автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Параметризация паремиологии как аксиологического кода лингвокультуры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Параметризация паремиологии как аксиологического кода лингвокультуры"

На правах рукописи /

Тразанова Наталья Юрьевна

ПАРАМЕТРИЗАЦИЯ ПАРЕМИОЛОГИИ КАК АКСИОЛОГИЧЕСКОГО КОДА ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 2 ДПР Ш

Иркутск-2012

005018602

Работа выполнена в федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Серебренникова Евгения Фёдоровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

профессор кафедры теоретической лингвистики ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет» Даниленко Валерий Петрович

кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков ФГБОУ ВПО «Байкальский государственный университет экономики и права», г. Иркутск Пруцких Андрей Александрович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Нижневартовский государственный

гуманитарный университет»

Защита состоится «10» мая 2012 года в 10:00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в Иркутском государственном лингвистическом университете по адресу: 664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке «Иркутского государственного лингвистического университета».

Автореферат разослан «Д)» марта 2012 года. Ученый секретарь *

диссертационного совета ГТу^^^/'— д- Ф1Ш0Л- н- Литвиненко Т.Е.

Диссертация посвящена анализу паремиологии как универсального лингвокультурного феномена, который объединяет паремии - языковые «коллективные репрезентации» древнейших исходных смыслов, ценность которых неизменно апробируется и утверждается в социокультурной эволюции в межноколенной семиотической трансляции опыта.

Значимость иаремиологического фонда языка как сокровищницы народной мудрости раскрыта в филологических исследованиях на материале различных языков [русского - Даль, 1853, Буслаев, 2006, Аникин, 2001, Пермяков, 1970, 1988, Баранов, 1989, Потебня, 1990, Верещагин, Костомаров, 1990, Жуков, 1991, Савенкова, 1999, Телия, 2006; английского - Mieder, 1995, Taylor, 1996, Тармаева, 1997; китайского и испанского - Корнилов, 2003; немецкого - Штейнгарт, 2006, Семёнова, 2007; татарского - Юнусова, 2007; финского - Kuusi, 1998; японского -Гуревич, 2003,2005, 2006, Завьялова, 2007 и др.].

Анализ паремий производился в целях установления их источников, состава, структурных, референциальных и семантических характеристик [Ф.И. Буслаев, С.Г. Гаврин, Ю.А. Гвоздарёв, В.И. Даль, В.П. Жуков, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, А. Крикманн, В.М. Мокиенко, Г.Л. Пермяков, В.Н. Телия, М. Kuusi, W. Mieder, А. Shirly]. В семиотике интенсивно изучаются языковые единицы «провербиальной» семантики, служащие средством выражения доксы [Visetti, Cadiot, 2006], лежащие в основе стереотипных представлений, к которым относятся различного рода афористические формулы, ряд которых имеет открытый характер в каждый момент времени социокультурной эволюции.

Несмотря па различные мнения в определении конститутивной единицы паремиологического фонда, в качестве таковой наиболее часто признаются паремии типа пословиц, поговорок, представляющие по своей структуре мини-тексты [Телия, 1996]. Ядерными единицами паремиологии считаются пословицы и поговорки ^"ОДНОГО (^/^tvimriHnm) ппписхожления. передаваемые из поколения в поколение [Пермяков, 1988, Жуков, 1991].

Установлены основные признаки ядерного состава паремиологии: идиоматичность, коллективность создания, невозможность датировки первичных источников, иносказательность, воспроизводимость в речи; способность к реактуализации и модификациям при сохранении древнего ядра, а также оценочный способ отражения мира и универсума культуры, подвижность аксиологического статуса паремий и их состава в отдельные моменты времени. Особо подчеркивается логическая сущность пословиц, формулируемых в виде суждений здравого смысла.

В этой связи паремиология обобщенно характеризуется как фундаментальное текстовое пространство внутри целостной сферы «языка и культуры» [Лотман, 2000]. Как тексты культуры, паремии обладают экспрессивными и аргументативными качествами целостных посланий: лаконично и образно сформулированных оценочных смыслов - индикаторов этнокогнитивного своеобразия лингвокультуры. Именно паремии типа пословиц и поговорок признаются экспонентами глубинного когнитивного уровня языковой личности, идентифицирующей его как члена конкретной лингвокультуры [Караулов, 2004].

В рамках теоретических моделей «языковой картины мира» [Вайсгербер, 2004], «коицептосферы» [Лихачев, 1993], семиосферы [Лотман, 2000], «национальной картины мира» [Корнилов, 2003], «лингвокультуры» [Воробьёв, 1997; Воркачёв, 2001], усилия направлены на определение концептуальных констант лингвокультуры, в ряду которых особая роль придается прецедентным феноменам [Караулов, 2004; Привалова, 2005; Маслова, 2007], «словарю» культурных концептов [Степанов, 1997], иерархии констант семиосферы человека и общества [Лотман, 2000], «антологии» концептов [Карасик, 2004], «ключевым словам» культуры [Шмелев, 2005], типологии «персонажей» лингвокультуры [Васильева, 2010], «характерологии», составляющей своеобразие образа национального мира [Гачев, 1998], менталитета, национального характера [Воробьев, 1997]. В качестве интегрального кода языка и культуры особое внимание уделено в целом идиоматике языка [Телия, 1996; Гуревич, 2005], при том, что паремиология не выделялась в качестве специального объекта такого рода исследования.

Интерес к паремиям в ряду знаков традиционной культуры связан также с их креативным игровым потенциалом в современном обществе, в котором усиливается воздействующая сила слова в координатах медийности, интертекстуальности, компрессии и экспрессивности в передаче содержания [Тармаева, 1997; Бутько, 2008].

Обладая такими характеристиками, паремиология, представленная ее ядерным фондом, образует «систему общей морали» [В.Н. Телия] и конституирует собой соотносящуюся с «вечным» миром ценностей [Уайтхед, 1990], «трансцедентальную» оценку [Кант, 1965], к которой прибегает языковая личность для реализации эффективной эмпирической оценки. В этой связи встает вопрос о сущностных параметрах паремиологии, которые определяют ее качество аксиологической системы, обеспечивающей возможность оценивания неопределенной множественности ситуаций постоянно изменяющегося жизненного мира [Гуссерль, 1998].

В настоящее время изучение паремиологии как части идиоматики языка вписывается в постановку ряда важных теоретических проблем. С точки зрения когнитивной лингвистики постулируется идея о том, что изучение идиом являет собой идеальный локус для понимания флексибельной, гибкой природы естественного языка и человеческой мысли [01Ы:«, 2007, с.721].

В рамках теории открытых систем формулируется задача адекватного описания состояния системы на разных уровнях в русле определения параметров внутреннего порядка, определяющих поведение, способ функционирования системы и способствующих информационному сжатию в процессах моделирования больших знаковых массивов [Хакен, 2010].

В аксиологическом плане, исходящем из ценностной морально-этической обусловленности жизненного мира и «властного» эффекта дискурса [Вебер, 1994; Хабермас, 2000; Гоффман, 2000; Степанов, 1995; Ивин, 2006], открытой является проблема соотношения устойчивых и порождаемых в ходе эволюции ценностных кодов культуры и личности.

В этой связи возможным становится утверждение о том, что паремии не могут рассматриваться изолированно или в виде отдельных тематических групп, они упорядочены в континууме, пре-структурованном особым образом.

Для раскрытия подобного рода упорядоченности семиотического образования оптимальным представляется понятие «кода». Семиотически данное понятие исходит из определения феномена языка в дихотомии язык/речь [Соссюр, 1977, С. 100-111]. Код специфицирует соотношение язык/речь в плане способа и возможностей переключения между данными двумя знаковыми ипостасями, отражает аспект опредмечивания пре-структурированного опыта в актуальном высказывании на данном языке. Уточненный в ходе дискуссии в 70-хх гг. XX века [Леви-Стросс, 1985, Эко, 1998 и др.], «код» согласуется с современным представлением о языке как «программирующей и регулирующей модели» для человека и общества [Якобсон, 1983, С.102-117].

В программных положениях У. Эко поставлена проблема деонтологизации кода как жесткой структуры и необходимость его понимания как эпистемологической модели, предусматривающей выход за пределы наблюдаемой на определенном уровне анализа струюуры. В этом плане исследование паремиологии ориентирует анализ на выход за пределы выраженного в структуре паремии буквального смысла и имплицируемого им подтекстового смысла к структурам - параметрам глубинного плана, еще более приближающим к познанию природы знакового образования. Параметризация определяется как выявление измерений - параметров континуума, с помощью которых устанавливается когнитивная «наладка» модели [Кубрякова, 1996, с. 119].

Активному использованию понятия «кода» как модели способствует разработка проблем соотношения сознательного и бессознательного в русле значимости «древнейших» и наиболее устойчивых смыслов на уровне «коллс:ст::2::сгс бессознательного», «япхетипов» ГЮнг, 1995]; развитие теории открытых систем [Пригожин, Стенгерс, 1986] и обоснование таких понятий, как «фракталыюсть», синергия, близких к понятиям «диалектичности» [Лосев, 1990], формирование междисциплинарного поля лингвистики и аксиологии [Вебер, 1994; Каган, 1997; Ильин, 2005; Ивин, 2006; Вольф, 1985; Арутюнова, 1988; Казыдуб, 2006; Серебренникова, 2008; 2011].

