От империи к федерации: процессы и механизмы трансформации Российского государства

Бахлов, Игорь Владимирович

автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: От империи к федерации: процессы и механизмы трансформации Российского государства

Год: 2005
Автор научной работы: Бахлов, Игорь Владимирович
Ученая cтепень: доктора политических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 23.00.02

Диссертация по политологии на тему 'От империи к федерации: процессы и механизмы трансформации Российского государства'

Полный текст автореферата диссертации по теме "От империи к федерации: процессы и механизмы трансформации Российского государства"

На правах рукописи

Бахлов Игорь Владимирович

ОТ ИМПЕРИИ К ФЕДЕРАЦИИ: ПРОЦЕССЫ И МЕХАНИЗМЫ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

Специальность 23.00.02 - «Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Москва 2005

Работа выполнена на кафедре политического анализа факультета государственного управления Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова

Научный консультант: доктор философских наук профессор Белов Геннадий Анатольевич

Официальные оппоненты: доктор политических наук профессор Василенко Ирина Алексеевна

•I

доктор политических наук профессор Ильин Михаил Васильевич

доктор политических наук Рыбаков Андрей Вячеславович

Ведущая организация: Московский государственный социальный университет

Защита состоится 02 ноября 2005 года в 15.20 часов на заседании диссертационного совета Д 501.001.27 при Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, Ленинские горы, МГУ имени М. В. Ломоносова, 1-й корпус гуманитарных факультетов, ауд. 459. '

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки МГУ имени М. В. Ломоносова (1-й корпус гуманитарных факульте- *

тов).

Автореферат разослан «_» сентября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета д. полит, н., доцент

Г. В. Пушкарева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Становление современного российского государства стало результатом длительной трансформации его важнейших элементов. Этот процесс характеризовался противоречивостью и цикличностью в отношении политико-территориальной организации, что было связано с качественным изменением ее формы, отличающейся сложно-составной природой. Сложносоставные (по многообразию моделей взаимоотношений центра и периферии) территориальные системы достаточно широко представлены в мировой практике. Особый интерес вызывает динамика имперских систем, трансформация территориальной основы которых стала «экспериментальным полем» для формирования различных типов современных государств. Общий ход их развития вызвал к жизни явления, которые привели к преобразованию прежних территориальных систем на совершенно иных основах. Так, процесс модернизации, охвативший все стороны жизни государств и обществ, находящихся на разных стадиях исторической эволюции и принадлежащих к самым разным цивилизациям, хотя и в различной степени, привел к активизации процесса нациестроительства как у народа-гегемона, так и у народов имперской периферии. Это способствовало преобразованию большинства имперских систем в национальные государства, что означало превращение сложных территориальных систем в простые с одновременной унификацией национального и территориального устройства.

Значительную сложность приобрел процесс трансформации имперских систем с полиэтничной организацией имперского ядра и более тесными связями (в том числе пространственными) между центром и периферией. Их преобразование в простое национальное государство оказалось либо весьма затруднено, либо вообще невозможно. Возникал своеобразный эффект «застревания», образно выражаясь, «дежавю» империи. В наибольшей степени он оказался присущ Российскому государству, т. к. оно обладает существенными цивилизационными и геополитическими отличиями, которые определили особый характер и сложность процесса российской модернизации, а также трансформации самой системы.

Трансформация Российской имперской системы представляет особый вариант преобразования имперского комплекса в федеративное государство, который кардинально отличается от иных (например, федерализации Британской колониальной империи) наличием своеобразной «промежуточной фазы» - Советского Союза, специфических историко-культурных отношений между центром и перифериями различного уровня, а также использованием совершенно оригинальной государственно-правовой конструкции для оформления российского федерализма.

1 БИБЛИОТЕКА [

3 I сяятр*Ч43 I ( о» <

дит скорее путем использования политических методов, хотя предпринимаются отдельные попытки решить возникшие проблемы правовым путем (например, путем укрупнения субъектов федерации, связанного с ликвидацией федеративной правосубъектности автономных образований). Вместе с тем, сохраняют свое значение (хотя бы и на теоретическом уровне) попытки отдельных политических сил, мыслителей и ученых представить собственные проекты дальнейшей эволюции политико-территориальной организации России. Это позволяет сделать вывод о том, что проблема альтернативности развития российского федерализма, а в более широком смысле - и альтернативности развития территориальной основы Российского государства, до сих пор еще окончательно не решена.

Таким образом, актуальность поставленной проблемы обусловлена, на наш взгляд, важностью исследования процесса трансформации Российской имперской системы в федеративное государство, включая советскую и современную модификации. Анализ этапов и механизмов трансформации территориальной основы российского государства позволит выявить закономерности процесса, показать отечественную специфику и дать определенные прогностические оценки.

Степень научной разработанности проблемы. Анализ динамики сложных политико-территориальных систем производится в рамках цивили-зационного, миросистемного, геополитического и иных подходов, представители которых основывались на различном понимании характера образования и развития территориальных систем. Преимущественное внимание уделялось исследованию имперских систем. Так, отечественные мыслители Н. А. Бердяев, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, а также западные теоретики О. Шпенглер, А. Тойнби, Л. фон Мизес рассматривали империю как своеобразный результат развития цивилизации'. Империя возникает на стадии упадка цивилизации с целью обеспечения ее сохранения, при определенных условиях может возникнуть эффект трансляции имперской идеи. Особо следует отметить работы современных отечественных исследователей Л. С. Васильева и В. Л. Цымбурского, в которых ставятся новые (в общих рамках ци-вилизационного подхода) проблемы исследования имперских систем. Васильев особо подчеркивает роль и значение имперских систем, сформированных восточными цивилизациями, их специфический характер и потенциальные возможности для воссоздания в современных условиях. Цымбурский, развивая идеи А. Тойнби о постимперской стадии существования обществ, вводит понятие «постцивилизация», тем самым ставя вопрос об альтернативности развития общества после гибели имперской системы2.

1 Бердяев Н А Смысл истории. Новое средневековье. М, 2002; Данилевский H. Я. Россия и Европа. М., 1991, Леонтьев К Н. Поздняя осень России М , 2000; Миэес Л фон Теория и история'интерпретация социально-экономической эволюции М, 2001, Тойнби А Дж Постижение истории М, 1991; Его же. Цивилизация перед судом истории* Сб М, 2003; Шпенглер О Закат Европы Очерки морфологии мировой истории В 2-х т М., 1998

Васильев Л С История Востока В 2-х т М, 1994; Цымбурский В Л «Европа-Россия»' «третья осень» системы цивилизаций // Полир ,1997. № 2, Его же Сколько цивилизаций'' (С Ламанским, Шпенглером и Тойнби над глобусом XXI века)7/ Pro et'Contra. 2000. Т. 5. Jfe 3 и др.

Школа миросистемного анализа (Ф. Бродель, К. Поланьи, И. Валлер-стайн) подходит к исследованию имперских систем с иной точки зрения3. Рассматривая человечество как взаимосвязанную общность, социальная система которой характеризуется понятием «миросистема», они выделяют две ее формы - мир-империю (миросистема с общей политической системой) и мир-экономику. Их динамика связана с постепенным поглощением единым капиталистическим миром-экономикой замкнутых миров-империй.

В рамках классической (Ф. Ратцель, А. Т. Мэхэн, X. Дж. Макиндер, К. Хаусхофер, Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий и др.) и современной «циви-лизационной» (С. Хантингтон) геополитики рассматриваются сложные пространственные системы, динамика которых связана с изменением их географического положения, расстановки сил на международной арене, векторов в развитии «географической оси истории»4.

В современной отечественной науке цивилизационный, миросистем-ный и геополитический подходы оказались преломленными сквозь призму анализа российской территориальной системы и ее положения в мире, что породило достаточно много интересных и разнообразных концепций. Среди них можно отметить: концепцию российской геополитики, разрабатывающуюся В. В. Ильиным, в последнее время в соавторстве с А. С. Ахиезером в нее вводятся новые элементы, связанные с развитием российской цивилизации; концепцию эволюционных форм государственности М. В. Ильина, согласно которой империя является особой формой государственной эволюции наряду с полисом, державой, нацией-государством; концепцию динамики мировой системы О. А. Арина, в которой анализируются закономерности развития геоэкономической и геостратегической структуры мира, а также проблема установления гегемонии в сложной пространственной системе; концепцию особого цивилизационного развития России и потенциального восстановления ее великодержавных традиций в форме ответа на вызов Запада А. С. Панарина, включающую анализ цивилизационных и геополитических предпосылок динамики российской территориальной системы5.

Конечно же, описанными концепциями все многообразие подходов не исчерпывается, однако, на наш взгляд, именно они создают качественный методологический инструментарий для дальнейшего изучения поставленной проблемы. Среди работ, написанных на стыке цивилизационного, геополитического, геоэкономического подходов с опорой на системный анализ, можно

1 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. В 3-х т. М., 1986-1992;

Его же Что такое Франция*7 Кн 1 Пространство и история. Мм 1994; Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире СПб, 2001; Его же Конец знакомого мира: Социология XXI века. М.,

2003; Поланьи К Великая трансформация* политические и экономические истоки нашего времени. СПб., 2002.

4 Классика геополитики, XIX век. Сб. / Сост. К. Королев. М., 2003; Классика геополитики, XX век: Сб. / Сост. К. Королев. М , 2003; Хантингтон С Столкновение цивилизаций. М„ 2003; Его же. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. М., 2004.

5 Арин О. А (Алиев Р Ш.) Мир без России М, 2002; Ильин В. В, Ахиезер А. С. Российская цивилизация:

содержание, границы, возможности. М., 2000; Ильин М В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых по-

литических понятий М., 1997, Панарин А. С. Реванш истории* российская стратегическая инициатива в XXI веке. М., 1998; Его же. Стратегическая нестабильность. М, 2003 и др.

отметить исследования Ю. В. Шишкова, Ч. Ф. Эндрейна, Дж. Д. Дербишайра и Я. Дербишайра6.

В отдельную группу работ методологического характера следует включить труды, написанные в рамках концепции модернизации. Среди них - исследования Н. Ван дер Лоо и В. Ван Райена, В. В. Алексеева и Е. В. Алексеевой, А. Г. Вишневского, С. И. Каспэ7. Модернизационная парадигма позволила авторам исследовать процесс трансформации сложных систем, происходящий путем постепенного изменения традиционных институтов.

Теория федерализма активно разрабатывается как отечественными, так и зарубежными исследователями. В отечественной литературе большая часть работ, посвященных анализу концептуальных аспектов организации федеративной системы, осуществлена представителями юридической науки. Определяющая тенденция дореволюционной отечественной историографии - выявление теоретических основ федеративной формы государственного устройства (С. А. Корф, А. С. Ященко) . Отечественная наука советского периода, рассматривая теоретические основы федерации, основное внимание уделяла анализу советского федерализма как нового типа федерализма по своей экономической и политической основе. В качестве организационной основы советской федерации определялся принцип демократического централизма, который означал не только демократический характер или метод участия элементов в функционировании системы, но и самостоятельное функционирование самих элементов9. Современный этап в разработке теории федеративных систем представителями отечественной науки характеризуется плюрализмом мнений и подходов авторов к оценке явлений, а также определенным влиянием методологических подходов, свойственных западной науке10. Следует упомянуть также работы А. С. Макарычева, Р. Ф. Туровского и др.", посвященные исследованию теории и практики федерализма в современном мире.

® Дербишайр Дж. Д, Дербишайр Я Политические системы мира В 2 т М , 2004; Шишков Ю В Интеграци-

онные процессы на пороге XX! века Почему не интегрируются страны СНГ. М , 2001; Эндрейн 4 Ф. Срав-

нительный анализ политических систем Эффективность осуществления политического курса и социального

преобразования. М., 2000.

7 Алексеев В В., Алексеева Е. В Распад СССР в контексте теорий модернизации и имперской эволюции // Отечественная история 2003 N° 5, Ван дер Лоо Н, Ван Райен В Модернизация Проект и парадокс // АЬ Imperio 2002 № 1, Вишневский А Г. Серп и рубль Консервативная модернизация в СССР М, 1998; Каспэ С И Империя и модернизация Общая модель и российская специфика. М, 2001; Лапкин В. В, Пантин В И Волны политической модернизации в логике «противоцентра» // Мегатренды мирового развития / Отв. ред. М. В Ильин, В. Л Иноземцев. М„ 2001 и др.

Корф С А Федерализм Петроград, 1917, Ященко А. С. Международный федерализм М , 1908, Его же Теория федерализма Опыт синтетической теории права и государства Юрьев, I9Í2 и др

9 Берендеев О В Демократический централизм советской федерации M , 1982; Лепешкин А И Советский федерализм (теория и практика). М., 1977 и др.

Карапетян Л M. К вопросу о «моделях» федерализма (Критический обзор некоторых публикаций) // Государство и право. 1996 № 12, Марченко М. Н. Сравнительное исследование проблем федерализма // Вестник Московского университета Серия 11 Право 1993 Кг 1, Чиркни В Е. Модели современного федерализма сравнительный анализ//Государство и право 1994 №8-9 и др

" Макарычев А С Федерализм и регионализм' европейские традиции, российские перспективы II Полис 1994. X? 5, Лебедева Э Е. Опыт федерализма в Третьем мире и Россия // Мировая экономика и международные отношения 1995. № 2, Туровский Р. Ф Баланс отношений «центр-регионы» как основа территориально-государственного строительства // Мировая экономика и международные отношения 2003 № 12 и др

Несомненную ценность для анализа федеративных систем имеет изучение опыта зарубежной историографии. В немецкоязычной историографии следует отметить монографии Э. Дойерляйна и М. Френкеля, в которых осуществляется анализ социально-философских и исторических предпосылок федерализма, соотношения понятий «федерализм» и «федеративное государство». Исследованию проблем различных моделей федерализма посвящены работы: кооперативного федерализма - К. Рейтера, Р. Кунце, В. Кевенига, К. Хессе и др.; интегрального - Ф. Кински и др.12

Идеи Д. Элазара о сущности федеративного принципа государственного устройства и др.; концепция самоуправляющегося общества, идеи о соотношении федерализма и демократии В. Острома; теория кооперативного федерализма как «нового стиля» М. Д. Рейгана; работа индийского автора Ч. Пала об отношениях центра и штатов в условиях кооперативного федерализма и др. представляют несомненный интерес как в плане анализа развития федеративной теории, так и в плане конструирования моделей федерализма13. Из работ французских авторов можно указать ряд исследований Г. Эро о принципах этнического федерализма и о роли федеративного принципа в организации общества (социальном федерализме), а также монографию К. Гре-ве-Леймари о кооперативном федерализме в ФРГ14.

Особо следует выделить политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея «Федералист» и работу А. де Токвиля «Демократия в Америке»; их использование целесообразно при анализе определенного этапа развития федеративной мысли и теоретических аспектов федеративных отношений, а также сравнительного изучения федеративных систем. В этой же связи можно отметить работы Л. Дюги, Г. Еллинека, Г. Кельзена и др.15

Отдельные аспекты проблемы трансформации территориальной основы российской государственности рассматриваются в отечественной и зарубежной литературе. Так, вопросам становления и развития российской территориальной системы, а также ее специфики, были посвящены концепции зарождения империи, разработанные видными мыслителями второй половины XIX - первой половины XX вв. Н. Ф. Федоровым, К. Н. Леонтьевым, В. С. Соловьевым, Н. А. Бердяевым, Г. П. Федотовым, представителями евра-

Deuerlem Е Föderalismus Die historischen und philosophischen Grundlagen des föderativen Prinzips. Bonn, 1972; Frenke! M Föderalismus und Bundesstaat Bd 1. Föderalismus: System, Recht und Probleme des Bundesstaates im Spannungsfeld von Demoknitie und Föderalismus Bern. 1984; Hesse K. Der unitarische

Bundesstaat. Karlsruhe, 1962; Kewenig W. Kooperativer Föderalismus und bundesstaatliche Ordnung // Archiv des öffentlichen Rechts / Badura P., Hesse K, Lerche P Bd 93. H. 4. Tübingen, 1968; Kinsky F. Integraler Föderalismus als Mittel permanenter Konfliktlösung II Föderalismus als Mittel permanenter Konfliktregelung / Hrsgn. von F. Esterbauer et al. Wien, 1977; Kinsky F Föderalismus' Ein Weg aus der Europakrise. Bonn, 1986 etc. и Elazar D J Explonng Federalism. Tuscaloosa, 1987; Pal Ch Centre - State relations end coopérative federalism. New Delhi. 1985; Reagan M D The new federalism N Y., 1972 etc

14 Creve-Leymarie C. Le Federalisme coopérative en Republique Federale d'Allemagne. P., 1981; Heraud G. La société Federale principes, schémas, conjectures II L'Europe en Formation. Nice, 1976. № 190-192 etc.

Дюги Л Конституционное право Общая теория государства M , 1908, Еллинек Г Общее учение о государстве СПб, 1908; Токвиль А. Демократия в Америке М, 1992; Федералист Политические эссе А Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж Джея M , 1993 и др.

зийского движения и др.16 Специфика этих концепций состоит главным образом в поиске социокультурной идентичности самой России и ее государственной (имперской, национальной) идеи. Из исследований современных авторов значительный интерес представляют работы С. В. Лурье, А. Ш. Ка-дырбаева, С. И. Каспэ и др.17 Зарубежные исследователи также разработали ряд оригинальных теорий, среди которых особо следует выделить: концепцию России как многонациональной империи А. Каппелера, концепцию российского колониализма М. Ходарковского, концепцию российского ориентализма Д. Схиммельпеннинка ван дер Ойе18.

Эволюция территориальной, институциональной, организационной и идеологической основ российской имперской системы рассматривается в работах М. М. Блиева, А. В. Ремнева, А. Л. Зорина и др.19 Заслуживают пристального внимания исследования, посвященные анализу положения отдельных регионов Российской империи и политики центра по отношению к ним -С. Скобелева, Л. Е. Горизонтова, Т. Полвинена и др.; правительственного аппарата, включая организационные формы управления периферией -Н. П. Ерошкина, П. А. Зайончковского и др.; специфики динамики российского имперского сознания - Дж. Хоскинга, В. Д. Соловья и др.20 Естественно, данные работы отличаются временным и пространственным характером исследования, поэтому большое значение имеют работы А. Б. Каменского, в которых делается попытка анализа Российской империи как целостной системы, изменяющейся под влиянием модернизации, а также Б. Н. Миронова, где рассматривается российская специфика формирования социально-демографической структуры империи21.

Анализ федеративной альтернативы развития российской государственности, а также Советского Союза как особой политико-территориальной

16 Алексеев H H Русский народ и государство. М., 1998; Бердяев H. А Русская идея M -Харьков, 2002,, Империя пространства Хрестоматия по геополитике и геокультуре России / Сост. Д H Замятой, A H Замятин M , 2003, Леонтьев К H Записки отшельника M , 1992; Мир России - Евразия Антология ! Сост.-Л И Новикова, И H Сиземская M , 1995, Федотов Г П Судьба и греки России (избранные статьи по философии русской истории и культуры). В 2-х т СПб., 1991 и др.

17 Глебов С Границы империи и границы Модерна Антиколониальная риторика и теория культурных типов в евратийстве // Ab Imperio 2003 № 2; Кадырбаев А Ш Османская и Российская империи: общее византийское и золотоордынское наследие // Восток 2003. № 2 и др

18 Каппелер А. Россия - многонациональная империя. Возникновение. История Распад M , 2000. Khodark-ovskyM Russia's Steppe Frontier The Making of a Colonial Empire, 1500-1800 Bloomington-Indianapolis, 2002; Schimmelpenmnck van der Oye D Toward the Rising Sun Russian Ideologies of Empire and the Path to War with Japan Northern Illinois University, 2001 etc.

" Блиев M M. «Камень Барятинского»//Родина. 1995 № 10, Зорин В Л Кормя двуглавого орла Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII - первой трети XIX века M , 2001; Ремнев А В Вдвинуть Россию в Сибирь Империя и русская колонизация второй половины 19 - начала 20 вв. // АЬ Imperio. 2003. Ht 3 и др.

20 Горизонтов Л Е Парадоксы имперской политики' поляки в России и русские в Польше (XIX - начало XX в) М, 1999, Ерошкин H П История государственных учреждений дореволюционной России М, 1983; Зайончковский П А Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. M, 1978, Полвинен Т Держава и окраина. H И Бобриков - генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг СПб, 1997; Соловей В Д Русские против империи//Свободная мысль - XXI 2002 № 12; Хоскинг Дж Россия: народ и империя ( 1552-1917) Смоленск, 2000 и др.

21 Каменский А Б Российская империя в XVIII веке традиции и модернизация M , 1999, Его же Ог Петра ! до Павла I. реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). M , 2001; Миронов Б. Н. Социальная история Российской империи В 2-х т. СПб., 2001.

системы, осуществляется как с позиций теории федерализма, так и теории эволюции имперских систем. Соответственно, весь комплекс чрезвычайно многоплановых исследований данного аспекта проблемы целесообразно рассматривать, разделив его на определенные подгруппы:

- во-первых, это труды отечественных мыслителей, ученых, общественных деятелей, представляющих федеративные проекты реформирования Российской империи, а также анализирующие их работы современных исследователей (проекты представителей декабристского движения, Н. Я, Данилевского, русских анархистов, И. А. Ильина, Г. П. Федотова, Н. Н. Алексеева, основателей «земского» федерализма и областничества). Отдельные проекты рассматриваются в работах Г. Королевой-Конопляной, Л. Гаевской и др.22;

- во-вторых, работы советских исследователей, в центре внимания которых - вопросы теории и государственно-правовой практики советского федерализма - Б. Л. Железнова, Д. Л. Златопольского, М. А. Шафира и др. Особо можно отметить целый комплекс работ О. И. Чистякова, посвященных анализу начального этапа становления советской федерации, а также исследование А. М. Халилова, где делается попытка обоснования природы РСФСР как союзного государства23;

- в-третьих, работы современных отечественных и зарубежных ученых, в которых представлены интересные концепции, анализирующие имперскую составляющую во внутренней и внешней политике Советского Союза -поливариативности советской национальной политики А. Б. Зубова, «империи позитивного действия» Т. Мартина, горизонтальной системы «концентрических кругов» А. М. Салмина и др.24;

- в-четвертых, исследования, посвященные проблеме распада Советского Союза как политико-территориальной системы, включая анализ факторов трансформации: политико-правовых (В. Г. Стельмаха, Л. М. Карапетяна и др.), внутриполитических (В. А. Тишкова, Н. В. Петрова и др.), внешнеполитических (И. В. Быстровой, Г. Киссинджера и др.)25.

" Бакунин М А Анархия и Порядок Сочинения М , 2000, Гаевская Л Концепция национального возрождения в концепции М Драгоманова // Радуга 1992 № 3-4, Избранные социально-политические и философские произведения декабристов В 3-х т М , 1951, Ильин И. А Паши задачи. Историческая судьба и будущее России Статьи 1948 - 1954 годов В 2-х т М , 1992, Королева-Конопляная Г Идея федерализма в политических программах декабристов и анархистов // Федерализм 2002 № I и др

21 Железное Б Л АССР - высшая форма советской автономии Казань, 1984, Златопольскнй Д. Л. СССР -

федеративное государство М , 1967, Халилов А М РСФСР - социалистическое федеративное государство Казань. 1967, Чистяков О И Становление Российской Федерации (1917 - 1922) М, 1966; Шафир М А

Компетенция СССР и союзной республики (конституционные вопросы) М , 1968 и др

24 Зубов А Б Плюрализм тоталитарности Этнические меньшинства и господствующая народность в совет-

ском государстве в 1918 - 1939 // Полис 1993, Мартин Т Империя позитивного действия- Советский Союз как высшая форма империализма7 // АЬ 1трепо 2002 № 2, Сапмин А М Союз после Союза Проблемы упорядочения национально-государственных отношений в бывшем СССР // Полис 1992 № 1-2 и др. и Бысгрова И В Советский военный потенциал периода «холодной войны» в американских оценках // Отечественная история 2004 № 2; Карапетян Л М Федеративное устройство Российского государства М, 2001, Стельмах В Г Продуктивный вз|ляд на причины распада СССР (Размышляя над книгой Э Уолкера) // Общественные науки и современность 2004 № 1, Тишков В А Самоубийство центра и конец Союза (политическая антропология путча)//Советская этнография 1991 № 6 и др

Наконец, еще одна группа работ объединяет исследования современного состояния российской политико-территориальной системы как Российской Федерации. Приоритет в изучении механизма федеративных отношений, положения центра и регионов в российской федеративной системе, конституционных основ российского федерализма принадлежит представителям юридической науки. Наряду с монографическими работами (Л. М. Карапетяна, И. А. Умновой и др.) существует множество научных публикаций в специальных журналах, где рассматриваются важнейшие проблемы и возможные перспективы развития конституционной модели российского федерализма26. Анализ современного российского федерализма с позиций политической науки включает изучение проблем организации политического пространства федерации и регионов (Н. В. Петров), этнической составляющей российской модели федерализма (В. Филиппов), проблемных точек ее становления (А. И. Казаков), отдельных аспектов реформы федеративных отношений (А. Бусыгин), поисков «нового» федерализма для России (А. Н. Аринин, Г. В. Марченко, В. Б. Пастухов) и др.27

В современной отечественной науке представлены работы, авторы которых, не вдаваясь в политико-правовой анализ федеративной основы современной российской территориальной системы, пытаются выявить возможные альтернативы ее развития в XXI в. и осуществляют поиски имеющихся во внешней и внутренней политике России имперских амбиций, российской государственной идеи (исследования В. Л. Иноземцева, Н. А. Ломагина, А. С. Панарина, С. В. Кортунова, Я. В. Шимова и др.)28.

Кроме того, следует отметить значительное число конференций, семинаров, круглых столов, проводившихся по различным аспектам поставленной в работе проблемы, материалы которых содержат интересную информацию для ее исследования29.

26 Глигич-Золотарева М В Разграничение предметов ведения и полномочий между уровнями публичной власти зарубежный опыт // Журнал российского права 2003 № 4, Добрынин H М К вопросу о разграничении предметов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов // Государство и право 2004 № 5, Мамонов В В Государственный суверенитет н территориальная целостность - главные принципы современной российской государственности It Государство и право 2004 № 4; Умнова И А Конституционные основы современного российского федерализма. М., 2000 и др.

27 Бусыгин А Федеральные округа' настоящее и будущее // Федерализм 2003 № 3, Казаков А И Сильная Россия - это федеративная Россия // Свободная мысль - XXI 2004 № 6, Пастухов В Б Российский федерализм политическая и правовая практика // Общественные науки и современность 2003 № 3, Петров H В Федерализм по-российски // Pro et Contra 2000 T 5 № I, Филиппов В Блеск и нищета отечественной этио-федералистики // Федерализм. 2003 № 3 и др

Иноземцев В Л Богатство «выбора» // Свободная мысль - XXI. 2004. № 5; Панарин А С Россия в циви-лизационном процессе (между атлантизмом и евразийством). М , 1995; Кортунов С В Имперские амбиции и национальные интересы Новые измерения внешней политики России. М , 1998, Шимов Я В Россия как необходимость // Свободная мысль - XXI 2002 № 7 и др

29 Закат империй, семинар // Восток 1991 № 4, S; Империя нового времени* типология и эволюция (XV -XX вв ) Вторые Петербургские Кареевские чтения по нористике. 22-25 апреля 1997 г. Краткое содержание докладов СПб , 1999, От Орды к России* круглый стол II Ab Imperio 2002 N° 1, Процессы модернизации в России и Европе* социокультурные, политические и духовные аспекты* II м науч к II Отечественная история 2003 № 2, Федерализм - глобальные и российские измерения* Междунар. науч.-практ конф., 6-8 сент 1993 г Казань, 1993, Федерализм и межнациональные отношения в современной России Мат Всерос. науч.-практ конф , 27-28 мая 1994 г М , 1994 и др

Таким образом, характеризуя степень изученности проблемы, можно сделать следующие выводы: 1) спектр мнений, взглядов, концепций отечественных и зарубежных исследователей по отдельным аспектам чрезвычайно широк, хотя в поставленном ключе проблема специально не рассматривалась; 2) в наибольшей степени комплексный анализ проблемы трансформации российской имперской системы с теоретико-методологической точки зрения представлен в рамках модернизационной парадигмы (соответственно, в работах А. Г. Вишневского и С. И. Каспэ), которая, на наш взгляд, предполагает некоторую заданность в плане ожидания конечного результата трансформации, что не всегда прослеживается в отношении обществ, имеющих серьезные отличия от западной цивилизации, служащей образцом модерни-зационного процесса; кроме того, значительной спецификой отличается сам процесс трансформации территориальных систем, имеющих полиэтничную основу, развитую имперскую идею и особое геополитическое положение; 3) отечественная политическая наука, обращаясь к исследованию проблем динамики российской государственности, преимущественно исходит из методологических установок транзитологии, что влечет акцентирование аспектов эволюции политического режима и взаимодействия политических институтов, фактически оставляя без внимания вопросы качественного изменения (трансформации) территориальной системы.

Объект исследования - трансформация политико-территориальной основы российского государства.

Предмет исследования - политические механизмы и процесс трансформации имперских систем в федеративные в российских условиях.

Цель и задачи исследования. Целью данной работы является анализ процесса и механизмов трансформации имперских систем в федеративные (на примере Российского государства). В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) концептуализация имперской и федеративной систем, а также их динамики на основе систематизации научных подходов, гипотез, концепций;

2) разработка методологического инструментария исследования процесса и механизмов трансформации имперских систем в федеративные, включая выявление моделей и факторов трансформации;

3) выделение этапов и определение политических механизмов трансформации Российской империи в федерацию;

4) рассмотрение российской федеративной системы как этапа в динамике российской имперской и советской территориальных систем, что предполагает исследование специфики современной модели российского федерализма и изучение динамики отношений центра и периферии в период реформы;

5) разработка прогнозов развития современной России как политико-территориальной системы.

Теоретико-методологические основы исследования. В диссертационной работе применяется несколько основных исследовательских подходов.

Прежде всего, это системный анализ, в рамках которого объект исследования предстает как модификации целостной, сложноорганизованной политико-территориальной системы. Общую теоретико-методологическую основу при этом составили подходы Р. Даля (Дэла) и Д. Истона к системному политическому анализу; подход Э. Шилза, в соответствии с которым общество рассматривается с точки зрения взаимодействия центра и периферии, «структурное» определение федерализма Инсбрукской школы.

Важное методологическое значение для исследования имеет политическая глобалистика, включающая три направления: 1) теорию современного эволюционизма, связанную с идеями антропологии, экологии и синергетики; 2) современную миросистемную теорию, сочетающую геоэкономические и геокультурные подходы; 3) историю мировых держав как узлов глобальной системы политических отношений. Она создает инструментарий для анализа «внешней» составляющей имперской системы.

Методологической основой работы выступают также цивилизационный подход и концепции модернизации, раскрывающие (хотя и с совершенно различных точек зрения) процессы зарождения имперских систем и их возможной динамики. Здесь же можно упомянуть и концепции транзитологии, достоинство которых в применении к анализу политических процессов состоит в том, что они могут стать основой рассмотрения нестабильных, неустойчивых, но в то же время остающихся сложноорганизованными систем в их наиболее трудный период развития -поиска оптимальной формы самоорганизации на основе переосмысления мирового опыта и актуализации своего историко-культурного потенциала. Однако парадигма транзитологии используется главным образом лишь к анализу перехода от одного типа политического режима к другому; к тому же применительно к России она подвергается серьезной критике за чрезмерный схематизм и невнимание к традиционным особенностям.

В последнее время применительно к анализу территориальных систем начинает активно разрабатываться концепция деволюции (Д. Бари, С. Д. О'Коннор и др.). Под деволюцией подразумевается процесс передачи власти центральным правительством на региональный или иной нижестоящий уровень. Хотя изначально этот процесс был характерен для унитарного государства (практика Великобритании), авторами отмечается, что федерализм и деволюция отражают во многом схожие ценности и предоставляют во многом одинаковые возможности (демократизм и ответственность управления и др.).

