автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.03
диссертация на тему: Музейная политика России и судьба религиозного культурного наследия в 1920-1930-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Музейная политика России и судьба религиозного культурного наследия в 1920-1930-х гг."

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО КУЛЬТУРЕ И КИНЕМАТОГРАФИИ РОССИЙСКИЙ ИНСТИТУТ КУЛЬТУРОЛОГИИ

На правах рукописи

Постернак Ольга Павловна

МУЗЕЙНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ И СУДЬБА РЕЛИГИОЗНОГО КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В 1920-1930-х гг. (ПО МАТЕРИАЛАМ ДОНСКОГО И СТРАСТНОГО МОНАСТЫРЕЙ)

Специальность 24.00.03 — музееведение, консервация и реставрация историко-культурных объектов

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель — кандидат исторических наук профессор Н. Г. Самарина

Москва — 2006

Работа выполнена на кафедре музееведения

Московского государственного университета культуры и искусств

Научный руководитель: кандидат исторических наук, профессор Н.Г.Самарина

Официальные оппоненты;

доктор исторических наук, профессор Л. В. Беловинский кандидат исторических наук Т.ГШоляков

Ведущая организация:

Академия переподготовки работников искусства, культуры и туризма» кафедра музейного дела

Защита состоится « » 2006г. в / *т часов на заседании Диссертационного совета Российского института культурологии Министерства культуры Российской Федерации по адресу: Москва, 119072, Берсеневская набережная, д. 20.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского института культурологии.

Автореферат разослан «_»_2006 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

кандидат исторических наук /ул,// Е.Л.Галкина

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования» В истории музейного дела в силу объективных причин период, относящийся к концу 1^20 - 1930 гг. оказался наименее изученным. Прежде всего, это связано с ограниченным доступом к архивным источникам данного периода. Изучение музейной политики в годы первых пятилеток строилось на официальных открытых источниках, что резко сужало возможности исследователей. Ввиду этого ранний период деятельности органов охраны памятников России, а также послевоенная государственная музейная политика СССР рассмотрены более детально, чем события кон. 1920-1930 гг.

Общая оценка деятельности государственных организаций и органов власти по охране памятников культуры в отечественной исторической науке неоднозначна.

До 1980-х гт. господствовала официально принятая точка зрения на культурную политику Советской России, а позднее Советского Союза как на положительную и единственно возможную в тот период. Но по мере открытия новых архивных материалов, как центрального, так и местного уровней власти, мемуарной литературы, дневников и писем, а также появления целого ряда исторических и музееведческих исследований, отношение к деятельности органов охраны памятников претерпело значительные изменения. Современный этап изучения источников позволил наиболее полно представить картину становления музейной политики советского государства по отношению к памятникам церковного искусства, изменения их первоначального назначения, перевода в музейные объекты. Особенно актуальна данная тема в связи с тем, что в 1990-е гг. остро встал вопрос взаимоотношения работников культуры, представляющих государственные музейные объединения и представителей религиозных организаций, прежде всего, Православной церкви. В центре внимания

общества оказались проблемы возвращения культурных ценностей из музеев в храмы, конфликты из-за церковных зданий и монастырских территорий, занятых музеями.

Они выдвинули на первый план задачу, связанную с изучением на новой основе истории вопроса о музейной политике государства в 1920 -1930 гг. Возникла настоятельная необходимость научного анализа как известных, так и вновь открытых источников по музейному делу, относящихся к указанному периоду. Имущественные споры между музеями и церковью уходят. своими корнями в события 1920-1930-х гг. Основы современного конфликта между музеями и церковью были заложены в те годы, когда происходило изъятие имущества церкви в пользу государства и частичный перевод его в музейные объекты. Осуществленный благодаря усилиям образованной части русского общества процесс музеефикации церковной собственности позволил хотя бы частично сохранить для потомков обреченную на уничтожение материальную и духовную культуру дореволюционной России, хотя и не гарантировал ее неприкосновенности.

Объективный взгляд на историю создания музеев в 1920-1930-е гг., куда перемещались произведения религиозного искусства и предметы церковного обихода, спасенные от ликвидации, призван воссоздать общую картину событий, происходивших в данной сфере в указанный период.

Объект исследования - религиозное культурное наследие России, переведенное в советском обществе в категорию культурной ценности, на материале Донского и Страстного монастырей. Выбор Донского и Страстного монастырей в качестве объекта исследования обусловлен созданием антирелигиозных музеев на территории монастырских комплексов и перемещением в их экспозиции культурных ценностей религиозного характера из закрывавшихся храмов и монастырей.

Предмет исследования - музейная политика Советского государства в отношении религиозного культурного наследия и опыт музеефикации религиозных комплексов в 1920-1930-х гг. в Москве. В рамках данной темы

рассматривается деятельность комиссий Наркомпроса и взаимоотношения Как интеллигенции и власти, так и интеллигенции и церкви в сфере охраны памятников религиозного искусства.

Историография проблемы. В первые годы Советской власти практические задачи по созданию музейной сети и охране памятников оттеснили на второй план теоретические вопросы, связанные с проблемой сохранения и интерпретации культурного наследия. События Великой Отечественной войны и задачи послевоенного восстановления надолго отодвинули разработку теории и истории музейного дела. Наиболее значительные публикации по теме появились в 1960-е гг. Это, прежде всего, очерк О. В. Ионовой1, посвященный музейному строительству в годы первых пятилеток. Приведенный в нем обширный статистический материал позволил воссоздать общее состояние музейного дела в 1920-е гг. Автор также коснулся темы перевода в музеи храмов и монастырей, а также создания атеистических музеев. Научные публикации Ю. Н.Жукова и М. Б. Кейрим-Маркус2 представляют наиболее ранний период формирования органов охраны памятников и становление музейной политики в послереволюционной России. Детально, с максимальной точностью и полнотой рассматривают авторы деятельность петроградской, а позднее московской коллегии по делам искусств, создание музейного отдела при Народном Комиссариате Просвещения, формирование государственных реставрационных организаций, прежде всего Центральных государственных реставрационных мастерских (ЦГРМ), и другие меры по созданию системы охраны памятников.

Истории создания отечественной реставрационной школы и деятельности реставрационных организаций в РСФСР в 1917-1921 гг. и 1918-

1 Ионова О.В, Музейное строительство в годы довоенных пятилеток (1928-1941) Н Очерки истории музейного дела в СССР, М.,1963. Вып.5.С. 84—118,

2 Жуков'Ю.Н. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры. 1917-1920 гг. М.,1989; Кейрим-Маркус М.Б. Государственное руководство культурой. Строительство Наркомпроса (ноябрь 1917 - середина 1918 гг). М.,1980.

1934 гг, посвящены монография В. М. Рославского3 и, статьи П.А,Семечкина4. Реставрация была одним из наиболее важных направлений деятельности органов охраны памятников.

К концу 1960-х гг. всякое упоминание об антирелигиозных музеях исчезает из литературы. Д. А. Равикович, анализируя организацию музейного дела в 1920-е гт., антирелигиозные музеи оставляет за пределами исследования3. А. Б. Закс6 отмечает, что материалы 1937-1938 гг. слабо представлены в центральных архивах СССР, а период 1939-1940 гг. в ЦГАОР, где находились материалы Ученого комитета ЦИК СССР, вообще не отражен. В ведении данного комитета, наряду с другими музейными объединениями, находился и музей истории религии. Какой именно, автор, не конкретизировал. .

В обстоятельной и насыщенной документальными материалами работе Г. А. Кузиной7, чрезвычайно ценной для изучения довоенного периода музейного строительства, антирелигиозные музеи не упомянуты вовсе. Статья Н. В. Фатигаровой содержит краткие сведения об антирелигиозных музеях на территории СССР: эвакуированные из центральной России за Урал музейные коллекции нередко размещались в бывших атеистических музеях и отделах8. Судьбы деятелей культуры и реставраторов в 1920-1930 гг. отражены в исследованиях Г.И. Вздорнова и И. Л. Кызласовой. Все они содержат неопубликованные архивные материалы л проливают свет на

3 Росяавский В.М. Становление учреждений охраны и реставрации памятников искусства и старины в РСФСР 1917-1921 гг. Игорь Грабарь и реставрация. М., 2004.

4 Семечкин .Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР: Изменения в составе реставрационных организаций. 1918-1934 гг. // Грабаревские чтения. Международная научная конференция. М., 2003. С. 52—63,

5 Равикович Д.А. Организация музейного дела в годы восстановления народного хозяйства (1921-1925)//Очерки истории музейного делав СССР. Вып. 6. М.,1968. С.97— 145.

6 Закс А. 5. Источники по истории музейного дела в СССР // Очерки истории мпейного дела в СССР. Вып. 6. М., 1968. С. 5—53.

1 Кузина Г. А. Государственная политика в области музейного дела в 1917-П41 гг, // Музей и власть: Сборник научных трудов. М., 1991. С. 96—172.

%Фатигарова Н. В. Музейной дело в РСФС в годы Великой Отечественно} войны (аспекты государственной политики) // Музей и власть: Сборник научных труюв. М., 1991. СЛ73—225.

некоторые прежде неизвестные обстоятельства в судьбах отдельных личностей. В их числе упоминаются сотрудники музейного подотдела Н.Н. Померанцев и Н. Р. Левинсон, причастные к созданию музея в Донском монастыре9.

«Охранительному периоду» истории советского музейного дела посвящены публикации М. Е. Каулен10. Автор отмечает три периода в истории создания музеев на основе бывших монастырей и храмов: 1917-1921 гг., связанный с декретом «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», когда происходила национализация церковной собственности. Второй период - 1922-1925 гг.- характеризован как время массового закрытия монастырей и роста числа музеев. Время с 1925 по 1927 гг. отмечено нарастающим давлением государства на церковь и усилением атеистической направленности музейной работы. Данное исследование впервые затрагивает тему появления антирелигиозных музеев и отделов атеизма в бывших монастырях и храмах.

Продолжением темы явились публикации, рассматривающие историю музеефикации храмов и монастырей11. •

Данную тему разрабатывали В. Ф. Козлов12, Т. А. Тутова13, Е.М. Юхименко14.

9 Вздорное Г.И. Александр Иванович Анисимов // Советское искусствознание. 1982 М.,1984. Вьш.2 С.297—317; Он же. История открытия и изучения русской средневековой ЖНВОПИСИ.Х1Х в. М.,1986; Он же. Юрий Александрович Олсуфьев // Вопросы искусствознания. М.,1993.. № 4 С. 306—333; Кызласова И. Л. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси. 1920-1930 годы. По материалам архивов. М., 2000; Она же. Александр Иванович Анисимов 1877-1937. М., 2000.

10 Каулен М. Е. Экспозиционный показ интерьеров памятников культовой архитектуры, Автореф. дис. канд. ист. наук. М.,1997.

11 Каулен М. Е. «Охранительный» период истории музеефикации храмов и монастырей Верхнего Поволжья // Памятники истории и архитектуры Европейской России (Исследование, реставрация, охрана). Нижний Новгород, 1995. С, 88—100; Она оке. Музеи-храмы и музеи-монастыри в первое десятилетие советской власти. М., 2001.

12 Козлов В.Ф. Хроника разрушений. Год 1928-й // Архитектура и строительство Москвы. 1990. №12. С. 25—27\Онже. Трагедия монастырей // Московский журнал. 1991. №1. С.32—41; Он же. Сумерки Элатоглавой.1931-1935//Московский журнал. 1991.№12. С. 6—15;

13 Тутова Т.А. Спасение Древностей Соловецкого монастыря (Н.Н.Померанцев и Соловецкое собрание) // Древнерусское искусство: Исследование и реставрация / Сборник научных трудов. М., 2002. С. 27—40.

Анализ деятельности . музеев в 1920-1930-е гг. по материалам периодической печати провели Л. И.Демина, Н Г, Колокольцева, Х.М. Турьинская, М.Ю.Юхневич 13.

В последние годы появился ряд публикаций М. А. Поляковой» А. В. Шаманаева, Э. А. ШулеповоЙ, носящих обобщающий характер16.

Цель исследования. Путем анализа источников . реконструировать процесс создания двух антирелигиозных музеев: Антирелигиозного музея искусств в Донском монастыре и Центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре в Москве; идентифицировать памятники, перемещенные в музеи из национализированных храмовых комплексов, проследить изменение терминологии в связи с редукцией функционирования культурного наследия, осветить взаимоотношения церковной и светской власти в сфере охраны культурного наследия в рассматриваемый период.

Задачи исследования:

1) выявить источники по состоянию музейного дела в указанный период;

2) изучить законодательную базу регулирования музейного дела;

3) проанализировать процесс музеефикации московских монастырских комплексов и его специфику;

4) осуществить анализ взаимоотношений представителей Наркомпроса и религиозных организаций в сфере охраны культурного наследия.

14 Юхименко Е,М.История музея «Оптина пустынь» (1919-1928) и обзор его архива // Письменные источники в собрании ГИМ. Материалы по истории культуры и науки в России / Труды Государственного Исторического Музея. Вып. 84. М.,1993 С.75—87.

15 Демина JIM, Журнал «Советский музей» как источник по истории музейного строительства // Музееведение, Из истории охраны и использования культурного наследия РСФСР. Сборник научных трудов НИИ культуры. М.,1987. С. 174-191; Колокольцева ЯЛ Периодическая печать об образовательной деятельности музеев в первые годы Советской власти // Музейная пропаганда 1920 -1930 годов в зеркале прессы. М.,1991. С. 4 - 36; Юхневнч М. Ю. Проблема «Музей и образование» на страницах журнала «Советский музей» 1931 - 1940 //Там же. С.37-64; ТурьинскаяХ.М. Музейное дело в России в 1907- 1938 годы. М.,2001.

16 Полякова М.А. Охрана культурного наследия России. М.,2005; Шаманаев A.B.Охрана культурного наследия в России. Екатеринбург, 2005; Шулепова Э.А.Историческая память в контексте культурного наследия // Культура памяти. М.,2003.

Хронологические рамки. Исследование охватывает период с принятия декрета об отделении церкви огг государства 20 января (2 февраля) 1918 г. по конец 1937 г., когда был упразднен Центральный антирелигиозный музей. Декрет СНК 1918 г, определил политику правительства по отношению к церковной собственности и положил начало музеефикации архитектурных комплексов. Период 1925 — 1929 гг. характеризовался активизацией и наступательной направленностью антирелигиозной деятельности. Период с 1929г. по 1937 гг. стал временем создания, функционирования и упразднения музеев с атеистическим уклоном на основе Донского и Страстного монастырей.

Научная новизна исследования заключается в постановке вопроса об антирелигиозных музеях и их деятельности. Впервые предпринята попытка на основе архивных источников, выявленных и впервые введенных в научный оборот, проанализировать историю создания и функционирования двух центральных антирелигиозных музеев в Москве; рассмотреть идеологические причины возникновения антирелигиозных музеев на территории храмов и монастырей, дать оценку их значению в деле сохранения культурного наследия России.

Методологические основы Методология исследования базируется на принципах историзма, объективности и научной достоверности. Основная часть диссертационного сочинения построена с применением комплексного анализа материалов по музейной политике Советского государства. Объективность обусловлена опорой на архивные данные и документальные источники.

Источниковая база Основную группу источников, связанных с историей создания, деятельности и реорганизации музея в Донском монастыре, составил комплекс делопроизводственных документов 19201930-х гг., хранящихся в Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО). Вследствие ограниченного доступа данные материалы не были введены в научный оборот.

Настоящая работа основана на следующих материалах ЦТ AMO: распоряжения по музейному подотделу (Ф.966. Оп, 4. Т.1. Д. 1027.); переписка с заведующим музеем о работе музея XVIII в. в Донском монастыре (Ф.966. Оп. 4. Т.2. Д 2506.); переписка по вопросу передачи Страстного монастыря Союзу «Безбожников» (Ф.66. Оп.18. Д.723). Документы, связанные с формированием музейной сети, инструкции, отчеты, протоколы заседаний президиума Наркомпроса РСФСР наиболее полно представлены в ГАРФ (Ф. А - 2306, А - 2307). Они чаще других фигурируют в исследовательской литературе, посвященной музейному строительству в 1920-1930 гг. Данные материалы являлись официальными документами и как открытые источники, не имели грифа «Секретно». Тем не менее, протоколы заседаний Наркомпроса, посвященные созданию и финансированию Центрального антирелигиозного музея, прежде не публиковались. Они позволяют проследить идеологические предпосылки создания Центрального антирелигиозного музея.

При работе над темой использовался фонд, содержащий материалы, связанные, с деятельностью Центрального антирелигиозного музея, в котором выявлена часть описи храмов с пометками о выкупе изъятых церковных ценностей и участии Главнауки в их сохранении (Ф. Р - 5407. Д. 70. Оп. 2).

Следующую группу источников составили законодательные акты Советского государства и документы партийных организаций: Декреты первых лет Советской власти, Конституция СССР, резолюции и постановления съездов, конференций и пленумов ЦК КПСС17 и теоретические работы деятелей Советского государства18. Эти материалы являются основополагающими для понимания взаимоотношений государства

17 Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах //Декреты советской власти. М, 1957. Т.1.; История Советской Конституций.Сборник документов 1917-1957 гг. М.,1957; ВКП (б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (18981932). М.,1933; КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций а пленумов ЦК. М.,1970, Т.2

" Ленин В.И. Социализм и религия // Ленин В.И.Полн. собр. соч. Изд. 5. М., 1976. С. 142—147; Ленин В.И. Об отношении рабочей партии к религии // Ленин В.И.Полн. собр. соч. Изд. 5. М„ 1980. 415—426.

и церкви. Данные источники дополняют документы по истории церкви в рассматриваемый период, ставшие доступными лишь в последнее десятилетие и позволившие более полно представить события 1920-1930-х гг., в контексте которых разворачивалась деятельность Наркомпроса по охране культурного наследия19.

Периодическая печать 1920 - 1930-х гг.: «Революция и церковь», «Большевик», «Известия», «Художественная жизнь», «Строительство Москвы», «Советский музей», - позволила проследить изменение идеологической направленности и уточнить время создания и упразднения антирелигиозных музеев в Донском и Страстном монастырях.

При работе над диссертацией широко привлекались теоретические работы А.И.Анисимова, И.Э.Грабаря, П.П.Муратова, Е.Н,Трубецкого, П.А.Флоренского, посвященные религиозному наследию и роли иконы в системе культурных ценностей.

Свидетельством многообразия и богатства религиозного культурного наследия дореволюционной России являются исторические и статистические описания монастырей. Среди них следует выделить справочник В.В. Зверинского с обширным библиографическим списком дореволюционной литературы, в том числе и по истории интересующих нас Донского и Страстного монастырей20 , и значительно более полный и упорядоченный список 1105 мужских и женских монастырей Л. И. Денисова21. Благодаря данному источнику можно составить представление о состоянии Донского и Страстного монастырей в предреволюционный период.

19 Русская православная церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и церковью. Сост. Штриккер Г.М. М.,1995; Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941. Документы и материалы. М.,1996; Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ, М.Д000.

20 Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи ( с библиографическим указателем) / Сост. В.В.Зверинский СПб., 1890-1897, Репринт. СПб., 2005. Кн.11. С. 126—128,347—348.

21 Православные монастыри: Полный список всех 1105 ныне существующих в 75 губерниях и областях Росси (и 2 иностранных государствах) мужских и женских монастырей, архиерейских домов и женских общин / Сост. Л. И. Денисов. М., 1908. С. 389—393,509—510.

Труд И. Е. Забелина содержит наиболее полное описание Донского монастыря исторический очерк, описание архитектурных сооружений и внутреннего убранства соборов и ризниц22. Краткое историческое описание Страстного монастыря было составлено по летописям и архивным документам в 1876 г., и все последующие издания опирались на него. Данные описания позволяют составить некоторое представление о художественном убранстве и святынях несохранившегося монастыря. Дополняют представление о состоянии монастыря в XIX в. сохранившиеся жизнеописания игумений Страстного монастыря23. Указанные издания приобретают особую ценность из-за событий, повлекших за собой полную утрату монастырского комплекса с его архитектурным и художественным убранством.

В работе использовались также справочники и путеводители 1920-1930-х гг., дневники и воспоминания А.Ч.Козаржевского, А.Б.Мариенгофа, Е.Н.Николаева, H.H. Померанцева, М.И.Дришвина, А.И.Цветаевой, В.Г.Шершеневича, каталоги музеев.

Практическая значимость исследования. Данный материал можно использовать в лекциях по музееведению, истории культуры, для разработки спецкурсов. Материал может быть полезен для восстановления и реконструкции общей картин развития музейного дела в России, а также при атрибуции, каталогизации и установлении истории бытования отдельных произведений искусства, находившихся в собрании упраздненных музеев. Положения, выносимые на защиту 1. В условиях государственной атеистической идеологии 1920-1930-х гг. сохранение культурного наследия было возможно лишь путем перевода его в категорию культурной ценности.

