автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.01
диссертация на тему: Образ государства как предмет политического дискурс-анализа

Полный текст автореферата диссертации по теме "Образ государства как предмет политического дискурс-анализа"

На правах рукописи

Фомин Иван Владленович

Образ государства как предмет политического дискурс-анализа

Специальность 23.00.01 — Теория и философия политики, история и методология политической науки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

I 4 АВГ 2014

Москва — 2014

005551М' О,

005551737

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном учреждении науки «Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук»

Научный руководитель: доктор политических наук, профессор

Ильин Михаил Васильевич

Официальные оппоненты: Соловьев Александр Иванович,

доктор политических наук, профессор, Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова», заведующий кафедрой политического анализа

Тимофеева Лидия Николаевна, доктор политических наук, профессор, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», профессор кафедры политологии и политического управления

Ведущая организация: Федеральное государственное автономное

образовательное учреждение высшего профессионального образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет»

Защита состоится «15» октября 2014 года в 14:00 на заседании диссертационного совета Д 212.048.08 при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики», по адресу: г. Москва, ул. Мясницкая, д. 20, К-327.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке и на сайте Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», www.hse.ru.

Автореферат разослан %}Оч> июля 2014 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук, профессор Орлов Игорь Борисович

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В современной политической науке широко обсуждаются вопросы, связанные с исследовательской проблематизацией различных аспектов государственности. В частности, внимание политологов привлекают категории государственной статусности, состоятельности и эффективности, а также проблемы государственного и национального строительства.1 Кроме того, рассматриваются вопросы о том, каковы механизмы закрепления за государствами определенного статуса на мировой арене (статуса великой державы, статуса региональной державы и т.п.).2

Статус, присвоенный государству, может сам по себе рассматриваться как частный аспект мягкой силы3, который способен компенсировать или дополнять материальные ресурсы международного влияния. Соответствие или несоответствие между реальными возможностями государства и присвоенным ему статусом влияет на то, насколько это государство склонно или несклонно вовлекаться в международные конфликты.4

В свете этих наблюдений приобретают значимость задачи изучения и оценки как статусных характеристик государства, так и других ресурсов мягкой силы,

'Nett! J.P. The state as a conceptual variable П World politics. - 1968. - Vol. 20, N 4. - P. 559-592; Anderson B. Imag-

ined communities. — N. Y.: Verso, 1991; Головщинский К. И., Алескеров Ф. Т., Клименко А. В. Оценка качества государственного управления // Моделирование в социально-политической сфере. — 2007. — № 1 — С. 4-15; Ахременко А. С., Юрескул Е. А. Эффективность государственного управления // Общественные науки и современность. — 2013. — № 1. — С. 77-88; Ильин М. В. Возможна ли универсальная типология государств? // Политическая наука. — 2008. — N 4. — С. 8-41; Ильин М.В. Пределы государственной состоятельности стран мира // Политическая наука. — 2011. — № 2. — С. 60-74; Каспэ С. И. Политическая нация и ценностный выбор: общие положения, российский случай (I) // Полития. — 2009. — № 2. — С. 5-26; Комаровский B.C. Политическая идентификация России в ракурсе европейской интеграции // Власть — № 4. — 2008. — С. 13-23; Кудря-шова И.В. Можно ли легитимировать сецессии, или О государственной состоятельности новых политий // Политическая наука. — 2011. — № 2. — С. 75-104; Мелешкина Е.Ю. Исследования государственной состоятельности // Политическая наука. — 2011. — № 2. — С. 9-27; Мельвиль А. Ю., Миронюк М. Г., Стукал Д. К. Государственная состоятельность, демократия и демократизация (На примере посткоммунистических стран) // Политическая наука. — 2012. — № 4. — С. 83-105; Поляков Л. В. Теория nation-building Святослава Каспэ // Полис. — 2012. — № 2. — С. 186-189; Соловьев А.И. Способности и состоятельность российского государства // Политическая наука. — 2011. — №2. — С. 125-142; и др.

2Major Powers and the Quest for Status in International Politics: Global and Regional Perspectives / ed. by T. J. Volgy et al. -N.Y.: Palgrave Macmillan, 2011; и др. 3Nye J. S. Soñ power. -N.Y.: Public Affairs, 2004.

4 Volgy T.J., Mayhall S. Status Inconsistency and International War // International Studies Quarterly. — 1995. — N 39. —P. 67-84.

связанных с восприятием, репрезентацией и саморепрезентацией государств. Один из инструментов, позволяющих решать аналитические задачи такого рода, — это категория образа. Именно этим в первую очередь определяется актуальность темы настоящего исследования, которое посвящено изучению теоретических и методологических аспектов того, как образ государства может выступать в качестве предмета систематического анализа при изучении политического дискурса.

