автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Новогреческая мифологическая лексика в сопоставлении с балканославянской

Полный текст автореферата диссертации по теме "Новогреческая мифологическая лексика в сопоставлении с балканославянской"

На правах рукописи

Климова Ксения Анатольевна

Новогреческая мифологическая лексика в сопоставлении с балканославянской

Специальность 10.02.20 — сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

003461993

Москва-2009

003461993

Работа выполнена в Отделе этнолингвистики и фольклора Института славяноведения РАН

Научный руководитель доктор филологических наук

Плотникова Анна Аркадьевна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Михайлова Татьяна Владимировна кандидат филологических наук Мороз Андрей Борисович

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный университет. Филологический факультет, кафедра общего языкознания, отделение византийской и новогреческой филологии

Защита состоится 3 марта 2009 г. в 15.00 час. на заседании диссертационного совета Д 002.248.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте славяноведения РАН по адресу: 119334 г. Москва, Ленинский проспект, д. 32а, корпус «В», 9-й этаж.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном совете Института славяноведения РАН

Автореферат разослан 27 января 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук И.Е. Адельгейм

© Институт славяноведения РАН, 2009 г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена анализу мифологической лексики новогреческого языка и соответствующей лексики языков балка-нославянского ареала. Особый интерес для исследователя представляет новогреческая мифологическая лексика, и настоящая работа является первым опытом системного описания новогреческой диалектной мифологической лексики и ее сопоставительного анализа с соответствующей южнославянской лексикой. В отличие от лексики древнегреческого языка, новогреческая терминология остается, с одной стороны, малоисследованной, а с другой стороны, существует обширный опубликованный и неопубликованный диалектный материал, который может быть использован для ее изучения.

Под словосочетанием «новогреческая мифология» в диссертации подразумевается система мифологических воззрений, сформировавшаяся в народной культуре Греции в Средние века и зафиксированная в источниках XIX-XX вв.

В качестве ключевого элемента народной демонологии рассматривается мифологическая лексика новогреческого языка и ее соотношение с аналогичной диалектной лексикой южнославянских языков (болгарского, македонского, сербского), которые входят в так называемый балканский языковой союз (БЯС). Несмотря на то, что ряд исследователей оспаривает наличие БЯС, его изучению посвящено множество работ как отечественных, так и зарубежных исследователей, таких как К. Санфельд, Н. Трубецкой, Т.В. Цивьян, A.B. Десницкая, Т.М. Николаева, А.Н. Соболев и др.

Помимо общих черт на языковом уровне, согласно гипотезе, высказанной Т.В. Цивьян и поддержанной многими другими учеными-балканистами, можно говорить еще и о специфической балканской модели мира (БММ). Народы, населяющие Балканский полуостров, обладают сходными мифологическими воззрениями, культурными представлениями и т. д., что позволяет выделять, помимо языкового союза, еще и балканский культурный союз, в который входят Греция и страны восточной части Южной Славии.

Актуальность настоящей работы обусловлена необходимостью систематического описания и анализа мифологической

лексики современного греческого языка как одного из важнейших источников для изучения этнического слоя национальной культуры греческого народа, его специфических представлений о мире. Кроме того, новогреческая народная культура в российских научных трудах до сих пор остается малоисследованной, и хотя в последнее время ей уделяется некоторое внимание в работах молодых ученых O.A. Бакулевой, С.А. Сидневой, О.В. Чехи, крупных работ, посвященных новогреческой демонологии, в России на данный момент не существует.

Научная новизна работы заключается в принципиально новом подходе к изучению новогреческой народной традиции, согласно которому через призму диалектной лексики выявляются характерные особенности новогреческой народной мифологической системы, а также в стремлении показать высокую эффективность применения к греческому материалу подходов, разработанных в рамках исследований московской этнолингвистической школы Н.И. Толстого.

Предметом исследования является диалектная лексика новогреческой, а также балканославянской мифологии, в которую включаются названия и имена демонологических персонажей, лексемы, производные от этих имен, которые могут относиться напрямую или косвенно к области «низшей» мифологии, а также лексические единицы из общего словарного фонда языка, приобретающие особое значение в мйфо-ритуальном контексте.

В ходе работы применялись в основном этнолингвистический, структурно-описательный, ареально-типологический и сопоставительный методы анализа, а также элементы структурно-семантического, этимологического и функционального анализа.

Теоретической базой для диссертации послужили исследования ряда российских и зарубежных ученых в области этнолингвистики, мифологии и фольклора (Н.И. Толстого, С.М. Толстой, JI.H. Виноградовой, A.A. Плотниковой, И.А. Седаковой, М. Фи-липпповой-Байровой, И. Георгиевой, Н.Г. Политиса, Г.А. Мегаса, Дж. Лоусона и др.)

В качестве источников материала использовались как филологические источники, то есть разного рода новогреческие, бол-

гарские, сербские и македонские словари, фольклорные тексты, а также этнографические источники, то есть описания обрядов, имеющие мифологическую составляющую и включающие специфическую лексику. Все источники можно разделить на несколько категорий:

1. Лексикографические источники. Словари разных типов: толковые, этимологические, диалектные, фразеологические, фольклорные, мифологические.

2. Фольклорные тексты мифологического содержания: бы-лички, сказки, поверья, запреты, паремии, другие малые фольклорные жанры - проклятья, заговоры, загадки, народные песни, легенды, заклинательные формулы, формулы запугивания, обмана детей. Основным источником материала для новогреческой части нам послужил сборник Н.Г. Политиса «Парабосек;», а также сборники греческих народных песен, и многочисленные тексты, опубликованные в журнале «Лаоурасрих» и других изданиях.

3. Этнографические описания: обряды ряжения на Рождество, на Масленицу, обряды гадания на день св. Ивана, календарные переходные обряды (новогодние, мартовские, августовские), обряды семенного цикла: родильные, свадебные, похоронные; сельскохозяйственные обряды; народная магия.

4. Полевые источники: собственные записи автора, сделанные во время экспедиций на о. Родос и в область Мани, а также в других районах Греции в период с 1999 по 2003 год.

Цель работы - определение состава диалектной новогреческой мифологической лексики, ее систематизация и выявление генетических, типологических и исторических связей новогреческой мифологической лексики с соответствующей лексикой бал-канославянского ареала.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

- на основании этнолингвистического анализа диалектной мифологической лексики реконструировать систему персонажей новогреческой народной демонологии;

- выделить наиболее значимые, «ключевые» образы греческой народной мифологии;

- определить ареалы имен и поверий о мифологических персонажах (далее - МП) на территории Греции;

- проследить исторические и типологические связи новогреческой лексики с лексикой южнославянских языков;

- выявить сходства и различия в мифологической лексике Новой Греции и балканославянского ареала;

- составить этнолингвистический словарь мифологической лексики новогреческого языка.

Апробация работы. Основные положения диссертации излагались и обсуждались на научных конференциях по этнолингвистике, диалектологии, фольклористике и неоэллинистике: У1-Х1 конференции молодых специалистов по византинистике и неоэллинистике (филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003-2008), «Традиционная культура современной Греции» (филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 2008), «Балканские чтения 8», «Балканские чтения 9» (Институт славяноведения РАН, 2005, 2007), «Славянские диалекты в ситуации языковых контактов» (Институт славяноведения РАН, 2006), «Толстовские чтения-12» (Ясная Поляна, 2008), «Христианские образы в народной культуре» (Государственный Институт Искусствознания, 2008).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка библиографии и приложения в виде словаря.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ И ВЫВОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во Введении определяется предмет исследования, сформулированы основные цели и задачи работы, описаны ее источники, дан обзор работ отечественных и зарубежных авторов, посвя-

щенных мифологической лексике новогреческого языка и языков балканославянского ареала, кратко изложена структура и содержание глав диссертации.

В первой главе диссертации «Система персонажей новогреческой мифологии н ее языковое выражение» описываются МП новогреческой системы, отмечаются особенности демонологической системы, выявляются основные, «ключевые» мифологическое образы и приводится их развернутое описание.

В качестве одного из главных признаков МП указывается большая диалектная раздробленность представлений о нем, при этом одни и те же характеристики или мотивы в разных локальных традициях могут приписываться различным МП (например, функция нарушать беременность женщин, характерная для нереид, на Милосе приписывается вурдалакам; а пристрастие к мучным изделиям, сладостям, маслу, мелкие вредоносные действия, такие как пачкать еду и одежду в доме, характерные для каликандзаров, в регионе Анаселица считаются также признаками вурдалаков).

Для каждого МП выделяется определенный набор идентифицирующих признаков: имя, некоторые функции, время и место появления, характеристики внешнего облика1. Совокупность этих признаков позволит отнести МП к тому или иному классу, при этом ни одна отдельно взятая характеристика МП, даже такая значимая, как его имя или название, не может быть абсолютным и единственным условием идентификации МП. В новогреческой системе были выделены двенадцать основных категорий. Приводимое распределение МП по группам является условным, так как многие из них могут быть отнесены к нескольким группам одновременно.

'См. схему описания МП в работе: Виноградова Л. Н., Толстая СМ. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии// Славянский и балканский фольклор. Москва, 1994.

1. Духи-«хозяева», хранители.

Духи-«хозяева» природных локусов: Nepâiôeç [neraides] 'нереиды', ropyovsç [yoryones] 'горгоны', ctoi^eió [stihjo] 'стихьо', Apdmiç [arapis] 'арап'.

Духи-«хозяева» дома и дворовых строений: ctoi/eió той вятои 'стихьо дома', <píói [fídi] 'змея'.

Духи-хранители кладов: Араяцç [arapis] 'арап', атодаш [stihjo] 'стихьо', Miopoç [moros] 'мор'.

Дух-обогатитель: Mwpoç [moros] 'мор', <piôi [fídi] 'змея'.

2. МП-персонификация времени: Пе<ртаруа [peftarga], ti Ayía Параскег)!] 'святая Параскева'.

*МП, появляющиеся исключительно в строго определенное время: KaXiKàvrÇapoi [kalikandzari] 'каликандзары' (святки).

3.МП, наделяющие новорожденного судьбой, предсказывающие будущее: Moipeç [mires] 'мойры'.

* МП, олицетворяющий удачу, везение: Тгг/л [tihi] 'удача'.

4. МП, вредящие роженицам и новорожденным: Av£|iikéç [anemikes] 'ветряные', AspiKéç [aerikes] 'воздушные'.

5. Демоны-устрашители, которыми запугивают детей: МяоицяойХок; [bubulas] 'бубулас'.

6. Духи болезней, эпидемий, смерти: IlavoÍKÍ.a [panukla] 'чума', XoXépa [holera] 'холера', ВХоуш [vloyja] 'оспа', Xápog [haros] 'харон, смерть'.

7. AiâpoXoç [ôjavolos] 'дьявол' - с одной стороны, обобщенная фигура, «родовой» МП, который свободно может замещать собой практически любой МП. Вокруг этого персонажа концентрируется значительная часть общих демонологических мотивов, выражаясь в разных локальных традициях различными комбинациями. Дьявол олицетворяет «нечистую силу», а другие персонажи «низшей» мифологии (особенно нереиды, каликандзары,

вурдалаки, всевозможные стихьо, привидения, духи-хранители) в народных представлениях также ассоциируются с «нечистью», поэтому дьявол выступает в качестве «родовой» фигуры в системе греческой демонологии, являясь вне- или даже над- системным персонажем. С другой стороны, это некий цельный МП, обладающий особыми признаками, в то время как многие распространенные мифологические функции ему не свойственны. Например, этот демон не происходит из «заложных» покойников, не живет в доме, не предсказывает судьбу и т.д. Это позволяет выделить его в конкретный «видовой» персонаж, обладающий рядом определенных характеристик.

