Онтологические допущения в научной теории

Ромашкин, Константин Игоревич

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Онтологические допущения в научной теории

Год: 2009
Автор научной работы: Ромашкин, Константин Игоревич
Ученая cтепень: доктора философских наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

Диссертация по философии на тему 'Онтологические допущения в научной теории'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Онтологические допущения в научной теории"

003464868

На правах рукописи

РОМАШКИН КОНСТАНТИН ИГОРЕВИЧ

ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ДОПУЩЕНИЯ В НАУЧНОЙ ТЕОРИИ: философско-методологический анализ

09.00.01 - Онтология и теория познания

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва - 2009

003464868

Работа выполнена на кафедре философии Калужского филиала Московского гуманитарно-экономического института

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Ильин Виктор Васильевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Дырин Анатолий Иванович доктор философских наук, профессор Гиренок Федор Иванович доктор философских наук, профессор Метлов Владимир Иванович

Ведущая организация: Российский государственный социальный

университет

Защита диссертации состоится .<?£ ¿у^у-к 2009 г. в Iе/ часов на заседании диссертационного совета Д. 212.150.04 при ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса» по адресу: 141221, Московская область, Пушкинский р-н, пос. Черкизово, Главная, 99, ауд. 1209, Зал заседаний Советов.

С диссертационной работой можно ознакомиться в библиотеке ФГОУВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса».

Автореферат разослан « фС^Аг?^ 200^г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Д. 212.150.04 доктор философских наук, профессор

Л Л. Шиповская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Предлагаемое исследование посвящено изучению существующих в научной теории онтологических допущений, под которыми понимаются циркулирующие в культурах общезначимые образы бытия, гипотезы существования, задающие фундаментальные схемы строения действительности, типы причинения, постулаты значения, определяющие аксиоматику, характер интерпретации, понимания в познании. Онтологические допущения приписывают действительности некие свойства, обусловливают способы операционализации, правила концептуализации осваиваемых объектов.

Актуальность поиска продиктована необходимостью углубления трактовки структуры научного знания, тех его компонентов, которые выступают предпосылками, отправными пунктами развертывания теорий. В отличие от математики и естествознания онтология гуманитарного знания предполагает иную схематизацию, в связи с чем означенная область в дальнейшем не рассматривается.

Для установления картины бытия важно описать фундамент, благодаря которому систематизированное научное знание получает возможность расширения своего содержания. Достижение данной цели требует решения сложной проблемы природы, источника презумптивных комплексов науки.

Движение в указанной проблеме неизбежно предполагает выход на принципиальный сюжет генезиса научного знания в контексте антиномий опыта и мысли, факта и закона, уникального и универсального. Роль предпосылочных компонентов научного знания рассмотрена на фоне механизма согласования эмпирического и теоретического. Несмотря на тесную взаимосвязь эти уровни науки сохраняют некую автономию, качественное наполнение которой и должно быть уточнено для адекватного объяснения места, роли, значения исходных позиций. Каким образом последние обусловливают, направляют научный поиск, участвуют в формировании корпуса научной теории, предопределяют пути, результаты развития научного знания в целом? На рефлексии столь принципиальных содержательных линий, собственно, и сосредоточивается автор.

Цель и задачи исследования. Цель диссертации - подвергнуть анализу онтологические допущения, составляющие содержательный остов научного теоретизирования.

Достижение поставленной цели предполагало решение следующих задач:

1. уточнить концептуальный статус онтологических допущений в научной теории;

2. оценить динамику онтологических допущений от античной до современной науки.

3. эксплицировать природу положений базисной теории, детерминирующей эвристический процесс в математике;

4. исследовать характер концептуальных каркасов, направляющих естественнонаучный поиск;

5. показать проблематику неявных оснований научных абстракций.

Предмет и объект исследования. Предмет исследования - система

онтологических допущений в структуре научной теории. Объект исследования - неявные идейные комплексы, стимулирующие научно-теоретическое творчество.

Степень научно-теоретической разработанности проблемы.

Проблемам статуса предпосылочных (онтологических) допущений в научной теории, характера детерминации познавательной деятельности посвящены многочисленные труды зарубежных и отечественных авторов.

Познание композиционно сложно, сознание изначально «отягощено», «нагружено» различными ингредиентами. Осознание данного факта разрушает миф о чистом созерцании как отправной точке познавательных устремлений разума.

Непреходящая заслуга в демонстрации сказанного принадлежит Канту. Несмотря на то, что основная задача его - решение проблемы возможности метафизики как науки, им созданы предпосылки адекватного толкования специфики теоретической системы знания, и в частности, понимания природы основополагающих компонентов в структуре теоретической системы, которые, согласно проводимой точке зрения, выполняют функцию онтологических допу-

щений. Выявление фундаментальных условий, элементов, обеспечивающих возможность познания, предпринятое Кантом, раскрывает всеобщий механизм научно-теоретического мышления.

Разработку поставленных Кантом интересующих нас проблем познания продолжили представители марбургской школы неокантианства (Г. Коген, П. Наторп, Э. Кассирер, Н. Гартман)1.

Г. Коген попытался создать логически обоснованное учение, необходимое для выяснения возможностей математики и естествознания как наук высшего плана. Он исходил из того, что бытие - не ощущаемо, а категориально мыслимо; время и пространство - не элементы интуиции, а категории логического мышления. В этом смысле бытие имманентно сознанию. Коген отказался от теории чувственности Канта, подверг критике понятие некоей «данности»: предмет познания лишь «задан», а не «дан»; он последовательно создается через акты категориального синтеза. Пытаясь устранить кантовское понимание «вещи в себе» и связанное с ним различие чувственности и рассудка, он превращает центральную кантовскую проблему трансцендентального синтеза в чисто логическую. Опираясь на кантовское учение о регулятивных идеях разума, Коген истолковывает «вещь в себе» не как существующую вне и независимо от познания, а как целенаправленную идею мышления. Мышление у Когена, в отличие от Канта, рождает содержание познания, а не только форму. Наиболее показательной моделью формирования знания мышлением является, по Когену, математика, выступающая в качестве фундамента естественных наук. Сохраняя характерный для Канта приоритет практического разума по отношению к теоретическому, Коген утверждает примат этики над наукой в логическом отношении, поскольку понятия конструируются по телеологическому принципу, который выявлен в наиболее чистом виде в этике, рассматриваемой как логика воли.

П. Наторп «вещь в себе» трактует в качестве «предельного понятия», побудительного начала научного познания. В противовес Канту, математику На-

1 Коген. Г. Лопша чистого познания. - Спб. 1910. С. 36; Наторп П. Философская пропедевтика. - М. 2001. С. 112; CassirerE. Das lirkenntaisproblem in der Philosophie und Wissenschaft der neueren Zeit, Bd 1—4, В., 1906—57. С. 455; Гартман H. Система онтологии. - М 1933-50. Т. 1—4. С. 842.

торп основывает на априорных формах мышления, а не чувственности. Кантов-ское принципиальное различие между априорными формами чувственности и рассудка устраняется, превращаясь в сугубо логическую проблему: содержание научного знания определяется изначальным актом мышления - связыванием противоположных деятельностей (обособления и объединения). Наторп полагает, что классическим примером научного знания является математический анализ, отслеживая в истории естествознания и математики тенденцию замещения специальных объектов исследования объектами чистой мысли.

Вслед за Наторпом и Когеном Э. Кассирер2 убирает из системы Канта понятие «вещи в себе». Отправная точка для построения «опыта» должна создаваться самой мыслью. Следовательно, время и пространство перестают быть кантонскими созерцаниями и трансформируются в понятия. Идеи разума, как и категории, вместо регулятивных становятся конститутивными принципами. Кассирер называет их «символическими функциями», репрезентирующими высшие ценности «божественного» в человеке.

В основе исканий Э. Гуссерля лежит идея, исходя из которой, познание по содержанию определяется структурой эмпирического сознания, а значит нельзя говорить об истине, не зависящей от субъективности. Гуссерль стремится найти последние самоочевидные логические принципы, очищая сознание от эмпирического содержания, для чего применяет метод редукции. Поскольку философия, согласно Гуссерлю, должна освободиться от'догматов, базирующихся на почве «естественной установки» сознания по отношению к миру.

2 Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 2: Мифологическое мышление - М.; СПб.: Университетская книга, 2001.280 С.

апробированных»3. Этот «круг уверенностей» (сфера ЬеЬепБ^уеН) и представляет собой логически неотобразимое, бессистематичное, обыденное знание, которое, являясь внутренней ценностью личности, обладает надличностной значимостью, будучи компонентом научного обоснования. В то же время, научное познание, вторгнувшись в область повседневной жизни, изменяет обыденное знание, возводя его на научной основе. Гуссерль переориентировал внимание теории познания с объекта на субъект, с понятийно-спекулятивных методов философского анализа - на «непосредственное прозрение» и «переживание истины», тем самым, утвердив тематику предпосылочности духовного опыта.

Логическое направление в исследовании оснований познания развивал Д. Гильберт, предпринявший попытку реализовать обширный план обоснования математики путем полной формализации с последующим «метаматематическим» доказательством непротиворечивости формализованной системы. Как показали исследования (результаты Геделя, Тарского) программа Гильберта не выполнима.

Идея обусловленности знания нерефлектируемыми предпосылками получила воплощение в концепции личностного знания М. Полани. Личностное знание, невыразимое в явной форме, является важной составляющей деятельности ученого. Личностное (неявное) знание формируется посредством персональных контактов, оказывает непосредственное влияние на теоретические и практические навыки деятелей науки, их способность к воображению, творчеству. Концепция Полани утверждает неизбежность включения субъективного фактора (личностных оценок, ценностных ориентиров и т.д.) в познавательный процесс, невозможность отделения науки от окружающего ее культурно-исторического и социального контекста4.

Среди исследований, оказавших влияние на понимание роли предпосы-лочных компонентов научного знания, выделяется модель социологии знания П. Бергера и Т. Лукмана5. Последние реконструировали, каким именно спосо-

3 Husserl Е. Gesammelte Weilte ВА YI Haag, 1954. S. 441.

4 Полани М. Личностное знание. - М. 1985. С. 41

5 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М..1995. С. 17

бом человек формирует социальную реальность и как социальная реальность формирует человека. По их мнению, социология знания занимается всем тем, что выступает «знанием» в обществе: « Теоретическое мышление, «идеи», Weltanschauungen - ... лишь часть всего того, что считается «знанием». ...Фокусирование внимания на теоретическом мышлении не только сильно ограничивает социологию знания, но и неудовлетворительно сказывается на существующем в обществе «знании», которое нельзя понять полностью, если оно не помещено в рамки более общего анализа «знания»»6. Таким образом, Лукман и Бергер полагают необходимым исследование знания людьми «реальности» в их повседневной, не- или дотеоретической жизни, поскольку не «идеи», а повседневное знание представляет «фабрику значений», обусловливает взаимосвязь знания и его социальной основы.

В отечественной философии науки изучение предпосылок научного теоретизирования привело к систематизации представлений о структуре научной теории и роли в ней онтологических допущений.

При разработке данной проблематики отечественные методологи опирались на принятый в мировой философии науки взгляд, согласно которому граница между теоретическим и эмпирическим не совпадает с границей между теоретическим языком и языком наблюдения7. Последнее долгое время рассматривалось представителями позитивистской философии науки в качестве основной линии в решении проблемы. Между тем не существует строгих, жестких критериев разграничения теоретического и эмпирического; соответственные типологизации зачастую не учитывают многообразия известных типов

6 Там же. С. 35.

7 Берков В.Ф. Философа* и методология науки. М.: Новое знание, 2004; Мамчур Е.А. Проблема выбора теории (к анализу переходных сетуадий в развитии научного знания). М, 1975; Микешина ДА. Философия наука. Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. М.: Прогресс-Традипия; МПСИ; Флинта. 2005; Никитин Е.П. Теория и эмпирия: проблема разграничения //Позитивизм и наука. М., 1975; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М: Дом интеллектуальной книги, 1998; Ракигов АЛ. Философские проблемы науки. М., 1977; Степин B.C., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М.: Гардариха, 1996; Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М, 1978; Швырев B.C. О соотношении теоретического и эмпирического в научном познании // Природа научного познания. Минск Изд-во Б ГУ, 1979.

:рминов и предложений8.

Формирование онтологических схем указывает на значительную роль в научных теориях особого блока знаний, который в методологической литературе получил название оснований9. Научная картина мира (НКМ) как элемент структуры оснований научного знания находилась в центре внимания отечественных методологов в течение длительного времени, однако многие вопросы, связанные с ее осмыслением, остаются дискуссионными. В работах, посвященных анализу феномена НКМ, выделяются два подхода - сциентистский и натурфилософский. Согласно первому (ему привержены большинство исследователей10), НКМ формируется средствами самой науки, опирающейся на философские принципы и категории. Согласно второму, НКМ создается в лоне философии и является ее составной частью. НКМ может быть рассмотрена и как форма теоретического знания, формирующаяся в ходе взаимодействия науки с другими областями культуры. В процессе становления картины мира наука активно использует различные ассоциации, аналогии, образы, имеющие корни в предметно-практической деятельности.

8 Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании М: Наука, 1978. С. 369.

9 Дышлевый П.С., Яценко Л.В Научная картина мира и мир культуры //Научная картина мира. Киев. 1983; Ми-кешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. №; Прогресс-Традиция; МПСИ; Флшпа, 2005; Степин B.C., Кузнецова Л.Ф. Научная картина мирз в культуре техногенной цивилизация. М, 1994; Степин B.C. Теоретическое знание: структура, историческая эволюция. М.: Прогресс-Традиция, 2000; Стенин B.C., Горохов В.Т., Розов М.А. Философия науки и техники. М.: Гардарика, 1996; Философия и методология науки Под ред. В.И. Купцова. М.: Аспект Пресс, 1996; Философские проблемы основании физико-математического знания //Д.В. Валков, А.М. Кравченко, B.C. Лукьянец. Кие», 1989.

10 Степин B.C., Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М.: ИФРАН, 1994. С. 25.

лишь науки: это рефлексия оснований культуры. Несмотря на разнородность философских оснований науки в них выделяют устойчивые структуры, соответствующие классической, неклассической, постнеклассической науке, получившие глубокую проработку11.

Таким образом, в отечественной эпистемологии проблематика оснований имеет фундаментальное освещение; созданы глубокие концепции, позволяющие выносить адекватные суждения об онтологических допущениях в научной теорий.

Гипотезой исследования выступает предположение, согласно которому онтологические допущения локализуются в структуре научного знания как множество постулатов базисной теории (БТ) для логико-математических систем и как соответственное множество идентичных постулатов хроногеометри-ческой природы, концептуальных каркасов для естественнонаучных систем.

Теоретико-методологический базис исследования обусловливался особенностями предметно-тематической сферы и структурой работы. Эвристическим основанием выступали критерии историчности, реалистичности, объективности, всесторонности, конкретности рассмотрения. Содержательным остовом работы послужили труды классиков фундаментальной науки12. В качестве непосредственного инструмента изысканий использовались общенаучные методы анализа, синтеза, обобщения, индукции, дедукции, традукции, восхождения от абстрактного к конкретному.

Достоверность исследования обеспечена соответствием избранной методологии целям и задачам работы, надлежащей теоретико-логической демонстративной фиксацией результатов, их эмпирической верификацией. Информационной базой диссертации послужили тексты представителей точной науки, данные, свидетельства, фиксируемые историческими источниками, мемуарной литературой".

11 Ильин В.В. Философия наука М., 2003. С. 286-305.

12 Бор М. Избранные научные труды. В 2-х т. - М. Наука. 1971; Кант И.Сочи в 6 т. - М. Мысль. 1964; Лаплас П. Изложение системы мира. - СПБ.: Общественна* польза. 1861; Лобачевский H. И. Полное собрание сочинений. - М.- Л. 1946; Пуанкаре А. О науке. - М. наука. 1983.