Степень разработанности темы. В политических исследованиях и в других науках об обществе образы изучаются в рамках целого ряда подходов.5 Однако в политической науке сегодня не существует никакого общепринятого определения того, что такое образ государства. Работы, посвященные изучению методологии формирования образов и эпистемологической ценности категории образа, практически отсутствуют.6

Среди немногих исследований, ориентированных на анализ теоретических оснований изучения образов, следует отметить дискурсологическую концепцию М. В. Берендеева7, комплексный подход Э. А. Галумова8, концепцию географического образа Д. Н. Замятина9 и конструктивистские наработки И. Ю. Киселе-

5 Boulding К.Е. National images and international systems // Journal of conflict resolution. - 1959. - Vol.3, №2. - P. 120-131; Jervis R. Perception and misperception in international politics. — Princeton: Princeton univ. press, 1976; Herrmann Я. K., Fisherkeller M. P. Beyond the enemy image and spiral model // International organization. - 1995. -Vol. 49, N 3. - P. 415-450; Holsti O. R. The belief system and national image // International politics and foreign policy. - N.Y.; Free press, 1969. - P. 543-550; Шестопал Е.Б. Образ и имидж в политическом восприятии // Образы государств, наций и лидеров. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 8-23; Гравер А. А. Образ, имидж и бренд страны // Вестник Томского гос. ун-та. Философия. Социология. Политология.— 2012.— №3.— С. 29-45; Орлов И. Б. Образ нэпмана в массовом сознании 20-х гг. // Новый исторический вестник. — 2002. — № 6. — С. 2941; Бродовская Е.В. Образ коррупции в дискурсе элитных групп Тульского региона // Известия Тульского гос. ун-та. - Сер. Гуманитарные науки. Вып. 2. - 2008. - С. 82 - 88; Орлов И. Б. Государственная символика России как образная аккумуляция национальных ценностей // Духовность. — 2012. — № 2. — С. 266-301; Пушкарева Г. Политический имидж // Политология: Лексикон. — М.: РОССПЭН, 2007. — С. 544-554; Райков А.Н. Имидж лидера в органе власти // НТИ. Сер. 1. - 2003. - N 73. - С. 1- 6; Глебова И.И. Политическая культура России: образы прошлого и современность. - М.: Наука, 2006; и др.

Берендеев М. В. «Образ» как эпистемологическая категория в дискурсивных практиках // МЕТОД. — 2012. — Вып. 3. — С. 131.

7 Берендеев М.В. Образ и дискурс // Вестник Балтийского федерального ун-та им. И. Канта. — 2011. — Вып.б. — С. 91-99; Берендеев М.В. «Образ» как эпистемологическая категория в дискурсивных практиках // МЕТОД.— 2012. — Вып.З. — С. 131-137.

!Галумов Э.А. Международный имидж России. — М.: Известия, 2003; Галумов Э.А. Имидж против имиджа. — М.: Известия, 2005.

'Замятин Д.Н. Метагеография. — М.: Аграф, 2004.

ва.'° В зарубежной литературе существует также обширный корпус работ по смежным вопросам, связанным с дискурсологическим изучением проблематики национальной идентичности."

Складывается ситуация, когда число исследовательских работ, ориентированных на анализ политических образов (и, в частности, образов государств), весьма велико. Но вопросы теоретического и методологического характера подробно изучаются лишь в немногих из них, да и то выборочно.12 В этих условиях приобретает остроту исследовательская проблема, связанная с необходимостью выработки в политической науке такой теоретико-методологической рамки, которая позволяла бы с опорой на анализ политических текстов составлять систематические описания образов государств. Решению именно этой научной проблемы посвящена данная работа. Ее исследовательский вопрос сформулирован следующим образом: какими могут быть теоретические основания и методологические инструменты, которые позволяли бы систематически исследовать образы государств в политических дискурсах?

Объектом исследования явились теоретико-методологические подходы и отдельные приемы семиотики и дискурсивного анализа, используемые в политической науке и других дисциплинах.

Предметом исследования стали принципы и методы структурной семиотики повествований и критического дискурс-анализа в их приложении к задачам изучения образов государств.

Цель исследования заключается в выработке теоретически обоснованной и целостной методики анализа образов государств, формируемых в рамках полити-

10Киселев И.Ю. Проблема образа государства в международных отношениях в рамках конструктивистской парадигмы // Политэкс. — 2007. — № 3. — С. 253-260.

'Wendt A. Collective identity formation and the international state // American political science review. - 1994. - Vol. 88, N 2. - P. 384-396; Krzyianowski M. The Discursive Construction of European Identifies. — Frankfurt am Main: Peter Lang, 2010; и др.

|2Берендеев M. В. «Образ» как эпистемологическая категория в дискурсивных практиках // МЕТОД. — 2012. — Вып. 3.— С. 131; Семененко И. С. Образы и имиджи в дискурсе национальной идентичности // Полис.— 2008. — № 5. — С. 10; Гравер А. А. Образ, имидж и бренд страны // Вестник Томского гос. ун-та. Философия. Социология. Политология. — 2012. — N3(19). — С. 29-45.

5

ческих дискурсов, и разработка соответствующего аналитического инструментария.

Набор задач, решаемых в рамках настоящего исследования, свелся к следующим трем пунктам:

1. Изучить выработанные в рамках семиотики теоретико-методологические подходы и приемы анализа, которые могли бы послужить основой для методики дискурсивного анализа образов.

2. С опорой на эти положения выработать схему дискурсивного анализа образов государств и разработать соответствующий аналитический инструментарий.

3. Опробовать предложенную схему и аналитический инструментарий на примере исследования, посвященного дискурсивному анализу образов Южной Осетии и Косова в официальном российском внешнеполитическом дискурсе.

