автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Онтология политической воли

Полный текст автореферата диссертации по теме "Онтология политической воли"

£ 0 ;

ОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ

На правах рукописи

ВОДОЛАПШ Александр Валерьевич

УДК 300.312

ОНТОЛОГИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВОЛИ

Специальность 09.00.11 -социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва - 1992

Работа вшолнена на кафедре философии Росс, го государственного социального института.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор -

ПЛЕТНИКОВ Ю.К.

доктор философских наук, профессор -

ФЕДОТОВ A.B.

доктор философских наук, профессор -

КЕШНОВ М.В.

Ведущая организация - кафедра социальной филе фии философского факультета Московского государс венного университета им .М.В Ломоносова.

Защита состоится п2£" Iuqmj, 1992 г. в на заседании специализированного совета Д 123.0с по философским наукам в Российском государствен! социальном институте по адресу: 107150 Москва, улЛосиноостровская, 38.

С диссертацией можно ознакомиться в библиоте! РГСИ.

Автореферат разослан " "_ 1992 roí

Ученый секретарь специализированного совета, кандидат философских i

доцент

ОНЦАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ --^^^Ытуалъностъ темы исследования. Актуальность философ-

эго осмысления политической воля обусловлена стремительным ленением политических форм организации человеческого бытия в зременном мире, когда стало очевидный "желание всех быть дей-зйтельными (активными) членами государства, желание достиг-гь политического бытия, или выявить и активно утвердить свое сие как политическое"^. Крушение тоталитаризма, эволюция ав-ютарно-бюрократических режимов в сторону представительной юкратии и вместе с тем сопутствунций кризису этой демокра-I поиск новых форм организации, адекватных эпохе технологи-¡ких революций и глобальных проблем человечества, направляет-и контролируется политической волей, активна влиящей на ! эти процессы. Включение больших человеческих масс в борьбу выживание и обновление форм человеческого сотрудничества и ¡ения, характерное для нашего времени, привело к тому, что ютический волюнтаризм, проявлявшийся в предшествующие эпохи гь в поведении вождей, лидеров партий и общественных движений, »водителей государств, стал теперь подлинно всеобщим спосо-I бытия. Поэтому постановку фундаментального вопроса об отно-цш политической воли к бытию нужно признать вполне своевре-[ной. Она стимулирует онтологическое исследование политическо-процесса, позволяя воссоздать поведение его основных участни-I - субъектов волюнтаристского политического действия. Онтоло-еский подход, с одной стороны, вскрывает объективную необхо-ость "двихения бытия" в его социально-исторических формооб-ованиях, и, с другой стороны, по-ноЕому освещает бытийный сл человеческого произвола. Пренебрежение ке к социальной он-огии обрекает современную политическую философию и политоло-о на бездумный эмпиризм, не выходящий в своих обобщениях за зделы сферы социально-исторической видимости.

. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. I. С.357.

2. Состояние разработанности проблемы.

Вопрос об "онтологической сущности" человеческой воли вообще и политической юля в частности мало разработан в отечественной философской я социологической литературе. Первая попытка всесторонней разработки тематики воли в духе христианско го платонизма была предпринята Владимиром Соловьевым, который вошел в историю русской философии и как критик модной в то вре мя волюнтаристской онтологии А.Шопенгауэра и Э.Гаршана. Уже в первом наброске своей философской системы ("Философские начала цельного знания") он рассматривал волю как "образуицее начало общества", организующее взаимодействие лвдей с природой в друг с другом. Семья, государство и церковь представлялись ему тремя основными формами общественного союза, цроистекавдим "из существенной воли человека или из его стремления к объективному благу". Воля, определяющая взаимные отношения между членами государства (а так же между различными государствами), обретает политический характер, по мысли В.Соловьева, лишь в том случае, когда выступает в форме законности, или права*. Ее основная функция здесь - "правомерное служение общему благу Выступая в качестве "единого начала полновластия", воля образу ет политическое общество, или государство, которое "в своих пределах подчиняет насилие праву, произвол - законности, заменяя хаотическое и истребительное столкновение частных алементо: природного человечества правильным порядком их существования"^

Вопрос о природе человеческой воли активно обсуждался в конце XIX века в Московском психологическом обществе. Пытаясь выйти за пределы традиции психологизма в трактовке воли,НЛ.Гр< опирался в своем исследовании на кантовское учение о трансцендентальных формах субъективности. Метафизика, по его мнению, изучает общие формы душевной жизни, лежащие в основе ее опытна содержания. Воля - одна из таких форм, причем форма основопола-гащая, базисная, приданная активный, деятельный характер всем психическим состояниям человека. Истолковывая человеческую вот

I. См.: Соловьев B.C. Соч. в двта томах. Т.2.М. 1988. C.I46-I4E с, ом.: Там же. Т.2. С.460-462.

.ак универсальную силу бытия, Н.Я.Грот приближался к волюнта-шстской онтологии А.Шопенгауэра. "Воля может зависеть только 1Т воли же, - утверждал он, - и все остальное в мире зависит 1Т нее же: всякая живая сила в природе есть сама себя ограни-швавдая известными рамками стеснений и потому только в этих >амках проявляющаяся воля. Это - основное наше положение"*.

Не устоял перед соблазном волюнтаристской онтология и [.О.Лосский, который понимал волю как активность сознания."Во-юнтаризм есть направление в психологии, утверздаицее, что яв-[ения душевной жизни, относимые индивидуальным сознанием на юновании непосредственного чувства к "Я", протекают по образ-ГУ волевых актов, что волевые акты суть типичные яормы процессов сознания, - писал он. - Иными словами, в жизни "Я" нет юстояний сознания, а есть только целестремительные акты.постздь си" . Вводя понятие волевой детерминации, он утверждал, что, ю-первых, волевая причинная связь непосредственно сознается; -ю-вторых, всякое волевое действие есть целестремительный акт; ¡-третьих, "волевая причинность всегда отличается творческим арактером"3.

Последний из названных мотивов получил подробную разработ-су в лекциях Николая Белоцветова, прочитанных в русском антро-гософическом обществе в 1915 году. "Наша воля есть высший член эстижения,более высокий,чем рассудок, который создает лишь феду для проявления закона нашей воли, - утверждал он. - Наша юля породит онтологию, как наш рассудок в свое время создал •носеологию. Только через волю мы начинаем понимать законы поз-[аш1Я, как вечные желания Космоса, только через волю мы разделен эти желания, делаем их своими, и только воля помогает нам [реодолеть замкнутую гносеологию, найдя живую связь познания с [осмосом"4. В нашей воле, говорил Н.Белоцветов, звучат голоса

Грот Н.Я. Критика понятия свободы воли. - В кн.: О свободе воли. Опыты постановки и решения вопроса. Труды Московского психологического общества.Выпуск Ш.М.,1889. С.92. . Лосскии Н. Основные учения психологии с точки зрения волюнтаризма. Спб., 1903. С.70. . См.: Там же. С.70.

. Белоцветов Н. Религия творческой воли.Петроград. 1915.С.29.

иных миров. В ней совершается мистерия мира. Она - высшая цен вость бытия и алеете с тем орган для познания его величайшее тайн. "Прислушиваясь х голосу своей воли, мы обусловлены только собственные творчеством. Творчество и обусловленность, идеальное я реальное бытие сливаются в нашей воле, км-да она следует своему внутреннему закону. И этот закон говорит нам: "будь!..."1. Конечно, от такого рода деклараций до построения ' подлинной онтологии воли еще очень далеко. Понимая онтологию как учение о реальном осуществлении законов, утвержденных нашей волей, Н.Белоцветов на деле ограничивался апологией экспрессионизма как стиля жизни.

Более серьезная попытка изложения и систематизации волюнтаристской онтологии была предпринята П.Боранецким в книге "Основные начала. Онтология творческого миросозерцания", где он стремился развить принцип онтологического энергетизма.сформулированный крупным идеологом славянофильства А.С.ХомяковаГ. В этой книге воля рассматривалась как проявление идеального начала мировой закономерности в челоЕечеокой душе, как онтологический элемент психики, основная функция которого сводилась преодолению противоположности идеального и реального в мировоы бытии. "Овладение мировой закономерностью есть творческая орга низация ее - под властной волей человека", - полагал П.БоранеЕ кий. "Причем, как овладение естественной закономерностью прирс ды осуществляется посредством техники, так овладение исторической закономерностью истории осуществляется посредством политд ки-вистинном смысле ее, - а овладение духовной закономерность внутреннего духовного существа человека осуществляется посредством метаургики..."^. Боля человека, утверждал он вполне в ду хе боздановской "Тектологии"^, направлена на творческую организацию природы и истории, цель которой - победа над временем и пространством. Очевидно, в его работе нашли отражение основные

1. Бело цветов Н. Религия творческой воли.Петроград. 1915. С. 35

2. По мнению В.В.Зеньковского, "Хомяков совершенно определенно склоняется в онтологии к волюнтаризму" (см.:Зеньковский В.В. История русской философии. Т.I.Париж.1989. С.208).

3. Боранецкяй П. Основные начала. Онтология творческого миро-созерцания.Париа. 19-. С.220,222.

4. См.Богданов А.А.Тектология.яли Всеобщая организационная наука.М.,1909.

тивы эпохи "воли к власти", сущность которой, согласно Хайдеггеру, заключается в стремлении субъекта новоевропей-:ой истории к планетарному господствуй. Именно такому субъек-• и нужна волюнтаристская онтология ("метафизика воля к асти") как для общей ориентировки в сфере сущего, так и для еепечения себе центрального положения в мировом бытии. Для с же такая онтология, основанная на отождествлении бытия и ли или даже на утверждении примата воли по отношению к бы-ю, означает возвращение к мифологизированию в области фило-фии (в чем, как известно, уже Ницше упрекал Шопенгауэра^) я, :ачит, к ложному сознанию, которое в эпоху технологических политических революций особенно опасно, поскольку дезориен-рует людей в их борьбе за выживание.

Онтологический анализ воли в современной западной филосо-и реализован в работах М.Шелера, М.Хайдеггера, К.Ясперса, Келлера, Г.Якоби, П.Рикера .

Макс Шелер отстаивал "скромное понимание значения челове-ского духа и воли для хода исторических дел", считая,что и лишены изначальной онтологической мощи и власти, но, на-отив, яеляются достаточно хрупкими формообразованиями,чер-шцими энергию из сферы бессознательных влечений и импульсов. .. Дух я воля человека могут означать только руководство и равнение, - утверждал он в своей знаменитой работе "Положе-е человека в Космосе" (1928). - А это всегда означает,что х как таковой предлагает силам влечения идеи, а воля либо едставяяет уяе имеыцимся импульсам влечения такие представ-НЩ.1_которые _монт .вцннрехдаицовать осте^шшиие этих

, Хайдеггер М. Европейский нигилизм. - В кн.: Проблема человека в западной философия. М., 1988. С.285-286, 3II-8I2. , Шщше Ф. Соч. в двух тт. T.I.M., I990.C.594.

