автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Погребения с разрушенными костяками в средневековых могильниках Окско-Сурского междуречья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Погребения с разрушенными костяками в средневековых могильниках Окско-Сурского междуречья"

На правах рукописи

ОСИПОВ А Татьяна Вячеславовна

Погребения с разрушенными костяками в средневековых могильниках Окско-Сурского междуречья

Специальность 07.00.06. — археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ижевск 2006

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г.Белинского»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Белорыбкнн Геннадий Николаевич

Официальные оппоненты: доктор исторических паук

рудеяко Константин Александрович кандидат исторических наук, доцент Пастушенко Игорь Юрьевич

Ведущая организация; Институт истории им. Ш. Марлжапи

Академии наук Республики Татарстан

Защита состоится 006 года я мг часов на заседании дис-

сертационного Совета Д 212.275.01 в ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 2.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

Общая характеристика работы,

Актуальность теми, tía территории Окско-Сурского междуречья находится большое количество археологических памятников средневековья. Ценными в историческом плане источниками являются могильники, которые содержат важную информацию о жизни средневекового общества и открывают широкий спектр существовавших обычаев и ритуалов народов, населяющих данный регион.

Изучение археологических материалов, полученных в результате раскопок древних захоронений, помогает составить полное представление о погребальных традициях. Они, в свою очередь, позволяют выявить археологические признаки местных культур, проследить эволюцию их развития, выделить основные черты и внешние инновации. Для того чтобы получить наиболее полное представление о материальной и духовной жизни парода, оставившего тот или иной могильник, нужно подробно систематизировать и проанализировать все стороны погребального обряда,

Погребальные памятники Окско-Сурского междуречья давно являются предметом изучения, позволившего выделить несколько традиций обращения с телами умерших: трупо-положение, трупосожжение, ритуальное разрушение тела покойного. Если погребения с обрядом трупоположения и трупосожжения достаточно хорошо классифицированы (ГГ. П. Ефи-менко, П.С. Рыков, П.П. Иванов, А.П. Смирнов, А.Х. Халиков, А.Е. Алихова, Е.И. Горюнова, М.Ф. Жиганов, В.Ф, Генинг, Ю.А, Зслеиеев, Р.Ф. Воронина, О.В. Зеленцова, О.В. Букина и другие), то могилы с разрушенными костяками не получили должного внимания. Это связано в первую очередь с тем, что в археологической науке такие погребения часто считаются Ограбленными и не исследуются. Но большое количество таких захоронений в могильниках Окско-Сурского междуречья предполагает существование какого-то особого обряда погребения умерюиху населения данного региона в III-XIV вв.

Поэтому объектом данного исследования стали могильники Окско-Сурского междуречья, содержащие погребения с разрушенными костяками.

Предметом изучения является выделение особенностей погребального обряда захоронений с разрушенными костяками, выявление наиболее характерных черт этого обряда н их отражение в могильниках Окско-Сурского междуречья, а также хронологические и пространственные особенности погребального обряда в регионе.

Степень изученности проблемы. Изучение могильников Окско-Сурского междуречья начинается во второй половине XIX в. Раскопки проводились В.Н. Ястребовым, В.М. Те-рехнным, А.А. Спицыным. В XX в. велись активные археологические исследования, что позволило накопить большое количество материала по погребальным обрядам древнего насе-

лепия. Среди наиболее крупных исследователей можно вылелнп, А.Е. Алихову, В Н. Мартьянова, И.М. Петербургского, В.Н. Шитова, Ю.А. Зеленее ва, В.В. Грншакова.

Наличие погребений с разрушенным« костяками в данном регионе было отмечено М.Р. Полесских, Р Ф, Ворониной, Л.Х. Халнковым. В 80-х гг. XX в. появились теоретические исследования, иктерпретирующие погребения с разрушенными костяками (B.C. Флеров, В,И. Мелышк), но памятники Окско-Сурского междуречья остались за пределами внимания этих разработок, В связи со слабой изученностью ритуально разрушенных захоронений в настоящий момент назрела необходимость классификации этих псиребений и интерпретации мировоззрения, связанного с выполнением эткх обрядов.

Поэтому целью работы является исследование погребений с разрушенными костяками, которое позволяет расширить представления о традициях, верованиях, материальной и духовной жизни древнего населения Окско-Сурского региона.

Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

1) Анализ истории изучения средневековых могильников, содержащих разрушенные погребения и эволюции взглядов на их трактовку;

2) Систематизация и корреляция а динамике развития основных групп погребений с разрушенными костяками;

3) Интерпретация семантики погребального обряда, связанного с разрушением захоронения.

В хронологическом плане исследуется период с Ш по XIV вв., что позволяет проследить эволюцию погребального обряда с момента формирования устойчивых элементов погребального обряда мордвы до времени их окончательного складывания (после XIV в. значительных изменений в погребальном обряде не фиксируется). Таким образом, охвачен период с момента генезиса и фиксации обряда разрушения захоронения до окончательного его формирования.

В территориальном плане исследование охватывает район Окско-Сурского междуречья с востока на запад н от Волги на севере до реки Узы на юге, где сосредоточены в основном памятники мордвы, что и обусловило выбор территории. В географическом отношении это лесостепная зона с умеренно-контигсенггальным климатом. Природные условия благоприятны дня земледелия, скотоводства, охоты, рыболовства. Наличие больших рек (Ока, Сура, Мокша) позволяло использовать их в качестве торговых путей.

Регион находился между славянским и тюркским мирами, был заселен финскими племенами. В средние века область Окско-Сурского междуречья располагалась между Русью, где основным погребальным обрядом было трупосожжение и Волжской Булгарией, где в этот период распространился мусульманский способ захоронения по обряду трупополеже-

ния, и Хазарским каганатом, в погребальных традициях которого в 1 тыс. н.э. как раз и наблюдался обряд ритуального разрушения погребений. Все это оказало влияние на содержание и формирование погребальны* обрядов финно-угорского населения, проживающего в этом крае.

Источнике вой базой этого исследования являются результаты археологических исследовании, отраженные в отчетах, хранящихся в архивах Института археологии РАН, Пензенского объединенного краеведческого музея, учебных учреждений г. Пензы, Саранска, Казани, а также результаты собственных полевых исследований.

При изучении археологических источников привлечены материалы 52 могильников, в которых выделено 551 погребение е разрушенными костяками, что позволяет получить вполне достоверные данные о процессах, происходивших в истории Окско-Сурского междуречья в эпоху средневековья.

Помимо этого, использовались также данные средневековых письменных источников и результаты этнографических исследований по духовной культуре народов Восточной Европы.

Методология исследования. Теоретическую и методологическую основу диссертационного исследования составляют принципы научности, историзма, объективности и системности в изучении проблем погребального обряда, а также диалектические принципы всеобщей связи явлений и процессов и динамика их развития.

Исходя из этого, в работе использовались такие методы исследования, как формализация исходных данных, типологический метод, метод подбора аналогий, картографический, а также статистический метод (метод выделения серий погребений с одинаковым иди близким набором признаков), анализа и синтеза. В работе использовались методики изучения погребальных обрядов, разработанные В,Ф. Генингом, Г,Ф. Никитиной, Ю,А. Зсленеевым.

Научная новизна работы состоит в первом специальном обращении к разрушенным погребениям как к предмету изучения, введению новых данных в научный оборот, обобщению знаний о них и привлечению к решению различных проблем истории данного региона. Впервые в научный оборот вводятся материалы, которые позволяют значительно уточнить существующие взгляды на погребальный обряд.

Практическое значение. Материалы диссертации могут быть использованы для исследования финно-угорской археологии периода средневековья. Возможно использование материалов в учебной работе преподавателей археологии исторических факультетов высших учебных заведений, а также в музейно-экспозициошюй деятельности.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были изложены на Урало-Поволжской археологической студенческой конференции (г. Самара, 1999 г.;

г Пенза, 2004; г, Челябинск, 2005; Астрахань, 2006), на VIII Ключевских чтениях в Пензенском государственном педагогическом университете имени В.Г.Бслинского (1999 г.), на Всероссийских научны* конференциях в г. Саранске н г. Саратове (2000 г.), на III Международной археологической конференции (г. Самара, 2001 г.), на Лебсдевских чтениях в Пензенском государственном педагогическом университете имени В.Г. Белинского (2001 г.; 2004 г.), на конференции, посвященной советскому археологу А.Е.АлиховоП (2003 г.).

Структура работы. Определяется логикой исследования и соответствует поставленным задачам. Диссертация состоит ш введения, двух глав, списка источников, литературы и приложения. Каждая глава подразделяется па параграфы. Приложение включает статистические таблицы и рисунки.

Основное содержание работы.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет исследования, хронологические и территориальные рамки, формулируются цель и задачи работа, указывается источнкковая база, метод« исследования, научная новизна диссертации, an-робашга ее основных положений.

Глава L «История изучения погребальных обрядов населения Окско-Сурского междуречья» состоит из двух параграфов.

| 1, Достижения отечественной археологии в области изучения п огребал ыю го обряд* населенна Окско-Сурского междуречья. Погребальный обряд формируется в каждой этнической группе на определенной стадии развили не только социально-экономических отношений, но и религиозного мировоззрения.

Первые сообщения о местонахождении древних фкнно-угорских памятников стали появляться только во второй половине XIX в.: Лядинскнй, Томниковский, Терюшевский могильники (1869-1871 гг.). Раскопки велись краеведами-любителями. И только в конце XIX - начале XX вв. создаются фольклорные, этнографические и научные археологические экспедиции по изучению памятников старины. Исследуются Ефаевский, Зубаревский, Пичпацдииский и другие могильники. Материалы раскопок систематизируются, производится их сопоставление с письменными и этнографическими источниками, В период с ! 869 г. no 1914 г. происходит становление и развитие археологии как науки, разрабатывайте* методы веления раскопок, описания обработки материалов и делаются первые научные выводы.

После длительного перерыва раскопки археологических памятников в регионе возобновились лишь в середине 20-х тт. XX в. Благодаря таким ученым, как П.С. Рыков, Б.М. Соколов, А.А. Гераклитов, одним ш крупных научных центров Поволжья по изучению

истории региона стал г. Саратов. Велись крупномасштабные исследования комплексной экспедицией Московского государственного университета. С 1930 г. начал свою работу Мордовский научно-исследовапельс кий институт под руководством А. П. Алиховой и Е.И. Горюновой, В этот период были открыты Барабашиискнй, Сгаросотенскнй и другие могильники, продолжена разработка ранее обнаруженных захоронений. Печатались научные статьи, книги, отчеты, составлена хронологическая классификация материала

В послевоенные годы возобновлены раскопки средневековых памятников Окско-Сурского междуречья. Начиная с 1952 г. М.Р, Полесских изучил целый ряд пензенских могильников: Шемышейскнй, Тезиковский, Арм невский, Селиксенскнй, Се;шкса-Трофимовскнй. Была дана периодизация пензенской группы мордовских памятников. В 60-х гг. прошлого века проводились научные сессии, которые подвели итоги проделанной работы и наметили основные направления по дальнейшему изучению истории, археологии и этнографии региона.

В 1970-80-е гг. работы по изучению мордовских захоронений продолжались в большем объеме квалифицированными научными работниками. В это время открыты новые могильники, такие как Старокадомский (VI-VII вв.), Журавкинскнй ц (ГУ-Х вв.), Старобадиковский р/Н-ХГ\/ вв.), Абрамовскнй (У1-УШ вв.) и другие. Аназиз этих могильников дал много информативного материала, важного для изучения сложных этнокультурных процессов племен, проживавших в Окско-Сурском регионе.

В 90-х 1т. прошлого столетня археологический изыскания, по сравнению с предшествующим периодом, были заметно сокращены. Но к настоящему времени происходит увеличение объема раскопок и интенсификация изучения материальной культуры.

Таким образом, к данному моменту, благодаря широкому охвату в изучении средневековых памятников Окско-Сурского междуречья создана серьезная база для исследования погребального обряда на средневековых могильниках.

§ 2. Изучение разрушенных захоронений в средневековых могильниках. В могильниках Окско-Сурского междуречья в большом количестве встречаются разрушенные захоронения, которые считались ограбленными и исключались из массива погребений н специальных исследований.

В начале 50-х гг. XX а. М-Р. Полесских отметил наличие погребений с преднамеренно разрушенными и сложенными в кучу костями. Он отнес их к вторичным захоронениям. Данные погребения были обнаружены им в Армиевском I, Селикса-Трофимовеком, Селнксен-ком, Тезнновском могильниках. Присутствие погребений с обрядом вторичного захоронения было отмечено Р.Ф. Ворониной при исследовании Иваньковского могильника, А.Х. Халнко-

ьын при раскопках Лрмневского курганно-груитового могильника, И.М. Петербургским, Т.В. Аксеновой, В.В. Гришаковым, В,И. Первушкиным при раскопках в I9S7 и 1990 гг. Ста-родевиченского могильника.

Обряду вторичного захоронения посвящен ряд теоретических работ. В статьях HJO. Кузьмина даются исчерпывающие доказательства существования традиции ритуального разрушения покойных. О.В. Зайцева и Д.И. Ражсв выделяют два типа вторичных захоронений: как полностью, так и частично эскарпированные останки. Первый тип погребения авторы относят к вторичным захоронениям, агорой тип - противоречит традициям н религиозным взглядам, связанным с этим обрядом, поэтому, скорее всего, это обряд обезвреживания. Р.Ф. Воронина отмечает, что обряд обезвреживания объясняйся большим страхом перед умершими н стремлением уберечься от их влияния.

Кроме Р.Ф. Ворониной обряд обезвреживания у населения Окско-Сурского междуречья отмечали в своих работах К.Ю. Моржсрин при исследовании Кемеровского могильника и В.В. Гришаков при анализе материалов Шемытейского и Ражхинекого могидьнков.

Этот обряд был широко распространен на территории Восточной Европы: в салтово-маяикой культуре (Дмитриевский, Маяшсий могильники)!, в могильниках новинковского типа на Самарской Луке. При исследовании Аверннсксто ] могильника романовской культуры Р.Д. Голдина предположила наличие обряда ритуального разрушения.

Наиболее подробными являются работы B.C. Флерова, который не только проанализировал ритуально разрушенные погребения в могильниках салтово-маяцкой культуры, ио и выделил аналоги этому обряду в захоронениях других культур.