22 Историческое описание московского ставропигнального Донского монастыря / Сост. й EL Забелин. М., 1893.

23 Краткий исторический очерк московского Страстного монастыря. М., 1893; Московский Страстной девичий монастырь: Краткий историко-археологический очерк с рисунками. Сост И. Ф. Токмаков. М. 1897; Орлов Г. Игумения Антония, настоятельница Московских монастырей Страстного (1861-1871) и Алексеевскою (1871-1897). М., 1906.

2. Антирелигиозные музеи использовались в качестве орудия идеологической борьбы с традиционным мировоззрением, что достигалось путем снижения культурной и эстетической ценности религиозного культурного наследия и противопоставления его техническому и научному прогрессу.

3. Нравственная и этическая позиция деятелей культуры в условиях жесткого идеологического давления способствовала сохранению религиозного культурного наследия как культурной ценности во вновь создававшихся и реформированных музеях.

Апробация результатов исследования

Отдельные положения и выводы диссертации были представлены в статьях и докладах на научно - практической конференции МГУКИ «Исторический источник в музейной работе» (Москва, 2001), ежегодной конференции Православного Свято - Тихоновского гуманитарного университета (Москва, 2001, 2004), ежегодной научной конференции ГИМ «Забелинские научные чтения» (Москва, 2001), научно — практической конференции МГУКИ «Проблемы безопасности жизнедеятельности» ( Москва, 2002), ежегодной научной конференции «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства», Государственная Третьяковская галерея - Магнум - АРС (Москва, 2004),

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений.

Основное содержание работы

Во введении дано обоснование актуальности темы диссертации, сформулированы цели и задачи исследования, определены хронологические рамки, охарактеризована новизна и практическая значимость работы, проведен обзор историографии по теме исследования, осуществлен анализ современного состояния научных разработок по данной теме.

В первой главе «Религиозное культурное наследие и борьба идеологий» анализируется политика Советского государства по отношению к религиозному культурному наследию.

Параграф первый «Политика Советского государства по отношению к религиозному культурному наследию (¡918 — 1925) . В период с 1918 по 1925 гг. закладывались основы новых взаимоотношений между государственной и церковной властью. На основании декрета от 20 января / 2 февраля 1918 года церковь была лишена имущественных прав. Принадлежащие церкви монастыри и храмы упразднялись и постепенно передавались в ведение государства. Патриарх Тихон призвал к созданию союзов, не носящих религиозных и церковных названий, чтобы взять на себя ответственность за церковное имущество. Таким образом, на основе монастырей и вблизи них стали создаваться коммуны, общины, трудовые артели. Одной из форм сохранения религиозных культурных ценностей стало создание музеев на территории храмов и монастырей. Формально ликвидация монастырей была завершена к 1920 г., но фактически храмы и монастыри продолжали свою деятельность в условиях притеснений и репрессий. Переломным моментом в музейной политике явились события 1921 г,- голод в Поволжье,- и последовавшая за этим кампания по изъятию церковных ценностей весны 1922 г. Изъятие церковных ценностей мобилизовало сотрудников Главнауки Наркомпроса на принятие решений о судьбе монастырей и храмов и придания им статуса музеев - монастырей. Музеи, размещавшиеся в монастырях и храмах, получили названия историко-культурных учреждений. В их деятельности принимали участие как светские ученые, реставраторы, деятели культуры, так и представители церкви. В Троице - Сергиевой Лавре работала Комиссия по сохранению и раскрытию памятников древней живописи при Отделе изобразительного искусства Наркомпроса РСФСР, способствовавшая сохранению шедевров национальной культуры - икон «Троица» Андрея Рублева и Владимирской иконы Божией Матери. Был создан музей в Оптиной пустыни, благодаря

чему удалось спасти уникальную монастырскую библиотеку. Многие храмы Москвы получили статус филиалов Исторического музея и смогли избежать уничтожения в период реконструкции города.

До 1925 г. активная атеистическая работа сдерживалась присутствием в Москве святейшего патриарха Тихона. После его кончины началась кампания по музеефикации монастырей и храмов. Памятники церковного зодчества оказались «монументальной пропагандой», которая мешала проведению новой идеологии в жизнь. Возникла необходимость в изменении их статуса, и храмы при содействии представителей Главнауки перевели в категорию историко-бытовых музеев. В Москве музеи - храмы и музеи -монастыри, несмотря на протесты Главнауки, с 1925 г. оказались в подчинении MOHO, что резко сужало возможности финансирования и контроля. Благодаря усилиям музейных работников удалось сохранить в качестве музеев наиболее значительные монастырские комплексы, хотя музейный статус вовсе не являлся гарантией их целостности.

Параграф второй «Редукция культурного наследия и статус подлинного памятника в 1918— 1925 гг. ». Понятие подлинности памятника в дореволюционной России еще не было сформировано. Однако охранительная традиция была господствующей, и благодаря данной установке храмы и монастыри России аккумулировали огромное количество ценностей, имевших исторический, культурный, художественный и материальный характер. Впервые специалисты включили в круг культурных ценностей православную икону. В период передачи ценностей от церкви государству принималась во внимание лишь стоимость, но не древность или мемориальность, что ставило под угрозу само существование памятников религиозного характера. С 1925 г. из сферы культуры планомерно вытеснялись традиционные религиозные ценности. Замещение шло на разных уровнях, от бытовой лексики до введения новых, обрядов. Происходила и замена терминологии предметов в музеях, куда поступали изъятые из храмов и монастырей церковные ценности, что приводило к

забыванию их первоначального назначения. Слово «икона» было заменено словосочетанием «древнерусская живопись». Церковные облачения и ткани получили название «древнерусского шитья». Духовная литература, ставшая доступной только узкому кругу специалистов, стала именоваться «древнерусской литературой». Под полным запретом оказалась духовная музыка. Религиозное искусство получило право на существование только в музее и лишь в категории культурной ценности, но не святыни.

Глава вторая « Музейная деятельность на территории Донского монастыря в Москве (1922 -1934 гг.)» посвящена созданию последовательно сменявших друг друга музеев на территории Донского монастыря в указанный период ,:

Параграф первый «Состояние музейного дела в России в первые годы Советской власти».

Перед революцией в России существовали все типы музеев, известные в Европе. Музейное дело в России развивалось быстро, стремительно наверстывая разрыв с богатой традициями Европой, что нашло свое отражение в решениях предварительного музейного съезда 1913 г.

Многие положения, принятые на предварительном музейном съезде, впоследствии легли в основу деятельности музейного отдела Наркомпроса: сосредоточение памятников исключительного значения в центральных музеях, принятие единой системы регистрации и каталогизации, издание музейного журнала. Этот процесс был прерван вначале событиями первой мировой войны, а затем революцией. Музейные задачи пришлось решать в очень жестких политических и финансовых обстоятельствах. На основании законодательных документов, архивных материалов и других источников можно вывести определенные закономерности в формировании музейной политики в России в 1920-1930 гг. Законодательным актом для упразднения храмов и монастырей и национализации их имущества стал декрет об отделении церкви от государства. На основании этого декрета церковь

лишалась права юридического лица. Противопоставив «законодательному беззаконию» церковное право и пассивное сопротивление прихожан и клира, церковь противодействовала изъятию ценностей и юридических документов на землю. На раннем этапе, с 1918 по 1922 гг. церковные и монастырские комплексы, формально переведенные в собственность государства, сохраняли свою автономию. В храмах продолжалось совершение богослужений, треб, сбора пожертвований, сохранялась издательская деятельность. Там, где позиция власти была особенно жесткой, монастырские и церковные общины объединялись в гражданские трудовые артели. Этот выжидательный, переходный период между национализацией церковной собственности и ликвидацией монастырей и религиозных общин имел свои особенности в разных регионах России. В Москве, обладавшей наиболее значительными монастырскими комплексами, формой сохранения их было создание музеев под эгидой Главнауки, Удар, нанесенный церкви кампанией по изъятию церковных ценностей, мобилизовал представителей Главнауки на выработку дальнейшей музейной политики в жестких условиях разрушения старой культуры. Изъятие церковных ценностей в Москве, носившее характер насильственной военизированной акции, ускорило принятие решений о придании монастырям, в том числе и Донскому монастырю, музейного статуса. Созданный в 1922 г. по инициативе Главнауки историко-бытовой музей позволял взять под охрану архитектурный комплекс Донского монастыря, не нарушая привычного распорядка монастырской жизни. В 1923 г. перед Наркомпросом была поставлена задача в целях концентрации музейного имущества сократить число музеев и представить на утверждение новые списки. В число двенадцати монастырей - музеев Донской монастырь был включен наряду с монастырями Новодевичьим, Рогожским, Симоновским, Иосифо -Волоколамским, Троице - СергиевоЙ Лаврой и Оптиной пустынью. Список периодически менялся, и лишь Донской монастырь неизменно входил в число подлежащих охране монастырей-музеев.

Параграф второй « Музейная деятельность на территории Донского монастыря».

Донской монастырь с 1922 года считался музеем - монастырем, но никакой музейной деятельности, кроме просветительских экскурсий, не вел. К 1926 г. возникла необходимость подтвердить и упрочить положение музея в Донском монастыре в связи с массовым закрытием московских храмов. Осенью 1926 года Донской монастырь наряду с монастырями Новодевичьим и;Рогожским был передан отТлавнауки Московскому отделу народного образования (MOHO). В нем предполагалось создать музей искусства XVIII в. Одним из инициаторов создания музея искусств XVIII в. Донском монастыре был Н. Н. Померанцев. Как представитель Главнауки, H. H. Померанцев участвовал в Комиссии по изъятию церковных ценностей в Соловецком монастыре и сталкивался с большими трудностями по сохранению памятников XVIII в., не считавшихся достаточно древними. Архитектурный комплекс Донского монастыря представлял собой сложившийся ансамбль эпохи барокко; что, по мнению Н. Н. Померанцева, являлось весомым основанием для создания музея. Так возникла идея создания музея искусств XVIII в. Данная установка позволяла сохранить и внутреннее убранство самого монастыря, и памятники религиозного искусства, вывозимые из закрывавшихся храмов. Известна роль H.H. Померанцева в сохранении сокровищ Соловецкого монастыря и в формировании коллекций музеев Московского Кремля, в спасении библиотеки Оптиной Пустыни, экспедиционная деятельность в ЦГРМ. Но причастность Н. Н. Померанцева к созданию музея в Донском монастыре до Сих пор была неизвестна. Личный архив Н.Н,Померанцева, относящийся к данному периоду, не сохранился. Свидетельство об участии H.H. Померанцева в создании музея в Донском монастыре особенно важно, так как личный архив ученого был уничтожен во время его ареста в 1934 г. Документы, выявленные нами в-- ЦГАМО, позволили связать имя Н.Н.Померанцева с деятельностью музея искусств XVIII в. '

При формировании музейной экспозиции в Донской монастырь передавали мебель, живопись и предметы быта из национализированных усадеб. Из закрывавшихся церквей вывозили резную скульптуру, иконостасы, облачения, богослужебные предметы. Музей искусства XVIII в. в Донском монастыре в Москве был открыт летом 1927 г. Благодаря созданию музея удалось выявить произведения поздней иконописи и сохранить их путем передачи в собрание Государственной Третьяковской галереи.

Параграф третий «Судьба некрополя Донского монастыря» В плане построения музея в Донском монастыре стояло создание отдела надгробий, продиктованное стремлением сохранить памятники московских некрополей. Экспозиция скульптуры, разместившаяся в храме Михаила Архангела (усыпальнице Голицыных) позволила сохранить скульптуру, вывозимую в музей Донского монастыря при закрытии других некрополей Москвы. В то же время на территории Донского некрополя в 1926 г. по проекту Д. П. Осипова при участии Н. Я. Тамонькина был создан первый крематорий, призванный упразднить дореволюционную традицию погребения. С этой целью возникло Общество распространения идей кремации (ОРРИК), активно занимавшееся антирелигиозной деятельностью. Музей кремации, передвижные выставки и кинофильмы пропагандировали новый обряд и насаждали новую идеологию, способствуя вытеснению и замещению старых традиций.

Параграф четвертый «Антирелигиозная деятельность в Москве. Открытие антирелигиозного музея в Донском монастыре».

До 1927 г. атеистическая работа в музеях существовала только номинально. Музейные работники избегали ее, подменяя историческими и общекультурными обзорами. Эта тенденция хорошо прослеживается по справочникам и путеводителям тех лет, подтверждается она и протоколами заседаний Наркомпроса, главной заботой которого было сохранение уже существующих художественных и исторических музеев. Формировавшийся с

1926 г. музей искусства XVIII в. в Донском монастыре вполне вписывался в охранительную концепцию. Хотя формально музей находился в ведении MOHO, Наркомпрос оставлял за собой функции наблюдения и контроля. Создание музеев на территории монастырей было попыткой музейных работников, ученых и творческой интеллигенции сохранить религиозное культурное наследие России. Но с принятием решения об антирелигиозных музеях, многие московские музейные объединения были вынуждены подчиниться требованиям и реформировать свои научные планы и экспозиции. Появление антирелигиозных музеев связано с изменениями, внесенными в Конституцию в 1929 г. Согласно новому прочтению, статьи закона, граждане обладали только свободой личного вероисповедания. Любые публичные действия религиозных организаций могли быть приравнены к антисоветской пропаганде. В то же время антирелигиозная пропаганда всячески приветствовалась и поощрялась. В рамках этой массированной общегосударственной антирелигиозной пропаганды и проходило создание антирелигиозного музея. Реорганизованный музей искусства XVIII в. первоначально назывался Антирелигиозным музеем искусств, так как формы собственно антирелигиозных музеев до тех пор не существовало. Он был открыт на территории Донского монастыря 20 декабря 1929 г.

. Впоследствии музеи такого типа приобрели ярко выраженный идеологический характер. Но и эта вынужденная мера способствовала как сохранению монастырского комплекса, так и исторического некрополя, святынь и памятников религиозного искусства в Донском монастыре.

Усиление идеологического давления вынуждало проводить чрезвычайно гибкую музейную политику, направленную на сохранение основных коллекций как самого Донского монастыря, так и сформированных за годы существования музея. Его экспозиция и текстовые сопровождения были составлены умело, осторожно и политично, с учетом создавшихся обстоятельств, и не вызвали столь активных протестов граждан,

создавшихся обстоятельств, и не вызвали столь активных протестов граждан, как это было в Центральном антирелигиозном музее в Страстном монастыре. Открытие Антирелигиозного музея искусств общественные организации откровенно проигнорировали, ликвидация музея также прошла незаметно. Музей действовал до 1934 г. и был преобразован в Государственный музей архитектуры. Часть его экспонатов была передана в различные музеи как художественного, так и исторического профиля, где находится и в настоящее время.

Глава третья Музеефикация Страстного монастыря посвящена созданию Центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре.

Параграф первый «Идеологические предпосылки создания Центрального антирелигиозного музея в Москве» В отличие от Донского монастыря, единодушно признанного уникальным памятником истории и культуры России, Страстной монастырь не был включен в число монастырей - музеев. Его удобное расположение определило выбор места для создания по инициативе Союза безбожников Центрального антирелигиозного музея. Подобных музеев не существовало прежде, и создание сети антирелигиозных музеев должно было знаменовать новый этап музейной политики Советского государства. На заседании президиума Наркомпроса в феврале 1927 г. был поставлен вопрос о создании антирелигиозного музея и через год, весной 1928 г. были выделены средства на создание Центрального Антирелигиозного музея в Москве. Многие политические деятели были убеждены, что смогут путем создания новой идеологии упразднить религиозные традиции и лишить церковь влияния на личность и общество. Антирелигиозным музеям отводилось такое же важное место, как и другим видам массового искусства тех лет: монументальной пропаганде, агитпоездам, плакату и киноискусству. Изучение материалов, хранящихся в ЦГАМО и1ГАРФ, привело к выводу о том, какое большое значение придавали партийные и государственные органы Советского государства созданию Центрального антирелигиозного музея.

Предполагалось создание целой сети антирелигиозных музеев по стране, но функция методического центра отводилась Центральному антирелигиозному музею.

Расположение Страстного монастыря в Городском районе Москвы оказалось наиболее удобным для осуществления плана антирелигиозной пропаганды путем создания музея, разоблачающего религиозные предрассудки. Задача облегчалась тем, что представители музейного отдела Главнауки не причисляли ансамбль Страстного монастыря к особо ценным в историческом и культурном отношении объектам и не отстаивали его сохранения как единого комплекса. Создание музея в Страстном монастыре было сугубо идеологической акцией. Сохранение культурного наследия не входило в его задачи. Инициаторами создания музея были представители Союза безбожников (СБ), за которыми стояла антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП (б). Несмотря на откровенное нежелание Наркомпроса поддерживать инициативу Союза безбожников, оттягивание и перенос решения о создании Центрального Антирелигиозного музея (ЦАМ),его сотрудники вынуждены были подчиниться.

Параграф второй «Открытие центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре» Создание Центрального антирелигиозного музея весной 1929 г. в Страстном монастыре было воспринято как вызов исторической и культурной традиции России. Выбор Страстного монастыря для Центрального антирелигиозного музея был продиктован как центральным положением в городе, так и возможностью распространять и пропагандировать антирелигиозные идеи среди наибольшего числа горожан.

Экспозиция Центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре была построена по принципу сосредоточения в его стенах традиционно почитаемых святынь, реликвий, священных предметов с пояснительным этикетажем отрицательного характера, нередко с оскорбительным для верующих содержанием. Религиозное искусство хранило историческую память о дореволюционной культуре,' ее

нравственных и эстетических идеалах. Экспозиции антирелигиозных музеев были направлены на снижение культурной ценности предметов религиозного искусства и использования их в идеологической борьбе против церкви. Особый протест вызвало экспонирование в музее изъятых из монастырей и храмов России в 1919-1920 гг. и перевезенных в Москву мощей особо чтимых святых. Антирелигиозная кампания в Москве встретила противодействие, не допустившее существование задуманного АРК музея. Неприятие его экспозиции в самых разных слоях русского общества было столь велико, что ликвидация музея могла быть расценена как слабость власти. Признание собственного поражения для Союза безбожников во главе с инициатором создания музея Емельяном Ярославским было недопустимо. Страстной монастырь под предлогом реконструкции города был разобран осенью 1937г. Снос монастыря был значительно упрощен невмешательством государственных органов надзора, так как Страстной монастырь не получил статуса монастыря — музея. Существование антирелигиозного музея в стенах монастыря было отражением антирелигиозной политики государства. Ликвидация музея свидетельствовала не столько о смене идеологического курса, сколько об изменившихся методах его осуществления.

В заключении представлены выводы и итоги исследования. На основе архивных источников, мемуарной и исследовательской литературы можно сделать вывод о том, что гражданская позиция общества помешала созданию в Москве антирелигиозных музеев. В то же время деятельность представителей Главнауки находилась под жестким идеологическим контролем. Они должны были согласовывать свои действия с НКВД, НКЮ, НКЗ, а позднее держать постоянную связь с В ЦИК. В этих условиях сотрудники Главнауки содействовали сохранению монастырских и храмовых комплексов, перемещению в художественные музеи произведений религиозного искусства, приданию статуса памятников культуры церковным сооружениям и переводу религиозного искусства в категорию культурной ценности. В исследуемый период музеи оказались единственно возможной

формой сохранения религиозного искусства и культуры дореволюционной России в советском государстве, хотя и не гарантировали их целостности и неприкосновенности.

Изучение и анализ впервые привлеченных нами документов, сохранившихся в ЦГАМО, помогли установить три этапа реорганизации музея в Донском монастыре и выделить особенности каждого периода. Исследование первоисточников позволило также сделать выводы о том, что музеефикация монастырей была вынужденной и единственно возможной в 1920-1930-х гг. мерой сохранения религиозного культурного наследия. В результате проделанной работы также удалось идентифицировать некоторые предметы, находящиеся в музеях России, с теми, что были изъяты из храмов и монастырей в 1920-1930-е гг. и входили в состав антирелигиозных музеев Москвы.

После полной ликвидации антирелигиозных музеев в Москве, их деятельность возобновилась в других городах, прежде всего, в Ленинграде. Выявленные и введенные в научный оборот документы: протоколы заседаний коллегии Наркомпроса и переписка по вопросу передачи Страстного монастыря Союзу безбожников, - свидетельствуют об идеологической установке, далекой от музейных задач.

