автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Описание природы как средство обеспечения коммуникативно-прагматической когерентности художественного текста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Описание природы как средство обеспечения коммуникативно-прагматической когерентности художественного текста"

На правах рукописи /

БОРИСОВ АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ КАК СРЕДСТВО ОБЕСПЕЧЕНИЯ КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКОЙ КОГЕРЕНТНОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 в уш да

Ставрополь - 2009

003471157

Диссертация выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Ставропольский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор

Серебрякова Светлана Васильевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Любимова Ирина Георгиевна

кандидат филологических наук доцент Ярошевич Елена Владимировна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Пятигорский государственный

лингвистический университет»

Защита состоится 4 июня 2009 г. в ] 1-00 часов на заседании диссертационного совета Д212.256.02 при Ставропольском государственном университете по адресу: г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, аудитория 416 (или 210).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан «30» апреля 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Черная Т. К.

Современная лингвистика текста отличается многообразием методик, подходов и приемов анализа, которые объединены принципами антропо-центричности и экспансионизма. На передний план выступает при этом соотнесенность структурно-семантических компонентов текста и макро-дискурсивного фона развертывания событий, которая во многом определяется когннтивно-прагматическпми характеристиками субъекта текстовой коммуникации. Обозначенный подход модифицирует грамматический и семантико-функционалъный статус традиционных категорий лингвистики текста, в частности, его когерентности. Как представляется, последняя может быть истолкована как проявление коммуникативно-прагматических констант языковых личностей автора, повествователя-нарратора и персонажа в роли своеобразных скреп структуры и семантики художественного дискурса. Среди констант подобного рода значимое место занимает репрезентация природы в художественном мире определенного писателя, обеспечивающая цельность конституирующих его текстов как коммуникативно-прагматических единиц. Указанные соображения определяют актуальность данной диссертационной работы.

Объектом исследования выступают описания природы, локализованные в художественном текстовом пространстве, а его предметом - их потенциал в отношении обеспечения коммуникативно-прагматической когерентности текста литературного произведения.

Цель исследования — выявление возможностей описания природы как средства реализации коммуникативно-прагматической когерентности художественного текста.

В рамках данной цели поставлен ряд более конкретных задач:

• обоснование трактовки когерентности как одной из альтернатив истолкования текстовой связности, коррелирующей с сигнификативным содержанием последней;

• описание методологических предпосылок изучения когерентности текста на основе постулата об ее субъектоцентричной сущности;

• характеристика описания природы в художественном пространстве как особого социопрагмалингвистического типа текста;

• выявление прагмалингвистического потенциала описания природы в качестве скрепы-коннектора в системе средств создания когерентности художественного текста;

• изучение динамики прагматических свойств пейзажного описания в различных литературных направлениях в аспекте обеспечения когерентности художественного произведения.

Материалом исследования послужили 1857 микроконтекстов го художественных произведений различных жанров (проза, стихотворения, драматургические произведения), содержащих описания зоонимов, фитони-мов или других природных явлений. При этом исследованию были подвергнуты тексты различных литературно-художественных направлений -сентиментализма, романтизма, реализма, экспрессионизма в целях установления динамики прагматических свойств содержащихся в них описаний природы в аспекте обеспечения текстовой когерентности.

Гипотеза исследования состоит в том, что описание природы в пространстве художественного текста способно выступать в качестве коммуникативно-прагматической скрепы-коннектора, обеспечивая, наряду с традиционными языковыми лексико-грамматическими средствами, целостность данного феномена.

Теоретической базой диссертации послужили работы отечественных и зарубежных ученых по проблеме текстовой связности, посвященные изучению категории когерентности и коррелирующей с нею когезии в текстог-рамматическом ракурсе (Фридман, 1984; Макаров, 2003; Мштевская, 2003; Гончарова, 2005; Bellert, 1970; Heidolph, 1966; Beaugrande, Dressler, 1981; Dijk, 1977; Gühlich, Raíble, 1977; Halliday, 1964; Halliday, Hasan, 1976; Beaugrande, Dressler, 1981; Gutwinsky, 1976; Edmondson, 1981; Lux, 1981; Hobbs, 1982; Erben, 1984; Linke, Nussbaumer, Portmanu, 1991; Sommerfeld, Starke, 1992; Busse, 1992; Duden, 1998; Linke, Nussbaumer, Portmann, 1991), труды в области теории художественного текста вообще и отдельных его литературно-художественных направлений в частности (Карельский, 1992; Жирмунский, 1996; Берковский, 2002; Валгина, 2003), а также исследования отдельных когнитивных и коммуникативно-прагматических аспектов организации речи и текста (Дейк, 19896; Красных, 1998; Мштевская, 2003; Гончарова, 2005; Алимурадов, 2003; Болотнова, 2007).

Цель и задачи настоящего исследования определили выбор методов анализа. В работе использованы такие процедуры, как гипотетико-дедуктивный метод, индуктивный метод, описательно-сопоставительный метод, общенаучные методы наблюдения, обобщения и классификации. Кроме того, применялись частные лингвистические методы: фреймовое моделирование для определения релевантности текстовых пассажей, содержащих описание природы, в реализации концептуальной и коммуникативно-прагматической специфики литературного произведения и герменевтическая интерпретация особенностей пейзажных описаний в контексте принципов художественной поэтики различных литературных направлений для выявления текстокогерентного потенциала исследуемого объекта.

Научная новизна диссертации связана с тем, что текстовая когерентность рассмотрена как коммуникативно-прагматическая категория, связанная с сигнификативной сочетаемостью высказываний в рамках текстового макроречевого акта. Кроме того, впервые на материале широкой палитры литературно-хуцожестветтых немецких и русских направлении осуществлен анализ динамики прагматических свойств описания природы в аспекте экспликации тексте когерентных отношений, а также установлена корреляция между описанием природы в пространстве художественного текста и спецификой языковой личности его отправителя. Инновационным представляется также раскрытие потенциала таких компонентов художественного пейзажа, как зоонимы, фитоннмы и объекты неживой природы, в аспекте их релевантности для образования дейктических и метафорических скреп, обеспечивающих текстовую связность в тесном взаимодействии с языковыми лексико-грамматическими средствами.

Теоретическая значимость диссертации заключается в интерпретации текстовой когерентности как коммуникативно прагматического феномена, детерминированного связностью концептов в художественном пространстве литературного произведения. Результаты проведенного исследования вносят определенный вклад в разработку таких ключевых проблем современной лингвистики, как описание коммуникативных и когнитивных механизмов текстовой деривации, изучение статуса текстового целого как особой макроакторечевой праг-малингвйстичесюй единицы, когнитивно-дискурсивное осмысление текстограм-матических категорий, в частности, категории текстовой когерентности.

Практическая ценность исследования определяется возможностью применения его результатов в практике преподавания немецкого и русского языков. Некоторые разделы работы могут быть использованы при подготовке курсов лекций по стилистике, лингвостилистической интерпретации художественного текста, общему языкознанию, теории и типологии текста, а также в процессе преподавания спецкурсов по проблемам праг-малингвистики, когнитивной лингвистики, грамматики текста и при написании курсовых и дипломных работ студентами.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Связность текста, будучи ключевой текстообразующей категорией, проявляется в двух основных ипостасях: как текстовая когезия, определяемая референциальной совместимостью языковых знаков, и как когерентность текста, коррелирующая с сигнификативной сочетаемостью высказываний в рамках макроречевого акта.

2. Текстовая категория когерентности субъектоцентрична; её генезис обусловлен интенцией автора художественного произведения и текстовыми

реализациями в форме речевых стратегий персонажа или повествователя-иарратора. При этом условием когерентности текста является связность концептов, эксплицированных в художественном текстовом пространстве.

3. Тип текста «Описание природы» является социопрагматическим феноменом: он интегрирует особенности субъекта-повествователя (его аксиологические установки), фреймовую модель композиционного развёртывай™ (семантику описываемой денотативной ситуации и композиционно-речевую форму «Статическое описание» или «Динамическое описание» как элементарную когнитивно-языковую модель ее языковой материализации) и социокультурную дистрибуцию (специфику соответствующего литературного направления). Все эти параметры описания природы позволяют эксплицировать прагматический фокус художественной коммуникации.

4. Наибольшей прагматической значимостью в описании природы в пространстве художественного текста обладают фитонимы, анимализмы и объекты неживой природы как средства первичной и вторичной номинации, выступающие таюке в функции дейктических знаков. При этом описание природы не является монопольным коннектором, обеспечивающим связность текста, а взаимодействует с традиционными маркерами этой категории, вступая с ними в конвергентные отношения.

5. Свойства описания природы как маркера коммуникативно-прагматической когеренгности текста детерминированы художественными особенностями литературного направления. По данному параметру пейзажные описания типологизируются на основании доминантных параметров соответствующей концептосферы: бурный пейзаж эпохи романтизма, унылый пейзаж периода сентиментализма, обыденный пейзаж реалистической поэзии и прозы, мрачный пейзаж экспрессионистских художественных произведений.

Основные положения работы были апробированы на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе на Международных конференциях «Прагмалингвистика и практика речевого общения» (Ростов-на-Дону, 2007), «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2008), на V Международном конгрессе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (Пятигорск, 2007), на 51 и 54 научно-методических конференциях «Университетская наука - региону» (Ставрополь, 2006; 2009). Промежуточные результаты анализа обсуждались на заседаниях кафедры теории и практики перевода Ставропольского государственного университета. Основные положения и выводы исследования отражены в десяти публикациях, в том числе в периодическом издании, включенном в перечень ВАК, в частности, в научном журнале «Известия РГПУ им. А.И. Герцена. Аспирантские тетради» (2008).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определяются предмет и объект исследования, обосновывается его актуальность и научная новизна, формулируются цели, задачи и методы исследования, фиксируется теоретическая основа исследования, приводятся выносимые на защиту положения, оценивается теоретическая и практическая значимость диссертации.

В первой главе «Теоретико-методологические предпосылки интерпретации описания природы в его корреляции с прагмалиигвистичееким аспектом текстовой когерентности» анализируются современные системно-структурные и коммуникативно-прагматические концепции описания связности текста, причем акцент делается на разграничении когезии как референциальной сочетаемости языковых знаков и когерентности как сигнификативной совместимости высказываний в рамках текстового макро-речевого акта.

Термины «когерентность» и «когезия» как взаимообусловленные понятия, обозначающие различные аспекты связности предложений в сверхфразовом единстве и текстовом целом, вошли в научный оборот в 60-х-70-х гг. XX в. в рамках интенсивно развивавшейся в то время структуралистски ориентированной грамматики текста. Видный отечественный лингвист О.И. Мос-кальская (1981:11) полагает, что принцип когерентности текста был сформулирован К. Хайдолъфом (Heidolph, 1966) и И. Беллертом (Bellert, 1970), а явления грамматической когезии одними из первых подробно описали МАК Халлцдей (Halliday, 1964),Б.Палек(Ра1ек, 1968) и JIM Лосева (Лосева, 1969).

В период доминирования грамматики текста отношения когерентности и когезии текста рассматривались европейскими лингвистами, в основном, немецкими и английскими. Именно в этот период зародилась традиция истолкования текстовой когерентности в широком и узком смыслах. При этом наметилась различная корреляция между объёмами понятий текстовой когерентности и когезии. Известные немецкие специалисты в области лингвистики текста Р.-А. Богранд и В. Дресслер рассматривали текстовую когерентность в узком смысле, относя её к функциональному компоненту текстовой связности и сводя фактически к констелляции основных текстовых семантических понятий и отношений между ними (Beaugrande, Dressler, 1981: 5). Исследователи подчёркивали, что основой когерентности текста является его способность сообщать определённую информацию, обеспечивая непрерывность смыслового континуума (Sinnkontinuität). При этом когезии отводилась роль своеобразной грамматической скрепы предложений в поверхностной структуре текстового целого (Beaugrande,

Dressler, 1981: 3-4), которая может реализовываться при помощи рекуррен-ции, анафоры, катафоры и эллипсиса. Подобная узкая трактовка текстовой когерентности характерна и для других концепций текста в рамках грамматики (Гончарова, 2005: 14; Назарук, 2006: 199; Kleine Enzyklopädie. Deutsche Sprache, 1983: 220).

Текстовая когерентность в широком смысле, т.е. линейная связь между предложениями в сверхфразовом единстве как на формально-грамматическом, так и на смысловом уровне, также описывается в ряде работ в области грамматики текстового целого (Фридман, 1984: 15; Erben, 1984: 69; Sommerfeld, Starke, 1992: 264). В данных работах упор делается на то, что последовательность предложений, обладающая формальной связностью, но лишенная семантической общности не может восприниматься как текст: «Не всякая последовательность предложений, выражающая кореферирующие высказывания, может рассматриваться как текст. ... Важно ещё определить характер отношений между предложениями в их когерентной последовательности» (Фридман, 1984: 15). В широком смысле трактует текстовую когерентность Э. Агрикола, согласно определению которого последняя предстаёт в качестве результата сложных сплетений отдельных текстем, осуществляемого посредством синонимии, гипо-гиперонимических отношений, антонимии, форм-субститутов, тема-рематических прогрессий, а также через чередование топиков (Agrícola, 1979:33). Сходную мысль мы встречаем у О.И. Мос-кальской, которая отмечает, что «когерентность текста не есть явление только смысловое. Она проявляется одновременно в виде структурной, смысловой и коммуникативной целостности, которые соотносятся между собой как форма, содержание и функция» (Москальская, 1981: 17).

