автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Очерки и рассказы А.И. Куприна 1920-1930 годов: типология жанровых структур

Полный текст автореферата диссертации по теме "Очерки и рассказы А.И. Куприна 1920-1930 годов: типология жанровых структур"

На правах рукописи

Карпенко Алексей Вячеславович

Очерки и рассказы А. И. Куприна 1920 - 1930 годов: типология жанровых структур

I

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

о 7 по;-} /С27

Москва 2007

003063784

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского государственного областного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Людмила Алексеевна Смирнова Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Николай Николаевич Иванов, кандидат филологических наук, зав кафедрой русского языка и литературы Одинцовского гуманитарного университета Наталья Викторовна Летаева

Ведущая организация: Педагогический институт Саратовского

государственного университета им Н Г Чернышевского

Защита состоится 21 июня 2007 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155 01 в Московском государственном областном университете по адресу: 105005, г Москва, ул Ф Энгельса, д 21а

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного областного университета по адресу 105005, г. Москва, ул. Радио, д. 10а

Автореферат разослан мая 2007

года.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

Т К Батурова

Александр Иванович Куприн занимает одно из первых мест в плеяде русских писателей XX века. Уже раннее его творчество вызывало острый интерес читателей и исследователей. Однако рассмотрение произведений Куприна этого времени чаще ограничивалось сугубо общественной проблематикой, а направленность его прозы толковалась ошибочно Писателя бездоказательно называли «певцом плотских побуждений»1, поклонником «потока жизни»2

Подлинными ценителями творчества Куприна стали многие деятели Русского зарубежья «Ошибкой» назвал П Пильский «общую уверенность, что Куприн уже определен, оценен, исчерпан». По мысли критика, творческий потенциал писателя огромен, потому «фигура Куприна должна невольно влечь к себе внимание, возбуждать большой интерес»3 В

Ходасевич, основываясь на достижениях Куприна в области крупных форм прозы эмигрантского периода, установил новаторство художника, который «как будто теряет власть над литературными законами - на самом деле позволяет себе большую смелость пренебречь ими. Из этого смелого предприятия выходит победителем»4 Рецензент газеты «Руль», подписавшийся инициалами Ю О, подчеркнул мастерство Куприна, открывшего своему «спутнику-читателю» «непростую красоту мира», достигшего «какой-то особой свежести рассказа»5. Г. Адамович был восхищен свободно льющейся речью писателя, в ответ на что «у читателя возникает доверие к человеку, который эту роскошь простоты себе позволяет»6 К Бальмонт в рассказе «Золотой петух» увидел характерные для автора поэтичность содержания и «богатство внутренней напевности»

'Абрамовичи Я В осенних садах Литература сегодняшнего дня -М «Заря», 1909 - С 127

1 Неведомский Н Наша художественная литература предреволюционной эпохи // Общественное движение

России в начале XX века. - СПб, 1909 - С 520

3 ПильскнЗ П «О Куприне*), вступ. ст к сборнику «Купон св Исаахия Далматского - Рига Литература, 1928 - С 3,4

4 «Возрождение» -Париж, 1932,8 декабря

5 «Руль», 1930,8 марта

6 Адамович Г Одиночество и свобода. - М, 1996 - С 130

повествования1 О ярком художественном таланте Куприна убедительно писали и другие русские эмигранты первой волны. Ю Айхенвальд, М Алданов, А Амфитеатров, Ив Бунин, Л. Врангель, В. Ладыженский, И Лукаш, М Осоргин, Сирин (В. Набоков), ряд газетных и журнальных рецензентов. Деятели Русского зарубежья 1920 - 30-х годов к художественным достижениям отнесли глубокое проникновение Куприна во внутреннюю жизнь человека, в ее нравственно-эстетические ценности

В России советского периода, после нескольких десятилетий замалчивания писателя-эмигранта, с 50-х годов началось переиздание собраний сочинений Куприна Позже шли в свет исследования его произведений1 Л В Крутиковой «А. И. Куприн. Критико-биографический очерк» (Л., 1971), В. А Афанасьева «А. И Куприн Критико-биографический очерк» (М., 1972), А. А. Волкова «Творчество А И Куприна» (М., 1981), О Н Михайлова «Куприн» (М, 1981), Ф И Кулешова «Творческий путь А. И. Куприна» (Минск I изд. - 1963; П - 1987), Н М Фоняковой «Куприн в Петербурге» (Л, 1986), др В этих трудах был сосредоточен обширный материал биографического характера, осмыслены многие особенности купринской прозы Но в большинстве книг внимание авторов было сосредоточено на раннем периоде творчества Куприна, его зарубежные сочинения рассматривались выборочно, часто подвергались резкому, безапелляционному и несправедливому осуждению. Творчество периода эмиграции вызвало такие грубые инсинуации- «художественный вкус изменил мастеру»2, публицистические статьи, полные горечи и боли за судьбу России, расценивались как «опустошающие Куприна-писателя»3 Не был изжит и вульгарно-социологический подход к ярким, многогранным романам и повестям Куприна, созданным на родине и за ее пределами

'Бальмонт К Где мой дом? Очерки - Прага, 1924 -С 17 Волков А Творчество А И Куприна.-М, 1981 -С 336

Кулешов Ф Александр Иванович Куприн вступительная стати к собр соч А Куприна. - М, 1970 -

В последнее полуторадесятилетие появился острый интерес отечественных исследователей к прозе Куприна 1920 — 1930-х годов Характер и значение его творчества установлены в трудах. А Г. Соколова «Судьбы русской литературной эмиграции 20-х годов» (М., 1991), И А Питляр «Куприн А И» (Русские писатели 1800 - 1917 Биографический словарь — Т 3 — М, 1994), О Н Михайлова «Литература русского зарубежья» (М, 1995), в статьях Л А Смирновой «Куприн А. И» (Литературная энциклопедия Русского зарубежья 1918- 1940.-Т 1 -М, 1997), «Куприн А И», анализ шести книг (Литературная энциклопедия Русского зарубежья — Т 3 - М, 2002), «Сладкое присутствие неведомого бога», вступительная статья к избранным сочинениям Куприна (М • Лаком-книга, 2001), других работах Мотивированно освещены здесь своеобразие мировосприятия - мировоплощения художника, ведущие особенности его поэтики Но, в силу сознательно избранного в этих работах обобщенно-квалификационного подхода к наследию писателя, его крупные произведения 1920 - 1930 годов не подвергались системному анализу, а проза «малых» жанров не рассматривалась как самостоятельно значимый пласт зарубежного творчества Куприна

Предметом изучения диссертации избраны очерки и рассказы Куприна 1920 - 30-х годов, созданные им самобытные формы кратких повествований публицистического и художественно-образного характера; выступления самого писателя по вопросам словесного искусства; разноплановые отклики на этот вид творчества Куприна критиков и литературоведов, теоретические работы, посвященные архитектонике рассказа.

Цель настоящего исследования - осмысление типологии «малых» жанров в прозе Куприна зарубежного периода. Отсюда вытекают конкретные задачи

- рассмотреть своеобразие его сочинений очеркового характера,

- установить содержательно-структурные типы рассказов Куприна 1920 - 30-х годов,

- определить черты повествовательного мастерства писателя в произведениях этого жанра;

- раскрыть роль авторского «голоса», средства его выражения в объективированно воссозданных картинах жизни,

- проследить творческие связи, параллели между рассказами, созданными Куприным и его современниками - русскими эмигрантами.

Методологическую основу диссертации обусловили: труды по теории словесного искусства- М М. Бахтина, А. Ф Лосева, Б О. Кормана, В Г Хализева, др, комплекс работ писателей, литературоведов, критиков, раскрывших творческие открытия Куприна, его путь к ним, своеобразие литературы Русского зарубежья Цель, задачи диссертационного исследования привели к освоению следующих методов исследования содержательно-структурного, конкретно-исторического, сравнительно-типологического, аксиологического

Актуальность работы определена стремлением - восполнить представления о творческих достижениях Куприна комплексным изучением его поздних рассказов и очерков; конкретизировать литературный процесс Русского зарубежья включением в него прозы писателя «малых» жанров, уточнить взгляды на новаторскую сущность художественной литературы, созданной отечественными эмигрантами первой волны, рассмотреть оригинальные формы повествования в их творчестве.

Научная новизна диссертации обусловлена обращением к неизученному пласту творчества Куприна. Его «зарубежные» очерки и рассказы впервые подвергнуты системному, многоаспектному анализу. Такой подход привел к установлению общей нравственно-эстетической основы художественных сочинений Куприна, к рассмотрению до сих пор не освещенных, трансформации многих традиционных для писателя тем

(исторической, мифологической, любовно-психологической, др ), мастерства самобытных композиций его рассказов, авторского начала в объективированном повествовании Избранный подход к «малой» прозе Куприна открыл ее внутреннюю перекличку с рядом произведений И А Бунина, М А. Осоргина, И С Шмелева, Г И Газданова. Рассказы талантливого писателя впервые включены литературный процесс Русского зарубежья 1920 - 30 годов

Теоретическое н практическое значение работы Теоретически важным представляется определение ряда новых форм художественного рассказа; установление типологии жанровых структур в «малой» прозе Куприна, выделение в ней «подтекстовых» акцентов, что позволило проследить внутреннее сближение произведений Куприна и его современников

Практическое значение наблюдений и выводов диссертанта заключается в том, что они могут быть использованы в вузовской практике при чтении курса «Литература Русского зарубежья», спецкурсов, посвященных наследию А И Куприна, эмигрантской прозе 1920 - 30 годов, спецсеминаров, обращенных к изучению типологии повествовательного мастерства этого периода, к теории жанра рассказа.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации были представлены и получили одобрение на трех международных конференциях-«Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века» (М, 2003), «Духовные начала русского искусства и образования» (Великий Новгород, 2005), «Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века» (М, 2005) По теме диссертации опубликованы четыре статьи (см список конце реферата) Работа обсуждалась, с положительной оценкой, на заседании кафедры русской литературы XX века МГОУ.

