автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Монтескье и Россия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Монтескье и Россия"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

4ЦЗЭО• -

А

Васильева Екатерина Николаевна МОНТЕСКЬЕ И РОССИЯ

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (литература народов Европы, Америки, Австралии)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 4 ФЕВ;2011

Санкт-Петербург 2010

4855814

Работа выполнена на Кафедре истории зарубежных литератур Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Лукьянец Ирина Владимировна

Официальные оппоненты:

доктор филоло! йческих наук, доцст Алташина Вероника Дмитриевна (Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена)

Ведущая организация:

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Плавинская Надежда Юрьевна (Институт всеобщей Истории РАН)

Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

часов на

Защита состоится «"/?» 2011 года в

заседании совета Д 212.232.^6 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11, ауд. ■■{0$.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9.

Автореферат разослан «^¿^о^^ 20'/"/ года

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент

С.Д. Титаренко

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена изучению творчества одного из самых масштабных писателей и мыслителей Просвещения, Шарля-Луи де Секонда, барона де Ла Бред и де Монтескье (1689-1755), в контексте истории русско-французских литературных связей в XVIII веке.

На сегодняшний день в изучении русско-французских связей можно выделить два основных направления. Объектами исследований являются, с одной стороны, вопросы, связанные с распространением просветительских идей в России, и с другой стороны, различные интерпретации так называемого «русского мифа» в творчестве французских просветителей. Между тем, имя Монтескье редко упоминается в контексте проблемы русско-французских связей, поскольку научный интерес направлен преимущественно на изучение второй половины XVIII столетия. В то же время, невнимание к русской теме в творчестве писателя следует объяснять ее кажущейся незначительностью. Отдельные высказывания, имеющие отношение к истории России, русскому народу и отдельным историческим персонажам, рассредоточены по разным сочинениям (роман. «Персидские письма», трактат «О духе законов», сборник «Мысли») и личной переписке Монтескье и как будто не позволяют говорить о существовании определенной концепции России в творчестве писателя. В действительности, автор проявляет продолжительный и непрерывный интерес к России, являющийся частным проявлением интереса к проблеме «другого», которая, в свою очередь, является одной из ведущих проблем творчества Монтескье.

Знания французского писателя о России основываются, главным образом, на чужом опыте. Бытует мнение, что рассказы о путешествиях оказывают исключительное влияние на формирование представлений Монтескье о России. Между тем, последние складываются на основании множества самых разнообразных источников, в том числе и устных. Так, в результате использования неоригинальных сведений в сочинениях французского просветителя создается самобытный, принципиально новый образ России. Парадоксальным образом то немногое и частное, что Монтескье пишет о стране, о которой он не имеет никакого опытного знания, имеет принципиальное значение для понимания его социально-политической теории. Однако значимость представлений писателя о России не исчерпывается той ролью, которую они играют в философии Монтескье. Эти идеи находят свое продолжение в творчестве российских писателей - как собственно русских авторов, так и иностранцев, живших в России. Значительный отклик, который немногочисленные высказывания Монтескье о России вызывают в литературных и окололитературных кругах в самой России, свидетельствует о таких важных свойствах мысли французского писателя, как историческая проницательность, проявляющаяся в способности точно определять наиболее острые и

актуальные проблемы современной ему эпохи, а также в способности вызывать широкий резонанс. Рецепция творчества Монтескье в России во второй половине XVIII века представляет собой крайне противоречивый процесс, объединяющий совершенно противоположные тенденции, от абсолютизации отдельных положений до их категорического неприятия. Изучение этого процесса представляется ..необходимым для общего понимания путей формирования русско-французских литературных связей в эпоху Просвещения.

На сегодняшний день существует большое количество общих работ, посвященных русско-французским связям и отчасти затрагивающих поставленную в диссертации проблему. Среди ставших классическими трудов отметим работы Д. Мореншильдта, А. Лортолари, С.Я. Карпа, А.Ф. Строева. Более частные аспекты проблемы, наиболее близкие к теме настоящего исследования, рассматривались в работах Ф.В. Тарановского, Г.Г. Шклявера, Р. Минути.

Об актуальности исследования свидетельствует, прежде всего, обращение к первой половине XVIII века. Именно в этот период закладывается фундамент будущего восприятия России во Франции и Франции в России, и именно этот период в истории русско-французских связей является наименее изученным. В диссертации впервые предпринимается попытка комплексного рассмотрения русской темы в творчестве Монтескье, а именно путей формирования образа России у Монтескье и русской реакции на этот образ. И хотя Россия не является приоритетной областью интересов писателя, в его сочинениях содержится, тем не менее, исключительный материал для понимания того, какими путями происходило взаимное узнавание французской и русской культур в эпоху Просвещения.

Вместе с тем, рассматриваемая в диссертации проблема решается в контексте современного пересмотра традиционного подхода в изучении русско-французских связей. До сих пор отношения между русской и французской литературой рассматривались с неравных позиций как отношения между учеником и учителем, отныне все более утверждаются представления об отношениях между двумя литературами как о диалоге двух самостоятельных единиц.

Научная новизна исследования определяется не только новизной поставленной в диссертации проблемы, но и рядом нетрадиционных установок в подходе к ее изучению. В частности, для исследования русской темы в творчестве Монтескье применяется нетрадиционный -бинарный - подход. Необходимость такого подхода продиктована двухчастным характером самой проблемы, одной гранью которой является реконструкция образа России у Монтескье, а другой - попытка проследить его судьбу в литературе последующей эпохи.

Для осуществления исследования привлекаются малоисследованные и совсем неисследованные источники, в том числе рукописные. В свою очередь, известные широкому читателю материалы рассматриваются в новом контексте.

Предметом настоящего исследования являются:

1. Тексты, способствовавшие формированию образа России в творчестве Монтескье. К ним относятся многочисленные отчеты о путешествиях и исторические сочинения, принадлежащие перу

ПрСДШССТБСККНКОБ К СОВрСМСШШКОБ ПйСаТсЛЯ, а ТшСЖс МйТёрййЛЫ ИЗ

франко- и англоязычной прессы XVIII века.

2. Сочинения Монтескье. В их число входит художественная и философская проза писателя, а именно роман «Персидские письма» (письма Ы и ЬХХХ1) и трактат «О духе законов». В диссертации рассматриваются также «Путешествия» - заметки Монтескье о его путешествии по странам Западной Европы (1728-1731), личная переписка писателя, сборник «Мысли», в котором зафиксированы, помимо прочего, устные сообщения современников писателя о России.

3. Русские переводы Монтескье XVIII века, в том числе фрагменты «Персидских писем», опубликованные в русской периодике, и неопубликованные переводы «Духа законов» и «Размышлений о причинах величия и падения римлян».

4. Тексты, несущие на себе следы рецепции Монтескье. К ним относятся разные по жанрам и форме сочинения, принадлежащие русским, а также иностранным авторам, жившим в России. Так, в диссертации исследуются сочинения шевалье Дезессара («Московский путешественник, или Русские письма»), Фридриха-Генриха Штрубе де Пирмона («Русские письма», «Слово о начале и переменах российских законов»), императрицы Екатерины II («Наказ Комиссии о составлении проекта нового уложения»), князя Михаила Михайловича Щербатова («Замечания на Большой наказ Екатерины», «О повреждении нравов в России», «Разные рассуждения о правлении»).

Основная цель данной работы заключается в определении особенностей рецепции Монтескье в России во второй половине XVIII века, Достижение означенной цели оказывается возможным в ходе решения конкретных задач, состоящих в том, чтобы:

1. Дать обзор состояния западноевропейской россики в первой половине XVIII века;

2. Реконструировать пути формирования образа России в творчестве Монтескье и проследить эволюцию этого образа от «Персидских писем» к «Духу законов» с целью объяснить его своеобразие в общеевропейском контексте;

3. Выяснить принципы работы Монтескье с источниками;

4. Проанализировать природу избирательного интереса, проявляемого российскими авторами по отношению к тем или иным аспектам творчества Монтескье (высказывания о деспотизме и рабстве в России) и свидетельствующего о способности писателя выявлять самые острые, болезненные проблемы российской действительности. Методологическую основу исследования составляет сравнительно-

исторический метод, представленный традицией петербургской школы и, в частности, трудами А.Н. Беселовского (идея о «встречных движениях»), В.М. Жирмунского, М.П. Алексеева и Б.Г. Реизова, а также французской традицией сравнительного изучения литератур.

Для решения поставленных задач использован различный инструментарий в рамках сравнительного метода. Первый аспект проблемы, связанный с определением путей формирования и специфики образа России у Монтескье, освещен в традиции так называемых имагологических исследований, которые являются одним из наиболее популярных направлений современной компаративистики. Второй аспект, связанный с восприятием творчества Монтескье в России, решается в свете рецептивной теории, однако с опорой не на немецких теоретиков (Х.Р. Яусс, В. Изер), а на их французских продолжателей (Д.-А. Пажо, И. Шеврель). Данный подход представляется наиболее релевантным, поскольку учитывает исторический контекст рецепции, или, иными словами, всю сложную, многоплановую картину «принимающей» литературы, от особенностей которой и зависят особенности рецепции того или иного автора или произведения.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Своеобразие «русского мифа» в творчестве Монтескье выявляется на фоне сопоставления с образами других стран, представленных в его сочинениях. Россия не принадлежала ни к тем странам, которые Монтескье хорошо знал по своим личным впечатлениям (как Англия или Италия), ни к тем, что были подробно изучены им по сочинениям современников (как Персия или Китай).

2. Вопреки бытующему представлению о недостаточности сведений о России у Монтескье и о незначительном месте россики в западноевропейской литературе XVIII века в целом, можно констатировать относительное богатство и, что особенно важно, разнообразие использованных писателем источников. Монтескье использует не только рассказы о путешествиях, как полагает М. Доддс в своем труде «Рассказы о путешествиях, источники "Духа законов" Монтескье», но и исторические сочинения, материалы из газет, а также устные свидетельства современников.

3. Анализ переписки Монтескье, архивных данных (архив Бастилии) и некоторых косвенных доказательств подтверждает гипотезу,

разделившую мнения исследователей (М.П. Алексеев, Д. Мореншильдт, А. Лортолари), о возможных контактах Монтескье с Антиохом Кантемиром.

4. Монтескье свойствен особый принцип работы с источниками, который выражается в избирательном подходе к отбору материала в соответствии с неким «предумышленным» образом России. Этот принцип отбора материала функционален и в известном смысле тенденциозен, поскольку Монтескье подчиняет факты своим философским целям.

5. Монтескье занимает особую позицию в оценке личности и деятельности Петра I. В то время как современники Монтескье традиционно превозносят преобразования Петра, обвиняя русский народ в невежестве, автор «Духа законов» переворачивает роли и, напротив, отводит народу роль жертвы, а Петру - роль виновника варварства.

6. Интерпретация особого положения России между Западом и Востоком вписывается в общий контекст понимания истории у Монтескье, связанного с представлениями о том, что всякое историческое явление имеет конкретную причину. Так, по мнению писателя, Россия исторически принадлежит к Западу, но присущие ей черты «восточности» являются следствием завоеваний и продолжительным соседством с восточными народами (татаро-монгольское иго).

7. Своеобразие русской рецепции творчества состоит в том, что она происходит, прежде всего, на содержательном уровне и в значительно меньшей степени - на художественном. Жанровая рецепция Монтескье в России представлена, в частности, романом шевалье Дезессара «Московский путешественник, или Русские письма» - одним из редких и не вполне удачных образцов подражания «Персидским письмам». Жанр эпистолярного романа приживется на русской почве позднее и под более существенным влиянием других авторов.

8. Рецепция идей Монтескье в России во второй половине XVIII века выражается в самых разных формах, с одной стороны, в переводах, с другой, в оригинальных сочинениях, которые, в свою очередь, имеют самую разнообразную и не всегда легко определимую жанровую природу. Это и своего рода философское рассуждение в письмах («Русские письма» Штрубе де Пирмона), и образец «политической» прозы («Наказ» императрицы Екатерины II), и нравственно-политический памфлет («О повреждении нравов в России» князя Михаила Михайловича Щербатова) и др.

9. «Русские письма» Штрубе де Пирмона являются одним из самых ранних откликов на «Дух законов» в России. Написанное в традиции

литературных опровержений (в которой позднее будет написан «Антидот» Екатерины II), сочинение представляет собой резкую критику положений Монтескье о деспотизме и рабстве. Позицию автора, заявлявшего, что формой правления в России является монархия, а крепостное право не противоречит представлениям о гуманизме, необходимо связывать с его. шатким и крайне зависимым положением в России.

10. «Наказ» Екатерины II представляет собой любопытный пример рецепции идей Монтескье с последующим использованием их в качестве инструмента для создания благоприятного образа России в Европе и утверждения ее репутации как просвещенной монархии.

11. Примером наиболее объективной рецепции, сочетающей одновременно элементы одобрения и критики, выступают сочинения князя Щербатова «Замечания на Большой наказ Екатерины» и трактат «О повреждении нравов в России», свидетельствующие о незаинтересованной позиции автора. Научно-практическая значимость диссертации заключается,

прежде всего, в том, что в научный обиход вводятся рукописные материалы, которые впоследствии должны быть опубликованы. Кроме того, основные положения и выводы диссертации могут найти применение при подготовке общих курсов лекций по истории зарубежной литературы и сравнительного литературоведения, а также семинаров и спецкурсов по творчеству Шарля-Луи Монтескье и русско-французском литературным связям в эпоху Просвещения. Работа имеет также теоретическую значимость, которая состоит в том, что содержащийся в ней обширный материал дает представление о возможных путях рецепции творчества того или иного автора в другой культурной, исторической, литературной среде.

Апробация исследования осуществлялась в ходе обсуждения отдельных аспектов диссертации на аспирантских семинарах, проводившихся на кафедре истории зарубежных литератур СПбГУ. Основные положения и результаты исследования были изложены в докладах на XXXVI и XXXVII международных филологических конференциях в СПбГУ (март 2007, март 2008), на VI международной конференции по проблемам литературы и культуры эпохи Просвещения, проходившей в МГУ им. М.В. Ломоносова (Москва, март 2008), на круглом столе по литературе во Французском университетском коллеже (СПб, декабрь 2009), на научном семинаре в Доме ученых (СПб, ноябрь 2009). Основные положения диссертации также обсуждались на аспирантских семинарах, проводившихся на кафедре сравнительного литературоведения Университета Новая Сорбонна-Париж 3 (Франция), во время научной стажировки (октябрь 2008-июнь 2009 гг.). По теме диссертации опубликовано пять работ.

Структура работы определяется ее целью и основными задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав (одна из которых подразделяется на семь, а другая - на пять параграфов), заключения и списка использованной литературы. Объем работы составляет 170 страниц основного текста. Список литературы насчитывает 327 наименований.

Основное содержание работы

Во Введении дается обоснование темы, определяется ее актуальность и степень изученности, формулируются цель и задачи работы, обосновывается методология. Во введении также представлен обзор отечественных и зарубежных трудов, посвященных отдельным аспектам поставленной в диссертации проблемы и позволяющих выявить те аспекты, которые до последнего времени оставались вне поля зрения исследователей.