Некоторые исследователи заявляют о невозможности изучения текстовой когерентности в рамках лингвистической теории. При этом имеется в виду, прежде всего, системно-структурная парадигма в теории языка. Так, В. Гутвински отмечает, что механизм текстовой когерентности детерминирован линейностью развёртывания текста, который свободен от «пробелов в мышлению» и «сбивающих с толку скачков» (Gutwinski, 1976:27). По мнению этого лингвиста, изучение «пробелов в мышлении» невозможно в работах по языкознанию. Отсутствие интереса к ментально-коммуникативной составляющей вообще характерно для работ в области лингвистики текста, датированных 70-80 m XX в. Даже в таком авторитетном труде, посвященном проблемам текстовой связности, как монография M.A.K. Халлидея и Р. Хасан «Когезия в английском языке» (Halliday, Hasan, 1976), ей не уделено, на наш взгляд, должного внимания.

Начиная с 80-х гг. прошлого столетия, были предприняты первые попытки коммуникативно-прагматического описания феномена текстовой когерентности. На необходимость такого шага одним из первых указал известный немецкий германист Г. Хельбиг: «Когерентность текста не может быть объяснена только с синтаксических и семантических позиций, нужно объединить их коммуникативно-прагматическим подходом к интерпретации данного явления» (Heibig, 1980: 260). Подобные рассуждения отражают общую направленность развития лингвистической науки тех лет, когда прагматический аспект органически вошёл в теорию текста. Данный факт представляется закономерным, т.к. «текст есть основная единица коммуникации и наряду с функцией передачи предметно-логической информации обладает функцией передачи оценочной и другой прагматической информации, а следовательно, имеет и функцию воздействия» (Арнольд, 2005:59).

В одном из последних изданий авторитетного немецкого словаря лингвистических терминов когерентность рассматривается как «логико-семантические и прагматические способы связи компонентов текста» (Metzler Lexikon Sprache, 2005: 326). При этом, касаясь генезиса понятия когерентности, отмечается, что сначала оно относилось преимущественно к грамматическим явлениям, затем семантико-тематическим (тематические прогрессии), а в последние годы данный термин все чаще и чаще встречается в исследованиях в области прагматики текста. При этом даётся следующее определение текстовой когерентности, которое мы будем использовать как базовое в нашем исследовании: «Когерентностью называется семантико-прагматическая связь языковых знаков с пропозициями, лежащими в основе поверхностной структуры текста и создаваемыми посредством когнитивных процессов интеракции между миром текста, языковой способностью и знанием о мире реципиента текста» (Metzler Lexikon Sprache, 2005: 326). Таким образом, в приведенной дефиниции речь идёт об отождествлении когерентности с глубинной структурой текста, причем приводится дихотомия: когерентность на уровне глубинной структуры — когезия на уровне поверхностной структуры текста. В «Metzler Lexikon Sprache» указывается, что на современном этапе развития языкознания когезию и когерентность изучают различные исследовательские дисциплины: если первая входит в сферу интересов грамматики и лингвистики текста, то вторая больше относится к герменевтике, литературоведению, социологии и психологии (Metzler Lexikon Sprache, 2005: 326). Нам представляется, что когнитивно-прагматический феномен текстовой когерентности может и должен изучаться в рамках коммуникативно-ориентированной парадигмы лингвистического знания.

Наиболее последовательно коммуникативно-прагматическая направленность категории текстовой когерентности описана в работе Т.В. Милев-ской «Грамматика дискурса» (2003). Целью данного исследования является изучение «когнитивно-функциональной и коммуникативно-прагматической природы связности как категории дискурса и текста» (Милевская, 2003: 5). При этом связность текста позиционируется, прежде всего, в качестве текстовой когерентности, имеющей когнитивную природу. Таким образом, когерентным предлагается считать тот фрагмент текста, который «отражает связность репрезентируемых текстов в модели ситуации, построенной говорящим» (Милевская, 2003:39), т.е. в данной концепции постулируется референциальная. обусловленность текстовой когерентности. Наряду с когнитивным содержанием интересующей нас категории, Т.В. Милевская фокусирует внимание на коммуникативно-прагматическом аспекте текстовой связности. В.частности, она отмечает, что данная текстограмматичес-кая категория — это «неотъемлемое условие успешности коммуникации: бессвязный текст не может быть адекватно декодирован адресатом» (Милевская, 2003: 38), а следовательно, не может быть в последнем случае реализована такая основополагающая категория текстовой прагматики, как интенция* отправителя текстового макроречевого акта. Таким образом, мы можем сделать вывод об интенциональной обусловленности когерентности текста, что позволяет, в свою очередь, рассматривать аксиологическую ориентацию отправителя (автора, рассказчика), сквозь призму которой излагаются события, как детерминант формирования связности текста подобного типа. Другими словами, прагматическое осмысление феномена текстовой когерентности позволяет предположить, что данное явление соотносится не только с денотативной кореференцней, но и с сигнификативной связностью описываемых в тексте топиков.

Природа является одной из тех культурно-конвенциональных констант, описание которой способно, с нашей точки зрения, выступить в качестве скрепы-фразы, выступающей в когерентообразующей функции, в пространстве художественного текста. Ее описание охарактеризовано в работе как особый социопрагматический тип текста, объединяющий три основных параметра, релевантные для обеспечения когерентности включающего его художественного текста: особенности субъекта художественной коммуникации (писателя, персонажа, повествователя-нарратора) и его аксиологические установки, фреймовую модель композиционного развёртывания (семантику описываемой денотативной ситуации и композиционно-речевую форму «Статическое описание» или «Динамическое опи-

сание» как элементарную когнитивно-языковую модель ее языковой материализации), а также социокультурную дистрибуцию художественного произведения (специфику литературного направления).

Во второй главе «Прагмалингвисгичсский потенциал описания природы как скрепы-коннектора в системе средств создания когерентности художественного текста» производится описание прагматического потенциала описания природы как скрепы-коннектора в системе средств обеспечения когерентности литературного произведения. Анализу подвергаются аспекты рассматриваемого феномена, связанные с его способностью выступать в качестве маркера языковой личности отправителя художественного текста: его роль в процессе экспликации интенций автора литературного произведения и речевых стратегий художественных персонажей и повествователя-нарратора, а также в реализации фокуса эмпатии.

В художественном произведении в качестве основной прагматической категории, организующей текстовую когерентность, предстает интенция автора текста, цементирующая в единое целое его концептуальное содержание. Ее реализация связана, во многом, с оптимальным выбором коммуникативных стратегий, претворяемых в жизнь в сфере деятельности повествователя-нарратора и персонажей. В качестве базовой классификации речевых действий, способствующих реализации авторской интенции в художественном текстовом пространстве, мы избрали типологию речевых тактик У. Энгеля, что обусловлено большим когерентным потенциалом данных речевых действий, на что указывает сам составитель данной классификации (Engel, 1988: 95). Однако мы будем называть их стратегиями, т.к. они коррелируют с писательской интенцией, а не с другой стратегией художественного персонажа или повествователя, что должно было бы иметь место в том случае, если бы речь шла о такой прагма-лингвистической категории, как коммуникативная тактика. Нами были проанализированы следующие коммуникативные стратегии: стратегия контраста (у У. Энгеля - Schwarz-WeiB-Taktik), стратегия втирания в доверие (у У. Энгеля — Anbiederungstaktik), приспособленческая стратегия (у У. Энгеля — Einschleichtaktik), стратегия филолога (у У. Энгеля —Philologentaktik).

Стратегия контраста реализуется при помощи упрощения отношений между предметами и явлениями реального мира посредством элиминации нюансов в ходе построения оппозиций между ними. Благодаря данной стратегии, реципиент отказывается от рефлексии над изображаемыми событиями (Engel, 1988: 95). Так, в следующем примере для о тображения контраста в оценке моральных качеств двух, людей использованы природные

реалии, первая из которых символизирует негативные моменты, а вторая позитивные качества оцениваемого персонажа: Выходит, ты лучше нас! Мы грязные животные, а ты лилея! (Ерофеев, 2003: 28). Как видно из контекста, оба природных объекта использованы лирическим героем, выступающим в поэме «Москва-Петушки» в качестве повествователя-нарра-тора, когда тот говорит в состоянии волнения. Поэтому в данных обстоятельствах он не способен прочувствовать нюансы в отношениях со своим воображаемым собеседником. Следовательно, в рассматриваемом случае речь идет как раз о реализации стратегии контраста, которая скрепляет текст в концептуальном отношении, делая его когерентным.

Стратегия втирания в доверие связана с попыткой отправителя речевого акта (а также их последовательностей, т.е. текстов. — А.Б.) представить его адресата как доверенное лицо, как человека, который сопричастен к развертываемому действию (Engel, 1988: 95). Данная редукция дистанции между партнерами по коммуникации достигается посредством апеллирования к воображаемому собеседнику (читателю, если отправитель речевого акта является повествователем-нарратором, и другому персонажу, в том случае, когда в качестве адресанта выступает один из персонажей), а также при помощи диалогизации речи. Рассмотрим примеры использования данной стратегии в описаниях природы:

• В Петушках, как я вам уже говорил, жасмин не отцветает и птичье пение не молкнет. Вот и в этот день, ровно двенадцать недель тому назад, были птички и был жасмин. А еще был день рождения непонятно у кого (Ерофеев, 2003: 53).

• "Wir sind auf dem Berge, Sanna, weißt du, den man von unserem Garten aus im Sonnenscheine so weiä sieht" (Stifter, 1965: 196). — «Мы на горе, Зан-на, представляешь, на той горе, белая вершина которой виднеется га нашего сада» (Перевод мой. — А.Б.).

В первом примере маркером «втирания в доверие» является выделенное высказывание, обеспечивающее ретроспективную отсылку к уже совершенному вербальному контакту между данными коммуникантами. Посредством данной отсылки имплицируется тот факт, что отправитель сообщения выступает как постоянный проверенный коммуникативный партнер, который, исходя из изложенных соображений, заслуживает безоговорочного доверия. Так пейзаж «скрепляется» с ранее прозвучавшими в тексте модальными оценками повествователя, в которых птички и жасмин символизируют идиллический образ мира. Поэтому, учитывая упоминание в следующем предложении о празднике дня рождения, представ-

ляется возможным сделать вывод о текстокогерентной направленности рассмотренного пейзажного описания, которая еще более оптимизируется при помощи выделенных слов, реализующих коммуникативную стратегию втирания в доверие. Во втором примере выделенные лексемы используются для обращения к другому персонажу, выступающему о данном случае в качестве собеседника отправителя речевого акта, что связывает сюжетное действие и пейзаж в единое когерентное целое.

Приспособленческая стратегия проявляется, прежде всего, как стремление отправителя вербального сообщения к увеличению влияния на его адресата при помощи имитации манеры речи последнего (Engel, 1988:96). Так, в приведенном ниже примере для налаживания контакта с собеседником, который имеет представление об охоте, персонаж художественного текста пользуется элементами охотничьего жаргона: Чу! стая воет! сгрудилась! // Никак по зверю красному // Погнали?., улю-лю! //Лисица черно-бурая, // Пушистая, матерая //Летит, хвостом метет! // Присели, притаилися, //Дрожа всем телом рьяные, //Догадливые псы: // Пожалуй, гостья жданная! // Поблиэ/се к нам, молодчикам, // Подальше от кустов! // Пора! Ну, ну! не выдай, конь! // Не выдайте, собаченьки! // Эй, улю-лю! родимые! // Эй! - улю-лю L.amyL. (Некрасов, 1978: 270). Подобные лексемы связывают эмоциональные впечатления отправителя текста н социокультурный опыт его реципиента, тем самым достигается комму-шжативно-прагматическая когерентность текста.

