автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Представления о царской власти участников народных бунтов петровского времени

Полный текст автореферата диссертации по теме "Представления о царской власти участников народных бунтов петровского времени"

На правах рукописи

Трефилов Евгений Николаевич

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ УЧАСТНИКОВ НАРОДНЫХ БУНТОВ ПЕТРОВСКОГО ВРЕМЕНИ

Специальность 07.00.02 - «Отечественная история»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

«к

1 8 МАР 2010

Москва 2010

003493734

Работа выполнена на кафедре истории России средневековья и раннего нового времени Историко-архивного института ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Каменский Александр Борисович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, ведущий

научный сотрудник Института теории и истории педагогики Российской Академии образования Кошелева Ольга Евгеньевна

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН Лукин Павел Владимирович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Уральский государственный

университет им. A.M. Горького»

Защита диссертации состоится « » a njb в Л 5) 2010 года в часов на заседании Совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.03 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: ГСП-3, 125993 Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета

Автореферат разослан « 9 » 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета канд. ист. наук, доц. ^ ' Е.В. Барышева

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. В последние годы в отечественной историографии все более актуальными становятся исследовательские направления, находящиеся в рамках историко-антропологического поля. При всем разнообразии этих направлений для них свойственно повышенное внимание к языку и понятиям изучаемого времени. Это расширяет исследовательские возможности, так как позволяет ученому увидеть некоторые проблемы, уже давно описанные в научной литературе, под новым углом зрения.

Одна из таких проблем связана с изучением восприятия народом верховной власти и ее носителя, царя, в дореволюционной России, которое в советской историографии обозначалось терминами «наивный монархизм» или «царистские иллюзии». Уже сама эта терминология требует пересмотра. Во-первых, употребляя подобные термины, мы модернизируем представления людей прошлого, что может искажать воззрения последних. Во-вторых, использование этих терминов исключает возможность изучения народных представлений о царской власти, как явления сложного и многообразного, ибо изначально объясняет суть подобных представлений.

Важность изучения подобных представлений определяется тем, что, по крайней мере, значительная часть народа на протяжении столетий не мыслила государственного устройства без царской власти. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что даже недовольные политикой властей, например, участники различных бунтов ХУН-Х1Х вв., выражая порой недовольство тем или иным царем, никогда не заявляли о намерении заменить монархический строй на какой-либо иной. Однако такие вопросы, как: был ли этот монархизм основан только на иррациональных, например, религиозных началах, или же он имел под собой и какую-то рациональную основу? Отличались ли представления о царской власти у различных групп народа? Имелась ли в народном сознании идея ограничения власти монарха и т. п. остаются недостаточно изученными. Таким образом, изучение народных представлений о царской власти является актуальной задачей современной науки.

Степень изученности темы. Для дореволюционной историографии и общественной мысли в целом, народные представления о царской власти

укладывались в простую схему, согласно которой народ противопоставлял «хорошего царя» «плохим» боярам, чиновникам и т. д. Подобных взглядов на отношение народа к царской власти придерживался и В. И. Ленин, ссылками на которого советские историки обычно и обосновывали так называемый «наивный монархизм». Правда понятие «наивный монархизм» толковалось ими несколько шире: помимо противопоставления «доброго царя» «злым боярам» имелось и противопоставление «хорошего царя» «плохому». Более того, некоторые советские историки (В.И. Буганов, В.И. Лебедев, Д.П. Маковский, А.П. Пронштейн, П.Г. Рындзюнский и др.) призывали не преувеличивать влияние подобных воззрений на народные умонастроения и даже высказывали мнение о том, что подрыв веры в «доброго» царя, а то и полное крушение этой веры у отдельных групп «трудящихся» происходит уже в XVII-XVIII вв., а не после «Кровавого Воскресенья» 9 января 1905 г., как считал Ленин.

Однако в отечественной научной литературе, как советского, так и постсоветского периода, имеется и противоположная тенденция. По мнению Б.А. Успенского, К.В. Чистова, H.H. Покровского, Н.С. Гурьяновой, О.Г. Усенко, П.В. Лукина и др., несмотря на отдельные вспышки недовольства тем или иным монархом, авторитет царской власти, в изучаемое ими время, в народном сознании был весьма высок. Похожие мысли высказывали и некоторые зарубежные историки, например, М. Чернявский, Д. Филд, В. Кивельсон.

По мнению большинства исследователей, писавших о высоком авторитете царской власти, этот авторитет был основан на иррациональных началах, например, религиозных (Б.А. Успенский, П.В. Лукин, М. Чернявский, В. Кивельсон и др.) Также весьма распространена точка зрения, согласно которой авторитет монарха, в том числе и его религиозная составляющая, являлся следствием воздействия на народные умонастроения официальной идеологии. При этом некоторые историки, например, H.H. Покровский и П.В. Лукин, отмечают, что эта идеология отражалась в умах простолюдинов весьма причудливым образом, а порой и вовсе извращалась. Однако, по мнению И.В. Побережникова, в основе этого авторитета лежали реальные действия верховной власти в пользу социальных низов, а значит народный монархизм имел под собой вполне рациональную почву.

Дискуссионной в историографии является и проблема существования в народном сознании идеи ограничения царской власти. Если точка зрения В.И. Ленина, согласно которой народу была присуща «слепая вера в царя-батюшку» не предусматривает разговора о подобных ограничениях, то другой компонент «наивного монархизма», противопоставление царя «хорошего» царю «плохому» подразумевал подобные ограничения, поскольку царь становился «плохим» в результате нарушения им модели поведения, предусмотренной для справедливого государя (Е.П. Подъяпольская, А.П. Пронштейн и др.) Еще более определенно об ограничениях для царской власти писали Б.А. Успенский, В. Кивельсон и П.В. Лукин.

Как правило, вышеприведенные оценки, в том числе и содержащиеся в специальных работах по интересующей нас теме, охватывают представления о царской власти народа в целом, причем зачастую в рамках очень больших хронологических промежутков. Этот подход, в лучшем случае, затрудняет скрупулезное изучение источников, имеющихся в распоряжении исследователя, а, в худшем - приводит к тому, что историк, характеризуя народные представления, использует лишь отдельные, наиболее значимые, по его мнению, источники. В этой связи весьма перспективным представляется изучение воззрений на власть у отдельных групп простолюдинов в рамках относительно небольших периодов.

Хронологические рамки исследования. Значительный интерес для исследователя народных воззрений на царскую власть представляет петровское время, особенно крупнейшие вооруженные возмущения этой эпохи: бунт московских стрельцов 1698 г., Астраханское восстание 17051706 гг., а также, вспыхнувшее на Дону восстание под предводительством К. Булавина 1707-1708 гг. Связано это с тем, что, по признанию историков, недовольство Петром I, особенно среди простонародья, носило массовый, чуть ли не всеобщий, характер. В связи с этим, представляется, что анализ самих выпадов против государя может быть весьма плодотворен для выявления народных представлений о царской власти. Сам характер выпадов показывает, идет ли речь о подрыве института самодержавия или о падении авторитета конкретного царя.

Обращение в этой работе исключительно к анализу представлений о царской власти участников крупнейших бунтов петровской эпохи обусловлено прежде всего тем, что участники этих бунтов, в отличие от

разрозненных, а иногда и не помышлявших о бунте недовольных царем, а также, в отличие от участников менее крупных восстаний того времени, не только мечтали, но и действительно собирались с оружием в руках изменить существующее положение в стране. Таким образом, мы имеем дело с представителями своего рода народной оппозиции, ввиду чего, изучение их представлений о царской власти является задачей первостепенной важности; Итак, нижней хронологической границей нашего исследования является 1698 г., год восстания московских стрельцов, а верхней - 1708 г., год разгрома булавинского восстания. При этом нужно учитывать, что реальные хронологические рамки исследования несколько шире, поскольку в работе анализируются представления о царской власти московских стрельцов и донских казаков, в годы предшествующие, соответственно, стрелецкому бунту 1698 г. и булавинскому бунту 1707-1708 гг.

Обоснование терминологии, используемой в диссертационном исследовании. Поскольку в источниках, отражающих умонастроения представителей социальных низов, невозможно найти подходящей терминологии, в данной работе используется обозначение, которое в том или ином виде также употребляется в историографии, но является более нейтральным, а именно «представления о царской власти».

Употребление в диссертационной работе таких понятий, как «простонародье», «простолюдин» и т. п. обусловлено тем, что они часто употреблялись в языке ХУП-ХУШ вв. Этими словами, а также близким к ним по смыслу понятием «чернь», обозначались представители непривилегированных слоев населения, как то: крестьяне, посадские люди, низы казачества и т. д. В том или ином виде употреблялись подобные обозначения и применительно к участникам бунтов в Астрахани и на Дону. Особого разговора требует восстание московских стрельцов 1698 г. В научной литературе высказывалось мнение, согласно которому ни бунт 1698 г., ни другой стрелецкий бунт 1682 г. нельзя считать народными возмущениями, поскольку стрельцы находились в более привилегированном положении, чем, например, посадские люди и вообще являлись полицейской опорой власти. Однако, вряд ли такая характеристика применима к четырем стрелецким полкам, принявшим участие в бунте 1698 г. Во-первых, после азовского похода 1696 г. они перебрасывались в различные части государства отнюдь не для исполнения полицейских

функций. Во-вторых, некоторые стрельцы были теснейшим образом связаны с простонародьем, поскольку были «прибраны» из крестьян, посадских или «гулящих» людей или имели родственников в этих группах населения. В-третьих, в качестве своих возможных союзников стрельцы видели посадских людей, солдат и вообще «чернь», а в качестве врагов -бояр. Следовательно, стрельцы, несмотря на некоторую специфику в социально-экономическом положении, идентифицировали себя с простонародьем.

Употребление негативно окрашенного слова «бунт» обусловлено тем, что так эти события называли современники, в то время как сами повстанцы четкой терминологии по отношению к возмущениям не выработали. Также, мы используем такие слова, как «восстание» или «возмущение», поскольку они давно закрепились в историографии.

Объектом диссертационного исследования является информация о крупнейших бунтах петровской эпохи, отразившаяся в источниках этих восстаний.

Предметом - представления бунтовщиков о царской власти.

Цель исследования состоит в том, чтобы выявить, насколько «в глазах» бунтовщиков был высок авторитет Петра I и института царской власти в целом, и как петровские преобразования повлияли на представления бунтовщиков о царской власти, а также выявить, общее и особенное в этих представлениях.

Для достижения этой цели были решены следующие задачи:

1. Дана характеристика представлениям о царской власти той социальной среды, из которой вышли восставшие, в годы, предшествующие бунтам. Это позволило выявить соотношение рациональных и бессознательных установок, лежащих в основе данных представлений и показало, имелись ли в сознании бунтовщиков пределы для царской власти;

2. Проанализировано влияние монархических настроений на возникновение бунтов;

3. Определена степень недовольства Петром в повстанческой среде;

4. Проанализировано, на кого было направлено это недовольство: на законного монарха или узурпатора, и влияло ли оно на подрыв авторитета царской власти как таковой;

Источниковая база диссертационного исследования. Для изучения представлений о царской власти участников петровских бунтов

привлекаются следственные материалы, документы, вышедшие из-под пера повстанцев, документы, отражающие точку зрения противников бунтов (официальная переписка и донесения людей, оказавшихся в стане бунтовщиков). Большая часть этих источников была опубликована в различных сборниках документов: «Письма и бумаги императора Петра Великого», «Булавинское восстание (1707-1708)», «Восстание московских стрельцов 1698 г.», «Социальные движения в городах Нижнего Поволжья в начале XVIII века». Отдельные источники были опубликованы в различных журналах и сборниках документов, а также в качестве приложений к исследованиям. Кроме того, в данной работе используются и неопубликованные источники, хранящиеся в Российском Государственном архиве древних актов (РГАДА) в фондах 6 (Уголовные дела по государственным преступлениям, 111 (Донские дела), 210 (Разрядный приказ), 371 (Преображенский приказ). Помимо вышеназванных источников в работе используются мемуары и дневники современников этих бунтов.

Методология диссертационного исследования. В основе диссертационного исследования лежит метод компаративного источниковедения, который позволяет сравнить представления о царской власти участников крупнейших бунтов петровского времени и выявить общее и особенное в этих представлениях. Этот метод применяется в рамках исследовательского направления, названного Ж. Ле Гоффом «новой политической историей» или «политической исторической антропологией», для которого свойственно повышенное внимание к воззрениям людей, изучаемой эпохи.

Научная новизна данного диссертационного исследования определяется несколькими аспектами:

Во-первых, впервые в историографии был предпринят сравнительный анализ представлений о царской власти участников крупнейших бунтов петровской эпохи. В свою очередь, этот анализ показал, что вопреки устоявшейся в научной литературе точке зрения нельзя говорить о каком-то общем народном монархизме, свойственном для всех без исключения слоев простонародья. Кроме того, изучение вышеназванных представлений свидетельствует о том, что монархизм бунтовщиков подчас носил сложный и противоречивый характер и далеко не всегда ограничивался шаблонным противопоставлением «доброго царя» «плохим боярам».

Во-вторых, собранный в диссертационной работе материал также позволил опровергнуть распространенное в историографии мнение о всеобщем недовольстве Петром I в простонародной среде, поскольку отношение к правящему монарху могло значительно разниться даже в рамках одного и того же восстания. Кроме того, несостоятельной представляется и точка зрения, согласно которой, имевшиеся выпады в адрес Петра I всегда вели к падению авторитета царской власти, так как иногда они, напротив, подчеркивали этот авторитет.

В-третьих, впервые в историографии в нашем диссертационном исследовании было предложено не рассматривать недовольство Петром I, как нечто единое, а отделять выпады в адрес законного государя от выпадов в адрес узурпатора. Этот подход помог выявить, насколько в сознании бунтовщиков был высок авторитет царской власти как таковой, и как политика Петра I повлияла на этот авторитет.

В-четвертых, впервые в историографии в данной работе был поставлен вопрос о наличии в сознании участников крупнейших бунтов петровской эпохи ограничений для царской власти. Ответ на этот вопрос показал, что отдельные группы простолюдинов могли оказывать сопротивление не только узурпатору, как зачастую утверждается в исторической литературе, но и законному государю, нарушившему пределы для царской власти, имевшиеся в сознании этих простолюдинов.

В-пятых, впервые в историографии автор данной работы предпринял попытку выявить соотношение бессознательных и рациональных установок в народных представлениях о царской власти и показал, чем они были обусловлены. Это позволило выяснить наличие или, напротив, отсутствие у различных групп бунтовщиков ограничений для царской власти, а также понять, почему одни бунтовщики винили в ухудшении своего положения узурпатора, в то время как другие - законного государя.

Практическое значение исследования. Выводы диссертации могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории России, учебных пособий и лекционных курсов.

II. СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура диссертации соответствует поставленным задачам и включает введение, три главы, заключение, список источников и литературы.

Во введении обоснованы актуальность и научное значение выбранной темы, обозначена хронология работы, сформулированы цели и задачи исследования, проанализирована степень изученности темы, дана характеристика методологии, отмечены научная новизна и практическая значимость диссертации, а также объяснена терминология, использованная в работе.