Актуальность выполненной работы, таким образом, обусловлена возрастающим интересом к выявлению способов упорядоченности моделирующих семиотических систем для человека и общества и, в частности, систем «исходных» древнейших смыслов лингвокультуры, оказывающихся «предельными» в регулировании многообразного семиотического взаимодействия в обществе и культуре. Актуальным является дальнейшая разработка методологии анализа в русле аксиологии живых систем. Перспективным является изучение содержания коллективных репрезентаций в контексте ценностного измерения языковых картин мира.

Объектом исследования выступают паремии типа пословиц, поговорок, сентенций, рассматриваемые с точки зрения их формы, содержания, взаимосвязей, в

основном, на материале японского языка. Паремии русского языка привлекаются в качестве фона для реализации задач исследования.

Предметом исследования являются виды и способы упорядоченности ядерного фонда паремиологии, определяющие позицию отдельных паремий и аспекты кодовой модели паремиологии.

Целью исследования является раскрытие сущности паремиологии как аксиологического кодового пространства лингвокультуры путем ее параметризации.

В связи с поставленной целью, задачами исследования являются:

1) обоснование квалификации паремиологии как особого семиотического пространства;

2) отграничение понятия «код» по отношению к паремиологии;

3) определение понятия «аксиологическая параметризация», а также базовых положений ее реализации;

4) уточнение статуса паремии как аксиологемы;

5) установление видов параметров - структурных сопряжений и конфигураций, определяющих способ функционирования паремиологии как кода и позицию паремии в параметризованном пространстве;

6) выявление нормативно-прескриптивной природы паремиологического пространства путем систематизации паремий по параметру деонтического отношения;

7) определение характеристик и принципов воздействующего потенциала паремий;

8) установление заданных в паремиологии «кодексов» поведения по сферам приложения.

При решении поставленных задач используется комплексная методика анализа. В качестве основных подходов используются параметризация, системный принцип и моделирование. Под моделированием понимается способ структурирования сложного семиотического образования в виде модели, отражающей образ естественного оригинала, совокупность его релевантных признаков и отвечающей принципу полезности использования ^асЬоулак, 1973, 8.131-133]. Применяются также интерпретация, инференция, этносемиометрия, анализ словарных дефиниций, контекстуальный анализ, элементы квантитативного анализа, перевод как способ уточнения содержания предмета суждения, концептуальный и категориальный анализ, сопоставительный анализ.

Материалом для исследования послужили «Словарь древних японских пословиц» Ь А, 2004], «Новый словарь японских пословиц» Ь ¿Р

2003], «Толковый словарь японского языка» [£ЖШ, 1998], «Пословицы и поговорки Японии» [Киреев, 2007], «Японско-русский фразеологический словарь» [Быкова, 2007], «Так говорят японцы. Крылатые фразы на японском и русском языках» [Васина, 2007], «Пословицы русского народа» [Даль, 2001], «Словарь русских пословиц и поговорок» [Жуков, 1991], «Малые жанры русского фольклора: пословицы, поговорки, загадки» [Морохин, 1979]; «Большой фразеологический словарь русского языка» [Телия, 2006]. Общий массив рассмотренных паремий японского языка составил 7000 ед., из которых отобрано и проанализировано в

качестве репрезентативных примеров 314 единиц. Из общего массива паремий русского языка в качестве примеров в работе представлена 181 единица.

Теоретической базой диссертационного исследования послужили положения семиотики и семиотики культуры [Ч.С. Пирс, Ч.У. Моррис, В.Я. Пропп, Ю.С. Степанов, Ю.М. Лотман, Г.Г. Почепцов]; положения и концепции кода в лингвистике [Ф. де Соссюр, К. Леви-Строс, Р. Барт, У. Эко, Р. Якобсон]; положения аксиологии [М.С. Каган, В.В. Ильин, A.A. Ивин] и аксиологически ориентированной лингвистики [Е.М. Вольф, Н.Д. Арутюнова, Н.М. Казыдуб, Е.Ф. Серебренникова]; положения культурологии, лингвокультурологии и концептуального анализа [10.С. Степанов, В.В. Воробьёв, С.Г. Воркачёв, Г.Д. Гачев, П.С. Гуревич, В.И. Карасик, В.А. Маслова, З.Д. Попова]; теория паремиологии и исследования в области жанров и текстов традиционной культуры [В.И. Даль, Ф.И. Буслаев, Г.Л. Пермяков, В.П. Жуков, Л.Б. Савенкова, В.М. Мокиенко, O.A. Дмитриева, С.Е. Никитина, Е.Ю. Кукушкина, В.Н. Телия].

В теоретическую базу входят также положения и выводы исследований в области японского языка и культуры, истории Японии [В.М. Алпатов, Р. Бенедикт, Т.П. Григорьева, Д.Г. Главева, Л.Б. Киреева, В.В. Овчинников, А. Прасол, В.А. Пронников, И.Д. Ладанов, П.А. Решетникова, Т. Сакаия, Е.С. Штейнер, Takie S. Lebra, К. Okakura, Т. Toshiaki], в частности, паремиологии и фразеологии японского языка [С.А. Быкова, Т.М. Гуревич, Н.И. Васина, Ю.П. Киреев], ключевых понятий японской культуры [В.М. Алпатов, В.В. Овчинников, A.Wierzbicka].

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что объясняется природа паремий как исходных и одновременно предельных оценочных смыслов лингвокультуры. В аксиологически ориентированную лингвистику вводится методологическое понятие параметризации, на основе которой устанавливается упорядоченность паремиологии в модели кода, образованного аилшваюлыгы;.: ;; пср^атгпзяе-прескриптипным яспектами. Предложены схемы картирования позиции аксиологемы в параметризованном паремиологическом пространстве.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Паремиология моделируется как параметризированный деонтический код, в котором паремия занимает позицию, определяющую ее потенциал вариативной эмпирической оценки аргументативно «предельного» характера.

2. Параметры отражают структурирование опыта познания и оценивания жизненного мира человека и определяют бинарность модели кода в познавательном и нормативно-прескриптивном аспектах.

3. Параметры устанавливаются по типу логико-мыслительных сопряжений и конфигураций взаимозависимости в виде образно-символических корреляций, корреляций по принципу комплементарное™, интердепенденций полярных аксиологем, конфигурации аксиологических ключей, параметра возведения к категории, реконструкции цветовых рядов.

4. Превалирующим типом сопряжения являются образно-символические корреляции, организованные отношениями включения, противопоставления, проекции, структурирования ряда, вырисовывания сцены фабульного характера,

цветового кода. В структурной иерархии статус мировоззренческого параметра имеет отношение включения/подключения к понятийной доминанте, возведение к категории и аксиологическим ключам.

5. Эвристичность параметров проявляется в диалектическом соотношении комплементарное™, релятивизации, образности, наглядности, амбивалентности, асимметрии, парадоксальности, иронии, гармонизации формулируемого содержания, включенности образа человека в мир природы на основе сходства, подчиненности, что в целом определяет вероятностные интерпретационные возможности паремий.

6. Нормативно-прескриптивный характер кода паремиологии выявляет действенную природу деонтического предписывающего «посыла» назидательной установки, связанной с осуществлением «власти» авторитетной позиции «сказителя», формулирующего суждение. В паремиологии кодифицируются модели образа действия и нормативного отношения к миру и другим людям в виде совокупности нормативов - «кодексов»: мировоззренческого, социального, морально-нравственного, трудового, дидактически-воспитательного, семейного, эстетического, религиозного, любовного характера.

7. Воздействующий потенциал кода диверсифицирован двумя способами формулирования суждений-регулятивов: визуально-иконическим и акционалыю-директивным, и структурирован в виде прямых и непрямых предписаний. Ряд директивных актов включает в себя категорический императив, наставление, совет, аргументатив, инструкцию, правило, максиму. Визуально-иконические регулятивы представлены контемпляциями, образными сценами, вопрошанием.

8. Акционалыю-действенный и визуально-иконический способ формулирования предписания характеризуется соответственно категоричной и не категоричной тональностью, каждая из которых релятивизируется в соотношении с другими параметрами кода.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты вносят вклад в решение проблем структурирования и трансляции оценочного опыта человека; в разработку актуальной в современной семиотике проблемы моделирования важнейших ценностных кодов культуры с точки зрения их содержательных компонентов и нормативно-прескриптивного воздействующего потенциала.

