автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Особенности ограниченной демократизации в Иране

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности ограниченной демократизации в Иране"

и а правах рукописи

ОСОБЕННОСТИ ОГРАНИЧЕННОЙ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ В ИРАНЕ (1989 — 2005 годы)

Специальность 23.00.02 — Политические институты, этнополнтяческая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Воронеж — 2006

Работа выполнена на кафедре политологии и политического управления Воронежского филиала Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Научный руководитель:

доктор политических наук, профессор Слинько Александр Анатольевич

Официальные оппоненты:

доктор политических наук, профессор Саюров Николай Федорович кандидат политических наук, доцент Горошков Николай Павлович

Ведущая организация:

Воронежский институт экономики и социального управления

Защита состоится 25 декабря 2006 г. в 16 час. на заседании диссертационного совета Д 212.038.13 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Воронежский государственный университет» по адресу; г. Воронеж, Московский проспект 88, ауд. 211.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан 24.11.2006.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат политических наук, доцент А/ Черникова В. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Стремление осмыслить феномен демократии, восходящее к античной философской и политической традиции, приобрело во второй половике XX в. новые формы, вызванные появлением в политической науке понятия демократизации. Изучение этой проблематики, начатое в 50-е — 60-е гг., получило дополнительный импульс в 70-е — 80-е гг. в связи с процессами демократизации в Южной Европе и Латинской Америке. Мощная волна политической трансформации тоталитарных и авторитарных режимов Восточной Европы, Азии и Африки еще более актуализировала сравн лтельно-пол итологичес кую и, в частности, транзитологи-ческую тематику, направив интерес исследователей в русло анализа общих и особенных характеристик переходного демократического процесса.

Констатирование универсальности процессов общественно-политической трансформации ориентировало ученых на поиск общих и необходимых условий становления демократии. Такая трактовка значительно повысила важность исследования локальных моделей перехода, отражающих историческую, культурную и иную специфику, и показывающих, в то же время, какие факторы или их конфигурации являются определяющими для развития глобального демократического процесса. 5 этом отношения особую ценность приобретает анализ политического опыта стран, вступивших на путь демократических перемен с развитием «третьей волны демократизации».

Концептуальная особенность понимания экспансии демократии как «глобальной волны», заключается в том, что ни одно геокультурное пространство, каким бы специфичным оно не было, не может считаться полностью защищенным от ее эффектов. В данной связи, политические изменения, произошедшие в некоторых странах, в частности, в Исламской Республике Иран, имеют черты сходства с другими примерами демократизации.

несмотря на то, что трансформационные процессы там развивались в особых исторических и культурных условиях.

Исходя из указанных реалий, иранский опыт представляет существенный исследовательский интерес в сфере анализа обстоятельств перехода к демократии, которые включают в себя внешние по отношению к политическим процессам макросоциальные условия, внутренние факторы, такие как институциональная структура и политическая динамика, а также комплекс межгосударственных взаимодействий, определяющий международный контекст демократического транзита.

Актуальность и практическая значимость иранской тематики объясняется той ролью, которую играет Ирак в региональной политике. Являясь исламской страной, географически и культурно связанной с центральною нахским регионом, ИРИ пытается занять лидирующие позиции, оказывая непосредственное влияние на региональную безопасность и развитие интеграционных процессов. Кроме того, выступая в качестве одного из государств Каспийского бассейна, Иран имеет прямое отношение к перспективам разработки его богатейших ресурсов. В этой связи концепция внешней политики России подчеркивает важность развития конструктивных отношений с Ираном. Учитывая указанные обстоятельства, внимание российских исследователей к процессам политической трансформации в Исламской Республике представляется закономерным.

Степень научной разработанности проблемы. Условия и пути демократических переходов отражены в работах Р. Даля, Г, О'Докнелла, Д. Растоу, С. Хантингтона, Ф, Шмиттера и других1. Анализ поставторитарных трансформаций в Южной Европе и Латинской Америке лег в основу нссле-

1 Рэстоу Д. А. Переходы к демократии: попытка динамической модели И Политические исследования. — 1996, — №5; Хантингтон С. Третья волна: Демократизация в конце XX в. — М„ 2003; Dabi R, Poliarchy: Participation and Opposition. — L., 1971; O'Donnell G., Schmitter Ph. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies // Transitions frora Autboritarian Rulo. Prospects for Democracy / Ed. by G. O'Donnell, P. S. Schmitter and L. Whitehead.— Baltimore and L., 1986.

дований перехода к демократии в Восточной Европе и странах бывшего СССР1. Их дополнили исследования посвященные демократизации в мусульманских обществах и проблеме совместимости ислама и демократии1.

Применительно к Ирану проблемы общественно-политической трансформации рассматриваются в работах С. Дружиловского, Н. Мамедовой, В. Хуторской3. Основное внимание в отечественной литературе отводится изучению отдельных аспектов общественно-политического развития в ИРИ, таких как парламентские и президентские выборы4, экономические реформы', процесс становления политических партий*. Среди трудов российских иранистов следует также выделить работы А. Гушера, В. Кляшторинон, Н. Ма-

1 Карл Т. Л., Шмкттер Ф. Демократизация; концепты, постулаты, гипотезу (Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изучении посткоммунистических трансформаций) // Политические исследования. — 2004. — №4; Карл Т. Л., Шмиттер Ф. Пути перехода от авторитаризма к демократии в Латинской Америк«,'Южной и Восточной Европе // Международный журнал социальных наук, — 1991. — №1; Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты: Теоретико-методологические и прикладные аспекты. — М., 1999.

1 Алиев С. М. Современное исламское возрождение и его особенности (На примере Ирана и Турции) И Ислам и политика: Сб. ст. / Отв. ред. Бсяокретщкий В. Егорин А. 3. —- М2001; Фадеева И. Демократия в мусульманском мире: Реальность и перспективы // Азия и Африка сегодня. — 2001. — №8; Fish S. Islam and Authoritarianism // World Politics. — 2002. — Vol. 55, №1; Stepan A. Religion, Democracy, and (he "Twin Tolerations" U Journal of Democracy. — 2000 — Vol. 11, №4.

1 Дружиловскнй С. Б. Проблема эволюции исламского режима в Иране и особенности развития иранской государственности после антишахской революции // Иран: эволюция исламского правления: Сб. ст. / Отв. ред. Мамедова Н. М. — М., 1998; Мамедова И. М. Тенденции демократизации во внутриполитической жизни Исламской Республики Иран //Иран: ислам и власть: Сб. ст. / Отв.ред. Мамедова Н. М,,Санаи М, — М., 2001;Хуторская В. Иран: Демократия по-исламски: (Иранский режим отпускает вожжи) // Азия и Африка сегодня.— 2003. — №9. ■ .

4 Мамедова Н. М. Новый этап политической жизни Ирана: (Парламентские выборы — ход и результаты) // Ближним Восток и современность. — 2000. — Вып.- 9; Мамедова Н, М. Политическая ситуация в Иране в 2001 г. (Накануне и после президентских выборов) //Ближний Восток и современность. — 2002. — Вып. 13.

5 Арабаджян А. 3. Исламская Республика Иран: Экономический потенциал: первая половина 90-х гг. — М,, 2002; Мамедова 11, М. Экономическое развитие Ирана в 90-е гг.: Достижения и проблемы И Исламская Республика Иран в 90-е гг.: Сб. ст. / Отв. ред. Мамедова II. М.—М., 1998. .....

* Вагин М. В. Президент Мохаммад Хатами н его концепции «исламского гражданского общества» и «диалога цивилизаций» //Иран: ислам и власть: Сб,ст./Отв. ред. Мамедова Н. М., Санаи М. — М„ 2001.

медовой и других, посвященные изучению специфики исторического развития Ирама и своеобразия иранской политической культуры'.

В зарубежной литературе особый интерес представляет группа работ, затрагивающих транзитологичсскую проблематику1, В них указывается на переходный характер политических процессов в ИРИ и отмечается, что Иран демонстрирует пример демократизации в рамках «третьей волны», В публикациях зарубежных авторов Л. и Р. Боруманд, Г. Панта, М. Уэллса и других уделяется внимание динамике рыночных реформ, борьбе политических элит, по: ¡ити ко-институциональным вопросам, проблеме влияния выборов на трансформацию политической системы ИРИ3. Попытки осмысления процесса становления гражданского общества и формирования политических партий в Иране предприняты в исследованиях С, Арджоманда, Л. и Р. Боруманд, К. Таджбахша, С. Фэйрбенкса4. В них дается общая характеристика гражданского общества, подчерк и ваетея его незрелость и неспособность эффскт,,ш|0 противостоять давлению со стороны государства.

1 Гушср А. Исламское государство в теории и на практике // Азия и Африка сегодня. — 1999. — №2; Иранская революция 1978—1979: Причини и уроки / Отв. ред. Арабаджян А. 3. — М, 1989; Кляшторииа В, Б. Традиции культуры и пути модернизации // Азия и Африка сегодня. — 1993. — №8-9; Мамсдова H. М. Иран в XX в. Роль государства в экономическом разнигии. — М, 1997.

1 Aijomand S. Democratization and Constitutional Politics of Iran since 1997 // Political and

Sociological Review. — 2001. — №4; Brum berg D. A Comparativist's Perspective // Journal of Democracy. — 2000. — Vol. 11, №.4; L'Iran en transition: Entre espoir et insertitude. Dossier constitué par Djaliti M. R. // Problèmes politiqcs et sociaux. — 1998. — №813. 1 Eoroumand L., Boroumand R. Reform at an Impasse // Journal of Democracy. — 2000. —-Vol. 11, №4; Кат M, Constitutional Constraints //Journal of Democracy. — 2003. — Vol. 14, №1; PantG. Iran: From Revolution to Market// International Studies. — 1996. — Vol. 33, №3; Earabi F. The Post-Khomeini Era in Iran: The Elections of the Fourth Islamic Majlis // Middle East Journal. — 1994. — Vol. 48, №1; Wells M. Thermidor in the Islamic Republic of Iran: The Rise of Muhammad Khatami // British Journal of Middle Eastern Studies, —1999. — VoL 26. №1.

4 Aijomand S. Civil Society and the Role of Law in the Constitutional Politics of Iran under Khatami // Social Research. — 2000. — Vol. 67. №2; Boroumand L., Boroumand R. Illusion and Reality of Civil Society in Iran: An Ideological Debate // Social Research. — 2000. — Vol. 67, №2; Tajbakhsh K. Political Decentralization and the Creation of Local Government in Iran: Consolidation or Transformation of the Theocratic State? // Social Research. — 2000. — Vol. 67, №2; Fairbanks S. Theocracy vs. Democracy: Iran Considers Political Parties // Middle East Journal. — 1998, — VoJ. 52, №1.

Для исследования международных аспектов демократизации большое значение имеют работы, посвященные изучению эволюции внешнеполитического курса ИРИ, взаимоотношений Ирана с Россией, США и странами Западной Европы, а также вопросам центральноазиатской интеграции, региональной стабильности и безопасности. Основные направления внешней политики Ирана 1980-х — 1990-х гг. отражены в работах отечественных авторов С. Кондратьева, К. Маркова и В. Ушакова1, Развитие отношений между Россией и ИРИ, геополитические, экономические и иные аспекты российско-иранского сотрудничества рассматриваются в исследованиях М, А руно вой, Б. Иванова и Е. Орло&а1. Отношения Ирана со странами СНГ, проблемы сотрудничества в Центральной Азии н на Кавказе анализируются в работах В. Вишнякова, Д. Малышевой, Л. Склярова5. Кроме того, в публикациях российских исследователей уделяется внимание проблемам амери-како-иранских отношений и развитию сотрудничества между ИРИ и государствами Западной Европы4.

1 Кондратьев С. С. Особенности внешней политики Исламской Республики Иран на по-

роге тысячелетия // Ближний Восток и современность. — 2002, — Вып. 14; Марков К. В. Системно-структурный анализ внешней политики Ирана на рубеже XXI в. И Новые тенденции в международных отношениях в Азии: Сб. ст. — М., 2002; Ушаков В. А. Внешняя политика Ирана и эволюция понятия «экспорта исламской революции» в 90-е годы // Иран: Эволюция исламского правления; Сб. ст. / Ота. ред. Мамсдова Н, М. — М., 1998. 1 Арунова М. 21 лет Исламской революции и российско-иранские отношения // Азия и Африка сегодня. — 2004. — №б; Иванов В. М. Состояние и перспективы внешнеэкономических связей Ирана и России // Иран в современном мире: Сб. ст. / Под общ, ред. Кожокина Е. М. — М., 2003; Орлов Е. А. Ирано-российские отношения // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. /Отв. ред. Мамедова Н. М. — М, 1998.

3 Вишняков В. Россия — Иран и региональная стабильность И Международная жизнь. — 1998. — №11—12; Малышева Д, Б. Иран и проблемы региональной безопасности Закавказья И Ближний Восток и современность. — 2000. — Вып. 9; Скляре« Л. Е. Иран: От политики экспорта «исламской революции» к региональному сотрудничеству (Значение перемен для Центральной Азии) // Восток. — 1996. — №5.

4 Глушенко Ю. II. Политика США в отношении Ирана // Иран в современном мире: Сб. ст. / Под общ. ред. Кожокина Е. М, — М., 2003; Комиссина И. Н. Исламская Республика Иран и Западная Европа: Диалог цивилизаций // Иран в современном мире; Сб. ст. / Под

общ. ред. Кожокина Е. М. — М.. 2003; Константинов А, К. США — Иран; О возможности нормализации государственных отношений // Ближний Восток и современность. — 2003, — Вып. 17,

в

В центре внимания зарубежных специалистов, в первую очередь, внешняя политика Ирана в 1980-е — 1990-е гг.1 Отношения между США и Ираном, американская политика санкций и ее результаты рассматриваются в работах Дж, Амузегара, Г, Бахгата И Р. Рамазани1. Изучению ирано-европейских отношений посвящены статьи Ф. Холлидея и А. Тарока\ Нельзя не упомянуть также ряд статей, анализирующих политику Ирана в Центральной Азии и Закавказье с учетом интересов США и России в этих регионах4. В целом, необходимо отметить, что при всей важности указанных работ проблема влияния международных факторов на внутриполитическое развитие и трансформацию политического режима в Иране изучена недостаточно. Как в отечественной, так и в зарубежной литературе не хватает специальных исследований, посвященных згой теме.

Таким образом, проведенный анализ литературы показывает, что несмотря на значительный научный интерес к политическим процессам в Исламской Республике Иран, проблематика демократизации в этой стране исследована недостаточно. Нехватка работ, изучающих политические изменения в Иране с использованием парадигмы транзита и отсутствие попыток построения комплексной модели демократизации в ИРИ обусловили выбор диссертантом данной темы.

1 Ehteshami A. Iran's International Posture after the Fall of Baghdad // Middle East Journal. — 2004. — VoL 58, №2; Oreeo J. D. Iran's Foreign Policy: Between Enmity and Conciliation it Current History. —1993, — VoL 92, №570.

1 Amuzegar J. Adjusting to Sanction !) Foreign Affaire. — 1997. — VoL 7«, №3; Bahgat O.

The Future of US—ban Relations // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. —

2002. — Vol. 25, №2; Kamazani R. US—Iran Policy: The Conceptual Obstacle // Journal of

South Asian and Middle Eastern Studies. — 2001. — VoL 24, №1.

5 Halliday F, An Elusive Normalization: Western Europe and the Iranian Revolution II Middle East JoumaL — 1994. — Vol. 48, №2; Tarock A. Iran—Western Europe Relations on the Mend //British Journal of Middle Eastern Studies. — 1999. — VoL 26, , 4 Menon R. The New Great Game in Central Asia // Survival. — 2003. — VoL 45, №2; Yousif Freij II. State Interests vs. the Umma: Iranian Policy in Central Asia // Middle East Journal. — 1996. — Vol. SO, №1.

Объектом исследования является процесс ограниченной демократизации в Иране, предметом исследования выступают особенности ограниченной демократизации & ИРИ.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ факторов, динамики и выявление специфики ограниченной демократизации в Иране в 1989 — 2005 гг.

В соответствии с целью определены следующие задачи:

- проанализировать некоторые транзит™огические концепции и модели и обосновать их использование в качестве теоретической базы изучения ограниченной демократизации в Иране;

— рассмотреть внутренние условия и предпосылки демократизации в ИРИ и выявить их своеобразие;

- исследовать политические процессы в период 1989 — 2005 гг. и раскрыть особенности демократизации в Иране;

— определить характер и специфику влияния международных факторов на развитие процессов либерализации и ограниченной демократизации в ИРИ.

Теоретико-методологическая база исследования составляют сравнительно-политологические и, в частности, Tpaiонтологические концепции, анализирующие как структурные, так и процедурные аспекты становления демократии. Методологической основой диссертационного исследования послужили принципы системного, структурно-функционального, институционального, историко-полнтологического анализа.

Источниковая база исследования. При написании диссертации в качестве источников были использованы официальные документы; конституция и законы ИРИ, документы Комиссии ООН по правам человека, Договор об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между Россией и Ираном, совместные заявления, декларации и коммюнике РФ и ИРИ,

а также другие документы, касающиеся внешнеполитической деятельности Ирана и российско-иранских отношений,

В ходе работы диссертантом были также использованы бюллетень «Третий взгляд», выпускаемый Посольством ИРИ в Москве, бюллетень Института востоковедения РАН «Россия и мусульманский мир», бюллетень «Election Watch», публикуемый в составе журнала «Journal of Democracy».

