автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.07
диссертация на тему: Обоснование дедуктивного подхода в научном объяснении

Полный текст автореферата диссертации по теме "Обоснование дедуктивного подхода в научном объяснении"

Санкт-Петербургский государственный университет

На правах рукописи

ТАРКОВСКИЙ Владимир Николаевич

ОБОСНОВАНИЕ ДЕДУКТИВНОГО ПОДХОДА В НАУЧНОМ ОБЪЯСНЕНИИ

Специальность 09.00.07 - Логика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Санкт-Петербург 2003

Работа выполнена на кафедре логики Санкт-Петербургского государственного университета.

1аучныи руководитель:

кандидат философских наук Мигунов Анатолий Иванович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Гусев Станислав Сергеевич

кандидат философских наук Антонова Ольга Аркадьевна

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский университет МВД России

Защита состоится «&у> 2003 г. в / & часов на заседании дис-

сертационного совета Д.212.232.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук в Санкт-Петербургском университете по адресу: 199034 г.Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, философский факультет, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан « £ » ¿У^^^З- 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат философских наук, доцент

Г. П. Любимо в

Общая характеристика работы

Актуальность исследования

Современная наука в меньшей степени является средством удовлетворения персонального любопытства. В такой же степени она продукт индивидуальных усилий. Это обстоятельство не умаляет, а, наоборот, делает труд исследователя более кропотливым и ответственным. Корпоративный характер деятельности определяется общностью Самоидентификации с традицией и исторической перспективой, характером самовоспроизводства и отношениями внутри нее и многими, многими другими факторами, осознаваемыми или нет конкретными исследователями. Таким образом, продукт исследования был и будет квинтэссенцией составляющих этой деятельности.

Определенную востребованность данной работы, надеемся, будут определять специфические традиции русскоязычной философии и потребность ученых в осмыслении современной науки, ее методологии. В последнем случае предполагается знакомство с тем, что часто пренебрежительно называют рационализмом. Современный рационализм противопоставляет себя «авторитарному интеллектуализму», претензиям на обладание и использование непогрешимых методов. Исторически сложилось так, что понятия «позитивизм» и «постпозитивизм» в нашей литературе не ассоциируется с современным рационализмом, поэтому в работе сочли необходимым связать их с одним из направлений аналитической философии. В диссертации проанализированы основные составляющие аналитического подхода: логико-лингвистическая, тенденция К строгому аргументированному знанию, акцентирование внимания на проблеме значения. Наряду с этим автор показал несостоятельность обвинений в «методологическом крене», тенденции к «нейтрализму», т.е. освобождению от философских предпосылок^^ размывании граней между философскими и частно-научными, . ^гическими, лингвистическими,

частно-научными, логическими, лингвистическими, методологическими научными проблемами.

Использование дедукции в научной систематизации привело к переосмыслению процесса развертывания и обоснования знания. Насколько мы можем судить, именно с экспликации понятия «научное объяснение» на первый план выдвигаются проблемы анализа структуры научных теорий, понятия научного закона, процедуры проверки, подтверждения и опровержения научных теорий, методов научного исследования. Детальный анализ возникновения и функционирования дедуктивного подхода к научному объяснению позволяет отказаться от спекуляций и безмотивированности в рассуждениях о критериях научности, динамике и статике научного знания, научных фактах.

Экспликация дедуктивного объяснения как проблема формирует три непосредственно связанные между собой сферы исследования. Во-первых, вопросы образования и описания понятий и теорий. Прежде всего, это учение об определении и учение об аксиоматизации. Фундаментом теоретического языка становится пропозициональная логика, логика предикатов, временная логика и т.п.

Вторая сфера охватывает вопросы проверки и подтверждения научных теорий. Она непосредственно связана с отказом от какого-либо априорно обоснованного знания и спецификой функционирования теорий в объяснениях и предсказаниях,

К третьей сфере отнесем все вопросы, связанные с использованием законов природы и научных теорий в объяснении, предсказании и других научных систематизациях. В широком смысле это проблемы взаимоотношений «объяснение-предсказание», «семантический и синтаксический аспекты языка» и т.п. Решение их заключается в метатеоретическом анализе языка, часто средствами логики. В целом эту проблемную сферу можно характеризовать как синтетическую деятельность на базе двух предшествующих сфер.

Учитывая данную специфику проблематики нашего исследования основной акцент был сделан на онтологическом и логическом основании дедуктивного подхода. Экскурс в историю становления дедуктивного, метода по-нашему мнению, должен, если не сделать его желанным, то, по крайней мере, идейно более содержательным.

Актуальность обусловлена, не в последнюю очередь, ориентацией моделей объяснения не только на естествознание, но и на гуманитарные науки.

Методология исследования

В работе реализован логико-систематический анализ. Систематизация научного знания в этом случае имеет дедуктивную природу. Использование дедуктивного подхода позволило переосмыслить структуру и функции теорий, законов, фактов и других элементов систематизации научного знания. Что в свою очередь ужесточило критерии научного знания и дало возможность наглядно представить его динамику. Учитывая не всегда конструктивную критику даже в рамках аналитического подхода мы посчитали необходимым расширить логико-систематический анализ, выделив в нем онтологическую составляющую как самостоятельную. Это, на наш взгляд, показало глубину и принципиальность современной дискуссии между сторонниками и противниками дедуктивного подхода.

В третьей главе особое внимание уделялось схемам объяснений, возникшим как альтернатива дедуктивно-помологическому объяснению. Сознательно преследовалась цель унификации проблем и их решений, вызванных введением телеологического объяснения.

Цели и задачи исследования

Целью диссертации является экспликация понятия «дедуктивно, помологическое объяснение факта». Эта экспликация, помимо способов развертывания понятия, принятого в математической логике, учитывает онтологи-

б

ческую и методологическую составляющие систематизации знания в аналитической философии. Преемственность и взаимозависимость этих составляющих, по мнению автора работы, должны служить основанием при анализе научного знания в делом.

В соответствии с этой целью в работе решаются следующие конкретные задачи:

- проанализировать дедуктивные основания логической структуры научного объяснения, введенной К.Поппером в работе «Логика исследовадия»;

- показать ' преемственность и сравнить концепцию «третьего мира» К.Поппера с онтологическим подходом Г.Фреге;

- проанализировать на примере исследований Архимеда и И.Ныотона непосредственную связь дедуктивного объяснения с научной теорией и указать роль последней в целом и ее структурных элементов в систематизации научного знания; ■

- рассмотреть отношение между описанием и дедуктивным объяснением с точки зрения структуры научной систематизации и на его основе выделить варианты использования термина «описание»;

- проанализировать известные условия" адекватности дедуктйвно-номологического объяснения, прежде всего, их'механизм, иерархию и цель;

- провести экспликацию понятия «закон» («теория»), как неотъемлемой составляющей эксплананса;

- выяснить, является ли рационализм У. Дрея альтернативой дедуктивному подходу К. Гемпеля;

- сравнить дедуктивно-номологическую схему телеологического объяснения и структуру «практического силлогизма».

Степень научной разработанности темы

Идее логико-систематического метода мы обязаны работам В.Штегмюллера.. Для реконструкции логической, онтологической и методоло-

гической составляющих дедуктивного подхода мы воспользовались работами как философов Древней Греции и Нового времени, так и их современных последователей. К последним отнесем работы Н. И. Стяжкина «Формирование математической логики», А. Тарского «Введение в логику и методологию дедуктивных наук», К. Поппера «Логика и рост научного знания», Г. Фреге «Мысль: логическое исследование», Р. Карнапа «Философские основания физики», Д. Гильберта «Аксиоматическое мышление» и др.

При рассмотрении проблем экспликации объяснения как научной систематизации неоценимую услугу оказали работы В. Штегмюллера, К.Гемпеля, К.Поппера, Н. Мулуда, Е. П. Никитина, А. Л. Никифорова, А.И.Ракитова, А.А.Печенкина.

Отправной точкой для работы над третьей главой послужила критика У.Дреем, Ст. Тулмином, Г. X. фон Вригтом, А. Л. Никифоровым использования дедуктивно-номологической схемы в гуманитарных дисциплинах.

Научная новизна исследования

Научная новизна исследования состоит в следующих особенностях:

- в подходе, принятом в ней к экспликации понятия «научного объяснения». В рамках цели, поставленной перед данной работой, автор попытался через освещение аспектов, казалось бы, частной научной проблемы раскрыть специфику одного из направлений аналитической философии, его современное состояние и результаты;

- расширении логико-систематического анализа для экспликации дедуктивного объяснения. В отличие от подобного метода В.Штегмюллера, автор выделил онтологическую и методологическую составляющие в отдельные, самостоятельные области исследования;

- в анализе эволюции теоретического аппарата дедуктивного объяснения. Объяснение эволюционизирует от онтологии к методологии науки;

- в утверждении, что объяснение - форма обоснования теоретических систем и сведении сущности обоснования к систематизации знания;

- в анализе описания, как структурного элемента дедуктивно-помологического объяснения, с точки зрения динамики и статики научного знания. Указывается на типичные ошибки, связанные с этими аспектами;

- на примере так называемых «парадоксов» логической экспликации понятия «закон» автор показывает, что проблемы возникают не в формализации построения гипотез, а в излишнем доверии к интуиции, апелляции к,донаучному мышлению;

- экспликации научного факта, как экспланандума, позволяет автору показать необходимость семантического анализа как результата дедуктивного подхода;

- обосновывается совместимость дедуктивно-номологической схемы; с телеологическим объяснением.

