автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Музыкальная культура ингерманландских финнов второй половины XIX и XX столетий

Полный текст автореферата диссертации по теме "Музыкальная культура ингерманландских финнов второй половины XIX и XX столетий"

Л*

м П ^ МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ

'<< РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ им. Н. А. РИМСКОГО-КОРСАКОВА

На правах рукописи

ГРИГОРЬЕВА ИНГА ПЕТРОВНА

МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА ИНГЕРМАНЛАНДСКИХ ФИННОВ второй половины XIX и XX столетии

Специальность 17.00.02 — музыкальное искусство

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учено» степени кандидата искусствоведения

1995

Работа выполнена на кафедре истории русской музыки Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н. А. Рим-ско го-Корсакова.

Научный руководитель —

кандидат искусствоведения,

старший преподаватель Т. В. БРОСЛАВСКАЯ

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения, доцент В. П. КОННОВ кандидат искусствоведения, доцент М. Д. ГАЛУШКО

Ведущая организация:

Российский Институт истории искусств

Защита состоится 1995 года в часов на засе-

дании Специализированного совета Д 092.09.01 но присуждению ученой степени кандидата наук в Санкт-Петербургской государственной консерватории им. H.A. Римского-Корсакова по адресу: 190000, Санкт-Петербург, Театральная площадь, 3.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Санкт-Петербургской консерватории.

Автореферат разослан 995 г.

Ученый секретарь Специализированного совета кандидат искусствоведения

Т. А. ЗАЙЦЕВА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В самобытной и разнообразной музыкальной культуре Ингерманландии остался неизученным целый пласт — творчество ингерманландских финнов. Этот факт тем более удивителен, что финская культурная автономия существовала в непосредственной близости от Петербурга1.

Но не только естественная потребность изучить историю своего края побудила автора диссертации к исследовательской работе. Не менее важным стимулом стал сам художественный феномен ингерманландско-финской музыкальной культуры. Достаточно сказать, что кроме самобытной фольклорной традиции сложилась развитая система музыкально-общественных отношений, постепенно формировалась композиторская школа. Фактом признания самостоятельности и ценности ингерманландско-финской музыки служит обращение к ней профессиональных музыкантов (композиторов и исполнителей) начиная со второй половины XIX века.

В настоящее время возникла противоречивая ситуация. Народность постепенно исчезает2, и вместе с тем после периода репрессий и застоя интерес к ней вновь начинает расти. Активно возрождаются национальные музыкальные праздники, появляются новые публикации на темы ингерманландской истории и культуры. Однако обстоятельных исследований, посвященных собственно музыкальной культуре ингерманландских финнов,до сих пор еще не было.

Цель диссертационной работы. Изучить музыкальную культуру ингерманландских финнов как целостное и широкое явление, вбирающее в себя различные сферы — фольклор, музыкально-

1 Ингерманллндские финны по происхождению имеют прямое отношение к коренному населению Ленинградском области — фшшоизычпмм ижоре и поди, участвовакшим в процессе ассимиляции.

-По статистическим данным в 1926 голу н Иш ермаплаидпп проживало 116 тыс. ннгермаплапдекпх 1)111111101;. и 1979-м — около 16 тыс. — ¡икептнааНа: .\luLstoja 1лкепп таак!а капяак1а аапот |а ки\ап / Кооип. II. ЯПтю. ПатсеЫтпа, 1989.

общественную жизнь и хоровое движение, композиторское творчество; проследить творческую интерпретацию ингерманланд-ских традиций в музыке композиторов разных национальностей на протяжении более векового периода.

Стремление охватить столь обширный материал сочетается с четкой установкой выявить и подчеркнуть самое существенное и показательное для каждой из представленных сфер. Это важно для решения сложного и принципиального вопроса о национальной самобытности ингерманландско-финской культуры, ее музыкально-исторической ценности.

Исходя из указанной специфики диссертации, представляющей исследуемую культуру в синхронном историческом срезе, соответственно определились основные задачи каждой главы.

В I главе прослеживаются пути развития ингерманландско-финского фольклора как в русле собственной национальной традиции, так и в связи с соседними культурами, характеризуются основные фольклорные жанры, выявляются признаки национальной самобытности, отмечаются региональные особенности.

Во II главе рассматриваются вопросы, касающиеся музыкально-общественной жизни и композиторского творчества. В частности, выявляются главные тенденции хорового движения, исследуются среда и прогрессивные факторы, способствовавшие зарождению музыкальной интеллигенции, анализируется творчество наиболее ярких ингерманландских музыкантов.

III глава посвящена проблеме претворения национального фольклора в композиторском творчестве — от "Чухонской фантазии" А. Даргомыжского до сочинений последних лет, среди которых особо выделяются произведения В. Тормиса на ингер-манландском материале. Прослеживается эволюция отношения музыкантов к ингерманландско-финской народной традиции.

