автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Органы внутренних дел республик Северного Кавказа в борьбе с бандитизмом и уголовной преступностью в 1920-1930-е гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Органы внутренних дел республик Северного Кавказа в борьбе с бандитизмом и уголовной преступностью в 1920-1930-е гг."

На правах рукописи

4854VII

МУСАЕВ Мухтар Абдулаевич

ОРГАНЫ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РЕСПУБЛИК СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В БОРЬБЕ С БАНДИТИЗМОМ И УГОЛОВНОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ в 1920-1930-е гг.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва -2011

4854977

Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре истории и культурологии Московского государственного гуманитарного университета им. МЛ.Шолохова

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор

Официальные оппоненты - доктор исторических наук, профессор

Ведущая организация - Комплексный научно-исследовательский институт Российской Академии наук (г. Грозный)

Защита состоится 18 апреля 2011 года в_часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119571, Москва, проспект Вернадского, д.88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МПГУ по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д.1.

Автореферат разослан «_» марта 2011 года

Ученый секретарь

ИБРАГИМОВ Муса Муслиевич

НЕЧИПАС Юлия Викторовна

кандидат исторических наук ШЕВЕРДЯЕВ Николай Николаевич

диссертационного совета

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Интерес к истории органов внутренних дел заметно возрастает в условиях политической нестабильности, обострении экономических противоречий и росте общественной конфликтности. Высокий уровень преступности в современной России, угрозы общественной стабильности требуют обращения к историческому опыту укрепления и развития правоохранительной системы, особенно в таких проблемных регионах как Северный Кавказ.

Общественно-политическая и криминогенная ситуация на Северном Кавказе во многом отражает общую обстановку в этой сфере в России. За последнее десятилетие удалось добиться значительных успехов в преодолении экстремизма, борьбе с бандитизмом и уголовной преступностью, стабилизации общеполитической ситуации. Однако на данный момент в регионе решены еще далеко не все задачи налаживания мирной жизни, защиты правовых, экономических и гражданских интересов населения. Урегулирование ситуации на Северном Кавказе во многом зависит от взвешенной политики центральной власти в правоохранительной сфере. В этом смысле объективно необходима опора на исторический опыт борьбы с преступностью в 1920-1930-е гг.

Степень изученности проблемы. В советской и постсоветской историографии сформировались устойчивые подходы к исследованию деятельности органов внутренних дел на Северном Кавказе в период становления советской государственности. В советской историографии изучение данной проблемы находилось под влиянием марксистских идеологических установок, многие вопросы освещались необъективно и тенденциозно. Несмотря на обновление методологических подходов за последние годы, количественный и качественный рост исторических исследований, далеко не все концептуальные оценки процесса борьбы с бандитизмом и уголовной преступностью на Северном Кавказе представляются верными и научно обоснованными. В данной связи объективное исследование этого вопроса на Северном Кавказе в 1920-1930 гг. актуально и с историографической точки зрения.

Для литературы, созданной в советский период, было характерно, прежде всего, то, что в ее основе лежала концепция социалистического строительства. При этом известная политизация проблемы преступности приводила к тому, что она нередко рассматривалась как одна из форм классовой борьбы свергнутых эксплуататорских классов, что, соответственно, отражалось на понимании задач, стоявших перед правоохранительными структурами. Характерной чертой этого периода было и то, что авторами работ выступал ограниченный круг лиц, непосредственно связанных с работой правоохранительных органов.1

' См.: Мороз Г.С. ВЧК и Октябрьская революция // Власть Советов. - 1919. - № 11; Его же. Из истории гражданской войны в России // Коммунистический интернационал. - 1920. - № 16; Лацис М.Я. Об истории возникновения и роли чрезвычайных комиссий // Вступительная статья к кн.: Инструкция для организации губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом. -

В условиях укрепления Советской власти в 1920-1930-е гг. началось последовательное освоение истории советской милиции.2 Под эгидой Глав-милиции и НКВД была предпринята попытка создания специального труда по истории ведомства. Однако эта работа осталась незавершенной. Объективный анализ развития советской милиции тогда вряд ли был возможен. Отсутствие серьезных специальных трудов в 1920-е годы в известной степени компенсируется работами, посвященными проблемам преступности, деви-антного поведения, в которых нашла свое отражение и деятельность милиции по пресечению антиобщественных явлений.3

С середины 1920-х гг. основной тенденцией, проявившейся в исторических исследованиях, стало выделение особой роли И.В. Сталина в процессе укрепления Советской государственности.4 Важной частью историографии данного периода являются исследования, в которых содержалась критика так называемого «буржуазного национализма».5 Авторы отмеченных работ не только собрали интересный фактический материал, но и сумели предложить оригинальные методологические подходы.

Идеологизация советского исторического знания серьезно отразилась на состоянии источниковой базы, которая была представлена, главным образом, сборниками документов по борьбе за советскую власть на Северном Кавказе, воспоминаниями ее участников, материалами съездов различных народов, а также сборниками официальных статей и речей партийных и советских руководителей. Та же направленность сохранялась в подборе архивных документов, что приводило к одностороннему освещению участия органов внутренних дел в социалистическом строительстве.

В 1930-50-е годы исследование истории милиции, фактически прекратилось. Во-первых, здесь сказалась ее закрытость в условиях тоталитарного государства. Во-вторых, следует учесть, что многие руководители НКВД были репрессированы, и любое упоминание о них в печати исключалось. В вышедших в конце 1940-х гг. юбилейных изданиях, посвященных созданию

Киев, 1919; Лацис М.Я. (Судрабс). Два года борьбы на внутреннем фронте. - М., 1920; Его же. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. - М., 1921.

2 См.: Пять лет власти Советов. М., 1922; Очерк исторического развития горцев Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1927; Пектар И. Историческая справка, необходимая для создания истории рабоче-крестьянской милиции/ Рабоче-крестьянская милиция. 1924. №6; За восемь лет. Материалы по истории советской рабоче-крестьянской милиции и уголовного розыска. 1917-12 ноября 1925. Л., 1925 и др.

См.: Гернет М.Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. М., 1927; Броннер В.М. Елистратов А.И. Проституция в России. М., 1927; Вислоух С. Проституция и алкоголизм/ Рабочий суд. 1925. №7-8 и др.

4 См.: Попов H.H. Октябрьская революция и борьба с преступностью. М., 1927; Намитоков Н. Государственная политика и задачи советов. М., 1930; Оборин А. Национальный вопрос в СССР. М., 1931; Трай-нин И. Борьба с преступностью в капиталистических странах и в СССР. М., 1931; Акопов А Октябрь и успехи государственного строительства. М., 1932; Итоги разрешения национального вопроса в СССР. / (под ред. С. Диманштейна). М., 1936; Уншдихт И. Государственное устройство СССР. М„ 1936.

5 См.: Павлович М. (Вельтман М.) Революционный Восток. М., 1927; Рубинштейн Л. В борьбе за ленинскую политику. Казань, 1930; Асанов А Двенадцать лет борьбы с преступностью. Симферополь, 1933; Нугис А. Против великодержавного шовинизма и местного национализма. Хабаровск, 1933; Тюрбеев А. До конца разгромить буржуазный национализм Чалчаева. Элиста, 1935.

Адыгейской и Черкесской автономных областей, подчеркивалась роль местных революционных групп в борьбе с преступностью.6

Некоторое оживление деятельности по изучению истории органов милиции относится ко второй половине 1950-х годов.7 Однако по настоящему переломным моментом в развитии историографии проблемы стала середина 1960-х годов. Причины такого поворота видятся как в приближении пятидесятилетнего юбилея советской милиции, так и в общем внимании к МВД нового политического руководства страны. Именно в это время определились основные типы исследовательских работ, составивших в 1960-80-е годы основу отечественной историографии МВД. С одной стороны, это работы учебного плана,8 а с другой - очерки истории.9

Основной упор в советской историографии делался на партийном руководстве органами милиции.10 Литература 1970-первой половины 1980-х годов, при заметном росте интенсивности исследований, оказалась ограниченной рамками стереотипов так называемого застойного времени. Тем не менее, накопленный материал позволил ряду исследователей выйти на качественно новый уровень. Вместе с тем, волна исследований по истории милиции не затронула отдельные регионы Северного Кавказа. Даже в обобщающих работах по истории региона по данной проблеме практически ничего нельзя обнаружить.11 В этой связи, в диссертации использовалась литература лишь косвенно затрагивающая предмет настоящего исследования.12

Вышедшие в середине 1960-х - начале 1980-х гг. обобщающие труды по истории автономий народов Северного Кавказа и их партийных организаций сконцентрировали в себе все основные достижения и недостатки исто-

6 См.: Адыгейская автономная область. Посвящается 25-летию советской Адыгеи. 1922-1947. - Майкоп, 1947; 20 лет Черкеской автономной области. - Ставрополь, 1948.

7 См.: Еропкин М.И. Краткий очерк развития организационных форм Советской милиции (19171930гг.). М.: ВШ МВД СССР, 1959; Николаев П.Ф. Омская милиция в борьбе за установление Советской власти. Омск, 1957 и др.

8 См.: Киссис М П. Основные этапы истории советской милиции. М., 1965; Еропкин М.И. Развитие органов милиции в Советском государстве. М., 1967; Коваль И.Я. История советской милиции. М., 1967; Кизилов И И. Основные этапы истории советской милиции. М., 1969; Биленко C.B. Максименко Н.П. Этапы развития советской милиции. M., 1972 и др.

9 См.: Бычков В.Ф. Закона и порядка верный щит: Очерки истории советской милиции Мордовии. Саранск, 1982; Калинин Е В. Эта нелегкая служба: Очерки из истории сахалинской милиции. Ю-Сахалинск, 1984; Неймарк В. Годы становления. Документальные очерки по истории Костромской милиции 1917-1926 гг. В 2-х ч. Кострома, 1987 и др.

10 См.: Хоринцев Г.Н. Организация и деятельность рабоче-крестьянской милиции Бурятской АССР в период построения социализма (1917-1937гг ). Иркутск, 1985; Дугин А.Н. Органы Московской городской милиции в 1917-1930 гг. М., 1988; Суслин Э.В. Комсомол - активный помощник Коммунистической партии в создании и развитии милиции (1918-1936гг). Л., 1988 и др.

"См.: Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 году. Ростов-на-Дону, 1930; Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе в 20-30 гг. Ростов-на-Дону, 1930; Се-ребрякян С. Боевой путь красных партизан. Ростов-на-Дону, 1934; Очерки истории Карачаево-Черкессии. T.2. Черкесск, 1972; Ставрополье за 40 лег Советской власти. Ставрополь, 1957 и др.

12 См.: Колосов А.П. Органы милиции в 1920-1930 гг. М., 1961; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1971; Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Ставрополья. Черкесск, 1978; Карданова А. Восстановление народного хозяйства в Дагестане (1921-1935 гг.). М, 1979; Кониев Ю.И. Национально-государственное строительство на Тереке. Орджоникидзе, 1969 и др.

риографической мысли своего времени.13 В соответствии с партийной установкой на строительство коммунизма, историки были вынуждены освещать рост правосознания советского социума, показывать примеры укрепления законности в СССР. В исследованиях подчеркивалось, что советская система нивелирует преступность и, вопреки точке зрения буржуазных фальсификаторов, в стране отсутствуют любые предпосылки для девиантного поведения.14

На рубеже 1980-1990-х гг. в методологии исторических исследований наметились серьезные позитивные коррективы, историки начали избавляться от идеологизации научного знания, произошел отказ от классовой оценки исторических событий, от доминанты марксистско-ленинской научной парадигмы. Методологическому обновлению исторической науки способствовали публикации трудов оппонентов советской власти, запрещенные в предыдущие периоды существования советской системы. Отличительной чертой развития исторического знания стала свободная трактовка известных исторических событий и преобладание критических взглядов на роль силовых структур Советской России в 1920-1930 гг.

В 1990-е гг. наметился значительный рост числа как научных, так и публицистических работ. В контексте произошедших в стране политических изменений в изучении истории органов милиции также наметилось переосмысление привычных оценок, появились новые направления научного поиска. В частности, в это время началась разработка персоналий репрессированных работников,15 истории профессиональных организаций работников НКВД и т.д.16 Серьезный пересмотр прежних оценок и выводов отличает даже традиционные публикации очеркового типа.17 Заметным явлением науч-

13 См.: Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар, 1966; Очерки истории Севе-ро-Осетинской партийной организации. Орджоникидзе, 1969; Очерки истории Ставропольской организации КПСС. Ставрополь, 1970; Очерки истории Кабардино-Балкарской истории КПСС. Нальчик, 1971; История Северо-Осетинской АССР. Орджоникидзе, 1966. Т. 2; История Кабардино-Балкарской АССР. Нальчик, 1967. Т. 2; Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Грозный, 1972. Т. 2; Очерки истории Карачаево-Черкесии. Ставрополь, 1972. Т. 2; Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1981. Т. 2; Даудов А.Х. Образование и развитие Горской АССР. 1920-1924 гг. (Проблемы национально-государственного строительства). Дисс... канд. ист. наук. Л., 1984 и др.

14 См.: Акимов А.Х. Осуществление ленинских идей на Северном Кавказе. - Махачкала, 1970; Аба-затов М.А. Чечено-Ингушская АССР. - Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1973; Медалиев Х.Г. О некоторых особенностях индустриализации национальных республик и областей Северного Кавказа // Образование СССР - торжество ленинской национальной политики. - Пятигорск, 1972; Советская государственность и борьба с преступностью. М., 1972; Росенко М.Н. Роль русского народа в строительстве коммунизма. Л., 1971; Ильюшковский С.В. Проблемы развития национальных регионов в условиях развитого социализма Челябинск, 1978; ВайсфельдИ. Борьба с бандитизмом. М., 1975; Карданов А.Т. Органы милиции Кабардино-Балкарии в период строительства социализма 1920-1937 гг.-Нальчик, 1976.

15 См.: Некрасов В.Ф. Тринадцать «железных» наркомов: История НКВД-МВД от А.И. Рыкова до Н А. Щелокова (1917-1982 гг.). М., 1995.

16 См.: Маю ров Н.П. Профессиональные союзы сотрудников рабоче-крестьянской милиции (19181937гг.). СПб., 1995.

17 См.: Беда А.М. Московская милиция. М., 1991; Бугаев Д А. На службе милицейской: История милиции Красноярского края. (1917-1925гг.). Кн.1. 4.1. Красноярск, 1993; Власов А.Е. Создание милиции Забайкалья в 1917 году. Чита, 1997 и др.

ной жизни стали серьезные обобщающие исследования, принадлежащие перу ведущих отечественных специалистов по истории милиции.18

Возросший интерес к изучению истории правоохранительных органов вообще и милиции - в частности, обусловил появление большого числа диссертационных исследований. При этом особенно заметную группу здесь составили кандидатские диссертации по истории милиции 1920-1930-х годов.19 Помимо освоения богатого материала, они позволили произвести переоценку традиционных подходов к истории милиции как к процессу непрерывного воплощения на практике партийных решений и установок. Интерес представляют работы, рассматривающие различные проявления девиантного поведения.20

Ученые полагают, что карательные функции в советский период выполняли многие органы, в том числе советские и партийные. Однако в основном они освещают деятельность тех структур, которым было положено карать по закону: ВЧК — ГПУ — ОГПУ — НКВД, судебные органы и органы, исполняющие наказание, прокуратура, милиция. В отличие от советской историографии, большинство современных исследователей называют эти органы не правоохранительными, а карательными, что, на наш взгляд, не во всех случаях оправданно.21

Для данных работ характерен интерес к изучению правового статуса советских карательных органов и их места в системе советского государства. Авторы признают, что переход к новой экономической политике привел к изменениям в характере их деятельности. Л.П. Рассказов пишет: «Изменения, происходившие в стране, объективно уменьшали сферу деятельности карательных органов. Это обстоятельство учитывало руководство РКП(б), внося определенные коррективы в их работу».22 По его мнению, в системе правовых отношений в связи с переходом к НЭПу проявились две основные тенденции: развитие основ законности и, противоположная ей, ограничение прав

18 См.: Дугин А Н. Борисов A.B. Малыгин А.Я. Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995; Полиция и милиция России: Страницы истории. M., 1995; Мулукаев P.C. Каргашов H.H. Милиция России (1917-1993гг ). Историко-правовой очерк. Орел, 1995; Органы и войска МВД России: Краткий исторический очерк. М., 1996 и др.

" См.: Пирбудагов Н.П. История становления и развития дагестанской милиции в 20-е годы XX века. Махачкала, 1998; Павлов А Н. Петроградская милиция: ее развитие и деятельность в условиях НЭПа (1921-1925ГГ.). СПб., 1995; Феоктистов С.Ф. Милиция Забайкалья в 1917- начале 1930-х годов. СПб., 1999.; Худяков П.П. Дальневосточная милиция в борьбе с уголовной преступностью в 20-е годы. Владивосток, 1996 и др.

См.: Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930-е годы. СПб., 1999; Марков Г.В. Часовые правопорядка. О милиции Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1997; Шкаров-ский M.B. Ленинградская проституция и борьба с ней в 1920-е годы/ Невский архив. I. М.-СПб., 1993; Шка-ровский M.B. Семь имен «кошки»: расцвет наркомании в 1917-1920-е годы/ Невский архив. III. М.-СПб., 1997.

21 См.: Рассказов Л. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917—1941). Уфа, 1994; Рассказов Л. П. Роль карательно-репрессивных органов в становлении административно-командной системы в первые годы советской власти. Уфа, 1992.

22 См.: Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917—1941). Уфа, 1994. С. 198.

человека, устранение политической оппозиции, ужесточение карательной политики.23

Историки Ф.Ч. Ахмадеев, B.C. Кобзов, М.Н. Денисевич, В.М. Кружи-нов и другие на региональном материале исследовали и многие другие сюжеты темы.24 В литературе речь идет о создании системы органов правопорядка, деятельности милиции, судебных органов, органов прокуратуры на территории края. Исключительно интересной представляется попытка А.Ю. Филонова, JI.A. Фофановой, C.B. Щеткина создать социальный портрет работника правоохранительных органов Советской России в 1920-1930-е гг.

