автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Ингерманландские финны. XVII-начало XX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ингерманландские финны. XVII-начало XX вв."

Санкт-Петербургский государственный университет 5 " На нравах рукописи

Чистяков Антон Юрьевич

Ингерманландские финны. XVII - начало XX вв. (история и этническая культура).

Специальность 07.00.07. Этнография, этнология и антропология.

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург - 1998

Работ выполнена на кафедре этнографии и антропологии исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

доктор исторических наук

A.B. Гадло

доктор исторических наук

B.Н. Барышников кандидат исторических наук Н.В. Ушаков

Ведущая организация: Российский этнографический музей.

Защита состоится " '•' tf&i'c'fSjW 199fr. в на заседании

диссертационного совета К-063.57.40 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Санкт-Петербургском государственном университете (199034, г. Санкт-Петербург, Менделеевская линия, д.5, ауд. 70).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А.М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан "//" НоЗь лЯ 199 Jr.

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ученый секретарь диссертационного совета

В.А.Козьмин

Иследовакие посвящено истории и культуре одной из этнических общностей Северо-Запада России - ингерманландским финнам (фин. - ткегш Биота1а15е1).

Ингерманландские финны не являются автохтонным населением края. Формирование этой этнической общности началось после Столбовского мира 1617 г., по условиям которого Карельский перешеек и побережье Финского залива (территория Ижорской земли - Ингерманландии) вошли в состав Швеции. В течение XVII в. на эти земли переселялись крестьяне из принадлежавших Швеции уже несколько столетий восточных районов Финляндии (прежде всего, Эуряпяя и Саво). После Северной войны Ингерманландия стала частью С.-Петербургской губернии. В дальнейшем финское население этой территории развивалось обособленно от финнов-суоми, в результате чего сформировалась своеобразная культура ингерманландских финнов.

К началу XX столетия численность ингерманландских финнов составляла более 100 тыс. человек. В 1920-е гг. они получили официальный статус национального меньшинства: на территории Ленинградской области были созданы национальные финские сельсоветы, национальные школы, другие культурно-просветительские учреждения. В конце 1930-х гг. все они были ликвидированы. Ингерманландские финны оказались в числе народов, подвергшихся репрессиям. Во время Великой Отечественной войны фшшы Ленинградской области согласно постановлению Военного совета Ленинградского фронта №00713 от 20 марта 1942 г. были депортированы в Сибирь. Те же, кто находился на оккупированной территории, были вывезены немецкими властями в Финляндию. После выхода Финляндии из войны подавляющее большинство из них вернулись в Советский Союз и были расселены в других областях Европейской России (Псковская, Новгородская, Великолукская, Ярославская). Запрет на проживание в деревнях Ингерманландии привел к формированию групп финского населения в Эстонии и Карелии. С середины 1950-х гг. после снятия ограничений на расселение происходит возвращение части ингерманландских финнов в Ленинградскую область.

По данным переписи 1989 г. в Ленинградской области проживает 18,2 тыс. человек, считающих себя ингерманландскими финнами. Они живут рассредоточение; на территории области нет деревень с исключительно финским населением.

Степень изученности темы. Несмотря на то, что ингерманландские финны составляли значительную часть населения Северо-Запада России и проживали в непосредственной близости от С.-Петербурга, они долгое время оставались вне поля зрения исследователей-этнографов и вплоть до настоящего времени являются наименее изученной этнической общностью региона. Работы, посвященные их расселению и особенностям культуры, появились еще в первой половине XIX в. (А.И.Шегрен, П.И.Кеппен). Специальные этнографические исследования культуры ингерманландских финнов начались после 1917 г. и были прерваны по причинам политического характера в начале 1930-х гг. Отдельные работы появляются в 1960-е гг. (очерк Н.В. Шлыгиной и У.С.Конкка "Водь, ижора и финны Ленинградской области в коллективной монографии "Народы мира"; статья З.М. Дубровиной "Из истории финского населения Ленинградской области" в Вестнике ЛГУ, 1962, №4). Только с началом перестройки исследователи опять обратили внимание на ингерманландских финнов; вновь произошло их признание в качестве этнической общности (см., напр., Н.В. Шлыгина "Финны - ингерманландцы" в энциклопедии "Народы России").

Интерес к финскому населению Ингерманландии традиционно проявляли ученые Финляндии. В центре внимания финских исследователей находились язык, фольклор, история ингерманландских финнов в связи с другими финноязычными общностями региона, некоторые аспекты материальной культуры (например, традиционная одежда). Однако специфика этнической культуры этой общности оказалась недостаточно отраженной и в финляндской научной литературе, поскольку ингерманландских финнов обычно не отделяли от ижоры, не учитывали в должной мере культурные отличия финнов Ингерманландии от финнов-суоми.

В результате время для фиксации всех сторон традиционной культуры ингерманландских финнов было утрачено. Сегодня реконструкция культуры

финнов Иигерманлаидии, выявление ее этнической специфики зависят от привлечения новых материалов и их тщательной проработки.

Актуальность темы. Интерес к ингерманландским финнам возрос с середины 1980-х гг. В это время усиливается внимание к развитию малочисленных народов России, межэтническим контактам, к механизмам взаимопроникновения традиционных культур.

В годы перестройки оформляются национальные общественно-политические организации, преследующие цели культурного возрождения малочисленных народов, в том числе и у ингерманладсюгх финнов. Была создана общественная организация "Ингерманландский союз" ("1пкепп Шио"), деятельность которой направлена на сохранение и развитие национальных традиций этой общности. Члены "Ингерманландского союза" обсуждают вопрос о выделении в приграничной зоне области территорий для создания компактных финских поселений и о необходимости принятия государственной программы возвращения всех финнов-ингерманландцев в места их проживания до Великой Отечественной войны. В 1980-е гг. была восстановлена церковь Ингрии, правопреемница ликвидированной в 1937-38 гг. Евангелическо-лютеранской церкви Иигерманлаидии. Под эгидой этих организаций проводятся такие мероприятия как празднование Иванова дня (Юханнус) на Дудергофских высотах, ежегодный фестиваль населения Карельского перешейка в Ялкале; выходят такие издания как журнал "1лкегт клгкко" ("Церковь Ингрии"), газета "1пкел". В периодической печати регулярно появляются публикации, посвященные проблемам культурного развития ингерманландской общности (см. напр.: 1) Того В. Возрождайся Инкермаа// Нева. 1991. №1. С.190-194; 2) он же. Ингерманландцы. Возможность возрождения? Национального конфликта? // Час Пик. 16 апреля 1997. С.З.). Вопросы история и культуры финнов Иигерманлаидии находят отражение в постоянных рубриках районных газет Ленинградской области: "Ьшш 1пкеп" - "Сельская Новь", пос. Волосово; "РоЫо1з-1пкеп" - "Невская Заря", г.Всеволожск.

Отсутствие серьезных историко-этнографических исследований приводит к формированию недостаточно обоснованных представлений об этой общности: значительно завышается численность финского населения Иигерманлаидии в

прошлом, искажается картина его расселения, реального вклада в экономику Северо-Западного региона России, зачастую не учитываются особенности культуры ингерманландских финнов, происходит отождествление их с финнами-суоми,

Цель и задачи. Цель работы - восполнить существующий в науке пробел в изучении ингерманландских финнов. Предполагается определить статус ингерманландских финнов как этнической общности, рассмотреть особенности их исторического развития, дать характеристику традиционной культуры.

В связи с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) определить этническую территорию расселения ингерманландских финнов, динамику численности этой общности на протяжении трех столетий (XVII - нач. XX вв.).

2) определить социальную структуру общности в XVIII - нач. XX вв., рассмотреть социально-правовое положение финских крестьян.

3) изучить материалы, характеризующие хозяйство ингерманландских финнов, определить степень его включенности в систему экономических связей региона.

4) дать характеристику материальной культуры (структура поселений, жилище, одежда).

5) выявить особенности духовной культуры ингерманландских финнов, провести ее сопоставление с культурой финнов-суоми и духовной культурой русского населения Ингерманландии.

В процессе исследования приходилось учитывать, что этническая культура ингерманландских финнов не фиксировалась в течение XIX - начале ХХвв. и при ее реконструкции возникают значительные сложности. Существующие источники не дают возможности создать детальное описание в равной степени всех сторон традиционно-бытовой культуры финнов Ингерманландии, так как многие ее аспекты безвозвратно ушли в прошлое (например, практически нет сведений о родильной обрядности). Тем не менее, решение указанных задач на основе имеющегося материала позволит выявить особенности ингерманландских финнов как этнической общности, определить соотношение этноспецифических и региональных черт в их культуре.

Метод исследования. В исследовании применяется сравнительно-исторический метод: этническая история ингерманландских финнов, развитие их традиционного хозяйства, различные аспекты материальной и духовной культуры, характер и направленность межэтнических контактов рассматриваются в работе на протяжении длительного периода времени и в сопоставлении с культурой финнов-суоми и русского населения Ингерманландии.

Системный подход обусловлен тем, что ингерманландские финны рассматриваются не как изолированная общность, а как группа, долгое время развивавшаяся в отрыве от основного этнического массива в иноэтничном окружении (русские и православные прибалтийско-финские народы - ижора и водь) и в непосредственной близости от С.-Петербурга - экономического центра региона и страны в целом.

Исследование базируется на привлечении различных источников, взаимно дополняющих друг друга: материалы статистики (ревизии, переписи), архивные документы, описания населения С.-Петербургской губернии (в том числе этнографические), картографические и изобразительные материалы, музейные коллекции, полевые материалы автора. Таким образом, характер источников предполагает комплексный метод изучения темы.

Научная новизна работы. В отечественной науке вплоть до настоящего времени отсутствуют монографические исследования, посвященные ингерманландским финнам. В диссертации впервые рассматриваются в комплексе этническая история, хозяйство, материальная и духовная культура ингерманландских финнов, делается попытка определить их статус как этнической общности. Впервые изучаются культурные взаимосвязи ингерманландских фшшов с другими общностями региона (преясде всего русскими), исследуется в какой степени на их хозяйство и культуру оказывали влияние факторы, определявшие развитие Северо-Запада Европейской России в целом. Значительная часть использованных источников (например, документы Российского государственного исторического архива, записки иностранных путешественников, материалы периодической печати) до сих пор не привлекалась при этнографическом изучении финского населения Северо-

Запада. Впервые привлекается и материал, полученный автором в результате полевых исследований 1994-98 гг. среди ингерманландских финнов, живущих на территории Ленинградской области и Финляндии (Турку).

Практическая ценность работы. Содержащиеся в диссертации материалы и полученные на основе их анализа выводы могут быть использованы в обобщающих и частных научных исследованиях по истории и этнографии Северо-Запада Европейской России. Результаты работы могут найти применение при прогнозировании развития и оптимизации межэтнических отношений в регионе.

Материалы исследования используются в лекционных курсах, читаемых на кафедре этнографии и антропологии СПбГУ и могут послужить основой при создании учебных пособий, программ учебной этнографической практики; использоваться в работе региональных историко-краеведческих музеев, в лекционной научно-просветительской деятельности.

Выводы работы использованы при реализации проекта "Динамика этнических и этносоциальных процессов и современная этнокультурная ситуация в Северо-Западном регионе Европейской России" в рамках федеральной целевой программы "Интеграция".

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры этнографии и антропологии исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Результаты исследования нашли отражение в семи публикациях и ряде научных докладов на конференциях: "Этническая история народов России (XXX вв.)" (СПбГУ, 1993); "Петербургские чтения" (1996, 1997); международный семинар "Российская этнография" (в рамках проекта "Ингрия", университет Турку, Финляндия, 1996); Межвузовская научная конференция аспирантов и студентов "Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований)" (СПбГУ, 1996, 1997); XIII конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии (Петрозаводск, 1997); II международный симпозиум "Хозяйственно-культурные типы и этнический менталитет" (МАЭ, 1997); Царскосельские чтения (межвузовская конференция с международным участием, 1998), "Этнография

Петербурга" (МАЭ, 1998), II скандинавские чтения (РГО, 1998), II конгресс истории финно-угров (Соп^евБиБ Бесипёиэ (ш^пае Геппо-и^сае. Эстония, Таллин, 1998).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, приложения (карты и таблицы), списка литературы.

Введение включает вступительную часть, в которой определяется предмет исследования, обоснование его актуальности, ставятся цели и задачи, и два раздела:

История изучения ингерманландских финнов. Первые описания населения Ингерманландии относятся к ХУШв. Особое значение среди них принадлежит трудам Ф.О.Туманского и И.Г.Георги. Исследование ингерманландских финнов как некой этнической общности со своеобразными чертами культуры и быта, которые отличают их от жителей Финляндии, началось с 1830-х гг. В истории научного изучения ингерманландских финнов отечественными исследователями можно выделить три периода, между которыми существовали значительные промежутки времени, когда финское население Ингерманландии практически не изучалось.

1.В 1830-40-е гг. произошло "открытие" ингерманландских финнов как этнической общности академиком А.И.Шегреном. Были изданы несколько статей на русском языке (Д.Языков, Д.Успенский, В.Пассек), представляющие собой переводы отдельных частей из книги Шегрена. Проблема этнической территории и численности ингерманландских финнов нашла свое отражение в работах П.И. Кеппена, в том числе в составленной им этнографической карте С.-Петербургской губернии. В результате к середине Х1Хв. были выделены этнические группы ингерманландских финнов - савакот и эвремейсет, определены численность и расселение, сделаны первые шаги в изучении традиционной культуры.

2. В 1920-е гт. ингерманландские финны оказались в поле деятельности Комиссии по изучению племенного состава СССР и сопредельных стран (КИПС), Ленинградского общества изучения финно-угорских народностей (ЛОИКФУН) и ряда краеведческих организаций. В Ингерманландии проводились этнографические полевые исследования (например, экспедиция

Д.Л.Золотарева), в результате которых был собран обширный материал. Их результаты отражены в изданиях указанных организаций (В.А.Егоров, А.Тигонен, Л.Творогов); значительная часть материалов осталась неопубликованной (Архив МАЭ РАН).

3. С середины 1980-х гг. происходит усиление интереса к проблемам малочисленных этнических групп Ленинградской области, в том числе ингерманландских финнов. Вновь ведутся полевые исследования, изучаются архивные документы, опубликован ряд статей, посвященных отдельным аспектам их истории и культуры (Н.В.Шлыгина, А.Ю.Заднепровская, Л.В.Суни, Н.В.Ушаков,).

В XIX в. на территории Ингерманландии вели активную собирательскую работу финские фольклористы (Д.Эуропеус, Х.Рейнхолъм). С целью сбора фольклора совершались и поездки А.Алквиста, Ф.А.Саксбека, Т.Таллквиста, АЛернерооса, Л.В.Пяякконена, но этих исследователей также интересовала традиционно-бытовая культура финноязычного населения. История Ингерманландии XVII в., в том числе миграции из Финляндии, были рассмотрены в монографии А.Форсстрема (1890г.). Изучение Ингерманландии продолжалось и в XX в. (В.Салминен, С.Халтсонен и др.). Накопление обширного материала позволило издать обобщающие работы: Inkerin suomalaisten historia. Jyváskyla,1969 (ред. С.Халтсонен); Inkeri. Historia. Kanssa. Kulttuuri. Helsinki, 1991 (составители П.Невалайнен и Х.Сихво), сборник статей lnkerin teillá. Helsinki, 1990 (Kalevalaseuran vuosikirja. №69-70). В данных работах рассмотрены различные аспекты истории и культуры финноязычного населения Ингерманландии, но развитию ингерманландских финнов в системе экономических и культурных связей в регионе, а также проблеме межэтнических контактов финнов и соседствующих с ними общностей уделено недостаточное внимание.

Источники. При разработке темы особое значение имеют различные описания населения Ингерманландии XIX в. - работы И. Пушкарева, полковника Жуковского, А.П. Андреева. К этой же группе источников относятся и работы перечисленных выше исследователей 1920-х гг., которые имеют в своей основе материалы, собранные в ходе этнографических экспедиций.

При исследовании демографических вопросов привлечены материалы статистики: данные земской переписи 1881-82 гг., переписей 1920 и 1926 гг (в том числе и неопубликованные). Также привлечены карты этнического состава населения С.-Петербургской губернии (П.И. Кеппен, Д.Л. Золотарев).

Среди архивных источников особое место занимают- документы Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) им. Петра Великого РАН. Архивные дела, непосредственно относящиеся к ингерманландским финнам, хранятся в личных фондах научных сотрудников (Н.Н.Волков, Е.Р.Лепер, М.Д.Торэн) и представляют собой неопубликованные материалы полевых исследованиях 1920-1930-х гг.

При рассмотрении двух тем: хозяйства ингермашандских финнов и истории лютеранской церкви на территории Ингерманландии привлекались документы Государственного исторического архива (С.-Петербург).

Ряд материалов по традиционной культуре представлен в архиве Российского этнографического музея (РЭМ) (документы, посвященные организации выставок в 1920-30-е гг.). Наибольший интерес представляют предметы из музейного собрания (коллекции В.П.Шнейдер, Я.Я. Ленсу), часть из которых представлена на недавно созданной экспозиции, посвященной культуре этнических общностей Ленинградской области.

При написании раздела о материальной культуре использованы изобразительные материалы - гравюры, посвященные традиционной одежде населения Ингерманландии из работ И.Г. Георги и Т. Паули.

Сведения о традиционном быте ингерманландских финнов собраны автором работы в ходе полевых исследований на территории Ленинградской области в 1994, 1996, 1997, 1998 гг. (Волосовский, Гатчинский, Ломоносовский, Всеволожский районы) и в 1996 г. в гор. Турку (Финляндия).

Привлечены малоизученные материалы периодической печати. В работе использованы заметки из местных газет Х1Х-ХХвв. ("Гдовско-Ямбургский листок", "Гатчинская неделя", "Жизнь Царскосельского уезда", "Невская Заря", "Сельская Новь"). Материалы периодики рассматривались при изучении хозяйственной деятельности (сведения о крестьянских товариществах, местных

ярмарках и т.д.), а также духовной культуры и церковной истории Ингерманландии.

Использование в исследовании вышеперечисленных источников позволяет составить картину развития общности ингерманландских финнов, определить их место в системе этнических связей в Северо-Западном регионе.

Глава 1. Начальный этап формирования этнической общности ингерманландских финнов. Население Ингерманландии да ХУП в. Территория Ингерманландии входила в состав Новгородского государства, являясь частью Водской и Шелонской пятин. В регионе издавна развивались социально-политические, хозяйственные и культурные контакты прибалтийских финнов (предков современных води, ижоры, карел) и славяно-русского населения. Результатами этих контактов стали как изменения в хозяйственной сфере (в первую очередь, распространение среда населения края пашенного земледелия), так и в сфере духовной культуры (христианство в форме православия, хотя ижора и водь долгое время сохраняли древние языческие верования).

На этническую историю Северо-Западного региона оказала влияние длительная борьба между Швецией и Россией за обладание Прибалтийскими землями, которые имели важное стратегическое значение. Ореховецкий договор 1323 г. фактически положил начало разделению карел и финнов. Выборгская и присайминская группы карел оказались в составе Шведского королевства, и экономические связи трех карельских приходов Аутараа, 1аа$1а и Бауо с населением русской Карелии нарушились. Население указанных приходов впоследствии приняло вместе с западными финнами лютеранство, сохраняя в то же время локальные особенности языка и культуры.

Этнические процессы на территории Ингерманландии в XVII е. События, происходившие в период с 1617 по 1703 гг., оказали существенное влияние на этническую историю края.

Переход под юрисдикцию Швеции повлек за собой изменения в этническом составе региона. Существенное влияние на передвижение населения оказал фактор конфессиональной принадлежности. Религиозное и экономическое (больший размер налогов) притеснение православного населения привело к эмиграции части православных жителей края в Россию.

В опустевшие деревни переселялись крестьяне из Финляндии, составившие основу современной общности ингерманландских финнов. Писцовые книги Ижорской земли 1617-1623 гг. показывают, что финские переселенцы уже в начальный период миграции не являлись изолированной общностью, а контактировали с местным населенней, так как большинство из них селилось в деревнях, где отмечено и старожильское православное население (источники не позволяют точно определить его этническую принадлежность). Как указывают полевые материалы, вплоть до настоящего времени среди финнов Ингерманландии сохраняется память о факте переселения из Финляндии в XVII в.

Глава 2. Численность, расселение и социально-правовое положение ингерманландских финнов в XVIII - начале XX вв. В нач. XVIII в. после перехода Ингерманландии под власть России значительная часть финского населения края осталась в местах проживания, чему способствовала закрепленная Ништадтским мирным договором протекционистская по отношению к лютеранам политика государства.

Материалы ревизий 1834, 1848 гг. и переписей 1881-82 гг., 1897, 1920, 1926 гг. указывают, что за этот период границы территории расселения ингерманландских финнов не изменились, и что они проживали в деревнях пяти уездов С.-Петербургской губернии: Петербургский, Шлиссельбургский, Царскосельский, Петергофский и Ям бурге кий.

Сопоставление данных земской переписи 1881-82 гг. и переписи 1920 г. позволяет сделать вывод о наличии во второй половине XIX - начале XX вв. тенденции к сокращению доли финнов в населении края при одновременном их численном росте. Это явление четко проявляется при сравнении показателей как по уездам, так и по волостям, что отражено в таблицах, приложенных к тексту диссертации.

Различия между этническими группами савакот и эвремейсет сохранялись в XIX в. и проявлялись на уровне диалекта и в материальной культуре (прежде всего в женской одежде). На основе данных ревизий, впервые обработанных П.И.Кеппеном, можно судить об этнической территории этих групп. К началу XX в. культурная специфика групп постепенно исчезала, а этнонимы савакот и

эвремейсет вытеснялись общим самоназванием БиотаЫзе! - финны (иногда -ткегш Биота^за - ингерманландские финны). Этношш савакот сохранялся несколько дольше и был зафиксирован еще в материалах переписи 1926 г. (Архив РАН, СПб). В прошлом столетии окружающее русское население называло ингерманландских финнов также маймистами (от финского тааписБ -земледелец, буквально "человек земли") и чухнами или чухонцами. В XX в. первый экзоэтноним полностью исчез, а второй приобрел уничижительное значение и не используется в литературе.

Подавляющее большинство ингерманландских финнов относилось к крестьянскому сословию, несли все повинности, соответствующие их социальному статусу, и входили в состав крестьянских общин. В С.-Петербургской губернии в общину повсеместно включались все жители поселения вне зависимости от их национальной принадлежности.

Во второй половине XIX в. сохранялись более или менее регулярные переделы земли как в финских, так и в тех деревнях, где финны проживали вместе с представителями других этносов, что является показателем существования общинного землепользования. Формы землевладения у крестьян Ингерманландии сочетали в себе элементы общинной и подворной, которые зависели скорее от местных условий, чем напрямую от этнической принадлежности крестьян. Практически везде общины признавали права наследования надела в пределах семьи. В случае, если наследниками оказывались малолетние дети, община сдавала их наделы в аренду до достижения ими совершеннолетия. Переход наделов по наследству непрямым родственникам ("родственникам вообще") встречался преимущественно среди финнов. В общинный фонд возвращался лишь признанный безусловно вьшороченньш надел. Материалы земской переписи 1881-82гг. указывают на то, что подворная форма владения (т.е. без переделов, с наследованием надела) и частная собственность на землю в большей степени были характерны только для финских деревень на севере Карельского перешейка.

Глава 3. Хозяйство ингерманландских финнов. Природные условия Ингерманландии обусловили малую рентабельность на большей части ее территории традиционного зернового хозяйства, ориентированного на

выращивание ржи. Признаками товарного земледелия, зависящего от столичного рынка, в XIX в. являлось расширение посевов овса и посадок картофеля. Эти признаки раньше всего проявилось в тех финских хозяйствах, которые располагались вблизи от города и имели удобные пути сообщения.

Основным фактором, влиявшим на товарность финских крестьянских хозяйств, являлось наличие сети коммуникаций, в первую очередь развитие железнодорожного транспорта. Расположение деревень на Карельском перешейке вдали от удобных дорог, несмотря на незначительную удаленность от С.-Петербурга, стало одной из предпосылок консервации ряда архаических черт в полеводстве, а также в быту и культуре.

К началу XX в. на территории губернии действовали различные сельскохозяйственные общества, целью которых являлось внедрение передовых технологий в крестьянских хозяйствах, распространению высокопродуктивных пород скота и т.п.. Факты свидетельствуют об активном участии финских крестьян в деятельности товариществ, объединявших силы мелких хозяйств, в целях повышения их производительности и конкурентноспособности. На протяжении XIX в. постепенно развивалась и совершенствовалась система местной торговли.

Финские хозяйства сравнительно медленно втягивались в занятие неземледельческими промыслами. Это объясняется тем, что для активного участия в промыслах требовалось хорошая ориентация в условиях рынка, а, следовательно, знание русского языка. Ингерманландские финны дольше своих русских соседей сохраняли традиционное земледельческое хозяйство и ориентировались на те виды промыслов, которые не отвлекали от обработки земли.

Наибольшее распространение в финской среде приобрел молочный промысел. Распространению промысла к концу XIX в. по всей территории Ингерманландии способствовало развитие железнодорожного транспорта, (существовал даже специальный "молочный" поезд). Вместе с молочным животноводством развивалось и травосеяние, уровень которого был наиболее низким в северных волостях Карельского перешейка.

Для финских крестьян, как и для населения губернии в целом, типичными были различные виды лесных промыслов (заготовка дров, дранье и сбыт ивовой коры, изготовление и сбыт веников и метел), развитию которых способствовало наличие вблизи поселений значительных по площади лесных массивов.

Промысловое рыболовство не было типичным для финских хозяйств. Во многом это связано с географическим расселением финнов, которые (в отличие от ижоры), по большей части, проживали на удалении от водоемов.

Ингермашшщские финны широко занимались так называемым "питомническим" промыслом, который заключался в содержании за установленную плату сирот из воспитательного дома, существовавшего в С.Петербурге со второй половины XVIII в. Участие ингерманландских финнов в "питомническом" промысле влияло на этнокультурную ситуацию в регионе. Питомцы, попадавшие в финские семьи, естественным образом подвергались культурному влиянию среды. Язык и культура финнов усваивалась детьми, рожденными в иной этнической среде, часть питомцев ассимилировалась, сохраняя формально принадлежность к православию, что контролировалось законодательством вплоть до 1917г. Оставшихся в деревнях питомцев и их потомков, финны называли 1ер1коуе11опе - "ненастоящий русский" (буквально -"ольховый русский"), и отличали их от собственно русского населения.

Жители близлежащих к С.-Петербургу и железным дорогам поселений получали доход от сдачи помещений внаем. Во второй половине прошлого века в районах расселения финнов традиционные дачные центры находились в Шунгоровской и Ораниенбаумской, в меньшей степени в Белоостровской, Вартемякской, Осинорощинской волостях. По мере развития железнодорожного транспорта на рубеже ХГХ-ХХ вв. территория промысла расширялась.

Из отхожих промыслов наиболее распространенными среди финских крестьян являлись различные виды "конных заработков". Финские возницы-"вейки" по традиции приезжали на масленичные гуляния в столицу. Извозчики пользовались спросом как в С.-Петербурге, так и в уездных центрах. В начале XX в. для некоторых извоз становился основным источником дохода. Такие крестьяне заводили в городе собственные конюшни и держали работников, хотя их семья продолжала жить в деревне.

В период Столыпинской аграрной реформы происходит выделение части финских крестьян из общины на хутора. Для хозяйства хуторян была характерна та же структура, что и для не вышедших из общины. На хуторах также развивалось молочное животноводство и связанное с ним травосеяние. Среди отхожих промыслов развивался прежде всего извоз. Зерновое хозяйство не являлось товарным, удовлетворяя, в первую очередь, потребности семьи.

Глава 4.0собс1шости материальной культуры ингерманландскнх финнов. Структура поселений. В планировке деревень существовали региональные отличия. На Карельском перешейке, где преобладали однонациональные финские поселения, деревни состояли из отдельных поселков - "мяки" (от фин. "тай" - гора, холм). Такой тип поселений (характерный и для соседней Выборгской губернии) обусловлен, в первую очередь, географическими условиями - холмистым рельефом местности. Определенную роль сыграло распространение отрубной системы землепользования, что привело к существованию поселений с рассеянной планировкой и в более равнинных районах.

Деревни к югу от Невы чаще имели обычную для населения Северо-Запада уличную планировку. К югу от Невы существовало большое число деревень со смешанным этническим составом населения: финско-русские, финско-ижорские, финско-водские. Во второй половине XIX в. финские поселения отличались малодворностью на фоне деревень с полиэтничным составом населения. Компактному заселению способствовали ограниченная площадь земельных угодий и рост населения. Хуторской тил расселения не был характерен для ингерманландских финнов вплоть до Столыпинской аграрной реформы.

Жилище. Жилые постройки ингерманландских финноз в середине Х1Хв. отличалось архаичностью. Источники указывают на широкое распространение в финских усадьбах курных изб в качестве жилой постройки. Такие же избы долгое время сохранялись и на территории соседней Выборгской губернии.

Материалы, относящиеся к концу XIX- началу XX вв., указывают на преобладание в конструкции жилихца ингерманландских финнов региональных особенностей, что позволило Н.В.Ушакову отнести его к типу жилища западных

районов Ленинградской области (жилые постройки к западу от р. Волхов), который имел существенные отличия от построек финнов-суоми из Выборгской губернии.

Интерьер дома практически не имел этнической специфики. В XX в. в меблировке ближайших к городу поселений чувствовалось городское влияние. Пристенные деревянные лавки в начале XX в. заменялись стульями, деревянными диванами. Были широко распространены деревянные кровати, но довольно часто встречались и металлические. В богатых домах встречалась даже мягкая мебель. В финских домах, в связи с вероисповеданием хозяев, отсутствовали иконы, хотя зафиксированы исключения, например, в тех случаях, когда кто-либо из предков хозяев не был финном. В конце XIX - начале XX вв. в финских домах часто встречались надписи-благопожелания или изречения из Евангелия, выполненные на ткани и повешенные на стену.

Одежда. Полевые материалы свидетельствуют, что в настоящее время даже пожилые информанты не могут указать особенности традиционной одежды финнов Ингерманландии. Согласно источникам XIX в., в комплекс традиционной мужской одежды входили длинная белая рубаха из грубого домашнего сукна, холщовые штаны, длинный синий жилет, шляпа с большими полями, украшенная пряжкой впереди. К началу XX в. мужская одежда финских крестьян уже утратила этническую специфику. Мужской костюм стал подобным одежде петербургских лавочников и извозчиков и состоял из рубахи, штанов, жилета, высоких сапог, картуза, иногда одевали белый фартук. Мужчины стриглись в скобку и носили бороды. Несмотря на многочисленные запреты властей, устойчиво сохранялась традиция ношения гак называемого "финского ножа" - pukko.

Основным элементом традиционной женской одежды являлась рубаха (paita). В первой половине Х1Хв. четко выделялись два основных типа рубахи, характерные, соответственно, для савакот и эвремейсет. Женщины-эвремейсет носили рубаху с вышивкой (так называемую rekkopaita; от rekko - вышивка, paita - рубаха), а савакот - простую белую. Такую рубаху называли savako, подчеркивая тем самым ее этническую специфику. Рубахи обеих типов были распространены и в Выборгской губернии. Застежкой рубахи служила фибула -

5о1Ш. К началу ХХв. различия в одежде между группами савакот и эвремейсет остались в прошлом. Рубаха с вышивкой была вытеснена более простой - вауако.

В начале ХХв. финские женщины носили сарафаны, обычно красного и синего цветов. Среди русского населения их выделяли яркие одноцветные или полосатые юбки, которые могли одевать одну на другую.

В 1920-е гг. специфические черты архаических элементов одежды сохранялись только в удаленных от города деревнях. К таковым относятся ЬилШ - элемент головного убора замужней женщины в районе Токсово, головной убор типа салан на Кургальском полуострове. В целом же развитие женского комплекса одежды также шло по пути распространения костюма городского покроя.

Пища. Сведения о традиционной пище ингерманландских финнов практически не фиксировались. По этой причине исследование данного аспекта базируется на полевых материалах автора, позволяющих реконструировать систему питания самое раннее в первой трети XX в. Специфика прослеживается только в довольно широком распространении блюд из свинины; сохранились сведения о густой каше "мямми", которая в прошлом была обязательным пасхальным блюдом. В целом в рационе питания преобладали региональные черты, набор блюд (супы, каши, пироги) совпадал у финского и русского населения края.

Глава 5. Духовная культура ингерманландскмх финнов. Финская церковь Ингерманландии в XVIII - начале XX вв. Поскольку ингерманландские финны жили в окружении православного населения (в том числе близких по языку народов - води и ижоры), принадлежность к лютеранству в условиях утраты этноспецифических черт в хозяйственном укладе и материальной культуре выступала на первый план при их самоидентификации.

Поселения Ингерманландии были включены в систему приходов Евангелическо-лютеранской церкви, основание большинства из которых относится к XVII в. После вхождения Ингерманландии в состав России лютеранская церковь выступала как единственное связующее звено между

Финляндией и местным финским населением. Церковная организация

<

способствовала сохранению этнического самосознания, что препятствовало ассимиляции ингерманландских финнов православным населением.

Роль пастора в общине была весьма велика. Правительство рассматривало приходских священников как посредников между властями и крестьянством. В 1861 г. при отмене крепостного права на финских пасторов возлагалась обязанность перевода манифеста 19 февраля на язык, понятный их прихожанам, разъяснение положений манифеста и предотвращение возможных волнений. Исследование экономических взаимоотношений церковного причта и прихожан убедительно доказывает, что деятельность пасторов практически не зависела от государства. Размер содержания причта зависел от "местных" обычаев прихода, т.е. во многих случаях был установлен еще в XVII в.

Церковь играла ведущую роль в распространении грамотности на финском языке. Организация в 1863 г. учительско-кистерской семинарии в Колпанах стало началом формирования местной финской интеллигенции. Широкое распространение во второй половине XIX - нач. XX вв. школьного обучения на литературном финском языке неизбежно вело к стиранию диалектных особенностей внутри общности ингерманландских финнов, в первую очередь между группами савакот и эвремейсет, хотя и не привело к полному исчезновению местных'диалектов. Ингерманландские финны старшего поколения, которые были вывезены в Финляндию в годы войны и имели опыт общения с финнами-суоми, обязательно указывают на существование языковых различий.

Стиранию внутриэтнических различий способствовал и тот факт, что церковь требовала от прихожан безусловного выполнения церковных ритуалов (в частности обязательного посещения воскресной службы). Строгость надзора за их соблюдением была также обусловлена распространением в среде ингерманландских финнов различных ересей ("скакуны из протестантов", "скопцы из протестантов").

Особенности традиционной обрядности ингерманландских финнов Несмотря на то, что все праздничные дни были приурочены к церковному календарю (основными праздниками являлись Рождество, Пасха, Троица,

Иванов день), в обрядности на рубеже Х1Х-ХХ вв. сохранялись элементы традиционной культуры.

Календарная обрядность финнов Ингерманландии имеет черты, сближающие их с финнами-суоми, хотя к нач. XX в. исчезает ряд специфических элементов. Полевые материалы указывают на то, что практически не сохранилась традиция ряжения в день св. Мартина (в некоторых деревнях известен термин "тагш", обозначавший ряженых вообще). Осталась в прошлом обрядность дня св. Екатерины (25 ноября), зафиксированная А.И.Шегреном в нач. XIX в.

С другой стороны, в календарной обрядности ингерманландских финнов прослеживаются элементы, появившиеся в результате контактов с православным населением. Наиболее существенное воздействие на культуру ингерманландских финнов оказывало русское окружение в тех районах, где преобладали полиэтничные поселения, (в первую очередь Юго-Западная Ингерманландии -Волосовский, Кингисеппский районы). Результатом межэтнических контактов в этом регионе явились многочисленные явления культурного синкретизма. К таковым относилось появление престольных праздников в финских деревнях по образцу русских, хотя набор таких праздников не был разнообразен. Обычно престольными праздниками являлись дни, связанные с окончанием полевых работ - М1кке1р&уа (Михайлов день - 29 сентября) и РуЬатезНпрмуа (14 ноября).

В нач. ХХв. повсеместно в Ингерманландии, сходными с русскими была обрядность празднования Рождества - ]ои1и (ряжение, гадания), Троицы -Ье11ип1а1 (перед домом ставили березки, дом украшали зелеными ветками). В Финляндии празднование Рождества в крестьянской среде распространяется только в XIX в., а Троица является чисто церковным праздником.

Ме>лэтнические контакты не привели к полному исчезновению специфики в календарной обрядности ингерманландских финнов. Так, масленица не являлась у финнов столь большим праздником как у русских. Масленицу праздновали обычно один день. Практически единственной характерной чертой этого дня было катание на лошадях. Разжигание костров, чествование молодых,

распространенные у русских жителей края, финскому населению остались практически неизвестны.

Черты общефинской традиции сохранились в обрядности Вербного воскресенья, когда дети отправлялись к крестной и били ее прутиками вербы, украшенными цветной бумагой или лентами ("вербовали"), говоря при этом определенный текст. Спустя неделю в Пасху дети вновь приходили к крестным и получали от них подарки. В некоторых районах эти обряды были приурочены не к воскресенью, а к субботе (Вербная суббота); что соответствовало традициям восточных районов Финляндии.

Культурная близость с восточной Финляндией прослеживается и в широком распространении обрядность Иванова дня - ^аплиг (разжигание костров, гадания). В некоторых финских деревнях Юго-Запада Ингерманландии Иванов день рассматривали как престольный праздник.

В нач. XX в. значительное число этноспецифических черт сохранялось в свадебной обрядности. Они зафиксированы на этапе сватовства и сговора: проведение в доме у невесты церемонии, называемой "ШракаГ (буквально -"курения", от глагола Шрако1(1а - курить), когда жених покупал папирос и приглашал деревенскую молодежь (если кому-нибудь папирос не хватало, жених считался посрамленным); смотрины невестой дома жениха. Сохранялись традиции двухконечной свадьбы (праздник проходил раздельно в доме жениха и невесты), типичной для восточных районов Финляндии (Карьяла) и Эстонии.

Погребальная обрядность ингерманландских финнов, напротив, практически не имеет этноспецифических черт. Если сравнить погребальную обрядность финнов и местного русского населения, то единственным отличием окажется обычай русских бросать в могилу монеты, который совершенно неизвестен финнам. Лютеран и православных могли хоронить на одних и тех же кладбищах, которые полагалось делить на две часта.

Таким образом, несмотря на связь обрядности жизненного цикла с конфессиональной принадлежностью, и в этой сфере прослеживаются культурные взаимовлияния между ингерманландскими финнами и православным населением.

Заключение. В результате исследования были сделаны следующие выводы:

1)На протяжении четырех веков ингерманландские финны практически постоянно находились в контакте с иноэтничным окружением. Уже в XVII в. переселенцы из Финляндии, оказавшись на периферии основной этнической общности, селились на землях, занятых хотя и немногочисленным местным православным населением. В дальнейшем происходило постепенное, хотя и медленное увеличение числа поселений с полиэтничным составом жителей.

2) После включения края в состав России усилились контакты с русским окружением, чему способствовал строительство Санкт-Петербурга, ставшего не просто региональным, но общегосударственным центром. В первую очередь, изменения затронули экономическую основу крестьянских хозяйств Ингерманландии. (расширение посевов овса, развитие молочного промысла, отходничества). Крестьяне вне зависимости от их национальной принадлежности ориентировали свое хозяйство на новый рынок сбыта,

3) Процессы урбанизации и межэтнические контакты вели к постепенной утрате этнической специфики в сфере материальной культуры. В первой половине XIX в. четко выделялись различия в одежде не только между финскими и русскими крестьянами Ингерманландии, но и между этническими группами ингерманландцев - савакот и эвремейсет. К началу XX в. межгрупповые различия на уровне материальной культуры практически исчезли. Этноспецифические черты на рубеже Х1Х-ХХ вв. уже трудно выделить и в крестьянском жилище, относящемуся к западнорусскому типу, характерному для всего населения Ингерманландии вне зависимости от национальной принадлежности.

4) Этнодифференцирующие признаки сосредоточились в сфере духовной культуры. Ингерманландцы являлись лютеранами по вероисповеданию, что отличало их от окружающего православного населения. После включения Ингерманландии в состав России лютеранская церковь сохранила свою структуру. Церкви принадлежала важная идеологическая функция. Необходимость прохождения обряда конфирмации способствовало распространению грамотности на родном языке, интенсивное развитие

национального школьного образования во второй половине XIX в. способствовало развитию общефинского самосознания и сглаживанию внутриэгнических различий.

Межэтнических контакты на территории Ингерманландии привели к выработке в культуре местного финского населения ряда специфических черт, отличающих их от финнов-суоми. Многочисленные примеры зафиксированы в календарной обрядности и обрядности жизненного цикла.

5) Таким образом, развитие ингерманландских финнов проходило в тесной взаимосвязи с экономическими, социальными и культурными процессами, характерными для всего Северо-Западного региона. Расселение на периферии этнической территории финнов-суоми, межэтнические контакты в регионе способствовали формированию культурных черт, которые обусловили своеобразие ингерманландских финнов. Сочетание этих факторов позволяет определить ингерманландских финнов как маргинальную этническую группу, т.е. как общность, находящуюся на пограничье культур и обладающую особым этническим самосознанием.

Перечень публикаций по теме диссертации.

1. К этнической истории ингерманландских финнов // Этическая история народов России (Х-ХХ вв.). Краткое содержание докладов. СПб., 1993. С.35-36.

2. Участие финских крестьян Санкт-Петербургской губернии в "питомническом промысле" на рубеже XIX и XX вв. // Петербургские чтения -96. Материалы Энциклопедической библиотеки "Санкт-Петербург - 2003". СПб., 1996. С.436-438.

3. Численность и расселение ингерманландских финнов (вторая половила XIX - начало XX вв.) // Русский Север и Ингерманлаядия. Историческая этнография. СПб., 1997. Вып.5. С.84-93.

4. Этнические группы ингерманландских финнов в XVIII - XIX вв. // Петербург и Россия. Петербургские чтения - 97. Материалы Энциклопедической библиотеки "Санкт-Петербург-2003". СПб., 1997. С. 160-166.

5. Финская церковь Ингерманландии в XIX в.: структура организации и контакты с Великим княжеством Финляндским Н XIII конференция по изучению

истории, экономики, литературы и языка скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. М.-Петрозаводск, 1997. С.94-95.

6. Просветительская деятельность финской лютеранской церкви в Санкт-Петербургской губернии во второй половине XIX - начале XX веков // II Царскосельские чтения. Научно-теоретическая межвузовская конференция с международным участием. Тезисы докладов и сообщений. СПб., 1998. С.213-216.

7. Venáláinen etnografía 1990-luvulla // Informaatio. Turun yliopisto. Kansatiede. 1997. №1. S.4-7.