Ншшзпа данного исследования состоит в том, что музыкальная культура ингерманландских финнов впервые становится объектом специальной обобщающей научной работы и анализируется комплексно, в широком музыкальном и историко-культурном

контексте. Автор выступает первооткрывателем в каждой из представленных сфер рассматриваемой культуры. Собран и систематизирован обширный материал, позволяющий сделать самостоятельные научные выводы но теме. Важнейшей основой для исследований послужила продолжительная работа автора руководителем старейшего национального фольклорного ансамбля "Рентюшки" л д. Рапполово Всеволожского района Ленинградской области, а также плодотворная собирательская и архивная деятельность. В фондах Хельсинкского университета найдены редкие хоровые сборники ингерманландцев конца XIX — начала XX века, в Санкт-Петербургском историческом архиве обнаружены документы, свидетельствующие о неизвестных фактах биографии ингерманландских музыкантов. В Эстонии, Карелии и Санкт-Петербурге собраны сочинения, написанные на ингерманландско-финском материале (учтен и личный опыт в сочинении фольклорных обработок в классе проф. С. М. Слонимского). Установлены контакты с компетентными активистами "1пкепп1нЦо", служителями лютеранских приходов, родственниками иигермапландских музыкантов. В круг изучения введена богатая литература на финском языке — фольклорные сборники, труды по истории и этнографии Ингерманландии.

Апробация и практическая значимость работы. Основные научные результаты представлены в выступлениях на студенческих научно-практических конференциях в Ленинградской и Новосибирской консерваториях (1987), международной научной конференции в Ленинградском институте музыкознания ("Русско-финские культурные связи", 1990), международной научной конференции в Калининграде ("Исчезнувшие и исчезающие народы Балтики. Вопросы рекреации", 1994), а также в лекционных выступлениях в Петрозаводском музыкальном училище (1986), Домах народного творчества Ленинграда и Карелии (1986), различных учебных заведениях Финляндии (ИлюкокШи, 1991; Нацауака, 1992). Имеются публикации.

Результаты исследовании могут быть применены в вузовских курсах истории национальных культур, к качестве дополнительного учебного материала для музыкальных училищ Ссперо-

Запада России, Финляндии и Эстонии. Информация по ингер-манландскому творческому наследию (народные песни и танцы, сочинения М. Путро, М. Суси и др.) активно интересует музыкантов-исполнителей из фольклорных ансамблей, хоровых коллективов. Автор также надеется на то, что материалы и научные положения диссертационного исследования окажутся полезными в создании новых трудов об ингерманлаидской музыке.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключительного раздела и списка литературы. Особое место занимают приложения: ноты, карты, фотографин.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, определяются цели и задачи исследования, характеризуется структура диссертации. В связи со спорностью и многозначностью многих определений, касающихся Ингерманландии, а также с тем, что ее история не достаточно хорошо известна русскоязычным жителям России, затрагиваются проблемы терминологии. В частности, под "ингерманландскими финнами" подразумевается некая общность всех финноязычных народностей Ингерманландии, сложившаяся к концу XIX века. (Это однако не исключает обращения в диссертации к вопросам, связанным с древними генетическими корнями ингерманландских финнов). Во введении даются сведения об основных этапах изучения ингерманлаидской музыки и его весьма скромных результатах.

Первыми "иигероведами" стали финские фольклористы, занимавшиеся преимущественно рунами (древнефинскими песнями). Известные значительные публикации рун под редакцией А. Лауписа ("1пкспп гиповауе1та1" — "Рунические напевы Ингерманландии", 1910; "КацаЬп гипо5ауе1та1" — "Рунические напевы Карелии"15, 1930) не дают однако представления о специфических особенностях собственно ингерманландско-фииской народ-

ен сборник включены напевы, записанные в северной Ингерманламлпи.

ной музыки, поскольку большинство напевов записаны у православных и жор и води. Для Лютеран же, как будет доказано в основных разделах работы, наиболее характерны жанры новой песенно-танцевальной традиции.

Интересы советских специалистов также были поначалу сосредоточены на изучении только ижорско-водской культуры. Инициатива целенаправленного исследования ингерманландско-финского фольклора принадлежит Институту языка, литературы и истории Карельского филиала АН СССР, выпустившему сборник "Народные песни Ингерманландии". "Основу сборника составляют тексты песен"4, но в нем содержится и первая краткая характеристика национальных напевов (статья Т. Коски).

Тема, посвященная музыкально-общественной жизни, анализу хорового движения и композиторского творчества в Ингерманландии представлена единичными публикациями, как правило, на финском языке. Можно выделить статью финского хормейстера X. Клеметти (Klemetti Н. Mooses Putro // Suomen musiikkilehti. № 3. 1938.) и биографическую работу X. Суоминен (Suominen Н. Mooses Putro. Hels., 1969) о классике ингерманландской музыки Моосесе Путро. Композиторские сочинения дошли до нас в отдельных старых изданиях конца XIX — начала XX века и рукописях.