Структура диссертации обусловлена исследовательскими целью и задачами. Она состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, насчитывающего 91 название источников. Текст работы изложен на 165 страницах компьютерного набора.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, устанавливается степень ее изученности, формулируются предмет, цели, задачи исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяется теоретико-методологическая база

В первой главе, названной «Своеобразие медитативных очерков 1920-х годов», рассмотрено соотношение и взаимопроникновение авторской памяти, мысли, конкретных наблюдений. Этот процесс нашел отражение в ряде очерков Куприна «Париж и Москва» (1925), «Юг благословенный» (1927), «Париж домашний» (1927), «Югославия» (1928), «Париж интимный» (1930) Все эти произведения основаны на целеустремленных сопоставлениях внутренних устоев России, Франции и Югославии. Воплощение реальной, образно воссозданной атмосферы трех стран органично соединено с авторскими раздумьями о судьбах России и Европы, о менталитете и истории разных народов, что венчается раскрытием вечных ценностей человечества, его нравственно-эстетических идеалов, связей с природой, достижений творчества Изучение творчества Куприна в таком ракурсе предопределило их сближение с «медитативной лирикой», которая характеризуется теоретиками литературы «как непосредственные созерцания, индивидуализированные «умозрения», направленные к постижению сокровенных закономерностей бытия»1. Истинное значение очерков Куприна осмыслено диссертантом с точки зрения тесного соотнесения в них живых,

1 Муравьев В С Медитативна* лирика // Литературная энциклопедия терминов и понятий. - М НПК «Интелвак»,2001 -С 520

сочных наблюдений за текущей действительностью, воспоминаний о прошлом и напряженных раздумий о смысле жизни, назначении человека

Мастерство очеркиста установлено в работе вследствие изучения сложного процесса - открытия за частными фактами, деталями значимых для понимания того или иного народа явлений, ассоциирования конкретных наблюдений с размышлениями о сущности Истины, Красоты, Любви Преображение грубого, «лошадиного» облика певицы («Югославия») привело к авторскому монологу о чарах таланта и завершились широким обобщением. « .. самое некрасивое человеческое лицо в экстазе вдохновения делается столь прекрасным, что перед ним покажется ничтожной патентованная, глупая, холодная красота»1. Память французов об историческом прошлом своей родины пробудила авторскую просветленную мысль о величии духовной культуры, в том числе - искусства, дарующего художникам, их почитателям мгновения подлинного счастья, ради которых «стоит жить» на Земле («Юг благословенный» - VII, 350)

Сходный тип прозы диссертант проследил в творчестве других писателей-эмигрантов - М А Осоргина, И. А. Бунина. В результате осмысления произведений этого типа, при всей индивидуальной их неповторимости, в настоящей работе выделена общая устремленность писателей-современников к спасительным, вечным ценностям духовного бытия, к созданию нравственно-эстетической концепции мира и человека, соединившей проникновение в текущую жизнь с постижением ее основ и грядущих перспектив

Во второй главе - «Проблемно-структурная типология рассказов 1920 - 1930 годов» - дана классификация малых форм прозы А И. Куприна периода эмиграции Установлено, что главный принцип их построения восходит к своеобразной ретроспективе. Художник раскрыл проявления

1 Куприн А И Собр соч В9т М Художественная литература, 1970 -1973 -Т 7 -С 436 Все последующие ссылки на произведения писателя даны на это издание с указанием тома (римскими цифрами) и страниц (арабскими цифрами) в тексте

исторически сложившейся духовной культуры как силы, противостоящей текущей механической, «машинной цивилизации». С этих позиций были воссозданы многие страницы и деятели героического прошлого России, плодотворность восприятия ее нравственных устоев человеком XX века.

Личный опыт жизни на родине своеобразно воплотил Куприн во множестве рассказов, которые объединены в диссертации в одну группу Конкретные впечатления, вызвавшие острое ностальгическое чувство автора, становятся здесь истоком его широких обобщений. В таком ключе ведется повествование в целом ряде произведений «Инна» (1928), «Московский снег» (1929), «Московская Пасха» (1929), «Домик» (1929), «У Троице-Сергия» (1930). В некоторых сочинениях этого плана утонченные переживания оттенены элегическим тоном повествования В рассказе «У Троице-Сергия» было передано «умиление» автора «перед простым и тихим подвигом» (VIII, 84) и объяснены истоки этого переживания. «. прошлое живет во мне со всеми чувствами, звуками, песнями, криками, образами, запахами и вкусами, а теперешняя жизнь тянется передо мною как ежедневная, никогда не переменяемая, надоевшая, истрепленная фильма. И не в прошедшем ли мы живем острее, но глубже, печальнее, но слаще, чем в настоящем9» (VIII, 81). В «верхнем» слое авторских откровений выражено горькое чувство утраты счастливого прошлого, во втором — сохраненное в душе наслаждение его образами, чувствами, красками. Явственно читается грусть писателя, оторванного от родной стихии жизни и вынужденного нести тяготы ежедневного «механического» существования в чуждой ему обстановке Однако этот мучительный опыт выводит автора на новый, философски значительный уровень размышлений - о сущности человеческого бытия Так сказалась ведущая особенность таланта Куприна умение придать самым сложным понятиям живую сочность образного запечатления, а в конкретных эмоциях, деталях выразить серьезное обобщение онтологического порядка.

В другом типе сочинений Куприна авторский монолог «вытеснен» воспроизведением поведения героев, рассказчик исполняет роль наблюдателя событий, либо речь вообще ведется от третьего лица, изложение - объективизируется. Именно такими особенностями отмечены рассказы «Молитва господня» (1928), «Ночь в лесу» (1931), «Бредень» (1933) Этот пласт прозы писателя значительно отличается от указанного выше. Тем не менее несомненна их связь между собой, поскольку везде эмпирические наблюдения приводят к постижению невидимых, подспудных процессов бытия В «Бредне» заключена драма умного, образованного, но одинокого, лишенного поддержки человека — агронома Воркунова. Вокруг него — пустые, серые люди Беда России, по убеждению героя, в неподготовленности ее населения к продуктивному труду «... образование мужику необходимо Только не та хурда-мурда, которой его пичкают в начальных школах и которую он забывает на шестнадцатом году Нет, дайте ему познания о правах и обязанностях, дайте понятие о свободе, и о справедливости, и о высоком человеческом достоинстве. А уже после, после этого духовного воспитания, не бойтесь щедрыми руками вливать в его мозг, в его глаза, уши, руки и в память сколько хотите научных знаний, ремесел и привычек...» (VIII, 429). «Бредень» - сложное произведение В нем все будто построено на бытовом материале (не без юмористических акцентов). Поначалу кажется, что здесь передана заслуживающая одобрения позиция интеллигента. Однако средствами экспрессивного повествования, насыщенного символическими деталями, выразительно интонированного, донесен главный смысл рассказа. Идеи Воркунова абстрактны, не связаны с запросами текущей жизни, его рассуждения рационалистичны, апеллируют лишь к разуму человеческому, не овеяны самоотверженным чувством к лишенным действенных идеалов людям А русский мужик живет «нутром», интуитивной связью с Господом, но чужд нетленным нравственным заветам православного вероучения. Писатель, глубоко сочувствуя всем, кто не нашел

верных ориентиров, выразительным раскрытием присущих им противоречий наметил спасительную перспективу их духовного роста

Группа рассказов Куприна посвящена отважным, сильным и цельным натурам, живущим по высоконравственным законам Светлые авторские представления о яркой личности были почерпнуты писателем из наблюдений за деятелями спорта и артистами цирка: «Лимонная корка» (1920), «Дочь великого Барнума» (1927), «Ольга Сур» (1929), «Дурной каламбур» (1929), «Блондель» (1933) Автор воссоздал хорошо знакомую ему атмосферу напряженного, опасного ремесла, в нем обрел некоторые важные для себя черты образного строя и краски повествования. В сочных и конкретных по бытовым реалиям рассказах акцентировалось, однако, не событийное течение, а внутренняя жизнь героев, процесс, протекающий в их душе Такая направленность соответствовала неколебимым убеждениям Куприна. В своей заметке «Фольклор и литература» он отнес к высшим достижениям человека «силу духа», преобладающую «над силой тела», и «любовь, верпую до гроба» (IX, 171). «Мускульная ловкость, красота» в произведениях о спорте и цирке были оттеснены велениями отважного сердца Примечателен в этом отношении рассказ «Лимонная корка» Его название многозначно Оно указывает на причину печального завершения истории Сюлливана: попавшая под ноги кожура от лимона сводит на «нет» преимущества молодого боксера над противником Подобная неожиданность обретает и широкий смысл1 горькая шкурка становится символом случайных, но остро драматичных превратностей судьбы Именно этот акцент позволяет выделить главный мотив рассказа - преодоление спортсменом «силой духа» собственных телесных страданий На бытовом происшествии построена мотивировка нравственной победы человека