8. МП, генетически связанные с культом умерших.

8.1. Души родственников, которые посещают дома в поминальные дни: [рядЬеэ] 'души'.

8.2. Покойники, умершие неестественной смертью.

8.3. МП, генезис которых восходит к умершим неестественной смертью покойникам: Ррисб^акш; [\rikolakas] 'вурдалак', теХото [Че1оп)о] 'привидение', уцскш [тэк^а] 'тень', а также ¡Чсрочбс^ [пега1с1е8] 'нереиды', Ка>дк«у-^аро1 [каНкапскап] 'кали-кандзары'.

9. Полудемоническое существо, то есть персонаж, обладающий как харатеристиками человека, так и признаками демона: ГтрьууХа ¡^пг^а] 'ведьма', Аарш [1аггуа] 'ламия'.

10. Ведьмы, колдуны, знахарки и т.д., сознательно вступившие в связь с нечистой силой и благодаря этому получившие явные демонические свойства.

11. Люди-жертвы воздействия нечистой силы.

12. Люди, обладающие некими сверхъестественными способностями:

12.1 А>.«фрсоитк1штод [аЫгазк^оэ] 'человек с легкой тенью'.

12.2 Маляру [та^апэ] 'глазливый', гхЛогкЦ [\aluas] 'глазливый'.

12.3 «Знающие» люди: умеющие снимать порчу, ворожить, гадать, лечить. К этой же группе примыкают представители мифологизированных профессий (пастухи, мельники, музыканты).

Не все персонажи новогреческой мифологии имеют четко прорисованный образ, подробный «портрет». Основные МП обладают большим числом признаков, функций, мотивов. Другие МП не имеют четкого образа, это «персонажи с ослабленной субстанциональностью» или «персонажи-имена» (ксисо теща 'злой дух', МжощкоЫлщ 'МП, которым пугают непослушных детей' и т. д.).

Среди новогреческих МП отмечаются как центральные, «ключевые», так и периферийные персонажи. К периферийным персонажам следут отнести те, представления о которых обычно бытуют в рамках небольших локальных традиций, сведения о них разрозненны и не составляют единого целого. Для основных же персонажей, напротив, характерно широкое распространение как представлений о персонаже, так и его имен и названий, высокая частотность упоминаний о нем и, обычно, хорошо прорисованный «портрет» МП, то есть наличие большого числа отличительных характеристик, развернутых описаний внешности, его действий и функций, присутствие особых мифологических мотивов, связанных с этим персонажем. В диссертации в категорию «ключевых» выделены следующие МП: нереиды, Арап, стихьо, вурдалак, Мойры, каликандзары, смердаки (овечий демон), дьявол (черт). Помимо указанных выше особенностей эти МП обладают хорошей репрезентативностью, то есть через их образы можно представить новогреческую демонологическую систему в целом.

В основу принципа описания МП была положена схема описания мифологических персонажей, разработанная в Отделе этнолингвистики и фольклора Института славяноведения РАН, однако для некоторых случаев в силу особенностей мифологического образа использовалась индивидуальная схема (например, при описании стихъо).

Отдельные параграфы первой главы диссертации содержат подробные описания всех «ключевых» новогреческих МП.

В выводах к первой главе подчеркивается необходимоть комплексного подхода к классификации новогреческих МП, отмечаются особенности демонологической системы Греции.

Во второй главе «Славянские заимствования в греческой мифологической лексике» исследуются славизмы в новогреческой демонологической лексике, проводится этимологический анализ этих заимствований и устанавливается время их возникновения.

В первой части главы рассматриваются и анализируются такие очевидные диалектные славянские заимствования как apéog [zmeos], pila [vila], aapoPíXa [samovila]. Эти названия МП были зафиксированы на территории северной Греции; первым именем обозначали духа-хранителя озера, последними двумя - женских МП, аналогичных новогреческим нереидам. Наряду с лексемой ареод из славянского окружения было заимствовано не только слово, но и сам персонаж греческой мифологии был наделен определенными «славянскими» свойствами (борьба с непогодой, с грозовыми тучами; защита посевов; способность вступать в любовную связь с женщиной). В отношении слов pila и аароргХа по причине недостаточности материала оказалось сложно сделать аналогичные выводы о том, насколько описываемый греческий персонаж с именем вша отступает от общегреческой характеристики нереиды, и имеет ли он какие-либо специфические признаки, более характерные для славянской культуры.

Во второй части уделяется внимание лексемам, имеющим спорное происхождение, но, по мнению автора, восходящим к славянским корням: ррюкоХакад [vrikolakas], ¡лора [mora], apspdmi [smeróaki], vrфетатад [divetsikas].

Лексема рржоХакад 'вурдалак' возводится к южно-слав. върколак 'вурдалак' (от слав, вълкъ 'волк' + длака 'шкура').

Особый случай составляют лексемы pépog [moros] 'привидение, дух-хранитель' и popa [mora] 'женский МП, нападающий на спящих людей и душащий их во сне'. Несмотря на то, что созда-

ется впечатление, что обе эти лексемы имеют общее происхождение, автор проходит к выводу, что для МП цора характерны черты, присущие широко распространенному в славянской культуре женскому демону мора/мара, а именно женский облик и функция «душить по ночам людей»; при этом названия типа цора характерны для Северной Греции, соседствующей со славянскими Болгарией и Македонией, что дает основания предположить, что эта лексема, а также сам МП имеют славянское происхождение. Для мужского персонажа под именем цоэрод характерным ареалом распространения являются западные районы Греции, в говоре которых присутствует слово рсород - мавр, и здесь можно говорить об итальянском влиянии (от. ит. того 'черный') на греческий фольклор. Ареальный критерий помогает установить происхождение данных диалектных терминов в греческой народной традиции.

Последними в главе были рассмотрены слова арердакг и угфёгагкад, которыми обозначали «овечьего демона» - МП, нападающего на домашний скот и заражающего его неизлечимой болезнью. Если посмотреть на географию распространения термина ацердаю, оказывается, что эти названия действительно характерны для тех областей Греции, где с VII в. проживали славяне, ассимилированные греками уже к концу средних веков: это Навпактия (юг материковой Греции) и, в гораздо большей степени, центральный Пелопоннес (Аркадия, Мессиния, Трифилия, Триполи, Горти-ния и т. д.), причем на Пелопоннесе эти названия имеют довольно компактный ареал распространения с четко выделяемым центром - Мантиния в Аркадии, в котором упоминания о МП с именем оцердспа наиболее часты. В этом же районе наряду с именем оцгрбам употребляются и другие названия этого демона: ег&шАо, Ха/лодракг, дащошкд. Не углубляясь в подробное исследование соотношений основных характеристик МП с его именем, отметим, что в тех областях Греции, где слово ацердакг неизвестно, но присутствуют поверья о подобного рода демонических существах под другими именами, образ этого МП нечеткий, имеет размытые характеристики, само существо отличается значительно меньшей вредоносностью, чем аналогичный пелопоннесский демон, и прак-

тически отсутствуют упоминания о его половых сношениях с домашним скотом.

В выводах ко второй главе отмечается, что среди славянских заимствований в греческой мифологической лексике выделяются «явные заимствования» и «спорные случаи»; диалектные варианты, используемые на ограниченной территории (ареод, цора и т. д.), и общегреческие «родовые» термины {рргкбХохас)', древние заимствования {ацер8ак1, ррпкоХахад и т. д.) и относительно недавние (ареод, рсЬрод и т. д.). Довольно часто вместе с именем заимствовались и некоторые «славянские» черты МП, нехарактерные для аналогичного греческого демона (например, см. ореод), или греческой культурой принимался целый комплекс ключевых поверий о том или ином МП (например, в случаях с рора, аргр8ак1 и т. д.), или же, наоборот, в греческий язык приходила славянская лексема и затем получала широкое повсеместное распространение (например, РрокоХакад), но основные характеристики славянского персонажа (например, способность к обращению в волка, важная особенность славянского върколака) не переходили в греческую культурную традицию ({¡рикоХакад описывается как зооморфное существо сравнительно редко, чаще преобладает антропоморфная ипостась).

Третья глава «Греческие заимствования в славянской мифологической лексике» посвящена исследованию грецизмов мифологического характера в южнославянских языках. Все греческие заимствования в южнославянских языках, согласно существующей научной традиции, делятся на «книжные» и «народные».

Исследованные заимствования «книжного характера» представляют собой довольно компактную группу лексем {ангел, демон, дьявол, сатана, дракон), встречающихся как в южнославянских, так в восточнославянских языках. В отношении этих лексем были сделаны следующие выводы:

1. Эти заимствования практически полностью сохраняют первоначальную семантику греческого корня.

2. Преимущественно - это существительные, от которых довольно редко образуются производные слова.

3. Все слова этой группы в разных южно- и восточнославянских языках обладают фонетической, морфологической и семантической однородностью, что обусловлено характером их заимствования. Особый случай в этой группе пред ставляет лексема ад, с помощью которой может обозначаться место, не совсем соответствующее каноническим христианским представлениям, однако такое смешение книжных и народных воззрений характерно и для греческой традиции.

Все заимствованные лексемы этой группы относятся к сфере официальной религии. Проникая в славянский язык посредством переводной греческой литературы, слово фиксировалось в письменном виде в «официальном» литературном языке. Кроме того, значения этих заимствованных слов описывали новые для славянских народов реалии христианского содержания, новых МП, неизвестных славянской демонологической системе, поэтому представления о них не смешивались с уже существующими, но сохранялись в практически неизменном виде. Безусловно, в процессе исторического развития такие яркие образы как демон, дьявол претерпевали некоторые изменения, в разных локальных традициях приобретая новые черты, отличные от греческого прототипа, а сами персонажи обрастали новыми именами эвфемистического и апотропеического характера (ср. греч. е£ажод<Ь, русск. черт и т. д.). Тем не менее, можно утверждать, что система христианских персонажей, обозначаемых в славянских языках с помощью заимствованных греческих лексем, довольно стабильна, что во многом объясняется ее статусом каноничной лексики официальной религии, где неприемлема поливариативность.

Совершенно иной оказывается ситуация с «народными» греческими заимствованиями. В их отношении обнаруживаются следующие характерные черты:

1. Большое число производных, образованных от греческих корней. Это может служить доказательством тому, что греческие заимствования, проникшие в народную культуру южных

славян, перестают восприниматься как чужеродные элементы, и осознаются как продуктивные элементы уже славянской культуры (например, большое словообразовательное гнездо образовано в болгарском языке от корня орис-).

2. Разнородный морфологический состав. Если среди книжных заимствований чаще всего встречаются существительные, то в сфере народной культуры от греческих корней образуются и существительные, и глаголы, и прилагательные (например, серб. маУ)и}а 'магия, колдовство', маЩати 'колдовать', ма^ионичар, маятник 'мелкий колдун' и др.).

3. Диалектная поливариативность. Поскольку лексемы этой категории бытуют в разговорном языке, вне письменной закрепленности, возникают диалектные варианты слов, характерные для определенных географических ареалов (например, болг. лам'я, л'амия, ламща, ламийка, ламийче, ламище).

4. Значительные семантические колебания. Если для книжных заимствований характерна семантическая стабильность, то для «народных» заимствований особенностью является, наоборот, большое число новых значений, отступающих от первоначального значения греческого корня (например, болг. дракос и дракус приобретают новое значение 'вампир', не характерное для новогр. драход 'змей, дракон', от которого были заимствованы эти лексемы).