I глава посвящена музыкальному фольклору ингерманланд-ских финнов. Его развитие протекало в условиях сложного, многостороннего взаимодействия культур разных этнических групп Ингерманландии. Основные ассимиляционные процессы происходили между аборигенными жителями — водыо и ижорой — и финскими переселенцами savakot и äyrämöiset. Все они, по происхождению прибалтийские финны, одновременно испытывали влияние славянского (русского) населения Ингерманландии и отчасти эстонцев.

В ипгсрманлапдско-финском музыкальном фольклоре сосуществовали две традиции — древняя руническая и новая нссепио-танцсвалыши.

II Uiponni.ic иеснн Ппгсрманлпмлии / Сост. 3, Кнуру и др.: Моч. рленшфр. Т. Коскн. Л.. 1974. С. 4.

Среди рун, записанных в Ингермаиландии, встречаются и архаичные, распространенные у многих народностей прибалтийско-финского региона, и сформировавшиеся в более поздний период национально-характерные напевы. Опираясь на частные выводы отдельных этномузыковедческих работ (Ко1е1шшпеп, Коски, Гомон), автор выделяет и классифицирует основные ритмические типы ингерманландских рун. Среди них — карело-финский пя-тидольный (калевальский), ижорский "двухдольный трехтакт" и др. В отличие от соответствующих типов, записанных в Финляндии и Эстонии, для ингерманландских рун, характерны ладовая, нередко квартовая, переменность, а также окончание на неустойчивой ступени, разомкнутость напева. Рассмотрение в диссертации древних ингерманландских рун необходимо для выявления важных генетических корней более молодого ингерманландско-финского фольклора.

В первой трети XVII века начался постепенный распад архаичной руны. В нее проникали новопесенные элементы — субкварта, вводный тон и рефрен. Присоединение последнего нередко сопровождалось сокращением долгих длительностей, появлением дробного, плясового ритма.

На рубеже веков в северной Ипгерманландии были записаны необычные рун.х вводным тоном и субквартой, которая выступает в функции побочной ладовой опоры, подчеркнуто повторяясь, завершает напев. Таким образом проявляется один из специфически ингерманландско-финских признаков.

Субкварта и рефрен в рунах нигде так не распространены как в Ингермаиландии — одном из российских регионов (что статистически доказано в работе финского этномузыковеда И. Колех-майнена, посвященной калевальским напевам). Кроме того, часто встречаются заимствования слов и мотивов из припевов русских песен. Очевидно, можно говорить о влиянии русской народно-песенной культуры на постепенную эволюцию и распад руны.

Если записанные у ингерманландских финнов руны являются мелодическими вариантами древних первоисточников, то среди песен "переходной формы" (термин И. Рюйтел5) впервые встреча-

°Рюмтел И. Эстонские народные песни "переходной формы" // Проблемы муз. фольк. иародсж СССР. М.. 1973.

ются достаточно самостоятельные образцы национальной мелодики. В то же время, прослеживается генетическая связь с ингер-манландскими руническими напевами: часть из них образована на основе органичного слияния калевальского и ижорского типов рун.

Самобытным национальным признаком в мелодике переходных песен выступает знакомая по севериоингерманландским рунам опорная субкварта. Природа последней двойственна. Ее возникновение несомненно связано традиционными русскими и ижорскими напевами, для которых характерна квартовая переменность лада. Сходство обнаруживается и в преобладании нисходящего движения.

С другой стороны, мелодика ингерманландско-финских переходных песен сложилась под воздействием нового песенного стиля. В структуре тетрахорда, на котором основаны их звукоряды, проявляются ладогармонические отношения мажора-минора. Это, по сути, тонический квартсекстаккорд с прилегающей к нему в миноре VII гармонической ступенью.

Во всех переходных песнях отражается процесс трансформации руны в сторону новой несни. Смешиваются разностилевые и разнонациональные элементы, что приводит к общей "угловатости" напевов. Нередко к руническому запеву добавляется чужеродный припев, элементы которого постепенно распространяются на всю песенную форму. (В переходных песнях зафиксирована промежуточная стадия этого процесса.)

К концу XIX века в ингерманландском фольклоре стал абсолютно доминирующим новопесенный стиль. Его усвоение более органично протекало на севере от Невы. Географические особенности Карельского перешейка, где сложился некий выгодный в творческом отношении баланс (территория, с двух сторон изолированная крупными водоемами, в то же время служила путем сообщения между Финляндией, Россией и Эстонией), обусловили рождение уникального жанра-гибрида рентюшки. В нем виртуозно соединились черты русских кадрилей, частушек, финских свадебных несен и хороводов. Прослеживается связь п с древними местными рунами. Она выражается в сходстве интонационно-ритмической структуры ранних ремгкннск и переходных песен, а также в характерной ладовой переменности многих напевов рсн-

тюшек, основанной на обыгрывании квартового интервала.