Глава I исследования посвящена Представлениям о царской власти участников бунта московских стрельцов 1698 г. и анализу того, как воззрения стрельцов на верховную власть изменились по сравнению с предыдущим временем.

В первом параграфе проанализированы мнения, имеющиеся в научной литературе, по поводу отношения бунтовщиков к Петру I и институту царской власти в целом. В историографии существуют два противоположных мнения насчет того, кто был инициатором этого бунта. Одни историки (И.И. Голиков, Н.Г. Устрялов, С.М. Соловьев, М.М. Богословский и др.) полагают, что инициатива бунта принадлежала сестрам Петра, царевнам Марфе и Софье. Другие ученые (Н.Я. Аристов, В.И. Буганов, А.Н. Казакевич и др.) считают, что инициаторами восстания были сами стрельцы. Несмотря на эти различия, подавляющее большинство ученых едино: бунт был направлен не только против бояр и иноземцев, но и против самого Петра. Правда, по мнению советского историка А.Н. Казакевича, среди повстанцев имелись не только враждебно настроенные к Петру люди, но и преданные ему стрельцы. А, по мнению современной исследовательницы Г. Зелениной, антипетровские настроения вообще не следует преувеличивать.

Подробно об отношении стрельцов к институту царской власти высказывались только М.М. Богословский и В.И. Буганов. Согласно Богословскому, бунтовщики не испытывали никакого почтения к царственным особам, а лишь хотели воспользоваться царевной и царевичем для достижения своих целей. Позиция Буганова на этот счет весьма противоречива. С одной стороны, как и Богословский, он полагал, что «стрельцам в общем-то было безразлично, кто будет правителем», поскольку «ими двигали их непосредственные, житейские интересы», а с другой, считал, что восставшим, как и участникам других народных движений был присущ «наивный монархизм», «вера в царствующие особы». Правда, Буганов отмечал, что идея цареубийства была

принципиально новой в умонастроениях участников этого восстания по сравнению с предыдущим временем.

Во втором параграфе рассматривается проблема достоверности источников, использованных для анализа представлений о царской власти участников стрелецкого бунта 1698 г. Сведения первостепенной важности по интересующему нас вопросу содержатся в материалах следственного дела, в первую очередь в «расспросных» и «пыточных речах» подследственных. Проблема достоверности этих источников заслуживает особого внимания. Стрелецкий розыск носил крайне жестокий характер. Кроме того, следователями были составлены «вопросные статьи», которые вместе с жестокими пытками могли направлять показания стрельцов в нужное дознавателям русло. Это опасение может подтверждаться еще и тем, что признания бунтовщиков о намерении посадить на престол Софью, убить царя и т. д. были получены в сентябре 1698 г., т. е. после того, как вернувшийся из-за границы Петр взял стрелецкий розыск под свой контроль. Однако некоторые проговорки стрельцов, которые не могли быть спровоцированы следователями, показывают, что при критическом отношении показания бунтовщиков несомненно могут служить источником для изучения представлений стрельцов о царской власти. В данном параграфе это утверждение иллюстрируется конкретным примером, свидетельствующим о том, что намерение посадить на престол царевну Софью или сделать ее регентшей при малолетнем царевиче Алексее, не являлось лишь подозрением Петра, которое подследственные были вынуждены признать под пытками, а принадлежало самим бунтовщикам.

В третьем параграфе рассматриваются представления московских стрельцов о царской власти в годы, предшествующие бунту 1698 г. Эти представления сочетали в себе ярко выраженный рационализм с благоговейным почтением к монаршим особам. О рационализме стрельцов свидетельствует то, что во время московских восстаний 1648 и 1682 гг. они диктовали свою волю, и порой весьма жестко, правящим царям. В то время как о бессознательном почтении к царской власти говорит тот факт, что бунтовщики никогда не поднимали вопроса о низложении этих монархов. Правда, мысль расправиться с Петром I все же возникла в стрелецкой среде во время противостояния Петра и Софьи в 1689 г., но широкой поддержки не получила.

В четвертом параграфе дается краткое описание предыстории восстания, самого восстания и последовавшего за ним стрелецкого розыска.

В пятом параграфе анализируется проблема влияния царевен Марфы и Софьи на умонастроения стрельцов. Анализ источников подтверждает мнение Н.Я. Аристова, В.И. Буганова и др., согласно которому сами стрельцы являлись инициаторами возмущения и действовали исключительно в своих интересах, а не в интересах царевен.

В шестом параграфе анализируется отношение бунтовщиков к Петру I. Анализ источников подтверждает общепринятое мнение, согласно которому в стрелецкой среде имелись антипетровские настроения. Подследственные признавались в том, что они собирались не пустить Петра в Москву и даже убить его, если он вернется из-за границы. Недовольство Петром было обусловлено тем, что царь «почел веровать в немцев», а также тем, что стрельцы, по его вине, оказались в неблагоприятных социально-экономических условиях. При этом невозможно точно определить, насколько широко антипетровские настроения были распространены в стрелецкой среде. Кроме того, у нас есть все основания полагать, что среди стрельцов имелись и лояльно настроенные к Петру люди. Более того, имелись верноподданнические настроения и среди тех стрельцов, которые были склонны к бунту.

В седьмом параграфе дается оценка отношения участников бунта 1698 г. к институту царской власти. Наиболее важное изменение в представлениях московских стрельцов о царской власти по сравнению с прежними временами, связано с намерением какой-то части бунтовщиков низложить или даже убить правящего монарха. В свою очередь, подобные намерения свидетельствуют о подрыве авторитета царской власти как таковой, поскольку стрельцы собирались устранить именно законного монарха, а не узурпатора, «обменного государя» или «царя-антихриста». Подрыв авторитета царской власти прежде всего был связан с рационалистическим и даже потребительским отношением стрельцов к монарху, и теми ограничениями для царской власти, которые подобным отношением предусматривались, ибо желание низложить Петра было обусловлено, прежде всего, тем, что он «не жалует» стрельцов. В то время как симпатии к Софье у некоторых бунтовщиков были вызваны тем, что она «к ним милостива».

О подрыве авторитета царской власти в глазах какой-то части бунтовщиков свидетельствует и то, что некоторые стрельцы отдавали явное предпочтение в качестве кандидата на престол Софье, а не законному наследнику, царевичу Алексею. Причем, по словам отдельных бунтовщиков, они даже собирались с ним расправиться. Это весьма важное изменение по сравнению с бунтом 1682 г, когда стрельцы как раз защищали права законного наследника, Ивана. Кроме того, момент, связанный с намерением возвести Софью на престол, важен еще и потому, что не только у стрельцов, но и у других восставших никогда прежде не возникало желания сделать женщину самодержавной государыней. И, наконец, еще один принципиально новый момент состоит в том, что отдельные бунтовщики признавались в намерении переменить династию.

Степень изменения в умонастроениях стрельцов не следует и преувеличивать. Отнюдь не все бунтовщики видели Софью во главе государства, а предпочитали ей царевича Алексея. Кроме того, в нашем распоряжении имеется лишь одно признание, где говорится о перемене династии в собственном смысле слова, тогда как другие, говорившие об этом, утверждали, что собирались переменить династию только в случае отказа Софьи и Алексея от престола. И, наконец, необходимо помнить, что не всегда желание посадить на престол царевну или царевича было связано с ненавистью к Петру, а лишь со слухами о его гибели или пленении за границей. Таким образом, хотя мы и вправе говорить о подрыве авторитета царской власти в глазах какой-то части бунтовщиков, но только о подрыве, а не о полном падении. Что, в свою очередь, свидетельствует о том, что иррациональное почтение к царской власти испытывали не только стрельцы, лояльно настроенные к Петру, но и те бунтовщики, чье отношение к царской власти ранее было охарактеризовано нами как рационалистическое.

Сочетание, порой у одних и тех же людей, безотчетного почтения к представителям царствующего семейства и трезвого отношения к монарху, объясняется спецификой социального положения стрельцов. Являясь на протяжении долгих лет полицейской опорой монарха, стрельцы, конечно, понимали, что не только они зависят от государей, но и государи от них, о чем свидетельствовали события 1682 и 1689 гг. И это в какой-то мере снижало образ монарха «в глазах» стрельцов. В то же время стрельцы были теснейшим образом связаны с непривилегированными слоями населения:

крестьянами и посадскими людьми, которые весьма почтительно относились к царской власти. Кроме того, нужно учитывать, что стрельцы, впрочем, как и другие простолюдины, не знали иной формы правления, кроме монархической. Иными словами, выше государя, в их понимании, мог быть только Бог.

В восьмом параграфе рассматривается проблема влияния монархических настроений стрельцов на причины бунта 1698 г. Хотя стрельцы действовали исключительно в своих интересах, а не в интересах монарших особ, возникновение этого бунта теснейшим образом связано с комплексом их царистских настроений. Как показывает анализ источников, стрельцы полагали, что изменить свое неблагоприятное положение они могут только при поддержке представителей царствующего дома, но никак не самостоятельно.

Глава II посвящена отношению участников астраханского бунта 1705-1706 гг. к Петру I и институту царской власти.

В первом параграфе дается обзор имеющихся в историографии точек зрения на отношение астраханских бунтовщиков к Петру I и институту царской власти в целом. Некоторые дореволюционные ученые (С.М. Соловьев, А.Г. Брикнер) включали настроения астраханцев в общий контекст недовольства Петром. В той или иной степени эту точку зрения разделял и советский историк М.Д. Рабинович. Однако как в дореволюционной, так и в советской историографии (С.Ф. Платонов, A.B. Чернов) высказывалась мысль, согласно которой восстание было направлено против местной администрации, бояр и немцев, но никак не против Петра. По мнению советской исследовательницы Н.Б. Голиковой, легенда о «подмененном царе» хотя и носила антипетровский характер, все же не была направлена против царской власти как таковой. Кроме того, историк призывает не преувеличивать и антипетровские настроения у астраханцев.

Во втором параграфе рассматривается проблема достоверности источников, использованных для анализа представлений о царской власти участников астраханского бунта. Как и в случае с бунтом московских стрельцов, наиболее важная информация на этот счет содержится в «расспросных речах» подследственных. Однако проблема достоверности этих источников по интересующей нас теме здесь стоит не так остро. Прежде всего, потому, что главная составляющая повстанческих воззрений

на власть связана с различными слухами о Петре I. Поскольку подобные слухи были широко распространены в народе еще до восстания и их, разумеется, никто не навязывал подследственным, то нет никаких оснований сомневаться и в том, что они отражают умонастроения самих повстанцев. Кроме того, проблема достоверности этих источников решается путем сопоставления различных «расспросных речей», а также «расспросных речей» и других источников. Речь идет о показаниях и донесениях людей, побывавших в повстанческом стане или находившихся там постоянно, но не сочувствующих бунтовщикам, а также о документах, вышедших из-под пера самих восставших.

В третьем параграфе дается краткий обзор простонародных представлений о царской власти в Петровскую эпоху. В отличие от стрелецкого бунта 1698 г., у нас нет достаточного количества источников, чтобы проследить воззрения местных жителей на царскую власть в годы, предшествующие астраханскому бунту. При этом нужно учитывать, что бунтовщиков волновали бытовые нововведения - бритье бород и замена русского платья на немецкое - т. е. нововведения, насаждавшиеся Петром I., Именно поэтому представления астраханских бунтовщиков о царской власти были проанализированы в контексте подобных же представлений людей петровской эпохи.

Недовольные Петром, по крайней мере, в большинстве случаев, не ставили под сомнение престиж царской власти как таковой. Такие легенды о Петре, как легенда о царе-антихристе или об «обменном» царе подчеркивали, что Петр ненастоящий государь. Кроме того, отнюдь не все недовольные своим положением направляли гнев на правящего монарха. Таким образом, утверждение о падении престижа царской власти в петровское время представляется совершенно неправомерным.

В четвертом параграфе рассматривается проблема влияния слухов о Петре на умонастроения астраханских повстанцев. Из «расспросных речей» бунтовщиков известно, что наиболее распространенным слухом в их среде был слух о смерти государя. Согласно другому слуху, Петр находится «в Стекольном (Стокгольме) в заточенье», а власть захватили бояре. И, наконец, бытовала среди астраханцев легенда о «не прямом», «подмененном государе». По одной версии вместо находящегося «в Стекольном» царя государством правят не бояре, а «не прямой государь», а по другой - Петр был подменен еще в младенчестве. Эти слухи ни в коей

мере нельзя назвать антимонархическими. Разумеется, легенда о «подменном государе»» была направлена против Петра, но никак не против законного царя, поскольку, согласно этой легенде, Петр был узурпатором. Что же касается других слухов, то они не ставили под сомнение даже авторитет самого Петра, так как «перемена веры» и прочие беззакония местной администрации стали возможны ввиду захвата власти боярами или после смерти царя. Несмотря на то, что повстанцы не были уверены в достоверности слухов о Петре, ввиду чего они не попали в повстанческие документы, тем не менее эти слухи оказывали значительное влияние на умонастроения бунтовщиков и, очевидно, подтолкнули по крайней мере какую-то их часть к бунту. Это тем более понятно, если учесть, что подобные слухи были порождены введением брадобрития и заменой русского платья на немецкое, что воспринималось как попрание христианской веры и, по словам самих бунтовщиков, явилось главной причиной возмущения.

В пятом параграфе анализируется отношение астраханских бунтовщиков к Петру I в октябре-феврале 1705-1706 гг. Получив царские грамоты с обещанием помилования и рассеявшие всякие слухи о судьбе царя, астраханцы выражали верноподданнические чувства и направили к Петру I повинные челобитные. Неудивительно, что в это время источники зафиксировали лишь один выпад в адрес Петра со стороны повстанцев. Да и то, сведения на этот счет весьма неясны. Однако, несмотря на высокий авторитет Петра, иногда, люди, в чьей лояльности не приходится сомневаться, напрямую игнорировали «подлинные» царские указы или прибегали к хитрости в отношениях с государем.

В шестом параграфе анализируется отношение астраханцев к Петру I в феврале-марте 1706 г. В это время к Астрахани приближались правительственные войска во главе с Б.П. Шереметевым, который должен был принять город у восставших. Требования Шереметева сдать Астрахань до возращения челобитчиков вызвали у восставших ропот. Причем недовольство было направлено не только против Шереметева, но, порой, и против самого Петра. Однако анализ источников показывает, что выпады в адрес царя носили единичный характер.

В седьмом параграфе дается оценка отношения участников астраханского бунта к институту царской власти. В сознании бунтовщиков царская власть обладала исключительным авторитетом. Более того, в

большинстве случаев не подвергался сомнению и авторитет Петра I. Такое отношение к царской власти явно носило религиозный, иррациональный характер. К этому следует добавить, что подобный иррационализм поддерживался и вполне реальными намерениями и действиями верховной власти, готовой, например, даже пойти на некоторые уступки восставшим.

