автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Отношение российской общественности и власти к мултанскому делу в конце XIX века

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Логинова, Ирина Владимировна

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА I 49

ОФИЦИАЛЬНО-ПРАВОВАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ НА МУЛТАНСКОЕ ДЕЛО

§ 1 Отношение региональных и центральных 49 органов власти к мултанской проблеме

§ 2 Позиция центральных и епархиальных 100 - 118 церковных властей в Мултанском деле

ГЛАВА II 119

РОССИЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННОСТЬ И МУЛТАН-СКИЙ ПРОЦЕСС

§ 1 Роль провинциальной и центральной 119 - 134 прессы в формировании общественного мнения в защиту мултанских вотяков

§ 2 Мултанский процесс в российской пе- 134 риодике: проблемы и оценки

§ 3 Деятельность В.Г.Короленко в Мултан- 179 - 201 ском деле

Введение диссертации2002 год, автореферат по истории, Логинова, Ирина Владимировна

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ

Предложенная диссертация посвящена отношению российской общественности и власти к Мултанскому делу, судеб-но-следственному процессу (1892-1896 гг.) по обвинению крестьян-удмуртов села Старый Мултан Малмыжского уезда Вятской губернии (ныне село Короленко Кизнерского района Удмуртской Республики) в человеческом жертвоприношении л языческим богам.

Актуальность темы обусловлена, по крайней мере, двумя обстоятельствами. Во-первых, последнее десятилетие-XIX в. в истории русской журналистики долго оставалось вне поля зрения исследователей, т.к. большевистская пресса считалась печатью нового типа, истинной носительницей идей демократии. Забытыми оказались крупные и провинциальные газеты и журналы, формировавшие и имевшие огромное влияние на общественное мнение, а также публицисты, журналисты, материалы которых читала и обсуждала вся Россия. Обращение к данному вопросу даёт возможность рассмотреть проблему взаимоотношения власти и российского общества на фоне Мултанского дела.

Во-вторых, налицо схожесть нынешней ситуации в России с ситуацией в Российской империи конца XIX века, отражавшей экономический, политический и духовный кризис, ухудшение межнациональных отношений. И в этот момент не православная церковь, а символ неофициальной веры, восстановление естественных структур мировосприятия становятся главными в поисках утраченной духовности.

Сегодня наблюдается процесс реминисценции первобытных верований, а где-то и попытка превратить их в государственную религию. Изучение современной религиозной ситуации у финно-угорских народов А. Щипковым и С.Филатовым позволило им заявить, что «представители высшей марийской интеллигенции видят в языческой вере силу, способную защитить от русификации. Марий Эл уже является центром притяжения для язычников других автономных республик России - Мордовии, Чувашии, Удмуртии»1. Там, где присутствует язычество, всегда есть место кровавым ритуалам и наиболее опасному из них - ритуалу человеческого жертвоприношения.

Между тем в науке существует своего рода негласное табу на саму постановку проблемы даже о возможности ритуальных убийств в цивилизованном обществе. Как нам представляется, эта традиция уходит в прошлое к утвердившейся оценке сути Мултанского дела как «идиотского мракобесия самодержавной власти»2. Изучение исторических аспектов Мултанского дела привело нас к выводу, что такое положение в определенной степени объясняется преобладанием нравственного, политического, идеологического подходов над научным к вопросу о человеческих жертвоприношениях.

ИСТОРИОГРАФИЯ ТЕМЫ

Историографию исследуемой темы условно можно разделить на три. периода: 1)дореволюционная; 2)советская «доперестроечная»; 3) «постперестроечная» и «юбилейная ¡историография» 1992-1996 гг. Следует заметить, что историография на двух последних этапах имеет местный региональный характер, к тому же все три периода отличаются политизированностью и публицистичностью, хотя второй этап в большей степени характеризует научность и расширение источниковой базы.

Литература об этом деле, главным образом публицистическая, стала складываться уже в ходе судебного разбирательства. После вынесения Сарапульским окружным судом обвинительного приговора семи подсудимым в декабре 18 94 г., в газетах и журналах разных направлений появились заметки и статьи, посвященные Мултанскому делу, а точнее вопросу о возможности человеческих жертвоприношений среди удмуртов.

Интерес к проблеме значительно возрос после публикации в «Казанском телеграфе» отчёта о первом судебном заседании, подготовленного земскими служащими, в котором отмечались факты насилия над обвиняемыми со стороны полиции. После опубликования отчёта многие газеты, сначала местные («Вятский край», «Вятские губернские ведомости») , затем смежных губерний («Казанский телеграф», «Камско-Волжский край», «Нижегородский листок», «Самарская газета» и др.) и, наконец, центральные газеты и журналы («Русские ведомости», «Санкт-Петербургская газета», «Русский вестник», «Русское богатство», «Московские ведомости» и др.) представили свои страницы для печатания материалов и сообщений о Мултанском деле. Тон статей приобрёл полемический характер критикой судебно-следственных порядков и спором вокруг религиозной обрядности вотяков.

Особую роль в формировании общественного мнения сыграл В.Г.Короленко. Известность писателя привлекла к делу внимание широкой массы читателей. В одном из первых своих печатных выступлений в прессе, он назвал это дело таинственным, радикально испорченным, имеющим политическую сущность. По мнению Короленко, признание того, что решение суда справедливо, означало, что в России в единственном государстве на европейском континенте сохранились человеческие жертвоприношения и приговор по этому делу -это приговор и всей культурной миссии среди инородцев3. На политическое значение приговора обратил внимание и обер-прокурор Сената А.Ф.Кони, отмечая, что судебным расследованием констатируется известное бытовое явление, производится суд над целой народностью и создаётся прецедент, могущий иметь на будущее значение судебного закрепления виновности той или иной группы населения4.

К концу 18 95 г. Мултанское дело стало одним из сенсационных событий в жизни России. В русской публицистике оформилось два мнения по этому вопросу. Одни признавали человеческие жертвоприношения среди удмуртов и виновность мултанцев, вторые считали, что такого ритуала у удмуртов нет. Различные любительские, научные и профессиональные общества высказывали свою заинтересованность этнографической, судебно-медицинской, юридической стороной вопроса, так как повторная кассация обвинительного приговора Сенатом представляла чрезвычайно редкое явление. Раздавались голоса за пересмотр и изменение следственных порядков, устранения бюрократического произвола, обеспечения начал законности и неприкосновенности личности.

В дореволюционной литературе В.Г.Короленко получил признание своих заслуг в деле мултанских вотяков. Юрист Н. П. Карабчевский отметил его выдающуюся деятельность в судебной области и утверждал, что «не будь В.Г.Короленко и его энергичной кампании в печати, дело это бесповоротно бы замерло на втором обвинительном приговоре, то есть, общее мнение, что мултанские вотяки обязаны оправдательным приговором В.Г.Короленко, должно остаться непререкаемым и во всей своей силе»5.

Во время судебного разбирательства, в ходе научно-популярной дискуссии, стала складываться этнографическая литература о вотяках. Направленная на развенчание слухов о возможности ритуальных убийств среди удмуртов, она с момента своего опубликования, носила публицистический характер. Среди таких работ следует выделить исследования этнографов П.М.Богаевского, С.К.Кузнецова, Г.Е.Верещагина, судебных медиков Э.Ф.Беллина, Ф.А.Патенко, историка П.Н.Луппова, которые были использованы в защите мултанцев на суде6. Иного мнения придерживались в своих работах этнограф И.Н.Смирнов и священник Н.Н.Блинов, утверждавшие, что человеческие жертвоприношения среди вотяков возможны7.

С окончанием мултанского процесса в 18 96 г. и оправданием обвиняемых, интерес к нему не уменьшился. В журналах печатались статьи, посвящённые эффективности пореформенного суда, газеты публиковали отчёт о третьем разборе дела.

В.Г.Короленко неоднократно возвращался к этой теме и считал, что причина столь необычного хода Мултанского дела (два обвинения и одно оправдание) лежит в системе предварительного следствия и собирания документов8. Земский корреспондент А.Н.Баранов в своих воспоминаниях, опубликованных в 1913 г., главное существо Мултанского дела видел в борьбе противоположных общественных сил -бюрократии и общественности9.

Таким образом, в дореволюционной литературе по Мул-танскому делу нашла своё отражение общественно-политическая жизнь страны. Судебный процесс затронул самые разнообразные стороны и течения русской жизни.

Между тем, обозначившееся в ходе Мултанского дела противостояние общества и власти обусловило тенденциозность, односторонность, взаимную критичность подходов и публицистичность полемики вокруг Мултанского дела.

В советской исторической науке эта проблема представлена в работах П.Н.Луппова, М.Г.Худякова, Л.С.Шатенштейна и М.И.Буни. Поскольку наука была органичной частью советской общественно-политической системы, то это обстоятельство сказалось на характере исследований .

Первой советской работой явился труд П.Н.Луппова10, вышедший в 1925 г. и не содержавший характерного для последующих работ схематизма. Автор знакомил с ходом Мултанского дела на основании статей, заметок, отчасти на собственных воспоминаниях. Книга имела социальный заказ и после её выхода в свет в удмуртской прессе подчёркивалось, что «каждый работник Вотской области должен знать процесс этого дела, так как и в настоящее время, некоторые склонны думать, что вотяки приносят жертвы»11.

Идеологическое» предисловие к работе П.Н.Луппова было написано В.Максимовым. Считая Мултанское дело одним из моментов национальной политики самодержавия, он выделил четыре причины его возникновения: 1) борьба миссионеров против национального культа вотяков и других народов; 2) желание администрации ускорить ассимиляцию вотяков; 3) стремление правительства отвлечь внимание крестьян и рабочих от революционной борьбы; 4) стремление правительства натравить одну часть населения на другую в духе политики самодержавия «разделяй и властвуй». Таким образом, по мнению автора предисловия, Мултанское дело даже если не было организовано по директиве центральной власти, то, во всяком случае, центр стоял на стороне провинциальных властей, затевавших этот процесс, поощряя политику местных «служилых», оказывал поддержку судьям, обвиняющих вотяков в человеческом жертвоприношении, и, без сомнения, давал известные директивы провинции. В отношении Сената Максимов высказался категорично, считая, что «начиная от Сената. центральная власть совместно со всей черносотенной массой держались одной политики в отношении к мелким народностям». Оправдательный приговор он расценивал как уступку со стороны властей, боявшихся «развития движения против самодержавия»12.

Позже П.Н.Луппов отмечал, что в своей книге он не затронул архивные материалы - документы из переписки судебных и административных учреждений того времени13. Этот пробел он попытался восполнить в архивохранилищах Москвы и Ленинграда. Выявив переписку Правительствующего Сената, Министерства юстиции, Казанской судебной палаты и Сарапульского окружного суда, он выделил основные поводы переписки: кассация Сенатом обвинительных приговоров и статьи В.Г.Короленко14.

Говоря о значении для Вятского края и вообще для России деятельности В.Г.Короленко в Мултанском деле, историк подчёркивал, что оно «очень большое, гораздо больше, чем можно предполагать с первого раза», так как здесь не только оправдание невинных., здесь решался большой историко-культурный .вопрос России - вопрос о том, существуют ли в конце XIX века в восточной половине Европы. остатки. каннибализма. и В.Г.Короленко своей энергией, своим ярким публицистическим талантом стёр с России тот мазок, который уже набрасывался Мултанским делом»15.

Историка М.Г.Худякова Мултанское дело интересовало с общественной стороны. Он, пытаясь проследить отношение к делу со стороны различных слоёв общества, выделил два лагеря, обозначившиеся в ходе дела. К первому, стоявшему на стороне обвинения, он отнёс казенных чиновников, духовенство и ту «часть лиц умственного труда, которая была связана с реакционной бюрократией и руководствовалась классовым самосознанием». Второй лагерь, по мнению М.Г.Худякова, составила либеральная буржуазная интеллигенция, вставшая на сторону защиты и мобилизовавшая вокруг дела общественное мнение и исходившая «из внеклассового подхода к невинно осужденным»16.

В 192 8 г. М.Г.Худяков совершил поездку в Старый Мултан с целью ознакомления с религиозной жизнью мултанцев. В ходе её он не только установил имена настоящих убийц К.Матюнина, но определил и причины убийства нищего. В качестве доказательства были использованы устные сообщения крестьян из села Старый Мултан. Так появилась версия, которая прочно утвердилась в историографии Мултан-ского дела. Согласно ей, русские крестьяне деревни Анык Тимофей Васюкин и Яков Конешин решили выжить удмуртов из Старого Мултана и воспользоваться их богатыми землями, а для этого надо было обвинить удмуртов этого села в человеческом жертвоприношении, сослать их на каторгу, переехать в село и тем самым усилить влияние на общественные дела русских домохозяев, уже живших там17.

Основным материалом для изучения Мултанского дела послужила Худякову печатная, главным образом, журнальная и газетная литература. Состоя на службе в Публичной библиотеке в Ленинграде, он имел доступ к богатым фондам книгохранилищ. Помогал ему непосредственно в освещении общих вопросов А.Ф.Кони. Результатом его исследования стала неопубликованная заметка, в которой подчёркивалось политическое значение Мултанского дела, по мнению М.Г.Худякова, понятное лишь для передовых, наиболее сознательных представителей местного населения18.

Выделяя причины Мултанского дела историк обратился к правительственному курсу Александра III и Николая II на обрусение инородцев и особенно к мероприятиям правительства против евреев. Одним из средств этой борьбы М.Г.Худяков считал ритуальные процессы, в которых евреи обвинялись в убийствах христианских детей с религиозной целью. Он подчеркнул, что первые ритуальные дела возникли в России вслед за третьим разделом Польши, когда было присоединено большое количество еврейского населения. Однако с введением новых судебных уставов, по мнению исследователя, добиться обвинительного приговора со стороны присяжных стало почти безнадежным, так как суд отказывался признать факт существования человеческих жертвоприношений, тогда правительство выбрало обходной путь и решило создать прецедент, обвинив в ритуальных убийствах неграмотных инородцев. Таким образом, по мнению М.Г.Худякова, «Мултанское дело следует рассматривать как политический процесс, затеянный администрацией с целью добиться обвинения «инородцев» вообще в убийстве христиан с религиозной целью и возбудить русское население против «инородцев»19.

