуры и субкультур, раскрывается содержание понятия "политическая субкультура", дается его общее и операциональное определение.

В параграфе первом - "Кризис абсолютизации структурно-функпионального анализа в политологии" показывается, что сопоставление политических реалий современной либеральной демократии и тенденций развития политологической мысли Запада позволяет выявить причины трудностей, возникающих при попытках исследования политических субкультур традиционными методами англоамериканских научных школ. Статичность институтов представительной демократии питает иллюзию постигаемости политических отношений путем их моделирования в виде структурно-функциональной сетки. В результате политика начинает рассматриваться лишь как техника манипуляций общественным мнением и поведением. Современная познавательная ситуация вскрывает глубокий кризис либерализма, суть которого - в дефиците идеалов и ценностной индифферентности представительной системы.

Базовой ценностью гражданского общества и правового государства является свобода. На индустриальном Западе гражданская свобода считается достигнутым состоянием, что выражает, в частности, концепт "nation-state". Естественное следствие такого положения - зацикливание институциональной системы на собственном воспроизводстве, бюрократизация "большой политики", ее абстрагирование от реальных проблем человеческого существования.

Столь же естественным образом обесценивается идея "социального прогресса", уступив место идеалу"политической стабильности". Из системных политологических концепций изгоняется принцип историзма и линейная временная координата. В лучшем случае говорят о так называемом "проективном" политическом времени, предпочитая футурологические прогнозы ретроспективному анализу политических отношений. i Отсюда - другая крайность политологических исследований: попытки создания нормативных моделей политики, отвлеченных от реальных политических процессов.

Тенденция к универсальному нормативному моделированию, антиисторизм и механистичность структурно-функционального анализа блокируют разработку проблем политической субкультуры. Структурно-функциональная интерпретация политической культуры изна-

чально снимает вопрос о субкультурах, охватывая все их разнообразие в рамках конкретного общества понятием фрагметарного типа.

Критерий стабильности и однородности, взятый в качестве базового основания типологии политических культур, ставит исследователя в положение выбора: или признание гемогенности национальной политической культуры, что предполагает девиантность политических субкультур, или же признание последних, как основной единицы анализа, что придает релятивный характер национальному типу.

Неэффективность структурно-функционального анализа политической культуры становится очевидной в периоды политических кризисов и трансформаций, подобных тому, что переживает сегодня российское общество. Время политического развития ускоряется так, что в обыденном сознании не успевают сложиться устойчивые политические ориентации.

В параграфе втором - "Культурологический подход к анализу политики" выявляется познавательный потенциал культурологических методов анализа политических отношений, исследуется генезис политической культуры либеральной демократии.

Исследование политической культуры логично предполагает не только системный, но и культурологический подход. Процессуально-деятельностная интерпретация культуры отечественными теоретиками позволяет соотнести политическую культуру прежде всего не с институциональной системой политических отношений, а с режимом ее функционирования, т. е. с политическим режимом. Культурные формы, развертывающиеся в режиме функционирования политической системы, следует включать в структуру господствующей политической культуры. "Нережимные" культурные феномены политических отношений, соответственно, охватываются понятием политических субкультур и характеризуют социокультурную динамику политики.

Исследование генезиса политической культуры и субкультур становится возможным при перенесении в проблемное поле политической теории метода "археологии гуманитарного знания", разработанного М. Фуко. Его суть - в реконструкции процесса развития властно-познавательной практики модерна путем анализа дискурса политики и социогуманитарных наук.

Культурологический анализ.' политики позволяет выявить тенденцию к смещению властной асимметрии, конфликтных и дискриминационных отношений в символическое пространство социокультурной коммуникации. Сам способ упорядочения макрополитического дискурса предваряет и определяет пространство моральных, правовых, политических норм, даже политическую географию социума, или, по терминологии П. Бурдье, натурализованное политическое пространство.