В главе также рассматривается пример опосредованного греческого заимствования в славянских языках, которое осуществилось через турецкий язык. Это названия МП типа +таласом, которые фиксируются практически повсюду в болгарско-македонско-восточносербском ареале. Этими лексемами обозначают как демонов-хранителей построек, происходящих от умерших людей (животных), так и духов - хранителей любых частей окружающей природы (например, источников), закопанных проклятых денег и т. д., а в некоторых областях (сербско-болгарское пограиичье и ряд сел в восточной Болгарии) - вампира. В Визан-

тии употреблялось название теХеаца [1е1егта], которое восходит к глаголу теХш 'исполнять, выполнять, делать' и встречалось оно уже в IV веке н. э2., однако широкое распространение слово получило в более позднюю эпоху. Обозначали им особые магические действия, с помощью которых неодушевленным предметам, чаще всего каким-либо постройкам (а еще раньше - статуям), придавали демоническую сущность, создавая для них духа-хранителя. Считалось, что с помощью этого обряда строение приобретает особую прочность. Затем это слово попало в турецкий язык, модифицировавшись в йек-вип, и оттуда, вероятнее всего, оно было заимствовано южнославянскими языками в качестве обозначений демонов-хранителей (а впоследствии и иных сходных по происхождению МП).

В четвертой главе «Балканские концептуальные мотивы в народной мифологии современной Грецни и славянобалканского ареала» диссертационного исследования описываются некоторые общебалканские культурные мотивы.

В культуре Греции и Славии, особенно у балканских славян, присутствуют сходные представления о демонологических персонажах или мифологических явлениях, так или иначе связанных с семантическими доминантами 'тень', 'полдень', 'суббота', 'ветер'. В новогреческом и славянских языках встречаются названия МП, обладающие сходной внутренней формой слова (ближайшей этимологией), причем основные характеристики этих персонажей также во многом совпадают.

Общим концептуальным мотивом 'тень' объединены греч. Iакюс, цакюд, ¡ак/ю/ла и болг., макед. сёнк 'а, сёпЬа, сениште, сен-чиште - 'демон постройки, проиходящий от замурованной тени/ являющийся в виде тени'; греч. уцокм, акт и серб, теиъц, тенац, тёнац, потеченйк болг. тенъц, тенчоморац, тенец, макед. сениште, сенка, зепка - 'вампир, ходячий покойник'3.

2 noMrrjçN.r. napaSôaeiç. Тбц-oç В'. Aefjva, 1994. S. 255.

3 Плотникова A.A. Этнолингвистическая география Южной Славии. М., 2004, С. 215-216, 237.

Для другой группы слов общим оказывается концепт 'ветер': греч. ахгцгка, ахгржгд, ахгргкд и макед. ветроштипи, серб. ветрои, ветрошипе - 'вредоносные демоны, нападающие на людей и насылающие болезни'.

Для третьей - 'суббота': греч. аарраюужгщЬод, оаррауюхбд и болг. съботпик, саботник, събутник, съботниче, съботничав, съботарник, съботенче, серб, суботник, суботан, субогтъан, суботгьак, соботньак - 'рожденный в субботу человек, обладающий сверхъестественными способностями'.

В выводах к четвертой главе определяются особенности такого сходства. В некоторых случаях сходство персонажей, их функций, свойств, внешнего облика, генезиса, пространственно-временных характеристик настолько полно, что можно говорить о балканизме, об общебалканском МП: «субботние» люди с внутренней формой 'суббота'4, 'вампир, ходячий покойник' с внутренней формой 'тень'; 'демон-хранитель постройки, происходящий от замурованной тени' с внутренней формой 'тень'. В другом случае при сходстве наименований наблюдается только частичное совпадение характеристик МП: «полуденные» демоны (греч. Мгацрёргд, Месщрергахед, ср. серб, подне рогато, а также в.-слав. полудница), основной, заглавный признак которых определяется их названием (время появления - полдень), а прочие характеристики могут как совпадать, так и не совпадать. В третьем случае сходная внутренняя форма названий МП определяется типологической общностью представлений о том или ином явлении, например о ветре, который мифологизируется в любой культуре. Особенностью рассмотренных в работе балканских МП, связанных с ветром, является то, что практически ни один из них не имеет четко прорисованного образа. Эти персонажи описываются просто как «вредоносные демоны, так или иначе связанные с ветром, особенно с вихрем», и мы не можем восстановить ни их

4Этот феномен был определен как балканизм и подробно исселедован на южнославянском материале И.А. Седаковой (Седакова И.А. Рождение и жизненный сценарий: «субботние» люди на Балканах // Славянское и балканское языкознание. М., 2003).

внешний облик, ни их происхождение, ни их свойства и т. д. Связь с ветром прослеживается и у многих других известных МП (вилы/нереиды, ламя, змей, караконджол, дьявол). Это свидетельствует об общности греческих и южнославянских мифологизированных представлений об этом атмосферном явлении.

В Приложении представлен опыт составления этнолингвистического словаря новогреческой мифологии.

В Заключении подводятся итоги предпринятого исследования. Отмечается, что новогреческая мифологическая лексика значительно отличается от аналогичной лексики древнегреческого языка, так же, как и персонажный состав новогреческой мифологии отличается от мифологии Древней Греции, однако многочисленные элементы, совпадающие с античной традицией, являются доказательством непрерывности греческой культуры. Например, в Мойрах явно угадываются черты аналогичных древнегреческих персонажей: женская ипостась, тройственность, внешний облик, занятие прядением, функция наделять новорожденного судьбой. Другие МП имеют лишь косвенное, опосредованное отношение к древнегреческой мифологии, например, и названия нереид, и некоторые их признаки, такие, как связь с морской водой, множественность, функция заманивать юношей и т.д., указывают нам на происхождение этих персонажей от древнегреческих нереид; в то время как другие важные характеристики: связь с растительностью, с пресной водой (реки, источники, озера), функции вредить роженицам и новорожденным и т.д., являются новыми элементами образа нереиды.

Византийская культура, основанная на христианском сознании, также наложила отпечаток на народную демонологию Новой Греции. Самым ярким примером этому может служить осмысление многих МП как «нечисти», и представления о том, что крест, икона, молитва - самые действенные обереги от демонических существ. Многовековая история развития и многочисленные контакты с другими народами балканского и средиземноморского ареала оказали большое влияние на формирование нынешней сис-

темы персонажей, и можно говорить о создании общебалканского типа некоторых МП, например, святочных демонов каликандзаров, или женских персонажей типа вша/самовила, греческим аналогом которых являются нереиды.

Исторические условия постоянных контактов греков с языками и культурами южнославянского ареала привели к появлению в новогреческой системе некоторых новых МП, которые восходят к славянской традиции. Так, например, произошло с МП мора и смердаки с соответствующими лексемами {¡лора, арердакг), представления о которых перенимались греками у славян. В других случаях заимствовалось только слово, довольно рано в греческий язык пришла славянская лексема върколак > РрькоХакад, затем она получила широкое повсеместное распространение, однако основные характеристики одноименного славянского персонажа (например, способность к оборотничеству) в греческую культурную традицию не перешли.

Система персонажей новогреческой демонологии состоит из множества разнородных образов, среди которых можно выделить группу центральных, или «ключевых» персонажей (нереиды, стихьо, вурдалак, мойры, каликандзары, смердаки, черт), обладающих развернутыми характеристиками, имеющих обширные ареалы распространения на территории греческого мира, наиболее часто упоминаемых в мифологическом контексте, и второстепенных персонажей (Бубуласа, Пефтаргу, Каламодонтес и т. д.), сведения о которых более скудны.

Говоря о греческих мифологических заимствованиях в балканославянских языках, следует разграничивать «книжные» и «народные» заимствования. Для грецизмов книжного происхождения характерной особенностью является широкий ареал их распространения - как в южных, так и в восточных славянских языках, что обусловнено религиозным характером этой лексики. В интересующей нас сфере народной мифологии грецизмов сравнительно немного, при этом они практически полностью сохраняют свое первоначальное греческое значение. Сама система МП, обозначаемых в балканославянских языках с помощью грецизмов, также довольно стабильна, что объясняется особенностями ее про-

исхождения. Для заимствований в сфере народной культуры были обнаружены следующие особенности: большое число производных слов, образовавшихся от заимствованной лексемы; разнородность морфологического состава; диалектная поливариативность и значительные семантические колебания в зависимости от региона, в котором было зафиксировано слово.

Кроме непосредственно лексических заимствований в сфере мифологии нами были рассмотрены некоторые концептуальные корни ('тень', 'полдень', 'суббота', 'ветер'), общие для народной культуры Греции и балканославянских народов. Как показало исследование, зачастую такая общность представления о МП и схожесть мотивов номинации персонажа обусловлены наличием неких единых общебалканских представлений о том или ином явлении.

Новогреческая мифологическая лексика представляет собой интересный материал для научного исследования, изучать который можно с помощью разных методов анализа: с помощью этимологического анализа названия МП можно определить исторические корни происхождения самого персонажа, как это было показано на примере оцердакц посредством анализа внутренней формы слова - выявить в новогреческом и южнославянских языках то общее, что объединяет мифологию этих регионов (общие представления и способы номинации, основанные на каком-либо едином балканском концепте, например, рассмотренные в четвертой главе диссертации названия, связанные с концептуальным мотивом 'тень') или схожие представления о мифологизированном явлении (названия, связанные с концептом 'ветер').

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Публикации в изданиях по списку, утвержденному ВАК РФ

1. О некоторых славянских заимствованиях в новогреческой мифологической лексике// Славяноведение. №5, М., 2008. С. 88-96.

2. Женские персонажи в новогреческой мифологии // Традиционная культура. № 1, М., 2009. С. 72-81.

Публикации в других изданиях

3. Восточные мотивы в новогреческой мифологии// Балканские чтения 7. В поисках «ориентального» на Балканах. М, 2003. С.127-129.

4. Вурдалак в народной культуре современной Греции// Проблемы славяноведения в трудах молодых ученых. М., 2003. С. 274-287.

5. Нереиды в традиционной культуре современной Греции// Доклады российских ученых. IX конгресс по изучению стран Юго-Восточной Европы (Тирана, 30.08-03.09.2004). Санкт-Петербург, 2004. С. 164-183.

6. Демоны места в новогреческой традиции (лексический аспект) // Балканские чтения 8. В поисках «западного» на Балканах. М., 2005. С. 136-138.

7. Стихьо - дух-покровитель места в новогреческой мифологии и некоторые славянские параллели // Исследования по славянской диалектологии 12. М., 2006. С. 114—130.

8. Балканские концепты в народной мифологии современной Греции и славянобалканского ареала// Исследования по славянской диалектологии 13. М., 2008. С. 251-266.

9. Греческие заимствования в балканославянской мифологической лексике // Материалы XV Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2008» М.., МГУ им. М.В. Ломоносова 711 апреля 2008 г. С. 284-286.

Для заметок

Подписано в печать 13.01.2009 Объем 1,0 п.л. Тираж 100 экз. Компьютерный центр ИСл РАН - ritlen@mail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Климова, Ксения Анатольевна

Введение.

Глава I Система персонажей новогреческой мифологии.

Принципы классификации новогреческих МП.

Глава II Славянские заимствования в новогреческой мифологической лексике.

Глава Ш Греческие заимствования в мифологической лексике балканских славян.