По первоначальному замыслу, антирелигиозные музеи должны были распространиться по всей территории России, от западных ее областей до Урала и Сибири, с крупными центрами в Москве и Ленинграде, но к середине 1940-х гг. они уже исчезли. Долее всего (до конца 1960-х — начала 1970-х гг.) антирелигиозные музеи сохранялись на западных территориях Советского Союза, присоединенных в предвоенные и послевоенные годы (Ужгороде, Львове, Ивано-Франковске, Гродно, Вильнюсе). К 1934-1937 Т. антирелигиозные музеи в Москве перестали существовать, один (Донской) в связи со сменой профиля, другой (Страстной) — в связи со сносом. Их экспозиции были переданы в другие хранилища и музеи.

Утрата большого числа культурных ценностей религиозного характера была связана, прежде всего, с идеологическими установками» Другой причиной утрат явилась недооценка интеллигенцией культурного наследия, созданного в рамках церковного искусства. Немногочисленная часть русского общества, понимавшая значение религиозного культурного наследия для развития личности и историческую роль церкви в этом процессе, последовательно противостояла волне разрушения и варварства, сохраняя, нередко ценой собственной свободы и жизни, для будущих поколений сокровища духовной культуры.

Органы охраны памятников часто не знали скрытых механизмов, приводивших в действие машину разрушения, но пытались, в соответствии с представлениями о юридических нормах дореволюционной России, отстаивать позиции культуры путем создания законов, инструкций, предписаний и других правовых документов, вплоть до личных обращений в вышестоящие инстанции.

Новые сведения о деятельности музеев в 1920-1930-е гг. необходимо принимать во внимание при решении вопросов о судьбе памятников, переданных в музеи из закрывавшихся монастырей и храмов Росси, а также при составлении каталогов музейных собраний и курсов музейного дела. Данные сведения дополняют и расширяют представления о становлении и развитии музейного дела в России.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Постернак О.ГТ, «Образ царевича Димитрия» из Угличского историко-художественного музея: возможные истоки иконографии // Русская живопись XVIII века: Исследования и реставрация: Сборник научных трудов. М.: ВХНРЦ, 1986. С, 35-48.

2. Постернак О.П. Реставрация двусторонних картин в практике отдела масляной живописи ВХНРЦ им. академика И. Э. Грабаря // Всесоюзная научная конференция музейных работников Методологические проблемы охраны и реставрации музейных ценностей в СССР: Тезисы

докладов всесоюзной научной конференции музейных работников. М.: ВНИИР, 1987. С. 140-148.

3. Постернак О.П. Иконография «Кийского креста» и его повторения XVIII века // Оригинал и повторение в живописи: Экспертиза художественных произведений: Сборник научных трудов. М.: ВХНРЦ, 1988. С. 47-61.

4. Постернак О.П. Смотри на обороте // Советский музей. 1988. №3 (101).

: С. 63-69.

5. Постернак О.П. Проблемы восстановления — за и против // Критерии оценки качества реставрации музейных художественных ценностей: Тезисы докладов. М.: ВНИИР, 1990, С. 52-54,

6. Постернак О.П. Проблемы восстановления— за и против // Творчество. 1992. №1 (421). С. 41-45.

7. Постернак О.П. Положительное зло реставрации // Знание — сила. 1995. №5 (95). С. 88-97.

8. Постернак О.П. «Икона или картина?» (К вопросу о типологии некоторых спорных памятников конца XVII — первой половины XVIII веков) // Экспертиза произведений изобразительного искусства: I научная конференция. М,: Магнум - АРС» 1996, С. 93-98.

9. Постернак О.П. «Плоды страданий Христовых» — икона из Каргополя: Текст и иконография // Каргополь: Историческое и культурное наследие: Сборник трудов. Каргополь: КИАХМЗ, 1996. С. 209-215.

Ю.Постернак О.П. «Новомышленные» иконы конца XVII-первой половины XVIII вв. (особенности перевода живописных изображений в иконные) // Филевские чтения: Тезисы конференции 22-25 декабря 1997 г. М.: ЦМДКИ им, Андрея Рублева, 1997. С. 44-45.

И.Постернак О.П. Реставрация и коммерция // Материальная база сферы культуры: Чтения памяти JI. А. Лелекова - 1997: Научно-информационный сборник. М,: РГБ, 1997. Вып. 4, С. 26-32.

12.Постернак О.П. Массовая культура и эстетика реставрации // Материальная база сферы культуры. Чтения памяти JL А. Лелекова -1998. Научно-информационный сборник. М.: РГБ, 1998. Вып. 4. С, 5060.

13.ГТостернак О.П. «Крест живой» в западноевропейской и русской традиции // Альфа и Омега. 1999. №1 (19). С. 284-297.

М.Постернак О.П. «Государев живописец» Иван Салтанов // Искусство христианского мира: Сборник статей. М., 1999. Вып. 3. С. 201-208.

15.Постернак О.П. Вклад отечественных реставраторов в становление современных технологий станковой живописи и формирование эстетических установок // Материальная база сферы культуры. Чтения памяти Л. А. Лелекова - 2000: Научно-информационный сборник. М.: РГБ, 2000. Вып. 4. С. 32-39.

16.Постернак,О.П. Особенности перевода живописных изображений в иконные // Искусство христианского мира: Сборник статей. М., 2000. Вып. 4. С. 198-203.

17.Постернак О.П. Реставрация и проблема подлинности // Исторический источник в музейной работе: Тезисы докладов научно-практической конференции. М.: МГУКИ, 2001. С. 23-26.

18.Постернак О.П. Создание антирелигиозных музеев в советском государстве в конце 20-х-30-е гг. // Ежегодная конференция ПСТБИ. Материалы .2001 г. М.: ПСТБИ, 2001. С. 248-252.

19.Постернак О.П. Результаты реставрации как метод исследования (к вопросу об эволюции подрамника и способах крепления холста) // Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства. Материалы VI научной конференции 2000 г. М„ Магнум - АРС. 2002. С. 287-294.

20.Постернак О.П. Взаимоотношения интеллигенции и церкви в сфере охраны культурного наследия // Проблемы безопасности

жизнедеятельности: Тезисы докладов научно-практической конференции. М.: МГУКИ, 2002. С. 72-74.

21.Постернак О.П. Портрет Иоанна Чурикова из ТИМ. Типология и иконография // Забелинские чтения. Исторический музей — энциклопедия русской истории и культуры. М.( 2002. С. 5 - 15.

22.Постернак О.П. Реставрация и проблема подлинности // Мир музея. 2003. №4 (194). С. 39-41.

23.Постернак О.П. Распознавание фальсифицирующей и исторической , реставрации // Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного

искусства: Материалы VIII научной конференции 2002 г. М.: Магнум -АРС, 2004. С. 86-91.

24.Постернак О.П., Иванова Е.Ю. Техника реставрации станковой масляной живописи. М.: Индрик, 2005.136 с.

25.Постернак О.П. Музейная деятельность на территории Донского монастыря в 1920—1930 годы // Вестник ПСТГУ. № 4. М.: ПСТГУ, 2005. С. 114-132.

Отпечатано в ООО «Компания Спутник+» ПД № 1-00007 от 25.09.2000 г. Подписано в печать 28.09.06 Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,75 Печать авторефератов (495) 730-47-74,778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Постернак, Ольга Павловна

ОГЛАВЛЕНИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. РЕЛИГИОЗНОЕ КУЛЬТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ И БОРЬБА ИДЕОЛОГИЙ.

1.1. Политика Советского государства по отношению к религиозному культурному наследию (1918-1925 гг.).

1.2. Редукция культурного наследия и статус подлинного памятника в 1918-1925 гг.

ГЛАВА И. МУЗЕЙНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА ТЕРРИТОРИИ ДОНСКОГО МОНАСТЫРЯ В МОСКВЕ 1922-1937 ГГ.

11.1. Состояние музейного дела в России в первые годы Советской власти.

11.2. Музейная деятельность на территории Донского монастыря.

11.3. Судьба некрополя Донского монастыря.

11.4. Антирелигиозная деятельность в Москве. Открытие Антирелигиозного музея в Донском монастыре.

ГЛАВА III. МУЗЕЕФИКАЦИЯ СТРАСТНОГО МОНАСТЫРЯ.

111.1. Идеологические предпосылки создания Центрального антирелигиозного музея в Москве.

111.2. Открытие Центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре.

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Постернак, Ольга Павловна

Актуальность темы исследования. В истории музейного дела в силу объективных причин период, относящийся к концу 1920 - 1930 гг. оказался наименее изученным. Прежде всего, это связано с ограниченным доступом к архивным источникам данного периода. Изучение музейной политики в годы первых пятилеток строилось на официальных открытых источниках, что резко сужало возможности исследователей. Ввиду этого ранний период деятельности органов охраны памятников России, а также послевоенная государственная музейная политика СССР рассмотрены более детально, чем события кон. 1920 - 1930 гг.

Общая оценка деятельности организаций и органов власти в сфере охраны памятников культуры в отечественной науке неоднозначна.

До 1980-х гг. господствовала официально принятая точка зрения на культурную политику Советской России, а позднее Советского Союза как на положительную и единственно возможную в тот период. Но по мере открытия новых архивных материалов, как центрального, так и местного уровней власти, а также воспоминаний, дневников и писем, а также появление целого ряда исторических и музееведческих исследований, отношение к деятельности органов охраны памятников претерпело значительные изменения. Современный этап изучения источников позволил наиболее полно представить картину становления музейной политики советского государства по отношению к памятникам церковного искусства, изменения их первоначального назначения, перевода в музейные объекты. Особенно актуальна данная тема в связи с тем, что в 1990-е гг. остро встал вопрос взаимоотношений работников культуры, представляющих государственные музейные объединения и представителей религиозных организаций, прежде всего, Православной церкви. В центре внимания общества оказались проблемы возвращения культурных ценностей из музеев в храмы, конфликты из-за церковных зданий и монастырских территорий, занятых музеями.

Они выдвинули на первый план задачу, связанную с изучением на новой основе истории вопроса о музейной политике государства в 1920 - 1930 гг. Возникла настоятельная необходимость научного анализа как известных, так и вновь открытых источников по музейному делу, относящихся к указанному периоду. Имущественные споры между музеями и церковью уходят своими корнями в события 1920 - 1930-х гг. Основы современного конфликта между музеями и церковью были заложены в те годы, когда происходило изъятие имущества церкви в пользу государства и частичный перевод его в музейные объекты. Осуществленный благодаря усилиям образованной части русского общества процесс музеефикации церковной собственности позволил хотя бы частично сохранить для потомков обреченную на уничтожение материальную и духовную культуру дореволюционной России.

Объективный взгляд на историю создания музеев в 1920-1930-е гг., куда перемещались произведения религиозного искусства и предметы церковного обихода, спасенные от ликвидации, призван воссоздать общую картину событий, происходивших в данной сфере в указанный период.

Объект исследования - религиозное культурное наследие России , переведенное в советском обществе в категорию культурной ценности, на материале Донского и Страстного монастырей. Выбор Донского и Страстного монастырей в качестве объекта исследования обусловлен созданием антирелигиозных музеев на территории монастырских комплексов и перемещением в их экспозиции культурных ценностей религиозного характера из закрывавшихся храмов и монастырей.

Предмет исследования - музейная политика Советского государства в отношении религиозного культурного наследия и опыт музеефикации религиозных комплексов в 1920-1930-х гг. в Москве. В рамках данной темы рассматривается деятельность комиссий Наркомпроса и взаимоотношения как интеллигенции и власти, так и интеллигенции и церкви в сфере охраны памятников религиозного искусства.

Цель исследования. Путем анализа источников реконструировать процесс создания двух антирелигиозных музеев: Антирелигиозного музея искусств в Донском монастыре и Центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре в Москве; идентифицировать памятники, перемещенные в музеи из национализированных храмовых комплексов, проследить изменение терминологии в связи с редукцией функционирования культурного наследия, осветить взаимоотношения церковной и светской власти в сфере охраны культурного наследия в рассматриваемый период.

Задачи исследования:

1. выявить источники по состоянию музейного дела в указанный период;

2. изучить законодательную базу регулирования музейного дела;

3. проанализировать процесс музеефикации московских монастырских комплексов и его специфику;

4. осуществить анализ взаимоотношений представителей Наркомпроса и религиозных организаций в сфере охраны культурного наследия.

Хронологические рамки. Исследование охватывает период с принятия декрета об отделении церкви от государства 20 января (2 февраля) 1918 г. по конец 1937 г., когда был упразднен Центральный антирелигиозный музей. Декрет СНК 1918 г. определил политику правительства по отношению к церковной собственности и положил начало музеефикации архитектурных комплексов. Период 1925 - 1929 гг. характеризовался активизацией и наступательной направленностью антирелигиозной деятельности. Периоде 1929 по 193 7 гг. стал временем создания, функционирования и упразднения музеев с атеистическим уклоном на основе Донского и Страстного монастырей.

Научная новизна исследования заключается в постановке вопроса об антирелигиозных музеях и их деятельности. Впервые предпринята попытка на основе архивных источников, выявленных и введенных в научный оборот, проанализировать историю создания и функционирования двух центральных антирелигиозных музеев в Москве; рассмотреть идеологические причины возникновения антирелигиозных музеев на территории храмов и монастырей, дать оценку их значению в деле сохранения культурного наследия России.

Методологические основы. Методология исследования базируется на принципах историзма, объективности и научной достоверности. Основная часть диссертационного сочинения построена с применением комплексного анализа материалов по музейной политике Советского государства. Объективность обусловлена опорой на архивные данные и документальные источники.

Историография проблемы. Основную группу источников при работе над темой составили законодательные акты Советского государства и документы партийных организаций: Декреты первых лет Советской власти, Конституция СССР, резолюции и постановления съездов, конференций и пленумов ВКП (б) и ЦК КПСС, а также теоретические работы деятелей Советского государства. Эти материалы являются основополагающими для понимания взаимоотношений государства и церкви. Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах от 20 января/ 2 февраля 1918 г., определил направление государственной политики в отношении церкви на много лет вперед \ Согласно Декрету, церковь была лишена имущественных и юридических прав, что впоследствии позволило провести национализацию церковной собственности, включая и монастырские комплексы. Все вопросы, связанные с судьбой религиозного наследия России, решались на основании Декрета о свободе совести. Изданные на основании Декрета инструкции содержали указания, предназначенные для музейных сотрудников. Подготовленные в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей инструкции служили руководством к действию, но не имели характера закона. Они в равной мере могли как исполняться, так и не исполняться, в зависимости от позиции, занятой местными властями. Музейные работники не имели возможности коренным образом изменить ситуацию, но использовали все доступные в те годы средства для сохранения культурного наследия. Усилия сотрудников музейного отдела Наркомпроса, а позднее Главнауки, направленные на охрану памятников культуры нашли свое отражение в Инструкциях, составленных в 1920- 1922 гг.2

Музейную политику Советского государства невозможно рассматривать изолированно от политических событий тех лет. Изменения, вносимые в Конституцию, предопределяли отношение власти к церкви, а, следовательно, и к музейному делу. Религиозное искусство рассматривалось не как часть обширного культурного наследия России, а как атрибут религиозного культа. Принятая XIV Съездом Советов 18 мая 1929 г. новая редакция четвертой статьи Конституции содержала незначительное, на первый взгляд, изменение формулировки. В тексте Конституции РСФСР от 10 июля 1918 г. декларировалось признание

1 Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах // Декреты советской власти. М„ 1957. Т. 1. С. 373—374.

2 Инструкция по учету, хранению и передаче религиозного имущества, имеющего историческое, художественное и археологическое значение. 1920 г. // ГАРФ. Ф. 2307. свободы религиозной и антирелигиозной пропаганды за всеми гражданами. В новой редакции за всеми гражданами признавалась свобода религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды. Была пресечена всякая возможность идеологических дискуссий, процветавших в 1920-е гг. Стала допустимой лишь антирелигиозная пропаганда3. Таким образом, открытие в 1929 г. антирелигиозных музеев в Донском и Страстном монастырях явилось прямым следствием активизации с указанного года антирелигиозной пропаганды.

Основную группу источников, связанных с историей создания, деятельности и реорганизации музея в Донском монастыре, составил комплекс делопроизводственных документов 1920-1930-х гг., хранящихся в Центральном государственном архиве Московской области (ЦГАМО). Вследствие ограниченного доступа данные материалы не были введены в научный оборот. В справочнике «История Русской Православной Церкви в документах федеральных архивов России, архивов Москвы и Санкт-Петербурга» 4 отсутствуют указания на использованные нами материалы ЦГАМО. По Донскому монастырю в справочнике приведены два архива: Российский государственный архив древних актов (РГАДА), Ф. 1629 -материалы XVIII в. - 1917 г.; и Центральный государственный исторический архив (ЦГИА), Ф. 421 - XVI в. - 1926г. По истории Страстного девичьего монастыря указаны документы, хранящиеся в РГАДА (Ф.1185) и охватывающие период до 1917 г.

On. 1. Д. 166. Л. 14 —21. Инструкция для представителей Главнауки и его органов на местах от 2 января 1922 г. // ГАРФ. Ф. 2307. On. 1. Д. 166. Л. 27.

3 История Советской Конституции. Сборник документов 1917 - 1957 гг. М., 1957. С. 78. Русская Православная Церковь в советское время (1917 -1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью /Сост. Г. Штриккер. М., 1995. Кн. 1. С. 126,306,311 - 312.

4 История Русской Православной Церкви в документах федеральных архивов России, архивов Москвы и Санкт - Петербурга. Аннотированный справочник - указатель. М., 1995. Т. 2. С. 140,157,161,265.

Настоящая работа основана на следующих материалах ЦГАМО: распоряжения по музейному подотделу (Ф.966. Оп. 4. Т.1. Д. 1027.); переписка с заведующим музеем о работе музея XVIII в. в Донском монастыре (Ф.966. Оп. 4. Т.2. Д 2506.); переписка по вопросу передачи Страстного монастыря Союзу «Безбожников» (Ф.66. Оп.18. Д. 723). Этот архив использовался в меньшей мере, чем документы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ).

Документы, связанные с формированием музейной сети, инструкции, отчеты, протоколы заседаний президиума Наркомпроса РСФСР наиболее полно представлены в ГАРФ (Ф. А - 2306, А - 2307). Они чаще других фигурируют в исследовательской литературе, посвященной музейному строительству в 1920-1930 гг. Данные материалы являлись официальными документами и как открытые источники, не имели грифа «Секретно». Тем не менее, протоколы заседаний Наркомпроса, посвященные созданию и финансированию Центрального антирелигиозного музея, прежде не публиковались. Они позволяют проследить идеологические предпосылки создания антирелигиозных музеев на основе национализированных монастырских и храмовых комплексов.

При работе над темой использовался фонд, содержащий материалы, связанные с деятельностью Центрального антирелигиозного музея, в котором выявлена часть описи храмов с пометками о выкупе изъятых церковных ценностей и участии Главнауки в их сохранении ( Ф. Р - 5407. Д. 70. Оп. 2).

Данные источники дополняют документы по истории церкви, ставшие доступными лишь в последнее десятилетие и позволившие более полно представить события 1920 - 1930-х гг., в контексте которых разворачивалась деятельность Наркомпроса по охране культурного наследия5.

Обзоры архивов, их активное использование и публикации относятся к последнему десятилетию XX в., когда стало возможным издавать справочники-указатели, аналитические статьи и путеводители по закрытым прежде архивам. На основе архивных материалов построены публикации как светских, так и церковных историков. Ценным источником по истории церкви и религиозному культурному наследию являются «Акты святейшего Патриарха Тихона», изданные в 1994 г. по

6 7 архиву М. Е. Губонина и «Следственное дело Патриарха Тихона» , опубликованное в 2000 г. на основе материалов центрального архива ФСБ. Оба издания представляют собой свод документальных материалов, как сугубо секретных и недоступных для изучения, так и опубликованных в печати в 1920 гг. Строго выверенный справочный аппарат, научный комментарий, именной указатель с краткими биографическими сведениями придают им особую ценность.

Немаловажную для нашей темы информацию содержат сводки Московской губернской комиссии по изъятию церковных ценностей и сводки центрального оперативного штаба при начальнике московского гарнизона. Они публиковались с 1998 по 2001 гг. в журнале Общества ревнителей православной культуры «Мир Божий». Документы выявлены и опубликованы Н. Д. Егоровым по материалам Российского

5 Русская Православная церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и церковью. Сост. Штриккер Г.М. М.,1995; Русская Православная церковь и коммунистическое государство. 1917 — 1941. Документы и материалы. М., 1996.

6 Акты Святейшего Тихона, патриарха Московского и всея России и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти. 1917-1943. Сборник в двух частях. Сост. М. Е. Губонин. Материалы по новейшей истории русской православной церкви. М., 1994.