Кроме того, в работе использованы и специальные методы научного исследования: институциональный, в соответствии с которым анализировался организационный аспект имперских и федеративных систем, институциональные формы взаимоотношений центра и периферии; формально-юридический, применяемый при анализе государственно-правового устройства сложных территориальных систем (для уяснения содержания исследуемого нормативного материала, его описания, обобщения и передачи); историко-генетический, предполагающий изучение проблемы в ее последовательном

временном развитии, начиная с особенностей происхождения; сравнительный - при сопоставлении различных типов территориальных систем.

Основные научные результаты, полученные лично автором, и их научная новизна: научная новизна работы заключается в системном исследовании процесса и политических механизмов трансформации территориальной основы российского государства, в рамках которого был осуществлен анализ имперской и федеративной систем как типов сложноорганизованных территориальных систем, факторов их динамики на базе парадигм модернизационного и имперского развития, а также прогностического потенциала политико-территориальной организации современной России.

* Наиболее существенные результаты исследования можно

сформулировать следующим образом.

1. Разработана концепция трансформации российского государства как [ сложноорганизованной политико-территориальной системы, динамика

которой была обусловлена качественным изменением ее ведущих компонентов: территориального комплекса (состава и состояния территории), механизма центрально-периферийной конструкции (характера и специфики отношений центра и регионов) и государствообразующей идеи (имперской, национальной и др.). Рассмотрен процесс поэтапной трансформации российской территориальной системы от имперской организации к современному федеративному государству. Определены объективные обстоятельства, внутри- и внешнеполитические факторы трансформации на каждом этапе динамики территориальной основы российского государства.

' уровня в образовании государства. Показана зависимость трансформации

имперской системы от ее типологических характеристик. Выделены модели трансформации имперских систем, включая различные варианты их федерализации, конфедерализации, дезинтеграции имперского ядра и периферии.

3. Проанализирована теория и практика организации современного федеративного государства как системы, отличающейся особой политико-территориальной конструкцией. Отмечены пути развития федеративной теории, исследованы ведущие модели федерализма, сложившиеся к настоящему времени. Федеративные системы рассмотрены как результат динамики предшествующей территориальной организации.

4. Исследован процесс трансформации российской имперской системы в федеративную. Дана характеристика Российской империи как политико-территориальной системы, представляющей собой вариант не завершившей свою модернизацию традиционной империи с особенностями геополитиче-

ского и социокультурного развития. Рассмотрены политические проекты трансформации империи в федеративное государство. Проанализированы концептуальные основы и специфика модели советского федерализма. Определены механизмы трансформации территориальной организации Советского Союза с позиций парадигм модернизационного и имперского развития.

5. При анализе динамики российской федеративной системы на современном этапе отмечена оригинальность политико-правовой конструкции российского федерализма, реформирование которого представляет собой непрерывный процесс, обусловленный политической конъюнктурой и соотношением позиций федеральной и региональных элит. Рассмотрены инициативы реформирования российского федерализма «сверху» и «снизу», показана эволюция отношений центра и регионов в современной России. Сделан вывод о «перманентном» состоянии реформы российского федерализма вследствие нерешенности многих традиционных проблем (как правило, имеющих социокультурную природу) и политики «торга» различных групп федеральной и региональных элит. При этом типологическая характеристика российской модели федерализма определяется продолжающимся реформированием, влиянием элементов советской модели и зависимостью от особенностей политического режима.

6. Исследован прогностический потенциал российской территориальной системы, показаны перспективы и альтернативы эволюции Российской Федерации как политико-территориальной системы. Рассмотрены федеративная, национально-государственная и имперская альтернативы, включая их различные модификации. Сделан вывод о приоритетности развития территориальной системы современной России по пути централизованной федерации (индийская модель), что повторяет опыт Российской империи и Советского Союза и во многом исключает интеграционный потенциал российской периферии.

Положения, выносимые на защиту.

1. Имперская система, созданная на базе полиэтничной общности, имеет сложный характер, который выражается в неоднородности ее политико-территориальной организации и поливариантности моделей взаимодействия центра и периферии. Ее трансформация связана с устойчивостью имперского ядра, силой имперской идеи и инструментов ее реализации (прежде всего, сформированностью нации-гегемона). Идеальным вариантом трансформации такой системы является создание федерации, главное отличие которой, при сохранении сложной структуры системы, состоит в допущении обратных связей - от периферии к центру, приобретающих, в зависимости от силы центра (крепости бывшего имперского ядра), центростремительный или центробежный, легальный или нелегальный характер.

тема проходит следующие стадии: 1) протоимперии - становления имперского ядра; 2) интеграции земель вокруг имперского ядра с оформлением имперского сознания; 3) универсального государства - расцвета империи; 4) деградации системы с разрушением традиционного баланса отношений центра и периферии и кризисом имперского сознания; 5) трансформации системы.

Логика трансформации имперских систем связана с прямо корреспондирующими процессами модернизации - консервации, национализации - сохранения полиэтничности, интенсивного или экстенсивного расширения. Соответственно, указанные процессы прослеживаются во всех компонентах территориальной системы: 1) институциональном (организации власти, ее структурных подразделений в центре и на периферии); 2) функциональном (функциях и направлениях деятельности властных институтов по поддержанию единства, целостности системы и ее нормального функционирования); 3) коммуникативном (взаимоотношениях центра и периферии, их характере, принципах организации и методах, связях внутри системы и внешних связях); 4) ценностно-нормативном или идеологическом (цивилизационных ценностях, социокультурном восприятии системы населением, сформированное™ государственной идеологии и ее носителей); 5) генетическом (происхождении и этапах эволюции системы, преемственности в развитии, перспективах и альтернативах эволюции). Практический анализ трансформации данных компонентов возможен путем исследования территориального комплекса, механизма взаимоотношений центра и периферии, государственной идеологии.

3. Наиболее вероятны следующие альтернативы трансформации имперской системы: 1) консервация имперских ценностей приводит к «застреванию» стремящейся к автаркии традиционной империи; 2) консервативная модернизация делает вероятным возникновение квазиимперии; 3) модернизация имперской системы конечным итогом может иметь ее распад, уход периферии из зоны имперского влияния и оформление национального государства. В то же время, полиэтничность имперского ядра, особый характер отношений центра и периферии, допускающий возможность появления обратных связей, а также активизация в качестве субъектов трансформации не только центральной, но и региональных элит, способствуют качественному преобразованию имперской системы в федеративное государство.

Можно выделить следующие модели трансформации имперской системы: 1) дезинтеграции империи с федерированием периферии вокруг имперского ядра (федерализации империи); 2) дезинтеграции империи с федерированием самого имперского ядра; 3) дезинтеграции империи с превращением имперского ядра в национальное государство; 4) дезинтеграции империи с перенесением имперского ядра (с «плавающим» ядром); 5) конфедерализации империи (характерна для трансформации колониальных империй).

4. Анализ современной федеративной системы предполагает, на наш взгляд, исследование коммуникативного компонента центрально-периферийной конструкции. Факторами динамики федеративной системы выступают: 1) наличие (отсутствие) определенного уровня политической культуры, основанного на исторически сложившихся в данном обществе традициях самоорганизации и самоуправления; 2) основание федерализма; 3) особенности положения субъекта федерации. Принципы организации федеративного государства как сложноорганизованной системы включают: 1) принцип «сложноорганизованного единства»; 2) принцип «множество (многообразие) в единстве»; 3) принцип субсидиарности; 4) принцип законности и конституционности; 5) принцип верховенства федерального права. Выбор практических методов отношений центра и регионов зависит от сочетания факторов, среди которых особо можно выделить: основание федерализма, стадию его развития в данном обществе (соответственно, модель федеративных отношений), тип политического режима. Типологизация федеративных систем возможна, например, по сложившейся в них модели отношений центра и субъектов (соответственно, дуалистическая, кооперативная и интегральная модели), по структуре федерации (симметричная и асимметричная системы).

5. Российская модель трансформации имперской системы в федеративную характеризуется значительной сложностью и качественной спецификой. Разрушение в ходе модернизации сильной имперской идеи -византийской, державной, коммунистической - привело, во-первых, к кризису традиционной имперской системы и незавершенности формирования модернизированной (несмотря на предпринимавшиеся Советским Союзом попытки создать альтернативный американскому проект мировой империи - империи Постмодерна), а, во-вторых, к созданию специфической гибридной имперско-федеративной системы (юридически федеративной, политически имперской), разрушение которой имело значительные остаточные последствия. Российская модель трансформации имперской системы включает две взаимосвязанные тенденции: 1) западную, носящую линейный характер (модернизационную, линию экономического империализма), которую можно обозначить как технологический компонент системы: традиционная - колониальная (незавершенная, гибридная) -мировая (потерпевшая поражение) империи; 2) восточную, отличающуюся циклическим характером (линию «священного» империализма), своеобразный идеологический компонент системы.

мы включали: 1) системную искусственность национально-государственного устройства, основанного на принципе автономии; 2) фактическое отсутствие (или весьма запоздалое введение) правовых механизмов урегулирования конфликтов или спорных ситуаций между центром и субъектами; 3) кризис идеологии и социокультурной идентичности носителя имперской идеи; 4) утрату четкости геополитической логики, отсутствие адаптации внешнеполитических амбиций к внутренней ситуации, в первую очередь - экономическим возможностям; 5) распад советской «орбиты сателлитов» и др.

6. Российская федеративная система как современный этап длительного процесса трансформации прежней территориальной системы стала уникальным явлением в теории и практике федерализма. Во многом этому способствуют значительные остаточные явления советской модели федерализма (национально-территориальный принцип построения федерации, федеративная правосубъектность автономных образований и т. п.). В то же время, оказались практически невостребованными наработки отечественных ученых и практиков, представленные в проектах XIX - XX вв. (хотя они создавались в русле мировой теории с учетом российской специфики, а многие анализируемые ими проблемы российской территориальной системы не решены до сих пор, - прежде всего, работы А. С. Ященко, И. А. Ильина, Ф. Ф. Кокошкина). Современное состояние российского федерализма, развивающегося в процессе непрерывного реформирования с начала 1990-х гг., характеризуется усилением степени централизации, обусловленной как традиционной для России значительной ролью центра в реформировании механизма центрально-периферийной конструкции, а также политическими соображениями укрепления властной вертикали. Однако ориентация на поиск оптимальных механизмов регулирования взаимоотношений центра и регионов, декларируемая федеральной элитой, не учитывает необходимости развития инициативы «снизу» (при позитивном отношении региональных элит) как необходимого условия становления федеративной системы.

7. Политическая детерминированность российского федерализма позволяет прогнозировать возможные альтернативы развития российской политико-территориальной системы. В качестве вероятных можно отметить: 1) дальнейшее реформирование федеративных отношений; этот путь допускает, на наш взгляд, несколько вариантов - централизованную федерацию, основанную на политическом доминировании центральной элиты (индийская модель); новую модификацию советской модели с сохранением «многоэтажно-сти» федерации; реализацию «диалоговой» (именно диалога, а не противостояния) модели взаимоотношений федеральной и региональных элит на основе принципа «многообразие в единстве» (модель кооперативного федерализма); 2) возможное формирование национального государства, базирующегося на русском национализме как объединяющей идее этнического большинства (правда, это вызовет конфликт с т. н. полупериферией); 3) восстановление имперской системы; актуализация имперской идеи во многом была связана с выдвижением концепции либеральной империи, а также некоторой

реанимацией инструментов политики «неоимперского контроля» на постсоветском пространстве в начале нового века (однако, кризис СНГ и «демократические революции» на постсоветском пространстве весьма затрудняют реализацию данной альтернативы).

Научно-практическая значимость работы. Сформулированные теоретические и методологические положения работы имеют значение для политологического изучения сложных территориальных систем. Выводы, полученные в ходе исследования, в частности, в отношении современного состояния российской федеративной системы, могут быть использованы в практике государственного и регионального управления, а также при определении основных направлений федеративной и региональной политики.

Результаты исследования использовались при разработке учебных курсов «Сравнительная политология», «Федерализм: теория и практика», «История международных отношений» и др. Материалы диссертационной работы могут стать основой учебных пособий для преподавателей и студентов, обучающихся по специальностям «Политология», «Регионоведение».

Апробация. По результатам исследования было опубликовано 22 работы, в том числе 3 монографии. Разные аспекты диссертационного исследования нашли отражение в выступлениях на всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях: Всероссийской научно-практической конференции «Право и социально-ориентированная рыночная экономика (проблемы и перспективы)» (г. Саранск, 1997 г.); межрегиональной научно-практической конференции «Органы юстиции и становление гражданского общества» (г. Саранск, 2002 г.); ежегодных Огаревских, Сафаргалиевских, Меркушкинских научных чтениях (МГУ имени Н. П. Огарева, г. Саранск), а также в ходе работы Летнего университета «Методология общественных наук в России и зарубежном мире на исходе века» (г. Ярославль, 1997 г.), организованного Московским общественным научным фондом, Институтом «Открытое общество», Фондом «Евразия» (США), Институтом конституционной и законодательной политики (Венгрия) и Фондом Форда (США).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка. Общий объем диссертации - 436 машинописных страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследования, анализируется степень научной разработанности проблемы, формулируются цель и задачи работы, ее теоретико-методологические основы, дается характеристика научной новизны и практической значимости проведенного исследования.

Первая глава «Теоретико-методологические проблемы изучения имперских и федеративных систем» состоит из трех параграфов: «Империя как политико-территориальная система: понятие и типология», «Динамика и трансформация имперских систем», «Федеративная система: теория и методология исследования».

В первом параграфе анализируются подходы к определению империй, сложившиеся в отечественной и зарубежной науке, и дается их типология. Империя рассматривается как политико-территориальная система, как государственное образование, обладающее сложной политико-территориальной организацией, которая характеризуется наличием различных единиц территориального деления и разнообразием используемых в отношении них структур и методов управления, хотя в отличие от федерации для него не свойственен полицентризм в принятии властных решений. Специфическими признаками территориальной организации имперских систем являются: 1) наличие одного доминирующего центра, принимающего властные решения в отношении всей территории империи; 2) явно или номинально выраженная зависимость периферии от центра - от фактически самостоятельных сатрапий Персидской державы, империи Александра Македонского или улусов Монгольской империи, до жестко централизованной Австрийской империи; 3) разностатусность зависимых территорий, на практике реализуемая путем проведения политики «разделяй и властвуй»; 4) постоянная территориальная экспансия, приводящая к расширению периферии, и, соответственно, ослаблению ее зависимости от центра, что очень часто обусловливает изменение характера отношений -усиление конфликтности, повышение самостоятельности отдельных территорий, а зачастую, и крах имперской системы, т. к. ужесточение централизаторской политики метрополии требует от нее все большего сосредоточения сил и ресурсов; 5) наличие тенденции к ограничению имперского центра, и, соответственно, к расширению периферии (так, в Римской империи распространение римского гражданства на всю территорию способствовало девальвации имперских ценностей).

Эволюция имперской идеи и становление имперских систем на циви-лизационной основе позволяют отразить их типологию. Пользуясь термино-ло! ией Н. А. Бердяева, можно различать линии «священного» и «экономического» империализма. Так, линии «священного» империализма соответствуют следующие типы империй: мировые империи восточного типа (Ассирия, Персия и др.); империя Александра Македонского как переходный тип; классическая империя (античная конгломератная империя универсального характера - Римская империя); западноевропейская империя (Каролингская, Священная Римская империя); восточноевропейская империя (Византия); национальные империи (Австрийская, Германская и др.); синтетическая империя (Россия); квазиимперии (Третий рейх, СССР). Линия «экономического» империализма представлена типами колониальной и мировой империй. В особую группу можно выделить т. н. восточные империи: исламскую, империи Индостана, империи закрытого типа и кочевые (варварские) империи.

Во втором параграфе динамика имперских систем рассматривается как закономерный процесс, связанный с целым комплексом факторов (спецификой цивилизационного развития, геополитического положения, модернизацией или консервацией имперских традиций и т. п.). Представляется, что имперская система в своей эволюции проходит следующие этапы: 1) стадию протоимперии (формирования имперского ядра); 2) стадию интеграции периферии вокруг имперского ядра (формирования собственно имперской системы с достаточно развитым территориальным комплексом и имперским сознанием); 3) стадию мировой империи (универсального государства); 4) стадию деградации (упадка) имперской системы; 5) стадию ее трансформации.

Выделяются следующие модели трансформации имперской системы: 1) дезинтеграции империи с федерированием периферии вокруг имперского ядра (федерализации империи), имеющей три разновидности (российскую, германскую и австро-венгерскую); 2) дезинтеграции империи с федерированием самого имперского ядра (австрийский вариант, в какой-то мере к нему приближается современный российский вариант); 3) дезинтеграции империи с превращением имперского ядра в национальное государство (Турция); 4) дезинтеграции империи с перенесением имперского ядра (с «плавающим» ядром: Римская империя - империя Карла Великого -Священная Римская империя, хотя возможны и другие цепочки); 5) конфедерализации империи (присуща трансформации колониальных империй - Британской, Французской).

Модель трансформации империи в федеративное государство характерна преимущественно для полиэтничных систем с обширным территориальным комплексом, специфичным геополитическим и цивилизационным положением, развитой имперской идеей, ставшей во многом результатом ее трансляции (исторической преемственности). Следуег подчеркнуть, что данная модель включает не только вариант федерализации самой империи, но и федерализацию периферии вокруг имперского ядра после фактического распада имперской системы.

Трансформация имперских систем связана с процессами модернизации - консервации, национализации - сохранения полиэтничности, интенсивного или экстенсивного расширения. Указанные процессы прослеживаются во всех компонентах территориальной системы: 1) институциональном (организации власти, ее структурных подразделений в центре и на периферии); 2) функциональном (функциях и направлениях деятельности властных институтов по поддержанию единства, целостности системы и ее нормального функционирования); 3) коммуникативном (взаимоотношениях центра и периферии, их характере, принципах организации и методах, связях внутри системы и внешних связях); 4) ценностно-нормативном или идеологическом (цивили-зационных ценностях, социокультурном восприятии системы населением, сформированности государственной идеологии и ее носителей); 5) генетическом (происхождении и этапах эволюции системы, преемственности в развитии, перспективах и альтернативах эволюции). Практический анализ транс-

формации данных компонентов возможен путем исследования территориального комплекса, механизма взаимоотношений центра и периферии, государственной идеологии.

Идеальный вариант трансформации имперской системы предполагает, на наш взгляд, последовательное преобразование следующих типов: традиционной империи - модернизированной (колониальной) империи -империи Постмодерна (мировой империи). Однако воздействие объективных факторов способно прервать подобную цепочку и вызвать качественное изменение имперской системы. Наиболее вероятны следующие альтернативы: 1) консервация имперских ценностей приводит к «застреванию» стремящейся к автаркии традиционной империи; 2) консервативная модернизация может повлечь возникновение квазиимперии; 3) модернизация имперской системы конечным итогом может иметь ее распад, уход периферии из зоны имперского влияния и оформление национального государства. В то же время, полиэтничность имперского ядра, особый характер отношений центра и периферии, допускающий возможность появления обратных связей, а также активизация в качестве субъектов трансформации не только центральной, но и региональных элит, способствуют качественному преобразованию имперской системы в федеративное государство.

В третьем параграфе дается характеристика ставшей результатом трансформации федеративной системы, которая первоначально сохраняет многие прежние черты, в ряде случаев содействующих возникновению квазиимперских систем, отличающихся достаточно кратковременным существованием. Качественная специфика федеративной системы заключается в следующем: 1) в признании за субъектами федерации статуса государственных (государствоподобных) образований; 2) этим существенным образом ограничиваются полномочия центра, которые сводятся к определенному кругу вопросов; 3) отсюда - специфика функций (их выделения и исполнения) федерального центра и регионов: субъекты федерации выполняют большую часть властных функций (функций по реализации власти) в сфере собственной деятельности самостоятельно, тогда как центру остается функция координации; 4) в федеративном государстве отношения центра и регионов носят двусторонний характер (субъекты федерации активным образом участвуют в определении собственной политики по отношению к центру), что накладывает отпечаток на принципы организации и методы межуровневых отношений - в условиях федерализма основным методом является достижение соглашения. Конечно же, эти признаки свойственны идеальному варианту, тогда как в реальности взаимоотношения центра и периферии в условиях федерализма зависят от многих факторов, среди которых особо можно выделить: основание федерализма, стадию его развития в данном обществе (соответственно, модель федеративных отношений), тип политического режима.

Вторая глава «Империя и федерация в России: этапы и политические механизмы трансформации» включает четыре параграфа: «Российская империя как политико-территориальная система», «Трансформация Российской империи в федерацию: политические проекты», «Советский федерализм: концептуальные основы и специфика модели», «Внутри- и внешнеполитические механизмы трансформации территориальной организации Советского Союза».

В первом параграфе отмечается, что к началу XX в. Россия как имперская система прошла в своем развитии два достаточно четко просматривающихся этапа - становления традиционной империи и перехода к современной (модернизированной, колониальной) империи. Если традиционная империя развивалась в русле т. н. линии священного империализма и ее структуры были характерны для доиндустриального общества, то формирование колониальной империи в России стало следствием реформирования традиционных структур в духе линии экономического империализма. Переход к империи Модерна (так можно определить тип имперской системы, присущий западной цивилизации в новое и новейшее время вплоть до середины-второй половины XX в.) в нашей стране занял длительное время и во многом Россия эту стадию перехода в имперский период своей истории не пережила. На наш взгляд, имперские структуры модернистского типа продолжили формирование уже в XX в. Незавершенность процесса трансформации традиционной империи в результате весьма противоречивой модернизации имперских структур стала одной из главных причин кризиса Российской империи.

Формирование имперской системы предполагает складывание следующих компонентов: 1) имперского территориального комплекса; 2) имперской идеологии; 3) имперских институтов и механизмов взаимодействия центра и периферии. Указанные компоненты присущи каждой империи, как традиционной, так и модернизированной. Динамика их трансформации (при этом в наибольшей степени ей подвержены идеологический (ценностно-нормативный) и институционально-функциональный компоненты) определяется изменением либо способов и форм их существования, либо их качественных характеристик.

Основу имперской системы во многом определяет территориальный комплекс, характеризующийся способностью к расширению. Оно производится двумя важнейшими способами - внутренней колонизацией и внешней экспансией, которые тесно между собой связаны. Механизм их корреляции зависит от совокупности следующих факторов: 1) стадии развития империи -так, традиционной империи в большей степени присуща внутренняя колонизация, модернизированной - внешняя экспансия, а на стадии перехода от одного типа к другому эти способы настолько переплетаются, что их разграничение практически теряет смысл; 2) территориальной компоненты имперской идеологии, обосновывающей механизм расширения империи необходимостью достижения естественных границ (это могут быть естественно-исторические - возрождение территориального комплекса прежней империи,

наследницей которой считает себя ныне существующая, или естественно-географические границы, определяемые в зависимости от естественных природных рубежей - горных хребтов, рек, морей и т. п.), а также их защиты; 3) экономической или иной (например, геополитической или геостратегической) целесообразности, т. е. расширение мотивируется получением прибыли или какой-либо иной выгоды; 4) расположения присоединяемых территорий по отношению к имперскому ядру; 5) наличия или отсутствия на присоединяемых землях исторически сложившейся достаточно развитой государственности; 6) характера контактов в зоне расширения (мирное расселение, сопровождаемое культурной ассимиляцией, или вооруженное столкновение, противодействие); 7) единства цивилизационного развития (когда присоединение обосновывается этноконфессиональными или культурными причинами - например, славянским единством или общим византийским наследием).

Оформление территориального комплекса Российской империи сопровождалось параллельным процессом формирования еще одного необходимого компонента имперской системы - имперской идеологии. Она представляет собой практическую реализацию правящей элитой имперского сознания как совокупности имперской мифологии, ментальных установок и стереотипов поведения народа-гегемона. Мифология империи создается, как правило, на начальном этапе ее становления, когда правящей элитой имперского ядра формируется комплекс установок идеологического характера, позволяющих ей идентифицировать государство в пространственно-временном континууме, обозначив его положение в мире, прежде всего по отношению к ближайшим соседям, и отождествив себя в качестве носителей-преемников имперской идеи. Она предстает в роли великого проекта, имеющего цивилизационные масштабы, а в перспективе, с учетом выполнения имперской цивилизаторской миссии, получает всемирное значение.

Центральным компонентом мифологии выступает имперская идея. Применительно к Российской империи можно говорить о сложном характере ее идеи, т. к. она изначально представляла собой синтез трех основных идеологических элементов: 1) византийской имперской идеи; 2) отдельных идеологических установок, присущих мировосприятию Золотой Орды как наследницы Монгольской империи; 3) собственных идеологических концепций и идей, разрабатывавшихся преимущественно в религиозном ключе. Их совокупность определила имперскую идею России как традиционной империи. Вестернизация правящей элиты закономерно вызвала модификацию ей имперской идеи. В этом плане показателен поиск имперской парадигмы в рамках «греческого проекта» Екатерины II. В заданной им системе координат религиозная преемственность России по отношению к Византии как бы по умолчанию приравнивалась к культурной. Соответственно, между Константинополем и Афинами ставился знак равенства, а роль единственной церковной наследницы Византии по определению делала Россию безусловно легитимной наследницей греческой античности. Преемственность Российской империи по отношению к

Греции проводилась опосредованно - через империю Александра Македонского, что позволяло создать идеологическую базу для расширения империи.

Трансформация имперской идеи привела к появлению теории «общехристианского государства» как идеологической основы консолидации полиэтничной империи. В политическом отношении ее суть состояла в возможности преобразования государственных отношений на основе свободы и законности, без социальных конфликтов и потрясений. В дальнейшем приоритетными становятся такие компоненты имперской идеи, как теория всемирного заговора во внешней политике и русский национализм (разновидностью которого можно считать уже концепцию «православие, самодержавие, народность») во внутренней политике. Теория официальной народности стала идеологическим выражением национализма как определяющего компонента имперской идеи модернизированной Российской империи. Отказ от преимущественно наднациональной идеологии ранней империи и формирование идеологии национального государства не отвечали характеру полиэтничной империи и означали ее унификацию. Поэтому в отношении наличия предпосылок возможной федерализации Российской империи с точки зрения официальной идеологии можно ответить отрицательно.

Рассматривая механизм соотношения имперского центра и периферии, в частности, различные регионы Российской империи с особым управлением, мы можем выделить категории зависимых территорий, исходя из уменьшения степени их самостоятельности: 1) протектораты (Бухарский эмират и Хивинское ханство); 2) политическую автономию с сохранением выборного правителя (Малороссия, правда, не на всех этапах автономного существования); 3) политическую автономию в форме личной унии, переходящей в реальную (Великое княжество Финляндское, Царство Польское в 1815-1831 гг.); 4) административную автономию, основанную нэ принципе легитимизма (княжества и ханства Закавказья); 5"1 административную автономию исторически самоуправляющихся территорий (прибалтийские губернии); 6) административную автономию пограничных территорий (казачьих областей); 7) местное самоуправление инородческого населения преимущественно Сибири, прямо не связанное с территориальным принципом; 8) территории с особым административным статусом (Кавказское наместничество, Туркестанский край).

Проанализировав организацию системы управления Российской империи, мы можем определить некоторые ее характеристики: 1) отсутствие единообразного механизма управления имперской территорией, что предполагало применение разных моделей административного устройства и органов управления для основной части (центральное управление) и окраин (управление с элементами автономии); 2) степень автономии зависимых территорий была связана не столько с признанием их исторической государственности, сколько с характером присоединения и лояльности местного населения (в лице элиты) к имперской власти; 3) стремление к унификации автономных образований обусловливалось как объективными факторами (развитием экономических связей, принятием общего законодательства, развитием нацио-

нализма правящей элиты), так и субъективными (личной зависимостью императора от национально-консервативной группировки правящей элиты, особенностями его характера и т. п.); 4) активное использование методов военного управления и армии как гаранта восстановления стабильности и обеспечения имперской безопасности; 5) применение мер одностороннего воздействия имперского центра на периферию как прямого (принятие правовых актов, определение административно-территориального устройства, сенатские ревизии), так и косвенного (заключение межгосударственного соглашения, установление экономической зависимости) характера; однако, следует отметить в качестве исключительных установление элементов обратной связи, например, должность министра-статс-секретаря в отношении управления Финляндией; более косвенный характер носили такие формы, как депутации представителей местной элиты, различные прошения, т. к. в этом случае в качестве канала выступала, как правило, центральная администрация; наконец, в роли своеобразной формы обратной связи выступали волнения и восстания местного населения, заставляющие центр менять свою политику. Исходя из этого, можно сказать, что Российская империя была сильно централизованной имперской системой, причем характер отношений центра и периферии определялся, с одной стороны, стремлением имперского центра к усилению своей власти и расширению периферии, тогда как, с другой стороны, отношение периферии к центру было более разнообразным - от стремления к независимости, автономии, до лояльного или нейтрального отношения к установленной системе управления.

Кризис имперской системы в России тесно связан со специфическими условиями ее формирования и развития как централизованного государства с полиэтничным и поликонфессиональным составом населения, амбивалентностью общественного сознания, вызванной сильными социальными различиями, опирающегося на развитую духовную традицию имперскости. Кризис империи служит доказательством отрицательного результата проводимой имперскими властями трансформации, чаще всего -из-за незавершенности, «половинчатости» реформ, а также не вполне верно определенных целей и выбранных методов реформирования, когда они не отвечают реальным условиям внутри- и внешнеполитической ситуации. Соответственно, кризисные явления проявляются далеко не сразу и не в равной мере затрагивают различные составляющие имперского комплекса. Лишь наступление системного кризиса, когда имперская система оказывается не в состоянии выполнять свои основные функции (прежде всего, интеграции пространства), приводит ее к гибели. Здесь выявляется характерная особенность - гибель имперской системы начинается с распада территориального комплекса, тогда как имперская идея представляет собой более «живучий» элемент, сохраняющийся в общественном сознании длительное время. Поэтому лишь «смерть» имперской идеи определяет окончательную гибель олицетворяющей ее имперской системы.

«Консервативная» модернизация привела к соединению кардинально различных элементов: институтов традиционной империи и модернизиро-

ванных методик управления ею. Подобная ситуация незавершенной модернизации, когда не был закончен переход к империи Модерна (тип колониальной империи первой половины XX в.), вызвал ее кризис. В модернизации Российской империи можно выделить два этапа, причем они весьма различались по своему характеру, а переходная зона между ними занимала длительный период. Первый этап условно можно назвать вестернизацией (европеизацией), т. к. его определяющей чертой была модификация имперских структур в соответствии с западными (европейскими) образцами (конец XVII -XVIII вв.). Его специфика состояла в том, что изменения затронули главным образом правящую элиту, которая «подгоняла» традиционные институты под модель западного просвещенного абсолютизма, тогда как социально-экономическая структура общества и основные принципы политической системы во многом оставались прежними. Первая половина XIX в. - т. н. «переходная зона», когда властью и обществом предпринимались неоднократные попытки как ускорения модернизации, так и консервации прежних имперских отношений и институтов. Второй этап (национальной модернизации) начался в середине XIX в. и характеризовался более устойчивым правительственным курсом на модификацию социально-экономических структур с усилением национальной составляющей в плане государственной идеологии. Однако ни европеизация империи, ни поиски «особого пути» в ее реформировании не смогли преодолеть глубинного кризиса основных структур традиционной империи, несмотря на усиление внешней мощи, не создав прочной и способной к саморазвитию внутренней основы. Выбрав модернизацию империи, правящая элита в конечном итоге не смогла преодолеть своих традиционалистских комплексов, законсервировав их как в общественном сознании, так и в практике управления империей. Тем самым, модернизацион-ная стратегия в сочетании с консервацией традиционных ценностей привела империю к кризису, не позволив в силу объективных причин (этнической чересполосицы, отсутствия собственной ограниченной территории доминантного народа) сформироваться и национальному государству.