Рентюшки бытовали в форме сюит, обозначенных автором ранней (колми, какунасси, тумана, сисикка) и поздней (лилей лайле, раали али, аалин тулла, тиила лилла). Симметричные напевы поздних рентюшек образовались из ранних несимметричных напевов путем распространения дробного двухдольного ритма VI функционально-гармонических тяготений из припева на всю песенную форму. Таким образом, процесс распада, начавшийся в поздних рунах и продолжившийся в песнях переходной формы, завершился в рентюшках образованием симметричной строфы с половинным и заключительным кадансами.

Рентюшки необходимо рассматривать как синтетический жанр, состоящий из равноправных, взаимосвязанных компонентов — музыки, поэзии, хореографии. Отмеченная эволюция напевов ускорилась под влиянием современного рифмованного стиха, бодрого танцевального шага. Сказалось и воздействие инструментальной музыки. Напевы рентюшек — это непрерывная, беспаузная мелодическая линия, заменяющая собой гармошечные наигрыши. Звукосочетания рефренов представляют собой образцы певческой манеры "под язык": "сиири лири лиири алла лири лари йо" и т. п. Компоненты жанра слиты настолько, что исполнение рентюшек не имеет естественного конца. Его можно лишь прервать, но при этом либо частушка останется недопетой, либо танцевальная фигура незаконченной.

Бравурный, бесшабашный характер рентюшек, их бытование в виде свободной развернутой сюиты, неограниченность количества участников этого песенно-таицевального действа с элементами игры послужили тому, что рентюшки завоевали широкую популярность среди ингерманландской молодежи.

Органичное соединение разнонациональных черт на основе местной прибалтийско-финской культуры позволяет считать рентюшки специфически ингерманландско-финским жанром.

Новыми песнями в ингерманландско-финском фольклоре являются также пиирм (хороводные), лиеккулаулу (частушки), романсы и некоторые другие жанры. В наиболее самобытных напевах проявляется плодотворность развития национальной мелодики, связанная с киартово-квинтовой "игрой". В пиири, например, это знакомое по северноингерманландским рунам, переход-

ным песням и некоторым рентюшкам неустойчивое окончание на доминанте, необычно сочетающееся с симметричным построением напева. В диеккулаулу два сцепленных мажорных тетрахорда образуют иной колорит — переменность миксолидийского и т. н. доминантового лада.

В музыкальном фольклоре малых народностей следы воздействий со стороны более сильных культур обычны. Так, значительную часть записанных у ингерманландских финнов песен составляют разного рода заимствования из репертуара финляндцев, русских, эстонцев. В этом отношении показательны романсы — варианты финских баллад из "агккптаБиГ ("песенных листков"), русских романсов и др. Наряду с народными, бытуют и авторские сочинения, преимущественно финских композиторов конца XIX века.

Межнациональные контакты являются давней традицией в Ингерманландии. На их основе сложилась древняя культура води и ижор, сформировался фольклор ингерманландских финнов. Однако начиная с конца XIX века влияния извне, особенно со стороны русских (в юго-западной Ингерманландии) и финляндцев (и северной Ингерманландии), стали подавляющими.

В советские годы целостность фольклорной традиции была разрушена окончательно. Это во многом обусловлено трагичностью исторической ситуации в стране (раскулачивание, репрессии, наконец, массовое изгнание финноязычного населения из Ленинградской области).

Глава II — "Музыкально-общественная жизнь и хоровое движение".

Заметное культурно-общественное развитие Ингерманландии стало возможным благодаря государственным и экономическим реформам и России. С другой стороны, на его ход решительно повлияло финское национальное движение, идеи которого распространялись н Ингерманландии с помощью петербургских финнов и финляндцев.

Музыкально-общественная жизнь ингерманландцев протекала преимущественно в русле хорового движения, возникшего под воздействием финляндской и эстонской культур. Пер-

вая занимала лидирующее положение в силу большей профессиональной подготовленности финских музыкантов, благодаря авторитету академических хоров шведского происхождения ("УНоррЯаБкиппап ЬаикуаГ, "Биошеп Ьаи1и"). Распространение финской хоровой музыки в Ингерманландии и Эстонии шло посредством национальных певческих праздников, хоровых конкурсов, гастролей финских исполнителей, а также с помощью публикаций сборников хоровых сочинений.

Особенности развития ингерманландской хоровой культуры наиболее ясно прослеживаются на основе анализа местных хоровых сборников конца XIX — начала XX века. В их структуре и содержании наглядно отразились основные тенденции ее эволюции.

