автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Мультикультурный контекст современного английского романа

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мультикультурный контекст современного английского романа"

На правах рукописи

ТОЛКАЧЕВ СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ

МУЛЬТИКУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ СОВРЕМЕННОГО АНГЛИЙСКОГО РОМАНА

10.01.03 - литература народов стран зарубежья /западноевропейская литература/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2003

Работа выполнена на кафедре всемирной литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета.

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор МИХАЛЬСКАЯ Нина Павловна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор СОЛОВЬЕВА Наталия Александровна

доктор филологических наук, профессор ПОТАНИНА Наталия Леонидовна

доктор философских наук, профессор КОЛЫХАЛОВА Ольга Алексеевна

Ведущая организация - Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова

Защита состоится 20 октября 2003 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1, ауд. 313.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ 119992, г.Москва, Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан «.^Г» г.

Ученый секретарь диссертационного совета /^/^¿^Соколова Н.И.

¿¿005-А

I ^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

В исследовании идет речь об английской составляющей новой

литературы, которая сформировалась в процессе мультикультурного

f

смешения, имевшего место в последние десятилетия XX века как результат своего рода «реактивной колонизации» Великобритании, в результате чего на туманном Альбионе осели и ассимилировались тысячи потомков бывших колонизированных народов. «Новые англичане» — пришельцы из британских колоний — усваивая традиционную культуру, вольно или невольно привносят культурные архетипы своих народов, что проявляется на всех уровнях в виде гибридности их литературных произведений, которые очень трудно иногда назвать традиционным текстом английского писателя.

Многие исследователи (С. Гринблатт, Г. Тиханов) отмечают главную тенденцию в развитии современной истории литературы, и, в первую очередь, английской: ее стремление адаптироваться к «новым условиям со всей гибкостью и податливостью, на которые она только способна. Живой пример тому - новая «Оксфордская история английской литературы» в тринадцати томах. Последние два тома, посвященные послевоенному периоду, по замыслу составителей, должны выразить разные точки зрения, уточняя друг друга в интерпретации понятия «английскости»: над томом «1960-2000: закат Англии» (1960-2000: The Last ofEnland) работает Рэндалл Стивенсон, стяжавший репутацию «шотландца, провозгласившего, что идея английской литературы» отжила свое1, а над томом (1948-2000: The Internationalisation ofEnglish Literature) - канадец Брюс Кинг, воспевающий мультикультурализм - но не как смерть «идеи английской литературы, а как ее возрождение. <...> Таким образом, новая оксфордская история английской литературы пытается перевести изрядно истощенное

' Jonathan B. A monumental Task. Why the new Oxford English №jLr?8<D.áffct|M«HAÍIW**j»<t? // Times

Literary Supplement.2002 4 October. P. 17.

БИБЛИОГСКА С. Петер 0Э

национальное повествование в тональность глобализма с его культурным многообразием»2.

Произведения современных английских писателей-мигрантов, как становится ясно из их текстов, создаются с точки зрения эмоционального опыта социальной маргинальности и повествуют о той экстремальной ситуации, в которую каждый из них попадает в силу своей культурной двойственности. Их «пограничная» проза, улавливающая и фиксирующая парадигмы разных, зачастую чуждых друг другу культур, взывает из глубин мигрантских идентичностей и зачастую диссонирует с национальной сущностью и культурным багажом самих художников, носителей прежде всего своей родной культуры. Писатели современных мультикультурных сообществ, каковым являются многие западные государства и, прежде всего, Великобритания, демонстрируют иное мировидение и мышление и, тем самым, учитывают нарративы плюралистичности, множественности, текучести, а порой и качественного скачка, связанного со становлением новой идентичности.

Важно уточнить, что пресловутые «границы» существуют не только в зонах соприкосновения геополитических пространств и наций, но и в сообществах диаспор, то есть в рамках мультикультурного пространства, а также — во внутреннем мире людей, обладающих смешанной идентичностью. «Путешествие» и связанное с ним «смещение» — важные тропы в работе этих писателей, которые совершают реальное физическое путешествие из третьего мира в первый с преодолением особенных устоявшихся понятий, вызванных происхождением, и ведут переговоры об условиях своей аккультурации через зоны идентичности, строго охраняемые властными структурами. Важным факторами понимания интерпретации мультикультурного текста становятся память, замалчиваемая история и

2 Тиханоа ГЛ^удущее истории литературы три вызова XXI века // Новое литературное обозрение № 59, 2003 £ ЗЦЗ. , „

><* Ю*

транснациональное дискурсивное пересечение границ. Словесное творчество, вышедшее из-под пера писателя-мигранта, «освобождает» культурные нарративы из-под влияния европоцентристских культурных парадигм. Появление в результате этого «третьего пространства» литературы и культуры, которое бросает вызов установившимся понятиям идентичности, классифицируется как пространство для переоценки сложившихся аксиологических и эпистемологических установок. Анализ формы и языка произведений английских писателей новой волны — не менее важные связующие элементы данного исследования. За основу берутся парадигмы процесса, в рамках которого «мультилингвистические, поливокальные, вариативно фокусные, интертекстуальные, мультиакцентированные тексты работают на фоне предрасположенности господствующей культуры к гомогенизации»3. В работе рассматриваются также методы трансформации и «текстовых негоциаций» как ключевые черты использования языка в пограничных текстах.

Мультикультурная литература, анализируемая в данном исследовании, имеет прямое отношение к вопросам, связанным с гибридизацией культур и стилей, креолизацией, метисацией, межпространственностью4, диаспорами, пороговостью, пересечением и наложением идей и идентичностей, происходящих в постколониальном пространстве. Мигрантский текст является выражением живой гибридности в естественных красках. Именно гибридность становится фактором, «придающим особое значение огромному кругу культурных переводов, которые делают мигранты»5 и позволяющим выстроить связь: от постколониального — через мигрантское — к мультикультурному.

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ определяется не только тем, что литературный материал, взятый в качестве объекта анализа,

3 Bromley R. Narratives for a Nero Belonging: Diasporic Cultural Fictions. Edinburgh, 2000. P. 10.

4 «in-betweenness» (англ ).

мало исследован или практически не упоминается в отечественном литературоведении. Многочисленные реалии действительности, и прежде всего, принадлежащие сфере культуры и словесности, специфичные для рубежа ХХ-ХХ1 вв., получили многомерное и филигранное художественное отображение в метафорических парадигмах глобального и национального, широкий диапазон которых определяется различными аспектами литературного и культурного порядка. Вызревание новых, мультикультурных ценностей происходит на уровне художественного мышления задолго до того, как синкретизация духовных констант различного этнокультурного и этнопсихологического порядка дает о себе знать на уровне социальной и политической повседневности. Литература, таким образом, становится «авансценой» переговоров о новых системах ценностей, формирующихся в условиях миграции и глобализации, с одной стороны, и осознания особой роли национального и этноцентрического — с другой. Классификация типологических черт, присущих творчеству того или иного современного английского писателя, привносящего в литературу туманного Альбиона неанглийские корни, позволяет выстроить логику исследования в контексте узловых проблем мультикультурного контекста современного романа с использованием компаративного метода анализа творчества главных представителей мультикультурной литературы Англии. Последовательность и построение глав и параграфов связано с актуальными вопросами самоидентификации того или иного автора, авторской точки зрения, функций хронотопа, параметров этнокультурного и тендерного пространства литературных произведений, качественно новых языковых форм, отражающих парадигматику слияния (гибридизации) этнокультурных и литературных образов.

ПРЕДМЕТОМ ИССЛЕДОВАНИЯ становится новая составляющая современной английской литературы, а именно, творчество современных

5 BoehmerE. Colonial and Postcolonial Theory. Oxford, 1995. P. 234.

английских писателей В. Найпола, Ш. Найпола, С. Рушди, X. Курейши, Б. Окри, К. Филлипса, К. Исигуро и других авторов, совместивших в рамках творческой биографии и своего художественного мира фундаментальные архетипы двух и более культур, но в настоящий момент связывающие собственное творческое бытие с Англией, культурной и литературной традицией этой страны. Важно отметить, что творчество этих писателей в современном отечественном литературоведении мало . изучено или не исследовалось вообще. Этим обусловлена и. НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ, поскольку в качестве объекта научного анализа берутся в основном произведения вышеупомянутых авторов — как художественные, так публицистические, критические, - не переведенные на русский язык.

ОСНОВНАЯ ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ: выявление фундаментальных тенденций литературного процесса рубежа ХХ-ХХ1 веков, связанных с актуализацией мировоззренческих категорий «своего» и «чужого» в западной (в первую очередь, - английской) литературе в свете увеличения значимости межкультурного диалога наций, вовлеченных в общий процесс миграции и глобализирующих процессов.

Для реализации поставленной цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

- дать четкое теоретическое определение основным концептам исследования - «мультикультурализм», «постколониализм», «контекст», «мультикультурный контекст»;

- раскрыть сущность феномена «мультикультурный контекст современного английского романа»;

- определить своеобразие философских и эстетических установок современных западных теоретиков мультикультурализма и постколониализма;

- обрисовать жанровые особенности мультикультурного романа на основе синтеза традиционного аналитического подхода к раскрытию природы литературного жанра и новых теоретических выкладок исследователей данного феномена словесности;

- проследить этапы вызревания понятия «переходная этнокультурная идентичность», возникающего в контексте произведений мультикультурных писателей как результат взаимодействия различных взаимозависимых факторов языкового, исторического и культурного порядка;

- дать объяснение лингвистическим феноменам, фиксируемым в творчестве современных английских прозаиков-мультикультуралистов, через призму сознательного стремления авторов - носителей различных этнокультурных корней дифференцировать свою культурную идентичность;

обрисовать возможные перспективы влияния новой, мультикультурной литературы на господствующую литературную традицию в диалектическом ключе взаимодействия ключевых понятий «центра» и «периферии», «доминирующего» и «маргинального».

Решению этих задач подчинена структура исследования. Основная часть диссертации состоит из четырех глав, разбитых на параграфы, и обрамлена введением, определяющим основные задачи, и заключением, в котором обобщаются все теоретические выкладки, делаются выводы, даются предположения, имеющие отношение и к перспективному развитию мультикультурной литературы Англии.

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ диссертации заключается в исследовании содержательной сущности национального и

общечеловеческого в рамках мультикультурного контекста современной английской литературы; в обозначении актуальности новых важных понятий («переходная идентичность», «межпространственность», «мультикультурный роман»); в определении парадигм гибридности произведений авторов со смешанными культурными корнями; в

актуализации проблемы этнокультурных составляющих образов автора и рассказчика в рамках современного литературного дискурса.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ работы состоит в возможности использования ее материалов и результатов при создании учебных пособий по современной английской литературе, при чтении курсов «История английской литературы» и «Современная зарубежная литература»; при подготовке спецкурсов и проведении спецсеминаров, посвященных проблемы взаимовлияния литератур в межкультурном контексте; при написании курсовых и дипломных работ.

НА ЗАЩИТУ ВЫНОСЯТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ:

1. Место, которое занимает в литературе творчество современных английских писателей-мигрантов (С. Рушди, В. Найпола, Б. Окри, X. Курейши и многих других), можно наиболее объективно проанализировать, прибегнув к понятию «промежуточное пространство» (X. Бхаба)6 трактуемое как состояние, которое позволяет накладываться и перемещаться территориям различия таким образом, что писатсль-мигрант обнаруживает черты принадлежности к обоим мирам — колониальному и постколониальному — и в то же время не вписывается ни в один из них. Создавая прозу «в пределах» и «изнутри» таких пограничных зон, писатели-мигранты подвергают глубокому художественному и философскому переосмыслению неравные взаимоотношения между людьми, расами и языками.

2. В результате сложного творческого процесса в новой социальной и культурной среде из-под пера писателей-мигрантов на свет появляются новые тексты — произведения с некими специфическими признаками — непонятные или «неправильные» тексты (Ю. Лотман), «относительно которых предполагается презумпция осмысленности»7. Выявление

6 Bhabha Н The Location of Culture. L, 1994. P. 2,18,224

7 Лотман Ю M. Феномен культуры // Семиосфера СПб, 2000. С. 568.

основных законов «неправильности», по которым строятся тексты, возникающие на стыке культур - западной и восточной, и исторических эпох - колониальной и постколониальной — становится одной из важных задач теоретического обоснования концепта мультикультурного контекста современной английской литературы.

3. Мультикультурный контекст литературы предполагает, главным образом, гетерогенную репрезентацию культурной идентичности, когда формы познания, возникающие на полях доминирующей культуры могут использоваться для переосмысления сложных, множественных, поликультурных реалий, составляющих различие, лежащее в основе опыта людей, которые зачастую считают невозможным определить свою идентичность через культурные и политические коды, характеризующие доминирующую культуру. Мультицентристский взгляд на современную английскую литературу позволяет расширить горизонты видения человеческого бытия в отчасти гипотетических условиях свободы и может использоваться для интерпретации и моделирования своего «я» и его места в мире и способствовать преодолению неправомерно возвышающих стереотипов «другого», что происходит в пространстве пересечения и наложения знания и власти.

4. Природа мультикультурного романа, таящаяся в глубинных архетипических моделях текста, отражает способы, с помощью которых общаются вновь формирующиеся нации. Одна из главных особенностей такого текста — его гетероглоссная природа, соприродная дарованию мультикультурных писателей. При прочтении мультикультурного произведения особый интерес представляет учет множественности голосов, присутствующих в романе, а также полифонического эффекта от созвучия различных этнокультурных тональностей.

5. Важный феномен, который происходит с английским языком в постколониальном мультикультурном пространстве, — отмена его

привилегированного положения. На смену ему приходит иной язык, который: а) сознательно используется авторами-носителями различных культур для дифференциации своей культурной идентичности; б) помогает найти ключ к пониманию мультикультурной прозы. Такой «метаанглийский язык» оказывается насыщенным так называемыми '«лингвистическими вариациями» как частью более широкого культурного целого.

б. «Переходная идентичность» структурируется через сложную обоюдную игру памята и нарратива и усложняется дискурсами истории и культуры и перестает быть прозрачным и бесспорным понятием, переходя в разряд «некоей иной сущности, постоянно находящейся в процессе «производства», который никогда не прекращается. Она —- всегда в стадии становления, всегда конструируется внутри, а не снаружи изображаемого»8. Актуальность теории идентичности в рамках репрезентации мультикультурного дискурса состоит в том, что она предоставляет возможность распознавать различные сюжеты в процессе воссоздания этнокультурных связей и, что более важно, дает представление об идентичности не как об «оригинальной» сущности, но скорее как о некоей позиционной относительности.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ диссертационного исследования явились работы классиков отечественной и зарубежной филологии: М М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, A.A. Потебни, Л.Н. Гумилева, В.Б. Виноградова, Ж. Деррида, П. Рикера, X Бхабы, Э. Сайда, С. Холла, труды современных литературоведов: Н.П. Михальской, H.A. Соловьевой, Н.Л. Потаниной, М.И. Никола, М.В. Тлостановой, З.И. Кнрнозе, В.Г. Зусмана и других.

МЕТОДАМИ ИССЛЕДОВАНИЯ являются культурно-исторический, сравнительно-типологический, аксиологический,

' Hall S Cultural Identity and Diaspora//Identity. Community, Culture, Difference. J. Rutherford, ed L ,1991 P. 222—237

противоречивость исторического и логического, связь непрерывного и дискретного.

АПРОБАЦИЯ ДИССЕРТАЦИОННОЙ РАБОТЫ. Основные положения исследования нашли отражение в публикации монографического характера: «Мультикультурный контекст современного английского романа» (Москва, 2003); в ряде научных и критических статей (список дан в конце автореферата); в выступлениях на всероссийских и региональных научных конференциях, посвященных проблемам зарубежной литературы и ее роли в процессе активизации межнационального общения (XII, XIII, XIV и XV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры (Москва, 2000- 2003), XI Ежегодной с международным участием конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы «Модели успеха: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры» (Тамбов, 2001), XII Ежегодной международной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы «Проблема национальной идентичности/ей в литературах старого и нового света» (Минск, 2002), ХП1 Ежегодной международной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы «Проблемы художественного освоения действительности в литературе Великобритании» (Москва, 2003), международной научно-практической конференции «Человек. Язык. Искусство» (памяти профессора Н.В. Черемисиной) (Москва, 2002), межвузовской научной конференции «Национальное и общечеловеческое в русской и западных литературах Х1Х-ХХ вв. (к проблеме взаимодействия «своего» и «чужого») (Воронеж, 2002), международной конференции «Проблемы «другого» голоса в языке, литературе и культуре» (Санкт-Петербург, 2003), международной конференции «Журналистика и культура русской речи» (Москва, 2003), международном научном семинаре «Культура «пост»» (Воронеж, 2003)).

конференции «Журналистика и культура русской речи» (Москва, 2003), международном научном семинаре «Культура «пост»» (Воронеж, 2003)).

СТРУКТУРА И ОБЪЕМ ДИССЕРТАЦИИ. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии. Список использованной литературы составляет 453 наименования.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Глава 1. Мультикультурализм в постколониальном пространстве и вызревание мультикультурного контекста современной английской литературы

В первой главе дается подробный анализ колониального аспекта в истории традиционной английской литературы. В свете постколониальной теории, получившей распространение на Западе в последние десятилетия XX века, главным драматическим сюжетом в период после получения колониями независимости становится разъятость культурного сознания бывших покоренных народов и колонизаторов. Креолизация создавала условия для маскировки в целях выживания, для появления «мимикрирующей личности»9. Появление романов Дж. Рис «Широкое Саргассово море» (1966), Дж. Ламминга «Вода с ягодами» (1972), перекликающаяся с шекспировской «Бурей», роман Д. М. Кутзее «Враг» (1987), представляющий собой достаточно новую интерпретацию бессмертного сюжета Дефо, разнообразные вариации на тему Конрада — «Восс» (1957) П. Уайта, «Территория темноты» (1964) B.C. Найпола, «Охотник за головами» (1986) Т. Финдли, — обнажает новый нарративный слой и далекий от традиционного художественный мир авторов, сочетающих в своем творческом «генофонде» различные этнокультурные корни. Особое место в главе отводится концепциям известного

9 Brathwaite E.K." «Creolization in Africa». Ashcroft В, et al The Postcolonial Studies Reader L, 1995. P. 202—205.

американского исследователя X. Бхабы, который устанавливает между нацией и империей взаимосвязь, по сей день проявляющуюся в виде некоего темпорального «разъятия», являющегося, по его мнению, олицетворением самой современности как конфликтной эпохи. Исследователь интерпретирует темпоральное как «амбивалентную и антагонистическую конструкцию гражданского общества, государства, современности, понятия нации, понятия гражданина, которая формировалась одновременно с созданием колоний, колониальных субъектов, расистских дисциплинарных структур, способов осуществления правительственной политики дискриминации и предрассудков»10.

Процессы, происходившие в мире примерно с шестидесятых годов: разрушение великих европейских империй, их замена мировой экономической гегемонией Соединенных Штатов, постоянное стирание национальных государств и традиционных геополитических границ наряду с массовой глобальной миграцией и созданием многонациональных сообществ, усиление эксплуатации на Западе к в «периферийных» сообществах, концентрация власти в руках новых транснациональных корпораций, — входили в круг интересов представителей «постколониальной теории»11, получившей развитие, в первую очередь, в вузах США и Великобритании. Параллельно с названными процессами происходила революция в представлениях человека об истории пространства и пространстве истории, о власти, языке, идентичности.

При решении вопросов, связанных с постколониальным бытием мирового сообщества, в центре внимания несомненно находится культура — в широком смысле этого слова. Подобно тому, как господство средств массовой информации привело к переосмыслению классических

10 Bhabha H Interview // Stanford Humanities Review, 3' 1 (Winter 1993) P 1.

11 Cm : Said E. W. Orientalism. New York, 1979, Said E. W. Culture and Imperialism. 1, 1993, Anderson B. Imagined Communities L., 1983, Spivak G C. Iq Other Worlds. New York and London 1987, Young R. White Mythologies L , 1990; Bhabha H. Nation and Narration London and New York, 1990, Bhabha H. The Location of Culture L., 1994, Ahmad A. In Theory: Classes, Nations, Literatures. L, 1992

концепт, который родился в рамках того же самого исторического периода, заставляет пересматривать многие устоявшиеся понятия, в том числе и то, как Запад воспринимал свою идентичность и реализовывал ее в классических произведениях искусства.