Однако, несмотря на высокий авторитет царской власти, бунтовщики иногда могли игнорировать царские указы и прибегать к хитрости в отношениях с государем. Подобное противоречие было заложено уже в самом монархизме астраханских бунтовщиков. Несмотря на безграничное почтение к царской власти, они были убеждены, что воля монарха никогда не может расходиться с их собственными желаниями. Если же желания бунтовщиков и, например, царские указы вступают в противоречие, указ можно несколько скорректировать. Таким образом, при всем иррационализме подобного монархизма, в нем все же содержался прагматический элемент. Однако у астраханцев он был выражен в меньшей мере, чем у московских стрельцов. В отличие от последних, в сознании астраханцев не существовало идеи о пределах царской власти. Согласно их воззрениям, царь по самой своей природе не мог поступать несправедливо. Подобные отличия скорее всего были вызваны тем, что большая часть астраханских бунтовщиков никогда не видела государя, и поэтому для них он был окутан ореолом таинственности. При этом в отличие от донских казаков, которые в большинстве своем тоже царя не видели, астраханцы не обладали привилегиями, свободами, и автономии не знали.

Глава III посвящена анализу представлений о царской власти участников булавинского бунта 1707-1708 гг.

В первом параграфе приводится обзор мнений, имеющихся в научной литературе, по поводу отношения булавинцев к Петру I и институту царской власти.

По мнению некоторых как отечественных, так и зарубежных исследователей (Н.И. Костомаров, С.М. Соловьев, А.Г. Брикнер, В.И. Лебедев, Н.С. Чаев, H.A. Мининков, А.П. Пронштейн, П. Эврич и др.), недовольство Петром I, вызванное вмешательством властей в дела казаков, и политикой царя в целом, имело место на Дону уже в канун булавинского восстания. Более того, в историографии весьма распространена точка зрения, согласно которой казаки готовили заговоры против Петра. Однако, высказавший впервые эту мысль С.М. Соловьев, в то же время считал, что

подобное недовольство не следует и преувеличивать. По мнению современного историка О.Г. Усенко в десятилетие, предшествующее булавинскому бунту, казаки оставались лояльными по отношению к Петру, а сведения об антипетровских настроениях, на которых основывался в том числе и С.М. Соловьев, или сильно преувеличены или вообще несостоятельны. К похожим выводам пришел и американский историк Б. Боук.

По-разному оценивались в научной литературе воззрения на власть и непосредственных участников Булавинского бунта. И.И. Голиков, В.Б. Броневский, С.М. Соловьев, А.Г. Брикнер, С.Г. Сватиков, В.Г. Карцов, П. Эврич и др. подспудно или напрямую проводили мысль о том, что восстание было направлено против самого Петра. При этом советский историк В.Г. Карцов и американский историк П. Эврич отмечали, что, выступая против Петра, булавинцы не были противниками царской власти как таковой. По мнению историка и журналиста первой половины XIX в. H.A. Полевого, восстание было направлено против бояр, но не против Петра. Похожую точку зрения высказывали и некоторые советские историки (Е.П. Подъяпольская, В.И. Буганов, H.A. Мининков и А.П. Пронштейн). Подобное положение, по их мнению, сохранялось до конца мая 1708 г., т. е. до того времени, когда Булавин открыто выступил против царя и принял решение перейти в подданство к турецкому султану. Решение отложиться от Петра Е.П. Подъяпольская характеризовала как поиски нового «хорошего» царя, в то время как другие советские историки (В.И. Буганов, В.И. Лебедев, А.П. Пронштейн), акцентируя внимание на антипетровских выпадах Булавина, считали, что восставшие вовсе отказались от «царистских иллюзий». По мнению В.Н. Королева у восставших подобных иллюзий никогда и не было. Примером тому и являлось намерение Булавина передаться турецкому султану и уход казаков-некрасовцев на Кубань в августе 1708 г.

По мнению дореволюционных историков А.И. Ригельмана, И.И. Дубасова, слухи о Петре оказали большое влияние на умонастроения повстанцев, а, по мнению современных историков, О.Г. Усенко и В.И. Лесина слух о гибели Петра и царевича Алексея от рук бояр и немцев и вовсе явился толчком к восстанию. Более того, по их мнению, и цели восстания были обусловлены решимостью булавинцев отомстить за смерть монарших особ.

Во втором параграфе рассматривается проблема достоверности источников, использованных для анализа представлений о царской власти участников булавинского бунта. Наиболее важная информация по интересующей нас теме содержится, во-первых, в документах, отражающих точку зрения противников восстания, прежде всего, в «расспросных речах» и донесениях лиц, контактировавших с повстанцами; Во-вторых, в документах, созданных самими булавинцами, как то: «прелестные письма», послания царю и его полководцам и пр. Как показал анализ источников, противники восстания, в большинстве случаев, сообщали о реальных настроениях булавинцев и не пытались их очернить «в глазах» властей, поскольку сообщали не только об антипетровских, но и о верноподданнических заявлениях бунтовщиков. Кроме того, сообщения противников восстания иногда подтверждаются документами, вышедшими из под пера повстанцев. Что же касается самих повстанческих документов, то залогом того, что, по крайней мере, в некоторых из них мы имеем дело с подлинными воззрениями на власть, а не с этикетными формулировками, служит недовольство царем, которое в них высказано.

В третьем параграфе дается анализ представлений о царской власти донских казаков, в годы предшествующие булавинскому восстанию. Большое влияние на эти представления оказало пребывание казаков на окраине Российского государства, которое, в свою очередь, обусловило широкую политическую автономию Войска Донского. Так, казаки иногда довольно откровенно заявляли о приоритете своих интересов над интересами государя и, например, войсковой указ ставили выше указа царского. Кроме того, время от времени казаки угрожали покинуть Дон и уйти жить в другое место. Причем иногда речь шла об уходе под власть чужого государя. При всем этом казачеству, по крайней мере какой-то его части, не было чуждо и иррациональное почтение к царским особам. Ярким примером тому служит разинское движение 1667-1671 гг.

Однако во время другого антиправительственного выступления, старообрядческого движения на Дону в 80-е годы XVII в., Романовы, по всей видимости, вообще потеряли доверие со стороны мятежных казаков. Тем не менее наличие антиромановских настроений не означает, что казаки-старообрядцы перестали быть монархистами. Из некоторых свидетельств видно, что они надеялись не на собственные силы, а на «пришедших царей Меретинских и иных», от которых «вера утвердится старая по-прежнему».

Несомненно, монархическим было, и основанное на пророчестве ветхозаветного пророка Даниила и на «откровении» Мефодия Патарского, учение старообрядческого проповедника К. Косого о царе Михаиле, которое во главу угла ставило идеальную религиозную модель царской власти. При всем этом нужно учитывать, что большинство донских казаков оставалось лояльными по отношению к Романовым, так как выступили вместе с войсками московского правительства против старообрядцев.

В последующие годы, в том числе годы непосредственно предшествующие булавинскому бунту, несмотря на активное вмешательство властей в дела Войска Донского, казаки, в большинстве случаев, оставались преданными царю. Однако среди донцов, пусть и не в большом числе, но все же встречались недовольные Петром. Например, велись разговоры о «царе-антихристе», о «подменном» царе и пр. Кроме того, отдельные казаки намеревались уйти в подданство к турецкому султану и крымскому хану, а некоторые из них осуществляли это намерение. И, наконец, среди недовольных возникала мысль схватить Петра и передать его в руки турецкого султана.

В четвертом параграфе рассматривается вопрос о том, как повлияли слухи о смерти царя на возникновение булавинского бунта. До недавнего времени в историографии считалось, что непосредственным поводом к булавинскому восстанию явились действия отряда Ю.В. Долгорукова, прибывшего на Дон осенью 1707 г. для сыска беглых. Впрочем, как говорилось выше, в последние годы в историографии появилась версия, согласно которой бунт вспыхнул благодаря слухам о смерти Петра и царевича Алексея. Однако у нас нет никаких оснований пересматривать устоявшуюся точку зрения. В распоряжении историков не имеется ни одного свидетельства, относящегося к осени-зиме 1707-1708 гг., в котором упоминалось бы о гибели монарших особ.

В пятом параграфе анализируется отношение повстанцев к царю и царской власти осенью-зимой 1707 - 1708 гг. В источниках этого времени, зафиксировавших различные заявления булавинцев, практически отсутствуют какие-либо упоминания о Петре и прочих монарших особах. Лишь в одном документе говориться, что повстанцы «указ государев ни во что ставили». Однако, скорее всего, выражаясь пренебрежительно о царском указе, казаки не произносили какой-либо хулы в адрес самого Петра. Тем не менее есть основания полагать, что именно в этот временной

промежуток у К. Булавина, а возможно и у некоторых других повстанцев, возникла мысль об уходе из-под власти русского царя.

В тестом параграфе дается оценка отношения булавинцев к . Петру в марте-апреле 1708 г. По мнению О.Г. Усенко, в это время решающее влияние на умонастроения повстанцев оказывали слухи о гибели царя и царевича Алексея от рук бояр, немцев и прибыльщиков. Однако в распоряжении историков имеется лишь одно прямое и ряд косвенных свидетельств на этот счет. Причем, как показывает анализ источников, косвенные свидетельства далеко не всегда можно трактовать однозначно. Таким образом, вопрос о распространенности этих слухов и об их влиянии на поведение бунтовщиков остается открытым. В то же время не приходится сомневаться в том, что настроения казаков-повстанцев в марте-апреле 1708 г. являлись вполне верноподданническими. Даже люди, не сочувствовавшие булавинцам, свидетельствуют, что враждебной силой для казаков являлся не царь, а «бояре», «прибыльщики», «немцы», а также войсковые старшины.

В седьмом параграфе анализируется отношение булавинцев к Петру I и институту царской власти в мае-июне 1708 г. На первый взгляд, настроения повстанцев в эти месяцы кардинально отличаются от настроений марта-апреля. Так, например, несмотря на заверения в верноподданстве, содержавшиеся в повстанческих письмах царю и его полководцам (12 и 17 мая 1708 г.), в тех же письмах имеются и старинные угрозы оставить Дон. При этом прозрачно намекается на то, что казаки собираются уйти на Кубань под власть крымского хана и турецкого султана. Кроме того, повстанцы угрожают царю оказать сопротивление его войскам, если они придут на Дон. Итогом подобных настроений явились письма Булавина кубанским казакам и турецкому султану от 27 мая 1708 г., в которых высказано недовольство Петром и намерение от него отложиться, а также запрет Булавина под страхом смертной казни приносить повинную Петру и вообще упоминать его имя. Причем из письма кубанским казакам очевидно, что недовольство бунтовщиков обращено не против узурпатора, а против законного царя. В свою очередь, это свидетельствует о том, что согласно представлениям, по крайней мере, составителей этого письма и составителей писем Петру и его полководцам, власть царя над казаками не была безграничной. Монарх не должен был вмешиваться в религиозную жизнь казаков и нарушать их вольности. В противном случае, повстанцы

оставляют за собой право уйти служить другому царю. Таким образом, в повстанческих письмах отразились представления о пределах царской власти, свойственные, если не всему донскому казачеству, то уж точно той его части, которая во главу угла в отношениях с царем ставила незыблемость своих прав и вольностей.

Несмотря на это, у повстанцев не исчезло полностью и глубокое почтение к персоне монарха. В том же письме кубанским казакам, где высказывалось намерение перейти в подданство к турецкому султану, в посылке Долгорукова на Дон и прочих беззакониях против казаков, обвиняются бывшие войсковые старшины и бояре, но не Петр.

Рациональное отношение к царю было обусловлено исторической и политической спецификой возникновения и существования донского казачества. В то же время объяснимо и почтение к монарху: основную часть донцов составляли выходцы из России, которые уносили на Дон представления о царской власти, свойственные крестьянам, посадским людям и прочим непривилегированным слоям населения.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования. При всех различиях в повстанческих воззрениях авторитет института царской власти «в глазах» участников всех трех бунтов в целом был весьма высок. Об этом свидетельствует, прежде всего, то, что, во-первых, ни у кого из бунтовщиков не возникало желание переменить монархический строй на какой-либо иной; во-вторых, участникам всех трех бунтов, в большей или меньшей степени, было свойственно иррациональное почтение к царской власти. И, наконец, возникновение двух бунтов (московских стрельцов и астраханский бунт) было теснейшим образом связано с монархическими представлениями повстанцев. К этому следует добавить, что большим авторитетом в их сознании продолжала пользоваться и правящая династия Романовых. И хотя, недовольство самим Петром можно обнаружить в источниках всех трех бунтов, его влияние не следует преувеличивать.

Все вышесказанное означает, что хотя политика Петра I в какой-то мере и влияла на представления бунтовщиков о царской власти, в целом она не поколебала глубинных монархических чувств повстанцев и не внесла принципиальных изменений в подобные представления по сравнению с предшествующим временем.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

В изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки РФ:

1) Особенности казачьего монархизма конца XVII - начала XVIII вв. // «Российская история». 2009. № 6. С. 125-140.

В других изданиях:

2) Слухи и толки о государе в среде участников Астраханского бунта (1705 — 1706): сравнительный анализ воззваний и расспросных речей // Вестник Тверского Государственного Университета. 2007. № 25 (53). С. 49-65.

3) Элементы традиционного и нового в мышлении простолюдина XVIII в. // Человек в культуре русского барокко. М., 2007. С. 519-530.

4) Елементи традицшного i нового у мисленш простолюду XVIII ст. (за матер1алами Пугачовського бунту) // Людина в культур! росшського барокко: М1ждународна науково-теоретична конференщя. Тези доповщей. КиТв, 2006. С. 144- 146.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Трефилов, Евгений Николаевич

ВВЕДЕНИЕ

§ 1. Актуальность исследования

§ 2. Степень изученности темы ^

§ 3. Хронологические рамки исследования \

§ 4. Обоснование терминологии, используемой в диссертационном исследовании

§ 5. Объект, предмет, цели и задачи диссертационного исследования

§ 6. Методология диссертационного исследования ~

§ 7. Научная новизна и практическое значение исследования

Глава I. Представления участников стрелецкого бунта 1698 г. о царской власти

§ 1. Проблема отношения участников стрелецкого бунта 1698 г. к царской власти в историографии ^д

§ 2. Источники

§ 3. Преде гавления московских стрельцов о царской власти в годы, предшествующие бунту 1698 г.

§ 4. Ход бунта московских стрельцов 1698 г. и его предыстория у |

§ 5. Влияние царевен на умонастроения стрельцов

§ 6. Отношение участников стрелецкого бунта 1698 г. к Петру I ^

§ 7. Отношение участников стрелецкого бунта 1698 г. к институ ту царской власти

§ 8. Причины бунта и монархические настроения стрельцов

Глава II. Отношение участников астраханского бунта 1705-1706 гг. к Петру I и институту царской власти.

§ 1. Проблема отношения участников астраханского бунта 1705-1706 гг. к царской власти в историографии. I ^

§ 2. Источники

§ 3. Астраханское восстание в контексте петровской эпохи '—

§ 4. Влияние слухов о Петре на умонастроения повстанцев 1 ~

§ 5. Отношение астраханских бунтовщиков к Петру (октябрь 1705 -февраль 1706 гг.)