Стратегия филолога состоит в том, что адресант сообщения для акцентирования своего отношения к изображаемым предметам или явлениям делает упор на их значимость в дискурсе авторитетных личностей, в частности, писателей (Engel, 1988: 97). Так, в следующем примере из «Путешествия по Гарцу» повествователь апеллирует к авторитету Э.Т.А. Гофмана. Романтически настроенный молодой Г. Гейне пытается достичь при помощи данной отсылки высшей степени достоверности пейзажного описания, т.к. писатель-романтик Гофман - кумир молодого Гейне, и его взгляд на изображаемое является для Гейне эталонным: Die Wolken, so bizarr gestaltet sie auch zuweilen erscheinen, tragen ein weißes, oder doch ein mildes, mit dem blauen Himmel und der grünen Erde harmonisch korrespondierendes Kolorit, so daß alle Farben einer Gegend wie leise Musik ineinanderschmelzen, und jeder Naturanblick krampfstillend und gemütberuhigend wirkt. - Der selige Hoffmann würde die Wolken buntscheckig bemalt haben. — Eben wie ein großer Dichter, weiß die Naiur auch mit den wenigsten Mitteln die größten Effekte hervorzubringen. Da sind

nur eine Sonne, Bäume, Blumen, Wasser und Liebe (Heine, www.franklang.ru). — У облаков, какими бы причудливыми они ни казачисъ, белый или хотя бы мягкий колорит все же гармонически сочетается с голубым небом и зеленой землей, поэтому все краски ландшафта переходят друг в друга, как тихая музыка, и созерцанье природы всегда целит и успокаивает душу. Покойный Гофман изобразил бы облака пестрыми. Но природа, как и великий поэт, умеет простейшими средствами достигать величайших эффектов. Ведь в ее распоряжении только одно солнце, деревья, цветы, вода и любовь (Гейне, www.franklang.ru ). Итак, в приведенном контексте ссылка на Гофмана делает описание природы более достоверным (с позиции автора текста и повествователя. — А.Б.), а, следовательно, такой пейзаж лучше актуализирует душевный настрой повествователя, что и является его основной функцией в рассматриваемом контексте. Поэтому пейзаж, в котором реализуется стратегия филолога, делает текст более когерентным в коммуникативно-прагматическом плане.

Особое внимание уделено в работе также когерентообразующей специфике отдельных компонентов пейзажа в художественном тексте - фито-нимам, зоонимам и объектам неживой природы. Метафорические высказывания, раскрывающие образное содержание явлений природы в художественных текстах, уже выступали объектом лингвистического рассмотрения (Нифанова, 2008). При этом особый упор делался на способность метафоры выступать в качестве когнитивного инструмента концептуализации тех или иных феноменов, релевантных с позиции отправителя текстового речевого акта. В частности, в описанном выше ракурсе в упомянутой статье были рассмотрены такие объекты неживой природы, как водные источники, ветер, облака и дождь. Наряду с этими объектами неживой природы, мы сфокусировали свое внимание на роли анимализмов и фитонимов в концептуализации коммуникативно-релевантных сфер описываемой в художественном тексте действительности, что, по нашему мнению, вносит весомый вклад в обеспечение текстовой когерентности.

Так, к примеру, в рассказе А.И. Куприна «Штабс-капитан Рыбников» анималистический природный объект является сферой-источником метафоры, а в качестве ее сферы-мишени предстает человеческая жизнь: Повсюду ... появлялся этот маленький, черномазый, хромой офицер, странно болтливый, растрепанный и не особенно трезвый, одетый в общеармейский мундир со сплошь красным воротником — настоящий тип госпитальной, военно-канцелярской или интендантской крысы (Куприн, 1985 в: 260-261). Как известно, крыса олицетворяет в обыденном сознании чело-

века неброской внешности, который отличается подлым характером. Транспонирование данного образа в сферу социальных отношений привносит туда оттенок неприязни к характеризуемому с его помощью человеку. Подобная негативная модальная оценка изображаемого персонажа отлично согласуется как с описанием его внешности, так и со сферой деятельности данного персонажа (С точки зрения большинства людей, те военнослужащие, которые заняты в госпитале, интендантстве или на канцелярской службе, не отличаются храбростью. — А. Б.). Данное созвучие модального плана метафоры-анимализма с другими характеристиками обозначаемого с ее помощью объекта вносит определенный вклад в обеспечение текстокогерентных отношений.

Метафорическое использование наименований животных может опираться не только на общенациональные концептуальные стереотипы, как в описанном выше примере из рассказа А.И. Куприна, но и на индивидуально-авторские ассоциации, связанные с осмыслением отношений сходства в жизни человека и того или иного представителя фауны. Например, в рассказе немецкого писателя В. Борхерта «Вороны по вечерам летят домой» («Die КгдЬеп fliegen abends nach Hause») мы встречаем следующее метафорическое описание жизни ворон, которое, вне всякого сомнения, имеет большее отношение к миру людей: Sie hocken, und alle Verlassenheiten hängen an ihnen herunter wie lahmes loses zerzaustes Gefieder ... Sie hocken im Gedämmer und Gediese der Häuserschatten, torwegscheu, teerdunkel und pflastermüde... Sie hocken über dem Bodenlosen, abgrundverstrickt und schlafschwankend vor Hunger und Heimwehe.' Krähengesichtig (wie auch anders?) hocken sie, hocken, hocken und honken. Wer? Die Krähen? Vielleicht auch die Krähen. Aber die Menschen vor allem, die Menschen (Borchert, 2005: 328-329). — Они сидят, и все их одиночество бросается в глаза, как их тусклое взъерошенное потрепанное оперение... Они сидят в сумраке теней домов, робко притулившись в подворотнях, темные, как деготь, и усталые от жизни... Они сидят над бездной, завлекаемые ее глубиной, сидят в полусне от голода и тоски по дому. С вороньими лицами (а как же по-другому?) сидят они, сидят, сидят и сидят. Кто? Вороны? Возможно, и вороны тоже. Но и люди, прежде всего, люди (Перевод мой. — А.Б.). В последнем предложении писатель эксплицитно называет сферу-мишень своей образной метафоры, указывая, что речь вдет не о трудностях существования, тоске и усталости от жизни ворон, а о тяжелой доле людей, прежде всего, его современников, переживших Вторую мировую войну. Таким

образом, очевидно, что приведенное выше описание пейзажа, базирующееся на метафоре-анимализме, способствует установлению корреляции между ключевыми концептами данного текста («Тяжелая жизнь ворон» / «Тяжелая жизнь людей»), обеспечивая тем самым коммуникативно-прагматическую когерентность рассмотренного литературного произведения.

Анализ случаев использования компонентов пейзажного описания (зоо-нимов, фитонимов, объектов неживой природы) в качестве ролевых, темпоральных, локальных, ситуативных и социальных дейктических знаков, проведенный в нашем диссертационном исследовании, позволяет сделать вывод об их важной роли в плане достижения коммуникативно-прагматической когерентности текста.

Наиболее распространенной формой дейктических отношений является ролевой дейксис (Виноградов, 1998: 128), указывающий на участников речевого акта, в том числе и протекающего в художественном текстовом пространстве. Наши наблюдения показали, что существует два основных типа функционирования фитонимов и зоонимов как маркеров ролевого дейксиса в рассматриваемом типе текста, которые обеспечивают его когерентность. Первый тип интересующей нас прагмалингвистической категории связан с указанием на тех представителей животного и растительного мира, которые образуют фон развертываемого действия. Они репрезентируют пейзажное описание, сопровождающее сюжетное повествование, и коррелируют с его аксиологической концептуальной направленностью, однако непосредственными участниками коммуникативного действия такие животные и растения не являются. Например, в приведенном ниже текстовом фрагменте щебетание воробьев - не самостоятельное коммуникативное действие, а атрибут, фон при описании той обстановки, в которой происходит его развертывание (Данную лексему можно рассматривать также как темпоральный дейктик, указывающий на время года. О темпоральном дейксисе см. далее — А.Б.): Das Rad an meines Vaters Miihle brauste und rauschte schon wieder recht lustig, der Schnee tröpfelte emsig vom Dache, die Sperlinge zwitscherten und tummelten sich dazwischen; ich saß auf der Türschwelle und wischte mir den Schlaf aus den Augen; mir war so recht wohl in dem warmen Sonnenscheine. Da trat der Vater aus dem Hause (Einhendorff, www.franklang.ru). - Колесо отцовской мельницы снова весело зашумело и застучало, усердно звенела капель, слышалось щебетание и суетня воробьев; я сидел на крылы(е, протирая глаза, и грелся на солнышке. В это время на пороге показался отец (Эйхендорф, www.franklanp.ru).

Второй тип ролевого дейксиса, представленный по большей части зоо-нимами, фитонимами и объектами неживой природы в текстовом пространстве басен и сказок, основывается на способности интересующих нас феноменов к отображению и символизации мира человека. Таким образом, в указанных типах художественного текста в фокус внимания субъекта-повествователя попадает жизнь и деятельность людей, а компоненты пейзажа служат лишь «маской», имплицитными указателями. В русской сказке образы животных в большинстве случаев символизируют такие черты характера, как хитрость (лиса, к примеру, в сказках «Лисичка-сестричка и волю>, «Лиса-повитуха», «Лиса и журавль»), жадность и жестокость (волк — в сказках «Свинья и волк», «Сказка об Иване-Царевиче, Жар-птице и Сером волке», медведь - в сказке «Медведь», гуси-лебеди — в сказке «Гуси-лебеди»), покорность и смирение (свинья - в сказке «Свинья и волк»), красота и мудрость (лягушка - в сказке «Царевна-лягушка»). В качестве символов могут выступать и фитоннмы: мудрость (дуб - в сказке «Вещий дуб»), дар прорицания (береза — в сказке «Береза и три сокола»). Персонификация объектов неживой природы в русских сказках менее частотна, но все же имеет место (например, отождествление солнца и месяца с женихами в сказке «Солнце, месяц и ворон-воронович») (Примеры сказок даны по сборнику «Русские сказки. Из сборника А.Н. Афанасьева» (Русские сказки, 1987). - А.Б.). В немецких сказках анимализмы также могут персонифицироваться и символизировать человеческие поведенческие стереотипы. К примеру, в сказках, собранных братьями Гримм, мы встречаем упоминание о голубке как символе и творце счастливой супружеской жизни двух влюбленных (в гриммовской версии сказки «Золушка» эта птица предупредила принца о коварстве сестер Золушки), волке как символе жадности и жестокости («Красная шапочка»), а также о притворяющемся аристократом зайце-простаке и хитром еже-простолюдине («Заяц и еж»). Примечательно, что в последней из упомянутых сказок эксплицитно декодируется мораль, дающая референциальную отсылку к миру людей: Die Lehre aber aus dieser Geschichte ist..., daä sich keiner, und wenn er sich auch noch so vornehm dünkt, sich über einen geringen Mann lustig zu machen, und wäre es auch noch ein Igel (Золушка и др. сказки братьев Гримм, 1990: 69). — А сказки этой поученье такое: ...никто, каким бы он знатным себя не почитал, не должен себе позволять глумиться над простым человеком — хотя бы даже и над ежом (Золушка и др. сказки братьев Гримм, 1990: 122-123). Фитомимы в немецких сказках братьев Гримм также символически соотносимы с описываемыми событиями. К примеру,

в сказке «Шиповничек» мотивы сна связаны с изображением терновника, а добро и пробуждение символизируют красивые цветы (вместо терна), вырастающие после прихода прекрасного принца.

Следующим типом рассматриваемой прагмалингвистической категории является темпоральный дейксис, основной функцией которого является экспликация временной локализации описываемых событий в речевом акте, в том числе и осуществляемом в рамках художественного произведения. Как показали наши наблюдения, способность компонентов пейзажа к реализации темпоральных деистических отношений, релевантных в тек-стокогерентном плане, довольно ограничена. Здесь ведущую роль играют наименования объектов неживой природы, которые указывают, в основном, на близкую временную перспективу, к примеру, на время суток (утро / вечер) или время года. Тем самым вербализуется один из основных слотов фрейма («Время действия») описываемой в художественном произведении денотативной ситуации, чем и обеспечивается текстовая связность.

Локальный дейксис, наряду с ролевым и темпоральным, играет важную роль в обеспечешш коммуникативно-прагматической когерентности художественного текста, представляя в структуре его фрейма слот «Пространство». Среди компонентов пейзажного описания в плане экспликации рассматриваемого типа дейксиса значимы все компоненты пейзажного описания (фитонимы, зоонимы, объекты неживой природы). Как правило, выбор места действия, а, следовательно, и связанных с его номинацией дейкгиков, определяется авторской интенцией, которая, во многом, зависит от особенностей литературного направления, в рамках которого создан тот или иной художественный текст. При этом писатель может отдавать предпочтение либо местным, либо экзотическим пейзажным элементам, что детерминировано поэтикой литературного направления.

