автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Потестарно-политический процесс в традиционалистской этноспецифической среде

Полный текст автореферата диссертации по теме "Потестарно-политический процесс в традиционалистской этноспецифической среде"

ИДРИСОВ Эльдар Шамигуллович

Потестарно-политический процесс в традиционалистской этноспецифической среде (на примере народов Нижнего Поволжья)

Специальность:

23.00.02. - Политические институты, этнополкгаческая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии (по политическим наукам)

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата политических наук

Волгоград-2005

Работа выполнена на кафедре истории и теории политики ГОУ ВПО «Волгоградская академия государственной службы»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Гражданов Юрий Дмитриевич

Официальные оппоненты:

доктор политических наук, профессор Мухаметшина Наталья Семёновна, кандидат исторических наук, доцент Рвачёва Ольга Владимировна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Защита состоится «27» декабря 2005 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д.502.002.01. в Волгоградской академии государственной службы по адресу: 400131, г. Волгоград, ул. Гагарина, 8,ауд.204.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградской академии государственной службы.

Автореферат разослан <¿.-7^» ноября 2005 г.

Учёный секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор

Олейникова Е.Г.

Lb

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В сложных властно-политических отношениях современной России определённое место занял этнический фактор, что является характерным для многонационального государства в транзитный период. Некоторым обоснованием его проявления в политике стала апелляция к социальным пережиткам прошлого.

Диссертационная работа посвящена рассмотрению современных эт-нополитических процессов, связанных с традиционализмом в Нижневолжском регионе в среде этносов, имеющих кочевое прошлое. Нижнее Поволжье является показательным в этом отношении, поскольку после присоединения к Московскому государству в середине XVI века оно становится первым и главным центром взаимоотношений Российского государства с кочевыми народами, которые впоследствии составили значительную часть местного населения.

Одними из ранних таких кочевых социумов стали ногайцы, представленные несколькими группами: юртовцы, карагаши, кундровцы и ута-ры. Другой большой общностью кочевников, рано занявших свою нишу в Нижнем Поволжье, были калмыки. С конца XVII века до 1771 года здесь существовало Калмыцкое ханство с особым правовым статусом.

Более мелкой группой кочевого населения были туркмены, которые пришли в Нижнее Поволжье в конце XVIII века с Мангышлакского полуострова. А в 1801 году в состав Астраханской губернии вошла так называемая Букеевская Орда казахов Малого жуза.

В течение этого периода кочевые социумы Нижнего Поволжья влияли на политический процесс в данном регионе, вступали во взаимоотношения между собой и другими народами, а также находились на стыке столкновения интересов сильных государств.

В аспекте управления этими народами российским властям приходилось учитывать особенности их социальной организации, приспосабливать свои управленческие механизмы к ним. Однако, в силу конфликтности кочевых обществ, генеральной линией политики в отношении данных народов было постепенное их обоседление и сокращение ареала пользования земельными ресурсами.

В советский период во время коллективизации по отношению ко всем кочевникам проводилась политика седентиф икации, т.е. административного обоседления на землю. Кочевые социумы, также как и все народы нового социалистического государства, были втянуты в интенсивные процессы национально-государственного строительства. В Нижневолжском регионе такое оформление получили только калмыки.

В то же время советская национальная политика создала в условиях тоталитарного режима новые противоречия, которые отчасти проявляются на современном этапе развития общества, после распада СССР. Некоторые

этнополитические проблемы возникли в связи с политикой интеграции малых народов в более крупные общности. Так, все группы астраханских ногайцев в переписях населения, начиная с 1939 года, фиксировались как «татары». До начала 60-х годов по отношению к ним проводилась политика «татаризации», что отразилось на их самосознании. Возникла так называемая «таггаро-ногайская» проблема, проявляющаяся в двоичной (ситуативной) идентичности нижневолжских групп ногайцев.

Отрицательное последствие имела политика депортации калмыков в 1944 году, негативно проявившаяся политически в постсоветский период. Вызванное этим территориальное переустройство составило одну из этно-политических проблем современности в Нижневолжском регионе.

Показательным для бывших кочевников является сохранение в их современной социальной культуре специфических пережитков в виде прежнего родоплемённого деления. Стойкие формы родовых компонентов в среде бывших кочевников Нижнего Поволжья фиксируются у казахов, менее явно у ногайцев и туркмен. Данная система взаимоотношений получила политическую актуализацию в Калмыкии в связи с внутриэтническим («улусным») противостоянием за распределение властных ресурсов.

С точки зрения научного анализа интересны попытки возрождения у бывших кочевников традиционных представительных институтов власти, например, советов старейшин при сельских муниципальных органах управления или национально-культурных обществах.

Значительную роль в разрушение традиционалистских основ социальной культуры бывших кочевников вносит изменение положения Нижневолжского региона, который всегда отличался неравномерным развитием. В контексте геополитических процессов постсоветского времени в конце XX века он получил новый виток становления, связанный с разработками в области газодобывающей промышленности и открытием транспортного коридора «Север-Юг». Все эти изменения вызвали перестройку демографической структуры населения, затронули социокультурную сферу и вызвали аккультурацию, что ставит необходимость изучения направленности этих процессов.

Другим фактором, оказывающим влияние на внутреннее положение Нижневолжского региона, является увеличение в нём мигрантского населения, в частности, из проблемных в социально-экономическом отношении территорий, где уровень традиционализма и этнической конфликтности намного выше.

Таким образом, органам государственной власти в Нижнем Поволжье приходится сталкиваться с насущными этнополитическими проблемами, основанными на определённых интенциях сознания этнических общностей к прошлому образу жизни, что настоятельно требует научной экспертизы и прогнозирования.

Степень научной разработанности проблемы. В теоретическом плане первостепенное значение для данной работы имеет рассмотрение проблемы становления властно-регулятивных отношений.

Зарождение исследований генезиса власти восходит к работам Л.Г. Моргана, Ф. Энгельса1. Позднее возникла специальная дисциплина - политическая антропология, на формирование которой большое влияние оказали работы эволюционистов Э.Б. Тайлора, Д.Д. Фрэзера2, а классическими исследованиями в этом направлении являются работы Э.Э. Эванса-Причарда и Б. Малиновского3.

Наибольшее признание у западных политантропологов получили определения власти М. Вебера4. Значительное влияние на исследование проблем власти оказала французская «Школа Анналов», особенно работы М. Блока5. Интересны идеи представителя социологической школы Л. Леви-Брюля6 о коллективном сознании в первобытную эпоху, а также вытекающие из этой теории, но противоположные ей взгляды представителя структурализма К. Леви-Стросса7.

Особое место в политантропологической науке занимают работы Ж. Баландье, особенно книга «Политическая антропология», раскрывающая многие закономерности генезиса и функционирования традиционной власти, а также исследование Д.П. Мердока, в котором прослеживаются основные закономерности эволюции социальных структур человеческого общества8.

Большое влияние на современные исследования в области политической антропологии оказывает методология неоэволюционизма, представители которого, такие как Э. Сервиз, Т. Ерл, Р. Кайнеро, М. Фрид, внесли большой вклад в разработку типологии политического лидерства, понятия престижной экономики, проблемы эволюции вождества9. Положения неоэволюционизма повлияли на взгляды Ш. Эйзенштадта при рассмотрении им проблем модернизации традиционных обществ10.

В отечественной дореволюционной науке изучением власти в первобытном обществе занимались Н.Н. Харузин, Н.И. Зибер, М.М. Ковалевский и др.11 После Октябрьской революции 1917 года была поставлена практическая задача переустройства жизни национальных окраин. Иссле-

' Морган Л Г Древнее общество или исследование человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации, М, 1935; Энгельс Ф Происхождение семьи, частой собственности и государства. М, 1980

2 Тайлор Э.Б Первобытна« культура. М, 1989; Фрэзер Д. Д. Залоги ветвь. М, 1983

3 Эванс-Прнчард Э.Э. Нуэры. М, 198$; Малиновский Б Мала, наука и религия М„ 1998

4 Вебер М Образ общества. М., 1994

5 Блок М. Короли-чудотворцы- Очерки представлении о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии М, 1998

6 Леви-Брюль М Сверхъестественное в первобытном мышлении. М, 1999

7 Леви-Стросс К. Первобытное мышление М ,1994

8 Баландье Ж Политическая антропологи! М ,2001, Мердок Д П Социальна» структура. М , 2003

* Обзор точек зрения в работе Крадин Н Н Политическая антропология М, 2001 С 29-33

10 ЭйзенппадгШ Революция и преобразование обществ. М, 1999

" Харузин НН Этнография' Собственность и первобытное государство Выл Ш. СПб, 1903 , Зибер Н И. Очерки первобытной экономической культуры Одесса, 1923.

дования на тему первобытной власти в этот период проводили М.О. Косвен, ГШ. Кушнер и др.1

Изучение теории властных отношений в советской науке проходило на фоне дискуссии об азиатском способе производства. Проблемами клас-сообразования занимался A.M. Xазанов2. Особое значение имеет введение в отечественную науку JI.C. Васильевым неоэволюционистской теории «вождеств» и «раннего государства»3.

В работе JI.E. Куббеля окончательное обоснование получил введенный ранее для характеристики неполитической власти (Ю.П. Аверкиева, Ю.В. Бромлей) термин «потестарность» (от лат. potestas - власть как потенция, возможность еб реализации). Уровень функционирования этого типа власти был определён JI.E. Куббелем как общинный4. Исследования в этом направлении продолжили В.В. Бочаров, В.А. Попов и др.5

Проблема взаимоотношения власти и авторитета рассмотрены в работах Н.М. Кейзерова, Б.Ф. Поршнева и др.6

В настоящее время отечественная политическая антропология занимается как историческими проблемами власти, так и проблемами трансформации постградиционной власти7. Для темы диссертации особое значение имеют работы, выявляющие традиционное влияние на современность прежних властно-регулятивных отношений у народов с кочевым прошлым®.

Прямое отношение к проблеме функционирования традиционной власти имеют исследования по обычному праву. Впервые они стали проводиться в начале XIX века. Известным юристом и социологом М.М. Ковалевским было создано новое для российской науки XIX века направление -сравнительное правоведение9. Многие исследователи в тот период видели в

1 Косвен М О Семейная община и патрономия М , 1963, Кувшср П И Горная Киргизия (Социологическая разведка). М, 1929.

2 Хазанов А М Классообразование: факторы и механизмы И Исследования по обшей этнографии М, 1979.

3 Васильев Л С Становление политической администрации (от локальной группы охотитсов-собирателей к протогосударству-чифдому) И Народы Алии и Африки 1980 №1, Он же Протогосудар-спю-чифдом как политическая структура // Народы Азии и Африки. 1981 №6

4 Куббель Л Е Потестарная и политическая этнография. М , 1988

5 Бочаров В В Власть Традиции Управление (попытка этноисторического анализа политических культур современных государств Тропической Африки) М , 1992; Потестарность* генезис и эволюция / Под ред. В.А Попова. СПб., 1997

6 Кейзеров Н М Власть и авторитет- Критика буржуазных теорий. М, 1973; Поршнев Б.Ф Социальная психология и история. М , 1979

7 Аргунова Ю А. Личность и социальные нормы в раннепервобытной общине М, 1987, Афанасьев Н М Клиенгизм историко-социологический очерк//Полис 1996 №6, 1997 №7, Коротаев А В Факторы социальной эволюции М, 1997, Крадин Н Н Политическая антропология М, 2001, Тишков В А Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны) М, 2001

8 Масанов Н Э Историческая типология государственных структур и проблема их преемственности (на примере государственно-потестарных структур казахского общества // Этнические аспекты власти СПб, 1995, Ботяков Ю М Институт насилия в политической культуре туркмен история и современность // Антропология насилия. СПб., 2001, Рахимов Р Р Концепция лидерства в культуре таджиков традиция и современность // Этнические аспекты власти СПб., 1995

9 Ковалевский М.М Родовой быт в настоящем, недавнем и отдалённом прошлом (опыт в области сравнительной этнографии) // Вестник и Библиотека Самообразования за февраль 1905 года

обычном праве источник реконструкции общественного строя различных народов с древнейших времен до вхождения их в состав России.

В советской науке под обычным правом понималась, прежде всего, совокупность так называемых юридических обычаев, догосударственных норм, которые были санкционированы государством и составили древнейший слой права. Важным теоретическим посылом стало введение А.И. Першицем понятия «мононормы» как основы формирования права и морали . В направлении исследования генезиса обычного права работали также Д.Ж. Валеев, Ю.И. Семенов, О.Ю. Артёмова2.

Для изучения этой проблемы наиболее продуктивным стал социологический подход, где право - это широкое явление, не ограниченное юридической сферой3. Представляется важным учесть принятое разграничение понятия «правовая норма» и «фактическое поведение людей»4. В 80-е -90-е годы появились исследования по теории и методологии изучения обычного права5.

Роль обычного права у кочевников в разные периоды времени и на разных уровнях функционирования рассмотрены как специалистами этнографами, так и историками6.

В 1990-е годы для характеристики правовой ситуации, при которой сосуществуют две и более правовые системы в одном и том же социальном поле, стало активно применяться понятие «правового плюрализма»7. Появляются специальные работы по юридической антропологии8.

Большое значение для нашего исследования имеет анализ эволюции точек зрения и подходов к изучению функционирования социальной организации и власти в кочевой среде. В работах русских дореволюционных авто-

1 Перши ц А И Проблемы нормативной этнографии // Исследовании по обпей этнографии. М, 1979

2 Валеев Д Ж. Обычное право и его генезис // Правоведение 1974. №6, Семёнов Ю И Основные понятия обычного права возникновение и развитое // Юридическая антропология Закон и жизнь М, 2000, Артемова О Ю Личность и социальные нормы в раннепервобытттой общине М , 1987

3 Алексеев С С Теория права Харьков, 1994, Явич Л С Сущность права Л, 1985

4 Кудрявцев В Н. Юридические нормы и фактическое поведение // Советское государство и право 1980 № 2

5 Венгеров А Б, Куббель Л Е, Першиц А И Этнография и науки о государстве и праве // Вестник АН СССР 1983 №10

6 Кычанов £ И Некоторые замечания о праве кочевых государств // Монгольская империя и кочевой мир Улан-Удэ, 2004, Поноженко Е А. Маслагатный суд и судебный процесс у ногайцев в ХУШ-Х1Х вв // Вестник МГУ Сер 12 Право 1976 №3, Он же Общественный строй ногайцев в XV- середине ХУЛ вв // Вестник МГУ Сер 11 Право 1977 №4; Викторин В М Потестарно-политические и правовые отношения (Взаимосвязь внутренних и внесших факторов) // Философские проблемы государства и права. Саратов, 1988, Он же Обычное право в истории хспевой жизни ногайцев // Обычное право в России* Проблемы теории, истории и практики Р/н Д, 1999, Султанов Т И Поднятые на белой кошме Потомки Чннгис-хана Алматы, 2001, Никишенков А А. Адат, суд биев а институты российской государственности в обществе казахов, киргизов и туркмен XIX века // Степной закон. М, 2000

7 Бабич И Л Эволюция правовой культуры адыгов (1860-1990-е годы) М, 1999; Бобровииков В О. Мусульмане Северного Кавказа обычай, право, насилие' Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана М , 2002, Брусина О И Социально-правовые системы новых среднеазиатских государств в контексте теории правового плюрализма // Юридическая антропология Закон и жизнь М, 2000.

* Ковлер А.И Антропология права М, 2002, Норбер Рулан Юридическая антропология М, 2000

ров, например, у Н.А. Аристова1, общественный строй кочевников назывался обычно «родовым». Эта гипотеза, получившая в литературе название «родовой теории», была распространена и в советский период 20-х годов2.

В 1930-е годы по идеологическим причинам критика «родовой теории» велась с позиции классового подхода. Так, С.П. Толстое, а затем Л.П. Лашук, полагали, что у кочевников издавна сложились развитые феодальные отношения3. П.И. Кушнер рассматривал общественные отношения кочевников как раннефеодальные4. В этом поиске сформировалась теория особого, «кочевого феодализма» Б.Я. Владимирцева5. Позже её поддерживал Г. А. Федоров-Давыдов6. А одним из первых критиков этого подхода выступил А.Ю. Якубовский7.

В начале 50-х годов появилась более мягкая концепция «патриархально-феодального» строя кочевников, получившая своё развитие в работах Л.П. Потапова. Он полагал, что феодализм при кочевом образе жизни связан с сауными отношениями и правом предводителей распределять пастбища, которые, по его мнению, были у них основным средством производства у кочевников8.

В рамках этой же теории, но с иной точки зрения выступили В.Ф. Шахматов и С.Е. Толыбеков, полагавшие, что основным средством и продуктом производства у кочевников выступал скот, с помощью которого и происходила эксплуатация бедных богатыми9. В конце 50 - начале 60-х годов к ранней истории кочевников стала применяться концепция «военной демократии». В рамках данной концепции предполагался раннеклассовый характер древних номадов и государственный уровень их развития в период средневековья10.

В начале 60-х годов стали появляться внестадиальные интерпретации социальной истории номадов, без непременной отсылки к «феодализму». Так, Л.Н. Гумилёву удалось создать панораму кочевнического мира средневековья, не вписывающуюся в формационные рамки11. Он же дал

' Аристов Н А. Заметки об этнической составе тюркских племен и народностей и сведении об их численности // Живая старина Вып 3-4 1896

2 Соколовский В г Современный казахский аул Ташкент, 1926

3 Толстое С П Генезис феодализма в кочевых скотоводческих обществах II Проблемы истории докапиталистических обществ Вып 103 Л , 1934; Лашук Л П О характере классообразования в обществе ранних кочевников // Вопросы истории 1967 №7

4 Кушнер П И Горная Киргизия М. 1929

5 Владимиров Б.Я. Общественный строй монголов М - Л, 1934.

6 Федоров-Давыдов Г А Общественный строй Золотой Орды М , 1973

7 Якубовский АЮ Из истории изучения монголов периода XI-XII вв // Очерки по истории русского востоковедения М, 1953

8 Потапов Л П О сущности патриархально-феодальных отношений у коневых народов Средней Азии и Казахстана//Вопросы истории. 1954 №6

9 Шахматов В Ф. К вопросу о сложении и специфике патриархально-феодальных отношений Казахстана II Вестник АН КазССР 1951 №7, Толыбеков СЕ О патриархально-феодальных отношениях у кочевых народов // Вопросы истории. 1955 №1

10 Плетнёва С А. Кочевники средневековья' поиски исторических закономерностей М , 1982

11 Гумидвв Л Н История народа хуниу В 2-х книгах М, 1998

определение способа передачи власти на принципе старшинства как удельно-лесгвичную систему1.

Другим важным вкладом в этом направлении является точка зрения Г.Е. Маркова о номадизме как об альтернативном способе общественного развития. Важным в его концепции является введение различия между состояниями общества кочевников в зависимости от мирного и военного времени, которые оказывают влияние на степень концентрации власти предводителей2.

В дальнейшей дискуссии о социальном строе кочевников стала применяться концепция раннего государства как высшей точки их развития. Наиболее яркой работой в этом направлении является исследование A.M. Хаза-нова о скифском обществе3. Им же был внесён значительный вклад в дальнейшее формирование альтернативного взгляда на историю кочевников4.

Исследованиями в рамках концепции раннего государства у кочевников занимались А.И. Першиц, С.Г. Кляшторный, Т.И. Султанов5. Признаёт внутренние предпосылки политогенеза в обществе номадов и складывание, таким образом, государственности Е.И. Кычанов6.

Заслуживают серьёзного внимания характеристика кочевого образа жизни народов мира в работе Б.В. Андрианова и исследование Э.С. Куль-пина об этноэкологии кочевых образований7.

Современная отечественная историография, сложившаяся под влиянием западной политической антропологии, базируется на альтернативном взгляде на социальную историю кочевых обществ. Закрепились такие термины и определения для характеристики социально-политической организации кочевников как вождество, экзополитарный способ эксплуатации, потестарностъ, ксенократия, конический клан, редистрибутивностъ.

Большой вклад в дефилирование этих определений внесли H.H. Кра-дин, Т.Д. Скрынникова, В.В. Трепавлов, представитель казахстанской исторической науки Н.Э. Масанов и др.8

1 Гумилев Л Н Уделько-лествичная система у тюрок в У1-УШ веках // Советски этнография 1959 №3

' Марков Г Е. Кочевники Алии. Структура хозяйства и общественной организации М, 1976

3 Хазанов А.М Социальная история скифов Основные проблемы развития древних кочевников евразийских степей М, 1975

4 Он же Кочевники и внешний мир Алматы, 2002

5 Першиц АН Война и мир на пороге цивилизации. Кочевые скотоводы // Война и мир в ранней истории человечества. М, 1994, Он же Кочевники в мировой истории // Восток. 1998 №2, Кляшторный С.Г , Султанов Т И Государства и народы евразийских степей Древность и средневековье СПб , 2000

6 Кычанов Е И Кочевые государства от гуннов до маньчжуров М, 1997

7 Андрианов Б В Неоседлое население мира. М , 1985; Кульлин Э С Золотая Орда (проблема генезиса Российского государства) М, 1998

8 Кр&дин Н Н Кочевое общество (проблема формационной характеристики) Владивосток, 1992, Он же Общественный строй кочевников' дискуссии и проблемы // Вопросы истории. 2001 №4, Он же Империя хунну М , 2002, Скрынникова Т Д Харизма и власть в эпоху Чингисхана. М, 1997, Она же Монгольское общества периода империи // Альтернативные пути к цивилизации М, 2000, Трепавлов В В Государственный строй Монгольской империи Х1П века М, 1993; Он же Ногайская альтернатива От государства к вождеству и обратно // Альтернативные пути к ранней государственности Владивосток, 1995, Он же Бий мангытов, коронованный сМ Вождества в истории позднесредне вековых номадов Западной Европы // Альтернативные пути к цивилизации М, 2000, Масанов Н Э Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). Алматы, 1995

Нужно упомянуть также о подходах западной науки к социальной истории кочевых обществ. Историография номадизма за рубежом развивалась без формационного понимания социально-экономических процессов. Большинство исследований ограничивалось, как пишет А.И. Першиц, констатацией отсутствия социальной поляризации общества в кочевой среде1.

В концептуальном плане большое значение имеет тезис, выдвинутый А. Тойнби, о том, что кочевые общества выступают как недифференцированные организмы, целиком противостоящие осёдло-земледельче-ским обществам2.

Из специализированных работ по этой проблеме можно отметить исследования подход Е. Бэкона и Л. Крадера, согласно которым социально-экономическая поляризация кочевого общества требовала государственного регулирования лишь в случае организации системы внешней эксплуатации3. Интересны также статьи Т. Барфилда и Дж. Флетчера4.

Анализ властно-регулятивных отношений не может быть произведён в отрыве от закономерностей хозяйственно-экономического функционирования и влияния их на складывание политической организации, а также процессов организации этнических общностей.

В этнологической отечественной науке советского периода большим влиянием пользовалась стадиальная концепция этноса, основным разработчиком которой является Ю.В. Бромлей5.

Другой подход к теории этноса - ареальный - представлен в работах М.Г. Левина, H.H. Чебоксарова, И.А. Чебоксаровой6. Альтернативной была концепция этноса Л.Н. Гумилёва, где этнос предстает как «биосоциальный организм»7.

В постсоветский период в отечественной этнологии получила распространение конструктивистская концепция, акцентирующая внимание на зависимости проявления этничности от политического и социального контекста и представленная, например, в работах В.А. Тишкова8. Среди зарубежных исследователей конструктивистского направления нужно вы-

' Першиц АИ Некоторые особенности классообраэования и раннеклассовых отношений у кочевников-скотоводов // Становление классов и государства, М ,1976

2 Тойнби А.Д Постижение истории М, 1991

3 Масанов Н Э Кочевая цивилизация казахов* основы жизнедеятельности номадного общества Алматы, М, 1995. С.216

4 Барфилд Т Монгольская модель кочевой империи // Монгольская империя и кочевой мир Улан-Удэ, 2004, Флетчер Дж. Средневековые монголы- экологические и социальные перспективы // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2004

5 Бромлей Ю В Этнос а этнография. М., 1973.

6 Левин М Г, Чебоксаров Н Н Хозяйственно-культурные типы и историхо-этнографические области К постановке вопроса // Советская этнография 1955 №4; Чебоксаров Н Н, Чебоксарова И А. Расы, народы, культуры. М., 1971

7 Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера земли М, 1993

* Тишков В А Этнология и политика М, 2001; Он же Реквием по этносу' Исследования по социально-

культурной антропологии. М, 2003

делить Э. Геллнера, так как исследование им проблемы национализма либо поддерживаются, либо отрицаются отечественными учеными1.

Как представляется, важно также учесть подходы к исследованию проблем глобализационных процессов современности (Э. Хантингтон) и к проблеме демократии в сложносоставных обществах (А. Лейпхарт)2. Значение для данной диссертационной работы имеет анализ исследований проблем современной модернизации в России3.

Большое распространение в постсоветский период получили работы по исследованию этнополитических процессов, этноконфликтоло-гии, управлению межэтнической сферой, этноэлитологии и проблемам национализма4.

Конкретное рассмотрение Нижневолжского региона с позиции но-мадологии и этнополитологии представлено также рядом работ. Тем не менее, очевидно, ещё предстоит много сделать в этом направлении.

В дореволюционный период, а также в первые годы Советской власти, историей и этнографией кочевых народов занимались различные исследователи. В их работах на фоне обширного этнографического материала затрагиваются вопросы социальной организации и властных институтов кочевников5.