7 Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. Материалы по новейшей истории русской православной церкви. М., 2000. государственного военно - исторического архива (РГВИА. Ф. 33988. Оп. 2. Д. 438.) . Позднее на основе материалов Российского государственного военного архива (РГВА) была осуществлена публикация документов из фонда Реввоенсовета 9. Сводки позволяют уточнить даты изъятия ценностей в Донском и Страстном монастырях, а также количество изъятого. Сводки также дают представление о нелегкой, самоотверженной и опасной работе представителей Главмузея, выступавших в защиту культурных ценностей. Деятельность комиссии координировалась не гражданскими, а военными властями. Об этом свидетельствует четкая организация кампании, наличие схем каждого района Москвы с указанием улиц и переулков, с перечислением церквей, монастырей, часовен, с обозначением промышленных предприятий. Ежедневные сводки губернской комиссии содержали сведения о количестве изъятых ценностей, тогда как сводки центрального оперативного штаба отмечали протесты граждан и меры по их подавлению.

Отдельную группу источников представляет периодическая печать 1920 -1930-х гг. Анализ журнальных и газетных публикаций таких изданий, как «Революция и церковь», «Большевик», «Известия», «Художественная жизнь», «Строительство Москвы», «Советский музей», -позволил проследить изменение идеологической направленности и уточнить время создания и упразднения антирелигиозных музеев в Донском и Страстном монастырях.

Кампания по изъятию церковных ценностей и вскрытие мощей святых, проводившаяся в 1919-1921 гг., теснейшим образом связана с

8 Ограбленная Москва: Изъятие ценностей из церквей Москвы в 1922 году. Сост. Н. Д. Егоров // Мир Божий. 1998, №1 (3). С. 30—39; 1999, № 1(4). С. 82—88; 2001, № 1(7). С. 66—71; 2002, №1(8). С. 74—80.

9 Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году. Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. М., 2006. созданием антирелигиозных музеев. Законодательные акты и постановления Народного комиссариата юстиции (Наркомюст) публиковались в журнале «Революция и церковь». На его страницах появились и наиболее ранние публикации по вопросу о судьбе традиционных музеев, а также об изъятых святынях. Мощи святых передавались в губернские и столичные музеи с «разоблачительной» целью, тогда же впервые появилась тема антирелигиозных музеев 10. Ежемесячный журнал, издаваемый Народным Комиссариатом юстиции под редакцией П.А.Красикова, публиковал материалы, связанные с проведением в жизнь декрета об отделении церкви от государства. Он содержал распоряжения правительства, идеологические материалы, направленные на формирование нового мировоззрения, переписку с читателями и хронику событий. Очень подробно и откровенно освещалась кампания по вскрытию мощей, закрытие и «аннулирование» монастырей, создание Гохрана, перемещение икон и изъятие церковного имущества11. Поскольку русская культура на протяжении длительного времени развивалась в русле религиозной традиции, то и кампания, развернутая против церкви, непосредственно затрагивала судьбу культурного наследия России. Так, в журнале опубликован развернутый очерк истории Троице-Сергиевой Лавры «Троицкая Лавра и Сергий Радонежский» с библиографией, ссылками на историческую и богословскую литературу, а также архивные материалы и рукописи самой Лавры. Подготовленный в связи со вскрытием мощей преподобного Сергия Радонежского, очерк предварял описание самой процедуры вскрытия раки, свидетельства

10 Практика антирелигиозной борьбы // Революция и церковь. 1919. № 1. С. 12.

11 Инструкция Коллегии по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного Комиссариата по просвещению //

Революция и церковь. 1919. № 1. С. 30—31. очевидцев, протоколы и фотографии . Не осталась незамеченной деятельность Комиссии по охране Троице - Сергиевой Лавры. Хотя Комиссии и не удалось предотвратить вскрытие гробницы преподобного Сергия Радонежского, она делала все возможное для сохранения ее духовных, исторических и культурных ценностей13. Особое значение данному источнику придает не искаженный поздними идеологическими требованиями характер, современный происходившим событиям, особенно раздел хроники и отчеты Наркомюста. В советский период доступ исследователей к журналу был ограничен.

Журнал «Советский музей» в 1930-е гг. регулярно предоставлял свои страницы для статей, связанных с антирелигиозной музейной деятельностью. Эти публикации позволяют восстановить не только картину создания музеев подобного профиля, но и эмоциональную атмосферу крайней напряженности, скрытого сопротивления и несогласия с новой музейной политикой как со стороны музейных работников, так и посетителей. Журнал был создан после первого Всероссийского музейного съезда, состоявшегося в декабре 1930 г. В первом номере в редакционной статье была сформулирована задача музеев, которые должны стать «политико-просветительским комбинатом». Их работу следовало перестроить на началах диалектического материализма 14. С этого времени каждый номер включал публикации по атеистической и антирелигиозной деятельности музеев. В то же время редакция находила возможность публиковать обзоры зарубежной прессы, материалы о работе европейских и американских музеев. Естественно-научные, технико-экономические, исторические и художественные музеи Германии,

12 Горев М. Троицкая Лавра и Сергий Радонежский. (Опыт историко-практического исследования) // Революция и церковь. 1919. № 3-5. С. 17—28; № 6-8. С. 24—50; На «вскрытии» (впечатления очевидца) // Революция и церковь. 1919. № 6-8. С. 50—60.

13 Черная доска. Комиссия по охране Троицкой Лавры и религиозный культ // Революция и церковь. 1919. № 3-5. С. 74—76.

Франции, Соединенных Штатов вызывали огромный интерес в связи с созданием музеев нового типа в молодой республике. Еще допустимы были дискуссии на тему, возможно ли использовать иконопись в антирелигиозной пропаганде 15. В 1930-е гг. сохранялся принцип дореволюционной печати быть рупором общественного мнения и представлять различные, порой противоречивые точки зрения. Но вопрос о создании сети антирелигиозных музеев уже был решен. В № 6 за 1931 г. было опубликовано постановление коллегии Наркомпроса об антирелигиозном музейном строительстве, согласно которому все музеи без исключения, независимо от их профиля, обязаны были проводить работу по пропаганде атеизма, создавать отделы или экспозиции по данному направлению. Головными считались центральные музеи в Москве и Ленинграде16. Несмотря на все ужесточающееся идеологическое давление, авторы «Советского музея» изыскивали возможность для публикации серьезных искусствоведческих и исторических материалов. С 1937 г. материалы становятся все более формализованными, жесткими, малоинформативными. Собственно антирелигиозных материалов в них мало, но общая государственная политика в данный период была направлена не только на идеологическое, но и физическое устранение бывших «служителей культа», а также изоляцию сочувствующей им интеллигенции.

Публикация «Музеи на фронте борьбы против религии» содержит сведения о создании Центрального антирелигиозного музея в Москве и передаче ему помещений Страстного монастыря, о выставках в

14 О задачах «Советского музея» // Советский музей. 1931. № 1. С. 3—6.

15 Н. Моторин. О споре искусствоведов и антирелигиозников // Советский музей. 1931. № 2. С. 45—54.

Постановление коллегии Наркомпроса об антирелигиозном музейном строительств // Советский музей. 1931. № 6. С. 126-127.

Антирелигиозном музее искусств (Донской монастырь), а также о планах создания антирелигиозных музеев в Ленинграде 17.

Острые идеологические дискуссии относительно замещения старых культурных ценностей новыми, отразила периодика 1920-х гг., в частности, издаваемый ЦК ВКП (б) политико - экономический журнал «Большевик». Материалы журнала с определенной мерой объективности отражали происходившие в стране события, поэтому результаты антирелигиозной пропаганды на страницах «Большевика» выглядели более скромно, чем на страницах других массовых изданий. «Во многих районах нашей страны число верующих достигает внушительной цифры; иногда эта цифра превышает число неверующих», — писал один из

1S авторов в 1937 г. Антирелигиозная направленность была неотъемлемой частью общей идеологической установки журнала, с которым активно сотрудничал инициатор и руководитель антирелигиозной кампании Е. Ярославский. В статье «Антирелигиозная пропаганда в современных условиях» Е. Ярославский уделял большое внимание развитию антирелигиозных культурных учреждений: библиотек, выставок, музеев. По мнению автора, «Центральный антирелигиозный музей в Москве и Музей истории религии в Ленинграде приобрели мировую известность»19. Статья была опубликована в февральском номере за 1937 г., а в сентябре того же года Центральный антирелигиозный музей в Москве, формально неупраздненный, фактически был ликвидирован в связи со сносом строений Страстного монастыря.

Е. Ярославский возглавил созданную в конце 1922 г. при ЦК РКП(б) антирелигиозную комиссию (АРК) и газету «Безбожник», а

17 Музей на фронте борьбы против религии // Советский музей. 1932. № 6. С. 46—51. пФоминов Н. Против благодушия и беспечности в антирелигиозной работе // Большевик. 1937. № 20. С. 36.

19 Ярославский Я. Антирелигиозная пропаганда в современных условиях // Большевик. 1937. №4. С. 37. впоследствии, с 1925 г. и одноименный журнал. Его издание, как и выпуск (с 1928 г.) журнала «Антирелигиозник» прекратилось в июне 1941 г. с началом Великой Отечественной войны. В это же время прекратили свою деятельность и антирелигиозные музеи. Московский комитет партии в течение девяти лет, с 1923 по 1931 гг. издавал журнал «Безбожник у станка». Эти издания, ориентированные на аудиторию с предельно ограниченным культурным и образовательным уровнем, отличаются примитивизмом и низкой информативностью. Они отражают общую атмосферу религиозной нетерпимости и вражды, характерную для рассматриваемого периода.

Дополняет картину тех лет информация в центральных, областных и городских газетах. Она помогает уточнить некоторые данные, например, время сноса Страстного монастыря. Судя по публикации в газете «Известия», снос Страстного монастыря, намеченный на 20 сентября 1937 г., к концу месяца указанного года еще не был закончен .

Поскольку музейная политика проводилась в условиях формирования не только нового государства, но и нового мировоззрения, для темы данного исследования важны теоретические работы В.И.Ленина

Л1 лл

Социализм и религия» и «Об отношении рабочей партии к религии» . Эти труды являются чрезвычайно важными для понимания отношения к религиозному культурному наследию в советском обществе .

При работе над диссертацией широко привлекались теоретические работы А.И.Анисимова, И.Э.Грабаря, П.П.Муратова, Е.Н.Трубецкого, П.А.Флоренского, посвященные религиозному наследию и роли иконы в системе культурных ценностей.

20 Снос и передвижка домов // Известия № 226 (6388). 27 сентября 1937.

21 Ленин В.И. Социализм и религия // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5. М.,1976. Т.12. С. 142-147.

22 Ленин В.И Об отношении к рабочей партии к религии //Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5. М.,1980. Т. 17. С. 415 - 426.

Мемуарная литература, связанная с интересующим нас периодом, крайне скудна. Люди опасались вести дневниковые записи или воспоминания, были очень осторожны в своих оценках, не доверяли печатному слову. Только тот, кто прожил долгую жизнь, решился в период перестройки оставить воспоминания о пережитом.

Среди авторов воспоминаний необходимо упомянуть Анастасию Цветаеву с ее книгой «О чудесах и чудесном» . Воспоминания А. И. Цветаевой содержат эпизод о посещении атеистической экспозиции в одном из Московских музеев. Судя по тексту, это был музей Наркомзема на Петровке, 14. Музей был создан вскоре после кампании изъятия мощей24. В путеводителе 1926г. упомянута еще одна выставка при Государственном институте социальной гигиены НКЗ, но размещалась она на Сухаревской площади, дом 1125.

А. И. Цветаева с сыном посетила музей на Петровке в 1924 г., тогда как воспоминания относятся к 1990 г.

Ряд воспоминаний оставил профессор Московского университета

А. Ч. Козаржевский, из них наиболее близки интересующей нас теме

26 воспоминания «Церковно-приходская жизнь Москвы 1920-1930 годов» . Опубликованные в конце 1980-х гг. «Дневники 1905-1954 годов» М. М. Пришвина сохранили свидетельства очевидца, связавшего воедино судьбу

23 Цветаева А.И. О чудесах и чудесном. М., 1991. С. 39-40.

24 В Москве по адресу Петровка, 14 была организована показательная выставка Наркомздрава по социальной медицине и гигиене, вызвавшая негодование посетителей, так как мощи почитаемых святых: Иоасафа Белгородского, Виленских угодников, епископа Иннокентия Иркутского - были помещены в отделе «по гниению и разложению животных предметов // Революция и церковь. 1922. № 1 - 3. С. 30 - 32, 68-69.

25 Музеи и достопримечательности Москвы. Путеводитель. М., 1926. С. 294.

26Козаржевский А. Ч. Церковно-приходская жизнь Москвы 1920-1930-х годов. Воспоминания прихожанина // Журнал Московской патриархии. 1992, № 11-12. С. 2127. народа и уничтожение колоколов, гибель культурных ценностей и «живых организованных личностей»27.

Нельзя не упомянуть о дневниках другого рода, изъятых у граждан при арестах 1930-х гг. Они содержат живые свидетельства современников происходивших в стране событий, не искаженные временем и редактурой. Одно из таких свидетельств — «Дневник исчезнувшего человека» — опубликованный В. Гончаровым по материалам архива Министерства безопасности России. Автор дневника - Николаев Е. Н. (1872-1938)-выходец из крестьянской семьи, старший механик телеграфа на станции «Москва -1» Казанской железной дороги. Часть его дневников была приобщена к следственному делу. Сохранились записи Е. Н. Николаева за 1924, 1927, 1928, 1931, 1935, 1937 гг. Е. Н. Николаев стал очевидцем многих событий: сноса московских храмов, разорения некрополей, создания крематория в Донском монастыре28. Сопоставление дневниковых записей М. М. Пришвина, профессионального писателя, и Е. Н. Николаева - безвестного механика - самоучки , поражает сходством мироощущения и осознанием трагизма исторической ситуации.

В 1920-1930-х гг. массовыми тиражами издавалась антицерковная и антирелигиозная литература. Она предназначалась для разных возрастных и социальных категорий населения. Были издания для школьников и студентов Рабфака, для крестьян и рабочих, репертуарные сборники для самодеятельных театров, пособия для лекторов - антирелигиозников. Среди подобных изданий можно выделить книгу Б. П. Кандидова

21Пришвин М. М. Дневники 1905-1954 годов // Пришвин М. М. Собрание сочинений. М., 1986. т. 8. Дневники Пришвина, вероятно, редактировались и публиковались выборочно.

28Дневник исчезнувшего человека. Публикация В. Гончарова // Умолкнувшие колокола. Новомученики Российские. Жизнеописания. М., 2002. С. 80 -108.

Монастыри - музеи и антирелигиозная пропаганда»29. Книга появилась в 1929 г., незадолго до открытия антирелигиозного музея в Донском монастыре и в период реорганизации других монастырей - музеев. Музеи не были главным предметом интереса автора. Б. П. Кандидов - автор целого ряда публикаций, обличающих «контрреволюционную роль церкви». Идеологический аспект книги Б. П. Кандидова является изначально заданным, и пафос его публикации направлен на переориентацию работы историко-культурных и историко-бытовых музеев. Единственным оправданием существования монастырей-музеев должна была стать антирелигиозная пропаганда. Усилия, прилагавшиеся сотрудниками музеев для сохранения культурного наследия, расценивались как «вредительские». В том же 1929 г. опубликована и книга Н. Н. Померанцева «Музеи-монастыри Московской губернии» . Автор отмечал, что поспешное уничтожение памятников старины привело к созданию комиссии при Музейном отделе Наркомпроса, в задачи которой входило обследование и изучение памятников. Н. Н. Померанцев с группой единомышленников, осознавая опасность, нависшую над религиозными культурными ценностями, выдвинул идею создания музеев - монастырей. Сопоставление данных источников: книг Б.П.Кандидова и Н.Н. Померанцева - позволяет воссоздать объективную картину создания и функционирования музеев в сложнейшей обстановке конца 1920-х гг.

Еще одним важным источником являются справочники и путеводители по Москве. Они помогают реконструировать картину культурной жизни столицы 1920 -1930 гг. В них содержатся сведения о появлении новых музеев и реорганизации прежних, приводятся списки музеев, существовавших в год издания с указанием названий, адресов,

29 Кандидов Б. П. Монастыри - музеи и антирелигиозная пропаганда. М., 1929.

30 Померанцев Н. Н. Музеи - монастыри Московской губернии. М., 1929 времени основания, бюджета, направления деятельности. В справочниках и путеводителях 1929 - 1930 гг. впервые упоминаются антирелигиозные музеи в Донском и Страстном монастырях31.

Бесценным свидетельством многообразия и богатства религиозного культурного наследия дореволюционной России являются исторические и статистические описания монастырей, прежде всего Москвы и Московской губернии. В начале XX в., когда интерес к национальной истории и культуре был особенно велик, появился целый ряд работ, посвященных монастырям России. Среди них следует выделить два фундаментальных труда, посвященных православным монастырям Российской империи. Справочник В. В. Зверинского, изданный в 1890 -1897 гг., содержит обширный библиографический список дореволюционной литературы, в том числе и по истории интересующих нас Донского и Страстного монастырей32.

Составленный в 1908 г. JI. И. Денисовым список 1105 мужских и женских монастырей значительно более полон и упорядочен33. В труде Л. И. Денисова большое внимание уделено московским монастырям. Благодаря данному источнику можно составить представление о состоянии Донского и Страстного монастырей в предреволюционный период.

31 По Москве. Справочник туриста. М.,1929. С. 12 -13; Даешь Москву. M.-JI. 1929. С. 112; Музеи Москвы и Московской области (Сост. В. Н. Мордвинова. Под ред. и с предисл. И. Г. Клабуновского). М., 1930. С. 2—41.

3 Материал для историко - топографического исследования о православных монастырях в Российской империи (с библиографическим указателем) / Сост. В. В. Зверинский. СПб., 1890 -1897. Кн. I —III. Репринт СПб., 2005. Кн.И. С. 126 - 128, 347-348.

33 Православные монастыри: Полный список всех 1105 ныне существующих в 75 губерниях и областях Росси (и 2 иностранных государствах) мужских и женских монастырей, архиерейских домов и женских общин / Сост. JI. И. Денисов. М., 1908. С. 389—393,509—510.

Труд И .Е. Забелина содержит наиболее полное описание Донского монастыря : исторический очерк, описание архитектурных сооружений и внутреннего убранства соборов и ризниц34.

Материалов, связанных с историей Страстного монастыря, гораздо меньше, чем изданий, посвященных Донскому монастырю. Его краткое историческое описание было составлено по летописям и архивным документам в 1876 г., и все последующие издания опирались на него. Эти небольшие по объему описания позволяют составить некоторое представление о художественном убранстве и святынях несохранившегося монастыря35.

Дополняют представление о состоянии монастыря в XIX в. жизнеописания игумений Страстного монастыря Антонии (Троилиной) и Евгении (Озеровой) 36. Указанные издания приобретают особую ценность из-за событий, повлекших за собой полную утрату монастырского комплекса с его архитектурным и художественным убранством.

В первые годы советской власти практические задачи по созданию музейной сети и охране памятников в чрезвычайных условиях оттеснили на второй план теоретические вопросы, связанные с проблемой сохранения и интерпретации культурного наследия. События Великой Отечественной войны и задачи послевоенного восстановления, проблемы реставрации и реконструкции архитектурных комплексов, создание

34 Историческое описание московского ставропигиального Донского монастыря /Сост. И. Е. Забелин. М., 1893.

35 Краткий исторический очерк московского Страстного монастыря. М., 1893; Московский Страстной девичий монастырь: Краткий историко - археологический очерк с рисунками. Сост. И. Ф. Токмаков. М. 1897.

36 Игумения Антония, настоятельница Московских монастырей Страстного (18611871) и Алексеевского (1871-1897). Сост. свящ. Г. Орлов по сведениям, данным игуменией Никитского монастыря Паисией. М., 1906; Исакова Е. Игумения «обители, стоящей среди шума столичной жизни» Евгения (Озерова) // Мера. 1995. № 3. С. 110— 131. новых музеев надолго отодвинули разработку теории и истории музейного дела.

В послевоенные годы, связанные с восстановлением народного хозяйства и возобновлением музейной деятельности, антирелигиозные музеи в прежнем виде прекращают свое существование, за исключением тех регионов, что вошли в состав СССР по окончании Великой Отечественной войны. К истории музейного дела в первые десятилетия советского государства вновь обратились только в 1960-е гг. Наиболее значительной публикацией по интересующей нас теме явился очерк О.В. Ионовой, посвященный музейному строительству в годы первых пятилеток37.