Результаты президентских, парламентских и других выборов в ИРИ, разнообразные статистические данные, выступления и интервью иранских политиков и общественных деятелей опубликованы в электронных СМИ, а также в иранских периодических изданиях.

Научная новизна работы состоит в том, что политические процессы в ИРИ в 1989 — 2005 гг. исследованы в контексте «третьей волны» демократизации и предпринята попытка построения комплексной модели демократизации в Иране. Автором проанализированы структурный и процедурный подходы к исследованию демократических изменений, и обосновано, что их использование позволяет раскрыть специфику ограниченной демократизации в ИРИ. Выявлены внутренние предпосылки, условия и факторы политических изменений. Изучена динамика политических процессов и определены особенности ограниченной демократизации в Ираке. Раскрыта специфика международного влияния на внутриполитическое развитие в ИРИ.

Исследование проблем ограниченной демократизации в Иране нашло отражение в положениях, выносимых на защиту:

1. Иран является целостным, суверенным государством с устойчивыми границами и постоянным составом граждан. Преодоление центробежных тенденций в процессе государственного строительства и формирование национального единства и идентичности обеспечивают необходимые предварительные условия для демократического развития в этой стране.

2. Специфика политико-культурного аспекта демократизации заключается в значительном влиянии традиционных норм и ценностей, преобладании патриархальных и подданнических ориентации и отсутствии развитых гражданских отношений. Вместе с тем, наличие в политической культуре Ирана таких характеристик, как стремление к диалогу, ориентированность на многосторонний компромисс, поиск общественного согласия, благоприятствует демократическим преобразованиям, несмотря на недостаточное развитие гражданской политической культуры.

3. Кризис авторитаризма был обусловлен социально-экономическими факторами и явился следствием неэффективности централизованной модели хозяйствования, реализованной иранским режимом в 1980-е гг. Кроме того, своеобразие социально-экономических условий, сложившихся к моменту начала политических и экономических преобразований (1989 г.), проявилось в том, что наряду с наличием предпосылок реформ, связанных с необходимостью перехода от управляемой экономики к рыночной, в стране отсутствовал многочисленный городской средний класс. Данное обстоятельство предопределило сложность и длительность процесса формирования социальной базы демократии в Иране.

4. Иранский пример демократизации отличает своеобразие институциональных условий, связанное с присутствием теократических элементов в структуре авторитарного режима. Группы, осуществляющие политическое господство, имеют клерикальное происхождение, легитимация господства обеспечивается доктриной религиозного правления. Легитимация посредством выборов носнт частичный характер, избирательное право ограничено, деятельность избираемых органов власти контролируется институтами с функцией клерикального надзора. Полнтико-институционалыюе пространство в Ираке характеризуется слабостью институтов гражданского1 общества. Исторически одному авторитарному режиму предшествовал другой, и гражданские институты не имели достаточных возможностей, чтобы укре-

питься. Это обстоятельство обусловило нехватку организованных внере-жимных сил в период реформ, прочное положение авторитарных групп, и, как следствие, тенденцию к постепенности и невысоким темпам демократических преобразований.

5. Либерализация была инициирована группами внутри режима и носила преимущественно «навязанный» характер. Раскол в авторитарном блоке привел к формированию коалиции, выступившей за осуществление нового политического и экономического курса. Стратегией либерализации явились рс<]юрмм, проводимые «сверху», под контролем со стороны режима.

6. Политическая либерализация в Иране переросла в ограниченную демократизацию, включавшую создание условий для децентрализации власти, попытки и петиту ционализаци и политического участия и демонтажа элементов авторитаризма. Неудача попыток «высвобождения», предпринятых сторонниками демократизации внутри правящего режима, была обусловлена тем, что заинтересованные в сохранении авторитарной системы элиты, контрол кровав тис основные ресурсы, пришли к соглашению, а исключенные из политики оппозиционные группы оказались не в силах повлиять на ситуацию, В результате сложился альянс «консерваторы— реформаторы—умеренные», вернувший режим к политике либерализации.

7. Международное влияние на развитие процессов либерализации и частичной демократизации в Иране не было однозначным по своему характеру, США использовали политическое и экономическое давление с целью ослабления режима, что ограничило возможности мобилизации внешних ресурсов для содействия демократизации. Страны Европейского союза пошли по более эффективному пути создания экономических стимулов для проведения внутренних реформ. Россия ориентировалась на развитие с ИРИ взаимовыгодного двустороннего и регионального сотрудничества, содействуя формированию благоприятных внешних условий для проведения либе-

рализации, и поддерживая курс на демократизацию внешней политики иранского режима.

Научная и практическая значимость исследования. Научная ценность исследования заключается в попытке теоретического осмысления комплекса проблем, связанных с демократизацией в Иране, расширении теоретико-методологической основы анализа политических процессов в ИРИ. Результаты исследования могут быть использованы государственными органами при разработке механизмов взаимодействия и сотрудничества с Исламской Республикой Иран. Материалы диссертации могут найти применение в преподавании учебных курсов в высших учебных заведениях.

Апробация работы. Научные результаты исследования прошли апробацию на кафедре политологии и политического управления Воронежского филиала Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Основные положения диссертации получили отражение в публикациях но теме исследования.

Структура диссертации отвечает целям и задачам исследования и направлена на раскрытие его предмета и объекта. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы,

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, характеризуется степень ее разработанности, определяются предмет и объект, ставятся цель и задачи исследования, раскрываются его научная новизна и практическая значимость, указываются методологические основы диссертационной работы.

В первой главе «Теоретические основы исследования демократизации» рассматриваются вопросы теории и методологии анализа демократического процесса.

О связи с тем, что в настоящее время научная методология не располагает иитегралыюй концепцией, способной описать и объяснить все многообразие примеров становления демократического порядка, диссертант указывает на необходимость обоснования объяснительных возможностей теории демократизации для раскрытия особенностей демократизации в Иране. В рамках этой задачи анализируются транзитологические концепции, учитывающие как структурные (национально-государственные, культурно-ценностные, социально-экономические, международные), так н процедурные (зависимые от действий конкретных акторов) факторы демократического перехода.

В диссертационном исследовании отмечается, что осмысление проблем демократизации на современном этапе развивается под влиянием концепции «третьей волны» С, Хантингтона, которая актуализирует проблему выявления единой логики переходов к демократии.

В указанном контексте, ряд ученых пытаются определить характер влияния социально-экономических условий на процессы демократизации. Они рассматривают высокий уровень экономического развития как важнейший фактор становления демократии. С. Лип сет, К.-Р. Сен н Д. Торрес приходят к выводу, что рост уровня среднегодового дохода на душу населения, и внедрение технологических новинок способствуют возникновению более сложных экономических отношений и обусловливают появление новых норм поведения, социальных запросов и политических требований граждан. С. Хантингтон полагает, что структурные экономические условия, при всей значимости, сами по себе не являются ни необходимыми, ни достаточными для осуществления демократизации и взаимодействуют с другими макросоциальными факторами, стимулируя трансформационные процессы.

X. Линц, А. Степан, и Д. Растоу обращаются к проблеме исторической причинности в процессах политического развития. Предпринятый этими исследователями анализ показывает, что проблемы, связанные с созданием су-

веренного государства и формированием национальной идентичности должны разрешаться до начала перехода. При наличии этих предпосылок ключевую роль играет национальное единство и согласие. При этом было замечено, что движение к общественному согласию относительно основных принципов демократии становится тем труднее, чем более многонациональным является проживающее на территории государства население. Намечая пути демократизации в обществе, раздробленном региональными и культурными противоречиями на отдельные сегменты со своими интересами и приверженности ми, А, Лейлхарт предлагает концепцию со-обществснной демократии, в основе которой лежит не попытка устранения или сглаживания противоречий между меньшинствами, а стремление к их открытому признанию и превращению в действенные элементы демократии.

Рост тенденций демократизации в различных регионах мира позволил ученым выдвинуть концепцию условий демократии, использующую политическую культуру в качестве основополагающего объяснительного принципа. Опираясь на результаты компаративного исследования, Г, Алмонд и С. Верба дали характеристику особенностей демократической политической культуры, как смешанной гражданской культуры, устанавливающей в обществе сложный культурный баланс, поддерживаемый как элитами, так и не-элнтными группами. Используя сравнительный метод, Р, Инглхарт выявил связь между изменением ценностей при переходе от индустриального к постиндустриальному обществу и развитием демократических институтов. Указанные концепции подчеркивают значимость гражданской культуры для становления демократических режимов и их консолидации.

Помимо перечисленных факторов, изучение условий демократизации предполагает анализ состояния международной системы и источников международного влияния на трансформирующиеся режимы. Большой вклад в разработку этой проблематики внесли Т. Карл, Ф. Шмиттер и Л. Уайтхед, Они определили основные параметры и способы внешнего влияния на про-

цессы внутриполитической трансформации, — давление па недемократические режимы с целью их демократизации и поддержка молодых демократий, — и указали на приоритетную значимость внутренних факторов в переходных процессах, несмотря на рост тенденций глобализации и интернационализации.

Завершая анализ структурных факторов демократизации, автор делает вывод, что национальное единство и идентичность, высокий уровень развития экономики, распространение ценностей, благоприятствующих становлению демократии, служат важными предпосылками трансформации. Вместе с тем, эти переменные не являются обязательными универсальными условиями (за исключением проблем государственности, требующих разрешения в предварительной фазе), и скорее указывают на наличие корреляций, стимулирующих или сдерживающих демократизацию.

Рассматривая процедурные аспекты транзитов, автор, основываясь на теоретических разработках Г. О'Доннелла, Ф. Шмиттера и А. Пшеворского, характеризует модальности перехода, раскрывает специфику процессов либерализации и демократизации, и отмечает качественные этапы, через которые проходит транзит в своем развитии; «открытием авторитаризма и предоставление ограниченных свобод, устранение отдельных реликтов с согласия ключевых злкт, конституирование демократических институтов и процедур. В диссертационном исследовании подчеркивается роль формальных институтов, вокруг которых разворачивается политическая «игра» переходного периода.

Борьба элит происходит в атмосфере неопределенности, связанной с невозможностью предвидеть заранее, какую роль будут играть тс или иные группы или институты в дальнейшем. Действия агентов децентрализованы, а их результат непредсказуем, так как ни одна из сторон не обладает полной и точной информацией о конкурентах и не контролирует происходящее. Выбор стратегии зависит от предпочтений акторов — консерваторов, ре-

форматоров, умеренных и радикальных демократизаторов, а также от ряда конкретных параметров. Цели, ресурсы и рациональный выбор политических сил, наряду с типом авторитарного режима, особенностями исходной ситуации и характером институциональных изменении, определяют результаты перехода.

Пути достижения демократии диктуются совокупностью взаимоотношений между политическими элитами и обществом и могут сочетать элементы «навязывания» преобразований, попытки выработки компромиссов по наиболее острым проблемам, примеры давления мобилизованных масс на проводящий реформы режим.

Подводя итоги исследования концепций демократического перехода, диссертант указывает на наличке сходных черт в различных примерах политической трансформации, — в национальных и международных контекстах, а также в тех динамических процессах, которые переживают общества в переходный период. Исходя из этого, делается вывод: несмотря на то, что все политические системы по-своему уникальны и иранский опыт не похож на переходы в Южной или Восточной Европе, Латинской Америке или Юго-Восточной Азии, накопленный эмпирический материал и современный уровень концептуализации демократических транзитов позволяет раскрыть специфику демократизации в Иране.

Во второй главе «Структурные факторы демократизации в Иране» исследуются структурные — государство- и нациеобразующие, культурно-ценностные, социально-экономические и международные — факторы общественно-политической трансформации в Иране,

Автор отмечает, что складывание национального единства в Иране происходило в условиях значительной этнокультурной неоднородности. Политика государства, характеризовавшаяся на протяжении XX в. определенной преемственностью, способствовала национальной консолидации и формированию сознания принадлежности граждан к одной национально-

политической общности — иранскому народу. Влияние поликультурности, укорененной в структуре общества, проявилось в сохранении множественных, взаимодополняющих идентичноетей, укрепляющих коллективную идентичность на основе общих цивилизационных корней, и снижающих остроту национальных и территориальных разногласий.

Реформы 1960-х — 1970-х гг., содействовавшие росту национального единства, обнажили ряд важных проблем, связанных с низкой эффективностью государственных структур, неспособностью власти разрешить накопившиеся социальные противоречия и защитить национальное пространство от дестабилизирующего воздействия извне. Нарушение фундаментального общественного согласия и пробуждение новых политических идентично-стей, как своеобразная реакция на ускоренную модернизацию, привели к падению монархии и утверждению новой государственности.

На формирование специфики политнко-культурных условий оказало влияние возрождение традиционализма, последовавшее за революцией 1978—1979 гг. Кризисные явления 70-х гг., порожденные попытками прямого заимствования и вживления в национальную культуру норм и ценностей западного общества, вызвавшие углубление фрагментарности политической культуры и обострение противоречий между ее элементами, были преодолены в 1930-е гг. посредством «исламизации» в духе религиозного традиционализма. В результате этих изменений отличительными чертами иранской культуры стали ограничение индивидуализма, подчинение личности влиянию религиозных институтов, преобладание патриархальных и подданнических политических ориентации. Вместе с тем, культура Ирана сохранила гетерогенность и многослойность, обусловленную сосуществованием множества субкультур — этнических, конфессиональных, региональных, субкультур элит и массовых слоев общества, — а также выработанную на основе исторического опыта способность поддерживать равновесие внутри мозаичного социополитического пространства. Наличие механизмов

политического баланса, предусматривающих коллегиальное принятие решений, ориентирующих участников процесса на многосторонний компромисс, и поощряющих развитие толерантности, рассматривается в качестве фактора, который может содействовать демократическим преобразованиям, частично компенсируя недостаточное распространение ценностей и ориентация, характерных для гражданской политической культуры.

Влияние традиционных ценностей в постреволюционное десятилетие затронуло не только социокультурную сферу, но и экономические отношения. Централизованная «исламская» модель хозяйствования, реализованная иранским государством в 1980-е гг., и нацеленная на создание независимой экономической системы с сильным госсектором, опиралась на традиционалистские представления о собственности, принципах организации хозяйственной жизни и роли государства в экономике. Неэффективность стратегии государственного регулирования, усиленная зависимостью от нефтяного экспорта, ущербом от ирано-иракского конфликта и последствиями международной изоляции, послужила причиной экономического кризиса. Кризис, в свою очередь, спровоцировал делегнтимацию авторитаризма, оказавшегося перед необходимостью осуществления рыночных преобразований. Уже на этом этапе проявилась роль элит, как ключевых акторов а процессе политической трансформации. Слабость рыночных механизмов и декларируемый эгалитарный курс при существовавшем на практике разрыве в доходах и уровне жизни различных слоев населения не способствовали возникновению многочисленного городского среднего класса, что обусловило отсутствие мобилизованных социальных сил в фазе либерализации, а также последующую сложность и длительность формирования социальной базы демократии.

Наряду со своеобразием внутренних структурных условий в диссертационной работе выделяются особенности международного коптекста демократизации в Иране. Политическая либерализация качалась в условиях из-

мепения международной системы к появления новых глобальных сил и тенденций. Отход иранского режима от изоляционистской политики 1980-х гг., вызванной недоверием по отношению к внешним акторам, был продиктован потребностью в интеграции в общемировые процессы и необходимостью повышения экономического потенциала страны. Наиболее мощные импульсы, воздействовавшие на внутриполитическую трансформацию, исходили от таких государств, как США, Россия, а также от членов Европейского союза, в первую очередь, Франции, Германии и Великобритании.

Ключевым элементом стратегии США на протяжении 1990-х — первой половины 2000-х гг., выступали экономические санкции, направленные на ослабление режима. Преимущественное использование политического и экономического давления и фактический отказ от поддержки внешнеполитических инициатив правительства Мохаммада Хатами обусловили низкую эффективность курса Вашингтона и, в целом, ограничили возможности мобилизации внешних ресурсов для содействия демократическим преобразованиям.

В то же самое время, участие европейских демократий в процессах либерализации в форме «критического диалога» способствовало созданию условий для включения Ирана в мировую экономику, что имело большое значение для перехода страны к рыночной системе. Вовлечение Тегерана в конструктивное сотрудничество, использование многосторонней дипломатии, поддержка курса на открытость и диалог позволили европейским странам последовательно осуществлять стимулирование политики реформ.

Налаживание долгосрочных международных связей ориентировало Иран на региональное сотрудничество, осуществлявшееся при активном участии России. Его результатами стали стабилизация центральноазиатского макрорегиона, создание в региональном масштабе благоприятных политических и экономических условий для проведения либерализации в Иране, снижение роли исламского фактора во внешней политике ИРИ. Последова-

тельная линия Москвы на взаимодействие с Тегераном содействовала упрочению позиций сторонников реформ внутри правящей элиты и обеспечила международную поддержку при осуществлении частичной демократизации. Российско-иранский диалог по региональным и международным проблемам оказывал влияние на формирование взвешенной внешней политики Ирана, служил ослаблению радикальных и изоляционистских настроений, усиливая открытость режима и его приверженность верховенству международного права.

Отход Тегерана от политики сотрудничества с внешними акторами, наметившийся к концу 2005 г„ объясняется внутриполитическими факторами и ростом международного давления в связи с развитием иранской ядерной программы. Несмотря на различия в стратегиях внешнего воздействия на режим, усилия международного сообщества направлены на то, чтобы снять озабоченности в отношении ядерной программы Тегерана, побудить его к выполнению международных обязательств и обеспечить сохранение режима нераспространения ядерного оружия.