Практическая ценность диссертации состоит в возможности применения ее основных положений и результатов в курсах семиотики, лексикологии и фразеологии японского и русского языков, а также теории межкультурной коммуникации, в теоретических курсах по лингвокультурологии, дискурсивной лингвистике, социолингвистике, аксиологически ориентированной лингвистике, в научно-исследовательской работе аспирантов, а также студентов при написании курсовых и дипломных проектов.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались в 2008-2011 гг. на заседаниях кафедры французской филологии Иркутского государственного лингвистического университета. По теме диссертации были сделаны доклады: на III-

ей международной научно-практической конференции «Славянские языки и культуры: прошлое, настоящее, будущее» (Иркутск, май, 2009); международной конференции «Коды русской классики: «дом», «домашнее» как смысл, ценность и код» (Самара, ноябрь, 2009), конференции «Коммуникативное пространство контактирующих языков» (Иркутск, декабрь, 2009), пленарном и секционном заседаниях конференции в рамках Недели науки (Иркутск, март, 2010), секционном заседании научно-практической конференции «Аспирантские чтения ИГЛУ-2011» (Иркутск, май, 2011). Основные положения диссертации отражены в 12 публикациях общим объемом 4,9 п.л., две из которых размещены в ведущем научном рецензируемом издании: «Вестник Иркутского государственного лингвистического университета».

Структура работы определяется ее целью и задачами и отражает основные этапы исследования. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка литературы, включающего 226 наименований, в том числе 24 на иностранном языке, списка использованных словарей, списка источников примеров и приложения. Общий объем работы составляет 255 страниц печатного текста.

Во введении определяется общее направление исследования, его цель, задачи, объект, методы исследования, обосновывается актуальность, указывается научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические основания параметризации паремиологии как аксиологического кода» отграничивается ядерный фонд паремиологии в качестве объекта исследования, определяются особенности паремиологии как лингвокулыурного пространства, специфицируется понятие «код» по отношению к паремиологии, уточняется статус паремии как аксиологемы; представляется параметризация как способ моделирования кодового пространства; устанавливаются иОНОБйИИЛ типологии параметр™

Во второй главе «Структурные сопряжения - параметры аксиологического кода» производится параметризация паремиологии как познавательной модели, пре-структурирующей оценочный опыт. Устанавливаются и интерпретируются структурные сопряжения и конфигурации, составляющие параметры кода.

В третьей главе «Градуальная параметризация паремиологии как нормативно-прескриптивной модели» осуществляется систематизация паремий как регулятивов по параметру возведения к категории деонтического отношения, подчиняющегося принципам градуальности, вариативности, полифоничности, тональности. Выводятся общие характеристики паремиологического пространства как аксиологического кода, задающего «кодексы» поведения по сферам приложения к различным аспектам жизнедеятельности, возводящие к определенным ценностям. Обосновывается итоговое положение о зависимости семиотического потенциала паремии от ее позиции на пересечении параметров.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования и определяются перспективы разработки данной темы.

Приложение содержит материал, необходимый для иллюстрации ряда теоретических положений диссертации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Установленная в ходе многостороннего опыта исследования признаковая феноменология и деонтическая телеология паремиологии выявляет сущность ее ядерного фонда как лингвокультурнош пространства, континуум которого измеряем. Измерения пространства представляют собой когнитивного характера параметры, которые, категоризуя опыт познания и оценивания в горизонте жизненного мира этнолингвокультурного сообщества, кодируют данный опыт в структурах, образованных взаимными, встречными и обратными связями между паремиями - единицами кода. Данные связи и составляющие их структуры классифицируются как сопряжения и конфигурации. Сопряжение моделируется как способ параметризации, выявляющий типы структур соотнесения, корреляций на основе логико-мыслительных операций и образной представленности. Конфигурация моделируется как способ параметризации, устанавливающий принципы взаимозависимости, взаимообусловленности паремий в аксиологическом континууме.

В параметризованном континууме паремии проявляют такие качественные характеристики, как амбивалентность, релятивность, комплементарность, парадоксальность, что свидетельствует о не жестком, децентрированном характере аксиологического кода, а также об осознании сложности и неоднозначности мира и гибкости оценивающей мысли человека. Позиция паремии внутри континуума восстанавливается ассоциативно и интерпретативно. Параметры организуют континуум по принципу пересечения и иерархизованности, в зависимости от степени абстрагирования в кодировании опыта познания.

Приобретающие «инвариантный» характер в лингвосемиозисе, параметры представляют собой трансцеденталыгую консенсуальную оценку, позволяющую производить заданное кодом вероятностно-множественное «прочтение» эмпирическое оценивание посредством конкретной паремии актуально переживаемых состояний, наблюдаемых обстоятельств жизненного мира в ситуации когнитивной неопределенности. Моделирование паремиологии как кода и, шире, «мета-кода», обращенного к пространству культуры и аксиосфере, выявляет два аспекта модели: познавательный, кодирующий оценочный опыт, и «коммуникативный», нормативно-прескриптивный, исходный от сущности паремии как «послания», имплицирующего «живое соприсутствие» [Ж. Деррида] адресанта и адресата.

В кодовой модели паремия выступает в функционале аксиологемы. Аксиологема представляет собой оформленную в виде мини-суждения коллективную репрезентацию опыта переживания и оценки жизненного мира человека, которая, будучи исходным смыслом культуры, способна быть и смыслом «предельным» для актуального семиозиса, что объясняется консенсусной [Хабермас, 2000] непрерывностью и преемственностью когнитивно-коммуникативного опыта во времени и пространстве под влиянием максимы «общего согласия» [Кант, 1965] в регулировании «социальной драматургии» [Гоффман, 2000].

В ходе параметрического анализа была установлена целостная система параметров. Превалирующим типом сопряжения являются образно-символические корреляции, организованные отношениями включения, противопоставления, проекции, структурирования ряда, вырисовывания сцены фабульного характера.

Включение раскрывается как такой тип корреляции, в котором образ-символ принадлежит аксиологеме более ёмкого содержания, раскрывающееся в ряде подключенных к нему паремий. В паремии Ш Л А ^ Й Т Сайгэцу хито о матадзу «Время и прилив не ждут человека» выражается идея о том, что жизненные циклы человека соотносятся с природным временем, зависят от него. Судя по паремии Л^ЛФ В И Н Ф Хито ва хитонака та ва танака «Человек среди людей, поле среди полей» прослеживается вовлечённость человека в мир социальный. Данный параметр выводит на доминанты мировидения и выявляет координаты жизненного мира: включённость человека в мир природы, подчинённость человека природным ритмам, социуму.

Противопоставление является типом корреляции, для которого типично противоположение в отношениях целостности - единичности, общего - частного, хорошего - плохого, соединения - разъединения, различения - однородности, удачи - неудачи и т.д., как наблюдается в следующих примерах: — 0 Итидзицусэнсю: «Один день - тысяча осеней»; ЖШ? Ь © #Ы \ Нацу утау моно ва фую паку «Поющий летом плачет зимой»; Семь раз отмерь - один отрежь. Данный тип корреляций возводит к равновесию образов, равноправию положительного и отрицательного, их гармоничному соприсутствию.

Проекция выступает в качестве образно-символической корреляции, в которой аксиологема, структурированная на основе метафорического либо метонимического переноса, отображает качества явлений окружающей действительности. В следующих примерах образ человека познаётся и кодируется через природные образы: Ш (О Ъ ^ ¡3 Ъ ЗЭД Л 6 Ми но пару ки ьи липа '¿ара. с::р?ру «Плодоносящее дерево узнаётся по цветам»; , А—Ш "9 Хана иттоки хито

хитосакари «Цветок - одно мгновение, человек - в расцвете сил». Проецирование определяется как такой тип осмысления, в котором объект оценивания, сфера-мишень, определяется путем соотнесения со сферой-источником, обладающим доминирующим аксиологическим статусом.

Ряд представляет собой выстраивание последовательности аксиологем, характеризующих природу одного из феноменов действительности и обеспечивающих возможность дальнейшей оценочной квалификации по вектору осмысления фиксируемого объекта, положившего начало ряду. В результате становится возможной реконструкция образа в метафорическом, метонимическом, назывном, статусно-ролевом ряду. Например, образ женщины может быть восстановлен по характеристикам, выводимым из следующих последовательностей:

Метафорический ряд: ^СОнна ва бакэмоно «Женщина - оборотень»; -кЮ'ЪЬШЮШ Онна но кокоро то аки но сора «Женское сердце, что осеннее небо»; ^С 0~) ¡±да 0) [1Ц Онна но кокоро то нэко но мэ «Женское сердце, что кошачьи глаза» —> переменчивость, обманчивость, двойственность, хитрость;

Метонимический ряд: 51Ю Ц в ¡Л Ш КЗ Коми но нагаки ва сити нан какусу «Длинные волосы прячут семь изъянов»; #ЮУ4Содэ но хину нова онна но ми «Непросыхающий рукав кимоно - такова женщина»; Аки

но о:ги «Осенний веер» —* красота, печаль, разлука;

Статусно-ролевой ряд с опорным объектом «жена»: Ш !'<£СО Щ ¡¿> Нё:бо: ва иэ но катамэ «Жена - основа дома»; ^оО^]; 5 Хэццуй ёри нё:бо: «Лучше жена, чем очаг»; МЛйН^Ю'Р{^Акусай ва хякунэн но фусаку «Плохая жена - невзгоды на сто лет» —»поддержка, опора дома, семьи.