Анализируя литературу, можно встретить различные оценки, которые дают современные авторы деятельности советских правоохранительных органов Северного Кавказа в 1920-1930-е гг. И сегодня, несмотря на радикальные перемены в общественном строе страны, достаточно популярна традиционная точка зрения на деятельность правоохранительных органов. Так, A.M. Воробьев и В.А. Демин считают, что «в 1920-е гг. милиция принимала непосредственное участие в борьбе с голодом, с детской безнадзорностью и беспризорностью, в охране общественного порядка и предприятий».26 Но большинство современных исследователей делают упор на изучение репрессивной функции в деятельности правоохранительных органов.27 По словам И.К. Шабановой, «большевистское руководство, занятое проблемами укрепления своей власти и задачами мировой революции, рассматривало правоохранительные органы, прежде всего, как орудие диктатуры пролетариата, при-

28

званное карательными методами подавлять классовых врагов».

Таким образом, историографический обзор показывает, что, несмотря на большое количество работ, особенно общего плана, а также на наметившийся в последние годы заметный рост интереса к истории милиции, практически вне поля зрения исследователей остаются многие региональные особенности становления и укрепления органов внутренних дел, особенно в национальных районах Северного Кавказа.

23 См.: Там же. С. 112.

24 См.: Ахмадеев Ф. X. Становление и развитие органов советской милиции и исправительно-трудовых учреждений / Ф. X. Ахмадеев, H. А. Катаев, А. Г. Хабибуллин. М., 1993; Денисевич М. H. Органы государственной безопасности. Екатеринбург, 1998; Кобзов В. С., Семенов А. И., Правоохранительные органы Советской России в борьбе с «политическим бандитизмом» // История правоохранительных органов России. М., 2000; Кружинов В. М. В преддверии «коммунистического звездопада»: репрессии против участников внутрипартийных группировок на Северном Кавказе в начале 1920-х гг. // Ист. наука на пороге третьего тысячелетия. М., 2000.

25 См.: Фофанова Л.А. Социальный портрет сотрудника НКВД середины 20-х тт. М., 1993; Шибанов Н С. Зеленая война: Исторические очерки. Челябинск, 1997; Шишкин В.И. За советы без коммунистов: Крестьянские восстания в 1920-е гг.: Сб. документов. Новосибирск, 2000; Щеткин С В. Сотрудник милиции в годы НЭПа: идеал, норма и девиантносгь // Деонтология правоприменительной деятельности: история становления и современные проблемы. М., 2000; Щеткин С.В. Опыт работы школ милиции в годы НЭПа // Полиция и милиция России: формирование и развитие. М, 2000.

26 См.: Воробьев А. М., Демин В. А. Милиция. М., 1998. С. 332.

27 См.: Федоренко С И. Борьба с уголовной преступностью и обеспечение общественного порядка на Северном Кавказе (1917-1928 гг.). Дисс. д.и.н. М., 2010.

2! См.: Шабанова И.К. Правовой произвол начала 1920-х тт. II Сибир. ист. журн. 2006/07. Тюмень, 2006. С. 205.

Актуальность и проведенный историографический анализ определили цели и задачи исследования. Целью диссертации является комплексный, научный анализ борьбы органов внутренних дел с бандитизмом и уголовной преступностью на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.

Для достижения поставленной цели, автор определил следующие основные задачи исследования:

- проанализировать структуру и кадровый потенциал органов внутренних дел республик Северного Кавказа в 1920-1930-е гг.;

- показать тенденции и противоречия борьбы органов милиции и уголовного розыска с бандитизмом и организованной преступностью на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.;

- с использованием новых материалов исследовать участие органов внутренних дел в борьбе с экономическими и бытовыми правонарушениями в регионе.

Выбор хронологических рамок - 1920-1930 гг. - в значительной степени продиктован спецификой самого предмета исследования. В это время в стране в целом, и на Северном Кавказе - в частности, при активном участии органов милиции и уголовного розыска шло становление основных базовых составляющих социалистического общества. Укрепление вертикали власти, борьба большевистской партии с антисоветскими элементами, с бандитскими группами, сохранившимися в регионе со времен гражданской войны, с уголовными и экономическими преступлениями не могла проходить без опоры на силовые структуры. С учетом этого история органов внутренних дел Северного Кавказа в 1920-1930 гг. может быть предметом самостоятельного исследования.

Территориальные рамки исследования включают Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский (до 1943 г. Орджоникидзевский) края и в их составе Адыгейскую, Карачаевскую и Черкесскую автономные области, Кабардино-Балкарскую, Северо-Осетинскую автономные республики, Дагестан, Чечню и Ингушетию. Северо-Кавказский регион расположен на юге европейской части Российской Федерации. Его территория простирается от Нижнего Дона до Большого Кавказского хребта. В 1920-1930-е гг. на Северном Кавказе проживало более 50 коренных национальностей, что составляет главную особенность исследуемого региона.

Источниковую базу работы составили опубликованные и архивные источники. Среди источников, обнаруженных в открытой печати необходимо выделить публикации 1920-1930-х годов: нормативные акты и ведомственные приказы,29 отчеты и материалы милицейских съездов,30 статистические

29 См.: Действующие документы по милиции. М., 1928; Сборник приказов начальника милиции Республики. М.: изд. НКВД РСФСР, 1921-1922; Систематический сборник действующих руководящих приказов, циркуляров и инструкций по милиции. М., 1923 и др.

5 См.: Милиция в 1921 году (Два отчета управления милиции). М., 1922; Первый Всероссийский съезд работников милиции (6-8 марта 1922г.). М., 1922; Наш край: Документы, материалы (1917-1977гг.). Ставрополь, 1983 и др.

данные.31 Отдельный блок составили центральные и местные периодические издания. Среди документальных публикаций, появившихся в послевоенный период нужно отметить, региональные краеведческие сборники, а также сборники документов и материалов по истории милиции.32 Важно отметить, что в постсоветский период произошла заметная активизация публикаций подобного рода документов, шире стал их тематический диапазон.33

Основное значение для разработки избранной темы имели неопубликованные архивные материалы. Автором были изучены документы двух центральных (ГАРФ, РГАСПИ) и 3 местных (ГАКК, ГАСК, ЦДНИКК) архивов. В Государственном архиве Российской Федерации богатый материал отложился в фонде Р-393 (НКВД РСФСР). Вспомогательное значение имели фонды Юго-Восточного и Кавказского Бюро ЦК РКП(б), а также фонды Орджоникидзе Г.К. и Кирова С.М. Российского государственного архива социально-политической истории. Особую ценность представляли материалы Государственных архивов Краснодарского и Ставропольского краев (ГАКК, ГАСК), а также Центра документации новейшей истории Краснодарского края. В их числе следует особенно выделить фонд Кубано-Черноморского областного управления милиции в ГАККе (Р-103).

Методология исследования. В работе над диссертацией автор использовал как общенаучные, так и специальные исторические методы исследования. Исторический и логический методы позволили определить этапы становления и развития органов милиции. Сравнительно-исторический метод позволил выявить основные направления и особенности их деятельности на региональном уровне. Метод синхронизации дал возможность одновременно рассматривать главные направления работы милиции в рамках каждой из отдельно стоящих исследовательских проблем.

Научная ::сг::з::а диссертация состоит б том, что данное исследование является первой работой, посвященной истории органов внутренних дел республик Северного Кавказа и их борьбе с преступностью в регионе в 19201930-е гг.

Деятельность органов внутренних дел республик Северного Кавказа рассматривается в работе в органической взаимосвязи с организацией новых административных структур, обеспечивавших общую стабильность в этом непростом регионе. Создание первых отрядов местной милиции стало закономерной реакцией власти на широкое распространение в горных и предгорных районах формирований горской самообороны, возникших еще в годы гражданской войны на кланово-родовой или территориальной основе. Их присутствие значительно усложняло задачу строительства на Северном Кав-

31 См.: Статистический обзор деятельности местных административных органов НКВД РСФСР. Вып. 1-8. М„ 1924-1927.

32 См.: История милиции Украинской ССР в документах и материалах (1917-1937гг.). В 2 т. Киев: изд. Киевской ВЩ МВД СССР, 1969; Первые годы Ленинградской милиции 1917-1922 гг. (Сб. док-тов). Л., 1967 и др.

" См.: Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МВД-КГБ. 1917-1960: Справочник/ А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М., 1997; Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М., 1998.

казе советской государственности и восстановления элементарного правопорядка. Подобные отряды исчезали так же быстро, как и возникали, а потому сведения об их деятельности часто разрозненны и противоречивы. Автор показывает, что в практической деятельности отрядов горской самообороны граница между поддержанием правопорядка и элементарным бандитизмом часто являлась размытой. На начальном этапе национально-государственного строительства в регионе это мешало местной власти сформировать по отношению к ним свою четкую позицию.

В работе впервые проведено исследование особенностей организации и функционирования милиции в рамках полиэтнического региона, отличающегося, пожалуй, наиболее органичной интеграцией в рамках русско-горского взаимодействия на Северном Кавказе. В 1920-е гг. многие противоречия на Северном Кавказе определялись сложностью и остротой земельного вопроса, регулярно возникавшего в отношениях между казаками, иногородними и горским населением. При всей глубине данных противоречий, они не идут ни в какое сравнение по остроте и ожесточённости с теми столкновениями, которые происходили между различными кланами и этническими группами самих горцев.

На основе анализа документов местных архивов показаны трудности создания и деятельности органов милиции, обусловленные наследием боевых действий на Северном Кавказе в годы гражданской войны, криминализацией общественного сознания, слабостью местных органов власти, полиэтнично-стью региона, в котором традиционное абречество стало идеалом для массы обнищавших горцев. В то же время автор не связывает преступность с национальными, профессиональными или ведомственными характеристиками. Криминальную волну 1920-1930-х гг. составляли представители самых разных социальных и этнических групп, в которые входили горцы, казаки и иногородние; рабочие, крестьяне и интеллигенты.

В диссертации отмечается низкий уровень профессиональной подготовки сотрудников милиции, особенно в горных районах Северного Кавказа. Серьезные проблемы периодически возникали не только со знанием криминалистики и уголовного права, но и элементарной грамотностью. В данной связи на протяжении всего исследуемого периода практиковалась переброска милицейских кадров с Кубани и Ставрополья, и даже Центра страны, в горные районы Северного Кавказа для обеспечения там законности и правопорядка. Вплоть до конца 1930-х гг. личный состав милиции в массе своей оставался русским.

Важная особенность исследуемого региона заключалась в том, что наряду с вновь созданными органами советской милиции устойчиво сохранялись прежние формы поддержания правопорядка, в частности, традиционный суд. Это предоставляло широкие возможности сотрудничества с местным населением, значительная часть которого была готова активно бороться с преступностью.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что исторический опыт организации и деятельности милиции в условиях становления Советской власти может быть учтен и в определенной мере использован органами МВД. Материалы диссертации могут найти применение при чтении специальных и факультативных курсов в вузах (в т.ч. системы МВД), а также при написании обобщающих трудов, разработке учебников и спецкурсов по истории России.

Апробация исследования. Результаты диссертации изложены в публикациях автора, а также в сообщениях и докладах на научных конференциях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность, определяются цели и задачи исследования, его хронологические рамки, дается историографический обзор, рассматривается научная новизна и методология диссертации.

В первом разделе - «Структура и кадровый потенциал органов внутренних дел республик Северного Кавказа в 1920-1930-е гг.» - показано, что в исследуемый период органы внутренних дел были крайне малочисленны. В отдельных регионах реальная комплектация милиции составляла 50 % от заявленной численности.34 К осени 1922 г. милиция приобрела некоторую структурную определенность, функционировали отделения, делившиеся на районы.

В начале 1920-х гг. органы милиции на Северном Кавказе вступили в катастрофический период перехода на местный бюджет, следствием чего стало неуклонное сокращение штатов, постоянные задержки заработной платы сотрудников.35 О глубине кризиса свидетельствуют, в частности, демарши работников утро, регулярно предъявлявших ультиматум с угрозой коллективной отставки. Поскольку неоднократные просьбы о принятии на государственное снабжение милиции и уголовного розыска36 были безрезультатны, изменить ситуацию не представлялось возможным. В итоге в отдельных округах осталось всего по 6-8 сотрудников, включая начальника, а основная нагрузка по обеспечению общественного порядка перекладывалась на население, в т.ч. на мобилизуемых по нарядам граждан.

В ряде регионов отрядами местной милиции назывались обычные группы аульской самообороны, лишь отдаленно напоминавшие как дореволюционные временно-милиционные формирования, так и советскую милицию. Их наличие вовсе не препятствовало функционированию разнообразных политических и этнических вооруженных отрядов.

Слабость органов охраны правопорядка привела к тому, что за пределами крупных городских центров установление власти большевиков на Се-

54 См.: ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 37. Д. 148. Л. 4.

35 См.: Минасов A.C. Становление и развитие органов милиции и уголовного розыска Карачаево-Черкессии (1920-1928 гг.). М„ 2002. С. 14.

36 См.: ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 461. Л. 90.

верном Кавказе заняло достаточно длительный период. Более успешно оно проходило в равнинной части. Движение в горные районы затянулось и проходило весьма специфическим образом. Реально основная часть региона вплоть до середины 1920-х гг. находилась вне сферы влияния новой власти. Гористая, в основном покрытая лесами местность длительное время обеспечивала надежное убежище самым разномастным вооруженным отрядам (остаткам белогвардейских формирований, дезертирам, уголовным бандам и пр.). В еще большей степени она способствовала также сохранению традиционной для Северного Кавказа этнической конфликтности. Пестрый состав населения, постоянные изменения административно-территориальных границ, обусловили крайне медленную и болезненную советизацию региона, стабильно высокую конфликтность.

Формированию устойчивой криминальной среды на Северном Кавказе способствовала социальная и этническая напряженность, сложное экономическое положение, отсутствие укомплектованных подразделений милиции. Обвальное сокращение штатов было остановлено лишь осенью 1924 года. Слияние милиции и уголовного розыска с административными отделами резко ослабило угро и практически полностью растворило милицию в массе мелких местных проблем. Сложность ситуации состояла в том, что в условиях экономических трудностей без помощи центра содержание милиции было невозможно. Переход на местный бюджет имел массу негативных последствий. В частности, милиция все более замыкалась в провинциальном пространстве.

Ослабление органов внутренних дел привело к заметным сбоям в борьбе с организованной преступностью. Особую опасность представлял уголовный бандитизм. В результате, взрыв преступности в 1920 гг. потребовал уже применения чрезвычайных методов борьбы (массовая высылка «порочного элемента» и пр.). Одновременно он заставил укрепить штаты, установить обязательный минимум зарплаты сотрудникам. Некоторая стабилизация, наметившаяся в середине 1920-х гг. радикально не изменила ситуацию. Местные власти по-прежнему перекладывали основную часть забот по борьбе с преступностью на отряды самообороны («квартальные отряды» и т.п.), наемных стражников, тогда как милиция, неэффективно противостоявшая преступности, все более превращалась в силовой придаток различных ведомств, перегружавших ее своими профильными проблемами.37

Автор показывает, что на протяжении рассматриваемого периода так и не были решены проблемы адекватного финансирования органов внутренних дел. Жалование местных сотрудников оставалось крайне низким. Служба в милиции не являлась престижной. Даже при ограниченности штатов, в регионе сохранялся некомплект сотрудников. Немало негативных проявлений имело скрытое и явное противостояние ведомств: наличие относительно сла-

57 См.: Малыгин А.Я. Государственно-правовой статус милиции РСФСР в период проведения новой экономической политики (20-ые годы). Диссертация на соискание уч. ст. доктора юридических наук. - М.: Академия МВД РФ, 1992. С. 14.

бого командного состава, постоянные кадровые перемещения, неупорядоченность отношений подчинения и т.д.38 Таким образом, наметившаяся в конце 1920-х гг. стабилизация оставалась неустойчивой.

С эволюцией в последние годы НЭПа политического режима от «диктатуры партии» к «диктатуре вождя» ужесточается карательная политика Советского государства. В новый Уголовный кодекс, принятый в ноябре 1926 года сессией ВЦИК, вошла известная 58 статья, ставшая правовой основой репрессий против «контрреволюционеров». В марте 1928 года ВЦИК и СНК РСФСР принимают постановление «О карательной политике и состоянии мест заключения», содержавшее ряд принципиальных положений, оказавших в последующем негативное влияние на пенитенциарную политику.

На рубеже 1920-1930-х гг. увеличиваются права главного карательного органа СССР - ОГПУ. В его структуре появляются новые отделы. Форсируется строительство новых исправительно-трудовых лагерей ОГПУ. Расширяется сфера внесудебных репрессий, осуществляемых Особым совещанием ОГПУ, коллегией ОГПУ и тройками, образованными при отделах ОГПУ. Таким образом, с ломкой НЭПа и переходом к политике индустриализации и коллективизации прервался процесс формирования основ законности, начинается новая эпоха в истории силовых структур Советской России.

В начале 1930-х гг. перед органами внутренних дел республик Северного Кавказа были поставлены новые задачи. При переходе к индустриализации значительное место отводилось административно-репрессивным методам ее проведения. В годы предвоенных пятилеток методами принуждения пытались решить различные проблемы: улучшение качества продукции, укрепление трудовой дисциплины, закрепление кадров на предприятиях и т.д. Были изданы новые законы и подзаконные акты, регулировавшие политику внеэкономического принуждения. Органы милиции проводили операции по вскрытию «вредителей» в различных отраслях народного хозяйства.39 При решении задач форсированной индустриализации руководство страны поощряло использование рабочей силы заключенных. В конце 1920-х- начале 1930-х годов сформировалась сеть лагерей, подчиненных ОГПУ, которые должны были способствовать индустриализации. ГУЛАГ и его подразделения к концу 1930-х годов превратились в крупнейшие строительное, железнодорожное, автодорожное, заготовительное и т.д. ведомства.

С переходом к политике коллективизации в регионе заметно возросла роль различных подразделений НКВД. Местные органы милиции занимались не только борьбой с организованной преступностью, но и участвовали в политике «ликвидации кулачества как класса», в борьбе с «вредителями» сельского хозяйства, с нарушителями трудовой дисциплины и т.д. К концу исследуемого периода органы внутренних дел стали одной из самых влиятельных и значимых сил в регионе.

38 См.: ГАКК. Ф. Р-158. Оп. 1. Д. 41. Л. 43об.