В современной историографии исторического изучения кочевников Нижнего Поволжья и сопредельных территорий представляют особый интерес исследования по нескольким крупным направлениям, в частности: взаимоотношение Московского государства с независимыми кочевническими образованиями6; вхождение кочевников в состав Рос-

1 Геллнер Э Нации и национализм. М, 1991

2 Хантингтон Э Столкновение цивилизаций М , 2003, Лейпхарт А Демократия в многосоставных обществах. М., 1997

3 Ахиезер АС Социалыю-культурные проблемы развитая России. Философский аспект М, 1992, Паин Э А. Этнопаипический маятник. Динамика и механизмы этаополшических процессов в постсоветской России М. 2004; Модернизация и глобализация образы России в XXI веке/От ред.ВГ Федотова. М., 2002

4 Здравомыслов АЛ. Межэтнические конфликты в постсоветском пространстве М,, 1997; Солдатева Г У Психология межэтнической напряженности М , 1998, Проблемы управления в сфере межнациональных отношений (предпосылки и формы разрешения межнациональных конфликтов) // Под ред проф С И Замогильного Саратов, 1998, Дробижева Л.М, Аклаев А Р, Коротеева В В, Солдатова Г У Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов М, 1996, Тощенко Ж Т Эгнократия история и современность М, 2003, Мухаметшина Н С Трансформация национализма и «символьная элита» российский опыт. Самара, 2003 и др

5 Небольсин П И Очерки Волжского Низовья СПб, 1832; Левшин А И Описание киргиз-казачьих, или киргиз-каисацких, орд и степей. Ал маты, 1996, Евреивов А Внутренняя или Букеевская киргиз-казачья орда//Современник Т XXIX Огд II СПб, 1851; Бичурин НЯ Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV века до настоящего времени. Элиста, 1991; Пальмов Н Н Эподы по истории приволжских калмыков XVII и XVIII века В 5-ти частях. Астрахань, 1926-1932, Пятницкий В. Карагаши (по материалам поездки в 1927 году) //Землеведение Географ журнал им ДА Анучина Т 32 Вып 3-4 Л, 1930, Трофимов В Татары-карагачи Н Известия Саратовского Нижне-Волжского ннсттута краеведения им М.Горького Т.VI. Саратов, 1933

6 Новосельский А А Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М - Л, 1948, Трепавлов В В Россия и кочевые степи' проблема восточных заимствований в российскую государственность // Восток. 1994 №2, Он же История Ногайской Орды М , 2001, Хорошкевич АЛ Русь и Крым От союза к противостоянию Конец XV - начало XVI века М, 2001

сии1; национальная политика и проблемы управления кочевыми народами российскими властями2; политика обоседления кочевников в советский период3.

Анализ современных этнополитических процессов предпринимается в работах исследователей различного профиля. В данной работе привлекаются исследования о ногайцах на территории их проживания4.

Следует отметить существующие различия в подходах некоторых авторов. Так, согласно работам Л.Ш. Арсланова и В.М. Викторина, сформированные на Нижнем Поволжье тюркские группы, связанные происхождением со средневековым ногайским этносом, причисляются к астраханским ногайцам.5 А в исследованиях Д.М. Исхакова и др. они отнесены к так называемым «астраханским татарам».6 Существуют и другие интерпретации указанной проблемы.

В связи с характеристикой современного положения калмыцкого этноса нами привлечены работы разных исследователей. В них дается характеристика этнополитической ситуации в республике Калмыкия, некоторых этносоциальных процессов, а также дан анализ этнотерриториального спора между Республикой Калмыкия и Астраханской областью .

' Калмыков И X, Керейгов Р X, Сикалиев А И -М Ногайцы' Историко-этнографический очерк Черкесск, 1988, Кидирниязов ДС. Взаимоотношение ногайцев с народами Северного Кавказа и Россией в XVI-XIX в* Махачкала, 2003, Кичиков М Л Образование калмыцкого ханства. Элиста, 1994, Колесник В И Последнее кочевье Переход калмыков из Центральной Азии в Восточную Европу и обратно в XVII-XVIII веках М, 2003; Кочекаев А Б Ногайско-русские отношения в XV-XVIII века Алма-Ата, 1988; Курбанов АВ Ставропольские туркмены (история формирования и особенности культуры) СПб., 1991, Толыбеков С Е Кочевое общество казахов в XVII-начале XX века. Алма-Ата, 1971

2 Быков А.Ю Россия и Казахстан (XVII-XIX вв ) И Тюркологический сборник Россия и Тюркский мир М., 2003, Викторин В М. Российское государство и кочевые народы // История России* Россия и Восток. СПб, 2002, Каппелер А Россия - многонациональная империя Возникновение История Распад. М , 2002, Максимов К H Калмыкия в национальной полипасе, системе власти и управления в России (XVII-XX в») М, 2002, Национальная политика история и современность М, 1997

3 Абылхожин Ж.Б., Козыбаев M.K, Татимов М Б Казахстанская трагедия // Вопросы истории 1989 №7, Ермекбаев Ж. А. Российские казахи в составе РСФСР и СССР. 1917-1991. Омск, 1999

4 Аставацурова M А, Савельев В Ю Диаспоры Ставропольского края в современных этнополитических процессах. Р/и Д., Пятигорск, 2000; Калиновская К.П, Марков Г Е Ногайцы - проблема национальных отношений и культура // Советская этнография 1990 №2, Они же Ногайцы Этнокультурные проблемы и межнациональные отношения // Вестник МГУ Сер 8 История 1991 1991 №4, Ногайцы в контексте геополитических взаимоотношений на Северном Кавказе социальный статус и проблемы воспроизводства культуры и самобытности Р/н Д, 1999, Червонная С M Тюркский мир в центре Северного Кавказа* парадоксы этнической мобилизации М , 1999, Ярлыкапов А.А Ногайская степь этнос и религия сегодня // Этнографическое обозрение 1998 №3

5 Арсланов Л XII, Виктории В M. Кто -такие астраханские ногайцы // Политическая апггация 1988 №20, Викторин В М Астраханские ногайцы // Ногайцы сегодня (исследования по общей и неотложной этнологии. Документ №44 M [ИЭАРАН] 1993

6 Исхаков Д М Астраханские татары* этнический состав, расселение, динамика, численности в XVIII-начале XX века. // Астраханские татары Казань, 1991.

7 Бакаева Э П Об особенностях современной религиозной ситуации в Калмыкии (буддизм и посвященные) // Этнографическое обозрение 2004 №3; Викторин В M Калмыцкий этнический ареал в Нижнем Поволжье и проблемы реализации Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов» // Этичность и власть в полиэтничных государствах M, 1994, Гузенхова T С Межэтническая ситуация в Калмыкии. М , 1992, Гучинов Э-Б М , Таванец С Д Калмыкия в 90-е годы контуры политического развития // Калмыкия- этноттолшическая панорама T 1 М, 1995; Жуковская H Л Калмыкия и калмыки в постперестроечное время//Этнографическое обозрение 1993 №2

Для этнополитической характеристики казахов Нижневолжского региона и соседних территорий Казахстана были привлечены исследования различных авторов1. Интересной представляется точка зрения О.Б. Наумовой, согласно которой казахи в составе России образуют особую «этносоциальную общность»2.

Ценным для характеристики национально-культурного движения астраханских казахов является книга, выпущенная обществом казахской культуры Астраханской области «Жолдастык» к 10-летнему юбилею. Нельзя не отметить, однако, что некоторые исторические положения этого издания вызвали серьёзную критику со стороны специалистов по истории3.

Некоторые данные о современном положении астраханских туркмен представлены в работе A.B. Курбанова4.

Источниковая база исследования. Для написания данной работы использовались как исторические, так и современные источники, среди которых - сборники опубликованных материалов по взаимоотношению Российского государства с национальными окраинами3, описания путешественников, учёных и государственных деятелей6, архивные данные. В частности, в аспекте управления кочевыми народами берутся во внимание фонды Государственного архива Астраханской области: Ф.1.Канцелярия гражданского губернатора, Ф.2. Канцелярия астраханского военного губернатора, Ф.476. Кавказское наместническое правление.

Для характеристики современных этнополитических процессов использовались материалы фондов Государственного архива современной документации Астраханской области: Ф.325. Астраханский областной комитет партии и Ф.1319.Ленинский районный комитет партии.

1 Голунов С В Религиозный фактор и восприятие пограничной безопасности в Волгоградской области II Материалы краеведческих конференций, посвященных 75-летию областного общества краеведов. Вопросы краеведения Вып 6 Волгоград, 2000, Дмитриев А.В , Карабущенко П Л, Усманов Р X. Геополитика Каспийского региона (взгляд из России) Астрахань, 2004

2 Наумова О Б Казахская диаспора в России этническое самосознание и миграционное поведение // 'Этнографическое обозрение 2000 №3

3 Астраханские казахи история и современность Астрахань, 2000, Викторин В М Так кто же у нас главный^ Этноистория и «коренналтам» (книга «Астраханские казахи» и отклики в общей и татарской прессе)//Астраханские известия Областная еженедельная газета. 2002 14-20 ноября №46 (617)

4 Курбанов А В Ставропольские туркмены (история формирования и особенности культуры) СПб, 1991

5 Казахско-русские отношения в X У1-Х\'1!1 вв (сборник документов и материалов) Сост ф Н Киреев и др Алма-Ата, 1961; Материалы по истории русско-монгольских отношений, 1607-1636 гг ■ Сб док М , 1974, Материалы по истории русско-монгольских отношений, 1636-1654 тт М , 1974, Под стягом России. Сборник документов М, 1992,

6 Бакунин В М Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев Элиста, 1995; Герберпггейн С Записки о Московских делах СПб , 1980, Кадирниязов Д С Ногайцы в известиях русских, западноевропейских и восточных авторов ХУ-ХУШ вв Махачкала, 1999, МеховскийМ Трактат о двух Сарматиях М - Л, 1936, Степной закон Обычное право казахов, киргизов и туркмен М , 2000; Суворов А В Походы и сражения в письмах и записках М , 1990, Татищев В Н Записки. Письма. 1717-1750 М., 1990 ндр.

В работе используются статистические данные по национальному составу, изданные в специальных сборниках и отчётах органов исполнительной власти1, а также отражённые на сайте www.perepis2002.ru.

Достаточно информативными являются публикации в газетных изданиях за 1980-е - 2000-е годы, посвящённые этнополитическим проблемам Нижневолжского региона2.

В исследовании используются также материалы съездов национально-культурных организаций3.

Законодательными источниками работы являются правовые акты по истории национальной политики и управлению кочевыми народами, собранные в специальных сборниках4. В работе проводится анализ законодательных актов в области национальной политики современной России5.

Дополнительными источниками исследования являются материалы опросов деятелей национально-культурных объединений.

Методологическая база исследования заключается в сочетании цивилизационного и эволюционно-исторического подходов, принципа связи хозяйственно-экономического развития с особенностями построения социальной структуры и сознательной деятельности людей в таких специфических человеческих обществах, какими были номады. К полезному исследовательскому инструментарию следует отнести метод компаративного анализа, системного и междисциплинарного исследования.

Целью исследования является выявление на основе историко-политологического анализа степени и роли влияния прежних традиций по-тестарных властеотношений и сопряжённого с ними обычно-правового способа регулирования общественной жизни в современных условиях у народов Нижнего Поволжья с кочевым прошлым.

Для достижения цели выполняются следующие задачи:

1) рассмотреть проблему генезиса и эволюции властно-регулятивных отношений у евразийских кочевников в их сравнительной характеристике;

2) проанализировать этнополитическое развитие и особенности сендента-ризации кочевых сообществ Нижнего Поволжья в составе Российского государства ХУ-Х1Х веков;

1 Астраханская область- справочник по административно-территориальному устройству Волгоград, 1984, Население Волгоградская область Волгоград, 2003 и др

2 Газеты «Астраханские известия», «Волга», «Волгоградская правда», «Звезда Поволжья», «Независимая газета» идр

' Дагестан: этнополитический портрет (Очерки. Документы Хроника) T 3 М, 1995, Калмыкия зтнопо-лигаческая панорама. (Очерки. Документы Материалы ) Т 1 М, 1995 , Материалы III съезда Всемирного конгресса татар (28-29 августа 2002 года) Казань, 2003, Специальный выпуск общеногайского журнала «Половецкая луна» 1991.№2

4 Полное собрание законов Российской империи- T 1, Т 26, T 38; СПб , 1832, Декрета советской власти Т 1 М , 1957, Российское законодательство М, 1997

'Конституции Российской федерации 12 декабря 1993, Закон о реабилитации прав репрессированных народов 1991, Концепция национальной политики 1996, Закон о национально-культурной автономии 1996 (с доп. и измен на 2004)

3) предпринять обзор национальной полигики Советского государства в отношении народов Нижнего Поволжья;

4) охарактеризовать особенности современных этнических процессов и влияние на них потестарно-политических отношений прошлого на постсоветском пространстве;

5) проанализировать влияние традиций потестарно-политических отношений и их осознание населением на этнополические процессы в Нижневолжском регионе.

Объектом исследования являются кочевые социумы Нижнего Поволжья в процессе их развития, современное положение народов, имеющих кочевое прошлое.

Предмет исследования - анализ трансформации властно-регулятивных отношений в среде кочевых народов Нижнего Поволжья, рассмотрение влияния их потестарных традиций на современный политический процесс в Нижневолжском регионе.

Научная новизна заключается в том, что в настоящем диссертационном исследовании:

1) на основании архивных источников и других исторических документов освещена недостаточно изученная тема в историографии - проблема управления кочевыми народами Нижнего Поволжья российскими властями;

2) впервые в выделенной форме рассмотрены современные этнополитиче-ские процессы в среде народов Нижневолжского региона: казахов, калмыков, ногайцев и туркмен, анализируются закономерности складывания их этнополитических культур в связи с трансформацией социально-регулятивной системы прежнего кочевого образа жизни в аспекте соотношения традиций и инноваций в них;

3) на примере ногайцев предпринят анализ новых внутренних отношений в связи с современными информационно-коммуникативными процессами в дисперсных обществах;

4) активно приводятся собственные полевые этносоциологические данные, характеризующие особенности современной этнической идентичности народов Нижнего Поволжья.

Относительно новым возможно оценить сочетание историко-культурных и политико-правовых подходов в исследовании процессов сен-дентаризации кочевых обществ в степных просторах Юга России и в Нижнем Поволжье, активно осваиваемых индустриально на современном этапе.

Положения выносимые на защиту: 1) существует соответствие обычно-правовых и политических институтов у кочевых сообществ, а в процессе оседания кочевников в связи со сменой социально-экономических условий и внешней административно-политической системы происходит модификация этих институтов;

2) в связи с трансформацией образа жизни кочевых народов произошла и эволюция в сфере их социально-политических представлений под влиянием соседних земледельческих народов;

3) в условиях современной этнической мобилизации роль традиционных властных институтов сохраняется в явной и скрытой (латентной) формах;

4) между закономерностями функционирования властно-регулятивных отношений прошлого и складыванием современной этнополитической культуры народов, имеющих кочевое прошлое, прослеживается тесная связь;

5) в современности наряду с наличием архаических пластов в массовом сознании народов, имеющих кочевое прошлое, имеет место и политическое конструирование с опорой на традиционализм в интересах властных субъектов.

Практическая значимость исследования. На основании данного исследования разработан спецкурс по политической антропологии с опорой на историко-политологический материал властно-правовых отношений кочевых социумов Нижнего Поволжья - для преподавания его студентам специальности 06.10.00 - «Государственное и муниципальное управление» в высших учебных заведениях. Составлены прогностические рекомендации органам региональной власти по управлению этнополитически-ми процессами в Нижневолжском регионе, в частности, в связи с возможной адаптацией потестарных традиций.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в научных публикациях автора в форме статей, а также отражены в тезисах докладов автора на региональных, межрегиональных и международных конференциях.

Диссертация обсуждалась на кафедре истории и теории политики ГОУ ВПО «Волгоградская академия государственной службы».

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования и включает в себя введение, три главы, заключение, список источников и литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность, научная новизна, практическая значимость диссертации, сформулированы цели и задачи, объект и предмет исследования, определены его территориальные и хронологические рамки, дана историография проблемы, представлена характеристика источниковой базы.

В первой главе «Проблемы организации и функционирования властно-правовых отношений у кочевников» исследуются закономерности складывания и эволюции властно-регулятивных отношений у евразийских кочевников.

В первом параграфе «Власть у кочевников» рассматриваются особенности организации властных отношений в номадных обществах. Возникновение власти у кочевников, как показывает исторический материал, было внутренне необходимым процессом. Этой деятельностью занимались выборные и наследственные вожди и предводители. В их задачи входило посредством координации перекочёвок рациональное распределение природных необходимых для скотоводства ресурсов, организация охраны стад > и кочевий, разрешение внутренних конфликтов. Основой высоких соци-

альных позиций в номадном обществе и отношений власти являлась война, которая разрешала и нараставшие внутренние противоречия. В военно* кочевых условиях вожди как военные предводители приобретали значительную власть над соплеменниками и укрепляли их единство.

Другим важным катализатором социально-политического развития кочевых обществ был контроль над трансконтинентальными торговыми маршрутами. Всё это способствовало социальной дифференциации кочевников, однако эти процессы не имели последовательного прогрессивного развития, а сдерживались внутренними закономерностями кочевого хозяйства.

В таких условиях одним из способов легитимации власти служила генеалогия, которая была инструментом регулирования социальных связей, а представление об общности происхождения служило идеологическим обоснованием общественной интеграции. Распространённой для кочевого общества формой, маркирующей отношения власти, были термины кровного родства, что свидетельствовало о потестарном характере общественной организации номадов, а также о невызревших у них до конца политических институтах.

Сила и централизация власти у кочевников, в основном, отставала от уровня социальной дифференциации их общества. Конкретная ситуация определял, какая политическая группировка получит преобладание. Отсюда и удельно-лествичный (по терминологии Л.Н. Гумилёва) принцип распределения власти.

Механизмом, соединявшим кочевые объединения вокруг правителей, были институты престижной экономики. Определённую роль в инсти-туализации власти правителей кочевого общества играло выполнение ими функций священных посредников между социумом и потусторонними силами для обеспечения благоденствия. Ещё одним немаловажным фактором усиления власти кочевого правителя являлся их международный статус, особенно признанный со стороны осёдлоземледельческого государства. В этом плане правитель номадов являлся посредником, который перераспределял «подарки» и дань, полученную от них, а также военную добычу в случае удачных набегов.

В силу отсутствия стабильного аппарата принуждения у правителей кочевых объединений характер их власти был консенсуальным. Наиболее

действенным способом влияния общества на власть предержащего, кроме свержения неугодного правителя, была откочёвка.

Во втором параграфе «Обычное право у кочевников» рассматривается роль обычно-правового способа регулирования у номадов. Функционирование обычного права соответствует потестарному уровню развития общественной системы. Говоря о кочевниках, в силу специфики их образа жизни и неразвитости разделения производственного процесса, обычное право оставалось основным регулятором общественных отношений. Уже в ранних кочевнических обществах существовали отработанные механизмы обычно-правового регулирования конфликтов, связанных с посягательством на личность, честь и собственность. Но в условиях рассредоточенно-сти номадов на широких степных пространствах и замедленного складывания политической организации приходилось в основном рассчитывать на собственные силы и солидарность близких.

Авторитетность норм обычного права вьггекала из святости древнего предания, из уважения к предкам. Нормы обычного права действовали не сами по себе, но лишь в случае заинтересованности в этом действии сильной родственно-корпоративной группы, стоящей за истцом или ответчиком. Это определяло вариативность подлинного обычного права, складывающегося в ходе притязаний сторон. Нормы обычного права почти всегда ориентированы на достижение примирения и компромисса между группами. Таким образом, традиционное правосудие добивается восстановления общественного равновесия, нарушенного каким-либо потрясением. Так, главным регулирующим правилом конфликтов в обычном праве был известный принцип «талиона», предполагавший равное возмещение причинённого ущерба. Особым обычно-правовой институтом, связанным со скотоводческим хозяйством, являлась так называемая «баранта» - демонстративный захват стада (реже - другого имущества) для принуждения обидчиков выполнить положенное.

Обычное право кочевников было органично включено и вписано в систему их общественных отношений, оно закрепляло их правовую психологию - составную часть его миропонимания, отношения ко всему окружающему.

Важным аспектом функционирования обычного права являются правовые представления о пользовании и владении собственностью. Непременной основой организации экономической жизни кочевников было право частной собственности на скот при неразвитых отношениях собственности на землю. Эволюция обычного права кочевников происходила под влиянием осёдлоземледельческих государств. Так, при вхождении кочевников в состав таких государств или при постоянных контактах с ними наблюдается письменная фиксация обычного права, развитие понятия собственности, в частности, на землю, конкуренция обычному праву со стороны других регулятивных систем, например, шариата для тюркоязычных кочевников.

В третьем параграфе «Кочевники в мировом политическом процессе» рассматриваются закономерности исторической судьбы номадизма и его влияние на всемирные политические процессы прошлого. Возникновение кочевничества относят к рубежу И-1 тысячелетий до н.э. В условиях аридной зоны это было единственно возможным способом освоения ойкумены. В жёстких экологических условиях пастбищной экосистемы были выработаны специфические способы адаптации к природным условиям, которые на протяжении столетий подверглись лишь некоторым изменениям.

Скотоводческая специализация номадов и связанные с нею большая или меньшая хозяйственная односторонность нередко вели к повышенной политической активности, направленной вовне собственного общества, что выступает дополнительным фактором обеспечения стабильности скотоводческого общества. Оборотной стороной её является необходимость и неизбежность активной адаптации номадизма к внешнему миру.

Поскольку «диктатура пространства» является необходимым условием скотоводческого хозяйства, политическая интеграция и дезинтеграция у кочевников была обусловлена особенностями экологии аридных зон. Поэтому стойкое объединение кочевников возникает только для осуществления военной экспансии. Степень централизации власти у кочевников была прямо пропорциональна величине соседней земледельческой цивилизации. Наиболее крупные объединения кочевников стали возникать только с середины I тысячелетия до н.э., когда появились могущественные земледельческие империи. Таким образом, взаимоотношение кочевых политий с окружающими их осёдлыми государствами и народами являлись решающими факторами их политогенеза.

Наиболее агрессивны были номады в эпоху средневековья, когда расширился ареал их расселения и возрос военно-политический потенциал. С начала Нового времени обозначился общий кризис номадизма, его вытеснение на периферию всемирно-исторического процесса, падения влияния в военно-политической сфере.

Во второй главе «Этнополитическое развитие кочевых народов в составе России» даётся характеристика процессов вхождения кочевых народов в состав Российского государства и управления ими на территории Нижнего Поволжья, а также политики по отношению к ним в ранний советский период.

В первом параграфе «Вхождение кочевых народов в состав России» даётся обзор включения кочевых народов в состав Российского государства и основных форм взаимоотношения с ними. Постоянным фактором исторического процесса в России были взаимоотношения с кочевыми народами. Внешняя опасность со стороны кочевников в разные периоды истории способствовала ускоренному развитию некоторых важных социально-политических процессов Российского государства. В ходе общения с кочевниками сложились определённые формы не только военного, но и мир-

ного существования. Одним из способов сдерживания внешней агрессии номадов была система «поминок» в форме различных ценных подарков.

В договорных отношениях с кочевниками проявилось столкновение разных стереотипов восприятия политической сферы. Одной из первых форм таких взаимоотношений были устные шерти как персональный договор представителей центральных и местных властей с лидерами кочевых образований. Обе стороны зачастую нарушали шерстные договоры, поскольку они (шерти) не имели под собой прочных правовых, политических и экономических оснований.

Механизмом подкрепления выдвинутых условий стала выдача заложников-аманатов. Одним из общих моментов для обеих сторон было почитание династии Чингизидов, что проявилось в инкорпорации ей некоторых представителей в высший класс Российского государства.

Принципом взаимоотношения с кочевыми народами на этапе включения их в состав России стала также политика поддержания раздробленности в их среде.

Первым центром взаимоотношения России с кочевыми народами в лице Астраханского воеводства стало Нижнее Поволжье. Отсюда, или через эту территорию, с середины XVI века последовательно проходил процесс включения ногайцев, калмыков, туркмен и казахов в состав Российского государства. В качестве повинности для кочевых народов была введена воинская обязанность.

Во внутренней политике России по отношению к тюрко-мусульманским кочевникам в силу их конфессионально-языковой отлич-ности от основной массы населения Юга России зачастую использовались военные формирования калмыков. Важно отметить, что в ходе вхождения калмыков в состав Российского государства стал оформляться их особый статус в форме складывания калмыцкого ханства.

В процессе укрепления государственной власти и становления самодержавного строя в России первоначально равные отношения с кочевыми народами подверглись изменениям.

Во втором параграфе «Политика Российской империи по отношению к кочевым народам и процесс управления ими в Нижнем Поволжье в ХУП1-Х1Х веках» раскрывается направленность изменения социально-политической организации кочевников под воздействием политики Российского государства и новых социально-экономических процессов.

В силу исторических обстоятельств кочевые народы заняли периферийную нишу в имперском образовании России. Их интеграция в ней проходила проблематично. Одной из причин этому был сам образ жизни, который они вели, и стойкая приверженность к традиционализму. С XVIII века Россия вступила на путь модернизации. Именно с этого периода усиливается культурная дистанция между земледельческими народами и кочевниками. Постепенно в правительственных кругах стал складываться

политический курс на трансформацию общества кочевников, всё чаще стала применяться практика обоседления.

Важным элементом политической системы имперской России была православная церковь. Политикой христианизации больше всего были затронуты калмыки.

Во второй половине XVIII века происходит новое перераспределение между кочевниками Нижнего Поволжья. Всю ситуацию на юге России изменил побег большинства калмыков в 1771 году обратно в Джунгарию. Возник вопрос о поселении в Астраханской губернии освободившихся от них ногайцев-карагашей.

Присоединение в 1801 году к Астраханской губернии так называемой Букеевской орды казахов можно расценивать как первую попытку распространения на казахов общеимперской юрисдикции.

Одним из насущных вопросов для представителей астраханских властей того периода стало пастбищное урегулирование. В 1806 году было издано Положение для урегулирования земельного вопроса кочевников. Возникли конфликты, связанные с нежеланием менять устоявшиеся пути кочевания1. Архивные документы отражают и конфликты с соседними осёдлыми народами, поводом для которых была необходимость обеспечения скотоводческого хозяйства2. Положительным моментом в отношении управления кочевниками было то, что региональные власти стремились предупреждать заведомо конфликтные ситуации3.

В системе государственного управления России долгое время сохранялись локальные особенности. Конкуренцию государственным установлениям составляло обычное право. Большое значение играли и религиозные нормы. С сосредоточением кочевников в составе России на них стало распространяться действие законов Российской империи, правительство последовательно проводило замену «косвенного» (через свою знать) «прямым» (через чиновников) управлением.