Рассматривая Мултанское дело, он выделил в нём три периода. Первый длился с момента возникновения дела до окончания первого разбирательства. На этом этапе М.Г.Худяков отметил столкновение между малмыжской интеллигенцией: товарищем прокурора Н.И.Раевским и земскими служащими А.Н.Барановым, О.М.Жирновым, А.П.Батуевым. На втором этапе, от первого до окончания второго разбирательства, выделено столкновение между правительственным произволом и либеральной земской общественностью. Главным поводом к протесту историк считал полицейский произвол и борьба с ним - главная цель поднятой в газетах кампании. На заключительном этапе от второго разбирательства до окончания дела, Мултанское дело приобрело всероссийское значение. Его политическая сущность была раскрыта Короленко и вокруг дела завязалась борьба правых и левых элементов. М.Г.Худяков, характеризуя эту борьбу, заметил однозначно, что «реакционеры стояли на стороне обвинения, а либералы стояли за оправдание»20.

Обращено внимание исследователя и на роль Сената. В отличие от В.Максимова, который был убеждён, что в организации обвинения участвовал весь «госаппарат самодержавия, начиная от Сената»21, М.Г.Худяков писал, что «Сенат отнёсся неодобрительно к незаконным действиям сарапуль-ских судей»22. Между тем, по мнению историка, заслуга в кассации Сенатом обвинительного приговора принадлежит всецело А.Ф.Кони, благодаря ему приговор был отменен23.

В 1932 г. в журнале «Советская этнография» была опубликована статья М.Г.Худякова «Политическое значение Мултанского дела и его отголосков в настоящее время»24, дополнявшая его предыдущую заметку современными политическими оценками. В статье он привёл периодизацию слухов о существовании кровавого культа у удмуртов, охарактеризовал их цели и социальное происхождение. По мнению автора, все слухи относятся ко второй половине XIX века и по Мултанскому делу он выделил не менее шестнадцати случаев их возникновения до 18 92 г. Самые ранние отнёс к 1850-м гг. и связал с антисемитским Саратовским делом (1853-1855 гг.), целью которого было желание правительства отвлечь внимание от неудачной Крымской войны и направить недовольство общественных масс в сторону «инородцев». Как отметил М.Г.Худяков, именно под впечатлением Саратовского дела возникла молва о человеческих жертвоприношениях у мари, чуваш и удмуртов.

Исследователь подчеркнул, что слухи появились в Удмуртии и в 1921-1922 и 1931 голодных годах. Бытовали они, по его мнению, в кулацкой среде, разжигали национальную рознь и мешали проведению ленинской национальной политики, «а потому необходимо разъяснить местному населению политическое значение этих слухов, что Мултанское дело - это отражение царской политики угнетения и натравливания одной нации на другую»25.

Определяя социальную среду, в которой возникали слухи, М.Г.Худяков писал о полицейских чиновниках, «вымогавших деньги в виде отступного» и о православном духовенстве, «которое вело усиленную борьбу с удмуртскими национальными верованиями, будучи материально заинтересовано в эксплуатации религиозных предрассудков местного населения»26. Особое неприятие историк высказал в отношении священника Н.Блинова, назвав его «великодержавным шовинистом»27.

Следует заметить, что, работая с архивными источниками, и особо акцентируя внимание на негативных сторонах жизнедеятельности Русской Православной Церкви в XIX веке, ни П.Н.Луппов, ни М.Г.Худяков не приводили документальных свидетельств участия в Мултанском деле Синода и непосредственно обер-прокурора К.П.Победоносцева. Их работы были написаны в 1920-х - начале 30-х гг., когда политика советского правительства по отношению к церкви была жёсткой и факты её прошлого не замалчивались.

Работа историка Л.С.Шатенштейна, написанная в 1960 г., отличалась взвешенностью подходов и оценок. Между тем акценты оставались прежними, хотя для их подтверждения историк вводил в .оборот новые источники, материалы' следствия, переписку, обнаруженную в архивах. По мнению автора, политической подоплёкой Мултанского дела явилась та же основа, что и у антисемитских ритуальных дел - Ве-лижского (1823-1830) и Саратовского (1853-1855), а именно проповедь великодержавного шовинизма. Однако Мултан-ское дело, как отметил исследователь, проходило в новых социально-экономических условиях, что и обусловило его самостоятельное значение. В качестве новых условий, Л.С.Шатенштейн назвал рост рабочего движения и растущую популярность социал-демократических идей, что также побудило «царское правительство к поискам мер, отвлекающих народ от борьбы за социальные преобразования»28. В качестве непосредственных причин Мултанского дела он выделял социально-экономические: порожденные политикой царизма голод, нищета, бескультурье29.

Взгляд на Мултанское дело как спровоцированное властями определил главное направление в исследовании историка - борьба русской общественности вокруг судебного процесса. Высоко оценив роль прогрессивной интеллигенции, Л.С.Шатенштейн подчеркнул, что они отстояли удмуртский народ и «не позволили свершиться величайшему злу,. признать удмуртов, а вслед за ними и другие народы, не

30 полноправными и неполноценными» .

В отличие от предыдущих работ, Шатенштейн отметил выдающуюся роль в истории пореформенного суда обер-прокурора Сената А.Ф.Кони. На наш взгляд, недооценка деятельности А.Ф.Кони, наблюдаемая в предыдущих работах, была связана с его гражданской и профессиональной позицией, занятой по делу В.Засулич. В сталинские времена народники не являлись национальными героями, а потому и

A.Ф.Кони, бывший председателем суда, оправдавшего члена «Народной воли», оказался в забвении.

Л.С.Шатенштейн не гиперболизировал роль

B.Г.Короленко и отмечал его заслуги наравне с другими участниками защиты в формировании общественного мнения. Раскрывая противоположные мнения, обозначившиеся в ходе дискуссии в печати, он писал о не реакционной прессе, а о некомпетентных авторах. Упоминая оппонента Н.Блинова, никакими иными эпитетами его не наделял, но вместе с тем, недооценка роли священника сохранялась. Следует отметить, что в Мултанской историографии советского периода лишь в одной работе сделана попытка понять мотивы поведения Н.Н.Блинова в Мултанской истории. Эта работа краеведа Е.Д.Петряева, изданная в 1970 г.31

Анализируя работу Л.С.Шатенштейна, заметим, что в ней также сказались идеологические рамки. В поисках корней дружбы между русским и удмуртским народами, так характерные для послевоенной исторической науки, автор выделял Мултанское дело. В работе сохранялся негативный подход и тотальная критика в отношении царизма и его государственной политики. Те же недостатки сохранились и в последующих работах.

В начале 198 0-х гг. вышла книга глазовского краеведа и юриста М.И.Буни, посвященная мултанскому периоду деятельности В.Г.Короленко. Он попытался, с одной стороны, более полно, чем в опубликованных работах, показать, как и для чего создавалось «клеветническое обвинение», роль полиции в осуществлении этой цели; с другой стороны -шире раскрыть деятельность В.Г.Короленко и организованных им демократических сил общества по разоблачению самодержавной власти. С этой целью была расширена источни-ковая база, позволившая поднять уровень исследования, наряду с печатными источниками, впервые использованы неопубликованные письма Короленко, относящиеся к Мултанскому делу и архивные документы.

По-прежнему, ведущая роль «в борьбе за мултанцев» отводилась В.Г.Короленко, вся его деятельность в этой роли, по мнению М.И.Буни, «была озарена светом гуманизма, беспредельной человечности и самой высокой гражданственности»32. Успех борьбы автор объяснял, тем, что писатель сумел организовать общественные силы и направить их к достижению цели. В объединении демократических сил М.И.Буня видел «выражение подлинных интернационалистских чувств и идей русского народа, проявление протеста против официальной шовинистической политики правительст-зз ва» .

Выделяя причины Мултанского дела, автор цитировал ленинские фразы о «зверской реакции» царского самодержавия и, повторяя своих предшественников, отмечал начало новой эпохи в истории революционного движения в России -вступление в политическую борьбу русского пролетариата, во главе которого становятся марксисты. Этому обстоятельству он придавал особенное значение, так как именно на этом фоне и развернулось Мултанская история. Между тем ни в данной работе, ни в других работах советских историков не рассматривалась реакция пролетариата и социалистов на ритуальный процесс.

Книга М.И.Буни получила высокую оценку в научных кругах благодаря своей «сквозной всеохватной системности

34 ^ч и документальной выверенности материала» . «О превосходном качестве», «добротности и обстоятельности» труда М.И.Буни писали в своих отзывах историки и литераторы. Основу этой добротности, по мнению доктора исторических наук Н.А.Троицкого, составляла широкая источниковая база книги. Богатство и разнообразие привлеченных источников позволило глазовскому краеведу, как считал профессористорик, исправить «не один десяток ошибок, поныне бытующих в литературе о Мултанском деле»35.

Действительно, новизна исследования М.И.Буни заключается не только в привлечении новых источников, но и в том, что он поднял вопрос о роли Сената, высшей судебной инстанции дореволюционной России, в отмене первого и второго приговоров в отношении мултанцев. М.И.Буня, подчеркивая исключительную роль в принятии справедливых решений обер-прокурора Сената А.Ф.Кони, вместе с тем, заострял внимание и на замалчивавшемся до этого факте реального правосудия, совершенного под влиянием А.Ф.Кони всем составом правительствующего Сената. Таким образом, судья по роду занятий и исследователь по призванию, М.И.Буня, говоря о недостатках самодержавной судебной системы, выявившихся в ходе Мултанского дела, подходил к проблеме с позиций конкретно-исторического анализа.

Итак, характеризуя исследования историков и краеведов по данной теме, следует отметить схожесть исторических работ, которая проявилась не только в общности избранного взгляда на историческое прошлое. Работы отличает определённая фрагментарность, концентрация внимания примерно на одном круге проблем: предпосылки, причины, содержание процесса, роль В.Г.Короленко. Совпадения не случайны, они обусловлены рядом обстоятельств: авторы ставили перед собой одну и ту же цель - критика самодержавия и его национальной политики, что в условиях политической конъюнктуры сближало характер исследований. Предвзятость многих устоявшихся мнений в историографии Мултанского дела очевидна. Однако недостатки в работах не исключают научной значимости всего того, что было достигнуто на данном этапе.

В отличие от небольшого количества исследовательских работ, в советской региональной прессе к Мултанскому делу обращались чаще. Статьи, написанные пропагандистами, среди которых немало историков, преследовали чисто идеологические и политические цели.

Накануне принятия в Удмуртии в 192 9 г. решения о коллективизации, в «Вятской правде» стали отражать те изменения, которые произошли после Октября в Мултане. «Есть машинное товарищество, приобретаются сельхозмашины, - подчёркивалось в газете, - почти на 75% хозяйства кооперированы. В сельце им.Короленко (В знак благодарности Короленко мултанцы, выделившиеся в 1925 г. из состава прежнего общества в количестве 35 дворов, назвали верхнюю часть Старого Мултана «Сельцо Короленко» - Л.И.) к - девятипольный севооборот, в Старом Мултане - четырехполье». Далее речь шла о желании удмуртов сельца объедио с ниться в колхоз .

Кировская газета «Комсомольское племя» в 1936 г. на развороте поместила под заголовком «Молодежь Старого Мултана обсуждает проект сталинской конституции» несколько статей, рассказывающих об успехах и достижениях старомултанцев, готовящихся торжественно встретить VIII Чрезвычайный съезд Советов. В передовой статье рассказывалось о собрании, происходившем в сельской избе-читальне. Пропагандист разъяснял политическую сущность закона советской власти, сопоставлял его с законами буржуазных стран и бывшей царской России. Для обсуждения 123 статьи проекта Конституции, в которой закон гарантировал равноправие граждан СССР, независимо от их национальности и расы, был приглашен Дмитрий Степанович Зорин (Дмитрий Степанов -Л.И.), единственный оставшийся к этому времени в живых из семерых подсудимых по мултанскому делу. Его попросили рассказать о том, каким был раньше царский закон по отношению к удмуртам. «Только теперь, -подчёркивала газета слова Д.Зорина, - при советской власти. жизнь стала так хороша и радостна. Хороши, стало быть.законы. Счастливы, что не испытали на себе проклятых законов царизма. Больше любите эти новые законы, оберегайте их»37.

В остальных статьях на примере образования, строительства, кооперации, механизации и электрификации Старого Мултана шло открытое противопоставление «шовинистическому курсу царизма» ленинско-сталинской национальной о о политики .

В статьях о Мултанском деле отражены и драматические предвоенные годы. В 1938 г. Н.Латышев в статье «Мултан-ский процесс, дело Бейлиса и современные фашистские погромщики», допуская ряд фактических неточностей в изложении Мултанского дела заключал, что ритуальные процессы были тем громоотводом, по которому царизм намеревался «разрядить нависшие над ним грозовые тучи народной революции», так как это происходило в период нового мощного подъема рабочего движения, начавшегося после событий весны 1912 г. на Ленских золотых приисках. Между тем, автор отметил, что «русский царизм в своих подлых актах против нерусских народностей выглядит почти что щенком по сравнению с деяниями фашистских изуверов». Н.Латышев гневно обличал политику «гитлеровской своры», направленную на истребление еврейского населения и верил, что «не далек тот день, когда германский народ сбросит с себя фашистское иго»39.

Однако уже в 193 9 г. внимание прессы было обращено к внутренним «врагам народа». «Кировская правда», вспоминая о Мултанском деле, писала, что никогда не забудет гнусных издевательств царских сатрапов» и из поколения в поколение будет передавать «испепеляющую ненависть к врагам, к троцкистско-бухаринским бандитам, к буржуазным националистам, пытавшимся вернуть мрачное прошлое»40.