Jaoobjr в. Allgemeine Ontologie der Wirklichkeit. Hall». Brster Band. 1925.

идей, либо лишает их этих представлении"'1'. Человек, с его точки зрения, оказывался неким мистическим центром пересечения противоположных аспектов бытия, "местом встречи" темного жизненного порыва и духа, а человеческая воля истолковывалась как форма их становящегося взаимопроникновения.

Дуализм, присущий шалеровской антропологии, как и всей западной метафизике, бил преодолен Мартином Хайдеггером.отмечавшим, что Шелер был чуть ли не единственным современным философом, осознавшим значение его книги "Бытие и время"(1927). Следуя традиции онтологической интерпретации феномена воли, нашедшей наиболее впечатляйте выражено! в произведениях Августина Бл., Б.Паскаля и М.Шел ера, Хайдеггер предложил свое постметафизическое понимание экзистенциально-онтологического фундамента феномена воли. На наш взгляд, анализ именно этого центрального феномена был для Хайдеггера отправным пунктом при построении его универсальной феноменологической онтологии ("фундаментальной онтологии"), хотя сам мыслитель не заявлял об этом открыто. Его повышенный интерес к воле как форме человеческого бытия, экзистенции, более явственно обнаружился позднее, когда он во второй половине 30-х гг. приступил к "выяснению отношений с национал-социализмом" и разработке ан-тпволюнтаристской альтернативы "метафизике воли к власти" . Но это "преодоление метафизики" было подготовлено Хайдеггером уже в его основополагалцей работе "Бытие и время? где человеческое бытие истолковывалось как временной, порождающий историчность процесс проектирования будущего, как некое "забегание вперед", "забота". Признавая волевой характер человеческого "бытия-в-мире", он шесте с тем отбрасывал типичные для западной метафизики представления о воле как вневременной структуре и склонялся к видению воли как формы становления историчности, формы свершения фундаментальных возможностей бытия в человеке и через человека. Осуществленная им экзистенциально-онтологическая интерпретация подлинных возможно-

I. Шелер М. Положение человека в Космосе. - В кн.: Проблема человека в западной философии. М., 1988. С.74-75.

стей человеческого бытия и ставший благодаря этой интерпретация воздтным анализ заботы как временности позволили ему перейти к феноменологическому конструированию историчносиг.

"Историчность", согласно Хайдеггеру, это лишь одно из возможных проявлений сущности бытия в целом, его "временности". Человек существует исторически только потому, что он в основе своего бытия является временным, т.е. представляет собой "бытие-к-концу", "бытие-к-смерти". Отсюда, видимо, и проистекает его фундаментальная озабоченность и стремление к самоутверждению в потоке мировой истории. Все это не означает, что человек существует "во времени" подобно природе. Историчность человеческого существования коренится во временности- . Временность же переживается каждым поколением народа и каждым индивидом как бытие "между" рождением и смертью.Она обнаруживается в свершениях народа, каждое из которых есть исполнение рискованного проекта выживания, принятого "с глазу на глаз со смертью". В единстве избранного проекта каждое поколение народа обретает простоту своей исторической судьбы. Проект, в понимании Хакдеггера, это не плод субъективистских мечтаний выдаодейся личности, не волюнтаристский план какого-нибудь героя, гения, сверхчеловека, а структурный момент исторического свериения временной сущности человеческого бытия. Онтологически значимый проект, придающий смысл историческому существованию народа, проистекает из решимости народа устоять "между" рождением и смертью, сохранить свою самостоятельность в будущем. Именно эта изначатьная решимость быть "один на один" со смертью, "лицом к смерти" придает историческому существованию характер "заботы". Решимость как экзистенциально-онтологическая форма есякого воления (в том числе и политического).определяет Хайдеггер, есть молчашЕое, Еызывапцее страх самопро-ектироЕаше собственной виновности. Эта забегаддая вперед ре-шп.юсть участвовать в подлинно историческом свершении, испол-

l.UM. : Heidegger М. Sein und Zeit.

Tübingen, 1986. S. I9I-I96, 323-331, 375-376.

няя шесте с другими унаследованный проект бытия, высвобождав "мощь судьбы". А судьба, согласно Хайдеггеру, и есть подлинна историчность. Только тогда, когда смерть, вина, совесть,свобода и конечность, утверждал он, изначально играют роль в бытии сущего как в заботе, оно может существовать в модусе суд! бы, что означает быть историческим в самой основе своего существования1. Таким образом, "бытие-в-мире" трансформируется "мировую историю", в которой у каждого исторического народа своя судьба и свой "конец мира", причем эта трансформация, Э1 "конституирование историчности" совершается не вне и независв мо от человеческой воли, а как раз через эту самую волю, забе гапцую в будущее и решительно осуществляющую свое видение будущего, свой выбор, проект бытия "здесь и теперь".

Оригинальность хайдеггеровской онтологии воли состояла i том, что она возникла из попытки осмыслить человеческое бытие на основе его дорефлективдаго понимания, а не в терминах "от та" или "самосознания" субъекта, стремящегося овладеть объектом, как это было принято в предшествувдей западной философш По мнению американского исследователя Дэвида Колба (1986) "Ei тие и время" до сих пор остается наиболее содержательной попыткой Хайдеггера развить альтернативы для стандартного слов! ря западного мышления, ориентированного на субъектда-объектю расщепление. "Споры о том, индивидуальная или социальная boäj полагает стандарты для жизни, - отмечает Д.Колб, - прецполаг; ют редукцию Есех человеческих способов "бытия-в-мире" к одно: характеризующемуся репрезентацией и волей"2. А этот способ б: тия, характерный для современной эпохи, проявляется в господ стве субъективности и универсальном принуждении.

Другой вариант экзистенциально-онтологического анализа

1. Heidegger M. Gesamtausgabe. Bd.2. Sein und Zeit. Fr. a/M, 1977. S.509.

2. Kolb D. The oritiqae of pure modernity: Hegel, Heidegger after. Chicago; London, 1986, р. ВД.

ловеческой воля был предложен Карлом Яслерсом в книге "Духовная ситуация времени" (1931), где он сделал попытку осмыслить "политическое воление", исходя из целостности .человеческого бытия. "Решение, принимаемое человеком внутренне о своей сущности, является,правда, главной инстанцией его бытия, однако действительностью в мире оно может обладать лишь в зависимости от характера власти, в рамках целого, в котором люди могут прийти к единству воли в вопросе об устройстве мира я своего самоутверждения в нем, - отмечал Ясперс. - То, чем человек действительно становится, зависит от воления этой власти,опре-^ делящей существование в целом как историческую конкретность; ..Г Этого мыслителя особенно волновал вопрос о возможности отрыва политической воли от сферы подлинного человеческого бытия и превращение ее в слепое насилие. Чтобы избежать этого.необходимо прививать каждому новому поколению "социальное ощущение государственности", возвышая повседневное сознание до понимания государства как воли, направленной на одухотворение человеческого бытия и создание высшего типа человека. "Методы политической деятельности до применения насилия должны заключаться в формировании воли, способной привести массы к единению, - полагал он. - ... Всемирноисторическим основным политическим вопросом времени является вопрос о том, можно, ли демократизировать массы, способен ли вообще средний по своей природе человек фактически включить в свою кизнь ответственное соучастие в качестве государственного подданного посредством соучастия в знании и принятии решений об основных направлениях политики"2. В отличие от Хайдеггера, Ясперс признавал демократическую волю наилучшей формой установления и защиты "массового порядка" в эпоху техники.

Попытка преодоления психологического и антропологического понимания юли была предпринята Вшпф.юм Келлером, ко тори:! счи-

1. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.

2. Там же. - С.345.

С.333.

тал необходимым отказаться от популярных представлений о воле как некоей способности,психической силе, сущности, и рассматривал ее как "фундаментальную структуру человеческого бытия", как особое выражение "свершения бытия" вообще. Формулируя свс концепцию в духе фундаментальной онтологии, он утверадал: "Воля означает волевое отношение и есть как таковая просто функция человеческого способа бытия. Под функцией здесь понимается "изменение", "форма проявления" и "выражение" человеческого бытия... Понятие "волевая . функция" в смысле собстве] но психологической категории вторично по отношению к факту и: начально волевого бытия человеческого существа и является только лишь его следствием"1. В отличие от других существ, человек в своем поведении, по мысли Келлера, не детерминируе: ся однозначно внешней средой и в этом смысле является неопре; ленным. Этот недостаток - своеобразная человеческая аморфное - компенсируется волей как "возможностью и необходимостью са ыоопределения". Благодаря воле человеческое бытие проявляете: в форме поведения, которое всегда двусмысленно. Воля в отнош нии человека к миру обнаруживается в стремлениях иметь,обладать,- владеть, использовать, присваивать и употреблять. Очевидно, именно в этих волевых актах конституируется бытие чел чека в качестве субъекта чувственно-предметной деятельности, практики. Но вместе с тем человек совершает свое бытие, исхо дя из собственной свободы. В этом его самобытш воля присутствует в качестве формальной структуры всех его стремлений, восприятий, чувств, фантазий, мышления. Сущность воли, по оп ределешш Келлера, состоит в том, что в ней созидается свобо да. Воля есть свобода самого бытия в его практическом проявл нии. "Воля есть фундаментальное выражение и шесте с тем решительное осуществление этого бытия"2.

Согласно Полю Рихеру, воля демонстрирует укорененность

1. Wilhelm Keller. Psychologie und Philosophie des Wollene.

Ifilnohen/Basel. 1954. S. 295.

2. Ibid. S. 345.

¡ловеческого бытия в мире, который является полем его практи-[, местом "заботы". В своей философии воля этот французский юлитель следовал за Хайдеггером как автором экзистенциальноü юлитики человеческого бытия, в политических же воззрениях (сходился с ним, отстаивая идеалы демократии и правового го-гдарства. "Государство есть реальность, которая стремится золиционировать от автократического к конституциональному ¡стоянию,- утверждал он. - ... Конституциональность есть ле-шьное выражение, посредством которого воля государства ста-вшзирует себя в законе, определяицем, распределявдем и ле-иимируыцем власть"1. Он был противником волюнтаристской »литической философии, новейшее выражение которой видел в ¡нинизме. В.И.Ленин, по мнению Рикера, несет ответственность i то, что он, во-первых, дал редукционистскую теорию сознания идеологии и, во-вторых, разработал неомакиавеллиетскую тео-по пролетарского государства, исказив тем самым марксизм, шовной порок ленинской теории Рякер видел в' том, что госу-фство истолковывается в ней не как орган всеобщей воли, а ж инструмент для господства и подавления2.