Благодаря исследованиям этих авторов были выделены основные признаки и поднят вопрос об интерпретации разрушенных захоронений. Однако интерпретировать такие захоронения довольно сложно, так как зачастую погребения с одинаковыми признаками авторы называют то вторичными (Полесских М.Р., Халнков AJÍ., Краснов Ю.А. и др.), то обезвреженными (Гришаков В.В., Матвеева Г.И.) или вообще применяют другую терминологию (Флеров B.C.). Такие расхождения в интерпретации разрушенных псиребений в первую очередь связаны со слабой изученностью данной проблемы и отсутствием комплексных исследований на могильниках Окско-Сурского междуречья. В то же время подобная работа проделана на памятниках в других регионах, что позволяет использовать опыт этих исследований при изучении средневековых могильников Окско-Сурского междуречья.

Глава П. «Погребальный обряд разрушенных захоронений в могильниках Окско-Сурского междуречья» состоит их трех параграфов. В связи с тем, что средневековые погребения с разрушенными костяками могильников Окско-Сурского междуречья не получили должного изучения и никогда специально не рассматривались в научной литературе, то

в данной работе пришлось опираться на те методы, которые были разработаны для погребений, совершенных по другим обрядам захоронения. К таким методам относятся: анализ исходных данных, типологический метод, метод подбора аналогий, статистический метод

Эти методы успешно использовались при изучении погребальных обрядов мордвы и достаточно подробно рассматривались в работах В.Ф. Генннга, ЕЛ Букятян, С.Ж. Пустова-лова, H.A. Рычкова (1990), Г.Ф, Никитиной (1985), Ю.А. Зеленеева (1987, 1994), О.В. Букиной (1999).

Опираясь на вышеназванные работы, для характеристики разрушенных захоронений был выделен ряд признаков, которые помогли систематизировать эти погребения. Все данные по этим признакам заносились в таблицы, которые позволили достаточно наглядна проанализировать разрушенные захоронения и выделить два вида таких погребений: вторичные и обезвреженные захоронения. Кроме того, в отдельную категорию вошли захоронения, которые по ряду причин невозможно было отнести к тому или иному виду разрушенных захоронений (например, в силу очень плохой сохранности костей). Такие погребения в работе будут именоваться неопределенными разрушенными захоронениями.

Для выделения локальных особенностей обрядов все могильники были нами разделены на 7 групп по территориальному признаку. Верхкесурскую, Прнмокшанскую, Цниискую, Тешскую, Ннжнсеурекую, Алатырьскую, Поволжскую,

§ 1. Основные черты н динамик« развития обряда вторичного захоронения. В археологической науке под обрядом вторичного захоронения некоторые авторы подразумевали погребение не трупа, а костей, очищенных от соединительных тканей.

Содержание этого обряда состоит в том, что кости умершего перед захоронением очищались каким-либо путем (естественным или механическим), а затем уже погребались в яму. Вероятней всего, практиковался обряд первоначального положения трупа на каком-то помосте для естественного очищения, а затем кости вместе с инвентарем укладывались в могилу. Поэтому кости попадали в могильную яму в сильно перемешанном состоянии, а некоторые из них вообще не попадали вследствие разрушения от долгого пребывания на открытом воздухе или их сознательно выбрасывали из могильной ямы.

Разрабатывая типологию мордовского погребального обряда, В.И. Первушкин отнес к обряду вторичного захоронения те по!ребения, в которых кости погребенных находятся компактными кучками на дне могилы. На этот же фактор при определении обряда вторичного захоронения указывал М.Р. Полесских при исследовании Селикса-Трофимовского могильника. Р.Ф. Воронина отнесла к обряду вторичного захоронения не только погребения, где кости были сложены кучами на дне могилы, но и захоронение одних черепов.

Таким образом, под обрядом вторичного захоронения следует понимать погребения, где косги находились в сильно перемешанном состоянии на дне могильной ямы. Как правило, их складывали в отдельные кучки, но в некоторых случаях кости могли просто ссыпать на дно, и тогда они лежали * беспорядке. Однако при этом и кости и инвентарь в таких захоронениях должны были находить на одном уровне. Этот же признаке своей работе выделяли О.В. Зайцева и И.Д. Ражев при характеристике вторичных захоронений. Поэтому эти критерии стали для нас основными при отборе данных, характеризующих обряд вторичного захоронения.

Данные о наличии погребений, совершенных по обряду вторичного захоронения, присутствуют лишь в некоторых публикациях и отчетах полевых исследований могильников, где этот обряд наблюдается: Армневском I, Селикса-Трофнмовском, Селиксенском, Стлробадиковском, Иваньковском, Стародсв иченском, Армиевском курганно-грунтовом могильниках. В основной же массе источников подобные захоронения относят к разграбленным, нарушенным вследствие деятельности грызунов или просто разрушенным. Поэтому, кроме фиксации присутствия таких захоронений на могильнике, других выводов не делалось. Однако, этот погребальный обряд составляет 24,3 V* (134 н.) из рассмотренных нами разрушенных погребений могильников Окско-Сурского региона.

Обряд вторичного захоронения на территории Окско-Сурского междуречья появился в 1II-IV вв. в Посурье в погребениях ШемышеЯского могильника, в эпоху начала Великого переселения народов, IIa этом этапе для него были характерны следующие черты: захоронения в грунтовых ямах, ориентированных по линии С-Ю (как и в мордовских погребениях последующих периодов) без каких-либо внутримогилышх конструкций. В некоторых погребениях на дно клалась подстилка из луба. В цепом но своим параметрам могалыше ямы вторичных захоронений ничем не отличались от погребений, совершенных по обряду трупопо-ложения. Уже в это время в Посурье встречались как одиночные, так и парные вторичные захоронения. По данному обряду хоронили и мужчин, и женщин. Кости во всех захоронениях либо располагались компактными кучками, либо были разбросаны по дну могильной ямы.

Инвентарь во вторичных захоронениях, как правило, находился среди перемешанных человеческих костей. По своему составу он ничем не отличался от погребений, совершенных но другим обрядам. Это свидетельствует о том, что по обряду вторичного захоронения погребались местные жители.

Также надо заметить, что в обряде вторичного захоронения большую роль играла поминальная тризна, так как в засыпке и на дне могильной ямы присутствовали кости животных и керамика

ВIV-V ев. обряд вторичного захоронения кроме Посурья появляется и на территории Прнмокшанья.

В Посурье такие погребения зафиксированы в Степановском (Пензенском) и Селикса-Трофимовском могильниках. Количество вторичных захоронений в этот период резко возрастает. Как и на предыдущем этапе, эти захоронения совершались в простых фунтовых ямах преимущественно прямоугольной формы, ориентированных по линии С-Ю. Внутрнмо-гильные конструкции отсутствовали во всех вторичных погребениях. Как в Ш-1У вв., среди вторичных захоронений есть и мужские, и женские погребения. Именно в данный период появляются и детские погребения, а также захоронения одних черепов в небольших ямках. Кости во вторичных погребениях раскладывали в основном компактными кучками, и лишь в нескольких случаях разбрасывали по всему дну могильной ямы. Причем, как правило, на дне ям кости рук и ног старались разложить отдельно.

Погребальный инвентарь по своему составу остается таким же, как и в гкмребениях с трупол сложения ми. Однако если раньше он находился среди перемешенных костей, то теперь встречаются захоронения, где инвентарь складывали кучками отдельно от костей. Кроме того, в некоторых погребениях предметы одежды и быта старались разложить в порядке ношен ня, тем самым, воссоздавая обряд труноположения. Также по-прежнему во время похорон совершалась поминальная тризна.

В Примокшанье в IV-1/ вв. обрящ вторичного захоронения только начал зарождаться. Об этом свидетельствует небольшое количество таких гюгребений Тезиковского могильника. Здесь данные захоронения совершались в простых ямах, ориентированных как по линии С-Ю, так и по линии В-3. В отличие от Посурья в некоторых вторичных захоронениях Прнмокшанья были найдены внутримогильные конструкции в виде ямок на дне могильной ямы. А вот подстилка в этих погребениях наоборот отсутствовала. Как н в Посурье, по обряду вторичного захоронения на данной территории преимущественно хоронили мужчин. Кроме того, и здесь встречены погребения черепов, Но в отличие от предыдущей группы могильная яма в этих захоронениях имела большие размеры (как для труноположения). Кости в большинстве погребений с обрядом вторичного захоронения были разбросаны по дну могильной ямы и лишь в одном погребении сложены компактной кучкой.

Инвентарь в погребениях также по своему составу не отличался от погребений с обрядом тру поположения. Располагался он либо компактными кучками, либо был разбросан по всему дну могильной ямы. В нескольких погребениях украшения, орудия труда, детали одежды лежали в порядке ношения. О наличии поминальной тризны свидетельствуют фрагменты керамики и кости животных в засыпке и на дне погребений. Также в захоронениях встречался уголь, что говорит о наличии погребального костра в обряде.

lia следующем этапе, в VI-VII вв., обряд вторичного захоронения в Примокшанье исчезает. Скорее всего, это было связано не с полным отказом от данного обряда, а с исчезновением населения, практикующего вторичные захоронения. Он продолжает существовать в Посурье и появляется на реке Пне (Серповский могильник).

В Посурье после резкою всплеска количество вторичных захоронений уменьшается. Это было связано с тем, что прекращают свое существование Степановскнй (Пензенский) и Селикса-Трофимовский могильники, где этот обряд присутствовал и широко практиковался. Зато он появляется в Армиевском I могильнике, который функционировал как pan в VI-VII вв. По своим параметрам могильные ямы вторичных захоронений существенных отличий в этот период не претерпели. Единственное, что надо отметить, это наличие в некоторых погребениях внутримогальных конструкций в вше уступок на дне захоронений, куда и были сложены кости покойного. Также в одном из погребений в могильной яме был найден древесный тлен. Эта черты погребального обряда были широко распространены у -порок, однако у них не практиковался обряд вторичного захоронения. По обряду вторичного погребения в этот период хоронили как мужчин, так н женщин. Кости раскладывали кучками на дне погребений.

Инвентарь в погребениях находился либо среди перемешанных костей, либо его пытались разложить в порядке ношения. Интересен тот факт, что из всего оружия, найденного в данных захоронениях; копья, кинжалы и конское снаряжение - находились только в женских погребениях (женщины-всадницы). В мужских погребениях были найдены лишь стрелы.

В захоронениях Цнинской труппы в отличие от предыдущих групп по обряду вторичного погребения в этот период хоронили женщин и детей. Мужских вторичных погребений в этой группе в VI-V1I вв. не найдено. Кости в погребениях преимущественно разбрасывали по всему дну могильной ямы, лишь в одном случае они были сложены компактной кучкой в северной части могилы.

Инвентарь в этой группе представлял собой традиционный набор вещей, клавшихся в погребения с трупоположениями. Однако в отличие от предыдущей группы здесь он был либо разбросан по всему дну МОГИЛЫ, либо находился под костями покойного. В порядке ношения в погребениях Цнинской группы инвентарь не клали.

Вторичные захоронения этой группы по своим признакам полностью соответствовали погребениям III-IVbb. на территории Посурья.

В VIII в. обряд вторичного захоронения на территории Окско-Сурского междуречья практически прекращает свое существование и присутствует только в одном погребении Панове кого могильника Цнинской группы. Надо сказать, что это довольно интересное захоронение. В нем встречен целый костяк лошади, а костн человека были сложены компактной

кучкой возле конских) черепа. Скорее веего, в данном случае местные традиции тесно переплелись с погребальными обрядами муромы или салтовцев, у которых бытовал обычай хоронить коней.

В 1Х-Х1 ев. обряд вторичного захоронения вновь появляется в Посурье, причем в данный период он претерпевает достаточно большие изменения, что связано с приходом какого-то нового населения, возможно, буртас. Погребения Армиевского курганно-грунтоеого могильника совершаются преимущественно в ямах прямоугольной формы, ориентированных теперь по линии В-3, Только несколько захоронений имеют прежнюю традиционную ориентировку по линии С-Ю. Внутри могильных ям присутствуют конструкции в виде Заплечиков н уступов Также в погребениях с обрядом вторичного захоронения теперь встречаются плахи н остатки гробовиш, чего ранее не наблюдалось. Из-за того, что кости были очень сильно перемешаны, определить пол покойных не удалось, однако, совершенно очевидна, что по обряду вторичного погребения совершались как одиночные, так н парные захоронения. Кости в погребениях либо были разбросаны по всему дну могильной ямы, либо складывались компактными кучками.

Инвентарь в захоронениях либо складывался компактными кучками, либо разбрасывался по всему дну. Погребений, в которых инвентарь был бы разложен в порядке ношения, встречено не было. Практически во всех погребениях найдены фрагменты керамики, уголь и кости животных па дне и в засыпке могильной ямы,

В следующий период, с XI по XIII вв., погребения с обрядом вторичного захоронена» на территории Посурья исчезают. Это связано в первую очередь с исчезновением могильников на данной территории в этот период. Такая же картина наблюдается и на реке Цне. Однако такие погребения появляются на реке Теше в могильниках Заречное II, Стекоово II и Красное I, где вторичные захоронения имеют те же черты, что и на других территориях в предыдущее время.

И, наконец, в ХШ-ХГУ вв. обряд вторичного захоронения вновь появляется в погребениях Примокшанской группы (Паньжинский и Бсднодемьяновский могильники) и на повой территории, в Поволжской группе (Комаровский и Аткарский могильники),

В Примокшанье в обряде вторичного захоронения никаких новых черт не появилось. Погребения быдн совершены в простых грунтовых ямах, кости либо складывали компактными кучками, либо разбрасывали по всему дну могильной ямы. Исключение составляет лишь одно погребение Паньжинского могильника, где было захоронено сразу два черепа. Инвентарь в погребениях также был либо разбросан по всему дну могильной ямы, либо находился среди перемешанных костей.

В Поволжской группе появляется вторично: захоронение с необычным расположением косгей; в Аткарском могильнике было обнаружено детское захоронение, где кости покойного были сложены в черепную коробку. Такого способа захоронения костей до этого не было. В остальном данное захоронение по своим параметрам ничем не отличалось от других погребений с обрядом вторичного захоронения.

Таким образом, из всего выше сказанного видно, что обряд вторичною захоронения на территории Окско-Сурского междуречья существовал с 1П по XIV вв., ко при этом не был широко распространенным явлением у населения данного региона.