39 См.: Хлевнюк О.В. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество.-М., 1992. С. 78.

Во втором разделе - «Тенденции и противоречия борьбы органов милиции и уголовного розыска с бандитизмом и организованной преступностью на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.» - проведен анализ криминогенной ситуации в регионе.

Автор показывает, что в годы гражданской войны на Северном Кавказе широкое распространение получило массовое неповиновение как красным, так и белым властям, которое часто проявлялось в форме партизанского движения. В советской исторической литературе широко было распространено мнение о якобы просоветской направленности этих выступлений.40 Однако характер борьбы и тактика ведения боевых действий позволяют сделать вывод о том, что партизанские действия крестьян, казаков и горцев Северного Кавказа были зачастую направлены как против Белой Армии, так и против Советской власти. Фактически, партизанское движение в годы гражданской войны было самообороной местного населения Северного Кавказа в ответ на мобилизации и насильственное изъятие продовольствия. В нем совершенно ясно прослеживаются попытки находиться в стороне от борьбы Красной Армии и антибольшевистских сил, сражаясь при этом за свои экономические и узконациональные интересы.41

Только к началу 1920-х гг. большевики сумели использовать в своих целях стремления местных народов к более широкой автономии, в результате чего многие вооруженные отряды, сформированные в Дагестане, Чечне, Ка-рачае, сражались в составе соединений Красной Армии и осуществляли партизанские действия против антибольшевистских воинских частей.

Криминализация Северного Кавказа в первой половине 1920-х гг. во многом была связана с наследием гражданской войны. Учитывая это, местные власти провозгласили решительный поворот к борьбе с остатками бандитских групп и уголовной преступностью. В 1926 г. Краевое совещание начальников подотделов уголовного розыска стимулировало усиление административного нажима на места с целью их понуждения к более активной борьбе с криминалом. Одновременно крайисполком предпринял попытку системного решения проблемы этнической преступности. Постановление от 7.07.1926 г. об учете национальных особенностей в процессе расследования и при рассмотрении уголовных дел граждан, принадлежащих к горским национальностям, по сути, преследовало цель «приспособить» УПК к особенностям жизни горских народов.

Следствием решительных мер власти стало общее повышение внимания к вопросам функционирования органов внутренних дел. Это позволило в итоге достичь определенных позитивных результатов, в частности, ускорились сроки расследования и, соответственно, движения дел в милиции и угро, осваивались научные методы регистрации и учета преступников. Первые результаты начала давать координация усилий органов внутренних дел различ-

40 См.: Серебрякян С. Боевой путь красных партизан. Ростов-на-Дону, 1934. С. 110.

41 См.: Деникин А.И. Очерки русской смуты: Белое движение и борьба добровольческой армии. Май-октябрь 1918 г. Минск, 2002. С. 229.

ных регионов страны. В итоге произошло заметное снижение преступности в наиболее проблемных районах Северного Кавказа.

Новая волна противоречий на местном уровне, обусловившая рост преступности, возникла в связи с переходом к политике форсированной индустриализации и коллективизации в конце 1920-х - начале 1930-х годов. Дня начального этапа коллективизации, когда власть предпринимала первые попытки претворить новые формы хозяйствования в жизнь, характерно пассивное неприятие проводимой политики среди значительного числа горцев, которое довольно быстро переросло в своеобразную форму саботажа. Ответственные работники на местах проводили различные экономические махинации, направленные на развал конкретного колхозного хозяйства. Нельзя сказать, что данные действия были результативны. К тому же, они быстро привлекли к себе внимание правоохранительных органов.42

Автор показывает, что начавшуюся коллективизацию по-своему «приветствовали» бандформирования, скрывающиеся в труднодоступных районах северокавказских автономий еще с 1920-х гг. Неприятие частью горцев коллективизации они рассчитывали использовать в своих целях и активизировать борьбу против центральной власти, пополнить свои ряды и расширить свою поддержку среди мирных, но недовольных проводимой политикой горцев. Уже весной 1930 г. в некоторых равнинных районах Чечни органами ОПТУ было отмечено появление агитаторов из числа бандитов, чего ранее не фиксировалось.43 Чувствуя протестные настроения в обществе и растущую поддержку, представители бандитов стали все чаще появляться в соседнем Дагестане и вести агитацию против советской власти. При этом планы антисоветского выступления были настолько амбициозными, что в качестве временных союзников бандитами рассматривались даже терские казаки.44

Осенью 1929 г. имел место первый факт открытого неповиновения власти б условиях начавшейся коллективизации. Главы нескольких чеченских и ингушских тейпов, воспользовавшись грубыми ошибками советской власти, пытавшейся провести хлебозаготовки в равнинных частях Дагестана и Ингушетии, открыто призвали к срыву хлебозаготовок, разгромили ряд ссыпных пунктов и вывезли из них собранное зерно. Кроме того, были выдвинуты и политические требования: вывести из автономий вооруженные отряды хлебозаготовителей, отменить продналог, заменить выборные органы советской власти старейшинами чеченских тейпов.45 Выступление было подавлено воинскими частями и подразделениями местной милиции. Однако данные действия были признаны неудачными, поскольку всем организаторам и вдохновителям выступления удалось скрыться, а количество изъятого оружия было мизерным.

42 См.: РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 153. Л. 76.

43 См.: Там же. Д. 155. Л. И.

44 См.: Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы) / Под ред. Н.Ф. Бугая. -Майкоп, 1994. С. 79.

45 См.: Данлоп Д. Россия и Чечня: история противоборства. - M., 2001. С. 192-193.

Советское правительство постоянно отслеживало рост влияния бандформирований в автономиях Северного Кавказа. Так, уже в марте 1930 г. была сформирована оперативная группа войск и целью активизации борьбы с политическим и иным бандитизмом общей численностью около 2500 человек. В ее состав, помимо пехотных и кавалерийских частей, вошла артиллерия и авиация.46 Такие операции официально именовались «чекистско-войсковыми». В течение всей весны сформированное соединение активно действовало против бандформирований и изымало оружие у населения. В результате было арестовано 122 бандита и изъято около 1500 единиц стрелкового оружия.47

Настойчивость, с которой органы власти проводили в жизнь политику коллективизации, вызывали ответную реакцию горцев. Первое организованное выступление против советской власти отмечено весной 1930 г. в Карачае. Тот уровень организованности, который демонстрировали повстанцы, позволяет утверждать, что восстание долго готовилось. Местные органы власти оказались не в силах справиться с ситуацией своими силами и потребовали помощь из Центра. В официальных документах отразился тот факт, что восставший народ выдвигал политические требования и упорно сопротивлялся.48 О размахе сопротивления может свидетельствовать тот факт, что МалоКарачаевском автономном округе разыгралось целое сражение. Отряд повстанцев, поделенный на взводы и сотни, атаковал Кисловодск. Восставшие сумели занять западную окраину города и завязать уличные бои.49

В период начала 1930-х гг. крайне непросто складывалась криминогенная и политическая ситуация в Дагестане. В результате деятельности бандитских групп в отдельных районах практически была низложена советская власть. Возглавляемое лидерами сопротивления восстание охватило Курах-ский, Касумкентский и Табасаранский районы. В этом регионе недовольство коллективизацией помножилось на бурные протесты против закрытия мечетей и репрессий против духовенства. Антисоветские силы, подержанные духовными лидерами, активизировались и в аварских селах Харахи и Орота Хунзахского района.

В марте 1932 г. в районе аула Беной вспыхнуло восстание, которое не удалось подавить силами НКВД. Восставшие громили кооперативы, уничтожали советские деньги. Власть, однако, оказалась готовой к подобному развитию событий. Мятежникам не удалось взять штурмом ни один из осажденных гарнизонов, а сотрудники районных отделов НКВД своевременно с семьями успевали в них укрыться. Население восставших районов выдвинуло политические требования: прекратить конфискацию частных крестьянских хозяйств, прекратить политику ликвидации «кулачества», отозвать из

■"См.: Аптекарь П. Война без края и конца//Родина. 2000. №1-2. С. 64.

47 См.: Данлоп Д. Россия и Чечня: история противоборства. - М., 2001. С. 203.

48 См.: Попов В.Г. Государственный террор в Советской России. 1923-1953 гг. // Отечественные архивы. - 1992. -№ 2. С. 34.

49 См.: Александров K.M. Народ, режим и армия. Великий перелом 1930-1933 гг. // http://wvw.yabloko.rn/publications/2009/05/15_0

всех районов Чечни начальников ГПУ, ликвидировать народные суды и восстановить институт шариатских судов.50

Только после вмешательства армейских частей восстание удалось подавить окончательно. В ходе следствия удалось выяснить, что данное выступление планировалось как общегорское. Восстать против советской власти должна была не только вся Чечня, но и Дагестан с Ингушетией. Выяснилось также, что в его подготовке принимали активное участие представители местного духовенства. Руководителями восстания была создана целая подпольная сеть, включающая вооруженные группы по всему Северному Кавказу.51

Лидеры бандитских групп рассчитывали, что озлобленное коллективизацией население в большинстве своем поддержит мятеж. Однако по-настоящему народным, т.е. получившим широкую поддержку народных масс, восстание стало только в части Чечни, где, по материалам ОГПУ, наблюдалась «организованность, исключительная ожесточенность повстанцев в боях, непрерывные контратаки, невзирая на потери, религиозные песни при атаках, участие женщин в боях».52 Осенью 1932 г. произошли вооруженные выступления против коллективизации в Ингушетии, которые, впрочем, не были такими сильными и были достаточно быстро локализованы местными силами.

Власть при подавлении вооруженных выступлений против коллективизации активно использовала так называемые «партизанские» отряды. Такие подразделения формировались их представителей горцев (армян, грузин, осетин, азербайджанцев, дагестанцев и др.), изъявивших добровольное желание в них вступить. Помимо убежденных сторонников советской власти, в такие отряды вступало немало родственником тех, чьи семьи пострадали от действия бандитских формирований.

Третий раздел - «Органы внутренних дел в борьбе с экономическими и бытовыми правонарушениями на Северном Кавказе». В разделе показано, что деструктивные процессы криминализации общественного сознания, характерные для периода революционных потрясений, способствовали складыванию сложной криминогенной ситуации в республиках Северного Кавказа. В условиях разрухи преступность приобрела предельно простые формы. В первую очередь обращает на себя внимание большое число убийств, при низкой их раскрываемости. Основными видами преступлений стали кражи и грабежи.

Анализируя криминогенную ситуацию, нельзя обойти стороной вопрос о социальной и этнической базе преступности. Отмечая значение абречества, следует признать, что чуть ли не любой человек с оружием представлял опасность для обывателя. Горцы, казаки и иногородние, рабочие, крестьяне и интеллигенты - представители самых разных социальных и этнических групп пополняли армию криминалитета. Заметный вклад в разгул преступности

50 См.: Рощин М. Ислам в Чечне // http://www.religio.ru/relisoc/postsovspace/136.phpl

51 См.: Марченко Г.В. Антисоветское движение в Чечне в 1920-1990-е гг. // Вопросы истории. 2003. №1. С. 14.

52 См.: Там же. С. 15.

внесли красноармейцы. К сожалению, не составляла исключения и милиция. Ее сотрудники также нередко оказывались в рядах преступников.

Исследование показало, что на Тереке и в Дагестане, благодаря многонациональному составу населения, переплетению различных укладов жизни и остро стоявшему земельному вопросу все противоречия в период гражданской войны достигли своего апогея.53 Чрезвычайно важное значение для укрепления Советской власти на Северном Кавказе имел тот факт, что большевики признали целесообразность федеративного устройства Российской советской республики, а «Декларация прав народов России» провозгласила право наций на самоопределение.54 Таким образом, большевики, не обладая на Северном Кавказе достаточным влиянием, сумели использовать в своих целях стремления местных народов к более широкой автономии, в результате чего многие вооруженные отряды, сформированные в этих регионах, сражались в составе соединений Красной Армии и осуществляли партизанские действия против антибольшевистских воинских частей.

Сложный этнический и социальный состав, мобильность населения, постоянное изменение административных границ, значительная концентрация участников белогвардейских формирований, высокий уровень политической и общей преступности обусловили крайне болезненную советизацию региона, затруднили формирование органов милиции.

Криминогенная ситуация оставалась сложной в связи с острой борьбой за землю в аулах Северного Кавказа. В мае 1924 г. между земельной комиссией станицы Ассиновской и комиссией села Ачхой-Мартан Чеченской области произошла перестрелка, в результате которой были убиты председатель земкомиссии Ассиновской и председатель станичного исполкома, а со стороны чеченской комиссии было убито 5 человек.55 Причиной послужил спор во время встречи с целью обсуждения прав на спорный земельный участок. Земельные неурядицы и претензии не прошли мимо такого относительно спокойного региона как Адыгейская АО. В докладной записке Крайзу по землеустройству нацменьшинств Северного Кавказа от 3 ноября 1926 г. отмечается: «Сложность национального состава области наблюдающееся неравенство в землеобеспеченности отдельных национальностей - корень бесконечных земельных споров, которые тормозят дело землеустройства. Является настоятельной необходимостью выселение части русского населения для облегчения участи черкесского. Намечены участки в Кугоейской степи для переселения туда до 15000 душ русского населения, из коих намечено к переселению в 1925-1926 гг. до 4000 душ».56

Противоречия, вызванные малоземельем населения Адыгеи, были предметом обсуждения И областной партконференции этой автономной области в декабре 1926 г. На конференции отметили обострение национальной

53 См.: Гулый H. Восстание казаков на Таманском полуострове в мае 1918 года / Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг. М, 2001. С. 463.

54 См.: ГАРФ. Ф. 1797. Оп. 1. Д. 6. Л. 23.

55 См.: Советская деревня глазами ВЧК-О ГПУ-НКВД. Т. 2... С. 207.

56 См.: ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 121. Д. 70. Л. 23.

розни между русскими и черкесами, и выход видели в переселения русских из Адыгеи куда-нибудь в другое место, но в пределах Северо-Кавказского края.57 Приостановленные было выселения казаков начала-середины 1920-х гг., возобновились в период начала сплошной коллективизации. Теперь уже на другой политической основе, но с всё той же фактической стороной дела.

Начиная с конца 1920-х гг. с территории Северного Кавказа были переселены на Север, на Урал и др. отдалённые районы страны, по данным ОГ-ПУ, 10595 семей (51577 чел.) кулаков, принадлежавших к различным национальностям, но в значительной части русские.58 В августе-сентябре 1930 г. было выселено 11854 кулацких хозяйства, в том числе из Ставропольского округа - 1101 чел., из Терского - 1365 чел., из Кубанского - 2535 чел., из Армавирского - 1356 чел., из Майкопского - 1069 чел. и из Черноморского - 223 чел. Всего в 1930-1931 гг. было выселено 171933 чел. (38404 семьи).59

Органы внутренних дел на Кубани и Тереке часто фиксировало конфликты на национальной почве между казаками и горцами. В сентябре 1926 г. в ст. Новомышастовской Краснодарского района на заборе стансовета был вывешен «Приказ №5» за подписью 4 600 домохозяев, где казаки клялись не брать земли и не наниматься к иногородним, а ослушавшимся угрожали смертью. Лично присутствовали при этом домохозяева станиц Андреевской, Гривенской, Ивановской, Мышастовской и некоторых других. Похожий случай в том же году произошёл в станице Ахтырской.60

В 1926 г. «острый антагонизм по земельному вопросу» между казаками и иногородними (чаще всего русскими или украинцами) отмечался компетентными органами не только на Северном Кавказе, но и в Поволжье, и на Урале. При всей остроте противоречий в среде православного (чаще всего русского) населения, представленного казаками и иногородними, их столкновения не идут ни в какое сравнение по остроте и ожесточённости, с теми, которые разгорались среди горских народов.

Особое внимание в разделе уделено участию органов внутренних дел в реализации политики «сплошной коллективизации» и раскулачивания. Автор подчеркивает, что раскулачивание явилось очень болезненной вехой в истории деревни Северного Кавказа. Провозглашалась непримиримая политика ликвидации кулачества, которая затронула основы жизни горского общества. Критерии отнесения хозяйств к категории кулацкого были определены так широко, что под них можно было отнести и крупное хозяйство и бедняцкое. Это позволяло должностным лицам использовать угрозу раскулачивания как основой рычаг создания колхозов. Раскулачивание должно было продемонстрировать самым неподатливым, непреклонность власти и бесполезность всякого сопротивления.

Выработка практических мероприятий по ликвидации кулацких хозяйств была начата ещё в декабре 1929 г. комиссией Политбюро ЦК ВКП(б),

57 См.: Хутыз K.K. Национальные отношения в условиях тоталитаризма. Майкоп, 1999. С. 63.

58 См.: Гонов A.M. Северный Кавказ: актуальные проблемы русского этноса. М., 2001. С. 79.

59 См.: Там же. С. 79-80.

60 См.: Там же. С. 589.

а завершена январской комиссией ЦК. Результатом работы этих комиссий явилось постановление ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. « О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» и постановление ЦНК и СНК СССР от 1 февраля 1930 г. «О мероприятиях по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством.61

В соответствии с данными установками в феврале 1930 года на Политбюро Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) и крайисполкома было принято постановление о ликвидации кулачества как класса в пределах СевероКавказского края. Эти постановления были переданы на места. Постановления эти заключались в следующем: 1. Отменить в районах сплошной коллективизации аренду земли и применение наемного труда в сельском хозяйстве. 2. Конфисковать у кулаков средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы. 3. Кулаки должны облагаться повышенным налогом, лишаются избирательных прав, не должны допускаться в органы управления кооперативных объединений. 4. Так же местным органам власти предоставляется право принимать все необходимые меры борьбы с кулачеством, вплоть до полной конфискации имущества и выселения их из пределов данных районов и областей.62

Конфискованные у кулаков средства производства и имущество должны были передаваться в колхозы в качестве взносов батраков и бедняков, с зачислением их в неделимый фонд колхозов. Удельный вес фондов раскулаченных хозяйств в фондах колхозов Ставрополья в середине 1931 г. составил в среднем на один колхоз 26,3%.63

На органы внутренних дел возлагались задачи борьбы с крестьянами, сопротивлявшимися политике коллективизации. Особое внимание уделялось раскулачиванию, которое проходило по трем категориям. К первой категории относились контрреволюционный кулацкий актив - участники антисоветских и антиколхозных выступлений. Кулаки этой категории подлежали аресту и суду, а их семьи выселению в отдаленные районы страны. К ним присоединились организаторы террористических актов — к ним применялась высшая мера наказания. Ко второй категории были отнесены крупные кулаки и полупомещики, активно выступавшие против коллективизации - они подлежали высылке в отдаленные районы страны вместе с семьями. С правом перевозки грузов не выше 30 - 50 пудов на семью. Третью категорию составила основная масса кулацких хозяйств, которые подлежали расселению специальными поселками на новые отводимые им за пределами колхозных хозяйств участки. Из имущества они могли оставить самый минимум. Это орудия производства дня ведения хозяйств на этих участках.

