автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Политический дискурс в глобальном коммуникативном пространстве

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политический дискурс в глобальном коммуникативном пространстве"

Павлова Елена Касимовна

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС В ГЛОБАЛЬНОМ КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ (на материале английских и русских текстов)

Специальность 10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

2 4 МАР 2011

Москва-2010

¿щ

4841304

Работа выполнена на кафедре теории и методологии перевода Высшей школы перевода (факультета) Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

Научный доктор филологических наук, профессор

консультант: Миронова Надежда Николаевна

Официальные академик Российской академии образования, оппоненты: доктор филологических наук, профессор, Костомаров Виталий Григорьевич Государственный институт русского языка имени А. С. Пушкина

доктор филологических наук, профессор Писанова Татьяна Викторовна Московский государственный лингвистический университет

доктор филологических наук, профессор Пономаренко Евгения Витальевна Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России

Ведущая Тверской государственный университет

организация:

Защита диссертации состоится " йЩ'^ЛУ 2011 г. в /С На заседании диссертационного совета Д 501.602.15 при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119991, Москва, Ленинские горы, д.1, стр.51, Высшая школа перевода (факультет), ауд. 1156-2 (1-ый корпус гуманитарных факультетов)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке I учебного корпуса МГУ имени М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан " / " ^¿их^/ясс 2011г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Реферируемая диссертация относится к актуальной отрасли языкознания - политической лингвистике. В ней на материале английских и русских политических текстов исследуется политический дискурс в новых формирующихся коммуникативных пространствах: глобальном и субглобальном. Глобальное коммуникативное пространство, понятие о котором вводится в данной работе, включает в себя все страны и народы мира, все существующие на Земле цивилизации, которых в современном мире насчитывается около десятка (западноевропейская, восточноевропейская, индийская, китайская, японская, буддийская, мусульманская, латиноамериканская и др.). Таким образом, глобальное коммуникативное пространство полицившизационно, и дискурс в этом пространстве является дискурсом интерцивилтационным. Мы вводим также понятие субглобального коммуникативного пространства, объединяющего несколько стран из разных регионов, принадлежащих к разным типам цивилизаций. Субглобальное коммуникативное пространство также полицившизационно, и, соответственно, и дискурс в нём, как и в глобальном пространстве, интерцивилизационный. Этим субглобальные и глобальные коммуникативные пространства отличаются от региональных пространств, которые, как правило, моноцивилизационны (как, например, Европа или Юго-Восточная Азия). Дискурс в региональных пространствах осуществляется в рамках одной цивилизации, он интрацивилизационен.

Появление субглобальных пространств и глобального пространства - прямое и естественное следствие процесса глобализации, то есть глобальной интеграции человечества, которая большинством специалистов признаётся закономерным и неизбежным этапом развития человеческой цивилизации. Глобальная экономическая интеграция, растущая взаимосвязанность и взаимозависимость стран и народов, необходимость их кооперации для решения глобальных проблем обуславливают необходимость вовлечения в политический дискурс представителей всех наций, народов и культур, всех цивилизаций Земли. Современные глобальные средства связи, успешно преодолевая барьеры государственных границ и создавая глобальные публичные коммуникативное пространства, обеспечивают техническую возможность такого дискурса. Однако, в современном мире цивилизации разделены не столько географически и экономически, сколько глубокими различиями

языков и культур, менталитетов, картин мира в массовом сознании представителей этих цивилизаций. Поэтому для достижения взаимопонимания в интерцивилизационном дискурсе необходимо преодолеть лингвокультурные барьеры, разделяющие цивилизации, устранить дисгармонию дискурса, связанную с этими барьерами. Под дисгармонией дискурса мы понимаем неправильную, неоднозначную, неполную передачу информации и неадекватную, нежелательную или непредсказуемую эмоциональную реакцию на нее.

В современном мире вместе с глобальным распространением демократических принципов политического устройства особо важное значение приобретает публичный политический дискурс, адресованный широким массам. Специфической особенностью публичного политического дискурса является его прагматическая направленность на управление общественным мнением, на формирование у массового адресата определенной оценки информации и заданной эмоциональной реакции на нее. В публичном политическом дискурсе адресат представлен большой группой людей с разной языковой компетенцией и с разными картинами мира в их сознании, обусловленными их национальной политической культурой. Именно таковым является исследуемый в данной работе глобальный политический дискурс, осуществляемый через глобальные средства массовой информации, доступный глобальной аудитории, то есть аудитории с максимальным разнообразием языков и политических картин мира. Цивилизационно обусловленные лингвокультурные различия между народами, различия политических картин мира в массовом сознании народов, вовлечённых в глобальный политический дискурс, идеологические противоречия и стереотипы национального политического сознания вызывают дисгармонию дискурса. Таким образом, существует противоречие между потребностью современного человечества в эффективной политической коммуникации в глобальном публичном пространстве и неспособностью современных языковых средств обеспечить такую коммуникацию.

Актуальность диссертации обусловлена в первую очередь тем, что преодоление дисгармонии глобального политического дискурса чрезвычайно важно для интеграции человечества в глобальное сообщество. Этот процесс тормозится лингвокультурной разобщенностью, отжившими идеологическими

стереотипами, которые выражаются в языке, распространяются и поддерживаются языковыми средствами. Недостаток взаимного понимания в глобальном политическом дискурсе провоцирует и поддерживает международные, межэтнические,

межконфессиональные противоречия и конфликты, опасность которых постоянно растет. Проблема взаимного недопонимания существенно снижает эффективность международной кооперации для решения глобальных проблем и парирования глобальных угроз. Актуальность поиска путей преодоления лингвокультурных барьеров между цивилизациями подтверждает "Глобальная повестка дня для диалога между цивилизациями", принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 2001г.

Актуальность диссертации обусловлена также тем, что особенности политического дискурса в глобальном публичном пространстве мало изучены как отечественной, так и мировой лингвистикой.

В качестве объекта исследования в данной работе выбрана политическая лексика как основное средство формирования политической картины мира в сознании человека и манифестации этой картины в политическом дискурсе. Основное внимание уделено сопоставительному анализу эмоционально-оценочной и идеологически окрашенной политической лексики. Выбор объекта исследования обусловлен тем, что лексическую основу публичного дискурса составляют не только и не столько политические термины, сколько эмоционально-оценочная и идеологически окрашенная лексика. И если современные политические термины в определенной степени интернационализированы и гармонизированы, то эмоционально-оценочная политическая лексика, тесно связанная с культурно-этническим фоном, политическими интересами и идеологическими установками, далека от гармонизации не только в глобальном, но и в национальном и межнациональном масштабе.

Предметом_исследования служит

сопоставительное функционирование политической лексики в русском и американском политическом дискурсе, те особенности её употребления и восприятия, которые затрудняют взаимопонимание в политической коммуникации между Востоком и Западом. На лексическом уровне особенно подробно исследуются политические эвфемизмы и дисфемизмы - как лексемы семантически и прагматически наиболее сильно связанные как с национальным

лингвокультурным фоном, так и с интересами конкретных политических сил. Именно на примере политических эвфемизмов и дисфемизмов проблемы дисгармонии политического дискурса проявляются в наиболее явном виде.

Целью настоящей работы является разработка теоретико-методологических основ сопоставительного дискурс-анализа как теоретической базы гармонизации публичного политического дискурса в глобальном коммуникативном пространстве.

Поставленная цель достигается в процессе решения следующих задач:

1. Определить новые виды коммуникативного пространства политического дискурса, появляющиеся вследствие глобализации, и выявить специфику публичного политического дискурса в этом пространстве.

2. Рассмотреть исторически известные примеры использования общего языка межнационального языкового общения (на примерах латыни в Римской империи, русского языка в Российской империи и СССР, английского языка в Британской империи). Проанализировать современные тенденции развития языковых средств межнационального общения, в том числе, возможность использования английского языка в качестве мирового лингва франка. Оценить перспективы использования лингва франка в глобальном публичном политическом дискурсе.

3. Уточнить и конкретизировать понятийный аппарат:

• сопоставительной политической лингвистики;

• сопоставительного когнитивного анализа в применении к политическим концептам и политическому дискурсу;

• тезаурусного метода изучения политической картины мира.

4. Исследовать коммуникативное воздействие эмоционально-оценочной политической номинации в синхроническом и диахроническом аспектах. Выявить и сопоставить прагматические и когнитивные причины дисгармонии межнационального и межкультурного дискурса Россия - США и межпартийного политического дискурса в США.

5. Исследовать проблему переводимости эмоционально-оценочной и идеологически окрашенной политической лексики. Разработать рекомендации по преодолению когнитивной дисгармонии дискурса в процессе перевода.

6. Сформулировать принципы и разработать основы методики гармонизации политической лексики как основного

средства формирования политической картины мира в сознании человека и манифестации этой картины в межнациональном политическом дискурсе.

7. Выявить и сопоставить экстралингвистические предпосылки, способствующие гармонизации политической лексики в публичном дискурсе.

Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечивается изучением текстового материала на русском и английском языке общим объёмом около 4000 стандартных машинописных страниц (около 8 млн. печатных знаков).

В качестве языкового_материала

использовались публикации политической прессы США и России, речи политических деятелей, а также дефиниции политических концептов и сопутствующие им ассоциативные поля, зафиксированные в толковых словарях политической лексики и ассоциативных словарях английского, русского и немецкого языков. Предметом публикаций и политических дискуссий были: политические скандалы в США (Уотергейт и Ирангейт, слушания по импичменту президента Клинтона, материалы расследования терактов 11 сентября 2001г. в Нью-Йорке), война в Ираке 2003г., теракт в Москве в 2002г., Кавказский кризис 2008г., теракты в Московском метро 2010г. и другие острые политические события. В использованном материале выделялась эмоционально-оценочная политическая лексика, в первую очередь, эвфемизмы и дисфемизмы. Сопоставительному анализу подвергнуты 650 лексических единиц.

В качестве источников_материала

использовались газета "The Washington Post" (с 1972г. по 2010г.), журнал "Newsweek" (1986г. и 1987г.), русскоязычные СМИ: "Аргументы и Факты", "Известия", "Российская газета", "Россия", "Эксперт" и др., новостные передачи центрального телевидения России (с 2005г. по 2010г.), словарь эвфемизмов Р.Холдера, толковые словари английского языка Макмиллана и Вэбстера, толковый политический словарь У.Сэфаэра, русские политические словари 1956г. и 1989г., Универсальная энциклопедия Кирилла и Мефодия, толковый словарь немецкого языка Р.Клаппенбах (ГДР, 1974г.), Тезаурус П.М.Роже, Ассоциативный тезаурус английского языка Г.Р.Кисса, Русский ассоциативный словарь 2002г., онлайн-версия многоязычного Европейского тезауруса по международным

отношениям и регионоведению, официальные Интернет-сайты средств массовой информации и государственных органов США, публицистическая литература на английском языке, научные монографии и статьи, посвященные языку политики. В работе использовано 270 текстовых и 14 лексикографических источников общим объёмом около 4000 стандартных машинописных страниц (около 8 млн. печатных знаков).