Оба направления — «культурные исследования» и «постколониальная теория» — делают решительный шаг за пределы теоретического метода, который на наиболее ранней стадии развития теории мультикультурной литературы постколониального пространства имел достаточно противоречивый характер.

Один из главных вопросов, который выносит на повестку дня миграция как главнейший фактор, формирующий мультикультурность художественного мира современных английских писателей — идея нации, чувство национальной принадлежности. Хотя миграция и была издревле неотъемлемой частью человеческой истории, сегодня особенно актуальной становится интернациональная, межэтническая миграция. «...Национальное самосознание и изгнание — это как господин и слуга из гегелевского сравнения, эра взаимопроникающих, взаимообусловленных диалектических противоположностей»12. Измерить и оценить миграцию можно и-нужно не только в терминах преодоленного в процессе географического перемещения, но, что значительно важнее, — через призму психологических и культурных аспектов, лежащих в основе миграции. Мигранты образуют новые идентичности в общественной и личной жизни, реформируя свою идеологию в процессе освоения чужеземного пространства. Миграция как главная тема произведения оказывается в центре внимания многих современных романистов: Сэмюэля Селвона (1923—1994) («Одинокие

12 Сайд Э. Мысли об изгнании // Иностранная литература, № 1,2003. С. 255.

лондонцы» (1956)), Джорджа Ламминга (род. 1927) «Эмигранты» (1954)), Видиа Найпола (1932) («Загадка прибытия» (1987))13.

Место, которое писатели-мигранты занимают в жизни и в литературе, можно лучше всего проанализировать, прибегнув к понятию «промежуточное пространство» («interstitial space»)14. X. Бхаба говорит о нем, как о состоянии, которое позволяет накладываться и перемещаться территориям различия таким образом, что писатель-мигрант обнаруживает черты принадлежности к обоим мирам и в то же время не вписывается ни в один из них. Создавая прозу «в пределах» и «изнутри» таких пограничных зон, писатели-мигранты подвергают анализу и сомнению неравные взаимоотношения между людьми, расами и языками.

Принадлежность мигранта расщеплена между опытом «домашнего очага» и «беспределом улицы», и картография перехода из одного состояния в другое — одна из главных задач английских писателей-мигрантов. Стимул к совершенствованию при этом кроется не только в страсти к «археологии», к раскапыванию корней. Писатели, рождающиеся на Британских островах от родителей-мигрантов, признают свою собственную гибридность как новую данность, инициирующую силу и власть, исследуют пути превращения своего сообщества в культурно значимый слой общества. Эти поиски неотделимы от процесса превращения в «английское», который идет параллельно с процессом нарождения нового, «гибридного».

Важную роль в утверждении реальностей нового, мультикультурного мира играют писатели-мигранты как люди, по тем или иным причинам резко меняющие свое культурное окружение, вынужденные в новых условиях переживать и пропускать через свое творческое сознание симптомы происходящего зачастую очень болезненного процесса аккультурации в новой среде, в результате чего возникают произведения с некими

13 Selvon S. The Lonely Londoners. L, 1956; Lamming G. The Emigrants. L, 1954, Naipaul V.S. The Enigma of Arrival. L., 1987.

специфическими признаками, которые можно объединить под общим названием «кросскультурная литература». В основном, это писатели, прибывающие из бывших колоний в метрополию, в центр, к которому они здесь приспосабливаются, постоянно с ностальгией вспоминая о своей родине. Колебание между центром и периферией — распространенная метафора в творчестве писателей-мигрантов, которые, кроме всего прочего, переезжая в другую страну, начинают творить на новом, неродном для себя языке. Децентрализация предполагает не только экскурс из «третьего мира» в «первый» с преодолением особенных устоявшихся понятий происхождения людей, но и процесс переговоров, которые ведутся в обстановке преодоления жестких политических, традиционно-культурных установок, управляющих законами национальной идентичности. Герой кросскулыурной литературы, обладающий переходной, двойственной, гибридизированной идентичностью, как расположенной «где-то между», «над схваткой», в состоянии транзитное™ отражает диалектику бинарной оппозиции «общности—необщности», «принадлежности—

непринадлежности» к той или иной нации.

Круг писателей-мигрантов необычайно широк. Они завоевывают ведущие позиции в литературе практически каждой экономически развитой страны. В Великобритании, США, Канаде серьезную Литературу представляют выходцы со всех континентов и регионов колониального в прошлом пространства. В первую очередь, это бывшие жители Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, Африки, стран Карибского бассейна. В Англии введен в обиход почти официальный термин для таких «гостей» «черные британцы»15. Английские писатели, творчество которых становится воплощением свершившейся в творчестве метисности, синтеза лучших

14 Bhabha H. The Location of Culture. L„ 1994. P. 2, 18,224.

15 См.: Black British Cultural Studies: A Reader / Baker, H.A.Jr., Manthia Diawara and Ruth H. Lindeborg (eds) Chicago and London, 1996; News For Babylon: The Chatto Book of Westindian-British Poetry. L, 1984, Companion to Contemporary Black British Culture / Donnel, A (ed ). London and New York, 2002; Dabydeen, D. and Wilson-Tagoe, N A Reader's Guide to Westindian and Black British Literature. L, 1997; etc

традиции Запада и Востока, достаточно широко известны в нашей читательской среде. Среди них: Видиа Найпол — лауреат Нобелевской премии 2001 года по литературе, родившийся в Вест-Индии, на острове Тринидад, куда в свое время приплыли его предки из Индии; сын индийского мусульманина Салман Рушди, получивший образование в Кембридже и ставший одним из крупных современных английских прозаиков; Бен Окри — лауреат Букеровской премии, британец африканского происхождения; Ханиф Курейши — родившийся в Англии в семье иммигрантов с Востока и открыто признающий свою смешанную национальную и культурную идентичность; Викрам Сет — уроженец Калькутты, получивший образование в Оксфордском и Стэндфордском университетах, автор самого большого по объему (полторы тысячи страниц) произведения в истории современной англоязычной литературы — романа «Подходящий малый» (1993) — и многие другие.

Как люди, играющие важную роль в утверждении реальностей нового, мультикультурного мира, писатели-мигранты проходят своего рода инициацию в «ином» культурном окружении. В новых условиях они превращаются в «культурных метисов»16, одновременно осознавая несовместимость своей новой сущности и заложенных в ней «небританских» инстинктов. Болезненный процесс аккультурации в незнакомой среде сопровождается «просеиванием» через творческое сознание реалий окружающего мира. В результате сложного творческого процесса в новой социальной и культурной среде на свет появляются новые тексты — произведения с некими специфическими признаками, которые можно объединить под общим названием «кросскультурная литература». Об иерархическом подчинении кросскультурных, «неправильных», «новых» текстов литературным канонам писал Ю. М. Лотман: «В общей культурной

16 Чхартишвшти Г. Но нет Востока и Запада нет (О новом андрогине в мировой литературе) // Иностранная литература, № 9, 1996. С. 259.

перспективе <...> они («новые тексты» — С. Т.) предстают как полезные и необходимые. На их основе могут быть в дальнейшем сформулированы будущие правила образования высказываний. Можно предположить, что наряду с образованием текстов в соответствии с некоторыми заданными правилами имеет место формулировка правил на основании некоторых универсальных текстов (такую роль могут играть случайно образованные или попавшие из других культур, а также поэтические тексты). В этом случае мы имеем дело с «неправильными» или непонятными текстами, относительно которых предполагается презумпция осмысленности»17. Выявление основных законов «неправильности», по которым строятся тексты, возникающие йа стыке культур - западной и восточной, и исторических эпох - колониальной и постколониалыюй - становится одной из важных задач теоретического обоснования концепта мультикультурного контекста современной английской литературы.

В параграфе «Мультикультурализм и его влияние на формирование нового контекста современного английского романа» дается обоснование исследованию феномена мультикультурного контекста современной английской литературы, который предполагает определение основных понятий литературоведческого анализа в рамках данного исследования.

Понятие контекста в свете проблематики настоящего исследования представляет интерес сопряженностью семантики текста не с его объективными характеристиками, но, в первую очередь, с реципиентом текста, читателем. Речь идет о предельно расширенном толковании понятия «контекст», включающем аксиологические системы отсчета читателя, его культурный опыт (воспринятые культурные коды), то есть его концептосферу и «фиксируемые в симулякрах предельно индивидуализированные субъективно-личностные смыслы»18. В настоящем

" Лотман Ю М Феномен культуры // Семиосфера. СПб, 2000 С. 568.

18 Можейко М А. Контекст // Постмодернизм Энциклопедия. Минск, 2001. С. 377.

исследовании понятие «контекст» толкуется, в том числе, и в аспекте «становления»19 (Ж. Делез) — типа отношений, возникающих между читателем, писателем и его текстом, когда предмет исследования образует некий ассамбляж20 субъект/объект, что становится частью феноменологической методологии, применимой к анализу многих произведений современных мультикультурных авторов.

В свете последних исследований все чаще устанавливается связь контекста с концептом как «основной культурной ячейкой в ментальном мире человека»21. Значение «концепта» разрабатывалось в трудах В. фон Гумбольдта, Г.Г. Шпета, A.A. Потебни (как «внутренняя форма слова»), В.Я. Проппа («исторический», или «пассивный», слой концепта), К. Леви-Стросса («концепт» как глубинный, незримый для бытового сознания слой культуры), В.В. Виноградова (грань «концепта», охватывающая «контактную зону» литературного языка и истории), Л.Н. Гумилева («концепт» как определяющее звено «литературного контекста», смыкающееся с историческим восприятием культуры и литературы в аспекте теории этногенеза).

Многие проблемы в настоящем исследовании рассматриваются через призму проблем межкультурной коммуникации2^ концептов «свой» и «чужой» как важнейших конструктивных элементов в определении типологии произведений мультикультурных авторов. «Эти концепты носят универсальный характер, поскольку они присущи художественному творчеству, научному и бытовому мышлению. <...> в основе всякого

"Deleuze G Literature and Life Trans. D M. Smith and M.A, Greko // Critical Inquiry. V. 23. № 2 (winter) 1997. P. 225.

20 Deleuze G., Guattarri F. Anti-Oedipus Capitalism and Schizophrenia. Trans R. Huxley, M. Seem & H.R. Lane. L, 1984

21 Степанов Ю. Константы' Словарь русской культуры. М, 2001. С 43.

а См.: Межкультурная коммуникация. Н Новгород, 2001; Проблема национальной идентичности и принципы межкультурной коммуникации Воронеж, 2001

В первой главе исследования дается определение термину «мультикультурализм», который используется в следующих значениях: 1) как результат исторического процесса, создавший в той или иной стране уникальное, многонациональное общество (страны Карибского бассейна, «вест-индские сообщества», как их до сих пор называют по-английски); 2) как специфическая внутренняя политика тех или иных стран, которые, испытывая влияние так называемого «реактивного империализма», когда эти страны, оказавшиеся перенаселенными выходцами из бывших колоний, вынуждены изыскивать новые законы внутреннего общежития, связанные, в первую очередь, с кодексом политкорректности и стремлением совместить культурные и этические потребности огромного числа народностей (США, Великобритания, многие европейские государства); 3) как полиэтнический контекст жизни той или иной страны (мы будем говорить, главным образом, о мультикультурном контексте литературных явлений); 4) как феномен внутрисемейных отношений людей, связанных брачными родственными отношениями, но принадлежащих к различным национальностям.

Свое толкование мультикультурализма дает междисциплинарная область исследований культуры под названием «культурные исследования», связанная с английской интеллектуальной традицией и подчиненная вопросам национальной, расовой, этнической, культурной идентичности: ««Культурные исследования» основываются на представлении о том, что современный мир — это тотальная множественность: классовая, расовая, этническая, культурная (принцип «мультикультурализма» — «тиЫсикигаПзт»). Это направление исследований вовлекло в свою орбиту множество ранее не изучавшихся, маргинальных объектов и феноменов — например, телевизионные новости, этнические меньшинства, поп-музыка, различные типы сексуального поведения и идентичности, семиотика современных торговых центров, комиксы о Супермене, фильмы ужасов,

реклама, урбанистическая утопия Диснейленда, «феномен Барби» т.д. »23. Мультикультурализм как социокультурное и художественное явление и, в частности, как феномен словесного творчества исследовался в трудах многих западных культурологов24. • В отечественных исследованиях проблема мультикультурализма пока не получила достаточно детального анализа, за исключением отдельных публикаций и основательного труда М. Тлостановой «Проблема мультикультурализма и литература США»25. Проблема мультикулыурного контекста современной английской литературы во всем многообразий привносимых извне тенденций постколониальной культуры, процессов миграции в европейском и мировом масштабе и взаимоотношений возникающих диаспор до сих пор не рассматривалась вообще.

Мультикультурный контекст литературы предполагает, главным образом, гетерогенную репрезентацию культурной идентичности. Это означает, что формы познания, возникающие на полях доминирующей культуры, могут использоваться для «переосмысления сложных, множественных, мультикультурных реалий, которые составляют этнокультурное различие, лежащее в основе опыта людей, зачастую считающих невозможным определить свою идентичность через культурные и политические коды, характеризующие доминирующую культуру»26. Мультицентристский взгляд позволяет расширить горизонты видения человеческого бытия в отчасти гипотетических условиях свободы и может использоваться для интерпретации и моделирования своего «я» и его места в мире, с тем чтобы противостоять унижающим человеческое достоинство

25 Усманова А.Р. «Культурные исследования» // Постмодернизм. Энциклопедия. Минск, 2001. С. 395.

24 См: Multiculturalism and American Democracy. Edited by A M. Meizer, J. Weinberger, M R. Zinman, Lawrence, Kansas. 1998; Taylor C. Multiculturalism. Examining the Politics of Recognition. Princeton, New Jersey. 1994; Gordon F., Newfield C. Mapping Multiculturalism. Minneapolis and London,1996; Goldberg D. T. Multiculturalism: A Critical Reader. Oxford UK and Cambridge USA, 1994; Out There: Marginalization and Contemporary Cultures. Ferguson, R. and others (eds.). New York and London, 1990.

25 Тлостанова M В. Проблема мультикультурализма и литература США. M., 2000.

26 Ibid Р. 32.

или, наоборот, неправомерно возвышающим стереотипам «другого», что происходит в пространстве пересечения и наложения знания и власти.

Широкое применение имеют аналитические термины, постколониальной литературы, используемые в данном исследовании: 1) межкультурный конфликт; 2) отрыв от корней (перемещение); 3) синкретичность; 4) этнографическая деталь; 5) интертекстуальность; 6) аутентичность; 7) культурная гетерогенность; 8) лингвистическая вариативность. Все эти понятия эффективно применяются не только к интерпретации большей части всемирной литературы двух последних десятилетий, но и к анализу мультикультурной прозы на английском языке. Но как показывает практика, существующие модели литературоведческого анализа, применяемые в постколониальной теории, не всегда годятся для исследования новых форм мультикультурализма, которые находятся в процессе становления. Необходимы теоретические рамки, которые выходят за пределы формулировок культурного влияния одной нации на другую и упрощенной бинарности этого влияния. В контексте современной глобализации экономики и социальной сферы понятие «диаспорного сообщества» становится особенно полезным. Значение словесного творчества мультикультурных авторов «диаспорных сообществ» (Р. Бромли)27 состоит в том, что из-под их пера выходят тексты, написанные с точки зрения «эмоционального опыта социальной маргинальности», «с позиции края» (то есть экстремальной ситуации мигрантского положения). Тексты, принадлежащие перу писателей-мигрантов, представляют иное мировидение и мышление, и, тем самым, учитывают нарративы «плюрализма, текучести и революционного становления»28. Литература писателей-мигрантов, творящих в «зонах пограничья», дает пространство

71 Bromley R. Narratives for a New Belonging' Diasporic Cultural Fictions. Edinburgh, 2000.

2! Ibid P. 5.

для критического дистанцирования, необходимого для понимания новой эпохи после крушения биполярного мира.

В разделе «Символ «английской книги» как источник сюжетов и фундамент системы образов» раскрывается роль европейской книги как эмблемы, которая «обрисовывает идеологические соответствия западного знака — эмпиризм, идеализм, склонность к мимикрии, монокультурализм и продолжает традицию английского «культурного правления»29. По мнению X. Бхабы, английская книга указывает на монолитность, фиксированность колониальной власти с ее дискурсивной способностью «рассказывать» и, следовательно, «размножать» европейское культурное наследие. Это своего рода фетишизированный знак, который посредством культуры прославляет эпистемологическую центральность и постоянство европейского господства. Парадоксальным образом английская книга становится и эмблемой «колониальной амбивалентности», которая подразумевает слабость колониального дискурса, его чувствительную восприимчивость к «миметическому» ниспровержению. Через провозглашение «английскости» и атаку на неизведанные пространства земли, через акт повтора, — именно так колониальный текст и проявляется неопределенно, но последовательно. Колониальное присутствие всегда амбивалентно, расщеплено между своей видимостью как оригинальным и властным и его озвучиванием как повторением и различием, что во многом перекликается с положениями Ж. Лакана и Ж. Деррида о «повторении с различием». Отчасти выкладки X. Бхабы — миметическое перечитывание европейского постструктурализма. Иными словами, аргументы исследователя строятся на принципах гибридной мимикрии или повторении уже существующих «английских (или, в данном случае, французских — С.Т.) книг».

Известные классические образы английской литературы приобретают у мультикультурных писателей масштабы философских категорий.

Известные классические образы английской литературы приобретают у мультикультурных писателей масштабы философских ,категорий. Например, Калибан у Джорджа Ламминга — «изгой, который навечно прикован к месту и действует ниже порога возможностей», он — «случай, состояние бытия, которое может быть приспособлено и подвергнуто эксплуатации в соответствии с целями развития другой личности»31. Иными словами, мультикультурный писатель переосмысляет Калибана как существо, имеющее свою историю, нажитую в результате собственных физических усилий. Таким образом, Дж. Ламминг осуществляет высказанное им же самим намерение о необходимости «взорвать старый миф Проспбро» новой «христианизацией языка».

Становится очевидной связь колониального аспекта истории английской литературы с современностью, с постколониальной теорией и мультикультурализмом как важным феноменом синкретизации различных исторических, культурных и литературных факторов многослойной жизни современного Запада при существенном влияния на него восточной культуры. Анализ современной английской литературы через призму мультикультурного контекста предоставляет возможность достаточно нового, более диалектического взгляда на феномены, связанные, главным образом, с гетерогенной репрезентацией культурной идентичности. Мультикультурное мировидение и соответствующий ему художественный язык, специфика жанровой природы произведений, о которых речь пойдет далее, становится одной из важных форм познания, возникающих на полях доминирующей культуры, что может использоваться для переосмысления сложных, множественных, мультикультурных реалий, которые составляют этнокультурное различие, лежащее в основе опыта людей, зачастую считающих невозможным определить свою идентичность через культурные и политические коды, характеризующие доминирующую культуру.

" Lamming G The Pleasures of Exile. L, 1984 P. 107

Глава 2. Природа и специфика мультикультурного романа

Во второй главе предпринимаются попытки объяснить, почему именно жанр романа стал объектом творческих усилий и эстетических устремлений многих англоязычных авторов, как проживающих в Великобритании, так и граждан бывших колониальных стран. Этот феномен до некоторой степени свидетельствует о всеобщем сдвиге, произошедшем во второй половине XX века: от поэтического универсализма в переосмыслении времени к повествовательным формам, с помощью которых писатели стремятся к более проницательному постижению глубинных форм жизни. Связь главного феномена постколониального пространства — миграции с отрывом от корней — подметил еще Д. Лукач в своей «Теории романа», в которой он проводил мысль о том, что роман — единственный литературный жанр, способный выразить «трансцендентальную бездомность»32.

Можно отметить три главных фактора, которые способствовали распространению романной формы в постколониальном мультикультурном пространстве: 1) репрезентативная природа романа; 2) гетероглоссная (многоязычная) структурная сущность романа; 3) универсальность функции хронотопа в романе.

Способность романа озвучивать голоса людей в поддержку их собственной идентичности и истории, то есть репрезентативность этого жанра понимается как форма коллективного и открытого миропонимания. Роман более доступен широкому восприятию в отличие от поэзии, которая зачастую рассматривается как достаточно специфический вид словесного творчества. Многоярусное романное повествование способно создавать собственную модель мира и отражать действительность, из которой роман и произрастает. В мультикультурном аспекте интерес для исследования

32 Cm : Lukacs G Die Theorie des Romans. Ein geschichts-philosofischcr Versuch ueber die Formen der grossen Epik Beriin. 1920.