Наибольшее применение этот обряд получил на территории Посурья, где он существовал с Ш no VII вв. Зэтем на данной территории этот обряд исчезает и появляется вновь а 1Х-Х1 вв. В распространении вторичных захоронений на территории Примокшанья также можно выделить два этапа: с IV по V вв. н с XIII по XIV вв. В других районах Окско-Сурского междуречья обряд вторичного захоронения широкого распространения не получил и встречался лишь в единичных погребениях.

Надо отметать, что наряду с мордвой обряд вторичного захоронения был известен и у других представителей финно-угорского населения. Так в V-XI вв. эют обряд присутствовал в захоронениях муромы (Кочкинский, Безводинский, Малышевский могильники), в VI-XII вв. у марийцев (Младший Ахмыловскнй, Черемисский, Дубовский могильники), в VI-V111 вв, на территории Урала и Западной Сибири в памятниках молчановского типа (Перейминский могильник), макушннского типа (Макушенский могильник), редкинской культуры (могильник Редка),

Однако определить причины возникновения этого обряда достаточно трудно. По версии А.Х. Халикова этот обряд на территорию Окско-Сурского междуречья пришел из районов Средней Азии и связан ом был с зороастрнйской религией, для которой характерно захоронение очищенных и расчлененных костей.

По зороастризму особое место в поведение человека занимало отношение к опио, воде, земле. Эти стихии считались священными, и человек должен был соблюдать их чистоту. Смерть согласно зороастризму есть зло. Поэтому когда человек умирал, его труп становился выражением злого начала, был осквернен смертью. Чтобы не осквернить землю труп помещали на специальную погребальную площадку (дахму). Под действием окружающей среды кости полностью очищались, тогда их собирали и складывали в костехранилища (астадану, оссуарии и т.д.). Известно, что в Средней Азии, в частности, в Маргианс, Северной Бактрии, в Согде и Хорезме этот обряд широко пржгикоаался на рубеже нашей эры.

Вполне возможно, что со страхом осквернения земли нечистым трупом были связаны и представления мордвы о захоронении на деревьях, помостах и tjl Известно, что на террн-

тории Окско-Сурского региона погребальные памятники распределялись весьма неравномерно. Может быть, отсутствие могильников рядом с городищами н селищами как раз и свидетельствовали о наличии надземных погребений. Этнографические источники косвенно подтверждают такой вид захоронений у населения Окско-Сурского междуречья.

Известный этнограф Д.К. Зеленин, изучая традиции и обряды славян, отмечал, что у них существовал обычай «выбрасывания трупа в какое-либо пустынное место». По этому обычаю людей, умерших насильственной смертью, в молодом возрасте, называли «залож-ными». Их не закапывали, а оставляли на земле, прикрыв сучьями. Как считает Д.К. Зеленин, таким образом восточные славяне стремились избежать осквернения земли нечистым трупом. Однако такого рода захоронения нечистых трупов, граничащие с полным отсутствием захоронения, по их мнению, имело скверные последствия. Покойники, лишенные обычного погребения, могли мстить живым, поэтому в дальнейшем такого покойного могли и захоронить. Именно такой же обрал существовал у зороастрийцев. Возможно, что и у мордвы покойных хоронили не в земле по той же причине.

Используя сведения Д.К. Зеленина, можно предположить, что таким видам захоронений у мордвы подвергались лишь отдельные категории лиц, например, самоубийцы, враги, преступники, наказанные за убийство. Именно такую картину наблюдал Ибн-Фадяак, путешествуя по Поволжью: «И если (один) человек (муж) нз их среды убьет (другого) человека (мужа) намеренно, то казнят его за него (за убитого), а если убьет нечаянно, то делают для него ящик из дерева (материала) халанга (белого тополя), кладут его внутрь его, заколачивают его (гвоздями) над ним и кладут вместе с ним зри лепешки и кружку с водой. Они ставят для него три куска дерева наподобие дышла (от плуга), подвешивают его между ними... И он остается подвешенным, пока не износит его время и не развеют его ветры».

Постепенно таких покойников все же стали хоронить в земле. Поэтому возможно, что обряд вторичною захоронения стал переходной формой от наземного обряда захоронения умерших к захоронениям в землю. Именно згой версии при изучении вторичных захоронений марийцев придерживается Т.Б. Никитина.

Несколько иной версии возникновения обряда вторичного захоронения придерживается В.И. Первушкин. При изучении погребальных обрядов мордвы-мокши он предположил, что вторичные захоронения возникли в результате отсутствия наземных сооружений на могильниках или совместным захоронением родственников. Анализ таких погребений позволил отверг нуть эту версию, так как в основной массе все вторичные захоронения одиночные, а погребальные ямы не перекрывали друг друга.

Еще одну версию возникновения обряда вторичного захоронения выдвинул Н.Ю. Кузьмин. Опираясь на свидетельства других авторов, он привел версию, что у некоторых на-

родностей существуют особые представления о связи физического состояния трупа со «степенью» смерти человека. «Разложение плоти покойника является одновременно тем, что логическое мышление определило бы как знак, как условие, как причину и даже как вторую стадию смерти. Когда разложение закончено, то законченной, завершенной является и смерть, то есть окончательно разрывается связь между личностью и ее общественной группой». Именно такое мировоззрение существовало у народов Юго-Восточной Азии.

Однако это исследование подтверждает правоту взглядов Д.К. Зеленина и свидетельствует о глубоких местных корнях обряда вторичного захоронения.

§2. Распространение обряда обезвреживания в могильниках Окско-Сурского межлуречья. Обряд обезвреживания погребенных - это система различных действий, направленных на разграничение мира живых и мира мертвых.

К данному погребальному обряду было отнесено 25,9 % (142) пеяребений. Эти захоронения подвергались различной степени разрушения: от смещения некоторых костей в погребении до полного разрушения костяка Против обряда вторичного захоронения в этих погребениях говорит тот факт, что некоторые кости все же находились т «Л*. Кроме того, в заполнении могильной ямы иногда можно было встретить погребальный инвентарь и фрагменты костей, что возможно было при таком обряде, так как могилы вскрывались повторно.

Чтобы отверпгуть распространенную точку зрения об ограблении всех этих захоронений, следует привести несколько факторов, которые могут свидетельствовать в пользу обезвреженных захоронений:

- во-первых, наличие инвентаря во многих захоронениях;

- во-вторых, массовое разрушение погребений в пределах одного могилышха, при этом все могилы после «ограбления» оказывались вновь закопанными;

- в-третьих, поразительная осведомленность «грабителей» о погребенных в могилах. Так, например, в погребениях могильника Заречное II женские погребения разрушались в области головы и труди, а мужские в области пояса. При этом погребения коней этого могильника оставались нетронутыми, что также подтверждает вывод о том, что тут практиковался ритуал обезвреживания.

Кроме того, сам факт ограбления погребений в древности говорит уже о невозможности подобного рода действий, так как в ту лору к могилам сородичей относились с трепетом, их оберегали от возможных врагов и злых духов.

В силу выше приведенных фактов можно говорить о существовании обряда обезвреживания у населения Окско-Сурского междуречья.

Этот обряд был зафиксирован в Верхнесурской, Примокшанской, Тешской, Поволжской и Нижпесурсхой группах. Отсутствует этот обряд в Алатырьской и Цнинской группах.

Впервые обряд обезвреживания появился на территории Примокшанья в III — IV вв. в погребениях Ражкинского могильника. Скорее всего в это же время он присутствовал и в Посурье, Однако точных данных об этом факте нет, так как обезвреженные погребения были отмечены лишь в Селиксенком могильнике, временные рамки которого очень широки - III-VII вв., поэтому сказать точно, к какому веку относятся обезвреженные захоронения данного могильника, нельзя.

В этот период для погребений с обрядом обезвреживания в Прммокшанье били характерны следующие черты. Захоронения совершались в простых прямоугольных могильных ямах, ориентированных по линии С-Ю, без каких-либо внутримошльтгх конструкций. Размеры погребения и состав инвентаря ничем не отличались от захоронений с обрядом тру-поположения, 5го свидетельствует о том, что обычай обезвреживать по]ребенного возник в результате каких-то местных религиозных традиций, а не пришедших откуда-то извне. Особенностью погребений с обрядом обезвреживания на этом этапе стало разрушение костей покойного в области грузной клетки, а также черепа.

На следующем этапе, в №У вв., обряд обезвреживания, кроме территории Примокшанья, появляется еще и в Посурье в погребениях Селнкса-Трофимовского могильника.

В Примокшаиьс погребения с обрядом обезвреживания зафиксированы в Теэиковском могильнике. Они имели теперь яму овальной формы с отвесными стенками. Покойных клали головой либо на 3, либо на В. Ритуальное обезвреживание совершали как над мужчинами, так н над женщинами. Кроме того, разрушению теперь подвергались не только трудная клетка и череп, но еше йоги и руки покойного. Инвентарь-в погребениях с обрядом обезвреживания по-прежнему ничем не отличается от инве>ггаря в других захоронениях.

В Посурье обезвреженные погребения также совершались в овальных ямах с сужающимися ко дну стенками, ориентированных по линии СВ-ЮЗ и ЮВ-СЗ. Внутрнмогильные конструкции в этих погребениях отсутствовали. На дне некоторых погребений встречалась подстилки из луба. Покойных клали головой на СВ. Как и в Прнмокшанье, ритуальному разрушению подвергались мужчины и женщины, причем способ обезвреживания был таким же: покойных обезвреживали в области головы, грудной клетки и конечностей. Инвентарь в обезвреженных захоронениях по своему составу не отличался от погребений, совершенных по обряду трупоположення, и располагался в порядке ношения.

В У-УП вв. на территории Примокшанья данный обряд исчезает. Зато он появляется в Иваньковском могильнике (Нижнесурская группа), датированном У-УП1 вв. В целом надо сказать, что по способу захоронения и инвентарю обезвреженные захоронения этого мог ильника ничем не отличались от обезвреженных погребений 1У-У вв. Единственной отличительной чертой обряда обезвреживания Иваньковского могильника стало то, что здесь кости

при разрушении не изымались, а только перемешивались. Также во время ритуала захоронения использовали огонь, чего не наблюдалось ранее.

В конце VIII в. обряд обезвреживания вновь появился на территории Примокшанья (могильник Красный Восток) и до X в, существовал только на этой территории. Главной отличительной чертой этою этапа стало то, что ритуальному обезвреживанию теперь подвергаются н парные захоронения, при этом разрушался только костяк взрослого человека, костяк ребенка остается нетронутым. Несколько изменился и способ обезвреживания. Если раньше разрушалась грудная клетка, череп, кости рук и ног, то теперь у покойных отсекают и перемешивают только кости конечностей. Грудная клетка и череп остаются нетронутыми. Еще одним отличием стало то, что в погребениях с обрядом обезвреживания покойных стали класть головой на юг, а раньше клали головой на север.

В XI в. данный вня погребений появляется не только в Примокшанье, в погребениях могильника Татарская Лака II, но и на реке Теша, в могильниках Погиблово, Заречное II, Выполэово II, VI, Пятницы VT1, Личадеево V, Стексово II, Красное I.

В Примокшанье обряд обезвреживания в этот период получает достаточно широкое распространение. При этом встречаются как одиночные, так и парные захоронения, ориентированные преимущественно головой на юг. По своим параметрам могильные ямы в этот период существенных отличий не имеют, хотя в некоторых захоронениях появляются уступы на дне. Также в погребениях с обрядом обезвреживания присутствует подстилка из луба и дерева.

Главной отличительной чертой является то, что в XI в. в Примокшанье стали появляться детские обезвреженные захоронения. Расширились и способы разрушения: если раньше покойных обезвреживали в области головы, груди, рук и ног, то теперь встречаются полностью разрушенные захоронения. Причем кости как перемешивались, так и изымались из могильной ямы. Также необходимо отметить, что по составу инвентарь данных погребений по-прежнему не отличается от захоронений, совершенных по другим обрядам.

Но наиболее широкое распространение обряд обезвреживания в это время получил в Тешской группе. Погребения с ритуальным обезвреживанием на этой территории были совершены в прямоугольных ямах, ориентированных по линии С-Ю с небольшими отклонениями. Внутримогильнме конструкции во всех погребениях отсутствовали. Размеры ям обезвреженных захоронений не отличались от других типов захоронений на могильнике. Обезвреживанию подвергались преимущественно мужчины, детских захоронений вообще не обнаружено.

Также в Тешской группе можно выделить большое количество способов обезвреживания: от разрушения грудной клетки к черта до полного разрушения костяка. Однако npe-

обладают погребения, где разрушены череп, грудная клетка и таз, и наоборот, резко сокращается разрушение костей рук и ног. Меняется и ориентировка обезвреженных погребенных. Если раньше хоронили преимущественно головой на юг, то теперь годовой на север, Впрочем, эти характерно для всех погребений данной территории.

Инвентарь, как и в предыдущие периода, по составу не отличается от других погребений. Однако в мужских обезвреженных захоронениях присутствуют женские вещи (височные кольца). Кроме тою, в этой группе найдены ритуально обезврежешше ножн н серпы, что, безусловно, является новой чертой обряда обезвреживания. Располагался инвентарь в большинстве погребений в порядке ношения. Также практически во всех захоронениях найдена керамика, угли, кости животных, что говорит о наличии поминальной тризны и по|ре-балыюго копра в обряде захоронения. Это стало новой чертой данного обряда.

И, наконец, в XIV в. обряд обезвреживания из Примокшанской и Тешской групп перемешается на территорию Поволжской группы. Такие погребения присутствовали в Кома-ровском и Муранском могильниках. Здесь обезвреженные захоронения совершались в грунтовых могилах преимущественно прямоугольной формы, ориентированных по линии С-Ю с небольшими отклонениями. Иногда в погребениях встречались остатки гробовищ, чего раньше не было. Обезвреживанию в могильниках данной группы подвергались и мужчины, и женщины, и дети. Исключение составляет парное захоронение, где ребенок не был обезврежен. Погребенные были ориентированы головой как на юг, таи н на север. Способы обезвреживания, встреченные здесь, характерны для домонгольского времени Тсшской группы: разрушение в области головы, груди н таза.

Инвентарь, как и в предыдущие периоды, по составу не отличался других погребений. Надо лишь заметить, что здесь, как и в Тешской группе, были найдены ритуально обезвреженные серпы.