Следующим типом рассматриваемой прагмалингвистической категории, обладающей большим текстокогерентным потенциалом, является ситуативный дейксис. Его основное назначение - указание на «внеязыко-вые ситуативные факторы, сопровождающие вербальный коммуникативный речевой акт» (Ernst, 2002: 58). В данном исследовании мы будем понимать под ситуативным дейксисом описания тех компонентов пейзажа, которые сопровождают сюжетное действие и соотносятся с развертыванием описанного в нем коммуникативного процесса, делая текстовый макроречевой акт единым целым в коммуникативно-прагматическом отношении. Текстокогерентные отношения достигаются при этом посредством двух типов выбора объектов пейзажного фокусирования: фокусирования пейзажных объектов с идентичной модальной направленностью

по отношению к сюжетному действию и фокусирования пейзажных объектов с противоположной модальной направленностью по отношению к сюжетному действию. Так, если в тексте художественного произведения повествуется о печальных событиях, то и природа изображается в созвучии с ними (первый тип ситуативного дейксиса): после сцены казни Иешуа в булгаковском романе «Мастер и Маргарита» идет сильный дождь. Природа как бы скорбит вместе с Левием Матвием о произошедшем: Ливень хлынул внезапно и застал кептурии на полдороге на холме. Вода обрушилась так страшно, что, когда солдаты бежали книзу, им вдогонку уже летели бушующие потоки (Булгаков, 1988: 180). Пейзажные объекты могут обладать и антонимичной модальной направленностью по отношению к сюжетному действию. В известном стихотворении Г. Гейне «Печати», печаль в моем сердце» мы читаем следующие строки: Mein Herz, mein Herz ist traurig, // Doch lustig leuchtet der Mai; //Ich stehe, gelehnt an der Linde, // Hoch auf der alten Bastei. // Da drunten flieat der blaue // Stadtgrabenin stiller Ruh'...// Jenseits erheben sich freundlich, // In winziger bunter Gehalt, //Lusthäuser, und Gärten, und Menschen, // Und Ochsen, und Wiesen, und Wald (Heine, 1966a: 96). - Печаль, печаль в моей сердце, // А май расцветает кругом! // Стою под липой зеленой // На старом валу крепостном. //Внизу канал обводной ..//На солнце ярко блестит...// На том берегу пестреют, // Как разноцветный узор, //Дома, сады и люди, // Луга, и коровы, и бор (Гейне, 19856: 22). Как видно из процитированного текстового пассажа, стихотворение построено по принципу антитезы: пейзаж со своей радостной модальной направленностью, попавший в фокус изображения, противопоставляется здесь печальному душевному состоянию лирического героя, однако такая антонимичность пейзажного и сюжетного планов повествования не делает текст стиха бессвязным. Em коммуникативная когерентность достигается при помощи согласования содержательно-концептуальной информации: в заключительных строках данного произведет«! проливается свет на причину столь грустного душевного настроя героя, которая связана с осуждением реакционной политики Германии эпохи Реставрации. Поэтому Л1грический герой предпочитает видеть в природе тот идеальный мир, который отсутствует в обществе. Исходя из данных соображений, выбор фокусируемого радостного пейзажа, обрисовывающего изображаемую ситуацию из жизни лирическою героя, представляется оправданным с коммуникативно-прагматической точки зрения.

Социальный дейксис, наряду с перечисленными выше типами рассматриваемой категории прагмалингвистики, также релевантен в текстокогерен-1 ном шине. Говоря о социальном дейксисе мы, вслед за Г1. Эрнстом, преж-

де всего, имеем в виду «выражения, связанные с экспликацией социального статуса участников описываемого речевого события» (Ernst, 2002: 55). В качестве основных средств реализации данной категории этот лингвист называет обращения, в качестве которых, по нашим наблюдениям, могут выступать различные компоненты пейзажа. Как правило, такие обращения экспрессивны и образны, а, следовательно, являются носителями концептуальной оценки, пронизывающей всю языковую ткань художественного произведения, делая его единым целым в коммуникативно-прагматическом плане. Анализ употребления анимализмов в рассматриваемом аспекте показал, что они придают тексту неофициальный оттенок, осуществляя тем самым связь с институциональным контекстом используемых в художественном произведении речевых актов. В частности, сказанное выше можно отнести к обращениям одного супруга к другому, оформленным при помощи анимализмов и используемым в неофициальном кругу: Голубушка моя, родная моя, несчастная, умоляю тебя, не мешай мне уезжать по вечерам из дому (Чехов, 1986а: 385); "Ja, Lämmchen", antworteten "Ich bin nicht mehr brummig " (Fallada, 1967: 8). - Да, Овечка, — отвечает он. — Луже не ворчу (Фаллада, www.franklanp.ru).

Кроме того, в данной главе раскрывается динамика свойств описания природы как текстокогерентного средства в различных литературных направлениях XVIII-XX вв. В процессе ее интерпретации мы исходили из допущения о том, что особенности поэтики рассмотренных литературных направлений обусловили способ изображения пейзажа в тексте и его символику, а также взаимодействие с другими ключевыми концептами в поэзии и прозе того или иного временного периода. Текстокогерентный потенциал описания природы наиболее ярко манифестируется в текстах сентиментализма, романтизма, реализма и экспрессионизма. ' ;

В литературе сентиментализма, основным лейтмотивом которой является апелляция к чувству, возведение его в основной критерий ценности человека, подавляющее большинство явлений природы относится к местным пейзажным реалиям, среди которых можно выделить элементы обыденного и унылого vs. бурного пейзажа, эксплицирующие соответственно радостное или печальное душевное состояние героев сенгименталист-ских произведений. Поэтому доминантным типом описания природы в литературе сентиментализма является унылый пейзаж, текстокогерентная роль которого заключается в «сплетении» концептов-обозначений чувств художественных персонажей и созвучного с ними пейзажа как экзистенциального контекста их существования. Указанная функция пейзажа осуществляется при помощи таких языковых средств, как уменьшительно-лас-

нательные суффиксы имен существительных и глаголов на морфологическом уровне, антитезы, демонстрирующих контраст спокойного мира природы и неспокойного мира людей, на стилистическом уровне. В фокус романтического видения пейзажа попадают иноземные или не существующие в реальности представители флоры и фауны, что вносит в текст некую отстраненность от повседневной реальности и замену ее идеализированным художественным миром. В языковой ткани художественных произведений подобная чуждость реальному миру изображается при помощи метафор-символов, а также эпитетов с колористической семантикой. Для романтиков характерна политополопгчность художественного пространства, выражаемая в тесте посредством концепта «Путешествие». Доминантным типом текстокогерентного описания природы в романтическом художественном произведении является бурны» пейзаж. Своеобразие взгляда реалистического писателя на окружающий мир детерминирует специфику изображения связей между человеком и обществом, а также их оценку и стремление к преобразованию изображаемого мира. В текстокогерентной функции в реалистических текстах выступают, в основном, местные природные реалии, являющиеся неотъемлемой частью изображаемой реальности, а потому коррелирующие с ее концептуальной оценкой. В языковом отношении для реалистического пейзажа характерны логпко-конкретизирующие эпитеты, используемые д ля передачи объективных сведений о цвете, размере и других физических особенностях природных явлений, а также метафоры-персонификации. Доминантным типом описания природы здесь является обыденный пейзаж. В художественном мире экспрессионизма действительность предстает как воплощенный парадокс, загадка, чему способствуют особенности изображения пейзажа, который в большинстве случаев сопровождает повествование о различных катаклизмах в жизни людей: о войнах, революциях, стихийных бедствиях. При этом природа как бы вторит миру людей, что выражено на языковом уровне при помощи резких диссонансов, патетики и гротеска. В экспрессионистских художественных текстах использованы как местные, так и экзотические компоненты пейзажа, доминирующим текстокогерентным типом описания природы является здесь мрачный пейзаж.

Таким образом, особенности литературных направлений обусловили как способ презентации пейзажа в художественном тексте и его воздействующую коннотацию, так и его символику и когерентообразующую связь с другими ключевыми концептами, отраженными в поэзии и прозе того или иного временного периода.

В Заключении формулируются основные выводы, полученные в ходе диссертационного исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Борисов A.A. Описание природы как средство обеспечения коммуникативно-прагматической когерентности текста в эпоху романтизма // Издание из списка ВАК: Известия РГПУ им. А.И. Герцена. Аспирантские тетради. - № 26 (60). - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2008. - С. 29-34.

2. Борисов A.A. Специфика описания природы как типа текста // Экология, культура, образование. Вып. 19-20. - Ставрополь: СФ МГОПУ, 2006.

- С. 57-59 (в соавторстве с Милостивой А.И.).

, 3. Борисов A.A. Динамика содержания понятия «концепт» // Личность, речь и юридическая практика. - Росгов-на-Дону: Изд-во ДЮИ, 2006. - С. 15-19.

4. Борисов A.A. Конверсационные максимы как средство организации прагматического потенциала текста // Язык как воплощение культуры: лингвистическая, переводческая и дидактическая рефлексия: Материалы 51 научно-методической конференции «Университетская наука региону». Ч. 1. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006. - С. 35-39. . .....

5. Борисов A.A. Связность текста как совместимость референциальных свойств языковых знаков: соотношение когезии и когерентности // Алломорфные и изоморфные признаки языковых систем в аспекте перевода: Межпуз. сб. научн. тр.

- Ставрополь: СГУ, Ставропольское книжное издательство, 2007. - С. 45-52.

6. Борисов A.A. Когнитивное и коммуникативно-прагматическое содержание текстовой когерентности // Прагмалингвистика и практика речевого общения: Материалы Международной науч. конф. - Ростов-на-Дону: Изд-во ЮФУ, 2007. - С. 37-41.

7. Борисов A.A. К вопросу о роли описания природы в процессе достижения кошитивно-прагматической когерентности художественного текста // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру: Материалы V Международного конгресса. - Пятигорск: Изд-во ППЩ 2007. - С. 110.

8. Борисов A.A. Описание природы как средство обеспечения текстовой когерентности (социопрагматический аспект) // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Материалы междунар. конф. Т. 3.— Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2008. — С. 58-61.

9. Борисов A.A. Связность концептов как условие когерентности текста // Теоретические и прикладные аспекты лингвистики, лингводидактики и перевода: полипарадигмальный подход: Материалы 54 межрегиональной научно-методической конференции «Университетская наука - региону». -Ставрополь: Изд-во СГУ, 2009. - С. 117-121.

10. Борисов A.A. Композиционно-речевые формы «статическое описание» и «динамическое описание» как модели презентации природы в художественном текстовом пространстве // Плюралистическая лингвистика. - Армавир: Изд-во АГПУ, 2009. - С. 22-33.

Подписано в печать 29.04.2009 Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,34 Уч.-изд.л. 1,29 Бумага офсетная_Тираж 100 экз._Заказ 145

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул.Пушкина, 1.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Борисов, Аркадий Александрович

Введение.

Глава 1. Теоретико-методологические предпосылки интерпретации описания природы в его корреляции с прагмалингвистическим аспектом текстовой когерентности.

1.1. Когерентность как одна из альтернатив истолкования связности текстового целого.

1.1.1. Связность в функции совместимости референциальных свойств языковых знаков: соотношение когезии и когерентности.

1.1.2. Когнитивное и коммуникативно-прагматическое содержание текстовой когерентности.

1.2. Методологическая база изучения когерентности текста.

1.2.1. Субъектоцентризм категории когерентности.

1.2.2. Связность концептов как условие когерентности текста.

1.2.3. Фреймовый подход к интерпретации текстовой когерентности.

1.3. Лингвистический статус описания природы в художественном тексте.

1.3.1. Модели стилистического осмысления описания природы: композиционно-речевая форма «Статическое описание» и композиционно-речевая форма «Динамическое описание».

1.3.2. Описание природы как особый социопрагматический тип текста.

Выводы.

Глава 2. Прагмалингвистический потенциал описания природы как скрепы-коннектора в системе средств создания когерентности художественного текста.

2.1. Описание природы как маркер языковой личности отправителя художественного текста.

2.1.1. Описание природы и манифестация интенций автора художественного текста.

2.1.2. Роль описания природы в процессе реализации речевых стратегий повествователя и персонажа литературного произведения.

2.1.3. Описание природы как прагматический фокус эмпатии.

2.2. Компоненты типа текста «Описание природы» в аспекте их релевантности для обеспечения текстовой когерентности.

2.2.1. Пейзажная метафора как средство когерентности.

2.2.2. Дейктические свойства символики фитонимов, зоонимов и объектов неживой природы.

2.2.3. Взаимодействие прагматических параметров компонентов пейзажа с традиционными средствами обеспечения связности художественного текста.

2.3. Динамика прагматических свойств описания природы как средства текстовой когерентности в различных литературных направлениях.

2.3.1. Концептообразующая роль пейзажа в литературе сентиментализма.

2.3.2. Романтическая модель описания природы.

2.3.3. Прагматическая специфика описания природы в реалистической поэзии и прозе.

2.3.4. Экспрессионистский вариант истолкования роли природы в реализации прагматической направленности художественного произведения.