Теоретико-методологические подходы и методы. Теоретико-методологической основой диссертации послужил ряд концепций из области семиотики. Возможности развития семиотически ориентированных теорий и методов в политической науке связаны с высоким аналитическим потенциалом такого рода концепций, а также с тем, что в перспективе семиотический инструментарий может сыграть роль интегратора в отношении разделенных дисциплинарными границами областей социально-гуманитарного знания. В частности, такая перспектива семиотики была намечена Ч. У. Моррисом. По Моррису, язык семиотики может стать тем общим языком для гуманитарных наук, каким стала математика для наук естественных. И хотя в своей максималистской версии программа Морриса на сегодня еще далека от реализации, некоторые элементы семиотического инструментария уже встроены в аппарат политической науки и других обществоведческих дисциплин. Семиотические наработки используются в исследованиях, посвященных изучению политических

концептов13, дискурсов14 и других знаково-языковых структур в пространстве политики.15

Для выработки модели образа в настоящей работе использовалась концепция вторичной семиологической системы, надстраиваемой над базовой семиотической триадой (означающее — означаемое — знак).16 Также в качестве общей теоретической рамки применялась концепция Ч. У. Морриса о трех уровнях се-миозиса (уровень семантики, уровень синтактики, уровень прагматики).17

При разработке теоретико-методологической схемы для описания образов государств в исследовании использовались теории из области структурной семиотики (Ф.деСоссюр, В.Л.Пропп, А. Ж. Греймас, Р.Барт, Ю. МЛотман, Ц. Тодоров).18 Кроме того, была задействована концепция дискурсивных практик, выработанная в рамках критического дискурс-анализа (Р. Водак, М. Райзигл, Т. ван Леувен)19.

"Sartori G. Concept Misformation in Comparative Politics // American Political Science Review. — 1970. — Vol. 64, N4. — P. 1033-1053; Ильин M.B. Слова и смыслы. —M.: РОССПЭН, 1997; МусихинГ. И. Суверенитет, монархия и революция: история становления и взаимоотношения понятий // Суверинитет. Трансформация понятий и практик. — М.: МГИМО-Университет, 2008. — С. 43-57; Ледяев В. Г. Власть: концептуальный анализ // Полис.—2000.—№ 1, —С. 97-113; и др.

"Герасимов В.И., Ильин М.В. Политический дискурс-анализ // Политическая наука. — № 3. — 2002. — С. 6875; Демьянков В.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии // Политическая наука. — №3. — 2002. — С. 31-44; Dijk Т. A. van. What is Political Discourse Analysis? // Political Linguistics. — 1997.— Vol. 11, N 1. — P. 11-52; Мусихин Г.И. Дискурсивный анализ идеологий// Полис. — 2011.— №5. — С.128-144; Пушкарева Г. Homo politicus: политическая реальность и политический дискурс // Общественные науки и современность. — 2013. —№ 5. — С. 90-100; и др.

"Fischer G. A Study of Bolshevism by Nathan Leites // The Western Political Quarterly. — Vol. 7, N 3. — 1954. — P. 494-496; Bonham G. M., Sergeev V.M., Parshin P.B. The limited test-ban agreement: Emergence of new knowledge structures in international negotiation // International studies quarterly. — 1997. — Vol. 41, N 2. — P. 215—240; Будаев Э. В., Чудинов А. П. Методологические грани политической метафорологии // Политическая лингвистика. — 2007. — Вып. (1)21. — С. 22-31; МалиноваО.Ю. Символическая политика и конструирование макрополитической идентичности в постсоветской России // Полис. — 2010 — № 2. — С. 90—105; Медушев-ский А. Н. Когнитивно-информационная теория как новая парадигма гуманитарного познания // Вопросы философии. — 2009. —№ 10. — С. 3-22; Архитектура и скульптура как факторы политической идентичности / науч. ред.: M. Ю. Урнов, В. А. Касамара, С. Н. Зарубина. — М.: Гуманитарий, 2010; и др.

16 Барт Р. Миф сегодня // Барт Р. Избранные работы. - М.: Прогресс, 1989. - С. 78. "Моррис Ч.У. Основания теории знаков // Семиотика. — М.: Радуга, 1983. — С. 37-89.

1!Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. - М.: Прогресс, 1977. -С. 31-273; Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. — M.: Лабиринт, 2001; Греймас А.-Ж. Размышления об актантньгх моделях // Французская семиотика. - М.: Прогресс, 2000. - С. 153-170; Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Французская семиотика. - М.: Прогресс, 2000. - С. 196-238; Лотман Ю. М. Структура художественного текста // Об искусстве. - СПб.: Искусство-СПб., 1998. - С. 14-285; Тодоров Ц. Поэтика // Структурализм. — M.: Прогресс, 1975. — С. 37-113.

"Reisigl М., Wodak R. Discourse and discrimination. — London: Routledge, 2001; Leeuwen T. van. The representation of social actors // Texts and practices. — N.Y.: Routledge, 1995. — P. 32-70.

7

При работе над диссертацией использован широкий круг отечественных и зарубежных источников: научных статей, монографий и справочной литературы.

Предложенная схема анализа образов государств была опробована на примере эмпирического исследования, посвященного изучению образов Южной Осетии и Косова в официальном российском внешнеполитическом дискурсе. Эмпирической базой практической части исследования стал корпус политических текстов, публичных политических выступлений, а также посланий, пресс-конференций и интервью. Хронологические рамки практической части исследования были заданы периодом с 2008 по 2012 год.

Научная новизна. В рамках работы впервые предложена целостная методика анализа образов государств, основанная на применении целого ряда элементов семиотической теории и методологии к таким задачам политологического характера, которые обычно остаются за пределами систематического семиотического рассмотрения.