Первая глава - «Россия в творчестве Монтескье» - представляет собой реконструкцию путей формирования образа России в творчестве Монтескье и анализ своеобразных представлений писателя о России в общем западноевропейском литературном контексте XVIII века. В первом параграфе, носящем название «Путешествие в Россию в контексте литературы путешествий», рассматривается вопрос о роли путешествий в литературе XVIII века и о месте, которое занимает в этом пласте литературы путешествие в Россию. Вследствие «кризиса европейского сознания» рубежа XVII-XVIII веков на смену идее стабильности приходят идея движения и «вкус к путешествию»1. Подтверждением тому служит появление огромного количества самой разнообразной литературной продукции, которую можно условно назвать литературой путешествий, в рамках которой постепенно намечаются два различных направления. К первому относится путешествие по знакомым местам старой Европы (так называемый «Grand Tour»), ко второму - путешествие в новые земли, обусловленное нарождающимся интересом к истории и культуре народов, не принадлежащих европейскому континенту2. Путешествие в Россию в первой половине XVIII века однозначно следует рассматривать в контексте второго направления. В период работы над романом «Персидские письма» (1721) Монтескье сочувственно относится к идее об отдаленности России от европейской цивилизации. Автор отзывается о русском народе как о «до сих пор всеми забытом и известном только у себя на родине»3. Между тем, на сегодняшний день существует достаточно

1 Hazard P. La crise de la conscience européenne. 1680-1715. Paris, 1994. P.10.

1 Berelowitch V. Europe ou Asie? Saint-Pétersbourg dans les relations de voyage occidentaux // Le mirage russe

au XVIIIe siècle, éd. Sergueï Karp et Larry Wolff. Ferney-Voltaire: Centre international d'étude du XVIIIe siècle, 2001. P.57-74.

Монтескье Ш.-Л. Персидские письма // Французский фривольный роман, пер. с фр., примеч. А. Бондарева, А.' Михайлова, В. Жирмунского. Москва: Эксмо, 2008. С.82.

свидетельств, выявляющих несостоятельность такого суждения. В Европе, и в особенности во Франции, к началу XVIII века литература о России представлена достаточно хорошо. Известно о существовании многочисленных описаний, составленных путешественниками, посетившими Россию в составе военных, дипломатических или религиозных миссий. В параграфе дается обзор и характеристика тех из них, которые оказали наиболее значительное влияние на формирование образа России в Европе. Вместе с тем, литература путешествий хорошо представлена в домашней библиотеке Монтескье в фамильном замке Ла Бред. Обзор сочинений о России, имевшихся в библиотеке Монтескье, составляет другую важную часть параграфа.

Второй параграф «Зарояедение интереса к русской теме. "Персидские письма" (1721)» открывается тезисом о том, что переломным событием в истории западноевропейской россики стало второе путешествие Петра I в Европу и его визит в Париж в 1717 году. Это событие вызывает широкий резонанс в литературе, и будущий автор «Персидских писем» не остается в стороне от этой волны «всеобщего любопытства»4. В частности, анализ переписки и материалов из сборника «Мысли» свидетельствует о том, что Монтескье особенно привлекает та сторона деятельности царя, которая связана с его научными интересами (освоение Каспийского моря). Основная часть параграфа посвящена анализу образа России, или Московии, в романе «Персидские письма» (письмо Ы) - первом свидетельстве более или менее оформившегося суждения писателя о стране. В целом, оно обнаруживает преемственность с описаниями России у авторов предшествующих эпох и соответствует общему представлению о ней как об экзотической, неизвестной и неизведанной стране. Образ России в «Персидских письмах» складывается из наиболее популярных сюжетов европейской россики: неограниченная власть русского монарха, суровый климат, невежество московитов, их дикие обычаи, например, запрет покидать страну. В частности, в параграфе предпринимается попытка восстановить происхождение отдельных, наиболее любопытных высказываний Монтескье о России и проанализировать писательскую интерпретацию источников. Объектом анализа становится также письмо ЬХХХ1, в котором проявляются зачатки будущего мифа о «русской угрозе».

Следующим важньм этапом в формирования образа России у Монтескье следует считать пребывание писателя в Вене в 1728 году, отметившее начало его четырехлетнего путешествия по Европе. Этому этапу посвящен третий параграф, который носит название «Вена (1728). Петр I в рассказах очевидцев». Прежде всего, в нем ставится вопрос о роли европейского путешествия Монтескье в общем контексте творческой

4 Avertissement // Peny J. Etat présent de la Grande Russie ou Moscovie. Paris: J. Boudot, 1717. S.p.

биографии писателя. Затем делается попытка определить то влияние, которое венский период путешествия оказывает на оценку писателем личности Петра. В Вене Монтескье впервые представляется случай свести знакомство с «очевидцами» русской действительности. Устные сообщения, представлявшие исключительный интерес для Монтескье и зафиксированные писателем в его сборнике «Мысли», подвергаются в параграфе подробному анализу. К этому периоду знания Монтескье о Петре достаточны, и очевидно, что его суждение о нем не вполне соответствует утверждающемуся в европейской россике идеализированному образу царя-преобразователя, в одиночку создавшего новую страну. Рассказы очевидцев, в свою очередь, еще более способствуют укреплению представлений Монтескье о Петре как о варваре. Принципиальную важность имеют в этом отношении рассказы адмирала Дейхмана (о так называемых «всешутейных и всепьянейших соборах») и графа Таруки (об отдельных фактах частной жизни царя). Что касается второго собеседника, в то время как некоторые из сообщенных им сведений проистекают из его собственных наблюдений, в основном мы имеем дело с таким явлением, как исторический анекдот, весьма популярный в XVIII веке в Европе в целом и в России в частности. В параграфе существенное внимание уделяется характеристикам этого жанра в связи с вопросом о том, какую интерпретацию анекдоты о Петре получают у Монтескье. Петр I был одним из наиболее популярных персонажей анекдотов, авторы которых, отмечая дурные манеры царя, тем не менее, признавали его гениальным правителем, превратившим варварскую Московию в цивилизованную Россию. Иными словами, обнажая грубость нравов Петра, анекдоты не отменяли величия его заслуг. В свою очередь, Монтескье не допускает разделения на человека и государственного деятеля, эти две взаимосвязанные ипостаси исторической личности оказывают непосредственное влияние друг на друга. Таким образом, Монтескье одним из первых среди мыслителей Просвещения ставит под сомнение качества Петра как государственного деятеля, считая его неспособным изменить нравы своих подданных и связывая его неудачу не с чем иным, как с его человеческими качествами.

Четвертый параграф «Князь Антиох Кантемир и братья Гуаско (1738)» продолжает тему, намеченную в предыдущем параграфе. В круг собеседников Монтескье вводятся новые персонажи, оказавшие определенное влияние на формирование образа России. Среди них Кантемир является, пожалуй, единственным достоверным источником сведений, поэтому неудивительно, что личность русского посла во Франции вызывает особый интерес среди литераторов. Оказывая помощь французским авторам, писавшим на русскую тему, Кантемир способствует созданию образа Петра во французской литературе. Распространение в Европе знаний о России и об исторической роли Петра I действительно

видится Кантемиру одной из его основных задач и как писателя и как дипломата. В параграфе дается, в частности, обзор нескольких эпизодов европейской литературной жизни, в которых Кантемир принимает самое активное участие, усматривая в них потенциальную угрозу престижу России и репутации Петра. В контексте проблемы связей Антиоха Кантемира с литераторами Западной .. Европы исследователями закономерно был поставлен вопрос о возможном знакомстве Кантемира с Монтескье. Наиболее обстоятельным исследованием, посвященным этому вопросу, по-прежнему остается статья М.П. Алексеева «Монтескье и Кантемир» (1955). Среди исследователей по сей день не существует единого мнения относительно личных и творческих связей двух писателей. В параграфе рассматривается общий круг парижских знакомых Монтескье и Кантемира, и анализируются некоторые любопытные факты, подтверждающие вероятность их личного знакомства. Ценным источником информации в исследовании этого вопроса послужили донесения парижской полиции, осуществлявшей надзор за иностранцами (архив Бастилии), в которых содержатся, в частности, новые сведения о знакомстве Кантемира с мадам Жоффрен. Однако наибольшую значимость представляют фигуры братьев Оттавиано и Джована Гуаско. Первый связан с Монтескье и Кантемиром общими литературными проектами. Второй, чье знакомство с Монтескье происходит непосредственно после возвращения Гуаско из России, включается в число вероятных источников сведений о России. В заключение параграфа дается общая характеристика представлений Гуаско о России, зафиксированных в его биографии, частично опубликованной итальянским исследователем Чезаре де Микелисом5.

Следующий, пятый параграф «"Сатиры" Кантемира во Франции (1749)», связан с предыдущим параграфом и касается истории французского издания «Сатир» князя Кантемира. Прежде всего, в параграфе вносятся поправки в традиционное представление об авторе французского перевода книги, которым долгое время считался Оттавиано Гуаско, и уточняется роль Монтескье в ее публикации. Далее, даются сведения об откликах на «Сатиры» во французской прессе («Mémoires de Trévoux»), где «Сатиры» Кантемира представлены в качестве иллюстрации к климатической теории Монтескье. Наконец, предпринимается попытка сличения двух последовательных французских изданий «Сатир» (1749 и 1750 годов), которые оказываются не вполне тождественными друг другу. Издание 1750 года сопровождено гораздо более подробными в сравнении с текстом первого издания примечаниями, бывшими, по всей видимости,

5 De Michelis C.G. Storie di spionaggio del XVIII secolo (in margine al rapporte di A.Kantemir con i frateffi Guaseo) /У Aimali del Dipartimento di Studi dell'Europa Orientale, Sezione storico-politico-soziale, IV-V (19821983). P.91-114.

недостаточными для европейского читателя. Отдельное внимание уделяется анализу наиболее любопытных примечаний. Кроме того, в параграфе ставится вопрос о возможном взаимном влиянии Монтескье и Кантемира. С одной стороны, речь идет о замысле перевода «Персидских писем» на русский язык, осуществленного Кантемиром, в частности, предпринимается попытка восстановить историю сведений о якобы утраченном переводе романа. С другой стороны, рассматривается вероятность того, что некоторые сведения о России, представлявшие известный интерес для Монтескье, были сообщены именно Кантемиром, бывшим очевидцем и даже участником их. Таким образом, выдвигается гипотеза о возможной роли Кантемира в «Духе законов».

Заглавие шестого параграфа - «Эволюция образа России от "Персидских писем" к "Духу законов"» - свидетельствует о том, что образ России у Монтескье не статичен. В этом параграфе производится анализ некоторых записей, содержащихся в сборнике «Мысли» и подтверждающих факт эволюции, которая объясняется изменениями в самой российской действительности. В частности, анализу подвергается эволюция представлений Монтескье о нечувствительности московитов («Чтобы пробудить в московите чувствительность, надо с него содрать кожу»6). Писатель, не связывавший надежд на улучшение нравов в России с фигурой Петра I, тем не менее, не отрицает саму вероятность изменений. Эта на первый взгляд парадоксальная идея непостоянства национального характера в действительности не противоречит положениям теории климатов, а известная формула «власть климата сильнее всех иных властей»7 вовсе не исключает возможность эволюции национального характера, о чем Монтескье впервые говорит в неизвестных широкому читателю «Размышлениях о жителях Рима». Вопрос о вероятности эволюции решается писателем в ключе проблемы о положении женщины, увлекавшей многих писателей эпохи Просвещения. По мысли Монтескье, положение женщины теснейшим образом связано с типом правления. Так, свобода женщин соответствует самому «духу монархии», точно так же как «деспотизм государя естественно соединяется с рабством женщин»8. Именно женщина, по мысли писателя, оказывает беспримерное влияние на вкусы и нравы общества и именно с ней Монтескье связывает свои надежды на смягчение суровых нравов в деспотических странах, к каковым он относит и Россию. Невзирая на в целом негативную оценку личности и деятельности Петра I, Монтескье, тем не менее, одобряет политику русского царя в отношении женщины, ибо именно ему она обязана своим освобождением от домашнего рабства. Таким образом, по

6 Montesquieu Ch.-L. De l'Esprit des Lois. Chronologie, introduction, bibliographie par Victor Goldschmidt. Paris: Flammarion, 1979. Vol.l. P.375.

7 Ibid. P.468.

! Ibidem,

масштабу перемен Россия являет собой, в глазах философов Просвещения, в том числе и Монтескье, в некотором роде уникальный пример. После многовекового домашнего рабства женщина не только оказывается вовлеченной в придворную жизнь, но и сама становится полноправной хозяйкой миллионов рабов. Монтескье, выступавший сторонником женского правления (умеренного по .. определению), проявляет определенный интерес к женскому правлению в России и, в частности, к фигуре Анны Иоанновны, о чем свидетельствуют материалы из сборника «Мысли», вошедшие впоследствии в трактат «О духе законов».

Заключительный, седьмой параграф «Монтескье о деспотизме в России» подводит итоги первой главы. Процесс раскрепощения женщины, начатый Петром I, должен, по мысли Монтескье, положительным образом повлиять на характер власти в России. Очевидно, что основанием к такому утверждению выступают какие-то конкретные явления, имевшие место в России и являющиеся, по мысли писателя, показателями определенных сдвигов в ее политической жизни. На основании этого утверждения в параграфе производится анализ тех фрагментов «Духа законов», в которых действительно содержатся указания на некоторые явления, свидетельствующие о возможности освобождения России от деспотизма. Монтескье дает теоретическое обоснование подобной вероятности изменений. Деспотизм в России якобы невозможно вывести из природы ее климата. Россия, по утверждению Монтескье, является европейской страной, поэтому и природа деспотизма здесь иная, нежели в странах Азии. Писатель приходит к главному выводу, согласно которому «существовавшие нравы не соответствовали климату страны и были занесены в нее смешением разных народов и завоеваниями»9. Таким образом, окончательно оформляются представления Монтескье о России как о специфической форме деспотического государства. Эта проблема, в свою очередь, составляет, основу будущей «полемики» вокруг творчества Монтескье в России, которой и посвящена вторая глава диссертации.

Вторая глава - «Рецепция творчества Монтескье в России в XVIII веке» - представляет собой попытку проанализировать различные пути рецепции творчества Монтескье в России во второй половине XVIII века. В ней исследуется сложная и противоречивая судьба представлений писателя о России в творчестве не только собственно русских авторов, но также и иностранцев, живших в России. Заглавие первого параграфа -«О русских переводах Монтескье в XVIII веке» - определяет его основное содержание. Издание первых переводов Монтескье на русский язык относится к 1769 году. Любопытно, однако, что главные произведения писателя - роман «Персидские письма» и трактат «О духе законов» - не входят в число ранних переводов. В первом и единственном

9 Montesquieu Ch.-L. De l'Esprit des Lois. Chronologie, introduction, bibliographie par Victor Goldschmidt. Paris: Flammarion, 1979. Vol.1. P.467-468.