В целом об обряде обезвреживания в Окско-Сурском междуречье можно сказать следующее. Первоначально он появляется на территории Прнмокшанья, где И существует вплоть до XIII в. При этом можно предположить, что носителем этого обряда была небольшая группа населения, так как обряд обезвреживания последовательно переходил с одного могильника на фугой. Отличительной чертой этого обряда в Примкошанье стало разрушение либо отдельных частей костяка, либо целиком,

В XI в. данный обряд появляется на Теше, где приобрел значительный размах и просуществовал вплоть до ХШ в. Основным способом обезвреживания в этой группе стало разрушение головы, грудной клетки, таза, и распространение этого обряда на веши.

После монгольского нашествия в расселении мордвы произошли некоторые изменения. Многие могильники прекратили свое существование. В то же время они появились на

новых территориях. Так на территории Поволжской группы появляются могильники с обрядом обезвреживания, имевшие, вероятно, истоки в Тешской группе. Соответственно на Теше и на Мокше в золотоордынское время данный обряд не фиксируется. Также этот обряд практически не встречался на протяжении всего средневековья и в Верхнем Посурье, Все это может свидетельствовать о том, что обряд обезвреживания не был широко распространен в регионе и связан с жизнью небольшой группы населения.

Наибольший всплеск этого погребального обряда на территории Окско-Сурского междуречья приходится в основном на VII1-X1H вв. {88 %), в могильниках же 1II-V и XIV веков данные захоронения составляют всего 11,97 % всех разрушенных погребений. Вполне возможно, что такое увеличение обряда обезвреживания в VHI-XHI вв. связан с влиянием сал-тово-маяцкой культуры, для которой этот обряд был характерен в I-VIII в.

Кроме Окско-Сурского междуречья, такие захоронения известны н на других территориях. Но ареал распространения этого обряда, столь велик, что перечислить все области его существования очень трудно. Кроме древней мордвы, данный обряд получил достаточно широкое распространение и в среде финно-угров, и за ее пределами. Так в II1-IV ва. обряд обезвреживания был известен сарматам (II Ахмеровскнй, Салиховский могильник), вплоть до VII в. он существовал у турбаслннских племен (Дсяшевский, Турбаслинекий могильники), бахмутинской культуры (Бирский могильник), в VII 1-Х вв. у салтово-маяцкой культуры (Маяцкий, Салговскнй, Рубсжанский могильники), в VII-X вв. он присутствовал в погребениях мери {Хотимльский могильник, курганы близ Кинешмы), в IX-X1 вв. у вымской культуры, в XII -XIV вв. в памятниках макушенского типа (Макушснский могильник), релкин-ской культуры (могильник Релка), у удмуртов, родановской культуры и т.д.

Истоки данного обряда уже освещались в первой главе. Скорее всего обряд обезвреживания погребенных был связан с необычайным страхом перед умершими. Наиболее чегко эти причины сформулировал B.C. Флеров. Он считал, что & древности боялись не духа умершего, а непосредственно трупа, который может выйти из могилы и навредить. Но разрушение самого трупа, сохранившего еще во всей полноте облик умершего, не допускалось. Поэтому для первичного обезвреживания погребенному связывали ноги. Затем, через прошествии нескольких лет, могилу вновь вскрывали и разрушали кости покойного. Причем в некоторых случаях обезвреживались лишь некоторые части скелета, например, отсекались голова, кисти рук, ступни, а в некоторых случаях костяки разрушались полностью. Скорее всего, сильному разрушению подвергались те, кто представляли наибольшую угрозу для населения (самоубийцы, шаманы и tjl). Этот факт подтверждает в первую очередь то, что в могильниках практически не встречаются детские разрушенные захоронения.

§ 3. Результаты взаимодействия различных способов захоронения. Существование обрядов, оставлявших после себя разрушенные погребения, с течением времени приводило к появлению новых вариантов, многие из которых сегодня трудно определяемы. К неопределенным захоронениям отнесены все тс погребения, где присутствие обрядов вторичного захоронения и ритуального разрушения были подвергнуты сомнению. Это захоронения, где найдены лишь небольшие фрагменты костей, которые находились в сильно смешанном состоянии на дне и в засыпке могильных ям. Во всех этих погребениях определить точно, какой обряд захоронения практиковался, невозможно. Также к неопределенным разрушенным захоронениям отнесены погребения, где кости были смещены со своего первоначального положения по неизвестным причинам.

Данные погребения присутствовали в могильниках Ш-Х1У вв. Всрхнес)рской, При-мокшанской, Тешской, Поволжской и Нюкнссурской групп. Они составляют 49,9 % (275 погребений) от всех разрушенных погребений.

Первые неопределенные разрушенные захоронения относятся к Ш-1У вв. В »то время они появились на территории Посуръя и в Прнмокшанья. В это же время на данных территориях появляются обряды вторичного захоронения и обезвреживания.

В Посурье неопределенные разрушенные захоронения этого периода были найдены в погребениях Шемышейского могильника в простых грунтовых ямах, ориентированных по линии С-Ю. Внутрнмогильные конструкции в погребениях отсутствовали. И лишь в одном погребении была найдена лубяная подстилка. Степень разрушения костяков была различной. В одних погребениях найдены лишь мелкие фрагменты костей, в других костяки сохранились полностью, но кости были сильно смещены со своего первоначального положения. Все неопределенные разрушенные захоронения принадлежали женщинам.

Инвентарь был достаточно разнообразен. Это свидетельствует о том, что погребения не были ограблены. По своему составу он был точно такой же, как и в погребениях с трупо-положенкями. Располагался он либо среди перемешанных костей и в засыпке могильной ямы, либо лежал в порядке ношения.

В Примокптанье неопределенные разрушенные захоронения встречены в двух погребениях Ражкинского могильника, где найдены и обезвреженные захоронения. Поэтому можно предположить, что и в этих погребениях практиковался тот же обряд. Однако в обоих погребениях сохранились лишь очень мелкие фрагменты костей, разбросанные по дну могильной ямы.

Инвентарь в таких погребениях но своему составу ничем не отличался от других захоронений. Интересен тот факт, что в одном из захоронений, несмотря на большую степень разрушения костей, инвентарь лежал в порядке ношения.

Неопределенные разрушенные захоронения IV-V вв. напоены только ш Степановском (Пензенском) и Селикса-Трофимовском могильниках Посурья, на территории Примокшанья данные погребения исчезают.

Для неопределенных разрушенных погребений в этот период были характерны следующие черты: захоронение в простых ямах, ориентированных по линии С-Ю. Внутримо-гилъные конструкции отсутствовали. По своим размерам могильные ямы этих погребений ничем не отличались от погребений с тру поположени ям и, Костя в данных погребениях были сильно смещены со своего первоначального положения. Захоронения принадлежали мужчинам, женщинам н детям.

Инвентарь в неопределенных разрушенных погребениях состоял из оружия, орудий труда, деталей одежды и украшений. Располагался он либо в порядке ношения, либо был разбросан по всему дну могильной ямы.

На следующем этапе, в V-VIII вв., неопределенные разрушенные захоронения на территории Окско-Сурского региона присутствуют только в Иваньковском могильнике Нижне-сурской группы. По параметрам могильных ям неопределенные разрушенные погребения данного периода ничем не отличались от захоронения предыдущего этапа Костяки в погребениях были разрушены полностью, кости находились на разной глубине. Тем не менее инвентарь находился в порядке ношения, чго при таком разрушении очень странно.

В VI11-XI вв. неопределенные разрушенные захоронения вновь наблюдаются в При-мокшанье в погребениях могильника Красный Восток, но количество их на данной территории невелико. Эти погребения были найдены преимущественно в ямах прямоугольной формы с отвесными стенками и ровным дном. Размеры по своим параметрам не отличались от других погребений. Степень разрушения костяков была различной, но практически во всех погребениях кости были разрушены полностью и находились на разной глубине. По этой причине пол покойных определить было невозможно. Инвентарь в погребениях, как правило, был разбросан по всему дну могильной ямы и находился в засыпке.

Однако уже в XI-X1II вв. количество таких захоронений здесь резко возрастает, и связано это с функционированием могильника Татарская Лака II (При мокшанская группа). Кроме того, в это время разрушенные захоронения появляются и на р.Теше, в могильниках Погиблово, Заречное II, Сыресево II, Выползово 1, II,VI, Пятницы VII, Личадеево V, Стексо-во II, Красное I.

На Теше неопределенные разрушенные погребения были найдены в ямах прямоугольной формы, ориентированных по линии С-Ю. Дно во всех ямах было ровным, стенки отвесными. В некоторых погребениях были найдены внугримогильные конструкции в виде Заплечиков и ямок на дне могильной ямы. Также в некоторых погребениях присутствовали

следы лубяной подстилки, бересты и даже остатки гробовищ. Костяки во всех погребениях были разрушены полностью, кости сохранились лишь фрагментами. Разрушению подвергались как мужские, так н женские погребения. Детских разрушенных захоронений всего два. Также на этой территории есть н парные разрушенные захоронения.

Инвентарь неопределенных разрушенных захоронений по своему составу был такой же, как в других погребениях. Во всех погребениях он был разбросан по дну могильной ямы и находился в засыпке. В нескольких погребениях были найдены ритуально обезвреженные ножи и серпы. В заполнении присутствовала керамика, кости животных и уголь. Это свидетельствует о наличии поминальной тризны у населения, оставившего эти могильники.

В XIV в. количество неопределенных разрушенных погребений резко сокращается, и они были обнаружены лишь в нескольких погребениях Поволжской группы. Данные погребения присутствуют в Муракском могилышке.

На этой территории неопределенные разрушенные погребения по своим параметрам ничем не отличались от разрушенных погребений предыдущего периода Кости в них были разбросаны по всему дну могильной ямы, инвентарь находился в засыпке и на дне могильной ямы. Керамика, уголь, кости животных в погребениях отсутствовали.

Итак, неопределенные разрушенные захоронения на территории Окско-Сурского междуречья присутствовали на всем протяжении рассматриваемого периода с III по XIV вв. Они составляют примерно половину всех риту ально разрушенных погребений этого региона и присутствуют я тех же могильниках, в которых были найдены погребения с обрядом обезвреживания и вторичного захоронения. Этот факт, а также большое количество инвентаря в данных захоронениях, который иногда даже был не тронут со своего первоначального положения, свидетельствует о том, что и здесь практиковались обряды обезвреживания или вторичного захоронения. Но из-за сильного разрушения костяков и плохого состояния костей (в некоторых погребениях сохранились лишь небольшие фрагменты трубчатых костей) нельзя точно определить, какой же ритуал здесь применялся.

Таким образом, благодаря анализу пыребений с разрушенными костяками, можно сделать вывод, что в Ш-Х1У ев. у населения Окско-Сурского междуречья существовало несколько обрядов ритуального разрушения костяков.

Это вторичные захоронения и погребения с обрядом обезвреживания. Оба этих обряда существовали одновременно, но при этом имели собственные черты и истоки. Кроме того, была выделена группа погребений с неопределенными разрушенными костяками, которые в силу вышеуказанных причин не вошли ни в одну группу.

В заключении диссертационной работы обобщаются выводы по изученной теме. В результате проведанного анализа было установлено, что на территории Окско-Сурского ре-

гиона погребения с разрушенными костяками существовали на всем протяжении HI-X1V вв. Их количество на данной территории то уменьшалось, то резко увеличивалось, и они несколько меняли свои черты, что, видимо, связано с притоком инородною населения н изменением исторической ситуации. Они могли исчезнуть на одной территории, но тут же спорадически возникали на другой. Как правило, исчезновение разрушенных захоронений было связано с исчезновением могильников в данной области, но никогда они ие были связаны с отказом самого народа от практики разрушать захоронения. В связи с этим можно считать, что ритуально разрушенные захоронения являются неотъемлемой частью погребальных обрядов населения Окско-Сурского междуречья.

В то же время, учитывая достаточно большой процент неопределенных разрушенных захоронений, имеются перспективы для дальнейшего изучения этой темы.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Осипова Т.В. К проблеме обряда вторичного захоронения Среднего Поволжья // VIII Ключсвскне чтения. Материалы конференции. Пенза, 1999. C.J-12.

2. Осипова Т.В. Основные черты обряда вторичного захоронения в Сурско-Окском междуречье // Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья (проблемы хронологии и этнической истории). Тезисы конференции. Саранск, 2000. С. 57-60.

3. Осипова Т.В. Семантика костюма из погребений с обрядом вторичного захоронения на территории Окско-Сурского междуречья // Культура степей Евразии второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). Тезисы докладов III Международной археологической конференции. Самара, 2000. С.108-109.

4. Осипова Т.В. Погребальный обряд Армневского курганно-грунтового могильника (IX-XI вв.) //1 Лебсдевские чтения. Материалы конференции. Пенза, 2001. С.бЗ-бб.

5. Осипова Т.В. Погребения с разрушенными костяками в Окско-Сурском междуречье // Археология восточноевропейской лесостепи. Сборник материалов Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию А.Е. Алиховой. Пенза, 2003. С.330-332.

6. Осипова Т.В. История изучения погребений с разрушенными костяками в средневековых памятниках поволжских финнов // V Лебсдевские чтения. Материалы конференции. Пенза, 2004. С.87-90.

7. Осипова Т.В. Об особой группе погребений средневековых памятников Верхнего Посурья и Примокшанья (8-14 веков) // Материалы XXXVI Урало-Поволжской археологической студенческой конференции. Пенза, 2004. С.144-146.

8. Осиггова Т.В. Погребения с обрядом вторичного захоронения Иваньковского могильника // Материалы XXXVII Урало-Поволжской археологическоб студенческой конференции. Челябинск, 2005. С.153.

9. Оснпова Т.В. Типология погребений с обрядом вторичного захоронения в средневековых могильниках мордвы Ц VI Лебедевскис чтения. Материалы конференции. Пенза, 2005. С.226-228.

10. Осипом Т.В. Обряд вторичного захоронения Верхнего Посурья и Прнмокша-нья (на примере Армиевского курганно-фукгового могильника) // Материалы XXXVIII Урало-Поволжской археологической студенческой конференции. Астрахань, 2006. С, 174-175.

Подписано к печати 10.11.2006 г. Формат 60x84 1/16 Бумага ксероксная. Печать трафаретная. Усл. печ. л.1. Тираж 100. Заказ 11/09.

Отпечатано с готового ориги нал-макета в ООО «Типография Тугушева» 440600, г. Пенза, ул. Московская, 74, к. 220, тел,: (841-2) 56-37-16.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Осипова, Татьяна Вячеславовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. Исюрия изучения погребальных обрядов населения Окско-Сурскою междуречья.