Приведенный в нем обширный статистический материал позволил воссоздать общее состояние музейного дела в 1920-е гг. Согласно исследованию О.В.Ионовой, в 1928 г. наибольшее количество музеев — 628 — находилось на территории России, следом шла Украина — 123. Все остальные республики имели от одного до пятнадцати музеев. Эти цифры были не только показателем образовательного и культурного уровня, различного в центре России и на ее окраинах, но и косвенно свидетельствовали о массовой музеефикации церквей и монастырей. На наш взгляд, такое значительное количество музеев не могло появиться за столь короткое время, фактически за десятилетие, с 1918 г., так как развитие музейного дела в России было прервано в начале первой мировой войной, а затем революцией. Разумеется, столь крупное изъятие и перевод целых архитектурных комплексов из ведения церкви на баланс Наркомпроса не смогло бы выдержать даже процветающее государство. Совершенно очевидно, что эта акция носила политический характер, направленный на ослабление церкви, лишение ее собственности и всяких

37 Ионова О. В. Музейное строительство в годы довоенных пятилеток (1928-1941) // Очерки истории музейного дела в СССР. М., 1963. Вып. 5. С. 84—118. имущественных прав. Что же касается России, истощенной гражданской войной, голодом, политической нестабильностью, то содержать столь значительное количество музеев молодому государству было явно не по силам. Когда же основная задача по изъятию церковной собственности была решена и встал вопрос о дальнейшем существовании бывших «культовых сооружений» в качестве музеев, стало очевидно, что финансовых возможностей для этого нет. Все попытки увеличения ассигнований на музеи не могли изменить ситуацию, поэтому возникла необходимость упразднения одних музеев, слияние других, перепрофилирование третьих. Тогда же часть музеев в крупных городах была переведена из подчинения государственным ведомствам в городские организации (говоря современным языком, из федерального подчинения в муниципальное). В связи с тем, что публикация О. В. Ионовой пришлась на 1960-е гг. — время второй, «хрущевской» антирелигиозной кампании — подобные выводы сделать было нельзя, но можно было коснуться истории создания первых атеистических музеев, о которых позднее говорить было не принято. В более поздний период, к 1970-м гг., всякое упоминание об антирелигиозных кампаниях довоенного времени постепенно сошло на нет. О нем старались забыть как о постыдной, грубой и примитивной акции. Общий образовательный уровень в стране был уже достаточно высоким, но атеистические установки сделали свое дело, и в вопросах религии новое поколение граждан было весьма невежественным. Анализ истории музеев, в том числе и атеистических, дан в соответствии с существовавшими в этот период взглядами на взаимоотношения государства и церкви.

В исследовательской литературе наиболее полно представлен ранний период музейного строительства, а именно 1918 - 1925гг.

Научные публикации Ю. Н.Жукова и М. Б. Кейрим - Маркус 38 представляют наиболее ранний период формирования органов охраны памятников и становление музейной политики в послереволюционной России. Детально, с максимальной точностью и полнотой рассматривают авторы деятельность петроградской, а позднее московской коллегии по делам искусств, создание музейного отдела при Народном Комиссариате Просвещения, формирование государственных реставрационных организаций, прежде всего Центральных государственных реставрационных мастерских (ЦГРМ), и другие меры по созданию системы охраны памятников.

Истории создания отечественной реставрационной школы и деятельности реставрационных организаций в РСФСР в 1917 - 1921 гг и

ТО

1918 - 1934 гг. посвящены монография В. М. Рославского и статьи П.А.Семечкина40. Реставрация была одним из приоритетных направлений деятельности органов охраны памятников. Всероссийская комиссия по реставрации памятников искусства, созданная в мае 1918 г. в 1922 г. вошла в состав Главнауки как Центральные реставрационные мастерские (ЦРМ), а с 1924 г - как Центральные Государственные реставрационные мастерские (ЦГРМ). В эти годы была создана отечественная реставрационная школа.

ЦГРМ была ведущей организацией, осуществлявшей консервацию и раскрытие памятников искусства и старины до своего полного расформирования в 1934 г. Тогда же реставраторы и научные сотрудники,

38 Жуков Ю.Н. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры. 1917 - 1920 гг. М.,1989; Кейрим-Маркус М.Б. Государственное руководство культурой. Строительство Наркомпроса (ноябрь 1917 - середина 1918 гг.) М.,1980.

39 Рославский В.М. Становление учреждений охраны и реставрации памятников искусства и старины в РСФСР 1917 - 1921гг. Игорь Грабарь и реставрация. М., 2004.

40 Семечкин П.А.Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР: Изменения в составе реставрационных организаций. 1918 занимавшиеся историей, изучением и реставрацией памятников религиозного искусства были подвергнуты репрессиям, необоснованно осуждены на разные сроки заключения, сосланы в лагеря.

К концу 1960-х гг. всякое упоминание об антирелигиозных музеях исчезает из литературы. Д. А. Равикович, анализируя организацию музейного дела в 1920-е гг., антирелигиозные музеи оставляет за пределами исследования 41. А. Б .Закс отмечает, что материалы 19371938 гг. слабо представлены в центральных архивах СССР, а период 19391940 гг. в ЦГАОР, где находились материалы Ученого комитета ЦИК СССР, вообще не отражен 42 . В ведении данного комитета, наряду с другими музейными объединениями, находился и музей истории религии. Какой именно, автор, не конкретизировал.

В обстоятельной и насыщенной документальными материалами работе Г. А. Кузиной «Государственная политика в области музейного дела в 1917-1941 гг.»43, чрезвычайно ценной для изучения довоенного периода музейного строительства, антирелигиозные музеи не упомянуты вовсе. Статья Н. В. Фатигаровой содержит краткие сведения об антирелигиозных музеях на территории СССР 44. Во время войны эвакуированные из центральной России за Урал музейные коллекции нередко размещались в бывших атеистических музеях и отделах.

1934 гг. // Грабаревские чтения. Международная научная конференция. М., 2003. С. 52-63.

41 Равикович Д. А. Организация музейного дела в годы восстановления народного хозяйства (1921-1925) // Очерки истории музейного дела в СССР. Вып. 6. М., 1968. С. 97—145.

42 Закс А. Б. Источники по истории музейного дела в СССР // Очерки истории музейного дела в СССР. Вып. 6. М., 1968. С. 5—53.

43 Кузина Г. А. Государственная политика в области музейного дела в 1917-1941 гг // Музей и власть: Сборник научных трудов. М., 1991. С. 96—172.

44 Фатигарова Н. В. Музейной дело в РСФС в годы Великой Отечественной войны (аспекты государственной политики) // Музей и власть: Сборник научных трудов. М., 1991. С. 173—225.

Судьбы деятелей культуры и реставраторов в 1920-1930 гг. отражены в исследованиях Г .И. Вздорнова45 и И. Л. Кызласовой 4б. Все они содержат неопубликованные архивные материалы и проливают свет на некоторые прежде неизвестные обстоятельства в судьбах отдельных личностей. В их числе автор упоминает сотрудников музейного подотдела Н.Н. Померанцева и Н. Р. Левинсона, причастных к созданию музея в Донском монастыре. Собранные в одной книге следственные дела и протоколы допросов позволяют представить трагическую обстановку, сопутствовавшую охранной деятельности образованной части русского общества. Обвинения в пропаганде религиозных взглядов, содействии церкви, в стремлении спасти от переплавки утварь и колокола повлекли за собой ссылки и смертные приговоры.

Опубликованная И. Л. Кызласовой благословенная грамота патриарха Тихона позволила по-новому оценить деятельность Комиссии по охране памятников, действовавшей в Троице-Сергиевой Лавре. Сотрудники Комиссии действовали не самочинно, не просто по личной склонности и желанию: они выполняли важную миссию сохранения культурного наследия, «путешествие по древнейшим святыням нашего Отечества» и заслужили за это «полезное для святой Церкви начинание благословенье Божье на тружеников науки»47. Безусловно, документы такого рода были закрыты до 1990-х гг.

В антирелигиозные музеи с пропагандистской целью передавалось имущество закрываемых храмов и монастырей, в том числе святыни, не подпадавшие под категорию «музейных ценностей» и «памятников

45 Вздорное Г.И. Александр Иванович Анисимов // Советское искусствознание. 1982. М., 1984. Вып. 2. С. 297—317; Он же. История открытия и изучения русской средневековой живописи. XIX М., 1986; Он же. Юрий Александрович Олсуфьев// Вопросы искусствознания. 1993. № 4; С.306—333.

46 Кызласова И. JI. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси. 1920-1930 годы. По материалам архивов. М., 2000; Она же. Александр Иванович Анисимов 1877—1937. М., 2000. культуры»— это мощи святых, вскрытие которых проводилось в 1919л о

1920 гг., и реликвии с частицами мощей . Данное обстоятельство в определенный момент носило характер идеологической акции. Не случайно архивы этих музеев оказались недоступны исследователям. Публикации В. Ф. Козлова в 1990-1991 гг., основанные на архивных материалах и посвященные сносу церковных зданий Москвы, изъятию ценностей и кампании по вскрытию мощей, восполнили пробел, образовавшийся в связи с идеологически закрытой темой. Документы, использованные В. Ф. Козловым, помогают воссоздать общую картину музеефикации церковного искусства, механизмы ее осуществления и юридическое обоснование действий тех комитетов и комиссий, что занимались вопросами охраны культурного наследия в рассматриваемый период. В журнале «Архитектура и строительство Москвы» за 1990 г. В. Ф. Козлов опубликовал цикл статей, посвященных государственной политике в отношении памятников церковной архитектуры Москвы в хронологическом порядке, от событий 1917 г. до середины 1930-х гг.

Первая публикация цикла — «У истоков»49 — повествует о событиях, связанных с обстрелом московского Кремля, сносе памятников в соответствии с декретом о монументальной пропаганде и уничтожении государственной символики России, гербов и эмблем («война с орлами» 1918-1920 гг.). Упоминает автор и упразднение московских обителей, изменение их назначения, приспособление под квартиры, общежития, службы, колонии и концлагеря. Кратко упомянуты и интересующие нас Донской и Страстной монастыри. Первый упомянут в связи с реставрационными работами, проводившимися в 1918-1920 гг. в Донском монастыре, а также с созданием в Москве Комиссии по охране

47Кызласова И. JI. Александр Иванович Анисимов. С. 3

48 Кашеваров КН. Православная Российская Церковь и советское государство (1917 -1922) М., 2005.

49 Козлов В. Ф. У истоков // Архитектура и строительство Москвы. 1990. № 7. С. 13-16.

Московских кладбищ, предлагавшей передать монастырские некрополи Москвы в ведение Музотдела. Автор приводит свидетельства очевидцев из архива ЦГАОР об актах вандализма в некрополе Донского монастыря. Второй назван в связи с определением численности насельниц в Страстном монастыре в середине 1920-х гг.

Статья «Первые сносы»50 касается периода 1920-1924 гг. Автор объясняет прошедшие почти незамеченными сносы позицией видных представителей охранных инстанций, не считавших достаточно древними построенные в XIX в. памятники московской архитектуры. Он отмечает одно важное различие между сносами до и после 1917 г.: до революции сносили церковное здание, чтобы заменить его новым храмом, в послереволюционный период церкви исчезали навсегда. Не располагая еще архивным материалом в нужном объеме, автор не рассматривает механизма взаимоотношений между властью церковной и светской в области охраны религиозного искусства, хотя в первую очередь эти решения затрагивали интересы церкви.

Продолжает хронику московских событий статья «На переломе: Московская старина в 1925-26 гг.»51. Из числа охраняемых памятников архитектуры, истории и культуры постепенно исключались все новые и новые объекты, и чем жестче было противостояние, тем решительнее власть шла на ликвидацию защищаемого памятника.

Цикл статей В. Ф. Козлова, опубликованных в 1990-1991 гг. в «Московском журнале», во многом повторяет в более популярной форме, в соответствии с профилем журнала, тему реконструкции Москвы и сноса исторических памятников. Но материал по интересующему нас вопросу очень мал по объему, так как Донской монастырь сохранил почти все свои архитектурные сооружения, а Страстной монастырь, наоборот, был

50 Козлов В. Ф. Первые сносы // Архитектура и строительство Москвы. № 8. С. 27—29. разрушен полностью. Его снос, пришедшийся на 1937 г., не вызвал громких протестов и кампаний в защиту, поскольку к этому времени многие реставраторы и деятели культуры были репрессированы. Кроме того, архитектурный комплекс Страстного монастыря, перестроенный в синодальный период, был достаточно поздним и не представлял, по мнению специалистов, той ценности, какую имели более ранние памятники. Местонахождение архива Страстного монастыря, относящегося к концу 1920-1930 гг., в настоящее время неизвестно. Автор данного цикла статей опирался на важные документальные материалы, но не имел возможности увидеть за официальными представителями власти, наделенными полномочиями, тех, кто являлся истинными вдохновителями и движущей силой этих разрушительных «реконструкций».

Тем очевидней сейчас степень заблуждения интеллигенции тех лет, которая считала, что можно воздействовать на власть с помощью доводов рассудка, убедить ее в ошибочности решений, в попытке изменить их. Особенно наглядно свидетельствуют об этом индивидуальные обращения видных деятелей науки и культуры в защиту Оптиной пустыни, Троице-Сергиевой лавры и других духовных и культурных центров России. Событиям 1927-1928 гг. посвящены публикации В. Ф. Козлова «1927 год.

52

Первый штурм московской старины» и «Хроника разрушений. Год 1928-й»53. Автор не только прослеживает сносы и разрушения, связанные с планом реконструкции Москвы, но и отмечает определенные закономерности, связанные с перемещением культурных ценностей из закрывавшихся храмов в уцелевшие . Прихожане упраздняемых храмов переходили в действующие церкви и уносили с собой свои святыни. В

51 Козлов В. Ф. На переломе: Московская старина в 1925-26 гг. // Архитектура и строительство Москвы. № 9. С. 24—26.

52 Козлов В. Ф. 1927 год. Первый штурм московской старины // Архитектура и строительство Москвы 1990. № 11. С. 24—27. этом случае и Главнаука, и верующие обращались с протестами против разборки и слома в президиум ВЦИК, но получали неизменный отказ. Что не могли взять с собой прихожане, передавалось в музеи, в том числе и в Донской монастырь, серебро и колокола шли на утилизацию. Важен и тот факт, что автор строил свои публикации на основе материалов Центрального Государственного архива Октябрьской революции (ЦГАОР), позднее рассредоточенных по другим архивохранилищам.

Особое место занимает литература, посвященная судьбе московских некрополей. Со времени появления в печати наиболее значительного труда по данному вопросу, а именно «Московский некрополь», тема исторических захоронений до конца XX в. не поднималась. Об этом свидетельствует тот факт, что работы занимавшегося описанием и составлением списков наиболее интересных в историческом отношении захоронений Москвы М. Д. Артамонова долгое время не издавались, а лишь депонировались в отделах рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина, ЦГАЛИ, ГПБ. У автора не было надежды издать свой труд полностью. Составленные М. Д. Артамоновым машинописные справочники стали книгами, увидевшими свет лишь в середине 1990-х гг. До тех пор сокращенные до объема журнальных статей материалы появлялись в периодических изданиях. В конце 1980-х гг. в альманахе Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры «Памятники Отечества», внесшего большой вклад в пропаганду и популяризацию культурного наследия России, появилась статья М. Д. Артамонова «Кладбище Донского монастыря»54. Из нескольких тысяч погребений автор выделил более 200 наиболее известных в историко

53 Козлов В. Ф. Хроника разрушений. Год 1928-й // Архитектура и строительство Москвы. 1990. № 12. С. 25—27.

54 Артамонов М. Д. Кладбище Донского монастыря // Памятники отечества. Альманах Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. 1986. № 1. С. 95— 104. культурном отношении. В рукописном варианте «Некрополь Донского монастыря» (М., 1985), депонированном в РГБ и ГПБ, содержится свыше 3700 имен исторических лиц, похороненных на кладбище Донского монастыря. Данная публикация дает представление о значении Донского монастыря в жизни Москвы и России XVIII-XX вв.

Книга С. К. Романюка «Москва. Утраты»55 предваряла изданное позже замечательное по полноте и охвату справочное издание П. Г. Паламарчука «Сорок сороков». «Москва, Утраты» основывалась на справочнике М. И. Александровского, но главным ее достоинством являлось использование устных замечаний очевидца и знатока московских памятников В. С. Попова, которому автор выразил благодарность в предисловии. Безусловно, заслуживают внимания отсутствующие в других источниках редкие факты, касающиеся судьбы культурного наследия. Несмотря на полное отсутствие библиографии, имена В. С. Попова и рецензента, профессора А. Ч. Козаржевского, не только современника описываемых в книге событий, но и автора интереснейших воспоминаний, заставляют отнестись с доверием к книге С. К. Романюка.

Нельзя обойти вниманием исследование П. Г. Паламарчука, посвященное монастырям и храмам Москвы.

В настоящее время четырехтомное издание «Сорок сороков» остается самым популярным и энциклопедически полным справочником по истории московской архитектуры и религиозной жизни Москвы56.

Первый вариант указателя всех монастырей и храмов Москвы был издан автором во Франции под псевдонимом «П. Звонарев» в 1988 -1990 гг. Издание было осуществлено при содействии Н. А. Струве и финансовой поддержке созданного А. И. Солженицыным Русского Общественного фонда. Тираж книги был незначителен. Мало кто мог

55 Романюк С. К. Москва. Утраты. М., 1992. предвидеть тогда, что спустя всего лишь два года можно будет осуществить издание в России по подписке. Первый том вышел в 1992 г. тридцатитысячным тиражом, но затем в силу сложных политических и финансовых обстоятельств тираж сократился до 25 тысяч (3-4 тома), а последний, четвертый том — до 20 тысяч экземпляров. Тем не менее, издание удалось завершить в 1995 г. С этого времени ни одна публикация по истории монастырей и храмов Москвы не обходится без ссылки на это издание. Несмотря на то, что новый архивный материал осваивался очень быстро и количество публикаций, посвященных памятникам и святыням Москвы, в последние годы резко выросло, «Сорок сороков» прочно заняли свое достойное место в ряду серьезных, заслуживающих доверия историко-культурных изданий. В разделах, посвященных Донскому и Страстному монастырям, автор касается послереволюционной их судьбы и созданных на основе монастырей музеев, к сожалению, очень кратко. Донской монастырь рассматривался как место заключения патриарха Тихона со ссылкой на труд А. Краснова-Левитина «Очерки по истории русской церковной смуты»57, так как следственное дело патриарха Тихона было опубликовано уже после смерти П. Г. Паламарчука. По Страстному монастырю сведений еще меньше ввиду особых обстоятельств, связанных с неудавшейся попыткой создания в Москве центрального антирелигиозного музея. Тем большую ценность имеют приведенные П. Г. Паламарчуком свидетельства очевидцев об антирелигиозном музее в Страстном монастыре, сохранившиеся только в рукописном варианте.

На материалах отдела письменных источников Государственного исторического музея построена часть публикаций по интересующей нас теме. К ним следует отнести статью Е. М. Юхименко «История музея

56 Паламарчук П. Г. Сорок сороков. Краткая иллюстрированная история всех Московских храмов. Т. 1—4. М., 1992-1995.

57 Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. Т. 1-3. Kusnacht, 1978. f n

Оптина пустынь» (1919-1928) и обзор его архива» . Материалы поступили в ГИМ непосредственно после упразднения музея в 1928 г. и представляют собой важный и целостный комплекс документов, связанных с судьбой культурного наследия, к которому относится Оптина пустынь. В защиту Оптиной пустыни выступила петроградская, московская, орловская университетская профессура. Одни подчеркивали религиозное значение Оптиной пустыни, другие — историческое и нравственное. Автор рассматривает историю создания музея от первых дней, последовавших, когда представители Наркомпроса делали все от них зависящее для сохранения уникальной библиотеки и самой Оптиной Пустыни путем выдачи охранных грамот и преобразования монастыря в культурно-исторический и церковно-археологический музей. Заслуживают внимания биографические сведения о сотрудниках музея и приведенная в тексте Инструкция по организации музея, составленная Н.Н. Померанцевым. Деятельность Померанцева в музейной системе Наркомпроса еще недостаточно изучена, сведения о ней содержатся в разрозненных статьях и архивах. Для нас представляет особенный интерес причастность Н. Н. Померанцева к созданию музея в Оптиной, так как он же инспектировал музей в Донском монастыре. Е. М. Юхименко прослеживает все этапы создания музея, направления его деятельности, структуру и реорганизацию, вплоть до упразднения в 1927 г. Чрезвычайно интересны письма от деятелей науки и культуры о значении Оптиной пустыни, опубликованные в приложении.