61 См.: Осколков Е. Н. Успехи коллективизации в Северо-Кавказском крае. Ростов на Дону. 1977. С.

62 См.: Ларина А. И. История отечества в документах. М„ 1994. С. 174.

63 См.: Зеленин И.Е. Коллективизация и единоличник// Отечественная история. 1993. №3. С. 35-55.

Для переселенцев предлагалось создать спецпоселение, управление которыми возлагалось на ОГПУ. На территории Ставропольского края было сформировано 11 спецпоселков режимного типа в Апанасенковском (Дербе-товка, Белы Камни, Малая Джамала, Киевка, Дивное, Маныческое), Аргирз-ском (Ново - Романовское, Петропавловское), Левокумском (Николо - Александровское), Буденовском районах (Новая жизнь, Песчаное). В них поселилось 45,5 тыс. человек.64

Переселение проводилось в спешке без должной подготовки. В результате у переселенцев плохо обстояло дело с сельскохозяйственным инвентарем и тягловой силой, около 40% хозяйств вообще не имели ничего.65 Не хватало продовольствия, не добросовестное отношение было и к медицинской помощи пребывающим на новое место жительства. Участки, которые отводились для поселения, часто не отвечали своему назначению, были без воды и материалов для постройки жилья.

Параллельно с тяжелыми условиями размещения и проживания, переселенцам было запрещено выезжать за пределы спецпоселений, продавать имущество, а в случае невыполнения хозяйственного плана, производственных заданий, не сдачи товарной продукции, государственным или кооперативным организациям, семья переселенца лишалась права землевладения и переселялась в другой район.66

Все меры по ликвидации кулачества в рамках сплошной коллективизации, естественно вызывали отчаянное сопротивление со стороны зажиточных крестьян, а в некоторых случаях открытый террор. Так из справки Терского ОКР исполкома о ходе сплошной коллективизации от 19 марта 1930 г., мы узнаем о том, что в Есентукском районе были убиты 3 комсомольца активиста.67 Из протокола заседания правления колхоза «Красный партизан» Горя-чеводского района мы узнаем об убийствах кулаками колхозника станицы Богустанской А. Морозова.68 Ещё один документ, свидетельствующий о гибели чекиста - красноармейца В. Гофицкого. Этот террор был вызван искусственными жестокими мерами со стороны советской власти, которая непримиримо боролась с кулачеством.

Сопротивление со стороны кулаков проходило и в формах агитации. Одной из распространенных форм сопротивления насильственной коллективизации и раскулачиванию явилось писание жалоб в различные служебные инстанции.69 В большинстве своем эти жалобы оставались без удовлетворения. Кроме жалоб, заявлений от отдельных раскулаченных и сосланных крестьян, поступали многочисленные письма - поручительства от целых групп крестьян отдельных сел, в числе которых были и представители бедноты и батрачества, содержащие просьбы возвратить того или иного односельчанина

64 См.: ГАСК. Ф. 300. Оп. 5. Д. 1502. Л. 13.

65 См.: Осколков E.H. Успехи коллективизации в Северо-Кавказском крае. Ростов на Дону. 1977. С.

97.

66 См.: Ларина А.И. История отечества в документах. М., 1994. С. 176.

67 См.: ГАСК. Ф. 233. Оп. 45. Д. 1262. Л. 12.

68 См.: Наш край Ставрополье. Ставрополь. 1999. С. 284.

® См.: Ивницкий H.A. Голод 1932-1933 гг. Кто виноват. М„ 1999. С. 82.

на его прежнее место жительства. Подобного содержания писем было очень много. Властью они воспринимались как «кулацкие провокации» и рассматривать их воспрещалось. В тоже время среди колхозников и единоличников настоятельно рекомендовалось усилить агитационную работу, стержнем которой должен быть политико-идеологический постулат: «Ликвидация кулачества как класса есть необходимое и обязательное условие социалистической реконструкции сельского хозяйства на базе сплошной коллективизации». 0

В заключении автор подводит итоги работы, делает обобщения, и выводы, предлагает рекомендации по дальнейшему научному осмыслению и анализу данной научной проблематики. В частности, автор показывает, что выполняя огромный объем работы по административному регулированию, обеспечению общественного порядка и борьбе с преступностью, правоохранительные структуры представляли собой не только важнейшую составную часть государственного аппарата, но являлись, по сути, символом внутриполитической стабилизации, позволяющей отказаться от крайностей военного террора, мерилом успеха процессов государственного строительства.

По теме исследования опубликованы следующие работы:

Работы, опубликованные в перечне периодических научных изданий, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Мусаев М.А. Исторический опыт и уроки борьбы с организованной преступностью на Северном Кавказе в 1921-1939 гг. // Ученые записки Российского государственного социального университета. М.: РГСУ. 2009. № 2. С. 53-57. (0,5 пл.).

2. Мусаев М.А. Органы внутренних дел республик Северного Кавказа в борьбе с бандитизмом в 1920-1930-е гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России». М., 2009. № 1. С. 193-198. (0,4 пл.).

3. Мусаев М.А. Общественные волнения на Северном Кавказе в период коллективизации на рубеже 1920-1930-х гг. // Вестник Военного университета. М., 2010. № 3. С. 128-132. (0,5 пл.).

Статьи:

4. Мусаев М.А. Деятельность органов внутренних дел по стабилизации обстановки на Северном Кавказе в начале 1920-х гг. // Социально-гуманитарные науки на современном этапе. Москва. МГУС, 2007. С. 112-117. (0,5 пл.).

5. Мусаев М.А. Опыт и уроки борьбы с экономическими преступлениями на Юге Советской России в годы НЭПа (1921-1929 гг.) // Ученые записки АГУ. Материалы итоговой научной конференции. Астрахань: Изд-во АГУ, 2008. С. 122-127. (0,6 пл.).

6. Мусаев М.А. Тенденции и противоречия борьбы органов милиции и уголовного розыска с бандитизмом и организованной преступностью на Се-

70 См.: Ларина А.И. История отечества в документах. М., 1994. С. 176.

верном Кавказе в 1920-1930-е гг. // Россия в поисках национальной стратегии развития. - Екатеринбург, 2010. С. 48-56. (0,8 пл.).

Подп. к печ. 14.03.11 Объем 1 пл. Зак. № 255 Тираж 100 Типография МШ У

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Мусаев, Мухтар Абдулаевич

ВВЕДЕНИЕ.3

РАЗДЕЛ I. СТРУКТУРА И КАДРОВЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РЕСПУБЛИК СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В 1920-1930-е гг.16

РАЗДЕЛ II. ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ БОРЬБЫ ОРГАНОВ МИЛИЦИИ И УГОЛОВНОГО РОЗЫСКА С БАНДИТИЗМОМ И ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ В 1920-1930-е гг.57

РАЗДЕЛ III. ОРГАНЫ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В БОРЬБЕ С ЭКОНОМИЧЕСКИМИ И БЫТОВЫМИ ПРАВОНАРУШЕНИЯМИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ.110

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Мусаев, Мухтар Абдулаевич

Актуальность темы исследования. Интерес к истории органов внутренних дел заметно возрастает в условиях политической нестабильности, обострении экономических противоречий и росте общественной конфликтности. Высокий уровень преступности в современной России, угрозы общественной стабильности требуют обращения к историческому опыту укрепления и развития правоохранительной системы, особенно в таких проблемных регионах как Северный Кавказ.

Общественно-политическая и криминогенная ситуация на Северном Кавказе во многом отражает общую обстановку в этой сфере в России. За последнее десятилетие удалось добиться значительных успехов в преодолении экстремизма, борьбе с бандитизмом и уголовной преступностью, стабилизации общеполитической ситуации. Однако на данный момент в регионе решены еще далеко не все задачи налаживания мирной жизни, защиты правовых, экономических и гражданских интересов населения. Урегулирование ситуации на Северном Кавказе во многом зависит от взвешенной политики центральной власти в правоохранительной сфере. В этом смысле объективно необходима опора на исторический опыт борьбы с преступностью в 1920-1930-е гг.

Степень изученности проблемы. В советской и постсоветской историографии сформировались устойчивые подходы к исследованию деятельности органов внутренних дел на Северном Кавказе в период становления советской государственности. В советской историографии изучение данной проблемы находилось под влиянием марксистских идеологических установок, многие вопросы освещалисьнеобъективно итенденциозно. Несмотря на обновление методологических подходов за последние годы, количественный и качественный рост исторических исследований, далеко не все концептуальные оценки процесса борьбы с бандитизмом и уголовной преступностью на Северном Кавказе представляются верными и научно обоснованными. В данной связи объективное исследование этого вопроса на Северном Кавказе в 1920-1930 гг. актуально и с историографической точки зрения.

Для литературы, созданной в советский период, было характерно, прежде всего, то, что в ее основе лежала концепция социалистического строительства. При этом известная политизация проблемы преступности приводила к тому, что она нередко рассматривалась как одна из форм классовой борьбы свергнутых эксплуататорских классов, что, соответственно, отражалось на понимании задач, стоявших перед правоохранительными структурами. Характерной чертой этого периода было и то, что авторами работ выступал ограниченный круг лиц, непосредственно связанных с работой правоохранительных органов.1

В условиях укрепления Советской власти в 1920-1930-е гг. началось последовательное освоение истории советской милиции.2 Под эгидой Глав-милиции и НКВД была предпринята попытка создания специального труда по истории ведомства. Однако эта работа осталась незавершенной. Объективный анализ развития советской милиции тогда вряд ли был возможен. Отсутствие серьезных специальных трудов в 1920-е годы в известной степени компенсируется работами, посвященными проблемам преступности, деви-антного поведения, в которых нашла свое отражение и деятельность милиции по пресечению антиобщественных явлений.3

С середины 1920-х гг. основной тенденцией, проявившейся в исторических исследованиях, стало выделение особой роли И.В. Сталина в процессе

1 См.: Мороз Г.С. ВЧК и Октябрьская революция // Власть Советов. - 1919. -№ 11; Ею "же. Из истории гражданской войны в России // Коммунистический интернационал. - 1920. -№16; Лацис М.Я.Об исто-.

----рии возникновения и роли чрезвычайных" комиссий// Вступ1ггелыная статья к кн.: Инструкция для ор!анизации губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом. Киев, 1919; Лацис М.Я. (Судрабс). Два года борьбы на внутреннем фронте. - М., 1920; Его же. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. - М., 1921.

См.: Пять лет власти Советов. М., 1922; Очерк исторического развития горцев Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1927; Пектар И. Историческая справка, необходимая для создании истории рабоче-крестьянской милиции/ Рабоче-крестьянская милиция. 1924. №6; За восемь лег. Материалы по истории сове! с кой рабоче-крестьянской милиции и уголовного розыска. 1917-12 ноября 1925. Л., 1925 и др.

См.: Гернет М.Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. М., 1927; Броннер В.М. Елистратов А.И. Проституция в России. М., 1927; Вислоух С. Проституция и алкоголизм/ Рабочий суд. 1925. №7-8 и др. укрепления Советской государственности.4 Важной частью историографии данного периода являются исследования, в которых содержалась критика так называемого «буржуазного национализма».5 Авторы отмеченных работ не только собрали интересный фактический материал, но и сумели предложить оригинальные методологические подходы.

Идеологизация советского исторического знания серьезно отразилась на состоянии источниковой базы, которая была представлена, главным образом, сборниками документов по борьбе за советскую власть на Северном Кавказе, воспоминаниями ее участников, материалами съездов различных народов, а также сборниками официальных статей и речей партийных и советских руководителей. Та же направленность сохранялась в подборе архивных документов, что приводило к одностороннему освещению участия органов внутренних дел в социалистическом строительстве.

В 1930-50-е годы исследование истории милиции, фактически прекратилось. Во-первых, здесь сказалась ее закрытость в условиях тоталитарного государства. Во-вторых, следует учесть, что многие руководители НКВД были репрессированы, и любое упоминание о них в печати исключалось. В вышедших в конце 1940-х гг. юбилейных изданиях, посвященных созданию Адыгейской и Черкесской автономных областей, подчеркивалась роль местных революционных групп в борьбе с преступностью.6

Некоторое оживление деятельности по изучению истории органов милиции относится ко второй половине 1950-х годов.7 Однако по настоящему

4 См.: Попов H.H. Октябрьская революция и борьба с преступностью. М., 1927; Намитоков II. Государственная политика и задачи советов. М., 1930; Оборин Л. Национальный вопрос в СССР. М., 1931; Трай-нин И. Борьба с преступностью в капиталистических странах и в СССР. М., 1931; Акопов Л. Октябрь и ус-г1е> иЛ'сюударствен но го строительства.-М.г 1932;-Итоги-разрешения национального вопроса в СССР. / (под ред. С. Диманштейна). М., 1936; Уншдихт И. Государственное устройство СССР. М., 1936.

См.: Павлович М. (Вельтман М.) Революционный Восток. М., 1927; Рубинштейн JI. В борьбе за ленинскую политику. Казань, 1930; Асанов А. Двенадцать лет борьбы с преступностью. Симферополь, 1933; Нугис А. Против великодержавного шовинизма и местного национализма. Хабаровск, 1933; Тюрбеев А. До конца разгромить буржуазный национализм Чапчаева. Элиста, 1935. См.: Адыгейская автономная область. Посвящается 25-летию советской Адыгеи. 1922-1947. - Майкоп, 1947; 20 лет Черкеской автономной области. - Ставрополь, 1948.

См.: Еропкин М.И. Краткий очерк развития организационных форм Советской милиции (19171930гг.). М.: ВШ МВД СССР, 1959; Николаев П.Ф. Омская милиция в борьбе за установление Совегской власти. Омск, 1957 и др. переломным моментом в развитии историографии проблемы стала середина 1960-х годов. Причины такого поворота видятся как в приближении пятидесятилетнего юбилея советской милиции, так и в общем внимании к МВД нового политического руководства страны. Именно в это время определились основные типы исследовательских работ, составивших в 1960-80-е годы основу отечественной историографии МВД. С одной стороны, это работы учебного плана,8 а с другой - очерки истории.9

Основной упор в советской историографии делался на партийном руководстве органами милиции.10 Литература 1970-первой половины 1980-х годов, при заметном росте интенсивности исследований, оказалась ограниченной рамками стереотипов так называемого застойного времени. Тем не менее, накопленный материал позволил ряду исследователей выйти на качественно новый уровень. Вместе с тем, волна исследований по истории милиции не затронула отдельные регионы Северного Кавказа. Даже в обобщающих работах по истории региона по данной проблеме практически ничего нельзя обнаружить.11 В этой связи, в диссертации использовалась литература лишь косвенно затрагивающая предмет настоящего исследования.12

Вышедшие в середине 1960-х - начале 1980-х гг. обобщающие труды по истории автономий народов Северного Кавказа и их партийных оргаииза

8 См.: Киссис М.П. Основные этапы истории советской милиции. М., 1965; Еропкин М.И. Развитие органов милиции в Советском государстве. М., 1967; Коваль И.Я. История советской милиции. М., 1967; Кизилов И.И. Основные этапы истории советской милиции. М., 1969; Биленко C.B. Максименко Н.П. Этапы развития советской милиции. М., 1972 и др.

9 См.: Бычков В.Ф. Закона и порядка верный щит: Очерки истории советской милиции Мордовии. Саранск, 1982; Калинин Е.В. Эта нелегкая служба: Очерки из истории сахалинской милиции. Ю-Сахалинск, 1984; Неймарк В. Годы становления. Документальные очерки по истории Костромской милиции 1917-1926 гг. В 2-х ч. Кострома, 1987 и др.

10 См.: Хоринцев Г.Н. Организация и деятельность рабоче-крестьянской милиции Бурятской АССР —в период построения социализма (1917-1937гг.)ГИркутск7 1985; Дугин Л.Н. Органы Московской городской милиции в 1917-1930 гг. M., 1988; Суслин Э.В. Комсомол - активный помощник Коммунистической партии в создании и развитии милиции (1918-1936гг.). Л., 1988 и др.

См.: Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 году. Росюв-на-Дону, 1930; Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе в 20-30 гг. Ростов-на-Дону, 1930; Серебрякян С. Боевой путь красных партизан. Ростов-на-Дону, 1934; Очерки истории Карачаево-Черкессии. T.2. Черкесск, 1972; Ставрополье за 40 лет Советской власти. Ставрополь, 1957 и др.

12 См.: Колосов А.П. Органы милиции в 1920-1930 гг. М., 1961; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1971; Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Ставрополья. Черкесск, 1978; Карданома А. Восстановление народного хозяйства в Дагестане (1921-1935 гг.). М, 1979; Кониев Ю.И. Национально-государственное строительство на Тереке. Орджоникидзе, 1969 и др. ций сконцентрировали в себе все основные достижения и недостатки историографической мысли своего времени.13 В соответствии с партийной установкой на строительство коммунизма, историки были вынуждены освещать рост правосознания советского социума, показывать примеры укрепления законности в СССР. В исследованиях подчеркивалось, что советская система нивелирует преступность и, вопреки точке зрения буржуазных фальсификаторов, в стране отсутствуют любые предпосылки для девиантного поведе

На рубеже 1980-1990-х гг. в методологии исторических исследований наметились серьезные позитивные коррективы, историки начали избавляться от идеологизации научного знания, произошел отказ от классовой оценки исторических событий, от доминанты марксистско-ленинской научной парадигмы. Методологическому обновлению исторической науки способствовали публикации трудов оппонентов советской власти, запрещенные в предыдущие периоды существования советской системы. Отличительной чертой развития исторического знания стала свободная трактовка известных исторических событий и преобладание критических взглядов на роль силовых структур Советской России в 1920-1930 гг.