13 Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М 1988; Гильберт Д. Наглядная геометрия. - М. УРСС. 2004; Гусерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальна! феноменологи». - М: Владимир Даль. 2004; Капица П. Л. Эксперимент, теория, практика. - М. 1981.

Научная новизна.

1. Уточнен концептуальный статус онтологических допущений в научной теории. Показано, что их индуктором предельной широты и общности выступают осуществляющие проекцию слов (алфавиты, термины, семейства языков, словари, правила построения выражений, средства номинации, дескрипции) и связанных с ними смыслов на сознание языковые формы, предопределяющие мировосприятие. Последнее производится во всех семантических регистрах проявления слова — как знаковом, так и лексико-категориальном. Использование и принятие языка (лексики) упорядочивает коммуникацию, состыковывая знаки с лексическими значениями и смыслами. Форма знаков и слов определяет соответствующее им концептуальное содержание, оказывающееся общим для тех носителей языка, которые являются представителями данного научного сообщества.

2. Перечислены пути, по которым содержательная суть проникает в логику:

а) Посредством семантической детерминации. Знание является симбиозом формы и содержания. Выявив семантическую основу, автор формализует и свертывает теорию до логического остова, восстанавливаемого посредством строгих искусственных языков. С точки зрения ограничительных результатов А. Тарского14, тем не менее, редукция содержания к форме не может быть полной при семантически богатых в достаточной степени системах

б) Посредством метатеории. Анализ свойств формализованной теории возможен через метатеорию, которая использует естественные, интуитивные, содержательные приемы рассуждения в разговорном языке. Т.к. в контексте метатеории содержатся логические составляющие, следовательно, в логике выделяется металогический комплекс, который нельзя свести к формальным знаковым, т.е. синтаксическим операциям. Т.о., формальный метод не всегда охватывает и решает все проблемы логики; содержательное, нестрогое, неточное должно быть взаимосвязано с формальным, строгим и точным, предполагая его как условие своего собственного конкретного анализа, задания.

3. Исследован характер концептуальных каркасов (КК), направляющих

и Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук - М. 2000.

естественнонаучный поиск. Демонстрируется, что концептуальные каркасы по своей структуре состоят из базовых и производных абстрактных идеальных конструктов, объектов. Базовые объекты вводятся принципами, постулатами, дефинициями, и образуют каркас теории. Абстрактные объекты вводятся в оборот в процессе конструирования, свободного и творческого, элементов теоретического мира, что удовлетворяет требованиям когерентности; получаемые таким образом абстрактные объекты сочетаются с имеющимися, т.е. не противоречат им. Концептуальные каркасы, в таком случае, представляют собой цепь взаимосвязанных конструктов, находящихся относительно друг друга в отношениях координации и субординации.

4. Оценена динамика онтологических основоположений от античности до современной науки. Речь идет о группе исторически сменяющих друг друга архетипов, определяющихся модально-аналоговым, объяснительным, интерпре-тативным и смыслообразующим процессами, задающими рациональные образы действительности, в обозначениях которых можно осмысленно черпать знания о достоверном течении событий. Сюда можно отнести нормативы требований к онтологическим и гносеологическим допущениям, а также к картинам мира, ориентированным на установленные в различных культурах идеалы, знания, исследовательские программы.

Теоретическая значимость работы. Теоретическая значимость исследования заключается в концептуальной проработке онтологических допущений в структуре научной теории, знания. Процесс познавательной деятельности, базовых ее процедур, составляющих в качестве положительного итога, имеет достижение адекватного взгляда на природу концептуальных изысканий, их исторической динамики.

Практическая значимость исследования. Использование развитых автором моделей, предложенных обобщений, выводов позволит оптимизировать трактовку гносеологической проблематики. Результаты поиска могут найти применение в преподавании, подготовке, чтении специальных и общих курсов по философии, эпистемологии, методологии.

Положения, выносимые на защиту:

1. В настоящем исследовании проводится мысль, согласно которой онтологические допущения вводятся базисными теориями, имеющими различную природу для формальных и содержательных систем. Для формальных систем базисными теориями выступают аксиоматики, которые вводят различные типы значений. Для содержательных систем базисными теориями являются хроно-геометрические схемы, задающие типы причинения.

Онтологические допущения участвуют в установлении способа связи теории с эмпирией, которая заключается в трансформации абстрактных концептуальных каркасов в чувственно-наглядные объекты экспериментальной практики. Подобный переход возможен при совмещении эмпирических схем с концептуальными каркасами благодаря правилам соответствия и операциональным определениям.

Отологические допущения через систему принципов обусловливают передачу знания, участвуя, таким образом, в формировании корпуса (фактов и законов) естественно-научной теории, выдвижении гипотез, определяя механизм связи эмпирического и теоретического, обслуживая процедуры интерпретации, верификации, апробации знания.

Проблема онтологических допущений в системе знания может быть переформулирована в проблему предпосылочного знания. Вот как она видится в контексте обозначенной типологии аналитического и синтетического, априорного и апостериорного знания. Источником предпосылочного знания выступает и персональный опыт. В частной жизни складывается целостный и устойчивый образ мира, посредством воспроизводства, вариаций многообразия конкретных видов и форм мышления, представления и деятельности, характерных для каждого индивида.

пробелы в трактовках и толкованиях одних и тех же явлений у представителей разных языковых общностей (этнических и культурных). В конечном итоге мир становится таким, каким для восприятия его формирует язык. Концептуальным рычагом данного процесса выступает аппарат формализации, математизации и строгой категоризации. Препятствием в преодолении барьеров между языковыми типами сознаний можно считать формальную невозможность устранить полностью из них элементов уникальности.

3. Концепциями, в рамках которых проводилось логико-семантическое исследование языка и получены ценные результаты, являются интерпрета-тивная, генеративная, референтная, референтно-холистская концепции.

В интерпретативной (трансформационно-генеративной) семантической концепции смысл выражения непосредственно-связан с «глубинной» его структурой, имеющей абстрактный характер и объясняющийся имманентными свойствами разума.

В референтной концепции принимается методологическая установка, отрицающая существенное теоретическое различие между искусственными и естественными языками. Референтная концепция, в отличие от интерпретативной, является теорией синтаксиса и семантики любых языков как интерпретируемых систем знаков. Критерий формальной строгости, элегантности зачастую преобладает в ней над критерием психологической достоверности, однако роль интуиции не отвергается.

В отличие от интерпретативной концепции семантики в генеративной речь идет не о порождении правильно построенных выражений естественного языка как таковых, а о порождении правильно построенных его выражений как соотнесенных с определенной базисной или логической структурой, относительно данного контекста как возможного мира.

Референтно-холистская концепция (концепция Куайна) характеризуется неприятием интенсионального понятия смысла как посредника между выражениями естественного языка и мира и одновременно как эквивалента, или инварианта, внутри- и межъязыковых преобразований (прежде всего

еревода)15.

4. Устанавливается определенная преемственность относительно онтоло-ических допущений в динамике знаний.

В Древней Греции получили развитие такие необходимые для становле-1Я науки отношения, как общезначимость, интерсубъективность, надличност-ость, идеальное моделирование действительности и т.п. Гносеологическое начение данного обстоятельства имело существенное значение для науки в це-ом. Учреждению столь фундаментального и базисного научного принципа, такого как каузальность, также способствовала античная мысль. Обусловив абстрактно-систематичный характер потенциальных концепций мира, Античность стимулировала возникновение такого необходимого атрибута науки, как теоретичность, т.е. логически обоснованное мышление, использующее понятийно-категориальный арсенал. Т.о., Античность рассматривает онтологические допущения с точки зрения космизма, в контексте некоторой систематизации символов (Человек-Космос).

Средневековье выступает феноменом противоречивым, амбивалентным, внутренне неоднородным. Продолжая подспудно традиции античности, такие как мыслительные созерцательные комплексы, интенции на постижение общего, не соотнося его с единичным, склонность к умозрительному теоретизированию, частичный отказ от опытного познания, и т.п., тем не менее, средневековая мысль порывает с античными традициями. Средневековые онтологические допущения за отправную точку берут геоцентризм, выдвигая основной сущностной характеристикой не Космос, а божественную суть бытия, причем происходит это одновременно со смещением системы символов в сторону сакрализации (Бог-Ритуал).

1! Оише V. ОшЫо^са! ЯеЫт1у аш! О&ег Езьауа. Ы.У., 1969.

Посредством развенчания средневекового убеждения в существовании априорного оправдания разума божественным проведением Новое время вдвигает на первый план приоритет эмпирического контроля, опытной апробации, развертываемых дискурсивно конструкций и схем. Онтологические допущения проникают в науку, внедряя в знание понятий «число и величина», «анализ и расчет», «обработка и оценка», «Человек-Природа». Эмпирические данные, утверждающие гипотетико-дедукгивную архитектонику естественно-научного знания, стали обеспечивать формулировку опытно опробуемых и количественно детализируемых положений.

5. Необходимость опираться на интуитивные представления кроется в том, что математика не может быть полностью формализована. В математике аксиоматический характер организации существует благодаря бездоказательному принятию аксиом в значительной мере на интуитивной основе и имеет место использование нестрогих понятий в отсутствии возможности их уточнения. Остаются проблематичными такие базовые, имеющие отологический смысл, категории, как «множество», «бесконечность».

Специфика онтологических допущений в математике обусловлена тем, что математика представляет ассоциацию дедуктивных теорий, отображающих фиксированные объектные области. В «чистой» математике абстрактные теории функционируют как собственно концептуальный аппарат (анализ, алгебра), средство обоснования (теория множеств, метаматематика).

Несмотря на максимально абстрактный характер онтологических допущений в математике, здесь существуют проблемы обоснования математического знания, заключающиеся в недостижимости математическими теориями абсолютных разрешимости, непротиворечивости, полноты и других качеств, отвечающих строгим критериям математического знания.

о-научных теориях онтологические допущения выражены через принципы ыполняющие функцию задания свойств действительности, способов опера-ионализации, правил интерпретации теоретических объектов.

Наиболее непосредственно роль онтологических допущений проявляется философских основаниях естественнонаучной теории, под которыми понима-ся совокупность принципов, включающих знания об универсальных атрибутных свойствах материи, законах ее развития, природе мышления, принципах ознавательной деятельности и т.д. Философские основания естествознания редставлхют эвристические предпосылки, семантический фон, который отге-1ет условия постановки и решение внутренних естественнонаучных проблем.

7. Различают онтологические, гносеологические, методологические фи-ософские основания естествознания.

Онтологические основания — гипотезы существования, назначение которых - задание фундаментальных допущений, схем, принципов строения действительности.

Специфика гносеологических оснований естественнонаучной теории может быть прослежена на материале квантовой механики. Необходимость обращения к теоретико-познавательной рефлексии в пределах этой науки связана с проблемой интерпретации ее предмета; ответ на вопрос о предмете квантовой механики связан с гносеологической оценкой роли прибора и средств наблюдения в физическом исследовании.

Методологические основания - комплекс четких представлений, которые позволяют давать оценку продуктам естественнонаучной деятельности согласно принципу предпочтительности. По методологическим основаниям решаются вопросы достаточности согласия теорий с данными опыта как условии их фальсификации, возможности решающего эксперимента, основаниях сравнения конкурирующих теорий и другие аналогичные вопросы.

рактных объектов концептуальных каркасов. Именно эти признаки в виде объекта исследования м воплощаются в концептуальные каркасы.

Апробация исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях автора, излагались на научных конференциях («Ломоносовские чтения» МГУ, «Энгельмейеровские чтения» - МГТУ). Работа обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии Калужского филиала МГЭИ.

Структура и объем работы обусловлены целью, задачами, принятым способом исследования. Диссертации состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы, насчитывающего 176 источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введеннн обоснована актуальность исследования, оценена степень научно-теоретической изученности проблемы, определены предмет, объект, цель, задачи поиска, обозначена научная новизна, концептуальная, прикладная значимость работы, охарактеризованы методологические, эвристические, информационные основания изыскания, приведены данные об апробации результатов.

В первой главе - «Характер онтологических допущений», состоящей из пяти параграфов, уточняется статус неявных предпосылок познавательной деятельности.

В первом параграфе «Язык как средство объективации познаваемой реальности» выявляется роль языкового опосредования сознания многообразием вербальных и невербальных средств. Утверждается, что различия в языке влекут различия в миропонимании. Чем богаче язык, символизирующий и кодифицирующий различные пласты действительности, тем ярче воспринимаемая его носителями действительность. Мир всегда многообразнее для человека, наделенного большим лексическим потенциалом, так называемым языковым запасом.

Анализируется содержание гипотезы лингвистической относительности, позволяющей понять механизм зависимости представлений об окружающем от

языка. Языковые каркасы, влекущие за собой гипотезы существования, детерминируют качество объективации мира. Препятствием в преодолении барьеров между языковыми типами сознаний является явная невозможность полного удаления из них элементов уникальности.

Второй параграф «Логико-семантические концепции языка» посвящен уяснению тех ценных результатов, которые получены в рамках интерпретатив-ной, генеративной, референтной, референтно-холистской моделей.

В интерпретативной (трансформационно-генеративной) семантической концепции смысл выражения непосредственно связан с «глубинной» его структурой, имеющей абстрактный характер и объясняющийся имманентными свойствами разума. Различие между «глубинной структурой» и «поверхностной структурой», соответствующее различию между «сутью» и «явлением», показывает: если логическая форма выражений искусственного языка логики представлена явно, то логическая форма выражений естественного языка содержится в них скрыто. В основе интерпретативной концепции лежит «принцип Фре-ге», согласно которому смысл языкового выражения - функция составляющих его смыслов и их глубинной синтаксической организации. Глубинная структура порождается определенными правилами грамматики подобно тому, как в математической логике полагается производимосгь бесконечного множества выражений из конечного множества исходных элементов путем применения к ним конечного множества правил. Данный механизм рассматривается как согласующийся с интуицией носителя естественного языка, который понимает предложение на основе понимания составляющих его элементов и способа, которым элементы в предложении упорядочиваются.

Интерпретативная концепция противостоит концепциям естественного языка (в частности, таксономической, бихевиористской), согласно которым все характеристики, необходимые для объяснения феномена языка, содержатся в его поверхностной структуре, являясь не теорией употребления («исполнения») естественного языка его реальными носителями, а теорией лингвистической компетенции, моделирующей языковую интуицию идеального носителя естественного языка, «исполнение» языка которым не ограничено никакими физиче-

скими и психологическими факторами. Теория абстрагируется не только от неправильностей живой речи, но и - ввиду исключения из поля рассмотрения фактора употребления языковых выражений — от рассмотрения фундаментальной связи языка и мира, функции языка в процессе познания мира, преследует цель систематизации лишь тех аспектов языка, которые отражают его знание как системы - знание идеального носителя языка обо всех, имеющихся в системе языка семантических отношениях, заданных на постулируемом абсолютном множестве смыслов. Такое знание определяется безотносительно к знанию носителей естественного языка о мире, напротив: через понятие идеального носителя языка определяется понятие языковой компетенции как основы языкового «исполнения» реальных носителей языка, основы его употребления.

Без учета экстралингвистических обстоятельств употребления естественного языка предрешается замкнутость интерпретативной концепции - смысл определяется исключительно комбинаторикой исходных универсальных «семантических атомов». Претензии интерпретативной концепции на выполнение ей условий эмпирической проверяемости вступают в конфликт с необходимостью внутрилингвистической замкнутости, что указывает на несостоятельность противопоставления лингвистического (знания о языке) экстралингвистическому знанию (знанию о мире).