Положения, выносимые на защиту

1. Абсолютизация логического вывода противниками дедуктивного объяснения вызвана подменой динамической схемы научной систематизации на статическую.

2. Дедуктивно-помологическая схема объяснения не только эффективно структурирует научное знание, но и не противоречит его динамике.

3. Экспликация научного объяснения позволяет проводить более тонкий семантический анализ научного факта.

4. «Рациональное объяснение» У. Дрея - одна из разновидностей телеологического объяснения, как и любая схема объяснения, опирающаяся на «логику поступка».

5. Дедуктивно-помологическая модель целеуправляемого поведения имеет в экспланансе утверждения о содержании веры и желания принципиально отличные от положения вещей как объекта объяснения и предсказания. Новая

реальность, в отличие от фактов и положения вещей как предметов объяснения дедуктивно-помологической схемы, включает и логические противоречивые предложения.

Теоретическое и практическое значение исследования

Результаты исследования позволяют систематически ознакомиться с ключевыми проблемами одного из направлений аналитической философии и способами их решения. Материалы диссертации могут использоваться в дальнейших исследованиях, преподавании, в частности, в чтении курсов «Логика и методология науки», «Концепции современного естествознания», «Философия науки» и др.

Апробация работы

Материалы исследования были представлены в виде сообщений на научных конференциях и семинарах, а также отражены в публикациях автора. Отдельные положения работы использовались при чтении курсов логики» концепций современного естествознания, теории аргументации, эвристики, методологии науки, философии в вузах г. Костромы. Диссертация обсуждалась на кафедре логики Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка используемой литературы. Содержание диссертации изложено на 137 страницах, список литературы насчитывает 111 наименований.

Основное содержание работы

Во Введении определяются цели и задачи работы, обосновывается ее актуальность. Дается общая характеристика формирования аналитического направления в целом и осмысление его современного состояния. Констатируется

отказ от универсальной применимости дедуктивного метода. Само дедуктивное объяснение, за счет отождествления его структуры с предсказанием, является одним из критериев обоснованности знания в рамках современной парадигмы научности.

В первой главе «Формирование оснований дедуктивно-помологического объяснения» проводится обзор основных составляющих логико-систематического подхода. Прослеживается процесс формирования его идей, приведших к дедуктивно-номологическому объяснению, и в результате -переоценке всего комплекса проблем научного знания: структуры и динамики научной теории, построения теории, ее проверки, роли теоретических и эмпирических понятий в структуре языка науки и других.

Первый параграф «Формирование дедуктивных оснований», по мнению автора, должен снять вопросы о надуманности и непоследовательности использования при анализе научного знания аппарата теоретической логики.

Анализ развития логики позволяет выделить две тенденции. К первой, с известной долей осторожности, отнесем подход Аристотеля и его силлогистику. Затем заметным явлением становится индуктивизм Ф. Бекона, как альтернатива и дополнение силлогистики одновременно. Так называемая диалектическая логика - тот же подход освоения реальности. На современном этапе к ней отнесем лингвистический анализ последователей Витгенштейна и популярную с XX века так называемую «практическую логику».

Вторая тенденция начинается, по мнению, Я. Лукасевича, с ближайших учеников Аристотеля, которым был уже известен «modus ponens». Благодаря работам Д. Буля, Ч. С. Пирса, Э. Шредера и Г. Фреге произошел отказ от интуитивного понимания следования. Последний формализовал более строгий вывод, введя правила подстановки и отделения. Формальная интерпретация импликации позволила возложить ответственность за корректность рассуждений уже не на интуицию, а на логику. Это позволило Г. Фреге опираться не на интуитивный опыт (индуктивный, ассоциативный и т.д.), а на систему акси-

ом и правила вывода. Д. Гильберт в дальнейшем придал аксиоматике если не философский, то общенаучный характер.

К. Поппер, в известной степени, завершил их устремления построением дедуктивной модели объяснения и, тем самым, положил начало ее экспликации. В частности, он отделил аксиомы как «неявные определения», фигурирующие в дедуктивных системах, от аксиом - «научных гипотез». В последнем случае потребовалась экспликация всех элементов систематизации научного знания. Масштабы такой деятельности сделали актуальным методологическое и онтологическое осмысление этих процессов.

Второй параграф первой главы «Онтологическое основание дедуктивного объяснения» не ставит перед собой цели исчерпывающе проанализировать так называемый «третий мир» К. Поппера. Тем более что для него самого он становится актуальным в докладе от 25 августа 1967 года, а концепция дедуктивного объяснения, интересующая нас, - период «догматического» Поп-пера, т. е. 30-е годы. Автор данного исследования пытается показать, что эти два периода творчества несовместимы, и «третий мир» в версии К. Поппера ни с чем плодотворным для нашей проблематики не ассоциируется.

Г. Фреге первым ограничил спекуляции при использовании аксиоматического метода, выведя его одновременно за пределы математики. В 1918 году выходит его статья «Мысль: логическое исследование», которая поднимает вопрос о существовании «области», послужившей прототипом «третьего мира». Мысль не относится ни к внешнему миру, миру чувственно воспринимаемых объектов, ни к представлениям, берущим свое начало во внутреннем мире. Особенность «области мысли» в том, что она не предполагает никакого носителя, т. е. мы не творим ее, а «формулируем». Как пишет Фреге: «Мы видим предмет, мы обладаем представлением, мы формулируем мысль в процессе мышления. Формулируя мысль в процессе мышления, мы не создаем мысль, а лишь вступаем с тем, что уже существовало раньше, в определенные отношения, которые отличаются и от зрительного

ния, которые отличаются и от зрительного восприятия предмета, и от обладания представлением».1

В какой-то степени речь в нашем исследовании идет об исторической справедливости (по крайней мере, в советской философской литературе именно К. Поппер критиковался за эту концепцию). Готлобу Фреге Поппер обязан не только логическими основаниями для дедуктивного объяснения, но, что, по мнению автора, более существенно - онтологическому основанию. «Третий мир» - это реализованная потребность в экспликации понятия «истина». Именно в нем проблема определения истины приобретает точный смысл. Характерной чертой здесь является создание языков, структура которых точно задана.

Вероятно, первый известный нам искусственный язык был создан пифагорейцами, а область его действия исследовали сторонники Парменида. В предлагаемой работе рассматривается современная интерпретация свойств «сформулированного» им бытия.

Платон первым понял революционный характер изменения функции языка. В диалоге «Кратил» утверждается, что первоначально смысл слова сводился к отождествлению с вещью, своего рода «крещению вещи именем». При определенных условиях избранные постигают второй смысл слова как средства различения вещей и обучения. Последний смысл и порождает «второй» и «третий мир». Приводимые аргументы современных номиналистов, прежде всего против «последовательного платоника» и «крайнего реалиста» Г. Фреге, в основном повторяют позицию Аристотеля: «Теории их (Мелисса, Парменида и их сторонников), пусть даже во многом правильные, нельзя все же считать естественнонаучными, т. к. вопрос о существовании лишенных возникновения и совершенно неподвижных вещей должен рассматриваться не физикой, а другой, первенствующей над ней дисциплиной».2

| Фреге Г. Мысль: логическое исследование // Философия, логика, язык. - М.: Прогресс, 1987. - С. 34. Аристотель. Собрание сочинений в 4-х томах.-Т..З. - М.: Мысль, 1981. - С. 342.

Этой позиции «второго мира» и противостоят рассматриваемые в данной работе концепции «знания без познающего субъекта», приписываемой К. Поп-перу, «формулирования мысли» Г. Фреге, платоновской концепции «припоминания идеи». В русле этой традиции формируется логико-систематический подход в аналитической философии и, в частности, модели дедуктивно-номологического объяснения и предсказания.

В третьем параграфе «Методологические основания дедуктивного объяснения» предпринимается попытка выявить непосредственную связь дедуктивного объяснения и научной теории.

В отличие от онтологической установки Г. Фреге К. Поппер анализирует динамику «области мысли». На современном этапе развития естествознания ее олицетворяют теоретические системы. Исследованию роста научного знания исторически предшествовал анализ теории как законченного продукта.