Теоретической основой диссертационной работы послужили исследования в области теории дискурса и дискурс-анализа (Т.А.ван Дейк, Ф.де Соссюр, М.Фуко, Ю.Хабермас, В.В.Красных, В.МЛейчик, Н.Н.Миронова, Е.В.Пономаренко), когнитивной лингвистики (А.Вежбицкая, Г.В.Колшанский, Е.С.Кубрякова, Ю.С.Степанов, И.А.Стернин, Е.С.Яковлева), лингвокультурологии (Д.Кристал, Б.Качру, В.Г.Костомаров, С.Г.Тер-Минасова), политичекой лингвистики (Д.Болинджер, Т.А. ван Дейк, ДжЛакофф, У.Липпман, Т.Марджицкий, Ч.Осгуд, Н.Хомский, А.Н.Баранов, С.И.Виноградов, Т.Г.Добросклонская, В.Г.Костомаров, Г.ГЛочепцов, А.П.Чудинов, Е.И.Шейгал), социологии и политологии (М.Мак Лухан,

A.Тойнби, КХХабермас, О.Н.Быков, В.В.Михеев), лексикологии и лексикографии (Э.Бенвенист, У.Сэфаер, Р.Холдер, У.Штиллер, КХН.Караулов, Л.П.Крысин, В.П.Москвин, Т.Б.Крючкова, Т.В.Писанова), теории перевода (Л.С.Бархударов, Н.К.Гарбовский,

B.Н.Комиссаров, В.Н.Крупнов).

В работе использовалась комплексная методика, включающая в себя следующие методы исследования:

-методы компаративной лингвистики - синхроническое системное сравнение языков с лингвистических, психолингвистических, функционально-коммуникативных и когнитивных позиций, что позволяет выявить специфичность языковых средств, используемых в национальных политических дискурсах, а также проанализировать причины когнитивной дисгармонии межнационального, межъязыкового и межкультурного дискурса;

-прагмалингвистический анализ дискурса, то есть исследование лингвистических аспектов политического дискурса как средства достижения политических целей;

-когнитивный анализ, то есть анализ дискурса как манифестации и как средства формирования картины мира в сознании человека, включая тезаурусный подход к исследованию

политических картин мира и политической лексики;

-контент-анализ текстов, то есть качественный и количественный анализ содержания текстов, включая выявление статистически значимых закономерностей употребления тех или иных языковых средств в политическом дискурсе;

-критический дискурс-анализ, направленный на выявление языковых манипуляций массовым сознанием.

-диахроническое исследование публичного политического дискурса США за период с 1973г. по 2010г.

В процессе исследования была выдвинута следующая гипотеза: наиболее распространённый способ осуществления межнациональной речевой коммуникации - выбор какого-либо языка в качестве языка межнационального общения не может решить проблему дисгармонии интерцивилизационного публичного политического дискурса в субглобальном и глобальном коммуникативном пространстве, поскольку основная причина дисгармонии заключается в лингвокультурных барьерах между цивилизациями, вовлечёнными в такой дискурс. Эти барьеры выражаются не только в различии языков, но и в существенном различии политических концептов, концептосфер и тезаурусов в массовом сознании народов, принадлежащих к разным цивилизациям, и, как следствие, различающихся по идеологии и политическим интересам. Проблема может быть решена при условии гармонизации политических концептосфер, выраженных в форме политических тезаурусов, и внедрения гармонизированных тезаурусов в массовое политическое сознание. Гармонизация не означает выбора одной концептосферы в ущерб всем другим. Она означает знание и понимание объективных лингвокультурных различий, поиск компромиссов, поиск областей совпадения и различия в концептосферах, расширение областей совпадения и устранение когнитивных конфликтов.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Глобализация экономики, политики и средств массовой информации формирует в современном мире новые коммуникативные пространства, в которых осуществляется межнациональный, межъязыковой и межкультурный дискурс. Эти межнациональные и межкультурные коммуникативные пространства представлены в следующих типах: • региональное моноцивилизационное пространство, включающее

в себя страны одного региона (например, Европы);

• глобальное полицивилизационное пространство, в котором взаимодействуют все цивилизации мира;

• субглобалыюе пространство, которое, не будучи глобальным, включает в себя страны и народы, принадлежащие к разным цивилизациям (например, страны "мировой системы социализма" в XX веке или страны БРИК сегодня).

Межнациональный и межкультурный дискурс актуализируется в следующих видах дискурса:

• интрацивилизационном, то есть осуществляемом представителями одной цивилизации, например, западноевропейской (в региональных пространствах);

• интерцивилизационном, в который вовлечены представители разных цивилизаций. Такой дискурс возникает в субглобальных коммуникативных пространствах и в глобальном пространстве.

2. Политическая лексика, выражающая политическую картину мира в сознании человека, национально и цивилизационно специфична в той же мере, в какой различны политические картины мира представителей разных стран, народов и цивилизаций современной Земли. Вследствие этого формирующийся глобальный интерцивилизационный политический дискурс дисгармоничен, для него характерна неправильная, неоднозначная, неполная передача информации и неадекватная, нежелательная или непредсказуемая эмоциональная реакция на неё.

3. Исторически известные способы организации межнационального языкового общения, такие как вытеснение языков малочисленных языковых групп, насильственное внедрение или добровольный выбор какого-либо языка (естественного или искусственного) в качестве лингва франка, по-видимому, не смогут решить проблему дисгармонии интерцивилизационного политического дискурса. Так, глобальное распространение английского языка влечет за собой вестернизацию (или американизацию) массового сознания и поэтому вызывает растущее неприятие и противодействие.

4. Результаты прагмалингвистического анализа политической лексики показывают, что использование одного языка (например, английского) не гарантирует решения проблемы дисгармонии политического дискурса. Примеры употребления эмоционально-оценочной и идеологически окрашенной лексики в языке политики США и России наглядно демонстрируют, что суть проблемы

взаимного недопонимания в политическом дискурсе заключается в существенном различии политических концептов, концептосфер и тезаурусов различных слоев населения, партий, религиозных конфессий и других групп, различающихся по идеологии и политическим интересам. Дисгармония политического дискурса наблюдается также и во внутриполитическом дискурсе, то есть в пределах одного языка и одной культуры. Еще более остро эта проблема стоит в глобальном политическом дискурсе.

5. Лингвокультурная гармонизация (под которой мы понимаем постепенное создание общей глобальной культуры на основе гармоничного сочетания элементов всех языков и культур, гармонизации дискурса на всех уровнях: глобальном, региональном и национальном), в отличие от вестернизации, не предполагает укладывания всего человечества в рамки западной цивилизации, но оставляет человеку возможность выбора языка, культуры и образа жизни в соответствии с его желанием, местом обитания, вероисповеданием, его приверженности традициям и т.п. Гармонизация не означает выбора одной концептосферы в ущерб всем другим. Она означает знание и понимание объективных лингвокультурных различий, поиск компромиссов, поиск областей совпадения в концептосферах и расширение этих областей.

6. Примером реализации межъязыковой и межкультурной гармонизации политических картин мира в интрацивилизационном дискурсе в региональном коммуникативном пространстве является политический дискурс в рамках Европейского Союза, в котором ведётся активная работа по гармонизации национальных политических тезаурусов. Примерами частичной реализации такой гармонизации в интерцивилизационном дискурсе в субглобальных коммуникативных пространствах можно считать политический дискурс внутри "мировой системы социализма" с одной стороны и "свободного мира" с другой в период с начала 60-х по конец 80-х годов прошлого века. Данные примеры доказывают принципиальную реализуемость предложенной идеи гармонизации.

7. Глобальная гармонизация политических тезаурусов возможна на основе существующей методики гармонизации терминосистем при условии её обобщения и расширения на эмоционально-оценочную политическую лексику за счёт включения в процесс гармонизации не только денотативных, но и коннотативных значений, и учёта влияния лингвокультурного фона.

8. Гармонизированные политические тезаурусы могут быть

внедрены в массовое политическое сознание через систему народного образования и через средства массовой информации. Использование гармонизированных тезаурусов в системах машинного перевода позволит существенно повысить качество перевода, что, возможно, сделает излишним использование лингва франка в межнациональном, межкультурном и интерцивилизационном дискурсе.

Новизна данного исследования заключается в том, что в нём впервые:

1. вводятся понятия: регионального, субглобального и глобального коммуникативных пространств, интрацивилизационного и интерцивилизационного дискурса, дисгармонии дискурса, лингвокультурной и сигнификативной гармонизации дискурса.

2. политический дискурс Россия-Запад исследован как дискурс интерцивилизационный. Показано, что его дисгармония обусловлена не только конфликтом политических интересов, но и когнитивной дисгармонией, вызванной цивилизационными различиями языковых картин мира в сознании участников дискурса.

3. показана неперспективность модели всемирного лингва франка для решения проблемы дисгармонии интерцивилизационного политического дискурса, характерного для субглобального и глобального коммуникативного пространства, поскольку использование лингва франка не устраняет когнитивной дисгармонии.

4. предложен способ преодоления дисгармонии политического дискурса посредством гармонизации национальных политических тезаурусов и внедрения гармонизированных тезаурусов в массовое сознание через СМИ и систему образования. Возможность реализации такой модели показана на примере политической коммуникации в субглобальных коммуникативных пространствах.

5. в качестве инструмента для фиксации и изучения политических концептосфер предложено расширение тезаурусного метода: составление тезаурусов нового типа, фиксирующих концепты во всей полноте их денотативного и коннотативного содержания (дефиниции, оценочные значения, ассоциативные поля, идеологические коннотации).

6. глобальная гармонизация политической лексики рассматривается в качестве нового перспективного направления

развития сопоставительной политической лингвистики.

7. составлен краткий англо-русский словарь американских политических эвфемизмов, содержащий, кроме перевода слов и выражений на русский язык, расшифровку истинного содержания, скрытого под эвфемистической заменой.

Теоретическая_значимость работы

заключается:

в разработке методологических оснований гармонизации публичного политического дискурса;

в развитии понятийного аппарата политической лингвистики и когнитивного анализа: вводятся понятия интрацивилизационного и интерцивилизационного дискурса, дисгармонии дискурса, лингвокультурной и сигнификативной гармонизации дискурса и даются дефиниции этих понятий;

в выделении и разграничении новых коммуникативных пространств публичного политического дискурса - регионального, субглобального и глобального, а также в исследовании дисгармонии политического дискурса в этих пространствах с помощью когнитивного анализа политических текстов, представленных в СМИ;

в разработке когнитивно-дискурсивной методологии сопоставительного анализа политического дискурса;

в методологическом обосновании неперспективности модели лингва франка для решения проблемы дисгармонии интерцивилизационного политического дискурса в субглобальном и глобальном коммуникативном пространстве, поскольку использование лингва франка не устраняет когнитивной дисгармонии;

в обосновании возможности гармонизации политической лексики на сигнификативном уровне на основе глобальной денотативно-коннотативной гармонизации концептосфер;

в разработке теоретических основ межъязыковой и межкультурной гармонизации политических тезаурусов.

Практическая_ценность исследования

заключается в том, что предложенная модель гармонизации интерцивилизационного публичного политического дискурса на основе взаимной гармонизации национальных тезаурусов поможет преодолеть лингвокультурную разобщённость без принудительной унификации языков и культур. Методика предложенного сопоставительного анализа может быть использована в

лексикографической практике при создании словарей интерпретационного типа.