Референтная концепция, в отличие от интерпретативной, является теорией синтаксиса и семантики любых языков как интерпретируемых систем знаков. Критерий формальной строгости, элегантности зачастую преобладает в ней над критерием психологической достоверности, однако роль интуиции не отвергается. При референтном подходе строится некоторый формальный язык (или иерархия формальных языков в качестве постепенно усложняемых и приближающихся к реалиям естественного языка его формальных моделей) как фрагмент естественного языка, интерпретируемый в терминах семантики некоторого (формального) языка интенсиональной логики, либо строится некоторый формальный язык, задается семантика этого языка, а естественный язык интерпретируется опосредованно - путем указания определенной процедуры (правил) перевода фрагмента естественного

языка на формальный язык.

Как в ннтерпретативной, так и в генеративной концепции фундаментальная роль отводится понятию логической формы выражения, от которой зависят отношения вывода языковых выражений. В генеративной семантической концепции построение семантической теории естественного языка рассматривается как построение «естественной логики», занятой эмпирическим исследованием природы естественного языка и человеческого рассуждения, стремящейся к адекватному описанию и объяснению способности носителей языка производить предложения и понимать логические отношения между ними. Полагается, что такая теория может описать понятия необходимости, долженствования, мнения, знания, намерения, приказания и др. (как в модальной и эпистемиче-ской логике). Глубинная структура в понимании генеративной концепции семантики уступает место логической, или семантической, структуре. Последняя, формально представленная в терминах логических категорий предложения, предиката и аргумента, полагается универсальной в том смысле, что ее конечные составляющие - атомарные предикаты - считаются примитивными семантическими универсалиями. Множество атомарных предикатов полагается конечным. Универсальной полагается и сама «естественная логика», так как ее цель - охарактеризовать смыслы всех примитивных концептов, которые имеют место в естественном языке. Из универсалий посредством правил трансформации строится смысл лексических формативов, вводимых на разных уровнях вывода поверхностной структуры. Тем самым устраняется необходимость утверждения некоторых постулатов смысла (аксиом, правил вывода) «естественной логики» для осуществления процедур вывода. Однако использование постулатов смысла оказывается неизбежным ввиду необходимости указания отношений между атомарными предикатами.

Попытка включения понятия контекста в виде определенных постулатов смысла в смысловую структуру языковых выражений, равно как принимаемая при данном подходе истинностная интерпретация базисных структур естественного языка в терминах возможных миров, свидетельствует, с одной стороны, о более конструктивном, нежели при интерпретативном анализе, понима-

нии функций этого языка в мире и коммуникации, говорит о стремлении преодолеть внутршшнгвистическую замкнутость концепции, выйти в существенный для понимания языка внеязыковый мир. Задача построения общей теории аргументации, осуществляемой на естественном языке, делает неизбежным утверждение универсального характера семантических составляющих логических структур. В итоге переход к концептуальным предпосылкам носителей языка предстает всего лишь как попытка формализовать один из наиболее трудных участков «семантики языка». Учитывая роль, которая в концепции придается понятию концептуальных предпосылок, как части лингвистической компетенции носителей языка, можно сказать, что данная концепция предполагает такую релятивизацию понятия «семантика языка», которая допускает определенную множественность «семантик языка», соотносимых с определенными типами предпосылок его носителей о мире. Такая релятивизация несовместима с программой построения универсальной «естественной логики».

Референтно-холистская концепция (концепция В. Куайна) характеризуется неприятием интенсионального понятия смысла как посредника между выражениями естественного языка и мира и одновременно как эквивалента, или инварианта, внутри- и межъязыковых преобразований (прежде всего перевода)16. Подход В. Куайна предполагает экстериоризацию менталистского содержания понятия смысла - вынесение во внешний мир, объяснение смысла в терминах предрасположений (диспозиций) носителей языка к определенному вербальному поведению. При этом для В. Куайна, как и других сторонников референтного подхода, понятие смысла неотделимо от понятия информации относительно определенного положения вещей в мире.

Связь предложений с действительностью выражается в том, что она выступает в качестве стимула для согласия или несогласия с такими предложениями - стимула для определенной вербальной диспозиции. Такое согласие или несогласие обусловлено врожденным критерием, стандартом тождественного и различного как результатом естественного отбора, равно как и последующим опытом в определенной социальной среде.

16 Оише \У. ОпЫорса! МаЙуиу аЫ О&ет Ежауа. Ы.У., 1969. Б. 143.

Переход от предложений наблюдения к постоянным предложениям, истинностное значение которых в отличие от предложений наблюдения не меняется в зависимости от контекста, есть, согласно В. Куайну, переход к теоретическому языку. Теория естественного языка рассматривается В. Куайном как теория познания. Путь усвоения языка, который ведет от предложений наблюдения к теоретическим предложениям, признается единственной связью, которая имеется между наблюдением и теорией. Эта связь, однако, если ее проследить в обратном направлении, не позволяет свести научную теорию к простому наблюдению: супер-структуры, образованные из постоянных предложений, несводимы к предложениям наблюдения, хотя и связаны с ними. Согласие или несогласие с такими предложениями опосредовано связью через сеть других постоянных предложений с предложениями наблюдения.

Язык, отмечает автор, содержит расширенную систему значений, их соотношение, членение на категории, а также синтез объектов действительности. Стереотипное закрепление знаний о мире, типовые грамматические навыки и мыслительные операции, пустые вербализмы, некие возможные «навязчивые идею>, «холостые» и, возможно, ложные ходы проанализированы автором на предмет их роли в формировании неких обыденных онтологических допущений. Являясь первичной и наиболее универсальной формой объективации человеческого опыта, язык содержит в себе заданные программы запретов и возможностей, механизмы реализации связей и понятийных отношений. Язык человеку дан изначально, он приспосабливается к нему через навязываемые языком интерпретации, объективации, дискретизации.

Любое проявление человеческого познания от визуализации до концептуализации может быть осуществлено только в соответствии с исторически сложившимся языковым контекстом, в котором закреплены базовые понятия бытия и проявляются комплексы предпосылок, определяющие механизмы мировосприятия.

Между сознанием и языком существует глубинная связь. Качество языка во многом предопределяет типы реализации сознания. Реконструкция данной связи проводится тонкими ресурсами гипотезы Сепира - Уорфа, подчеркиваю-

щей запрограммированность вида сознания, способы мышления носителей языка, качество выразительных ресурсов лингвистических фигур, средств выражения. Действительность представлена выражениями, понимание завязано на экспрессию. Свойства релевантных языковых каркасов обусловливают атрибуты репрезентации.

Третий параграф «Синтетическое априори» выполняет задачу экспликации общезначимых принципов организации, форм осуществления познавательной деятельности.

В системе научного знания, показывает диссертант, существуют некоторые допущения и принципы, которые не являются непосредственно утверждениями той или иной частной специально-научной теории, но формулируют некоторый взгляд на мир как на возможный предмет соответствующей научной теории и этим предопределяют тип содержания конкретных теорий.

Прояснение их эвристической роли предполагает обращение к наследию Канта, согласно которому, аналитические истины основываются исключительно на принципе непротиворечивости. Они не зависят от опыта и потому априорны. Гибкие суждения могут быть не только эмпирическими, но и априорными. Большинство математических суждений и все постулата чистого естествознания, по Кашу, относятся к синтетическим априорным суждениям. Их априорность связана с особого рода необходимостью, которая не совпадает с необходимостью логической.

Неаналитичность суждений математики и чистого естествознания не следует воспринимать, как не удовлетворяющие требованиям непротиворечивости. Согласно законам логики, любое истинное утверждение не должно содержать противоречия. Но непротиворечивость является необходимым, но не достаточным условием истинности синтетических суждений.

Истинность евклидовой геометрии как концептуальной системы обусловлена, по Кашу, не только тем, что она непротиворечива внутренне, но и тем, что мы в состоянии представить интуитивно в априорном пространстве только конструкции, которым соответствуют аксиомы и теоремы данной геометрии. Истинность предложений теоретического естествознания, необходимая для

мыслительного процесса и составленная из категорий рассудка, связана непосредственно с чувственностью. Это согласуется с формальными требованиями, предъявляемыми к опыту, делает его возможным. Это напрямую взаимосвязано также и с материальными условиями опыта. Причем связь с действительным, исходя из формальных условий опыта, является необходимостью. Необходимость предположений теоретического естествознания предопределяется, таким образом, категориальной структурой мышления и возможностью ее применения к чувственному опыту.

Идея трансцендентального метода Канта применима в качестве отправной точки для исследования онтологических допущений в структуре научной теории. На основе этой идеи возможно изучение онтологических допущений как компонента предпосылочного знания.

Четвертый параграф «Существовать - «быть элементом языкового каркаса» посвящен рассмотрению поиска платформы неопозитивизма.

В основании выдвижения типологий априорного и апостериорного, аналитического и синтетического, формальной (логической) и фактуальной (содержательной) истинности в классической гносеологии лежало убеждение в существовании двух классов истин: априорных, аподиктических, истин теоретического происхождения и апостериорных, случайных, истин опытного происхождения. Неопозитивизм с его «радикальным эмпиризмом», отрицая априоризм, игнорировал и реальную проблему существования некоторых исходных предпосылок познания, исходной сетки «познавательных координат», лежащей в основе построения конкрегаых фрагментов научного знания. В типологию аналитического и синтетического, априорного и апостериорного он вложил иное содержание - различение знаний, дающих информацию о мире, и предложений, фиксирующих правила оперирования с языком науки.

Однако возникает проблема обусловленности построения конкретного знания некоторой исходной системой «основоположений». Выявление той реальной проблематики, которая лежит в основе современного понимания аналитичности и синтетичности, формальной (логической) и фактуальной истинности, показывает,, что она, в общем и целом, тяготеет к проблематике выделения

в системе научного знания двух слоев: с одной стороны, слоя исходных средств, которые образуют отправную систему координат дальнейшего исследования, «каркас», в рамках которого ассимилируется, усваивается внешняя по отношению к этому «каркасу» информация, и слоя тех результатов, которые возникают благодаря применению этих исходных средств к внешней информации, ассимилируемой в рамках данного «каркаса». В том случае, если этот «каркас» интерпретируется содержательно, как некоторая система знаний, исходные средства истолковываются как исходные теоретические постулаты, «функционально априорные» или «прагматически априорные принципы», как «синтетические необходимые истины» и т.д. В современной теории познания эти исходные содержательные предпосылки трактуются в качестве «твердого ядра» исследовательской программы или «парадигмы» нормальной науки. Если мы имеем исходную содержательную, «систему координат» большой общности, можно говорить о некоторой исходной «онтологии», которая лежит в основе теоретических систем. В свою очередь они, отличаясь по степени общности, образуют определенную иерархию, позволяющую применительно к реальному научному знанию говорить об исходных принципах науки в целом, естествознания, отдельных его отраслей, конкретных теорий и пр.

В том случае, если исходный «каркас» интерпретируется как языковая система, исходные средства истолковываются как некоторые правила ее построения, синтаксические или семантические (постулаты значения Карнапа). Само по себе различие содержательной или языковой интерпретации и исходной «системы координат» в методологическом анализе науки относительно. Их конвенциальное установление как «правил языка» в конечном счете, не является актом произвола исследователя, а детерминируется соображениями возможности выражения в языковой системе определенной информации, в основе получения которой определенные содержательные допущения, известная «онтология». С точки зрения реальных методологических проблем науки основное значение имеет не различие языковой или содержательной интерпретации исходных средств исследования, а выделение этих средств как некоторой конституирующей знание основы. Рассматривая какой-либо фрагмент знания, мы все-

гда должны уметь различать некоторые исходные содержательные предпосылки, не анализируемые в фиксированной системе, некоторый «горизонт видения мира» и те результаты, которые получены в этом «горизонте» благодаря ассимиляции некоей информации в заданной сетке познавательных координат.

Пятый параграф «Предпосылочное знание» дает развернутую картину формирования научной картины мира.

По своему содержанию предпосылочное знание разнородно и разнотипно. Оно может быть представлено в форме явного знания, объединяющего множество положений эмпирического и теоретического уровня, ценности, ре-гулятивы. Данный тип предпосылочного знания отличается рефлективной проработанностью, предполагает осознанное использование. Оно может быть представлено и в форме неявного знания, интегрирующего совокупность неподдающихся рефлексии положений, на которых строится имплицитная картина действительности.

Источником предпосылочного знания является сфера обыденной практической деятельности, повседневность, которая при посредстве семьи, школы, социальной среды формирует духовный склад личности, ее убеждения, предубеждения, верования, представления об устройстве окружающей действительности.

Существенное значение в формировании предпосылочного знания имеет когнитивный аппарат как средство адаптации человека к миру и средство выживания в нем.

В формировании предпосылочного знания, демонстрируется в работе, значительную роль играют язык и персональный опыт.

Язык содержит обобщенную систему понятий в их взаимодействии, синтез и членение объектов действительности на категории, ставшие с течением времени стереотипными и закрепляющими определенные знания о мире, посредством типовых логико-грамматических операций, и навыков мышления, предрасположения. Язык навязывает человеку принятые духовной практикой объективации, интерпретации. Любая форма познания в конечном итоге может осуществляться в соответствии с исторически сложившимися языковыми кон-

струкциями, в которых закреплены постулаты бытия, выявленные практикой.

Источником предпосылочного знания выступает и персональный опыт. В частной жизни индивидуума формируется целостный образ мира, состоящий из детерминант сцепления, воспроизводства, вариаций многообразных форм и видов мышления, представления и деятельности. Предназначение данного внутреннего идейного континуума, обусловливающего восприятие и поведение индивида, - надстройка духовного, практического и практически-духовного освоения действительности. Вобрав многообразие различных моделей мира и актуализируя их через предопределение воспроизводства определенного образа мыслей и действий, персональный опыт выступает в роли скрытой основы познавательной деятельности.

Во второй главе - «Онтологические допущения в динамике знания»— прослеживается эволюция онтологических оснований знания от античности до неклассической науки. Демонстрируются культурно-исторические, социальные истоки типов онтологии и соответствующих им фундаментальных идей, мыс-леобразов, принципов, которые несут функции отологических допущений и определяют содержание научно-теоретических построений на разных этапах развития науки.

Фоновым для главы выступает допущение, согласно которому в культуре дан не подлинный реальный мир, а его отражение в значимых для опыта конкретной эпохи образах, представлениях, понятиях, вовлеченных в непрерывный, зависимый от хода развития культуры и науки процесс взаимной интерпретации.

В первом параграфе «Античность» раскрывается специфика древнегреческой системы знания. Наука в античной Греции складывалась из выработанного древневосточной цивилизацией индуктивно-рецешурного, утилитарно-технологического знания. Связанное с практическим опытом, оно существовало как некий механизм по реализации целей, через получение конкретно ощущаемых эффектов. Такое знание материально-практично, но не фундаментально.

В Древней Греции осуществлялась трансформация донаучного практического, индуктивного эмпирического знания в фундаментальное посредством

концептуализации и теоретизации. Сначала мыслительные процессы и взаимодействующие с ними комплексы знаний в античности принципиачьно ничем не отличались от древневосточных. Они осуществлялись в стихийно-эмпирическом, а не в вербально-логическом и наглядно-действенном плане, при этом, в них доминировали не общезначимые фигуры доказательств, а частные утверждения, навыки, технические приемы, скоординированные с конкретными видами деятельности. И первой исторически формой протонауки стала выступать математика.

Понятие «математика» в древнегреческом контексте обозначало науку вообще, но не математику в ее современном понимании. Отправным пунктом являлась констатация онтологического допущения идейно-идеальных объектов, соответствующих «очевидности», а также строго установленные правила рассуждений, упорядочивающие операции с данными объектами. Реализация программы Парменида, Пифагора, Платона превращала «идеализацию» в стержень познавательных процессов, математика разрабатывалась как единая логико-теоретическая дисциплина, базировавшаяся на собственной концептуальной основе вне зависимости от практических и эмпирических нужд. Последнее открыло дорогу важнейшим для наукообразования познавательным комплексам, таким как рациональное обоснование, систематическое доказательство, концептуализация, логическая дедукция и т.д.