В прессе 1970-х гг., когда в исторической науке и общественной жизни акцент делался на дружбу народов, Мултанское дело использовалось в качестве иллюстрации «гражданского пафоса интернационалистской солидарности», когда «дружба русского и удмуртского народов ещё более укрепилась»41.

Кировский исследователь К.А.Палкин в своих материалах по Мултанскому делу актуализировал эту тематику в связи с 60-летием образования СССР. Цитируя статью 7 0 Конституции о том, что СССР - это единое союзное многонациональное государство», он замечал, что «объединение стало возможным на ленинском учении национальной политики, в Мултанском же деле отразилась царская политика угнетения малых народностей, натравливания одного народа 42 на другой .

Исследованные нами публикации в советской «доперестроечной» прессе, посвященные Мултанскому делу, мало чем отличаются друг от друга, что позволяет говорить о традиционной схеме юбилейных статей.

Венчал юбилейные статьи тезис о мрачных годах царизма, когда «царские наемники, сея междунациональную рознь и желая отвлечь внимание рабочего класса и крестьянства от революционной борьбы», затеяли судебный процесс и упорно пытались доказать существование у удмуртов человеческих жертвоприношений43. Вышесказанное подтверждалось цитатами из работ В.И.Ленина или И.В.Сталина о том, что Царская Россия - это тюрьма народов и нерусские народности были в ней бесправны, царское правительство приучало русское население смотреть на коренные народности национальных областей как на низшую расу, называло их официально «инородцы», воспитывало презрение и ненависть к ним44. Таким образом, акцент на страданиях и жертвах народа, популярный у российской интеллигенции XIX века, по-своему был актуализирован и дополнен в советской прессе.

Следующая далее в статьях канва мултанских событий включала несколько слов об истории дела и его основных этапах: обнаружение трупа, прибытие на место «царских сатрапов», «усердный» сбор слухов о человеческом жертвоприношении, «распространявшиеся кликушами и черносотенцами», особенности предварительного следствия по делу, которое велось под руководством «ярого монархиста» Раевского, и сопровождавшееся мрачными пытками средневековья. Упоминалось и о «реакционной печати», которая «повела бешеную кампанию национальной травли»45.

Центральное место в статье отводилось В.Г.Короленко, который своими выступлениями в печати и на суде смог привлечь горячее внимание передовой общественности к этому делу и добиться оправдания невинных удмуртов. «Неумело состряпанное судебное дело» советское общественное мнение охарактеризовало словами Максима Горького как «идиотское мракобесие самодержавной власти»46. Эта оценка закрепилась в отечественной историографии.

В конце статьи отмечались завоевания Великой Октябрьской революции, после, которой под руководством партии большевиков «старая Удмуртия» стала «цветущим краем». Подтверждением тому были достижения Старого Мултана за годы советской власти: многие мултанцы окончили высшие и средние учебные заведения, в дни Великой Отечественной войны Мултан дал десятки бойцов и офицеров

Красной Армии, двадцать мултанцев награждены орденами и медалями Советского Союза, богатый трудодень принёс с собой в село зажиточную, культурную жизнь, в избах хорошая мебель, железные кровати, часы и лес телевизионных антенн. «Счастливое поколение!»47

Таким образом, статьи, посвящённые юбилеям Мултан-ского дела, не были оригинальны и отражали социальный заказ.

В юбилейных научно-популярных сборниках, посвящённых Удмуртской автономии, Мултанское дело рассматривалось в контексте борьбы рабочего движения, крестьянских волнений и как один из факторов революционной зрелости трудящихся Удмуртии. Используя в качестве программного заявления слова В.И. Ленина о «всестороннем политическом обличении самодержавия» в деле воспитания и организации революционной активности масс, «позорный провал Мултан-ского дела» оценивался как один из фактов этой изобличительной работы, проведённой прогрессивной частью русской

4 Я интеллигенции» . В связи с этим обнаруживается любопытный парадокс, характерный для исторических, публицистических работ. Рассматривая Мултанское дело на фоне революционной борьбы, советские историки вводили в контекст, выдвинутых Лениным задач перед пролетарской партией в начале XX века, действия либеральной общественности. При этом В.Г.Короленко причислялся к числу пролетарских писателей, «агитирующий по поводу каждого конкретного проявления. угнетения», со страстью и убеждением проводивший «защиту революционного насилия»49.

Особое место в историографии Мултанского дела отведено документально-художественному роману М.Петрова «Старый Мултан», написанному в 1950-е гг. ив котором показана связь Мултанского дела с общей реакционной политикой царизма. Не анализируя «правду художественную», историческая правда М.Петрова представлена традиционно. В произведении показано, что истинные организаторы Мул-танского дела - высшие сановники империи - обер-прокурор Победоносцев, министры Муравьев, Плеве. Как отмечали критики: «Ценность романа. в пафосе народной борьбы против самодержавия. Роман вызывает чувство гордости за нашу Советскую Родину, в которой удмуртский народ обрёл подлинное равноправие и свободу, строит счастливую и радостную жизнь»50. Роман М.Петрова, имеющий до сих пор воспитательное значение, выдержал тринадцать изданий на удмуртском и русском языках, что отражает состояние общественного сознания и неизменность оценочных позиций в отношении Мултанского дела.

Следует заметить, что в ряде изданий как научного, так и популярного характера допускались ошибки в изложении исторических нюансов Мултанского дела. Незначительные в отдельности, вместе взятые, они искажали истину.

Например, в отношении роли В.Г.Короленко в деле и попытки её приукрасить, неизбежно оборачивались искажением правды. В статье «Страницы великой дружбы» сообщалось, что В.Г.Короленко привлёк к участию в Мултанском деле юристов А.Ф.Кони и М.И.Дрягина, журналистов А.Н.Баранова и О.Н.Жирнова51. Между тем частный поверенный Дрягин был адвокатом на всех трёх судебных процессах, к первому из которых Короленко не имел никакого отношения; обер-прокурор Кони дважды давал заключения Се--нату по делу, каждый раз, предлагая отменить приговор, причём первое заключение состоялось в период, когда Короленко ещё не вступал в дело; Баранов и Жирнов были первыми из журналистов, откликнувшихся на дело через печать, они обратились к Короленко с просьбой вмешаться в дело.

В работе Н.Латышева, написанной к «45-летию позорного Мултанского дела», утверждалось, что Короленко вместе с присяжным поверенным Н.П.Карабчевским выступал с защитой удмуртов в Сенате, что историк П.Н.Луппов изучил «свыше 16 тысяч гражданских и уголовных судебных дел», чтобы опровергнуть версию обвинения; что в период Мултанского дела Н.Н.Блинов выступил в Киеве с докладом, в котором признавал существование у удмуртов человеческих

52 жертвоприношений . Однако это не соответствует действительности. В Сенате Короленко не выступал, 16757 дел изучил архивист Н.Оглоблин, а Блинов выступил с докладом после оправдания мултанцев и не мог иметь влияния на исход дела. Между тем, о том, что Сенат дважды кассировал жалобу, автор не упоминал ни слова.

В сборнике «Историография истории Удмуртии» отмечалось, что В.Г.Короленко выступал по мултанскому делу не только как публицист, но и как учёный - этнограф53. Однако Короленко не имел профессиональной подготовки по этнографии. Исследователь Б.Вахмин в основе своей работы использовал документальный материал - выступления и письма Короленко, судебный отчёт, реальные лица. Однако автор, приводя факты, домысливал их по-своему. Например, А.Ф.Кони представлен в роли председательствующего в заседании Сената, он объявляет сенаторам об отмене приговора, чего он, как обер-прокурор, не мог делать54.

Существенное искажение роли участников процесса и обсуждения дела наблюдалось и в 15 выпуске «Записок Уд-НИИ». Там сообщено, что Н.Н.Блинов «вместе со И.Н.Смирновым и Г.Е.Верещагиным в 1892 г. на Мултанском процессе по обвинению удмуртов в человеческом жертвоприношении выступал в качестве одного из «учёных» экспертов царского правительства о Эти «учёные» приложили немало усилий;, чтобы доказать, что ещё в недавнем прошлом удмурты являлись каннибалистами, поэтому вполне возможно, что человеческое жертвоприношение в Мултане действительно имело место»55 о Но Блинов в процессах не участвовал и не присутствовал на них„ Верещагин был сторонником защиты мултанцев и своей этнографической экспертизой на третьем процессе сыграл большую роль в оправдании мултанцев „ А первый судебный процесс проходил в конце 18 94 г., но ни Смирнов, ни Верещагин в нём не участвовали„

Подобные искажения наблюдаются в работах историков, краеведов, архивных работников„ На наш взгляд, подобная небрежность в освещении Мултанского дела обусловлена отношением к нему как к политическому процессу.

В целом, подводя итог советской «доперестроечной» историографии по Мултанскому делу, следует отметить идеологическую заострённость оценок и политическую за-данность публикаций о Дискуссий по данной проблеме не проводилось о

Во второй половине 8 0-х гг„ XX в„ к Мултанскому делу обратились не только с высвеченным гласностью новым обликом В„Г.Короленко, в связи с публикацией его писем А0В„Луначарскому, но и из-за резкого обострения межнациональных отношений о Характер публикуемых статей изменился „ В 1988 г» сразу после погромов и резни армян в Сумгаите в центральной прессе появилась статья о В о Г о Короленко о Говоря «о давно утонувших в туманной дали истории мрачных небылицах о ритуальных убийствах», АоПлутник актуализировал вопрос о наследии, которое получила революция в национальном вопросе, когда «царская Россия представляла тюрьму народов» Недооценивать это наследие, по мнению автора, значит не понимать, что переплавить былые отношения в истинную дружбу - задача, равная разоружению. Между тем, Короленко, как отметил А.Плутник, проповедовал истины гражданственности, которые до сих пор не вошли и не входят в практику русской

56

ЖИЗНИ .

В.Логинов, обращаясь к письмам - «завещанию» Короленко, считал, что они «в период грандиозной перестройки нашего общества, демократизации его разработки Концепции правового социалистического государства» особенно ценны тем, что предостерегают от трагических междоусобных кровопролитий и тяжких последствий межнациональной вражды»57 . В прессе звучали мнения о том, что письма Короленко актуальны и требуют серьёзного осмысливания в аспекте прав граждан на полемику, на плюрализм мнений в обновляющемся обществе. В печати заговорили о «призраке Старого Мултана», появились статьи, сравнивающие «шовинистический курс» царских политиков с социалистическим, когда «за фасадом красивых лозунгов о единой социалистической нации, о братстве народов и расцвете их культур зрели серьёзнейшие противоречия, перешедшие в братоубийсо ственные воины, конфликты» .

Тема межнациональных отношений нашла своё отражение и в попытке реализовать Удмуртским отделением «Фонда Ро-лана Быкова» и режиссером А.Ю.Черниенко исторические события вековой давности в художественном фильме по мотивам «Старого Мултана» М.Петрова. Однако во время съемок Всеудмуртская ассоциация «Удмурт Кенеш» обратилась тогда ещё к председателю Госсовета А.Волкову (сейчас А.А.Волков - президент Удмуртской Республики - Л.И.) с просьбой приостановить съемки фильма по причине его нецелесообразности: «Такая картина вобьёт кол раздора межс д ду русским и удмуртским народами» . Съемки фильма были приостановлены. Впоследствии на государственной теле-радиокампании «Удмуртия» был снят документальный фильм «Мултанское дело» и летом 1996 г. показан по местному телевидению. В фильме отражена традиционная трактовка Мултанского дела. Однако по оценке историка В.Владыкина, «после просмотра первой части фильма возникает мысль, что мултанцы виновны на самом деле. Если зритель не будет смотреть продолжение фильма, он останется с неправильным выводом»60. Высказано пожелание, сократить фильм на 30 минут. Больше фильм в прокате не появлялся.

До начала 1990-х гг. традиционная концепция Мултанского дела продолжала существовать в неизменном виде. Однако в период подготовки к столетнему юбилею судебного процесса в местной прессе стали появляться статьи, по-свящённые язычеству удмуртов. Журналист В.Кисарев попытался доказать неправомерность оправдательного приговора по этому делу, ссылаясь на мнение Н.Блинова и поздние работы Г.Верещагина61.

В течение мая 1992 г. в газете «Известия Удмуртской республики» была напечатана целая серия статей историка Е.Шумилова под общим заголовком «Дело» было под Мултаном», где он выступил против «мултанского мифа» - «неприкасаемой священной коровы удмуртской историографии». Е.Шумилов рассматривал «соцлегенды», созданные «мастерами соцреализма» в трактовке мултанского дела и пытался их опровергнуть. Он против трактовки Н.Блинова как реакционера и называет его «крупнейшим писателем дореволюционной Удмуртии»62, подвергнут сомнению и тезис о том, что «Мултанский процесс был выигран благодаря лишь усилиям русского В.Г.Короленко и удмурта Г.Е.Верещагина». Е.Шумилов не согласен с тем, что «церковь-главный виновник мултанской трагедии». «Дело, - по мнению историка, -было грубо состряпано полицейским и судейским людом ради подлой сверхзадачи «разделяй и властвуй! Церковь была ни при чём». Молчание официальной Церкви во время судебного разбирательства, он объяснял стыдом «за допущение позорного брака в профессиональной, миссионерской деятельности среди удмуртов», а поведение Н.Блинова - «самокритичностью»63. По мнению автора статей, мифом является и утверждение, что Мултанский процесс «воплотил в себе все ужасы царизма». Е.Шумилов, ссылаясь на факты экономического и культурного благополучия удмуртов перед Октябрьским переворотом, подчёркивал, что «шовинизм мог проявиться на бытовом уровне, но не государственном»64. Что же касается самого дела, то оно, в оценке автора, эталон гуманности и терпимости, гласности и демократичности» «в сравнении с социалистическим беспределом 1918-1991 гг.»65. Считая Мултанское дело заурядным уголовным, он подчеркнул, что его «раздули» советские авторы, такие как Худяков, Петров. А Петров, по мнению Е.Шумилова, даже косвенно отразил в романе реальные операции своих коллег чекистов по действительному, а не замышлявшемуся Синодом, переселению народов (чеченцев и др.)66.