В сочинениях Куприна периода эмиграции особенно широко использовались материалы отечественных изустных легенд, памятных историй, даже анекдотических случаев Ставка на «чужой» опыт, нередко и

речь, придавали произведениям Куприна исторически конкретный колорит и эмоциональную сочность. В таком духе были созданы «Однорукий комендант» (1923), «Тень Наполеона» (1928), «Царев гость из Наровчата» (1933) Наиболее ярким произведением в этой группе воспринимается «Однорукий комендант» Продуманно здесь воплощена не исторически достоверная картина, а умело «спрессованные» в одно целое самобытные предания о русских генералах И. Н Скобелеве и его внуке М. Д Скобелеве (о них рассказывает Ефим Лещик, опираясь на предшествующие и современные ему свидетельства). Такой подход к изображению национальных героев привнес эффект живого человеческого их восприятия и эмоциональную окраску - повествованию К тому же, в «Одноруком коменданте», как давно установлено1, Лещик исказил некоторые факты жизни И Н. Скобелева генерал потерял руку не в 1812 году, а в 1831, во время польского восстания, и никогда не был автором «Записки» об отмене крепостного права. Рассказчик явно идеализировал деятелей русской истории, потому «не заметил» недемократичной роли И. Н. Скобелева в подавлении народных волнений и приписал ему деяния во имя освобождения крестьян. Автор не столько стремился передать жизненный путь Скобелевых, сколько - благодарную память о них Снова, как было всегда, Куприн нашел достойных лиц в прошлом России, однако не затенил свойственных стране противоречий. Мастерство Куприна в этом произведении сказалось в смелом сочетании точек зрения представителей разновременных периодов, индивидуальных голосов самобытной речи автора, рассказчика и героя событий. Объединить в единое целое разноисходные сведения позволило раскованное воображение художника Его фантазия, воссоздавшая индивидуальный склад каждого изображенного человека, породила образы редкой психологической пластичности

1 Куприн А И Собр соч В6т-Т5-М Художественная литература, 1958 - С 783

Отдельную яркую группу составляют рассказы Куприна, созданные на мифологическом материале В своей эмигрантской прозе писатель явно тяготел к сказаниям, преданиям, обретая в них возможность выделить и опоэтизировать светлое начало человеческого бытия Среди повествований этого вида - художественно совершенные произведения. «Судьба» (1923), «Синяя звезда» (1927), «Геро, Леандр и пастух» (1929). В них, с неодинаковой степенью следования источникам, воспроизведены разнородные легендарные сюжеты Узнаваемо представлен древнегреческий миф в сочинении «Геро, Леандр и пастух», обобщен ряд мотивов восточных сказаний — в «Судьбе», «Синяя звезда» — яркий авторский вымысел, с проекцией на некоторые сведения по ассимиляции древних племен, некогда населявших территорию Франции. Всюду старинные сюжеты и образы трансформировались с одной целью - углубиться в тайны воспетых народами мудрости, красоты, любви Перспектива намечена общая -духовное обогащение личности В главе пристально рассмотрены неоднородные принципы использования мифологических образов и мотивов, значимость оригинальных композиций, «прямых» и «подтекстовых» ассоциаций, воплощенных в тексте, для выражения широких обобщений нравственно-эстетического звучания.

Общую направленность прозы Куприна развивают рассказы, казалось бы, узко-локальной тематики, посвященные животным. На основе конкретных наблюдений писатель проникал в некие неведомые проявления земной природы, поведения четвероногих персонажей, «домысливал» реалии до открытия тех или иных ценностей человеческой жизни («Золотой Петух» (1923), сказка «Звериный урок» (1927). Показательно начинается история кошки Ю-ю: «... живем мы рядом со многими животными и совсем о них ничего не знаем» (VII, 355) Во множестве вариантов разгадал писатель секреты домашних любимцев. Главным руслом подобных поисков стало освещение поистине спасительных для людей даров «меньших наших

братьев» - их любви к человеку, самоотверженности, доброй энергии. А при «освоении» людьми таких «уроков» раскрывались неведомые движения человеческой души, сила переживаний личности, выразительные штрихи провинциального быта.

Структурно рассказы этого плана представляют собой органичное сочетание разных начал В основе повествования часто лежат дорогие писателю воспоминания о конкретных эпизодах своей прошлой жизни, опыте охотника, любителе домашних животных. Все разнородные, сохраненные авторской памятью явления объединены думой писателя о судьбах мира, с его противоречиями, трагическим отрывом от естественных основ жизни, расточением гуманных устоев Простейшие, казалось бы, ситуации были исполнены болезненных эмоций, но и спасительных прозрений автора и участника событий Увлекательные или тягостные эпизоды насыщались сложным психологическим содержанием Причем, значимость душевных процессов своеобразно усиливалась множеством вымышленных элементов Девочка Рая («Песик Черный Носик») наделена даром «делать чудеса» (VII, 273)■ она приручает дикого лисенка, затем -взрослого зверя вызывает из леса на свидания. Кошечка Ю-ю готова и способна обменяться приветствиями со своим другом - по телефону (') Милый Завирайка не только освобождает несчастного кобелька Патрашку, но норовит расцеловать своих помощников, а спасенного радостно облизывает «с хвоста до головы» (Там же, 453) Тем не менее подобные сверхвозможные эпизоды совершенно не воспринимаются в купринских текстах только как таковые, настолько они органично были слиты с нелегкой повседневной жизнью Писатель углублялся в достойные потенции живых существ и мастерски предвосхищал их полную реализацию.

В творчестве Куприна неизменно находим влечение к земному бытию, естественному парению в его лоне светлых душ или внутреннему опустошению носителей темных инстинктов Такое толкование

художественных устремлений писателя - справедливо Тем не менее из каждой конкретной ситуации он поднимался до открытия в ней тех или иных проявлений духовной атмосферы. В рассказах 1920 — 30 годов автор запечатлел некогда пережитые им и сохраненные памятью переживания, исповедь заинтересовавших его личностей, эпизоды из неоднородного жизненного опыта людей и животных, образы индивидуально воспринятых очевидцами исторических деятелей, оригинально представленных мифологических героев — с целью выделить и укрупнить нетленные нравственно-эстетические ценности жизни. Пристальное изучение «малых» форм прозы Куприна этого периода (с обостренным вниманием к их поэтике, к открытой и «подтекстовой» символизации явлений и деталей), предпринятое в настоящем разделе диссертации, удостоверяет верность и значимость сделанных в нем обобщений

В данной главе проводится сравнительный анализ произведений Куприна с сочинениями И А. Бунина («Конец», «Косцы», «Ида», «Полуночная зарница», др.), И. С Шмелева («Тени дней»), М А Осоргина («Происшествия зеленого мира»), Г. И Газданова («Повесть о трех неудачах», «Счастье», «Третья жизнь»), удостоверяющий актуальность общих для этих художников открытии.

В третьей главе - «Повествовательное мастерство А. И. Куприна в рассказах периода эмиграции» - осмыслено своеобразие художественного мышления писателя, породившее структурные модификации рассказа в его прозе эмигрантских лет Для теоретического обоснования этого положения освоены многие работы российских филологов: В Виноградова, М

Рыбниковой, М. Бахтина, Б. Кормана, А. Молдавского, др Опора на их труды позволила установить оригинальную трансформацию в творчестве Куприна устоявшихся структур «малых» жанров, типов повествования

Весь пласт сочинений писателя диссертант разделил с этой точки зрения на несколько групп В одну вошли произведения, получившие

определение «рассказ в рассказе». К такому виду повествования относятся созданный еще на родине «Царский писарь», в эмиграции - «Однорукий комендант», «Дочь великого Барнума», «Тень Наполеона», «Ольга Сур». В них воплощены две, совершенно будто чуждые друг другу, темы. «Царский писарь», «Однорукий комендант», «Тень Наполеона» - посвящены восприятию (с неоднородной оценкой) исторических деятелей прошлого «Дочь великого Барнума», «Ольга Сур» (частично «Лимонная корка») -воспроизводят памятные эпизоды из жизни цирковых акробатов и спортсменов. Но тематический контраст рассказов не затеняет общего для них авторского замысла Всюду были запечатлены воспоминания конкретной личности о ярких деятелях минувших лет. Для наиболее убедительного и выразительного их воплощения писатель прибегнул к «многоголосому» повествованию: совмещению речи рассказчика и слушателя. В перекличке разных суждений (при их совпадении или" противостоянии) выражена целостная концепция произведения. Участие «слушателя» варьируется от широко развернутого («Однорукий комендант») до краткой вступительной ремарки в тексте («Ольга Сур») или до начального обращения рассказчика к своему молчаливому, внимательному собеседнику («Тень Наполеона») А воспроизведение давней истории в «Лимонной корке» заменено эмоциональным изложением сведений, почерпнутых из «редких книг» начала и середины XIX и «газет конца XVIII» (VII, 263) столетий, где зримо проступило теплое сопереживание толкователя событий замечательному английскому боксеру, оказавшемуся жертвой трагической случайности. В любой композиции, в каждой - по-своему, выявлены достижения высокой нравственности, сильной и доброй воли тех, кто некогда получил известность в своей среде и снискал светлую память представителей разных поколений