§ 1. Достижения отечественной археологии в области изучения погребальных обрядов населения Окско-Сурскою междуречья.

§ 2. Изучение разрушенных захоронений в средневековых могильниках.

Глава II. Погребальный обряд разрушенных захоронений в могильниках Окско-Сурского междуречья.

§ 1. Основные черты и динамика развития обряда вторичного захоронения.

§ 2. Распространение обряда обезвреживания в могильниках Окско

Сурского междуречья.

§ 3. Результант взаимодействия различных способов захоронения.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Осипова, Татьяна Вячеславовна

На территории Окско-Сурскою междуречья находится большое количество археологических памятников средневековья. Ценными в историческом плане источниками являются могильники, которые содержат важную информацию о жизни средневекового общества и открывают широкий спектр существовавших обычаев и ритуалов народов, населяющих данный регион.

Изучение археологических материалов, полученных в результате раскопок древних захоронений, помогает составить полное представление о погребальных традициях. Они, в свою очередь, позволяют выяви гь археологические признаки местных культур, проследить эволюцию их развития, выделить основные черты и внешние инновации. Для того чтобы получить наиболее полное представление о материальной и духовной жизни народа, оставившею тот или иной могильник, нужно подробно систематизировать и проанализировать все стороны погребального обряда.

Погребальные памятники Окско-Сурского междуречья давно являются предметом изучения, позволившего выделить несколько традиций обращения с телами умерших: трупоположение, труносожжение, ритуальное разрушение тела покойною. Если погребения с обрядом трупоположения и групосожжения достаточно хорошо классифицированы (II.Г1. Ефименко, П.С. Рыков, П.II. Иванов, Л.II. Смирнов, Л.Х. Ха-ликов, А.Е. Алихова, Е.И. Горюнова, М.Ф. Жиганов, В.Ф. Гениш, Ю.А. Зеленеев, Р.Ф. Воронина, О.В. Зеленцова, О.В. Букина и другие), то могилы с разрушенными костяками не получили должною внимания. Это связано, в первую очередь, с тем, что в археологической науке разрушенные погребения часто считаются ограбленными и не исследуются.

Но большое количество таких захоронений в могильниках Окско-Сурского междуречья предполагает существование какою-то особою обряда по1ребения умерших у населения данною региона в III-XIV вв.

Поэтому объектом данного исследования стали могильники Ок-ско-Сурского междуречья, содержащие погребения с разрушенными костяками.

Прсдмеюм изучения является выделение особенностей погребального обряда захоронений с разрушенными костяками, выявление наиболее характерных черт этого обряда и их отражение в могильниках Окско-Сурского междуречья, а также хронологические и пространственные особенности погребальною обряда в регионе.

Степень изученности проблемы. Изучение могильников Окско-Сурскою междуречья начинается во второй половине XIX в. Раскопки проводились В.Н. Ястребовым, В.М. Терехиным, Л.Л. Спицыным. В XX в. велись активные археологические исследования, что позволило накопить большое количество материала по погребальным обрядам древнего населения. Среди наиболее крупных исследователей можно выделить Л.Е. Алихову, В.Н. Мартьянова, И.М. Петербургского, В.Н. Шитова, Ю.А. Зеленеева, В.В. Гришакова.

Наличие погребений с разрушенными костяками в данном регионе было отмечено М.Р. Полесских, Р.Ф. Ворониной, А.Х. Халиковым. В 80-х ir. XX в. появились теоретические исследования, интерпретирующие погребения с разрушенными костяками (B.C. Флеров, В.Н. Мельник), но памятники Окско-Сурскою междуречья остались за пределами внимания этих разработок. В связи со слабой изученностью ритуально разрушенных захоронений в настоящий момент назрела необходимость классификации этих погребений и интерпретации мировоззрения, связанного с выполнением этих обрядов.

Поэтому целью работы является исследование погребений с разрушенными костяками, которое позволяет расширить представления о традициях, верованиях, материальной и духовной жизни древнего населения Окско-Сурскою региона.

Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

1) Анализ истории изучения могильников, содержащих разрушенные погребения и эволюции взглядов на их трактовку;

2) Систематизация и корреляция в динамике развития основных групп погребений с разрушенными костяками;

3) Интерпретация семантики погребального обряда, связанного с разрушением захоронения.

В хронологическом плане исследуется период с III ио XIV вв., что позволяет проследить эволюцию погребального обряда с момента формирования устойчивых элементов погребальною обряда мордвы до времени их окончательного складывания (после XIV в. значительных изменений в погребальном обряде не фиксируется). Таким образом, охвачен период с момента генезиса и фиксации обряда разрушения захоронения до окончательною его формирования.

В терриюриальном плане исследование охватывает район Ок-ско-Сурского междуречья с востока на запад и от Волги на севере до реки Узы на ioiе, где сосредоточены в основном памятники мордвы, что и обусловило выбор территории. В географическом отношении это лесостепная зона с умеренно-континентальным климатом. Природные условия благоприятны для земледелия, скотоводства, охоты, рыболовства.

Наличие больших рек (Ока, Сура, Мокша) позволяло использовать их в качестве торговых путей.

Регион находился между славянским и тюркским мирами, был заселен финскими племенами. В средние века область Окско-Сурского междуречья располагалась между Русыо, где основным по1ребальным обрядом было трупосожжение, и Волжской Булгарией, где в эгот период распространилось мусульманство, и Хазарским каганатом, в пофебаль-ных традициях которого в I гыс. н.э. как раз и наблюдался обряд ритуального разрушения погребений. Все это оказало влияние на содержание и формирование погребальных обрядов финно-угорского населения, проживающего в этом крае.

Источииковой базой данного исследования являются результаты археологических исследований, отраженные в отчетах, хранящихся в архивах Института археологии РАН, Пензенскою объединенною краеведческого музея, учебных учреждений г. Пензы, Саранска, Казани, а также результаты собственных полевых исследований.

При изучении археологических источников привлечены материалы 52 могильников, в которых выделено 551 погребение с разрушенными костяками, что позволяет получить вполне достоверные данные о процессах, происходивших в истории Окско-Сурского междуречья в эпоху средневековья.

Помимо этою, использовались также данные средневековых письменных источников и результаты этнографических исследований по духовной культуре народов Восточной Европы.

Меюдология исследования. Теоретическую и методологическую основу диссертационного исследования составляют принципы научности, историзма, объективности и системности в изучении проблем погребального обряда, а также диалектические принципы всеобщей связи явлений и процессов и динамика их развития.

Исходя из этого, в работе использовались такие мсюды исследования, как формализация исходных данных, типологический метод, метод подбора аналогий, карто1рафический, а также статистический метод (метод выделения серий погребений с одинаковым или близким набором признаков), анализа и синтеза. В работе использовались методики изучения погребальных обрядов, разработанные В.Ф. Генишом, Г.Ф. Никитиной, 10.Л. Зеленеевым. •

Научная новизна работы состоит в первом специальном обращении к разрушенным погребениям как к предмету изучения, введению новых данных в научный оборот, обобщению знаний о них и привлечению к решению различных проблем истории данною региона. Впервые в научный оборот вводятся материалы, которые позволяют значительно уточнить существующие взгляды о погребальном обряде.

Прак1ическое значение. Материалы диссертации могут быть использованы для исследования финно-угорской археологии периода средневековья. Возможно использование материалов в учебной работе преподавателей археологии исторических факультетов высших учебных заведений, а также в музейно-экспозиционной деятелыюсш.

Апробация результаюв исследования. Основные положения диссертации были изложены на Урало-Поволжской археологической студенческой конференции (г. Самара, 1999 г.; г. Пенза, 2004; г. Челябинск, 2005; Астрахань, 2006), на VIII Ключевских чтениях в Пензенском государственном педагогическом университете имени В.Г.Белинского (1999 г.), на Всероссийских научных конференциях в г. Саранске и г. Саратове (2000 г.), на III Международной археологической конференции (г. Самара, 2001 г.), на Лебедевских чтениях в Пензенском государственном педагогическом университете имени В.Г. Белинского (2001 г.; 2004 г.), на конференции, посвященной советскому археологу А.Е. Алиховой (2003 г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Погребения с разрушенными костяками в средневековых могильниках Окско-Сурского междуречья"

Заключение

Изучение погребального обряда является важнейшим источником по истории духовной жизни различных племен и народов. Особенно актуально это для средневековой истории Окско-Сурского междуречья, где сохранилось большое количество могильников с разнообразными способами захоронения, что свидетельствует о богатой палитре духовных представлений средневекового населения. Среди них наименее изученными являются погребения с разрушенными костяками.

Ритуально разрушенные захоронения в эпоху средневековья получили широкое распространения среди народов Восточной Европы и Средней Азии. Есть они и в могильниках Окско-Сурского региона, изучение которых началось еще XIX в.

Долгое время на подобного рода погребения в археологической науке практически не обращали внимание. Поэтому в данной ситуации большой заслугой стало упоминание отдельных исследователей (Матвеевой Г.И., Плетневой С.А., Ворониной Р.Ф., Голдиной Р.Д.) о существовании ритуально разрушенных захоронений. Это привело к тому, что в настоящее время многие исследователи стали проявлять повышенный интерес к таким захоронениям, в связи с чем появились целые работы, посвященные обрядам разрушения погребенных (Мельник В.И., 1991; Флеров B.C., 1993, 2000, 2005).

Специальных исследований, посвященных средневековым разрушенным захоронениям Окско-Сурского региона, нет. Поэтому целью настоящего исследования стало создание базы данных и анализ разрушенных захоронений данного региона. В результате выделено три группы разрушенных захоронений: вторичные, обезвреженные и те погребения, которые по ряду причин были отнесены к группе неопределенных.

Разрушенные погребения в средневековых могильниках Окско-Сурского междуречья появились в III-IV вв. Причем в это время были как вторичные, так и обезвреженные захоронения. Кроме тою, в некоторых могильниках зафиксированы неопределенные разрушенные погребения. К вторичным захоронениям отнесены те погребения, где хоронились очищенные кости, сложенные на дне могильной ямы, как правило, компактными кучками, к обезвреженным - погребения, которые вскрывались с целью разрушения костяка, что, по мнению средневекового населения, защищало живых от мертвых, а к неопределенным разрушенным погребениям - все те захоронения, где различия между обрядом обезвреживания и вторичного захоронения недостаточно четко зафиксированы из-за плохой сохранности костей и небольшою количества инвентаря.

Первые вторичные захоронения на территории Окско-Сурскою региона появились в Посурье в погребениях Шемышейского могильника (III-IV вв.). Они составляли 61,5% разрушенных захоронений этого периода. Это были погребения в простых грунтовых ямах, ориентированных по линии С-Ю. На дно ямы иногда клалась лубяная подстилка. Такому ритуалу погребения чаще всего подвергали мужчин. Кости во всех захоронениях либо лежали компактными кучками, либо были разбросаны по дну могильной ямы. Инвентарь располагался среди перемешанных костей. Но своему составу он был таким же, как и в погребениях с трупоиоложениями.

В отличие от погребений с обрядом вторичного захоронения, обезвреженные погребения в этот период присутствовали в Ражкинском могильнике на территории Примокшанья. Они составляли 7,69 %. Однако, но своим параметрам они практически ничем ни отличались от вторичных захоронений Посурья: также были совершены в простых грунтовых ямах, ориентированных по линии С-Ю без каких-либо внутримогильных конструкций. Однако кости во всех захоронениях были разрушены лишь частично. Разрушению подвергалась область груди и череп покойною. Это дало возможность констатировать присутствие именно обряда обезвреживания на данной территории, а не вторичных захоронений. Кроме тою, во всех погребениях данной территории и инвентарь располагался строго в порядке ношение, что также подтверждает вывод о присутствии здесь обряда обезвреживания.

Погребения с неопределенными разрушенными захоронениями составляли 30,8 % и присутствовали как на территории Посурья, так и в Примокшанье.

В Посурье разрушенные захоронения были в том же Шемышей-ском могильнике, где отмечены и вторичные. Они представляли собой погребения, где кости были либо несколько смещены со своего первоначального положения, либо находились в сильно истлевшем состоянии и сохранились лишь фрагментарно. Поэтому отнести их к какому-либо виду ритуального разрушения нельзя.

В Примокшанье неопределенные разрушенные захоронения присутствовали в Ражкинском могильнике, в котором были найдены и обезвреженные. Поэтому можно предположить, что разрушение захоронений произошло также в результате обезвреживания. Точно сказать о наличии данного обряда в этих погребениях мешает тот факт, что кости в них сильно истлели и сохранились лишь их мелкие фрагменты.

Далее, в IV-V вв., обезвреженные и вторичные захоронения одновременно присутствовали и на территории Посурья (Стеггановском (Пензенском), Селикса-Трофимовском могильниках), и в Примокшанье

Тезиковском могильнике). В этот период вторичные захоронения составляли 79,5 % от общего числа разрушенных захоронений этого периода, а вот обезвреженных погребений было гораздо меньше - всего 11,3%.

В погребениях с обрядом вторичного захоронения на территории Посурья существенных изменений не произошло. Они по-прежнему были совершены в ямах прямоугольной формы, ориентированных по линии С-Ю. Однако в этот период появляются детские вторичные захоронения, а также погребения одних черепов. Кроме того, в некоторых погребениях инвентарь стали класть компактными кучками отдельно от костей.

11есколько иные черты обряд вторичного захоронения приобретает в Примокшанье. Это, скорее всего, было связано с местными традициями населения данной территории. Могильные ямы таких захоронений были ориентированы как по линии С-Ю, так и по линии 3-В. Также в некоторых вторичных захоронения присутствовали внутримогильные конструкции на дне могильной ямы, чего на территории Посурья не наблюдалось. И, наоборот, во вторичных захоронениях Примошанья на дно ямы клали подстилку, а на территории Посурья ее не было. В остальном вторичные захоронения на данной территории был схожи с обрядом в Посурье.

Некоторые изменения в IV-V вв. происходят с обрядом обезвреживания в Примокшанье, где этот обряд существовал и ранее. Так здесь стали появляться погребения в ямах овальной формы с отвесными стенками и ровным дном, ориентированных по линии 3-В. Надо отметить, что некоторые вторичные захоронения на данной территории также были ориентированы по линии 3-В. Покойных клали головой либо на 3, либо на В (на предыдущем этапе покойного клали головой на С). Обезвреживанию подвергали и мужчин, и женщин. Несколько изменился и способ обезвреживания: если раньше кости покойных разрушали в области груди и черепа, то теперь разрушению также подвергались кисти рук и стопы покойных.