Первые сборники ("УапЬаа уд ииКа виота^еп 1аи1ип Ьаггав-(а]Ше" — "Старое и новое любителям финской песни", 1879; "Ка1иш5у11с&[ух 1пкегш Ьаи1икокос1та I" — "Первый песенный сборник общества "Инкери", 1899) составлены по финляндскому образцу и содержат преимущественно немецкие хоровые сочинения (Гайдна, Мендельсона, Шуберта и др.) в основном религиозного или национально-патриотического (подтекстовки на финском языке) характера. Впоследствии увеличивается доля финской (X. Борениус, О. Мериканто, П. Хашшкайнен), а затем и ингерманландской музыки, намечается отход от религиозной тематики. Последний дореволюционный сборник ("КакйизуЬс^уз 1пкепп Ьаи1икокое1та III" — "Третий песенный сборник общества "Инкери", 1913) включает в себя только ингерманландские хоровые сочинения — навеянные временем песни-марши призывного характера, фольклорные обработки, лирические миниатюры. Среди авторов — М. Путро, Ю. Суси, М. Суси, Ю. Пентикяйнен, А. Коски, Т. Хирвонен.

Аналогичные тенденции были характерны и для шести дореволюционных национальных певческих праздников (1899-1913). Заключительный — стал триумфом ингерманландской музыки.

Музыкальный праздник 1918 года обнажил серьезные социально-политические противоречия, наметившиеся еще в начале века в среде ингерманландской интеллигенции, которая раскололась на "традиционалистов" — приверженцев старых финляндских идеалов, и "демократов", говоривших о гражданских обязанностях

перед Россией и о революционных преобразованиях. Представители первого "лагеря" позднее эмигрировали в Финляндию, войдя в историю ее культуры (Ю. Суси, Ю. Мустонен), другие стали "певцами революции" (М. Суси, Э. Суни, М. Хусу).

В прошлом практически все ингерманландские музыканты учились в Колппанской духовной семинарии — подлинной alma mater местной интеллигенции. Она выпустила сотни молодых специалистов, воодушевленных идеей национального просветительства — учителей, канторов и органистов, с именами которых связаны все прогрессивные начинания в музыкальной жизни Ин-германландии.

Опытный педагог, органист, хормейстер, композитор, музыкальный редактор, поэт, выдающийся культурно-общественный и религиозный деятель Моосес Путро (1848-1919) относится к первому поколению выпускников Колппанской семинарии и нн-германландской интеллигенции конца 1860-х годов. Благодаря яркому таланту и высокой степени образованности его значение как творческого лидера, в особенности в области музыки, не уменьшалось вплоть до революционных лет. Личность Путро объединяла в себе глубокое почитание традиций, верность лютеранской церкви с идеями прогресса и обновления.

Именно по инициативе Путро и под его непосредственным руководством были проведены все певческие праздники, выпущены многие хоровые сборники, создан лучший национальный хор "Pietarin Suomalainen Lauluseura" ("Петербургское Финское Песенное Общество"). Перу Путро принадлежат ингерманландско-финский гимн, музыка к отправлению лютеранских богослужений в Ингерманландии, более 30 сочинений для хора a capella — духовные и светские песни, фольклорные и хоральные обработки, сочинение тина кантаты "Tervehdys" ("Приветствие"), детские песни. Им написано множество статей на злободневные темы, связанные с развитием местной культуры. Путро был бессменным органистом Петербургской финской церкви (на Б. Конюшенной).

Моосес Путро (в русских документах — Моисей Матвеевич Путро) успешно закончил Санкт-Петербургскую консерваторию (органный класс Л. Гомилиуса) и был отмечен ее профессорами. Ф. Черни, в частности, официально назвал его "прекрасным ди-

рижером хора"5. Известный финский музыковед, композитор и хормейстер X. Клеметти высоко ценил хоровые сочинения Путро и об одном из них отозвался как о "самом лучшем из того, что приходилось слышать в области духовной песни"7.

Сказанное относится к песне "Ole kanssamme Jeesus" ("Будь с нами, Иисус") из цикла "Hengellisiâ lauluja sekakuorolle" ("Духовные песни для смешанного хора") — пожалуй, наиболее значительного опуса М. Путро, подробно рассмотренного в диссертации. Пять сочинений цикла написаны в разные годы (с 1902-го по 1910-й).

"Herra, meidan Jumalamme" ("Господи, Боже наш", 1902) и "Suur' olet, Herra" ("Велик ты, Боже", 1909) — близки жанру мотета. Наряду с типичной для стиля композитора полифонизацией гармонии мастерски использована контрапунктическая техника — вертикально-подвижной контрапункт, простые и канонические имитации, стретты. С их помощью происходит накопление голосов к кульминационным вершинам и маэстозным финальным кадансам.