представляют следующие вопросы: 1) тематика мультикультурного романа (споры исследователей (см. ниже — С.Т.) разворачиваются вокруг вопроса о том, какой опыт и реальность он отражает — метрополии или сугубо национальную картину мира); 2) жанровая природа романа: а) воспроизведение действительности реалистическими способами по модели миметического, линеарного нарратива, представляющей «прямой» взгляд на идентичность и историю; б) по модели постмодернистской, которая воспроизводит мультикультурное пространство в состоянии раздробленном и изломанном, гетерогенном и гибридном. Воплощением первой модели представляется творчество В. Найпола, склонного к ровному повествованию, имитирующему классический реалистический стиль. Характеры его проходят все стадии развития, известные по классическому жанру «романа воспитания чувств» XIX века. Вторую модель можно проиллюстрировать, к примеру, романом С. Рушди «Дети полуночи» (1981), герой которого Салим Синай обладает фрагментарным сознанием, проистекающим из ненадежной памяти, которая построена на противоречивой диалектике характеров и обстоятельств. 3) язык произведения — английский, но при этом ощущается влияние на оригинальный язык культурно-исторического опыта того народа, который по прямой или косвенной линии наследует автор.

Роман, таким образом, можно рассматривать как объединяющую, квазиэнциклопедическую культурную форму. В него «упакованы» и высоко регулируемый механизм сюжетообразования, и вся система социальной референции, которая зависит от существующих институтов буржуазного общества, их авторитета и власти. Герои романа, как правило, демонстрируют витальность и энергетические характеристики, имманентные природе класса предпринимателей, открывателей, и им дозволены авантюры в той степени, в какой их опыт устанавливает пределы устремлений.

Природа мультикультурного романа, таящаяся в глубинных архетипических моделях текста, отражает способы, с помощью которых .общаются вновь сформировавшиеся нации. Одна из главных особенностей такого текста — его гетероглоссная природа. Понятие «гетероглоссия» (эквивалент бахтинской «полифонии») как сущность, лежащая в основе мультикультурного романа — всего точнее передает сложность и магию жанра. М. М. Бахтин предложил теоретические формулировки и философские обоснования для понимания действительности — соответственно и для этой эстетики, — которые оказались соприродны дарованию мультикультурных писателей, и эти очень сильные тенденции становятся «отличительной приметой литературы, появляющейся уже после приевшихся, порядком однообразных интертекстуальных игр, какими упивался постмодернизм»32.

При прочтении мультикультурного произведения особый интерес представляет учет множественности голосов, присутствующих в романе, а также полифонического эффекта от созвучия различных этнокультурных тональностей. Иногда даже неразличимость этих голосов выполняет функцию расширения их диапазона, который, возможно, не был услышан в традиционном литературоведении, и, в более широком смысле, — углубления гетерогенной природы романа о нации.

Специфика хронотопа в мультикультурном романе заключается в том, что нарратив строится на пространственно-временных связях, но эти связи не предшествуют повествованию. Они рождаются в процессе сплетения сюжета. Любой нарратив самораскрывается и создает условия для собственного существования. Стремление автора при этом передать ощущение пространства и времени «постколониального» и «мультикультурного» как раз и становится абсолютной ценностью в процессе формирования и развития нации. Как и роман, нация

"Зверев А. «Существует быть»//Иностранная литература, № б, 1997. С. 131

«саморассказывается», самоидентифицируется методом установления сложных , связей между индикаторами пространства (зачастую очень свободно заданным территориальными границами) и индикаторами времени (сюжетами, событиями, эпизодами, мгновениями).' Прочтение мультикультурного романа — процесс изучения такой «прививки», сращивания пространства и времени — отчасти символически воплощает модель национального строительства.

Главной темой произведений писателей-мультикультуралистов, как уже отмечалось, в числе прочего становится повествование о проблемах культурного смешения стран третьего мира, об ощущениях мигранта, вынужденного покидать свою родину, «интеллектуала-кочевника» в постколониальном мире. Примером плодотворной разработки этой темы, а также изображения особенностей собственного опыта аутсайдерства — индийца в Вест-Индии, вест-индца в Англии, — является творчество В. Найпола.

Роман В. Найпола «Загадка прибытия» оценивался критикой33 как произведение, изображающее «важный постколониальный импульс-ответ, который претендует на понимание», попытка углубления в «личное», смакование душевных страданий, хотя в «Загадке...»,- 9 первую очередь, и видится образчик жанра прозаической автобиографии,' предоставляющий в этом плане большую свободу, чем вымышленная проза. Придуманная, фиктивная биография (или псевдобиография) как вариант мультикультурного нарратива строится у В. Найпола в «Загадке прибытия» в виде преднамеренной имитации подлинного на основе сочетания нескольких бинарных оппозиций, которые разворачиваются по мере описания жизни в Англии и предшествующих событий. Хотя повествователь ни разу не называет свое имя (и таким образом заставляет читателя задуматься над вопросом различия между автором и

рассказчиком), на самом деле он берет за основу повествования множество событий явно автобиографического характера. По В. Найполу, человек способен на «чистый опыт», не смягчаемый «линзами» литературы и других форм культуры. В то же время писатель, по его собственному замечанию, играет роль переводчика, ссылающегося на другие работы и использующего язык для объяснения этого опыта. Парадоксы В. Найпола иллюстрируют усилия по объединению человеческой и творческой сторон личности, с тем чтобы достичь концентрации неотфильтрованного опыта и творческой силы «дарованного», «предоставленного» значения. Этот процесс завершается приходом к своему собственному опыту как постколониальной личности, живущей в бывшем имперском центре, Англии.

Уединение В. Найпола в «сердце Англии» — попытка востребовать свое право (во многом — спорное) быть одним из «племени переводчиков»34 (интерпретаторов) нации. Задачу «переводчика» В. Найпол воспринимает как необходимость и искусство: а) быть посредником между природой и внутренним миром человека; б) строить обновленное чувство сакрального через обобщение человеческого опыта.

Примером прямо противоположной разновидности

мультикультурного романа является «Прощальный вздох мавра» С. Рушди, в поле которого включены многочисленные взаимопереплетенные нарративы, что становится свидетельством гибридности жанровой природы произведения. Текст романа содержит элементы волшебной сказки, легенды, мифа, фантазии, аллегорий исторического, литературного и автобиографического порядка. С. Рушди создает сеть из всевозможных литературных аллюзий, стараясь ввести в роман как можно больше литературных и культурных эпистем в трансформированном виде. Авторская попытка сродни раскопкам и взращиванию своего рода глубин-

Cudjoe S.R. V.S. Naipaul: A materialist reading. Amherst, 1988.

34 Bhabha H К Nation and Narration L , 1990. P. 293.

литературных и культурных эпистем в трансформированном виде. Авторская попытка сродни раскопкам и взращиванию своего рода глубинного, разветвленного «корневища», которому трудно дать классификацию по какому-либо принципу, поскольку, согласно авторскому комментарию, все становится смешанным со всем.

В рамках повествовательной структуры романа «Прощальный вздох мавра» можно выделить следующие элементы: 1) волшебные сказки; 2) семейные легенды; 3) индуистская и другие религиозные мифологии; 4) карикатуры на поп-культуру; 5) сюрреализм и фантастика; 6) элементы «фэнтези»; 7) аллюзии на индийскую историю в контексте европейской и современной истории; 8) сюжеты «Лузиады» и «Реконкисты», а также сказки мавров и евреев Испании; 9) мотивы Ксанаду — сновидческих способностей художника; 10) религиозные фундаменталистские идеологии и автобиографические элементы.

В романах С. Рушди «Дети полуночи» и «Сатанинские стихи» на бинарную оппозицию между индийской и английской идентичностью накладывается магический реализм. В «Детях полуночи» рассказывается о группе детей с волшебными способностями, которые родились в переходный исторический момент получения Индией своей независимости от Британии. Сам факт существования таких детей вплетен в историю становления страны на пути от колониальной зависимости к свободе В «Сатанинских стихах» магические метаморфозы используются для того, чтобы поставить вопрос о трудностях ассимиляции, с которыми два индийских иммигранта сталкиваются в Англии.

«Расширенной, незападной формой реализма» называет свой метод и другой современный английский писатель нигерийского происхождения Б. Окри. Писатель и объясняет при этом, что хотел в своих произведениях воссоздать точку зрения на окружающее, которую люди считали бы за

35 ВЬаЬЬаНК Иапоп аш!ЫатгаЬоп Ь, 1990 Р 293.

фантастическим и в силу специфики нигерийского национального восприятия мира, которое, по его мнению, в корне отлично от европейского. Б. Окри смотрит на мир в своем романе «Голодная дорога» изнутри африканского мировидения, но без кодифицирования этого мира как такового. Центральный образ в романе «Голодная дорога», который иллюстрирует проблему «духовного реализма»

Б. Окри, — образ мальчика Азаро как «абику» — представителя особого племени детей, обладающих мистическим видением духовных измерений жизни. Образ Азаро иллюстрирует прием, к которому прибегает Б. Окри, изображая мир с «длительностью между реалистической и мистической империями опыта», поскольку именно промежуточное положение Азаро между этим миром и другим дает Б. Окри возможность представить мифический взгляд как взгляд реалистический. Писатель невольно поднимает вопрос о том, могут ли вообще западные читатели испытывать эту «длительность» между реальным и духовным или они настолько секуляризованы, что представление о художественном мире Б. Окри у них строится только в формах магического реализма.

В произведениях писателей-мультикультуралистов зачастую заново пересоздаются миф и история, приобретая новый неомифологический контекст. Индия и Восток С. Рушди — в не меньшей степени плод воображения, нежели Восток более ранних ориенталистов. В романе «Прощальный вздох мавра» Восток по-новому интерпретируется и переосмысливается в соответствии с теми историческими тенденциями, которые по-разному их документируют. С. Рушди пытается через посредство сюжетов дать Востоку, а затем и Западу, другую, возможную, виртуальную, историю и идентичность. Писатель пересматривает миропорядок с помощью инверсии, и сила воображения занимает в рамках этого процесса важное место. Перетолковывая историю и постигая новые возможности настоящего и будущего, воображение приобретает

герменевтические и профетические возможности. В этом преисполненном иронии произведении герой сталкивается с искаженным в его мультикультурном сознании понятием «ноши белого человека» и связанными с ним разочарованием и ощущением абсурдности бытия.

В разделе «Образ мегаполиса как основа мультикультурного хронотопа (на примере романов В. Найпола и Ш. Найпола)» исследуется феномен превращения литературных текстов метрополии и ее колоний в «содержательные культурные документы»35, в которых исследователь как этнограф может найти свидетельство взаимовлияния метрополии и маргинальных сообществ. Столица метрополии для мультикультурных авторов — нечто большее, чем просто город. Это место, (топос), где сходятся различные группы и культуры, чтобы произвести на свет нечто качественно новое. Город создается как текст36, где в интертекстуальной стихии сходятся и сплавляются многочисленные реальные факты и литературные аллюзии, в результате чего получается гибридный полуфантастический образ мегаполиса — модель универсума, вместилище всех и вся, мультикультурный котел, в котором смещаются границы времени и пространства, сходятся и народы из самых удаленных точек земного шара, и различные эпохи, и исторические веяния.

Картография глобальной мультинациональной сети, опирающаяся на ' мегаполисы как узловые структуры, также имеет тенденцию не обретать

качества неустойчивости, амбивалентности. В определенный момент современный человек сталкивается с неспособностью своего сознания «зафиксировать на карте огромную глобальную мультинациональную и децентрализованную коммуникационную сеть»37. Исследователь Ф. Джеймсон полагает, что «несинхронная темпоральность глобальной и национальной культур приоткрывает «третье, культурное пространство», —

" Said Е. W. Culture and imperialism. New York. 1993. P. 20.

36 Пример «полуфиктивной» биографии города: Ackroyd, P. London. L., 2000.

!

где переговоры о несоизмеримых различиях создают напряжение,

38

свойственное пограничному существованию» .

В произведениях современных английских писателей небританского происхождения Лондон как город, мегаполис, метрополис — центр бывшей Британской империи — не только полноправный персонаж, способный влиять на события, но и сложный семиотический механизм, по Ю.М. Лотману, «генератор культуры, ведь он не что иное, как собрание текстов, кодов, интерпретаций и мыслей. Причем этот механизм находится в состоянии постоянного изменения, преобразования. Он заново «рождает» свое прошлое, которое сополагается с настоящим. В этом случае город, как и культура, — механизмы, способные противостоять времени»39.

Объектом изображения в произведениях английского писателя с индо-пакистанскими корнями X. Курейши процесс современной колонизации столичного мегаполиса Великобритании его новыми гражданами из стран содружества — воплощение феномена под названием «империализм задом наперед»40. Как многоликий, многомерный топос Лондон у X. Курейши — решающий фактор в процессе формирования мультикультурной идентичности. Переходный характер этнокультурной идентичности главного героя романа X. Курейши «Будда из пригорода» Карима подчеркивается его представлениями о возможностях «плавильного котла» мультикультурного мегаполиса, в котором герой испытывает желание раствориться. Анонимность, исчезновение опорных знаков-символов цивилизации, границ между «своим» и «чужим» подчеркивается новым видением рассказчика, «освященным» сдвигом культурной, тендерной

" Jameson F. Postmodernism Or, The Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, 1991. P. 44. 31 Здесь Джеймсон использует игру английских слов «order» (порядок) и «border» (граница). 3® Нестерова H.B. Лондон и проблема памяти города (на материале романа П. Акройда «Английская музыка» // Литература Великобритании я европейском культурном контексте. Материалы X Международной научной конференции Рпг-гиИпгпй яг.г.ппиячиц пр^гтппяаот.»™^ английской литературы. Н. Новгород, 2000. С. 153-154. РОа НАЦИОНАЛЬНАЯ

Ball J.C. «The Semi-Detached Metropol s: HanifeK^at^^tmdpn». A iel: A Review of International English Literature Vol. 27, №4 (October 19! 5). P. 11. с.Петербург

оэ no ю

природы героя, энтропией естественных чувств, связанных, скорее, с ситуационным влиянием толпы, поклоняющейся поп-культурным фетишам, нежели с дурной наследственностью. Лондон у X. Курейши как анклав маргиналов, изгоев иронично противопоставляется восприятию иммигрантов, не способных избавиться от идиллических образов литературы викторианской эпохи, романтизма, рисовавших «старую добрую Англию», населенную идеальными английскими джентльменами и леди.

Ослепление городом в сборнике рассказов и очерков «За пределами Драконовой пасти»41 III. Найпола (брата В. Найпола) становится диагнозом «инаковости» и угрозы, исходящей от «чужого». Блеск ночного Лондона, отраженный в небе, трансформируется в обещание угрозы, и при этом пропадает желание выискивать скрытый источник страха перед «иным». Более того, «иными» становятся лучшие воспоминания героя, связывавшие его с прошлым.

Попытки представителей мультикультурной литературы изобразить специфику нового пространственного положения, в котором оказывается мигрант, в обязательном порядке отражают борьбу между употреблением стандартного английского языка в имперском центре и различными маргинальными формами английского (креольский вариант в странах Карибского бассейна), посредством взаимного приспособления и мимикрии языка хозяина к языку меньшинств. Теоретики постколониализма предлагают множество различных критических моделей с тем, чтобы классифицировать и разъяснять связи между художественными произведениями и теми топосами (Э.Р. Курциус), которые они пытаются описать: 1) национальные и региональные модели, которые подчеркивают отличительные черты особой национальной и региональной культуры; 2) модели, основанные на понятии расы, идентифицирующие определенные характеристики в разнообразных национальных литературах, такие как

общее расовое наследие в литературах африканской диаспоры, к которой обращаются на основе модели «черного письма»; 3) компаративные модели вариативной сложности, которые пытаются объяснить определенные лингвистические, исторические и культурные черты через посредство двух (или более) постколониальных литератур; 4) упрощенные компаративные модели, которые поддерживают такие черты, как гибридность и синкретичность в качестве составных элементов постколониальных литератур, делая акцент на синкретичности как качестве «посредством которого независимые в прошлом лингвистические категории, а следовательно, и культурные формации, выливались в единую новую форму»42.

Таким образом, специфика хронотопа произведения, и сопутствующее ему «чувство места» являются главными отличительными признаками мультикультурной литературы. При этом выделяются следующие парадигмы такого «чувства»: 1) «вербальное сафари» как воссоздание чувства «путешественника в кресле» с привнесением колорита и экзотической новизны «других» мест; 2) «имитация зарубежья» как родины писателями, которые прожили на чужбине достаточно долго и ассимилировались; они зачастую отказываются от первой фазы проникновения в «дух места», воссоздавая пейзаж, как это делали их предки-туземцы; 3) созданный представителями колонизированных в прошлом народов письменный «ответ империи» (в этом случае картины жизни предков переплетаются с последствиями угнетения и возможностью восстановления достоинства и человеческих ценностей); 4) мультикультурная репрезентация как соприсутствие двух или более культур

41 Naipaul S. Beyond the Dragon's Mouth. L, 1984.

42 Ashcroft B., Griffits G., Tiffin H. The Empire Writes Bark London and New York, 1989.P. 9.

мультикультурная репрезентация как соприсутствие двух или более культур в одном и том же месте, которая отражается во влиянии этих культур на образную интерпретацию писателями дискурса страны проживания44.

Когда говорится о том, что мультикультурная литература может дать ясное представление о пространстве тех стран, из которых происходят те или иные тексты, обычно не предполагается, что писатели могут четко обозначить вербальную реальность топоса, которая запрятана глубоко в подтексте. В городском пространстве романов С. Рушди как будто действует другой отсчет, иная знаковая система, иной взгляд — с точки зрения иноземных диаспор, проживающих в столице Британии, неустоявшегося мультикультурного «плавильного котла», который создает новый, «придуманный» в сознании каждого эмигранта мир. Литератор, впитавший генетические коды нескольких культур, С. Рушди фиксирует новое явление социокультурного пространства как признак грядущей глобализации: сближение мегаполисов по своему смешанному мультикультурному составу и жизненным стереотипам, их интернационализация и космополитизация, схождение, слияние в один универсальный вселенский мегаполис. Жизнь в небоскребно-трущобном мегаполисе, постоянно затеняемая периодами политических страстей, в котором гармония возникает из его какофонии («Прощальный вздох мавра»), становится воплощением процесса слияния многих культур, рождения новой этнокультурной сущности.

Глава 3. Язык как основа транснационального мышления

В третьей главе рассматриваются проблемы трансформации языка мультикультурной литературы, в которой заложены архетипы этноса, народа, национальности, «национального» и, конечно, межнациональных отношений. Проблема чужого, иноязычного слова, которое всегда принимает участие в формировании нового, гибридного языка

44 См: Gray S. A sense of place in the new literatures in English, particularly South Africa. L, 1986 P. 5—12

ученых (Л.Н. Гумилева, Н. Я. Марра, А.А. Потебни и др.). Феномен речевого скрещения как основного фактора эволюции языков, М.М. Бахтин называет ненамеренной бессознательной гибридизацей, одним из важнейших модусов исторической жизни и становления языков. «Образ языка, как намеренный гибрид, — прежде всего гибрид сознательный (в отличие от исторического органического и темного языкового гибрида); это именно осознание одного языка другим языком, освещение его другим языковым сознанием. Образ языка может строиться только с точки зрения другого языка, принятого за норму»44.

Первичность языка по отношению к конструируемой мультикультурной реальности подчеркивает в своих художественных произведениях С. Рушди. Некоторые страны, например, Пакистан (название страны - акроним - С.Т.), по мнению писателя, создаются вначале лингвистически, а впоследствии происходит политическое и историческое воплощение языковой идеи в жизнь. Гибкость английского языка, его удивительное качество приспособляемости к различным местным условиям, его универсальная способность вступать в контакты с туземными языками, его вариативность, проявляющаяся в выходе языка на международную арену, склонность к позитивным метаморфозам, способность, несмотря ни на что оставаться английским языком, хотя пишущимся с маленькой буквы — «е^НзЬ» («малым английским языком»), по-разному оценивалась художниками слова и учеными. Так, писатель С. Нарасим-Хаиа отмечал, что универсальная гибкость английского языка удивительным образом сочетается с многоликостью и сложностью индийской культуры: «Его сила и экстраординарный космополитический характер — кельтская образность, шотландская энергетика, саксонская точность, уэльская музыкальность и американская забронзовелость — сочетаются с интеллектуальным характером современной Индии и нашей составной культурой. Английский

44 Бахтин М М. Слово в романе//Бахтин М М. Вопросы литературы и эстетики М., 1975. С. 170—171.