Считается, что И. Ньютон первый указал на непосредственную связь дедуктивного объяснения с научной теорией, создав классическую физику. По его признанию, использовался «метод принципов». Из «двух или трех общих начал движения» он вывел свойства и действия всех телесных вещей. Теория (система аксиом) И. Ньютона объясняла закономерности движения планет, найденные И. Кеплером. Создание теории потребовало введения «теоретических терминов». А.Эйнштейн видел, например, их роль «в разрушении интуитивного воззрения и в замене его новым», Отсюда два уровням научной систематизации: эмпирического обобщения и построения теории. Их принципиальное отличие - в области применения. Аналитики указывают на специфику теоретического обобщения, видя ее в использовании теоретических терминов и их интерпретации.

Уже Архимед (ок. 287-212 до н. э.), как показано в работе, является автором теоретического знания. Речь здесь идет не о «догадках», как обычно утверждают в литературе, а об использовании метода, содержащего теоретиче-

ские термины и дедуктивное объяснение. Сам же метод изложен в эллиптических выражениях.

Только в середине XX века экспликация объяснения в аналитической философии привела к экспликации научной теории как неотъемлемой его составляющей. С точки зрения автора, прав В. А. Смирнов, утверждая, что известная с 30-х гг. экспликация понятия «теория» А. Тарского является формализацией не естественнонаучной теории, а «дедуктивной теории», «абстрактной». Д.Гильбертом, К. Поппером, а затем К. Гемпелем рассматривался вариант теоретической системы как аксиоматизированной в рамках естествознания. Трудность состояла в разработке критериев адекватности научной теории и дедуктивного объяснения в целом.

Вторая глава «Структура и функционирование дедуктивно-помологического объяснения факта» рассматривает использование основных идей аналитического подхода при анализе статического и динамического характера систематизации научного знания.

Первый параграф второй главы «Аналитическое объяснение и описание» акцентирует внимание на двойственном характере описания. Во-первых, описание является результатом дедуктивно-номологического объяснения в так называемых «статических» систематизациях знания. Так, отчету о полете предшествует теория полета, а затем эксперимент. Сам отчет об эксперименте только подтверждает либо опровергает теорию в целом, либо отдельные ее следствия. В данном случае «реальность в научном смысле» - это теория как система. В этом аспекте, вероятно, Р. Карнап и ввел понятие «каркас» как систему языковых выражений, а не объектов. Если так называемый естественный язык используется весьма эффективно для большинства целей повседневной жизни, то это не повод утверждать, что эта эффективность является критерием, подтверждающим реальность мира вещей. Например, мифологическая картина мира, как известно, использовалась и используется достаточно эффективно. Таким образом, в «статических» систематизациях знания описания как «ней-

трального языка наблюдения» не существует, и любой язык сам по себе результат теоретизирования или мифологизирования.

Во-вторых, описание факта, выполняющее функцию экспланандума в дедуктивно-номологическом объяснении, с точки зрения «динамических» характеристик систематизации играет самостоятельную, определяющую роль. К.Поппер подчеркивал это, утверждая, что по соглашению мы выбираем не универсальные, а сингулярные высказывания, описание экспланандума играет в этом случае роль «почему-вопроса». Классическим примером т^кой роли описания являются законы движения планет И. Кеплера. Для объяснения описываемой ими реальности и была создана теория И. Ньютона и концепция Лапласа-Канта. Именно во втором случае речь идет о творческой природе научного познания в целом и дедукггивно-номологического объяснения в частности. Само осмысление отличия описания от того, что описывается, приходит с пониманием роли лингвистической составляющей в научной теории.

В научной литературе термин «описание», как предполагаем, используется:

1. Как результат «статической» структуры научной систематизации («прикладная наука» по К. Попперу).

2. Как «почему-вопрос», требующий объяснительных законов или теорий. В этом случае, с нашей точки зрения, описание является движущей силой научных исследований. Революционные сдвиги, например, происходят в том случае, если экспланандумом становится описание очевидности.

3. Как знаковая система, опирающаяся на так называемое «понимание». Предметом логико-систематического исследования оно является в том случае, если представляет эллиптическое выражение. Наиболее радикальные аналитики склонны считать таковыми все научные рассуждения, не исключая «наук о духе». На наш взгляд, методологическому отделению наук «о природе» от «наук о духе» нет логического оправдания, но и интуицию считать рудиментом гипотетического закона тоже нет основания.

4. Как нечто тождественное теории. В этом случае речь идет об «абстрактных», «дедуктивных» теориях.

Второй параграф второй главы «Дедуктивно-помологическая схема объяснения Гемпеля-Оппенгейма» рассматривает вопросы, связанные с критериями научного объяснения или, в нашем случае, условиями адекватности дедуктивно-номологического объяснения. Цель «основной модели научного объяснения», предложенной К.Гемпелем и П. Оппенгеймом в «Логике объяснения» - свести в рамках научной систематизации ранее несводимые друг к другу «дедуктивные и дескриптивные формулы», аналитические и синтетические условия истинности.

Ядром предполагаемой модели должна служить логическая структура объясняющего аргумента. Объяснение сводится к тому, что предложение, которое описывает объясняемый факт, логически выводимо из двух классов предложений: условий антецедента и сформулированных закономерностей. Данное положение вещей и заставляет вводить условие адекватности причинного объяснения. Как было показано в других параграфах, эта методологическая установка закладывалась в аксиоматическом подходе Г.Фреге, Д. Гильберта, К.Поппера.

Первое, и оно же определяющее, условие адекватности (И. О, устанавливает логическое отношение выводимости экспланандума из эксплананса. С нашей точки зрения, остальные условия адекватности приводятся К. Гемпелем только в качестве экспликации этого условия. Оппонентов «основой модели» не устраивает два аспекта (111).

Во-первых, для них это «демонстрация формальной возможности анализа любого набора понятий посредством логического символизма...».3 Как следствие этого - неприменимость на практике. Автор диссертации не нашел более убедительного ответа на это возражение, как демонстрация в первой главе ло-

' Тулмин Ст. Человеческое понимание, - М,: Прогресс, 1984. - С. 74.

ги'чес ко го, онтологического и методологического основания эффективности логико-систематического подхода.

Во-вторых, они выступают против абсолютизации логического вывода. С нашей точки зрения, здесь'происходит подмена, вольно или невольно, динамической схемы научной систематизации статической. Некоторые результаты подобной подмены приводились уже в первом параграфе этой главы. Понимая невозможность, а иногда бессмысленность дискуссии о ценности тех или иных разделов знания, мы видим основную задачу аналитического направления в рамках выработки корректности в рассуждениях в разработке, помимо так называемой «основной модели», других моделей объяснения. Такая тенденция уже является ответом оппонентам.

Условие адекватности, требующее наличия в экспланансе хотя бы одного закона, с точки зрения логики, тривиально. В противном случае объяснение будет тавтологией. В связи с этим возникает задача нахождения критериев адекватности для самого закона, т.е. установление демаркационной линии между законом и не законом. Проблема, на первый взгляд, чисто метафизическая. Однако, как элемент одного из видов научной систематизации - дедуктивного объяснения - он может быть предметом экспликации. Некоторые из ее результатов рассматриваются в следующем параграфе этой главы.

«Метафизические объяснения» должно исключить условие, требующее наличие эмпирического содержания. Это требование конституирует научный эксперимент в научной систематизации. Каким образом описание объясняемого эмпирического явления одновременно является следствием общего закона и утверждения об антецедентных условиях - рассматривается в следующем параграфе,

Четвертым условием адекватности является истинность предположений, составляющих эксплананс. Это условие отождествляет подтверждаемость с ис-» тинностыо. В данной ситуации и К. Поппер, и К.Гемпель оправдываются, указывая, что в противном случае научное объяснение было бы относительно во

времени. Уже Г. Фреге, как указывается в диссертации, различал в утвердительном предложении «выражение мысли» и «утверждение». Если первое связано со временем, то второе безотносительно к нему.

Третий параграф второй главы «Гипотетический характер деду к-тивно-номологического объяснения фактов и его экспликация» освещает принципиальные вопросы, связанные с экспликацией закона (теории) как неотъемлемой составляющей эксплананса.

Известно, что работы Г. Фреге открыл Б. Рассел. Он же первым использовал его материальную импликацию для экспликации закона. Закон как синтетическое и строго универсальное высказывание на языке математической логики записывается: (х) (Р(х) —> Q(x)) или (А—>В), где А - гипотеза, В - следствие гипотезы. Что В - истинно, можно установить эмпирически. На первый взгляд, парадоксально, что если В - истинно, то это не доказывает истинность гипотезы А, а лишь подтверждает ее. В этом и есть гипотетический характер естественнонаучных законов и теорий. В рамках строго дедуктивных систем консек-вент не фиксируется в опыте, что дает повод говорить о парадоксах материальной импликации применительно к естествознанию.