Образная сцена является таким подтипом образно-символических корреляций, который представляет собой наглядный эпизод, изображающий живую реальность. Примерами могут послужить такие паремии, как ШЬ'^'Л^ЬШ-Ь -5 Сару мо ки кара отиру «И обезьяна с дерева падает»; На воре и шапка горит. Обладая фабульным характером, сценография моделирует типовые ситуации и галерею образов человека в основном через неантропологические образы.

Параметр комплементарности устанавливает наличие двучастной структуры внутри паремии (основа - неизменная часть; комплемент - вариативная часть), а также возможность сочетания паремий друг с другом. Как на микро- (внутри паремии), так и на макроуровнях (между паремиями), выделяется два основных типа комплементарных отношений: совместимости и несовместимости. Первый тип подразделяется на следующие подтипы: эквивалентности, подобия, пересечения, причинно-следственной зависимости и подчинения, что свидетельствует о кодификации основных сфер человеческой жизнедеятельности в их взаимопересечении. Второй тип включает такие подтипы, как альтернативное соподчинение, противопоставление и противоречие, выявляющие качество амбивалентности, парадоксальности формулируемого содержания.

Посредством параметра эквивалентности фиксируется отношение субъектно-объектной совместимости между имплицирующей основой и дополняющего её семантически объекта как главного атрибута-признака. Параметр касается, в основном, принципа эффективной деятельности. Например, для того, чтобы нечто функционировало, для того, чтобы знать суть чего-либо, необходим субъект, компетентный в данной области, как показано в примерах: Йп¡¿ЙрШ^Ь"^-"Фунэ ва сэндо: ни макасэё «Корабль доверь капитану»; ЩЮ^. Ь ШЙ1,®!^ ['Пх. У ми но кото варё:си ни тоэ «О море спроси у рыбака».

Подобие предполагает сходство паремий по внутреннему содержанию, не предполагающее абсолютной эквивалентности. Внутри паремии основа и комплемент могут соединяться по принципу парадоксального подобия. Относительно статичному элементу приписывается динамичный признак: Работа не волк, в лес не убежит; Дело не медведь, в лес не уйдёт; Дело не сокол, не улетит.

Причинно-следственная зависимость подразумевает логически правильное отношение: основа выступает как исходное положение, комплемент как следствие. Паремии данного подтипа формулируются по принципу «Если А, то Б»: Спать долго — жить с долгом', Кто не работает, тот не ест.

Пересечение представляет собой такой тип корреляции, при котором объём одной группы паремий входит в объём другой группы. Например, объём группы паремий «Работа» образует общую зону пересечения с группой паремий «Труд», в которой употребление данных понятий равнозначно (работа = труд): Труд человека кормит; Работать не заставят, и есть не посадят. В результате пересечения выделяется зона спецификации, в которой отражаются дифференцирующие признаки данных понятий: Терпенье и труд всё перетрут; Без труда не вынешь и рыбку из пруда; По готовой работе и обед вкусен; Работы столько, что куры не клюют.

Подчинение обозначает такой тип взаимосвязи, в котором одна группа паремий полностью входит в объём другой, более широкой группы, составляя её часть. Группа «ремесло» полностью входит в объём группы «работа»: По ремеслу и промысел; Ремеслу везде почёт.

Альтернативное соподчинение выделяется как такой тип диалектического формулирования смысла в целом суждении, в котором основа задает альтернативную перспективу интерпретации (конвенциональную и противоположную ей), а на поверхностном уровне выражается только противоположная интерпретация: У нашей пряхи и про себя нет рубахи; Рано встала, да мало напряла.

Противоположность (контрарность) понимается как такой подтип отношения, при котором содержание одной паремии противостоит другой, либо внутри одной паремии наблюдается противостояние полярных аксиологем-антонимов: Лучше горькая правда, чем сладкая ложь; Ж-I± £<7)01I±П}I Раку ва ку но танэ ку ва раку но танэ «В радости семя страдания, в страдании семя радости».

В отношении противоречия (контрадикторное™) суждения в целом, либо элементы внутри одной паремии взаимоисключают друг друга: Друг до поры - тот же недруг; Неправдою жш/ш »V правдою -^пть неможется.

В результате анализа паремиологического пространства по иерархически значимому параметру интердепендентности, предполагающему взаимозависимость полярных аксиологем, устанавливаются конфигурации следующего порядка: импликация, соединение, разъединение, причинность, парадоксальное противопоставление, рестрикция, добавление, асимметрия.

Имшикаг(ия представляег собой такой подтип взаимосвязи, в котором одна аксиологема имплицитно включает в себя представление о другой, так как элементы данной пары составляют единое целое: Ш 1,1 & Дзэн ва исогэ «Спеши делать добро» (то есть, не делай зла); Аку ва нобэё «Плохое - отложи».

Парадоксальное противопоставление характеризуется тем, что в основе противоположения элементов бинарной структуры лежит парадокс: Нет худа без добра; # ЬХ^ЮШ^ЗЯ 0 , И ЪЪХЪ ЮЩ^^Ъ Ай ситэ соло аку о сири, никумитэ соно дзэн о сиру «Любя, узнаешь плохое, ненавидя, узнаёшь хорошее».

Соединение подразумевает объединение полярных элементов в уравновешивающем единстве: # Ь Дзэнъаку ва суйха но готоси

«Хорошее и плохое подобны волнам».

Разъединение выступает как подтип связи, разделяющей аксиологемы, акцентирующей бинарную полярность: <5 к Аку, сё.нари тотэ

насу накарэ «Не допускай совершения даже малого зла»; Никакое худо до добра не доведёт.

Причинность является таким подтипом связи, в котором аксиологемы объединены по принципу детерминационной причинно-следственной связи: ШШЮ V ^ 69 М ¡С 5 Ь Дзэнъаку но мукуи ва кагэ но катати ни ситагау га готоси «Последствия добрых и злых дел следуют за человеком как тень»; По добру

— добро, по худу — худо.

Асимметрия предполагает доминантность, явную насыщенность репрезентации одного элемента бинарной структуры по сравнению с другим. Так, обнаружено 10 паремий со знаком ин «тень», таких, как Кагэ

ни шпэ ки о ору «Находясь в тени дерева, сломать его ветвь», и только 3 единицы с парным элементом §§ ё: «свет», например, ШШ&> Интоку арэба,

ё:хо: ари «Тайное добро имеет явные последствия».

Добавление представляет собой формирование тернарной структуры на основе бинарной посредством подключения: ЩюМ к тКюШЗй! Оя но он то мидзу

но он ва окурарэну «Долг благодарности родителям и воде - неоплатный» (к структуре «добро - зло» добавляется элемент «благо»).

Рестрикция обозначает ограничение поляризации, снижение абсолютизации значения аксиологемы: Ю Ъ Хякусэн хякусё: ва дзэн но

дзэн нару моно ни арадзу «Даже победивший в ста войнах не является лучшим из людей»; Не то хорошо, что хорошо, а то, что к чему идёт.

Параметр взаимозависимости обеспечивает качество открытости системы за счёт сочетания центрации и децентрации, что проявляется, в частности, в парадоксальном способе формулирования суждений в паремиях, рестрикции как релятивизации применения паремий, асимметрии как нарушении определённого равновесия системы. Парадоксальность обладает сквозным характером и распространяется на другие типы параметров.

Моделирование, производимое по параметру возведения к аксиологическому ключу, подразумевает «стягивание» паремий к «аттрактивному» концептуальному центру, и определяется как констелляция. Аксиологические «ключи» обладают следующими признаками: 1) плотностью, то есть многочисленностью паремий, включённых в констелляцию; 2) идиосинкразией, показывающей, что комбинаторика слоев значения ключа неповторима, уникальна, свойственна только данной лингвокультуре, а для других лингвокультур имеет вид «шифра», который требует особых усилий для понимания; 3) иррадиалыюстью, качеством развития в виде пучка лучей заложенного синергетического смысла по отношению к другим «текстам культуры» и кодам лингвокультуры.

С одной стороны, плотность раскрывается на примере многочисленности и нюансированности репрезентации ключевого концепта «душа» в паремиологическом континууме русского языка: Душа всего дороже; Муж да жена

- одна душа; Что телу любо, то душе грубо', Чужая душа — потёмки (всего насчитывается 78 единиц). С другой стороны, аксиологический ключ может быть

проявлен дисперсно, когда имя концепта в паремиях не формулируется, но подлежит восстановлению при переходе на подтекстовый уровень паремии. Так, суть аксиологического ключа ¿Ь £ X. «амаэ», обозначающего прочную связь между матерью и ребёнком, переносится на отношения взаимозависимости младшего и старшего по возрасту и положению в любой группе (семье, фирме, нации) [\МеггЫска, 1997, с.238], реализуется в следующих паремиях: й Ь О

Хато ни сан си но рэй ари «И голубь садится на три ветки ниже родителей»; Г.ЯТ Т^Ю^&ГЙ^"!* Сапдзяку сагаттэ си но кагэ о фумадзу «Отставая на три сяку, не наступать на тень учителя».