Тем не менее, многие объективные обстоятельства, в том числе рабовладение, привели к тому, что идеальное моделирование действительности становилась универсальной формой деятельности математиков. Срастаясь со всеми частями познания, она представляла собой не особую отрасль теоретизирования, а теоретизирование в целом. Эти факторы не могли не наложить отпечаток на познание явлений естественного мира, которое действовало как умозрительное натурфилософское природознание.

Обобщая, можно сказать, что специфика материально-практического и общественно-политического укладов античности накладывали свой отпечаток на осуществляемое ими духовное творчество, предопределяя возможность его выступления в качестве порождения научного знания. Стечение социокультур-

ных и иных обстоятельств, которое реализовалось в античной Греции, смогло создать условия для формирования науки и тех ее онтологических основ, которые продолжают оказывать влияние на современное научное мышление. В Древней Греции получили развитие и оформление такие отношения, необходимые для наукообразования, как надличностность, общезначимость, интерсубъективность, идеальное моделирование действительности, субстанциальность, и т.п. Формирование и явная тенденция консолидации этих отношений наметались благодаря реализации идей Парменида, Пифагора, Платона. Древневосточная культура не располагала условиями для такого разделения физического и умственного, исполнительского и, управленческого, дела и слова, которое могло бы привести к формированию основ науки.

Наблюдения над становлением античной науки позволяют сделать вывод: возникновение науки не было неизбежным в эволюции познания. Для науки характерно использование в качестве «ядра» картины мира идеальных моделей посредством обобщенных способов логического построения и доказательства значимых положений. Так формирование науки стало возможным по причине возникновения той социальной системы, которая сделала данные моменты актуальными, то оформление науки в условиях Древней Греции можно считать результатом стечения многих обстоятельств, вовсе не предопределенных историческим процессом.

Второй параграф «Средневековье» уточняет специфику схоластической мыслительной деятельности. Апеллируя к богатому историко-научному материалу, автор показывает, что в пределах общественной культуры средневековье выступает феноменом противоречивым, амбивалентным, внутренне неоднородным. Оно частично принимает эстафету античности, например посредством мыслительных комплексов, созерцательности, через установки на постижение общего безотносительно единичного, стремление абстрактно умозрительно теоретизировать, и порой даже через принципиальный отказ от опытного познания и т.п. Тем не менее, средневековье разрывает со многими основополагающими традициями античной культуры и подготавливает почву для научного познания эпохи Возрождения. Подтверждением данного факта можно считать

значительный прогресс в астрологии, алхимии, натуральной магии, имеющих близкий к экспериментальному статус. Вырабатывая навыки работы с идеализированными конструкциями, взращенными в античной натурфилософии, в средневековье исследующее мышление направляет свою работу на достижение практических эффектов, что составляло решающее условие возможности оформления научного естествознания.

Научное естествознание не могло возникнуть в эпоху средневековья, поскольку отсутствовала идея самодостаточной природы, управляемой естественными объективными законами. Природа мыслилась как сотворенная, управляемая волей творца. Для изменения этой парадигмы требовались существенные идейные сдвиги во всей системе мировидения. Они произошли в связи с утверждением разрушающих монополию теологического креационизма деизма (Ньютон, Вольтер) и пантеизма (Спиноза) гораздо позже.

В средневековье не существовал эксперимент в современном смысле: конкретные способы действия магов были чудодействием, нацеленным на вызывание духов, потусторонних сил. Средневековый ученый оперировал не с вещами, а силами, за ними скрытыми, - с их праэлементами.

Знание в эпоху средневековья имело качественный характер. Основу картины мира средневековья составляла качественная онтология - теория неоднородного и анизотропного пространства Аристотеля, узаконивавшая «естественную» диалектику стихий и утверждавшая привилегированность точек и направлений движений. Качественными были и гносеологические установки -традиционная для средневековья доктрина наивного реализма, некритически отождествлявшая субъективное с объективным и в конечном счете препятствовавшего адекватному познанию. Качественный характер науки, разделение сущности и существования, вещественное моделирование обусловливали невозможность образования понятия закона, подменяя представление о естественной, объективной, необходимой действительности телеологическим представлением об антропоморфической каузальности.

Третий параграф «Новое время» представляет реконструкцию предпосылок новой естественно-научной идеологии на базе принципов натурализ-

ма, комбинаторности, аналитизма, геометризма, квантитативизма и т.д. В качестве непреходящих тенденций развития новоевропейского мышления автор выделяет:

1. Освобождение науки от авторитета схоластики и канонических текстов, секуляризация интеллекта.

2. Освобождение научного мышления от фидеистических и организмиче-ских категорий. Десакрализация пространственно-временных представлений, формирование идей однородности и изотропности пространства и времени; уход от антропоцентризма, становление картины унитарного космоса.

3. Практическая значимость и демократизация научного поиска возрастают: происходит отказ от средневекового догматизма; актуализируется критика новых теоретико-познавательных доктрин («Правила для руководства ума» и «Рассуждения о методе» Р. Декарта, «Новый Органон» Ф. Бэкона), направленная против средневековой схоластики; происходит разрыв приоритета веры над пониманием; принимается прогрессистская парадигма научного знания, отбрасывающая схоластический авторитаризм абсолютной, непреложной и священной, «истины текста».

4. Натурализация мышления, его опора на каузализм, парадигму сообразно законам, объективно существующей природы с ее естественной причинностью, становится одним из основополагающих принципов научного знания Нового времени.

5. Происходит развенчание средневековых представлений о существовании априорных божественных оправданий разума через отказ от интерпретации понятий как независимых стихий, действующих в качестве неких универсалий, посредством отказа от осознания логико-теоретического мышления в качестве самодостаточного инструмента, постигающего мира, а также через осознание необходимости апробации опытом, эмпирическим контролем развертываемых дискурсивно конструкций и схем.

6. Новое время осуществляет внедрение в понятия числа и величины знания, положившего начало формированию точной науки. Используются количественные методы расчета, анализа, обработки и оценки эмпириче-

ских данных, которые поддаются квантитативизации. Происходит утверждение гипотетико-дедуктивной архитектоники естественно-научного знания, обеспечивающей формулировку опытно опробуемых и количественно детализируемых положений.

7. Устанавливается в качестве основного механистического миропонимания: замена сверхъестественных индивидуализирующих объяснений посредством «скрытых качеств», ответственных за поведение и частные свойства изучаемых явлений, на естественные объяснения путем использования «движения» и «материи», позволяющие истолковать суть явлений, основываясь на общем принципе механического взаимодействия вещества с веществом; развитие атомизма, учения о частицах как о составляющих действительности явлениях. Утверждается математически выражаемые категории протяженности (размера) и относительного движения (перемещения).

В конечном итоге, Новое время создало действительно последовательную методологию математического анализа и эксперимента, определившие в дальнейшем весомую роль онтологических допущений в структуре научной теории.

В отличие от классики неоклассическая стадия новоевропейской науки фундируется принципиально иными основоположениями. Здесь - интеграция, холизм, синергизм, дополнительность, релятивность и др.

Проделанный в главе анализ подтвердил, что, отражая главенствующие в конкретной культурно-исторической эпохе образы бытия, нспьпывая опосредованное влияние социально-культурных тенденций развития, деятельностных установок, онтологические допущения вместе с тем обусловливают восприятие и/или конструирование (интерпретацию) атрибутивного науке и культуре ментального содержания. Онтология с этой точки зрения выступает совокупностью потенциальных «объективации», «интерпретаций», множеством принципиальных допущений, выполняющих коррелятивные и регулятивные функции в теоретических построениях. Онтология задает, обосновывает, вводит субстантивные постулаты, соответствующие образу предметной сферы, полагает мир через систему категорий, подходов к конструированию абстрактных объектов.

Третья глава - «Онтологические допущения в естествознании» — посвящена выявлению специфики содержательных предпосылок поисковой деятельности в природоведении. Глава состоит из семи параграфов: «Особенности естествознания»; «Основания (принципы) естественно-научной теории»; «Корпус естественно-научной теории»; «Гипотеза в развитии естественнонаучной теории»; «Связь теоретического и эмпирического»; «Интерпретация в естественно-научном познании»; «Объективация концептуальных каркасов», подчинена задаче продемонстрировать, что онтологические допущения приписывают действительности некие свойства, определяют способы операционализации, правила интерпретации теоретических объектов.

Конкретно онтологические допущения:

1. Участвуют в установлении способа связи теории с эмпирией, который заключается в переходе от абстракций концептуальных каркасов к чувственно-наглядным объектам экспериментальной практики. Такой переход осуществляется при совмещении концептуальных каркасов с эмпирическими схемами благодаря операциональным определениям, правилам соответствия. Эмпирические схемы - не непосредственные операциональные процедуры, устанавливающие связь формульных величин с опытом, а описания как бы потенциальных процедур, соответствующих реально разрешаемым теорией. Так, операциональным базисом классической механики выступают хроногеометрические постулаты неизменности свойств измерительной аппаратуры относительно движения систем отсчета, воздействия гравитационных полей; в релятивистской механике предполагается, что свойства часов и твердых масштабов зависят от скорости движения систем отсчета, тяготеющих масс.

2. В виде правил соответствия и операциональных определений позволяют заменить реальное экспериментирование мысленным. Операциональные определения классической физики вводятся не через систему конкретных действий, а через систему геометро-механических презумпций, связанных с моделирующими изучаемую предметную сферу понятиями. Конструкты, входящие в концептуальный каркас теоретической системы, представляют одновременно эмпирические понятия, возникшие как идеализация операций реального опыта.

Такая двойственность позволяет операциональным определениям согласовывать отображения конструктов и предметные действия в экспериментах.

Объективация концептуальных каркасов производится за счет онтологи-зации теоретических схем в ходе наложения на картину мира и операционали-зации конструктов. Появление знания осуществляется как последовательная концептуальная универсализация объектов теоретического мира с последующей их онтологизацией и операционализацией. На всех названных этапах онтологические допущения выполняют функцию по заданию изначальных образов бытия, фундаментальных схем строения действительности, хроногеометрии, типа причинения и т.д.

3. Тесно связаны с циркулирующими в культурах общезначимыми образами бытия, менее абстрактны, чем онтологические допущения в математике.

В естественно-научной теории онтологические допущения реализуются через систему разноуровневых логических, философских, собственных оснований (принципов) теории.

Принципы как исходные положения не выведены логически из теории, требуют выходящего за ее рамки обоснования. В чем-то они схожи с кантов-скими синтетическими суждениями: не выводятся непосредственно из опыта, являются результатом синтетической деятельности творческого воображения, которое может создавать комбинации опытных данных, находящиеся в противоречии с известными эмпирическими и теоретическими законами. Однако «априорность» принципов относительна, в конечном счете, они формируются на продумывании опытных данных.

4. Через систему принципов обусловливают переход знания, участвуя в формировании корпуса (фахтов и законов) теории, выдвижении гипотез, определяя механизм связи эмпирического и теоретического базисов, обслуживая процедуры интерпретации, верификации, апробации знания. Через систему принципов естественнонаучной теории обеспечивается согласованность вновь получаемого теоретического знания, с одной стороны, наличного знания и научной картины мира, с другой. Таким образом, реализуемые в системе принципов онтологические допущения задают как субстанциональный фундамент тео-

рии, так и приемы, способы оперирования эмпирическими и абстрактными объектами теории в процессе их конструирования и апробирования.

5. Предопределяют значимость эмпирической интерпретации полученного теоретического содержания, обеспечивающей наблюдаемость предсказываемых теорией ситуаций, оправдание через опытную апробацию следствий из основных посылок.

Четвертая глава - «Онтологические допущения в математике» - рассматривает систему математического учения в аспекте его наполнения базисными теориями.

В двух параграфах «Специфика математики» и «Проблемы обоснования математика» на конкретном историко-научном материале показывается:

1. Формально-логическая организация математического знания обусловливает четкую зависимость аксиоматики от исходных постулатов, задающих релевантные типы значений (трактовка квангорных выражений, существо логических связок, законов, операторов и т.д.). Последние и выполняют роль онтологических допущений в структуре математических теорий.

Данное обстоятельство влечет повышенные требования к обоснованности математических теорий, которая обусловливает строгость, прочность, непротиворечивость аксиоматизации. В свою очередь аксиоматизация уточняет структуру математической теории, высвечивает ее исходные понятия, допущения, позволяет исключить основания, которые ведут к парадоксальным выводам. Однако аксиоматизация не всеохватна, что порождает острые проблемы на уровне, на котором и сказываются онтологические допущения: проблема непротиворечивости аксиоматических систем, непредикативных определений и т.д.

2. Программы обоснования математики - логицизм, формализм, интуиционизм - не обеспечивают такой экспликации онтологических допущений, которая давала бы возможность выстраивания теорий, отвечающих критериям строгости, разрешимости, непротиворечивости и т.д.

Логицизм не устраняет интуитивные предпосылки теории множеств, показывая тем самым, что математика как знание не может быть сведена к логике.

Однако намерение построить формализованную систему математики, в которой универсум доказуемых предложений тождествен универсуму содержательно истинных предложений, а вся система является непротиворечивой, полной, разрешимой благодаря финитным средствам, оказалось несостоятельным. Теоремы Геделя показали ограниченность дедуктивных возможностей любой достаточно богатой системы, невозможность отобразить (семантическое) понятие истинности посредством (синтаксического) понятия доказуемости в какой-либо логистической системе. Теорема Тарского вскрыла ограниченность выразительных возможностей таких систем, невыразимость «предиката истинности» для формализованных систем их же средствами. Математическое доказательство не тождественно набору правил логического вывода в некоторой фиксированной системе. В математике, в целом, велико значение содержательного пласта деятельности. Формальная аксиоматика нуждается в содержательной, так как последняя дает руководство к выбору формализма, способы интерпретации формальной теории в области фактического, что указывает на значение для математической теории ее исходной онтологии.

Интуиционизм вскрыл неэффективность классической математики, указав на апелляцию в ней к знанию «в себе» в чистых теоремах существования (отсутствие способа обнаружения математических объектов), неправомерность принятия истинности суждений, представленных в виде дизъюнктивных последовательностей без правил нахождения истинности их членов. Интуиционизм показал неправомерность критерия существования математических объектов на базе закона непротиворечия, экстраполяции операций с конечными множествами на бесконечные; подверг критике доказательство по математической индукции. Однако вводимый интуиционизмом критерий интуитивной ясности с целью уточнения понятия «конструктивности» в свою очередь не отвечает этому требованию, - конструктивное доказательство не обладает изначальной прозрачностью. Ограничения интуиционизма (отрицание аксиомы выбора, «актуальной бесконечности», чистых теорем существования, закона исключенного третьего) лишают математическое знание возможности выбора онтологических допущений, на которых возможно построение, развитие многих теорий.

Перипетии программ обоснования математики указывают на неизбежность полуинтуитивного или интуитивного пласта предметной области теории. В последней имеется неформализуемая предпосылочная часть, выражающая генетическую специфику теории (специфику базисной теории для логико-математических систем знания). В более общем плане предпосылкой теории выступает соответствие ее постулатов существования, онтологических допущений, критериев точности и т.д. системе наличного знания, обобщенной картине мира.

Пятая глава - «Неявные основания научных абстракций» - характеризует латентные свойства последних в параграфах «Интервальность. Дополнительность. Парадоксальность»; «Идентифицируемость»; «Эврнстичность». Используя идеи интервального подхода Ф.В. Лазарева, М.М. Новоселова, автор вскрывает зависимость утверждений о природе явлений от принятых ракурсов рассмотрения (интервалов). Оказывается: в рамках интервала происходит отождествление объекта, его актуализировавшегося свойства и собственно абстракции.