— не чистый язык, но очаровательная комбинация языков, сплавленных в свежее единство»45.

В процессе деконструкции художественной модели в рамках мультикультурного дискурса исследователям приходится сталкиваться с разрывом между образом постколониального хронотопа и языком, которым описывается мультикультурная реальность. В мультикультурных текстах этот разрыв связывается с кризисом идентичности как результатом колониального угнетения. В условиях противоречия между самой личностью человека, его способностью выражать свои мысли на том или ином языке и спецификой его пространственного местоположения возникает кризис идентичности. Разрыв между художественными описаниями реальности мультикультурными авторами и их эмпирическим опытом возрастает. Любой образ, возникающий в мультикультурном контексте, устанавливает некое мерило в форме утраченной непосредственности или правды, в виде диссонанса между намерением и пониманием, оригиналом и копией. В то же время культурный продукт, создателями которого становятся писатели-мультикультуралисты, претендующие на объективность и правдивость изображаемой действительности, на самом деле отражает реальность вне мультикультурного текста менее прозрачно. Английский язык при этом как самый составной в мире обладает способностью ассимилировать все, он может передавать любой оттенок мысли, проблеск чувства, комбинацию опыта и придавать им «настоящий английский эффект — то есть эффект, достигнутый в совершенной адекватности через посредство английских

46 '

слов» .

Мультикультурные авторы, пользующиеся английским языком, делают это порой вопреки своему двойственному к нему отношению,

" Narasimhaiah C.D. The Swan and the Eagle. Simla, 1969. P. 8.

потому, что в лингвистическая борьба - отражение иной борьбы, происходящей в реальном мире: между культурами внутри самих художников и текущих влияний на сообщества, в пограничье которых творят писатели. Покорение английского языка такие авторы приравнивают к этапам своего освобождения от колониальной зависимости. В статье «Алхимия английского языка» индийский исследователь Б. Качру47 приводит примеры того, каким образом соседствующие и, зачастую, соревнующиеся языковые культуры сосуществуют в Индии. Хинди, персидский, хиндустани, санскрит — местные, родные «коды» — все эти языки несут в себе определенные «маркеры». Они маркированы функционально как знаки культурных группировок в терминах религии, касты или региона. Тем не менее, несмотря на точность этих культурных коннотаций, английский язык выступает, в первую очередь, как нейтрализующая альтернатива для индийского писателя. Б. Качру приходит к выводу о том, что индийская английская литература обеспечила в Индии новую перспективу через использование «чужого» языка.

Отмена привилегированного положения английского языка — важный феномен, который происходит в постколониальном пространстве. На смену ему приходит иной язык, который: а) сознательно используется авторами-носителями различных культур для дифференциации своей культурной идентичности; б) помогает найти ключ к пониманию мультикультурной прозы. Такой «метаанглийский язык» оказывается насыщенным так называемыми «лингвистическими вариациями» как частью более широкого культурного целого. Возникает эффект «метонимии» английского языка, что вольно или невольно влечет за собой процесс распространения власти над языком.

"Sethna K D «English Language and the Indian Spirit.» // Mother India: Monthly Review of Culture. Nov. 1983. P. 652—71.

" Kachru B B. The alchemy of English //The Postcolonial Reader. B. Aschroft and others L, 1995. P. 293.

Анализ лингвистических вариаций может рассматриваться в качестве одного из методов наблюдения за тем, как происходит метафорическое проникновение иной культуры в английский текст. В мультикультурных текстах становится особенно очевидным различие между функциями метафоры и метонимии. Восприятие текста как метафоры влечет за собой унифицированное прочтение текста, при котором многие «острые» углы национальной образности и культуры «сглаживаются». Метафора приобретает большее значение, нежели культурный контекст. Иными словами, прочтение мультикультурного текста может происходить, в том числе и через призму метонимии как текстового тропа, заменяющего метафору. При этом один и тот же троп может читаться двояко: и как метонимия, и как метафора. Такое прочтение «обостряет» симптоматичность текста, сквозь который начинают явственно проглядывать социальные, культурные и политические архетипы, так или иначе влияющие на его создание.

Лингвистические вариации, помогающие «включить» прочтение текста через призму метонимии, сами по себе становятся выражением части, которая заменяет целое, то есть коренную, туземную культуру, стоящую за культурным и историческим опытом писателя. Во многих текстах происходит «вставка» культуры в сам текст как демонстрация специфического культурного «экстракта». Технически это выражается в употреблении писателем непереведенных слов, уникальных с фонетической точки зрения звуков, языковых структур, которые они обозначают. Такие «фотоны» аутентичной культуры сами по себе становятся метафорой той культурной и национальной идентичности, о которой идет речь.

Идея о том, что язык тем или иным способом становится переносчиком и проводником, по которому культура национальных окраин просачивается в сознание творца и потребителя его текстов, в последнее время достаточно распространена. Но важно видеть двойственную природу

таких проводников. С одной стороны, английские тексты, в которых содержатся непереводимые, «туземные» слова, несут в себе угнетенную когда-то колониализмом культуру. С другой стороны, окружающий эти слова английский язык может рассматриваться как «испорченный» его колониальными истоками.

Прием прямого введения, вписывания в текст непереводимых слов имеет важную функцию для обозначения различия между «своим» и «чужым». Непереводимые слова обозначают некую массу определенного культурного опыта, который эти писатели отчасти не имеют возможности перевести. Но культурное различие при этом испытывается на прочность новой ситуацией. В этом смысле лингвистические вариации явно отличны от того культурного опыта, выражением которого становятся инварианты, выступающие в виде языковой синекдохи.

В результате осуществления «межкультурных диалогов» возникают некоторые трудности в процессе художественного осмысления действительности. Культуры начинают «описывать» друг друга, возникают новые взаимоотражающиеся образы, которые зачастую положены в основу культурной реальности другого. Текст начинает воспроизводить реальность «другого» под видом его описания. Становится ясно, что, с одной стороны, мультикультурный текст может действовать как этнографическое отражение культуры другого, с другой, — использование английского языка как бы предупреждает о том, что эта двойственность текста не подразумевает амбивалентности менталитета и опыта. «На языке, который не является его родным, писатель должен воплотить дух, с которым он родился, — отмечает в предисловии к своему роману «Кантапура» индийский писатель Р. Pao, объясняя особые задачи, которые встают перед художником в процессе изображения культурной специфики «другого». — При этом необходимо изображать различные оттенки и упущения определенного движения мысли, которые средствами чужого языка передаются с большим трудом. Я

использую слово «чужой», хотя в действительности английский не является для нас чужым языком. Это язык нашего интеллектуального грима. Мы все инстинктивно билигвистичны, многие из нас пишут на нашем собственном языке и по-английски. Мы не можем писать как коренные англичане. И не должны. Но мы и не можем писать всего лишь как индийцы»48.

Понятия «переведенный человек», «писатель, рожденный «сквозь» границы», преодолевающий пространство и время «над» этими границами, в некоем трансвременном и транспространственном континууме (С. ^ Рушди), — ключевые для понимания мультикультурной природы

современной британской литературы. Перевод во многом является процессом изобретения и переформулировки устоявшихся моделей культурной, социальной и политической идеологий. Процесс словесного творчества «смягчает» английский язык сложным процессом аккультурации, предлагая новую его версию. Перевод приобретает черты транспозиции идей в альтернативные контексты с тем, чтобы воспроизвести соперничающие с оригиналом территории интерпретации. «Перевод реализует различие между обозначаемым и обозначающим, — отмечает Ж. Деррида. — Но если это различие никогда не является чистым, таковым не " является и перевод, и на место понятия «перевод» нам пришлось бы

подставить понятие «трансформация», обозначающее регулируемое ■> преобразование одного языка другим»49. В этом смысле понятие перевода

семантически и этимологически оказывается связано с метафорой, поскольку она имеет в сути своей идею перемещения и трансформации.

Вписывание различия в рамки языка не становится привилегией или не охватывается идеей инаковости как таковой. Скорее, язык в данном случае не сопротивляется простым, бинарным оппозициям. «Различие» («сНЙГегапсе») (Ж. Деррида) представляет собой «прорыв» в данном

48 Rao R Kanthapura New York, 1938. P. vil.

49 Derrida J. Positions. 1972. Quoted in «The Ear of the Other», Christie McDonald (ed). Lincoln, 1985 P. 95.

понимании (или переводе) концепта и обозначает поколение новых, альтернативных значений без обязательного вычеркивания, изглаживания знаков их первичного, референциального значения. Различие остается подвешенным между двумя глаголами — «отличаться» и «откладывать»50. В этом сопоставлении двух действий заложена мысль о том, что «значение (и его понимание — С.Т.) всегда откладывается игрой смыслов, вероятно, до точки бесконечной дополнительности»51.

В произведениях С. Рушди английский язык зачастую приобретает непривычные формы, характеризующие его стиль как мультикультурного писателя. Автор использует каламбуры, исполненные комизма ритмические фигуры, слитые воедино слова, а также вставки в текст бомбейского сленга, слова из языков урду и хинди.

Обилие придаточных предложений, дефисов и синтезированных слов типа «thenandthere» сплетены вместе в такой уникальной манере, что этот процесс можно сравнить с ««расплющиванием» и «переплавкой» английского языка»52. С. Рушди в определенном смысле освобождает английский язык от его колониального прошлого, превращая его на отдельных этапах в новый индо-английский язык. Одним из сторон этого процесса является написание слов на урду и на хинди английскими буквами с придачей новообразованию формы английского слова. Сверхъестественная амбивалентность языка, присущая прозе С. Рушди, передает его интерес к изображению чувства незавершенности, особенно в контексте языка, образ которого представляется не в виде неизменной величины, а как постоянно меняющаяся политическая и социальная конструкция. Вписывая в текст слова бомбейского сленга на английском и помещая их в английский контекст, С. Рушди явно «англизирует» индийские слова. Однако в процессе

50 differ and defer (англ).

31 Цит no: Hall S. Cultural Identity and Diaspora // Colonial Discourse and Postcolonial Theory (Williams P. & Chrisman L. (eds.) New York, 1994. P. 397.

52 Sanga J.C. Salman Rushdie's Postcolonial Metaphors L., 2001. P. 63.

этого английский язык также не остается без изменений, он «индианизируется».

Таким образом, на пересечении литератур, описывающих различные культурные традиции и реалии, мы постоянно сталкиваемся с новыми языковыми формами, своего рода «метаязыком», который становится свидетельством поиска литературой своей сущности, Иными словами, такая кросскультурная или, точнее, мультикультурная литература производит метаанализ собственной языковой природы. И это происходит «в той зоне, где она словно стремится к нулю, разрушаясь как объект-язык и сохраняясь лишь в качестве метаязыка (Р. Барт)»54. Подобная рефлективность литературы по отношению к собственному строительному материалу — языку, — ее способность к приручению языка как реальности открывает новые горизонты возможностей его бытия.

Глава 4. Проблемы самоидентификации героя мультикультурного романа и парадигмы гибридности

В четвертой главе рассматривается проблема определения параметров культурной, этнической и тендерной идентичности мультикультурной литературы Англии, представленной творчеством писателей-мигрантов, сочетающих в себе культурные корни нескольких народов и реализующихся в рамках художественного полилога культур.

В связи с этим при соприкосновении двух или нескольких наций особое значение приобретает традиция толерантности, сложившаяся в той или иной культуре, терпимость к «чужому», способность по достоинству оценивать и усваивать лучшие культурные достижения вступающих в диалог народов. Как «осуществить синтез «своего» и «чужого», преодолеть презрение к «чужому», «героически и вдохновенно продолжить

м Можейко М. А. Метаязык//Постмодернизм Энциклопедия Минск, 2001. С 471.

непрерывность трансмиссии мировых культурных ценностей»54? — задаются вопросом исследователи мультикультурной литературы. Вопрос ставится на повестку дня как в классической филологии, так и в многочисленных междисциплинарных исследованиях, проводимых в последнее время на стыке лингвистики, этнологии, этнографии, психологии, философии. Пограничье этносов, обнажаемое ныне в контексте все более интенсивного взаимодействия культур, занимает в первую очередь этнопсихологов, которые знают, что разделение на категории «свой» и «чужой» резче всего проявляется в мультикультурных диаспорах современных западных мегаполисов. Из этого следует, что парадигмы идентичности, которые моделируются в мультикультурной литературе, не могут рассматриваться и изнутри, и снаружи одновременно. Возникает необходимость искать новые подходы и определения, которые объединяются под названием «переходной идентичности»55 (или «идентичностью, пойманной между мирами» — С.Т.). Идентичность в произведениях писателей-мультикультуралистов напрямую связана с тем образом мыслей и действий, которые современные читатели воспринимают как результат знакомства с произведениями прошлого. Она структурируется через сложную обоюдную игру памяти и нарратива и усложняется дискурсами истории и культуры. Исследователи (С. Холл) считают идентичность уже не прозрачным и бесспорным понятием, а переводят ее в разряд «некоей иной сущности, постоянно находящейся в процессе «производства», который никогда не прекращается. Она — всегда в стадии становления, всегда конструируется внутри, а не снаружи изображаемого»56. Актуальность теории идентичности в рамках репрезентации

5< Прожогвна C.B. Mal de soi, или Кризис самоидентификации в пространстве Востока и Запада (художественные свидетельства франкоязычных магрибиндев) // Чужое: опыты преодоления Сб. под редакцией P.M. Шукурова. М., 1999. С. 317.

55 The «hyphoneted self» (англ ).

56 Hall S. Cultural Identity and Diaspora // Identity: Community, Culture, Difference. J. Rutherford, ed. L.,1991. P. 222—237.

мультикультурного дискурса состоит в том, что она предоставляет возможность распознавать различные сюжеты в процессе воссоздания этнокультурных связей и, что более важно, рисует образ идентичности не как «оригинальной» сущности, но скорее как некоей позиционной относительности.

Мигрантская идентичность реализуется на некоей подвижной границе, на которой сходятся два набора неопределенных переменных, и именно в этой точке свою власть начинает проявлять «дефис». Этот знак — важная ступень на пути к гибридному образу и гибридной сущности. В связи с этим, особая роль в конструировании «переходной», мигрантской идентичности приобретает мимикрия как бессознательное, природное проявление мимесиса, которая для того, чтобы быть успешной, «должна постоянно продуцировать свое скольжение, свой избыток, свое различие, воплощая, таким образом, процесс отрицания, дезавуирования»57.

В образе героя-рассказчика Карима в романе X. Курейши «Будда из пригорода» (1991) воплощается новое явление в социокультурной реальности современной Великобритании — метисный тип личности. Отпрыски мусульман, а также дети, родившиеся в «смешанных семьях», в глубине души не отделяют себя от тех коренных англичан, которые живут рядом, но все-таки ощущают некую этническую чужеродность земле, на которой родились. Этническое «я» Карима, героя «Будды из пригорода» X. Курейши, меняет свои параметры под воздействием позиции «другого», поскольку тот «другой» был сконструирован в рамках колониального, расистского дискурса. Однако актерская игра, постановка, грим — все подчеркивает тот факт, что достаточно значительная часть идентичности органически связана с природой актерской игры и нарратива, сюжета, который вплетается в повседневную жизнь, размывая границы между театром и реальностью, и это подтверждается идеей П. Рикёра о том, что

«понятие «я» основывается на нарративной идентичности, а не на формальной неизменности»58. То есть, «я» осознает себя «только опосредованно, окольными путями, через различные культурные знаки всех видов, которые озвучиваются на основе символических медитаций. Эти медитации всегда являются уже озвученными действиями и, среди них, — нарративы повседневной жизни»59.

Главной особенностью творчества современных писателей-мультикультуралистов становится многослойная гибридизация и, прежде всего, стилевая. Всякий намеренный стилистический гибрид, по М.М. Бахтину, «в известной мере диалогизирован. Это значит, что скрестившиеся в нем языки относятся друг к другу как реплики диалога; это — спор языков, спор языковых стилей»60. •

Осмыслению гибридности как главного концепта мультикультурной литературы способствуют следующие концепции и понятия. 1) Концепция ' «включения кодов», которые заставляют создателя кросскультурного нарратива бессознательно при пересечении границ между двумя языками проникать в чувство собственности, принадлежности и культурной власти в рамках контекста бесправного «другого». Будучи правильно понятым, мультикультурализм становится стимулом для включения таких кодов, текучим и гибридизированным дискурсом, наложенным на материальную практику одновременного различия и неразличия. Этот процесс можно было бы назвать ' синкретизацией — воплощением культурной практики гибридизации-«хайфонизации»61. 2) Понятие «контактной зоны» (М. Пратт) как пространства, «искривленного» колонизацией, радикальным неравенством и конфликтом. «Контактная зона» проявляется и как

" Bhabha H. The Location of Culture. L„ 1994. P. 86.

я Venn C. 'Narrating the Postcolonial' // Spaces of culture: City, Nation, World. L., 1999. P. 270. " Ricoeur P. 'Narrative identity' II On Paul Ricoeur. L ,1991. P. 198.

60 Бахтин M. M. Вопросы литературы и эстетики M., 1975. С. 439.

61 От английского слова «hyphen» — дефис; «хайфонизация» — «написание через дефис» (термин, широко испотьзующийся в западной мультикультурной и постколониальной критике, определение процесса переходности от одного состояния к другому. — С Т.).

«пространственное и временное соприсутствие предметов, прежде разделенных географически и исторически, образы которых в настоящий момент пересекаются»62. 3) Взаимное интеллектуальное и политическое «опыление» культурными реалиями, которое явилось результатом распространения черных диаспор и «движения чернокожих переселенцев (из Африки, к примеру, в Европу и Америку) не только в качестве товара работорговли, но также в процессе борьбы за освобождение, автономию и гражданство». Эти перемещения создали, по словам П. Джилроя, феномен «черной Атлантики». Ученый определяет ее как ««межкультурную и транснациональную формацию», на примере которой можно разрешить некоторые проблемы национального характера, вопросы местожительства, идентичности и исторической памяти»63. Для С. Холла, новые черные этничности, узнаваемые в современной Британии, являются результатом процесса «нарезки и смешения» (феномен «салатной миски») или «культурной диаспоризации»64. 4) Гибридность как коллизия между постколониальным и странами первого мира (А. Дилрик65), когда условия межпространственности и гибридности не могут восприниматься и пониматься без ссылки на идеологические и институциональные структуры, в которых они располагаются.

Важное значение имеет утверждаемая некоторыми исследователями66 дифференциация гибридных модальностей следующим образом: I) насильственная ассимиляция, 2) внутренний самоотказ, 3) политическая кооптация, 4) социальный конформизм, 5) культурная мимикрия, 6) творческая трансцендентность.

62 Pratt M. L. Imperial Eyes- Travel Writing and Politics. L., 1992. P. 6—7.

63 Gilroy P. The Black Atlantic: Modernity and Double Consciousness. Cambridge, 1993. P. ix, 16

64 Hall S. New Ethnicities // D. Morley and K.H. Chen (eds.). Stuart Hall, Critical Dialogues in Cultural Studies. London and New York, 1996. P. 446—447.

65 Dirlik A. The Postcolonial Aura: Third World Criticism in the Age of Global Capitalism // Critical Inquiry 20(2),Winter,1994. P. 342.

66 Shohat E. Notes on the «Post-colonial» // Social Text 31/32, 1993. P. 110.

Одна из важных особенностей мультикультурной прозы заключается в попытке автора противостоять западным версиям реальности и «приписывать» новым образам независимые идентичности вместо того, чтобы «воспроизводить» их. Поскольку невозможно создать национальный дискурс, полностью независимый от западного колониализма, главным следствием возникновения мультикультурной литературы становится размывание западного колониального дискурса. Анализ показывает, что гибридизация — это процесс, в котором не только колонизатор оказывает силовое влияние на туземца, но также и туземец влияет на колонизатора, что открывает дорогу новым культурным и нарративным образованиям.