Этнокультурная специфика ключей выявляется на примере паремий с аксиологическим ключом кокоро «сердце» в сопоставлении с единицами русской паремиосферы, представляющими концепт «сердце». Установлено, что кокоро, в отличие от русского ключа, отражает не только мир чувств и эмоций, но также ментальную деятельность человека: '¡145 ¿? СО-Щг&гЦ Ъ Кокоро ходо но ё о хэру «Сужать мир до своих представлений»; 'Ь^ШЪ Кокоро ни покору «Оставаться в памяти»;' Ь Ъ Кокоро о кимэру «Решить» и т.д.

Иррадиальность иллюстрируется сквозным характером распространения паремий на другие тексты культуры на примере обращения к «Хагакурэ», сборнику афоризмов и коротких историй, отражающих основные принципы «бусидо», кодекса чести, которые подтверждаются паремиями: ШЕЙ— Тю:синва

ни кун ни цукаэдзу «Верный слуга не может служить двум хозяевам»; ¡±Д'± Хана ва сакураги, хито ва буси «Из деревьев - сакура, из людей - самурай».

Возведение к категории представляет собой такой способ систематизации паремиологического пространства, при котором производится отбор парадигмальных паремий, характеризующих видение и восприятие мира в свете данной категории. Отношение ко времени, как одной из ва/кис^шпх цсппсстшлх категорий бытия, наблюдается в следующих паремиях:

Иссун но ко:им карондзу бэкарадзу «Не стоит упускать ни секунды времени»; Всему своё время, Делу - время, потехе - час. Параметр возведения к категории открывает возможность к высокой степени абстрагированности в оценивании мира, касаясь категорий времени, пространства, качества, количества, а также отношения.

В ходе анализа устанавливается значимость цветового кодирования в репрезентации содержания паремий и, следовательно, для аксиологической параметризации кода, а также определяются четыре визуально-цветовых ряда (белый, чёрный, красный, сине-зелёный), свойственных японской лингвокулыуре.

Таким образом, эвристичность параметров проявляется в диалектическом соотношении комплементарности, релятивизации, образности, наглядности, амбивалентности, асимметрии, парадоксальности, иронии, гармонизации формулируемого содержания, включенности образа человека в мир природы на основе сходства, подчиненности, что в целом определяет вероятностные интерпретационные возможности паремий.

Нормативно-прескриптивный аспект модели кода определяется параметром возведения к деонтическому отношению и подчиняется принципам градуальности,

тональности, полифоничности. Суть принципа градуальности заключается в различии способов формулирования нормативно-прескриптивной импликатуры, восходящей к позиции Я-сказителя, реализации предписывающего потенциала паремиологии, подразделяемого на визуально-иконический и директивно-акциональный типы; различием в тональности предъявления требования в суждении.

С точки зрения градуальной типологии по интенсивности предъявляемого требования паремии подразделяются на директивные акты и «иконические» визуальные регулятивы. Директивы, обладающие высокой степенью предписания к выполнению, в свою очередь, делятся на прямые, такие, как чистый императив, наставление, и непрямые, представленные советами, правилами, инструкциями, максимами: ¿"УТск Каваии ко ни ва рёко: о сасэё «Любимое

дитя отправь в путешествие»; Береги платье снову, а честь смолоду; —'^ф % Ити оси ни канэ сан отоко «Первое - настойчивость, второе - деньги, третье -сам мужчина».

«Иконические» регулятивы, в которых потенциал воздействия проявляется не напрямую, а через фокализацию символов, обращения к наглядному изображению, картинке, включают в себя контемпляции, образные сцены, вопрошание: Ш^ШШ1.

Якэно по кигису ёру но цуру «Птенец фазана на обгорелом поле, вечерний журавль»; Ш "о <£>Ъ* Синдэ ханами га саку моно ка «Зацветут ли

цветы на мёртвой вишне?»; IIмедведь костоправ, да самоучка.

Анализ паремий по параметру тональности предписания высказывания позволяет выделить категоричные и некатегоричные типы паремий, которые, вместе с тем, подчиняются принципу релятивизации. Так, японский паремиологический континуум характеризуется некатегоричной тональностью, имплицирующей скорее приглашение к действию, нежели прямое указание к выполнению действия: Л -Й ^ ЖЮШ Цукиё ни комэ но мэси «Варёный рис в лунную ночь»; М^Ь^Й^ТБ Ивану га хана «Молчание - цветок». При этом, однако, имеет место релятивизация, усиление воздействующего потенциала паремии за счёт векторов точности, пунктуальности, аккуратности, а также императивного влияния аксиологических ключей:

-5 Коке: э нисики о китэ каэру «Одевшись в парчу, вернуться на родину» (побуждающее воздействие выражается посредством ключа «долг»).

В русском паремиологическом континууме, напротив, преобладает категоричная тональность высказывания, релятивизируемая за счёт иронии, насмешки - «инициации» [В.Я. Пропп] к несерьёзной, смеховой картине мира: Муж пашет, а жена пляшет; Пойду в монастырь, где много холостых; На бога надейся, а сам не плошай; Знай сверчок свой шесток.

Паремиологическое пространство полифонично, то есть предполагает наличие доминирующих и подчинённых «голосов», сливающихся в «многоголосье», характерное для конкретной лингвокультуры.

Полифония японского паремиологического пространства состоит только из мужских голосов, так как женщина, в соответствии со сложившимся исторически социальным статусом, не может выступать в качестве авторитетного лица, тем более доминирующего. В русском паремиологическом пространстве женский голос

присутствует, и «звучит», в основном, в отношении таких тем, как ведение хозяйства, рождение и воспитание детей, замужество.

В качестве авторитетной позиции «сказителя» в японской паремиологии выступает прототипический образ мудреца, учителя, которому предписывается изрекать истину в иносказательной форме с расчётом на слушателя, готового «разгадать» истину, например: ЪЦ^Ш^Ъ Фукай кава ва сидзука ни

нагарэру «Глубокие реки текут спокойно». Кроме голоса мудреца, в данном континууме можно обнаружить «голос» воина, транслирующего отголоски основных принципов «бусидо», императора как отца нации, заботящегося о благе и гармонии в стране, земледельца, возделывающего поле, торговца, моржа: X. е Н Ь 'Г Хару уэдзарэба аки минорадзу «Не посеяв весной, не соберёшь

урожай осенью»; Дэбунэ ни сэндо: матадзу «При отправлении

корабля капитана не ждут».

В качестве нормативно-прескриптивного кода паремиология «кодирует» поведение и отношение к миру человека, принадлежащего данной культуре, очерчивая состав трансцедентальных ценностей и ценностных ориентиров. Нормативное воздействие кода представлено в действенном плане в виде совокупности «кодексов», возводящих к определённым ценностям (Таблица 1): мировоззренческого, социального, морально-нравственного, трудового, дидактически-воспитательного, семейного, эстетического, религиозного, любовного. Например, паремия ШЬ *'0 Синсэки пака ни мо рэйги ари «И среди своих существуют нормы этикета» относится к морально-нарвственному кодексу, возводит к ценности вежливости, учтивости, задает норму вежливого взаимоотношения без разделения на своих и чужих. Паремиологически сформулированная норма не однозначна, градуирована в составе «кодекса» и тгнокультурно обусловлена.

Исходя из критериев способа формулирования оу ячдсшьт, 'л:сте;?:?о™"яттии предмета суждения, инкорпорирования в определенный тип параметра, возможно установление позиции любой паремии в национальном кодовом аксиологическом пространстве. Иными словами, позиция каждой из паремий как исходного и одновременно предельного оценочного смысла лингвокультуры в параметризованном пространстве может быть представлена в виде картирования [Толмэн, 1980], которое отражает системную локализацию паремии в семиотическом континууме. Так, для иконически сформулированной аксиологемы японского языка ШШИ^КШ^Ш Ь Дзэнъаку ва суйха но готоси «Хорошее и плохое подобно волнам» картирование параметрической позиции представлено на Схеме 1. Картирование показывает, что аксиологема локализована на пересечении десяти параметров, что определяет ее потенциал как трансцедентальной оценки и интерпретативные возможности при выборе ее в качестве оценки эмпирической. Для акционально-действенного типа регулятива (Схема 2) картирование определяет иную позицию.

Восстанавливаемая таким образом на пересечении параметров позиция определяет интепретацнонные возможности, что можно проследить на примере паремии Не имей сто рублей, а имей сто друзей [по данным Google.ru от

12.01.2011г.]. Интепретационная множественность данной паремии основана на принципе комплементарности формы и содержания. Так, к основе Не имей сто рублей, —► предлагаются следующие возможные комплементы: а имей сто ВТО друзей, а имей сто фрэндов, а имей сто евро, а имей сто коней и др., иллюстрирующие вариативность использования данной паремии, её актуальность в современном коммуникативном пространстве, некоторую переоценку ценностей.