в XVIII веке русском издании «Духа законов» (1775), представляющем собой лишь треть от общего объема оригинала, наиболее критические высказывания о России полностью изъяты переводчиком, другие -существенно искажены. Предпринятый в параграфе сопоставительный анализ опубликованного перевода, выполненного В.И. Крамаренковым, и неизданного перевода А. Павлова свидетельствует о том, что второй выгодно отличается от первого точностью и полнотой. Отдельное внимание уделяется русским переводам «Персидских писем». До выхода первой полной русской версии романа, «Персидские письма» печатаются фрагментами в различных небольших изданиях. Впрочем, речь идет об одном и том же фрагменте - знаменитой притче о троглодитах (письма XI-XTV), политический смысл которой в означенных переводах явно нивелирован. В параграфе приводится также анализ двух последовательных (1789 и 1792 годов) полных переводов романа, выполненных соответственно Ф.Т. Поспеловым и Е.В. Рознотовским. Объектом особого внимания являются примечания, сопровождающие второе издание, которое представляется, таким образом, более полным по сравнению с первым. Так или иначе, в обоих случаях уместно говорить о вмешательстве переводчика в авторский текст, в котором подвергаются правке эпизоды, способные набросить тень на Россию как государство, идущее по пути Просвещения. Параграф завершается обзором неизданных русских переводов Монтескье.

В связи с проблемой рецепции «Персидских писем» в России, во втором параграфе «Русская тема в эпистолярном романе второй половины XVIII века» ставится вопрос о собственно художественном влиянии Монтескье и о русских «подражаниях» знаменитому роману. «Персидские письма» служат образцом для подражания для многих европейских авторов, подтверждая слова самого Монтескье, говорившего, что его «Персидские письма» «научили писать романы в письмах»10. В XVIII-начале XIX века в литературе встречаются любопытные образцы «русских писем». В параграфе делается попытка рассмотрения некоторых из них в контексте закрепленной Монтескье традиции псевдо-восточного романа в письмах. Особое внимание уделяется неизданному сочинению французского гувернера шевалье Дезессара «Московский путешественник, или Русские письма», посвященному И.И. Шувалову. В конце 1990-х годов рукопись привлекла внимание B.C. Ржеуцкого и В.А. Сомова, посвятивших ей отдельное исследование11. Интерес этого сочинения состоит, прежде всего, в том, что, по словам самого автора, «русских

" Р. 1621. Montesquieu Ch.-L. Pensées. Le Spicilége, éd. établie par Louis Desgraves. París: Robert Laffont, 1991.P.513.

11 Ржеуцкий B.C., Сомов B.A. Шевалье Дезессар, московский гувернер и писатель (Из французских контактов И.И. Шувалова) // Философский век. Альманах. Вып.8. Иван Иванович Шувалов (1727-1797). Просвещенная личность в российской истории, отв. ред. Т.В. Артемьева, М.И. Микешин. СПб: Санкт-Петербургский Центр истории идей, 1998. С.220-240.

писем до сих пор еще никто не сочинял»12. Между тем, «новый» герой -русский путешественник - помещен в известную по «Персидским письмам» повествовательную модель. В «Московском путешественнике» мы вновь сталкиваемся с ситуацией остранения, когда от лица воображаемого путешественника-иностранца европеец пишет о родной ему Европе. Помимо повторяемости повествовательных приемов и параллелизма названий, романы Монтескье и Дезессара имеют также ряд других сходств, анализу которых и посвящена основная часть параграфа. Вместе с тем, отмечается пророссийский дух сочинения, выразившийся, в частности, в апологии личности и преобразовательной деятельности Петра I и в утверждении исключительной роли России в Семилетней войне.

К этому же периоду относится появление другого сочинения, известного под названием «Русских писем». «Русские письма» Ф.Г. Штрубе де Пирмона направлены против «Духа законов» Монтескье и являются, таким образом, важным документом для изучения истории рецепции Монтескье в России во второй половине XVIII века. Этому сочинению, входящему в число наиболее ранних образцов критики Монтескье в России, посвящен третий параграф, носящий соответствующее название: «Критика "Духа законов" в России». Параграф открывается обзором европейских критических откликов на «Дух законов», позволяющим составить представление о литературном контексте, в котором выходят «Русские письма» Штрубе. Будучи профессором юриспруденции и политики Петербургской Академии наук, Штрубе проявляет исключительный интерес к российскому законодательству и его истокам. В частности, автор предпринимает проект по составлению «Краткого руководства к российским правам», составляет «Слово о начале и переменах российских законов», где впервые ставится под сомнение авторитет Монтескье.

Последовательная критика Монтескье и созданного им образа России как деспотического государства составляет основное содержание «Русских писем». По мысли автора, Монтескье дает несообразную с действительностью картину российской действительности. Автор «Духа законов», таким образом, обвиняется в том, что негативно отзывается о России, не зная ее. В параграфе приводятся сведения о неисследованном в литературоведении русском переводе «Русских писем», выполненном в XIX веке И.И. Мартыновым, а также производится анализ самого сочинения. Ключевой идеей «Русских писем» является идея о монархической природе власти в России. В частности, обращает на себя внимание параллель между Россией и древним Римом, довольно широко эксплуатировавшаяся в литературе о России. В этом отношении

12 Voïageur Moscovite ou Lettres Russes: ouvrage Histori-Politi-critique, traduit du russe par M. M. chev. Des Essarts. A Batavia, avec approbation et privilègee de l'Académie chinoise. L'an de la réformation des auteurs. РНБ, Фонд 961: Собрание французских рукописей, Фр-Q. XV.38. Лл.44-44об.

интересным объектом для сравнения представляются высказывания, содержащиеся в неопубликованных работах Антонио Нуньеса Рибейро Санчеса, португальского врача, состоявшего на службе в России.

Анализ «Русских писем» обнаруживает принципиальное расхождение между Монтескье и Штрубе не только в оценке природы власти в России, но также и во многих других вопросах: в трактовке понятия рабства, в представлениях о влиянии климата на нравы народа, в оценке личности Петра и использованных им методов осуществления реформ. Характер критических высказываний Штрубе в адрес Монтескье подтверждает, что «Русские письма» написаны в традиции литературных опровержений, весьма распространенных в XVIII веке. В их числе обнаруживаются, в частности, и другие образцы опровержений Монтескье. В качестве иллюстрации приводится сочинение испанского автора Хосе Кадальсо «Защита испанской нации против "персидского письма ЬХХУПГ' Монтескье» (1766), представляющее собой опровержение критического образа Испании, созданного Монтескье на страницах «Персидских писем».

Следующий, четвертый параграф «От "Русских писем" Штрубе де Пирмона к "Наказу" Екатерины II» Подхватывает проблему, затронутую в предыдущем параграфе. Текст «Русских писем» был знаком великой княгине Екатерине Алексеевне, будущей императрице Екатерине II, о чем свидетельствуют ее собственноручные замечания на полях книги. «Русские письма» вызывают крайнее раздражение будущей императрицы, которая неодобрительно отнеслась к самой идее книги, представляющей собой опровержение одного из наиболее чтимых ею авторов. Так, критика представлений Монтескье о России как о стране деспотизма и рабства, предпринятая Штрубе де Пирмоном на страницах его «Русских писем», становится объектом критики самой будущей Екатерины II. Многочисленные заметки на полях, анализируемые в параграфе, позволяют составить некоторое представление о том, какую позицию занимала Екатерина в отношении проблемы деспотизма и крепостного права в России незадолго до восшествия на престол. Позиция Екатерины обнаруживает преемственность с идеями автора «Духа законов» - не только в самом определении формы правления России как деспотической, но и в пояснении причин ее возникновения и устойчивости, кроящихся в географических особенностях страны. В то же время, заметки на полях «Русских писем» свидетельствуют о сочувственном отношении Екатерины к позиции Монтескье по вопросу рабства, который продолжает искренне волновать ее и в первые годы царствования. Однако в связи с вопросом о рецепции творчества Монтескье наибольший интерес представляет знаменитый «Наказ Комиссии о составлении проекта нового уложения». «Наказ» известен, прежде всего, тем, что содержит многочисленные заимствования из трактата Монтескье «О духе законов», основного источника текста. Однако любопытен не столько сам факт заимствования,

сколько механизм рецепции. В отличие от «опровергателей» Монтескье, нападавших на писателя за критические отзывы о России, Екатерина, наоборот, использует текст Монтескье в целях создания благоприятного образа страны. Действительно, расчет на европейского читателя принципиален при составлении «Наказа». В известном смысле этот расчет оправдывается: «Наказ», являющийся слепком с французской политической мысли, парадоксальным образом имеет определенный успех в самой Франции. В параграфе производится, в том числе, сличение русской и французской версий «Наказа», в которых наблюдаются значительные расхождения в выборе лексических средств для выражения ключевых понятий (деспотизм, самодержавие, рабство).

С критикой «Наказа» в России тесным образом связано имя Михаила Михайловича Щербатова, противника Екатерины II и почитателя Монтескье. Заключительный, пятый параграф «Монтескье и Щербатов» открывается анализом «Замечаний на Большой наказ Екатерины» (1773), в котором Щербатовым впервые предпринимается попытка систематической реконструкции заимствований из «Духа законов» Монтескье. «Замечания» носят довольно резкий критический характер. При этом основанием для упреков Щербатову служит не столько сам факт заимствования из «Духа законов», сколько констатация сознательного искажения Екатериной мысли Монтескье, связанного, главным образом, с интерпретацией русского самодержавия. Неоднозначную реакцию автора «Замечаний» вызывают также положения «Наказа», связанные с крестьянским вопросом. Нередко, возражая на отдельные положения «Наказа», Щербатов выражает свое несогласие с идеями самого Монтескье, положенными в их основу, например, с положением о «географических» причинах деспотической власти русских государей или идеей об исторической принадлежности России к европейскому континенту. Хотя Щербатов в целом поддерживает осуществлявшуюся Петром I политику «европеизации» России, он неоднозначно оценивает пользу петровских реформ. Во многом имевшие целью смягчить древние грубые нравы, они оказывают на нравы самое губительное воздействие. Эта тема подробно раскрывается Щербатовым в трактате «О повреждении нравов в России» (1786/1787). Используя аргументы Монтескье в защиту петровских реформ, нацеленных на раскрепощение женщины, Щербатов выворачивает их наизнанку, утверждая, что эта мера принесла России больше вреда, нежели пользы. Любопытное применение в трактате находит также идея Монтескье об исключительной роли примера, наблюдаемого народом в своем государе и имеющего силу, равную силе закона. Параграф завершается анализом малоизвестного сочинения князя Щербатова «Разные рассуждения о правлении», обнаруживающим как жанровое, так и идейное родство с трактатом «О духе законов».

В Заключении подводятся итоги исследования.

Прежде всего, вопреки расхожему мнению, представленному во введении к работе, признается относительное богатство и разнообразие использованных писателем источников сведений о России.

В результате, в сочинениях Монтескье выстраивается сложный, внешне противоречивый, но весьма оригинальный на фоне современных писателю тенденций образ России. В частности, Монтескье занимает нетрадиционную по отношению к общепринятой позицию в оценке личности и деятельности Петра I, с одной стороны, и оценке русского народа, с другой. В то же время, писатель предлагает новое решение в вопросе об одновременной принадлежности России к Западу и Востоку.

Не имея о России никакого эмпирического знания, Монтескье, тем не менее, с невероятной точностью удается обозначить наиболее острые и актуальные проблемы российской действительности. Однако представления Монтескье о России как о стране деспотизма и рабства естественным образом провоцируют неоднозначное восприятие его творчества в России.

Рецепции творчества писателя в России происходит, главным образом, на содержательном, а не на художественном уровне, что составляет специфику русской рецепции Монтескье. В России предпринимаются отдельные попытки создания произведений по образцу «Персидских писем», но художественные качества этих сочинений намного уступают роману Монтескье.

Важным свидетельством неоднозначной рецепции писателя в России являются переводы его главных сочинений, для которых характерны купюры, вставки и искажения текста в тех фрагментах, которые имеют отношение к России.

В то же время, отклики на своеобразные представления Монтескье о России обнаруживаются в немалом количестве оригинальных сочинений, поражающих разнообразием своей жанровой природы. Исследованные в диссертации авторы, чьи сочинения находятся в тесном взаимодействии, являют собой более или менее очевидные примеры различных тенденций в восприятии творчества Монтескье. Так, «Русские письма» написаны в традиции литературных опровержений, а их автор занимает по отношению к французскому писателю отчетливую враждебную позицию. «Наказ» Екатерины II справедливо считать апологией философской и политической мысли Монтескье, своеобразной формой рецепции-интерпретации с последующим использованием идей Монтескье в качестве инструмента для утверждения репутации России как просвещенной монархии. На этом фоне позиция князя Щербатова, явленная в «Замечаниях на Большой наказ Екатерины» и в трактате «О повреждении нравов в России», предстает как наиболее объективная, сочетающая в себе элементы как одобрения, так и критики.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

а) Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Путешествие в литературном наследии Шарля-Луи Монтескье // Вестник Санкт-Петербургского Университета. Серия 9: Филология, Востоковедение, Журналистика. Вып. 4. Ч. II. СПб: Изд-во СПбГУ, 2008. С.3-9.

б) Публикации в сборниках научных трудов:

2. Притча и история как форма аргументации в философской и художественной прозе Монтескье // Материалы XXXVI международной филологической конференции 12-17 марта 2007. История зарубежных литератур. Вып. 8. СПб: Изд-во СПбГУ, 2007. С.30-34.

3. «Персидские письма» Монтескье. Роман-путешествие или восточная сказка? // Материалы XXXVII международной филологической конференции 11-15 марта 2008. История зарубежных литератур: имагологические аспекты литературы. СПб: Изд-во СПбГУ, 2008. С.33-39.

4. «Персидские письма»: История в романе // Литературные чтения. Время, личность, судьба: Сборник статей, под ред. В.Я. Гречнева. Том 179. СПб: Изд-во СПбГУКИ, 2008. С.139-146.

5. Власть женщины - женственная власть (Женщина в творчестве Шарля-Луи Монтескье) // XVIII век: женское / мужское в культуре эпохи: Научный сборник, под ред. Н.Т. Пахсарьян, Москва: Экон-Информ, 2008. С.37-43.

ОНУТ Филологического факультета СПбГУ 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д Подписано в печать 20.12.10. Тираж 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Васильева, Екатерина Николаевна

ВведениеЗ

Глава I: Рия в творчве Монтье

1.1. Путешвие в Рию в контее литературы путешвий

1.2. Зарождение интер к ркой теме. «Пеие пма» (1721)

1.3. Вена (1728). Петр I в рказах очевидцевЗО

1.4. Князь Антиох Кантемир и братья Гуо (1738)

1.5. «Сатиры» Кантемира во Франции (1749)

1.6. Эволюция образа Рии от «Пеих пм» к «Духу законов»

1.7. Монтье о дотизме в Рии

Глава И: Рецепция творчва Монтье в Рии в XVIII веке

II. 1. О рких переводах Монтье в XVIII веке

11.2. Ркая тема в эполярном романе второй половины XVIII века

11.3. Критика «Духа законов» в Рии

11.4. От «Рких пм» Штрубе де Пирмона к «Наказу» Екатерины II

11.5. Монтье и Щербатов

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Васильева, Екатерина Николаевна

Русско-французские литературные связи эпохи Просвещения уже давно являются объектом пристального внимания исследователей. При этом данной проблемой одинаково интересуются как отечественные, так и западные, в первую очередь французские, ученые. Применительно к современной науке можно сказать, что исследования в области русско-французских связей носят по-настоящему системный характер. Действительно, это направление исследований входит в сферу деятельности не только отдельных ученых, но и специализированных научных центров. К ним относятся, например, Отдел взаимосвязей Института русской литературы, осуществляющий исследования в области международных связей русской литературы, и Центр по изучению XVIII века Института всеобщей Истории, одним из направлений деятельности которого является изучение русско-западноевропейских культурных связей в эпоху Просвещения.