В третьей главе «Процедурные аспекты демократизации в Иране» анализируется политико-ипституциопальная система, исследуются политические процессы, рассматриваются проблемы формирования гражданского общества в ИРИ.

При характеристике институциональной структуры режима особое внимание уделяется формальным, т. е. законодательно закрепленным институтам. Автор отмечает, что основной особенностью, затрагивающей всю систему власти в Иране, является воплощение религиозных принципов в государственно-правовой сфере. Анализ доктрины «велаят-е факих», полномочий Лидера исламской революции, функций исполнительной, законодательной и судебной власти, а также роли институтов теократического контроля, в числе которых Совет по охране конституции (Наблюдательный совет), Ассамблея по определению государственной целесообразности прими-

маемых решений и Совет экспертов, позволяет диссертанту сделать следующие выводы:

- способ легитимации политического господства определяется доктриной «велаят-е факих», провозглашающей идею божественного суверенитета; при ограничении суверенитета народа легитимация посредством выборов приобретает част ичный характер;

- имеются политико-административные ограничения, распространяемые в наибольшей степени на пассивное избирательное право; условия политической конкуренции открывают доступ к государственной власти только тем гражданам,.которые прошли предварительный централизованный отбор;

- конституционная структура фиксирует нарушение принципа разделения, независимости и автономности трех ветвей власти: законодательная власть не в полной мерс принадлежит парламенту, исполнительная — президенту, деятельность избираемых народом представителей контролируется институтами, формируемыми посредством кооптации и не легитимированными демократическим путем;

- неизменяемость основ нормативной системы и ограничение законодательных возможностей легислатуры вопросами непосредственно не регламентируемыми религиозными источниками приводит к недостаточному учету демократического общественного мнения в процессе законотворчества;

- неразвитость правовых механизмов защиты индивидов и недостаток независимого судебного конгроля оставляют возможности для произвольного вмешательства государства в частную сферу.

Рассмотрение предшест вующего либерализации политического опыта показывает, во-первых, что отличительной чертой Ирана является слабость демократических традиций. Поскольку представительские учреждения при авторитарном режиме Пехлеви были вынуждены выживать, а в течение ре-

волюции пережили разрушительное воздействие, демократические институты, в большинстве своем, формируются заново. Во-вторых, возможности элит в Иране обусловлены исторически сложившейся ситуацией, в которой сильное, централизованное государство доминирует над неразвитым гражданским обществом. Следствием этого явилась нехватка политически активных внережимных сил в начальной фазе трансформации, что позволило авторитарным акторам сохранить в своих руках возможности воздействия на демократический процесс. В данном контексте реформы, начатые на рубеже 1980-х — 1990-х гг., явились стратегией контроля «сверху». Влияние групп, связанных со старым порядком, и их преимущество в принятии решений означало, что качественный уровень перехода зависит, в первую очередь, от борьбы реформаторов и консерваторов внутри правящей элиты, а также от характера массового политического движения. Для правителей, озабоченных потерей массовой поддержки, общественный подъем выступает «неудобным» фактором, т. к. увеличивает цену применения репрессий, с одной стороны, и оказывает ощутимое давление на структуры режима — с другой. Поэтому, несмотря на слабость оппозиции и относительно прочное положение авторитарных групп, определяющее те1|денцию к постепенности и невысоким темпам либерализации и демократизации, рост гражданского общества и появление новых политических тождеств придали оживление этим процессам.

«Открытие» режима в Иране было вызвано необходимостью создания эффективной экономики и преодоления кризиса легитимности. Эти задачи обусловили одновременность и взаимосвязан! юсть политического и экономического реформирования. Реформаторский союз конца 1980-х ставил перед собой цель сохранить власть и гарантировать выживание режима в новых условиях. В этой связи, реформы могли быть допущены только в виде управляемой перестройки «сверху», проводимой по инициативе и под контролем государства.

Переход к новому экономическому курсу начался с осуществления мер, направленных па либерализацию цен, усиление роли фискальной политики, восстановление фондового рынка, создание свободных экономических зон, введение конкурентоспособного валютного курса, ослабление государственного контроля над импортно-экспортными операциями, ограничение субсидий и дотаций. Рассматривая экономические преобразования в Иране, диссертант подчеркивает их отличие от авторитарных реформ. Он отмечает, что результаты их были схожи с теми изменениями, которые происходили в экономике стран Восточной Европы и Латинской Америки, поэтому либерализация в Иране, как и в других подобных случаях, сопровождалась характерной политической динамикой

Со вступлением в фазу либерализации режим стал терять свою жесткость, допуская некоторые свободы. Продвижение рыночных реформ способствовало повышению роли частной инициативы, что усилило влияние тех групп, интересы которых связаны с идеологией индивидуализма и приоритетом правовой защищенности. Результатом либерализации, преодолевшей рамки первоначального проекта, стало появление независимых организаций в виде ассоциаций профессионалов и неправительственных СМИ, как альтернативных источников информации. На этом этапе демократическое движение смогло артикулировать основные требования, заключавшиеся в соблюдении гражданских прав и свобод, снятии ограничений деятельности политических партий, проведении свободных выборов.

Рост массовой активности и оживление гражданского общества не вызвали жестких ответных мер со стороны авторитаризма. Консерваторы, контролировавшие основные ресурсы, не предприняли попыток подавить или инкорпорировать в режим возникшие автономные структуры. Это дало гражданскому обществу возможность организоваться и поставить в повестку дня вопрос о демократизации политической системы. Тем временем, усилившиеся расхождения внутри правящего режима привели к отделению от

авторитарных элит умеренных групп, выступавших за глубокие политические преобразования.

Триумф умеренных демократа заторов на президентских выборах 1997 г. стал результатом взаимодействия нескольких факторов. Во-первых, следствием либерализации явилось расширение социальной базы режима. При росте общественного сектора, поддерживающего курс роформ, этот сдвиг закономерно привел к усилению позиций сторонников демократизации во властных структурах. Во-вторых, кампания 1997 г, проходила на фоне относительного согласия между ключевыми группами, когда авторитарная реставрация не казалась реальной. Используя выборы, консерваторы преследовали цель вернуть контроль над либерализацией, реформаторы постарались обеспечить ее продолжение, а демократические акторы заявили о намерении сделать режим более открытым. Исхода из указанных предпочтений, приверженцы твердой линии могли пойти на уступки лишь в том случае, если бы имели уверенность, что последнее не будет осуществлено. Для иранских консерваторов обновленческий потенциал их оппонентов оказался во многом недооцененным, и они согласились на компромисс, который привел к неожиданным последствиям, В то же время, общество поверило в решимость умеренных и их лидера Мохаммада Хатами и проголосовало за перемены, ускорив тем самым эволюцию режима.

За выборами 1997 г. последовал период общественного подъема, характеризовавшийся беспрецедентной свободой средств массовой информации. Правительство Хатами лицензировало широкий спектр новых изданий и содействовало ослаблению цензуры. Развитие печатных СМИ и распространение коммуникационных технологий способствовало установлению диалога между обществом и государством. Открытое выражение мнений сопровождалось активизацией независимых групп, стремящихся к защите интересов граждан.

Процесс организационно-институционального становления гражданского общества, начавшийся в период либерализации, после выборов 1997 г. приобрел особую динамику. Неправительственные организации, возникшие в неполитизированной среде, где их существование было допущено, пережили быструю политизацию и вовлечение в конфликты. Наибольшее распространение получили территориально и функционально обусловленные посреднические структуры: профессиональные организации, творческие союзы, молодежные и студенческие группы, женские организации. Характерной чертой явилось вытеснение основной массы социальных проблем на периферию сферы интересов и фокусирование внимания на требовании политического участия. Возросло стремление общества воздействовать на власть, в первую очередь, посредством конкурентных выборов.

Импульс, данный формированию каналов представительства, выдвинул на первый план политические партии. Возникший в Иране политический спектр автор делит на три группы. Первая включает консервативные организации, созданные под эгидой режима, — Общество борющегося духовенства, Ассоциацию исламской коалиции и другие. Вторую группу составляют проправительственные партии и организации реформистского толка: Ассоциация борющихся священнослужителей, Фронт участия исламского Ирана (Партия Мошарекят), Организация моджахедов исламской революции, Партия служителей созидания (Партия Каргозаран), Партия солидарности исламского Ирана. Третья группа охватывает оппозиционные силы, не имеющие представительства в парламенте, среди которых Движение за свободу Ирана, Иранская националистическая партия и ряд других организаций.

Рассматривая политические партии, диссертант указывает на то, что ресурсы акторов связаны с их позициями в правящем режиме, вследствие чего авторитарные игроки — консерваторы и реформаторы — получают преимущество. Присоединение реформаторов из Каргозаран к коалиции

умеренных (Фронт 2 хордада) говорит не о слабости авторитарных сил, а, скорее, о зависимости умеренных сторонников демократизации. Зависимое положение — это та цена, которую умеренным пришлось заплатить за право участвовать в принятии политических решений.

Первым испытанием для появившихся партий послужили выборы в органы местного самоуправления в 1999 г. Это были, фактически, первые свободные выборы в постреволюционном Иране, так как нх подготовка и ход не контролировались Советом по охране конституции. По результатам голосования сторонники президента Хатами одержали уверенную победу,

Учреждение органов местного самоуправления содействовало децентрализации власти и создало предпосылки для институционализацин демократического участия. За этой реформой последовали попытки пересмотра избирательного законодательства и перераспределения полномочий от теократических институтов к демократически легитимированным структурам, что фактически означало вступление в фазу «высвобождення» от авторитарного правления.

Демократическая повестка дня, выдвинутая умеренными, однако, не была реализована из-за институциональных ограничений и дисбаланса в соотношении сил между политическими игроками. Изоляция радикальной оппозиции лишила умеренных важного аргумента в споре с консерваторами, которые, удерживая контроль над основными ресурсами, стремились диктовать условия. Реформаторы, чей политический вес обеспечивал союз со сторонниками твердой линии, в этой ситуации предпочли стабильность системы неопределенным перспективам демократизации. Таким образом, две из трех предпосылок перехода, — реформаторы и умеренные приходят к компромиссу о путях трансформации институтов, реформаторы нейтрализуют консерваторов, — отсутствовали. Возникший альянс авторитарных сил сковал действия умеренных, которым не оставалось ничего другого, как согласиться с неизменностью существующего положения. Исход борьбы, зафик-

сировавший некоторые уступки со стороны режима (пребывание сторонников Хатами в органах исполнительной власти, сохранение номинальных политических партий), не способствовал продолжению демократизации. Оформление коалиции «консерваторы—реформаторы—умеренные», таким образом, сигнализировало о возврате режима к политике либерализации.

В итоге, диссертант приходит к заключению, что, несмотря на наличие признаков ограниченной демократизации, в Иране не произошло коренного изменения форм осуществления власти. Препятствием на пути фундаментальных политических преобразовании выступает укрепление консервативного лагеря в лице клерикальных и светских элит, чьи интересы связаны с автократией. В этом отношении показательна победа на президентских выборах 2005 г. консерватора Махмуда Ахмадинежада, явившаяся следствием формирования альянса авторитарных сил, стремящегося вернуть контроль над политической ситуацией.

В заключении автором .формулируются основные выводы и подводят* ся общие итоги диссертационного исследования.

Основные положения диссертации изложены в публикациях автора общим объемом 2,5 п. л., в том числе:

1. Специфика либерализации и демократизации в постхомсйнистском Иране: Процедурные аспекты И Вестник Воронежского государственного университета. Серия: гуманитарные науки. — Воронеж, 2006. — Ла 2. 0,4 п. л.

2. Специфика политического баланса в полицентричной системе // Вестник научной сессии факультета философии и психологии ВГУ, — Воронеж, 2001. — Выи. 3. 0,2 л. л.

3. Проблемы российско-иранских отношений в контексте развития переходного процесса в Иране (60-е — 90-е годы XX века) // Актуальные про-

блемы социалыю-гу манитар!iux наук. Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж, 2002. — Вып. 27.0,3 п. л.

4. Политические партии в переходный период (иранский опыт) // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Межвузовский сборник научных трудов, — Воронеж, 2002. — Вып. 28. 0,2 п, л.

5. Внешние факторы локального переходного процесса К Вестник научной сессии факультета философии и психологии ВГУ. — Воронеж, 2002. — Вып. 4,0,2 п, л.

6. Переход к демократии как институциональная проблема (на примере Ирана) И Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж, 2002, — Вып. 29.0,2 п. л.

7. Национальное единство и идентичность как факторы демократизации в Иране // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж, 2004. — Вып. 35.0,2 п. л.

8. Специфика политико-институционального пространства при переходе от авторитаризма к демократии в Иране И Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж, 2005. — Вып. 37. 0,2 п. л.

9. Демократизация в Иране после «эры Хатами»: Реальность и перспективы // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Межвузовский сборник научных трудов. — Воронеж, 2006. — Вып, 38. 0,2 п. л.

10. Иранская ядерная программа в контексте проблемы нераспространения ядерного оружия // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Межвузовский сборник научных трудов, — Воронеж, 2006. — Вып. 39. 0,2 п. л.

11. Политическая культура как фактор демократического развитая (на примере Ирана) // Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук. Межвузовский сборник научных трудов, — Воронеж, 2006, — Вып. 39.0,2 п, л.

Формат 60*84 Бумага офсетная Объем 2 пл. Тираж ICD. Заказ Ks 308

Отпечатано с готового орнгнналв-макет& > типографии Иэлгггельско-псшкграфичесмсно центра ВГУ 394 ООО, г Воронеж, ул, Пушкинская, 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Киреев, Александр Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ.

1.1. Концептуализация структурных условий демократии.

1.1.1. Социально-экономические условия демократизации.

1.1.2. Государство- и нациеобразующие факторы становления демократии.

1.1.3. Политическая культура как фактор демократического развития.

1.1.4. Международные условия демократизации.

1.2. Процедурные аспекты демократических транзитов.

1.2.1. Модальности перехода.

1.2.2. Механизмы институционализации демократии.

1.2.3. Стратегия и тактика акторов в политической «игре».

ГЛАВА II. СТРУКТУРНЫЕ ФАКТОРЫ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ В ИРАНЕ.

2.1. Особенности национально-государственного развития Ирана.

2.2. Политическая культура Ирана.

2.3. Социально-экономические предпосылки демократизации.

2.4. Международные условия демократизации в Иране.

- ГЛАВА III. ПРОЦЕДУРНЫЕ АСПЕКТЫ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ

В ИРАНЕ.

3.1. Особенности политико-институционального пространства в Иране.

3.2. Динамика политических процессов (1989-2005 гг.).

3.2.1. Либерализация.

3.2.2. Попытки институциональных реформ.

Введение диссертации2006 год, автореферат по политологии, Киреев, Александр Владимирович

Стремление осмыслить феномен демократии, восходящее к античной философской и политической традиции, приобрело во второй половине XX века новые формы, вызванные появлением в политической науке понятия «демократизации». Изучение этой проблематики, начатое в 50-е — 60-е гг., получило дополнительный импульс в 70-е — 80-е гг. в связи с процессами демократизации в Южной Европе и Латинской Америке. Мощная волна политической трансформации тоталитарных и авторитарных режимов Восточной Европы, Азии и Африки еще более актуализировала сравнительно-политологическую и, в частности, транзитологическую тематику, направив интерес исследователей в русло анализа общих и особенных характеристик демократизации.

Констатирование универсальности процессов общественно-политической трансформации ориентировало ученых на поиск общих и необходимых условий становления демократии. Такая трактовка значительно повысила важность исследования локальных моделей перехода, отражающих историческую, культурную и иную специфику, и показывающих, в то же время, какие факторы или их конфигурации являются определяющими для развития глобального демократического процесса. В этом отношении особую ценность приобретает анализ политического опыта стран, вступивших на путь демократических перемен с развитием «третьей волны демократизации».

Концептуальная особенность понимания экспансии демократии как «глобальной волны», заключается в том, что «ни один континент или геокультурное пространство, каким бы «специфичным», «отсталым» или «отдаленным» оно не было, не может считаться полностью защищенным от ее эффектов»1. В данной связи, политические изменения, произошедшие в некоторых странах, и, в частности, в Исламской Республике Иран, имеют черты сходства с другими примерами демократизации, так как «все эти случаи, независимо от их геополитического местоположения или культурного контекста, должны (по крайней мере гипотетически) оцениваться как часть всеобщего процесса диффузии и каузальной интеракции»2. Многообразие причин демократии, таким образом, сохраняет вероятность генезиса элементов полиархии вне зоны постиндустриальных достижений. Это объяснение чрезвычайно значимо в применении к Ирану, где трансформационные явления происходили в особых исторических и культурных условиях.

Исходя из указанных реалий, иранский опыт представляет существенный исследовательский интерес в сфере анализа особенностей демократизации, которые включают в себя внешние по отношению к политическим процессам макросоциальные условия, внутренние факторы, такие как институциональная структура и политическая динамика, а также комплекс межгосударственных взаимодействий, определяющий международный контекст демократизации.

Актуальность и практическая значимость иранской тематики объясняется той ролью, которую играет Иран в региональной политике. Являясь исламской страной, географически и культурно связанной с центральноазиатским регионом, ИРИ пытается занять лидирующие позиции, оказывая непосредственное влияние на региональную безопасность и развитие интеграционных процессов. Кроме того, выступая в качестве одного из государств Каспийского бассейна, Иран имеет прямое отношение к перспективам разработки его богатейших

1 Schmitter Ph., Karl Т. The Conceptual Travels of Transitologists and Consolidologists: How Far to the East Should They Attempt to Go? // Slavic Review. — 1994. — Vol. 53, №1. — P. 173.