В другую группу «малых» прозаических жанров, созданных Куприным, вошли неоднородные по тематике, но сходные по замыслу «Судьба», «Синяя звезда», «Скрипка Паганини», «Геро, Леандр и пастух», «Четверо нищих». В

основе каждого из этих сочинений - ориентация на иноземные предания и легенды. Здесь, как уже было отмечено, блестяще была освоена такая форма изложения, как «рассказ рассказчика». В таких произведениях нет «слушателя», но повествователь в эмоциональном ключе выражает свой взгляд, свою трактовку некогда произошедшего и устоявшего в сознании тех, кто прибегнул к фольклорным истокам Последний акцент подчеркнут подзаголовками. «Восточная легенда» («Судьба»), «Легенда» («Четверо нищих»). Куприн в старинных сказаниях находил ответы на многие извечные вопросы бытия, интересовавшие человечество на всех этапах его развития «Чужестранные» древние тексты привлекали русского художника экзотической атмосферой, самобытными коллизиями, продиктованными укладом неведомой ему жизни, и будили его творческое воображение при «прочтении» коллизий, которые «давным-давно остались мифом» (I, 227) Фантазия продуктивно служит серьезному авторскому замыслу - раскрытию трагического разрыва между поэтической мечтой и скучной действительностью, нетленной истиной и равнодушным к ней отношением заурядного человека, поклонением подлинной красоте в противовес искаженным представлениям о ней

Интересно трансформирован греческий миф в рассказе «Геро, Леандр и пастух». В купринское сочинение был введен вымышленный весьма приземленный персонаж, снижены отношения возлюбленных, иронией окрашены их образы Подобная «вольность» автора объясняется его желанием развенчать как современные ему, так и издревле сложившиеся примитивные представления о любви и отразить жажду и недостижимость подлинного, возрождающего человека чувства. Писатель создал свой вариант древнего сказания, услышанного от «анатолийских греков» (УП, 494). «Обновление» многих явлений и акцентов усиливает звучание главного мотива в авторском варианте - несверягенность высоких устремлений человека, но острая необходимость в них. Неслучайно рассказ завершается

«бесследным исчезновением» главных героев, утративших веру в свою неразрывную близость При воссоздании «смутного предания» о великом скрипаче и композиторе Николо Паганини, якобы продавшем душу дьяволу, истории, бытовавшей среди «венгерских бродячих цыган» (VII, 485), тоже явственно проступил современный писателю стиль изложения и характеристики многих действующих лиц Откровенно негативная их окраска необходима для утверждения нетленной, неведомой им Истины: все дарования ниспосланы человеку Богом « .. настоящее искусство не от нас, а от Него . » (VII, 490)

Своеобразную группу составили произведения Куприна исповедального характера, где герой-повествователь передает свои раздумья, воспоминания, вызванные ими переживания К сочинениям, где изложение ведется «от первого лица», можно отнести «Инну», «Завирайку», «Дурной каламбур», др Трогательная и вместе с тем трагическая история любви запечатлена в рассказе «Инна» Предваряют ее весьма развернутые воспоминания о городе Киеве. Подобное вступление, казалось бы, никак не связано с основной сюжетной линией. Но оно придает определенную окраску происходящему, настраивает читателя на лирический лад, помогая почувствовать чарующую атмосферу ушедших лет Немаловажен и другой момент. В такой форме передано внутреннее состояние рассказчика, видевшего себя в настоящем «изгнанником, который смотрит сквозь заборную щелку, таясь от всех, на чужое веселое празднество» (VII, 415) Минувшее оставило радостный след1 «Как мне забыть эти часы, когда, возбужденный теплым тополевым запахом весенней ночи, я ходил из церкви в церковь, не минуя единоверцев, греков и старообрядцев. Ах, эта красота женских лиц, освещаемых снизу живым огнем, этот блеск белых зубов, и прелесть улыбающихся нежных губ, и яркие острые блики в глазах, и тонкие пальчики, делающие восковые катышки» (Там же)

Сквозное настроение, пронизывающее весь текст, - неизбывная грусть повествователя по утраченному прошлому, которое могло при мудром подходе возлюбленного сложиться совершенно иначе. Здесь ощутим горестный акцент — переживание героем собственной вины Неслучаен подзаголовок произведения. «Рассказ бездомного человека» Былое, светлое

- утрачено Поэтому неизбывна боль непреодолимого одиночества, мучительно прощание с некогда улыбнувшимся счастьем. «Свидетелем» величия былого избран Киев, с его храмами, особенно - «любимой церковью

- Десятинной» (VII, 416) А символом наступившей пустоты - «уличные огни», которые «сгибались в громадную запутанную кучу», «чуть ущербленная луна» (VII, 417) Мастерство изложения воспоминаний заключено в компактности художественного времени, позволившего сблизить (реально разделенные на три года) утонченное ощущение «новой весны, воскресенья, цветов, радостей тела и духа» в «чудесном городе Киеве» (VII, 415) с трепетными переживаниями «святой ночи» в церкви, встречи с Инной, ее прощальными признаниями Цель подобного «сближения», по всей видимости, очень значительна Герой-повествователь сдержанно говорит о непосредственном выражении своей любви к Инне, зато весьма развернуто - о восприятии большого и прекрасного мира в чуткости к нему проступает поэтическое состояние души Переданы не только конкретные мечты, стремления человека, а внутреннее его устремление (неосуществленное) к внутренней гармонии

Наиболее проникновенными, овеянными светлой грустью рассказами являются те, что написаны в лирической форме- «У Троице-Сергия», «Московский снег», «Московская Пасха» Этот тип произведений отмечен особым колоритом Каждое из них представляет собой монолог героя-повествователя Но в основе монолога не какое-то событие или период отношений с некогда близкими людьми, а поток былых впечатлений, переживаний, раздумий, вызванных самобытностью жизни на родине Текст

изобилует множеством ярких бытовых деталей, эпизодических лиц, вызванных памятью о прошлом Мастерство повествователя ощущается в свободе «перемещения» его внимания с одного явления на другое, в умении оттенить внутреннюю связь между ними, подчинить все элементы содержания изображению целостной картины, а главное, обобщить давно минувшие впечатления до воплощения какой-то характерной черты российской атмосферы. Рассказ «Московский снег», входящий в цикл «Рассказы в каплях», рожден впечатлениями от «чужого города» Парижа (VII, 481) и возникшим спасительным воспоминанием «в моем воображении всплыла оснеженная Москва дивных, невозвратных лет» (Там же) Родная столица символизирует счастливую пору жизни, а расшифровкой былых радужных переживаний героя стал рассказ о поездке с девушкой, в которую он «влюблен .. еще с рождества, влюблен безнадежно и до безумия» (Там же), в театр Корша. Взволнованным проникновением в минувшее уловлено самое ценное в мире, для всех соотечественников нетленное Сначала воссоздан обворожительный облик недоступной скромному юнкеру взрослой красавицы Далее спектр наблюдений значительно расширен Предметом восхищения становится атмосфера родного города, где наряду с достижениями культуры («Мещанин во дворянстве» с Давыдовым в роли Буржуа» - Там же), живым потоком «приказчиков, посыльных, солдат, детей» (VII, 482), прочими красочными реалиями встает священный образ церкви «как рубин, светится огонек лампадки над входом в нее» (Там же) Нарастает «переполненность» души до ликующего признания. «Как хорошо жить в этом государстве, в этом великом городе, среди народа, говорящего этим простым и роскошным языком!.» (Там же) «Московский снег», при своем, казалось бы, эмпирическом содержании, подводит к прозрению вечных духовных ценностей- красоты, любви, единения людей под эгидой православной мудрости Образ церкви, где «толпа на переднем плане и чуть

слышное радостное пение», становится выражением зримого слияния верующих. «Московская Пасха» отмечена теми же особенностями поэтики

В сходном с отмеченным направлении проанализировано в диссертации мастерство повествования и в других рассказах Куприна. Художнику было «тесно» в каких-то определенных рамках композиций Он привнес в хорошо знакомые формы рассказа свежие неожиданные ассоциации, «говорящие» смелые широкие обобщения будто конкретных пейзажных и городских зарисовок Яркие достижения писателя, с нашей точки зрения, проистекали из его удивительной способности - воссоздать и обогатить силой творческого воображения реальные ситуации, явления, впечатления Внутренним центром всех рассказов Куприна периода эмиграции стала Память о минувшем В работе выделены ее типы, историческая, личная, чувственная, осмыслено их индивидуальное значение и сложное совмещение, «взаимоперетекание» этих форм человеческой памяти в жизнеутверждающий аккорд.