Ещё одним мифом Е.Шумилов называл «русскую «нетерпимость» к иноверцам, замечая, что этот тезис особенно популярен сегодня у ностальгирующей по язычеству национальной интеллигенции бывших автономных республик67.

Предпринятая историком попытка по-новому взглянуть на проблему, вызвала сильное сопротивление. С его выводами полемизировал на страницах центральной местной печати филолог В.Ванюшев, который основное внимание сосредоточил на аспектах, касающихся Русской Православной церкви, Г.Верещагина и Н.Блинова.

По мнению В.Ванюшева, идеологическая и полицейско-судебная машина была направлена не просто на инородцев, а против нехристианской веры удмуртов, когда удмуртов и русских пытались противопоставить, прежде всего, по вере. Основой провокационного мултанского процесса он называл уродливую изнанку православного миссионерства, нетерпимое отношение Русской Православной Церкви к иноверцам. Подтверждал это В.Ванюшев ссылками на А.И.Герцена, который когда-то заметил, что «духовенство - верный помощник царизма», должностью обер-прокурора Синода, которая предполагает «утверждение православия на Руси не только крестом и божьим словом, но и мечом», а также клятвой на верность императору68. Кстати, эту клятву приносили все подданные империи, армия, государственные институты, в том числе и Сенат. Священника Н.Блинова В.Ванюшев характеризовал как шпиона и удмуртофоба, а его книгу «как жалкие потуги пересмотреть результаты четырехлетнего процесса»69. Обращаясь к исторической памяти, В.Ванюшев замечал, что «изменить отношение удмуртского народа к Блинову и профессору Смирнову, как и к лживому судебному процессу не удастся никому до тех пор, пока люди будут помнить о Мултанском деле»70. С другой стороны, В.Г.Короленко представлен «национальным героем удмуртов», высоко оценена и деятельность удмуртского этнографа Г.Е.Верещагина. «Судить о роли Верещагина в защите удмуртов от клеветы и наветов, во время второго суда - по мнению В.Ванюшева, - возможно по печатным работам В.Г.Короленко»71. Между тем, хотим отметить, что П.Н.Луппов давал невысокую оценку экспертизе Г.Верещагина, а М.Г.Худяков и Л.С.Шатенштейн лишь упоминали о нём.

Таким образом, в ходе дискуссии между историком и филологом, обозначилось два подхода к Мултанскому делу. Если Е.Шумилов выступал с апологетикой царизма и РПЦ, то В.Ванюшев, в качестве главных виновников в развязывании трагедии, видел власть и церковь. И в тоже время он заметил, что Мултанское дело стало «противостоянием двух разных сил русского общества»72.

Дискуссия носила публицистический, политизированный характер, что связано с остротой межнациональной тематики в условиях начавшегося в республике национально-культурного самоопределения, а отсюда и грубый полемический тон. По мнению В.Ванюшева, «новый взгляд» Е.Шумилова на Мултанский процесс есть попытка использовать мултанские события как повод для противопоставления русских и удмуртов, попытка обвинить последних в превратном толковании этих событий в своих национальных целях73. Взаимные обвинения Шумилова и Ванюшева в «шовинизме» обесценили положительный эффект дискуссии и наметившейся попытки по-новому взглянуть на историческую проблему .

В преддверии 100-летия окончания Мултанского дела о ритуальном процессе, его подоплёке говорилось и на исторических чтениях, проведённых в Национальной библиотеке Удмуртской республики в г. Ижевске. Организаторами их выступили Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения РАН, Удмуртский госуниверситет и Общество удмуртской культуры. Поднимался вопрос по поводу целесообразности празднования юбилея. Высказывались соображения, что не стоит официальным образом отмечать столетие этого печального для двух народов события. Другие, напротив, подчёркивали, что «столетие со дня завершения этого процесса - действительно юбилей, праздник памяти о нелёгкой победе в борьбе за справедливость, против лжи, произвола и беззакония власть имущих»74.

Итогом исторических чтений стали следующие «очевидные истины»: «религиозная и национальная нетерпимость являются испытанным оружием всех, кто стремится к узурпированию власти, кто руководствуется принципом «разделяй и властвуй»; власти русского самодержавия пытались обвинить удмуртов, но представители русской демократической интеллигенции защитили их; мужество, самоотверженность этих защитников должны стать примером для нас в борьбе за справедливость»75.

К юбилею были переизданы роман М.Петрова «Старый Мултан», работа М.И.Буни, книга В.М.Ванюшева «Кин шоры ыбылэ «Мултан уж»? («В кого стреляет Мултанское дело»? -Л.И.), явившаяся ответом на поднятые в прессе Е.Шумиловым проблемы. Высказал своё отношение к истории Мултанского дела профессор-криминалист А.И.Винберг, охарактеризовав его как «политический процесс века», «в котором царский произвол и беззаконие слились в преследование инородцев»76.

Обращаясь к материалам дела А.И.Винберг подробно разобрал судебно-медицинскую экспертизу Минкевича, привлекая критический анализ профессора Беллина. Попытался автор подвергнуть анализу и этнографическую экспертизу Смирнова, однако при этом использовал лишь критические статьи Короленко. Говоря об обстоятельствах смерти Матюнина, А.И.Винберг допустил, что могла иметь место и внезапная смерть нищего, страдавшего эпилепсией. Находясь в помещении, где остановился на ночлег, в момент внезапного приступа болезни, он мог упасть и повредить жизненно важные органы со смертельным исходом. Наличие трупа в помещении приютивших его крестьян, при их забитости, незнании закона, своих прав заставила их вынести труп Матюнина и оставить его на малопроходимой тропе. Что касается дальнейших манипуляций с трупом, его переодевание, то всё это, по мнению А.И.Винберга, было делом рук поли

77 ции .

Юбилейные статьи 1992-1996 гг. отличались от советских. Хотя в них, по-прежнему, много внимания уделялось В.Г.Короленко, другим защитникам мултанцев, в целом они являлись цитированием книги М.И.Буни. Ряд публикаций был написан административными работниками, депутатами Госсовета Удмуртии. В них давалась политическая оценка Мул-танскому делу как «грязной затее властей», а вопрос по подготовке и проведению 100-летия Мултанского дела расценивался как «большое политическое событие, как один из факторов проявления заботы о нации, укрепления дружбы между русским и удмуртским народами, повышения национального самосознания»78.

Другой особенностью юбилейных статей стал отчёт о выполнении постановления Правительства Удмуртии, принятого в 1990 г «Об укреплении материальной базы социальной сферы села Короленко Кизнерского района в связи с подготовкой к 100-летию Мултанского дела». В связи с этим выносился на обсуждение ряд проблем, которые получили название «эхо Мултанского дела» - проблема нехватки денежных средств на постройку в селе дороги, больницы, клуба. Вторая проблема - это возрождение удмуртской национальной культуры в районе, долгое время считавшимся русским, однако, по статистике являющимся наполовину удмуртским79 .

В прессе стали высказываться версии о причинах Мултанского дела. Согласно одной версии, общество после сворачивания реформ 18 60-х гг. открыто выступало против политики государственной власти и с целью сломить их сопротивление, власти начали преднамеренные обманные судебные процессы. По другой версии, преобразования 18 60-х г. оказались обречены, крестьянская реформа ничего хорошего не дала, её последствия оказались негативны: исчезла надлежащая власть. В такой ситуации Мултанское дело служило примером пагубности великих реформ и оправдывало институт земских начальников. Высказанные авторами в пе

80 риодическои печати версии не подтверждены источниками .

Мероприятия, посвящённые 100-летию Мултанского дела, прошли в республике под единым лозунгом «победы демократических сил в Мултанском процессе, который покрыл несмываемым позором правосудие царской России»81.

Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН совместно с Комитетом по делам национальностей при Правительстве Удмуртской Республики б июня 1996 г. провели научно-практическую конференцию «Мултанское дело: история и современный взгляд», приурочив её к столетию со дня окончания Мултанского процесса. Главные цели её заключались в том, чтобы «коллективными усилиями покончить с превратными толкованиями тех событий, с современных позиций обсудить историческую и социально-психологическую обстановку в стране и особенно в Вятском крае, сложившуюся к концу XIX века, осмыслить политические и религиозно-нравственные основы дела, отдать должное тем людям, которые, не жалея ни времени, ни сил, встали на защиту справедливости, против преднамеренного зла и произвола властей»82. В круг замыслов организаторов конференции входила и пропаганда достоверных данных о событиях столетней давности среди населения республики, о о особенно среди подрастающего поколения . В работе конференции принимали участие учёные, государственные служащие, учителя, библиотекари, сотрудники архивов и музеев.

Конференция определила современный взгляд на Мултан-ский процесс, который отразил по преимуществу традиционные подходы в освещении Мултанского дела как «откровенно подтасованного, провокационного» со стороны Министерства юстиции, Министерства внутренних дел и Святейшего Синода, суть которого в задуманном изгнании народа с его исторической родины»84.

Между тем, были и неожиданные подходы, постановки проблемы, исторические параллели. Ю.В.Семенов представил Мултанское дело в контексте европейских событий, связанных «с одной стороны, с подъёмом национального самосознания, с другой - с давлением реакции на пробудившиеся народные массы», поэтому Мултанское дело можно рассматривать в одном ряду с делами Дрейфуса, Бейлиса, кишинёвским погромом, резнёй на Кавказе85.

Г.К.Шкляев попытался осмыслить Мултанский процесс на историко-психологическом фоне. Исследуя проблему межнациональных отношений в Удмуртии в конце XIX века, он пришёл к выводу об их резком ухудшении, объясняя это экономическими и психологическими причинами. Ухудшение экономического положения крестьянства обусловлено массовым притоком на территорию Удмуртии русского населения и значительным уменьшением земельного душевого надела. Удмурты оказались хуже обеспечены землёй, но она была плодороднее, чем в соседних русских селениях. В таких условиях возникла агрессивность по отношению к удмуртам, что и стало поводом к убийству нищего Матюнина. Что касается психологических причин, то они, по словам исследователя, обусловлены разными цивилизационными уровнями культуры, традиционной и либеральной, на которых находились удмурты и русские в конце XIX века. В обществах, по мнению Г.К.Шкляева, находящихся на традиционном уровне, существует развитый механизм улаживания конфликтов в самой общине в отличие от обществ, находящихся на либеральном уровне цивилизации, где развита сеть структур и организаций для улаживания конфликтов на государственном уровне. Указанные различия в психологических характеристиках порождали у русских чувство превосходства, стремление подчинить себе сельский сход для проведения на них выгодных для себя решений. Подобные действия формировали у удмуртов комплекс неполноценности, недоверие и вражду к русским. Средством сплочения общности становится языческая религия86.

Г.А.Никитина провела в своём выступлении исторические параллели между Мултанским и Лудорвайским* делами, выделила общее и особенное. Как заметила выступавшая, «затеяны» дела были в разные эпохи с разной национальной политикой, а отсюда и разный повод для инспирирования дел. В отношении Мултанского дела, она выделяла «принцип имперского православного универсализма», сделавший религиозный фактор главным источником неравноправия. Таким образом, именно поэтому поводом для разворачивания Мултанского дела, по мнению Г.А.Никитиной, становится социальное явление культового характера87.

М.В.Гришкина, основываясь на архивных данных и анализируя события двух официальных разбирательств в 18481852 гг. в отношении удмуртских крестьян Волипельгинской Лудорвайское дело, возникшее в 1928 г. в Вотской автономной области по обвинению 10 крестьян деревень Лудорван, Лудзя и Юськи на основании ст. 58/8, 109 и 110 УК РСФСР (совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти). волости, отметила, что Мултанский процесс готовился с конца 1840-х гг. Историк находит характерным, что в обоих случаях, в качестве заявителей были люди, находившиеся в конфликтных отношениях с сельской общиной и её отдельными членами, ставшими обвиняемыми.

М.В.Гришкина задаётся вопросом: почему в предшествующие эпохи, когда удмурты были гораздо в большей степени «коснеющими в язычестве», среди многочисленных судебных не появилось ни одного, предъявляющего удмуртам страшное обвинение, и почему в конце первой половины XIX века после более чем вековой деятельности церкви и правительства по просвещению удмуртов стало возможным появление подобных дел? По мнению докладчика, одна из главных причин в том, что именно в первой половине XIX века, в период правления Николая I, борьба с язычеством становится официальным курсом правительства. В мае 1837 г. состоялось высочайшее повеление, в соответствии с которым дела, касавшиеся совершения языческих обрядов ново-крещенами, изымались из ведения местной светской власти и передавались непосредственно министру внутренних дел. Этот новый курс, одобренный царём в 1846 г., не устраивал местные власти, ибо лишал их свободы на грубый произвол в работе с населением и на огромные взятки, к которым привыкли представители светской власти и духовенства. «Можно предполагать, - считала историк, - что вятская бюрократия стала вырабатывать свою программу борьбы с правительственным курсом», чтобы доказать правительственным органам, что коснеющие в язычестве удмурты опасны. Обвинение должно было стать доказательством невозможности использования по отношению к ним мягких, цивилизованных мер воздействия, на которых настаивали правительственные органы. Провал этих дел, закончившихся оправданием обвиняемых и квалификацией доносов как «ложных изветов», продемонстрировал, что подобного рода процессы надо готовить намного основательней, продумав систему доказательств и подготовив вещественные улики», что и было учтено во время Мултанского процесса88.

Куликов К.И. в своём выступлении заметил, что истина в Мултанском деле выяснена, но находятся люди, которым выгодно развивать эту тему. По мнению выступавшего, новый взгляд на Мултанский процесс, озвученный Е.Ф.Шумиловым, «известным своими антиудмуртскими выступлениями», осуществлялся в преддверии выборов в Государственную Думу и Госсовет Удмуртии»89. Достаточно резко К.И.Куликов высказался и в адрес Удмуртского госуниверситета, проводящего студенческие исследования по мултан-ской тематике. «Кому выгодна ксенофобия? - задаёт вопрос директор УИИЯЛ УрО РАН, - тем, кому ненавистны нерусские народы России. Тем, кто всеми силами и способами хочет утвердить здесь единоличное господство государствообра-зующего русского народа»90.