Во втором параграфе анализируются политические проекты, в которых выдвигались идеи либо федерализации Российской империи, либо создания федерации как альтернативы империи, т. к. проблема трансформации Российской империи в федерацию в условиях унитаристского правительственного курса могла рассматриваться лишь на теоретическом уровне, причем не только оппозицией, но и, в определенной степени, отдельными представителями правящей элиты.

Существовало значительное многообразие в выборе предлагаемых альтернатив, которое, впрочем, укладывается в несколько общих направлений: 1) панславистское (геополитическое) - создание Всеславянской империи на федеративной основе под эгидой России, сохраняющей свою централизованную государственность (Н. Я. Данилевский); 2) державное - сохранение Российской империи, преобразованной на федеративных началах, с доминированием центра по отношению к периферии (Н. М. Муравьев); 3) анархистское (социальный федерализм), предполагавшее коренное изменение всех

структур Российской империи и ее преобразование в федерацию добровольно объединившихся ассоциаций самого различного уровня, начиная с базового (общины, волости), с одновременным вхождением в состав глобальной федерации (М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин); 4) сепаративное (автономистское), представители которого выступали за повышение прав собственного региона, причем предлагали самые разные подходы - от крайне радикальных (Всеславянская федеративная республика во главе с Украиной, в которую Россия входит не на правах отдельного субъекта, а раздробленной на отдельные штаты, - проект, созданный Кирилло-Мефодиевским обществом) до сравнительно либеральных (сибирское областничество Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина, украинская культурно-национальная автономия позднего Н. И. Костомарова); 5) либерально-реформаторское, выдвигавшее идею постепенной федерализации России путем развития областной автономии (проект Конституции, разработанный под руководством Ф. Ф. Кокошкина); 6) евразийское, выступавшее за создание Евразийской державы, ядром которой должна была стать Россия, обновленная путем реформирования советской модели федерализма (Н. Н. Алексеев и др.).

Представленные концепции различаются по характеру используемых авторами инструментов федерализации, причем определяющее место среди них занимает автономия как основной способ децентрализации прежде унитарного государства. Авторы концепций предлагали автономию, основанную на различных принципах - национально-культурном (Н. И. Костомаров), национально-территориальном (Г. П. Федотов), территориальном или областном (Ф. Ф. Кокошкин), экономико-географическом (Н. П. Огарев, евразийцы).

Многие авторы федеративных проектов отмечали необходимость развития асимметричных отношений между центром и регионами (прямо это отмечает Г. П. Федотов, косвенно - евразийцы). Лишь в тех концепциях, которые опирались на территориальный принцип (Н. М. Муравьева, Ф. Ф. Кокошкина), признавалась симметричность прав субъектов (хотя и в этом случае асимметрия сохранялась в скрытой форме). Явная асимметрия субъектов федерации чаще всего обосновывалась национальным принципом.

Большинство авторов соотносит развитие федерализма в России с наднациональным уровнем, либо определяя Россию (унитарную или децентрализованную) в качестве будущего ядра более широкого объединения (евразийцы и панслависты), либо указывая на возможность ее вхождения в федерацию европейского или глобального уровня (анархисты).

Многие концепции отмечают самобытность, уникальность исторических условий и объективных обстоятельств развития федеративных отношений в России, связывая их с особым характером развития местного самоуправления (земский федерализм), древнерусским происхождением федеративного начала (Н. И. Костомаров и др.), исключительной ролью центра и слабостью периферии (отсюда - возможность федерализации лишь путем предоставления автономии и слабая вероятность договорных отношений).

В целом, необходимо подчеркнуть, что федерация как альтернатива развития Российского государства признавалась далеко не всеми. Существовала значительная оппозиция в лице сторонников унитаризма как в дореволюционную эпоху, так и в последующее время, полагавших, что в России отсутствуют необходимые предпосылки (выражаясь словами И. А. Ильина - «жизненные основы») для становления федеративной формы государственности. На фоне дискуссии между федералистами и унитаристами, причем накануне революции и в революционный период доминировали преимущественно вторые, учреждение федерации стало вынужденным ответом центра на вызов периферии.

В третьем параграфе рассматривается советский проект федеративного государства, реализованный в результате трансформации прежней политико-территориальной системы, отличавшийся значительной спецификой. Она заключалась в следующем.

Закрепление федеративной формы территориального устройства Российского государства было мерой не столько объективно закономерной, сколько вынужденной. Огромные размеры территории и полиэтничный состав населения хотя и создавали предпосылки для федерализации прежде унитарного государства, все же не являлись определяющими. Поэтому новая власть вынужденно использовала декларируемый федерализм как удобный инструмент, позволяющий первоначально балансировать между стремлением усилившихся в период революции и гражданской войны национальных элит к сепаратизму и желанием сохранить территориальную основу государства, а затем вполне сознательно применяла его для реализации принципа демократического централизма. Тем самым, выбор федерализма был обусловлен соображениями политической целесообразности.

Советский федерализм имел явно выраженную социальную составляющую, заключавшуюся в приспособлении теории классовой борьбы как основы марксистского учения к российским реалиям. Отсюда, как справедливо замечает Н. С. Трубецкой, объединяющей идеей стала реализация социального идеала - строительство коммунизма, а в качестве субъектов социалистической федерации признавались лишь «трудящиеся классы» наций, входивших в состав Российской империи. Объединение пролетариата, а затем и трудящегося крестьянства (и интеллигенции в качестве прослойки), на классовой, а не национальной основе, идеологически оправдывало формирование единой советской нации. Однако в дальнейшем эта первоначальная идеологема трансформировалась применительно к новым условиям и социальная сущность (социалистический базис, как писали советские юристы) советской федерации рассматривалась лишь как необходимый идеологический компонент, наряду с другими, имевшими уже вполне государственно-правовую природу.

В развитии советского федерализма четко выявляются две линии, связанные с различным характером Советского Союза (имевшего договорную природу) и РСФСР как особого типа федерации с автономными включениями. Если союзная линия во многом соответствовала мировой теории федера-

лизма, то автономная отличалась совершенно иной теоретической основой, придававшей всему советскому федерализму специфический характер. Признание автономии в качестве субъекта федерации в значительной степени предопределило унитаризм советской федерации с формальной, правовой точки зрения.

Следует подчеркнуть многослойность организационной структуры советской федерации, которую можно отобразить в виде «ступенчатой пирамиды». СССР как федеративное государство включал наряду с унитарными республиками (например, Белоруссией), унитарными республиками с автономными образованиями (Грузией и др.) еще и федеративные государства (РСФСР, правда, также на основе автономии; первоначально Закавказскую СФСР). В свою очередь, в РСФСР устанавливалась сложная иерархия автономных образований, а автономные области и автономные округа входили в нее опосредованно, через административно-территориальные единицы - края и области. Кроме того, Я особенно в начальный период, уже автономные образования имели сложный

характер, включая в себя другие национальные единицы с определенной автономией (Туркестанская АССР и Горская АССР).

Кроме того, в становлении и существовании советской федерации огромную роль играли внешне- и геополитические факторы. Враждебность окружения, поражение и распад континентальных империй, сложившаяся после Первой мировой войны Версальско-Вашингтонская система международных отношений и др., объективно подталкивали участников советской федерации (как государств с особой социально-политической системой) к более тесной интеграции, тем самым способствуя повышению роли центра в рамках данной территориальной системы.

Итак, советский федерализм был уникальным явлением в мировой ^ теории и практике сложносоставных государств. Его уникальность была

связана не только с особой государственно-правовой природой отношений между центром и периферией, но и со спецификой советского общества и ^ государства в целом, а также теми объективными условиями, в которых

оказалась Российская империя в начале XX в. Поэтому, не отрицая значительной роли субъективного фактора (в условиях существовавшего политического режима многое зависело от личности лидера, вождя правящей партии), следует признать, на наш взгляд, что модель советского федерализма объективно отражала специфику политико-территориальной системы Российского государства, проблемы которой, законсервированные имперским правительством, вызвали взрывообразный коллапс экстенсивного расширения империи.

В четвертом параграфе исследуются внутри- и внешнеполитические механизмы трансформации территориальной организации Советского Союза, способствовавшие вначале нарастанию кризисных явлений, а затем и распаду системы. Их можно рассматривать не только с позиций теории федерализма, но также в рамках модернизационной парадигмы и парадигмы имперского развития. Такой подход достаточно четко просматривается в оценках и кон-

цепциях не только современных исследователей (например, концепция СССР как «империи позитивного действия» Т. Мартина), но и в работах русских эмигрантов, предлагавших как бы «взгляд со стороны» на одновременное с ними явление (Г. П. Федотова и др.). На наш взгляд, применяя концепцию имперского развития к анализу Советского Союза как специфической квазиимперской системы, можно говорить о двух компонентах: модернизацион-ном, предполагающим признание советской квазиимперии как продолжения развития не завершившей свою модернизацию Российской империи, и геополитическом, подразумевающим отличное от прежней Российской империи превращение (или стремление к превращению) Советского Союза в «мировую империю».

Модернизационный компонент прослеживается во всех элементах системы: территориальном комплексе, характере отношений центра и периферии, а также формировании имперской идеологии. Так, становление территориальной основы происходило путем воссоздания прежней Российской империи (по крайней мере, в пределах ее границ), однако его характер был существенно иным, чем раньше, хотя общие параллели, несомненно, прослеживались. Создание территориального комплекса Российской империи имело вид присоединения к оформившемуся ядру окружающих земель методами естественной колонизации или экспансии. В советское время этот процесс проходил путем объединения прежних национальных окраин (многие из которых к этому времени уже не были «окраинами» в географическом смысле) вокруг воссозданного новой властью имперского центра. Центрально-периферийная конструкция советской территориальной системы характеризовалась появлением возможности развития обратных связей - от периферии к центру (например, в создании, особенно в период становления новой системы, многочисленных местных инициатив, значительная часть из которых получила практическую реализацию с согласия (добровольного или вынужденного) центра - к таким инициативам можно отнести стихийное оформление национальной государственности на периферии с последующим ее одобрением и включением в состав общего государства, временно нашедшие поддержку центра планы создания союзного государства и т. д.). Еще один элемент - имперская идеология - отличался наибольшей противоречивостью. Прежде всего, это было свойственно политике правящей партии в выборе объединяющей стратегии и основной идеи, ориентированной на формирование нации. Складывалось противоречие между формально интернационалистской и практически мононациональной идеологией, предусматривавшей строительство единой нации - советского народа. Эта конструкция, закрепленная в советских конституциях, приобретала характер ведущей государственной идеи. И хотя главным элементом (теоретически, а первоначально и практически) данной конструкции мыслился не какой-то этнос, а социальный класс - пролетариат, т. е. советский народ был категорией не национальной, а социальной, в условиях усиления унитаризма его стержнем становится численно доминирующий этнос - русский народ (что, впрочем, в официальной идеологии не отражалось, да и самим народом практически не ощущалось),

который, в отличие от многих других, собственной государственностью в рамках РСФСР не обладал. Таким образом, идеология советской империи во многом строилась по образцам, существовавшим еще в эпоху Российской империи. Однако для нее характерна определенная специфика, которая нашла свое выражение в следующем: 1) в значительно большей роли самой идеологии, которая охватила все стороны жизни государства и общества, а также более развитом (модернизированном) пропагандистском аппарате; 2) в том, что интегративная функция идеологии оказалась парадоксальным образом основанной на первоначальном жестком противопоставлении одной части общества другой, да и впоследствии это разделение сохранялось (по классам и социальным группам - рабочий класс, колхозное крестьянство и советская интеллигенция); 3) в большом значении, придаваемом внешним факторам (враждебному окружению и т. п.), а также пропаганде уникальности и высшей ценности созданной системы.

Геополитический компонент проявился после Второй мировой войны и связан с превращением Советского Союза в сверхдержаву. Но уже накануне и в годы войны в его политике проявились некоторые моменты, которые можно трактовать как попытки воссоздать прежнюю пространственную организацию на сопредельных территориях, подчинить их своему влиянию (или - при благоприятных условиях - инкорпорировать в состав СССР). При этом Советский Союз придерживался традиционной для Российской империи концепции «экстенсивной безопасности» или «пространственной защиты», акцентирующей внимание на необходимости наращивания «глубины обороны». Приобретение Советским Союзом статуса сверхдержавы позволило ему претендовать на статус мировой империи. Был не просто установлен контроль над дополнительными территориями (Центральная и Восточная Европа, где утвердилось идеологическое, социально-экономическое и военно-политическое присутствие в виде СЭВ и ОВД) и включены некоторые новые в состав Союза (часть Восточной Пруссии, некоторые участки территории Финляндии, Венгрии и др.), но и сформированы новые формы имперской организации и имперского контроля. Вместе с тем, послевоенная программа конструирования советской сферы влияния включала в себя и региональные приоритеты, как традиционные, так и новые: стратегический контроль над Черноморскими проливами, влияние в Иране, зоне Персидского залива (Ближний Восток), на Дальнем Востоке (Северо-Восточный Китай, Корея, Монголия).

Новые формы имперской организации и контроля имели иные, по сравнению с Российской империей, пространственные масштабы, что проявилось уже после окончания Второй мировой войны, но более наглядным стало по мере развития «мировой системы социализма». Речь шла не просто о воссоздании прежней пространственной композиции империи, а об инкорпорации новых территорий и регионов в ее орбиту (Куба, африканские государства, Юго-Восточная Азия и др.), что было глобальным процессом не только по пространственным характеристикам, но и по новизне идеи, положенной в его основу. Даже традиционные для Российской империи приори-

теты приобрели новые геополитические измерения. Например, проблема Черноморских проливов увязывалась не просто с интересами обеспечения безопасности страны, а рассматривалась сквозь призму претензий СССР на расширение своего влияния в средиземноморском регионе. Вновь создаваемая империя получила также новую идеологию, но по-прежнему с выраженной составляющей мессианизма.

С геополитической точки зрения, она отличалась более сложной структурой. Теоретически она разъяснялась в одной из ведущих внешнеполитических концепций СССР в эпоху «холодной войны» -концепции «лагеря мира», вытекающей из формулы «разделения мира на два лагеря» (1947 г.). Советский Союз мыслился ядром «лагеря мира», являвшимся центром притяжения для других пространственных окружностей

- частей этого лагеря - союзных государств со сходной социально-политической системой (стран «народной демократии») и сил, солидарных с политикой СССР (национально-освободительных движений, коммунистических и рабочих партий и т. п.). По сути, это были полупериферия и периферия мировой империи СССР, носившей геополитический и иерархический характер.

В мировой практике сложносоставных государств во второй половине

- конце XX в. можно заметить два процесса: распад колониальных империй, связанный с общим кризисом системы колониализма, и распад советских федераций, во многом порожденный крахом мировой социалистической системы. На наш взгляд, эти процессы нашли свое отражение в трансформации территориальной организации Советского Союза, в которой при всех прочих составляющих, вызванных объективными и субъективными причинами, оказались тесно переплетены три дезинтеграционных процесса: 1) распад советской федерации как модификации федеративного государства с одновременным включением элементов конфедерализма и унитаризма; 2) гибель (возможно, окончательная) так и не завершившей свою модернизацию империи, «застрявшей» между традиционно-континентальным и модернизированным колониальным типами; 3) крах попытки формирования «мировой империи», обусловленный неудачным завершением достаточно длительного противостояния двух имперских систем - советской и американской - за мировое первенство.

Соответственно, к внутриполитическим механизмам трансформации федеративной системы мы можем отнести: 1) системную искусственность национально-государственного устройства, которая оформила и отчасти усилила центробежные тенденции; 2) традиционную для российской практики затянутость реформы территориального устройства при ее назревшей необходимости и неизбежности, сопровождающейся серией субъективных ошибок, допущенных как правящей элитой, так и оппозицией; 3) фактическое отсутствие (или весьма запоздалое введение) правовых механизмов урегулирования конфликтов или спорных ситуаций между центром и субъектами, что особенно четко обнаружилось в период кризиса системы, когда политиче-

ский контроль в лице коммунистической партии стал постепенно утрачивать свое всеохватывающее значение.

Распад советской «внутренней» империи в значительной степени стал результатом модернизации, явно консервативной по своим движущим силам и в результате этого - незавершенной, а также неадаптированной к сложившимся условиям политики союзного центра (которые, впрочем, он сам же и вызвал непродуманной программой реформ в годы перестройки), резкого противостояния в самом центре (союзное руководство - руководство РСФСР, являвшейся имперским ядром) и ответных или параллельных действий национальной периферии. Кризис имперской идеологии и социокультурной идентичности носителя имперской идеи был тем фактором, который привел советскую «внутреннюю» империю к окончательному распаду.

Внешнеполитические механизмы трансформации проявились в распаде советской «внешней» империи. Так, признание иных универсальных ценностей - прав человека (Хельсинки, 1975 г.) означало не только кризис прежней имперской идеологии, но и появление легитимного повода для западного вмешательства в процесс функционирования «мировой» империи СССР. Концепция «защиты национального суверенитета», теория и практика социалистической интеграции не могли стать серьезными препятствиями для форсированного наступления новой идеологии, усиливающей «тектонические сдвиги» в советской империи. По сути, это было начало «крестового похода за демократию» и «гуманитарной интервенции». Кроме того, Советский Союз утратил четкость геополитической логики, не адаптировал свои внешнеполитические амбиции к внутренней ситуации, в первую очередь - экономическим возможностям. Продолжение экспансии и гонки вооружений с этой точки зрения можно считать одним из дестабилизирующих и системоразрушающих факторов советской мировой империи. Материальным выражением распада «внешней» империи (как «орбиты сателлитов») СССР был роспуск ОВД и СЭВ (1990 - 1991 гг.), предполагавший крах ее инструментально-институциональной основы. Без символически-ценностного наполнения (прежней имперской идеи) и материальной базы они, конечно же, существовать больше не могли. Эти события происходили на фоне реализации Советским Союзом новой, радикально отличной от прежних (деидеологизация, отказ от конфронтации с Западом и др.) внешнеполитических советских концепций, политики «нового мышления».

Распад Советского Союза как федеративного государства, «внутренней» и «внешней» империи стал явлением, определившим ход развития событий не только для непосредственных участников отношений, сложившихся на постсоветском пространстве, но и для всего мирового сообщества. Соответственно, в зависимости от уровня, масштаба охвата можно условно разделить последствия распада (в интересующем нас аспекте) на три группы. I рвС НАЦИОНАЛ Ь ч а ,«

( БИБЛИОТЕКА ) С.П«Ч*УГ „

зз ! о» ж м» ,

1. Для России как государства-продолжателя Советского Союза в международно-правовом смысле, а также в значительной степени его фактического преемника в историческом отношении, распад советской державы сказался в следующем: 1) в отношении территориального устройства государства - Россия реализовала заложенный еще в союзных конституциях суверенитет, что обострило и чуть ли не привело к разрыву основанные еще во многом на принципах советского федерализма отношения между центром и периферией; 2) применительно к социокультурной идентичности и ее стержневого компонента - государственной (национальной) идеи: Россия сознательно прервала свою связь с поисками идентичности советского периода и попыталась заявить о своей идейной преемственности с дореволюционной Рос- ' сией (скорее с межреволюционным периодом - Россией периода Временного правительства); в результате распад Советского Союза поставил перед Россией проблему цивилизационного самоопределения; 3) в геополитическом 1 плане, прямо связанном с предыдущей проблемой цивилизационного самоопределения: Россия опять-таки сознательно отказалась от роли «последней евразийской империи», что породило прогрессирующую дезинтеграцию ее

связей с традиционно контролируемой «внутренней» и «внешней» периферией, поставив под угрозу и контроль за «полупериферией»; 4) в отношении хозяйственно-экономического комплекса - Россия оказалась в двойственной ситуации: с одной стороны, она перестала быть основным «донором» союзной политики экономического выравнивания, с другой - распад единого хозяйственного механизма обусловил разрушение сложившихся экономических связей и утрату многих сырьевых баз, кроме того, это обострило социальные проблемы (безработица и т. д.); 5) в сфере международных отношений: статус России как великой державы в условиях утраты и разрушения геополити- ' ческого, военного и экономического потенциала оказался в значительной степени формализованным, обеспеченным лишь международно-правовым признанием континуитета России по отношению к Советскому Союзу (по- , стоянное членство в Совете Безопасности ООН, неделимость статуса ядерной державы и т. п.).

2. Для постсоветского пространства как зоны традиционных интересов России последствиями распада СССР стали: 1) регионализация его структуры; 2) ослабление интеграционных связей, вызвавшее эффект «расползания» прежнего евразийского единства, следствием чего стали: фактическая утрата прежней социокультурной и исторической общности, а также сложность геополитической и цивилизационной ориентации суверенных участников отношений на постсоветском пространстве; 3) возникновение т. н. «матрешки» конфликтов, когда обостряются и переплетаются конфликты, имеющие этническую природу, самого различного уровня.

3. Для системы международных отношений, в рамках которой Советский Союз был одним из главных акторов, формировавших глобальную международную ситуацию, его распад (и как «мировой», и как «внутренней» им-

перии) повлек следующие важнейшие последствия: 1) изменилась конфигурация соотношения сил: на смену биполярной конструкции пришла более сложная, многослойная, основанная на сочетании элементов одно-, многополярности и отчасти - биполярности; 2) были существенно скорректированы статусные позиции и ролевые характеристики государств в международной иерархии и на международной арене в целом: прежде всего это коснулось России, не имеющей, в отличие от СССР, «внешней империи»; она утратила статус сверхдержавы и получила основания для претензий в лучшем случае на статус великой или даже региональной державы (хотя иногда звучат амбициозные заявления о возможности восстановления сверхдержавного статуса или, по крайней мере, закрепления статуса квазисверхдержавы); 3) не только появились новые, нехарактерные для биполярной системы, элементы, но и произошли значительные изменения в характере и режиме системы: увеличилась степень ее однородности, что обусловлено превращением «общечеловеческих», по советской терминологии эпохи «нового мышления», или либерально-демократических ценностей, по американской версии, в фактически универсальные; в результате конфликт идеологий заменили (декларативно) отношения согласия, и система стала более кооперативной; в то же время, новая универсальная идеология претендует на то, чтобы превратиться в новую имперскую идеологию, пропагандируемую новой «мировой империей» - США, и, по сути, нет альтернативных идеологий - реальных конкурентов (в том числе их не может больше предложить Россия).

Таким образом, трансформация российской территориальной системы произошла не путем ее федерализации, а путем восстановления имперской системы на новых федеративных началах. Используя необычные для мировой теории и практики федерализма конструкции, новая имперская система смогла приспособиться к изменившимся условиям. Однако ее «закостенелость», жесткий консерватизм, противостояние в глобальном масштабе стали важными предпосылками кризиса, а неспособность правящей элиты модернизировать режим балансировки вызвала распад всей системы.

Третья глава «Российская территориальная система на современном этапе- особенности организации и развития» состоит из трех параграфов: «Политико-правовые основы российского федерализма», «Центр и регионы в современной России: реформа федеративных отношений» и «Перспективы и альтернативы эволюции Российской Федерации как политико-территориальной системы».

В первом параграфе проанализированы политико-правовые основы российского федерализма. В условиях распада прежней территориальной системы наиболее реальной стратегией правящей элиты по сохранению территориального комплекса оставался федерализм, позволяющий ей балансировать между центробежными (представленными преимущественно сепаратистскими движениями национальной «полупериферии») и центростремительными (на тот период пока еще слабо выраженными) силами, что, как и в советское время, придавало российскому федерализму некоторый оттенок

неизбежности - использования в качестве политически целесообразного средства регулирования центрально-периферийных отношений в изначально жестко централизованной системе с ослабленным центром. Данное обстоятельство, на наш взгляд, способствовало сохранению базовой модели советского федерализма, формально модернизированной к изменившимся условиям, когда теоретически его конструкция была дополнена территориальным принципом с целью приближения к классической модели федерализма, что было оправдано практически - создание в качестве субъектов федерации количественно превосходящей массы территориальных образований служило усилению позиции центра, т. к. возник необходимый (прежде всего, юридически) противовес усилившемуся сепаратизму национальных автономий. Реализация территориального принципа без серьезной проработки статуса "

будущих субъектов объективно способствовала их асимметрии по сравнению с государственным статусом национальных образований. Все это позволяет говорить о значительном консерватизме федерального центра при создании 5

организационных основ современной территориальной системы Российского государства, т. е. о преемственности многих характерных признаков, конкретных методов и механизмов по отношению к предыдущим этапам ее развития - Российской империи (эпохи кризиса) и, в особенности, советской государственности, что, соответственно, оставляет нерешенными многие прежние проблемы.

К моменту распада Советского Союза и организационного обособления собственной территориальной системы Россия оказалась в ситуации, во многом аналогичной союзной, когда дезинтеграционные процессы, ставшие, среди прочего, следствием политической борьбы союзного центра и альтернативного российского центра, прямо угрожали единству ее территории. Начавшееся в этих условиях реформирование федеративных отношений прошло, на наш взгляд, следующие этапы.

Первый этап (1990 - 1993 гг.) - начальный, определяющей линией которого становится поиск модели территориального устройства, удовлетворяющей большинство соперничающих элитных групп как по '

горизонтали (внутри самого центра), так и по вертикали (в отношениях центра с регионами). Становление российского федерализма на данном этапе характеризовалось, по нашему мнению, следующими особенностями:

1) широким развитием дезинтеграционных процессов, что было закономерным следствием распада Советского Союза и противоборства союзного и российского руководства с использованием в своих целях сепаратистских движений различного уровня; при этом дезинтеграция затронула не только союзный и российско-федеральный уровень, но и уровень бывших автономных республик и даже ниже (вплоть до районного), особенно в местах смешанного в этноконфессиональном плане населения с сильным конфликтным потенциалом;

2) использованием федеральным центром достаточно широкого спектра методов сохранения единства территориального пространства России с доминированием общего курса, если можно так выразиться, «наивного либе-

рализма», вызванного чрезмерной эйфорией руководства от достижения «независимости» и ожиданиями подобной же реакции от правящей элиты национально-автономных образований, кроме того, слабость самого центра определялась усиливавшимся противоборством между отдельными группами центральной элиты; в связи с этим приоритет на данном этапе отдавался методам заключения договорных отношений с отдельными группами субъектов (причем, как уже указывалось, закрепление федеративной правосубъектности за территориальными образованиями во многом позволило центру сохранить определенный баланс для отношений с национальными республиками), а предметом таких договоров выступало разграничение полномочий и предметов ведения по вертикали, но не создание союза;

3) сохранением значительного числа характерных признаков советской модели федерализма, в том числе: оставлением статуса субъектов за автономными образованиями с их одновременным нахождением в составе края или области (за редким исключением), признанием приоритетного статуса национально-государственных образований по отношению к другим группам субъектов и т. д.

В целом, начальный этап становления российского федерализма отличался внутренней противоречивостью как с позиции выбора общей стратегии его развития (хотя в качестве образца заявлялось создание суверенного федеративного государства, концептуальные основы его строительства формулировались весьма невнятно, как своеобразный симбиоз западной классической модели и советского наследия), так и в отношении тактических приемов урегулирования неизбежных при дезинтеграционном пути развития федерализма конфликтов (политика уступок субъектам трактовалась как демократическая, на этом фоне использование силовых акций приобретало все более негативный оттенок).

Второй этап (1993 - 1999/2000 гг.) связан с установлением конституционных основ российской модели федерализма с их последующим утверждением в практике федеративных отношений. Можно выделить следующие его особенности:

1) конституционное закрепление федеративных отношений было обусловлено политическими интересами федеральной правящей элиты и компромиссом между ней и большинством региональных элит, в связи с чем оно стало простой констатацией ситуации, сложившейся на начальном этапе (во многом даже виртуальной, учитывая явный сепаратизм Чечни и менее явно выраженный сепаратизм Татарстана);

2) федеральный центр применял гораздо больший спектр практических методов во взаимоотношениях с регионами, как правовых, так и иных (включая силовые); закономерным следствием многообразия конкретных моделей отношений с отдельными регионами стало усиление политико-экономической асимметричности федерации, дополнившей заложенную в Конституции асимметрию правового статуса субъектов; в этих условиях от федерального центра требовалось проведение гибкой политики баланса между республиками и иными субъектами, регионами-донорами и регионами-

реципиентами и т. п. (этого баланса, несмотря на серьезные неудачи (например, в отношении Чечни), ему удавалось достигать в основном политикой уступок регионам и использованием традиционных для российской политики внеправовых механизмов (личных встреч, совместного партийного строительства - НДР, и т. д.), что свидетельствует о слабости конституционной модели федеративных отношений);

3) изменяется характер отношения большинства субъектов федерации (в лице региональных элит) к центру в направлении усиления лояльности: значительная их часть, являясь реципиентами, прямо зависела от механизма вертикального финансового выравнивания, находившегося в руках федерального правительства; другая часть смогла путем заключения договоров реализовать свои требования; кроме того, прямая конфронтация с центром стала менее эффективной, чем политика лоббирования своих интересов с использованием методов непрямого давления.

В целом можно сказать, что федеральным центром был сделан ряд шагов в направлении классической модели федерализма: разграничены предметы ведения и полномочия по вертикали, формально закреплен принцип равноправия и т. п. Однако сохранялось большинство элементов советской модели (к концу второго этапа стал прослеживаться и модифицированный вариант принципа демократического централизма). На наш взгляд, российская модель стала комбинированной, сочетающей элементы советского и дуалистического (классического) федерализма. Отсюда - усилившаяся к концу второго этапа централизация и постепенное возрождение «скрытого унитаризма». Российскую договорную практику нельзя рассматривать как элемент кооперативного федерализма, т. к. она была следствием перевода в правовое русло регионального сепаратизма и, самое главное, не создала (и не могла создать) действенный механизм финансового выравнивания (в том числе горизонтального) как наиболее существенный признак кооперативной модели.

С приходом к власти нового политического руководства в 2000 г. вопрос дальнейшего реформирования российского федерализма значительно актуализировался, что позволяет констатировать начало третьего этапа в его развитии. При этом достаточно четко выделяются инициатива «сверху» -позиция федерального центра (федеральной элиты), который начал реализацию своей программы реформы, и инициативы «снизу», выразившиеся в проектах федеративной реформы представителей региональных элит.

Во втором параграфе исследуются федеральная и региональные инициативы в отношении реформы федеративных отношений. Федеральная программа реформы, реализующаяся с 2000 г., включает следующие направления: 1) усиление вертикали исполнительной власти (создание федеральных округов в 2000 г., изменение порядка формирования глав исполнительной власти субъектов федерации в 2004 г.); 2) изменение порядка формирования Совета Федерации Федерального Собрания РФ и создание Государственного Совета; 3) приведение регионального законодательства в соответствие с фе-

дерапьным; 4) изменения в т. н. договорном праве; 5) урегулирование вооруженного конфликта в Чеченской Республике, приведшее к относительной стабилизации в этом регионе; 6) коррекция вопросов разграничения предметов ведения и полномочий между федеральным центром и субъектами федерации, особенно в сфере совместной компетенции; 7) укрупнение субъектов федерации путем ликвидации федеративной правосубъектности автономных образований.

Инициативы «снизу», направленные на развитие федеративных отношений и основанные на позитивном отношении региональных элит, получили активное развитие в 1999/2000 - 2002 гг. Во многом они возникали как ответ на политику, проводимую федеральным центром. Утрата образа инициирующих субъектов в пространстве федерации сказалась на поведении многих региональных лидеров. Но при этом в осмыслении реформ центра и в отношении «регионалов» к ним в значительной степени выразились (в прежнем или трансформированном виде) их ранее сформировавшиеся константы и доминанты поведения и убеждений. Анализ высказываний «регионалов» позволяет выделить две основные позиции по важнейшим аспектам реформы: 1) в целом выражается согласие с необходимостью реформы, дается положительная оценка некоторым инициативам федерального центра, но одновременно выражается беспокойство по поводу будущей роли «регионалов» и сомнение в отношении перспектив процесса реформирования; 2) прослеживается ориентация на концепцию «договорной федерации» с попыткой утверждения центра и регионов в качестве равноправных субъектов, совместно поддерживающих сплоченность, согласие, единое правовое и финансовое пространство РФ.