В заключении подводятся итоги проведенного диссертационного исследования, отмечаются основные особенности «малых» форм прозы А. И Куприна периода эмиграции, намечаются перспективы дальнейшего изучения этого пласта его наследия

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях-

1. Карпенко А В. Повествовательно мастерство А. И. Куприна в рассказах периода эмиграции // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века- Материалы Международной научной конференции: Москва, МГОУ, 24 - 25 июня 2003 г. Выпуск 1: Русская литература конца XIX - начала XX в. Литература Русского зарубежья Международный сборник научных трудов / Редакторы-составители Л Ф.

Алексеева и В. А. Скрипкина - М • ИКФ «Каталог», 2003 С. 143 - 147. (0,3 п л )

2 Карпенко А В Духовный уклад России в рассказах А. Куприна конца 1920 - начала 1930-х годов // Духовные начала русского искусства и образования: Материалы V Всероссийской научной конференции с международным участием / Сост А В. Моторин: Великий Новгород, 10-14 мая 2005 г. - Великий Новгород- НовГУ имени Ярослава Мудрого, 2005 С 256-264 (0,4пл)

3 Карпенко А В Воплощение духовных устоев России в рассказах А Куприна 1920 - 1930-х годов // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века. Материалы Международной научной конференции. Москва, МГОУ, 27 — 28 июня 2005 г Выпуск 3 Часть 1. Литература Русского зарубежья / Редактор-составитель Л. Ф. Алексеева. - М. Водолей Publishers, 2006 С 52-58 (0,4 п.л)

4 Карпенко А. В Историческое прошлое России в повести А. И. Куприна «Однорукий комендант» // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология».-№3 -М. Издательство МГОУ, 2006. С 111-113 (0,2 пл.)

Заказ № 446 Объем 1 п.л Тираж 100 ж!

Отпечатано в ООО «Петроруш» г. Москва, ул Палнха-2а. тел 250-92-06 www.postator.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Карпенко, Алексей Вячеславович

Введение.

Глава I

Своеобразие медитативных очерков 1920-х годов: соотношение памяти, мысли, наблюдений автора.

Глава II

Проблемно-структурная типология рассказов 1920- 1930-х годов.

Глава III

Повествовательное мастерство А. И. Куприна в рассказах периода эмиграции.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Карпенко, Алексей Вячеславович

Александр Иванович Куприн занимает одно из первых мест в плеяде русских писателей XX века. И хотя много десятилетий отделяет нас от его жизни, литературная слава Куприна не тускнеет. Напротив, актуальность созданных им произведений с течением времени становится всё очевиднее, значимость тем, которые он считал для себя основополагающими, -явственнее.

Нравственно-эстетические обобщения, к которым пришёл Куприн, обрели немалую ценность потому, что они были сделаны в результате осмысления внутреннего смысла «пёстрого», быстротекущего человеческого существования. Писатель настойчиво декларировал особые принципы отбора и воплощения реальных явлений.

Я толкался всюду и везде искал жизнь, чем она пахнет, - сказал Куприн впоследствии о начале своего творческого пути. - Среди грузчиков в одесском порту, воров, фокусников и уличных музыкантов встречались люди с самыми неожиданными биографиями - фантазёры и мечтатели с широкой и нежной душой»1. С первых лет литературной деятельности Куприн искал и находил в скромной, даже будто незаметной личности достоинства «простоты, ясности, мужественной красоты» . В 1905 году он убеждённо определил свою активную позицию: «Писатель должен изучать жизнь, не отворачиваясь ни от чего. скверно ли пахнет, грязно ли - иди, наблюдай. Не пристанет, а живых документов не огребёшь лопатой»3. Тем не менее подлинное назначение художественного творчества Куприн всегда видел в раскрытии человеческой способности к «неразрывной, настоящей близости к земле, к реке, к яблокам, к хлебам, к тихим весенним зорям» (IX, 92), «всемогущей силе красоты» (IX, 109).

1 Куприн А. И. Собрание сочинений в 6 томах. - М., 1991 - 97. - Т. 1. - С. 9.

2 Куприн А. И. Собрание сочинений в 9 томах. - М., 1970 - 73. - Т. 9. - С. 128. Последующие ссылки на публицистику и художественные произведения даны по этому изданию с указанием тома (римскими цифрами) и страниц (арабскими цифрами) в тексте.

3 «Петербургская газета», 1905,4 августа, № 203.

Истоки в текущем противоречивом бытии грядущего преображения мира напряжённо постигал художник.

Раздумья Куприна о возрождении и развитии духовной культуры определили его свершения. Трёх русских классиков, обладавших единственно признаваемой писателем «властью творческого гения» (IX, 49), почитал он своими кумирами. И значение каждого связывал с ярким выражением нравственно-эстетических идеалов. А. С. Пушкина воспринимал как «борца мысли», «пророка, обещающего нам близость тех времён, "Когда народы, распри позабыв, / В великую семью соединятся"» (IX, 72 - 73). В феномене JI. Н. Толстого выделял открытие «земли, неба, людей», «соединяющий миллионы душ» завет: «Смотрите, как лучезарно прекрасен, как велик человек!» (IX, 122 - 123). От А. П. Чехова воспринял веру «в то, что грядущая истинная культура облагородит человечество» (IX, 10).

Долгие годы, однако, наследие Куприна толковалось ошибочно, низводилось до простейшего бытописательства. Писателя бездоказательно

1 9 называли «певцом плотских побуждений» , поклонником «потока жизни» . Во вступительной статье к одному из первых в советский период переизданий собрания сочинений Куприна К. Г. Паустовский утверждал главной ценностью его произведений - «поток жизни», «множество точных и метких черт «быстротекущей жизни», схваченных острым глазом писателя и целиком перенесённых им из жизни на страницы книг», а о «малых» жанрах прозы заметил: «Свои рассказы Куприн писал легко, не задумываясь, брал талантом»3.

Подлинными ценителями творчества Куприна стали деятели Русского зарубежья. М. Алданов в повести «Однорукий комендант» выделил яркое психологическое мастерство автора: «выписана фигура

1 Абрамович Н. Я. В осенних садах: Литература сегодняшнего дня. - М.: «Заря», 1909. - С. 127.

2 Неведомский Н. Наша художественная литература предреволюционной эпохи // Общественное движение России в начале XX века. - СПб, 1909. - С. 520.

3 Паустовский К. Г. Поток жизни. Собрание сочинений в 6 томах. - Т. I. - М.: «Госиздат художественной литературы», 1957.-С. 11,18. однорукого коменданта. превосходно», а сцена боя быков в «Пунцовой крови» воссоздана так талантливо, что «ничего лучше об этом зрелище читать не приходилось»1. «Ошибкой» назвал П. Пильский «общую уверенность, что Куприн уже определён, оценён, исчерпан». По мысли критика, творческий потенциал писателя огромен, потому «фигура Куприна должна невольно влечь к себе внимание, возбуждать большой интерес». А его истоки объяснил достижениями во многих направлениях: «Для Куприна важен только человек. Можно сказать ещё удачнее: "натура".»; присущие художнику «скромность» и вместе с тем «таящаяся, внутренняя мощь, душевная укреплённость и стойкость»; «вечное очарование Куприна», проявившееся в «крылатости» и «лёгкости», коими обладали как сам писатель, так и многие его герои. Отметил Пильский и повествовательное мастерство Куприна, его «словесное богатство, меткость и чёткость <.> речи»: «Часто у него вырываются слова, будто кто-то бросил старый червонец на стол, - так чист этот золотой звон»2.

Как «писателя бодрого и бодрящего», «не знающего уныния и умеющего разгонять его в читателе самыми простыми средствами», воспринял Куприна А. Амфитеатров, почувствовавший в его творчестве притяжение к феномену JI. Толстого: «Из всех современных русских писателей Куприн наиболее родня Толстому-художнику.»3.

В. Ходасевич, основываясь на достижениях Куприна в области крупных форм прозы эмигрантского периода, установил новаторство художника, который «как будто теряет власть над литературными законами - на самом деле позволяет себе большую смелость пренебречь ими. Из этого смелого предприятия выходит победителем»4. В другой рецензии, обращённой к роману «Жанета: Принцесса четырёх улиц»,

1 Алданов М. Рецензия на «Новые повести и рассказы» // «Современные записки», 1927, № 32, С. 453.

2 Пильский П. «А. И. Куприн: сорокалетие творческой литературной деятельности» // «Числа», 1930, № 2/3, С. 272 - 276.

3 Амфитеатров А. Литература в изгнании. - Белград, 1929. - С. 622.

4 «Возрождение». - Париж, 1932,8 декабря.

Ходасевич сказал: «Парижское житьё-бытьё учёного, русского энтузиаста описано Куприным с обычным для него лёгким и уверенным мастерством»1.

Важные для нас сведения оставил в своих воспоминаниях А. Седых. «Характерной чертой» Куприна-человека мемуарист назвал «благородство и благожелательность». И уточнил этот взгляд личными впечатлениями: «Любил <.> Куприн птиц, собак, лошадей, - я ни разу не видел, чтобы он прошёл мимо пса на улице, не погладив его. Но настоящей страстью были лошади.»2. Такое наблюдение проясняет направленность и эмоциональный настрой многих его произведений о животных.