2 Там же, —P. 178. ресурсов. В этой связи концепция внешней политики России подчеркивает важность развития конструктивных отношений с Ираном1. Учитывая указанные обстоятельства, внимание российских исследователей к процессам политической трансформации в Исламской Республике представляется закономерным.

Степень научной разработанности проблемы. Условия и пути демократических переходов отражены в работах целого ряда исследователей, в числе которых, Г. Алмонд, С. Верба, JL Даймонд, Р. Даль, Г. О'Доннелл, Д. Растоу, С. Хантингтон, Ф. Шмиттер и другие2. Анализ поставторитарных трансформаций в Южной Европе и Латинской Америке лег в основу исследований перехода к демократии в Восточной Европе и странах бывшего Советского Союза3. Их дополнили исследования, посвященные процессам демократизации в

1 Концепция внешней политики Российской Федерации // Независимая газета. — М., 2001. — 1 марта.

2 Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии / Г. Алмонд, С, Верба // Политические исследования.— 1992. — №4; Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации? / JI. Даймонд // Политические исследования.— 1999. — №1; Растоу Д. А. Переходы к демократии: попытка динамической модели / Д. А. Растоу // Политические исследования. — 1996. — №5; Хантингтон С. Третья волна: Демократизация в конце XX в. / С. Хантингтон. — М., 2003; Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии / Ф. Шмиттер // Политические исследования. — 1996. — №5; Dahl R. Poliarchy: Participation and Opposition. — L., 1971; O'Donnell G. Delegative Democracy // Journal of Democracy. — 1994. — Vol. 5, №5; O'Donnell G., Schmitter Ph. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies // Transitions from Authoritarian Rule. Prospects for Democracy / Ed. by G. O'Donnell, P. S. Schmitter and L. Whitehead. — Baltimore and London, 1986.

3 Карл Т. JI., Шмиттер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы (Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изучении посткоммунистических трансформаций) / Т. JL Карл, Ф. Шмиттер // Политические исследования. — 2004. — №4; Карл Т. JL, Шмиттер Ф. Пути перехода от авторитаризма к демократии в Латинской Америке, Южной и Восточной Европе / Т. Л. Карл, Ф. Шмиттер // Международный журнал социальных наук. — 1991. — №1; Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты: Теоретико-методологические и прикладные аспекты / А. Ю. Мельвиль. — М., 1999; Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке / А. Пшеворский. — М., 1999; Karl Т., Schmitter Ph. From an Iron Curtain to a Paper Curtain: Grounding Transitologists or Students of Postcommunism? // Slavic Review. — 1995. — Vol. 54, №4. мусульманских обществах и проблеме совместимости ислама и демократии. В этих работах отмечается, что в исламском мире наблюдается особенно высокая прочность авторитаризма. Исходя из этого, ряд авторов, в том числе, А. Каратницки, Дж. Уотербари и С. Фиш делают вывод, что ислам несовместим с демократическим правлением1. Другие исследователи, в частности, Р. Райт, А. Степан, Дж. Эспозито и Дж. Волл полагают, что ислам не обязательно противостоит демократизации . Отечественные ученые, в частности, И. Фадеева и С. Алиев также обращались к проблеме демократии в мусульманском мире. Они пришли к выводу, что процесс демократизации развивается, однако ему препятствуют такие факторы, как устойчивость традиционализма, приоритет религиозных ценностей, отсутствие демократического опыта, незрелость исторических и культурных предпосылок, необходимых для становления гражданского общества3.

Применительно к Ирану проблемы общественно-политической трансформации рассматриваются в исследованиях как отечественных, так и зарубежных ученых. Среди российских авторов следует выделить С. Дружиловского, Н. Мамедову, К. Маркова, Л. Склярова, В. Хуторскую4. Основное внимание в отечественной литературе отводится

1 Karatnycky A. Muslim Countries and the Democracy Gap // Journal of Democracy. — 2002. — Vol. 13, №1; Waterbury J. Democracy without Democrats? // Democracy without Democrats? The Renewal of Politics in the Muslim World / Ed. by Ghassan Salamah. — L., N. Y., 1994; Fish S. Islam and Authoritarianism // World Politics. — 2002. — Vol. 55, №1.

2 Wright R. Two Visions of Reformation // Journal of Democracy. — 1996. — Vol. 7, №2; Stepan A. Religion, Democracy, and the "Twin Tolerations" // Journal of Democracy. — 2000. — Vol. 11, №4; Esposito J., Voll J. Islam and Democracy. — Oxford, 1996.

3 Фадеева И. Демократия в мусульманском мире: Реальность и перспективы / И. Фадеева // Азия и Африка сегодня. — 2001. — №8; Алиев С. М. Современное исламское возрождение и его особенности (На примере Ирана и Турции) / С. М. Алиев // Ислам и политика: Сб. ст. — М., 2001.

4 Дружиловский С. Б. Проблема эволюции исламского режима в Иране и особенности развития иранской государственности после антишахской революции / С. Б. Дружиловский // Иран: эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998; Мамедова Н. М. Пребывание у власти Мохаммада Хатами как отражение эволюции исламского режима / Н. М. Мамедова // Иран: эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998; изучению отдельных аспектов общественно-политического развития в Исламской Республике и процесса трансформации иранской государственности. Анализ парламентских и президентских выборов дан в работах Н. Мамедовой1. Исследования С. Алиева, Е. Дорошенко и Н. Мамедовой посвящены раскрытию социальной и политической роли шиитского духовенства, изучению фракционизма в современной иранской политике и взаимоотношений между группировками внутри религиозной и политической элиты2. Процесс становления политических партий обсуждается в статье А. Вагина3. Экономические реформы рассматриваются в трудах А. Арабаджяна, С. Кудаева, Н. Мамедовой4. Отдельного упоминания заслуживает анализ социальной и политической ситуации в Иране, проведенный в 2004 г. группой экспертов из

Мамедова Н. М. Тенденции демократизации во внутриполитической жизни Исламской Республики Иран / Н. М. Мамедова // Иран: ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Мамедова Н. М. Иран: Тернистый путь трансформации исламской государственности / Н. М. Мамедова // Азия и Африка сегодня. — 2004. — №1; Марков К. В. Сущность «исламского возрождения» в современном мире и процессы эволюции общественно-политической системы Исламской Республики Иран / К. В. Марков // Иран: ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Скляров J1. Е. Нелегкий выбор пути / JI. Е. Скляров // Азия и Африка сегодня. — 1993. — №8—9; Хуторская В. Иран: Демократия по-исламски: (иранский режим отпускает вожжи) / В. Хуторская // Азия и Африка сегодня. — 2003. — №9.

1 Мамедова Н. М. Новый этап политической жизни Ирана: (Парламентские выборы — ход и результаты) / Н. М. Мамедова // Ближний Восток и современность. — 2000. — Вып. 9; Мамедова Н. М. Политическая ситуация в Иране в 2001 г. (Накануне и после президентских выборов) / Н. М. Мамедова // Ближний Восток и современность. — 2002, — Вып. 13.

2 Алиев С. М. Указ. соч.; Дорошенко Е. Иран: О некоторых современных толкованиях проблемы «велайате факих» / Е. Дорошенко // Восток. — 1996. — №4; Дорошенко Е. Институт марджаата в шиитской общине / Е. Дорошенко // Азия и Африка сегодня. — 1997. — №1; Мамедова Н. М. Опыт исламского правления / Н. М. Мамедова // Азия и Африка сегодня. — 1999. — №2.

3 Вагин М. В. Президент Мохаммад Хатами и его концепции «исламского гражданского общества» и «диалога цивилизаций» / М. В. Вагин // Иран: ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001.

4 Арабаджян А. 3. Исламская Республика Иран: Экономический потенциал: первая половина 90-х гг. / А. 3. Арабаджян. — М., 2002; Кудаев С. М. Иран и ВТО / С. М. Кудаев // Ближний Восток и современность. — 2003. — Вып. 17; Мамедова Н. М. Экономическое развитие Ирана в 90-е годы: Достижения и проблемы / Н. М. Мамедова // Исламская Республика Иран в 90-е гг.: Сб. ст. — М., 1998. различных российских ведомств и научных центров под руководством Е. Примакова. В его рамках исследуются политические процессы, рассматриваются наиболее влиятельные политические партии и организации, дается характеристика политических элит и основных социальных сил, определяются параметры влияния внешних акторов на внутриполитическое развитие. В работе подчеркивается связь между экономической ситуацией и социальной стабильностью и отмечается, что по своей сути реформы в Иране связаны с изменением политического режима1.

Среди целого комплекса работ отечественных иранистов необходимо также выделить монографии и статьи, посвященные изучению специфики исторического развития Ирана2 и своеобразия иранской политической культуры3. Значительный вклад в исследование проблем становления Исламской Республики, формирования политико-институциональных, социально-экономических, идеологических, культурных и других условий внесла коллективная монография сотрудников Института востоковедения РАН под редакцией А. Арабаджяна «Иранская революция 1978—1979: причины и уроки»4.

В публикациях зарубежных авторов изучению тенденций демократизации в Иране отводится особое место. Интерес в этой связи

1 Иран: что дальше? — (www.globalisation.ru/live/article.asp?rubricid=1307&id=3246#).

2 Агаев С. Иран в прошлом и настоящем / С. Агаев. — М., 1981; Агаев С. Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи / С. Агаев. — М., 1987; Агаев С. Иран: Рождение республики / С. Агаев. — М., 1984; Гушер А. Исламское государство в теории и на практике / А. Гушер // Азия и Африка сегодня. — 1999. — №2; Мамедова И. М. Иран в XX в. Роль государства в экономическом развитии / Н. М. Мамедова. — М, 1997; Мамедова Н. М. Иран: От монархии к республике. Современное положение и перспективы / Н. М. Мамедова // Мусульманские страны у границ СНГ. — М., 2002.

3 Кляшторина В. Б. Происхождение и трансформация лозунга иранской революции «на шарги, на гарби — эслами» (К проблеме национальной идентификации) / В. Б. Кляшторина // Иран: ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Кляшторина В. Б. Традиции культуры и пути модернизации / В. Б. Кляшторина // Азия и Африка сегодня. — 1993. -№8-9.

4 Иранская революция 1978—1979: Причины и уроки / Отв. ред. Арабаджян А. 3. — М., 1989. представляет группа работ, затрагивающих транзитологическую проблематику. В статье «Компаративистская перспектива» Д. Брамберг указывает на переходный характер политических процессов в ИРИ и намечает подходы к сравнению иранских реформ с опытом демократизации других ближневосточных государств, а также некоторых стран Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона1. С. Арджоманд в своей работе высказывает мнение, что Иран демонстрирует весьма необычный случай демократизации в рамках «третьей волны» . А. Ансари отмечает, что в Исламской Республике имеет место демократический переход и подчеркивает динамичность, неопределенность и непредсказуемость, присущую этому процессу3. Вместе с тем, иранский политолог М. Сариолгалам утверждает, что Иран далек от демократии, и по-настоящему демократического движения в стране не существует, хотя признает, что за период реформ Иран стал значительно свободней4. Помимо этих работ, интерес представляет сборник научных и публицистических материалов под редакцией М.-Р. Джалили, в котором рассматриваются некоторые проблемы переходного периода в Иране, в том числе, легитимность и политико-институциональная структура, политическая культура и процесс становления гражданского общества5.

Проблемы политического развития и демократизации также исследуются в работах Дж. Алтермана, Г. Бахгата, К. Де Белагью, Р.

1 Brumberg D. A Comparativist's Perspective // Journal of Democracy. —2000. — Vol. 11, №.4.

2 Arjomand S. Democratization and Constitutional Politics of Iran since 1997 // Political and Sociological Review. — 2001. — №4.

3 Ansari A. M. Continuous Regime Change from Within // Washington Quarterly. — 2003. — Vol. 26, №4.

4 Sariolghalam M. Justice for All // Washington Quarterly. — 2001. — Vol. 24, №3.

5 L'Iran en transition: Entre espoir et insertitude. Dossier constitue par Djalili M. R. // Problemes politiqes et sociaux. — 1998. —№813.

Райта и других1. Кроме того, в зарубежной литературе значительное внимание уделяется таким проблемам, как рыночные реформы и социально-экономическое развитие Ирана2, политические конфликты и фракционизм в политической элите3, парламентские и президентские выборы и их влияние на трансформацию политической системы4, институциональная структура иранского режима5. Попытки осмысления проблем формирования гражданского общества и становления политических партий в ИРИ предприняты в исследованиях Ж. Абдо, С. Арджоманда, J1. и Р. Боруманд, Е. Гейтанчи, Р. Джаханбегло, К. Таджбахша, С. Фэйрбенкса6. До настоящего времени эта тематика

1 Alterman J. В. Iran: Came the Revolution // Current History. — 2001. — Vol. 100, №642; Bahgat G. The Future of Iran // Journal of Social, Political and Economical Studies. — 1997.

Vol. 22, №1; De Bellaigue C. Iran's Last Chance For Reform? // Washington Quarterly.

2001. — Vol. 24, №4; Wright R. Dateline Tehran: A Revolution Implodes // Foreign Policy. — 1996. — №103; Bayart J.- F. Jeux de pouvoir a Teheran // Politique Internationale.

82, hiver 1998—1999; Jahanbegloo R. Pressures from Below // Journal of Democracy.

2003, — Vol. 14.

Hojjat Т., Malik L. Unrest in Iran: Economic and Social Factors // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. — 2000. — Vol. 23, №2; Pant G. Iran: From Revolution to Market // International Studies. —• 1996. —• Vol. 33, №3; Valadkhani A. An Analysis of Iran's Third Five-year Development Plan: In the Postrevolution Era (2000—2005) // Journal of Iranian Research and Analysis. — 2001. — Vol. 17, №2.

3 Smith P. The Indigenous and the Imported: Khatami's Iran // Washington Quarterly. — 2000. — Vol. 23, №2; Wells M. Thermidor in the Islamic Republic of Iran: The Rise of Muhammad Khatami // British Journal of Middle Eastern Studies. — 1999. — Vol. 26, №1.

4 Baktiari B. The Impact of Elections in the Islamic Republic of Iran // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. — 2002. — Vol. 26, №2; Boroumand L., Boroumand R. Reform at an Impasse // Journal of Democracy. — 2000. — Vol. 11, №4; Sarabi F. The Post-Khomeini Era in Iran: The Elections of the Fourth Islamic Majlis // Middle East Journal. — 1994, —Vol. 48, №1.

5 Arjomand S. Democratization and Constitutional Politics of Iran since 1997 // Political and Sociological Review. — 2001. — №4; Kar M. Constitutional Constraints // Journal of Democracy. — 2003. — Vol. 14, №1; Poy O. The Crisis of the Religious Legitimacy in Iran // Middle East Journal. — 1999. — Vol. 53, №2.

6 Abdo G. Iran's Generation of Outsiders // Washington Quarterly. — 2001. — Vol. 24, №4; Abdo G. The Fragility of Khatami's Revolution // Washington Quarterly. — 2000. — Vol. 23, №4; Arjomand S. Civil Society and the Role of Law in the Constitutional Politics of Iran under Khatami // Social Research. — 2000. — Vol. 67, №2; Boroumand L., Boroumand R. Illusion and Reality of Civil Society in Iran: An Ideological Debate // Social Research. — 2000. — Vol. 67, №2; Gheytanchi E. Civil Society in Iran: Politics of Motherhood in the Public Sphere // International Sociology. — 2001. — Vol. 16, №4; Jahanbegloo R. The Role of the Intellectuals // Journal of Democracy. — 2000. — Vol. 11, №4; Tajbakhsh K. Political остается слабо изученной. В указанных работах дается лишь общая характеристика нарождающегося гражданского общества и подчеркиваются два фактора: во-первых, его незрелость и, во-вторых, способность режима подавить независимые организации. Что касается политических партий, то в последнее время они становятся объектом активного изучения, в том числе, и для иранских ученых. Так, профессор Национального университета Ирана М. Сариолгалам полагает, что в Исламской Республике пока не сложились современные политические партии, что обрекает демократический проект на неудачу1.

Исследованию исторических условий развития Ирана и проблем становления иранской государственности посвящены работы С. Бахаша, С. Ирфани, Р. Рамазани и других . Особенности политической культуры рассматриваются в коллективном труде «Иран: политическая культура в Исламской Республике» под редакцией С. Фарсуна и М. Машаехи. В центре внимания исследователей политическая культура и национализм, взаимоотношения между религиозной и светской культурой в Иране, проблемы исламизации общества в постреволюционный период, влияние исламской культуры на идеологию иранского государства3.

Для исследования международных аспектов демократизации большое значение имеют работы, посвященные изучению эволюции внешнеполитического курса ИРИ, взаимоотношений Исламской

Decentralization and the Creation of Local Government in Iran: Consolidation or Transformation of the Theocratic State? // Social Research. — 2000. — Vol. 67, №2; Fairbanks S. Theocracy vs. Democracy: Iran Considers Political Parties // Middle East Journal. — 1998, —Vol. 52, №1.

1 Sariolghalam M. Understanding Iran // Washington Quarterly. — 2003. — Vol. 26, №4.

2 Bakhash S. The Reign of Ayatollahs. — N. Y., 1984; Irfani S. Iran's Islamic Revolution: Popular Liberation or Religious Dictatorship. — Lahore, 1983; Ramazani R. Revolutionary Iran: Challenge and Response in the Middle East. — Baltimore, 1986; Kashani-Sabet F. Picturing the Homeland: Geography and National Identity in Late Nineteenth- and Early Twentieth-Century Iran // Journal of Historical Geography. — 1998. — Vol. 24, №4.

