автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв.: детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв.: детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации"

На правах рукописи

003064094

ЧУРКИН Михаил Константинович

ПЕРЕСЕЛЕНИЯ КРЕСТЬЯН ЧЕРНОЗЕМНОГО ЦЕНТРА ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ В ЗАПАДНУЮ СИБИРЬ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.: ДЕТЕРМИНИРУЮЩИЕ ФАКТОРЫ МИГРАЦИОННОЙ МОБИЛЬНОСТИ И АДАПТАЦИИ

Специальность 07 00 02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссерт

Омск-2007

003064094

ГОУ ВПО «Омский государственный педагогический университет»

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Виктор Николаевич Худяков

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, доцент

Татьяна Кирилловна Щеглова,

доктор исторических наук, профессор Владимир Александрович Зверев,

доктор исторических наук, профессор Сергей Альбертович Есиков

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Защита состоится 22 июня 2007 г. в 10 00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212 177 04 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Омском государственном педагогическом университете (644099, г Омск, ул Партизанская, 4)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Омского государственного педагогического университета по адресу. 644099, г Омск, наб Тухачевского, 14, библиографический отдел

Автореферат разослан^^ мая 2007 г

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук, профессор

Г А Порхунов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Включение восточных окраин страны в экономические рамки российской государственности посредством земледельческого освоения во второй половине XIX - начале XX вв означало не только механическое перемещение крестьянства отдельных губерний Европейской России в новую среду обитания, но и сложный, продолжительный во времени акт адаптации мигрантов к условиям колонизуемого региона

Несмотря на появившиеся в последнее десятилетие серьезные изыскания по проблеме крестьянских переселений в различных ее аспектах (экономическом, политическом, социальном, социально-психологическом), исследователи до сих пор не предприняли попытай комплексного, всестороннего изучения вопроса земледельческих миграций с точки зрения выяснения удельного веса и соотношения факторов, определивших массовость переселенческого движения в указанный период

Точкой опоры в исследовании может стать тезис, в соответствии с которым миграционные процессы в целом, то есть пространственные перемещения людей, изначально носят вынужденный характер и предполагают комплекс приспособительных действий социальных групп и отдельных индивидуумов в меняющихся природно-географических и исторических условиях жизни через изменения стереотипов сознания и поведения, форм социальной организации и регуляции, норм, ценностей, образа жизни, элементов картины мира и способов жизнеобеспечения

Степень изученности темы. Выявление роли детерминирующих факторов переселенческого процесса, степени их влияния на миграционную активность и адаптивные возможности крестьян центрально-черноземных губерний во второй половине XIX - начале XX вв потребовало вовлечения в исследовательскую канву обширного круга работ географического, историко-экономического и социально-психологического профиля, охватывающих досоветский, советский, постсоветский периоды и отражающих основные тенденции в исследовании заявленной проблемы как в общероссийском, так и в региональном сибиреведческом аспекте

Среди работ географического направления второй половины ХЕХ - начала XX вв выделяются исследования общего климатологического содержания, составленные К С Веселовским, А И Воейковым, К Д Глинкой, В В Докучаевым, Н П Адамовым Данной группой специалистов были заложены основы систематических метеорологических наблюдений в России, произведены многопрофильные почвоведческие изыскания в черноземной полосе империи, написаны первые обобщающие труды, характеризующие природно-географические условия Европейской и Азиатской частей страны1

Детальный разбор природно-географических особенностей типично черноземных губерний, произведенный такими исследователями, как В И Долженков,

1 Веселовский К С О климате России СПб , 1857, Воейков А И Климаты Земного шара в особенности России // Избранные сочинения М, Л, 1989, Глинка К Д Почвы России и прилегающих стран СПб, 1914, Докучаев В В Русский чернозем М , 1952, Адамов Н Т1 Факторы плодородия русского чернозема СПб , 1904

И А Вернер, Н П Коломийцов, А. А Каминский, Г Ф Морозов 1 и др, рассматривавшими действие климатических и географических факторов сквозь призму сельскохозяйственного производства в земледельческом регионе России, предоставил возможность специалистам в области экономической географии сделать принципиальный вывод о преобладании экологической компоненты в формировании кризисных явлений в аграрном секторе экономики Центрального Черноземья

В работе Н М Ддринцева был дан обстоятельный анализ естественно-географических параметров колонизуемых пространств2 В трудах В. В Сапож-никова, В П Семенова-Тян-Шанского, П М Брейтигама, К П Горшенина, Н А Кострова были представлены важные сведения о метеорологических, орографических, ландшафтных и гидрологических условиях Зауралья, указывающих на ряд таких специфических особенностей колонизуемых губерний и областей, как территориальная отдаленность от метрополии, значительные расстояния от очагов цивилизации, краткость безморозного периода и частые отклонения температур от нормальных значений, воздействовавших на состояние путей сообщения и определявших низкую эффективность земледелия3

В период утверждения марксистско-ленинской методологии в исторической науке произошло изменение вектора исследований проблемы о причинах и результатах крестьянских переселений, в результате чего оригинальные работы, посвященные роли природно-географического фактора в миграциях, были частично элиминированы из исследовательского контекста Окончательно возобладала точка зрения, сообразно с которой воздействие естественно-географических условий на общественные процессы не являлось определяющим, так как изменение и развитие общества происходит несравненно быстрее, чем аналогичные процессы в географической среде

В то же время в географической науке советского периода шел постепенный процесс накопления научного материала, касающегося истории климата и экстремальных природных явлений в продолжительный хронологаческий отрезок (И Е Бучинский, Е П Борисенков, В М Пасецкий), географических особенностей снежного покрова, засух и динамик увлажнений (Я И Фельдман, О А Дроздов, Л Г Полозова), влияния факторов природно-географического характера на сельское хозяйство и адаптацию человека (А В Дупов, В А Душ-

1 Долженков В И Санитарное состояние Курской губернии Курск, 1895, Курская губерния Итоги статистического исследования / Под ред И А Вернера Курск, 1887, Коломийцов H П Сельскохозяйственный метеорологический очерк Тамбовской губернии за 1898-1899 гг M, 1899, Каминский А А Климат и погода в равнинной местности JI, 1925, Морозов Г Ф Снежный покров в лесу и степи в связи с влажностью почвы СПб, 1905

2 Ядринцев H M Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении Новосибирск, 2003

3 Сапожников В В Географический очерк Сибири // Сибирь Ее современное состояние и ее нужды СПб, 1908, Семенов-Тян-Шанский В П О могущественном территориальном владении применительно к России // Мир Л H Гумилева Рождение нации M, 1996, Брейтигам П M Материалы для климатологии Западной Сибири и Степного края // Записки ЗСОИРГО Кн XXVI Омск, 1899, Горше-нин К П Почвы черноземной полосы Западной Сибири Омск, 1927, Костров H А О путях сообщения между южными частями Томской и Енисейской губерний // Томские губернские ведомости 1873

ков)1 Систематизация и анализ собранных сведений позволили представителям географической науки впоследствии вернуться к изучению вопроса о взаимодействии человеческого общества и природы, роли географического фактора в историческом процессе

Во второй половине XX в отдельные выводы географического знания постепенно вовлекались в русло исторических исследований, в том числе и посвященных проблемам переселенческого движения в Сибирь

В трудах В В Покшишевского, Б И Соловьевой, П Д Верещагина, А В Минжуренко, написанных и опубликованных в указанный период, рассматривались вопросы соответствия ландшафтных условий мест выхода и водворения мигрантов, роли экологических факторов в обустройстве новоселов в Сибири, влияния естественно-географических обстоятельств на выбор мигрантами мест водворения, на их переселенческую активность, ход заселения колонизуемых территорий и результаты хозяйственного освоения земледельческих районов Зауралья2

С начала 1990-х гг предпринимаются попытки анализа аграрной истории России пореформенного времени в связи с воздействием природных факторов на производственные процессы, организацию быта и особенности сознания крестьянства

Данный подход получил развитие в статьях и монографии Л В Милова, показавшего на фактическом и статистическом материале сельскохозяйственных районов Европейской России тесную взаимосвязь и взаимообусловленность развитая российского исторического процесса, государственности и национального менталитета с факторами природно-географического порядка По утверждению Л В. Милова, в условиях России кратковременность цикла земледельческих работ и господство малоплодородных почв требовали от крестьянина крайнего напряжения сил, использования дополнительных трудовых ресурсов и в конечном итоге формирования компенсационных механизмов выживания, выразившихся в жесткой общинной консолидации и тоталитарных формах государственной власти3

Противоположную точку зрения на роль природно-географического фактора и степень его влияния на различные стороны общественной жизни и производство высказал Б Н. Миронов. По его мнению, влияние географической среды на

1 Бучинский И Е О климате прошлого русской равнины Л, 1958, Борисенков Е П , Па-сецкий В М Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы М, 1988, Фельдман Я И Влияние снежного покрова на погоду и климат // Природа 1957 № 4, Дроздов О А, Полозова Л Г Циклические колебания температур и атмосферных осадков в современную эпоху // Доклады на ежегодных чтениях памяти Л С Берга Л, 1973, Дулов А В Географическая среда и история России конца XV-середины XIX вв М , 1983, Душков В А География и психология М , 1987

2 Покшишевский В В Заселение Сибири Иркутск, 1951, Соловьева Е И Переселение крестьян в Сибирь в конце XIX - начале XX вв // Из истории Западной Сибири Вип 1 Кемерово, 1966, Верещагин П Д К вопросу о роли природно-географических и социальных факторов при выборе крестьянами переселенцами мест водворения за Уралом в период капитализма (80-е гг XIX в )//Проблемы исторической географии России Вып 2 М , 1982, Минжуренко А В Переселенческая деревня Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв Дис канд истор наук Томск, 1977

3 Милов Л В Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса М, 1998 С 555

человека и общественные явления происходит опросредованно и в сочетании с другими социальными, экономическими и политическими факторами Б Н Миронов, критикуя своих оппонентов за склонность к «географическому детерминизму», считает, что любые соображения о влиянии географической среды на отдельные институты, модели поведения, социальные и экономические процессы «носят предположительный, а часто просто гадательный и спекулятивный характер»1

Полемика между Л В Миловым и Б Н Мироновым, а также их сторонниками или противниками определила различную степень акцентуации роли естественно-географических факторов и их влияния на производственную деятельность и миграционную мобильность крестьянства в региональных исторических исследованиях

В работах историков Центрального Черноземья, написанных на рубеже XX — XXI вв , восполнялись лакуны, образовавшиеся в изучении аграрного вопроса в центральном производящем регионе пореформенного времени в советский период историографии В круг интересов диссертационных трудов и монографий проблемы миграций земледельческого населения либо не входили совсем, либо были представлены в виде простой констатации факта переселений и дополнены краткими статистическими сведениями о числе крестьян, вышедших на переселение за изучаемый авторами хронологический отрезок (С А Есиков, О Г Вронский)2

Более детальному анализу вопрос о значении природно-географического фактора подвергся в трудах сибирских ученых новейшего времени, сформулировавших тезис, в соответствии с которым по мере продвижения русской оседлости на восток роль природных факторов актуализировалась, а перемещение части населения из континентальной климатической зоны в резко-континентальную инициировало перестройку крестьянских хозяйств сообразно местным условиям, требовало коррекции индивидуального сознания мигрантов

В монографии В И Шадурского изучен народный опыт земледелия в зауральском регионе, даны детальные характеристики природного контекста становления и развития земледелия в зауральском регионе, в работах В А Зверева сосредоточено внимание на изучении русской крестьянской семьи в Сибири и специфике демографического поведения сельского населения, в кандидатской диссертации П П Вибе на примере Тобольской губернии исследованы колонизационные возможности переселенцев, в учебном пособии К А Чуркина проанализированы природно-климатические условия вовлеченных в колонизационный процесс территорий Сибири3

' Миронов Б Н Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв ) В 2 т СПб , 2000 Т 1 С 57

2 Есиков С А Крестьянство Тамбовской губернии в начале XX века (1900-1921 it) Дис д-ра истор наук Тамбов, 1998, Вронский О Г Государственная власть России и крестьянская община РубежХ1Х-ХХв-1917г Дис д-ра истор наук М, 2001

3 Шадурский В И Народный опыт земледелия Зауралья в XVII - начале XX вв Свердловск, 1991, Зверев В А Дети - отцам замена Воспроизводство сельского населения Сибири во второй половине XIX - начале XX вв Новосибирск, 1993, Вибе П П Крестьянская колонизация Тобольской губернии в эпоху капитализма Дис канд истор наук Томск, 1989, Чуркин К А Природа и крестьянство Сибири Омск, 1995

Данная группа авторов отмечала исключительное экологическое разнообразие колонизуемых местностей, а также утверждала, что природно-географи-ческий фактор оказывал влияние на миграционное поведение крестьянства на всех стадиях переселения в период выхода, водворения и обустройства, внутрирегиональных перемещений лиц крестьянского сословия

Интенсивные исследования природно-географической компоненты переселенческого процесса сделали возможным и необходимым разработку новых методологических подходов к изучению адаптации русских переселенцев в Сибири как одного из факторов культурогенеза В работах А А Люцидарской, В А Ли-пинской, М Л Бережновой, П Е Бардиной, М А Жигуновой, Т Н Золотовой широко освещались вопросы питания, одежды, архитектурных традиций сельского населения Сибири, в том числе и с точки зрения трансформаций элементов материальной культуры в связи с влиянием естественно-географической обстановки'

Обобщение данного материала с привлечением экспедиционных дневников и полевых наблюдений позволило О Н Шелегиной внести ясность в понятие культурной адаптации, определив ее как приспособление человеческих сообществ, социальных групп и отдельных индивидуумов к меняющимся природно-географическим и историческим условиям жизни посредством изменения стереотипов сознания и поведения Впервые в исследовательской литературе был сформулирован тезис о складывании внутрирегиональных комплексов материальной культуры, соответствовавших природно-климатическим особенностям территорий и образу жизни населения2

Детальное исследование условий адаптации русских сибиряков в регионе, среди которых одну из решающих функций выполнял природно-географический фактор, было проведено Б Е Андюсевым По его мнению, адаптация—это процесс взаимного приспособления между культурой и средой, направленный на выживание и стабильность социальной системы Очевидным достоинством монографии, посвященной характеру адаптации старожилов в Сибири, явилось концептуальное утверждение автора о постоянстве адаптационных процессов, в ходе которых вследствие непрерывного притока земледельческого населения из Европейской России у всех жителей региона вырабатывались адекватные адаптивные стратегии3

В исгорико-экономической литературе второй половины XIX - начала XX вв проблемы причин и последствий миграций земледельческого населения чер-

1 Лкщидарская А А Старожилы Сибири историко-этнографические очерки XVII -XVIII вв Дис канд истор наук Новосибирск, 1992, Липинская В А Старожилы и переселенцы Русские на Алтае XVIII - начала XX вв М , 1993, Бережнова М Л Русские в Омском Прииртышье (XVIII - XX вв) Омск, 2002, Бардина П Е Быт русских сибиряков Томского края Томск, 1995, Жигунова М А Изменения в питании русских сибиряков в XX вв // Сибирская деревня история, современное состояние, перспективы развития Омск, 2004 Ч 2, Золотова Т Н Календарные праздники русских Тоболо-Иртышского региона в конце XIX - начале XX вв Дис канд истор наук Омск, 1997

2 Шелегина О Н Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири

М,2001

3 Андюсев Б Е Традиционное сознание крестьян-старожилов Приенисейского края 60-х гг XVIII-90-х гг XIX вв опыт реконструкции Красноярск, 2004

ноземного центра Европейской России на восточные окраины страны рассматривались в рамках изучения крестьянского хозяйства, особенностей его развития в районах выхода переселенцев и объективных трансформаций в местах их водворения

По мнению исследователей, проблема миграционной активности сельского населения в пореформенный период явилась результатом аграрного кризиса В работах экономистов второй половины ХЕК - начала XX вв (А С Ермолов, Ф Бар, А Е Воскресенский, А А Кауфман, И А Ямзин, В П Вощинин, П М Головачев, В П Воронцов, А В Пешехонов, К Р Качоровский) были выявлены основные группы причин возникновения и эскалации кризисных проявлений в аграрном секторе экономики черноземного центра1 К таковым относились избыток земледельческого населения в регионе, господство архаических форм хозяйствования и развившееся на этом фоне крестьянское малоземелье В исследованиях второй половины XIX — начала XX вв переселения, наряду с вовлечением в оборот частновладельческих земель, развитием арендных отношений и промысловым отходом земледельческого населения, рассматривались в качестве паллиативной меры, ввиду ограниченности или неподготовленности земельных участков в Сибири для водворения там миграционного элемента

Невзирая на негативное в целом отношение к крестьянским переселениям как способу решения аграрного вопроса, в 1880-е гг в литературе экономического профиля сформировалось направление, специализировавшееся на исследовании материальной готовности крестьянства черноземных губерний России к миграциям и влиянии имущественного состояния крестьянских дворов на характер и темпы адаптации В статистических трудах Н Турчанинова, А Ф. Фортунатова, монографиях А А Исаева, А А Кауфмана, А А Дудоладова и публицистических очерках Н М Ядринцева и А А Белевского были определены степень земельного обеспечения потенциальных мигрантов, материальные затраты мигрантов на передвижение из России в Сибирь, комплексные расходы переселенцев на водворение и обустройство2

Отдельную группу работ, в которых авторы предоставляли обширный доказательный материал стабильно ухудшавшегося имущественного положения крестьян черноземной полосы России, составили труды, посвященные вопросам народного быта и жизнедеятельности К таковым относились статистические изы-

1 Ермолов А С Наш земельный вопрос СПб , 1906, Бар Ф Коренное преобразование крестьянского хозяйства и общинного землевладения М, 1903, Воскресенский А Е Общинное землевладение и крестьянское малоземелье СПб , 1903, Кауфман А А Переселение и колонизация СПб , 1905, Ямзин И А Переселенческое движение в России с момента освобождения крестьян Киев, 1912, Вощинин В П На сибирском просторе Картины переселений СПб, 1912, Головачев П М Сибирь Природа, люди, жизнь М, 1905, Воронцов В П Очерки крестьянского хозяйства СПб , 1911, Пешехонов А В Земельные нужды деревни // Русское богатство СПб , 1903 №11, Качоровский К Р Крестьянское хозяйство и переселения // Русская мысль 1894 №3

2 Турчанинов Н Итоги переселенческого движения за время с 1896 по 1899 гг СПб , 1910, Фортунатов А Ф Сельскохозяйственная статистика М , 1893, Исаев А А Переселения в русском народном хозяйстве СПб, 1891, Кауфман А А Указ соч, Дудоладов А А Очерк переселенческого в Сибирь движения Б м, 1884, Ядринцев Н М Указ соч, Белевский А А К переселенческому вопросу//Русское богатство 1904 №8

екания Ф А Щфбины, работы Л Н Маресса о пищевом довольствии российского крестьянства, монографии П Лохтина и А И Чупрова о состоянии продовольственных остатков в крестьянских хозяйствах1

Данные исследования способствовали формированию объективных представлений о бедственном положении широкого слоя крестьянства земледельческих губерний, а работы медико-демографического характера В М Обухова, А И Шингарева, С Н Караманенко, М М Белоглазова, С А Дедюлина и М М Покровского доказывали наметившуюся в конце XIX в тенденцию к снижению уровня жизни потенциальных мигрантов2

В исторической науке советского времени исследования проблемы детерминирующих факторов миграционной мобильности и адаптации крестьянства не были предметом специального изучения, а различные стороны развития крестьянского хозяйства в период с 1861 по 1917 г рассматривались в связи с политическими факторами, определившими социальные потрясения в России первой четверти XX в Условием для утверждения данной тенденции стали работы В И Ленина, посвященные проблемам развития капитализма в России и аграрным миграциям на рубеже XIX - XX вв Основываясь на земско-статистических материалах, В И Ленин подробно охарактеризовал специфику хозяйственно-экономической деятельности крестьянских дворов в Европейской России, в том числе в Воронежской и Орловской губерниях, подверг специальному анализу состояние крестьянских бюджетов, обратил внимание на благотворное значение освоения окраин как условие развития капитализма вширь3

В фундаментальных статьях («Переселенческий вопрос», «Значение переселенческого дела», «Еще о переселенческом деле») Ленин писал об условиях организации переселенческого дела в годы поощрения правительством аграрных миграций, конкретных обстоятельствах переселенческого движения из европейских губерний России в Сибирь, устройстве переселенцев в местах водворения4

Вместе с тем исследование В И Лениным аграрного и переселенческого вопросов имело отчетливый политический уклон Аграрную ситуацию в европейской части страны автор рассматривал исключительно в контексте социально-экономического разложения крестьянства, а освоение восточных окраин и эскала-

1 Щербина Ф А Крестьянские бюджеты Воронеж, 1900, Маресс Л Н Пища народных масс в России // Русская мысль 1893 № 10, Лохтин П Состояние сельского хозяйства в России сравнительно с другими странами СПб, 1901, Чупров А И Мелкое земледелие в России и его основные нужды М, 1906

2 Обухов В М Экономические причины смертности и вырождения крестьянского населения Воронежской губернии // Журнал русского общества охранения народного здравия 1895 № 1, Шингарев А И Заболеваемость населения Воронежской губернии (1888 - 1902) Воронеж, 1906 Т 1 Ч 1, Караманенко С Н О санитарном значении отхожих промыслов в России // Журнал русского общества охранения народного здравия 1895 № 2, Белоглазов М М Вырождение населения Тамбовской губернии // Вестник общественной гигиены 1905 Октябрь, Дедюлин С А К вопросу о причинах физического вырождения русских крестьян СПб , 1900, Покровский М М Здоровье русского народа в связи с условиями его быта // Русская мысль 1882 № 2

3 Ленин В И Полн собр соч Т 3 С 1-580

4 Там же Т 18 С 74-82, Т 17 С 57-137, Т 21 С 325-336

цию капиталистических отношений - как необходимые условия для свержения легитимной власти и социального переустройства общества

В конце 1920-х - начале 1930-х гг, когда в основном закончилась ротация научно-исторических кадров и произошла замена их идеологически благонадежными элементами, исследования аграрного сектора экономики и переселенческого движения практически прекратились, а основная масса монографий, опубликованных в это время, разбирала вопросы освоения Дальнего Востока и преимущественно негативные аспекты крестьянских миграций периода столыпинской аграрной политики Наиболее одиозно, с акцентом на негативные моменты, переселенческий процесс освещен в работах С М Дубровского, Н. Карпова, А П По-гребинского, П Н Черменского1

В то же время на этом этапе советской историографии, благодаря накоплению материала по экономике сельского хозяйства и введению в оборот большого числа источников, был сделан шаг вперед в вопросе переосмысления причин возникновения кризисных явлений в сельскохозяйственной сфере

В фундаментальных трудах М С Симоновой, П Г Рьщцзюнского, И Д Ковальченко, А С Нифонтова, А М Анфимова проводилась мысль о постоянной эскалации аграрного кризиса, ареал которого во второй половине XIX -начале XX вв. достаточно четко определялся территориальными границами черноземного центра Европейской России2 Обширный доказательный материал, подтверждающий наличие кризисных явлений в черноземном центре, был представлен в работах региональных исследователей Г М Богданова, К Ф Максимовой, М М Шевченко, А Н Курцева В своих выводах указанные авторы с опорой на местный материал аргументировали идею локальности аграрного кризиса, а также сформулировали тезис о взаимосвязи аграрных девиаций с ростом промыслового отхода и переселенческой активностью крестьянства3

Оценка экономических потенций переселенцев в местах выхода и водворения, адаптивных возможностей мигрантов прозвучала в диссертациях Е И Соловьевой и В Г Тюкавкина, где на обширном фактическом материале был показан процесс становления переселенческих хозяйств Зауралья, в монографиях

1 Дубровский С М Столыпинская реформа М, 1930, Карпов Н Аграрная политика Столыпина М, 1925, Погребинский А П Столыпинская реформа на Украине Харьков, 1931, Чер-менский П Н От крепостного права к Октябрю в Тамбовской губернии Тамбов, 1928

2 Симонова М С Столыпинская аграрная реформа в ЦЧР (Воронежская, Курская, Орловская, Тамбовская губернии) Дис канд истор наук М, 1953, Рындзюнский П Г Вымирало ли крепостное крестьянство перед реформой 1861 г // Вопросы истории 1967 № 7, Ковальченко И Д, Моисеенко Т А, Селунская Н Б Социально-экономический строй крестьянского хозяйства Европейской России во второй половине XIX в М, 1974, Нифонтов А С Зерновое производство России во второй половине XIX в М , 1974, Анфимов А М Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России (1881-1904 гг) М, 1984

1 Богданов Г М Проведение реформы 1861 года в Курской губернии // В помощь учителю Сб методич разработок по краеведению Курск, 1959, Максимова К Ф Крестьянская реформа 1861 года в Тамбовской губернии Дис канд истор наук М, 1951, Шевченко М М Помещичьи крестьяне Воронежской губернии накануне и в период падения крепостного права Дис канд истор наук Воронеж, 1956, Курцев А Н Миграция Центрально-Черноземного крестьянства в капиталистической России Дис канд истор наук Курск, 1982

Л Ф Склярова и В А Степынина, в которых авторы, опираясь на материалы местных и центральных архивов, а также опубликованные источники, осветили ряд вопросов, связанных с причинами крестьянских миграций, прямых и обратных переселений, материальной обеспеченности переселенцев1

Различные аспекты крестьянских миграций во второй половине XIX -начале XX вв в связи с влиянием переселений на экономическое освоение Сибири рассматривал в своих работах Л М Горюшкин Им была успешно осуществлена попытка сравнения и анализа темпов развития крестьянского хозяйства центральной России и Зауралья в связи с аграрной колонизацией Основные результаты исследования вошли в состав обобщающего труда «Крестьянство Сибири в эпоху капитализма», где содержались сведения о переселениях в Сибирь с 1861 по 1917 гг, информация о численности и направлениях переселенческих потоков, местах выхода мигрантов, их имущественном и семейном положении2

Значительный вклад в изучение детерминирующих факторов миграционной мобильности крестьянства черноземного центра Европейской России внесли исследования, характеризовавшие деятельность различных правительственных учреждений по урегулированию аграрных отношений внутри страны и организации переселений на ее восточные окраины

Негативные в целом оценки переселенческого сегмента аграрной политики правительства в период 1861-1905 гг, данные в 1960-е гг в трудах Е М Брусникина, А П Бородавкина, Г X Рабиновича, Л Г Сухотиной, Г П Жидкова, полагавших, что деятельность властей, направленная на заселение Сибири, отличалась хаотичностью и непоследовательностью3, были скорректированы в 1970-80-е гг

В работах Б В Тихонова, Л М Горюшкина, Н А Миненко, В Н Худякова, А Т Топчего, И В Островского, М Т Когут проанализированные проблемы взаимозависимости аграрного кризиса в регионе выхода переселенцев и системы аграрных отношений в колонизуемых районах, поземельной политики властей в Сибири и землеустройства мигрантов, что потребовало скрупулезного изучения роли субъективного фактора в переселенческом движении, проявившегося в самовольных миграциях, дихотомических колебаниях

1 Соловьева Е И Переселение крестьян в Томскую губернию в период столыпинской аграрной реформы Дис канд истор наук Томск, 1956, Ткжавкин В Г Переселение крестьян в Восточную Сибирь в период столыпинской аграрной реформы Дис канд истор наук Иркутск, 1958, Скляров Л Ф Переселение и землеустройство в Сибири в годы столыпинской аграрной реформы Л , 1962, Степынин В А Колонизация Енисейской губернии в эпоху капитализма Красноярск, 1962

2 Горюшкин Л М Аграрные отношения в Сибири периода империализма (1900 - 1917) Новосибирск, 1976, Крестьянство Сибири в эпоху капитализма / Под ред Л М Горюшкина Новосибирск, 1983

3 Брусникин Е М Переселенческая политика царизма в конце XIX в // Вопросы истории 1965 № 1, Бородавкин А П , Рабинович Г X, Сухотина Л Г Об особенностях развития капитализма в Сибири // Вопросы истории Сибири Томск, 1965 Вып 2, Жидков Г П Кабинетское землевладение (1747-1917 гг) Новосибирск, 1973

в социальном составе переселенцев, отношении крестьянства к ссудным и фискальным мероприятиям центральных и региональных органов власти'

Толчком к переоценке ценностей в методологической сфере истерической науки и области интерпретации фактического материала по истории крестьянства явилось становление и развитие крестъяноведческих исследований в России на рубеже XX - XXI вв В монографиях, статьях и комментариях к ним в рамках данного научного направления излагались основные положения крестъяноведче-ского дискурса, центральное место среди которых занимали понятия «моральная экономика», «экономика и этика выживания», «социальная память крестьянства»2, указывающие на антропологический характер крестьяноведения как исследовательской дисциплины

В русле данной парадигмы, в отличие от отечественной социологической традиции структурирования общества по имущественно-функциональному признаку, при изучении земледельческого населения на первый план выдвигался иной критерий экономическое положение земледельцев рассматривалось как вторичное по отношению к крестьянским обязательствам в границах деревенской общности и формированию на этой основе специфических представлений крестьян о собственности и справедливости Исследования крестьянской организации как самовоспроизводящейся целостности развернули многих специалистов в аграрном вопросе от узкоспециального рассмотрения крестьянской проблематики под экономическим углом зрения к многосторонней оценке крестьянского социума

Характерно, что отечественные «историографические пустоты» в этот период восполнялись за счет ставших доступными монографий западного происхождения, увидевших свет еще в 1960 - 1970-х гг Так, в работах А Гершенкорна, Т Шанина, Р Голдсмита, С Уиткрофа, П Грегори по-новому оценивались причины, характер распространения и проявления аграрного кризиса второй половины XIX - начала XX вв и, в частности, утверждалось, что кризис затрагивал не только экономическую, производственную сферу, но и уровень жизни земледельческого населения, определяемый воздействием на сельское хозяйство со стороны рыночных механизмов и правительственной политики3

' Тихонов Б В Переселенческая политика царского правительства в 1892 - 1897 гг // История СССР 1977 №1,ГорюшкинЛ М , Миненко Н А Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVJ - начало XX вв ) Новосибирск, 1984, Худяков В Н Аграрная политика царизма в Сибири в пореформенный период Томск, 1986, Топчий А Т Крестьянская реформа в Сибири (1861-1899 гг) Томск, 1979, Островский И В Аграрная политика царизма в Сибири периода империализма Новосибирск, 1987, Когут М Т Землеустроительные реформы царизма на государственных землях Сибири в конце XIX -начале XX вв Дис канд истор наук Новосибирск, 1984

2 Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар) // Отечественная история 1992 № 5, Великий незнакомец крестьяне и фермеры в современном мире М , 1992

3 Карагодин А В Изучение пореформенного российского крестьянства в современном западном россиеведении основные концепции, подходы и перспективы Дис канд истор наук М , 2001, Goldsmith R The Economic Growth of Tsarist Russia // Economic Development and Cultural Change Vol 9 3 April 1961 P 441-475, Wheatcroft St Crisis and the conditions of the Peasantry in Late Imperial Russia // Kingston - Mann E Mixter T Op cit P 128, Грегори П Экономический рост российской империи (конец XIX- начало XX вв ) Новые подсчеты и оценки М , 2003

Под непосредственным влиянием выводов западно-европейского исгорико-экономического направления историографии отечественная историческая наука второй половины 1990-х гг. и начала XXI вв приступила к изучению различных аспектов аграрных отношений в пореформенной России

Предметом рассмотрения исследователей стали вопросы состояния и динамики крестьянской земельной собственности в черноземном центре Европейской России (Р В Косов), специфики развития зернового производства (Е С Шу-каева), деятельности земских учреждений по внедрению сельскохозяйственного образования и научной агрономии (В Н Плаксин, И Н Манохина), экономико-демографических процессов в черноземной деревне (А Н. Быканов)1

В этот же период появляются первые обобщающие работы по истории аграрных отношений в черноземном регионе докторская диссертация С А Есико-ва, в которой исследуются миграционные потоки из различных уездов Тамбовской губернии с подробной характеристикой экономических результатов переселений, и О Г Вронского, где рассматриваются и анализируются демографические изменения, произошедшие в границах Курской, Орловской, Тамбовской губерний в пореформенный период Симптоматично, что оба автора, пришли к общему выводу, согласно которому переселения крестьян, вызванные деструктивными процессами в аграрном секторе экономики Черноземья, не способны были решить проблем аграрного перенаселения старопахотных губерний2

Экономические аспекты адаптации мигрантов исследуют в современной историографии в рамках методологии крестьяноведения Авторы, специализирующиеся в данной проблематике, в массе своей отказались от одиозных способов количественных характеристик уровня развития крестьянских хозяйств в Сибири, когда преобладали главным образом имущественные критерии. Данная тенденция проявилась уже в начале 1990-х гт в работах В И Шадурского, В А Зверева, П П Вибе, К А Чуркина, 3 П Горьковской, О Н Катионова и других авторов, использовавших данные об имущественном положении переселенцев в контексте изучения репродуктивного поведения сельского населения, его бытовых особенностей, пищевого довольствия.