Среди огромного количества тем, рассматривавшихся в рамках проблемы русско-французских связей, можно выделить два основных направления научных интересов. С одной стороны, исследователей интересуют вопросы, связанные с распространением идей французского Просвещения в России и тем влиянием, которое оказывает творчество отдельных французских просветителей, прежде всего, Вольтера и Дидро, на русскую литературу. С другой стороны, в самой французской литературе Просвещения далеко не последнее место занимает русская тема, утверждению которой способствует внезапный выход России на европейскую политическую сцену в начале XVIII столетия, обусловленный преобразовательной деятельностью Петра I. Таким образом, вторым важным направлением исследований является изучение русской темы в творчестве французских писателей эпохи Просвещения.

Среди отечественных монографий, посвященных проблеме русско-французских связей в XVIII веке, отметим важную работу Сергея Яковлевича Карпа «Французские просветители и Россия. Исследования и новые материалы по истории русско-французских культурных связей второй половины XVIII века»1. Отдельные аспекты этой проблемы были подробно изучены Петром Романовичем Заборовым в книге «Русская А литература и Вольтер: XVIII - первая треть XIX века» , Сергеем Алексеевичем Мезиным, автором книги «Взгляд из Европы: французские о авторы XVIII века о Петре I» , а также в целом ряде других работ. Среди зарубежных работ необходимо отметить классические исследования Димитри Мореншильдта «Россия в интеллектуальной жизни Франции XVIII столетия»4 и Альбера Лортолари «Русский мираж во Франции в XVIII веке»5. В настоящее время во Франции данная проблема является предметом изучения довольно широкого круга ученых, среди которых назовем имена Мишеля Мерво, Жоржа Дюлака, Александра Федоровича Строева.

Необходимо отметить, что, невзирая на обилие и разнообразие существующих работ, посвященных этой проблеме, история русско-французских связей в эпоху Просвещения изучена весьма неравномерно. Интерес исследователей направлен в основном на вторую половину XVIII столетия. Именно на этот период приходится пик распространения просветительских идей в России. В то же время, именно в этот период во французской литературе утверждаются определенные представления о России, например, так называемый миф о «русском варварстве» или

1 Карп С.Я. Французские просветители и Россия. Исследования и новые материалы по истории русско-французских культурных связей второй половины XVIII века. М.: ИВИ РАН, 1998.

2 Заборов П.Р. Русская литература и Вольтер: XVIII - первая треть XIX века. Л.: Наука, 1978.

3 Мезин С.А. Взгляд из Европы: французские авторы XVIII века о Петре I. Саратов: Изд-во СГУ, 1999.

4 Mohrenschildt D.S. Russia in the Intellectual Life of Eighteenth-Century France. New York: Columbia university press, 1936.

5 Lortholary A. Le mirage russe en France au XVIIIe siècle. Paris: Éditions Contemporaines, 1951. сменивший его впоследствии миф о «русской угрозе». Первая половина XVIII века, таким образом, оказывается вытесненной на периферию научного интереса. Между тем, именно в первую половину XVIII века закладывается фундамент будущего восприятия России во Франции.

В этом отношении очень симптоматична фигура Шарля-Луи Монтескье. Конечно, Россия не является приоритетной областью интересов французского писателя, чье внимание обращено одновременно к изучению самых разных стран и народов. В отличие от многочисленных современников писателя, посвятивших России отдельные сочинения, в которых довольно четко прослеживается их позиция по отношению к этой стране, невозможно говорить о существовании определенной концепции России в творчестве Монтескье. Отдельные высказывания, имеющие отношение к истории России, русскому народу и отдельным историческим персонажам, рассредоточены по разным сочинениям писателя, как художественным, так и философским, не говоря уже о его личной переписке и сборниках мыслей.

Такая иллюзия незначительности русской темы в творчестве Монтескье, очевидно, и объясняет отсутствие специальных исследований, в которых бы ставился вопрос о том, какими в действительности были представления Монтескье о России, и какую роль они могли сыграть в истории русско-французских литературных связей. Под этим углом творчество Монтескье, в целом изученное очень подробно, до сих пор не было специальным образом исследовано. Отметим лишь отдельные работы, в которых отчасти были затронуты эти проблемы. В 1922 году одновременно в России и во Франции выходят статьи с характерными названиями «Монтескье о России (к истории «Наказа» императрицы Екатерины II)» и «Монтескье и Россия», принадлежащие соответственно

Федору Васильевичу Тарановскому и Георгию Гаврииловичу Шкляверу6. Однако и в первом и во втором случае авторами исследований являются специалисты по праву. Собственно литературоведческое исследование будет проделано лишь в начале 2000-х годов Роландо Минути, автором

•7 статьи «Образ России в творчестве Монтескье» .

Между тем, творчество Монтескье четко вписывается в контекст проблемы русско-французских литературных связей, ибо позволяет с достаточной определенностью судить о том, какими путями в Европу вообще проникали идеи о России, и как складывались представления о ней в западноевропейской литературе. В этом отношении особую важность представляет реконструкция и анализ корпуса источников, как письменных, так и устных, послуживших созданию оригинального образа России в творчестве Монтескье. Многие из этих источников ранее не становились предметом внимания исследователей и никогда прежде не рассматривались в системной целостности. Заметим, что работа писателя с источниками являет собой сложный и противоречивый процесс взаимодействия с его общественно-политическими и философскими взглядами. В частности, в данной работе мы исходим из гипотезы о том, что Монтескье располагал неким априорным представлением о России, в соответствии с которым им и производился отбор материала из того множества источников, которым он имел возможность воспользоваться. Россия как будто выступала в качестве иллюстрации к отдельным положениям теории Монтескье, а сведения, почерпнутые писателем из источников, были призваны служить не чем иным, как аргументом в пользу того или иного положения. Одним словом, роль, которую Монтескье отводит России в своей системе аргументации, говорит о том,

6 Тарановский Ф.В. Монтескье о России (к истории «Наказа» императрицы Екатерины II) // Труды русских ученых за границей, под ред. проф. А.И. Каминка. Т.1. Берлин: Слово, 1922. С. 178-223; Chklaver G. Montesquieu et la Russie // La vie des peuples, Paris, 1922, Vol. VIII, №32. P.1082-1100.

7 Minuti R. L'image de la Russie dans l'œuvre de Montesquieu // Cromohs, №10, 2005. P.l-6. что русская тема, оказавшаяся вне поля зрения исследователей, в действительности имеет принципиальное значение в творчестве французского писателя.

В свою очередь, рассматривая творчество Монтескье в контексте европейской россики эпохи Просвещения, необходимо признать, что писатель, чье имя редко упоминается в критической литературе в связи с Россией, на самом деле сыграл не последнюю роль в формировании образа этой страны в Европе. В пользу этого утверждения говорит, например, тот факт, что высказывания Монтескье о России и творчество писателя в целом нашли самый живой отклик в русской литературе. Рецепция Монтескье в России в XVIII веке действительно представляет собой сложный и крайне противоречивый процесс. Так, отдельные произведения писателя получают мгновенное распространение в России, в то время как другие с трудом проникают на русскую почву. Точно также некоторые идеи Монтескье встречены в России с большим энтузиазмом, другие, напротив, вызывают крайне болезненную реакцию, подавая повод к настоящей литературной «полемике». Такими спорными вопросами оказываются, как и следовало полагать, вопросы, связанные с государственным устройством России и некоторыми реалиями социального порядка. Сам факт полемики с французским писателем свидетельствует, с одной стороны, о том, что Монтескье довольно точно удается обозначить наиболее острые проблемы русской действительности и русской истории. С другой стороны, Монтескье выступает в этом вопросе как весьма авторитетная фигура, неслучайно некоторые авторы в России придают столь большое значение тому, чтобы откорректировать, а иногда и совершенно опровергнуть отдельные высказывания писателя об их стране.

Некоторые вопросы, связанные с проблемой рецепции Монтескье в России, были освещены в работах Надежды Юрьевны Плавинской, часть Q которых посвящена русским переводам Монтескье . Между тем, богатый материал для изучения восприятия творчества французского писателя в России XVIII века содержится в оригинальных сочинениях, которые, тем не менее, до сих пор не становились предметом системного исследования. Чтобы проиллюстрировать, как многообразно и неоднородно было это восприятие, мы сознательно остановили выбор на авторах и произведениях, занимающих неодинаковое место в истории русской литературы. Некоторые сочинения (как, например, «Русские письма» Штрубе де Пирмона) совершенно неизвестны широкой публике, другие (например, «Наказ» Екатерины II), напротив, неоднократно становились объектом изучения. Так или иначе, они никогда не рассматривались в подобном контексте. Привлечение такого разнородного материала позволяет увидеть, что рецепция творчества Монтескье в России происходила, хотя и неравномерно, одновременно на разных уровнях. Так, возможно говорить не только об идейной рецепции и о том, как по-разному сложилась судьба представлений Монтескье о России в самой России, но и о том, что для некоторых авторов в России сочинения французского писателя послужили также образцом формы.

На первый взгляд может показаться, что предпринимаемое нами исследование касается двух самостоятельных проблем: Россия в творчестве Монтескье, с одной стороны, и творчество Монтескье в России, с другой. Между тем, справедливо рассматривать их как грани одной -двухчастной — проблемы, решение которой осуществляется также в рамках одного метода. Данная работа опирается на традицию петербургской школы сравнительно-исторического литературоведения и работы Александра Николаевича Веселовского, Виктора Максимовича

8 Plavinskaia N.Y. Les traductions russes de Montesquieu au XVIIIe siècle // L'Europe de Montesquieu. Actes du Colloque de Gênes (26-29 mai 1993). Napoli: Liguori Editore, Paris: Universitas, Oxford: Voltaire Foundation, 1995. P.431-440; Плавинская Н.Ю. Как переводили Монтескье в России? // Европейское просвещение и развитие цивилизации в России. Материалы международного научного коллоквиума 2-6 сентября 2001 г. Саратов, 2001. С. 185-189.

Жирмунского, Михаила Павловича Алексеева, Бориса Георгиевича Реизова. В частности, основанием, служащим к раскрытию заявленных проблем, является известная идея о «встречных движениях», или, иначе говоря, идея о «внутренней потребности» в различных национальных литературах, которая и создает предпосылки для их взаимодействия. Действительно, интерес Монтескье к России в половине XVIII века неслучаен: являя собой уникальный пример молниеносного в историческом масштабе превращения волей одного человека из «варварской» страны в «цивилизованную», Россия предстает перед мыслителями Просвещения как некий полигон для их философских построений и проверки теорий, связанных, прежде всего, с идеей просвещенного монарха. В то же время, те явления и события, которые происходят в России вследствие петровских преобразований, создают необходимые условия для восприятия просветительских идей, одним из наиболее ранних и самых ярких выразителей которых и является Монтескье.

Для решения поставленных задач мы прибегаем к использованию разного инструментария в рамках сравнительного метода. Первый аспект проблемы, связанный с определением путей формирования и специфики образа России у Монтескье, освещен в традиции так называемых имагологических исследований, которые являются одним из наиболее популярных направлений современной компаративистики. Второй аспект, связанный с восприятием творчества Монтескье в России, решается именно в свете рецептивной теории, в то время как традиционно творчество Монтескье исследуется с точки зрения его влияния на ту или иную литературу. В связи с этим необходимо уточнить, что термины «влияние» и «рецепция» нередко используются как взаимозаменяемые, между тем, речь идет о разных типах исследований. Термин «рецепция» используется нами именно в том смысле, в котором он используется во французской традиции сравнительного изучения литератур, где рецептивные исследования (« études de réception ») составляют одну из приоритетных областей. Впрочем, сам термин «рецепция» не является собственно французским образованием, но переносится на французскую почву из немецкого литературоведения в результате распространения работ Ханса Роберта Яусса9. Так, войдя во французскую литературно-критическую терминологию в 70-е годы XX века, термин «рецепция» вытесняет широко использовавшийся ранее термин «влияние»10, хотя они и не являются абсолютными синонимами. В то время как при изучении влияния акцент ставится на произведение, автора или литературу, являющиеся собственно источником влияния (« émetteur »), изучение рецепции предполагает смещение акцента на произведение, автора или литературу, которые условно можно назвать принимающей стороной (« récepteur »). В этом отношении отметим работы французского исследователя Ива Шевреля, в которых подробно рассматриваются эти и другие вопросы, связанные с проблемой рецептивных исследований, например статьи «От влияния к критической рецепции», «Рецепция иностранных литератур» и другие11.

При изучении рецепции в поле зрения исследователя оказывается вся сложная, многоплановая картина «принимающей» литературы, от особенностей которой и зависят особенности рецепции того или иного автора или произведения. Именно оттого, что рецепция зависит одновременно от множества факторов (исторической ситуации, литературной традиции, социальных и прочих особенностей страны,

9 Речь идет, в первую очередь, об эссе «Literary History as a Challenge to Literary Theory» (1967).

10 Hermetet A.-R. Les études comparatistes de réception // La recherche en Littérature générale et comparée en France en 2007. Bilan et perspectives. Études réunies par Anne Tomiche et Karl Zieger. Valenciennes: Presses universitaires de Valenciennes, 2007. P.57-66.

11 Chevrel Y. De l'influence à la réception critique // La Recherche en littérature générale et comparée en France. Aspects et problèmes. Paris: SFLGC, 1983. P.89-107; Chevrel Y. La réception des littératures étrangères// Revista de Filología Francesa, 7. Servicio de Publicaciones. Univ. Complutense, Madrid, 1995. P.83-100. принимающей автора или произведение чужой литературы), она и бывает многообразной, неоднозначной, а порой и противоречивой, какой была рецепция Монтескье в России в XVIII веке.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Монтескье и Россия"

Заключение

В начале данной работы нами был приведен пример одной довольно распространенной точки зрения на место русской темы в творчестве Шарля-Луи Монтескье, сформулированной Мюриэль Доддс в ее исследовании 1929 года «Рассказы о путешествиях источники «Духа законов» Монтескье»505. Согласно этой точке зрения, России отводится очень незначительное место в творчестве французского писателя, не имевшего о ней ни достаточных знаний, ни определенного суждения. В результате проведенного нами исследования можно с достаточной уверенностью утверждать, что тенденция занижать значимость русской темы в творчестве Монтескье представляется неоправданной, а тезис о поверхностности суждений писателя о России - слишком строгим.

В первую очередь, необходимо признать относительное богатство и, в особенности, разнообразие использованных писателем источников. Помимо субъективных рассказов путешественников, которые в XVIII веке традиционно составляли основной источник знания о той или иной стране, Монтескье прибегал к собственно историческим сочинениям, каковыми являются, например, «Родословная история о татарах» Абулгази-Баядур-Хана или «Введение в историю европейскую» Самюэля Пуффендорфа. Кроме того, почерпнутые из этих сочинений исторические сведения о России пополнялись информацией о текущих событиях, о которых сообщали европейские газеты. Газетные вырезки, содержащиеся в рабочих тетрадях Монтескье и повествующие о событиях внутренней и внешней политики России, охватывают период, по меньшей мере, с 1718 по 1736 год, что свидетельствует о довольно продолжительном и непрерывном интересе писателя к стране, ее законодательству, монархам, ею правящим, и нравам народа, ее населяющего. О нем говорит и обращение писателя к

505 См. с. 12 данной работы. свидетельствам современников, очевидцев происходивших в России событий, и фиксирование их сообщений в своих рабочих тетрадях.

