автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Мотив "второго рождения" в немецкоязычном романе первого десятилетия XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мотив "второго рождения" в немецкоязычном романе первого десятилетия XX века"

На правах рукописи

МАМОНОВА Елена Юрьевна

МОТИВ «ВТОРОГО РОЖДЕНИЯ» В НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОМ РОМАНЕ ПЕРВОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ XX ВЕКА: Т.МАНН, Г.ГЕССЕ, Р.МУЗИЛЬ, Р.М.РИЛЬКЕ

10.01.03 - Литература народов стран зарубежья (немецкая и австрийская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

. Пермь-2006

Диссертация выполнена в ГОУ ВПО «Пермский государственный университет»

Научный руководитель —

доктор филологических наук, доцент Бочкарева Нина Станиславна

Официальные оппоненты —

доктор филологических наук, профессор Пестова Наталья Васильевна

кандидат филологических наук, доцент Сейбель Наталья Эдуардовна

Ведущая организация — ГОУ ВПО «Тюменский государственный университет»

Защита диссертации состоится « 06 »декабря 2006г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.283.01 при ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет» (620017, Екатеринбург, пр. Космонавтов, 26).

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале научной библиотеки Уральского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан « » ноября 2006г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Скрипова О.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Интерес к творчеству Томаса Манна (1875-1955), Германа Fecce (18771962), Роберта Музиля (1880-1942) и Райнера Марии Рильке (1875-1926) в российском литературоведении проявляется еще в годы «оттепели», поддерживается в 70-80-е гг. и усиливается с началом 90-х гг. XX в. Среди отечественных ученых, в разное время посвятивших свои работы наследию этих авторов, — В.Г.Адмони, С.К.Апт, А.В.Белобратов, Л.А.Бердюгина, А.Г.Березина, Е.М.Волков, Д.С.Давлианидзе, В.Д.Днепров, Д.В.Затонский, Р.Каралашвилли, А.В.Карельский, Н.СЛейтес, ТЛ.Мотылева, Н.С.Павлова,

A.В.Русакова, Т.А.Свительская, Т.И.Сильман и др. В центре внимания названных ученых в большей степени находился поздний период творчества Манна, Гессе и Музиля. Что касается Рильке, то российских исследователей, как и издателей, привлекает главным образом его поэзия. В немецкоязычном литературоведении в последнее время наблюдается повышенное внимание к прозе первого десятилетия XX века. В частности, существует отчётливая тенденция соотносить ранние романы Манна, Гессе и Музиля со «школьной литературой», например, в работах П.Гротцера, П.Мога, К.Йохана и В.Венде.

Актуальность диссертации обусловлена закономерным интересом современного отечественного литературоведения к параллельному историческому (первое десятилетие XX века) и национальному (австрийская и немецкая литература) опыту. ЮЛ.Цветков подчеркивает, что в последнее десятилетие в российском гуманитарном знании «особое внимание уделяется переходным периодам, "зонам повышенного риска", для которых характерна неопределенность доминант литературного процесса»1.

Объектом исследования является немецкоязычный роман первого десятилетия XX века. В работах Д.Кемпера, С.Виета, К.Барц, В.Жмегача,

B.Раша, Ю.Петерсена подробно исследуется „Moderne um 1900". По словам А.И.Жеребина, «путь модернистов освещен мечтой о возрождении единства мирт на новых основаниях, отмечен отчаянными поисками утраченного абсолютного смысла бытия»2. На рубеже XIX-XX веков стремление к обретению нового единства с миром находит выражение в «философии жизни» (Ф.Ницше, А.Бергсон, ВДильтей, Г.3иммель). Творчество Т.Манна, Г.Гессе, Р.Музиля и Р.М.Рильке выходит за рамки «модерна», но в их романах 1900-х годов наиболее ярко отразился поиск утраченного смысла бытия. Одним из важнейших мотивов немецкого и австрийского романа первого десятилетия XX века становится спасение гибнущего «Я» („unrettbares Ich") в чуждом ему реальном мире, предполагающее возможность нового рождения человека — «второе рождение».

В словаре немецкого языка Я. и В. Гриммов как один из вариантов употребления существительного Geburt (рождение) приводится выражение der Tod eine neue Geburt (смерть как новое рождение). Здесь же находим: „Geburt

1 Цветков Ю.Л. Литература венского модерна. Дисс. ... докт. филол. наук. М., 2003. С.40.

2 Жеребин А.И. Модернизм без берегов (дискурс о модерне в немецком литературоведении и австрийская модель модернизма)// Вестник молодых ученых 2'2005 (Серия: Филологические науки Г2005). СПб.: Изд-воРГПУ им. А.И.Герцена, 2005. С. 4.

des Geistes, wieder vom gebären selbst, wie vom geborenen Gedanken, Gedichten, Büchern u. а." (рождение в сфере духа, которое относится как к самой личности, так и к рождаемым мыслям, стихотворениям, книгам и т.д.). Значение die zweite Geburt может также передаваться словами Wiedergeburt (возрождение), Auferstehung (воскресение), Verwandlung (метаморфоза, преобразование, перевоплощение, изменение). Термин «второе рождение» и его синонимы используются в русской философии (В.Н.Муравьев, М.Мамардашвилли, Т.М.Сакутина, Н.В.Голик, Е.Э.Сурова) и литературоведении (О.М.Фрейденберг, Д.П.Бак, Е.Н.Проскурина, О.М.Ушакова, Н.Я.Мадорская). Предметом нашего исследования стал мотив «второго рождения» в романах Т.Манна, Г.Гессе, Р.Музиля и Р.М.Рильке.

Идея духовного возрождения личности отчетливее всего возникает при постановке вопроса о литературном субъекте в сопоставительных работах Г.Хольцапфеля, М.Вагнер-Эгельхааф, М.Хатгемера. При интерпретации творчества Т.Манна А.Кадельбах и И.Роблес также выходят на проблематику «второго рождения». Т.Циолковский пишет о возрождении мира в «Демиане» Гессе, которое является соединением христианской и ницшеанской схем исторического прогресса. П.Мог утверждает, что жертвенность в «Под колесами» Гессе означает не однозначное уничтожение, а возвращение к «матери Земле» в вечном круговороте природы.

Т.Пекар исследует христианско-мифологическую основу новелл Музиля, опубликованных под названием «Три женщины», в которой актуализируются мифологемы непорочного зачатия, страстей, воскресения и преображения. И.Шарольд противопоставляет мужское и женское в творении при анализе рассказа Музиля «Тонка». АЛЗ.Белобратов со ссылкой на М.Бахтина отмечает, что герой романа Музиля «Человек без свойств» «бесконечен для автора, то есть все снова и снова возрождается, требуя все новых и новых завершающих форм»3. Об идее возрождающей силы искусства в романе Рильке говорит У.Фюллерборн. Эпосом рождения поэта называет «Мальте» К.Клингер. Ф.Аспетсбергер исследует «саморождение» героя в романе Рильке с точки зрения феминистского литературоведения. Э.М.Клаус сравнивает историю Мальте, стремящегося силой искусства преодолеть смерть, с древнегреческой историей Орфея. А.В.Карельский упоминает о вознесении как о новом рождении поэта в «Сонетах к Орфею» Рильке.

Материал нашего исследования составляют четыре романа: «Будденброки. История гибели одного семейства» (1901) Т.Манна, «Под колесами» (19041905) Г.Гессе, «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса» (1906) Р.Музиля и «Записки Мальте Лауридса Бригге» (1910) Р.М.Рильке. Эти произведения выбраны нами как наиболее репрезентативные в немецкоязычной литературе первого десятилетия XX века. В науке неоднократно подчеркивалась их особая значимость не только для творчества самих писателей, но и в целом для литературного процесса открываемого ими столетия. Все исследуемые романы отражают общую для рубежа веков идею гибели мира и обращаются к теме детства, традиционно связанной с мотивами обновления. Опираясь на

3 См.: Белобратов A.B. Роберт Музиль. Метод и роман. Л., 1990. С. 148.

высказывания самих писателей, легко обнаружить не только историко-типологические связи романов, написанных в одно десятилетие, но и непосредственное творческое взаимодействие их создателей — диалог, отразивший как сам кризис рубежа веков, так и возможные пути выхода из него.

Цепь исследования состоит в том, чтобы выявить динамику мотива «второго рождения» в немецком и австрийском романе первого десятилетия XX в. Для выполнения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— в хронологической последовательности рассмотреть реализацию исследуемого мотива в романах Манна, Гессе, Музиля и Рильке;

— исследовать семантическое ядро «второго рождения» через характерную для модерна амбивалентность жизни и смерти, веры и сомнения;

— выявить внутритекстовые и интертекстуальные связи «второго рождения» с возрождением, воскресением и метаморфозой;

— рассмотреть связь героя с отцом/матерью, его отношение к любви/дружбе, состоятельность в науке и искусствах;

— проследить проявление мотива «второго рождения» в метафорах взгляда, света, отражения, моря, огня и др.;

— охарактеризовать общее и особенное в исследуемых романах обобщить наблюдения о динамике мотива «второго рождения» в немецкоязычном романе первого десятилетия XX в. как о начале поисков выхода из кризиса рубежа веков.

Методология исследования в основном восходит к принципам исторической поэтики, выработанным в литературоведении XIX-XX вв. в трудах А.Н.Веселовского, В.М.Жирмунского, М.М.Бахтина, В.Е.Хализева и др. Используемая нами методика анализа и интерпретации мотива соединяет семантический (А.Н.Веселовский, О.М.Фрейденберг) и интертекстуальный (Б.М.Гаспаров) подходы. Специфика мотива «второго рождения» потребовала обращения к фундаментальным работам по психоанализу и мифопоэтике.

Новизна диссертации обусловлена тем, что в русской германистике мотив «второго рождения» не был предметом специального исследования, хотя проблема становления героя рассматривалась неоднократно. Работа немецкого исследователя П.Гротцера посвящена «метафоре индивидуации молодого человека» как «второму рождению» (zweite Geburt) в произведениях А.Рембо, Дж.Джойса, Р.Музиля, Г.Гессе, Ж.-П.Сартра, Дж.Д.Сэлинджера, У.Пленцдорфа, Ж.Бернаноса, Й.Рота4. Сопоставительный анализ романов «Будденброки» Т.Манна, «Под колесами» Г.Гессе, «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса» Р.Музиля и «Записки Мальте Лауридса Бригге» Р.М.Рильке делается впервые.

"Grotzer P. Die zweite Geburt. Figuren des Jugendlichen in der Literatur des 20. Jahrhunderts. B. I. Arthur Rimbaud, James Joyce, Robert Musil, Hermann Hesse, Jean-Paul Sartre, J. D. Salinger, Ulrich Plenzdorf, Georges Bernanos, Joseph Roth. Zürich, 1991.

Основные положения, выдвигаемые на защиту.

1. Мотив «второго рождения» в немецкоязычных романах первого десятилетия XX в. реализуется как возможность преодоления смерти через трансформацию мотивов возрождения, воскресения и метаморфозы, но амбивалентность жизни и смерти, веры и сомнения в нем не преодолевается.

2. Если в романах Томаса Манна и Германа Гессе особую значимость получают мотивы освобождения в смерти (смерть реальна и трагична) и воскресения, то в романах Музиля и Рильке смерть - метафора «второго рождения» героя как «путешествия в загробный мир». В то время как герой Музиля вообще отказывается от религиозного пути, Рильке оставляет для Мальте возможность темного вознесения.

3. Во всех исследуемых романах разрыв связи отца и сына осмысляется как разрыв связи Бога и человека, но если в романах Манна и Рильке это гибель семьи и разрушение родовой связи, то у Гессе и Музиля — это судьба одного человека, что определяется особенностями жанров семейной хроники и интернатского романа. Возможность «второго рождения» во всех романах связана с женским, материнским началом, что особенно актуализируется в произведениях австрийской литературы.

4. В исследуемых романах мотив «второго рождения» реализуется в метафорах беременности, сна (болезни), воды (моря, реки), света (огня), взгляда (открытой/закрытой двери/окна), отражения, круга (кольца, колеса, кружев).

5. Во всех исследуемых романах рассматривается возможность «второго рождения» через любовь и творчество (в науке и в искусствах). В частности, мотив письма эволюционирует от «Будденброков» к «Запискам Мальте Лауридса Бригге».

6. Мотив «второго рождения» в исследуемых романах интертекстуально связан с античной и скандинавской мифологией, христианством и буддизмом, философией (Шопенгауэр, Ницше, Кьеркегор, Мах), русской и европейской литературой (Достоевский, Толстой, Тургенев, Данте, Гете, Новалис и др.), музыкой (Бах, Бетховен, Вагнер).

Теоретическая значимость работы определяется продуктивностью исследования мотива «второго рождения» как в мировой литературе в целом, так и в истории немецкоязычной литературы XX века. Мотив «второго рождения» как центральный в индивидуальном выборе героя между жизнью и смертью может стать одной из линий компаративистского анализа литератур XX века. Это, во-первых, сравнительный анализ русской и немецкоязычных литератур. Во-вторых, сопоставительные исследования модерна и постмодерна. Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в общих и специальных курсах истории литературы рубежа Х1Х-ХХ веков и XX столетия.

Апробация работы состоялась во время полугодовой стажировки в университете Потсдама под руководством профессора Э.Либс-Эткинд, на международных семинарах, конференциях и конгрессах: Библия и национальная культура (Пермь, 2004); Удовольствие как феномен культуры (Санкт-Петербург, 2004); Мировая словесность для детей и о детях (Москва,

2004); Международный конгресс германистов „Germanistik im Konflikt der Kulturen" (Париж, 2005); Семинар по книге стихов Р.М.Рильке «Часослов» (Фрайбург, 2005). По теме исследования опубликовано 20 работ.

Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Библиографии.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается обзор литературы по теме диссертации, оценивается степень изученности проблемы, обосновывается выбор темы, ее актуальность и новизна, определяются цели, задачи и методы исследования. Здесь отмечаются существенные для решения поставленной проблемы особенности литературного процесса первого десятилетия XX века в Германии и Австрии, уточняется семантическая наполняемость термина «второе рождение».

Первая глава — «Трансформация мотивов возрождения и воскресения в романе Т.Манна "Будденброки. История гибели одного семейства"».

Мотив «второго рождения» соотносится в романе Т.Манна с темой смерти (на протяжении всего повествования в романе сообщается о пятнадцати смертях) и с первым (физическим) рождением человека. События, связанные с рождением Клары, Ганно,. Эрики Грюнлих и умершего ребенка Тони, представлены через сделанную Иоганном Будденброком запись в дневнике, воспоминание Томаса и письма Тони. Непосредственно изображается приготовление к крещению Клары и крестины Ганно, которые всей семьей воспринимаются как собственное «второе рождение». Празднование дня рождения Ганно, как и празднование дня основания фирмы, превращается для героя в испытание. Празднование Рождества (ежегодное «возрождение бога») описывается четырежды, оно связано с мотивами вина, еды и огня. Выразителем идеи исторического возрождения отца в сыне в романе Манна является консул Иоганн Будденброк. Данный смысл «второго рождения» передается при помощи глаголов fortleben (продолжать жить, воплощаться), wiederleben (жить дальше), сочетания существительных Vorfahren/Nachfahren (предки/потомки) и передающей значение этого сочетания метафоры Glieder einer Kette (звенья одной цепи).

Мотив кольца, заимствованный из «Нибелунгов» Вагнера, обнаруживается на всех уровнях произведения. Причиной нарушения цикла возрождения становится усиление рационального (сомнение и расчет) и ослабление эмоционального (вера, любовь) начал. Разрыв связи «Бог — отец — сын» выражается в метафорах гаснущего света, отвращенного взора и в наследовании негативных признаков (тени под глазами Ганно, плохие зубы Будденброков, дурные склонности Христиана). Автор показывает постепенное угасание преемственности в ведении семейной тетради от жившего в семнадцатом веке предка до Ганно, который, в конце концов, подводит жирную черту под записями своих предшественников.

Возрождение отца в сыне связано в «Будденброках» с мотивом ухода и возвращения — трансформацией библейской притчи о Блудном сыне. Уйдя от отца, Готтхольд лишается возможности возвращения. Старший брат Томас фактически изгоняет из семьи младшего Христиана. Том настаивает на продаже

дома на Менгштрассе, лишая себя, сестру и брата возможности возвращения в отчий дом. Осознание того, насколько важна возможность вернуться, проявляется в силе протеста Тони против продажи дома.

Разочаровавшись в отцовской идее бессмертия рода, Томас Будденброк все-таки утверждает: ,Jch werde leben]... So ist es, so ist es!" / «Я буду жить!... Да, так, так оно и есть!». По Шопенгауэру, смерть как результат свободного выбора человека в пользу отрицания воли к жизни есть освобождение и возрождение. С одной стороны, возвышенный пафос внутреннего монолога Томаса о вечной жизни резко контрастирует с подчеркнуто нелепой смертью сенатора («сенатор умер от зуба»), что создает эффект трагической иронии: Томас умирает, буквально отрекшись от воли к жизни, присягнув смерти, но никакого видимого освобождения в ней не находит. С другой стороны, автор оставляет герою возможность возрождения, что проявляется в сцене прощания беременной Анны с умершим Томасом. Обилие цветов, «залитая светом комната», упоминание о «Христе Благословляющем» Торвальдсена — все эти знаки выражают надежду на возможность обретения Томасом «второго рождения» в смерти.

Стремление героев романа к возрождению в инобытии раскрывается в мотивах моря и сна. В этих мотивах, по словам И.Роблес, одновременно выражается дистанция к действительности, к «дороге страстей жизни» и «угроза» потери себя в абсолютно неподвластной чуждой стихии. В восприятии моря в «Будденброках» раскрывается различие внутреннего состояния сохраняющей веру в продолжение жизни Тони и отчаявшегося Томаса. Тони более всех связана со стихией воды — она проводит на берегу реки детство, с морем связано ее переживание любви к Мортену. Восприятие моря роднит Тони с Ганно. Возвратившись в город после каникул на Травемюнде, ребенок именно у Тони находит «сочувствие своей тоске по морю». Для Тони в мотиве моря актуально значение памяти, а в мотиве сна — пробуждения. В связи с образом Ганно мотивы сна и моря приобретают семантику внутреннего бегства - забвения и засыпания. Инобытие, обретаемое героем в единстве с морской стихиен и во сне, не обновляет его жизнь: разлука с морем так же неизбежна, как и ужасающее героя пробуждение.

«Второе рождение» в музыкальных и поэтических фантазиях выражается при помощи глагола befreien, его синонима erlösen (освобождать) и производного от него существительного Erlösung (освобождение). Ганно испытывает чувство «освобождения», исполняя в день своего рождения музыкальную фантазию на фортепиано. Его друг Кай рассказывает истории, в которых он освобождает заколдованного короля и замок. Здесь значение освобождения передается при помощи глагола entzaubern (расколдовывать).

Изначально Томас Манн намеревался сделать эпиграфом к «Будденброкам» одно из стихотворений Августа фон Платена, в котором утверждается идея творения мира художником. В конце концов, Манн отказывается от эпиграфа как однозначного предварения возможности обретения «второго рождения» в искусстве. Немецкие исследователи, в частности А.Мильтенберг и Н.Билефельд, подчеркивают, что мотивы театра и

музыки в романе «Будденброки» раскрывают трагичность бегства от реальности в сферу искусства и связаны с мотивом гибели семьи.

Надежда на «второе рождение» появляется только тогда, когда искусство освящено любовью. Четырнадцатилетний Христиан, влюбленный в актрису любекского театра, дарит ей цветы — символ возрождения. История Кая — парабола «второго рождения» в искусстве — связана с мотивом платонической дружбы Ганно. Возможность «второго рождения» в музыке сохраняется как возможность возвращения: господин Пфюль показывает Ганно прием «обратной/ракоходной имитации» (rückgängige/krebsgängige Imitation), заключающийся в том, что «тема воспроизводится в обратном порядке, от последней ноты к первой».

Разрыву связи отца и сына в романе Т.Манна противопоставляется сохранение родственной любви, связанное с женским началом. У Эрики остается дочь Элизабет, отвращенному взору Ганно и Томаса противопоставляется обращенный взор Ганно и Тони. В сцене последнего дня перед болезнью Ганно свет гаснущей свечи сменяется рассветом, который символизирует возможность воскресения, как и упоминание о «Сикстинской мадонне» Рафаэля. Любовь Тони Будденброк к отцу и братьям так же нерассудочна, как и ее детская вера. С каждым новым браком она начинает жить заново: выйти замуж для нее означает noch einmal ins Leben hineinkommen (дословно: еще раз войти в жизнь). Любовь к сыну лоцмана Мортену раскрывает ее способность любить, которая и позволяет ей духовно выстоять. Произнесенная Мортеном фраза о пользе мёда становится одним из лейтмотивов романа. К.Кашиваги называет мёд «кодом любви». Любовь к Мортену, к родным является той внутренней основой героини, которая дает ей возможность «второго рождения» (возвращения).

Последняя сцена романа, где Тони вспоминает умерших родственников — отца, Томаса и Ганно, становится кульминацией выражения родственной любви героини. Фраза Фредерики о том, что «встреча состоится», апеллирует одновременно к тексту катехизиса и к финалу «Братьев Карамазовых» Достоевского. Духовное возрождение через любовь и память в романе «Будденброки» передается повтором лексем wiedersehen/Wiedersehen (увидеться вновь/свидание), сочетающих значение встречи и прощания. Зеземи Вейхбродт повторяет слова Томаса Будденброка „So ist es!", возвращая им прямой порядок {"Es ist so!"), и тем самым в «обратной имитации» объединяет мотивы возрождения отца в сыне (fortleben), освобождения в смерти (befreien) и встречи после смерти (wiedersehen). При этом амбивалентность веры и сомнения в возможность «второго рождения» сохраняется: возникает сомнение в том, что слова Зеземи будут услышаны, поскольку она иронически воспринимается другими героями. Амбивалентность жизни и смерти характеризует содержание мотива «второго рождения», и читательский выбор обусловлен только сюжетом романа при минимальной авторской тенденциозности.

Вторая глава — «Аполлоиический и дионисийский варианты мотива „второго рождения " в романе Г.Гессе "Под колесами "».