Выводом конференции стало положение о том, что «никому не следует выступать с таких позиций, которые бы подрывали дружбу народов, сложившуюся сейчас в Удмуртии», а «место, где бывал великий защитник удмуртского народа, становится святым, его имя наравне с именем Бога. Высшей оценки нет!»91

В качестве значительных работ, вышедших по Мултан-скому делу, конференция признала роман М.П.Петрова и исследование М.И.Буни, являющееся «самым фундаментальным из имеющихся ныне трудов, в котором .выявлена .политическая сущность»92.

Научно-практическая конференция рекомендовала признать справедливым оправдательный приговор суда в июне 1896 г., «явившийся убедительной победой демократических до сил российского общества над произволом властей» . По работе конференции и её результатам была издана книга, куда не вошёл доклад Е.Шумилова, «чтобы не травмировать общественное сознание полуфабрикатом полунаучных, полупублицистических суждений»94.

Итак, научно-практическая конференция, согласившись с тем, что Мултанское дело требует научного осмысления в «самых разных аспектах и разрезах», считала, что ведущим направлением должно стать «раскрытие преступлений тех, кто затеял это позорное дело»95. Но подобный подход ставит исследователя в жёсткие рамки и не способствует творческой атмосфере и рождению новых гипотез.

На наш взгляд, такое заведомо политическое отношение к исследованию проблемы лишает её историчности и уводит в область выяснения межнациональных отношений.

Подводя итоги историографии Мултанского дела, следует отметить, что исследователями создана определённая база: введён в оборот основной массив источников, предпринята попытка анализа роли власти и общества в Мултан-ском деле. Исходя из этого, можно выделить общее направление в работах: противодействие общества и власти, критика царизма и его национальной политики. Между тем в критике царизма прослеживаются два подхода. В дореволюционной историографии это попытка, под предлогом обсуждения Мултанского дела, выступить с критикой правительственного курса. В советской и постсоветской историографии, сохраняющей традиции, тотальная критика царизма была обусловлена политической конъюнктурой и начавшимся в 1990-е гг. национально-культурным самоопределением удмуртского народа. В этой связи показательным является мнение К.И.Куликова о том, что «в обращении к Мултанско-му делу и творчеству М.П.Петрова, у удмуртов проявляется генетическая память и обострённое чувство самосохранения. Это своеобразный исторический оселок, на котором проверяется и самосознание удмуртов, и мера взаимопонимания и взаимодоверия в межнациональных отношениях. Будет ли удмуртский народ равноправным членом российской

96 семьи.» .

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Цель работы состоит в том, чтобы показать отношение российской общественности и власти к Мултанскому делу в конце XIX века.

Для достижения данной цели автор предполагает решение следующих задач:

• Выяснить, как формировался официальный взгляд на Мул-танское дело и каковы его особенности со стороны региональных и центральных органов власти в лице судеб-но-следственных органов, Правительствующего Сената, Министерства юстиции;

• Раскрыть позицию центральных и епархиальных церковных властей в Мултанском деле;

• Проследить, как формировалось отношение общественности к делу, в связи, с чем показать роль и значение провинциальной и центральной прессы в воздействии и формировании общественного мнения в защиту мултанских вотяков;

• Выявить и проанализировать основные проблемы, по которым велась полемика в российской прессе вокруг Мултанского процесса, рассмотреть взгляды активных журналистов, деятелей науки, публицистов, дать им оценку; • Определить роль и значение деятельности В.Г.Короленко в Мултанском деле.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ исследования ограничены концом XIX в., а точнее 1892-1898 гг., в которых условно можно выделить три периода истории вопроса. 1 период (18 92-18 94 гг.) - время, когда шло следствие по делу мултанских вотяков, обвинявшихся в человеческом жертвоприношении, закончившееся первым обвинительным приговором. Содержание 2 периода (1895-1896 гг.) составляет пристальное внимание российской общественности и власти к Мултанскому делу. Именно на этом этапе российская пресса, широко освещая данную проблему, вынесла «на суд общества» вопросы внутренней политики государства. 3 период - 18 98 г. - в это время вновь обозначился интерес к Мултанскому делу и пересмотру оправдательного приговора в прессе, в связи с сообщением Н.Н.Блинова на Киевском съезде естествоиспытателей и врачей о существовании среди вотяков ритуальных убийств.

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАМКИ исследования определены двумя смежными губерниями Вятской и Казанской, где велось следствие (Малмыжский уезд Вятской губернии), и состоялись три слушания дела (Малмыж и Елабуга Вятской губернии и Мамадыш Казанской губернии). Между тем дело получило широкую огласку за пределами Вятки и Казани и широко освещалось в прессе Санкт-Петербурга, Харькова, Москвы, Самары, Нижнего Новгорода, Томска, Иркутска.

41 ГОСУДАРСТВЕННА

41 - библиотека .

ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ - отношение российской общественности и власти к Мултанскому делу в конце XIX века.

ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ - процесс формирования отношения к проблеме со стороны российской общественности и власти в период, обозначенный рамками•диссертационного исследования .

ИСТОЧНИКИ

Диссертационное исследование основано на комплексе исторических источников, ряд которых впервые вводится в научный оборот. По происхождению и информативному содержанию их можно разделить на пять видов: делопроизводственная документация, документы личного происхождения, периодическая печать, научные труды, обзоры печати, статей, появившиеся в период судебного разбирательства.

Делопроизводственная документация представляет собой вид разнообразных исторических источников и включает в себя различные группы документов, отражающих внутреннее делопроизводство, переписку учреждений. Эти документы сохранились в Российском государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (РГИА СПб), Государственном архиве Кировской области (ГАКО), Центральном государственном архиве Удмуртской Республики (ЦГА УР) , в архиве Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения Российской Академии Наук (Архив УИИЯЛ УрО РАН), в Национальном архиве Республики Татарстан (НАРТ).

К источникам внутренней документации нами отнесены следующие документы:

• «Следственный материал о жертвоприношении вотяками Мултанского края с 1893 по 1896 год», который включает в себя также Секретный настольный реестр на 1896 год. В нём заключены объяснения и рапорты полицейских урядников Малмыжскому уездному исправнику (ЦГА УР. Ф. 218);

• «Дело по обвинению крестьян-вотяков д. Старый Мултан, 1895», куда вошли материалы судебного следствия, протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, дело 1-го Департамента Министерства юстиции «О неправильных действиях, допущенных при производстве дела об убийстве Ко-нона Матюнина», документы уголовно-кассационного департамента Сената под названием «О мултанском жертвоприношении» с протоколом заседания Сената, определением об отмене приговора суда, а также с донесения, представления, рапорты, прошения, кассационная жалоба. Представлены документы Казанской судебной палаты, Са-рапульского окружного суда, отношение Медицинского Департамента, протоколы судебного заседания, приговоры окружных судов и решение присяжных (РГИА СПб, Ф.1405, 1363; Следует заметить, что в 1957 г. бывший ЦГИА Ленинграда выслал машинописные копии документов по Мул-танскому делу в УИИЯЛ УрО РАН, где они поныне хранятся в редком фонде в делах под №№ 8 6 и 87);

• В фондах Синода и канцелярии обер-прокурора Синода нами изучены материалы, связанные со служебной деятельностью К.П.Победоносцева, а также сведения о епархиях, приходах и духовной цензуре (РГИА, Ф. 1574, 797);

• В НАРТ использованы фонды прокурора Казанской судебной палаты, определение палаты об утверждении обвинительного акта, частная жалоба М.И.Дрягина, определение и представление Сарапульского окружного суда, требования Министерства юстиции (Ф. 89, 51);

• Фонд канцелярии Вятского губернатора (ГАКО, Ф.582), а также материалы фонда Вятского жандармского управления (ГАКО. Ф. 714).

Материалы официальной переписки содержат предписания, распоряжения, приказы, докладные записки, телеграммы. Нами использована переписка Правительствующего Сената, Министерства Юстиции, Казанской судебной палаты, Казанского и Сарапульского окружных судов (РГИА СПб, Ф. 1404; Архив УИИЯЛ УрО РАН, РФ. Д. 86,87,15). Документы дают прекрасный материал для характеристики деятельности судебных органов и лиц, начиная с приставов и кончая министром юстиции.

К документам личного происхождения нами отнесена частная переписка, воспоминания, автобиография, стенографический отчёт, составленный В.Г.Короленко, А.Н.Барановым и В.И.Суходоевым, а также авторские публицистические произведения. Они позволяют неофициально взглянуть на происходящее, прояснить подробности, не нашедшие отражения в официальной документации.

Письма В.Г.Короленко относятся к сравнительно небольшому промежутку времени (в основном 18 95 - 18 96 и 1898 гг.), который в истории Мултанского дела оказался решающим. Письма его были адресованы своим единомышленникам и оппонентам - А.Н.Баранову, В.И.Суходоеву, М.И.Дрягину, А.Ф.Кони, Н.П.Карабчевскому, Ф.А.Патенко, Н.Ф.Анненскому, Н.Н.Блинову, редакторам ведущих газет «Русские ведомости», «Новое время», «Мир Божий». Опубликованы они в Полном собрании сочинений В.Г.Короленко, «Избранных письмах». Подлинники писем разных лиц о Мул-танском деле хранятся в редком фонде архива УИИЯЛ УрО РАН (Д.458), а также в отделе рукописей Российской Государственной библиотеки (Ф.135,11,12) . Нами изучена частная переписка К.П.Победоносцева за 1892-1898 гг., хранящаяся в отделе рукописей и редких книг Российской Национальной библиотеки (Ф.587), а также в РГИА (Ф. 1574) .

В работе использованы воспоминания А.Н.Баранова, П.Н.Луппова и А.Ф.Кони о Мултанском деле. К воспоминаниям А.Н.Баранов обратился в 1913 г. в связи с делом Бейлиса и протестуя против обвинения евреев в ритуальных убийствах. П.Н.Луппов, с целью систематизации материала по Мултанскому делу, выявил ряд неопубликованных писем и мнений участников процесса, архивные материалы Правительствующего Сената и Министерства юстиции, автобиографию А.Н.Баранова и его поздние воспоминания, относящиеся к 1928 г. Все выявленные П.Н.Лупповым материалы, а также его воспоминания об участии в Мултанском деле, написанные в 1945 г., хранятся в рукописном или машинописном варианте в редком фонде архива УИИЯЛ УрО РАН (Д. 2, 458, 463, 14, 15, 46, 47).

Важным источником стала и фиксация хода заседаний. Во время второго судебного разбирательства защитниками мултанцев был составлен стенографический отчёт, опубликованный в «Русских ведомостях» и вышедший затем отдельной книгой. В нём содержится обвинительная речь, показания свидетелей, судебная экспертиза с многочисленными комментариями и предисловием В.Г.Короленко. Хроника третьей судебной сессии, состоявшейся в Мамадыше, опубликована в «Камско-Волжском крае» с комментариями А.Н.Баранова.

Всплеск авторской публицистики произошёл в 18 95-18 96 гг., она опубликована и подчинена общественному интересу вокруг Мултанского дела. В работе нами были использованы все десять статей В.Г.Короленко, появившиеся в ходе дела и опубликованные в «Русских ведомостях», «Русском богатстве», «Новом времени», а также ряд статей на судебно-правовые темы и посвящённые делу Бейлиса, вошедшие в 1914 г. в его Полное собрание сочинений. Интерес вызывает и выступление в защиту обвиняемых присяжного поверенного Н.П.Карабчевского, опубликованное в журнале «Речи». Оно знакомит с подробностями дела, «редкого в служебной практике». Любопытны и поздние выступления в прессе этнографа Г.Е.Верещагина о человеческих жертвоприношениях среди удмуртов. Поскольку публицистика в этот период самым тесным образом была связана с прессой, то изучение периодической печати позволило нам изучить общественное настроение, определить уровень зрелости общества и выявить актуальные проблемы, возникшие в связи с Мултан-ским делом.

Используемые нами в работе легальные периодические издания мы классифицировали по типу (газеты, журналы и издания научных обществ, светская, церковная), по общественно-политическим направлениям (официальная консервативная, либеральная, земская оппозиционная, народническая, легальная марксистская) , а также по функциям (формирует общественное мнение в интересах определённой общественной группы или проводит государственную политику с целью воздействия на подданных). В данном исследовании не отражена радикально-демократическая, революционная пресса. Нами не обнаружена реакция подобных изданий на Мултанское дело. На наш взгляд, это можно объяснить тем, что после расправы в 1884 г. над демократической прессой, монопольное положение в прессе заняли издания либерального направления, а демократические журналисты стали с ними сотрудничать. К тому же социалистическая пресса, возникшая позже, была нелегальной и основную журнальную деятельность развивала за границей.

Нами было изучено около тридцати периодических изданий, хранящихся в редких фондах ГАКО, Кировской областной библиотеки им. А.И.Герцена, архива УИИЯЛ УрО РАН, Национальной библиотеки г. Ижевска. Они издавались правительством, государственными учреждениями, земствами, общественными организациями и частными лицами в крупных и провинциальных городах, среди которых «Московские ведомости», «Русский вестник», «Новое время», «Санкт-Петербургская газета», «Русское богатство», «Русские ведомости», «Мир Божий», «Вестник Европы», «Исторический вестник», Труды, Известия и Записки ряда научных обществ, а также «Нижегородский листок», «Самарская газета», «Волжский вестник», «Вятский край», «Казанский телеграф», «Камско-Волжский край», «Вятские губернские ведомости», «Вятские епархиальные ведомости» и др. Причём газетная периодика, в освещении Мултанского дела, преобладала над журнальной.