Интервальное видение реальности преобразует проблему отображения абстракцией действительности в проблему определения границ, в которых происходит отождествление объекта и отображаемых абстракцией свойств. Поскольку границы интервала абстракции заданы, в их рамках предмет и абстрактный объект, соответствующий предмету, неразличимы, проблема обоснования абстракции превращается в проблему определения границ применимости абстракции. Элементарно она не решается. О последнем свидетельствует многотрудный опыт реальной поисковой деятельности. Суть в том, что интервальная ситуация отображает реально существующие границы, в рамках которых доминирует один закон или совокупность законов. Находясь в интервальной ситуации, объект оказывается независимым от других законов, от всего, что находится за ее рамками. За пределами одного интервала может быть обнаружен другой, с новыми доминирующими законами.

Интервал абстракции определяет границы однозначной применимости понятийного аппарата, соответствующего данной интервальной ситуации. При

выходе за рамки интервала абстракции понятие может использоваться, но его семантика модифицируется. Для любого понятая должен быть такой интервал абстракции, в рамках которого оно является константой. За пределами интервала понятие превращается в переменную.

Постоянная скорость движения может восприниматься в случае, если наблюдатель замечает изменение координаты окружающих объектов (переменных интервала абстракции). Если нет такой возможности, движение не обнаруживаемо. Таким образом, константа интервала абстракции - постоянная скорость, чувственно не наблюдается, наблюдаемы переменные аспекты - изменение координаты, и отрезок времени, в течении которого происходит наблюдаемое изменение координаты. Тождественность себе объекта в новых условиях обеспечивает новая константа интервала абстракции -скорость движения.

Абстракция материальной точки может найти применение в задачах, где конечный результат не зависит от формы физического тела, которой можно пренебречь. Независимость свойств от массы является предпосылкой формирования понятия геометрической точки.

Переход от понятия точки к точке с данными координатами должен вскрывать новые природные закономерности. С одной стороны, все точки должны быть тождественны друг другу, так как представление объектов в виде точек предполагает идентичность закономерностей существования данных физических тел. С другой стороны, точки должны отличаться друг от друга, так как отображают различные предметы. Идентификация и различение объектов осуществляется посредством координат.

Как утверждает Ю. В. Вилесов17, создание классической механики, открытие нового типа движения (поступательного) явилось частичным разрешением противоречия между понятиями движение и локализации в области с дан-

17 Ю.Ф. Вилесов, Ф.В. Лазарев. Взаимосвязь между законами я повхшат я физике, ского университете. Серия 7. Философия № 6.1999. С. 26-35.

- Вестник Москов-

ньши координатами. Но можно сделать вывод, что проблема, сформулированная в апории «Дихотомия», являлась провозвестником созданной позднее классической механики. Или, если воспользоваться высказыванием Гильберта, что «корректная постановка задачи является ее решением в неявном виде», Зенон сумел более или менее корректно поставить задачу, которую разрешили в явном виде Галилей, Ньютон и др. При этом был открыт неизвестный Зенону аспект движения — скорость, как характеристика состояния физического тела.

Использование для характеристики состояния объекта в классической механике скорости поступательного движения, устранение противоречия за счет отождествления состояния покоя с движением с нулевой скоростью, не могло не привести к «снижению» гносеологического статуса скорости. Скорость является величиной не абсолютной, а относительной, зависящей от выбора системы отсчета. Принцип относительности Галилея позволил ввести новые инварианты. Преобразования Галилея согласовывали чувственные восприятия наблюдателей, находя в них инвариантные характеристики.

Отличие представления о движении в классической физике от движения в античной обусловлено тем, что в последней оно имело умозрительный характер. Заслугу Ньютона в момент создания механики видели в возможности точного расчета траектории движения реальных предметов, чего не могла обеспечить античная физика. Однако классическая механика, выиграв с точки зрения практической полезности и точности предсказания результатов в своем интервале абстракции, проиграла в плане общности. В итоге она стала несовместимой с квантовой механикой, потеряла возможность предсказания результатов в интервале ее абстракции.

В заключении подводятся итоги, формулируются основные выводы исследования, намечаются перспективы дальнейшего поискового освоения проблемы.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора.

Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях по перечню ВАК Министерства науки и образования РФ

1. Ромашкин К.И. (в соавторстве) Высшая школа в современной России: пути выхода из кризиса // Высшее образование в России. - 2005. - №11. - С. 108-115.

2. Ромашкин К.И. Интуиция и неявное знание в математике // Вестник Московского Государственного областного университета. — 2006. - №4. -С. 91-97.

3. Ромашкин К.И. (в соавторстве) Эволюционизм: от конкуренции к партнерству, от диалектики к аналектике // Высшее образование в России. -2006.-№9.-С. 68-77.

4. Ромашкин К.И. (в соавторстве) Постижение «Я» (О философии гуманитарного знания) // Высшее образование в России. - 2007. - №4. - С. 134-141.

5. Ромашкин К.И. Абстракция как концептуальное средство отображения реальности Н Вестник Московского Государственного областного университета. - 2007. - №3-4. - С. 5-12.

6. Ромашкин К.И. Парадокс Эйнштейна - Подольского - Розена и его значение для современных исследований // Вестник Московского Государственного областного университета. - 2008. -№2. - С. 78-85.

7. Ромашкин К.И. (в соавторстве) Образование в контексте глобализации // Высшее образование в России. - 2008. - №7. - С. 120-124.

Статьи в научных сборниках, материалы коллективных изданий и конференций

8. Ромашкин К.И. Смена парадигмы сциентизма в техническом знании Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2003. - Вып. 5.- 0,47 пл.

9. Ромашкин К.И. Генезис и статус ценностей. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2003. - Вып. 50.- 48 пл.

10. Ромашкин К.И. Гносеологические основания: физическая абстракция. Брошюра. - М.: МГУ, 2004. - 3,7 пл.

11. Ромашкин К.И. Принципы в структуре научной теории. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 5. - 0,8 пл.

12. Ромашкин К.И. Роль онтологических допущений в семантической интерпретации формальной системы. Сборник: философия, наука культура. -М.: МГУ, 2005. - Вып. 5. - 0,5 пл.

13. Ромашкин К.И. Роль принципов в развитии научной теории. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 5,- 0,48 пл.

14. Ромашкин К.И. Иерархия принципов в научной теории. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 5.- 0.475 пл.

15. Ромашкин К.И. Принцип системности в научной теории. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 5.- 0,5 пл.

16. Ромашкин К.И. Фактуальное значение в научной теории. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 5.- 0,49 пл.

17. Ромашкин К.И. Системно-субъективный подход к исследованию философии образования. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. -Вып. 5,-0,78-пл.

18. Ромашкин К.И. Онтологические допущения в научной теории: фило-софско-методологический анализ. - М.: МГУ, 2005. - 11,25 п.л.

19. Ромашкин К.И. Динамика выявлений теоретических законов. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 8.- 0,45 п.л.

20. Ромашкин К.И. Специфика гуманитарного знании. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 8.- 0,52 пл.

21. Ромашкин К.И. Субъект как предмет познания. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 8.- 0,48 пл.

22. Ромашкин К.И. Строение научно-гуманитарного знания. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 8 - 0,5 пл.

23. Ромашкин К.И. Принципы неклассической науки как онтологические допущения. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 80,49 пл.

24. Ромашкин К.И. Специфика моделирования в гуманитарном познании: подход П. Риккера. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 8.- 0,5 пл.

25. Ромашкин К.И. Античное естествознание и онтология: социально-экономический и культурный контекст. Сборник: философия, наука культура. -М.: МГУ, 2005. - Вып. 9,- 0,5 пл.

26. Ромашкин К.И. Средневековая онтология в системе теологиского миросозерцания. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. -Вып. 9,-0,485 пл.

27. Ромашкин К.И. Формирование научного естествознания в новое время. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 9.

28. Ромашкин К.И. Специфика математики. Сборник: философия, наука культура. -М.: МГУ, 2005. - Вып. 10.- 0,51 пл.

29. Ромашкин К.И. Математический аксиомантизм. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 10.- 0,475 п.л.

30. Ромашкин К.И. Онтологические основания теоретического знания в позитивизме. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2005. - Вып. 10. - 0,48 пл.

31. Ромашкин К.И. Логико-семантические концепции языка о лингвистической основе научного мышления. Сборник: философия, наука культура. -М.: МГУ, 2005. - Вып. 10 - 0,49 пл.

32. Ромашкин К.И. Основания понимания в математике. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2006. - Вып. 4,- 0,45 пл.

33. Ромашкин К.И. Эктралогические неэмпирические критерии научности. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2006. - Вып. 5.- 0,5 пл.

34. Ромашкин К.И. Гносеологические основания абстракции в физике. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2007. - Вып. 1.- 0,49 пл.

35. Ромашкин К.И. Истина как фундаментальная гносеологическая категория. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2007. - Вып. 2,- 0,43 пл.

36. Ромашкин К.И. Интервальная структура в физике. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2007. - Вып. L- 0,43 пл.

37. Ромашкин К.И. Координата и скорость как переменные интервала абстракции. Сборник: философия, наука культура. - М.: МГУ, 2007. - Вып. 2 - 0,44 пл.

38. Ромашкин К.И. Основания научного знания: фипософско-мепгодологический анализ. - М.: Книжный дом «Университет», 2006. - 6,5 пл.

РОМАШКИН КОНСТАНТИН ИГОРЕВИЧ

ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ДОПУЩЕНИЯ

В НАУЧНОЙ ТЕОРИИ: философско-методологический анализ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Лицензия ИД N° 04205 от 06.03.2001 г.

Сдано в производство 06.02.2009 Тираж 100 экз.

Объем 2,0 пл. Формат 60x84/16 Изд.№ 22 Заказ 22

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российский государственный университет туризма и сервиса» (ФГОУ ВПО «РГУТиС») 141221, Московская обл., Пушкинский р-он, пос. Черкизово, ул. Главная, 99

©ФГОУВПО «РГУТиС», 2009

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Ромашкин, Константин Игоревич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ХАРАКТЕР ОНТОЛОГИЧЕСКИХ ДОПУЩЕНИЙ.

1.1. Язык как средство объективации познаваемой реальности.

1.2. Логико-семантические концепции языка.

1.3. Синтетическое априори.

1.4. Существовать — «быть элементом языкового каркаса».

1.5. Предпосылочное знание.

ГЛАВА 2. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ДОПУЩЕНИЯ В ДИНАМИКЕ

ЗНАНИЯ.

2.1. Античность.

2.2. Средневековье.

2.3. Новое время.

ГЛАВА 3. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ДОПУЩЕНИЯ В МАТЕМАТИКЕ.

3.1. Специфика математики.

3.2. Проблемы обоснования математики.

ГЛАВА 4. ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ДОПУЩЕНИЯ В

ЕСТЕСТВОЗНАНИИ.

4.1. Особенности естествознания.

4.2. Основания (принципы) естественно-научной теории.

4.3. Корпус естественно-научной теории.

4.4. Гипотеза в развитии естественно-научной теории.

4.5. Связь теоретического и эмпирического.

4.6. Интерпретация в естественно-научном познании.

4.7. Объективация концептуальных каркасов.

ГЛАВА 5. НЕЯВНЫЕ ОСНОВАНИЯ НАУЧНЫХ АБСТРАКЦИЙ.

5.1. Интервальность. Дополнительность. Парадоксальность.

5.2. Идентифицируемость.

5.3. Эвристичность.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Ромашкин, Константин Игоревич

Движение в указанной проблеме неизбежно предполагает выход на принципиальный сюжет генезиса научного знания в контексте антиномий опыта и мысли, факта и закона, уникального и универсального. Роль предпо-сылочных компонентов научного знания рассмотрена на фоне механизма согласования эмпирического и теоретического. Несмотря на тесную взаимосвязь эти уровни науки сохраняют некую автономию, качественное наполнение которой и должно быть уточнено для адекватного объяснения места, роли, значения исходных позиций. Каким образом последние обусловливают, направляют научный поиск, участвуют в формировании корпуса научной теории, предопределяют пути, результаты развития научного знания в целом? На рефлексии столь принципиальных содержательных линий, собственно, и сосредоточивается автор.

Цель и задачи исследования. Цель диссертации — подвергнуть анализу онтологические допущения, составляющие содержательный остов научного теоретизирования.

Достижение поставленной цели предполагало решение следующих задач:

1. уточнить концептуальный статус онтологических допущений в научной теории;

2. оценить динамику онтологических допущений от античной до современной науки.

3. эксплицировать природу положений базисной теории, детерминирующей эвристический процесс в математике;

4. исследовать характер концептуальных каркасов, направляющих естественнонаучный поиск;

5. показать проблематику неявных оснований научных абстракций.

Предмет и объект исследования. Предмет исследования - система онтологических допущений в структуре научной теории. Объект исследования - неявные идейные комплексы, стимулирующие научно-теоретическое творчество.

Степень научно-теоретической разработанности проблемы.

Г. Коген попытался создать логически обоснованное учение, необходимое для выяснения возможностей математики и естествознания как наук высшего плана. Он исходил из того, что бытие — не ощущаемо, а категориально мыслимо; время и пространство - не элементы интуиции, а категории логического мышления. В этом смысле бытие имманентно сознанию. Коген отказался от теории чувственности Канта, подверг критике понятие некоей «данности»: предмет познания лишь «задан», а не «дан»; он последовательно создается через акты категориального синтеза. Пытаясь устранить кантовское понимание «вещи в себе» и связанное с ним различие чувственности и рассудка, он превращает центральную кантовскую проблему трансцендентального синтеза в чисто логическую. Опираясь на кантовское учение о регулятивных идеях разума, Коген истолковывает «вещь в себе» не как существующую вне и независимо от познания, а как целенаправленную идею мышления. Мышление у Когена, в отличие от Канта, рождает содержание познания, а не только форму. Наиболее показательной моделью формирования знания мышлением является, по Когену, математика, выступающая в качестве фундамента естественных наук. Сохраняя характерный для Канта приоритет практического разума по отношению к теоретическому, Коген утвержда

1 Коген. Г. Логика чистого познания. -Спб. 1910. С. 36; Наторп П. Философская пропедевтика. -М. 2001. С. 112; Cassircr Е. Das Erkcnntnisproblem in der Philosophic und Wissenschaft der neueren Zeit, Bd 1—4, В., 1906—57. С. 455; Гартман H. Система онтологии. - М. 1933-50. Т. 1—4. С. 842. ет примат этики над наукой в логическом отношении, поскольку понятия конструируются по телеологическому принципу, который выявлен в наиболее чистом виде в этике, рассматриваемой как логика воли.

П. Наторп «вещь в себе» трактует в качестве «предельного понятия», побудительного начала научного познания. В противовес Канту, математику Наторп основывает на априорных формах мышления, а не чувственности. Кантовское принципиальное различие между априорными формами чувственности и рассудка устраняется, превращаясь в сугубо логическую проблему: содержание научного знания определяется изначальным актом мышления - связыванием противоположных деятельностей (обособления и объединения). Наторп полагает, что классическим примером научного знания является математический анализ, отслеживая в истории естествознания и математики тенденцию замещения специальных объектов исследования объектами чистой мысли.

Вслед за Наторпом и Когеном Э. Кассирер2 убирает из системы Канта понятие «вещи в себе». Отправная точка для построения «опыта» должна создаваться самой мыслью. Следовательно, время и пространство перестают быть кантовскими созерцаниями и трансформируются в понятия. Идеи разума, как и категории, вместо регулятивных становятся конститутивными принципами. Кассирер называет их «символическими функциями», репрезентирующими высшие ценности «божественного» в человеке.