Реакция региональных политических элит на инициативы федерального центра, неоднозначна в плане оценки их характера, значения, последствий. Тем не менее, в основном региональные лидеры осознают необходимость преобразований, поскольку федеративное устройство еще далеко от совершенства. При этом федерализм как принцип территориального устройства России не подвергается сомнению. Федерализм рассматривается как эффективное средство решения национального вопроса и способ сохранения единства страны, многообразия народов, как стимул становления и развития гражданского общества, укрепления государства. Примечателен тот факт, что региональные лидеры затрагивают не только проблемы бюджетного федерализма, «конституционно-договорной» федерации, но и говорят о принципах «социального и культурного федерализма».

Таким образом, по сравнению с периодом 1990-х гг., в начале XXI в. региональные лидеры и «регионалы» в целом чаще заявляли о «позитивном опыте» федерализма, охотнее рассуждали о путях его совершенствования и ориентировались на его понимание как диалоговую модель взаимоотношений. Федеральный центр также пытался перейти к новой модели отношений - фактически к модели «взаимодействия», частично (декларативно) - «соприсутствия», которые ориентированы на прагматизм действий, рационали-

зацию стратегии и стабилизацию федеративных отношений. Можно признать, что реализация инициатив «сверху» и «снизу» в рамках диалоговой модели отвечает федеративной теории и практике.

противоречащие друг другу элементы и тенденции: например, ликвидация федеративной правосубъектности автономных образований и укрупнение субъектов федерации в перспективе ведут к преодолению асимметричности «

федерации и устранению характеристик, свойственных советскому федерализму; однако, региональное иждивенчество из-за отсутствия прочной материальной базы и качественных механизмов финансового выравнивания, усиление зависимости регионов от центра в политико-правовом отношении, явное «затухание» региональных инициатив свидетельствуют, скорее, о сохранении приоритетности советского принципа «автономии» - наделении субъектов федерации полномочиями и ресурсами «сверху». При сопутствующих условиях (сильной президентской власти, фактическом отсутствии элементов гражданского общества и развитой партийной системы) подобные противоречия способствуют не развитию федеративных отношений, а сохранению альтернативности в динамике российской территориальной системы.

Рассматривая современную Россию как политико-территориальную 1

систему, нужно признать, что, несмотря на значительные проблемы, импульс для развития российского федерализма есть. Необходимо только помнить, что это должен быть не односторонний процесс - со стороны федерации, но и при активном участии и инициативе регионов. В этой связи можно предложить некоторые рекомендации по развитию деятельности региона (его государственных органов) в отношении реформирования российского федерализма (это можно назвать «инициативой снизу»): 1) развивать горизонтальную кооперацию, прежде всего в сфере финансового выравнивания, создав для этого необходимую правовую базу, возможно, путем инициирования или лоббирования законопроекта о перераспределении части налоговых поступлений в федеральный бюджет со стороны экономически развитых регионов на целевые субсидии по развитию экономики т. н. «депрессивных» регионов (целесообразнее осуществлять это в рамках МАЭВ, тем самым создавая развитый региональный комплекс); 2) активизировать не только горизонтальную, но и внеправовую и трансграничную кооперацию, устанавливая и совершенствуя сотрудничество с субъектами федерации за пределами МАЭВ и зарубежными регионами; 3) выступать за повышение самостоятельности ин-

статутов местного самоуправления путем реализации принципа субсидиар-ности (передать на низовой уровень публичной власти задачи и полномочия, которые могут быть им выполнены самостоятельно, естественно, при условии увеличения доли местных налогов) с одновременным внедрением различных моделей управления/самоуправления местными территориальными единицами.

В третьем параграфе анализируются перспективы развития политико-территориальной организации современной России. В теории активно развиваются следующие альтернативы сложившейся к настоящему времени централизованной модели российского федерализма. Во-первых, наиболее реализуемой представляется позиция, представители которой выступают за " дальнейшее развитие федеративных отношений путем их реформирования.

Важнейшим направлением реформы признается повышение роли субъектов федерации (укрупненных и унифицированных в плане их политико-|> правового статуса, возможно, за исключением национальных республик) как

активных участников строительства российского федеративного государства. Условиями этого должны стать реформирование бюджетного федерализма и развитие вертикальной и горизонтальной кооперации (возможно, в рамках реанимированных МАЭВ).

Во-вторых, сохраняет свое значение перспектива формирования национального государства, т. к., по мнению некоторых ученых, в современной России изменился тип этнополитических противоречий. Если в «революционную эпоху» начала 1990-х гг. они имели как бы «вертикальную» направленность - между республиками и федеральным центром, то в эпоху стабилизации характер конфликтов приобрел иную, «горизонтальную», направленность - в виде межгрупповых конфликтов между русским 4 большинством и этническими меньшинствами. Анализ практики управления

в большинстве русских краев и областей показывает, что она в той или иной мере определяется ростом ксенофобии среди этнического большинства населения, что свидетельствует о развитии русского национализма.

В-третьих, активизировались сторонники имперской альтернативы. Ее актуализация в последнее время во многом связана с концепцией либеральной империи, а также некоторой реанимацией инструментов политики «неоимперского контроля» на постсоветском пространстве в начале нового века. Достаточно оптимистичной представлялась возможность воссоздания региональной империи с одновременным отказом России от претензий на роль «мировой империи», разрывом с прежними мессианскими имперскими традициями и имперской идеологией. Однако ухудшение геополитических позиций России в Евразии (наступление прибрежных государств на Центральную и Восточную Европу - расширение ЕС и НАТО, «демократические революции» в Грузии, Украине и Кыргызстане); геополитические амбиции Турции, Ирана, Китая; утрата, вследствие ряда внутренних событий и внешних акций образа нейтрального (в религиозном плане), толерантного арбитра для мусульманских государств Центральной Азии и других регио-

нов, фрагментация не только постсоветского пространства, но и евразийской идеи, свидетельствуют о слабой реализуемости данной альтернативы.

Если федеральный центр пойдет дальше по пути централизации государства, это будет означать переход от формальной федерации, каковой сейчас является Россия, к фактическому унитаризму. В условиях многонационального государства это может привести к восстановлению имперской системы (естественно, адаптированной к современным реалиям). Таким образом, в развитии Российского государства достаточно четко выделяются два альтернативных пути - имперский и квазифедеративный. Третий вариант - создание классической федерации с ее современными характеристиками представляется слабо реализуемым, хотя отдельные элементы (практика интеграции «снизу», укрупнение субъектов федерации и т. п.) все же оставляют определенные надежды. При этом следует помнить, что федеративные отношения - это двусторонний процесс, в условиях которого инициативы «снизу» и «сверху» должны проходить разумное согласование, для чего необходимы действенные инструменты сотрудничества центра и регионов. В противном случае квазифедеративный характер системы будет сохраняться, а нерешенность проблем будет ее дестабилизировать.

Таким образом, современная Россия в политико-территориальном плане оказалась на пересечении нескольких традиционных для нее линий: 1) мо-дернизационной - незавершенная, консервативная модернизация не привела к окончательной ликвидации элементов традиционализма (имеющих имперскую природу) и созданию закономерного (с точки зрения авторов модерни-зационных концепций) результата - национального государства; 2) истори-чески-цивилизационной - линии священного империализма, которую Россия унаследовала от Византии, с ее православным мессианизмом; десакрализация имперской идеи под воздействием модернизации оказала разрушительное влияние на имперскую идеологию, сохранив, правда, отдельные ее элементы в общественном сознании; 3) геополитической - линии региональной (евразийской) и мировой империи, развитие которой оказалось в прямой зависимости от нового мирового гегемона - империи Постмодерна. В этих условиях вполне закономерной представляется эволюция системы путем ее федерализации на принципах классического федерализма, что позволяет создать некий промежуточный вариант между имперской стратегией (проявляющейся как в организации территориального управления, так и в новой державнической государственной идеологии) и национальным государством (которое в условиях многонациональности может означать только установление жесткого унитаризма с подавлением инонациональных элементов или, напротив, национальный сепаратизм, причем не только меньшинств, но и, как это не парадоксально, национального большинства). Развитие федеративной модели требует установления четкого баланса интересов центра и регионов и, соответственно, проведения гибкой и последовательной политики как федеральным центром, так и регионами, которые должны быть заинтересованы (не только субъективно - на уровне личных связей представителей правящей

элиты, но и объективно - прежде всего, материально) в сохранении и динамике единого федеративного государства.

6 заключении диссертации изложены наиболее важные теоретические выводы и обобщения по исследуемой проблеме.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях автора:

Монографии

1. Бахлов И. В. От империи к федерации: историко-политологический анализ трансформации имперских систем в федеративные. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2004. -656 с (38,13 п. л.), i 2. Бахлов И В Современное федеративное государство- опыт методологии анализа меха-

низма федеративных отношений. - Саранск: «Красный Октябрь», 2000. - 132 с. (7,67 п. л.).

3. Бахлов И. В., Бахлова О. В., Еферина Т. В. Политическая элита современной России: региональный подход. - Саранск: «Красный Октябрь», 2002. - 180 с. (10,46 п. л. / 3 п. л.).

Публикации в периодических научных изданиях, рекомендуемых ВАК

4 Бахлов И В. Кооперативный федерализм в Австрии: теория и практика // Регионология. - 1996. - № 3-4. - С. 75-82 (0,5 п. л.).

5. Бахлов И. В. Социальный федерализм, основные концепции, их истоки и эволюция // Регионология. - 2002. -•№> 4. - С. 23-31 (0,56 п. л.).

6. Бахлов И. В., Бахлова О. В. Реформы российского федерализма в начале XXI века // Регионология. - 2003. - № 3. - С. 95-105 (0,69 п. л. / 0,34 п. л.).

7. Бахлов И В., Бахлова О. В. Федеративная идея в концепции интеграции постсоветского ' пространства // Регионология. - 2005. - № 1 - С 45-56 (0,75 п. л / 0,37 п. л ).

Статьи

8. Бахлов И. В. Политический процесс // Основы политологии: Курс лекций. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1996. - С 83-95 (0,81 п. л ).

9 Бахлов И. В. Взаимоотношения центра и регионов в условиях федерализма: вопросы методологии // Гуманитарные науки и образование: проблемы и перспективы. Материалы I Сафаргалиевских чтений. - Саранск: «Красный Октябрь», 1997. - С. 180-185 (0,38 п. л.).

10 Бахлов И. В. Механизм федеративных орошений: специфика России и опыт Австрии // Обновляющаяся Россия- формирование нового гуманитарного пространства. Материалы Меркушкинских научных чтений. - Саранск: «Красный Октябрь», 1997. - С. 65-69 (0,31 п. л.).

11 Бахлов И В., Магдеев А. М. Центр и регионы в федеративном государстве: к вопросу о методологии исследования // Экономические, социально-политические и экологические аспекты исследования геосистем Межвуз. сб. науч. трудов. - Саранск- Изд-во Мордов ун-та, 1997. - С. 97-101 (0,31 п. л. / 0,2 п л.).

12. Бахлов И. В Регионализация российского пространства и федерализм, к вопросу о взаимном влиянии // Российская провинция- история, культура, наука. Материалы II-III Сафаргалиевских научных чтений. - Саранск: «Красный Октябрь», 1998. - С. 434-436 (0,19 п. л.).

13. Бахлов И. В. Социальная рыночная экономика и федерализм: проблемы России и опыт Австрии // Право и социально ориентированная рыночная экономика (проблемы и перспективы) Материалы Всерос науч.-практ. конференции. - Саранск: «Красный Октябрь», 1998. - С. 145-147 (0,19 п. л.).

14 Бахлов И. В., Зайцева Л. А. Федерализм во внутренней политике России. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2000. - 28 с. (1,75 п. л. /1,25 п. л.).

15. Бахлов И. В. Федеративная система: коммуникативный аспект (к вопросу о методологии изучения федеративных отношений) // Nota bene. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2000.-С. 115-123(0,56 п. л.).

16 Бахлов И. В. Современный российский федерализм- проблемы и перспективы развития // Гуманитарий: Альманах. - Саранск- «Красный Октябрь», 2001. - № 2. - С. 48-50 (0,19 п. л.).

17. Бахлов И. В. Федеративное государство // Политология: Учебник с грифом Минобразования РФ. - М.: Дело, 2002. - С. 168-179 (0,75 п. л.).

18. Бахлов И. В. Империя и федерация как альтернативы развития российской государственности // Органы юстиции и становление гражданского общества: Сб. ст. - Саранск: «Рузаев печатник», 2003 - С. 25-28 (0,25 п л.).

19 Бахлов И.В Имперское сознание и российский менталитет // Гуманитарий: Альманах. - Саранск: «Красный Октябрь», 2003. № 3. - С. 114-117 (0,25 п. л.).

20. Бахлов И. В. Этнополитика и федерализм в Австрии: этнические факторы трансформации империи // Нации и регионы в истории и культуре России. Материалы VI - VII Сафаргалиевских научных чтений. - Саранск: Изд-во Мордов ун-та, 2003. - С. 99-104 (0,38 п. л.).

21. Бахлов И. В. Федеративное государство // Политология- Учебник с грифом Минобразования РФ. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Дело, 2003. - С. 168-179 (0,75 п. л.).

22. Бахлов И. В., Бахлова О.В., Еферина Т. В. «Самые влиятельные люди России - 2003» в Республике Мордовия // Самые влиятельные люди России - 2003 г. / Ин-т ситуационного анализа и новых технологий. - М.: ИСАНТ, 2004. - С. 134-149 (1 п. л. / 0,33 п. л.).

Подписано в печать 26.09.05. Объем 2,5 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1838.

Типография Издательства Мордовского университета 430000, г. Саранск, ул. Советская, 24

! ?

I к

»18 07 1

РНБ Русский фонд

2006-4 13689

с *

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Бахлов, Игорь Владимирович

Введение

I. Теоретико-методологические проблемы изучения имперских и федеративных систем.

I. 1. Империя как политико-территориальная система: понятие и типология.

I. 2. Динамика и трансформация имперских систем.

I. 3. Федеративная система: теория и методология исследования.

II. Империя и федерация в России: этапы и политические механизмы трансформации.

II. 1. Российская империя как политико-территориальная система. 126 II. 2. Трансформация Российской империи в федерацию: политические проекты.

II. 3. Советский федерализм: концептуальные основы и специфика модели.

II. 4. Внутри- и внешнеполитические механизмы трансформации территориальной организации Советского Союза.

III. Российская территориальная система на современном этапе: особенности организации и развития.

III. 1. Политико-правовые основы российского федерализма. 268 III. 2. Центр и регионы в современной России: реформа федеративных отношений.

III. 3. Перспективы и альтернативы эволюции Российской

Федерации как политико-территориальной системы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по политологии, Бахлов, Игорь Владимирович

Федерализм как форма и способ организации государства получил широкое распространение в мире. Развитие федеративных отношений, появление новых, обосновывающих их теорий, привели к возникновению разнообразных моделей организации федеративных государств. Реформирование российского федерализма, значительно активизировавшееся с 2000 г., проходит скорее путем использования политических методов, хотя предпринимаются отдельные попытки решить возникшие проблемы правовым путем (например, путем укрупнения субъектов федерации, связанного с ликвидацией федеративной правосубъектности автономных образований). Вместе с тем, сохраняют свое значение (хотя бы и на теоретическом уровне) попытки отдельных политических сил, мыслителей и ученых представить собственные проекты дальнейшей эволюции политико-территориальной организации России. Это позволяет сделать вывод о том, что проблема альтернативности развития российского федерализма, а в более широком смысле - и альтернативности развития территориальной основы Российского государства, до сих пор еще окончательно не решена.

Степень научной разработанности проблемы. Анализ динамики сложных политико-территориальных систем производится в рамках цивили-зационного, миросистемного, геополитического и иных подходов, представители которых основывались на различном понимании характера образования и развития территориальных систем. Преимущественное внимание уделялось исследованию имперских систем. Так, отечественные мыслители Н. А. Бердяев, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, а также западные теоретики О. Шпенглер, А. Тойнби, Л. фон Мизес рассматривали империю как своеобразный результат развития цивилизации [См.: 57, 58, 59, 148, 352, 353, 388, 590, 591, 698]. Империя возникает на стадии упадка цивилизации с целью обеспечения ее сохранения, при определенных условиях может возникнуть эффект трансляции имперской идеи. Особо следует отметить работы современных отечественных исследователей Л. С. Васильева и В. Л. Цымбурского, в которых ставятся новые (в общих рамках цивилизационного подхода) проблемы исследования имперских систем. Васильев особо подчеркивает роль и значение имперских систем, сформированных восточными цивилизациями, их специфический характер и потенциальные возможности для воссоздания в современных условиях. Цымбурский, развивая идеи А. Тойнби о постимперской стадии существования обществ, вводит понятие «постцивилизация», тем самым ставя вопрос об альтернативности развития общества после гибели имперской системы [См.: 99, 667].

Школа миросистемного анализа (Ф. Бродель, К. Поланьи, И. Валлер-стайн) подходит к исследованию имперских систем с иной точки зрения [См.: 79, 93, 476]. Рассматривая человечество как взаимосвязанную общность, социальная система которой характеризуется понятием «миросисте-ма», они выделяют две ее формы - мир-империю (миросистема с общей политической системой) и мир-экономику. Их динамика связана с постепенным поглощением единым капиталистическим миром-экономикой замкнутых миров-империй.

В отдельную группу работ методологического характера следует включить труды, написанные в рамках концепции модернизации. Среди них - исследования Н. Ван дер JIoo и В. Ван Райена, В. В. Алексеева и Е. В. Алексеевой, А. Г. Вишневского, С. И. Каспэ [См.: 19, 95, 105, 282]. Модернизацион-ная парадигма позволила авторам исследовать процесс трансформации сложных систем, происходящий путем постепенного изменения традиционных институтов.

Теория федерализма активно разрабатывается как отечественными, так и зарубежными исследователями. В отечественной литературе большая часть работ, посвященных анализу концептуальных аспектов организации федеративной системы, осуществлена представителями юридической науки. Определяющая тенденция дореволюционной отечественной историографии - выявление теоретических основ федеративной формы государственного устройства (С. А. Корф, А. С. Ященко) [См.: 322, 723]. Отечественная наука советского периода, рассматривая теоретические основы федерации, основное внимание уделяла анализу советского федерализма как нового типа федерализма по своей экономической и политической основе. В качестве организационной основы советской федерации определялся принцип демократического централизма, который означал не только демократический характер или метод участия элементов в функционировании системы, но и самостоятельное функционирование самих элементов [См.: 60, 354 и др.]. Современный этап в разработке теории федеративных систем представителями отечественной науки характеризуется плюрализмом мнений и подходов авторов к оценке явлений, а также определенным влиянием методологических подходов, свойственных западной науке [См.: 517, 675]. Следует упомянуть также работы А. С. Макарычева, Р. Ф. Туровского и др. [См.: 372, 602], посвященные исследованию теории и практики федерализма в современном мире.

Идеи Д. Элазара о сущности федеративного принципа государственного устройства и др.; концепция самоуправляющегося общества, идеи о соотношении федерализма и демократии В. Острома; теория кооперативного федерализма как «нового стиля» М. Д. Рейгана; работа индийского автора Ч. Пала об отношениях центра и штатов в условиях кооперативного федерализма и др. представляют несомненный интерес как в плане анализа развития федеративной теории, так и в плане конструирования моделей федерализма [См.: 442, 733, 768, 773]. Из работ французских авторов можно указать ряд исследований Г. Эро о принципах этнического федерализма и о роли федеративного принципа в организации общества (социальном федерализме), а также монографию К. Греве-Леймари о кооперативном федерализме в ФРГ [См.: 742, 747].

B. С. Соловьевым, Н. А. Бердяевым, Г. П. Федотовым, представителями евразийского движения и др. [См.: 553, 637, 639 и др.]. Специфика этих концепций состоит главным образом в поиске социокультурной идентичности самой России и ее государственной (имперской, национальной) идеи. Из исследований современных авторов значительный интерес представляют работы

C. В. Лурье, А. Ш. Кадырбаева, С. И. Каспэ и др. [См.: 260, 363, 538 и др.]. Зарубежные исследователи также разработали ряд оригинальных теорий, среди которых особо следует выделить: концепцию России как многонациональной империи А. Каппелера, концепцию российского колониализма М. Ходарковского, концепцию российского ориентализма Д. Схиммельпен-нинка ван дер Ойе [См.: 272, 574, 575, 755].

Эволюция территориальной, институциональной, организационной и идеологической основ российской имперской системы рассматривается в работах M. М. Блиева, А. В. Ремнева, А. Л. Зорина и др. [См.: 68, 104, 210 и др.]. Заслуживают пристального внимания исследования, посвященные анализу положения отдельных регионов Российской империи и политики центра по отношению к ним - С. Скобелева, Л. Е. Горизонтова, Т. Полвинена и др.; правительственного аппарата, включая организационные формы управления периферией - Н. П. Ерошкина, П. А. Зайончковского и др.; специфики динамики российского имперского сознания - Дж. Хоскинга, В. Д. Соловья и др. [См.: 131, 147, 182, 192, 392, 477, 541, 551, 657] Естественно, данные работы отличаются временным и пространственным характером исследования, поэтому большое значение имеют работы А. Б. Каменского, в которых делается попытка анализа Российской империи как целостной системы, изменяющейся под влиянием модернизации, а также Б. Н. Миронова, где рассматривается российская специфика формирования социально-демографической структуры империи [См.: 268, 269, 396 и др.].

Анализ федеративной альтернативы развития российской государственности, а также Советского Союза как особой политико-территориальной системы, осуществляется как с позиций теории федерализма, так и теории эволюции имперских систем. Соответственно, весь комплекс чрезвычайно многоплановых исследований данного аспекта проблемы целесообразно рассматривать, разделив его на определенные подгруппы:

- во-первых, это труды отечественных мыслителей, ученых, общественных деятелей, представляющих федеративные проекты реформирования Российской империи, а также анализирующие их работы современных исследователей (проекты представителей декабристского движения, Н. Я. Данилевского, русских анархистов, И. А. Ильина, Г. П. Федотова, H. Н. Алексеева, основателей «земского» федерализма и областничества). Отдельные проекты рассматриваются в работах Г. Королевой-Конопляной, JI. Гаевской и др. [См.: 20, 108, 231, 234, 318 и др.];

- во-вторых, работы советских исследователей, в центре внимания которых - вопросы теории и государственно-правовой практики советского федерализма - Б. Л. Железнова, Д. JI. Златопольского, М. А. Шафира и др. Особо можно отметить целый комплекс работ О. И. Чистякова, посвященных анализу начального этапа становления советской федерации, а также исследование А. М. Халилова, где делается попытка обоснования природы РСФСР как союзного государства [См.: 184, 206, 642, 651, 681, 682, 690, 718];

- в-третьих, работы современных отечественных и зарубежных ученых, в которых представлены интересные концепции, анализирующие имперскую составляющую во внутренней и внешней политике Советского Союза — поливариативности советской национальной политики А. Б. Зубова, «империи позитивного действия» Т. Мартина, горизонтальной системы «концентрических кругов» А. М. Салмина и др. [См.: 214, 376, 518 и др.];

- в-четвертых, исследования, посвященные проблеме распада Советского Союза как политико-территориальной системы, включая анализ факторов трансформации: политико-правовых (В. Г. Стельмаха, JI. М. Карапетяна и др.), внутриполитических (В. А. Тишкова, Н. В. Петрова и др.), внешнеполитических (И. В. Быстровой, Г. Киссинджера и др.) [См.: 205, 327, 695].

Наконец, еще одна группа работ объединяет исследования современного состояния российской политико-территориальной системы как Российской Федерации. Приоритет в изучении механизма федеративных отношений, положения центра и регионов в российской федеративной системе, конституционных основ российского федерализма принадлежит представителям юридической науки. Наряду с монографическими работами (Л. М. Карапетяна, И. А. Умновой и др.) существует множество научных публикаций в специальных журналах, где рассматриваются важнейшие проблемы и возможные перспективы развития конституционной модели российского федерализма [См.: 279, 612]. Анализ современного российского федерализма с позиций политической науки включает изучение проблем организации политического пространства федерации и регионов (Н. В. Петров), этнической составляющей российской модели федерализма (В. Филиппов), проблемных точек ее становления (А. И. Казаков), отдельных аспектов реформы федеративных отношений (А. Бусыгин), поисков «нового» федерализма для России (А. Н. Аринин, Г. В. Марченко, В. Б. Пастухов) и др. [См.: 261, 457, 462].

Объект исследования - трансформация политико-территориальной основы российского государства.

3) выделение этапов и определение политических механизмов трансформации Российской империи в федерацию;

5) разработка прогнозов развития современной России как политико-территориальной системы.

Теоретико-методологические основы исследования. В диссертационной работе применяется несколько основных исследовательских подходов. Прежде всего, это системный анализ, в рамках которого объект исследования предстает как модификации целостной, сложноорганизованной политико-территориальной системы. Общую теоретико-методологическую основу при этом составили подходы Р. Даля (Дэла) и Д. Истона к системному политическому анализу; подход Э. Шилза, в соответствии с которым общество рассматривается с точки зрения взаимодействия центра и периферии, «структурное» определение федерализма Инсбрукской школы [См.: 146, 692 и др.].

Важное методологическое значение для исследования имеет политическая глобалистика, включающая три направления: 1) теорию современного эволюционизма, связанную с идеями антропологии, экологии и синергетики; 2) современную миросистемную теорию, сочетающую геоэкономические и геокультурные подходы; 3) историю мировых держав как узлов глобальной системы политических отношений [244, с. 123]. Она создает инструментарий для анализа «внешней» составляющей имперской системы.

Методологической основой работы выступают также цивилизационный подход и концепгщи модернизаъ^ии, раскрывающие (хотя и с совершенно различных точек зрения) процессы зарождения имперских систем и их возможной динамики. Здесь же можно упомянуть и концепции транзитологии, достоинство которых в применении к анализу политических процессов состоит в том, что они могут стать основой рассмотрения нестабильных, неустойчивых, но в то же время остающихся сложноорганизованными систем в их наиболее трудный период развития - поиска оптимальной формы самоорганизации на основе переосмысления мирового опыта и актуализации своего историко-культурного потенциала [338, с. 50]. Однако парадигма транзитологии используется главным образом лишь к анализу перехода от одного типа политического режима к другому; к тому же применительно к России она подвергается серьезной критике за чрезмерный схематизм и невнимание к традиционным особенностям [327, с. 37].

Основные научные результаты, полученные лично автором, и их научная новизна: научная новизна работы заключается в системном исследовании процесса и политических механизмов трансформации территориальной основы российского государства, в рамках которого был осуществлен анализ имперской и федеративной систем как типов сложноорганизованных территориальных систем, факторов их динамики на базе парадигм модерни-зационного и имперского развития, а также прогностического потенциала политико-территориальной организации современной России.

Наиболее существенные результаты исследования можно сформулировать следующим образом.

1. Разработана концепция трансформации российского государства как сложноорганизованной политико-территориальной системы, динамика которой была обусловлена качественным изменением ее ведущих компонентов: территориального комплекса (состава и состояния территории), механизма центрально-периферийной конструкции (характера и специфики отношений центра и регионов) и государствообразующей идеи (имперской, национальной и др.). Рассмотрен процесс поэтапной трансформации российской территориальной системы от имперской организации к современному федеративному государству. Определены объективные обстоятельства, внутри- и внешнеполитические факторы трансформации на каждом этапе динамики территориальной основы российского государства.

2. Предложен методологический инструментарий исследования эволюции сложных территориальных систем на примере трансформации имперских систем в федеративные. Разработана типология имперских систем в зависимости от их геополитических и цивилизационных особенностей, формирования и трансляции имперской идеи, участия элит различного уровня в образовании государства. Показана зависимость трансформации имперской системы от ее типологических характеристик. Выделены модели трансформации имперских систем, включая различные варианты их федерализации, конфедерализации, дезинтеграции имперского ядра и периферии.

4. Исследован процесс трансформации российской имперской системы в федеративную. Дана характеристика Российской империи как политикотерриториальной системы, представляющей собой вариант не завершившей свою модернизацию традиционной империи с особенностями геополитического и социокультурного развития. Рассмотрены политические проекты трансформации империи в федеративное государство. Проанализированы концептуальные основы и специфика модели советского федерализма. Определены механизмы трансформации территориальной организации Советского Союза с позиций парадигм модернизационного и имперского развития.

6. Исследован прогностический потенциал российской территориальной системы, показаны перспективы и альтернативы эволюции Российской Федерации как политико-территориальной системы. Рассмотрены федеративная, национально-государственная и имперская альтернативы, включая их различные модификации. Сделан вывод о приоритетности развития территориальной системы современной России по пути централизованной федерации (индийская модель), что повторяет опыт Российской' империи и Советского Союза и во многом исключает интеграционный потенциал российской периферии.

Положения, выносимые на защиту.

2. Методология анализа трансформации имперских систем предполагает выявление объективных факторов и механизмов качественного изменения составляющих имперскую систему компонентов, рассматриваемых в русле общей динамики территориальных систем. В своем развитии имперская система проходит следующие стадии: 1) протоимперии - становления имперского ядра; 2) интеграции земель вокруг имперского ядра с оформлением имперского сознания; 3) универсального государства - расцвета империи; 4) деградации системы с разрушением традиционного баланса отношений центра и периферии и кризисом имперского сознания; 5) трансформации системы.

Логика трансформации имперских систем связана с прямо корреспондирующими процессами модернизации - консервации, национализации — сохранения полиэтничности, интенсивного или экстенсивного расширения. Соответственно, указанные процессы прослеживаются во всех компонентах территориальной системы: 1) институциональном (организации власти, ее структурных подразделений в центре и на периферии); 2) функциональном (функциях и направлениях деятельности властных институтов по поддержанию единства, целостности системы и ее нормального функционирования); 3) коммуникативном (взаимоотношениях центра и периферии, их характере, принципах организации и методах, связях внутри системы и внешних связях); 4) ценностно-нормативном или идеологическом (цивилизационных ценностях, социокультурном восприятии системы населением, сформированное™ государственной идеологии и ее носителей); 5) генетическом (происхождении и этапах эволюции системы, преемственности в развитии, перспективах и альтернативах эволюции). Практический анализ трансформации данных компонентов возможен путем исследования территориального комплекса, механизма взаимоотношений центра и периферии, государственной идеологии.

5. Российская модель трансформации имперской системы в федеративную характеризуется значительной сложностью и качественной спецификой. Разрушение в ходе модернизации сильной имперской идеи - византийской, державной, коммунистической — привело, во-первых, к кризису традиционной имперской системы и незавершенности формирования модернизированной (несмотря на предпринимавшиеся Советским Союзом попытки создать альтернативный американскому проект мировой империи - империи Постмодерна), а, во-вторых, к созданию специфической гибридной имперско-федеративной системы (юридически федеративной, политически имперской), разрушение которой имело значительные остаточные последствия. Российская модель трансформации имперской системы включает две взаимосвязанные тенденции: 1) западную, носящую линейный характер (модернизацион-ную, линию экономического империализма), которую можно обозначить как технологический компонент системы: традиционная - колониальная (незавершенная, гибридная) - мировая (потерпевшая поражение) империи; 2) восточную, отличающуюся циклическим характером (линию «священного» империализма), своеобразный идеологический компонент системы.

Создание и существование Советского Союза можно рассматривать как промежуточную фазу между традиционной имперской системой и федеративным государством как результатом трансформации, которой были присущи особая теоретическая конструкция в виде советского федерализма с целью обоснования взаимоотношений центра и периферии, а также геополитические установки на воссоздание прежней региональной империи и формирование альтернативной мировой империи («социалистического лагеря»). Политические механизмы трансформации советской территориальной системы включали: 1) системную искусственность национально-государственного устройства, основанного на принципе автономии; 2) фактическое отсутствие (или весьма запоздалое введение) правовых механизмов урегулирования конфликтов или спорных ситуаций между центром и субъектами; 3) кризис идеологии и социокультурной идентичности носителя имперской идеи; 4) утрату четкости геополитической логики, отсутствие адаптации внешнеполитических амбиций к внутренней ситуации, в первую очередь - экономическим возможностям; 5) распад советской «орбиты сателлитов» и др.