В рамках диссертационного исследования выдвинут ряд научных положений, выносимых на защиту:

1. При изучении знаково-языковых структур в пространстве политики образы можно рассматривать как знаки, нагруженные в рамках вторичной се-миологической системы дополнительными, означаемыми, специфическими для каждого конкретного дискурса.

2. Теоретико-методологическая рамка для анализа образов государств может быть сформирована на базе наработок структурной семиотики повествований и критического дискурс-анализа.

3. Метод трехуровневого анализа политического дискурса позволяет составлять для образов государств их описания в рамках вторичной семио-логической системы. При этом выделяются характеризующие образное означаемое семантические единицы (уровень семантики), актантные роли

8

(уровень сннтактики) и дискурсивные стратегии (уровень прагматики).

4. Трехуровневая (семантика, синтакгика, прагматика) теоретико-методологическая рамка описания образа с точки зрения вторичной се-миологической системы, сформированная на базе наработок структурной семиотики повествований и критического дискурс-анализа, обладает дескриптивным и компаративным потенциалом, который был подтвержден на примере анализа образов Южной Осетии и Косова в официальном российском внешнеполитическом дискурсе.

Теоретическая значимость. Проведенное исследование позволяет встроить в теоретико-методологический аппарат политологии некоторые базовые аспекты теории знаков. Предложенные в рамках исследования теоретические и методологические наработки могут быть в дальнейшем использованы в исследованиях по политической теории, связанных с вопросами репрезентации и саморепрезентации государств и других политических акторов.

Практическая значимость. Результаты работы могут применяться в деятельности исследовательских и экспертных структур в России и за рубежом при анализе политических текстов, а также при формулировке рекомендаций для политических, коммерческих, общественных структур и органов власти по вопросам создания текстов, ориентированных на формирование образов государств. Кроме того, концептуальные наработки диссертации могут быть использованы для чтения курсов по методологии политических исследований.

Семиотическая концепция образа и методологическая рамка дискурсологиче-ского описания образов государств, полученные в диссертационном исследовании, используются в Центре перспективных методологий социально-гуманитарных исследований ИНИОН РАН при разработке трансдисциплинарных интеграционных методов социально-гуманитарных исследований.

Апробация работы. Основные положения работы сформулированы в ряде

научных публикаций общим объемом более 5,1 печатного листа. Теоретические и методологические наработки, эмпирические результаты и выводы диссертационного исследования были представлены на российских и международных научных конференциях.20

Структура работы. В трех главах диссертации последовательно излагаются этапы работы по выработке аналитической схемы для анализа образов государств. В первой главе описывается проблемное поле дискурсивного исследования образов. Во второй обсуждаются теоретико-методологические основания анализа образов и очерчивается суть предлагаемой аналитической методики. Третья глава посвящена изложению хода и результатов исследования, иллюстрирующего возможности предлагаемой аналитической рамки.

II. Основное содержание работы

Во введении диссертации обосновывается актуальность темы исследования, формулируются научная проблема и исследовательский вопрос, объект и предмет, цель и задачи исследования, анализируется степень научной разработанности темы, показываются используемые методологические подходы и методы исследования, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертации («Дискурс-исследования и изучение образов государств: основные направления») состоит из трех параграфов и выводов к главе. В первом параграфе анализируется литература, посвященная проблемам изучения образов государств в политических исследованиях.

"«Категория образа в политическом дискурс анализе» - V Всероссийская Ассамблея молодых политологов, Пермь, 23-24 апреля 2012 г.; «Об одном подходе к структурному исследованию образов в политических дискурсах» - VI Всероссийский конгресс политологов «Россия в глобальном мире», Москва, 22-24 ноября 2012 г.; «Вербальные образы частично признанных государств в современном российском политическом дискурсе» -Международная конференция «Современный российский политический дискурс», Гренобль, 6-7 декабря 2012 г.; «Образ государства: возможности дискурсивного анализа (на примере Южной Осетии и Косова в российском внешнеполитическом дискурсе)» - Конференция «Язык и политика», Москва, 27-28 марта 2014 г.; «Образы Косова, Абхазии и Южной Осетии в российском политическом дискурсе» - Международная конференция «Политическая лингвистика III», Варшава, 8-10 мая 2014 г.

10

Автор обращает внимание на тот факт, что понятие образа, несмотря на свое широкое распространение, в качестве научного концепта оказывается весьма зыбким. Оно кажется интуитивно понятными и по этой причине находит широкое распространение без необходимой предшествующей теоретической проработки. Хотя при должной формализации категория образа могла бы стать эффективным аналитическим инструментом.

Работы, посвященные изучению конкретных образов, в рамках политических исследований довольно разнообразны. И, в частности, велико количество публикаций, посвященных исследованию образов государств. Однако теоретическая и методологическая база такого рода исследований остается в значительной мере не проясненной.

Попытка вывести определение образа из всего набора употреблений этого понятия, пусть даже только в рамках научного дискурса, наталкивается на серьезные затруднения. Как отмечается в исследовании, практика использования понятия образ зачастую оказывается весьма небрежной. И даже когда авторы делают попытку дать этому понятию более или менее четкое определение, оно обычно вырабатывается или заимствуется ad hoc для целей того или иного исследования и оказывается лишенным теоретической укорененности. Дополнительные трудности возникают также и в связи с тем, что существует ряд терминов, омонимичных и синонимичных понятию образа (имидж, миф, символ, брэнд, [визуальный] образ (изображение), иконический знак, метафора и т. п.).