В основе исканий Э. Гуссерля лежит идея, исходя из которой, познание по содержанию определяется структурой эмпирического сознания, а значит нельзя говорить об истине, не зависящей от субъективности. Гуссерль стремится найти последние самоочевидные логические принципы, очищая сознание от эмпирического содержания, для чего применяет метод редукции. Поскольку философия, согласно Гуссерлю, должна освободиться от догматов, базирующихся на почве «естественной установки» сознания по отношению к 2

Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 2: Мифологическое мышление - М.; СПб.: Университетская книга, 2001.280 С. миру.

Идея «жизненного мира» ознаменовала переход на позиции исторической трактовки познавательного опыта. Гуссерль концептуализировал существо сферы, выступающей предпосылочным основанием науки. Последняя, по его мнению, опирается на «круг уверенностей, к которым относятся с давно сложившимся доверием и которые в человеческой жизни до всех потребностей научного обоснования приняты в качестве безусловно значимых и практически апробированных»3. Этот «круг уверенностей» (сфера Lebenswelt) и представляет собой логически неотобразимое, бессистематичное, обыденное знание, которое, являясь внутренней ценностью личности, обладает надличностной значимостью, будучи компонентом научного обоснования. В то же время, научное познание, вторгнувшись в область повседневной жизни, изменяет обыденное знание, возводя его на научной основе. Гуссерль переориентировал внимание теории познания с объекта на субъект, с понятийно-спекулятивных методов философского анализа - на «непосредственное прозрение» и «переживание истины», тем самым, утвердив тематику предпосылочности духовного опыта.

Среди исследований, оказавших влияние на понимание роли предпо-сылочных компонентов научного знания, выделяется модель социологии знания П. Бергера и Т. Лукмана5. Последние реконструировали, каким именно способом человек формирует социальную реальность и как социальная реальность формирует человека. По их мнению, социология знания занимается всем тем, что выступает «знанием» в обществе: « Теоретическое мышление, «идеи», Weltanschauungen — . лишь часть всего того, что считается «знанием». .Фокусирование внимания на теоретическом мышлении не только сильно ограничивает социологию знания, но и неудовлетворительно сказывается на существующем в обществе «знании», которое нельзя понять полностью, если оно не помещено в рамки более общего анализа «знания»»6. Таким образом, Лукман и Бергер полагают необходимым исследование знания людьми «реальности» в их повседневной, не- или дотеоретической жизни, поскольку не «идеи», а повседневное знание представляет «фабрику значений», обусловливает взаимосвязь знания и его социальной основы.

4 Полани М. Личностное знание. - М. 1985. С. 41

5 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М.1995. С. 17

6 Там же. С. 35. у ду теоретическим языком и языком наблюдения . Последнее долгое время рассматривалось представителями позитивистской философии науки в качестве основной линии в решении проблемы. Между тем не существует строгих, жестких критериев разграничения теоретического и эмпирического; соответственные типологизации зачастую не учитывают многообразия известных типов терминов и предложений8.

7 Берков В.Ф. Философия и методология науки. М.: Новое знание, 2004; Мамчур Е.А. Проблема выбора теории (к анализу переходных ситуаций в развитии научного знания). М., 1975; Микешина Л.А. Философия науки. Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. М.: Прогресс-Традиция; МПСИ; Флинта. 2005; Никитин Е.П. Теория и эмпирия: проблема разграничения //Позитивизм и наука. М., 1975; Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998; Ракитов А.И. Философские проблемы науки. М., 1977; Степин B.C., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М.: Гардарика, 1996; Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. М, 1978; Швырев B.C. О соотношении теоретического и эмпирического в научном познании // Природа научного познания. Минск: Изд-во БГУ, 1979. g

Арлычев А. Н. Формально-механистическая модель Вселенной: миф и реальность // «Философские исследования», 2006, № 3-4. С. 13-42; Гиренок Ф. И. Диалектика и эклектика в исследовании человека // Диалектика и научное мышление. М., 1988. - 126с.

9 Дышлевый П.С., Яценко Л.В Научная картина мира и мир культуры //Научная картина мира. Киев, 1983; Микешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. М.: Прогресс-Традиция; МПСИ; Флинта, 2005; Степин B.C., Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М., 1994; Степин B.C. Теоретическое знание: структура, историческая эволюция. М.: Прогресс-Традиция, 2000; Степин B.C., Горохов B.T., Розов М.А. Философия науки и техники. М.: Гардарика, 1996; Философия и методология науки Под ред. В.И. Купцова. М.: Аспект Пресс, 1996; Философские проблемы оснований физико-математического знания //Д.В. Волков, A.M. Кравченко, B.C. Лукьянец. Киев, 1989.

10 Никифоров А.Л. Философия науки. История и теория. М., 2006. -263с. на философские принципы и категории. Согласно второму, НКМ создается в лоне философии и является ее составной частью. НКМ может быть рассмотрена и как форма теоретического знания, формирующаяся в ходе взаимодействия науки с другими областями культуры. В процессе становления картины мира наука активно использует различные ассоциации, аналогии, образы, имеющие корни в предметно-практической деятельности.

Под философскими основаниями науки понимаются философские идеи, принципы, которые обосновывают идеалы, нормы познания, онтологические постулаты теоретизирования. Философские основания науки не тождественны общему массиву философского знания: философия характеризуется неким переизбытком содержания, относительно запросов науки в каждую историческую эпоху. Избыточность объясняется тем, что философия не является рефлексией лишь науки: это рефлексия оснований культуры. Несмотря на разнородность философских оснований науки в них выделяют устойчивые структуры, соответствующие классической, неклассической, постнекласси-ческой науке, получившие глубокую проработку11.

Гипотезой исследования выступает предположение, согласно которому онтологические допущения локализуются в структуре научного знания как множество постулатов базисной теории (БТ) для логико-математических систем и как соответственное множество идентичных постулатов хроногео-метрической природы, концептуальных каркасов для естественнонаучных систем.

Теоретико-методологический базис исследования обусловливался особенностями предметно-тематической сферы и структурой работы. Эвристическим основанием выступали критерии историчности, реалистичности, объективности, всесторонности, конкретности рассмотрения. Содержательным остовом работы послужили труды классиков фундаментальной науки12. В качестве непосредственного инструмента изысканий использовались общенаучные методы анализа, синтеза, обобщения, индукции, дедукции, тра-дукции, восхождения от абстрактного к конкретному.

Научная новизна.

1.Уточнен концептуальный статус онтологических допущений в научной теории. Показано, что их индуктором предельной широты и общности выступают осуществляющие проекцию слов (алфавиты, термины, семейства ; языков, словари, правила построения выражений, средства номинации, дескрипции) и связанных с ними смыслов на сознание языковые формы, предопределяющие мировосприятие. Последнее производится во всех семантических регистрах проявления слова — как знаковом, так и лексико-категориальном. Использование и принятие языка (лексики) упорядочивает коммуникацию, состыковывая знаки с лексическими значениями и смыслами. Форма знаков и слов определяет соответствующее им концептуальное содержание, оказывающееся общим для тех носителей языка, которые являются представителями данного научного сообщества.

2. Перечислены пути, по которым содержательная суть проникает в логику:

12 Бор М. Избранные научные труды. В 2-х т. - М. Наука. 1971; Кант И.Соч. в 6 т. — М. Мысль. 1964; Лаплас П. Изложение системы мира. - СПБ.: Общественная польза. 1861; Лобачевский Н. И. Полное собрание сочинений. - М,- Л. 1946; Пуанкаре А. О науке. - М. наука. 1983.

13 Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М. 1988; Гильберт Д. Наглядная геометрия. - М. УРСС. 2004; Гусерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. — М.: Владимир Даль. 2004; Капица П. Л. Эксперимент, теория, практика. -М. 1981. а) Посредством семантической детерминации. Знание является симбиозом формы и содержания. Выявив семантическую основу, автор формализует и свертывает теорию до логического остова, восстанавливаемого посредством строгих искусственных языков. С точки зрения ограничительных результатов А. Тарского14, тем не менее, редукция содержания к форме не может быть полной при семантически богатых в достаточной степени системах б) Посредством метатеории. Анализ свойств формализованной теории возможен через метатеорию, которая использует естественные, интуитивные, содержательные приемы рассуждения в разговорном языке. Т.к. в контексте метатеории содержатся логические составляющие, следовательно, в логике выделяется металогический комплекс, который нельзя свести к формальным знаковым, т.е. синтаксическим операциям. Т. о., формальный метод не всегда охватывает и решает все проблемы логики; содержательное, нестрогое, неточное должно быть взаимосвязано с формальным, строгим и точным, предполагая его как условие своего собственного конкретного анализа, задания.

3. Исследован характер концептуальных каркасов (КК), направляющих естественнонаучный поиск. Демонстрируется, что концептуальные каркасы по своей структуре состоят из базовых и производных абстрактных идеальных конструктов, объектов. Базовые объекты вводятся принципами, постулатами, дефинициями, и образуют каркас теории. Абстрактные объекты вводятся в оборот в процессе конструирования, свободного и творческого, элементов теоретического мира, что удовлетворяет требованиям когерентности; получаемые таким образом абстрактные объекты сочетаются с имеющимися, т.е. не противоречат им. Концептуальные каркасы, в таком случае, представляют собой цепь взаимосвязанных конструктов, находящихся относительно друг друга в отношениях координации и субординации.

4. Оценена динамика онтологических основоположений от античности до современной науки. Речь идет о группе исторически сменяющих друг друга архетипов, определяющихся модельно-аналоговым, объяснительным, интерпретативным и смыслообразующим процессами, задающими рациональные образы действительности, в обозначениях которых можно осмысленно черпать знания о достоверном течении событий. Сюда можно отнести нормативы требований к онтологическим и гносеологическим допущениям, а также к картинам мира, ориентированным на установленные в различных культурах идеалы, знания, исследовательские программы.

Положения, выносимые на защиту:

1. В настоящем исследовании проводится мысль, согласно которой онтологические допущения вводятся базисными теориями, имеющими различную природу для формальных и содержательных систем. Для формальных систем базисными теориями выступают аксиоматики, которые вводят различные типы значений. Для содержательных систем базисными теориями являются хроногеометрические схемы, задающие типы причинения.

Онтологические допущения через систему принципов обусловливают передачу знания, участвуя, таким образом, в формировании корпуса (фактов и законов) естественно-научной теории, выдвижении гипотез, определяя механизм связи эмпирического и теоретического, обслуживая процедуры интерпретации, верификации, апробации знания.

2. Гипотеза лингвистической относительности позволяет понять механизм зависимости представлений об окружающем от языка. Из-за отсутствия естественных универсальных предметных кодов восприятия мира сознание носителей конкретных языковых групп вынуждено быть семантически дифференцированным, что порождает, в свою очередь, содержательные пробелы в трактовках и толкованиях одних и тех же явлений у представителей разных языковых общностей (этнических и культурных). В конечном итоге мир становится таким, каким для восприятия его формирует язык. Концептуальным рычагом данного процесса выступает аппарат формализации, математизации и строгой категоризации. Препятствием в преодолении барьеров между языковыми типами сознаний можно считать формальную невозможность устранить полностью из них элементов уникальности.

В референтной концепции принимается методологическая установка, отрицающая существенное теоретическое различие между искусственными и естественными языками. Референтная концепция, в отличие от интерпрета-тивной, является теорией синтаксиса и семантики любых языков как интерпретируемых систем знаков. Критерий формальной строгости, элегантности зачастую преобладает в ней над критерием психологической достоверности, однако роль интуиции не отвергается.

4. Устанавливается определенная преемственность относительно онтологических допущений в динамике знаний.

В Древней Греции получили развитие такие необходимые для становления науки отношения, как общезначимость, интерсубъективность, над-личностность, идеальное моделирование действительности и т.п. Гносеологическое значение данного обстоятельства имело существенное значение для науки в целом. Учреждению столь фундаментального и базисного научного принципа, такого как каузальность, также способствовала античная мысль. Обусловив абстрактно-систематичный характер потенциальных концепций мира, Античность стимулировала возникновение такого необходимого атрибута науки, как теоретичность, т.е. логически обоснованное мышление, использующее понятийно-категориальный арсенал. Т.о., Античность рассматривает онтологические допущения с точки зрения космизма, в контексте некоторой систематизации символов (Человек-Космос).

Средневековье выступает феноменом противоречивым, амбивалентным, внутренне неоднородным. Продолжая подспудно традиции античности, такие как мыслительные созерцательные комплексы, интенции на постижение общего, не соотнося его с единичным, склонность к умозрительному теоретизированию, частичный отказ от опытного познания, и т.п., тем не менее, средневековая мысль порывает с античными традициями. Средневековые онтологические допущения за отправную точку берут теоцентризм, выдвигая основной сущностной характеристикой не Космос, а божественную суть бытия, причем происходит это одновременно со смещением системы символов в сторону сакрализации (Бог-Ритуал).

Научная мысль Нового времени, развиваясь посредством синтеза переработанных античных традиций и сакрализированного знания средневековья, освобождает науку от схоластического и канонического авторитетов, делая независимым человеческий интеллект. Возрастает практическая значимость научного поиска: прогрессистская парадигма обретает общественную значимость. Посредством развенчания средневекового убеждения в существовании априорного оправдания разума божественным проведением Новое время вдвигает на первый план приоритет эмпирического контроля, опытной апробации, развертываемых дискурсивно конструкций и схем. Онтологические допущения проникают в науку, внедряя в знание понятий «число и величина», «анализ и расчет», «обработка и оценка», «Человек-Природа». Эмпирические данные, утверждающие гипотетико-дедуктивную архитектонику естественно-научного знания, стали обеспечивать формулировку опытно опробуемых и количественно детализируемых положений.

5. Необходимость опираться на интуитивные представления кроется в том, что математика не может быть полностью формализована. В математике аксиоматический характер организации существует благодаря бездоказательному принятию аксиом в значительной мере на интуитивной основе и имеет место использование нестрогих понятий в отсутствии возможности их уточнения. Остаются проблематичными такие базовые, имеющие онтологический смысл, категории, как «множество», «бесконечность».

6. Онтологические допущения в естествознании приписывают действительности некие свойства, определяют способы операционализации, правила интерпретации теоретических объектов. Данные функции реализуются в основаниях научных теорий, которые (основания) подразделяются на логические, философские, собственные. В отличие от математических теорий в естественно-научных теориях онтологические допущения выражены через принципы выполняющие функцию задания свойств действительности, способов операционализации, правил интерпретации теоретических объектов.

Наиболее непосредственно роль онтологических допущений проявляется в философских основаниях естественнонаучной теории, под которыми понимается совокупность принципов, включающих знания об универсальных атрибутивных свойствах материи, законах ее развития, природе мышления, принципах познавательной деятельности и т.д. Философские основания естествознания представляют эвристические предпосылки, семантический фон, который оттеняет условия постановки и решение внутренних естественнонаучных проблем.

7. Различают онтологические, гносеологические, методологические философские основания естествознания.

Онтологические основания - гипотезы существования, назначение которых - задание фундаментальных допущений, схем, принципов строения действительности.

Методологические основания — комплекс четких представлений, которые позволяют давать оценку продуктам естественнонаучной деятельности согласно принципу предпочтительности. По методологическим основаниям решаются вопросы достаточности согласия теорий с данными опыта как условии их фальсификации, возможности решающего эксперимента, основаниях сравнения конкурирующих теорий и другие аналогичные вопросы.

8. Концептуальные каркасы по своей природе обеспечивают с помощью онтологических допущений принятие такого содержания объекта, которое в контексте научной теории определяет универсальный тип анализа. Онтологическими допущениями вводятся некоторые признаки изучаемых элементов абстрактных объектов концептуальных каркасов. Именно эти признаки в виде объекта исследования и воплощаются в концептуальные каркасы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Онтологические допущения в научной теории"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Под онтологическими допущениями понимается широкий круг явлений, связанных с построением научных теорий: циркулирующие в культурах общезначимые образы бытия, гипотезы существования, задающие фундаментальные схемы строения действительности, хроногеометрию, тип причинения и т.д., постулаты значения, определяющие аксиоматику, тип интерпретации в формальных и формализованных теориях. Онтологические допущения приписывают действительности некие свойства, определяют способы операционализации и интерпретации теоретических объектов.