Гибридность не означает стирание или отказ от какого-либо набора традиций, но, скорее, как показывают исследования Э. Братуэйта по креолизации и мультикультурализму, подчеркивает текущее развитие коренных культурных форм, взаимовлияние между различными историями и традициями67. Таким образом, гибридность — это не всегда стирание традиции, хотя такое со временем может случиться. Данный феномен олицетворяет, скорее, вбирание одной традиции другими, В настоящем исследовании высказывается предположение, что степень и парадигмы гибридизации традиций и обычаев варьируются в широком диапазоне в зависимости от культурных, политических и экономических обстоятельств. В результате этого процесса происходит своего рода примирение коренных и привнесенных форм, даже в то время, когда эти формы продолжают существовать независимо. Так, в Индии и Пакистане устные традиции декламации писаний, сказаний и генеалогий существуют наряду с письменной традицией до нынешнего времени.

Во всех прозаических произведениях мультикультурных авторов - В. Найпола, X. Курейши, Б. Окри, С. Рушди и других - просматривается

" Brathwaite Е. Creohzation in Jamaica // The Post-Colonial Reader, B. Ashcroft, G. Griffits, H. Tiffin, eds. New York, 1995. P 202—205.

v

*

тенденция слияния различных аспектов западной и восточной литературных традиций. У С. Рушди многие характеры без сомнения смоделированы на основе известных персонажей и типов из классической английской литературы. Переосмысляя опыт предшественников в поиске новых изобразительных средств, С. Рушди как писатель-мультикультуралист противопоставляет систему наиболее глубоких человеческих убеждений и верований альтернативным интерпретациям, так что в результате все позиции и контексты остаются диалектически противоречивыми. Парадигмы мультикулыурной гибридности можно проследить на всех уровнях произведений писателя: композиции, стиля, характеров, языка. Контуры западной культуры, органично вписанные в восточный орнамент, необходимо прочитывать не только как миметическую попытку мультикультурного писателя включить свое творчество в рамки английской традиции, но, скорее, как литературный ответ, который провозглашает новый язык, иную реальность, альтернативный взгляд на мир.

Определение гибридности строится между понятиями «расщепленность» (расколотость, раздробленность) и «удвоение» (повторение, дублирование). Понятие «расщепленности» имеет особое значение, поскольку «колониальное присутствие всегда амбивалентно, расколото между его видимостью как величиной оригинальной и преобладающей и артикуляцией этой видимости как результата повторения и различия»68. Поскольку категория «английскость» подвергается перемещению из центра, то есть метрополии, на периферию колониального мира, происходит неизбежный разрыв между центральным и периферийным образами «английскости». Колониальная идентичность, таким образом, уже становится понятием неясным, громоздким, отмеченным своим «различием», заключенным в ее же сути. Так, основы метафизики и системы ценностей С. Рушди как мультикулыурного писателя проясняются

благодаря понятию «расщепленности» следующим образом: толерантное отсутствие абсолюта, размытость границ между Небесами и Адом, поскольку вещать Господу Богу от лица дьявола невозможно. Герой «Сатанинских стихов» Махунд, находящийся на вершине горы, ощущает себя в непростой ситуации, повествуя о различии между голосом ангела и дьявола. Хотя С. Рушди достаточно прямолинейно атакует постулаты религиозного фанатизма и фундаментализма, он также высказывает предположение о возможности потери ориентиров даже при условии наличия наиболее твердых и незыблемых верований. С. Рушди отходит от манихейского изображения действительности к такой картине мира, в рамках которой границы постоянно сдвигаются. При этом понятие чистоты идентичности постоянно корректируется. Скрупулезным образом противопоставляя бинарные оппозиции добра и зла (Чамча и Фаришта, Оопар и Неечай и так далее), а потом и деконструируя эти оппозиции, С. Рушди показывает, что противостоящие двойственности фактически взаимозависимы и, как правило, взаимодействуют между собой. Даже наиболее отличные друг от друга сущности в этом смысле оказываются гибридами.

Пересечение тендерного и этнического вызывает множество проблем, которые не могут быть не замеченными, в первую очередь, в творчестве писательниц-женщин со смешанными этнокультурными корнями (П. Аллен, Г. Анзалдуа), которые отзываются о своей гендерной и этнической идентичности как о «ленте Мёбиуса, нежели как о прямой линии»69. Такие авторы подвергают сомнению и разрушают понятия родины, культурной идентичности, тендерного пространства, «другого», власти и нормативного опыта сексуальной жизни, видят в женском эротизме «странное удвоение», условно девиантного и инвертированного, но с потенциально магическим

м ВЬаЫш Н. ТЪе Ьосайоп оГСи!шге. Ке\у Уогк, 1994. Р. 107.

аспектом — «имеющим выход в оба мира» 70. Тендерная идентичность в таком контексте воспринимается как «скользящий» символ эволюционирующего, как знак силы и новых возможностей, сигнализирующий о существовании семантически продуктивных пространств между разными мирами, которые населяются порой категориями разрушения, жанрового пересечения и составных форм.

Включение в контекст настоящего исследования проблем тендерной природы текста71 достаточно актуально, поскольку ориентация английских (и, в особенности, американских) исследователей на «ревизионистское перечитывание» художественных и литературно-критических текстов, созданных авторами-мужчинами, приводит к радикальному пересмотру традиционных концепций национальных литератур и культур, что, естественно, накладывается на весьма динамичный и противоречивый процесс становления мультикультурной литературы.

Перспективой дальнейшего исследования проблемы

мультикультурного контекста современной английской литературы может стать широкое включение в обиход отечественного литературного процесса широкого круга новых авторов, создателей мультикультурных произведений, и не только на английском языке. При этом теоретические

69 Allen Р G. «The autobiography of a confluence» // Swann and Krupat (eds.), I tell you now, Lincoln, 1987. P. 151.

70 См.: Тлостанова M. Проблема мультикультурализма и литература США. M., 2000.

71 См.: Тендер как интрига познания М., 2000; Кирилина A.B. Тендер: лингвистические аспекты. М., 1998.

выкладки, сделанные в настоящем исследовании, помогут в процессе более четкого переосмысления как новейшей литературы, так и нового прочтения традиционной, классической литературы, что откроет новые горизонты в освоении и развитии литературной традиции.

В то же время, анализ современной западной, в нашем случае, -английской литературы через призму ее мультикультурной составляющей будет способствовать воссозданию полигенетической картины художественного творчества писателей-мигрантов, наследников великих неанглийских культур Запада и Востока. На основе проведенного исследования представляется возможным высказать гипотезу о том, что в обозримом будущем число представителей мультикультурной литературы, видимо, будет расти в связи с интенсивными миграционными процессами, притоком в Европу мигрантов из разных стран, особенно с Ближнего и Дальнего Востока и из Африки. Естественно, объем мультикультурных текстов также будет расширяться. Активизация процессов культурной диффузии, в том числе и в области литературы и искусства, может отчасти затронуть фундаментальные понятия о литературной традиции, даст возможность литературоведческой науке предпринять некоторые шаги по пересмотру понятий «общечеловеческое» и «национальное», их взаимодействия и взаимосбогащения.

Конфликты человека в «глобальной столице мира» будут сохраняться преимущественно на психологическом, а не на культурном уровне. «На пяаву», возможно, будут оставаться традиционные повествования, а изображение жизни в диаспорах будет отходить на периферию литературного процесса. Все это может вести к сглаживанию противоречий в диаспорах, и, по всей вероятности, конфликты между диаспорами перейдут скорее в религиозную, нежели в культурную или экономическую область. Мультикультурная литература в этих условиях может выступать в качестве легальной оппозиции к возможным межконфессиональным

противоречиям и в то же время давать возможности для критического дистанцирования, которое поможет преодолевать блокаду, деформирующую идеологические аспекты современного миропонимания.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

1. Толкачев С.П. Мультикультурный контекст современного английского романа. М.: Изд-во Литературного института им. А.М. Горького, 2003,- 404 с. (20,5 пл.).

2. Пронин В.А., Толкачев С.П. Современный литературный процесс за рубежом. М.: Изд-во МГУП, 2000. С.79-167 (5,2 пл.).

3. Толкачев С.П. Нежность и пустота // Вестник Литературного института им. А.М. Горького. № 2, 2000. -С. 136-139 (0,3 пл.).

4. Толкачев С.П. Неомифологическое сознание в современной английской и русской литературе // Вестник Литературного института им. А.М. Горького. № 1, 2000. -С.53-62 (0,5 пл.).

5. Толкачев С.П. Это странное предместье. О литературе так называемых писателей-мультикультуралистов // Вестник Литературного института им. A.M. Горького. № 1, 2001. -С.33-44 (0,6 пл.).

6. Толкачев С.П. Шекспир «Гамлета» и Шекспир Пастернака // Вестник Литературного института им. А.М. Горького. Спец. выпуск, 2001. - С.36-42 (0,4 пл.).

7. Толкачев С.П. «Банализахщя» мифа в романе У. Голдинга «Раздвоенный язык» // XIII Пуришевские чтения:

Всемирная литература в контексте культуры: Сборник статей и материалов: Ч. И. - М.: МПГУ, 2001. - С. 267 (0,1 пл.).

8. Толкачев С.П. «Культурный андрогин» в романах X. Курейши // Модели успеха: развлекательность, популярность, массовость как явления культуры. Сборник материалов XI Ежегодной с международным участием конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. Тамбов: ТГУ, 2001. С. 106-107 (0,1 п.л.).

9. Толкачев С.П. Современный английский роман. М.: Изд-во Литературного института им. A.M. Горького, 2002,- 104 с. ( 5,8 п.л.).

10. Толкачев С.П. Современная американская проза. М.: Изд-во Литературного института им. А.М. Горького, 2002.- 92 с. ( 4,8 п.л.).

11. Толкачев С.П. Мультикультурный контекст современного английского романа // Филологические науки, № 4, 2002. -С 23-33 (0,5 п.л.).

12. Толкачев С.П. Гибридизация как специфический признак английского мультикультурного романа // Поэтика жанра: Сборник научных трудов. М., 2002. - С.141-150 (0,5 п.л.).

13. Толкачев С.П. Парадигмы гибридизации в современном британском романе // Проблемы истории литературы: Сборник статей: Вып. 16. М.-Новополоцк, 2002. С. 89-95 (0,4 п.л.).

14. Толкачев С.П. Кентавры и химеры. О вызревании новой кросскультурной реальности в современной зарубежной

литературе и кинематографе // Вестник Литературного института им. A.M. Горького. № 1, 2002. - С.37-43 (0,4 п.л.).

15. Толкачев С.П. Мимесис как метод воссоздания реальности в мультикультурном романе // XIV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. Сборник статей и материалов: Ч. И. - М.: МПГУ, 2002,- С. 369-372 (0,3 п.л.).

16. Толкачев С.П. Специфика прочтения мультикультурного текста // Человек. Язык. Искусство (памяти профессора Н.В. Черемисиной). Материалы Международной научно-практической конференции. - М.: МПГУ, 2002. - С. 105-106 (0,2 п.л.).

17. Толкачев С.П. Образы гибридности в произведениях англоязычных писателей-мигрантов // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. № 1, 2003,- С.24-33 (0,5

п.л.).

18. Толкачев С П. Мультикультурная литература и гибридность // XV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. Сборник статей и материалов. - М.: МПГУ, 2003,- С. 275-376 (0,1 п.л.).

19. Толкачев С.П. Мультикультурный контекст современной британской литературы и проблемы идентичности // Проблемы «другого» голоса в языке, литературе и культуре. Материалы конференции (27-29 мая 2003 года). СПб., 2003. С. 106-112.

1

I

Подп. к печ. 10.09.2003 Объем 3,5 пл. Заказ № 329 Тир. 100

Типография МПГУ

2. ооД-А /о

№13890

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Толкачев, Сергей Петрович

Введение. —С. 4.

Глава 1. Мультикультурализм в постколониальном пространстве и вызревание мультикультурного контекста современной английской литературы:

§ 1. Колониальный аспект в истории традиционной английской литературы. — С. 16.

§ 2. Мультикультурализм и его влияние на формирование нового контекста современного английского романа. — С. 33.

§ 3. К вопросу о формировании «новых английских литератур». — С.

§ 4. Символ «английской книги» как источник сюжетов и фундамент системы образов. — С. 88.

Глава 2. Природа и специфика мультикультурного романа:

§ 1. Роман как жанр-транслятор универсального языка межкультурной реальности. — С. 118.

§ 2. Роман как площадка негоциации колониального и постколониального. Жанр «придуманной биографии». — С. 123.

§ 3. Смешение культур и чуждых этических систем как источник тематики мультикультурных романов. — С. 137.

§ 4. Миф и «историографическая метапроза» (Б. Окри). — С. 150.

§ 5. Образ мегаполиса как основа мультикультурного хронотопа (на примере романов В. Найпола и Ш. Найпола). — С. 157.

§ 6. Переплетение и взаимопроникновение реальных и вымышленных топосов в произведениях С. Рушди. — С. 177.

Глава 3. Язык как основа транснационального мышления:

§ 1. Метаморфозы английского языка в процессе приспособления к новым культурным реалиям. — С. 194.

§ 2. Язык как средство разрушения исторического метанарратива. — С.

§ 3. «Малый английский» как другой. — С. 213.

§ 4. Образ «перевода» как средство трансляции мультикультурных реалий в романах С. Рушди. — С. 220.

Глава 4. Проблемы самоидентификации героя мул ьти культур но го романа и парадигмы гибридности:

§ 1. Идентичность в мультикультурном пространстве. — С. 234.

§ 2. Игра памяти и нарратива в сюжетах произведений С. Рушди и В. Найпола.— С. 243.

§ 3. Роль камуфляжа и мимикрии в создании переходной идентичности в романах X. Курейши. — С. 252.

§ 4. Слияние массового и элитарного в современных английских мультикультурных романах. —С. 279.

§ 5. Понятие о гибридной идентичности. Гибридный характер в контексте истории. — С. 286. Заключение. — С. 336. Примечания. — С. 341. Библиография. — С. 353.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Толкачев, Сергей Петрович

Актуальность обращения к теме настоящего исследования обусловлена тем, что за последние десятилетия в свете развивающегося диалога культур обостряется проблема судьбы истории литературы, которая в переживаемый момент гораздо в большей степени зависит от масштабных процессов интернационализации и глобализации, в рамках которых эти исследования осуществляются. Изучение литературы и ее истории развивалось в первую очередь в странах, стремившихся к культивированию национального самосознания и к обретению государственной независимости. Однако, начиная с первой половины XX века позиции европоцентризма и европейской модели национально ориентированной истории литературы сильно пошатнулись.

До 70-х годов XX века считалось, что термин «английская литература» означает, прежде всего, литературу, создаваемую в ареале Британских островов. Творчество крупных писателей, которые жили вне Англии, либо не изучалось, либо ассимилировалось в пределах английской традиции. Литература Соединенных Штатов Америки стояла особняком, поскольку имела свою собственную историю. Однако американская литература исследовалась вне Северной Америки достаточно спорадично, хотя многие американские писатели предпочитали жить в Англии и в Европе.

Со второй половины XX века точка зрения на англоязычную литературу-начала постепенно претерпевать изменения. Внимание критиков привлекла австралийская проза и литература стран Карибского бассейна (Вест-Индия), а также творчество писателей стран Африки и Азии, получивших независимость. В ряде университетов (Канады, Австралии, Южной Африки) читались курсы лекций по африканской, ирландской и канадской литературе. Книги, написанные региональными авторами, расширяли представление о культурном диапазоне «младолитератур». Сюжет этих произведений, их тематика и стиль строились на неординарных характеристиках, не всегда доступных пониманию европейского читателя. В этом случае потребителю новейшей литературной продукции приходилось сталкиваться с такими феноменами, как социальные образы англичан в восприятии жителей бывших колоний, американский индивидуализм, нигерийский трайбализм, индийский мистицизм, самоидентификация вест-индцев. Поскольку писатели за пределами Англии стремятся работать в рамках своей национальной литературной традиции, представляется вероятным, что «осознание сущности других английских литератур может стать частью нашей читательской привычки»1.

Проблемы межкультурпой коммуникации, общения между носителями различных культурных стереотипов в современном обществе все чаще заставляют исследователей задумываться над вопросами, связанными с переводом как культурным, лингвистическим и литературным «трансфером», а западных писателей — все чаще рассуждать о том, является ли язык, который они «оказались способны освоить, действительно глобальным языком, основанным лишь на научном и военном превосходстве Запада»2. Эти рассуждения с каждым днем становятся все более актуальными, поскольку дают возможность хоть как-то осознать, способен ли этот язык, наряду со всесокрушающим потоком стандартизованных слоганов массовой информации, рекламы и маркетинга, создать общую основу для межнационального общения, которая сделает перевод важнейшим феноменом социального ландшафта.

Глобалистским тенденциям к унификации в последние десятилетия минувшего столетия противостояла наметившаяся в современной культурологии и этнологии позиция культурной относительности, которая отстаивала разнообразие культур и их специфические характеристики, даже несмотря на то, что разговор о культурах в терминах аутентичного, самодостаточного «целого» вести достаточно сложно. Так называемый постколониальный дискурс, сложившийся после распада мировой колониальной системы, заменил понятие культурной относительности идеей культурного различия, олицетворяя, таким образом, претерпевшую превращения парадигму культурных контактов и столкновений, которая серьезно повлияла на культурную политику. Вновь возникающие, во многом спорные, теории о «столкновении цивилизаций» (С. Хантингтон) заявляют о том, что ось грядущих международных конфликтов будет проходить скорее не по национальному, а по культурному «меридиану», разделяющему различные религиозные, политические и экономические системы: «В обозримом будущем пока не предвидится универсальной цивилизации, скорее мы столкнемся с миром различных цивилизаций, каждая из которых вынуждена будет учиться сосуществованию с соседями»3.

Подобные постулаты представляют собой серьезный вызов гуманитарным паукам, чьи традиционные категории и концепции «межкультурного опыления», в основном европоцентристские, требуют пересмотра. В связи с этим в спорах по проблемам мировой литературы идея о том, что огромное разнообразие литератур и культур может рассматриваться как основанное па многогранном «архиве» текстов, становится менее популярной. Это многообразие должно пошатнуться в результате серьезного столкновения со взрывным динамизмом самого текста, распространяющего энергию объединения от своей основы в центральных зонах на периферию всемирного культурного пространства.

На повестку дня встает необходимость создания пространства «осцилляции» между культурами вне рамок наций, в котором может быть открыта новая продуктивность атональных созвучий, освоен опыт приграничных зон во всей своей противоречивости. Такая область должна прийти на место синтеза «мультикультурных симфоний»4. Исходя из этого, «каждое усилие в расширении горизонтов мировой литературы будет сталкиваться с культурным непониманием, но этот момент также может сыграть стимулирующую роль с точки зрения творчества»5.

Возрастающее влияние национальных литератур на английском языке становится отблеском таких культурных и политических явлений, как распад Британской империи, вхождение в мировую культуру новых наций, ослабление связей внутри стран Британского Содружества, возрастающее осознание независимости в бывших колониях, реакция на попытки США играть особую роль в мире. Английская культурная традиция более не является господствующей за пределами Британских островов, и она не в состоянии поддерживать ту или иную элиту, подверженную британскому влиянию. Разрушение устоявшегося представления об английском в национальных литературах отражает нарастающую культурную фрагментацию англоговорящего мира. Английский язык входит в противоречие с образом жизни, поведением и национальными традициями говорящего на нем, и, тем более, пишущего. Писатели, педагоги, ученые не беспрекословно следуют образцам речи, поведения, морали и верований, властвовавшим над умами в прошлом. Утрата единства литературной культуры влечет за собой признание того, что приятие ярко выраженных качеств разнообразных национальных литературных традиций стало актуальной необходимостью.

Важно отметить, что так называемые «английские исследования» («English studies») приобретали актуальность в тот момент, когда греческий и латинский языки уже утратили свою безусловную роль в образовании и воспитании джентльмена. Гомер, Вергилий, Цицерон в рамках европейской традиции 'как источники морального и интеллектуального воспитания уступили место в списках для обязательного чтения и изучения Шекспиру, Донну, Поупу, Диккенсу. В процессе этого, конечно, терялось чувство спаянности, свойственное европейскому мировидению, происходило разрушение палимпсеста человеческой памяти, измельчание исторического видения, которое ранее строилось на более обостренном ощущении сиюминутного, близости к духовному миру любимых писателей.

Литература начала XX века может рассматриваться как отголосок классической традиции, которая была сформирована инстинктивным притяжением к культурному наследию прошлого. Транснациональное мышление Т.С. Элиота, Э. Паунда и Д. Джойса стало «частью современного космополитического стиля, но писателям удавалось придерживаться четкого, вневременного, перманентного взгляда на человеческую природу, в которой прошлое всегда служит камертоном для существования в настоящем»6.