Более показательна эффективность использования экстенсиональной логики при анализе так называемого «парадокса подтверждения». Предложения «(х) (Р(х)-> Q(x))» и «(х) (-,P(x)vQ(x))» эквивалентны, поэтому все, что подтверждает дизъюнкцию, будет подтверждать также и импликацию. Проблема, с точки зрения оппонентов, заключается в том, что в таком случае любую гипотезу практически будет подтверждать всё. Автор придерживается точки зрения, что подобные парадоксы возникают, когда:

1. Обычно приписывают, в данном случае импликации, экзистенциальный характер, т. е. антецедент отождествляют с объектом. Таким образом, происходит смешение объектного языка и языка исследователя. Формирование же релевантной логики - задача будущего, решаемая в русле другой традиции.

2. Под переменной в формуле логики высказывания потенциально подразумеваются не все вещи, а определенный тип вещей.

Таким образом, часто сторонники аналитического мышления сталкиваются не столько собственно с проблемой экспликации общих гипотез, а с излишним доверием к интуиции, сформированной и закрепленной в естественном языке. Для решения подобного рода проблем требуются своего рода ко-перниканские перевороты.

В работе выделяются два уровня гипотез. Первому соответствует эмпирическое обобщение. Часто его путают с обыденным знанием, что ведет к возникновению парадоксов, некоторые из которых рассматриваются в данном параграфе. На втором уровне имеющиеся в распоряжении гипотезы объединены в дедуктивную иерархию. К прямому эмпирическому подтверждению добавляется косвенное. Например, в рамках биологии «один мертвый слон подтверждает, что все люди смертны».

На примере экспликации дедуктивного объяснения, предложенного К.Гемпелем, мы убедились, что полная экспликация невозможна без экспликации научной теории в целом. Эта задача требует более тонких методов исследования. Однако уже на этом этапе экспликации объяснения и теории можно сказать, что в гемпелевской дедуктивно-помологической модели объяснения не используются понятия причины и следствия. Модель охватывает более широкую область, подобластью которой считаются каузальные объяснения.

Проблемам экспликации понятия «факт» посвящен четвертый параграф второй главы «Экспланандум как предмет объяснения». Автор не разделяет точки зрения о существовании некоего среднего подхода, отличного от интернализма и экстернализма, при анализе научного знания. Утверждается, что основные результаты логико-систематического анализа знания достигнуты в иитерналистском направлении в полемике реалистов - сторонников «теоре-, тизма» и номиналистов-«фактуалистов». Сторонником позиции первых в работе представлен А. Эйнштейн, вторых - А. Грюнбаум.

Особенностью предложенного анализа является, во-первых, отказ обсуждать то, что лежит за лингвистической реальностью («процессуальной областью мира») и тем самым от эссенциалистских построений. Во-вторых, отказ от анализа естественного языка. Явление и событие становятся тем, что объясняется и предсказывается с помощью научной теории, предварительно пройдя описание. Уместно считать такие понятия как «научный факт» или просто «факт», «объяснение», «экспланандум» больше, чем только совместимыми.

С прагматической точки зрения «объяснение» можно конструировать как двухместное отношение «Я», «хЯу», где «х» - предложение (экснлананс), «у» -конкретное явление «процессуальной области мира». И.Шеффлер считал такую интерпретацию логически противоречивой. В.Штегмюллер предположил здесь неявное наличие принципа, что если предложение «]» упоминает объект «с», и «1» не является экспланансом для <ф>, то значит «поп 1 Яс». В результате событие объясняется соответствующим фактом, а это соответствует донаучному представлению. С современной точки зрения не все события можно объяснить, используя процедуру именно научного объяснения. Не всегда можно связать лингвистическую и нелингвистическую реальности. Каждая нелингвистическая реальность обладает бесконечным множеством свойств. Следовательно, не существует одного единственного правильного описания. Объясняющий поставлен перед альтернативой выбора одного из описаний, чтобы найти для него соответствующий эксплананс.

Если задаться вопросом, о чем идет речь в вышеприведенном абзаце, если не о логическом противоречии, то аналитик ответит: о положении вещей, т. е. о том, что занимает промежуточное положение между описанием, как лингвистической составляющей, и описываемым. Разрыв между лингвистическим компонентом факта и фактом или положением вещей заставил уже Г Фреге обратить внимание на так называемую семантическую проблематику. Например, на уровне естественного языка используют слабый критерий идентификации фактов. Он предполагает, что два разных в лингвистическом отношении

предложения могут описывать одно и то же положение вещей (факт). Этот критерий, как показано, непригоден для логико-систематического анализа знания. В дедуктивно-номологическом объяснении фактов, как в нашем случае, необходимо учитывать отношение следования между экспланансом и экспла-нандумом. Для устранения возникших трудностей вводят более жесткий критерий для тождества фактов. Факты приобретают значение интенсиональной реальности. На этом уровне играет особую роль понятие «аналитичности».

В третьей главе «Обоснование дедуктивного подхода в гуманитарных науках» в рамках логико-систематического анализа рассматриваются схемы объяснения, возникшие как альтернатива дедуктивно-номологической модели. Мы видим источник оппозиционности в представлении о несовместимости каузальных отношений и дедукций. Хотя большинство возражений анализировались в предшествующих главах, считаем небезосновательным указать на специфику данной дискуссии.

Первый параграф третьей главы «Научное объяснение социальных явлений» указывает на то, что потребность обществоведов в аналитической методологии как реакции на метафизический подход и психологизм возникла раньше чем сформировался логико-систематический анализ в естествознании. Изначально дедуктивно-номологическая схема объяснения предназначалась К.Гемпелем прежде всего для историков.

Особенностью этой схемы является учет более динамичного характера социальных процессов в отличие от процессов, исследуемых естествознанием. Это является причиной того, что объяснение и предсказание чаще разворачивается в рамках ретродукции. «Уникальность» исторических событий не уступает уникальности событий традиционно относимых к естественным. Само историческое событие как событие процессуальной области мира с необходимостью должно подпадать под социологические, политологические, экономические и пр. закономерности, а также подкрепляться лингвистическими, археологическими, этнографическими фактами.

Сторонники предложенного У.Дреем «рационального объяснения» объясняют поступок не целями, ради осуществления которых он совершается, а исходя из оценки его рациональности, которая дается исследователем. Даже если ограничиться европейской политической историей ХУН-ХУШ веков, становится очевидным, что материя социальной жизни не может объясняться состояниями индивидуального сознания. «Рациональное объяснение» является одним из вариантов телеологического объяснения.

Во втором параграфе третьей главы «Дедуктивно-помологический характер телеалогического объяснения» проводится экспликация выражений «телеологический способ рассмотрения» и «финалистский способ рассмотрения». Первый уровень соответствует формальной телеологии. Проблемы здесь редуцируются во временное отношение между антецедентом и экспла-нандумом. На этом уровне выделяют механицистов и сторонников финализма. Если первые, согласно Н. Решеру и В. Штегмюллеру, оперируют «метафизическим понятием каузально-механистической необходимости», отрицая детерминацию настоящего будущим, то вторые подчеркивают в некоторых вопросах несостоятельность первых. Подробно анализируются разновидности этих двух подходов. Обосновывается важность проведения такого анализа не столько через классификацию тех или иных направлений, сколько исходя из универсального характера дедуктивного объяснения.

На уровне материальной (содержательной) телеологии подробно рассматриваются онтологическая и семантическая интерпретации. Если в дедук-тивно-номологическом объяснении моделируется каузальная связь между явлениями, то в материальной телеологии - мотивационная каузальность. Это позволяет рассматривать «конечную причину» как специальный случай «действующей причины».

Экспланаис предлагаемого объяснения включает предложения, выражающие желание и веру, а также фиксирующие закон, устанавливающий универсальную связь между желанием и верой, с одной стороны, и фактическим

поступком - с другой. Как вариантом решения «конфликта ценностей» мы предлагаем воспользоваться уже достаточно разработанной логикой предпочтения.

Демонстрируется, что утверждения о содержании веры и желания отличны от утверждений о положении вещей как объекта объяснения и предсказания. Новая введенная реальность «положение» («состояние») носит индивидуальный характер. В отличие от фактов и положения вещей, которые всегда представляют нечто логически возможное, новая реальность включает и логически противоречивые предложения.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, намечаются перспективы дальнейшего анализа проблемы научного объяснения, дается оценка ее современного состояния.

Основные положения диссертации содержатся в следующих публикациях:

1. Критерии научности и систематизация знания // Актуальные проблемы переработки льна в современных условиях. Лен 2000. - Кострома: Изд-во КГТУ, 2000.

2. Культура и рационализм // Актуальные проблемы мировой культуры XX века / Тезисы докладов межвузовской научной конференции. - Кострома: Изд-во КГТУ, 1999.