В исследовании анализируются описанные в литературе попытки теоретического и методологического осмысления анализа образов. Отмечается, что в рамках некоторых подходов такие теоретико-методологические концепции отчасти оформились, хотя устоявшегося и авторитетного определения того, что такое образ государства, пока не сложилось.

Исследователи, решая задачу выработки определения образа государства,

И

обычно идут по одному из двух путей: либо описывают содержание этого понятия через перечисление синонимичных или близких по смыслу терминов (представление, знак, символ и т. п.), либо определяют его через комплекс элементов, отражаемых в образе (экономика, география, культура, статус, действия и т. п.). Оба пути имеют свои ограничения. В первом случае дефиниции могут оказываться весьма расплывчатыми, во втором — слишком специфичными.

В диссертационной работе предложено собственное определение понятия образа государства. Оно отчасти представляет собой синтез двух очерченных подходов. Предлагается соотнести категорию образа со смежными понятиями, но при этом не сводить дефиницию к перечислению близких терминов, а задаться вопросом о том, как именно соотносятся образ, символ, миф, знак и фактура социальной действительности друг с другом.

При этом в качестве теоретико-методологической базы для исследования образов в политических исследованиях предлагается использовать аппарат дискурс-анализа, обзор структуры и основных принципов которого представлен во втором параграфе первой главы.

Рассматривая разнообразные подходы к анализу дискурса, автор отмечает, что они весьма неоднородны и обычно тяготеют к одному из двух полюсов — дескриптивному или критическому. Одни подходы ориентированы преимущественно на описательное исследование языка и речи (напр.: П. Чилтон), а другие — на анализ текстов с позиций социальной критики (напр.: М. Фуко).

Обсуждаемая в работе теоретико-методологическая рамка тяготеет скорее к дескриптивному полюсу, хотя в ней также присутствуют некоторые элементы критического дискурс-анализа.

В третьем параграфе первой главы описываются базовые теоретические концепции, на которых основываются исследования дискурса и на которых, как предполагается, может быть основано изучение образов государств.

12

Дискурс в рамках работы понимается как язык и речь, ограниченные определенным социальным контекстом. Из сопоставления с соссюровской триадой «язык + речь = лангаж» выводится конструкция «дискурс-рамка + дискурс-произведение =дискурс».

Автором прослеживается развитие базовых положений семиотики и дискурс-анализа — от перспектив, намеченных для этой дисциплины Ф. де Соссюром, через наработки пражской и копенгагенской лингвистических школ к собственно анализу дискурса.

В качестве наиболее общей теоретической рамки, позволяющей выстраивать систематическое семиотическое описание, рассмотрена трехуровневая конструкция Ч. У. Морриса, включающая три аналитических измерения:

— семантику (отношения между знаками и обозначаемыми объектами),

— синтактику (отношения между знаками),

— прагматику (отношения между знаками и ситуацией их порождения).

Вторая глава диссертации («Теоретико-методологические основания дискурс-анализа образов государств») состоит из трех параграфов и выводов к главе. В ней автор переходит от общих теоретических вопросов к более конкретным концептуальным построениям, которые выступают аспектами предлагаемой схемы анализа образов государств.

В первом параграфе, чтобы прояснить содержание категории образа, автор обращается к некоторым общим выводам и достижениям из области теории знаков. При рассмотрении концепта образа в работе отмечается, что одно из ключевых свойств образа — его непроизвольность, т. е. взаимная обусловленность означаемого и означающего. В этом отличие образа от конвенциональных языковых знаков в том виде, в котором их предлагал рассматривать Ф. де Соссюр. Эффект непроизвольности, как отмечает автор, все же может быть объяснен, если обратиться не к тому, как знак функционирует в языке в целом,

а к тому, как он задействуется в том или ином дискурсе, т.е. в языке и речи, рассмотренных в связи с социальными контекстами.

Как показывает проведенное исследование, социальная суженность дискурса, его ограниченность определенными социальными контекстами предполагает наличие в нем ряда дополнительных конвенций, которые отсутствуют в языке, когда он рассматривается в отрыве от социального контекста. Один из способов описания этих дополнительных конвенций — выделение их в дополнительную семиологическую систему, надстраиваемую над традиционной семиотической триадой «означаемое — означающее — знак» (Рисунок 1.). Будучи рассмотрен с такой точки зрения, образ действительно оказывается иконичен, ведь образное означаемое обладает непосредственным сходством с образным означающим (с языковым знаком, над которым образное означаемое надстроено). При этом первая и вторая знаковые системы не изолированы друг от друга и выступают друг для друга в роли порождающих и отражающих структур: в образе «конденсируется» опыт использования знака, а практика использования знака, в свою очередь, ограничивается опытом, сконденсированным в образе.

Оаначающ— | Означаемо*

Знак Образно* означающе« Обраано* отнач—но*

I Образ

Рисунок 1. Образ как элемент вторичной семиологической системы.

Образы накапливают в себе именно смыслы, специфические для тех или иных дискурсов, а не для языка в целом. По этой причине посредством образов проявляют себя всевозможные социальные контексты. В случае с политическими дискурсами, например, такие контексты создаются политической действительностью. И именно по этой причине, как отмечает автор, исследование дискурсов и, в частности, исследование образов, им присущих, имеет не чисто лингвистическое, но обществоведческое содержание.

Во втором параграфе второй главы рассматривается, как индуцируемая на

языковой знак роль образного означающего накладывает ряд дополнительных ограничений на его использование. Суть последних может быть уяснена именно при разборе конкретных дискурсов, а не при изучении языка в целом. То есть предметом изучения при анализе образов должны становиться семантические, синтактические и прагматические конвенции, действующие лишь в определенных социальных обстоятельствах.