Хор "Будь со мной, Иисус" (1910) объединяет в себе несенно-бытовые и хоральные черты. Содержание заключено в тесном сопряжении страсти и рассудка, желания и смирения. Романсово-эмоциональные волны сопрано сдерживаются синхронным, размеренным движением других голосов, вызывающим ассоциации с траурным шествием. Особую атмосферу щемящей тоски, некоего внутреннего психологического разлада создает изысканная гармония. Аккордовые последовательности включают в себя параллельные секстаккорды, проходящие гармонические обороты, "скандирования" уменьшенных септаккордов, натурально-ладовые созвучия. Их сочетание не кажется эклектичным благодаря текучести голосоведения и редкому паузнрованию.

В отличие от других, главным образом, жизнелюбивых сочинений Путро, хор "Будь с нами, Иисус" глубоко драматичен. Стихи (самого композитора) изобилуют поэтическими метафорами, связанными с образом тьмы, которым противопоставлен образ

°Цпт. по: Suomincn П. Mooses Putro. — 19(i9. — S. 14. Перевод И. Г. 'Пит. но: Kleinem II. Mooses I'ulro // Suonicn musiikkileliti. — 1938. — N» 3. - S. 48. Перевод И. Г.

Иисуса, олицетворяющего свет последней надежды. Сочинение поражает подлинной красотой и благородством звучания.

Среди других духовных сочинений Путро выделяются "Rukous" ("Молитва"), "Sinun tykosi, Herra" ("К тебе, Господи") и "Onko sun sielussas valo?" ("Есть ли свет в твоей душе?") на стихи композитора. Для них характерны сокровенность, интимность высказывания и одновременно духовная приподнятость, даже патетичность. Представляют интерес некоторые жанровые и ритмические "модуляции".

В хоре "К тебе, Господи" органично сопоставлены торжественный гимн и благочестивый хорал, который стремительно видоизменяясь, сливается на кульминации с расширенной репризой гимна.

В песне "Есть ли свет в твоей душе?" свинговая игра музыкального и поэтического ритмов основана на несовпадении естественных акцентов ритмического рисунка (тяжесть долгих длительностей) и ударений в финском языке (на первый слог). В момент нарушения симметрии фраз происходит "стыковка" акцентов. С появлением ключевого (заглавного) вопроса меняется размер, и музыкально-поэтическими ударениями подчеркиваются основные слова (интонации) — "есть..., есть......свет?"

К лучшим светским сочинениям М. Путро относятся песни "Aamu" ("Утро") и "Aalloilla" ("На волнах"), опубликованные в ин-германландском хоровом сборнике 1913 года. Первая посвящена теме обновления жизни и радостного созидательного труда, к которой композитор обращался и ранее (гимн "Nouse, Inkeri" — "Вставай, Ингерманландия", 1888, и др.) К 1910-м годам тема стала шире и выражала не столько национальные устремления, сколько общегражданскую направленность к прогрессу. В этом отношении песня "Утро" сходна с "Raittiuslaulu" ("Песней трезвости") М. Суси и "Toukokuun Iaulu" ("Майской песней") из указанного сборника, и ставит 65-летнего Моосеса Путро в один ряд со своими младшими современниками.

В сочинениях "Утро" и "На волнах" применяется излюбленный прием Путро — композитора и поэта — варьирование. В первой достигается та степень мелодико-гармоппческих изменений, когда вариантно-строфнческая форма становится ближе к сквозной.

Композиторское наследие Путро почти не выходит за рам-

ки хоровой миниатюры. Однако высокая степень художественной проникновенности и интеллектуальной осмысленности, его совершенно особое положение среди других ингерманландских сочинений позволяют считать композитора классиком ингер-манландской музыки. Разносторонняя музыкально-общественная деятельность Путро активно способствовала развитию местной культуры.

Микко Суси (1874-1942) — наиболее показательная личность нового поколения, сформировавшегося на волне демократического движения конца XIX — начала XX века. Его жизнь и творчество ясно отражают особенности сложного переходного периода в истории ингерманландской культуры.

Суси прошел путь от духовной семинарии до советской художественной самодеятельности, а в творчестве — от хорала до революционной песни. Под его началом проводились финские "олимпиады", образцом для которых послужили дореволюционные певческие праздники. Ядром музыкальной программы "олимпиад" были выступления хора Гатчинского педучилища (переорганизованной Колнпанской семинарии) иод руководством Суси. Коллектив исполнял сочинения ингерманландских музыкантов.

Композиторское наследие М. Суси сохранилось не полностью: это 46 хоровых песен и обработок, а также 4 вокально-инструментальные миниатюры для детей. Все датированы годами от 1920-го до 1935-го. Исключение составляют "Какпи51аи1и" ("Песня трезвости") и "№шп пвеП" ("Молодой задор") из ингер-мапландского сборника 1913 года. Отражая постепенную эволюцию мировоззрения, эти ранние песни интересны жанровой двойственностью: марш обнаруживает в себе хоральную природу.