3. Методологические основания гуманитарных методик У/ Совершенствование методики преподавания в высшей школе / Тезисы докладов региональной научно-методической конференции. - Кострома: Изд-во КГТУ, 1998.

4. Аналитические проблемы систематизации знания // Логико-философские штудии. Межвузовский сборник. - С-Пб: Изд-во С-Г16 гос. ун-та, 2001.-С. 90-97.

5. О гуманитарной и естественнонаучной подготовке // Особенности подготовки специалистов в техническом вузе / Тезисы докладов международной научно-методической конференции. - Кострома: Изд-во КГТУ, 1999.

6. Онтологические проблемы логики // Современная логика: проблемы теории истории и применения в науке / Материалы общероссийской научной конференции. - С-Пб: Изд-во С-Пб гос. ун-та, 1998.

7. Становление аналитического мышления // Вестник Костромского государственного технологического университета. - 2001. - № 4. - С. 10-12.

8. Проблема «трех миров» // Вестник Костромского государственного технологического университета. - 2002. - № 6. - С. 26-28.

Подписано в печать 07.10.03. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ №

ЦОП типографии Издательства СПбГУ. 199061, С-Петербург, Средний пр., 41.

РНБ Русский фонд

2005-4 23424

2 с от шь

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Тарковский, Владимир Николаевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ФОРМИРОВАНИЕ ОСНОВАНИЙ ДЕДУКТИВНО

НОМОЛОГИЧЕСКОГО ОБЪЯСНЕНИЯ.

1.1. Формирование дедуктивных оснований.

1.2. Онтологическое основание дедуктивного объяснения. i 1.3. Методологические основания дедуктивного объяснения.

I Глава 2. СТРУКТУРА И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ДЕДУКТИВ

НО-НОМОЛОГИЧЕСКОГО ОБЪЯСНЕНИЯ ФАКТА.

I 2.1. Аналитическое объяснение и описание.

2.2. Дедуктивно-номологическая схема объяснения Гемпеля

0 Оппенгейма.

2.3. Гипотетический характер дедуктивно-номологического объяснения фактов и его экспликация.

2.4. Экспланандум как предмет объяснения.

Глава 3. ОБОСНОВАНИЕ ДЕДУКТИВНОГО ПОДХОДА В ГУМАНИТАРНЫХ НАУКАХ.

3.1. Научное объяснение социальных явлений.

3.2. Дедуктивно-номологический характер телеологического объяснения

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Тарковский, Владимир Николаевич

Исследование в рамках философии или науки в целом подразумевает принадлежность к той или иной школе, к тому или иному направлению. Эта характерная черта наблюдается с зарождения философствования в Древней Греции и до сего дня, будь то платоновская Академия или официальная советская философия, Венский кружок или прагматизм. Считается, что они имеют свою традицию, язык, проблематику. Такого рода многообразие идеологи тех или иных направлений упрощают, противопоставляя свое видение реалий всем остальным, вместе взятым.

Классическими примерами являются "партийный" подход марксизма-ленинизма как решение "на современном этапе" "основного вопроса философии", попперовское "открытое общество" и "его враги", "статическая религия" и "динамическая" А. Бергсона и т.п.

Эти регулярности, несмотря на свою привлекательность в определенной среде, из-за своей тенденциозности не стимулируют более тщательные исследования поставленных вопросов.

Другой крайностью является отказ от любого рационального контекста, на фоне которого и возникают корректные вопросы. Здесь речь идет о так называемых "субъективизме", "психологизме", "волюнтаризме" и т.д.

Аналитическая философия как направление в этом отношении мало чем отличается от других. Основная задача данного исследования не впасть в одну из крайностей, тем более что одной из заслуг этого направления и является попытка найти "золотую середину".

Проблема объяснения - одна из многих дискутируемых в этом направлении. Поэтому естественно кратко остановиться на "легенде" всего направления и попытках идентифицировать его место и роль в философии и науке.

По "легенде" на протяжении долгого времени только "мифическая картина мира" служила людям для удовлетворения своего интеллектуального любопытства. Космические процессы являлись непосредственной основой повседневного опыта. Анимизм первобытных людей и известного возраста человека наглядно это демонстрирует. Миф концентрирует в себе опыт тысячелетий и является единственной нитью, проводником из прошлого в будущее. "Мифическая картина мира" доминирует и сегодня, но эти мифы питает уже не столько традиция, сколько искусственно созданные авторитеты. Чаще всего они создаются бессознательно.

Путь от "мифа" к "логосу" проложили древние греки. По мнению аналитиков (в дальнейшем для краткости так будем называть сторонников аналитической философии, имея в виду, что анализом, как и синтезом, не пользуются только люди с патологическими отклонениями), больше в этом преуспели сторонники Пифагора и Платона. Прежде всего, благодаря осознанию необходимости особого, отличного от обыденного, языка и новых методов исследования реальности в целом. Сам факт их наличия разрушает традицию как источник "мифической картины мира" и создает "метафизическую картину".

В этом месте, на наш взгляд, "легенда" впадает в крайность, принижая заслуги Аристотеля. Вероятно, из-за принципиальной несовместимости, например, "Физики" Аристотеля и современного состояния физики. Именно Аристотель ввел, говоря аналитическим языком, методологические правила удаления столпов мифической картины мира: пегасов, единорогов, русалок и т.п. Это, прежде всего, его категориальная система, позволившая идентифицировать объект.

Аристотель и номинально, и реально положил основание для первых метафизических теорий в естествознании. А это уже новый этап исследования мира, на котором традиция играет уже второстепенную роль.

В метафизической картине мира на первый план выдвигается тезис и его обоснование. Критика получает моральное право для поиска истины и своего существования. Результатом стало открытие логики и рациональной традиции в целом.

В отличие от современных аналитических исследований первые теории не исходили из относительно несомненных фактов для дальнейших обобщений. Понимание шло от целого к частностям, где целое носило универсальный характер. Методология дедуктивных наук отождествлялась с собственно наукой. Доказательство и предшествующие ему логические операции считались средством для получения полного и окончательного знания. Подобные претензии вызывали скептицизм, а затем попытки выработать новую методологию.

Исследователь аристотелевской силлогистики Ян Лукасевич отрицал, что Аристотелю принадлежит приписываемый силлогизм: Все люди смертны, Сократ - человек, следовательно, Сократ смертен.

Сократ - человек" - это единичное предложение, потому что его субъект "Сократ" - единичный термин. Аристотель же не вводит в свою систему единственных терминов или посылок" [49, с.34]. Силлогизм принадлежит перипатетикам, а это, как известно, не одно и то же.

Этот пример соответствует характеристике метафизического познания. Но фактом является и то, что сам Аристотель не распространял методологию на другие области своих исследований, а математикой, в отличие от Платона и его Академии, вообще не занимался.

Другим фактом, заслуживающим внимание, являются попытки некоторых аналитиков пересмотреть роль метафизики в исследовательских программах. Например, М. Вартофский в статье "Эвристическая роль метафизики в науке" пишет: ".появились первые осторожные попытки открытия заново роли метафизики в науке" [14, с. 43], и далее: ".описание структуры науки является моделью (интерпретацией, отображением) более общей и абстрактной теории той структуры, которую я рассматриваю как метафизическую систему. Таким образом, изучение метафизических систем дает наиболее строгие, систематические и абстрактные средства для построения таких моделей" [14, с.84].

Эти факты должны смягчить однозначную характеристику метафизики, больше присущую "среднему этапу" истории аналитической философии.

Миф об окончательном знании был разрушен, как считается, английским эмпириком Д. Юмом. Последователь Д. Локка скептически отнесся к использованию понятия "причина" и законам, ее использующим. Логическое заключение из прошлого в будущее, как доказывал Юм, невозможно, так как естественнонаучный закон не верифицируется, то есть не доказывается с помощью наблюдений. Если не существует неэмпирического знания, то как возможна наука? Как возможно теоретическое знание?

Иммануил Кант пытался позднее избежать выводов Давида Юма. "Кант берет существующее естествознание как эмпирический факт и использует его, как начало всего рассуждения. Как известно, положения математики и механики обладают свойствами всеобщности и аподиктичности. Поскольку же эти положения являются продуктами познавательной деятельности, возникает вопрос: как должен быть устроен субъект этой деятельности, чтобы в результате получались подобные положения?" [28, с 119]. Переместив акцент с объекта познания на субъект, И. Кант "спас", по крайней мере, необходимость всеобщих основополагающих начал естествознания, придав рационалистическому учению о врожденных идеях новый облик учения об априорных формах и категориях познания" [47, с. 42].

Кардинальное изменение философствования имело и имеет до сего дня серьезное значение. Основным результатом этого изменения является формирование так называемой "современной философии", охватывающей XIX-XX вв.