§ 6. Отношение астраханских бунтовщиков к Петру (февраль-март 1706 г.) ^ ^

§ 7. Отношение астраханских бунтовщиков к институту царской власти

Глава III. Представления участников Булавинского бунта 17071708 гг. о царской власти. jgQ

§ 1. Проблема отношения участников Булавинского бунта 1707-1708 гг. к царской влас I и в историографии ^ ^

§ 2. Источники I ^

§ 3. Представления донских казаков о царской власти в годы, предшествующие Булавинскому бунту I

§ 4. Слухи о смерти царя и повод к Булавинскому восстанию

§ 5. Отношение повстанцев к царю и царской власти осенью-зимой 1707 -1708 гг.

§ 6. Отношение повстанцев к царю в марте - апреле 1708 г.

§ 7. Отношение повстанцев к царю в мае-июне 1708 г.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Трефилов, Евгений Николаевич

§ 1. Актуальность исследования.

В последние годы в отечественной историографии все более актуальными становятся такие исследовательские направления, как историческая антропология, история ментальностей, микроистория, история повседневности и т. д., т. е. направления, которые находятся в рамках историко-антропологического поля.1 При всем разнообразии этих направлений для них свойственно повышенное внимание к языку и понятиям изучаемого времени. Иными словами, историко-ан гропологический подход предполагает, что исследователь при изучении исторического процесса, должен абстрагироваться от современных ему представлений и постараться взглянуть на те или иные события прошлого «глазами» их современников.2 Несомненно, что подобный подход расширяет исследовательские возможности, поскольку порой позволяет ученому увидеть некоторые проблемы, уже давно описанные в научной литературе, под новым углом зрения.

Одна из таких проблем связана с изучением восприятия простонародьем верховной власти и ее носителя, царя, в дореволюционной России, которое в советской историографии обозначалось терминами «наивный монархизм», «царистские иллюзии» или «царистская психология». Так. требует пересмотра уже сама эта терминология. Во-первых. употребляя подобные термины, по верному замечанию аргентинского историка К. Ингерфлома, «.ученые помещают участников социальной драмы на более низкую стадию развития сознания». А это, в свою очередь, приводит к тому, что, например, крестьянин лишается «.собственных категорий мышления и (едва ли не эксплицитно) способности думать.»3 Во-вторых, употребление вышеназванных терминов как бы исключает возможность изучения народных воззрений на царскую власть, как явления сложного и многообразного, поскольку изначально объясняет суть отношений подданных к царю.

Ввиду того, что в источниках, отражающих умонастроения представителей социальных низов, невозможно найти подходящей терминологии для характеристики отношения народа к царю, то в нашей работе мы будем использовать обозначение,

1 Подробнее о единстве этих направлений см.: Кром' М. М. Историческая антропология. Пособие к лекционному курсу. СПб., 2000; Об этом, а также об отечественных исследованиях, выполненных в рамках этих направлений. Кром писал в статье: История России в антропологической перспективе: история ментальностей, историческая антропология, микроистория, история повседневности.// Исторические исследования в России-Н. Семь лет спустя./ под. ред. Г. А. Бордюгова. М., 2003. С. 179-202.

2 Ярче всего подобный принцип был выражен одним ш основоположников этих направлений М. Блоком: Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1986.

Ингерфлом К. Между мифом и логосом: Действие. Рождение политической репрезентации власти в России. // Homo Historicus: К 80-летию со дня рождения Ю. JT. Бессмертного. М. 2003. С. 67-68. которое в том или ином виде также употребляется в историографии, но является, на наш взгляд, более нейтральным, а именно «представления о государственной власти». В

- 4 данном случае «царской».

Важность изучения подобных представлений определяется тем, что. по крайней мере, значительная часть простонародья на протяжении столетий не мыслила государе гвепного устройства без царской власти. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что даже недовольные политикой властей, например, участники различных бунтов ХУП-Х1Х вв., выражая порой недовольство тем или иным царем, никогда не заявляли о намерении заменить монархический строй на какой-либо иной. Однако такие вопросы, как: был ли этот монархизм основан исключительно на каких-то иррациональных, например, религиозных началах, или же он имел под собой и какую-то рациональную основу? Отличались ли представления о царской власти у различных групп простонародья? Имелись ли в народном сознании какие-либо ограничения для монарха и т.д. остаются недостаточно изученными. Таким образом, изучение простонародных представлений о царской власти является актуальной задачей современной науки.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Представления о царской власти участников народных бунтов петровского времени"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работе впервые в историографии была предпринята попытка в комплексе и детально исследовать представления о царской власти участников бунтов петровского времени. Анализ источников показывает, что эти представления носили сложный, многообразный и зачастую противоречивый характер. Причем различия, порой, имелись в рамках одного и того же восстания. Однако во многом, и пожалуй в главном, данные представления имели значительные сходства.

Наиболее заметное различие можно наблюдать между представлениями о царской власти участников бунта московских стрельцов 1698 г. и булавинского восстания 17071708 гг. с одной стороны, и между представлениями участников астраханского бунта 1705-1706 гг. с другой. Отличительными чертами стрелецкого и казачьего монархизма было сочетание ярко выраженного рационалистического отношения к царской власти с безотчетным благоговением перед ней. Причем зачастую эти представления не противоречили друг другу, а органично уживались в одних и тех же головах. Такое отношение к царской власти сформировалось задолго до петровского времени.

О рационализме стрельцов свидетельствует то, что уже во время московского восстания 1648 г. они предъявляют Алексею Михайловичу жесткие требования и упрекают его за неисполнение обещаний, а порой просто диктуют царю свою волю. Иными словами, бунтовщики полагали, что государь, как и любой человек, может допускать ошибки, а потому должен находиться под контролем своих подданных. Подобное отношение к царской власти сохранялось и во время стрелецкого бунта 1682 г. Опять же восставшие считали себя в праве диктовать свою волю монарху, в данном случае царям Ивану и Петру и правившей от их имени царевне Софье. Кроме того, рационализм стрельцов выразился в их отношении к избранию на престол Петра в обход старшего брата Ивана. Стрельцов беспокоило не столько нарушение традиции престолонаследия само по себе, сколько то, что при малолетнем Петре усилиться власть Нарышкиных и прочих ненавистных бояр.

Рационализм стрельцов был вызван тем, что они на протяжении долгих лет являлись полицейской опорой монарха, своего рода «русскими янычарами». В результате чего, стрельцы не могли не понимать, что не только они зависят от царя, но и царь от них, что особенно ясно показали события 1682 и 1689 гг. Кроме того, развитию таких настроений способствовала сама верховная власть, которая полагала, что стрельцы служат своим государям не только из благоговейных чувств. Так, под «царской милостью», которую сулили многие документы, исходящие от царя, порою подразумевалось не что иное, как щедрое вознаграждение. Разумеется, все это в какой-то степени снижало авторитет монарха «в глазах» стрельцов.

Ввиду вышесказанного, неудивительно, что в сознании определенной части стрельцов имелись четкие пределы или ограничения для царской власти. Об этом свидетельствует гот факт, что стрельцы диктовали свою волю не узурпаторам, а законным царям. Таким образом, монарх, по мнению стрельцов, должен был поступать согласно их пониманию справедливости, а следовательно, в теории, а, порой, и на практике власть царя была ограничена.

Безотчетное почтение к царской власти у московских стрельцов проявилось в том, что. несмотря на все сложности в отношениях с правящими монархами, ни в 1648 г., ни в 1682 г., стрельцы не поднимали вопроса об их низложении и вообще выказывали вполне искренние верноподданнические чувства. Наиболее ярко о безотчетном почтении к царской власти в 1682 г. свидетельствует отношение стрельцов к малолетнему Петру. Несмотря на то, что они были недовольны избранием юного государя, а некоторые поначалу даже отказались целовать крест на верность ему, в конечном счете стрельцы все же присягнули Петру. Причем, из источников видно, что они целовали крест не одному из Нарышкиных, как это иногда утверждается в научной литературе, а законному сыну Алексея Михайловича. По всей видимости, это обстоятельство и обусловило то, что Петр не был свергнут с престола, а лишь потеснен, став младшим царем при старшем царе Иване. Правда, во время противостояния Софьи и Петра в 1689 г. в стрелецкой среде впервые более или менее отчетливо возникает мысль о цареубийстве, однако подавляющее большинство ее не приняло.

Иррациональное почтение к царской власти, на наш взгляд, объясняется тем, что стрельцы, несмотря на свой особый статус, были теснейшим образом связаны с непривилегированными слоями населения, где отношение к монарху было весьма почтительным. Кроме того, нужно учитывать, что стрельцы (впрочем, как и остальные простолюдины) не знали иной формы правления, кроме монархической. Иными словами, в их глазах выше царя мог быть только Бог.

По всей видимости, вышеназванными причинами объясняется и безотчетное почтение казачества, по крайней мере, какой-то его части, к царской власти. Оно выразилось в противопоставлении «злых бояр» «доброму царю». Такие настроения можно наблюдать, например, в отношении разинцев к Алексею Михайловичу и другим членам царской фамилии, а также в отношении большинства казачества к Петру I накануне булавинского бунта. При этом важно отметить, что даже разочаровавшиеся в Романовых участники старообрядческого движения на Дону в 80-е годы XVII в. не перестали быть монархистами. Они возлагали надежды на «царей Меретинских и иных», а также на царя Михаила, о котором говорилось в книге ветхозаветного пророка Даниила.

Рациональный компонент в отношении казаков к царю был вызван исторической и политической спецификой возникновения и существования донского казачества, главной составляющей которого была широкая автономия Войска Донского. В свою очередь она была обусловлена тем, что казаки проживали на окраине Российского государства и не могли находиться под полным контролем московского правительства. Результатом подобных взаимоотношений донцов и российских властей явилось то, что казаки иногда довольно откровенно заявляли о приоритете своих интересов над интересами государя, например, войсковой указ ставили выше царского. Кроме того, время от времени казаки угрожали покинуть Дон и уйти жить в другое место. Причем иногда речь шла об уходе под власть чужого государя. Более того, после разгрома старообрядческого движения на Дону в конце 80-х годов XVII в. часть казаков осуществила эти угрозы. Отдельные донцы продолжали уходить на Кубань, под власть крымского хана, и в канун булавинского бунт. Кроме того, некоторые казаки даже вели разговоры о том, чтобы передать Петра в руки турецкого султана.

Наиболее важной составляющей этого рационализма было то, что и в сознании казачества, по крайней мере, какой-то его части, царская власть не была безграничной. Монарх не должен был нарушать казачьи права и вольности.

11екоторая близость во взглядах на политику Петра сохранялась и непосредственно во время бунтов. И московские стрельцы и булавинцы считали, что Петр нарушает пределы царской власти. Стрельцы были недовольны тем, что царь «почел веровать в немцев» или «сложился» с ними, а также тем, что по его вине, стрельцы оказались, выражаясь современным языком, в неблагоприятных социально-экономических условиях. Причем, этот аспект недовольства стрельцов царем преобладал над аспектом, условно говоря, национально-религиозным. Булавинцев в свою очередь возмутило решение царя послать на Дон войска, и - шире - вмешательство Петра в жизнь казаков, в том числе и религиозную. Причем и стрельцы, и казаки-повстанцы выражали недовольство вполне законным, с их точки зрения, монархом, что и позволяет говорить о существовании ограничений для царской власти в их сознании.

Помимо рационализма недовольных Петром стрельцов и казаков общим для этих бунтов оставалось почтительное отношение восставших к представителям царствующего дома. Так. стрельцы, как правило, собирались передать власть представителям дома Романовых, царевне Софье или царевичу Алексею. А Булавину и его окружению решение отложиться от русского царя давалось с большим трудом.

Некоторую общность составляет и то, что в источниках обоих бунтов отразились надежды на царевну Софью. Однако в случае московских стрельцов мы определенно можем утверждать, что какая-то их часть хотела видеть женщину во главе государства, в то время как в случае булавинцев упоминание имени царевны представляется более или менее случайным.

Однако в представлениях участников бунта московских стрельцов и булавинцев были и более очевидные отличия. Так, намерение какой-то части стрельцов низложить или даже убить законного монарха определенно свидетельствует о подрыве авторитета царской власти как таковой, поскольку ни в 1648 г, ни в 1682 г. подобных мыслей у стрельцов не возникало, а в 1689 г. мысль расправиться с царем не получила никакой поддержки. О подрыве авторитета царской власти в глазах какой-то части бунтовщиков свидетельствует и то, что некоторые стрельцы отдавали явное предпочтение в качестве кандидата на престол царевне Софье, а не законному наследнику, царевичу Алексею. Это весьма важное изменение по сравнению с бунтом 1682 г., когда стрельцы как раз защищали права законного наследника, Ивана. И, наконец, еще один принципиально новый момент, также связанный с подрывом авторитета царской власти, состоит в том, что отдельные бунтовщики признавались в намерении переменить династию. Правда, идея эта, насколько можно судить из источников, поддержки не получила.

Отношение булавинцев, а вернее какой-то их части, к институту царской власти по сравнению с предыдущим временем представляется более сложным, чем у московских стрельцов. Конечно, антипетровские выпады Булавина и его намерение перейти в подданство к турецкому султану, а также осуществление этого намерения группой казаков под предводительством И. Некрасова определенно свидетельствуют о подрыве авторитета царской власти по сравнению с разинским временем. Однако авторитет правящей династии и правящего монарха в сознании булавинцев был все же выше по сравнению с настроениями участников старообрядческого движения 80-х годов XVII в. И хотя Булавин, по всей видимости, уже в декабре 1707 г. обдумывал решение перейти на службу к крымскому хану, отношение повстанцев к Петру, или по крайней мере, к правящей династии оставалось весьма почтительным вплоть до мая 1708 г. Кроме того, как говорилось выше, само решение отложиться от русского царя давалось Булавину нелегко.

Еще одно важное отличие состоит в том, что возникновение стрелецкого бунта теснейшим образом было связано с царистскими настроениями стрельцов, чего не скажешь о булавинцах.

И, наконец, необходимо помнить, что различные взгляды могли существовать в рамках одного и того же восстания: Так, среди участников бунта московских стрельцов были люди, не только не желавшие видеть женщину во главе государства, но и не питавшие ненависти к Петру. Кроме того, в данной работе выдвигается предположение, что в стане булавинцев также имелись люди, не подвергавшие сомнению авторитет Петра.

Несколько особняком от этих двух бунтов стоит астраханское восстание 1705 -1706 гг. Здесь преобладало иррациональное почтение к монархии, ни о каком подрыве авторитета царской власти не было речи, поскольку гнев повстанцев никогда не обращался против законного царя, а только против узурпатора. Более того, в большинстве случаев астраханцы не подвергали сомнению и авторитет самого Петра I. Разумеется, такое отношение к царской власти никаких ограничений не предусматривало. Это не означало, что царь мог поступать, как ему заблагорассудится, но его власть, по их представлениям, не нуждалась в подобных ограничениях, поскольку по самой своей природе монарх не мог поступать несправедливо и неизменно являлся защитником христиан. Таким образом, если в сознании участников стрелецкого и булавинского бунтов авторитет царской власти был лишь в какой-то мере связан с религиозными воззрениями той эпохи, то в основе почтения астраханцев к царской власти лежит именно религиозная составляющая. Подобные отличия, на наш взгляд, вызваны тем, что большая часть астраханских бунтовщиков вряд ли когда-либо видела государя, и поэтому для них он был окутан ореолом таинственности. При этом в отличие от донских казаков, которые в большинстве своем тоже не видели царя, астраханцы не находились ни на каком особом положении, не обладали привилегиями, свободами, и автономии не знали. Что, без сомнения, влияло на их умонастроения.