На территории Посурья обряд обезвреживания погребенных приобрел точно такие же черты, как и в Примокшанье, за исключением формы могильных ям. В данном случае они были прямоугольные.

К неопределенным разрушенным погребениям в данный период мы отнесли 9,09 % погребений. Интересен тот факт, что в отличие от предыдущих групп такие захоронения есть только в Посурье. К данным захоронениям отнесены мужские, женские и детские погребения, совершенные в ямах прямоугольной формы. Кости во всех захоронениях были смещены с первоначального места. Вполне возможно, что в данном случае здесь также практиковался обряд обезвреживания, так как такие погребения присутствуют в Посурье (Степановский (Пензенский) и Селик-са-Трофимовский могильники). Однако в неопределенных разрушенных захоронениях этого региона не прослежено целенаправленного разрушения грудной клетки, черепа и т.д. Поэтому их отнесли к третьей группе погребений.

В VI-VII вв. обряды вторичного захоронения и обезвреживания с территории Примокшанья неожиданно исчезают. Их количество несколько уменьшается и в Посурье. Это было связано с прекращением функционирования ряда могильников, таких как Степановский (Пензенский), Селикса-Трофимовский. Однако они появляются на новых территориях.

Так, вторичные захоронения, кроме Посурья, появляются на реке Цне. В данный период этот обряд составляет 86,4 % от всех разрушенных погребений этого периода. Он практикуется населением, оставившим Армиевском I могильник. По обряду вторичною захоронения хоронили и мужчин, и детей, и женщин. Кроме того, в ряде погребений присутствовали внутримо1 ильные конструкции, что раньше было характерно для вторичных захоронений Примокшанья. Еще одной интересной чертой является то, что в некоторых вторичных захоронениях инвентарь раскладывали в порядке ношения, как при труиоположении.

Несколько в иной форме этот обряд проявился на реке Цне в Сер-повском и Пановском могильниках. Во-первых, по обряду вторичною захоронения здесь хоронили только женщин и детей, а во-вторых, кости во всех погребениях раскидывали по всему дну ямы.

Погребения с обрядом обезвреживания в этот период составляют только 4,5 % и присутствуют лишь в Иваньковском могильнике Нижне-сурской группы. Однако, в отличие от предыдущих периодов в обезвреженных захоронениях V-VI1 вв. кости не изымались, а лишь перемешивались. Кроме того, впервые в обряде обезвреживания захоронений на территории Окско-Сурского междуречья стали применять огонь.

К неопределенным разрушенным захоронениям отнесено 9,09 % погребений (как и предыдущий период). Характерно, что такие захоронения выделены так же, как и обезвреженные, в Иваньковском могильнике. Кости в этих погребениях были очень сильно перемешаны и находились на разной глубине во фрагментарном состоянии. Однако инвентарь при этом оставался в порядке ношения, что достаточно странно при таком разрушении. Можно предположить, что в данном случае все же практиковался обряд обезвреживания, хотя это трудно доказать.

В конце VIII в. обряд обезвреживания вновь появляется в При-мокшанье (могильник Красный Восток) и до X в. присутствует только на этой территории, а обряд вторичного захоронения с IX по XI вв. широко практикуется на территории Посурья в погребениях Армиевского кур-ганно-грунтового могильника.

Причем, в это время количество вторичных погребений несколько возрастает и составляет теперь 89,7 %, а количество обезвреженных захоронений уменьшается до 3,4 %. Скорее всего, увеличение вторичных захоронений в Окско-Сурском регионе было связано с приходом новою населения, исповедавшею этот обряд. Об этом говорят и такие факты, как наличие плах и гробовищ в захоронениях, а также присутствие поминальной тризны и погребального костра. Несколько меняется и ориентировка могильных ям, если ранее в могильниках Посурья они располагались по линии С-Ю, то теперь - по линии В-3. В остальном вторичные захоронения были такими же, как и в предыдущее время: кости либо разбрасывались по всему дну, либо лежали кучками на дне. Инвентарь, как правило, также располагался компактными кучками на дне ямы.

Некоторые изменения произошли и в погребениях с обрядом обезвреживания. Если ранее обезвреживанию подвергались только одиночные захоронения, то теперь появились парные обезвреженные погребения, где находился взрослый и ребенок. Однако разрушению подвергался только костяк взрослого. Несколько меняется и способ обезвреживания. Теперь у погребенных лишь отсекали кисти рук и стопы. Грудная клетка и череп оставались нетронутыми. Также меняется и ориентировка самого погребенного с северной на южную. Это свидетельствует о приходе на данную территорию какого-то нового населения. Таким образом, обряд сохранялся, но менялось его реальное использование.

К неопределенным разрушенным захоронениям этого периода нами были отнесены 6,89 % захоронений Примокшанской группы (могильник Красный Восток). Как и в предыдущий период кости в этих захоронениях были сильно перемешаны, находились на дне и в засыпке могильной ямы. Скорее всею, данные погребения все же относятся к обезвреженным, но состояние костей в них очень плохое. Поэтому их отнесли к третьей группе погребений.

В XI-XIII вв. могильники на территории Посурья исчезают, и обряд вторичного захоронения перемещается на реку Теша (могильники Заречное II, Стексово II, Красное I). Тут он составил 1,65 %, что юворит о резком уменьшении количества вторичных захоронений на территории Окско-Сурского междуречья в это время. Однако со сменой территории каких-либо изменений в самом обряде не произошло.

Одновременно с вторичными на р. Теша появляются и обезвреженные захоронения (могильники Погиблово, Заречное II, Выползово II, VI, Пятницы VII, Личадеево V, Стексово II, Красное I). Кроме тою, этот обряд продолжал практиковаться и в Примокшанье (могильник Татарская Лака II). В целом, по сравнению с предыдущим периодом, количество таких захоронений возросло. Они составили теперь 29,55 % всех разрушенных захоронений, что говорит о большом увеличении таких погребений по сравнению с предыдущими периодами. Несколько изменяются и способы обезвреживания. Если раньше у покойных разрушали только грудную клетку, череп или кости конечностей, то теперь появляются и полностью разрушенные захоронения. Причем разрушению подвергались преимущественно мужские погребения, а вот детские совсем отсутствуют. Несколько меняется и состав инвентаря. Теперь в мужских захоронениях Тешской группы появляются женские вещи и обезвреженные предметы (ножи, серпы). Кроме тою, новой чертой в данном обряде стало наличие поминальной тризны.

На той же территории, что и обезвреженные захоронения в XI-XIII вв, отмечены и неопределенные разрушенные захоронения (могильники Татарская Лака II, Погиблово, Заречное II, Сыресево II, Выползово I, II,VI, Пятницы VII, Личадеево V, Стексово II, Красное I). К данной категории погребений отнесены 68,8 % всех разрушенных захоронений. Костяки во всех погребениях были разрушены полностью, кости сохранились лишь фрагментами. Однако преобладание мужских разрушенных захоронений, наличие обезвреженною инвентаря позволяют предположить, что и в данном случае тут практиковался обряд обезвреживания погребенных.

В XIV в. вновь меняется ареал распространения как вторичных, так и обезвреженных захоронений.

Вторичные погребения после некоторого перерыва появляются в Примокшанье в погребениях Паньжинского и Беднодемьяновского могильника. Однако в этот период на данной территории никаких изменений в основных чертах обряда не происходит.

Одновременно с Примокшаньем вторичные захоронения появляются на новой территории в Поволжье (Комаровский и Аткарский могильники) и здесь в погребениях с обрядом вторичною захоронения происходят некоторые изменения: кости покойного складывают в черепную коробку.

В целом погребения с обрядом вторичного захоронения в XIV вв. составили 38,09 %, что говорит о большом увеличении таких захоронений по сравнению с предыдущим периодом.

Обезвреженные захоронения в это время из Примокшанья и р. Теши также перемещаются в Поволжскую группу (Комаровский и Муран-ский могильники) и составляют здесь всего 47,6 %. Однако но способам обезвреживания такие погребения очень схожи с обезвреженными погребениями Тешской группы предыдущего периода.

Неопределенные разрушенные захоронения в этот период составляли всею 14,28 % и присутствовали также в погребениях Муранского могильника Поволжской группы.

В целом все ритуально разрушенные захоронения по параметрам могильных ям, ориентировки погребенных и составу инвентаря практически ничем не отличались от погребений с обрядом труноположения. Скорее всего, это связано с тем, что данные обряды связаны с местным населением.

Таким образом, погребения с разрушенными костяками на территории Окско-Сурского междуречья существовали на всем протяжении III-XIV вв. Их количество на данной территории то уменьшалось, то резко увеличивалось, и они несколько меняли свои черты, что видимо, связано с притоком инородного населения и изменением исторической ситуации. Они могли исчезнуть на одной территории, но тут же спорадически возникали на другой. Как правило, исчезновение разрушенных захоронений было связано с исчезновением могильников в данной области, но никогда они не были связаны с отказом самою народа от практики разрушать захоронения. В связи с этим можно считать, что ритуально разрушенные захоронения являются неотъемлемой частью погребальных обрядов населения Окско-Сурского междуречья.

В то же время, учитывая достаточно большой процент неопределенных разрушенных захоронений, имеются перспективы для дальнейшего изучения этой темы.

Список научной литературыОсипова, Татьяна Вячеславовна, диссертация по теме "Археология"

1. Неопубликованные источники Акимов Н.А. Отчет об археологических исследованиях Мордов-ско-Паркинского могильника в Краснослободском районе Мордовской ССР в 1990 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 16627.

2. Акимов Н.А. Отчет об археологических исследованиях Мордов-ско-Паркинского могильника в Краснослободском районе Мордовской ССР в 1991 г.//Архив ИА РАН. Р-1. № 16958.

3. Африканов Ю.А. Отчет о раскопках Аткарского могильника в 1989 году // Архив ИА PAII.

4. Белорыбкин Г.Н. Отчет об археологических исследованиях могильника «Татарская Лака II» в 2002 году // Архив Пензенского государственного педагогического университета

5. Беляев Я.В. Отчет об исследовании могильника у села Мордовская Козловка в 1980 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 7882.

6. Букина О.В. Погребения с остатками трупосожжений в могильниках поволжских финнов в IV-XI вв. н.э. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук // Библиотека Удмуртского государственного университета. Ф. 4/1. Д.9.

7. Вихляев В.И. Отчет об археологических работах в Наровчатском районе Пензенской области в 1970 году // РФ Пензенскою государственного объединенного краеведческого музея. № 646/1.

8. Воронина Р.Ф. Отчет о раскопках Крюково-Кужновского могильника Моршанского района Тамбовской области в 1969 г. // Архив ИА РАН. Р-1. №4228

9. Воронина Р.Ф. Отчет Чебоксарской экспедиции за 1970 г. Часть II. //Архив И А РАН. Р-1. № 4229.

10. Воронина Р.Ф. Отчет II чувашского отряда за 1971 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 4627.

11. Жиганов М.Ф. Отчет о раскопках могильника у нос.Заря в Зубово-Полянском районе МАССР в 1957 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 1577.

12. Жиганов М.Ф. Отчет о мордовской археологической экспедиции за 1958 г. // Архив ИА PAI I. Р-1. № 1804.

13. Жиганов М.Ф. Отчет о работах Мордовской археологической экспедиции в 1959 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 1913.

14. Жиганов М.Ф. Отчет о работах Мордовской археологической экспедиции в 1960, 1969 г. // Архив И А РАН. Р-1. № 3877.

15. Жиганов М.Ф. Отчет о работах археологической экспедиции Мордовского университета им. Н.П.Огарева в 1970 г. // Архив ИА РАН. Р-1. №4169.

16. Жиганов М.Ф. Отчет о работе археологической экспедиции Мордовского государственного университета им. Н.П.Огарева в 1971 г. // Архив ИА РАН. Р-1. №4675.

17. Жиганов М.Ф. Отчет о работе археологической экспедиции Мордовского государственного университета им. Н.П.Огарева в 1973 г. // Архив ИА РАН. Р-1. №5127.

18. Жиганов М.Ф. Отчет о работе археологической экспедиции Мордовскою государственного университета им. Н.П.Огарева в 1974 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 5356.

19. Жиганов М.Ф. Отчет о работе археологической экспедиции Мордовскою государственного университета им. Н.И.Огарева в 1975 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 5864.

20. Зеленеев Ю.А. Отчет о работе 2-го отряда совместной археологической экспедиции Мордовского государственною университета и Мордовского республиканского краеведческого музея за 1982 г. // Архив НА РАН. Р-1. № 9500.

21. Мартьянов В.Н. Отчет о работе археологической экспедиции в Ар-змасском, Ардатовском и Дивеевском районах Горьковской области в 1986 г.// Архив ИА РАН.

22. Мартьянов В.Н. Отчет о раскопках могильника Красное I в Арзамасском районе и Личадеево V в Ардатовском районе Горьковской области в 1988 гг. //Архив ИА РАН.

23. Михеев А.В. Эволюция погребального обряда марийцев в средние века (VI начло XVIII вв.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук // Библиотека Удмуртского государственного университета. Ф. 4/1. Д.ЗО.

24. Отчет Ворониной Р.Ф. О раскопках Иваньковского могильника в 1972 г. (Второй Чувашский отряд Чебоксарской экспедиции) // Архив ИА РАН. Р-1. №4918.

25. Первушкин В.И.История культуры мордвы-мокши XII-XVI вв. Диссертация на соискание степени кандидата исторических наук. // Библиотека Пензенского государственного педагогического университета.

26. Петербургский И.М. Отчет об археологических раскопках II Ста-робадиковского могильника и Второго Журавкинского могильника в Зу-бово-Полянском районе Мордовской АССР в 1975 юду // Архив ИА РАН. Р-1. № 6003.

27. Петербургский И.М. Отчет об археологических раскопках II Ста-робадиковского могильника в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1976 году // Архив ИА РАН. Р-1. № 6366.

28. Петербургский И.М. Отчет об археологических раскопках II Ста-робадиковского могильника в Зубово-Полянском районе Мордовской АССР в 1977 году// Архив ИА РАН. Р-1. № 6715.

29. Полесский М.Р. Отчет об археологической разведке в Пензенской области 1952 года // РФ Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 645/3.

30. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1953 г. // РФ Пензенскою государственного объединенного краеведческого музея. № 106.

31. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1954 году // РФ Пензенскою юсударственного объединенного краеведческого музея. № 198.

32. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Па-челмском, Вадинском и Шемышейском районах Пензенской области в 1955 г. // РФ Пензенского государственного объединенного краеведческого музея.

33. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях 1956 года в Пензенской области // РФ Пензенского государственною объединенного краеведческого музея. № 248/3.

34. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях 1957 года в Пензенской области // РФ Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 277.

35. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1958 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 1722.

36. Полесских М.Р. Отчет об археологических раскопках и разведках 1959 года в Пензенской области // Архив ИА РАН. Р-1. № 1884.

37. Полесских М.Р. Отчет об археологических раскопках и разведках 1960 юда в Пензенской области // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 341.

38. Полесских М.Р. Отчет об археологических раскопках и разведках в Пензенской области 1961 года // Рукописный фонд Пензенскою государственного объединенного краеведческою музея. № 644.

39. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1963 г., произведенных экспедицией Пензенского краеведческого музея // Архив ИА РАН. Р-1. № 2695.

40. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области за 1964 год // Рукописный фонд Пензенскою государственного объединенного краеведческою музея. № 399/2.

41. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1967 году // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 645/7.

42. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1968 году // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 431.

43. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1969 году // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 445.

44. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1970 году // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 645/8.

45. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1971 году // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенною краеведческого музея. № 645/9.

46. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1972 году // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческою музея. № 645/10.

47. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1973 году // Рукописный фонд Пензенскою государственного объединенного краеведческого музея. № 645/11.

48. Полесских М.Р. Отчет об археологических исследованиях в Пензенской области в 1975 году // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческого музея. № 645/13.

49. Расторопов А.В. Отчет об археологических исследованиях в Ва-динском районе Пензенской области в 1993 г. // Рукописный фонд Пензенского государственного объединенного краеведческою музея.

50. Трубникова Н.В. Отчет о раскопках 1956 г. // Архив НА РАН. Р-1. № 1259.

51. Халиков А.Х. Отчет о работах Армиевской археологической экспедиции в 1980 г. // Архив Пензенскою государственного педагогического университета

52. Халиков А.Х. Отчет о работах Армиевской археологической экспедиции в 1981 г. // Архив Пензенского государственного педагогическою университета

53. Халиков А.Х. Отчет о работах Армиевской археологической экспедиции в 1982 г. // Архив Пензенского государственного педагогическою университета

54. Халиков А.Х. Отчет о работах Армиевской археологической экспедиции в 1983 г. // Архив Пензенского государственною педагогического университета

55. Халиков Л.Х. Отчет о работах Армиевской археологической экспедиции в 1986 г. // Архив Пензенскою государственною педагогическою университета

56. Халиков А.Х. Отчет об исследованиях Серго-Поливановского кур-ганно-грунтового могильника в 1987 году // Архив Пензенскою государственного педагогического университета

57. Циркин А.В., Шитов В.Н. Шокшинский могильник, раскопки 1967 г. // Архив ИА РАН. Р-1. № 3606. Приложение.

58. Циркин А.В. Отчет о раскопках на Шокшинском могильнике в 1968 г. // Архив ИА РАН. Р-1. №. 3664.

59. Шитов В.Н. Отчет об археологических работах в Теньгушевском районе республики Мордовия в 1995 г. (раскопки Шокшинского могильника)//Архив ИА РАН. Р-1. №20151.

60. Опубликованные источники Аксенов В.Н., Гришаков В.В. Тенишевский могильник // Вопросы этнической истории мордовского народа в I начале II тысячелетия н.э. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 93. Саранск, 1988. - С.63-79.

61. Алексеев С.И., Зеленеев Ю.А., Мартьянов В.Н. Могильник Красное III // Новые источники по этнической и социальной истории финно-угров Поволжья I тыс. до н.э. I тыс. н.э. Йошкар-Ола, 1990. -С.83-100.

62. Алихова А.Е. Перемчалкинский могильник // Археологический сборник. Вып. 1. Саранск, 1948а. С.173-211.

63. Алихова А.Е. Старосотенский могильник // Археолог ический сборник. Вып. 1. Саранск, 19486.-С. 212-258.

64. Алихова А.Е. Муранский могильник и селище // МИА. Вып. 42. Т.1.М., 1954. С.259-301.

65. Алихова А.Е. Сериовский могильник // Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 93. Саранск, 1959.

66. Аннинский С.А. Путешествия в Восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957.-272 с.

67. Архипов Г.А. Дубовский могильник // Новые памятники археологии Волго-Камья. Йошкар-Ола, 1984.-С. 113-159.

68. Беляев Я.В. Погребальный памятник XI-XIV вв. у с. Старое Бади-ково (раскопки 1981-1982 гг.) //Материалы по археологии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 85. Саранск, 1988. С.104-117.

69. Беляев Я.В., Вихляев В.И., Зеленцова О.В., Шитов В.Н. Келыи-нинский могильник. Саранск, 1998. 186 с.

70. Богачев А.Ф. Тоторшевский могильник // Археологические памятники мордвы первого тысячелетия нашей эры. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.63. Саранск, 1979. С. 163-170

71. Воронина Р.Ф., Зеленцова О.В., Энговатова А.В. Никитинский могильник: публикация материалов раскопок 1977-1978 гг.: Труды отдела Охранных раскопок ИА РАН. Том 3. М., 2005. 176 с.

72. Генинг В.Ф. Деменковский мо1ильник памятник Ломоватовской культуры // ВАУ. Вып. 6. - С.94-162.

73. Горюнова Е.И. Ефаевский могильник // Археологический сборник. Вып. 1. Саранск, 1948а. С.112-172

74. Горюнова Е.И. Коринский могильник // Археологический сборник. Вып. 1. Саранск, 19486. С.56-87.

75. Горюнова Е.И. Погибловский могильник // Археологический сборник. Вып. 1. Саранск, 1948в. С.88-111.

76. Горюнова Е.И. Сарлейский могильник // Археологический сборник. Вып. 1. Саранск, 1948 г. С.6-55.

77. Ефименко П.П. Иваньковский и Гавердовский могильники древней мордвы // Материалы по археологии и этнографии мордвы. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 48. Саранск, 1975. С.7-36.

78. Жиганов М.Ф. Старший Кужендеевский могильник // СЛ. № 1.1959.

79. Зеленеев Ю.А. Дубровский могильник // Материалы по археологии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 52. Саранск, 19766.

80. Иванов П.П. Материалы по истории мордвы VIII XI вв. Мор-шанск, 1952.-232 с.

81. Мартьянов В.II. Могильник Красное I // Вопросы этнической истории мордовского народа в I начале II тысячелетия н.э. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 93. Саранск, 19886. - С.80-100.

82. Мартьянов В.II. Могильник Личадеево V // Средневековые памятники Окско-Сурского междуречья. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.99. Саранск, 1990. С.53-63.

83. Петербургский И.М. Второй Журавкинский могильник // Археологические памятники мордвы первого тысячелетия нашей эры. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.63. Саранск, 1979. С.57-103.

84. Петербургский И.М. Второй Старобадиковский могильник // Вопросы истории мордовского народа. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.80. Саранск, 1987. С.50-78.

85. Петербургский И.М., Аксенова 'Г.В., Гришаков В.В., Первушкин В.И. Стародевиченский могильник // Средневековые памятники Окско-Сурского междуречья. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.99. Саранск, 1990. С.64-99.

86. Петербургский И.М, Первушкин В.Н. Стародевиченский могильник // Археологические исследования в Окско-Сурском междуречье. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 107. Саранск, 1992. С.69-104.

87. Петрбургский И.М, Дивлишов А.В, Охотина Т.Н., Седышев О.В. Степановский могильник // Поволжье и сопредельные территории в средние века. Труды ГИМ. Выи. 135. М, 2002. С. 136-141.

88. Полесских М.Р. Тезиковский могильник IV-V вв. // Исследования по истории, этнографии и археологии Мордовской АССР. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. XXX. Саранск, 1966. С.268-296.

89. Полесских М.Р. Армиевский могильник // Археологические памятники мордвы первого тысячелетия нашей эры. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.63. Саранск, 1979. С.5-56.

90. Степанов Г1.Д. Паньжинский могильник // Из древнейшей и средневековой истории мордовского народа. Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск. 1959.-С. 195-201.

91. Шитов В.Н. Кошибеевский могильник (но материалам раскопок

92. B.Н. Глазова в 1902 г.) // Вопросы этнической истории мордовского народа в I начале II тысячелетия н.э. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.93. Саранск, 1988а. -С.4-43.

93. Шитов В.Н. Сергачский могильник «Святой ключ» // Материалы ио археологии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.85. Саранск, 19886.1. C.134-141.

94. Шитов В.Н. Старокадомский могильник // Материалы по археологии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.85. Саранск, 1988в. С.23-70.1. Литература

95. Аксенов B.C. Обряд обезвреживания погребенных в Верхнее-Салтовском и Рубежанском катакомбных могильниках салтово-маяцкой культуры // РА. № 3. М., 2002. С.98-114.

96. Алёкшин В.А. Социальная структура и погребальный обряд древ-пеземледельческих обществ (По археологическим материалам Средней Азии и Ближнею Востока). Ленинград, 1986. 192 с.

97. Алихова А.Х. Мордовские могильники X-XIV веков // КСИИМК. Вып. 25. 1949а.-С.137-138.

98. Алихова А.Е. Мордва и мурома // КСИИМК. Вып. 30. 19496. -С.26-30.

99. Алихова А.Е. Среднецнинская мордва. Материальная культура среднецнинской мордвы VIII-XI вв. По материалам раскопок Г1.П. Иванова за 1927-1928 гг. Саранск, 1969. 176 с.

100. Аникин И.С. Об этнической принадлежности курганных погребений средневековой мордвы (но материалам раскопок Сарлейского могильника // Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья. Саранск, 2000. С.67-70.

101. Архипов Г.А., Вайнер И.С., Каховский В.Ф. Краснов Ю.А., Никитина Г.Ф., Патрушев B.C., Цветкова И.К. Работы Чебоксарской экспедиции // АО 1971 г. М., 1972. С. 174-180.

102. Бейлекчи В.В. /(ревности муромы (погребальный обряд и поселения). М., 2005. -278 с.

103. Белорыбкин Г.Н., Халиков А.Х. Раскопки Армиевского могильника //АО 1983. М. С.138.

104. Белорыбкин Г.Н., Кишинская С.А. Историография древней истории Пензенского края. (Учебно-методическое пособие для студентов историческою факультета). Пенза, 1995.- 107 с.

105. Белорыбкин Г.Н. Западное Поволжье в средние века. Пенза, 2003. 199 с.

106. Беляев Я.В., Шитов В.П. К истории древней мордвы Среднего Примокшанья // Средневековые памятники Окско-Сурского междуречья. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.99. Саранск, 1990. С.47-52.

107. Бражник О.И. Обряд ритуальною обезвреживания покойников (по материалам грунтовых погребений Осиновского IV могильника) // Международное (XVI Уральское) археологическое совещание. Материалы международной научной конференции. Пермь, 2003. С. 190-191.

108. Вихляев В.И Культурные связи сурско-цнинской мордвы с алан-скими племенами Северною Кавказа и Дона во второй половине I тыс. н.э. // Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.45.Саранск, 1974. С.57-69.

109. Вихляев В.И. Древняя мордва Посурья и Примокшанья. Саранск, 1977.-99 с.

110. Вихляев В.И. О генезисе культуры южномордовских племен // Археологические памятники мордвы первого тысячелетия нашей эры. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.63. Саранск, 1979. С.140-147.

111. Вихляев В.И. Происхождение древнемордовской культуры. Саранск, 2000.- 132 с.

112. Вихляев В.И. К вопросу о ранней стадии пензенских М01ильник0в // Поволжье и сопредельные территории в средние века. Труды ГИМ. Вып. 135. М., 2002.

113. Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978.

114. Воронина Р.Ф., Колышницына О.М. Раскопки Иваньковского могильника//АО 1971 г. М., 1972.-С.181-182.

115. Воронина Р.Ф. О некоторых чертах верований средневековой мордвы VIII-XI вв. // СА. № 1. 1975.

116. Генинг В.Ф., Бунятян Е.П., Пусговалов С.Ж., Рычков Н.А. Форма-лизационно-статистические методы в археологии (анализ погребальных памятников). Киев, 1990. 304 с.

117. Голдина Р.Д. Погребальный обряд Худяковскою могильника // Этнические и социальные процессы у финно-угров Поволжья I тыс. до н.э. I тыс.н.э. Йошкар-Ола, 1987. - С.41-63.

118. Голдина Р.Д., Кананин В.Л. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск, 1989.

119. Голдина Р.Д., Водолаю II.В. Могильники неволинской культуры в Приуралье. Иркутск, 1990. 173 с.

120. Гольмстен В.В. Наземные погребения в Среднем Поволжье // КСИИМК. Вып. 5. 1940. С.56-58.

121. Горюнова Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья. М., 1961.

122. Готье Ю.В. Железный век в Восточной Европе. M.-JI., 1930. 280с.

123. Гришаков В.В. К истории населения правобережья Нижней Оки в конце I тысячелетия нашей эры // Материалы по археологии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.85. Саранск, 1988. С. 71-103.

124. Гришаков В.В., Зеленеев Ю.А. Мурома VII-XI вв. Йошкар-Ола, 1990.-77 с.

125. Гришаков В.В. О ранней стадии пензенских могильников // Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья (проблемы хронологии и этнической истории). Тезисы конференции. Саранск, 2000. С. 815.

126. Гришаков В.В. Население верховьев Мокши и Суры накануне средневековья. Саранск, 2005. 95 с.

127. Дорошенко Е.А. Зороастрийцы в Иране. М., 1982. Древнейшие государства Кавказа и средней Азии / Археология СССР. М., 1985.

128. Дубынин А.Ф. Малышевский могильник (К истории Нижней Оки в I тысячелетии н.э.)//КСИИМК. Вып. 25. 1949а. С. 134-136.

129. Жиганов М.Ф. К истории мордовских племен в конце I тыс. н.э. // СА. № 4. 1961.

130. Жиганов М.Ф. Память веков. Изучение археологических памятников мордовского народа за годы советской власти. Саранск, 1976. 136 с.