2.3.5. Типология доминантных компонентов обеспечивающего текстовую когерентность пейзажного описания в различных художественных направлениях.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Борисов, Аркадий Александрович

Современная лингвистика текста отличается многообразием методик, подходов и приемов анализа, которые объединены принципами антропоцентричности и экспансионизма. На передний план при этом выступает соотнесенность структурно-семантических компонентов текста и макродискурсивного фона развертывания событий, которая во многом определяется когнитивно-прагматическими характеристиками субъекта текстовой коммуникации. Обозначенный подход модифицирует грамматический и семантико-функциональный статус традиционных категорий лингвистики текста, в частности его когерентности. Как представляется, последняя может быть истолкована как проявление коммуникативно-прагматических констант языковых личностей автора, повествователя-нарратора и персонажа в роли своеобразных скреп структуры и семантики художественного дискурса. Среди констант подобного рода значимое место занимает репрезентация природы в художественном мире определенного писателя, обеспечивающая цельность конституирующих его текстов как коммуникативно-прагматических единиц. Указанные соображения определяют актуальность данной диссертационной работы.

Научная новизна диссертации связана с тем, что

1. Текстовая когерентность впервые рассмотрена как коммуникативно-прагматическая категория, связанная с сигнификативной сочетаемостью высказываний в рамках текстового макроречевого акта.

2. На материале широкой палитры литературно-художественных русских и немецких направлений осуществлен анализ динамики прагматических свойств описания природы в аспекте экспликации текстокогерентных отношений.

3. Установлена корреляция между описанием природы в пространстве художественного текста и спецификой языковой личности его отправителя.

4. Раскрыт потенциал таких компонентов художественного пейзажа, как зоонимы, фитонимы и объекты неживой природы, в аспекте их релевантности для образования дейктических и метафорических скреп, обеспечивающих текстовую связность в тесном взаимодействии с языковыми лексико-грамматическими средствами.

Объектом исследования выступают описания природы, локализованные в художественном текстовом пространстве.

Предметом анализа является их потенциал в отношении обеспечения коммуникативно-прагматической когерентности текста литературного произведения.

Цель исследования - выявление возможностей описания природы как средства реализации коммуникативно-прагматической когерентности художественного текста.

В рамках данной цели поставлен ряд более конкретных исследовательских задач:

• обоснование трактовки когерентности как одной из альтернатив истолкования текстовой связности, коррелирующей с сигнификативным содержанием последней;

• описание методологических предпосылок изучения когерентности текста на основе постулата об ее субъектоцентричной сущности;

• характеристика описания природы в художественном пространстве как особого социопрагмалингвистического типа текста;

• выявление прагмалингвистического потенциала описания природы в качестве скрепы-коннектора в системе средств создания когерентности художественного текста;

• изучение динамики прагматических свойств пейзажного описания в различных литературных направлениях в аспекте обеспечения когерентности художественного произведения.

Материалом исследования послужили 1857 микроконтекстов из художественных произведений различных жанров (проза, стихотворения, драматургические произведения), содержащих описания зоонимов, фитонимов или других природных явлений. При этом исследованию были подвергнуты тексты различных литературно-художественных направлений - сентиментализма, романтизма, реализма, экспрессионизма (список произведений см. в источниках эмпирического материала в Библиографии) в целях установления динамики прагматических свойств содержащихся в них описаний природы в аспекте обеспечения текстовой когерентности.

Цель и задачи настоящего исследования определили выбор методов анализа. В работе использованы такие процедуры, как гипотетико-дедуктив-ный метод, индуктивный метод, описательно-сопоставительный метод, общенаучные методы наблюдения, обобщения и классификации. Кроме того, применялись частные лингвистические методы: фреймовое моделирование для определения релевантности текстовых пассажей, содержащих описание природы, в реализации концептуальной и коммуникативно-прагматической специфики литературного произведения и герменевтическая интерпретация особенностей пейзажных описаний в контексте принципов художественной поэтики различных литературных направлений для выявления текстокоге-рентного потенциала исследуемого объекта.

Теоретической базой диссертации послужили работы отечественных и зарубежных ученых по проблеме текстовой связности, посвященные изучению категории когерентности и коррелирующей с нею когезии в текстограмматическом ракурсе (Фридман, 1984; Макаров, 2003; Милевская, 2003; Гончарова, 2005; Bellert, 1970; Heidolph, 1966; Beaugrande, Dressier, 1981; Dijk, 1977; Guhlich, Raible, 1977; Halliday, 1964; Halliday, Hasan, 1976; Beaugrande, Dressier, 1981; Gutwinsky, 1976; Edmondson, 1981; Lux, 1981; Hobbs, 1982; Erben, 1984; Linke, Nussbaumer, Portmann, 1991; Sommerfeld, Starke, 1992; Busse, 1992; Duden, 1998; Linke, Nussbaumer, Portmann, 1991), труды в области теории художественного текста вообще и отдельных его литературно-художественных направлений в частности (Карельский, 1992; Жирмунский, 1996; Берковский, 2002; Валгина, 2003), а также исследования отдельных когнитивных и коммуникативно-прагматических аспектов организации речи и текста (Дейк, 19896; Красных, 1998; Милевская, 2003; Гончарова, 2005; Алимурадов, 2003; Болотнова, 2007).

Гипотеза исследования состоит в том, что описание природы в пространстве художественного текста способно выступать в качестве коммуникативно-прагматической скрепы-коннектора, обеспечивая, наряду с традиционными языковыми лексико-грамматическими средствами, целостность данного феномена.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Связность текста, будучи ключевой текстообразующей категорией, проявляется в,двух основных ипостасях: как текстовая когезия, определяемая ре-ференциальной совместимостью языковых знаков, и как когерентность текста, коррелирующая с сигнификативной сочетаемостью высказываний в рамках макроречевого акта.

2. Текстовая категория когерентности субъектоцентрична; её генезис обусловлен интенцией автора художественного произведения и текстовыми реализациями в форме речевых стратегий персонажа или повествователя-нарра-тора. При этом условием когерентности текста является связность концептов, эксплицированных в художественном текстовом пространстве.

3. Тип текста «Описание природы» является социопрагматическим феноменом: он интегрирует особенности субъекта-повествователя (его аксиологические установки), фреймовую модель композиционного развёртывания (семантику описываемой денотативной ситуации и композиционно-речевую форму «Статическое описание» или «Динамическое описание» как элементарную когнитивно-языковую модель ее языковой материализации) и социокультурную дистрибуцию (специфику соответствующего литературного направления). Все эти параметры описания природы позволяют эксплицировать прагматический фокус художественной коммуникации.

4. Наибольшей прагматической значимостью в описании природы в пространстве художественного текста обладают фитонимы, анимализмы и объекты неживой природы как средства первичной и вторичной номинации, выступающие также в функции дейктических знаков. При этом описание природы не является монопольным коннектором, обеспечивающим связность текста, а взаимодействует с традиционными маркерами этой категории, вступая с ними в конвергентные отношения.

5. Свойства описания природы как маркера коммуникативно-прагматической когерентности текста детерминированы художественными особенностями литературного направления. По данному параметру пейзажные описания ти-пологизируются на основании доминантных параметров соответствующей концептосферы: бурный пейзаж эпохи романтизма, унылый пейзаж периода сентиментализма, обыденный пейзаж реалистической поэзии и прозы, мрачный пейзаж экспрессионистских художественных произведений.

Теоретическая значимость диссертации заключается в изучении текстовой когерентности как коммуникативно-прагматического феномена, детерминированного связностью концептов в художественном пространстве литературного произведения. Результаты проведенного исследования вносят определенный вклад в разработку таких ключевых проблем современной лингвистики, как описание коммуникативных и когнитивных механизмов текстовой деривации, изучение статуса текстового целого как особой макроакторечевой прагмалингвистической единицы, когнитивно-дискурсивное осмысление текстограмматических категорий, в частности категории текстовой когерентности.

Практическая ценность исследования определяется возможностью применения его результатов в практике преподавания немецкого и русского языков. Некоторые разделы работы могут быть использованы при подготовке курсов лекций по стилистике, лингвостилистической интерпретации художественного текста, общему языкознанию, теории и типологии текста, а также в процессе преподавания спецкурсов по проблемам прагмалингвистики, когнитивной лингвистики, грамматики текста и при написании курсовых и дипломных работ студентами.

Цели и задачи настоящего исследования обусловили его структуру.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Описание природы как средство обеспечения коммуникативно-прагматической когерентности художественного текста"

Выводы

Анализ практического материала позволил сделать следующие выводы относительно коммуникативно-прагматического потенциала описания природы как одной из скреп-коннекторов в системе средств создания когерентности художественного текста.

1. Изучение описания природы в пространстве художественного текста способствует осмыслению таких прагмалингвистических категорий, связанных с особенностями языковой личности субъекта-повествователя, как интенция автора художественного текста, речевые стратегии повествователя и персонажа литературного произведения, прагматический фокус эмпатии.

2. В художественном произведении в качестве основной организующей текстовую когерентность прагматической категорий предстает интенция автора литературного произведения, цементирующая в единое целое его концептуальное содержание. Ее реализация, во многом, связана с оптимальным выбором коммуникативных стратегий, претворяемых в жизнь в сфере деятельности повествователя-нарратора и персонажей. На основании анализа пейзажных описаний, извлеченных из художественных текстов, становится очевидным текстокогерентный потенциал таких речевых стратегий, как стратегия контраста, стратегия втирания в доверие, приспособленческая стратегия, стратегия филолога.

3. Описание природы как один из компонентов фреймовой модели ситуации, описываемой в художественном произведении, наряду с действиями его персонажей, может выходить на передний план повествования, т.е. попадать в фокусную позицию. Текстокогерентные отношения достигаются при этом посредством двух типов выбора объектов пейзажного фокусирования: фокусирования пейзажных объектов с идентичной модальной направленностью по отношению к сюжетному действию и фокусирования пейзажных объектов с антонимичной модальной направленностью по отношению к сюжетному действию.

4. Отдельные компоненты пейзажного описания - фитонимы, анимализмы и объекты неживой природы обладают текстокогерентным потенциалом, когда употребляются в переносном метафорическом значении как особого рода коннекторы, скрепляющие в единое целое ключевые концепты субъектов художественной коммуникации. Кроме того, анализ случаев использования компонентов пейзажного описания (зоонимов, фитонимов, объектов неживой природы) в качестве ролевых, темпоральных, локальных, ситуативных и социальных дейктических знаков позволяет сделать вывод об их релевантности в плане достижения коммуникативно-прагматической когерентности текста.

5. Текстокогерентный потенциал описания природы наиболее ярко реализуется в текстах таких литературных направлений, существовавших параллельно в немецкой и русской лингвокультуре, как сентиментализм, романтизм, реализм, экспрессионизм. Наблюдаются четыре типа представления текстокогерентного пейзажа: бурный пейзаж (сентиментализм, романтизм, реализм, экспрессионизм), унылый пейзаж (сентиментализм, реализм), мрачный пейзаж (реализм, экспрессионизм), обыденный пейзаж (сентиментализм, романтизм, реализм). Доминантным текстокогерентным типом описания природы при этом являются: для сентиметализма - унылый пейзаж, для романтизма - бурный пейзаж, для реализма - обыденный пейзаж, для экспрессионизма - мрачный пейзаж. При изучении ареальной характеристики компонентов пейзажа, способного обеспечивать коммуникативно-прагматическую когерентность художественного текста, в немецкой и русской лингво-культурах выявлено, что наиболее полный спектр местных и экзотических фитонимов, зоонимов и объектов неживой природы отображен в художественном пространстве текстов немецкого и русского романтизма, а также в немецких экспрессионистских текстах, а наименьший ареальный диапазон компонентов когерентообразующего пейзажа отмечен в текстах русского сентиментализма и реализма.

Заключение

Исследование текстокогерентного потенциала описания природы в художественном текстовом пространстве позволило сделать следующие выводы.

Когерентность текста, делающая возможным сам факт существования данного феномена, — это базовая категория не только структуралистской грамматической традиции, но в современных коммуникативно-прагматических лингвистических исследованиях. В качестве основы когерентности текста предстает его способность сообщать информацию, обеспечивая непрерывность смыслового континуума, поэтому текстокогерентные отношения являются условием успешности текстового коммуникативного акта.

Как и любое вербальное речевое действие, текст интенционален, а следовательно, это не только коммуникативный, но и когнитивный феномен. Данное обстоятельство обусловливает возможность фреймового представления когерентных отношений, причем различается два вида фреймов-репрезентантов пейзажа в структуре художественного произведения: описание природы может предстать либо как особый хронотоп текста, либо как под-фрейм в едином хронотопе описания природы и сюжетного действия.

Композиционно-речевые формы повествования «Статическое описание» и «Динамическое описание», являясь основными способами представления природы в тексте, образуют топос художественного мира и служат ко-герентообразующим фактором. Топос статического описания природы полифункционален: он отражает авторское и персонажное мировидение, что вносит в текст нотки спокойствия, а также может контрастировать с ним, подчеркивая драматизм сюжета. Топос динамического описания природы монофункционален, т.к. делает акцент на становлении изображаемого предмета и драматических событиях.