В традициях указанной исследовательской парадигмы были написаны и опубликованы соответственно в 2000 и 2003 г работы А Н Сагайдачного, изучившего демографические процессы в Западной Сибири во второй половине XIX - начала XX вв с использованием статистических данных о людности крестьян-

1 Косов Р В Крестьянская земельная собственность Тамбовской губернии в структуре частного землевладения (1861-1906 гг) Дис канд истор наук Тамбов, 2000, Шукаева Е С Крестьянское хозяйство Воронежской и Курской губерний в начале XX в Дис канд истор наук Воронеж, 2004, Плаксин В Н История становления и развития сельскохозяйственного образования и научной агрономии в Черноземном Центре России (XVIII - начало XX вв ) Дис д-ра истор наук Воронеж, 2002, Манохина И Н Деятельность земств Центрально Черноземной России по развитию низшего сельскохозяйственного образования в конце XIX — начале XX вв Дис

канд истор наук Курск, 2004, Быканов А Н Воспроизводство сельского населения Курской губернии в конце XVIII - начале XX вв Дис канд истор наук Курск, 2001

2 Есиков С А Указ соч , Вронский О Г Государственная власть России и крестьянская община Рубеж XIX- XX вв - 1917 г Дис д-ра истор наук М, 2001

ских дворов и их экономической полноценности, и Н А Балюк, исследовавшей уровень и динамику развития крестьянских хозяйств в связи с соотношением в них зерновых культур, соответствия реального потребления с установленными нормами, состоянием бюджетов крестьянских семей1

Социально-психологические аспекты миграционной мобильности и адаптации крестьянства в общероссийской литературе по переселенческому вопросу во второй половине XIX - начала XX вв рассмотрены крайне поверхностно Исключение составили лишь работы И А Гурвича и А А Исаева, в которых, разбирая экономические аспекты причин миграционной мобильности земледельческого населения в пореформенный период, авторы косвенно указывали на отдельные трансформации в настроениях крестьянской массы2

Детальное изучение психологических аспектов в переселенческом процессе было предпринято в литературе этнографического и этнопсихологического содержания, посвященной сибирскому региону

Усилиями А П Щапова, Г Н. Потанина, Н М Дцринцева было сформулировано положение о складывании в специфических естественно-географических, исторических и бытовых условиях Сибири новой разновидности русского народа - «европейско-сибирского или великорусского инородческого типа»3

Несмотря на то, что в последующих исследованиях положение о сибиряке как едином «особом типе» поддержки не нашло и даже подверглось жесткой критике4, подавляющее большинство авторов второй половины XIX - начала XX вв, изучавших переселенческое движение, приняли как аксиому факт наличия у сибиряков специфического самосознания, что не могло не оказывать влияния на адаптационные процессы В работах А Н Пыпина и П М Головачева впервые было введено в научный оборот понятие «сибирский характер», который, по мнению исследователей, формировался вследствие воздействия географических и исторических обстоятельств, а в трудах Н А Кострова и П П Сущинского показано влияние специфических механизмов сознания на юридические традиции и правовую культуру переселенцев и старожилов Сибири5

Опыт многофакторного анализа исторического процесса, взятый на вооружение историками постсоветского времени, внес значительные коррективы в рассмотрение актуальных проблем истории аграрных отношений в России второй половины XIX - начала XX вв и связанных с ними поведенческих реакций ивди-

1 Сагайдачный А Н Демографические процессы в Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв Дис д-ра истор наук Новосибирск, 2000, Балюк Н А Крестьянское хозяйство Зауралья в конце XVI - начале XX вв Дис д-ра истор наук Тюмень, 2003

2 Гурвич И А Переселение крестьян в Сибирь СПб, 1888, Исаев А А Указ соч

1 Щапов А П Историко-географические и этнографические заметки о сибирском населении // Известия ЗСОИРГО 1872 Т 3, Потанин Г Н Климат и люди Сибири // Томские губернские ведомости 1859 № 83, Ядринцев Н М Указ соч

4 Клеменц Д А , Макаренко А А Новый сборник статей о Сибири И Сибирские вопросы 1908 № 32-34

' Пыпин А Н , Головачев П М Указ соч , Костров Н А Юридические обычаи крестьян-старожилов Томской губернии Томск, 1876, Сущинский П П Экономический быт и правовые отношения старожилов и новоселов на Алтае СПб , 1898

видуумов и социальных групп на экономические и социально-политические события, которые выражались в том числе в массовых народных миграциях

В этой связи необходимо отметить монографию О. Г Буховца, посвященную изучению системообразующих элементов крестьянского менталитета и социальных конфликтов в России начала XX в, а также работу О Н Поршневой, сосредоточившей внимание на исследованиях массового сознания, менталитета и социального поведения крестьян, солдат и рабочих в годы Первой мировой войны1

Кардинальные изменения методологических принципов и исследовательских приоритетов в исторической науке постсоветского периода отразились и на характере изучения различных аспектов переселенческого движения, остающегося по-прежнему в центре внимания преимущественно сибирских ученых На рубеже XX - XXI столетий такими исследователями, как Б Е Андюсев, Н Н Роди-гина, К В Скобелев были поставлены и частично решены следующие вопросы характеристика социально-психологического облика русского крестьянства, оценка роли социально-психологических факторов в принятии крестьянством решений о переселении, выявление образа Сибири в массовом сознании, определение социально-психологических аспектов адаптации переселенцев и старожилов в условиях Сибири2

Таким образом, на протяжении длительного времени вопросы миграционной мобильности и адаптивности крестьянства в пореформенный период рассматривались исторической наукой в контексте изучения переселенческих процессов Характерной чертой в изучении факторов миграционной мобильности земледельцев черноземного центра Европейской России и особенностей их адаптации в местах водворения являлась чрезмерная акцентуация внимания авторов на экономических аспектах проблемы Влияние природно-географического фактора на переселенческую активность крестьянства рассматривалось лишь в соотношении с экологическими девиациями, без предметного анализа имманентных климато-образующих факторов региона выхода мигрантов Социально-психологический ракурс миграционной мобильности и адаптации в исследовательских работах по большей части игнорировался, в досоветский период по причине доминирования «примитивного экономизма» в идеологии и науке, в постсоветский в связи с отсутствием методологической определенности и традиций полидисциплинарных исследований

Многосторонний анализ историографического поля исследований миграционного и адаптивного аспектов переселенческого движения продемонстрировал также, что при достаточно подробной изученности специфики аграрных отношений в черноземном центре Европейской России и Западной Сибири во второй по-

1 Буховец О Г Социальные конфликты и крестьянская ментальность М, 1996, Поршнева О Н Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы Первой мировой войны М, 2004

2 Андюсев БЕК вопросу о результатах эволюции стереотипов-значений в ментальное™ русских старожилов в процессе освоения Сибири П Сибирская деревня Омск, 2004 Ч 2, Роди-гина Н Н Сибирские переселения в общественном сознании россиян во второй половине XIX в Дис канд истор наук Новосибирск, 1997, Скобелев К В Формирование менталитета сибирского крестьянства в эпоху капитализма (1861 — 1917) Дис канд истор наук Омск, 2002

ловине XIX - начале XX вв, бесспорной достоверности количественных показателей переселенческого процесса, в исторических работах до настоящего времени не предпринимались попытки комплексного исследования регионов выхода и водворения мигрантов, что позволило бы с большей точностью определить причины и объяснить последствия крестьянских переселений

Объектом исследования является процесс переселения крестьянства типично земледельческих губерний (Курской, Воронежской, Тамбовской, Орловской) центрально-черноземного региона в Западную Сибирь

Предмет исследования - детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации сельского населения региона, определившие формирование миграционных настроений и миграционного поведения в крестьянской среде Центрального Черноземья в пореформенный период

Целью диссертационного исследования является определение взаимодействия и степени влияния факторов миграционной мобильности крестьянства Центрального Черноземья в переселенческом процессе, а также характеристика адаптивных возможностей миграционного контингента в условиях водворения и обустройства в земледельческих районах Западной Сибири

Для достижения поставленной цели автор ставит следующие задачи:

- определить степень и значимость влияния природно-географического фактора на сельскохозяйственные процессы в центрально-черноземной деревне,

- показать организационные принципы функционирования крестьянских хозяйств потенциальных переселенцев черноземного центра в местах домиграци-онного проживания,

- раскрыть роль экономико-демографической специфики района в формировании миграционной подвижности населения,

- установить те базовые ценности, представления и образы крестьянства, которые оказали опосредованное воздействие на складывание миграционных настроений и миграционное поведение в земледельческой среде района выхода на переселение,

- выявить степень участия правительственных учреждений в организации переселенческого движения за Урал, роль переселенческой политики российского правительства в деле координации крестьянских миграций,

- установить особенности обустройства и адаптации мигрантов в Западной Сибири с учетом природно-географических условий региона водворения,

- определить степень влияния экономического фактора на адаптацию переселенцев на всех стадиях миграции в период выхода на переселение, непосредственного передвижения в регион водворения и обустройства на новом месте,

- охарактеризовать условия и особенности структурирования адаптивных моделей и стратегий поведения мигрантов в ходе переселенческого движения, водворения и обустройства в колонизуемых местностях

В качестве гипотезы исследования нами выдвинуто предположение о том, что миграционная мобильность и адаптивные возможности крестьянства центрально-черноземных губерний Европейской России определялись совокупным влиянием природно-географического, экономического и социально-психологичес-

кого факторов Преобладание той или иной составляющей зависело от конкретных условий и стадии переселенческого движения материальных возможностей крестьянского хозяйства на родине, благоприятного стечения обстоятельств ситуативного и временного характера в период выхода на переселение, в процессе водворения и обустройства При этом природно-географическая детерминанта выступала как катализирующая переселенческую активность и адаптивную готовность сила, инициировавшая аграрно-экологический кризис в территориальных границах регаона-донора и качественные трансформации сознания потенциальных мигрантов, проявлявшиеся на всех этапах переселенческого процесса (период выхода, водворения и обустройства в Западной Сибири)

Территориальные границы исследования охватывают два крупных региона, образующих единое колонизационное пространство черноземный центр Европейской России, включающий в свой состав типичные в земледельческом отношении Воронежскую, Тамбовскую, Курскую и Орловскую губернии, выделившие из своей среды подавляющую массу участников переселенческого движения, и наиболее интенсивно вовлекаемые в процесс аграрной колонизации во второй половине XIX - начале XX вв территории Западной Сибири Томскую, Тобольскую губернии и Акмолинскую область Степного генерал-губернаторства 1

Необходимо отметить, что регулярно используемые в работе вариации названий ареала выхода миграционного элемента (черноземный центр Европейской России, центрально-земледельческий регион, Центральное Черноземье и т д.) связаны с неопределенностью в их употреблении применительно к середине и концу XIX в А. Фортунатов в работе «К вопросу о сельскохозяйственных районах в России» в качестве наглядной иллюстрации к подобным разночтениям приводит серию карт, датируемых 1848-1893 гг, где действительно можно встретить существенные различия в наименовании интересующего нас района (центр, черноземный край, черноземное пространство, черноземная область)2 Начиная с 1950-х гг в исторических исследованиях повсеместным становится использование названий «черноземный центр» или «Центральное Черноземье», что диктовалось необходимостью выделить наиболее сходные по роду деятельности и стабильности экономических предпочтений Курскую, Воронежскую, Тамбовскую и Орловскую губернии, исключив относившиеся также к черноземному региону Рязанскую, Тульскую, Пензенскую губернии, где население в значительной мере тяготело к центрально-промышленному району и активно участвовало в неземледеяьческих промыслах 3

1 Включение в данном исследовании Томской, Тобольской губерний и Акмолинской области в состав Западной Сибири в целом соответствует представлениям исследователей второй половины XIX - начала XX вв о районировании сибирского региона (см , например, Сапожников В В Географический очерк Сибири//Сибирь Ее современное состояние и ее нужды СПб, 1908) В настоящей работе в территориальный ареал Западной Сибири не вошла Семипалатинская область, где превалировал кочевой элемент и земледелие развивалось медленными темпами

2 Фортунатов А К вопросу о сельскохозяйственных районах в России СПб, 1896 Приложение 1-6

3 Симонова М С Указ соч , Курцев А Н Указ соч , Иванов А А Крестьянское хозяйство Черноземного центра России накануне и в годы первой мировой войны Дис канд истор наук М, 1998, Плаксин В Н Указ соч , Манохина И Н Указ соч

Хронологические рамки диссертационного проекта ограничиваются в нижнем пределе 1861 г., положившим начало личному освобождению крестьян от системы крепостных отношений, что объективно предоставляло земледельческому населению возможность участия в миграциях, в верхнем пределе - 1906 г, началом столыпинской аграрной реформы, ознаменовавшей принципиально новый этап государственной политики в сфере регулирования аграрных отношений и организации переселенческого дела

Определение хронологических храниц работы в представленном виде обусловлено потребностью исследовать ход и результаты аграрных миграций в относительно спокойный и свободный от жестких административных воздействий период земледельческой колонизации Известно, что с началом столыпинских преобразований в аграрной сфере в деле формирования контингента переселяющихся на первый план выдвинулись соображения не только экономического (разрежение пространства густонаселенных губерний), но и политического (ставка на «крепкого» крестьянина) характера Именно политические мотивы поспособствовали активному выселению на восточные окраины страны наиболее малообеспеченной части земледельческого населения, что привело к нарушению нормального течения миграционного процесса, непреодолимым сложностям в обустройстве и адаптации переселенцев на новых местах

Источниковая база исследования носит обширный и разноплановый характер и включает в свой состав как опубликованные, так и неопубликованные материалы, извлеченные из центральных и региональных архивов и впервые вводимые в научный оборот

Источники подразделены на пять видовых групп законодательные акты, делопроизводственные документы, статистические материалы, описания деревенского быта, публицистика

Законодательные источники наиболее полно представлены в собрании законов Российской империи, где были репрезентированы общие политические, юридические нормы и предписания, ориентированные на организацию управления крестьянством, осуществление государственной политики в сфере семейной и общественной жизни сельского населения

В рамках общих юридических норм применительно к проблематике исследования особое место в работе занимает крестьянское законодательство, основу которого в рассматриваемый период составляло «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», содержавшее четкие указания на обстоятельства, делавшие возможным выход крестьянина из общины Вместе с тем общая трактовка обязательственно-правовых аспектов реформы, изложенная в документе и касающаяся крестьянского землепользования, порядка наследования и самоуправления, вызвала широко распространенную во второй половине XIX в практику субъективной интерпретации крестьянского законодательства отдельными лицами на местах, одним из последствий которой стал рост несанкционированного переселения

1 Полное собрание законов Российской империи СПб, Пг, 1885-1916 Собрание 3 (18821913) Т 1-33

С 1880-х гг начинает действовать переселенческое законодательство, определившее во второй половине XIX - начале XX вв основополагающие черты миграционного поведения крестьянства в районах выхода и водворения Во временных правилах о переселении, переселенческих законах и правительственных циркулярах, корректирующих переселенческое законодательство, оговаривались вопросы ответственности, возлагаемой на инициатора миграции, фиксировался денежный ценз, при соответствии которому рассматривалось прошение о переселении, декларировались разнообразные льготы, регламентировались вопросы о ликвидации будущими переселенцами имущества на родине, принципы землепользования и фискальных обязательств1.

Делопроизводственная документация, выявленная в процессе исследования в 42 архивных фондах 8 архивохранилищ Российской Федерации Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Воронежской области (ГАВО), Государственного архива Курской области (ГАКО), Государственного архива Орловской области (ГА Орловской области), Государственного архива Тамбовской области (ГА Тамбовской области), Государственного архива Омской области (ГАОО), Государственного архива Томской области (ГАТО), Государственного архива Тобольска (ГАТ) - относится к группе наиболее многочисленных и ценных по содержанию источников, так как она включала в свой состав материалы, исходящие из крестьянской среды, а также от светской и церковной администраций различных уровней

Значительная масса крестьянских прошений, ходатайств и жалоб концентрировалась в архивных фондах волостных и уездных правлений, местных по крестьянским делам присутствий, региональных и центральных органов управления Это прежде всего индивидуальные и коллективные прошения, жалобы и ходатайства крестьян черноземных губерний, в которых содержались указания на упадок сельскохозяйственного производства, снижение уровня жизни населения в связи с неурожаями и малоземельем В подавляющем большинстве случаев подобные документа составляло все общество или значительная его часть, что свидетельствовало о системности аграрного кризиса в Центральном Черноземье

Обширный пласт документов составляли прошения крестьян о переселении их с семействами в Сибирь, в которых отображались причины экономического и психологического свойства, побудившие земледельцев на совершение этого шага Ценность подобного материала увеличивается в связи с тем, что крестьянские прошения подлежали рассмотрению в государственных учреждениях всех уровней, в результате чего эти сведения «обрастали» дополнительными данными о состоянии крестьянских посевов, наличии скота, инвентаря, численности семейств и годных работников

Делопроизводство светской администрации в районах выхода и водворения мигрантов было связано с рассмотрением документов, исходящих от крестьянства, на основании которых выносились те или иные решения Сюда входили проблемы оказания помощи крестьянству, пострадавшему от неурожаев, выяснение регио-

1 Сборник узаконений и распоряжений о переселении СПб , 1901, Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом СПб ,1900

нальных причин кризисных явлений в сельском хозяйстве, рост переселенческой активности земледельческого населения Данный материал учитывался при составлении отчетов крупных правительственных чиновников, выезжавших в голодающие местности и районы наибольшей концентрации миграционного элемента

К документации «отчетной» категории относились опубликованные письменные отчеты крупных ведомств, правительственных и переселенческих чиновников, губернаторов, в которых фиксировались обобщенные выводы о положении дел в аграрном секторе экономики России, развитии переселенческого дела, распределении миграционных потоков, емкости колонизуемых участков1 Необходимо отметить, что привлечение материалов, изложенных в губернаторских отчетах, требует определенной осторожности и критического подхода Это связано с тем обстоятельством, что всеподданнейшие отчеты составлялись на основании сведений, полученных от уездных исправников, но* при этом мнения и комментарии последних часто губернаторами игнорировались

Делопроизводственная документация церковной администрации содержала в себе сведения о религиозных настроениях и предпочтениях крестьянства Европейской и Азиатской России, отражала позиции православной церкви в обществе, роль епархиального ведомства в организации крестьянского быта в решоне освоения и отдаленных местностях сосредоточения переселенцев В компетенцию церковной администрации входили вопросы, проливающие свет на те черты крестьянской психологии, которые были связаны с лабильностью их религиозного мировоззрения, проявлявшегося в частых эпизодах уклонения в раскол и стремлении к уходу от влияния государства и церкви Деятельность церкви по контролю над верующими и привлечению новых адептов была особенно активной в осваиваемых земледельческих районах Западной Сибири, что документально отразилось в фиксации мероприятий по устройству религиозного быта переселенцев

К одной из основных групп источников, аккомодированной в ходе исследования, относится статистика, материалы которой позволили определить количественные параметры переселенческого процесса

Геодемографическая статистика включала в свой состав сведения о естественном и механическом движении населения в регионах выхода и водворения мигрантов' рождаемости, смертности, брачности, а также прямом, обратном переселении и вторичных миграциях

С середины 1880-х гг регулярной становится практика учета численного состава переселенцев На переселенческих пунктах Челябинска и Сызрани собирались и регистрировались данные о количестве прошедших за Урал мигрантов и составе переселяющихся семей2 Следует отметить, что абсолютные цифры реги-

1 Всеподданнейший отчет о деятельности Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности за 1902-1904 гг СПб, 1904, Ермолов А С Всеподданнейший доклад министра земледелия и государственных имуществ по поездке в Сибирь осенью 1895 года СПб , 1896, Куломзин А Н Всеподданнейший отчет по поездке в Сибирь для ознакомления с положением переселенческого дела СПб, 1896

2 Цифровой материал для изучения переселений в Сибирь, извлеченный из книг обшей регистрации переселенцев, проходивших в Сибирь и возвращавшихся из Сибири через Челябинск в 1885-1903 гг М, 1898-1904

страции переселенцев, производимой челябинским и сызранским переселенческими пунктами, являлись неполными, поскольку часть мигрантов либо не была охвачена опросом ввиду интенсивного движения через них, либо вообще миновала узловые пункты

Социально-экономическая статистика концентрировалась на сборе данных о хозяйственном положении переселенцев на родине и в местах водворения, сведений об экономических возможностях мигрантов на всех этапах переселенческого движения

Статистическая информация социально-экономического содержания изложена в неопубликованных губернаторских отчетах и приложениях к ним, отчетах переселенческих чиновников, сводах региональных сведений о материальном положении ходатайствующих о переселении крестьян, переписке крестьянских начальников с губернаторами и губернаторов с МВД об устройстве переселенцев, а также в опубликованных материалах для изучения быта переселенцев, водворенных в различных местностях сибирского края1

Обобщенная информация об экономических параметрах развития крестьянских хозяйств в центральных и окраинных регионах России отражалась в сводных общероссийских статистических сборниках, где фиксировались наиболее полные сведения о крестьянском землепользовании, наличии сельскохозяйственного инвентаря, скота, годных работников, составе семей, мигрирующих за Урал2 В результате статистических изысканий в 1897 г была проведена всеобщая перепись населения Российской империи, давшая наиболее достоверные сведения о населении России его численности, региональном распределении, возрастном и половом составе, хозяйственных занятиях, религиозной и этнической принадлежности3

Несмотря на недостатки учета вследствие иногда некорректно сформулированных вопросов в переписных листах, обобщенные результаты по исследованию населенных мест активно использовались и уточнялись в трудах специалистов в области аграрной проблематики Так, Ю А Янсон усовершенствовал методики статистических исследований о крестьянских наделах и платежах, А А Кауфман разработал способы учета основополагающих факторов развития крестьянских хозяйств в Европейской России и за Уралом, Ф А Щербина на основании

1 Материалы для изучения бьпа переселенцев, водворенных в Тобольской губернии за 15 лет (с конца 70-х гг XIX века по 1893 г ) М, 1895, Материалы по переселенческому хозяйству в Степной и Тургайской областях, собранные и разработанные экспедицией по исследованию степных областей Акмолинская область Омский уезд СПб, 1907 Т 5

2 Сельскохозяйственные и статистические сведения, по материалам, полученным от хозяев СПб , 1890 Вып 3, Статистика Российской империи Волости и населенные места СПб, 1894, Статистический временник Российской империи СПб, 1903 Серия 3 Вып 10, Сборник цифровых материалов для изучения крестьянских переселений 1902 Вып 1 Движение в Сибирь Челябинск, 1902

3 Общий свод по империи разработанных данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года СПб , ¡905, Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 год Курская губерния СПб, 1904, Сводный сборник по 12 уездам Воронежской губернии Воронеж, 1897

общероссийских и региональных данных предпринимал попытки изучения крестьянских бюджетов В региональных статистических работах, составленных М Кашкаровым, В И Долженковым, И А Вернером, базировавшихся на материалах всероссийской переписи, некоторые ее выводы существенно уточнялись, приобретали репрезентативные контуры

Описания деревенского бьгга (работы ученых, правительственных чиновников, путешественников и писателей, грамотных крестьян) также составили одну из групп источников при проведении исследования

Проблемы экономического быта крестьянства черноземного центра наиболее полно представлены в работах А А Советова, В П Воронцова, П Н Соков-нина, Л А Весина, А А Богдановского, содержавших многосторонние обзоры, иллюстрирующие особенности хозяйственной жизни великорусского крестьянства в условиях аграрного кризиса2

Важным источником д ля понимания фундаментальных факторов развития аграрного сектора экономики Европейской России и Центрального Черноземья стали труды подвижников сельского хозяйства А А Фета и А Н Энгельгардга, где были освещены темы отношения крестьян к вопросу об их земельном обеспечении, технической модернизации сельского хозяйства, формирования крестьянских бюджетов, быта и досуга земледельцев3

Сибирский аспект экономического быта крестьянства подробно описан и проанализирован в работах Н. А Рубакина, В В и Н. Л Скалозубовых, С Я Капустина, отразивших взаимосвязь производственной деятельности переселенческого элемента с условиями быта, особенностями организации труда в хозяйствах новоселов и старожилов4

Среди источников по исследуемой теме выделяются работы участников колонизации Сибири из народных низов В социальных утопиях Т М Бондарева, записках Ф Ф Девятова, статьях и заметках И Е Белякова наиболее полно отра-

1 Янсон Ю А Опыт статистических исследований о крестьянских наделах и платежах СПб , 1881, Кауфман А А Вопросы экономики и статисшки крестьянского хозяйства // Антология социально-экономической мысли в России СПб, 2000, Щербина Ф А Указ соч, Кашкаров М Статистический очерк хозяйственного и имущественного положения крестьян Орловской и Тульской губернии // Русское экономическое обозрение 1889 № 9, Долженков В И Указ соч , Вернер И А Указ соч

2 Советов А А Краткий очерк агрономического путешествия по губерниям черноземной полосы России в течении лета 1876 года СПб , 1876, Воронцов В П Очерки крестьянского хозяйства СПб , 1911, Соковнин П Н Культурный опыт крестьянского полеводства на надельной земле и его значение в земельном вопросе С поуездными данными по 46 губерниям Европейской России СПб , 1906, Весин Л А Жилье нашего великорусского крестьянина // Северный вестник 1892 № 7, Богдановский А А Как Петр Захарович переселялся в сибирские леса Б м,б г

3 Фет А А Жизнь Степановки, или лирическое хозяйство М , 2001, Энгельгардт А Н Из деревни 12 писем СПб , 1999

4 Рубакин Н А Рассказы о Западной Сибири или о губерниях Тобольской и Томской и как там живут люди М , 1908, Скалозубов В В Сельское хозяйство в Тобольской губернии // Сельское хозяйство и лесоводство 1895 Сентябрь, Скалозубов Н Л Из поездок по Тобольской губернии в 1895 году Тобольск, 1896, Капустин С Я Хозяйственный быт сибирского крестьянина // Литературный сборник СПб , 1885

зились настроения крестьянства Зауралья, их хозяйственные потребности, поведенческие реакции до и после переселения1

Медико-демографические стороны сельского быта, освещаемые в публикациях деятелей земских учреждений, оказали существенную помощь в изучении последствий аграрного кризиса в Центральном Черноземье В трудах С А Новосельского, В М Никольского, В М Обухова, А И Шингарева, С Н Караманен-ко и других содержались достоверные сведения о санитарно-гигиеническом состоянии населенных пунктов, причинах высокой смертности в крестьянской среде, влиянии пищи, ее объема и качества на физическое здоровье сельского населения2

В диссертации также использованы выводы о состоянии медицинского обслуживания населения Сибири, в том числе и на врачебно-продовольственных пунктах, расположенных на пути следования переселенцев, таких исследователей, как К С Воронов, Н А Костров, И А Левпшн, дополнивших представления автора о масштабах адаптационных затруднений, с которыми столкнулись переселенцы в колонизуемом регионе3

В качестве источника при работе над диссертацией активно использовались материалы отечественной прессы второй половины XIX - начала XX вв, приоритетное место среди которых занимали корреспоцденции, печатавшиеся на страницах российских и сибирских газет Выборочный просмотр центральной и региональной периодической печати, прежде всего таких массовых изданий, как «Земледельческая газета», «Крестьянское земледелие», «Сибирская газета», «Сибирская жизнь», Курские, Тамбовские, Орловские, Воронежские, Томские, Тобольские губернские и Акмолинские областные ведомости, способствовал извлечению данных об образе жизни земледельцев и формированию представлений о типичных явлениях, характеризующих причины, ход и последствия крестьянских миграций

Тематические очерки, посвященные крестьянскому вопросу, сосредотачивались главным образом в журнальной прессе В очерках, публикуемых на страницах ведущих отечественных журналов («Дело», «Вестник Европы», «Русское богатство», «Северный вестник», «Русская мысль», «Русский вестник»), обсуждались проблемы, связанные с определением динамики развития сельского хозяйства, с учетом анализа количественных экономических показателей, выяснялись и

1 Бондарев Т M Трудолюбие и тунеядство, или торжество земледелия СПб, 1898, Девятое Ф Ф О нуждах хозяйства в Минусинском уезде 1902, Беляков И Е Переселенец о Сибири // Русское богатство 1899 № 3

2 Новосельский CAO различиях в смертности городского и сельского населения Европейской России M, 1911, Никольский В M Тамбовский уезд Статистика населения и болезненности Тамбов, 1885, Обухов В M Экономические причины смертности и вырождения крестьянского населения Воронежской губернии // Журнал русского общества охранения народного здравия 1895 № 1, Шингарев А И Заболеваемость населения Воронежской губернии (1888-1902) Воронеж, 1906, Караманенко С H О санитарном значении отхожих промыслов в России // Журнал русского общества охранения народного здравия 1885 № 2

3 Воронов К С Томский и Каинский округа в медицинском отношении // Томские губернские ведомости 1865 № 14, 16, Костров H А Климат и болезни в Нарымском крае в течении последних пяти лет // Там же 1871 № 39-40, Левшин И А Сведения о деятельности врачебно-продовольственных пунктов на путях следования переселенцев по Сибири и Забайкалью за восемь лет(1894-1901) Б м , б г

критиковались направления правительственной аграрной политики, оценивались итоги, перспективы и значение переселенческого движения на восточные окраины страны Публицистические очерки носили ярко выраженный полемический, дискуссионный характер, что способствовало многоаспектному подходу к изучению причин переселенческого движения и его последствий

Специфическую группу источников составили работы, написанные на пересечении двух жанров очерковой публицистики и художественной литературы

В этом ряду выделяются труды Г И Успенского - крупнейшего исследователя крестьянских нравов и обычаев, рассказы В В Селиванова и Н. Н Злато-вратского, основанные на реальных событиях, происходивших в деревне черноземной полосы России1 Материал, изложенный в литературе указанного профиля, анализировался и привлекался к работе над произведениями художественно-литературного направления по крестьянской тематике В повестях и рассказах Н В Успенского, В А Слепцова, Н Е Петропавловского (Каронина), А И Эр-теля даны описания быта, конфликтов, общинных отношений в пореформенной России, а также оценки крестьянского мировоззрения, представлений и ценностей в контексте мифологического мышления лиц земледельческого сословия2

Изучение источников, затрагивающих вопросы детерминирующих факторов миграционной мобильности и адаптивной готовности крестьянства черноземного центра, показало различную степень их репрезентативности Соотнесение разноплановых источников с корпусом специальной и вспомогательной литературы позволяет сформировать объективные представления об основных тенденциях и процессах, происходивших в аграрном секторе экономики России второй половины XIX - начала XX вв, выявить детерминанты миграционной мобильности крестьянства и факторы его адаптации в колонизуемом регионе

Методология исследования. Систематизация детерминирующих факторов миграционной мобильности крестьянского населения черноземного центра Европейской России и выявление основополагающих факторов адаптации переселенцев в колонизуемом регионе поставили автора перед необходимостью привлечения к исследованию фундаментальных идей и теоретических положений, почерпнутых в специальной литературе общетеоретического содержания отечественного и зарубежного происхождения

При работе над диссертацией нами были восприняты базовые положения теории колонизации, разработанные и внедренные в сферу исторических исследований во второй половине XIX - начале XX вв С М Соловьевым, В О Ключевским, Н Я Данилевским, П Н Милюковым3 Определение колонизации в качест-

' Успенский Г И Власть земли М, 1988, Селиванов В В Год русского земледельца // Письма из деревни М , 1987, Златовратский Н Н Собрание сочинений В 2 т М , 1891

~ Успенский Н В Зимний вечер, Слепцов В А Питомка, Петропавловский Н Е Куда и как они переселялись, Эртель А И Из одного корня // Крестьянские судьбы Рассказы русских писателей второй половины XIX века М , 1986

1 Соловьев С М История России с древнейших времен Кн I Т 1-2 М, 1988, Ключев-

ский В О Курс русской истории Ч 1 - М , 1987, Данилевский Н Я Россия и Европа//Визан-

тизм и славянство Великий спор М , 2001, Милюков П Н Очерки по истории русской культуры Т 1 Кя 1-2 М, 1994

ве главного фактора российского исторического процесса в работах указанных авторов соотносится с предположением о решающей роли природно-географической составляющей (климата, форм поверхности, почвенных условий, состояния транспортной инфраструктуры) в миграционных перемещениях больших масс людей

Обобщение данного материала с использованием теоретических выводов классиков географической науки А И Воейкова, В В Докучаева, современных историко-географических и социо-географических исследований А В Дулова и В А Душкова 1 позволило предположить следующее

1 В условиях континентального климата черноземной части Европейской России, в целом благоприятного для жизни человека, земледельческое производство находилось в тесной зависимости от внутрисезонных температурных колебаний и прочих погодных девиаций (градобитий, ливневых дождей, периодических засух ит д)

2 Природно-географические обстоятельства по мере перемещения мигрантов из черноземного центра на восточные окраины страны становились все более ощутимыми и оказывали мощное воздействие на хозяйственные отношения, быт, уровень жизни и состояние здоровья переселенцев, являясь важнейшим фактором адаптивного процесса

К исследованию также были привлечены отдельные положения теории фронтира как сферы аграрной колонизации, широко распространенной в англоязычной литературе и интенсивно обсуждаемой в отечественных исследованиях Рассмотрение колонизационных процессов с учетом еимбиотического сочетания географических и геополитических факторов, представленное в работах А Д Агеева, В А Ламина, Д Я Резуна, Т С Мамсик, Д Н, А Н, Н Ю Замятиных, позволило определить универсальные и уникальные свойства, сходства и оппозиции, характеризующие миграционные перемещения больших масс людей в хронологических границах второй половины XIX - начале XX вв2 Один из существенных выводов, воспринятых и переработанных в ходе настоящего исследования, заключается в определении фронтира как зоны неустойчивого равновесия, зачастую неподконтрольной влиянию государственных учреждений Особенности мышления и поведенческих стереотипов «фронтирменов», выработанные в условиях коварной природы или жестокой конкуренции, сказывались на адаптивных возможностях последующих поколений мигрантов

Поскольку переселенческое движение носило массовый характер, а адаптация в новых условиях требовала от мигрантов выработки принципиально иных адаптивных стратегий, в процессе исследования были задействованы идеи, выра-

1 Дулов А В Географическая среда и история России (конец XV - середина XIX вв) М, 1983, Душков В А География и психология М , 1987

2 Агеев А Д Сибирь и американский Запад движение фронтиров М, 2005, Ламин В А,, Резун Д Я Метаморфозы фронтира в истории Сибири, Северной Америки и Австралии // Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории Новосибирск, 1998, Мамсик Т С Социальная организация фронтира в контексте мирового колонизационного процесса по материалам Сибири и Северной Америки // Там же, Замятин Д Н, Замятин А Н Империя пространства Хрестоматия по геополитике и геокультуре России М, 2003, Замятина Н Ю Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культуре // Общественные науки и современность М , 1998 № 5