Глава IV Балканские концепты в народной мифологии современной Греции и славянобалканского ареала.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Климова, Ксения Анатольевна

Эта работа посвящена важнейшей составляющей языковой картины мира современной Греции - мифологической лексике. В последнее время в научных кругах возрастает интерес к изучению новогреческой мифологии, поскольку в отличие от официальной мифологии Греции Древней, эта интереснейшая тема остается, с одной стороны, пока еще малоисследованной, а с другой стороны, существует обширнейший опубликованный и неопубликованный диалектный материал, который может быть использован для ее изучения. Мифологические представления в греческой народной культуре занимают немаловажное место, особыми магическими действиями ритуального характера сопровождается практически каждый обряд семейного цикла (рождение, свадьба, смерть), сельскохозяйственного цикла (пахота, посев, сбор урожая и т.д.), народного календаря. Вера в сверхъестественные явления присутствует в повседневной жизни носителя греческой культуры и вне, обрядовой приуроченности, о чем свидетельсвуют многочисленные былички и легенды о появлении мифологических персонажей (далее - МП).

Под словосочетанием «новогреческая мифология» мы будем подразумевать систему мифологических воззрений, сформировавшуюся в XIX - XX вв. в народной культуре Греции. Основные элементы этой системы, а также мифологическая лексика, сохраняются в памяти греков и по сей день, что позволяет, согласно сложившейся научной традиции, называть этот период «этнографическим настоящим».

В качестве ключевого элемента народной демонологии рассматривается лексика новогреческого языка и ее соотношение с аналогичной диалектной лексикой южнославянских языков болгарского, македонского, сербского), которые входят в так называемый балканский языковой союз (БЯС). Несмотря на то, что ряд исследователей оспаривает наличие такого союза, изучению БЯС посвящено множество работ как отечественных, так и зарубежных исследователей. Первым крупным исследованием, посвященным грамматическому сходству между не имеющими генетического родства балканскими языками была работа Кристиана Санфельда [Sandfeld 1930]. В России эта научная проблема сначала исследовалась Н. Трубецким, а затем получила глубокое развитие в трудах Т.В. Цивьян [Цивьян 1965; Цивьян 1979; Цивьян 1990], А.В. Десницкой [Десницкая 1979, Десницкая 1990], Т.М. Николаевой [Николаева 1996; Николаева 2000] и А.Н. Соболева [Соболев 1991; МДАБЯ]. Источник общих черт языков БЯС до настоящего времени активно обсуждается в научных кругах, существуют несколько гипотез их происхождения (фрако-дако-иллирийская гипотеза существования балканского субстрата, греческая, латино-романская гипотеза), однако в последнее время наибольшей популярностью пользуется идея их происхождения из нескольких источников (некоторые черты — через латынь, другие — через греческий, турецкий или славянские языки, третьи схожие особенности объясняются субстратными элементами и т.д.).

Помимо общих черт на языковом уровне, согласно гипотезе, высказанной Т.В. Цивьян и поддержанной многими другими учеными-балканистами, можно говорить еще и о специфической балканской модели мира (БММ) [Цивьян 1990; Цивьян 1999; Цивьян 2005]. Народы, населяющие Балканский полуостров, обладают сходными мифологическими воззрениями, культурными представлениями и т.д., что позволяет выделять, помимо языкового союза, еще и балканский культурный союз. В последнее время в отечественной науке возрастает интерест к исследованию общебалканских культурных мотивов, определению источников этой общости и т.д. Этой теме посвящена монография И.А. Седаковой «Балканские мотивы в языке и культуре болгар» [Седакова 2007].

Актуальность настоящей работы обусловлена необходимостью систематического описания и анализа мифологической лексики современного греческого языка как одного из важнейших источников сведений о национальной культуре греческого народа, о его специфических представлениях о мире. Кроме того, новогреческая народная культура в российских научных кругах до сих пор остается малоисследованной, и хотя в последнее время ей уделяется внимание в работах молодых исследователей О.А. Бакулевой [Бакулева 2002], С.А. Сидневой [Сиднева 2007], О.В. Чехи [Чеха 2008], крупных работ, посвященных новогреческой демонологии, в России на данный момент не существует.

Научная новизна работы заключается в выявлении особенностей новогреческой народной мифологической системы через призму диалектной лексики, а также в применении к греческому материалу подходов, разработанных в рамках исследований московской этнолингвистической школы Н.И. Толстого. Для этой школы, сформировавшейся в 70-80 гг. XX в. в Институте славяноведения РАН на стыке смежных дисциплин (лингвистики, этнографии, фольклористики, ареалогии) большое значение имели новые принципы изучения народной культуры, среди которых можно отметить главные: определение особого места языка по отношению к духовной культуре, изучение языка как материала и то же время метаязыка культуры, исследование культурной семантики народной терминологии, выделение этнокультурных диалектов как значимой единицы исследования, исследование ареального распределения терминологической лексики и фразеологии)1.

Славянская мифология была предметом исследования многих отечественных ученых-славистов, таких как Д.К. Зеленин, Н.И. Толстой, Э.В. Померанцева, Е.Е. Левкиевская и др. Особо следует отметить вышедшую в 2000 г. монографию JI.H. Виноградовой «Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян», в которой подробно рассматриваются основные славянские демонологические образы и описываются теоретические проблемы, встающие перед исследователями славянской народной мифологии [Виноградова 2000]. Отдельного внимания заслуживает вышедшая в 2004 г. работа А.А. Плотниковой «Этнолингвистическая география Южной Славии», в которой исследуется распространение лексики славянской духовной культуры в южнославянском ареале [Плотникова 2004]. Славянской народной мифологии в книге А.А. Плотниковой посвящен объемный раздел и девять этнолингвистических карт, отражающих географию распространения названий МП и некоторых мифологических поверий. Болгарской народной мифологии повящена работа И. Георгиевой [Гергиева 1983], македонский материал исследуется в монографии Т. Вражиновского [Вражиновский 1995].

В новогреческой научной традиции, к сожалению, мифологическая лексика и демонологическая система пока еще не стали предметом специального фундаментального исследования, однако уже в конце XIX в. появляются первые работы греческих ученых, посвященные этой тематике. «Отец» греческой фольклористики Н.Г. Политис в 1871 г. и в 1874 г. публикует двухтомную работу под названием «Изучение жизни современных греков. Новогреческая

1 Подробнее о предмете этнолингвистики и московской этнолингвистической школе см. [Толстой 1995, Толстая 2002] мифология» [ПоАлтг|<; 1871; ПоАлтт^с; 1874], затем пишет серию статей, посвященных этой же проблематике, и, наконец, выпускает в 1904 свой знаменитый сборник легенд, преданий и быличек с комментариями к ним «Парабоаец» (Предания) [ПоАлтт^с; 1904]. В 1979 г. появляется работа Д. Диалектоса «Нереиды - каликандзары — вурдалаки в преданиях Лесбоса» [ДшА,8кт6<; 1979], затем, в 1989 г. - диахроническое исследование С.А. Музакиса, посвященное вурдалакам [Мог>£акг|<; 1989], а в 1996 г. - работа С.А. Молиноса «Каликандзары» [MoAivoc; 1996]

В Америке исследованием этой проблематики занимался Дж. Лаусон, который в 1964 г. выпустил в свет монографию «Современный греческий фольклор и древнегреческая религия» [Lawson 1964], в которой подробно рассматриваются рудименты древнегреческой религиозной политеистической системы в новогреческом фольклоре.

Предметом исследования является диалектная лексика новогреческой, а также балканославянской мифологии, в которую включаются названия и имена демонологических персонажей, лексемы, производные от этих имен, которые могут относиться напрямую или косвенно к области мифологии, а также лексические единицы из общего словарного фонда языка, приобретающие особое значение в мифо-ритуальном контексте.

Объектом исследования в нашей работе стали многочисленные новогреческие и южнославянские языковые, фольклорные и этнографические сведения, в которых затрагиваются демонологические темы.

В ходе работы применялись в основном этнолингвистический, структурно-описательный, ареально-типологический и сопоставительный методы анализа, а также элементы структурно-семантического, этимологического и функционального анализа.

Теоретической базой для диссертации послужили исследования ряда российских и зарубежных ученых в области этнолингвистики, мифологии и фольклора (Н.И. Толстого, С.М. Толстой, JI.H. Виноградовой, А.А. Плотниковой, И.А. Седаковой, М. Филипповой-Байровой, И. Георгиевой, Н. Г. Политиса, Г.А. Мегаса, J.C. Lawson и т.д.)

В качестве источников материала мы пользовались как филологическими источниками, то есть разного рода новогреческими, болгарскими, сербскими и македонскими словарями, фольклорными текстами, а также этнографическими источниками, то есть описаниями обрядов, имеющих мифологическую составляющую и включающих специфическую лексику. Все источники можно разделить на несколько категорий:

1. Лексикографические источники. Словари разных типов: толковые, этимологические, диалектные, фразеологические, фольклорные, мифологические. В частности, в работе были использованы данные новогреческих толковых и этимологических словарей Бабиньотиса [Мтш|17Епаа)тг|<;] и Тегопулоса-Фитракиса [Mei^ov], этимологических словарей Шантрена [Chantraine], Криараса [Kpiapou;] и Адриотиса [Av8picbrriq]. Отдельного упоминания заслуживает «Фольклорный словарь о матери и ребенке» X. Икономопулоса [Oikovo(j.oti;oi)A,o<; 1999], в котором собрана лексика, отражающая духовную культуру современной Греции, в том числе мифологическая. При изучении балканославянской лексики были использованы Болгарский этимологический словарь [БЕР], мифологические словари «Болгарская мифология» [БМ], «Словарь народной мифологии македонцев [РНММ], «Сербский мифологический словарь» [CMP], этнолингвистический словарь «Славянские древности» [СД].

2. Мифологическая проза: былички, сказки, поверья, запреты, паремии, другие малые фольклорные жанры, проклятья, заговоры, загадки, народные песни, легенды, заклинательные формулы, формулы запугивания, обмана детей. Основным источником материала для новогреческой части нам послужил упоминавшийся сборник Н.Г. Политиса «ПараЗоаец», а также сборники греческих народных песен [EAT, АТ-П], и многочисленные тексты, опубликованные в журнале «Aaoypacpia» и других изданиях.

3. Этнографические описания: обряды ряжения на Рождество, на Масленицу, обряды гадания на день св. Ивана, календарные переходные обряды (новогодние, мартовские, августовские), обряды семенного цикла: родильные, свадебные, похоронные; сельскохозяйственные обряды; народная магия. Сведения этого характера также были взяты в основном из опубликованных в журнале «Aaoypatpia» описаний, а также из монографии Г. А. Мегаса «Греческие народные праздники и обряды» [Меуск;].

4. Полевые источники: собственные записи автора, сделанные во время экспедиций на о. Родос и в область Мани, а также в других районах Греции в период с 1999 по 2003 год.

Цель работы - систематическое описание словаря новогреческой мифологии, выявление генетических, типологических и исторических связей новогреческой мифологической лексики с мифологической лексикой балканославянского ареала.

Поставленные цели предполагают решение следующих задач: на основании этнолингвистического анализа диалектной мифологической лексики реконструировать систему персонажей новогреческой народной демонологии;

- выделить наиболее значимые, «ключевые» греческие народные мифологические образы;

- определить ареалы имен и поверий о МП на территории Греции;

- проследить исторические и типологические связи новогреческой лексики с лексикой южнославянских языков;

- выявить сходства и различия в мифологической лексике Новой Греции и балканославянского ареала;

- составить этнолингвистический словарь мифологической лексики новогреческого языка.

Апробация работы. Основные положения диссертации излагались и обсуждались на научных конференциях по этнолингвистике, диалектологии, фольклористике и неоэллинистике: VI — XI конференции молодых специалистов по византинистике и неоэллинистике (филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003-2008), «Традиционная культура современной Греции» (филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 2008), «Балканские чтения 8», «Балканские чтения 9» (Институт славяноведения РАН, 2005, 2007), «Славянские диалекты в ситуации языковых контактов» (Институт славяноведения РАН, 2006), «Толстовские чтения-12» (Ясная Поляна, 2008), «Христианские образы в народной культуре» (Государственный Институт Искусствознания, 2008).