Описание природы, локализованное в художественном произведении, связано с такими обеспечивающими текстовую когерентность прагмалингви-стическими категориями данного макроречевого акта, как интенция автора художественного текста, стратегии повествователя и персонажей литературного произведения, а также прагматический фокус эмпатии.

Отдельные компоненты пейзажного описания - фитонимы, анимализмы и объекты неживой природы играют большую роль в обеспечении коммуникативно-прагматической когерентности литературного произведения. Исследование метафор, содержащих в своей структуре пейзажные компоненты, позволяет сделать вывод о релевантности данного феномена как особого рода коннектора, скрепляющего в единое целое ключевые концепты субъектов художественной коммуникации.

То же самое относится и к пейзажным дейктикам, которые понимаются нами в широком смысле как некие экзистенциальные смыслы, образующие текст и функционирующие в определенной социокультурной среде. Подобные указатели способны отражать такие традиционные типы дейкти-ческих отношений, как ролевые, темпоральные, локальные, ситуативные, социальные. Анализ случаев использования компонентов пейзажного описания (зоонимов, фитонимов, объектов неживой природы) в качестве дейктических знаков показал, что данная прагмалингвистическая категория релевантна в плане обеспечения коммуникативной когерентности художественного текста, т.к. способствуют целостности содержательно-концептуальной информации в тексте.

Пейзажное описание обладает определенной спецификой в различных литературных направлениях, доминирующих в русской и немецкой художественной традиции XVIII-XX вв. В процессе ее интерпретации мы исходили из допущения о том, что особенности поэтики рассмотренных литературных направлений обусловили способ изображения пейзажа в тексте и его символику, а также взаимодействие с другими ключевыми концептами в поэзии и прозе того или иного временного периода.

Текстокогерентный потенциал описания природы наиболее ярко манифестируется в текстах сентиментализма, романтизма, реализма и экспрессионизма.

В литературе сентиментализма, основным лейтмотивом которой является апелляция к чувству, возведение его в основной критерий ценности человека, подавляющее большинство явлений природы относится к местным пейзажным реалиям, среди которых можно выделить элементы обыденного и унылого vs. бурного пейзажа, эксплицирующие соответственно радостное или печальное душевное состояние героев сентименталистских произведений. Поэтому доминантным типом описания природы в литературе сентиментализма является унылый пейзаж, текстокогерентная роль которого заключается в «сплетении» концептов-обозначений чувств художественных персонажей и созвучного с ними пейзажа как экзистенциального контекста их существования. Указанная функция пейзажа осуществляется при помощи таких языковых средств, как уменьшительно-ласкательные суффиксы имен существительных и глаголов на морфологическом уровне, антитезы, демонстрирующих контраст спокойного мира природы и неспокойного мира людей, на стилистическом уровне.

В фокус романтического видения пейзажа попадают иноземные или не существующие в реальности представители флоры и фауны, что вносит в текст некую отстраненность от повседневной реальности и замену ее идеализированным художественным миром. В языковой ткани художественных произведений подобная чуждость реальному миру изображается при помощи метафор-символов, а также эпитетов с колористической семантикой. Для романтиков характерна политопологичность художественного пространства, выражаемая в тесте посредством концепта «Путешествие». Доминантным типом текстокогерентного описания природы в романтическом художественном произведении является бурный пейзаж.

Своеобразие взгляда реалистического писателя на окружающий мир детерминирует специфику изображения связей между человеком и обществом, а также их оценку и стремление к преобразованию изображаемого мира. В текстокогерентной функции в реалистических текстах выступают, в основном, местные природные реалии, являющиеся неотъемлемой частью изображаемой реальности, а потому коррелирующие с ее концептуальной оценкой. В языковом отношении для реалистического пейзажа характерны логико-конкретизирующие эпитеты, используемые для передачи объективных сведений о цвете, размере и других физических особенностях природных явлений, а также метафоры-персонификации. Доминантным типом описания природы здесь является обыденный пейзаж.

В художественном мире экспрессионизма действительность предстает как воплощенный парадокс, загадка, чему способствуют особенности изображения пейзажа, который в большинстве случаев сопровождает повествование о различных катаклизмах в жизни людей: о войнах, революциях, стихийных бедствиях. При этом природа как бы вторит миру людей, что выражено на языковом уровне при помощи резких диссонансов, патетики и гротеска. В экспрессионистских художественных текстах использованы как местные, так и экзотические компоненты пейзажа, доминирующим текстоко-герентным типом описания природы является здесь мрачный пейзаж.

Выполненное исследование не претендует на окончательное разрешение сформулированных во Введении и Главе I теоретических проблем о сущности взаимоотношений между формальной когезией и коммуникативно-прагматической когерентностью текстового целого. Интересным представляется также изучение специфики когерентных отношений в других типах текста, к примеру в газете, научной монографии, официальном письме и т.д.

Дальнейшее исследование коммуникативно-прагматического потенциала текстовой когерентности позволит более детально описать категориальные параметры таких макроединиц вербальной коммуникации, как описание внешности человека, описание характера человека, описание интерьера и т.д. Данные исследования особенно актуальны, как представляется, на материале художественного дискурса, т.к. он конституирован бесконечным множеством жанровых форм и литературных направлений, которые еще ожидают своего коммуникативно-прагматического и текстограмматического осмысления.

Список научной литературыБорисов, Аркадий Александрович, диссертация по теме "Теория языка"

1. Алимурадов О.А. Смысл. Концепт. Интенциональность. - Пятигорск: ПГЛУ, 2003.-312 с.

2. Анашкина Е.В. Прагматически обусловленные семантические приращения в рамках стилистического приема метонимии в дискурсе // Прагмалингвистика и практика речевого общения. Вып.2. — Ростов-на-Дону: ПИ ЮФУ, 2008. С. 22-26.

3. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. М.: Флинта, Наука, 2005. - 384 с.

4. Арутюнова Н.Д. Метафора // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1998. - С. 296-297.

5. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. М.: Флинта; Наука, 2003. - 496 с.

6. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М.: УРСС, 2003. -360 с.

7. Бенвенист Э. О субъективности в языке // Бенвенист Э. Общая лингвистика М.: Прогресс, 1974. - С.292-300.

8. Берковский Н.Я. Лекции и статьи по зарубежной литературе. СПб.: Азбука-классика, 2002. - 480 с.

9. Ю.Безчеревных Э.В. Субъект и объект // Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. 7-е изд., перераб. и доп. - М.: Республика, 2001. - С. 546-547.

10. Блох М. Я. Теоретические основы грамматики. М.: Высшая школа, 2002.- 160 с.

11. Богатырева Н.А. Стилистика современного немецкого языка. М.: Академия, 2005. - 336 с.

12. Богин Г.И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов: Автореф. дис. . докт. филол. наук. — JL, 1984.-31 с.

13. Болотнова Н.С. Филологический анализ текста. М.: Флинта; Наука, 2007. - 520 с.

14. Боричевский Е. Философия экспрессионизма // Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика / Сост. В.Н.Терехина. — М.: ИМЛИ РАН, 2005. С.451-456.

15. Брандес М.П., Провоторов В.И. Предпереводческий анализ текста. -М.:КДУ, 2006.-240 с.

16. Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. М.: Высш. шк., 1990. -320 с.

17. Бронская Л.И. Природа у Анны Ахматовой // Актуальные проблемы филологии и журналистики: Материалы 46 и 47 научно-методических конференций СГУ. Ставрополь: СГУ, 2003. - С. 4-9.

18. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003. - 180 с.

19. Вейхман Г. А. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 2005. - 640 с.

20. Виноградов В.А. Дейксис // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1998. С. 128.

21. Воркачев С.Г. Две ипостаси языковой личности в лингвистике // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания. Волгоград: Перемена, 1997. - С. 33-34.

22. Воркачев С.Г.Счастье как лингвокультурный концепт. М.: Гнозис, 2004. - 236 с.

23. Галасьева Г.В. Природа как форма выражения авторского сознания в прозе Андрея Платонова 1920-х годов // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград: ВолГУ, 2001. — С. 77-87.

24. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: УРСС, 2004.- 144 с.

25. Генин JI.E. «Буря и натиск» // Краткая литературная энциклопедия. Т.1. М.: Советская энциклопедия, 1975. - С.782-784.

26. Гончарова Е. А. Интерпретация текста. Немецкий язык. М.: Высшая школа, 2005. - 368 с.

27. Горбачук Ю.П. Введение в концепт «ветер» в немецком языке // Новое в когнитивной лингвистике: Материалы 1-й Международной научной конференции «Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новые решения в лингвистике». Кемерово: КемГУ, 2006. - С.946-949.

28. Гринфельд Т.Я. Натурфилософия М.М. Пришвина как система идей // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. — Волгоград: ВолГУ, 2001. С. 70-77.

29. Гуляев Н.А. и др. История немецкой литературы. — М.: Высшая школа, 1975.-526 с.

30. Гусаренко С.В. Семантические структуры дискурса: система и энтропия. Ставрополь: СГУ, 2007. - 407 с.

31. Гусаренко С.В. «Черный ящик» масс-медиа // Коммуникация: концептуальные и прикладные аспекты. Ростов-на-Дону: ИУБиП, 2004.-С. 195-196.

32. Дейк Т.А., ван. Анализ новостей как дискурса // Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.- С. 111 - 161.

33. Дейк Т.А., ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежнойлингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. -С. 259 - 366.

34. Дейк Т.А., ван. Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений // Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989а. - С. 268 - 305.

35. Дейк Т.А., ван. Контекст и познание. Фреймы знаний и понимание речевых актов // Дейк Т.А., ван. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 19896.- С. 12-40.

36. Донецких Л.И., Нельзина Ю.А. Парадигматическая плоскость текста // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи. -Соликамск: СГПИ, 2004. С. 38-43.

37. Дранов А.В. Поэзия экспрессионизма (к вопросу о методе). М.: МГУ, 1980.- 138 с.

38. Дубинина И.А. Метафора как модель лингвокреативного мышления // Дискурс: концептуальные признаки и особенности их осмысления. -Краснодар: КубГУ, 2007. С. 122-128.

39. Дудова Л.В., Михальская Н.П., Трыков Н.П. Модернизм в зарубежной литературе. М.: Флинта: Наука, 2001. - 240 с.

40. Жаплова Т.М. Усадебный мир лирики К.Р. // Филологические науки — № 1.-2005.-С. 25-36.

41. Жирмунский В.М. Немецкий романтизм и современная мистика. — СПб.: Аксиома, Новатор, 1996. 232 с.

42. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. М.: Гнозис, 2005. - 543 с.

43. Залевская А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: ВГУ, 2001. - С.36-44.

44. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 284 с.

45. История зарубежной литературы. 4.1. — М.: МГУ, 1969. 590 с.

46. История немецкой литературы. Т. 3. М.: Радуга, 1986. - 464 с.

47. История русской литературы. 4.1. Ставрополь: СГУ, 2004. - 318 с.

48. Кантомирова А.Н. Пространство леса в творчестве А. Жигулина // Восток Запад: Пространство русской литературы и фольклора: Материалы Международной научной конференции. - Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2006. - С. 451-458.

49. Карасева Е.О. Социопрагмалингвистический аспект новой лексики немецкого языка (период объединения Германии): Автореф. . дисс. канд. филол. наук. Пятигорск: ПГЛУ, 2004. — 19 с.

50. Карасик В.И. Языковая личность и категории языка // Языковая личность: проблемы значения и смысла. Волгоград: Перемена, 1994. -С. 14-24.

51. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — М.: Гнозис, 2004. 390 с.

52. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987. -264 с.

53. Карельский А.В. Драма немецкого романтизма. М.: Медиум, 1992. — 336 с.

54. Карнаухова В.В. Метафора как компонент идиостиля (на материале художественной речи М.А. Шолохова) // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи. Соликамск: СГПИ, 2004. -С. 48-51.

55. Ковтунова И. И. Вопросы структуры текста в трудах академика В.В. Виноградова // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. -М.: Наука, 1982. С.3-18.

56. Колокольцева Т.Н. Генерализирующий концепт «солнце» в идиостиле К. Бальмонта // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Волгоград: Перемена, 2003. - 4.2. — С.242-245.

57. Компанеец В.В. Природа романа и природа в романе («Пирамида Л.М. Леонова) // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. — Волгоград: ВогГУ, 2001.-С. 60-69.

58. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). -М.: Диалог-МГУ, 1998. 352 с.

59. Кубрякова Е.С. Концепт // Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: МГУ, 1996.-С. 90-93.

60. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX в. (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века. — М.: РГГУ, 1995. С. 144-238.

61. Лазуткина Е.М. К проблеме описания прагматических механизмовязыковой системы // Филологические науки, 1994. № 5/6. - С. 56 - 65.

62. Лассан Э. Субъект дискурса как организующая структура текста // «Textus»: Избранное. 1994-2004: Сборник статей научно-методического семинара «Textus». Вып. И. 4.1. Ставрополь: СГУ, 2005.-С. 105-108.