В романе Гессе разрыв «кольца», символизирующий нарушение цикла возрождения, еще более трагичен, нежели в «Будденброках» Манна. Сломанное колесо символизирует здесь разрушение космоса, устройства мира, что изначально является предвестием краха героя. О.Ранк в работе «Травма рождения» указывает на синонимичность колеса и креста как буддистского и христианского символов возрождения. Мотив креста связан с именем главного героя: К.Йоханн замечает, что имя Hans восходит к lohannes и, таким образом, связано с Иоанном Крестителем. В финале романа отмечается, что на лице и ладонях Ганса «виднелись синевато-красные ссадины», что наводит на мысль о сходстве со стигматами Христа. Первое (физическое) рождение героя остается за пределами повествования, ничего не известно о его матери. При этом упоминается о трёх смертях и ряде несчастных случаев, по трагическому совпадению происходящих с жителями «Эллады» — комнаты маульброннского интерната, куда поселяют Ганса Гибенрата. Единственное в романе описание Рождества очень сдержанно, тогда как описание сбора урожая занимает две последние главы.

У Гессе разрыв с отцом становится условием аполлонического «второго рождения», в результате которого сын «мелкого маклера и торгового агента» из провинции должен постигнуть науки и стать учителем и священником. Идея аполлонического «второго рождения» передается у Гессе при помощи глагола durchkommen (в значении проходить, выдерживать), употребляющегося в связи с ситуацией экзамена, испытания. Выдержать экзамен для Ганса равнозначно рождению в новом мире. Новый мир (eine neue Welt) упоминается в романе в связи текстом Нового Завета, о котором говорит Гансу пастор. Мир аполлонического слова - это мир языка науки, переход в который сопоставим с переводам (Überstetzen).

В романе Гессе разрушение связи отца и сына, как и в «Будденброках», происходит по вине отца. Отсутствие этой связи выражается в бессилии отцовского письма: оно не меняет поведения Ганса, взбунтовавшегося против мира маульброннского интерната. В эпизодах, характеризующих отношения Йозефа и Ганса Гибенратов, не проявлена метафора света. Взгляд отца возникает только трижды и передает не связь и единство, а отстраненность и отчуждение по отношению к сыну, не рождает ответного взгляда. Еще более трагическим смыслом, чем в «Будденброках», в романе «Под колесами» наполнена метафора закрытой двери. Здесь она выражает окончательный разрыв связи между отцом и сыном, произошедший после гибели Ганса: Иозеф Гибенрат время от времени смотрит на мертвого ребенка сквозь щель в двери (Türspalte).

Непохожесть Ганса на отца воспринимается всеми как свидетельство избранности, способности ко «второму рождению». Мотив спасителя, выраженный в «отмеченности» героя, актуализируется во время описания интернатского периода в жизни Ганса: воспитание в маульброинской семинарии сопоставляется автором-повествователем с «тонким и надежным

способом клеймления». Интернат является здесь своеобразным эквивалентом гостиницы и, следуя логике О.Фрейденберг, метафорой смерти. Рождение в мире науки в романе «Под колесами» реализуется в комплексе взаимосвязанных мотивов экзамена (поступление в семинарию), путешествия по железной дороге (в Штутгарт и в Маульбронн), пребывания на чужбине (интернат маульброннской семинарии) и сна (экзаменационный кошмар, грёзы героя о смерти). Желание возвращения, испытываемое при этом героем, связано не с отчим домом, как у Тони Будденброк, а с природой Шварцвальда.

В тексте «Под колесами» в отличие от «Будденброков» присутствует существительное „Auferstehung" (Воскресение), однако его употребление имеет негативный характер: автор-повествователь сообщает о неверии «новоявленного» пастора в Воскресение Христово. Неверию в воскресение в богословии-науке противопоставляются «семена веры, любви и утешения» (Samen des Glaubens, der Liebe, des Trostes) в богословии-искусстве. Дионисийское «второе рождение» в романе связано с вторичным переживанием детства. В речи автора-повествователя подчеркивается призрачность второго детства (zweite Kindheit) болезненного Ганса. Со «вторым переживанием детства» связано возрождение в любви и творчестве, передающееся при помощи глаголов sich verwandeln (обратиться; перевоплотиться, перевоплощаться; переродиться; превратиться; преобразиться; трансформироваться), sich verändern (измениться; меняться; перемениться), и словосочетания anders werden (становиться другим).

В романе «Под колесами» усиливается чувственное начало в описании любви по сравнению с «Будденброками». Однако любовь героя остается созерцанием, лишенным обладания, что выражается в мотиве воды. В первой сцене у реки мальчик, будучи лишен отцом удочки, чтобы рыбалка не отвлекала от занятий, просто наблюдает за рыбой, прикармливая ее на хлебные шарики. При этом река как антитеза «отцовскому» миру школы символизирует «материнское» начало. С рекой (прудом) связана дружба с одноклассником Августом, с одаренным и развитым не по годам хромоногим мальчиком Германом Рехтенгейлем и с воспитанником интерната Германом Гейльнером. Мотив воды присутствует в воспоминании о любви Ганса к Эмме Гесслер и в описании влечения героя к Эмме из Гейльбронна.

Как в дружбе, так и в любви герой не дает увлечь себя дионисийскому началу, всякий раз проводя границу отчуждения между собой и другим. У Гессе, как и у Манна, с мотивом платонической дружбы связан мотив творчества. Фигура Августа соотносится в романе с ремеслом, а Германа Гейльнера — с поэзией. Но Ганса не увлекает ни одна из форм творческого самовыражения. Герой слишком робок для творчества и слишком слаб для ремесла. В романе «Под колесами», как и в «Будденброках» Т.Манна, упоминания о творческих опытах героев отмечены авторской иронией (увлечение Христиана театром, скрипичная игра лишенного музыкальных способностей Луциуса, юношеские стихи Германа Гейльнера, повествующие о тяжкой доле поэта в стенах интерната).

После примирения с Германом Гейльнером вновь обретенная дружба будоражит кровь Ганса «как молодое вино». Эмму из Гейльбронна Ганс впервые видит на празднике урожая во время приготовления яблочного сидра. Мотив яблочного вина рождает надежду на сближение героев и на перерождение Ганса в любви. Однако и возникшее чувство, и опьянение вскоре сменяются у Ганса усталостью. В дионисийскую стихию бражничества Ганса вовлекает его друг Август, но состояние опьянения чуждо Гансу - покинув товарищей, он отправляется домой один и по дороге находит свою смерть.

Сцена у реки перед гибелью Ганса соответствует ницшеанскому описанию соединения сна (аполлоническое начало) и опьянения (дионисийское начало), в котором рождается греческая трагедия5. У Гессе единственной доступной для героя формой соединения аполлонического и дионисийского начал становится физическая смерть. По мнению Й.Милека, «обстоятельства смерти молодого человека остаются принципиально невыясненными, <.„> неясным также остается, находит ли он смерть в опьянении или сам лишает себя жизни»6. Обвинительные слова Флайга в адрес учителей, его самообвинение, высказанное отцу («Прозевали мы мальчика!»), определяют этическую постановку вопроса о праве общества на жертву индивида. Общему закону жизни противопоставляется «частная» смерть, что усиливает трагический пафос романа.

У Манна л Гессе мотив «второго рождения» характеризуется амбивалентностью жизни и смерти. Смерть героя воспринимается как трагическая вина общества, что связано с социальной направленностью литературы Германии. В австрийских романах основной акцент ставится на пробематике «Я», т. е. в центре рассмотрения оказывается индивидуальное сознание. «Второе рождение» здесь есть прежде всего спасение «Я». Основным становится вопрос об ответственности индивида за собственное спасение.

Третья глава — «Метаморфоза героя в романе Р.Музиля "Душевные смуты воспитанника Тёрлеса"».

В отличие от романа Гессе мотив колеса у Музиля связан с обновлением. В сознании героя жизнь сопоставима с чудесным колесом (ein wunderbares Rad), которое «выкатывает из себя то и дело новое, неожиданное». Перевоплощение героя не является бесповоротным событием — это «отрезок развития», по окончании которого душа, как молодое деревце, прибавляет себе годовое кольцо (Jahresring). Характеристикой «второго рождения» у Музиля становится размыкание кольца.

Тёрлес, как и Музиль, находится в фокусе взаимодействия различных дихотомических концепций „Я": учения Фрейда о соотношении сознания и подсознания, представления христианских мистиков об эмпирическом и

'«В дионисическом опьянении и мистическом самоотчуждении, одинокий, где-нибудь в стороне от безумствующих и носящихся хоров, падает он, и вот аполлоническим воздействием сна ему открывается его собственное состояние, то есть его единство с внутренней первоосновой мира в символическом. подобии сновидения». См.: Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки. СПб., 2005. С. 49.

6Mileck j; Hermann Hesse. Dichter, Sucher, Bekenner. Biographie. München, 1979. S. 40.

трансцендентном «Я», воззрений Р.У.Эмерсона, нашедших отражение в книге эссе «Сокровище смиренных» (Le Trésor des Humblés) М.Метерлинка, картезианской концепции «Я существующего» (ergo) и «Я мыслящего» (cogito), теории Э.Маха, рассматривающего «Я» как сумму ощущений через оппозицию единство/множество.

В романе Музиля противопоставление жизни и смерти, веры и сомнения имеет относительный характер. В начале романа герой воспринимает засыпание как умирание, а каждую ночь — как время смерти; конец романа знаменуется тем, что протагонист научается различать «день и ночь». В процессе размышлений Бог, связь с которым у героя изначально прервана, заменяется ученым. Тёрлес отождествляет непознаваемое с книгой Канта.

Разрушение и восстановление связи с матерью, переживаемое героем, образует рамочную композицию повествования, а фигура отца в нем практически не представлена. Сознательным разрывом с матерью является для Тёрлеса поступление в училище, связанное с мотивом железной дороги, воплощающим рациональное начало. Разрыв единства с матерью выражается в метафоре взгляда: мать Тёрлеса в сцене прощания на вокзале «прячет за густой вуалью грустные, слегка покрасневшие от слез глаза», сам герой «видит все будто сквозь пелену». В «Тёрлесе» в отличие от «Будденброков» и «Под колёсами» взгляд, направленный на другого, есть разомкнутый «вживающийся» взгляд наблюдателя.

Тёрлес в отличие от Ганса Гибенрата сознательно связывает свое ожидаемое перевоплощение с миром науки. Однако в своем стремлении к обновлению он сталкивается с механической системой обучения в интернате. У Музиля, как и у Гессе, пребывание героя в интернате городка В. есть своего рода прохождение через смерть. Перевоплощение Тёрлеса связано здесь с очистительными испытаниями — преступлением, обвинением, судом, которые, по утверждению О.М.Фрейденберг, являются также метафорами смерти. Для обозначения перевоплощения Тсрлсса в тот момент, когда его охватывает страх уличения в гомосексуальной связи с Базини, используются существительные die Verwandlung (в переводе С.Апта — метаморфоза, также: обращение, перевоплощение, перерождение, превращение, преображение, трансформация) и der Wechsel (в значении перемена). При помощи существительного der Wechsel и словосочетания eine merkwürdige/plötzliche Veränderung (странная/внезапная перемена) фиксируется перемена в облике Базини, когда Райтинг обличает его в воровстве. Глагол sich verwandeln (изменяться, преображаться и т. д.) в рассказе Райтинга означает изменение, произошедшее с убийцей при задержании. Обнаружение в себе и «другом» нового, которое связано с бессознательным (преступным) началом, выражается в мотиве зверя: боль чувственности — «вой собаки, дрожащий над ночными полями», душа Тёрлеса — «гибкая хищная кошка», «прикорнувшая во мраке», Байнеберг — «паук», Базини - «собака», «свинья», «скотина». Интерес к преступлению у Тёрлеса имеет характер научного наблюдения. Перевоплощение, связанное с преступлением, герой сопоставляет с

вычислительными преобразованиями. Очистительным испытанием для Тёрлеса становится размышление, ведущее к творческому перевоплощению.

Способность героя к творчеству связана у Музиля с переживанием другого состояния (andere Zustand). Амбивалентность «нормального» и'«другого» состояния проявляется в оппозиции эмоционального восприятия и рационального способа выражения. «Двойственность восприятия» героя сравнивается автором-повествователем с безумием. В речи героя противопоставляется мышление (Denken) и «другая, более глубокая уверенность» в отношении к тем понятиям, которые «означают пробел в каузальности нашего мышления». Перевоплощению героя соответствует пограничное состояние между сном и бодрствованием, которое соединяет чувственное восприятие и сознание героя Музиля, отрицание и утверждение: «"Да" или „нет?" пузырилось в его голове и лопалось». Пограничное состояние становится также и моментом выбора: ночью в чердачной каморке Тёрлес решается на протест против издевательств над Базини.

Поскольку в романе Музиля смысл «второго рождения» заключается в обретении героем способности к выражению «Я» через текст, ведущим здесь становится мотив письма. Для Ницше язык — и здесь прослеживаются отчетливые параллели с «экономией мышления» Маха — «является созданным человеком универсумом понятий, экономической системой, которая уменьшает хаос мира»7. Тёрлес принимает решение «поразмыслить о себе с пером и бумагой» в стремлении к достижению гармонии во внутреннем мире, фиксируя особенное в себе. Процесс письма вначале сопровождается увеличением уровня внутренней энтропии, принося затем некоторое успокоение герою, частичное упорядочение хаоса чувств. Во время пребывания в интернате письма становятся для Тёрлеса сферой бегства из повседневности военного учреждения и воображаемым возвращением в родной дом. С одной стороны, письмо для него является «чудесным средством», в котором он находит избавление от тоски по дому. С другой стороны, героя разочаровывает обыденность родительских писем.

Метафора моря связана с чувственной сферой героя и передает амбивалентные отношения нового и обыденного, сознания и подсознания в моменты его перевоплощения при написании писем родителям, во время близости с Базини, при осознании опасности унижений со стороны товарищей. Амбивалентность чувств героя проявляется также в метафоре огня: кульминированным выражением Ощущения, связанного с рождением нового в себе, становится метафора тёмного пламени (dunkle/düstere Flamme), соединяющая противоположные значения тьмы и света. Мотив огня, как и мотив моря, связан в ромале Музиля с мотивом письма: Терлес сжигает письмо родителей, собственные стихи.

Как в романах «Будденброки» и «Под колесами», в «Тёрлесе» любовь является одной из возможностей «второго рождения» героя. В мотиве любви

'Cm.: Kroemer R. Ein endloser Knoten? Robert Musiis Verwirrungen des Zöglings Törless im Spiegel soziologischer, psychoanalytischer und philosophischen Diskurse. Musil Studien. B. 33. München, 2004. S. 222. - "

здесь в большей степени, нежели в произведениях Манна и Гессе, акцентируется сексуальность. Но, по мнению Т.Пекара, в конце романа Музиля «Дионис становится Нарциссом»: когда Тёрлес видит обнаженного Базини, его терзания возвышаются до эстетизма. Стремление героя к переживанию «другого состояния» выражается у Музиля в мотиве андрогина: Тёрлес вспоминает однажды о своем детском желании быть девочкой. Для героя любовь — это «сидеть ночью у открытого окна и ощущать себя всеми покинутым».

Испытывая отвращение к обыденности интерната, Тёрлес ищет нового единства с матерью. Мифопоэтическим аналогом чрева матери является замкнутое пространство чердачной клетушки, служащей героям секретным укрытием. Мир сравнивается с темным домом, где герой, перемещаясь из комнаты в комнату, «на ощупь перешагивает пороги». Поиск связи с материнским началом проявляется также в тропах беременности: предчувствие перевоплощения, возникающее у Тёрлеса, сравнивается с «инкубацией», ощущение «бессловесности» восхищает героя «как уверенность оплодотворенного тела, которое уже чувствует тягу будущего». Обретаемое героем в финале романа новое единство с матерью является относительным, как и само перевоплощение героя. В тексте романа нет непосредственных указаний на то, что герой станет поэтом, его творческая реализация до конца остается в сфере возможного, а не действительного.

Четвертая глава — «"Рождение смерти" и "тёмное вознесение" в романе Р.М.Рильке "Записки Мальте Лауридса Бригге"».

Ко времени написания «Мальте» Рильке испытывает влияние христианских мистиков и представлений Кьеркегора о воскресении как о свершающемся каждый миг выборе веры. В концепции Кьеркегора только при обретении веры может произойти «чудо "повторения": призраки, тени станут живыми существами, и человек исцелится от бессилия пред тем, что знание называет "невозможным" или "необходимым"»8.

«Второе рождение» в романе предполагает обретение веры через сомнение. В 61-м фрагменте, рассказывается о нерассудочной вере безумного французского короля Карла VI, который воспринимает мистерии страстей Христовых как многократно повторяющееся в реальности воскресение (Auferstehung), а не как театральное действо. Традиционная нерассудочная вера Европы входит в противоречие с прогрессивными представлениями папы Иоанна XXII, отрицающего возможность воскресения до Страшного Суда. Неверие священнослужителя опровергается здесь описанием реального факта воскресения юного кардинала Пьера де Люксембург-Линьи, Свет воскресения («светящийся» кардинал де Линьи, сердце Христа — «мощная линза») противопоставляется смерти — бесконечно длящейся ночи.

«Второе рождение» соотносится в «Мальте» с празднованием дня рождения. На день рождения планируется бегство Блудного сына. Использование формы множественного числа Geburtstage предполагает возможность неоднократного переживания перерождений. «Дни рождения»,

8Шестов Л. Киркегард и экзистенциальная философия. М., 1992. С. 138.

которые Мальте постоянно приходится спасать, связаны с обилием «непонятных переживаний»: герою тягостно претерпевать направленную на него «радость для кого-то другого» - «чужую радость».

Амбивалентность жизни и смерти выражается у Рильке в метафоре-оксюмороне „ Todesgeburt" (рождение смерти). Исполненная «достоинства» и «тихой гордости» смерть прежних времен противопоставляется современной — «массовой», «механической» — смерти «фабричного производства». Смерть в собственном доме противопоставляется «больничной» смерти как «собственная» смерть - «чужой». Разрушение традиционной картины мира рождает в герое страх смерти (Todesfurcht). «Рождение смерти» выражается через метафору беременности-. Мальте подчеркивает особую «печальную красоту» беременных женщин, которую им придают два плода — ребенок и смерть.

В «Мальте» еще в большей степени, нежели в «Будденброках» отношения отца и сына являются проекцией отношения Бога и человека. Разрыв связи с отцом компенсирует близость героя к рано умершей матери. Как и «Будденброки» Томаса Манна, «Записки Мальте Лауридса Бригге» написаны на основе жанра фамильной хроники: роман повествует о гибели старинных датских родов Бригге и Брае. Но если в «Будденброках» утрата связи отца и сына в сюжете романа еще не сопровождается разрушением традиционной романной формы, то в «Записках» Рильке разрыв родовых связей выражается на формальном уровне во фрагментарности повествования. Хронику смертей открывает воспоминание о смерти Кристофа Детлева Бригге, затем герой повествует о смерти бабушки Маргарет Бригге, своей матери графини Сибиллы, ее кузины Кристины Брае, своего двоюродного брата Эрика Брае.

Смерть отца Мальте завершает историю гибели рода Бригге, знаменуя рождение Мальте как поэта. С эпизода сжигания листка с записью истории умирания Христиана IV, найденной Мальте на дне сумки с письмами умершего отца, в текстах записок появляются не истории рода, а собственные истории Мальте. В семействе Брае существует традиция посмертных портретов, галерея которых становится своего рода продолженным в искусстве бытием семьи героя. Все смысловые линии «второго рождения» у Рильке объединяет мотив ковра (кружев). На ковре умирает дед Мальте, герой рассказывает Абелоне о гобеленах «Дама с Единорогом», мать Мальте, разматывая кружева своей умершей сестры Ингеборг, говорит о том, что в них «осталась душа тех, которые их плели».

Рильке, как Манн, Гессе и Музиль, испытывает влияние работы Ницше «Рождение трагедии из духа музыки». В ницшеанской трактовке «второе рождение» восходит к античной традиции. Но если в философии Ницше в качестве центрального образа античности предстает Дионис, то для творчества Рильке важен образ Орфея. В 24-м фрагменте повествователь называет «громким рождением» (laute Geburt) истинное слушание музыки Бетховена. Абелона выражает свою любовь в пении, что в греческом мифе было способностью Орфея. В исполняемой двойником Абелоны немецкой песенке

мотив «возрождения» завершает драму любви: „du nur, du wirst immer wieder geboren" («только ты, ты будешь вновь возрождаться»).

Еще в 14-м фрагменте Мальте, говоря о несовершенстве своих поэтических опусов, в то же время предчувствует, что именно в стихах его предназначение. В 22-м фрагменте в связи со стихотворением Бодлера "Une Charogne" («Падаль») и легендой о святом Юлиане Странноприимце у Флобера Мальте говорит о необходимом для поэта опыте преодоления ужасного. Если для героев Манна, Гессе и Музиля было важно переживание сна, то рождение героя-поэта в романе Рильке связано с состоянием болезненного бреда. Среди впечатлений, необходимых для создания стихов, Мальте называет воспоминания о мучительных превращениях (tiefe und schwere Verwandlungen), с которых начинаются «детские болезни». Море, как и болезненный бред, в романе Рильке связано с поэтическим и художественным творчеством, хотя описание реального моря здесь отсутствует. Зная, что для создания настоящих стихов поэту необходимо пережить «утра на море, и вообще море, моря и ночи странствий», Мальте лишь мечтает «хоть одним глазком взглянуть» на него.

Поэтическим идеалом героя Рильке является метаморфоза (Verwandlung), которая противопоставляется постоянству смерти: Мальте, приехавший из-за границы на похороны отца (45-й фрагмент) поселяется в гостинице с символическим названием «Феникс». В посвященном творчеству Ибсена 25-м фрагменте идея абсолютной изменчивости поэта выражается в необходимости обретения им тайного, скрытого «от всех», кроме Бога, имени. «Второе рождение» героя в искусстве отдаляет его от человечества и сближает с Богом. Путь Ибсена Мальте называет «безнадежной (в переводе — "сумасшедшей") гиперболой», которая «как трещина проходит сквозь небеса», «едва пригибаясь к нам, чтобы тотчас с отвращением отпрянуть». Находящийся в состоянии постоянного перерождения поэт делает предметом своего изображения внутреннее изменение судьбы, сравнимое с алхимической реакцией. Внутренний мир человека, наблюдаемый художником, сравнивается с «колбой в свете огня» (Kolben im Feuerschein), в которой он рассматривает переходы (Übergänge). «Творить» для Мальте означает преобразовывать (umsetzen), делать видимым (versichtbaren).