Появились и критичные замечания в эмигрантской периодике. Г. Струве, дав краткий обзор произведений Куприна, напечатанных за рубежом, писал о них: «в лучших своих зарубежных вещах. остался большим мастером анекдота и крепко слаженного повествования, как и мастером простого и выразительного языка». Вместе с тем критик высказал сожаление: «после революции у него явилась наклонность романтизировать старый быт - своего рода бытовая ностальгия. <.> Поэтому <.> свойственное Куприну жизнелюбие, прежде не знавшее ограничений <.> утратило свою полноту, сосредоточившись на прошлом» . Представляется, что «жизнелюбие» Куприна отнюдь не было ограничено минувшим, просто приобрело иной характер и новую форму выражения. Авторы книги «Русская литература в эмиграции», признав светлую способность Куприна «понимать красоту и восхищаться ею во всех её проявлениях в природе, в человеке, в искусстве», отказали позднему творчеству писателя в «былом критическом духе, обличительном пафосе и жаре», вытесненных якобы «тоской по идеальному»4. Взыскательная оценка сущего вовсе не исчезла из прозы Куприна 1920 -30-х годов, а получила особую направленность.

1 «Возрождение». - Париж, 1932,27 октября.

2 Седых А. Далёкие, близкие. - М., 1995. - С. 30,32.

3 Струве Г. Русская литература в изгнании. - М., 1996. - С. 78 - 79.

4 Русская литература в эмиграции. Т. 1 // Под ред. Н. Полторацкого. - Питгсбург, 1972. - С. 171 - 172.

В России советского периода, с 50-х годов XX века, началось переиздание собраний сочинений А. И. Куприна. Позже стали выходить в свет исследования его художественного наследия: JI. В. Крутиковой «А. И. Куприн: Критико-биографический очерк» (J1., 1971), В. А. Афанасьева «А. И. Куприн. Критико-биографический очерк» (М., 1972), О. Н. Михайлова «Куприн» (М., 1981), Ф. И. Кулешова «Творческий путь А. И. Куприна» (Минск: I изд. - 1963; II - 1987), Н. М. Фоняковой «Куприн в Петербурге» (JL, 1986), др. Монографии, научные статьи, посвященные писателю, содержали обширный материал биографического характера и оригинальное осмысление развития купринской прозы. Но в большинстве случаев внимание авторов было сосредоточено на раннем периоде творчества Куприна, его сочинения, созданные за рубежом, рассматривались выборочно, часто подвергались резкому, безапелляционному осуждению. В ходу были оценки, искажающие суть явления: «Произведения о России, написанные Куприным в эмиграции, художественно значительно слабее его дореволюционных произведений»; преобразовавшаяся манера повествования вызвала грубую инсинуацию: «художественный вкус изменил мастеру»1. Публицистические статьи, полные горечи и боли за судьбу России, толковались вопиюще - как «опустошающие Куприна-писателя»2.

В этот период совершенно не был учтён опыт деятелей Русского зарубежья, вдумчиво воспринявших новые свершения Куприна. Кроме выше приведённых, актуальна для осмысления творческой метаморфозы писателя точка зрения Г. Адамовича. Он оставил проницательное и взволнованное раздумье на эту тему: «Поздний Куприн заслонил Куприна молодого, такого, каким он был в начале века, - и, пожалуй, эта метаморфоза скорей пошла ему на пользу, чем повредила ему. Да, в поздних своих вещах Куприн менее энергичен, менее щедр, чем в

1 Волков А. Творчество А. И. Куприна.-М., 1981.-С. 337,336.

2 Кулешов Ф. Александр Иванович Куприн: вступительная статья к собр. соч. А. Куприна. -М„ 1970-1973.-Т. 1.-С.ЗЗ.

Поединке» или даже в «Яме». Но тихий, ровный, ясный свет виден в них повсюду, а особенно в этих повестях и рассказах подкупает их совершенная непринуждённость: речь льётся свободно, без всякого усилия, без малейших претензий на показную «артистичность» или «художественность», - и в ответ у читателя возникает доверие к человеку, который эту роскошь простоты в силах себе позволить.»1.

В последующие годы порочная практика искажений и замалчиваний достижений Куприна-эмигранта была изжита. Истинное своеобразие его прозы 1920 - 1930-х годов было установлено в трудах: А. Г. Соколова «Судьбы русской литературной эмиграции 20-х годов» (М., 1991); И. А. Питляр «Куприн А. И.» (Русские писатели 1800 - 1917. Биографический словарь. - Т. 3. - М., 1994); О. Н. Михайлова «Литература русского зарубежья» (М., 1995); JI. А. Смирновой «Куприн А. И.» (Литературная энциклопедия Русского зарубежья. 1918 - 1940. - Т. 1. - М., 1997), «Куприн А. И.». Анализ шести книг (Литературная энциклопедия Русского зарубежья. - Т. 3. - М., 2002), др. Везде мотивированно освещались характерные грани художественного мира, ведущие особенности поэтики, проявившиеся в сочинениях Куприна зарубежного периода. Между тем исследования этого пласта наследия писателя, хорошо освоенные автором настоящей работы, позволили прояснить настоятельную необходимость -раскрыть до сих пор не определённую содержательно-эстетическую значимость «малых» жанров в купринской прозе эмигрантских лет.

Предметом изучения диссертации избраны: очерки и рассказы Куприна 1920 - 30-х годов; созданные им самобытные формы кратких повествований публицистического и художественно-образного характера; выступления самого писателя по вопросам словесного искусства; разноплановые отклики на этот вид творчества Куприна критиков и литературоведов; теоретические работы, посвящённые архитектонике рассказа.

1 Адамович Г. Одиночество и свобода. - М., 1996. - С. 130.

Цель настоящего исследования - осмысление типологии «малых» жанров прозы в творчестве Куприна зарубежного периода. Отсюда вытекают конкретные задачи:

- рассмотреть своеобразие его сочинений очеркового характера;

- установить содержательно-структурные типы рассказов Куприна 1920-30-х годов;

- определить черты повествовательного мастерства писателя в произведениях этого жанра;

- раскрыть роль авторского «голоса», средства его выражения в объективированно воссозданных картинах жизни;

- проследить творческие связи, параллели между рассказами, созданными Куприным и его современниками - русскими эмигрантами.

Методологическую основу диссертации обусловили: выше указанные выступления писателей, поэтов, литературоведов, обращённые к творческому наследию деятелей Русского зарубежья; труды по теории словесного искусства: М. М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского» (М., 1972), А. Ф. Лосева «Диалектика мифа» (Лосев А. Ф. «Самое само». -М., 1999), Б. О. Кормана «Итоги и перспективы изучения проблемы автора» («Страницы истории русской литературы». - М., 1971), В. Г. Хализева «Теория литературы» (М., 1999), др., комплекс работ, освещающих творческие открытия Куприна, путь писателя к ним. Цель, задачи диссертационного исследования привели к освоению следующих методов исследования: содержательно-структурного, конкретно-исторического, сравнительно-типологического, аксиологического.

Научная актуальность работы определена стремлением восполнить выводы о творческих достижениях Куприна и комплексным изучением его поздних рассказов и очерков; конкретизировать представления о литературном процессе Русского зарубежья включением в него прозы писателя «малых» жанров; уточнить взгляды исследователей на новаторскую сущность художественной литературы, созданной отечественными эмигрантами первой волны; рассмотрением оригинальных повествовательных форм купринских произведений.

Научная новизна диссертации состоит, прежде всего, в обращении к неизученному пласту творчества Куприна. Его очерки и рассказы 1920 -30-х годов, выборочно привлекавшиеся в ходе освещения других сочинений писателя, в настоящей работе впервые подвергнуты системному, многоаспектному анализу. Такой подход привёл к установлению ранее никем не замеченной общей нравственно-эстетической основы разнотематических созданий Куприна; с этой высоты были прояснены тоже обойдённые вниманием: трансформация многих традиционных тем (исторической, мифологической, любовно-психологической, пр.), самобытные варианты композиций «рассказа в рассказе», «рассказа рассказчика», лирической исповеди; оригинальное воплощение авторского начала в объективированном повествовании. Подобная направленность осмысления «малой» прозы Куприна открыла внутреннюю «перекличку» между мироощущением И. А. Бунина, М. А. Осоргина, И. С. Шмелёва, Г. И. Газданова. Рассказы талантливого писателя впервые были включены в литературный процесс Русского зарубежья первой волны.

Теоретическое и практическое значение работы. Теоретически важным представляется определение ряда новых форм художественного рассказа; установление типологии жанровых форм изученных произведений Куприна; выделение в них «подтекстовых» акцентов, с учётом этой особенности повествования установление внутреннего сближения рассказов Куприна с рассказами других авторов 1920 - 30 годов.

Практическое значение наблюдений и выводов диссертанта заключается в том, что они могут быть использованы в вузовской практике: при чтении курса «Литература Русского зарубежья», спецкурсов, посвящённых наследию А. И. Куприна, эмигрантской прозе 1920 - 30 годов, спецсеминаров, обращенных к изучению типологии повествовательного мастерства этого периода, к теории жанра рассказа.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации были представлены и получили одобрение на трёх международных конференциях: «Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века (М., 2003, 2005), «Духовные начала русского искусства и образования» (Великий Новгород, 2005). По теме диссертации опубликованы четыре статьи: «Повествовательное мастерство А. И. Куприна в рассказах периода эмиграции», «Духовный уклад России в рассказах А. И. Куприна периода эмиграции», «Воплощение духовных устоев России в рассказах А. Куприна периода эмиграции», «Историческое прошлое России в повести А. И. Куприна «Однорукий комендант». Работа обсуждалась, с положительной оценкой, на заседании кафедры русской литературы XX века МГОУ.