Две указанные крайности при характеристике аналитической философии, несмотря на огромное количество публикаций на эту тему, не способствуют росту ее сторонников. Для примера можно сослаться на статью В.Швырева "Философия анализа" в "Философской энциклопедии": "Философия анализа (аналитическая философия) - современное философское направление, которое сводит философию к анализу языковых и понятийных (рассматриваемых обычно так же, как языковые) средств познания. Между отдельными течениями философии анализа существуют серьезные расхождения в понимании объекта, способов и целей анализа. Так, в качестве объекта анализа может выступать или структура языка науки, или средства обыденного языка, или особенности языка самой философии. Сам' анализ может осуществляться либо путем исследований свойств реально существующих языков (так называемая лингвистическая философия), либо путем построения при помощи средств математической логики искусственных формализованных языков. Как правило, сторонники философии анализа рассматривают "анализ", понимаемый как "чистая" деятельность с языком, в качестве антитезы метафизическим (т.е. философским) учениям о бытии, выражая тем самым линию позитивизма в современной философии" [103, с.347].

Н.С. Юлина в словаре "Современная западная философия" в статье "Аналитическая философия", указывая на существенное различие между теориями, составляющими это направление, подчеркивает "некоторые общие моменты": "Это, прежде всего, "лингвистический поворот" - перевод философских проблем в сферу языка и решение их на основе анализа языковых средств и выражений; "семантический акцент" - акцентирование внимания на проблеме • значения; "методологический крен" - противопоставление метода анализа всем другим формам философской рефлексии и использование его с целью превращения философии в "строгое" и "аргументированное" знание; тенденция к "нейтрализму", освобождению от историко-философских предпосылок; размывание граней между философскими и частнонаучными, логическими и лингвистическими, методологическими и научными проблемами. Аналитическая философия противостоит иррационализму, интуитивизму, спекулятивному идеализму" [108, с. 16].

Судя по материалам "круглого стола" "Аналитическая философия в XX веке", авторы выступлений сходятся на том, что уместней говорить о "характеристике аналитического стиля мышления", чем о "собственно аналитической школе (или школах)" [1, с. 48-93].

Полезно будет в этой работе не говорить об аналитическом стиле мышления, ограничив аналитику так называемой философией логического анализа. Это диктуется не столько самой полемикой "аналитиков английского языка" и "аналитиков, знающих математическую логику", сколько затрагиваемыми здесь проблемами и методами их решения. В силу этого "мы можем критиковать теории типа витгенштейновской, которая утверждает, что в то время как наука исследует реальность, дело философии состоит в прояснении значений терминов, а тем самым в очищении нашего языка и устранении языковых головоломок. Для воззрений этой школы характерно, что ее представители никогда не формулируют аргументы, которые можно было бы критиковать рационально. Эта школа, следовательно, адресует свой утонченный анализ исключительно маленькому эзотерическому кругу посвященных. Отсюда следует, что озабоченность значениями терминов с неизбежностью приводит к типичному для аристотелизма результату - к схоластике и мистике" [69, с. 29].

В дальнейшем будем апеллировать не к традиционному, по крайней мере в русскоязычной литературе, термину "философия логического анализа", а к более отвечающему требованию данной работы термину "логико-систематический анализ".

Будем считать целью логико-систематического анализа в аналитической философии экспликацию и уточнение различных форм . научной систематизации. К научным систематизациям относят способы применения законов и теорий к конкретным ситуациям: научное объяснение, научное предсказание, научная ретродукция и т.п.

Предполагается,'что представление об объяснении используется гораздо чаще в естественном языке, чем предсказание, поэтому объяснение будем считать основной целью познания. В обыденном языке такой целью может быть и объяснение преимуществ тех или иных положений, и объяснение политических событий с точки зрения партийной принадлежности, и объяснение как пользоваться автоматическим устройством и т.п. Существуют попытки найти в этих многочисленных использованиях нечто общее. Как со времен Древней Греции "удивление" многие считают началом любого рода философствования, так и авторы началом объяснения считают "смущение", "путаницу" и т.п.

Проблема естественнонаучной систематизации и, в частности, научного объяснения, сложилась в XX веке как попытка нахождения основания в рамках так называемого "физикализма". К. Гемпель сформулировал типично научный, в физикалистском смысле, вопрос: "Почему что-либо определенное, описанное предложением, случилось?" Ответом на подобный вопрос должно стать объяснение. Р.Карнап уточняет: ".когда кто-то спрашивает "почему?" мы полагаем, что он понимает вопрос в научном, неметафизическом смысле. Он просто просит нас объяснить нечто в рамках эмпирических законов" [35, с. 51]. К.Поппер в полемике с индуктивизмом еще строже формулирует необходимость ограничения обоснования в науке до научного объяснения: "мы осознали, что юмовская эпистемологическая проблема - проблема выдвижения позитивных обосновывающих оснований или проблема обоснования - могла быть замещена полностью отличной проблемой объяснения, выдвижения критических оснований, почему мы предпочитаем одну теорию другой (или всем другим, нам известным) и, в конце концов, проблемой критического обсуждения гипотез с целью выяснить, какая из них - сравнительно с другой или другими - заслуживает предпочтения" [70, с. 61]. Еще одним аргументом в отказе от широкой, традиционной трактовки обоснованности знания является то, что «причинное отношение означает предсказуемость" [35, с. 260]. Согласно же тезису сторонников К. Гемпеля, научное объяснение и предсказание обладают структурной однородностью.

Научное объяснение как форма аналитической систематизации уже, чем поиск основания, так как оно сводится к поиску аргументов в пользу истинности объясняемого предположения. Поиск оснований в широком понимании должен дать уверенность в истинности обосновываемого предположения, но не обязательно это предположение должно соответствовать положению вещей. Здесь и в дальнейшем мы будем иметь в виду объяснение единичного факта или единичного события.

Если отвлечься от физикализма и его влияния на развитие аналитической проблематики, то совершенно прав Е.П.Никитин, утверждая, что "эта концепция вызвана к жизни определенными обстоятельствами. Относительная простота и широкая распространенность причинного объяснения (особенно на ранних этапах развития науки) привели к тому, что новые виды объяснения, возникшие с развитием познания, стали формироваться на языке причинного объяснения. Сторонники разбираемой концепции упускают из виду это обстоятельство и часто ссылаются на то, что объяснение всегда отвечает на вопрос "почему", а это будто бы свидетельствует о каузальном характере всякого объяснения" [58, с. 89]. Здесь четкая позиция, расширяющая концепцию физикализма до, условно назовем, онтологизма. С этой точки зрения научное объяснение трактуется как обоснование в самом широком понимании: "как регламентации, эталонизации продуктов любой познавательной деятельности, включая и выработку "идеального плана" практического действия. Объектом такого обоснования в принципе может выступать любой конкретный продукт умственного труда, выработка которого предваряет его непосредственное использование" [91, с. 111]. М.Бунге сводит такого рода обоснование к ответу на "пять вопросов науки": что (или как), где, когда, откуда и почему. "Научные законы позволяют нам ответить на что, где, когда, откуда и почему, относящиеся к фактам (событиям и процессам), поскольку с их помощью мы можем получить наиболее достоверное описание, наиболее точное предсказание, как по отношению к прошлому, так и к будущему, и наиболее истинное объяснение естественных и общественных фактов и всего возможного в данный момент" [12, с.283-284].

Проблема "обоснование-объяснение" не является предметом анализа в данной работе, но значение ее для уяснения характера экспликации понятия "объяснения" в аналитической философии играет основополагающую роль. Она позволит сосредоточиться на собственно аналитической проблематике как отпочковавшейся на определенном этапе от других направлений, ограничить собственные амбиции и показать несостоятельность некоторых обвинений в адрес аналитиков.

Первые попытки естественнонаучного объяснения относят к исследованиям Д.Юма. Он вводит сингулярное предложение каузальности в форме "А есть причина В". Это предложение становится объектом его анализа и его можно интерпретировать так, что сингулярное каузальное суждение всегда опирается на общую регулярность и таким образом объяснение фактов или событий основывается на законах. Это можно отнести уже к рудиментарным объяснениям, т.к. не уточнено выражение - "причина".

Д. Ст. Милл в своей "Логике" первым указал, что научные объяснения заключаются в подведении под естественнонаучный закон.

Карл Поппер в "Логике научного исследования" впервые ясно описал логическую структуру так называемого причинного объяснения. "Дать причинное объяснение некоторого события, значит, дедуцировать описывающее его высказывание, используя в качестве посылок один или несколько универсальных законов вместе с определяемыми сингулярными высказываниями - начальными условиями. Например, мы можем сказать, что мы дали причинное объяснение разрыва некоторой нити, если мы нашли, что она имеет предел прочности 1 фунт, и что к ней был подвешен груз весом 2 фунта. При анализе этого причинного объяснения мы обнаружим в нем различные составные части. С одной стороны, здесь имеется гипотеза: "Всякая нить, нагруженная выше своего предела прочности, разрывается" — высказывание, имеющее характер универсального закона природы. С другой стороны, здесь есть сингулярные высказывания (в данном случае их два), применимые только к данному обсуждаемому событию: "Предел прочности данной нити равен 1 фунту" и "К нити подвешен груз весом в 2 фунта".