ботанные на стыке социологии, социальной психологии и психофизиологии XIX -XX вв , в частности концепция коллективного поведения, разработанная Г Лебо-ном, Э Канетти, Г Блумером, С Московичи, выявивших природу массовых стихийных движений и коллективного возбуждения как реакции на внешнее воздействие Основываясь на широком круге достоверных источников и экспериментах, исследователи данного направления сделали смелый и своевременный вывод главной характерной чертой эпохи служит замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы 1

В ходе исследования также учитывались разработки современной зарубежной и отечественной психологической науки в области изучения группового принятия решений, связанных с риском, что явилось необходимым для осмысления часто нерациональных поступков крестьянства, отважившегося покинуть родную деревню В частности, основанные на прожективных, реальных методиках и полевых экспериментах исследования К Левина, Дж Стоунера, Г Хойта, Е Виллемса и Р Кларка, тщательно изученные и интегрированные в канву диссертационной работы, подтвердили тезис о значительном сдвиге в принятии рискованных решений в гомогенных (однородных) группах, а также устойчивой тенденции в пользу рискованных действий, к которым склонялось крестьянство в период обсуждения миграционных планов2 Авторами был сделан важный для нашего исследования вывод о том, что ситуация риска, в которой оказывается индивид, всегда связана с состоянием неопределенности, невозможность выхода из которого в сжатые сроки неизбежно приводит к нарушению нормального течения адаптационного процесса в системе «человек-среда», проявлению стрессов, фрустрации, разрыву социальных связей

Многочисленные факты, свидетельствующие о трудностях адаптации переселенцев второй половины XIX - начала XX вв в различных местностях сибирского региона сделали необходимым изучение корпуса научно-теоретической литературы социологического и социально-психологического профиля, специально рассматривающей проблемы социальной и психофизиологической адаптации личности Подробный анализ изложенного материала в трудах Ф Б Березина, А А. Налчаджяна, Т Г Стефаненко, Р И Костина, В В Константинова, М В Ромма позволил выявить наиболее значимые универсальные черты протекания адаптационных процессов в реальной миграционной ситуации, определить и классифицировать действие адаптивных барьеров в ситуациях водворения и обустройства переселенцев в новых условиях проживания3

1 Лебон Г Психология народов и масс, Канетти Э Масса и власть, Блумер Г Коллективное поведение, Московичи С Век толп//Психологиямасс Самара, 1998

2См Костинская А Г Зарубежные исследования группового принятия решений, связанных с риском // Социальная психология Хрестоматия М , 1999

3 Березин Ф Б Психическая и психофизиологическая адаптация человека Л, 1988, Нал-чаджян А А Социально-психическая адаптация личности Ереван, 1988, Стефаненко Т Г Этнопсихология М , 2000, Костин Р И Митграция этносоциологические и экономические проблемы Дис д-ра соц наук СПб, 1987, Константинов В В Зависимость успешности социально-психологической адаптации вынужденных мигрантов к новым условиям жизни от типа проживания Дис канд психол наук Самара, 2004, Ромм М В Социальная адаптация личности как объект философского анализа Дис д-ра философ наук М , 2004

Сформулированные в современной отечественной психологии положения о стадийности психической адаптации с выделением этапов первичной, стабильной адаптации и стадии адаптационного утомления ориентировали автора на внимательное изучение особенностей личности мигрантов, способствующих перемещению в новый регион и обусловливающих стабильность пребывания в нем

В процессе решения основных задач, поставленных автором в работе, использованы традиционные методы исторического исследования историко-сравнительный, описательный, документально-иллюстративный, метод статистического анализа

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что впервые на основе разнопланового источникового материала была произведена попытка осуществления комплексного исследования массовых трансрегиональных миграций из губерний центрально-черноземного района (регион-донор) в земледельческие местности Западной Сибири (регион-реципиент) во второй половине XIX - начале XX вв При этом автор изначально отказался от традиционного подхода к исследованию причин крестьянских переселений, в рамках которого приоритетная роль принадлежала экономической составляющей данного процесса В предложенной в диссертационном исследовании модели действие детерминирующих миграционную активность крестьянства факторов, определивших также способность переселенцев к адаптации, показано в совокупности и взаимообусловленности В этой связи был детально проанализирован характер влияния на переселенческую активность крестьянства обстоятельств природно-географи-ческого, экономического и социально-психологического характера на всех стадиях миграции- в период подготовки и выхода на переселение, водворения и обустройства на новых местах

В ходе исследования автором были систематизированы взгляды отечественных и зарубежных историков на причины, ход и последствия миграционных действий земледельческого населения в пореформенный период, введены в научный оборот новые документальные источники, выявленные в центральных и региональных архивах, использованы и внедрены в исследовательскую канву теоретические положения смежных наук - социальной психологии, медицины, физиологии и географии

Практическая значимость. Основные положения диссертационного исследования могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по отечественной истории, истории Сибири и историческому краеведению

Материалы диссертации представляют интерес для преподавателей истории и краеведения, студентов, магистрантов, аспирантов, изучающих аграрную проблематику и массовые межрегиональные миграции

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, примечаний, приложения В основном тексте расположено 59 таблиц Текст изложен на 447 страницах

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность, степень изученности темы, сформулированы цель и задачи диссертационного исследования, определены объект, предмет, хронологические и территориальные рамки работы, методологическая основа и методы исследования, положения, выносимые на защиту, показана научная новизна, и практическая значимость диссертации

Глава первая «Базовые компоненты миграционной мобильности крестьянства Центрально-Черноземных губерний России во второй половине XIX - начале XX вв.»

В первом параграфе «Природно-географические условия ЦентральноЧерноземного региона, их влияние на сельское хозяйство и переселенческую активность крестьянства» анализируются географическое положение и природные условия Курской, Воронежской, Тамбовской, Орловской губерний Европейской России с точки зрения эффективности земледельческого производства в пореформенный период

Во второй половине XIX - начале XX вв отдельные имманентные свойства климата, характеризующиеся низкими зимними температурами, их частыми колебаниями на протяжении сельскохозяйственного периода, неравномерным распределением осадков по сезонам и внутри сезонов, спорадическими стихийными бедствиями, выступали в качестве лимитирующих факторов, снижающих надежность и производительность сельскохозяйственных работ

Неравномерное распределение энергетических затрат лицами крестьянского сословия по сезонам года на хозяйственные работы, импульсивный характер крестьянского труда, прекращаемого и возобновляемого с оглядкой на погодные «причуды», формировали в сознании крестьянства убеждение в низкой эффективности личных трудовых усилий, заставляя придерживаться наиболее примитивных технологий в обработке пашенных угодий

Господство экстенсивных методов в земледелии, предопределенное регулярными климатическими экстремумами, способствовало активизации пагубных ашропогенных воздействий на окружающий ландшафт В результате в черноземной полосе России ускоренными темпами шли процессы десгруктуризации ландшафта, формировались антропогенные комплексы низкого бонитета - «антропогенный бедленд» (эродированные и заболоченные почвы, подвижные пески, овраги) как следствие нерационального ведения хозяйства

В условиях кризисных изменений ландшафта и его составляющих климат, средние значения которого объективно не являлись препятствиями для сельскохозяйственного производителя, постепенно превращался в реально действующего агента, влияющего на производственные результаты.

Во втором параграфе «Экономико-демографическая специфика развития сельского хозяйства черноземных губерний Европейской России как фактор миграционной мобильности крестьянства во второй половине XIX - начале XX вв » показан процесс формирования и эскалации аграрного кризиса в Центральночерноземном регионе и внугриресурсные варианты его урегулирования

Общая оценка экономико-демографической ситуации в четырех типично земледельческих губерниях Европейской России позволяет говорить о существовании в аграрном секторе экономики кризисных явлений, инспирированных ростом численности населения при относительно стабильном состоянии земельного фонда

Рассмотрение различных вариантов урегулирования кризиса в аграрной сфере центрального черноземья крестьянской аренды, агрикультурной модернизации, земледельческих отхожих промыслов — продемонстрировало их паллиативный характер Аренда земель не могла предотвратить измельчания хозяйственных единиц и вытекавших отсюда народнохозяйственных последствий, являясь лишь амортизирующим средством, сдерживающим парцелляцию крестьянских хозяйств Интенсификация земледелия и рационализация его приемов в целом негативно воспринимались и оценивались представителями крестьянского сословия, рассматривавшими инновации как один из вариантов государственного вторжения в традиционный жизненный и хозяйственный уклады Отхожие промыслы, носившие преимущественно сезонный характер, не гарантировали крестьянину стабильных дивидендов

В то же время практика ежегодного участия сельскохозяйственных производителей Черноземья в земледельческих промыслах способствовала формированию и накоплению крестьянством миграционного опыта, позволившего прибегнуть во второй половине XIX - начале XX вв к переселению на восточные окраины страны как вынужденной и одновременно жизненно необходимой, соответствующей крестьянской ментальности мере по преодолению кризисных явлений в собственном хозяйстве

В третьем параграфе «Уровень жизни и основные показатели экономического потенциала крестьянских хозяйств центрального черноземья в пореформенный период» исследуется характер питания и состояние физического здоровья потенциальных переселенцев

Анализ интегральных характеристик развития сельскохозяйственного производства в черноземных губерниях позволяет говорить о том, что во второй половине XIX - начале XX вв они стали эпицентром аграрного кризиса В исследуемый период стабильно ухудшался качественный уровень питания сельского населения Центрально-Черноземного региона, лишь частично компенсируемый за счет значительного преобладания в крестьянской пище растительных ингредиентов Недостаток других жизненно важных элементов, в частности жиров и витаминов, в особенности среди малообеспеченного слоя крестьянства, который динамично увеличивался, впрямую воздействовал на состояние здоровья крестьянского населения и основные демографические показатели, худшие по сравнению с аналогичными данными по другим районам империи

Количественно преобладающая в черноземной полосе России тенденция к снижению производственно-экономического потенциала крестьянского хозяйства и ухудшению жизненного уровня сельскохозяйственных производителей являлась адекватной сложившейся в экономике России ситуации, вызванной продолжительной во времени практикой следования традициям экстенсивного земледелия

Однако данная ситуация не свидетельствовала о полном и окончательном «вымирании» крестьянского сословия Особая эластичность жизненного стандарта крестьянства означала не только уникальную способность адаптироваться к новьм условиям существования, «затягивать пояса», но и стремление обнаружить новые источники возможного улучшения качественных аспектов своей жизни в пределах традиционных экономических представлений, к числу которых относились переселения на земледельческие окраины страны

В четвертом параграфе «Социально-психологические детерминанты миграционной мобильности крестьянства земледельческого центра Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв » рассматриваются социально-психологические аспекты переселенческого движения и, в частности, утверждается, что при всей бесспорной важности условий географической среды обитания потенциальных мигрантов, а также экономико-демографических факторов, воздействовавших на переселенческую активность крестьян, нельзя сбрасывать со счетов те перемены, которые происходили в сознании главного субъекта земледельческой колонизации — крестьянства

В сельском хозяйстве черноземной России пореформенного времени развивались кризисные явления, которые на определенном этапе функционирования крестьянского социума исследуемого региона стали способствовать проявлениям кризиса индивидуального сознания, выразившегося в превышении оптимального уровня стресса и становлении процесса дезадаптации в системе «человек-среда» Складывавшаяся ситуация, затронув практически каждый крестьянский двор, требовала от индивида таких действий и условий, которые находились на границе его адаптивных возможностей или даже превосходили имевшиеся у него резервы

Таким образом, в условиях аграрного кризиса, являвшегося для крестьян психологически травмирующей ситуацией, архегипические черты крестьянского сознания, универсальные для представителей традиционных сообществ, приобретали совершенно иную окраску, приводили зачастую к прямо противоположным их первоначальному предназначению результатам Представления лиц земледельческого сословия о семейно-потребительском характере собственности, фаталистической предопределенности событий и явлений окружающей действительности, константности территориального и сословного локализма по-прежнему сохранялись в сознании крестьян Однако если раньше эти представления играли стабилизирующую роль, закрепляя индивида за территорией постоянного проживания, ориентируя крестьян на решение различных хозяйственных вопросов в пределах местожительства или близлежащих, сходных по природно-географическим параметрам регионов, то со второй половины ХЕК столетия проявился их отчетливый дестабилизирующий характер, выразившийся в постоянной готовности земледельцев к миграциям

Сопутствующим фактором формирования «измененного» сознания у земледельческого населения черноземного центра стало нарушение принципа справедливости, который по крестьянским понятиям реализовывался через земельное обеспечение и свободный труд При этом конкретность мышления крестьянина, неспособность оперировать абстрактными категориями лишали его возможности

осознать истинные причины своих затруднений В оценке жизненных реалий крестьянин руководствовался эмоциями и интуицией, которая подсказывала ему, что несоответствие результатов его деятельности трудовым затратам, дефицит и недоброкачественность земельных угодий - результат отклонения от нормы Исчерпав возможности приведения в соответствие с нормой всего хозяйственного организма посредством подключения внутренних резервов, крестьянство обратилось к внешним источникам обретения справедливости - землям, расположенным на восточных окраинах страны

Катализатором данного процесса явились постоянно существовавшие в сознании крестьянства мифологические представления о «вольных» землях, которые и олицетворяли для земледельца справедливость в ее первоначальном, истинном значении В период массового вольно-народного переселенческого движения за Урал эти представления утратили мистическую окраску, но приобрели новое прикладное экономическое содержание преувеличенно фантастического характера В результате в крестьянском сознании формировался в значительной мере искаженный образ региона предстоящего вселения Идеализация сибирских земель в условиях аграрного кризиса и постоянных межличностных контактов в густонаселенных местностях черноземных губерний России быстро становилась достоянием сознания широких крестьянских масс, способствовала ускоренному формированию общественного мнения и оперативному принятию решений о переселении.

Глава вторая «Правительственная и народная парадигмы земледельческой колонизации Западной Сибири в пореформенный период».

В первом параграфе «Переселенческое движение в Западную Сибирь в оценках и решениях российского правительства (1861-1906 гг)» характеризуется деятельность центральных и региональных органов власти по организации и координированию переселений крестьян Центрально-Черноземного региона на восточные окраины страны

Со второй половины XIX века задачи колонизации сибирских пространств перестали рассматриваться центральной властью исключительно с точки зрения пополнения государственной казны или места концентрации политических и уголовных элементов Период с 1861 по 1906 хт стал первым опытом организации массовых народных миграций, не связанных с непосредственной военной угрозой или исправительно-карательными нуждами В соответствии с ситуацией правительственные органы объективно оказались поставлены в условия разработки такого варианта переселенческой политики, который был бы свободен от репрессивных способов ее реализации

Сложившийся в России опыт внутренней колонизации с прйсущей данному процессу высокой степенью миграционной мобильности населения, предопределил регулярное участие властных структур в переселенческом деле Это нашло выражение в создании и постоянном функционировании специальных учреждений, с различной результативностью и сообразно с социально-политической ситуацией влияющих на передвижение населения

В отношении зауральских территорий осуществление отдельных элементов аграрной политики (в частности, реализации программ крестьянских переселений)

значительно корректировалось объективными обстоятельствами территориальной отдаленностью региона и отсутствием отработанных навыков взаимодействия центральной и региональной властей

Изменения переселенческой политики правительства находились в тесной связи с текущими аграрными проблемами в Европейской России В конечном итоге политические решения правительственных органов, ответственных за переселенческий процесс, оказались направлены в сторону урегулирования сиюминутного вопроса - преодоления крестьянского малоземелья в европейской части страны в ущерб экономическому освоению колонизуемого региона

Во втором параграфе «Характер переселенческого движения в Сибирь в контексте колонизационных мероприятий российского государства во второй половине XIX - начале XX вв » с опорой на статистические данные по черноземному центру страны рассматривается проблема нелегитимных крестьянских миграций за Урал

Тотальное преобладание самовольного переселения над законным явилось следствием ситуативного подхода правительственных учреждений к решению переселенческого вопроса Отсутствие ясной и последовательной политической программы колонизационного освоения Западной Сибири в условиях интенсивного переселенческого движения отменяло эффективность даже самых разумных, но сиюминутных решений по переселенческому вопросу как в местах выхода, так и в районах водворения мигрантов

В переселенческом движении крестьян черноземного центра Европейской России за Урал на протяжении продолжительного времени доминировала стихийная компонента, что выразилось в преобладании фактов самовольного переселения над переселением, санкционированным правительством Причиной тому являлась сословная автономность крестьянства и отсутствие прямых каналов связи между государством и главным субъектом колонизации

В конечном итоге в переселенческом процессе 1861—1906 гг выявились две составляющие правительственная и народная (крестьянская), независимые друг от друга, имеющие самодостаточный характер, что привело к глобальным диспропорциям в колонизационном освоении зауральских территорий

Глава третья «Обустройство и адаптация крестьян-переселенцев Центрально-Черноземного региона в Западной Сибири во второй половине XIX -начале XX вв.».

В первом параграфе «Влияние природно-географического фактора на процесс адаптации крестьян-переселенцев в Западной Сибири» характеризуются естественно-географические условия региона водворения переселенцев из черноземного центра России и их воздействие на мигрантов в период водворения и обустройства

Анализ природно-географического контекста обустройства переселенцев в Западной Сибири показал существование жесткой зависимости между природными условиями региона водворения и организацией переселенцами земледельческого хозяйства, результаты функционирования которого являлись первоочередным критерием качественных сторон процесса адаптации

Влияние природногеографического фактора ощущалось выходцами из земледельческих губерний Европейской России на всех отрезках и стадиях переселенческого движения при сборе информации о местах предстоящего вселения, в процессе переселения, непосредственно в ходе водворения и организации хозяйственной деятельности, успех которой корректировался факторами объективного и субъективного порядка — природными девиациями, а также способностью переселенцев перенимать наиболее эффективные элементы агротехнического опыта старожилов

Природные условия оставались постоянным спутником земледельческого производства и в период существования полноценного крестьянского хозяйства В географическом отношении гетерогенность ландшафта и разнообразие форм поверхности в сочетании с почвенной спецификой региона определяли выбор систем полеводства в той или иной местности и адекватные природным условиям способы обработки земли В то же время климат Западно-Сибирской низменности, отличавшийся большей непредсказуемостью, чем климат в местах выхода переселенцев, выступал в качестве главного агента влияния на результаты крестьянского земледелия, снижая его результативность даже в условиях рациональной организации производственной деятельности переселенческих хозяйств

Реальным следствием природной специфики региона явились регулярные колебания урожайности при ограниченных возможностях и неумении переселенцев противопоставлять этим колебаниям научные знания и агроггриемы В силу географической обособленности земледельческой части Сибири от России, а также инфраструктурной расчлененности колонизуемого региона вероятность достижения экономического успеха переселенцами из черноземных губерний, быстрой адаптации к новым условиям существенно ограничивалась

Во втором параграфе «Экономические факторы обустройства и адаптации переселенцев из центрально-черноземной полосы России в губерниях водворения Западной Сибири» показан процесс и результаты приспособления мигрантов к новым производственным и социо-культурным условиям региона водворения

Установлено, что такие кризисные явления в сельском хозяйстве Центрально-Черноземного региона, как прогрессирующее малоземелье, формирование обширного контингента безземельных и малообеспеченных крестьян, уже с конца 1880-х гг отразились на общем ходе переселенческого процесса, его импульсивном характере, слабой внутренней организации и недостаточной материальной готовности мигрантов к быстрому формированию в условиях мест водворения эффективно функционирующих хозяйств

Крестьяне черноземья, составлявшие «остов» переселения, оказали мощное влияние на складывание некой общей схемы экономического развитая региона, проявившейся в абсолютном доминировании земледелия над остальными отраслями экономики

Уходя в России от «голодных» наделов, переселенцы черноземной полосы оказывались в Сибири в условиях лучшей земельной обеспеченности, что открывало перед ними широкие возможности для изменения своего экономического положения. И действительно, ряду крестьянских хозяйств удалось достичь в ре-

гионе водворения определенных экономических успехов, но в реальности позитивные результаты водворения и адаптации в Сибири касались лишь наиболее состоятельных переселенческих дворов

Постоянно возрастающее в переселениях участие малоземельных и безземельных хозяйств способствовало перенесению «кризисного» экономического мировоззрения крестьян-мигрантов из районов выхода в регион водворения Трансформация экономических стереотипов поведения переселенцев черноземного центра страны в Сибирь затрагивала лишь формальные аспекты производственной деятельности крестьян, реализуясь в переходе к сибирской технике земледелия, с использованием адаптированного земледельческого инвентаря

Вследствие указанных факторов превращение переселенческого хозяйства в Сибири в полноценно действующий производственный организм растягивалось во времени большинству переселенцев необходимо было преодолеть зависимость от старожила, богатого соседа-ростовщика, государства, «вырастить» соответствующее земельному наделу число годных работников, что увеличивало сроки адаптации, требовало дополнительных энергетических, производственных и финансовых затрат

В третьем параграфе «Социально-психологическая специфика адаптации переселенцев из черноземных губерний России в Западной Сибири» показано, как в процессе миграционных перемещений крестьянства черноземья в земледельческие районы Зауралья, отличающиеся необычной природной средой, происходили значительные изменения межличностных контактов, социального статуса переселенцев, их жизненных стереотипов, сложившейся системы взаимодействия с окружающим миром

Темпы и эффективность приспособления мигрантов к условиям нового региона были подчинены адаптивной ситуации, характеризовавшейся сложными природно-географическими условиями и своеобразием социальной среды, что выдвигало повышенные требования к адаптационным механизмам

Процесс адаптации отдельных переселенческих хозяйств к условиям региона водворения требовал от мигрантов предельной концентрации и значительных усилий, направленных на преодоление адаптивных барьеров мировоззренческого, эмоционально-психологического, ситуативного, временного В результате в миграционной популяции происходили постоянные селективные изменения, путем направленного отбора структурировались определенные личностные типы, миграционное поведение которых и предрасположенность к адаптации были не одинаковыми

Различия адаптивных возможностей повлияли на течение и результата обустройства и водворения переселенцев в Сибири мигранты, относившиеся к аффективно-ригидному личностному типу, как правило, легко находили свое место в сибирском социуме, отличались незаурядными способностями к организации хозяйства, оставались стабильными в своих территориальных предпочтениях, личностям гипертимного плана была свойственна высокая миграционная мобильность, вследствие чего представители данного тала, обладая достаточными адаптивными возможностями, отличались чрезмерной склонностью к перемене мест, вторичным и третичным миграциям, наконец, в переселенческом движении присутствовал и тре-

тий тип личности, для которого был характерен низкий уровень адаптивности, обусловленный кардинальными нарушениями механизмов социально-психологической адаптации в домиграционный период Данная категория переселенцев была наиболее подвержена дезадаптации - кризисному исходу адаптивного процесса, при котором происходило снижение адаптационного потенциала, сопровождаемого ухудшением качества жизни и, как следствие, изменениями в сознании Представители этой категории мигрантов вследствие своей личной и хозяйственной неприспособленности к сибирским условиям составляли основной контингент малоимущих крестьян колонизуемого региона и обратных переселенцев

В заключении подведены итоги и сформулированы основные выводы диссертационной работы

В земледельческой отрасли экономики центрального черноземья во второй половине XIX - начале XX вв произошло оформление аграрно-экологического кризиса, ограниченного территориальными рамками исследуемого региона, вследствие экстенсивной эксплуатации земельных угодий, регулярного вовлечения в производственный оборот дополнительных площадей лесного и лугово-пастбшцного комплекса Эскалация аграрного кризиса в черноземном центре Европейской России стала результатом действия природно-географического фактора специфические особенности климата черноземных областей, дискретный характер крестьянского труда, ориентированный на конкретные метеорологические условия, заставляли земледельческое население придерживаться традиционных, исторически апробированных технологий обработки пашенных угодий

На этом фоне в типично черноземных губерниях Европейской России шея процесс инерционных демографических изменений как естественной реакции на формальное экономическое благополучие, достигнутое в предшествующие реальному кризису периоды В результате стремительного роста населения и накопления избытка рабочих рук, превышавшего потребности сельского хозяйства, аграрный кризис в регионе наполнился помимо экологического еще и экономическим содержанием, которое проявилось в резком снижении уровня жизни крестьянства В широком смысле данное явление означало нарушение адаптационного равновесия в системе «человек-среда» В сложившихся обстоятельствах происходило формирование «кризисного сознания», преодоление которого для части земледельцев выразилось в активизации переселенческой активности

В принятии решений о переселении крестьянство в меньшей степени руководствовалось правительственными распоряжениями, что объяснялось социальной отчужденностью земледельческого сословия и непоследовательностью переселенческой политики, а в большей мере - текущими экономическими соображениями, что и предопределило доминирование в миграционном процессе ярко выраженного стихийно-реактивного начала

Процесс адаптации мигрантов из черноземных губерний Европейской России в земледельческих районах Западной Сибири отличался селективностью и обусловливался комбинационным сочетанием различных аспектов влияния при-родно-географических, экономических, социально-психологических Темпы и результаты приспособления переселенческих хозяйств к новым условиям среды

обитания обусловливались комплексным воздействием со стороны природной среды региона водворения, материальными возможностями отдельных крестьянских хозяйств, психологическими и психофизиологическими особенностями крестьянства и отдельных представителей данного сословия

Проведенное исследование в целом показало невозможность преобладания той или иной детерминанты в росте миграционной мобильности крестьянства черноземного центра Европейской России. С равной степенью уверенности можно говорить и об отсутствии определяющего влияния одной из составляющих (природно-географической, экономической, социально-психологической) на адаптацию переселенцев в регионе водворения

Так, степень воздействия природно-географических условий на миграционную активность и адаптационные возможности переселенцев до известной степени корректировалась финансовыми возможностями крестьянских дворов Материальная готовность мигрантов к устройству на новых местах зависела не только от успешной ликвидации движимого и недвижимого имущества на родине, но и от правильного выбора маршрута движения к избранному участку, продолжительности периода подготовки к переселению и самого пути, согласованности действий внутри семьи или переселенческой партии, а также степени легитимности выхода крестьян на переселение.

Экономическая состоятельность отдельных миграционных групп далеко не всегда гарантировала успех переселенческому хозяйству, становление которого в сибирских условиях подвергалось объективным опасностям специфическим ландшафтным, почвенным, климатическим воздействиям, которые были в состоянии свести к нулю финансовые и технологические усилия крестьян Также следует учитывать, что базовые адаптационные стратегии формировались у переселенцев до совершения акта миграции, следовательно, успех или неуспех адаптации определялся и потенциальными приспособительными возможностями конкретных эмоционально-психологических структур личности, выражавшихся в особенностях темперамента, внимания, памяти, аккумуляции информации и т д, что могло существенным образом повлиять на темпы и результаты обустройства крестьян в земледельческих районах Западной Сибири

Наконец, обстоятельства социально-психологического свойства, проявлявшиеся на уровне индивидуального сознания мигрантов, действовали и на уровне коллективном Известно, что выходцы их Центрально-Черноземного региона Европейской России попадали в Сибири в пространства, заселенные предыдущими поколениями мигрантов, старожилами, отличавшимися своеобразием стереотипов поведения и мышления, что требовало от переселенцев либо качественного пересмотра индивидуальных систем ценностей и идеалов, либо отказа от адаптации в пользу своих убеждений. В процессе водворения и обустройства мигрантов в Сибири все это реализовывалось в противоречиях и открытых конфликтах между переселенцами и старожилами по религиозным и хозяйственно-бытовым вопросам, приводя в критических ситуациях к обратным переселениям или ремиграциям, когда экономические возможности хозяйства или природные условия мест проживания не играли существенной роли

Апробация результатов исследования

Основное содержание и результаты исследования представлены в научных статьях и публикациях (43, общий объем - более 80 печатных листов), апробированы в ходе научно-практических конференций международного, всероссийского и регионального уровня

По теме диссертации автором опубликована монография «Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации» Различные аспекты освещенной в диссертации проблемы получили развитие в статьях и тезисах, размещенных в 2000-2006 гг на страницах академических и университетских изданий Омска, Томска, Красноярска, Иркутска, Бийска

Список публикаций автора по теме диссертационного исследования.

Монографии и учебные пособия:

1 Чуркин M К Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации Монография Омск Изд-во ОмГПУ, 2006 376 с

2 Чуркин M К Переселенцы и старожилы Западной Сибири природно-географические, социально-психологические, этнопсихологические аспекты взаимоотношений в конце XIX - начале XX вв Учеб пособие/Науч ред В H Худяков Омск Изд-во ОмГПУ, 2001 116 с

Статьи в реферируемых изданиях:

3 Чуркин M К Правовые воззрения старожилов и переселенцев и их реализация в поземельных отношениях пореформенного периода (1861-1914) // Вестник Томского гос пед ун-та Сер «Экономика» 2003 Вып 2 С 96-98

4. Чуркин M К Проблема роли природно-географического фактора в русской истории в оценках отечественной историографии и общественно-политической мысли второй половины XIX - XX вв // Вестник Томского гос унта 2005 №289 С 108-113

5 Чуркин M К Об особенностях аграрного кризиса в центральночерноземных губерниях Европейской России и возможных путях его преодоления во второй половине XIX - начале XX вв // Вестник Томского гос пед ун-та Сер «Гуманитарные науки (история, этнология)» 2006 Вып 1 С 29-37

Статьи и материалы докладов на конференциях:

6 Чуркин M К О соотношении индивидуального и корпоративного в сознании переселенцев и старожилов Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв // Гуманитарное знание Сб науч трудов Серия «Преемственность» Омск Изд-во ОмГПУ, 2000 Вып 4 С 240-243

7 Чуркин M К К вопросу о социально-психологических мотивах переселения крестьян европейских губерний России в Западную Сибирь в конце XIX -начале XX вв // Проблемы современного образования и методы активизации учебного процесса на рубеже веков Тара, 2000 С 16-19

8 Чуркин М К К вопросу о причинах и последствиях обратных переселений в конце ХЗХ - начале XX вв. // Проблемы социальной и экономической истории Сибири XIX - начала XX вв Омск- Изд-во ОмГПУ, 2001. С 29-38

9 Чуркин М К Социально-психологический облик русского крестьянства и некоторые его трансформации в ходе массового аграрного переселения в Сибирь // Гуманитарное знание. Сб науч трудов Серия «Преемственность» Омск Изд-во ОмГПУ, 2001 Вып 5 С 137-141

10 Чуркин М К О соотношении экономических и социально-психологических причин в принятии решений о переселении в Сибирь крестьянством Европейской России в пореформенный период // Проблемы историографии и истории Омск Изд-во ОмГПУ, 2002 С. 74-79

11 Чуркин М К Основные тенденции в исследовании аграрной колонизации Сибири в этнографической и историко-экономической литературе второй половины XIX - начала XX вв. // Гуманитарное знание Сб науч. трудов Серия «Преемственность» Омск Изд-во ОмГПУ, 2002 Вып 6 С 32—36

12 Чуркин М К Влияние природно-географического фактора на характер взаимоотношений переселенцев и старожилов Западной Сибири в конце XIX -начале XX вв // Проблемы истории в статьях и тезисах молодых ученых Омск Изд-во ОмГПУ, 2002 С. 42-47

13 Чуркин М К Хозяйственно-культурный и социально-психологический тип сибиряка-старожила как субэтнической общности в составе русского суперэтноса // Россия и Сибирь в контексте мировой истории. Бийск. Изд-во Бийск пед ун-та, 2002 С 224-228

14 Чуркин М К Экономический потенциал крестьянских хозяйств европейских губерний России как генерирующий фактор миграционной мобильности сельского населения в пореформенный период // Материалы научно-практической конф Тара Изд-во ОмГПУ, 2002 С 125-129

15 Чуркин М К Тара и Тарский район как особое месгоразвитие и социокультурное пространство // Проблемы сохранения истерического наследия Тар-ского Прииртышья Тара Изд-во ОмГПУ, 2002 С 18-20

16. Чуркин М К Природно-географические и социально-психологические аспекты аграрной колонизации Зауралья во второй половине XIX - начале XX вв Н Проблемы сохранения истерического наследия Тарского Прииртышья Тара Изд-во ОмГПУ, 2002 С 35-38

17. Чуркин М К Этнология и история- применение методов этнологического знания в исторических исследованиях (на примере колонизационного освоения Сибири во второй половине ХЕХ — начале XX вв ) // Культуры и народы Западной Сибири в контексте междисциплинарного изучения Томск Изд-во ТГУ, 2003 С 23-27

18 Чуркин М К Геополитические, природно-географические, социально-экономические детерминанты менталитета российского крестьянства и его проявление в историческом процессе // Гуманитарные исследования Межвуз сб науч трудов Ежегодник Омск Изд-во ОмГТУ, 2003 Вып 8 С 146-151

19 Чуркин М К. Особенности религиозного сознания русского крестьянства и его трансформации в эпоху перемен (вторая половина XIX - начало XX вв) // Проблемы экономической и социальной истории Сибири XVIII - начала XX вв Омск Йзд-во ОмГПУ, 2003 Вып 4 С 275-281

20 Чуркин М К Взаимоотношения переселенцев и старожилов Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв (религиозный аспект) // Катана-евские чтения Омск. ООО «Издат дом "Наука"», 2003 С 215-218

21 Чуркин М К Проблема этнокультурной идентификации сибиряков-старожилов в отечественной историографии 1861—2002 гг // Народная культура Сибири Омск Изд-во ОмГПУ, 2003 С 102-106

22 Чуркин М К Системообразующие факторы менталитета российского крестьянства и его проявление в историческом процессе // Материалы научно-практической конференции Тара Изд-во ОмГПУ, 2003 С 86-91

23 Чуркин М К Русский раскол, от эсхатологического мифа к утопической легенде // Человек в пространстве мифов Омск Изд-во ОмГПУ, 2004 С 140-144

24 Чуркин М К Влияние праздников на сельскохозяйственную деятельность в русской деревне европейских губерний России и Сибири во второй половине XIX - начале XX вв // Сибирская деревня история, современное состояние, перспективы развития Омск Изд-во ОмГАУ, 2004 С 81-87

25 Чуркин М. К Государственно-административная политика в Сибири и переселенческое движение в пореформенный период (1861-1906 гг) // Социальные конфликты в истории России Омск Изд-во ОмГПУ, 2004. С 155-160

26 Чуркин М. К К вопросу о проблеме агрикультурной реконструкции сельского хозяйства России во второй половине XIX - начале XX вв // Гуманитарные исследования Межвуз сб науч трудов Ежегодник Омск Изд-во Ом-ГТУ, 2004 Вып 9 С 115-121

27 Чуркин М К Питание крестьянства центрально-черноземной полосы Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв (пищевые нормы, энергетическая ценность, влияние на главные демографические показатели и здоровье земледельческого населения) // Вопросы социальной истории России конца XVIII-начала XX вв Омск Изд-во ОмГПУ, 2004 С 155-168

28 Чуркин М К Аграрный кризис центрально-черноземной полосы России и пути его разрешения во второй половине XIX - начале XX вв // Сб науч статей Тара Филиал изд-ва ОмГАУ, 2004 Вып 2 С 27-38

29 Чуркин М К Особенности питания сибирских крестьян во второй половине ХЗХ - начале XX вв (энергетическая ценность пищи, личные и хозяйственные бюджетные расходы) // Народная культура Сибири Омск Изд-во ОмГПУ, 2004. С 123-127

30 Чуркин М К Социально-утопические трансформации эсхатологических ожиданий Руси / России в историческом контексте отечественной православной традиции IX - XIX вв // В поисках эквивалентности П Прешов (Словакия) Изд-во Прешов. ун-та, 2004 С. 467-472

31 Чуркин М К Специфика рациона питания и соотношения личных и хозяйственных потребностей в бюджете сибирской крестьянской семьи во второй

половине XIX - начале XX вв. К Сибирский субэтнос Культура, традиции, мен-тальность Красноярск Изд-во КрасГПУ, 2005 С 221-231

32 Чуркин М К Речные артерии Западной Сибири, их функциональное значение и роль в процессе колонизационного освоения региона во второй половине XIX - начале XX вв ) // Реки Сибири и их образы в динамике природного и культурного ландшафта Омск ООО «Издат дом "Наука"», 2005 С 28-32

33 Чуркин М К Обратные миграции как критерий дезадаптации переселенцев в Сибири во второй половине XIX - начале XX вв // Человек в контексте эпохи Омск Изд-во ОмГПУ, 2005 С 342-346

34 Чуркин М К Земледельческая колонизация Тобольской губернии в конце XIX - начале XX вв (на материале северной части Тарского уезда) // Проблемы изучения культурно-исторического наследия и перспективы развития Тарского Прииртышья Тара Изд-во ОмГПУ, 2005. С 82-86

35 Чуркин М К К вопросу об объективных факторах влияния старообрядческой идеологии на религиозное сознание и поведение православных крестьян-переселенцев Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв // Конфессии народов Сибири в XVII - начале XX вв • развитие и взаимодействие Иркутск-ООО «Анонс», 2005 С 199-204

36 Чуркин М. К Переселенческое движение в Сибирь во второй половине

XIX - начале XX вв опыт альтернативного прочтения // Гуманитарные исследования Омск Изд-во Ом ГТУ, 2005 Вып 10. С 97-100.