Историко-философский подход к анализу феномена воли осу-гствлен в книгах А.Диля "Теория воли в классической антично-ги", В.Чарльтона "Слабость воли", П.Хоффмана "Насилие в совре-лшой философии", Х.Арецдт "Между прошлым и будущим", а так} в обобщались статье Ю.Миттельштрасса о "философской история >ля"3.

Политическая воля исследуется в работах Э.Кауфлана ¡ласть и труд", Г.Маккелогла "Политическая философия", Г.Мер-:на "Дласть и господство в мышлении Хайдеггера и Адорно", .Райли "Золя и политическая легитимация", Л.Страусса "Иссле-шанпя по платонической политической философии", П.Хиги "Бп-Ricoeur р. Folitical and Sooial Essays. Athens, 1974, p.204. Ibid., p. 225-226.

Dihle A.The theory of will In classical antiquity.Berkley a. Los Angeles; London,1932; Charlton IV.Weakness of will.Oxford;

lens in der Philosophie.-In:Yenseits dos Rubikon.Der Wille in den Hunanwissenschaften.Eerlin-N.Y.-London-raris,1937.

тле и долженствование в марксистской теории права", А.Швана "Политическая философия в мыпиении Хайдеггера", П.Штайнбергера "Логика и политика. Гегелевская философия права".*

Методологическая основа и теоретические источники исследования. В своем исследовании диссертант исходил из принципа • историзма, следуя традиции диалектического мышления, нашедшей выражение в эпохальных произведениях классиков немецкой философии и развитой в историко-материалистическом духе К.Марксом и Ф.Энгельсом, учитывал философские концепции воли А.Шопен-

I. См.: -Kaufmann ¿.Macht und Arbelt. Würnburg, 1988; MacCallum ß. Political Philosophy. New Jersey, 1987; Mörchen H. Maoht und Herrschaft im Denken топ Heidegger und Adorno. Stuttgart, 1980; Riley P. Will and political legitimacy: A Critical Exposition of Social Contraot Theory Hobbes, Locke, Rousseau, Kant and Hegel. Cambridge, Massachusetts and London, 19825 Strauss L. Studies in Platonic Political Philosophy. Chicago; London, 1983; Higi P. Sein und Sollen in der marxistischen Rechtstheorie. ZUrlcb, 1988; Schwan A. Politische Philosophie im Denken Heideggers.Opladen 1988; Steinberger P. Logic and Politics. Hegel's Philosophy с Right. New Haven and.London, X988.

ауэра, Ф.Ницше, Эдуарда фон Гартмана и А.Бергсона*, использо-1ал теоретические разработки в области исторической онтологии .Н.Булгакова, ДЛукача и М.Хайдеггера2. Большой материал для смысления политического волюнтаризма был почерпнут из работ ..А.Богданова (Малиновского)3 и В.И.Ленина, который не раз «ступал с критикой "волюнтаристической метафизики"4. Стимули-|унцее влияние на исследование оказали работы Алпатова U.A., ¡ессонова Б.Н., Бурлацкого Ф.М., Галкина A.A., Грацианского :.С., Гайденко П.П., Давыдова Ю.Н., Гумилева Л.Н., Доброхото-!а АЛ., Ионина Л.Г., 2елнова М.В., Куббеля Л.Е., Кузы.шной '.А., Лекторского В.А., Мамута Л.С.,Момдяяна К.Х., Мшвениерад-е В.В., Нарского И.С., Плетникова Ю.К., Чемериса Л.И., Шев-:енко В.Н., Шестопал Е.Б. и др.^

. См.: Шопенгауэр А.Полн.собр.соч.ТЛ.Мир как воля и представление .М., 1901; Ницше Ф. Воля к власти.Полн.собр.соч.Т.9. Н. ,1910; Гартман Э.Сущность мирового процесса или (рилософия бессознательного.Вып.1.М.,1873; .Бергсон А.Время и свобода воли. Ы.,1910.

. См.: Булгаков С.Н.Философия хозяйства.!,!.,1990: Лукач Д. К онтологии общественного бытия.Пролегомены.М.,1990;

. См.: Богданов А.А.Тектология.Всеобщая организационная паука. В 2-х кн.М.,1989.

. См.: Ленин В.И.Полн.собр.соч.Т.18.-С.200; Т.29. С.341 . . См.: Алпатов I.!.А.Русская историческая мысль и Западная Ее-

Foпa .(ХУЛ - первая половина ХУШ века).!.!., 1976; Бурлацкий 0.'!. алкин А.А.Совоег.'.еннш1 Левиафан.Очерки политическом социологии современного капитализмаЛЛ. ,1985; Власть.Очерки современной политической философии Запада.0'тв.ред.Ишвепиерадзе Б.В. М.,1989; Гайдешсо П.П..Давыдов И.Н.История и рациональность. Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс ,1,1. ,1991; Герменевтика: история и современность.Критические очерки. (Сб.ст.) Род.кол.: Бессонов Б.Н. и др. П.,1985{Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь.М. ,1989; Доброхотов А Л. Категория бытия в классической западноевропейской йилософш.М., 1986; История политических и правовых учений. В 3-х кн.М., 1985-69: Челнов М.В.Предмет Философии в истории фялософГщ. М., 1981; Куббель Л.Е.Очерки потестарно-политической этнографии.!!. ,1988; Кузьмина Т.А.Проблема субъекта в современной буржуазной философии: критика некоторых концепций,М.,1979; Лосев А.О. Эллинистически-римская эстетика 1-П вв. н.э.М., 1ЭТ9; Лекторский В.А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной буржуазной философии.М.,1965; Момджян К.Х.Категории исторического материализма: системность.развитие (начальные этапы восхождения от абстрактного к конкрет-(продолж.сносок см.на след.стр.)

3. Цель и основные задачи исследования .Основная цель ди< сертационного исследования заключается в осмыслении фундаментального вопроса об отношении политической воли к бытию и обосновании нового подхода к его решению в рамках социальной онтологии. Для достижения этой цели автор стремился решить следуыцие задачи:

- осуществить онтологический анализ воли в ее связи с о< новныыи аспектами человеческого бытия (непосредственной жизш трудом, языком и мышлением);

- установить онтологическую сущность и функции политической воли;

- выявить онтологический базис политической еоли и тем самым заложить теоретические основы для критики политической волюнтаризма как способа мышления я действования, исходящего из иллюзорного представления о политической воле как "безос-товной", самостоятельной исторической силе;

- на основе критического анализа волюнтаризма и интелле] туализма как двух конкурирующих традиций западной политическс философии сформировать блок понятий, необходимый для анализа структуры и онтологического смысла волюнтаристского политического действия;

- выработать схему философско-социологической интерпрет. ции политической истории России в терминах онтологии политич< ской воли.

4. Научная новизна диссертации состоит в следующем:

I. Установлено, что политическая воля представляет соб< субъективно-идеальную форму организации общественного бытия, обеспечивапцую социальную интеграцию общества в борьбе за В1 живание.

(продолжение сносок с предвд.стр.)

ному/ М., 1986; Мамут Л .С. Этатизм и анархизм как типы пол! тического сознания Тдомарксистский период)Л., 1989; Плетни-ков Ю.К. О природе социальной формы движения.М., 1971; Про< лемы онтологии в современной буржуазной философии: (Сб.ст., Т.А.Кузьмина (отв.ред.) и др. Рига, 1988; Чемерис Л .И .Воли таризм и политика.П.,1983; Шевченко В.н.социально-философс] анализ развития общества.М.,1984; Шестопал Б.Б. Личность и политика.Критический очерк современных западных концепций политической социализация .М.,1988.

2. Обосновано положение о том, что политическая воля вы-ста'ет из целостности общественного бытия, включаицего такие руктуры, как повседневная жизнь (наличное бытие коллектива), щ (производство и воспроизводство действительной жизни об-ства), язык как "самоговорящее бытие" человеческой общности ормы общения) и, наконец, мышление ("практический разум", ух народа"), и выступает по отношению к этим онтологическим руктурам в качестве "формы форм".

3. Показано, что основная функция политической воли со-оит в обслуживании своего онтологического базиса, в защите изненного мира" народа и всего сущего в границах этого ми, в обеспечении национальной безопасности в ее экологическом, ополитическом и духовном измерениях. В этой функции обнашивается онтологическая сущность политической воли как аботы", охватыващей все сферы и аспекты человеческого бытия.

4. Обоснована необходимость различения политической волп, нституировапной в качестве государственной власти, и полити-ского произвола, направленного на,захват и удержание власти, литяческая воля в отличие от произвола базируется на дости-емом в процессе политического общения граждан согласии отно-тельно необходимой формы господства и подчинения в обществе

[ соответственно относительно меры легитимированного наси-л) - согласии, закрепляемом в законе.

5. Политическая воля как "забота" проявляется в неустан-м "забегании вперед", в выдвижении и идеологическом обосно-1ШШ фундаментального проекта человеческого бытия. Это зна-[т, что она выступает не как иррациональная и ненасытная юля к власти", а как власть практического разума.

6. Развивается мысль о том, что "воля к власти" сама по бе неполитична: это субъективная и случайная воля, воля в >рые произвола (Гегель), такое проявление "формальной свобо-[", без которого невозможно индивидуальное участие в политп-¡скогл процессе. Она подобна той страсти, которую государст-шный разум "хитро" использует для достижения сеоих субстан-ильных целей. Шли же воля к власти все же превращается в 'Ганпзационнуп форму массового исторического цв.тания, то она,

как правило, ведет общество к национально!" катастрофе, разрушая существукщую государственность.

7. Вместе с тем произвол как "принцип негации" (отрицательной, формальной свободы) может играть в истории и конетруп тивную роль, ускоряя общественное развитие, способствуя переходу общества к неавторитарному социальному порядку. Именно в этом случае волюнтаризм становится всеобщим способом бытия и возникает жизненная потребность в согласовании множества индивидуалистических произволов, т.е. потребность в формировании демократической "общей воли". Так произвол, названный Кантом "принципом свободной причинности", полагает; начало новому ряду исторических событий.

8. Сконструированная в диссертации онтология политическо! воли бросает новый свет на политическую историю России, ход которой, согласно фило софско-соцкологической концепции автора, определялся взаимодействием .двух основных факторов: ее этнического хаоса и произвола субъектов политического формотворчества, есякого рода волюнтаристов-организаторов. Именно этот этнический хаос удерживал Россию на протяжении многих столетии на ступени бытия-для-цругого, не позволяя развиться до формы для-себя-бытия, т.е. обрести свою собственную политическую волю и соответствущее ей государственное тело.

Таким образом, в диссертации намечено новое направление в области социальной философии, предложен проект построения онтологии политической воли, на основе ¡соторой може:- быть выявлена скрытая от повседневного сознания сущность современных форм политической организация человеческого бытия (авторитарной системы, тоталитаризма и демократии). В работе показана актуальность философских идей классиков западной политической философии, образующих фундамент современного политического мышления,предложена новая интерпретация понятия "политическая воля",позволящая,в частности, вскрыть сущность политического волюнтаризма и осмыслить его роль в становлении неавторитарного социального порядка.