Воплощение идеалов в английских поэтических и прозаических произведениях нередко сводилось к темам сельского уединения, семейных ценностей, патриархальных традиций, связанных с фамильной усадьбой, и как контраст — порочность городской среды. Очень часто, как например в «Мэнсфилд-парке» Дж. Остин или «Хауэрдс-Энде» Э.М. Форстера, интрига произведения связывалась с тем, кто унаследует имение, и это в той или иной степени приводило, в конце концов, к вопросу о наследовании лучшей культурной традиции.

Подобно тому как моральные устремления и мотивы английской литературы отражают закономерности развития британской культуры в целом, так и особенности повествования становятся прямым следствием изменений, происходящих на уровне языка. Английский язык может создавать в своей словесной ткани, в динамике и образности чувство подлинного переживания, присутствия реальной жизни. Скорее именно использование богатств английского языка, нежели критика и формальные литературные условности, становятся фундаментом развития английской прозы и критики. «Английский язык проявляет свою способность к бесконечным метаморфозам, вариациям динамики и текстуры в пределах абзаца, предложения, фразы. Звук очень часто имитирует значение. Мы могли бы по контрасту сравнить этот феномен, например, с французским языком, в котором воспроизведение местных национальных явлений 7 сымитировать труднее» .

Только после четкого определения английской литературной традиции стало возможным сопоставлять ее с традициями других стран, «самоидентифицироваться в рамках сравнительно недавно образовавшихся наций»8.

Писатель, представляющий малую народность, сталкивается со сложной задачей, когда начинает писать на языке-посреднике. Как средствами «чужого» для него языка передать специфику своей собственной национальной и культурной идентичности? Как примирить «иное», «чужое» — язык колонизатора — и культурный дух, который присутствует в качестве этнокультурной протоплазмы в крови, в генах художника, транслирующего духовный опыт предков новому поколению читателей, которые станут обладателями этого опыта? «Писатель при этом должен изображать различные оттенки и упущения определенного хода мыслей, который в чужом языке передается не совсем адекватно, — констатирует индийский писатель Р. Рао. — Я использую слово «чужой», хотя в действительности английский не является для нас чужим языком. Это язык нашего интеллектуального грима. Мы все инстинктивно билингвистичны, многие из нас пишут па нем, как на родном языке. Мы не можем писать как коренные англичане, и не должны. Мы не можем также писать только всего лишь как индийцы»9.

Самонаблюдения Р. Рао передают специфику словесного творчества мультикультурного писателя, который, как двуликий Янус, всегда смотрит в разные стороны. Он — современный этнограф своей собственной культуры и одновременно — её интерпретатор. Если при этом писатель прибегает еще к внетекстовым включениям: сноскам, глоссарию, предисловию с объяснениями, — то эти элементы становятся способом прочтения прозаического текста, к которому должен прибегать некий «чужой творец», чье сознание всегда сосуществует с мировидением мультикультурного писателя. «Современная литература на английском языке» и подразумевает столкновение исследователя именно с таким «шифром». В академических кругах за рубежом широкое распространение получил термин «новая английская литература», определение которой предполагает, по крайней мере, несколько составляющих: а) литература писателей, граждан Великобритании, которые небританцы по происхождению; они въехали в Британию на заре своей юности и, получив отличное образование в английских университетах, стали прекрасно говорить и писать по-английски; б) потомки (в основном, в первом поколении) иммигрантов иноземного происхождения, которые сохраняют в себе иноземные культурные и психологические архетипы, но в совершенстве владеют как языком, так и традиционным британским культурным и литературным багажом; в) широкий круг писателей в бывших колониальных странах, которые создают литературу на английском как на втором государственном языке и ощущают при этом свою принадлежность к англоязычной культуре; г) писатели — ярко выраженные билиигвисты, которые двуязычны, в первую очередь, не только в обыденном общении, но и в части своих литературных творческих изысканий.

Вест-индский писатель Джордж Ламминг в своих воспоминаниях о жизни на Барбадосе в 1950 году сделал следующее замечание: «Сегодня меня передергивает от мысли, когда я думаю, каким образом Британия могла добиться такого чуда, что ее называли Матерыо. Она подчинила нас, учеников, своему языку и своим институтам, крестила нас в свою религию; обучила мальчиков той же самой игре в крикет с его изысканным и педантичным этикетом соперничества. «Империя» была не самым ругательным словом, и казалось, что она имеет мало отношения к тем формам господства, которые сегодня мы называем империалистическими»10.

Новая английская литература, однако, не просто «империя», которая пишет ответ»11. Писатели, творчество которых можно по тем или иным параметрам включить в эту категорию, — восточноевропейские и азиатские авторы, чьи корни — вне англоговорящего мира. Поскольку английский язык стал международным языком, литература на английском пишется русскими, тайнами, япоицами. В современных академических дискуссиях о постколониализме и мультикультурализме редко прибегают к последним примерам. Но этот вопрос нельзя упускать, когда рассматривается творчество, такого писателя, как, например, современный сомалийский прозаик Нуруддин Фарах12, для которого английский — язык его прозы — является иностранным. Таким образом, процесс интернационализации английской литературы проходит параллельно с развитием «младолитератур» и должен рассматриваться в контексте переплетения с литературой стран Содружества, постколоииалыюй и мультикультуриой литературой.

Многие исследователи (С. Гринблатт, Г. Тиханов) отмечают главную тенденцию в развитии современной истории литературы, и, в первую очередь, английской: ее стремление «адаптироваться к этим новым условиям со всей гибкостью и податливостью, на которые она только способна. Живой пример тому - новая «Оксфордская история английской литературы» в тринадцати томах. Последние два тома, посвященные послевоенному периоду, по замыслу составителей, должны выразить разные точки зрения, уточняя друг друга в интерпретации понятия «английскости»: над томом «1960-2000: закат Англии» (1960-2000: The Last of Enland) работает Рэндалл Стивенсон, стяжавший репутацию «шотландца, провозгласившего, что идея английской литературы» отжила свое13, а над томом (1948-2000: The Internationalisation of English Literature) — канадец Брюс Кинг, воспевающий мультикультурализм - но не как смерть «идеи английской литературы, а как ее возрождение. <.> Таким образом, новая оксфордская история английской литературы пытается перевести изрядно истощенное национальное повествование в тональность глобализма с его культурным многообразием»14.

В работе будет идти речь об английской составляющей новой литературы, то есть о том пласте, который появился в процессе мультикультурного смешения, имевшего место в последние десятилетия XX века, и приъел к своего рода «реактивной колонизации» Великобритании, в результате чего на туманном Альбионе осели и ассимилировались тысячи потомков бывших колонизированных народов. Эти «новые англичане», усваивая традиционную культуру, вольно или невольно приносят с собой культурные архетипы своих народов, что проявляется на разном уровне и в различной степени в гибридизированности их литературных произведений, которые очень трудно иногда назвать традиционным текстом британского писателя.

Если различные английские литературы отражают национальные характеристики речи, они зачастую показывают и уникальные тематические и формальные качества. Английский роман стремится к реалистическому изображению общества, осознанию ценностей, представляемых различными классами, и касается морали человеческих взаимоотношений. Даже когда повествование ведется от лица главного персонажа, акцент делается на взаимоотношениях между личностью и обществом. «В романах Гепри Филдинга, Джейн Остин, Чарльза Диккенса, Джордж Элиот или Джона Уэйна, — пишет канадский исследователь Б. Кинг, — мы наблюдаем героя, реализующего свою судьбу в обществе, и при этом сознаем, что конфликтующие моральные ценности, верования отражаются в процессе противопоставления и наложения различных стереотипов поведения. В американском романе акцент делается чаще на характерах, нежели на социальных мотивах и, более того, — на показе нюансов внутреннего мира этих персонажей. Геккельбери Финн, Изабелл Арчер и Герцог пытаются осознать реальность через себя; важность общества определяется лишь тем, что оно становится театральной площадкой, на которой может действовать в качестве персонажа его моральное кредо.»15.

В связи с вышеизложенным задачи исследования, на наш взгляд, заключаются в том, чтобы:

- дать четкое теоретическое определение основным концептам исследования - «мультикультурализм», «постколониализм», «контекст», «мультикультурный контекст»;

- раскрыть сущность феномена «мультикультурный контекст современного английского романа»;

- определить своеобразие философских и эстетических установок современных западных теоретиков мультикультурализма и постколониализма;

- обрисовать жанровые особенности мультикультурного романа на основе синтеза традиционного аналитического подхода к раскрытию природы литературного жанра и новых теоретических выкладок исследователей данного феномена словесности;

- проследить этапы вызревания понятия «переходная этнокультурная идентичность», возникающего в контексте произведений мультикультурных писателей как результат взаимодействия различных взаимозависимых факторов языкового, исторического и культурного порядка;

- дать объяснение лингвистическим феноменам, фиксируемым в творчестве современных английских прозаиков-мультикультуралистов, через призму сознательного стремления авторов — носителей различных этнокультурных корней дифференцировать свою культурную идентичность;

- обрисовать возможные перспективы взаимовлияния новой, мул ьти культур пой литературы на господствующую литературную традицию в диалектическом ключе взаимовлияния ключевых понятий «центра» и «периферии», «доминирующего» и «маргинального».

Решению этих задач подчинена структура исследования. Основная часть исследования состоит и четырех глав, разбитых на параграфы, и обрамлена введением, определяющим основные задачи, и заключением, в котором обобщаются все теоретические выкладки, делаются выводы, даются предположения, имеющие отношение и к возможному развитию в будущем мультикультурной литературы Англии. Важно отметить, что актуальность поднимаемых проблем определяется не только тем, что литературный материал, взятый нами за основу мало исследован или практически не упоминается в отечественном литературоведении. Многочисленные реалии действительности, и прежде всего, принадлежащие сфере культуры и словесности, которые свойственны второй половине XX столетия — началу XXI века, получили многомерное и филигранное художественное отображение в метафорических парадигмах глобального и национального, многогранность которых определяется различными аспектами литературного и культурного порядка. Вызревание новых, мультикультурных ценностей происходит на уровне художественного мышления задолго до того, как синкретизация духовных констант различного этнокультурного и этнопсихологического порядка дает о себе знать на уровне социальной и политической повседневности. Литература, таким образом, становится «авансценой» переговоров о новых системах ценностей, формирующихся в условиях миграции и глобализации, с одной стороны, и осознания особой роли национального и этноцентрического — с другой. Классификация типологических черт, присущих творчеству того или иного современного британского писателя, привносящего в литературу туманного Альбиона неанглийские корни, позволяет выстроить логику исследования в контексте узловых проблем мультикультурного контекста современного английского романа с использованием компаративного метода анализа творчества главных представителей мультикультурной литературы Англии. Последовательность и построение глав и параграфов связано с актуальными вопросами самоидентификации того или иного автора, авторской точки зрения, функций хронотопа, параметров этнокультурного и тендерного пространства литературных произведений, качественно новых языковых форм, отражающих парадигматику слияния (гибридизации) этнокультурных и литературных образов. Основному актуальному содержанию исследования предпослана первая глава, связанная с определением концептосферы главных тематических мотивов работы, и в ней дан подробный исторический обзор литературных течений, предшествовавших современной мультикультурной картине английской литературы. В заключении даются обобщающие выводы исследования и обрисовываются перспективы данной работы в свете поиска отечественным литературоведением новых тем и методов изысканий, форм самоопределения филологической науки в XXI веке.

Методами исследования являются культурно-исторический, сравнительно-типологический, аксиологический, опирающиеся на принципы диалектической логики: восхождение от абстрактно-всеобщего к конкретно-всеобщему; единство и противоречивость исторического и логического, связь непрерывного и дискретного.

Предметом исследования становится новая составляющая современной английской литературы, а именно, творчество современных английских писателей В. Найпола, Ш. Найпола, С. Рушди, X. Курейши, Б. Окри и других авторов, совместивших в рамках творческой биографии и в своем творчестве фундаментальные архетипы двух и более культур, но в настоящий момент связывающие свое творческое бытие с Англией, культурной и литературной традицией этой страны. Важно отметить, что творчество этих писателей в современном отечественном литературоведении мало изучено или не исследовалось вообще. Этим обусловлена и новизна исследования, поскольку в качестве объекта научного анализа берутся в основном произведения вышеупомянутых авторов — как художественные, так публицистические, критические, - не переведенные на русский язык.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мультикультурный контекст современного английского романа"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Процессы, происходящие в современной западной литературе, несомненно, отражают картину сложных социально-политических противоречий, возникающих на рубеже тысячелетий как в Европе, так и во всем мире. Осознаваемые с новой остротой концепты «границы», «пограничья» порождают особый тип связи между «своим» и «чужим», который наиболее ярко и осязаемо прослеживается в художественном творчестве. Литература становится той глубинной областью человеческой жизни, где процессы транснациональных взаимодействий проявляются в наиболее опосредованной, а потому и наиболее убедительной и аутентичной форме.

В свете нынешних процессов, определяемых как глобальными силами, так и антиглобалистскими противодействиями, склонность к синтезу на уровне смысла и формы искусства, смешению, гибридности, умение применять новые парадигмы многофокусного восприятия действительности в повседневном общении становится условием выживания и диалога между культурами.

Анализ современной западной, в нашем случае, - английской литературы через призму ее мультикультурной составляющей способствует воссозданию полигенетической картины художественного творчества писателей-мигрантов, наследников великих неанглийских культур Запада и Востока. Как демонстрирует общественно-литературная жизнь на Западе, доктрина мультикультурализма помогает различным социальным группам материализовать свою личностную, вариативную идентичность как в рамках повседневной реальности диаспор, так и в контексте социального и культурного «мейнстрима». При этом происходят любопытные, заслуживающие внимания ученых процессы по зарождению вариантов романного жанра, в частности, повествовательных моделей национальной истории в виде «придуманной биографии» (о судьбах интеллектуаловкочевников), либо в виде постмодернистских нарративов, в которых интертекстуальной основой становятся кросскультурпая материя — мифы, традиции, обычаи, этнокультурные стереотипы поведения, переносимые из одной стороны света в другую.

Наиболее очевидным, конкретным проявлением мультикультурного контекста современной английской литературы становятся изменения, происходящие на уровне языка. Лингвистические вариации, обширные возможности перевода, языковые эксперименты, имеющие место в прозе, которая рассматривалась в данном исследовании, свидетельствуют, во-первых, об универсальном характере английского языка, о его историческом и культурном «благородстве», позволяющем приспосабливать его к каждой конкретной исторической и географической ситуации без потери им своей самостоятельности и целостности, во-вторых, - о многоголосии гибридизироваииых дискурсов, конкретным воплощением которых становятся романы современных английских писателей-мультикультуралистов. Реальность гибридности, возникающей на стыке литературных и культурных традиций, позволяет говорить о возможности осознания «третьего пространства» (X. Бхаба), которое отходит от категоричности дихотомического восприятия действительности и подсказывает существование некоей новой, может быть, и переходной силы, которая находится на равном удалении как от «своего», так и от «чужого».

На основе проведенного исследования представляется возможным высказать гипотезу о том, что в обозримом будущем число представителей мультикультуриой литературы, видимо, будет расти в связи с интенсивными миграционными процессами, притоком в Европу мигрантов из разных стран, особенно с Ближнего и Дальнего Востока и из Африки. Естественно, объем мул ьти культурных текстов также будет расширяться. Активизация процессов культурной диффузии, в том числе и в области литературы и искусства, может отчасти затронуть фундаментальные понятия о литературной традиции, даст возможность литературоведческой науке предпринять некоторые шаги по пересмотру понятий «общечеловеческое» и «национальное», их взаимодействия и взаимообогащения. Мультикультурный роман все плотнее и более органично будет врастать в общий поток британской литературы, сообщая литературному процессу позитивный импульс, который будет проявляться, прежде всего, на этапах издания, критического анализа и преподавания такой литературы в учебных заведениях. Роль «малого английского языка» как «новояза» в контексте всемирной англоязычной литературы вряд ли будет повышаться, лингвистические эксперименты, скорее всего, пойдут на убыль, поскольку они сыграли свою роль как дань времени, заставив литераторов в очередной раз ответить на вопрос, какова роль читательского интереса в литературном процессе. Попытки борьбы с нормативными законами словесности по примеру Нгуги Ва Тхионго отойдут на периферию литературного процесса и филологической науки, в область экзотики. Тем не менее эта линия будет занимать достаточно серьезную составляющую в литературе (воспитательная, в том числе и детская, литература, обработка фольклорных памятников). Литература на «малых», метисированных языках вряд ли преодолеет свой «данный от природы» диапазон, и будет играть ограниченную роль в процессе фиксации только какой-то отдельно взятой, застывшей фазы культурного развития.

В то .же время обогащение традиции Дефо, Киплинга, Конрада как писателей, воплотивших в своем творчестве «свое» и «чужое» как мультикультурное, наиболее органично сумевших вписаться в контекст традиции постижения человеческой духовности и ее взаимодействия с окружающим миром, станет важным ориентиром в творчестве нового поколения.

Конфликты человека в «глобальной столице мира» будут сохраняться преимущественно на психологическом, а не на культурном уровне. «На плаву», возможно, будут оставаться глобальные повествования, а изображение жизни в диаспорах будет отходить на периферию литературного процесса. Все это может вести к сглаживанию противоречий в диаспорах, и, по всей вероятности, конфликты между диаспорами перейдут скорее в религиозную, нежели в культурную или экономическую область. Мультикультурная литература в этих условиях может выступать в качестве легальной оппозиции к возможным межконфессиональным противоречиям, радикалы ' вынуждены будут приходить к вариантам культурного «сглаживания».

Полного слияния мультикультурного романа с классической традицией не произойдет. «Различие» останется основной темой художественного освоения действительности. Литература США и Канады как мультикультурная по своей нынешней природе будет принимать все более самостоятельные формы, в то время как британская литература, скорее всего, проявит скрытые возможности ассимилировать мультикультурных авторов. Писатели-мультикультуралисты Англии будут отличаться от собратьев по перу США и американского континента.

Мультикультурное восприятие действительности будет по преимуществу основано на реалистическом романе, а не на постмодернистском. В то же время феномен «чего-то иного, нежели постмодернизм», будет складываться из многих альтернативных составляющих, главным из которых вполне по силам стать мультикультурному роману.

В период переходных эпох, в том числе и той, которую мы переживаем сейчас — эру после крушения биполярного мира и возникшего в связи с этой катастрофой фундаментального политического, социального, экономического и духовного тупика, — образы некоей глубинной переходности восприятия и гибридной «смешанности» всегда будут оказываться чем-то подобным отблеску ритуального действа, происходящего вокруг глыбы главенствующей нации и ее безвариантной истории как выражения однородности духовного опыта человечества. Тем не менее именно мультикультурная литература будет порождать возможности для критического дистанцирования, которое поможет преодолевать блокаду, деформирующую идеологические аспекты современного миропонимания.

Список научной литературыТолкачев, Сергей Петрович, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. An 1.age of Africa. Racism in Conrad's «Heart of Darkness» // Hopes and Impediments. Selected Essays. New York, 1989.

2. Ackroyd P. London. The Biography. L., 2000.

3. Adler L., (ed.). International Handbook on Gender Roles. Westport, Connecticut, 1993.

4. Ahmad A. In Theory: Classes, Nations, Literatures. L., 1992.

5. Albertazzi S. Lo sguardo dell'altro: Le letterature postcoloniali. Roma, 2001.

6. Allen P.G. The autobiography of a confluence // I tell you now. Lincoln, 1987.

7. Amanuddin S. The Novels of Salman Rushdie: Mediated Reality as Fantasy, World Literature Today, 63:1 (Winter 1989).

8. Amin S. Eurocentrism. L., 1989.

9. Anderson B. Imagined Communities. L., 1983.

10. Anderson B. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London and New York, 1991.

11. Andrew J. Narrative and Desire in Russian Literature, 18221849: The feminine and the masculine. L., 1993.

12. Anglophilia. Webster's New Collegiate Dictionary. L., 1977.

13. Ashcroft В., Griffiths G., Tiffin H. The Empire Writes Back. ' London and New York, 1989.

14. Ashcroft В., Griffiths G., Tiffin H. (eds.). The Post-colonial Studies Reader. L., 1995.

15. Ashish N. The Intimate Enemy. Delhi, 1983.

16. Azim, F. The Colonial Rise of the Novel. L.,1993.

17. Ball J.C. An Interview with Salman Rushdie // Conversations with Salman Rushdie. Ed. by M. Reder. University Press of Mississippi, Jackson, 2000.