При всех различиях в повстанческих воззрениях авторитет института царской власти «в глазах» участников всех трех бунтов в целом был весьма высок. Об этом свидетельствует, прежде всего, то, что, во-первых, ни у кого из бунтовщиков не возникало желание переменить монархический строй на какой-либо иной; во-вторых, участникам всех трех бунтов, в большей или меньшей степени, было свойственно иррациональное почтение к царской власти. И, наконец, возникновение двух бунтов (московских стрельцов и астраханский бунт) было теснейшим образом связано с монархическими представлениями повстанцев. К этому следует добавить, что большим авторитетом в их сознании продолжала пользоваться и правящая династия Романовых.

И хотя, недовольство самим Петром можно обнаружить в источниках всех трех бунтов, его влияние не следует преувеличивать.

Все вышесказанное означает, что хотя политика Петра I в какой-то мере и влияла на представления бунтовщиков о царской власти, в целом она не поколебала глубинных монархических чувств повстанцев и не внесла принципиальных изменений в подобные представления по сравнению с предшествующим временем.

Список научной литературыТрефилов, Евгений Николаевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные

2. Российский Государственный Архив Древних Актов

3. Уголовные дела по государственным преступлениям (Ф. 6) Д. 12 4.1. 7, 59, 74, 121, 145, 216. 217. 230, 274, 305, 344 .2. Донские дела (Ф. 111)1704 г. Д. 5, 1705 г. Д. 22, 1706 г. Д. 19

4. Разрядный приказ. (Столбцы приказного стола). (Ф. 210) Д.2042

5. Преображенский приказ (Ф. 371)

6. ОП. 1. Ч. 1. Д. 19, Ч. 1. Д. 122, Ч. 1. Д. 291, Д. 458, Д. 14302 ОП. 2.Д. 815. 841, 1137,1143,1144.11461. Опубликованные

7. Акты, относящиеся к истории Войска Донского, собр. генерал-майором

8. A. А. Лишиным. Новочеркасск, 1891. Т. 1. 373 с.

9. Акты, относящиеся к истории донских казаков и к расколу на Дону. // Дополнения к Актам историческим. СПб., 1872. Т. 12. С. 122-285.

10. Булавинское Восстание // Труды Историко-археографического ин-та АН СССР. Т. 12. Крестьянские и национальные движения накануне образования Российской империи: Булавинское восстание (1707-1708). М„ 1935.-529 с.

11. Восстание 1662 г. в Москве: Сб. док-тов / Отв. ред. А.А. Новосельский. Составитель, автор введения, источниковедческого обзора и комментариев

12. B.И. Буганов. М„ 1964. 305 с.

13. Восстание в Москве 1682 года. Сб. док-тов / Отв. ред. В.И. Буганов. М. 1976. 348 с.

14. Восстание И. Болотникова: Документы иматериалы. М., 1959. 456 с.

15. Восстание московских стрельцов 1698 г. (Материалы следственного дела) Сб. док-тов / Огв. Ред В.И. Буганов. Составитель, автор историко-археографического обзора и комментариев А.Н. Казакевич. М„ 1980. 290 с.

16. Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого) Составитель Т.С. Майкова. М., 2004. Вып. 1. 631 с.

17. Гисюрия Свейской войны (Поденная записка Петра Великого) Составитель Т.С. Майкова. М„ 2004. Вып. 2. 655 с.

18. Городские восстания в Московском государстве XVII в. Сб. документов. / Сост. и авгор ввод. ст. и прим. К.В. Базилевич. М., 2003. 203 с.

19. Де ла Невиль. Записки о Московии. М., 1996. 174 с.

20. Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году и избрания двух царей Петра и Иоанна. // Рождение империи. (Исгория России и Дома Романовых в мемуарах современников). М. 1997. с. 9-20.

21. Донские дела. Кн. 2 // Русская историческая библиотека. СПб., 1906.

22. Желябужский И.А. Дневные записки. // Рождение империи. (История России и Дома Романовых в мемуарах современников). М., 1997. С. 259-358.

23. Житие Аввакума и другие его сочинения. М., 1991. 368 с.

24. Записки земского дьячка второй половины XVII в. Публ. М.Н. Тихомиров. // Исторический архив. № 2, 1939. С. 93-100.

25. Записки приказных людей конца XVIII века. Публ. М.Н. Тихомиров. // Труды отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1956. Т. 12. С. 448-456.

26. Записки иностранцев о восстании Степана Разина / Под ред. А.Г. Манькова. Л., 1968.

27. Иностранные известия о восстании Степана Разина: Материалы и исследования. Л., 1975. 189 с.

28. Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906. 215 с.

29. Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сб. док-тов. М., 1954. Т. 1.-324 с.

30. Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сб. док-тов. М., 1957. Т. 2.4. 1. 666 с.

31. Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сб. док-тов. М. 1959. Т. 2. 4.2. 244 с.

32. Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сб. док-тов. М., 1962. Т. 3.-492 с.

33. Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сб. док-тов. М„ 1976. Т.4/доп./.-280 с.

34. Куракин Б.И. Гистория о царевне Софье и Петре. // Богданов А.П. Софья и Петр. Драма Софии. М., 2008. С. 266-332.

35. Матвеев A.A. Записки графа Андрея Артамоновича Матвеева. // Рождение империи. (История России и Дома Романовых в мемуарах современников). М., 1997. С. 359-414.

36. Материалы для истории раскола за первое время его существования. / Изд. Н.И. Субботин. М. 1878. Т. 3. 458 с. .

37. Медведев С. Созерцания краткого лет 7190, 91 и 92, в них же что содеяся во гражданстве. // Россия при царевне Софье и Петре I: записки русских людей. М., 1990.-С. 45-200.

38. Московское восстание 1682 г. глазами датского посла Публ. А.П. Богданова, В.Е. Возгрина. // Вопросы истории. № 3. 1986. С. 78-91.

39. Народные исторические песни / Вступ. статья, подгот. текста и прим. Б.Н. Путилова. М.; Л., 1962. 405 с.

40. Партов A.A. Рассказы о Петре Великом (по авторской рукописи) / Подготовка текста рукописи и приложений, вступительная статья П.А. Кротова. СПб. 2001.- 159 с.

41. Новое о восстании К. Булавина Публ. Е.П. Подъяпольской. // Исторический архив. №6, 1960. С. 119-142.

42. Новомбергский Н.Я. Слово и дело государевы: Процессы до издания Уложения Алексея Михайловича 1649 г. М., 2004. Т. 1. 624 с.

43. Новомбергский Н.Я. Слово и дело государевы. М., 2004. Т. 2. 568 с.

44. Новые данные о Булавинском восстании. Публ. В.И. Недосекин. // Советские архивы. 1967. № 3. С. 107-110.

45. Новый источник о Московском восстании 1682 г. Публ. В.И. Буганова. // Исследования по отечественному источниковедению». М.; Л., 1964. С. 318-324.

46. Новые материалы о восстании на Дону и в центральной России в 1707 — 1709 гг. Публ. Е.П. Подъяпольской. « Материалы по истории СССР», Вып. V, М. 1957. С. 506-539.

47. Олеарий А. Описание путешествия в московию и через Московию в Персию и обратно. СПб., 1906. 528 с.

48. О подавлении народного восстания 1707-1708 гг. Публ. В.И. Лебедева. // Исторический архив. № 4, 1955. С. 180-195.

49. Описание московского восстания 1648 г. в архивском сборнике. Публ. В.И. Буганова. // Исторический архив. № 4. 1957. С. 227-230.

50. Памятники общественно-политической мысли в России конца XVII века: Лит. панегирики. В 2-х вып.; Подгот. текста и коммент. А.П. Богданова. Вып. 2. 183-320 с.

51. Перри Д. Другое и более подробное повествование о России // Чтения императорского Общества Истории и Древностей Российских. М. 1871. №. 2.

52. Письма и бумаги Петра Великого. СПб., 1887. Т. 1. 888 с.

53. Письма и бумаги Петра Великого. СПб., 1893. Т. 3. 1065 с.

54. Письма и бумаги Петра Великого. СПб., 1893. Т. 4. Ч. 1. 522 с.

55. Письма и бумаги Петра Великого. СПБ., 1900. Т. 4. Ч. 2. 737 с.

56. Письма и бумаги Петра Великого. СПБ., 1907. Т. 5. 764 с.

57. Письма и бумаги Петра Великого. СПБ. 1912. Т. 6. 634 с.

58. Письма и бумаги Петра Великого. Пг., 1918. Т. 7, вып. 1. 640 с.

59. Письма и бумаги Петра Великого. М.; Л., 1946. Т. 7. Вып. 2.

60. Письма и бумаги Петра Великого. М.; Л., 1951. Т. 8

61. Повествование о московских происшествиях по кончине царя Алексия Михайловича // Журнал министерства народного просвещения. 1835. № 5. С. 69-82

62. Поденные записи очевидца Московского восстания 1682 г. Публ. А.П. Богданова. // Советские архивы, 1979, № 2. С. 34-37.

63. Полное собрание законов Российской империи. СПБ., 1830. Т. IV. 881 с.

64. Полное собрание Русских летописей М. 1968. Т. 31.

65. Попов X. Материалы для истории Войска Донского // Сборник Областного Войска Донского статистического комитета. Новочеркасск. 1915. 168 с.

66. Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения / Редакция и комментарии Б.Б. Кафенгауза. М., 2003. 253 с.

67. Рейтенфельс Я. Сказания о Московии // История России и дома Романовых в мемуарах современников: Утверждение династии. М., 1997. С. 231-406.

68. Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. СПб., 1884. Т. 1. -1280 сто.

69. Российское законодательство Х-ХХ вв.: в 9 т. Законодательство периода становления абсолютизма. Отв. ред. А.Г. Маньков. М., 1986. 511 с.

70. Социальные движения в городах Нижнего Поволжья в начале XVIII века. Сб. док. / Подгот. Н.Б. Голикова. М., 2004. 416 с.

71. Стрейс Я.Я. Три путешествия. М., 1935. 374 с.

72. Таннер Б. Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. Перевод с латинского, примечания и приложения И. Ивакина // Чтения императорского Общества Истории и Древностей Российских. 1891. № 3. отд. III.-С. 125-129.

73. Тумилевич Ф.В. Сказки и предания казаков-некрасовцев. Рос- тов н/Д, 1961. -272 с.

74. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XVIII века (публ. 3. Весела // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы.) М., 1969. Ч. 2.

75. Юст Юль. Записки датского посланника в России при Петре Великом. // Лавры Полтавы. М., 2001. 341 с.

76. Passages from the Diary of General Patrick Gordon of Auchleuchries in the Years 1635-1699. Aberdeen, 1859. 244 p.1.. Литература На русском языке

77. Андриянов В.И. Левашов В.К., Хлопьев А.Т. «Слухи» как социальный феномен // Социологические исследования. 1993. №1. С.82-88.

78. Адрианова-Перетц В.П. Древнерусская литература и фольклор. Л., 1974. 171 с.

79. Александров В.А. Обычное право крепостной деревни России XVIII — начала XIX в. М. 1984.-255 с.

80. Александров В.А., Покровский H.H. Власть и общество. Сибирь в XVII в. Новосибирск, 1991. 399,2. с.

81. Александрова Е.А. Устная проза о Разине // Уч. зап. Даугавпилсского гос. пед. ин-та: Серия гуманитарных наук. 1959. Т. 4. Вып. 3.

82. Алефиренко П.К. Крестьянское движение и крестьянский вопрос в России'в 30-50-х годах XVIII века. М., 1958. 422 с.

83. Алефиренко П.К. Чумный бунт в Москве в 1771 г. // Вопросы истории. 1947. № 4. -С. 82-88.

84. Андрущенко А.И. Классовая борьба яицких казаков накануне крестьянской войны 1773-1775 гг.//История СССР. 1960. № 1. С.143-159.

85. Андрущенко А.И. Крестьянская война 1773-1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. М., 1969. 360 с.

86. Андрущенко А.И. О самозванстве Е.И. Пугачева и его отношениях с яицкими казаками // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России: Сб. ст. М., 1961. С. 145-149.

87. Анисимов Е.В. Время Петровских реформ, XVIII в., 1-я четверть. Л. 1989. 495 с.

88. Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII века. СПб., 1997. — 331 с.

89. Анисимов Е.В. Дыба и кнут: Политический сыск и русское общество в XVIII в. М., 1999.-720 с.

90. Анкудинова JI.E. Общественно-политические взгляды первых раскольников и народные массы // Ученые зап. ЛГУ. Л., 1959. № 270. Сер. истории, наук. Вып. 32. -С. 60—82.

91. Аристов 11.Я, Московские смуты в правление царевны Софии Алексеевны. Варшава, 1871. -314 с.

92. Арнаутова Ю.Е. Чудесные исцеления святыми и «народная религиозность» в средние века // Одиссей: Человек в истории 1995: Представления о власти / Отв. ред. IOJI. Бессмертный. М., 1995. С.151-169.

93. Архангельский А. Духовное образование в России при Петре Великом. Казань, 1883. -212с.

94. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992. 546 с.

95. Баггер X. Реформы Петра Великого. Обзор исследований. М., 1985. 199 с.

96. Базилевич К.В. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание в Москве в 1662 г. М.-Л., 1936,- 118 с.

97. Барг М.А. Народные низы в Английской революции XVII в. Движение и идеология истинных левеллеров. М., 1967. — 351 с.

98. Барсуков H.A. Соловецкое восстание 1668-1676 гг. Петрозаводск, 1954. 68 с.

99. Бахрушин C.B. Научные труды. М„ 1952. Т.1. 263 с.

100. Бахрушин C.B. Бахрушин C.B. Труды по источниковедению, историографии и истории России периода феодализма. M., 1987. 223 с.

101. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М„ 1965. 543 с.

102. Бегунов К. Рукописная литература XVIII в. и демократический читатель (проблемы и задачи изучения) // Русская литература. 1977. Т. 1. С. 121-132.

103. Безансон А. Убиенный царевич: Русская культура и национальное самосознание: закон и его нарушение. М., 1999. 215 с.

104. Белкин A.A. Русские скоморохи. М., 1975. 190 с.

105. Белов М.И. Письма Иоганна фан Келлера в собрании нидерландских дипломатических документов. Исследования по отечественному источниковедению». М.; Л., 1964. С. 374-382.

106. Белявский М.Т. Некоторые итоги изучения идеологии участников крестьянской войны 1773-1775 гг. в России // Вестн. Моск. ун-та. Сер.8: История. 1978. №3. -С. 34-46.

107. Беляков A.A., Белякова E.B. О пересмотре эсхатологической концепции на Руси в конце XV века// Архив русской истории. М., 1992. Вып. 1. С. 7—31.

108. Вернадский В.Н. Движение приписных крестьян в 50-70-х годах годах XVIII века. // Вопросы истории. 1953. № 8. С. 41-56.

109. Бессмертный Ю.Л. Частная жизнь: стереотипное и индивидуальное. В поисках новых решений // Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени. М., 1996. 572 с.

110. Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории // Одиссей: Человек в истории 1995: Представления о власти / Отв. ред. Ю.Л. Бессмертный. М., 1995. С.5-19.

111. Бетяев К.Д. Общественно-политическая и философская мысль России в первой половине XVIII в. Саранск. 1959. 245 с.

112. Блок М. Апология истории или Ремесло историка. М., 1986. 256 с.

113. Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М., 1998. 712 с.

114. Бобровский П.О. Военное право в России при Петре Великом. СПб., 1886. 772 с.

115. Богданов А.П. Летописные известия о смерти Федора и воцарении Петра Алексеевича. // Летописи и хроники. М. 1981. С. 197 - 206

116. Богданов А.П. Сильвестр Медведев. // Вопросы истории. 1988. № 2. С. 84 — 98

117. Богданов А.П. Софья и Петр. Драма Софии. М., 2008. 349. с.

118. Богданов А.П., Чистякова Е.В. Некоторые проблемы изучения истории общественно-политической мысли в России 2-й половины XVII в. // Вопросы истории. 1986. № 4. С. 45-57.

119. Богословский М.М. Петр I: Материалы для биографии. Л., 1946. Т. 3. 502 с.

120. Богоявленский С.К. «Хованщина» // Исторические записки. Т. 10. 1941. С. 180— 221

121. Бойцов М.А. Что такое потестарная имагология?// Ключевые проблемы изучения и преподавания Средних веков. М., 2006. С. 250-258.

122. Бойцов М.А. Скромное обаяиие власти (К облику германских государей XIV-XV вв.) // Одиссей: Человек в истории 1995: Представления о власти / Отв. ред. Ю.Л. Бессмертный. М., 1995. С.37-66.

123. Борисов А.М. Церковь и восстание под руководством С. Разина // Вопросы исгории. 1965. № 8. С. 74-83.

124. Боук Б.М. К истории первого Кубанского казачьего войска: поиски убежища на Северном Кавказе // Восток. 2001. №4. С. 30-38.

125. Бочкарев В.Н. Дворянство и крестьянство при Петре Великом // Три века: Россия от Смуты до нашего времени. М., 1992. Т.3-4. С. 219-241.

126. Брикнер А.Г. История Петра Великого. М., 1996. Т. 1. 368 с.

127. Броневский В.Б. История Донского Войска. Ч. 1. СПб., 1834. 512 с.

128. Буганов A.B. Русская история в памяти крестьян XIX в. и национальное самосознание. М., 1992. 207 с.

129. Буганов В.И. Булавин. М„ 1988. 316 с.

130. Буганов В.И. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. М., 1976. 223 с.

131. Буганов В.И. Московские восстания конца XVII века. М., 1969. 440 с.

132. Буганов В.И. Московское восстание 1662 года. М., 1964. 440 с.

133. Буганов В.И. Об идеологии участников крестьянских войн в России.// Вопросы истории. 1974. № 1. С. 44-60.

134. Буганов В.И. Об оценке Московского восстания 1682 г. (по поводу рецензии Н.И.Павленко) // История СССР. 1973. № 2. С. 236-244.

135. Буганов В.И. Петр Великий и его время. М., 1989. 192 с.

136. Буганов В.И. Стрелецкое восстание 1698 г. и начало ликвидации стрелецкого войска. // Вопросы военной истории России: XVIII и первая половина XIX в. М., 1969. С. 45-53.

137. Буганов В.И., Лебедев В.И. Новое исследование о булавинском восстании.// Вопросы истории. 1963. № 12. С. 124-127.

138. Буганов В.И. Преображенский A.A., Тихонов Ю.А. Эволюция феодализма в России. Социально-экономические проблемы. М.-Л., 1980. - 342 с.

139. Буганов В.И. Чистякова Е.В. О некоторых вопросах истории второй крестьянской войны в России // Вопросы Истории . 1968. № 7. С. 36-51.

140. Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. -376 с.

141. Булыгин И.А. Церковная реформа Петра!// Вопросы истории. 1977. №5. С. 79-93.

142. Вальденберг В.Е. Древнерусские учения о пределах царской власти: Очерки русской политической литературы от Владимира Святого до конца XVII века. М., 2006. 365. с.

143. Вальденберг В.Е. Понятия о тиране в древнерусской литературе в сравнении с западной // Известия по русскому языку и словесности АН СССР. JI. 1929. Т. 2. Кн. 1. С.214-236.

144. Веретеников В.И. История Тайной канцелярии петровского времени. Харьков, 1910.-306 с.

145. Веселовский А.Н. Разыскания в области русского духовного стиха. СПб., 18791891. Вып. 1-6.

146. Вилков О.Н. Очерки социально-экономического развития Сибири в конце XVI- в начале XVIII в. Новосибирск. 1990. - 368 с.

147. Винтер Е. Феофан Прокопович и начало русского просвещения // XVIII век. Д., 1966. Сб. 7: Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. -С. 43-46.

148. Владимирский-Буданов М.Ф. Государство и народное образование в России XVIII-го века. Ярославль, 1874. Ч. 1: Система профессионального образования (от Петра I до Екатерины II). 325 с.

149. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Петроград, Киев, 1915.-715 с.

150. Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI- в начале XX вв.). М., 1973. 160 с.

151. Вознесенский A.B. Старообрядческие издания XVIII— начала XIX века. Введение в изучение. СПб., 1996. 160 с.

152. Галактионов И.В., Чистякова E.B. A.JI. Ордин-Нащокин русский дипломат XVII в. М., 1961,- 134 с.

153. Гинзбург К. Сыр и черви: картина мира одного мельника, жившего в XVI в. М., 2000. 270 с.

154. Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудраго преобразителя России, собранныя из достоверных источников и расположенныя по годам: В 12 ч. М., 1788. Ч. I. 368 с.

155. Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудраго преобразителя России, собранныя из достоверных источников и расположенныя по годам: В 12 ч„ М., 1788. Ч. II 467 с.

156. Голикова Н.Б. Астраханское Восстание 1705-1706 гг. М., 1975. 328 с.

157. Голикова Н.Б. К истории Астраханского восстания 1705— 1706 гг. (социальная политика и органы управления восставших) // Россия в период реформ Петра I. М., 1973. С. 249—288.

158. Голикова Н.Б. История составления обращений участников Астраханского восстания 1705—1706 гг. // История СССР. 1971. № 6. С. 158-169.

159. Голикова Н.Б. Органы политического сыска и их развитие в XVII-XVIII вв. // Абсолютизм в России XVII-XVIII вв. М. 1964. С. 243-280.

160. Голикова Н.Б. Очерки по истории городов России конца XVII— начала XVIII в. М. 1982.-214 с.

161. Голикова Н.Б. Политические процессы при Петре I. По материалам Преображенского приказа. М., 1957. 337 с.

162. Гольцев В.А. Законодательство и нравы в России XVIII в. СПб. 1896. 204 с.

163. Горский A.A. О титуле «царь» в средневековой Руси (до середины XVI в.) // Одиссей: Человек в истории 1996: Ремесло историка на исходе XX века / Гл. ред. А.Я. Гуревич. М., 1996. С. 205-212.

164. Горский А.Д. Борьба крестьян за землю на Руси в XV начале XVI века. М., 1974. -212 с.

165. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991. 446 с.

166. Громыко М.М. Этнографические и фольклорные источники в исследовании общественного сознания русских крестьян Сибири XVIII — первой половины XIX в.// Источниковедение отечественной истории: 1976. М., 1977. С. 97-124.

167. Громыко М.М., Буганов A.B. О воззрениях русского народа. М. 2000. 544 с.

168. Громыко М.М. Православие в жизни русского крестьянина// Живая старина. 1994. № 3. С. 3-5.

169. Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М., 1986. 280 с.

170. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984. 350 с.

171. Гуревич А.Я. Некоторые проблемы изучения общественного сознания Средневековья в современной зарубежной медиевистике. § 1 // Культура и общество в Средние века: методология и методика зарубежных исследований. Реферативный сборник. М„ 1982.-С. 5-17.

172. Гуревич А.Я. Популярное богословие и народная религиозность Средних веков// Из истории культуры Средних веков и Возрождения. М., 1976. С. 65-91.

173. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. 359 с.

174. Гуревич А.Я. Средневековый мир культура безмолвствующего большинства. М., 1990.- 395 с.

175. Гурьянова Н.С. История и человек в сочинениях старообрядцев XVIII века. Новосибирск, 1996. 230 с.

176. Гурьянова Н.С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма. Новосибирск, 1988.- 187 с.

177. Гурьянова Н.С. Монарх и общество: к вопросу о народном варианте монархизма // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М., 1999. С. 126-148.

178. Гурьянова Н.С. Старообрядческие сочинения о Петре I Антихристе // Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск., 1980. - С. 136-153.

179. Гурьянова Н.С. Эсхатологические построения сибирских старообрядцев XVIII в. и традиции русского православия // Славянский альманах 2002. М., 2003. - С. 54-63.

180. Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.). М., 1999.-339 с.

181. Данилевский И.Н., Кабанов В.В., Медушевская О.М., Румянцева М.Ф. Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособие. М., 2000. 702 с.

182. Данилова J1.B. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994. 320 с.

183. Даннинг Ч. Была ли в России в начале XVII века крестьянская война? // Вопросы истории. 1994. № 9. С. 21-34.

184. Демидова Н.Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987. 225 с.

185. Добролюбов H.A. Первое полное собрание сочинений в четырех томах. Т. 2. СПб., 1911. 563 с.

186. Донские казаки в прошлом и настоящем / Под общ. ред. проф. Ю.Г. Волкова. Ростов н/Д., 1998. 504 с.

187. Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XVII века. СПб., 1889. 335 с.

188. Дьяконов М.А. Власть московских государей: Очерки из истории политических идей Древней Руси до конца XVI в. СПб., 1889. 221 с.

189. ИЗ. Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. М., 1884, Вып. 3. 194с.

190. Егоров A.K. Крестьянские волнения первой половины XIX века в контексте социально-политических и религиозных представлений русского крестьянства. Автореф. Дис. Канд. Ист. Наук. Петрозаводск, 2006. 25 с.

191. Елеонская A.C. Русская публицистика второй половины XVII века. М., 1978. 267 с.

192. Елеонский Ф.Г. Состояние русского раскола при Петре I. СПб., 1864. 158 с.

193. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М. 1983. 352 с.

194. Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты (первая половина XIX века). М., 1981. — 252 с.

195. Есипов Г.В. Люди старого века. Рассказы из дел Преображенского приказа и Тайной канцелярии. СПб., 1880. 426 с.

196. Есипов Г.В. Раскольничьи дела XVII столетия, извлеченные из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии. СПб, 1861. Т. 1 662 е.; СПб., 1863. Т.2.-562 с.

197. Есипов Г.В. Тяжелая память прошлого. Рассказы из дел Тайной канцелярии и других архивов. СПб., 1885. 387 с.

198. Загоровский В.П. Белгородская черта. Воронеж. 1969. 303 с.

199. Заозерский А.И. Царская вотчина в XVII веке. Из истории хозяйственной и приказной политики царя Алексея Михайловича. М., 1937. — 305 с.

200. Зеленина Г. Стрелецкий бунт 1698 г.: опыт контент-анализа следственных материалов. // Информационный бюллетень Ассоциации "История и компьютер", N 23. М„ март 1998. С. 55-60.

201. Зимин A.A. Некоторые вопросы истории крестьянской войны в России в начале XVII в. // Вопросы истории. 1958. № 3. С. 97-113.

202. Зимин A.A. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964. 535 с.

203. Зимин A.A. Россия на рубеже XV-XVI столетий. Очерки социально-политической истории. М., 1982. 333 с.

204. Зимин A.A. Холопы на Руси (с древнейших времен до конца XV века). М., 1973.-389 с.

205. Зубкова ЕЛО. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953. М., 2000. 229 с.

206. Иванов В.В. Соотношение истории и современности как методологическая проблема. М., 1973.-288 с.

207. Идеология феодального общества в Западной Европе: проблемы культуры и социально-культурные представления Средневековья в современной зарубежной историографии: Реферативный сборник. М., 1980. 300 с.

208. Ингерфлом К. Между мифом и логосом: Действие. Рождение политической репрезентации власти в России. // Homo Historicus: К 80-летию со дня рождения Ю.Л. Бессмертного. М. 2003. С. 65-96.

209. Индова Е.И., Преображенский A.A., Тихонов Ю.А. Лозунги и требования участников крестьянских войн в России // Крестьянские войны в России XVII— XVIII вв.: проблемы, поиски, решения. М., 1974. С. 239-269.

210. История ментальностей, историческая антропология. М., 1996. -255 с.

211. История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М., 1997. 560 с.

212. История и психология. М., 1971. 379 с.

213. Казакевич А.Н. Историко-археографический обзор следственного дела о восстании московских стрельцов 1698 г. // Восстание московских стрельцов 1698 г. (Материалы следственного дела) Сбор. док. М., 1980. С. 7-39.

214. Казакова H.A., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV начала XVI века. М.; Л., 1955. - 544 с.

215. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII в. Опыт целостного анализа. М., 2001. 575 с.

216. Каменский А.Б. Российская империя в XVIII веке: традиции и модернизация. М. 1999.-348 с.

217. Кантор A.M. Некоторые вопросы общественной мысли демократических слоев посада центра России 2-й половины XVII в. в повествовательных источниках // Культура средних веков и нового времени. М„ 1987.

218. Кантор A.M. Общественный перелом в России конца XVII в.: судьбы городской мысли // Русская культура в переходный период от средневековья к новому времени. М., 1992.

219. Кантор A.M. Община, мир, государь, бунт: проблемы социального развития в общественной мысли демократических слоев посада 2-й половины XVII в. //

220. Реформы 2-й половины XVII—XX вв.: подготовка, проведение, результаты. М., 1989.

221. Карсавин Л.П. Основы средневековой религиозности в XII-XIII веках. СПб, 1997.-418 с.

222. Карташев A.B. Церковь. История. Россия. М., 1996. 303с.

223. Карцов В.Г. Разинцы и раскольники // Вопросы истории. 1977. № 3. С. 121131.

224. Карцов В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России. Спецкурс. Ч. 1. Калинин. 1971. 160 с.

225. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996. 368 с.

226. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973. -255 с.

227. Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX в. — 1917г.). М. 1965.-345 с.

228. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. М., 1977. -336 с.

229. Клибанов А.И. Некоторые идеологические формы социального протеста русского крестьянства // Россия на путях централизации. Сб. статей. М., 1982. С. 239-250.

230. Ключевский В.О. Соч. В 9 т. М., 1989. Т.4. 400 с.

231. Кизеветтер A.A. К истории крестьянских движений в России // Вопросы истории. 1994. - №1. - С. 145-168

232. Кобрин В.Б. Смутное время утраченные возможности // История Отечества: люди, идеи, решения. М., 1991. - С. 163-185.

233. Ковригина В.А. Немецкая слобода Москвы и ее жители в конце XVII-первой четверти XVIII в. М., 1998. 440 с.

234. Коган Л.А. Народное миропонимание как составная часть истории общественной мысли // Вопросы философии. 1963. № 2. С. 84-92.

235. Козлов О.Ф. Реформа церкви Петра I и отклики на нее в русском обществе в первой половине XVIII в. // Вестник Московского университета. Серия XII (История). 1968. № 5. С. 86-92.