5. Теоретическая и практическая значимость исследования остоит в том, что его результаты и еыводы могут:

- использоваться при разработке фундаментальных проблем эциальной философии и методологии анализа современной полити-еской действительности;

- служить основой для изучения политического волюнтаризма ак способа поведения личности в условиях общественного кризи-а и практического пути перехода от одной формы политической эганизации к другой;

- содействовать развитию политической онтологии и форми-эвашта категориального каркаса современного политического лдления в России;

- служить материалом для модернизации учебных курсов по щиатьной философии, политической социологии и политологии.

6. Апробация работы. Основные положения и выводы диссер-щии излагались в докладах

- на Всесоюзной конференции, посвященной 175-летию со ш рождения М.А.Бакушша (Тверь, 6-8 октября 1989);

- на Международной научно-практической конференции по юблемам демократизации (Москва, 16-18 мая 1989 г.);

- на Международной конференции "А.А.Богданов(Малиновский) мыслитель и революционер" (Москва, 10-12 апреля 1989 г.);

- на Международной советско-американской конференции ССР в 20-е годы: проблемы и мнения" (Москва, 10-12 октября '89 г.);

- на заседании кафедры философии Российского государст-нного социального института (Москва, 23 апреля 1992 г.).

7. Структура работы. Диссертация состоит из введения, ех глав, заключения и списка использованных источников и тературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во "Введении" обосновывается актуальность темы, рассматривается состояние разработанности проблематики воли в отечественной и зарубежной социальной философии, определяются цель и основные задачи исследования, формулируются его методологические основы и теоретические источники, дается характеристика научной новизны и практической значимости результатов диссертационного исследования.

В первой главе - "Политическая воля как форма организация общественного бытия" - автор, исходя из диалектики социального бытия, устанавливает бытийно-историческую сущность человеческой воли, которая представляет собой субъективно-идеальную форму единства четырех фундаментальных структур человеческого бытия: повседневной жизни ("наличного бытия"), труда как способа производства и воспроизводства человеческой жизни.языка как "самоговорящего бытия" человеческой общности и мышления, "вплетенного" в повседневную жизнь, в производственную и коммуникативную практику. Вместе с тем воля, по мнению диссертанта, обеспечивает динамичное единство всех противоположных (объективно-реальных и субъективно-идеальных) проявлений названных онтологических структур, выступая при этом формой превращения, перехода одной противоположности в другую. В работе обосновывается мысль о том, что воля является эпицентром действительной диалектики человеческого бытия, так как через нее совершается процесс актуализация человеческих сущностных сил, реализации идеального, объективация субъективного, придавдий воле онтологический статус $ормы становления социально-исторической действительности, "мира человека".

В § I. "Воля как онтологическая структура жизни" раскрывается понятие воли как структуры саыополаганяя, имманентной человеческой жизни. Еще Гегель выделял два момента в понятии воли: во-первых, способность абстрагироваться от любого содержания, почерпнутого из опыта взаимодействия субъекта о внешним миром и из его собственных духовно-психических ресурсов, и, во-вторых, способность человеческого "Я" полагать

любое содержание посредством своей же собственной деятельности, ({армируя таким образом и внешний мир своей субъективности, и внутренний мир представлений, желаний, намерений. Погружая выявленную Гегелем логическую структуру воли в контекст человеческой жизни, понимаемой как бытие "между" рождением и смертью, мы обнаруживаем основную онтологическую функцию воли, заключающуюся в организации борьбы за выживание. Соответственно воля, рассматриваемая в данном ракурсе, имеет онтологический статус "воли к жизни" (А.Шопенгауэр).

Рассматривая волю в качестве формальной структуры само-полагания, автор выделяет четыре ее элемента: I) субъекта во-ления; 2) процесс проектирования своего собственного бытия на основе возможностей бытия, или самопроектирование субъекта, проявлящееся в выборе экзистенциально значимой цели; 3) момент рефлексии, благодаря которому воля обнаруживается в осознанном стремлении к цели;4) момент "команды" (веления, приказа), выражакщийся в решимости субъекта осуществить избранный проект бытия и достичь конкретизирующих его целей.

В § 2. "Воля как внутренняя форма жизненной практики и языкового полагания мира" выявляются новые моменты понятия воли, а именно: I) установка субъекта на овладение условиями своего бытия, на освоение и присвоение "внутркипрского сущего" (М.Хайдеггер), проявляющаяся в таких формах объективации единичной воли, как захват, владение и собственность(Гегель); 2) стремление к присвоению чужой воли как предпосылка возникновения отношений господства и подчинения (К.Маркс), проявляющихся в "борьбе за признание" (Гегель), в стремлениях субъектов занять доминирующее положение в обществе путем грубого насилия,внеэкономического принуждения, "накопления авторитета" (А.Богданов) и т.д.; 3) установление "жизненного мира" как сферы взаимопонимания субъектов, интерсубъективности (Ю.Хабермас), в которой воля обнаруживается в качестве стремления к коммуникации и согласию, к достижению всякого рода договоренностей; 4) закрепление достигнутых е процессе коммуникации соглашений субъектов в системе права как предпосылка

политического регулирования и контроля над социальной действительностью.

В § з. "Воля как внутренняя форма мышления" показано,что сущность воли, выражающаяся в самополагании жизни, в производстве и воспроизводстве жизненного мира человека и его языковом понимании и истолковании, особым образом обнаруживается и в мышления. "Воля есть особый способ мышления: мышление как перемещающее себя в наличное бытие, как влечение сообщить себе наличное бытие" ,-утверждал Гегель. В этом смысле мышление является существенной стороной становления исторической действительности: оно обеспечивает выявление новых возможностей бытия и фиксирует их в виде идей, сообразно с которыми и формируется мир человека. Мысля таким образом, индивид постоянно проектирует свое будущее, осуществляя некое "забегание Еперед" (Хайдеггер). Именно "забота"как фундаментальная характеристика человеческой воли, устремленной в будущее и пытакщейся реализовать свое представление о будущем "здесь и теперь", оказывается, онтологической сущностью мышления, которое,с этой точки зрения,не может быть "чистым", "абстрактным": оно всегда есть обнаружение какой-то воли - "воли к жизни", "воли к власти", "воли господствующего класса" и т.д. Волевая природа человеческого мышления-обнаруживается наиболее выпукло и отчетливо в категориальных структурах авторитарного мышления, которые были выявлены и проанализированы А.А.Богдановым(Малиновским), создателем "волюнтаристической метафизики" левого большевизма .

В § 4. "Сущность и функции политической голи" диссертант, опираясь на результаты проведенного онтологического анализа воля, вводит понятие онтологического базиса политической воли, которое позволяет осмыслить политическую действительность в контексте социально!! философии, преодолев таким образом узкие рамки эмпирического анализа политики. Автор считает необходимым наряду с функциями посредничества'(между конкурирующими, консрликтуицими и бЬркщшися за власть субъектами) и управления общественно необходимыми видами деятельности, на которых акцентирует внимание политология, выделить еще две функция политической воли: I) консервативно-охранительную фунвдию (защита "жизненного мира" народа и воспроизведение социального порядка

утем возобновления его духовных традиций); и 2) функцию поли-ического проектирования, выражалцуюоя в неустанном "забегании 1еред" и продуцировании проектов выживания политической общ-эсти (государства) в меняющемся мире. Именно в этих двух дикциях, по мнению диссертанта, проявляется онтологическая Тдность политической воли как "заботы", охватывающей все сферы аспекты человеческого бытия, включая повседневную жизнь, тру-эвую деятельность, общение и мышление. В диссертации обссда-шается положение о том, что главное в политике - защита язненного мира и всего сущего в границах этого мира (населе-ня, среды обитания, ресурсов, духовных ценностей), т.е.обес-зчение национальной безопасности в ее геополитическом и око-урическом измерениях. Политическая воля как форма социальной итеграции человеческой общности (народа, нации, класса) в ее зрьбе за выживание по-разному прояатяется в четырех названных рерах общественного бытия, образукщих ее онтологический базис: ) в сфере жизни осуществляется определенная демографическая нштика; 2) в сфере праксиса - государственное регулирование юномгсгой, финансовая политика и т.д.; в сфере коммуникаций -эганизация политического общения граждан по поводу распределе-вх и осуществления государственной власти, процесс формирова-ия "общей воли". Наконец, в сфере мышления, практического рада осуществляется политическое проектирование, разработка деологии и завершается конституирование политической воли

форме онтологически значимого проекта человеческого бытия, то и определяет "момент последнего решения в государстве" Гегель).

Ватсно клеть в виду, что эта конституированная как власть элитяческая воля, как правило, не подавляет и не исключает ные виды человеческого воления, которые обнаруживаются во сех перечисленных сферах: она не отрицает "волю к жизни", хозяйственную волю", "нравственную волю" как форму предполи-ического согласия членов общности, достигаемую в процессе эммуникации, практический разум, или "дух народа". Скорее, впротив, политическая воля сама вырастает из этих структур, иступая по отношению к ним в качестве "формы форм". Поэтому

все элементы названных сфер волевого человеческого бытия -инстинкты и потребности, интересы и ценности, мифологически шш религиозно предзаданные проекты- бытия - питают политическую волю, входят в состав ее онтологического базиса, определяют ее содержание и направленность. Только такая онтологически оправданная, укорененная в духовной традиции народа (нации) политическая воля достигает в своем развитии и практическом осуществлении "последней, самоопределяющейся уверенности" и "точки зрения высшей конкретной всеобщности" (Гегель), порождая органическую государственность. Последняя представляет собой,таким образом, объективации политической вола, опирающейся на "жизненный порыв" народа, организующей его хозяйственную борьбу за выживание, черпающей силы я идеи из родника общенацю-нальюго согласия и предлагающей обществу некий фундаментальный проект бытия, собственно именно наличие такого прагматического проекта у руководителя государства (или претендента) - решающий признак свойственной ему политической воли, свидетельствующей о его приверженности определенной политической онтологии.

Иное дело - патологический случай отрыва политической воли от своей бытийной основы и превращение ее в мнимо-самостоятельную историческую силу, претендующую на сотворение "нового мира" из ничего. Это игнорирование бытийно-исторической основы • политического формотворчества и деструктивное противостояние судьбе рано или поздно приводит к разрушению целостности ойце-ственного бытия, парализуя "волю к жизни", блокируя хозяйственную активность народа! лишая население государства перспективы общенационального согласия и дезориентируя его с помощью заимствованных из иных культур идолов.