Песни начала 20-х представляют собой попытку отстраниться от какой бы то ни было идеологии. Некоторые из них передают интимные лирические чувства ("УиИсМуз" — "Умиротворение", "Багкупу! ваусГ — "Оборванный звук", "Каппап Ш]а" — "Береговая лилия" и др.). Тематика нередко та же, что и в ранних хорах М. Путро (таких, например, как "БусШтеп тугяку" — "Сердечная буря", "Ьаи1а \'аап" —■ "Пой же", "На\'а1пЮ]а" — "Наблюдения"), по смысловое содержание оказывается противоположным. Светлый, оптимистичный взгляд па мир (у Путро) сменяют мотивы разочарования. усталости, равнодушия (и хорах М. Суси).

Очевидна разница и в музыкальном содержании. Путро опирался на классические жанры и формы, создавая на их основе отточенные миниатюры. Суси, не имеющий академического музыкального образования, после сознательного отстранения от хоралов и маршей обратился к бытовому романсу.

В последующие годы в композиторском творчестве М. Суси развивались преимущественно две жанровые сферы — хоры, написанные на фольклорном материале, и советские патриотические песни.

Интерес к фольклору проявлялся у многих ингерманландских музыкантов молодого поколения (среди них, Ю. Суси, Ю. Пен-тикяйнен), однако М. Суси оказался наиболее последовательным в его изучении и творческом переосмыслении. В рукописной тетради под названием "1пкегПШ5Ш яа\'е1т!а эекакиогоПе" ("Ин-германландские напевы для смешанного хора") собраны лучшие обработки композитора: "]1ткПаи1и" ("Песня-закличка") — 1924, "Наа1аи!и" ("Свадебная песня"), "№т 1еЫ тшп етст" ("Так жила-была моя матушка") — 1928.

Другая жанровая сфера композиторского творчества Суси — советские (пролетарские) хоровые песни — представлена такими сочинениями, как "Тубп каина уаШии уараив" ("Благодаря труду крепнет свобода") — 1928, "РипавоШгеШе" ("Красным бойцам") — 1929, "Яуппаккооп!" ("Атакуем!") — 1930 и т. д. Большинство из них — бодрые мажорные марши, построенные на интонационно-ритмических клише, но не теряющие при этом искренности в выражении патриотических чувств.

Творчество М. Суси безусловно представляет больше исторический, нежели художественный интерес. Из-за недостатка, специального образования музыкант не смог подняться выше уровня самодеятельного композитора.

О других музыкантах — ровесниках М. Суси сохранилось немного сведений. Некоторые из них начинали учебу в Петербургской консерватории (10. Пентикяйиеп — в органном классе). Многие были подвергнуты репрессиям, физическому уничтожению.

К последнему поколению ингерманландских музыкантов относятся Ююсо Мустонен (1887-1957) — один из самых активных пропагандистов национальной музыки в Финляндии, Матти Ху-

су (1903-37) и Эйно Суни (1907-42) — пионеры музыкальной культуры Советской Карелии.

Глава III — "Ингерманлапдско-финский фольклор в композиторском творчестве".

В условиях постепенного исчезновения народности ингерман-ландских финнов и растворения их культуры факт преломления национального фольклора в композиторском творчестве представляется особенно ценными. Использование его в качестве интонационного фонда стало своеобразным признанием самобытности ингерманландско-фииской музыки и, по сути, одной из форм бытования традиций. В сочинениях, основанных на ингерманландско-финском фольклоре, отражается эволюция отношения к нему музыкантов разных поколений и национальностей, прослеживаются историко-стилевые тенденции их творчества.

"Чухонская фантазия" (1867) А. Даргомыжского является первым примером обращения к национальному фольклору и единственным симфоническим сочинением такого рода. В причудливом сцеплении тем, меняющих национальную окраску, слышится разноликая музыка пригородного быта второй половины XIX века. Однако в качестве главной темы используется характерный ингерманландско-финский напев (очевидно ппнри). Это достаточно типичное для 1860-х годов симфоническое произведение на народном материале, написанное в сонатной форме. Темы подвергаются мотнвному вычленению, секвенцированию, контрапунктированию, гармонизации и оркестровке.

Следующим этапом стали хоровые обработки ингерманланд-ских композиторов. Для них характерно изложение песни в целостном музыкально-поэтическом виде с вариантами, касающимися мелодии, гармонизации, ритмического рисунка и реже структуры (у М. Суси). Преобладает аккордово-гармоничеекпи склад, позднее внедряются и элементы полифонии. Подобное использование народных напевов обычно для хорового творчества прибалтийских музыкантов (финнов, эстонцев) конца XIX века.