Метаморфоза героя выражается через мотив зверя'. Мальте предпочитает переходу в иной мир (Veränderung) жизнь среди собак, у которых «родственный [нашему] мир» и «те же вещи». В то время как при переходе в иной мир человек лишается возможности видеть, знакомые лица и предметы исчезают для него, изменение в пределах этого мира сопровождается тем, что он обретает новое видение. Н.С.Павлова говорит о двух основных лейтмотивах романа Рильке: «я учусь видеть» и «я боюсь»9. Метафора взгляда в «Мальте» передает окончательный разрыв отца и сына: рана в груди отца после перфорации сердца напоминает герою сначала «открытый рот», а затем «закрытый глаз». Мальте, как и Тёрлес Музиля, обретает вживающийся взгляд художника. Однако если Тёрлес ощущает свою способность к «иному

9 Павлова Н.С. «Записки Мальте Лауридса Бригге» Р.М.Рильке как образец романной прозы XX века// На пути к произведению. К 60-летию М.Т.Рымаря. Самара, 2005. С.234.

видению» людей И предметов как собственную «странность», то для Мальте „Sehenlernen" (учиться видеть) становится программным принципом. «Второе рождение» в искусстве реализуется в романе Рильке через мотивы рисования и письма. По мнению Ф.Аспетсбергера, красный карандаш в «Мальте» является фаллическим символом, «который становится частью программы саморождения героя в Париже». Мотив въезда в город, являющийся, согласно О.Фрейденберг, мотивом с семантикой «смерти-возрождения», осмысляется у Рильке как вхождение в иную культуру.

В способности к преобразованию мира поэта превосходит любящая женщина. Бетгина, а не любимый ею поэт Гёте может «тайком», «когда все засыпают», заменить (ersetzen) один мир другим. «Второе рождение» в любви и творчестве связано у Рильке с мотивом огня. Горящая свеча сопровождает Мальте на протяжении всего повествования. С другой стороны, в романе постоянно отмечаются тщетные попытки героя разжечь огонь в печи. На полях рукописи «Мальте» читаем: «Быть любимым — значит сгорать. Любить — светить негасимой лампадой». Бегство Блудного сына есть попытка научиться любить, «пронизывая лучами своего чувства любимый предмет, не подпаляя его».

Легенда о Блудном сыне в романе Рильке выражает идею «второго рождения» как возвращения после целого ряда перевоплощений. В воображении повествователя Блудный сын представляется «в кишащей душами тени Елисейских полей» среди «гробниц, раскрытых, как могилы воскресших» (Gräber, die offen sind wie die Gräber Auferstandener). В озарении у героя возникает уверенность, что он способен «увлечь землю бурлящим потоком сердца»: видение любящего героя способно превратить «землю» — в «воду», смерть — в жизнь. Алхимическое превращение, совершаемое при помощи «найденного» персонажем «философского камня», соединяет изготовление «золота счастья» и обратное преобразование золота в «тяжкий свинец терпения». В трактовке повествователя Блудный сын возвращается, однако неизвестно, «остался ли он». Записки Мальте заканчиваются словами: „Er war jetzt furchtbar schwer zu lieben, und er fühlte, dass nur einer dazu imstande sei. Der aber wollte noch nicht"10. Возможность возвращения не дает Мальте уверенности в самой главной любви — беспредметной любви Бога, т.е. веры в воскресение. Уделом героя, по словам самого Рильке, остается темное вознесение (dunkle Himmelfahrt).

В Заключении представлены выводы, обобщающие основные результаты исследования. «Второе рождение» как возможность преодоления смерти по-разному реализуется в немецкоязычных романах первого десятилетия XX в. через трансформацию мотивов возрождения, воскресения и метаморфозы, но характерная для модерна амбивалентность жизни и смерти, веры и сомнения в нем не преодолевается. Если в литературе Германии смерть . героя воспринимается как трагическая вина общества, то в австрийских романах

ш«Его стало бесконечно трудно любить, он чувствовал, что это под силу лишь Одному. Но Он пока не хотел» (пер. с нем. Е.Суриц).

акцентируется вопрос об ответственности индивида за собственное спасение. Разрыв связи отца и сына осмысляется как разрыв связи Бога и человека, а возможность «второго рождения» восходит к женскому (материнскому) началу. Мотив «второго рождения» в романах Т.Манна, Г.Гессе, Р.Музиля и Р.М.Рильке выражается в способности героя к любви и творчеству и интертекстуально связан с мифологией, религией, философией и искусством. Содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Мамонова Е.Ю. Аполлонический и дионисийский варианты мотива «второго рождения» в романе Г.Гессе «Под колесами»/ Е.Ю.Мамонова // Вестник КрасГУ. Серия: Гуманитарные исследования №3/1, 2006. Красноярск: ИЦ КрасГУ 2006. С.209-214. (0,7 пл.).

2. Мамонова Е.Ю. Мотив «второго рождения» в романе Роберта Музиля «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса»/ Е.Ю.Мамонова // Мировая литература в контексте культуры. Материалы Международной научной конференции. Пермь: Перм. ун-т, 2006. С.115-123. (0,5 пл.).

3. Мамонова Е.Ю. Источники иронического и профетического развития триады «рождение — смерть — второе рождение» в романе Т.Манна «Будденброки»/ ЕЛО.Мамонова // Библия и национальная культура. Межвузовский сборник научных статей. Пермь: Перм. ун-т, 2005. С.130-133. (0,5 пл.).

4. Мамонова Е.Ю. Мотив странствий в художественном мире новеллы

B.Г.Зеебальда «Пауль Берейтер»/ Е.Ю.Мамонова // XVII Пуришевские чтеиия. Концепт странствия в мировой литературе. Сборник материалов. М.: МПГУ, 2005.

C.134-135. (0,1 пл.).

5. Мамонова Е.Ю. Мотив «второго рождения»: теоретический аспект/ Е.Ю.Мамонова // Проблемы метода и поэтики в мировой литературе. Межвузовский сборник научных трудов. Пермь: Перм. ун-т, 2005. С.40-44. (0,4 пл.).

6. Бочкарева Н.С., Мамонова Е.Ю. Мотив «второго рождения» в литературе и культуре XX века/ Н.С.Бочкарева, Е.Ю.Мамонова // Русское литературоведение в новом тысячелетии. Материалы третьей Международной конференции. М.: Издательский дом «Таганка», 2004. Т.2. С.37-41. (0,4 пл. / 0,2 пл.)

7. Мамонова Е.Ю. Сравнительно-типологический анализ стихотворений Б.Пастернака Смерть поэта» и Р.М.Рильке „Tod des Dichters"/ Е.Ю.Мамонова // Шешуковские чтения. Русская литература XX века. Типологические аспекты изучения. Вып. 9, М.: МПГУ, 2004. С.343-346. (0,4 пл.).

8. Мамонова Е.Ю. Библейский мотив «воскресения» в романах Г. Майринка «Голем» и «Белый Доминиканец»/ Е.Ю-Мамонова // Библия и национальная культура. Межвузовский сборник научных статей. Пермь: Перм. ун-т, 2004. С.61-64. (0,6 п.л.).

9. Мамонова Е.Ю. «Демиан» и «Клингзор» Г.Гессе: мотив «второго рождения» в образах европейской и китайской культур/ Е.Ю.Мамонова // XVI Пуришевские чтения. Мировая литература в контексте культуры. Сборник статей и материалов. М.: МПГУ, 2004. С.119. (0,1 пл.).

10. Мамонова Е.Ю. Феномен удовольствия в литературе рубежа XIX-XX веков/ Е.Ю.Мамонова // Удовольствие как феномен культуры. Материалы международного форума. СПб.: ЦЕНТР ИЗУЧЕНИЯ КУЛЬТУРЫ, 2004. С.288-292. (0,4 пл.).

11. Мамонова Е.Ю. «Записки Мальте Лауридса Бригге» Р.М.Рильке и «Ужасы льдов и мрака» К.Рансмайра: мотив «второго рождения» в модернистском и постмодернистском романе/ Е.Ю.Мамонова // Иностранные языки и мировая литература в контексте культуры. Сб. науч.ст. и тез.выступл. молодых преп., студ. и асп. Пермь: 11ерм. ун-т, 2004. С.41-44. (0,4 пл.).

12. Мамонова Е.Ю. Мотив «второго рождения» в романах рубежа XIX-XX, XX-XXI веков: Р.М.Рильке «Записки Мальте Лауридса Бригге» и К.Рансмайра «Ужасы льдов и мрака»/ Е.Ю.Мамонова И Восьмые международные Виноградовские чтения. Проблемы изучения и преподавания зарубежной литературы. Материалы конференции. М.: МГНУ, 2004. С.111-118. (0,6 пл.).

13. Мамонова Е.Ю. Стадии сюжетного развития романа Р.М.Рильке «Записки Мальте Лауридса Бригге»/ Е.Ю.Мамонова // Пушкинские чтения. Филология XXI: Проблемы и методы исследования. Сборник научных статей. СПб.: САГА, 2004. С.248-250. (0,4 п.л.).

14. Мамонова Е.Ю. Образ ребенка в романах Р.М.Рильке и Г.Гессе / Е.Ю.Мамонова// Мировая словесность для детей и о детях. М.: МПГУ, 2004. 4.2. С.332-336. (0,4 пл.).

15. Мамонова Е.Ю. Мотив «второго рождения» в творчестве Р.М.Рильке / Е.Ю.Мамонова // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста. Соликамск: СГПИ, 2004. С.196-201. (0,7 пл.).

16. Мамонова Е.Ю. Опыт сравнительного анализа стихотворений «Смерть поэта» Б.Пастернака и „Tod des Dichters" Р.М.Рильке на уроках немецкого языка в старших классах гимназии / Е.Ю.Мамонова // Анализ литературного произведения в системе филологического образования. Материалы X Всероссийской научно-практической конференции. Екатеринбург: Изд-во АМБ, 2004. С.256-260. (0,4 пл.).

17. Мамонова Е.Ю. «Роман трансформации» Г.Гессе / Е.Ю.Мамонова // Проблемы метода и поэтики в зарубежных литературах. Межвузовский сборник научных трудов. Пермь, 2003. С.207-217. (0,8 пл.).

18. Мамонова Е.Ю. Три новеллы Германа Гессе / Е.Ю.Мамонова // Человек на изломе культур. Тезисы докладов IV Всероссийской научной конференции аспирантов и студентов. Пермь: ПГТУ, 1998. С.56-58. (0,2 п.л.).

19. Мамонова Е.Ю., Бочкарева Н.С. «Демиан» Г.Гессе как роман «трансформации» (самопорождения героя) / Н.С.Бочкарева, Е.Ю.Мамонова // Проблемы языкознания и мировой литературы рубежа XXI века глазами молодых исследователей. Тезисы докладов. Пермь: Перм. ун-т, 1997. С.83-84. (0,2 пл. / 0,1 п.л.).

20. Mamonova Е. Moderne Intertextualität in Thomas Manns Roman „Die Buddenbrooks": die Geburt - der Tod - „die zweite Geburt"/ E.Mamonova// TRANS. Internet-Zeitschrift für Kulturwissenschaften. No. 16/2005. http://wvvw.inst.at/trans/16Nr/02_I/mamonoval6.htm (0,4 пл.).

Подписано в печать 02.11.2006. Формат 60x84 1/16.Бум.офс. Печать офсетная. Тираж 100 экз. Закач № 492 Отпечатано на ризографе ООО Учебный центр «Информатика» 614990, Пермь, ул. Букирева, 15.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мамонова, Елена Юрьевна

I ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. Трансформация мотивов возрождения и воскресения в романе Т.Манна «Будденброки. История гибели одного семейства».

Глава II. Аполлонический и дионисийский варианты мотива «второго рождения» в романе Г.Гессе «Под колесами».

Глава III. Метаморфоза героя в романе Р.Музиля

Душевные смуты воспитанника Тёрлеса».

Глава IV. «Рождение смерти» и «тёмное вознесение» в романе Р.М.Рильке «Записки Мальте Лауридса Бригге».

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Мамонова, Елена Юрьевна

Я вышел на площадь. Я мог быть сочтен Вторично родившимся. Каждая малость Жила и, не ставя меня ни во что, В прощальном значеньи своем поднималась1.

Б. Пастернак «Марбург» 25 апреля 1912 г. Борис Пастернак приезжает в Германию для изучения л философии в университете Марбурга . В стихотворении «Марбург» (1916 -1928), отразившем драму любви молодого поэта к Иде Высоцкой, он метафорически использует формулу «второе рождение»3. В 1920х-1930х гг. (период напряженного творческого кризиса поэта) эта метафора появится в заглавии его книги «Второе рождение». Мотив «второго рождения» Лермонтова - «признание его в ряду живых» - используется Пастернаком как ключ к интерпретации посвящений в сборнике «Сестра моя - жизнь»4. В эссе «Охранная грамота» (1930) идея «второго рождения» поэта связана с размышлениями о смерти Маяковского. Последний год поэта, по словам Пастернака, - это «какая-то нечеловеческая молодость, но с такой резкой радостью надрывающая непрерывность предыдущей жизни, что за неназванностью возраста и необходимостью сравнений она своей резкостью больше всего похожа на смерть. Что она похожа на смерть, но совсем не смерть, и только бы, только бы люди не пожелали полного сходства. Но разве бывает так грустно, когда так радостно? Так это не второе рождение? Так это смерть?»5. Цитируемое автобиографическое эссе Пастернак посвящает памяти австрийского поэта Райнера Марии Рильке, который был дружен с отцом Бориса - художником Леонидом Пастернаком. Наша диссертация также является своеобразным взглядом из России на литературу Германии и Австрии,

Пастернак Б Л Собр соч в5т.М 1989. Т 1.С. 106

2 Прохорова Т Г Германия в восприятии Б Пастернака (на материале автобиографической прозы и поэзии) // Русская литература в межнациональных связях и взаимодействиях Казань, 2006 С 124

3 Пастернак Е В , Поливанов К М Комментарии//Пастернак Б Л Указ соч С 716

4 Хакимова Ж Ф Мотив «второго рождения» как ключ к интерпретации посвящений в книге Б Пастернака «Сестра моя - жизнь» //Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста Соликамск, 2002 С. 36-37.

5 Пастернак Б Об искусстве М , 1990. С. 115. попыткой мысленно переступить границу, которая отделяет «свою» культуру от культуры иной.

С одной стороны, «второе рождение» как возрождение является универсальным мотивом, присутствующим в любом нарративе. Таким образом этот термин понимается в мифологическом литературоведении, в частности в работах О.М.Фрейденберг и Н.Фрая. С другой стороны, именно «второе рождение» наиболее ярко отражает процесс духовного обновления человека, необходимый для преодоления энтропии современного мира и характерный для культуры рубежа веков. Одним из важнейших мотивов немецкого и австрийского романа рубежа XIX-XX вв. становится спасение гибнущего «Я» („unrettbares Ich") в чуждом ему реальном мире, предполагающее возможность нового рождения человека, - мотив «второго рождения».

Актуальность диссертации обусловлена закономерным интересом современного российского литературоведения к параллельному историческому (первое десятилетие XX века) и национальному опыту (немецкая и австрийская литература). Ю.Л.Цветков подчеркивает, что в последнее десятилетие в российском гуманитарном знании «особое внимание уделяется переходным периодам, "зонам повышенного риска", для которых характерна неопределенность доминант литературного процесса»6. Исследователь иллюстрирует данный тезис высказыванием В.А.Лукова, который отмечает: «Лишь последующее развитие литературы позволяет ответить на вопрос, в каком направлении произошел переход, внутри же периода он ощущается как некая неясность, повышенная изменчивость, заметная аморфность большого числа явлений»7.

Объектом диссертации является немецкоязычный роман первого десятилетия XX века. Именно в это время особую актуальность получает термин модерн (die Moderne), впервые появившийся в статье Фридриха

6 Цветков Ю. Л. Литература венского модерна • Дисс . докт. филол наук. М , 2003. С. 40.

7 Луков В А Теоретические основы истории литературы // Луков В А История литературы- Зарубежная литература от истоков до наших дней. М , 2003. С. 10.

Шлегеля «Об изучении греческой поэзии» (1797)8. В современной германистике сложилась тенденция определять «модерн» как «саттелитную эпоху» [термин Козеллека (1977)] - протяженный во времени период (макроэпоху), включающий в себя явления, принадлежащие к различным этапам развития литературы и связанные с осознанием современности (микроэпохи)9. Ю.Л.Цветков рассматривает модерн, во-первых, как один из основных концептов макро- и микроэпохи мирового культурного развития, не ограниченный отдельным периодом истории, во-вторых, как динамично развивающийся культурный феномен, который начал формироваться в разных странах вследствие экономических, социальных и культурных трансформаций XIX века10. Исследователь предлагает следующую периодизацию макроэпохи «австро-немецкого литературно-эстетического модерна»: ранний модерн (от романтизма до 80-х гг. XIX века), зрелый модерн, включающий в себя натуралистический модерн в Германии и венский модерн как микроэпохи конца XIX - начала XX веков, модернизм в общепринятом культорологическом понимании этого термина в отечественной науке (начиная с М. Пруста, Д. Джойса, Ф. Кафки и др.) и постмодернизм (70 - 90-е годы XX века и начало XXI века).

В третьей из пяти выделенных Сильвио Вьетта моделей периодизации понятие «модерна» в узком смысле слова распространяется на различные течения 1890-1914 гг., явившиеся исторической и стилевой основой и предпосылкой дальнейшего развития литературы XX века11. По словам Д.В.Затонского, «если не для 1901 года, так уже для 1910 (этим годом модернисты датируют начало своей „литературной революции") предчувствие перемен, катаклизмов, взрывов - нечто весьма типичное, а представление, что буржуазный реализм себя исчерпал, распространялось еще в минувшем

8 Цветков ЮЛ Указ. соч С. 58.

9 Kemper D. Moderneforschung als literaturwissenschaftliche Methode // Germanistisches Jahrbuch GUS „Das Wort" 2003. S 166.

10 Цветков Ю Л Современная концепция австро-немецкого литературного модерна // XVI Пуришевские чтения Всемирная литература в контексте культуры Сборник статей и материалов М,2004 С. 217-218 Vietta S Die literarische Moderne Eine problemgeschichtliche Darstellung der deutschen Literatur von Holderlin bis Thomas Bernhard Stuttgart, 1992 S 21-40. столетии»12. Г.Васильев, исследуя творчество младовенцев, говорит о модерне как об «определенной культуре рубежа XIX-XX вв.»13.

Кристиана Барц в монографии «Бегство из мира и любовь к жизни» утверждает, что именно в микроэпоху модерна („Moderne um 1900") совершается модернистский переворот: «Самим авторам данного периода было присуще ярко выраженное модернистское „осознание эпохи", и в это время понятие „модерн" само по себе стало слоганом литературно-эстетического авангарда» 14. При этом в концепции Барц натурализм, как и в периодизации Цветкова, не противопоставляется модерну, а понимается как его часть15.

По словам Георга Зиммеля, «культурная эпоха модерна определяется, с одной стороны, демифологизацией картины мира, а с другой стороны, возвращением к мифологическому мышлению, которое выполняет функцию компенсации»16. Виктор Жмегач определяет бинарную оппозицию рубежа веков как «витализм» и «декаданс», подчеркивая связь этих понятий с

17 философской концепцией Фридриха Ницше . Вольфдитрих Раш называет амбивалентность жизни и смерти важнейшей культурной доминантой 18 декаданса .

Юрген Петерсен говорит о категории возможности, в которой выражается открытость отношения человека и мира в эпоху модерна: «Если учитывать, что горизонт возможного постоянно расширяется за счет познания, то становится

12 Затонский Д В. В наше время. М, 1979. С. 214.

13 Vasilliev G Was ist 'Modern'9 Zum Problem der Begriffsdefinition am Beispiel der bsterreichischen Literatur der Jahrhundertwende // XI. IVG Kongress „Germanistik im Konflikt der Kulturen". Paris-Sorbonne, 26 08-03 09 2005.

14 Barz Ch Weltflucht und Lebensglaube Aspekte der Dekadenz in der skandinavischen und deutschen Literatur der Moderne um 1900. Leipzig und Berlin, 2003. S. 17.

15 «Хотя „модерн" как субстантивированное определение изначально вошло в историю немецкой и скандинавской литературы из самосознания натурализма, есть повод рассматривать натурализм как своего рода первую фазу модерна, предшествующую модерну в собственном смысле слова хотя эстетический «модерн» и подвергает критике натурализм, сам по себе он направлен как в литературе, так и вне ее на присущие эпохе модернизации цивилизационные идеалы и их следствия». См . Barz Ch Op Cit S 17-18

16 Simmel G. Schopenhauer und Nietzsche (1907) // Simmel G. Tendenzen im deutschen Leben und Denken seit 1870 Hamburg, 1990 S 15.

17 Zmegac V. Zum literarhistorischen Begriff der Jahrhundertwende (um 1900) // Deutsche Literatur der Jahrhundertwende. Herausgegeben von Viktor Zmegac KonigsteinH's, 1981. (X)

18 «В литературе рубежа веков все символы жизни являются одновременно символами смерти. Существует обостренное сознание того, что жизнь каждого отдельного существа с самого начала и на всем ее протяжении является умиранием. Становление и разрушение есть единый процесс, каждый момент развития жизни ведет к смерти». См.: Rasch W Aspekte der deutschen Literatur um 1900 // Deutsche Literatur der Jahrhundertwende Herausgegeben von Viktor Zmegac. KOnigsteinH's, 1981. S 31. очевидным, что мир теряет 'свой определенный характер в эпоху „модерна". Он становится лишь инвариантом возможного. Соответственно также и действительное, наличное попадает в сферу возможного, а именно постольку, поскольку каждая вещь становится изменяемой»19.

По словам А.И.Жеребина, «путь модернистов освещен мечтой о возрождении единства мира на новых основаниях, отмечен отчаянными поисками утраченного абсолютного смысла бытия»20. «Потеря первоначального единства человека и мира»21 определила «центральную травму модернистского самоощущения», поэтому «поиск утраченного единства явился важнейшей задачей искусства модерна»22. На рубеже XIX-XX вв. стремление к обретению утраченного единства с миром находит выражение в «философии жизни» (Ф.Ницше, А.Бергсон, В.Дильтей, Г.Зиммель).