В результате, в сочинениях Монтескье выстраивается сложный, внешне противоречивый, но, так или иначе, весьма оригинальный на фоне современных писателю тенденций образ России. Действительно, Монтескье во многом отступает от позиции тех авторов, которые восхваляют Петра I и осуждают русский народ, обвиняя его в варварстве и невежестве. Сторонники этой позиции, утвердившейся во многом благодаря авторитету Фонтенеля, автора известного «Похвального слова царю Петру I», строго придерживаются идеи разделения на допетровскую - «варварскую» - Московию и послепетровскую -«цивилизованную» — Россию, отводя решающую роль в переходе от одного состояния к другому личности Петра. Как мы могли убедиться, Монтескье совершенно иначе оценивает деятельность царя-преобразователя, который, напротив, заслуживает осуждение французского писателя, в то время как русский народ представлен им более как жертва, нежели как виновник того «варварского» состояния, в котором он вынужден был долгое время пребывать.

Пожалуй, именно Монтескье впервые заговорил о вынужденном характере «варварского» состояния россиян, чем существенно сместил акценты в восприятии России на Западе. Деспотическая власть российских монархов, агрессивная завоевательная политика России, грубые нравы русского народа и рабское положение женщины, на разных этапах характеризовавшие российскую действительность, роднили, в глазах европейцев, Россию со странами Востока, свидетельствуя об их тесном и продолжительном контакте. Но в отличие от большинства современников, Монтескье не считал деспотический характер правления в России причиной «варварства» русского народа, полагая, что и одно и другое в равной степени являются следствиями определенных исторических событий. Трагедией для России, по мысли писателя, было татаро-монгольское иго, сделавшее восточной страну, которая исторически принадлежала европейскому континенту. Таким образом, Монтескье решал сложный вопрос, на который его предшественники и современники не предлагали определенного ответа: «восточность» России не является ее исконным свойством, но утверждается под влиянием внешних факторов, а именно в силу соседства с восточными народами.

Такое видение проблемы снимает видимое противоречие, которое можно усмотреть в образе России, явленном в романе 1721 года и в трактате, вышедшем двадцатью семью годами позже. В романе «Персидские письма» Россия представлена как восточная страна. Между тем, в «Духе законов» Россия, напротив, перемещается по оси Запад-Восток на западный полюс. Такое смещение оказывается возможным благодаря тому, что для Монтескье Россия одинаково является и восточной и западной страной. Но в «Персидских письмах», имевших целью выявить относительность общепризнанных представлений о Востоке, замысел требовал, чтобы Россия оказалась в одном ряду с Персией и другими восточными странами. В свою очередь, введение России в категорию Запад в трактате «О духе законов» также продиктовано теми задачами, которые ставит перед собой автор. В частности, как отмечалось ранее, Монтескье вводит Россию в разработанную им систему типов правления в качестве любопытного и в известном смысле уникального примера деспотического государства внутри европейского континента. Таким образом, кажущиеся несоответствия в образе России не являются ошибочными или случайными, но вполне соответствуют определенному замыслу. Тем самым подтверждается гипотеза, высказанная нами во введении, в соответствии с которой отбор сведений о России был во многом предопределен некими умозрительными представлениями Монтескье о стране, о которой писатель не имел никакого эмпирического знания.

Между тем, мы могли убедиться в том, что такая «предопределенность» образа России не помешала Монтескье с невероятной точностью обозначить наиболее острые и актуальные проблемы российской действительности, вытекающие из того особого географического положения России и тех особенностей ее истории, которые, по мнению писателя, и определили ее двойственный — одновременно западный и восточный - характер. Речь идет о деспотизме и рабстве, якобы унаследованных от татаро-монгол и составляющих главное несчастье современной ему России. С одной стороны, такое видение России категорически противоречило тому благоприятному образу страны, который русский двор стремился создать в глазах Европы. С другой стороны, идеи Монтескье в целом пользовались в просвещенных кругах России исключительной популярностью, и авторитет автора «Духа законов» не позволял не принимать во внимание его критических высказываний о России. Такая неоднозначность в оценке фигуры Монтескье естественным образом сказывается на восприятии его творчества. Действительно, произведенные изыскания позволяют говорить о том, что рецепция творчества Монтескье в России во второй половине XVIII века представляет собой крайне противоречивый процесс, объединяющий совершенно противоположные тенденции, от абсолютизации отдельных положений до их категорического неприятия.

Мы вынуждены констатировать, что идейное влияние Монтескье в России действительно оказывается значительно сильнее жанрового. В известном смысле это составляет специфику русской рецепции творчества писателя в сравнении с другими литературами. Так, например, «Персидские письма» вызвали волну писательского интереса в английской литературе, результатом чего стало появление целого ряда подражаний. В

России эпистолярный жанр не имел широкого распространения ни до, ни после появления «Персидских писем». Предпринимаются отдельные попытки создания произведений по образцу известного романа. Но, во-первых, среди них мы не находим оригинальных сочинений, которые принадлежали бы собственно русским, а не иностранным авторам, а во-вторых, художественные качества этих сочинений вряд ли можно сравнивать с романом Монтескье. Ярким примером тому является «Московский путешественник, или Русские письма» шевалье Дезессара -безусловно, любопытное явление в контексте русско-французских литературных связей, ибо показывает, что одним из путей проникновения французской литературы на русскую почву были те авторы, которых можно условно назвать «пограничными», то есть принадлежащими одновременно и русской и европейской культуре.

Что касается собственно рецепции идей, то важно отметить, что она принимает самые разные формы и находит выражение в сочинениях самых разных жанров. В первую очередь, важным свидетельством той неоднозначной реакции, которую образ России, созданный Монтескье на страницах его главных произведений, вызывает в самой России, являются переводы этих сочинений. Анализ русских переводов романа «Персидские письма» и трактата «О духе закона» показал, что для переводов, предназначавшихся для печати, характерны купюры, вставки и искажения текста в тех фрагментах, которые имеют отношение к России, что подтверждает сказанное выше о необычайной способности Монтескье к меткому определению спорных проблем и явлений.

В то же время, отклики на своеобразные представления Монтескье о России обнаруживаются в немалом количестве оригинальных сочинений, поражающих разнообразием своей жанровой природы. Это и своего рода философское рассуждение в письмах («Русские письма» Штрубе де Пирмона), и образец «политической» прозы («Наказ» императрицы

Екатерины II), и нравственно-политический памфлет («О повреждении нравов в России» князя Михаила Михайловича Щербатова) и другие сочинения. Три исследованные нами автора, чьи сочинения находятся в тесном взаимодействии, являют собой более или менее очевидные примеры трех различных тенденций в восприятии творчества Монтескье. Так, «Русские письма» написаны в традиции литературных опровержений, а их автор занимает по отношению к французскому писателю отчетливую враждебную позицию, обвиняя его в неверной трактовке проблемы деспотизма и рабства вообще и в России в частности. В свою очередь, «Наказ» Екатерины II справедливо рассматривать как апологию философской и политической мысли Монтескье в целом. Впрочем, апология Монтескье принимает в «Наказе» несколько парадоксальные формы, поскольку императрица защищает идеи писателя при помощи его же средств, но при этом существенно искажает его мысль, преследуя цель адаптировать ее к иным - российским — условиям. Вместе с тем, «Наказ» являет собой любопытный пример рецепции-интерпретации идей Монтескье с последующим использованием их в качестве инструмента для создания благоприятного образа России в Европе и утверждения ее репутации как просвещенной монархии. Наконец, позиция князя Щербатова, явленная в «Замечаниях на Большой наказ Екатерины» и в трактате «О повреждении нравов в России», предстает как наиболее объективная, сочетающая в себе элементы как одобрения, так и критики. Системное изучение означенных авторов показало, что заявленная в их сочинениях позиция по отношению к идеям Монтескье и, в частности, его высказываниям о России обусловлена спецификой их положения. В то время как относительную объективность князя Щербатова следует связывать с его незаинтересованностью историка, не предназначавшего свои труды для публикации, натянутая враждебность Штрубе де Пирмона к Монтескье, очевидно, объясняется его зависимым положением иностранца, чье благополучие во многом зависит от соответствия пророссийским настроениям. На этом фоне наиболее уязвимым представляется положение Екатерины II, вынужденной практиковать деспотическую форму правления, но проповедующей просвещенную монархию.

Проблема рецепции творчества Монтескье в России не теряет своей актуальности и в последующие эпохи. В частности, известно, что исключительный интерес к идеям французского писателя проявился в начале XIX столетия в среде декабристов, а также и близких им по духу людей, формально не входивших в тайные общества. Вместе с сочинениями других просветителей, «Дух законов» Монтескье входил в обязательный круг чтения декабристов, а отдельные положения его теории были использованы в их политических проектах506.

Более того, позволим себе сделать предположение о том, что сформулированные еще в первой половине XVIII века идеи Монтескье и по сей день не утрачивают своего свойства вызывать резонанс. Необходимо отметить, что в современной литературе действительно имеются примеры любопытного применения идей французского писателя. В связи с этим утверждением мы хотели бы обратить внимание на книгу Андрея Петровича Паршева «Почему Россия не Америка», вышедшую

ГЛП впервые в 1999 году . Книга российского публициста имела целью доказательство неприменимости по отношению к России либеральной модели рыночных реформ. Не пытаясь дать оценку художественным и идейно-содержательным качествам книги, отметим ее очевидную соотнесенность с теорией климатов Монтескье, нашедшей свое выражение в трактате «О духе законов». Дело в том, что Паршев связывает

506 Семенова A.B. Книги эпохи Просвещения и формирование идеологии декабристов // Книга в России XI-XX вв.: сборник научных трудов. Вып.21. СПб: БАН, 2004.

507 Паршев А.П. Почему Россия не Америка. М.: Крымский мост-9Д: Форум, 2000. особенности экономического развития России с особенностями ее климата и географического положения. Автор исходит из положения о том, что холодный климат России и ее огромная протяженность оказывают неблагоприятное воздействие на экономику страны и что осуществление либеральных реформ, непригодных к российским условиям, в будущем может привести к самым губительным последствиям. В свое время, Монтескье также настаивал на принципиальной важности климатическо-географического фактора в развитии экономики. В частности, наиболее способствующим экономическому развитию страны автор «Духа законов» полагал умеренный климат, тем самым также исключая Россию из числа потенциально богатых, экономически развитых стран.

Этот частный пример показывает, что идеи французского просветителя не только формально приложимы к современным условиям, но и реально востребованы в современной науке и литературе. Они несут в себе объяснение многим процессам и явлениям современности, тем самым свидетельствуя об их вневременном свойстве. Сам факт существования таких универсальных закономерностей, выявленных еще Монтескье, как нельзя лучше подтверждает его собственные слова, которыми писатель резюмирует предмет своей книги. По словам автора «Духа законов», ему удалось установить, что история каждого народа, а следовательно и бесконечное разнообразие законов и нравов, не вызваны единственно «произволом их фантазии», но вытекают из общих начал. «Чем больше будут размышлять над подробностями, - напутствовал Монтескье, тем более будут убеждаться в верности общих начал»508.

503 Montesquieu Ch.-L. De l'Esprit des Lois. Chronologie, introduction, bibliographie par Victor Goldschmidt. Paris: Flammarion, 1979. Vol.l. P.l 15.

Список научной литературыВасильева, Екатерина Николаевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Тексты Монтескье

2. Montesquieu Ch.-L. Lettres persanes // Œuvres complètes de Montesquieu, t.l, éd. dirigée par Jean Ehrard et Catherine Volpilhac-Auger. Oxford: Voltaire Foundation, 2004.

3. Montesquieu Ch.-L. De l'Esprit des Lois. Chronologie, introduction, bibliographie par Victor Goldschmidt, 2 Vol. Paris: Flammarion, 1979.

4. Montesquieu Ch.-L. Pensées. Spicilège, éd. Louis Desgraves. Paris: Robert Laffont, 1991.

5. Montesquieu Ch.-L. Geographica, Oeuvres complètes de Montesquieu, 1.16, éd. par la Société Montesquieu, sous la dir. de Catherine Volpilhac-Auger. Oxford: Voltaire Foundation, 2007.

6. Montesquieu Ch.-L. Correspondance. I, Avant 1700-mars 1731: lettres 1-364 // Œuvres complètes de Montesquieu, 1.18 , éd. par Louis Desgraves et Edgar Mass, en collab. avec C.P. Courtney, J. Ehrard et A. Postigliola. Oxford: Voltaire Foundation, 1998.

7. Montesquieu Ch.-L. Lettres de monsieur de Montesquieu à divers amis d'Italie. Avec des notes de l'éditeur. Leide: chez P.H. Jacqueau, 1767.

8. Montesquieu Ch.-L. de. Voyages. Paris: Arléa, 2003.

9. Монтескье Ш.-JI. Персидские письма // Французский фривольный роман, пер. с фр.,. примеч. А. Бондарева, А. Михайлова, В. Жирмунского. Москва: Эксмо, 2008.

10. Русские переводы Монтескье XVIII века «Lettres Persanes»

11. Троглодиты, или Единое токмо исполнение добродетелей соделать может народ счастливым // Избранное чтение, или Собрание чувствительных и к внушению добродетели споспешествующих повестей. СПб, 1786. С.88-114.

12. Монтескье Ш.-Л. Персидские письма из сочинений Г. Монтескиио. Переведены с французскаго языка Ф. Поспеловым. СПб, 1789.

13. Монтескье Ш.-JI. Письма персидския творения Г. Монтеские. С французскаго языка перевел Ефим Рознотовский. СПб: иждивением И.К. Шнора, 1792.1. De l'Esprit des Lois»

14. Монтескье Ш.-JI. О разуме законов сочинение господина Монтескюия. Переведено с французскаго Василием Крамаренковым. Т.1. СПб: при Императорской Академии Наук, 1775.

15. Другие произведения Монтескье

16. Монтескье Ш.-JI. Размышления о причинах величества римскаго народа и его упадка с Французскаго переведенныя и снабженныя предисловием переводчиком Алексеем Поленовым. СПб: при Императорской Академии Наук, 1769.

17. Монтескье Ш.-JI. Храм Книдийский Г. Монтескиеу. С Французскаго переводил И. Сичкарев. СПб, 1770.

18. Монтескье Ш.-JI. Арсас и Исмения, восточная повесть из последних творений Г. Монтесюои. Перевел Николай Иванович Страхов. М.: в Типографии Компании Типографической, с Указного дозволения, 1787.

19. Монтескье Ш.-JI. Лисимах. Разговор Силлы с Евкратом. - Опыт о вкусе. Из сочинений Г. Монтескиэ. Перевел С. Башилов. СПб: типография Академии наук, 1769.1.. Тексты XVIII века

20. Архив князя Воронцова, ред. П.И. Бартенев, кн.1: Бумаги Михайла Ларионовича Воронцова. М.: типография Мамонтова, 1870.