Оказавшись в новой системе имперских отношений, традиционная социальная структура кочевников с неизбежностью стала проявлять новые качества в связи с выработкой новых норм, приспособленных к быстроиз-меняющимся социально-экономическим отношениям и в связи с политикой государства. К середине XIX века повсюду проходила отмена ханской власти. В течение XIX века ликвидировались все формы коллективной или индивидуальной зависимости. Система ценностей, сложившаяся в кочевых социумах стала претерпевать существенные изменения. Реакцией на начавшиеся модернизационные процессы стала попытка реархаизации. Традиционная потестарная организация прекратила функционирование на высшем таксономическом уровне и трансформировалась на низшем. Опре-

1 Государственный архив Астраханской области Ф1 ОпЗ Т2 Д450 Л 9,10

2 Государственный архив Астраханской области Ф ! Оп 1 Д 538 Л 1

3 Государственный архив Астраханской облаете Ф Оп.8 Д 101 Л 18

деление социального статуса стало зависеть уже не столько от происхождения и авторитета, сколько от экономического благосостояния и хозяйственной принадлежности. Следствием этих процессов стал кризис идентичности.

Процессы трансформации кочевых обществ были объективны, неизбежны и в целом прогрессивны, но их характер, темпы и формы во многом определялись политикой России. В случае с кочевыми народами вновь возникшие отношения не являлись прямым повторением европейских или российских аналогов, а приводили к возникновению конгломерата традиционных и модернизационных отношений.

В третьем параграфе «Политика советской власти по отношению к кочевым народам» даётся характеристика этнонациональных процессов в начале XX века и национальной политики Советского государства в первый период своего существования.

Начало XX века в истории Российской империи связано с активизацией национального движения на окраинах. В судьбах народов происходят изменения, которые затрагивают этническое самосознание. Модернизация привела к включению в этот процесс различных этнических групп, в том числе и кочевников. Проявлением этого в тюрско-мусульманской среде стало широкое распространение идей джаддидизма - реформаторства мусульманского образования. Некоторые противоречия в отношении с кочевниками породила Столыпинская реформа, в результате чего произошли антиправительственные выступления и откочёвка в Китай казахов.

События 1917 года резко изменили ритм жизни многих народов. Одним из актуальных вопросов, поставленных на повестку дня, был национальный, связанный с попыткой пересмотра существующих отношений в условиях кризиса государственной системы. Советская национальная политика исходила из принципа права наций на самоопределение, но с самого начала была противоречивой и непоследовательной.

Среди народов Нижнего Поволжья национальное административно-территориальное оформление получили только калмыки. Выделение Казахстана как субъекта РСФСР породило пересмотр территориального устройства в Нижнем Поволжье.

Кочевые народы, как и многие другие, оказались в круговороте большевистского эксперимента. Смена политической власти повлекла за собой определённые изменения в хозяйственно-культурном их типе. Политика коллективизации и искусственного обоседления стала настоящей катастрофой. В ряде случаев реакция неприятия административного террора, проводимого властью, вылилась со стороны кочевников в акты открытой откочёвки и вооружённого сопротивления.

Среди населения Астраханского края кочевой и полукочевой образ жизни вели казахи, калмыки, ногайцы-карагаши. Процесс их перевода на полностью осёдлый образ жизни проходил до 1929 года. Основным направ-

лением хозяйственной деятельности создаваемых колхозов этих народов в природно-географических условиях Нижнего Поволжья стало рыболовство.

С середины 20-х годов XX века проводилась политика жёсткого ограничения роли адата в советской судебной системе. Обычное право было окончательно выделено из государственной сферы и превратилось в неафишируемую часть традиционной культуры бывших кочевников.

В третьей главе «Потестарно-политические закономерности в этно-политических процессах современности» даётся характеристика современных этнических процессов и влияния потестарных традиций на этнополи-тические отношения в России и странах СНГ.

В первом параграфе «Современные этнические процессы: глобальные и российские реалии» раскрываются особенности этнических процессов современности. Общемировой тенденцией общественных отношений во второй половине XX века стало возрастание роли этнического фактора, что расценивается как охранительная реакция на тотальную модернизацию. В СССР этот процесс на фоне социально-экономического кризиса привёл к распаду государства.

В новых условиях краха политического строя такие социальные субъекты, как этносы, сделали заявку на новое место в государственной системе, что характерно для любого полиэтничного государства в транзитный период. Этническая идентичность стала выходить на первый план в общественном сознании, при этом в ряде случаев наблюдалось её инновационное оформление. На поверхность вышли процессы, которые долгое время находились в латентном состоянии. Особый вес в общественном сознании приобрела историческая память, направленная на поиск прошлых противоречий, особенно порождённых государственной политикой в отношении того или иного этнического общества с проекцией их на современность.

Явлениями общественной жизни также стали этноизоляционизм и внешнее выражение этнокультурной дистанции. В этнотерриториальных образованиях особое значение приобрела принадлежность к титульному этносу. На этом фоне происходила этнократизация власти в форме «коре-низации управления» и декларация во взаимоотношениях с центром политического сепаратизма.

На этнополитическую направленность общественных отношений центральным властям приходилось реагировать, подыскивая правовой инструментарий, правда, не все принятые законы и постановления способствовали стабилизации. Как показали события периода борьбы за власть начала и середины 90-х годов, этнический фактор использовался властями в свою пользу и на федеральном уровне.

Одним из условий устойчивости современных общественно-политических отношений в России является формирование гражданской идентичности. Основание общегражданского самосознания должно зиж-

диться как на общей стабильности социально-политического организма России, так и на создании общеразделяемых символов и ценностей.

Во втором параграфе «Потестарные отношения в этнополитических процессах современности» даётся обзор влияния прошлых традиций властвования на политический процесс постсоветского пространства.

В ходе кризиса Советского государства и на фоне этнического возрождения широкий отклик в общественном сознании нашла идея ретради-ционализации. Социокультурная составляющая этих процессов была заложена изначально в разностадиальном развитии народов, собранных в рамках единой советской системы. Процессы модернизации в течение XX века не смогли окончательно нивелировать эти различия, а последующее ускоренное реформирование привело к откату к архаическому наследству. Однако при сегодняшних условиях «этатизации этничкости» подчас не последнюю роль играет и политический фактор, особенно, в его региональном проявлении. Любые особенности и отличительные характеристики, позволяющие претендовать на повышение социального статуса, закреплялись в практике политических субъектов.

В духе архаизирующей тенденции, появившейся в 90-е годы, в общественной практике пытались реанимировать традиционные институты власти. Особенно показательны в этом страны СНГ Среднеазиатского региона и Северокавказские субъекты РФ. Во многих случаях это было связано с необходимостью этнодифференциации и укрепления властного статуса.

Правовые коллизии возникли по праву земельной собственности, где столкнулись интересы государства и коллективные права этноса на ту или иную территорию. Наличие большого пласта архаического сознания, как показала практика последних десятилетий, создала питательную почву для авторитарных режимов, тем более что последние в условиях клановой борьбы за власть стали единственным инструментом сохранения стабильности. Одно из важных мест в совокупности подобных отношений занимают па-трон-клиентные отношения, которые основываются на необходимости кооперации между лицами разного статуса в условиях общей нестабильности.

Прямое внедрение в посттрадиционные общества западных либерально-демократических институтов демонстрирует несовпадение первоначальных целей и окончательного результата. Отмечено, что в таких коллективах партийные структуры нередко формируются на родоплеменной или конфессиональной основе или как институт персонального влияния того или иного лидера. В этом отношении можно сказать, что в период господства тоталитарного режима СССР с его коллективной идеологией прошлая родоплеменная организация получила новые импульсы в своём развитии и стала важнейшим атрибутом государственной системы.

Таким образом, процесс модернизации не реализуется автоматически и очень часто цели прямого воздействия искажаются цивилизацион-ными особенностями трансформируемого общества.

В третьем параграфе «Нижнее Поволжье в этнополитических процессах современности» даётся характеристика этнополитических процессов на территории Нижнего Поволжья в среде народов, имеющих кочевое прошлое.

Нижнее Поволжье в контексте современных этнополитических процессов можно охарактеризовать как одно из мест их активного протекания. После распада СССР этот регион приобрёл приграничный статус и оказался в центре разнонаправленных миграций. Социокультурная составляющая этих изменений связана с увеличением представителей различных этносов, характеризующихся повышенной приверженностью к своим традициям и религии. Кроме этого, значительные пласты традиционализма содержатся в социокультурной практике народов, имеющих кочевое прошлое. Рассмотрим особенности положения каждого из них.

Специфическая форма организации современного национально-культурного движения ногайцев связана с дисперсным расселением этого народа, что является прямым наследием прошлого кочевого образа жизни. Общим лозунгом стала политическая борьба за сохранение этноса путём объединения ареалов проживания. Определённым фактором мобилизации ногайцев является мироощущение былой исторической общности в рамках Ногайской Орды, идеализация прошлой кочевой жизни и родоплеменного устройства. В течение XX века ногайцы также подпали под противоречия советской национальной политики. Астраханские ногайцы и бабаюртов-ские ногайцы Дагестана были причислены к татарам и кумыкам, а наибольшее возмущение вызвал Указ 1957 года о разделении единой территории проживания ногайцев на Северном Кавказе между Дагестаном, Ставропольским краем и Чечено-Ингушетией.

Современное положение ногайцев связано с этнополитической жизнью каждого региона, где они проживают. Представители ногайцев по всему ареалу проживания озабочены территориальной раздробленностью своего народа, затруднённостью социального и культурного воспроизводства, невыгодными политико-правовыми и административными обстоятельствами, что замедляет темпы развития их социума.

Особенностью положения ногайцев в Астраханской области является разнонаправленность этнокультурных процессов в их среде. За советский период возникла этнокультурная «ассоциация» местных ногайцев с татарами. Оформление национально-культурного движения астраханских ногайцев проходило под идеями реабилитации их национального самосознания, возрождения языка и культуры. Особый резонанс вызвали экологические лозунги в связи с необходимостью переселения из санитарно-защитной зоны Астраханского газоперерабатывающего завода. Не последнюю роль играло апеллирование к традиционализму как фактору сохранения этнической общности.

Единственным этнотерриториальным образованием Нижнего Поволжья является Республика Калмыкия. В современной политической

культуре калмыцкого народа также отчётливо проявляются компоненты, связанные с прошлыми потестарными традициями. Одним из проявлений этого стала персонификация власти в массовом сознании периода выборов президента Республики в 1993 году. Основной кандидат К.Н. Илюмжинов в своей предвыборной стратегии смог умело сочетать образ современного политика, умеющего решать проблемы с традиционными представлениями о власти у основной массы калмыцкого населения.

В последующем пребывании на посту президента республики он использовал опору на традицию как один из способов укрепления своей личной власти. Авторитарной тенденции его управления отвечала традиционная ментальность калмыков, для которой характерна связь общего благополучия с личностью человека, находящегося у власти. Другим наследием традиционной политической культуры калмыков является «улусизм» -столкновение за власть между представителями трёх основных субэтнических групп (торгуты, дербеты и бузавы), связанных своим происхождением с прошлым племенным делением. Эта проблема имеет как объективные основания, связанные с различием социально-экономического уровня жизни районов преимущественного проживания той или иной группы, так и субъективное оформление, когда обращается внимание на субэтническую принадлежность политиков как один из вариантов критики их деятельности.

Одной из неразрешенных этнополитических проблем является территориальное притязание Калмыкии на часть территории Астраханской области, в прошлом принадлежавшей Калмыцкой АССР1. Данный факт осложняет взаимоотношения этих территориальных субъектов, а также постоянно находит отражение в калмыцком национально-культурном движении.

Другой крупной группой бывших кочевников Нижнего Поволжья являются представители казахского народа. Наличие соседнего независимого государства Казахстан определяет многие этнополитические процессы в их среде. Среди мотивов миграционного поведения из России в Казахстан и обратно на первом месте стоят экономические факторы.

Важная составляющая социокультурной характеристики казахов является наличие стойкого представления о линиджевых тождествах. Несмотря на то, что российские казахи не ощущают жизненной необходимости в знании родоплеменной структуры, она всё-таки остаётся для них важным фактором сохранения казахской идентичности, особенно когда речь идёт о казахах, живущих в районах с компактным проживанием других тюркских народов.

В заключении подведены итоги исследования, сделаны выводы о возможностях и перспективах их политического и практического применения.

1 Рабочие материалы к вопросу о территориальной реабилитации калмыцкого народа (Президиум и исполком Астраханской области, Комиссия по урегулированию межнациональных и территориальных вопросов в связи с принятием закона РСФСР «О реабилитации репрессированного калмыцкого народа») Состав Е А.Покровский, В М.Викторин, Ю.С Смирнов Астрахань, 1991

Экспертный анализ, проведенный в работе, показал, что условиями проявления традиционализма в современных общественных отношениях сопряжённых с политикой являются специфические особенности предшествующей социальной эволюции этнических общностей. Иллюстрацией таких отношений являются народы, имеющие кочевое прошлое, прежнее развитие которых в жестких условиях аридной зоны Евразии проходило альтернативным образом.

Диссертационное исследование также выявило, что некоторые противоречия возникшие в ходе истории взаимоотношения государства с входящими в него народами проявляются в современности, играя этномоби-лизирующую роль.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Идрисов Э.Ш. К вопросу идентичности ногайцев-карагашей (прошлое и настоящее) Н Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Развитие и взаимодействие национальных культур как фактор стабильности межэтнических отношений в полиэтническом регионе. Астрахань, 2000. С.91-93.

2. Идрисов Э.Ш. Миграционные процессы на территорию Астраханской области: правовые, социально-экономические и культурные аспекты // Научный вестник Астраханского филиала ВАГС. Вып. 1. Волгоград, 2003. С.50-56.

3. Идрисов Э.Ш. Этнопотестарные и политические аспекты социорегуля-тивной культуры ногайцев: история и современность // V Конгресс этнографов и антропологов России (Омск, 9-12 июня 2003 г.). Тезисы докладов. М., 2003. С .267.

4. Идрисов Э.Ш. Этнополитические процессы в среде ногайского этноса: потестарные закономерности и инновационные тенденции // Сб. научн. работ аспирантов и студентов ВАГС. Вып. 6. Волгоград, 2004. С.9-14.

5. Идрисов Э.Ш. К характеристике идентичности астраханских ногайцев // Тезисы научно-практической конференции «Проблемы межкультурной коммуникации: история и современность». Вып. 6. Р/н Д., 2004. С.132-136.

6. Идрисов Э.Ш. Субэтническое самосознание ногайской молодежи (юр-товцы, карагаши, кундровцы, утары) // Специфика ментального самосознания и поведения молодёжи Северного Кавказа (проблемы развития воспитания): Материалы Международной научной конференции (Астрахань, 24-26 мая 2004 г.). Астрахань, 2004. С.55-56.

7. Идрисов Э.Ш. Эволюция потестарно-политических отношений в среде кочевых сообществ Евразии (на примере Нижнего Поволжья) // XXXVII

Международный конгресс востоковедов (ICANAS). Тезисы докладов. М., 2004. С.521-522.

8. Идрисов Э.Ш. Национально-культурное движение астраханских ногайцев в конце ХХ-начале XXI века: проблемы и перспективы II Научный вестник Астраханского филиала ВАГС. Вып. 2. Волгоград, 2005. С.75-81.

9. Идрисов Э.Ш. К графе «ногайцы» в материалах переписи 2002 года (проблемы этностатистики Юга России) // VI Конгресс этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург, 28 июня - 2июля 2005 г.). Тезисы докладов. М., 2005. С.460.

Подписано в печать 22.11.2005. Уч.-над. л. 1,6. Усл. печ. л. 1,5. Заказ № 813. Тираж 100 экз.

Оттиражировано в Издательском доме «Астраханский университет» 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 Тел. (8512) 54-01-89, 54-01-87, факс (8512) 25-17-18, Е-таЛ: asupress@vandex.ru

PHE PyccKHH 4>oha

2007-4 2422

2 9 A EH 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Идрисов, Эльдар Шамигуллович

ВВЕДЕНИЕ.

I. ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ВЛАСТНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ У КОЧЕВНИКОВ

1.1. Власть у кочевников.

1.2. Обычное право у кочевников.

1.3. Кочевники в мировом политическом процессе.

И. ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ КОЧЕВЫХ НАРОДОВ В СОСТАВЕ РОССИИ

2.1. Вхождение кочевых народов в состав России.

2.2. Политика Российской империи по отношению к кочевым народам и процесс управления ими в Нижнем Поволжье в XVIII-XIX веках.

2.3. Политика советской власти по отношению к кочевым народам.

III. ПОТЕСТАРНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ

В ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ СОВРЕМЕННОСТИ

3.1. Современные этнические процессы: глобальные и российские реалии.

3.2. Потестарные отношения в этнополитических процессах современности.

3.3. Нижнее Поволжье в этнополитических процессах современности.

Введение диссертации2005 год, автореферат по политологии, Идрисов, Эльдар Шамигуллович

Сопутствующим фактором истории человеческого общества является феномен этнического разделения. Познание его сопряжено с неоднозначным толкованием его роли в общественной жизни людей. Возникновение этносов происходило в разных географических зонах, поэтому, можно сказать, произошло иерархическое распределение между ними. Одним достались благоприятные условия, другим - нет. Но всем им приходилось приспосабливаться, обеспечивая свою жизнедеятельность.

Одним из оптимальных способов жизни в аридных пространствах Евразии стало кочевое скотоводство. Возникшие таким образом номадные общественные коллективы представляли собой специфические социальные организмы, отличные от общей массы окружающих народов.

Их роль в истории оценивается неоднозначно, считается, что в основном они несли разрушение и были негативным фактором для цивилизованных земледельческих народов. Но в то же время можно отметить их медиативную роль как передатчиков культурных ценностей, не говоря о том, что они во многом сами научили другие народы новым навыкам жизни и приспособлению к неблагоприятным природным условиям, в которых они существовали.

Хотя кочевое скотоводство не создало условий для поступательного развития человеческих коллективов и поэтому, начиная с периода Нового времени, оно уступает место в первенстве земледельческой цивилизации, созданная им социальная культура и возникшее мировоззрение, несмотря на трансформацию, находят место в современности в среде народов, имеющих кочевое прошлое.

Ярким историческим примером судьбы кочевого этноса являются ногайцы. Особенности их современного положения, связанные с дисперсностью расселения по значительной территории без единого центра, напрямую связаны с его прошлым подвижным образом жизни. Поэтому многие опорные положения данного исследования приводятся именно на материале ногайцев.

Актуальность темы исследования. В сложных властно-политических отношениях современной России определенное место занял этнический фактор. Проявление его в политике является закономерным в транзитный период для многонациональных государств. Сфера политического функционирования этничности на сегодня распространяется от взаимоотношений между федеральным центром и регионами до межгрупповых и межличностных отношений. Поэтому этнополитологические исследования востребованы временем.

В ходе распада Советского государства на независимые образования традиционные связи вырвались из-под оболочки рационально-бюрократических отношений. Наиболее наглядно эта проблема возникла в среднеазиатских республиках и на территории Казахстана и Киргизии. Современная российская государственность получила новые импульсы этнического конструирования, основанного на апологии пережитков прошлого.

В некоторых случаях имела место региональная предрасположенность к этому, связанная с низким экономическим уровнем жизни и отсутствием цивилизованной альтернативы. Социокультурная составляющая этих процессов (в нашем случае, иных властных), таким образом, была заложена изначально в разностадиальности этносоциальных организмов, собранных в рамках единой советской системы. Процессы модернизации в течение XX века не смогли окончательно нивелировать эти различия, а кризис советской системы и последующее ускоренное реформирование привели к откату к архаическому наследству.

Но причины такого явления имеют далеко не только и не столько собственно культурную составляющую. Так, при сегодняшних условиях «этатиза-ции этничности» не последнюю роль играет и политический фактор, а в случае с Россией, особенно в его региональном проявлении. Соотношение «по-тестарность - предполитика - политика» в традиционной властности вновь проявляется в настоящее время, причём иногда в весьма нетипичных формах.

Как показала общественная практика последних десятилетий, на постсоветском пространстве любые особенности и отличительные характеристики, позволяющие претендовать на повышение социального статуса, закреплялись в деятельности политических субъектов - и всё чаще на официально-признанных началах.

В данном отношении не последнее значение было придано историческим реконструкциям, особенно использовались такие события или институты прошлого, которые имели укорененность в массовом сознании людей. В связи с этим есть необходимость научной экспертизы подобных этнополити-ческих тенденций для характеристики закономерностей складывания этнопо-литических культур современности.

Предлагаемая диссертационная работа ориентирована на рассмотрение современных этнополитических процессов, связанных с традиционализмом в Нижневолжском регионе в среде этносов, имеющих кочевое прошлое. Поли-этничный регион Нижнего Поволжья является показательным в этом отношении, ведь именно здесь проходило оседание множества кочевых народов, которые на сегодня по-разному этнополитически оформлены. А традиционные особенности социорегулятивной культуры кочевых социумов продолжают находить отражение в современности, не только оказывая влияние на формирование мировоззрения и этнокультурной ориентации представителей данных народов, но и проявляясь политически.

После присоединения Нижнего Поволжья к Московскому государству в середине XVI века этот регион в лице Астраханского воеводского, губернского и наместнического правления становится первым и главным центром взаимоотношения Российского государства с кочевыми народами. Одними из ранних кочевых коллективов, с которым пришлось вступать во взаимоотношения органам власти, стали ногайцы. Специфика их положения на Нижней Волге — это наличие нескольких групп (юртовцы, карагаши, кундровцы и утары), вошедших в состав населения края в разное время или сформировавшихся под воздействием местных этнокультурных процессов.

Другой большой общностью кочевников, рано занявших свою нишу в Нижнем Поволжье, были калмыки. С конца XVII века до конца XVIII века здесь существовало Калмыцкое ханство с особым правовым статусом. При выполнении воинской повинности калмыки были одним из инструментов управления российских властей в среде других кочевников.

Более мелкой группой здешнего кочевого населения были туркмены, которые пришли в конце XVIII века с Мангышлакского полуострова. А в 1801 году в состав Астраханской губернии вошла так называемая Букеевская Орда казахов Малого жуза.

В течение этого периода кочевые социумы Нижнего Поволжья влияли на политический процесс в этом регионе, вступали во взаимоотношения между собой и другими народами. Но постепенно их собственная хозяйственно-культурная база подвергалась инновационному влиянию и трансформации, что интересно проследить в сравнении между ними.

Надо также отметить, что кочевые социумы Нижнего Поволжья и на прилегающих территориях находились прямо или косвенно в орбите «высокой» международной политики и на стыке серьезного противодействия интересов сильных государств. Не имея стойких политических представлений, часто номады вовлекались в соперничество государств России и Турции (ногайцы, калмыки-мусульмане, туркмены Предкавказья), России и Китая (калмыки).

В аспекте их управления российским властям приходилось учитывать особенности их социальной организации, приспосабливать к ним свои управленческие механизмы. Но иногда возникали между ними противоречия и конфликты. Так, наиболее частым вопросом, которым занимались местные органы власти в Астраханской губернии, был разбор земельного вопроса по поводу территорий кочевания, возникавшего как между кочевниками, так и в отношениях между ними и оседлыми жителями данной территории. Поэтому генеральной линией политики в отношении кочевников было постепенное их обоседление и сокращение ареала пользования земельными ресурсами.

В советский период по отношению ко всем кочевым народам проводилась политика седентификации, т.е. полного обоседление на землю. Особенно ускоренно эти процессы проходили во время коллективизации. Сама направленность этих изменений и ее последствия представляют значительный научный интерес, так как они еще во многом не исследованы.

Как и все народы нового социалистического государства, кочевые социумы были втянуты в интенсивные процессы национально-государственного строительства. В Нижневолжском регионе такое оформление получили калмыки. Другие народы, в частности ногайцы, некоторое время имели организационную форму национального района.

Советская национальная политика в условиях тоталитарного режима в то же время создала новые противоречия, которые проявляются в современности после распада СССР. Важным является их анализ и исследование с ориентацией на разрешение или смягчение.

Некоторые этнополитические проблемы возникли в связи с политикой интеграции малых народов в более крупные общности. Так, все группы астраханских ногайцев начиная с переписи 1939 года стали обозначаться как «татары». До начала 60-х годов по отношению к ним проводилась политика «татаризации», что отразилось на их самосознании. Возникла так называемая «татаро-ногайская» проблема, т.е. двоичность, а иногда даже троичность (сохранение субэтнических этнокультурных ориентиров), идентичности нижневолжских групп ногайцев, что ставит их сразу между несколькими этнополи-тическими процессами.

В конце 80-х годов, в период перестройки, обозначилось движение за возрождение национального самосознания ногайцев. Не последнюю роль здесь сыграло установление связей с ногайскими группами других территорий, а также местные условия, связанные с экологическим движением, лозунги которого совпали с необходимостью сохранения этнических традиций.

Отрицательные последствия, политически проявившиеся в постсоветский период, имела политика депортации в 1944 году калмыков. Территориальное переустройство, вызванное этим, составило одну из этнополитических проблем современности в Нижневолжском регионе. Притязание части политической элиты Калмыкии на некоторые территории Астраханской области основывается на реабилитации прав репрессированного этноса и носит конфликтогенный характер.

Показательным для бывших кочевников является сохранение в их современной социальной культуре пережитков прежнего родоплеменного деления. Наличие стойких представлений в массовом сознании людей о прошлой социальной жизни, требует научного анализа в случае сопряжённости этих отношений с политикой.

С точки зрения научной экспертизы интересны и попытки возрождения традиционных представительных институтов власти бывших кочевников, например, советов старейшин при сельских муниципальных органах управления или национально-культурных обществах.

Надо отметить само положение Нижневолжского региона в контексте геополитических процессов постсоветского времени. Издавна являясь поли-этничным в силу своего нахождения на стыке природно-географических зон и историко-культурных областей, отличаясь неравномерным социально-экономическим развитием, в конце XX века он получил новый виток становления. В частности усилилось значение его приграничности, определенную роль играет замыкание на нем транспортного коридора, связанного с каспийским маршрутом «Север-Юг». Увеличился объем его промышленного производства, особенно по линии газодобывающей промышленности.

Все эти изменения за последнее десятилетие вызвали перестройку демографической структуры населения, а значит, затронули социокультурную сферу, в частности отразилось на процессах аккультурации. Поэтому есть необходимость в некоторых случаях формирования адаптивных механизмов и приспособления этнокультур народов Нижневолжского региона к новым условиям.