7. Политическая детерминированность российского федерализма позволяет прогнозировать возможные альтернативы развития российской политико-территориальной системы. В качестве вероятных можно отметить: 1) дальнейшее реформирование федеративных отношений; этот путь допускает, на наш взгляд, несколько вариантов - централизованную федерацию, основанную на политическом доминировании центральной элиты (индийская модель); нову^ модификацию советской модели с сохранением «многоэтажно-сти» федерации; реализацию «диалоговой» (именно диалога, а не противостояния) модели взаимоотношений федеральной и региональных элит на основе принципа «многообразие в единстве» (модель кооперативного федерализма); 2) возможное формирование национального государства, базирующегося на русском национализме как объединяющей идее этнического большинства (правда, это вызовет конфликт с т. н. полупериферией); 3) восстановление имперской системы; актуализация имперской идеи во многом была связана с выдвижением концепции либеральной империи, а также некоторой реанимацией инструментов политики «неоимперского контроля» на постсоветском пространстве в начале нового века (однако, кризис СНГ и «демократические революции» на постсоветском пространстве весьма затрудняют реализацию данной альтернативы).

Апробация. По результатам исследования было опубликовано свыше 30 работ, в том числе 3 монографии. Разные аспекты диссертационного исследования нашли отражение в выступлениях на всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях: Всероссийской научно-практической конференции «Право и социально-ориентированная рыночная экономика (проблемы и перспективы)» (г. Саранск, 1997 г.); межрегиональной научно-практической конференции «Органы юстиции и становление гражданского общества» (г. Саранск, 2002 г.); ежегодных Огаревских, Са-фаргалиевских, Меркушкинских научных чтениях (МГУ имени И. П. Огарева, г. Саранск), а также в ходе работы Летнего университета «Методология общественных наук в России и зарубежном мире на исходе века» (г. Ярославль, 1997 г.), организованного Московским общественным научным фондом, Институтом «Открытое общество», Фондом «Евразия» (США), Институтом конституционной и законодательной политики (Венгрия) и Фондом Форда (США).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка. Общий объем диссертации — 436 машинописных страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "От империи к федерации: процессы и механизмы трансформации Российского государства"

Заключение.

В мировой истории имеется множество примеров существования сложных территориальных систем, из которых наиболее заметный след оставили империи. Рассматривая империю как политико-территориальную систему, мы можем понимать ее как государственное (в исключительных случаях -надгосударственное) образование, обладающее сложной политико-территориальной организацией, которая характеризуется наличием различных единиц территориального деления и разнообразием используемых в отношении них структур и методов управления, хотя в отличие от федерации для него не свойственен полицентризм в принятии властных решений. Специфическими признаками территориальной организации имперских систем являются: 1) наличие доминирующего центра, принимающего властные решения в отношении всей территории империи; 2) явно или номинально выраженная зависимость периферии от центра; 3) разностатусность зависимых территорий; 4) постоянная территориальная экспансия, приводящая к расширению периферии и ослаблению ее зависимости от центра; 5) наличие тенденции к ограничению имперского центра и расширению периферии.

Динамика имперских систем - закономерный процесс, связанный с целым комплексом факторов (спецификой цивилизационного развития, геополитического положения, модернизацией или консервацией имперских традиций и т. п.). Как представляется, имперская система в своей эволюции проходит следующие этапы: 1) стадию протоимперии (формирования имперского ядра); 2) стадию интеграции периферии вокруг имперского ядра (формирования собственно имперской системы с достаточно развитым территориальным комплексом и имперским сознанием); 3) стадию мировой империи (универсального государства); 4) стадию деградации (упадка) имперской системы; 5) стадию ее трансформации.

Можно выделить следующие модели трансформации имперской системы:

- дезинтеграции империи с федерированием периферии вокруг имперского ядра (федерализации империи), имеющей три разновидности (российскую, германскую и австро-венгерскую);

- дезинтеграции империи с федерированием самого имперского ядра (австрийский вариант, в какой-то мере к нему приближается современный российский вариант);

- дезинтеграции империи с превращением имперского ядра в национальное государство (Турция);

- дезинтеграции империи с перенесением имперского ядра (с «плавающим» ядром: Римская империя - империя Карла Великого - Священная Римская империя, хотя возможны и другие цепочки);

- конфедерализации империи (характерна для трансформации колониальных империй - Британской, Французской).

Таким образом, модель трансформации империи в федеративное государство характерна преимущественно для полиэтничных систем с обширным территориальным комплексом, специфичным геополитическим и цивилиза-ционным положением, развитой имперской идеей, ставшей во многом результатом ее трансляции (исторической преемственности). Следует подчеркнуть, что данная модель включает не только вариант федерализации самой империи, но и федерализацию периферии вокруг имперского ядра после фактического распада имперской системы.

Общая логика трансформации имперских систем связана с прямо корреспондирующимися процессами модернизации - консервации, национализации - сохранения полиэтничности, интенсивного или экстенсивного расширения. Соответственно, указанные процессы прослеживаются во всех компонентах территориальной системы: 1) институциональном (организации власти, ее структурных подразделений в центре и на периферии); 2) функциональном (функциях и направлениях деятельности властных институтов по поддержанию единства, целостности системы и ее нормального функционирования); 3) коммуникативном (взаимоотношениях центра и периферии, их характере, принципах организации и методах, связях внутри системы и внешних связях); 4) ценностно-нормативном или идеологическом (цивилиза-ционных ценностях, социокультурном восприятии системы населением, сформированности государственной идеологии и ее носителей); 5) генетическом (происхождении и этапах эволюции системы, преемственности в развитии, перспективах и альтернативах эволюции). Практический анализ трансформации данных компонентов возможен путем исследования территориального комплекса, механизма взаимоотношений центра и периферии, государственной идеологии.

Идеальный вариант трансформации имперской системы предполагает, на наш взгляд, последовательное преобразование следующих типов: традиционной империи - модернизированной (колониальной) империи - империи Постмодерна (мировой империи). Однако воздействие объективных факторов способно прервать подобную цепочку и вызвать качественное изменение имперской системы. Наиболее вероятны следующие альтернативы: 1) консервация имперских ценностей приводит к «застреванию» стремящейся к автаркии традиционной империи; 2) консервативная модернизация может повлечь возникновение квазиимперии; 3) модернизация имперской системы конечным итогом может иметь ее распад, уход периферии из зоны имперского влияния и оформление национального государства. В то же время, поли-этничность имперского ядра, особый характер отношений центра и периферии, допускающий возможность появления обратных связей, а также активизация в качестве субъектов трансформации не только центральной, но и региональных элит, способствуют качественному преобразованию имперской системы в федеративное государство.

Ставшая результатом трансформации федеративная система, естественно, первоначально сохраняет многие прежние черты, в ряде случаев способствующих возникновению квазиимперских систем, отличающихся достаточно кратковременным существованием. Качественная специфика федеративной системы заключается в следующем: 1) в признании за субъектами федерации статуса государственных (государствоподобных) образований; 2) этим существенным образом ограничиваются полномочия центра, которые сводятся к определенному кругу вопросов; 3) отсюда - специфика функций (их выделения и исполнения) федерального центра и регионов: субъекты федерации выполняют большую часть властных функций (функций по реализации власти) в сфере собственной деятельности самостоятельно, тогда как центру остается функция координации; 4) в федеративном государстве отношения центра и регионов носят двусторонний характер (субъекты федерации активным образом участвуют в определении собственной политики по отношению к центру), что накладывает отпечаток на принципы организации и методы межуровневых отношений - в условиях федерализма основным методом является достижение соглашения. Конечно же, эти признаки характерны для идеального варианта, тогда как в реальности взаимоотношения центра и периферии в условиях федерализма зависят от многих факторов, среди которых особо можно выделить: основание федерализма, стадию его развития в данном обществе (соответственно, модель федеративных отношений), тип политического режима.

Процесс трансформации имперской системы в федеративную, со всеми его сложностями и рецидивами, хорошо прослеживается на примере России.

Характеризуя Российскую империю, можно признать, что это была традиционная империя, развивающаяся в русле линии «священного империализма», причем в ее имперской доктрине смешались идеи, свойственные и западной, и восточной традициям, однако при явном доминировании византийского культурного (в том числе государственно-политического) наследия. Модернизация империи, начавшаяся с вестернизации России Петром I, ликвидировать традиционные институты не смогла. Сохранение традиционных отношений и институтов во многих сферах государственной и общественной жизни вместе с противоречивой модернизационной стратегией правящей элиты привели имперскую систему к кризису. Национализация имперской идеологии при полиэтничном характере территориального комплекса породила тенденцию к колониализму в западном его понимании. Исходя из этого, мы можем определить позднюю Российскую империю как незавершенный вариант колониальной империи (империи Модерна).

Еще в период существования империи возникли проекты, разработанные как представителями правящей элиты, так и оппозиционными силами, в которых выдвигались идеи либо федерализации Российской империи, либо создания федерации как альтернативы империи. Многообразие проектов укладывается в несколько общих направлений: 1) панславистское (геополитическое) - создание Всеславянской империи на федеративной основе под эгидой России (Н. Я. Данилевский); 2) державное - сохранение Российской империи, преобразованной на федеративных началах (Н. М. Муравьев); 3) анархистское (социальный федерализм), предполагающее коренное изменение всех структур Российской империи и ее преобразование в федерацию добровольно объединившихся ассоциаций самого различного уровня (М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин); 4) сепаративное (автономистское), представители которого выступали за повышение прав собственного региона (сибирское областничество Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина, украинская культурно-национальная автономия позднего Н. И. Костомарова); 5) либерально-реформаторское, выдвигавшее идею постепенной федерализации России путем развития областной автономии (проект Конституции, разработанный под руководством Ф. Ф. Кокошкина); 6) евразийское, выступавшее за создание Евразийской державы, ядром которой должна была стать Россия (Н. Н. Алексеев и др.). Представленные концепции различались по характеру используемых авторами инструментов федерализации, причем определяющее место среди них занимала автономия как основной способ децентрализации прежде унитарного государства.

Советский проект федеративного государства, реализованный в результате трансформации прежней политико-территориальной системы, отличался значительной спецификой. В развитии советского федерализма четко просматривались две линии, связанные с различным характером Советского

Союза (имеющего договорную природу) и РСФСР как особого типа федерации с автономными включениями. Если союзная линия во многом соответствовала мировой теории федерализма, то автономная имела совершенно отличную от нее теоретическую основу, придающую всему советскому федерализму совершенно специфический характер. Признание автономии в качестве субъекта федерации в значительной степени предопределило унитаризм советской федерации с формальной точки зрения. В то же время, уникальность советского федерализма была связана не только с особой государственно-правовой природой отношений между центром и периферией, но и со спецификой советского общества и государства в целом, а также теми объективными условиями, в которых оказалась Российская империя в начале XX в. Поэтому, не отрицая значительной. роли субъективного фактора, следует признать, что модель советского федерализма объективно отражала специфику политико-территориальной системы Российского государства, т. е. она была политически целесообразна в тех условиях.

Рассматривая внутри- и внешнеполитические механизмы трансформации советской политико-территориальной системы, можно сказать, что в этом процессе, при всех прочих составляющих, вызванных объективными и субъективными причинами, оказались тесно переплетены три дезинтеграци-онных процесса: 1) распад советской федерации как искусственной модификации федеративного государства с одновременным включением элементов конфедерализма и унитаризма; 2) гибель (возможно, окончательная) так и не завершившей свою модернизацию империи, «застрявшей» между традиционно-континентальным и модернизированным колониальным типами; 3) крах попытки формирования «мировой империи», обусловленный неудачным завершением достаточно длительного противостояния двух имперских систем - советской и американской - за мировое первенство.

Соответственно, к внутриполитическим механизмам трансформации федеративной системы мы можем отнести: 1) системную искусственность национально-государственного устройства, которая оформила и отчасти усилила центробежные тенденции; 2) традиционную для российской практики затянутость реформы территориального устройства при ее назревшей необходимости и неизбежности, сопровождающейся серией субъективных ошибок, допущенных как правящей элитой, так и оппозицией; 3) фактическое отсутствие (или весьма запоздалое введение) правовых механизмов урегулирования конфликтов или спорных ситуаций между центром и субъектами, что особенно явно проявилось в период кризиса системы, когда политический контроль в лице коммунистической партии стал постепенно утрачивать свое всеохватывающее значение.

Распад советской «внутренней» империи во многом стал результатом модернизации, явно консервативной по своим движущим силам и в результате этого - незавершенной, а также неадаптированной к сложившимся условиям политики союзного центра (которые, впрочем, он сам же и вызвал непродуманной программой реформ в годы перестройки), резкого противостояния в самом центре (союзное руководство - руководство РСФСР, являвшейся имперским ядром) и ответных или параллельных действий национальной периферии. Кризис имперской идеологии и социокультурной идентичности носителя имперской идеи стал тем фактором, который привел советскую «внутреннюю» империю к окончательному распаду.

Внешнеполитические механизмы трансформации проявились в распаде советской «внешней» империи. Так, признание иных универсальных ценностей - прав человека (Хельсинки, 1975 г.) привело не только к кризису прежней имперской идеологии, но и появлению легитимного повода для западного вмешательства в процесс функционирования «мировой» империи СССР. Концепция «защиты национального суверенитета», теория и практика социалистической интеграции не могли стать серьезными препятствиями для форсированного наступления новой идеологии, усиливающей «тектонические сдвиги» в советской империи. По сути, это было начало «крестового похода за демократию» и «гуманитарной интервенции». Кроме того, Советский Союз утратил четкость геополитической логики, не адаптировал свои внешнеполитические амбиции к внутренней ситуации, в первую очередь - экономическим возможностям. Продолжение экспансии и гонки вооружений с этой точки зрения можно считать одним из дестабилизирующих и системоразру-шающих факторов советской мировой империи. Материальным выражением распада «внешней» империи (как «орбиты сателлитов») и прологом крушения мировой империи СССР стал роспуск ОВД и СЭВ (1990 - 1991 гг.), означавший крах ее инструментально-институциональной основы. Без символически-ценностного наполнения (прежней имперской идеи) и материальной базы они, конечно же, существовать больше не могли. Эти события происходили на фоне реализации Советским Союзом новой, радикально отличной от прежних (деидеологизация, отказ от конфронтации с Западом и др.) внешнеполитических советских концепций, политики «нового мышления».

Ставшая результатом трансформации Российской имперской и советской территориальных систем Российская Федерация характеризуется значительной спецификой. Так, на начальном этапе (1990-1993 гг.) российская модель федерализма отличалась следующими особенностями: 1) широким развитием дезинтеграционных процессов, что было закономерным следствием распада Советского Союза и противоборства союзного и российского руководства с использованием в своих целях сепаратистских движений различного уровня; 2) использованием федеральным центром достаточно широкого спектра методов сохранения единства территориального пространства России с доминированием общего курса «наивного либерализма», вызванного чрезмерной эйфорией руководства от достижения «независимости»; 3) сохранением значительного числа характерных признаков советской модели федерализма. В целом начальный этап становления российского федерализма отличался внутренней противоречивостью как с позиции выбора общей стратегии его развития (хотя в качестве образца заявлялось создание суверенного федеративного государства, концептуальные основы его строительства формулировались весьма невнятно, как своеобразный симбиоз западной классической модели и советского наследия), так и в отношении тактических приемов урегулирования неизбежных при дезинтеграционном пути развития федерализма конфликтов (политика уступок субъектам трактовалась как демократическая, на этом фоне использование силовых акций приобретало все более негативный оттенок).

На втором этапе (1993-1999/2000 гг.) российская модель федерализма характеризовалась: 1) конституционным закреплением федеративных отношений, что было обусловлено политическими интересами федеральной правящей элиты и компромиссом между ней и большинством региональных элит; 2) использованием федеральным центром гораздо большего спектра практических методов во взаимоотношениях с регионами, как правовых, так и иных; закономерным следствием многообразия конкретных моделей отношений с отдельными регионами (включая договорную практику) стало усиление политико-экономической асимметричности федерации, дополнившей заложенную в Конституции асимметрию правового статуса субъектов; 3) изменением характера отношения большинства субъектов федерации (в лице региональных элит) к центру в направлении усиления лояльности. На наш взгляд, российская модель стала комбинированной, сочетающей элементы советского и дуалистического (классического) федерализма. Отсюда - усилившаяся к концу второго этапа централизация и постепенное возрождение «скрытого унитаризма».

С приходом к власти нового политического руководства в 2000 г. вопрос дальнейшего реформирования российского федерализма значительно актуализировался, что позволяет констатировать начало третьего этапа в его развитии. При этом достаточно четко выделяются инициатива «сверху» - позиция федерального центра (федеральной элиты), который начал реализацию своей программы реформы, и инициативы «снизу», выразившиеся в проектах федеративной реформы представителей региональных элит.

Федеральная программа реформы, реализующаяся с 2000 г., включает следующие направления: 1) усиление вертикали исполнительной власти (создание федеральных округов в 2000 г., изменение порядка формирования глав исполнительной власти субъектов федерации в 2004 г.); 2) изменение порядка формирования Совета Федерации Федерального Собрания РФ и создание Государственного Совета; 3) приведение регионального законодательства в соответствие с федеральным; 4) изменения в т. н. договорном праве; 5) урегулирование вооруженного конфликта в Чеченской Республике, приведшее к относительной стабилизации в этом регионе; 6) коррекция вопросов разграничения предметов ведения и полномочий между федеральным центром и субъектами федерации, особенно в сфере совместной компетенции; 7) укрупнение субъектов федерации путем ликвидации федеративной правосубъектности автономных образований.

В то же время, начиная с 2003 г., инициативы «снизу» явно «затухают». Традиционная для России значительная роль центра в реформировании механизма центрально-периферийной конструкции, а также политические соображения укрепления властной вертикали способствовали централизации российского федерализма. Централизованная система решает (или помогает решать) многие проблемы территориальной организации Российского государства (региональный сепаратизм и т. п.). Однако современная модель российского федерализма, ориентированная на поиск оптимальных механизмов регулирования взаимоотношений центра и регионов, сочетает противоречащие друг другу элементы и тенденции. При сопутствующих условиях (сильной президентской власти, фактическом отсутствии элементов гражданского общества и развитой партийной системы) подобные противоречия способствуют не развитию федеративных отношений, а сохранению альтернативности в динамике российской территориальной системы.

В теории активно развиваются следующие альтернативы сложившейся к настоящему времени централизованной модели российского федерализма. Во-первых, наиболее реализуемой представляется позиция, представители которой выступают за дальнейшее развитие федеративных отношений путем их реформирования. Важнейшим направлением реформы признается повышение роли субъектов федерации (укрупненных и унифицированных в плане их политико-правового статуса, возможно, за исключением национальных республик) как активных участников строительства российского федеративного государства. Условиями этого должны стать реформирование бюджетного федерализма и развитие вертикальной и горизонтальной кооперации (возможно, в рамках реанимированных МАЭВ).

Во-вторых, сохраняет свое значение перспектива формирования национального государства, т. к., по мнению некоторых ученых, в современной России изменился тип этнополитических противоречий. Если в «революционную эпоху» начала 1990-х гг. они имели как бы «вертикальную» направленность - между республиками и федеральным центром, то в эпоху стабилизации характер конфликтов приобрел иную, «горизонтальную», направленность - в виде межгрупповых конфликтов между русским большинством и этническими меньшинствами. Анализ практики управления в большинстве русских краев и областей показывает, что она в той или иной мере определяется ростом ксенофобии среди этнического большинства населения, что свидетельствует о развитии русского национализма.

Если федеральный центр пойдет дальше по пути централизации государства, это будет означать переход от формальной федерации, каковой сейчас является Россия, к фактическому унитаризму. В условиях многонационального государства это может привести к восстановлению имперской системы (естественно, адаптированной к современным реалиям). Таким образом, в развитии Российского государства достаточно четко выделяются два альтернативных пути - имперский и квазифедеративный. Третий вариант -создание классической федерации с ее современными характеристиками (иные формы федерации показали свою нежизнеспособность) представляется слабо реализуемым, хотя отдельные элементы (практика интеграции «снизу», укрупнение субъектов федерации и т. п.) все же оставляют определенные надежды. При этом следует помнить, что федеративные отношения - это двусторонний процесс, в условиях которого инициативы «снизу» и «сверху» должны проходить разумное согласование, для чего необходимы действенные инструменты сотрудничества центра и регионов. В противном случае квазифедеративный характер системы будет сохраняться, а нерешенность проблем будет ее дестабилизировать.

В этой связи можно сделать определенные выводы применительно к анализу соотношения этнополитики (как механизма решения национального вопроса в полиэтничных государствах) и федерализма (как наиболее оптимальной в современных условиях модели существования полиэтничных территориальных систем): 1) применение федерализма как способа решения эт-нополитических проблем на основе дезинтегративных процессов, особенно в период острой межэтнической напряженности, приводит к нарастанию национального сепаратизма и, наконец, к развалу федерации; 2) этнический принцип как основание федерализма при наличии «национального большинства» порождает или унитаризм, или длительный этнополитический конфликт, в котором верх одерживает или «народ-гегемон», что опять-таки способствует унитаризму, возможно, с предоставлением национально-культурной автономии, или «национальные меньшинства», что ведет к распаду государства; этнический принцип как основание федерализма возможен лишь при равенстве национальностей при наличии их центростремительных усилий; 3) любое полиэтническое государство, образованное путем колонизации соседних территорий при подавлении коренного населения должно стать или государством нации-гегемона или множеством государств; 4) в качестве основополагающей идеи следует признать, что в центр государственной политики должны быть поставлены не этнические интересы какой-либо группы или групп, а права личности и свобода, допускающая возможность выбора.

Список научной литературыБахлов, Игорь Владимирович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Абаза К. К. Завоевание Туркестана. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1902. 310 с.

2. Абдулатипов Р. Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М.: Славянский диалог, 2000. 656 с.

3. Абдулатипов Р. Поиск перспектив российского федерализма // Федерализм. 2001. №4. С. 17-32.

4. Абдулатипов Р. Г. Федералогия: Учеб. Пособие. СПб.: Питер, 2004. 319 с.

5. Абдулатипов Р. Г., Болтенкова Л. Ф. Опыты федерализма. М.: Республика,1994. 318 с.

6. Абдулатипов Р. Г., Болтенкова Л. Ф., Яров Ю. Ф. Федерализм в истории России. В 3 т. М., 1992-1993.

7. Аболин О. Ю. Всемирный и европейский федерализм: вероятные перспективы // Полис. 1994. № 5. С. 142-148.

8. Абросимова Е. Б. Конституционные проблемы федерализма и регионализма. Межд. конф-ция (Москва, сент. 1993) // Государство и право. 1994. № 3. С. 142-154.

9. Авакьян С. А. Изменение статуса субъекта Российской Федерации: проблемы и пути их решения // Вестник Москов. ун-та, Серия 11. Право. 2003. № 2. С. 18-37.

10. Австро-Венгрия: Опыт многонационального государства / Под ред. Т. М. Исламова, А. И. Миллера. М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН,1995. 231 с.

11. Авторханов А. Г. Империя Кремля. Минск М.: «Полифакт» - «Дружба народов», 1991. 112 с.

12. Агабеков Г. Б. Современные буржуазные концепции федерализма: научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1983. 57 с.

13. Агеева О. Г. «От Рима к Третьему Риму»: XIX международный семинар по изучению истории // Отечественная история. 2000. № 1. С. 214-216.

14. Айрапетов А. Г. Историческая судьба Австро-Венгрии // Вопросы истории. 1999. № 1.С. 137-144.

15. Айрапетов А. Г. От империи Габсбургов к идее Дунайской конфедерации // Вопросы истории. 2004. № 2. С. 129-136.

16. Алаев Л. Б. Империи и имперские идеологии в древности // Восток. 1997. № 1. С. 155-157.

17. Алаев Л. Б. Империя: феномен или этап развития? // Вопросы истории. 2000. №4-5. С. 148-156.

18. Александренко Г. В. Буржуазный федерализм. Киев: Изд-во АН УССР, 1962. 355 с.

19. Алексеев В. В., Алексеева Е. В. Распад СССР в контексте теорий модернизации и имперской эволюции // Отечественная история. 2003. № 5. С. 3-20.

20. Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М.: «Аграф», 1998. 640 с.

21. Алехнович С. О. Раскол Федерации: неизбежность или излечимая «болезнь» федерального устройства России // Закон и право. 2003. № 2. С. 10-16.

22. Ананьич Б. В. Кризис власти и реформы в России на рубеже XIX XX веков в исследованиях американских историков // Отечественная история. 1992. №2. С. 208-211.

23. Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Кризис власти в России. Реформы и революционный процесс. 1905 и 1917 годы // История СССР. 1991. № 2. С. 96106.

24. Ананьич Б., Гетрелл П. Национальные и вненациональные измерения экономического развития России, XIX XX вв. // Ab Imperio. 2002. № 4. С. 67-91.

25. Андреев А. Третья сила // Наш современник. 1992. № 8.

26. Андреев М. Прусак предложил «новгородское вече» // Независимая газета. 16 марта 2002 г. С. 2.

27. Андросова Т. В. Финляндия в планах СССР конца 1940-х середины 1950-х годов // Отечественная история. 1999. № 6. С. 47-64.

28. Андрусенко JI. Интервью с губернатором Самарской области К. Титовым // Независимая газета. 23 февраля 2001 г. С. 3.

29. Анисимов Е. В. Петр I: рождение империи // Вопросы истории. 1989. № 7. С. 3-20.

30. Анисимов Е. Стереотипы имперского мышления // Историки отвечают на вопросы. Вып. 2: Сб-к / Сост. В.В. Поликарпов. М.: Моск. рабочий, 1990. С. 60-82.

31. Антоновская А. Интервью с губернатором Саратовской области Д. Аяцковым // Независимая газета. 4 марта 2002 г. С. 11.

32. Антонос Г. Империя и национальное государство: история и современность // Политическая наука (Теория. Ретроспективные исследования). М.: ИНИОН, 1995. С. 83-112.

33. Арбатов А. Г. Национальная идея и национальная безопасность // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 5. С. 5-21; № 6. С. 5-19.

34. Арин О. А. Мир без России. М.: Изд-во Эксмо, 2002. 480 с.

35. Аринин А. Н. К новой стратегии развития России: федерализм и гражданское общество. М.: Северо-Принт, 2000. 284 с.

36. Аринин А. Н., Марченко Г. В. Уроки и проблемы становления российского федерализма. М.: ТОО «Интелтех», 1999. 234 с.

37. Афанасьев М. Н. Испытывая политические институты // Pro et Contra. 1999. Т. 4. №2. С. 88-119.

38. Афонин Э. А., Бандурка А. М., Мартынов А. Ю. Великая коэволюция. Глобальные проблемы современности: историко-социологический анализ. Киев: Парламент, изд-во, 2003. 384 с.

39. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (Социокультурная динамика России). В 3-х т. М.: Философское общество СССР, 1991.

40. Ахиезер А. С. Социокультурное прогнозирование России на макро- и микроуровнях//Полис. 1994. № 6. С. 16-31.

41. Аяцков Д. «Маленькие» поправки в устройство большой страны // Независимая газета. 21 февраля 2001 г. С. 3.

42. Бабурин С. Нам нужна российско-белорусская федерация // Независимая газета. 26 марта 1997 г. С. 3.

43. Бакунин М. А. Анархия и Порядок: Сочинения. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. 704 с.

44. Бакунин М. А. Избранные философские сочинения и письма. М.: Мысль, 1987. 575 с.

45. Балаян Г. Сепаратизм: Его содержание и особенности в России // Федерализм. 2001. №4. С. 67-82.

46. Барон Н. Региональное конструирование Карельской Автономии // АЬ Imperio. 2002. № 2. С. 279-308.

47. Барциц И. Н. России нужен институт федерального вмешательства // Федерализм. 2000. № 3. С. 117-136.

48. Баталов Э. Я. Русская идея и американская мечта // США*Канада: экономика, политика, культура. 2000. № 11. С. 3-20; № 12. С. 21-41.

49. Баталов Э. Я. Америка: страсти по империи // Свободная мысль XXI. 2003. № 12. С. 9-28.

50. Батунский М. А. Православие, ислам и проблемы модернизации в России на рубеже XIX XX веков // Общественные науки и современность. 1996. № 2. С. 81-90.

51. Батурин Ю., Доброчеев О. Россия связующее звено Евразии и мира. Тенденции естественного развития геополитики в XXI веке // НГ-сценарии. 1998. №4. С. 5.

52. Бачило И. JI. О разделении, разграничении, единстве государственной власти Российской Федерации // Государство и право. 2004. № 4. С. 114-117.

53. Безруков А. В. Усиление централизации: совершенствование или разрушение российского федерализма? // Журнал российского права. 2001. № 12. С. 27-32.

54. Белов Г. А. Институциональная система политической власти // Кентавр. 1995. №4. С. 142-154.

55. Белов Г. А. Факторы кризиса и эволюции государства // Вестник Москов. ун-та. Серия 12. Политические науки. 2003. № 6. С. 5-23.

56. Бенетон Ф. Введение в политическую науку / Пер. с фр. М.: Изд-во «Весь Мир», 2002. 368 с.

57. Бердяев Н. А. Русская идея. Харьков: Фолио; М.: ООО «Издательство ACT», 2002. 624 с.

58. Бердяев Н. А. Смысл истории. Новое средневековье. М.: Канон+, 2002. 448 с.

59. Бердяев Н. А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М.: Философское общество СССР, 1990. 240 с.

60. Берендеев О. В. Демократический централизм советской федерации. М.: Мысль, 1982. 128 с.

61. Бериташвили Д. Судьбоносные будни // Дружба народов. 2004. № 3. С. 171-175.

62. Бероноев А. О., Смирнов П. И. Россия и русские: характер народа и судьба страны. СПб.: Лениздат, 1992. 144 с.

63. Берсенев В. Договорное право // Политбюро. 2002. № 3. С. 53.

64. Бессмертных А. Патриарх американской дипломатии (К 100-летию Джорджа Кеннана) // Международная жизнь. 2004. № 4-5.

65. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 1999. 356 с.

66. Бжезинский 3. Зыбучие пески гегемонии // Россия в глобальной политике. 2004. Т. 2. №2. С. 187-202.

67. Б лиев М. М. О некоторых проблемах присоединения народов Кавказа к России // История СССР. 1991. № 6. С. 67-84.

68. Блиев М. М. «Камень Барятинского» // Родина. 1995. № 10. С. 26-30.

69. Богатуров А., Кожокин М., Плешаков К. После империи: демократизм и державность во внешней политике России. М.: РНФ, 1992. 56 с.

70. Богословский М. М. Областная реформа Петра Великого. Провинция 1719 1727 гг. М, 1902. 522 с.

71. Бойцова В., Бойцова Л. Стабильность системы «кооперативного федерализма» в Германии // Федерализм. 1999. № 2. С. 227-243.

72. Бокщанин А. А. Императорский Китай в начале XV века (внутренняя политика). М.: Наука, 1976. 324 с.

73. Болтенкова Л. Ф. Проблемы федерализма в условиях многонациональной России //Регионология. 1994. № 4. С. 54-58.

74. Болтенкова Л. Ф. Асимметричность федерации: реальность для России // Регионология. 1997. № 1. С. 13-23.

75. Бондарев В. Самораспад: Можно ли говорить о закономерностях развала СССР? // Родина. 1993. № 4. С. 7-12.

76. Борисенок Ю. А. Белорусско-русское пограничье в условиях Российской империи (2-я пол. XVIII 1-я пол. XIX в.) // Вопросы истории. 2003. № 3. С. 116-122.