63. Левицкий Ю.А. Лингвистика текста. М.: Высшая школа, 2006. - 207 с.

64. Лосева Л. М. Межфразовая связь в текстах монологической речи: Автореф. . дисс. докт. филол.наук. Одесса, 1969. - 43 с.

65. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб.: Искусство-СПб, 1996. - 846 с.

66. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПб, 2001. - 704 с.

67. Лучинская Е.Н. Герменевтические техники для понимания постмодернистского дискурса // Филология как средоточие знаний о мире. М.- Краснодар: Просвещение-Юг, 2008. - С. 312-317.

68. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. -280 с.

69. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Минск: ТетраСистемс, 2004. -256 с.

70. Милевская Т. В. Грамматика дискурса. Ростов н/ Д.: РГУ, 2003. -312 с.

71. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979. -152 с.

72. Морозова И.А. Концепт «рябина» в стихотворениях М. Цветаевой // Филология и культура. Тамбов: ТГУ, 2003. - С.450-452.81 .Москальская О. И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981. -183 с.

73. Назарук Ю. А. Категория связности в аспекте внутритекстовой повторной номинации // Вестник СамГУ, 2006. № 10/2. С. 197-203.

74. Нифанова Т.С. Сопоставительное изучение метафорических высказываний, репрезентующих образное содержание явлений природы в художественных текстах // Концепт и культура. — Кемерово: КемГУ, 2008. С. 484-489.

75. Носкова С.Э. Прагматика дискурса малых форм. М.: ИЯ РАН; Тверь: ТвГУ, ТГСХА, 2006. - 194 с.

76. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). М.: Наука, 1985. - 271 с.

77. Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. — М.: УРСС, 2002.-368 с.

78. Паршина О.Н. Стратегии и тактики речевого поведения современной политической элиты России. Астрахань: Изд-во АГТУ, 2004. - 196 с.

79. Певзнер А.П. Категория пространства как средство выражения подтекстовой информации (на материале русского и английского языков): Автореф. . дисс. канд. филол.наук. Ростов на / Д., 2007. -21 с.

80. Пегров С.М. Критический реализм. — М.: Высшая школа, 1980. 359 с.

81. Пестерев В.А. Пейзаж как элемент «дискурсивной» формы в романе Ф. Соллерса «Студия» // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград: ВолГУ, 2001.-С. 41-52.

82. Пешкова И. П. Внутренняя связность текста: Способы реализации во внешней структуре // Языковые и речевые единицы в разных языках. — Уфа: БашГУ, 2006.-С. 111-120.

83. Пионтковски У. Лингвистические стратегии в социальном взаимодействии // Идентичность: Хрестоматия. М.: Изд-во Московского психолого-социального института; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЭК», 2003.-С. 168-170.

84. Писарева О.А. Пейзаж как средство символизации в романах Л. Андреева // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград: ВолГУ, 2001.-С. 87-96.

85. Плотникова С.Н. Дискурсивные стратегии и технологии // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Материалы Международной научной конференции. Т. 1. Челябинск: РЕКПОЛ, 2008. - С.485-491.

86. Покровская Е.В. Понимание современного газетного текста (прагматический аспект). М., 2003. — 274 с.

87. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М.: ACT: Восток-Запад, 2007. - 314 с.

88. Попова Н.С. Общенациональное и индивидуально-авторское в картине мира (на материале образов времени в немецкой поэзии) // Языки итранснациональные проблемы: Материалы Международной научной конференции. М. -Тамбов: ТГУ, 2004. - С. 81-86.

89. Прохвачева О.Г. Лингвокультурный концепт «приватность» (на материале американского варианта английского языка): Автореф. . дисс. канд. филол. наук / www.vspu.ru/~axiо 1 оgy/1 ib/alcd/autoref20.htm

90. Прохорова O.H., Рогачева Ю.Н. Репрезентация фрейма «Память» с глаголами запоминания в современном английском языке // Языки и транснациональные проблемы: Материалы Международной научной конференции. М. -Тамбов: ТГУ, 2004. - С. 314-312.

91. Пузырев А.В. Многослойность языковой личности // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания. Волгоград: Перемена, 1997.-С. 113-114.

92. Ракитина О.Н. Концепт МОРЕ в русском фольклоре // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: ВГУ, 2001.-С. 114-124.

93. Ракитина О.Н. Признаки концепта «гора» и их актуализация в значении слова (на материале русских и немецких сказок) // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Волгоград: Перемена, 2003. - 4.2. - С. 291-292.

94. Сафонова Н.В. Рече-поведенческая тактика презентации (представления) личности // Филология и культура: Материалы 111-й Междунар. науч. конф. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2001.-С. 95-97.

95. Седов К.Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции. — М.: Лабиринт, 2004. — 320 с.

96. Седов К.Ф. Коммуникативные стратегии дискурсивного поведения и становление языковой личности // Языковая личность: социолинвистические и эмотивные аспекты. Волгоград: Перемена, 1998. - С. 9-20.

97. Смирнова А.И. Актуальные проблемы изучения современной натурфилософской прозы // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. — Волгоград: ВолГУ, 2001. С. 5-13.

98. Смирнова А.И. Пространство коршуна в повести Т. Пулатова «Владения» // Восток Запад: Пространство русской литературы и фольклора: Материалы Международной научной конференции. -Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2006. — С. 459-467.

99. Таратухина Ю.В. Динамика семиотических характеристик в процессе развития сюжета художественного произведения // www.ling.ulstu.ru/sign/pt001

100. Теория литературы. Под ред. Н.Д. Тамарченко. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. М.: Академия, 2004.-512 с.

101. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. — М.: РГГУ, 2001. -800 с.

102. Титова О.И. Перспективы лингвистического исследования рекуррентных единиц лексикона // Филологические науки. 2003. - № 2.-С. 79 - 86.

103. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М.: Азбуковник, 2002. - 944 с.

104. Тройская M.JI. Сентиментализм // Краткая литературная энциклопедия. Т.6. — М.: Советская энциклопедия, 1975. С.763-764.

105. Устин А.К. Дейктическая концепция текста, мышления и культуры. Пятигорск: Пятигорье, 1997. — 305 с.

106. Фридман Л.Г. Грамматические проблемы лингвистики текста. — Ростов-на-Дону: РГУ, 1984. 136 с.

107. Фролов Г.А. Мир природы в литературе постмодернизма // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград: ВолГУ, 2001. - С. 24-31.

108. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее и точка зрения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 11. — М.: Прогресс, 1982. С.277-316.

109. Шингарева Е.А. О двух направлениях в представлении семантики текста (тезаурус и фрейм) // НТИ. Сер. 2. Информационные процессы и системы. - 1982. -№ 8. - С. 1-8.

110. Шмид В. Нарратология. М.: Языки славянской культуры, 2008. - 304 с.

111. Штайн К.Э. Гармония поэтического текста. Ставрополь: СГУ, 2006. - 646 с.

112. Щибря О.Ю. Композиционно-речевые формы как составляющие текста: Содержание и структура (на материале романа Г Белля

113. Глазами клоуна» и его переводов на русский язык): Автореф. . дисс. канд. филол. наук. — Краснодар, 2006. 22 с.

114. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.» Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990. - 204 с. // www.nvkz.lcuzbass.net

115. Янко Т.Е. Коммуникативные стратегии русской речи. — М.: Языки славянской культуры, 2001. 384 с.

116. Agricola Е. Textstruktur, Textanalyse, Informationskern. Leipzig: VEB Verlag Enzyklopadie, 1979. - 109 S.

117. Beaugrande R.-A., Dressier W. Einfuhrung in die Textlinguistik. -Tubingen: Niemeyer, 1981.-290 S.

118. Bellert I. On a condition of the coherence of texts // Semiotica, № 2, 1970.-P.8-15.

119. Busse D. Textkoharenz und Textverstehen // www.phil-fak.uni-duesseldorf.de/germl/mitarbeiter/busse/mat/busse-up-1992.pdf

120. Dijk T. A. van Text and Context: Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse. London; New York: Longman, 1977. - 261 p.

121. Duden. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Bd. 4. — Mannheim, Leipzig, Wien, Zurich: Dudenverlag, 1998. 912 S.

122. Edmondson W. Spoken Discourse: A Model for Analysis. London, New York: Longman, 1981. - 215 p.

123. Engel U. Deutsche Grammatik. Heidelberg: Goos, 1988. - 888 S.

124. Erben J. Deutsche Syntax. Bern, Frankfurt am Main, New York: Peter Lang, 1984.- 128 S.

125. Ernst P. Pragmalinguistik. Grunglagen. Anwendungen. Probleme. — Berlin NY: Walter de Gruyter, 2002. - 210 S.

126. Fleischer W., Michel G. Stilistik der deutschen Gegenwartssprache. -Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1975. 394 S.

127. Guhlich E., Raible W. Linguistische Textmodelle. Miinchen: Fink, 1977.-353 S.

128. Helbig G. Zur Stellung und zu Problemen der Textlinguistik I I Deutsch als Fremdsprache, 1980. №17. H.5. S 257-266.

129. Gutwinsky W. Cohesion in literary texts. Mouton: The Hague, Paris, 1976.- 183 p.

130. Halliday M. A. K., Hasan R. Cohesion in English. London; New York: Longman, 1976. - 374 p.

131. Halliday M. A. K. The linguistic study of literaty texts // Proceedings of the IX International Congress of Linguists. The Hague: Mouton, 1964. -P. 302-307.

132. Hannappel H., Melenk H. Alltagssprache. Semantische Grundbegriffe und Analysebeispiele. Munchen: Wilhelm Fink Verlag, 1990. - 358 S.

133. Harweg R. Sentence sequences and contextual connexity // Text and discourse construction. Empirical aspects, theoretical approaches. Berlin, New York: de Gruyter, 1988. - P. 26-53.

134. Heidolph К. E. Kontextbeziehungen zwischen Satzen in einer generativen Grammatik // Kybernetica, №2, 1966. P.274-281.

135. Hobbs J. R. Towards an understanding of coherence in discourse // Strategies for Natural Language Processing. Hillsdale: Erlbaum, 1982. - P. 223-243.

136. Hockett Ch.F. A course in modern linguistics. New York: Macmillan, 1959.-621 p.

137. Kleine Enzyklopadie. Deutsche Sprache. Herausgegeben von W. Fleischer, W. Hartung, J. Schmidt, P. Suchsland. Leipzig: Bibliographisches Institut, 1983. - 724 S.

138. Leech G.N. Principles of pragmatics. London: Longman, 1983. — 250 p.

139. Linke A., Nussbaumer M., Portmann P. R. Studienbuch Linguistilc. -Tubingen: Niemeyer, 1991. 422 S.

140. Lux F. Text, Situation, Textsorte. Tubingen: Gunter Narr Verlag, 1981.- 391 S.

141. Metzler Lexikon Sprache. Dritte Auflage. Hrsg. von H. Gluck. -Stuttgart, Weimar: Verlag Metzler, 2005. 782 S.

142. Palek B. Cross-reference. A study from hyper-syntax // Travaux linguistiques de Prague, №3, 1968. P. 255-266.

143. Rauch G. Aspects of deixis // Essays on Deixis. Tubingen: Niemeyer, 1983. - P. 9-60.

144. Riesel E., Schendels E. Deutsche Stilistilc. M.: Высшая школа, 1975.-316 S.

145. Sommerfeld K.-E., Starke G. Einfuhrung in die Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. Tubingen: Niemeyer, 1992. - 296 S.

146. Thomas J. Meaning in Interaction: An Introduction to Pragmatics. — London NY.: Longman, 1995. - 240 p.

147. Vater H. Die Einfuhrung in die Textlinguistik. Miinchen: Fink, 2001.- 208 S.1. Источники материала

148. Белый А. Пепел // Сочинения в двух томах. Т.1. М.: Художественная литература, 1990 // www.az.lib.ru

149. Бехер И.Р. Берлин // Сумерки человечества: Лирика немецкого экспрессионизма. М.: Московский рабочий, 1990. - С. 191-193.

150. Булгаков М.А. Белая гвардия // Булгаков М.А. Собачье сердце. М.: ЭКСМО, 2006. - С. 9-288.

151. Булгаков М.А. Дьяволиада // Булгаков М.А. Собачье сердце. М.: ЭКСМО, 2006а. - С. 505-543.

152. Булгаков М.А. Записки на манжетах // Булгаков М.А. Чаша жизни. -М.: Советская Россия, 1989. С. 215-250.

153. Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. М.: Художественная литература, 1988.-383 с.

154. Булгаков М.А. Роковые яйца // Булгаков М.А. Собачье сердце. М.: ЭКСМО, 20066. - С.581-659.

155. Булгаков М.А. Собачье сердце // Булгаков М.А. Собачье сердце. М.: ЭКСМО, 2006в. - С.290-389.