Материалы исследования могут быть использованы в практике преподавания по общему языкознанию, когнитивной лингвистике, политической лингвистике, для подготовки лекций, а также для практических занятий. Составленный по результатам работы англо-русский словарь политических эвфемизмов может представлять интерес и практическую ценность для переводчиков, политологов, культурологов, журналистов.

Апробация работы:

Основные положения диссертационной работы представлены в научных публикациях автора (общим объёмом 36 пл.).

Материалы исследования обсуждались на 21 конференции, из которых 17 международных: VII Международной конференции "Россия и Запад: диалог культур" (Москва, МГУ, 2000г.), IX Международной конференции "Россия и Запад: диалог культур" (Москва, МГУ, 2002г.), II Международной научной конференции "Язык и культура" (Москва, РАН, МИИЯ и др., 2003г.), "Социальные варианты языка - И" (Н.Новгород, Нижегородский гос. лингвистический университет, 2003г.), "Языки профессиональной коммуникации" (Челябинск, Челябинский гос. университет, 2003г.), "Журналистика и культура русской речи. Слово в семасиологическом, прагматическом, социокультурном аспектах" (Москва, МГУ, 2003г.), X Международной конференции "Россия и Запад: диалог культур" (Москва, МГУ, 2004г.), "Языки в современном мире" (Москва, МГУ, 2004г.), III Международной научной конференции "Язык и культура" (Москва, РАН, МИИЯ и др., 2005г.), II Международной научной конференции "Языки профессиональной коммуникации" (Челябинск, Челябинский гос. университет, 2005г.), V международной конференции "Языки в современном мире". (Москва, МГУ, 2006г.), "Социальные варианты языка - V" (Н.Новгород, Нижегородский гос. лингвистический университет, 2007г.), IV Международной научной конференции "Язык, культура, общество" (Москва, РАН, МИИЯ и др., 2007г.), V Международной научной конференции "Язык, культура, общество" (Москва, РАН, МИИЯ и др., 2009г.), Международной научной конференции "Язык, литература, культура и современные глобализационные процессы" (Н.Новгород, Нижегородский гос. университет им. Н.И. Лобачевского, 2010г.), Международной научной конференции "Профессионально ориентированное

обучение иностранному языку и переводу в вузе" (Москва, РУДН, 2010г.), Тверской Международной герменевтической конференции "Понимание и рефлексия в коммуникации, культуре и образовании" (Тверь, ТвГУ, 2010); Всероссийской конференции "Лингвистика и методика преподавания иностранных языков" (Москва, МГУ, 2000г.), Всероссийской научно-практическая конференция "Учебник-ученик-учитель" (Москва, МГУ, 2005г.), I Всероссийской научно-практической конференции "Средства массовой коммуникации в многополярном мире: проблемы и перспективы" (Москва, РУДН, 2010г.) и на Ломоносовских чтениях в МГУ.

Структура_работы определяется

поставленными целями и задачами. Работа состоит из введения, трех глав, разделённых на разделы, заключения, библиографии и приложений.

Во Введении обосновываются актуальность темы исследования, её новизна, теоретическая и практическая ценность, раскрывается суть проблемы, цель и задачи исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава работы "Глобализация политического дискурса" состоит из пяти разделов и содержит обзор современного состояния исследований проблемы публичного политического дискурса в эпоху глобализации. В первом разделе даётся обзор современного состояния дискурсологии и анализируется специфика публичного политического дискурса, включая СМИ как основную среду его функционирования. Во втором разделе рассматривается когнитивная функция политического дискурса, особенности номинации реалий и восприятия денотативных и коннотативных значений лексем в политическом дискурсе. Втретьем разделе раскрывается роль и место эмоционально-оценочной лексики в политическом дискурсе. В четвёрном разделе рассматриваются экономико-политические и цивилизационные аспекты глобализации с точки зрения их влияния на политический дискурс. В пятом разделе анализируются исторически известные средства общения в многоязычных средах (латынь в Римской империи, русский язык в Российской империи и СССР, английский язык в Британской империи). Особое внимание уделено английскому языку в роли глобального лингва франка.

Вторая глава работы "Когнитивная дисгармония политического дискурса" состоит из шести разделов и

посвящена подробному анализу проблемы дисгармонии политического дискурса, возникающей при употреблении, восприятии и переводе политической лексики. Исследование проведено на примере публичного политического дискурса США и России. Особое внимание уделено политическим эвфемизмам и дисфемизмам как пластам лексики, наиболее сложным для восприятия в межъязыковом и межкультурном дискурсе. В первом разделе рассматривается специфика эвфемизмов и дисфемизмов. Во втором разделе рассматривается роль и место эвфемизмов в политическом дискурсе, проводится денотативно-коннотативная классификация политических эвфемизмов, анализируются их роль в создании инсценируемой интердискурсивности.В третьем разделе рассматриваются политические дисфемизмы, их роль и место в современном политическом дискурсе. В четвёртом разделе на примере политических эвфемизмов и дисфемизмов исследуется переводимость эмоционально-оценочной политической лексики, анализируются трудности и возможные методы её перевода. В пятом разделе на материале Уотергейта, Ирангейта, Моникагейта, терактов 11 сентября 2001г. в США, теракта в Москве в 2002г., войны в Ираке 2003г., Кавказского кризиса 2008г. и терактов в Москве 2010г. анализируются в их историческом развитии формы и механизмы коммуникативного воздействия политических эвфемизмов, дисфемизмов и другой эмоционально-оценочной лексики на массовое сознание. В шестом разделе политическая эмоционально-оценочная лексика рассматривается как средство выражения и инструмент формирования стереотипов массового политического сознания.

Третья глава работы "Методология гармонизации глобального политического дискурса" состоит из двух разделов и посвящена рассмотрению возможных способов преодоления дисгармонии политического дискурса в субглобальных и глобальном коммуникативных пространствах. В качестве возможного решения предлагается модель лингвокультурной гармонизации. В первом разделе предлагается модель гармонизации политических картин мира на основе гармонизации концептов политического сознания как альтернатива вестернизации языка мировой политики. Возможность реализации этой модели подтверждается на примере субглобальных коммуникативных пространств. В качестве

инструмента выявления и гармонизации концептосфер предлагается составление и гармонизация национальных политических тезаурусов с последующим внедрением гармонизированных концептов в массовое сознание через образовательные программы и СМИ. Во втором разделе рассматривается практическая реализация методики гармонизации политических тезаурусов на примере США и России.

В Заключении обобщаются результаты исследования и приводятся рекомендации по практической реализации этих результатов.

Библиография включает362источника.

В приложениях приводятся: глоссарий терминов, используемых в диссертационной работе; краткий англо-русский словарь американских политических эвфемизмов; исторические справки о политических событиях в истории США, которым посвящен языковой материал, использованный для диахронических исследований (Уотергейт, Ирангейт, Моникагейт).

Основное содержание работы.

Первая глава диссертации "Глобализация политического дискурса" посвящена теоретическому исследованию специфики межнационального и межкультурного политического дискурса в условиях глобализации экономики и политики.

Современное языкознание определяет две основные функции языка: коммуникативную (общения и сообщения) и функцию отражения действительности; и две формы существования языка: язык как самое эффективное средство формирования стиля мышления, убеждения, взглядов, эмоциональных оценок, что объясняется особенностями взаимосвязи (единства) языка и мышления, и язык как средство, орудие общения (коммуникации) -речь. Поскольку само понятие коммуникации в современной лингвистике не всегда однозначно, в работе оно конкретизируется следующим образом: под коммуникацией понимается целенаправленная передача от человека к человеку информации, в том числе и на эмоциональном уровне, а также те способы, которые обеспечивают передачу информации и эмоций от человека к человеку. С точки зрения политической лингвистики особенно важно, что в процессе коммуникации человек не только

передает информацию другому человеку, но и оказывает на него эмоциональное воздействие.

Комплексный анализ всех элементов политической коммуникации в их взаимосвязи и взаимодействии возможен только в рамках дискурсивного анализа, поэтому именно такой подход положен в основу диссертационного исследования. Для уточнения и конкретизации используемого в исследовании понятийного аппарата в работе, на базе подходов к анализу дискурса, развитых в работах Н.Ф.Алефиренко, А.А.Кибрика, В.В.Красных, В.М.Лейчика, Н.Н.Мироновой, Т.В.Писановой, Е.В.Пономаренко, Х.Вайнриха, П.Вундерлиха, Т.А. ван Дейка, З.Егера, К.Кляйна, ЮЛинка, У. Мааса, Г.Отье-Ревю, М.Пеше, П.Серио, Ф.деСоссюра, Ч.Филлмора, М.Фуко, Ю.Хабермаса, З.Харриса, П.Хартмана и др., в диссертации даются следующие определения, конкретизированные для целей дискурс-анализа политической коммуникации:

Дискурс - это социальная коммуникативная деятельность людей, в которой посредством, в основном, речевой деятельности взаимодействуют их когнитивные пространства, их картины мира, формирующиеся и выражающиеся средствами языка и другими средствами, сопутствующими речи.

Публичный дискурс - дискурс, в котором адресат представлен большой группой людей с разной языковой компетенцией и с разными картинами мира в их сознании, обусловленными национальной политической культурой.

Политический дискурс - это публичный дискурс, базирующийся на политической картине мира, направленный на её формирование, изменение, использование для побуждения людей к той или иной политической деятельности.

В данной работе исследование политического дискурса проводится в рамках политической лингвистики, основы которой были заложены в середине XX века Дж.Оруэлом и В.Клемперером и которая к настоящему времени выделилась в отдельное направление, успешно развиваемое как зарубежными, так и отечественными исследователями. Это направление лингвистики находится на стыке наук (лингвистики, политологии, культурологии и др.), для нее характерно использование методов социолингвистики, лингвистики текста, когнитивной лингвистики, стилистики и риторики.

Вслед за такими исследователями, как Т.Адорно, Г.Маркузе,

Т.А. ван Дейк, Дж.Лакофф, М.Хоркхаймер, Й.Хёйзинга, Н.Хомский, Р.Водак, Д.Воттс, К.Хаккер, Д.Хан и др., а также опираясь на работы отечественных учёных, таких как А.Н.Баранов, С.И.Виноградов, О.И.Воробьева, М.В.Ильин, О.С.Иссерс, С.Г.Кара-Мурза, В.И.Карасик, И.М.Кобозева, В.Г.Костомаров, Л.П.Крысин, Н.А.Купина, Н.Н.Миронова, П.Б.Паршин, Г.Г.Почепцов, А.П.Чудинов, Е.И.Шейгал, Т.В.Юдина и др., в диссертации в качестве предмета политической лингвистики рассматривается политический дискурс. Дискурсивный подход к изучению политической коммуникации позволяет изучать её в комплексе, и с прагматической, и с лингвистической точек зрения, рассматривая и план языка, и план мышления, и социально-политические реалии. Такой подход, в первую очередь, обусловлен прагматической направленностью политической коммуникации, основной функцией которой является манипулятивная функция, то есть управление обществом, общественным мнением, навязывание политиками своей воли массам.