77. Бородин А. П. Реформа Государственного совета 1906 года // Вопросы истории. 1999. № 4-5. С. 82-96.

78. Боханов А. Н. По плечу ли России европейский камзол. // Родина. 1995. №8. С. 20-24.

79. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV -XVIII вв. Т. 1-3. М.: Прогресс, 1986 1992.

80. Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. Пространство и история. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1994. 405 с.

81. Булдаков В. П. Имперские этнофобии // Родина. 1995. № 7. С. 20 24.

82. Булдаков В. П. Кризис империи и революционный национализм // Вопросы истории. 2000. № 1. С. 29-45.

83. Булдаков В. П. и др. Российская империя, СССР, Российская Федерация: история одной страны? Прерывность и непрерывность в отечественной истории XX века. М.: Россия молодая, 1993. 128 с.

84. Бурбанк Д. Империя и гражданское общество. Имперская конструкция России и Советского Союза // Имперский строй России в региональном измерении (XIX начало XX века): Сб-к научн. ст. М.: МОНФ, 1997. С. 19-35.

85. Бусыгин А. Федеральные округа: настоящее и будущее // Федерализм. 2003. №3. С. 73-88.

86. Бусыгина И. М. Формирование и развитие федеративных систем на Востоке и Западе // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 11. С. 166-169.

87. Бухвальд Е. Российский федерализм стартовая проблема нового тысячелетия // Федерализм. 2000. № 4. С. 43-64.

88. Бушкович П. Православная церковь и русское национальное самосознание 1617 вв.//Ab imperio. 2003. №3. С. 101-118.

89. Быстрова И. В. Советский военный потенциал периода «холодной войны» в американских оценках // Отечественная история. 2004. № 2. С. 124-142.

90. Валентей С. Российские реформы и российский федерализм // Федерализм. 1996. № 1.С. 23-36.

91. Валентей С. Проблемы развития федеративных отношений // Федерализм.2000. № 1. С. 19-26.

92. Валентей С. Что сменит российский псевдофедерализм? // Федерализм.2001. № 1. С. 5-10.

93. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб.: «Университетская книга», 2001. 416 с.

94. Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века. М.: Логос, 2003. 368 с.

95. Ван дер Лоо Н., Ван Райен В. Модернизация. Проект и парадокс // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 33-64.

96. Варламова Н. В. Современный российский федерализм: конституционная модель и политико-правовая динамика. М.: Ин-т права и публичной политики, 2001. 110 с.

97. Варнавский П. Границы советской бурятской нации: «национально-культурное строительство» в Бурятии в 1926 1929 гг. в проектах национальной интеллигенции и национал-большевиков // Ab Imperio. 2003. № 1. С. 149-176.

98. Василенко И. А. Диалог цивилизаций: социокультурные проблемы политического партнерства. М.: Эдиториал УРСС, 1999. 272 с.

99. Васильев JL С. История Востока. В 2-х т. М.: Высшая школа, 1994.

100. Введенский В. Г. Россия: испытание федерализмом. Теория и практика отечественного и зарубежного опыта. М.: Серебряные нити, 2002. 128 с.

101. Витковский О. В. Федерализм против централизма: некоторые политико-географические аспекты и проблемы воссоединения и интеграции Германии // Вопросы экономической и политической географии зарубежных стран. Вып. 12. М.: ИААРАН, 1992. С. 78-98.

102. Витол А. В. Османская империя (начало XVIII в.). М.: Наука, 1987. 136 с.

103. Витухновская М. Карелы на границе конкурирующих национальных проектов: социо-экономические различия российской и финляндской Каре-лий как фактор национальной политики // Ab Imperio. 2003. № 1. С. 113-148.

104. Вишленкова Е. А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России первой четверти XIX века. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 2002. 444 с.

105. Вишневский А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998.430 с.

106. Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Хрестоматия в четырех томах / Сост. Т. А. Шаклеина. М.: РОССПЭН, 2002.

107. Волков А. Н. Политико-правовые противоречия становления и развития Российской Федерации // Закон и право. 2002. № 8. С. 6-9.

108. Гаевская Л. Концепция национального возрождения в историософии М. Драгоманова // Радуга. № 3-4. С. 111-118.

109. Галкин И. С. Создание Германской империи. 1815-1871 гг. М.: Высшая школа, 1986. 175 с.

110. Гальперин И. Вымышленное родство: Московия не была наследницей Золотой Орды // Родина. 2003. № 12. С. 68-71.

111. Гафуров Б. Г., Цибукидис Д. И. Александр Македонский и Восток. М.: Наука, 1980. 456 с.

112. Геллер М. Я. История Российской империи: В 2-х т. М.: МИК, 2001.

113. Геллер М. Я., Некрич А. М. Утопия у власти. М.: МИК, 2000. 856 с.

114. Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991. 320 с.

115. Герасимов И. Обновление Российской империи и парадоксы ориентализма//АЬ imperio. 2002. № 1. С. 239-247.

116. Герасимов И. «Кутеж трех князей в зеленом дворике», или рождение «либеральной империи» // Ab imperio. 2003. № 3. С. 423-434.

117. Гетманский А. Э. Политика России в польском вопросе (60-е годы XIX века) // Вопросы истории. 2004. № 5. С. 24-45.

118. Гибианский Л. Я. Идея балканского объединения и планы ее осуществления в 40-е годы XX века // Вопросы истории. 2001. № 11-12. С. 38-56.

119. Глебов С. Границы империи и границы Модерна. Антиколониальная риторика и теория культурных типов в евразийстве // Ab Imperio. 2003. № 2. С. 267-291.

120. Глебов С., Семенов А. Политика, империя и национализм в раннесовет-ский период // Ab Imperio. 2002. № 2. С. 339-344.

121. Глигич-Золотарева М. В. Укрупнение субъектов федерации: pro et contra // Федерализм 2002. № 1. С. 93-108.

122. Глигич-Золотарева М. В. Разграничение предметов ведения и полномочий между уровнями публичной власти: зарубежный опыт // Журнал российского права. 2003. № 4. С. 76-84.

123. Глущенко Е. А. Строители империй. Портреты колониальных деятелей. М.: XXI век Согласие, 2000. 379 с.

124. Глущенко Е. А. Герои империи: Портреты российских колониальных деятелей. М.: XXI век Согласие, 2001. 462 с.

125. Голосов Г. В. Сравнительная политология. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995. 207 с.

126. Голубев В. Долетит ли Лебедь до середины Енисея? // Независимая газета. 23 апреля 1998 г. С. 8.

127. Гончаров И. В. К вопросу о понятии конституционной безопасности федеративного государства // Государство и право. 2003. № 12. С. 104-108.

128. Горбачев М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М.: Политиздат, 1988. 271 с.

129. Горбунцов Ю. Интервью с губернатором ЯМАО Ю. Нееловым // НГ -регионы. 2000. № 18. С. 4.

130. Горенберг М. Теория союзного государства в трудах современных публицистов Германии. СПб., 1891. 221 с.

131. Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше (XIX начало XX в.). М.: ИНДРИК, 1999. 272 с.

132. Горохов А. Региональный крен и возможности трансформации российского федерализма// Федерализм. 2000. № 1. С. 93-104.

133. Государственные учреждения России XVI XVIII вв. / Под ред. Н. Б. Голиковой. М.: Изд-воМГУ, 1991. 191 с.

134. Готье Ю. В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины II. Т. 1-2. М., 1913, 1941.

135. Градовский А. Д. Начала русского государственного права. Т. 1-3. СПб., 1875-1883.

136. Грани и границы русского национализма: заочный круглый стол. // Ab imperio. 2003. №3. С. 75-100.

137. Границы империи: в поисках пределов применимости исторических ме-танарративов // Ab Imperio. 2003. № 1. С. 9-16.

138. Грацианский П. С. Политическая и правовая мысль России во второй половине XVIII века. М.: Наука, 1984. 253 с.

139. Грей Д. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности / Пер. с англ. М.: Праксис, 2003. 368 с.

140. Гречко П. К. Империум императив нового мирового порядка // Свободная мысль-XXI. 2004. № 2. С. 3-11; № 3. С. 33-49.

141. Гуськов А. Г., Лисейцев Д. В. От Рима к третьему Риму. Город и Вселенная. Центр и периферия. XIII межд. семинар // Отечественная история. 2004. №3. С. 207-212.

142. Гуттман Р. Дж., Каслоу Э. Новая внешняя политика президента Клинтона // Европа. Март-апрель 1993.

143. Давидович А. М. Самодержавие в эпоху империализма: Классовая сущность и эволюция абсолютизма в России. М.: Наука, 1975. 350 с.

144. Давидсон А. Сесил Роде. Строитель империи. М.- Смоленск: Олимп -Русич, 1998. 448 с.

145. Давидсон А. После империи // Россия XXI. 2003. № 2. С. 170-179.

146. Даль Р. А. Современный политический анализ // Актуальные проблемы современной зарубежной политической науки. Вып. 4. М.: ИНИОН АН СССР, 1991. С. 51-96.

147. Дамешек Л. М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX -начало XX в.). Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1986. 168 с.

148. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: «Книга», 1991. 574 с.

149. Дараган Н. Я., Лангер Й. Распад Австро-Венгерской монархии // Советская этнография. 1991. № 6. С. 61-70.

150. Дахин А. В. Свежее дыхание имперской идеи // Полис. 2004. № 1. С. 3233.

151. Дахин В. Контуры имперской системы // Свободная мысль XXI. 2001. № 11. С. 46-55.

152. Дегоев В. О роли императива безопасности в российской истории // Россия XXI. 2003. № 4. С. 4-45.

153. Дегоев В. Апология мифа. России нужно обрести себя, чтобы не быть обретенной другими // Дружба народов. 2004. № 6. С. 157-163.

154. Дегоев В. Присоединение Грузии к России и обострение международной обстановки в Закавказье (1801 1804 гг.) // Россия XXI. 2004. № 1. С. 93-127.

155. Деев А. С. Перспективы нового российского федерализма // Российский юридический журнал. 2002. № 3. С. 13-18.

156. Дейников Р. Т. От вассального ханства Османской Империи до Таврической губернии в составе России // Отечественная история. 1999. № 2. С. 8088.

157. Декларация о государственном суверенитете РСФСР от 12.06.1990 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. № 2. Ст. 22.

158. Денисов А. И. Советское государство. Возникновение, развитие, сущность и функции. М.: Изд-во МГУ, 1967. 426 с.

159. Дербишайр Дж. Д., Дербишайр Д. Политические системы мира. В 2-х т. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2004.

160. Джелавян А. Модернизация глобализма // Независимая газета. 23 октября 2001 г. С. 7.

161. Добрынин H. М. Конституционно-правовые основы отношений края или области с входящими в их состав автономными округами. Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 1998. 240 с.

162. Добрынин H. М. Новый федерализм: модель будущего государственного устройства Российской Федерации. Новосибирск: Наука, 2003. 468 с.

163. Добрынин H. М. К вопросу о разграничении предметов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов // Государство и право. 2004. № 5. С. 89-92.

164. Доленко Д. В. Территориальное устройство общества: социально-политический анализ / НИИ регионологии. Саранск, 1993. 100 с.

165. Доленко Д. В. Территориальное устройство общества и политическая власть. Диссертация на соискание ученой степени доктора политических наук. М., 1996. 242 с.

166. Доленко Д. В. Политика и территория. Основы политического регионо-ведения. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2000. 264 с.

167. Доленко Д. В. Федерализм в контексте российской модернизации // Ре-гионология. 2001. № 2. С. 17-29.

168. Драгунский Д. В. Этнополитические процессы на постсоветском пространстве и реконструкция Северной Евразии // Полис. 1995. № 3. С. 40-47.

169. Дронова Н. В. Люди и идеи: Судьбы Британской империи в оценке современников (70-е гг. XIX века). Тамбов: Изд-во ТГУ, 1998. 180 с.

170. Дронова Н. В. Трансформация имперской традиции Великобритании в 70-е гг. XIX в. Автореф. дисс. на соискание уч. ст. д-ра и.н. Саратов, 1998.

171. Дубровская Е. Первая мировая война в Финляндии: империя против нации, российская армия против финляндцев // Ab Imperio. 2001. № 4. С. 169193.

172. Дугин А. Карл Шмит: пять уроков для России // Наш современник. 1992. № 8. С. 129-135.

173. Дугин А. Г. От какой Матрицы мы отказываемся. Постамериканская империя Тони Негри и Майкла Хардта // НГ Ex libris. 2003. 11 сентября. С. 3.

174. Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства: Пер. с франц. М., 1908.957 с.

175. Дякин В. С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма: (XIX в.) // Вопросы истории. 1995. № 9; 1996. № 11-12.

176. Евгеньев В. А. Образы США и СССР в концепции мировой политики Збигнева Бжезинского // Полис. 2003. № 1.

177. Европейские революции 1848 г.: «Принцип национальности» в политике и идеологии / Ин-т славяноведения РАН. М.: Индрик, 2001. 456 с.

178. Егер О. Всемирная история в четырех томах. Т. 2. Средние века. СПб.: «Специальная Литература», 1997. 824 с.

179. Еллинек Г. Общее учение о государстве / Пер. с нем. СПб., 1908. 594 с.

180. Ермаков В. Г. Федеральный центр и сложносоставные субъекты // Журнал российского права. 1998. № 7. С. 19-24.

181. Ерошкин Н. П. Крепостническое самодержавие и его политические институты (Первая половина XIX века). М.: Мысль, 1981. 250 с.

182. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М.: Высшая школа, 1983. 352 с.

183. Железнов Б. Л. Компетенция РСФСР и ее субъектов. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1974. 128 с.

184. Железнов Б. Л. АССР высшая форма советской автономии. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1984. 144 с.

185. Железнов Б. Л. Конституция Республики Татарстан в системе российского федерализма//Российский юридический журнал. 1994. № 1. С. 9-14.

186. Жириновский В. В. Политический ландшафт России. М.: ЛДПР, 1995. 48 с.

187. Жириновский В. В. Я люблю тебя, Россия. М.: ЛДПР, 1997. 112 с.

188. Жириновский В. В. Новый передел мира. М.: ЛДПР, 1998. 64 с.

189. Журавлев Н. В. В поисках метрополии. Что останется от распада Российской империи? // Независимая газета. 2002. 3 сентября. С. 11.

190. Загладин Н. В. История успехов и неудач советской дипломатии (Политологический аспект). М.: Международные отношения, 1990. 232 с.

191. Зайончковский П. А. Кирилло-Мефодиевское общество (1846-1847). М.: Изд-во Москов. ун-та, 1959. 172 с.

192. Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М.: Изд-во МГУ, 1978. 288 с.

193. Закат империй: Семинар / Г. С. Кнабе, М. А. Чешков, В. Л. Цымбурский и др. // Восток. 1991. № 4. С. 74-89; № 5. С. 10-24.

194. Закатнова А. Московский мэр за новое понятие власти // Независимая газета. 2 февраля 2001 г. С. 3.

195. Закатнова А. Конституцию меняют? // Независимая газета. 30 июня 2001 г. С. 3.

196. Закон РСФСР от 20 ноября 1980 г. «Об автономных округах РСФСР» // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1980. № 48. Ст. 1594.

197. Закон РФ от 17 июня 1992 г. «О непосредственном вхождении Чукотского автономного округа в состав Российской Федерации» // Ведомости Верховного Совета РФ. 1992. № 24. Ст. 1618.

198. Замятина Н. Ю. Создание федеральных округов: проект 1995 г. // Регионы: экономика и социология. 2001. № 1.

199. Замятин Д. Н., Замятина Н. Ю. Пространство российского федерализма // Полис. 2000. № 5. С. 98-109.

200. Зелинский Ф. Ф. Римская империя. СПб.: Алетейя, 2000. 489 с.

201. Земельные приобретения России в царствование императора Александра II с 1855 до 1881 год / Сост. И. Стрельбицкий. СПб.: Тип. брат. Пантелеевых, 1881.56 с.

202. Земцов Б. Интервью с губернатором Ярославской области А. Лисици-ным // НГ регионы. 1999. № 1. С. 4.

203. Земцов Б. Интервью с губернатором Курской области А. Руцким // Независимая газета. 30 мая 2000 г. С. 1,3.

204. Зимин А. И. Геополитика судьба России? // Социс. 1994. № 10. С. 201207.

205. Зиновьев А. Гибель «Империи зла» // Социс. 1994. № 10. С. 61-75; № 11. С. 105-118; 1995. № 1. С. 92-103; №2. С. 64-79; № 4. С. 74-81.

206. Златопольский Д. Л. СССР федеративное государство. М.: Изд-во МГУ, 1967. 336 с.

207. Златопольский Д. Л. Возрождение федеративного государства: проблемы государственного суверенитета // Вестник МГУ. Серия «Право». 1995. № 2. С. 3-15.

208. Златопольский Д. Л., Чистяков О. И. Образование Союза ССР. М.: Юрид. лит-ра, 1972. 320 с.

209. Золотарева М. Модернизация федерализма: необходимость и возможность // Федерализм. 2000. № 3. С. 137-160.

210. Зорин А. Л. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII первой трети XIX века. М.: Новое литературное обозрение, 2001. 416 с.

211. Зорин В. Ю. Национальная политика в России: история, проблемы, перспективы. М.: Ред.-изд. центр Ин-та соц.-пол. иссл-й РАН, 2003. 287 с.

212. Зотов А. Ф. Федерализм в контексте споров о «русской национальной идее» // Социс. 1996. № 1. С. 84-90.

213. Зубов А. Б. Парламентская демократия и политическая традиция Востока. М.: Наука, 1990. 391 с.

214. Зубов А. Б. Советский Союз: из империи в ничто ? // Полис. 1992. № 12. С. 56-74.

215. Зубов А. Б. Плюрализм тоталитарности. Этнические меньшинства и господствующая народность в советском государстве в 1918 1939 // Полис. 1993. №6. С. 135-144.

216. Зубов А. Б. Унитаризм или федерализм. К вопросу о будущей организации государственного пространства России // Полис. 2000. № 5. С. 32-54.

217. Зубок В. М., Печатнов В. О. Отечественная историография «холодной войны»: некоторые итоги десятилетия // Отечественная история. 2003. № 4. С. 143-150; №5. С. 139-148.

218. Зуев А. «Конквистадоры империи»: русские землепроходцы на северо-востоке Сибири //Ab Imperio. 2001. № 4. С. 81-108.

219. Иванова М. Россия это Россия // Свободная мысль - XXI. 2004. № 5. С. 137-142.

220. Иванов В. В. Российский федерализм и внутригосударственная договорная политика. Красноярск: Изд-во Красноярск, ун-та, 1997. 120 с.

221. Иванов В. В. «Сложносоставные» субъекты Российской Федерации: конституционная реальность и проблемы регулирования внутренних отношений. Красноярск: Красноярск, гос. аграрный ун-т, 1998. 108 с.

222. Иванов В. Внутрифедеральные договоры 1998 года: новые шаги в сторону индивидуализации федеративных отношений // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. 1999. № 2 (27). С. 47-57.

223. Иванов Н. Интервью с губернатором Пермской области Ю. Трутневым // Независимая газета. 3 апреля 2001 г. С. 4.

224. Иванов П. Каким быть завтра федерализму в России? // Федерализм. 1999. №3. С. 45-51.

225. Иванов Р. Ф. Крушение Организации Варшавского договора и Советского Союза. Американская версия // Новая и новейшая история. 2000. № 1. С. 167-174.

226. Ивашов Л. Г. Россия или Московия?: Геополитическое измерение национальной безопасности России. М.: Изд-во Эксмо, 2002. 416 с.

227. Игнатов В. Г. Региональные аспекты укрепления российской государственности // Вестник Москов. ун-та. Серия 12. Политические науки. 2004. № 2. С. 63-68.

228. Игрунов В. Мечта об утраченном рае // Дружба народов. 2004. № 3. С. 180-185.

229. Идеи, которые нами правят // Родина. 1995. № 6. С. 22 27.

230. Идейно-политические течения империализма / Отв. ред. В. А. Чепраков. М.: Мысль, 1975.319 с.

231. Избранные социально-политические и философские произведения декабристов. В 3-х т. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1951.

232. Ильин В. В. Новый миллениум для России: путь в будущее. М.: Изд-во МГУ, 2001. 224 с.

233. Ильин В. В., Ахиезер А. С. Российская цивилизация: содержание, границы, возможности. М.: Изд-во МГУ, 2000. 304 с.

234. Ильин И. А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Статьи 1948 1954 годов. В 2-х т. М.: МП «Рарог», 1992.

235. Ильин М. В. Очерки хронополитической типологии: Проблемы и возможности типологического анализа эволюционных форм политических систем. В 3-х ч. М.: МГИМО, 1995.

236. Ильин М. В. Геохронополитика соединение времен и пространств // Вестник Москов. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 1997. № 2.

237. Ильин М. В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М.: РОССПЭН, 1997. 432 с.

238. Империя нового времени: типология и эволюция (XV XX вв.). Вторые Петербургские Кареевские чтения по новистике. 22-25 апреля 1997 г. Краткое содержание докладов. СПб., 1999.

239. Империя пространства: Хрестоматия по геополитике и геокультуре России / Сост. Д. Н. Замятин, А. Н. Замятин. М.: РОССПЭН, 2003. 720 с.

240. Иноземцев В. Л. Бессмысленность вопрошания // Свободная мысль -XXI. 2004. № i.e. 4-12.

241. Иноземцев В. Л. Богатство «выбора» не исчерпывается предложенными 36. Бжезинским вариантами // Свободная мысль XXI. 2004. № 5. С. 65-75.

242. Иноземцев В. Л. Старые противоречия «нового» империализма // Полис. '2004. №3. С. 173-177.

243. Интересы США и отношения с Россией: Доклад Комиссии по национальным интересам США в отношении России // Россия в глобальной политике. 2004. Т. 2. № 1.

244. Ионов И. Н. Историческая глобалистика: предмет и метод // Общественные науки и современность. 2001. № 4. С. 123-137.

245. Ионов И. Н. Империя и цивилизация (Идеи и догадки Н. Данилевского в сравнительно-историческом освещении) // Общественные науки и современность. 2003. № 2. С. 110-124.

246. Ионов И. Н. Основные направления и методология глобальной истории // Новая и новейшая история. 2003. № 1. С. 18-29.

247. Исаев И. А., Золотухина Н. М. История политических и правовых учений России XI XX вв. М.: Юристъ, 1995. 380 с.

248. Искендеров А. А. Российская монархия: реформы и революция // Вопросы истории. 1993. № 3, 5, 7; 1994. № 1, 6; 1999. № 1, 3, 9, 11-12.

249. Искендеров А. А. Закат Империи. М.: Вопросы истории, 2001. 655 с.

250. Исламов Т. М. Австро-Венгрия в I мировой войне. Крах империи // Новая и новейшая история. 2001. № 5. С. 14-46.

251. Исламов Т. М. Европейские историки о европейской истории // Новая и новейшая история. 2003. № 5. С. 3-22.

252. История национально-государственного строительства в СССР. 1917 — 1978. Т. 1-2. М.: Мысль, 1979.

253. История Русской Америки. В 3-х т. / Под ред. Н. Н. Болховитинова. М.: Международные отношения, 1997-1999.

254. Кабузан В. М. Народы России в XVIII веке: Численность и этнический состав. М.: Наука, 1990. 256 с.

255. Кабузан В. М. Народы России в первой половине XIX в.: Численность и этнический состав. М.: Наука, 1992. 216 с.

256. Каганский В. JI. Реальности регионализации: основные аспекты процесса // Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития. Т. 1. М., 1994.

257. Каганский В. Л. Идеологемы российского постсоветского пространства // Куда идет Россия?. Альтернативы общественного развития. Т. 2. М., 1995.

258. Каганский В. Л. Советское пространство: конструкция, деструкция и трансформация // Общественные науки и современность. 1995. № 2-3.

259. Каганский В. Л. Кривда и правда евразийства (Смысл и статус евразийской концепции пространства России) // Общественные науки и современность. 2003. № 4; № 5. С. 70-83.

260. Кадырбаев А. Ш. Османская и Российская империи: общее византийское и золотоордынское наследие //Восток. 2003. № 2. С. 145-155.

261. Казаков А. И. Сильная Россия это федеративная Россия // Свободная мысль - XXI. 2004. № 6. С. 13-27.

262. Какую Россию мы строим: Послание Президента Российской Федерации В. В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации 8 июля 2000 г. // Российская газета. 2000. 11 июля.

263. Калашникова М. Интервью с президентом Татарстана М. Шаймиевым // Независимая газета. 9 февраля 2001 г. С. 1,3.

264. Калашникова М. Интервью с президентом Башкортостана М. Рахимовым // Независимая газета. 25 апреля 2001 г. С. 8.

265. Калина В. Ф. Принципы федерализма на российской почве // Социально-гуманитарные знания. 2001. № 1. С. 235-251.

266. Каменская Г. В., Родионов А. Н. Политические системы современности. М.: Онега, 1994. 224 с.

267. Каменская Е. Брежневцы, зубры и муми-тролли, или На кого обречь себя независимой Финляндии? // Новое время. 1993. № 21. С. 42-44.

268. Каменский А. Б. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. М.: Новое литературное обозрение, 1999. 328 с.

269. Каменский А. Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века (опыт целостного анализа). М.: РГГУ, 2001. 575 с.

270. Кандель П. Е. Постъельцинская Россия в постъюгославском мире // Pro et Contra. 1999. Т. 4. № 2. С. 161-174.

271. Кант И. К вечному миру. М.: Московский рабочий, 1989. 77 с.

272. Каппелер А. Россия многонациональная империя: Возникновение. История. Распад. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 344 с.

273. Каппелер А. Две традиции в отношениях России к мусульманским народам Российской империи // Отечественная история. 2003. № 2. С. 129-135.

274. Каппелер А. Южный и восточный фронтир России в XVI XVIII веках // Ab Imperio. 2003. № 1. С. 47-64.

275. Капустин М. П. Национальная идея или национальный синдром? // Независимая газета. 2002. 27 августа. С. 11.

276. Карапетян JI. М. К вопросу о «моделях» федерализма: Критический обзор //Государство и право. 1996. № 12. С. 53-65.

277. Карапетян JI. М. Субъекты Федерации: Перспективы выравнивания конституционного статуса // Свободная мысль. 1996. № 11. С. 83-94.

278. Карапетян Л. М. Международная практика федерализма и проблемы Российской Федерации// Федерализм. 2001. № 1. С. 67-90.

279. Карапетян Л. М. Федеративное устройство Российского государства. М.: Изд-во «Норма», 2001. 352 с.

280. Карапетян JI. М., Эбзеев В. С. Российский федерализм: Равноправие субъектов и асимметрия // Государство и право. 1995. № 3. С. 3-12.

281. Каспэ С. И. Имперская политическая культура в условиях модернизации // Полития. 1998. № 3. С. 42-57.

282. Каспэ С. И. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика. М.: РОССПЭН, 2001. 256 с.

283. Каспэ С. И. Империя под ударом. Конец дебатов о политике и культуре //Полития. 2003. № 1. С. 5-18.

284. Кауппала П. Формирование и расцвет автономной Советской Карелии, 1918 1929 гг. Забытый успех раннесоветской национальной политики // АЬ Imperio. 2002. № 2. С. 309-337.

285. К вопросу о развитии федерализма в России (1993-2000 гг.). Серия «Федерализм». Вып. 1. На правах рукописи. М.: Международный республиканский институт, 2002. 265 с.

286. Кез С. Интервью с губернатором УБАО В. Малеевым // НГ регионы. 2001. №7. С. 4.

287. Кез С. Прибайкальский край или Байкальская область? // Независимая газета. 7 октября 2002 г. С. 3.

288. Кеннан Дж. Ф. Америка и русское будущее // Новая и новейшая история.2001. №3. С. 81-98.

289. Кинг П. Классифицирование федераций // Полис. 2000. № 5. С. 6-19.

290. Киняпина Н. С. Административная политика царизма на Кавказе и в Средней Азии в XIX веке // Вопросы истории. 1983. № 4. С. 35-47.

291. Киссинджер Г. Дипломатия. М.: «Ладомир», 1997. 848 с.

292. Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? М.: «Ладомир»,2002. 352 с.

293. Классика геополитики, XIX век: Сб. / Сост. К. Королев. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. 718 с.

294. Классика геополитики, XX век: Сб. / Сост. К. Королев. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. 731 с.

295. Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций. В 3-х кн. М.: Мысль, 1993.

296. Козлова Н. Ю. Буржуазные учения о федерализме XVIII XIX вв. М.: Наука, 1988. 144 с.

297. Коков В. Федерализм стержень российского государства // Независимая газета. 20 октября 2001 г. С. 2.

298. Кокошкин Ф. Ф. Областная автономия и единство России. М., 1906.

299. Кокошкин Ф. Ф. Автономия и федерация. Пг., 1917.

300. Колесницкий Н. Ф. «Священная Римская империя»: притязания и действительность. М.: Наука, 1977. 200 с.

301. Колониальные империи и неоколониализм: возможность переоценки?: круглый стол / В. Л. Иноземцев, А. И. Неклесса, В. Г. Шубин и др. // Свободная мысль XXI. 2004. № 6. С. 78-96.

302. Колюшин Е. И. Буржуазный федерализм и автономия. Иваново: Иванов, гос. ун-т, 1980. 95 с.

303. Конев А. Ю. Народы Северо-Западной Сибири в XIX столетии: обычное право и имперское законодательство // Отечественная история. 2004. № 2. С. 181-185.

304. Кононов В. В., Орлов И. В. Отдельные проблемные аспекты будущего федеративного устройства Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2003. № 5. С. 36-40.

305. Константинов С. В., Ушаков А. И. История после истории. Образы России на постсоветском пространстве. М.: АИРО XX, 2001. 208 с.

306. Конституции и конституционные акты Союза ССР (1922-1936) / Под ред. И. П. Трайнина. М.: Изд-во «Ведомостей Верховного Совета РСФСР», 1940. 206 с.

307. Конституционные проекты в России XVIII начала XX в. М.: Институт российской истории РАН; Итальянский институт востоковедения (Неаполь), 2000. 815 с.

308. Конституция и законы Союза ССР. М.: Изд-во «Известия Советов народных депутатов СССР», 1983. 640 с.

309. Конституция (Основной Закон) РСФСР 1937 г. С изменениями и дополнениями, принятыми на четвертой сессии Верховного Совета РСФСР восьмого созыва. М.: Юридическая литература, 1973. 32 с.

310. Конституция (Основной Закон) РСФСР 1978 г. Конституции (Основные Законы) АССР, входящих в состав РСФСР. М.: Советская Россия, 1979. 704 с.

311. Конституция (Основной Закон) Российской Федерации России. М.: Известия, 1992. 112 с.

312. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. // Российская газета. 1993. 25 декабря.

313. Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. акад. Б. Н. Топорнина. М.: Юристъ, 1997. 716 с.

314. Кореневский А. Кем и когда была «изобретена» теория «Москва Третий Рим»? // Ab Imperio. 2001. № 1-2. С. 87-124.

315. Кореневский А. Officium stratoris и «шествие на осляти»: к вопросу о сопоставимости религиозно-политических доктрин западноевропейского и русского Средневековья // Ab imperio. 2002. № 1. С. 185-203.

316. Коржихина Т. П. Советское государство и его учреждения: ноябрь 1917 -декабрь 1991 гг. М.: Изд-во РГГУ, 1994. 418 с.

317. Королева-Конопляная Г. Идея федерализма в политических программах декабристов и анархистов // Федерализм. 2002. № 1. С. 183-200.

318. Кортунов А. В. Дезинтеграция Советского Союза и политика США. М.: РНФ, 1993. 156 с.

319. Кортунов С. Холодная война: парадоксы одной стратегии // Международная жизнь. 1988. № 8. С. 23-35.

320. Корф С. А. Автономные колонии Великобритании. СПб.: Тип. Тренке и Фюсно, 1914. 453 с.

321. Корф С. А. Федерализм. Петроград: Огни, 1917. 109 с.