21. Барков И.С. Сочинения и переводы И.С. Баркова 1762-1764 г.г. с биографическим очерком автора. СПб: типография B.C. Эттингера, 1872.

22. Голиков И.И. Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Великаго, собранные И. Голиковым. Изд. 2-е, исправленное, дополненное и умноженное. М.: Унив. типография, у Ридигера и Клаудия, 1798.

23. Екатерина И. Автобиографические записки императрицы Екатерины Второй. Перевод с подлинника, изданного Академией наук. М.: Русская быль, 1908.

24. Екатерина II. Наказ Комиссии о составлении проекта новаго уложения. М.: печатан при Сенате, 1767.

25. Кантемир А.Д. Сочинения, письма и избранные переводы, с портретом автора, со статьею о Кантемире и с примечаниями В.Я. Стоюнина, изд. П.А. Ефремов, 2 т. СПб: И.И. Глазунов, 1867-1868.

26. Каржавин Ф.В. Вожак, показывающий путь к лучшему выговору букв и речений француских: Le guide français, par Theodore Karjavine. Во граде Св. Петра: печ. у И. К. Шнора, 1794.

27. Мармонтель Ж.Ф. Велизер, сочинения господина Мармонтеля, члена Французской Академии, переведен на Волге. М.: печатан при Императорском Московском Университете, 1768.

28. Мартынов И.И. Защищение Российскаго правления иностранцем против иностранца с примечаниями Русскаго // Сын отечества, 1829, т. 8, ч. 130, № 49, с.150-170, № 50, с.205-228, № 51, с.278-292. № 52, с.ЗЗ 1-365.

29. Новиков Н.И. Опыт исторического словаря о российских писателях // Избранные сочинения. М., Л., 1951.

30. Сборник русского исторического общества, т. 10 (Бумаги Екатерины II, хранящиеся в государственном архиве министерства иностранных дел), СПб, 1872.

31. Сборник императорского русского исторического общества, т.20 (Переписка императрицы Екатерины II с королем Фридрихом II), СПб, 1877.

32. Хакобо Фитц Джеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика. Донесение о Московии в 1731 году//Вопросы истории. №5, 1997.

33. Шнейдер Я.И. Рассуждения на Монтескиеву книгу о разуме законов или Уроки всеобщей юриспруденции, преподаваемые в Императорском Московском Университете. М.: иждивением Н. Новикова и Компании, в Университетской типографии у Н. Новикова, 1782.

34. Штелин Я. Подлинные анекдоты Петра Великаго слышанные из уст знатных особ в Москве и Санктпетербурге, изданные в свет Яковом фон Штелиным, а на российской язык переведенные Карлом Рембовским. Изд. 2-е. М.: тип. Пономарева, 1787.

35. Щербатов М.М. О повреждении нравов в России. СПб: В. Врублевский, 1906.

36. Щербатов М. М. Замечания на Большой наказ Екатерины // Неизданные сочинения. М.: Соцэкгиз, 1935.

37. Aboul Gazi Bahadour Khan. Histoire généalogique des Tatars, traduite du manuscript tartare d'Abulgasi Bayadur Chan, par M.D. Leyde: A. Kallewier, 1726.

38. Allainval, abbé de. Anecdotes du règne de Pierre premier dit le Grand czar de Moscovie: contenant l'histoire d'Eudochia Federowna et la disgrâce du Prince de Mencikow. S.I., 1745.

39. Argens J.-B. de Boyer, marquis d'. Lettres juives, ou Correspondance philosophique, historique et critique, entre un juif voyageur à Paris et ses correspondans en divers endroits. T.l-6. La Haye: P. Gautier, 1736-1737.

40. Argens J.-B. de Boyer, marquis d'. Lettres chinoises, ou Correspondance philosophique, historique et critique, entre un Chinois voyageur à Paris et ses correspondans à la Chine, en Moscovie, en Perse et au Japon. T. 1-5. La Haye: P. Paupie, 1739-1740.

41. Argenson marquis d'. Journal du marquis d'Argenson. T.l (1697-1738). Clermont-Ferrand: Paleo, 2002.

42. Article L. Nouvelles littéraires. Angleterre. De Londres // Mémoires pour l'Histoire des Sciences et des Beaux-Arts, avril 1750, p.928-932.

43. Barclay J. Ioannis Barclaii Icon animorum. Londini: ex officina Nortoniana, apud J.Billium, 1614.

44. Cadalso J. Defensa de la nación española contra la «Carta Persiana LXXVIII» de Montesquieu. Edición de Rafael Herrera Guillén para la Biblioteca Saavedra Fajardo. Murcia: BSF, 2006.

45. Cadalso J. Cartas marruecas, del Coronel D. Joseph Cadahalso. Madrid: en la imprenta de Sancha, 1793.

46. Cantemir A.D. Satyres de M. le Prince Cantemir, avec l'histoire de sa vie, traduites en français. Londres: chez Jean Nourse, 1749.

47. Cantemir A.D. Satyres de M. le Prince Cantemir, tradutes du russe en français. Avec l'histoire de sa vie. Londres: chez Jean Nourse, 1750.

48. Catherine II. Instruction de Sa Majesté Impériale Catherine II, pour la Commission chargée de dresser le projet d'un nouveau code de loix. SPb: De l'Imprimerie de l'Académie des sciences, 1769.

49. Chappe d'Auteroche J. Voyage en Sibérie fait par ordre du roi en 1761, éd. M. Mervaud, M. Pinault. Oxford: Voltaire Foundation, 2004.

50. Collé Ch. Journal et mémoires sur les hommes de lettres, les ouvrages dramatiques et les événements les plus mémorables du règne de Louis XV, 1748-1772. 3 Vol. Paris: Firmin-Didot frères et fils et Cie, 1868.

51. Dacier A. Éloge de M. l'abbé de Guasco // Histoire de l'Académie des Inscriptions et Belles-lettres, tome 45: Éloges des Académiciens morts depuis l'année 1780 à 1784. Paris: Imprimerie nationale exécutive du Louvre, 1793. P. 186-195.

52. Deseine F.-J. Nouveau voyage d'Italie. Lyon: J. Thioly, 1699.

53. Dupin C. Réflexions sur quelques parties d'un livre intitulé «De l'Esprit des loix». Paris: Benjamin Serpentin, 1749.

54. Dupin C., Berthier G.-F. Observations sur un livre intitulé: «De l'Esprit des loix», divisées en trois parties. 3 Vol. 2e éd. Paris, 1757-1758.

55. Fontenelle B. de. Éloge du czar Pierre I // Œuvres de Monsieur de Fontenelle. Nouvelle édition. T.6. Amsterdam: aux dépens de la Compagnie, 1754.

56. Foy de la Neuville. Relation curieuse et nouvelle de la Moscovie. Paris: Anbourg, 1698.

57. Golovine I. Lettres russès. Leipzig, 1861.

58. Grandguillot A.-P. Lettres russes. Alexandre II et l'émancipation. Paris: E. Dentu, 1859.

59. Herberstein S. von. Rerum Moscoviticarum commentarii. Vindobonae, 1549.

60. Herberstein S. von. La Moscovie du XVIe sièclevue par un ambassadeur occidental, Herberstein. Présentation et traduction de Robert Delort. Paris: Calmann-Lévy, 1965.

61. Histoire littéraire. Nouvelles et mémoires littéraires et académiques // Journal universel ou Mémoires pour servir à l'histoire civile, politique, ecclésiastique et littéraire du XVIIIe siècle, La Haye: L. Berkostre, mai 1744.

62. Histoire physique, morale, civile et politique de la Russie ancienne et moderne, par M. Le Clerc, écuyer, chevalier de l'ordre du roi, et membre de plusieurs académies // Esprit des journaux, septembre 1783, tome IX. P.3-46.

63. Hymans L.S. Lettres moscovites. Couronnement de l'empereur Alexandre II. Bruxelles, 1857.

64. Jubé J. La religion, les moeurs et les usages des Moscovites, texte présenté et annoté par M. Mervaud. Oxford: the Voltaire Foundation, 1992.

65. Kriidener P. de. Lettres russes. Bruxelles, Leipzig, 1854-1855.

66. Landon J. Lettres siamoises, ou Le Siamois en Europe. Paris: François Delaguette., 1751.

67. La Porte, abbé de. Observations sur «L'Esprit des Lois», ou l'art de lire ce livre, de l'entendre et d'en juger. Amsterdam: Pierre Mortier, 1751.

68. Letters from an Armenian to his friends at Trebisond, etc. Translated in the Year 1756. London: Printed for W. Owen, at Temple-Bar, 1757 (2d ed.).

69. Lettre au P. B. J. sur le Livre intitulé «L'Esprit des Loix» // Mémoires pour l'histoire des sciences et des beaux-arts, avril 1749. P.718-741.

70. Lettres russes, publiées par M. de *** de Selves // Mercure de France, Journal littéraire et politique, t.39. Paris, décembre 1809. P.419-421.

71. Locatelli Lanzi F. Lettres moscovites. Paris: aux dépens de la Compagnie, 1736.

72. Locatelli Lanzi F. Die so genannte Moscowitische Brieffe. Franckfurth und Leipzig: J.L. Montag, 1738.

73. Lyttelton G. Letters from a Persian in England to his friends at Ispahan. Dublin: printed by M. Rhames, 1735.

74. Margeret J. Estât de l'empire de Russie et grande duché de Moscovie, avec ce qui s'y est passé de plus mémorable et tragique depuis l'an 1590 jusques en l'an 1606 en septembre. Paris: M. Guillemot, 1607.

75. Maubert de Gouvest J.-H. Lettres iroquoises. Irocopolis: chez les Vénérables, 1752.

76. Mayerberg A. baron von. Iter in Moscoviam. S.l.n.d.

77. Mémoires du Chevalier Hasard. Cologne: P. Le Sincère, 1705.

78. Miège G. La relation de Trois Ambassades de Monseigneur le Comte de Carlisle. Paris: P. Jannet, 1857.

79. Olearius A. Offt begehrte Beschreibung der newen orientalischen Reise. Schlesswig: J. Zur Glocken, 1647.

80. Olearius A. Relation du voyage d'Adam Olearius en Moscovie, Tartane et Perse. Paris: J. Du Puis, 1659.

81. Perry J. État présent de la Grande Russie. Paris: J.Boudot, 1717.

82. Petrejus P. Regni Muschowitici sciographia. Stockholm, 1615.

83. Possevini A. Moscovia. Vilnae, 1586.

84. Puffendorf S. von. Introduction à l'Histoire des principaux Royaumes et Etats, tels qu'ils sont aujourd'hui dans l'Europe, 4 Vol. Leide: chez Pierre vander Aa, 1710.

85. Recueil de voyages au Nord: contenant divers mémoires très utiles au commerce et à la navigation. T.8. Amsterdam: chez Jean-Frédéric Bernard, 1727.

86. Russia seu Moscovia itemque Tartaria, commentario topographico atque politico illustratae. Lugduni Batavorum, 1630.

87. Respublica, sive Status regni Polonia, Lituania, Prussia, Livonia, etc. diversorum autorum. Ex officina Elzeviriana, 1627.

88. Rousset de Missy J. Mémoires du règne de Pierre le Grand, empereur de Russie, par le baron IwanNestesuranoi. La Haye: R. Alberts, 1725-1726.

89. Saint-Foix G.-F. Poullain de. Lettres d'une Turque à Paris, écrites à sa soeur au serrail, pour servir de supplément aux «Lettres persanes». Cologne: P. Marteau, 1731.

90. Soter Henrik, Bureus Andreas. Svecia sive de Suecorum Régis Dominiis et opibus. Commentarius politicus. Ex officina Elzeviriana, 1633.

91. Selves D. de. Lettres russes. Paris: L. Collin, 1809.

92. Selvoff S. Lettres russes. Traduit du manuscrit. Paris: E. Dentu, 1891.

93. Strube de Piermont F.H. Lettres russiennes. Suivies des notes de Catherine II. Introduction et bibliographie de C.Rosso. Pisa: La Goliardica, 1978.

94. Strube de Piermont F.H. Lettres russiennes. St.Pétersbourg: de l'Imprimerie de l'Académie Impériale des Sciences., 1760.

95. The Whitehall Evening Post. 1729-1736. London, 1729-1736.

96. Voltaire. Dictionnaire philosophique // Œuvres complètes de Voltaire, t.IV. Paris: Garnier frères, 1879.

97. Voltaire. Les anecdotes sur le czar Pierre-le-Grand // Œuvres de M. de Voltaire. Nouvelle édition, revue, corrigée et considérablement augmentée par l'auteur, enrichie de figures en taille-douce. T.II. Dresde: chez George Conrad Walther, 1748-1750.

98. Weber F.Ch. Nouveaux mémoires sur l'état présent de la Grande Russie ou Moscovie. Paris: Pissot, 1725.

99. M.M. Щербатов. Разные сочинения и переводы. Сборник 1759-1760г.г. ОР РНБ, Ф. 885, Собрание Эрмитажа, № 228.

100. Рассуждения о причинах величества римлян и их падения, пер. М.М. Щербатова. ОР РНБ, Ф. 885, Собрание Эрмитажа, № 304.

101. О прямом разуме законов, пер. Александра Павлова, лейб-гвардии Измайловского полка квартермистра (sic). Т.1. РНБ, Фонд 885: Собрание Эрмитажа, Русские рукописи, №42.

102. Collection d'anciens manuscrits originaux et de quelques copies sur la Russie et autres objets, présentées à Sa Majesté par le comte Tolstoy. ОР РНБ, Ф.961, Fr. F. IV, №148.

103. Pierre de Morand à Cantemir, le 15 janvier 1739. ОР РНБ, Собрание автографов П.П. Дубровского, авт. 139, №84, лл. 159-160.

104. Surveillance des étrangers. Bibliothèque de l'Arsenal, Archives de la Bastille, Ms 10 024,10286,10287,10288.

105. Словарь Академии Российской. СПб: при Имп. Акад. Наук, 1789-1794.

106. Российским собранием при Императорском Московском университете, и изданный по одобрению Святейшаго правительствующаго синода Конторы. М.: Печ. при Имп. Моск. ун-те, [1773].

107. Catalogue de la bibliothèque de Montesquieu, publié par Louis Desgraves. Genève: Droz, 1954.

108. Catalogues de la bibliothèque de feu M. le prince Cantemir. Paris: s. п., 1745.

109. Dictionnaire des lettres françaises. XVIIIe siècle. Paris, 1997.

110. Dictionnaire des termes littéraires. Paris: Honoré Champion, 2005.

111. Dictionnaire de la noblesse. Tome 2. Paris, 1771.

112. Grand dictionnaire universel du XIXe siècle, par Pierre Larousse. Paris, s.d.

113. IkonnikovN. La noblesse de Russie. Paris, 1960.

114. Repertorium der diplomatischen Vertreter aller Länder seit dem Westfälischen Frieden (1648). Band II (1716-1763). Zürich: Fretz & Wasmuth Verlag, 1950.

115. Richelet P. Dictionnaire françois, contenant les mots et les choses, plusieurs nouvelles remarques sur la langue françoise. Genève: J.-H. Widerhold, 1680.1.. Исследования

116. Александренко B.H. К биографии князя А.Д. Кантемира // Варшавские университетские известия, Варшава, 1896, №2. С.14-46.