18. Ball J.C. The Semi-Detached Metropolis: Hanif Kutreishi's London // Ariel: A Review of International English Literature. Vol. 27, № 4 (October 1996).

19. Barfoot C.C., D'Haen T. Shades of Empire in Colonial and Post-Colonial Literature. Amsterdam, 1993.

20. Barker F., Hulme P., Iversen M., eds. Colonial Discourse, Postcolonial Theory. Manchester, N.Y., 1994.

21. Barth J. The Literature of exhaustion. New York, 1995.

22. Barthes R. Mythologies. St. Albans, 1973.

23. Battersby C. Gender and Genius: Towards a Feminist ' Aesthetics. L., 1989.

24. Beauvoir S. The Second Sex. L., 1988.

25. Behdad Л. Belated Travellers: Orientalism in the Age of Colonial Dissolution. Durham, 1994.

26. Benjamin W. The Task of the Translator // Theories of Translation. Eds. R. Schulte and J. Biguenet. Chicago, 1992.

27. Bertens II., D'Haen Т., eds. British Postmodern Fiction. Amsterdam, 1993.

28. Bhabha H. Interview // Stanford Humanities Review, 3:1 (Winter 1993).

29. Bhabha H. Nation and Narration. London and New York, 1990.

30. Bhabha H. The Location of Culture. L., 1994.

31. Bhabha I I. Remembering Fanon: Self, Psyche and the Colonial Condition // P. Williams and L. Crisman (eds.). Colonial Discourse and Postcolonial Theory. New York, 1994.

32. Bhabha H. Representation and the colonial text: a critical exploration of some forms of mimeticism // Theory of reading. Ed. F. Gloversmith. Brighton, 1984.

33. Bharucha R. Rushdie's Whale // Fletcher, M.D., (ed.). Reading Rushdie. Amsterdam and Atlanta, 1994.

34. Black British Culture and Society: A Text Reader. Owusu, K. (ed.). L., 2000.

35. Black British Cultural Studies: A Reader. Baker, H. A. Jr., Manthia Diawara and Ruth H. Lindeborg (eds.). Chicago and London, 1996.

36. Black Film, British Cinema. Mercer, K. (ed.). L., 1988.

37. Black J. The British abroad: The Grand Tour in the Eighteenth Century. New York, 1992.

38. Boehmer E. Colonial and Postcolonial Literature. Oxford and New York, 1995.

39. Borovilos J. Multicultural literature within the English curriculum. Toronto, 1987.

40. Brahms F. Entering Our Own Ignorance: Subject-Object Relations in Commonwealth Literature. // The Postcoionial Reader. B. Ashcroft, G. Griffits (eds.) and H. Tiffin. L., 1995.

41. Bradbury M. Dangerous Pilgrimages. Trans-Atlantic Mythologies and the Novel. L., 1995.

42. Brathwaite E. Creolization in Jamaica // The Post-Colonial Reader, B. Ashcroft, G. Griffits, H. Tiffin, (eds.). L., 1995.

43. Brennan T. The National Longing for Form // Bhabha, H. (ed.). Nation and Narration. London and New York, 1990.

44. Bromley R. Narratives for a New Belonging: Diasporic Cultural Fictions. Edinburgh, 2000.

45. Burgess A. English Literature. L., 1997.

46. Buruma I. Anglomania. New York, 1998.

47. Callil C., Toibin C. The 200 best novels in English since 1950. L., 1999.

48. Carter A. Notes from the Front Line // On Gender and Writing. L., 1983.

49. Carter R., McRae J. The Routledge History of Literature in English. Britain and Ireland. London and New York, 1997.

50. Castles S., Miller M. The Age of Migration. New York, 1993.

51. Chase R. The American novel and its tradition. Garden City, N.Y., 1957.

52. Companion to Contemporary Black British Culture. Donnel A. (ed.). London and New York, 2002.

53. Connor, S. The English Novel in History 1950-1995. L., 1996.54. Coupe L. Myth. L., 1997.

54. Cross A.G. The Russian theme in English literature from the 16lh century to 1980: An introductory survey and a bibliography. Oxford, 1985.

55. Cudjoe S.R. V.S. Naipaul: A materialist reading. Amherst, 1988.

56. Curtius E.R. Zum Begriff eines historischen Topic // Toposfor-schung: Eine Dokumentation. Fr./M., 1972.

57. Dabydeen D., Wilson-Tagoe N. A Reader's Guide to Westindian and Black British Literature. L., 1997.

58. Davis G.V., Maes-Felinek H., eds. Crisis and Creativity in the New Literatures in English. Amsterdam, 1990.

59. Deleuze G. Literature and Life. Trans. D. M. Smith and M. A. Greko // Critical Inquiry. V. 23. № 2 (winter), 1997.

60. Deleuze G., Guattarri F. Anti-Oedipus: Capitalism and Schizophrenia. Trans. R. Hurley, M. Seem and H.R. Lane. L., 1984.

61. Derrida J. Dissemination. Chicago, 1981.

62. Derrida J. Monolingualism of the Other: Or, The Prothesis of Origin. Trans. P. Mensah. Stanford, 1998.

63. Derrida J. Positions. 1972 // «The Ear of the Other, Christie McDonald (ed.). Lincoln, 1985.

64. Desai A. The Baumgartner Bombay. L., 1988.

65. Dipple E. A novel is a machine for generating interpretations. New York, 1995.

66. Dirlik A. The Postcolonial Aura: Third World Criticism in the Age of Global Capitalism // Critical Inquiry 20 (2), Winter, 1994.

67. Durix J.-P. Mimesis, Genres and Postcolonial Discourse: Deconstructing Magic Realism. L., 1998.

68. Durrel L. Spirit of Place. L., 1969.

69. Dyer G. Anlo-English Attitudes. Bradbury, M., Cooke J., (eds.). L., 1992.

70. Eagleton T. Literary Theory. Oxford, 1996.

71. Fanon F. A Dying Colonialism. New York, 1965.

72. Farrah N. Homing in on the Pegeon // Brick, 48 (Spring 1994).

73. Feder L. Naipaul's Truth. Lanham, Maryland, 2001.

74. Findley T. Not wanted on the Voyage. Markham, Ontario, 1984.

75. Fryer P. Staying Power. The History of Black People in Britain. L., 1984.

76. Forde S., Johnson L., Murray A. (eds.). Concepts of national identity in the Middle Ages. Leeds, 1995.

77. Forster E.M. Howard's End. L., 1973.

78. Foucault M. The History of Sexuality. Volume I: An Introduction. Trans. R. Hurley. New York, 1990.

79. Foucault M. Nietzshe, genealogy, history. // Language, Counter-Memory, Practice, L., 1977.

80. Freud S. Screen Memories//Standart Edition, L., vol. 3, 1999.

81. Frye N. Anatomy of Criticism: Four Essays. Princeton, 1957.

82. Gasiorek A. Post-War British Fiction (realism and after). L., 1995.

83. Gates H.L. Beyond the Culture Wars: Identities in Dialogue // Profession 93, New York.

84. Geertz C. The Interpretation of Cultures: Selected Essays. L., 1993.

85. Gellner E. Nations and nationalism. Oxford, 1983.

86. Gellner E. Nationalism. L., 1997.

87. Gender and Russian Literature: New Perspectives. Ed. R. Marsh. Cambridge, 1996.

88. Ghosh A. In an Antique Land. New York, 1993.

89. Gilman, S.L. Freud, Race, and Gender. Princeton, 1993.

90. Gilroy P. The Black Atlantic: Modernity and Double . Consciousness. Cambridge, 1993.

91. Giroux H.A. Border crossing: Cultural workers and the politics of education. New York, 1992.

92. Goldberg D. T. Multiculturalism: A Critical Reader. Oxford UK and Cambridge USA, 1994.

93. Gordon F. and Newfield, C. Mapping Multiculturalism. Minneapolis and London, 1996.

94. Gosh A. In an Antique Land. New York, 1993.

95. Gramsci A. Selections from the Prison Notebooks. New York, . 1971.

96. Gray S. A sense of place in the new literatures in English, particularly South Africa, L., 1986.

97. Grossberg, L., Nelson, C., Treichler, P., eds. Cultural Studies. New York, 1992.

98. Gupta S. V.S. Naipaul. Plymouth, 1999.

99. Hall S. Cultural Identity and Diaspora // Identity: Community, Culture, Difference. J. Rutherford, (ed.). L., 1993.

100. Hall S. Introduction to Representation: Cultural Representations . and Signifying Practices. L., 1997.

101. Hall S. 'New ethnities' // ICA Documents 7: Black Film, British Cinema, 1988.

102. Hall S. New Ethnicities // Hall, S. Critical Dialogues in Cultural Studies. D. Morley and K.H. Chen (eds.). London and New York, 1996.

103. Hall S. Old and new identities//Culture, Globalization, and the World System. L., 1991.

104. Hardayal L. Hints for Self-Culture. Dehradun, 1934.

105. Harris W. Carnival. L., 1986.

106. Harris W. History, Fable and Myth in the Carribean and Guianas. Georgetown, Guyana, 1970.

107. Harris W. The Infinite Rehearsal. L., 1987.

108. Harris, M. Outsiders and Insiders: Perspectives of Third World Culture in British and Post-Colonial Fiction. New York, 1992.

109. Heldt B. Terrible Perfection: Women and Russian Literature. Bloomington, Indianapolis, 1987.

110. Hewett K. Understanding Britain (second edition). N. Novgorod, 1996.

111. Hobsbawm E., Ranger T. (eds.). The invention of tradition. Cambridge, 1983.

112. Hobsbawm E. Nations and nationalism since 1780: programme, myth, reality. Cambridge, 1990.

113. Hughes P. Tropics of Candor: V.S. Naipaul // Contemporary Literature. Madison, Wisconsin, 1997.

114. Ilulme P. Colonial Encounters, Europe and the Native Carribean 1492—1797. L., 1986.

115. Hulme P. Politropic Man: Tropes of Sexuality and Mobility in Early Colonial Discourse // Barker F., Hulme P., Iversen M. and Loxley D. Europe and its Others, vol. 2, Colchester, 1995.

116. Humm M. The Dictionary of Feminist Theory. New York, 1990.

117. Huntington S. P. The Clash of Civilizations?// Foreign Affairs (Summer 1993).

118. Hutcheon L. Narcissistic Narrative: The Metafictional Paradox. Methuen, 1980.

119. Hutchinson J. , Smith, Л. D. (eds.). Nationalism. Oxford and New York, 1994.

120. Hutchinson J. The dynamics of cultural nationalism: the Gaelic revival and the creation of the Irish nation state. L., 1987.

121. Irigaray L. This sex which is not one. Ithaca, 1985.

122. Ishiguro K. An Artist of the Floating World. L., 1986.

123. Ishiguro K. A Pale View of Hills. L., 1982.

124. Ishiguro K. The Remains of the Day. L., 1989.

125. Ishiguro K. The Unconsoled. L., 1995.

126. Ishiguro K. When We Were Orphans. L., 2000.

127. Jameson F. Postmodernism Or, The Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, 1991.

128. Jarvis K. V.S. Naipaul: A Bibliographical Update (1987— 1994). Calgary, Alberta, 1995.

129. Jefferson A. Patricia Waugh: The Theory and Practice of Self-conscious Fiction // Poetics Today. 7:3 (1986).

130. Jonathan B. A monumental Task. Why the new Oxford English History will differ from its predecessor? // Times Literary Supplement.2002. 4 October.

131. Jussawalla A. Family Quarrels: Towards a Criticism of Indian Writing in English. Bern, 1985.

132. Kachru B. The alchemy of English // The Postcoionial Reader. B. Ashcroft, G. Griffits, and H. Tiffin (eds.). L., 1995.

133. Kahn, J.S. Culture, Multiculture, Postculture. L., 1995.

134. Kazantakis N. England. Oxford, 1965.

135. Kent G. E. A Conversation with George Lamming // Black World, 22/5 (1973).

136. Kershen A. J. A question of identity. Aldershot, 1998.

137. Key Concepts in Cultural Theory. Ed. by A. Edgar and P. Sedgwick. London and New York, 1999.

138. King В., ed. The Commonwealth Novel Since 1960. L., 1991.

139. King, В., ed. New National and Post-Colonial Literatures: An Introduction. Oxford, 1996.

140. Kristeva J. Nations without Nationalism. New York, 1993.

141. Kristeva J. Polilogue. P., 1977.

142. Kroeber A. L. and Kluckhohn C. Culture. A critical review of concepts and definitions. Cambridge // Harvard Univ. Papers. Vol. XL VII, № 1, 1952.

143. Kureishi H. Dirty Washing // Time Out, 14—20 November, 1985.

144. Kureishi I I. Interview with Marcia Pally // Film Comment, 22 (Sept.-Oct. 1986).

145. Kureishi H. My Beautiful Laundrette. Dir. S. Frears. Orion Classics, 1986.

146. Kureishi I I. Sammy and Rosy Get Laid. Dir. S. Frears. Cinecon Entertainment, 1987.

147. Kureishi H. The Buddha of Suburbia. New York, 1990.

148. Kureishi H. The Black Album. New York, 1995.

149. Kureishi H. The Rainbow Sign // My beautiful Laundrette and other Writings. L., 1996.

150. Lacan J. Ecrits. Paris, 1966.

151. Lamming G. The Pleasures of Exile. L., 1984.

152. Lee A.R. Other Britain, Other British: Contemporary Multicultural Fiction. L., 1995.

153. Leroi-Gourhan A. Les religion de la prehistoire. Paris, 1964; 3 ed., 1976.

154. Lessing D. London Observed. L., 1992.

155. Lcvinas E. Otherwise than Being: or, Beyond Essence. 1974. Dodrecht,1991.

156. Levinas E. Totality and Infinity: An Essay on Exteriority. Pittsburgh, 1969.

157. Le Vine R., Campbell, D. Ethnocentrism: Theories of conflict, ethnic attitudes and group behavior. New York, 1971.

158. Linguanti E. et al., eds. Coterminous Worlds: Magical Realism and Contemporary Post-Colonial Literature in English. Amsterdam, 1999.

159. Lodge D. The Art of Fiction. L., 1992.

160. Loomba A. Colonialism/Postcolonialism. London and New York, 2000.

161. Lowe L. Critical Terrains: French and British Orientalism. Ithaca, London, 1991.

162. Lyotard J.-F. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge. Minneapolis, 1984.

163. Literatures of the World in English. Ed. B. King. London and Boston, 1974.

164. Loomba A. Colonialism/Postcolonialism. London and New York, 2000.

165. Lowenthal D. European and English landscapes as national symbols // Hooson D. (ed.) Geography and national identity. Oxford, 1994.

166. Lukacs G. Die Theorie des Romans: Ein geschichts-philosofischer Vcrsuch ueber die Formen der grossen Epik. Berlin, 1920.

167. Lukic R., Brint M. (eds.). Culture, politics and nationalism in the age of globalization. Aldershot, 2001.

168. Macaulay T.B. Minute on Indian Education // Clive J. (ed.). Selected Writings. Chicago, 1972.

169. Malinovsky B. A scientific theory of culture and other essays. Chapel Hill, 1944.

170. Mannoni O. Prospero and Caliban: The Psychology of Colonisation. L., 1956.

171. Massie, A. The Novel Today: A Critical Guide to the British Novel 1970 1989. L. & N.Y., 1990.

172. Matich O. Androgyny and the Russian Silver Age // Pacitic Coast Philology. Vol. XI, 1979.

173. McCaffery L. The Art of Metafiction. New York, 1995.

174. McClintock A. Imperial Leather: Race, Gender, and Sexuality in the Colonial Context. N.Y., L., 1995.

175. Merivale P. Salim Fathered by Oscar: Intertextual Strategies in Midnight's Children and The Tin Drum // Ariel, 21:3 (July 990).

176. Miles R. Racism. L., 1989.

177. Miller C. Theories of Africans: Francophone literature and anthropology in Africa. Chicago, 1990.

178. Mo T. Sour Sweet. L., 1982.

179. Multiculturalism and American Democracy. Edited by A.M. Meizer, J. Weinberger, M.R. Zinman. Lawrence, Kansas, 1998.

180. Murray Les А. (сотр.). The New Oxford Book of Australian Verse. Melbourne, 1986.

181. Murray Les A. Wilderness // Murray, Les A. The Weatherboard Cathedral. Sydney, 1969.

182. Murray Les A. The Ilex Tree. Canberra, 1965.

183. Mustafa, F. V.S. Naipaul. Cambridge, 1995.

184. Myths and Nationhood / Hoskings, G. and Schoepflin, G. (eds.). New York, 1997.

185. Naipaul V. S. Beyond the Dragon's Mouth. L., 1984.

186. Naipaul V.S. A Bend in the River. L., 1979.

187. Naipaul V.S. A Flag on the Island. L., 1967.

188. Naipaul V.S. An Area of Darkness. L., 1964.

189. Naipaul V.S. A House for Mr. Biswas. L., 1978.

190. Naipaul V.S. Haifa Life. L., 2001.

191. Naipaul V.S. In a Free State. L., 1971.

192. Naipaul V.S. India: A Wounded Civilization. L., 1977.

193. Naipaul V.S. Miguel Street. L., 1959.

194. Naipaul V.S. Mr. Stone and the Knights Companion. L., 1963.

195. Naipaul V.S. The Enigma of Arrival. L., 1987.

196. Naipaul V.S. The Loss of El Dorado. L., 1969.

197. Naipaul V.S. The Middle Passage. Impressions of Five Societies: British, French and Dutch in the West Indies and South America. L., 1962.

198. Naipaul V.S. The Mimic Men. L., 1967.

199. Naipaul V.S. The Mystic Masseur. L., 1977.

200. Naipaul V.S. The Overcrowded Barracoon and other articles. L., 1972.

201. Naipaul V.S. The Return of Eva Peron. New York, 1980.

202. Naipaul V.S. The Suffrage of Elvira. L., 1958.

203. Nairn T. The Break-Up of Britain: Crisis and Neo— Nationalism. L., 1977.

204. Narasimhaiah C.D. The Swan and the Eagle. Simla, 1969.

205. Nasta S. Homelands: Fictions of the South Asian Diaspora in Britain. Basingstoke, 2002.

206. National Identity. Cameron K. (ed.). Exeter, 1999.

207. News For Babylon: The Chatto Book of Westindian-British Poetry. L., 1984.

208. Ngugi J. The River Between. L., 1965.

209. Ngugi wa Thiongo. Decolonizing the Mind: The Politics of Language in African Literature. L., 1986.

210. Ngugi wa Thiong'o. A Grain of Wheat. L., 1967.

211. Niranjana, T. Siting Translation: History, Post-Structuralism, and the Colonial Context. Berkeley and Los Angeles, 1992.

212. Okpehwo I. Myth and Modern Fiction: Armah's «Two Thousand Seasons» // African Literature Today, 13, 1983.

213. Okpehwo I. Myth in Africa: A Study of its Aesthetic and Cultural Relevance. Cambridge, 1983.

214. Okri B. Astonishing the Gods. L., 1995.

215. Okri B. Dangerous Love. L., 1996.

216. Okri B. Flowers and Shadows. L., 1980.

217. Okri B. Incidents at the Shrine: Short Stories. L., 1993.

218. Okri B. Songs of Enchantment. L., 1993.

219. Okri B. Stars of the New Curfew. L., 1988.

220. Okri B. The Famished Road. L„ 1991.

221. Okri B. The Landscapes Within. Harlow, Essex, 1981.

222. Ommundenson W. Metafiction: Reflectivity in Contemporary Texts. Melbourne, 1993.

223. Orwell G. Down and Out in Paris and London. L., 1933.

224. Ousby I. The Cambridge guide to Literature in English.• Cambridge, 1995.

225. Out There: Marginalization and Contemporary Cultures. R. Ferguson & others (eds.). New York and London, 1990.

226. Palmeri F. Other than Postmodern? — Foucault, Pynchon, Hybridity, Ethics. Miami, 2001.

227. Parry B. Problems in Current Theories of Colonial Discourse // Oxford Literary Review 9 (1—2).

228. Parry В. Resistance Theory/Theorising Resistance or Two Cheers for Nativism // F. Barker, P. Hulme and M. Iversen (eds.). Colonial Discourse/Postcolonial Theory. Manchester, 1994.