322. Косаман О. Постсоветское Закавказье в российско-турецких отношениях //Россия XXI. 2003. № 5. С. 38-51.

323. Косолапов Н. А. Об исканиях и противоречиях неоимперского сознания //Восток. 2003. №3. С. 105-113.

324. Костина Р. В. О причинах распада социалистических федераций // Отечественная история. 1993. № 5. С. 217-221.

325. Кочкин Н. В. СССР, Англия, США и «турецкий кризис» 1945 1947 гг. // Новая и новейшая история. 2002. № 3. С. 58-77.

326. Коэн С. Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России. М.: АИРО -XX, 2001. 304 с.

327. Крадин Н. Н. Кочевые империи: генезис, расцвет, упадок // Восток. 2001. №5. С. 21-32.

328. Красовицкая Т. Ю. Власть и культура. Исторический опыт организации государственного руководства национально-государственным строительством в РСФСР. 1917 1925 гг. М.: Наука, 1992. 300 с.

329. Кремнев П. П. Образование и прекращение СССР как субъекта международного права // Вестник Москов. ун-та. Серия. 11. Право. 2000. № 3. С. 44-61.

330. Кремянская Е.А. Развитие федерализма на современном этапе: опыт Канады и Российской Федерации // Журнал российского права. 2003. № 4. С. 93-99.

331. Кризис самодержавия в России. 1895 1917 / Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш., Дубенцов Б. Б. и др. Л.: Наука, 1984. 664 с.

332. Кропоткин П. А. Анархия: Сборник / Сост. Р. К. Баландина. М.: Айрис-пресс, 2002. 576 с.

333. Крылов Б. С. США: федерализм, штаты и местное управление. М.: Наука, 1968. 249 с.

334. Кудинов О. А. Правительственные проекты конституций Российской империи XIX в. // Государство и право. 2004. № 4. С. 73-79.

335. Кузнецова Е. The Breaking of Nations. Размышления над книгой Роберта Купера // Международная жизнь. 2004. № 2. С. 3-18.

336. Кузнецов B.C. Цинская империя на рубежах Центральной Азии (вторая половина XVIII первая половина XIX в.). Новосибирск: Наука, 1983. 127 с.

337. Кузнецов И. И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода) // Общественные науки и современность. 2000. № 5. С. 46-51.

338. Кукушкин М. И. Автономия в Российской Федерации: проблемы теории и практики // Российский юридический журнал. 2002. № 4. С. 27-32.

339. Кулешов С. В. Великодержавность это качество жизни. // Родина. 1995. №2. С. 96-98.

340. Культура Византии. Вторая половина VII XII в. М.: Наука, 1989. 680 с.

341. Куприц Н. Я. Из истории государственно-правовой мысли дореволюционной России (XIX в.). М.: Изд-во МГУ, 1980. 168 с.

342. Лазаревский Н. И. Лекции по русскому государственному праву. Т. 1. Конституционное право. СПб.: Тип. СПб. Акц. Общ-ва «Слово», 1908. 509 с.

343. Лапина Е. В. Некоторые характерные тенденции в развитии американского россиеведения 1990-х годов // Отечественная история. 2004. № 2. С. 159-169.

344. Лапина Н. Ю., Чиринова А. Е. Региональная власть и реформа российского федерализма // Социс. 2001. № 4. С. 16-26.

345. Лапин В. Армия империи империя в армии: организация и комплектование вооруженных сил России в XVI - начале XX вв. // Ab Imperio. 2001. № 4. С. 109-138.

346. Лаппо-Данилевский А. С. История русской общественной мысли и культуры XVII XVIII вв. М.: Наука, 1990. 293 с.

347. Ларуэль М. Переосмысление империи в постсоветском пространстве: новая евразийская идеология // Вестник Евразии / Acta Eurasica. 2000. № 1 (8). С. 5-18.

348. Лейкофф С. Оппозиция «суверенитет автономия в условиях федерализма»: выбор между «или - или» и «больше - меньше» // Полис. 1995. № 1. С. 177-190.

349. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. В 55 т. Ид. 5-е. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1958-1970. Т. 7, 24, 25, 21, 28, 31, 33, 36, 41, 45.

350. Леонов С. В. Рождение советской империи: государство и идеология. 1917 1922 гг. М.: Диалог-МГУ, 1997. 356 с.

351. Леонтьев К. Н. Записки отшельника. М.: Русская книга, 1992. 544 с.

352. Леонтьев К. Н. Поздняя осень России. М.: «Аграф», 2000. 336 с.

353. Лепешкин А. И. Советский федерализм (теория и практика). М.: Юридическая литература, 1977. 320 с.

354. Лисейцев Д. Столетие выбора: российская государственная идеология XVII века // Россия XXI. 2003. № 3. С. 102-137.

355. Лисичкин В. А. Глобальная Империя Зла: Новая геополитическая расстановка сил. М.: Крымский мост 9 Д: Форум, 2001. 445 с.

356. Литвин А. Немец враг: предисловие к публикации документов // Ab Imperio. 2001. № 4. С. 229-242.

357. Ломагин Н. А. Новые независимые государства как сфера интересов России и США // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 2. С. 65-85.

358. Лужин А. В. Административно-территориальное устройство Советского государства. М.: Юрид. лит-ра, 1969. 172 с.

359. Лукашенко А. Г. Союз от Бреста до Владивостока // Советская Россия. 13 мая 1997 г.

360. Лукоянов И. В. Проекты изменения государственного строя в России в конце XIX начале XX вв. и власть (Проблема правового реформаторства): Дисс. . канд. ист. наук. СПб.: С.-Петербургский филиал Ин-та российской истории РАН, 1993.

361. Лурье С. В. Историческая этнология. М.: Аспект Пресс, 1997. 447 с.

362. Лурье С. В. От древнего Рима до России XX века: преемственность имперской традиции // Общественные науки и современность. 1997. № 4. С. 123-133.

363. Лурье С. В. В поисках русского национального характера // Отечественные записки. 2002. № 3. С. 59-72.

364. Лысенко В. Н. Развитие федерации и Конституция России (Конституционные изменения как назревшая потребность развития федеративных отношений) // Государство и право. 1997. № 8. С. 14-20.

365. Лысенко В. Развитие федеральных округов и будущее федеративного устройства России // Федерализм. 2002. № 3. С. 159-174.

366. Лэйтин Д. Д. Что такое языковое сообщество? // Ab Imperio. 2003. № 1. С. 65-97.

367. Люкшин Д. Национальная карта // Родина. 1996. № 12. С. 15-18.

368. Магомедов А. К. Общество регионов // Pro et Contra. 1997. Т. 2. № 2. С. 47-58.

369. Макарычев А. С. Регионализм и федерализм: исследования в Ницце // Полис. 1993. №5. С. 151-154.

370. Макарычев А. С. Федерализм и регионализм: европейские традиции, российские перспективы//Полис. 1994. № 5. С. 152-155.

371. Макарычев А. С. Федерализм эпохи глобализма: Вызов для региональной России // Полис. 2000. № 5. С. 81-97.

372. Малашенко А. Постсоветские государства Юга и интересы Москвы // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 3. С. 34-47.

373. Малявин В. В. Гибель древней империи. М.: Наука, 1983. 225 с.

374. Мамонов В. В. Государственный суверенитет и территориальная целостность главные принципы современной российской государственности // Государство и право. 2004. № 4. С. 5-12.

375. Мартин Т. Империя позитивного действия: Советский Союз как высшая форма империализма //Ab Imperio. 2002. № 2. С. 55-87.

376. Марцинян В. Приватизация, модернизация и регионализация Российской империи // Полития. 2001. № 3. С. 143-166.

377. Марченко М. Н. Сравнительное исследование проблем федерализма // Вестник Москов. ун-та, Серия 11. Право. 1993. № 1. С. 42-49.

378. Махнач В. Бремя Третьего Рима // Родина. 1995. № 9. С. 30-33.

379. Машкин Н. А. История Древнего Рима. М.: Гос. изд. пол. лит-ры, 1949. 736 с.

380. Мегатренды мирового развития / Отв. ред. М. В. Ильин, В. Л. Иноземцев; Центр исследований постиндустриального общества. М.: ЗАО «Издательство «Экономика», 2001. 295 с.

381. Медведев Р. А. Почему распался Советский Союз? II Отечественная история. 2003. №4. С. 112-121; №5. С. 119-129.

382. Медушевский А. Н. Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе. М.: РОССПЭН, 1997. 650 с.

383. Мейер М. С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного кризиса. М.: Наука, 1991. 261 с.

384. Мелкумов А. А. Федеративные принципы государственного устройства: концептуальный аспект // Общественные науки и современность. 2001. № 4. С. 62-70.

385. Меморандум Льва Троцкого (5.VIII.1919 г.) // Родина. 1990. № 10. С. 1213.

386. Менон Р. После империи: Россия и южная часть ближнего зарубежья // США*Канада. 1999. № 5. С. 31-48; № 6. С. 48-67; № 7. С. 50-72.

387. Мизес Л. Теория и история: Интерпретация социально-экономической эволюции / Пер. с англ. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2001. 295 с.

388. Миллер А. И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении: Вторая половина XIX века. СПб.: Алетейя, 2000. 267 с.

389. Миллер А. Русификации: классифицировать и понять // Ab Imperio. 2002. №2. С. 133-148.

390. Миндлин А. Б. Политика С. Ю. Витте по «еврейскому вопросу» // Вопросы истории. 2004. № 4. С. 120-135.

391. Мириханов Н. Федерализм, многонациональность, государственность: новый курс российской власти // Федерализм. 2002. № 3. С. 103-122.

392. Мироненко Н. С. Страноведение: теория и методы. М.: Аспект-Пресс, ¿ 2001.268 с.

393. Миронов Б. Н. Новое видение истории России XVIII первой половины• XIX века // Вопросы истории. 2001. № 11-12. С. 152-158.

394. Миронов Б. Н. Социальная история Российской империи. В 2-х т. Спб., 2001.

395. Миронов Б. Н. Пришел ли постмодернизм в Россию? Заметки об антологии «Американская русистика» // Отечественная история. 2003. № 3. С. 1 SS-HS.

396. Миронов В. Б. Народы и личности в истории. Очерки по истории рус? ской и мировой культур: В 3-х т. М.: «Звонница-МГ», 2000.ф 400. Мир России Евразия: Антология / Сост.: JI. И. Новикова, И. Н. Сиземская. М.: Высшая школа, 1995. 399 с.

397. Митрофанов А. В. Шаги новой геополитики. М.: Изд-во «Русский вестник», 1997. 286 с.

398. Моисеев В. А. Цинская империя и народы Саяно-Алтая в XVIII в. М.: Наука, 1983. 150 с.

399. Моммен А. Федерализм и национальное государство (к истории вопроса) // Полис. 1992. № 4. С. 168-176.

400. Моммен А. Заявка Путина на власть: Конец российского федерализма? // ф Полис. 2000. № 5. С. 70-80.

401. Момынова Ш. Золотая Орда или Улуг улус? // Родина. 2004. № 2. С. 3639.

402. Моргачев С. Размышления об имперском мышлении: О внешнеполитической стратегии СССР // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 1. С. 113-114.

403. Мошес А. Славянский треугольник. Украина и Белоруссия в российской внешней политике 90-х годов // Pro et Contra. 2001. Т. 6. № 1-2. С. 107-121.

404. Муртаза-оглы Ф. А. Нации и народности СССР как субъекты автономии. Томск: Изд-во ТГУ, 1982. 117 с.

405. Мустафаев Дж. М. Северные ханства Азербайджана и Россия (конец XVIII начало XIX в.). Баку: «Элм», 1989. 128 с.

406. Мухаметшин Ф. X. Российский федерализм: проблемы формирования отношений нового типа // Государство и право. 1994. № 3. С. 49-59.

407. Мухаметшин Ф. X. Принципы формирования федерации нового типа // Федерализм. 2000. № 2. С. 31-50.

408. Мэнделбаум М. Российская внешняя политика в исторической перспективе // США: экономика, политика, идеология. 1998. № 9. С. 45-52; № 10. С. 80-93.

409. Назарбаев Н. А. Евразийский Союз: идея, практика, перспективы. М., 1997.

410. Назарбаев Н. Проект формирования Евразийского Союза государств // Особая папка НГ. 2000. № 8. С. 5.

411. Накануне, 1931 1939. Как мир был ввергнут в войну: Коаткая история в документах, воспоминаниях и комментариях / Сост. Н. Н. Яковлев, О. JI. Степанова, Е. Б. Салынская. М.: Политиздат, 1991. 272 с.

412. Натан Р. П., Хоффманн Э. П. Современный федерализм // Международная жизнь. 1991. № 4. С. 34-48.

413. Нации и национализм / Б. Андерсон, О. Бауэр, М. Хрох и др. М.: Прак-сис, 2002. 416 с.

414. Национальная политика России: История и современность / Под ред. С. В. Кулешова. М.: Русский мир, 1997. 680 с.

415. Не будет ни революций, ни контрреволюций. Послание Президента Российской Федерации В. В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации 3 апреля 2001 года // Российская газета. 2001. 4 апреля.

416. Нежинский JI. Н. Внешняя политика Советского государства в 1917 -1921 годах: курс на «мировую революцию» или на мирное существование // История СССР. 1991. № 6. С. 3-27.

417. Нежинский Л. Н. У истоков болыневистско-унитарной внешней политики (1921 1923 гг.) // Отечественная история. 1994. № 1. С. 89-105.

418. Нежинский Л. Н. Пути и перепутья внешней политики России в XX столетии // Отечественная история. 1999. № 6. С. 3-16.

419. Неклесса А. И. Ordo Quadro четвертый порядок: пришествие постсовременного мира//Полис. 2000. № 6. С. 6-23.

420. Ненароков А. П. Семьдесят лет назад. Национальный вопрос на XII съезде РКП (б) // Отечественная история. 1994. № 1. С. 106-117.

421. Несостоявшийся юбилей. Почему СССР не отпраздновал своего 70-летия? / Сост.: А. П. Ненароков, В. А. Горный, Л. Н. Доброхотов и др. М.: ТЕРРА, 1992. 560 с.

422. Новая имперская история постсоветского пространства: Сборник статей / Под ред. И. В. Герасимова, С. В. Глебова, А. П. Каплуновского и др. Казань: «Центр Исследований Национализма и Империи», 2004. 656 с.

423. Новикова И. Н. Великое княжество Финляндское в имперской политике России // Имперский строй России в региональном измерении (XIX начало XX века): Сб-к научн. ст. М.: МОНФ, 1997. С. 130-148.

424. Новый союзный договор: поиски решений: Сб. ст. / Отв. ред. Б. М. Лазарев. М.: ИГПАН, 1990. 128 с.

425. Носков В. В. Образ России в идеологии американской империи // Проблемы социально-экономической истории России / Отв. ред. A.A. Фурсенко. СПб.: Наука, 1991. 299 с.

426. Обзор современных конституций. Ч. 1. Конституция Швейцарская, Французская, Германская, Шведская, Норвежская, Датская, Финляндская и Польская / Сост. А. Лохвицкий. СПб.: Тип. Тов-ва «Обществ, польза», 1862. 265 с.

427. Обращение Кропоткина к рабочим и передовым кругам общественности Западной Европы // Вопросы философии. 1991. № 11. С. 43-45.

428. Обращение Московской Лиги Федералистов о задачах Лиги // Вопросы философии. 1991. № 11. С. 52-54.

429. Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведения / Под общ. ред. М. Т. Иовчука и Н. Г. Тараканова. В 2-х т. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1952-1956.

430. Оглашению подлежит. СССР Германия. 1939 - 1941. Документы и материалы. М., 1991.

431. Олбрайт М. Госпожа госсекретарь. Мемуары. М.: Альпина Бизнес Букс, 2004. 688 с.

432. Ольшанский Д. В. Дезинтеграция: новые симптомы старой болезни // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 1. С. 34-62.

433. Оптнер С. Л. Системный анализ для решения деловых и промышленных проблем. М.: Сов. радио, 1969. 216 с.

434. Орешкин Д. «Золотой миллиард» или «Золотая Орда»? // Независимая газета. 10 июня 2003. С. 11.

435. Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура. Сб. ст. / Под ред. С. Ф. Орешковой. М.: Наука, 1990. 337 с.

436. Османская империя: система государственного управления, социальные и этнорелигиозные проблемы. Сб. ст. / Под ред. В. И. Данилова, М. С. Мейе-ра, С. Ф. Орешковой. М.: Наука, 1986. 252 с.

437. Основы национальных и федеративных отношений / Под общ. ред. Р. Г. Абдулатипова. М.: Изд-во РАГС, 2001. 344 с.

438. Остром В. Смысл американского федерализма. Что такое самоуправляющееся общество / Пер. с англ. М.: «Арена», 1993. 320 с.

439. От Орды к России: круглый стол // Ab imperio. 2002. № 1. С. 205-238.

440. От Союза к Содружеству. Хроника событий (1986 2001). М.: Каталог, 2002. 352 с.

441. Паин Э. А. Активизация этнического большинства в постсоветской России: ресурсы русского национализма // Ab Imperio. 2003. № 3. С. 305-333.

442. Паин Э. А. Между империей и нацией: Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. М.: Изд-во фонда «Либеральная линия», 2004.

443. Палм Датт Р. Кризис Британии и Британской империи. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1959. 739 с.

444. Панарин А. С. Философия политики. М.: Новая школа, 1996. 424 с.

445. Панарин А. С. «Вторая Европа» или «Третий Рим»? Парадоксы европеизма в современной России // Вопросы философии. 1996. № 10. С. 19-31.

446. Панарин А. С. «Имперская республика» на пути к мировому господству // Общественные науки и современность. 1999. № 4. С. 146-157.

447. Панарин А. С. Стратегическая нестабильность в XXI веке. М.: Изд-во Эксмо; Изд-во Алгоритм, 2004. 640 с.

448. Панарин С. А. Позиционно-исторические факторы кавказской политики // Полис. 2002. № 2. С. 100-112.

449. Пантин В. И., Лапкин В. В. Эволюционное усложнение политических систем: проблемы методологии исследования // Политические исследования. 2002. №2. С. 6-19.

450. Парсонс Т. О социальных системах. М.: Академический Проект, 2002. 832 с.

451. Парфенов И. Д. Колониальная экспансия Великобритании в последней трети XIX века (движущие силы, формы и методы). М.: Наука, 1991. 190 с.

452. Пастухов В. Б. Новый федерализм для России: Институциализация свободы //Полис. 1994. № 3. С. 95-105.

453. Пастухов В. Б. Российский федерализм: политическая и правовая практика // Общественные науки и современность. 2003. № 3. С. 53-65.

454. Пауэлл К. Стратегия партнерства // Россия в глобальной политике. 2004. Т. 2. № 1.С. 114-128.

455. Пелипенко А. А. Методология анализа и проблемы российской государственности // Общественные науки и современность. 2000. № 5. С. 104-110.

456. Пернталер П. Проблемы федеральных отношений в Австрии // Государство и право. 1994. № 3. С. 120-125.

457. Петров Н. В. Что такое полиэтнизм? (Территориально-этнические притязания и конфликты в бывшем СССР) // Полис. 1993. № 6. С. 6-15.

458. Петров Н. В. Федерализм по-российски // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 1. С. 7-33.

459. Петросян Ю. А. Османская империя: могущество и гибель. М.: Наука, 1990. 280 с.

460. Печатнов В. О. Московское посольство Аверелла Гарримана (1943 -1946) // Новая и новейшая история. 2002. № 3. С. 180-204.

461. Печатнов В. О. Его империя // Родина. 2003. № 2. С. 19-25.

462. Пивоваров Ю. С., Фурсов А. И. Русская система и реформы // Pro et Contra. 1999. Т. 4. №4. С. 176-197.

463. Пионтковский А. «Услуги империи просьба не предлагать» // Новая газета. 2004. № 9 (939). С. 15.

464. Пирсон Р. Привилегии, права и русификация // Ab imperio. 2003. № 3. С. 35-56.

465. Письма Г. Н. Потанина. В 3-х т. Иркутск: Изд-во Иркутск, ун-та, 1987.

466. Плимак Е. Г. Политическое завещание В. И. Ленина: Истоки, сущность, выполнение. М.: Политиздат, 1989. 223 с.

467. Плимак Е. Г., Пантин И. К. Драма российских реформ и революций (сравнительно-политический анализ). М.: Изд-во «Весь Мир», 2000. 360 с.

468. Плискевич Н. М. «Третий путь», которым мы уже прошли (о книге А. Г. Вишневского) // Общественные науки и современность. 1999. № 6. С. 107116.

469. По М. Изобретение концепции «Москва третий Рим» // Ab imperio. 2000. №2. С. 61-87.

470. Погорельский И. В. Очерки экономической и политической истории Хивинского ханства конца XIX и начала XX вв. (1873-1917 гг.). Л.: Изд-во Ле-нингр. ун-та, 1968. 148 с.

471. Подвинцев О. Б. Постимперская адаптация консервативного сознания: благоприятствующие факторы // Полис. 2001. № 3. С. 25-33.

472. Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя, 2002. 320 с.

473. Полвинен Т. Держава и окраина. Н. И. Бобриков генерал-губернатор Финляндии 1898-1904 гг. СПб.: «Европейский Дом», 1997. 320 с.

474. Политическая история империи политическая история нации: на пути к синтетическому методу? Заочный круглый стол // Ab Imperio. 2002. № 2. С. 89-132.

475. Положение об инородцах // Свод законов Российской империи. Т. 2. СПб., 1892.

476. Полунов А. Ю. О религии и империи: миссии, обращения и веротерпимость в царской России // Отечественная история. 2003. № 5. С. 197-202.

477. Попов А. Это страшное слово «империя» // Независимая газета. 2004. 13 января. С. 10.

478. Правилова Е. А. Местное и центральное управление в России: проблема правового регулирования отношений // Имперский строй России в региональном измерении (XIX начало XX века): Сб-к научн. ст. М.: МОНФ, 1997. С. 36-51.

479. Правилова Е. А. «Цена» империи: центр и окраины в российском бюджете XIX начала XX вв. // Ab Imperio. 2002. № 4. С. 115-144.

480. Примаков Е. М. Семь проблем федерализма // Президент. Парламент. Правительство. 1999. № 2. С. 2-4.

481. Примаков Е. М. Мир после 11 сентября и вторжения в Ирак. Екатеринбург: Изд. дом «Пироговъ», 2003. 198 с.

482. Проблемы империи в вузовском и школьном курсах истории и историографии // Ab Imperio. 2002. № 2. С. 529-544.

483. Проблемы суверенитета в Российской Федерации. М.: «Республика», 1994. 176 с.

484. Процессы модернизации в России и Европе: социокультурные, политические и духовные аспекты: II межд. научн. конф-ция // Отечественная история. 2003. №2. С. 204-206.

485. Пугачев Б. М. Что после империи? // Кентавр. 1992. Март-апрель. С. 312.

486. Пустогаров В. В. Своеобразие российского федерализма // Международная жизнь. 1995. № 1. С. 80-85.

487. Путин В. В. Россия на рубеже тысячелетий // Независимая газета. 1999. 30 декабря.

488. Путро А. И. Левобережная Украина в составе Российского государства во второй половине XVIII в. (Некоторые вопросы социально-экономического и общественно-политического развития). Киев: Выща шк., 1988. 142 с.

489. Пыпин А. Н. Панславизм в прошлом и настоящем. СПб.: Изд-во «Колос», 1913. 189 с.

490. Рабкина Н. А. «Византизм» Константина Леонтьева // История СССР. 1991. №6. С. 28-44.

491. Разделит ли Россия участь Союза ССР? Кризис межнациональных отношений и федеральная национальная политика. М.: БУК Лтд., 1993. 270 с.

492. Ратнер Н. Д. Очерки по истории пангерманизма в Австрии в конце XIX в. М.: Наука, 1970. 223 с.

493. Регионы России в 1999 г.: Ежегодное приложение к «Политическому альманаху России» / Под ред. Н. Петрова. М.: Гендальф, 2001. 456 с.

494. Ремнев А. В. Генерал-губернаторская власть в XIX столетии. К проблеме организации регионального управления Российской империи // Имперский строй России в региональном измерении (XIX начало XX века): Сб-к научн. ст. М.: МОНФ, 1997. С. 52-66.

495. Ремнев А. Вдвинуть Россию в Сибирь. Империя и русская колонизация второй половины 19 начала 20 вв. // Ab imperio. 2003. № 3. С. 135-158.

496. Ремнев А. В., Савельев П. И. Актуальные проблемы изучения региональных процессов в имперской России // Имперский строй России в региональном измерении (XIX начало XX века): Сб-к научн. ст. М.: МОНФ, 1997. С. 5-18.

497. Ржевский В. А., Киселева А. В. Субъекты РФ: Типология и конституционные основы организации //Государство и право. 1994. № 10. С. 38-45.

498. Рискин А., Бондаренко М., Попова Н. Новое подбрюшье России // Независимая газета. 2004 г. 21 августа. С. 1-2.

499. Роббинс Р. Сатрапы? Вице-короли? Губернаторы // Родина. 1995. № 6. С. 28-30.

500. Романова JI. Договоры Кремлю еще пригодятся // Независимая газета. 13 июля 2001 г. С. 1.

501. Романова JI. Республики против отмены «договорной федерации» // Независимая газета. 17 июля 2001 г. С. 1.

502. России надо быть сильной и конкурентоспособной: Послание Президента Российской Федерации В. В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации 18 апреля 2002 года // Российская газета. 2002. 19 апреля.

503. Российская Федерация и ее субъекты: проблемы укрепления государственности / Отв. ред. С. В. Поленина. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2003. 144 с.

504. Российский старый порядок: опыт исторического синтеза: «Круглый стол» // Отечественная история. 2000. № 6. С. 43-93.

505. Российское законодательство X XX веков. Т. 4-6. М.: Юридическая литература, 1986-1988.

506. Россия и Финляндия в XVIII XX вв. Специфика границы. СПб.: Европейский Дом, 1999. 363 с.

507. Россия сегодня. Политический портрет, 1985 1990 гг. / Отв. ред. Б. И. Коваль. М.: Международные отношения, 1991. 512 с.

508. Рязанцев В. В., Одинцов А. А. Федеративные проблемы российской государственности // Вестник Москов. ун-та. Серия 18. Социология и политология. 2001. № 1.С. 44-64.

509. Сайме Д. Имперская дилемма Америки // Россия в глобальной политике. 2004. Т. 2. №. 1.С. 130-142.

510. Салганик Е. JI. Выродок истории: Психологический анализ рождения и распада Советской империи. М.: ЕврАзия, 2000. 367 с.

511. Саликов М. Основы теории федерализма в трудах российских ученых // Федерализм. 2000. № 1. С. 227-242.

512. Саликов М. Конституционный федерализм России: опыт десятилетнего развития // Федерализм. 2003. № 3. С. 5-18.

513. Салмин А. М. Союз после Союза. Проблемы упрочения национально-государственных отношений в бывшем СССР // Полис. 1992. № 1-2. С. 34-55.

514. Салмин А. М. Россия, Европа и новый мировой порядок // Полис. 1999. №2. С. 10-31.

515. Самуйлов С. М. Политика США в отношении СНГ // США: экономика, политика, идеология. 1998. № 10. С. 41-51.

516. Сандерс Д. Некоторые методологические соображения о сравнительных межгосударственных исследованиях // Международный журнал социальных наук. 1995. №9. С. 31-41.

517. Сборник договоров и соглашений между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ о разграничении предметов ведения и полномочий. М.: Известия, 1997. 775 с.

518. Свобода В., Старовойтова Г. Последняя империя: рождение и судьба // Родина. 1991. №2. С. 8-11.

519. Семенов А. Дилеммы написания истории империи и нации: украинская перспектива//Ab Imperio. 2003. № 2. С. 377-386.

520. Сенцов А. А. Национально-государственное устройство России накануне Октября 1917 г.// Советское государство и право. 1990. №11.

521. Сергеевич В. Лекции и исследования по истории русского права. СПб.: Тип. и хромолитография А. Траншеля, 1883. 997 с.

522. Сергиевский С. Интервью с губернатором Тюменской области Л. Рокецким // НГ регионы. 2000. № 20. С. 4.

523. Сергиевский С. Татарстан не собирается отказываться от суверенитета, но предлагает этого не пугаться // Независимая газета. 1 марта 2001 г. С. 1, 3.

524. Сергиевский С. Регион плюс регион, а что в минусе? // НГ регионы. 17 июня 2002 г. С. 9-10.

525. Серенко А. Интервью с губернатором Иркутской области Б. Говориным //НГ-регионы. 2000. № 15. С. 4.

526. Сиджански Д. Федералистское будущее Европы. От Европейского Сообщества до Европейского Союза. М.: Российский гуманитарный университет, 1998. 420 с.

527. Сидорина Т. Ю. Кризис XX века: прогнозы русских мыслителей. М.: ГУ ВШЭ, 2001. 182 с.

528. Сила-Новицкая Т. Г. Культ императора в Японии: мифы, история, доктрины, политика. М.: Наука, 1990. 206 с.

529. Сили Дж. Р., Крэмб Дж. А. Британская империя. М.: «Алгоритм-Книга»; «Эксмо», 2004. 448 с.

530. Симонян Р. X. Страны Балтии и распад СССР // Полис. 2002. № 6. С. 151-154.

531. Симонян Р. X. Страны Балтии и распад СССР (о некоторых мифах и стереотипах массового сознания) // Вопросы истории. 2002. № 12. С. 27-39.

532. Симонян Р. X. Прибалтика в контексте распада СССР (как сложился один из постсоветских мифов) // Полития. 2003. № 1. С. 92-120.

533. Синицына Н. В. «Новый царь Константин новому граду Константину»: Становление идеологии Русского государства в XV веке // Родина. 2003. № 12. С. 62-66.

534. Синюков В. И. О форме федерации в России // Государство и право. 1993. № 5. С. 28-35.

535. Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник 2001 / Под ред. Д. М. Гвишиани, В. Н. Садовского и др. М.: Едиториал УРСС, 2003.400 с.

536. Скобелев С. Демография как политика. Коренное население Сибири в составе Российской империи и СССР: динамика численности как отражение политики центра// Ab Imperio. 2002. № 2. С. 149-190.

537. Скороходов В. А. Регионы и центр в реформируемой России // Мировая экономика и международные отношения. 1994. № 10. С. 16-32.

538. Смирнов А. «Свои» и «чужие». Слагаемые национального неприятия // Родина. 1995. № 7. С. 25-26.

539. Смирнов В. Интервью с губернатором Эвенкийского АО А. Боковико-вым // НГ регионы. 2001. № 4. С. 4.

540. Смолин М. Б. Очерки имперского пути: Неизвестные русские консерваторы 2-й половины XIX- 1-й половины XX в. М.: «Москва», 2000. 301 с.

541. Смолин М. Б. Тайны русской империи. М.: «Вече», 2003. 432 с.

542. Смыкалин А. С. Этапы конституционного строительства в дореволюционной России //Государство и право. 2004. № 3. С. 79-84.

543. Согрин В. В. 1985 1995. Реалии и утопии новой России // Отечественная история. 1995. № 2. С. 3-16.

544. Солженицын А. Традиции российской государственности и перспективы федерализма// Федерализм. 1996. № 3.

545. Солник Ст. «Торг» между Москвой и субъектами Федерации о структуре нового Российского государства: 1990 1995 // Полис. 1995. № 6. С. 95108.

546. Соловей В. Д. Русские против империи // Свободная мысль XXI. 2002. № 12. С. 74-88.

547. Соловьев А. И. Технологии администрирования: политические резонан-сы в системе власти современной России // Полис. 2004. № 6. С. 105-107.

548. Соловьев В. С. Сочинения в 2 т. 2-е изд. М.: Мысль, 1990.

549. Соловьев Е. Интервью с губернатором Ярославской области А. Лисицыным // Независимая газета. 4 апреля 2002 г. С. 4.

550. Соловьев Е. Лисицын собрался перекраивать границы // Независимая газета. 28 марта 2002 г. С. 4.