Далее в параграфе представлен обзор того, как разные исследователи на уровне семантики решали задачи выделения элементарных содержательных единиц повествования (пропозиций, функций) и какие системы предлагались на уровне синтактики для анализа отношений, в которых содержательные элементы находятся друг с другом.

Подробно рассмотрена схема синтактического анализа повествований, предложенная А. Ж. Греймасом, которая претендует на применимость в отношении любого повествовательного текста, вне зависимости от его жанровой принадлежности (в отличие, например, от жанрово специфической модели Проппа). В модели Греймаса выделяются шесть актантов (Рисунок 2.).

Адресант —у | Объект| —V Адресат Помощник -*> |Субьект| <-- Противник

Рисунок 2. Актантная схема А. Ж. Греймаса.

Роли, характерные для каждого из актантов, очерчиваются так:

- Субъект направлен на Объект, стремится к связи с ним (желает или ищет его);

- Помощник способствует установлению связи между Субъектом и Объектом;

- Противник препятствует установлению связи между Субъектом и Объектом;

- Адресант запрашивает установление связи между Субъектом и Объектом;

- Адресат выигрывает от установления связи между Субъектом и Объектом.

Определенный актант включает целый класс персонажей и может воплощаться

в самых различных акторах, в том числе и в нескольких.

15

При обсуждении уровня прагматики в работе отмечается, что на этом уровне единицы анализа менее формальны и более контекстуально зависимы, чем единицы уровней семантики или синтактики. Эту проблему автор предлагает хотя бы отчасти решить, использовав ряд концепций и аналитических приемов, существующих в рамках критического дискурс-анализа. В частности, прагматический анализ дискурса обычно осуществляют через выявление определенных дискурсивных стратегий. Под таковыми предлагается понимать намеренно и последовательно реализуемые планы по систематическому использованию языка, направленные на достижение определенных социальных, политических, психологических и тому подобных целей.

В третьем параграфе на основе теоретических положений, рассмотренных в предшествующих параграфах, формируется методологическая рамка для описания образов государств. Она также включает три уровня рассмотрения.

Уровень семантики соответствует функциональному аспекту образа государства, то есть характеризует его с точки зрения того, что государство «делает». Описание образа на уровне семантики выглядит как описание пропозиций, которыми очерчивается набор действий, выполняемых тем или иным актором. Кроме того, на уровне семантики описывается, в виде каких конкретных акторов представлено государство в дискурсе.

Уровень синтактики соответствует качественному аспекту образа и характеризует изображаемое государство с точки зрения ролей, исполняемых им в повествованиях, входящих в анализируемый дискурс. И на этом уровне образ государства может быть охарактеризован через место, занимаемое изучаемым государством в актантной схеме, описывающей общую структуру распределения синтактических ролей в рамках каждого конкретного повествования. В качестве актантной схемы автор предлагает использовать модель А. Ж. Греймаса.

На уровне прагматики образ характеризуется с точки зрения отраженных в нем

позиций, намерений и оценок, продиктованных определенными социальными

интересами. Образ при этом описывается через набор дискурсивных стратегий, реализованных в его отношении. Автором предложен специальный набор дискурсивных стратегий референции, предикации и исключения, актуальных при исследовании образов государств.

Третья глава диссертации («Пример дискурс-анализа образов государств: Южная Осетия и Косово в российском внешнеполитическом дискурсе») состоит из четырех параграфов и выводов к главе. Она посвящена эмпирическому исследованию, на примере которого иллюстрируется предлагаемая в диссертации аналитическая схема. Приводимое в качестве примера исследование посвящено анализу образов Южной Осетии и Косова в официальном российском внешнеполитическом дискурсе.

В первом параграфе разъяснены принципы отбора материалов для анализа. В исследовании предметом рассмотрения стали 36 текстов21, озвученных президентом России с 2008 по 2012 год и размещенные на его официальном сайте. 2008 год в качестве начальной точки был избран по той причине, что в этом году и в случае Косова, и в случае Южной Осетии произошли существенные сдвиги в международном статусе этих государственных образований.

21Беседа с Президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты. URL: http://kremlin.ru/transcripts/8639 (Дата доступа: 15.09.12); Вступительное слово на заседании Государственного совета, посвящённом ситуации вокруг Южной Осетии и Абхазии. URL: http://kremlin.ru/transcripts/1314 (Дата доступа: 15.09.12); Выступление в Народной скупщине Сербии. URL: http://krem!in.ru/news/5783 (Дата доступа: 15.09.12); Выступление в Университете Хельсинки. URL: http://kremlin.ru/transcripts/3805 (Дата доступа: 15.09.12); Выступление на Конференции по вопросам мировой политики. URL: http://www.kremlin.ru/transcripts/1659 (Дата доступа: 15.09.12); Выступление на совещании с послами и постоянными представителями Российской Федерации при международных организациях. URL: http://kremlin.ru/transcripts/787 (Дата доступа: 15.09.12); Послание Президенту Никарагуа Даниэлю Ортеге по поводу признания Республикой Никарагуа независимости Южной Осетии и Абхазии. URL: http://www.kremlin.ru/news/1328 (Дата доступа: 15.09.12).; Заявление Президента Российской Федерации Дмитрия Медведева. URL: http://kremlin.ru/transcripts/1222 (Дата доступа: 15.09.12); Заявления для прессы и ответы на вопросы журналистов по итогам переговоров с Президентом Франции Николя Саркози. URL: http://kremlin.ru/transcripts/1072 (Дата доступа: 15.09.12); Заявления после подписания договоров о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи с республиками Абхазия и Южная Осетия. URL: http://kremlin.ru/transcripts/1436 (Дата доступа: 15.09.12); Интервью телекомпании Си-Эн-Эн. URL: http://kremlin.ru/transcripts/1227 (Дата доступа: 15.09.12); Поздравление Леониду Тибилову с избранием на пост Президента Южной Осетии. URL: http://kremlin.ru/news/14996 (Дата доступа: 15.09.12); Поздравление с Дн8м независимости Южной Осетии. URL: http://kremlin.ru/transcripts/4786 (Дата доступа: 15.09.12); Послание Федеральному Собранию. URL: http://kremlin.ru/transcripts/1968 (Дата доступа: 15.09.12); Пресс-конференция по итогам встречи с Президентом Франции. URL: http://kremlin.ru/transcripts/1330 (Дата доступа: 15.09.12); и др.