3 Iran: Political Culture in the Islamic Republic. / Ed. by Farsoun S. K. and Mashayekhi M. — L.,N. Y., 1992.

Республики Иран с Россией, США и странами Западной Европы, а также вопросам центральноазиатской интеграции, региональной стабильности и безопасности. Основные направления внешней политики Ирана 1980-х гг. и новые тенденции во внешней политике 1990-х гг. отражены в работах отечественных авторов В. Ахмедова, С. Кондратьева, JL Кулагиной, А. Лукоянова, К. Маркова, В. Ушакова1. Развитие отношений между Россией и ИРИ, геополитические, экономические и иные аспекты российско-иранского сотрудничества рассматриваются в исследованиях М. Аруновой, Е. Иванова, Е. Каратаевой, Е. Орлова и других2. Отношения Ирана со странами СНГ, проблемы сотрудничества в Центральной Азии, на Кавказе и в регионе Каспия анализируются в работах А. Вартаняна, В. Вишнякова, С. Дружиловского, А. Куртова, Д. о

Малышевой, JI. Склярова . Кроме того, в публикациях российских

1 Кондратьев С. С. Особенности внешней политики Исламской Республики Иран на пороге тысячелетия / С. С. Кондратьев // Ближний Восток и современность. — 2002. — Вып. 14; Кулагина Л. М., Ахмедов В. М. Иран выходит из изоляции / JI. М. Кулагина, В. М. Ахмедов // Иран; Ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Лукоянов А. Экспорт «исламской революции»: Теория и практика / А. Лукоянов // «Исламский фактор» в международных отношениях в Азии: Сб. ст. — М., 1987; Марков К. В, Системно-структурный анализ внешней политики Ирана на рубеже XXI в. / К. В. Марков // Новые тенденции в международных отношениях в Азии: Сб. ст. — М,, 2002; Ушаков В. А. Внешняя политика Ирана и эволюция понятия «экспорта исламской революции» в 90-е годы / В. А. Ушаков // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998.

2 Арунова М. 25 лет Исламской революции и российско-иранские отношения / М. Арунова // Азия и Африка сегодня. — 2004. — №6; Иванов Е. М. Состояние и перспективы внешнеэкономических связей Ирана и России / Е. М. Иванов // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Каратаева Е. К. Перспективы развития российско-иранских отношений: транспортный аспект / Е. К. Каратаева // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Орлов Е. А. Ирано-российские отношения / Е. А. Орлов // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998.

3 Вартанян А. М. Об основах региональной стратегии ИРИ в Закавказье / А. М. Вартанян // Ближний Восток и современность. — 2003. — Вып. 20; Вишняков В. Россия

Иран и региональная стабильность / В. Вишняков // Международная жизнь. — 1998.

11—12; Дружиловский С. Б., Хуторская В. В. Политика Турции и Ирана в Центральной Азии и Закавказье / С. Б. Дружиловский, В. В. Хуторская // Иран и СНГ: Сб. ст. — М., 2003; Куртов А. А. Иран и проблема Каспия / А. А. Куртов // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Малышева Д. Б. Иран и проблемы региональной безопасности Закавказья / Д. Б. Малышева // Ближний Восток и современность. — 2000. — Вып. 9; Скляров Л. Е. Иран: От политики экспорта «исламской революции» к исследователей уделяется внимание проблемам американо-иранских отношений1 и развитию сотрудничества между ИРИ и государствами Западной Европы2. Необходимо также упомянуть ряд работ, посвященных изучению состояния ядерных технологий в Иране и анализу ситуации вокруг ядерной программы Тегерана3.

В центре внимания зарубежных специалистов, в первую очередь, внешняя политика Ирана 1980-х — 1990-х гг.4 Отношения между США и Ираном, американская политика санкций и ее результаты рассматриваются в работах Дж. Амузегара, Г. Бахгата, Р. Рамазани и других5. Изучению ирано-европейских отношений посвящены статьи Ф. региональному сотрудничеству (Значение перемен для Центральной Азии) / Л. Е. Скляров // Восток. — 1996. — №5. Глущенко Ю. Н. Политика США в отношении Ирана / Ю. Н. Глущенко // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Константинов А. К. США — Иран: О возможности нормализации государственных отношений / А. К. Константинов // Ближний Восток и современность. — 2003. — Вып. 17; Федорова И. Е. Американо-иранские отношения: Патовая ситуация или обещающие перспективы / И. Е. Федорова // Ближний Восток и современность. — 2002. — Вып. 15.

2 Дунаева Е. В. Европейское сообщество и Иран: На пути к сотрудничеству / Е. В. Дунаева // Ближний Восток и современность. — 2001. — Вып. 11; Дунаева Е. В. Иран и страны Западной Европы: Отношения развиваются / Е. В. Дунаева // Иран: Ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Комиссина И. Н. Исламская Республика Иран и Западная Европа: Диалог цивилизаций / И. Н. Комиссина // Иран в современном мире: Сб. ст.— М., 2003.

3 Белкина К. Сотрудничество в ядерной области России и Ирана: История и современность / К. Белкина // Иранский мир и юг России: Прошлое и современные перспективы / Сб. ст. — Ростов н/Д, 2004; Задонский С. М. Ядерная программа Ирана и российско-американские отношения / С. М. Задонский. — М., 2003; Новиков В. Е. Состояние и перспективы развития ядерных и ракетных технологий в Иране / В. Е. Новиков // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003.

4 Ehteshami A. Iran's International Posture after the Fall of Baghdad // Middle East Journal. — 2004. — Vol. 58, №2; Green J. D. Iran's Foreign Policy: Between Enmity and Conciliation // Current History. — 1993. — Vol. 92, №570; Ramazani R. Iran's Foreign Policy: Both North and South // Middle East Journal. — Wash., 1992. — Vol. 46, №3.

5 Amuzegar J. Adjusting to Sanction // Foreign Affairs. — 1997. — Vol. 76, №3; Bahgat G. The Future of US—Iran Relations // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. — 2002. — Vol. 25, №2; Ramazani R. US—Iran Policy: The Conceptual Obstacle // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. — 2001. — Vol. 24, №1; Brzezinski Z., Scowcroft В., Murphy R. Differentiated containment // Foreign Affairs. — 1997. — Vol. 76, №3.

Холлидея и А. Тарока1. Помимо этого, интерес представляют статьи, анализирующие политику Ирана в Центральной Азии и Закавказье с учетом интересов США и России в этих регионах2, а также работы, обсуждающие иранскую тематику в контексте проблем ядерного нераспространения3. В целом, необходимо отметить, что при всей важности указанных публикаций проблема влияния международных факторов на внутриполитическое развитие и политическую трансформацию в Иране изучена недостаточно. Как в отечественной, так и в зарубежной литературе не хватает специальных исследований, посвященных этой теме.

Таким образом, проведенный анализ литературы показывает, что несмотря на значительный научный интерес к политическим процессам в Исламской Республике Иран, проблематика демократизации в этой стране исследована недостаточно. Нехватка работ, изучающих политические изменения в Иране с использованием парадигмы транзита и отсутствие попыток построения комплексной модели демократизации в ИРИ обусловили выбор диссертантом данной темы.

Объектом исследования является процесс ограниченной демократизации в Иране, предметом исследования выступают особенности ограниченной демократизации в ИРИ.

1 Halliday F. An Elusive Normalization: Western Europe and the Iranian Revolution // Middle East Journal. — 1994. — Vol. 48, №2; Tarock A. Iran—Western Europe Relations on the Mend // British Journal of Middle Eastern Studies. — 1999. — Vol. 26, №1.

2 Efegil E., Stone L. A. Iran's Interests in Central Asia: A Contemporary Assessment // Central Asian Survey. — 2001. — Vol. 20, №3; Menon R. The New Great Game in Central Asia // Survival. — 2003. — Vol. 45, №2; Yousif Freij H. State Interests vs. the Umma: Iranian Policy in Central Asia // Middle East Journal. — 1996. — Vol. 50, №1.

3 Chubin Sh., Litwak R. Debating Iran's Nuclear Aspirations // Washington Quarterly. — 2003. — Vol. 26, №3; Eisenstadt M. Living with a Nuclear Iran? // Survival. — 1999. — Vol. 41, №3.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ факторов, динамики и выявление специфики ограниченной демократизации в Иране в 1989 — 2005 гг.

В соответствии с целью определены следующие задачи: проанализировать некоторые транзитологические концепции и модели и обосновать их использование в качестве теоретической базы изучения ограниченной демократизации в Иране; рассмотреть внутренние условия и предпосылки демократизации в ИРИ и выявить их своеобразие; исследовать политические процессы в период 1989 — 2005 гг. и раскрыть особенности демократизации в Иране; определить характер и специфику влияния международных факторов на развитие процессов либерализации и ограниченной демократизации в ИРИ.

Теоретико-методологическую базу исследования составляют сравнительно-политологические и, в частности, транзитологические концепции, анализирующие как структурные, так и процедурные аспекты становления демократии. Методологической основой диссертационного исследования послужили принципы системного и структурно-функционального анализа, позволяющие выявить функциональные и причинно-следственные связи, институциональный подход, применяемый при изучении конституционного устройства и существующих властных механизмов, историко-политологический анализ.

Источниковая база исследования. При написании диссертации в качестве источников были использованы разнообразные материалы. В первую очередь, это официальные документы. Основным источником является конституция Исламской Республики Иран1. Большую ценность для исследования представляют Закон о партиях, Закон о выборах в Исламскую консультативную ассамблею, Закон о надзоре Наблюдательного совета за выборами в Исламскую консультативную ассамблею . Важную часть источниковой базы составляют документы Комиссии ООН по правам человека , официальные государственные документы Ирана4, России5 и США6, а также: Договор об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран, совместные заявления, декларации и коммюнике Российской Федерации и Исламской п

Республики Иран , и другие документы, касающиеся внешнеполитической деятельности Ирана и российско-иранских

1 The Constitution of Islamic Republic of Iran. — (http://www.netiran.com/7fnHaw).

2 Parties Law and Its Relevant Executive Regulations. — (http://www.netiran.com/ ?fn=law/2); The Elections Act of Islamic Consultative Assembly Approved on November 28, 1999. — (http://www.iranmania.com/news/currentaffairs/features/elections2000/rules/ electionact/contents.asp); The Law of Guardian Council's supervision over the election of the Islamic Consultative Assembly. — (http://www.iranmania.com/news/currentaffairs/features/ elections2000/rules/electionrules/part7. asp).

3 Civil and political rights including the question of freedom of expression. Report submitted by the Special Rapporteur on the right to freedom of opinion and expression Ambeyi Ligabo. Mission to the Islamic Republic of Iran (E/CN.4/2004/62/Add.2). — (http://www. polpiran.com/unreport.pdf); Situation of human rights in the Islamic Republic of Iran (A/56/278). — (http://www.polpiran.com/situationhumanrights.pdf).

4 Историческое послание Его Святейшества Имама Хомейни, вождя Исламской революции, Председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Горбачеву от 1 января 1989 г. — (http://www.centrasia.org/newsa.php4?st=1059580020).

3 Концепция внешней политики Российской Федерации // Независимая газета. — М., 2001. — 1 марта.

6 President Delivers State of The Union Adress. — (http://www.whitehouse.gov/news/ releases/2002/01/20020129-11 .html).

7 Договор об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран. — (http://www.iran.ru/rus/ dogovorobocnovnixvzaimootnosheniiax.php); Совместное заявление Российской Федерации и Исламской Республики Иран по правовому статусу Каспийского моря. — (http://www.mid.ru); Совместная декларация Исламской Республики Иран и Российской Федерации // «Третий взгляд». — 1993. — №12; Совместное российско-иранское коммюнике (2001-03-15-002). — (http://www.mid.ru). отношений, опубликованные на интернет-странице Министерства иностранных дел РФ www.mid.ru.

В ходе работы над диссертацией были также использованы: бюллетень «Третий взгляд», выпускаемый пресс отделом Посольства Исламской Республики Иран в Москве, бюллетень реферативно-аналитической информации Института востоковедения РАН «Россия и мусульманский мир», бюллетень «Election Watch», публикуемый в журнале «Journal of Democracy» и являющийся его составной частью. Кроме того, автор пользовался изданиями справочного характера1.

Результаты президентских, парламентских и других выборов в ИРИ, разнообразные статистические данные, выступления и интервью иранских политиков и общественных деятелей опубликованы в электронных СМИ , а также в иранских периодических изданиях Аен, Асре маа, Афтабе эмруз, Иран, Икбал, Ноуруз, Рахборд, Салам, Собх, Хамшахри, Хайяте ноу, Хорасан, Шарг, Шома, Этемаад, материалы из которых представлены на электронной странице www.netiran.com3.

1 Современный Иран: Справочник / Отв. ред. Авдеева Jl. Е. — М., 1993.

2 http://www.edition.cnn.com; http://www.cbsnews.com; http://www.news.telegraph.co.uk; http://www.d-n-i.org; http://www.electionworld.org; http://www.iranian.com; http://www. iran-press-service.com; http://www.iran.ru; http://www.netiran.com.

3 Akbar Montajabi. Revival of 'Developers' // Sharq. — 2005. — February 2. — (http:// www.netiran.com/?fn=artd (3191)); Alireza Ashrafi. Political Bickering, a Prelude to Establishment of Sustainable Democracy in Iran // Hayate Nou. — 2002. — July 14. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3007)); Elaheh Kulaei. Experience of Iranian Democracy // A'een. — August 2004. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(1871)); Farimah Sharifirad. Reforms Are Still Hopeful // Iran. — 2002. — September 9. — (http:// www.netiran.com/?fn=artd(2983)); Hussein Mehrpour. Legal Guarantees for Observing Human Rights in Iran // Rahbord. — 1996. — Vol. 4, №4. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3381)); Interview with Head of House of Parties // Hamshahri. — 2004. — December 22. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(2997)); Mahboobeh Roozbeh. The Fate of Parliamentary Reforms // Hamshahri. — 2003. — June 1. http://www.netiran.com/?fn=artd(424)); Mohammad Mojtahed Shabestari. Religious Democracy: From Which Angle? // Nowruz. — 2002. — June 18. — (http://www. netiran.com/?fn=artd(3017)); Mohammad Rezaie. The Successful Track Record of Rural Councils in Iran // Iran. — 2002. — January 16. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3062)); Mohsen Heydari. The Future of Iran's Third Current // Hamshahri. — 2004. — September 2. http://www. netiran.com/?fn=artd(1975)); Saeed Razavi Faqih. The Difficult Path to

Необходимой частью источниковой базы выступают труды основателя Исламской Республики Иран аятоллы Рухоллы Хомейни, Лидера Исламской революции аятоллы Али Хаменеи и президента ИРИ в период с 1997 по 2005 г. Мохаммада Хатами1.

Научная новизна работы состоит в том, что политические процессы в ИРИ в 1989 — 2005 гг. исследованы в контексте «третьей волны» демократизации и предпринята попытка построения комплексной модели демократизации в Иране. Автором проанализированы структурный и процедурный подходы к исследованию демократических изменений, и обосновано, что их использование позволяет раскрыть специфику ограниченной демократизации в ИРИ. Выявлены внутренние предпосылки, условия и факторы политических изменений. Изучена динамика политических процессов и определены особенности ограниченной демократизации в Иране. Раскрыта специфика международного влияния на внутриполитическое развитие в ИРИ.

Исследование проблем ограниченной демократизации в Иране нашло отражение в положениях, выносимых на защиту:

Democracy in Iran // Aftabe Emruz. — 2000. — March 11. — (http://www.netiran. com/?fn=artd(3279)); Sajjad Salek, Mehdi Tajik. Another Look at Human Rights // Etemaad. — 2004. — December 14. — (http://www. netiran.com/?fn=artd (2960)); Trend of Democracy in Iran Has Reached a Point of No Return // Iran. — 2001. — June 20. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3120)).

1 Хомейни Рухолла Мусави. Исламское правление / Рухолла Мусави Хомейни. — Алматы, 1993; Хомейни Рухолла Мусави. Путь к свободе: Речи и завещание / Имам Хомейни. Небо над Ираном ясное: очерк политической биографии имама Хомейни: Дмитрий Жуков. — М., 1999; Хаменеи, Аятолла. Свет исламской революции / Аятолла Хаменеи. — М., 2000; Послание Лидера Исламской революции аятоллы Али Хаменеи Межпарламентской ассамблее исламских государств // Россия и мусульманский мир. — 2000. — №5; Хатами Сейед Мохаммад. Ислам, диалог и гражданское общество / С. М. Хатами. — М., 2001; Хатами Сейед Мохаммад. Страх перед бурей / С. М. Хатами. — М., 2001.

1. Иран является целостным, суверенным государством с устойчивыми границами и постоянным составом граждан. Преодоление центробежных тенденций в процессе государственного строительства и формирование национального единства и идентичности обеспечивают необходимые предварительные условия для демократического развития в этой стране.

2. Специфика политико-культурного аспекта демократизации заключается в значительном влиянии традиционных норм и ценностей, преобладании патриархальных и подданнических ориентаций и отсутствии развитых гражданских отношений. Вместе с тем, наличие в политической культуре Ирана таких характеристик, как стремление к диалогу, ориентированность на многосторонний компромисс, поиск общественного согласия, благоприятствует демократическим преобразованиям, несмотря на недостаточное развитие гражданской политической культуры.