Во второй главе - "Волюнтаризм и интеллектуализм в западной политической философии" - диссертант анализирует категориальные схемы осмысления политической действительности, выработанные в рамках двух конкурирующих традиций западного социального мышления, опираясь при атом на классическое философское наследие и учитывая современные оценки и интерпретации политических концепций прошлого. Реконструкция и синтез фундаментальных определений политической воли позволяет, по мнению

автора, дать всестороннее освещение феномена волюнтаристского политического действия. Политическая воля рассматривается в этой главе диссертации главным образом в качестве Форш социальной интеграции добровольно действующих субъектов, формы установления и обеспечения социального порядка. Этот ракурс позволяет в случае необходимости перейти от проблематики социальной онтологии (в частности, онтологии политической воли) к проблемам политической социологии и политология.

В § I. "Античный интеллектуализм я христианский волюнтаризм" политическая воля истолковывается в терминах "онтологии всемирного господства" (А.ФЛосев) - как форма реализации космического "принципа властвования" (Аристотель), выражение божественного авторитета (К.Ясперс) или произвола грубой человеческой воли, осуществлявдей "высший синтез государства" (К.Маркс). Автор обращается к концепции американского политолога Патрика Райли, полагающего, что наиболее утонченная норма политического волюнтаризма, предшествовавшая теории общественного договора, была создана франческо Суаресом, который провел важное различие между интеллектом и волей: интеллект усматривает необходимость в объекте, воля же сама наделяет объект необходимостью, которая ему не присуща. Так воля наделяет моральной необходимостью государство через свойственную ей моральную каузальность. "Для Суареса свободная воля и политическое согласие аналогичны или даже параллельны;- воля есть "ближайшая причина государства", - отмечает П.Райля. - ... Люди могут быть "собраны шесте" в одно "политическое тело" только посредством специального воления или общего согласия". Но достижение согласия возможно только тогда,когда их действия добровольны1.

I. См.: Riiey р. v.'ill and political legitimaoy, р. 7.

В § 2. "Произвол я общая воля в интерпретации контракта-рианяотов" рассматриваются наиболее актуальные мотивы теории общественного договора ХУП-ХУШ веков, образующие в своей сово купюсти то идейное наследие, на котором базируется политическое мышление Запада в XX столетии, а также критика этой теории в гегелевской политической философии. "Современная контрактарианистская позиция включает в себя стремление к видению политики, которая легитимизирована через согласие, посредством специальной воли, так что обязательство и авторитет оказываются продуктами свободы и ответственности каждого человека, действиями воли кавдого как моральной причины"1.

Известно, что еще Аристотель разделял все человеческие действия на произвольные (добровольные) и непроизвольные2.Пе^ вые всегда целесообразны и в качестве таковых являются выражс ниями человеческой свободы. Свободен ке, согласно Аристотелю, лишь тот индивид, который действует сообразно им же самим поставленным целям. Поэтому целеполагание образует основную структуру волюнтаристского действия. Но Аристотель, как вернс замечает П.Райли, не распространял волюнтаризм на политику и никогда не утверждал, что все законные действия должны быть добровольными. В средневековой философии политический произвол, так или иначе связанный с насилием и, значит, с нарушением основополагающего христианского "закона свободы", так к< не получал признания и не мог тлеть идеологического оправдания. Удар судьбы, космического рока или божественная кара настигали волюнтариста, осмелившегося противопоставить свою волю (своеволие) высшему принципу бытия. Лишь политическая философия Н.Макиавелли и Т.Гоббса, с которой, по мнению американского исследователя П.Хадалана, начинается современность, фокусирует внимание на постоянной возможности насилия, угро-жавдего выживанию человеческой общности®. В творчестве Макиа

1. Riley Р., р.8.

2. См.: Аристотель. Соч. в 4-х тт. Т.4. М.,1904. С, ч

3. См.: Hoffman P. Violence in Modern Philosophy, (viij.

велли волюнтаристское политическое действие впервые становится предметом эмпирического анализа, который осуществляется без опоры на книги Священного Писаная л творения отцов церкви. Макиавелли выходит на тему захвата и удержания власти, которая до сих пор остается актуальной в рамках онтологпп господства и власти.

Томас Гоббс, подобно Макиавелли, стремился осмыслить современную ему политическую действительность, исходя из анализа произвольной деятельности индивида, воодушевленного страстным желанием гее большей и большей власти, озабоченного непрерывным возрастанием своего личного могущества. Гражданская история, с его точки зрения, это история " произвольных действий людей в государствах". Если же мы ищем в ней продолжение космического процесса или свершение божественюго промысла, мы не видим главтго. "Произвольный акт есть то, что проистекает из воли, а не что либо другое", напоминал Гоббс приверженца!,t космологического и теологического подходов. Волю же он понимал как "последнее желание или отвращение в процессе обдумывания, непосредственно примыкающее к действию илл отказу от действия", т.е. кал акт, а не способность. Сущность волевого акта - в "предположении будущего" на основе накопленного в прошлом опыта, в представлении возможных и вероятных последствии человеческой активности, которые либо побуждают Болящего индивида к совершению поступка, либо удерживают от этого*. Именно представление как внутреннее начало произвольных действий конституирует человеческую субъективность, которая в качестве еоли к власти противостоит объективированному миру природы и истории.

Метафизика воля к власти как онтологическая позицпя субъекта новоевропейской истории нашла свое выражение и в политическом волюнтаризме Гоббса, согласно которому социальный порядок, удеркиваицин общество от "войны всех против всех", мо~ет быть установлен лишь в результате добровольного отчуждения частя своих прав произвольно действующими индивидами в пользу суве-

I. Гоббс Т. Соч. в 2-х тт. Т.2.¡II.,1964. С.62, 93, ИЗ.

рена, обязанного в силу приобретенной таким образом коллективной мощи выражать и осуществлять их общую волю. В отличие от Гоббса, Локк выступал против силовой политики. Насилие, по его мнению, не может обеспечить прочность политической общности граждан. Подлинно политическая форма власти есть "право создавать законы", устанавливавшие меру самостоятельности в распоряжении свободой, личностью и имуществом, равную для всех граждан. Эта рационально выраженная в юридических нормах мера свободы и ответственности каждого избавляет всех от "безграничной фантазии своей воли" и позволяет "не быть зависимым от непостоянной,неопределенной,неизвестной самовластной воли другого человека"*. Разрабатывая теоретические основы построения правового государства и попутно критикуя деспотические формы правления ("без установленных законов") Локк утверждал: "Какова бы ни была форма государства, правящая власть должна управлять о помощью провозглашенных и установленных законов. а не импровизированных приказов и неопределенных решений"^.

В творчестве 1ан-Нака Руссо намечается разрыв с характерной для "века Разума" трактовкой соотношения интеллекта и воли и вырисовываются контуры романтической концепции примата воли. Политический авторитет и политические обязательства возникают у него совершенно эксплицитно из актов согласия, из воления. Парадоксальность его теории, по мнению П.Райлп, состоит в том, что он разработал ее в волюнтаристическом .духе, опираясь при этом на неволюнтаристическую политическую традицию античности. "Политическое мышление Руссо было утонченной попыткой объединения лучших элементов теории общественного договора, индивидуального согласия с совершенно унифицированными моделями античности..." Он попытался синтезировать .два спо соба мышления, и это придало его политической теории странный противоречивый характер, проявившийся в колебаниях между инди

ГГСмТШокк Дж.Соч.в 3-х тт. Т.З.М.,1988. С.263,266,275. 2. Локк Дж.Т.З. С.343.

видуализмом и коллективизма«/. Следуя одному из главных принципов новоевропейского мышления, Руссо полагал, что добровольное соглашение индивидов представляет собой, единственный источник образования социального целого. Выявляемая в процессе поиска и заклычения соглашения общая воля, согласно Руссо, не тождественна воле всех, т.е. суше частных воль. Она представляет собой качественно новую форму связи, которая возникает я существует лишь в духовно-практическом взаимодействии договаривая! юсся индивидов. "В самом деле, каждый индиввд, как человек, может иметь частную волю, противоположную или непохожую на общую волю, которую он имеет, как гражданин"2. Первая выражает частный интерес, вторая "имеет в виду только интересы общие". Руссо был принципиальным противником авторитаризма, подменявшего общую волю, которая "всегда права", "справедлива и стремится к общественному благу", частной волей властителя или властвуицей партии.

Политическая философия Канта, отмечает П.Райли, часто рассматривается как часть традиции общественного договора,которая начиналась с Гоббса и была, развита Локком и Руссо. Во многих отношениях эта точка зрения корректна, поскольку Кант всегда говорил, что цдеальное государство, или истинная республика, должно соответствовать идее общественного договора. П.Райли называет Канта наиболее адекватным теоретиком общественного договора, преодолевшего в своей доктрине воли большую часть дефектов традиционного волюнтаризма3. Кант пошел дальше введенного Руссо абстрактного различения частной воли я общей воли. Подлинно политический процесс, с его точки зрения, начинается вместе с переходом общества в "гражданское состояние;

1. См.: Riley Р. , р. 109.

2. Руссо Ж.-К. Об общественном договоре, шш Принципы политическою права. М., 1938. С .16.

3. Riley Р., р. 125, М5.

которое устанавливается всеобщей, "объединенной .для законодательства Еолей". Эта "согласованная и объединенная воля всех" объективируется в систему права, которая действует в обществе лишь постольку, поскольку каждый гражданин соглашается пожертвовать своим произволом ради обретения основанной на законе свободы. Вслед за Руссо, Кант назвал этот "акт, через который народ сам конституируется в государство", первоначальным договором. Выраженная в нем политическая воля в качестве законодательной власти связывает всех граждан общей заинтересованностью в сохранении правового состояния и тем самым гарантирует свободу каждого. Благодаря единству трех властей (при верховенстве власти законодательной) государство обладает автономией, т.е. "само себя создает и поддерживает в соответствии с законами свободы"*. Таким образом, правовое государство мыслилось Кантом как причина своего собственного бытия, как духовная субстанция, ограничиващая "причинность произвола" любого лица и тем самым гарантируицая сохранение гражданского состояния, в котором заинтересована вся общность. Можно сказать,что Кант окончательно преодолел характерное для политического волюнтаризма атомистическое видение государства и создал теоретические предпосылки для анализа деятельности сверхиндивидуаль-шго субъекта мирово!! история, основным признаком которого является наличие "устанавливающей всеобщие законы воли". Таким субъектом может выступать лишь народ, который "сам конституируется в государство" (т.е. политически самостоятельный народ-личность, а не народ-масса).

В § 3. "Критика теории общей воли в политической философии Гегеля" показано, что Гегель, синтезировав фундаментальные определения воли, сформированные его великими предшественниками в философии, завершил конструирование интеллектуалистской схемы понимания и истолкования западноевропейской истории. В его "Философии права" зафиксирована вершина самосознания субъекта новоевропейской истории о присущим ему волюнтаристским

I. Кант И .Соч. в 6-ти тт. Т.4.2. Ы., 1965. С. 239.

порывом к планетарному господству и шесте с тем сделана попытка поставить этот порыв под контроль "мирового разума".