В диссертационной работе отмечается особая роль средств массовой информации как среды существования политического дискурса. СМИ являются для современного человека основным источником информации, именно они формируют картину мира в его сознании. Это утверждение особенно справедливо в отношении политической картины мира: через СМИ большинство населения Земли узнаёт о политических событиях, публикации в СМИ формируют стереотипы политического мышления, именно в СМИ проявляются в полной мере особенности политического дискурса. На примере восприятия публикаций СМИ аудиториями разных стран, верующими разных конфессий, приверженцами разных идеологий можно изучить проблемы, возникающие в политическом дискурсе. Материалы, представленные в СМИ, служат инструментом изучения особенностей национальных, конфессиональных, партийных и т.п. концептов, концептосфер и тезаурусов, окном в мир политического сознания.

С развитием процесса глобализации возрастает и роль СМИ, которые уже сейчас стали глобальными: спутниковое телевидение и Интернет обеспечивают глобальный доступ к материалам СМИ и тем самым формируют глобальное коммуникативное пространство, в котором взаимодействуют различные народы, культуры и цивилизации. В этом коммуникативном пространстве осуществляется глобальный политический дискурс, который в

рамках диссертационной работы определяется как политический дискурс, осуществляемый через глобальные средства массовой информации, доступный глобальной аудитории, то есть аудитории с максимальным разнообразием языков и политических картин мира.

Когнитивный подход к изучению дискурса, изучение процесса формирования картины мира в сознании человека и её манифестации в дискурсе - одно из основных направлений развития современной лингвистики. Признавая вслед за Е.С.Кубряковой первичность когнитивной картины мира, крайне важно учитывать и влияние лингвокультурного окружения на формирование картины мира в сознании человека. Языковая картина мира, закрепляя в себе национально специфический коллективный опыт познания мира, в свою очередь становится той матрицей, на базе которой формируется картина мира в сознании носителей языка. В рамках диссертационной работы политическая картина мира рассматривается как часть языковой картины мира, поскольку политическая картина мира в самой минимальной степени базируется на непосредственном чувственном опыте, но формируется в сознании средствами языка в процессе политического дискурса. Для исследования политического дискурса в глобальном коммуникативном пространстве наибольший интерес представляет сопоставление групповых картин мира разных политических сил, наций и цивилизаций.

Научное исследование картины мира предполагает её членение на элементы и изучение взаимосвязи этих элементов. В современной лингвистике для описания языковой картины мира используются понятия концепта и концептосферы.

Следуя лингвокулыурному подходу к изучению концептов, в данной работе под концептом понимается ментальная единица, обозначаемая словом, но с содержанием, включающим не только понятийные, но и эмоциональные, ценностные, культурно-исторические и образные компоненты.

Концепты, составляющие картину мира, связаны между собой сложной системой логических и ассоциативных связей, отражающих как реально существующие отношения объектов окружающего мира, так и представления человека об их возможных, воображаемых отношениях. Концепты, взятые в их взаимосвязи, составляют концептосферу, в которой формализуется представление человека о мире, которая определяет отношение

человека в миру и представляет собой формализованное описание картины мира. Описание концептосферы обычно делается в форме тезауруса. Слово "тезаурус", в зависимости от контекста и обсуждаемой тематики, может пониматься в трех смыслах:

1) семантическом - как систематическое описание семантики языка;

2) гносеологическом - как система знаний о действительности;

3) лексикографическом - как идеографический словарь.

Для данного исследования важны все три смысла данного слова, и в разных главах данной работы мы будем вкладывать в это слово разный смысл, оговаривая при этом, какой именно имеется в виду. Так, в разделах, посвящённых семантике языка политики, политическим концептам, их взаимосвязи и выражении в политической лексике, тезаурус понимается в первом, семантическом, смысле. При анализе механизмов восприятия политической лексики индивидуумом или группой имеется в виду тезаурус в смысле втором, гносеологическом. Наконец, при рассмотрении возможных путей выявления и гармонизации неоднозначно и противоречиво воспринимаемых лексем, речь идёт о тезаурусах как о словарях, то есть в смысле третьем, лексикографическом.

Рассматривая политическую картину мира как часть языковой картины мира, мы подразумеваем, в частности, что все концепты, составляющие политическую концептосферу, имеют своё лексическое выражение, что они номинированы некоторым языковым знаком. Лексический аспект политического дискурса представляет особый интерес, поскольку он особенно важен для понимания процесса формирования политической картины мира в сознании человека. Лексика языка политики включает в себя разнообразные лексические пласты от научной терминологии до просторечной лексики, причем с яркой эмоциональной окраской от мелиоративной (политические эвфемизмы) до пейоративной (политические дисфемизмы). Исходя из воззрений, сформулированных в работах Е.И.Шейгал, А.ПЛудинова, М.Н.Володиной, Т.Б.Крючковой, Т.В. Юдиной и др., и учитывая специфику глобального политического дискурса как дискурса публичного, в диссертации под политической лексикой подразумевается как терминологическая, так и нетерминологическая (общеупотребительная и общепонятная) лексика, денотативно и ассоциативно связанная с концептами

политического сознания и устойчиво употребляемая в публичном политическом дискурсе для выражения политических взглядов и интересов.

Денотативные и, в особенности, коннотативные семы политических лексем обусловлены лингвокультурной спецификой конкретного национального языка. В межъязыковой и межкультурной коммуникации это обстоятельство приводит к дисгармонии дискурса, под которой в диссертационной работе понимается неправильная, неоднозначная, неполная передача информации и неадекватная, нежелательная или непредсказуемая эмоциональная реакция на нее. Политическая речь, нацеленная на одну аудиторию, может быть непонятна другой аудитории, может вызывать у неё непредвиденную и нежелательную эмоциональную реакцию. Особенно часто эта проблема возникает в межъязыковом и межкультурном политическом дискурсе. Например, политики часто используют специфические лексико-семантические приёмы для демонстрации своего единения с аудиторией. Очевидно, что разговорные фразы и ссылки на национально-прецедентные феномены, хорошо известные национальной аудитории и легко узнаваемые ею, вызывающие совершенно определённую эмоциональную реакцию этой аудитории, окажутся непонятными и чуждыми для иноязычной и инокультурной аудитории.

Дисгармония политического дискурса может быть также прагматически обусловлена. В зависимости от прагматических соображений адресант может выбирать для номинации денотата различные языковые знаки с различными значениями, прежде всего - коннотативными, и в зависимости от выбора лексических средств информация будет передаваться адресату с большими или меньшими искажениями денотативного и коннотативного содержания. Искажение денотативной информации может происходить, во-первых, из-за индивидуальных различий понятийных систем (тезаурусов) информирующего и информируемого (вследствие различного склада мышления, жизненного опыта и т.п.), во-вторых, из-за разной степени владения ими языком коммуникации, и в-третьих - вследствие сознательного стремления информирующего к искажению информации. Современная политическая лексика (в отличие от, например, лексики естественнонаучной) зачастую выполняет функцию не столько информационную, сколько дезинформационную: скрывает, искажает, тенденциозно интерпретирует информацию в

соответствии с конкретными политическими интересами и идеологическими установками. С денотативной точки зрения именно это обстоятельство является основным препятствием для глобальной языковой коммуникации в сфере политики.

Эмоционально-оценочная и идеологически окрашенная политическая номинация теснейшим образом связана со стереотипами политического сознания, причем связь эта обоюдная: с одной стороны, эмоционально-оценочная лексика употребляется для выражения и передачи стереотипного отношения к реалиям политической жизни; с другой стороны, эта лексика является одним из важнейших средств формирования политических стереотипов. Стереотипы политического сознания исследовались в работах Д.Б.Гудкова, Т.Г.Добросклонской, У.Липпмана, Т.Марджицкого, А.П.Чудинова и др., в которых показано, что, с одной стороны, стереотипы, как важная часть познавательного механизма, выполняют полезную функцию, а с другой стороны стереотипное некритическое восприятие чужой культуры порождает проблемы и конфликты.

Для выявления новых видов коммуникативных пространств политического дискурса, появляющиеся вследствие глобализации, и специфики публичного политического дискурса, формирующегося в этих пространствах, в третьем разделе первой главы диссертации рассматриваются экономико-политические и цивилизационные аспекты глобализации. Первыми, кто заговорил о глобализации, были экономисты. Западные экономисты и социологи обращались к теме растущей взаимосвязанности мира в течение всего XX века. Д.Дьюи писал о возникновении "нового мира", в котором мобильность населения влечет за собой изменение политической организации общества. М.Мак Лухан выдвинул идею "глобальной деревни", порождённой распространением высокоскоростного транспорта и средств связи. Концепцию глобализации как процесса возникновения и распространения новых, не привязанных к территории форм социальной деятельности, развивали Я.А.Шолте, Д.Рюге, Д.Томлиссон, Д.Хельд, А.Мак Грю, Д.Голдблатт и др. Процесс глобализации политики изучался в работах ИВаллерстайна, К.Эппиа, Ч.Бейтца, Ю.Хабермаса, Д.Арчибуги, Дж.Штиглиц и др.

Большинство современных экономистов, социологов, политологов и философов рассматривают глобализацию как закономерный и неизбежный процесс объединения человечества в

новое глобальное экономическое и политическое сообщество. Опираясь на работы О.Н.Быкова, В.ЕШихеева, Г.П.Нещименко, И.Р.Пригожина, Ю.А.Тихомирова, Ю.В.Шишкова, Л.Е.Гринина и других исследователей, можно сделать вывод о том, что глобализация представляет собой закономерный и неизбежный процесс объединения людей в глобальное сообщество с единой экономической и политической системой, т.е. в единую глобальную цивилизацию. Человеческая история ещё не знала таких цивилизаций. В течение всей известной нам истории на Земле существовали и поныне существуют несколько цивилизаций, различных по экономическим, социально-политическим, лингвокультурным и другим признакам. Основываясь на работах

0.Шпенглера, А.Тойнби и Э.ДФролова, для целей диссертационного исследования понятие цивилизация определяется следующим образом: сообщество людей, объединённых общностью геополитических условий, исконным языковым родством, единством или близостью экономического и политического строя, единством или близостью культуры и менталитета. Соответственно, различия цивилизаций определяются оригинальностью как самих этих элементов, так и их сочетания. По оценкам А.Тойнби, Б.Н.Кузыка, Ю.В.Яковца и А.Д.Некипелова, в современном мире существует около 10 цивилизаций. Современное человечество полицивилизационно, но глобализация экономики создаёт предпосылки для формирования моноцивилизационного человечества.

Формирование единой глобальной цивилизации возможно только двумя путями:

1. Цивилизационная агрессия, то есть разрастание, расширение какой-либо одной цивилизации за счёт поглощения и вытеснения всех других цивилизаций.

2. Формирование новой цивилизации за счёт взаимного проникновения и взаимного обогащения культур.