Охранительному периоду» истории советского музейного дела посвящены публикации М. Е. Каулен. Впервые тема музеефикации храмовых комплексов была рассмотрена автором в диссертационном исследовании «Экспозиционный показ интерьеров памятников культовой

58 Юхименко Е. М. История музея «Оптина пустынь» (1919-1928) и обзор его архива / Письменные источники в собрании ГИМ. Материалы по истории культуры и науки в архитектуры»59. М. Е. Каулен выделила три периода в истории создания музеев в закрывавшихся монастырях и храмах. Первый период - 1917 -1921 гг. - непосредственно связан с декретом «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», когда происходила национализация церковной собственности и попытка создания музеев на основе бывших монастырей и храмов. Второй период - 1922 - 1925 гг.-характеризован как время массового закрытия монастырей и роста числа музеев. Время с 1925 по 1927 гг. отмечено нарастающим давлением государства на церковь и усилением атеистической направленности музейной работы. Данное исследование впервые затрагивает тему появления антирелигиозных музеев и отделов атеизма в бывших монастырях и храмах. Автор обращается также к проблеме создания некоего внутреннего «антисакрального» пространства в храмах, использованных под музей, изменения их исторического облика и художественной системы путем изъятия литургических предметов. В экспозициях монастырей-музеев автором отмечен перенос акцента на отрицательную интерпретацию представленных материалов.

Продолжением темы явилась публикация М. Е.Каулен, построенная на архивных материалах 1920-1930 гг. и рассматривающая историю музеефикации храмов и монастырей Поволжья60.

Далее М. Е. Каулен на основе исторических и архивных источников углубила рассмотрение темы, посвященной периоду 1918

России // Труды Государственного Исторического музея. М., 1993. Вып. 84. С. 75—87.

59 Каулен М. Е. Экспозиционный показ интерьеров памятников культовой архитектуры. Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1997.

60 Каулен М. Е. «Охранительный» период истории музеефикации храмов и монастырей Верхнего Поволжья // Памятники истории и архитектуры Европейской России (Исследование, реставрация, охрана). Нижний Новгород, 1995. С. 88—100.

1927 гг., в работе - «Музеи-храмы и музеи-монастыри в первое десятилетие Советской власти»61.

Кроме двух столиц - Москвы и Петрограда, которые сами по себе велики и значительны как по количеству храмов и монастырей, так и по влиянию на русскую провинцию, автором включены в исследование Поволжье и Урал, северные и западные районы России. В главе, освященной Оптиной пустыни, автор определяет роль

Н.Н.Померанцева как инициатора и создателя музея на территории монастыря. Апеллируя к авторитету Наркомпроса, Н.Н.Померанцев добивался сохранения Оптиной пустыни в целостности и неприкосновенности.

Донскому монастырю посвящено всего несколько строк, что связано с ориентацией автора на Отдел Письменных источников ГИМ. Широта регионального охвата затрудняет выявление некоторых особенностей сложного и длительного процесса перевода церковной собственности в государственное ведение. В то же время изучение большого фактического материала помогло отметить определенные закономерности в создании музеев нового типа на всей территории Советского государства. Собранный М.Е.Каулен за годы исследований материал объединен в сводный каталог - справочник « Музеи - храмы и музеи - монастыри России» . Тему перемещения церковных ценностей в музеи разрабатывала также Т.А. Тутова63.

61 Каулеп М. Е. Музеи-храмы и музеи-монастыри в первое десятилетие советской власти. М., 2001.

62 Каулен М. Е. Музеи-храмы и музеи - монастыри России: каталог - справочник. М., 2005.768 с.

63Тутова Т.А. Спасение Древностей Соловецкого монастыря (Н.Н.Померанцев и Соловецкое собрание) // Древнерусское искусство: Исследование и реставрация / Сборник научных трудов. М., 2002. С. 27 - 40; Она э/ce. Соловецкое собрание в Оружейной палате. Спасение Соловецких сокровищ деятелями культуры в первые годы советской власти // Искусство христианского мира. Сб. статей. М., 2001. С.307 -318.

Анализ деятельности музеев в 1920 - 1930 - е гг. по материалам периодической печати провели JI. И.Демина, Н Г. Колокольцева, Х.М. Турьинская64.

В последние годы появился ряд публикаций М. А. Поляковой, А. В. Шаманаева, Э. А. Шулеповой65, носящих обобщающий характер.

Сведения о судьбе экспонатов, находившихся в составе Антирелигиозного музея в Донском монастыре и Центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре, очень скудны и фрагментарны. Значительная часть архивов этих ныне не существующих музеев не найдена, либо недоступна для исследователей, так как находится в фондах правительственного уровня. Неизвестны ни описи, ни книги поступлений, ни какие-либо конкретные документы, относящиеся к составу экспозиций. Немного сведений сохранилось и о тех антирелигиозных музеях, которые действовали на территории храмов и монастырей в 1923-1924 гг.

Практическая значимость исследования. Данный материал можно использовать в лекциях по музееведению, истории культуры, для разработки спецкурсов. Материал может быть полезен для восстановления и реконструкции общей картины развития музейного дела в России, а также при атрибуции, каталогизации и установлении

64 Демина Л.И. Журнал «Советский музей» как источник по истории музейного строительства // Музееведение. Из истории охраны и использования культурного наследия РСФСР. Сборник научных трудов НИИ культуры. М.,1987. С. 174-191; Колокольцева ЯГ. Периодическая печать об образовательной деятельности музеев в первые годы Советской власти // Музейная пропаганда 1920 -1930 годов в зеркале прессы. М.,1991. С. 4 - 36; Турьинская Х.М. Музейное дело в России в 1907 - 1938 годы. М.,2001.

65Полякова М.А. Охрана культурного наследия России. М.,2005; Шаманаев А.В. Охрана культурного наследия в России. Екатеринбург, 2005; Шулепова Э.А. Историческая память в контексте культурного наследия // Культура памяти. М., 2003. истории бытования отдельных произведений искусства, находившихся в собрании упраздненных музеев.

Материалы диссертации прошли апробацию на конференциях в Московском Государственном университете культуры и искусств (МГУКИ), Православном Свято - Тихоновском гуманитарном университете (ПСТГУ), ежегодной научной конференции Государственного исторического музея «Забелинские научные чтения», ежегодной научной конференции «Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства» Государственная Третьяковская галерея -Магнум - АРС.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Постернак О.П. «Образ царевича Димитрия» из Угличского историко-художественного музея: возможные истоки иконографии // Русская живопись XVIII века: Исследования и реставрация: Сборник научных трудов. М.: ВХНРЦ, 1986. С. 35-48.

2. Постернак О.П. Реставрация двусторонних картин в практике отдела масляной живописи ВХНРЦ им. академика И. Э. Грабаря // Всесоюзная научная конференция музейных работников Методологические проблемы охраны и реставрации музейных ценностей в СССР: Тезисы докладов всесоюзной научной конференции музейных работников. М.: ВНИИР, 1987. С. 140-148.

3. Постернак О.П. Иконография «Кийского креста» и его повторения XVIII века // Оригинал и повторение в живописи: Экспертиза художественных произведений: Сборник научных трудов. М.: ВХНРЦ, 1988. С. 47-61.

4. Постернак О.П. Смотри на обороте // Советский музей. 1988. №3 (101). С. 63-69.

5. Постернак О.П. Проблемы восстановления— за и против // Критерии оценки качества реставрации музейных художественных ценностей: Тезисы докладов. М.: ВНИИР, 1990. С. 52-54.

6. Постернак О.П. Проблемы восстановления— за и против // Творчество. 1992. №1 (421). С. 41-45.

7. Постернак О.П. Положительное зло реставрации // Знание — сила. 1995. №5 (95). С. 88-97.

8. Постернак О.П. «Икона или картина?» (К вопросу о типологии некоторых спорных памятников конца XVII — первой половины XVIII веков) // Экспертиза произведений изобразительного искусства: I научная конференция. М.: Магнум - АРС, 1996. С. 9398.

9. Постернак О.П. «Плоды страданий Христовых»— икона из Каргополя: Текст и иконография // Каргополь: Историческое и культурное наследие: Сборник трудов. Каргополь: КИАХМЗ, 1996. С. 209-215.

Ю.Постернак О.П. «Новомышленные» иконы конца XVII-первой половины XVIII вв. (особенности перевода живописных изображений в иконные) // Филевские чтения: Тезисы конференции 22-25 декабря 1997 г. М.: ЦМДКИ им. Андрея Рублева, 1997. С. 4445.

11.Постернак О.П. Реставрация и коммерция // Материальная база сферы культуры: Чтения памяти Л. А. Лелекова - 1997: Научно-информационный сборник. М.: РГБ, 1997. Вып. 4. С. 26-32.

12.Постернак О.П. Массовая культура и эстетика реставрации // Материальная база сферы культуры. Чтения памяти Л. А. Лелекова -1998. Научно-информационный сборник. М.: РГБ, 1998. Вып. 4. С. 50-60.

13.Постернак О.П. «Крест живой» в западноевропейской и русской традиции // Альфа и Омега. 1999. №1 (19). С. 284-297.

М.Постернак О.П. «Государев живописец» Иван Салтанов // Искусство христианского мира: Сборник статей. М., 1999. Вып. 3. С. 201-208.

15.Постернак О.П. Вклад отечественных реставраторов в становление современных технологий станковой живописи и формирование эстетических установок // Материальная база сферы культуры. Чтения памяти J1. А. Лелекова - 2000: Научно-информационный сборник. М.: РГБ, 2000. Вып. 4. С. 32-39.

16.Постернак О.П. Особенности перевода живописных изображений в иконные // Искусство христианского мира: Сборник статей. М., 2000. Вып. 4. С. 198-203.

17.Постернак О.П. Реставрация и проблема подлинности // Исторический источник в музейной работе: Тезисы докладов научно-практической конференции. М.: МГУКИ, 2001. С. 23-26.

18.Постернак О.П. Создание антирелигиозных музеев в советском государстве в конце 20-х-30-е гг. // Ежегодная конференция ПСТБИ. Материалы .2001 г. М.: ПСТБИ, 2001. С. 248-252.

19.Постернак О.П. Результаты реставрации как метод исследования (к вопросу об эволюции подрамника и способах крепления холста) // Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства. Материалы VI научной конференции 2000 г. М., ГТГ - Магнум -АРС. 2002. С. 287-294.

20.Постернак О.П. Взаимоотношения интеллигенции и церкви в сфере охраны культурного наследия // Проблемы безопасности жизнедеятельности: Тезисы докладов научно-практической конференции. М.: МГУКИ, 2002. С. 72-74.

21.Постернак О.П. Портрет Иоанна Чурикова из ГИМ. Типология и иконография // Забелинские чтения. Исторический музей -энциклопедия русской истории и культуры. М., 2002. С. 5 - 15.

22.Постернак О.П. Реставрация и проблема подлинности // Мир музея. 2003. №4 (194). С. 39-41.

23.Постернак О.П. Распознавание фальсифицирующей и исторической реставрации // Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства: Материалы VIII научной конференции 2002 г. М.: Магнум - АРС, 2004. С. 86-91.

24.Постернак О.П., Иванова Е.Ю. Техника реставрации станковой масляной живописи. М.: Индрик, 2005.136 с.

25.Постернак О.П. Музейная деятельность на территории Донского монастыря в 1920-1930-е гг. // Вестник ПСТГУ. М., 2005. № 4. С.114 -132.

Струюгура диссертации. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Музейная политика России и судьба религиозного культурного наследия в 1920-1930-х гг."

Заключение

На основании законодательных документов, архивных материалов и других источников можно вывести определенные закономерности в формировании музейной политики в России в 1920-1930 гг. Законодательным актом для упразднения храмов и монастырей и национализации их имущества стал декрет об отделении церкви от государства. На основании этого декрета церковь лишалась права юридического лица.

На раннем этапе, с 1918 по 1922 гг. церковные и монастырские комплексы, формально переведенные в собственность государства, сохраняли свою автономию. В храмах продолжалось совершение богослужений, треб, сбора пожертвований, сохранялась издательская деятельность. Там, где позиция власти была особенно жесткой, монастырские и церковные общины объединялись в гражданские трудовые артели. Этот выжидательный, переходный период между национализацией церковной собственности и ликвидацией монастырей и религиозных общин имел свои особенности в разных регионах России.

Переломным моментом явились события 1921 г. - голод в Поволжье - и последовавшая за ними кампания по изъятию церковных ценностей весны 1922 г., направленная на лишение церкви ее самостоятельности. Церковь противодействовала изъятию ценностей и юридических документов на собственность, Главнаука принимала все возможные меры по сохранению изъятых церковных ценностей как памятников истории и культуры.

С 1922 по 1924 гг. церковные объединения и музеи сосуществовали на одной территории. Музеи, созданные в храмовых и монастырских комплексах в этот период, целенаправленно не комплектовались.

После 1925 г. началась кампания по музеефикации монастырей и храмов. Памятники церковного зодчества оказались «монументальной пропагандой», которая мешала проведению новой идеологии в жизнь. Возникла необходимость в изменении их статуса, и храмы при содействии представителей Главнауки перевели в категорию историко-бытовых музеев. В Москве с 1925 г. музеи - храмы и музеи - монастыри оказались в подчинении МОНО. Благодаря усилиям музейных работников удалось сохранить в качестве музеев наиболее значительные монастырские комплексы, в том числе и комплекс Донского монастыря.

До 1927 г. атеистическая работа в этих монастырях - музеях существовала только номинально. Музейные работники избегали ее, подменяя историческими и общекультурными обзорами. Формировавшийся с 1926 г. музей искусства XVIII в. в Донском монастыре подтверждал эту позицию музейных сотрудников. Создание музеев на территории монастырей было попыткой музейных работников, ученых и творческой интеллигенции сохранить религиозное культурное наследие России. Но с принятием в 1928 - 1929 гг. решения об антирелигиозных музеях, многие московские музейные объединения были вынуждены подчиниться требованиям и реформировать свои научные планы и экспозиции.

На основе архивных источников, мемуарной и исследовательской литературы можно сделать вывод о том, что гражданская позиция общества помешала созданию в Москве антирелигиозных музеев. В то же время деятельность представителей Главнауки находилась под жестким идеологическим контролем НКВД и НКЮ. Они были вынуждены постоянно согласовывать свои действия с ВЦИК. В этих сложных условиях сотрудники Главнауки всемерно содействовали сохранению монастырских и храмовых комплексов в качестве историко - бытовых и историко - культурных музеев, перемещению в художественные музеи произведений религиозного искусства, приданию статуса памятников культуры церковным сооружениям и переводу религиозного искусства в категорию культурной ценности. В исследуемый период музеи оказались единственно возможной формой сбережения религиозного искусства, хотя и не гарантировали его полной сохранности.

С 1922 по 1934 год в Донском монастыре трижды менялось направление музейной деятельности. Изучение и анализ впервые привлеченных нами документов, сохранившихся в ЦГАМО, помогли установить три этапа реорганизации музея в Донском монастыре и выделить особенности каждого периода.

Первый период связан с деятельностью историко - бытового музея. Созданный в 1922 г. по инициативе Главнауки историко-бытовой музей позволял взять под охрану архитектурный комплекс Донского монастыря, не нарушая привычного распорядка монастырской жизни. Изъятие церковных ценностей в Москве, носившее характер насильственной военизированной акции, ускорило принятие решений о придании монастырям, в том числе и Донскому монастырю, музейного статуса.

Второй период связан с созданием и деятельностью музея искусств XVIII в. К 1926 г. возникла необходимость подтвердить и упрочить положение музея в Донском монастыре в связи с массовым закрытием московских храмов. Так возникла идея создания музея искусств XVIII в. Эта установка позволяла сохранить и внутреннее убранство самого монастыря, и памятники религиозного искусства, вывозимые из закрывавшихся храмов. Одним из инициаторов создания музея искусств XVIII в. Донском монастыре был Н. Н. Померанцев. Известна его роль в сохранении сокровищ Соловецкого монастыря и в формировании коллекций музеев Московского Кремля, в спасении библиотеки Оптиной Пустыни, экспедиционная деятельность в ЦГРМ. Но причастность Н. Н. Померанцева к созданию музея в Донском монастыре до сих пор была неизвестна. Личный архив Н.Н.Померанцева, относящийся к данному периоду, не сохранился. Он был уничтожен при аресте ученого в 1934 г Выявленные нами в ЦГАМО документы позволили установить причастность Н.Н.Померанцева к созданию музея искусств XVIII в.

Третий период относится к 1929 г. и связан с перепрофилированием музея. Реорганизованный в 1929 году музей первоначально назывался Антирелигиозным музеем искусств, поскольку собственно антирелигиозных музеев до тех пор не было, и лишь впоследствии музеи такого типа приобрели ярко выраженный идеологический характер.

Но и эта вынужденная мера способствовала как сохранению монастырского комплекса, так и исторического некрополя, святынь и памятников религиозного искусства в Донском монастыре.

Исследование первоисточников позволило также сделать выводы о том, что музеефикация монастырей была вынужденной и единственно возможной в 1920-1930-х гг. мерой сохранения религиозного культурного наследия, хотя и не гарантировала его целостности и неприкосновенности. В результате проделанной работы также удалось идентифицировать некоторые предметы, находящиеся в музеях России, с теми, что были изъяты из храмов и монастырей в 1920-1930-е гг. и входили в состав антирелигиозных музеев Москвы.

Появление антирелигиозных музеев в 1929 г. проходило в рамках массированной общегосударственной антирелигиозной пропаганды . Существование антирелигиозного музея в стенах монастыря было отражением антирелигиозной политики государства. Ликвидация музея свидетельствовала не столько о смене идеологического курса, сколько об изменившихся методах его осуществления.

Создание Центрального антирелигиозного музея в Страстном монастыре было воспринято как вызов исторической и культурной традиции России. Выбор Страстного монастыря для Центрального антирелигиозного музея был продиктован как центральным положением в городе, так и возможностью распространять и пропагандировать антирелигиозные идеи среди наибольшего числа горожан.

Неприятие его экспозиции в самых разных слоях русского общества было столь велико, что ликвидация музея могла быть расценена как слабость власти. Признание собственного поражения для Союза безбожников во главе с инициатором создания музея Емельяном Ярославским было недопустимо. Поэтому под предлогом реконструкции Тверского бульвара музей ликвидировали вместе с монастырем в 1937 г. Снос монастыря был значительно упрощен невмешательством государственных органов надзора, так как Страстной монастырь не получил статуса монастыря - музея. I

Изучение материалов, хранящихся в ЦГАМО и ГАРФ, привело к выводу о том, какое большое значение придавали партийные и государственные органы Советского государства созданию Центрального антирелигиозного музея.

После полной ликвидации антирелигиозных музеев в Москве, их деятельность возобновилась в других городах. Выявленные и введенные в научный оборот документы: протоколы заседаний коллегии Наркомпроса и переписка по вопросу передачи Страстного монастыря Союзу безбожников, - свидетельствуют об идеологической установке, далекой от музейных задач. Антирелигиозные музеи создавались как орудие антирелигиозной пропаганды и существовали наряду с другими массовыми формами пропаганды того времени: антирелигиозной периодической печатью, плакатом, агитпоездами, агитбригадами, театром и кино.

В результате скрытого сопротивления москвичей антирелигиозные музеи не получили поддержки и вынуждены были изменить направление своей деятельности. По первоначальному замыслу, антирелигиозные музеи должны были распространиться по всей территории России, от западных ее областей до Урала и Сибири, с крупными центрами в Москве и Ленинграде. К середине 1940-х гг. они уже исчезли. Долее всего (до конца 1960-х — начала 1970-х гг.) антирелигиозные музеи сохранялись на западных территориях Советского Союза, присоединенных в предвоенные и послевоенные годы (Ужгороде, Львове, Ивано-Франковске, Гродно, Вильнюсе).

К 1934-1937 г. антирелигиозные музеи в Москве перестали существовать, один (Донской) в связи со сменой профиля, другой (Страстной) — в связи со сносом. Их экспозиции были переданы в другие хранилища и музеи.

Одной из причин, по которой было утрачено большое число культурных ценностей религиозного характера, были идеологические установки. Другой причиной явилась недооценка интеллигенцией культурного наследия, созданного в рамках церковного искусства. Немногочисленная часть русского общества, понимавшая значение религиозного культурного наследия для развития личности и историческую роль церкви в этом процессе, последовательно и самоотверженно противостояла волне сознательного и неосознанного варварства, сохраняя, нередко ценой собственной свободы и жизни, для будущих поколений сокровища духовной культуры.

Органы охраны памятников и представители Главнауки часто не знали скрытых механизмов, приводивших в действие машину разрушения, но пытались, в соответствии с представлениями о юридических нормах дореволюционной России, отстаивать позиции культуры путем создания законов, инструкций, предписаний и других правовых документов, вплоть до личных обращений в вышестоящие инстанции.