Онтологические допущения вводятся базисными теориями, которые задают рамки мышления внутри теоретических систем. Для формальных и содержательных систем базисные теории различны. Базисными теориями для формальных систем выступают аксиоматики, которые вводят релевантные типы значений (трактовка кванторных выражений, существо логических связок, законов, операторов и т.д.). Базисными теориями для содержательных систем являются хроногеометрические схемы, задающие типы причинения. В соответствии с топологией формируются пространственно-временные модели с определенными типами детерминации, взаимодействия (классическая механика — дальнодействие, релятивистская механика — близкодействие).

Онтологические допущения имеют тесную связь с картиной мира, наличной культурой, содержанием, стилем мышления, всем ментальным содержанием эпохи. Система онтологических допущений науки направляет конструирование, объективацию, интерпретацию и операционализацию содержания теоретических систем; выступает средством корреляции теоретических построений; задает, обосновывает, постулирует условия развертывания корпуса теоретического знания. Наличие онтологических допущений в системе теорий обеспечивает полагание мира, представляющего в действительности виртуальную модель, непрерывно уточняемую опытной апробацией положений, практикой.

Онтологические допущения несут историчность оснований науки, изменчивость исторически ограниченных стилей научного мышления, частные и общие особенности тех или иных философских систем, основополагающие интенции культуры в целом. Разность культур предопределяет разность онтологических оснований, допущений в соответствующих исторических научных системах. Онтологические допущения выступают с этой точки зрения семантическим центром культуры, концентрируя средствами науки ее научно неоформленное содержание в набор строгих постулатов, задающих параметры виртуального пространства теоретического знания и тем самым возвращающих в духовную практику взятый из нее же и преобразованный материал.

Онтология как философская дисциплина, рефлектирующая универсальные основы, структуру, принципы, организацию динамику бытия, изначально опиралась на спекулятивный (умозрительный) метод постижения сущностей, совпадала с метафизикой. Истоки таким образом понятой онтологии обнаруживаются в античности, сосредоточенной на поиске первооснов-первоначал мира. Данный поиск исторически реализовался в двух вариантах - субстратном и субстанциальном. Первый сводился к отождествлению первоначала с конкретной природной стихией; второй в трактовке предельного основания сущего не предполагал какую-либо предметную привязку: оно рассматривалось как неспецифицированная, отрешенная сущность. Второе толкование имело такие концептуальные преимущества, как универсальность, абстрактность, благодаря которым не было необходимости в создании искусственных схем сведения и выведения реального много- и разнообразия действительности из отдельных ее комплексов, компонентов.

Субстанциальный подход, окончательно вытеснив субстратный, утвердился в философии средневековья и Нового времени в качестве всеобщего. Возникли многочисленные редакции онтологии, не выходившие за рамки ее прочтения как свода данных о свойствах бытия, признаках мироздания. Вершиной линии стала натурфилософия Вольфа и его последователей, выявлявших скрытые качества, тайные силы действительности. Положительная роль философской онтологии (натурфилософии) в истории определялась самим ее назначением стремлением теоретизировать по поводу фактов на эмпирической стадии науки, когда наука ввиду неразвитости не могла справляться с этой задачей.

К рубежу XIX в. наличие натурфилософии в качестве фундамента знания и отсутствие теоретической науки (естествознания) вылилось в противопоставление сверхопытного и опытного исследования. Тем не менее, научно-эмпирический научный подход все более утверждался, наращиваемый положительный опыт все более отчетливо показывал беспредметность, иллюзорность, несообразность, предвзятость фантастических натурфилософских конструкций.

В итоге прогресс предметной науки, разрушив натурфилософию как модус исканий, поставил под сомнение значимость спекулятивной онтологии — умозрительной доктрины действительности. При соответствующей развитости научного интеллекта необходимость в какой-то наднаучной теории бытия отпала. Тем не менее онтология в философии сохранилась, но уже не в виде натурфилософии, а в виде специальной теории бытия, вводящей образ реальности, с которой связываются и на которую накладываются философские модели, суждения.

Понятийная сфера науки относится к мыслимому, а не существующему в действительности; «бытие» само по себе не есть предмет реальный; оно не сообщает материального существования. Вместе с тем в рассуждениях на абстрактно концептуальном уровне «бытие» через набор субстантивных постулатов, постулатов значения вводится, приписывается. Абстрактные объекты науки как некие сущности наделяются существованием. В «чистом», наиболее отрешенном, достаточно произвольном виде существование задается в математике и логике. Излишне доказывать, что изучающие возможные миры и опирающиеся при этом на аксиоматику указанные дисциплины зачастую не корреспондируются с вещным предметно-практическим миром.

Данное обстоятельство порождает проблему понимания в науке. Л.И.

Мандельштам говорит о двух степенях понимания. Первая — когда вы изучили какой-нибудь вопрос и как будто знаете все, что нужно, но вы еще не можете самостоятельно ответить на новый вопрос, относящийся к изучаемой области. И вторая - когда появляется общая картина, ясное понимание всех связей179. Вторая степень понимания возникает на основе более глубокого, адекватного сравнительно с первой степенью понимания знания, что в итоге позволяет снимать появляющиеся относительно данной предметной области вопросы.

Феномен понимания имеет множество аспектов и требует рассмотрения его как системного объекта, формирующегося в результате взаимодействия множества факторов, сторон научной практики. Существует система раз-ноприродных составляющих процесса понимания, в которую входит логико-методологическая (или структурно-семантическая) составляющая; коммуникативная (аспект взаимопонимания), обусловленная конвенциональным характером семиотической деятельности. Психический субстрат понимания как деятельности описывается, помимо прочих, посредством структурно-когнитивных методов, граничащих с психологией и теорией искусственного интеллекта. Аспект экзистенциально-смысловой обусловленности процесса понимания рассматривается в экзистенциально-антропологической традиции философии. У понимания в научном знании как системного явления существует своя сфера функционирования — сфера научной практики, граничащая и пересекающаяся с культурными практиками иного рода. Можно сказать, что понимание в науке, будучи системным явлением самим по себе, должно рассматриваться и как подсистема в составе более обширной и сложной системы — человеческой культуры и цивилизации. Иными словами, при системном изучении процесса понимания мы должны концентрйроваться не только на внутреннем функционировании этого системного явления, но и на его внешнем функционировании.

Системное представление понимания предполагает, помимо прочего,

179 Мандельштам Л.И. Полное собрание сочинений. М., 1948. Т. V. С. 10. рассмотрение предмета изучения как системы эволюционирующей, развивающейся. Безусловно, под развитием здесь понимается не изменения в психофизиологической конституции человека, обеспечивающей психическую деятельность вообще — она теперь уже неизменна, но изменения в понимании как комплексном явлении, не существующем без того, на что оно, понимание, направлено.

Можно обозначить три стороны рассмотрения понимания в естествознании как системного явления. Первая — предметный анализ, в котором выясняется, из каких компонентов разных уровней состоит изучаемая система, и выявление связей, соединяющих эти компоненты. Данный тип анализа можно назвать структурно-субстратным, или архитектоническим. Вторая сторона анализа - анализ функциональный, определяющий роль каждого компонента в системе, его необходимость для сохранения целостности системы. Исторический, или диахронический, анализ — третья сторона рассмотрения понимания в естествознании как системного явления. При этом аспекте рассмотрения понимания последнее может быть определено и как система саморегулирующаяся (согласно концепции эволюционной эпистемологии), самоуправляющаяся благодаря действию неких стихийных движущих сил объективного характера, и как система, обладающая самосознанием, осуществляющая целенаправленный выбор вектора развития и способная поэтому изменять направление деятельности. Мера соотношения данных качеств -предмет отдельного детального изучения, при котором плодотворным было бы использование синергетического способа осмысления процессов в слож-ноорганизованных системах. Очевидно, общекультурная практика опосредованно влияет на практику собственно научную. Но, кроме этого, картина взаимодействия данных двух сфер человеческой деятельности должна включать и фактор воздействия научных разработок на весь культурный ландшафт цивилизации, менталитет человека, ноосферу в целом.

При изучении непосредственно понимания в естествознании выясняется механизм реификации теоретического знания на стадии неклассической науки. Понимание в естествознании затруднено объективными чертами современной науки, тем, что содержательная и понятийная ясность теперь не предшествует полному пониманию абстрактных структур, инструментом задания конструктов часто является математика, возрастает удельный вес слоя вспомогательных моделей, опосредствующих связи теории с действительностью.

Понимание, взаимодействуя с научным объяснением, оперируя образами, когерентными научной картине мира, научной рациональности и в то же время обыденному сознанию, предстает как способ постижения, схватывания реальности, в основании которого лежат представления научной картины мира, освоенные научной рациональностью и научной практикой. Научное понимание, как правило, отличается от понимания на основе обыденного сознания, такое понимание может превосходить рациональность как таковую, включаясь в и/или формируя новую, научную рациональность. Иными словами, понятое в научном познании — то, что объяснимо в соответствии с представлениями современной на данный момент научной картины мира, но может быть необъяснимо с точки зрения обыденного сознания и знания своего времени; то, что вошло в научную практику, но может быть еще не освоено человеческой практикой в целом. Как пишет B.C. Степин, «развитая наука не ограничивается моделированием только тех предметных отношений, которые уже включены в наличную практику производства и обыденного опыта. Она способна выходить за рамки каждого исторически определенного типа практики и открывать для человечества новые предметные миры, которые могут стать объектами массового практического освоения лишь на будущих этапах развития цивилизации. В свое время Лейбниц охарактеризовал математику как науку о возможных мирах. В принципе эту характеристику можно отнести к любой фундаментальной науке». Далее: «Именно теоретическое исследование, основанное на относительно самостоятельном оперировании идеализированными объектами, способно открывать новые

1 ЯП предметные области до того, как они начинают осваиваться практикой» .

Таким образом, научное понимание возникает при получении новейшего знания, в свою очередь, основываясь на наиболее смелых, передовых представлениях современной для данного времени научной картины мира. Пониманием мы называем этот способ познания действительности как раз потому, что он опирается на некую законченную, целостную систему представлений, содержащую понятие об универсальных законах действительности. В противном случае следует говорить о непонимании. Понимание в научном познании, таким образом, содержит момент узнавания, включено в герменевтический круг познания. Познаваемое явление приобретает ценность для понимающего, так как становится понятным его «предназначение», место в общей картине, значение, смысл. Понимание более содержательно в сравнении с познанием как процессом приобретения знания и объяснением как процедурой; исследование понимания в науке позволяет судить о динамике развития знания, в конституировании которого огромную роль играет социокультурный контекст, задающий горизонты мышления, формирующий систему базовых допущений.

180 Степин B.C. Теоретическое знание. М., 2000. С. 703.

Список научной литературыРомашкин, Константин Игоревич, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Алтухов В.Л. Философские категории и принципы в развитии ЕНКМ //Материалистическая диалектика как общая теория развития: Философские основы теории развития. — М., 1992. — С. 77—116.

2. Андреев И.Д. Теория как форма организации научного знания. — М.:Наука, 1979.-302с.

3. Аристотель. Соч. в 4-х т. — М.:Мысль, 1976. Т. I. — 552с.

4. Арлычев А. Н. Формально-механистическая модель Вселенной: миф и реальность // «Философские исследования», 2006, № 3-4. С. 13-42.

5. Аронов Р.А. Театр абсурда: нужен ли он современной физике? // Вопросы философии. -М., 1997. № 12. С. 39-48.6. . Аскольдов С.(Алексеев С.А.) Основные проблемы теории познания и онтологии. Спб.: тип. И.Н. Скороходова, 1900. - 250с.

6. Астрономия и современная картина мира. М., 1996. 284с.

7. Баженов Л.Б. Строение и функции естественнонаучной теории. — М., 1978.-256с.

8. Барабашев А.Г. Будущее математики: методологические аспекты прогнозирования. -М.: Изд-во Моск. Ун-та. 1991. 160с.

9. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. — М.: Моск. филос. фонд, 1995. 322с.

10. Бердяев Н.А. Самопознание. М.: ДЭМ, 1990. - 334с.

11. Берков В.Ф. Философия и методология науки. — М.: Новое знание, 2004. 335с.

12. Бернал Д. Наука в истории общества. М.Изд-во иностранной литературы , 1956. 736с.

13. Бляхер Е.Д., Волынская Л.М. «Картина мира» и механизмы познания. — Душанбе:Ирфон, 1976. 152с.

14. Бор Н. Избранные научные труды. В 2-х т. Т. 1. — М.:Наука, 1970. -584с.

15. Бор Н. Избранные научные труды. В 2-х т. Т. 2. М.:Наука, 1971. -676с.

16. Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1961. — 152с.

17. Борн М. Размышления и воспоминания физика. М.: Наука, 1977. — 279с.

18. Борн М. Эйнштейновская теория относительности. — М.:Мир, 1964. — 456с.

19. Бочвар Д.А. К вопросу о парадоксах математической логики и теории множеств //Математический сборник. 1944. Т. 15 (57). № 3. — С. 3-81.

20. Бранский В.П. Теория элементарных частиц как объект методологического исследования. — JL: Изд-во ЛГУ, 1989. — 256с.

21. Бранский В.П. Философские основания проблемы синтеза релятивистских и квантовых принципов. — Л.: ЛГУ, 1973. 175с.

22. Бранский В.П. Значение релятивистского метода Эйнштейна в формировании общей теории элементарных частиц. К 100-летию специальной теории относительности 1905-2005) М: КомКнига, 2005. 128 с.

23. Бройль Луи де. По тропам науки. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1962.-408с.

24. Буданов В.Г. Методология синергетики в постнеклассической науке и в образовании. М., 2007.- 341с.

25. Бунге. Интуиция и наука. М.: Прогресс, 1967. 187 с.

26. Бурбаки Н. Очерки по истории математики. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1963. 292с.

27. Бэкон Ф. Сочинения: в 2-х т.М.: Мысль, 1978. Т. 2. 587с.

28. Вавилов С.И. Исаак Ньютон /Собрание сочинений. — М.:Мысль, 1956. Т. 3. Работы по философии и истории естествознания. 450с.

29. Вайнберг С. Идейные основы единой теории слабых и электромагнитных взаимодействий //Успехи физических наук. М., 1980. Вып. 2., Т. 132. -398с.

30. Вайцзеккер К.Ф. Физика и философия //Вопросы философии. М., 1993. № 1.С.115-125.

31. Ван Хао, Мак-Хотон Р. Аксиоматические системы теории. М.: Иностранная литература, 1963.— 55с.

32. Ван-дер-Варден. Пробуждающаяся наука. М.: Наука, 1991. - 384с.

33. Введение в биоэтику. М., 1998. 276с.

34. Вейль Г. О философии математики. -М—Л,: ГТТИ, 1934. 127с.

35. Вейль Г. Полвека математики. М.:3нание, 1969. - 48с.

36. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М.: Наука, 1988. -519с.

37. Вилесов Ю. Ф. Апории Зенона и соотношение неопределенностей Гей-зенберга// Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6, 2002. С.20-29.

38. Вилесов Ю.Ф. Парадоксы измерений / Ю.Ф.Вилесов, Н.А.Грошенко, Ф.В.Лазарев/ РХТУ им. Д.И.Менделеева. М., 2000. - 162 с.

39. Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта. — Калининград: Калининградский Государственный Университет, 1978. Вып. 3. 160с.

40. Вригт Г.Х Логико-философские исследования. Избранные труды. М., 1986. 198с.