Другим фактором, оказывающим влияние на внутреннее положение Нижневолжского региона, является увеличение в нем миграционного потенциала населения, в частности из проблемных территорий в социально-экономическом отношении, где уровень традиционализма и этнической конфликтности намного выше, чем в нем самом. Так, возникают этнические анклавы представителей одной национальности, содолизированные одним социокультурным уровнем.

Таким образом, органам государственной власти в Нижневолжском регионе приходится сталкиваться с этнополитическими тенденциями, основанными на определенных интенциях сознания к прошлому образу жизни, что особенно заметно среди бывшего кочевого населения, так как уровень традиционных связей в аспектах социально-культурной характеристики у них значительно выше, особенно среди сельского населения. Важной составляющей данной исследовательской работы является опора на исторический материал, так как многие этнополитические тенденции современности имеют исторические корни или направлены на разрешение прошлых противоречий, сложившихся в результате взаимоотношения этнического сообщества с государственной властью.

Степень научной разработанности проблемы. В теоретическом плане первостепенное значение для данной работы имеет рассмотрение проблемы становления властно-регулятивных отношений.

Зарождение исследования генезиса властных отношений относится к середине XIX века и восходит к работам Л.Г. Моргана, Ф. Энгельса. В них впервые специально рассматриваются формы социальной организации дого-сударственных обществ, а также процесс перехода от родовой организации к классовому обществу и государству1. Большое влияние на формирование этого направления исследования оказали взгляды эволюционистов Э.Б. Тайлора,

Морган Л. Древнее общество или исследование человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. М., 1935; Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1980.

Д. Фрезэра, в работах которых нас интересует рассмотрение социокультурных аспектов власти2.

Одной из важных составляющих антропологического исследования политики было изучение механизмов власти и институтов контроля в традиционных обществах, которые были основаны на практике колониального управления. Это способствовало развитию научных исследований в данной области и привело, в конечном счете, к созданию особой дисциплины — политической антропологии.

Классическими работами в этом направлении являются исследования Э. Эванса-Причарда и Б. Малиновского, которые выполнены были в рамках методологии функционализма3.

Наибольшим признанием у западных политантропологов получили определения М. Вебера, касающиеся проблем власти. Им были выделены три чистых типа господства: традиционный, бюрократический и харизматический, без анализа которых не обходится ни одна серьезная работа в этой области4. Интересны идеи представителя социологической школы JI. Леви-Брюля о коллективных представлениях в первобытную эпоху5, а таюке вытекающие из этой теории, но противоположные ей взгляды представителя структурализма К.Леви-Стросса6.

Определенное влияние на становление исследований в области власте-отношений оказала французская школа «Анналов», особенно работы М. Блока. Его книга о сакральности королевской власти во Франции явилась важ

•у ным рубежом в изучении отношений власти .

2 Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989; Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь. М., 1983.

3 Эванс-Причард Э.Э. Нуэры. М., I9S5; Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998.

4 Вебер М. Образ общества. М., 1994.

5 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1999.

6 Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994.

7 Блок М. Короли-чудотворцы: Очерки представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М., 1998.

Особое место в политантропологических исследованиях занимают работы Ж. Баландье, а среди них — книга «Политическая антропология». Это первый в политантропологии труд, специально посвященный данной дисциплине. В этой работе много внимания уделено сегментарной организации и системе родства, половозрастной структуре и религии, различным теориям происхождения государства8.

Интерес представляет исследование Д.П. Мердока, в котором на большом материале культур народов мира прослеживаются основные закономерности эволюции социальных структур человеческого общества9.

Большое влияние на политантропологические исследования современности оказывает методология неоэволюционизма. Сторонники неоэволюционизма рассматривают культурную динамику либо в контексте усложнения культурных форм по линии одновременной дифференциации и интеграции, либо в плоскости качественной реорганизации общества в иное состояние. Большой вклад в развитие неоэволюционизма внесли Э. Сервиз, Т. Ерл, Р. Кайнеро, М. Фрид. В их работах большое внимание уделено типологии политического лидерства, престижной экономики, эволюции вождества, различным теориям происхождения государства10.

Неоэволюционизм оказал влияние на взгляды Ш.Эйзенштадта. В его работе для нас интересно рассмотрение проблемы модернизации традиционных обществ и организации власти в крупных имперских образованиях11.

В отечественной дореволюционной науке изучением власти в перво

12 бытном обществе занимались Н.Н. Харузин, Н.И. Зибер и другие .

После Октябрьской революции 1917 года появилось практическое внимание к этой проблеме. Перед советской властью встала задача политиче

8 Баландье Ж. Политическая антропология. М.,2001.

9 Мердок Д.П. Социальная структура. М., 2003.

10 Обзор точек зрения в работе Крадина Н.Н.Политическая антропология. М., 2001.С.29-33. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. М., 1999.

12 Харузин Н.Н. Этнография: Собственность и первобытное государство. СПб., 1903. Вып. III; Зибер Н.И. Очерки первобытной экономической культуры. Одесса, 1923. ского переустройства образа жизни национальных окраин. Исследования на тему первобытной власти проводили М.О. Косвен, П.И. Кушнер и другие13.

Изучение теории властных отношений в советской науке стоит в большей степени стоит связывать с дискуссией об азиатском способе производства. В ходе обсуждения этой проблемы было высказано много точек зрения на особенности эволюции обществ Востока, например, Ю.И. Семеновым и Ю.М. Кобищановым14. Особенное значение имеет введение в отечественную науку неоэволюционистской теории «вождеств» и «раннего государства», а также выработка концепции «власти-собственности» в работах JI.C. Васильева15. Проблемами классообразования занимался A.M. Хазанов16.

Заслуживают внимание работы А.Я. Гуревича, где значительное место уделено проблеме генезиса феодализма, структуре власти в средневековом обществе17.

Активно участвовали в обсуждении проблематики политогенеза африканисты. Особенно много среди них для выделения политической антропологии в особую этнографическую субдисциплину - потестарно-политическую этнографию — в нашей стране было сделано JI.E. Куббелем. Им было опубликовано в 1988 году специальное исследование на эту тему, в котором подробно разбирается предмет этой дисциплины, политическая культура первобытных, раннегосударственных и колониальных обществ, большое внимание уделено изучению идеологических механизмов властво

13 Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М., 1963; Кушнер П.И. Горная Киргизия: (Социологическая разведка). М.,1929.

14 Семенов Ю.И. Переход от первобытно-общинного строя к классовому: пути и варианты развития // Этнографическое обозрение. 1993.№i, №2; Кобищанов Ю.М. Полюдье: явление отечественной и всемирной истории. М., 1995.

15 Васильев Л.С. Становление политической администрации (от локальной группы охотников-собирателей к протогосударству-чифдому) // Народы Азии и Африки. 1980. №1; Он же. Протогосударство-чифдом как политическая структура// Народы Азии и Африки.1981.№6; Васильев История Востока. T.l. М., 1993.

16 Хазанов A.M. Классообразование: факторы и механизмы // Исследования по общей этнографии. М., 1979.

17 Гуревич А.Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М.,1970 и др.

1 я вания . В этой работе получил окончательное обоснование термин «потес-тарность» (от лат. potestas — власть как потенция, возможность ее реализации), впервые введенный в работах Ю.И. Аверкиевой, Ю.В. Бромлея для характеристики неполитической власти, или власти на авторитете19. Уровень ее функционирования был определен как общинный.

Исследования в этом направлении продолжили В.В.Бочаров, В.А. Попов и другие20. Проблема взаимоотношения власти и авторитета также рассмотрены в работах Н.М. Кейзерова, Б.Ф. Поршнева и другие21.

В настоящее время отечественная политическая антропология занимается как историческими проблемами власти (О.Ю.Артемова, А.В. Коротаев, представитель украинской науки Ю.В. Павленко и др.) , так и проблемами трансформации посттрадиционной власти (М.Н.Афанасьев, В.В.Бочаров, Н.Н.Крадин, Э.Х.Панеш, В.А.Тишков и др.) .

Для нашего исследования представляют большое значение работы по трансформации в современности властно-регулятивных отношений прошлого в среде народов, имевших кочевое прошлое. В этом направлении можно отметить исследователей Н.Э. Масанова, Ю.М. Ботякова, P.P. Рахимова, Б.Д.

18 Куббель Л.Е. Потестарная и политическая этнография // Исследования по общей этнографии. М., 1979; Он же. Очерки потестарно-политическая этнография. М.,1988.

19 Аверкиева Ю.П. Индейцы Северной Америки. М., 1974; Бромлей Ю.В. Опыт типологизации этнических общностей// Советская этнография. 1975. №5.

20 Бочаров В.В. Власть. Традиции. Управление, (попытка этноисторического анализа политических культур современных государств Тропической Африки). М., 1992; Потестарность: генезис и эволюция. Под ред. В.А.Попова. СПб., 1997.

21 Кейзеров Н.М. Власть и авторитет: Критика буржуазных теорий. М., 1973; Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

22 Артемова О.Ю. Личность и социальные нормы в раннепервобытной общине. М., 1987; Коротаев А.В. Факторы социальной эволюции. М., 1997; Павленко Ю.В. Классообразование: становление и модели развития раннеклассовых обществ //Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. М., 1991.

23 Бочаров В.В. Интеллигенция и насилие: социально-антропологический аспект // Антропология насилия. СПб., 2001; Крадин H.H. Политическая антропология. М., 2001; Паиеш Э.Х. Традиции в политической культуре народов Северо-Западного Кавказа // Этнические аспекты власти. СПб., 1995; Афанасьев М.Н. Клиен-тизм: историко-социологический очерк // Полис. 1996. №6; 1997. №7; Тишков В.А. Очерки теории и поли

Смагамбетова и др. Интересно, что в работах названных исследователей дается этноисторический анализ преемственности политической культуры этих народов24.

Прямое отношение к проблеме функционирования власти имеют вопросы правового регулирования. Что касается нашего исследования, то для нас первостепенное значение имеет привлечение работ по проблеме обычного права как основного потестарного регулятора.

Область юридической этнографии не нова для современной российской науки. Первые исследования начались еще в начале XIX века, когда институты обычного права рассматривались правоведами в связи с формированием российского законодательства25. Во второй половине XIX века исследования обычного права активизировались, в это время активно занимались сбором материалов по обычному праву26.

Известным юристом и социологом М.М. Ковалевским было создано новое для российской науки XIX века направление — сравнительное правоведение. Вслед за М.М. Ковалевским многие исследователи видели в обычном праве источник по реконструкции общественного строя различных народов с древнейших времен до вхождения их в состав России27.

В советской науке под обычным правом понималась совокупность так называемых юридических обычаев, догосударственных норм, которые были санкционированы государством и составили древнейший слой права. Важтики этничности. М., 1997; Он же. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). М., 2001;

24 Масанов Н.Э. Историческая типология государственных структур и проблема их преемственности (на примере государственно-потестарных структур казахского общества) // Этнические аспекты власти. СПб., 1995; Ботяков Ю.М. Институт насилия в политической культуре туркмен: традиция и современность // Антропология насилия. СПб., 2001; Рахимов P.P. Концепция лидерства в культуре таджиков: традиция и современность// Этнические аспекты власти. СПб., 1995; Смагамбетова Б.Д. Родоплеменной фактор в системе «руководитель-подчиненный» // Социологические исследования. 1998. №3.

25 Александров В.А. Обычное право крепостной деревни России. М., 1983. С. 15, 37.

26 Там же. С. 18.

27 Ковалевский М.М. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом (опыт в области сравнительной этнографии) // Вестник и Библиотека самообразования за февраль 1905 года. ным было введение понятия мононормы как основы формирования права и морали, о чем писал А.И. Першиц28. В направлении исследования генезиса обычного права первобытного общества работали Д.Ж. Валеев, Ю.С. Семе

29 нов, О.Ю. Артемова .

Для изучения этой проблемы продуктивным является социологический подход, где право представлено не только как юридическое явление, но и как отражение общей социальной справедливости и свободы, о чем пишет С.С.

OA

Алексеев . Оно - универсальный регулятор, в т.ч. в доюридической и вне

11 нормативной форме — JI.C. Явич .

Представляется важным учесть принятое в юридической науке разграничение понятия «правовая норма» и «фактическое поведение людей», пред

32 ставленное, например, в работах В.Н. Кудрявцева .

В 80-е — 90-е годы появились исследования юристов и этнографов, в которых были поставлены вопросы теории и методологии изучения обычного права как одной из правовой системы. Отметим в этом отношении статью о о

A.В. Венгерова, JI.E. Куббеля, А.И. Першица .

Роль обычного права у кочевников в разные периоды истории и па разных уровнях функционирования исследуют Е.И. Кычанов, Е.А. Поноженко,

B.М. Викторин, Т.И. Султанов, А.А. Никишенков. В их работах делается акцент на то, что обычное право является основным социальным регулятором

28 Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. М., 1979.

29 Валеев Д.Ж. Обычное право и его генезис // Правоведение. 1974. №6; Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права: возникновение и развитие // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М., 2000; Артемова О.Ю. Личность и социальные нормы в раннепервобытной общипе. М., 1987.

30 Алексеев С.С. Теория права. Харьков, 1994.

31 Явич Л.С. Сущность права. Л., 1985.

32 Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение // Советское государство и право. 1980. №2.

33 Венгеров А.Б., Куббель Л.Е., Першиц А.А. Этнография и науки о государстве и праве // Вестник АН СССР. 1983. №10. для образа жизни этих народов, а также рассматривается его место в период государственных образований кочевников 34.

В 1990-е годы для характеристики правовой ситуации, при которой сосуществуют две и более правовые системы в одном и том же социальном поле, стало активно применяться понятие «правового плюрализма». Этим вопросом на материале народов Северного Кавказа занимаются И.Л. Бабич, В.О. Бобровников и другие35. По среднеазиатскому региону О.Й. Брусина и другие В этом отношении также надо отметить работы по антропологии права отечественного исследователя А.И. Ковлера и зарубежного специалиста Н. Рулана37.

Для данного диссертационного исследования большое значение имеет анализ точек зрения и подходов к изучению функционирования социальной организации и власти в кочевой среде. Здесь уместно проследить эволюцию взглядов на проблему кочевников.

Дискуссия о социальном строе кочевников всегда несла, можно сказать, отпечаток своего времени. Работы русских дореволюционных авторов о кочевниках посвящались главным образом эмпирическим описаниям различных сторон жизни скотоводческого населения. Вопросы их общественного строя затрагивались только попутно, и он назывался обычно «родоплеменным» или

34 Кычанов Е.И. Некоторые замечания о праве кочевых государств // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Уде, 2004; Поноженко Е.А. Маслагатный суд и судебный процесс у ногайцев в XVIII - XIX вв. // Вестник МГУ. Сер. 12: Право. 1976. №3.; Он же. Общественный строй ногайцев в XV-середине XVII вв. // Вестник МГУ. Сер.12: Право.1977; Викторин В.М. Потестарно-политические и правовые отношения (Взаимодействие внутренних и внешних факторов)//Философские проблемы государства и права. Саратов, 1988; Он же. Обычное право в истории кочевой жизни ногайцев // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. Р/н Д., 1999; Султанов Т.И. Поднятые на белой кошме. Потомки Чингис-хана. Алматы, 2001; Никишенков А.А. Адат, суд биев и институты российской государственности в обществе казахов, киргизов и туркмен XIX века // Степной закон. М., 2000.

35 Бабич И.Л. Эволюция правовой культуры адыгов (1860-1990-е годы). М., 1999; Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие: Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана. М., 2002;

36 Брусина О.И. Социально-правовые система новых среднеазиатских государств в контексте теории правового плюрализма // Юридическая антропология. Закон и жизнь М., 2000.

37 Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002; Рулан Н. Юридическая антропология. М., 2000. родовым», при этом имелась в виду племенная общественная организация, хотя нередко как родовой характеризовался и общественный строй кочевников в целом. Наиболее в полной форме эти положения были сформулированы русским этнографом Н.А. Аристовым38. Эта гипотеза, названная в литературе «родовой теорией», получила распространение в 20-х годах и среди части советских ученых, например, у А.П. Чулошникова, В.Г. Соколовского39.

В 1930-е годы в советской науке утвердилась так называемая пяти-членка - энгельсовско-сталинская схема пяти формаций. Возникла политическая необходимость доказательства классовой борьбы в среде кочевых народов. Поэтому критика «родовой теории» велась с позиции, согласно которой общественный строй кочевников рассматривался как классовый. Наиболее ярким представителем этой концепции был С.П. Толстов, который полагал, что у кочевников издавна сложились развитые феодальные отношения40. Из более поздних сторонников этой концепции можно назвать Л.П. Лашука41.

Некоторые исследователи рассматривали общественные отношения кочевников как раннефеодальные. Как полагал, например, П.И. Кушнер, у киргизов до XVIII века еще преобладали родовые отношения, а зачатки феодализма стали появляться позднее, по мере формирования сословия богатеев-манапов42.

Новым подходом в этом поиске стала теория «кочевого феодализма», родоначальником которой был Б.Я. Владимирцев, рассматривавший социальный строй номадов по аналогии с европейским феодализмом и высказывавшийся за особенность их пути в этом направлении. Его концепция истории кочевых обществ в рамках этой схемы была представлена как непрерыв

38 Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности//Живая старина. Спб., 1892. Вып. III-IV.

39 Чулошников А.П. Очерки по истории казак-киргизского народа в связи с общими историческими судьбами других тюркских племен. Ч. I. Оренбург, 1924; Соколовский В.Г. Современный казахский аул. Ташкент, 1926.

40 Толстов С.П. Генезис феодализма в кочевых скотоводческих обществах // Проблемы истории докапиталистических обществ. Вып. 103. Л., 1934.

41 Лашук Л.П. О характере классообразования в обществе ранних кочевников // Вопросы истории. 1967. №7; Он же. Кочевничество и общие закономерности истории // Советская этнография. 1973. №2.

42 Кушнер Г1.И. Горная Киргизия. М., 1929. ный поступательный процесс технологического и экономического роста, постепенной замены первобытнообщинного строя ранними, а затем и развитыми формами «кочевого феодализма», основой которого была, как и принято в феодальных обществах, собственность на пастбища и на скот43. Эту теорию поддерживал известный археолог Золотой Орды Г.А. Федоров-Давыдов44.

Одним из критиков этого подхода выступил А.Ю. Якубовский, по мнению которого феодальный способ может победить только в обстановке завоевания и сложения кочевой империи, как это было у монголов45.

В начале 50-х годов появилась концепция общественного строя номадов как сочетания феодальных и патриархально-родовых признаков. Она получила развитие, например, в работах Л.П. Потапова. Наличие феодальных отношений он усматривал в первую очередь в обычае отдачи бедняками скота на выпас (саун) и праве предводителей распоряжаться пастбищами, что создавало феодальную зависимость и эксплуатацию. Таким образом, он полагал, что к средствам производства у кочевников относится земля. Патриархальность понималась как пережиток родоплеменных (патриархально-родовых) традиций'16. Эта гипотеза поддерживалась и другими учеными, например, И.Я. Златкиным и С.З. Зимановым47.

В рамках этой же теории, но с иной точкой зрения, выступили В.Ф. Шахматов и С.Е. Толыбеков, полагавшие, что пастбища не могут быть ни главным средством производства у кочевников, ни основой возникновения феодальных поземельных отношений. Это связано с тем, что в условиях кочевого скотоводства труд не прилагается непосредственно к земле, которая используется в ее естественном состоянии. Основным средством производст

43 Владимирцев Б.Я. Общественный строй монголов. М., Л., 1934.

44 Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды. М, 1973.

45 Якубовский А.Ю.Из истории изучения монголов периода XI-XII вв. // Очерки по истории русского востоковедения. М.,1953.

46 Потапов Л.П. О сущности патриархально-феодальных отношений у кочевых народов Средней Азии и Казахстана//Вопросы истории. 1954. №6.

47 Златкин И.Я. К вопросу о сущности патриархально-феодальных отношений у кочевых народов // Вопросы истории. 1955. №4; Зиманов С.З. Общественный строй казахов в I половине XIX века. А.-А., 1958. ва, продуктом производства и потребления у кочевников выступает скот. Таким образом, сторонники рассматриваемой точки зрения считали кулака-бая феодалом, осуществлявшим эксплуатацию на основе владения значительным поголовьем скота48.

В конце 50-х - начале 60-х годов к ранней истории кочевников (примерно до середины I тыс. н.э.) стала применяться концепция «военной демократии». Согласно данной концепции, общественные отношения древних номадов носили раннеклассовый или раннефеодальный характер. Создание же настоящей государственности и классового общества относилось в данной схеме к поздним кочевникам, к эпохе средневековья. Представителем этого подхода является С.А. Плетнева, предполагавшая степной путь становления феодализма у кочевников - «от кочевий к городам»49.

С начала 60-х годов стали появляться нефеодальные интерпретации социальной истории номадизма. Так, JI.H. Гумилеву удается создать панораму кочевнического мира средневековья, не вписывающуюся в формационные рамки. На примере хуннского общества он относил общественное развитие кочевников к высшей ступени первобытнообщинной формации 50. JI.H. Гумилеву принадлежит заслуга введения в научный оборот термина «уделыю-лествичная система» применительно к способу передачи власти, основанному на принципе старшинства в роде51.

Другим важным вкладом в этом направлении является точка зрения Г.Е. Маркова о номадизме как об альтернативном способе общественного развития. Важным в его концепции является введение различия между со

43 Шахматов В.Ф. К вопросу о сложении и специфике патриархально-феодальных отношений Казахстана И Вестник АН КазССР. 1951. №7; Толыбеков С.Е. О патриархально-феодальных отношениях у кочевых народах И Вопросы истории. 1955. №1.

49 Плетнева С.А. Кочевники средневековья: поиски исторических закономерностей. М., 1982.

50 Гумилёв Л.Н. История народа хунну. В 2-х книгах. М., 1998.

51 Гумилёв Л.Н. Удельно-лествичная система у тюрок в VI-VIIJ веках И Советская этнография. 1959. №3. стояниями общества кочевников в зависимости от мирного и военного времени, т.е. «общинно-кочевым» и «военно-кочевым» образами жизни52.

В дальнейшей дискуссии о социальном строе кочевников стала применяться концепция раннего государства как наивысшей точки их развития. Наиболее яркой работой этого направления является исследование A.M. Ха-занова о скифском обществе53. Кроме того, названным исследователем был внесен значительный вклад в дальнейшее формирование альтернативного взгляда на историю кочевников54.

В контексте концепции раннего государства у кочевников проводили исследования А.И. Першиц, С.Г. Кляшторный, Т.И. Султанов55. Признает внутренние предпосылки политогенеза в обществе номадов и складывание, таким образом, государственности Е.И. Кычанов56. Заслуживает внимания работа Б.В. Андрианова о характеристике кочевого образа жизни народов мира . В этом отношении интересно исследование Э.С. Кульпина об этно-экологии кочевых образований58.

В современной отечественной историографии, не без влияния западной политической антропологии, закрепились такие термины и определения для характеристики социально-политической организации кочевников, как вож-дество, экзополитарный способ эксплуатации, потестарность, ксенокра-тия, конический клан, редистрибутивность. В этих исследованиях история кочевнических образований, в отличие от соседних оседлоземледельческих цивилизаций, предстает как имеющая свои специфические черты. Было вы

52 Марков Г.Е. Кочевники Азии. Структура хозяйства и общественной организации. М., 1976.

53 Хазанов A.M. Социальная история скифов. Основные проблемы развития древних кочевников евразийских степей. М., 1975.

54 Хазанов A.M. Кочевники и внешний мир. Алматы, 2002.

55 Першиц А.И. Война и мир на пороге цивилизации. Кочевые скотоводы // Война и мир в ранней истории человечества М.,1994; Он же Кочевники в мировой истории // Восток 1998 №2; Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы евразийских степей: Древность и средневековье. СПб., 2000.

56 Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997.

57 Андрианов Б.В. Неоседлое население мира. М.,1985.

58 Кулышп Э.С. Золотая Орда (проблема генезиса Российского государства). М., 1998. сказано мнение, что одним из основных факторов социальной эволюции номадов, наряду с жесткими экологическими условиями существования, является сопряжённость возможностей их развития с миром земледельческих народами.

Большой вклад в это направление внесли Н.Н. Крадин, Т.Д. Скрынни-кова, В.В. Трепавлов, представитель казахстанской исторической науки Н.Э. Масанов и другие59. Новое обоснование получила концепция кочевой империи как синполитийного экзополитарного образования, в частности, в работах Н.Н. Крадина60.

Здесь также нужно упомянуть о подходах западной науки к социальной истории кочевых обществ. Историография номадизма здесь развивалась без формационного понимания социально-экономических процессов. Большинство исследований ограничивалось, как пишет А.И. Першиц, отсутствием социальной поляризации общества в кочевой среде61.

59 Крадин Н.Н. Особенности классообразования и политогенеза у кочевников // Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. М., 1991; Он же. Кочевые общества (проблема формационной характеристики). Владивосток, 1992; Он же. Структура власти в государственных образованиях кочевников // Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти. М., 1993; Он же. Общественный строй кочевников: дискуссии и проблемы // Вопросы истории. 2001. №4; Он же. Империя хунну М., 2002; Скрын-никова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингисхана М., 1997; Она же. Монгольское общество периода империи // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000; Трепавлов В.В. Государственный строй Монгольской империи в XIII веке. М., 1993; Он же. Ногайская альтернатива: От государства к вождеству и обратно // Альтернативные пути к ранней государственности. Владивосток, 1995; Он же. Бий мангытов, коронованный chif: Вождества в истории позднесредневековых номадов Западной Евразии // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000; Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). Алматы; М., 1995.

60 Крадин Н.Н. Кочевничество в цивилизационном и формационном развитии // Цивилизации. Вып.З. М., 1995; Он же. Кочевники, мир-империи и социальная эволюция // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000.

61 Першиц А.И.Некоторые особенности классообразования и раннеклассовых отношений у кочевников скотоводов // Становление классов и государства. М., 1976. С.302.

В концептуальном плане большое значение имеет тезис, выдвинутый А. Тойнби, о том, что кочевые общества выступают как недифференцированные организмы, целиком противостоящие оседло-земледельческим обществам62.

По замечанию Н.Э. Масанова, в настоящее время в западной историографии большая часть исследователей по-прежнему придерживается точки зрения о бесклассовости номадных социумов. Так, у исследователя А. Бурже главный аргумент такого вывода - это наличие «сегментарных линиджей», препятствующих развитию неравенства и иерархизации общества. В то же время П. Бонт указывает на то, что в условиях коллективного пользования природными ресурсами тенденция развития неравенства уравновешивалась механизмами воспроизводства равенства. В результате этого номадные общества выступают в целом как равноправные и недифференцированные социумы63.