В 1990-е гг. наметился значительный рост числа как научных, так и публицистических работ. В контексте произошедших в стране политических изменений в изучении истории органов милиции также наметилось переос

13 См.: Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар, 1966; Очерки истории Севе-ро-Осетинской партийной организации. Орджоникидзе, 1969; Очерки истории Ставропольской организации КПСС. Ставрополь, 1970; Очерки истории Кабардино-Балкарской истории КПСС. Нальчик, 1971; История Северо-Осетинской АССР. Орджоникидзе, 1966. Т. 2; История Кабардино-Балкарской АССР. Нальчик. 1967. Г. 2; Очерки истории Чечено-Ингушской ЛССР. Грозный, 1972. Т. 2; Очерки истории Карачаево- —Меркесии.-Ставропольг1972.-Т.-2; Очерки истории "Адыгеи: Майкоп,!981 ГТ.2; Даудов А.Х. Образование и развитие Горской АССР. 1920-1924 гг. (Проблемы национально-государственного строительства). Дисс. канд. ист. наук. Л., 1984 и др.

См.: Акимов А.Х. Осуществление ленинских идей на Северном Кавказе. - Махачкала, 1970; Аба-затов М.А. Чечено-Ингушская АССР. - Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1973; Медалиев Х.Г. О некоторых особенностях индустриализации национальных республик и областей Северного Кавказа // Образование СССР - торжество ленинской национальной политики. - Пятигорск, 1972; Советская государственность и борьба с преступностью. М., 1972; Росенко М.Н. Роль русского народа в строительстве коммунизма. Л., 1971; Илыошковский C.B. Проблемы развития национальных регионов в условиях развитого социализма. Челябинск, 1978; Вайсфельд И. Борьба с бандитизмом. M., 1975; Карданов А/Г. Органы милиции Кабардино-Балкарии в период строительства социализма. 1920-1937 гг. - Нальчик, 1976. мысление привычных оценок, появились новые направления научного поиска. В частности, в это время началась разработка персоналий репрессированных работников,15 истории профессиональных организаций работников НКВД и т.д.16 Серьезный пересмотр прежних оценок и выводов отличает даже традиционные публикации очеркового типа.17 Заметным явлением научной жизни стали серьезные обобщающие исследования, принадлежащие перу

18 ведущих отечественных специалистов по истории милиции.

Возросший интерес к изучению истории правоохранительных органов вообще и милиции - в частности, обусловил появление большого числа диссертационных исследований. При этом особенно заметную группу здесь составили кандидатские диссертации по истории милиции 1920-1930-х годов.1> Помимо освоения богатого материала, они позволили произвести переоценку традиционных подходов к истории милиции как к процессу непрерывного воплощения на практике партийных решений и установок. Интерес представляют работы, рассматривающие различные проявления девиантного поведения.20

Ученые полагают, что карательные функции в советский период выполняли многие органы, в том числе советские и партийные. Однако в основном они освещают деятельность тех структур, которым было положено

15 См.: Некрасов В.Ф. Тринадцать «железных» наркомов: История НКВД-МВД ог Л.И. Рыкова до Н.Л. Щелокова (1917-1982 гг.). М., 1995.

16 См.: Маюров Н.П. Профессиональные союзы сотрудников рабоче-крестьянской милиции (19181937гг.). СПб., 1995.

17 См.: Беда A.M. Московская милиция. М., 1991; Бугаев Д.А. На службе милицейской: История милиции Красноярского края. (1917-1925гг.). Кн.1. 4.1. Красноярск, 1993; Власов А.Е. Создание милиции Забайкалья в 1917 году. Чита, 1997 и др.

18 См.: Дугин A.H. Борисов A.B. Малыгин А.Я. Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995; Полиция и милиция России: Страницы истории. М., 1995; Мулукаев P.C. Карташов H.H. Милиция России (1917-1993гг.). Историко-правовой очерк. Орел, 1995; Органы и войска МВД России^ Краткий, неiо-, рический очерк. М.,-1996 и др.- ----------------

См.: Пирбудагов Н.П. История становления и развития дагестанской милиции в 20-е годы XX пека. Махачкала, 1998; Павлов A.H. Петроградская милиция: ее развитие и деятельность в условиях НЭ11а (1921-1925гг.). СПб., 1995; Феоктистов С.Ф. Милиция Забайкалья в 1917- начале 1930-х годов. СПб., 1999.; Худяков П.П. Дальневосточная милиция в борьбе с уголовной преступностью в 20-е юды. Владивосток. 1996 и др.

20 См.: Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930-е годы. СПб., 1999; Марков Г.В. Часовые правопорядка. О милиции Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1997; Шкаров-ский М.В. Ленинградская проституция и борьба с ней в 1920-е годы/ Невский архив. 1. М.-СПб., 1993; Шка-ровский М.В. Семь имен «кошки»: расцвет наркомании в 1917-1920-е годы/ Невский архив. III. М.-СГШ.,

1997. карать по закону: ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД, судебные органы и органы, исполняющие наказание, прокуратура, милиция. В отличие от советской историографии, большинство современных исследователей называют эти органы не правоохранительными, а карательными, что, на наш взгляд, не во всех случаях оправданно.21

Для данных работ характерен интерес к изучению правового статуса советских карательных органов и их места в системе советского государства. Авторы признают, что переход к новой экономической политике привел к изменениям в характере их деятельности. Л.П. Рассказов пишет: «Изменения, происходившие в стране, объективно уменьшали сферу деятельности карательных органов. Это обстоятельство учитывало руководство РКП(б), внося определенные коррективы в их работу»."" По его мнению, в системе правовых отношений в связи с переходом к НЭПу проявились две основные тенденции: развитие основ законности и, противоположная ей, ограничение прав человека, устранение политической оппозиции, ужесточение карательной политики.23

Историки Ф.Ч. Ахмадеев, B.C. Кобзов, М.Н. Денисевич, В.М. Кружи-нов и другие на региональном материале исследовали и многие другие сюже

24 ,л ты темы. В литературе речь идет о создании системы органов правопорядка, деятельности милиции, судебных органов, органов прокуратуры на территории края. Исключительно интересной представляется попытка А.Ю. Фп

См.: Рассказов Л. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования адмнни-стратпвно-командной системы в Советском государстве (1917—1941). Уфа, 1994; Рассказов Л. П. Роль карательно-репрессивных органов в становлении административно-командной системы в первые годы сонеткой власти. Уфа,„1992-----------------——------------------ См.: Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917—1941). Уфа, 1994. С. 198.

23 См.: Там же. С. 112.

См.: Ахмадеев Ф. X. Становление и развитие органов советской милиции и исправительно-трудовых учреждений / Ф. X. Ахмадеев, Н. А. Катаев, А. Г. Хабибуллин. М., 1993; Денисевич М. Н. Органы государственной безопасности. Екатеринбург, 1998; Кобзов В. С., Семенов А. И., Правоохранительные органы Советской России в борьбе с «политическим бандитизмом» // История правоохранительных органов России. М., 2000; Кружинов В. М. В преддверии «коммунистического звездопада»: репрессии против участников внутрипартийных группировок на Северном Кавказе в начале 1920-х гг. // Ист. наука па пороге третьего тысячелетия. М., 2000. лонова, JI.A. Фофановой, C.B. Щеткина создать социальный портрет работника правоохранительных органов Советской России в 1920-1930-е гг."

Анализируя литературу, можно встретить различные оценки, которые дают современные авторы деятельности советских правоохранительных органов Северного Кавказа в 1920-1930-е гг. И сегодня, несмотря на радикальные перемены в общественном строе страны, достаточно популярна традиционная точка зрения на деятельность правоохранительных органов. Так, A.M. Воробьев и В.А. Демин считают, что «в 1920-е гг. милиция принимала непосредственное участие в борьбе с голодом, с детской безнадзорное! ыо и беспризорностью, в охране общественного порядка и предприятий».26 Mo большинство современных исследователей делают упор на изучение репрес

27 сивной функции в деятельности правоохранительных органов. По словам И.К. Шабановой, «большевистское руководство, занятое проблемами укрепления своей власти и задачами мировой революции, рассматривало правоохранительные органы, прежде всего, как орудие диктатуры пролетариата, при

28 званное карательными методами подавлять классовых врагов».

Таким образом, историографический обзор показывает, что, несмотря на большое количество работ, особенно общего плана, а также на наметившийся в последние годы заметный рост интереса к истории милиции, практически вне поля зрения исследователей остаются многие региональные особенности становления и укрепления органов внутренних дел, особенно в национальных районах Северного Кавказа.

Актуальность и проведенный историографический анализ определили цели и задачи исследования. Целью диссертации является комплексный, наf! См.:Фофанова Л.А. Социальный портрет сотрудника НКВД сёрединьГ20-\ i г. М., 1993; Шибанов

Н.С. Зеленая война: Исторические очерки. Челябинск, 1997; Шишкин В.И. За советы без коммунистов: Крестьянские восстания в 1920-е гг.: Сб. документов. Новосибирск, 2000; Щеткин C.B. Сотрудник милиции в годы НЭПа: идеал, норма и девиантность // Деонтология правоприменительной деятельности, история cia-новления и современные проблемы. М., 2000; Щеткин C.B. Опыт работы школ милиции в годы НЭПа // Полиция и милиция России: формирование и развитие. М, 2000.

26 См.: Воробьев А. М., Демин В. А. Милиция. M., 1998. С. 332.

См.: Федоренко С.И. Борьба с уголовной преступностью и обеспечение общественною порядка на Северном Кавказе (1917-1928 гг.). Дисс. д.и.н. М., 2010.

См.: Шабанова И.К. Правовой произвол начала 1920-х гг. // Сибир. ист. журн. 2006/07. Тюмень, 2006. С.205. учный анализ борьбы органов внутренних дел с бандитизмом и уголовной преступностью на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.

Для достижения поставленной цели, автор определил следующие основные задачи исследования:

- проанализировать структуру и кадровый потенциал органов внутренних дел республик Северного Кавказа в 1920-1930-е гг.;

- показать тенденции и противоречия борьбы органов милиции и уголовного розыска с бандитизмом и организованной преступностью на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг.;

- с использованием новых материалов исследовать участие органов внутренних дел в борьбе с экономическими и бытовыми правонарушениями в регионе.

Выбор хронологических рамок - 1920-1930 гг. - в значительной степени продиктован спецификой самого предмета исследования. В это время в стране в целом, и на Северном Кавказе - в частности, при активном участии органов милиции и уголовного розыска шло становление основных базовых составляющих социалистического общества. Укрепление вертикали власти, борьба большевистской партии с антисоветскими элементами, с бандитскими группами, сохранившимися в регионе со времен гражданской войны, с уголовными и экономическими преступлениями не могла проходить без опоры на силовые структуры. С учетом этого история органов внутренних дел Северного Кавказа в 1920-1930 гг. может быть предметом самостоятельного исследования.

Территориальные рамки исследования включают Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский (до 1943 г. Орджоникидзевский)-края и в их составе Адыгейскую, Карачаевскую и Черкесскую автономные области, Кабардино-Балкарскую, Северо-Осетинскую автономные республики, Дагестан, Чечню и Ингушетию. Северо-Кавказский регион расположен на юге европейской части Российской Федерации. Его территория простирается от Нижнего Дона до Большого Кавказского хребта. В 1920-1930-е гг. на Северном Кавказе проживало более 50 коренных национальностей, что составляет главную особенность исследуемого региона.

Источниковую базу работы составили опубликованные и архивные источники. Среди источников, обнаруженных в открытой печати необходимо выделить публикации 1920-1930-х гг.: нормативные акты и ведомственные

->9 „ 30 приказы," отчеты и материалы милицеиских съездов, статистические данные.31 Отдельный блок составили центральные и местные периодические издания. Среди документальных публикаций, появившихся в послевоенный период нужно отметить, региональные краеведческие сборники, а также сборники документов и материалов по истории милиции.32 Важно отметить, ч то в постсоветский период произошла заметная активизация публикаций подобного рода документов, шире стал их тематический диапазон.33

Основное значение для разработки избранной темы имели неопубликованные архивные материалы. Автором были изучены документы двух центральных (ГАРФ, РГАСПИ) и 3 местных (ГАКК, ГАСК, ЦДНИКК) архивов. В Государственном архиве Российской Федерации богатый материал отложился в фонде Р-393 (НКВД РСФСР). Вспомогательное значение имели фонды Юго-Восточного и Кавказского Бюро ЦК РКП(б), а также фонды Орджоникидзе Г.К. и Кирова С.М. Российского государственного архива социально-политической истории. Особую ценность представляли материалы Государственных архивов Краснодарского и Ставропольского краев (ГАКК, ГАСК), а также Центра документации новейшей истории Краснодарского

23 См.: Действующие документы по милиции. М., 1928; Сборник приказов начальника милиции Республики. М.: изд. НКВД РСФСР, 1921-1922; Систематический сборник действующих руководящих приказов, циркуляров и инструкций по милиции. М., 1923 и др.

------ ---См.:-Милиция-в 1921 году (Два отчета у правления" милиции). М., 1922; Первый Всероссийский съезд работников милиции (6-8 марта 1922г.). М., 1922; Наш край: Документ, материалы (1917-1977гг.). Ставрополь, 1983 и др.

31 См.: Статистический обзор деятельности местных административных органов НКВД РСФСР. Вып. 1-8. М., 1924-1927.

32 См.: История милиции Украинской ССР в документах и материалах (1917-1937гг.). В 2 т. Киев: изд. Киевской ВШ МВД СССР, 1969; Первые годы Ленинградской милиции 1917-1922 гг. (Сб. док-гов). Л. 1967 и др.

33 См.: Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МВД-КГБ. 1917-1960: Справочник/ А.И. Кокурин. Н.В. Петров. М., 1997; Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М., 1998. края. В их числе следует особенно выделить фонд Кубано-Черноморского областного управления милиции в ГАККе (Р-103).

Методология исследования. В работе над диссертацией автор использовал как общенаучные, так и специальные исторические методы исследования. Исторический и логический методы позволили определить этапы становления и развития органов милиции. Сравнительно-исторический метод позволил выявить основные направления и особенности их деятельности на региональном уровне. Метод синхронизации дал возможность одновременно рассматривать главные направления работы милиции в рамках каждой из отдельно стоящих исследовательских проблем.

Научная новизна диссертации состоит в том, что данное исследование является первой работой, посвященной истории органов внутренних дел республик Северного Кавказа и их борьбе с преступностью в регионе в 19201930-е гг.

Деятельность органов внутренних дел республик Северного Кавказа рассматривается в работе в органической взаимосвязи с организацией новых административных структур, обеспечивавших общую стабильность в этом непростом регионе. Создание первых отрядов местной милиции стало закономерной реакцией власти на широкое распространение в горных и предгорных районах формирований горской самообороны, возникших еще в годы гражданской войны на кланово-родовой или территориальной основе. Их присутствие значительно усложняло задачу строительства на Северном Кавказе советской государственности и восстановления элементарного правопорядка. Подобные отряды исчезали так же быстро, как и возникали, а потому сведения об их деятельности часто разрозненны и противоречивы. Автор по- - -казывает, что в практической деятельности отрядов горской самообороны граница между поддержанием правопорядка и элементарным бандитизмом часто являлась размытой. На начальном этапе национально-государственного строительства в регионе это мешало местной власти сформировать по отношению к ним свою четкую позицию.

В работе впервые проведено исследование особенностей организации и функционирования милиции в рамках полиэтнического региона, отличающегося, пожалуй, наиболее органичной интеграцией в рамках русско-горского взаимодействия на Северном Кавказе. В 1920-е гг. многие противоречия на Северном Кавказе определялись сложностью и остротой земельного вопроса, регулярно возникавшего в отношениях между казаками, иногородними и горским населением. При всей глубине данных противоречий, они не идут ни в какое сравнение по остроте и ожесточённости с теми столкновениями, которые происходили между различными кланами и этническими группами самих горцев.

На основе анализа документов местных архивов показаны трудности создания и деятельности органов милиции, обусловленные наследием боевых действий на Северном Кавказе в годы гражданской войны, криминализацией общественного сознания, слабостью местных органов власти, полиэтнично-стью региона, в котором традиционное абречество стало идеалом для массы обнищавших горцев. В то же время автор не связывает преступность с национальными, профессиональными или ведомственными характеристиками. Криминальную волну 1920-1930-х гг. составляли представители самых разных социальных и этнических групп, в которые входили горцы, казаки и иногородние; рабочие, крестьяне и интеллигенты.

В диссертации отмечается низкий уровень профессиональной подготовки сотрудников милиции, особенно в горных районах Северного Кавказа. Серьезные проблемы периодически возникали не только со знанием криминалистики и уголовного права, но и элементарной грамотностью. В данной связи на протяжении всего исследуемого периода практиковалась переброска -милицейских кадров с Кубани и Ставрополья, и даже Центра страны, в горные районы Северного Кавказа для обеспечения там законности и правопорядка. Вплоть до конца 1930-х гг. личный состав милиции в массе своей оставался русским.

Важная особенность исследуемого региона заключалась в том, что наряду с вновь созданными органами советской милиции устойчиво сохранялись прежние формы поддержания правопорядка, в частности, традиционный суд. Это предоставляло широкие возможности сотрудничества с местным населением, значительная часть которого была готова активно бороться с преступностью.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что исторический опыт организации и деятельности милиции в условиях становления Советской власти может быть учтен и в определенной мере использован органами МВД. Материалы диссертации могут найти применение при чтении специальных и факультативных курсов в вузах (в т.ч. системы МВД), а также при написании обобщающих трудов, разработке учебников и спецкурсов по истории России.

Апробация исследования. Результаты диссертации изложены в публикациях автора, а также в сообщениях и докладах на научных конференциях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Органы внутренних дел республик Северного Кавказа в борьбе с бандитизмом и уголовной преступностью в 1920-1930-е гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги проделанной работы, необходимо отметить, что в исследуемый период органы внутренних дел были крайне малочисленны. В отдельных регионах реальная комплектация милиции составляла 50% от заявленной численности. К осени 1922 г. милиция приобрела некоторую структурную определенность, функционировали отделения, делившиеся на районы.