Таким образом, проведенный анализ показывает, что паремиология когнитивно настроена параметрами в виде пересекающихся сопряжений и конфигураций. Аксиологически кодируемые сущности жизненного мира человека могут быть восстановлены системно и многообразно с учетом соответствующих параметров. Семиотический «эмпирический» потенциал отдельной паремии задаётся ее позицией на пересечении внутренних упорядочивающих параметров, что определяет открытый характер как самой паремии по отношению к актуально оцениваемой ситуации, так и открытость паремиолопш к реактуализации и обновлению состава и содержания.

Перспективой научных исследований, открываемых данной работой, может стать дальнейшее моделирование ценностных кодов лингвокультуры на основе параметризации, а также выявление их этнокультурной обусловленности. Важным следует также считать исследование семиотического потенциала паремий в различных коммуникативных, в том числе массмедийных средах.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Тразанова, Н.Ю. «Бусндо» как компонент национального ценностного кода японской лингвокультуры [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - №4 (8), Иркутск, 2009. - С. 131-137 (0,4 пл.).

2. Тразанова, Н.Ю. К проблеме установления национального ценностного кода лингвокультуры (на материале японских идиоматических выражений) [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2010. - №1 (9) - С. 67-76 (0,6 пл.).

3. Тразанова, Н.Ю. Ценностная категоризация в национальной языковой картине мира (на материале японской паремиолопш) [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых учёных (Иркутск, 2-5 марта 2009 г.). - Иркутск: ИГЛУ, 2009 -С. 162-165 (0,2 п.л.).

4. Тразанова, Н.Ю. Аксиологический подход к установлению кода лингвокультуры (на материале японских и русских идиоматических выражений) [Текст] / Н.Ю. Тразанова // «Славянские языки и культуры: прошлое, настоящее, будущее»: материалы III международной научно-практической конференции (Иркутск, 21-22 мая, 2009 г.). - Иркутск: ИГЛУ, 2009. - С. 254-260 (0,4 п.л.).

5. Тразанова, Н.Ю. Аспекты ценностной категоризации в национальной языковой картине мира (на материале японской паремиолопш) [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Международный лингвокультурологический форум. Язык и культура: мосты между

Европой и Азией, (Хабаровск, 15 - 19 сентября, 2009 г.). - Хабаровск: ДВГГУ, 2009. -С. 121-122(0,1 п.л.).

6. Тразанова, Н.Ю. «Дом», «домашнее» как фрагмент национального ценностного кода лингвокультуры (на материале японской паремиологии) [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Коды русской классики: «дом», «домашнее» как смысл, ценность и код: материалы III Международной научно-практической конференции, посвященной 90-летию со дня основания и 40-летию со дня возрождения первого классического Самарского государственного университета в Самарском крае (Самара, 19-20 ноября, 2009 г.): в 2-х частях / Отв. ред. Г.Ю. Карпенко. - Самара: Издательство «СНЦ РАН», 2010. - Ч. 1. - С. 57-64 (0,4 п.л.).

7. Тразанова, Н.Ю. Типология аксиологем-регулятивов (на материале японской паремиологии) [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых учёных (Иркутск, 1 - 5 марта, 2010 г.). -Иркутск: ИГЛУ, 2010. - С. 157-159 (0,1 п.л.).

8. Тразанова, Н.Ю. Аксиологическое отношение «Я - Другие» при параметризации личного пространства (на материале паремиологии японского языка) [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Языковые измерения: пространство, время, концепт: материалы IV Международной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации (Москва, 2 июля, 2010 г.) / ред. Н.В. Иванов. - М.: Книга и Бизнес, 2010. - Т. И. - С. 80-88 (0,5 п.л.).

9. Тразанова, Н.Ю. Паремиология как особое семиотическое пространство [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Семиометрия значимых смыслов культуры и общества: сб. научн. трудов / под ред. Е.Ф. Серебренниковой. - Иркутск: ИГЛУ, 2011. - С. 260-270 (0,6).

10. Тразанова, Н.Ю. Аксиологемы-репрезентанты внутреннего мира человека по данным японской паремиологии [Текст] / Н.Ю. Тразанова // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых учёных (Ир:сутс:с, ! 5 мгрт?., 2^1 п г) - Иркутск. ИГЛУ, 2011. - С. 165-167 (0,2 п.л.).

11. Тразанова, Н.Ю. Параметризация паремиологического пространства в категориях оппозиции «добро» - «зло» (на материале японской паремиологии) [Электронный ресурс] / Н.Ю. Тразанова // Аспирантские чтения ИГЛУ: сб. научных статей по материалам конференции молодых учёных (Иркутск, 16-17 мая 2011 г.) -Иркутск: ИГЛУ, 2011. - С. 473-487 (0,8 п.л.). - Режим доступа: CD-R.

12. Тразанова, Н.Ю. Возможность применения к паремиологии понятия «код» [Электронный ресурс] / Н.Ю. Тразанова // Электронный научно-педагогический журнал Восточной Сибири «Magister Dixit» - 2011. - №3. - Режим доступа: http://md.islu.ru/sites/md.isIu.ru/files/rar/statya_trazanovoy_natali.pdf. (0,6 п.л.).

Таблица 1

Систематизация нормативно-прескриптивных кодексов поведения (по сборникам пословиц к Ь> 2003,

«Пословицы русского народа», Даль, 2001)

№ Тип кодекса Примеры

1 мировоззренческий, кодирующий отношение к миру жизни: подчинённость жизненного мира времени, пространству, природе; к позиции человека в мире, его отношение к самой жизни ШЯ A Pf tc "j2 Сайгэцу хитпо о матадзу «Время и прилив не ждут человека»; AliA^K Ц1 fifS Ф Хито ва хитонака, та ва танака «Человек среди людей, поле среди полей»; Жизнь прожить — не поле перейти',

2 социальный, отражающий иерархию статусно-ролевых взаимоотношений в социуме, регламентацию принципов и правил взаимодействия в коллективе Mono ва со:дан «В любом деле -советуйся»; С миру по нитке - голому рубаха',

3 морально-нравственный, включающий в себя кодификацию моделей отношения к добру и злу, долгу, чести, уважению, честности, состраданию, благородству, щедрости Ш Щ ti тК Ю ft] L Дзэнъаку ва суйха но готоси «Хорошее и плохое подобны волнам»; Ш L ^ {Ф (С t) ^LШ <fo 9 Синсэки нака ни мо рэйги ари «И среди своих существуют нормы этикета»; Учись доброму, худое на ум не пойдёт ',

4 трудовой, фиксирующий нормативы отношения к труду, работе, мастерству, своему — Хякугэй ва итигэй но кувасики пи сикадзу «Сто дел не сравнить с одним, выполненным

предназначению мастерски»; Дело лшстера боится,

5 дидактически- воспитательный, задающий нормативы отношения к обучению и воспитанию, получению знаний, регулирующий взаимоотношения между обучающим и обучаемым 51Д'|/я Ь Тама мигакадзарэба, хикари наси «Если драгоценный камень не отшлифовать, он не засверкает»; Красна птица перьем, а человек-ученьем,

6 семейный, закладывающий основы взаимоотношений в «домашнем» пространстве 5 Ицумадэ мо ару то омоу па оя то канэ «Не думай, что всегда будут с тобой - деньги и родители»; Муж и жена - одна душа;

7 эстетический, регламентирующий отношение к красоте, искусству ёШЗй < А^Ш.® Ь Гэйдзюцу ва нагаку дзгтсэй ва мидзикаси «Искусство долговечно, человеческая жизнь коротка»; в т-^п — тсЩ^ЫгИ" Цуки юки хана ва ити до ни нагамэрарэдзу «Луной, снегом, цветами за один раз не налюбуешься»;

8 любовный, касающийся взаимоотношений между мужчиной и женщиной То:кутэ тикаку ва дандзё но нака «Мужчина и женщина и вдалеке друг от друга близки»; Стерпится - слюбится',

9 религиозный, кодирующий отношение к высшим силам, религии, Богу ш (Ь # ^ Ш Ь Саварану коми ни татары наси «От непотревоженных богов не последует наказания»; Живи не так, как хочется, а так, как Бог велит.

Схема 1

Картирование паремии ШШ^Т^Ш^/П Ь Дзэнъаку ва суйха но готоси «Хорошее и плохое подобно волнам» в параметризованном пространстве (на примере иконической аксиологемы)

По нормативно-прескриптивньш параметрам (II) II

Параметр [9] - «иконический» способ формулирования суждения

По параметрам структурных сопряжений и конфигураций (I) I

Параметр [1] - включение в мир природы Параметр [2] - проекция (образ набегающих волн) Параметр [3] - ряд (хорошее: добро, благо, светлое^ плохое: зло, тёмное, несчастье..)

^ Хорошее и плохое подобно волнам Параметр [4] - соединена?