Теория общей воли как соглашения множества произвольно действующих субъектов представлялась Гегелю поверхностной, поскольку в ней обосновывалось абстрактное единство различенных воль, предполагащее исключение, подавление или уничтожение всякого своеобразия, индивидуальности воллщих субъектов. К чему приводит такая позиция показал период террора ео времена Французской революция. Поскольку государство представляет собой, по Гегелю, не механическую форму сцепления атомизирован-ноп массы, толпы, а необходимое состояние нравственного бытия народа, обнаружение его суверенной еоли, оно не зависит от произвола отдельных лиц и "зиждется тем самым не па договоре, пре.дпосылкой которого служит произвол". Главное заблуждение сторонников теории общественного договора, с это!: точки зрения, состояло в том, что общая воля договаривающихся субъектов произвола, регулировавшая их отношения в сфере экономической жизни гражданского общества, была шли абсолютизирована, наделена полномочиями "всеобщей, субстанциальной воли", хотя и не являлась таковой го своей сути. В практическо-полптическом смысле эта подмена означала, что общая воля договариЕавдихся сторон превращала государство в орудие произвола и насилия, в средство осуществления особенных, групповых интересов, нанося таким образом ущерб подлинно всеобщи интересам народа и разрушая нравственное единство его бытия.

Не менее разрушительной монет оказаться и массовая власть, протиЕополагащая себя органическому государству, тан как выраженная в ней воля народа есть л иль "произвол многих',' а произвол в любой форме не способен возвыситься до точки зрения выо-сей конкретной всеобщности", до осуществления "всеобщего интереса". Только всеобщая, конституированная как власть, воля устанавливает необходимую "связь ме::;ду всеобщим и особошпм интересом, которая составляет понятие и внутреннюю прочность

государства"*. Дурное государство, согласно Гегелю, это - такое, которое лишь существует, т.е. поддерживается волевыми усилиями правительства, не шея опоры в сущностной сфере человеческого бытия, в нравственном бытии семьи и народа в целом. Для него не существовало проблемы преодоления отчуждения политики от нравственности, поскольку подлинная политика по своей онтологической сути представлялась ему осуществлением "нравственной щей". Неубедительными выглядят попытки современных исследователей гегелевской политической философии создать образ Гегеля как "адвоката Макиавелли", завершившего освобождение государственной воли от всех моральных предпосылок и выступившего "предшественником современных теорий тоталитарных государств. Подобно Канту, Гегель отстаивал примат "всеобщей воли закона" и был "адвокатом" правового государства в форме конституционной монархии, противником "неправовой власти", критиком произвола во всех его формах, включая и демократическую (т.е. произвола многих, как он говорил). Вместе с тем непреходящее по своей ценности достижение Гегеля в области политической философии заключается в том, что он обосновал право субъективности, раскрыв значение единичной, для себя сущей воли в осуществлении всеобщего правового порядка.Можно принять очень хорошие законы, но они не будут "работать", если не задевают "бытие единичной особенной воли".

По мнению американского философа Дэвида Колба, заслуга Гегеля состояла в том, что он показал роль субъекта в становлении современного общества, предетавлякщего собой совокупность структур взаимного признания. С точки зрения Гегеля,все социальные институты включают в себя структуры взаимного признания, через которые личность достигает собственной идентич-

1. См.: Гегель Г.В.О. Оклосо^яя права. С.534.

2. См.: Jamme S. Hegel als Advokat Machiavellis.- Ins Deutsche Zeitschrift für Philosophie. 7/1990. S. 629.

- SI -

ности. В традиционном обществе одна личность признавала .другую лишь через идентификацию ее с определенной социальной ролью. Эта непосредственная вдентийикация была разбита в ходе истории Запада. Французская революция привела человечество к обществу, в котором стало возможным отделение личности от ее социальной роли и признание ее как таковой .Именно внутри такого гражданского общества сформировался радикально новый тип личности, который не существовал в традиционных обществах даже в скрытой форме*.Этот тип личности - субъект волюнтаристского действия.

В § 4. "Структура и онтологический смысл волюнтаристского политического действия" диссертант касается современной полемики вокруг волюнтаристской теории действия Телкотта Парсон-са. Комментируя предложенную им в 1937 году концептуальную схему волюнтаристского действия, американский социолог Джонатан Х.Тернер отмечает, что Парсонс "рассматривает волюнтаризм как субъективный процесс принятая решений действуидши индивидами, но в то же время считает, что подобные решения частично принимаются под некоторым давлением, имещим как нормативный, так и ситуационны!; характер. ... Действие включает принятие "актером" субъективных решений относительно средств достижения целей, причем Есе решения принимаются под давлением идей к условий ситуации" . Нужно заметить, что образ "актера" придает всей схеме Парсонса характер несколько запоздалой рефлексии по поводу такого действия, которое преобладало в рамках авторитарной системы, не допускавшей практического отделения личности от ее социальной роли, игнорировавшей ее право на уникальное развитие и самоопределение. Парсонс, как отмечает Дж.Х.Тернер, Есегда исходил из телеологического предположения, согласно которому действие преследует цель, хотя "на самом деле процессы описываемые подобным образом, возможно,не являются целенаправленными или телеологическими . в этом

1. См.: Коlb D. The Critique of pure modernity, p. 25-27.

2. Тернер Дж.Х.Структура социологической теории .М., 1985 .С.60-63. 3« См»* Там so* С#9Х""92»

пункте он, видимо, оставался в плену веберовской конструкции целераодоналыюго действия. М.Вебер, как известно, рассматривал волюнтаристское поведение как иррациональное отклонение от этой конструкции и не стремился к его рационалистическому истолкованию, считая последнее неуместным. Парсонс ке поддался соблазну рационалистической реконструкции нерационального действия, вдохновленный, евднмо, опытом германского идеализма. "Парсонс твердо придерживается утилитаристского понятия действия, а именно интерпретации свободы выбора актеров как выбора между альтернативными средствами достижения намеченных целей, - отмечал Юрген Хабермас в своей "Теории коммуникативного действия". - Возможно он думает, что волюнтаризм можно спасти только благодаря тому, что он истолковывает свободу выбора как случайный выбор, или на языке немецкого идеализма: как произвол"*. Что же касается попыток американского социолога учесть давление объективно-реальных и объективно-идеальных факторов на субъекта волюнтаристского действия, то нужно признать, что они так и не вывели Парсонса из сферы эмпирически наблюдаемых проявлений человеческой активности, в которой,действительно, Есе определяется случайным выбором, "преизбытком произвола" (Гегель). Парсоновский анализ не касается сущностной основы этой "сферы произвола, случайности и заблуждения" (Гегель), зафиксированной в традиции германского идеализма в понятиях "нравственной субстанции", "разумной жизни самосоз-налцейся свободы", ".духа народа" я др. и до сих пор остащеи-ся в центре внимания представителей феноменологическо-герменев-тического направления социальной философии. Напомним, что у Э.Гуссерля эта сфера обозначена онтологическим понятием "жизненный мир", которое использовал в своей онтологической аналитике Ц.Хайдеггер .для вычленения структурного момента человеческого "бытия-в-шгре", конституируицего его историчность .Именно на эту традицию и опирается Ю.Хабермас, критикуя парсонов-

скую теорию волюнтаристского действия.

' •

I. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns.

Gd. 2. Zur Kritik der funktionalistiechen Vernuft.

Frankfurt a./M., 1985. S. 321.

В работе Дэвида Сайулли "Волюнтаристское действие как точное понятие: теоретические основания социеталыюго конституционализма" (I9G6) показана роль волюнтаризма в становлении неавторитарного социального порядка. В своем исследовании автор опирается на персоновскую концепцию волюнтаристского действия, подчеркивая при этом, что речь идет, прежде всего, о действии нерационального типа, которое проявляется в сопротивлении .ицдивида ("актера") реализации рациональных норм поведения, "стандартов социально приемлемых усилий", соблюдение которых контролируется и обеспечивается бюрократией. Поддаваясь рационализации, индивид неизбежно теряет свою свободу я превращается в функцию госпо.дствулцих в обществе институтов, в орудие бюрократии. Только в волюнтаристском действии он ос-, вобоядается от скрытого принудительного контроля и обретает относительную самостоятельность. Действие такого типа, по наблюдению Парсонса, Есегда ягляется случайным. Поэтому его труднее установить и канонизировать в обществе, чем любое рациональное действие. "Парсонс спрашивает, как возможна неавторитарная социальная интеграция актеров в любом современном обществе или Есегда ли социальный порядок редуцируем к явному или латентному принудительному контролю?" Исследования Парсонса показали, что наряду с тенденцией к усилению авторитарного контроля за поведением граждан в современных обществах существуют предпосылки для "неавторитарной социальной интеграции актеров", к которым можно отнести особые волюнтаристические нормы и институты (отличные от либерально-демократических обычаев и институтов). "Определяя более позитивно и отчетливо, волюнтаристические процедурные нормы и институты включают в себя: (а) то, что Лон Оуллер называл "процедурной легальность^; (б) что Парсонс называл "коллегиальными образованиями" и (с) что ЗОрген Хабермас называл "коммуникативным действием" или "процедуршгл разумом"*. Д.Сайулли полагает, что названные три

I. Soiulli D. Voluntaristio Aotion аз a Distinkt Concepts Theoretical Foundations of Societal Constitutionalism.-Ins American Sociological Review. 1986. Vol.51. H 6, p.751, 752.

понятия могут быть синтезированы в единую концептуальную структуру "социетального конституционализма". Волюнтаристские процедурные нормы и институты, образующие социеталышй конституционализм позволяют, по его мнению; преодолеть ограниченность европоцентристских стандартов "либеральной демократии" и в то же время устанавливают такую социальную интеграцию "актеров", которая несовместима о произволом авторитарно-бюрократических режимов*.

В третьей главе диссертации "Философеко-социологическая интерпретация политической истории России" - предлагается схема осмысления политической истории России на основе модели волюнтаристского политического действия (произвола). Отмежевываясь от тех философско-исторических и историографических подходов, которые предполагают поиск первоистоков происходящего в России в сфере утопического, прожектерского сознания и сводятся к изображению ее исторического бытия как процесса реализации какой-то идеи (божественной,национальной, социалистической, "ленинской" и т.д.), диссертант утверждает, что характер российской истории определяется взаимодействием иррациональной стихии массовых движений и организационных усилий волюнтаристов (субъектов политического произвола), пытающихся обуздать и "держать в узде" массу, овладеть ею и вести ее за собой.