236. Козлова H.H. Социально-историческая антропология: Учебник. М., 1999. -187 с.

237. Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества (XVI XVIII) / Издание второе, исправленное и дополненное. СПБ., 2002. — С. 288-184

238. Колычева Е.И. Холопство и крепостничество, (конец XV-XVI в.). М., 1071. -254 с.

239. Констебл Дж. Бороды в истории. Символы, моды, восприятие // Одиссей: Человек в истории 1994: Картина мира в народном и ученом сознании / Отв. ред. Ю.Л. Бессмертный. М. 1994. С.165-181.

240. Корецкий В.И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М., 1970. 214 с.

241. Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России. М., 1975. 390 с.

242. Корецкий В.И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в. М., 1970. 368 с.

243. Королев В.И. «На Дону нет царя»: О так называемом казачьем монархизме // "De die in dien". Памяти А.П. Пронштейна (1919-1998): Сб. ст. Ростов н/ Д., 2004. -С. 241-257

244. Кочин Г.Е. Сельское хозяйство на Руси в период образования русского централизованного государства. М., Л., 1965. 462 с.

245. Корчин М.Н. Донское казачество (Из прошлого). Ростов н/Д., 1949. 192 с.

246. Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследованияв 2-х книгах. М. 1989.-237 с.

247. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Репринтное воспроизведение издания 1873 -1888гг. в 7 выпусках. Книга 3. Вып. 6. М., 1992.-358 с.

248. Краснобаев Б.И. Очерки истории русской культуры XVIII в. М., 1987. 319 с.

249. Краснов Н.И. Исторические очерки Дона: От Разина до Булавина // Русская речь. 1881. № 1-3.

250. Краснов Н.И. Исторические очерки Дона: Усмирение Петром Великим Булавинского бунта // Русская речь. 1882. № 1-4.

251. Крестьянские войны в России. Проблемы, поиски, решения. М., 1974. 447 с.

252. Крестьянская война в России в 1773 1775 гг. Восстание Пугачева. Л., 1970. Т. 3.-488 с.

253. Кристенсен С.О. История России XVII в. Обзор исследований и источников. М., 1989.-256 с.

254. Кром М.М. Историческая антропология. Пособие к лекционному курсу. СПб., 2000. 80 с.

255. Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // Исторические записки. Вып. 4 (122). М., 2001. -С. 370-397.

256. Кротов П. А. Авторство и достоверность «Рассказов Нартова о Петре Великом». // Нартов A.A. Рассказы о Петре Великом (по авторской рукописи) / Подготовка текста рукописи и приложений, вступительная статья П.А. Кротова. — СПб. 2001.-С. 7-41.

257. Культура и общество в Средние века в зарубежных исследованиях: Реф. сб. Вып. 3. К XVII Междунар. конгр. ист. наук (Мадрид, авг. 1990 г.). М., 1990 274 с.

258. Культура и общество в Средние века: методология и методика зарубежных исследований. Реферативный сборник. М., 1982. Вып. 1.

259. Культура и общество в Средние века: методология и методика зарубежных исследований. Реферативный сборник. М., 1987. Вып. 2.

260. Курукин И.В. Эпоха «дворских бурь»: Очерки политической истории послепетровской России, 1725— 1762 гг. Рязань, 2003. 570 с.

261. Куц О.Ю. Донское казачество от взятия Азова до выступления С. Разина (1637-1667). СПб., 2009. 456 С.

262. Лавров A.C. Колдовство и религия в России. 1700-1740 гг. М., 2000. 574 с.

263. Лавров A.C. Регентство царевны Софьи Алексеевны: Служилое общество и борьба за власть в верхах Русского государства в 1682-1689 гг. М., 1999. 304 с.

264. Лавров A.C. Регентство царевны Софьи Алексеевны: служилое общество и борьба за власть в верхах русского государства в 1682-1689 гг. М., 1999. — 304 с.

265. Лебедев В.И. Астраханское восстание 1705-1706 гг.// Проблемы истории докапиталистических обществ. М., 1934. № 9/10

266. Лебедев В.И. Булавинское восстание. М.; Л., 1934. 103 с.

267. Лебедев В.И. Булавинское восстание (1707—1708). М., 1967. 156 с.

268. Лебедев В.И. К вопросу о характере крестьянских движений в России XVII— XVIII вв. // Вопросы Истории. 1954. № 6. С. 90-98.

269. Лебедев В.И. Крестьянская война под предводительством Степана Разина (1667—1671 гг.). М., 1955.- 184 с.

270. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994. -608 с.

271. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994. 384 с.

272. Ле Гофф Ж. Предисловие // Блок М. Короли-чудотворцы. : Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и в Англии. М., 1998. С. 11-60.

273. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. 376 с.

274. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 9. М. 1960. 758 с.

275. Ле Руа Ладюри Э. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324). Екатеринбург, 2001. 541 с.

276. Лесин В.И. Еще раз о характере движения под предводительством Кондратия Афанасьевича Булавина // Проблемы источниковедения и отечественной истории. (Памяти А. П. Пронштейна). Ростов н/Д. 1999. С. 150159.

277. Лесин В.И. Мятежная Россия. М., 2000. 416 с.

278. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.- 295 с.

279. Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Новые аспекты изучения культуры Древней Руси // Вопросы литературы. 1977. № 3. С. 148-166.

280. Лукин П.В. Народные представления о государственной власти в России XVII века. М., 2000. 294 С.

281. Лукин П.В. Представления о царе и царской власти в сочинениях соловецкого инока Герасима Фирсова о митрополите Филиппе Колычеве и Иване Грозном // Вестник МГУ. Сер. 8. История. 1997. № 4. С. 85-103.

282. Мавродин В.В. Классовая борьба и общественно-политическая мысль в России в XVIII в. Л., 1975. 216 с.

283. Мавродин В.В. Петр I. Л. 1945. 479 с.

284. Мавродин В.В. Советская историческая литература о крестьянских войнах в России XVII-XVIII веков // Вопросы истории. 1961. № 5. С. 24-47.

285. Мавродин В.В. Советская историческая наука о крестьянских войнах в России // Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. М.; Л., 1966. С. 292-327.

286. Мазуркевич Т.Л. Из истории идеологической борьбы в России в конце XVII- первой четверти XVIII в. М., 1979.

287. Маковский Д.П. Первая крестьянская война в России. Смоленск, 1967. 528 с.

288. Майкова Т.С. История создания «Гистории Свейской войны». // Гистория Свейской войны (Поденная записка Петра Великого) Составитель Т.С. Майкова. М., 2004. Вып. 1.-С. 15-45.

289. Мальцев А.И. Неизвестное сочинение С. Денисова о Тарском «бунте» 1722 г. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982. С. 224-265

290. Маньков А.Г. Крестьянская война 1667-1671 гг. // Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. М.; Л., 1966. С. 94-175.

291. Мауль В.Я. Харизма и бунт: психологическая природа народных движений в России XVII XVIII веков. Томск, 2003. - 211 с.

292. Миллер А.И. Империя Романовых и национализм. (Эссе по методологии исторического исследования). М., 2006. 248 с.

293. Милов Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. 573 с.

294. Милов Л.В. Классовая борьба крепостного крестьянства в XVII-XV111 вв. // Вопросы Истории. 1981. № 3. С. 34-52.

295. Милюков П.Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1905. 696 с.

296. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1902. Ч. 2. 402 с.

297. Мининков H.A. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.) Ростов н/Д., 1998.- 512 с.

298. Мининков H.A. Донское казачество XVI—XVII вв: черты характера, взгляд на мир, особенности мышления.// Новый часовой. № 6/7. (СПб.,) 1998.

299. Мининков H.A. К истории раскола Русской Православной Церкви (малоизвестный эпизод из прошлого донского казачества) // За строкой учебника истории: Уч. пос. Ростов н/Д., 1995. С. 26-46.

300. Мыльников A.C. Легенда о русском принце. Л. 1987. 175 с.

301. Мыльников A.C. Самозванчество в контексте просвещенного абсолютизма (О модификации просветительской идеологии в народной культуре). // Монархия и народовластие в культуре Просвещения. М., 1995. С. 24-35.

302. Николаев С.И. Литературная культура Петровской эпохи. СПб., 1996. 151 с.

303. Никольский Н.М. История русской церкви. М., 1983. 448 с.

304. Никольский Н.М. Церковная реформа Петра// Три века. Исторический сборник под редакцией В. В. Каллаша. М., 1912. Т. 3. С. 200-218.

305. Нольте Г.-Г. Русские «крестьянские войны» как восстания окраин // Вопросы истории. 1994. № 11. С. 31-38.

306. Овчинников Р.В. Манифесты и указы Е.И. Пугачева. М., 1980. 280 с.

307. Орленко С.П. Стрельцы и «немцы» в XVII веке. // Иноземцы в России в XVI-XVIII веках. Сборник материалов конференций 2002-2004 гг. / под общ. ред. А. К. Левыкина; М., 2006. С. 81-93.

308. Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия в первой четверти XVIII в. М„ 1954.-816 с.

309. Очерки по истории СССР. Период феодализма. XVII в. М., 1955. 1032 с.

310. Очерки русской культуры XVII века. М., 1979. Ч. 2. 344 с.

311. Павленко Н.И. К вопросу о роли донского казачества в крестьянских войнах. // Социально-экономическое развитие России. М., 1986. С. 62-75.

312. Павленко Н. И. Об оценке стрелецкого восстания 1682 г. //История СССР. 1971 №3. С. 77-94.

313. Павленко Н.И. Петр Великий М., 1990. 592 с.

314. Павленко Н.И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1994. — 397 с.

315. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. Л., 1984. 203 с.

316. Петров П. Очерки церковно-общественной жизни в эпоху Петра Великого. Харьков, 1912.

317. Петрухин В.Я. Древняя Русь: Народ. Князья. Религия // Из истории русской культуры. М., 2000. Т. 1. С. 13 - 410.

318. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. СПб., 1915. 743 с.

319. Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI

320. XVII вв. (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время). М., 1995. 470 с.

321. Плюханова М.Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII в. // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 184-200.

322. Плюханова М.Б. О некоторых чертах народной эсхатологии в России XVII—

323. XVIII веков // Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. 1985. Вып. 645. С. 54-70.

324. Побережников И.В. Дела об оскорблении императорской фамилии (Сибирь вторая половина XIX века). // Проблемы истории, русской книжности, культуры и общественного сознания. Новосибирск, 2000. С. 383-390.

325. Побережников И.В. Слухи в социальной истории: типология и функции (по материалам восточных регионов России XVIII-XIX вв.). Екатеринбург, 1995. 60 с.

326. Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великого. 1672-1689. М., 1875.-415 с.

327. Подъяпольская Е.П. Восстание Булавина. М., 1962. — 213 с.

328. Покровский М.Н. Избранные произведения. Кн. 3. М., 1967. 671 с.

329. Покровский М.Н. Царизм и революция. М., 1918. 46 с.

330. Покровский H.H. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-сгарообрядцев в XVIII в. Новосибирск, 1974. 392 с.

331. Покровский H.H. Законодательные источники петровского времени о «слове и деле государевом» // Публицистика и исторические сочинения периода феодализма. Новосибирск, 1989. С. 77-95.

332. Покровский H.H. Материалы по истории магических верований сибиряков XVII-XVIII в. // Из истории семьи и быта сибирского крестьянства в XVII— начале XX вв. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1975. С. 110-130.

333. Покровский H.H. Представления крестьян старообрядцев Урала и Сибири XVIII в. о светских властях // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы 1971 г. Вильнюс, 1974. С. 167-176.

334. Покровский H.H. Сибирские материалы XVII-XVIII вв. по «слову и делу государеву» как источник по истории общественного сознания // Источники по истории общественной мысли и культуры эпохи позднего феодализма. Новосибирск, 1988. С. 24-61.

335. Покровский Н.Н. Сибирский Илья-пророк перед военным судом просвещенного абсолютизма// Известия Сибирского отделения АН СССР. 1972. Серия общественных наук. № 6. Вып. 2. С. 133-137.

336. Покровский Н.Н. Обзор сведений судебно-следственных источников о политических взглядах сибирских крестьян конца XVII — середины XIX в. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982.-С. 48—79.

337. Покровский Н.Н. Самозваный сын Петра I // Вопр. истории. 1983. №4. С. 186-188.

338. Покровский Н.Н. Томск. 1648—1649 гг.: Воеводская власть и земские миры. Новосибирск. 1989. 387 с.

339. Полевой Н.А. История Петра Великого. СПб., 1843. Ч. 2. 303 с.

340. Полосин И.И. «Игра в царя» (отголоски Смуты в московском быту XVII в.) // Известия Тверского педагогического института. Тверь, 1928. Вып. 1. — С. 59-63.

341. Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. СПб., 1880. Вып. 1. -537 с.

342. Прокопович Ф. История императора Петра Великого от рождения его до Полтавской баталии и взятия в плен остальных шведских войск при Переволочне, включительно. СПб., 1773. 217 с.

343. Пронштейн А. П. Войско донское накануне булавинского восстания.// Вопросы военной истории России: XVIII и первая половина XIX в. М., 1969. С. 314-327.

344. Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д., 1961. 376 с.

345. Пронштейн А.П. Решенные и нерешенные вопросы истории крестьянских войн в России.// Вопросы истории. 1967. № 7. С. 151-161.

346. Пронштейн А.П. Об идеологии восставших во время крестьянских войн в России XVII-XVIII вв. // Актуальные проблемы науки. Ростов-н/Д., 1967.

347. Пронштейн А.П., Мининков Н.А. Кондратий Афанасьевич Булавин. М., 1988.- 143 с.

348. Пронштейн А.П., Мининков Н.А. Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв. и донское казачество. Ростов н/Д., 1983. 420 с.

349. Пушкарев JI. Н. Общественно-политическая мысль России. Вторая половина

350. XVII в. Очерки истории. М., 1982. 288 с.

351. Пушкарев Л.Н. Духовный мир русского крестьянина по пословицам XVII

352. XVIII веков. М. 1994.- 191 с.

353. Рабинович М.Д. Стрельцы в первой четверти XVIII века // Исторические записки. Т. 58. М„ 1956. С.273-307.

354. Разоренова (Козлова) Н.В. Из истории самозванства в России 30-х гг. XVIII в. // Вестник МГУ. Сер. 9. История. 1974. № 6. С. 54-67.

355. Раскин Д.И. Использование законодательных актов в крестьянских челобитных середины XVIII века: материалы к изучению общественного сознания русского крестьянства // История СССР. 1979. № 4. С. 179-192.

356. Раскин Д.И. Некоторые черты психологии народных масс России XVIII в. (по материалам 20-60-х гг.) // Наука и культура России XVIII в. Сб. статей. Л., 1984. С. 225-247.

357. Раскин Д.И. Русские пословицы как отражение развития крестьянской идеологии // Русский фольклор. Л., 1972. Т. 13: Русская народная проза. С. 202212.

358. Рахматуллин М.А. К вопросу об уровне общественного сознания крестьянства в России // Вопросы аграрной истории центра и северо-запада РСФСР. Смоленск, 1972. С. 158-170.