(хорошее + плохое) Параметр [5] - контрарност: (.хорошее *-> плохое) Параметр [6] - рестрикция (хорошее ограничивается/плохим) Параметр [7] - симметрия (хорошее и плохое в равновесии) Параметр [8] - возведение к категории отношения (сопряжения, взаимодействия)

Параметр [10] - морально-нравственный «кодекс»

Схема 2

Картирование паремии Век живи, век учись в параметризованном пространстве (на примере акциональной аксиологемы)

По параметрам структурных сопряжений и конфигураций (I) I

Параметр [1] - включение в сферы труда, жизни Параметр [2] - соедине! г (жизнь + обучение) Параметр [3] - причинность (если живёшь - учишься)

По нормативно-прескриптивным параметрам (II) II

Параметр [8] - директивный способ формулирования суждения (чистый императив)

Параметр [9] - дидактически-воспитательный «кодекс»

Параметр [4] - возведет! к аксиологическому ключу (мудрость, образование) Параметр [5] - возведение/ к категории времени / (продолжительностьАремени всей жизни человека) Параметр [6] - рестрикция (жизнь сводится к обучению) / Параметр [7] - парадоксальности

(в противоположность представлению о том, что нужно радоваться жизни, предписывается всю жизнь посвятить нелегкому труду учения).

Подписано в печать 11.03.2012. Бумага офисная белая. Печать RISO. Тираж 130 экз. Заказ №213539.

Отпечатано в ООО «Оперативная типография Вектор» 664025, г.Иркутск, ул. Степана Разина д.б, офис 106, т.: (3952) 33-63-26,25-80-09 e-mail: dc@siline.ru

Текст диссертации на тему "Параметризация паремиологии как аксиологического кода лингвокультуры"

61 12-10/1124

Минобрнауки России Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

(ФГБОУ ВПО «ИГЛУ»)

ТРАЗАНОВА НАТАЛЬЯ ЮРЬЕВНА

ПАРАМЕТРИЗАЦИЯ ПАРЕМИОЛОГИИ КАК АКСИОЛОГИЧЕСКОГО КОДА ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ

Специальность 10.02.19 - теория языка

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

На правах рукописи

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Е.Ф. Серебренникова

Иркутск - 2012

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ................................................................................................................................................................4

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ПАРАМЕТРИЗАЦИИ

ПАРЕМИОЛОГИИ КАК АКСИОЛОГИЧЕСКОГО КОДА..........................................16

1.1. Паремиология как особое семиотическое пространство..........................................16

1.2. Отграничение понятия «код» по отношению к паремиологии........................27

1.3. Понятие кода как познавательной и нормативно-прескриптивной модели..............................................................................................................................................................................31

1.4. Аксиологема как единица кодового паремиологического пространства 38

1.5. Аксиологическая параметризация паремиологического пространства.. 45

1.6. Параметры установления структурных сопряжений кода....................................50

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ..............................................................................................................56

ГЛАВА 2. СТРУКТУРНЫЕ СОПРЯЖЕНИЯ - ПАРАМЕТРЫ

АКСИОЛОГИЧЕСКОГО КОДА............................................................................................................59

2.1. Образно-символические корреляции......................................................59

2.2. Корреляции по параметру комплементарности..............................................................75

2.3. Интердепенденции полярных аксиологем «добро - зло»......................................88

2.4. Возведение к аксиологическому «ключу»..........................................................................101

2.5. Возведение к категории..........................................................................................................................И9

2.6. Визуально-цветовые ряды.......................................................................128

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ..............................................................................................................137

ГЛАВА 3. ГРАДУАЛЬНАЯ ПАРАМЕТРИЗАЦИЯ ПАРЕМИОЛОГИИ

КАК НОРМАТИВНО-ПРЕСКРИПТИВНОЙ МОДЕЛИ..................................................140

3.1. Основания нормативно-прескриптивной параметризации....................................140

3.2. Градуальная типология аксиологем-регулятивов..............................................................153

3.3. Систематизация «иконических» визуальных регулятивов....................................162

3.4. Обобщающие характеристики данных параметризации паремиологии

как аксиологического кода............................................................................................................................167

3.5. Аспекты семиотического потенциала паремий в параметризованном

кодовом пространстве......................................................................................................................................173

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ..............................................................................................................178

ЗАКЛЮЧЕНИЕ............................................................................................................................................................181

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.............................................188

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ И ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ.. 212 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И ПРИНЯТЫХ

СОКРАЩЕНИЙ............................................................................214

ПРИЛОЖЕНИЕ.....................................................................................................................216

ВВЕДЕНИЕ

Диссертация посвящена анализу паремиологии как универсального лингвокультурного феномена, который объединяет паремии - языковые «коллективные репрезентации» древнейших исходных смыслов, ценность которых неизменно апробируется и утверждается в социокультурной эволюции в межпоколенной семиотической трансляции опыта.

Значимость паремиологического фонда языка как сокровищницы народной мудрости раскрыта в филологических исследованиях на материале различных языков [русского - Даль, 1853, Буслаев, 2006, Аникин, 2001, Пермяков, 1970, 1988, Баранов, 1989, Потебня, 1990, Верещагин, Костомаров, 1990, Жуков, 1991, Савенкова, 1999, Телия, 2006; английского - Mieder, 1995, Taylor, 1996, Тармаева, 1997; китайского и испанского - Корнилов, 2003; немецкого - Штейнгарт, 2006, Семёнова, 2007; татарского - Юнусова, 2007; финского - Kuusi, 1998; японского - Гуревич, 2003, 2005, 2006, Завьялова, 2007 и др.].

Анализ паремий производился в целях установления их источников, состава, структурных, референциальных и семантических характеристик [Ф.И. Буслаев, С.Г. Гаврин, Ю.А. Гвоздарёв, В.И. Даль, В.П. Жуков, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, А. Крикманн, В.М. Мокиенко, Г.Л. Пермяков, В.Н. Телия, М. Kuusi, W. Mieder, А. Shirly]. В семиотике интенсивно изучаются языковые единицы «провербиальной» семантики, служащие средством выражения «общего, здравого» смысла [Visetti, Cadiot, 2006], лежащие в основе стереотипных представлений, к которым относятся различного рода афористические формулы, ряд которых имеет открытый характер в каждый момент времени социокультурной эволюции.

Несмотря на различные мнения в определении единицы паремиологического фонда, в качестве таковой наиболее часто признаются паремии типа пословиц, поговорок, представляющие по своей структуре мини-тексты [Телия, 1996]. Ядерными единицами паремиологии считаются

пословицы и поговорки народного (фольклорного) происхождения, передаваемые из поколения в поколение [Пермяков, 1988, Жуков, 1991].

Установлены основные признаки ядерного состава паремиологии: коллективность создания, невозможность датировки первичных источников, идиоматичность, иносказательность, воспроизводимость в речи; способность к реактуализации и модификациям при сохранении древнего ядра, а также оценочный способ отражения мира и универсума культуры, подвижность аксиологического статуса паремий и их состава в отдельные моменты времени.

В этой связи паремиология обобщенно характеризуется как фундаментальное текстовое пространство внутри целостной сферы «языка и культуры» [Лотман, 2000]. Как тексты культуры, паремии обладают экспрессивными и аргументативными качествами целостных посланий: лаконично и образно сформулированных оценочных смыслов - индикаторов этнокогнитивного своеобразия лингвокультуры. Именно паремии типа пословиц и поговорок признаются экспонентами глубинного когнитивного уровня языковой личности, идентифицирующей его как члена конкретной лингвокультуры [Караулов, 2004].

В рамках теоретических моделей «языковой картины мира» [Вайсгербер, 2004], «концептосферы» [Лихачев, 1993], семиосферы [Лотман, 2000], «национальной картины мира» [Корнилов, 2003], «лингвокультуры» [Воробьёв, 1997; Воркачёв, 2001], усилия направлены на определение концептуальных констант лингвокультуры, в ряду которых особая роль придается прецедентным феноменам [Караулов, 2004; Привалова, 2005; Маслова, 2007], «словарю» культурных концептов [Степанов, 1997], иерархии констант семиосферы человека и общества [Лотман, 2000], «антологии» концептов [Карасик, 2004], «ключевым словам» культуры [Шмелев, 2005], типологии «персонажей» лингвокультуры [Васильева, 2010; Шильникова, 2010], «характерологии», составляющей своеобразие образа национального мира [Гачев, 1998], менталитета, национального характера

[Воробьев, 1997]. В качестве интегрального кода языка и культуры особое внимание уделено в целом идиоматике языка [Телия, 1996; Гуревич, 2005], при том, что паремиология не выделялась в качестве специального объекта такого рода исследования.

Интерес к паремиям в ряду знаков традиционной культуры связан также с их креативным игровым потенциалом в современном обществе, в котором усиливается воздействующая сила слова в координатах медийности, интертекстуальности, дистанцированности общения, компрессии и экспрессивности в передаче содержания [Тармаева, 1997; Бутько, 2008].