Из специализированных работ по этой проблеме можно отметить исследования Е. Бэкона и Л. Крадена, свидетельствующие о том, что социально-экономическая поляризация кочевого общества требовала государственного регулирования лишь в случае организации системы внешней эксплуатации6^. Привлекают внимание значимые для нашего исследования статьи Т. Барфилда и Дж. Флетчера, изданные в отечественном научном сборнике65.

Анализ властно-регулятивных отношений не может быть произведен в отрыве от закономерностей хозяйственно-экономического функционирования и влияния их на складывание политической организации, а также в отрыве от процессов организации этнических общностей.

62 Тойнби А.Д. Постижение истории. М., 1991. С.731.

63 Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов: основы жизнедеятельности номадного общества. Алматы-Москва, 1995. С.216.

64 Масанов Н.Э. Указ. соч. С. 216.

65 Барфилд Т. Монгольская модель кочевой империи // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2004;Флетчер Дж. Средневековые монголы: экологические и социальные перспективы // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2004.

В этнологической отечественной науке советского периода большим влиянием пользовалась стадиальная концепция этноса, основным разработчиком который являлся Ю.В. Бромлей. В данной концепции этнос предстает примордиальной группой, носит характер социального сообщества, имеет стадии развития, сходные с социально-экономическими формациями66.

Альтернативой ему, но с сохранением примордиалистской позиции, была концепция этноса JI.H. Гумилёва, который видел в этносе «биосоциальный организм», характеризуемый, как и прочие организмы, определенной длительностью существования, членимой на отдельные периоды, обладающие собственной спецификой67.

Еще одним подходом, выработанным в советской этнологии, можно считать ареальную концепцию этноса. В ней проводится значительная связь со средой обитания и географической характеристикой. В рамках этого подхода были выработаны такие понятия, как «хозяйственно-культурный тип» и «ис-торико-этнографическая область». Разработчиками и сторонниками ареальной концепции этноса были М.Г. Левин, Н.Н. Чебоксаров, И.А. Чебоксарова68.

В постсоветский период в отечественной этнологии получила распространение конструктивистская концепция этноса. Этничность здесь понимается как наиболее широкая категория социальной идентичности, существующая за счет воспроизводства межгрупповых границ, механизм действия которого определяется в большей степени манипулированием принадлежности к группе, нежели культурными характеристиками этой группы. Такое понимание этничности выявило ее зависимость от различных политических и социальных контекстов, то есть позволило рассматривать этот феномен как

66 Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973.

67 Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера земли. М., 1993.

68 Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и исторнко-этнографические области: К постановке вопроса // Советская этнография. 1955. №4; Чебоксаров II.П., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. М., 1971. ситуативный, а также четче определять политические измерения этнично

69 сти .

Среди отечественных сторонников такого взгляда на этническую проблематику можно назвать В.В. Тишкова. В его работах делается упор на пересмотр понятия нации в пользу гражданского, а не этнического содержания70. Из его открытого оппонента можно назвать Р.Г. Абдулатипова, в работах которого отстаивается представление о нации как о высшей форме этни

71 ческой общности .

Среди зарубежных исследователей конструктивистского направления нужно назвать Э. Геллера, так как исследование им проблемы национализма либо поддерживаются, либо отрицаются отечественными учеными72.

Большое распространение в постсоветский период в силу актуальности получили работы по исследованию этнопо лито логических проблем. Проблемами этнических конфликтов занимаются М.Н. Губогло, А.Г. Здравомыслов, Г.У. Солдатова . Вопросы управления сферой национальных отношений и национальной политикой рассматривают В.А. Тишков и С.И. Замогильный74. Проблемы национализма, национальные движения и функционирование эт-ноэлит исследуют JT.M. Дробижева, Ж.Т. Тощенко, Н.С. Мухаметшина, JI.JT.

69 Мастюгин Т.М., Перепелкина Л.С. Этнология. М., 1997. С.37.

70 Тишков B.A. Этнология и политика. М., 2001; Он же. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003.

71 Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М., 2000; Основы национальных и федеративных отношений / Под общей ред. Р.Г. Абдулатипова. М., 2001.

72 Геллнер Э. Нации и национализм. M., 1991.

73 Губогло М.Н. Мобильность и мобилизация (Исследования по прикладной и неотложной этнологии. Документ №150). М.: [ИЭА РАН], 2002; Здравомыслов А.Г. Межэтнические конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997; Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.,1998.

74 Тишков В.А. Концептуальная эволюция национальной политики России (Исследования по прикладной и неотложной этнологии. Документ № 100). М.: [ИЭА РАН], 1996; Проблемы управления в сфере межнациональных отношений (предпосылки и формы разрешения межнациональных конфликтов) / Под. ред. профессора С.И. Замогильного. Саратов, 1998.

Хоперская75. Вопросами постсоветской миграции занимается В.И. Мукомель и другие76.

Для данной диссертационной работы большое значение имеет учет подходов к исследованию проблем глобализационных процессов современности Э. Хантингтона и к проблеме демократии в сложносоставных обществах А. Лейпхарта . Важны для нас исследования А.С. Ахиезера, Э.А. Паин, В.Г. Федотовой и других, посвященные проблеме модернизации России в современных условиях78.

В настоящее время существуют значительные работы в области исследования Нижневолжского региона с позиции этнополитологии и номадоло-гии. В то же время в этом отношении еще предстоит многое сделать.

В дореволюционный период, а также в первые годы советской власти историей и этнографией кочевых народов занимались П.И. Небольсин, А.И. Левшин, А. Евреинов, Н.А. Аристов, Н.Я. Бичурин, Н.Н. Пальмов, В.Д. Пятницкий, В.В. Трофимов и др. Их работы, затрагивающие различные аспекты быта кочевых народов, содержат значительный описательный материал, ха

75 Дробижева Л.М. Аклаев А.Р., Коротеева B.B., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996; Тощенко Ж.Т. Этнократия: история и современность. М., 2003; Мухаметшина Н.С. Трансформации национализма и «символьная элита»: российский опыт. Самара, 2003; Хоперская Л.Л. Современные этнополитические процессы Северо-Кавказского региона: проблемы политического управления: Автореф. дис. в форме научного доклада . доктора политических наук. М., 1997.

76 Национальные меньшинства. Правовые основы и практика обеспечения прав лиц принадлежащим к национальным меньшинствам, в субъектах юга Российской Федерации./ Под редакцией В.И. Мукомеля. М., 2003.

77 Хантингтон Э. Столкновение цивилизаций. М., 2003; Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. М., 1997.

78 Ахиезер А.С. Между циклами мышления и циклами истории // Общественные науки и современность. 2002. № 3; Паин Э.А. Этнополитический маятник. Динамика и механизмы этнополитических'процессов в постсоветской России. М., 2004; Карл Т., Шмиттер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы // Полис. 2004. №4; Мачкув Е. Преобразование коммунистического тоталитаризма и коммунистическая системная трансформация: проблемы, концепции, периодизация // Полис. 2000. № 4; Мельвиль А.Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Полис. 2004. №2; Модернизация и глобализация: образы России в XXI веке / Отв. ред. В.Г. Федотова. М., 2002. рактеристики юридических отношений, а также вопросы их социальной ор

79 ганизации и властных институтов .

В современной историографии истории кочевников Нижнего Поволжья и сопредельных территорий для нас представляют интерес работы по различным направлениям. Вопросы взаимоотношения российских властей и независимых кочевнических образований рассмотрены такими авторами, как

A.А. Новосельским, В.В. Каргаловым, А.Б. Кочекаевым, A.JL Хорошкевичем,

B.В. Трепавловым, А.А. Горским. Что интересно для нас в некоторых работах, например, A.JI. Хорошкевича анализируются формы этих взаимоотношений, а В.В. Трепавлов специально рассматривает проблему восточных заимствований в российской государственности под влиянием этих контак

80 тов .

Интересны исследования по истории вхождения кочевников в состав России и политики управления ими, проведенные Е.Н. Кушевой, С.Е. Толыбе-ковым, И.Х. Калмыковой, Р.Х. Керейтовым, А.И.-И. Сикалиевым, M.JT. Кичи-ковым, В.М. Викториным, Д.С. Кидирниязовым, Г.О. Авляевым, В.И. Колесником, К.Н. Максимовым, А.В. Курбановым, A.IO. Белковым и др. В этих ра

79 Небольсин П. И. Очерки Волжского Низовья. СПб., 1852; Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. Алматы, 1996; Евреинов А. Внутренняя или Букеевская киргиз-казачья орда // Современник. СПб., 1851. Т. XXIX . Отд. II; Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. 1896. Вып. 3-4; Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV века до настоящего времени. Элиста, 1991; Пальмов И.Н. Этюды по истории приволжских калмыков XVII и XVIII века. В 5-ти частях. Астрахань, 1926-1932; Пятницкий В. Карагаши (по материалам поездки 1927 году) // Землеведение. Географический журнал им. Д.А. Анучина. Т. 32. Вып. 3-4. Л., 1930; Трофимов В. Татары-карагачи // Известия Саратовского Нижневолжского института краеведения им. М.Горького. T.VI. Саратов, 1933.

80 Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.- Л., 1948; Каргалов В.В. На границах стоять крепко: Великая Русь и Дикое поле. Противостояние X1II-XVIII веков. М., 1998; Кочекаев А.Б. Ногайско-русские отношения в XV-XVIII века. Алма-Ата, 1988; Хорошкевич А.Л. Русь и Крым: От союза к противостоянию. Конец XV - начало XVI века. М., 2001; Трепавлов В.В. Россия и кочевые степи: проблема восточных заимствований в российскую государственность // Восток. 1994. №2; История Ногайской Орды. M., 2001; Горский А.А. Москва и Орда. М., 2000. ботах дается анализ договоров вхождения кочевников, их правовой статус и обязанности по отношению к российской власти81.

В ходе нашего исследования были изучены и проанализированы работы, имеющие отношение к характеристике общего направления национальной политики Российского государства. Здесь можно выделить зарубежного исследователя А. Каппелера, а также специальные издания по этой теме, выпущенные отечественными авторскими коллективами. Определенное внимание в них уделено и кочевникам в составе Российской империи, в частности в исследовании А. Каппелера приводятся важные размышления по поводу связи кочевого образа жизни этих народов с правовым статусом82.

По политике сендентаризации кочевников в советский период нами привлечены исследования: Ж.Б. Абылхожина, М.К. Козыбаева, М.Б. Татимо-ва, Ж.А. Ермекбаева и другие83.

Анализ современного положения, в частности этнополитических процессов, предпринимается в работах исследователей различного профиля. В своей работе мы привлекаем данные о современном положении ногайцев по

81 Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина XVI - 30-е годы XVII века). М., 1963; Толыбеков С.Е. Кочевое общество казахов в XVII — начале XX века. А.-А., 1971; Калмыков И.Х., Керейтов P.X., Сикалиев А.И.-М. Ногайцы: Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1988; Кичи-ков М.Л. Образование калмыцкого ханства. Элиста, 1994; Викторин В.М. Российское государство и кочевые народы // История России: Россия и Восток. СПб., 2002; Кидирниязов Д.С. Взаимоотношение ногайцев с народами Северного Кавказа и Россией в XVI — XIX вв. Махачкала, 2003; Авляев Г.О.Происхождение калмыцкого народа. Элиста, 2002; Колесник В.И. К Последнее кочевье: Переход калмыков из Центральной Азии в восточную Европу и обратно в XVII - XVIII веках. М., 2003; Максимов K.H. Калмыкия в национальной политике, системе власти и управления в России (XVII — XX вв.). М., 2002; Курбанов А.В. Ставропольские туркмены (история формирования и особенности культуры). СПб., 1991; Быков A.IO. Россия и Казахстан // Тюркологический сборник: Россия и Тюркский мир. М., 2003.

82 Каниелер А. Россия - многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 2002; Национальная политика: история и современность. М., 1997; Алексеев В.В., Алексеева Е.В., Зубков К.И., Побе-режников И.В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике XVI-XX века. M., 2004.

83 Абылхожпн Ж.Б., Козыбаев M.K., Татимов М.Б. Казахстанская трагедия // Вопросы истории. 1989. №7; Ермекбаев Ж.А. Российские казахи в составе РСФСР и СССР 1917-1991. Омск, 1999.

OA территории их проживания . Здесь хотелось бы отметить существующие различия в подходах некоторых авторов относительно этнических процессов и этнополитической судьбы ногайцев Нижнего Поволжья. Так, выделяются точки зрения сторонников ногайской интерпретации современных тюркских групп населения Астраханской области, связанных своим происхождением со средневековым ногайским этносом. Это такие исследователи, как лингвист Л.Ш. Арсланов и этнограф В.М. Викторин. В то же время есть и противники этого подхода, например, историк Д.М. Исхаков, который считает современное отделение потомков средневековых ногайцев на Нижней Волге от татарского этнического массива необоснованным. Существуют и другие интерпретации указанной проблемы, которая получила определение «татаро-ногайская».

В связи с характеристикой современного положения калмыцкого этноса в контексте этнополитических процессов, нами привлечены работы следующих исследователей: Э.П. Бакаевой, В.М. Викторина, Т.С. Гузенковой, Э-Б.М. Гучйнова, H.JI. Жуковской, К.П. Катушова, С.Э. Лиджи-Горяевой, Б.М. Муняновой, С.Д. Таванец. В этих работах дается характеристика проблемы «улусизма» в политике, имеющей прямое отношение к исследуемой нами теме (см., например, работу Т.С. Гузенковой, Э-Б.М. Гучйнова, С.Д. Таванец), а также рассматриваются другие аспекты современной политической культуры калмыков. В специальном сборнике материалов, изданном в Элисте

84 Арсланов Л.Ш., Викторин В.М. Кто такие астраханские ногайцы // Политическая агитация 1988 №20; Викторин В.М. Астраханские ногайцы — В изд. Ногайцы сегодня (Исследования по прикладной и неотложной этнологии. Документ №44) M: [ИЭА РАН] 1993; Аставацурова M.A., Савельев В.Ю. Диаспоры Ставропольского края в современных этнополитических процессах. Р/н Д., Пятигорск, 2000; Исхаков Д.М. Астраханские татары: этнический состав, расселение, динамика численности в XVIII-начале XX века // Астраханские татары. Казань, 1992; Калиновская К.П., Марков Г.Е. Ногайцы — проблема национальных отношений и культура // Советская этнография. 1990. №2; Они же. Ногайцы: Этнокультурные проблемы и межнациональные отношения // Вестник МГУ. Сер. 8: История. 1991. №4; Ногайцы в контексте этнополитических отношений на Северном Кавказе: социальный статус и проблемы воспроизводства культуры и самобытности. Р/н Д., 1999; Червонная C.M. Тюркский мир в центре Северного Кавказа: парадоксы этнической мобилизации. M., 1999; Ярлыкапов А.А. Ногайская степь: этнос и религия сегодня // Этнографическое обозрение. 1998. №3 в 2003 году, анализируется и проблема влияния на современные этнополити-ческие процессы политики репрессии советской власти по отношению к калмыкам. Интерес для нашего исследования представляет анализ этнотеррито-риального спора между республикой Калмыкией и Астраханской областью в ос статьях В.М. Викторина и H.JI. Жуковской .

В контексте этнополитической характеристики казахов Нижневолжского региона и соседних территорий Казахстана нами привлечены исследования В.М. Викторина, С.В. Голунова, О.Б. Наумовой, работы по региональной геополитике А.В. Дмитриева, П.Л. Карабущенко, Р.Х. Усманова. Казахское население Южного федерального округа представляет значительный этнический массив, именно поэтому в контексте соседства с независимой республикой Казахстан важным является анализ этнополитических процессов в их среде. Интересна точка зрения О.Б. Наумовой о том, что казахи образуют в составе России особую этносоциальную общность. Безопасностью российско-казахстанской границы занимается специалист С.В. Голунов. Ценным для характеристики национально-культурного движения астраханских казахов является книга, выпущенная обществом казахской культуры Астраханской области «Жолдастык» к 10-летнему юбилею, хотя некоторые исторические положения ее вызвали критику со стороны специалистов-историков

ЯЛ см., например, статью В.М. Викторина ).

85 Бакаева Э.П. Об особенностях современной религиозной ситуации в Калмыкии (буддизм и посвященные) //Этнографическое обозрение. 2004. № 3; Викторин В.М. Калмыцкий этнический ареал в Нижнем Поволжье и проблемы реализации Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов» // Этничность и власть в полиэтничных государствах. М., 1994; Гузенкова T.C. Межэтническая ситуация в Калмыкии. М., 1992; Гу-чинов Э-Б.М., Таванец С.Д. Калмыкия в 90-е годы: контуры политического развития // Калмыкия: этнополи-тическая панорама Т. 1. M., 1995; Жуковская Н.Л. Калмыкия и калмыки в постперестроечное время // Этнографическое обозрение. 1993. № 2; Катушов К.П., Мунянова Б.М. Калмыкия: социально-экономические штрихи массового сознания // Социологические исследования. 2000. № 7; Лиджи-Горяева С.Э., Мунянова Б.М. Политический ресурс власти в Калмыкии и общественное мнение // Социологические исследования. 2003. №3.

86 Виторин В.М. Так кто же у нас главный? Этноистория и «коренализм» (книга «Астраханские казахи» и отклики в общей и татарской прессе) // Астраханские известия. Областная еженедельная газета. 2002. 14-20 ноября. № 46 (617); Голунов С.В. Религиозный фактор и восприятие пограничной безопасности в Волго

Некоторые данные о современном положении астраханских туркмен можно подчеркнуть из работы А.В. Курбанова и региональных газетных ста

87 теи .

Источниковая база исследования. Для написания данной работы использовались различные источники.

Большое значение среди них имеют сборники опубликованных материа лов по взаимоотношению Российского государства с национальными окраина

88 ми, касающиеся, в частности, периода вхождения в его состав разных народов .

Важную информацию для характеристики властных институтов кочевников Нижнего Поволжья дают описания отечественных и зарубежных путешественников и ученых, изданные отдельно или в сборниках материалов.89 Среди этих источников можно выделить специализированный сборник по обычному праву казахов, киргизов и туркмен, составленный на основании письменных отчетов чиновников российской администрации и трудов учеградской области // Материалы краеведческих чтений, посвященных 75-летию областного общества краеведов // Вопросы краеведения. Вып. 6. Волгоград, 2000; Наумова О.Б. Казахская диаспора в России: этническое самосознание и миграционное поведение // Этнографическое обозрение. 2000. № 3; Дмитриев A.B., Карабущенко ПЛ., Усманов Р.Х. Геополитика Каспийского региона (взгляд из России). Астрахань, 2004; Астраханские казахи: история и современность. Астрахань, 2000.

87 Курбанов А.В. Ставропольские туркмены (история формирования и особенности культуры). СПб., 1991.

88 Казахско-русские отношения в XVI-XVIII вв. (сборник документов и материалов). Сост. Ф.Н. Киреев и др. Алма-Ата, 1961; Материалы по истории русско-монгольских отношений, 1607-1636 гг.: Сб. док. M., 1974; Материалы по истории русско-монгольских отношений, 1636-1654 гг. М., 1974; Под стягом России: Сборник документов. M., 1992.

89 Герберштейн С. Записки о Московских делах. СПб., 1980; Кидирниязов Д.С. Ногайцы в известиях русских, западноевропейских и восточных авторов XV-XVI11 вв. Махачкала, 1999; Люк Ж. де Описание перекопских и ногайских татар, черкесов, мингрелов и грузин. Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса. 1879. T.XI; Меховский M. Трактат о двух Сарматиях. М.-Л., 1936; Сборник русского исторического общества. Т. 36. СПб., 1882.

90 Степной закон. Обычное право казахов, киргизов и туркмен. М., 2000.

Для отражения представления о национальных общностях Юга России, в частности кочевых народов, в политическом мировоззрении государственных дея

91 телеи, используются их мемуары или личные документы в виде записок и писем .

В работе используются архивные данные, причём некоторые из них вводятся в научный оборот впервые. Это, прежде всего, фонды Государственного архива Астраханской области: Ф.1. Канцелярия гражданского губерI натора, Ф.2. Канцелярия астраханского военного губернатора, Ф.394. Астраханская губернская канцелярия, Ф.476. Кавказское наместническое "правление; а также фонды Государственного архива современной документации Астраханской области: Ф.325. Астраханский областной комитет партии и Ф.1319. Ленинский районный комитет партии. С помощью документов фондов ГААО мы рассматриваем проблемные стороны управления кочевыми народами, функционирование властных институтов кочевников, взаимоотношения кочевников между собой и другими народами. Из фондов ГАСД АО, прежде всего, берется во внимание отражение этнополитических процессов в отчетах органов исполнительной власти за конец 80-х и 90-е годы.

В работе используются статистические данные по переписи населения, изданные в специальных сборниках и отчетах органов исполнительной власти, отраженные на Интернет-сайте: www.perepis2002.ru, а также справочное издание по административно-территориальному устройству Астраханской облас

92 ТИ .

Достаточно информативными являются публикации в общероссийских и местных поволжских газетных изданиях за 1980-е и 2000-е годы, посвященные этнополитическим проблемам Нижневолжского региона и отражающие деятельность национально-культурных объединений (НКО): «Аст

91 Бакунин B.M. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступков их' ханов и владельцев. Элиста, 1995; Суворов А.В. Походы и сражения в письмах и записках. M., 1990; Татищев B.H. Записки. Письма. 1717 — 1750. M., 1990; Канцлер князь Александр Андреевич Безбородко в связи с событиями его времени. Ч. 1. СПб., 1882.

92 Астраханская область: справочник по административно-территориальному устройству. Волгоград, 1984; Население Волгоградской области. Волгоград, 2003. раханские известия», «Волга», «Волгоградская правда», «Звезда Поволжья», «Красноярский вестник», «Приволжская газета», «Коммунист Приволжья», «Независимая газета» и др.

В исследовании используются материалы съездов национально-культурных организаций, опубликованные в специальных сборниках и в печатных изданиях93.

Законодательными источниками работы являются правовые акты по истории национальной политике и управлению кочевыми народами, собранные в специальных сборниках94.

В исследовании проводится анализ законодательных актов в области национальной политики современной России: Закона о реабилитации прав репрессированных народов 1991 г., Конституции РФ 1993 г., Конституция Республики Дагестан 1994 г., Конституция Республики Калмыкия 1994 г., Концепции национальной политики 1996 г., Закона о национально-культурной автономии 1996 г. (с дополнениями и изменениями на 2004 г.).

Дополнительными источниками исследования являются этносоциоло-гические материалы, собранные на основании интервьюирования представителей ногайского национально-культурного движения Астраханской области.

Методологическая база исследования заключается в сочетании ци-вилизационного и эволюционно-исторического подходов, принципа связи хозяйственно-экономического развития с особенностями построения социальной структуры и сознательной деятельности людей в таких специфических человеческих обществах, какими были номады.

К полезному исследовательскому инструментарию следует отнести такие методы, как метод компаративного анализа, системного и междисциплинарного исследования.

93 Дагестан: этнополитический портрет (Очерки. Документы. Хроника). Т. 3. M., 1995; Калмыкия: этнопо-литическая панорама (Очерки. Документы. Материалы.). Т. 1. M., 1995.; Материалы III съезда Всемирного конгресса татар (28-29 августа 2002 года). Казань, 2003; Специальный выпуск обще ногайского журнала «Половецкая луна». 1991 .№ 2.

94 Полное собрание законов Российской империи. T.1, 26, 38. СПб., 1832; Декреты советской власти. T.l. М., 1957; Российское законодательство. М., 1997.

Целью данного исследования является выявление на основе истори-ко-политического анализа степени и роли влияния прежних традиций потес-тарных властеотношений и сопряженного с ними обычно-правового способа регулирования общественной жизни в современных условиях у народов Нижнего Поволжья с кочевым прошлым.

Для достижения цели были поставлены и выполнены следующие задачи:

1) рассмотреть проблему генезиса и эволюции властно-регулятивных отношений у евразийских кочевников в их сравнительной характеристике;

2) проанализировать этнополитическое развитие и особенности сендента-ризации кочевых сообществ Нижнего Поволжья в составе Российского государства XV-XIX веков;

3) предпринять обзор национальной политики советского государства в 2090-е годы XX века в отношении народов Нижнего Поволжья;

4) охарактеризовать особенности современных этнических процессов и влияние на них потестарно-политических отношений прошлого;

5) проанализировать влияние традиций потестарно-политических отношений и их осознание населением на этнополические процессы в Нижневолжском регионе.

В качестве объекта исследования избраны кочевые социумы Нижнего Поволжья в процессе их развития, а также современное положение народов, имеющих кочевое прошлое.

Предметом исследования является анализ трансформации властно-регулятивных отношений в среде кочевых народов Нижнего Поволжья, рассмотрение влияния их потестарных традиций на современный политический процесс в Нижневолжском регионе.

Научная новизна заключается в том, что в настоящем диссертационном исследовании

1) на основании архивных источников и других исторических документов освещена недостаточно изученная тема в историографии — проблема управления кочевыми народами Нижнего Поволжья российскими властями;

2) впервые в выделенной форме рассмотрены современные этнополитиче-ские процессы в среде народов Нижневолжского региона: казахов, калмыков, ногайцев и туркмен, анализируются закономерности складывания их этнополитических культур в связи с трансформацией социально-регулятивной системы прежнего кочевого образа жизни в аспекте соотношения традиций и инноваций в них;

3) на примере ногайцев предпринят анализ новых внутренних отношений в связи с современными информационно-коммуникативными процессами в дисперсных обществах;

4) активно приводятся собственные полевые этносоциологические данные, характеризующие особенности современной этнической идентичности народов Нижнего Поволжья.

В качестве относительно нового возможно оценить сочетание историко-культурных и политико-правовых подходов в исследовании процессов сендентаризации кочевых обществ в степных просторах Юга России и в Нижнем Поволжье, активно осваиваемых на современном этапе в промышленном отношении.