Новые сведения о деятельности музеев в 1920-1930-е гг. необходимо принимать во внимание при решении вопросов о судьбе памятников, переданных в музеи из закрывавшихся монастырей и храмов Росси, а также при составлении каталогов музейных собраний и курсов музейного дела. Данные сведения дополняют и расширяют представления о становлении и развитии музейного дела в России .

Список научной литературыПостернак, Ольга Павловна, диссертация по теме "Музееведение, консервация и реставрация историко-культурных объектов"

1. ГАРФ. Ф. 259. Оп. 2. Д. 1391. Л. 75. Ходатайство Антирелигиозного музея Бурят-Монгольской АССР в СНК Бурят-Монгольской АССР и НК просвещения Бурят-Монгольской АССР о реставрации Гусиноозерского дацана и организации в нем филиала Антирелигиозного музея.

2. ГАРФ. Там же. Л. 82-83. Докладная записка о законсервировании б. Гусиннозерского дацана и образования в нем Антирелигиозного музея.

3. ГАРФ. Ф. А- 2306. Оп. 69. Д. 1632. Л. 122. Протокол заседания президиума НКП об отпуске средств Антирелигиозному музею. 15 мая 1928 г.

4. ГАРФ. Ф. А 2306. Оп. 69. Д. 2116. Л. 91-93. Постановление коллегии НКПроса об антирелигиозном музейном строительстве. 12 ноября 1931 г.

5. ГАРФ. Ф.А 2306. Оп. 69. Д. 479. Л. 52. Постановление СНК РСФСР о передаче Московскому губисполкому некоторых музейных, государственных, художественных учреждений. 14 августа 1925.

6. ГАРФ. Там же. Л. 58. Протокол заседания комиссии Малого Совнаркома о концентрации музейного имущества и подчинении музеев Наркомпросу РСФСР и Моссовету. 15 июля 1925.

7. ГАРФ. Ф. А 2307. On. 1. Д. 16 б. Л. 14-21. Инструкция по учету, хранению и передаче религиозного имущества, имеющего историческое, художественное или археологическое значение. 1920.

8. ГАРФ. Ф. А 2307. Оп.1 Д. 166 Л. 27 -27об. Инструкция для представителей отдела музеев Главнауки и его органов на местах, действующих на основании декрета о ликвидации церковного имущества от 2 - го января 1922 г.

9. ГАРФ. Ф. А 2306. Оп. 69. Д. 815. Л. 99. Протокол заседания президиума коллегии Наркомпроса. Доклад союза безбожников о его работе. 22 февраля 1927 г.

10. ГАРФ. Там же. Л. 105. Постановление президиума коллегии НКП по докладу союза безбожников о признании необходимым создания при ЦССБ антирелигиозного музея. 1927 г.

11. ГАРФ. Ф. Р- 5407. Оп. 2. Д. 70. Л. 43 44 об. Опись церковного имущества.

12. ГАРФ. Ф. Р- 5407. Оп. 2. Д. 70. Л. 40 42 об. Докладная записка о реорганизации отделов «Церковь и февральская революция» и «Религия и гражданская война». 1929г.

13. ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 18. Д. 723. Л. 1-4. Переписка по вопросу передачи Страстного монастыря Союзу безбожников.

14. ЦГАМО. Ф. 966. Оп. 4. Д. 1027. Л. 6, 19. Обращение Н. Н. Померанцева в Московский губ. музей. Октябрь 1927.

15. ЦГАМО. Там же. Л 20. Перечень предметов, отобранных для музея б. Донского монастыря. 5 октября 1927.

16. ГАРФ. Ф. 259. Оп. 2. Д. 1391. Л. 75. Ходатайство Антирелигиозного музея Бурят-Монгольской АССР в СНК Бурят-Монгольской АССР и НК просвещения Бурят-Монгольской АССР о реставрации Гусиноозерского дацана и организации в нем филиала Антирелигиозного музея.

17. ГАРФ. Там же. Л. 82-83. Докладная записка о законсервировании б. Гусиннозерского дацана и образования в нем Антирелигиозного музея.

18. ГАРФ. Ф. А- 2306. Оп. 69. Д. 1632. Л. 122. Протокол заседания президиума НКП об отпуске средств Антирелигиозному музею. 15 мая 1928 г.

19. ГАРФ. Ф. А 2306. Оп. 69. Д. 2116. Л. 91-93. Постановление коллегии НКПроса об антирелигиозном музейном строительстве. 12 ноября 1931 г.

20. ГАРФ. Ф.А 2306. Оп. 69. Д. 479. Л. 52. Постановление СНК РСФСР о передаче Московскому губисполкому некоторых музейных, государственных, художественных учреждений. 14 августа 1925.

21. ГАРФ. Там же. Л. 58. Протокол заседания комиссии Малого Совнаркома о концентрации музейного имущества и подчинении музеев Наркомпросу РСФСР и Моссовету. 15 июля 1925.

22. ГАРФ. Ф. А 2307. On. 1. Д. 16 б. Л. 14-21. Инструкция по учету, хранению и передаче религиозного имущества, имеющего историческое, художественное или археологическое значение. 1920.

23. ГАРФ. Ф. А 2307. Оп.1 Д. 166 Л. 27 -27об. Инструкция для представителей отдела музеев Главнауки и его органов на местах, действующих на основании декрета о ликвидации церковного имущества от 2 - го января 1922 г.

24. ГАРФ. Ф. А 2306. Оп. 69. Д. 815. Л. 99. Протокол заседания президиума коллегии Наркомпроса. Доклад союза безбожников о его работе. 22 февраля 1927 г.

25. ГАРФ. Там же. Л. 105. Постановление президиума коллегии НКП по докладу союза безбожников о признании необходимым создания при ЦССБ антирелигиозного музея. 1927 г.

26. ГАРФ. Ф. Р- 5407. Оп. 2. Д. 70. Л. 43 44 об. Опись церковного имущества.

27. ГАРФ. Ф. Р- 5407. Оп. 2. Д. 70. Л. 40 42 об. Докладная записка о реорганизации отделов «Церковь и февральская революция» и «Религия и гражданская война». 1929г.

28. ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 18. Д. 723. Л. 1-4. Переписка по вопросу передачи Страстного монастыря Союзу безбожников.

29. ЦГАМО. Ф. 966. Оп. 4. Д. 1027. Л. 6, 19. Обращение Н. Н. Померанцева в Московский губ. музей. Октябрь 1927.

30. ЦГАМО. Там же. Л 20. Перечень предметов, отобранных для музея б. Донского монастыря. 5 октября 1927.

31. ГАРФ. Ф. 259. Оп. 2. Д. 1391. Л. 75. Ходатайство Антирелигиозного музея Бурят-Монгольской АССР в СНК Бурят-Монгольской АССР и НК просвещения Бурят-Монгольской АССР о реставрации Гусиноозерского дацана и организации в нем филиала Антирелигиозного музея.

32. ГАРФ. Там же. Л. 82-83. Докладная записка о законсервировании б. Гусиннозерского дацана и образования в нем Антирелигиозного музея.

33. ГАРФ. Ф. А- 2306. Оп. 69. Д. 1632. Л. 122. Протокол заседания президиума НКП об отпуске средств Антирелигиозному музею. 15 мая 1928 г.

34. ГАРФ. Ф. А 2306. Оп. 69. Д. 2116. Л. 91-93. Постановление коллегии НКПроса об антирелигиозном музейном строительстве. 12 ноября 1931 г.

35. ГАРФ. Ф.А 2306. Оп. 69. Д. 479. Л. 52. Постановление СНК РСФСР о передаче Московскому губисполкому некоторых музейных, государственных, художественных учреждений. 14 августа 1925.

36. ГАРФ. Там же. J1. 58. Протокол заседания комиссии Малого Совнаркома о концентрации музейного имущества и подчинении музеев Наркомпросу РСФСР и Моссовету. 15 июля 1925.

37. ГАРФ. Ф. А 2307. On. 1. Д. 16 б. Л. 14-21. Инструкция по учету, хранению и передаче религиозного имущества, имеющего историческое, художественное или археологическое значение. 1920.

38. ГАРФ. Ф. А 2307. Оп.1 Д. 166 Л. 27 -27об. Инструкция для представителей отдела музеев Главнауки и его органов на местах, действующих на основании декрета о ликвидации церковного имущества от 2 - го января 1922 г.

39. ГАРФ. Ф. А 2306. Оп. 69. Д. 815. Л. 99. Протокол заседания президиума коллегии Наркомпроса. Доклад союза безбожников о его работе. 22 февраля 1927 г.

40. ГАРФ. Там же. Л. 105. Постановление президиума коллегии НКП по докладу союза безбожников о признании необходимым создания при ЦССБ антирелигиозного музея. 1927 г.

41. ГАРФ. Ф. Р- 5407. Оп. 2. Д. 70. Л. 43 44 об. Опись церковного имущества.

42. ГАРФ. Ф. Р- 5407. Оп. 2. Д. 70. Л. 40 42 об. Докладная записка о реорганизации отделов «Церковь и февральская революция» и «Религия и гражданская война».1929г.

43. ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 18. Д. 723. Л. 1-4. Переписка по вопросу передачи Страстного монастыря Союзу безбожников.

44. ЦГАМО. Ф. 966. Оп. 4. Д. 1027. Л. 6, 19. Обращение Н. Н. Померанцева в Московский губ. музей. Октябрь 1927.

45. ЦГАМО. Там же. Л 20. Перечень предметов, отобранных для музея б. Донского монастыря. 5 октября 1927.

46. ЦГАМО. Там же. JI. 25. Разрешение на передачу предметов из Оружейной палаты в музейный подотдел МОНО с дальнейшей передачей музею Донского монастыря. 31 октября 1927.

47. ЦГАМО. Там же. JI. 35. Поручение Музейного отдела МОНО о вывозе памятника Демидову с кладбища Андроньевского монастыря в Донской монастырь. 1 августа 1927.

48. ЦГАМО. Там же. JI. 40. Обращение А. Леонова по поводу вывоза трех надгробий из Новоспасского монастыря. 25 мая 1927.

49. ЦГАМО. Там же. Л. 72-74. План построения музея Донского монастыря.

50. ЦГАМО. Там же. Л. 89-92. Доклад к отчету о ревизии и обследовании музея XVIII века (б. Донского монастыря). 1926 г.

51. ЦГАМО. Там же. Л. 120-121(об). Акт о передаче Донского монастыря от отдела по делам музеев Главнауки Московскому отделу народного образования (МОНО).

52. ЦГАМО. Ф. 966. Оп. 4. Д. 2506. Т.2 Л 23. Обращение ОРРИК в музейный подотдел МОНО с просьбой о передаче церкви усыпальницы купцов Первушиных для устройства музея кремации. 15 апреля 1929.

53. ЦГАМО. Там же. Л. 35. Обращение в музейный подотдел со списком колоколов.

54. ЦГАМО. Там же. Л. 46. Заявление Совета общины б. Донского монастыря в музейный подотдел о разрешении колокольного звона. 3 мая 1929.

55. ЦГАМО. Ф. 966. Оп. 4. Д. 2507. Т. 2. Л. 4 Списки музеев, находящихся в ведении МОНО. 1929.

56. ЦГАМО. Там же. Л. 6. Реестр делам музейного подотдела1. МОНО.

57. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917-1943 гг. (Сост. М. Е. Губонин). М., 1994. 1063 с.

58. Анисимов А. И. Домонгольский период древнерусской живописи // Вопросы реставрации. Сборник ЦГРМ. М., 1928. С. 102 -180.

59. Антирелигиозная выставка в Парке культуры и отдыха. М., 1929. Юс.

60. Беляев В. А. Государственный антирелигиозный музей — бывший Исаакиевский собор (историческая справка). JL, 1939. 22 с.

61. Белгородский чудотворец: Житие, творения, чудеса и прославление святителя Иоасафа, епископа Белгородского. М., 1997. С. 197-266.

62. Бобрышев И. К перевооружению на одном из боевых участков (к дискуссии по антирелигиозному вопросу) // Большевик. 1929. №16. С. 70—75.

63. ВКП (б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898-1932). М., 1933. Ч. 2. 816 с.

64. Все музеи Москвы. Справочник путеводитель. М., 1997.304 с.

65. Всеукраинский музейный городок на безбожном фронте (5 лет массовой политпросветработы. 1926-31 гг.) // Советский музей. 1932. №4. С. 90.

66. Выставка русской деревянной скульптуры и декоративной резьбы. Каталог. Сост. Н. Н. Померанцев. М.,1964. 78 с.

67. Георгиевский Г. П. Праздничные службы и церковные торжества в старой Москве. М., 1896. С. 186—188.

68. Георгиевский Г. П. На родном пепелище // Московский журнал. 1992. №9. С. 20.

69. Голубцов С. А. Введенское (Немецкое) кладбище. Православно церковный некрополь. Краткий иллюстрированный справочник - путеводитель. М., 2003. 32 с.

70. Горев М. Троицкая Лавра и Сергий Радонежский.(Опыт историко практического исследования) // Революция и церковь. 1919. № 3-5. С. 17-28; № 6 -8. С. 24 - 50.

71. Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Живопись XVIII-XX веков. М., 1998. Т. 2. 86 с.

72. Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Древнерусское искусство X начала XV в. М., 1995. Т. 1. С. 141—145, 151—152.

73. Государственный музей архитектуры им А.В.Щусева. Путеводитель. Сост. Т. Д. Божутина. М., 1988.155 с.

74. Грабарь И. Э. Раскрытие памятников живописи // Художественная жизнь. 1919. № 1. С. 8 10

75. Грабарь И.Э. Ранний Александровский классицизм и его французские источники // Игорь Грабарь о русской архитектуре: Исследования. Охрана памятников. М., 1969. С.284 309.

76. Гудериан Г. Воспоминания солдата. Ростов-на-Дону, 1998.1. С. 160.

77. Даешь Москву. Путеводитель по Москве. М.-Л. 1929. 175 с.

78. Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах // Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 371—373.

79. Деяния Вселенских Соборов, изданные в русском переводе при Казанской Духовной Академии. Казань. 1891. Т. 7. 335 с.

80. Дмитриев Н.В. Донской монастырь. М., 1857. 20 с.

81. Дневник исчезнувшего человека. .Публикация В. Гончарова // Умолкнувшие колокола. Новомученики Российские. Жизнеописания. М., 2002. С. 80—108.

82. Доброумов С. Донской монастырь в Москве. Исторический очерк. Б.г. Б.м. 40 с.

83. Донской монастырь в Москве. Краткий исторический очерк. М., 1901. 19 с.

84. Евгения (Озерова), игумения. Встречи в Московской обители. Из дневника игумении Страстного монастыря. Дворянское собрание. М., 1997. № 6. С. 157—172.

85. Живопись домонгольской Руси. Каталог. М., 1974. 127с.

86. Жизнеописания настоятелей Новоспасского монастыря с 1906 по 1926 гг. Авторы составители: священник Алексей Круглик, Крестников Ю.В., Пасхалова Т.В. М., 2002.119 с.

87. Игумения Антония, настоятельница Московского монастыря Страстного (1861-1871) и Алексеевского (1871-1897). Сост. Свящ. Г. Орлов по сведениям, данным игуменией Никитского монастыря Паисией. М., 1906.141 с.

88. Из истории строительства советской культуры 1917 1918 .М., 1964.383 с.

89. Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году. Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. Сост. Диак. А. Мазырин, В.А.Гончаров, И.В.Успенский. М., 2006.304 с.

90. Инструкция Коллегии по делам музеев и охране памятников старины Народного Комиссариата по просвещению // Революция и церковь. 1919. №1. С. 30-31.

91. Историческое описание Московского Ставропигиального Донского монастыря. Сост. И. Е. Забелин. М.,1893. 193 с.

92. История Русской Православной Церкви в документах федеральных архивов России, архивов Москвы и Санкт-Петербурга. Аннотированный справочник-указатель. М., 1995. Т. 2. С. 140, 157, 161, 265.

93. История Советской Конституции (в документах) 19171956. М., 1957. С. 145, 154—156, 744.

94. Кандидов Б. П. Монастыри-музеи и антирелигиозная пропаганда. М., 1929. 227 с.

95. Карманный путеводитель по Москве. М.,1930. 95 с.

96. Когда били колокола. Из дневников М. М. Пришвина // Троицкий сборник. 2000. № 1.С. 131—139.

97. Козаржевский А. Ч. Церковноприходская жизнь Москвы 1920-1930-х годов. Воспоминания прихожанина // Журнал Московской Патриархии. 1992. № 11-12. С. 21—28.

98. Козаржевский А. Ч. Воспоминания старого москвича о Храме Христа Спасителя // Храм Христа Спасителя. М.1996. С. 247—255.

99. Кон Ф. Я. Беседы с музейными работниками // Советский музей. 1937. №1. С. 1-3.

100. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М„ 1970. Т. 1. С. 469—471.

101. Краткий исторический очерк Московского Страстного монастыря. М., 1893. 8 с.

102. Культурные учреждения Москвы. Путеводитель для делегатов XVII съезда ВКП (б). М., 1934. 45 с.

103. Лавров Ф. Московский крематорий и его значение // Строительство Москвы. 1926. № 5. С. 5—7.

104. Левитский А.Ф. Выставка Московского крематория и панорама//Советский музей. 1931. №5. С. 116-117.

105. Ленин В. И. Об отношении рабочей партии к религии // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5. М., 1980. Т. 17. С. 415—426.

106. Ленин В. И. Письмо Г. М. Кржижановскому // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5. М., 1982. Т. 52. С. 39—40.

107. Ленин В. И. Социализм и религия // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5. М„ 1976. Т. 12. С. 142—147.

108. Ликвидация «черных гнезд» // Революция и церковь. 1919. .№1. С. 26—27.

109. Луначарский А.В. Почему мы охраняем церковные ценности ? // Луначарский А.В. Религия и просвещение. М., 1985. С. 420 -428.

110. Луначарский А. В. об атеизме и религии. М., 1972. 508 с.

111. Мариенгоф А. Б. Мой век, мои друзья и подруги. Роман без вранья // Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. М., 1990. 132 с.

112. Маркс К. К критике гегелевской философии права // Маркс К. Полн. собр. соч. М., 1955. Т.1. С. 414—429.

113. Материал для историко топографического исследования о православных монастырях в Российской империи (сбиблиографическим указателем). Сост. Зверинский В.В. Кн.1 III. СПб., 1890 - 1897 . Репринт СПб., 2005. 259 с.

114. Монастыри русской Православной Церкви: Справочник -путеводитель. М., 2001. 463 с.

115. Московский Страстной девичий монастырь. Краткий историко-археологический очерк с рисунками. Сост. Токмаков И. Ф. М., 1897. 15 с.

116. Моторин Н. О споре искусствоведов и антирелигиозников // Советский музей. 1931. № 2. С. 45 -54.

117. Музеи и достопримечательности Москвы. Путеводитель. Под ред. В. В. Згура. М., 1926.469 с.

118. Музеи Москвы и Московской области. Сост.

119. B. Н. Мордвинова. Под ред. и с предисл. И. Г. Клабуновского. М., 1930. 72 с.

120. Музей на фронте борьбы против религии // Советский музей. 1932. №6. С. 46—51.

121. Муратов П. П. Вокруг иконы //Московский журнал. 1999. №2. С. 26-34.

122. Некрополь Семеновского кладбища. Из истории храма Воскресения Христова на Семеновской и района «Соколиная гора» г. Москвы. Сост. JI. П. Багина, Ю.В.Долгополова. М., 2005. 32 с.

123. Никодимов И. Н., проф. Воспоминание о Киево -Печерской Лавре (1918 1943). Киев, 2005. 224 с.

124. Ограбленная Москва. Изъятие ценностей из церквей Москвы в 1922 году. Публикация Н. Д. Егорова // Мир Божий. 1998. №1 (3). С. 30—39; 1999. № 1(4).С.82—88; 2001. №1(7). С.66—71; 2002. №1(8).1. C. 74—80.

125. О задачах «Советского музея» // Советский музей. 1931. №1. С. 3-6.

126. О научной в кавычках работе центрального антирелигиозного музея // Советский музей. 1937. № 1. С. 17-22.

127. Охрана культурного наследия России. Сост. Карпова Л. В., Потапова Н. А., Сухман Т. П. М., 2000. Т. 1. 528 с.

128. Охрана и использование памятников культуры. Сборник нормативных актов и положений. М., 2004. 244 с.

129. Пильняк Б. А. Красное дерево // Пильняк Б. А. Повести и рассказы. М., 1991. С. 642-680.

130. По Москве. Справочник туриста. М.,1929.48 с.

131. Померанцев Н. Н. Музеи монастыри Московской губернии. М.,1929.16 с.