229. Phillips C. Crossing the River. L., 1993.

230. Phillips C. Extravagant Strangers. A Literature of Belonging. New York, 1999.

231. Phillips C. The Atlantic Sound. L., 2000.

232. Phillips, C. The European Tribe. L., 1993.

233. Phillips M. London Crossings: A Bioraphy of Black Britain. London and New York, 2001.

234. Pratt M. L. Imperial Eyes: Travel Writing and Politics. L., 1992.

235. Preston P.W. Political/cultural identity: citizens and nations in a global era. L., New Delhi, 1997.23 7) Rao R. Kanthapura. New York, 193 8.

236. Reading Rushdie. M.D. Fletcher, (ed.). Amsterdam and Atlanta, 1994.

237. Retamar R.F. Caliban, Notes Towards a Discussion of Culture in Our America// Massachusets Review, 15, Winter/Spring, 1974.

238. Rao R. Modern Indian Painting. Madras, 1953.

239. Ricoeur P. Narrative identity // On Paul Ricoeur. L., 1991.

240. Ricoeur P. Poetry and Possibility. A Ricoeur Reader. Reflection and Imagination. Ed. Mario J. Valdes. New York, 1991.

241. Rich A. Of Women Born. New York, 1976.

242. Rombes N.D. Jr. «The Satanic Verses» as Cinematic Narrative //Literature/Film Quarterly, 11:1 (1993).

243. Rushdie S. East, West. L., 1994.

244. Rushdie S. Haroun and the Sea of Stories. London and New York, 1990.

245. Rushdie S. Imaginary Homelands. New York, 1992.

246. Rushdie S. Midnight's Children. L., 1981.

247. Rushdie S. Shame. L., 1983.

248. Rushdie S. The Ground Beneath Her Feet. L., 1999.

249. Rushdie S. The Satanic Verses. New York, 1988.

250. Rutherford A., ed. From Commonwealth to Post-Colonial. Sydney, 1992.

251. Sachs W. Black Hamlet. Boston, 1947.

252. Said E. W. Culture and Imperialism. L., 1993.

253. Said E. W. Figures, Configurations, Transfigurations // J. N. Cox, L.D, Reynolds (eds.). New Historical Studies. Princeton, 1993.

254. Said E. W. Orientalism. New York, 1979.

255. Said E. The World, the Text and the Critic. L., 1984.

256. Sanga J.C. Salman Rushdie's Postcolonial Metaphors. L., 2001.

257. Scholes R. Metafiction. New York, 1995.

258. Schopflin G. Nations, identity, power. New York, 2000.

259. Scherer R. On Four Formulas That Might Sum Up The Deleuzian Philosophy // Angelaki 2:3, 1997.

260. Schulte R., Biguenet J. Theories of Translation: An Anthology of Essays from Dryden to Derrida. Chicago, 1992.

261. Scott L. Witchbroom. L., 1992.

262. Senior O. Gardening in the Tropics. Toronto, 1994.

263. Seth V. A Suitable Boy. L., 1993.

264. Sethna K.D. English Language and the Indian Spirit. // Mother India: Monthly Review of Culture. Nov., 1983.

265. Seton-Watson H. Nations and states: an enquiry into the origins of nations and the politics of nationalism. L., 1977.

266. Sharpe J. Allegories of Empire: The Figure of Woman in the Colonial Text. London and Minneapolis, 1993.

267. Shohat E. Notes on the «Post-colonial» // Social Text 31/32, 1993.

268. Shohat E., Stam R., eds. Unthinking Eurocentrism: Multiculturalism and the Media. L., 1994.

269. Sinfield, A. Literature, Politics and Culture in Postwar Britain. L., 1997.

270. Singh J.P. The Indian Woman: Myth and Reality. New Delhi, 1996.

271. Smith A. D. Interpretations of national identity // Dieckhoff A. and Gutierrez N. (eds.). Modern roots. Studies of national identity. Aldershot, 2001.

272. Smith A. D. Nationalism and modernism. A critical survey of ■ recent theories of nations and nationalism. New York and London,1998.

273. Spear P. A History of India. Harmondsworth, 1970.

274. Spence J.D. Chinese fictions in the twentieth century // Asia in Western fictions. Honolulu, 1990.

275. Sperber D. Rethinking Symbolism. Cambridge, 1975.

276. Spivak G.C. Can the Subaltern Speak? // Nelson C. and Grossberg L. (eds.). Marxism and the Interpretation of Culture. Basingstoke, 1988.

277. Spivak G.C. In Other Worlds. New York and London, 1987.

278. Spivak G.C. The Rani of Sumur // Francis Barker et al. (eds.). Europe and its Others, vol. 1. Colchester, 1985.

279. Spivak G.C. Three Women's Texts and a Critique of Imperialism // Critical Inquiry 12 (1).

280. Suleri S. «Contraband Histories» // Reading Rushdie, M.D. Fletcher (ed.). Amsterdam and Atlanta, 1994.

281. Suleri S. Salman Rushdi and Blasphemy // The Yale Review, 78:4(1988).

282. Suleri S. The Rhetoric of English India. Chicago, 1992.

283. Taylor C. Multiculturalism. Examining the Politics of Recognition. Princeton, New Jersey, 1994.

284. Terdiman R. Discourse/Counter-Discourse: The Theory and

285. Practice of Symbolic Resistance in 19^ — century France. Ithaca and London, 1985.

286. The Life of Olaudah Equiano, or Gustavus Vassa the African / Ed. P. Edwards, P. L., 1998.

287. Theories of Translation. R. Schulte and J. Bigienet (eds.). Chicago, 1992.

288. The Penguin Book of the New Black Writing in Britain / Newland C. and Sessay K.G.(eds.). L., 2000.

289. The romantic imagination: literature and art in England and Germany. Amsterdam, 1996.

290. Theroux P. V.S. Naipaul. An introduction to his work. L., 1972.

291. Tiffin C. and Lawson A., (eds.). De-Scribing Empire: Postcolonialism and Textuality. New York, 1994.

292. Trinh Т. M. When the moon waxes red: Representation, gender and cultural politics. New York, 1991.

293. Vaughan, M. Curing Their Ills: Colonial Power and African Illness. Cambridge and Stanford, 1991.

294. Venn C. Narrating the Postcolonial // Spaces of culture: City, ' Nation, World. L., 1999.

295. Viswanathan G. Mask of Conquest: Literary Study and British Rule in India. L., 1990.

296. Walder, D. Post-colonial Literatures in English: History, Language, Theory. Oxford, 1998.

297. Walker S.F. Magical Archetypes: Midlife Miracles in The Satanic Verses. Magical Realism. L.P. Zamora and W. Farris, (eds.). Durham, 1995.

298. Walkott D. «The Carribean: Culture of Mimicry?» // Hamner, R.D. (ed.), Critical Perspectives on Derek Walcott. Washington, 1993.

299. Walkott D. The Muse of History // Coombes, O. Is Massa Day Dead? Black Moods in the Carribean. New York, 1974.

300. Waugh P. Metafiction: The Theory and Practice of Self-conscious Fiction. L., 1984.

301. Weiss T.F. On the Margins: The Art of Exile in V.S. Naipaul. Amherst, 1987.

302. Weldon F. The Life and Loves of a She-Devil. L., 1987.

303. White J. Recasting the World: Writing after Colonialism. Baltimore, 1993.

304. White L. V.S. Naipaul. A critical introduction. L., 1975.

305. Williams R. Culture. L„ 1981.

306. Williams R. Keywords: a Vocabulary of Culture and Society. Fontana, 1976.

307. Wonderful Adventures of Mrs. Seacole in Many Lands. Ed. Z. Alexander and A. Dewjee. Bristol, 1984.

308. Young R. Colonial Desire: Hybridity in Theory? Culture and Race. L., 1995.

309. Young R. White Mythologies. L., 1990.

310. Zabus C. The African Palimpsest: Indigenization of Language in the West African Europhone Novel // The Post-Colonial Studies Reader. New York, 1995.

311. Zakaria R. Women and Politics in Islam: The Trial of Benazir Bhutto. New York, 1990.

312. Алексеев М.П. Восприятие иностранных литератур и . проблемы иноязычия // Труды юбилейной научной сессии.

313. Секция филологических наук. JL, 1946.

314. Алексеева JI.C. Идейно-теоретические взгляды Франца Фанона. М., 1979.

315. Антология тендерной теории / Сост. Е. Гапова, А. Усманова. Минск, 2000.

316. Арнольд И.В. Читательское восприятие интертекстуальности и герменевтика // Интертекстуальные связи в художественном тексте. СПб., 1993.

317. Артановский С.Н. Проблема этноцентризма, этнического своеобразия культур и межэтнических отношений в современной зарубежной этнографии и социологии // Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука. JL, 1979.

318. Арутюнов С.А. Фантом безэтничности // Расы и народы. М., 1989. Вып. 19, с. 22-24.

319. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.

320. Варне Дж. Метроленд. М., 2001.

321. Барт Дж. Ориентируясь // Барт, Дж. Химера. СПб., 1999.

322. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.

323. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

324. Бахтин М.М. Собрание сочинений. М., 1997.

325. Бахтин М.М. Тетралогия. М., 1998.

326. Белик А.А. Психологическая антропология: История и теория. М., 1993.

327. Бобков И.М. Постколониальные исследования // Новейший философский словарь / Сост. и ред. А.А. Грицанов. 2-е изд., перераб. Минск, 2001.

328. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

329. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973.

330. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.

331. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1996.

332. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980.

333. Вишневская Н.А., Зыкова Е.П. Запад есть Запад, Восток есть Восток. Из истории англо-индийских литературных связей в Новое время. М., 1996.

334. Гаспаров Б. В поисках "другого" (французская и восточноевропейская семиотика на рубеже 1970-х годов) // Новое литературное обозрение, №14, 1996. С. 53-71.

335. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М., 1988.

336. Гачев Г.Д. Национальный эрос в культуре. М., 1996.

337. Геласимов А.В. Проблемы характерологии в романах Р. Киплинга «Ким» и М. Ондаатже «Английский пациент» // Традиции и взаимодействие в зарубежной литературе, Пермь, 1999. С. 118—120.

338. Тендер как интрига познания М., 2000.

339. Генис А. Билет в Китай, СПб., 2001.

340. Генис А. Иван Петрович умер. Статьи и расследования. М., 1999.

341. Генон Р. Очерки о традиции и метафизике. СПб., 2000.

342. Гобино Ж.А. де. Опыт о неравенстве человеческих рас. М., 2001.

343. Горшков А.И. Русская стилистика. М., 2001.

344. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

345. Гумилев JI.H. От Руси к России. Очерки этнической истории. М., 1992.

346. Гумилев J1.H. Конец и вновь начало. М., 1997.

347. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. М., 1994.

348. Гусейнов Ч.Г. Проблемы двуязычного художественного творчества в советской литературе // Единство, рожденное в борьбе и труде. М., 1972.

349. Дашкевич Ю. Предисловие к повести B.C. Найпола «Флаг над островом» // Иностранная литература, № 4, 1981. С. 141— 144.

350. Делез Ж. Различие и повторение. СПб., 1998.

351. Джугашвили Г.Я. Алжирский франкоязычной роман. М., 1976.

352. Де Квинси Т. Исповедь англичанина, употреблявшего опиум. СПб., 2001.

353. Ежов П.С. Художественное своеобразие прозы М. Ондаатже: эволюция творчества. Автореферат диссертации на соискание ученой степени к. ф. н. Н. Новгород, 2003.

354. Ерофеев Н.А. Туманный Альбион. М., 1982.

355. Зверев А. М. «Существует быть» // Иностранная литература, № 6, 1997.

356. Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И. Система "литература" и методы ее изучения. Н. Новгород, 1998.

357. Зусман В. Концепт в системе гуманитарного знания // Вопросы литературы, март-апрель 2002.

358. Ивбулис В. Поиск идеала. Индия в произведениях П. Скотта, О. Хаксли, Дж. Керуака и Г. Снайдера // Иностранная литература, № 2, 1988.

359. Ильин И. Постмодернизм. От истоков до конца столетия. М., 1998.

360. Исигуро К. Остаток дня. М., 2000.

361. Исигуро К. Безутешные. М., 2001.

362. Исигуро К. Когда мы были сиротами. М., 2002.

363. Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998.

364. Каличкина А.В. Взаимодействие постмодернистских и постколониальных мотивов в творчестве С. Рушди. Автореферат диссертации на соискание ученой степени к. ф. н. Минск, 2003.

365. Кирилина А.В. Тендер: лингвистические аспекты. М., 1998.

366. Колесникова Л.Г. Языковая личность в аспекте диалога культур. Орел, 2001.

367. Колыхалова О.А. Страноведческие учебные материалы по молодежным организациям Великобритании и США для студентов гуманитарных факультетов. М., 1985.

368. Кон И.С. Этноцентризм // Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 812.

369. Конрад Дж. Сердце тьмы и другие повести. СПб., 1999.

370. Корагессан Бойл Т. Восток есть Восток. М., 2000.

371. Красавченко Т.Н. Реальность, традиции, вымысел в современном английском романе // Современный роман: опыт исследования, М., 1990. С. 127—154.

372. Кристал Д. Английский язык как глобальный, М., 2001.

373. Кузнецов С. Камилла Палья: черная овца в стаде американского феминизма // Иностранная литература, № 10, 1996.

374. Кузьмичев И.К. Введение в общее литературоведение XXI века. Н. Новгород, 2001.

375. Курганов Е., Мондри Г. Розанов и евреи. СПб., 2000.

376. Курейши X. Будда из пригорода. М., 2002.

377. Курейши X. Рассказы (из цикла «Полночь целый день») // Иностранная литература, № 3, 2002. С. 3—28.

378. Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М., 1993.

379. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1985.

380. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1997.

381. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.

382. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992.

383. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000.

384. Лурье С.В. Историческая этнология. М., 1997.

385. Малахов В. Парадоксы мультикультурализма // Иностранная литература, № 11, 1997.

386. Межкультурная коммуникация и проблемы национальной идентичности. Сб. науч. трудов. / Отв. ред. Т.Г. Струкова. Воронеж, 2002.

387. Мелетинский Е.М. Плутовской роман // Мелетинский, Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986.

388. Михайловская Н.Г. Стиль русскоязычной литературы Севера и Дальнего Востока. М., 1984.

389. Михальская, Н.П., Аникин, Г.В. Английский роман XX века. М., 1982.

390. Михальская Н.П. Образ России в английской художественной литературе IX— XIX вв. М., 1995.

391. Мыслители русского зарубежья. Бердяев. Федотов. СПб., 1992.

392. Найпол B.C. Два мира. Речь по поводу присуждения Нобелевской премии, произнесенная в Стокгольме 7 декабря 2001 года// Иностранная литература, № 5, 2002. С. 238—246.

393. Найпол B.C. Дорога в мир. Главы из романа // Иностранная литература, № 9, 1996. С. 74—107.

394. Найпол B.C. Записки ночного портье // Иностранная • литература, № 10, 1979. С. 251—254.

395. Найпол B.C. Невроз обращенных. Интервью // Иностранная литература, № 1, 2002. С. 3—5.

396. Найпол B.C. Повести и рассказы. М., 1984.

397. Найпол B.C. Полужизнь // Иностранная литература, № 5, 2003. С.17—139.

398. Найпол B.C. Улица Мигель: рассказы. М., 1984.

399. Найпол B.C. Флаг над островом. Фантазия для маленького экрана//Иностранная литература, № 4, 1981, С. 141—187.

400. Науменко Л.И. Этническая идентичность. Проблемы трансформации в постсоветский период // Этническая психология и общество. Под ред. Н.М. Лебедевой. М., 1997.

401. Новикова Н.С., Черемисина Н.В. Многомирие в реалии и общая типология языковых картин мира // Филологические науки, № 1,2000.

402. Окри Б. Голодная дорога. СПб., 2001.

403. Ондаатже М. Английский пациент, М., 2002.

404. Пол, тендер, культура. Под ред. Э. Шоре и К. Хайдер. М., 1999.

405. Попова М.К., Струков В.В. Национальная идентичность в литературоведении: терминологический аспект проблемы // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. Вып. 15. Воронеж, 2000. С. 244-254.

406. Постмодернизм. Энциклопедия. Минск, 2001.

407. Потанина H.JI. Игровое начало как черта национальной идентичности (на материале текстов Диккенса) // Проблема национальной идентичности в литературе и гуманитарных науках XX века. Лекции материалы зимней школы. Том 2. Воронеж, 2000. С. 26- 34.

408. Потанина Н.Л. От Диккенса к Киплингу: метаморфозы викторианского сознания // Проблема национальной идентичности и принципы межкультурной коммуникации. Материалы школы-семинара. Том 1. Воронеж, 2001. С. 64- 74.

409. Прожогина С.В. Mai de soi, или Кризис самоидентификации в пространстве Востока и Запада (художественные свидетельства франкоязычных магрибинцев) // Чужое: опыты преодоления. Сб. под редакцией P.M. Шукурова. М., 1999.

410. Рейнгольд Н. Мартин Эмис: реальность покорно следовала за мной // Вопросы литературы, № 5, 2001.

411. Рикер П. История и истина. СПб., 2002.

412. Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М., 2001.

413. Рушди С. Прощальный вздох мавра. СПб., 1999.

414. Рушди С. Рассказы // Иностранная литература, № 11, 1995. С. 5—28.

415. Рушди С. Стыд // Иностранная литература, №№ 8, 9, 1989.

416. Сайд Э. Мысли об изгнании // Иностранная литература, № 1,2003. С. 253—263.

417. Салганик М. О благотворности сомнений // Иностранная литература, № 9, 1989, сс. 225—233.

418. Сет В. «Золотые ворота». Роман в стихах. Фрагменты. Перевод с английского Г. Агафонова // Иностранная литература, №9, 1993, с. 240—243.

419. Сидорова О.Г. «Английский» роман Казуо Ишигуры // Известия Уральского государственного университета, № 21, 2001, с. 48—53.

420. Сидорова О.Г. Британская колониальная проза в постколональную эпоху: литература ностальгии Филологические науки, № 2, 2003. С. 52-59.

421. Скотт П. Жемчужина короны. М., 1984.

422. Скворцов Л.И. Теоретические основы культуры речи. М., 1980.

423. Скотт П. Остаться до конца // Иностранная литература, №2, 1988.

424. Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. М., 1999.

425. Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992.

426. Степанов 10. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001.

427. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология. М., 2000.

428. Стеценко Е. А. Экологическое сознание в современной американской литературе. М., 2002.

429. Струкова Т.Г. Английский морской роман XIX—XX веков. Воронеж, 2000.

430. Тиханов Г. Будущее истории литературы: три вызова XXI века // Новое литературное обозрение. № 59, 2003.

431. Тлостанова М.В. Проблема мультикультурализма и литература США. М., 2000.

432. Тлостанова М.В. Эра Агасфера, или Как сделать читателей менее счастливыми // Иностранная литература, № 1, 2003, с. 239—252.

433. Толкачев С.П. Мультикультурный контекст современного английского романа // Филологические науки, № 4, 2002. С. 23— 33.

434. Успенский Б.А. Поэтика композиции. М., 1970.

435. Уфимцева Н.В. Этнические ритмы и стереотипы культуры — язык, сознание, этнос, культура. М., 1996.

436. Уэллс С. Шекспировская энциклопедия. М., 2002.

437. Фаулз Дж. Башня из черного дерева // Иностранная литература, № 3, 1979.

438. Федоров А.В. Очерки общей и сопоставительной стилистики. М., 1971.

439. Фесенко Т.А. Этноментальный мир человека. М., 1999.

440. Филюшкина, С.Н. Современный английский роман: Формы раскрытия авторского сознания и проблема повествовательной техники. Воронеж, 1988.

441. Форстер Э.М. Поездка в Индию. Л., 1937.

442. Храповицкая Г.Н. Коровин А.В. История зарубежной литературы. Западноевропейский и американский романтизм. М., 2002.

443. Черноземова Е.Н. История английской литературы. М., 1998.

444. Шенк Ф.Б. Ментальные карты: конструирование географического пространства в Европе от эпохи просвещения до наших дней // Новое литературное обозрение, №52, 2001. С.42-61.

445. Шестаков В. П. Английский акцент. М., 2000.

446. Шойинка В. Интерпретаторы; Аке, годы детства. М., 1987.

447. Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию // Шпет Г.Г.• Психология социального бытия. М., Воронеж, 1996. С. 261—372.

448. Шубарт В. Европа и душа востока. М., 1997.

449. Этнология. Под. ред. Г.Е. Маркова, В.В. Пименова. М., 1994.