Положения, выносимые на защиту:

1) существует соответствие обычно-правовых и политических институтов у кочевых сообществ, а в процессе оседания кочевников в связи со сменой социально-экономических условий и внешней административно-политической системы происходит модификация этих институтов;

2) в связи с трансформацией образа жизни кочевых народов произошла эволюция в сфере их социально-политических представлений под влиянием соседних земледельческих народов;

3) в условиях современной этнической мобилизации роль традиционных властных институтов сохраняется в явной и скрытой (латентной) формах;

4) между закономерностями функционирования властно-регулятивных отношений прошлого и складыванием современной этнополитической культуры народов, имеющих кочевое прошлое, имеется тесная связь;

5) в современности наряду с наличием архаических пластов в массовом сознании народов имеет место и политическое конструирование с опорой на традиционализм в интересах властных субъектов.

Практическая значимость исследования. На основании данного диссертационного исследования разработан спецкурс по политической антропологии с опорой на историко-политологический материал властно-правовых отношений кочевых социумов Нижнего Поволжья для преподавания его студентам, обучающимся по специальности 06.10.00. - «Государственное муниципальное управление» в высших учебных заведениях.

Также на основании диссертации составлены прогностические рекомендации органам региональной власти по управлению этнополитическими процессами в Нижневолжском регионе, в частности в связи с возможной адаптацией потестарных традиций.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в научных публикациях автора в форме статей в сборниках работ аспирантов и студентов Волгоградской академии государственной службы и преподавателей Астраханского филиала Волгоградской академии государственной службы, а также отражены в тезисах докладов автора на региональных, межрегиональных и международных конференциях. Общий объем публикаций по теме исследования 1,5 печатного листа.

Диссертация обсуждалась на кафедре истории и теории политики ГОУ ВПО «Волгоградская академия государственной службы».

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования и включает в себя введение, три главы, заключение, список источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Потестарно-политический процесс в традиционалистской этноспецифической среде"

Результаты исследования общественного мнения о главе республиканской власти свидетельствуют о противоположной тенденции. Наблюдается резкое снижение доверия к местной политической элите. Если до 1998 года опросы общественного мнения постоянно фиксировали положительное от

570 Гучинова Э.М.-Б., Таванец С.Д. Указ. соч. С.35.

571 Катушов К.П., Мунянова Б.М. Указ. соч. С. 104.

572 Лиджи-Горяева С.Э., Мунянова Б.М. Политический ресурс власти в Калмыкии и общественное мнение // Социологические исследования. 2003. №3. С. 122.

573 Лиджи-Горяева С.Э., Мунянова Б.М. Указ. соч. С. 122. ношение опрошенных к К. Илюмжинову на уровне 60%, то в 2001 году этот показатель снизился до 31,6%. В то же время он является не только региональным руководителем, но и лидером титульной нации в многонациональной республике, проводящим гибкую национальную политику. Эффективно гармонизируя межнациональные отношения, он умело использует национальные чувства калмыцкого народа для этнополитической консолидации вокруг своей персоны. Однако, как видно, этот ресурс власти Илюмжинова сегодня уже на исходе. В отношении к К.Н. Илюмжинову проявляются и возрастные различия. Число сторонников Президента Калмыкии увеличива

574 ется в старших возрастных группах населения .

С началом периода перестройки, а особенно после распада СССР, с новой силой всплыла тема депортации калмыков в 1943-1944 годах. Как известно, указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 года «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области» начался период 13-летней депортации калмыков.

Мероприятия по выселению калмыков были спланированы по всем правилам специальной операции и исполнены строго по инструкции, утвержденной НКВД СССР еще 1 декабря 1943 года «О порядке проведения мероприятий по делу «Улусы». Инструкция подробно регламентировала все вопросы, связанные с депортацией. Из ее текста видна вся абсурдность и безосновательность предъявляемых калмыцкому народу обвинений: «так как в период немецко-фашистской оккупации Калмыкии калмыки активно помогали немецким захватчикам, выдавали немцам честных советских граждан и после изгнания оккупантов продолжают укрывать созданные немцами бандитские отряды, советское правительство решило в отношении их провести специ

575 альные мероприятия» .

374 Линджи-Горяева С.Э., Мунянова Б.М. Указ. соч. С. 122.

375 Максимов К.Н. Репрессивная политика Советского государства и депортация калмыцкого народа в 1943 году// Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы XX века. Элиста, 2003. С.8.

Калмыки выселялись в восточные районы страны. Выселение с 28 по 31 декабря 1943 года коснулось в основном калмыцкого населения на территории Калмыцкой АССР и Калмыцкого района Ростовской области. Вслед за основной группой в конце марта 1944 года было осуществлено выселение калмыков, проживающих в отдельных населенных пунктах Ростовской области, а в июне 1944 года - из Сталинградской. Всего, таким образом, с учетом солдат и офицеров подверглись депортации около 120 тысяч калмы-ков576.

В местах спецпоселения калмыки находились под гласным и негласным надзором органов внутренних дел, осуществлявшимся спецкомендатурами и тайной разветвленной агентурной сетью.

Согласно указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдельные районы Советского Союза в период Отечественной войны», спецпоселенцы должны были остаться в этом статусе навечно, без права возврата к прежним местам жительства. Определялись строгие меры ответственности за побег. Кроме того, был закрыт доступ обучения спецпоселенцев в высших учебных заведениях, указ также лишил их права выбора работы577.

В официальных правительственных документах, которые не публиковались в открытой печати, осуществление депортации народов объяснялось стремлением якобы ослабить этническую напряженность, обеспечить безопасность в том или ином регионе страны, стабилизировать политическую обстановку. По мнению К.Н. Максимова, «главные же причины этой акции заключались не только в стремлении провести этническую чистку, «переделать» веками складывавшуюся этническую карту страны, но и в том, что советское руководство в какой-то степени хотело переложить свои серьезные промахи, обернувшиеся крупными поражениями в первые годы войны, поте

576 Максимов К.Н. Указ. соч. С. 10.

577 Там же. С. 16. рями людских и материальных ресурсов, на некоторые малочисленные народы, т.е. оно преследовало собственные цели».578

В 1955 году дела репрессированных народов сдвинулись с мертвой точки. 9 мая по постановлению ЦК КПСС все семьи коммунистов были сняты с учета спецпоселений. 4 ноября по постановлению Совета Министров СССР с учета были сняты также участники Великой Отечественной войны, лица, награжденные орденами и медалями СССР, члены погибших на фронтах войны579.

В соответствие с постановлением Президиума ЦК КПСС от 12 марта 1956 года «О снятии ограничений по спецпоселению с калмыков и членов их семей». 17 марта был принят указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении с калмыков и членов их семей, находящихся на спецпоселении», правда, калмыки по нему «не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены»580.

Эти акты отличались половинчатостью, стремлением не подвергать ни малейшей критике проводившуюся ранее политику этнических чисток, массовых депортаций. В них речь шла о том, что люди были выселены «в связи с обстоятельствами военного времени», а теперь их пребывание на спецпоее-лении «не вызывается необходимостью».

XX съезд партии решил исправить допущенную в отношении калмыцкого и ряда других народов несправедливость, восстановить их национальную государственность и тем самым обеспечить необходимые условия для их национального и культурного возрождения и развития. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года «Об образовании Калмыцкой автономной области в составе Ставропольского края» калмыцкий народ был частично реабилитирован. А по очередному Указу от 29 июля 1958 года была восстановлена Калмыцкая АССР, правда, не в прежних границах.

578 Максимов К.Н. Указ. соч. C.I7.

579 Там же.

580 Там же.

По мнению H.JI. Жуковской, «восстановлению республик в прежних (до репрессированных актов) границах мешают руководители тех краев, областей и соседних республик, куда отошли по указу 1940-х годов земли, занимавшиеся ранее депортированными народами, а также сложившийся на этих землях новый контингент населения, который боится каких-либо перемен в своем статусе, нарушения сложившегося уклада жизни, а возможно, и насильственного выселения с «чужой» территории, в «захвате» которой они, впрочем, совершено не виноваты»581.

Так, с начала 90-х годов между Калмыкией и Астраханской областью нарастает конфликтная ситуация, причина которой кроется в желании Калмыкии вернуть себе свои исконные земли и противоположном желании руководства Астраханской области ни в коем случае эти земли не возвращать. Речь идет о землях сегодняшних районов Астраханской области: Лиманском, Наримановском, Енотаевском, составлявших ранее Приволжский и Долба-новский районы Калмыцкой АССР. При восстановлении Калмыкии сначала в виде автономной области, а потом в виде автономной республики была возвращена только часть этих земель.

В местной прессе того времени, а периодически и сегодня, этот вопрос поднимался постоянно582. «Масло в огонь» подлил Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» от 26 апреля 1991 года, где наряду с социальной реабилитацией предусматривалась территориальная - восстановление границ автономных образований данных национальностей, существовавших на момент упразднения автономий и насильственной депортации населения. Причем пункт 6 в окончательной редакции был дополнен косвенным, но абсолютно противоречивым положением — требованием «не ущемлять законных прав и интересов» населения других национальностей, ныне проживающих на территориях, откуда выселялись репрессированные.

581 Жуковская Н.Л. Калмыкия и калмыки в постперестроечный период// Этнографическое обозрение. 1993. №2. С. 18.

Принятие закона дали возможность калмыцкой стороне - официальным органам власти и особенно неформальным земляческим объединениям - претендовать на включение в состав Калмыкии территории площадью до 14 тысяч квадратных километров. В целом территориальные притязания Калмыкии составляют 1/5 часть всей области с населением 158 тысяч человек, из которых примерно 6250 калмыков, что составляет 4% населения. Населенные пункты с преобладающим калмыцким населением здесь вообще отсутствут 583 ют .

Ход политических процессов на территории Калмыкии, настойчивые требования «восстановления территориальной справедливости», поспешная информация в республиканских и центральных газетах создавали дополнительную напряженность. Иногда она ощущалась и в бытовом поведении людей. В 1991-1992 годах неоднократные переговоры астраханских и калмыцких делегаций, встречи рабочих групп по спорным вопросам, работа комиссии Верховного Совета и Правительства России только выявили противопо

584 ложность подходов, но конкретного решения не дали .

Серьезным катализатором событий япилось создание в Элисте в апреле - мае 1991 года национально-политического объединения - так называемого «Долбано-Приволжского землячества», которое состояло из астраханских уроженцев, переехавших в Калмыкию на жительство или работу. Уставной задачей этой организацией было «восстановление территориальной целостности и единства калмыцкого народа до момента выселения путем возвращения двух бывших районов Приволжского и Долбановского Калмыцкой

582 Годаев П. Рана от навета не заживает никогда // Известия Калмыкии. 1992. 19 февраля, 21 февраля. Город Элиста.

583 Рабочие материалы к вопросу о территориальной реабилитации калмыцкого народа (Президиум и исполком Астраханской области, Комиссия по урегулированию межнациональных и территориальных вопросов в связи с принятием закона РСФСР «О реабилитации репрессированного калмыцкого народа») // Состав. Е.А. Покровский, B.M. Викторин, IO.C. Смирнов. Астрахань, 1991. С.31.

584 Викторин B.M. Калмыцкий этнический ареал в Нижнем Поволжье и проблема реализации закона РФ «О реабилитации репрессированных народов» // Этничность и власть в полиэтничных государствах. M., 1994. С.305.

АССР, переданных в состав Астраханской области . для восстановления исторической справедливости»585. Землячество категорически требовало быстрого и однозначного решения территориального вопроса, муссировало слухи о якобы «ущемленном» положении астраханских калмыков. Оно препятствовало организации в Астраханской области, по примеру других национальностей, национально-культурного общества калмыков, полагая, что все подобные объединения должны быть филиалами самого землячества586.

Речь также идет о территории, на которой находится памятник буддийской культуры калмыков — Хошеутовский хурул, построенный в честь участия калмыков в войне 1812 года. Он находится в поселке Речное Харабалин-ского района Астраханской области. Попытки вернуть его Калмыкии с участком прилегающей территории или перевести полностью на свою территорию выглядят в глазах астраханских властей необоснованными притязаниями.

Другая крупная группа бывших кочевников Нижнего Поволжья — это представители казахского народа. По мнению некоторых исследователей, российские казахи образуют особую «этносоциальную общность» , отличительной чертой которой являете?: тесная связь с основным этническим массивом казахов. По сути дела, казахское население России - это казахи, живущие по границам своего этнического ареала.

Формирование казахской диаспоры в новое и новейшее время происходило в основном двумя путями: или проведение государственных границ отделяло часть народа и затрудняло ее общение с основным этническим массивом, или же часть казахских племен по разным причинам откочевала далеко за пределы Казахстана и потеряла связь со своим народом. Наиболее многочисленное казахское население проживает в Астраханской, Оренбургской, Омской, Саратовской и Волгоградской областях.

585 Устав Долбано-Приволжского землячества // Калмыкия: этнополитическая панорама (Очерки. Документы. Материалы). T.l М., 1995. С. 149-150.

586 Викторин В.М. Указ. соч. С.305.

587 Наумова О.Б. Казахская диаспора в России: этническое самосознание и миграционное поведение // Этнографическое обозрение. 2000. №3. С.60-73.

Можно сказать, что и казахи Нижнего Поволжья обладают выраженными особенностями. При этом в восточной части Южного федерального округа, районах Нижнего Поволжья компактно проживает очень специфическая этногруппа казахского населения — так называемые «казахи-букеевцы». Эта этногруппа сложилась в XIX - XX веках. С терминологических позиций, казахи Нижнего Поволжья, как минимум, по двум позициям подходят под определение «ирредента» (скорее, именно такая дефиниция применима к ним в большей мере, чем более употребляемый термин «диаспора»). Ирридента -это этнический массив населения, разделённый госграницей. Более того, «ирреденту», хотя и численно меньшую, представляет собой и субэтнос «казахи-букеевцы». К ним относятся, кроме того, «саратовские» и отчасти «самарские» казахи, а также ещё гораздо более значительная часть (правобережье Урала) казахов Западно-Казахстанской и особенно Атырауской областей западной части Республики Казахстан588.

Астраханская область из всех регионов РФ обладает самым большим по численности казахским населением. Казахи стабильно занимают здесь второе место. В 1989 году их было 126,5 тысяч человек, или 13%, в 2002 году - 142,6 тысяч человек, или 14,5%. Преобладают казахи (свыше 60%) в приграничном с Казахстаном низовом Володарском районе области589.

В соседней Волгоградской области казахи — на третьем месте после русских и татар. В 1989 году - 41,5 тысяч человек, или 1,6%, в 2002 году -46,4 тысяч человек, или 1,7%. Сосредоточены они в основном в левобережье Волги, численно преобладают в Палласовском районе590.

Итого численность казахского населения на востоке Южного федерального округа достигает 200 тысяч человек. Из них в районах правобережья Волги проживает ныне свыше 30 тысяч казахов-букеевцев. В том числе в Республике Калмыкия по переписям регулярно фиксируется 7 тысяч каза

588 Викторин В.М. Очерк о казахах из серии статей «Кто мы астраханцы?» // Астраханские известия. 1994. 7 апреля. Город Астрахань.

589 Материалы сайта: www.perepis2002.ru хов, или 2 % населения591.

В начале 90-х годов стали возникать общества казахской культуры. Так, 22 июня 1990 года учреждается общество казахской культуры Астраханской области «Жолдастык». Все общества стремятся к возрождению традиционной казахской культуры, курируют вопросы организации и обеспечения преподавания родного языка, а также выступают посредниками связи нижневолжских субъектов с республикой Казахстан, что ярко видно на примере Астраханской области. Можно сказать, что свою деятельность они строят, опираясь на общеказахское национальное самосознание592.

Известны претензии националистической партии «Апаш», воссозданной в Казахстане в начале 1991 года, на соседние российские территории с казахским компактным населением. Эти претензии, впрочем, не получили серьёзного развития, но встретили интерес у части местных деятелей этнополитической ориентации (причем больше не в дельтовых и пойменных, а верховых районах).

Граница между областями Российской федерации и Республики Казахстан (свыше 700 км на участке Южного федерального округа) стала теперь государственной, и её непростая кодификация и делимитация сейчас завершается двусторонней работой. Исследователи геополитических процессов вокруг Каспийского региона, А.В. Дмитриев, П.Л. Карабущенко, Р.Х. Усма-нов отмечают: «Геополитическая трансформация региона заключается в новой формуле баланса сил. Абсолютное доминирование какой-либо державы здесь сомнительно не только потому, что оно было бы неадекватным (как и ранее) закономерностям геополитики, но еще и потому, что поставило бы новые независимые государства Центральной Азии (особенно граничащие с Афганистаном) перед необходимостью болезненного выбора между альтерна

CQ1 тивами, что лишило бы их столь важного статуса политических субъектов» .

590 Население Волгоградской области. Волгоград, 2003. С.5.

591 Материалы сайта: vvvvvv.perepis2002.ru

592 Астраханские казахи: история и современность. Астрахань, 2002. С.72.

593 Дмитриев А.В., Карабущенко ПЛ., Усманов Р.Х. Геополитика Каспийского региона (взгляд из России). Астрахань, 2004. С. 102.

По данным на 2000 год, в миграционном потоке из Казахстана в Россию в 4-5 раз превышает число мигрантов из России в Казахстан, причем этот миграционный поток не иссякает, а, по данным России, увеличивается. Число же перемещающихся из России в Казахстан снизилось в 3-4 раза. Факторы миграций как российских, так и казахстанских казахов довольно очевидны. Важнейший из них — экономический594.

Так, «экономические факторы в целом препятствуют миграции российских казахов в Казахстан; напротив, они являются причиной реальной иммиграции казахов из приграничных районов Казахстана в Россию.

К политическим факторам, способным вызвать миграцию, можно отнести образование независимого Казахстана. Однако это событие не стало причиной сколько-нибудь заметного оттока российских казахов в Казахстан. Многие из уехавших вернулись обратно по очень характерным причинам: «недостаточное знание языка, менталитет другой - для российский казахов характерна раздвоенность самосознания, проблемы в быту»595.

Исследователь пограничной безопасности С.В. Голунов обращает внимание на конфессиональную составляющую этих процессов, которая, по его мнению, может стать сопряженной с политикой: «Значимость религиозного фактора может существенно возрасти в контексте происходящих в настоящее время миграционных процессов. Так, миграция из соседней Западно-Казахстанской области, где уровень жизни значительно ниже, чем даже в наиболее бедных районах Волгоградской области, приводит к тому, что соотношение между русскими и казахами в приграничных районах явно меняется в пользу последних, уже достигая, по многим оценкам, пропорции 50:50. Обостряется конкуренция за рабочие места; по мнению некоторых представителей проживающего в Палласовском районе русскоязычного населения, происходит фактическое закрепление престижных должностей за казахскими кланами. Недостаточное внимание к этой и другим социальным проблемам чревато

594 Наумова О.Б. Указ. соч. С.69.

595 Наумова О.Б. Указ. соч. С.69. возможностью использования различными общественно-политическими силами исламского фактора для достижения своих, вполне земных целей, включая борьбу за власть или более высокий социальный статус596.

В региональной прессе Волгоградской области иногда появляются тревожные публикации о ситуации в Палассовском районе. На фоне сложной социально-экономической ситуации имеет место распространение радикальных настроений среди местных мусульман казахской национальности, а так

SQ7 же мигрантов из Северного Кавказа . Указанные тенденции противоречат особенностям культуры казахского народа, где приверженность к исламу в силу исторических обстоятельств образа жизни не была такой сильной по сравнению с оседлыми жителями, особенно народами Кавказа598.

Процессы европеизации, или модернизации, культуры российских казахов и отражение этих процессов в их этническом самосознании (ощущение себя «современными», «культурными») является основой для миграции российских казахов из сельской местности в город, из мелких городов — в более крупные. Эти же аспекты самосознания городских казахов России («образованные», «предприимчивые», «деловые», «напористые») делают возможным их переезд в северные города Казахстана, близкие к России по этнокультурной обстановке, где они могли бы иметь преимущества и перед русскими из-за своей этнической принадлежности, и перед казахами в силу своих деловых качеств и уровне образования. I

Важной составляющей социокультурной характеристики казахов является наличие стойкого представления о своей родоплеменной принадлежно

596 Голунов С.В. Религиозный фактор и восприятие пограничной безопасности в Волгоградской области // Материалы краеведческих чтений, посвященных 75-летию областного общества краеведов. Вопросы краеведения. Вып. 6. Волгоград, 2000. С.309-310.

597 Серенко А. Кавказские пленники - ими вполне могут оказаться жители Волгоградской области // Независимая газета. 1999. 14 сентября. Город Москва; Лидии А. Нужна ли нам Палласовка // Московский комсомолец в Волгоградской области. 2001. 19-26 апреля. Город Волгоград; Барыкин И. В одиночку нам не выжить // Волгоградская правда. 2002.26 марта. Город Волгоград.

548 Шакурова Ф.А. Менталитет кочевников и ислам // Этничность и конфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России. М., 1998. С.85-91. сти. В то же время, по данным исследований О.Ю. Наумовой, «родоплеменное сознание в настоящее время у российских казахов выражено весьма слабо. Как правило, казахи всех возрастов знают название своего мелкого родового подразделения «ру», однако очень немногие представляют себе родоплеменную структуру казахов в целом и место в ней своего «ру». Молодежь подчас не знает не только своего жуза, но не имеет понятия о существовании жузов вообще. Лишь единицы знают своих предков до седьмого поколения. В связи с этим утеряны представления об экзогамных запретах, что не соответствует традиционным представлениям казахов. Сегодня российские казахи не ощущают жизненной необходимости в знании родоплеменной структуры. Все члены одного «ру» по-прежнему считаются родственниками, однако реальных родственных связей, предполагающих взаимные обязательства, взаимопомощь и т.п., между ними не существуют. Исчезло понятие «старшинства» рода»»599.

Но принадлежность к родовым группам, несмотря на это, является основным фактором сохранения казахской идентификации, особенно когда речь идет о казахах, живущих в районах с компактным проживанием других тюркских народов, в частности бывших кочевников, например, поганцев в Астраханской области. В других регионах, например, в Волгоградской области, российские казахи сохранили свою этническую идентификацию в силу противопоставления окружающему европейскому населению, резко отличающемуся от них по антропологическому типу, языку и религии.

Можно сказать, что сложилось локальное самосознание российских казахов, ярко проявляющееся при сравнении себя с казахами, живущими в Казахстане. В первую очередь российские казахи обращают внимание на владение родным языком. Плохое знание казахского языка является основным признаком, по которому казахстанские казахи отличают «российских».

Другой важной шкалой, в рамках которой российские казахи противопоставляют себя казахстанским, является шкала, ограниченная понятием «традиционное - современное». По мнению российских казахов, у них более

599 Наумова О.Б. Указ. соч. С.62. демократические отношения в семье, чем у казахстанских казахов: не соблюдаются обычаи избегания между свекром и невесткой, можно назвать старших родственников мужа их собственными именами, упрощаются отношения между старшими и младшими. «В целом российские казахи более европеизированы, а казахи Казахстана (особенно в однонациональных казахских районах) в большей степени традиционны. Осмысливая это явление, российские казахи, живущие в селах, формируют положительный автостереотип, компенсируя утрату традиционной культуры позитивной оценкой вновь приобретенных ценностей. Они называют себя «современными», «культурными» казахами, противопоставляя себя «чистым», «строгим» казахстанским казахам, причем понятие культуры у них связывается с западной культурой.

Аналогичные автостереотипы складываются у российских казахов-горожан. Частичная языковая русификация и постепенное усвоение европеизированных стереотипов поведения привели к появлению некоего подобия этнонима «обрусевшие казахи»»600.

Сложившиеся стереотипы обуславливают несколько настороженное отношение российских сельским казахов к жизни в Казахстане. Они ("читают, что их неполная включенность в родоплеменные структуры и традиционное общество, незнание языка создадут им вполне определенные трудности. Локальное самосознание российских казахов основывается не только на противопоставлении себя казахстанские казахам, но и на осознании своей территории расселения в качестве «родной земли». Общеказахское же самосознание выражается в том, что никто из российских казахов, несмотря на процессы европеизации и русификации, не сомневается в своей принадлежности к казахскому народу.

Установлено, что многие казахи из Нижнего Поволжья заняли видное положение в органах государственной власти как в своих регионах, так и в самой республике Казахстан. В Астраханской области, помимо значительного прироста казахского населения, статистически прослеживается и быстрое увеличение молодой интеллигенции из этого народа. Положительно сказа

600 Наумова О.Б. Указ. соч. С.65. лись энергичные меры 60-70-х годов по изучению русского языка - важнейшего средства межэтнического общения601.

Специфика современного положения народов, имеющих кочевое прошлое, во многом связана с прошлым подвижным образом жизни. Так, на примере ногайцев видно, что следствием такого прошлого стало отсутствие единой территории проживания, аккультурационные процессы в их среде, иерархичность самосознания некоторых территориальных групп, включая и проблему точной фиксации численного состава этого народа. А отсюда главной целью их этнополитического движения современности является создание независимого этнотерриториального образования в форме республики.

Кочевники в прошлом занимали не совсем благоприятную экологическую нишу, да и сегодня территория проживания этих народов находится на периферии модернизационных процессов, так как за редким исключением им удалось полностью интегрироваться в существующие социально-экономические системы, возникшие вокруг районов проживания земледельческих этносов.

Доминировавшие в России в начале 90-х годов этические принципы общественно-политической жизни привели к возрождению и затем функционированию в различных сферах общественной жизни линиджевых тождеств у народов с кочевым прошлым. Как известно, в досоветский период родоп-леменное отождествление являлось одним из ключевых объектов идентификации у них. В советский период, несмотря на воздействие модернизации, не произошло полного нивелирования данного типа отождествления, в особенности линиджевых идентичностей. Поскольку модернизационные процессы в России и странах Ближнего Зарубежья исторически носили во многом анклавный характер, полной и тотальной ассимиляции этих народов не происходило. Именно поэтому и оставались сохраненными такие пласты сознания, как субэтничекие и родовые тождества.

Нижнее Поволжье в этом отношении выступает показательным регионом, так как в составе его населения присутствуют народы, имевшие кочевое

601 Астраханские казахи: история и современность. Астрахань, 2000. С.111-112. прошлое, при этом на разных стадиях эволюции. Одни из них, например, юр-товские ногайцы, осели на землю еще в начале XIX века и почти полностью нивелировали прошлую социальную организацию. Интересно, что в этом случае мы имеем дело с памятью о ней без определения их прошлого функционального назначения. Другие, например, ногайцы-карагаши, калмыки и казахи, полностью осели на землю в период коллективизации 30-х годов XX века и сохранили стойкую память и функциональное назначение родовых сегментов.