В начале 1920-х гг. органы милиции на Северном Кавказе вступили в катастрофический период перехода на местный бюджет, следствием чего стало неуклонное сокращение штатов, постоянные задержки заработной платы сотрудников. О глубине кризиса свидетельствуют, в частности, демарши работников угро, регулярно предъявлявших ультиматум с угрозой коллективной отставки. Поскольку неоднократные просьбы о принятии на государственное снабжение милиции и уголовного розыска были безрезультатны, изменить ситуацию не представлялось возможным. В итоге в отдельных округах осталось всего по 6-8 сотрудников, включая начальника, а основная нагрузка по обеспечению общественного порядка перекладывалась на население, в т.ч. на мобилизуемых по нарядам граждан.

В ряде регионов отрядами местной милиции назывались обычные группы аульской самообороны, лишь отдаленно напоминавшие как дореволюционные временно-милиционные формирования, так и советскую милицию. Их наличие вовсе не препятствовало функционированию разнообразных политических и этнических вооруженных отрядов.

Слабость„ органов.охраны правопорядка привела-к-тому, -что-за пределами крупных городских центров установление власти большевиков на Северном Кавказе заняло достаточно длительный период. Более успешно оно проходило в равнинной части. Движение в горные районы затянулось и проходило весьма специфическим образом. Реально основная часть региона вплоть до середины 1920-х гг. находилась вне сферы влияния новой власти.

Гористая, в основном покрытая лесами местность длительное время обеспечивала надежное убежище самым разномастным вооруженным отрядам (остаткам белогвардейских формирований, дезертирам, уголовным бандам и пр.). В еще большей степени она способствовала также сохранению традиционной для Северного Кавказа этнической конфликтности. Пестрый состав населения, постоянные изменения административно-территориальных границ, обусловили крайне медленную и болезненную советизацию региона, стабильно высокую конфликтность.

Формированию устойчивой криминальной среды на Северном Кавказе способствовала социальная и этническая напряженность, сложное экономическое положение, отсутствие укомплектованных подразделений милиции. Обвальное сокращение штатов было остановлено лишь осенью 1924 года. Слияние милиции и уголовного розыска с административными отделами резко ослабило угро и практически полностью растворило милицию в массе мелких местных проблем. Сложность ситуации состояла в том, что в условиях экономических трудностей без помощи центра содержание милиции было невозможно. Переход на местный бюджет имел массу негативных последствий. В частности, милиция все более замыкалась в провинциальном пространстве.

Ослабление органов внутренних дел привело к заметным сбоям в борьбе с организованной преступностью. Особую опасность представлял уголовный бандитизм. В результате, взрыв преступности в 1920 гг. потребовал уже применения чрезвычайных методов борьбы (массовая высылка «порочного элемента» и пр.). Одновременно он заставил укрепить штаты, установить обязательный минимум зарплаты сотрудникам. Некоторая стабилизация, наметившаяся в середине 1920-х гг. радикально не изменила ситуацию. Местные власти по-прежнему перекладывали основную часть забот по борьбе с преступностью на отряды самообороны («квартальные отряды» и т.п.), наемных стражников, тогда как милиция, неэффективно противостоявшая преступности, все более превращалась в силовой придаток различных ведомств, перегружавших ее своими профильными проблемами.

Автор показывает, что на протяжении рассматриваемого периода так и не были решены проблемы адекватного финансирования органов внутренних дел. Жалование местных сотрудников оставалось крайне низким. Служба в милиции не являлась престижной. Даже при ограниченности штатов, в регионе сохранялся некомплект сотрудников. Немало негативных проявлений имело скрытое и явное противостояние ведомств: наличие относительно слабого командного состава, постоянные кадровые перемещения, неупорядоченность отношений подчинения и т.д. Таким образом, наметившаяся в конце 1920-х гг. стабилизация оставалась неустойчивой.

На рубеже 1920-1930-х гг. увеличились права главного карательного органа СССР -ОГПУ. В его структуре появляются новые отделы. Форсируется строительство новых исправительно-трудовых лагерей ОГПУ. Расширяется сфера внесудебных репрессий, осуществляемых Особым совещанием ОГПУ, коллегией ОГПУ и тройками, образованными при отделах ОГПУ. Таким образом, с ломкой НЭПа и переходом к политике индустриализации и коллективизации прервался процесс формирования основ законности, начинается новая эпоха в истории силовых структур Советской России.

В начале 1930-х гг. перед органами внутренних дел республик Северного Кавказа были поставлены новые задачи. При переходе к индустриализации значительное место отводилось административно-репрессивным методам ее проведения. В годы предвоенных пятилеток методами принуждения пытались решить различные проблемы: улучшение качества продукции, укрепление трудовой дисциплины, закрепление кадров-на предприятиях и т.д. Были изданы новые законы и подзаконные акты, регулировавшие политику внеэкономического принуждения. Органы милиции проводили операции по вскрытию «вредителей» в различных отраслях народного хозяйства. При решении задач форсированной индустриализации руководство страны поощряло использование рабочей силы заключенных.

С переходом к политике коллективизации в регионе заметно возросла роль различных подразделений НКВД. Местные органы милиции занимались не только борьбой с организованной преступностью, но и участвовали в политике «ликвидации кулачества как класса», в борьбе с «вредителями» сельского хозяйства, с нарушителями трудовой дисциплины и т.д. К концу исследуемого периода органы внутренних дел стали одной из самых влиятельных и значимых сил в регионе.

В исследовании отмечается, что в годы гражданской войны на Северном Кавказе широкое распространение получило массовое неповиновение как красным, так и белым властям, которое часто проявлялось в форме партизанского движения. В советской исторической литературе широко было распространено мнение о якобы просоветской направленности этих выступлений. Однако характер борьбы и тактика ведения боевых действий позволяют сделать вывод о том, что партизанские действия крестьян, казаков и горцев Северного Кавказа были зачастую направлены как против Белой Армии, так и против Советской власти. Фактически, партизанское движение в годы гражданской войны было самообороной местного населения Северного Кавказа в ответ на мобилизации и насильственное изъятие продовольствия. В нем совершенно ясно прослеживаются попытки находиться в стороне от борьбы Красной Армии и антибольшевистских сил, сражаясь при этом за свои экономические и узконациональные интересы.

Только к началу 1920-х гг. большевики сумели использовать в своих целях стремления местных народов к более широкой автономии, в результате чего многие вооруженные отряды, сформированные в Дагестане, Чечне, Ка-рачае, сра>кались в составе соединений Красной Армии.и осуществляли партизанские действия против антибольшевистских воинских частей.

Криминализация Северного Кавказа в первой половине 1920-х гг. во многом была связана с наследием гражданской войны. Учитывая это, местные власти провозгласили решительный поворот к борьбе с остатками бан-, дитских групп и уголовной преступностью. В 1926 г. Краевое совещание начальников подотделов уголовного розыска стимулировало усиление административного нажима на места с целью их понуждения к более активной борьбе с криминалом. Одновременно крайисполком предпринял попытку системного решения проблемы этнической преступности.

Следствием решительных мер власти стало общее повышение внимания к вопросам функционирования органов внутренних дел. Это позволило в итоге достичь определенных позитивных результатов, в частности, ускорились сроки расследования и, соответственно, движения дел в милиции и угро, осваивались научные методы регистрации и учета преступников. Первые результаты начала давать координация усилий органов внутренних дел различных регионов страны. В итоге произошло заметное снижение преступности в наиболее проблемных районах Северного Кавказа.

Новая волна противоречий на местном уровне, обусловившая рост преступности, возникла в связи с переходом к политике форсированной индустриализации и коллективизации в конце 1920-х - начале 1930-х годов. Для начального этапа коллективизации, когда власть предпринимала первые попытки претворить новые формы хозяйствования в жизнь, характерно пассивное неприятие проводимой политики среди значительного числа горцев, которое довольно быстро переросло в своеобразную форму саботажа. Ответственные работники на местах проводили различные экономические махинации, направленные на развал конкретного колхозного хозяйства. Нельзя сказать, что данные действия были результативны. К тому же, они быстро привлекли к себе внимание правоохранительных органов.

Автор показывает, что начавшуюся коллективизацию по-своему «приветствовали» бандформирования, скрывающиеся в труднодоступных районах северокавказских автономий еще с 1920-х гг. Неприятие частью горцев коллективизации они рассчитывали использовать в своих целях и активизировать борьбу против центральной власти, пополнить свои ряды и расширить свою поддержку среди мирных, но недовольных проводимой политикой горцев.

Советское правительство постоянно отслеживало рост влияния бандформирований в автономиях Северного Кавказа. Так, уже в марте 1930 г. была сформирована оперативная группа войск и целью активизации борьбы с политическим и иным бандитизмом общей численностью около 2500 человек. В ее состав, помимо пехотных и кавалерийских частей, вошла артиллерия и авиация. Такие операции официально именовались «чекистско-войсковыми». В течение всей весны сформированное соединение активно действовало против бандформирований и изымало оружие у населения. В результате было арестовано 122 бандита и изъято около 1500 единиц стрелкового оружия.

Настойчивость, с которой органы власти проводили в жизнь политику коллективизации, вызывали ответную реакцию горцев. Первое организованное выступление против советской власти отмечено весной 1930 г. в Карачае. Тот уровень организованности, который демонстрировали повстанцы, позволяет утверждать, что восстание долго готовилось. Местные органы власти оказались не в силах справиться с ситуацией своими силами и потребовали помощь из Центра. В официальных документах отразился тот факт, что восставший народ выдвигал политические требования и упорно сопротивлялся. О размахе сопротивления может свидетельствовать тот факт, что МалоКарачаевском автономном округе разыгралось целое сражение. Отряд повстанцев, поделенный на взводы и сотни, атаковал Кисловодск. Восставшие сумели занять западную окраину города и завязать уличные бои.

В период начала 1930-х гг. крайне непросто складывалась криминогенная и политическая ситуация в Дагестане. В результате деятельности бандитских групп в отдельных районах практически была низложена советская власть. Возглавляемое лидерами сопротивления восстание охватило Курах-ский, Касумкентский и Табасаранский районы. В этом регионе недовольство коллективизацией помножилось на бурные протесты против закрытия мечетей и репрессий против духовенства. Антисоветские силы, подержанные духовными лидерами, активизировались и в аварских селах Харахи и Орота Хунзахского района.

В марте 1932 г. в районе аула Беной вспыхнуло восстание, которое не удалось подавить силами НКВД. Восставшие громили кооперативы, уничтожали советские деньги. Власть, однако, оказалась готовой к подобному развитию событий. Мятежникам не удалось взять штурмом ни один из осажденных гарнизонов, а сотрудники районных отделов НКВД своевременно с семьями успевали в них укрыться. Население восставших районов выдвинуло политические требования: прекратить конфискацию частных крестьянских хозяйств, прекратить политику ликвидации «кулачества», отозвать из всех районов Чечни начальников ГПУ, ликвидировать народные суды и восстановить институт шариатских судов.

Только после вмешательства армейских частей восстание удалось подавить окончательно. В ходе следствия удалось выяснить, что данное выступление планировалось как общегорское. Восстать против советской власти должна была не только вся Чечня, но и Дагестан с Ингушетией. Выяснилось также, что в его подготовке принимали активное участие представители местного духовенства. Руководителями восстания была создана целая подпольная сеть, включающая вооруженные группы по всему Северному Кавказу.

Лидеры бандитских групп рассчитывали, что озлобленное коллективизацией население в большинстве своем поддержит мятеж. Однако по-настоящему народным, т.е. получившим широкую поддержку народных масс, восстание стало только в части Чечни, где, по материалам ОГПУ, наблюдалась «организованность, исключительная ожесточенность повстанцев в боях, непрерывные контратаки, невзирая на потери, религиозные песни при атаках, участие женщин в боях». Осенью 1932 г. произошли вооруженные выступления против коллективизации в Ингушетии, которые, впрочем, не были такими сильными и были достаточно быстро локализованы местными силами.

Власть при подавлении вооруженных выступлений против коллективизации активно использовала так называемые «партизанские» отряды. Такие подразделения формировались их представителей горцев (армян, грузин, осетин, азербайджанцев, дагестанцев и др.), изъявивших добровольное желание в них вступить. Помимо убежденных сторонников советской власти, в такие отряды вступало немало родственником тех, чьи семьи пострадали от действия бандитских формирований.

В диссертации показано, что деструктивные процессы криминализации общественного сознания, характерные для периода революционных потрясений, способствовали складыванию сложной криминогенной ситуации в республиках Северного Кавказа. В условиях разрухи преступность приобрела предельно простые формы. В первую очередь обращает на себя внимание большое число убийств, при низкой их раскрываемости. Основными видами преступлений стали кражи и грабежи.

Анализируя криминогенную ситуацию, нельзя обойти стороной вопрос о социальной и этнической базе преступности. Отмечая значение абречества, следует признать, что чуть ли не любой человек с оружием представлял опасность для обывателя. Горцы, казаки и иногородние, рабочие, крестьяне и интеллигенты - представители самых разных социальных и этнических групп пополняли армию криминалитета. Заметный вклад в разгул преступности внесли красноармейцы. К сожалению, не составляла исключения и милиция. Ее сотрудники также нередко оказывались в рядах преступников.

На Тереке и в Дагестане, благодаря многонациональному составу населения, переплетению различных укладов жизни и остро стоявшему земельному вопросу все противоречия в периодгражданской войны достигли'своего апогея. Чрезвычайно важное значение для укрепления Советской власти на Северном Кавказе имел тот факт, что большевики признали целесообразность федеративного устройства Российской советской республики, а «Декларация прав народов России» провозгласила право наций на самоопределение. Таким образом, большевики, не обладая на Северном Кавказе достаточным влиянием, сумели использовать в своих целях стремления местных народов к более широкой автономии, в результате чего многие вооруженные 1 отряды, сформированные в этих регионах, сражались в составе соединений Красной Армии и осуществляли партизанские действия против антибольшевистских воинских частей.

Сложный этнический и социальный состав, мобильность населения, постоянное изменение административных границ, значительная концентрация участников белогвардейских формирований, высокий уровень политической и общей преступности обусловили крайне болезненную советизацию региона, затруднили формирование органов милиции.

Криминогенная ситуация оставалась сложной в связи с острой борьбой за землю в аулах Северного Кавказа. В мае 1924 г. между земельной комиссией станицы Ассиновской и комиссией села Ачхой-Мартан Чеченской области произошла перестрелка, в результате которой были убиты председатель земкомиссии Ассиновской и председатель станичного исполкома, а со стороны чеченской комиссии было убито 5 человек. Причиной послужил спор во время встречи с целью обсуждения прав на спорный земельный участок. Земельные неурядицы и претензии не прошли мимо такого относительно спокойного региона как Адыгейская АО. В докладной записке Крайзу по землеустройству нацменьшинств Северного Кавказа от 3 ноября 1926 г. отмечается: «Сложность национального состава области наблюдающееся неравенство в землеобеспеченности отдельных национальностей - корень бесконечных земельных споров, которые тормозят дело землеустройства. Является настоятельной необходимостью выселение части русского населения для облегчения участи черкесского.,Намечены участки. в.Кугоейской-степи-для-переселения туда до 15000 душ русского населения, из коих намечено к переселению в 1925-1926 гг. до 4000 душ».

Противоречия, вызванные малоземельем населения Адыгеи, были предметом обсуждения II областной партконференции этой автономной области в декабре 1926 г. На конференции отметили обострение национальной розни между русскими и черкесами, и выход видели в переселения русских из Адыгеи куда-нибудь в другое место, но в пределах Северо-Кавказского края. Приостановленные было выселения казаков начала-середины 1920-х гг., возобновились в период начала сплошной коллективизации. Теперь уже на другой политической основе, но с всё той же фактической стороной дела.

Органы внутренних дел на Кубани и Тереке часто фиксировало конфликты на национальной почве между казаками и горцами. В 1926 г. «острый антагонизм по земельному вопросу» между казаками и иногородними (чаще всего русскими или украинцами) отмечался компетентными органами не только на Северном Кавказе, но и в Поволжье, и на Урале. При всей остроте противоречий в среде православного (чаще всего русского) населения, представленного казаками и иногородними, их столкновения не идут ни в какое сравнение по остроте и ожесточённости, с теми, которые разгорались среди горских народов.

Особое внимание в разделе уделено участию органов внутренних дел в реализации политики «сплошной коллективизации» и раскулачивания. Автор подчеркивает, что раскулачивание явилось очень болезненной вехой в истории деревни Северного Кавказа. Провозглашалась непримиримая политика ликвидации кулачества, которая затронула основы жизни горского общества. Критерии отнесения хозяйств к категории кулацкого были определены так широко, что под них можно было отнести и крупное хозяйство и бедняцкое. Это позволяло должностным лицам использовать угрозу раскулачивания как основой рычаг создания колхозов. Раскулачивание должно было продемонстрировать самым неподатливым, непреклонность власти и бесполезность всякого сопротивления. ^

На органы внутренних дел возлагались задачи борьбы с крестьянами, сопротивлявшимися политике коллективизации. Особое внимание уделялось раскулачиванию, которое проходило по трем категориям. К первой категории относились контрреволюционный кулацкий актив - участники антисоветских и антиколхозных выступлений. Кулаки этой категории подлежали аресту и суду, а их семьи выселению в отдаленные районы страны. К ним присоединились организаторы террористических актов - к ним применялась высшая мера наказания. Ко второй категории были отнесены крупные кулаки и полупомещики, активно выступавшие против коллективизации - они подлежали высылке в отдаленные районы страны вместе с семьями. С правом перевозки грузов не выше 30-50 пудов на семью. Третью категорию составила основная масса кулацких хозяйств, которые подлежали расселению специальными поселками на новые отводимые им за пределами колхозных хозяйств участки. Из имущества они могли оставить самый минимум. Это орудия производства для ведения хозяйств на этих участках.

Переселение проводилось в спешке без должной подготовки. В результате у переселенцев плохо обстояло дело с сельскохозяйственным инвентарем и тягловой силой, около 40% хозяйств вообще не имели ничего. Не хватало продовольствия, не добросовестное отношение было и к медицинской помощи пребывающим на новое место жительства. Участки, которые отводились для поселения, часто не отвечали своему назначению, были без воды и материалов для постройки жилья.