Лицом, определяющим внешнюю политику государства, по российской Конституции, считается президент, поэтому в эмпирическую базу исследования были включены именно те тексты, что были озвучены главой государства. И по этой же причине в качестве закрывающей временной границы при формировании корпуса текстов был взят 2012 год, когда на посту президента Д. Медведева сменил В. Путин.

Во втором параграфе третьей главы осуществлен разбор семантических, синтактических и прагматических характеристик образа Южной Осетии.

После разбора базовых пропозиций, составляющих анализируемые повествования, было установлено, что на уровне семантики образ Южной Осетии в российском внешнеполитическом дискурсе складывается из двух компонентов: образа народа Южной Осетии и образа Республики Южная Осетия. Народ Южной Осетии представлен, прежде всего, как актор, стремящийся к созданию независимого государства и как актор, подвергающийся опасности и нуждающийся в защите. А образ Южной Осетии как государства оказывается наиболее тесно связан с эпизодом признания ее независимости Россией.

Важной частью образа Южной Осетии оказываются сюжетные элементы, связанные с установлением отношений с Россией и с послевоенным развитием. Также значительную часть образа составляет сюжет о пребывании Южной Осетии в роли объекта агрессии.

При анализе синтактики образа Южной Осетии автором по схеме А. Ж. Греймаса были составлены формальные описания наиболее характерных сюжетов, в которые включена Южная Осетия. И, как следует из этих описаний, актантные роли, исполняемые Южной Осетией, в основном таковы: • Южная Осетия (Объект)— объект, которым при помощи военной силы (Помощник) желает овладеть Грузия (Субъект), но их воссоединению препятствуют Россия и югоосетинский народ (Противник).

18

• Народ Южной Осетии (Субъект) желает независимости (Объект) и получает помощь от России в виде признания своей государственности (Помощник).

• Народ Южной Осетии — предмет заботы России (Субъект), которая стремится его спасти (Объект) и для этого признает югоосетинскую независимость, опираясь на международное право (Помощник).

• Южная Осетия (Субъект) стремится к независимости, миру, безопасности и развитию (Объект). Россия (Субъект) также желает всего этого для Южной Осетии. Сотрудничество России и Южной Осетии — средство реализации всего этого (Помощник).

На уровне прагматики в образе Южной Осетии были зафиксированы следующие стратегии:

• этатизация (стремление закрепить государственный статус образования посредством особых способов указания на него: Республика Южная Осетия, независимое государство, суверенная Южная Осетия и т. п.),

• недифференцированное изображение народа Южной Осетии, населения Южной Осетии и осетин, а также радикальное исключение из дискурса грузинского населения Южной Осетии,

• представление Южной Осетии в виде пассивной жертвы,

• общность между Южной Осетией и говорящим (использование местоимения мы).

В третьем параграфе третьей главы проведен аналогичный трехуровневый разбор образа Косова.

При анализе семантического аспекта образа обнаружено, что Республика Косово упоминается в российском внешнеполитическом дискурсе исключительно в связи с ее самопровозглашением и признанием. При этом Косово репрезентует-ся преимущественно не как государственное или квазигосударственное образо-

вание, а как проблема, казус или случай.

С точки зрения повествовательной синтактики, роли, исполняемые Косовом, в основном таковы:

• отделение и признание Косова (Объект) — предмет желаний и усилий ряда государств (Субъект), несмотря на международное право (Противник);

• провозглашение независимости Косова (Адресат)— одно из следствий стремления США (Субъект) к глобальной гегемонии (Объект), которую они обеспечивают своими односторонними действиями (Помощник) и которой противостоит Россия (Противник);

• неприятие Россией независимости Косова (Помощник)— поддержка устремлений Сербии (Субъект) к сохранению целостности (Объект).

Что касается уровня прагматики, в отношении образа Косова анализируемый дискурс реализует следующие стратегии:

• деэтатизация (обозначение предполагающее отсутствие государственного статуса; напр.: Косово и Метохия, регион, самопровозглашенный регион),

• абстракция (напр.: казус, проблема, прецедент),

• негативная оценка (напр.: проблема, опасный прецедент),

• представление в пассивных ролях (пассивация).

В четвертом параграфе третьей главы автором представлено сопоставление двух проанализированных образов. Результаты сравнения обобщенно представлены в таблице (Таблица 1).