Первый вариант возможен только при условии подавляющего экономического и военно-технического превосходства одной из цивилизаций над другими. В качестве исторического примера такой цивилизационной агрессии можно привести разрушение и поглощение цивилизации инков европейской цивилизацией. Такой вариант формирования единой глобальной цивилизации Земли невозможен, прежде всего, потому, что в современном мире нет цивилизации, обладающей такого рода превосходством. Идея

однополярного мира, руководимого США, потерпела крах -финансово-экономический кризис, начавшийся в 2008г, доказал это. Культурная экспансия "американского образа жизни" встречает противодействие даже в странах, принадлежащих к тому же, западноевропейскому типу цивилизации. Менталитет же цивилизаций восточных, таких как мусульманская или буддистская, несовместим с рядом основополагающих принципов, лежащих в основе американского менталитета. Вестернизация всего мира отвергается мировым сообществом. Свидетельство тому -"Глобальная повестка дня для диалога между цивилизациями", принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 2001г.. В этом документе сформулированы принципы взаимодействия цивилизаций на равноправной основе и признана необходимость сохранения культурного многообразия цивилизации Земли. Конкретно в нём сказано: "Диалог между цивилизациями — это процесс, направленный на достижение, в частности, следующих целей:

• содействие всеобщему участию, равноправию, равенству, справедливости и терпимости в отношениях между людьми;

• укрепление взаимопонимания и взаимного уважения с помощью взаимодействия между цивилизациями;

• взаимное обогащение и развитие знаний, а также понимание богатства и мудрости всех цивилизаций;

• выявление и поощрение того, что объединяет цивилизации, в целях устранения общих угроз для единых ценностей, универсальных прав человека и достижений человеческого общества в различных областях;

• поощрение и защита всех прав человека и основных свобод и достижение более глубокого общего понимания прав человека;

• содействие более глубокому пониманию общих этических стандартов и универсальных человеческих ценностей;

• обеспечение более высокой степени уважения культурного разнообразия и культурного наследия".

Устранение географических, экономических и политических барьеров выводит на первый план барьеры лингвокультурные. Современные цивилизации Земли разделены не столько географически и экономически, сколько языковым барьером, а главное - когнитивной дисгармонией картин мира в массовом сознании представителей этих цивилизаций. Эта когнитивная дисгармония актуализируется в дисгармонии дискурса в новых коммуникативных пространствах, возникающих в результате

глобализации экономики, политики и средств коммуникации. В диссертационной работе выделяются три типа, три уровня коммуникативных пространств, в которых в современном мире осуществляется межнациональный и межкультурный политический дискурс:

1. Региональные моноцивилизационные коммуникативные пространства. Как следует из названия, они включают в себя страны одного региона, принадлежащие к одному цивилизационному типу. К таким пространствам можно отнести, например, Европу, Северную Америку или Латинскую Америку. Страны, входящие в такое региональное пространство, имеют многовековую историю тесного экономического, политического и культурного взаимодействия и, как правило, единую религию. Их национальные культуры и языки относительно близки, поскольку либо происходят от единых корней, либо сблизились вследствие взаимного проникновения культур. Поскольку такое региональное коммуникативное пространство моноцивилизационно, политический дискурс в нём представляет собой дискурс интрацивилизационный. В то же время существуют и полицивилизационные региональные пространства. К таким пространствам можно отнести, например, Юго-Восточную Азию, Ближний н Средний Восток, в которых взаимодействуют разные цивилизации.

2. Глобальное коммуникативное пространство, включающее в себя все страны и народы Земли. Поскольку в настоящее время на Земле существуют несколько цивилизаций, глобальное коммуникативное пространство совершенно очевидно полицивилизационно, и политический дискурс в нём сейчас может быть только интерцивилизационным.

3. Субглобальные коммуникативные пространства. История XX века продемонстрировала примеры по крайней мере двух международных коммуникативных пространств, которые, не став глобальными, тем не менее вышли за рамки региональных. Они существовали в рамках возникших после Второй мировой войны и противостоявших друг другу, так называемых, "мировой системы социализма" и "свободного мира". Обе системы включали в себя страны из всех регионов Земли, принадлежащие к разным типам цивилизаций. Таким образом, не будучи глобальными, субглобальные коммуникативные пространства были полицивилизационны и, соответственно, демонстрировали примеры

интерцивилизациоиного политического дискурса. В этом смысле субглобальные системы, включавшие десятки стран из разных частей света с языками из разных языковых групп и с широким спектром национальных культур и религий, можно считать предшественниками формирующейся глобальной системы и можно использовать в качестве моделей для изучения специфики политического дискурса в формирующемся глобальном коммуникативном пространстве.

В последнем разделе первой главы диссертационной работы анализируются исторически известные способы языкового общения в многоязычных средах, такие как добровольный билингвизм, принудительное насаждение языка империи в колониях, пиджины, искусственные языки. Подробно рассмотрены следующие исторические прецеденты: распространение греческого языка в эпоху эллинизма; господство латыни в Римской империи и её роль в формировании европейской цивилизации; функционирование русского языка в качестве языка межнационального общения на территории Российской империи и СССР. Особое внимание в работе уделено распространению английского языка в качестве глобального лингва франка. Отмечено, что распространение английского языка влечёт за собой американизацию массового сознания, что вызывает в мире тревогу и активное противодействие. Более того, если в Европе популярность английского языка в качестве второго языка растёт, то в глобальном масштабе картина не столь однозначна.

Рассмотренные исторические прецеденты господства имперских языков свидетельствуют о том, что оно всегда базировалось на экономическом и военном господстве нации, сформировавшей империю. Традиционные способы решения проблемы политической коммуникации в многоязычных средах, по-видимому, неприемлемы для всего человечества. Использование всемирного лингва франка может решить проблему глобальной политической коммуникации только при условии унификации (если говорить об английском языке, то американизации) массового политического сознания всего мира, что, как показано в третьем разделе первой главы, неприемлемо для мирового сообщества.

Вторая глава диссертации "Когнитивная дисгармония политического дискурса (на примере политических эвфемизмов и

дисфемизмов)" посвящена исследованию явления когнитивной дисгармонии, возникающей в политическом дискурсе вследствие различий в когнитивных пространствах участников дискурса, при условии, что эти различия препятствуют взаимопониманию в дискурсе (отсутствие необходимых концептов, противоположность оценки концептов и эмоциональной реакции на их упоминание). Когнитивная дисгармония исследуется на примере политических эвфемизмов и дисфемизмов. Выбор политических эвфемизмов и дисфемизмов в качестве объекта наиболее детального исследования обусловлен тем, что:

- в эвфемизмах и дисфемизмах эмоционально-оценочный компонент выражен в наиболее явном виде;

- прагматическая обусловленность их употребления легко может быть выявлена при прагмалингвистическом анализе текста. В целенаправленном употреблении этой лексики наиболее ярко проявляется манипулятивный характер политического дискурса, особенно наглядно обнаруживаются трудности, стоящие на пути глобальной гармонизации политического дискурса;

- образность, метафоричность, ситуативность и национально-культурная специфичность эвфемистической и дисфемистической номинации затрудняет её перевод.

Анализ глобального политического дискурса как дискурса интерцивилизационного, прежде всего, подразумевает использование методов компаративной лингвистики. В данной работе проводится системное сравнение языков с лингвистических, психолингвистических, функционально-коммуникативных и когнитивных позиций, которое позволяет выявить специфичность языковых средств, используемых в национальных политических дискурсах, а также причины когнитивной дисгармонии межнационального, межъязыкового и межкультурного дискурса. Для выявления причин и следствий когнитивной дисгармонии в диссертационной работе используется комплексная методика, включающая:

1. Прагмалингвистический анализ дискурса, то есть исследование лингвистических аспектов политического дискурса как средства достижения политических целей. Такой анализ предполагает знание экстралингвистической ситуации, в которой осуществляется исследуемый дискурс. В диссертационной работе прагматические аспекты дискурса выявляются на основе

результатов политологических, социологических и исторических исследований политических событий, послуживших темами и экстралингвистическими условиями исследуемого дискурса.

2. Когнитивный анализ, то есть анализ дискурса как манифестации и как средства формирования картины мира в сознании человека. В диссертационной работе методы когнитивного анализа используются для выявления национальной и цивилизационной специфики политических картин мира, для выявления и изучения стереотипов массового политического сознания.

3. Контент-анализ текстов, то есть качественный и количественный анализ содержания текстов. В диссертационной работе методы качественного контент-анализа используются для выявления лексики, денотативно и ассоциативно связанной с концептами политического сознания, а количественный контент-анализ применяется для отделения лексики, устойчиво употребляемой в политическом дискурсе, от лексики случайной или узко ситуативной.

4. Методика критического дискурс-анализа применяется в работе для разоблачения языковых манипуляций массовым сознанием, выражающихся в использовании эвфемизмов и дисфемизмов в публичном политическом дискурсе.

Используемая в данной работе комплексная методика подразумевает сочетание синхронического и диахронического подходов к исследованию политического дискурса. Так, выявление когнитивной дисгармонии межъязыкового и межкультурного политического дискурса возможно только в рамках синхронических исследований, однако анализ причин возникновения этой дисгармонии (таких как формирование стереотипов массового сознания) требует диахронического исследования публичного политического дискурса на глубину, по меньшей мере, нескольких десятилетий. Поэтому, наряду с современным текстовым материалом, использованным для синхронического сравнительного анализа, в работе также используются публикации американских СМИ за период с 1973 г. по 2010г., то есть на протяжении 37 лет.

Во второй главе диссертационной работы рассмотрены место и роль эвфемизмов и дисфемизмов в политической речи, прагматика их употребления, их лексические и стилистические особенности. Выявлены виды искажения денотативного и коннотативного содержания при эвфемистической и дисфемистической номинации

политических реалий. Показано, что для политических эвфемизмов и дисфемизмов характерна интердискурсивность: использование в политическом дискурсе элементов дискурсивных практик, характерных для военного, научного, жаргонного и других видов дискурса. С точки зрения лексики и стилистики интердискурсивность выражается в смешении разнородных лексических пластов не только в едином контексте, но даже внутри отдельных лексических единиц, смешении стилей. Неуместное смешение в публичном политическом дискурсе специальной терминологии, жаргонной лексики, разговорных и книжных выражений дезориентирует адресата, создает условия для неоднозначного или ложного толкования политических реалий, навязывает адресату заданную (часто - ложную) оценку этих реалий, вызывает у аудитории заданную эмоциональную реакцию.

Далее в диссертационной работе на примере политических эвфемизмов и дисфемизмов показано, что перевод эмоционально^ оценочной и идеологически окрашенной лексики вообще и большинства политических эвфемизмов и дисфемизмов в частности невозможен без учета фоновой информации (конкретного политического содержания описываемых в тексте событий) и лингвокультурного фона. В этом же разделе рассмотрены возможные методы перевода такой лексики. На конкретном языковом материале показано, что наиболее приемлемыми методами перевода политической эмоционально-оценочной и идеологически окрашенной лексики являются метод добавления и метод конкретизации. Показано также, что основным препятствием для адекватного перевода политической эмоционально-оценочной и идеологически окрашенной лексики является когнитивная дисгармония, возникающая в межъязыковом, межкультурном и особенно - в интерцивилизационном дискурсе.