Таким образом, для полного каузального объяснения необходимы высказывания двух различных видов: универсальные высказывания, то есть гипотезы, носящие характер естественных законов, и сингулярные высказывания, которые относятся только к специфическому обсуждаемому событию и которые я буду называть "начальными условиями" [68, с.83]. Здесь же он подчеркивает: ".я не принимаю какого-либо общего утверждения об универсальной применимости этого дедуктивного метода теоретического объяснения" [68, с. 84].

Уже цитируемое выше по поводу соотношения понятий "обоснование-объяснение" кардинальное переосмысление К.Поппером задач эпистемологии состоялось после "Логики научного исследования", но фундамент этого переосмысления заложен в первых главах этого классически аналитического труда.

После опубликования "Логики научного исследования", т.е. после 1934 г., я развил систематическую трактовку проблемы научного метода, я постарался начать с некоторого предположения о цели научной деятельности и вывести из этого предположения многое относительно методов науки, включая и многочисленные комментарии к ее истории" [70, с. 62]. "Я полагаю, что цель науки найти удовлетворительное объяснение всего того, что заявляет о себе как нуждающееся в объяснении. Под объяснением (или причинным объяснением) я понимаю совокупность положений, одно из которых описывает положение дел, подлежащее объяснению (экспликандум), между тем как другие объяснительные положения образуют объяснение" в узком смысле слова (экспликанс экспликандума)" [70, с. 63].

Проблема экспликации объяснения в дальнейшем приводит к трем сферам аналитической проблематики. Во-первых, вопросы образования и описания понятий и теорий, прежде всего, это учение об определении и учение об аксиоматизации. Основной вопрос - выделение из учения об определении сферы экспликации понятия, в котором речь идет о получении условий адекватности, достаточных для аналитически рассматриваемых понятий.

Еще одна сфера - сфера проверки, объяснения и подтверждения научных теорий. Она непосредственно связана с отказом от какого-либо априорно обоснованного знания и спецификой функционирования теорий в объяснениях и предсказаниях.

К третьей проблеме отнесем все вопросы, связанные с использованием законов природы и научных теорий в объяснении, предсказании и других научных систематизациях. В целом эту проблемную сферу можно характеризовать как синтетическую деятельность на базе двух предшествующих сфер.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Обоснование дедуктивного подхода в научном объяснении"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изначально не ставилась задача исчерпать или, по крайней мере, очертить круг проблем, относящихся к теме и отдельным ее разделам. На каждом этапе развития логико-систематического подхода со времени Платона и Аристотеля возникали и возникают новые проблемы и подходы решения "старых" проблем. Говоря о подходах, мы имеем в виду только внутрианалитические, а не так называемые партийные в лице феноменологии, философии жизни, герменевтики и т.п.

Основной целью была демонстрация того, что часто пренебрежительно называют рационализмом. Подлинным рационализмом мы будем называть рационализм Сократа. Он предполагает осознание ограниченности возможностей отдельного человека, интеллектуальную скромность тех, кому дано знать, как часто они ошибаются и как сильно зависит даже это их знание от других людей. Подлинный рационализм предполагает осознание того обстоятельства, что не следует слишком полагаться на разум (другими словами, не забывать эксперимент), что доказательство редко решает проблему, хотя оно и является единственным средством научиться - конечно, не совершенно отчетливому пониманию, а пониманию более отчетливому, чем прежде. Он противопоставялет себя авторитарному интеллектуализму, уверенности в обладании безошибочным инструментом исследования и непогрешимости используемого метода, с другой стороны - иррационализму. Для них (иррационалистов) рационалисты или, как они часто говорили, "материалисты", в особенности рационалисты из числа деятелей науки, являлись духовно бедными людьми, бездушно занимающимися своей профессиональной, преимущественно механической деятельностью и совершенно неосведомленными о глубинных проблемах человеческой судьбы и философии, касающейся этих проблем [69, с. 262- 264].

Рассмотренные моменты становления дедуктивно-номологического объяснения фактов в данной работе, к сожалению, не затронули в полной мере вопросы использования его в гуманитарных дисциплинах, в основном, из-за объема. Уже в 60-х гг. в советской литературе в среде философов и историков эти проблемы были актуальными. В основном, правда, не было конструктивной критики, за исключением ссылок на известного оппонента логико-систематического анализа в истории Уильяма Дрея. Использование искусственного языка (читай выше - подлинного рационализма) до сих пор в гуманитарных науках, если не пугало, то считалось покушением на личность "духовно бедными людьми". Не исключением в этом отношении является, на наш взгляд, одна из содержательных работ последнего времени: "Гносеологические и логические проблемы исторической науки" К.В.Хвостовой и В.К.Финна, вышедшая в 1995 г.

Можно предположить, что осознание общенаучного характера аналитического объяснения потребовало от К.Гемпеля создания первой модели статистического обяъснения в 1962 г. Это была индуктивно-статистическая модель, позже появилась дедуктивно-статистическая. В это же время Н.Решер одним из первых начал критику тезиса о структурной симметрии объяснения и предсказания. На русском языке эта проблема достаточно полно освещена в статье А.А.Печенкина "Проблема симметрии объяснения и предсказания", опубликованной в "Вопросах философии" № 12 за 1973 г. В данной же работе мы придерживались аргументов В.Штегмюллера о тождестве их. Только вскользь затрагивались проблемы дедуктивно-номологического объяснения законов. По мнению современных авторов, например, А.Л.Никифорова, большие перспективы ожидаются от результатов исследования проблем в области телеологического объяснения, функционального анализа и саморегулирования. В нашей работе затронуты лишь некоторые их аспекты.

К сожалению, современное состояние логико-систематических исследований в России, насколько нам известно, не позволяет составить полноценное представление о достижениях этого направления. Переводы на русский язык по данной тематике носят спорадический характер, наиболее же известные наши специалисты акцентируют внимание на том или ином аспекте проблемы или одном из элементов системы получения научного знания.

Известно, что все нововведения пытаются для оправдания перед современниками представить как хорошо забытое старое. Здесь и апелляция протестантов к "первоначальному" христианству, Гегеля к Гераклиту, Г.Кантора в трудные минуты к Платону и Ветхому Завету и т.п. В какой-то степени эту традицию мы пытались соблюсти в предлагаемой работе.

Список научной литературыТарковский, Владимир Николаевич, диссертация по теме "Логика"

1. Аналитическая философия в XX веке // Вопросы философии. - 1988. -

2. Аналитическая философия: Избранные тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993.

3. Аналитическая философия: Становление и развитие (антология). М.,1988.

4. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М., 1976.

5. Асмус В.Ф. Логика. М.:Гос. изд-во полит, лит-ры, 1947.

6. Асмус В.Ф. Учение логики о доказательстве и опровержении. М.,1954.

7. Берналл Дж. Наука в истории общества. М.: 1956.

8. Берри А. Краткая история астрономии. М., Л.: ОГИЗ Изд-во технико-теоретической лит-ры, 1946. - 363 с.

9. Бессонов А. В. Теория объектов в логике. Новосибирск: Наука, 1987. -135 с.

10. Ю.Брюшинкин В.Н. Логика, мышление, информация. Л.: Изд-во ЛГУ,1988.

11. П.Брюшинкин В.Н. Практический курс логики для гуманитариев. М.: ИНТЕРПРАКС, 1996.

12. Бунге М. Причинность. М.: Иностранная литература, 1962.

13. Вартофский М. Модели, репрезентация и научное понимание. М.: Прогресс, 1988.

14. Вартофский М. Эвристическая роль метафизики в науке // Структура и развитие науки. М.: Прогресс, 1987.

15. Вертгеймер М. Продуктивное мышление. М.: Прогресс, 1987.

16. Витгенштейн: человек и мыслитель. М.: Издательская группа "Прогресс" "Культура", 1993.

17. Войшвилло Е.К., Дегтярев М.Г. Логика как часть теории познания и научной методологии (фундаментальный курс) / Учебное пособие. Кн. I, II. -М.: Наука, 1994.

18. Войшвилло Е.К. Предмет и значение логики. М., 1960.

19. Вригт Г.Х. фон. Логико-философские исследования / Избранные труда. М.: Прогресс, 1988.

20. Гемпель К. Логика объяснения. М., 1998.

21. Гильберт Д., Аккерман В. Основы теоретической логики. М.:, Иностранная литература, 1974. - 304 с.

22. Гильберт Д. Аксиоматическое мышление // Методологический анализ оснований математики. М.: Наука, 1988. - С. 97-103.23 .Гильберт Д. Основания геометрии. М.: ОГИЗ, Изд-во технико-теоретической лит-ры, 1948. - 491 с.