117. Александренко В.Н. Кто написал первую биографию " князя Кантемира? // Варшавские университетские известия, Варшава, 1896, №2. С.10-13.

118. Александренко В.Н. Опись библиотеки князя Кантемира // Варшавские университетские известия, Варшава, 1896, №2, с. 15-24, №3, с.25-46.

119. Алексеев М.П. Монтескье и Кантемир // Вестник ЛГУ, 1955, №6, Серия обществ, наук, вып.2. С.55-78.

120. Бакланова H.A. Культурные связи России с Францией в первой четверти XVIII века// Международные связи России в XVII-XVIII веках, М., 1966. С.303-344.

121. Баренбаум И.Е. Французская переводная книга в России в XVIII веке. М.: Наука, 2006. 448 с.

122. Баскин М.П. Монтескье и Россия // Монтескье. М.: Мысль, 1975. С.132-140.

123. Бачинин В.А. Русские религиозные типы: царь Петр I // Христианская мысль: социология, политическая теология, культурология. Т.1. СПб, 2004. С.89-94.

124. Бикульчюс В. Поэтика философского романа. Вильнюс: Шауляйский пед. институт им. Прейкшаса, 1988. 70 с.

125. Блудилина Н.Д. Так называемые «Московитские письма», или Достойный ответ «клеветникам России» восемнадцатого столетия» // Наш современник, 2004, №4. С.249-256.

126. Блудилина Н.Д. Антиох Кантемир и «Московитские письма» // Тобольск и вся Сибирь, 2005, №4. С.123-131.

127. Бондарев А.П. У истоков полифонического романа // Французский фривольный роман. Сост., вступ. ст. и примеч. А.П. Бондарева. М.: ИОЛОС, 1993. С.5-18.

128. Вальденберг В.Э. Щербатов о Петре Великом. СПб: типо-литография "Энергия", 1903.20 с.

129. Гершкович З.И. Идейные связи русских и французских просветителей XVIII века (Кантемир и Монтескье) // Вестник истории мировой культуры, 1959, №4. С. 120-129.

130. Годжи Д. Колонизация и цивилизация: русская модель по Дидро // Европейское просвещение и развитие цивилизации в России. Материалы международного научного коллоквиума 2-6 сентября 2001г. Саратов: Изд-во СГУ, 2001. С.48-64.

131. Голубков A.B. "Прекрасная неверная": французский классический стиль и античная классика в XVII—XVIII вв. // Новое Литературное Обозрение, 2008, № 94.

132. Грассгоф X. Первые переводы сатир А.Д.Кантемира // Международные связи русской литературы. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 101-111.

133. Григорьева Т.П. Дао и логос: встреча культур. М.: Наука, 1992. 424 с.

134. Дима А. Принципы сравнительного литературоведения. М.: Прогресс, 1977. 229 с.

135. Дмитриев В.Г. «Персидские письма» в России // По стране литературии. М.: Московский рабочий, 1987. С.107-112.

136. Долгова С.Р. Творческий путь Ф.В. Каржавина. Л.: Наука, 1984. 152 с.

137. Дюлак Ж. Цивилизаторская политика и колонии в России по Рибейро Санчесу (1765-1766) // Европейское просвещение и развитие цивилизации в России. Материалы международного научного коллоквиума 2-6 сентября 2001г. Саратов: Изд-во СГУ, 2001. С.83-90.

138. Забабурова Н.В. Французский философский роман XVIII века: самосознание жанра // XVIII век: литература в контексте культуры. М., 1999. С.94-104.

139. Заборов П.Р. Россия во французской трагедии XVIII века // Восприятие русской культуры на Западе. Л.: Наука,1975. С.32-50.

140. Заборов П.Р. Русская литература и Вольтер: XVIII первая треть ХЕХ века. Л.: Наука, 1978. 245 с.

141. Карп С.Я. Французские просветители и Россия. Исследования и новые материалы по истории русско-французских культурных связей второй половины XVIII века. М.: ИВИ РАН, 1998.448 с.

142. Коган-Бернштейн Ф.А. Влияние идей Монтескье в России в XVIII веке // Вопросы философии, 1955, №5. С.99-110.

143. Копанев H.A. О первых изданиях сатир Кантемира // XVIII век. Сборник 15. Русская литература XVIII века в ее связях с искусством и наукой. JL: Наука, 1986. С.140-154.

144. Копанев H.A. Французская книга и русская культура в середине XVIII века. Из истории международной книготорговли. JL: Наука, 1988. 157 с.

145. Коршунова Н.В. Восточный вектор геополитики Екатерины II: «Греческий проект» // Вестник Челябинского университета. Сер. 10. Востоковедение. Евразийство. Геополитика, 2003, №1. С.62 68.

146. Курилов A.C. Теоретико-литературные примечания А. Д. Кантемира // Литературоведение в России XVIII века. М.: Наука, 1981. С.87-109.

147. Лавров A.C. «Записки о Московии» де ла Невилля во Франции и в России XVIII века//Книга в России: век Просвещения. Л.: Б АН, 1990. С.111-130.

148. Лотман Ю.М. Руссо и русская культура XVIII века // Эпоха Просвещения: Из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1967. С.208-281.

149. Лотман Ю.М. К вопросу об источниковедческом значении высказываний иностранцев о России // Сравнительное изучение литератур: Сборник статей к 80-летию академика М.П. Алексеева Л.: Наука, 1976. С.125-132.

150. Лотман Ю.М. «Езда в остров любви» Тредиаковского и функции переводной литературы в русской культуре первой половины XVIII века // Проблемы изучения культурного наследия. М.: Наука, 1985. С.222-230.

151. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Отзвуки концепции «Москва третий Рим» в идеологии Петра Первого (К проблеме средневековой традиции в культуре барокко) // Художественный язык средневековья: Сборник статей. М.: Наука, 1982. С.236-249.

152. Лукьянец И.В. Французский роман второй половины XVIII века (автор, герой, сюжет). СПб: СПбГУК, 1999. 229 с.

153. Луппов С.П. Книга в России в послепетровское время. 1725-1740. Л.: Наука, 1976. 380 с.

154. Майков Л.Н. Материалы для биографии Кантемира // Сборник отдела русского языка и словесности Императорской Академии Наук. СПб: типография Академии наук, 1903, т.73. С.138-142.

155. Материалы для биографии Ломоносова, собранные экстраординарным академиком Билярским. СПб: тип. Имп. Акад. наук, 1865. 925 с.

156. Материалы для истории Просвещения в России, собираемые Петром Кеппеном, членом разных ученых обществ, №1: Обозрение источников для составления истории российской словесности. СПб: в Медицинской типографии, 1819. 92 с.

157. Материалы для истории русской литературы, изд. П.А. Ефремов. СПб: тип. И.И. Глазунова, 1867. 216 с.

158. Мезин С.А. Взгляд из Европы: французские авторы XVIII века о Петре I. Саратов: Изд-во СГУ, 1999.212 с.

159. Мезин С.А. Анекдоты о Петре Великом как явление русской историографии XVIII в. // Историографический сборник. Вып. 20. Саратов: Изд-во СГУ, 2002. С. 18-54.

160. Мезин С.А. Петр I как цивилизатор России: два взгляда // Европейское Просвещение и цивилизация России. М.: Наука, 2004. С.5-16.

161. Никанорова Е.К. Исторический анекдот в русской литературе XVIII века. Анекдоты о Петре Великом. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001. 468 с.

162. Оболенский М.А. Сведения об авторе книги «Lettres Moscovites» // Библиографические записки, 1859, №18. С.545-553.

163. Оболенский М.А. Дополнительные разыскания о судьбе книги «Lettres Moscovites» // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, опубликованный Н. Калачовым, СПб, 1862, Кн.З. С.67-79.

164. Образ России. Россия и русские в восприятии Запада и Востока. СПб: Институт русской литературы РАН, 1998. 464 с.

165. Паршев А.П. Почему Россия не Америка. М.: Крымский мост-9Д: Форум, 2000. 411 с.

166. Пекарский П.П. История Императорской Академии наук в Петербурге. Т.1. СПб: Отд-ние рус. яз. и словесности Акад. наук, 1870. 774 с.

167. Плавинская Н. Ю. Как переводили Монтескье в России? // Европейское просвещение и развитие цивилизации в России. Материалы международного научного коллоквиума 2-6 сентября 2001 г. Саратов: Изд-во СГУ, 2001. С. 185-189.

168. Плавинская Н.Ю. Новые сведения о французских источниках «Наказа» Екатерины II // Россия и Франция. XVIII-XX века. Вып.2. М.: Наука, 1998. С.8-19.

169. Плеханов Г.В. А. Д. Кантемир // Сочинения, под. ред. Д. Рязанова. Т.21. М., Пг.: Гос. изд-во, 1925. С.79-102.

170. Прийма Ф.Я. Антиох Кантемир и его французские литературные связи // Русская литература. Труды Отдела новой русской литературы ИР ЛИ АН СССР, cep.l, М., Л., 1957. С.7-45.

171. Прийма Ф.Я. А. Кантемир и его дружеские литературные связи // Русская литература на Западе. JL: Наука, 1970. С.3-57.

172. Прийма Ф.Я. Антиох Дмитриевич Кантемир. Вступительная статья // Собрание стихотворений. Л.: Советский писатель, 1956. С.5-52.

173. Примаковский А.П. О русских переводах произведений Монтескье // Вопросы философии, 1955, №3. С.138-139.

174. Пумпянский Л.В. Очерки по литературе первой половины XVIII века. Кантемир и итальянская культура// XVIII век. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1935. С.95-97.

175. Пыпин А.Н. Екатерина II и Монтескье // Вестник Европы, 1903, №5. С.272-300.

176. Пыпин А.Н. Полузабытый писатель XVIII в. // Вестник Европы, 1896, №11. С.264-305.

177. Рабинович В.И. Вслед Радищеву.: Ф.В. Каржавин и его окружение. М.: Мысль, 1986. 221 с.

178. Разумовская М.В. От «Персидских писем» до «Энциклопедии». Роман и наука во Франции в XVIII веке. СПб: Изд-во СПбГУ, 1994. 190 с.

179. Рамбо А. Императрица Екатерина Вторая в переписке с иностранцами (извлечено из книжек Revue des deux mondes, от 15 января и 15 февраля 1877 года) // Русский архив, М.: тип. Лебедева, 1877, кн. 2. С.269-293.

180. Светлов Л.Б. Русские переводы произведений французских просветителей // Французский ежегодник: статьи и материалы по истории Франции. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1962. С.421-441.

181. Семевский В.И. Крестьянский вопрос в России. Т.1: Крестьянский вопрос в XVIII и первой четверти XIX века. СПб: тип. т-ва «Обществ. Польза», 1888. 517 с.

182. Семенова А.В. Книги эпохи Просвещения и формирование идеологии декабристов // Книга в России XI-XX вв.: сборник научных трудов. Вып.21. СПб: БАН, 2004.

183. Серман И.З. Антиох Кантемир и Франческо Альгаротти // XVIII век. Сборник 21 Памяти Павла Наумовича Беркова (1896-1969), отв. ред. Н.Д. Кочеткова. СПб.: Наука,1999. С.53-61.

184. Сомов В.А. Французская «Россика» эпохи Просвещения и русский читатель // Французская книга в России в XVIII веке: Очерк истории, отв. ред. С.П. Луппов. Л.: Наука, 1986. С.203-214.

185. Стоюнин В.Я. Князь А. Кантемир в Париже // Вестник Европы, авг. 1880, с.577-620; сент. 1880. С. 173-222.

186. Стоюнин В.Я. Князь Антиох Кантемир в Лондоне (Из биографии Кантемира: 17321738) // Вестник Европы, 1867, т.1, с.224-273; т.2, с.97-139.

187. Стремоухов Д.Н. Москва Третий Рим: источник доктрины (пер. с англ. по изд.: Speculum, 28/1, 1953, р.84-101) // Из истории русской культуры. Т.Н. Кн.1. Киевская и Московская Русь. М.: Языки славянской культуры, 2002. С.425-441.

188. Строев А.Ф. Страх перед женщиной во французской и русской культуре ХУШ века // Пинакотека: Журнал для знатоков и любителей искусства: Ежекварт. изд. М.: АОЗТ «Пинакотека», 2002 (13-14). С. 112-119.

189. Тарановский Ф.В. Монтескье о России (к истории «Наказа» императрицы Екатерины II) // Труды русских ученых за границей, под ред. проф. А.И. Каминка. Т.1. Берлин: Слово, 1922. С.178-223.

190. Тарановский Ф.В. Судьба Наказа императрицы Екатерины Второй во Франции. СПб: Сенат, тип., 1912. 30 с.

191. Тарановский Ф.В. Заметки о Монтескье. Ярославль: типография Губернского правления, 1913. 38 с.

192. Успенский Б.А., Шишкин А.Б. Тредиаковский и янсенисты // Символ, Париж, 1990, вып.23. С. 105-264.

193. Французская книга в России в XVIII веке: Очерк истории, отв. ред. С.П.Луппов. Л.: Наука, 1986. 252 с.

194. Чечулин Н.Д. Источники «Наказа» // Журнал Министерства Народного просвещения, март-апрель 1902. С.279-290.

195. Чечулин Н.Д. Хронология и список сочинений кн. М.М. Щербатова. СПб: тип. В. С. Балашев и К°, 1900. 28 с.

196. Чистович И.А. Феофан Прокопович и его время. СПб: тип. Имп. Акад. наук, 1868. 752 с.

197. Шебалдина Г.В. Шведские военнопленные в Сибири в первой четверти XVIII века. Москва: РГГУ, 2005.209 с.

198. Элькина И.М. Шапп Д'Отрош и его книга «Путешествие в Сибирь» // Вопросы истории СССР. М., 1972. С.361-388.

199. Althusser L. Montesquieu. La politique et l'histoire. Paris: PUF, 1959. 120 p.

200. Barckhausen H. Montesquieu. Ses idées et ses oeuvres d'après les papiers de La Brède. Paris: Hachette, 1907. 344 p.

201. Bartlet R.P. The Free Economic Society: the Foundation Years and the Prize Essay Competition of 1766 on Peasant Property // Russland zur Zeit Katharinas II. Absolutismus -Aufklärung Pragmatismus. Köln, Weimar, Wien: Böhlau, 1998. P.181-214.

202. Bérard L. «L'Esprit des Lois» devant la congrégation de l'Index // 2e centenaire de « L'Esprit des Lois » 1748-1948, conférences organisées par la ville de Bordeaux. Bordeaux: Delmas, 1949. P.241-309.

203. Berelowitch V. Europe ou Asie? Saint-Pétersbourg dans les relations de voyage occidentaux // Le mirage russe au XVIIIe siècle, éd. Sergueï Karp et Larry Wolff. Ferney-Voltaire: Centre international d'étude du XVIIIe siècle, 2001. P.57-74.

204. Berg H. Manoel Silva Tarouca, mentor da Imperatriz Maria Teresa // Relaçôes entre a Austria e Portugal, ed. Ludwig ScheidI, José A.Palma Caetano. Coimbra: Livraria Almedina, 1985. P.97-110.