В пятом разделе второй главы диссертационной работы на конкретном языковом материале подробно проанализировано коммуникативное воздействие эмоционально-оценочной политической номинации как в синхроническом аспекте на примере современного политического дискурса Россия - США, так и в диахроническом аспекте на примере политического дискурса США за период с 1972г. по 2010г. На примере освещения в политической прессе США и России теракта в Москве в 2002г., войны в Ираке 2002-2003г.г. и Кавказского кризиса 2008г. проведён сопоставительный анализ прагматики употребления и специфики

коммуникативного воздействия политических эвфемизмов, дисфемизмов и другой эмоционально-оценочной лексики в международном политическом дискурсе. Анализ функционирования эвфемизмов и дисфемизмов в международном политическом дискурсе показывает, что в современном информационном обществе роль информации, и прежде всего, речевой, постоянно возрастает. В частности, роль пропагандистского элемента в военных операциях стала настолько велика, что появилось новое понятие - информационная война. Примеры информационных войн мы могли наблюдать в ходе войны в Ираке в 2003г. и в Южной Осетии в 2008г. Информационные войны продемонстрировали устойчивость стереотипов в политическом сознании США и России, выразившуюся в стереотипных реакциях по моделям времен "холодной войны" и в употреблении соответствующих словесных клише. Эти стереотипы представляются главным препятствием на пути взаимопонимания между США и Россией. Анализ функционирования эвфемизмов и дисфемизмов во внутриполитическом дискурсе США, проведённый на примере Уотергейта, Ирангейта, Моникагейта и расследования обстоятельств терактов 11 сентября 2001г., показывает, что лексическая причина дисгармонии этого дискурса - намеренное искажение денотативного и коннотативного содержания сообщений за счёт использования политических эвфемизмов и дисфемизмов в качестве оружия борьбы с политическими противниками.

Диахронический анализ показал, что эмоционально-оценочная и идеологически окрашенная политическая номинация теснейшим образом связана со стереотипами политического сознания, причем связь эта обоюдная: с одной стороны, эмоционально-оценочная лексика употребляется для выражения и передачи стереотипного отношения к реалиям политической жизни; с другой стороны, эта лексика является одним из важнейших средств формирования политических стереотипов. В диссертационной работе на примере политических эвфемизмов рассмотрена взаимосвязь эмоционально-оценочной и идеологически окрашенной политической лексики со стереотипами политического сознания. Показано, что эмоционально-оценочная лексика является одним из главных инструментов формирования политических стереотипов. Так, например, политические эвфемизмы часто превращаются в стереотипные, клишированные выражения, внедряющие стереотипное восприятие политических реалий в массовое

сознание. Такие типичные для политической лексики США слова и выражения как "initiative" (инициатива), "counterterrorism" (антитерроризм), "humanitarian aid" (гуманитарная помощь), "security" (безопасность) и др. стали языковыми знаками стереотипов массового политического сознания и используются в политическом дискурсе для формирования денотативно и коннотативно искаженного восприятия политических реалий. Стереотипы и соответствующие им клише, относящиеся как к политике, так и к другим областям человеческого сознания, используются в политической речи для формирования денотативно и коннотативно искаженного восприятия политических реалий. Например, при создании политических эвфемизмов часто используются уже существующие, готовые языковые клише. При этом обычно происходит перенос некритического положительного или нейтрального эмоционально-оценочного восприятия на отрицательные политические реалии. На языковом материале, охватывающем период более 35 лет, показана устойчивость стереотипов массового политического сознания.

Третья глава диссертации "Методология гармонизации глобального политического дискурса" посвящена формулировке и обоснованию предложенной в диссертационной работе концепции лингвокультурной гармонизации как возможного пути преодоления дисгармонии политического дискурса в глобальном и субглобальных коммуникативных пространствах.

В первом разделе третьей главы диссертационной работы формулируются основные положения концепции глобальной лингвокультурной гармонизации, предлагаемой автором в качестве альтернативы использования глобального лингва франка. Политическая лексика, в особенности, эмоционально-оценочная и идеологически окрашенная, отличается денотативной и коннотативной неоднозначностью. Образная и зачастую метафоричная, она тесно связана с конкретной лингвокультурной средой, с концептосферой, присущей данному конкретному этносу, конкретной социальной группе, конкретной политической партии. Эти концептосферы могут существенно различаться даже в рамках одного языка и одной страны - тем более велики различия в разных языках, у разных этносов, у представителей разных цивилизаций. В этом заключается первая причина дисгармонии дискурса.

Второй причиной дисгармонии политического дискурса являются различия в оценке политических реалий, различия в политических интересах. Во второй главе на конкретных примерах показано, что языковые средства, в первую очередь -эмоционально-оценочная и идеологически окрашенная лексика, постоянно используются политиками для сокрытия истины, для оправдания своих действий, привлечения сторонников своей политики и одновременно для опорочивания своих политических противников, формирования образа врага. Все это препятствует взаимопониманию даже во внутренней политике, не говоря уже о политике мировой, в которой сталкиваются интересы различных цивилизаций Земли. Таким образом, дисгармония интерцивилизационного политического дискурса в глобальном коммуникативном пространстве является следствием, в первую очередь, когнитивной дисгармонии, конфликта политических картин мира в массовом сознании представителей разных цивилизаций. Выбор любого языка в качестве всемирного лингва франка не может устранить дисгармонию дискурса, поскольку не устраняет когнитивной дисгармонии.

В качестве возможного способа устранения этой дисгармонии предлагается концепция лингвокультурной гармонизации, основные положения которой формулируются следующим образом:

1.В рамках лингвокультурной гармонизации нет необходимости в едином всемирном языке, поскольку даже использование единого языка, как следует из представленного материала, не гарантирует взаимного понимания. Самые большие и сложные проблемы в сфере глобальной коммуникации возникают не вследствие чисто языковых различий, незнания языков и т.п., но из-за различий и противоречий в концептах, из-за несовместимости и безэквивалентности концептов в сознании людей, принадлежащих к разным этносам, придерживающихся разных политических взглядов, исповедующих разные религии, принадлежащих к разным цивилизациям. При несовместимости концептов взаимопонимание невозможно ни на каком языке, в случае же совпадения денотативного и коннотативного содержания концептов проблема легко решается в процессе перевода.

2. Предлагается гармонизация концептосфер, которые могут быть выражены в языковой форме в виде тезаурусов (национальных, региональных, конфессиональных и пр.). Гармонизация дает возможность избежать выбора одной

концептосферы в ущерб всем другим. Под гармонизацией мы подразумеваем знание и понимание объективных лингвокулътурных различий, поиск компромиссов, поиск областей совпадения в концептосферах, расширение этих областей.

3. Лингвокультурная гармонизация, в отличие от вестернизации, не предполагает укладывания всего человечества в рамки западной культуры, но оставляет человеку возможность выбора языка, культуры и образа жизни в соответствии с его желанием, местом обитания, вероисповеданием, его приверженности традициям и т.п.

Для подтверждения возможности такой гармонизации политических концептосфер разных языков и культур в работе приводятся исторические примеры политической языковой коммуникации внутри двух систем, существовавших на Земле во второй половине XX века. Фактически мир разделился на две субглобальные системы - "систему социализма", "систему капитализма", противостоявшие друг другу идеологически и экономически, долгие годы находившиеся в состоянии "холодной войны", постоянно перераставшей в локальные конфликты. Особенно важно отметить, что ни в одной, ни в другой из этих двух субглобальных систем не было единого для каждой системы лингва франка - и в этом принципиальное отличие от модели политической речевой коммуникации, существовавшей в традиционных империях. Несмотря на лидирующую роль СССР в социалистическом лагере, русский язык не стал официальным языком "мировой системы социализма". Точно так же и английский язык не стал общим для стран НАТО. Но в каждой из субглобальных систем сформировалась своя общая концептосфера, было достигнуто единое понимание и единая оценка политических реалий, сложились правила выбора средств вербального выражения основных политических концептов, единая стилистика политической речи. В подтверждение существовавшей внутри этих систем гармонизации концептов приводятся дефиниции таких концептов политической концептосферы как: "демократия", "капитализм", "либерализм", "национализм" в русском, немецком и английском толковых словарях политической лексики. Дефиниции этих концептов в русском языке СССР и в немецком языке ГДР были если не идентичны, то очень близки по смыслу и идеологическому содержанию. Коннотативное содержание этих

концептов в языках СССР и ГДР также совпадало. Подобная унификация и гармонизация политических тезаурусов наблюдалась и в странах Запада. В этом легко убедиться, заглянув в толковые словари, к примеру, США и Великобритании. Дефиниции концептов democracy, capitalism, liberalism, nationalism в них практически совпадают и в денотативном, и в коннотативном аспектах, но они кардинально отличаются от дефиниций концептов "демократия", "капитализм", "либерализм", "национализм" в "социалистическом тезаурусе".

Политический дискурс в этих субглобальных коммуникативных пространствах строился на основе общей идеологии - коммунистической в странах Варшавского договора и капиталистической в странах НАТО. В современном мире достичь такого глобального идеологического единства невозможно. Но протекающий в мире процесс унификации экономических систем создаёт объективные предпосылки для гармонизации политических картин мира в разных языках и культурах. Прежде всего, гармонизируются терминосистемы в сферах экономики, дипломатии, международного права. Признаки такой гармонизации можно наблюдать, например, в форме сближения дефиниций основных политических терминов в словарях различных стран. Терминологи ЕС предпринимают целенаправленные усилия по региональной гармонизации терминосистем и создания единой базы данных терминов в рамках Европейского Союза.

Процесс гармонизации политического дискурса может быть облегчен и ускорен посредством распространения процессов гармонизации на все пласты политической лексики. В работе предлагается глобальная гармонизация политической лексики на сигнификативном уровне, то есть на уровне политических концептов и тезаурусов. Поскольку для политического дискурса важны не только дефиниции концептов, но также оценка этих концептов и эмоциональная реакция на их упоминание в дискурсе, процесс гармонизации должен включать не только денотативные, но и коннотативные значения.

Для этого предлагается:

1. Выявление круга концептов, гармонизация которых наиболее актуальна и необходима. Прежде всего, это концепты, жизненно важные для решения глобальных проблем, связанные с системой общечеловеческих ценностей, правами человека, принципами мирного сосуществования, борьбой с терроризмом и экстремизмом,

экологией и т.п. Круг этих концептов, естественно, будет постоянно расширяться, но для начала, видимо, целесообразно сконцентрировать усилия на гармонизации тезаурусов в тех сферах политического дискурса, которые жизненно важны для дальнейшего существования человеческой цивилизации.

2. Выявление групп населения с общими тезаурусами политической лексики и составление этих тезаурусов. Имеются в виду не только разработка толковых словарей политических терминов, но и гораздо более обширная задача выявления сигнификативных значений широкого пласта политической лексики в сознании разных социальных групп. Эти группы могут выделяться по этническому, региональному, конфессиональному, социальному, идеологическому и другим признакам.

3. Выявление политических тезаурусов различных групп, семантический денотативно-коннотативный анализ политической лексики этих групп, исследование социокультурной обусловленности концептосферы, фиксируемой в форме политического тезауруса каждой группы. В качестве источника материала целесообразно использовать: существующие толковые словари, политические тексты (в том числе, представленные в политической журналистике и публицистике), результаты социологических опросов и опросов по методике свободных ассоциаций.