Параллельно с тяжелыми условиями размещения и проживания, переселенцам было запрещено выезжать за пределы спецпоселений, продавать имущество, а в случае невыполнения хозяйственного плана, производственных заданий, не сдачи товарной продукции, государственным или кооперативным организациям, семья переселенца лишалась права землевладения и переселялась в другой район.

Все меры по ликвидации кулачества в рамках сплошной коллективизации, естественно вызывали отчаянное сопротивление со стороны зажиточных крестьян, а в некоторых случаях открытый террор. Сопротивление со стороны кулаков проходило и в формах агитации. Одной из распространенных форм сопротивления насильственной коллективизации и раскулачиванию явилось писание жалоб в различные служебные инстанции.

В большинстве своем эти жалобы оставались без удовлетворения. Кроме жалоб, заявлений от отдельных раскулаченных и сосланных крестьян, поступали многочисленные письма - поручительства от целых групп крестьян отдельных сел, в числе которых были и представители бедноты и батрачества, содержащие просьбы возвратить того или иного односельчанина на его прежнее место жительства. Подобного содержания писем было очень много. Властью они воспринимались как «кулацкие провокации» и рассматривать их воспрещалось. В тоже время среди колхозников и единоличников настоятельно рекомендовалось усилить агитационную работу, стержнем которой должен быть политико-идеологический постулат: «Ликвидация кулачества как класса есть необходимое и обязательное условие социалистической реконструкции сельского хозяйства на базе сплошной коллективизации».

Список научной литературыМусаев, Мухтар Абдулаевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) Ф. 393 (НКВД СССР). Оп. 37. Ф. 1235. Оп. 121. Ф. 1318. Оп. 1. Ф. 1797. Оп. 1.

2. Российский государственный архив социально-политической истории1. РГАСПИ)

3. Ф. 17. (фонд ЦК КПСС). Оп. 16, 22, 37, 85. Ф. 74. (фонд Г. К. Орджоникидзе). Оп. 2. Ф. 82. (фонд В.М. Молотова). Оп. 2.

4. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК) Ф. Р-103 (Кубано-Черноморское областное управление милиции). Оп.1.

5. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК) Ф. 233 (Ставропольское отделение Владикавказского жандармского полицейского управления железных дорог г. Ставрополь). Оп. 45. Ф. 300 (Ставропольский окружной суд г. Ставрополь). Оп. 5.

6. Центр документации новейшей истории Краснодарского края1. ЦЦНИКК)

7. Ф. 1075. Оп. 1. Ф. 1471. Оп. 1.

8. Документы РСДРП(б)-РКП(б)-ВКП(б)-КПСС, органов государственной власти

9. XI Всероссийский съезд Советов. Стенографический отчет. М.,1924.

10. XII Всероссийский съезд Советов. Стенографический отчет. М.,1925.Всесоюзная перепись населения. М., 1926.

11. ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций, пленумов ЦК. Ч. 1.-М., 1940.

12. Внутренние войска Советской республики. 1917-1922 гг. Документы и материалы. М., 1972.

13. Двенадцатый съезд РКП(б). Стенографический отчет. М., 1968.

14. Декрет «О печати» от 27 октября (9 ноября) 1917 г. / Декреты советской власти. М., 1957. Т. I.

15. Декрет ВЦИК «О революционном трибунале печати» от 28 января (10 февраля) 1918 г./ Декреты советской власти. М., 1957.

16. Декрет ВЦИК от 20 января 1921 г. «Об образовании Автономной Горской Социалистической Советской Республики» / СУ РСФСР. 1922. №19.

17. Декрет ВЦИК «Об упразднении ВЧК и правилах производства обысков, выемок и арестов» // Известия ВЦИК от 8.II. 1922. СУ. 1922. № 16.

18. Декреты Советской власти. М., 1957.

19. Из истории войск ВЧК и пограничной охраны. Документы и материалы. 1917-1921.-М., 1958.

20. Ленин В.И. Доклад о партийной программе VIII съезда РКП(б) / Полн. собр. соч. Т. 38.

21. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.-М., 1954. Т. 1.

22. Конституция СССР. Политико-правовой комментарий. М., 1982.

23. Основной закон (Конституция) Союза Советских Социалистических Республик / Сборник нормативных актов по Советскому государственному праву. М., 1984.

24. Положение о Народном комиссариате внутренних дел РСФСР / СУ РСФСР. 1927. №46.

25. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О мерах улучшения быта и службы работников рабоче-крестьянской милиции» / СУ РСФСР. 1927. №90.

26. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «Об улучшении положения работников рабоче-крестьянской милиции» / СУ РСФСР. 1927. №98.

27. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «Об установлении периодических прибавок к заработанной плате за выслугу лет для работников строевого и активного состава милиции» / СУ РСФСР. 1928. №51.

28. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О революционной законности» / СЗ СССР. 1932. №50.

29. Сталин И.В. Выступление на Съезде народов Дагестана 13 ноября 1920 г. / Сталин И.В. Сочинения. Т. 4. М., 1947.

30. Стенографический отчет II краевой конференции по вопросам культуры и образования горских народов Северо-Кавказского края. 16-23 июня 1925 г. Ростов-на-Дону, 1926.

31. Съезд народов Терской области. Доклад о советской автономии Терской области 17 ноября 1920 г. // Жизнь национальностей. №39. 8.12.1920.

32. Четвертый (объединительный) съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959.

33. Сборники документов и статистические сборники:

34. Большевистское руководство. Переписка (1912-1927). М., 1996.

35. Борьба за Советскую власть на Кубани в 1917-1920 гг. Сборник документов и материалов. Краснодар, 1957.

36. Борьба трудящихся масс за установление и упрочение Советской власти на Ставрополье (1917-1921гг.). Сборник документов. Ставрополь, 1968.

37. Внутренние войска Советской республики. 1917-1922 гг. Документы и материалы. М., 1972.

38. Действующие документы по милиции. М., 1928.

39. Директивы Главного командования Красной Армии (1917-1920). Сборник документов. М., 1969.

40. За восемь лет. Материалы по истории советской рабоче-крестьянской милиции и уголовного розыска. 1917-12 ноября 1925. Л., 1925.

41. Из истории войск ВЧК и пограничной охраны. Документы и материалы. 1917-1921.-М., 1958.

42. История милиции Украинской ССР в документах и материалах (1917-1937гг.). В 2 т. Киев, 1969.

43. Казачество России. Историко-правовой аспект: документы, факты, комментарии. 1917-1940. М., 1999.

44. Милиция в 1921 году (Два отчета управления милиции). М.,1922.

45. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917-1922 гг.). М., 1987.

46. Лубянка: ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МВД-КГБ. 1917-1960. Справочник / А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М., 1997.

47. Наш край: Документы, материалы (1917-1977 гг.). Ставрополь,1983.

48. Первые годы Ленинградской милиции 1917-1922 гг. Сборник документов. Л.,1967.

49. Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М., 1998.

50. Революционные комитеты Терской области в борьбе за восстановление и упрочение Советской власти (октябрь 1918-август 1920 г.г.). Сборник документов и материалов. Сухуми, 1971.

51. Русские на Северном Кавказе. 20-30-е годы. Документы, факты, комментарии. -М., 1995.

52. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953.

53. Сборник приказов начальника милиции Республики. М., 19211922.

54. Систематический сборник действующих руководящих приказов, циркуляров и инструкций по милиции. М., 1923.22. «Совершенно секретно». Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Т. 1.4. 1.-М., 2001.

55. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Документы и материалы. 1918-1939 / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2000.

56. Совещания наркомов просвещения союзных и автономных республик. 1919-1924 гг. Сборник документов. М., 1985.

57. Статистический обзор деятельности местных административных органов НКВД РСФСР. Выпуск 1-8. М., 1924-1927.1. Монографии и статьи1. 20 лет Черкеской автономной области. Ставрополь, 1948.2. 40 лет автономии Карачаево-Черкесии. Ставрополь, 1962.

58. Абазатов М.А. Чечено-Ингушская АССР. Грозный, 1973.

59. Авксентьев В.А. Этнические проблемы Северного Кавказа в контексте общероссийских и мировых этнических процессов // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. №2.

60. Авторханов А. Происхождение партократии // Октябрь. 1991. №2.

61. Административно-политическое строение СССР. Ч. 1 / Сост. С.И. Сулькевич. М., 1924.

62. Адыгейская автономная область. Посвящается 25-летию советской Адыгеи. 1922-1947. Майкоп, 1947.

63. Акопов А. Октябрь и успехи государственного строительства. -М., 1932.

64. Алейников Д. Большая Кавказская война // Родина. 2000. № 1 -2.

65. Александров K.M. Народ, режим и армия. Великий перелом 19301933 гг. // http://www.yabloko.ru/publications/2009/05/150

66. Александров K.M. Народ, режим и армия. Великий перелом 19301933 гг. // http://www.yabloko.ru/publications/2009/05/150

67. Алиев У. Карачай. Ростов-на-Дону, 1927.

68. Алферова Е.А. Советская федерация и автономия государственно-правовые формы решения национального вопроса (исследования ученых-правоведов 20-х годов). - М., 1989.

69. Альбац Е.А. Мина замедленного действия. М., 1992.

70. Апресян Г. Религия и недочеты антирелигиозной пропаганды // Революция и горец. 1929. №10.

71. Аптекарь П. Война без края и конца // Родина. 2000. № 1 -2.

72. Аптекарь П. Повстанцы // Родина. 2000. №1-2.

73. Аршинов В., Свирский Я. Философия самоорганизации. Новые горизонты // Общественные науки и современность. 1993. №3.

74. Асанов А. Двенадцать лет борьбы с преступностью. Симферополь, 1933.

75. Ахиезер A.C. Где искать самобытность?// Дружба народов. 1995.1.

76. Ахмадов А.Д. Становление национальной государственности народов Северного Кавказа. 1917-1922 гг. / Страницы истории народов Северного Кавказа. J^fo^ -----

77. Ахмадеев Ф.Х. Становление и развитие органов советской милиции и исправительно-трудовых учреждений / Ф. X. Ахмадеев, Н. А. Катаев, А. Г. Хабибуллин. М., 1993.

78. Беда A.M. Московская милиция. М., 1991; Бугаев Д.А. На службе милицейской: История милиции Красноярского края. (1917-1925гг.). Кн. I.

79. Красноярск, 1993; Власов А.Е. Создание милиции Забайкалья в 1917 году. - Чита, 1997.

80. Беджанов М.Б. Ленинская национальная политика и её деформация в годы сталинщины. Майкоп, 1991.

81. Беджанов М.Б., Бузаров А.Ш., Хутыз К.К.Тоталитаризм и национальные отношения в 1917-1940 гг. (на примере адыгских народов Северного Кавказа) / Северный Кавказ: Выбор пути национального развития. Майкоп, 1994.

82. Белый и красный террор на Северном Кавказе в 1917-1918 годах. Владикавказ, 2000.

83. Биленко C.B. Максименко Н.П. Этапы развития советской милиции. М., 1972.

84. Большевизм в исторической перспективе и в современных числах // Горцы Кавказа. 1933. №42.

85. Борисенко И. Авантюристы в гражданской войне на Северном Кавказе в 1918 году. Ростов-на-Дону, 1930.

86. Борисенко И. Советские республики на Северном Кавказе в 20-30 гг. Ростов-на-Дону, 1930.

87. Бройдо Г. Наша национальная политика и очередные задачи Нар-комнаца // Жизнь национальностей. 1923. №1.

88. Броннер В.М. Елистратов А.И. Проституция в России. M., 1927.

89. Бугай Н.Ф. 20-40-е годы. Депортация населения // Отечественная история. 1992. №4.

90. Бугай Н.Ф. Казачество России: отторжение, признание, возрождение (1917-1990 гг.). М., 2000.

91. Бугай Н.Ф. Революционные комитеты Ставрополья. Черкесск,1978.

92. Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Северный Кавказ: границы, конфликты, беженцы. Документы, факты, комментарии. Ростов-на-Дону, 1997.

93. Бугай Н.Ф., Мекулов Д.Х. Народы и власть: «социалистический эксперимент». Майкоп, 1994.

94. Бычков В.Ф. Закона и порядка верный щит: Очерки истории советской милиции Мордовии. Саранск, 1982.

95. Вайсфельд И. Борьба с бандитизмом. М., 1975.

96. Велидов A.C. Коммунистическая партия организатор и руководитель ВЧК (1917-1920). - М., 1970.

97. Верт Н., Куртуа С., Марголен Ж-Л. и др. Чёрная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М., 2001.

98. Вислоух С. Проституция и алкоголизм // Рабочий суд. 1925. №78.

99. Волкогонов Д.А. Сталинизм: сущность, генезис, эволюция // Вопросы истории. 1990. №3.

100. Воробьев A.M., Демин В.А. Милиция. М., 1998.

101. Гарданов В.К. Социально-экономические преобразования. Культура и быт народов Северного Кавказа / Под ред. В.К. Гарданова. М., 1968.

102. Гаталова Л.С. Россия и Северный Кавказ: 400 лет войны // Отечественная история. 1998. №5.

103. Гернет М.Н. Преступность и самоубийства во время войны и после нее. М., 1927.

104. Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917-1923 гг. М., 1995.

105. Голубев A.B. Феномен сталинизма в контексте мирового исторического процесса. Международный семинар в Новосибирске // Отечественная история. 1993. №5.

106. Гонов A.M. Северный Кавказ: актуальные проблемы русского этноса. М., 2001.

107. Гулый Н. Восстание казаков на Таманском полуострове в мае 1918 года / Сопротивление большевизму. 1917-1918 гг. М, 2001.

108. Данлоп Д. Россия и Чечня: история противоборства. М., 2001.

109. Деникин А.И. Очерки русской смуты: Белое движение и борьба добровольческой армии. Май-октябрь 1918 г. Минск, 2002.

110. Денисевич М.Н. Органы государственной безопасности. Екатеринбург, 1998.

111. Десять лет Советской Чечни. Ростов-на-Дону, 1933.

112. Дзуев Г.К. Кровавое лето 1928-го. Нальчик, 1997.

113. Дидигова И.Б. 20-30-е годы: проблемы административно-территориального устройства чеченского и ингушского народов / Северный Кавказ: выбор пути национального развития. Майкоп, 1994.

114. Диманштейн С. Социалистическое строительство и национальная политика партии // Революция и горец. 1930. №6.

115. Дмитриева Е.А. Региональная экономическая диагностика. -СПб., 1992.

116. Дугин А.Н. Борисов A.B. Малыгин А .Я. Полиция и милиция России: страницы истории. М., 1995.

117. Дугин А.Н. Органы Московской городской милиции в 1917-1930 гг. М., 1988.

118. Еропкин М.И. Краткий очерк развития организационных форм Советской милиции (1917-1930гг.). М., 1959.

119. Еропкин М.И. Развитие органов милиции в Советском государстве. М., 1967.

120. Жупикова Е.Ф. Повстанческое движение на Северном Кавказе в 1920-25 годах (документальные публикации и новейшая отечественная историография) // Отечественная история. 2004. №3.

121. Здравомыслов А.Г. Осетино-ингушский конфликт: перспективы выхода из кризиса. М., 1998.

122. Зеленин И.Е. Коллективизация и единоличник // Отечественная история. 1993. №3.

123. Знаменский И.И. Физико-экономический очерк Чеченской автономной области. Грозный, 1929.

124. Зуйкина Е.А. К вопросу о роли русских в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе / Северный Кавказ: выбор пути национального развития. Майкоп, 1994.

125. Ивницкий H.A. Голод 1932-1933 гг. Кто виноват. М., 1999.

126. Ильин С.К. Этнические меньшинства в автономиях и республиках РСФСР. 20-е годы. М., 1995.

127. Ильюшковский С.В. Проблемы развития национальных регионов в условиях развитого социализма. Челябинск, 1978.

128. Историография национальных отношений в СССР. 1985-1987 гг. / Под ред. Н.Ф. Бугая. М., 1988.

129. История Кабардино-Балкарской АССР. Нальчик. 1967.

130. История Северо-Осетинской АССР. Орджоникидзе, 1966.

131. Итоги разрешения национального вопроса в СССР / Под ред. С. Диманштейна. М., 1936.

132. Кагазежев Р.Б. Создание и укрепление автономии адыгейского народа (1920-1937 гг.) // Общественные и гуманитарные науки. 2000. №5.

133. Кажаров А.Г. Советское национально-государственное строительство на Северном Кавказе: проблемы начального периода // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2006. №4.

134. Казанин И.Е. Советская власть и русская интеллигенция: политико-правовые аспекты отношений (октябрь 1917-1919 гг.) // История права и государства. 2000. №2.

135. Калинин Е.В. Эта нелегкая служба: Очерки из истории сахалинской милиции. Ю-Сахалинск, 1984.

136. Калмыков Б.Э. .Революционное движение-в-Кабарде.—Нальчик,1927.

137. Kapp Э. История Советской России. Книга 1. М., 1990.

138. Карамурзов Б.С. Опыт системного анализа межнациональных и межконфессиональных проблем на Северном Кавказе // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2006. №4.

139. Карданов А.Т. Органы милиции Кабардино-Балкарии в период строительства социализма. 1920-1937 гг. Нальчик, 1976.

140. Карданов А.Т. Рабочий класс Кабардино-Балкарии в период строительства социализма. 1920-1937 гг. Нальчик, 1976.

141. Карданова А. Восстановление народного хозяйства в Дагестане (1921-1935 гг.).-М., 1979.

142. Кизилов И.И. Основные этапы истории советской милиции. М„1969.

143. Киров С.М. Избранные речи и статьи. Грозный, 1962.

144. Кислицын С.А. Перехов Я.А. Северо-Кавказская партийная организация в борьбе за решение казачьего вопроса на Тереке в первой половине 20-х годов. Ростов-н/Д., 1989.

145. Киссис М.П. Основные этапы истории советской милиции. М.,1965.

146. Кобзов B.C., Семенов А.И., Правоохранительные органы Советской России в борьбе с «политическим бандитизмом» / История правоохранительных органов России. М., 2000.

147. Коваль И.Я. История советской милиции. М., 1967.