132. Померанцев Н. Н. Революционный народ хранит памятники культуры // Искусство. 1968. № 4. С. 38 47

133. Померанцева Н. А. Николай Николаевич Померанцев (Из семейных преданий) // Древнерусское искусство: Исследования и реставрация. Сборник научных трудов. М., 2001. С. 9 13.

134. Постановление коллегии Наркомпроса об антирелигиозном музейном строительстве // Советский музей. 1931. № 6. С. 126 -127.

135. Поселянин Е. Богоматерь. Полное иллюстрированное описание Ея земной жизни и посвященных Ея имени чудотворных икон. Репринт. Киев,. 1994. Т.1 2. 800 с.

136. Православные монастыри. Полный список всех 1105 ныне существующих в 75 губерниях и областях России (и 2 иностранных государствах) мужских и женских монастырей, архиерейских домов и женских общин . Сост. Денисов Л.И. М. 1908. 984 с.

137. Практика антирелигиозной борьбы // Революция и церковь. 1919. № 1.С.12.

138. Предварительный съезд по устройству первого всероссийского съезда деятелей музеев. М.,1913. 65 с.

139. Пришвин М. М. Дневники 1905-1954 // Пришвин М.М. Собр. соч. М., 1986. Т. 8. С. 107—249,250—377.

140. Пруст М. Памяти убитых церквей. М., 1999. 164 с.

141. Пушкин А. С. Заметки по русской истории XVIII в. // Пушкин А. С. Исторические заметки. Полн. собр. соч. М., 1958. Т. 8. С. 125-131 .

142. Пять лет Воронежского антирелигиозного музея. Воронеж, 1935. 27 с.

143. Русская Православная Церковь в советское время (19171991). Материалы 1917-1945. Материалы и документы по истории отношений между государством и церковью. Сост. Штриккер Г. М., 1995. Т.1. 399 с. Т.2. 462 с.

144. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941. Документы и фотоматериалы. М., 1996. 352 с.

145. Санкт-Петербургская епархия в двадцатом веке в свете архивных материалов. 1917-1941. Сборник документов. Сост. Н. Е. Черепенина, М. В. Шкаровский. СПб, 2000. 268 с.

146. Святыни Москвы. Справочник путеводитель: Описание святынь. Местонахождение. Краткая история. Жития святых. Фотографии. М., 2002. Ч. 1. 76 е.; М., 2003. Ч. 2. 80.с.

147. Семашко Н. Наука и шарлатанство (о выставке мощей) // Революция и церковь. 1922. № 1 3. С. 30 - 32.

148. Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М., 2000. 1016с.

149. Снос и передвижка домов // «Известия». №226 (6388). 27 сентября 1937.

150. Сохранение памятников церковной старины в России XVII-начала XX веков. Сборник документов. М., 1997. 396 с.

151. Спутник безбожника по Ленинграду .Л., 1930.72 с.

152. Сычев Н.П. Избранные труды. М.,1977.435 с.

153. Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках // Трубецкой Е.Н. Избранное. М., 1995. С.324-353.

154. Фиктивные монастырские коммуны // Революция и церковь. 1919. №6—8. С. 110.

155. Флоренский П. А. Храмовое действо как синтез искусств // Архитектура и строительство Москвы. 1988. №.6. С. 17 -20.

156. Фоминов Н. Против благодушия и беспечности в антирелигиозной работе // Большевик. 1937. № 8. С. 35—45.

157. Хроника московской жизни 1901 1910 . М., 2001. 560 с.

158. Цветаева А. И. О чудесах и чудесном. М., 1991. С. 39—40.

159. Черепенина Н. Ю., Шкаровский М. В. Православные храмы Санкт-Петербурга 1917 1945. Справочник. СПб., 1999. 367 с.

160. Черная доска. Комиссия по охране Троицкой Лавры и религиозный культ // Революция и церковь. 1919. № 3 -5.С. 74- 76. :

161. Шершеневич В.Г. Великолепный очевидец. Поэтические воспоминания 1910—1925 гг. // Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова. М., 1990. С. 598 — 601.

162. Шмелев И. С. Лето Господне: Праздники. Радости. Скорби. М., 1988. С. 165—175.

163. Ярославский Е. Научитесь правильно владеть оружием марксизма (ответ т.т. Бобрышеву, Галактионову и другим) // Большевик. 1929. .№ 16. С. 76-90.

164. Ярославский Е. Антирелигиозная пропаганда в современных условиях // Большевик. 1937. № 4.С. 28-40.

165. Anti-religious activity in Soviet Russia: Non-political bulletin based on information contained in the Soviet press. November. Paris. 1930.№ 3-4. P. 19-45.1. Литература

166. Александров Ю. Донской ставропигиальный монастырь // Наше наследие. 1995, № 35-36. С. 53—63.

167. Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт Петербурга. Историко - церковная энциклопедия. Т.1. СПб ., 1994. 288 с.

168. Аренкова Ю. К, Мехова Г. И. Донской монастырь. М., 1970.160 с.

169. Аренкова Ю. И., Мехова Г. И. Донской монастырь. Историко-архитектурный очерк. М., 1971. 32 с.

170. Артамонов М. Д. Ваганьково // Московский некрополь. М., 1991. С. 5—6.

171. Артамонов М. Д. Кладбище Донского монастыря // Памятники Отечества. 1986. № 1. С. 95—104.

172. Басин К Миф мощей преподобного Серафима Саровского // Страницы: Журнал Библейско-богословского института св. апостола Андрея. М., 1997. Вып. 4. Т. 2. С. 538—549.

173. Белозерова И. В. Из истории учета культурных ценностей в первые годы Советской власти 1918-1921 (по материалам письменных источников ГИМ) // Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры. М., 1990. С. 55—73.

174. Бураков Ю. Н. Под сенью монастырей московских. М., 1991.285 с.

175. Васильева О. Ю., Кнышевский П. Н. Красные конкистадоры. М., 1994. 269 с.

176. Вздорное Г. И. Александр Иванович Анисимов // Советское искусствознание . 1982. М.,1984. Вып. 2. С.297-317.

177. Вздорное Г. И. История открытия и изучения русской средневековой живописи XIX в. М.,1986. 384 с.

178. Вздорное Г. И. Юрий Александрович Олсуфьев // Вопросы искусствознания. М., 1993. № 4. С. 306—333.

179. А. Вздорное Г. И. Реставрация и наука. Очерки по истории открытия и изучения древнерусской живописи. М., 2006. 412 с.

180. Голубцов С. А. Московское духовенство в преддверии и начале гонений. 1917—1922 гг. М., 1999. 192 с.

181. Голубцов С. А. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. М., 1999. 96с.

182. Горматюк А. А. Икона-эпистилий из каирского храма Мария Харет- Зуэйла // Искусство христианского мира. Вып. V. М., 2001. С. 290.

183. ДавиденкоД. Г. Погубленный музей // Московский журнал. № 11.1997. С. 39-43.

184. Демина JI. И. Журнал «Советский музей» как источник по истории музейного строительства // Музееведение. Из истории охраны и использования культурного наследия РСФСР. Сборник научных трудов НИИ культуры. М., 1987. С. 174—191.

185. Домбровский И. Е. О тургеневском некрополе в Донском монастыре // Московский некрополь: История. Археология. Искусство. Охрана. Материалы научно-практической конференции 1994. М.,1996. С. 91-92.

186. Жуков Ю. Н. Операция Эрмитаж. Опыт историко-архивного расследования. М., 1993.125 с.

187. Жуков Ю. Н. Сохраненные революцией. Охрана памятников истории и культуры в Москве в 1917 1921 годах. М., 1985. 208 с.

188. Жуков Ю. Н. Становление и деятельность советских органов охраны памятников истории и культуры. 1917 1920 гг. М., 1989. 304 с.

189. Закс А. Б. Источники по истории музейного дела в СССР // Очерки истории музейного дела в СССР. Вып. 6. М., 1968. С. 5-53.

190. Закс А. Б. Речь А.В.Луначарского на конференции по делам музеев // Археографический ежегодник. 1976. Л., 1977. С.210 -216.

191. Зыбковец В. Ф. Национализация монастырских имуществ в Советской России (1917-1921 гг.). М., 1975. 205 с.

192. Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. М., 2002. 320 с.

193. Игнаткин И. А. Охрана памятников истории и культуры. Киев, 1990. 223 с.

194. Игошев В. В. Участие А. И. Анисимова в Ярославской комиссии по изъятию церковных ценностей // Художественное наследие. Хранение. Исследование. Реставрация. М., 1995. №16. С.90-95.

195. Ионова О. В. Музейное строительство в годы довоенных пятилеток (1928-1941) // Очерки истории музейного дела в СССР. М., 1963. С. 84—115.

196. Исакова Е. В. Игумения «обители, стоящей среди шума столичной жизни» // Мера. 1995. № 3. С. 110—131.

197. Исакова Е. В., Шкаровский М. В. Храмы Кронштадта. СПб., 2004.384 с.33 .Каспаринская С.А. Музеи России и влияние государственной политики на их развитие (XVIII нач. XX) // Музей и власть. М.,1991. С.8-95.

198. Каулен М. Е. Музеи-храмы и музеи-монастыри в первое десятилетие Советской власти. М., 2001. 160 с.

199. Каулен М.Е. Музеи храмы и музеи - монастыри России: Каталог - справочник. М., 2005. 768 с.

200. Каулен М.Е. Экспозиционный показ интерьеров памятников культовой архитектуры. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1997.

201. Кашеваров К. Н. Православная Российская Церковь и Советское государство (1917-1922). М., 2005. 439 с.

202. Кейрим-Маркус М. Б. Государственное руководство культурой. Строительство Наркомпроса. ( ноябрь 1917 середина 1918 гг). М.,1980. 198 с.

203. Кириченко Е. И. Михаил Быковский. М., 1988. С. 189-194.

204. Козлов В. Ф. Большое ограбление // Памятники Отечества. Возрожденные святыни Москвы. 1997. № 1. С. 160-171.

205. Козлов В. Ф. Гибель храма // Памятники Отечества. Возрожденные святыни Москвы. 1997. № 1. С. 35 45.

206. Козлов В. Ф. Источники об отношении к историческим памятникам в РСФСР в 1917-1930 гг. (по материалам московских архивов и музеев) // Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры: Сборник научных трудов. М., 1990. С. 40-54.

207. Козлов В. Ф. Крестные ходы в истории Москвы // Памятники Отечества. 1997. № 1. С. 94-100.

208. Козлов В. Ф. Москва безбожная // Московский журнал. 1991. № 3. С. 66-72.

209. Козлов В. Ф. На переломе: Московская старина в 1925-1926гг. // Архитектура и строительство Москвы. 1990. № 9. С. 24-26.

210. Козлов В. Ф. Первые сносы // Архитектура и строительство Москвы. 1990. № 8. С. 27-29.

211. Козлов В. Ф. Судьбы мощей русских святых // Отечество: Краеведческий альманах. 1991. № 2. С. 136-159.

212. Козлов В. Ф. Сумерки Златоглавой. 1931-1935 // Московский журнал. 1991. № 12. С. 6-15.

213. Козлов В. Ф. Трагедия монастырей // Московский журнал. 1991. № 1.С. 32-41.

214. Козлов В. Ф. У истоков // Архитектура и строительство Москвы. 1990. №7. С. 13-17.

215. Козлов В. Ф. Хроника разрушений. Год 1928-й // Архитектура и строительство Москвы. 1990. № 12. С. 25-27.

216. Козлов В. Ф. Черные годы московских обителей // Московский журнал. 1991. № 11. С. 8-15.

217. Козлов В. Ф. 1927 год. Первый штурм московской старины // Архитектура и строительство Москвы. 1990. № 11. С. 24—27.

218. Коновалов Б. Н. Союз воинствующих безбожников // Вопросы научного атеизма. М., 1967. Вып. 4. С. 63—93.

219. Колоколъцева Н. Г. Периодическая печать об образовательной деятельности музеев в первые годы Советской власти // Музейная пропаганда 1920 1930 годов в зеркале прессы. М.,1991. С.4 -36.

220. Кызласова И. Л. Александр Иванович Анисимов (1877-1937). М., 2000. 88 с.

221. Кызласова И. JI. История отечественной науки об искусстве Византии и Древней Руси. 1920-1930 гг. По материалам архивов. М., 2000. 438 с.

222. Левитин А. Э., Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты. Kiisnacht. 1978. Т.1. 296 с. Т. 2. 338 с. Т. 3. 419 с.

223. Лихачев Д.С. Культура как целостная среда // Новый мир. 1994. №8. С. 3-8.

224. Лоргус Андрей, диакон. Церковь и музей // Творчество. 1991. №1. С.22-23.

225. Лукьянов Н. Версия. Штрихи и портреты в интерьере эпохи // Архитектура и строительство Москвы .1990. № 2. С. 22—24.

226. Мелихова А. А., Цеханский Р. В. Утраты: Страстной монастырь // Россия Православная. 2004. № 5-6. С. 188—207.

227. Мельникова Л. В. Русская Православная Церковь в Отечественной войне 1812 г. М., 2002. 238 с.

228. Митрофанов Георгий, прот. История Русской Православной Церкви 1900-1927. СПб., 2002. 401 с.

229. Михайлова Н.В. Государственно правовая охрана историко - культурного наследия России во второй половине XX века. М., 2001.280 с.

230. МихайловскаяН. «Мы подбираем брошенные традиции.» // Художник. 1992. № 4-5. С. 3 6, 64.

231. Мозговая Е.Б. Скульптура храма Христа Спасителя // Храм Христа Спасителя. М.,1996. С. 47 72

232. Москва Православная. Церковный календарь. История города в его святынях. Благочестивые обычаи. Сост. Демидов П.П., Зверев А.С., Козлов В.Ф., Коновалов В.И. М., 2002. 622 с.

233. Налетов А.Г К истории создания иконостаса нового собора Донского монастыря. // Вестник Московского университета. История. 1985. №2. С. 65-76.

234. А.Налетов А.Г Слобода Донского монастыря во второй половине XVII первой четверти XVIII в. // Вестник Московского университета. История. 1981. № 1. С. 5 1-63.

235. Паламарчук П. Г. Сорок сороков. М., 1992. Т. 1. С. 414 с.

236. Полякова М. А. Из истории охраны и пропаганды культурного наследия в первые годы Советской власти // Музееведение. Из истории охраны и использования культурного наследия РСФСР. Сборник научных трудов НИИ культуры. М., 1987. С. 11-24.

237. Полякова М. А. Охрана культурного наследия России. М., 2005.271 с.

238. Покровский Н. Н. Политбюро и церковь 1922 1923. Три архивных дела // Новый мир. 1994. № 8. С.186 - 213.

239. Попов В. С. «Нестяжательный москвовед». Предисл. Вздорнова Г.И. // Наше наследие. 1999 . № 49. С. 60 73.

240. Поспеловский Д. В. Русская Православная церковь в XX веке. М„ 1995.511с.

241. Проданные сокровища России История распродажи национальных художественных сокровищ, конфискованных у царской фамилии, церкви, частных собственников, а также изъятых из музейных собраний СССР в 1918-1937 годах. Под ред. Н. Семеновой. М., 2000. 296 с.

242. Прошин Г. Г. Музей и религия. М., 1987. 221 с.

243. Работкевич А. В. Архивные документы по истории Московского Страстного монастыря // Церковь в истории России. Сб. 1. М., 1997. С. 181—186.

244. Равикович Д. А. Организация музейного дела в годы восстановления народного хозяйства (1921-1925) // Очерки истории музейного дела в СССР. Вып. 6. М., 1968. С. 97—145.

245. Разумов Д. С. Антицерковная политика Советской власти 1921 1919 гг. (По материалам Верхнего Поволжья). Автореф. дис. канд. ист. наук. Ярославль, 1997.

246. Рафиенко Е.Н. Личные фонды как источник по истории музейного дела // Центральный музей революции СССР. Сборник научных трудов. Вып. 19. М.,1991. С.155- 167.

247. РозоваЯ. К. Великий архидиакон. М., 1994. 80 с.

248. Романов Г. А. Крест резной. Малоизвестные памятники русской культуры. Московский Сретенский монастырь. М.,1992. 204 с.

249. Романюк С. К. Москва. Утраты. М., 1992. 334 с.

250. Рославский В. М. Становление учреждений охраны и реставрации памятников искусства и старины в РСФСР 1917 1921 гг. Игорь Грабарь и реставрация. М., 2004. 391 с.

251. Рославский В. М. Проблема возрождения отечественной реставрации в деятельности Комиссии по сохранению и раскрытию древнерусской живописи. 1918 г. // V Грабаревские чтения. Международная научная конференция. М., 2003. С. 40 -51.

252. Савельев С. Н. Емельян Ярославский пропагандист марксистского атеизма. Л., 1976.103 с.

253. Святыни и культура. М., 1992. 204 с.

254. Семечкин П. А. Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР. Изменение в составе реставрационных организаций в 1918 1934 гг. Схема // V Грабаревские чтения. Международная научная конференция. М., 2003. С. 52-63.

255. Советская культура в реконструктивный период 1928 1941. М., 1988. 606 с.

256. Сорокин В. 3. Обезглавленная Москва // Русское Возрождение. 1981 (II), № 14. С. 156—176.

257. Сохраним Богоявленский некрополь. От эмоций — к фактам //Архитектура и строительство Москвы. 1989. №1.С. 10—12.

258. СусловИ. М. Памятник Пушкину. М.,1983. 64 с.

259. Сытин П. В. Из истории московских улиц. М., 1958.844 с.

260. Тарасов. О. Ю. Икона и благочестие. Очерки иконного дела в императорской России. М., 1995. С. 443,452—453.

261. Трубачева М. С. Н. Н. Померанцев как председатель Реставрационного совета Отдела древнерусской темперной живописи // V Грабаревские чтения . Международная научная конференция. М.,2003. С. 78-83

262. Трубачева М. С. История ВХНРЦ в адресах его зданий // VI Грабаревские чтения. Международная научная конференция. М.,2004. С. 8-13/

263. Тутова Т. А. Соловецкое собрание в Оружейной палате. Спасение Соловецких сокровищ деятелями культуры в первые годы советской власти // Искусство христианского мира. Сб. статей. М. 2001. С. 307—318.

264. Тутова Т. А. Спасение Древностей Соловецкого монастыря (Н. Н. Померанцев и Соловецкое собрание) // Древнерусскоеискусство: Исследование и реставрация / Сборник научных трудов. М., 2002. С 27-40.

265. Турьинская Х.М. Музейное дело в России в 1906 1936 годы. М., 2001. 122 с.

266. Успенский Н. Д. Древнерусское певческое искусство. М.,1965. 216 с.

267. Успенский Н. Д. Образцы древнерусского певческого искусства. Музыкальный материал с историко теоретическими комментариями и иллюстрациями. JL, 1968. 264 с.

268. Фатигарова Н. В. Музейной дело в РСФСР в годы Великой Отечественной войны (аспекты государственной политики) // Музей и власть: Сборник научных трудов. М., 1991. С. 173—225.

269. Фатигарова Н. В., Фролов А. И. История музейного дела в РСФСР. Публикации 1970 1986 гг . // Музееведение. Из истории охраны и использования культурного наследия РСФСР. Сборник научных трудов НИИ культуры. М.,1987. С. 207 - 219.

270. Хан-Магомедов С. О. Илья Голосов. М., 1988. 232 с.

271. Шаманаев А. В. Охрана культурного наследия в России (XVIII XX века). Екатеринбург, 2005. 92 с.

272. Шулепова Э. А. О роли государственного и общественного руководства охраной памятников истории и культуры // Вопросы охраны, реставрации и пропаганды памятников истории и культуры. Труды НИИ культуры. М.,1979. С. 6 31.

273. Шулепова Э. А. Историческая память в контексте культурного наследия //Культура памяти. М., 2003.

274. Шартье Р. Культурные истоки Французской революции. М., 2001. 256 с.

275. Юхименко Е. М. История музея «Оптина пустынь» (1919-1928) и обзор его архива // Письменные источники в собрании ГИМ.

276. Материалы по истории культуры и науки в России / Труды Государственного Исторического Музея. Вып. 84. М., 1993. С. 75—87.

277. Юхневич М. Ю. Проблема «Музей и образование» на страницах журнала «Советский музей» 1931 1940 // Музейная пропаганда 1920 - 1930 годов в зеркале прессы. М.,1991. С.37 - 64.

278. Юренева Т. Ю. Музей революции СССР и подготовка кадров музейных специалистов в конце 20-х начале 30-х годов // Центральный музей революции СССР. Сборник научных трудов. Вып. 19. М.,1991. С.168- 182.

279. Юренева Т.Ю. Музееведение. М., 2003. 560 с.

280. Pietarinen R. The icon in the church and in the museum . A theological and practical point of view // The Conservation of Late Icons. The Valamo Art Conservation Institute. 1998 . P. 12 15.