37 Чуркин М К Переселенческое движение крестьянства Центрального Черноземья в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв проблема выхода и водворения мигрантов (по материалам, извлеченным из фондов региональных архивов РФ) // Научные сообщества истериков и архивистов интеллектуальные диалоги со временем и миром Омск Издат -полиграфич центр Ом-ГМА, 2006 С 337-342

38 Чуркин М К Особенности миграционного поведения крестьянства Центрального Черноземья и их проявления в переселенческом процессе второй половины XIX - начала XX вв // Катанаевские чтения Омск ООО «Издат дом "Наука"», 2006 С 36-38

39 Чуркин М К, Чурктым КАК вопросу о факторах влияния на урожайность зерновых в Сибири в конце XIX - начале XXI вв (на материале Омской области) // Эколого-экономическая эффективность природопользования на современном этапе развития западно-сибирского региона Омск «Издат дом "Наука"», 2006 С 124-127 (авт -50%)

40 Чуркин М К Миф о «Беловодье» и его эманация в переселенческом процессе второй половины XIX - начала XX вв // Народная культура Сибири Омск Изд-во ОмГПУ, 2006 С 127-131.

41 Чуркин М К Конфликгогенные факторы в массовых миграциях (на материале крестьянских переселений в Сибирь во второй половине ХЖ - начале

XX вв // Социальные конфликты в истории России. Омск Изд-во ОмГПУ, 2006 С 195-199

42 Чуркин M К Аграрное освоение колонизационных районов Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв (по материалам исследования 100 поселков Седельниковской волости Тарского уезда Тобольской губернии) // Вестник Тобольского индустриального ин-та 2006 № 1 С 93-95

43 Чуркин M К К вопросу об эмоционально-психологическом аспекте адаптационных возможностей мигрантов в процессе переселения и обустройства на новых местах (на материале переселенческого движения в Западную Сибирь крестьянства черноземного центра во второй половине XIX - начале XX вв ) // Сибирский субэтнос культура, традиции, ментальность Красноярск Изд-во КрасГПУ, 2006 С 158-167

Рецензии на монографию автора:

1 Щеглова Т К Рецензия на монографию M К Чуркина «Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации» // Проблемы истории в статьях и тезисах молодых ученых Омск Изд-во ОмГПУ, 2007 С 195-201

2 Ремнев А В Рецензия на монографию M К Чуркина «Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации» // Вестник Омского гос ун-та 2007 №1 С 134-136

Подписано в печать 23 04 07 Формат 60x84/16

Бумага офсетная Ризография

Печ л 2,75 Уч -изд л 2,5

Тираж 100 экз Заказ Ya-304-07

Издательство ОмГПУ 644099, Омск, наб Тухачевского, 14

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Чуркин, Михаил Константинович

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Базовые компоненты миграционной мобильности крестьянства Центрально-Чернозёмных губерний России во второй половине XIX - начале XX вв. 1. Природно-географические условия Центрально-Чернозёмного региона, их влияние на сельское хозяйство и переселенческую активность крестьянства.

2. Экономико-демографическая специфика развития сельского хозяйства чернозёмных губерний Европейской России как фактор миграционной мобильности крестьянства во второй половине XIX - начале XX в.

3. Уровень жизни и основные показатели экономического потенциала крестьянских хозяйств центрального черноземья в пореформенный период.

4. Социально-психологические детерминанты миграционной мобильности крестьянства земледельческого центра

Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв.

ГЛАВА II. Правительственная и народная парадигмы земледельческой колонизации Западной Сибири в пореформенный период 1. Переселенческое движение в Западную Сибирь в оценках и решениях российского правительства (1861-1906).

2. Характер переселенческого движения в Сибирь в контексте колонизационных мероприятий российского государства во второй половине XIX - начале XX вв.

ГЛАВА III. Обустройство и адаптация крестьян-переселенцев

Центрально-Чернозёмного региона в Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв.

1. Влияние природно-географического фактора на процесс адаптации крестьян-переселенцев в Западной Сибири.

2. Экономические факторы обустройства и адаптации переселенцев из центрально-чернозёмной полосы в губерниях водворения Западной Сибири.

3. Социально-психологическая специфика адаптации переселенцев из чернозёмных губерний России в Западной Сибири.

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Чуркин, Михаил Константинович

Актуальность исследования. Переселенческое движение в Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв. стало заметным событием социально-экономической и общественно-политической жизни России, «последним продуктом колонизационных усилий» империи [1]. Вовлечение восточных окраин страны в экономическую канву российской государственности посредством земледельческого освоения означало не только механическое перемещение крестьянства отдельных губерний Европейской России в новую среду обитания, но и сложный, продолжительный во времени акт адаптации мигрантов к условиям колонизуемого региона.

Несмотря на появившиеся в последнее десятилетие серьезные изыскания по проблеме крестьянских переселений в различных ее аспектах (экономическом, политическом, социальном, социально-психологическом), исследователи до сих пор не предприняли попытки комплексного, всестороннего изучения вопроса земледельческих миграций во второй половине XIX - начале XX вв. с точки зрения выяснения удельного веса и соотношения факторов, определивших массовость переселенческого движения в указанный период.

На наш взгляд, точкой опоры в такого рода исследовании может стать тезис, в соответствии с которым миграционные процессы в целом, то есть пространственные перемещения людей, изначально носят вынужденный характер и предполагают комплекс приспособительных действий социальных групп и отдельных индивидуумов в меняющихся природно-географических и исторических условиях жизни, через изменения стереотипов сознания и поведения, форм социальной организации и регуляции, норм, ценностей, образа жизни, элементов картины мира и способов жизнеобеспечения.

Историография проблемы. Выявление роли детерминирующих факторов переселенческого процесса, степени их влияния на миграционную активность и адаптивные возможности крестьян центрально-чернозёмных губерний во второй половине XIX - начале XX вв. потребовало вовлечения в исследовательскую канву обширного круга работ географического, историко-экономического и социально-психологического профиля, охватывающих досоветский, советский, постсоветский периоды и отражающих основные тенденции в исследовании заявленной проблемы, как в общероссийском, так и в региональном сибиреведческом аспекте.

Среди работ географического направления, способствовавших формированию объективных представлений о причинах роста миграционной активности сельского населения черноземного центра Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв., выделяются исследования общего климатологического и почвоведческого содержания. Первый опыт научного подхода к изучению климатических условий русской равнины был предпринят К.С. Веселовским в середине XIX столетия. В основу метода Веселовского был положен принцип организации в Российской империи систематических метеорологических наблюдений, что открыло возможности для составления относительно точных определений универсальных и уникальных свойств климата России и отдельных её регионов [2].

Обобщение имевшихся данных о климате России позволило А.И. Воейкову на рубеже Х1Х-ХХ вв. дать первое научное описание климатических условий Европейской и Азиатской России. Применительно к чернозёмным районам России в трудах А.И. Воейкова были представлены обработанные данные о многолетних наблюдениях за температурным режимом, количеством и распространением атмосферной влаги по месяцам, годам и сезонам, а также сделан важный вывод о неравномерном характере распределения населения в зависимости от природных условий той или иной местности [3].

К числу фундаментальных обобщающих работ, выполненных в русле географического профиля, следует отнести почвоведческие изыскания К.Д. Глинки, давшего подробное описание почвенного климата Европейской России, В.В. Докучаева, составившего наиболее совершенную для второй половины XIX столетия почвенную карту чернозёмной полосы, и Н.П. Адамова, определившего основные факторы плодородия русского чернозёма

4].

Детальный разбор природно-географических особенностей типично чернозёмных губерний европейской части России, произведённый во второй половине XIX - начале XX вв. такими исследователями, как В.И. Долженков, И.А. Вернер, И.А. Пульман (Курская губерния), Н.П. Коломийцов, В.К. Артюхов (Тамбовская губерния), A.A. Каминский, А.Е. Филипченко, П.А. Загорский (Орловская губерния), Г.Ф. Клинген, Г.Ф. Морозов (Воронежская губерния) [5], рассматривавших действие климатических и географических факторов сквозь призму сельскохозяйственного производства в земледельческом регионе России, предоставил возможность специалистам в области экономической географии сделать принципиальный вывод о преобладании экологической компоненты в формировании кризисных явлений в аграрном секторе экономики черноземного центра.

Географические изыскания, подкреплённые данными о фактах систематического антропогенного воздействия человека на природу (крестьянства на сельскохозяйственный ландшафт), позволили авторам, исследовавшим специфику аграрного производства в России на стыке географии и экономики, сформулировать важную теоретическую проблему о допустимом пределе распашки земель, за которым дальнейшее увеличение пашни пагубно сказывается на развитии крестьянского хозяйства. По определению Н.П. Огановского, A.A. Кауфмана, A.B. Чаянова, трёхпольная система хозяйствования, доминировавшая в чернозёмных губерниях России, являлась эффективной лишь в ситуации пропорционального соотношения элементов сельскохозяйственного ландшафта, а предел распространения пашни наступал тогда, когда она достигала 80 % удобной безлесной территории.

Знаковым событием в исследовании роли природно-географического фактора в освоении региона и закреплении в нём земледельческого населения стал фундаментальный труд Н.М. Ддринцева [6], в котором наряду с обстоятельным анализом естественно-географических и климатических условий колонизуемых пространств, автор сфокусировал свой взгляд на проблеме территориального распределения переселенческих потоков, соответствия природных условий мест выхода и водворения мигрантов, степени комфортности районов обустройства и адаптации переселенцев [7].

Рост переселенческого движения в Сибирь в пореформенную эпоху стимулировал изучение отдельных составляющих природно-географического фактора, оказывавших мощное воздействие на характер и темпы адаптации мигрантов в местах их водворения: климата, растительности, почвенных свойств, расположения транспортных артерий и состояния путей сообщения. Весомый вклад в исследование природно-географического фактора, действовавшего в условиях сибирского месторазвития и оказывавшего влияние на производственную деятельность населения региона, внесли во второй половине XIX - начале XX вв. работы В.В. Сапожникова, В.П. Семёнова-Тян-Шанского (общегеографическое описание колонизуемых районов), П.М. Брейтигама, Н.О. Осипова (характеристика климата Сибири), В. Королёва, К.П. Горшенина, П. Карамзина, В.И. Баранова (анализ состояния почв и растительности в Западной Сибири), H.A. Кострова, М.Н. Соболева (изучение путей сообщения и транспортной инфраструктуры региона) [8]. Указанными авторами были собраны и систематизированы важные сведения о метеорологических, орографических, ландшафтных, гидрологических особенностях региона, во многом подтвердивших предположения этнографов о том, что «Сибирь не представляет места, непригодного для жизни.условия для существования людей здесь удовлетворительны, а в некоторых местах благоприятные» [9]. Вместе с тем отмеченные исследователями некоторые специфические, свойственные только Зауралью особенности географических и климатических условий, такие как: территориальная отдалённость от метрополии, значительные расстояния от очагов цивилизации и между населёнными пунктами, краткость безморозного периода и частые отклонения температур от нормальных значений, воздействовавших на состояние путей сообщения и эффективность земледелия, наглядно демонстрировали изначальную ограниченность адаптивных возможностей переселенцев в Сибири.

В период утверждения марксистско-ленинской методологии в исторической науке, основанной на принципах классового подхода к оценке исторических явлений, произошло изменение общего вектора исследований проблемы о причинах и результатах крестьянских переселений, в результате чего самостоятельные, оригинальные работы, посвященные роли природно-географических факторов в переселенческом движении второй половины XIX - начала XX вв., были частично элиминированы из исследовательского контекста.

Вопросы, связанные с изучением влияния природных факторов на различные явления общественной жизни, рассматривались с позиции новой идеологической доктрины. К задачам советской географии причислялось «изучение закономерностей строения географической среды в целях её рационального использования и преобразования» [10]. При этом оговаривалось, что воздействие естественно-географических факторов на общественные процессы не является определяющим, так как «изменение и развитие общества происходит несравненно быстрее, чем аналогичные процессы в географической среде» [11].

Большинство географов, ставивших перед собой задачи не только описательного свойства, но и пытавшихся выявить закономерности во взаимодействии природы и общественных процессов, были обвинены в «вульгарном географизме» и «географическом детерминизме» (JI.C. Берг, A.A. Григорьев). Научные изыскания географического характера, созданные на рубеже XIX-XX вв. крупнейшими учёными различных направлений, такими как: А.И. Воейков, В.В. Докучаев, Д.И. Менделеев, П.П. Семёнов-Тян-Шанский, были подвергнуты критике как «не поднявшиеся до марксистско-ленинского понимания значения способа производства в развитии и размещении производительных сил» [12]. В результате в изучении проблемных вопросов о влиянии природно-географических обстоятельств на миграционное поведение крестьянства образовался вакуум, который быстро заполнился работами, акцентировавшими внимание преимущественно на экономических аспектах переселенческого движения на восточные окраины страны.

Тем не менее, в географической науке советского периода шёл процесс накопления научного материала, касавшегося истории климата и экстремальных природных явлений в продолжительный хронологический отрезок (И.Е. Бучинский, Ю.А. Шишков, Е.П. Борисенков, В.М. Пасецкий), географических особенностей снежного покрова (Я.И. Фельдман), засух и динамик увлажнений (O.A. Дроздов, Л.Г. Полозова), влияния факторов природно-географического характера на сельскохозяйственное производство и адаптивные процессы (A.B. Дулов, В.А. Душков) [13].

Систематизация и анализ собранных сведений позволили представителям географической науки впоследствии вернуться к изучению проблемы о взаимодействии человеческого общества и природы, роли географического фактора в историческом процессе. Во второй половине XX в., отдельные выводы географического знания постепенно вовлекались в русло исторических исследований, в том числе и посвященных проблемам переселенческого движения в Сибирь, причинам и последствиям крестьянских миграций.

Наиболее крупной работой данного направления начала 1950-х гг. стала монография В.В. Покшишевского [14], в которой автор, сосредоточившись на рассмотрении процессов колонизационного освоения Сибири в конце XIX - начале XX вв., исследовал вопросы соответствия ландшафтных условий мест выхода и водворения мигрантов.

В 1960-е гг. географические аспекты проблемы крестьянских переселений и адаптации в сибирском регионе получили некоторое развитие в творчестве Е.И. Соловьёвой [15], обратившей внимание на роль экологических факторов в обустройстве новосёлов в Сибири, подчеркнув естественное стремление переселенцев к оседанию в тех географических зонах, которые имели условия для хозяйственной деятельности, схожие с местами их прежнего проживания.

Изучение широкого круга вопросов, связанных с обстоятельствами природно-географического воздействия на миграционные процессы в пореформенный период, началось в конце 70-х - начале 80-х гг. XX в. В работах П.Д. Верещагина и A.B. Минжуренко [16] детальному анализу были подвергнуты проблемы влияния естественно-географических факторов на выбор мигрантами мест водворения, их переселенческую активность, ход заселения колонизуемых территорий и результаты хозяйственного освоения земледельческих районов Западной Сибири.

С начала 1990-х гг. предпринимаются попытки анализа аграрной истории России пореформенного времени в связи с воздействием природных факторов на производственные процессы, организацию быта и особенности сознания крестьянства.

Данный подход получил распространение и активно отстаивается в статьях и монографии Л.В. Милова [17], использовавшего в своей работе фактический и статистический материал по сельскохозяйственным районам Нечерноземья и некоторым губерниям чернозёмного центра Европейской России. В монографии исследователя специфика развития российского исторического процесса, государственности и национального менталитета рассматривается с позиций влияния природно-географического фактора. По утверждению JI.B. Милова, российских условиях «необычайная кратковременность цикла земледельческих работ, .господство малоплодородных и неплодородных почв приводили к наибольшей концентрации труда земледельца в относительно небольшой временной отрезок» [18]. Всё это требовало от крестьянина крайнего напряжения сил, удлинения рабочего дня, использования дополнительных трудовых ресурсов и, в конечном счёте, формирования компенсационных механизмов выживания, выразившихся в жёсткой общинной консолидации и тоталитарных формах государственной власти. Определяя значимость природно-географического фактора в истории России, JI.B. Милов приводит суждения классиков отечественной исторической мысли С.М. Соловьёва и В.О. Ключевского [19], но при этом уточняет, что «простой возврат к восстановлению в историографии их постулатов недостаточен, ибо это только макроподход, не позволяющий выделить конкретно-исторический и экономический механизм воздействия природных условий на жизнь крестьянина, общество и государство» [20]. Для решения своей задачи автор привлёк к исследованию обширный пласт научных наработок географического характера, отражённый в разновременных работах П.А. Словцова, А.П. Щапова, А.И. Воейкова, М.А. Цветкова, И.Е. Бучинского, A.B. Дулова, а также ряд работ компаративистского свойства, где производится сравнительная характеристика природно-климатических составляющих России и Западной Европы (А.Н. Лебедев, А.Ю. Егорова). В результате JI.B. Милову, с опорой на репрезентативный географический материал, удалось доказать неправомерность и некорректность сравнений природных условий, в которых происходило становление экономических и общественно-политических институтов России и ряда государственных образований с похожим природно-климатическим потенциалом (страны Скандинавского полуострова, Канада).

Концепция Л.В. Милова вызвала бурную дискуссию в научном сообществе и встретила на своём пути не только сторонников, но и противников. В частности, Б.Н. Миронов, опубликовавший в 2000 г. труд «Социальная история России: генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства», признавая в целом некоторые выводы Л.В. Милова о воздействии географического фактора на социально-экономические процессы в России, высказал мнение, что своеобразие природных условий прежде всего «дело рук человеческих» [21]. С точки зрения Б.Н. Миронова, влияние географической среды на человека и общественные явления происходит опосредованно и во взаимодействии с другими социальными, экономическими и политическими факторами, оценить индивидуальный вклад каждого из которых не представляется возможным [22]. Б.Н. Миронов, критикуя своих оппонентов за «географический детерминизм», считает, что любые соображения о влиянии географической среды на отдельные институты, модели поведения, социальные и экономические процессы «носят предположительный, а часто просто гадательный и спекулятивный характер» [23].

Полемика между Л.В. Миловым и Б.Н. Мироновым, а также их сторонниками или противниками, определила различную степень акцентуации роли естественно-географических факторов и их влияния на производственную деятельность и миграционную мобильность крестьянства в региональных исторических исследованиях.

В работах историков Центрального Черноземья, написанных на рубеже XX - XXI столетий, восполнялись главным образом лакуны, образовавшиеся в изучении аграрного вопроса в центральном производящем регионе пореформенного периода в советский период историографии. В круг интересов диссертационных трудов и монографий проблемы миграций земледельческого населения за пределы территории постоянного проживания либо не входили совсем, либо были представлены в виде простой констатации факта переселений и дополнены краткими статистическими сведениями о числе крестьян, вышедших на переселение за изучаемый авторами хронологический отрезок (С.А. Есиков, О.Г. Вронский) [24].

Более детальному анализу вопрос о роли природно-географического фактора в историческом процессе подвергся в трудах сибирских учёных новейшего времени. В конце 80-х-начале 90-х гг. XX в. в сибиреведческом сегменте аграрных исследований сформировалась и продолжала развиваться устойчивая концепция, утверждавшая, что по мере продвижения русской оседлости на восток роль природных факторов актуализировалась, а перемещение части населения из континентальной зоны проживания в резкоконтинентальную инициировало перестройку крестьянских хозяйств сообразно местным условиям, требовало коррекции, а иногда и ломки индивидуального сознания мигрантов.

Знаковым событием в русле выделенного исследовательского направления стала вышедшая в свет в 1991 г. монография В.И. Шадурского

25], посвящённая проблемам изучения народного опыта земледелия в зауральском регионе в хронологически обширный исторический период XVII - начала XX вв. Автором были даны подробные характеристики условий становления и развития земледелия в Сибири: местного климата, растительности и почвенных свойств региона. Не говоря впрямую о факторах адаптации переселенцев в колонизуемых местностях, В.И. Шадурский указал на «исключительное экологическое разнообразие» вовлекаемых в земледельческий оборот районов Западной Сибири и автономную сложность природно-климатических условий для сельскохозяйственного производства

26].

Конец 80-х-первая половина 90-х гг. XX в. были ознаменованы появлением работ геодемографического и геоэкономического содержания, в которых авторы указывали на значимую роль в переселенческом процессе природно-географических факторов.

В диссертации П.П. Вибе [27] были исследованы (на примере переселения крестьян в Тобольскую губернию в конце XIX - начале XX вв.) колонизационные возможности переселенцев с учётом выхода из европейских губерний России, а также особенности расселения мигрантов в Западной Сибири, геодемографические последствия крестьянской колонизации.

В монографии и статьях В.А. Зверева [28], сосредоточившего внимание на изучении русской крестьянской семьи в Сибири и специфике демографического поведения сельского населения колонизуемого региона во второй половине XIX - начале XX вв., неоднократно отмечалось, что природно-географический фактор оказывал влияние на миграционное поведение крестьянства на всех стадиях переселения: в период выхода, водворения и обустройства, а также внутрирегиональных перемещений лиц крестьянского сословия. С точки зрения учёного, такие элементы природно-географического фактора, как траектории транспортных путей, расстояние до основных районов колонизации, сравнительные природно-климатические, ландшафтные, почвенные характеристики мест выхода переселенцев и предполагаемого водворения играли важную роль, поскольку экологические знания мигрантов составляли одно из условий быстрой «приживаемости» их в Сибири.

Влиянию природно-географического фактора на особенности устройства и становления переселенческих хозяйств в колонизуемом регионе, развитие земледелия и скотоводства была посвящена опубликованная в 1995 г. исследовательская работа К.А. Чуркина [29]. Автор, основываясь на широком круге опубликованных источников, произвёл подробный анализ природно-климатических условий, вовлечённых в колонизационный процесс территорий Сибири, выявил основные направления миграционных потоков, определил степень зависимости результатов хозяйственной деятельности переселенцев и специфики их быта от природных обстоятельств.

В семантических границах изучения взаимоотношений переселенцев и старожилов в Западной Сибири автором настоящего труда [30] было проведено подробное исследование природно-географического контекста водворения и обустройства мигрантов из европейской части России в колонизуемых местностях, на основании чего сделан вывод о неодинаковых условиях, в которых происходило становление хозяйств новосёлов, в зависимости от периода прибытия переселенческих партий в Сибирь; отмечено разнопорядковое влияние природно-географического фактора на хозяйственную деятельность крестьян в различных районах региона.

Интенсивные исследования природно-географической компоненты переселенческого процесса, прямого и опосредованного воздействия специфики природного окружения на все стороны быта и хозяйственной жизни мигрантов в регионе водворения сделали возможным и необходимым разработку новых методологических подходов к изучению адаптации русских переселенцев в Сибири как одного из основных факторов культурогенеза [31]. Предпосылкой к проведению специальных исследований в области изучения генерирующих механизмов хода и результатов адаптации стало накопление и описание обширного этнографического материала, характеризующего уникальные и универсальные черты материальной культуры русских сибиряков. В работах A.A. Люцидарской, В.А. Липинской, М.Л. Бережновой, П.Е. Бардиной, М.А. Жигуновой, Т.Н. Золотовой [32] и др. широко освещались вопросы питания, одежды, архитектурных традиций сельского населения Сибири, в том числе и с точки зрения определённых трансформаций этих элементов материальной культуры в связи с влиянием естественно-географической обстановки.

Обобщение данного материала, с привлечением экспедиционных дневников и полевых наблюдений, позволили О.Н. Шелегиной [33] уточнить и внести ясность в понятие культурной адаптации, определив её как приспособление человеческих сообществ, социальных групп и отдельных индивидуумов к меняющимся природно-географическим и историческим условиям жизни посредством изменения стереотипов сознания и поведения. Автор справедливо указала на взаимообразность адаптационных процессов, так как миграционные потоки из центральных регионов России в Сибирь делали культурную адаптацию значимой не только для переселенцев, но и для жителей тех территорий, куда эти потоки направлялись. Наконец, впервые в исследовательской литературе, в связи с воздействием природных факторов на адаптационные возможности крестьянства сибирского региона, был сформулирован тезис о складывании внутрирегиональных комплексов материальной культуры, в наибольшей степени соответствовавших природно-климатическим особенностям территорий, образу жизни поселившихся на них людей [34].

Обстоятельное исследование условий адаптации русских сибиряков в регионе, среди которых одну из решающих функций выполнял природногеографический фактор, было проведено Б.Е. Андюсевым [35]. Подчеркнув, что адаптация - это процесс взаимного приспособления между культурой и средой, направленный на выживание и стабильность социальной системы, исследователь, исходя из определения «месторазвитие», пришёл к выводу о том, что наибольшее влияние на формирование хозяйственной инфраструктуры, приспособительную изменчивость и традиционное сознание сибирского населения оказывали естественно-географические, природные факторы [36]. Очевидным достоинством монографии, посвященной характеру адаптации старожилов в Сибири, явилась концептуальная позиция автора о постоянстве адаптационных процессов, в ходе которых, вследствие непрерывного притока земледельческого населения из Европейской России, у всех жителей региона вырабатывались адекватные адаптивные стратегии.

В историко-экономической литературе второй половины XIX -начала XX вв. проблемы причин и последствий миграций земледельческого населения чернозёмного центра России на восточные окраины страны рассматривались в контексте изучения крестьянского хозяйства, особенностей его развития в районах выхода переселенцев и объективных трансформаций в местах их водворения.

По мнению широкого круга исследователей, представлявших различные течения отечественной экономической мысли, проблема миграционной активности крестьянского населения в пореформенное время явилась прямым следствием аграрного кризиса, элементы которого впервые проявились в сельском хозяйстве европейской части России на рубеже 7080-х гг. XIX столетия, а на стыке XIX и XX вв. стали характерологической чертой отечественного сельскохозяйственного производства. В работах экономистов второй половины XIX - начала XX вв. (A.C. Ермолов, Ф. Бар, А.Е. Воскресенский, A.A. Кауфман, A.A. Исаев, И.А. Ямзин, В.П. Вощинин, П.М. Головачёв, В.П. Воронцов, A.B. Пешехонов, K.P. Качоровский, C.JI. Чудновский) [37] были выявлены основные группы причин возникновения и эскалации кризисных проявлений в аграрном секторе экономики чернозёмного центра страны. К таковым относились избыток земледельческого населения в регионе, господство архаических форм хозяйствования и развившееся на этом фоне крестьянское малоземелье. В исследованиях экономического профиля второй половины XIX - начала XX вв. переселения, наряду с такими вариантами урегулирования аграрного кризиса, как вовлечение в оборот частновладельческих земель, развитие арендных отношений и стимуляция промыслового отхода земледельческого населения, рассматривались как паллиативная мера, ввиду ограниченности или неподготовленности земельных участков в Сибири для водворения там переселенческого элемента. В частности, A.A. Кауфман, констатируя, что «причины переселений коренятся в кризисе системы производства, а крестьянство уходит на новые места в силу того, что уменьшившееся земельное обеспечение не позволяет более вести хозяйство привычного типа», отмечал, что путём поощрения и развития переселенческого движения аграрный вопрос урегулировать нельзя, так как «почти все непосредственно пригодные для заселения земли Сибири. уже заняты переселенцами из внутренних губерний, и новых можно приглашать в уже никак не пригодную для немедленного занятия земледельцами тайгу» [38].

Невзирая на негативное в целом отношение к крестьянским переселениям как способу решения аграрного вопроса, в 80-х гг. XIX в., когда переселенческое движение приобрело массовый характер, в литературе историко-экономического профиля сформировалось направление, специализировавшееся на исследовании материальной готовности крестьянства чернозёмных губерний России к миграциям и влиянии имущественного состояния крестьянских дворов на характер и темпы адаптации в регионе водворения.

Расчёты, произведённые Н. Турчаниновым и А. Фортунатовым [39], способствовали определению степени земельного обеспечения крестьянства чернозёмной полосы России, наличия движимого и недвижимого имущества, что позволило с максимальной точностью выявить потенциальные финансовые возможности земледельцев, принявших решение о переселении в Сибирь.

K.P. Качоровский [40], на основании массового исследования переселенческих хозяйств центрально-чернозёмных губерний России, пришёл к заключению, что подавляющая масса решившихся на переселение крестьян не располагало достаточными материальными ресурсами для первоначального обустройства в Сибири, ввиду ограниченности времени на совершение сделок и активного противодействия данному процессу со стороны общинной организации.

В монографиях A.A. Исаева, A.A. Кауфмана, A.A. Дудоладова, H.A. Рубакина и публицистических очерках Н.М. Ядринцева и A.A. Белевского [41] досконально изучен вопрос об основных траекториях движения переселенческих потоков во второй половине XIX - начале XX вв. и материальных затратах мигрантов на передвижение из России в Сибирь. Исследователям удалось определить комплексные расходы переселенцев на переезд в зависимости от избранного направления движения и транспортных средств. Расчёты, произведённые специалистами на основании опросов переселенческих партий, позволили выяснить оптимальный размер денежных средств, необходимых для успешного переселения (результаты вычислений использовались правительством для установления денежного ценза, которому должны были соответствовать материальные возможности мигрантов), водворения и первоначального обустройства [42].

Отдельную группу работ в рамках историко-экономического направления, в которых авторы не затрагивали впрямую причин миграционной мобильности, но предоставляли обширный доказательный материал стабильно ухудшавшегося имущественного положения крестьян чернозёмной полосы России, составили труды, посвящённые вопросам их быта и жизнедеятельности. К таковым относились: статистические изыскания Ф.А. Щербины, обследовавшего 230 хозяйств Острогожского уезда Воронежской губернии на предмет количества пищевых веществ, приходящихся на душу населения, работы Л.Н. Маресса о пищевом довольствии российского крестьянства, монографии П. Лохтина и А.И. Чупрова о состоянии продовольственных остатков в крестьянских хозяйствах [43].

Данные исследования способствовали формированию объективных представлений о бедственном положении широкого слоя крестьянства земледельческих губерний России, а работы медико-демографического характера В.М. Обухова, А.И. Шингарёва, С.Н. Караманенко, М.М. Белоглазова, С.А. Дедюлина и М.М. Покровского [44] убедительно доказывали наметившуюся в конце XIX в. тенденцию к снижению уровня жизни потенциального миграционного элемента в сельских районах чернозёмного центра.

В исторической науке советского времени исследования проблемы детерминирующих факторов миграционной мобильности и адаптации крестьянства, вышедшего из типичных чернозёмных губерний России, не были предметом специального изучения, а различные стороны развития крестьянского хозяйства в период с 1861 по 1917 г. рассматривались главным образом в связи с выяснением причин крестьянских выступлений и политическими факторами, определившими социальные потрясения в России первой четверти XX в. (столыпинская аграрная политика, революции 19051907, 1917 гг.). Условием для утверждения данной тенденции стали работы В.И. Ленина, посвященные проблемам развития капитализма в России и аграрным миграциям на рубеже XIX - XX вв. Основываясь на земско-статистических материалах, В.И. Ленин подробно охарактеризовал специфику хозяйственно-экономической деятельности крестьянских дворов в Европейской России, в том числе в Воронежской и Орловской губерниях, подверг специальному анализу состояние крестьянских бюджетов, обратил внимание на благотворное значение освоения окраин, как условие развития капитализма вширь [45].