148. Колосов А.П. Органы милиции в 1920-1930 гг. М., 1961.

149. Кониев Ю.А. Автономия народов Северного Кавказа: о зарождении, становлении и развитии форм советской национальной государственности на Северном Кавказе. Орджоникидзе, 1973.

150. Кониев Ю.И. Национально-государственное строительство на Тереке. Орджоникидзе, 1969.

151. Копачаев И.П. Школы советской Кабардино-Балкарии / Национальные школы в РСФСР. М., 1958.

152. Коркмазов А.Ю.Этнополитические процессы на Северном Кавказе (история и современность). Ставрополь, 1994.

153. Котляревский С.А. Правовое положение автономных республик // Советское право. 1925. №6.

154. Коцев П.А. Свобода не дается без жертв. Из истории Горской Республики // Наш Дагестан. 1994. №172.

155. Кринко Е.Ф. Национальная политика и межнациональные отношения на Северо-Западном Кавказе в годы Великой Отечественной войны: историография проблемы // Гуманитарная мысль Юга России. 2005. №1.

156. Кружинов В. М. В преддверии «коммунистического звездопада»: репрессии против участников внутрипартийных группировок на Северном Кавказе в начале 1920-х гг. / Ист. наука на пороге третьего тысячелетия. М., 2000.

157. Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. -М., 2000.

158. Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1971.

159. Лайпанов К.Т., Батчаев М.А. Умар Алиев. Черкесск, 1986.

160. Ларина А. И. История отечества в документах. М., 1994.

161. Лацис М.Я. (Судрабс). Два года борьбы на внутреннем фронте. -М., 1920.

162. Лацис М.Я. Об истории возникновения и роли чрезвычайных комиссий // Вступительная статья к кн.: Инструкция для организации губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом. Киев, 1919.

163. Лацис М.Я. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. М., 1921.

164. Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930-е годы. СПб., 1999.109. ^Ленин В.И.критические, заметкипо национальному-вопросу-/ Полн. собр. соч. Т. 24.

165. Лоов И.Р., Пархоменко М.М. Из истории классовой борьбы в Чечено-Ингушетии в первые годы новой экономической политики (1921- 1925 гг.). Грозный, 1974.

166. Лубский A.B. Северный Кавказ периферия Российской цивилизации // Научная мысль Кавказа. 2000. №2.

167. Майборода Э.Т. О сосуществовании цивилизаций различного типа // Научная мысль Кавказа. 2000. №2.

168. Мамбетов Г.Х., Мамбетов З.Г. Социальные противоречия в кабардино-балкарской деревне в 20-30-е годы. Нальчик, 1999.

169. Мансуров Г. За культурное строительство национальностей. М.,1927.

170. Марков Г.В. Часовые правопорядка. О милиции Карачаево-Черкессии. Черкесск, 1997.

171. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 5. М., 1968.

172. Марченко Г.В. Антисоветское движение в Чечне в 1920-1990-е гг. // Вопросы истории. 2003. №1.

173. Матвеев В.А. Кавказская война минувшего века: итоги и уроки // Ориентир. 1998. №10.

174. Маюров Н.П. Профессиональные союзы сотрудников рабоче-крестьянской милиции (1918-1937 гг.). СПб., 1995.

175. Медалиев Х.Г. О некоторых особенностях индустриализации национальных республик и областей Северного Кавказа / Образование СССР -торжество ленинской национальной политики. Пятигорск, 1972.

176. Методологические проблемы национальных отношений в России / Россия в XX веке. Проблемы национальных отношений. М., 1999.

177. Милославский П. Важнейшие задачи культурной революции в нацобластях и в Дагестане // Революция и горец. 1932. №2.

178. Минасов A.C. Становление и развитие органов милиции и уголовного розыска Карачаево-Черкессии (1920-1928 гг.). М., 2002.

179. Миронов Б.Н. К истине ведёт много путей // Отечественная история. 2001. №2.

180. Мороз Г.С. ВЧК и Октябрьская революция // Власть Советов. 1919. №11.

181. Мороз Г.С. Из истории гражданской войны в России // Коммунистический интернационал. 1920. №16.

182. Морозов А. «Нация» и «национализм» // Россия в XXI веке. 1994.6.

183. Мулукаев P.C. Карташов H.H. Милиция России (1917-1993гг.). Историко-правовой очерк. Орел, 1995.

184. Мусаев М.А. Деятельность органов внутренних дел по стабилизации обстановки на Северном Кавказе в начале 1920-х гг. // Социально-гуманитарные науки на современном этапе. Москва, 2007.

185. Мусаев М.А. Исторический опыт и уроки борьбы с организованной преступностью на Северном Кавказе в 1921-1939 гг. // Ученые записки Российского государственного социального университета. М., 2009. №2.

186. Мусаев М.А. Общественные волнения на Северном Кавказе в период коллективизации на рубеже 1920-1930-х гг. // Вестник Военного университета. М., 2010. №3.

187. Мусаев М.А. Опыт и уроки борьбы с экономическими преступлениями на Юге Советской России в годы НЭПа (1921-1929 гг.) // Ученые записки

188. Мусаев М.А. Органы внутренних дел республик Северного Кавказа в борьбе с бандитизмом в 1920-1930-е гг. // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «История России». М., 2009. №1.

189. Мусаев М.А. Тенденции и противоречия борьбы органов милиции и уголовного розыска с бандитизмом и организованной преступностью на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг. / Россия в поисках национальной стратегии развития. Екатеринбург, 2010.

190. Намитоков Н. Государственная политика и задачи советов. М.,1930.

191. Народы Карачаево-Черкесии: история и культура. Ставрополь,1998.

192. Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграция. М., 1994.

193. Наука о Кавказе: проблемы и перспективы. Материалы 1 съезда учёных-кавказоведов (27-28 августа 1999 г.) / Под ред В.Г. Игнатова. Рос-тов-н/Д., 2000.

194. Национальная политика России: история и современность / Под ред. В.А. Михайлова. М., 1997.

195. Национально-государственное строительство в Российской Федерации: Северный Кавказ (1917-1941 гг.). Майкоп, 1995.

196. Национальный вопрос на перекрестке мнений. М., 1992.

197. Наш край Ставрополье. Ставрополь, 1999.

198. Неймарк В. Годы становления. Документальные очерки по истории Костромской милиции 1917-1926 гг. В 2-х ч. Кострома, 1987.

199. Некрасов В.Ф. Тринадцать «железных» наркомов: История НКВД-МВД от А.И. Рыкова до H.A. Щелокова (1917-1982 гг.). М., 1995.

200. Николаев П.Ф. Омская милиция в борьбе за установление Советской власти. Омск, 1957.

201. Нугис А. Против великодержавного шовинизма и местного национализма. Хабаровск, 1933.

202. Об антирелигиозной кампании в нацобластях и передаче закията в ККОВы // Известия Северо-Кавказского крайкома ВКП(б). 1928. №17.

203. Оборин А. Национальный вопрос в СССР. М., 1931.

204. Овчаров Г.М. Борьба Чечено-Ингушской партийной организации за победу ленинских идей. Грозный, 1975.

205. Органы и войска МВД России: Краткий исторический очерк. -М., 1996.

206. Орджоникидзе Г.К. Статьи и речи. М., 1956.

207. Осколков E.H. Успехи коллективизации в Северо-Кавказском крае. Ростов-на-Дону. 1977.

208. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793-1985 гг.). Краснодар, 1986.

209. Очерк исторического развития горцев Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, 1927.

210. Очерки истории Адыгеи. Майкоп, 1981.

211. Очерки истории Кабардино-Балкарской истории КПСС. Нальчик, 1971.

212. Очерки истории Карачаево-Черкесии. Ставрополь, 1972.

213. Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар,1966.

214. Очерки истории Северо-Осетинской партийной организации. -Орджоникидзе, 1969.

215. Очерки истории Ставропольского края. Т. 2. Ставрополь, 1986.

216. Очерки истории Ставропольской организации КПСС. Ставрополь, 1970.

217. Очерки истории Чечено-Ингушской АССР. Грозный, 1972.

218. Павлов А.Н. Петроградская милиция: ее развитие и деятельность в условиях НЭПа (1921-1925гг.). СПб., 1995.

219. Павлович М. (Вельтман М.) Революционный Восток. М., 1927.

220. Пектар И. Историческая справка, необходимая для создания истории рабоче-крестьянской милиции // Рабоче-крестьянская милиция. 1924. №6.

221. Пирбудагов Н.П. История становления и развития дагестанской милиции в 20-е годы XX века. Махачкала, 1998.

222. Пискотин М.И. Россия в XX веке: неоконченная трагедия. М.,2001.

223. Плаггенборг Ш. Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и эпохой сталинизма. СПб., 2000.

224. Полиция и милиция России: Страницы истории. М., 1995.

225. Попов В.Г. Государственный террор в Советской России. 19231953 гг. // Отечественные архивы. 1992. №2.

226. Попов H.H. Октябрьская революция и борьба с преступностью. М., 1927.

227. Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия Советской России (1917-1922). -М., 1990.

228. Просвещение на Северном Кавказе в цифрах. Ростов-на-Дону,1929.

229. Пять лет власти Советов. M., 1922.

230. Рассказов Л. П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917-1941). Уфа, 1994.

231. Рассказов Л. П. Роль карательно-репрессивных органов в становлении административно-командной системы в первые годы советской власти. -Уфа, 1992.

232. Рахимбаев А.Р. Национально-культурное строительство на современном этапе // Революция и горец. 1930. №8.

233. Росенко М.Н. Роль русского народа в строительстве коммунизма. -Л., 1971.

234. Россия и ее регионы в XX веке: территория — расселение миграции / Под ред. О. Глезер и П. Поляна. - М., 2005.

235. Рощин М. Ислам в Чечне // http://www.religio.ru/relisoc/postsovspace/136.phpl

236. Рубинштейн Л. В борьбе за ленинскую политику. Казань, 1930.

237. Русские на Северном Кавказе. 20-30-е годы. Документы, факты, комментарии. Нальчик, 1996.

238. Савина Т.Б. Межнациональная семья на Северном Кавказе (по материалам социологических исследований). М., 1984.

239. Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы) / Под ред. Н.Ф. Бугая. Майкоп, 1994.

240. Северный Кавказ: этнополитические и этнокультурные процессы в XX в. / Отв. ред. В.А. Тишков, C.B. Четко. M, 1996.

241. Северокавказская цивилизация: вчера, сегодня, завтра. Пятигорск, 1998.

242. Семёнов В.М., Матюнина Е.В. Национальные и этнические культуры в конфликтных процессах в России // Социально-гуманитарные знания. 2001. №2.

243. Серебрякян С. Боевой путь красных партизан. Ростов-на-Дону,1934.

244. Советская государственность и борьба с преступностью. М.,1972.

245. Софинов П.Г. Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии (1917 1922 гг.). - М., 1960.

246. Ставрополье за 40 лет Советской власти. Ставрополь, 1957.

247. Страда В. Национализм русский, национализм советский, постнационализм // Человек. 1991. №6.

248. Суслин Э.В. Комсомол активный помощник Коммунистической партии в

249. Сухоруков В. Армия в боях на Северном Кавказе и нижней Волге. (1918-1920 гг.).-М., 1961.

250. Тайны национальной политики ЦК РКП. Стенографический отчет секретного IV совещания ЦК РКП. 1923. М., 1992.

251. Тишков В.А. Общество в вооружённом конфликте (этнография чеченской войны). М., 2001.

252. Тлюняев А. Подготовка кадров центральнаяпроблема //-Революция и горец. 1931. №4.

253. Трайнин И. Борьба с преступностью в капиталистических странах и в СССР. М., 1931.

254. Трифонов В.А. Объективные предпосылки и некоторые закономерности возникновения бандитизма и этнического сепаратизма на Северном

255. Кавказе в годы Великой Отечественной войны // История государства и права. 2006. №2.

256. Турицын И.В. Советизация Северного Кавказа и проблема обеспечения правопорядка (1920-12926 гг.) / Историческая паука и образование на рубеже веков. Сборник статей / Сост. A.A. Данилов. М., 2004.

257. Тюрбеев А. До конца разгромить буржуазный национализм Чап-чаева. Элиста, 1935.

258. Уншдихт И. Государственное устройство СССР. М., 1936.

259. Феоктистов С.Ф. Милиция Забайкалья в 1917- начале 1930-х годов. СПб., 1999.

260. Филькин В.И. Северо-Кавказская партийная организация в борьбе за осуществление ленинской национальной политики (1917-1936 гг.). -Грозный, 1969.

261. Фофанова J1.A. Социальный портрет сотрудника НКВД середины 20-х гг.-М., 1993.

262. Хантингтон С.П. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

263. Хлевшок О.В. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество. М.,1992.

264. Хлынина Т.П. Национально-государственное строительство на Северном Кавказе в 1920-1930-е годы: проблемы современной историографии. М., 2005.

265. Хоринцев Г.Н. Организация и деятельность рабоче-крестьянской милиции Бурятской АССР в период построения социализма (1917-1937гг.). -Иркутск, 1985.

266. Худяков П.П. Дальневосточная милиция в борьбе с уголовной преступностью в 20-е годы. Владивосток, 1996.

267. Хутыз К.К. Национальные отношения в условиях тоталитаризма. Майкоп, 1999.

268. Хутыз К.К. Национальные отношения в условиях тоталитаризма: опыт и уроки (1917-1940 гг.) (на материалах адыгских народов Северного Кавказа). Ростов-на-Дону, 1993.

269. Черджиев Х.С. Решающие успехи культурной революции в Северной Осетии (1933-1941 гг.). Орджоникидзе. 1960.

270. Чернопицкий П.Г. Деревня Северо-Кавказского края в 1920-1929 гг. Ростов-н/Д., 1987.

271. Черноус В.В., Цихоцкий С.Э. Кавказский вопрос в истории российской геополитики / Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. №2.

272. Чечня и Россия: общества и государства. М., 1999.

273. Шабанова И.К. Правовой произвол начала 1920-х гг. // Сибирский исторический журнал. 2006. №7.

274. Шахбиев 3. Судьба чечено-ингушского народа. М., 1996.

275. Шебзухов М.Х. Красный террор в Адыгее / Северный Кавказ: национальные отношения (историография, проблемы) / Под ред. Н.Ф. Бугая. -Майкоп, 2002.

276. Шеуджен Э.А. Советская историография национально-культурного строительства на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 1983.

277. Шибанов Н.С. Зеленая война: Исторические очерки. Челябинск,1997.

278. Шишкин В.И. За советы без коммунистов: Крестьянские восстания в 1920-е гг. Сборник документов. Новосибирск, 2000.

279. Шкаровский М.В. Ленинградская проституция и борьба с ней в 1920-е годы/ Невский архив. М., 1993.

280. Шкаровский М.В. Семь имен «кошки»: расцвет наркомании в 1917-1920-е годы. М., 1997.

281. Шкуратов В. В поисках Юга // Международная жизнь. 1992. №34.

282. Шнирельман В.А. Быть Аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX веке. М., 2006.

283. Щеткин C.B. Опыт работы школ милиции в годы НЭПа / Полиция и милиция России: формирование и развитие. М., 2000.

284. Щеткин C.B. Сотрудник милиции в годы НЭПа: идеал, норма и девиантность / Деонтология правоприменительной деятельности: история становления и современные проблемы. М., 2000.

285. Эбзеева С.Э. Становление советской национальной государственности народов Северного Кавказа. М., 1976.

286. Ян Э. Государственное и этническое понимание нации: противоречия и сходства // Полис. 2000. № 1.

287. Янин Ю.С. Деятельность Ф.Э. Дзержинского на посту народного комиссара внутренних дел. Рязань, 1987.

288. Янчевский Н. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920 гг.). Ростов/на/Д, 1924.

289. Яровой И.В. О соотношении формационного и цивилизационного методов исследования исторических процессов // Научная мысль Кавказа. 1994. №4.

290. Энциклопедии, словари и справочники:

291. Большая Советская Энциклопедия. Изд. 3-е. М., 1976.

292. Гражданская война и иностранная военная интервенция в СССР: Энциклопедия. М., 1983.

293. Советская историческая энциклопедия. М., 1965. ^

294. Юридический энциклопедический словарь. М., 2000.

295. Диссертации и авторефераты

296. Астанина JI.B. Межнациональные отношения в Советской России и формирование государственной национальной политики (1917-1936 гг.) / Дисс. д. и. н.-М., 2006.

297. Даудов А.Х. Образование и развитие Горской АССР. 1920-1924 гг. (Проблемы национально-государственного строительства) / Дисс. к. и. н. Л., 1984. - Махачкала, 1970.

298. Магомадов С.М. Борьба с вооружённой контрреволюцией в национальных районах Северного Кавказа на заключительном этапе гражданской войны. 1920-1922 гг. / Дисс. к. и. н. Ростов-на-Дону, 1981.

299. Малыгин АЛ. Государственно-правовой статус милиции РСФСР в период проведения новой экономической политики (20-ые годы) / Дисс. д. ю. н. М., 1992.

300. Новиков Д.В. Этнорелигиозный экстремизм на Северном Кавказе: методы противодействия (политико-правовой аспект) / Автореф. дисс. к. ю. н. Ростов-на-Дону, 2002.

301. Суханова Н.И. Гражданская война 1917-1920 гг. на Северном Кавказе: социально-политический аспект/Дисс. д. и. н. Ставрополь, 2004.

302. Федоренко С.И. Борьба с уголовной преступностью и обеспечение общественного порядка на Северном Кавказе (1917-1928 гг.) / Дисс. д. и. н.-М., 2010.

303. Федосеев С.П. Партийное руководство советской милицией в годы НЭПа(1921-1925). Дисс. к. и. н. Саратов, 1989.

304. Хлынина Т.П. Становление советской национальной государственности у народов Северного Кавказа 1917-1937 гг.: проблемы историографии / Дисс. д. и. н. М., 2003.

305. Шнайдер В.Г. Национальное строительство как фактор социокультурной интеграции народов Северного Кавказа в советское общество (1917-конец 1950-х гг.) / Автореф. дисс. д. и. н. М., 2008.

306. Материалы из сети «Internet»1. http://inkat.rU/69736-pravookhranitelnaja-dejatelnost/32. http://www.yabloko.rU/publications/2009/05/l 5 01.