Упорядоченное пространство политической системы есть локус развертывания гомогенной политической культуры. Границы между ней и массовой (актуальной) политической культурой обнаруживают-

ся в сфере действия институтов социализации. Массовая политическая культура, выступая как совокупность субкультур, предстает в качестве активной социокультурной среды, проникающей в институциональную структуру политической системы и деформирующей нормы официальной политической культуры.

Однако политическая деятельность той или иной субкультурной группы может способствовать воспроизводству традиций официальной политической культуры. Специфика электорального поведения и политических ориентаций жешцин, молодежи, католиков США, многих других субкультурных групп не выходит за рамки господствующих политико-культурных норм. Политическое поведение является вторичным критерием идентификации этих общностей. Во избежание путаницы автор определяет такие субкультуры как политизированные.

В то же время Движение солдатских матерей, феминистские, экологические, экстремистские объединения и группировки не только вносят новую тематику в политические дебаты, но и отличаются ненормативным стилем политического действия. Это позволяет отнести их к политическим субкультурам.

Процессы модернизации вызывают появление политических субкультур как реакцию на принудительное насаждение вестернизиро-ваниых социальных институтов и гражданских норм. Вопрос об их "приживаемости" на почве неевропейских культур придает важное значение исследованию генезиса политической культуры либеральной демократии. "Археологическая" реконструкция морфогенеза национальных политических культур современных индустриальных обществ позволила установить, что их общим основанием является христианский вариант мифа о Спасителе. Циклы воспроизводства либерально-демократических политических систем, которые задаются процедурами избрания, делегирования и представительства, символически воплощают мифический сюжет явления Сына Божьего и совершения им подвига Спасения рода человеческого от пагубы ценою собственной жизни.

Таким образом, национальная модификация мифа о Спасителе есть способ актуального (действительного) бытия политической культуры, обеспечивающий обратную связь в системе государство-гражданское общество-личность. Интегральная метафункция политической культуры - создание пространства политических отношений, в котором субъектностью обладают лишь политические корпорации, а реально властвует мифический суверен - народ-нация. В политической идеологии представительной демократии этот суверен воплощает библейский образ Создателя.

Понятно, что дискуссии о сущности политической власти сводятся, в конечном счете, к поиску и попыткам персонализации ее анонимного субъекта. Последнее имеет прямое отношение к исследованию феномена политической субкультуры. Постструктуралист ские интерпретации политики привели К. Эдера к сравнительно

нетривиальной трактовке развития "среднего класса" как радикальной контркультуры с характерным отношением к природе - не ути-литаристким, а моральным. Средний класс, будучи неструктурированным образованием, вносит в политический универсум экологиче ское содержание.

В третьем параграфе - "Понятие политической субкультуры" дается и раскрывается определение этого явления. Политическая субкультура - это способ субъектной идентификации в политическом пространстве маргинальной (т. е. не имеющей признанного политического статуса) общности, которая стремится к институциализации несанкционированного стиля политической деятельности и к оформлению в суверенное политическое образование (политический класс). Следовательно, не каждая социально-политическая группа может считаться политической субкультурой, а лишь та, которая еще не сложилась в легальное политическое сообщество, обладающее особыми политическими интересами и представленное в институциональной системе политических отношений. К политическим субкультурам следует отнести и легальные, но не легитимные организации, которые обладают юридическим статусом, но не признаны "снизу" в качестве представителей какой-либо социальной группы.

Для возникновения политической субкультуры необходимо, чтобы представители той, или иной общности, не объединяемые ничем, кроме сходства образа жизни, претендовали бы на более высокий социальный статус, чем тот, которым каждый из них реально обладает.

Если рассматривать политическую культуру как империум, задающий процесс экстенсивного "вчинения" режима власти (терминология М. В. Ильина), то появляется возможность моделировать пространство-время политики и анализировать обстоятельства зарождения политических субкультур.

Модель политического пространства, где власть проявляется в виде символического насилия, воспроизводится в конфигурации "статический центр - динамическая периферия". Здесь Центр - мак-рополитическэе пространство функционирования политической системы, неподвижное для агентов, включенных в режим ее вопросиз-водства. Центр - это совокупность дистанций между политическими институтами и статусами агентов властных отношений.