156. Бюргер Г.А. Крестьянин своим князьям // Хрестоматия по зарубежной литературе 18 в. Т.2. -М.: Высшая школа, 1973. - С. 293.

157. Бюргер Г.А. Ленора // Хрестоматия по зарубежной литературе 18 в. Т.2. М.: Высшая школа, 1973а. - С.294-300.

158. П.Гейне Г. Германия. Зимняя сказка. — М.: Художественная литература, 1971.- 138 с.

159. Гейне Г. На севере диком стоит одиноко // Гейне Г. Стихотворения. — М.: Художественная литература, 1985.-С. 14-15.

160. Гейне Г. Ночные мысли // Гейне Г. Стихотворения. — М.: Художественная литература, 1985а.— С. 123-124.

161. Гейне Г. «Печаль, печаль в моем сердце» // Гейне Г. Стихотворения. — М.: Художественная литература, 19856. С. 22.

162. Гейне Г. Путешествие по Гарцу // www.franklang.ru

163. Гельдерлин Ф. Гиперион, или отшельник в Греции // Гельдерлин Ф. Сочинения. М.: Художественная литература, 1969. - С. 286-432.

164. Гельдерлин Ф. Смерть Эмпедокла // Гельдерлин Ф. Сочинения. М.: Художественная литература, 1969а.-С. 193-265.

165. Гессе Г. Игра в бисер // www.franklang.ru

166. Гете И.В. Миньона // Гете И.В. Фауст. Лирика. — М.: Художественная литература, 1986. С. 508.

167. Гете Й.В. Страдания юного Вертера // Избранные произведения в двух томах. Т.2. -М.: Правда, 1985 // www.franklang.ru

168. Гете Й.В. Эгмонт // Гете Й.В. Собрание сочинений. Т.4. М.: Художественная литература, 1977. - С. 265-341.

169. Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки // Гоголь Н. В. Избранное. СПб.: Каравелла, 1994. - С. 7-200.

170. Голль И. Панамский канал // Сумерки человечества: Лирика немецкого экспрессионизма. — М.: Московский рабочий, 1990.— С. 168-172.

171. Гофман Э.Т.А. Золотой горшок // Гофман Э.Т.А. Новеллы. М.: Правда, 1991.-С. 33-112.

172. Гофман Э.Т.А. Крошка Цахес, по прозванию Циннобер // Гофман Э.Т.А. Новеллы. -М.: Правда, 1991а. С. 221-319.

173. Ерофеев В. Москва-Петушки. М.: Вагриус, 2003. - 188 с.

174. Жуковский В.А. Светлана // Русские поэты XIX века. М.: Просвещение, 1991. - С. 78-81.

175. Замятин Е.И. Мы // Замятин Е.И. Мы: Роман, рассказы, литературные портреты. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1990. -С. 14-167.29.3еменков Б. ДикаЯ ДивизиЯ и другие стихотворения // www.magazines.russ.ru/arion/1998/1

176. Золушка и др. сказки братьев Гримм. Сборник немецко-русских параллельных текстов. Bonn: Inter Nationes, 1990. - 128 с.

177. Карамзин Н.М. Бедная Лиза // Карамзин Н.М. Наталья, боярская дочь: Повести. -М.: Сов. Россия, 1988. С.3-17.

178. Карамзин Н.М. Наталья, боярская дочь // Карамзин Н.М. Наталья, боярская дочь: Повести. М.: Сов. Россия, 1988а. - С. 18-52.

179. Кафка Ф. Замок // www.franklang.ru

180. Кафка Ф. Процесс // www.franklang.ru

181. Клемм В. Битва на Марне // Сумерки человечества: Лирика немецкого экспрессионизма. М.: Московский рабочий, 1990. - С. 140.

182. Крылов И.А. Басни. М.: Просвещение, 1985. - 192 с.

183. Куприн А.И. Конокрады // Куприн А.И. Рассказы. М.: Правда, 1985. -С. 130-155.

184. Куприн А.И. Ночлег // Куприн А.И. Рассказы. М.: Правда, 1985а. - С. 33-46.

185. Куприн А.И. Черный туман // Куприн А.И. Рассказы. М.: Правда, 19856.-С. 232-243.

186. Куприн А.И. Штабс-капитан Рыбников // Куприн А.И. Рассказы. М.: Правда, 1985в. - С. 260-296.

187. Лермонтов М.Ю. Герой нашего времени // Лермонтов М.Ю. Прозаические и драматургические произведения. М.: Русская книга, 1996.-С. 5-150.

188. Лермонтов М.Ю. Демон // Лермонтов М.Ю. Избранные сочинения. — М.: Художественная литература, 1983. С. 363-393.

189. Лермонтов М.Ю. Имаил-Бей // Лермонтов М.Ю. Избранные сочинения. -М.: Художественная литература, 1983а. С. 192-252.

190. Лермонтов М.Ю. Мцыри // Лермонтов М.Ю. Избранные сочинения. -М.: Художественная литература, 19836. С. 393-412.

191. Лессинг Г.Э. Басни // http://lib.ru

192. Манн Т. Будденброки // www.franklang.ru

193. Манн Т. Смерть в Венеции // www.franklang.ru

194. Некрасов Н.А. Кому на Руси жить хорошо // Некрасов Н.А. Избранное. М.: Правда, 1978. - С.199-428.

195. Некрасов Н.А. Мороз, красный нос // Некрасов Н.А. Избранное. — М.: Правда, 1978а.-С.65-96.

196. Новалис. Генрих фон Офтердинген // Избранная проза немецких романтиков. В 2-х томах. Т. 1. — М.: Художественная литература, 1979. -С. 205-342.

197. Пастернак Б.Л. Доктор Живаго. -М.: Книжная Палата, 1989.-431 с.

198. Пушкин А.С. Зимняя дорога // Пушкин А.С. Избранное. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1977. - С. 41-42.

199. Пушкин А.С. Кавказский пленник // Пушкин А.С. Избранное. -Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1977а. С. 139158.

200. Пушкин А.С. Полтава // Пушкин А.С. Избранное. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 19776. - С. 199-246.

201. Пушкин А.С. Туча // Пушкин А.С. Избранное. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1977в. - С. 67.

202. Пушкин А.С. Цыганы // Пушкин А.С. Избранное. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1977г. - С. 180-198.

203. Рильке P.M. «Выброшенный на горы сердца!.». Параллельные немецко-русские тексты // Рильке P.M. Стихотворения. М.: Радуга, 2001.-С. 170-171.

204. Рильке P.M. «Долина гостя ожидала» Параллельные немецко-русские тексты // Рильке P.M. Стихотворения. М.: Радуга, 2001а. - С.46-47.

205. Русские поэты XIX века М.: Просвещение, 1991. - 479 с.

206. Русские сказки. Из сборника А.Н. Афанасьева. М.: Художественная литература, 1987. — 383 с.

207. Рылеев К.Ф. Войнаровский // Рылеев К.Ф. Избранное. М.: Детская литература, 1969. - С. 97-128.

208. Тик JI. Белокурый Экберт // Избранная проза немецких романтиков. В 2-х томах. Т. 1. — М.: Художественная литература, 1979. С. 49-66.

209. Толстой JI.H. Война и мир. Т.1-2. -М.: Слово, 1999. 608 с.

210. Тургенев И.С. Рудин // Тургенев И.С. Рудин. Дворянское гнездо. Накануне. Вешние воды. Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 1984. — С. 3-113.

211. Фаллада X. Маленький человек, что же дальше? // www.franklang.ru

212. Фонтане Т. Эффи Брист // www.franklang.ru

213. Херасков М.М. Избранные произведения. М.: Сов. писатель, 1961. — 410 с.

214. Херасков М.М. Освобожденная Москва // Херасков М.М. Избранные произведения. М.: Сов. писатель, 1961а. - С. 297-372.

215. Херасков М.М. «Тебе приятны боле» // Херасков М.М. Избранные произведения. — М.: Сов. писатель, 19616. С.83-84.

216. Чехов А.П. Вишневый сад // Чехов А.П. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1986. - С.626-670.

217. Чехов А.П. Иванов // Чехов А.П. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1986а. - С.375-429.

218. Чехов А.П. Моя жизнь // Чехов А.П. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 19866. — С. 129-201.

219. Чехов А.П. Студент // Чехов А.П. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1986в. — С. 12-15.

220. Шамиссо А. Удивительная история Петера Шлемиля // Избранная проза немецких романтиков. В 2-х томах. Т. 2. М.: Художественная литература, 1979.-С. 112-167.

221. Шиллер Ф. Порука // Шиллер Ф. Драмы. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1975. - С. 777-781.

222. Эйхендорф И. Из жизни одного бездельника // www.franklang.ru

223. Becher J.R. Berlin // Menschheitsdammerung: Ein Dokument des Expressionismus. — Leipzig: Reclam, 1972. S. 52-55.

224. Borchert W. Die Krahen fliegen abends nach Hause // Гончарова E. A. Интерпретация текста. Немецкий язык. М.: Высшая школа, 2005. - С. 328-332.

225. Biirger G.A. Burgers Werke in einem Band. Weimar: Volksverlag, 1956. -406 S.

226. Burger G.A. Der Bauer an seinen Durchlautigen Tyrannen // Burger G.A. Burgers Werke in einem Band. Weimar: Volksverlag, 1956a. - S. 196.

227. Burger G.A. Lenore // Burger G.A. Burgers Werke in einem Band. — Weimar: Volksverlag, 1956b. S.60-68.

228. Chamisso A. Peter Schlemihls wundersame Geschichte // Chamissos Werke in einem Band. Berlin und Weimar: Aufbau Verlag, 1974. - S.l53-224.83 .Eichendorff J. Aus dem Leben eines Taugenichts // www.franklang.ru

229. Fallada H. Kleiner Mann was nun? . - Berlin und Weimar: Aufbau Verlag, 1967.-405 S.

230. Fontane T. Effi Briest // www.franklang.ru

231. Goethe J.W. Die Leiden des jungen Werther // www.franklang.ru

232. Goethe J.W. Egmont // www.gutenberg.org

233. Goethe J.W. Johanna Sebus // Избранные немецкие стихотворения. M.: Государственное учебно-педагогическое издательство, 1955. - С.44-45.

234. Goethe J.W. Mignon // Избранные немецкие стихотворения. — М.: Государственное учебно-педагогическое издательство, 1955а. — С. 43.

235. Goll I. Der Panamakanall // Menschheitsdammerung: Ein Dokument des Expressionismus. Leipzig: Reclam, 1972. - S. 339-342.

236. Heine H. Ein Fichtenbaum steht einsam // Heine H. Gedichte. Berlin & Weimar: Verlag Aufbau, 1966. - S.77.

237. Heine H. Deutschland. Ein Wintermarchen // www.gutenberg.org

238. Heine H. Die Harzreise // www.franklang.ru

239. Heine H. «Mein Herz, mein Herz ist traurig» // Heine H. Gedichte. Berlin & Weimar: Verlag Aufbau, 1966a. - S. 96-97.

240. Heine H. Nachtgedanken // Heine H. Gedichte. Berlin & Weimar: Verlag Aufbau, 1966b.-S.331-332.

241. Hesse H. Das Glasperlenspiel // www.franklang.ru

242. Hoffman E.T.A. Der goldene Topf // www.franklang.ru

243. Hoffman E.T.A. Klein Zaches genannt Zinnober // Deutsche romantische Novellen. M.: Verlag Progress, 1977. - S. 295-436.

244. Holderlin F.Empedokles // www.gutenberg.spiegel.de

245. Holderlin F. Hyperion oder der Eremit in Griechenland // www.files.zipfiles.ru

246. Kafka F. Das SchloP // www.franklang.ru

247. Kafka F. Der Prozess // www.franklang.ru

248. Klemm W. Schlacht an der Marne // Menschheitsdammerung: Ein Dokument des Expressionismus. Leipzig: Reclam, 1972. - S. 98.

249. Klopstock F.G. Klopstocks Werke in einem Band. Berlin & Weimar: Verlag Aufbau, 1971. - 335 S.

250. Lenz J.M.R. Werke in einem Band. Berlin & Weimar: Verlag Aufbau, 1972.-420 S.

251. Lessing G.E. Ausgewahlte Fabeln // www.gutenberg.org

252. Mann T. Buddenbrocks. Berlin & Weimar: Verlag Aufbau, 1969. -808 S.

253. Mann T. Der Tod in Venedig // www.franklang.ru

254. Novalis. Heinrich von Ofterdingen // www.franklang.ru

255. Schiller F. Die Burgschaft // Избранные немецкие стихотворения. -M.: Государственное учебно-педагогическое издательство, 1955. — С.54-60.

256. Stifter A. Bergkristall // Stifter A. Bunte Steine. Leipzig: Reclam, 1965.-S. 163-217.

257. Tieck L. Der blonde Eckbert // www.franklang.ru