По теме диссертации опубликовано девять научных работ: Восточные мотивы в новогреческой мифологии//Балканские чтения 7. В поисках «ориентального» на Балканах. М., 2003; Вурдалак в народной культуре современной Греции // Проблемы славяноведения в трудах молодых ученых. М., 2003; Нереиды в традиционной культуре современной Греции!! Доклады российских ученых. IX конгресс по изучению стран Юго-Восточной Европы (Тирана, 30.08-03.09.2004). Санкт-Петербург, 2004; Демоны места в новогреческой традиции (лексический аспект)!! Балканские чтения 8. В поисках «западного» на Балканах. М., 2005; Стихьо — дух-покровитель места в новогреческой мифологии и некоторые славянские параллели // Исследования по славянской диалектологии 12. М., 2006; Балканские концепты в народной мифологии современной Греции и славянобалканского ареала// Исследования по славянской диалектологии 13. М., 2008; О некоторых славянских заимствованиях в новогреческой мифологической лексике// Славяноведение №5, М., 2008; Греческие заимствования в балканославянской мифологической лексике // Материалы XV Международной научной • конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2008». М., МГУ им. М.В. Ломоносова 711 апреля 2008; Женские мифологические персонажи в новогреческом фольклоре // Традиционная культура №1. М., 2009; «Ключевой» корень греческой свадьбы // Московия. Проблемы византийской новогреческой филологии 2. М., в печати; Заметки по новогреческой мифологии // Московия. Проблемы византийской новогреческой филологии 2. М., в печати.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Новогреческая мифологическая лексика в сопоставлении с балканославянской"

Выводы по Главе 4:

Как показал анализ нескольких концептуальных корней-символов мифологической лексики новогреческого и современных славянских языков, в культуре Греции и Славии, особенно Южной, присутствуют сходные представления о демонологических персонажах или мифологических явлениях, так или иначе связанных с символами 'тень', 'полдень', 'суббота', 'ветер'. В новогреческом и славянских языках встречаются названия мифологических персонажей, обладающие сходной внутренней формой слова, сходной этимологией, причем основные характеристики этих персонажей также во многом совпадают. Например, упоминавшиеся греч. гслсюд, цакюд, гакхю/иа и болг, макед. сёнк'а, сёгъНа, сениште, сенчиште — 'демон постройки, проиходящий от замурованной тени/ являющийся в виде тени'; греч. vrjmaa, акт и серб. тенъц, тенац, тёнац, потеченйк болг. тенъц, тенчоморац, тенец, макед. сениште, сенка, senka — 'вампир, ходячий покойник'; греч. avE/umd, avejuiKsg, avs/ткб и макед. ветроштингс, серб, ветрои, ветрошите — 'вредоносные демоны, нападающие на людей и насылающие болезни'; греч. (rafifiaToysvvrjjLisvog, craftftaviavog и болг. съботник, саботник, събутник, съботниче, съботничав, съботарник, съботенче, серб, суботник, суботан, суботтъан, суботььак, соботнъак — 'рожденный в субботу человек, обладающий сверхъестественными способностями'; отчасти греч. Месщреред, Мещрертхед и слав. полудница. Скорее всего, мы имеем дело с параллельными (иногда полностью идентичными) мифологическими образами. Однако уже сейчас отметим, что в некоторых случаях сходство персонажей, их функций, свойств, внешнего облика, генезиса, пространственно-временных характеристик настолько полно, что можно говорить о балканизме, об общебалканском МП: «субботние» люди с внутренней формой 'суббота', 'вампир, ходячий покойник' с внутренней формой 'тень' и 'демон-хранитель постройки, происходящий от замурованной тени' с внутренней формой 'тень'. В других случаях при сходной этимологии названий наблюдается только частичное совпадение характеристик МП: «полуденные» демоны, основной, заглавный признак которых определяется их названием (время появления — полдень), а прочие характеристики могут как совпадать, так и не совпадать. В третьем случае сходная внутренняя форма названий МП определяется типологической общностью представлений о том или ином явлении, например о ветре, который мифологизируется в любой культуре. Особенностью рассмотренных нами МП, связанных с ветром, является то, что практически ни один из них не имеет определенного, индивидуализированного образа. Практически всегда эти персонажи описываются просто как «вредоносные демоны, так или иначе связанные с ветром, особенно с вихрем», и мы не можем восстановить ни их внешний облик, ни их происхождение, ни их свойства и т.д. Связь с ветром прослеживается и у многих других известных МП (вилы/нереиды, ламя, змей, караконджол, дьявол). Это свидетельствует об отсутствии общего для греков и славян оформленного персонажа, но об общности мифологизированного представления этого атмосферного явления.

Заключение

Подводя итоги предпринятого исследования, следует отметить, что персонажный состав новогреческой мифологии значительно отличается от мифологии Древней Греции, однако многочисленные элементы, характерные для античной традиции, являются доказательством непрерывности греческой культуры. В качестве примера продолжения древнегреческой традиции можно обратиться к основным характеристикам демонов судьбы Мойр, в которых явно угадываются черты аналогичных древнегреческих персонажей: женская ипостась, тройственность, внешний облик, занятие прядением, функция наделять новорожденного судьбой. Другие МП имеют лишь косвенное, опосредованное отношение к древнегреческой мифологии, например и названия нереид, и некоторые их признаки, такие как связь с морской водой, множественность, функция заманивать юношей и т.д., указывают нам на происхождения этих персонажей от древнегреческих нереид; в то время как другие важные характеристики: связь с растительностью, с пресной водой (реки, источники, озера), функции вредить роженицам и новорожденным и т.д., являются новыми элементами образа нереиды. Византийская культура, основанная на христианском сознании, также наложила отпечаток на народную демонологию современной Греции. Самым ярким примером этому может служить традиционная классификация практически всех МП как «нечисти», и представления о том, что крест, икона, молитва - самые действенные обереги от демонических существ. Многовековая история развития и многочисленные контакты с другими народами балканского и средиземноморского ареала оказали большое влияние на формирование нынешней системы персонажей, и можно говорить о создании общебалканского типа некоторых МП, например, святочных демонов каликандзаров, или женских персонажей типа вила/самовила, греческим аналогом которых являются нереиды.

Исторические условия постоянных контактов греков с языками и культурами южнославянского ареала привели к появлению в новогреческой системе некоторых новых МП, которые восходят к славянской традиции. Так, например, произошло с МП мора и смердаки и с соответствующими лексемами (jiopa, арердакг), представления о которых перенимались греками у славян. В других случаях заимствовалось только слово, довольно рано в греческий язык пришла славянская лексема върколак > (ЗрвкбЫкад, затем она получила широкое повсеместное распространение, однако основные характеристики славянского персонажа (например, способность к оборотничеству) в греческую культурную традицию не перешли.

Система персонажей новогреческой демонологии состоит из множества разнородных образов, среди которых можно выделить центральных, или «ключевых» персонажей (нереид, стихьо, вурдалака, мойр, каликандзаров, смердаки, черта), обладающих развернутыми характеристиками, имеющих обширные ареалы распространения на территории греческого мира, наиболее часто упоминаемых в мифологическом контексте; и второстепенных персонажей (Бубуласа, Пефтаргу, Каламодонтес и т.д.), сведения о которых более скудны.

В рамках нашей работы была предпринята попытка разработать классификацию новогреческих МП, которая основывалась на принципе выделения основного признака в качестве определяющего, что вызвало некоторые трудности, поскольку некоторые МП по такой системе могут быть отнесены сразу к нескольким классификационным группам. Таким образом, мы пришли к выводу, что первостепенную важность для исследователя новогреческой мифологии представляет разработка в ближайшем будущем принципиально новой классификации МП, основанной на совокупности его признаков, а также дальнейшая систематизация мифологических характеристик.

Говоря о греческих мифологических заимствованиях в балканославянских языках, следует разграничивать «книжные» и «народные» заимствования. Для грецизмов книжного происхождения характерной особенностью является широкий ареал их распространения - как в южных, так и в восточных славянских языках, что обусловнено религиозным характером этой лексики. В интересующей нас сфере народной мифологии грецизмов сравнительно немного, при этом они практически полностью сохраняют свое первоначальное греческой значение, с морфологической точки зрения — это преимущественно существительные, от которых очень редко могли образовываться производные слова, и все лексемы этой группы обладают фонетической, морфологической и семантической однородностью. Сама система МП, обозначаемых в славянских языках с помощью грецизмов, также довольно стабильна, что объясняется особенностями ее происхождения. Для заимствований в сфере народной культуры были обнаружены следующие особенности: большое число производных слов, образовавшихся от заимствованной лексемы; разнородность морфологического состава; диалектная поливариативность и значительные семантические колебания в зависимости от региона, в котором было зафиксировано слово.

Кроме непосредственно лексических заимствований в сфере мифологии нами были рассмотрены некоторые концептуальные корни-символы ('тень', 'полдень', 'суббота', 'ветер'), общие для народной культуры Греции и Южной Славии. Как показало исследование, зачастую такая общность представления о МП и схожесть мотивов номинации персонажа обусловлены наличием неких единых общебалканских представлений о том или ином явлении, например, «субботние» люди с внутренней формой 'суббота', 'вампир, ходячий покойник' с внутренней формой 'тень' и 'демон-хранитель постройки, происходящий от замурованной тени' с внутренней формой 'тень'.

Новогреческая мифологическая лексика представляет собой интереснейший материал для научного исследования, изучать который можно с помощью разных методов анализа: с помощью этимологического анализа имени или названия МП можно определить исторические корни происхождения самого персонажа, как это было показано на примере орердакц посредством анализа внутренней формы слова — выявить в новогреческом и южнославянских языках то общее, что объединяет мифологию этих регионов (общие представления и способы номинации, основанные на каком-либо едином балканском концепте (например, рассмотренные в четвертой главе диссертации названия, связанные с концептом 'тень') или схожие представления о важном мифологизированном явлении (названия, связанные с концептом 'ветер').

Список научной литературыКлимова, Ксения Анатольевна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Бакулева 2002 Бакулева О.Б. Картина мира в греческих песнях о чужбине. Дипломная работа, МГУ, 2002.

2. БЕР Български этимологичен речник, София, т. 1 - 1971, т.2 1979, т.З. Св. 19-20 - 1980, Св. 21-22 - 1982, Св. 23-24 - 1984, Св. 25-26 - 1985, Св. 27-28 - 1986, т.4 - 1995.

3. БМ Българска митология. Енциклопедичен речник. София 1994.

4. Виноградова-Толстая — Виноградова Л.Н., Толстая С.М. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии // Славянский и балканский фольклор. М., 1994. С. 16- 44.

5. Виноградова 2000 — Виноградова JI.H. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. М., 2000.

6. Вражиновски 1995 — Вражиновски Т. Народна демонологща на македонците. Скопье-Прилеп, 1995.

7. Георгиева 1983 Георгиева И. Българска народна митология. София, 1983.

8. Даскалова-Желязкова 1989 Даскалова-Желязкова Н. Кариоти. София, 1989.

9. Десницкая 1979 Десницкая А.В. О современной теории балканистических исследований // Проблемы синтаксиса языков балканского ареала. Л., 1979. С. 3-15.

10. Десницкая 1990 — Десницкая А.В. О понятии вторичного генетического родства и о его значении для исследования проблем балканистики // Вопросы языкознания. М., 1990, №1.

11. П.Дзидзилис 1990 Дзидзшис X. Фонетичне проблеми при етимологизуване на гръцките заемки в българския язик. София, 1990.