В фундаментальных статьях («Переселенческий вопрос», «Значение переселенческого дела», «Еще о переселенческом деле») Ленин писал о факторах, влиявших на организацию переселенческого дела в годы поощрения правительством аграрных миграций, конкретных обстоятельствах переселенческого движения из европейских губерний России в Сибирь, устройстве переселенцев в местах водворения [46].

Вместе с тем исследование В.И. Лениным аграрного и переселенческого вопросов имело отчетливый политический уклон. Аграрную ситуацию в Европейской части страны автор рассматривал исключительно в контексте социально-экономического разложения крестьянства, а освоение восточных окраин и эскалацию капиталистических отношений, как необходимые условия для свержения легитимной власти и социального переустройства общества.

Тем не менее до конца 1920-х гг., в эпоху сосуществования домарксистского и марксистского направлений в историографии, в русле исследования аграрного строя России, а также переселенческого движения и его последствий во второй половине XIX - начале XX вв., работали представители «старой» научной школы: А.Н. Челинцев, Н.П. Огановский, A.B. Чаянов, Б.Д. Бруцкус, В.П. Вощинин, И.Л. Ямзин.

Общим вопросам развития российского крестьянского хозяйства, при рассмотрении которых использовались статистические данные по Центральному Черноземью (Тамбовской губернии), были посвящены работы А.Н. Челинцева [47], исследовавшего проблемы сельскохозяйственного районирования и экономических закономерностей в размещении главных зерновых культур.

Проблемы эколого-экономических аспектов аграрного кризиса в пореформенной России как условия роста миграционных настроений и переселенческой активности сельского населения изучались в фундаментальных трудах Б.Д. Бруцкуса [48]. По мнению исследователя, аграрный кризис, вызванный избытком земледельческого населения, имел порайонный характер и наиболее остро проявился в чернозёмных губерниях России, что и предопределило тягу крестьянства этих губерний к выселениям за пределы территорий постоянного проживания, в то время как «никакая переселенческая реклама не могла соблазнить к миграции земледельцев промышленной полосы, севера и приозёрского края. Переселение развивалось там, где в этом ощущалась внутренняя потребность» [49].

Н.П. Огановский [50] также связывал кризис в сельском хозяйстве с аграрным перенаселением. Причины и значение переселенческого движения в его трактовке определялись следующими соображениями:

• миграционная подвижность крестьянства - объективный ответ земледельческого населения чернозёмных губерний на заметное ухудшение экономического положения;

• переселения необходимы, так как развитие капиталистических отношений в сельском хозяйстве России могло привести к «обуржуазиванию» крестьянства.

На основании своей гипотезы Н.П. Огановский делал вывод, что переселенческое движение, спровоцированное накоплением негативных тенденций в сельском хозяйстве, должно «смягчить» аграрный кризис в местах наибольшей миграционной активности крестьянства.

A.B. Чаянов [51], поддерживая концепцию аграрного перенаселения как основного источника сельскохозяйственного кризиса, в отличие от Б.Д. Бруцкуса и Н.П. Огановского, считал переселения менее эффективным средством, чем развитие научной агрономии и агротехнические улучшения в сельском хозяйстве.

К категории научных работ, рассматривавших общие вопросы колонизации, относятся написанные в этот период труды В.П. Вощинина и И.Л. Ямзина [52], оценивавших переселенческое движение и его причины как внеисторическое явление, характерное для всех государств и времён.

Однако уже в конце 1920-х - начале 1930-х гг., когда в основном закончилась ротация научно-исторических кадров и произошла замена их идеологически благонадёжными элементами, работы в области исследования аграрного сектора экономики и переселенческого движения в дореволюционной России практически прекратились, а основная масса монографий, опубликованных в это время, разбирала вопросы освоения Дальнего Востока, являвшегося центром геополитической стратегии СССР, и негативных аспектов крестьянских миграций в период проведения аграрной политики Столыпина. Наиболее одиозно, с акцентом на негативные моменты, переселенческое движение освещалось в этот период в работах С.М. Дубровского, Н. Карпова, А.П. Погребинского [53]. Из региональных работ, внимание заслуживает лишь монография П.Н. Черменского [54], в которой автор, оперируя среднестатистическими показателями по сельскому хозяйству 12 уездов Тамбовской губернии, пришёл к заключению о неэффективности правительственных методов реорганизации аграрного сектора экономики чернозёмного центра в конце XIX - начале XX вв., подчеркнув, что переселения на восточные окраины страны не принесли желаемого результата.

Традиции советской историографии, заложенные в конце 1920-х и в 1930-е гг., определили основные акценты в изучении экономических факторов развития крестьянских хозяйств чернозёмных губерний в последующий период. Несмотря на кажущееся обилие исследований по аграрной тематике, созданных до начала 1980-х гг., в них проблемам крестьянских миграций либо не отводилось места вовсе, либо факты переселенческого движения рассматривались вскользь.

Однако именно на этом этапе, благодаря накоплению материала по экономике сельского хозяйства и введению в оборот новых источников, был сделан значительный шаг вперёд в вопросе переосмысления причин возникновения неблагоприятных явлений в земледельческой сфере, определении и уточнении территориальных границ аграрного кризиса.

В фундаментальных трудах М.С. Симоновой, П.Г. Рындзюнского, H.A. Егиазаровой, И.Д. Ковальченко, A.C. Нифонтова, A.M. Анфимова [55], основанных на объективных статистических материалах по чернозёмным губерниям, настойчиво проводилась мысль о «грандиозном аграрном кризисе», «ухудшении положения крестьян», «падении крестьянских хозяйств», но при этом ареал распространения кризисных явлений указанными авторами очерчивался в пределах центрального производящего региона.

Серьёзным подспорьем к созданию монографий обобщающего характера, воссоздававших картину экономического положения чернозёмной деревни, явились региональные исследования Г.М. Богданова, В. Лилеева, К.Ф. Максимовой, Г.М. Птушкина, М.М. Шевченко, А.Н. Курцева [56]. В работах указанных исследователей содержался богатый статистический и фактический материал по истории аграрных отношений пореформенного времени в черноземье, а в диссертационном труде А.Н. Курцева, на материале Курской губернии, были рассмотрены вопросы внутренней трудовой миграции российского крестьянства, включающей временные перемещения земледельческого населения на промыслы и переселение на новые места жительства в Предкавказье, Заволжье, Сибирь и Донбасс. Автору на основании обширного фактологического материала и архивных источников удалось установить взаимосвязь и взаимозависимость между двумя видами трудовых миграций, оценив переселения крестьян Курской губернии как следствие накопления миграционного опыта в процессе земледельческого отхода.

В то же время некоторые выводы А.Н. Курцева выглядят не бесспорными. В частности, он утверждает, что «бедняцкий состав основной массы переселенцев, не располагавших нужными средствами, чтобы самостоятельно завести крепкое хозяйство, а также отсутствие серьёзной помощи со стороны царского правительства, предопределили результат миграции: в районах водворения эти новосёлы оказались на положении бедноты» [57]. По нашему мнению, успех обустройства и водворения в регионе-реципиенте далеко не всегда зависел от финансовых возможностей мигрантов и существенно корректировался со стороны конкретных условий, в которых крестьянину-переселенцу приходилось разворачивать своё хозяйство: состава семьи и наличия годных работников, времени прибытия в регион, своевременного получения ссудной помощи, удачно выбранного участка и т. д.

Оценка экономических потенций переселенцев в местах выхода и водворения, адаптивных возможностей мигрантов из Европейской России, и в частности её чернозёмной полосы, прозвучала в исследовательских работах, посвящённых непосредственно вопросам колонизационного освоения Сибири.

Середина 50-х и начало 60-х гг. XX в. была ознаменована зарождением нового этапа в изучении переселенческого движения. В 1956 и 1958 гг. в свет вышли труды Е.И. Соловьёвой и В.Г. Тюкавкина [58], где на обширном фактическом материале был показан процесс становления переселенческих хозяйств в Сибири; в 1962 г. - монографии Л.Ф. Склярова и В.А. Степынина [59], в которых авторы, опираясь на материалы местных и центральных государственных архивов, а также опубликованные источники, осветили широкий круг вопросов, связанных с переселенческим движением. Ими были выделены экономические группы причин крестьянских миграций, систематизированы сведения о количестве прямых и обратных переселенцев, показана зависимость развития переселенческих хозяйств от принесённых с собой средств. Примечательно, что указанные авторы, сходясь во мнении относительно концептуальной причины переселенческой активности крестьянства в европейском центре России, определяя её как следствие развития аграрного капитализма и интенсивного социального расслоения в деревне чернозёмной полосы, ожесточённо дискутировали по вопросу социального состава мигрантов, а также темпов и результатов адаптации переселенцев в местах водворения. Так, В.А. Степынин утверждал, что на переселение шли в основном крестьяне среднего достатка, так как «бедным было не на что переселяться, а богатым незачем» [60]. По мнению Л.Ф.

Склярова, ускоренные процессы капитализации, происходившие в земледельческом регионе Европейской России во второй половине XIX -начале XX вв. способствовали постоянному вытеснению малообеспеченных слоев крестьянства со своих наделов за пределы территории проживания [61]. В.Г. Тюкавкин, указывая на активизацию в конце XIX столетия деятельности правительственных учреждений по регламентации переселенческого дела, пришёл к важному выводу о том, что с введением льгот на проезд и предоставление крестьянам различных ссуд на обустройство и домообзаводство в переселенческое движение вовлекалось и беднейшее крестьянство [62].

Столь же полемично решался ими вопрос о сроках, необходимых мигрантам для экономического приспособления хозяйств к сибирским условиям. Необходимо отметить, что Л.Ф. Скляров, В.А. Степынин и В.Г. Тюкавкин впервые с периода второй половины XIX - начала XX вв., когда A.A. Кауфман определил срок первоначальной адаптации переселенцев семью-восемью, а окончательной - восемью-восемнадцатью годами, обратились к данной проблеме. При этом Л.Ф. Скляров ошибочно полагал, что экономическое положение переселенцев через восемь лет улучшалось, а впоследствии значительно ухудшалось [63]. В.А. Степынин, проанализировав выводы авторов XIX в. и выделив финансово-экономические, почвенно-климатические и социальные условия, необходимые для организации хозяйства переселенцев, ограничил сроки экономической адаптации мигрантов семью годами [64]. В.Г. Тюкавкин, досконально изучив экономическое положение переселенческих хозяйств разных территориальных поясов, состояния бюджетов крестьянских дворов мигрантов, а также соотношение посевных групп переселенцев по губерниям водворения, установил, что по прошествии четырёх-восьми лет большая часть переселенцев в Сибири достигала экономического успеха [65].

Вопросы крестьянских миграций во второй половине XIX - начале XX вв., влияния переселений на экономическое освоение Сибири рассматривал в своих работах Л.М. Горюшкин [66]. Им была предпринята и успешно осуществлена попытка сравнения и анализа темпов развития крестьянского хозяйства центральной России и Сибири в связи с аграрной колонизацией. Основные результаты данного исследования вошли в состав обобщающего труда «Крестьянство Сибири в эпоху капитализма» [67], где содержались подробные сведения о переселениях в Сибирь с 1861 по 1917 г., информация о численности и направлениях переселенческих потоков, местах выхода мигрантов, их имущественном и семейном положении, экономических возможностях в исторической перспективе.

Ощутимый вклад в изучение детерминирующих факторов миграционной мобильности крестьянства центрально-земледельческих губерний России во второй половине XIX - начале XX вв. внесли исследования, характеризовавшие деятельность различных правительственных учреждений по урегулированию аграрных отношений внутри страны и организации переселений на её восточные окраины.

В 60-70-х гг. XX столетия в работах М.С. Симоновой, В.Г. Чернухи, Г.М. Дейча, З.Я. Березняка [68] обстоятельно изучены экономические стороны жизни и деятельности российского крестьянства в связи с возникновением аграрного кризиса и созывом в 1902 г. Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Указанными авторами был проанализирован и введён в научный оборот обширный пласт неопубликованных ранее материалов Особого совещания, содержавших подробную информацию о фактическом положении дел в аграрном секторе экономики европейской части России и её чернозёмного центра, возможных вариантах амортизации и урегулирования неблагоприятных тенденций в сельском хозяйстве региона.

Деятельность местных комитетов Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности, в том числе сибирского региона, в рамках которой обсуждались вопросы агрономической помощи переселенцам, проблемы развития земледелия и улучшения экономического положения крестьянских хозяйств, т. е. мер, активно способствовавших адаптации мигрантов, рассматривали в статьях, монографиях и диссертациях М.В. Шиловский, Г.А. Корнеева, В.Н. Либуркин [69].

В целом негативные оценки переселенческого сегмента аграрной политики российского правительства в период 1861-1905 гг., данные в 1960-е гг. в трудах Е.М. Брусникина, И.А. Асалханова, А.П. Бородавкина, Г.Х. Рабиновича, Л.Г. Сухотиной, Г.П. Жидкова [70], полагавших, что деятельность властей, направленная на заселение колонизуемого региона, отличалась хаотичностью, непоследовательностью, «насквозь реакционным, крепостническим характером», были существенно скорректированы в 197080-е гг.

В исследовании переселенческой политики, произведённом Б.В. Тихоновым [71], впервые в историографии был поставлен вопрос о настроениях крестьянства регионов Европейской России в связи с функционированием переселенческого законодательства в 1890-е гг. Автор, апеллируя к характеристике социально-психологического облика переселенцев, данной А.Н. Куломзиным, отметил слабую детерминированность миграционной активности крестьянства чернозёмной полосы правительственными решениями по переселенческому делу.

Новые подходы к исследованию экономических и социальных аспектов переселенческого процесса в контексте аграрной политики правительства отличали ряд работ, написанных в 1980-е - начале 1990-х гг. (Л.М. Горюшкин, H.A. Миненко, В.Н. Худяков, А.Т. Топчий, В.Л. Степанов, И.В. Островский, М.Т. Когут) [72]. В них, в частности, анализировались проблемы взаимозависимости аграрного кризиса в центральном производящем регионе и системы аграрных отношений на колонизуемых территориях, поземельной политики властей в Сибири и землеустройства мигрантов, что потребовало более скрупулёзного изучения и осмысления роли субъективного фактора в переселенческом движении, проявившегося в самовольной миграции, дихотомических колебаниях в социальном составе переселенцев, отношении крестьянства к ссудным и фискальным мероприятиям центральных и региональных органов власти в Сибири пореформенного периода.

На стыке XX и XXI столетий продолжились исследования экономических аспектов жизни российского села, комплекса аграрных отношений в чернозёмном центре страны и Сибири. Данный период историографии характеризует возрастание интереса исследователей к проблемам внутренних миграций и способности участников данного процесса к выработке адаптивных стратегий. Произошло это во многом благодаря освобождению российской исторической науки от тотального контроля и диктата со стороны государства, аккумуляции методологии исследований по истории крестьянства, используемой в западно-европейской историографии, избежавшей опыта прерывания научной традиции. Уже с 1990-х гг. началось переосмысление исторического материала, структурировались новые подходы в трактовке основных тенденций развития крестьянского хозяйства регионов Европейской России, появились первые фундаментальные разработки по комплексному изучению и анализу факторов, влияющих на миграционную мобильность и экономическое положение крестьянства центра и регионов во второй половине XIX - начале XX вв.

Объективным толчком к переоценке ценностей в методологической сфере исторической науки и области интерпретации фактического материала по истории крестьянства явилось становление и развитие крестьяноведческих исследований в России, пришедшееся на первую половину 1990-х гг., когда под руководством Т. Шанина была создана исследовательская группа для работы над проектом «Изучение социальной структуры российского села». Крестьяноведческие методики были репрезентированы и обсуждены в ходе семинара «Современные концепции аграрного развития» [73] и опубликованы в центральных журналах и сборнике «Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире» [74]. В монографиях, статьях и комментариях к ним в рамках данного научно-исторического направления излагались основные положения крестьяноведческого дискурса, центральное место среди которых занимали понятия «моральная экономика», «экономика и этика выживания», «социальная память крестьянства» [75], недвусмысленно указывающие на антропологический характер крестьяноведения как исследовательской дисциплины.

В русле крестьяноведческой парадигмы, в отличие от отечественной социологической традиции структурирования общества по имущественно-функциональному признаку, при изучении земледельческого населения на первый план выдвигался иной критерий: экономическое положение сельскохозяйственных производителей рассматривалось как вторичное по отношению к крестьянским обязательствам в границах деревенской общности и формированию на этой основе специфических представлений крестьян о собственности и справедливости. Исследование крестьянской организации как самопроизводящейся целостности с характерными для неё специфическими механизмами функционирования и воспроизводства развернули многих специалистов в аграрном вопросе от узкоспециального рассмотрения крестьянской проблематики под экономическим углом зрения к многосторонней оценке крестьянского социума с использованием новейших научных достижений и методологий.

Симптоматично, что, как и в предыдущие периоды развития историографии вопроса, наиболее обсуждаемой в историко-экономических трудах современного этапа проблемой стал аграрный кризис: причины его возникновения, формы проявления, пространственное распространение и способы преодоления. Методологический кризис советской исторической науки, возникший в том числе и по причине отсутствия надёжной аргументации в исследованиях экономического положения крестьянства Европейской России, доминирования в них бездоказательных деклараций, основанных преимущественно на «лошадиной» статистике, активно способствовал формированию историографических «пустот», которые при отсутствии отечественных исследований частично восполнялись за счёт ставших доступными монографий западного происхождения, увидевших свет ещё в 1960-1970-х гг.

Именно указанный период являлся точкой отсчёта западной историографии в изучении аграрного вопроса в России, где в это время утвердилась оригинальная концепция А. Гершенкрона (см. [76]), интерпретировавшего социально-экономическое развитие пореформенной России с позиций теории «стадий экономической отсталости».

Вслед за ним английский историк Т. Шанин (см. [77]) указывал на непропорциональное развитие индустриального и аграрного секторов российской экономики, наличие всеобщего аграрного кризиса.

Однако уже в работах Р. Голдсмита, С. Уиткрофа и П. Грегори [78] многое из положений адептов теории «стадий экономической отсталости» было ревизовано и отвергнуто.

Важным достижением зарубежной историографии следует признать дифференциацию понятия «аграрный кризис» на три составляющих: сельскохозяйственный кризис как кризис экономический, связанный с упадком производства; кризис в уровне жизни крестьян, определяемый воздействием на сельское хозяйство со стороны рыночных механизмов и правительственной политики; аграрный кризис как кризис общественно-политический [79]. На основании данного подхода С. Уиткрофу, П. Грегори, Р. Смиту и другим специалистам удалось выявить региональные особенности экономического развития и динамики сельскохозяйственного производства в конце XIX - начале XX вв. и установить районы Европейской России (прежде всего Центрально-Чернозёмный), где проявления аграрного кризиса были наиболее очевидными.

Под непосредственным влиянием выводов западноевропейского историко-экономического направления историографии отечественная историческая наука второй половины 90-х гг. XX и начала XXI столетий приступила к изучению различных аспектов аграрных отношений в пореформенной России. В частности, предметом рассмотрения исследователей, сегодня являются вопросы состояния и динамики крестьянской земельной собственности в Центрально-Чернозёмном регионе второй половины XIX - начала XX вв. (Р.В. Косов, A.B. Силин), специфики развития зернового производства в рамках отдельных крестьянских хозяйств и всего народнохозяйственного экономического комплекса (Е.С. Шукаева), особенностей крестьянского землевладения и землепользования (Л.И. Земцов, В.Н. Фурсов), деятельности земских учреждений по развитию сельскохозяйственного образования и научной агрономии (В.Н. Плаксин, И.Н. Манохина), экономико-демографических процессов в чернозёмной деревне (А.Н. Быканов) [80].

На рубеже XX - XXI вв. появляется ряд обобщающих работ по истории аграрных отношений в чернозёмном регионе, в которых подробно анализируются основные тенденции его экономического развития, рассматриваются вопросы переселений земледельческого населения на восточные окраины страны.

В опубликованной в 1998 г. докторской диссертации С.А. Есикова, написанной на материале изучения тамбовской деревни начала XX столетия, были выявлены общие закономерности и региональные особенности развития крестьянского хозяйства и его основных элементов, охарактеризована производственно-экономическая сфера сельской жизни, степень и темпы развития аграрного капитализма в Тамбовской губернии. Автором исследованы миграционные потоки из различных уездов Тамбовской губернии в период с 1861 по 1905 г., дана подробная оценка результатов выселений с точки зрения экономического положения крестьян, оставшихся в пределах своего первоначального проживания, а также сделано важное замечание о том, что переселению, как правило, предшествовал систематический промысловый отход, в процессе которого крестьянство региона приобретало бесценный миграционный опыт, имело возможность окрепнуть материально перед миграционным актом [81].

В исследовании О.Г. Вронского досконально изучены демографические изменения, произошедшие в границах Курской, Орловской, Тамбовской губерний. О.Г. Вронский, оперируя обширным фактическим и статистическим материалом, проиллюстрировал отчётливую тенденцию роста населения в пореформенный период (к началу XX в. более 74,0 % от уровня 1861 г.) при отсутствии существенных количественных изменений в надельном земельном фонде [82]. В работе предметно рассмотрены гипотетические возможности преодоления аграрного кризиса, среди которых наряду с развитием промыслов, участием в арендных операциях, улучшением агротехники, названы и крестьянские переселения. Установив количественный состав мигрантов за шестнадцать лет (1885-1900 гг.), О.Г. Вронский пришёл к выводу, что переселение, вызванное деструктивными процессами в аграрном секторе экономики чернозёмного центра, не способно было решить проблем аграрного перенаселения старопахотных губерний, так как все крестьяне, вышедшие из них на переселение, составляли в 1900 г. лишь 3,12 % от сельскохозяйственного населения Центрально-Чернозёмного региона [83].

Экономические аспекты адаптации мигрантов из чернозёмного центра России в местах водворения в Западной Сибири исследуются в современной историографии в рамках методологии крестьяноведения. Авторы, специализирующиеся в данной проблематике, в массе своей отказались от одиозных способов количественных характеристик уровня развития крестьянских хозяйств (переселенческих и старожильческих) в Сибири, когда во главу угла выносились только имущественные критерии: наличие сельскохозяйственного инвентаря, крупного и мелкого скота, фискальные факторы.

Данная тенденция проявилась уже в начале 1990-х гг. в работах В.И. Шадурского, В.А. Зверева, П.П. Вибе, К.А. Чуркина, З.П. Горьковской и О.Н. Катионова [84] и других авторов, использовавших данные об имущественном положении переселенческого сегмента сибирской деревни в контексте изучения репродуктивного поведения сельского населения, его бытовых особенностей, пищевого довольствия. Отметим, что подобный подход к исследованию переселенческих хозяйств, при котором аргументация автора сводилась не только к цифрам, иллюстрирующим экономическое состояние крестьянских дворов, но и к характеристике особенностей стереотипов поведения (в том числе и производственных), предоставил обширную информацию о специфике адаптационного процесса в регионе, убедительно доказал многофакторность этого явления.

В традициях указанной исследовательской парадигмы были написаны и опубликованы, соответственно в 2000 и 2003 гг., работы А.Н. Сагайдачного [85], изучившего демографические процессы в Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв., с использованием статистических данных о людности крестьянский хозяйств и их экономической полноценности, и H.A. Балюк [86], исследовавшей уровень и динамику развития крестьянских хозяйств Зауралья в связи с соотношением в них зерновых культур, соответствия реального потребления с установленными нормами, состоянием бюджетов крестьянских семей.

Социально-психологические аспекты миграционной мобильности и адаптации крестьянства в Сибири в общероссийской литературе по переселенческому вопросу во второй половине XIX - начала XX вв. рассматривались крайне поверхностно. Исключение составили лишь работы И.А. Гурвича и A.A. Исаева, в которых, разбирая преимущественно экономические аспекты причин миграционной мобильности земледельческого населения в пореформенный период, авторы косвенно указывали на определённые трансформации в настроениях крестьянской массы.

И.А. Гурвич [87], использовавший в качестве источника при написании книги о крестьянских переселениях в Сибирь материалы систематического опроса переселенческих партий в 1882-1883 гг., пришёл к выводу об определяющей роли психологического фактора в момент принятия и реализации решения о переселении. По его убеждению, в конце 1880-х гг. во взглядах крестьянства произошёл общий переворот в понимании условий окружающей жизни, связанный с нерешённым в России аграрным вопросом.

Профессор A.A. Исаев в опубликованной в 1891 г. монографии о переселениях предпринял попытку выявления причин массовых миграций во второй половине XIX - начале XX вв. через осмысление поведенческих стереотипов и социальных установок крестьянства. По определению A.A. Исаева, «сельчане всю жизнь имеют одно занятие, которым и привязаны к одному месту, к своей малой родине. Крестьянин особенно цепко держится своих привычек и покидает родину только тогда, когда жить становится уже совсем не под силу» [88].

Оценка роли психологического фактора в крестьянских переселениях, данная A.A. Исаевым, подвела своеобразную черту под оживлённой журнальной полемикой 70-80-х гг. XIX в., развернувшейся вокруг вопроса о причинах массовых миграций в пореформенное время, в ходе которой выявились две диаметрально противоположных позиции: переселения были вызваны «бродяжническими» инстинктами русского народа, бессознательной страстью к передвижениям, «переселенческим зудом» (Н. Серповский, С.П. Швецов, Н. Емельянов) [89]; переселения - результат качественных трансформаций в крестьянском сознании, стремление к сохранению земледельческой оседлости посредством территориального переноса хозяйственного комплекса в новые условия обитания и экономической деятельности (Б. Ленский, В. Португалов, H.A. Языков) [90]. Веские доводы влиятельного учёного A.A. Исаева в пользу второго подхода оказали решающее влияние на понимание причин крестьянских миграций, а также методов руководства переселенческим движением правительственными органами.

Более детальное изучение психологических аспектов в переселенческом процессе второй половины XIX - начала XX вв. было предпринято в литературе этнографического и этнопсихологического содержания, посвященной непосредственно сибирскому региону.

Усилиями А.П. Щапова, Г.Н. Потанина, Н.М. Ядринцева [91] было сформулировано положение о складывании в специфических естественно-географических, исторических и бытовых условиях Сибири новой разновидности русского народа - «европейско-сибирского или великорусского инородческого типа». В оценке физиологического, умственного и нравственного облика русских сибиряков между упомянутыми авторами и их последователями имелись серьёзные разногласия. А.П. Щапов и его сторонники (Н.М. Астырев, Н.П. Григоровский, H.A. Костров и др.), выделяя старожильческое население в «особую русско-сибирскую народность», говорили о преобладании в сибирском населении личных, семейно-родовых начал над общественными. По убеждению данных авторов, сибиряки были начисто лишены культурных потребностей и «высших человеческих чувств», что свидетельствовало о генетическом и социокультурном отрыве их от метрополии, вплоть до утраты принесённых предками с родины культурных традиций и ценностей [92].

Н.М. Ядринцев и Г.Н. Потанин вывели идеализированный тип крестьянина-старожила, выгодно отличавшегося своими качествами от русского крестьянина большей предприимчивостью, энергичностью, развитостью в умственном и нравственном отношении.

Несмотря на то, что в последующих исследованиях положение о сибиряке как едином, «особом типе» поддержки не нашло, а в работах Д.А. Клеменца, A.A. Макаренко [93] и др. подверглось жёсткой критике, подавляющее большинство авторов второй половины XIX - начала XX вв., в круг интересов которых входило изучение переселенческого движения, приняли как естественный факт наличие у русских сибиряков специфического самосознания, что не могло не оказывать влияния на протекание процесса адаптации мигрантов в регионе водворения. В работах

А.Н. Пыпина впервые было введено в научный оборот понятие «сибирский характер», получившее дальнейшее обоснование в монографии П.М. Головачёва [94], полагавшего, что черты сибирского характера формировались при непосредственном воздействии географических и исторических обстоятельств. В работах H.A. Кострова и П.П. Сущинского показано влияние специфических механизмов сознания на юридические традиции и правовую культуру переселенцев и старожилов Сибири [95]. A.A. Исаев и A.A. Кауфман [96], с противоположных позиций оценивая роль переселенческого и старожильческого сегментов в организации сибирского социума, в равной степени опирались в своих выводах на характеристику психологического облика старожилов и новосёлов, видя в различиях стереотипов поведения тех и других основания для конфликтных взаимоотношений.

Начиная с 20-х гг. XX в., исследования социально-психологических аспектов жизни российского села и функционирования крестьянской общности по политическим причинам были свёрнуты, а возвращение к данной проблематике пришлось лишь на вторую половину 1980-х-начало 1990-х гг.

В рамках социально-психологических исследований современного периода развивается процесс утверждения культурно-генетических подходов к изучению генезиса и эволюции отдельных компонентов народной культуры. Вопросы общественного сознания крестьянства, «представлений», «ценностей» и «образов» самого многочисленного сословия дореволюционной России на рубеже XX-XXI вв. широко и разнообразно освещаются в исторических трудах.

В середине 1990-х гг., на волне всеобщего увлечения социально-психологическими аспектами быта и производственной деятельности российского крестьянства, вышел в свет ряд научных монографий, в которых авторы, используя новые методы исследования, пришли к неожиданным и оригинальным теоретическим выводам.

В этой связи необходимо отметить монографию О.Г. Буховца [97], посвящённую изучению системообразующих элементов крестьянского менталитета и социальных конфликтов в России начала XX в., работу О.Н. Поршнёвой [98], сосредоточившей внимание на исследованиях в области массового сознания, менталитета и социального поведения крестьян, рабочих и солдат в годы Первой мировой войны.

Исследования JI.B. Милова и Б.Н. Миронова, не взирая на наличие принципиальных расхождений по вопросу о значимости природно-географического фактора в социально-экономической жизни России, существенно обогатили историческую науку концептуальным выводом о непрерывном колонизационном процессе, происходившем в пределах русской равнины, и складыванию на этой основе миграционной парадигмы, формировавшейся в том числе и под влиянием факторов народного сознания.

Появление обобщающих монографий по означенной проблематике стало возможным во многом благодаря методичной исследовательской работе предшествующих поколений историков, деятельность которых пришлась на переходное время 80-х-начала 90-х гг. XX столетия, когда экономический детерминизм в исторической науке постепенно сменялся методологическим хаосом и неопределённостью. В этот период в работах М.М. Громыко [99] изучались крестьянские представления о труде и собственности, трудовые традиции, общественное мнение и настроения, календарные обряды. В русле данного направления проводили исследования общинного быта земледельцев, обрядовой культуры, производственных традиций, развития элементов крестьянского самоуправления, физического и социального воспроизводства H.A. Миненко, Т.С. Мамсик, А.Ю. Майничева, Е.Ф. Фурсова [100] и другие авторы.

Кардинальные изменения методологических принципов и исследовательских приоритетов в исторической науке постсоветского периода отразились и на характере изучения разнообразных аспектов переселенческого движения, остающегося по-прежнему в центре внимания преимущественно сибирских историков. В конце XX - начале XXI вв. такими исследователями как Б.Е. Андюсев, H.H. Родигина, К.В. Скобелев [101] были поставлены следующие вопросы: характеристика социально-психологического облика русского крестьянства, оценка роли социально-психологических факторов в принятии крестьянством Европейской России решений о переселении, выявление образа Сибири в массовом сознании, определение социально-психологических аспектов адаптации переселенцев и старожилов в условиях Сибири.

Таким образом, в результате продолжительных во времени географических, историко-экономических и социально-психологических изысканий по вопросу об определении детерминирующих факторов миграционной мобильности и адаптации переселенцев в колонизуемом во второй половине XIX - начале XX вв. регионе был накоплен обширный фактический и статистический материал о причинах и динамике переселенческого движения, географических особенностях мест выхода и водворения мигрантов, тенденциях экономического развития крестьянских хозяйств чернозёмного центра России, материальной обеспеченности переселенцев как условия их успешного приспособления к западносибирской среде. В общероссийской и региональной научной литературе, в контексте исследования экономических и географических аспектов земледельческой колонизации Сибири, опосредованно ставился и обсуждался вопрос о психологических мотивах принятия крестьянством чернозёмных губерний России решений о переселении, определённых трансформациях сознания мигрантов на всех этапах переселенческого движения, давалась подробная характеристика социально-психологической среды региона водворения.

Вышеизложенный историографический обзор позволяет констатировать следующее:

• На протяжении длительного времени вопросы миграционной мобильности и адаптивности лиц земледельческого сословия в пореформенный период рассматривались исторической наукой в контексте изучения переселенческих процессов. Характерной чертой в изучении детерминирующих факторов миграционной мобильности крестьянства Центрально-Чернозёмного региона России и особенностей его адаптации в регионах вселения являлась чрезмерная акцентуация внимания авторами различных периодов на экономических аспектах проблемы. Значение природно-географического фактора в проявлении переселенческой активности крестьянства чернозёмных губерний России исследовалось в историографии преимущественно в соотношении с экологическими девиациями, стимулированными антропогенным воздействием земледельческого населения на производящий ландшафт, без предметного анализа имманентных климатообразующих факторов региона выхода мигрантов. Социально-психологический аспект миграционной мобильности и адаптации в исследовательских работах практически не рассматривался: в досоветский период - в силу зачаточного состояния психологической науки; в советский - по причине доминирования «примитивного экономизма» в идеологии и науке; в постсоветский - в связи с отсутствием методологической определённости и долговременной традиции полидисциплинарных исследований.