В концепции А.Бергсона каждый из моментов нашей жизни есть род творческого акта: «Подобно тому, как талант художника развивается или деформируется, во всяком случае, изменяется, под влиянием самих создаваемых им произведений, так и каждое наше состояние, исходя от нас, в то же время меняет нашу личность, ибо является новой, только что принятой нами формой. С полным основанием можно сказать: то, что мы делаем, зависит от того, что мы суть: но следует прибавить, что, в известной мере, мы суть то, что мы делаем, и что мы творим себя непрерывно» .

Согласно Ницше возрождение становится требованием времени: «Настало время, чтобы человек поставил себе цель свою. Настало время, чтобы человек посадил росток высшей надежды своей»24. Человек есть мост, смерть человека является условием рождения сверхчеловека, «нужно носить в себе

19 Petersen J. Н. Derdeutsche Roman der Moderne. Grundlegung - Typologie - Entwicklung. Stuttgart, 1991. S 17-18

20 Жеребин А И Модернизм без берегов (дискурс о модерне в немецком литературоведении и австрийская модель модернизма) // Вестник молодых ученых 2'2005 (серия филологические науки Г2005) Спб: РГПУ им. А И Герцена, 2005. С. 4.

21 Ziolkowski Th lames Joyces Epiphanie und die Oberwmdung der empirischen Welt in der modernen deutschen Prosa // Deutsche Vierteljahrsschrift filer Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte, 35/4,1961. S 594.

22 Scharold 1. Epiphanie, Tierbiid, Metamorphose, Passion, und Eucharistie Zur Kodierung des „Anderen" in den Werken von Robert Musil, Clarise Lispector und J. M. Le Clezio Heidelberg, 2000. S 5.

23 Бергсон А. Творческая эволюция M,1998 С. 349-351.

24 Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла Сочинения М ; Харьков, 1997 С 303. еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду». В трактате «Так говорил Заратустра» утверждается, что для созидания, отождествляемого с рождением, необходимо переживание многих превращений25. «Выздоравливающий» Заратустра учит о «вечном возвращении»26, восклицая: «О, как не стремиться мне страстно к Вечности и к брачному кольцу колец - к кольцу возвращения?»27

По словам Ирис Пэцке, «в австрийской литературе рубежа веков в отличие от литературы Германии, находящейся под властью императора Вильгельма, практически полностью отсутствует агрессивный импульс, направленный против определенной социальной группы. <.> Венский модерн отличается радикальной интериоризацией конфликта, ставшей результатом отказа от

1 о унаследованных" буржуазных ценностей» . Ю.И.Архипов говорит о том, что австрийскую традицию «отличает скептическое отношение к распространенным в Германии философским "умствованиям", сосредоточенность на "вечной", постоянно воспроизводящейся жизни, <.> ее путь сопровождают постоянные сомнения в возможностях языка, подминающего, искажающего эту жизнь в угоду какой-либо умозрительной

29 схеме» .

Хотя Томас Манн называл «Будденброки» единственным немецким натуралистическим романом, невозможно отрицать влияние венского модерна на это произведение, как и на все раннее творчество писателя, что в

30 специальном исследовании убедительно доказывает Губерт Оль . Отношение Германа Гессе к такому явлению, как модерн, не было однозначным: с одной стороны, в эстетической концепции писателя на рубеже веков утверждается

25 «Созидать - это великое избавление от страдания и облегчение жизни. Но чтобы быть созидающим, надо подвергнуться страданиям и многим превращениям <.> Чтобы сам созидающий стал новорожденным, - для этого должен он хотеть быть роженицей и пережить родильные муки» См • Ницше Ф. Указ соч С 359

26«Я снова возвращусь с этим солнцем, с этой землею, с этим орлом, с этой змеею -не к новой жизни, не к лучшей жизни, не к жизни, похожей на прежнюю - я буду вечно возвращаться к той же самой жизни, в большом и малом, чтобы снова учить о вечном возвращении всех вещей, - чтобы повторять слово о великом полдне земли и человека, чтобы опять возвещать людям о сверхчеловеке». См Ницше Ф Указ соч С. 471-472

27 Там же. С. 478.

28 Paezke I. Erzahlen in der Wiener Moderne. Tubingen, 1992. 1992. S 8

29 Архипов Ю И Предисловие// Бернхард Т. Избранное. Рассказы и повести М , 1993. С. 7. наслаждение красотой как замена веры»; с другой стороны, Гессе не приемлет характерного для модернистов «исключения из сферы искусства проблематики

Я1 реальной жизни» . Роберт Музиль подчеркивал, что его роман - «это не натуралистическая книга», «она не передает проблемы психологии подросткового периода, она символична, она иллюстрирует идею»32. Ирис Пэцке утверждает, что «Тёрлес» продолжает традиции ранней прозы венского модерна, как «историко-литературного единства»33, а не группы «Молодая Вена», в которую Музиль не входил. «Записки Мальте Лауридса Бригге» Рильке наряду с произведениями Дж.Джойса и М.Пруста традиционно относят к модернистским романам. Между тем Н.С.Павлова замечает: «Написанная на исходе эпохи "модерн" книга несла в себе не свойственное этой культуре скрытое напряжение»34.

Материал нашего исследования составляют четыре романа: «Будценброки. История гибели одного семейства» (Buddenbrooks. Verfall einer Familie, 1901) Томаса Манна, «Под колесами» (Unterm Rad, 1904 - 1905) Германа Гессе, «Душевные смуты воспитанника Тёрлеса» (Die Verwirrungen des Zoglings Torless, 1906) Роберта Музиля и «Записки Мальте Лауридса Бригге» (Die Aufzeichnungen des Malte Laurids Brigge, 1910) Райнера Марии Рильке.

Эти произведения выбраны нами как наиболее репрезентативные в немецкоязычной литературе первого десятилетия XX века. В научно-исследовательских обзорах неоднократно подчеркивалась их особая значимость не только для творчества самих писателей, но в целом для литературного процесса открываемого ими столетия. Все исследуемые романы отражают общую для рубежа веков идею гибели мира и обращаются к теме детства, традиционно связанной с мотивами обновления. Опираясь на высказывания

30 Ohl Н. Ethos und Spiel. Thomas Manns Frilhwerk und die Wiener Moderne. Rombach, 1995.

31 Groger H. Hermann Hesses Kunstaufifassung auf der Grundlage seiner Rezeptionshaltung. Frankfurt am Mam, 2003. S. 48

32 Цит. no: Grossmann B. (Int.) Robert Musil: Die Verwirrungen des Zoglings TOrless Oldenburger Interpretarionen mit Unterrichtshilfen Band 26,2. MOnchen; Oldenburg, 1988. S. 14.

PaetzkeI.Op.cit.S. 111.

34 Павлова H. С. «Записки Мальте Лауридса Бригге» Р. М. Рильке как образец романной прозы XX века // На пути к произведению К 60-летию H. Т. Рымаря. Самара, 2005. С. 237. самих писателей, легко обнаружить не только историко-типологические связи романов, написанных в одно десятилетие, но и непосредственное творческое k взаимодействие их создателей - диалог, отразивший как сам кризис рубежа веков, так и возможные пути выхода из него.

Интерес к творчеству крупнейших авторов Германии и Австрии, чьи романы мы рассматриваем в диссертации, в российском литературоведении проявляется еще в годы «оттепели», поддерживается в 70-80-е гг. и усиливается с началом 90-х гг. XX в. В центре внимания русских ученых в большей степени находился поздний период творчества Манна, Гессе и Музиля. Что касается Рильке, то русских литературоведов, как и издателей, привлекает, главным

•J с образом, его поэзия . Томас Манн оказался в известной степени «фаворитом» советской германистики. Его творчеству посвящены работы В.Днепрова , А.В.Русаковой37, С.К.Апта38, Н.С.Лейтес39, Е.М.Мелетинского40, И.М.Берковской41. В последние годы наметился интерес к сопоставительному анализу позднего творчества Манна и произведений русской литературы, в частности у таких ученых, как И.И.Девицкий42, А.К.Якимович43, Н.Г.Колихалова44. Раннему творчеству Манна посвящены работы Т.И.Сильман45, И.М.Какабадзе46, Т.П.Охотниковой47. Щ

35 Белобратов А. В "Свое" и „чужое" в романе Р. М Рильке „Записки Мальте Лауридса Бригге" // На пути к произведению. К 60-летию Н. Т. Рымаря Самара, 2005 С. 253. ДнепровВ Доктор Фаустус XX в//Вопросы литературы 1962 №3 С 96-116

37 Русакова А. В. Томас Манн Л, 1975

38 Апт С. К. Томас Манн. М , 1972, Апт С К. Над страницами Томаса Манна М , 1980.

39 Лейтес Н. С Немецкий роман 1918-1945 г. г. (Эволюция жанра) Учебное пособие по спецкурсу. Пермь, 1975.

40 Мелетинский Е М. Антитеза: Джойс и Томас Манн // Мелетинский Е М. Поэтика мифа. М , 1976. С. 298-340

41 Берковская И М Художественная деталь как элемент формы в реалистическом творчестве Томаса Манна // Развитие реализма в немецкой литературе 20-50х гг. XX в. Курск, 1982. С. 96-112.

42 Девицкий И. И. Интерес Томаса Манна к Пушкину в 1920 гг. // Науч. докл. высш. шк. филол Науки 1990. № 1.С. 108-113.

43 Якимович А. К. Шаманы и духи Диагнозы Томаса Манна и Михаила Булгакова// Якимович А. К. «Магическая вселенная». Очерки по искусству, философии и литературе XX в М , 1995. С. 80-91.

44 Колихалова Н Г. Романы "Королевское высочество" Томаса Манна и "Серебряный голубь" Андрея Белого (Тема художника в типологическом освещении): Дис. канд филол наук. Петрозаводск, 2004. 45 Сильман Т. И. Синтаксическая структура прозы Томаса Манна Опыт лингво-стилистического анализа новеллы «Тристан» // Иностранные языки в школе. 1970 № 6. С. 3-11.

46 Какабадзе И М. Молодой Томас Манн и Ницше. [К истокам мировоззрения немецкого писателя] Труды Тбил. ун-та. Вестник гуманит. науки, 1971. № 2. стр 203-212.

47 Охотникова Т. П. Выражение эстетического идеала в раиних новеллах Томаса Манна // Эстетический идеал и художественный образ М, 1979. С 94-101

Изучение творчества Германа Гессе в нашей стране началось десятилетием позже. Здесь в центре внимания исследователей находятся такие романы писателя, как «Степной волк» (1927), «Нарцисс и Гольдмунд» (1930), «Сиддхартха» и, главным образом, «Игра в бисер» (1943). Роман «Под колесами» приводится, как правило, в качестве сопоставительного материала. Эта тенденция прослеживается в работах А.Г.Березиной48, Р.Каралашвилли49, М.Н.Эпштейна50, Т.Ш.Хуцишвили51, Л.Н.Кецбы52, С.А.Джебраиловой53, В.И.Пузько54, И.А.Блохиной55, В.Н.Пашигорева56 и Е.А.Стеквашова57.

Русские ученые, посвятившие свои труды наследию Роберта Музиля, подчеркивают необходимость целостного анализа творчества австрийского писателя, однако в центре внимания большинства исследователей находится всё же его незавершенный «глобальный» роман «Человек без свойств» (начало 1920-х - 1942 гг). Здесь нужно отметить работы Д.В.Затонского58, А.В.Карельского59, Н.С.Павловой60, А.В.Белобратова61, С.М.Казначеева62, И.А.Солодиловой . Раннее творчество Музиля является предметом отдельного анализа в исследованиях Д.С.Давлианидзе64 и Т.А.Свительской65.

48 Березина А Г. Герман Гессе. Л, 1976.

49 Каралашвили Р Мир романа Г. Гессе Тбилиси, 1984

50 Эпштейн М Н. Парадоксы новизны. М , 1988

51 Хуцишвили Г. Ш. Идея метакультуры в романе Г. Гессе "Игра в бисер" // Филол науки 1988 № 12.

52 Кецба Л. Н. К особенностям внутренней структуры повести Г. Гессе "Siddhartha" // Тр Тбил ун-та 1989. Т. 293.

33 Джебраилова С. А. Человек и время в западногерманской литературе. Баку, 1991.

54 Пузько В. И. Беспредел ответственности за самоосуществление: Из опыта экзистенциального анализа личности в романах Г. Гессе «Игра в бисер» и Г. Миллера «Тропик рака». // Вестн Гуманитар Ин-та ДВГМА. 2001. Вып 2. С. 182-190

33 Блохина И. А. Лиминальные мотивы в романе Г. Гессе «Нарцисс и Златоуст» // Гуманитар науки в Сибири Сер: Филология. 2002. № 4. С. 89-95.

56 Пашигорев В. Н. "Жизнь активная" и "жизнь созерцательная" в романе г Гессе "Игра стеклянных бус" // Роман воспитания в западногерманской литературе. Саратов, 1993. С. 11-119.

37 Стеквашов Е. А. На пути к роману // Взаимодействие жанров в художественной системе писателя М, 1982.

38 Затонский Д В. Предисловие к публикации „Этюдов об искусстве" Роберта Музиля // Воп лит. 1972. №11; ЗатонскийД В. Австрийская литература в XX столетии М 1985. С. 159-173.

39 Карельский А В. Утопии Роберта Музиля//Музиль Р. Избранная проза / на нем языке 1980

60 Павлова Н. С. Восемь портретов //Лит. обозрение 1988. № 3, Павлова Н С. Уроки Музиля Поэтика романа «Человек без свойств»//Вопр лит. 2000 №5 С. 181-207.

61 Белобратов А В. Роберт Музиль Метод и роман. Л., 1990.

62 Казначеев С. M. Проблема стиля в творчестве Роберта Музиля//Филол науки 1996 №5. С. 25-34.

63 Солодилова И. А. Словесные образы как средства актуализации скрытых смыслов в изображении главных героев романов Роберта Музиля «Смятения воспитанника Терлеса» и «Человек без свойств» // Вопр Лит. 2000. №5. С. 181-207.

64 Давлианидзе Д С. Ранние произведения Роберта Музиля. Дисс. канд филол. наук. Тбилиси, 1973.

63 Свительская Т. А. Эволюция художественного мышления Музиля-романиста (изображение человека). Автореф. дисс. канд филол. наук. M., 1977.

Наименее исследованным в отечественном литературоведении остается творчество Р.М.Рильке. В монографии А.Г.Березиной66 рассматриваются стихотворные сборники 1890х-1900х годов, а также новеллы и драмы Рильке. «Записки Мальте Лауридса Бригге», будучи образцом зрелого творчества поэта, не являются здесь предметом специального анализа. Другое исследование

СП

A.Г.Березиной посвящено только драматургии Рильке. В последние годы появляется множество публикаций о поэтическом творчестве Рильке. Среди них работы Г.М.Засевой68, М.Горелика69, И.Филиппова70, В.Гандельмана71 и др. Принципы текстовой организации в прозе Рильке, и, в частности, романа

Т)

Мальте», исследуются М.Ю.Кореневой . Роман «Записки Мальте Лауридса Бригге» рассматривается в диссертации Е.А.Степановой73, статьях Н.С.Павловой74 и А. В. Белобратова75.

Творчеству исследуемых нами авторов посвящен ряд сопоставительных исследований российских литературоведов, в частности Т.Мотылевой76,

B.Адмони77, Н.С.Павловой78, Л.А.Бердюгиной79, А.Карельского80,

О |

Е.М.Волкова . Однако романы «Будденброки», «Под колесами», «Тёрлес» и «Мальте» сравниваются впервые.

В немецкоязычном литературоведении в последнее время наблюдается повышенный интерес к прозе первого десятилетия XX века. Появляются

66 Березина А. Г. Поэзия и проза молодого Рильке. Ленинград, 1985.

67 Березина А. Г. Натурализм или символизм? (Драмы Рильке) // Зарубежная литература Вып 2 Вопросы эволюции метода Л, 1984. С. 105-117.

68 Засева Г. М. Интерпретация средств создания образа ангела в «Дуинских элегиях» Р. М. Рильке // Филол вестн Рост, ун-та. 2001. №2 С. 5-10

69 Горелик М. «Огромно было лето»//Вопр. лит. 2005. № 6 С 160-192.

70 Филиппов И. Пять переводов одного стихотворения // Нева, 2005. № 7. С 219-222

71 Гандельман В. Поэзия как религия // Иностр лит 2006, № 2 С. 238 -250.

72 Коренева М. Ю. Некоторые принципы текстовой организации в прозе Р. М. Рильке // Вестник Ленингр ун-та, 1983. № 20. История, яз , лит. Вып 4. С. 110-112.

73 Степанова Е. А. Проза Р. М. Рильке: проблема героя и поэтика Дисс. канд филол. наук. М , 2004.

74 Павлова H С. «Записки Мальте Лауридса Бригге» Р. М. Рильке как образец романной прозы XX века // Указ соч. С. 233-253.

75 Белобратов А. В. "Свое" и „чужое" в романе Р. М. Рильке „Записки Мальте Лауридса Бригге" // Указ соч. С. 253-265.

76 Мотылева Т.Л Достояние современного реализма. М , 1973. С 98-108.

77 Адмони В Г. Поэтика и действительность Л , 1975 С. 224-238.

78 Павлова Н. С. Типология немецкого романа 1900 - 1945 гг. М, 1982.

79 В кн. Акиндинова Т. А , Бердюгина Л. А Новые грани старых иллюзий Л , 1984.

80 Карельский А. От героя к человеку: два века западноевропейской литературы. М.,1990, Карельский А. Хрупкая лира Метаморфозы Орфея беседы по истории западных литератур М, 1999.

81 Волков Е. М. Немецкий роман 1870- 1910х гг. Проблемы поэтики. Орел, 1996. работы, дающие новый взгляд на, казалось бы, ставшие хрестоматийными романы. Однако сопоставительных исследований насчитывается не так уж и много. Немецкие литературоведы, обращаясь к раннему творчеству Манна, Гессе и Музиля, а также к роману Рильке, большей частью, делают акцент на тематике смерти в их произведениях. Диссертация Кати Гроте посвящена мотиву смерти в «Будценброках Томаса Манна», «Записках Мальте Лауридса Бригте» Рильке и в прозе Артура Шницлера «Умирание» и «Другой»82. Другим примером сравнительного анализа, в центре внимания которого находится тематика смерти, является исследование Георга Венцеля, где мотивы смерти и упадка рассматриваются как традиция романтической литературы83. В исследованиях, посвященных «Будденброкам» Томаса Манна, акцент на тематике смерти делают, в частности, Хуберт Оль, Оливер Курт Георг

Oj Of Q/

Гельдсцуг , Гельмут Коопман , Наталия Билефельд . Мотив смерти в романе Германа Гессе «Под колесами» акцентируется, например, в работах Габриэле Воман87 и Иоганны Бучницкой88. Тема смерти в романе Рильке исследуется Эрихом Унглаубом89 и Ральфом Ользеном90. В русском литературоведении мотивы гибели и упадка в «Будценброках» рассматривают А.В.Русакова и Е.М.Волков. Все перечисленные авторы исходят из того, что в литературе первого десятилетия XX века доминирует культ смерти91.

82 Grote К. Der Tod in der Literatur der Jahrhundertwende Frankfurt am Main, 1996.

83 Wenzei G. Novalis in den Anschauungen von Ricarda Huch, Thomas Mann und Hermann Hesse. Halle an der Saale: Stekovics, 1997.

84 Geldszug О К G. Verzicht und Verlangen Askese und Leistungsethik in Werk und Leben Thomas Manns Berlin, 1999.

85 Koopmann H. Thomas Mann: Grundlagen und Gedanken zum Verstandnis erzahlender Literatur Frankfurt am Main, 1995.

86 Bielefeld N. Thomas Mann, Buddenbrooks und das Theater II „Buddenbrooks". Neue Blicke in ein altes Buch LUbeck, 2000. S

87 Wohmann G. Mord durch allmahliche Vergiftung Hermann Hesses „unterm Rad" // Zwischen Eigen Sinn und Anpassung. Aussenseitertum im Leben und Werk von Hermann Hesse; Benchte und Referate / 10 Internationales Hermann-Hesse-Kolloquium in Calw 1999. Bad Liebenzell, Calw; Gegenbach, 1999.

88 Buczynska J. Hermann Hesse - ein zOgemder Genesender Unterm Rad im Lichte der Psychoanalyse // Einheit versus Vielheit. Zum Problem der Identity in der deutschsprachigen Literatur. Hrsg Von Grazyna Barbara Szewczyk. 'Slaskiego. Katowice, 2002. S. 64-67.

89 Unglaub E. Zwischen Tagebuch und Feuilleton: Die Aufzeichnungen des Malte Launds Bngge // Unglaub, Erich Rilke Arbeiten Bern [u a ], 2002.

90 Olsen R. Die Aufzeichnungen des Malte Launds Brigge von Rainer maria Rilke Identitatsrelevante Grundlegung der Todesthematik aus wirkungsSsthetischer Perspektive. Bern [u a ], 2004

91 «Общими закономерностями литературы зрелого модерна можно считать изменившееся отношение к реальности и языку, новую концепцию жизни и искусства, культ мгновения и смерти, синтезное и экзистенциальное сознание, и игровое начало» См : Цветков Ю. Л. Современная концепция австро-немецкого

В немецком литературоведении существует также отчетливая тенденция соотносить романы Манна, Гессе и Музиля с жанром «школьной литературы», в «Мальте» при этом акцентируется проблема детства. В работах такого плана при безусловном внимании к трагической смерти ребенка - типичной теме интернатского романа - авторами все же выделяется аспект становления героя. Здесь, прежде всего, необходимо отметить исследование Петера Гротцера92, а также Вальтрауда Вара Венде93, Пауля Mora94, Клауса Йоханна95, Уве Баура96, Роберта Миндера97, Стефана Шанка98 и Германн Рут99. В русском литературоведении такой подход характерен для исследователей творчества Гессе. А.Г.Березина отмечает: «Судьба Ганса Гибенрата, героя романа "Под колесами", трагична, он попадает «под колесо» механической, уродливой, антигуманной системы воспитания и образования, которая губит в молодом человеке все естественное, все человеческое»100. Подробно «воспитательный» аспект романа рассматривается в работах В.Н.Пашигорева и Е.А.Стеквашова. Тему детства в творчестве Гессе освещают также В. Михайлин101 и С.Мороз102. Однако все без исключения исследователи отмечают, что книги Манна, Гессе, Музиля и Рильке, в отличие, например, от произведений Эмиля Штрауса, Франка Ведекинда, Арно Хольца, не «вписываются» в рамки «школьной литературного модерна // XVI Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры Сборник статей и материалов. М, 2004. С. 217- 218.