Структура диссертации обусловлена исследовательскими целью и задачами. Она состоит из введения, трёх глав: I - «Своеобразие медитативных очерков 1920-х годов: соотношение памяти, мысли, наблюдений автора»; II - «Проблемно-структурная типология рассказов 1920 - 1930 годов»; III - «Повествовательное мастерство А. И. Куприна в рассказах периода эмиграции», заключения, библиографического списка, насчитывающего 91 название источников. Объём работы - 165 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Очерки и рассказы А.И. Куприна 1920-1930 годов: типология жанровых структур"

Заключение

А. И. Куприн в своём творчестве стремился приблизиться к разгадке загадочной человеческой души, его интересовали духовные достижения личности и всего человечества. Даже переживая трагические события в России, кризисное состояние современного ему общества, всей жизни писатель не утерял уникальной способности верить в достойные человека перспективы будущего. Нравственное же спасение человечества, по давней мысли Куприна, возможно только при окончательной победе «силы духа» над «силой тела» («Фольклор и литература» - IX, 171). Основываясь на этом убеждении, он не уставал воспевать сильных духом людей, способных совершить подвиг любви, добра, творчества. В малой прозе писателя, созданной в годы эмиграции, этот нравственный идеал был отражён в разнообразно воплощённом мемуарном материале. Причём, были задействованы как воспоминания самого художника, его близких, так и отлитый в предания опыт разных народов.

С этой точки зрения в настоящей работе проведена классификация рассказов Куприна 1920 - 30-х годов, раскрыты их общие философско-эстетические основы и оригинальные модификации принципов и типов повествования.

В I главе - «Своеобразие медитативных очерков 1920-х годов: соотношение памяти, мысли, наблюдений автора» - рассмотрены такие произведения писателя, как «Париж и Москва», «Юг благословенный», «Париж домашний», «Югославия», «Париж интимный». На их основе раскрыты воззрения А. Куприна на судьбы России, передана его тревога в связи с неотвратимым наступлением лжецивилизации, показаны особенности осмысления писателем сложного процесса эволюции мира в XX веке. Кроме того, на материале произведений о бытии Франции и Югославии выявляются своеобразные параллели, проведённые автором между этими европейскими странами и Россией, доносящие его раздумья о прошлом, настоящем и будущем как его родной страны, так и человечества в целом. Такой подход позволил художнику оттенить положительные и отрицательные тенденции в развитии современного ему общества, обратив пристальное внимание на достижения и диссонансы, присущие российской действительности. В данной главе также акцентируется внимание на выражении философско-эстетических взглядов Куприна: его восприятии природы как божественного начала, обладающего способностью содействовать духовному возрождению человека; отношении к искусству и феномену творчества, несущим преображающую человеческую личность силу; восхищении сложившимися в веках нравственными устоями самобытных стран, свидетельствующими о подлинном величии их народов. Этому способствовала Память художника о великом прошлом России и пристальное наблюдение за настоящим Франции и Югославии.

С целью определения общих тенденций в творчестве эмигрантов и наиболее глубокого осмысления особенностей прозы Куприна периода эмиграции предпринято рассмотрение очерков писателя в контексте во многом сходных произведений, созданных его современниками, талантливыми представителями литературы Русского зарубежья. С такой позиции представлены сочинения М. Осоргина: «Россия», «Земля», «Вещи человека», «В юности», «Рыболов», а также И. Бунина: «Конец», «Косцы», «Несрочная весна», др. Осмысление творчества русских писателей, волею обстоятельств оказавшихся за пределами родины, позволило сделать вывод о том, что тяжёлые испытания и выпавшие на их долю невзгоды интенсифицировали всегда характерное для них стремление к постижению нравственных потребностей личности и укрупнили мудрые прозрения онтологического характера.

В главе II - «Проблемно-структурная типология рассказов 1920 -1930 годов» - классифицированы произведения «малых» форм прозы А. И. Куприна, определена их основная направленность, художественное своеобразие. В одну группу выделены рассказы, в которых воплощён личный опыт жизни автора на родине, когда конкретные события и размышления становятся стимулом широких обобщений: «Инна», «Московский снег», «Московская Пасха», «Домик», «У Троице-Сергия». Форма авторского монолога-повествования, в которой написаны эти рассказы, была характерна для эмигрантской прозы 1920 - 30-х годов, в связи с чем представилось возможным провести параллели между сочинениями Куприна и некоторыми произведениями других писателей-эмигрантов, чья память бережно хранила картины русской природы, отечественного уклада - И. Бунина, И. Шмелёва, Б. Зайцева, М. Осоргина, Г. Газданова.

В другую группу входят рассказы Куприна, объединённые выразительным изображением характеров, обстановки, в которой происходит действие, проникновением в глубины сознания персонажей: «Молитва Господня», «Ночь в лесу», «Бредень». В этих произведениях Куприн пытался постичь загадки вселенской гармонии, «великое и торжественное таинство», «неведомую жизнь», совершаемую «господними работами» (VIII, 146 - 147). Подобные темы освещались в творчестве и других представителей Русского зарубежья, поэтому, дабы оттенить самобытность творческого метода А. Куприна, представилось необходимым рассмотреть в этом контексте, в частности, сочинения М. Осоргина («Происшествия зелёного мира»), И. Бунина («Полуночная зарница», «Преображение»), Г. Газданова («Повесть о трёх неудачах», «Счастье», «Третья жизнь»). Ведущую роль в рассказах Куприна этого плана играют «взаимоотношения» человека и природы, в основе произведений - испытание центрального героя при столкновении с природными стихиями; отражены реальные возможности скромной личности, природа изображена в естественном, часто грозном действии стихий. В связи с этим потрясения, испытываемые героями писателя в столкновении с ними, максимально остры и приводят к осознанию величественного и непостижимого Мироздания.

Выдающимся деятелям спорта и цирка, отважным, смелым, сильным натурам, посвящены рассказы «Лимонная корка», «Пунцовая кровь», «Ольга Сур», «Дурной каламбур», «Дочь великого Барнума». Главные герои, способные противостоять пошлости, обыденности, суете повседневности вызывали неизменную симпатию писателя, которого в первую очередь интересовала не внешняя сторона их жизни, а внутреннее её течение, процесс, протекающий в их душе. Обладающие развёрнутым сюжетом, напряжённым действием, рассказы данной группы противопоставляют здоровую природу человека жестокому, серому, лжецивилизованному миру.

Творчески переработанные, оригинально осмысленные мотивы российских изустных легенд, запомнившихся ярких самобытных историй, порой анекдотических ситуаций были талантливо запечатлены в произведениях на историческую тему - «Однорукий комендант», «Тень Наполеона», «Четверо нищих», «Царев гость из Наровчата». Сочетание собственного вольного вымысла художника с фактическим материалом и существующими воспоминаниями о прошлом придаёт сочинениям этого ряда неповторимое своеобразие и колорит; фантазия и мудрые прозрения писателя позволили ему создать неповторимые образы удивительной психологической пластичности, оригинально осмыслить давно минувшее, убедительно отобразить яркие моменты незабвенного прошлого России.

Внутренне близкими повествованиям на исторические темы воспринимаются произведения, основанные на фантастическом материале, мифологии. Стремление выделить и воспеть светлое начало человеческого бытия привело Куприна к созданию совершенных в художественном плане рассказов, переработанных из древних сказаний и преданий - «Судьба», «Синяя звезда», «Геро, Леандр и пастух». Трансформация древних сюжетов была предпринята Куприным с целью раскрыть победу активного начала в человеческой душе и могущество, силу исполненной таинств жизни. В этих рассказах автор передал с болью им воспринятые искажения смысла и перспектив человеческого бытия, утрату представлений о подлинной красоте, сущности любви, отказ людей от самоотверженных деяний. Вечная мудрость легенд была сохранена художником, однако внимание было сосредоточено на постижении истины, актуальной для его современности.

Особый пласт прозы Куприна периода эмиграции составляют сочинения о животных: «Пёсик Чёрный Носик», «Ю-ю», «Пуделиный язык», «Завирайка». Все произведения этой темы посвящены осмыслению тайн «психологии» животных, удивительного поведения «меньших братьев» человека, непостижимых для людей их врождённых способностей. Созданные с нежной любовью к животным произведения, однако, объединены размышлениями автора о судьбах мира, его противоречивости, гибельном отрыве от естественных основ жизни, утрате гуманных устоев. В простейших, на первый взгляд, бытовых ситуациях всегда заключён глубокий, сложный смысл. Как и в произведениях другого плана, в рассказах, посвящённых «друзьям человека», Куприн воплощал трагические диссонансы, контрасты противоречивого текущего времени.