Таким образом, социокультурная составляющая властно-регулятивных отношений, связанная с прошлой традицией, в современном оформлении предстает в модернизированном виде. Играя подчас политическую роль, она дает о себе знать в тяготении людей к ней и восстановлению своего былого значения, особенно у представителей сельского населения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Современная общественно-политическая реальность характеризуется новым всплеском традиционализма, основанного на апологии пережитков социальных институтов прошлого. Экспертный анализ показывает, что определяющим фактором этого процесса является существующая межэтническая дистанция, проявляющаяся особенно явно в транзитном состоянии общества.

Можно сказать, что подобное положение дел было изначально заложено в процессе исторического развития человеческого общества, поскольку разные народы имели неравные возможности для своего воспроизводства, вследствие чего одним народам приходилось следовать за другим, подстраивая свои институты и нормы, а также используя технические новшества передовых социумов и, соответственно, нивелировать и предавать забвению свою этнокультурную целостность.

Иллюстрацией, таких отношений могут служить кочевые социальные организмы, развитие которых проходило поистине альтернативным образом. Их складывание и ьоспроизводство проходило в аридной зоне, где выбранное направление хозяйствования было оптимальным способом приспособления к экологическим условиям. Этим определялся вектор политического развития, которое наиболее интенсивно проходило у этих народов в зонах контактов с земледельческими цивилизациями.

Несмотря на то, что кочевники сохраняли архаические социальные отношения, они до определенного периода времени представляли реальную угрозу для оседлых народов. Последним из них приходилось организовывать свою защиту, которая не всегда была действенной. Но начиная с эпохи Нового времени кочевники полностью отходят на задний план мировой истории, в их среде убыстряются процессы социальной дифференциации, их социально-политическая организация начинает распадаться. Соседние государства подчиняют эти народы своей власти и распространяют на них свои системы ценностей и отношений.

Показательным примером взаимоотношений оседлого государства с кочевниками является Россия. Само становление российской государственности проходило в процессе противостояния кочевникам. Одним из регионов, где наиболее интенсивно развивались эти отношения, было Нижнее Поволжье, которое начиная с середины XVI века было центром взаимоотношений с такими кочевыми народами, как ногайцы, калмыки, туркмены, казахи.

Пребывание кочевников в системе государственно-правовых отношений Российской государства отразилось на постепенном изменении их общественно-политической организации. Изначально управление ими было экстерриториальным и в этом отношении отвечало интересам развития кочевых этносов. Но взаимоотношения правовых систем — государственной и традиционной - шло в сторону усиления влияния первой и перехода на бытовой уровень второй.

Кочевые народы часто становились буфером во взаимоотношениях с другими государствами. А образ жизни, который вели кочевые народы, становился неминуемым препятствием их интеграции в социально-политическую систему Российского государства. В силу конфликтности и трудности управления кочевыми народами власти всячески пытались провести их обоседле-ние на землю, создавая для них привилегии в разных регионах земледельческого образа жизни. Полностью переход к оседлому образу жизни и забвение кочевнических структур происходит в период установления советской власти, особенно начиная с периода коллективизации.

В рамках созданной советской системы, исходя из политики государства, направленной на построение новой исторической общности «советский народ», произошло некоторое нивелирование отличий между различными этносоциумами, входившими в состав СССР. Также нужно отметить, что XX век - это время ускоренных модериизационных процессов, связанных с развитием техносферы человечества, что неминуемо затронуло всю совокупность внутренних и внешних отношений различных народов. Однако, как показал недавний исторический опыт, процесс модернизации может встречать сопротивление со стороны базисных основ социальной практики людей, сложившейся еще в период традиционного общества. Иногда это обусловлено, кроме всего прочего, и политическим фактором, когда заинтересованные субъекты в своих властных целях используют как во внутренних, так и во внешних отношениях ментальные пласты массового сознания людей.

Можно утверждать, что данная модель общественного конструирования - это не то общество, каким оно представлено формально, например, в законодательных актах. Общественная жизнь на практике строится отчасти на основе традиционных социальных представлений, отчасти - на удобных политическим лидерам модернизированных формах социально-правовых обычаев.

Наличие больших пластов традиционной культуры в современной социальной практике особенно показательно на примере бывших кочевых народов, так как полная интеграция их в существующие социально-политические системы на пространстве России и Ближнего Зарубежья началась совсем недавно, в начале XX века. Прошлое наследие кочевых народов подверглось нивелировке только в течение XX века, а когда советская система распалась и в условиях переходного периода возросло значение этнической самоидентификации, пережитки прошлого неминуемо проявились как один из факторов сохранения национальной самобытности и/или опоры внутренних отношений власти.

Так, политическую актуализацию среди народов Нижнего Поволжья получило прошлое родоплеменное устройство. Это особенно заметно на примере калмыков в связи с наличием у них этнотерриториального образования в виде Республики Калмыкия в составе Российской Федерации. Данные сегменты социальной организации, выступающие как пережитки прошлых отношений в рамках кочевого образа жизни, стали фактором солидаризации в условиях борьбы за власть.

В условиях отсутствия остроты политической борьбы внутри этноса, как в большинстве случаев в Астраханской области, родовые сегменты служат в основном для подчеркивания своей отличности от окружающих народов и выполняют также функцию солидаризации, имеющую общеэтническое значение. Стойкие формы родовых компонентов в среде бывших кочевников Нижнего Поволжья фиксируются у казахов, менее явно у ногайцев и туркмен. Можно также отметить, что соседство с независимым государством Казахстан, в политическом процессе которого тоже превалирует данная форма отношений, оказало некоторое влияние на акцентирование данных представлений у казахского населения Южного Федерального округа.

Получили распространение среди народов, имеющих кочевое прошлое, попытки возрождения традиционных институтов в виде советов старейшин. Эту практику только можно приветствовать, хотя их современная форма и функциональная нагрузка отличается от традиционного прошлого, потому что инициируется сверху и носит в основном символических характер, сопряжённый с необходимостью расширения авторитета власть предержащих среди местного населения.

Проведенное исследование показало, что многие противоречия, возникшие в ходе истории, неожиданно могут найти почву для проявления в будущем. В этом отношении особенно показательны народы, утратившие свою государственность. Так, идеология прошлого единства в рамках государства Ногайской Орды стала основным содержанием современного этнополитиче-ского движения ногайцев. Характерно, что, не имея возможности быть реализованной в современности, эта идеология находит выражение в художественном творчестве и общем мировоззрении ногайцев.

Пример ногайцев очевидно показывает, как прошлый кочевой образ жизни этого народа полностью определил их современную этнополитиче-скую судьбу. Представители ногайского этноса по территории проживания не везде полностью интегрированы в существующие этнополитические отношения в субъектах РФ, особенно показательны эти отношения на примере Северного Кавказа, где, как известно, преобладают гиперэтничные установки в общественно-политических отношениях.

Неминуемым следствием дисперсного расселения стали аккультураци-онные процессы в среде ногайского этноса. На примере ногайцев Нижнего Поволжья отчетливо видно, что это отражается на их самосознании. Среди факторов инновационного оформления идентичности этой этнотерритори-альной группы можно назвать соседство с народами, близкими по культурно-языковым характеристикам, например, татарами и казахами, численное доминирование последних в некоторых районах проживания ногайцев, а также лучшие их возможности трансляции этнической культуры, что особенно заметно в настоящее время.

Диссертационное исследование показало, что при поисках ответа на существующие вопросы современности всегда нужно опираться на исторический материал, поскольку подспудно или явно прошлые условия и закономерности, породившие какой-либо общественный процесс, продолжают играть роль и сегодня, и только на основе комплексного анализа можно прогнозировать, в какой форме это проявится в будущем.

Список научной литературыИдрисов, Эльдар Шамигуллович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Архивные источники

2. ГААО. Ф. 1. Он. 1 Д. 460. Л. 47.

3. ГААО. Ф. 1. Он. 1. Д. 538. Л. 37.

4. ГААО. Ф. 1. Он. 1. Д. 2310. Л. 9.

5. ГААО. Ф. 1. Он. 3. Т. 2. Д. 450. Л. 17.

6. ГААО. Ф. 1. Он. 6. Т. 2. Д. 2085. Л.

7. ГААО. Ф. 1. Он. 7. Т. I. Д. 291. Л. 22.

8. ГААО. Ф. 1. Он. 7. Т. 2. Д. 2180. Л.

9. ГААО. Ф. 1. Он. 7. Т. 2. Д. 2977. Л. 10.

10. ГААО. Ф. 1. Он. 8. Д. 101. Л. 22.

11. ГААО. Ф. 1. Он. 10. Д. 1398. Л. 10.

12. ГААО Ф. 1. Оп. 16. Д. 154. Л. 51.

13. ГААО. Ф. 2. On. 1. Д. 290. Л. 49.• 13. ГААО. Ф. 394. On. 1. Д. 4372. Л. 43.

14. ГААО. Ф. 476. Он. 1. Д. 819. JI. 80.

15. ГААО. Ф. 476. On. 1. Д. 839. Л. 43.

16. ГААО. Ф. 476. Оп. 1.Д. 1345. Л. 24.

17. ГААО. Ф. 476. Оп. 2. Д. 143. Л. 19.

18. ГАСД АО. Ф. 325. Оп. 126. Д. 239. Л. 10.

19. ГАСДАО. Ф. 1319. Оп. 69. Д. 132. Л. 5.

20. ГАСД АО. Ф. 1319. Оп. 72.Д. 49. Л. 101.. Правовые документы

21. Закон о реабилитации репрессированных народов. 1991. 26 апреля.

22. Закон о национально-культурной автономии. 1996. 17 июня.

23. Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957. С.626.

24. Казахско-русские отношения в XVI-XVIII вв. (сборник документов и материалов). Сост. Ф.Н. Киреев и др. Алма-Ата, 1961. С.576.

25. Конституция Российской Федерации. 1993. 12 декабря.

26. Конституция республики Дагестан. 1996. 26 июня.

27. Конституция республики Калмыкия. 1994. 5 апреля.

28. Концепция национальной политики. 1996. 15 июня.

29. Материалы по истории русско-монгольских отношений, 1607-1636гг.: Сб. док. М., 1974. С.350.

30. Материалы по истории русско-монгольских отношений, 1636-1654гг. М., 1974. С.340.

31. Под стягом России: сборник документов. М., 1992. С.432.

32. Полное собрание законов Российской империи. Т. 1. СПб., 1832. С.1345.

33. Полное собрание законов Российской империи. Т. 26. СПб., 1832. С. 1009.

34. Полное собрание законов Российской империи. Т. 38. СПб., 1832. С. 1267.

35. Российское законодательство. М., 1997. С.768.

36. Указ Президиума Верховного Совета СССР or 27 декабря 1944 «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области».

37. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР и упразднении Грозненской области».

38. I. Письменные свидетельства путешественников и ученых прошлого, личные записки и письма государственных деятелей

39. Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгутского, и поступков их ханов и владельцев. Элиста, 1995. С. 157.

40. Герберштейн С. Записки о Московских делах. СПб., 1908. С. 429.

41. Канцлер князь Александр Андреевич Безбородко в связи с событиями его времени. Ч. 1. Спб., 1879. С. 320.

42. Кидирниязов Д.С. Ногайцы в известиях русских, западноевропейских и восточных авторов XV-XVIII вв. Махачкала, 1999. С. 416.

43. Люк Ж. де Описание перекопских и ногайских татар, черкесов, мингрелов и грузин // Записки Одесского общества истории и древностей. Одесса. 1879. Т. XI. С. 421-497.

44. Меховский М. Трактат о двух Сарматиях. М.-Л., 1936. С. 221.

45. Сборник русского исторического общества. Т. 36. СПб., 1882. С. 589.

46. Степной закон. Обычное право казахов, киргизов и туркмен. М., 2000. С. 289.

47. Суворов А.В. Походы и сражения в письмах и записках. М., 1990. С.478.

48. Татищев В.Н. Записки. Письма: 1717-1750. М., 1990. С.439.1.. Справочные и статистические материалы, отчеты органов власти

49. Астраханская область: Справочник по административно территориальному делению. Волгоград, J9S4. С.221.

50. Население Волгоградской области. Волгоград, 2003. С.ЗЗ.

51. V. Материалы съездов национально-культурных организаций, публичные выступления политических деятелей

52. Дагестан: этнополитический портрет (Очерки. Документы. Хроника). Т. 3. М., 1995. С.257.

53. Калмыкия: этноиолитическая панорама. (Очерки. Документы. Материалы.). Т.1. М., 1995. С.235.

54. Материалы III съезда Всемирного конгресса татар (28-29 августа 2002 года). Казань, 2003. С. 608.

55. Специальный выпуск общеногайского журнала «Половецкая луна». 1991. №2. С. 1-20.

56. V. Публикации в центральной и региональной прессе

57. Астраханские известия. 2004. 29 января. Город Астрахань.

58. Астраханские известия. 2004. 18 июня. Город Астрахань.

59. Астраханские известия. 2002. 26 сентября. Город Астрахань.

60. Астраханские известия. 2004. 9 декабря. Город Астрахань.

61. Вечерняя Казань. 1991. 21 октября. Город Казань.

62. Волга. 2005. 17 февраля. Город Астрахань.

63. Волгоградская правда. 2002. 26 марта. Город Волгоград.

64. Восточный экспресс. 2001. 23 февраля 1 марта. Город Казань.

65. Восход. 1996. 15 ноября. Город Ставрополь.

66. Голос Крыма. 2004. 10 декабря. Город Симферополь.

67. Диалог Астрахань. Печатный орган обкома КПСС. 1989. №17. С.1823.

68. Заря Каспия. 2004. 10 октября. Пос. Володарский Астраханской области.

69. Звезда Поволжья. 2002. 21-27 марта. Город Казань.

70. Известия. 2002. 17 октября. Город Москва.

71. Известия Калмыкии. 1991. 21 сентября. Город Элиста.

72. Известия Калмыкии. 1991. 18 октября. Город Элиста.

73. Известия Калмыкии. 1992. 2 июня. Город Элиста.

74. Известия Калмыкии. 1999. 27 февраля. Город Элиста.

75. Коммунист Приволжья. 1987. 13 января. Пос. Началово Астраханской области.

76. Коммунист Приволжья. 1989. 27 июля. Пос. Началово Астраханской области.

77. Комсомолец Калмыкии. 1990. 29 ноября. Город Элиста.

78. Красноярский вестник. 1992. 23 января. Пос. Красный Яр Астраханской области.

79. Красноярский вестник. 1992. 21 марта. Пос. Красный Яр Астраханской области.

80. Красноярский вестник. 1992. 16 апреля. Пос. Красный Яр Астраханской области.

81. Красноярский вестник. 1996. 9 мая. Пос. Красный Яр Астраханскойобласти.

82. Красноярский вестник. 1996. 8 июня. Пос. Красный Яр Астраханской области.

83. Красноярский вестник. 1998. 19 ноября. Пос. Красный Яр Астраханской области.

84. Ленинский путь. 1989. 2 февраля. Город Харабали Астраханской области.

85. Московский комсомолец в Волгоградской области. 2001. 19-26 апреля. Город Волгоград.

86. Московский комсомолец в Дагестане. 2003. 21 сентября. Город Махачкала.

87. Независимая газета. 1999. 1 июня. Город Москва.

88. Независимая газета. 1999. 14 сентября. Город Москва.

89. Новое время. 2003. 5 октября. Город Москва.

90. Приволжская газета. 2002. 13 декабря. Пос. Началово Астраханскойобласти.

91. Пульс Аксарайска. 2005. 14 января. Город Астрахань.

92. Российская газета. 2002. 14 июня. Город Москва.

93. Ставропольская правда. 2003. 1 марта. Город Ставрополь.

94. Строитель коммунизма. 1988. 15 октября. Пос. Красный Яр Астраханской области.

95. Сэлам. 2005. Январь. №1. Город Астрахань.1. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

96. Абашин С.Н. Социальные корни среднеазиатского исламизма (на примере одного селения) // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М., 1997. С.447-467.

97. Абдулатипов Р.Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М., 2000. 345 с.

98. Абылхожин Ж.Б., Козыбаев М.К., Татимов М.Б. Казахстанская трагедия // Вопросы истории. 1989. №7. С.53-71.

99. Аверкиева Ю.П. Индейцы Северной Америки. М., 1974. 378 с.

100. Авксентьев А.В., Авксентьева В.А. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения. Ставрополь, 1993. 223 с.

101. Авляев Г.О. Происхождение калмыцкого народа. Элиста, 2002. 325 с.

102. Абдулатипов Р. Г. Национальный вопрос и государственное устройство России. М., 2000. 656 с.

103. Алексадров В.А. Обычное право крепостной деревни России. М., 1983. 2/6 с.

104. Алексеев В.В., Алексеева Е.В., Зубков К.И., Побережников И.В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике XVI-XX века. М., 2004. 600. с.

105. Ю.Алексеев С.С. Теория права. Харьков, 1994. 223 с.

106. П.Алексеева Е.П. Древняя и средневековая история Карачаево-Черкесии (вопросы этнического и социально-экономического развития). М., 1971. 354 с.

107. Андрианов Б.В. Неоседлое население мира. М., 1985. 280 с.

108. Аренова М.М., Калмыкова С.К. этносоциальная действительность Казахстана// Социологические исследования. 1998. №3. С.45-58.

109. Н.Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности // Живая старина. 1896. Вып. 3-4. С.277-456.

110. Арифханова З.Х. Роль маххали в возрождении национальных традиций узбекского народа// Общественные науки в Узбекистане. Ташкент, 1998. №7. С. 17-28.

111. Арсланов Л.Ш., Викторин В.М. Кто такие астраханские ногайцы // Политическая агитация. 1988. № 20. С. 11-15.

112. Арсланов Л.Ш., Викторин В.М. Астраханские татары. История и этнический состав населения Астраханской области // Материалы по истории татарского народа. Казань, 1995. С.335-366.

113. Артемова О.Ю. Личность и социальные нормы в ранней первобытной общине. М., 1987. 378 с.

114. Аставацурова М.А., Савельев В.Ю. Диаспоры Ставропольского края в современных этнополитических процессах. Ротов-на-Дону, Пятигорск, 2000. 242 с.

115. Астраханские казахи: история и современность. Отв. ред. Г.Д. Урастаева. Астрахань, 2000. 277 с.

116. Атаев М.М., Гаджиев Н.М. Этнополитические процессы в постсоветском Дагестане. Махачкала, 1998. 232 с.

117. Ахиезер А.С. Социально-культурные проблемы развития России. Фило-совский аспект. М., 1992. 82 с.

118. Ахиезер А.С. Между циклами мышления и циклами истории // Общественные науки и современность. 2002. №3. С.14-38.

119. Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. М., 1965. 195 с.

120. Афанасьев М.Н. Клиентелла в России вчера и сегодня // Политические исследования. 1994. №1. С.121-126.

121. Афанасьев М.Н. Клиентизм: историко-социологический очерк // Политические исследования. 1996. №6. С.97-108; №7. С. 157-166.

122. Бабич И.Л. Эволюция правовой культуры адыгов (1860-1990 гг.). М., 1999. 376 с.

123. Бакаева Э.П. Об особенностях современной религиозной ситуации в Калмыкии (буддизм и «посвященные») // Этнографическое обозрение. 2004. №3. С.23-39.

124. Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоут-ского, и поступков их ханов и владельцев. Элиста, 1995. 204 с.

125. Баландье Ж. Политическая антропология. М., 2001. 204 с.

126. Барфилд Т. Монгольская модель кочевой империи // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2004. С.254-269.

127. Бекмаханова Н.Е. Легенда о невидимке (Участие казахов в Крестьянской войне под руководством Пугачева 1773-1775). Алма-Ата, 1968. 345 с.

128. Бичурин Н.Я. Свод сведений о народах обитающих, обитающих в Средней Азии в древние времена. М., Л., 1950. 382 с.

129. Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до нашего времени. Элиста, 1991. 127 с.

130. Блок М. Короли-чудотворцы: очерки представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М., 1998. 721 с.

131. Бобровников В.О. Теория и практика правового плюрализма на Северном Кавказе // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М., 2000. С. 134147.

132. Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие: очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана. М., 2002. 368 с.

133. Ботяков Ю.М. Некоторые аспекты традиционной политической культуры туркмен XIX-XX вв. //Этнические аспекты власти. СПб., 1995. С.189-210.

134. Ботяков Ю.М. Институт насилия в политической культуре туркмен: традиция и современность // Антропология насилия. СПб., 2001. С.294-332.

135. Бочаров В.В. Власть. Традиция. Управление. (Попытка этноисторического анализа политических культур современных государств Тропической Африки). М., 1992. 320 с.

136. Бочаров В.В. Интеллигенция и насилие: социально-антропологический аспект//Антропология насилия. СПб., 2001. С.39-88.

137. Бромлей Ю.В. Опыт типологизации этнических общностей // Советская этнография 1975. №5. С. 12-41.

138. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973. 283 с.

139. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии. М., 1981. 390 с.

140. Брусина О.И. Социально-правовые система новых среднеазиатских государств в контексте теории правового плюрализма // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М., 2000. С. 141-154.

141. Бугай Н.Ф., Гонов A.M. Кавказ: народы в эшелонах (20-60-е годы). М., 1998.368 с.

142. Бушев П.П. Посольство Артемия Волынского в Иране в 1715 — 1718 гг. М., 1978.287 с.

143. Быков А.Ю. Административно-территориальные реформы в Букеевской орде (первая половина XIX века) // Актуальные вопросы истории Сибири. Третьи научные чтения памяти профессора А.П. Бородовкина. Барнаул, 2002. С.414-420.

144. Быков А.Ю. Россия и Казахстан (XVII-XIX вв.) // Тюркологический сборник: Россия и тюркский мир. М., 2003. С.51-118.

145. Валеев Д.Ж. Обычное право и его генезис // Правоведение. 1974. №6. С.71-78.

146. Валиханов Ч.Ч. Записка о судебной реформе // Собрание сочинений в 5-и тт. Алма-Ата, 1985. Том. IV. С.80-104.

147. Васильев Д.С. Становление политической администрации // Народы Азии и Африки сегодня. 1980. № 1. С. 172-186.

148. Васильев Д.С. Протогосударство чифдом // Народы Азии и Африки сегодня. 1981. № 6. С.157-175.

149. Васильев Д.С. История Востока. М., 1993. Т. 1. 495 с.

150. Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.702 с.

151. Венгеров А.Б., Куббель Л.Е., Першиц А.А. Этнография и науки о государстве и праве // Вестник АН СССР. 1983. №10. С. 24-42.

152. Венгеров А.Б. Значение археологии и этнографии для юридической науки // Советское государство и право. 1983. №3. С. 25-47.

153. Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь М., 1997. 480 с.

154. Викторин В.М. К этнической истории карагашей // Поволжский край. Межвузовский научный сборник. Вып.-8. Вопросы социально-экономического развития и общественного движения в крае. Саратов, 1983. С.147-162.

155. Викторин В.М. Потестарно-политические и правовые отношения (Взаимодействие внутренних и внешних факторов) // Философские проблемы государства и права. Саратов, 1988. С.123-135.

156. Викторин В.М. Интерстадиал (к перерыву постепенного этнического развития при присоединении Нижнего Поволжья к Российскому государству) // Материалы IV краеведческой конференции. Ч. 1 / Отв. ред. Е.В. Шнайдштейн. Астрахань, 1991. С. 46-50.

157. Викторин В.М. Астраханские ногайцы // Ногайцы сегодня (Исследования по прикладной и неотложной этнологии. Документ № 44). М.: ИЭА РАН., 1993. С.20-31.

158. Викторин В.М. Этнополитический интерстадиал XVI-XV1I вв. и его носители (от Астраханского ханства к Астраханскому воеводству) // Проблемы взаимодействия национальных культур. Ч. 1 / Ред. Е.М. Пигарев. Астрахань, 1995. С.7-8.

159. Викторин В.М. Обычное право в истории кочевой жизни ногайцев // Обычное право в России: Проблемы теории, истории и практики. Ростов-на-Дону, 1999. С.94-111.

160. Викторин В.М. Калмыцкий этнический ареал в Нижнем Поволжье и проблема реализации Закона РФ «О реабилитации репрессированных народов» // Этничность и власть в полиэтничных государствах. М., 1994. С.299-309.

161. Викторин В.М. Российское государство и кочевые народы // История России: Россия и Восток. Спб., 2002. С. 152-189.

162. Викторин В.М. Мурзы и эмеки // Научный вестник Астраханского филиала ВАГС. Вып. 2. С.57-74.

163. Владимерцев Б.Я. Общественный строй монголов. JL, 1934. 223 с.

164. Волкова Н., Сергеева А. Дагестан: исторический и современный аспект этнокультурных процессов // Дагестан: этнополитический портрет ( очерки, документы, хроники) Т. 3. М., 1995. С.30-32.

165. Воробьева Е.И. Христианизация мусульман в имперской политике самодержавия // Имперский строй России в региональном измерении XIX — начала XX вв. М., 1997. С.224-237.

166. Геллер М.Я. История Российской империи. Т. 2. М., 1997. 537 с.

167. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991. 320 с.

168. Глухов И. От патриархальщины к социализму. Астрахань, 1926. 86 с.

169. Гоголданова З.-Э.Г., Гузенкова Т.С. Субэтнические группы: представления и реальность // Калмыки: перепутье 1980-х гг. проблемы этнокультурного развития. М., 1993. С. 161-172.

170. Голден П.Б. Государство и государственность у хазар: власть хазарских каганов // Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти. М., 1993. С.211-233.

171. Голунов С.В. Религиозный фактор и восприятие пограничной безопасности в Волгоградской области // Материалы краеведческих чтений, посвященных 75-летию областного общества краеведов. Вопросы краеведения. Вып. 6. Волгоград, 2000. С.307-311.

172. Горский А.А. Москва и Орда. М., 2001. 214 с.

173. Гордин Я.А. Кавказ: земля и кровь: Россия в Кавказкой войне 19 века. Спб., 2000. 464 с.

174. Гражданов Ю.Д. Государственная власть и казачество: учебное пособие. Волгоград, 1999. 96 с.

175. Графский В.Г. Всеобщая история права и государства. М., 2000. 375 с.

176. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М. Л., 1950. 473 с.