92 Grotzer P. Die zweite Geburt. Figuren des Jugendlichen in der Literatur des 20. Jahrhunderts В. I. Arthur Rimbaud, James Joyce, Robert Musil, Hermann Hesse, Jean-Paul Sartre, J D Salinger, Ulnch Plenzdorf, Georges Bernanos, Joseph Roth Zurich, 1991.

93 Wende W. „Die Schule ist die einzige modeme Kulturfrage, die Ich ernst nehme". Zur Relation zwischen literarischen Texten und sozio-kulturellen Erfahrungsraumen am Beispiel von Hermann Hesses Schulgeschichte „Unterm Rad" (1905) // Hermann Hesse und die literansche Moderne. Frankfurt am Main, 2004. S. 202-223.

94 Mog P. Opfertode. Hesses Unterm Rad und die literarische Schulkritik der Jahrhundertwende // Hermann Hesse 1877-1962-2002 TUbmgen, 2003. S 13-25.

95 Johann K. Grenze und Halt. Der Einzelne im „Haus der Regeln". Zur deutschsprachigen Jnternatsliteratur. Heidelberg, 2003.

96 Baur U. Zeit- und Gesellschaftskritik in Robert Musils Roman Die Verwirrungen des Zdghngs Toriefi И Vom Toriefl zum Mann ohtie Eigenschaften (Musil-Studien A.) Grazer Musil-Symposion 1973. Mtinchen/Salzburg, 1973. S. 39-558.

97 Minder R. Kadettenhaus, Gruppendynamik und Stilwandel von Todenbruch bis Rilke und Musil // Minder R. Kultur und Literatur in Deutschland und Frankreich FUnf Essays Frankfurt a M , 1962. S. 73-88.

98 Schank St Kindheitserfahrungen im Werk Rainer Maria Rilkes. Eine biographisch-Jiteraturwissenschaftliche Studie Saarbrtlcker Beitrage zur Literaturwissenschaft. ROhrig. 1995.

99 Hermann R. Im Zwischenraum zwischen Welt und Spielzeug. Eine Poetik der Kindheit bei Rilke. WUrzburg, 2002.

100 Березина А. Г. Герман Гессе. Л, 1976. С. 6.

101 Михайлин В. Люди, звери, бесы, бабочки и дети // Волга, 1996. № 8. С. 81-83.

102 Мороз С. "Я был жизнерадостным и счастливым мальчиком ." Тема детства в тв-ве Г. Гессе. // Дет. лит 1993. № 1. литературы». Принципиальный вопрос о проблематике «Я» в раннем романе Гессе ставит Н.С.Павлова. По ее замечанию, «слишком просто трактовать „Под колесами" как одно из многих в те годы произведений о школе, калечащей душу ребенка <.> Конфликт между учеником и учителями у Гессе не обозначен столь резко. Как и позже, у этого писателя дело вообще не в конфликтах, разыгрывающихся во внешней реальности - их у него порой и найти трудно, - а именно в отношении героя к миру и собственному „Я"»103.

В исследованиях, посвященных проблеме литературного субъекта, отчетливо проявляется идея духовного возрождения личности. Генрих Хольцапфель говорит о «саморазвитии» героя в романах Манна и Рильке, которое понимается как отражение (Wiederspiegelung), точнее - как «самоотчуждение в поисках собственной идентичности»104. Мартина Вагнер-Эгельхааф рассматривает реализацию мистического представления о возрождении Бога в Человеке (Отца в Сыне) в отношении «Записок Мальте Лауридса Бригге» и «Человека без свойств Музиля»105. Матиас Хаттемер утверждает, что «вымышленная автобиография в творчестве Томаса Манна и Рильке есть попытка конструкции "Я", потенциал которого превышает сознание: у Томаса Манна - в форме мечтательной иллюзии, у Рильке - в допущении вытесненного»106. При интерпретации творчества Томаса Манна проблематики «второго рождения» касаются А.Кадельбах107 и И.Роблес108.

Теодоре Циолковский пишет о возрождении мира в «Демиане» Германа Гессе, которое является соединением христианской и ницшеанской схем

103 Павлова H С. Вступительная статья // Гессе Г. Собр соч : В 8 т. М , Харьков, 1994. Т. 2 С. 8.

104 Holzapfel H. Subversion und Different Das Spiegelmotiv bei Freud, Thomas Mann Rilke und Jacques Lacan Essen, 1986. S. 13-15.

103 Wagner-Egelhaaf M. Mystik der Modeme Die visionare Asthetik der deutschen Literatur im 20. Jahrhundert Stuttgart, 1971. S. 14.

106 «Осознание самого себя достигается в обоих случаях не через созерцательное самоуглубление, а через бессознательные реакции собственного тела Это существенное отличие от классических автобиографий, в которых "Я" определялось как чистое сознание и дополняло в течение своего развития представление о себе через эмпирическое сознание». См : Hatemmer М. Das erdichtete Ich Zur Gattungspoetik der fiktiven Autobiographie bei Grimmelsgausen, E. T. A. Hoffmann, Thomas Mann und Rainer Maria Rilke Bem[u a], 1989. S 95-96.

107 Kadelbach A. Was ist das? Ein neuer Blick auf einen berllhmten Romananfang und die Llibecker Kathehismen // „Buddenbrooks". Neue Blicke in ein altes Buch. LUbeck, 2000.

108 Robles I. Unbewaltigte Wirklichkeit Familie, Sprache, Zeit als mythische Strukturen im Frllhwerk Thomas Manns Aisthesis Verlag, Bielefeld 2003 исторического прогресса109. Пауль Мог утверждает, что жертвенность в «Под колесами» Гессе означает не однозначное уничтожение, а возвращение к «матери Земле» в вечном круговороте природы110.

Томас Пекар исследует христианско-мифологическую основу новелл Музиля, опубликованных под названием «Три женщины», в которой актуализируются мифологемы непорочного зачатия, страстей, воскресения и преображения» 1П. Ирмгард Шарольд противопоставляет мужское и женское в творении при анализе рассказа Музиля «Тонка»112. А.В.Белобратов, говоря о «Человеке без свойств», отмечает, что «герой музилевского романа обнаруживает значительную связь с концепцией романтического героя»113, который, по мнению М.М.Бахтина, «бесконечен для автора, то есть все снова и снова возрождается, требуя все новых и новых завершающих форм, которые он сам же и разрушает своим самосознанием»114.

Об идее возрождающей силы искусства в «Мальте» Рильке говорит Ульрих Фюллерборн115. Эпосом рождения поэта называет «Мальте» Курт Клингер116. Фридберт Аспетсбергер исследует «саморождение» героя в романе Рильке с точки зрения феминистского литературоведения117. Эльке Мария Клаус сравнивает историю Мальте, стремящегося силой искусства преодолеть смерть, с древнегреческой историей Орфея118. А.В.Карельский говорит о вознесении как о новом рождении поэта в «Сонетах к Орфею» Рильке119.

109 Ziolkowski Th. Hesses Geschichtsphilosophie // Hermann Hesse und die literarische Modeme. Aufsatze und Materialien. Suhrkamp Taschenbuch Verlag, Frankfurt am Main, 2004. S. 77.

110 Mog P. Op. Cit. S. 24

111 PekarTh. Die Sprache der Liebe bei Robert Musil Mllnchen, 1989. S. 151.

1,2 Scharold 1. Epiphanie, Tierbild, Metamorphose, Passion, und Eucharistie. Zur Kodierung des „Anderen" in den Werken von Robert Musil, Clarise Lispector und J M.LeClezio Heidelberg, 2000. S 67-68

113 Белобратов А. В. Роберт Музиль Метод и роман Л, 1990 С. 148

114 Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. М Эстетика словесного творчества М, 1979. С. 21.

115 FUllerbom U. Form und Sinn der Aufzeichnungen des Malte Laurids Brigge Rilkes Prosabuch und der modeme Roman// FUllerbom U. Besitz und Sprache. Oflene Stmkturen und nicht possessives Denken in der deutschen Literatur. Ausgewahlte Aufsatze. MQnchen, 2000. S 322-344

116 Klinger K. Rilke und die Fremdheit der Welt // Stevens A. Wagner F. (Hrsg) Rilke und die Modeme. Londoner Symposium. MUnchen, 2005. S 20.

117 Aspetsberger F. Body-building Malte lernt sehen und (nicht) gesehen werden. Ein Hinweis zur Geschlechterfrage in Rilkes Roman // Stevens A Wagner F. (Hrsg) Rilke und die Modeme. Londoner Symposium. MUnchen, 2005. S 88

118 Claus E. M. Orpheus in Paris Zur Poetik der Erinnerung im Malte Laurids Brigge // Wirkendes Wort Deutsche Sprache und Literatur in Forschung und Lehre 47. Jahrgang 1997. S 142.

119 Карельский А. В. Хрупкая лира. С. 68.

Среди излюбленных мотивов модерна рубежа веков Ирис Пэцке называет мотивы дверей (ворот, ключа), моря, дикого зверя, растительности, 1 беременности (оплодотворения) . О специфике реализации мотива моря в литературе рубежа веков говорит Вольфдитрих Раш. Мотив воды затрагивается, в частности в работах Иохана Клауса и Ингеборг Роблес.

Мотивы любви, андрогинности и переодевания рассматриваются практически во всех работах, посвященных Манну, Гессе, Музилю и Рильке. О связи мотива материнства с мотивом распутства в «Тёрлесе» Музиля говорит Карл 121

Корино . Мотив еды в романах Томаса Манна рассматривает Кикуко Кашиваги122.

Н.В.Пестова, исследуя лирику немецкого экспрессионизма, утверждает, что в литературе с 1910-х г. «самым высокочастотным мотивом оказывается комплексная мотивная структура странствия и возвращения, которая превращается в некий архетипический концепт»123. Фридберт Аспетсбергер124 и Гельмут Науманн125 рассматривают переосмысление притчи о Блудном сыне у Макса Зифогта в картине «Возвращение блудного сына» (1897) и у Андре Жида в стихотворении с таким же названием (Le Retour de Venfant prodigue) в связи с легендой о Блудном сыне в «Мальте» Рильке. По мнению Винфрида Экеля, «Мальте» Рильке можно понимать как документ по крайней мере желаемого возвращения к самому себе и к Богу . Рут Германн интерпретирует роман как отчуждение собственного детства автора в процессе описания детства героя. Значение истории о Блудном сыне, по мнению Германн, заключается в том, что

1Э7 он возвращается, «чтобы взять на себя свое детство, чтобы преодолеть себя» .

Предметом нашего исследования является мотив «второго рождения» в романах Манна, Гессе, Музиля и Рильке. В Словаре немецкого языка братьев

120P3zke I. Op cit S. 120

121 Conno К. Odipus oder Orest? Robert Musil und die Psychoanalyse // Vom „Torless" zum „Mann ohne Eigenschaften". Grazer Musil-Symposion, 1972. MUnchen/Salzburg, 1972.

122 Kaschwagi K. Festmahl und frugales Mahl Nahrungsntuale als Dispositive im Werk Thomas Manns Feiburg in Breisgau, 2003.

123 Пестова H В. Лирика немецкого экспрессионизма* профили чужести. Екатеринбург, 1999. С. 54-55.

124 Aspetsberger F. Op cit. S 87.

2iNaumannH Malte-Studien Ansatze zu einem neuen Verstandms Rilkes Rheinfelden, Berlin,1996. S. 3-14.

126 Eckel W. Wendung Zum Prozess der poetischen Reflexion im Werk Rilkes Wllrzburg, 1994. S 71.

Гримм как один из вариантов употребления существительного Geburt (рождение) приводится выражение der Tod eine neue Geburt (смерть как новое Л о рождение) . Здесь же находим: „Geburt des Geistes, wieder vom gebaren selbst, wie vom geborenen Gedanken, Gedichten, Buchern u. а." (рождение в сфере духа, которое относится как к самой личности, так и к рождаемым мыслям, стихотворениям, книгам и т. д.) . Значение die zweite Geburt может также передаваться словами „Wiedergeburt" (возрождение), „Auferstehung" (воскресение), „Verwandlung" (метаморфоза, преобразование, перевоплощение, изменение).

Слово возрождение обладает более широкой областью употребления, нежели «второе рождение». Можно говорить о возрождении божества, человека, природы, культуры. Возрождение божества как символ возрождения природы рассматривает в работе «Золотая ветвь» Джеймс Джордж Фрезер130. Для Нортропа Фрая возрождение (rebirth) является как стадией ритуала, так и стадией развития сюжета повествовательного произведения131.

Воскресение неразрывно связано с христианской верой и является частью сюжета страстей Господних. Шарольд различает идею воскресения в христианстве и возрождение языческого божества: «Если феномен страстей мыслится как переживание прошлого, то, по христианским представлениям, в воскресении оно является преодолением смерти и, соответственно, материальной предопределенности <.> Тело Христа в отличие от страдающих и умирающих богов (Осириса, Диониса, Одина, Кецалькоатля) не разрывают на куски, он подвергается мучениям, предается кресту и, в конце концов, возносится на небо в преображенном виде. В этом плане фигура Христа отходит от ужасов архаики и знаменует конец периода кровавых жертв»132.

Если основу представления о возрождении и воскресении составляет идея божества (Христа), то в метаморфозе трансцендентное понимается как

127 Hermann R Op cit S.61.

128 Grimm J. und W. Deutsches Wflrterbuch. DeutscherTaschenbuch Verlag MUnchen, 1984 Bd 4 Sp 1904.

129 Ibid S. 1906.

130 Фрэзер Дж. Золотая ветвь М, 1986.

131 Frye N. Anatomy of Criticism. N Y., 1990 наличие всеобщей взаимосвязи. Зарубежные исследователи определяют метаморфозу как «климактический момент», кульминацию и поворотный пункт истории, ставящей под угрозу законы человеческого воображения и поэтического мимесиса: «Там, где логическое решение оказывается бессильным, она представляет в распоряжение репертуар иррациональных возможностей решения. Будучи связана с архетипическими ситуациями человека, метаморфоза является кодом пограничного опыта любви, смерти и боли» ш.

По словам М.М.Бахтина, «метаморфоза, начиная с Апулея, стала формой осмысления и изображения частной человеческой судьбы, оторванной от космического и исторического целого. <.> На основе метаморфозы создается тип изображения целого человеческой жизни в ее основных переломных, кризисных моментах: как человек становится другим. Даются разные, и резко разные образы одного и того же человека, объединенные в нем как разные эпохи, разные этапы его жизненного пути. Здесь нет становления в точном смысле, но есть кризис и перерождение». Бахтин утверждает, что метаморфозу, то есть смену образов героя, определяет авантюрный ряд вина - наказание -искупление - блаженство134.

О.М.Фрейденберг, ссылаясь на труды Анаксагора, Анаксимена, Эмпедокла, Парменида, рассматривает явление «нового рождения» (палингенесии) в связи с учением об экпиросисе, мировом пожаре, в котором мир гибнет и воскресает: «Создается теория, что горячие начала земли содержат питательные элементы, которые творят новые рождения. По Аристотелю, в варке происходит смерть и новое рождение. Живые существа -результат переработки и сварения продуктов питания, сухого и влажного; люди подражают этому процессу, варя и жаря в сосудах, подобных сосуду земли»135. Смыслы мотива «второго рождения» могут выражаться в литературном

132 Scharold I. Op cit. S. 63.

133 DiazN.G. The Radical Seif. Metamorphosis to Animal Form in Modem Latin American Narrative. Columbia, 1988. S. 2. Klotz V. „Ovids Metamorphosen als Proto-Novellistik. Zur Vor-Vorgeschichte des 'Decamerone' und seiner Nach-Nachfolger"//Romanistische Zeitschnft filr Literaturgeschichte, 18 1994. S 79.

134 Бахтин M. M Формы времени и хронотопа в романе. СПб, 2000. С 39-46. произведении через целый комплекс других мотивов, о которых О.М.Фрейденберг говорит как о «метафорах рождения»136. Исследовательница выделяет в этом ряду мотивы еды, брака (любви), мужского/женского переодевания, спасения/исцеления (выздоровления), схода/выхода (ухода/прихода, путешествия/возвращения), победы (въезда в город), материнства, огня (воды, растительности), говорения (письма), музыки (танца).

Вагнер-Эгельхаф, основываясь на анализе работ по мистической философии христианства (Фома Аквинский, Николай Кузанский, Мейстер Экхарт), рассматривает единство отца и сына как мистический союз, тождественный связи Бога и человека: «Unio mystica» (мистический союз) есть рождение бога, рождение сына в человеке как акт внутреннего самопознания, в который включается отвергнутый и покинутый человек»137. Возрождение отца в сыне, согласно работе Вагнер-Эгельхааф, реализуется в метафорах взгляда, света и зеркала (отражения) .

В начале XX в. В. Н. Муравьев в незаконченном этюде «Внутренний путь» определяет «второе рождение» как воскресение, перенесенное из сферы божественного в область человеческого бытия. Оно становится стадией внутреннего пути человека: «Это состояние можно назвать вторым рождением, так же как предшествующее ему состояние полного отчаяния и гибели может быть названо прохождением через смерть»139.

М.Мамардашвилли говорил о «втором рождении» в связи с рассмотрением проблемы соотношения бытия и сознания в работах Рене Декарта как о рождении "Я" в теле духовного человеческого существа, по отношению к чему мы применяем слова «нравственность», «культура», «мышление»140. Т.М.Сакутина в работе «Вина и свобода» употребляет термин «второе

135 Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М. 1997. С. 305

136 Там же. С. 67.

157 Wagner-Egelhaaf М. Op cit. S. 16

138 Ibid.

139 «Все есть вечный акт воскрешения Идея воскрешения полнее идеи творчества, включает его Воскресение требует внутренней связи прошлого с будущим через настоящее. Воскресение имеет степени - чем больше мы воскресаем, тем больше мы живем Но можно умереть в одном и воскреснуть в другом. В этом тайна „аще не умрете - не воскреснете". Смерть, таким образом, связана с воскресением» См • Муравьев В. Н Внутренний путь (1920) // Вопросы философии 1992. №1. С. 109. рождение» в связи с этическими представлениями И.Канта. «Исходная философско-антропологическая парадигма И.Канта - человек должен сам сделать себя тем, кем он должен быть. "Второе рождение" может состояться не в силу принуждения извне или благодаря инстинкту, а исключительно благодаря самодеятельности, имеющей своим основанием человеческий разум и человеческую свободу»141.

В начале XXI в. Н.В.Голик на основе анализа идей античных философов (Сократа и Платона) делает вывод о том, что «второе рождение» как «возвращению к роду» должно стать целью философии: «Человек призван рождаться второй раз, подлинный, в отличие от биологического, потому что иного не дано, иначе он не осуществиться, или родит уродство, смерть <.> Только философия намерена держаться не целей, а цели целей, не порождения новых индивидов, а возвращения к роду. Рядом с такой философией второго рождения науки и искусства не очень хорошо знают, зачем они. Цели всего, кроме философии, двусмысленны»142.

Е.Э.Сурова пишет о недостижимом в жизни идеале виртуального «возвращения назад»: «Насыщенность нереализованных потенций в современной культуре влияет и на изменение самоидентификации. <.> Последовательное выстраивание образа человека-творца разрывает ограниченность позиции субъекта, обращенного к Внешнему. Субъект ищет "путь домой", устремляется к себе самому. Здесь и рождается девиз философов-персоналистов: "Возродить Возрождение" - в себе самом полагающий удвоение Самости, присущее самосознанию современного человека»143. Д. П. Бак в связи с творчеством М. Фриша и других писателей XX века ставит вопрос о переименовании «проблемы идентичности», в «проблему жизнетворчества»144.

140 Мамардашвили М. Философские чтения СПб , 2002. С 97.

141 Сакутина Т. M. Вина и свобода М , 2004

142 Голик H. В. К истокам идеи ответственности//История философии, культура и мировоззрение К 60-летию профессора А С. Колесникова. СПб, 2000 С 43.

Сурова Е. Э. Европеец „отчужденный". Персоналистская личность СПб, 2004. С. 173-174

144 Бак Д П Проблема жизнетворчества в структуре романа Макса Фриша «Назову себя Гантенбайн» // Современные концепции в литературоведении Баку, 1987. С. 102.

Е.Н.Проскурина говорит о мотиве «воскресения души» героя в рассказе В.Набокова «Рождество»145. О.М.Ушакова, анализируя евангельский текст в стихотворении Т.С.Элиота «Паломничество волхвов», называет «новым рождением» духовное рождение автора146. Н.Я.Мадорская, анализируя романы А.Мердок, рассматривает рождение новой личности (или возрождение) как последнюю ступень в «схеме превращений», завершающую ряд: «сон жизни» -«очистительные испытания» - «благой поступок»147. Прямое отношение к тематике «второго рождения» имеет проблема самоосознания героя в немецком интеллектуальном романе первой половины XX века, о которой говорит Н.С.Павлова148.

В немецкой психоаналитической философии для передачи идеи «второго рождения» используется термин „Wiedergeburt" (возрождение). В 1909 г. ученик Фрейда Отто Ранк в работе «Рождение героя» связывает с идеей возрождения человека детские фантазии о переоценке родителей, в которых «стремление заменить реального отца на более выдающегося в целом является просто выражением желания ребенка вернуть добрые старые времена, когда отец еще казался самым сильным и благородным человеком, а мать - самой милой и прекрасной женщиной»149. В 1929 г. выходит работа Отто Ранка «Травма рождения», где автор исследует феномен возрождения в мифологии, религии и философии в целях выявления причин различных невротических состояний.

В опубликованной по материалам лекций 1939 г. статье «О возрождении» I

К. Г. Юнг указывает на психологическую сторону возрождения: «Возрождение - это процесс, не поддающийся наблюдению. Его нельзя ни измерить, ни взвесить, ни сфотографировать. Этот процесс протекает вне нашего чувственного восприятия, поскольку в его основе лежит чисто психическая

145 Проскурина Е. Н. Из наблюдений над поэтикой рассказа В. Набокова «Рождество» // Анализ литературного произведения в системе филологического образования. Екатеринбург, 2000. С 110.