131. Зайцева О.В., Ражев Д.И. Тафономические индикаторы вторично-сти погребения // Теоретические и методические подходы к изучению погребального обряда в современной археологии. Тезисы докладов всероссийской научной конференции. М., 2005. С.9-11.

132. Зеленеев Ю.А. Погребальный обряд населения Западной части Среднего Поволжья в I тыс. н.э. Инструментарий исследования. Саранск, 1976а. 14 с.

133. Зеленеев Ю.А. Элементы погребального обряда мордвы VI-XI вв. // Этнические и социальные процессы у фиппо-угров Поволжья I тыс. до н.э. I тыс.н.э. Йошкар-Ола, 1987. - С.90-116.

134. Зеленеев Ю.А. Основные модели погребального обряда мордвы V-IX вв. // Новые источники по этнической и социальной истории финно-угров Поволжья I тыс. до н.э. I тыс. н.э. Йошкар-Ола, 1990. - С. 115126.

135. Зеленеев Ю.А. Задачи изучения мордовской погребальной обрядности VI-X вв. и история накопления источников // Историко-археологическое изучение Поволжья. Межвузовский сборник. Йошкар-Ола, 1994. С.49-56.

136. Зеленеев Ю.А. Методика исследования погребального обряда мордвы VI-X вв. // Методика и методологические предпосылки археологических исследований. Йошкар-Ола, 1995а.

137. Зеленеев Ю.Л. Погребальный обряд мордвы и этнокультурные процессы в Волго-Окском регионе в VI-X в. Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Йошкар-Ола, 19956.

138. Зеленеев Ю.А., Шитов В.Н. О планировке Старокадомского могильника // Археологические памятники мордвы первого тысячелетия нашей эры. Тр. МПИИЯЛИЭ. Вып.63. Саранск, 1979. С.134-139.

139. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991.

140. Зеленцова О.В. Динамика развития погребальною обряда мордвы во второй половине VII XI в. (по материалам среднецнинских могильников) // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы конференции. Саранск, 2000.

141. Иванов В.А., Любчанский И.Э. Новые памятники средневековых кочевников в степях Южного Зауралья // Уфимский археологический вестник. Вып. 4. Уфа, 2003. С. 230-243.

142. Краснов Ю.А. Безводинский могильник. (К истории Горьковского Поволжья в эпоху раннего средневековья). М., 1980. 224 с.

143. Кузьмин II.IO. Ограбление или обряд? //Реконструкция древних верований: источники, метод, цель. СПб., 1991. С. 146-155.

144. Лаврин А.П. Энциклопедия смерти. Новосибирск, 1995. 768 с.

145. Ледяйкин В.И. О преемственности между городецкой и древне-мордовской культурами // Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.48. Саранск, 1975. С.37-45.

146. Малкова Н.М. Погребальные традиции мордвы в середине XVIII -начале XIX вв. (по материалам археологических раскопок Коновалов-ского могильника // Самарский край в истории России. Материалы конференции. Самара, 2001. С.214-218.

147. Маркелов М.Т. Культ умерших в похоронном обряде вол го-камских финнов//Религиозные верования народов СССР. Т.2. М, 1931.

148. Мартьянов В.Н. Археологические памятники мордвы конца I начала II тысячелетия в Горьковской области // Материалы по археологии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.85. Саранск, 1988а. - С. 118-131.

149. Мартьянов B.I I. Захоронения коней в могильниках мордвы левобережья р.Теши в конце I начале II тысячелетия н.э. // Археоло1ические исследования в Окско-Сурском междуречье. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 107. Саранск, 1992. - С.53-68.

150. Мартьянов В.Н. Могильник Заречное II // Материалы и исследования по археологии Поволжья. Вып. 1. Йошкар-Ола, 1998.-С. 91-105.

151. Мартьянов В.Н. Арзамасская мордва в I начале II тысячелетия. Арзамас, 2001.-322 с.

152. Маскаев А.И. Мордовская народная сказка. Саранск, 1947.

153. Маслюженко Д.Н, Шилов С.Н. Разрушение могил в системе погребальной обрядности эпохи средней бронзы // Международное (XVI Уральское) археологическое совещание. Материалы международной научной конференции. Пермь, 2003. С.212-213.

154. Матвеева Г.И. Могильники ранних болгар на Самарской Луке. Самара, 1997.-226 с.

155. Матвеева Г.И. Обряд обезвреживания погребенных в могильниках IV-VII веков в Южном Приуралье и Среднем Поволжье // Международное (XVI Уральское) археологическое совещание. Материалы международной научной конференции. Пермь, 2003. С.210-212.

156. Матвеева Г.И. Среднее Поволжье в IV-VII вв.: именьковская культура. Самара, 2004. 168 с.

157. Мельник В.И. Особые виды погребений катакомбной общности. М., 1991.- 137 с.

158. Можитов И.А. Курганы Южного Урала VIII XII вв. М., 1981.

159. Мокшин Н.Ф. Мордва глазами зарубежных и российских путешественников. Саранск, 1993. 240 с.

160. Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск, 1998.248 с.

161. Мордва. Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа. Саранск, 2004. 991 с.

162. Моржерин К.Ю. Обряд обезвреживания погребенных в Комаров-ском грунтовом могильнике мордвы XIII-XIV вв. // Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья (проблемы хронологии и этнической истории). Тезисы конференции. Саранск, 2000. С.60-63.

163. Моця А.П. Население Среднего Поднепровья IX-XIII вв. по данным погребальных памятников. Автореферат па соискание ученой степени кандидата исторических наук. Киев, 1980. 19 с.

164. Моця А.П. Южнорусские земли в IX-XIII вв. (по данным погребальных памятников). Автореферат на соискание ученой степени доктора исторических наук. Киев, 1991.-31 с.

165. Никитина Г.Ф. Систематика погребального обряда племен Черняховской культуры. М., 1985. 208 с.

166. Никитина Г.Ф. Анализ археологических источников могильника Черняховской культуры у села Оселивка. М., 1995. 230 с.

167. Никитина Т.Б. История населения Марийского края в I тыс. н.э. (по материалам могильников). Йошкар-Ола. 1999. 160 с.

168. Никитина Т.Б. Марийцы в эпоху средневековья. Йошкар-Ола. 2000.-432 с.

169. Овсянников В.В., Яминов А.Ф. Исследования могильника у Чертова городища в Уфе (1911-1912 годы) // Уфимский археологический вестник. Вып. 4. Уфа. 2003. С. 16-57.

170. Ольховский B.C. Погребально-поминальная обрядности в системе взаимосвязанных понятий // СА. № 1. 1986. С.65-76.

171. Ольховский B.C. Обычай и обряд как формы традиции // РА. № 2. 1997. С.159-168.

172. Осипова Т.В. К проблеме обряда вторичного захоронения Среднего Поволжья //VIII Ключевские чтения. Материалы конференции. Пенза, 1999.-С.5-12.

173. Осипова Т.В. Основные черты обряда вторичною захоронения в Сурско-Окском междуречье // Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья (проблемы хронологии и этнической истории). Тезисы конференции. Саранск, 2000. С.57-60.

174. Осипова Т.В. Погребальный обряд Армиевского курганно-грунтового могильника (IX-XI вв.) // I Лебедевские чтения. Материалы конференции. Пенза, 2001. С. 63-66.

175. Осипова Т.В. Погребения с разрушенными костяками в Окско-Сурском междуречье // Археология восточноевропейской лесостепи. Сборник материалов Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию А.Е. Алиховой. Пенза, 2003. С. 330-332.

176. Осипова Т.В. История изучения погребений с разрушенными костяками в средневековых памятниках поволжских финнов // V Лебедев-ские чтения. Материалы конференции. Пенза, 2004. С.87-90.

177. Осипова Т.В. Об особой группе погребений средневековых памятников Верхнего Посурья и Примокшанья (8-14 веков) // Материалы XXXVI Урало-Поволжской археологической студенческой конференции. Пенза, 2004. С.144-146.

178. Осипова Т.В. Погребения с обрядом вторичного захоронения Иваньковского могильника // Материалы XXXVII Урало-Поволжской археологической студенческой конференции. Челябинск, 2005. С. 153.

179. Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III-V вв. Ижевск.1997.

180. Первушкин В.И. Проблема типологии мокшанского погребального обряда XII-XIV вв. // Поволжские финны и их соседи в эпоху средневековья (проблемы хронологии и этнической истории). Тезисы конференции. Саранск, 2000.

181. Перевозчикова С.А. Обряд обезвреживания погребенных по материалам могильников Неволинской культуры // Международное (XVI Уральское) археологическое совещание. Материалы международной научной конференции. Пермь, 2003. С.213-215.

182. Петербургский И.М. К вопросу о кузнечном и ювелирном ремесле мордвы (по раскопкам Шокшииского могильника VI-X вв.) // Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вын.45. Саранск, 1974. С.42-56.

183. Плетнева С. А. От кочевий к городам // МИ А №142. М., 1967. 200с.

184. Плетнева С.А. На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский археологический комплекс. М., 1989.

185. Поволжье в средние века. М., 1970.

186. Полесских М.Р. В недрах времен. Археологические памятники в Пензенской области. Пенза, 1956. 103 с.

187. Полесских М.Р. Ранние могильники древней мордвы в Пензенской области // СА. № 4. 1959. С.202-211.

188. Полесских М.Р., Археоло1ические памятники Пензенской области. Путеводитель. Пенза, 1970а.- 163 с.

189. Полесских М.Р. Некоторые памятники мордвы-мокши конца I и начала II тысячелетий н.э. // Исследования по археологии и этнографии Мордовской АССР. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 39. Саранск, 19706. С.116-133.

190. Полесских М.Р. Новые памятники древнейшей мордвы // Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.45.Саранск, 1974. С. 12-32.

191. Полесских М.Р. К вопросу о субстрате селиксенской культуры // Материалы по археологи Мордовии. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 52. Саранск, 1976.

192. Полесских М.Р. Древнее население Верхнего Посурья и Примок-шаня. Археологические очерки. Пенза, 1977.

193. Рапопорт Ю.А. Из истории религии древнею Хорезма (оссуарии). М., 1971.-128 с.

194. Рапопорт Ю.А. Религия древнего Хорезма: некоторые итош исследований // Этнографическое обозрение. № 6. 1996.

195. Рапопорт Ю.Л. Религиозные верования хорезмийцев в доисламское время // Поволжье и сопредельные территории в средние века. Труды ГИМ. Вып. 135. М. 2002. С.141-143.

196. Рыков П.С. Культура древних финнов в районе р. Узы. Саратов,1930.

197. Рынков II.Л. Традиция, обычай, обряд (к соотношению понятий) // РА. № 2. 1997. С.150-158.

198. Седов В.В. Восточные славяне в VI VIII вв. М., 1982. - 328 с.

199. Седов В.В.Об одной особенности погребальной обрядности фин-но-угров // Древности славян и финно-угров. Доклады советско-финляндского симпозиума по вопросам археологии (6-22 мая 1986 г.). М., 1992.-С. 91-94.

200. Смирнов И.II. Мордва. Историко-этнографический очерк. Саранск, 2002. 296 с.

201. Смирнов Ю.А. Лабиринт. Морфология преднамеренного погребения. Исследование, тексты, словарь. М., 1997. 279 с.

202. Смирнов Ю.А. Погребение: морфология и интерпретация // Теоретические и методические подходы к изучению погребального обряда в современной археологии. Тезисы докладов всероссийской научной конференции. М., 2005.-С. 13-14.

203. Степанов П.Д. Древняя история мордвы-эрзи (часть II) // Исследования по археологии и этнографии Мордовской АССР. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 39. Саранск, 1970. С.26-66.

204. Степанов П.Д. Андреевский курган. К истории мордовских племен на рубеже нашей эры. Саранск, 1980. 108 с.

205. Степи Евразии в эпоху средневековья / Археология СССР. М., 1981. 304 с.

206. Токарев С.Л. Ранние формы религии. М, 1990

207. Третьяков П.II. П.Г1. Ефименко и финно-угорская археология // Материалы по археологии и этнографии мордвы. Тр. МНИИЯЛИЭ. Выи. 48. Саранск, 1975.-С.З-6.

208. Трубникова II.В. Некоторые погребения Кошибеевского могильника и черты общественною строя того времени // Исследования по археологии и этнографии Мордовской АССР. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 39. Саранск, 1970. С.103-115.

209. Финно-угры и балты в эпоху средневековья / Археология СССР. М, 1987. 510 с.

210. Флеров B.C. Погребальные обряды на севере Хазарского каганата. Волгоград, 1993.- 144 с.

211. Флеров B.C. Аланы Центрального Предкавказья V-VIII веков: обряд обезвреживания погребенных. М, 2000а. 164 с.

212. Флеров B.C. Розыскания по обряду обезвреживания погребенных в раннесредневековой Восточной Европе // Степи Европы в эпоху средневековья. Донецк, 20006. Т.1 С. 55-74.

213. Флеров B.C. Обряд обезвреживания погребенных Хазарии на археолог ическом фоне Восточной Европы в I тыс. н.э. // Степи Европы в эпоху средневековья. Донецк, 2005. Т.4 С. 383-406.

214. Флерова В.Е. Образы и сюжеты мифологии Хазарии. М, 2001.161 с.

215. Халиков А.Х, Валиуллина С.И. Проблемы изучения археологии Среднего Поволжья и Приуралья в Казанском университете //Страницы истории Поволжья и Приуралья. Казань, 1984. С.162-182.

216. Халиков А.Х. Буртасы и их историко-археологическое определение // Вопросы этнической истории Волю-Донья в эпоху средневековья и проблема буртас. Пенза, 1990. С.88-97.

217. Циркин А.В. Проникновение славянской культуры в быт и погребальный обряд мордвы (VII-XIII вв.) // Исследования но истории, этнографии и археологии Мордовской АССР. Тр. МНИИЯЛИЭ. Выи. 30. Саранск, 1966.-С.217-234.

218. Циркин А.В. Культурные связи мордвы с прикамскими племенами во II-X вв. // Материалы по археологии и этнографии мордвы. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып. 48. Саранск, 1975. С.46-57.

219. Шитов В.Н. Шокшинский могильник: два погребения с монетами // Средневековые памятники Окско-Сурского междуречья. Тр. МНИИЯЛИЭ. Вып.99. Саранск, 1990.

220. Шитов В.Н. Расселение древней мордвы (по материалам погребальных памятников) // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы конференции. Саранск, 2000. С.52-60.

221. Шутова Н.И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции. Ижевск, 2001.