359. Религия и церковь в истории России: Советские историки о православной церкви в России. М., 1975. 256 с.

360. Ригельман А.И. История или повествование о донских казаках. М. 1846. — 149 с.

361. Рогов А.И. Народные массы и религиозные движения второй половины XVII в. // Вопросы истории. 1973. № 4. С. 32-43.

362. Рождественская М.В. Святая земля и Иерусалим как воплощение рая // Канун, альманах/ Под общей ред. Д.С.Лихачева. СПб., 1998. Вып.4: Антропология религиозности. С. 121-146.

363. Румянцев И. Никита Константинович Добрынин ("Пустосвят"). Сергиев Посад, 1916.-658 с.

364. Румянцева B.C. «Огнепальный Аввакум» // Вопросы истории. 1972. № 11. -С. 111-125.

365. Румянцева B.C. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М„ 1986.-264 с.

366. Рындзюнский П.Г. Идейная сторона крестьянских движений 1770 1850-х годов и меюды ее изучения. // Вопросы истории №. 5. 1983. - С. 4-16.

367. Савельев Е.П. История казачества с древнейших времен до конца XVIII века. Историческое исследование в 3-х частях. Ростов н/Д. 1990. Ч. 3. 222 с.

368. Самарин Ю.Ф. Избранные произведения. М., 1996. — 608 с.

369. Сахаров А.Н. Степан Разин — предводитель Крестьянской войны // Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.: Проблемы, поиски, решения. М., 1974.

370. Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. 2000. 640 с.

371. Сватиков С.Г. Россия и Дон (1549-1917). Исследование по истории государственного и административного права и политических движений на Дону. Белград, 1924. 534 с.

372. Сень Д.В. «Войско Кубанское Игнатово Кавказское»»: исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г. конец 1920-х гг.). Краснодар, 2002. Изд. 2-е, испр. и доп. -286 с.

373. Сенб Д.В. Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа в отношениях с мусульманскими государствами Причерноморья (вторая половина XVII-начало XVIII в.) Р/нД., 2009. 280 с.

374. Сень Д.В. Отношения булавинцев с Крымским ханством и кубанскими казаками // Вопросы истории. № 4. 2009. С. 89-96.

375. Сивков К.В. Самозванчество в России в последней трети XVIII в. // Исторические записки. М., 1950. Т. 31. С. 88-135.

376. Симченко Ю.Б. Анализ политических и государственных процессов 1630— 1640-х гг. по книге Н. Новомбергского // Русские: Историко-этнографические очерки. М„ 1997. С. 42- 56.

377. Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII в.: «Смута». М., 1988. 283 с.

378. Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVII века: Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1987. 220 с.

379. Скрынников Р.Г. Царство террора. СПб., 1992. 576 с.

380. Смирнов И.В. Некрасовцы // Вопросы истории. 1986. №8. С. 97-107.

381. Смирнов И.И. Восстание Болотникова (1606-1607). М., 1951. 588 с.

382. Смирнов И.И. Крестьянская война 1606-1607 гг. // Крестьянские войны в России ХУП-ХУШ вв. М.; Л. 1966. С. 327-324.

383. Смирнов П.П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. М.;Л„ 1948. Т. 2.-738 с.

384. Смирнов П.С. Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII века. СПб., 1909. 168 с.

385. Соловьев В.М. Актуальные вопросы изучения народных движений (Полемические заметки о крестьянских войнах в России) // История СССР. 1991. № З.-С. 130-145.

386. Соловьев В.М. Анатомия русского бунта. Степан Разин: мифы и реальность. М., 1994.-249 с.

387. Соловьев С.М. Чтения и рассказы по истории России. М, 1989. 768 с.

388. Соловьев С. М. Соч. в восемнадцати кн. М., 1991. Кн. 7. 701 с.

389. Соловьев С.М. Соч.: В 18 кн. М., 1997. Кн. 8.-746 с.

390. Соловьев С. М. Публичные чтения о Петре Великом. М., 1984. 232 с.

391. Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М., 1990. 272 с.

392. Степанов И.В. Крестьянская война в России в 1670-1671 гг. Л., 1966. Т. 1 -310 с.; 1972. Т. 2,- 158 с.

393. Сухоруков В.Д. Историческое описание земли войска Донского. Новочеркасск, 1903. 473 с.

394. Сырцов И.Я. Возмущение соловецких иноков-старообрядцев в XVII в. Кострома, 1888.-315 с.

395. Тельберг Г.Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII века. М., 1912. — 342 с.

396. Титова Л.В. Отношение старообрядческих писателей XVII в. к царской власти (дьякон Федор и царь Алексей Михайлович) // Гуманитарные науки в Сибири. 1995. № 1.-С. 61-68.

397. Тихомиров М.Н. Классовая борьба в России XVII в. М., 1969. 448 с.

398. Трепавлов В.В. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов Росии XV-XVIII вв. М. 2007. 255 с.

399. Трепавлов В.В. "Большой хозяин". Русский царь в представлениях народов Росии XV-XVIII веков. // Отечественная история 2005. № 3. С. 124-138.

400. Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. М., 1974. 396 с.

401. Троицкий С.М. Самозванцы в России XVII-XVIII веков // Вопросы истории. 1969. №3,-С. 134-146.

402. Усенко О.Г. К уточнению биографии К. А. Булавина. // Россия в XVIII столетии. Вып. 1 / Отв. ред. Е. Е. Рычаловский. М., 2002. С. 97-108.

403. Усенко О.Г. Начальная история Кубанского казачества (1692-1708 гг.) // Из архива тверских историков: Сб. науч. тр. Тверь, 2000. Вып. 2. С. 63-77.

404. Усенко О.Г. Об отношении народных масс к царю Алексею Михайловичу. // Царь и общество в русском общественном сознании. М., 1999. С. 70-93.

405. Усенко О.Г. Психология социального протеста в России XVII —XVIII вв. Тверь, 1994-1997. Ч. 1-3.-91 с.

406. Усенко О.Г. Политические настроения на Дону в 1697-1707 гг. и повод восстания К. А. Булавина. // Клио: Межвузовский журнал для учёных. СПб., 1997. № 1.-С. 149-158.

407. Усенко О.Г. Самозванчество на Руси: норма или патология? // Родина. 1995. № 1-2.

408. Усенко О.Г. Социально-политические представления участников народных движений в России XVII—XVIII вв. (на примере восстания К.А. Булавина): Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1991. — 23 с.

409. Успенский Б. А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Антимир русской культуры. Язык. Фольклор. Литература. М., 1996. С. 9107.

410. Успенский Б. А. Царь и патриарх: харизма власти в России (Византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998. 680 с.

411. Успенский Б. А. Царь и Бог: Семиотические аспекты сакрализации монарха в России // Избранные труды. М., 1994. Т. 1. С. 110-218.

412. Успенский Б.А. Царь и самозванец: самозванчество в России как культурно-исторический феномен // Избранные труды. М. 1994. Т. 1. С. 75-109.

413. Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1858. Т. I. 405 с.

414. Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1859. Т. III. — 652 с.

415. Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Спб., 1863. Т. IV. Ч. 1. -611 с.

416. Фёдоров В.А. К вопросу об идеологии крепостного крестьянства // Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР. Смоленск, 1972. — С. 144-146.

417. Федотов Г.П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). М., 1991.- 192 с.

418. Филд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе// Менталитет и аграрное развитие России (19-20 вв.). М., 1996. С. 7-21.

419. Философия эпохи ранних буржуазных революций. М , 1983. 583 с.

420. Хьюз J1. Царевна Софья. Перевод с английского и научное редактирование: канд. ист. наук С. В. Лобачев. М., 2001. 416 с.

421. Чаев Н.С. Булавинское восстание (1707-1708). М., 1934. 136 с.

422. Черепнин Л.В. "Смута" и историография XVII в. (Из истории древнерусского летописания) // Историч. зап. 1945. № 14. С. 81-128.

423. Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в XVI— XVII вв. М. 1978.-417 с.

424. Черепнин Л.В. Об изучении крестьянских войн в России XVII-XVIII вв. // Крестьянские войны в России XVII-XVIII веков: Проблемы, поиски, решения. М., 1974.-С. 4-22.

425. Черникова Т.В. Государево слово и дело во времена Анны Иоанновны // История СССР. 1989. № 5. С. 155-163.

426. Чернов A.B. Астраханское восстание 1705-1706 гг.// Исторические записки. Вып. 64. 1959.-С. 186-216.

427. Чистов K.B Народные традиции и фольклор. Очерки теории JI, 1986. 304 с.

428. Чистов К.В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв. М„ 1967.-344 с.

429. Чистов К.В. Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд). СПб., 2003. 538 с.

430. Чистякова Е.В. Городские восстания в России в первой половине XVII века Воронеж , 1975 246с.

431. Чумичева О.В. Соловецкое восстание 1667-1676 годов. М., 2009. 288 с.

432. Шашков А.Т. Брань, борода и немецкое платье (по материалам урало-сибирских «видении» XVII-XVIIIBB.)// Ежегодник НИИ PK УрГУ. 1995-1996. Екатеринбург, 1997. С. 28-39.

433. Шашков А.Т. Изучение урало-сибирского старообрядчества 2-й половины XVII — начала XVIII в. в отечественной историографии // Историография общественной мысли дореволюционного Урала. Свердловск, 1988. С. 31-43.

434. Швейковская E.H. Государство и крестьяне России: Поморье в XVII в. М., 1997.-285 с.

435. Шульгин B.C. Общественная мысль // Очерки русской культуры XVII в. М., 1979. Ч. 2.-С. 71-76.

436. Шульгин B.C. Религия и церковь // Очерки русской культуры XVII в. М., 1979. Ч. 2.-С. 288-312.

437. Шульгин B.C. «Капитоновщина» и её место в расколе XVII в. // История СССР. 1969. №4.

438. Щапов А.П. Земство и раскол // Сочинения. СПб., 1906. Т. 1. С. 451-579.

439. Щапов А.П. Русский раскол старообрядства, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием русской церкви и гражданственности в XVII и в 1-й половине XVIII в. Казань, 1859. 550 с.

440. Эйдельман Н.Я. Грань веков: Политическая борьба в России. Конец XVIII — начало XIX столетия. М., 1982. 367 с.

441. Юрганов A.J1. Категории русской средневековой культуры. М., 1998. 447 с.1. На иностранных языках.

442. Avrich P. Russian Rebels: 1600-1800. N.Y., 1972. 309 p.

443. Boeck B. J. Shifting Boundaries on the Don Steppe Frontier: Cossacks, Empires and Nomads to 1739. (Ph.D. diss.), Harvard, 2002. 537 p.

444. Bushkovitch P. Peter the Great: The Struggle for Power, 1671-1725. Cambridge, NY., 2001.-485 p.

445. Bushkovitch P. Religion and Society in Russia: the 16th and 17th Centuries. Oxford; N.Y. 1992.-278 p.

446. Cherniavsky M. The Old-Believers and the New Religion // Slavic Review. 1966. Vol. 25.-pp. 1-39.

447. Cherniavsky M. Tsar and People: Studies in Russian Myths. New Haven; L., 1961. -237 p.

448. Clay J. E. God's People in the Early Eighteenth Century: The Uglich Affair of 1717 // Cahiers du monde russe et soviétique. 1985. Vol. 26. pp. 69-124.

449. Clay J. E. The Theological Origins of the Christ-Faith (Khristovshchina) // Russian History/ Histoire Russe. 1988. Vol. 15, № 1.

450. Crummey R.O. Old Belief as Popular Religion: New Approaches // Slavic Review. 1993. Vol. 52, №4.-pp. 700-712.

451. Crummey R.O. The Old-Believers and the World of Antichrist: The Vyg Community and the Russian State: 1694-1855. Madison: Milwaukee; L., 1970. 219 p.

452. Engelstein L. Castration and the Heavenly Kingdom: a Russian Folktale. Ithaca, 1999. -304 p.

453. Field D. Rebels in the Name of the Tsar. Boston, 1976. 220 p.

454. Hosbawm E.J. Bandits. Harmondsworth, 1985. 181 p.

455. Hosbawm E.J. Social Banditry // Rural Protest: Peasant Movements and Social Change. 1974.-pp. 1-54.

456. Hughes L. Sophia, «Autocrat of All the Russias» // Canadian Slavonic Papers. 1986. № 28. pp. 266-286.

457. Ilughes Lindsey. Sofiya Alekseyevna and the Moscow Rebellion of 1682. The Slavonic and East European Review, Vol. 63, No. 4 (Oct., 1985). pp. 518-539.

458. Kivelson V. The Devil Stole His Mind: The Tsar and the 1648 Moscow Uprising. The American Historical Review, Vol. 98, No. 3. (1993), pp. 733-756.

459. Levin E. Dvoeverie and Popular Religion // Seeking God: The Recovery of Religious Identity in Orthodox Russia, Ukraine and Georgia. DeKalb, 1993. — pp. 31-52.

460. Longworth Ph. Political Rumour in Early Modem Russia // Московская Русь: специфика развития/ Muscovy: Peculiarities of its Development. Budapest, 2003. -pp.143-154.

461. Longworth Ph. The Cossacks. L., 1971. 370 p.

462. Longworth Ph. The Pretender Phenomenon in Eighteenth-Century Russia // Past and Present. 1975. № 66. pp. 61-84.

463. Luebke David M. Naive Monarchism and Marian Veneration in Early Modern Germany Past and Present, No. 154 (Feb., 1997), pp. 71-106

464. Lupinin N. Religious Revolt in XVIIth Century: the Schism of the Russian Church. Princeton. 1984. -227 p.

465. Michels G. At War with the Church: Religious Dissent in Seventeenth-Century Russia. Stanford, 1999.-354 p.

466. Perrie M. Pretenders and popular monarchism in early modern Russia: The false tsars of the Time of Troubles. Cambridge, 1995. — 269 p.

467. Perrie M. Indecent, Unseemly and Inappropriate Words: Popular Criticisms of the Tsar, 1648-1650 // Russische und Ukrainische Geschichte vom 16.-18. Jahrhundert. Wiesbaden, 2001.-pp. 143-149.th

468. Perrie M. Popular Monarchism in Mid-17 -Century Russia: the Politics of the «Sovereign's Gramoty» // Московская Русь: специфика развития/ Muscovy: Peculiarities of its Development. Budapest, 2003. pp. 135-142.

469. Perrie M. Pretenders in the Name of the Tsar: Cossack «Tsareviches» in Seventeenth-Century Russia // Von Moskau nach St. Petersburg: Das russische Reich im 17. Jahrhundert. Wiesbaden, 2000. pp. 243-256.

470. Raeff M. Pugachev's Rebellion // Preconditions of Revolution in Early Modern Europe. Baltimore; L., 1970.-pp. 161-202.

471. Rowland D. Did Muscovite Literary Ideology Place Limits on the Power of the Tsar (1540s-1660s)? // Russian Review. 1990. Vol. 49. pp. 125-155.

472. Seaton A. The Horsemen of the Steppes. L., 1985. 268 p.

473. Szvak G. False tsars. Boulder; Wayne, 2000. 234 p.

474. Yaresh Leo The "Peasant Wars" in Soviet Historiography American Slavic and East European Review, Vol. 16, No. 3. (Oct., 1957), pp . 241-259.I