146 Ушакова О. М. Евангельский текст в стихотворении Т. С. Элиота «Паломничество волхвов» // Библия и национальная культура Пермь, 2004. С. 113.

147 Мадорская Н. Я. Концепция личности в философско-психологическом романе Айрис Мердок. Автореф дис. канд филол наук. Спб, 1997. С. 20.

148 Павлова Н. С. Типология немецкого романа 1900 - 1945 гг. М , 1992 реальность, которую мы воспринимаем косвенно, через личные сообщения. О возрождении можно говорить, его можно исповедовать или переживать»150. Австрийский ученый выделяет пять форм этого феномена: метемпсихоз, перевоплощение, воскрешение, возрождение (renovatio) в границах индивидуальной жизни151. Юнг полагал, что идея второго рождения универсальна и обнаруживается и в целительной магии, и в шаманизме, и в средневековой оккультной философии»152.

Стивен Г. Келлман рассматривает феномен «self-begetting novel» (самопорождающегося романа), используя идеи Отто Ранка. Проект СПР -сотворить структуру, внутри которой ее главный герой и его проза (fiction) обретают жизнь. «Протагонист, обычно одинокий и единственный, его усилия описываются как завершающиеся в личном перерождении. И он задумывает свой роман, эксплицируя его через троп беременности <.> Самопорождающийся герой типично занимает центральную сцену во всей этой драме, и история является во всех смыслах его историей. Эта литература как самовыражение (self-expression) и обретение имени становится эпическим

153 завершением для автора-протагониста» .

В работе Лены Линдхоф идея «рождения художественного произведения» рассматривается с феминистических позиций как «фантазия саморождения», вызванная желанием заменить естественное зачатие и рождение «более

154 высоким», с точки зрения мужчины, художественным творением . О процессе создания произведения искусства как о новом рождении творца говорил Вальтер Беньямин в эссе «После завершения»155.

149 РанкО. Рождение героя. М , 1997. С. 221 -223.

150 Юнг К. Г. О возрождении // Душа и миф Шесть архетипов. Минск, 2004. С. 250.

151 По словам Юнга, «английское слово "rebirth" идентично немецкому „Wiedergeburt", участие в процессе трансформации». См.: Юнг К. Г. Указ соч. 247-249.

Седов Л. А. Рождение // Мифы народов мира. Энциклопедия М, 2003. Т. 2 С. 385

153 Kellman S G. The Self-Begetting-Novel. N J, 1980. P. 8-10

154 Lindhoff L. Einfuhrung in die feministische Literaturtheorie, Stuttgart, Weimar, 1995. S. 22.

135 «Творение собственно рождает заново творца в своем завершении Не женственность, с которой связано зачатие творения, а мужское начало гения Будучи одухотворенным, оно превосходит природу, поскольку это бытие, воспринятое им из темных глубин материнского чрева, станет его светлым царством Его родина не там, где он рожден, напротив, то место, где он появляется на свет, и есть ею родина Творец есть тот, кто рожден в мужестве творением, которое однажды было зачато им самим». Цит. по Benjamin, Walter „Nach der Vollendung"

Цель нашего исследования состоит в том, чтобы выявить динамику мотива «второго рождения» в немецком и австрийском романе первого десятилетия XX в. на материале произведений Томаса Манна («Будденброки»), Германа Гессе («Под колесами»), Роберта Музиля («Душевные смуты воспитанника Тёрлеса»), Райнера Марии Рильке («Записки Мальте Лауридса Бригге»).

Для выполнения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- последовательно рассмотреть реализацию исследуемого мотива в романах Манна, Гессе, Музиля и Рильке;

- исследовать семантическое ядро «второго рождения» через * амбивалентность жизни и смерти, веры и сомнения;

- выявить внутритекстовые и интертекстуальные связи «второго рождения» с возрождением, воскресением и метаморфозой;

- рассмотреть связь героя с отцом/матерью, его отношение к любви/дружбе, состоятельность в науке и искусствах;

- проследить проявление мотива «второго рождения» в метафорах взгляда, света, отражения, моря, огня и др.;

- сопоставив общее и особенное во всех исследуемых романах, сделать ^ выводы о динамике мотива «второго рождения» в немецкоязычном романе первого десятилетия XX в. как начала выхода из кризиса рубежа веков.

Методология нашего исследования в основном опирается на принципы исторической поэтики, выработанные литературоведением XIX-XX вв. в трудах А.Н.Веселовского, В.М.Жирмунского, М.М.Бахтина, В.Е.Хализева и др. Вслед за Н.С.Павловой мы придерживаемся позиции Л.Гинзбург, говорившей о единстве теоретического и исторического изучения литературного произведения: «Если в литературоведении отправляться от истории, то р объектом исторического изучения оказываются эстетические структуры. Если Benjamin W. Gesammelte Schnften Bd IV, I Hg von Rolf Tiedemann und Hermann Schweppenhauser. Frankfurt/M 1980. S. 438. отправляться от структуры, то оказывается, что понять ее можно только исторически»156.

Целостное представление о существующих в современной российской науке теориях мотива дает работа И.В.Силантьева157. В качестве основы современных концепций мотива И.В.Силантьев выделяет четыре подхода, сложившихся в отечественной науке первой трети XX столетия: 1) семантический (А.Н.Веселовский, А.Л.Бем, О.М.Фрейденберг); 2) морфологический (В.Я.Пропп, Б.И.Ярхо); 3) дихотомический (на стадии его формирования - А.Л.Бем, А.И.Белецкий и снова В.Я. Пропп); 4) тематический (Б.В.Томашевский, В.Б.Шкловский, А.П.Скафтымов).

Обзор немецких классических и современных теорий мотива делает Элизабет Френцель в статье «Взгляд на двухсотлетнюю историю

I со литературоведческого изучения мотива» . Исследовательница прослеживает эволюцию понятия от И.В.Гёте к основателю Берлинской школы филологической поэтики Вильгельму Шереру и Вильгельму Дильтею, с именем которого связывают появление философско-исторической школы в немецком литературоведении. Согласно определению Френцель, «мотивы мировой литературы есть поэтические клетки, часто архетипические ситуации, роли или фантазии, которые побуждают поэтов совершенно различных времен и народов к созданию литературных образов»159. В современном немецком литературоведении в рамках теории мотива можно выделить тематический (Хорст и Ингрид Дэммрих160), интерпретационный (Ульрих Мёльк161 и Наташа Вюрцбах162) и прагматический (Михаэль Андерматт163) подходы.

156 Гинзбург Л. О литературном герое. Л: Советский писатель, 1979. С. 3. Цит. по. Павлова H. С. Типология немецкого романа 1900 - 1945 гг. M , 1982. С. 6

157 Силантьев И. В Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике очерк историографии Научное издание. Новосибирск, 1999.

158 Frenzel Е. RUckblick auf zweihundert Jahre literaturwissenschaftliche Motivforschung // Ergebmsse und Perspektiven der literaturwissenschaftlichen Motiv- und Themenforschung Bericht Uber Kolloquien der Komission fur literaturwissenschaftliche Motiv- und Themenforschung 1998-2000. Hrsg von Theodor Wolpers. Gflttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2002. S 21-39.

159 Frenzel E. Stoffe der Weltliteratur. Stuttgart, 1992. S. 1.

160 Dammnch H S und I. Themen und Motive in der Literatur: Ein Handbuch. TUbigen, 1987.

161 В работе «Дилемма исследования литературного мотива и история значений термина „мотив" в Европе» Мёльк утверждает: «Интерпретатор определяет, что является литературным мотивом <.„> Установление литературного мотива» предполагает абстракцию, компрессию, схему того, что на уровне значения возникает

Используемая нами методика анализа и интерпретации мотива соединяет семантический (А.Н.Веселовский164, О.М.Фрейденберг165) и интертекстуальный (Б. М. Гаспарова166) подходы. Специфика мотива «второго рождения» требует от нас обращения к фундаментальным работам по психоанализу и мифопоэтике.

Преимущества мотивного анализа как «одного из эффективнейших подходов к художественному тексту и любому семиотическому объекту»167 позволяют компенсировать идеологическую тенденциозность советского литературоведения, ограниченность психоаналитических и формалистических методик: «Мотивный анализ способен вместить любой объем и любое разнообразие информации, поступающей в оборот мысли в процессе смысловой работы с данным сообщением, и в то же время остаться на почве этого сообщения как некоего языкового артефакта, который смыслообразующая мысль в каждый момент своего движения стремится как конкретное, распространенное, наполненное» См MOlk U. Das Dilemma der literarischen Motivforschung und die europaische Bedeutungsgeschichte von „Motiv". Romantisches Jahrbuch 42. 1991 S 10

162 «Мотивы не обозначены в тексте при помощи каких-либо маркеров, они обнаруживаются в процессе анализа, формулирования и сопоставления» См: Wiirzbach N Theorie und Praxis des Motiv-Begriffs

Oberlegungen bei der Erstellung eines Motiv-Index zum Child-Korpus Jahrbuch filr Volksliedforschung 38 1993, S.

85.

Andermatt M. Verkuemmertes Leben Glueck und Apotheose Die Ordnung der Motive in Achim von Arnims ^ Erzaehlwerk. Bern [u a ], 1996 S 92.

164 «Под мотивом я разумею формулу, отвечавшую на первых порах общественности на вопросы, которые природа всюду ставила человеку, либо закреплявшую особенно яркие, казавшиеся особенно важными или повторявшиеся впечатления действительности». В качестве основного признака мотива ученый выделяет «его образный одночленный схематизм»: «. таковы неразлагаемые далее элементы низшей мифологии и сказки солнце кто-то похищает <.> браки со зверями, превращения, злая старуха изводит красавицу, либо ее кто-то похищает и ее приходится добывать силой и ловкостью и т. п ». См : Веселовский A H Поэтика сюжетов [1897-1903]//ВеселовскийА Н Историческая поэтика М, 1989. С. 301.

165 Понятие мотива в системе "мифологического сюжета" для О М Фрейденберг неразрывно связано с понятием персонажа: «В сущности, говоря о персонаже, тем самым пришлось говорить и о мотивах, которые в нем получали стабилизацию, вся морфология персонажа представляет собой морфологию сюжетных мотивов <.> Значимость, выраженная в имени персонажа и, следовательно, в его метафорической сущности, развертывается в действие, составляющее мотив, герой делает только то, что семантически сам означает. <.> Распространение и конкретизация сюжетной схемы сказываются в выделении мотивом образности, которая передает эту схему в ряде обособленных, отождествленных с явлениями жизни подобий <.> Мотив есть образная интерпретация сюжетной схемы» // Фрейденберг, О М Система литературного сюжета // Монтаж. Литература Искусство Театр Кино М, 1988. С. 216-237.

166 «В роли мотива может выступать любой феномен, любое смысловое "пятно" - событие, черта характера, ' элемент ландшафта, любой предмет, произнесенной слово, краска, звук и т. д Единственное, что определяет мотив, это его репродукция в тексте, так что в отличие от традиционного сюжетного повествования, где заранее более или менее определено, что можно считать дискретными компонентами ("персонажами" или "событиями"), здесь не существует заданного "алфавита" - он формируется непосредственно в развертывании стоуктуры и через структуру». См : Гаспаров Б. М. Указ соч. М , 1994, С. 33. 16 Руднев В. П. Словарь культуры XX века Ключевые понятия и тексты. М , 1997. / о охватить и ощутить как целое» . Обращение к мотиву «второго рождения» подчеркивает взаимодействие литературы с другими формами культуры: мифологией, религией, философией и психологией.

Структура работы подчинена поставленной выше цели: исследуемый материал разделен на четыре главы по хронологическому принципу. Внутри каждой главы анализ романов осуществляется в соответствии с методикой мотивного анализа текста.

Новизна нашего исследования обусловлена тем, что в русской германистике мотив «второго рождения» вообще не был предметом специального исследования, хотя проблема становления героя, жанр интеллектуального романа и мифологизм рассматривались неоднократно. За рубежом единственная работа Петера Гротцера посвящена «второму рождению» как «метафоре индивидуации молодого человека» в произведениях Артюра Рембо, Джеймса Джойса, Роберта Музиля, Германа Гессе, Ж.-П. Сартра, Джерома Д. Сэлинджера, Ульриха Пленцдорфа, Жоржа Бернаноса, Йозефа Рота169. Вальтер Науманн посвящает свою работу «новому рождению» (Neugeburt) Фауста - а именно воскресению героя Гёте в потустороннем мире, которое осуществляется без участия воли самого протагониста при

17 Л посредничестве высших сил . В статье Антони Стефенс рассматривается мотив «нового рождения» (neue Geburt) в новеллах Клейста, симптомами которого являются «пробуждение или выход из бессознательного состояния»171. Сопоставительное исследование мотива «второго рождения» в романах «Будценброки» Томаса Манна, «Под колесами» Германа Гессе, «Душевные смуты и терзания воспитанника Тёрлеса» Роберта Музиля и «Записки Мальте Лауридса Бригге» Р.М.Рильке предпринимается впервые.

168 Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. М , 1994. С. 16.

169 Grotzer P. Op cit. S. 8.

170 Naumann W. Auflflsung und Neugeburt in Goethes „Faust" // Das neuzeitliche ,,!ch" in der Literatur des 18. und 20. Jahrhunderts Zur Dialektik der Modeme Ein intemationales Simposion MUnchen, 1988 S. 168.

171 Stefens A. „Wie beim Eintritt in ein anderes Leben". Geburtsmetapher und Individuality bei Kleist // Das neuzeitliche ,,lch" in der Literatur des 18. und 20. Jahrhunderts Zur Dialektik der Modeme Ein intemationales Simposion MUnchen, 1988 S 195.

Основные положения, выдвигаемые на защиту.

1. Мотив «второго рождения» в романах первого десятилетия XX в. реализуется как возможность преодоления смерти через трансформацию мотивов возрождения, воскресения и метаморфозы, но амбивалентность жизни и смерти, веры и сомнения не преодолевается.

2. Если в романах Томаса Манна и Германа Гессе особую значимость получают мотивы освобождения в смерти (смерть реальна и трагична) и воскресения, то в романах Музиля и Рильке смерть - метафора «второго рождения» героя как «путешествия в загробный мир». В то время как герой Музиля вообще отказывается от религиозного пути, Рильке оставляет для Мальте возможность темного вознесения. 3. В исследуемых романах разрыв связи отца и сына осмысляется как разрыв связи Бога и человека, но если в романах Манна и Рильке это гибель семьи и разрушение родовой связи, то у Гессе и Музиля - это судьба одного человека, что определяется особенностями жанров семейной хроники и интернатского романа. Возможность «второго рождения» во всех романах связана с женским, материнским началом, что особенно актуализируется в произведениях австрийской литературы.

4. В исследуемых романах мотив «второго рождения» реализуется в метафорах беременности, сна (болезни), воды (моря, реки), света (огня), взгляда (открытой/закрытой двери/окна), отражения, круга (кольца, колеса), ковра.

5. В исследуемых романах рассматривается возможность «второго рождения» через любовь и творчество (в науке и в искусствах). Мотив письма эволюционирует от «Будденброков» к «Запискам Мальте Лауридса Бригге».

6. Мотив «второго рождения» интертекстуально связан с античной и скандинавской мифологией, христианством и буддизмом, философией (Шопенгауэр, Ницше, Кьеркегор, Мах), русской и европейской литературой щ (Достоевский, Толстой, Тургенев, Данте, Гете, Новалис и др.), музыкой (Бах, Бетховен, Вагнер).

Теоретическая значимость работы определяется продуктивностью исследования мотива «второго рождения» как в истории литературы вообще, так и в истории немецкоязычной литературы XX века, в частности. В ряде публикаций нами уже были проанализированы романы Германа Гессе172 и Густава Майринка 1910х-1920х гг. В наших работах были также намечены и другие перспективы, в частности, сравнительный анализ русской и немецкоязычных литератур174 и сопоставительный анализ модерна и постмодерна175. Мотив «второго рождения» как центральный в индивидуальном выборе героя между жизнью и смертью делает компаративистский анализ литератур XX века особенно продуктивным. Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в общих и специальных курсах истории немецкой литературы рубежа XIX-XX веков и XX столетия.

Апробация работы состоялась во время полугодовой стажировки в университете Потсдама. Автор диссертации выражает огромную признательность профессору института германистики Потсдамского университета г-же Эльке Либс-Эткинд за руководство стажировкой и научные консультации. Результаты исследования обсуждались на международных семинарах, конференциях и конгрессах: Библия и национальная культура (Пермь, 2004 г.); Удовольствие как феномен культуры (СПб, 2004); Мировая словесность для детей и о детях, МГПИ, Москва, 2004; Международный конгресс германистов „Germanistik im Konflikt der Kulturen" (Париж, 2006); Семинар по книге стихов Р.М.Рильке «Часослов» (Фрайбург, 2006). По теме исследования опубликовано 20 работ.

172 Мамонова Е. Ю «Демиан» и «Клингзор» Г. Гессе, мотив «второго рождения» в образах европейской и китайской культур // XVI Пуришевские чтения Мировая литература в контексте культуры. M , 2004 С. 119.

173 Мамонова Е Ю. Библейский мотив «воскресения» в романах Г. Майринка «Голем» и «Белый Доминиканец». // Библия в контексте национальной культуры. Пермь, 2004. С. 61-64.

174 Мамонова Е. Ю. Опыт сравнительного анализа стихотворений «Смерть поэта» Б. Пастернака и „Tod des Dichters" P. M. Рильке на уроках немецкого языка в старших классах гимназии // Анализ литературного произведения в системе филологического образования. Екатеринбург, 2004. С. 256-260.

Мамонова Е Ю. «Записки Мальте Лауридса Бригге» P.M Рильке и «Ужасы льдов и мрака» К Рансмайра: мотив «второго рождения» в модернистском и постмодернистском романе // Иностранные языки и мировая литература в контексте культуры. Сб. науч ст. и тез выступл. молодых преп , студ. И асп, подготовл на фак-те СИЯЛ ПГУ. Пермь, 2004. С. 41 - 44.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мотив "второго рождения" в немецкоязычном романе первого десятилетия XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мотив «второго рождения» как возможность преодоления смерти в романах Манна, Гессе, Музиля и Рильке развивается через трансформацию мотивов возрождения, воскресения и метаморфозы.

В «Будденброках» освобождению в смерти противопоставляется воскресение как встреча, свидание - восстание из мертвых в Судный день и момент воссоединения с утерянными близкими людьми. В романе «Под колесами» противопоставляется традиционная нерассудочная вера ремесленника и новое рациональное неверие пастора в воскресение, а освобождение в смерти становится единственным возможным выходом для героя. И у Манна, и у Гессе в смерти героя-ребенка выражается трагическая ! вина общества перед индивидом, что характерно для немецкой литературы.

В австрийских романах акцентируется проблема греха и личной ответственности человека. Тёрлес Музиля сознательно отрекается от Бога, лишаясь надежды на воскресение. Герой, не сталкиваясь с реальной смертью, переживает перерождение в очистительных испытаниях (преступление, обвинение, суд). В «Мальте» основной метафорой «второго рождения» становится рождение смерти. Герой Рильке боится воскресения как слишком трудного пути. Он стремится к метаморфозе в пределах земного существования. IF «Второе рождение» для героя возможно только как темное вознесение. Общей для этих романов оказывается способность протагониста к перевоплощению (Verwandlung).

Во всех исследованных нами произведениях разрыв связи Бога и человека, из-за которого возможность воскресения подвергается сомнению, является следствием нарушения единства отца и сына. Манн и Рильке обращаются к жанру семейной хроники: здесь отсутствие связи между отцом и сыном осмысляется как гибель рода. У Манна разрушению родовых связей противопоставляется сохранение единства мира - традиционное романное повествование не нарушается. У Рильке человеческая катастрофа становится катастрофой мира, что находит выражение во фрагментарности романа. Романы

Гессе и Музиля в большей мере соотносятся с жанром интернатского романа. В них порывание отца с сыном является проблемой личности. В романе «Под колесами», в отличие от «Тёрлеса», эта проблема носит трагический характер. Неспособность героя Гессе к преодолению противоречия аполлонического и дионисийского начал приводит его к трагическому финалу. Тёрлес Музиля, научившись «различать день и ночь», обретает эстетическое видение мира. Утрата единства с отцом компенсируется во всех произведениях близостью героя к матери. В особенности в австрийских романах возможность возрождения связана с женским началом.

Во всех романах рассматривается возможность «второго рождения» в науке, искусствах и любви. У Гессе и Музиля «второе рождение» в мире науки I связано с учебным заведением (духовная семинария у Гессе и военный интернат у Музиля). В романе «Под колесами» аполлонический новый мир - это мир языка. Вовлечение в мир аполлонического слова - это перевод. У Гессе попытка достигнуть иной судьбы в мире науки приводит Ганса Гибенрата к трагическому исходу. В романе Музиля Тёрлес, получив опыт , трансцендентного, признает ограниченность рационального знания.

От «Будденброков» к «Мальте» усиливается мотив «второго рождения» в искусстве - через поэзию, музыку, живопись, театр. Особая роль в исследуемых * романах принадлежит словесному творчеству (письму). Мотив письма эволюционирует от семейного дневника и писем к наброскам и запискам. Протагонист становится творческой личностью в романах австрийских писателей, тогда как у немецких авторов в исследуемых произведениях творчество связано с второстепенными персонажами (Кай и г-н Пфюль у Манна, Герман Гейльнер у Гессе). И у Манна, и у Гессе упоминания о творческих опытах героев часто отмечены авторской иронией (увлечение Христиана театром, скрипичная игра лишенного музыкальных способностей Луциуса, юношеские стихи Германа Гейльнера, повествующие о тяжкой доле поэта в стенах интерната).

У всех авторов «второе рождение» в искусстве невозможно без любви. Если у Гессе и Манна противопоставляется наличие и отсутствие любви, то у Музиля и Рильке плотская любовь противопоставляется платонической. В «Тёрлесе» Музиля вожделение героя к Божене и Базини дают ему осознание способности к художественному видению мира. У Рильке любящая женщина наделена способностью преобразовать мир, которой лишен поэт. Беттина и Гёте сравниваются в романе с ангелом, произносящим откровения Апокалипсиса и Иоганном Богословом, который записывает эти откровения обеими руками.