41. Гартман Н. Система онтологии. М. 1933-50. Т. 1—4. С. 842.

42. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. М.:Мысль, 1975. - 695с.

43. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М.: Прогресс, 1987. - 366с.

44. Гейтинг А. Интуиционизм. М.: Мир, 1965 .-201с.

45. Гемпель К. Логика объяснения. — М.: Дом интеллектуал, кн., 1998. — 237с.

46. Гильберт Д. Основания геометрии. М.-Л.: ОГИЗ ГИТТЛ, 1948. - 492с.

47. Гильберт Д. Наглядная геометрия. М.: УРСС, 2004. - 344с.

48. Глобальный эволюционизм. М., 1994.- 304с.

49. Гиренок Ф. И. Диалектика и эклектика в исследовании человека // Диалектика и научное мышление. М., 1988. 126с.

50. Голованов В.Н. Гносеологическая природа законов науки. М.: Мысль, 1967.-96с.

51. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. М.: Владимир Даль, 2004, - 400 с.

52. Декарт Р. Сочинения в 2-х т. Т.1. М.: Мысль, 1989, - 654 с.

53. Джеммер М. Эволюция понятий квантовой механики. М.: Наука, 1985.- 379с.

54. Жог В.И., Князев В.Н. Концепция супервзаимодействия и единство физического знания //Философские науки. — М., 1991. № 7. С. 3-30.

55. Жуков Н. И. Философские пробелмы математики. М.: Изд-во БГУ. 1977.- 96с.

56. Зотов А.Ф. Структура научного мышления. М.: Политиздат. 1973. -182с.

57. Илларионов С.В. Теория познания и философия науки. М., 2007 — 197с.

58. Ильин В.В. Теория познания. Эпистемология. М.: Изд-во МГУ, 1994. — 134с.

59. Ильин В.В. Философия науки. М.:МГУ, 2003. -360с.

60. Каган В.Ф. Основания геометрии. Ч. 1. М.-Л.:ГИТТЛ, 1948. 344с.

61. Казютинский В.В. О принципах типологии научных картин мира //Научная картина мира как компонент современного мировоззрения. — М., 1983. С. 62-63.

62. Кант И. Соч. в 6 т. М.Мысль, 1964. Т. 3. - 799с.

63. Капица П.Л. Эксперимент, теория, практика. М.: Наука, 1981. — 495с.

64. Карнап Р. Значение и необходимость. — М.:Мир, 1959. — 342с.

65. Карнап Р. Философские основания физики. — М.:Прогресс, 1971. 390с.

66. Кассирер Э. Философия символических форм. Т. 2: Мифологическое мышление М.; СПб.:Университетская книга,2001. — 280с.

67. Кикель П. Математизация научного знания. М.:МГУ, 1972. — 85с.

68. Клини С. Введение в метаматематику. — М.: Изд-во иностранной литературы , 1957.-526с.

69. Клини С. Математическая логика. — М.: Изд-во ЛКИ, 2008. — 480с.

70. Князев В.Н. Концепции взаимодействия в современной физике. — М.: Прометей; 1991. 436с.

71. Коген. Г. Логика чистого познания. — Спб. 1910. С. 376

72. Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки. — М.:Мысль, 1974. 568с.

73. Копнин П.В. Проблемы диалектики как логики и теории познания. Избранные философские работы. — М.:Наука, 1982. 368с.

74. Косарева JI.M. Социокультурный генезис науки нового времени. М., 1989.-218с.

75. Кочергин А.Н. Взаимосвязь методологии и науки в условиях научно-технической революции // Проблемы методологии науки. — Новосибирск 1982.

76. Коэн П.Дж. Теория множеств и континуум-гипотеза. М.:Мир, 1969. -349с.

77. Кузнецов Б.Г. Принцип дополнительности. -М.:Наука, 1968. -87с.

78. Кузнецов И.В. Избранные труды по методологии физики. — М., 1975. — 354с.

79. Кузнецов И.В. Принцип соответствия в современной физике и его философское значение. -М—Л.: Гостехиздат, 1948. 116с.

80. Купцов В.И. Роль философии в научном познании. — М.: Знание, 1976. -345с.

81. Лаплас П. Изложение системы мира. СПб.: Общественная польза, 1861. Т.1. -418с.

82. Лейси X. Свободна ли наука от ценностей. Ценности и научное понимание. М., 2001. 256с.

83. Либшер Д.Э. Теория относительности с циркулем и линейкой. М.:Мир, 1980.-150с.

84. Лобачевский Н.И. Полное собрание сочинений. Т.1. — М.—Л. Гостехиздат, 1946. -416с.

85. Логунов А.А. Анри Пуанкаре и теория относительности. — М.:Наука, 2004. 255с.

86. Лоренц Г.А. Видимые и невидимые движения. — Одесса, 1964. — 174с.

87. Лоренц Г. Теория электронов и ее применение к явлениям света и теплового излучения. М.: Мысль, 1942. — 230с.

88. Мамчур Е.А. Проблема выбора теории (к анализу переходных ситуаций в развитии научного знания). — М.:Наука, 1975. 232с.

89. Мандельштам Л.И. Полное собрание сочинений. М. Изд-во АН СССР, 1948. Т. V. — 400с.

90. Мануйлов В.Т. Две концепции обоснования математического знания

91. Философия. История. Культура. Ч. 1. — Курск, 1995. — С. 25-39.

92. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2 изд. Т. 20. — 560с.

93. Марков А. Математическая логика и вычислительная математика //Математизация знания. М., 1972. — 456с.

94. Математика в современном мире. — М.: Мир, 1967. — 208с.

95. Математическая логика и ее применения. Сб.ст. — М.:Мир, 1965. — 341с.

96. Метлов В. И. Основания научного знания как проблема философии и методологии науки. М., 1987. - 259с.

97. Методологические принципы физики: История и современность. — М., 1975.- 373с.

98. Методологические проблемы научного познания. Сб. ст. — Новосибирск: Мысль. 1977. 344с.

99. Микешина J1.A. Эпистемология ценностей. М. РОССПЭН. 2007.- 439с.

100. Мышление и язык. Сб.ст. М.: Политическая литература, 1957. 407 с.

101. Нарский С.И. Современные проблемы теории познания. М.: Знание, 1989. - 62с.

102. Наторп П. Философская пропедевтика. М. 2001. С. 112

103. Науменко Л.К. Монизм как принцип диалектической логики. — Алма-Ата, 1969.-278с.

104. Научная картина мира. Сб. науч. трудов Киев: Наук, думка, 1983. -270с.

105. Никифоров А.Л. Философия науки. История и теория. М., 2006. 263с.

106. Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. — М.: Доминтеллектуальной книги, 1998. —280с.

107. Новое в лингвистике. — М.:ИИЛ, 1960. Вып. 1. 463с.

108. Новые идеи в математике. СПб.: Образование, 1914. № 6. — 184с.

109. Ньютон и философские проблемы физики XX века. — М.:Наука, 1991. -207с.

110. Овчинников Н. Ф. Принципы теоретизации знания. — М.:ИФРАН, 1996. -215с.

111. Овчинников Н.Ф. Тенденция к единству науки: познание и природа. — М., 1988.-342с.

112. Пб.Павиленис Р.И. Язык и логика. Формализация естественного языка в терминах исчисления высказываний и исчисления предикатов первой степени. Вильнюс, 1975. - 564с.

113. Паули В. Теория относительности. М,- Л.:ОГИЗ, 1947. - 300с.

114. Планк М. Единство физической картины мира. Сб. ст. М.:Наука, 1966. - 288с.

115. Позитивизм и наука. Сб. ст.— М.:Наука, 1975. 248с.

116. Полани М. Личностное знание. М.: Прогресс, 1985. - 344с.

117. Поппер К. Р. Логика и рост научного знания. — М.:Прогресс, 1983. -606с.

118. Поппер К.Р. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002.-476с.

119. Принципы историографии естествознания. М, 1993. 382с.

120. Причинность и телеономизм в современной естественно-научной парадигме. М., 2002.- 345с.

121. Проблемы законов науки и логики научного познания. Межвузовский сборник. Л.: ЛГУ. 1980. - 180с.

122. Пуанкаре А. О науке. М.:Наука, 1983. - 560с.

123. Разумовский О.С. Современный детерминизм и экстремальные принципы в физике. — М.:Наука, 1975. — 324с.

124. Ракитов А.И. Философские проблемы науки. -М.:Мысль, 1977. 270с.

125. Рассел Б. Новейшие работы по началам математики //Новые идеи в математике. СПб., 1913. - С. 83.

126. Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. — М.: ТЕРРА -Кн. клуб : Республика, 2000. 463с

127. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. М.: Наука, 1997. - 536с.

128. Рожанский И.Д. Античная наука. — М.: Наука, 1980. — 199с.

129. Роль методологии в развитии науки. Новосибирск: Наука. 1985. - 316с.

130. Рузавин Г.И. Метод принципов в «Математических началах натуральной философии» И. Ньютона //Философские науки. М., 1987. № 12. — С. 22—31.

131. Рузавин Г.И. Философские проблемы оснований математики. — М.: Наука, 1983.-302с.

132. Рузавин Г.И. О пироде математического знания. — М.: Мысль, 1968г. -304с.

133. Смирнов В. А. Генетический метод построения научной теории //Философские вопросы формальной логики. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. — С. 263-284.

134. Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М., 1996. 340с.

135. Спасский Б.И. История физики. Часть 1. М.:МГУ, 1963. - 332с.

136. Спасский Б.И. История физики. Часть 2. М.:МГУ, 1964. - 300с.

137. Спиноза Б. Избранные произведения в 2-х т. — М.:ГИПЛ, 1957. Т. I. — 632с.

138. Спонтанность и детерминизм. М., 2006. — 380с.

139. Степин B.C. Идеалы и нормы научного исследования. — Минск: Изд-во БГУ, 1981.-431с.

140. Степин B.C., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. — М.: Гардарика, 1996. 399с.

141. Степин B.C. Теоретическое знание: структура, историческая эволюция. — М.: Прогресс-Традиция, 2000. — 743с.

142. Степин B.C., Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М.: ИФРАН, 1994. - 272с.

143. Степин B.C. Специфика научного познания. — Минск: о-во "Знание" БССР, 1983.-18с.

144. Степин B.C. Научные революции в динамике культуры. — Минск: Университетское, 1987.— 383с.

145. Стюарт Я. Концепции современной математики. М.: Высшая школа 1980. - 384с.

146. Тарский А. Введение в логику и методологию дедуктивных наук. — М. 2000. 229с.

147. Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании. — М.: Наука, 1984. -334с.

148. Швырев B.C. О соотношении теоретического и эмпирического в научном познании // Природа научного познания. — Минск: Изд-во БГУ, 1979. — 234с.

149. Швырев B.C. Теоретическое и эмпирическое в научном познании — М.: Наука, 1978.-776с.

150. Утияма Рею. К чему пришла физика: От теории относительности к теории калибровочных полей. — М.: Знание, 1986. — 221с.

151. Фарадей М. Избранные труды по электричеству. — М.:Наука, 1939. — 340с.

152. Фейнман Р. Характер физических законов. М.: Наука. 1987. - 176с.

153. Философия и методология науки Под ред. В.И. Купцова. — М.: Аспект Пресс, 1996. 550с.

154. Философские проблемы естествознания. — М.: Высш. шк., 1985. — 400с.

155. Философские проблемы оснований физико-математического знания //Д.В. Волков, A.M. Кравченко, B.C. Лукьянец. — Киев: Наук, думка, 1989. — 230с.

156. Франк Ф. Философия науки. Связь между наукой и философией. — М.:Иностранная литература, 1960. — 543с.

157. Френкель А., Бар-Хиллел И. Основания теории множеств. — М.:Мир, 1966.-556с.

158. Фресс П., Пиаже Ж. Экспериментальная психология. — М.:Прогресс, 1966.-432с.

159. Фуко М. Ницше, Фрейд, Маркс //Кентавр. 1994. № 2. С. 52-54.

160. Фуко М. Археология знания. М.: Гуманитарная Академия, 2004, - 416с.

161. Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. М., 1992. — 176 с.

162. Шелдрейк Р. Новая наука о жизни. М., 2005. — 214с.

163. Шукарев А.Н. Проблемы теории познания в их приложениях к вопросам естествознания и в разработке его методами. М.: URSS, 2007 - 137с.

164. Чернавский Д.С. Синергетика и информация. Динамическая теория информации. М., 2004.

165. Черч А. Математика и логика //Математическая логика и ее применение. -М., 1965.-С. 210-253.

166. Черч А. Введение в математическую логику. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. Т. I. -485с.

167. Чудинов Э.М. Теория относительности и философия. — М.: Политиздат, 1974.-304с.

168. Чудинов Э.М. Природа научной истины. — М.: Политиздат, 1974. — 312с.

169. Эбилинг В., Файстель Р. Хаос и космос. Синергетика и эволюция. М., 2005.-254с.

170. Эбелинг В. и др. Физика процессов эволюции. Синергетический подход. М., 2001.-464с.

171. Эйкен Г. История и система средневекового миросозерцания. — СПб.: тип. М.И. Акинфиева, 1907. 732с.

172. Эйнштейн А. Физика и реальность. М.:Наука, 1965. - 359с.

173. Эйнштейн А. Собрание научных трудов, в 4 т. Т. 1. — М.:Наука, 1965. — 699с.

174. Эйнштейн А. Собрание научных трудов, в 4 т. Т. 2. — М.: Наука, 1966. — 877с.

175. Эйнштейн А. Собрание научных трудов, в 4 т. Т. 3. — М., 1966. — 630с.

176. Эйнштейн А. Собрание научных трудов: в 4 т. Т. 4. — М.: Наука, 1967. — 600с.

177. Эйнштейн А. Эволюция физики. — М.: Тайдекс Ко, 2003. — 261с.

178. Эпистемология и постнеклассическая наука: Сб. ст. — М.: ИФРАН, 1992. 157с.

179. Barrow J.D. Theories of everything The quest for ultimate explanation. Oxford: Clarendon press, 1991. 223c.

180. Bool J. The Mathematical Analysis of Logic. Cambridge, 1874. 125c.

181. Cassirer E. Das Erkenntnisproblem in der Philosophic und Wissenschaft der neueren Zeit, Bd 1—4, В., 1906—57. С. 455.

182. Elgin С. Z. Considered judgment. Princeton (N. J.): Princeton univ. press, 1999. - 227c.

183. Whorf B.L. The Punctual and Segmentative Aspects of Verbs in Hopi -Language, Thought and Reality //Selected Writings. Cambridge, Mass., 1956. 212c.

184. Heisenberg W. Wandlungen in der Grundlagen der Naturwissenschaften. — Leipzig, 1944.-230c.

185. Husserl E. Gesammelte Weike Bd. YI Haag, 1954. 561c.

186. Hilbert D., Bernaus P. Grundlagen der Mathematik. Berlin, 1934, Bd. 1. 211c.

187. Quine W. Ontological Relativity and Other Essays. N.Y., 1969. - 325c.

188. Quine W. Word and Object. N.Y., 1960. - 300c.

189. Quine W. From a Logical Point of View. Cambr., 1953. - 410c.

190. Lakatos I. Popper zum Abgren Tungs und Induction-problem // Neue Aspekte der Wissenschaftstheorie. Braunsweig, 1971. — 121c.

191. Mostowski A. Thirty years of Foundational Studies. Oxford, 1966. 198c.

192. Oppenheimer J. R. Princeton (N.J.): Princeton univ. press, 1989. 212c.

193. Planck M. Scientific autobiography and other papers. N.Y., 1949. — 198c.

194. Popper K.R. The open universe. An argument for indeterminism. Totowa, 1982.-321c.

195. Russel B. The Principles of Mathematics. L., 1903. 245c.