177. Губогло М.Н. Мобильность и мобилизация (Исследования по прикладной и неотложной этнологии. Документ №150). М.: ИАЭ РАН., 2002. 65 с.

178. Гузенкова Т.С. Межэтническая ситуация в Калмыкии. М., 1992. 232 с.

179. Гумилев JI.H. Удельно-лествичная система у тюрок в VI-VIII веках // Советская этнография. 1959. №3. С.12-25.

180. Гумилев JI.H. Хунну. СПб., 1993. 240 с.

181. Гумилев JI.H. Древняя Русь и Великая Степь. М., 2001. 768 с.

182. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера земли. М., 1993. 503 с.

183. Гумилев JI.H. История народа хунну. В 2-х тт. М., 1998. 448 с.

184. Гуревич А.Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1970.224 с.

185. Гучинов Э-Б.М., Таванец С.Д. Калмыкия в 90-е годы: контуры политического развития // Калмыкия: этнополитическая панорама. Т. 1. М., 1995. С.21-41. '

186. Десницкпн С.Е. Юридические рассуждения о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в разных состояниях общежитель-ства // Русская философия во второй половине XVIII века. Свердловск, 1990. С.60-68.

187. Дмитриев А.В., Карабущенко П.Л., Усманов Р.Х. Геополитика Каспийского региона (взгляд из России). Астрахань, 2004. 318 с.

188. Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996. 345 с.

189. Думанов Х.М., Смирнова Я.С. К уточнению понятия «обычное право» // Восток. 2000. № 1. С.32-39.

190. Евреинов А. Внутренняя или Букеевская киргиз-казачья орда // Современник. СПб., 1851. Т. XXIX. Отд. II. С. 45-78.

191. Ермекбаев Ж.А. Российские казахи в составе .РСФСР и СССР 19171991гг. Омск, 1999. 183 с.

192. Жирмунский В.М. Избранные труды: Тюркский героический эпос. Д., 1974. 704 с.

193. Жуковская H.JI. Категории и символика традиционной культуры монголов. М., 1988.301 с.

194. Жуковская H.JI Калмыкия и калмыки в постперестроечное время // Этнографическое обозрение. 1993. №2. С. 14-28.

195. Здравомыслов А.Г. Межэтнические конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997. 286 с.

196. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства: 1635-1758. М., 1983. 332 с.

197. Измайлов И.М. Завоевание Казанского ханства: причины и последствия (критический разбор новых тенденций современной российской историографии) // Татарский народ после 1552 года: потери и приобретения. Казань, 2003. С.61-135.

198. Илюмжинов К. Калмыкия перед выбором (краткое изложение программы кандидата в президенты Калмыкии Хальмг Тангч) // Калмыкия: эт-нополитическая панорама. Т. 1. М., 1995. С.10-18.

199. Исхаков Д.М. Астраханские татары: этнический состав, расселение и динамика численности в XVIII начале XX в. // Астраханские татары. Отв. Ред.А.Х. Халиков. Казань, 1992. С.5-33.

200. Казалиева К.Н. К вопросу об ассимиляции бабаюртовских ногайцев // Сборник статей ассоциации молодых ученых Дагестана. Вып. 2. Махачкала, 2004. С. 127-128.

201. Калииовская К.П., Марков Г.Е. Ногайцы проблема национальных отношений и культура // Советская этнография. 1990. №2. С. 15-22.

202. Калиновская К.П. Марков Г.Е. Ногайцы: Этнокультурные проблемы и межнациональные отношения // Вестник МГУ. Сер. 8: История. 1991. №4. С.59-70.

203. Калмыкия в единой семье народов СССР. Элиста, 1989. 234 с.

204. Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И.-М. Ногайцы: Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1988. 283 с.

205. Каменский А.Б. Российская империя в XVIII веке: традиция и модернизация. М., 1999.326 с.

206. Капасв И.С. Уплывающие тени. Ставрополь, 1999. 320 с.

207. Каппелер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 2002. 343 с.

208. Каргалов В.В. На границах стоять крепко: Великая Русь и Дикое поле. Противостояние XIII-XVIII веков. М., 1998. 443 с.

209. Катушов К.П., Мунянова Б.М. Калмыкия: социально-экономические штрихи массового сознания // Социологические исследования. 2000. №7. С.103-105.

210. Кейзеров Н.М. Власть и авторитет: критика буржуазных теорий. М., 1973.264 с.

211. Керейтов Р.Х. Этническая история ногайцев (к проблеме этногенетиче-ских связей ногайцев). Ставрополь, 1999. 176 с.

212. Кидирниязов Д.С. Взаимоотношения ногайцев с народами Северного Кавказа и Россией в XVI — XIX вв. Махачкала, 2003. 218 с.

213. Кизилов Ю.А. Земли и народы России в XIII-XVI вв. М., 1984. 160 с.

214. Кисриев Э.Ф. Национальность и политический процесс в Дагестане. Махачкала, 1998. 221 с.

215. Кичиков M.JI. Образование калмыцкого ханства. Элиста, 1994. 123 с.

216. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы Евразийских степей. Спб., 2000. 320 с.

217. Кобахидзе Е.И. Интеграционные и дезинтаграционныё процессы в межэтническом взаимодействии на Северном Кавказе // Социологические исследования. 2005. №2. С.66-74.

218. Кобищанов Ю.М. Полюдье: явление отечественной и всемирной истории. М., 1995. 237 с.

219. Ковалевский М.М. Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом (Опыт в области сравнительной этнографии и истории права) // Вестник и Библиотека самообразования за февраль 1905 года. С.320.

220. Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002. 480 с.

221. Козлов В.И. Национализм, национал-сепаратизм и русский вопрос // Отечественная история. 1993. №2. С.41-53.

222. Колесник В.И. Институт ханской власти у калмыков в XVII-XVIII вв. Элиста, 1996. 21 с.

223. Колесник В.И. Последнее великое кочевье: Переход калмыков из Центральной Азии в восточную Европу и обратно в XVII и XVIII веках. М., 2003.286 с.

224. Кореняко В.А. Ногайцы: Степь и народ // Евразия: Народы. Культуры. Религии. М., 1996. №1(4). С.29-36.

225. Коротаев А.В. Горы и демократия // Восток. 1995. №3. С. 18-26.

226. Коротаев А.В. Факторы социальной эволюции. М., 1997. 75 с.

227. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М., 1963. 219 с.

228. Кочакова Н.Б. Размышления по поводу раннего государства // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М., 1995. С.153-164.

229. Кочекаев Б.-А.Б. Социально-экономическое и политическое развитие ногайского общества в XIX начале XX в. Алма-Ата, 1973. 186 с.

230. Кочекаев Б.-А.Б. Ногайско-русские отношения в XV — XVIII вв. Алма-Ата, 1988. 272 с.

231. Карл Т., Шмитер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы // Полис. 2004. №4. С.6-27.

232. Козлов В.И. Национализм, национал сепаратизм в русском вопросе // Отечественная история. 1993. №2. С. 34-57.

233. Крадин Н.Н. Политогенез // Архаическое общество: Узловые проблемы социологии развития. М., 1991. С.261-300.

234. Крадин Н.Н. Особенности классообразования и политогенеза у кочевников // Архаическое общество: Узловые проблемы социологии развития. М., 1991. С.301-324.

235. Крадин Н.Н. Кочевые общества (проблемы формационной характеристики). Владивосток, 1992. 257 с.

236. Крадин Н.Н. Структура власти в государственных образованиях кочевников // Феномен восточною деспотизма: структура управления п власти. М., 1993. С.192-209.

237. Крадин Н.Н. Вождество: современное состояние и проблемы изучения // Ранние формы политической организации: от первобытности к государственности. М., 1995. С.11-49.

238. Крадин Н.Н. Кочевничество в цивилизационном и формационном развитии//Цивилизация. Т. 3. М., 1995. С. 164-178.

239. Крадин Н.Н. Кочевники, мир-империи и социальная эволюция // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000. С.314-335.

240. Крадин Н.Н.Общественный строй кочевников: дискуссии и проблемы // Вопросы истории. 2001. №4. С.21-32.

241. Крадин Н.Н. Политическая антропология. М., 2001. 201 с.

242. Крадин Н.Н. Империя хунну. М., 2002. 312 с.

243. Куббель JI.E. Потеетарная и политическая этнография // Исследования по общей этнографии. М., 1979. С.242-270.

244. Куббель Л.Е. Очерки потестарно-политической этнографии. М.} 1988. 272 с.

245. Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение // Советское государство и право. 1980. №2. С. 47-76.

246. Кужелева Л.Н. Ногайцы // Народы Кавказа. Т. 1 / Отв. ред. С.П. Толстов. М., 1960. С.391-402.

247. Кульпин Э.С. Золотая Орда (проблема генезиса Российского государства). М.3 1998. 342 с.

248. Курбанов А.В. Ставропольские туркмены (история формирования и особенности культуры). Спб., 1991. 240 с.

249. Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (вторая половина (вторая половина XVI 30-е годы XVII в.). М., 1963. 372 с.

250. Кушнер П.И. Горная Киргизия: (Социологическая разведка). М., 1929. 178 с.

251. Кычанов Е.И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997. 3.19 с.

252. Кычанов Е.И. Некоторые замечания о праве кочевых государств // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2004. С.484-491.

253. Лашук В.П. О характере классообразования в обществе ранних кочевников // Вопросы истории. 1967. №7. С.34-71.

254. Лашук В.П. Кочевничество и общие закономерности истории // Советская этнография. 1973. №2. С.34-68.

255. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1999. 603 с.

256. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. 384 с.

257. Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и истори-ко-этнографические области: К постановке вопроса // Советская этнография. 1955. №4. С.23-56.

258. Левшин А.И. Описание киригиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. Т. 3. СПб., 1832. 303 с.

259. Левшин А.И. Описание киригиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. Алматы, 1996. 656 с.

260. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. М., 1997. 287 с.

261. Ленин В.И. О национальном вопросе и национальной политике. М., 1989. 557 с.

262. Лиджи-Горяева С.Э., Мунянова Б.М. Политический ресурс власти в Калмыкии и общественное мнение // Социологические исследования. 2003. №3. С. 122-124.

263. Лопатин B.C. Потемкин л Суворов. М., 1992. 286 с.

264. Мавродина P.M. Киевская Русь и кочевники. Л., 1983. 84 с. •

265. Марей А.В. Особенности социально-политической организации печенегов // Альтернативные пути к ранней цивилизации. М., 2000. С.337-343

266. Масанов Н.Э. Проблемы социально-экономической истории Казахстана на рубеже XV1II-XIX вв. Алма-Ата, 1984. 320 с.

267. Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов.Алматы-Москва,1995. 423 с.

268. Масанов Н.Э. Историческая типология государственных структур и проблема их преемственности (на примере государственно-потестарных структур казахского общества) // Этнические аспекты власти. СПб., 1995. С.36-50.

269. Масанов Н.Э. Национально-государственное строительство в Казахстане: анализ и прогноз // Вестник Евразии. 1995. №1. С. 117-128.

270. Масанов Н.Э. Казахская политическая.и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и внутриэтническое единство // Вестник Евразии. 1996. №1. С.46-61.

271. Максимов К.Н., Таванец С.Д. Калмыцкая государственность: прошлое и настоящее // Калмыкия: этнополитическая панорама. Т. 1. М., 1995. С.48-58.

272. Максимов К.Н. Калмыкия в национальной политике, системе власти и управления в России (XVII-XX вв.). М., 2002. 524 с.

273. Максимов К.Н. Репрессивная политика Советского государства и депортация калмыцкого народа в 1943 г. // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е гг. XX века. Элиста, 2003. С.3-21.

274. Максимов Н. Народный суд у киригйзов // Журнал юридического общества. 1897. Книга 8. С.57-71.

275. Малиновский Б. Магия, наука и религия. М., 1998. 290 с.

276. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1959. Т. 14. 897 с.

277. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1961. Т.21. 745 с.

278. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., 1960. Т.23. 907 с.

279. Марков Г.Е. Некоторые проблемы возникновения и ранних этапов кочевничества в Азии // Советская этнография. 1973. №1. С. 21-38.

280. Марков Г.Е. Кочевники Азии. Структура хозяйства и общественной организации. М., 1976. 378 с.

281. Марков Г.Е. Теоретические проблемы номадизма в советской этнографической литературе // Историография этнографического изучения народов СССР и зарубежных стран. М., 1989. С.54-75.

282. Мастюгина Т.М., Перепелкин JI.C. Этнология. М., 1997. С.320.

283. Мачкув Е. Преобразование коммунистического тоталитаризма и посткоммунистическая системная трансформация: проблемы, концепции, периодизации // Полис. 2000. №4. С.38-59.

284. Мельвиль А.Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Полис. 2004. №2. С.64-75.

285. Мердок Д.П. Социальная структура. М., 2003. 608 с.

286. Митиров А.Г. Истоки. Элиста, 2002. 272 с.

287. Модернизация и глобализация: образы России в XXI веке. / Отв. ред.

288. B.Г. Федотова. М., 2002. 208 с.

289. Моисеев В.А. К вопросу о государственности у казахов накануне и в начальный период присоединения Казахстана к России // Восток. 1995. №4.1. C.22-26.

290. Монтескье. Ш. Избранные произведения. М., 1955. 345 с.

291. Морган JI. Древнее общество или исследование человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. М., 1934. 350 с.

292. Мухаметшина Н.С. Трансформации национализма и «символьная элита»: российский опыт. Самара, 2003. 292 с.

293. Мухамметдинов Р.Ф. Зарождение и эволюция тюркизма. Казань, i 996. 272 с.

294. Наумова О.Б. Казахская диаспора в России: этническое самосознание и миграционное поведение // Этнографическое обозрение. 2000. №3. С.60-73.

295. Национальные меньшинства. Правовые основы и практика обеспечения прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, в субъектах юга Российской федерации / Под ред. В.И. Мукомеля. М., 2003. 294 с.

296. Национальные окраины Российской империи. Становление и развитие системы управления / Отв. ред. С.Г. Агаджанов, В.В. Трепавлов. М., 1998.416 с.

297. Национальная политика: история и современность. М., 1997. 680 с.

298. Небольсин П.И. Очерки Волжского Низовья. Спб., 1852. 202 с.

299. Никишенков А.А. Адат, суд биев и институты российской государственности в обществе казахов, киргизов и туркмен XIX века // Степной закон. М., 2000. С. 5-23.

300. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVI в. М.- Д., 1948. 447 с.

301. Ногайцы в контексте этнополитических отношений на Северном Кавказе: социальный статус и проблемы воспроизводства культурной самобытности. / Отв. ред. С.И. Смыгин. Ростов-наДону, 1999. 137с.

302. Османов М.-З.О. Хозяйственно-культурные типы (ареалы) в советскую эпоху: закономерности развития и трансформации, вымывание традиционных форм. М., 2002. 222 с.

303. Основы национальных и федеративных отношений / Под общ. ред. Р.Г. Абдулатипова М., 2001. 352 с.

304. Олимова С.К. Традиционные социальные институты и их роль в политической жизни современного Таджикистана // Миротворческие процессы в Таджикистане. Душанбе, 1998. С.34-49.

305. Очерки истории СССР: XVIII век. Вторая половина. М., 1956. 765 с.

306. Очерки истории СССР: XVIII век. Вторая четверть. М., 1957. 678 с.

307. Очерки истории Калмыцкой АССР.Дооктябрьский период.М., 1967.479 с.

308. Павленко Ю.В. Классообразование: становление и модели развития раннеклассовых обществ // Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. М., 1991. С.217-259.

309. Паин Э.А. Этнополитический маятник. Динамика и механизмы этнополитических процессов в постсоветской России. М., 2004. 328 с.

310. Пальмов Н.Н. Этюды по истории приволжских калмыков XVII и XVIII века. Часть 2: XVIII в. Астрахань, 1927.220 с.

311. Панарин С.А. Политическое развитие государств Центральной Азии в свете географии и истории региона // Вестник Евразии. 2000. №6. С. 93111.

312. Панеш Э.Х. Традиции в политической культуре народов СевероЗападного Кавказа//Этнические аспекты власти. СПб., 1995. С. 13-35.

313. Першиц А.И. Некоторые особенности классообразования и раннеклассовых отношений у кочевников скотоводов // Становление классов и государства. М., 1976. С.280-313.

314. Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии // Исследования по общей этнографии. М., 1979. С.210-224.

315. Першиц А.И. Война и мир на пороге цивилизации. Кочевые скотоводы // Война и мир в ранней истории человечества. М., 1994. С. 127-232.

316. Першиц А.И. Кочевники в мировой истории // Восток. №2. С. 122-128.

317. Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998. 334 с.

318. Пиотровский Б.Б. Формы хозяйства, способствующий образованию классов и становлению государства // Возникновение раннеклассового общества. Тезисы докладов. М., 1973. С.27-32.

319. Плетнева С.А. Кочевники Средневековья: Поиски исторических закономерностей. М., 1982. 181 с.

320. Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 2000. 512 с.

321. Поляков А.В. Правогенез // Правоведение. 2001. №5. С.216-234.

322. Поноженко Е.А. Маслагатный суд и судебный процесс у ногайцев в XVIII XIX вв. // Вестник МГУ. Сер. 12: Право. 1976. №3. С.70-77.

323. Поноженко Е.А. Общественный строй ногайцев в XV-середине XVII вв. //Вестник МГУ. Сер. 12: Право. 1977. С.92-96.

324. Попов В.А. Потестарность: генезис и эволюция. СПб., 1997. 214 с.

325. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979. 232 с.

326. Потапов Л.П. О сущности патриархально-феодальных отношений у кочевых народов Средней Азии и Казахстана // Вопросы истории. 1954. №6. С.75-84.

327. Проблемы управления в сфере межнациональных отношений (предпосылки и формы разрешения межнациональных конфликтов). Саратов, 1998. 260 с.

328. Пятницкий В. Карагачи (по материалам поездки в 1927 года) — Землеведение. Географический журнал им. Д.Н. Анучина. Т. 32. Вып. 3-4. М., 1930. С.155-169.

329. Рахимов P.P. Концепция лидерства в культуре таджиков: традиция и современность // Этнические аспекты власти. СПб, 1995. С.138-188.

330. Рахимов С.Т. Габдрахман Гумари. Казань, 2002. 384 с.

331. Российская многонациональная цивилизация: Единство и противоречия / От ред. В.В. Трепавлов. М., 2003. 378 с.

332. Рулан Н. Юридическая антропология. М., 2000. 310 с.

333. Рябкин А.И. О роли обычно-правовых представлений о земельной собственности в политическом процессе современной России // V конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. М., 2003. 111 с.

334. Савин И. О категориях группового сознания у казахов-кочевников // Вестник Евразии. 1999. №1-2. С.79-87.

335. Санчиров В.П. Калмыки и ногайцы в междуречье Эмбы и Яика (Урала) в первой трети XVII века // Калмыки и их соседи в составе Российского государства. Материалы международной научной конференции. Элиста, 2002. С.122-130.

336. Свод этнографических понятий и терминов: социально-экономические отношения. М., 1986. 320 с.

337. Семенов Ю.И. Переход от первобытного строя к классовому: пути и варианты развития // Этнографическое обозрение. 1993. №1. С.52-70; №2. С.57-74.

338. Семенов Ю.И. Основные понятия обычного права: Возникновение и развитие // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М., 2000. С. 15-32.

339. Сергеев B.C., Сергеев Б.В. Уголовное и гражданское право калмыков XVII-XIX веков (историко-правовые очерки). Элиста, 1998. 223 с.

340. Сикалиев А.И. Жизнь и деятельность ногайского просветителя А.-Х.Ш. Джанибекова//Просветители. Черкесск, 1981. С.5-28.

341. Симаков Г.Н. общественные функции киргизских народных развлечений в конце XIX начале XX веков. Ленинград, 1984. 231 с.

342. Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингисхана. М., 1997. 245 с.

343. Скрынникова Т.Д. Монгольское кочевое общество периода империи // Альтернативные пути к цивилизации. М., 2000. С.344-355.

344. Смагамбетова Б.Д. Родоплеменной ' фактор в системе «руководитель-подчиненный» // Социологические исследования. 1998. №3. С.20-23.

345. Соколовский В.Г. Современный казахский аул. Ташкент, 1926. 123 с.

346. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998. 367 с.

347. Соловьев В.А. Суворов на Кубани 1778-1793 гг. Краснодар, 1986.188 с.

348. Султанов Т.И. Поднятые на белой кошме. Потомки Чингиз-хана. Алматы, 2001. 276 с.

349. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989. 573 с.

350. Татарская нация: история и современность. Казань, 2002. 223 с.

351. Тишков В.А. Концептуальная эволюция национальной политики в России (Исследования по прикладной и неотложной этнологии. Документ №100). М.: ИЭА РАН., 1996. 32 с.

352. Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М., 1997. 256 с.

353. Тишков В.А. Этнология и политика. М., 2001. 240 с.

354. Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). М., 2001. 552 с.

355. Тишков В.А. Реквием по этносу: исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003. 544 с.

356. Тойнби А.Д. Постижение истории. М., 1991. 730 с.

357. Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М., 1978. 273 с.

358. Толстов С.П. Генезис феодализма в кочевых скотоводческих обществах // Проблемы истории докапиталистических обществ. Вып. 103. JL, 1934. С.156-179.

359. Толыбеков С.Е. Кочевое общество казахов в XVII-начала XX вв. Алма-Ата, 1971. 633 с.

360. Тощенко Ж.Т. Историческое сознание и историческая память. Анализ современного состояния // Новая и новейшая история. 2000. №4. С.5-29.

361. Тощенко Ж.Т. Этнократия: история и современность (социологические очерки). М., 2003. 432 с.

362. Трепавлов В.В. Государственный строй Монгольской империи XIII в. М., 1993. 165 с.

363. Трепавлов В.В. Россия и кочевые степи: проблема восточных заимствований б российскую государственность /У Восток. 1994. №2. С.49-62.

364. Трепавлов В.В. Ногайская альтернатива: От государства к вождеству и обратно // Альтернативные пути к ранней государственности. Владивосток, 1995. С. 199-208.

365. Трепавлов В.В. Ногайская Орда и Московское царство: подданство или протекторат? // Астраханский край: история и современность (к 280-летию Астраханской губернии): Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Астрахань, 1997. С. 152-154.

366. Трепавлов В.В. Тюркская знать в России (ногаи на царской службе) // Вестник Евразии. 1998. №1-2. С.101-114.

367. Трепавлов В.В. Бий мангытов, коронованный chief: вождества в истории позднесредневековых номадов Западной Евразии // Альтернативные пути к ранней цивилизации. М., 2000. С.356-367.

368. Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М., 2002. 752 с.

369. Трофимов В. Татары-карагачи // Известия Саратовского НижнеВолжского института краеведения им. М. Горького. Т. VI. Саратов, 1933. С.115-121.

370. Федоров-Давыдов Г.Е. Общественный строй Золотой Орды. М., 1973. 180 с.

371. Флетчер Дж. Средневековые монголы: экологические и социальные перспективы // Монгольская империя и кочевой мир. Улан-Удэ, 2002. С.212-254.

372. Фрезэр Д.Д. Золотая ветвь. М., 1983. 703 с.

373. Хазанов A.M. Сармато-калмыцкие параллели (к вопросу об однотипности кочевого хозяйства в одинаковом экологическом окружении) // Проблемы алтаистики и монголоведения. Тезисы докладов и сообщений. Элиста, 1972. С.213-219.

374. Хазанов A.M. Социальная история скифов. М., 1975. 346 с.

375. Хазанов A.M. Классообразование: факторы и механизмы // Исследование по общей этнографии. М., 1979. С. 125-177.

376. Хазаиов A.M. Кочевники п внешний мир. Алматы, 2002. 604 с.

377. Ханин В.Э. Этнополитический плюрализм и политический конфликт в республике Кыргызстан // Восток. 2002. №1. С.91-105.

378. Харузин Н.Н. Очерки первобытного права. М., 1898. 345 с.

379. Харузин Н.Н. Этнография: Собственность и первобытное государство. СПб., 1903. Вып. III. 289 с.

380. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003. 603 с.

381. Хоперская JI.JI. Современные этнополитические процессы СевероКавказского региона: проблемы политического управления: Авторефер. дис. в форме научного доклада . доктора политических наук. М., 1997. 68 с.

382. Хорошкевич A.JI. Русь и Крым: От союза к противостоянию. Конец XV начало XVI в. М., 2001. 336 с.

383. Шакурова Ф.А. Менталитет кочевников и ислам // Этничность и конфессиональная традиция в Волго-Уральском регионе России. М., 1998. С.85-91.

384. Шацки Е. Утопия и традиции. М., 1990. 453 с.

385. Шахматов В.Ф. К вопросу о сложении и специфике патриархально-феодальных отношений Казахстана // Вестник АН КазССР. 1951. №7. С.34-56.

386. Шнирельман В.А. Националистический миф: основные характеристики // Славяноведение. 1995. №6. С.3-18.

387. Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. М., 1974. 271 с.

388. Червонная С.М. Тюркский мир в центре Северного Кавказа: парадоксы этнической мобилизации. М., 1999. 287 с.

389. Чулошников В.П. Очерки по истории казак-киргизского народа в связи с общими историческими судьбами других тюркских племен. Ч. 1. Оренбург, 1924. 323 с.

390. Эванс-Причард З.Э. Нузры. М., 1985. 567 с.

391. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. М., 1999. 416 с.

392. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1980. 238 с.

393. Эрдниев У.Э. Калмыки. Историко-этнографические очерки. Элиста, 1985.345 с.

394. Явич JI.C. Сущность права. JI., 1985. 207 с.

395. Якубовский А.Ю. Из истории изучения монголов периода XI-XII вв. // Очерки по истории русского востоковедения. М., 1953. С.289-311.

396. Ярылкапов А.А. Ногайская степь: этнос и религия сегодня // Этнографическое обозрение. 1998. №3. С.89-98.

397. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. 378 с. ЗЮ.Ямсков А. Традиционное землепользование кочевников исторического

398. Карабаха и современный армяно-азербайджанский конфликт // Факторэтноконфессиональной самобытности в постсоветском обществе. М., 1998. С.168-197.

399. СПИСОК ПРИНЯТЫХ УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

400. ГА АО Государственный архив Астраханской области

401. ГАСД АО Государственный архив современной документации

402. Астраханской области НКО — Национально-культурные объединения ФНКА Федеральная национально-культурная автономия