В рассматриваемых произведениях мотив «второго рождения» выражается через метафоры беременности, взгляда (открытой/закрытой двери/окна), света 1 (огня), отражения, круга/ковра (кольца, колеса), сна (болезни), воды (моря, реки).

В «Будценброках» беременность Анны символизирует надежду на возможность индивидуального возрождения Томаса после смерти. В «Тёрлесе» через тропы беременности выражаются предчувствия героя, связанные с изменением его внутреннего состояния, прежде всего, с открытием им собственной способности к творчеству. В «Мальте» беременная женщина, становится центральным образом. Метафора беременности принципиально | отсутствует в романе Гессе «Под колесами», где герой изначально лишен матери.

В «Будценброках» разрыв связи между отцом и сыном передается через метафору отвращенного взора, обращенный взор характеризует отношения Ганно и Тони. В романе «Под колесами» связь взоров отца и сына трагически разорвана: в обоих случаях отвращенному взору соответствует закрытая дверь, разделяющая отца и сына. Герои Музиля и Рильке обретают «двойное видение», связанное с мотивами потайной двери (ящика), открытого окна. Обучение творческому видению становится сознательным намерением Мальте.

Метафора взгляда близка отражению как метафоре самоидентификации героя. В описании героев «Будденброков» фиксируются общие, родовые черты, однако именно в этих общих чертах проявляется тенденция к гибели семьи (плохие зубы Будценброков, коротковатые руки, синие тени под глазами у Герды и у Ганно). В романе «Под колесами» отмечается особенность героя, его непохожесть на отца как знак надежды на иную судьбу. В более поздних романах австрийских писателей появляется зеркало, в котором герой видит собственное отражение, тогда как о родовых чертах или об их отсутствии вообще не упоминается.

Метафора света во всех романах связана с метафорой взгляда. В «Будценброках» на смену гаснущей свече, предвосхищающей скорую смерть Ганно, приходит рассвет, символизирующий веру в воскресение, связанное с любовью. В романе «Под колесами» свет как солнце присутствует только тогда, когда герой осознает свою связь с природой. В отношениях отца и сына символика света отсутствует. Огонь как связанный с мифом о Прометее символ творческого начала актуализируется в австрийских романах. Здесь он связан одновременно с любовью, искусством и преступлением.

Метафорой переживания инобытия становится для героев Манна, Гессе, Музиля и Рильке водная стихия. Архетипически она связана с женским началом, без которого «второе рождение» невозможно. В романах «Будценброки» и «Под колесами» присутствует описание реального моря и реки, в австрийских романах море - только метафора.

Другой формой переживания инобытия для героев исследуемых романов является сон. Для Ганно в «Будценброках» и для Ганса Гибенрата в романе «Под колесами» сон является возможностью бегства от действительности. Однако реальность настигает героев во время сна в виде ночных кошмаров. В «Будценброках» намечается связь сна и болезни: Ганно погибает в бреду, вызванном тифом. Герой Манна, как и герой Гессе «выбирают» смерть, как своего рода сон, утративший какую-либо связь с их земным существованием. Изменения, происходящие во внутреннем мире Тёрлеса, на бессознательном уровне ощущаются им в промежуточные периоды между сном и бодрствованием. В «Мальте» воспоминания о «мучительных превращениях», связанных с болезненным бредом, осмысляются как переход от жизни к смерти и ко «второму рождению».

Двойственность перевоплощения «Я» у Манна, Музиля и Гессе выражена в метафоре кольца (колеса). У Томаса Манна в мотиве кольца амбивалентно сочетаются значения повторения и изменения, любви и расчета. У Германа Гессе сломанное кольцо символизирует как индивидуальность героя, так и стихию, погубившую его. У Музиля размыкание круга, «спираль», возможность наслоения годовых колец становится сущностью «второго рождения». У Рильке «второе рождение» предполагает переход от постоянной изменчивости (цепочки перевоплощений) к повторению (возвращению к первоначальному состоянию); от сомнения к вере, от смерти к новому рождению, что выражается " в мотиве ковра (кружев).

Мотив «второго рождения» интертекстуально связан с античной и скандинавской мифологией. Если присутствующее в «Будденброках» Томаса Манна «дыхание» Нибелунгов есть влияние Вагнера, то аполлоническое и дионисийское начало у всех писателей можно связать с Ницше. Истории Нарцисса и Орфея Музиль и Рильке заимствуют из «Метаморфоз» Овидия.

Духовное возрождение человека осмысляется в исследуемых романах в сопоставлении с основными событиями христианской религии - Рождеством, 1 Крещением, Воскресением, Вознесением, Успением. Для всех произведений важны евангельская притча о Блудном сыне и ветхозаветная история Иова. В романах Гессе и Музиля идея «второго рождения» связана также с буддистскими представлениями о «колесе жизни».

На всех изучаемых нами авторов оказали влияние философские идеи Ницше и Шопенгауэра. Кроме того, Роберт Музиль серьезно занимался изучением Эрнста Маха, Рильке штудировал Кьеркегора. Рубежные романы Манна, Гессе, Музиля и Рильке во многом предвосхитили идеи психоаналитической философии - О.Ранка, К.Г.Юнга.

В текстах романов важны музыкальные аллюзии к произведениям Баха, Бетховена, Вагнера. Темой отдельного исследования могло бы стать изучение интертекстуальных связей мотива «второго рождения» в рассматриваемых романах с европейской литературой - произведениями Данте, Гете, Новалиса и др. Особенно интересным для русскоязычных исследователей является сопоставление немецких и австрийских романов первого десятилетия XX века с творчеством Ф. М. Достоевского, JI. Н. Толстого, И. С. Тургенева и др.

Список научной литературыМамонова, Елена Юрьевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Адмони В.Г. Поэтика и действительность. Из наблюдений по зарубежной литературе XX в/ В.Г.Адмони// Л.: Советский писатель, 1975. 312 с.

2. Акиндинова Т.А., Бердюгина Л.А. Новые грани старых иллюзий/ Т.А.Акиндинова, Л.А.Бердюгина// Л.: ЛГУ, 1984. 255 с.

3. Апт С.К. Над страницами Томаса Манна/ С.К.Апт// М.: Советский писатель, 1980.392 с.

4. Апт С.К. Томас Манн/ С.К.Апт// М.: Молодая гвардия, 1972. 347 с.

5. Архипов Ю.И. Предисловие/ Ю.И.Архипов // Бернхард Т. Избранное: Рассказы и повести. М., 1993. 249 с.

6. Бак Д.П. Проблема жизнетворчества в структуре романа Макса Фриша «Назову себя Гантенбайн»/ Д.П.Бак // Проблемы нравственности в заруб, лит. Пермь: ПГУ, 1990. С. 101-108.

7. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики/ М.М.Бахтин// М.: Худ. лит., 1975. 502 с.

8. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе/ М.М.Бахтин// СПб.: Азбука, 2000. 304 С.

9. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества/ М.М.Бахтин// М.: f Искусство, 1986.444 С.

10. Белобратов А.В. Роберт Музиль. Метод и роман/ А.В.Белобратов// Л., Лен. ун-т. Л., 1990. 159 с.

11. Белобратов А.В. "Свое" и „чужое" в романе Р. М. Рильке „Записки Мальте Лауридса Бригге"/ А.В.Белоратов // На пути к произведению. К 60-летию Н. Т. Рымаря. Самара, 2005. С. 253-256.

12. Бергсон А. Творческая эволюция. М.: КАНОН-Пресс, Кучково поле, 1998.384 с.

13. Березина А. Г. Натурализм или символизм? (Драмы Рильке)/ А.Г.Березина// Зарубежная литература. Вып. 2. Вопросы эволюции метода. Л., 1984. с. 105-117.

14. Березина А.Г. Проблемы личности в последнем романе Г. Гессе/ А.Г.Березина// Развитие реализма в немецкой литературе 20-50-х гг. XX в. Курск: Курский пед. и-нт, 1982. С. 34-50.

15. Березина А.Г. Проблема личности в романе Г. Гессе "Игра стеклянных бус"/ А.Г.Березина// Проблема личности в современных немецких литературах. J1.: Лен ун-т, 1971. С. 50-66.

16. Березина А.Г. Поэзия и проза молодого Рильке/ А.Г.Березина// Л., Лен. ун-т, 1985. 183 с.

17. Березина А.Г. Роман Г. Гессе "Нарцисс и Гольдмунд'7 А.Г.Березина// Вестник ленингр. ун-та. 1967 № 8 история, язык, литература, вып. 2. С. 97107.

18. Берковская И.М. Художественная деталь как элемент формы в реалистическом творчестве Томаса Манна/ И.М.Берковская // Развитие реализма в немецкой литературе 20 50х гг. XX в. Курск: Курский пед инт, 1982, с. 96-112.

19. Блохина И.А. Лиминальные мотивы в романе Г. Гессе «Нарцисс и златоуст»/ И.А.Блохина // Гуманитар, науки в Сибири. Сер: Филология 2002. №4. с. 89-95.

20. Васильев Г.В. Австрийская литература рубежа XIX-XX веков. Группа «Молодая Вена»/ Г.В.Васильев// Нижний Новгород: Нижегородская радиолаборатория, 2003. 120 с.

21. Веселовский А.Н. Историческая поэтика/ А.Н.Веселовский// М.: Высш. шк., 1989.404 с.

22. Волков Е. М. Немецкий роман 1870 1910х гг. Проблемы поэтики. Орловский гос. Пед. ун-т. Орел, 1996.207 с.

23. Гандельман В. А. Поэзия как религия/ В.А.Гандельман // Иностр. Лит. 2006. №2. С. 238-251.

24. Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы/ Б.М.Гаспаров// М.: Наука: Вост. лит., 1994.304 с.

25. Гессе Г. Собрание сочинений. В 8 т./ Г.Гессе// М.; Харьков: Urbi et orbi, 1994.

26. Гинзбург Jl. О литературном герое/Л.Гинзбург// Л.: Советский писатель., 1979.221 с.

27. Голик Н.В. К истокам идеи ответственности/ Н.В.Голик// История философии, культура и мировоззрение. К 60-летию профессора А.С. Колесникова. Санкт-Петербургское философское общество, СПб., 2000. С. 40-46.

28. Горелик М. «Огромно было лето»/ М.Горелик// Вопр. Лит. 2005. № 6. С. 160-192.

29. Давлианидзе Д.С. Ранние произведения Роберта Музиля/ Д.С.Давлианидзе//Дис.:. канд. филол. наук. Тбилиси, 1973.

30. Данте А. Новая жизнь. Божественная комедия/ А.Данте// М.: Худ. лит., 1967. 690 с.

31. Девицкий И.И. Интерес Томаса Манна к Пушкину в 1920 гг./ И.И.Девицкий// Науч. докл. высш. шк. филол. науки. 1990. № 1. С. 108 — 113.

32. Джебраилова С.А. Перспектива времен в диалектической прозе Г.Гессе // Человек и время в западногерманской литературе/ С.А.Джебраилова// Баку: Азернешер, 1991. С. 31-40.

33. Днепров В.Д. Доктор Фаустус XX в./ В.Д.Днепров// Вопросы литературы 1962. № 3. С. 96 116.

34. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы/ Ф.М.Достоевский// М.: Дрофа, 2003.912 с.

35. Жеребин А.И. Модернизм без берегов (дискурс о модерне в немецком литературоведении и австрийская модель модернизма)/ А.И.Жеребин// Вестник молодых ученых 2'2005 (серия филологические науки Г2005). Спб.: РГПУ им. А.И.Герцена, 2005. С. 3-10.

36. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности. Инварианты тема - приемы -текст. Сборник статей. Предисл. М.Л.Гаспарова/ А.К.Жолковский, Ю.К.Щеглов// М.: Прогресс, 1996. 344 с.

37. Засева Г.М. Интерпретация средств создания образа ангела в «Дуинских элегиях» Р. М. Рильке/ Г.М.Засева// Филол. Вестн. Рост. Ун-та. 2001. №2. С. 5-10.

38. Затонский Д.В. Австрийская литература в XX столетии/ Д.В.Затонский// М.: Худ. лит. 1985. 444 с.

39. Затонский Д.В. Наше время/ Д.В.Затонский// М.: Советский писатель, 1979. 431 с.

40. Затонский Д.В. Предисловие к публикации „Этюдов об искусстве" Роберта Музиля/ Д.В.Затонский// Вопр. лит. 1972. №11.

41. Затонский Д.В. Художественные ориентиры XX в. / Д.В.Затонский// М.: Советский писатель, 1988.413 с.

42. История немецкой литературы. В 3 Т. М.: Радуга, 1981.

43. Казначеев С.М. Проблема стиля в творчестве Роберта Музиля/ С.М.Казначеев// Филол. Науки. 1996, № 5, стр. 25 34.

44. Какабадзе И.М. Молодой Томас Манн и Ницше. К истокам мировоззрения немецкого писателя./ И.М.Какабадзе// Труды Тбил. Ун-та. Вестник гуманит. науки 1971. № 2. С. 203-212.

45. Каралашвили Р. Мир романа Г. Гессе/ Р.Каралашвилли// Тбилиси, 1984. 260 с.

46. Карельский А.В. От героя к человеку: два века западноевропейской литературы/А.В.Карельский//М.: Советский писатель, 1990. 397 с.

47. Карельский А.В. Утопии Роберта Музиля/ А.В.Карельский// Музиль Р. Избранная проза / на нем. языке. М.: Канонпресс-Ц; Кучково поле, 1999. Том 1.343 с.

48. Карельский А.В. Хрупкая лира. Метаморфозы Орфея: беседы по истории западных литератур. Вып. 2/ А.В.Карельский// М: РГГУ, 1999. 303 с.

49. Кецба J1.H. К особенностям внутренней структуры повести Г. Гессе "Siddhartha'V Л.Н.Кецба// Тр. Тбил. ун-та, 1989, Т. 293. С. 181-201.

50. Колихалова Н.Г. Романы "Королевское высочество" Томаса Манна и "Серебряный голубь" Андрея Белого (Тема художника в типологическом освещении)/ Н.Г.Колихалова// Дис. . канд. филол. наук. Петрозаводск, 2004. 270 с.

51. Коренева М.Ю. некоторые принципы текстовой организации в прозе Р. М. Рильке/ М.Ю.Коренева// Вестник Ленингр. Ун-та 1983. № 20. История, яз., лит. Вып. 4, стр. 110-112.

52. Кьеркегор С. Повторения/ С.Кьеркегор// М.: Лабиринт, 1997. 160 с.

53. Лейтес Н.С. Немецкий роман 1918-1945 гг. (Эволюция жанра).Учебное г пособие по спецкурсу/ Н.С.Лейтес// Пермь: Пермский ун-т, 1975. 324 с.

54. Луков В.А. История литературы: Зарубежная литература от истоков до наших дней/ В.А.Луков// М.: Академия, 2003. 512 с.

55. Мадорская Н.Я. Концепция личности в философско-психологическом романе Айрис Мердок/ Н.Я.Мадорская// Автореф. дис. канд. филол. наук. Спб., 1997.

56. Мамардашвили М. Философские чтения/ М.Мамардашвили// СПб.: Азбука-классика, 2002. 884 с.ь 57. Манн Т. Будценброки. История гибели одного семейства. Роман/ Т.Манн// Перевод с немецкого Н. Манн. М.: Правда, 1985. 704 с.

57. Мелетинский Е.М. Антитеза: Джойс и Томас Манн/ Е.М.Мелетинский// Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976 с. 298-340.

58. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах/ Е.М.Мелетинский// М.:РГТУ, 1994. 136 с.

59. Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2 т./ Мифы народов мира// М. Большая российская энциклопедия, 2003.

60. Михайлин В. Люди, звери, бесы, бабочки и дети/ В.Михайлин// Волга, 1996, №8. С. 81-83.

61. Молдованова М.Н. Герман Гессе и его роман "Степной волк"/ М.Н.Молдованова// Традиции и новаторство в современной зарубежной литературе. Иркутск, 1990.С. 56-62.

62. Мороз С. "Я был жизнерадостным и счастливым мальчиком ." Тема детства в тв-ве Г. Гессе/ С.Мороз// Дет. лит. 1993. № 1.

63. Мотылева Т. JI. Достояние современного реализма/ Т.Л.Мотылева// М.: Советский писатель, 1973.438 с.

64. Музиль Р. Душевные смуты воспитанника Тёрлеса/ Р.Музиль// М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. 350 с.

65. Муравьев В. Н. Внутренний путь/ В.Н.Муравьев// Вопросы философии 1992. №1. С. 97-114.

66. Ницше Ф. Воля к власти/ Ф.Ницше// Харьков; М.: Эксмо; Фолио, 1994. 861 с.

67. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Сочинения. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1997. 1056 с.

68. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки/ Ф.Ницше// СПб.: Азбука-классика, 2005. 208 с.

69. Охотникова Т.П. Выражение эстетического идеала в ранних новеллах Томаса Манна/ Т.П.Охотникова// Эстетический идеал и художественный образ. Сб. науч. Трудов. М., 1979.

70. Павлова Н.С. Восемь портретов/ Н.С.Павлова// Лит. обозрение. 1988. №3;

71. Павлова Н.С. Уроки Музиля: Поэтика романа «Человек без свойств»/ Н.С.Павлова// Вопр. Лит. 2000, № 5, стр. 181-207

72. Павлова Н.С. «Записки Мальте Лауридса Бригге» Р. М. Рильке как образец романной прозы XX века/ Н.С.Павлова// На пути к произведению. К 60-летию Н. Т. Рымаря. Сборник статей. Самара, 2005, стр.233-253.

73. Павлова Н.С. Типология немецкого романа 1900 1945 гг. / Н.С.Павлова// М.: Наука, 1992. 413 с.

74. Пастернак Б.J1. Об искусстве: «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве/ Б.Л.Пастернак// М.: Искусство, 1990. 396 с.

75. Пастернак Б.Л. Собр. соч. в 5т. / Б.Л.Пастернак// М.: Худ. Лит., 1989. Т. 1.

76. Пашигорев В.Н. "Жизнь активная" и "жизнь созерцательная" в романе г.Гессе "Игра стеклянных бус"/ В.Н.Пашигорев// Роман воспитания в западногерманской литературе. Саратов, 1993. С. 111-119.

77. Пестова Н.В. Лирика немецкого экспрессионизма: профили чужести. Дисс. канд. филол. наук/Н.В.Пестова// Екатеринбург: Урал. гос. пед. инт, 2004. 336 с.

78. Полонский А. Волшебник: О нескольких эпизодах из девяти жизней Г. Гессе/ А.Полонский// Первое сентября 1997. 23 декабря. С. 3. Проблемы типологии литературного процесса. Пермь: Пермский гос. Ун-т им. Горького, 1980. 146 с.

79. Проблемы языкознания и мировой литературы рубежа XXI в. глазами молодых исследователей: Тезисы докладов. Пермь: Пермский гос. ун-т, 1997. 101 с.

80. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки/ В.Я.Пропп// Л.: ЛГУ, 1986. 364 с.

81. Пропп В.Я. Морфология сказки/ В.Я.Пропп// М.: Наука, 1969. 168 С.

82. Прохорова Т.Г. «Германия в восприятии Б. Пастернака (На материале автобиографической прозы и поэзии)/ Т.Г.Прохорова// Русская литература в межнациональных связях и взаимодействиях. Казань: РИЦ «Школа», 2006. С. 124-131.

83. Пузько В.И. Беспредел ответственности за самоосуществление: Из опыта экзистенциального анализа личности в романах Г. Гессе «Игра в бисер» и Г. Миллера «Тропик рака»/ В.И.Пузько// Вестн. Гуманитар. Ин-та ДВГМА 2001. Вып. 2. С. 182-190.

84. Ранк О. Миф о рождении героя/ О.Ранк// М.: Рефл-бук; Ваклер, 1997. 219 с.

85. Рильке P.M. Записки Мальте Лауридса Бригге/ Р.М.Рильке// М., Известия, 1988. 211 с.

86. Рильке P.M. Стихотворения, (на рус. и нем. яз.)/ Р.М.Рильке// М.: Худ. лит., 2000. 338 с.

87. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты/ В.П.Руднев// М.: АГАФ 1997. 384 с.

88. Русакова А.В. Томас Манн/ А.В.Русакова// Л.: Лен. ун-т, 1975. 184 с.

89. Рымарь Н.Т. Введение в теорию романа/ Н.Т.Рымарь// Воронеж: Воронеж, ун-т, 1989.268 с.

90. Сакутина Т.М. Вина и свобода 2004. Институт экзистенциальной философии и жизнетворчества/ Т.М.Сакутина// 2004-02-12. http://institut.smysl.ru/sakutina.php

91. Свительская Т.А. Эволюция художественного мышления Музиля -романиста (изображение человека). Автореф. дисс. . канд. филол. наук/ Т.А.Свительская// М., 1977.21 с.

92. Силантьев И.В. Дихотомическая теория мотива/ И.В.Силантьев// Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1998. № 4. С. 46-54.

93. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: очерк историографии. Научное издание/ И.В.Силантьев// Новосибирск: ИДМИ, 1999. 104 с.

94. Сильман Т.И. Синтаксическая структура прозы Томаса Манна. Опыт лингво-стилистического анализа новеллы «Тристан»/ Т.И.Сильман// Иностранные языки в школе 1970. № 6. С. 3-11.

95. Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей/ А.П.Скафтымов// М.: Худ лит., 1972. 544 с.

96. Солодилова И.А. Словесные образы как средства актуализации скрытых смыслов в изображении главных героев романов Роберта Музиля «Смятения воспитанника Тёрлеса» и «Человек без свойств»/ И.А.Солодилова// Вопр. Лит. 2000. № 5. С. 181 207.

97. Стеквашов Е.А. На пути к роману/ Е.А.Стеквашев// Взаимодействие жанров в художественной системе писателя. М.: Межвуз.сб.науч.тр. МГПИ, 1982. С. 159-173.

98. Степанова Е.А. Проза Р. М. Рильке: проблема героя и поэтика : Дис. канд. филол. наук/ Е.А.Степанова//Москва, 2004. 196 с.

99. Сурова Е.Э. Европеец „отчужденный": Персоналистская личность/ Е.Э.Сурова// СПб, 2004. 284 с.