551. Соловьев С. М. Сочинения. В 18 кн. М.: Мысль, 1988-1995.

552. Солодухин Ю. Конституционные основы российского федерализма: проблемы // Федерализм. 20Cj. № 2. С. 21-36.

553. Состояние и перспективы российского федерализма: политика, право, экономика. Материалы круглого стола (Москва, 18 марта 1997 г.) / Депутатская группа «Российские регионы». М., 1997. 45 с.

554. Сотник В. Интервью с губернатором Свердловской области Э. Росселем // Независимая газета. 2 апреля 2002 г. С. 1, 4.

555. Союз можно было сохранить. Белая книга. Документы и факты о политике М. С. Горбачева по реформированию и сохранению многонационального государства/ Горбачев-Фонд. М.: «Апрель-85», 1995. 352 с.

556. Сравнительное изучение цивилизаций мира (междисциплинарный подход). М.: ИВИ РАН, 2000. 352 с.

557. Сталюнас Д. Границы и пограничье: белорусы и этнолингвистическая политика Российской империи на западных границах в период Великих реформ // Ab Imperio. 2003. № 1. С. 261-292.

558. Стегний П. В. 1-й раздел Польши и российская дипломатия // Новая и новейшая история. 2001. № 1. С. 152-174. № 2. С. 107-124.

559. Стегний П. В. Еще раз о «греческом проекте» Екатерины II. Новые документы из АВПРИ МИД России // Новая и новейшая история. 2002. № 4. С. 100-118.

560. Стельмах В. Г. Продуктивный взгляд на причины распада СССР (Размышления над книгой Э. Уолкера) // Общественные науки и современность. 2004. № 1. с. 106-113.

561. Стешенко Л. А. Многонациональная Россия: государственно-правовое развитие. X XXI вв. М.: Изд-во НОРМА, 2002. 384 с.

562. Столяров К. А. Распад: от Нагорного Карабаха до Беловежской Пущи. М.: ОЛМА ПРЕСС, 2002. 319 с.

563. Строев Е. Не навреди // Независимая газета. 6 июня 2000 г. С. 1, 8.

564. Строев Е. Российский парламентаризм // Независимая газета. 18 апреля 2001 г. С. 8.

565. Суни Л. В. Самодержавие и общественно-политическое развитие Финляндии в 80 90-е годы XIX в. Л.: Наука, 1982. 158 с.

566. Суни Р. Империя как она есть: имперская Россия, «национальное» самосознание и теории империи // Ab Imperio. 2001. № 1-2. С. 9-72.

567. Суни Р. Социализм, постсоциализм и нормативная модерность: размышления об истории СССР // Ab Imperio. 2002. № 2. С. 19-54.

568. Схиммельпэннинк ван дер Ойе Д. Свет с Востока // Родина. 1995. № 11. С. 30-33.

569. Схиммельпэннинк ван дер Ойе Д. Идеологии империи в России имперского периода // Ab Imperio. 2001. № 1-2. С. 211-226.

570. Схиммельпэннинк ван дер Ойе Д. Ориентализм дело тонкое // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 249-264.

571. Тадевосян Э. В. Советский федерализм: теория, история, современность // История СССР. 1991. № 6. С. 45-65.

572. Тадевосян Э. В. Российский федерализм и современный национально-государственный нигилизм // Государство и право. 1996. № 10. С. 3-14.

573. Тадевосян Э. В. О моделировании в теории федерализма и проблема асимметричной федерации // Государство и право. 1997. № 8. С. 58-68.

574. Таков способ воспроизводства России как сильной страны. Послание Президента Российской Федерации В. В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации 16 мая 2003 года // Международная жизнь. 2003. № 6. С. 3-23.

575. Тарановски Т. «Европейцы» и «восточники»: Как они определяли геополитические интересы России // Родина. 1995. № 8. С. 24 27.

576. Тарле Е. В. Избранные сочинения. В 4-х т. Ростов-н/Д.: Изд-во «Феникс», 1994.

577. Тарле Е. В. Политика: История территориальных захватов (XV XX века). М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. 797 с.

578. Тарле Е. В. Крымская война. В 2-х т. М.: Изографус; «ЭКСМО», 2003.

579. Теннет Дж. Всемирная угроза 2001: Национальная безопасность в меняющемся мире // Независимая газета. 9 февраля 2001 г. С. 6.

580. Теребов О. В. Россия и США в Центральной Азии // США*Канада: экономика, политика, культура. 2003. №3. С. 3-16.

581. Терентьев А. Мироустройство начала XXI века: существует ли альтернатива «американской империи» ? // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 10. С. 35-46.

582. Тимченко С. А. К вопросу о концепциях реинтеграции постсоветского пространства // Вестник Москов. ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2002. № 6. С. 113-120.

583. Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. М.: ГУП «Облиз-дат», ТОО «Алир», 1998. 672 с.

584. Тишков В. А. Самоубийство центра и конец Союза (политическая антропология путча) // Советская этнография. 1991. № 6. С. 4-12.

585. Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сборник / Пер. с англ. М.: АИРИС ПРЕСС, 2003. 640 с.

586. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории: Сборник / Пер. с англ. М.: АЙРИС ПРЕСС, 2003. 590 с.

587. Токвиль А. Демократия в Америке / Пер. с фр. М.: Прогресс, 1992. 559 с.

588. Торбаков И. «Осколки разбитого вдребезги»: историческое поражение имперского проекта// Ab Imperio. 2001. № 4. С. 391-434.

589. Трайнин И. П. Национальные противоречия в Австро-Венгрии и ее распад. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1947. 307 с.

590. Translatio imperii // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 103-106.

591. Тренин Д. В. Третий возраст: российско-американские отношения на пороге XXI века // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 2. С. 7-19.

592. Трепавлов В. В. Три столетия территориального расширения России // Отечественная история. 2003. № 2. С. 181-185.

593. Тропкина О. Бесполезная инициатива приволжских губернаторов // Независимая газета. 10 июля 2001 г. С. 1.

594. Тропкина О. Миронов за укрупнение регионов // Независимая газета. 30 марта 2002 г. С. 2.

595. Тропкина О. Чукотский автономный округ могут слить с Магаданской областью // Независимая газета. 8 ноября 2002 г. С. 2.

596. Тулеев А. В России больше не будет ни революций, ни контрреволюций // Независимая газета. 16 апреля 2001 г. С. 3.

597. Туровский Р. Ф. Баланс отношений «центр регионы» как основа территориально-государственного строительства // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 12. С. 54-65; 2004. № 1. С. 43-50.

598. Туронок С. Г. Федерализм, унитаризм, конфедерализм? (Российский опыт в сравнительной перспективе) // Общественные науки и современность. 2000. № 2. С. 49-60.

599. Указ Президента РФ от 3 июня 1996 г. № 803 «Об основных положениях региональной политики в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 1996. № 23. Ст. 2756.

600. Указ Президента РФ от 13 мая 2000 г. № 849 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе» // Собрание законодательства РФ. 2000. № 20. Ст. 2112; № 26. Ст. 2748; № 38. Ст. 3781; 2001. №6. Ст. 551.

601. Указ Президента РФ от 10 августа 2000 г. № 1486 «О дополнительных мерах по обеспечению единства правового пространства Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2000. № 33. Ст. 3356.

602. Указ Президента РФ от 1 сентября 2000 г. № 1602 «О Государственном совете Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2000. № 36. Ст. 3633.

603. Украина, Россия и славянство: Круглый стол // Россия XXI. 2003. № 3. С. 4-53.

604. Умнова И. Природа федерации и российская государственность // Федерализм. 1998. № з! С. 89-95.

605. Умнова И. Фундаментальные аспекты' федерализма и природа Российского государства// Федерализм. 1998. № 3. С. 98-106.

606. Умнова И. А. Современная конституционная модель российского федерализма: Проблемы совершенствования и тенденции эволюции // Государство и право. 1999. № 11. С. 5-12.

607. Умнова И. А. Конституционные основы современного российского федерализма. М.: Дело, 2000. 304 с.

608. Успенский Ф. И. История Византийской империи VI -IX вв. М.: Мысль, 1996. 827 с.

609. Успенский Ф. И. История Византийской империи. Период Македонской династии (867-1057). М.: Мысль, 1997. 527 с. .

610. Успенский Ф. И. История Византийской империи XI XV вв. Восточный вопрос. М.: Мысль, 1997. 829 с.

611. Уткин А. И. Россия и США: региональные проблемы // США: экономика, политика, идеология. 1998. № 10. С. 17-40.

612. Уткин А. И. Американская стратегия для XXI века // США*Канада: экономика, политика, культура. 1999. № 7. С. 17-28.

613. Уткин А. И. В Америке снова просыпается имперское мышление // Международная жизнь. 2002. № 7. С. 75-86.

614. Уткин А. И. Новая империя и постсоветское пространство // Свободная мысль XXI. 2002. № 8. С. 39-57.

615. Фадеев А. В. Россия и Кавказ первой трети XIX в. М.: Изд-во АН СССР, 1961.397 с.

616. Фадеева И. Л. От империи к национальному государству: Идеи турецкого социолога Зии бен Алпа в ретроспективе XX в. М.: Восточная литература, 2001.214 с.

617. Фарукшин М. X. Политическая элита в Татарстане: вызовы времени и трудности адаптации // Полис. 1994. № 6. С. 67-79.

618. Фатуллаев М. Интервью с президентом Адыгеи А. Джаримовым // Независимая газета. 20 июня 2000 г. С. 4.

619. ФЗ от 17 декабря 1999 г. «Об общих принципах организации и деятельности ассоциаций экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 1999. № 51. Ст. 6286.

620. ФЗ от 5 августа 2000 г. № 113-Ф3 «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2000. № 32. Ст. 3336.

621. ФКЗ от 17 декабря 2001 г. № 6-ФКЗ «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (1 ч.). Ст. 4916.

622. Федерализм глобальные и российские измерения: Междунар. науч.-практ. конф., 6-8 сентября 1993 г. Казань, 1993.

623. Федерализм власти и власть федерализма. М.: ТОО «Интелтех», 1997. 875 с.

624. Федерализм и межнациональные отношения в современной России: Материалы Всерос. науч.-практ. конф., 27-28 мая 1994 г. М., 1994.

625. Федерализм и региональное управление: проблемно-тематический сборник. М.: ИНИОН РАН, 2000. 236 с.

626. Федерализм: Энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 1997. 288 с.

627. Федерализм: Энциклопедия. М.: Изд-во МГУ, 2000. 640 с.

628. Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея / Пер. с англ. М.: «Прогресс» «Антера», 1993. 568 с.

629. Федеральное конституционное право России. Основные источники / Сост. Б. А. Страшун. М.: Изд-во НОРМА, 1996. 400 с.

630. Федерация в зарубежных странах. М.: Юридическая литература, 1993. 112 с.

631. Федоров Н. Ф. Сочинения. М.: Мысль, 1982. 711 с.

632. Федоткин В. Составляющие устойчивого развития российской модели федерализма // Федерализм. 2000. № 2. С. 5-30.

633. Федотов Г. П. Судьба и грехи России (избранные статьи по философии русской истории и культуры). В 2-х т. СПб.: София, 1991.

634. Феоктистов Г. Г. Империя как тип структурного деления мира (Опыт классификации) // Общественные науки и современность. 2000. № 2. С. 103110.

635. Ферро М. Война, революция, империя: временное правительство и проблема национальностей // Ab Imperio. 2001. № 4. С. 321-360.

636. Филимонов В. Г. Образование и развитие РСФСР. Очерки по государственному строительству. М.: Юрид. лит-ра, 1963. 230 с.

637. Филиппов В. Блеск и нищета отечественной этнофедералистики // Федерализм. 2003. № 3. С. 177-194.

638. Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938 1939 / Пер. с нем. М.: Прогресс, 1990. 480 с.

639. Фоглесонг Д. С. Американские надежды на преобразование России во время второй мировой войны // Новая и новейшая история. 2003. № 1. С. 80105.

640. Фоглесонг Д., Хан Г. Десять американских мифов о России // Россия XXI. 2003. №2. С. 104-137.

641. Фрейдзон В. И. Проблема федерализации империи Габсбургов в 60-х -начале 70-х годов XIX в. // «Дранг нах остен» и историческое развитие стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. М.: Наука, 1967. С. 111130.

642. Фрумкин К. Г. Пространственная эстетика империй // Свободная мысль -XXI. 2002. №9. С. 75-81. ■

643. Фурман Д. Е. О будущем «постсоветского пространства» // Свободная мысль -XXI. 1996. № 6. С. 36-50.

644. Хабриева Т. А. Национально-культурная автономия в Российской Федерации. М.: Изд-во «Юстицинформ», 2003. 252 с.

645. Халилов JI. М. РСФСР социалистическое федеративное государство. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1967. 138 с.

646. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. 603 с.

647. Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. М.: ООО «Издательство ACT»; ООО «Транзиткнига», 2004. 635 с.

648. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М.: Юридическая литература, 1981. 368 с.

649. Хильдермайер М. Российский «долгий XIX век»: «особый путь» европейской модернизации? // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 85-101.

650. Хоскинг Дж. Великое, но рухнувшее прошлое? Размышления американского историка об истории и нации // Родина. 1995. № 1. С. 38-41.

651. Хоскинг Дж. Россия: народ и империя (1552-1917). Смоленск: «Русич», 2000. 512 с.

652. Хоскинг Дж. Россия и русские. В 2-х кн. М.: ACT; Транзиткнига, 2003.

653. Хрох М. Ориентация в типологии // Ab imperio. 2000. № 2. С. 9-24.

654. Хурсевич С. Роль федеральных округов в развитии российского федерализма // Федерализм. 2000. № 4. С. 183-192.

655. Цамерян И. П. Национальные отношения в СССР. М.: Мысль, 1987. 181 с.

656. Цимбаева Е. Н. Государственный проект А. С. Грибоедова // Вестник Москов. ун-та. Серия 8. История. 2004. № 2. С. 122-147.

657. Цымбурский В. Л. «Европа-Россия»: «третья осень» системы цивилизаций // Полис. 1997. № 2. С. 56-76.

658. Цыбурский В. JI. Народы между цивилизациями // Pro et Contra. 1997. Т. 2. № 3.

659. Цымбурский В. JI. Как живут и умирают международные конфликтные системы (Судьба балтийско-черноморской системы в XVI XX вв.) // Полис. 1998. №4. С. 52-73.

660. Цымбурский В. Л. Геополитика для «евразийской Атлантиды» // Pro et Contra. 1999. Т. 4. № 4. С. 141-175.

661. Цымбурский В. Л. Сколько цивилизаций? (С Ламанским, Шпенглером и Тойнби над глобусом XXI века) // Pro et Contra. 2000. Т. 5. № 3. С. 173-197.

662. Цымбурский В. Л. Россия Земля за Великим Лимитрофом: Цивилизация и ее геополитика / Ин-т философии РАН. М.: Эдиториал УРСС, 2000. 144 с.

663. Черепанов В. А. Конституционно-правовые основы разделения государственной власти между Российской Федерацией и ее субъектами. М.: МЗ-ПРЕСС, 2003.437 с.

664. Черкасов П. П. Судьба империи. Очерк колониальной экспансии Франции в XVI XX вв. М.: Наука, 1983. 184 с.

665. Черкасов П. П. Распад колониальной империи Франции. Кризис французской колониальной политики в 1939-1985 гг. М.: Наука, 1985. 326 с.

666. Чертков А. Об основных правовых проблемах федерализма в современной России и путях их решения // Федерализм. 2004. № 2. С. 73-96.

667. Черчилль У. Мировой кризис. Автобиография. Речи. М.: Изд-во Эксмо, 2003. 768 с.

668. Чешков М. А. Россия/СССР и Восток: судьбы исторической общности // Мировая экономика и международные отношения. 2003. № 5. С. 70-78; № 6. С. 88-97.

669. Чиркин В. Е. Модели современного федерализма: Сравнительный анализ // Государство и право. 1994. № 8-9. С. 150-158.

670. Чиркин В. Е. Основы сравнительного государствоведения. М.: «Артикул», 1997. 352 с.

671. Чиркин В. Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М.: °Изд-во «Зерцало», 1998. 448 с.

672. Чиркин В. Е. Новый российский федерализм: стратегия и тактика // Право и политика. 2000. № 12.

673. Чиркин В. Е. Новые подходы к теории современного государства и федерализма// Общественные науки и современность. 2003. № 3. С. 66-72.

674. Чистое учение о праве Г. Кельзена. Вып. 2. М.: ИНИОН, 1988. 213 с.

675. Чистяков О. И. Национально-государственное строительство РСФСР в годы гражданской войны (1918 1920). М.: Изд-во МГУ, 1964. 92 с.

676. Чистяков О. И. Становление Российской Федерации (1917 1922). М.: Изд-во МГУ, 1966. 327 с.

677. Чистяков О. И. Конституция РСФСР 1918 года. М.: Изд-во МГУ, 1984. 206 с.

678. Чубайс А. Б. Миссия России в XXI веке // Независимая газета. 2003. 1 октября.

679. Шаклеина Т. А. Российская внешнеполитическая мысль: в поисках национальной стратегии. М.: МОНФ, 1997. 188 с.

680. Шаран П. Сравнительная политология / Пер. с англ. В 2-х ч. М.: Изд-во Рос. академии управления, 1992.

681. Шафаревич И. Россия наедине с собой // Наш современник. 1992. № 1. С. 3-8.

682. Шафаревич И. Р. Русский народ в битве цивилизаций. М.: Эксмо; Алгоритм, 2003. 415 с.

683. Шафир М. А. Компетенция СССР и союзной республики (конституционные вопросы). М.: Наука, 1968. 228 с.

684. Шеремет В. И. Становление Османской империи. XIII XVI вв. // Новая и новейшая история. 2001. № 1. С. 60-69.

685. Шилз Э. Общество и общества: макросоциологический подход // Американская социология. М.: Прогресс, 1972. С. 341-359.

686. Шимов Я. Россия как необходимость. Повторит ли Российская Федерация судьбу Австро-Венгерской монархии? // Свободная мысль XXI. 2002. № 7. С. 68-77.

687. Шишкин В. А. Власть, политика, экономика. Послереволюционная Россия (1917 1928 гг.). СПб.: Изд-во «Дмитрий Булавин», 1997. 400 с.

688. Шишков Ю. В. Распад империи: ошибка политиков или неизбежность? // Наука и жизнь. 1992. № 8. С. 2-13.

689. Шишков Ю. В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. Почему не интегрируются страны СНГ. М.: НП «III тысячелетие», 2001. 480 с.

690. Шофман А. С. Распад империи Александра Македонского. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1984. 224 с.

691. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. В 2-х т. М.: Мысль, 1998.

692. Шукуров Р. По дороге в Индию // Родина. 1995. № 10. С. 30-33.

693. Щапов А. П. Сочинения. В 3-х т. СПб.: Изд. М. В. Пирожкова, 1906.

694. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999.

695. Элейзер Д. Д. Сравнительный федерализм // Полис. 1995. № 5. С. 106115.

696. Эндрейн Ч. Ф. Сравнительный анализ политических систем. Эффективность осуществления политического курса и социального преобразования. М.: ИНФРА-М, «Весь Мир», 2000. 320 с.

697. Энтин JI. М. Крушение империи. М.: Международные отношения, 1965. 200 с.

698. Эткинд А. Фуко и тезис внутренней колонизации: Постколониальный взгляд на советское прошлое // Новое литературное обозрение. 2001. № 49. С. 50-74.

699. Эткинд А. Бремя бритого человека, или внутренняя колонизация России // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 265-297.

700. Этнический национализм и государственное строительство. М.: Ин-т востоковедения РАН; Наталис, 2001. 432 с.

701. Южный фланг СНГ. Центральная Азия Каспий - Кавказ: возможности и вызовы для России / Под ред. М. М. Наринского и А. В. Мальгина. М.: МГИМО МИД России; AHO «ИНО-Центр»; Логос, 2003. 376 с.

702. Юмашева О. Выбор или судьба? //Родина. 1995. № 9. С. 26-30.

703. Юнгблюд В. Т. «Образы российской империи» и внешнеполитическое планирование в США в 1944-1945 гг. // США: экономика, политика, идеология. 1998. № 6. С. 66-78.

704. Юрченко А. Г. Империя и космос. Опыт интерпретации средневекового описания империи Чингисхана// Ab imperio. 2002. № 1. С. 107-183.

705. Юрченков В. А. Мордовский этнос в системе Российской империи: XVIII начало XX века // Отечественная история. 2004. № 5. С. 26-37.

706. Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. М.: «Весь Мир», 1998. .384 с.

707. Яковенко И. Г. От Тильзитского мира до пакта Молотова-Риббентропа (Большой модернизационный цикл отечественной истории) // Общественные науки и современность. 1998. №3. С. 106-115; № 4. С. 101-112.

708. Яковенко И. Г. Российское государство: национальные интересы, границы, перспективы. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. 221 с.

709. Яковенко И. Страна в имперской ловушке (О естественных границах и оптимальных размерах территории России) // Открытая политика. 1999. № 910.

710. Якубовская С. И. Развитие СССР как союзного государства. 1922-1936 гг. М.: Наука, 1972. 228 с.

711. Янов А. Последний солдат империи // Новое время. 1993. № 19. С. 20-25.

712. Янов А. J1. Россия против России. Очерки истории русского национализма: 1825 1921. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. 363 с.

713. Янов А. JI. Россия: у истоков трагедии. 1462 1584. Заметки о природе и происхождении русской государственности. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 559 с.

714. Ященко А. С. Международный федерализм. М., 1908. 386 с.

715. Ященко А. С. Теория федерализма. Опыт синтетической теории права и государства. Юрьев, 1912. 841 с.

716. Altenstetter Ch. Der Föderalismus in Österreich. Unter besonderer Berücksichtigung der politischen Verhältnisse von 1945 1966. Heidelberg: Quelle & Meyer, 1969. 168 S.

717. Amburger E. Geschichte der Behördenorganisation Russlands von Peter dem Grossen bis 1917. Leiden: Brill, 1966.

718. Ascher А. Р. A. Stolypin. The Search for Stability in Late Imperial Russia. Stanford (California): Stanford University Press, 2001. 468 p. .

719. Der Föderalismus in Österreich: Verhandlungen des sechsten österreichischen Juristentages. Innsbruck, 1976 /Н. Hoyer. Bd. II. T. 3. Wien: Manz., 1978. 102 S.

720. Deuerlein E. Föderalismus. Die historischen und philosophischen Grundlagen des föderativen Prinzips. Bonn: Sieg-Post Druckerei, 1972. 416 S.

721. Die österreichische Bundesverfassung und Hans Kelsen: Analysen und Materialien. Zum 100. Geburtstag von Hans Kelsen / Hrsghn. v. F. Ermacora. Wien: Braumüller, 1982. 506 S.

722. Dixon S. Modernization of Russia. 1676 1825. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

723. Dronne R. Vie et mort d'un empire. La decolonisation. Paris: Editions FranceEmpire, 1989. 419 p.

724. Eisenstadt S. N. The Political Systems of Empires. London, 1963.

725. Elazar D. J. Exploring Federalism. Tuscaloosa: The University of Alabama Press, 1987. 336 p.

726. Engelberg E. Bismark. Urpreusse und Reichsgründer. Brl.: Akademie-Verlag, 1985. 839 S.

727. Engelberg E. Bismark. Das Reich in der Mitte Europas. Brl.: AkademieVerlag, 1990. 731 S.

728. Ermacora F. Österreichische Verfassungslehre (Grundriss eines Studienbuches). Wien Stuttgart: Braumüller, 1970. 428 S.

729. Föderalismus als Mittel permanenter Konfliktregelung / Esterbauer F., Heraud G., Pernthaler P. Wien: Braumüller, 1977. 285 S.

730. Föderalismus in Österreich / Ermacora F., Koller H., Klecatsky H. etc. Salzburg-München: "Pustet"; Wien etc.: "Europa", 1970. 256 S.

731. Föderalismus und Regionalismus in europäischer Perspektive / Huber S., Pernthaler P. (Hrsg.). Wien: Braumüller, 1988. 104 S.

732. Frenkel M. Föderalismus und Bundesstaat. Bd. 1. Föderalismus: System, Recht und Probleme des Bundesstaates im Spannungsfeld von Demokratie und Föderalismus. Bern: H. Lang, 1984. 278 S.

733. Friedrich C. J. Tendences du federalisme en theorie et en pratique. Bruzelles: Inst, beige de science polit., 1971. 205 p.

734. Greve-Leymarie С. Le Federalisme cooperative en Republique Federale d'Allemagne. P.: Economica, 1981. 233 p.

735. Groh D. Russland im Blick Europas. 300 Jahre historische Perspektiven. Frankfurt a.-M., 1988.

736. Hagen M. von. Writing History of Russia as Empire: The Perspective of Federalism // Казань, Москва, Петербург: Российская империя взглядом из разных углов / Ред. Б. Гаспаров, Е. Евтухова, А. Осповат, М. фон Хаген. М., 1997. С. 393-410.

737. Haumann Н. Geschichte Russlands. München-Zürich: Piper Verlag, 1996. 736 S.

738. Hardt M., Negri A. Empire. Cambridge (Mass.), L.: Harward Univ. Press, 2001.

739. Heraud G. La societe federale: principes, schemas, conjectures // LxEurope en formation. Nice, 1976. № 190-192. P. 97-114.

740. Hesse K. Der unitarische Bundesstaat. Karlsruhe: Verlag C.F. Müller, 1962. 34 S.

741. Hicks U.K. Federalism: Failure and Succes. A comporative Study. L.: Macmillan, 1978. 205 p.

742. Hüglin Th.O. Sozietaler Föderalismus: die politische Theorie des Johannes Althusius. Berlin-N.Y.: de Gruyter, 1991. 286 S.

743. Imperial Russia: New Histories for the Empire. Bloomington and Indianapolis: Indiana University Press, 1998. 359 p.

744. Kann R.A. Werden und Zerfall des Habsburgermonarchie. Bd. 1. Graz-WienKöln, 1962.

745. Kennedy P. The Rize and Fall of the Great Powers. Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000. Lnd.: Fontana Press, 1989. 898 p.

746. Kewenig W. Kooperativer Föderalismus und bundesstaatliche Ordnung // Archiv des öffentlichen Rechts / Badura P., Hesse K., Lerche P. Bd. 93. H. 4. Tübingen: J. С. B. Mohr (Paul Siebeck), 1968. S. 433-484.

747. Khodarkovsky M. Russia's Steppe Frontier: The Making of a Colonial Empire, 1500-1800. Bloomington-Indianapolis: Indiana University Press, 2002. 290 p.

748. Kinsley F. Föderalismus: Ein Weg aus der Europakrise. Bonn: Europa Union, 1986. 160 S.

749. Kunze R. Kooperativer Föderalismus in der Bundesrepublik (Zur Staatpraxis der Koordinierung von Bund und Ländern). Stuttgart: Gustav Fischer Verlag, 1968. 154 S.

750. Late Imperial Russia. An Interpretation: Three Visions, Two Cultures, One Reasantry / By A. Jones. Bern: Peter Lang, 1997. 457 p.

751. Laufer H. Der Föderalismus der Bundesrepublik Deutschland. Stuttgart etc.: Kohlhammer, 1974. 162 S.

752. Layton S. Russian Literature and Empire: Conquest of the Caucasus from Pushkin to Tolstoy. Cambridge, 1994.

753. Le Donne J.P. The Russian Empire and the World, 1700 1917: The Geopolitics of Expansion and Containment. Oxford: Oxford Univ. Press, 1997. 394 p.

754. Lieven D. Empire: The Russian Empire and Its Rivals. Yale University Press, 2001.

755. Nadkarni M., Shevchenko O. The Politics of Nostalgia: A Case for Comparative Analysis of Post-Socialist Practices // Ab Imperio. 2004. № 2. C. 487-519.

756. Nationalism and Empire. The Habsburg Empire and Soviet Union. University of Minnesota, 1992.

757. Nürnberger R. Wesen und Wandel des Föderalismus im modernen Staatsleben. Eine historisch-politische Studie // Festschrift für Gerhard Ritter zum seinem 60. Geburtstag. Tübingen: Univ. Verl., 1950. S. 429-450.

758. Pal Ch. Centre state relations end cooperative federalism. New Delhi: Deep & Deep, 1985. 352 p.

759. Pelinlca A. Zur österreichischen Identität. Zwieschen deutscher Vereinigung und Mitteleuropa. Wien: Veberreuter, 1990. 156 S.

760. Pelinka A., Welan M. Demokratie und Verfassung in Österreich. WienFrankfurt-Zürich: Europa Verlag, 1971. 373 . S.

761. Plaschka R. G. Nationalismus, Staatengewalt, Widerstand: Aspekte nationaler und sozialer Entwicklung in Ostmittel- und Südosteuropa. München, 1985. 495 S.

762. Poe M. T. The Russian Moment in World History. Princeton-Oxford: Princeton University Press, 2003. 116 p.

763. Reagan M. D. The new federalism. N.Y.: Oxford Univ. Press, 1972. 175 p.

764. Reuter IC. Föderalismus: Grundlagen und Wirkungen in der Bundesrepublik Deutschland. Heidelberg: R. v. Deckels Verlag, 1985. 168 S.

765. Reuter K. Bundesrat und Bundesstaat (der Bundesrat der Bundesrepublik Deutschland). 7. Auflage. Bonn: Verlag des Bundesrates, 1991. 65 S.

766. Russia's Orient. Imperial Borderlands and Peoples, 1700-1917 / Ed. by Brower D., Lazzerini E. J. Bloomington, 1997.

767. Sahni K. Crucifying the Orient: Russian Orientalism and the Colonization of Caucasus and Central Asia. Bangkok, 1997.

768. SaidE. A. Culture and Imperialism. N.Y.: Knopf, 1993.

769. Schimmelpenninck van der Oye D. Toward the Rising Sun. Russian Ideologies of Empire and the Path to War with Japan. Northern Illinois University Press. De Kalb. 2001.330 p.

770. Slezkine Y. Arctic Mirrors: Russia and the Small Peoples of the North. Ithaca, 1994.

771. Späth L. Die Chancen der Veilfalt: Der Föderalismus als mod. Staatsform. Stuttgart: Bonn aktuell, 1979. 101 S.

772. Steinwedel C. Tribe, Estate, Nationality? Changing conceptions of bashkir particularity within the Tsar's Empire // Ab Imperio. 2002. № 2. C. 249-278.

773. Sunderland W. Empire without imperialism? Ambiguities of colonization in Tsarist Russia // Ab Imperio. 2003. № 2. C. 101-114.

774. Theorie und Praxis des Bundesstaates / M. Welan, F. Koja, F. Groell, Ch. Smekal. Salzburg München: Pustet; Wien: Europa, 1974. 220 S.

775. The Austrian empire. Abortive federation? / Ed. by H.J. Gordon. Lexington (Mass.) e.a.: Heath, 1974. 159 p.

776. Usteri M. Theorie des Bundesstaates. Zürich, 1954. 369 S.

777. Volk, Land und Staat. Landesbewusstsein, Staatsidee und nationale Fragen in der Geschichte Österreichs / Hrsgn. v. E. Zöllner. Wien: Öster. Bundesverl., 1984. 184 S.

778. Watts R. L. Comparing Federal Systems. Kingston, 1999.

779. Weeks T. Slavdom, civilization, russification: comments on Russia's world-historical mission, 1861-1878 // Ab Imperio. 2002. № 2. C. 223-248.

780. Weiner A. Making Sense of War: the Second World War and the fate of the Bolshevik Revolution. Princeton, 2001.

Полный текст автореферата диссертации по теме "От империи к федерации: процессы и механизмы трансформации Российского государства"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора политических наук Бахлов, Игорь Владимирович

Введение диссертации2005 год, автореферат по политологии, Бахлов, Игорь Владимирович

Заключение научной работыдиссертация на тему "От империи к федерации: процессы и механизмы трансформации Российского государства"

Похожие темы диссертаций