Обладая такими характеристиками, паремиология, представленная ее ядерным фондом, образует «систему общей морали» [Телия, 1996] и конституирует собой соотносящуюся с «вечным» миром ценностей [Уайтхед, 1990], «трансцедентальную» оценку [Кант, 1965], к которой прибегает языковая личность для реализации эффективной эмпирической оценки. В этой связи встает вопрос о сущностных параметрах паремиологии, которые определяют ее качество аксиологической системы, обеспечивающей возможность оценивания неопределенной множественности ситуаций постоянно изменяющегося жизненного мира [Гуссерль, 1998].

В настоящее время изучение паремиологии как части идиоматики языка вписывается в постановку ряда важных теоретических проблем. В когнитивной лингвистике постулируется идея о том, что изучение идиом являет собой идеальный локус для понимания флексибельной, гибкой природы естественного языка и человеческой мысли [ОШЬэ, 2007, р.721].

В рамках теории открытых систем формулируется задача адекватного описания состояния системы на разных уровнях в русле выявления параметров внутреннего порядка, определяющих поведение, способ функционирования системы и способствующих информационному сжатию в процессах моделирования больших знаковых массивов [Хакен, 2010].

В аксиологическом плане, исходящем из ценностной морально-этической обусловленности жизненного мира и «властного» эффекта

дискурса [Вебер, 1994; Хабермас, 2000; Гоффман, 2000; Степанов, 1995; Ивин, 2006], разрабатывается проблема соотношения устойчивых и порождаемых в ходе эволюции ценностных кодов культуры и личности.

В этой связи возможным становится утверждение о том, что паремии не могут рассматриваться изолированно или в виде отдельных тематических групп, они упорядочены в континууме, пре-структурованном особым образом.

Для раскрытия подобного рода упорядоченности семиотического образования оптимальным представляется понятие «кода». Семиотически данное понятие исходит из определения феномена языка в дихотомии язык/речь [Соссюр, 1977, С.100-111]. Код специфицирует соотношение язык/речь в плане способа и возможностей переключения между данными двумя знаковыми ипостасями, отражает аспект опредмечивания пре-структурированного опыта в актуальном высказывании на данном языке. Уточненный в ходе дискуссии в 70-хх гг. XX века [Леви-Стросс, 1985, Эко, 2004 и др.], «код» согласуется с современным представлением о языке как «программирующей и регулирующей модели» для человека и общества

[Якобсон, 1983, С.102-117].

В программных положениях У. Эко поставлена проблема деонтологизации кода как жесткой структуры и необходимость его понимания как эпистемологической модели, предусматривающей выход за пределы наблюдаемой на определенном уровне анализа структуры. В этом плане исследование паремиологии ориентирует анализ на выход за пределы выраженного в структуре паремии буквального смысла и имплицируемого им подтекстового смысла к структурам - параметрам глубинного плана, еще более приближающим к познанию природы знакового образования. Параметризация определяется как выявление измерений - параметров континуума, с помощью которых устанавливается когнитивная «наладка» модели [КСГТ, 1996, с.119].

Активному использованию понятия кода как конструируемой модели способствует разработка проблем сознательного и бессознательного в русле значимости наиболее устойчивых, «архетипических» смыслов [Юнг, 1995]; развитие теории открытых систем [Пригожин, Стенгерс, 1986] и обоснование таких понятий, как синергия, фрактальность, близких к понятиям «диалектичности» [Лосев, 1990], формирование междисциплинарного поля лингвистики и аксиологии [Вебер, 1994; Каган, 1997; Ильин, 2005; Ивин, 2006; Вольф, 1985; Арутюнова, 1988; Казыдуб, 2006; Серебренникова, 2008; 2011], ставящих задачу определения методологии лингвоаксиологического анализа.

Актуальность выполненной работы, таким образом, обусловлена возрастающим интересом к выявлению способов упорядоченности моделирующих семиотических систем для человека и общества и, в частности, систем «исходных» древнейших смыслов лингвокультуры, оказывающихся «предельными» в регулировании многообразного семиотического взаимодействии в обществе и культуре. Актуальным является дальнейшая разработка методологии анализа в русле аксиологии живых систем. Перспективным является изучение содержания коллективных репрезентаций в контексте ценностного измерения языковых картин мира.

Объектом исследования выступают паремии типа пословиц, поговорок, сентенций, рассматриваемые с точки зрения их формы, содержания, взаимосвязей в основном на материале японского языка. Паремии русского языка привлекаются в качестве фона для реализации задач исследования.

Предметом исследования являются виды и способы упорядоченности ядерного фонда паремиологии, определяющие позицию отдельных паремий и аспекты кодовой модели паремиологии.

Целью исследования является раскрытие сущности паремиологии как аксиологического кодового пространства лингвокультуры путем ее параметризации.

В связи с поставленной целью, задачами исследования являются:

1) обоснование квалификации паремиологии как особого семиотического пространства;

2) отграничение понятия «код» по отношению к паремиологии;

3) определение понятия «аксиологическая параметризация», а также базовых положений ее реализации;

4) уточнение статуса паремии как аксиологемы;

5) установление видов параметров - структурных сопряжений и конфигураций, определяющих способ функционирования паремиологии как кода и позицию паремии в параметризованном пространстве;

6) выявление нормативно-прескриптивной природы паремиологического пространства путём систематизации паремий по параметру деонтического отношения;

7) определение характеристик и принципов воздействующего

потенциала паремий;

8) установление заданных в паремиологии «кодексов» поведения по сферам приложения.

При решении поставленных задач используется комплексная методика анализа. В качестве основных подходов используются параметризация, системный принцип и моделирование. Под моделированием понимается способ структурирования сложного семиотического образования в виде модели, отражающей образ естественного оригинала, совокупность его релевантных признаков и отвечающей принципу полезности использования [81ас1ю"шак, 1973, 8.131-133]. Применяются также интерпретация, инференция, этносемиометрия, анализ словарных дефиниций, контекстуальный анализ, элементы квантитативного анализа, перевод как способ уточнения содержания предмета суждения, концептуальный и категориальный анализ, сопоставительный анализ.

Материалом для исследования послужили «Словарь древних японских пословиц» Ь Ъ 2004], «Новый словарь японских пословиц»

[^.ЬЬ 2003], «Толковый словарь японского языка» [¡КШШ, 1998],

«Пословицы и поговорки Японии» [Киреев, 2007], «Японско-русский фразеологический словарь» [Быкова, 2007], «Так говорят японцы. Крылатые фразы на японском и русском языках» [Васина, 2007], «Пословицы русского народа» [Даль, 2001], «Словарь русских пословиц и поговорок» [Жуков, 1991], «Малые жанры русского фольклора: пословицы, поговорки, загадки» [Морохин, 1979]; Большой фразеологический словарь русского языка [Телия, 2006]. Общий массив рассмотренных паремий японского языка составил 7000 единиц, из которых отобрано и проанализировано в качестве репрезентативных примеров 314 единиц. Из общего массива паремий русского языка в качестве примеров в работе представлена 181 единица.

Теоретической базой диссертационного исследования послужили положения семиотики и семиотики культуры [Ч. Пирс, Ч.У. Моррис, В.Я. Пропп, Ю.С. Степанов, Ю.М. Лотман, Г.Г. Почепцов]; положения и концепции кода в лингвистике [Ф. де Соссюр, К. Леви-Строс, Р. Барт, У. Эко, Р. Якобсон]; положения аксиологии [М.С. Каган, В.В. Ильин, A.A. Ивин] и аксиологически ориентированной лингвистики [Е.М. Вольф, Н.Д. Арутюнова, Н.М. Казыдуб, Е.Ф. Серебренникова]; положения культурологии, лингвокультурологии и концептуального анализа [Ю.С. Степанов, В.В. Воробьёв, С.Г. Воркачёв, Г.Д. Гачев, П.С. Гуревич, В.И. Карасик, В.А. Маслова, З.Д. Попова]; теория паремиологии и исследования в области жанров и текстов традиционной культуры [В.И. Даль, Ф.И. Буслаев, Г.Л. Пермяков, В.П. Жуков, Л.Б. Савенкова, В.М. Мокиенко, O.A. Дмитриева, С.Е. Никитина, Е.Ю. Кукушкина, В.Н. Телия].

В теоретическую базу входят также положения и выводы исследований в области японского языка и культуры, истории Японии [В.М. Алпатов, Р. Бенедикт, Т.П. Григорьева, Д.Г. Главева, Л.Б. Киреева, В.В. Овчинников, А. Прасол, В.А. Пронников, И.Д. Ладанов, П.А. Решетникова, Т. Сакаия, Е.С. Штейнер, Takie S. Lebra, К. Okakura, Т. Toshiaki], в частности, паремиологии и фразеологии японского языка [С.А. Быкова, Т.М. Гуревич, Н.И. Васина,

Ю.П. Киреев], ключевых понятий японской культуры [В.М. Алпатов, В.В. Овчинников, А.\¥1еггЫска].

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что объясняется природа паремий как исходных и одновременно предельных оценочных смыслов лингвокультуры. В аксиологически ориентированную лингвистику вводится методологическое понятие параметризации, на основе которой мо