Большой общественный резонанс Мултанского дела сказался на появлении в прессе массы сообщений, носивших информативный характер, аналитический, художественно-публицистический. Среди жанров можно выделить очерки, впечатления, фельетоны, письма в редакцию, мнения, отголоски, исторические справки, судебные хроники, интервью, корреспонденции, отчёты, а также различного рода объявления о продаже книг, прибытии известных лиц к месту очередного разбора дела. Цензура задавала свои рамки, что обусловило появление ряда публикаций под инициалами или псевдонимами (Аким Простота (Н.Н.Блинов), Пётр Зырянов (В.Г.Короленко), Малмыжанин (А.Н.Баранов), Бурмистров (П.Мензелинский) и др.).

К числу основных источников данного исследования относятся и научные труды, ряд которых современники охарактеризовали как публицистику. Например, работы, рецензии этнографа М.П.Богаевского, судебных медиков Э.Ф.Беллина и Ф.А.Патенко, историка П.Н.Луппова, священника Н.Н.Блинова. Имевшие целью «проведение в среду читающей публики основных положений науки и приёмов научного мышления», они, созданные в рассматриваемый период, призваны были повлиять на общественное мнение.

Среди историко-этнографических работ имеют значение результаты научных исследований И.Н.Смирнова и Г.Е.Верещагина, выступавших на Мултанском процессе в качестве экспертов по этнографии.

Особого внимания заслуживает такая группа источников как обзоры печати, статей, которые стали складываться уже в период разбора Мултанского дела. Опубликованы они в «Вятском крае», «Новостях и Биржевой газете», «Казанском телеграфе», «Русском богатстве». В условиях цензуры это была возможность познакомить читателей с общественной мыслью.

Использованные нами в работе источники позволяют определить место и значение Мултанского дела в научной, общественной и политической жизни России.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ИССЛЕДОВАНИЯ

В основе работы лежат общеисторические методы, принципы историзма, научной объективности, а также конкретные методы исторической науки: хронологический, истори-ко-сравнительный, историко-описательный. Особое значение имеет применение методов сравнительного анализа.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ

Впервые предпринята попытка обобщения материала по мултанской проблеме, созданного в период с 1892 по 2000

4 8 гг. Научная новизна исследования заключается в привлечении новых источников и в нетрадиционном осмыслении отношения власти и общества к Мултанскому делу. Ряд используемых в нашей работе источников находились в научном обороте, но применялись не в полном объёме, из них извлекались лишь отдельные факты, обусловленные политической конъюнктурой.

Таким образом, проведённая нами работа и её результаты могут служить наглядным примером для развития данных исследований в различных регионах нашей страны. Это существенно расширит источниковую базу истории России и позволит создать общероссийскую картину структуры взаимоотношения общества и власти в конце XIX века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Отношение российской общественности и власти к мултанскому делу в конце XIX века"

Заключение

Исследование проблемы отношения российской общественности и власти к Мултанскому делу в конце XIX века, привело нас к следующим выводам.

Отношение судебно-следственных органов власти к Мултанскому делу не было однозначным, на протяжении процесса оно менялось. На начальном этапе предварительного следствия (1892 г.) полиция отнеслась к убийству нищего К.Матюнина как заурядному. Анализ работы урядника В.Соковикова, пристава Е.Тимофеева и следователя Н.Казанского позволяет говорить о халатности, небрежности и непрофессионализме. Дознание и следствие взято под контроль прокурорского надзора спустя пять месяцев после обнаружения трупа.

Официальное отношение к убийству как к тяжкому преступлению с ритуальной целью формируется год спустя, с момента подключения к делу товарища прокурора Сарапуль-ского окружного суда Н.И.Раевского, чиновника, характерного для административной юстиции периода охранительст-ва. С помощью фальсификации вещественных доказательств, применения к обвиняемым насилия был составлен обвинительный акт, утверждающий, что убийство К.Матюнина есть предумышленное убийство с целью принесения в жертву вотским богам. Несмотря на предвзятость суда, следующего за обвинением и вынесшего два обвинительных приговора мул-танским вотякам, отношение его меняется к обстоятельствам дела за не доказанностью. В определении суда изменился мотив преступления: вместо жертвоприношения - религиозное заблуждение.

Поступившие на имя министра юстиции Н.В.Муравьёва объяснения по поводу неправильных действий при произволстве дела К.Матюнина, выявившиеся в ходе судебного процесса, обнаруживают изначальную непредвзятость к делу со стороны прокурора Сарапульского окружного суда П.Шубина и прокурора Казанской судебной палаты А.Чернявского. П.Шубин впервые был осведомлён о деле лишь четыре месяца спустя после обнаружения трупа, а А.Чернявский - в апреле 1895 г.

Начавшаяся с апреля 18 95 г. переписка между Министерством юстиции и Казанской судебной палатой была вызвана не только кассационными жалобами защитника мултан-цев частного поверенного М.И.Дрягина и вмешательством прессы. По нашему мнению, Мултанское дело рассматривалось в условиях новых судебно-следственных установлений, постепенно вводимых Н.В.Муравьёвым с 1894 г. В этих условиях исход процесса становился делом чести и подтверждением жизнеспособности новых порядков. Этим можно объяснить личное вмешательство министра юстиции в дело, нервную переписку, сопротивление указаниям обер-прокурора Сената А.Ф.Кони, отказ подавать протест на оправдательный приговор.

Позиция Сената на протяжении судебного процесса оставалась неизменной. Кассация двух обвинительных приговоров всем составом высшей судебной инстанции после доклада А.Ф.Кони, подтвердила общую линию пореформенного Сената, направленную на борьбу со служебными нарушениями. Противостояние Сената и государственной администрации в период разбора Мултанского дела не стало прецедентом.

Касаясь отношения центральных и епархиальных церковных властей к Мултанскому делу, следует заметить, что оно недостаточно отражено в источниках. Духовная пресса, за редким исключением, о Мултанском деле молчала. Немногочисленные мнения священников, озвученные в светской периодике, свидетельствовали о стыде за допущение брака в миссионерской деятельности. Допускаем, что молчание объяснялось также духовной цензурой и желанием сохранить доверительные отношения со своей паствой. Обер-прокурор Синода К.П.Победоносцев публично не прокомментировал мултанские события, что, по нашему мнению, можно объяснить нежеланием сталкиваться с защитниками мултанцев, участвовать в дискуссии и признать публично провал программы по возрождению в обществе престижа православной церкви.

На наш взгляд, касаясь позиции Русской Православной Церкви в Мултанском деле, следует избегать категоричности в оценках. Не имея документальных подтверждений непосредственного участия официальной церкви в организации Мултанского процесса, мы можем говорить лишь о косвенной её причастности и о моральной ответственности. Используя далеко не нравственные и гуманные приёмы обращения в православную веру, церковь провоцировала выработку в традиционной культуре удмуртов защитных механизмов, что в итоге обернулось в 18 90-е гг. массовым обращением к язычеству. На этом фоне и появилось Мултанское дело.

Официальная версия обвинения становится достоянием гласности после публикации в либеральной газете «Волжский вестник». Материалы обвинительного характера появляются в прессе разных направлений. Объяснялось это как общественным резонансом, так и материальными соображениями. Скандальный и сенсационный материал способствовал увеличению тиража и розничной продажи газет, что являлось характерным при капитализации газетного дела.

Усилиями местных земских служащих А.Н.Баранова, В.И.Суходоева и О.М.Жирнова при поддержке А.П.Батуева, председателя Вятской губернской земской управы, была развернута кампания в краевой прессе в поддержку обвиняемых мултанских вотяков. С момента подключения В.Г.Короленко к делу, с октября 18 95 г. по май-июнь 18 96 г. Мултанский процесс стал предметом дискуссии в российской периодике. Полемика вынесла на обсуждение самые разнообразные стороны и течения русской жизни, она не только указала на проблемы, перегибы, нарушения судебно-следственных органов, но и попыталась их решить, непосредственно воздействуя силой общественного мнения. Под нажимом прессы началось расследование злоупотреблений, допущенных при производстве дела К.Матюнина.

Широкое освещение мултанских событий стало результатом совместного участия различных общественных сил. Интеллигенция консервативная, либеральная, земская, народническая, легально-марксистская в лице прессы, выясняющей обстоятельства дела и остро реагирующей на политику официальных властей, смотрела на это дело не только как «необыкновенно интересное», «глубоко захватывающее», но и как на неприглядную «иллюстрацию российской действительности». Благодаря силе общественного мнения, создавшегося вокруг Мултанского дела, обвиняемые вотяки были оправданы.

Подчёркивая высокую нравственную позицию русской интеллигенции, вставшей на защиту мултанцев, мы, тем не менее, выделяем её предвзятость. Мултанский процесс на страницах либерально-оппозиционной прессы, в определённой степени, был использован её издателями и участниками в собственных интересах.

В первую очередь, мултанская тематика была хорошей возможностью для формирования общественного мнения и контроля над ним и бюрократией. Многие либералы, учитывая западный опыт, уже понимали, что парламентаризм не даёт гарантии действительного народовластия. В этих условиях наиболее действенным представлялся контроль общественного мнения, силу которого либералы явно преувеличивали. Во-вторых, видя в органах самоуправления «лучший залог нашего будущего общественного развития», либералы активно поддержали вятское земство в лице журналистов. Заметим, что и местная земская интеллигенция, выражая своё отношение к Мултанскому делу, отстаивала право на свободу слова, печати, неприкосновенности прав личности, выступала против административного произвола через общественное мнение. Внимание к земству со стороны видных общественных деятелей науки и культуры явилось в целом отражением программы русских либералов, направленной на поиск национальной модели взаимодействия общества и государства. И, наконец, мултанская история стала дополнительным аргументом в дискуссии с оппонентами, поддерживающих национальную политику правительства и выступающих против судебных уставов 1864 г.

Несмотря на единство позиций по ряду вопросов, выявленных в ходе дела, подход к оценке у них был разный. Умеренные либералы, представленные, например, в «Вестнике Европы», видели в Мултанском процессе возможность привлечь неюридическую интеллигенцию на сторону суда присяжных и осудить административные порядки.

Либеральное народничество, выступая в духе «теории малых» дел, призывало интеллигенцию служить народу, во главу угла ставились нравственные категории - добро, правда, благо, справедливость. В.Г.Короленко, не отличавшийся последовательностью общественно-политических взглядов, именно на почве этих социальных категорий сблизился с редакцией журнала «Русское богатство» и принял предложение стать его редактором.

Предвзятый подход интеллигенции к мултанской истории и их категоричность - «культа человеческих жертвоприношений у нас нет, это дело не обелит нас» - уводила от поиска истины. За пределами обсуждения оставался целый ряд сложных вопросов, таких как проблема слабого влияния на инородцев, мотив преступления, духовная жизнь инородцев и причины их массового обращения к язычеству в конце XIX века. Между тем, анализируемая проблема представляла собой сложное комплексное явление, требующая всестороннего изучения этнопсихологических, национальных, религиозно-культовых, политико-социальных факторов, явившихся предысторией дела и не получивших должного и объективного освещения в прессе.

Сторонники обвинения в своих выступлениях затрагивали вопросы эффективности национальной политики, влияния русских и православного христианства на инородцев, критиковали односторонний и категоричный подход защитников к делу. Серьёзные консервативные издания, такие как «Московские ведомости», «Русский вестник», «Новое время», использовали Мултанское дело как иллюстрацию несовершенства судебных уставов 18 64 г. в своём противостоянии с либеральной прессой. Несмотря на обвинительный тон, консервативная пресса помещала на своих страницах мнения оппонентов. Это свидетельствовало как о значимости Мул-танского дела, так и об относительной свободе слова, регулируемой гласности.

На наш взгляд, следует отойти от категоричного утверждения в исторической литературе о продуманной с самого начала ритуальной кампании против удмуртов. Но Мул-танский процесс состоялся, во-первых, благодаря тем порядкам, которые установились в период так называемых контрреформ, а именно жёсткая цензура, административное давление, институт земских начальников, выполнявших по-лицейско-судебные функции, соединение предварительного следствия с судебным, не соблюдение презумпции невиновности, равенства сторон, отделения суда от администрации. Во-вторых, сохранившиеся суеверия, предрассудки, а также слухи формировали мотивы и составы таких преступлений, которые в пореформенное время хоть и воспринимались как анахронизмы, но имели место. Это подтверждают статьи в Уложении о наказаниях, предусматривающие уголовную ответственность за преступления по религиозным мотивам. В-третьих, состоявшийся Мултанский процесс обусловлен национальной политикой государства в этот период, форсированной языково-культурной унификацией в форме русификации инородцев, где не последнюю роль играла церковь, распространяя православие мерами государственного принуждения. И в рамках этой политики, отрицательный исход Мултанского дела мог создать прецедент, возбуждающий подозрение, недоверие к удмуртам со стороны местного населения и возвращавший их к язычеству.

С другой стороны, Мултанское дело стало не просто уголовным процессом. Оно разворачивалось на фоне оживления общественной жизни после организации борьбы с голодом 1891-1892 гг. в Поволжье и разочарованием речью Николая II в январе 1895 г., назвавшего надежды на народное представительство в России «бессмысленными мечтаниями». Мултанское дело отразило ту расстановку сил, определившуюся в России к концу XIX в. и показало, что общественно-политическая жизнь русского общества вновь набирает силу на пороге нового века.

209

Список научной литературыЛогинова, Ирина Владимировна, диссертация по теме "Отечественная история"

1.1 Архивные источники

2. Российский государственный исторический архив (РГИА) Ф. 1405 (Дело 1 Департамента Министерства юстиции. 2 Уголовное отделение. Делопроизводство о неправильных действиях, допущенных при производстве дела об убийстве Канона Матюнина). Оп. 96. Д. 5 60 6;

3. Ф. 13 63 (Правительствующего Сената Уголовного кассационного Департамента дело о мултанском жертвоприношении). Оп. 2. Д. 4 52;

4. Ф. 1574 (Дневники К.П.Победоносцева, материалы, связанные со служебной деятельностью). Оп. 1, 2. Ед.хр. 439; Ф. 797 (Канцелярия обер-прокурора Синода). Оп. 66. Д. 9, 80, 380.