205. Berkov P.N. Des relations littéraires franco-russes entre 1720-1730: Trediakovskij et l'abbé Girard // Revue des études slaves, №35,1958. P.7-14.

206. Beyer Ch.-J. Montesquieu et la censure religieuse de «L'Esprit des Lois» // Revue des sciences humaines, № 70,1953. P. 105-132.

207. Black F.G. The Epistolary Novel in the Late Eighteenth century: a Descriptive and Bibliographical Study. Eugene: Univ. of Oregon press, 1940. 184 p.

208. Breuillard J. Catherine II traductrice: le «Bélisaire» de Marmontel // Catherine II et l'Europe, publié sous la direction d'Anita Davidenkoff. Paris: Institut d'études slaves, 1997. P.71-84.

209. Brown A.H. S. E. Desnitski, Adam Smith, and the «Nakaz» of Catherine II // Oxford Slavonic Papers, New Series, 7, 1974. P.51-59.

210. Butler W. The Nakaz of Catherine the Great // American Book Collector, XVI, № 5, 1966. P. 19-21.

211. Carrère d'Encausse H. L'Impératrice et l'Abbé: un duel littéraire inédit entre Catherine II et l'Abbé Chappe d'Auteroche. Paris: Fayard, 2003. 640 p.

212. Chabin M.-A. Moscovie ou Russie? Regard de Joseph-Nicolas Delisle et des savants français sur les Etats de Pierre le Grand // Dix-huitième siècle, №28, 1996. P.43-56.

213. Chevrel Y. De l'influence à la réception critique // La Recherche en littérature générale et comparée en France. Aspects et problèmes. Paris: SFLGC, 1983. P.89-107.

214. Chevrel Y. La réception des littératures étrangères // Revista de Filología Francesa, 7. Servicio de Publicaciones. Univ. Complutense, Madrid, 1995. P.83-100.

215. Childs N. A political academy in Paris, 1724-1731: the Entresol and its members. Oxford: Voltaire Foundation, 2000. 289 p.

216. Chklaver G. Montesquieu et la Russie // La vie des peuples, Paris, 1922, Vol. VIII, №32. P.1082-1100.

217. Cluny I. O conde de Tarouca e a diplomacia na época moderna. Lisboa: Livros Horizonte, 2006. 539 p.

218. Coulet H. Le roman jusqu'à la Révolution. T.l: Histoire du roman en France. Paris: Librairie Armand Colin, 1967. 560 p.

219. Courtney C.P., en collab. avec Volpilhac-Auger C. Bibliographie chronologique provisoire des œuvres de Montesquieu // Revue Montesquieu, №2, 1998. P.211-245.

220. Crisafulli Alessandro S. A Neglected English Imitation of Montesquieu's «Lettres persanes» // Modem Language Quarterly, 1953, №14. P.209-216.

221. D'Estrée P. Un auteur incompris: Pierre de Morand, l'homme et l'œuvre (1701-1757) // Revue d'Histoire littéraire de la France, Paris: Librairie Armand Colin, 1909, tome 16, №2. P.302-328.

222. De Michelis C.G. Storie di spionaggio del XVIII secolo (in margine al rapporto di A.Kantemir con i fratelli Guaseo) // Annali del Dipartimento di Studi dell'Europa Orientale, Sezione storico-politico-soziale, IV-V (1982-1983). P.91-114.

223. Derathé R. Les philosophes et le despotisme // Utopies et institutions au XVIIIe siècle, éd. P. Francastel. Paris-La Haye: Mouton, 1963. P.56-75.

224. Dodds M. Les récits de voyages, sources de l'Esprit des Lois de Montesquieu. Paris: Honoré Champion, 1929. 304 p.

225. Dulac G. Science et politique: les réseaux du Dr Antonio Ribeiro Sanches (1699-1783) // Cahiers du monde russe, 43/2-3, avril-septembre 2002. P.251-274.

226. Ehrard J. Montesquieu critique d'art. Paris: PUF, 1965. 152 p.

227. Ehrard J. L'idée de nature en France dans la première moitié du XVIIIe siècle. Paris: Albin Michel, 1994. 861 p.

228. Ehrhard M. Le prince Cantemir à Paris (1738-1744): un ambassadeur de Russie à la cour de Louis XV. Paris: Société d'édition les Belles Lettres, 1938. 239 p.

229. Feyel G. L'annonce et la nouvelle: la presse d'information en France sous l'Ancien Régime (1630-1788). Oxford: Voltaire Foundation, 2000. 1387 p.

230. Fraanje M. The Epistolary Novel in Eighteenth-Century Russia. Leiden: M. Fraanje, 2000. 169 p.

231. Freedman J. Traduction et édition à l'époque des Lumières // Dix-huitième siècle, №25, 1993. P.79-100.

232. Gareth Jones W. The Spirit of the «Nakaz»: Catherine II's literary debt to Montesquieu // Slavonic and East European Review. London, 1998, Vol.76, №4. P.658-671.

233. Geffriaud-Rosso J. Montesquieu et la féminité. Pisa: Editrice Libreria Goliardica, 1977. 635 p.

234. Goggi G. Diderot et le concept de la civilisation // Dix-huitième siècle, №29, 1997. P.353-374.

235. Goggi G., Dulac G. Diderot et l'abbé Baudeau: les colonies de Saratov et la civilisation de la Russie // Recherches sur Diderot et Encyclopédie, №14, 1993. P.23-83.

236. Goggi G. Civilisation et expériences de référence: à propos de la genèse du fragment politique Sur la Russie // Studi settecenteschi, №14, 1994. P.329-398.

237. Goggi G. The Philosophes and the Debate over Russian Civilization // A Window on Russia, ed. Mario di Salvo, Linsey Hughes. Roma: La Fenice Edizioni, 1996. P.299-305.

238. Grasshoff H. Antioch Dmitrievic Kantemir und Westeuropa, ein russischer Schriftsteller des 18. Jahrhunderts und seine Beziehungen zur Westeuropäischen Literatur und Kunst. Berlin: Akademie-Verlag, 1966. 340 p.

239. Green F.C. Montesquieu the Novelist and Some Imitations of the «Lettres persanes» // Modern Language Review XX (1925, № 1). P.32-42.

240. Haroche-Bouzignac G. Les «Lettres familières» du président de Montesquieu. Amitié et familiarité // Revue Montesquieu, 2001, №6. P. 17-31.

241. Hazard P. La crise de la conscience européenne. 1680-1715. Paris: Librairie générale française, 1994. 444 p.

242. Hoffmann P. La femme dans la pensée des Lumières. Paris: Orphys, 1977. 621 p.

243. La France et la Russie au siècle des Lumières: relations culturelles et artistiques de la France et de la Russie au XVIIIe siècle. Paris: Association française d'action artistique, 1986. 490 p.

244. Lemny S. Les Cantemir: l'aventure européenne d'une famille princière au XVIIIe siècle. Paris: Éditions Complexe, 2009. 367 p.

245. Lengley-Dufrenoy M.-L. L'Orient romanesque en France (1704-1789). Montréal: Éditions Beauchemin, 1946. 383 p.

246. Liechtenhan F.D. De l'abus de l'historiographie. Approches de l'histoire russe de Herberstein à Custine // Cahiers du monde russe, 41(1), 2000. P.135-149.

247. Liechtenhan F.D. Le Russe, ennemi héréditaire de la chrétienté? La diffusion de l'image de la Moscovie en Europe occidentale aux XVI-e et XVII-e siècle // Revue historique, 1991, Vol. CCLXXXV. P.77-103.

248. Lauriol C. Querelle de «L'Esprit des lois» // Dictionnaire électronique Montesquieu, mis à jour le 25/11/2008. www.dictionnaire-montesquieu.ens-lsh.fr.

249. Lortholary A. Le mirage russe en France au XVIIIe siècle. Paris: Éditions Contemporaines, 1951.409 p.

250. Lozinskij G. Le prince Antioche Cantemir, poète français // Revue des études slaves, 1925, t.V. P.238-243.

251. Lozinskij G. Le Prince Cantemir et la police parisienne (1741) // Le Monde slave, 1925, t.II. P.223-247.

252. Lozinskij G. Trois épisodes de l'ambassade de Cantemir à Paris // Le Monde slave, 1925, t.III. P.402-421.

253. Madariaga I. de. Catherine II and Montesquieu between Prince M.M. Shcherbatov and Denis Diderot // Politics and Culture in Eighteenth Century Russia: Collected Essays by Isabel de Madariaga. London, New York: Longman, 1998. P.235-261.

254. Madariaga Isabel de. Who was Foy de la Neuville? // Cahiers du monde russe et soviétique, XXVIII (1), janvier-mars 1987. P.21-30.

255. Mathorez J. Les éléments de la population orientale en France. Les russes en France du Xle au XVIIIe siècles. Paris: A. Picard, 1918. 28 p.

256. Matthey C. L'ombre et les Lumières: une vision française de l'Espagne au XVIIIe siècle // Dix-huitième siècle, №40, 2008. P.413-430.

257. Mercier R. La théorie des climats des «Réflexions critiques» à «L'Esprit des Lois» // Revue de l'histoire littéraire de France, Vol.58, janv.-mars 1953. P.17-37.

258. Mervaud M. Une infinie brutalité: l'image de la Russie dans la France des XVIe et XVIIe siècles. Paris: Institut d'études slaves, 1991. 171 p.

259. Mervaud M. Le knout et l'honneur des Russes (à propos de deux articles de l'Encyclopédie) // Recherches sur Diderot et sur l'Encyclopédie, 1993, XIV. P.l 11-124.

260. Mervaud M. Les Anecdotes sur le czar Pierre le Grand de Voltaire: genèse, sources, forme littéraire // Studies on Voltaire and the Eighteenth Century, 1996, №341. P.89-126.

261. Meyniel J. Univers salonnier de Mme Geoffrin (1741-1777). Paris: Editions émotion primitive, 2008. 176 p.

262. Minuti R. Spicilège // Dictionnaire électronique Montesquieu, mis à jour le 14/02/2008. www.dictionnaire-montesquieu.ens-lsh.fr.

263. Minuti R. L'image de la Russie dans l'oeuvre de Montesquieu// Cromohs, №10, 2005. P.l-6.

264. Mohrenschildt D.S. Russia in the Intellectual Life of Eighteenth-Century France. New York; Columbia university press, 1936. 325 p.

265. Monnier A. Catherine II pamphlétaire: l'«Antidote» // Catherine II et l'Europe, publié sous la direction d'Anita Davidenkoff. Paris: Institut d'études slaves, 1997. P.53-60.

266. Morda Evans R.J. Antiokh Kantemir and his first biographer and translator // Slavonic and East-European Review, Vol.37, 1958, №88. P.184-195.

267. Mund S. La mission diplomatique du pere Antonio Possevino (S J.) chez Ivan le Terrible en 1581-1582 et les premiers écrits jesuites sur la Russie moscovite a la fin du XVIe siecle // Cahiers du Monde russe, vol.45, 2004, №3-4. P.407-439.

268. Musitelli P. Filippo Venuti, ami de Montesquieu et collaborateur de l'édition lucquoise de l'Encyclopédie // Dix-huitième siècle, №38, 2006. P.429-448.

269. Paraillous A. Montesquieu et la duchesse d'Aiguillon H Revue de l'Agenais, 2006, №2. P.129-142.

270. Peiffer J., Vitu J.-P. Les journaux savants, formes de la communication et agents de la construction des savoirs (17e 18e siècles) // Dix-huitième siècle, №40,2008. P.281-300.

271. Plavinskaia N.Y. Catherine II ébauche le «Nakaz»: premières notes de lecture de «L'Esprit des lois» // Revue Montesquieu, 1998, №2. P.67-88.

272. Plavinskaia N.Y. Les traductions russes de Montesquieu au XVIIIe siècle // L'Europe de Montesquieu. Actes du Colloque de Gênes (26-29 mai 1993). Napoli: Liguori Editore, Paris: Universitas, Oxford: Voltaire Foundation, 1995. P.431-440.

273. Pomeau R. L'Europe des Lumières. Cosmopolitisme et unité européenne au XVIIIe siècle. Paris: Stock, 1966. 243 p.

274. Reichler C. Pourquoi les pigeons voyagent. Remarques sur les fonctions de récit de voyage // Versants, Revue suisse des littératures romanes, 2005, №50. P. 11-36.

275. Roche Daniel. Humeurs vagabondes: de la circulation des hommes et de l'utilité des voyages. Paris: Fayard, 2003. 1031 p.

276. Rosso C. Mythe de l'égalité et rayonnement des Lumières. Pise: Libraria Goliardica, 1980. 309 p.

277. Rousset J. Forme et signification, essais sur les structures littéraires, de Corneille à Claudel. Paris: Corti, 1962. 200 p.

278. Rzheutskij V.S. Image de la Russie en Europe: Ivan Chouvalov et son réseau français // L'image de l'étranger, éd. A. Stroev. Paris: Institut d'études slaves, 2010. P.47-69.

279. Santich J.S. Missio Moscovitica: the role of the Jesuits in the Westernization of Russia, 1582-1689. New York: Peter Lang, 1995. 255 p.

280. Ségur P. de. Le royaume de la rue St-Honoré. Mme Geoffrin et sa fille. Paris: Calmann-Lévy, éditeurs, 1897. 503 p.

281. Shackleton R. Montesquieu. A critical biography. London: Oxford University Press, 1961.432 p.

282. Shackleton R. L'abbé de Guasco ami et traducteur de Montesquieu» // Essays on Montesquieu and on the Enlightenment. Oxford: the Voltaire Foundation, 1988. P.217-229.

283. Starobinski J. Montesquieu. Paris: Éditions du Seuil, 1953. 190 p.

284. Stroev A. L'idée de la transmigration des arts au XVIIIe siècle et la destinée de la Russie II Études sur le 18e siècle, vol.34: Le XVIIIe siècle, un siècle de décadence?, 2006. P.201-210.

285. Todorov T. L'esprit des Lumières. Paris: Robbert Laffont, 2006. 132 p.

286. Tourneux M. Madame Geoffrin et les éditions expurgées des lettres de Montesquieu // Revue d'Histoire littéraire de France, №1, 1894. P.52-64.

287. Weil F. Montesquieu et le despotisme // Actes du Congrès Montesquieu, 23-26 mai 1955. Bordeaux: Delmas, 1956. P.191-215.

288. Weil F. Les lectures de Montesquieu // Revue d'histoire littéraire de la France, 1957. P.494-514.

289. Wilberger C. Peter the Great: An Eighteenth-Century Hero of Our Times? // Studies on Voltaire and the Eighteenth Century, 1972, Vol. XCVI. P.9-129.

290. Willemse D. Antonio Nunes Ribeiro Sanches — élève de Boerhaave et son importance pour la Russie. Leiden: E.J. Brill, 1966. 188 p.

291. Wolff L. Inventing Eastern Europe. The Map of Civilization on the Mind of the Enlightenment. Stanford: Stanford university press, 1994. 419 p.

292. Young D. Montesquieu's View of Despotism and His Use of Travel Literature // The Review of Politics, 1978,40/3. P.392-405.

293. Zitser E. The Transfigured Kingdom: Sacred Parody and Charismatic Authority at the Court of Peter the Great. Ithaca, London: Cornell University Press, 2004. 221 p.