Б § I. "Этнический хаос как объект политического формотворчества" развивается идея одного из критиков идеологии евразийства Александра Салтыкова, утверждавшего, что основу самобытности российской истории образует первобытный этнический хаос. Он связывал главнейший факт русской судьбы с тем, что "изо всех стран Европы только одна Россия не входила в состав Римского мира". Поэтому ее историческое бытие так и не обрело четких правовых форм и сохранило характер той анархической стихии, которая была присуща Скифии, Сарматии. Вот самое простое и ясное объяснение того факта, что "не только русская нация, но и сама русская дуща не успела еще найти себя

I. Soiulli О., р. 752-753.

в борьбе своих внутренних противоречий. Она все еще бродит в смертельной тоске по краю пропасти"*, - отаечал А.Салтыков, комментируя известную мысль Юрия Крижанича о том, что все русские любят ходить по краям пропасти2. Не этот ли этнический хаос удерживал Россию'на протяжении многих столетий на ступени бытия-для-другого, не позволяя развиться до формы для-себя-бытия, т.е. обрести свою собственную политическую волю и соответствующее ей государственное тело. Именло отсутствие общей политической воли россиян к самоопределению и самоорганизации создавало видимость (у П.Я.Чаадаева, напршер) того, что мы -"пробел в порядке разумного существования", что бытие.России образует некую пустоту гаи неопределенность в мировой истории или, в лучием случае, "застой"3.

Еще П.ЯЛаадаев говорил о политическом произволе как постоянно действущем факторе русской псторш. "Говоря о России, постоянно воображают, будто говорят о таком же государстве, как и другие; на самом же деле это совсем не так, - утверждал он. - Россия - это целый особый мир, покорный воле, произволению, фантазии одного человека, именуется ли он Петром или Иваном, не в том дело: во всех случаях одинаково это - олицетворение произвола"4. Наблюдение верное. Но нас сейчас не удовлетворяет простая констатация того,, что произвол является неизменным, проверенны,1 веками способом управления Россией. Помня о темной бездне, о хаотичной первооснове русской исторической жизни, мы понимаем, что именно эта бытийная основа позволяет волюнтаристам до поры - до времени чинить произвол, но она же и сметает их с исторического пути России, уничтожая достижения "субъективной и случайной воли". Почти все правители России волюнтаристского типа - это "свои другие", свои, ставшие чужими для народа и навязывапцяе ему чуждые, непонятные формы организации жизни. А судьба России - история поисков такой всеобъемлддей "организационной формы", которая

1. См.: Салтыков А. Две России. Мюнхен, 1922. С.10-11, 67.

2. См.: Крижанич Ю. Полигика. М., 1957. _

3. См.: Чаадаев П.Я. Соч. П., 1989. С.20, 26.

4. Там же. С.271.

вместила в себя и упорядочила бы весь этнический хаос Евразии, что означало бы установление совершенно нового жизненного мира.

В § 2. "От теократии к имперскому миропорядку авторитарного типа" прослежены основные моменты в становлении авторитарной системы в России, показана роль политической воли как организационной формы этого становления. При этом диссертант опирался на исследования Н.М.Карамзина, С.М.Соловьева, В.О. Ключевского, П.Н .Милюкова, С.11.Булгакова, Л.Н.Гумилева и др. "Монастырь и дружина - вот исходные центры древнейшего русского волюнтаристического отношения к национальности, - отмечал П.Н .Милюков. - Из этих центров распространялось и первоначальное сознание русского единства, сперва политического и культурного, а потом и национального"*. Главное достижение древнейшего русского волюнтаризма - насильственное подчинение разрозненных племен единой государственной воле. Жизненный порыв евразийских масс к установлению всеобъемлвдего мира был сориентирован на осуществление вдеала вселенской теократии. Политическая воля великого князя, затем самодержца Московского и Всея Руси стремилась к социальным преобразованиям, диктуемым верой в жизненную необходимость явленного в этом религиозном образе будущего ("Царствия Небесного"). В Х1У веке теократия могла стать для России той искомой формой политической организации, которая обеспечила бы самостоятельное бытие страны между Востоком и Западом. Эта перспектива стала во многом реальной благодаря усилиям митрополита Алексея и Сергия Радонежского и действовавших под ях влиянием московских князей. Иван Грозный отбросил теократический принцип "СЕЯщеп-ство выше царства" и подчинил церковь власти кесаря. Государственная воля выша из-под контроля православной веры, изменила своей религиозной миссии, и, таким образом, выступила против своей бытийной осшеы, почвы. Террор Ивана Грозного разрушал базисные структуры Московского государства - церковь

I. Милюков П.Н. Национальный вопрос. Прага, 1925.С.П4.

и с шью, превращая его е механизм насилия и подавления, в "царство .для себя сущего произвола". Последствия его волюнтаристических преобразований проявились в период Смуты, когда пресеклась царская динаотия и начался первый мощный натиск Запада на Русь. В это время впервые в политической истории нашей страны появляются самозванцы, самоставленникя. Все они стремятся заполнить образовавшийся вакуум власти, имитируя политическую деятельность и используя государственные ресурсы для решения своих личных проблем. В явлении самозванства обнаруживается сущность "массовой власти, противополагацдей себя органическому государству", сущность первобытной анархической стихии России-Евразии с характерным для неевлечением к форме, к порядку. Самозванство можно рассматривать как временную замену утраченной или искомой политической формы, как фантом, видимость политической воли, скрывакщую ее отсутствие и тем самым маскирукщую катастрофическое движение общества к ничто. Любой самозванец - симптом болезни государственного тела, демонстрируидип оторванность.власть имущего слоя от подвластной массы, отсутствие их взаимного понимания,признания, согласия. Самозванцыпаразитируют на болезненном состоянии народной массы, лишенной своей органичной государственности.' Они - мнимые величины в политике, имитаторы, авантюристы. Для них характерна неразвитость или полное отсутствие мыслящего интеллекта - та глупость добровольного рабства и выпрошенного многими мольбами чукевладства, которая, по словам Юрия Крижанича, присуща всему напему народу. Чужебесие, по его наблюдению, "многих наших правителей свело с ума и одурачило". Появление на просторах России самозванцев свидетельствовало о зарождении у нас феномена "политического лидерства". До тех пор, пока люде;: объединяли миф, вера, духовная связь с сакральной сферой бытия, "лидерство" било не пу::сно и невозможно. Русские сытые,поцвглинки духа, князья, конечно, организовывали борьбу евразийских этносов за вшсивание, но организовывали не своим "лидерством", а своим посредничеством, выступая при этом проводшшами какого-то высшего, космического или божественного принципа, авторитета. Лидер же как субъект волюнтаристского деЯстЕия.произ-

вола, появляется лишь в такой системе отношений господства и подчинения, которая теряет сеязь с Абсолютом, с сакральным центром бытия этноса (суперэтноса), с источником его жизненной энергии, его "пассионарности" (Л.Н.Гумилев). В условиях распада естественно-исторической общности людей, всеобщей растерянности и разномыслия он предлагает спасительный исход, превращая свою единичную волю в организационную форму деятельности целой группы, массы. При этом он, как Правило, не дорастает до серьезной политики, до выражения подлинно всеобщих интересов нации. Сущность лидерства - воля, отпавшая от веры и волящая саму себя, "воля к власти". Масса, организованная волей своего лидера, склонна к религиозному почитанию этой властвувдей воли, к "авторитарному фетишизму" (А.А.Богданов). Всеобщее религиозное отношение к власти, подменившее собою мнТ), святоотеческое предание с его абсолютно необходимым .для выживания этноса содержанием,'характерно для авторитарной системы, идущей на смену теократии.

В петровскую эпоху теократическая идея, которой до этого руководствовалась политическая воля, была окончательно вытеснена "доктриной государственного интереса и резона",согласно которой государству дозволялось применять все средства .для спасения и утверждения своего бытия1. Гоббс и Макиавелли подменили авторитеты церковных учителей, формировавши государственное мышение допетровской монархии. Таким образом, метафизика воли к власти проникла в ХУШ веке и в Россию, трансформировавшись в феномен "западничества", суть которого заключалась в отрицании европейски образованным, денационализированным правящем слоем ценностей евразкйско-росснйского жизненного мира, в отказе от развития своей органической государственности и в стремлении перестроить российскую действительность, руководствуясь идеями западноевропейской полстической культуры. Заимствованные, вывезенные из Европы "организационные Форш" изначально не соответствовали своеобразию исторического битки России к загоняли его в искусственные, чисто механические 1.0м.: Алексеев H.H. Российская империя в ее исторических истоках и идеологических предпосылках..Женева, 1059.С .6-10.

рамки директивно-запретительной системы управления. Возникшая при Петре Великом авторитарная система основывалась на принуждении, произволе правящего класса, державшего в узде аморфную анархическую массу. Этот "авторитарный дуализм" российского общества нисколько не нарушался периодическими возмущешвзми массы, бунтами, мятежами. С другой стороны, всяческие заигрывания правящего класса с этой массой, попытки "опрощения" некоторых его выдавдихся представителей, проникшихся умонастроением "воинствущего народобожия", "хождение в народ" и т.п. не меняли основного соотношения противостоящих сил русского общества, империи. Раздвоение же правящего класса в самом себе, внутренний раздор привели к ослаблению'одушевлявшей его в течение двух веков "воли к власти" и сделали его, Таким образом, духовно а психологически беззащитным перед напором русской анархической стихии, перед натиском "зверя русской хаотической бездны". Идеологическим же выражением этой стихии стал политический волюнтаризм русской интеллигенции.

В § 3. "Политический волюнтаризм русской интеллигенции" рассматривается онтологическая позиция русской интеллигенции, которая нашла свое наиболее яркое выражение в работах В.Г.Белинского, М.А.Бакунина и А.И.Герцена и сводилась к ориентация на разрушительную стихию русского бунта, к апологии "творческой страсти к разрушению", массового деструктивного действия как средства освобождения от всех форм социального и политического гнета. Особенно интересен для нас в истории русской "волящей интеллигенции" Михаил Бакунин, являицийся, по мнению многих современных исследователей русского политического мышления, предтечей большевизма. В обосновании политического волюнтаризма он исходил из интуиции свободы, которую он истолковывал как совершенно самостоятельную силу негации, как имманентную человеческому бытию деятельность отрицания и самоотрицания. Разработанная Бакуниным "философия анархии" свидетельствовала о его причастности к зарождавшемуся в Европе иррациональному движению разнородной человеческой массы с ее порывами к бессмысленным разрушениям и поисками новых форм организации жизни, с ее собственным политическим мифотворчества*

Политический волюнтаризм Бакунина бшх способом самоопределения в этом новейшем историческом движении "чернорабочих масс", не имевших отечества, лишенных исторической памяти, и вместе с тем апологией его иррациональной стихии, теоретическим выражением "изумительного инстинкта масс" (А.И.Герцен), ведущего к хаосу гражданской войны. Здесь же автор обращается к размещениям H.A.Бердяева о виновности "умопостигаемой воли" русской интеллигенции, избравший путь человекопоклонства.т.е. безрелигкозн ого гуманизма; рассматривает сформулированную С.Н.Булгаковы!.! концепцию богоборческой природы русской интеллигенции, страдащей "якобиниздам". Эти идеи наших отечественных философов не утратили актуальности. В них схвачена волюнтаристская природа русского "западничества", проявляющаяся и в политическом поведении современной интеллигенции в период "гласности" и "демократизации".