5. Архив Удмуртского института истории, языка и литературы Уральского отделения РАН (Архив УИИЯЛ УрО РАН) РФ (Мултанское дело) . Оп. 2-Н. Д. 2, 3, 14, 15, 47, 48, 86, 87, 118, 458, 463.

6. Центральный государственный архив Удмуртской Республики (ЦГА УР)

7. Государственный архив Кировской области (ГАКО) Ф. 582 (Канцелярия Вятского губернатора). Оп. 192. Д. 1, 2;

8. Ф. 17 0 (Вятская учёная Архивная комиссия). Оп. 1. Д. 92,126, 128;

9. Ф. 714 (Вятское губернское жандармское управление). Оп.1. Д. 2.

10. Отдел рукописей Российской Государственной библиотеки

11. Ф. 135, 11, 12 (В.Г.Короленко).

12. Отдел рукописей и редких книг Российской Национальнойбиблиотеки

13. Ф. 587 (К.П.Победоносцев).1.. Опубликованные документы и материалы.1. Воспоминания

14. Алфавитно-предметный указатель к официальной части «Церковных ведомостей» за 18 88-18 97 гг. СПб.,1899.

15. Бабушкин И.И. Человеческие жертвоприношения языческим богам в Волжско-Камском крае // Волжский вестник. 1894. 15 дек.

16. Бабушкин И.И. О человеческих жертвоприношениях у вотяков // Волжский вестник. 1895. 23 июня.

17. Бабушкин И.И. Человеческие жертвоприношения в Вятской губернии // Мир Божий. 18 95. Февр.

18. Баранов А.Н., Короленко В.Г., Суходоев В.И. Дело мул-танских вотяков, обвинявшихся в принесении человеческой жертвы языческим богам. М.,1896.

19. Баранов А.Н. Отчёт о третьем разборе Мултанского дела (в Мамадыше) // Камско-Волжский край. 1896. № 128-154.

20. Баранов А.Н. Из воспоминаний о Мултанском деле // Вестник Европы. 1913. Сент.

21. Баранов А.Н. Критические заметки // Мир Божий. 1896. Июнь .

22. Баранов А.Н. О неправильности обвинительного приговора мултанским вотякам // Казанский телеграф. 18 95. 31 марта.

23. Баранов А.Н. Открытое письмо с указанием литературы по Мултанскому делу // Казанский телеграф. 18 96. 9 февр.

24. Баранов А.Н. По поводу отчёта о Мултанском деле // Камско-Волжский край. 18 96. 7, 8 марта.

25. Беллин Э.Ф. Судебно-медицинская экспертиза в деле мултанских вотяков, обвиняемых в принесении человеческой жертвы языческим богам. Харьков,1896.

26. Блинов H.H. Земство за полвека. 1864-1914 гг. Сарапул, 1914.

27. Блинов H.H. Языческий культ вотяков. Вятка, 1898.

28. Блинов H.H. Дань своему времени // Урал. 1981. № 2.

29. Богаевский П.М. Мултанское моление вотяков в свете этнографических данных. М.,18 96.

30. Богаевский П.М. Существуют ли человеческие жертвоприношения у вотяков // Вятский край. 18 95. № 120.

31. Богданович А.И. «Учёные» открытия Н.Н.Блинова в вопросе о вотяках и их культуре // Мир Божий. 18 98. Дек.

32. Бурмистров П. На Мултанском деле // Самарская газета. 1896. № 131.

33. Верещагин Г.Е. Собрание сочинений: В 6 т. Т.З. Этнографические очерки. Кн.1. Ижевск,1997.

34. Верещагин Г.Е. Остатки язычества у вотяков // Памятная книжка Вятской губернии на 1896 год. Вятка, 1897.

35. Взгляд императора Николая 1 на меры к утверждению вотяков в христианство // Вятские епархиальные ведомости. 1906. 7 сент.

36. Вихманн Г. Следы человеческих жертвоприношений у вотяков // Известия общества археологии, истории и этнографии. Казань,18 93. T.XI. вып.З.24. «Волжский вестник» и Бабушкин о деле мултанских вотяков //Вятский край. 18 95. № 58.

37. Впечатления по поводу оправдания мултанцев // Нижегородский листок. 18 96. № 158.

38. Всеподданнейший отчёт обер-прокурора Святейшего Синода К.Победоносцева по ведомству православного исповедания. СПб.,1895,1899. (Отчёты за 1892-1893 гг. и за 1896 и 1897 гг.).

39. Горев JI. Дело о мултанском жертвоприношении в суде и в Сенате // Северный вестник. 1896. Июль.

40. Дьяконов И. Приносятся ли вотяками человеческие жертвы // Новое время. 18 96. 20 янв.

41. Елабужский М. Боги некрещёных вотяков // Вятские епархиальные ведомости. 18 94. 1 июля.

42. Жирнов О.М. Отчёт о первом судебном разборе Мултанского дела // Казанский телеграф. 1895. № 591-593, 595.

43. Заметка о книге П.M.Богаевского «Мултанское моление вотяков» // Мир Божий. 18 96. Июнь.

44. Из жизни В.Г.Короленко // Вятская речь. 1913. 25 июля .

45. Из общественной хроники // Вестник Европы. 1895. Но-яб.

46. Из общественной хроники // Вестник Европы. 1896. Июль .

47. Из судебных воспоминаний // Вятская речь. 1913. 20 авг.

48. Информация о начавшемся следствии, о злоупотреблениях полиции в Мултанском деле // Нижегородский листок. 1896. № 90.

49. Казанский окружной суд. Дело о человеческом жертвоприношении // Вятские губернские ведомости. 18 96. № 51.

50. Как было сфабриковано обвинение вотяков: Малмыжская корреспонденция о Мултанском деле // Вятский край. 1895. № 26.

51. К-ин. Возможно ли существование человеческих жертв у современных вотяков? // Русский вестник. 1896. Июнь.

52. Карабчевский Н. Адвокат (К юбилею В.Г.Короленко) // Вятская речь. 1913. 17 авг.

53. Кабардин H.H. Статьи о вотяках и о Мултанском деле // Народ. 1897. №№. 266, 272, 277, 284, 328, 329, 335, 340, 345, 368.

54. Клеменц Д.А. О Мултанском деле и об экспертизе профессора И.Н.Смирнова // Вятский край. 18 96. № 42.

55. Короленко В. Письма к Луначарскому. В кн. Свободы вечное преддверье. Л.,1990.

56. Кони А.Ф. Избранные произведения. Т.2. Воспоминания. М., 1959.

57. Кони А.Ф. Избранное. М.,198 9.

58. Кони А.Ф. Собрание сочинений. Т.1. М.,1966.

59. Короленко В.Г. Избранные письма о Мултанском деле. Ижевск,1939.

60. Короленко В.Г. Мултанское жертвоприношение // Полн.собр.соч. Т.4-5. Кн. 12-13. СПб.,1914.

61. Короленко В.Г. Бейлис и мултанцы // Полн. собр. соч. Т.9. Кн.25. СПб.,1914.

62. Короленко В.Г. О суде, о защите и о печати // Полн. собр. соч. Т.7,8. Кн.22. СПб.,1914.

63. Короленко В.Г. Библиографическая заметка // Русское богатство. 1896. Май.

64. Короленко В. Г. Живучесть предрассудков // Русское богатство. 1898. Сент.

65. Короленко В.Г. К отчёту о Мултанском жертвоприношении // Нижегородский листок. 1895. № 287.

66. Короленко В.Г. Мой ответ г-ну Крылову // Русские ведомости. 1895. № 340.

67. Короленко В. Г. Мултанское жертвоприношение // Русское богатство. 1895. Нояб.

68. Короленко В. Г. Приносятся ли вотяками человеческие жертвы // Новое время, 1896. 23 янв.

69. Короленко В.Г. Решение Сената по Мултанскому делу // Русское богатство. 1896. Янв.

70. Короленко В.Г. Русская пытка в XIX в. // Русское богатство. 1912. Март.

71. Короленко В. Г. Собр. соч. в 10 Т.: Т. 9. Публицистика. М.,1955; Т.10. Письма. 1879-1921. М.,1956.

72. К.П.Победоносцев: pro et contra: Личность, общественно-политическая деятельность и мировоззрение К.Победоносцева в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб., 1996.

73. Критические заметки // Мир Божий. 1896. Июнь.

74. Крылов А. Письмо в редакцию по поводу отчёта о Мултанском деле // Русские ведомости. 18 96. № 338.

75. Курбановский В. Просвещение христианством вотяков Мултанского прихода Малмыжского уезда // Вятские епархиальные ведомости. 1900. 1 сент., 16 сент.

76. Луппов П.Н. Были ли человеческие жертвоприношения у вотяков в XVIII веке // Вятские епархиальные ведомости. 1896. № 11.

77. Луппов П.Н. Возражения на статью И.Поплавского, сторонника обвинения удмуртов в совершении человеческих жертвоприношений // Санкт-петербургские ведомости. 1896. № 63.

78. Луппов П.Н. Христианство среди вотяков // Вятские епархиальные ведомости. 1900. № 1.

79. Луппов П.Н. По поводу ответа г. Поплавского // Вятский край. 18 96. 2 9 мая.

80. Луппов П.Н. Приносились ли вотяками человеческие жертвы в XVIII в. Историческая справка // Вятский край. 1895. № 85, 86.

81. Луппов П.Н. Священник Н.Блинов. Рецензия на книгу Н.Блинова «Языческий культ вотяков». Вятка,18 99.

82. Магнитский В.К. К вопросу о человеческих жертвоприношениях // Казанский телеграф. 18 95. № 250.

83. Малмыжанин по поводу Мултанского дела: О злоупотреблениях полицейских властей // Нижегородский листок.1895. № 351.

84. Мандельштам М.Л. По поводу «мултанских молений» в освещении их профессором И.Н.Смирновым // Камско-Волжский край. 18 96. 30 нояб.

85. Милюков П.Н. Воспоминания. М.,1990.

86. Мултанское жертвоприношение // Мир Божий. 18 96. Янв.

87. Мултанское дело // Вятские губернские ведомости.1896. № 24.

88. Мултанское дело вторично в Сенат // Вятский край. 18 96. 9 янв.

89. Мултанское жертвоприношение // Мир Божий. 18 96. Янв.

90. Николева М.Ф. Из воспоминаний о В.Г.Короленко // Звезда. 1958. № 4.

91. Оглоблин Н.Н. К Мултанскому вопросу // Исторический вестник. 1897. Май.

92. О медвежьем культе // Вятские губернские ведомости. 1895. № 37.

93. О Мултанском деле // Вятские губернские ведомости.1896. № 41.

94. О Мултанском деле // Московские ведомости. 1896. № 55.

95. О Мултанском деле // Московские ведомости. 1896. № 235.

96. Ответ И.Н.Смирнова В.Г.Короленко // Деятель. 1895. № 1.

97. Патенко Ф.А. Дело мултанских вотяков. Харьков. 1897.

98. Пленков В. Г. Новые документы о Мултанском деле // Удмуртская правда. 1954. 13 авг.

99. Пленков В. Новый документ о Мултанском деле. Заметки краеведа // Удмуртская правда. 1956. 3 окт.

100. Победоносцев К.П. Московский сборник. СПб.,1897.

101. Поплавский И. Вотяцкие боги и жертвы им приносимые // Санкт-петербургские ведомости. 1896. 19 февр.

102. Раевский Н. О Мултанском деле // Казанский телеграф. 1895. № 595.

103. Следственный материал о человеческих жертвоприношениях вотяками Мултанского края с 16-го февраля 18 93 г. по 28-е апреля 18 96 г. // Труды научного общества по изучению вотского края. Ижевск, 192 6.

104. Смирнов И. Н. К вопросу о мултанском молении // Камско-Волжский край. 1896. № 2 63, 269.

105. Смирнов И.Н. Нечто о «поправках» г. Мандельштама // Камско-Волжский край. 1896. № 279.

106. Смирнов И.Н. Черемисы. Историко-этнографический очерк. Казань, 1889.

107. Смирнов И.Н. Вотяки. Историко-этнографический очерк. Казань,1890.

108. Современная летопись // Русский вестник. 18 98. Окт.

109. Сорокин П.М. К вопросу о человеческих жертвоприношениях у вотяков // Вятские губернские ведомости. 1895. 3 июня.

110. Столетие Вятской губернии. 1780-1880. Сб. материалов. Т.2. Вятка,1881.

111. Суходоев В. По поводу Мултанского дела // Вятский край. 18 96. № 67, 69, 73.

112. Труды 4 Археологического съезда. Т.1. Протоколы заседаний . Казань,18 8 4.

113. Человеческие жертвоприношения в Вятской губернии // Мир Божий. 18 95. Февр.

114. Человеческие жертвоприношения: Мнения и отзывы компетентных лиц по вопросу о том, приносятся ли вотяками человеческие жертвы // Санкт-Петербургская газета. 1896. № 61.

115. Штейнфельд Н. Человеческое жертвоприношение // Вятские губернские ведомости. 1894. 17 дек.

116. Южаков С. Из современной хроники // Русское богатство. 18 95. Июнь.1.I. Периодическая печать1. Журналы

117. Вестник Европы», 1895-1896, 1913 гг.

118. Исторический вестник», 1897 г.

119. Мир Божий», 1895-1896, 1898 гг.1. Народ», 1897-1898 гг.

120. Русский вестник», 1896, 1898 гг.

121. Русское богатство», 1895-1896, 1898, 1912 гг.1. Газеты

122. Биржевые ведомости», 18 94, 18 96 гг.

123. Волжский вестник», 1894-1896 гг.

124. Вятские губернские ведомости», 18 94-1896 гг.

125. Вятские епархиальные ведомости», 18 94, 18 99, 1906 гг.

126. Вятский край», 1895-1896 гг.

127. Вятская речь», 1912-1913 гг.

128. Камско-Волжский край», 18 96 г.

129. Казанский телеграф», 18 95-18 96 гг.

130. Московские ведомости», 1896, 1898, 1913 гг.