• Многосторонний анализ историографического поля исследований миграционного и адаптивного аспектов переселенческого движения продемонстрировал также, что при достаточно подробной изученности специфики аграрных отношений в черноземном центре России и Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв., бесспорной достоверности количественных показателей переселенческого процесса, в исторических работах до сих пор не предпринимались попытки комплексного исследования регионов выхода и водворения мигрантов, что позволило бы с большей точностью определить причины и объяснить последствия крестьянских переселений.

Объектом работы является процесс переселения крестьянства типично земледельческих губерний (Курской, Воронежской, Тамбовской, Орловской) центрально-черноземного региона в губернии и области Западной Сибири.

Предмет диссертационного исследования - детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации сельского населения региона, определившие формирование миграционных настроений и миграционного поведения в крестьянской среде Центрального Черноземья в пореформенный период.

Цели и задачи исследования. Целью настоящего исследования является выявление взаимодействия и степени влияния факторов миграционной мобильности крестьянства Центрального Черноземья в переселенческом процессе, а также характеристика адаптивных возможностей миграционного контингента в условиях водворения и обустройства в земледельческих районах Западной Сибири.

Решение круга вопросов, связанного с достижением цели исследования, поставило автора перед следующими задачами:

- определить степень и значимость влияния природно-географического фактора на сельскохозяйственные процессы в центрально-черноземной деревне;

- показать организационные принципы функционирования крестьянских хозяйств потенциальных переселенцев черноземного центра в местах домиграционного проживания;

- раскрыть роль экономико-демографической специфики района в формировании миграционной подвижности населения;

- установить те базовые ценности, представления и образы крестьянства, которые оказали опосредованное воздействие на складывание миграционных настроений и миграционное поведение в земледельческой среде района выхода на переселение;

- выявить степень участия правительственных учреждений в организации переселенческого движения за Урал, роль переселенческой политики российского правительства в деле координации крестьянских миграций;

- установить особенности обустройства и адаптации мигрантов в Западной Сибири с учетом природно-географических условий региона водворения;

- определить степень влияния экономического фактора на адаптацию переселенцев на всех стадиях миграции: в период выхода на переселение, непосредственного передвижения в регион водворения и обустройства на новом месте;

- охарактеризовать условия и особенности структурирования адаптивных моделей и стратегий поведения мигрантов в ходе переселенческого движения, водворения и обустройства в колонизуемых местностях.

В качестве гипотезы исследования нами выдвинуто предположение о том, что миграционная мобильность и адаптивные возможности крестьянства центрально-черноземных губерний России определялись совокупным влиянием природно-географического, экономического и социально-психологического факторов. Преобладание той или иной составляющей зависело от конкретных условий и стадии переселенческого движения: материальных возможностей крестьянского хозяйства на родине, благоприятного стечения обстоятельств ситуативного и временного характера в период выхода на переселение, в процессе водворения и обустройства. При этом природно-географическая детерминанта выступала как катализирующая переселенческую активность и адаптивную готовность сила, инициировавшая аграрно-экологический кризис в территориальных границах региона-донора и качественные трансформации сознания потенциальных мигрантов, проявлявшиеся на всех этапах переселенческого процесса (период выхода, водворения и обустройства в Западной Сибири).

Методология исследования. Систематизация детерминирующих факторов миграционной мобильности крестьянского населения чернозёмного центра Европейской России и выявление основополагающих факторов адаптации переселенцев в колонизуемом регионе, поставило автора перед необходимостью привлечения к исследованию фундаментальных идей и теоретических положений, почерпнутых в специальной литературе общетеоретического содержания отечественного и зарубежного происхождения.

При работе над диссертацией нами были восприняты базовые положения теории колонизации, разработанные и внедренные в сферу исторических исследований во второй половине XIX - начале XX вв. С.М. Соловьевым, В.О. Ключевским, Н.Я. Данилевским, М.К. Любавским, П.Н. Милюковым (102). Определение колонизации в качестве главного фактора российского исторического процесса в работах указанных авторов соотносится с утверждением о решающей роли природно-географической составляющей (климата, форм поверхности, почвенных условий, состояния транспортной инфраструктуры) в миграционных перемещениях больших масс людей.

Обобщение данного материала с использованием теретических выводов классиков географической науки - А.И. Воейкова, В.В. Докучаева, а также современных историко-географических и социо-географических исследований A.B. Дулова и В.А. Душкова (103) - позволило предположить следующее:

1. В условиях континентального климата черноземной части Европейской России, в целом благоприятного для жизни человека, земледельческое производство находилось в тесной зависимости от внутрисезонных температурных колебаний и погодных девиаций (градобитий, ливневых дождей, периодических засух и т.д.).

2. Природно-географические обстоятельства, по мере перемещения мигрантов из черноземного центра на восточные окраины страны, становились реально действующими агентами и оказывали мощное воздействие на хозяйственные отношения, быт, уровень жизни и состояние здоровья переселенцев, являясь важнейшим фактором адаптивного процесса.

К исследованию также были привлечены отдельные положения теории фронтира как сферы аграрной колонизации, широко распространённой в англоязычной литературе и интенсивно обсуждаемой в отечественных исследованиях. Рассмотрение колонизационных процессов с учётом симбиотического сочетания географических и геополитических факторов, представленное в работах А.Д. Агеева, В.А. Ламина, Д.Я. Резуна, Т.С. Мамсик, Д.Н., А.Н., Н.Ю. Замятиных [104], позволило определить универсальные и уникальные свойства, сходства и оппозиции, характеризующие миграционные перемещения больших масс людей в хронологических границах второй половины XIX - начала XX столетий. Один из существенных выводов, воспринятых и переработанных в ходе настоящего исследования, заключается в определении фронтира как зоны неустойчивого равновесия, зачастую неподконтрольной влиянию государственных учреждений. Особенности мышления и поведенческих стереотипов «фронтирменов», выработанные в условиях коварной природы или жестокой конкуренции, сказывались на адаптивных возможностях последующих поколений мигрантов, что в известной мере подтверждается и иллюстрируется в работах крупнейших европейских специалистов по колонизационной тематике XIX в. Леруа Болье и Рошера [105].

Поскольку переселенческое движение носило массовый характер, а адаптация в новых условиях требовала от мигрантов выработки принципиально иных адаптивных стратегий, в процессе исследования были задействованы идеи, выработанные на стыке социологии, социальной психологии и психофизиологии XIX - XX вв., и в частности концепция коллективного поведения, разработанная Г. Лебоном, Э. Канетти, Г. Блумером, С. Московичи, позволившая выявить природу массовых стихийных движений и коллективного возбуждения, как реакции на внешнее воздействие [106]. Основываясь на широком круге достоверных источников и экспериментах, исследователи данного направления сделали смелый и своевременный вывод: главной характерной чертой эпохи служит замена сознательной деятельности индивидов бессознательной деятельностью толпы [107].

В ходе исследования также учитывались и использовались разработки современной зарубежной и отечественной психологической науки в области изучения группового принятия решений, связанных с риском, что явилось необходимым для осмысления часто нерациональных поступков крестьянства, отважившегося покинуть родную деревню. Основанные на прожективных, реальных методиках и полевых экспериментах исследования К. Левина, Дж. Стоунера, Г. Хойта, Е. Виллемса и Р. Кларка [108], дополненные работами отечественного происхождения А.П. Альгина, Т.В. Корниловой, О.Ф. Гефеле, О.Г. Фатхи [109], интегрированные в канву диссертационной работы, подтвердили тезис о значительном сдвиге в принятии рискованных решений в гомогенных (однородных) группах, а также устойчивой тенденции в пользу рискованных действий, к которым склонялось крестьянство в период обсуждения миграционных планов.

Авторами был сделан важный для нашего исследования теоретический вывод о том, что ситуация риска в которой оказывается индивид, всегда связана с состоянием неопределённости, невозможность выхода из которого в сжатые сроки неизбежно приводит к нарушению нормального течения адаптационного процесса в системе «человек-среда», проявлению стрессов, фрустрации, разрыву социальных связей.

Многочисленные факты, свидетельствующие о трудностях адаптации переселенцев второй половины XIX - начала XX вв. в различных местностях сибирского региона, сделали необходимым изучение корпуса научно-теоретической литературы социологического и социально-психологического профиля, специально рассматривающей проблемы социальной и психофизиологической адаптации личности. Детальное ознакомление и анализ изложенного материала в трудах Ф.Б. Березина, A.A. Налчаджяна, Т.Г. Стефаненко, P.A. Костина, В.В. Константинова, М.В. Ромма [110] позволили выявить наиболее значимые универсальные черты протекания адаптационных процессов в реальной миграционной ситуации, определить и классифицировать действие адаптивных барьеров в ситуациях водворения и обустройства переселенцев в новых условиях проживания.

Сформулированные в современной отечественной психологии положения о стадийности психической адаптации с выделением этапов первичной, стабильной адаптации и стадии адаптационного утомления [111] ориентировали автора на внимательное изучение личностных (характерологических) особенностей мигрантов, способствующих перемещению в новый регион и обусловливающих стабильность пребывания в нём.

В процессе решения основных задач, поставленных автором, в работе использовались традиционные методы исторического познания:

• Историко-сравнительный метод исследования позволил посредством сопоставления и анализа экономического потенциала крестьянских хозяйств в различных регионах Европейской России выявить наибольшую степень концентрации кризисных явлений в аграрном секторе экономики черноземного центра страны. Данный методический прием использовался и при оценке естественно-географического контекста мест выхода и водворения мигрантов, а также определении уровня экономической комфортности переселенцев через выяснение и сравнение их имущественного положения на родине и в Сибири.

• Описательный метод исследования предоставил возможность детализированной характеристики отдельных компонентов природно-географического фактора, как в районах домиграционного проживания крестьян, так и в местах нового обустройства, что в значительной мере репрезентировало роль и влияние природных обстоятельств на производственную деятельность и поведенческие реакции земледельческого населения черноземной полосы России. Описательный метод также привлекался с целью характеристики быта крестьянства и различных аспектов имущественных и межличностных отношений.

• Масштаб заявленной проблематики востребовал повсеместное использование в работе документально-иллюстративного метода. Применение данной методики, предполагающей вовлечение в научно-исследовательский контекст большого числа документальных свидетельств, исходящих от крестьянства, светской и церковной администраций, явилось доказательной базой при выявлении причин переселений, характеристики условий в которых миграции происходили, последствий данного акта для непосредственных участников миграционного процесса.

• Полноценности исследования способствовало применение в работе метода статистического анализа, что позволило определить наиболее существенные количественные показатели, относящиеся к уровню экономико-демографического состояния крестьянских хозяйств Центрального Черноземья, оказавших влияние на формирование и эскалацию переселенческого движения, такие как: демографическая динамика населения, географическое размещение крестьянства по губерниям и уездам, плотность населения, зависимость имущественного положения крестьянских дворов от состава семьи, изменение уровня развития хозяйств крестьян до и после переселения.

Таким образом, использованная методология исследования явилась условием, позволившим всесторонне изучить и объяснить значимость основных детерминирующих факторов миграционной мобильности крестьянства черноземного центра и их адаптации в Сибири.

Хронологические рамки диссертационного исследования ограничиваются в нижнем пределе 1861 годом, положившим начало личному освобождению крестьян от системы крепостных отношений, что объективно предоставляло земледельческому населению возможность участия в миграциях; в верхнем пределе - 1906 годом, началом столыпинской аграрной реформы, ознаменовавшей принципиально новый этап государственной политики в сфере регулирования аграрных отношений и организации переселенческого дела.

Определение хронологических рамок работы в представленном виде обусловлено потребностью исследовать ход и результаты аграрных миграций в относительно спокойный и свободный от жестких административных воздействий период земледельческой колонизации. Известно, что с началом столыпинских преобразований в аграрной сфере в деле формирования контингента переселяющихся на первый план выдвинулись соображения не только экономического (разрежение пространства густонаселенных губерний), но и политического (ставка на «крепкого» крестьянина) характера. Именно политические мотивы поспособствовали активному выселению на восточные окраины страны наиболее малообеспеченной части земледельческого населения, что привело к нарушению нормального течения миграционного процесса, непреодолимым сложностям в обустройстве и адаптации переселенцев на новых местах.

Территориальные границы исследования охватывают два крупных региона, образующих единое колонизационное пространство: черноземный центр Европейской России, включающий в свой состав наиболее типичные в земледельческом отношении Воронежскую, Тамбовскую, Орловскую, Курскую губернии, выделившие из своей среды подавляющую массу участников переселенческого движения, и наиболее интенсивно вовлекаемые в колонизационный процесс во второй половине XIX - начале XX вв. территории Западной Сибири - Томскую, Тобольскую губернии и Акмолинскую область Степного генерал-губернаторства [112].

Необходимо отметить, что регулярно используемые в работе вариации названий ареала выхода миграционного элемента (черноземный центр европейской части России, центрально-земледельческий регион, ЦентральноЧерноземный район, Центральное Черноземье и т.д.) связаны с неопределенностью в их употреблении применительно к середине и концу XIX в. А. Фортунатов в работе «К вопросу о сельскохозяйственных районах в России» в качестве наглядной иллюстрации к подобным разночтениям приводил серию карт, датируемых 1848-1893 гг., где действительно можно встретить существенные различия в наименовании интересующего нас района (центр, черноземный край, черноземное пространство, черноземная область) [113]. Начиная с 1950-х гг., в исторических исследованиях повсеместным становится использование названий «черноземный центр» или «Центральное Черноземье», что диктовалось необходимостью выделить наиболее сходные по роду деятельности и стабильности экономических предпочтений Курскую, Воронежскую, Тамбовскую и Орловскую губернии, исключив относившиеся также к черноземному региону Рязанскую, Тульскую, Пензенскую губернии, где население в значительной мере тяготело к центрально-промышленному району и активно участвовало в неземледельческих промыслах [114].

Научная новизна диссертации заключается в осуществлении комплексного исследования массовых трансрегиональных миграций из губерний центрально-черноземного района (регион-донор) в земледельческие местности Западной Сибири (регион-реципиент) во второй половине XIX - начале XX вв., с учетом конкретных природно-географических, экономических, социально-психологических условий регионов выхода и водворения, а также выявлении взаимодействующих факторов переселенческой активности и адаптации крестьянства. Общеизвестно, что исследуемый регион в научно-исторической литературе, посвященной крестьянским переселениям, традиционно признавался основным поставщиком миграционного материала. В то же время, подавляющее большинство специалистов, характеризуя аграрные переселения из указанного района в различные местности Западной Сибири, ограничивалось либо констатацией количественных показателей миграционного процесса, либо простым перечислением очевидных и поверхностных причин миграционной активности земледельческого населения центра империи (малоземелье, имущественная несостоятельность), не вникая в природу явления массовых миграций.

В предложенной в диссертационном проекте модели, автор изначально отказался от традиционного подхода к исследованию причин крестьянских переселений, в рамках которого приоритетная роль принадлежала экономической составляющей данного процесса. Действие детерминирующих миграционную активность крестьянства факторов, определивших также способность переселенцев к адаптации показано в совокупности и взаимообусловленности. В этой связи был детально проанализирован характер влияния на переселенческую активность крестьянства обстоятельств природно-географического, экономического и социально-психологического свойств на всех стадиях миграции: в период подготовки и выхода на переселение, водворения и обустройства на новых местах.

В ходе исследования автором были систематизированы взгляды отечественных и зарубежных историков на причины, ход и последствия миграционных действий земледельческого населения в пореформенный период, введены в научный оборот новые документальные источники, выявленные в центральных и региональных архивах, использованы и внедрены в исследовательскую канву теоретические положения смежных наук (социальной психологии, медицины, физиологии и географии).

Источниками для написания диссертации послужили как опубликованные материалы, тщательно переработанные и интегрированные в исследовательскую канву автором, так и неопубликованные, извлечённые из центральных и региональных архивов и впервые вводимые в научный оборот. К их числу принадлежат законодательные акты, делопроизводственные документы, сведения статистики, описания деревенского быта в местах выхода и водворения мигрантов, публицистика.

Законодательные источники по изучаемой теме исследования наиболее объёмно представлены в полном собрании законов Российской империи [115], где были репрезентированы общие политические, юридические нормы и предписания, ориентированные на организацию управления крестьянством, осуществление государственной политики в сфере семейной и общественной жизни сельского населения.

В рамках общих юридических норм, регламентированных правом, особое место применительно к проблематике нашего исследования занимает крестьянское законодательство. Его основу во второй половине XIX - начале XX вв. составляло «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» [116], фундаментальные элементы которого постепенно распространились на государственные и кабинетские земли Западной Сибири в 1861-1905 гг. В контексте переселенческого движения на восточные окраины страны данное «Положение» содержало чёткие указания на обстоятельства, делавшие возможным выход крестьянина из общины, распродажу движимого и недвижимого имущества, переход в другие общества и сословия. Опубликование и повсеместное распространение «Положения» предопределило стратегию центральных властей по организации переселенческих мероприятий в 1860-1880-е гг., настраивало местные органы по управлению крестьянством действовать в рамках существующего законодательства. Вместе с тем, общая трактовка обязательственно-правовых аспектов реформы, изложенная в документе и касающаяся крестьянского землепользования, порядка наследования и «самоуправления» вызвала широко распространённую во второй половине XIX в. практику субъективной интерпретации крестьянского законодательства отдельными лицами на местах, одним из последствий которой стал рост миграционной активности в земледельческой среде и частота несанкционированных выходов на переселение [117].

С 1880-х гг. начинает структурироваться и функционировать переселенческое законодательство, определившее во второй половине XIX -начале XX столетий основополагающие черты миграционного поведения крестьянства в районах выхода и водворения. Во временных правилах о переселении, переселенческих законах и многочисленных правительственных циркулярах, корректирующих переселенческое законодательство, оговаривались вопросы ответственности, в том числе и юридической, возлагаемой на инициатора миграции, фиксировался денежный ценз, только при соответствии которому прошение о переселении могло было быть принято к рассмотрению, декларировались льготы, полагавшиеся крестьянам, шедшим в Сибирь на законных основаниях, регламентировались вопросы о ликвидации потенциальными переселенцами имущества на родине, принципы землепользования в Сибири и фискальных отношений с соответствующими центральными и региональными учреждениями [118].

Делопроизводственная документация относится к группе наиболее многочисленных и ценных по своему содержанию источников, так как она включала в свой состав материалы, исходящие непосредственно из крестьянской среды, а также светской и церковной администраций различных уровней. Репрезентативность и высокая степень концентрации неинтерпретированного фактического материала предопределили приоритетность использования данного вида источников при характеристике крестьянства Центрального Черноземья и различных аспектов его поведения в переселенческом процессе.

Значительная масса крестьянских прошений, ходатайств и жалоб концентрировалась в архивных фондах волостных и уездных правлений, местных по крестьянским делам присутствий, региональных и центральных органов управления. Это, прежде всего, индивидуальные и коллективные прошения, а также жалобы и ходатайства крестьян чернозёмных губерний, в которых содержались прямые и опосредованные указания на упадок сельскохозяйственного производства в регионе и снижение уровня жизни сельского населения в связи с неурожаями, ширящимся малоземельем и ухудшением экологической обстановки. Показательно, что в подавляющем большинстве случаев подобные документы составляло всё общество или значительная его часть, что свидетельствовало о системности кризиса в аграрном секторе экономики центрально-чернозёмного региона России. К разряду таких типичных материалов можно отнести обнаруженные нами прошение крестьян села Верхососенки Бирюченского уезда Воронежской губернии о разрешении распахать лесную землю в связи с регулярными неурожаями хлебов, коллективное прошение крестьян села Ивановка Елецкого уезда Орловской губернии о выдаче им ссуды в связи с недородом, прошение членов крестьянского общества Суджанского уезда Курской губернии о материальном вспомоществовании в связи с отсутствием «даже дневного пропитания» [119].

Обширный пласт документов, инициированных крестьянством, составляли прошения о переселении их с семействами в Сибирь, в которых отчётливо отображались причины экономического и психологического свойства, побудившие земледельцев на совершение этого шага. В крестьянских ходатайствах повсеместно говорилось об отсутствие средств на пропитание семей вследствие увеличения населения, частых неурожаев, падежах скота, недостатке пахотных угодий и т. д. Ценность этого материала многократно увеличивается в связи с тем, что крестьянские прошения о переселении подлежали рассмотрению в государственных учреждениях всех уровней: как центрального, так и местного значения, в результате чего эти сведения «обрастали» дополнительными данными о состоянии крестьянских посевов, наличии скота, сельскохозяйственного инвентаря, численности семейств и годных работников в них [120].

К данной группе источников вплотную примыкают апелляции крестьянства к губернской власти и переселенческим учреждениям, компетентным в вопросах оказания финансовой помощи мигрантам, ответственным за предоставление крестьянам, принявшим решение о переселении, льгот по переезду и доставке имущества в избранные районы водворения. Анализ документов указанного ряда свидетельствует об отсутствии чётких универсальных критериев в подходах к оценке имущественного положения крестьян, ходатайствующих о переселении, и, соответственно, их финансовой поддержке. В периоды резкого увеличения переселенческого движения объективная потребность в принятии оперативных решений по тому или иному прецеденту далеко не всегда соответствовала реальным хозяйственным запросам переселенцев. В результате очень часто ссуды получали имущественно обеспеченные семьи вместо малообеспеченных, действительно нуждавшихся в материальной поддержке. Так, например, орловские крестьяне-переселенцы, водворившиеся на казённом участке в Тобольской губернии, сообщали, что были исключены из списков нуждающихся лишь потому, что многие из них проживали по две семьи в одном доме, благодаря чему при обследовании у них показано много скота [121].

Массированный сегмент документации «низового» происхождения представлен крестьянскими обращениями в государственные учреждения различных рангов в связи с трудностями обустройства в регионе водворения после свершившегося акта миграции и нескольких лет проживания в Сибири, а также прошениями крестьян о переводворении или обратном перечислении на родину в случае неразрешимости, с точки зрения ходатаев, сложившейся в их жизни ситуации [122]. Эта часть крестьянских прошений наиболее интересна и информативна с точки зрения психологических аспектов поведения земледельческого населения в начальный период адаптации в сибирском регионе. Удовлетворяя большее число крестьянских ходатайств, чиновники переселенческого ведомства обращали особое внимание на то обстоятельство, что в части прошений основания для обратного перечисления на родину или внутрирегионального переводворения являлись неубедительными. В частности, в 1903 г. было отказано в обратном переселении в Курскую губернию нескольким крестьянским семьям, в том числе семейству Прокопия Лимаря, как имевшему достаточно средств и инвентаря, невзирая на жалобы на ухудшение здоровья в связи с неблагоприятными климатическими условиями.

Особым слоем материалов, исходивших из крестьянской среды и предоставлявших объективную информацию о специфике адаптационных процессов в колонизуемом регионе, являлась переписка новосёлов с чиновниками по крестьянским делам относительно спорных вопросов землепользования, внутриобщинных бытовых и экономических конфликтов, психологической несовместимости переселенцев и старожилов, обострившихся вследствие наплыва переселенцев в земледельческие районы Западной Сибири в 1890-е гг. Как следует из документов, инициаторами конфликтов выступали как старожилы, так и переселенцы, а обострение отношений часто зависело от соотношения численности тех и других в местности проживания, имевшихся религиозных и поземельных противоречий. Участившиеся на рубеже Х1Х-ХХ вв. факты самовольного переселения в Сибирь служили катализатором конфликтных ситуаций. Достаточно типичными можно признать два следующих эпизода. Крестьянин Воронежской губернии Корнелий Рубцов с семейством самовольно переселился в Сибирь, где долгие годы проживал в засёлке Березняковском Томской губернии не причисленным. В результате в 1890-е гг. общество обложило его денежным налогом в 35 рублей за несанкционированное пользование угодиями, а после отказа в выплате стало настаивать на изгнании крестьянина с участка. В то же время старожилы-раскольники деревни Фунтиковой Бийского округа Барнаульской волости в своём прошении жаловались на агрессивное поведение православных переселенцев, желавших «выжить иноверцев» со своей земли [123].

В документах подобного рода содержалась также бесценная информация об условиях сельского быта потенциальных переселенцев в 1уберниях чернозёмного центра и их изменении в местах водворения. Несомненную самостоятельную ценность представляют собой крестьянские формулировки обстоятельств дела, причин его возникновения и понимание самим ходатаем путей к его урегулированию.

Масштабы крестьянских переселений, деятельностная активность переселенческого элемента, отражённая в прошениях и ходатайствах, естественным образом стимулировали реакцию административных органов власти на ход переселенческого дела, заставляли втягиваться представителей всех звеньев государственного организма в обсуждение и регулирование разнообразных вопросов деревенской жизни.

Делопроизводство светской администрации в районах выхода и водворения мигрантов было тесным образом связано с рассмотрением документов, исходящих от крестьянства, на основании которых выносились те или иные решения. Круг вопросов, обсуждаемых в светском делопроизводстве, учитывая кровную заинтересованность крестьянства в их решении, отличался чрезвычайно широким спектром. Сюда входили проблемы: оказания помощи крестьянству, пострадавшему от неурожаев, выяснения региональных причин кризисных явлений в сельском хозяйстве и роста переселенческой активности земледельческого населения, рассмотрение прошений о переселении, водворении и первоначальном обустройстве, переводворении, разрешении поземельных и бытовых конфликтов в крестьянской среде [124]. Данный материал учитывался при составлении отчётов крупных правительственных чиновников, выезжавших в голодающие местности и районы наибольшего сосредоточения мигрантов.

К документации «отчётной» категории относились опубликованные письменные отчёты крупных ведомств, правительственных и переселенческих чиновников, а также губернаторов, в которых фиксировались обобщённые выводы о положении в аграрном секторе экономики России, развитии переселенческого дела, распределении миграционных потоков в пределах колонизуемых территорий, наличие свободных для заселения участков, колонизационной ёмкости сибирского региона. Вместе с тем необходимо отметить, что привлечение материалов, изложенных в губернаторских отчётах, требует определённой осторожности и критического подхода. Это связано с тем обстоятельством, что всеподданейшие отчёты губернаторов составлялись на основании сведений, полученных от уездных исправников, но при этом мнения и комментарии последних часто губернаторами игнорировались. Так, в сообщениях местных властей о состоянии сельского хозяйства в Орловской губернии говорилось: «.Хозяйство в Орловском и Елецком уездах имеет неудовлетворительный вид, в Волховском у мелких владельцев и крестьян - находится в упадке, в Брянском и Малоархангельском - в неудовлетворительном состоянии, в Дмитровском - имеет посредственный вид, в Трубчевском - находится в неудовлетворительном состоянии и низкой степени развития». В губернаторском же отчёте о негативных явлениях в сельском хозяйстве губернии не упоминается вовсе, а содержится лишь информация об особенностях посева и уборки урожая [125].

Делопроизводственная документация церковной администрации содержала в себе важные сведения о религиозных настроениях и предпочтениях в крестьянской среде Европейской и Азиатской России, отражала авторитет православной церкви в обществе, роль епархиального ведомства в организации крестьянского быта в регионе колонизационного освоения и наиболее отдалённых местностях концентрации переселенцев. В компетенцию церковной администрации входили вопросы, проливающие свет на некоторые черты крестьянской психологии, в том числе те, которые были связаны с лабильностью их религиозного мировоззрения, предопределившего частые случаи уклонения в раскол и стремление к уходу от влияния государственной и церковной юрисдикции. Не случайно поэтому большая часть делопроизводственных материалов, исходящих от церковной администрации центрально-чернозёмного региона, была посвящена выявлению раскольничьего элемента, противодействию укоренённым в сознании населения языческим предрассудкам, разбору дел, связанных с уклонением от выполнения религиозных обязанностей, переходу православного крестьянства в старообрядчество и секты неправославного толка. Разбор документов подобного рода показал, что эпизоды выхода из православия были достаточно типичными уже в местах исхода мигрантов, а в регионах водворения, отдалённых от светской и церковной администраций, приобретали систематический характер. В частности, в переписке орловского губернатора с губернской духовной консисторией отмечалось, что принявшие решение о выходе из православия крестьяне оставались непреклонными в своих намерениях даже будучи отданными под суд [126].

Деятельность церкви по контролю над верующими и привлечению новых адептов была особенно активной в осваиваемых земледельческих районах Западной Сибири, что документально отразилось в фиксации мероприятий по устройству религиозного быта переселенцев, воздвижению церквей и организации приходов в отдалённых от цивилизационных центров районах, привлечению новых членов, участии в урегулирование конфликтов, возникавших на почве религиозных противоречий [127].

К одной из основных групп источников, аккумулированной и освоенной в ходе исследования, относится статистика, материалы которой позволили определить и объективизировать количественные параметры переселенческого процесса. Весь комплекс статистических сведений условно можно подразделить на две категории.

Геодемографическая статистика включала в свой состав разнообразные сведения о естественном и механическом движении населения в регионах выхода и водворения мигрантов: рождаемости, смертности, брачности, а также прямом, обратном переселении и вторичных миграциях. Информация такого рода формировалась в местах постоянного проживания и хозяйственной деятельности крестьянского населения по вышестоящим запросам, обрабатывалась и концентрировалась в губернских статистических комитетах, являясь частью статистических отчётов губернаторов о положении дел во вверенных им регионах [128].

С середины 1880-х гг. регулярной становится практика учёта численного состава переселенцев. На переселенческих пунктах Челябинска и Сызрани собирались по единой форме и регистрировались данные о количестве прошедших в азиатскую часть России мигрантов и составе переселяющихся семей [129]. Ценность материалов по статистическому учёту переселенцев на переселенческих пунктах определяется дифференцированным подходом в пунктах регистрации ко всей массе мигрантов: крестьянские семьи, шедшие за Урал самовольно и на основании законного разрешения, обследовали отдельно друг от друга, в отдельные графы учёта вносили также сведения о семейных и одиноких переселенцах. Репрезентативность этих данных значительно облегчила дореволюционным и современным исследователям работу по изучению демографических изменений, происходивших в численности и половозрастном составе семей земледельцев вследствие переселений из губерний Европейской России в Сибирь [130]. Вместе с тем абсолютные цифры регистрации переселенцев, производимой челябинским и сызранским переселенческими пунктами, являлись неполными, поскольку часть мигрантов либо не была охвачена опросом ввиду интенсивного движения через них, либо вообще миновала узловые пункты.

Социально-экономическая статистика концентрировалась на сборе данных о хозяйственном положении переселенцев на родине и в местах водворения, сведений об экономических возможностях мигрантов на всех этапах переселенческого движения, выявлении общих итогов колонизационного освоения Зауралья.

Статистическая информация социально-экономического содержания достаточно полно изложена в неопубликованных материалах: в губернаторских отчётах и приложениях к ним, отчётах переселенческих чиновников, в ведомостях «о ходе заселения казённых земель и водворения на них переселенцев», сводах региональных сведений «об имущественном положении ходатайствующих о переселении», «переписке крестьянских начальников с губернаторами и губернаторов с МВД об устройстве переселенцев», а также в опубликованных «материалах для изучения быта переселенцев», водворённых в различных местностях сибирского края [131]. Детальное рассмотрение и сравнительный анализ данных, касающихся экономического потенциала крестьянских хозяйств чернозёмного центра на родине и в Сибири, позволили составить объективное представление об их миграционных возможностях. При всём критическом отношении к статистической информации, составленной на материалах непосредственного опроса крестьян, нередко преуменьшавших истинные экономические показатели своих хозяйств, а также возможной «недобросовестности» учётчиков, оперирование этими сведениями дало возможность определить мотивацию миграционного движения крестьян в периоды принятия решений о переселении, переводворения или обратного возвращения в родные места, проследить процесс социально-экономической адаптации новосёлов, выработки у переселенцев конвенциального поведения в новой среде обитания.

Немаловажным является и то обстоятельство, что извлечение и обработка информации об экономических параметрах развития крестьянских хозяйств в центральных и окраинных регионах России в наиболее обобщённом виде отражалась в сводных общероссийских статистических сборниках, имеющих самостоятельное источниковое значение. В таких итоговых документах статистического содержания как «Сборник сельскохозяйственных и статистических сведений по материалам, полученным от хозяев», «Статистика Российской империи. Волости и населённые места», «Статистический временник Российской империи», «Сборник цифровых материалов для изучения крестьянских переселений», фиксировались наиболее полные сведения о крестьянском землепользовании в регионах, наличие сельскохозяйственного инвентаря, мелкого и крупного скота, годных работников, а в разделах и специальных изданиях, посвященных переселенческому движению, - имущественному состоянию и составу семей, мигрирующих за Урал [132].

Регулярная практика сбора и систематизации количественных данных социально-экономического и демографического профиля общероссийского и регионального происхождения, способствовали накоплению разнообразной информации о наиболее значимых статистических аспектах жизни страны, а также учётного опыта. В результате, в 1897 г. была проведена всеобщая перепись населения Российской империи, давшая наиболее достоверные сведения о населении России: численности, региональном распределении, возрастном и половом составе, хозяйственных занятиях, конфессиональной и этнической принадлежности [133].

С точки зрения исследования комплекса аграрных проблем в чернозёмном регионе России и разнообразных сторон переселенческого движения из этого региона в земледельческие местности Западной Сибири, материалы переписи имели непреходящее значение. Несмотря на недостатки учёта, вследствие иногда некорректно сформулированных вопросов в переписных листах, обобщённые результаты по исследованию населения европейской и азиатской России активно использовались и уточнялись в трудах специалистов в области аграрной проблематики. Так, Ю.А. Янсон усовершенствовал методики статистических исследований о крестьянских наделах и платежах; A.A. Кауфман тщательным образом разработал способы достоверного учёта основополагающих факторов развития крестьянских хозяйств в Европейской России и Сибири; Ф.А. Щербина, на основании общероссийских и региональных (Воронежская губерния) статистических данных, предпринимал попытки изучения крестьянских бюджетов, их доходных и расходных статей [134]. В региональных статистических работах, составленных такими авторами, как М. Кашкаров, В.И. Долженков, И.А. Вернер и базировавшихся на материалах всероссийской переписи, некоторые её выводы сообразно с местными статистическими изысканиями существенно уточнялись, приобретали репрезентативные контуры [135].