12. Зайковские 2001 Т. Зайковская и В. Зайковский. Этнолингвистические материалы из Северной Греции (с. Эратира, округ Козани). // Исследования по славянской диалектологии-7, М., 2001.

13. Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии. М., 1995.14.3ечеви!г 1981 ЗечевиН С. Митска биЬа српских преданна. Београд, 1981.

14. Иванов 1975 Иванов В. В. Реконструкция индоевропейских слов и текстов, отражающих культ волка // «Известия АН СССР. Серия литературы и языка», М., 1975, т. 34, № 6. С. 399-408.

15. Иванов, Топоров 1965 Иванов Вяч.Ва, Топоров В.И. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период). М, 1965.

16. Иванов, Топоров 1974- Иванов Вяч.Вс., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. Лексические и фразеологические вопросы реконструкции текстов. М, 1974.

17. Клепикова Клепикова Г. П. Семантика карпато-балканского +Stiig-в свете характеристики некоторых мифологических персонажей ("компонент движение") // Концепт движения в языке и культуре. М, 1996.

18. Климова 2003 Климова К.А. Вурдалак в народной культуре современной Греции.// Проблемы славяноведения в трудах молодых ученых. М., 2003.

19. Климова 2004 — Климова К.А. Нереиды в традиционной культуре Греции.// Доклады российских ученых. IX конгресс по изучению стран юго-восточной Европы. Санкт-Петербург, 2004.

20. Климова 2006 — Климова К.А. Стихьо — дух-покровитель места в новогреческой мифологии и некоторые параллели в славянскихдиалектах // Исследования по славянской диалектологии 12. Ареальные аспекты изучения славянской лексики. М., 2006. С. 114130.

21. Климова 2008а Климова К.А. Ерсрдакг, или «овечий демон» // Московия. Проблемы византийской и новогреческой филологии. Т. 2. М., 2008, в печати.

22. Климова 20086 Климова К.А. Что такое Apipieql II Московия. Проблемы византийской и новогреческой филологии. Т. 2. М., 2008, в печати.

23. Колев 1980 Колее Н. Народни представи и вярвания за вихрушката // Въпроси на етнографията и фолклористиката. БАН. София, 1980.

24. Левкиевская 1999 Левкиевская Е. Е. Мифологический персонаж: имя и образ // Славянские этюды. Сборник в честь С.М. Толстой. М., 1999.

25. Левкиевская 2000 Левкиевская Е. Е. Мифологические персонажи в славянской традиции. Восточнославянский домовой. // Славянский и балканский фольклор. М., 2000.

26. Малингудис Малингудис Ф. К вопросу о раннеславянском язычестве: свидетельства Псевдо-Кесария // Византийский временник, т.51, 1990. С. 86-91.

27. МДАБЯ1 Малый диалектологический атлас балканских языков под ред. А.А, Соболева. Серия лексическая. Том I. Лексика духовной культуры. Miinchen, 2005.

28. МДАБЯ2 Малый диалектологический атлас балканских языков. Серия лексическая. Том II. Человек. Семья. Miinchen, 2006.

29. МДАБЯЗ — Малый диалектологический атлас балканских языков. Серия грамматическая. Том I. Категории имени существительного. Miinchen, 2005.

30. Младенов А4ладенов С. Етимологически и правописенъ речникъ на българския книжовенът езикъ. София, 1941.

31. Николаева 1996 — Николаева Т.М. Просодия Балкан. М., 1996.

32. Николаева 2000 Николаева Т.М. От звука к тексту. М., 2000.

33. Плотникова 1996 Плотникова А.А. Материалы для этнолингвистического изучения балканославянского ареала. М., 1996.

34. Плотникова 2002 Плотникова А.А. «Видимая» и «невидимая» нечистая сила: мифологические образы у балканских славян. // Признаковое пространство культуры. М., 2002

35. Плотникова 2004 — Плотникова А.А. Этнолингвистическая география Южной Славии. М., 2004.

36. Плотникова 2004а Плотникова А.А. Мифологическая лексика сербско-болгарского пограничья. // Исследования по славянской диалектологии-10. М., 2004.

37. Померанцева 1978 Померанцева Э.В. Межэтническая общность поверий и быличек о полуднице // Славянский и балканский фольклор, 1978.

38. Пономарченко (Климова) 2001 Пономарченко К.А. Из материалов по этнолингвистической программе МДАБЯ с островов Родос и Карпатос (Южная Греция) // Исследования по славянской диалектологии 7. М., 2001.

39. Пономарченко (Климова) 2003 Пономарченко К.А. Восточные мотивы в новогреческой мифологии // В поисках «ориентального» на Балканах. Тезисы и материалы VII Балканских чтений. М., 2003.41Лоте6яя — ПотебняА.А. Мысль и язык. М., 1989.

40. РНММ Речник на народната митология на македонците. Ред. Танас Вражиновский. Скопье, 2000.

41. РЧДБЕ Речник на чуждите думи в българския език. София, 1982.

42. СД Славянские древности. Этнолингвистический словарь под редакцией Н.И. Толстого. М., 1995-2004.

43. Седакова 2002 — Седакова И.А. К проблеме заимствований в балканославянских языковых и этнокультурных системах // Славянская языковая и этноязыковая системы в контакте с неславянским окружением. М., 2002. С. 483 510.

44. Седакова 2002а — Седакова И.А. Болгарский язык в неславянском окружении: лингвистическая литература по лексикологии // Славянская языковая и этноязыковая системы в контакте с неславянским окружением. М., 2002. С. 301-314.

45. Седакова 2003 — Седакова И.А. Рождение и жизненный сценарий: «субботние» люди на Балканах // Славянское и балканское языкознание. М., 2003.

46. Седакова 2007 — Седакова И.А. Балканские мотивы в народной культуре болгар. М., 2007.

47. Сиднева 2007 Сиднева С. А. Растительный код новогреческих свадебных песен // Вестник МГУ им. М.В. Ломоносова. Вып. 1. М., 2007. С. 105-114.

48. Сиднева 2007а Сиднева С.А. Растительный код в новогреческом фольклоре. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. МГУ. 2007.

49. СМР 1970 Српски митолошки речник. Составители: КулишиЙ IIL, ПетровиЙ П.Ж., Пантелий Н. Београд, 1970.

50. СМР 1998 Српски митолошки речник. Составители: Кулиший III., ПетровиЙ П.Ж., ПантелиЙ Н. Београд, 1998.

51. Соболев 1991 Соболев А.Н. Категория падежа на периферии балканославянского ареала. Нови Сад, 1991.

52. Тахо-Годи 1989 Тахо-Годи А.А. Греческая мифология. М., 1989.

53. Толстой 1995 — Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

54. Толстая 1989 Толстая С.М. Терминология обрядов и верований как источник изучения древней славянской духовной культуры // Славянский и балканский фольклор. М., 1989. С. 215-230.

55. Толстая 2002 Толстая С.М. Московская школа этнолингвистики // Opera Slavica. Slavistike Rozhledy. Brno, 2002. R 12. № 2.

56. Толстая 2008 — Толстая С.М. Пространство слова. Лексическая семантика в общеславянской перспективе. М., 2008.

57. Топоров 1990 — Топоров Б.Н. Заметка о двух индоевропейских глаголах умирания // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М, 1990. С. 47-53.

58. Фасмер 1909 Фасмер М. Греко-славянские этюды. III Греческие заимствования в русском языке. СПб, 1909.

59. Филиппова-Байрова — Фылипова-Байрова М. Гръцки заемки в съвременния български език. София, 1969.

60. Хориков — Хориков И.П. Малеев М.Г. Новогреческо-русский словарь. М., 1993.

61. Цивьян 1965 Цивъян ТВ. Имя существительное в балканских языках. М., 1965.

62. Цивьян 1979 Цивъян Т.В. Синтаксическая структура балканского языкового союза, М., 1979.

63. Цивьян 1990 Цивъян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 1990.

64. Цивьян 1999 — Цивъян Т.В. Движение и путь в балканской модели мира. М., 1999.

65. Цивьян 2005 — Цивъян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 2005. 2-е изд.

66. Чабей 1936 4a6ej Е. Живот и обича.и Арбанаса // Кн>ига о Балкану. Београд. Т.1 1936, с 303-319.69.4ajKaHOBnfr 1994 Ча.кановиГ1 В. Стара српска религща и митоло nij а. Београд, 1994.

67. Чёха 2008 Чеха О.В. Греко-славянские параллели в области традиционной культуры: луна в лечебной магии. 2008. № 6. С. 31-43.

68. Шнева.с Ulmeajc Е. Општи поглед на балкански фолклор// Кн>ига о Балкану. Београд. Т.1 1936, с 276-279.

69. Abbot 1969 Abbot G.F. Makedonian Folklore, Emmanuel College, Cambrige, Argonaut Inc. Publishers, Chicago, 1969.

70. Dukova 1997 — Dukova U. Die Bezeichnungen der Damonen im Bulgarischen. Munchen, 1997.

71. Chantraine Chantraine P. Dictionnaire etymologique de la langue grecque. Histoire des mots. I-IV. Paris, 1968-1980.

72. Lawson 1964 Lawson. J. C. Modem Greek Folklore and ancient Greek Religion. New York, 1964.

73. Liddell-Scott Liddell H.G., Scott R. Greek-English Lexicon, Oxford, 1996.77,Oeconomides 1965 Oeconomides D. Yello dans les traditions des peuples hellenique et roumain. //Aaoypacpia. Торос; KB'. A0f)va, 1965.

74. Oeconomides 1967 Oeconomides D. Die Moiren als funktioneller Faktor im neugriechischen Marchen. // Aaoypaqria. Topoq KE'. Ev A0f|vai(;, 1967.

75. Sandfeld 1930 Sandfeld K. Linguistique balkanique. Problemes et resultants. Paris, 1930.

76. Skok P. Etimologijski rjecnik hrvatskoga ili srpskoga jezika. Zagreb, t.l 1971. t.3 1973, t.4 1974.

77. AyyeArig 1987 AyycXrjq В. А. Лаоурафгка xr|g nsbivqq ©есааАаад каг схог^ега xr|g opeivf|g (Н0г| - еОгра - raxpaSocrsig). A0r|va, 1987.

78. AGavaconovXoq 1911 A6o.vo.o6tzovXoq 0. To vepo 7tou кограхаг. // Лаоурафга. Topog Г'. Ev A0f|vaig. 1911.

79. A9avaG67i;ouA,oc; 1911a AOavacjOTiovXoq 0. H Ларга тг|с; ppi3crr|g. // Лаоурафга. Topog Г'. Ev A9r|vaig. 1911.

80. A0avaa67roDAx)g 1915 — Zuvaycoyf| 7rapa8oa£cov гжо 0. AOavaaoKovXov, A. KavaKtj, Г. Madia, N. Праооа, M. Tpavov каг E. Фарратдои. // Лаоурафга. Торос; E\ Ev A0f|vaig. 1915.

81. A0avaao7rouXoq 1929 AOavaadTiooXoq 0. Парабоаегд КаМатш^есод тиерг KaHiKavxgdpcov. //Лаоурафга. Торос; Г. Ev 0£og«/Vovikt|, 1929.

82. AiKaxspivi5i.c 1982 АжатерЫдцд Г. Ог «АрштрЗед» xr]g NiKT|aiavf|g Паууаюи. //Лаоурафга. Topog ЛВ'. A9f|va, 1982.

83. AiKaxsplvr|g 1984 AiKarepivrjq Г. A. Xapeveg Пахргбгс. То ^сорго рад Н Ауга Параакеиг) xod Taeaps (xo Кюахе) 1760-1922. ЕкгаОод 1984.