В главе III - «Повествовательное мастерство А. И. Куприна в рассказах периода эмиграции» - рассмотрены сочинения писателя с точки зрения особенностей его поэтики, языковой выразительности, стилистического своеобразия, оригинальности форм произведений, позволивших глубоко осмыслить бытие своих современников, собственное мировосприятие прошлых лет с высоты осознания настоящего, нетленные завоевания человеческого духа. Произведениям «малых» форм прозы Куприна периода эмиграции присущи различные формы повествования, потому представилось возможным разделить их на самостоятельные группы: сочинения, заключавшие в себе «рассказ в рассказе» («Однорукий комендант», «Дочь великого Барнума», «Тень Наполеона», «Ольга Сур»), неоднородные по тематике, но сходные по замыслу и структуре (рассказ рассказчика) произведения, ориентированные на иноземные предания и легенды («Судьба», «Синяя звезда», «Скрипка Паганини», «Геро, Леандр и пастух», «Четверо нищих»); рассказы исповедального характера («Инна», «Завирайка», «Дурной каламбур»); сочинения лирической формы («У Троице-Сергия», «Московский снег», «Московская Пасха»). Стимулом создания всех произведений Куприна зарубежного периода стала Память о прошедшем, в связи с чем были выделены разные её типы: историческая, личная и чувственная.

Настоящая работа - лишь первый шаг на пути изучения «малых» форм эмигрантской прозы Куприна. Думается, это исследование имеет перспективы: изучение связей рассказов и романов писателя, принципов его психологического анализа, языкового мастерства, - всё это необходимо для наиболее полного постижения сути уникального явления русской литературы, имя которому - Александр Иванович Куприн.

168

Список научной литературыКарпенко, Алексей Вячеславович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Куприн А. И. Миниатюры. Очерки и рассказы. Киев, 1897.

2. Куприн А. И. Рассказы. СПб.: издание товарищества «Знание», 1903.

3. Куприн А. И. Собр. соч.: в 11 т. М.: издание «Московского книгоиздательства», 1908- 1917.

4. Куприн А. И. Полное собрание сочинений: приложение к журналу «Нива». Спб.: издание товарищества А. Ф. Маркса, тг. 1 8,1912; т. 9,1915.

5. Куприн А. И. Избранные произведения. М.: «Московский рабочий», 1952.

6. Куприн А. И. Собр. соч.: в 6 т. М.: Гослитиздат, 1957 1958.

7. Куприн А. И. Повести и рассказы: в 2 т. М.: ГИХЛ, 1963.

8. Куприн А. И. Собр. соч.: в 9 т.: М.: «Правда», 1964.

9. Куприн А. И. Собр. соч.: в 5 т.: М.: «Правда», 1982.

10. Сб. Куприн А. И. о литературе. Минск, 1969.

11. Куприн А. И. Собр. соч.: в 9 т. М.: «Художественная литература», 1970- 1973.

12. Куприн А. И. Избранное. М.: «Правда», 1977.

13. Куприн А. И. Сочинения: в 2-х т. М.: «Художественная литература», 1980.

14. А. И. Куприн. Избранные сочинения. М.: «Художественная литература», 1985.

15. Куприн А. И. Собр. соч.: в 6 т. М.: «Художественная литература», 1991 -1997.

16. Куприн А. И. Сочинения. М.: «Лаком-книга», 2001.

17. Куприн А. И. Борьба и бокс. «Геркулес», 1916, № 2 3, 19 февраля.

18. Куприн А. И. Купол св. Исаакия Далматского. Рига: «Литература», 1928.

19. Куприн А. И. Тень Наполеона. «Огонёк», 1937, № 4.

20. Биржевые ведомости, 1913, № 13764, 21 сентября.

21. Вержбицкий Н. К. Встречи с А. И. Куприным. Пенза, 1961.

22. Всероссийский гатчинский житель. Гатчина, 1990.

23. Красная газета. Вечерний выпуск. 1926, 5 января.

24. Куприна К. А. Куприн мой отец. М., 1971.

25. Куприна-Иорданская М. К. Годы молодости. М., 1966.1.26. Библия. М., 2004.

26. Бунин И. А. Собрание сочинений в 9 т. М.: «Художественная литература», 1965 -1967.

27. Газданов Г. И. Собрание сочинений в 3 т. М.: «Согласие», 1996.

28. Осоргин М. А. Собрание сочинений в 2 т. М.: «Московский рабочий»; «Интелвак», 1999.

29. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 10 т. Л.: «Наука», 1977-1979.

30. Паустовский К. Г. Собрание сочинений в 6 т. М.: ГИХЛ, 1957-1958.

31. Толстой Л. Н. Собрание сочинений в 20 т. М.: ГИХЛ, 1960 -1965.

32. Чехов А. П. Собрание сочинений в 12 т. М.: ГИХЛ, 1960 1964.

33. Шмелёв И. С. Собрание сочинений в 5 т. М.: «Русская книга», 1998.

34. Кемеров В. Е. Современный философский словарь. М., 2004.

35. Лосев А. Ф. Диалектика мифа // Самое само. М., 1999.

36. Фролов И. Т. Философский словарь. М., 1991.

37. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972.

38. Корман Б. О. Страницы истории русской литературы. М., 1971.

39. Корман Б. О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.

40. Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.

41. Молдавский А. Ф. Рассказчик как теоретико-литературная категория (на материале русской прозы 20-х годов XX века). Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. М., 1996.

42. Поспелов Г. Н. Теория литературы. М.: «Высшая школа», 1978.

43. Рыбникова М. Один из приёмов композиции у Тургенева // Сб.: Творческий путь Тургенева. М.: «Сеятель», 1923.

44. Хализев В. Г. Теория литературы. М., 1999.1.I

45. Адамович Г. Вклад русской эмиграции в мировую культуру // Адамович Г. Одиночество и свобода. М., 1996.

46. Алданов М. Рецензия на «Новые повести и рассказы» // «Современные записки», 1927, № 32.

47. Амфитеатров А. Литература в изгнании. Белград, 1929.

48. Костиков В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990.

49. Пильский П. А. И. Куприн. Сорокалетие творческой деятельности // «Числа», 1930, № 2/3.

50. Русская литература в эмиграции. Т. 1. Под ред. Н. Полторацкого. Питтсбург, 1972.

51. Северюхин Д. Я., Лейкинд О. Л. Художники русской эмиграции 1917-1941. Биографический словарь. СПб., 1994.

52. Седых А. Далёкие, близкие. М., 1995.

53. Соколов А. Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х годов. М., 1991.

54. Струве Г. Русская литература в изгнании. М., 1996.

55. Агеиосов В. В. Литература Russkogo зарубежья. М., 1998.

56. Аспиз Е. М. С А. И. Куприным в Даниловском // «Литературная Вологда», 1959, № 5.

57. Афанасьев В. И. Александр Иванович Куприн: Критико-биографический очерк. М., 1972.

58. Батюшков К. Н., Батюшков Ф. Д. А. И. Куприн. Вологда, 1968.

59. Берков П. Н. Александр Иванович Куприн: Критико-биографический очерк. М.; Л.: Издательство АН СССР, 1956.

60. Волков А. А. А. И. Куприн. М., 1959.

61. Волков А. А. Творчество А. И. Куприна. М., 1981.

62. Корецкая И. В. А. И. Куприн: К 100-летию со дня рождения. М., 1970.

63. Крутикова Л. В. А. И. Куприн. Л., 1971.

64. Кулешов Ф. И. Творческий путь А. И. Куприна, 1907 1938. Минск, 1987.

65. Куприн в Париже // «Красная газета», 1926, № 4, 6 сентября.

66. Михайлов О. Н. Куприн. М., 1981.

67. Михайлов О. Н. Литература русского зарубежья. М., 1995.

68. Михайлов О. Н. Жизнь Куприна. «Настоящий художник -громадный талант». М., 2001.

69. Мстиславская О. П. Куприн в Даниловском // «Красный север», 1958, № 156, 8 августа.

70. Неверов Н. Письма А. И. Куприна // «Красный север», 1959, № 143,20 июня.

71. Непомнящий К. И. Боксёры и бокс за рубежом. М., 1937.83. «Русское слово», 1912,25 августа.

72. Смирнова Л. А. В поисках душевной гармонии // А. И. Куприн. Повести и рассказы. Сост., послесловие, комментарии Смирновой Л. А. М., 1987.

73. Смирнова Л. А. Куприн Александр Иванович. Литературная энциклопедия Русского зарубежья. Т. 1. Писатели. М., 1997.

74. Смирнова Л. А. Сладкое присутствие неведомого бога // А. Куприн. Сочинения. М., 2001.

75. Смирнова Л. А. Куприн Александр Иванович: «Новые повести и рассказы», «Купол св. Исаакия Далматского», «Елань», «Колесо времени», «Юнкера», «Жанета: Принцесса четырёх улиц». Литературная энциклопедия Русского зарубежья. Т. 3. Книги. М., 2002.

76. Фонякова Н. Н. Куприн в Петербурге Ленинграде. Л., 1986.

77. Фролов П. А. Куприн и Пензенский край. Саратов, 1984.

78. Храбровицкий А. Замечательные места в Пензенской области. Пенза, 1943.

79. Чупринин С. И. Перечитывая Куприна // Куприн А. И. Собрание сочинений в шести томах. T.l. М., 1991.