131. Нижегородский листок», 1895-1896 гг.

132. Новое время», 1895-1896, 1898 гг.

133. Русские ведомости», 18 95-18 9 6 гг.

134. Самарская газета», 1895-1896 гг.

135. Санкт-Петербургская газета», 1896 г.

136. Сибирский вестник», 1895-1896 гг.

137. Церковные ведомости», 1895-1896 гг.1.. Литература

138. Альчиков О. Аннибалова клятва В.Г.Короленко // Удмуртская правда. 199 6. 4 июня.

139. Альчиков О. Музъемзылы вожъяськыса. // Инвожо. 1996. № 9.

140. Аникина Г. «Дело глубоко возмутительное» // Комсомолец Удмуртии. 1972. 12 мая.

141. Антология мировой политической мысли. В 5 т . Т . 4 . Политическая мысль в России второй половины XIX XX в. М., 1997.

142. Балуев Б.П. Либеральное народничество на рубеже XIX -XX вв. М.,1995.

143. Басаргин Б. Правда историческая, правда художественная // Советская Россия. 1957. 27 янв.

144. Брант Е. Ритуальное убийство у евреев. Кн.З. Белград, 1929.

145. Буня М.И. Мултанское дело и участие в нём В.Г.Короленко. Глазов, 1953.

146. Буня М.И. В.Г.Короленко в Удмуртии. Ижевск,1995.

147. Ванюшев В. Эхо Мултана // Удмуртская правда. 1996. 14 мая.

148. Ванюшев В.М. Мултанское эхо // Памятники Отечества. Полное описание России. Удмуртия. Альманах ВООПИК. М.,1995.

149. Ванюшев В.М. Кин шоры «ыбылэ» Мултан уж? // Кенеш. 1993. № 2-5.

150. Ванюшев В.М. Вокруг Мултана: тень на плетень // Известия Удмуртской Республики. 1992. 1, 8, 15, 20, 22, 27, 2 9 окт.; 3, 5 нояб.

151. Ванюшев В.М. Современные аспекты освещения Мултан-ского процесса (1892-1896) // Финно-угорские народы и Россия. Таллинн. 1994.

152. Ванюшев В.М. Г.Е.Верещагин и Мултанский процесс // Вестник Удмуртского университета. 1993. № 6.

153. Ванюшев В.М. Уроки истории // Удмуртская правда. 1992. 9 июня.

154. Ванюшев В. Противостояние // Луч. 1994. № 11-12.

155. Ванюшев В. Мултан уж: выжыосыз но улвайёсыз // Инво-жо. 1996. № 11-12.

156. Васильев И. Обозрение языческих обрядов, суеверий и верований вотяков Казанской и Вятской губерний. Казань, 1906.

157. Васенев Н.Ф. Обновлённый край. Киров,1937.

158. В.Г.Короленко в воспоминаниях современников. М.,1962.

159. В.Г.Короленко в Мултанском процессе // Вятская речь. 1913. 7 сент.

160. В.И. Ленин и русская общественно-политическая мысль XIX -начала XX в. / Левин Ш.М. Л.,1969.

161. Василевский В. История звучит злободневно // Литературная газета. 1958. 28 янв.

162. Вахитова О. Эчешон тылгизьы лякытэн гомзе // Удмурт дунне. 1996. 4 июня.

163. Бахтин Б. Мултанское дело: Историческая повесть // Наука и религия. 1970. № 7,8,9.

164. Верещагин А.Н. Земский вопрос в России. Политико-правовые аспекты. М., 2002.

165. Винберг А. Чёрное досье экспертов-фальсификаторов // Луч. 1993. № 6.

166. Владыкин В.Е. Религиозно-^мифологическая картина мира удмуртов. Ижевск,1994.

167. Гофштеттер И. Убийство Ющинского и Русская Общественная Совесть. СПб.,1914.

168. Гоголевский A.M. Очерки истории русского либерализма XIX начала XX вв. СПб,1996.

169. Гришкина М.В. Удмурты. Этюды из истории IX XIX вв. Ижевск, 1994.

170. Гуляев A.A. В.Г.Короленко как совесть русской интеллигенции // Пятые Короленковские чтения. Материалы региональной научной конференции. Глазов,2000.

171. Даль В.И. Записка о ритуальных убийствах. СПб.,1914.

172. Демьянов А. Всем миром // Известия Удмуртской республики. 1996. 18 июня.

173. Евдокимов Ю. Несколько штрихов к мултанскому процессу // Новая жизнь. Кизнер. 1984. 27 нояб.

174. Ельцов Я. Преображённое село // Удмуртская правда. 1949. 16 июня.

175. Ермаков Ф. «Спасибо, добрый человек». Мултанскому делу 100 лет // Известия Удмуртской республики. 1992. 28, 30 апр.

176. Есин Б.И. Русская журналистика 70-80-х гг. XIX в. М.,1963.

177. Есин Б.И. История русской журналистики (1703-1917). М.,2001.

178. Жировов В.И. Политические взгляды и государственная деятельность К.П.Победоносцева в 80-90-е гг. XIX в.: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к. ист. н. Воронеж, 1993.

179. Зорин А. Радостно воспитывать молодое поколение // Комсомольское племя. 1936. 22 окт.

180. Зырянов П. Из Вятского края // Русское богатство. 1898. Окт.

181. Иванов М. «Громкое дело мултанских вотяков» // Ижевская правда. 1925. 17 апр.

182. Избранные страницы русской журналистики начала XX века. М., 2001.

183. Историография истории Удмуртии / В.Г.Гусев. Ижевск,1977.

184. История русской журналистики XVIII XIX вв. / А.В.Западов. М., 1963.

185. Казанцев Д. Письма В.Г.Короленко о деле мултанских удмуртов // Удмуртская правда. 1939. 4 сент.

186. К 7 0-летию Мултанского дела // Удмуртская правда. 19 66. 19 июня.

187. Катков Н. Мултанский процесс // Комсомольское племя. 1954. 11 дек.

188. Катышевцева Е. Короленко, Мултанское дело и Буня // Красное знамя. 1996. 26 мая.

189. Кисарев В. Безымянный погост // Городской стиль. 1996. № 8.

190. Кочергина И.В. В.Г.Короленко и литературная критика и журналистика конца XIX века: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к. филол. н. М.,1997.

191. Кровь в верованиях и суевериях человечества. Сб. СПб.,1995.

192. Кочергин Д. Громкое Мултанское дело // Комсомольское племя. 1936. 22 окт.

193. Куканов Л.М. Публицистика В.Г.Короленко. М.,197 8.

194. Куклина Е.А., Логинов В.М. Поэт с душою адвоката // Сибирские огни. 198 9. № 5.

195. Курмаев В. Как ваше слово отзовётся. Заметки об интернациональном воспитании // Учительская газета. 1972. 22 июня.

196. Кутявин А. Мултан ужлы 90 ар // Советской Удмуртия. 1982. 14 мая.

197. Латышев Н.Н. Два «знаменитых» дела в царской России: Мултанский процесс и дело Бейлиса // Записки УдНИИ истории, языка и литературы. Ижевск,1941. Сб.9.

198. Латышев Н. Мултанский процесс, дело Бейлиса и современные фашистские погромщики // Удмуртская правда. 1938. 24 дек.

199. Левин Ш.М. Очерки по истории русской общественной мысли. Вторая половина XIX начало XX в. Л.,1974.

200. Леонтович В.В. История либерализма в России. 17 621914. М.,1995.

201. Лукинская О. «Обладательница» Мултанского дела // Известия Удмуртской республики. 1995. 22, 2 4 авг.

202. Луппов П.Н. Громкое дело мултанских удмуртов (вотяков) , обвинявшихся в человеческом жертвоприношении (1892-1896 гг.). Ижевск,1925.

203. Луппов П.Н. Христианство у вотяков со времени первых исторических известий о них до XIX века. СПб.,1899.

204. Луппов П.Н. Христианство у вотяков первой половины XIX века. Вятка,1911.

205. Луппов П.Н. Письма В.Г.Короленко о деле мултанских удмуртов // Кировская правда. 1936. 22 апр.

206. Луппов П.Н. Участие В.Г.Короленко в Мултанском деле // Вятская правда. 1922. №82-84.

207. Луппов П.Н. Библиография по Мултанскому делу. Ижевск, 1936.

208. Люксембург Р. По поводу «Истории моего современника». Бреславль, 1919.

209. Маторин Н. Религия у народов Волжско-Камского края прежде и теперь: язычество ислам - православие -секстанство. М.,1929.

210. Международный протест // Вятская речь. 1912. 30 марта .

211. Миролюбов Н. Воскресные беседы. Финал Мултанского дела // Камско-Волжский край. 18 96. 9 июня.

212. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII начало XX в.): В 2 т. СПб,2000.

213. Миронов Г. Короленко. М.,1962.

214. Миронов Г. Короленко Вуж Мултанын // Молот. 19 61. № 12 .

215. Михеев И.С. Буддисты ли вотяки? Казань,1901.

216. Молодёжь Старого Мултана обсуждает проект сталинской конституции // Комсомольское племя. 1936. 22 окт.

217. Мултан // Ижевская правда. 1936. 7 нояб.

218. Мултанское дело: история и современный взгляд: Материалы научно-практической конференции. Ижевск,2000.

219. Мултанское дело // Советская Удмуртия. Сб. Ижевск,1940.83. «Мултан уж» дышетскисьёслэн гожъямазы // Вордскем кыл. 1997. № 2.

220. Никитина Г.А. Сельская община бускель в пореформенный период (1861-1990). Ижевск,1993.

221. Николаев Д.А., Перчиков Ю.А. К вопросу о значении «третьего элемента» в земском либеральном движении // История земств и советов России (II пол. XIX в. 1917 г.). Владимир,1999.

222. Общественно-политическая мысль в Поволжье в XIX -начале XX вв. / Р.Г.Биктанов. Казань,1977.

223. Очерки истории Удмуртской АССР. Т.1. Ижевск,1958.

224. Палкин К.А. Мултанское дело. Выписки из материалов о Мултанском процессе. Киров, 1982.

225. Панфилова Е. Зардонысен, зардонозь // Удмурт дунне. 23 июня. 1996.

226. Петров М. Старый Мултан. Устинов,198 5.

227. Петров М. Короленко в Мултане // Удмуртская правда. 1949. 16 июня.

228. Петрова Е. Юбилей как фактор единения двух народов //Новая жизнь. Кизнер. 1996. 17 апр.

229. Петряев Е. Литературные находки: Очерки культурного прошлого Вятской земли. Киров,1966.

230. Петряев Е. Люди, рукописи, книги. Киров,1970.

231. Пешков А.И. К.П.Победоносцев как идеолог русского православия: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к. филос. н. СПб.,1993.

232. Пирумова Н.М. Земская интеллигенция и её роль в общественной борьбе до начала XX века. М.,1986.

233. Плутник А. Невольник чести // Известия. 1988. 30 апр.

234. Право на образование мултанской молодёжи // Комсомольское племя. 1936. 22 окт.

235. Ральф Ю. Мултанское дело // Огонёк. 1958. № 4.

236. Русское православие: вехи истории / А.И.Клебанов. М., 1989.

237. Русский Аман // Минское слово. 1912. 2 февр.

238. Савельев A.A. Земство и власть. Из истории местного самоуправления в России. Арзамас,1995.103 . Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч. Т.15. Кн.1. М., 1973.

239. Семибратов В. Злободневный Мултан: Или как 100 лет тому назад была побеждена «шайка полицейских» // Сельская правда. Малмыж. 1996. 12 дек.

240. Семибратов В. Мултанские изюминки // Панорама. 1990. № 4 .10 6. Смирнов Д. Мултан Короленко // Вятская правда. 1929. 24 янв.

241. Смолярчук В.И. Анатолий Фёдорович Кони. М.,1981

242. Сорок три года назад. По следам Мултанского дела // Кировская правда. 1935. 21 окт.

243. Тальберг Н.Д. Победоносцев: Очерки истории императорской России. М., 2000.

244. Твардовская В. Писатель и его время // Вопросы литературы. 1963. № 1.

245. Ш.Твардовская В.А. Идеология пореформенного самодержавия. М.,1978.

246. Тихомиров JI. Дело Бейлиса и дело об убийстве Ющин-ского // Московские ведомости. 1913. 1 нояб.

247. Трифонов Н. История одного спора октябрьских лет // Вопросы литературы. 1970. № 7.

248. Устюгова О. Я стала равноправной гражданкой // Комсомольское племя. 1936. 22 окт.

249. Фёдоров JI. Всё ли мы знаем о В.Г.Короленко? // Удмуртская правда. 1996. 28 февр.

250. Филатов С., Щипков А. Сотая епархия // Независимая газета. 1994. 17 марта.

251. Флейс Е.М. В.Г.Короленко и удмуртский народ. Ижевск, 1956.

252. Флейс Е. Как это было // Удмуртская правда. 1946. 16 июня.

253. Худяков М.Г. Политическое значение Мултанского дела и его отголосков в настоящее время // Советская этнография. 1932. № 1.

254. Худяков М.Г. Рецензия на книгу «За марксистко-ленинскую историю Удмуртии». Сб. статей и материалов. Ижевск,1934 // Советская этнография. 1936. № 1.

255. Худяков М.Г. Дореволюционная русская археология на службе эксплуататорских классов. Л.,1933.

256. Худяков М.Г. Исторический очерк города Малмыжа. Вятка, 1916.

257. Цамутали А.Н. Борьба течений в русской историографии во второй половине XIX в. Л.,1977.

258. Чучков В. Мултанское дело сто лет спустя. // Удмуртская правда. 19 96. 17 апр.

259. Шатенштейн Л.С. Мултанское дело. 1892-1896 гг. Ижевск,1960.

260. Шкляев Г.К. Межэтнические отношения в Удмуртии. Опыт историко-психологического анализа. Ижевск,1998.

261. Шумилов Е.Ф. «Дело» было под Мултаном // Известия Удмуртской Республики. 1992. 7, 9, 21, 26, 28, 30 мая.