84. AvayvcoGx67rouA.og 1985— AvayvcacruoTcovXoq I. А. Лаоурафгка xod А%А,а5окарл;ои. AOrjva, 1985.

85. Av5picbxr|g AvdpicoTrjq N. П. Етиро^оугко Is^iko xr|g KOivf|g vso8^A,r|viicf|g yAroaaag. @еаааАлткг|, 1967.

86. Алюaxokonovikoq 1957 ATzocrcoXoTiovXoq K. Парабоаегд тсерг rcoipsviKCOv 5aip6vcov £K AsTJKTig xr|g Nau7raKx(ag. // Лаоурафга. To род IZ'. Ev AGrivaig, 1957-1958.

87. Apxiycvr|g 1980 Apxiysvrfq A. H ^cof| gxt| Epupvri. 'H0r| - гОгра - 7i6Goi -7rpolf|\(/8ig — уА,^хга-хар£д-хо7гоураф1а-г5{сора. A0r.va, 1980.

88. Bayaaapr| 1989 — Во.уаоарц Mapiavov А. Лаоурафгка xcov EHf|vcov xr|g Кахсо IxaMag. A0f|va, 1989.

89. Ваф81Сс5ок 1982 BacpeiaSov В. вракгкг. 7iapa5ocrr| yia 0aA.aaaivf| Nepai8a. // Ааоурафга. Topo<; ЛВ\ A0f|va, 1982.

90. Bf|Kag 1917 Вцкад В. 'EOipa 7uapa хоц рАя%оф6уок;. II Лаоураф(а. TopogET' ,1917.

91. Вюс; 1921 Biog X. Хгакаг лараббастск;. // Ааоураф(а. Тород Н\ Ev AGnvaiq, 1921-25.

92. Вюс; 1926 Biog X. Xiaicai тсараббааец. // Лаоурафга. Торос; ©'. Ev AGrivaig, 1926.

93. Вю^ 1929 Biog X. Хгакаг ттарабоастец. // Лаоурафга. Торос; Г. Ev 0saaaA.oviKr|, 1929.

94. BXr.£Jict)Tr|q 1917 — ВХц&оотцд О. KaAAiPpoi3ar|5e(; f| Ka^ixavx^apoi. // Лаоураф(а. Topog ET\ Ev AOrjvaig. 1917.101. riawoTrouXot; 1994 riavvojzovXog В. A. To x®Pl6 рои Корфштстаа r\ КотЗоп. A0r|va, 1994.

95. Aeivaicrig 1921 Asiv&kijq Z. To exupov xr|<; Хй^ещ каАлкаут^арос;. // Лаоурафга. Торос; H'. Ev A0r|vai<;, 1921-25.

96. Asivaicr| 1923 — Asivolkt. Z. To exupov xcov Xs^ecov рргкбХакас; Kai pop8ova<;. //ЛаоурафСа. Торос; Z\ Ev A0r|vai<;. 1923.

97. Ar)pr|xpioi) 1982 Arjpippiox) N. Ааоурафпса хтц; Eapou. Topog A'. A0r|va, 1982.

98. ДшА.гкт6<; 1979 AiaXsicrdg N. Nspai'Ssi; — KaAAiKavx^apoi -Вр1к6А.акг<; oxiq АсаРгакё^ ттараЗбавц. Ao^aalsg кш аф^у^аец. AOfiva, 1979.

99. AiovucroTTOuXog 1957 AiovvaoKovAog X. Пар a5 баек; and xrjv Me0covr|v ттц; MeaoT)v(a<;. //Ааоураф(а. Topo<; IZ'. Ev A0f|vai<;, 1957-1958.

100. Дорр7шракг|д 1992— Аорркаракцд П. X., navovradizovXoq К. Н 7repio%f| Trig Eupcocmvrig KopivOlag. 1атор1а Ааоурафга - ГХюааа. Aefjva, 1992.

101. Аракад 1910 — Аракад К. ПараЗоаец 7сер{ aTOi%£iwv. //Ааоурафга. Тород В'. Ev A0r|vaig. 1910.

102. АТ.П —То 8т|ротгко трауотЗЗг. ПараХоуед. EmpeXeia Ггсоруод Icoawou. AOfjva, 1978.

103. EAT 1947 EAA,r|viK(x бтцютиса трауотЗЗга. Mepog A'. A0f|va, 1947.

104. Zdnnaq 1978 26жжад Т. Eu(3ouca. Т. В'. A0rjva,. 1978.

105. Za%ap67rou^og 1966 — ZaxapoKobXov Т. Ш,егака( raxpaSoaeig. // Ааоурафга. Topog КА'. Ev A0r|vaig, 1966.

106. Icoawou 1989 Icodwov Г. ПараА,оуёд. A0f)va, 1989.

107. КаАхпЗаюд 1994- KaXovaiov A. To МатаотЗкг Icoawlvcov. Mepog B\ Ааоурафгка. МатаотЗкг, 1994.

108. КартготЗроуАои 1997 КаржоЪроуХоъ M. A0r|vaiKa ларартЗОга. AOrjva. 1997.

109. KapPeAag 1981 KapfikXag Г. A. ®r|aaupol тог) АагкотЗ рад 7гоАлтктротЗ. A9f)va, 1981.

110. Карт35г|д 1962 Kapvdrj Е. Аркабгка сгиррегкта. //Ааоурафга. Торос; К'. Ev A9r|vaig, 1962.

111. Kaaarig 1997 КааацдК. £тог%ега Ааоурафгк^д 7iapa8o<7r|g тг|д Meaa Mavr|g. Аре6л;оА,г|, 1997.

112. Kaaar|g 1981 Kdoor\g К. Ааоураф!а тт|д Meaa Mavr|g. Topog B', A0r|va, 1981.

113. Kai|/aAr|g 1956 — Кац/аХцд Г. ЕгЗррегкта AaKCoviKa Ааоурафгка. // Ааоурафга. Topog I£T\ Ev AOrp/aig, 1956.

114. КефаААт^га5г|д 1987 Ks<paXXi.vidSrj N. A. Ayepaavt Na^ou. To яараусоугкб, яарабоагако каг тоирштгко AsiPa5o%topi. AOrjva, 1987.

115. КефаААг^1а5г|д 1979 KscpaXXrjviaSrjg N. Tpi7ro5eg. To xt0Pl° tcov avepopuAxov. A6f)va, 1979.

116. КефаА.Ат^1а5г|д 1987 KscpaXXrjvidSrjg N. Ayepaavt Na^ou. To тгараусоугко каг тоиргатгко АеРабо^юрг. A0r|va. 1987.

117. Юл5г| 1956 КХадцд А. ЕгЗррегкха Алоурафгка ек Zara3v0OD. // Ааоурафга. Тород 1ST'. Ev A0rivai<;, 1956.

118. Kovopriq 1953 Kovopijg N. Кгжргакаг ларабоаец. // Ааоураф(а. To род IE'. Ev A0r|vai<;, 1953.

119. КоикоиАес; 1923 KovKovMg Ф. KaAAiKavx^apoi. // Ааоурафга. TopogZ'. Ev A0f|vai(;. 1923.

120. Kouaxevq 1984 Kouarsvi. А. П. Ааоурафгка тт|q Ar|pT|Todva<;. KopivGog 1984.

121. Kpiapag Kpiapdg E. Ае^гко xrig Меаагаткг|<; EA,AjjviKf|<; Ar|pd)8ou<; Tpappaxslag, T. IA', 0eaaa?ioviKr|, 1990.

122. Кд)ргакг8г|<; 1934 KvpiouciSov Ф. ©ракгакаг бо^аспаг 7cspi KaA,A,iKavx^apa)v. //Ааоурафга. Touoc; I A'. Ev @saaaA,ovucr|, 1934/1937.

123. KupiaKi8r|g 1965 Kvpiajcidrjg Z. EM.r|ViKf| Аяоурафга. Mspo<; A'. Mvripsla xod A,oyoi). Ev A0i.vai<;, 1965.

124. Кшохакг|<; 1985 Кооспащд 0. 0вохг|Т8<; Kai SaipoviKa TaaKCOvlaq. H АаоурафСа. Topog А Г' (1985).

125. AA1962 Ааоураф1кт| аттоотоАл. ец Ki37ipov (21 Окхсо(3рюи - 20 NospPpfoi) 1960). Avdxu7rov ек xr|<; Emxr|pi8o<; xod АяоурафгкогЗ ар%еюг), хор. IГ - IA' (1960-1961) A0r)va, 1962.

126. Aa^apiSrig 1984 AaSapiSrjgК. П. To %сорю рог) то КогжогШ (Zayopi - riawiva -'Нтегрод). x. A' H Ааоурафга xou. 1. Пара8оагака sGipa стйрфоууа ре xo sopxoAoyio каг хогх; pfjvec;. Tiaweva, 1984.

127. Atikoq AdXog E. E. Kpavia - EXaaaovaq. Iaxopia - Ааоурафга. 08aaa?ioviicr| 1985.

128. Логжо7гог)А,о(; 1914 — AovKonovXog А. АгхсоАлкаг 7rapa86cieig //Ааоурафга. TopogA', 1914.

129. AoukottodAxx; 1917 — AovKonovXog А. ЕгЗррегкха А,аоурафгка MaKeSoviaq. // Ааоурафга. Торос; ST'. Ev A0f|vai<;. 1917.

130. ЛоикоястАхк; 1921 — jLovkotzodXoq Л. ХтЗррегкха АгтсоАжа Хаоурафгка. // Лаоурафга. Торос; Н'. Ev A9r|vaic;, 1921-25.

131. Лог)к6яог)А,0(; 1938 AovKonovXog A. ЕгЗррегкха Аяоурафгка е£, AixcoAiac;. //Лаоурафга. Торос; IB'. Ev 0soaaX,ovlicr|, 1938.

132. ЛогжотюгЛос; 1940 АоъкбжоъХод A. NeoeAA,r|vikr| риОо^оуга. Zcba -фита. AOfiva. 1940.

133. ЛотЗкос; 1985 Аобкод A. NspopuAxn. МгА,8тг| ктхоргкг| kai ^аоурафгкт|. Пахра, 1985.

134. Mavixaac; 1960 Mavhoag E. To axoi%8icopsvo увфйрг к' r\ KaAx|vlxoa. // Лаоурафга. Торос; I©'. Ev AOfjvaic;, 1960-1961.

135. Mavx^oDpavrig 1913 MavrCovpdvjjg K. Кдпюиргкаг тсараббаец. // Лаоурафга. Торос; A'. Ev AOi^vaic;. 1913.

136. Mavx^yupavTig 1914 Mav%ovpdv}jg K. Kuvoupiaicai TiapaSoaeic;. // Ааоураф1а. To род A' (1914).

137. Maxiac; 1988 Mdxaiag X. Псоуат - Лвр6тго^г|. 'H0r| - eOipa -xpayoi38ia. A0r|va, -Tiawiva. 1988.

138. МаиротгогЛос; 1984 MavpdnovXog X. E. Kaxaicar|p£vr| Apa%copa. T. 2. A0f|va, 1984.

139. Meyac; 1913 — Mtyag Г. ПараЗоагц; тсерг 0r|aaDp6v. // Ааоураф(а. Торос; Л'. Ev A0f|vaic;. 1913.

140. Meyac; 1923 Mtyag Г. ПараЗоаец лерг aaOeveicbv. //Лаоурафга. TopogZ'. Ev AOfivaig. 1923.

141. Msitpv Meitpv E^rjviKO Ле^гко. A0r|va. 1997.

142. MevapSog 1921 Msvap5og E. ВоирРогЗАякас;. // Лаоурафга. Торос; H\ Ev Авт^ац, 1921-25.

143. МеракАл^с; 1995 — МеракХцд М. То шхрариОгако poxipo a7rayopeuoT|(; тг|<5 VD%xepivf|(; еруаагас;. //Лаоурафга. Торос; ЛZ'. AOfjvai, 1995.