3. Кризис авторитаризма был обусловлен социально-экономическими факторами и явился следствием неэффективности централизованной модели хозяйствования, реализованной иранским режимом в 1980-е гг. Кроме того, своеобразие социально-экономических условий, сложившихся к моменту начала политических и экономических преобразований (1989 г.), проявилось в том, что наряду с наличием предпосылок реформ, связанных с необходимостью перехода от управляемой экономики к рыночной, в стране отсутствовал многочисленный городской средний класс. Данное обстоятельство предопределило сложность и длительность процесса формирования социальной базы демократии в Иране.

4. Иранский пример демократизации отличает своеобразие институциональных условий, связанное с присутствием теократических элементов в структуре авторитарного режима. Группы, осуществляющие политическое господство, имеют клерикальное происхождение, легитимация господства обеспечивается доктриной религиозного правления. Легитимация посредством выборов носит частичный характер, избирательное право ограничено, деятельность избираемых органов власти контролируется институтами с функцией клерикального надзора. Политико-институциональное пространство в Иране характеризуется слабостью институтов гражданского общества. Исторически, одному авторитарному режиму предшествовал другой, и гражданские институты не имели достаточных возможностей, чтобы укрепиться. Это обстоятельство обусловило нехватку организованных внережимных сил в период реформ, прочное положение авторитарных групп, и, как следствие, тенденцию к постепенности и невысоким темпам демократических преобразований.

5. Либерализация была инициирована группами внутри режима и носила преимущественно «навязанный» характер. Раскол в авторитарном блоке привел к формированию коалиции, выступившей за осуществление нового политического и экономического курса. Стратегией либерализации явились реформы, проводимые «сверху», под контролем со стороны режима.

6. Политическая либерализация в Иране переросла в ограниченную демократизацию, включавшую создание условий для децентрализации власти, попытки институционализации политического участия и демонтажа элементов авторитаризма. Неудача попыток «высвобождения», предпринятых сторонниками демократизации внутри правящего режима, была обусловлена тем, что заинтересованные в сохранении авторитарной системы элиты, контролировавшие основные ресурсы, пришли к соглашению, а исключенные из политики оппозиционные группы оказались не в силах повлиять на ситуацию. В результате сложился альянс «консерваторы—реформаторы— умеренные», вернувший режим к политике либерализации.

7. Международное влияние на развитие процессов либерализации и частичной демократизации в Иране не было однозначным по своему характеру. США использовали политическое и экономическое давление с целью ослабления режима, что ограничило возможности мобилизации внешних ресурсов для содействия демократизации. Страны Европейского союза пошли по более эффективному пути создания экономических стимулов для проведения внутренних реформ. Россия ориентировалась на развитие с ИРИ взаимовыгодного двустороннего и регионального сотрудничества, содействуя формированию благоприятных внешних условий для проведения либерализации, и поддерживая курс на демократизацию внешней политики иранского режима.

Научная и практическая значимость исследования. Научная ценность исследования заключается в попытке теоретического осмысления комплекса проблем, связанных с демократизацией в Иране, расширении теоретико-методологической основы анализа политических процессов в ИРИ. Результаты исследования могут быть использованы государственными органами при разработке механизмов взаимодействия и сотрудничества с Исламской Республикой Иран. Материалы диссертации могут найти применение в преподавании учебных курсов в высших учебных заведениях.

Апробация работы. Научные результаты исследования прошли апробацию на кафедре политологии и политического управления Воронежского филиала Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Основные положения диссертации получили отражение в публикациях по теме исследования.

Структура диссертации отвечает целям и задачам исследования и направлена на раскрытие его предмета и объекта. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Особенности ограниченной демократизации в Иране"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предложенный анализ ограниченной демократизации в Иране в 1989 — 2005 гг. является попыткой использования концептуальных разработок сравнительной политологии и транзитологии для исследования политических изменений в этой стране. В соответствии с многофакторной теоретической матрицей изучению подверглись как макросоциальные явления, такие как государственность, национальное единство и идентичность, политическая культура, экономическая структура, международное взаимодействие, так и конкретные процедуры и процессы: борьба политических сил, динамика либерализации, институциональные аспекты. Главное внимание при этом было направлено на выявление особенностей частичной демократизации в Иране.

Как показало исследование проблем национального развития, складывание единства в Иране происходило в условиях значительной этнокультурной неоднородности. Политика государства, характеризовавшаяся на протяжении XX в. определенной преемственностью, способствовала национальной консолидации и формированию сознания принадлежности граждан к одной национально-политической общности — иранскому народу. Влияние поликультурности, укорененной в структуре общества, проявилось в сохранении множественных, взаимодополняющих идентичностей, укрепляющих коллективную идентичность на основе общих цивилизационных корней, и снижающих остроту национальных и территориальных разногласий. Реформы 1960-х — 1970-х гг., содействовавшие росту национального единства, и революция 1978— 1979 гг., приведшая к утверждению новой сильной государственности, обеспечили формирование предварительных условий, необходимых для демократизации в Иране.

Возрождение традиционализма после революции 1978—1979 гг. определило специфику политико-культурных условий. Кризисные явления 70-х гг., порожденные попытками прямого заимствования и вживления в национальную культуру норм и ценностей западного общества, вызвавшие углубление фрагментарности политической культуры и обострение противоречий между ее элементами, были преодолены в 80-е гг. посредством «исламизации» в духе религиозного традиционализма. В результате этих изменений отличительными чертами иранской культуры стали ограничение индивидуализма, подчинение личности влиянию религиозных институтов, преобладание патриархальных и подданнических политических ориентаций, отсутствие развитых гражданских отношений. Вместе с тем, культура Ирана сохранила гетерогенность и многослойность, обусловленную сосуществованием множества субкультур — этнических, конфессиональных, региональных, субкультур элит и массовых слоев общества, — а также выработанную на основе исторического опыта способность поддерживать равновесие внутри мозаичного социополитического пространства. Наличие механизмов политического баланса, предусматривающих коллегиальное принятие решений, ориентирующих участников процесса на многосторонний компромисс, и поощряющих развитие толерантности, рассматривается в качестве фактора, который может содействовать политическим преобразованиям, компенсируя недостаточное распространение ценностей и ориентаций, характерных для гражданской культуры.

Влияние традиционных ценностей в постреволюционное десятилетие затронуло не только социокультурную сферу, но и экономические отношения. Централизованная «исламская» модель, принятая в 1980-е гг., и нацеленная на создание независимой экономической системы с сильным госсектором, опиралась на традиционалистские представления о собственности, принципах организации хозяйственной жизни и роли государства в экономике. Неэффективность стратегии государственного регулирования, усиленная зависимостью от нефтяного экспорта, ущербом от ирано-иракского конфликта и последствиями международной изоляции, послужила причиной экономического кризиса. Кризис, в свою очередь, стимулировал делегитимацию авторитаризма, оказавшегося перед необходимостью осуществления рыночных преобразований. Перспектива экономической либерализации расколола правящий режим в Иране на сторонников и противников реформ. Уже на этом этапе проявилась роль элит, как ключевых акторов. Неразвитость рыночных механизмов и декларируемый эгалитарный курс при существовавшем на практике большом разрыве в доходах и уровне жизни различных слоев населения не способствовали возникновению многочисленного городского среднего класса, что обусловило отсутствие мобилизованных социальных сил в начальной фазе либерализации, а также последующую сложность и длительность формирования социальной базы демократии.

Начавшиеся на рубеже 1980-х — 1990-х гг. политические изменения происходили в своеобразных институциональных условиях. Уникальной особенностью Исламской Республики Иран является воплощение религиозных принципов в государственно-правовой сфере. Политическая власть в стране сосредоточена в руках шиитского духовенства, легитимация господства осуществляется с помощью доктрины религиозного правления. Легитимация посредством выборов при этом носит частичный характер, избирательное право имеет политико-административные ограничения, деятельность народных представителей контролируется органами с функцией клерикального надзора. Анализ политико-институционального пространства показал, что государственные структуры в Иране доминируют над гражданским обществом и представительские институты сталкиваются с сильным сопротивлением со стороны государства. Кроме того, исторически одному авторитарному режиму предшествовал другой, и институты гражданского общества имели мало возможностей укрепиться. При шахе они были вынуждены бороться за выживание, а затем испытали разрушительное воздействие революции 1978—1979 гг. Это обстоятельство объясняет нехватку активных внережимных сил в период реформ и относительно прочное положение групп, связанных со старым порядком. Как следствие такой ситуации, протодемократический процесс приобрел тенденцию к постепенности и невысоким темпам развития.

Изучение соотношения сил в начальный момент перехода позволяет сделать вывод, что реформы в Иране были инициированы «сверху» и навязаны одними правящими группами другим. Коалиция, проводившая либерализацию, не ставила перед собой радикальных задач, она стремилась сохранить власть и гарантировать выживание режима. Необходимость одновременного решения социально-экономических проблем и преодоления кризиса легитимности, подтолкнувшая авторитаризм к «открытию», предопределила сочетание экономических и политических преобразований в рамках фазы либерализации. Долгосрочная программа экономического реформирования, осуществлявшаяся под контролем государства, включала в себя комплекс мероприятий по структурному урегулированию и приватизации. Параллельно происходило становление независимых организаций в форме территориально и функционально обусловленных посреднических структур, а также неправительственных СМИ, как альтернативных источников информации, что свидетельствовало о том, выходе либерализации за рамки первоначального проекта.

Рост массовой активности и оживление гражданского общества не вызвали ответных жестких мер со стороны режима. Консерваторы, контролировавшие основные ресурсы, не предприняли попыток подавить или инкорпорировать возникшие автономные структуры. Это дало гражданскому обществу возможность организоваться и поставить в повестку дня вопрос о демократизации политической системы. Тем временем, усилившиеся расхождения внутри правящего режима привели к отделению от авторитарных элит умеренных групп, выступавших за глубокие политические преобразования. Недооценив реформаторский потенциал своих оппонентов, сторонники твердой линии согласились на участие умеренных в выборах, на которых те неожиданно одержали победу.

Президентские выборы 1997 г. стали переломным моментом в процессе реформ. Политика правительства Мохаммада Хатами содействовала активизации политических партий и придала импульс формированию каналов представительства. Важным достижением в этом отношении явилось создание органов местного самоуправления, повлиявших на децентрализацию власти. Начавшийся поиск путей преобразования политического пространства в соответствии с требованиями общества был ориентирован на институционализацию политического участия. Однако в демонтаже авторитарных механизмов и установлении конкурентной системы была не заинтересована большая часть правящей элиты. Попытки умеренных акторов перейти к «высвобождению» через навязывание институциональных реформ (включая пересмотр избирательного законодательства и перераспределение полномочий в пользу демократически легитимированных органов) потерпели неудачу. При сложившейся структуре конфликтов сторонники автократии — консерваторы и реформаторы — сохранили прочные позиции и смогли объединиться. В то же время, умеренные, нуждавшиеся в поддержке реформаторов, и не получившие ее, оказались в сложном положении. Оппозиционные группы, исключенные из политики, не смогли вмешаться в борьбу и изменить соотношение сил. В результате возник авторитарный по духу альянс «консерваторы—реформаторы—умеренные», сигнализировавший о возврате ситуации в русло либерализации.

Вектор развития политических изменений от либерализации к частичной демократизации определялся главным образом внутренними факторами. Вместе с тем, нельзя не отметить влияние международной среды. Реформы в Иране начались в условиях распада биполярной системы и становления новых центросиловых отношений, в контексте развертывания процессов глобализации и осуществления в целом ряде регионов переходов от авторитарных политических режимов к демократическим. На этом фоне перемены, происходившие в ИРИ, отражали логику изменений на глобальном политическом уровне.

Наиболее мощные импульсы, воздействовавшие на внутриполитическую ситуацию в ИРИ, исходили от США, государств-членов Европейского союза (в первую очередь, Великобритании, Франции и Германии) и Российской Федерации. Реализация американской политики, опиравшейся на экономические санкции и преимущественное использование методов давления, не привела к ослаблению иранского режима, что показало ее неэффективность как стратегии внешнего участия в процессах либерализации в ИРИ. Непоследовательность Вашингтона в вопросе нормализации двусторонних американо-иранских отношений, недооценка важности политического диалога и ужесточение позиции в тот период, когда ориентированные на переход политические силы особенно нуждались в международной поддержке, способствовали разочарованию реформистски настроенной части иранского общества и консолидации консервативного лагеря. В целом, такой подход существенно ограничил возможности мобилизации внешних ресурсов для содействия продвижению демократических преобразований.

Стремление Ирана выйти из изоляции и интегрироваться в глобальные процессы нашло поддержку со стороны европейских демократий. Поощрение политики открытости в форме «критического диалога», создание экономических стимулов для проведения реформ и условий для включения страны в мировую экономику, вовлечение во взаимовыгодное сотрудничество, позволило Европейскому союзу осуществлять более эффективную, чем США политику международного влияния на преобразования в Иране. Выдвижение иранским руководством доктрины «диалога цивилизаций» и усиление либеральных политических тенденций на внутренней арене сопровождалось укреплением ирано-европейских контактов и переходом европейских государств к стратегии «конструктивного взаимодействия». Охватывая помимо экономических интересов широкий спектр политических проблем, в том числе внутриполитическую повестку дня и ситуацию с правами человека в Исламской Республике, такое взаимодействие явилось ясным показателем поддержки развитыми демократиями курса на политическую эволюцию иранского режима.

Еще одним фактором демократизации в исследуемый период выступало развитие ирано-российских отношений. Необходимость укрепления экономического потенциала режима и заинтересованность в налаживании долгосрочных межгосударственных связей ориентировала Иран на сотрудничество, как двустороннее, так и региональное, осуществлявшееся при активном участии России. Его результатами стали стабилизация центральноазиатского макрорегиона, создание в региональном масштабе благоприятных политических и экономических условий для проведения либерализации в Иране, снижение роли исламского фактора во внешней политике ИРИ. Последовательная линия Москвы на взаимодействие с Тегераном содействовала упрочению позиций сторонников реформ внутри правящей элиты и обеспечила международную поддержку при вступлении режима в фазу ограниченной демократизации.

Несмотря на существующие различия в стратегиях внешнего воздействия на иранский режим, сближение позиций ключевых акторов — России, ЕС и США — наметилось в результате развития ситуации вокруг ядерной программы ИРИ. Давление международного сообщества в этой связи направлено на то, чтобы снять озабоченности в отношении ядерных усилий Тегерана, побудить его к выполнению международных обязательств и обеспечить соблюдение режима нераспространения ядерного оружия.

Список научной литературыКиреев, Александр Владимирович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. В случае выноса ядерного досье Ирана за пределы МАГАТЭ Тегеран откажется от добровольных обязательств. — (http://www.iran.ru/ rus/print news.php?news id=36744).

2. Договор об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран. — (http://www.iran.ru/rus/dogovorobocnovnixvzaimootnosheniiax.php).

3. Заявление официального представителя МИД России М. Л. Камынина в связи с принятием Советом Управляющих МАГАТЭ резолюции по ядерной программе Ирана (145-04-02-2006). — (http://www.mid.ru).

4. Историческое послание Его Святейшества Имама Хомейни, вождя Исламской революции, Председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Горбачеву от 1 января 1989 г. — (http://www.centrasia. org/newsa.php4?st=10595 80020).

5. Концепция внешней политики Российской Федерации // Независимая газета. — М., 2001. — 1 марта.

6. Лариджани: Проект России не является чем-то самодостаточным. — (http://www.iran.ru/rus/print news.php?news id=37060).

7. О передаче иранской стороне официальной ноты (2731-24-122005). — (http://www.mid.ru).

8. О резолюции совета управляющих МАГАТЭ по иранской ядерной программе (2546-30-11-2004) . — (http://www.mid.ru).

9. Ответ Министра иностранных дел России И. С. Иванова на вопрос СМИ относительно иранской ядерной программы (22-10-2003). — (http://www.mid.ru).

10. Ответы официального представителя МИД России М. JI. Камынина на вопросы СМИ относительно ситуации вокруг иранской ядерной программы (1691-09-08-2008). — (http://www.mid.ru).

11. Послание Лидера Исламской революции аятоллы Али Хаменеи Межпарламентской ассамблее исламских государств // Россия и мусульманский мир. — М., 2000. — №5 (95). — С. 100—103.

12. Рождается региональная держава // За рубежом. — 1997. — №24. — С. 7.

13. Розов А. А. Иранские СМИ: Адаптация к новым условиям. — (http://www.iran.ru/rus/print news.php?news id=37387).

14. Российско-иранские отношения (642-04-04-2002). — (http://www. mid.ru).

15. Совместная декларация Исламской Республики Иран и Российской Федерации // «Третий взгляд». — М., 1993. — №12. — С. 10—12.

16. Совместное заявление Российской Федерации и Исламской Республики Иран по правовому статусу Каспийского моря. — (http:// www.mid.ru).

17. Совместное российско-иранское коммюнике (2001-03-15-002) . — (http: //www. mi d. ru).

18. Современный Иран: Справочник / Отв. ред. Авдеева Л. Е. — М.: Наука: Издательская фирма «Восточная литература», 1993. — 428 с.

19. Спиридонова Н. С ковров и икры сняты санкции // Независимая газета. — М., 2000. — 22 марта.

20. Стенограмма выступления Министра иностранных дел России И. С. Иванова на пресс-конференции по итогам переговоров с Секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана X. Роухани (10-112003). — (http://www.mid.ru).

21. Суд над Тегераном // Эхо планеты. — М., 1997. —№17. — С. 24.