Южная Осетия Косово

Семан- Республика Южная Осетия Косово

тика Народ Южной Осетии Казус Косова

Стремление к независимости Стремление к независимости

Получение признания Получение признания

Развитие после признания

Синтак- Субъект — Грузия Субъект — Сербия

тика Объект — Южная Осетия Объект— целостность

Противник — Россия (признание), народ Южной Осетии Помощник — Россия (непризнание)

Помощник — военная сила Грузии

Субъект — Россия Субъект — ряд государств

Объект — спасение народа Южной Осетии Объект — отделение и признание Косова

Помощник — Россия (признание), международное право Противник — международное право

Субъект — Южная Осетия, Россия Субъект — США

Объект — независимость, безопасность, развитие, мир Помощник — сотрудничество России и Южной Осетии Объект — глобальное доминирование Адресат — провозглашение независимости Косова Помощник — действия США

Субъект — народ Южной Осетии

Объект — независимость

Помощник — Россия

Прагма- Этатизация Деэтатизация

тика Ассоциация с говорящим Абстракция

Пассивация Пассивация

Нейтральная оценка Негативная оценка

Таблица 1. Сравнение образов Южной Осетии и Косова.

Таким образом, в третьей главе диссертации были получены и проинтерпретированы детальные многомерные описания каждого из двух проанализированных образов. Кроме того, тот факт, что описания были составлены по идентичным схемам, позволил последовательно сравнить образы друг с другом.

Проведенный анализ дает основания заключить, что предложенная в рамках

диссертационного исследования схема анализа образов продемонстрировала свою состоятельность и может быть использована в качестве адекватного аналитического инструмента при анализе образов государств в различных дискурсах.

В заключении диссертации формулируются основные выводы работы.

III. Заключение

В диссертационном исследовании предложена методика анализа образов государств, формируемых в рамках политических дискурсов. Из анализа литературы, посвященной проблемам изучения образов государств, сделан вывод, что теоретическая и методологическая база такого рода исследований требует проработки и уточнения.

В рамках исследования были сформированы задачи, ориентированные на то, чтобы изучить лежащие в сфере семиотики и дискурс-анализа теоретико-методологические положения и на их основе выработать методику анализа образов государств как элементов политического дискурса. Эти задачи в рамках исследования были успешно решены. Предложенная аналитическая схема была опробована на примере исследования образов Южной Осетии и Косова в официальном российском внешнеполитическом дискурсе.

Представленная схема анализа образов государств обладает богатым аналитическим потенциалом, который может быть реализован в дескриптивных и компаративных политических исследованиях. Материалы для анализа при этом могут избираться самые разные: программные политические тексты, медийные тексты, официальные внутри- и внешнеполитические документы, устные заявления политиков и т. д. При этом язык, на котором такого рода описания составляются, оказывается независим от дисциплинарных границ, продиктованных установками исследователя и характером анализируемых текстов.

Проведенная в рамках диссертации работа может быть в перспективе продолжена. На уровне теории дополнением представленного исследования может стать более подробный разбор понятия образа и более детальное его соотнесение со смежными понятиями. На уровне методологии работа может быть продолжена попытками применить иные семиотические приемы и модели при анализе образной синтактики и прагматики. В плане эмпирических исследований, как продолжение исследования образов Южной Осетии и Косова, актуальной и интересной представляется перспектива сравнительного анализа образов других государственных образований с различными, в том числе спорными, статусами.

Работы, опубликованные автором в ведущих рецензируемых научных журналах и журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки России:

1. Возможности структурного исследования образов в политических дискурсах / И. В. Фомин // Политическая наука. — М., 2012. — №2. — С. 237-250. (0,7 п.л.)

2. Возможности анализа репрезентаций государственных образований в политических дискурсах (на примере образа Косова) / И. В. Фомин // Полис. — М., 2014. —№ 2. — С. 124-137. (0,8 п.л.)

3. Образы Южной Осетии и Косова в российском внешнеполитическом дискурсе / И. В. Фомин // Политая. — М., 2014, —№ 1. — С. 128-143.(1 п.л.)

Другие работы, опубликованные автором по теме кандидатской диссертации:

4. Об одном подходе к структурному исследованию образов в политических дискурсах / И. В. Фомин // VI Всероссийский конгресс политологов «Россия в глобальном мире: институты и стратегии политического взаимодей-

ствия». Материалы. Москва, 22-24 ноября 2012 г. — Москва: Росс, ассоц. полит, науки, 2012. — С. 477-478. (0,1 п.л.)

5. Категория образа как средство изучения политической действительности (на примере образа Южной Осетии в российском внешнеполитическом дискурсе) / И.В.Фомин // Символическая политика. — М., 2014.— № 2, —С. 40-65. (1,4 п.л.)

6. Элементы семиотического органона для обществоведения: анализ повествований / И. В. Фомин // МЕТОД: Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин. — М., 2014. —Вып. 4. — С. 142-159. (1,1 п.л.)

7. Representations of Kosovo, Abkhazia and South Ossetia in the Russian political discourse / I. Fomin. — Political linguistics III: Book of abstracts (Warsaw, 810 May, 2014). — Warsaw, 2014. — P. 24. (0,03 п.л.)

Лицензия ЛР № 020832 от «15» октября 1993 г. Подписано в печать 14 июля 2014 г. Формат 60x84/16 Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз. Заказ Типография издательства НИУ ВШЭ, 125319, г. Москва, Кочновский пр-д., д. 3.