В § 4. "Кризис авторитаризма и поиск новой модели социальной организации" дан анализ политической социологии A.A.Богданова (Малиновского), одного из лидеров большевистской фракции РСДРП в IS04-I909 гг. В его работах современные зарубежные. исследователи находят оригинальную версию философии большевизма, неомарксистский проект социологической теории с ярко выраженными чертили системного мышления, частично реализованный II.И.Бухариным в книге "Теория исторического материализма", а также концепцию культурной революции. Один из самих интересных, но до сих пор не изученных фрагментов философско-соцвэлогического наследия Богданова - его анализ истоков,эволюции и перспектив авторитарной организации человеческой жизни. Здесь он по меньшей мере на полвека опередил таких мыслителей, так Т.Адорно и Х.Аревдт1.

Авторитарная форма организации социальной жизни представляет собой, в понимании Богданова, систему отношений типа господство-подчинение, в основе которой лежит принцип авторитета

I. См.: The Authoritarian Personality by Adorno T.W., Frenkel-Brunswlk K., Levinson D.J., Sanford H.N. H.Y., 1969,p.224-2*1, 744-783; Arendt H. The Origine of Totalitarianism.Xondo; 1962, p. 404-405.

наиболее опытных членов коллектива, его руководителей. Им добровольно подчиняются, следуют во всем менее опытные, не пре-тендузацие на руководящие роли индивиды. Авторитарная система (например, патриархальная община, восточная деспотия или современное бюрократическое государство) держится на всеобщей вере в принципиальную "разнородность психики" господствующих и подчиняпцихся, правящих и управляемых, организаторов и исполнителей. Ее корни уходят в глубины авторитарной психологии, "авторитарного, дуализма" высшего-низшего. В отличие от психоаналитиков, искавших истоки авторитаризма в сфере бессознательной жизни индивида, Богданов стремился обнаружить их в идеологии, которая обеспечивает социальную интеграцию и некий минимум взаимопонимания людей в их совместной борьбе за выжигание. Своеобразие авторитарной идеологии заключается в том, что она ориентирует всех членов общества на послушание и поклонение власти. А любая власть, с точки зрения Богданова, есть "коллективная воля", не сводимая к сумме индивидуальных воль. Исторически право присвоения и выражения этой коллективной воли (как внутренней, психической "организационной формы" общества) монополизируется небольшой группой индивидов, претендующей на ведущую роль в организации борьбы за выживание. В этом случае неизбежно происходит "накопление авторитета" организаторов и Формирование "исполнительской психологии" отчужденных от власти индивидов. Кризис авторитарной системы наступает тогда, тогда правящее меньшинство перестает выполнять функцию властвования, теряет способность к политическому формотворчеству, сопротивляется проведению жизненно необходимых реформ. Размышляя о неизбежной исторической ограниченности такой системы, Богданов отмечал, что в ней "структурное приспособление всей системы зависит от ицциввда-властятеля,тогда как масштаб организационной жизни имеет коллективный характер Поэтому по мере роста притязаний коллективной воли,

I. Богданов А. Тектология. Всеобщая организационная наука.

Берлин. Петербург. Москва, 1922. С.179-180.

стремящейся к планетарному господству и к распространению своего научно-технического контроля на вселенную, авторитаризм теряет жизнеспособность, не может обеспечить общественно необходимую координацию трудовых усилий, действий больших человеческих масс в глобальном масштабе. "Ile думаю, чтобы надо было доказывать значение вопросов организации-дезорганизации в мировой революционной волне, - говорил Богданов в мае 19Г7 годаг-... Дело вдет не о простом сохранении или частичном поглощении захватами тех или иных существующих государственно-национальных систем, а об их перестройке, о смене их организационных форм"'1". Идея задуманной Богдановым "грандиозной перестройки" общества была направлена, прежде всего, против авторитарного принципа организации общественного бытия. Спасение человечества он видел не в обновлении властвующей элиты, не в замене одних правящих лиц другими, а в реализация нового ("коллективистического") принципа человеческого сотрудничества. Его суть - в отказе от распределения организациошшх и исполнительских функции между различными индивидами, классами, народами я нациями и в вовлечении всего человечества в тотальный процесс самоорганизации мира. Поиски новой модели социальной организации привели Богданова к идее анонимного коллектива, который всегда прав, который выдает за истину комплекс своих представлений, согласованных мнений, полезных "технических правил" единодушного действования. В итоге он подошел к обоснс ваншо жизненной необходимости господства усредненной, абстракт всеобщей воли масс в эпоху ломки и гибели естественно-исторических форм жизни народов и наций.

Анализируя политический процесс в России в 20-Б0-е гг.текущего столетия, диссертант показывает, что в полном соответствии с богдановскимп прогнозами у нас разрушались авторитарные сормы организации общественной жизни, и Есе попытки восстановить их кончались крахом как для противников большевизм;

I. Богданов А. Тектология.Всеобщая организационная наука.Берлин.Петербург .Москва, 1922 .С .12.

так и для тех большевиков, которые были склонны к авторитаризму. После X съезда РКП(б) в политической практике партии быстро выкристаллизовывалась та новая форма субъективности ("мнимая коллективность"), которая и сотворила в конечном счете по своему образу и'подобию тоталитарное государство,"эмбрион мирового государства", как представлялось Н.И.Бухарину, крупнейшему теоретику "железной партии", творцу "философии концентрированного насилия". Диктатура этой анонимной,усред-'нявдей и обезличиваыцей всех субъективности все еще по традиции именуется "диктатурой пролетариата", хотя сам рабочий класс не только отчужден от власти (на что обращала внимание "рабочая оппозиция"), но и не существует как "класс для себя", т.е. как субъект политической деятельности. Рассуждая о своеобразии этой новой партийно-государственной системы, тотальности, Бухарин отмечал, что она включает в себя "особый момент несвязанности даже своими собственными законами"*. Эта созданная большевиками в ходе внутрипартийной борьбы волюнтаристская форма организации навязывается всему обществу в качестве единственно возможной Форш самосохранения, выживания. И очень быстро наступает момент, когда эта организационная форма начинает господствовать над своими творцами "коллективистически" мыслящими организаторами новой жизни. Такое тотальное господство уравнивали ей Есех Форш стало возможным лишь в "эру толпы" (ГЛебон), когда на историческую сцену вышла этнически разнородная человеческая масса и обнаружила волю к установлению своей, "массовой власти". Тоталитаризм в этих условиях "восстания масс" (Ортега-и-Гассет) оказался эффективным способом самоорганизации массы, способом бытия субъективности нового типа. Тоталитаризм господствует до тех пор, пока масса остается во Еласти всеусредняпцей формы, символически представленной диктатурой посредственности в однопартийном государстве. По мере же расслоения этой массц и образования новых общностей, на политическую сцену выходят новые нацгонально-волюнтаристп-

I. См.: Бухарин Н.И. Избр.трудыЛ., 1988. С.224.

ческие формирования, именуицие себя "демократическими силами".

В "Заключении" подчеркивается, что осмысление фундаментального Еопроса социальной философии - Еопроса об онтологической сущности политической воли - осуществлено автором в ру> ле традиции диалектического мышления, с опорой на авторитет таких ее мощных выразителей, как Н.Кузанский, Г.В.<5.Гегель, К.Маркс, Д.Лукач, С.Н.Булгаков, М.Хайдеггер. Критический анализ волюнтаристских и интеллектуалистских концепции вцрабо-танных в рамках западной политической философии, и пре.длояен-ная в диссертации философско-социологическая интерпретация политической истории России могут оказать определенное влияние на формирование современного политического сознания. В целом проведенное исследование дает основания .для следующих выеодов:

1. Влияние политической воли на происходящие в обществе процессы зависит от ее отношения к своему онтологическому базису: "забота", охватывающая все аспекты и сферы человеческого бытия, обеспечивает прочность жизненного мира народа; отрыв же политической воли от базисных онтологических структур ведет жизненный мир к деградации и краху.

2. Формирование политической воли, способной обеспечить национальную безопасность в экологическом, геополитическом и духовном планах, означает достижение в ходе политического общения граждан общенационального согласия (соборного единства), которое закрепляется в системе права, в конституции. Только ш этом пути общество обретает механизм государственной защиты от произвола одного или "произвола многих" (Гегель).

3. Отсечение политической воли или полное безволие высшего государственного руководства создает благоприятные условия для превращения произвола в принцип организации общественного бытия, предполагающий подавление индивидуальной свободы граждан, нарушение "прав человека", что в свою очередь приводит к социальной пассивности и политической апатии населения.

4. Подмена политической воли как субъективно-идеальной формы организации общественного бытия произволом проявляется не только в юридически неоправданном ущемлении жизненных ин-

тересов народа, блокировании его хозяйственной активности и ограничении политического общения граждан, но и в фактическом отказе от "власти практического разума" в государстве, от признания верховенства закона. Политическое поведение волюнтаристского руководства становится в этом случае непредсказуемым, зависши.! от настроений и интересов достаточно узкого социального слоя, толкающего своих ставленников в высших эшелонах власти на гибельный путь онтологически необоснова!шых экспериментов и внешнеполитических авантюр.

Основные публикации автора по теме диссертации:

1. Онтология политической воли. Тверь, 1992. 8 п.л.

2. Мировая история в интерпретации Мартина Хапдеггера (К столетию со дня рождения). - Философские науки.1939,Г; 9

- i п.л.

3. Идеологический смысл учения М.Хайдеггера об искусстве.

- Вестник Моск.университета .С ер .7 .Философия. 1986, !!■• 6 (соавт. - Зайцева З.Н.). - I п.л.

4. Кризис авторитаризма и поиск новой модели социальной организации. - Знания - народу . 1990, № 3. - I п.л.

5. Политическая социология А.А.Богданова. - Социологические исследования. 1990, И. - I п.л.

6. Политический волюнтаризм в России. - Знания - народу. 1990, ЯЛ 7,9. - 1,2 п.л.

7. Критика авторитарного мышления в работах А.А.Богданова. Знания - народу. 1990, й 12. - I п.л.

8. Структура политического действия. - Материалы международной конференции. Москва, 1989 (Тезисы). -0,2 п.л.

9. Явление самозванца. - Ориентиры. 1991, !"' 2.-1 п.л. 10. Ложное сознание и историческое бытие народа (в соавт.).

- Знания - народу. 1989, 12. - 0,4 п.л.