4. Выявление устойчивой политической лексики, отделение ее от ситуативной, то есть определение границ лексического поля, пригодного для использования в глобальном политическом дискурсе. В дополнение к задачам, описанным в упомянутой выше методике гармонизации, семантический анализ политической лексики должен быть прагмалингвистическим и включать рассмотрение не только денотативных, но и коннотативных сем. При этом к предложенным в методике источникам следует добавить политическую риторику, политическую журналистику и публицистику. Перспективным представляется также проведение экспериментальных работ с привлечением техники массовых опросов и тестов.

5. Сравнительный прагмалингвистический анализ политических тезаурусов с обязательным рассмотрением не только денотативных, но и коннотативных значений, выявление сходства и различий тезаурусов. Эта задача особенно важна для понимания причин и возможных последствий их несогласованности.

6. Гармонизация политических тезаурусов за счет расширения области взаимного соответствия политической лексики. Этот процесс может идти только вместе с гармонизацией международных, межпартийных, межконфессиональных отношений, сближения экономических, политических и культурных реалий в глобальном масштабе. В то же время, прагмалингвистический анализ политической лексики поможет выявить наиболее важные направления гармонизации не только лексики, но и самой политики.

В качестве технических средств решения поставленных задач в диссертационной работе предлагается широкое использование компьютерных и интернет-технологий для сбора языкового материала, его статистической обработки, а также для создания и публикации (в том числе, в сети Интернет) глобального политического тезауруса.

Далее в работе предлагается методика взаимной гармонизации политической лексики в двух различных языках, включающая в себя следующие стадии:

1. Выявление концептов для первоочередной гармонизации в обоих языках политики.

2. Составление описания концептосфер обоих языков политики в виде тезаурусов, включающих дефиниции основных концептов, а также смысловые и ассоциативные связи между основными концептами.

3. Выявление денотативных и коннотативных значений основных концептов в каждом из языков с учетом ассоциативных связей концептов между собой и с концептами, выходящими за рамки политических концептосфер каждого из языков.

4. Сопоставление концептосфер двух языков политики. Выявление областей совпадения и расхождения концептосфер. Выявление дисгармонии концептов.

5. Выявление лексических единиц, обычно используемых в каждом из языков для номинации выделенных концептов. Оценка денотативного и коннотативного содержания типичных лексических единиц в типичных контекстах.

6. Сопоставление денотативных и коннотативных значений сопоставимых лексем в английском и русском языках, выявление денотативной и коннотативной дисгармонии.

7. Выявление причин дисгармонии. Определение условий преодоления дисгармонии.

8. Выработка рекомендаций по преодолению дисгармонии.

Во втором разделе третьей главы возможность реализации методики гармонизации политической лексики иллюстрируется на примере английского и русского языков. С использованием толковых словарей политической лексики выделены 156 концептов английского языка политики и 162 концепта русского языка политики. В качестве источника информации о коннотативных семах, присущих выбранным концептам, использовались английские тезаурусы и Русский ассоциативный словарь.

По результатам сопоставительного анализа концептосфер в работе было выявлено 97 более или менее соответствующих друг другу концептов английского и русского языков политики. Однако для иллюстрации реализации метода гармонизации политических тезаурусов нет необходимости подробно анализировать все 97 выбранных концептов. Тем более, что Русский ассоциативный словарь, не будучи специализированным словарём политической лексики, содержит ассоциативные поля далеко не ко всем концептам. В словаре были найдены коннотативные значения только 33 концептов, из которых: 15 не вызывают дисгармонии при употреблении их в межъязыковом дискурсе; 8 демонстрируют различия в дефинициях концепта, которые могут вызвать дисгармонию (то есть наблюдается денотативная дисгармония); 10 при отсутствии заметных расхождений в дефинициях, имеют существенно различные ассоциативные значения и, главное, вызывают разную эмоционально-оценочную реакцию (имеет место коннотативная дисгармония).

В диссертационной работе подробно разбираются конкретные примеры каждого из типов дисгармонии. Так, в качестве наиболее яркого примера денотативной дисгармонии приводятся концепты repression и репрессии. Толковый словарь Макмиллана даёт очень короткую дефиницию английского концепта:

The use offorce or violence to control people.

Использование силы или насилия для управления людьми.

Уже само денотативное содержание вызывает отрицательную эмоциональную оценку. Приведённый в "WordNet-Online" ассоциативный ряд из трёх единиц: subjugation (подчинение), subjection (подневольность); control (управление), также отрицательно окрашен.

Дефиниция концепта репрессии в "Универсальной энциклопедии Кирилла и Мефодия" также лаконична:

Карательная мера, исходящая от государственных органов.

Заметим, однако, что в ней, в отличие от дефиниции концепта repression, содержится важное уточнение: "исходящая от государственных органов". Это уточнение важно и с денотативной, и с коннотативной точки зрения, особенно, учитывая конкретно-исторические условия России. Это наглядно демонстрирует ассоциативный ряд: сталинизм, Сталин, доносить, преследовать, судьбы, лагерь, период, кулак, мученик. История массовых репрессий от Ивана Грозного до Сталина поднимает значимость этого концепта в политическом сознании России до уровня почти сакрального. Поэтому в ассоциативном ряду присутствуют такие (наверное, совершенно неожиданные для иноязычного и инокультурного восприятия) концепты как судьба и мученик. Естественно, что эмоциональная реакция российской аудитории на упоминание в политическом дискурсе концепта репрессии не просто отрицательная, она гораздо сильнее и глубже реакции англоязычной аудитории на концепт repression, она апеллирует к личному, семейному опыту многих россиян.

В качестве характерного примера коннотативной дисгармонии приводятся концепты society и общество. Толковый словарь Макмиллана даёт дефиницию, трактующую слово society в трёх смыслах: как сообщество людей, как элиту и как клуб или ассоциацию по интересам.

People in general living together in organized communities, with laws and traditions controlling the way that they behave towards one another; the people who live in a particular country or area, or who belong to a particular time; the group of people in a country who are rich andfashionable or are from a high social class; an organization or club for people who have a particular interest or who take part in a particular activity

Люди, в основном живущие вместе в организованных сообществах, с законами и традициями, управляющими их поведением в отношении друг друга; люди, которые живут в определённой стране или области или которые принадлежат к определённому времени; группа людей в стране, которые богаты и стильны или принадлежат к высшему социальному классу; организация или клуб для людей, которые имеют определённый интерес или которые участвуют в определённой деятельности.

В качестве ассоциативного поля Интернет-ресурс "WordNetOnline" приводит большой список ассоциаций, охватывающий все

три смысла: social group (социальная группа), sector (сектор), social organization (социальная организация), social structure (социальная структура), social system (социальная система), structure (структура), civilization (цивилизация), culture (культура), open society (открытое общество), tribal society (племенное общество), club (клуб), guild (гильдия), lodge (ложа), order (орден), association (ассоциация), club member (член клуба), athenaeum (читальный зал), book club (книжный клуб), chapter (собрание рыцарского ордена), chess club (шахматный клуб), country club (загородный клуб), fraternity (братство), frat (студенческое братство), glee club (клуб любителей пения), golf club (голф-клуб), hunt (охота), hunt club (охотничий клуб), investors club (клуб инвесторов), jockey club (жокейский клуб), sorority (женский клуб), turnverein (гимнастический клуб), yacht club (яхт-клуб), company (компания), companionship (товарищество), fellowship (товарищество), friendship (дружба), friendly relationship (дружеские отношения), freemasonry (масонство), high society (высшее общество), beau monde (бомонд), smart set (фешенебельное общество), bon ton (сливки общества), elite (элита).

В основной массе эти ассоциации либо эмоционально нейтральны, либо несут на себе положительные коннотации.

Русский толковый словарь "Универсальная энциклопедия Кирилла и Мефодия" даёт более узкую дефиницию концепта обгцество, трактуя следующим образом:

В широком смысле — совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей; в узком смысле — исторически конкретный тип социальной системы, определенная форма социальных отношений (напр., общество, противопоставленное государству, у Гегеля).

Ещё большие различия наблюдаются в ассоциативном ряду. Из 16 ассоциаций: люди, дураков, высшее, идиотов, людей, светское, трезвости, гнилое, друзей, коллектив, много людей, народ, равных, слепых, социалистическое, стадо, как минимум 4 связаны с понятиями, вызывающими резко отрицательную оценку (дураки, идиоты, гнилое, стадо).

На основе сопоставительного анализа концептов политического сознания делается вывод, что основными причинами как денотативной, так и коннотативной дисгармонии русского и английского языков политики являются:

1. Объективно существующие различия в политических

реалиях России и Запада. Несмотря на всё возрастающую интеграцию России в мировую экономику, экономическая и политическая реальность России всё ещё далека от политической реальности Великобритании, США и других англоговорящих стран. Так, например, расхождения в дефинициях концептов market и рынок объясняется тем, что сама экономика современной России пока не соответствует мировым стандартам рыночной экономики, и то, что концепт рынок в русском языке чаще всего ассоциируется со словом базар, тоже не случайно. Ещё ярче это несоответствие проявляется в расхождении оценки концептов bureaucracy и бюрократия. В отличие от Запада, где бюрократия, не всегда являясь приятной в общении, подчинена гражданам и обслуживает их интересы, в России бюрократия поставила себя над обществом, превратилась для граждан в злую и ненавистную силу. Поэтому в массовом сознании России концепты бюрократия, бюрократ вызывают массу негативных ассоциаций, вплоть до зафиксированных в Русском ассоциативном словаре откровенно бранных вроде: гад, дураки, канцелярская крыса, козел, поганый, подлец, проклятый, сволочь, скотина, тупой, тупость, хам, ханыга, хапуга, чертов, чинуша.

2. Второй причиной денотативной и коннотативной дисгармонии русского и английского языков политики являются исторически сложившиеся лингвокультурные, политические, идеологические стереотипы. Стереотипное сознание проявляется, прежде всего, в ассоциативном ряду, в тех ассоциациях, которые возникают в сознании сразу, автоматически, без осмысления услышанного или прочитанного. Так, например, единственные две ассоциации к концепту Запад, зафиксированные в Русском ассоциативном словаре, представляют собой примеры чисто стереотипной реакции: дикий и загнивающий. Первый стереотип "дикий Запад" можно отнести к лингвокультурным стереотипам, второй же "загнивающий Запад" представляет собой типичный пример идеологического стереотипа советского периода. Степень внедрённости этих стереотипов в сознание высока - об этом свидетельствует частота появления соответствующих ассоциаций: 10 для дикий и 6 для загнивающий. И ещё два примера советских идеологических стереотипов, вызывающих некритическое восприятие концептов и проявляющихся в первых, наиболее часто возникающих ассоциациях: концепт идеология наиболее часто ассоциируется с концептом буржуазный, а концепт власть чаще

всего ассоциируется с языковым штампом "власть советов" и с лозунгом "Вся власть Советам!".

Несмотря на ограниченность рассмотренного материала, на его основании можно дать некоторые рекомендации по преодолению обнаруженной дисгармонии концептов английского и русского языков политики.