144. MoXivoc; 1996 MoXivogЕ.А. Ог KaAiKdvx^apoi. AOfjva, 1996.

145. Мог)^акг|д 1989 Моъ^акцд Z.A. Oi Вргко^акед. Ao£;aa(sg, IIpoA,r|\|/sig каг Парабосшд as Кахаурафёд сто хог)д Ар%аюг)д — Bг)£avxгvoгЗg каг MsTaPi>^avTivoi3(; Xpovoix;. A9f|va, 1989.

146. M7iap7rtvicbTT|<; — Мкацтчшгщ Г. Ле£,гко xr|g veag e}\Ar|ViKT|g yXfhaaaq. AOijva, 2002.

147. М7гог)аро13кг|д 1983 МкошроЬщд A. A. AuOevxiKeg гаторгед 7щраф1)аис<а\' фагуореу^ ало xr|v ITlvSo. AOrjva, 1983.

148. МтсотЗхоирад 1923 Мжоитоирад А. Перг xcov Ai^scov каАжал/х^арод каг бргра. // Ааоурафга. To род Z\ Ev A0r|vaig. 1923.

149. Мжубтоирад 1931 — Мжоитоирад А. ПроА,г|Ц/егд хог) EAAt|vikoi3 АяогЗ каг epprpvela auxcbv. A9f|va. 1931.

150. Navog 1985 Navog A. To BeAioxi (Лег)ко7иг|уг|). Icrxopia -Ааоурафга. 0eaaaA,oviKT|. 1985.

151. Нт|рохтЗрг|ц 1987 ErjpoTvprjg Z. 'Е0гра каг бо£дагед хог) ХаогЗ рад. Т. A'. A6f|va,. 1987.171. 5r|poxi3pr|g 1987а Erfpowprjg Z. ЪЭгра каг бо^аагед хог) А,аогЗ рад. Т. В'. A9r)va,. 1987.

152. Sr|poxT3prig 1997 SrjpoTvprjg Z. N. TlOr) - гОгра каг So^aoasg хог) Хаоь рад. Т. Е'. AOfjva, 1997.

153. OucovoulSrig 1957 OiKovopidov А. Ыа^гакаг тгарабосгегд. // Ааоурафга. Тород IZ'. Ev AOrjvaig, 1957-1958.

154. ОгкоУорг5г|д 1975 OiKovopiS/jg А. Аг яерг NspaiScov Soqaatai каг тсараббаегд хог) sA,At|vikoi3 АаогЗ. // Ел;гахт|роугкт| Ея;ехг|ргд Фг^оаофгк^д Е%оАт|д. Перюбод Леихера. Тород КА'. Ev A0f|vaig, 1975.

155. OucovopiSrjg 1975а OiKovopidrjg А. Н ГеААсо егд xr|v EAAr|viKf)v каг рог)раугкг^ А,аоураф(аи // Ааоурафга. Тород A'. Ev AOrjvaig, 1975-76.

156. ОгкхпюрбтюиАод 1999 OucovoponooXoo X.0. EA,At|vik6 Ааоурафгко Аг^гко уга хт| pava каг хо тсагбг. «Екбосшд Фшракт.», A0f|va, 1999.

157. ПаукаАл~|д 1991 ПаукаХцд Г. А. Керкира: 1аторга каг Mi3Gog. Avcd nau7adva: Ааоурафга кагт1ара8ост|. AGfjva, 1991.

158. Па7Г7гар1хат.Х 1910 ПакаргхщХ Е. ПараЗбаегд KuvcvopiKai тсерг KaAbxavT^apcov. // Ааоурафга. Topog В'. Ev A0f|vaig. 1910.

159. Патигаргхат^А 1911 — Пажарща-цХ Е. То сргбг. //Ааоурафга. Topog Г'. Ev A0r|vaig. 1911.

160. Паа%аАт|д 1934 IJacrxdXrjg A. AvSpou Ааоурафгка. KaA?a(3pODcrr|Seg. // Ааоурафга. Тород 1А\ Ev ©еаааАо viicr., 1934/1937.

161. Патеракг) 1983 Патеращ П. М. Е. Н <Doupvf| MspapTisAAoD. A0f|va, 1983.

162. ПоАгтрд 1871 ПоХщд. N. Г. МеАетт| em tod ргои tcov NecoTspcov EAA,f|vcov. Topog ирсотод. NeoeAArjviKfi pD0oAoy(a. Mspog A'. Ev A&nvaig, 1871.

163. FIoAhrig 1874 ПоХщ N.r. МеАётг) S7u tod рюи tcov NecoTspcov EAA,f|vcov. Topog А'. NsosAAr^KTj puOoAoyia. Mspog ВAGrp/a, 1874.

164. ПоАгтг|д 1904 IJoXhrjg N. Г. МеАётаг тсерг tod каг тт|д уАсоастг|д tod бААг^гкотЗ АаотЗ. Пара8оаегд. AGrjva, 1904.

165. ПоА1тт|д 1909 IJoXmjgN. Г. Ааоурафга. //Ааоурафга. Topog A'. Ev AGrjvaig. 1909.

166. ПоАлтпд 1917 IJoXhijg N. Ааоурафгка aTtavGiapaTa. //Ааоурафга. Topog ST'. Ev AGfjvaig. 1917.

167. Г1оА1тт.д 1918 — IJoXkrjg N. Та ovбрата tcov NspaiScov каг tcov AvacncsAaScov. // Ле^гкоураф1кб\' Apxsiov Trig Меат]д каг Nsag EAAr|vijcr|g. Topog E'. Ev A6f|vaig, 1918.

168. ПоАгтт|д 1920 ПоХщд N. To aкodф^v tod BapDTtva. // Ааоурафгка ЕтЗррегкта. Topog A'. Ev AGrjvaig, 1920.

169. ПоАлтг|д 1991 ПоХщ NT. ЕкАоуп аттб та трауот38га tod £AAt|vikod АаотЗ. AQr|va, 1991.

170. ПоА,игг|<; 1994 — ПоХщ КГ. Парабооек;. MeA.exai тсерг tod (Зюгз kai rr|q уЛ-сЬсусггц; tod eMr|vikod Алой. Торос; В'. AOriva, 1994.

171. Pf)ya; 1962- Рцуад Г. EkiolGod Aaucoc; ПоАлхщ-рос;. Tsi)%oc; В' . ©eaaa^ovlicri, 1962.

172. PoDpsX,iG)TTi(; 1974 PoDpeX,iri)Tr|c; Г. X. MaviaxiKa poipoX,oyia. // To 5т|рот1к6 pa; xpayoi)8i. AOfjva, 1974.

173. P со раю; 1995 Pcopaiog K.A. Мжра Lislexfipaxa. Oi КаАжал/х£др01. ©есааАхткт., 1995.

174. Sa(3(3ac; 1983 Zafifiag А. Т. MeA,sxf|paxa tod SripopepoD. Icxopuca Kai A,aoypaq>iKa axoixela xr|q XpDaoplxaac; HripopspoD. AOfjva, 1983.

175. Ea?ipavo<; 1929 — ZaXfiavog Г. Ааоурафшх стЗ^екта гЪ, ApyupaSoov Квркирад. //Лаоураф1а. Topo; Г. Ev 0saaaA,ovucr|, 1929.

176. Eapavxr|c;-ExapoDXr|i; 1951 Zapavvij-ZrapovXrj E. ПроАтр^к; 0paKi.;. // Лаоураф1а. Topoq 1Г', 1951.

177. Zappac; 1985 Zap рад Г. Г. Ааоурафиса тгерюх^с; Ilyoupsviraaq 1500-1950 A0r|va, 1985.

178. Zxa0aicr|-KoDpapTi 1987 Ххавакц-КоЬрарц P. Та Dфavxa тг|с; Крг|тг|(;. Ашкоарг|ат1 каг отЗрРоАя. A0f|va, 1987.

179. ЕхарахотЗАтц; 1911 ZraparovXr/g I. То Exoixeio xod ГкотЗра. // Лаоурафга. Topog Г'. Ev A0f|vai<;. 1911.

180. Етаирои^акт); 1982 — ZravpovXo.Krjg A. Z. Oi Kaxa%ava8e<; (KpTixucsg Н0оураф1е<;). PeGupvov 1982.

181. Еофбд 1996-ZocpogA. Та Ляоурафиса xr|g KacoD. Т. A'. A0f|va,. 1996.

182. EDyKoX,A.(xoD 1934 — ZvyxoXXhov Z. О veKpo<; eic; xrjv AvaaeXixca // Лаоураф1а. Topoq IA' 0eacaA,ovucr|, 1934-1935.

183. Excopxaavixiiq Xapixog - Еутршакчтцд &., Xaphog A. ПараЗосек; AOapavioD Apxrjc;. // Лаоураф1а. Торос; IH'. Ev AOfjvaig, 1959.

184. T£,ix^tAr|g 2000 TtvzQihjc; X. NeoeA^rjviKeg ЗшХекхог каг vcoeHriviicr) 5гаА,екхоА,оуга. 0saaaA,ovucr|, 2000.

185. TaayyaAxxg 1977 — TaayyaXdq K. To avaKa?cupa veKpchv каг ^covxavcbv ax a veoeMrjviKa иброраухгка каг кахотсхро pavxiKa. еОгра. Х9рРог)Ат| ахт. pelexi] xr]g vsoeA,Ar|viKr|g pavxeiag каг рауегас. Дгбакхоргга] 5гахрг(3г|. Fiavveva, 1977.

186. ТагхаёХх|д 1976 — ТигхасХц H.A. TAxoaaapiov КефаХ/Цугад. AGiyva, 1976.

187. Taoxaog 1997 Tooxooq Г. Макебоугка, уефтЗрга. Тояоурафга -ap%ix£KxoviKT| - гахорга - Аяоурафга. 0eaaaA,oviicr|. 1997.

188. Taaux^ou 1993 — TaovyXov К. I. Лаоурафгка xr|g TaaKoviag. AOqva, 1993.

189. Oafhiq 1913 Фа^г} В. Парабоаегд xt|g AaKs5a(povog. // Лаоурафга. Topog A'. Ev AOfjvaig. 1913.

190. Фарракг8г|д 1915 — Фарракгдщ Е. Кготргакаг бо^аагаг каг дарабоаегд. //Лаоурафга. Topog Е'. Ev A9f|vaig. 1915.

191. ФАхор&кт|д 1971 — ФХсоракщ А.Е. Tf|vog Лагкбд ттоАдхгарбд. A0r|va, 1971.

192. Фрауког^д 1915 — ФраукобХг/д X. Парабоаегд Msyalrig Mavxiveiag. //Лаоурафга. Topog ST'. Ev A9f|vaig. 1917.

193. Xax^r|yiayKou 1957 XaxCrfyidyicov I. Лаоурафгка аоррегкха ек KuOpsag Кгжрои. //Лаоурафга. Topog IZ'. Ev AOfjvaig, 1957-1958.

194. Хах£г|фСйхг|д 2002 Хат^щсотцд I. M. H Ka0r|pepivf| ^cof| xcov E1Aj|vcov axr|v Тоиркокрахга. A0f|va, 2002.

195. Xou7rrig 1983 XovKjjq A. Iaxopla каг Лаоурафга xr|g Kaaxavixaag. Т. A'. A0r)va, 1983.216. ^хоуготЗ 1980 — Wvyoyiov-Icoawidrf E. NepcnSeg. Пгахц каг Хахрега хог)д ахгр/ Ш,е(а // НЛ.егака. Пер. В' 16, 1980.