Динамическая периферия - это пространство микрополитики (или область маргинальных политик, по выражению М. Фуко), где как раз и возникают политические субкультуры. Здесь становится очевиден конфликт между политико-культурными нормами и содержанием жизнедеятельности людей. Противоречие между нормализующим кодом официальной политической культуры и спонтанной витальной энергией является фундаментальным условием развертывания политической субкультуры.

В контексте глобальной модернизации периферия культуры либеральной демократии оказывается многослойной. Основываясь на концепции "органической границы" К. Хаусхофера, диссертант выделяет три геополитических слоя периферии культурного империума "Свободного мира": развивающиеся страны; бывшее "социалистическое содружество"; Западная Европа и Япония.

Четвертый слой периферии политического пространства обладает не геополитическими, а социально-топологическими параметрами. Это внутреннее пространство микрополитики, пронизывающее геополитические ландшафты индустриальных стран. Мы имеем в виду области маргинальных политик, соотносящиеся с жизненной средой социальных групп, которые подвергаются символической, или прямой дискриминации: иммигранты, молодежь, военнослужащие, заключенные и т. п. Здесь власть проявляется в "чистой" форме прямого насилия.

На переднем крае политической борьбы оказываются учреждения, связанные общностью институциональных функций социализации и ресоциализации. В них наиболее наглядно воспроизводится "клиническая" матрица власти-знания, включающая в себя такие процедуры, как осмотр, обследование, моделирование, диагностика, профилактика отклонений от нормы средствами дисциплинарно-дискурсивной педагогики. Политические субкультуры формируются в процессе сопротивления этой властно-познавательной технологии.

Фазы морфогенеза политической субкультуры соответствуют этапам развития социального конфликта, выделяемым Р. Дарендорфом. На первом этапе оформляется альтернативная базовому политическому мифу анархическая утопия. Экспрессивный стиль утопии проявляется в парадоксальном' частном дискурсе субкультуры. Он взламывает порядок символической номинации и социальной классификации. Так, субкультура политизируется, т. е. втягивается в поле политической коммуникации. В результате формируется символическая общность, которую Р. Дарендорф называет "квази-группой", а П. Бурдье - "классом на бумаге".

Превращение политизированной субкультуры в политическую происходит вследствие замены модуса противостояния власти модусом стремления к ней. Анархическая утопия трансформируется в политическую идеологию субкультуры. Код трансформации - это пять метаисторических мифов, составляющих цепь трагедийных сюжетов, посредством которых циклическая бесконечность утопии разрывается, преобразуясь в линейный хронотоп, устанавливающий необратимую событийность исторического времени. Вокруг идеологического комплекса складывается организованное ядро политической группы, включающее в себя лидеров и аппарат функционеров. Внутренняя иерархическая структура общности уподобляется структуре официальных политических институтов.

В результате политическая субкультура интегрируется в институциональную политическую систему, или распадается на новые субкультурные образования.

Нередки также случаи регрессии господствующей политической культуры в периоды структурных политических кризисов, когда целостная система разлагается на субкультурные фрагменты. В такой ситуации возможно замещение господствующей политической культуры субкультурой, не успевшей предварительно легализоваться.

Как операциональное понятие, политическая субкультура характеризует подвижный мезо-уровень политических отношений, опосредующий социокультурную коммуникацию между личностью, политической общностью, гражданским обществом, государством, региональным и мировым сообществами государств.

В заключении формулируются основные выводы исследования и определяются перспективы дальнейшего научного поиска.

Содержание диссертации нашло отражение в двух публикациях:

1. Особенности отечественной политической культуры начала XX века / / Тезисы докладов итоговой внутривузовской научно-практической конференции Орского государственного педагогического института им. Т. Г. Шевченко.' - Орск, 1992. - С. 39-40. - 0,2 п. л.

2. Молодежные субкультуры как способ самопознания и социальной коммуникации // ВУЗ и школа: Научно-теоретический и методический журнал. - 1995. - № 1. - С. 84-88. - 0,4 п. л.