Описания деревенского быта так же составили одну из групп источников при проведении исследования. Под данной категорией источников подразумеваются работы учёных, правительственных чиновников, путешественников и писателей, грамотных крестьян, написанные с целью изучения культуры и быта русских земледельцев, экономических и медико-демографических аспектов жизнедеятельности крестьянства Европейской России и Сибири.

Проблемы экономического быта крестьянства чернозёмного центра Европейской России во второй половине XIX - начале XX вв. широко освещались в работах специалистов по сельскому хозяйству, изучивших сельскую жизнь и её особенности на собственном опыте: A.A. Советова, В.П. Воронцова, П.Н. Соковнина, JI.A. Весина, A.A. Богдановского [136]. Данными авторами были составлены и опубликованы детальные и многосторонние обзоры, иллюстрирующие специфические особенности хозяйственной жизни великорусского крестьянства в условиях аграрной эволюции и эскалации кризисных явлений в сельском хозяйстве Европейской России. Значительное место в указанных трудах занимали описания семейного быта крестьянства чернозёмных губерний, архитектурных традиций, качества жилья и т. д.

Важным источником для понимания фундаментальных факторов развития сельского хозяйства Центрально-Чернозёмного региона России в период отмены крепостного права и в последующие за ним годы стала серия очерков о крестьянском хозяйстве Мценского уезда Орловской губернии, написанная A.A. Фетом [137] в период организации им в границах своего помещичьего имения крупного хозяйства, основанного на капиталистических началах. В основе экономической концепции A.A. Фета лежали принципы юридического освобождения личности и эмансипации крестьянского труда путём применения новейшей сельскохозяйственной техники. Решение этих практических вопросов ставило хозяйственника в условия постоянных контактов с крестьянством, а привычка к систематическому литературному труду побуждала постоянно фиксировать отдельные эпизоды из жизни земледельцев, которые сопровождались авторскими комментариями. Так, A.A. Фетом были освещены темы отношения крестьян к вопросу об их земельном обеспечении в связи с опубликованием и реализацией основных положений реформы 1861 г., технической модернизации сельского хозяйства, формирования крестьянских бюджетов, повседневного быта и досуга земледельческого населения уезда. Каждодневные наблюдения исследователя за местным крестьянством позволили ему досконально изучить тип личности крестьянина, причины перемен в настроениях деревенской массы. A.A. Фет, в частности, отмечал в пределах местности его проживания и хозяйственной деятельности немотивированные всплески переселенческой активности крестьянства, слабо связанные с действительным экономическим состоянием их хозяйств [138].

В работе над монографией были использованы и труды других подвижников сельского хозяйства, живших и работавших за пределами географического ареала нашего исследования. Полезная информация общего характера, касающаяся экономического быта крестьянского населения Европейской России, была извлечена из исследования А.Н. Энгельгардта [139], подробно характеризовавшего тенденции и перспективы развития российского крестьянского хозяйства на примере передового опыта организации сельскохозяйственного труда в собственном имении, расположенном в Смоленской губернии. Автору, использовавшему в своём труде традиции эпистолярного жанра, удалось создать правдоподобные картины повседневной жизни и хозяйственных занятий крестьянства, выявить наиболее универсальные черты экономических стереотипов поведения земледельческого населения на всех этапах производственной деятельности.

Источниковая ценность материала, представленного в деревенских очерках A.A. Фета и А.Н. Энгельгардта, заключается в том, что авторы, будучи людьми противоположных политических убеждений, в характеристике крестьянина и сельского быта выступали как единомышленники. Критики общественно-политических воззрений обоих исследователей, по-разному относясь к их рассуждениям о путях преодоления кризиса и устройстве сельского хозяйства, были единодушны в оценке достоверности фактического материала бытописания русской деревни.

Сибирский аспект экономического быта крестьянства подробно описан и проанализирован в работах H.A. Рубакина, В.В и H.JI. Скалозубовых, С .Я. Капустина [140]. В трудах указанных авторов широко отражена взаимосвязь производственной деятельности переселенческого элемента в Сибири и условий его быта, посредством компаративистских методов рассмотрены особенности организации труда в хозяйствах старожилов и новосёлов. В круг научных интересов исследователей входили также вопросы интегративных показателей развития крестьянского хозяйства в регионе: питания сельского населения Западной Сибири, особенностей демографического поведения, детерминированных экономическими потенциями крестьянских семей.

Среди источников по исследуемой теме выделяются труды непосредственных участников колонизации и освоения Сибири из народных низов, т. е. самого крестьянства. Здесь следует отметить социальные утопии Т.М. Бондарева, записки о хозяйственных нуждах сибирских крестьян Ф.Ф. Девятова, статьи и заметки, иллюстрировавшие настроения переселенцев до и после акта миграции крестьянина Каинского округа Томской губернии И.Е. Белякова [141]. Особый интерес в этих трудах вызывает то обстоятельство, что авторы, будучи грамотными людьми, отображали взгляды не только тёмной крестьянской массы, но и более развитой её части. Исследователям крестьянского происхождения удалось сфокусировать свой взгляд на настроениях в крестьянской среде, показать традиционную для земледельцев склонность к мифологическим представлениям о регионе предполагаемого водворения.

Медико-демографические стороны сельского быта, широко освещаемые в публикациях деятелей земских учреждений, оказали существенную помощь в изучении последствий аграрного кризиса, затронувших на рубеже XIX -XX столетий в большей степени земледельческие районы чернозёмного центра России. В специальных трудах С.А. Новосельского, В.М. Никольского, В.М. Обухова, А.И. Шингарёва, С.Н. Караманенко, С.А. Дедюлина, М.М. Белоглазова, JI.H. Маресса [142] и др., регулярно печатаемых на страницах «Вестника общественной гигиены» и «Журнала русского общества охранения народного здравия», содержались достоверные сведения о санитарно-гигиеническом состоянии населённых пунктов, причинах и обстоятельствах высокой детской смертности, влияния крестьянской пищи, её объёма и качества на физическое здоровье сельского населения, в особенности тех его представителей, которые находились в работоспособном возрасте и составили во второй половине XIX - начале XX вв. костяк переселенческого потока на восточные окраины страны [143].

Сведения о состоянии здоровья сельского населения Сибири составляли неотъемлемую часть ежегодных губернаторских отчётов, в которые обязательно включалась информация о количестве медицинских чинов в губернии, местонахождении больниц, оказании помощи нуждающимся пациентам, эпидемиологических заболеваниях в регионе. Практически в каждом отчёте говорилось о неблагополучном положении дел в медицинском обслуживании сельского населения ввиду недостатка врачей в отдалённых округах Томской, Тобольской губерний и Акмолинской области Степного генерал-губернаторства [144].

В монографии также использованы основные выводы о состоянии медицинского обслуживания населения, в том числе и на врачебно-продовольственных пунктах, расположенных на пути следования переселенцев, таких исследователей, как К.С. Воронов, H.A. Костров, И.А. Левшин [145], значительно дополнивших представления автора о масштабах адаптационных затруднений, с которыми пришлось столкнуться в колонизуемом регионе выходцам из чернозёмной части Европейской России.

В качестве источника при работе над монографией активно использованы и вовлечены в исследовательское русло материалы отечественной прессы второй половины XIX - начала XX вв., приоритетное место среди которых заняли корреспонденции, отличавшиеся обилием фактологической информации и печатавшиеся преимущественно на страницах отечественных газет. Содержащиеся в них сведения о текущем положении дел в аграрном секторе экономики регионов России (прежде всего, чернозёмного центра и сибирских губерний): урожаях, распространении и использовании сельскохозяйственного инвентаря, помощи местностям, пострадавшим от природных катаклизмов и т. п., проливают свет на реальное состояние сельскохозяйственного производства в России пореформенного периода, позволяют выделить определённые закономерности в развитии крестьянских хозяйств. Абсолютную ценность для исследования представляли корреспонденции, содержащие сообщения о различных составляющих переселенческого процесса: численности мигрантов, направлении переселенческих потоков, местах выхода и водворения переселенцев, оказании помощи мигрантам в пути и на врачебно-продовольственных пунктах [146]. Значимость этой категории корреспонденций, заключалась в том, что представленные в них сведения о движении переселенцев по месяцам и даже декадам месяца, существенно корректировали общую статистику переселенческого процесса, опиравшуюся нередко на непроверенные источники информации.

Выборочный просмотр центральной и региональной периодической печати конца XIX - начала XX вв., прежде всего таких массовых изданий, как «Земледельческая газета», «Крестьянское земледелие», «Сибирская газета», «Сибирская жизнь», Курские, Тамбовские, Орловские, Воронежские, Томские, Тобольские губернские и Акмолинские областные ведомости, способствовал извлечению из них данных об образе жизни крестьянства в различных регионах империи, формированию представлений о типичных явлениях и процессах, характеризующих причины, ход и последствия переселений из Черноземья за уральский хребет.

Тематические очерки, посвящённые крестьянскому социуму и разнообразным аспектам его жизнедеятельности, концентрировались главным образом в журнальной прессе. Они отличались не только обширной информацией, но и характером её подачи. В очерках, публикуемых на страницах ведущих отечественных журналов («Дело», «Вестник Европы»,

Русское богатство», «Северный вестник», «Русская мысль», «Русский вестник»), обсуждались проблемные вопросы, связанные с определением динамики развития сельского хозяйства с учётом анализа количественных экономических показателей, выяснялись и критиковались основные направления аграрной политики правительства, оценивались итоги, перспективы и значение переселенческого движения на восточные окраины страны во второй половине XIX - начала XX вв. Публицистические очерки по животрепещущим проблемам российской социально-экономической и политической действительности носили ярко выраженный полемический, дискуссионный характер, что объяснялось принадлежностью журналов к различным идеологическим лагерям и направлениям. Всё это способствовало многоаспектному подходу к изучению причин переселенческого движения и его последствий.

Специфическую группу источников данного направления составили работы, написанные на пересечении двух жанров: очерковой публицистики и художественной литературы.

В этом ряду выделяются труды Г.И. Успенского [147], крупнейшего исследователя крестьянских нравов и обычаев сельской жизни пореформенного периода. Основная заслуга автора заключалась в том, что при помощи художественного слова ему удалось показать фундаментальные традиционные основания крестьянского образа жизни, определяемые «властью земли» [148].

В границах художественно-публицистического жанра написаны и некоторые рассказы A.A. Фета, В.В. Селиванова, H.H. Златовратского [149], основанные на реальных событиях, происходивших в деревне чернозёмной полосы России.

Материал, изложенный в литературе указанного профиля, анализировался и привлекался к работе над произведениями художественно-литературного направления по крестьянской тематике, вышедших в свет во второй половине XIX века. В повестях и рассказах Н.В. Успенского, В.А.

Слепцова, Ф.М. Решетникова, Н.Е. Петропавловского (Каронина), А.И. Эртеля, П.В. Засодимского [150] даны описания быта, конфликтных ситуаций, общинных отношений в пореформенной деревне Европейской России, а также оценки крестьянского мировоззрения, представлений и ценностей в контексте свойственного лицам земледельческого сословия мифологического мышления.

Изучение источников, прямо или косвенно затрагивающих вопросы детерминирующих факторов миграционной мобильности и адаптивной готовности крестьянства чернозёмного центра, показало различную степень их репрезентативности и, как следствие, объективную потребность в совокупном рассмотрении и критическом анализе. Делопроизводственные материалы светского и церковного происхождения, общероссийское, крестьянское и переселенческое законодательство, статистика, очерковая публицистика и материалы прессы сформировали фактологическую базу исследования. При этом совершенно очевидно, что отдельные группы источникового материала не позволяют составить объективного и полного представления о жизни деревни, крестьянства и переселенческом процессе. Документы, исходящие из крестьянской среды, требуют известной коррекции с учётом характерного для земледельческого населения преувеличения «бедственности» своего экономического положения, материалы высшей светской и церковной администрации нередко отличались вольной интерпретацией или откровенным «замалчиванием» наиболее замечательных фактов действительности жизни русской деревни, очерковой публицистике была свойственна чрезмерная эмоциональность и, как следствие, преобладание субъективных оценок в описаниях крестьянского быта и настроений. Не вполне достоверной следует признать и информацию статистического характера, поскольку сведения о численности переселенцев, их хозяйственном положении и составе семей собирались и публиковались различными ведомствами часто с опорой на непроверенные данные.

67

В то же время соотнесение разноплановых источников с корпусом специальной и вспомогательной исследовательской литературы позволяет составить объективные представления об основных тенденциях и процессах, происходящих в аграрном секторе экономики России второй половины XIX -начала XX вв., выявить фундаментальные детерминанты миграционной мобильности крестьянства, факторы его адаптации в колонизуемом регионе.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX - начале XX вв.: детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Период второй половины XIX - начала XX вв. характеризовался значительными изменениями в социально-экономическом и общественно-политическом строе Российской империи. Отмена крепостного права в 1861 г. и серия либеральных реформ 1860-1870-х гг. способствовали росту переселенческой активности сельского населения, формированию и актуализации миграционной парадигмы.

В земледельческой отрасли экономики центрального черноземья во второй половине XIX - начале XX вв. произошло оформление аграрно-экологического кризиса, ограничеснного территориальными рамками исследуемого региона, вследствие экстенсивной эксплуатации земельных угодий, регулярного вовлечения в производственный оборот дополнительных площадей лесного и лугово-пастбищного комплекса. Эскалация аграрного кризиса в черноземном центре стала результатом действия природно-географического фактора: специфические особенности климата Черноземья, дискретный характер крестьянского труда, ориентированного на конкретные метеорологические условия заставляли земледельческое население придерживаться традиционных, исторически апробированных технологий обработки пашенных угодий.

На этом фоне в типично чернозёмных губерниях Европейской России шёл процесс инерционных демографических изменений как естественной реакции на формальное экономическое благополучие, достигнутое в предшествующие реальному кризису периоды. В результате стремительного роста населения и накопления избытка рабочих рук, значительно превышающего потребности сельского хозяйства на фоне резкого снижения производительности земельных угодий, произошло окончательное оформление аграрного кризиса, наполнившегося теперь помимо экологического ещё и экономическим содержанием, которое проявилось в снижении уровня жизни крестьянства земледельческих губерний России. В широком смысле данное явление означало нарушение адаптационного равновесия в системе «человек-среда».

В сложившихся обстоятельствах происходило формирование «кризисного сознания», преодоление которого для части крестьянства выразилось в принятии и воплощении решений о переселении. Намерение переселяться для наиболее миграционно мобильной части крестьян Центрально-Чернозёмного региона России, изначально располагавшего неодинаковыми экономическими возможностями, было обусловлено рядом обстоятельств.

• Реализация миграционных побуждений происходила в границах традиционных представлений крестьянства о своём природном предназначении - быть при земле. Для большинства мигрантов переселение в многоземельные районы азиатской части России являлось единственно возможным способом сохранения привычного жизненного и производственного уклада.

• Крестьянство чернозёмных губерний России обладало солидным и устоявшимся во времени миграционным опытом, приобретённым сравнительно недавно в ходе участия в аграрном освоении Новороссии, Кубанского края, Области войска Донского, а также регулярной практики земледельческого промыслового отхода за пределы местностей постоянного проживания.

• Важным внутренним фактором, определившим специфику переселений из чернозёмных губерний, являлась функциональная мощь крестьянской общины. Ограниченные возможности мобилизации земель в пределах региона проживания ставили крестьянство Центрального Черноземья перед жесткой альтернативой: либо регулярное участие в земельных переделах, сопровождаемых конфликтами и тотальной общинной регламентацией, либо разрыв социальных связей, уход в города, активный промысловый отход или переселения в отдаленные местности империи. С другой стороны, внутриобщинная консолидация открывала широкие возможности для коллективных действий лиц крестьянского сословия. Не случайно, что миграции за пределы района проживания обсуждались и осуществлялись, как правило, большим числом участников, соединявшихся впоследствии в крупные партии. В данной ситуации начинали действовать факторы психологического свойства, предполагавшие быстрое распространение позитивной информации о регионе предстоящего вселения и склонность к принятию рискованных решений.

В принятии решений о переселении крестьянство в меньшей степени руководствовалось правительственными распоряжениями, что объяснялось социальной отчужденностью земледельческого сословия и непоследовательностью переселенческой политики, а в большей мере -текущими экономическими соображениями, что и предопределило доминирование в миграционном процессе стихийно-реактивного начала.

Процесс адаптации мигрантов из чернозёмных губерний России в земледельческих районах Западной Сибири отличался чётко выраженной селективностью и комбинационным сочетанием природно-географических, экономических и социально-психологических аспектов влияния. Достижение экономического и социального успеха выходцами из ЦентральноЧернозёмного региона в местах водворения и обустройства в Западной Сибири самым непосредственным образом зависело от степени готовности переселенцев эффективно действовать в своеобразных природно-географических условиях осваиваемой местности, а также финансовых возможностей крестьянских хозяйств.

Структурные компоненты адаптационного процесса, в который были вовлечены во второй половине XIX - начале XX вв. крестьяне типично земледельческих губерний Европейской России, отличались, с позиций социально-психологического знания, универсальностью проявлений. Транстерриториальный перенос хозяйственно-экономического комплекса, выстраивание контактов с представителями нового социума - людьми отличных поведенческих стереотипов, во все эпохи сопряжены с преодолением адаптивных барьеров: мировоззренческих, эмоционально-психологических, ситуативных, временных. Уникальность ситуации, применительно к миграционному потоку, шедшему на восточные окраины страны в пореформенный период из чернозёмных губерний России, заключалась в более отчётливых (по основным параметрам) кризисных проявлениях в аграрном секторе экономики.

В этих условиях при непосредственном соприкосновении переселенцев с различными аспектами адаптивной ситуации (природными и социальными) в отдельных группах миграционного потока происходили значительные видоизменения адаптивных возможностей. Изучение селективных процессов в переселенческом движении в Западную Сибирь из ЦентральноЧернозёмного региона России показало, что независимо от природно-географической специфики мест водворения, большей адаптивной пластичностью отличался миграционный сегмент, составленный из личностей аффективно-ригидного типа. Мигрантам данной категории было свойственно продуманное отношение к акту переселения, наличие миграционной стратегии и как следствие большая материальная обеспеченность, определившая ускоренные темпы их адаптации.

Произведенное исследование в целом продемонстрировало невозможность преобладания той или иной детерминанты в росте миграционной мобильности крестьянства черноземного центра России. С равной степенью уверенности можно говорить и об отсутствии определяющего влияния одной из составляющих (природно-географической, экономической, социально-психологической) на адаптацию переселенцев в регионе водворения.

Так, степень воздействия природно-географических условий на миграционную активность и адаптационные возможности переселенцев корректировалась финансовыми возможностями крестьянских дворов. Материальная готовность мигрантов к устройству на новых местах, зависела не только от успешной ликвидации движимого и недвижимого имущества на родине, но и от правильного выбора маршрута к избранному участку, продолжительности периода подготовки к переселению и самого пути, согласованности действий внутри семьи или переселенческой партии, а также степени легитимности выхода крестьян на переселение.

Экономическая состоятельность отдельных миграционных групп далеко не всегда гарантировала успех переселенческому хозяйству, становление которого в сибирских условиях подвергалось объективным опасностям: специфическим ландшафтным, почвенным, климатическим воздействиям, которые были в состоянии свести к нулю финансовые и технологические усилия крестьян. Также следует учитывать, что базовые адаптационные стратегии формировались у переселенцев до совершения акта миграции, следовательно, успех или неуспех адаптации определялся и потенциальными приспособительными возможностями конкретных эмоционально-психологических структур личности, выражавшихся в особенностях темперамента, внимания, памяти, аккумуляции информации, что могло существенным образом повлиять на темпы и результаты обустройства крестьян в земледельческих районах Западной Сибири.

Наконец, обстоятельста социально-психологического свойства, проявлявшиеся на уровне индивидуального сознания мигрантов, действовали и на уровне коллективном. Известно, что выходцы из ЦентральноЧерноземного региона Европейской России попадали в Сибири в пространства, заселенные предыдущими поколениями мигрантов (старожилами), отличавшимися своеобразием стереотипов поведения и мышления, что требовало от переселенцев либо качественного пересмотра индивидуальных систем значений, ценностей и идеалов, либо отказа от адаптации в пользу своих убеждений. В процессе водворения и обустройства мигрантов в Сибири все это реализовывалось в противоречиях и открытых конфликтах между переселенцами и старожилами по религиозным и хозяйственно-бытовым вопросам, приводя в критических ситуациях к обратным переселениям или ремиграциям, когда экономические

364 возможности хозяйства или природные условия мест проживания не играли существенной роли.

Таким образом, миграционная мобильность и адаптивная готовность крестьян-переселенцев из центрально-чернозёмных губерний Европейской России формировались вследствие комплексного многофакторного влияния. Поэлементное изучение детерминирующих переселенческую активность и адаптационные возможности факторов природно-географического, экономического и социально-психологического свойства позволило определить некоторые универсальные закономерности в миграциях, а выявление и характеристика личностных типов в переселениях, приоткрыло широкие возможности для прогнозирования причин и результатов массовых миграций.

Список научной литературыЧуркин, Михаил Константинович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Архивные источники

2. Российский государственный исторический архив (РГИА)

3. Ф. 391 Переселенческое управление. Оп.1.Д.81, 156, 292, 1011; Оп.2.Д.83, 303-305, 415; Оп.4.Д.1, 235.

4. Ф. 797 Департамент по делам православной церкви. Оп.69. Д.47; Ф. 1149 Департамент законов Государственного совета. Оп. 12. Д.31; Ф. 1233 Комитет для улучшения мер по изучению сельского хозяйства. Оп. 1. Д. 10, 59;

5. Ф. 1263 Комитет министров. Оп.2. Д.5116;

6. Ф. 1273 Комитет сибирской железной дороги. Оп.1. Д.354, 400, 437; Ф. 1284 Департамент общих дел МВД. Оп.2. Д. 111,112.

7. Государственный архив Воронежской области (ГABO)

8. Государственный архив Курской области (ГАКО)

9. Ф.1 Курское губернское по крестьянским делам присутствие. Оп.1. Д.2572, 2648, 3085, 3384, 4627, 5848;

10. Ф. 1504 Доклады Фатежского уездного экономического совета. Оп.1. Д.2, 36.

11. Государственный архив Тамбовской области (ГА Тамбовской области)

12. Ф. 4 Канцелярия тамбовского губернатора. Оп.1. Д. 1715, 1871, 5281;

13. Ф. 12 Ведомости тамбовской казенной палаты о податях и недоимках. Оп.1.1. Д.2168, 2169;

14. Ф. 51 Канцелярия инспектора по сельскохозяйственной части Тамбовской губернии. Оп.1. Д.66.

15. Ф. 63 Тамбовский губернский статистический комитет. Оп.1. Д.5;

16. Ф. 169 Тамбовское отделение государственного кредитного поземельногобанка. Оп.1. Д.5.

17. Государственный архив Орловской области (ГА Орловской области)

18. Ф. 1 Орловский губернский статистический комитет. Оп.1. Д.4-6;

19. Ф. 4 Орловская духовная консистория. Оп.1. Д.3288;

20. Ф. 35 Орловское губернское присутствие. Оп.1. Д.52, 53, 123, 163;

21. Ф. 525 Орловская губернская земская управа. Оп.1. Д.51;

22. Ф. 580 Канцелярия орловского губернатора. Оп.1. Д.2290; Оп.З. Д.5553,9333;

23. Ф. 662 Орловский губернский комитет о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Оп. 1. Д. 1.

24. Государственный архив Томской области (ГАТО)

25. Ф. 3 Томский губернский совет по крестьянским делам. Оп.1. Д.227; Оп.5.

26. Ф. 315 Заведующий Алтайским переселенческим подрайоном. Оп.1. Д.1. 7. Главное управление Тюменской области Государственный архив г.1. Тобольска (ГУТО ГАТ)

27. Ф. 3 Переселенческий отдел тобольского губернского управления. Оп. 1.

28. Д.94, 107, 128, 224, 227, 231, 232, 238, 348, 392;

29. Ф. 329 Тобольское губернское правление. Оп.6. Д.66, 67;

30. Ф. 332 Тобольский губернский совет по крестьянским делам. Оп.1. Д. 12,139, 152, 153, 156, 158, 159;

31. Ф. 345 Крестьянский начальник 1-го участка Тобольского уезда. Оп.1. Д.71, 116;

32. Ф. 346 Крестьянский начальник 2-го участка Тобольского уезда. Оп.1. Д.112, 270, 277;

33. Ф. 355 Чиновник особых поручений Переселенческого управления. Оп.1. Д.З.

34. Статистические и справочные издания1. 100 поселков // Краткий очерк колонизации Седельниковской волости Тарского округа. М., 1895.

35. Азиатская Россия. СПб., 1914.

36. Всеподданейший доклад министра земледелия и государственных имуществ A.C. Ермолова по поездке в Сибирь осенью 1895 года. СПб., 1896.

37. Всеподданнейший отчет о деятельности Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности за 1902-1904 гг. СПб., 1904.

38. Всеподданнейший отчет статс-секретаря Куломзина по поездке в Сибирь для ознакомления с положением переселенческого дела. СПб., 1896.

39. Данные по статистике землевладения Тамбовской губернии за 1902, 1903 гг. Тамбов, 1905.

40. Доклад комиссии, учрежденной в 1888 году, по поводу падения цен на сельскохозяйственные произведения за пятилетие (1883-1887 гг.). СПб., 1890.

41. Жилища переселенцев безлесной части Сибири и Степного края. СПб., 1902.

42. Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом СПб., 1900.

43. Ю.Курская губерния. Итоги статистического исследования / Под редакцией И. Вернера. Курск, 1887.

44. Материалы Высочайше учрежденной 16 ноября 1901 года комиссии. СПб., 1903. 4.1.

45. Материалы для изучения быта переселенцев, водворенных в Тобольской губернии за 15 лет (с конца 70-х rr.XIX века по 1893 г.). М., 1895.

46. Материалы к познанию производительных сил Омской губернии. Омск, 1923.

47. Материалы по изучению русских почв. Вып. 1. СПб., 1896.

48. Материалы по исследованию землепользования и хозяйственного быта сельского населения Ялуторовского округа Тобольской губернии. М., 1897. Т. 1.

49. Материалы по исследованию крестьянского и инородческого хозяйства в Томском округе: В 2 т. Барнаул, 1899-1900.

50. Материалы по переселенческому хозяйству в Степной и Тургайской областях, собранные и разработанные экспедицией по исследованию степных областей. Акмолинская область. Омский уезд. СПб., 1907. Т.5.

51. Обзор Орловской губернии за 1880 год. СПб., 1880.

52. Обзор Орловской губернии за 1882 год. Орел, 1883.

53. Обзор Тамбовской губернии за 1866 год. Тамбов, 1866.

54. Обзор Тамбовской губернии за 1891 год. Тамбов, 1892.

55. Общий свод по империи разработанных данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года. СПб., 1905.

56. Орловская губерния. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. СПб., 1903.

57. Памятная книжка Воронежской губернии за 1894 год. Воронеж, 1894.

58. Памятная книжка Воронежской губернии за 1903 год. Воронеж, 1903.

59. Первая всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 год. Курская губерния. СПб., 1904.

60. Переселение в Сибирь из 8 губерний, входящих в состав Южнорусской областной переселенческой организации за 1906-1912 гг. Вып. 1. Полтава, 1913.

61. Полное собрание законов Российской империи. СПб., Пг., 1885-1916. Собрание 3 (1882-1913). Т. 1-33.

62. Положение 19 февраля 1861 года о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости. М., 1916.

63. Россия 1913 год: Статистико-документальный справочник. СПб., 1995.

64. Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей. СПб., 1907. Т. 16.

65. Сборник статистических сведений об экономическом положении переселенцев в Сибири / Под редакцией В.К. Кузнецова. СПб., 1913.

66. Сборник узаконений и распоряжений о переселении. СПб., 1901.

67. Сборник цифровых материалов для изучения крестьянских переселений. 1902. Вып. 1. Движение в Сибирь. Челябинск, 1902.

68. Сведения о переселении крестьян Тамбовской губернии в другие губернии и области с 1869 по 1881 гг. Тамбов, 1883.

69. Свод данных о купле-продаже земель в 45 губерниях Европейской России за 30-летие 1863-1892 гг. СПб., 1894.

70. Свод статистических материалов касающихся экономического положения сельского населения Европейской России. СПб., 1894.

71. Сводный сборник по 12 уездам Воронежской губернии. Воронеж, 1897.

72. Сельскохозяйственные и статистические сведения, по материалам, полученным от хозяев. СПб., 1890. Вып. 3.

73. Сибирская железная дорога в ее прошлом и настоящем. СПб., 1903. Приложение: Диаграмма движения переселенцев в Сибирь и Степной край за 1882-1902 гг.

74. Сибирские переселения. Документы и материалы. Новосибирск, 2003. Вып. 1.

75. Список переселенческих и запасных участков, образованных с 1893 года по 1 июля 1903 года в Степном крае, Тобольской, Томской, Енисейской и Иркутской губерниях. СПб., 1903.

76. Справочник по климату СССР. М., 1964.

77. Статистика Российской империи. Волости и населенные места. СПб., 1894.

78. Статистика Российской империи. Т. XXIX. Волости и населенные места. 1893. Вып. 10. Тобольская губерния. СПб., 1894.

79. Статистические данные по переселенческому делу в Сибири за 1899 и 1900 гг. СПб., 1903.

80. Статистический временник Российской империи. СПб., 1903. Серия 3. Вып. 10.

81. Статистический обзор Тобольской губернии за 1897 г. Тобольск, 1898.

82. Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности Т.Х1Х. Курская губерния. СПб., 1903.

83. Экономический быт государственных крестьян восточной части Томского округа и северо-западной части Мариинского округа Томской губернии. СПб., 1892. Т.1.

84. Экономический быт государственных крестьян и оседлых инородцев Туринского округа Тобольской губернии. СПб., 1890. 4.1.

85. Экономический быт государственных крестьян Курганского округа Тобольской губернии. СПб., 1890. Т.1.

86. Экономическое положение крестьян Воронежской губернии. Воронеж, 1881.3. Периодическая печать1. Журналы

87. Вестник Европы. 1885. Кн.5; 1892. Кн.1; 1893. Кн.1; 1895. Кн.4, 5; 1897.Кн.З-6; 1913. Кн.9;

88. Вестник общественной гигиены. 1905. Октябрь;

89. Вестник русского сельского хозяйства. 1889. № 4; 1908. № 11, 20, 43;

90. Вопросы истории. 1965. № 1; 1967. № 7; 1994. № 6;

91. Вопросы колонизации. 1907. № 2, 3; 1910. № 7; 1912. № 11; 1913. № 12; 1914. № 14;

92. Дело. 1871. №8, 11; 1872.№6-8; 1876. №8; 1877. №6; 1878. №8, 9;

93. Живая старина. 1890. Вып.1; 1906. Вып.1 4;

94. Журнал русского общества охранения народного здравия. 1895. № 1,2;

95. Записки ЗСОИРГО. 1898. кн. XXIV, XXVI, XXXIX; 1900. кн. XXVII;

96. Известия ИРГО. 1872. Т.З; 1884. Т.1; 1889. Т^О^;

97. История СССР. 1977. № 1; 1979. № 3;

98. Лесной журнал. 1911. Вып.З 4, 9-10. 1911;

99. Метеорологический вестник. 1891 1900 гг.14.Мир Божий. 1900. № 8;

100. Наблюдатель. 1891. № 3, 5, 12.16. Одиссей. 2004.

101. Отечественная история. 1992. № 5; 2002. № 2;

102. Отечественные записки. 1880. № 9; 1881. № 9;

103. Правительственный вестник. 1881. № 240, 241.

104. Русская мысль. 1882. № 2; 1884. № 1; 1885. № 3; 1890. № 11; 1893. №3,5, 10; 1894. №3; 1909. №7; 21 .Русский вестник. 1862. Т.40; 1874. Т.113; 1884. Т.170; 1890. Т.207. 1896. Т.245; 1898. Т.254;

105. Русское богатство. 1890. № 7, 8; 1899. № 3; 1903. № И; 1904. № 8;

106. Русское экономическое обозрение. 1889. № 9;

107. Северный вестник. 1883. № 9; 1886. № 3; 1891. № 6,7; 1892. №1,2, 6, 7, 10; 11; 1893. № 9; 1894. № 1,4, 8; 1895. № 4 6, 10, 12

108. Сельское хозяйство и лесоводство. 1895. № 4, 8, 9, 11;

109. Сибирские вопросы. 1910. № 31,32, 48, 49; 1911. № 2, 3, 11;

110. Сибирский наблюдатель. 1902. Кн.З, 6.

111. Социс. 1993. № 3; 1999. № 9;

112. Юридический вестник. 1887. Кн.З, 4; 1891. Кн.5, 6.1. И. Газеты

113. Акмолинские областные ведомости. 1895. №5;

114. Земледельческая газета. 1891. № 16, 28, 36, 39, 45 47

115. Крестьянское земледелие. 1909. № 7 13, 17;

116. Сельскохозяйственный листок. 1891. № 27-28; 1895. № 26;

117. Томские губернские ведомости. 1859. № 83; 1873. № 45;

118. Сибирские отголоски. 1906. № 11; 1907-1914 гг. 4. Исследовательская литература

119. Агеев А.Д. Движение России на Восток и США на Запад. Сходства и оппозиции (методологический аспект) // Взаимоотношения народов России, Сибири и стран Востока: история и современность. М.; Иркутск; Томск, 1997.

120. Агеев А.Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров. М., 2005.

121. Адамов Н.П. Факторы плодородия русского чернозёма. СПб., 1904.

122. Альгин А.П. Риск и его роль в общественной жизни. М., 1989.

123. Андюсев Б.Е. Традиционное сознание крестьян-старожилов Приенисейского края 60-х гг. XVIII 90-х гг. XIX вв. Опыт реконструкции. Красноярск, 2004.

124. Анучин Д.Н. О географическом распределении роста мужского населения России. СПб., 1889.