22. Повторное избрание господина Хашеми-Рафсанджани на пост президента Исламской Республики Иран // «Третий взгляд». — М., 1993.15.—С. 2.

23. Третий взгляд». — М., 1996. — №40. — С. 37.

24. Трифонов Е. Иранское лезвие // Новое время. — М., 2004. — №44.1. С. 24—25.

25. Углубление кризиса вокруг иранской ядерной программы. — (http://www.iran.ru/rus/news iran.php?act^news).

26. Хаменеи, Аятолла. Свет исламской революции: Речи и выступления Руководителя Исламской Республики Иран. / Аятолла Хаменеи. — М.: Палея, 2000. — 370 с.

27. Хатами Сейед Мохаммад. Ислам, диалог и гражданское общество / Мохаммад Хатами. Пер. с англ.: В. Н. Трибунская. — М.: РОССПЭН, 2001. —239 с.

28. Хатами Сейед Мохаммад. Страх перед бурей / Мохаммад Хатами. Пер. с перс.: Вахриза X.. — М.: Издательство Московского университета, 2001. — 127 с.

29. Хомейни Рухолла Мусави. Исламское правление. / Аятолла Хомейни. —Алматы: Атамура, Казахстан, 1993. —137 с.

30. Хомейни Рухолла Мусави. Путь к свободе: Речи и завещание. / Имам Хомейни. Небо над Ираном ясное: Очерк политической биографии имама Хомейни: Дмитрий Жуков. — М.: Палея, 1999. — 141 с.

31. ИСТОЧНИКИ НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

32. Absolute Guardianship of the Faqih and Constitution // Asr-e Maa. — 2000. — August 16. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3246)).

33. Ahmadinejad Elected President // Iran. — 2005. — June 25. — (http:// www.netiran.com/?fn=artd(3626)).

34. Akbar Montajabi. Revival of 'Developers' // Sharq. — 2005. — February 2. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3191)).

35. Alireza Ashrafi. Political Bickering, a Prelude to Establishment of Sustainable Democracy in Iran // Hayate Nou. — 2002. — July 14. —■ (http:// www.netiran.com/?fn=artd(3007)).

36. Boycotting All Elections and Insisting on Referendum: Akbar Ganji. — (http://www.iran-press-service.com. — 2005. •— May 22).

37. Concervatives Win Iran's Elections. — (http://www.cbsnews.com/ stories/2004/02/15/world/main600416.shtml).

38. Continuation of the Islamic Revolution in Strategy and Tactic // Sobh. — February 1999. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3333)).

39. DNI News: September 1995. — (http://www.d-n-i.org).

40. DNI News: The Review of News of August 1995. — (http://www.d-n-i.org).

41. DNI News: The Review of News of November 1995 (Part 1) . ■— (http://www.d-n-i.org).

42. Documents on Democracy // Journal of Democracy. — Wash., 2003. — Vol. 14, №1. —P. 183—184.

43. Elaheh Kulaei. Experience of Iranian Democracy // A'een. — Aug. 2004. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(1871)).

44. Election Watch. — 1997. — Vol. 8 // Journal of Democracy. — (http:// www.muse.jhu.edu/journals/journalofdemocracy/electionwatch/v008/inde x.html).

45. Election Watch. — 2000. — Vol. 11 // Journal of Democracy / http:// www.muse.jhu.edu/journals/journalofdemocracy/electionwatch/v011/inde x.html.

46. Farahani A. B. Parties in Iran // Netiran. — 2000. — February 13. — (http ://www. netiran.com/?fn=artd(3 288)).

47. Farimah Sharifirad. Despotism and Democracy Thermometers in Iran // Iran. — 2002. — August 26. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(2994)).

48. Farimah Sharifirad. Reforms Are Still Hopeful // Iran. — 2002. — September 9. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(2983)).

49. Farnoush Amirshahi. Two Years of Human Rights Activities // Sharq. — 2004. — December 11. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(2832)).

50. Fighting Among Themselves // Economist. — L., 2005. — October 21.

51. Frustration in Iran's Press Circles After End of Glasnost Spring. — (http://www.iran-press-service.com. — 1999. — February 5).

52. Government Critical towards Rejection of Candidates. — (http://www. iran-press-service.com. — 1998. — March 4).

53. Habibollah Asgarowladi Mosalman. Why Don't You Start Reforms from the Majlis and Government? // Etemaad. — 2003. — February 19. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(410)).

54. Hadi Khaniki. Democracy: Origins and Obstacles // A'een. — August 2004. — (http ://www.netiran.com/?fn=artd( 1826)).

55. History and Composition of the Expediency Discernment Council of the System and Limits and Scopes of Its Functions // Shoma. — 1997. — April 10. — (http:// www.netiran.com/?fn=artd(3414)).

56. Hossein Bashiriyeh. Role of Iranian Elite in Transition to Democracy // A'een. — August 2004. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(1857)).

57. How the Political Currents Are Formed in IRI? // Salam. — 1997. — May 3. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3384)).

58. Jaw-jaw, for Now // Economist. — L., 2005. — January 29. — P 38.

59. Judiciary Chief Warns Against Politicising Election. — (http://www. iranian.com/news/march 99/yazdi.html).

60. Judiciary Detains Leading Reformists. — (http://www.iran-press-service.com. — 2000. — April 30).

61. Mahboobeh Roozbeh. The Fate of Parliamentary Reforms // Hamshahri.2003. — June 1. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(424)).

62. Mohammad Mojtahed Shabestari. Religious Democracy: From Which Angle? // Nowruz. — 2002. — June 18. — (http://www.netiran.com/?fn= artd(3017)).

63. Mohammad Rezaie. The Successful Track Record of Rural Councils in Iran // Iran. — 2002. — January 16. — (http://www.netiran.com/?fn= artd(3062)).

64. Mohsen Heydari. The Future of Iran's Third Current // Hamshahri. — 2004. — September 2. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(1975)).

65. New Conservative Newspaper Published in Iran. — (http://www.iran-press-service.com, 14.01.98).

66. Parties Law and Its Relevant Executive Regulations. — (http://www. netiran.com/?fn=law/2).

67. President Delivers State of The Union Adress. — (http://www. whitehouse.gov/news/releases/2002/01/20020129-11.html).

68. Pressure from Below: Negotiating from Below // Roozonline. — 2005.

69. June 1. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3598)).

70. Reformers Trouncing Concervatives in Landmark Iranian Elections. — (http://www.iranian.com/news/march99/trounce.html).

71. Reformist Groups Called on Parliament over New Press Law. — (http:// www.iran-press-service.com. — 1999. — October 9).

72. Situation of human rights in the Islamic Republic of Iran (A/56/278) .http://www.polpiran.com/situationhumanrights.pdf).

73. Soroush: Moin Will Have the Same Fate as Khatami // Roozonline. — 2005. — June 14. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3617)).

74. Special Report: Iran // MEED. — L., 2003. — Vol. 47, №1. — P. 21—28.

75. The Constitution of Islamic Republic of Iran. — (http://www.netiran. com/?fn=law).

76. The Elections Act of Islamic Consultative Assembly Approved on November 28, 1999. — (http://www.iranmania.com/news/currentaffairs/ features/elections2000/rules/electionact/contents.asp).

77. The Law of Guardian Council's supervision over the election of the Islamic Consultative Assembly. — (http://www.iranmania.com/news/current affairs/features/elections2000/rules/electionrules/part7.asp).

78. Trend of Democracy in Iran Has Reached a Point of No Return // Iran.2001. — June 20. — (http://www.netiran.com/?fn=artd(3120)).

79. We Are Opposed to Referendum But Respect Those Who Wanted // ISNA (Iranian Student News Agency). — 2004. — December 21. — (http://www.netiran. com/?fn=artd(2971)).

80. ЛИТЕРАТУРА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

81. Авторитаризм и демократия в развивающихся странах / Отв. ред. Хорос В. Г. — М.: Наука, 1996. — 334 с.

82. Агаев С. Иран в прошлом и настоящем / С. Агаев. — М.: Наука, 1981. —270 с.

83. Агаев С. Иран между прошлым и будущим. События. Люди. Идеи / С. Агаев. —М.: Политиздат, 1987. — 319 с.

84. Агаев С. Иран: Рождение республики / С. Агаев. — М.: Политиздат, 1984. — 336 с.

85. Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии / Г. Алмонд, С. Верба // Политические исследования. М., — 1992. — №4. —С. 122—134.

86. Арунова М. 25 лет Исламской революции и российско-иранские отношения / М. Арунова // Азия и Африка сегодня. — М., 2004. — №6. — С. 2—6.

87. Белкина К. Сотрудничество в ядерной области России и Ирана: История и современность / К. Белкина // Иранский мир и юг России:

88. Прошлое и современные перспективы / Сб. ст. — Ростов н/Д: Издательство СКНЦ ВШ, 2004. — С. 246—249.

89. Вагин М. В. Президент Мохаммад Хатами и его концепции «исламского гражданского общества» и «диалога цивилизаций» / М. В. Вагин // Иран: Ислам и власть: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН: «Крафт+», 2001. — С. 103—113.

90. Вартанян А. М. Об основах региональной стратегии ИРИ в Закавказье / А. М. Вартанян // Блиясний Восток и современность. — М., 2003, —Вып. 20.— С. 3—8.

91. Вишняков В. Россия — Иран и региональная стабильность / В. Вишняков // Международная жизнь. — М., 1998. — №11—12. — С. 118—127.

92. Володарский М., Баазова Л. Россия, Иран и независимые государства Средней Азии после распада СССР (1990—1994) / М. Володарский, Л. Баазова // Восток. — М., 1997. — №1. — С. 75—84.

93. Глущенко Ю. Н. Политика США в отношении Ирана / Ю. Н. Глущенко // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003. — С. 173— 207.

94. Гушер А. Геополитическая ситуация в Закавказье и политика России с учетом новых угроз ее безопасности / А. Гушер // Азия и Африка сегодня. — М., 2004. — №9. — С. 2—6.

95. Гушер А. Исламское государство в теории и на практике / А. Гушер // Азия и Африка сегодня. — М., 1999. — №2. — С. 16—25

96. Гушер А. Размышления после поездки министра в Тегеран / А. Гушер // Международная жизнь. — М., 1997. — №1. — С. 62—67.

97. Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации? / Л. Даймонд // Политические исследования. М., — 1999. — №1. — С. 10— 25.

98. Дорошенко Е. Иран: О некоторых современных толкованиях проблемы «велайате факих» / Е. Дорошенко // Восток. — М., 1996. — №4. — С. 72—84.

99. Дорошенко Е. А. Пути и формы воздействия шиитского духовенства на общественно-политическую жизнь Ирана / Е. А. Дорошенко // Ислам в истории народов Востока: Сб. ст. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1981. — С. 72—85.

100. Дорошенко Е. Институт марджаата в шиитской общине / Е. Дорошенко // Азия и Африка сегодня. — М., 1997. — №1. — С. 54—59.

101. Дружиловский С. Б., Хуторская В. В. Политика Турции и Ирана в Центральной Азии и Закавказье / С. Б. Дружиловский, В. В. Хуторская // Иран и СНГ: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН, 2003. — С. 37—72.

102. Дунаева Е. В. Европейское сообщество и Иран: На пути к сотрудничеству / Е. В. Дунаева // Ближний Восток и современность. — М., 2001.—Вып. П. —С. 76—84.

103. Дунаева Е. В. Иран и страны Западной Европы: Отношения развиваются / Е. Дунаева // Иран: Ислам и власть: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН: «Крафт+», 2001. — С. 167—176.

104. Журавлев А. Размышления об исламской экономике / А. Журавлев // Азия и Африка сегодня. — М., 2002. — №5. — С. 34—39.

105. Задонский С. М. Ядерная программа Ирана и российско-американские отношения / С. М. Задонский. — М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003. — 163 с.

106. Иванов Е. М. Состояние и перспективы внешнеэкономических связей Ирана и России / Е. М. Иванов // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003, — С. 7—32.

107. Инглхарт Р. Постмодерн: Меняющиеся ценности и изменяющиеся общества / Р. Инглхарт // Политические исследования. —■ М., 1997. — №4. — С. 6—32.

108. Иранская революция 1978—1979: Причины и уроки / АН СССР, Институт востоковедения; Отв. ред. Арабаджян А. 3. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1989. — 557 с.

109. Иран: что дальше?. — (http://www.globalisation.ru/live/article.asp? rubric id=1307&id=3246#).

110. Кайхан Барзегар. Тегеран союзник, а не противник в борьбе против терроризма / Кайхан Барзегар // Азия и Африка сегодня. — М., 2005. — №3. —С. 38—39.

111. Каратаева Е. К. Перспективы развития российско-иранских отношений: транспортный аспект / Е. К. Каратаева // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003. — С. 33—48.

112. Карл Т. Л., Шмиттер Ф. Пути перехода от авторитаризма к демократии в Латинской Америке, Южной и Восточной Европе / Т. Л. Карл, Ф.Шмиттер // Международный журнал социальных наук. — М., 1991. —№1. —С. 31—45.

113. Кляшторина В. Б. Традиции культуры и пути модернизации / В. Б. Кляшторина // Азия и Африка сегодня. — М., 1993. — №8-9. — С. 54— 59.

114. Комиссина И. Н. Исламская Республика Иран и Западная Европа: Диалог цивилизаций / И. Н. Комиссина // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003. — С. 209—236.

115. Кондратьев С. С. Особенности внешней политики Исламской Республики Иран на пороге тысячелетия / С. С. Кондратьев // Ближний Восток и современность. — М., 2002.—Вып. 14. — С. 151—158.

116. Константинов А. К. США — Иран: О возможности нормализации государственных отношений / А. К. Константинов // Ближний Восток и современность. — М., 2003. — Вып. 17. — С. 248—251.

117. Кудаев С. М. Иран и ВТО / С. М. Кудаев // Ближний Восток и современность. — М., 2003. — Вып. 17.— С. 252'—256.

118. Кулагина JI. М., Ахмедов В. М. Иран выходит из изоляции / Л. М. Кулагина, В. М. Ахмедов // Иран: Ислам и власть: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН: «Крафт+», 2001. — С. 149—160.

119. Куртов А. А. Иран и проблема Каспия / А. А. Куртов // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003. — С. 49—87.

120. Лейпхарт А. Со-общественная демократия / А. Лейпхарт // Политические исследования. — М., 1992. — №3. — С. 86—99.

121. Лейпхарт А. Со-общественное конструирование / А. Лейпхарт // Политические исследования. — М., 1992. — №4. — С. 135—143.

122. Линц X., Степан А. «Государственность», национализм и демократия / X. Линц, А. Степан // Политические исследования. — М., 1997. —№5. —С. 9—30.

123. Лукоянов А. Взгляды шиитских идеологов Ирана на проблему собственности в контексте «исламской экономики» / А. Лукоянов // Ислам: Проблемы идеологии, права, политики и экономики: Сб. ст. — М.: Наука, 1985. — С. 80—95.

124. Лукоянов А. Экспорт «исламской революции»: Теория и практика / А. Лукоянов // «Исламский фактор» в международных отношениях в Азии (70-е и первая половина 80-х годов): Сб. ст. — М.: Наука, 1987. — С. 114—123.

125. Малышева Д. Б. Иран и проблемы региональной безопасности Закавказья / Д. Б. Малышева // Ближний Восток и современность. — М., 2000. — Вып. 9. — С. 351—359.

126. Малышева Д. Б. Религиозный фактор в вооруженных конфликтах современности: Развивающиеся страны Азии и Африки в 70-е — 80-е гг. / Д. Б. Малышева. — М.: Наука, 1991. — 191 с.

127. Мамедова Н. М. Иран в XX в. Роль государства в экономическом развитии / Н. М. Мамедова. — М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 1997. — 144 с.

128. Мамедова Н. М. Иран: От монархии к республике. Современное положение и перспективы / Н. М. Мамедова // Мусульманские страны уграниц СНГ: (Афганистан, Пакистан, Иран и Турция — современное состояние, история и перспективы). — М., 2002. — С. 46-60.

129. Мамедова Н. М. Иран: Тернистый путь трансформации исламской государственности / Н. М. Мамедова // Азия и Африка сегодня. — М., 2004. —№1. —С. 14—18.

130. Мамедова Н. М. Исламские фонды и предпринимательская деятельность иранского духовенства / Н. М. Мамедова // Мировая экономика и международные отношения. — М., 1997. — №7. — С. 108— 112.

131. Мамедова Н. М. Новый этап политической жизни Ирана (Парламентские выборы — ход и результаты) / Н. М. Мамедова // Ближний Восток и современность. — М., 2000. — Вып. 9. — С. 123— 132.

132. Мамедова Н. М. Опыт исламского правления / Н. М. Мамедова // Азия и Африка сегодня. — М., 1999. — №2. — С. 4—11.

133. Мамедова Н. М. Политическая ситуация в Иране в 2001 г. (Накануне и после президентских выборов) / Н. М. Мамедова // Ближний Восток и современность. — М., 2002. — Вып. 13. — С. 68—81.

134. Мамедова Н. М. Пребывание у власти Мохаммада Хатами как отражение эволюции исламского режима / Н. М. Мамедова // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН, 1998. — С. 9—20.

135. Мамедова Н. М. Тенденции демократизации во внутриполитической жизни Исламской Республики Иран / Н. М.

136. Мамедова // Иран: Ислам и власть: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН: «Крафт+», 2001. — С. 52—63.

137. Мамедова Н. М. Экономическое развитие Ирана в 90-е годы: Достижения и проблемы / Н. М. Мамедова // Исламская Республика Иран в 90-е гг. (Экономика, политика, культура): Сб. ст. —М.: Институт востоковедения РАН, 1998. — С. 8—14.

138. Марков К. В. Системно-структурный анализ внешней политики Ирана на рубеже XXI в. / К. В. Марков // Новые тенденции в международных отношениях в Азии: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН, РАЕН, 2002. — С. 195—209.

139. Марков К. Москва между Вашингтоном и Тегераном / К. Марков // Азия и Африка сегодня. — М, 2003. — №5. — С. 23—27.

140. Мелихов И. А. М. Хатами: Межцивилизационный диалог и мусульманское сообщество // Дипломатический вестник. — Сентябрь 2001. — (http://www.ln.mid.ru/dipvest.nsf/mag).

141. Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты: Теоретико-методологические и прикладные аспекты / А. Ю. Мельвиль. — М.: Московский общественный научный фонд. — 1999. —105 с.

142. Мельвиль А. Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам / А. Ю. Мельвиль // Политические исследования. — М., 1998. — №2. — С. 6—38.

143. Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях / В. Меркель, А. Круассан // Политические исследования. — М., 2002. — №1. — С. 20—30.

144. Мехди Санаи. Тегеран и Центральная Азия / Мехди Санаи // Персия. — М., 2000. — №1. — С. 32—34.

145. Мурадян И. Политические процессы в Иране // Центральная Азия и Кавказ. — (http://www.ca-c.org/journal/rus-06-2000/07.murad.shtml).

146. Никитченко А. Н. Третья волна демократизации как феномен глобального развития / Дис. . канд. полит, наук. — М., 1999.

147. Новиков В. Е. Состояние и перспективы развития ядерных и ракетных технологий в Иране / В. Е. Новиков // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003. — С. 123—172.

148. Орлов Е. А. Ирано-российские отношения / Е. А. Орлов // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН, 1998. — С. 99—106.

149. Полонская JL, Вафа А. Восток: Идеи и идеологи (Критика буржуазных и мелкобуржуазных концепций «третьего пути» развития) / JI. Полонская, А. Вафа. — М.: Наука, 1982. — 256 с.

150. Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке / А. Пшеворский. — М.: РОССПЭН, 1999. — 319 с.

151. Раванди-Фадаи С. М. Фракционизм в Иране и роль иранского духовенства в послереволюционной политической жизни страны / С. М. Раванди-Фадаи // Иран: Ислам и власть: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН: «Крафт+», 2001. — С. 64—74.

152. Растоу Д. А. Переходы к демократии: Попытка динамической модели / Д. А. Растоу // Политические исследования. — М., 1996. — №5. — С. 5—15.

153. Салыгин Е. Н. Теократические тенденции современной государственности / Е. Н. Салыгин // Общественные науки и современность. — М., 1996. — №5. — С. 83—89.

154. Скляров JI. Е. Иран 60-х—70-х годов: Традиционализм против современности. Революция и контрреволюция / JI. Е. Скляров. — М.: Наука: Издательская фирма «Восточная литература», 1993. — 255 с.

155. Скляров Л. Е. Иран: От политики экспорта «исламской революции» к региональному сотрудничеству (Значение перемен для Центральной Азии) / Л. Е. Скляров // Восток. — М., 1996. — №5. с. 69—78.

156. Скляров Л. Е. Нелегкий выбор пути / Л. Е. Скляров // Азия и Африка сегодня. — М., 1993. — №8—9. — С. 27—33.

157. Славин С. Война с террором: Приговор без достаточных улик / С. Славин// Азия и Африка сегодня. — М., 2003. — №1. —■ С. 21—24.

158. Сморгунов Л. В. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии / Л. В. Сморгунов. — СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1999. — 376 с.

159. Тернер Ф. С., де Силей М. К. Равенство и демократия / Ф. С. Тернер, М. К. де Силей // Международный журнал социальных наук. Сравнительная политология. — М., 1993. — №3. — С. 170—177.

160. Ушаков В. А. Внешняя политика Ирана и эволюция понятия «экспорта исламской революции» в 90-е годы / В. А. Ушаков // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. — М.: Институт востоковедения РАН, 1998. — С. 67—90.

161. Фадеева И. Демократия в мусульманском мире: Реальность и перспективы / И. Фадеева // Азия и Африка сегодня. — М., 2001. — №8. — С. 2—11.

162. Федорова И. Е. Американо-иранские отношения: Патовая ситуация или обещающие перспективы / И. Е. Федорова // Ближний Восток и современность. — М., 2002. —Вып. 15, —С. 177—183.

163. Хаким Фаршид. Детерминанты постмонархического государственного устройства / Хаким Фаршид // Азия и Африка сегодня.

164. М., 1999. — №2. — С. 32—39.

165. Хантингтон С. Третья волна: Демократизация в конце XX в. / С. Хантингтон; Пер. с англ. Л. Ю. Пантиной. — М.: РОССПЭН, 2003. — 367 с.

166. Харитонова О. Генезис демократии (Попытка реконструкции логики транзитологических моделей) / О. Харитонова // Политические исследования. — М., 1996. — №5. — С. 70—78.

167. Хуторская В. Иран: Демократия по-исламски (Иранский режим отпускает вожжи) / В. Хуторская // Азия и Африка сегодня. — М., 2003.9. —С. 27 — 30.

168. Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии / Ф. Шмиттер // Политические исследования.

169. М, 1996. — №5. — С. 16—27.

170. ЛИТЕРАТУРА НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

171. Abdo G. Electoral Politics in Iran. — (http://www.mepc.org/public asp/journal vol6/9906 abdo.asp).

172. Abdo G. Iran's Generation of Outsiders // Washington Quarterly. — Wash., 2001. — Vol. 24, №4. — P. 163—171.

173. Abdo G. The Fragility of Khatami's Revolution // Washington Quarterly. — Wash, 2000. — Vol. 23, №4. — P. 55—62.

174. Alterman J. B. Iran: Came the Revolution // Current History. — Philadelphia, 2001. — Vol. 100, №642. — P. 27—32.

175. Amuzegar J. Adjusting to Sanction // Foreign Affairs. — N. Y., 1997.1. Vol. 76, №3. —P. 31—41.

176. Amuzegar J. Iran's Crumbing Revolution. — (http://www.foreignaffairs.org).

177. Ansari A. M. Continuous Regime Change from Within // Washington Quarterly. — Wash., 2003. — Vol. 26, №4. — P. 53—67.

178. Arjomand S. Civil Society and the Role of Law in the Constitutional Politics of Iran under Khatami // Social Research. —N. Y., 2000. — Vol. 67, №2. — P. 303—343.

179. Arjomand S. Democratization and Constitutional Politics of Iran since 1997 // Political and Sociological Review. — W-wa, 2001. — №4. — P. 349—363.

180. Avery P. Balancing Factors in Irano-Islamic Politics and Society // Middle East Journal. — Wash., 1996. — Vol. 50, №21. — P. 177—189.

181. Bahgat G. The Future of Iran // Journal of Social, Political and Economical Studies. — Wash., 1997. — Vol. 22, №1. — P. 68—80.

182. Bahgat G. The Future of US—Iran Relations // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. — Villanova, 2002. — Vol. 25, №2. — P. 68— 80.

183. Bakhash S. The Reign of Ayatollahs. — N. Y.: Basic Books, 1984. — 276 p.

184. Baktiari B. The Impact of Elections in the Islamic Republic of Iran // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. — Villanova, 2002. — Vol. 26, №2. — P. 52—67.

185. Boroujerdi M. Gharbzadegi: The Dominant Intellectual Discourse of Pre- and Post-Revolutionary Iran // Iran: Political Culture in the Islamic Republic. / Ed. by Farsoun S. K. and Mashayekhi M. — L., N. Y.: Routledge, 1992. —P. 30—56.

186. Boroumand L., Boroumand R. Illusion and Reality of Civil Society in Iran: An Ideological Debate // Social Research. — N. Y., 2000. — Vol. 67, №2, —P. 344—376.

187. Boroumand L., Boroumand R. Reform at an Impasse // Journal of Democracy. — Wash., 2000.— Vol. 11, №4. —P. 114—128.

188. Brumberg D. A Comparativist's Perspective // Journal of Democracy. — Wash., 2000. —Vol. 11, №.4. —P. 129—134.

189. Brumberg D. End of a Brief Affair? The United States and Iran. — (http://www.carnegieendowment.org/pdf/files/policybriefl4.pdf).

190. Brzezinski Z., Scowcroft В., Murphy R. Differentiated containment // Foreign Affairs. — N. Y., 1997. — Vol. 76, №3. — P. 20—30.

191. Bunce V. Should Transitologists Be Grounded? // Slavic Review. — Seattle, 1995. —Vol. 54, №1,— p. 111—127.

192. Chubin Sh., Litwak R. Debating Iran's Nuclear Aspirations // Washington Quarterly. — Wash., 2003. — Vol. 26, №3. — P. 99—114.

193. Dahl R. Poliarchy: Participation and Opposition / Robert A. Dahl. — New Haven: L.: Yale University Press, 1971. — 257 p.

194. Darraj M. Populism and Corporatism in Post-Revolutionary Iranian Political Culture // Iran: Political Culture in the Islamic Republic. / Ed. by Farsoun S. K. and Mashayekhi M. — L., N. Y.: Routledge, 1992. — P. 214— 233.

195. De Bellaigue C. Iran's Last Chance For Reform? // Washington Quarterly. — Wash., 2001. — Vol. 24, №4. — P. 71—80.

196. Efegil E., Stone L. A. Iran's Interests in Central Asia: A Contemporary Assessment // Central Asian Survey. — Oxford, 2001. — Vol. 20, №3. — P. 353—365.

197. Ehteshami A. Iran's International Posture after the Fall of Baghdad // Middle East Journal. — Wash., 2004. — Vol. 58, №2. — P. 179—184.

198. Eisenstadt M. Living with a Nuclear Iran? // Survival. — L., 1999. — Vol. 41, №3. — P. 124—148.

199. Entessar N. The Challenge of Political Reconstruction in Iran // Modern Capitalism and Islamic Ideology in Iran. / Ed. by Bina C., Zangeneh H. — N. Y.: St. Martin's Press, 1992. — P. 217—234.

200. Esposito J., Voll J. Islam and Democracy. — Oxford: Oxford University Press, 1996. — 232 p.

201. Fairbanks S. Theocracy versus Democracy: Iran Considers Political Parties //Middle East Journal. — Wash., 1998. —Vol. 52, №1. — P. 17—31.

202. Fish S. Islam and Authoritarianism // World Politics. — Wash., 2002. — Vol. 55, №1.—P. 4—37.

203. Gheytanchi E. Civil Society in Iran: Politics of Motherhood in the Public Sphere // International Sociology. — L., 2001. — Vol. 16, №4. — P. 557—576.

204. Green J. D. Iran's Foreign Policy: Between Enmity and Conciliation // Current History. — Philadelphia, 1993. — Vol. 92, №570. — P. 12—16.

205. Halliday F. An Elusive Normalization: Western Europe and the Iranian Revolution // Middle East Journal. — Wash., 1994. — Vol. 48, №2. — P. 309—326.

206. Jahanbegloo R. Pressures from Below // Journal of Democracy. — Wash, 2003. —Vol. 14, №1. —P. 126—131.

207. Jahanbegloo R. The Role of the Intellectuals // Journal of Democracy.

208. Wash., 2000. — Vol. 11, №4. — P. 135—138.

209. Kar M. Constitutional Constraints // Journal of Democracy. — Wash., 2003. —Vol. 14, №1.— P. 132—136.

210. Karatnycky A. Muslim Countries and the Democracy Gap // Journal of Democracy. — Wash., 2002. — Vol. 13, №1, —P. 99—112.

211. Karl Т., Schmitter Ph. From an Iron Curtain to a Paper Curtain: Grounding Transitologists or Students of Postcommunism? // Slavic Review.

212. Seattle, 1995. — Vol. 54, №4. — P. 965—978.

213. Kashani-Sabet F. Picturing the Homeland: Geography and National Identity in Late Nineteenth- and Early Twentieth-Century Iran // Journal of Historical Geography. — L., 1998. — Vol. 24, №4. — P. 413—430.

214. Kemp G. Iran: Can the United States Do a Deal? // Washington Quarterly. —Wash., 2001, —Vol. 24, №1.—P. 109—124.1.ne R. Political Culture. Residual Category or General Theory? // Comparative Political Studies. — Wash., 1992. — Vol. 25, №3. — P. 362— 387.

215. Mashayekhi M. The Politics of Nationalism and Political Culture // Iran: Political Culture in the Islamic Republic. / Ed. by Farsoun S. K. and Mashayekhi M. — L., N. Y.: Routledge, 1992. —P. 82—115.

216. Menon R. The New Great Game in Central Asia // Survival. — L., 2003. —Vol. 45, №2.—P. 187—204.

217. O'Donnell G. Delegative Democracy // Journal of Democracy. — Wash., 1994. — Vol. 5, №5. — P. 55—59.

218. Pant G. Iran: From Revolution to Market // International Studies. — New Delhi, 1996. — Vol. 33, №3. — P. 341—364.

219. Poy 0. The Crisis of the Religious Legitimacy in Iran // Middle East Journal. — Wash, 1999. — Vol. 53, №2. — P. 189—200.

220. Rajaee B. Deciphering Iran: The Political Evolution of the Islamic Republic and U. S. Foreign Policy After September 11 // Comparative Studies of South Asia, Africa and the Middle East. — Wash, 2004. — Vol. 24, №1.1. P. 159—172.

221. Ramazani R. Iran's Foreign Policy: Both North and South // Middle East Journal. — Wash, 1992. — Vol. 46, №3. — P. 391—412.

222. Ramazani R. Revolutionary Iran: Challenge and Response in the Middle East. — Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1986. — 311 p.

223. Ramazani R. US—Iran Policy: The Conceptual Obstacle // Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. — Villanova, 2001. — Vol. 24, №1.1. P. 62—71.

224. Sarabi F. The Post-Khomeini Era in Iran: The Elections of the Fourth Islamic Majlis // Middle East Journal. — Wash, 1994. — Vol. 48, №1. — P. 89—107.

225. Sariolghalam M. Justice for All // Washington Quarterly. — Wash, 2001. —Vol. 24, №3. —P. 113—125.

226. Sariolghalam M. Understanding Iran // Washington Quarterly. — Wash, 2003. — Vol. 26, №4. — P. 70—83.

227. Schmitter Ph, Karl T. The Conceptual Travels of Transitologists and Consolidologists: How Far to the East Should They Attempt to Go? // Slavic Review. — Seattle, 1994. — Vol. 53, №1. — P. 173—185.

228. Smith P. The Indigenous and the Imported: Khatami's Iran // Washington Quarterly. — Wash, 2000. — Vol. 23, №2. — P. 35—53.

229. Stepan A. Religion, Democracy, and the "Twin Tolerations" // Journal of Democracy. — Wash, 2000. — Vol. 11, №4. — P. 37—57.

230. Tajbakhsh К. Political Decentralization and the Creation of Local Government in Iran: Consolidation or Transformation of the Theocratic State? // Social Research. — N. Y., 2000. — Vol. 67, №2. — P. 377—404.

231. Tarock A. Iran—Western Europe Relations on the Mend // British Journal of Middle Eastern Studies. — Basingstoke, 1999. — Vol. 26, №1. — P. 41—61.

232. Valadkhani A. An Analysis of Iran's Third Five-year Development Plan: In the Postrevolution Era (2000—2005) // Journal of Iranian Research and Analysis. — Chester, 2001. — Vol. 17, №2. — P. 1—21.

233. Waterbury J. Democracy without Democrats? // Democracy without Democrats? The Renewal of Politics in the Muslim World / Ed. by Ghassan Salamah. — L., N. Y.: I. B. Tauris Publishers, 1994. — 352 p.

234. Wells M. Thermidor in the Islamic Republic of Iran: The Rise of Muhammad Khatami // British Journal of Middle Eastern Studies. •—• Basingstoke, 1999. — Vol. 26, №1. — p. 27—39.

235. Whitehead L. International Aspects of Democratization // Transitions from Authoritarian Rule. Prospects for Democracy. / Ed. by G. O'Donnell, P. S. Schmitter and L. Whitehead. — Baltimore and London: The Johns Hopkins University Press, 1986. — P. 1—41.

236. Wright R. Dateline Tehran: A Revolution Implodes // Foreign Policy. — N. Y, 1996. —№103. —P. 161—74.

237. Wright R. Iran's New Revolution // Foreign Affairs. — N. Y., 2000. — Vol. 79, №1. —P. 133—145.

238. Wright R. Two Visions of Reformation // Journal of Democracy. — Wash., 1996. — Vol. 7, №2. — P. 64—75.

239. Yousif Freij H. State Interests vs. the Umma: Iranian Policy in Central Asia//Middle East Journal. — Wash., 1996.— Vol. 50, №1.—P. 71—83.

240. ЛИТЕРАТУРА НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ

241. Bayart J.-F. Jeux de pouvoir a Teheran // Politique Internationale. — №82, hiver 1998—1999. — P. 107—122.

242. Mozaffari M. Une «societe civile islamique»? / L'lran en transition: Entre espoir et insertitude. Dossier constitue par Djalili M. R. // Problemes politiqes et sociaux. — Paris, 1998. — №813. — P. 26—28.

243. Schirazi A. Le systeme politique et ses contradictions / L'lran en transition: Entre espoir et insertitude. Dossier constitue par Djalili M. R. // Problemes politiqes et sociaux.—Paris, 1998. — №813.—P. 51-60.