23. Горский Д.П. Логические аспекты методологии обществознания // Вопросы философии. 1984. - №6.

24. Горский Д.П. Определение. М., 1974.

25. Грифцова И.Н. Логика как теоретическая и практическая дисциплина. К вопросу о соотношении формальной и неформальной логики. М.: Эдиториал УРСС, 1988. - 152 с.

26. Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М.: Прогресс, 1969.

27. Грязнов Б. С. Логика, рациональность, творчество. М.: Наука, 1982.

28. Доказательство и понимание. Киев: Наукова думка, 1986.

29. Евсевичев В.И., Налетов И.З. Концепция "третьего мира" в гносеологии К.Поппера // Вопросы философии. 1974. - № 10.

30. Елсуков А.Н. Познание и миф. Минск, 1984.

31. Ивин А.А. Основы теории аргументации. М., 1997.

32. Йльин В.В., Каланкин А.Т. Природа науки: гносеологический анализ. -М., 1985.

33. Карнап Р. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике. М., 1959.

34. Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971.

35. Карри X. Основания математической логики. М.: Мир, 1969.

36. Кац М., Улам С. Математика и логика. Ретроспектива и перспективы. -М.: Мир, 1971.

37. Клайн М. Математика. Поиски истины. М.: Мир, 1988.

38. Клайн М. Математика. Утрата определенности. М.: Мир, 1984.

39. Клини С. Введение в метаматематику. М.: Иностранная литература,1957.

40. Клини С. Математическая логика. М.: Мир, 1973.

41. Краткий словарь по логике /Под ред. Д.П.Горского, М.: Просвещение, 1991.

42. Критика современных немарксистских концепций философии науки. -М.: Наука, 1987.

43. Кузина Е.Б. Критический анализ эпистемологических концепций постпозитивизма. М.: Изд-во МГУ, 1988.

44. Кун Т. Объективность, ценностные суждения и выбор теории // Современная философия науки / Хрестоматия. М., 1994.

45. Кун Т. Структура научных революций. М., 1977.

46. Кюнг Г. Когнитивные науки на историческом фоне. Заметки философа // Вопросы философии. 1992. - №1.

47. Логика научного познания. Актуальные проблемы. М.: Наука, 1987.

48. Лукасевич Я. Аристотелевская силлогистика с точки зрения современной формальной логики. М.: Изд-во иностранной литературы, 1959.

49. Максимов Л. В. Причинное объяснение и логическое обоснование // Философские науки. 1986. - № 3.

50. Мамчур Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания. -М., 1987.

51. Марков Б. В. Проблема обоснования и проверяемости теоретического знания. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984.

52. Мендельсон Э. Введение в математическую логику. М.: Наука, 1984.

53. Меркулов И.П. Истоки сакрализации теоретической науки // Вопросы философии. 1998. - № 10.

54. Методы логического анализа. М., 1977.

55. Мулуд Н. Анализ и смысл. М.: Прогресс, 1979.

56. Нарский И.С. Философия позднего Карла Поппера // Философские науки. 1979. -№ 4.

57. Никитин Е. П. Объяснение функция науки. - М.: Наука, 1970.

58. Никитин Е. П. От идеологии к методологии // Вопросы философии. -1998.-№ 10.

59. Никитин Е.П. Открытие и обоснование. М.: Мысль, 1988.

60. Никитин Е.П. Теория и эмпирия: проблемы разграничения // Позитивизм и наука. М., 1975.

61. Никифоров А.Л. Научный факт и научная теория // Творческая природа научного познания. М.: Наука, 1984.

62. Никифоров А. Л. От формальной логики к истории науки. М.: Наука,1983.64.0гурцов А.П. Дисциплинарная структура науки: ее генезис и обоснование. М., 1988.

63. Печенкин А. А. Обоснование научной теории: классика и современность. -М. 1991.

64. Печенкин А.А. Объяснение как проблема методологии естествознания: История и современность. М.: Наука, 1989.

65. Печенкин А.А. Проблема симметрии объяснения и предсказания // Вопросы философии. 1973. - № 2.

66. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.:Прогресс,1983. - 605 с.

67. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т.2. - М.: Феникс, 1992.528 с.

68. Поппер К. Реализм и цель науки // Современная философия науки / Хрестоматия. М.: Наука, 1994. - С. 58-68.

69. Порк А.А. Проблема объяснения в современной немарксистской философии истории // Философские науки. 1983. - № 4.

70. Порус В.Н. "Научный реализм" и научное знание // Философские науки. 1984. - № 6.

71. Порус В.Н. "Научный реализм" У.Селларса // Вопросы философии. -1980.-№9.

72. Ракитов А. И. Историческое познание: системно-гносеологический подход. -М., 1982.

73. Ракитов А. И. Курс лекций по логике науки. М.: Высш. школа, 1971.176 с.

74. Ракитов А.И. Философские проблемы науки. Системный подход. М.,1977.

75. Рузавин Г. И. Метод принципов в "Математических началах натуральной философии" И. Ньютона// Философские науки. 1987. - № 12.

76. Рузавин Г.И. Научная теория. Логико-методологический анализ. М.: Мысль, 1978. - 244 с.

77. Рузавин Г.И. Роль теории в процессе научного объяснения и предвидения // Материалистическая диалектика методология естественных, общественных и технических наук. - М.: Наука, 1983. - С. 90-114.

78. Садовский В.Н., Степин B.C., Сухотин А.К. Теоретические и исторические проблемы логики и методологии науки // Вопросы философии. -1984. -№ 1.

79. Серебрянников О.Ф. Эвристические принципы и логические исчисления. М.: Наука, 1970. - 284 с.

80. Смирнов В. А. Логический анализ научных теорий и отношений между ними // Логика научного познания. М.: Наука, 1987. - С. 118-140.

81. Сокулер З.А. Проблема обоснования знания: гносеологические концепции Л.Витгенштейна и К.Поппера. М., 1988.

82. Степин B.C. Становление научной теории. Минск, 1976.

83. Степин B.C. Теоретическое знание. М., 2000.

84. Стяжкин Н.И. Формирование математической логики. М.: Наука, 1967.-508 с.

85. Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. М.: Иностранная литература, 1948. - 277 с.

86. Тарский А. Семантическая концепция истины // Антология: Аналитическая философия: становление и развитие. М., 1998.

87. Твардовский К. Логико-философские и психологические исследования. М.: Российская политическая энциклопедия, 1997. - 252 с.

88. Тулмин Ст. Человеческое понимание. М.: Прогресс, 1984. - 328 с.

89. Тюхтин В. Обоснование // Философская энциклопедия. Том 4. - М.: Советская энциклопедия, 1967.

90. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990.

91. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986.

92. Философия и логика. М.: Наука, 1974. - 478 с.

93. Философские проблемы естествознания / Учебное пособие / Под ред. С.Т. Милюхина. М.: Высш. школа, 1985. - 400 с.

94. Философские проблемы исторической науки. М., 1969.

95. Фрагменты ранних греческих философов // От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. Часть 1.- М.:Наука,1989.- 576 с.

96. Фреге Г. Мысль: логическое исследование // Философия, логика, язык. М.: Прогресс, 1987. - С. 18-48.

97. Френкель А., Бар-Хиллел И. Основания теории множеств. М.: Мир, 1966.-554 с.

98. ЮО.Хвостова К.В., Финн В.К. Гносеологические и логические проблемы исторической науки. М.: Наука, 1995. - 176 с.

99. Целищев В.В. Логическая истина и эмпиризм. Новосибирск: Наука, 1974.- 114 с.

100. Чудинов Э. М. Природа научной истины. М.: Политиздат, 1977.312 с.

101. ЮЗ.Швырев В. Философия анализа // Философская энциклопедия. Т. 5. -М.: Советская энциклопедия, 1970.

102. Эйнштейн А. Влияние Максвелла на развитие представлений о физической реальности / Максвелл Дж. К. Статьи и речи. М.: Наука, 1968. - С. 243-248.

103. Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики / Развитие идей от первоначальных понятий до теории относительности и квантов. М.: Наука, 1965.-326 с.

104. Юб.Юдин Б.Г. Методологический анализ как направление изучения науки. М., 1986.

105. Юдин Б.Г. Объяснение и понимание в научном познании // Вопросы философии. 1980. - № 3.

106. Юлина Н. С. Аналитическая философия / Современная западная философия. М.: Изд-во политической литературы, 1991.

107. Ю9.Яновская С.А. Методологические проблемы науки. М.: Мысль, 1972.-280 с.

108. Stegmuller W. Einheit und Problematik der wissenschaftlichen Welterkenntnis. Max Hueber Verlag Munchen. 1966.

109. Stegmuller W. Wissenschaftliche Erklarung und Begrundung. В.; Heidelberg; N.Y. 1969. Bd. I.