100. Тамарченко Н.Д. Теоретическая поэтика: понятия и определения. Хрестоматия для студентов филологических факультетов/ Н.Д.Тамарченко// М.: РГГУ, 1999. 286 с.

101. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика/ Б.В.Томашевский// М.: АСПЕКТ ПРЕСС, 1993. 334 с.

102. Тюпа И.В. Тезисы к проекту словаря мотивов/ И.В.Тюпа// Дискурс 1996. № 2. http://www.nsu.ru/education/virtual/discourse2 10.htm

103. Ушакова О.М. Евангельский текст в стихотворении Т.С.Элиота «Паломничество волхвов»/ О.М.Ушакова// Библия и национальная культура. Межвуз.сб.науч. статей и сообщений. Пермь: Пермский ун-т, 2004. С. 108-114.

104. Филиппов И. пять переводов одного стихотворения/ И.Филлипов// Нева 2005. №7. С. 219-222.

105. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра/ О.М.Фрейденерг// М.: Лабиринт, 1997.448 с.

106. Фрейденберг О.М. Система литературного сюжета/О.М.Фрейденберг// Монтаж: Литература. Искусство. Театр. Кино. М., 1988. С. 216-237.

107. Фрэзер Дж. Золотая ветвь/ Дж.Фрэзер// М.: Изд-во полит, л-ры, 1986. 703 с.

108. Хуцишвили Г.Ш. Идея метакультуры в романе Г. Гессе "Игра в бисер"/ Г.Ш.Хуцишвили// Филол. науки 1988. № 12. С. 43-52.

109. Цветков Ю.Л. Литература венского модерна : Дис. д-ра филол. наук. М., 2003.434 с.

110. Цветков Ю.Л. Современная концепция австро-немецкого литературного модерна/ Ю.Л.Цветков// XVI Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. Сборник статей и материалов. М., 2004. С. 217 218.

111. Шатин Ю.В. Муж, жена и любовник: семантическое древо сюжета. // Материалы к словарю сюжетов и мотивов: Сюжет и мотив в контексте традиции/Ю.В.Шатин//Новосибирск, 1998. С. 56-63.

112. Шестов Л. Киркегард и экзистенциальная философия/ Л.Шестов// М.: Прогресс Гнозис, 1992. 303 с.

113. Шкловский В.Б. О теории прозы/ В.Б.Шкловский// М.: Федерация, 1929. 265 с.

114. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны/ М.Н.Эпштейн// М.: Советский писатель, 1988.414 с.

115. Юнг К.Г. Архетип и символ/ К.Г.Юнг// М.: Прогресс, 1991.304 с.

116. Юнг К.Г. О возрождении/ К.Г.Юнг// Душа и миф. Шесть архетипов. Минск: Харвест, 2004.400 с.

117. Якимович А.К. Магическая вселенная. Очерки по искусству ^ философии и литературы XX в./А.К.Якимович//М.: Галарт, 1995. 134 с.

118. Andermatt M. Verkuemmertes Leben. Glueck und Apotheose. Die Ordnung der Motive in Achim von Arnims Erzaehlwerk/ M.Andermatt// Bern u.a.: Peter Lang, 1996. 629 S.

119. Ball H. Hermann Hesse/ H.Ball// Frankfurt am M.: Insel, 1977. 193 S.

120. Barz Ch. Weltflucht und Lebensglaube. Aspekte der Dekadenz in der skandinavischen und deutschen Literatur der Moderne um 1900/ Ch.Barz// Leipzig; Berlin: Kirchhof & Franke, 2003. 460 S.

121. Bauer A. Rainer Maria Rilke/ A.Bauer// Berlin: Verl. Spiess, 1998. 97 S.

122. Benjamin W. Nach der Vollendung // Benjamin W. Gesammelte Schriften. 12 Bde/ W.Benjamin// Hg von Rolf Tiedemann und Hermann Schweppenhauser. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1980. Bd. 5. S. 410-813.

123. Boulby M. Hermann Hesse: His mind and his art/ M.Boulby// NY: Cornell University, press 1967.338 S.

124. Bonacchi S. Die Gestalt der Dichtung. Der Einfluss der Gestalttheorie auf das Werk Robert Musils. (Musiliana; Bd. 4)/ S.Bonacci/ Lang. Bern u. a. 1998. 392 S.

125. Corino K. Odipus oder Orest? Robert Musil und die Psychoanalyse // Vom „Torless" zum „Mann ohne Eigenschaften"/ K.Corino// Grazer Musil-Symposion, 1972. Munchen; Salzburg: Wilhelm Fink Verlag, 1972.S. 123-235.

126. Dammrich H.S., Dammrich I. Themen und Motive in der Literatur. Ein Handbuch/H.S.Dammrich, I.Dammrich//Tubingen: Francke, 1987. 348 S.

127. Das Nibelungenlied. Aus dem Mittelhochdeutsch von Karl Simrok/ Das Nibelungenlied// Koln: Anakonda Verlag, 2005. 365 S.

128. Descartes R. Meditationen iiber die Grtinde der Philosophie/ R.Descartes// Hamburg: Meiner, 1977.166 S.

129. Detsch R. Rilke's Connections to Nietzsche/ R.Detsch// New York. Oxford: University Press of America, Inc. Lanham, 2003. 127 S.

130. Dichtung und Wissenschaft. Studien zu Robert Musils Romanen „Die Verwirrungen des Zoglings Torless" und „Der Mann ohne Eigenschaften" von Miiller Gerd. Uppsala: Universitet; Stockholm, Almqvist & Wiksell (distr.), 1971.249 S.

131. Dilthey W. Uber die Einbildungskraft des Dichters: Bausteine fur eine Poetik/ W.Dilthey// Philosophische Aufsatze: Eduard Zeller zu seinem 50-en Doktorjubileum gewidmet. Leipzig: Abel Verlag, 1887, S. 304-482.

132. Eckel W. Wendung. Zum Prozess der poetischen Reflexion im Werk Rilkes/ W.Eckel// Wurzburg: Konigshausen &Neumann, 1994. 248 S.

133. Esselborn-Krumbiegel E. Hermann Hesse „Unterm Rad"/ E.Esselborn-Krumbiegel// Stuttgart: Philipp Reclam, 1995. 110 S.

134. Field G.W. Hermann Hesses Mahnung an die Menschheit/ G.W.Field// Hermann Hesse-Archivs im Koln, am 3. Juli 1957. 16 S.

135. Frenzel E. Stoffe der Weltliteratur/ E.Frenzel// Stuttgart: Kroner. 1992. 931 S.

136. Frye N. Anatomy of Criticism/ N.Frye// NY: Princeton university, 1990. 383 S.

137. Geldszug O.K.G. Verzicht und Verlangen: Askese und Leistungsethik in Werk und Leben Thomas Manns/ O.K.G.Geldszug// Berlin: K6ster,1999.316 S.

138. Goldschnigg D. Auf der Suche nach der verlorener Identitat/

139. D.Goldschnigg//Moderne Identitaeten. Wien, 1999.

140. Gohr S. Die Hand des Ktinstlers/ S.Gohr// Die Hand des Kunstlers. Ausstellungskatalog Museum Ludwig. Koln, 1991. S. 197-203.

141. Gropper I. Individuation und absolute Ordnung im epischen Werk von Hermann Hesse/ I.Gropper// Marburg: Tectum, 2001. 138 S.

142. Grimm J. und W. Deutsches Worterbuch/ J. und W.Grimm// Munchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1984. Bd. 4.

143. Groger H. Hermann Hesses Kunstauffassung auf der Grundlage seiner Rezeptionshaltung/ H.Groger// Bern u. a.: Peter Lang, 2003. 311 S.

144. Grote K. Der Tod in der Literatur der Jahrhundertwende/ K.Grote// Frankfurt a. M.u. a.: Peter Lang, 1996. 202 S.

145. Hattemer M. Das erdichtete Ich. Zur Gattungspoetik der fiktiven Autobiographie bei Grimmelsgausen, E. T. A. Hoffmann, Thomas Mann und Rainer Maria Rilke/ M.Hattemer// Bern u. a.: Peter Lang. 1989. 162 S.

146. Heftrich E. Vom Verfall zur Apokalypse. Uber Thomas Mann. Bd. 2/

147. E.Heftrich// Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1982. 331 S.

148. Hermann R. Im Zwischenraum Zwischen Welt und Spielzeug. Eine Poetik der Kindheit bei Rilke/ R.Hermann// Wiirzburg: Verlag Konigshausen & Neumann, 2002.168 S.

149. Hesse H. Ausgewahlte Werke. 6 Bde/ H.Hesse// Fankfiirt am Main: Suhrkamp Verlag, 1994.

150. Hesse H. Briefe. Erweiterte Ausgabe/ H.Hesse// Frankfurt am M.: Suhrkamp Verlag, 1964. 217 S.

151. Hesse H. Unterm Rad. Roman mit einem Kommentar von Heribert Kuhn/ H.Hesse// Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 2002. 142 S.

152. Holzapfel H. Subversion und Differenz. Das Spiegelmotiv bei Freud, Thomas Mann Rilke und Jacques Lacan/ H.Holzapfel// Essen: Die blaue Eule, 1986. 317 S.

153. Hucke K.H. Der integrierte Aupenseiter: Hesses friihe Helden/ K.H.Hucke// Frankfurt a. M., 1983.

154. Johann K. Grenze und Halt: Der Einzelne im „Haus der Regeln". Zur deutschsprachigen Internatsliteratur/ K.Johann// Heidelberg: Universitatsverlag Winter, 2003. 727 S.

155. Kashiwagi K. Festmahl und frugales Mahl. Nahrungsrituale als Dispositive im Werk Thomas Manns/ K.Kashiwagi// Feiburg in Breisgau: Rombach, 2003. 197 S.

156. Klinger K. Rilke und die Fremdheit der Welt/ K.Klinger// Adrian Stevens Fred Wagner (Hrsg.) Rilke und die Moderne. Londoner Symposium. Munchen: Iukidium, 2005. S. 10-24.

157. Klotz V. Ovids Metamorphosen als Proto-Novellistik. Zur Vor-Vorgeschichte des „Decamerone" und seiner Nach-Nachfolger/ V.Klotz// Romanistische Zeitschrift fur Literaturgeschichte, 18. 1994. S. 71-92.

158. Kemper D. Moderneforschung als literaturwissenschaftliche Methode/ D.Kemper// Germanistisches Jahrbuch GUS „Das Wort" 2003. S. 161 202.

159. Koopmann H. Thomas Mann: „Buddenbrooks". Grundlagen und Gedankenzum Verstandnis erzahlender Literatur/ H.Koopmann// Frankfurt a. M.: Verlag Moritz Diesterweg, 1995. 96 S.

160. Kory B.P. Hermann Hesses Beziehung zur Tiefenpsychologie. Traumliterarische Projekte. Studium zur Germanistik. Band 4/ B.P.Kory// Hamburg: Verlag Dr. Kovac in Hamburg, 2003. 307 S.

161. Korner J. Erlebnis Motiv - Stoff7 J.Korner// Vom Geiste neuer Literaturforschung. Festschrift fur Oskar Walzel, hrsg. von J. Wahle und V. Klemperer. Potsdam: Wildpark, 1924. S. 378-394.

162. Kroemer R. Ein endloser Knoten? Robert Musils Verwirrungen des Zoglings Torless im Spiegel soziologischer, psychoanalytischer und philosophischen Diskurse. In Musil Studien. B. 33/ R.Kromer// Miinchen: Wilhelm Fink Verlag, 2004.223. S.

163. Lammert E. Thomas Manns Buddenbrooks // Der deutsche Romann vom Barock bis zur Gegenwart hrsg. von Beno von Wiese, 2 Bde/ E.Lammert// Dusseldorf: Bagel, 1963. Bd. 2. S. 190-233.

164. Lindhoff L. Einfiihrung in die feministische Literaturtheorie/ L.Lindhoff// Stuttgart; Weimar: Metzler, 1995.192 S.

165. Luft K.P. Erscheinungsformen des Androgynen bei Thomas Mann/ K.P.Luft// Horst S. Daemmrich General Editor. Bern u. a.: Peter Lang, 1998. 202 S.

166. Mach E. Die Analyse der Empfindungen/ E.Mach// Jena : Fischer, 1918. 323 S.

167. Mann Th. Briefe 1889-1936. Hrsg. von Erika Mann/ Th.Mann// Berlin; Weimar: Aufbau-Verlag, 1965.431 S.

168. Mann Th. Buddenbrooks. Verfall einer Familie/ Th.Mann// Frankfurt am M: S. Fischer Verlag, 1981. 819 S.

169. Mann Th. Gesammlete Werke. 12 Bde/ Th.Mann// Berlin: Aufbau-Verlag, 1955.

170. Mann Th. Notizbucher. Edition in zwei Banden: Notizbiicher 1-6, Notizbucher 7-14. Herausgegeben von Hans Wysling und Yvonne Schmidlin/ Th.Mann// Frankfurt am M: S. Fischer Verlag, 1991. В. 1.308 S.

171. Mann Th. Selbstkommentare: „Buddenbrooks". Informationen und Materialien zur Literatur/ Th.Mann// Frankfurt a. M.: Fischer Taschenbuch Verlag, 1990. 166 S.

172. Mendelssohn P. de. Der Zauberer. Teil 1/ P.de Mendelssohn// Frankfurt a. M.: Fischer, 1996. S.' 1053-1994.

173. Mileck J. Hermann Hesse/J.Mileck//Munchen: A1 Verlg, 1987. 397 S.

174. Miltenberger A. Verborgene Strukturen in erzahlenden Texten von 19001950/ A.Miltenberger// Munchen: Herbert Utz Verlag. Wissenschaft, 1999. 180 S.

175. Minder R. Kadettenhaus, Gruppendynamik und Stilwandel von Todenbruch bis Rilke und Musil/ R.Minder// Minder R. Kultur und Literatur in Deutschland und Frankreich. Ftinf Essays. Frankfurt a. M.: Insel Verlag, 1962. S. 76-95.

176. Mog P. Opfertode. Hesses Unterm Rad und die literarische Schulkritik der Jahrhundertwende/ P.Mog// Hermann Hesse 1877-1962-2002 Tubingen: Attempto Verlag, 2003. S. 13 25.

177. Molk U. Das Dilemma der literarischen Motivforschung und die europaische Bedeutungsgeschichte von „Motiv"/ U.Molk// Romantisches Jahrbuch, 42,1991. S. 91-120.

178. Motiv und Wort. Studien zur Literatur- und Sprachpsychologie. Hrsg. V. Hans Sperber und Leo Spitzer/ Motiv und Wort. Studien zur Literatur- und Sprachpsychologie// Leipzig: Reiseland, 1918. 123 S.

179. Musil R. Briefe 1901-1942. 2 Bde/ R.Musil// Hrsg. von Adolf Frise unter Mithilfe von Murray G. Hall. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1981.

180. Musil R. Gesammelte Werke. 8 Bde/ R.Musil// Reinbeck bei Hamburg: Rohwolt, 1978.

181. Musil R. Tagebucher. 2 Bde/ R.Musil// Hrsg. von Adolf Frise. Reinbeck bei Hamburg: Rohwolt, 1976.

182. Musil R. Die Verwirrungen des Zoglings Torless/ R.Musil// Hamburg: Rowohlt Taschenbuch Verlag, 1998. 200 S.

183. Naumann H. Malte-Studien. Ansatze zu einem neuen Verstandnis Rilkes/ H.Naumann// Rheinfelden; Berlin: Schauble, 1996. 151 S.

184. Naumann W. Auflosung und Neugeburt in Goethes „Faust"/ W.Naumann// Das neuzeitliche „Ich" in der Literatur des 18. und 20. Jahrhunderts. Zur Dialektik der Moderne. Ein internationales Simposion. Munchen: Wilhelm Fink Verlag, 1988. S. 156-194.

185. Ohl H. Ethos und Spiel: Thomas Manns Friihwerk und die Wiener Moderne/H.Ohl//Rombach: Rombach Wissenschaft, 1995. 179 S.

186. Olsen R. Die Aufzeichnungen des Malte Laurids Brigge von Rainer Maria r Rilke. Identitatsrelevante Grundlegung der Todesthematik auswirkungsasthetischer Perspektive/ R.Olsen// Bern u. a.: Peter Lang, 2004. 260 S.

187. Paetzke I. Erzahlen in der Wiener Moderne/ I.Paetzke// Tubingen: Francke Verlag, 1992. 208 S.

188. Pekar Th. Die Sprache der Liebe bei Robert Musil/ Th.Pekar// Munchen: Fink 1989.319 S.

189. Petersen J.H. Der deutsche Roman der Moderne. Grundlegung Typologie - Entwicklung/ J.H.Petersen// Stuttgart: Metzler, 1991.424 S.

190. Pfeifer M. Hesse-Komentar zu samtlichen Werken/ M.Pfeifer// Munchen: Winkler, 1986.419 S.

191. Piel E. Die Schrecken der wahren Wirklichkeit. Das Problem der Subjektivitat in der modernen Literatur/ E.Piel// Munchen: Beck, 1978.283 S.

192. Rank O. Das Trauma der Geburt und seine Bedeutung fur die Psychoanalyse/ O.Rank// Fischer Tagebuch Verlag. Frankfiirt a. Main, 1988. 220 S.

193. N 206. Rasch W. Aspekte der deutschen Literatur um 1900/ W.Rasch// Deutsche Literatur der Jahrhundertwende. Herausgegeben von Viktor Zmegac.

194. Konigstein/Ts.: Verlagsgruppe Athenaum Hain - Scriptor - Hanstein: Verlag Anton Hain Meisenheim GmbH, 1981. S. 18-48.

195. Rilke R.M. Samtliche Werke/ R.M.Rilke// Frankfort am M.: Insel Verlag, 1985.

196. Rilke R.M. Werke. Kommentierte Ausgabe. 4 Bde/ R.M.Rilke// Hrsg. von Manfred Engel, Ulrich Fullerborn, Horst Nalewski, August Stahl. Frankfort a. M.; Leipzig: Insel Verlag, 1996.

197. Robles I. Unbewaltigte Wirklichkeit. Familie, Sprache, Zeit als mythische Strukturen im Friihwerk Thomas Manns/ I.Robles// Bielefeld: Aisthesis Verlag, 2003. 239 S.

198. Ryan J. Umschlag und Verwandlung/ J.Ryan// Munchen: Winkler, 1972. 170 S.

199. Ritter J., Griinder K. (Hg.) Historisches Worterbuch der Philosophie. Bd. 5/ J.Ritter, K.Gmnder//Darmstadt, 1980.

200. Scharold I. Epiphanie, Tierbild, Metamorphose, Passion, und Eucharistie. Zur Kodierung des „Anderen" in den Werken von Robert Musil, Clarise Lispector und J. M. Le Clezio/ I.Scharold// Heidelberg: Universitaetsverlag Winter, 2000.381 S.

201. Scherer W. Poetik/ W.Scherer// Berlin: Weidmann,1888.303 S.

202. Schneider Ch.I. Das Todesproblem bei Hermann Hesse/ Ch.I.Schneider// Marburg: Elwert, 1973. 360 S.

203. Schopenhauer A. Die Welt als Wille und Vorstellung/ A.Schopenhauer// Leipzig, 1991. T.I. 676 S.

204. Schroder-Werle R. Robert Musil. „Die Verwirrungen des Zoglings TorleB"/ R.Schroder-Werle// Stuttgart: Philipp Reclam, 2001. 203 S.

205. Seckendorf К. Von Hermann Hesses propagandistische Prosa/ K.Seckendorf//Bonn: Bouvier, 1976. 218 S.

206. Simmel G. Tendenzen im deutschen Leben und Denken seit 1870/ G.Simmel// Simmel G. Schopenhauer und Nietzsche (1907). Hamburg: Junius-Verlag, 1990. 354 S.

207. Soder Th. Untersuchungen zu Robert Musils „Verwirrungen des Zoglings Torless"/ Th.Soder// Rheinfelden: Schauble, 1988. 154 S.

208. Stephens A. „Rilkes „Malte Laurids Brigge"/ A.Stephens// Bern u. a.: P. Lang,, 1974. 154 S.

209. Trommler F. Roman und Wirklichkeit: eine Ortsbestimmung am Beispiel von Musil, Broch, Roth, Doderer und Gutersloh/ F.Trommler// Stuttgart: Kohlhammer, 1966. 180 S.

210. Unglaub E. Rilke Arbeiten/ E.Unglaub// Bern u. a.: Peter Lang, 2002. 308 S.

211. Vietta S. Die literarische Moderne. Eine problemgeschichtliche Darstellung der deutschen Literatur von Holderlin bis Thomas Bernhard/ S.Vietta// Stuttgart: J.B. Metzlerische Verlagsbuchhanflung, 1992. 361 S.

212. Wagner-Egelhaaf M. Mystik der Moderne. Die visionare Asthetik der deutschen Literatur im 20. Jahrhundert/ M.WagnerBEgelhaaf7/ Stuttgart: Verlag J. B. Metzler, 1971.335 S.

213. Wellek R. Warren Au. Theory of Literari/ R.Wellek, Au.Warren// N Y.: Cornell University press, 1955. 406 S.

214. Wimmer R. Dieses Buch wird wachsen mit der Zeit". Gedanken zur Genese, Qualitat und Rezeption von Thomas manns Buddenbrooks/ R.Wimmer// Hunfeld, H. (Hg) Wozu Wissenschaft heute? Ringvorlesung zu Ehren von Roland Hagenbuchle. Tubingen, 1997.

215. Wurzbach N. Theorie und Praxis des Motiv-Begriffs. Uberlegungen bei der Erstellung eines Motiv-Index zum Child-Korpus/ N. Wurzbach// Jahrbuch fur Volksliedforschung, 38,1993. S. 64-89.

216. Wysling H. „Mythos und Psychologie" bei Thomas Mann/ H.Wysling// Zurich: Polygraphischer Verlag AG, 1969. 23 S.

217. Ziolkowski Th. James Joyces Epiphanie und die Uberwindung der empirischen Welt in der modernen deutschen Prosa/ Th.Ziolkowski// Deutsche

218. Vierteljahrsschrift fuer Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte, 35/4 (1961). S. 594-616.

219. Ziolkowski Th. Hesses Geschichtephilosophie/ Th.Ziolkowski // Hermann Hesse und die literarische Moderne. Aufsatze und Materialien Frankfurt am M.: Suhrkamp Taschenbuch Verlag, 2004. S. 68 85.