В "Фантазии" Даргомыжского п хоровых обработках ингерман-лапдеких музыкантов национальные напевы, как правило, введе-

ны в контекст "европейской" фактуры.

Качественно новое отношение к фольклору характерно для эстонского композитора Вельо Тормиса. Автор сознательно подчиняет свою художественную индивидуальность эстетике народной песни, представляет тот или иной национальный музыкальный фольклор целостным явлением, сохраняющим ритуальность, пространственно-временной объем, вероятность случайного и т. д.

Сочинение Тормиса "Ингерманландские вечера" для смешанного хора появилось в 1979 году после почти полувекового перерыва в использовании ингерманлапдско-финского фольклора (вызванного, прежде всего, внутриполитическими событиями). В этом своеобразном сценическо-хоровом воспроизведении крестьянской вечеринки с характерными песнями (рентюшки, пии-ри, частушки) национальный фольклор впервые предстал самостоятельным, объемным пластом народной музыки. Основа сочинения — танцевальные песни рентюшки, изложенные в динамическом развитии с учетом главных особенностей жанра (бравурность характера, потенциальная бесконечность звучания, сю-итность структуры, варьирование исполнительских составов). Использование смешанного хора подчинено ритмической драматургии и колористическим задачам без нарушения интонационно-структурных параметров оригинальных напевов.

В балладе Тормиса "На корабле" (1983) для смешанного хора и альта представлена песня переходной формы. Выявлены скрытые противоречия напева, объединившего в себе узкий звуко-объем руны и ритмическую гибкость новых песен. "Нарочно резко" (Тормис8) акцентируются рунические подхваты соло другими голосами, напев остается в тисках верхнего и нижнего хоровых пластов.

Рассматриваемые произведения В. Тормиса — это наиболее убедительное признание самобытности ингерманлаидско-финского музыкального фольклора, его сознательное отделение от творчества других ингерманландцсп (пжоры, води) и финляндцев. Вместе с тем, органичная хоровая обработка напевов основана на традициях хорового музицирования в Ингерманлапдии

йИз беседы с композитором в феврале 1987 года.

и других прибалтийско-финских регионах.

В последние десятилетия отдельные ингерманландско-финские песни (как правило, наряду с другими карело-финскими) используются композиторами Карелии, например, в качестве тем фуги, сонаты. В диссертации рассматриваются сочинения Б. На-преева и Б. Константиновского. Направленный интерес к ин-германландско-финской культуре проявляют некоторые музыканты Петербурга. Фольклорные напевы становятся основным тематическим материалом для камерно-вокальных и камерно-инструментальных сочинений ("Мотет" Н. Кирсанова, "Ингер-манландская сюита" И. Григорьевой и др.).

В заключительном разделе подводятся итоги послевоенного пути развития ингерманландской музыкальной культуры. Как н прежде, она развивается на почве разных государств и регионов — местах наибольшего скопления ингерманландцев. В окрестностях Санкт-Петербурга (непосредственно в Ингерманландии), Карелии, Эстонии, Финляндии, Швеции и даже Канаде функционируют ингерманландские общества культуры, хоровые и фольклорные коллективы. Среди лучших назовем "легендарный" ансамбль старожилов "Рентюшки" (д. Рапнолово Ленинградской обл.), хельсинкский хор "1пкеп", эстонский хор "БаусГ и др. Объединенными усилиями проводятся национальные праздники, ставшие теперь международными.

Наблюдаются две противоречивые тенденции. С одной стороны, это постепенная ассимиляция ингерманландско-финской культуры, с другой — усвоение и преломление ее традиций представителями разных национальностей в композиторском творчестве и деятельности художественных коллективов (ансамбль старинной музыки "Ингерманландия" в Санкт-Петербурге, финская фольк-рок-группа "Уагшпа").

Основные публикации по теме диссертации:

1. 1800-1и\тт ткспП^юп тияпкк1 // РипаПрри. — 1988. — № 4. - Б. 348-151.

2. Ингерманландско-финские танцевальные песни (рентюшки) и их преломление в творчестве Вельо Тормиса // Исторические взаимосвязи музыкальных культур: Сб. научи, трудов / Спб. консерватория; Сост. Т.Брославская. — Спб. — 1992. — С.138-154.

3. Музыкально-общественная жизнь и композиторское творчество в Ингерманландии // Исчезнувшие и исчезающие народы Балтики. Вопросы рекреации: Доклады научн. конференции / Полесск-Сосновка. — 1994.

4. Уио515айап уаПнееп ткегПШБ^ киого!аи1икокое1таг // Саге-На. - 1994. - № 9. - 8. 104-110.

5. Музыкальная культура ингермаиландских финнов второй половины XIX и XX столетий: Книга. — СПб. — 1995.