125. Анфимов A.M. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России (1881-1904 гг.). М., 1984.

126. Асалханов И.А. Сельское хозяйство Сибири конца XIX начала XX вв. Новосибирск, 1975.

127. Ю.Астырев Н.М. На таёжных проталинах. Очерки жизни населения Восточной Сибири. М., 1891.

128. П.Багалей Д.И. О необходимости изучения Курской губернии в историко-географическом отношении. Харьков, 1887.

129. Багалей Д.И. Колонизация Новороссийского края и первые шаги его по пути культуры. Киев, 1889.

130. Бажаев В.Г. Крестьянские аренды в России. СПб., 1910.

131. Балюк H.A. Крестьянское хозяйство Зауралья в конце XVI начале XX вв.: Дис. . д-ра истор. наук. Тюмень, 2003.

132. Бар Ф. Коренное преобразование крестьянского хозяйства и общинного землевладения. М., 1903.

133. Баранов В.И. Растительность чернозёмной полосы Западной Сибири // Записки ЗСОИРГО. Кн. XXXIX. Омск, 1927.

134. Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. Томск, 1995.

135. Бекетов В.А. Воронежская губерния в сельскохозяйственном отношении. Отчет по командировке в 1893 г. от Императорского московского общества сельского хозяйства. M., 1894.

136. Белоглазов М.М. Вырождение населения Тамбовской губернии // Вестник общественной гигиены. 1905. Октябрь.

137. Беляков И.Е. Переселенец о Сибири // Русское богатство. 1899. № 3.

138. Берг Л.С. Избранные труды. М., 1958.

139. Бердяев H.A. Русская идея // Бердяев H.A. Самопознание. Сб. статей. М., 1997.

140. Березин Ф.Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л., 1988.

141. Березняк З.Я. Социально-экономическое положение крестьян европейской части России и политика самодержавия в крестьянском вопросе (19001904 гг.): Дис. . канд. истор. наук. Одесса, 1952.

142. Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1973.

143. Блумер Г. Коллективное поведение // Психология масс. Самара, 1998.

144. Богданов Г.М. Проведение реформы 1861 года в Курской губернии // В помощь учителю: Сборник методических разработок по краеведению. Курск, 1959.

145. Богдановский A.A. Как Пётр Захарович переселялся в сибирские леса. Б.м., б.г.

146. Боголепов М.А. Причины неурожаев и голода в России в историческое время. М., 1922.

147. Болье Jlepya. Колонизация у новейших народов. Б.м., б.г.

148. Бондарев Т.М. Трудолюбие и тунеядство, или торжество земледелия. СПб., 1898.

149. Борисенков Е.П., Пасецкий В.М. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. М., 1988.

150. Боряз В.Н., Потапов Л.П. Роль географического фактора в истории докапиталистических обществ (по этнографическим данным). Л., 1984.

151. Брейтигам П.М. Материалы для климатологии Западной Сибири и Степного края // Записки ЗСОИРГО. Кн. XXVI. Омск, 1899.

152. Броунов П.И. Полевые культуры и погода. СПб., 1912.

153. Брусникин Е.М. Переселенческая политика царизма в конце XIX века // Вопросы истории. 1965. № 1.

154. Бруцкус Б.Д. О природе русского аграрного кризиса // Социалистическое хозяйство. М., 1926. С. 115.

155. Бруцкус Б.Д. Экономия сельского хозяйства. Народнохозяйственные основы. Пг., 1924.

156. Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность. М., 1996.

157. Бучинский И.Е. О климате прошлого русской равнины. Л., 1958.

158. Быканов А.Н. Воспроизводство сельского населения Курской губернии в конце XVIII начале XX вв.: Дис. . канд. истор. наук. Курск, 2001.

159. Веселовский К.С. Несколько данных для познания климата Воронежской губернии. СПб., 1855.

160. Веселовский К.С. О климате России. СПб., 1857.

161. Весин Л. Жильё нашего великорусского крестьянина // Северный вестник. 1892. №7.

162. Вибе П.П. Крестьянская колонизация Тобольской губернии в эпоху капитализма: Дис. . канд. истор. наук. Томск, 1989.

163. Вибе П.П. Политика правительства по оказанию ссудной помощи переселенцам Тобольской губернии в эпоху капитализма // Аграрная политика царизма в Сибири. Омск, 1989.

164. Винокуров М. Условия почвообразования и почвы Омской губернии // Материалы к познанию производительных сил Омской губернии. Омск. 1923.

165. Витте С.Ю. Конспект лекций о народном и государственном хозяйстве, читанных Его императорскому Высочеству великому князю Михаилу Александровичу в 1900-1902 гг. СПб., 1912.

166. Влияние урожаев и хлебных цен на некоторые стороны русского народного хозяйства. СПб., 1897.

167. Воейков А.И. Климаты Земного шара, в особенности России // Воейков А.И. Избранные сочинения. М.; Л., 1948.

168. Воейков А.И. Распределение населения Земли в зависимости от природных условий и деятельности человека. СПб., 1911.

169. Воронцов В.П. Очерки крестьянского хозяйства. СПб., 1911.5 5.Воскресенский А.Е. Общинное землевладение и крестьянское малоземелье. СПб., 1903.

170. Вощинин В.П. На сибирском просторе. Картины переселений. СПб., 1912.

171. Вронский О.Г. Государственная власть России и крестьянская община. Рубеж XIX XX вв. - 1917 г.: Дис. . д-ра истор. наук. М., 2001.

172. Выдрин А.П. Земельный фонд и колонизация Томской губернии. Б.м., б.г.

173. Гаряйнов А. Взгляд на естественные и нравственные производительные силы России. СПб., 1858.

174. Герасимов И.П. Геологические исследования и разведывательные работы по линии сибирской железной дороги. М., 1940.

175. Гефеле О.Ф. Личность в ситуации риска (социально-философский анализ): Дис. . канд. филос. наук. М., 2004.

176. Гладкий Ю.Н., Доброскок В.А., Семёнов С.П. Социально-экономическая география России: Учебник для вузов. М., 2001.

177. Глинка К.Д. Почвы России и прилегающих стран. СПб., 1914.

178. Головачёв П.Н. Сибирь. Природа, люди, жизнь. М., 1905.

179. Гордюков Б.Н. Почвенные районы Уральской области. М., 1922

180. Гордягин А.Я. Материалы для познания почв и растительности Западной Сибири. Омск, 1900.

181. Горемыкин М.И. Аграрный вопрос. СПб., 1907.

182. Горшенин К.П. Почвы чернозёмной полосы Западной Сибири. Омск, 1927.

183. Горьковская З.П., Катионов О.Н. Пища русских крестьян Сибири в повседневной жизни (период капитализма) // Культурный потенциал Сибири в досоветский период. Новосибирск, 1992.

184. Горюшкин Л.М. Аграрные отношения в Сибири периода империализма (1900-1917). Новосибирск, 1976.

185. Горюшкин Л.М., Миненко H.A. Историография Сибири дооктябрьского периода (конец XVI начало XX вв.). Новосибирск, 1984.

186. Грегори П. Экономическая история России: что мы о ней знаем и чего не знаем // Экономическая история. Ежегодник. 2000. М., 2002. С. 11.

187. Грегори П. Экономический рост Российской империи (конец XIX начало XX вв.). Новые подсчёты и оценки. М., 2003.

188. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991.

189. Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века. М., 1986.

190. Гумилёв Л.Н. От Руси до России. М., 1997.

191. Гурвич И.А. Переселения крестьян в Сибирь. СПб., 1888.

192. Даль В.И. Пословицы русского народа: В 3 т. М., 1983.

193. Девятое Ф.Ф. О нуждах хозяйства в Минусинском уезде. Б.м., 1902.

194. Дедюлин С.А. К вопросу о причинах физического вырождения русского народа (Составлено по отчётам Государственного контроля в диаграммах и таблицах). СПб., 1900.

195. Дейч Г.М. Крестьянство Псковской губернии во второй половине XIX -началеXX вв.: Дис. .д-раистор. наук. Л., 1960.

196. Ден В.Э. Очерки по экономической географии. СПб., 1908.

197. Докучаев В.В. По вопросу о сибирском черноземе. Доклад сельскохозяйственному отделу ВЭО 11 марта 1882 г. СПб., 1882.

198. Докучаев В.В. Русский чернозём. М., 1952.

199. Долженков В.И. Санитарное состояние Курской губернии. Курск, 1895.

200. Дроздов O.A., Полозова Л.Г. Циклические колебания температур и атмосферных осадков в современную эпоху // Доклады на ежегодных чтениях памяти Л.С. Берга. Л., 1973.

201. Дружинин Н.П. Русская деревня на переломе. 1861-1891 гт. М., 1978.

202. Дубровский С.М. Столыпинская реформа. М., 1930.

203. Дудецкий В.Д. Климатологическое описание и опыт районирования чернозёмной полосы Западной Сибири и Средней Сибири // Известия ЗСОИРГО. Омск, 1926.

204. Дудоладов A.A. Очерк переселенческого в Сибирь движения. Б.м., 1884.

205. Дулов A.B. Географическая среда и история России (конец XV середина XIX вв.). М., 1983.

206. Душков В.А. География и психология. М., 1987.

207. Дьяченко М.И. Адаптация к экстремальным ситуациям. М., 1989.

208. Дюркгейм Э. Метод социологии. Киев, 1899.

209. Егиазарова H.A. Аграрный кризис конца XIX века в России. М., 1959.

210. Емельянова Н.Ф., Пережогина И.Н., Семёнова О.Г. Крестьянский социализм в Зауралье при капитализме. Курган, 1994.

211. Ермолов A.C. Всеподданнейший доклад министра земледелия и государственных имуществ по поездке в Сибирь осенью 1895 года. СПб., 1896.

212. Ермолов A.C. Наш земельный вопрос. СПб., 1906.

213. Ермолов A.C. Прибавление к Всеподданнейшему докладу министра земледелия и государственных имуществ по поездке в Сибирь осенью 1895 года. СПб., 1896.

214. Есиков С.А. Крестьянство Тамбовской губернии в начале XX века (1900-1921 гг.): Дис. . д-раистор. наук. Тамбов, 1998.

215. Жидков Г.П. Кабинетское землевладение (1747-1917 гг.). Новосибирск, 1973.

216. Замятин Д.Н., Замятин А.Н. Империя пространства: Хрестоматия по геополитике и геокультуре России. М., 2003.

217. Замятина Н.Ю. Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культуре // Общественные науки и современность. М., 1998. № 5.

218. Зверев В.А. Дети отцам замена. Воспроизводство сельского населения Сибири во второй половине XIX - начале XX вв. Новосибирск, 1993.

219. Зверев В.А. Особенности демографического поведения крестьян-новосёлов в Сибири (конец XIX начало XX вв.) // Социально-демографическое развитие сибирской деревни в досоветский период. Новосибирск, 1987.

220. Зверев В.А. Природные факторы воспроизводства сельского населения Сибири во 2-й пол. XIX нач. XX вв. // Влияние переселения на социально-экономическое развитие Сибири в эпоху капитализма. Нововсибирск, 1991.

221. Земледельческий Центр и Юг Европейской России // Под. ред. В.В. Морачевского. СПб., 1911.

222. Златовратский H.H. Собрание сочинений: В 2 т. М., 1891.

223. Золотова Т.Н. Календарные праздники русских Тоболо-Иртышского региона в конце XIX начале XX вв.: Дис. . канд. истор. наук. Омск,1997.

224. Иванов A.A. Крестьянское хозяйство Чернозёмного Центра России накануне и в годы первой мировой войны: Дис. . канд. истор. наук. М.,1998.

225. Иванов В.К. Типы засухи в Западной Сибири. Томск, 1927.

226. Исаев A.A. Переселения в русском народном хозяйстве. СПб., 1891.

227. Каминский A.A. Климат и погода в равнинной местности. JL, 1925.

228. Канетти Э. Масса и власть // Психология масс. Самара, 1998.

229. Капустин С.Я. Хозяйственный быт сибирского крестьянина // Литературный сборник. СПб., 1885.

230. Пб.Карагодин A.B. Изучение пореформенного российского крестьянства в современном западном россиеведении: основные концепции, подходы и перспективы: Дис. . канд. истор. наук. М., 2001.

231. Карпов Н. Аграрная политика Столыпина. М., 1925.

232. Карышев H.A. Труд, его роль и условия приложения в производстве. СПб., 1897.

233. Касьянова К. О русском национальном характере. М., 2003.

234. Кауфман A.A. Вопросы экономики и статистики крестьянского хозяйства // Антология социально-экономической мысли в России. СПб., 2000.

235. Кауфман A.A. Земельный вопрос и переселение // Сибирь. Её современное состояние и её нужды. СПб., 1908.

236. Кауфман A.A. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. СПб., 1889.

237. Кауфман A.A. Переселение и колонизация. СПб., 1905.

238. Кауфман A.A. Хозяйственное положение переселенцев водворенных на казенных землях Томской губернии. СПб., 1896. Т.2. 4.1.

239. Кауфман A.A. Экономический быт государственных крестьян Ишимского округа. СПб., 1889.

240. Качоровский K.P. Крестьянское хозяйство и переселения // Русская мысль. 1894. № 6.

241. Кашкаров М. Статистический очерк хозяйственного и имущественного положения крестьян Орловской и Тульской губерний // Русское экономическое обозрение. 1889. № 9.

242. Клеменц Д.А. Население Сибири // Сибирь. Её современное состояние и её нужды. СПб., 1908.

243. Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1987.

244. Ковальченко И.Д., Моисеенко Т.А., Селунская Н.Б. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства Европейской России во второй половине XIX века. М., 1974.

245. Когут М.Т. Землеустроительные реформы царизма на государственных землях в Сибири в конце XIX начале XX вв.: Дис. . канд. истор. наук. Новосибирск, 1984.

246. Колонизация Сибири в связи с общим переселенческим вопросом. СПб., 1900.

247. Коломийцов Н.П. Сельскохозяйственный метеорологический очерк Тамбовской губернии за 1898-1899 гг. М, 1899.

248. Константинов В.В. Зависимость успешности социально-психологической адаптации вынужденных мигрантов к новым условиям жизни от типа проживания: Дис. . канд. психол. наук. Самара, 2004.

249. Корнеева Г. А. Борьба основных общественно-политических направлений по аграрному вопросу в Сибири в 1895-1904 гг.: Дис. . канд. истор. наук. Красноярск, 1983.

250. Корнилов A.A. Крестьянская реформа. СПб., 1905.

251. Корнилова Т.В. Психология риска и принятия решений. М., 2003.

252. Косов P.B. Крестьянская земельная собственность Тамбовской губернии в структуре частного землевладения (1861-1906): Дис. . канд. истор. наук. Тамбов, 2000.

253. Костин Р.И. Миграция: этносоциологические и экономические проблемы: Дис. . д-ра соц. наук. СПб., 1987.

254. Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993.

255. Костров H.A. О путях сообщения между южными частями Томской и Енисейской губерний // Томские губернские ведомости. 1873.

256. Костров H.A. Юридические обычаи крестьян-старожилов Томской губернии. Томск, 1876.

257. Кофод A.A. Борьба с чересполосицей в России и за границей. СПб., 1906.

258. Кравченко А.И. Исследование A.A. Исаевым крестьянских миграций // Социс. 1999. № 9.

259. Краинский В.Е. Сравнительная организация хозяйства Курской губернии Белгородского уезда, Тульской губернии Богородицкого уезда и Смоленской губернии Дорогобужского уезда. СПб., 1878.

260. Кренке В.Д. О сельском хозяйстве. СПб., 1872.

261. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983.

262. Кубышкина M.JI. Психологические особенности мотивации социального успеха. СПб., 1997.

263. Куломзин А.Н. Всеподданнейший отчёт по поездке в Сибирь для ознакомления с положением переселенческого дела. СПб., 1896.

264. Курцев А.Н. Миграция Центрально-Чернозёмного крестьянства в капиталистической России (по материалам Курской губернии): Дне. . канд. истор. наук. Курск, 1982.

265. Ламин В.А., Резун Д.Я. Метаморфозы фронтира в истории Сибири, Северной Америки и Австралии // Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998.

266. Лебон Г. Психология народов и масс // Психология масс. Самара, 1998.

267. Левшин И. Сведения о деятельности врачебно-продовольственных пунктов на путях следования переселенцев по Сибири и Забайкалью за восемь лет (1894-1901). Б.м., б.г.

268. Ленский Б. Крестьянские переселения // Дело. 1881. № 12.

269. Ленц Р.Э. Результаты сельского хозяйства России за последнее десятилетие истекшего века. Юрьев, 1902.

270. Лилеев В. Реформа 1861 года в Курской губернии // Прошлое Курской области. Курск, 1940.

271. Липинская В.А. Старожилы и переселенцы. Русские на Алтае XVIII -начала XX вв. М., 1993.

272. Лохтин П. Состояние сельского хозяйства в России сравнительно с другими странами. СПб., 1901.

273. Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времён и до XX века. М., 1996.

274. Люцидарская A.A. Старожилы Сибири: историко-этнографические очерки XVII -XVIII вв.: Дис. . канд. истор. наук. Новосибирск, 1992.

275. Майничева А.Ю. Переселения из Белоруссии в Приобье в середине XIX начале XX вв. // Вопросы краеведения Новосибирска и Новосибирской области. Сб. науч. тр. Новосибирск. 1997.

276. Макаров Н.П. Крестьянское хозяйство и его эволюция. СПб., 1900.

277. Максимов С.А. Метеорология и сельское хозяйство. Л., 1955.

278. Максимова К.Ф. Крестьянская реформа 1861 года в Тамбовской губернии: Дис. . канд. истор. наук. М, 1951.

279. Мамсик Т.С. Сельская непосредственная среда обитания сибиряков XVIII XIX вв.: бюрократия и народная культура. Новосибирск, 1997.

280. Манохина И.Н. Деятельность земств Центрально-Черноземной России по распространению низшего сельскохозяйственного образования в конце XIX начале XX вв.: Дис. . канд. истор. наук. Курск, 2004.

281. Маресс Л.Н. Пища народных масс в России // Русская мысль. 1893. № 10.

282. Масальский В.И. Овраги чернозёмной полосы России. Их распространение, развитие и деятельность. СПб., 1897.

283. Медведев H.H. Переселенцы в Сибири. СПб., 1891.

284. Менталитет и аграрное развитие России (XIX XX вв.). М., 1996.

285. Мещерский И.Н. Высшее сельскохозяйственное образование в России и за границей. СПб., 1893.

286. Миддендорф А.Ф. Север и восток Сибири в естественно-историческом отношении. Отдел III. Климат Сибири. СПб., 1862.

287. Милов JI.B. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.

288. Милов JI.B. Природно-климатический фактор и менталитет российского крестьянства // Менталитет и аграрное развитие России (XIX -XX вв.). М., 1996.

289. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. М., 1993.

290. Миненко H.A. Русская крестьянская община Западной Сибири в XVII -первой половине XIX вв. Новосибирск, 1991.

291. Минжуренко A.B. Переселенческая деревня Западной Сибири в конце XIX-начале XX вв.: Дис. . канд. истор. наук. Томск, 1977.

292. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII -начало XX вв.): В 2 т. СПб., 2000.

293. Миронов Б.Н. «Сыт конь богатырь, голоден - сирота»: питание, здоровье и рост населения России второй половины XIX - начала XX вв. // Отечественная история. 2002. № 2.

294. Мордвинов Н.С. О причинах всегда скудных и часто совершенных неурожаев в России. СПб., 1839.

295. Морозов А. Переселенческие поселки Омского уезда в 1897 году // Записки ЗСОИРГО. Омск, 1900. Кн. XXVII.

296. Московичи С. Век толп // Психология масс. Самара, 1998.

297. Налчаджян A.A. Социально-психическая адаптация личности. Ереван, 1988.

298. Неретина С.С. Споры о главном. О настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов» // Вопросы истории. 1994. № 6.

299. Никольский В.М. Тамбовский уезд. Статистика населения и болезненности. Тамбов, 1885.

300. Нифонтов A.C. Зерновое производство России во второй половине XIX века. М., 1974.

301. Новосельский С.А. О различиях в смертности городского и сельского населения Европейской России. М., 1911.

302. Новосёлов П.М. Переселения в Сибирь из восьми губерний южнорусской областной переселенческой организации за 1912 год. М., 1917.

303. Обухов В.М. Экономические причины смертности и вырождения крестьянского населения Воронежской губернии // Журнал русского общества охранения народного здравия. 1895. № 1.

304. Огановский Н.П. Закономерности аграрной эволюции: В 3 т. Саратов, 1914.

305. Огановский Н.П. Народное хозяйство Сибири. М., 1922.

306. Огановский Н.П. Очерки по аграрному вопросу // Вестник Европы. 1913. Кн. 9.

307. Осипов Н.О. Некоторые сведения о климатических особенностях Курганского округа // Экономический быт крестьян Курганского округа Тобольской губернии. Томск, 1890.

308. Островский И.В. Аграрная политика царизма в Сибири периода империализма. Новосибирск, 1991.

309. Павленко Н.И. Пётр Великий. М., 1990.

310. Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993.

311. Перемшин В.А. Кустарные промыслы в Воронежской губернии // Труды съезда деятелей по кустарной промышленности. Т.1. СПб., 1902.

312. Петропавловский (Каронин) Н.Е. Куда и как они переселялись // Крестьянские судьбы. Рассказы русских писателей второй половины XIX века. М., 1986.

313. Пешехонов A.B. Земельные нужды деревни // Русское богатство. 1903. № 11.

314. Плаксин В.Н. История становления и развития сельскохозяйственного образования и научной агрономии в Чернозёмном Центре России (XVIII начале XX вв.): Дис. . д-ра истор. наук. Воронеж, 2002.

315. Погребинский А.П. Столыпинская реформа на Украине. Харьков, 1931.

316. Покшишевский В.В. Заселение Сибири. Иркутск, 1951.

317. Поршнёва О.Н. Крестьяне, рабочие и солдаты России накануне и в годы первой мировой войны. М., 2004.

318. Прокопович С.Н. Аграрный вопрос в цифрах. СПб., 1907.

319. Пронин В.И. Роль государства в развитии производительных сил Сибири конца XIX начала XX вв. // Моя Сибирь. Вопросы региональной истории и исторического образования. Новосибирск, 2002.

320. Пругавин А. О мистицизме в русском народе и обществе // Северный вестник. 1886. № 3.

321. Птушкин Г.М. Надельное землевладение крестьян Тамбовской губернии в 60-х гг. XIX века // Труды Воронежского университета. 1958. Т. 38.

322. Пыпин А.Н. История русской этнографии. СПб., 1892.

323. Пьяных Е.П. Феномен русской религиозности: историческая динамика и типология: Дис. канд. истор. наук. Екатеринбург, 1997.

324. Ратцель Ф. Земля и жизнь. СПб., 1903-1905.

325. Рахилин В.К. Общество и живая природа: краткий очерк истории взаимодействия. М., 1989.

326. Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998.

327. Риттих A.A. Крестьянское землепользование // Труды местных комитетов по нуждам сельскохозяйственной промышленности по 49 губерниям Европейской России. СПб., 1903.

328. Родигина H.H. «Другая Россия». Образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XIX начала XX в. Новосибирск, 2006.

329. Родигина H.H. «Земля обетованная» или «каторжный край»: Сибирь в восприятии крестьян Европейской России второй половины XIX века // Моя Сибирь. Вопросы региональной истории и исторического образования. Новосибирск, 2002.

330. Родигина H.H. Сибирские переселения в общественном сознании россиян во второй половине XIX века: Дис. . канд. истор. наук. Новосибирск, 1997.

331. Романович-Словатинский A.B. Голода в России и меры правительства против них. Киев, 1892.

332. Ромм М.В. Социальная адаптация личности как объект философского анализа: Дис. . д-ра филос. наук. М., 2004.

333. Российская история: проблемы менталитета. М., 1994.

334. Рошер В. Наука о народном хозяйстве в отношении к земледелию и другим отраслям первоначальной промышленности. М., 1870.

335. Рубакин H.A. Рассказы о Западной Сибири или о губерниях Тобольской и Томской и как там живут люди. М., 1908.

336. Рущинский Л.П. Религиозный быт русских по сведениям иностранных писателей XVI XVII вв. М., 1871.

337. Рындзюнский П.Г. Вымирало ли крепостное крестьянство перед реформой 1861 года? // Вопросы истории. 1967. № 7.

338. Сагайдачный А.Н. Демографические процессы в Западной Сибири во второй половине XIX начале XX вв.: Дис. . д-ра истор. наук. Новосибирск, 2000.

339. Сапожников В.В. Географический очерк Сибири // Сибирь. Её современное состояние и её нужды. СПб., 1908.

340. Семёнов-Тян-Шанский В.П. О могущественном территориальном владении применительно к России // Мир JI.H. Гумилёва. Рождение нации. М., 1996.

341. Серповский Н. Переселения в России в древнейшее и новое время. Ярославль, 1885.

342. Силин A.B. Крестьянская община Воронежской губернии в 1861-1904 гг.: Дис. . канд. истор. наук. Воронеж, 1998.

343. Симонова М.С. Проблема «оскудения» Центра и её роль в формировании аграрной политики самодержавия в 90-х гг. XIX начале XX вв. // Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971.

344. Симонова М.С. Столыпинская аграрная реформа в ЦЧР (Воронежская, Курская, Орловская, Тамбовская губернии): Дис. . канд. истор. наук. М., 1953.

345. Скалозубов Н.Л. Из поездок по Тобольской губернии в 1895 году. Тобольск, 1896.

346. Скляров Л.Г. Переселение и землеустройство в Сибири в годы столыпинской аграрной реформы. Л., 1962.

347. Скобелев К.В. Формирование менталитета сибирского крестьянства в эпоху капитализма (1861-1917 гг.): Дис. . канд. истор. наук. Омск, 2002.

348. Скотт Дж. Моральная экономика крестьянства как этика выживания // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. М., 1992.

349. Соболев М.Н. Пути сообщения в Сибирь // Сибирь. Её современное состояние и её нужды. СПб., 1908.

350. Советов А. Краткий очерк агрономического путешествия по некоторым губерниям чернозёмной полосы России в течение лета 1876 года. СПб., 1876.

351. Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар) // Отечественная история. 1992. № 5.

352. Соковнин П.Н. Длинноземелье и чересполосность крестьянских наделов в Курской губернии. Курск, 1902.

353. Соковнин П.Н. Культурный уровень крестьянского полеводства на надельной земле и его значение в земельном вопросе. СПб., 1906.

354. Соколов-Костромской П. Записки колонизатора Сибири. СПб., 1903.

355. Солнцев С. Очерки из истории естественного движения населения и крестьянского землевладения в Европейской России. Б.м., б.г.

356. Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. М., 1988.

357. Соловьёва Е.И. Переселение крестьян в Томскую губернию в период столыпинской аграрной реформы: Дис. . канд. истор. наук. Томск, 1956.

358. Соловьёва Е.И. Переселение крестьян в Сибирь в конце XIX начале XX вв. // Из истории Западной Сибири. Кемерово, 1966. Вып. 1.

359. Ставровский Я.Ф., Алексеев В.В. Переселения в Сибирь. СПб., 1906.

360. Степанов B.JI. Н.Х. Бунге и вопросы переселенческой политики в 80-90-е гг. XIX века // Политика царизма в Сибири в XIX начале XX вв. Иркутск, 1987.

361. Степынин В.А. Колонизация Енисейской губернии в эпоху капитализма. Красноярск, 1962.

362. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 2000.

363. Сущинский П.П. Экономический быт и правовые отношения старожилов и новосёлов на Алтае. СПб., 1898.

364. Тернер Ф.Н. Переселенческое дело // Вестник Европы. 1897. № 3.

365. Тихобразов П. Кустарная промышленность Тамбовской губернии. Тамбов, 1900.

366. Тихонов Б.В. Переселения в России во второй половине XIX века (по материалам переписи и паспортной статистики). М., 1978.

367. Томилова Н.К. Переселение крестьян в Алтайский округ во второй половине XIX века (1865-1899). Томск, 1970.

368. Топчий А.Т. Крестьянская реформа в Сибири (1861-1899). Томск, 1979.

369. Трайнин A.A. Преступность города и деревни в России // Русская мысль. 1909. № 7.

370. Турчанинов Н. Итоги переселенческого движения за время с 1896 по 1899 гг. СПб., 1910.

371. Тюкавкин В.Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М., 2001.

372. Тюкавкин В.Г. Переселение крестьян в Восточную Сибирь в период столыпинской аграрной реформы: Дис. . канд. истор. наук. Иркутск, 1958.

373. Успенский Г.И. Власть земли. М., 1988.

374. Успенский Г.И. Заметки о текущей народной жизни // Русская мысль. 1890. № п.

375. Фатхи О.Г. Доверие как фактор повышения адаптационных возможностей в экстремальных ситуациях: Дис. . канд. психолог, наук. Ростов-на-Дону, 2003.

376. Фет A.A. Жизнь Степановки, или Лирическое хозяйство. М., 2001.

377. Фещенко Е.В. Менталитет человека. Его эволюция и особенности в Западной Европе и в России. Новосибирск, 1999.

378. Фортунатов А.Ф. Сельскохозяйственная статистика. М., 1893.

379. Фурсова Е.Ф. Историческая память и национальный менталитет старожилов и переселенцев Приобья // Русский вопрос: история и современность. Омск, 1994.

380. Худяков В.Н. Аграрная политика царизма в Сибири в пореформенный период. Томск, 1986.

381. Цветков М.А. Изменение лесистости Европейской России с конца XVII столетия до 1914 года. М., 1957.

382. Чарушин A.A. Крестьянские переселения в бытовом их освещении. Архангельск, 1911.

383. Чаянов A.B. Организация крестьянского хозяйства // Чаянов A.B. Крестьянское хозяйство: Избранные труды. М., 1989.

384. Челинцев А.Н. Динамика крестьянского хозяйства. М., 1928. 271.Чермак JI. Переселенцы в Степном крае // Сибирские вопросы. 1908. № 5.

385. Черменский П.Н. От крепостного права к Октябрю в Тамбовскойгубернии. Тамбов, 1928. 273.Чернуха В.Г. Крестьянский вопрос в правительственной политике России (60-е 70-е гг. XIX века). Л., 1972.

386. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII1. XIX вв. М., 1967.

387. Чудновский С.Л. Переселенческое дело на Алтае. Иркутск, 1889.

388. Чуйков H.A. Курская губерния в сельскохозяйственном отношении. Отчет по командировке в 1893 году от московского общества сельского хозяйства. М., 1894.

389. Чупров А.И. Влияние урожаев и хлебных цен на разные стороныэкономической жизни. СПб., 1897. 278.Чупров А.И. Мелкое земледелие в России и его основные нужды. М., 1906.

390. Чуркин К.А. Природа и крестьянство Сибири. Омск, 1995.

391. Чуркин М.К. Переселения крестьян черноземного центра Европейской России в Западную Сибирь во второй половине XIX начале XX вв.: детерминирующие факторы миграционной мобильности и адаптации. Омск, 2006.

392. Чуркин М.К. Переселенцы и старожилы Западной Сибири: природно-географические, социально-психологические, этнопсихологические аспекты взаимоотношений (в конце XIX начале XX вв.). Омск, 2001.

393. Шадурский В.И. Народный опыт земледелия Зауралья в XVII начале1. XX вв. Свердловск, 1991.

394. Шанин Т. Понятие крестьянства // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. М., 1992.

395. Шарков B.B. Крестьянские работы и сельская жизнь по месяцам года. М., 1899.

396. Шаров A.C. Миф как смыслонесущая рельность // Гуманитарные исследования. 2003. № 8.

397. Шаховской Н.В. Земледельческий отход крестьян. СПб., 1903.

398. Швецов С.П. В степях и предгорьях Алтая // Вестник Европы. 1895. № 5.

399. Шевченко М.М. Помещичьи крестьяне Воронежской губернии накануне и в период падения крепостного права: Дис. . канд. истор. наук. Воронеж, 1956.

400. Шелегина О.Н. Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири. М., 2001.

401. Шиловский М.В. Сибирское областничество накануне и в годы первой русской революции (1895-1907 гг.): Дис. . канд. истор. наук. Новосибирск, 1975.

402. Шингарёв А.И. Заболеваемость населения Воронежской губернии (1888— 1902). Воронеж, 1906.

403. Шмурло Е. Русские переселенцы за Алтайским хребтом на китайской границе. Омск, 1899.

404. Шукаева Е.С. Крестьянское хозяйство Воронежской и Курской губерний в начале XX века: Дис. канд. истор. наук. Воронеж, 2004.

405. Щапов А.П. Историко-географические и этнографические заметки о сибирском населении // Известия ЗСОИРГО. 1884.

406. Щербина Ф.А. Крестьянские бюджеты. Воронеж, 1900.

407. Щербина Ф.А. Крестьянское хозяйство по Острогожскому уезду. Воронеж, 1887.

408. Шишков Ю.А. История климата. Л., 1973

409. Эйдельман Н.Я. Герцен против самодержавия: Секретная политическая история России XVIII XIX вв. и вольная печать. М., 1973.

410. Экономическое наследие русского зарубежья / Под. ред. проф. Б.А. Ерёмина. СПб., 1994.447

411. Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем. СПб., 1999.

412. Южаков С.Н. Нормы народного землевладения // Русская мысль. 1885. №3.

413. Ядринцев Н.М. Вопросы переселения и нужды переселенческого дела // Путь-дорога: Научно-литературный сборник в пользу общества для вспомоществования нуждам переселенческого дела. СПб., 1893.

414. Ядринцев Н.М. Положение переселенцев в Сибири. Томск. 1881.

415. Ядринцев Н.М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении. Новосибирск, 2003.

416. Якименко Н.А. Переселенческое движение из Украины в годы столыпинской аграрной реформы. Киев, 1976.

417. Ямзин И. А. Переселенческое движение в России с момента освобождения крестьян. Киев, 1912.

418. Янсон Ю.А. Опыт статистических исследований о крестьянских наделах и платежах. СПб., 1881.