1. В тех случаях, когда дисгармония вызвана объективными различиями в политических реалиях, её устранение возможно только в процессе стирания различий в реалиях. Тем не менее, даже при наличии дисгармонии концептов, возможно если не устранить, то хотя бы уменьшить дисгармонию политического дискурса. Для этого, например, можно порекомендовать избегать употребления дисгармоничных лексем (таких, как, скажем, бюрократ) и подбирать для них эвфемистические замены, не имеющие столь негативных коннотаций (например, государственный служащий).

2. Дисгармония, связанная с лингвокультурными и идеологическими стереотипами может и должна быть преодолена. Для этого можно предложить следующую программу действий:

- гармонизировать дефиниции в политических тезаурусах, толковых словарях и энциклопедиях;

- включить гармонизированные толкования в учебные курсы, преподаваемые в средней и высшей школе;

- использовать средства массовой информации для разъяснения несоответствия старых стереотипов современной политической реальности.

В диссертационной работе отмечается, что гармонизация политического дискурса, формирование рекомендаций по гармонизации тезаурусов и особенно претворение их в жизнь возможны только при наличии благоприятных экстралингвистических факторов, при условии их органического включения в единый процесс глобальной гармонизации экономических и политических отношений. Выполнение этих рекомендаций потребует координированных усилий как лингвистов, так и непосредственных участников политического дискурса: политиков и журналистов, а также педагогов, литераторов и многих других специалистов, формирующих лингвокультурную среду.

Таким образом, гипотеза, выдвинутая в диссертационной работе, нашла своё подтверждение в результате анализа конкретного языкового материала и может служить основой как для

дальнейшего развития теоретических основ политической лингвистики, так и для её практического применения для гармонизации политического дискурса в глобальном коммуникативном пространстве.

Кроме основного содержания, в диссертационной работе содержатся приложения.

В первом приложении приведены дефиниции новых терминов, которые вводятся в диссертационной работе: глобальная гармонизация; лингвокультурная гармонизация; сигнификативная гармонизация; глобализация политического дискурса; дисгармония дискурса; когнитивная дисгармония; глобальный дискурс; глобальный политический дискурс; интерцивилизационный интрацивилизационный дискурс; региональное, субглобальное и глобальное коммуникативное пространство; когнитивный конфликт; субглобальная система. В этом же приложении приведены понятия, дефиниции которых уточнены и конкретизированы для целей диссертационного исследования: когнитивный анализ; прагмалингвистический анализ; гармонизация; глобализация; денотативное содержание; дискурс; политический дискурс; публичный дискурс; критический дискурс-анализ; политическая картина мира; коммуникация; контент-анализ; концепт; концептосфера; политическая концептосфера; политическая лексика; лингва франка; ассоциативное поле; когнитивное пространство; когнитивная структура; тезаурус; манипулятивная функция; цивилизация; политический эвфемизм.

В качестве второго приложения даётся составленный автором англо-русский словарь политических эвфемизмов. Словарь содержит 270 слов и выражений, употребляемых в американской политической речи, и перевод их на русский язык с лингвокультурными комментариями.

Третье, четвёртое и пятое приложения содержат исторические сведения о политических событиях, которые были предметом политических дискуссий, материалы которых рассмотрены в диссертации. Это краткая история политических скандалов (Уотергейта, Ирангейта, Моникагейта) и сравнительная характеристика Уотергейта и Ирангейта.

Основные положения диссертации

отражены в следующих публикациях:

Монография

1. Языковые проблемы глобальной политической коммуникации и перспективы их решения посредством гармонизации национальных тезаурусов. - М.: МПГУ, Изд. «Прометей», 2007.-218с.

Статьи, опубликованные в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК

2. Специфика перевода политических эвфемизмов. К вопросу об адекватности перевода. // Вестник МГУ, сер. 10 Журналистика. -М.: 1996.-№2-С.61-72.

3. Языковая преемственность в процессе эвфемизации политических реалий США. // Вестник МГУ, сер. 19 Лингвистика и межкультурная коммуникация. - М.: 2000. -№3-С. 17-25.

4. Некоторые особенности номинации в языке политики США начала третьего тысячелетия. // "Вестник МГУ" сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - М.: 2003. -№4 - С.60-68.

5. Номинативные аспекты информационной войны (на примере войны в Ираке). // "Вестник МГУ" сер. 10 Журналистика. - М.: 2003. - №6 - С.66-72.

6. Лексические проблемы глобального политического дискурса.//"Вестник МГУ" сер. 19 Лингвистика и межкультурная коммуникация. - М.: 2005. - №2. - С.98-111.

7. Лексические аспекты дисгармонии политического дискурса.// Филологические науки. - М.: 2008. -№1 -С.85-93.

8. Гармонизация национальных тезаурусов как условие гармонизации политического дискурса. // Вестник РУДН, сер. "Вопросы образования: языки и специальность". - М: 2008. -№1,-С. 18-24.

9. Дисгармония дискурса Россия-Запад (на примере кавказского кризиса 2008г.). // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского. - Н.Новгород: 2010. - №4 -4.2. - С.830-833 (в соавт. с Воронковой O.A.).

10. Влияние цивилизационно обусловленной когнитивной дисгармонии на переводимость политической лексики. //

"Вестник МГУ" сер. 22 Теория перевода. - М.: 2010, - №4 -С.99-110.

Статьи, опубликованные в других научных изданиях

11. Политические эвфемизмы в прессе США. Их функциональный, денотативный и коннотативный аспекты. // Деп. ИНИОН АН СССР 5.03.1991. -регистр. №44059.

12. Эвфемизмы в языке политики США. Их лексические и стилистические аспекты. // Деп. ИНИОН АН СССР 5.03.1991. - регистр. №44058.

13. Эвфемизмы в языке политики и в художественной литературе. // В сборнике "Слово в словаре и тексте" под ред. Ю.И.Сусловой. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991. - С.13-21.

14. Эвфемизмы как существенный элемент речевой коммуникации (Опыт прагм алингвистического анализа эвфемизмов в языке политики США). // Сборник научных трудов МГЛУ "Социокультурное варьирование в языке". - М.: 2001. -С.76-86.

15. Предпосылки и возможные способы гармонизации межнационального публичного политического дискурса. // Сборник научных и научно-методических трудов "Английский язык на гуманитарных факультетах: теория и практика". - М.: МАКС Пресс, 2010. - Выпуск 4. - С.78-96.

Тезисы докладов и материалы конференций

16. Специфика употребления эвфемизмов в материалах слушаний по импичменту президента Клинтона. // Сборник научных трудов кафедры английского языка для гуманитарных факультетов МГУ "Ломоносовские чтения 2000: Материалы конференции и круглого стола". - М.: МГУ, 2000. - С.88-95.

17. Языковые новации как результат процесса эвфемизации политических реалий США. Тезисы доклада на Всероссийской конференции "Лингвистика и методика преподавания иностранных языков" // Сборник "Проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков". - М.: 2000. -выпуск IV.-С.145-147.

18. Социокультурный феномен импичмента президента Клинтона как источник ценного материала для преподавания английского языка. // В сборнике докладов VII международной

конференции "Россия и Запад: диалог культур". - М.: 2000. -Т.2. - С.102-107.

19. Отражение американского политического менталитета в языке газеты. // В сборнике докладов IX международной конференции "Россия и Запад: диалог культур". - М.: 2002. -С.236-242.

20. Глобальный язык глобальной политики: эмоционально-оценочная номинация в XXI веке. Тезисы докладов на II международной научной конференции "Язык и культура". // Научный журнал "Вопросы филологии". - М.: 2003. - С.380-381.

21. Прагматические аспекты употребления жаргонизмов и сленга в языке политики. Тезисы доклада. // В сборнике материалов международной научной конференции "Социальные варианты языка-II".-Н.Новгород: 2003.-С.169-172.

22. Политическая лексика XXI века: новая политика - новый язык. Тезисы доклада. // В сборнике материалов международной научной конференции "Языки профессиональной коммуникации". - Челябинск: 2003. -С.424-426.

23. Политическая лексика как оружие информационной войны с терроризмом (по материалам американских СМИ). Тезисы доклада. // В сборнике материалов международной конференции "Журналистика и культура русской речи. Слово в семасиологическом, прагматическом, социокультурном аспектах". - М.: 2003. - С.67-69.

24. Тезаурус глобальной политики. Статья. // В сборнике материалов Международной конференции "Языки в современном мире". - М.: МГУ, 2004. - Т.2. - С. 114-124.

25. Политическая номинация в диалоге Россия-США. Партнерство или конфронтация? Статья. // В сборнике докладов X юбилейной международной конференции "Россия и Запад: диалог культур". - М.: 2004. - 4.2. - С.62-68.

26. Сближение тезаурусов как основа гармонизации лексики политического дискурса Россия-Запад. Статья. // Всероссийская научно-практическая конференция "Учебник-ученик-учитель" и Ломоносовские чтения, посвященные 250-летию МГУ им. М.В.Ломоносова. - М.: МГУ, 2005. - 4.2. -С.107-120.

27. Глобализация политической лексики на основе гармонизации тезаурусов. Возможно ли это? Тезисы доклада. // В сборнике трудов третьей Международной научной конференции "Язык и культура". - М.: РАН, МИИЯ и др., 2005. - С.300-302.

28. Язык политики XXI века: вестернизация или глобальный лингвокультурный синтез? Статья. // Материалы II Международной научной конференции "Языки профессиональной коммуникации". - Челябинск: Челябинский гос. университет, 2005. - С.300-302.

29. Гармонизация лексики на сигнификативном уровне как основа глобального лингвокультурного синтеза. Тезисы доклада. // Языки в современном мире. Материалы V международной конференции. - М: 2006. -4.2. - С.547-553.

30. Концепты холодной войны в современном глобальном политическом дискурсе. Язык в современных общественных структурах. IIВ сборнике материалов международной научной конференции "Социальные варианты языка - V". -Н.Новгород: 2007. - С. 144-147.

31. Гармонизация политических концептосфер как путь к глобальной лингвокультурной общности. // Тезисы докладов IV Международной научной конференции "Язык, культура, общество". - М.: РАН, МИИЯ и др., 2007. - С.133-134.

32. Лексико-стилистические особенности освещения Кавказского кризиса в СМИ. // Тезисы докладов V Международной научной конференции "Язык, культура, общество". - М.: РАН, МИИЯ и др., 2009. - С.45-46.

33. Когнитивная дисгармония глобального политического дискурса. // Материалы международной конференции "Профессионально ориентированное обучение иностранному языку и переводу в вузе". - М: РУДН, 2010. - С.397-400.

34. Роль СМИ в становлении глобального политического дискурса. // Материалы I Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 50-летию РУДН "Средства массовой коммуникации в многополярном мире: проблемы и перспективы". - М.: РУДН, 2010. - С.215-219.

Учебное пособие

35. Impeachment as a necessary element of the US legal and political systems. (Импичмент как необходимый элемент правовой и политической систем США). Учебное пособие. - М.: Изд-во ОАО "Городец", 2005. - 96с.

Подписано в печать:

02.02.2011

Заказ № 4922 Тираж - 150 экз. Печать трафаретная. Объем: 2,8 усл.п.л. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru